Омела для Амели
Елизавета Рождественская
Амели живёт с бабушкой и работает в рекламном отделе компании, создающей эксклюзивную линейку ароматов. Она любит стабильность и не планирует никаких романтических отношений в ближайшем будущем, но…
Невовремя брошенное слово, и вот девушка уже помогает своему красавчику-боссу с репутацией ловеласа в разработке нового аромата.
Париж, волшебство зимних праздников и чувственный красавчик под боком, который так и норовит продемонстрировать свой идеальный торс. Как тут не влюбиться? Но Амели постарается устоять!
Вас ждёт лёгкая романтичная история в свете новогодних огоньков!
Елизавета Рождественская
Омела для Амели
Глава 1
Амели подцепила пальцем тонкую золотую верёвочку и аккуратно подняла в воздух небольшой полупрозрачный стеклянный шар. Внутри него застыла в изящной позе маленькая фигурка балерины. Шар качнулся, отражая пузатыми боками тёплые блики гирлянды, и отправился в короткое воздушное путешествие, чтобы через секунду занять почётное место на пушистой ёлке, которую каждый год доставлял в их квартирку небольшой магазинчик «Ch?re Simone»[1 - «Ch?re Simone» – «Дорогая Симона».] за неделю до Рождества.
– Волшебство… – улыбнулась девушка и протянула руку за очередной игрушкой.
– Амели-Кристин[2 - Во Франции очень любят двойные имена (prеnom), такие как Жан-Марк, Жан-Пьер, Энн-Мари и др. Обычно это два имени одного рода, которые пишутся через дефис. Но бывают случаи, когда одно имя женское, а другое – мужское.], детка, – в комнату заглянула ухоженная пожилая дама, одетая в элегантное вечернее платье, цвета спелой вишни. – Я убежала. Ещё немного, и моё опоздание выйдет за рамки этикета.
– Конечно, ба, – рассеянно протянула Амели, раздумывая, куда бы повесить фигурку стойкого оловянного солдатика и его верной спутницы балерины.
– Амели! Мы же договаривались!
– Прости, Беатри-ис! Хорошего тебе вечера-а, и… – девушка хитро взглянула на театрально возмущённую женщину. – Ты, кажется, безбожно опаздываешь…
– И то правда, – спохватилась Беатрис. – Совсем заболтала меня, негодница.
В холле раздались торопливые шаги, а затем хлопнула входная дверь, и пространство наполнилось уютной тишиной.
Амели достала с верхней полки старинного шкафа небольшую шляпную коробку и аккуратно потянула за кончик атласной ленты. Там, в ворохе тонких бумажных облаков, ждал своего часа рождественский ангел, передававшийся в их семье по наследству уже несколько веков. Если верить рассказам Беатрис. Её сколько-то там прабабушка по материнской линии была потомком древнего аристократического рода. Настолько древнего, что имя его затерялось в веках. Однажды сын почтенного графа полюбил простую служанку. От их связи на свет появился крепкий розовощёкий мальчишка. Увы, любовь не смогла обойти препятствие в виде социальных условностей. Молодого виконта в срочном порядке женили, а бедную девушку сослали в монастырь, где она и скончалась, убитая горем. Однако и высокородные вельможи не вечны. После смерти родителя, новоиспечённый граф нашёл своего сына и, хотя и не мог наделить его титулом, дал отличное образование и финансовую поддержку. Юноша стал талантливым законником по земельному праву и значительно преуспел на этом поприще, а благодаря супруге, той самой прапрапра, в их семье и поселился волшебный ангел, венчающий рождественскую ель каждый год.
Будучи довольно прагматичной натурой, Амели, скорее, была склонна верить той версии, по которой её прапрадед, известный в узких кругах скупщик антиквариата, получил эту фигурку от разорившейся вдовы какого-то уважаемого человека и принёс домой в канун Рождества, потому что всегда жалел денег на бесполезные, по его словам, детские подарки. Но от этого ценность ангела не становилась меньше. Ведь вполне возможно, что история семьи той самой разорившейся вдовы имела в своих анналах такой поистине романтичный эпизод.
Амели аккуратно достала игрушку и, как и каждый год, долго рассматривала стёртые от времени позолоченные ленты на пожелтевшей тунике, вглядывалась в тёплый взгляд задумчивых глаз, оглаживала шершавую поверхность толстой книги, что ангел держал на своих полусогнутых коленях. А затем аккуратно водрузила её на самую вершину дерева и отошла назад, чтобы визуально оценить результат.
– Волшебно… – повторила она и, напевая весёлую праздничную песенку, отправилась на крохотную кухню, чтобы насладиться горячим шоколадом, в который неизменно бросала маленькую щепотку корицы и острого перца «на кончике ножа» – любимый рецепт её бабушки, у которой и на этот случай имелась «древняя, как мир, легенда».
Беатрис вообще любила различные сказания и легенды. Она знала бесконечное количество волшебных историй, которые «именно в такой последовательности и такой точности» происходили в их семье когда-то давным-давно. Порой Амели гадала, в кого же из родителей она пошла своей практичностью и скептицизмом, идущими вразрез с воздушным характером пожилой феи. Но спросить, увы, было не у кого. Своих родителей девушка не знала, а бабушка на любые вопросы отвечала туманно или талантливо уходила от темы, перескакивая на очередную небылицу.
Так они и жили, скептик и романтик, в крохотной квартирке на одной из центральных улиц Парижа. Смеялись и грустили, спорили и болтали о разном. Но время зимних праздников, расцвеченное огнями гирлянд и шелестом подарочной упаковки, неизменно объединяло двух женщин предвкушением волшебства.
«Меня не жди, ложись спать», – высветилось на экране телефона.
Амели прыснула со смеху и, быстро разблокировав телефон, набрала:
«Старая развратница! Береги себя и не гуляй на ветру».
«На тебе наш великий род утратил дух авантюризма, детка. Должен же хоть кто-то из нас двоих пить вино и читать стихи ночь напролёт», – последовал ответ.
– Да уж, куда мне, – засмеялась девушка, забирая в комнату поднос с горячим шоколадом и имбирным печеньем. – Должен же кто-то из нас потом носить куриные супчики простуженным романтикам в постель.
Она закуталась в одеяло и включила фильм из предрождественского списка. Сегодня это был яркий детектив Франсуа Озона «Восемь женщин», наполненный загадками и атмосферой праздника. Тихий вечер не предвещал никакой суеты, чем не смог похвастаться наступающий рабочий день…
Глава 2
– Опоздала, опоздала, опоздала! – причитала Амели, влетая в прозрачную дверь, на которой красивыми витиеватыми буквами было выгравировано название небольшой фабрики, специализирующейся на производстве эксклюзивных ароматов: «Le parfum de ton ?me»[3 - «Le parfum de ton ?me» – «Аромат твоей души» (фр.).].
Нервно нажав кнопку лифта, девушка запрокинула голову на электронный циферблат, отсчитывающий этажи, и стала беззвучно молиться, чтобы рабочее совещание с руководящим составом фабрики задержала волшебная буря, мистическое цунами или на крайний случай обычное человеческое землетрясение.
Двери лифта распахнулись, являя миру Валери, изящную шатенку с яркими синими глазами и фарфоровой кожей, больше напоминающую красивую куклу, чем живого человека. Увидев Амели, та вскинула к небу ладошки и торопливо произнесла:
– Ами! Три минуты и… – Валери озадаченно оглядела подругу с головы до ног. – Ты решила скрыть от мсье Кристиана Тома все свои достоинства, чтобы подчеркнуть незаурядный ум?
– Ты о чём? – Амели растерянно перевела взгляд на большое зеркало, вмонтированное в стенку лифта. – М-да… Вообще-то, я просто проспала и надеялась отсидеться по-тихому. Но если что, будем воскрешать незаурядный ум.
Она сорвала с головы вязаную шапку с большим помпоном, безуспешно постаралась пригладить копну своенравных волос цвета меди и вернула на переносицу съехавшие на кончик носа аккуратные очки в тонкой тёмно-зелёной оправе.
– Сарафан никуда не годится, – цокнула язычком Валери. – Безразмерный мешок какой-то.
– Оверсайз сейчас в моде, Ви, – с умным видом изрекла Амели. – Ты просто не следишь за трендами.
– Твои тренды повыпрыгивали из бабушкиного сундука, – засмеялась девушка. – Ладно, обладательница незаурядного ума и безразмерного тренда, идём уже. Нам в большой зал.
Как и обычно, все самые незаметные места были уже заняты. Сотрудники мерно гудели, обсуждая последние новости и ожидая появления руководства. Людей собралось немало. Здесь были и работники лаборатории, и те, кто приехал с цветочного производства, и непосредственно с фабрики ароматов.
Девушки тихонько протиснулись и сели на свободные стулья.
– Кажется, успели, – облегчённо выдохнув, шепнула Валери.
– Ещё бы минута и…
В этот момент дверь стремительно распахнулась, и в комнату зашли трое: мсье Дюпон, солидный мужчина пятидесяти лет с небольшим уютным животиком и добродушной улыбкой, выглядывающей из-под седых усов; мсье Бертран, долговязый молодой человек с болезненно бледным лицом и разрастающейся проплешиной на редких бесцветных волосах, и мсье Кристиан Тома, статный блондин с пронзительным взглядом зелёных глаз и извечной полуулыбкой, застывшей на его красивом лице печатью абсолютной уверенности в своей неотразимости и непоколебимой харизме.
Представители руководящего состава расселись за главным столом, произнесли стандартные приветствия, а затем месье Дюпон взял слово:
– Дорогие друзья, – громко произнёс он, – сегодня мы с вами собрались по нескольким, достаточно приятным, поводам. Во-первых, с наступающими вас всех праздниками!
Зал наполнился нестройным хором благодарностей.
– Боже, ну почему опять этот нудный старикашка, – недовольно прошептала Валери. – Каждый год одно и то же.
– А ты чего хочешь? – в тон ей ответила Амели, не отрывая взгляда от говорившего и изображая вежливую улыбку. – Чтобы сейчас про наши заслуги и достижения рассказывал Бертран? Мя-мя-мя, мя-мя-мя… – изобразила она, и подруга прыснула со смеху.
– Нет уж, пусть тогда лучше этот Супер Марио распинается, – Валери слегка наклонилась к подруге. – Но я бы хотела послушать бархатный голос Кристиана… Ну до чего хорош! Мурашки в самых стратегических местах бунтуют. Почему он так редко говорит!
– Может, ему нечего сказать, – пожала плечами Амели. – Ну, знаешь: «Лучше промолчать и быть принятым за дурака, чем говорить и убрать все сомнения»[4 - «Il vaut mieux se taire et passer pour un imbecile que de parler et oter tous les doutes» – французский аналог русской поговорки: «Молчи – за умного сойдёшь».].
– Амели, ему двадцать девять, а он уже президент компании, – едва слышно возмутилась Валери.
– Не уверена, что для того, чтобы занять должность под крылом уважаемого родителя, нужны какие-то умственные сверхспособности, – парировала девушка, получив от подруги лёгкий тычок локтем. – Ладно, давай послушаем, что придумали на этот раз.
– Итак, о праздниках. Рождество каждый из нас традиционно встретит в семейном кругу, а вот на Новый год нас ждёт корпоратив, и это будет не просто встреча коллег и руководства в тёплой дружеской атмосфере, а настоящий банкет. Мы ожидаем иностранных гостей, поэтому праздник пройдёт в ресторане «Le Grand Vefour»[5 - Ресторан «Le Grand Vefour» – обладатель 2-х звёзд Мишлен, находится на Beaujolais, 17 рядом с садом Пале Рояль.], – по залу прокатилась волна восторга. – Да, вечер планируется по высшему разряду, поэтому к дресс-коду подойдите ответственно.
– Ну вот, начинается… – разочарованно протянула Амели.
– Не расстраивайся, мы найдём тебе пару блестящих бесформенных мешков на выбор, – пошутила Ви, поймав испепеляющий взгляд подруги. – Шучу, шучу. Уверена, что бабуля Беатрис тебя из дома не выпустит, пока не превратит в настоящую принцессу.
– Это и пугает…
– Ещё один важный момент, касающийся работы, – слово взял месье Бертран. – Следующий год – юбилейный для нашей компании. Поэтому мы хотим разработать эксклюзивную линейку ароматов, а также серию аромасвечей с характерными праздничными зимними нотами. Нам нужны свежие идеи ото всех, а не только от креативного отдела. Можете высказаться сейчас, только без суеты и крика.
– Ель, корица, апельсин, – сахарным сиропом по залу разлился голос Брижит Морель – первой стервы коммерческого отдела. – Ассоциативный ряд зимних праздников. Если прибавить к этому деревянный потрескивающий фитиль, то в любое время года можно окунуться в атмосферу волшебства и… романтики, – девушка бросила многозначительный взгляд на Кристиана Тома, получив от него оценивающую ухмылку.
– Господи… какую чушь она несёт, – Амели закатила глаза и непроизвольно фыркнула.
Едва заметно, но Морель услышала и зло зыркнула в её сторону.
– Может, мадемуазель Дюваль есть что сказать? – Брижит победно хмыкнула, презрительно оглядывая Амели.
– Эм… – сердце гулко забилось в груди, уровень адреналина взлетел к потолку, но девушка взяла себя в руки и медленно встала. – Что ж, не знаю, уместен ли спор. Могу лишь сказать, что, на мой взгляд, ель, корица и апельсин – довольно стандартные ароматы, активно использующиеся в производстве ароматов для свечей и аромадиффузоров. К тому же это три самостоятельных и очень ярких ноты. Смешивать их в один аромат – значит получить неясный и убийственный запах, напоминающий, скорее, утро после корпоратива, чем уютные посиделки у камина.
По залу прокатились смешки, а шея Брижит Морель покрылась едва заметными красными пятнами. Амели немного подождала возможных вопросов, снова поправила очки и уже собиралась сесть, но её остановил бархатный голос с чувственной хрипотцой.
– Конструктивно. Однако я не услышал ваших предложений, мадемуазель… Дюваль?
Кристиан Тома смотрел так пронзительно, что Амели ощутила непроизвольную дрожь в коленях. Допрыгалась… И надо было умничать? Но за язык её никто не тянул, самое время нести ответственность за свою несдержанность. Девушка снова поднялась и прямо взглянула на мужчину.
– Омела, возможно, – одно слово, и зал накрыла тишина.
– Омела? – Кристиан подпёр подбородок кулаком и с интересом уставился на девушку.
– Да, – Амели не отрывала взгляда от магнетических зелёных глаз и беззвучно молилась, чтобы ей не начали задавать уточняющие вопросы. – Тонкий свежий аромат, красивая легенда. Не банально и, если поиграть с обечайкой упаковки, подойдёт для продажи в любое время года.
– Интересно… – только и сказал Кристиан и встал. – Думаю, если других идей пока нет, мы закончили.
Месье Дюпон растерянно посмотрел на него, затем встал следом и скомкано попрощался:
– Что ж, дорогие друзья. Рады были встрече. Ждём ваших предложений в течение недели, а затем лаборатория начнёт работу с лучшими из них.
Правящий состав покинул зал, сотрудники снова загудели, а Амели так и осталась стоять столбом, стараясь унять дрожь в теле.
Глава 3
– Валери! Ами! – из толпы расходившихся сотрудников с трудом выкарабкалась Иветта Бонне – пухленькая и до невозможности симпатичная девушка с шикарными волнами иссиня-чёрных волос и большими голубыми глазами.
Девушка была ещё одной ярой поклонницей Кристиана Тома и сейчас пребывала в состоянии крайнего возбуждения.
– Начинается, – обречённо прошептала Амели, поворачиваясь к подруге. – Доброе утречко, Иветт.
Подруги обменялись поцелуями в щёчку. Иветта с восхищением посмотрела на Амели и уже было распахнула свои пухленькие губки, как девушка грозно шикнула.
– И думать забудь! Никаких намёков.
– Какие намёки, Амели, – ни разу не испугалась подруга. – Я тебе прямо скажу. Ты – мой кумир! Душка Крис два года подряд приезжает с руководящим составом и сидит рыбкой на протяжении всего совещания, а тут ты со своей безумной идеей, – Иветта подозрительно прищурилась. – Признавайся, подруга, это был твой коварный план?
– Ну конечно, а как же ещё, – саркастически хмыкнула Амели. – Я же такая коварная и хитрая. Сама от себя в лёгком шоке.
– Де-евочки… – мечтательно протянула Валери. – До чего же он прекрасен. А вдруг теперь Кристиан начнёт наведываться к нам чаще…
– Может, и начнёт, – со знанием дела ответила Иветта. – Особенно, если выбрал своей новой жертвой нашу Ами.
– Прости, что? – Амели в растерянности уставилась на подругу. – Жертвой? Месье Кристиан Тома у нас теперь местный граф Дракула?
– Ох, меня бы такой укусил… – прошептала Валери, и девушки засмеялись. – Хорош, сил нет… А тело, тело!
– Боже, Ви! – поморщилась Амели. – Ну что ты болтаешь!
–Хорош, бесспорно. И опасен… – заговорщицки прошептала Иветта. – Хотите верьте, а хотите нет, но после интрижек с ним, девушки исчезают из компании. Помните Луизу Ришар? Такая фактурная шатенка, работала помощницей нашего руководителя.
– Да, помню её, – кивнула Валери. – Милая девушка. Она ещё всем сотрудникам на Рождество дарила небольшие сладкие подарочки… Марципановые конфеты, кажется.
– Да, точно! – вспомнила Амели. – Марципановые зайчики.
– Они самые!
– Ну так вот… – продолжила Иветта, прикрывая рот пухлой ладошкой. – Она уволилась после короткого романа с Кристианом Тома!
– А у них был роман? – недоверчиво спросила Валери. – У Луизы вроде как был жених.
– Был да сплыл, – отрезала Иветта. – Говорят, Кристиан тогда знакомился с документацией, а она ему помогала. Завертелось-закрутилось, а потом они резко расстались, и вуаля! через неделю Луиза написала заявление без отработки.
– Может, совпадение…
– Да кто знает, но таких девушек было ещё три. В лаборатории, отделе продаж… – принялась перечислять Иветта.
– Ну, а я-то тут при чём? – Амели собрала растрепавшиеся волосы и перекинула их на одно плечо.
– Ты не видела, как он на тебя смотрел? А то, что он заинтересовался твоей идеей аромата? Ами, не будь дурой, ты его зацепила!
– Зацепила я колготки, а Тома явно самовлюблённый самец. Если его заинтересовала такая, как я, то тут явно какое-то отклонение, – мрачно пошутила девушка, но сердце всё же предательски дрогнуло. – Ладно, пойдёмте работать уже.
– Ой, а вот и наши крошки комплексы, – засюсюкала Валери. – Мы уже по вам соскучиться успели, да, Иветт?
– Очень остроумно, – засмеялась Амели, сворачивая в узкий проход. – Ох… – испуганно выдохнула она, налетев на ощутимое препятствие.
Кристиан Тома собственной персоной стоял посреди коридора и смотрел на Амели сверху вниз так, словно увидел маленькую забавную зверушку. Девушки застыли, не решаясь сделать шаг, Валери тихонько издала восторженный писк. Пауза затянулась.
– Месье Тома… – нерешительно произнесла Амели. – Прошу прощения…
– Не стоит, мадемуазель Дюваль, – мужчина снова прошёлся по девушке оценивающим взглядом. – Кстати, как ваше имя, мадемуазель Дюваль?
– Имя? – поражая сообразительностью, едва слышно переспросила Амели.
– Имя, имя, – ухмыльнулся Кристиан. – Или вас все зовут исключительно мадемуазель Дюваль?
– Нет, конечно, простите, – снова невпопад извинилась девушка. – Амели… Меня зовут Амели.
– Амели, – Кристиан прокатил по языку каждую букву, словно карамель. – Прекрасно. Жду тебя в малой переговорной, Амели. Через пятнадцать минут.
Сказав это, он словно потерял интерес к забывшей как дышать девушке и, обогнув её, скрылся за углом. Подруги молча смотрели ему вслед.
– Ну всё… – прозвучал в тишине коридора загробный голос Иветты. – Это конец.
– Как смотрел… – Валери приложила пальчик к губам. – Точно Дракула.
– Меня уволят… – беспомощно посмотрела на подруг Амели. – Точно уволят.
– Может, если ему с тобой понравится…
– ЧТО?! – взвилась девушка. – Меня уволят, потому что я ему что-нибудь откручу, если он меня хоть пальцем тронет! А ты что подумала, Ви?!
– Господи, что я только не подумала, пока он тут рядом стоял… – призналась та.
– Так, ладно… Пойду…
– Иди, – торжественно подбодрила Иветта. – Мы тебя не забудем.
Забавно сморщив носик, Амели набрала полную грудь воздуха и направилась к переговорной.
Глава 4
«Оме?ла (лат. Viscum) – семейство Омеловые (Viscaceae), род полупаразитных кустарников. Вечнозелёное кустарниковое растение с ядовитыми ягодами, имеющими клейкую консистенцию. Паразитирует на очень многих древесных растениях, поселяясь на верхушке дерева. В распространении растения принимают участие птицы…»
– Замечательно… – Амели откинулась на стуле и, сняв очки, потёрла уставшие глаза. – Просто прекрасно, Ами… Нашла себе занятие. Сидела ты с отчётами и всякими скучными таблицами, а тут вон тебе: и польза, и вред, и мифы с легендами…
Девушка встала, подошла к небольшой кровати с кованым белым изголовьем, обмотанным тонкой нитью переливающихся огоньков гирлянды, и упала не неё, раскинув ноги и руки звездой. Память вернула её в малую переговорную.
– Мадемуазель Амели, – Кристиан сложил руки в замок и облокотился на них подбородком. – Проходите.
Он кивком указал Амели на стул, снова проходясь по ней взглядом с лёгкой нервирующей полуулыбкой. Снизу доверху. Девушка нервно сглотнула, приземлилась на краешек сиденья и вопросительно уставилась на него.
– Чем могу быть полезна, месье Тома?
– Зови меня Кристиан, идёт? – улыбнулся он.
– Не думаю, что это будет уместно, – вернула Амели вежливую улыбку.
– Принципиальная, – хмыкнул Кристиан. – Ну хорошо. Расскажите о себе, мадемуазель Дюваль.
Издевается? Амели мысленно рыкнула и досчитала до десяти.
– Не знаю, что конкретно вас интересует, месье Тома, – пожала она плечами. – В моей биографии нет ничего интересного. Амели-Кристин Дюваль, двадцать четыре года. Родилась и выросла в Париже. Закончила Высшую коммерческую школу[6 - HEC Paris (фр.: Высшая коммерческая школа Парижа, букв.? «Парижская школа перспективных бизнес-исследований») – это бизнес-школа и высшая школа, расположенная в Жуи-ан-Жозас, юго-западном пригороде Парижа, Франция. Одна из лучших бизнес-школ в мире.] здесь же. Вот уже два года работаю в «Le parfum de ton ?me» в отделе рекламы и связей с общественностью. Кажется, всё.
В переговорной снова воцарилась тишина. Амели оглядела помещение и обхватила себя руками, Кристиан ухмыльнулся.
– Амели-Кристин… – задумчиво произнёс он. – Забавно. Итак, Амели-Кристин, твоё предложение меня заинтересовало. Однако омела всё же не новшество. Нужно придумать такое сочетание, чтобы комиссия его сразу захотела.
– Комиссия? – переспросила Амели.
– Именно, – Кристиан встал и, упёршись кулаками в стол, слегка навис над девушкой. – Ты представляешь свой вариант перед руководителями лаборатории, отдела качества и коммерческого отдела. Послезавтра. От тебя – небольшая презентация, желательно с наглядным пособием. От меня – протекция.
Амели замерла, провалившись в омут зелёных глаз. По спине прокатилась холодная капля.
– Вы знаете, месье Тома, – девушка намотала на руку ремешок сумки. – Я не особо сильна во всех этих вопросах. Может…
– Не может, Амели, – отрезал мужчина. – У тебя целых два дня и чётко поставленная задача – продать свой вариант аромата. Рекламщик ты или кто?
– Но почему именно я?
– Потому что я решил, что это интересно, – тихо произнёс Кристиан, наклоняясь ещё ниже. – А я редко ошибаюсь. До встречи в головном офисе, мадемуазель Дюваль, – сказал уже деловым тоном и вышел из переговорной, оставляя девушку один на один с грохочущим сердцем.
Амели тяжело вздохнула, а затем встала и нехотя вернулась к письменному столу. Ночь обещала быть долгой.
«Много легенд и преданий гуляет по свету о колдовских свойствах омелы белой. Древние считали, что семена омелы падают с небес на стрелах молний. Будучи ни деревом, ни кустом, омела символизирует свободу от ограничений. Омела является Золотой Ветвью друидов и Энея и олицетворяет женственность, противопоставленную мужественности в образе дуба. Популярная и ныне традиция – целоваться на Рождество под ветками омелы – по некоторым преданиям, берёт начало в древнескандинавской мифологии, где омела находилась в подчинении богини любви, красоты и плодородия Фрейи…»
Перед глазами промелькнула картинка, подёрнутая искрящейся дымкой: волевой подбородок с лёгкой небритостью, красиво очерченные губы, малахитовый взгляд…
– Ага, поцелуи под омелой. Ну наконец-то! – Амели подскочила и чуть не врезалась в подкравшуюся бабушку. Беатрис кокетливо заправила за ухо серебристую прядь волос и села на кровать. – Кто тот счастливчик, которого ты будешь целовать под омелой? – она поиграла бровями.
– Ну знаешь! – девушка приложила ладошку к груди. – Если ты будешь так подкрадываться, то я буду целоваться с капельницей где-нибудь в третьем округе Парижа!
– Слишком далеко, – парировала Беатрис. – Я, между прочим, совсем не аристократично грохотала дверцами твоего шкафа, дорогая. Странно, что ты не слышала. Наверное, всё это потому, что ты летаешь на облаках любви. Какое счастье!
– Наверное, всё это потому, что я почти не спала…
– Всё мечтала о нём? – понимающе закивала женщина. – Знаю, что это такое…
– Беатрис… – вздохнула Амели. – У меня куча внезапно нарисовавшейся работы. И только с ней у меня могут быть страстные обнимашки ближайшие двадцать четыре часа. Так что, все фантазии оставляем на потом, а то я опять провожусь до утра, а мне нужно завтра быть в головном офисе.
Беатрис чуть прищурилась и посмотрела на внучку долгим изучающим взглядом.
– Скучно и неправдоподобно, – наконец изрекла она. – Ладно, работай, пчёлка. И на мысли о поцелуях не отвлекайся надолго, а то просидишь до утра.
– Ба!
Но женщина уже выпорхнула из комнаты, напевая легендарную «La Vie En Rose»[7 - «La Vie En Rose» – одна из лучших композиций знаменитой французской певицы Эдит Пиаф, текст которой написан ей самой.].
– Вот же неугомонная, – фыркнула Амели и вернулась к тексту. – Так. Поцелуи… поцелуи… Ай, да что ж такое… Соберись, Ами!
Презентации были сильной стороной Амели ещё со времён студенчества, но в этот раз что-то явно пошло не так. Мысли улетали в далёкие времена, когда миром правили сказания и легенды, а перед глазами так и стояла непрошенная картинка, за созерцанием которой девушку застала прозорливая Беатрис.
Крепкий чай с долькой лимона и куском тростникового сахара немного привёл в чувство воспалённое воображение, и к ночи лаконичная презентация в оливково-бежевых тонах была полностью готова.
– Вот так, – девушка устало потянулась, разминая шею. – Отдам, и пусть только попробует ещё что-то придумать, массовик-затейник.
Она переползла со стула на кровать и, уютно укутавшись в пушистый плед, заснула крепким сном.
Глава 5
Кофейня «Sirocco» располагалась на оживлённой улице, аккурат напротив Бизнес-центра «LEX», шесть верхних этажей которого занимал головной офис парфюмерной фабрики «Le parfum de ton ?me».
Амели сидела за маленьким столиком у большого окна в пол, украшенного пышными ветками пихты, с нанизанными на них красными шариками и золотыми бусами, и нервно переводила взгляд с бизнес-центра на наручные часы.
До встречи оставалось двадцать минут.
На ноутбуке ждала своего часа презентация, а в голове стояла абсолютная тишина. Ни единой мысли, ни единой отрепетированной фразы. Оставалось надеяться, что мозг всего лишь настраивается на нужную волну и, как во времена студенчества, вернётся к жизни в назначенный час.
Ещё пять минут, и эспрессо был допит, а небольшой фисташковый макарон наполовину съеден. Амели расплатилась и, завернувшись в любимый удлинённый пуховик, вышла на улицу под звон колокольчиков рождественской песни, льющейся из динамиков, расположенных у входа в кофейню.
Она перебежала дорогу, сделала глубокий, успокаивающий вдох, и проскользнула в здание. Минута на проверку документов, плавное движение скоростного лифта, ряд безликих дверей из матового стекла.
– Боже, помоги, – прошептала Амели, зажмурив глаза, и нажала на массивную серебристую ручку, проходя в небольшую приёмную.
– Добрый день, мадемуазель, – дежурно улыбнувшись, произнесла женщина средних лет, занимавшая стол секретаря. – Чем могу помочь?
– Добрый день, – поздоровалась Амели. – Я из отдела маркетинга. У меня назначена встреча.
– Ваше имя? – секретарь открыла на компьютере график с многочисленными записями предстоящих мероприятий и встреч.
– Амели Дюваль.
Женщина пробежалась глазами по экрану, несколько раз щёлкнула мышкой и кивнула.
– Да. Вижу, мадемуазель Дюваль. Присаживайтесь, – заметив, что девушка не знает, куда деть верхнюю одежду, секретарь кивнула в сторону массивного шкафа. – Вещи можете повесить в гардероб.
Потянулись долгие минуты ожидания, показавшиеся Амели вечностью. Нервы были на пределе, открывать ноутбук совсем не хотелось. Единственное, на что она была сейчас способна – с любопытством разглядывать обстановку вокруг. Приёмная, поначалу показавшаяся маленькой комнаткой, на самом деле была довольно просторным и светлым помещением с панорамными окнами в пол. С одной стороны стоял ряд шкафов с полками, заставленными монохромными тёмно-серыми папками. Стена напротив пестрела грамотами и сертификатами, свидетельствовавшими, что фабрика являлась победителем различных парфюмерных конкурсов на протяжении долгих лет, а также сотрудничала с многими мировыми парфюмерными марками. Девушка настолько увлеклась созерцанием интерьера, что не заметила прихода Кристиана. От лёгкого прикосновения к плечу она вздрогнула и резко обернулась, мгновенно попав в плен насмешливых зелёных глаз.
– Амели-Кристин… – её имя, произнесённое низким бархатным баритоном, прокатилось дрожью по шее.
Мужчина подошёл ближе и улыбнулся.
– Рад тебя видеть. Ну что, готова?
– Здравствуйте… месье Тома, – голос девушки сорвался на шёпот, только сейчас она осознала, что до ужаса напугана предстоящей презентацией. – Готовилась. Но готова ли…
– Всё пройдёт отлично, – приободрил её Кристиан. – Пойдём, нас ждут…
Они прошли в переговорную, где уже собрались руководители ключевых отделов компании. Во главе стола восседал сам Гаспар Тома, владелец всего предприятия и по совместительству отец Кристиана. Амели застыла на входе.
– Что такое? – шепнул Кристиан.
– Вы же сказали, три руководителя, а тут их десяток во главе с вашим отцом! – страшным шёпотом выкатила девушка претензию.
– О, это прихоть старика. Не знаю, что на него нашло, но переживать не о чем. Ты уже здесь, а значит, самое страшное позади, – улыбнулся мужчина, а сердце Амели задрожало где-то на уровне пяток.
Однако, вопреки всем опасениям, страшно было только первые десять минут, пока в полной тишине, под пристальным взглядом десятка пар глаз она настраивала компьютер и произносила вступительную речь. Дальше всё напоминало защиту диплома. Амели провалилась в графики, таблицы, экономический срез и обоснования модернизации упаковки. Она листала слайд за слайдом, уже не замечая реакции комиссии.
– Таким образом, сочетание омела – индийский лемонграсс, на мой взгляд, подарит новый аромат, подходящий не только для зимних праздников. Травянистый, лесной запах омелы и лимонно-имбирные, я бы даже сказала, горько-леденцовые нотки лемонграсса создадут ощущение свежести и уюта в любое время года. В зимние же праздники лучше всего поиграть на упаковке. Например, создать адвент-свечу с небольшими пожеланиями на каждый день, появляющимися в разогретом воске при горении, а также парфюмерный адвент-календарь с ароматами из старых и новых коллекций. Важную роль сыграет кельтская традиция и легенда, которую можно будет запустить в промо-роликах и рекламных плакатах. Именно поэтому я считаю омелу беспроигрышным вариантом в качестве нового аромата нашей компании.
Амели замолчала и посмотрела на членов комиссии. Заинтересованность в их взглядах определённо была, а значит, со своей задачей она справилась. Кристиан улыбнулся уголками губ и едва заметно кивнул, одобряя проделанную работу. Но не успела девушка выдохнуть, как по залу пронёсся скрипучий голос одного из руководителей.
– Казалось бы, ново… – медленно произнёс он. – И всё же нам нужны оригинальные идеи, а не старая, как мир, сопливая легенда про поцелуи под омелой. Новый аромат – банальное обоснование. Скучно, и совсем не про «Аромат твоей души».
Амели словно получила удар под дых. Тело пронзило тысячами мелких иголочек, ноги стали ватными, а губы будто онемели. Она стояла и хлопала глазами, не решаясь сказать ни слова.
– А что же вы замолчали, юное дарование? – ухмыльнулся мужчина. – Нечего сказать в защиту своего блестящего доклада? Или кто там вам его подготовил? – он перевёл саркастический взгляд на Кристиана.
– Месье Гроссо, – предупреждающе рыкнул тот, – кажется, такие намёки не слишком профессиональны. Амели проделала большую работу за эти несколько дней и…
– Амели? – месье Гроссо понимающе кивнул. – Что ж, Кристиан, я устал предупреждать, что твои увлечения компанию до добра не доведут, но тебе всегда кажется, что знаешь лучше.
Амели смотрела на молодого Тома? огромными глазами, а он, стиснув зубы, не сводил глаз с ухмыляющегося старика.
– Но, в целом, идея интересная, – заметил месье Дюпон, потирая переносицу. – С экономической точки зрения…
– Разве думая о том, каким должен быть, подчёркиваю, юбилейный аромат, мы рассматриваем не его абсолютную уникальность, а экономическую ценность? – перебил Гроссо.
– Ну тут уж не соглашусь, Жан, – вступил в спор ещё один член комиссии. – Абсолютную уникальность в наше время сложно найти, а вот уникальную идею и подачу куда проще. Сказка – то, что нужно людям в преддверии праздников. Любовь – слово, мимо которого не пройдёт ни одна женщина на свете. Приятный свежий аромат – универсальный продукт для всех в любое время года.
– Идея и впрямь неплохая, – промямлил месье Бертран. – Однако юбилейный аромат должен греметь, как отражение нашей философии, а не как сказка на Рождество, согласитесь.
– Вот и я о чём, – кивнул Жан Гроссо. – Кристиан, ваша пассия так и будет хлопать глазками? Больше ей сказать нечего?
– А что она должна вам сказать, Жан? Что можно сказать человеку, который видит всё только через призму своей испорченности?
– Прошу прощения?! – Гроссо зло сузил глаза.
– Господа! – громкий голос Гаспара Тома прервал нарастающий спор, и Амели непроизвольно вздрогнула. – Давайте не будем превращать совещание в балаган.
Подождав, пока в помещении воцарится абсолютная тишина, мужчина продолжил:
– Во-первых, благодарю мадемуазель Дюваль за довольно подробный срез, – он кивнул в сторону Амели. – Во-вторых, это не финальное решение. Мнение каждого члена комиссии будет учитываться при разработке юбилейной концепции. Такие жаркие споры стоит отложить до того момента, пока у нас на руках не окажутся все отобранные варианты ароматов.
– Я считаю, что мнение месье Гроссо пропитано личной неприязнью, – не сдержался Кристиан. – Учитывать его нецелесообразно.
– Личной неприязнью? – взвился Гроссо. – Не я ли предлагал ввести тебя в совет директоров, несмотря на зелёный возраст и скромные заслуги?! И это благодарность?!
– Вы просто хотели, чтобы ваша дочь была ближе к тёплому месту, Жан. Но не вышло, да?
– Кристиан, – Гаспар смерил сына осуждающим взглядом. – Что за детские выпады? Если идея мадемуазель Дюваль настолько хороша, то ей не составит труда стать первой среди поступающих предложений. Есть действительно интересные моменты, но есть и то, что требует доработки. В конце концов, Жан прав хотя бы в том, что юбилейный аромат не должен основываться на рождественской сказке. Это не эксклюзив, это не про нас, это про маркетинг и продажи.
– Ну конечно, прав, – процедил Кристиан, явно борясь с желанием сказать что-то ещё. – Хорошо. Мы с мадемуазель Дюваль разработаем концепцию и сделаем пробный вариант аромата. Сделаем то, чего не требуется от других.
– У вас не так много времени, Кристиан. На новогоднем корпоративе мы огласим результаты, – предупредил месье Бертран.
– Мы успеем, будьте спокойны, – кивнул Кристиан в сторону мужчины и встал.
– Собрание ещё не закончено, – Гаспар Тома не сводил с сына холодного взгляда. – Мы ещё не услышали саму мадемуазель Дюваль.
– Слишком мало времени, отец, – в голосе Кристиана звенел металл. – Разве ты не слышал?
Он подошёл к Амели, схватил её за руку и потащил вон из кабинета.
Глава 6
Кабинеты мелькали перед глазами с такой скоростью, как если бы Амели летела по коридору на спорткаре. Кристиан крепко держал её за руку, лицо его превратилось в каменную маску. В полном молчании они зашли в лифт и спустились на этаж ниже.
– Мы обязательно продумаем концепцию на каждый сезон, – постаралась разрядить обстановку Амели, нервно сжимая металлическую перекладину на стенке лифта. – Вот только верну себе компьютер…
– Амели… – Кристиан прямо посмотрел на неё.
В глазах смешалась злость и… боль?
– Не принимай на свой счёт всё то, что ты сейчас слышала. Замечания мы учтём, проект подготовим, и он будет лучшим. Обещаю тебе.
Мужчина улыбнулся, но его взгляд… Сердце Амели непроизвольно дрогнуло. С губ едва не сорвался неловкий вопрос, но прибывший на нужный этаж лифт спас положение.
– Идём, – Кристиан показал направление рукой. – Центральная дверь.
В приёмной, оформленной в соответствии с самыми модными тенденциями в дизайне интерьера, их встретила эффектная шатенка. Густые блестящие волосы, уложенные в сложную причёску, томный взгляд карих глаз, идеальный макияж и декольте, не оставляющее места воображению. Всё в классическом «духе приёмной» больших начальников. Амели вежливо улыбнулась, получив в ответ кивок и оценивающее сканирование. Всего на секунду, а дальше внимание красотки переключилось на босса.
– Месье Кристиан, – проворковала девушка. – Уже закончили? Как прошло совещание?
– Кофе, Аннет, – отбрил босс, проходя в кабинет. – Латте и круассан для мадемуазель Амели.
Улыбка сползла с лица девушки, уступив место растерянности. И снова секунда, ледяной взгляд в её сторону и скромное: «Как скажете, месье».
Кристиан открыл дверь и пропустил Амели вперёд. Она юркнула в помещение и огляделась. Несмотря на то, что это был всего лишь рабочий кабинет месье Тома-младшего, он ничем не уступал шикарному пентхаусу где-то в Пале-Бурбон[8 - Пале-Бурбон – район аристократов, всевозможных изысков и больших денег. На ценовой политике и стиле жизни этого округа Парижа сказывается непосредственная близость символа французской столицы – Эйфелевой башни.].
Светлые фактурные стены с подсвеченными вставками из ягеля. Письменный стол и массивные стеллажи, выполненные из древесины зебрано[9 - Зебрано – африканское растение, древесина ценится за свою декоративность.], стулья, обитые серым бархатом и огромный кожаный диван. Лаконичность интерьера подчёркивала невидимую эстетику богатства.
– Присаживайся, – буркнул мужчина, махнув рукой на один из роскошных стульев. – Сейчас принесут твоё латте.
– Спасибо, – девушка аккуратно присела на краешек мягкого сиденья. – Правда, я терпеть не могу латте, но спасибо.
Кристиан посмотрел на неё с неподдельным интересом, его взгляд утратил холодность, а в глубине тёмных зрачков зажглись озорные искры. От этой резкой перемены у Амели перехватило дыхание. Она поспешила отвести взгляд.
– Не любишь? – усмехнулся он. – Ещё не встречал девушку, которой не нравится латте.
– Видимо, мало общаетесь с девушками, – пожала плечами Амели.
Мужчина хохотнул и покачал головой каким-то своим мыслям.
– С такими, как ты – впервые, – согласился он.
– Что вы имеете в виду? С какими «такими»? – нахмурилась девушка.
– Как тебе сказать, – Кристиан прошёлся по ней задумчивым взглядом. – Умница, скромница, не жалуешь привычные девчачьи радости. Ты необычная, Амели. Это мило.
Сердце кольнула тонкая игла досады. Необычная… Заучка, не умеющая одеваться и не знающая, что такое женственность и кокетство? Это имел в виду молодой красавец-сноб с непомерным самомнением? Может, и так, но Амели никогда не считала нужным менять привычки и вкусовые предпочтения в угоду моде и ярлыкам, и никакой Кристиан Тома, будь он хоть самым лучшим мужчиной на земле, не заставит её пересмотреть взгляд на мир. «Не нравится – не ешь», – подумала девушка, устремляя взгляд на стену, отделанную сизым ягелем в толстой деревянной раме.
– Красота в глазах смотрящего, – процитировала она известную мудрость и снова повернулась к начальнику. – Ну что, давайте обсудим рыбу нашей концепции. Первоначальный план такой… – Амели вытянула из органайзера ручку и взяла из толстой стопки брендированный бланк. – Сейчас мы накидываем идеи. Затем я беру пару дней на создание первичного макета обширной всесезонной презентации и добываю основные ингредиенты для аромата. А потом отправляемся в лабораторию для предметного разговора и пробуем обрисовать техзадание так, чтобы пробники нам создали максимально быстро. Ну как?
– Звучит, как план, – улыбнулся мужчина, не сводя с неё глаз.
– Отлично, – Амели деловито поправила очки и продолжила. – Для начала мы должны исключить зимнюю сказку, которая так смутила месье Гроссо, но оставить легенду.
– Месье Гроссо смутила совсем не зимняя сказка, – снова помрачнев, возразил Кристиан.
– Но поводом для придирки он использовал именно её, – Амели задумчиво повертела в руках карандаш. – Надо использовать главный посыл легенды – большую и светлую любовь… Может, девушка… богиня… да, богиня… Сначала в облике богини она проходит меж деревьями, касаясь веток, на которых начинает расти омела. Затем уже в образе девочки, девушки, женщины… Разные жизненные ситуации: ссоры, расставания, тайная любовь. То, что так близко каждому из нас. Рядом всегда оказывается она. Параллельно мелькает нарезка из кадров… Свеча, аромамасло, флакон… Ветки омелы везде как символ…
Амели словно впала в транс. Она видела изысканный флакон нового аромата и смотрящий прямо в душу взгляд богини. Держала в руках свечу с мерцающим огоньком и создавала в голове сложный видеоряд – настоящий крохотный фильм, поющий оду вечной любви. Девушка чертила, писала, зарисовывала и совсем потерялась в пространстве и времени, забыв, что сидит в шикарном кабинете своего начальника, который зачарованно следит за тем, как ещё минуту назад чистый лист бумаги превращается в потрясающий и глобальный по своей задумке план.
– Музыка… Лучше использовать что-то вроде Imagine Dragons – «Believer», – продолжила рассуждать Амели. – Можно создать что-то своё, но такое же дерзкое, ритмичное, чтобы раскадровка самого аромата ложилась на этот ритм.
Она замолчала и выжидающе посмотрела на Кристиана. Тот молчал, положив подбородок на ладони, сцепленные в замок.
– Что могу сказать, – произнёс он через минуту. – Идея шикарная, но за пару недель потянуть её будет суперсложно.
– Да, – согласилась Амели. – Но если быстро отдать техзадание в работу, а затем сделать хороший фотосет, то видеоряд можно будет и не делать, просто показать всё раскадровкой. Как комикс, понимаете…
– Амели… – Кристиан с нескрываемым восхищением посмотрел на девушку. – Не подскажешь, почему ты…
Договорить ему не дали. Дверь открылась, и в комнату вплыла Аннет. Шпильки устремляли её ноги в бесконечность, ещё одна расстёгнутая пуговичка на блузке углубила декольте на пару сантиметров. Призывно покачивая крутыми бёдрами, девушка продефилировала по кабинету, держа на приподнятой ладони поднос с кофе и круассанами. Бросив пренебрежительный взгляд в сторону Амели, она уже было нагнулась к столу так, чтобы Кристиан получил полный обзор своих упущенных, но не навсегда, возможностей, однако высокие каблуки и закон всемирного тяготения сыграли с ней злую шутку. Кружка с обжигающим эспрессо катапультой вылетела с подноса прямиком в грудь мужчины. Оставив на его белоснежной рубашке парящее бурое пятно, она с глухим звяканьем приземлилась на стол.
– Боже… – прошептала Аннет. – Я сейчас всё вытру, простите месье…
– Выйди, – едва слышно процедил Кристиан.
Повторять дважды не требовалось. Аннет пулей вылетела из кабинета, оставив Амели наедине с Кристианом. Проводив помощницу тяжёлым взглядом, он резко рванул полы рубашки в стороны, обнажая идеальный рельефный торс. В полной тишине послышался звук скачущих по полу пуговиц, где-то за окном раздался звук сирены, а вскочившая со стула Амели огромными глазами смотрела на эту эпичную картину. Да что там! Она и сама являлась её неотъемлемой частью.
– Ужас какой… – прошептала девушка и мгновенно наткнулась на ошарашенный взгляд начальника…
Глава 7
Казалось, этот день не мог стать хуже. Сначала эта истеричка Лейла всё утро выносила Кристиану мозг. Она, видите ли, решила, что между ними всё серьёзно, и тот факт, что так считала только она, пробудил настоящую медузу горгону, швыряющую в мужчину тяжёлые предметы и витиеватые проклятья на трёх языках. Потом совещание, на которое он благополучно опоздал, что дало повод Жану Гроссо жалить его и ни в чём не повинную Амели своими гадкими подозрениями. Старый стервятник не мог простить Кристиану разрыва помолвки с его дочерью, которая накануне свадьбы вдруг поняла, что ещё не пожила для себя и, оставив короткое сообщение на автоответчике, укатила в солнечную Италию. Было неприятно, особенно учитывая то, что красавица Адель действительно вызывала в нём более глубокие, нежели банальная симпатия, чувства, но Кристиан стойко перенёс разочарование и перевернул эту страницу своей жизни. Вот только Жан искренне верил, что блудная дочь рано или поздно вернётся, а поэтому то обстоятельство, что несостоявшийся зять менял девушек как перчатки, затыкая дыру в сердце, его вполне устраивало, и Кристиан совершенно не ожидал, что тихоня Амели вызовет такую бурную ядовитую реакцию.
Кстати, об Амели. Эта маленькая рыжая бестия стала последней каплей в его разгромленном благодушии. Решив обратить внимание на невысокую, неуверенную в себе заучку в бесформенном платье и очках, за которыми прятались глаза, цвета солёной карамели, Кристиан добровольно залез на эмоциональные качели, не имеющие стоп-крана. Амели была не похожа ни на одну знакомую ему женщину, а знал он их немало. Утончённые манерные барышни? Мимо. Пацанки, как его двоюродная сестрица? Снова что-то не то. Забитые ботанички? Казалось бы, оно, но и здесь Амели не подходила по всем параметрам. Была в ней и внутренняя сила, и грация, ощущавшаяся в плавности походки и движениях тонких рук, когда она что-то рассказывала. Но в то же время его, Кристиана, девушка сторонилась, усердно выстраивая между ними незримую стену из понятных только ей установок и принципов. То смотрела на него своими испуганными глазами-карамельками, то опустив голову, выдавала одну превосходную идею за другой. Ни капли жеманства, ни единой попытки его заинтересовать. Смущается? Боится? Кристиан терялся в догадках, пока криворукая Аннет не пролила свет на эту ситуацию. Точнее, Аннет пролила свежесваренный кофе аккурат на Кристиана, а вот Амели вылила целый чан ледяной воды на его непомерное самолюбие.
– Ужас какой… – тихо прошептала девушка, глядя на мужчину, в данный момент изображавшего горячего, во всех смыслах, стриптизёра.
Кристиан опешил. «Ужас»? Это она о его, раскрасневшейся от обжигающего эспрессо, коже? Ответ не заставил себя ждать. Амели резко метнула ладошку к лицу и прикрыла глаза.
– Кошмар! Господи, как неловко-то… – пробормотала она, а потом раздражённо воскликнула: – Да прикройтесь уже, месье Тома! Честное слово, что за показательное выступление?
На секунду Кристиану показалось, что у него возникли слуховые галлюцинации. Он, подозрительно прищурившись, посмотрел на Амели.
– Что, прости?
– Оденьтесь, говорю, – твёрже повторила девушка, развеяв его подозрения. – И давайте закончим составление плана, чтобы я могла приступить к выполнению своих прямых обязанностей.
– На меня только что пролили кипяток, а ты предлагаешь приступить к рабочим вопросам? – ехидно поинтересовался Кристиан.
Амели на секунду оторвала ладошку от лица и уставилась на рельефные кубики пресса. Что увидел Кристиан в её глазах? О, да! Это был чисто научный интерес. Так, наверное, врач-травматолог разглядывает закрытый перелом перед тем, как отправить пострадавшего на рентген. Бегло осмотрев предмет гордости мужчины, девушка безучастно отошла к окну.
– Видимых ожогов нет. Возможно, кожу будет саднить некоторое время, но если приобретёте в аптеке специальный крем с экстрактом облепихи, то справитесь за пару дней, – Амели снова повернулась и укоризненно посмотрела ему в глаза. – У нас так мало времени, месье Тома, а мы бездарно тратим его на ваш живот!
«…бездарно тратим его на ваш живот…»
Всё. Последняя капелька упала, расходясь в стороны беспокойными кругами. Кристиан с детства осознавал преимущества своей яркой внешности. Милый розовощёкий малыш с огромными зелёными глазами и белокурыми кудряшками, вызывающими приступ умиления у всех, с возрастом превратился в привлекательного блондина, с манящей улыбкой, идеальным телом и пронзительным взглядом изумрудных глаз. За свои неполные тридцать лет Кристиан сталкивался с разной реакцией женщин на свою персону, но невербальная жестикуляция выдавала однозначное восхищение. Его хотели. Его внимания жаждали. И вот сейчас это неприметное создание, обхватив руками свою хрупкую фигурку, взирает на него с явным осуждением, называет его каменный, литой пресс «животом», на который они «бездарно тратят своё время». Такое ощущение, что Кристиан специально разыграл этот неудачный спектакль перед ледяной принцессой, а она не изволила впечатлиться. Кровь прилила к вискам. Он вышел из-за стола и медленно направился к Амели.
– Мадемуазель Дюваль недовольна или просто делает вид? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, подкрадываясь ближе. – Маленькая пуританка…
Девушка утратила боевой пыл и отступила назад, вжавшись в стену рядом с окном. Кристиан подошёл вплотную и навис над ней, прожигая взглядом опытного соблазнителя. Он хотел только поиграть. Почувствовать её замешательство, убедиться, что её поведение – лишь попытка скрыть смущение, показать, наконец, кто хозяин ситуации. Но план полетел в бездну, когда обнажённой груди мягко коснулась ледяная ладонь. Он замер, а потом ощутил упрямый толчок. Ещё один, и ещё…
– Пустите, месье Тома! – зашипела Амели загнанной в угол кошкой. – Что вы себе позволяете?!
– Я ещё ничего себе не позволял, дорогая мадемуазель Дюваль… – процедил Кристиан. – Но раз вы настаиваете…
С этими словами он резко наклонился и впился в губы девушки поцелуем. Амели ошарашенно замерла, позволяя его рукам обхватить тонкую талию и притянуть её к себе. Обоняния коснулся тонкий аромат вишни, вызывая лёгкое головокружение, а сердце подпрыгнуло в груди, разгоняя по венам лаву. Короткий миг, и он оторвался от мягких губ, тяжело дыша и теряясь в её глазах. Красивая. Да, ему не показалось в тот день. Зыбкая дымка в миндалевидных глазах, нежные черты лица, белоснежная кожа с милыми, едва заметными веснушками на чуть вздёрнутом носике, румянец на щеках и пурпурные, припухшие после поцелуя губы со вкусом спелой вишни…
Кристиан смотрел, как несколько секунд Амели приходила в себя, пытаясь справиться со сбившимся дыханием… А когда ей это удалось, стёкла кабинета содрогнулись от звонкой пощёчины.
Глава 8
Очередь тонким ручейком исчезала в стеклянной пирамиде, венчающей вход в Лувр. Амели нырнула носом в объёмный шарф и прикрыла глаза. Всё наладится. Подумаешь, поцеловал полуголый начальник. С кем не бывает? А то, что она слегка отбила ладошку о его лицо и, ну совсем слегка, перегнула с эпитетами, пытаясь донести до месье Кристиана Тома степень своего недовольства, не такая уж и проблема. Правда, возможно, придётся думать о трудоустройстве, но не настолько же он ужасный человек, чтобы вносить честную девушку в чёрный список работодателей? Нет, бабник и самоуверенный болван – да, но подлец… На подлеца Кристиан был совсем не похож, а поэтому переживать рано. Сейчас она пройдёт в крыло Ришелье, в сотый раз посмотрит на «Корабль дураков» Босха и успокоится. Да, этот способ привести в порядок растрёпанные чувства и мысли ещё ни разу не подводил. Амели просто приходила в огромный зал, долго смотрела на одну из наиболее известных картин нидерландского художника и концентрировалась на тонкости аллегорий, отличающих каждую её деталь. Вот вишня, символизирующая распущенность, а вот шут – знаковая фигура, обличающая нравы того времени. Внимание сосредотачивалось, мысли постепенно возвращались на место, а эмоции уступали пальму первенства рассудку.
В последний раз Амели была в любимом музее в тот день, когда бабушка рассказала ей о родителях. Большая и чистая любовь, гармония и взаимопонимание до последнего вздоха. Отец Амели встретил её маму у входа в цветочную лавку. Юная мадемуазель Катрин Дюваль выходила из неё с целой охапкой лаванды и не заметила привлекательного молодого человека, спешащего за букетом для своей невесты. Столкновение, фиолетовое море лаванды под ногами и два взгляда, которые молниеносно соединили сердца. Помолвка была разорвана, отношения с семьёй тоже. Родители так и не приняли выбор сына, а он и не стремился к этому…
Жизнь закрутилась в бешеном темпе. Через полгода после венчания на свет появилась крошка Амели, а ещё через год новоиспечённая бабушка Беатрис буквально выпроводила не успевших насладиться друг другом молодых родителей в отложенное на «потом» свадебное путешествие… Она так и не простила себя, решив играть в жизни внучки роль доброй феи-сказочницы. Но всему своё время, настал час и Амели узнать о своих родителях чуть больше, чем: «Однажды на узкой улочке Парижа, пестрящей яркими цветами глицинии, встретились принц и принцесса…»
– Изначально символ пирамиды хотели сделать для празднования французской революции и как благодарность Наполеону Бонапарту, – ворвался в размышления Амели голос экскурсовода, решившего начать свою лекцию, не дожидаясь пропуска в музей. – Император одержал победу во время египетского похода в знаменитой «битве у пирамид», и стеклянная инсталляция Лувра служит прототипом пирамиды Хеопса…
Амели поглубже спряталась в шарф и поспешила за продвигающейся очередью в тепло помещения. Голова жаждала освобождения от разрозненных мыслей, но оно не пришло даже тогда, когда взгляд упорно сосредотачивался на тонких нюансах деталей шедеврального философского натюрморта Питера Класа «Суета сует». А рядом с любимым Босхом голова вообще пошла кругом. Сколько указаний на самые низменные пороки. Щёки вспыхнули, а губы ощутимо закололо от воспоминаний. Амели отошла от картины и присела на мягкий длинный пуф, пытаясь успокоить вновь разогнавшееся сердце.
– Гадкий бабник, – зло прошептала она. – Сломал мне Босха! Что мне теперь, у Джоконды на лице трещинки считать?
Она нахмурилась и вышла из зала.
Ещё через час Амели поняла, что в данной ситуации наматывание кругов по музею ничего не даст. Мысли метались от полуголого начальника и его твёрдых уверенных губ до предстоящего трудоустройства, а желудок намекал, что неплохо было бы отправить в него что-то посущественнее крохотного миндального пирожного.
Девушка достала телефон и набрала Валери.
– В смысле уволена?! – ошарашенно воскликнула та, судя по звукам, уронив на пол что-то тяжёлое.
– В двух словах не расскажешь, Ви… – обречённо пробормотала Амели.
– Через полчаса в «Victoires», – скомандовала девушка и отбилась.
Амели грустно вздохнула и поплелась к выходу.
***
– Не имеет права! – бушевала Валери, размахивая вилкой, как бравый генерал перед битвой. – Есть профсоюз! Есть министерство труда, в конце концов!
– Я говорила, девочки… – хлюпая носом, пропищала Иветт. – Говорила, что он такой. Идеальный, не знающий отказа… Но… чтобы так быстро…
Слушая причитания подруг, Амели уже жалела, что так подробно рассказала им о том, что произошло на презентации, а потом и в кабинете Кристиана. Они сидели за круглым деревянным столиком, уставленным закусками и десертами, а по центру на небольшом металлическом возвышении, внутри которого горела маленькая свеча, стоял большой прозрачный чайник, наполненный фруктовым напитком насыщенного, ярко-бордового цвета.
– Может, не надо было сразу по лицу, Ами… – Иветт сделала глоток чая и затолкала за щёку тарталетку с творожным сыром и ростбифом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71272111) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
«Ch?re Simone» – «Дорогая Симона».
2
Во Франции очень любят двойные имена (prеnom), такие как Жан-Марк, Жан-Пьер, Энн-Мари и др. Обычно это два имени одного рода, которые пишутся через дефис. Но бывают случаи, когда одно имя женское, а другое – мужское.
3
«Le parfum de ton ?me» – «Аромат твоей души» (фр.).
4
«Il vaut mieux se taire et passer pour un imbecile que de parler et oter tous les doutes» – французский аналог русской поговорки: «Молчи – за умного сойдёшь».
5
Ресторан «Le Grand Vefour» – обладатель 2-х звёзд Мишлен, находится на Beaujolais, 17 рядом с садом Пале Рояль.
6
HEC Paris (фр.: Высшая коммерческая школа Парижа, букв.? «Парижская школа перспективных бизнес-исследований») – это бизнес-школа и высшая школа, расположенная в Жуи-ан-Жозас, юго-западном пригороде Парижа, Франция. Одна из лучших бизнес-школ в мире.
7
«La Vie En Rose» – одна из лучших композиций знаменитой французской певицы Эдит Пиаф, текст которой написан ей самой.
8
Пале-Бурбон – район аристократов, всевозможных изысков и больших денег. На ценовой политике и стиле жизни этого округа Парижа сказывается непосредственная близость символа французской столицы – Эйфелевой башни.
9
Зебрано – африканское растение, древесина ценится за свою декоративность.