Read online book «Седьмая Луна 5: Агония» author Андрей Коробов

Седьмая Луна 5: Агония
Андрей Коробов
Жизнь Альдреда висит на волоске. Время на исходе. Готовый на всё, он идёт к последнему уцелевшему мосту. Но кто протянет утопающему руку – и зачем?

Андрей Коробов
Седьмая Луна 5: Агония

Глава 1

Дезертир не нашёл, что ответить. Впрочем, едва ли маньяку было интересно, что о его деятельности думала жертва. Мозг Руджеро Форленцы – даже он – попросту не работал так. Он брал от Равновесного Мира, что хотел, и жил сам в себе. Плевать ему хотелось на других обречённых жить. Это пожиратель всего, что любит человек.
– Затем только я займусь остальным твоим телом. Крови ты потерял немало, но я не дам тебе умереть от недостатка в ней. Ты будешь жить, пока я не остановлюсь. Глазами ты не увидишь, что я сделаю, но ты останешься в сознании. Оно и к лучшему, правда же? Будет больно, не будет страшно. Так ведь? Интересно, какие картины тебе нарисует твоё слепое сознание? Обязательно расскажи мне! Я хочу знать…
Монолог Учёного прервал непонятный грохот, что слышался из далёких уголков «Железного Савана». Очкарик выругался и посмотрел за плечо, прошипел себе под нос что-то ещё. Казалось, что Саргузы вновь, впервые за столько лет снова посетило землетрясение. Но навряд ли. Дело было в другом.
Патологоанатом прокашлялся и нежно, с ювелирной аккуратностью вытащил ложку из глазницы Альдреда. Тот зажмурил глаза тут же. Подбородок его тянуло к груди. Он тихо заплакал. Правый глаз его сцеживал через веко кровавые слёзы. Флэй боялся даже просто пошевелить ими, не желая знать, сможет ли тем видеть вообще ещё.
– Я быстро. Не вздумай потерять сознание! – строго наказал ренегату Форленца и бросился в темноте к двери.
Тут же её открыл. Снаружи было светло. Сквозь оконце фигуру маньяка обдал свет уходящего дня. Он закрыл за собой и побежал по коридору в неизвестном направлении.
Едва маньяк покинул помещение, Флэй выгнулся и заорал, что было мочи. Протяжно, надрывно, все ещё не отходя от испытанной боли. Глаз пульсировал, но всё-таки остался в орбите. О том ущербе, что нанёс ему Руджеро, сложно было рассуждать. Всё-таки Альдред не врач.
Кричать хотелось неимоверно. Да только ренегат не из болтливых был, так что вскоре сорвал его, перегрев связки. Стихнув, дезертир тяжело задышал. Окромя кучи бреда, порожденного воспаленным рассудком, ему всё-таки пришла в голову дельная, но отчасти самоубийственная идея. Единственный способ выбраться из «Железного Савана».
Учёный, сколько бы ни говорил о любви, так и не сумел вдохнуть её в холодное сердце Альдреда. Впрочем, Флэй к Руджеро Форленце не испытывал и ненависти. Двигала им разве что злоба. Ярое желание расквитаться с ним за травмированный глаз. Хотя у очкарика он отобрал бы всяко больше.
– Ты мразь, – обращался он тихо к патологоанатому. – Ты не заслуживаешь жить.
Он убьёт его. Просто обязан сделать это, раз до сих пор никто так и не сумел остановить его, пресечь Зло, в нём воплощённое.
Но это потом. Всё потом. Перво-наперво Альдред был должен освободиться от пут. А затем – упрочить свои шансы на возмездие и побег с островной тюрьмы.
По полу зашлёпали взмокшие ноги Флэя. Он кряхтел и надрывался, подталкивая себя к ещё горевшему очагу. Только огонь мог помочь ему, но какой ценой? Жар стал понемногу пронизывать всё тело ренегата.
Ещё молодой. Пока что гибкий. Альдред вытянул за себя руки, выставив их прямо под пламя. Начал мерно опускать. Кожу пекло невыносимо – сначала красная, постепенно она начала запекаться, пузыриться. Влага в ней зашипела, о чем свидетельствовала боль. Кровь кипела. Но чего не сделаешь ради выживания. Огонь лизал верёвки, нарушая целостность её сплетений.
Дезертир терпел, как мог. Но все равно то рыдал, то ухал, то гнусавил, то исходил соплями, то стонал. Сам поверить не мог, что пошёл на такой шаг. Это было попросту невыносимо. Непередаваемые мучения, в сравнение с которыми мало что шло. Боль под стать этой Альдред ещё попросту не знал. Но понимал, почему приговорённые к аутодафе орали так надрывно.
Из последних сил он расставлял руки в стороны, помогая пламени. В какой-то момент путы разошлись и попадали вразнобой. Флэй оттолкнулся от земли ногами, рухнул всем телом на холодный пол. Застонал, отчаянно пытался зачерпнуть ещё воздуха.
Руки не переставали болеть. По крайней мере, он ещё был в состоянии пошевелить ими. Правда, кожу стянуло, что мешало двигать, как прежде. Не теряя времени, Альдред поднялся, кряхтя. Стал красться к тому месту, где очкарик раскуривал дурман.
Обожжённые пальцы нащупали стол. Заскользили по нему, пока не обнаружили набор курильщика. Это не то. Всё бесполезно. Кожей Флэй почувствовал бумагу. Конверт. С письмом. Тоже бессмыслица. Но тут указательный нащупал некий острый предмет. Ренегат взвизгнул от боли, как девчонка: ещё не хватало порезаться.
Беглец одёрнул руку, а после нащупал находку в темноте. Судя по очертаниям, это был нож. Всего-навсего никчёмный перочинный ножик. Но и им при должной сноровке легко угробить человека.
Стиснув зубы, Альдред приложил усилие и таки вытянул его из деревянного обшарпанного стола. При обратном движении руки предатель чуть было не рухнул на пол опять, запутавшись в ногах. Обошлось. Ренегат перевёл дух, потихоньку уверяясь в том, что для него ещё не всё потеряно.
Эта мысль грела ему душу. Сгорбленный, как безобразный обитатель Недр, он прокрался к двери, тихонько отворил её и выскользнул из тёмной комнаты. На свет.

Глаз правый зажмурен – и только левый указывал путь, рисуя в голове пространство. Дезертир очутился посреди коридора, попав под прямой обстрел солнечных лучей. Близился закат.
Пятки у него жгло, стопы намекали, что пора уносить ноги. Ренегат был бы только рад, но ему не давал покоя один факт: его вещи куда-то запропастились. Для начала их не помешало бы найти. Хотя бы просто билет в будущее – сытое и безоблачное.
Альдред приоткрыл дверь в неназванное помещение снова, пустив солнце внутрь, но нет. Всё-таки пожитков там не оказалось.
Вдоль коридора тянулась вереница дверей, и Флэй сновал между ними, крутясь, как белка в колесе. Многие из них оказались на замке. А в некоторых его телодвижения даже подняли переполох: внутри Учёный запер гулей, попросту бросив умирать. Ему поддалась только парочка дверей. За ними располагались кабинеты, некогда принадлежавшие управлению «Железного Савана».
Как раз в первом из них Альдред и обнаружил свою сумку. Мигом подбежал и открыл её, стал рыться внутри.
Очкарик потрошил не только людей, оказывается. По крайней мере, бумаги оставались на месте. Видать, их он попросту не нащупал: затерялись в складках подкладки. Про обмундирование и стилет Флэю стоило забыть совсем, как ни прискорбно: маньяк запрятал их где-то ещё, и впопыхах не разобраться было, где.
– И на том спасибо, мразь, – проворчал ренегат, взваливая сумку на плечо.
За время напрасного путешествия по Саргузам дезертир успел свыкнуться с переносимыми тяжестями и тяготами. Сейчас же он носил будто воздух. Отыскав, что хотел, Альдред выпорхнул из кабинета и побежал по коридору в сторону лестницы.
Едва он спустился по ней на этаж пониже, перед ним открылся «Железный Саван» во всей красе. Тюрьма являла собой пятиуровневый паноптикон, чьи масштабы поистине будоражили рассудок.
Флэй подошёл к краю и наклонил голову за железные перила. Сразу стало не по себе. Ведь с такой высоты долго падать, ещё и расшибёшься легко в лепёшку при приземлении. Хотя это пустяки в сравнении с тем, что творилось на первом уровне здания. В полумраке ренегат различал сотни белёсых огоньков, что были обращены… на него. Это были упыри. Гули тянули руки к нему, верещали и клекотали, учуяв добычу.
Иными словами, путь вниз был отрезан. По мосту беглецу удрать в Город не выйдет. Следовало найти иной путь. Альдред не питал иллюзий, это не заключённые, числившиеся в «Железном Саване». Людоеды пришли сюда по затопляемым мостам. Буквально только что. Шум породили механизмы. А ведь кто-то их запустил…
«Сдаётся мне, я не единственный пациент у патологоанатома. От поветрия ублюдок только выиграл. Никому нет дела до пропажи горожан, когда по Саргузам нарезают круги орды заражённых. И раз уж в тюрьму чума тоже явилась, Учёный разгулялся не на шутку», – рассуждал Альдред про себя.
Мыслил предатель в правильном ключе. И Руджеро Форленца спешил подтвердить его догадки.
В противоположном крыле пятого уровня показался неизвестный. Он бежал, что было мочи, с верхнего этажа. Мычал и ревел, будто раздражённый бык. Нечленораздельно. Будто ему отрубили язык. Ничего удивительного, хоть и мерзко: всё-таки Учёный и не такое проворачивал с жертвами.
Это был мужчина средних лет. В одних штанах, с перевязанными конечностями, прямо как ренегат. Рукой вцепился в бок. Туда его ранил очкарик. Бедолага истекал кровью и успел весь в ней перемазаться. При попадании в поле зрения Альдреда он чуть замедлился, сгорбился и начал ковылять прочь, куда глаза глядят.
Беглец имел неосторожность посмотреть на лицо своего брата по несчастью. Увы, его попросту не было больше. Учёный срезал с него кожу по самый кадык, явив безобразие человеческой плоти Равновесному Миру. Веки – и те выдрал, так что глаза раскраснелись от воспаления капилляров, ловили пыль и бешено метались из стороны в сторону. Бедняга уже не жилец.
Альдред закашлялся. Одновременно с тем ему захотелось срыгнуть желчь от омерзения – вниз, прямо на головы проклятым упырям. Но в последний момент он подавил этот роковой позыв. Что ж, вовремя.
Учёный прекрасно знал планировку «Железного Савана». Маньяк-убийца появился будто бы из ниоткуда, прямо за спиной своей недорезанной жертвы. Тот не сразу заметил Руджеро. Форленца топнул ногой, перепугав мужчину чуть ли не до сердечного приступа.
Обезображенный горожанин буквально подпрыгнул на месте, мельком взглянул за плечо на патологоанатома, вздрогнул при виде фигуры титана и бросился наутёк. Издавал всхлипывающие звуки, задыхался от пузырившихся соплей, рассекал руками воздух. Но увы, всё бесполезно: эта тюрьма – вотчина Учёного.
– Да куда ты?! – надрывно хохоча, кричал ему вслед Руджеро. Серийный убийца и так знал, что мужичок от него никуда не денется.
Зато напрягся Флэй. Он чертыхнулся и поспешил пригнуться, лишь бы Форленца не заметил его. Не прошло и мгновения, как очкарик сорвался с места и понёсся за безликим беглецом. Руджеро нагнал его в два счёта и буквально сбил с ног. Едва жертва распласталась на полу, безумец чуть наклонился над ним и стал наносить раз за разом колотые раны скальпелем. Он приговаривал, чеканя каждое слово:
– И. Зачем. Было. Всё. Портить?!
Явно очкарик хотел ещё поиздеваться над несчастным. А тот каким-то чудом выбрался и даже умудрился запустить внутрь «Железного Савана» гулей. Стало быть, механизмы находились где-то вверху. И бедолага не успел добраться до нижнего этажа.
Даже со своей позиции Альдред слышал чавкающий звук плоти – всякий раз, когда в неё вонзался скальпель. Тело безымянной жертвы мотало из стороны в сторону. Он сгибался в три погибели, разгибался, пытался отползать, но не тут-то было. Руджеро Форленца махом дёргал его за ногу и продолжал кровавую расправу.
В конце концов, мужичок всё-таки отмучился. Под ним натекла за время экзекуции целая багровая лужа. Она доползла до края уровня и начала литься вниз на радость упырям. Те улюлюкали от восторга и, как безмозглые овцы, толкались между собой, лишь бы в пасть попала хоть капелька. Божественная роса, не иначе.
А между тем Флэй тихо наблюдал в темноте. С одной стороны, он был рад, что очкарик прикончил не его. А с другой, Альдред ясно понимал: ему не выбраться отсюда, не повстречавшись ещё разок с Руджеро Форленцой.
«Проклятье… Дерьмо. Дерьмо!»
Учёный шумно выдохнул и утёр пот со лба, после чего поглядел обратно в коридор. Он задумчиво пробормотал, уходя:
– Так-с… Как там наш второй пассажир?
Как только патологоанатом скрылся из виду, Альдред, уже очухавшись, продолжил красться в полумраке. Внимание его привлёк шум внизу. Похоже, кровь не на шутку раззадорила оголодавших заражённых. Твари пыхтели над запертыми дверьми на второй этаж, как могли, и всё-таки своего добились. Они поднялись ещё выше.
– Вашу ж мать! Что мне делать? Что? – рассуждал вслух ренегат, закипая от злости.
Если бы только кремневый пистолет оставался при нём! Тогда песенка патологоанатома уже была бы спета. Но увы. С перочинным ножом Альдред не мог навоевать много. Между тем схватка с Форленцой близилась, как ни крути.
Очкарик обнаружит пропажу инквизитора и тогда начнётся погоня. Охота за жирным тараканом в темноте. Беда в том, что прятки продлятся недолго. Снизу поджимали упыри. Где-то рядом околачивался местный хирург над мертвецами.
Беглец чересчур увлёкся своими томными размышлениями, совсем перестав заглядывать в камеры. Привык, что те пустовали. Как вдруг его потащили к решеткам. Альдред ударился об скрещенное железо, стиснув зубы.
Но выждав момент, когда лапа твари расслабится, быстро выскользнул, весь мокрый от пота. Упырь бесновался, клекотал и слепо тянул свою лапищу к жертве. Флэй бегло окинул уровень взглядом: здесь полно людоедов, запертых в клетках. И к ним лучше не приближаться на пушечный выстрел.
Пока беглец пытался оторваться от упыря, орда продвинулась ещё на этаж повыше. Дезертир понял это, услышав ошеломительный грохот, скрежет металла и звериный вой.
Альдред чуть привстал и рысцой бросился вдоль перил к противоположному крылу, смиренно пробегая по прямоугольнику паноптикона. Предатель равнодушно пронёсся мимо безликого трупа. С того раза, когда Флэй посмотрел на него, тело стало ещё более изуродованным. Очевидно же. Так что смысл терзать сознание был невелик.
И всё же, ноги в крови ренегат испачкал. Не самое мерзостное чувство: в конце концов, забинтованным ступням на некоторое время стало тепло. Предатель вбежал в коридор по лестнице и затих у самого края, вслушиваясь в «Железный Саван».
Гули пробрались на четвёртый уровень. Их попытки пробраться на пятый стали ещё более ожесточёнными. Альдред слышал, как упыри с разбегу набрасывались на железные двери, степенно выламывая их. Чем ближе добыча, тем более остервенело себя вели заражённые. Медлить было нельзя.
Затопляемые мосты вновь пришли в движение посредством механизма. Это уж очкарик постарался все исправить. Вот только поздно было: орда зря время не теряла.
У ренегата созрел очередной безумно рискованный, но по-своему гениальный план побега, способный разом вырвать его из заточения. При условии, что дезертир выживет.
Впрочем, его реализация была шита белыми нитками.
Беглец понятия не имел, куда что ведет. Как ему пробраться на крышу – или под спасительное солнце, или под леденящие розги вечернего дождя. Ничего лучше предатель не мог и придумать, кроме как выбраться наружу.
Между тем Учёный никуда не девался…
– Покажись! – раздался его взбешённый голос в противоположном крыле.
Альдред перепугался и обхватил рукоять перочинного ножа поудобнее. Побег раскрыли – значит, их игра в кошки-мышки стала ещё более азартной. Флэй пытался по стуку каблуков определить, куда направляется Руджеро Форленца. Но увы, из-за гулей все звуки, наполнявшие «Железный Саван», сливались в однородную, нескладную мазню.
Интуиция подсказывала, что патологоанатом пройдёт ровно тот же путь, что и пойманный инквизитор. На то и уповал ренегат, ныряя в коридор.
Отныне и впредь стоило проявить небывалую осторожность. Пациент выглянул из-за угла – чисто. Затем выскользнул сам и стал тихонько идти вдоль стеночки. Его продвижение оборвалось, едва успев начаться. Из-за угла выходил очкарик. Альдред еле успел просочиться в соседнюю, тёмную комнату. Благо, дверь оказалась открыта.
Флэй тихонько задвинул её за собой и прислонился к поверхности. Весь мокрый с ног до головы, задержал дыхание, старательно делая вид, будто его в этом коридоре и не было. За стеной слышались тяжелые шаги Руджеро. И чем ближе шёл Форленца, тем яростнее билось у Альдреда сердце. Казалось, оно вот-вот сдетонирует и разорвёт ему грудную клетку. Давление поднялось настолько, что ноги непроизвольно подгибались.
Шутка ли, всё обошлось. Плечистый очкарик прошёл мимо. Видимо, посчитал, что его пациент имел неосмотрительность спуститься вниз. Так оно и было. Где-то пять минут назад. Едва топот стих, Флэй позволил себе выдохнуть. Сердцебиение степенно приходило в норму, если так вообще можно выразиться о функционировании органов чумного человека. Кровь переставала давить на виски.
Убеждённый, что Учёный миновал его, Альдред позволил себе чуть расслабить пояса. Перспектива побега из «Железного Савана» становилась всё более ощутимой, материальной и чёткой. Ему хотелось верить, что и на сей раз повезёт.
Только вот в следующий же миг положение вещей сыграло на контрасте. Кто-то с ноги выбил дверь, за которой прятался ренегат. Её сорвало с петель, порождая грохот. Альдред раскрыл глаза. Прятавшуюся мышь в который раз толкало на холодный и пыльный каменный пол. Лёгким приземление назвать было нельзя: Флэй ободрал кожу, местами – аж до крови.
– Что, думал, я тебя не вижу?! – бросал ему рассвирепевший Руджеро. – Сопляк, тебе не скрыться от меня!
С этими словами Форленца начал надвигаться на упавшего пациента, будто огромный валун, что катится по склону. Как бы ни было больно, как бы ни опостылела бессмысленная борьба, дезертиру надлежало дать очкарику отпор. Терять нечего: так и так рискует умереть. И лучше уж степенно от чумы, чем переживая кошмар на операционном столе патологоанатома.
Ни с того, ни с сего у предателя открылось второе дыхание. Он резко подорвался и перекатился в сторону. Туфля ударилась об каменную плитку. Альдред замедлился, выставляя напоказ перочинный нож. Вонзил клинок в голень очкарика, легко прорезав брюки. Руджеро взревел и сам, почувствовав боль, ему неведомую.
Можно ли эту колотую рану счесть проявлением любви?
Хорошо, если ренегат задел артерию, пускай туда совсем не метил. Дезертир прокрутил лезвие, потащил его за рукоять вниз и на исходе импульса выдернул. Вслед за ножом наружу рана выплюнула тонкую струйку алой крови.
Чума почти добила Флэя. Это чувствовалось в каждом телодвижении. Физически он уже недотягивал до отдела персекуторов. И тем не менее, сопротивляться патологоанатому всё-таки удавалось. Хотя в открытом столкновении дезертир бы ни за что не совладал с горой слеповатых мышц.
Пока Форленца свыкался с тем, что и сам смертен, Альдред бросился наутёк, огибая очкарика. Он подогнул колени, подпрыгивая вверх на руках, вытянулся в полный рост и вынырнул в коридор. Патологоанатом не собирался отпускать его так просто, потянул медвежью лапищу следом – да поздно.
Его пятерня загребла пустоту. Разозлился он не на шутку.
Учёный, ковыляя, подорвался к двери. Маньяк ухватился за дверной косяк и выглянул из-за него. Бешеный взгляд его успел ухватиться только за сверкающие пятки жертвы. В следующий же миг Альдред скрылся за поворотом. Руджеро Форленца кричал ему вслед, будто разъярённый зверь:
– Стой, сука! Всё равно догоню-у!
Ренегат прекрасно его слышал. Тут же ускорился. Но отнюдь не из-за угроз Учёного. Просто железо заскрежетало и загромыхало опять. А значит, орда поднималась уже на пятый этаж. Не исключено, что по дороге упыри высвобождали заражённых невольников и так пополняли свои ряды.
Гулей слышал и патологоанатом. Не смотря на скрипучую боль в разрезанной голени, он пересиливал себя, лишь бы нагнать беглую жертву. Всё равно догадывался, куда тот направляется: всё-таки медикам тоже преподают логику.
Это база. Основа основ.
Между тем Альдред чуть было не пропустил поворот на лестницу. Остановился чудом, вовремя согнувшись в спине и коленях, лишь бы не распластаться по поверхности стены.
Внимательно вслушиваясь в «Железный Саван», счёл необходимым перевести дух. На фоне упырей шаги Руджеро потухли совсем, гули же – приближались буквально отовсюду. И всё равно, Флэй должен был восстановить силы хоть немного во что бы то ни стало. Без перерыва обойтись не мог: иначе бы попросту сдох.
За те четыре дня, что Альдред провёл в Саргузах, он хорошо ознакомился с тем, как рассчитывать время, имея дело с заражёнными. Этот навык впитался в его подсознание, став по сути частью Флэя. И сейчас он особо не беспокоился за гулей.
Как только стало полегче, Альдред принялся подниматься по лестнице. На ней вскрылась неприятная правда: ренегат уже бился затылком в потолок своих физических возможностей. Должного отдыха он не получал с убийства двух братьев, и это степенно сказывалось на его самочувствии, координации движений и усталости.
Нежданно-негаданно каменные ступени стали его злейшим врагом. По ним он взбирался чуть быстрее черепахи. Во всяком случае, не останавливался. Мысленно заставлял себя делать шаг за шагом, дабы подняться на крышу.
Тем временем, Руджеро Форленца уже нагнал пациента, показавшись в самом низу подъема. Выглядел он и сам изнурённым: кровь хлестала чуть ли не фонтаном. Багровый след же вёл упырей прямо к ним, дабы раз и навсегда рассудить, кто хищник, а кто – добыча. Об этом патологоанатом даже не думал. Ему хотелось расплатиться с упрямым инквизитором за нанесённую рану. Навряд ли в его голове вообще всплывали мысли о «любви», ставшей лейтмотивом его существования.
Лишь варварский принцип, идущий нога в ногу с человеком с незапамятных времён: глаз за глаз, зуб – за зуб.
– Я иду за тобой, дохляк! – объявил грозно патологоанатом и принялся чуть ли не вприпрыжку подниматься по лестнице.
Альдред плевать хотел, что там ему кричал очкарик. Его взгляд в кои-то веки упёрся в дверь. Он навалился на неё, отворяя. Очутился в караульной башне, что спиралью уходила вверх, под купол. Туда ему было не надо: просто загонит себя в ловушку, как охотник, взобравшийся на верхушку дерева от разъяренного медведя.
Вместо этого Флэй направился к открытому выходу из башенки. Лишь так он мог попасть на открытое пространство верхнего яруса. Ещё выше в «Железном Саване» было не забраться. Хромая, будто измученный, поломанный упырь, дезертир вышел на свет солнца. В западной стороне догорал закат, окрашивая небосвод в неестественный, чрезмерно яркий красный цвет. Выглядело гнетуще. Словно небу перерезали горло.
Терять время почём зря было нельзя. Как бы ни было тяжело, Альдред пошёл к самому краю яруса. Шутка ли, с тюремных высот ренегат мог хорошо разглядеть Саргузы. Он явственно видел, где проходят границы Тьмы и Света, Смерти и Жизни.
Западный муниципалитет купался в лучах заходящего солнца. Восток же накрыло тенью туч, обещавших обильный дождь.
Прародитель мало-помалу отвоевывал у живых жизненное пространство для мёртвых. Рано или поздно он добрался бы и до зеленой зоны. Ибо покойники не знают усталости, а ещё здравствующие чисто физически неспособны им противостоять, как себе подобным. Окончательное падение Города – всего лишь вопрос времени.
Дезертир глянул вниз. Прямо под его ногами растекались грязные, но бурные воды реки Ло. Течение в вечерние часы будто бы усилилось: на поверхности то и дело образовывалась пена. Даже если людям и упырям не удастся убить Альдреда, этим легко могла заняться и сама природа Равновесного Мира. Природа, которую человек так до сих пор и не сумел покорить до конца.
– Бежать больше некуда, – радостно кричал ему вслед Руджеро. Форленца только-только добрался до пациента. Он степенно приближался к нему, подтягивая за собой онемевшую, окровавленную ногу. – Дальше – только Ло!
– Живым я тебе не дамся.
Флэй покачал головой угрюмо, точно зная, о чём толкует. Его смелое заявление патологоанатом встретил громогласным смехом сквозь боль. Возможно, маньяк держался на ногах до сих пор только потому, что из него ещё не выветрился дурман.
– Это мы ещё посмотрим, мальчишка! – зычно бросил ему Учёный.
Хромал, ковылял и шатался, но потрошитель шёл прямо на ренегата. О Руджеро дезертир не беспокоился. Он не зацикливался на нём так, как Форленца – на своём последнем пациенте. И поэтому Альдред слышал: гули не хуже собак отыскали, где находятся выжившие. Твари явятся. Вот-вот явятся.
– Ты сдохнешь, – обещал Флэй хладнокровно и отстраненно. – Здесь же. Давно пора. И мне даже не придётся марать об тебя руки…
Патологоанатом остановился, не веря своим ушам. И действительно, эта его жертва отличалась от всех прочих. Мало того, что малец оказался наглым и задиристым, не из трусливых, так и выбравшись, грамотно рассчитал всё, чтобы оттеснить миг своей смерти. Самая желанная добыча. Как бы ни бранился Руджеро Форленца, он вожделел разделать этого тощака. Собрать с его тела столько памятных органов, сколько получится.
– Что? – презрительно бросил инквизитору Учёный.
Увы, его сладостным мечтам об извращённой любви с воином Церкви не суждено было сбыться. Гули вырвались на верхний ярус «Железного Савана». Как только первые тучи накрыли тюрьму совсем. Заражённые клекотали, рвались в сторону Флэя и Форленцы. Патологоанатом обернулся, в ужасе смотря, как его вот-вот собьёт волна белых упырей, коронованных чёрным нектаром.
Альдред не собирался стоять в стороне. Едва Учёный подставил затылок, он метнул в него перочинный нож. Голову толкнуло вперёд. С переносицы сорвало очки.
При падении наземь линзы потрескались. Очки заплясали по каменным плитам.
Колени маньяка подогнулись. Он беспомощно расставил руки в стороны, уперевшись взглядом в тела людоедов. Твари всё ближе…
Внеся свою лепту в кончину городской легенды, Флэй развернулся и бросился со всех ног прямо к краю верхнего яруса. Он всё рассчитал! Вроде как…
Оттолкнулся от каменного выступа. Прыгнул вниз, прямо в пасть реки Ло. Наивно полагая, что уж его-то она пощадит. Увы, даже Киафы не живут вечно.
Словно стая ворон, гули накрыли тело Руджеро Форленцы. Один толчок – и маньяк распластался на полу морской звездой. Его же перочинный нож вдавило глубже в затылок. Мозг постепенно умирал. Впрочем, упыри должны были быстро справиться: за ярым желанием наполнить желудки они не рефлексировали об обеденной культуре.
Чёрные когти, посеревшие зубы. Пока глаза оставались на месте, Учёный видел, как те разрывают его на части. От него отдирали кусок за куском. Перегрызали жилы, плевавшиеся кровью. Наряд превратился в лохмотья. Упыри запустили свои грязные лапы в его брюхо, вынимая нутро. Им были нужные его почки. Печень. Сердце. Лёгкие.
Патологоанатом умирал, не в силах удержаться за последние мгновения жизни. Тело перестало его слушаться из-за трюка, что проделал Альдред. Рот сам не разжимался. Учёный не мог даже выразить свою боль криком.
А чувствовал он её в избытке. Примерно в той же мере, что и все жертвы, прошедшие через его руки, замаранные по локоть в крови.
Следуя зову своей плоти, он потрошил людей и чувствовал нечто особенное – нечто, что в обществе часто называли любовью. Но когда гули стали потрошить уже его, у патологоанатома не возникло и малейшей ассоциации любви со своими ощущениями. Это была именно что невыносимая боль. Пламя, пронизывающее гибнущий мозг. Чудовищное преддверие языческой преисподней. Агония, кружившая рассудок.
Руджеро Форленцу растащили по кускам меньше, чем за минуту. Едва с ним покончив, упыри, улюлюкая, бросились обратно во тьму «Железного Савана». Заблаговременно. На окровавленные останки патологоанатома опускались первые капли очередного тропического ливня.
Так погибла очередная городская легенда. Вместе с Саргузами, что взрастили её.
Ничего из этого Альдред не видел, добровольно отправившись в свободное падение. Река Ло затягивала его в себя, как магнит. Они сближались пугающе быстро. Поначалу Флэя мотало в воздухе, крутило всячески, но в конце концов, он выровнял тело, сгруппировался и готовился к погружению. Сложил себя щучкой, до конца не зная, была ли это грубая ошибка.
Последнее, что видел ренегат, – это рябая поверхность реки Ло, отливавшая при облачности сталью. Последнее, что дезертир слышал, – это громкий плеск воды…

Глава 2
День четвёртый, поздний вечер
Тупая боль прокатилась катаклизмом по плоти. Бурный поток подхватил тело Альдреда, всколыхнул и закрутил, толкая в разные стороны. Ренегат перестал принадлежать сам себе, перейдя во власть реки Ло.
Если бы Флэй не додумался наполнить лёгкие воздухом, его погибель бы уже началась. Он изо всех сил старался удержать в себе последний вдох. Увы, давалось это ему с переменным успехом.
Как ни крути, воздух покидал его мелкими пузырями. Перед собой дезертир не видел ничего, кроме грязной и мутной зелёной воды. Иной раз мимо будто проплывали не то рыбы, не то ошмётки неясного происхождения. Беглец об этом старался не думать. Лишь выжидал момент, когда течение ослабнет. И тогда он всплыл на поверхность.
Предателя пронесло аж до моста у злосчастного донжона, где разминулись они с Сивым. Именно он служил преградой, тормозившей поток. Однако радоваться здесь было нечему: опорные столбы, торчавшие из воды, легко могли переломать пловцу все кости.
Раскрыв рот при всплытии, Альдред поспешил сделать новый вдох. Когда получил новую дозу воздуха, принялся изо всех сил отгребать руками и ногами от столба. Надеялся филигранно проплыть между двумя и миновать мост. А дальше – видно будет.
В динамике течения Флэй смыслил не больше, чем в прикладной алхимии. Он не учёл, что вода, сталкиваясь с препятствием, не останавливается, а обтекает объект. Причём резко. Всё шло хорошо по первой, как вдруг он вскрикнул, оттолкнутый к соседнему столбу.
Хрустящая боль опалила предплечье. Дезертир стиснул зубы, глухо рыча.
Могло быть и хуже. По крайней мере, он попал под мост. Ещё одно такое столкновение Альдред бы навряд ли пережил. Так что принял решение поступить хитрее. Он набрал воздуха в лёгкие и нырнул под воду, едва поток потащил его между столбами. Ни рук, ни ног не использовал, уподобившись рыбе, и стал плыть по-дельфиньи. Разве что голову поднял. Видно было не много, зато столбы различил бы хорошо.
Обошлось без столкновения. Как только вода сменила свой оттенок, ренегат понял: мост на север Города остался позади. Сколько ещё неистовая река будет нести бренное тело Альдреда Флэя, было неизвестно. Между тем ренегат очень хотел узнать.
Как только последние лучи солнца пробились через поверхность воды и засветили весь речной ил, больных рыб и всевозможный мусор, дезертир поторопился вверх.
Голова его показалась из реки, а за ней – и руки. Если бы кто-то увидел предателя с суши, посчитал бы, что он тонет. В любом случае, полагаясь на интуицию, беглец всё делал правильно – или около того.
Флэй чудом добрался до места, где течение ослабевало. Река Ло, спешившая излиться в море, натыкалась тут на крутой берег. Он являл собой своего рода стену. А значит, естественный барьер. Такой шанс упускать было нельзя. Дабы не протянуть ноги в водном плену, дезертир, себя не жалея, поплыл в сторону суши.
Поток то и дело толкал его прочь, утаскивая вслед за рекой в Саргузскую бухту. Альдред противился, как мог. С тех пор, как его приняла в себя Ло, беглец так до сих пор и не прибегнул ко всей полноте своих жизненных сил. Этот момент настал лишь сейчас.
Бинты, напитавшиеся грязной водой, мешали. Мышцы забивались и немели. Влажный холод пробирал до кости. Дыхание сбивалось. Лёгкие зудели. Тело подбрасывало вверх, тянуло вниз. Но Флэй не отступил и добрался до мелководья.
Там он распластался на мели, весь перемазанный в иле и глине. Уж что-что, а это его волновало меньше всего. Организм отказывался двигаться дальше сию же минуту. Альдред принял ультиматум своего тела и просто валялся, восстанавливая дыхание.
Над головой по небосводу ползли первые тучи ливневой армады. Они гнали прочь лучи солнца, всё дальше и дальше на Запад. Смеркалось.
Дезертир был только рад. Улыбнулся, скаля вышине зубы. Чувствовал себя в безопасности: упыри к нему не сунутся, раз близится дождь. Едва польются первые капли, он встанет и примет природный душ, полезет обратно в Город.
А до тех пор можно было ни о чём не беспокоиться. Флэй выгрыз мимолетный покой зубами и ногтями.
«В последнее время жизнь принимает странные обороты», – заключал про себя ренегат. Ремарка звучала забавно, как ему показалось. Да только смеяться не хотелось. Он хмыкнул – и не более того. Нечто большее попросту не сумел из себя выдавить.
Как бы то ни было, у Альдреда скопилось немало вопросов к мирозданию. Жаль только оно глухо к претензиям смертных. Даже Киафов. Так что Флэй был вынужден держать своё отчаяние при себе.
Дезертир явно свернул не туда. Теперь же ему поворачивать некуда. Он держал путь в никуда, наивно полагая, будто по дороге туда его долю облегчат. Как бы ни так!
И до сих пор не мог себе ответить, что способствовало его подавленности больше всего. Чересчур много стресса ему пришлось пережить за четыре дня в Саргузах. Впрочем, пока он жив, ещё есть пространство и время для мучений.
Беглец ощущал себя мизерным человеком, ничтожной личностью. Оттого странно вдвойне, что предатель проливал кровь за троих и страдал так, будто наметил спасти Равновесный Мир. Нет. Кто бы что ни говорил, он – всего лишь никто.
Фатум не любил предателя. Иначе мытарства бы его имели смысл. А так – он просто дерзнул пойти против Инквизиции, за что и поплатился неудачей. Сестра Кайя не ждала его, потому что он неважен. Ни для нее, ни для мироздания. Полный ноль.
Совсем неважно, является ли он вместилищем для одного из Пантеона. Всё равно ведь его силой воспользоваться Альдред не мог. Похоже, такой себе он кандидат. Хотя щепотка магии порой ему бы не помешала. Любой.
Но увы, он бултыхается в куче дерьма подобно гельминту, как всякий другой горожанин в Саргузах нынче. Обычный смертный.
Чума разлагала его организм, заставляя чёрный нектар прорастать из-под костей, по той же причине. Какой бы волевой личностью ни мнил себя и ни являлся Альдред Флэй, в то же время он – просто тело. Нелепое тело, что тупо болит. И тут от себя не деться.
Тринадцать запросто подчинили ренегата своей воле, потому как сила была на их стороне. Беглец прогнулся, боясь умереть столь бесславно и нелепо. Одно вытекает из другого. У Альдреда имелись все шансы предать попутчиков – не в первой же! – но на свою же голову доверился бандитам. Не сделал ничего, чтобы избежать участи жертвы. Как итог, получил перо в бок, да ещё и лишился Прощальной Розы.
Учёный разглядел в нём лёгкую добычу, потому как сам Флэй снизошёл до неё упорным трудом. Патологоанатом-психопат лишь приотворил врата преисподней перед пациентом, а тот уже понёс немыслимый ущерб: глаз остался на месте, но кто знает, сумеет ли восстановиться вообще.
В который раз Альдред был обязан своей жизнью мертвецам. Если бы не тот безликий, ренегата бы разобрали по фрагментам. Его заслуги в побеге – ничто.
И тем не менее, сейчас, выбравшись на сушу, беглец был счастлив. Чувствовал себя победителем, раз остался жив, несмотря ни на что. Сплошной поединок со смертью, что нёс в себе этот день, он выиграл. Плевать, что с переменным успехом. Хорошо, если следующее столкновение с судьбой повременит. Дезертир знал: частое везение провоцирует сокрушительное фиаско. Таков принцип Равновесия.
– Рефлексия мне никак не поможет, – бормотал Альдред вымученно. Его расслабило лежать на берегу, нагретом лучами солнца. Всё равно, что грязевая ванна. – Как ни крути, время не двигается ни назад, ни вперёд. Иногда надо просто отключить голову. Просто заткнуться…
Так Альдред и сделал, чуть было не уснув.
Небеса обдали Город львиным рыком. В стороне Янтарной Башни заплясали молнии, обрушиваясь на прибрежные воды. Как по заказу, тучи исторгли из себя стену ливня. Жирные капли заплясали по каменным мостовым, рябой поверхности реки Ло, образовывали лужи, размывая глинистую почву.
Саргузы погрузились во тьму.
«Что ж, самое время отправляться».
Ренегат принялся подниматься с берега. Он увяз в грязи, и земля не спешила его отпускать. Приходилось буквально вытягивать ноги и руки из объятий почвы. Чумазый с ног до головы, Альдред отошёл, где было сравнительно сухо.
Встал под розгами дождя и принялся умываться. Тучи обеспечивали мощный напор. Правда, вода этим вечером оказалась холоднее обычного. Словно её остудили ветра с Севера, которые иной раз добирались и на юг Полуострова.
Дезертир, впрочем, особо не возникал. Ледяной душ – не худшее, что с ним происходило. Став более-менее чистым, Альдред задрал голову и ловил капли воды ртом. Едва ли он мог напиться тем, что попадёт на язык, но дождь всяко чище реки.
Смочив раздражённое горло немного, Флэй пошёл вдоль крутого берега, пока не отыскал деревянный мост, что вёл на улицы Города.
По всей видимости, в этих местах окрестные нищие ловили раков и прочую живность, которую безопасно есть. Рыба же в Ло хоть и жила, но какую ни вскрой – или обожралась помоями, или начинена от хвоста до башки паразитами.
Казалось, деревянные ступеньки не кончатся никогда. И всё же, это случилось. Выбравшись в Город, Альдред упёр в колени руки и задышал тяжело. Перевёл дух и огляделся. Увы, в стене дождя оказалось не так-то просто определить, куда завела его судьба-злодейка. Очевидно, что Северный Город, но это – понятие растяжимое.
Беглец видел не дальше, чем на двести шагов перед собой. Это заставляло его нервничать. Однако ничего не оставалось, кроме как получать сведения из того, что доступно глазу. Так, Флэй оказался в окружении всё тех же античных инсул. За ними по левую руку просматривался силуэт массивного здания с минаретами. Его осенило.
– Медресе… Эта дорога ведёт к Медресе. Значит, и Циановые Дворцы не так далеко отсюда. Всё же сарацины в Городе кучкой селились, когда тут властвовал Халифат. Это хорошо. Повезло. Оттуда будет рукой подать до госпиталя.
Значительно приободрившись, Альдред пошёл вперёд. Пятки жгло от холодной воды, что собиралась на мостовой, но он едва ли обращал внимание. Чума уже плотно засела в его теле и не отдаст насиженное место никакой другой хвори. Одно беспокоило ренегата: у него совершенно нет оружия.
И как назло, на окрестных улицах не осталось бесхозных останков горожан. Скелеты лежали, но разве что в тряпках. Если у стражников с мародёрами и имелось вооружение, его растащил кто-то ещё. Задолго до появления здесь дезертира.
Обветшалые инсулы, где жили рабочие окрестных мануфактур, плавно перетекали в восточную сказку. Кусочек заморского колорита, омрачённого сезоном дождей. Медресе образовывало вокруг себя полноценный сарацинский район. Правда, выходцы из Халифата здесь больше не жили. От них осталась только память, увековеченная в камне.
Дельмейские руины разрушили окончательно. А на их месте сарацины возвели настоящий многоуровневый лабиринт из домов по восточному образцу.
Глинобитные и невысокие здания без привычных черепичных крыш, больше напоминавшие нагромождение ящиков разного размера.
Они располагались так тесно, что соседи из близ стоявших домов могли передавать друг другу рахат-лукум. Человек, зайдя туда впервые, мог потратить в одиночку половину дня только на то, чтобы отыскать выход.
Поэтому ренегату делать там было нечего. Он подозревал: беднота, уже столько веков прозябавшая в этих трущобах, давно обратилась в упырей. И из-за планировки домов даже нынешний ливень едва ли уберег бы его от столкновения с гулями.
Благо, сарацинский жилой комплекс распиливала надвое дельмейская, вполне широкая дорога. По ней-то Флэй и решил следовать до самой площади у Медресе, откуда бы свернул в сторону Циановых Дворцов.
Ему в пору было бы покрыть расстояние бегом. Так бы он и сделал, имей при себе пару удобной обуви. Увы, ему такое счастье не светило. С трупов, что иной раз встречались, давно поснимали сапоги. К тому же, размер ноги у Альдреда был на редкость большим. И если Инквизиция предоставляла типовые ботинки великанам вроде него, то саргузские сапожники шили им только под заказ. Как итог, Флэю не свезло и тут.
Некоторое время дезертир просто брёл, куда глаза глядят. От холода его пробирало до дрожи. Альдред то и дело ощупывал свои предплечья и шипел сквозь зубы, не в силах как-либо упростить свою жизнь.
Он нуждался в горячей пище, тёплой постели, сухости. Впрочем, ничего из этого ему и близко не светило: похоже, в Мёртвом Городе не осталось ни одного дома, где ему были бы рады. Зато тех, кто даже его, оборванца, зарубил бы забавы ради – хоть отбавляй.
Чуть впереди послышался чей-то смех. Альдред отошёл под навес. Мигом спрятался за высокими глиняными кувшинами у входа в один из сарацинских домиков. Он выглянул через прореху между двумя близ стоявшими сосудами и увидел четырёх выживших, направлявшихся ему навстречу. Вооружены до зубов. Так что Флэй лишний раз выдохнул: всё-таки здравый смысл чума у него не отобрала. Пока что.
Те не видели ренегата, о его существовании даже не подозревая. Поэтому Альдред безнаказанно подсматривал за ними, пытался понять, кто бы это мог быть. Он судорожно вслушивался в их разговоры, но из-за шелеста ливня не сумел разобрать ни словечка.
Лишь когда выжившие подошли совсем близко, Флэй услышал:
– Шевелись давай. Старшой уже заждался нас с отчётом!
– Хорош нудить! – отозвался второй беспечно. – Ничего не произойдёт за пару минут. Успеем. Дай только отлить спокойно.
И в тот же миг для Альдреда всё стало ясно. Это братки Глена Макивера. Похоже, он отправил их выстроить маршрут к Северной стене. Таки не успели добраться пока до зеленой зоны. И это… прекрасно.
Учёный отнял не так много времени у Флэя, как мог бы. Свою лепту в его самочувствие патологоанатом внёс изрядно. Шутка ли, и подлечил, и покалечил. Как бы то ни было, ренегат сразу загорелся поистине бредовой, самоубийственной идеей: забрать у Тринадцати то, что принадлежит ему.
Прощальная Роза. Она нужна ему. Химерит на дороге не валяется. И быть может, именно благодаря бастарду дезертир выживал всё это время.
«Я не дам им уйти. Не дам!»
Даже если врач всё также находится в госпитале Сестёр Милосердия и исцелит его от чумы, без проверенного клинка ренегат много не навоюет. Перед ним не стояло сложных дилемм. Сначала – бастард, потом – больница. Всё просто.
Альдред не был нацелен вырезать всю группировку Маки. Неважно, тридцать их, или же всего с дюжину осталось. Суть в том, что силёнок у него не хватит. А смысл проливать больше крови, чем нужно, отсутствовал.
Если кого и жаждал накормить землей, так это Сивого с Макивером. Остальные его не интересовали.
Разве что этой четверке лазутчиков точно не жить. Но для начала они ему помогут. Вопрос лишь в том, как сделать грамотно первый шаг к осуществлению замысла.
Бандит, что собирался справить нужду, зашёл за крыльцо дома, близ которого притаился Альдред. Молодчик стоял неподалёку от окна, чьи ставни подозрительно скрипели. Флэй напрягся на секундочку, но решил не расслабляться. Взглядом он быстренько пробежался по вооружению преступника.
С ремня свисала аркебуза. Видать, Сивый всё-таки жив, раз доставил братве огнестрел. На поясе висел сарацинский ятаган, а из высокого сапога торчала рукоять ножа. Ружьё и порох наверняка отсырели, так что схлопотать пулю ренегат не боялся.
Он выбрал для себя оптимальный вариант и стал красться к бандиту, ни о чём не подозревавшему. Медленно, неторопливо, как тигр, что притаился тогда в кустарниках.
Молодчик, оставшийся наедине с собой и своей нуждой, насвистывал мелодию. Остальные бандиты бранили друг друга за потраченное время. Негласный лидер пытался их увещевать.
Бессмысленная болтовня. Во всяком случае, для Альдреда. Сквозь какофонию звуков дезертир услышал страшное: шарканье босых ног, доносившихся из дома.
«Слишком громко отливает. Жильцов разбудил», – понимал Флэй.
Из-за беспечности молодчика ему пришлось ускориться. Благо, босыми ногами переступал он практически бесшумно, как тень. Приблизившись, дезертир потянул руку к сарацинскому ятагану.
Его пальцы почти коснулись рукояти. Между тем бандит уже встряхнул хозяйство и начал застегивать штаны, ни о чём не подозревая.
Тогда-то упырь явил себя. Он рыкнул, распахивая ставни. Мордоворот вздрогнул, отреагировав на звук. Раскрыл рот, чувствуя, что жизнь повисла на волоске. Остальные прихвостни Маки отвлеклись, почуяв неладное.
Один только Альдред игнорировал окружающий мир и просто делал, что должно. Ухватил рукоять и выдернул ятаган. Как только заполучил оружие в суматохе, скрылся за кувшинами. В тот же самый момент упырь сцапал бандита.
Чёрные крючковатые когти подцепили бедолагу за грудки, пуская кровь. Преступник завизжал, как свинья. Гуль настойчиво затаскивал добычу внутрь дома через оконную раму. Троица братков застыла на месте, не зная, как быть. Просто раскрыли рты и стояли, как истуканы. Вроде и должны были спасти своего товарища.
Но с другой стороны: он ведь уже труп. Смысл какой?
– Джиджи! – позвал его бородатый браток и побежал к незадачливому приятелю.
Увы, когда преступник добежал до оконной рамы, даже ботинок покойного Джиджи было не видать. Лишь из тёмных глубин комнаты доносился тяжкий хрип, что перемежался с чавканьем. Из соседних комнат подтягивались туда и другие упыри – уже на всё готовенькое. Добытчик не возражал, спокойно деля трапезу с бездельниками.
А пока всё это происходило, Альдред не мешкал. Он обошёл кувшины с обратной стороны и начал красться к бандитам за спину. Тихо, степенно – медленно погружая ноги в натёкшую лужу. Так, чтобы вода прикрывала его шаги.
Бородач отпрянул назад, качая головой и нервно ощупывая свой боевой молот. Он развернулся весьма некстати, с опечаленным видом глядя на оставшихся товарищей.
Преступник резко изменился в лице, заметив, как из-за спины одного из них выглядывает посторонний. Не абы кто, а тот самый тщедушный инквизитор, которого они видели утром. Он потерял дар речи, уверенный в смерти Флэя, и лишь показывал на него пальцем, шлёпая губами, будто рыба.
Те двое понятия не имели, что происходит. Благо, Альдред удосужился мигом расставить все точки над «i». Он ухватил за плечо одного молодчика и тут же проткнул его ятаганом, нарушая целостность позвоночника. Клинок показался из брюха врага. Тот охнул и задрожал всем телом, которое ему более не подчинялось.
К Тринадцати Флэй проявлял лишь угрюмую безжалостность. Он прокрутил лезвие по часовой стрелке и выдернул клинок из молодчика, толкая того лицом в лужу. Тело обрушилось на залитую мостовую, пуская во все стороны брызги.
Шестёрки Макивера тоже были не лыком шиты. Тот, что стоял поближе, выхватил фальшион и с рёвом произвёл удар. Отступая назад, Альдред встретил тесак ятаганом.
При соударении сталь залязгала. А прощаясь, клинки зашипели, как встревоженные гадюки.
Молотобоец бросился к ним, разбрасывая кувшины. Те бились на осколки, что скрывались под слоем дождевой воды.
Босой ренегат увидел это краем глаза и сразу понял, в сколь невыгодном положении оказывается. Он поспешил отпрянуть на середину улицы, только бы не поранить ноги об разбитую керамику. Страх опростоволоситься имел и дурные последствия. Бандиты теперь обступали его с двух сторон.
– Это не ты ли тот инквизитор? – насупившись, осведомился молотобоец.
– Чё за прогон? С чего ради он ещё жив? – не понимал молодчик с фальшионом.
– Он самый, – горделиво отозвался Альдред, ударяясь в браваду. – Привет с того света, «братва».
Альдреда положение вещей заботило мало: и не таких били. Наоборот, предатель даже знал, как обставить их преимущество себе на пользу. Как только братки начали брать его в некое подобие бутерброда, Флэй подскочил к молотобойцу, пугая того до полусмерти. Ятаган метил рассечь здоровяку шею. Амбал поспешил закрыться оружием. Клинок проехался по касательной, оставив на древке зазубрину.
Тут же подорвался молодчик, занося над головой фальшион. От ренегата его отделяло шага четыре. Молотобоец норовил перейти в контратаку, занося за себя боевой молот. Альдред не противился, слухом держа под контролем обоих бандитов. Парень с тесаком уже чуть ли не дышал ему в затылок. А молот – спешил раздробить ему таз.
Миг – и дезертир ушёл в сторону, кувыркнувшись по-сарацински. Трюк ему дался не задаром: брусчатка распорола кожу на предплечье в нескольких местах. Незначительно, и всё же кровь пошла. Одно порадовало: у братков дела обстояли гораздо хуже. Молот не нашёл Флэя – нашёл молодчика.
Раздался оглушительный треск. Затем – пронзительный поросячий визг. Амбал ненароком разломал рёбра своему товарищу. Ноги у того подкосились. Из рук выпал фальшион. Держась рукой за вмятину в боку, бедолага рухнул в лужу, попытался отползти, но разлёгся прямо в воде, совсем затихнув. Ему было больно даже просто дышать. Похоже, прилетело шестёрке знатно.
Времени на расшаркивания и раскаяния Альдред не давал. Заведенный, как юла, Флэй осадил молотобойца чередой ударов. Амбал своим оружием владел сносно, иначе бы ходил с другим. Но против юркого и озлобленного инквизитора, да ещё и без всякого обмундирования, что сковывало бы его движения, мог мало что противопоставить.
Здоровяк волей-неволей отступал назад, лишь чудом блокируя удары. В какой-то момент он зашатался. Чего-то подобного Альдред и дожидался. Он крутанул в руке ятаган, держа его отныне обратным хватом. Понапрасну амбал отвлёкся на его фокус, а в следующий миг уже падал наземь с перерезанным горлом.
Флэй подскочил к нему, приставляя к шее клинок – и резко дёрнул на себя, пуская кровь. Лезвие без труда прорезало кадык и нарушило целостность ярёмной вены. Под ноги верзиле упал боевой молот. Следом, встряхнув ступнями, обрушился и бугай.
По надрывному кашлю и скулежу Альдред понял: молодчик со сломанными рёбрами ещё жив. Ренегат обернулся и увидел, как тот, несмотря на боль, отползает прочь. Медленнее черепахи, упрямее барана.
Недолго думая, дезертир подхватил боевой молот в свободную руку и пошёл к нему. Слыша плеск воды за собой, браток взвыл и попробовал ускориться. Увы, не тут-то было. Альдред подскочил к нему и с размаху вогнал ятаган в предплечье бандита. Тот заверещал, разбрызгивая слюни на мостовую.
Больше он никуда не денется от ренегата.
– Где Тринадцать? – строго спросил Альдред.
От молодчика ответа не последовало. Его больше заботили собственные муки.
– Где Тринадцать?! – взревел Флэй и опустил пятку на растопыренную пятерню бедолаги, давя пальцы. – Не молчи, тварь! Отвечай!
Тот верещал-верещал, но всё-таки собрал волю в кулак и выдавил из себя:
– Циановые Дворцы! Циановые Дворцы!..
Равновесный Мир катится в бездну, но группировка Макивера не изменяет своим предпочтениям. Сначала шумайская гостиница, теперь – сарацинская роскошная вилла. Умеют же они выбирать места для стоянок.
– Конкретнее! – требовал дезертир, продолжая ломать фаланги молодчику. – Адрес диктуй, мразь!
Сквозь скулёж преступника послышалось:
– Особняк Сансовини по улице Капрера. Там герб над главными воротами висит. С голубями! Не пропустишь.
«Естественно, не пропущу. А если уж эти придурки свет зажгут – уж тем более!»
– Людей у вас сколько? – продолжал Флэй, морально раздавливая бандита. Одного из тех, кто смотрел на него этим утром, как на мусор. Ему нравилось чувство, что дарует возмездие по горячим следам.
– Я не знаю! Не знаю! – верещал молодчик.
– Думай! Думай!
Альдред позволил себе пару раз огреть бедолагу пяткой по затылку. Не сильно, но и не слабо. Ровно столько, чтоб хорошо котелок варил. Эффект на лицо:
– Пара дюжин! Не больше! На тварей наткнулись.
«Всё равно много», – скривил губы в неудовольствии дезертир. Его пальцы сжались на древке молота.
– Макивер там? Сивый там?
– Оба там! – провизжал измученный браток.
«Чудесно. Я их мозги по стенке размажу!» – оживился Альдред.
Молодчик взмолился, позабыв о бандитской горделивости:
– Не надо, пацан! Хватит! Хорош! Дай дышать!
Флэй услышал достаточно. Бандит замер, почуяв неладное. Ренегат чуть расставил ноги, занося над головой молот. Квадратный боёк, перепачканный в запёкшейся чёрной крови, пикировал прямо на голову братка. Тот заверещал.

Глава 3
Голова раскололась, как арбуз, упавший с телеги на мостовую. Труп. Альдред встал, глядя на учинённое месиво, и сплюнул в лужу.
От четвёрки неудачников он получил, что хотел. Взяв поудобнее молот, бегом бросился в сторону Медресе. Где находится улица Капрера, дезертир не знал. Зато знал, что на въезде в Циановые Дворцы, как и в прочие уголки Города, стоят путевые знаки.
За ливень ренегат больше не беспокоился. Он уже чувствовал себя ходячим трупом: казалось, тело едва ли принадлежало ему. Предатель будто бы сморщился до размеров собственного мозга, управлявшего вручную этой непослушной, топорной махиной. Между тем все мысли его занимали только Тринадцать.
Церковь Равновесия говорит: если ударили по одной щеке, подставь другую. Но её же адепты сплошь и рядом нарушают это устоявшееся правило о смирении. Гармонистом – тем более, праведным – Альдред себя не считал. Так что об эту поговорку он и сам готов был с радостью вытереть ноги.
Ступни стонали, натыкаясь на острые рёбра брусчатки. По крайней мере, холодная дождевая вода остужала их, нивелируя боль. Жажда возмездия подарила второе дыхание. Боевой молот – оружие не из лёгких, но в руках Флэя ощущался не тяжелее бастарда.
В конце концов, дезертир очутился на сарацинской площади у Медресе. Тогдашние хозяева Города наименовали её в честь Аль-Джазифа.
Не славный полководец, поставивший на колени гармонистов, – и только поэтому название не поменяли. Этот человек был умелым врачевателем, который привил Саргузам восточную медицину и спас тысячи жизней. Всё-таки на Западе доктора являли собой по большей части скопище коновалов. И выживаемость пациентов соответствующая.
Жители Города почитали его, как настоящего героя, а к статуе Аль-Джазифа относились с особым трепетом. Чуть согбенный старец из меди, облачённый в несколько слоёв хлопка, и по сей день стоял, слегка склонив голову к груди. Если кто и обращался к лучшему из сарацин кощунственно, так это вездесущие, безмозглые голуби.
Именитый врачеватель ранее практиковал и преподавал религию Халифата в Медресе, образовывая юных сарацин. Те времена давно прошли, и теперь здание близ площади с финиковыми пальмами принудили под школу для богатеньких горожан. Другими словами, ничего, в сущности, не изменилось.
Просто в стенах Медресе больше не звучат хвалебные молитвы, обращённые к ифритам и Лунам. Преподаватели там набраны из величайших умов Запада, но не Востока. Да и лица учащихся – сплошь беленькие, румяные. Мораль и религиозность отошли на второй план, уступив естественным, точным и гуманитарным наукам.
Минуя стародавний дом знаний, Альдред не мог не полюбоваться им. Здание напоминало дворец эмира, или, скорее, праздничный торт со свечами.
Высокий входной портал. Минареты со сталактитовыми карнизами. Сфероконические купола на высоких барабанах, украшенных голубой плиткой. А внутри, говорят, всё, как в сказке: глазурованный кирпич, затейливая майолика, мастерски выполненная мозаика, под стать умельцам из Дельмеи.
Ренегат смыслил в мировой архитектуре не больше, чем любой другой рыбак из Кродо с грязными ногами и песком на зубах. Тем не менее, душа его тянулась к прекрасному будто бы сама собой. И она пела, зная, что у норманнов не поднялись руки сровнять с землей Медресе. Как бы гармонисты и северные язычники ни ненавидели захватчиков с Востока, только натуральный варвар посягнёт на произведение искусства.
Дорога повела дезертира в сторону Циановых Дворцов – не менее прославленной и знаковой достопримечательности Саргуз. Ходят слухи, что для их владельцев даже в самую ненастную погоду светит знойное солнце Экватора. Врут. Это не более чем миф. И увы, Чёрная Смерть это легко доказывала самым грубым образом.
Не лучшее время Флэй выбрал для посещения фешенебельного района богачей, состоявшего сугубо из роскошных сарацинских особняков. Приди Альдред сюда днём, около полудня, он увидел бы то, что на Западе наблюдают лишь безумные авантюристы, забравшиеся в чрево гор, где над златом чахнет дракон.
Сияние тысяч топазов и сапфиров – просто обман зрения, вызванный чистотой голубого мрамора. Некоторые породы напоминали лёд северных озер, другие несли в себе вкрапления золота. Что удивительно, даже примеси кровавой киновари. Выглядело это не просто красиво, но и дорого-богато. А вкупе с восточным колоритом в архитектуре, благоустройством по дельмейским лекалам для немногочисленных счастливчиков Циановые Дворцы приоткрывали врата в рай на земле.
Как правило, языческие домусы занимал чиновничий аппарат. Герцог предоставлял их в пользование своим подопечным на срок службы. Реже их населяли богатые горожане-собственники. В белокаменных стенах испокон веков тянулись их династии, ещё со времён первых луров, оголодавших варваров-завоевателей. Но все они кусали локти, с завистью поглядывая на наследие сарацин.
Циановые Дворцы называют банкирской деревней, и неспроста. Собственников этой недвижимости нет и никогда не было. Может, если Саргузы не станут городом-призраком и их заселят вновь, что-то поменяется, а так – просто думать об этом уже глупо. Все особняки так или иначе принадлежат крупнейшему заёмщику на Юге Полуострова – «Касса Лардана», что была основана вовсе не местными жителями.
Они вовремя подсуетились, когда в Городе высадились норманны и превратили кичливого эмира в кровавого орла чисто забавы ради, прикрываясь, правда, ещё языческими традициями. Как бы то ни было, банкиры выкупили Циановые Дворцы за бесценок, сыграв на неприязни гармонистов к адептам Лун. Так или иначе, кровавый угар сошёл с глаз, но было поздно.
И с тех пор в этом райском уголке мог поселиться кто угодно, у кого хватит оплатить аренду хотя бы на месяц. Если верить слухам, «Касса Лардана» запрашивала суммы поистине баснословные. Настолько, что за те же деньги можно было прикупить жалкую сотку редкой и оттого ценнейшей ларданской земли. За месячную аренду!
Несложно догадаться, зачем саргузский банк нацепил такой ценник на пёструю мечту пустых людей. Баш на баш, и этим всё сказано.
Рано или поздно Циановые Дворцы обратятся мраморным крошевом. А вот земля, как ни крути, – наилучшее финансовое вложение. Плодородная, чистая, девственная земля, которую можно пустить на любое дело. Людям ведь надо на чём-то хотя бы стоять, не так ли?
Она ценнее всего на свете. Просто потому, что её наличие строго ограничено. Особенно на Полуострове. Особенно в Ларданах. Тем более, что в последние годы наблюдается планомерное повышение уровня Мирового Океана. Вода попросту отвоёвывает у суши пространство обратно.
«Миром правит золото. Правило, пока не пришла чума, и люди не откатились обратно в дикарскую бытность. Сама пирамида человеческих потребностей перевернулась с ног на голову, обеднела. Для большинства теперь имеет значение не так много. Только безопасность и пища, в первую очередь. Земля теперь ничья. Сколько угодно. Да только что ты с ней сделаешь, когда в любой момент могут нагрянуть упыри?.. Неужто столько людей сложили за неё головы напрасно? Выходит неловко…»
За философией обо всём и ни о чём Флэй всё же добрался до путевых знаков на входе в Циановые Дворцы. Альдред легко мог проскочить мимо них, если бы не очередная молния. Вспышка вырвала столб с указателями, что сливался в стене дождя с фасадами особняков на первой линии.
– Так-так, улица Капрера. – Дезертир принялся внимательно изучать направление, указанное мёртвым бандитом. – По улице шагов двести – затем сразу поворот налево. Особняк Сансовини. Я никогда о них не слышал. Либо это одна из ничтожнейших ветвей банковского клана «Касса Ларданы», либо они сидят в самом подполье и дёргают остальных за ниточки. Всё одно. И этим недолго осталось.
Обхватив поудобнее молот, предатель побежал дальше по улице. С маршрутом он разобрался, теперь же ему следовало придумать план. Беспроигрышную стратегию, которая бы позволила в этот вечер попросту пресечь историю Тринадцати.
Численность группировки играла против него. Впрочем, и один в поле – воин, при условии, что достаточно хитёр и умеет использовать окружающий мир себе на пользу. Альдред не был глуп, не был и умён – просто очередной человек со своими недостатками и достоинствами. Ему не пришла в голову тотчас гениальная идея, которая бы разом решила все проблемы. Зато появились кое-какие соображения. Осталось нанизать их на положение вещей в имении Сансовини.
– Ни к чему торопиться. Говорят же, поспешишь – людей насмешишь. А в нынешних реалиях – и вовсе сдохнешь, – подбадривал себя Альдред, настраиваясь на оглушительную победу. Правильный настрой – вот, в чём он так остро нуждался…
Плутая некоторое время по Циановым Дворцам, Флэй всё-таки нашёл тот, что заняли бандиты. Отнюдь не по гербу с голубями. Увидев свет, бьющий из окон, ренегат усмехнулся и покачал головой. Либо Тринадцать предельно уверены в своей непобедимости, либо они – просто скопище легкомысленных болванов.
Сказать наверняка нельзя. Они ювелирно обвели дезертира вокруг пальца. В то же время – так бездарно вскрыли своё точное местоположение. Будь здесь кто-то ещё, кроме предателя, их ждал бы ожесточённый бой. Шумайчик или сарацинская группировка – и всё, приплыли. Тринадцати безобразно везло. Впрочем, это ненадолго.
– Видимо, чересчур уповают на дождь, – полагал Альдред.
История, что затеяла эта группировка, не могла закончиться хорошо.
Людей в окнах было не видать, и всё же Флэй решил не высовываться почём зря. Осторожность превыше всего.
Неровен час, его заметят, и тогда вся история о сладостном возмездии пойдет коту под хвост. Так что, едва завидев особняк Сансовини, он поспешил обойти его. Прошёл между двумя соседними, попутно размышляя, как бы забраться внутрь.
«Шуметь не вариант. Если группировка нападёт на меня разом, полетят мои кусочки по закоулочкам. Так что ломиться в двери и в окна – себе дороже. Вот было бы окошко открыто какое-нибудь. Я бы пробрался через него… Но опять же! Попадёшь ты в помещение, а оно заперто на ключ. Опять ломиться? Будет всё та же пресловутая ошибка. А как иначе проникнуть в особняк? Да никак! Хотя…»
Дельная, почти беспроигрышная идея в кои-то веки посетила воспалённый рассудок. Альдред подобрался к имению Сансовини. Крадучись, обошёл его вкруговую. Нашёл всё-таки. Одно окошко оставалось открытым, скрипя узорчатыми ставнями. Оттуда бил свет и доносились голоса бандитов, тонувших в шелесте дождя. И совсем рядом находился балкончик. Да только потолки в доме высоки. Не легко вскарабкаться.
Утерев рукой влагу с лица, Флэй насупился и прошептал:
– А вот это уже дело.
Вломиться в особняк, занятый Тринадцатью, действительно было самоубийством. Совсем другое дело пробраться в один из соседних. При условии, что там не окопались упыри. Учитывая то, что временами Циановые Дворцы простаивали пустыми, можно было не бояться. Рискнуть – и своего добиться.
Ренегат побежал обратно. Выбрал поместье через одно от особняка Сансовини. Долбить молотом по входным дверям, совмещённым с коваными воротами, смысла не имелось. Поэтому он решил проломить окно. Силы, как ни странно, у него ещё оставались. Удар за ударом предатель пробивал ставни, пока те, совершенно изуродованные, не сорвались с петель.
А ведь когда-то у примерного мальчишки могли возникнуть мыслишки, будто он делает нечто противозаконное. Всё кануло в небытие. Как Саргузы, так и сама суть закона. Всё твоё, что сумеешь удержать в руках.
Бьющий по уху стук навряд ли коснулся Тринадцати. В противном случае, хотя бы один из них да вышел проверить, в чём дело. Как-никак, ещё недавно район Медресе крышевали их презренные конкуренты с Востока.
Предатель не торопился. Сначала прислушался, желая знать, есть ли в здании заражённые. Его возня со ставнями осталась без внимания. Значит, «Касса Лардана» не успела никому сдать этот Циановый Дворец с приходом Чёрной Смерти. Хорошо.
Дезертир закинул молот в помещение. После этого полез уже сам. Давалось это нелегко. Мало того, что ослаб от чумы, так ещё и мышцы задубели от прохлады. Он утешал себя, мол, ничего. Бой с Тринадцатью его хорошо разогреет.
Кромешная тьма проглотила незваного гостя. Ещё будучи на четвереньках, мерно дыша, Флэй потянулся за молотом. Вытянулся в полный рост. Глаза привыкли к полумраку, что царил внутри Цианового Дворца. Лишь тогда он пошёл к выходу из горницы и выбрался в гостиную. И сейчас торопиться не стоило.
Прежде, чем отправиться наверх, Альдред изучил досконально планировку первого этажа и подвальные помещения. В конце концов, сарацины строили эти имения по единому образцу для своих вельмож. Соответственно, так ренегат лучше подготовится к бою с Тринадцатью. Лишним не будет. К тому же, «Касса Лардана» держала комнаты в доме открытыми. Запертыми оставались только окна и двери.
За собой дезертир оставлял помещения для слуг, бассейн, кухню, столовую, гостиную и все прочие уголки дома, присущие всякому особняку. Обойдя целиком всё, что можно обойти, он поднялся на второй этаж. Заглянул в каждую комнатку.
Не будь предатель настолько истощен и раздавлен своей эпопеей, он бы отметил роскошь и эстетику убранства. Увы, интересовал интерьер его мало. Прощальная Роза и бандиты – вот, что занимало все мысли беглеца.
Альдред снова вышел под дождь на балкон. По парапету отсюда можно было забраться на крышу. А уже с нее, разбежавшись и прыгнув, попасть на соседнюю. Если, конечно, тело не подведет, а удача не повернется задом. Стоило попробовать, раз уж другой перспективы не прослеживалось.
Мститель вскарабкался на скользкую крышу и стал медленно взбираться по мокрой черепице к дымоходу. Вода стекала каскадом, да так, что отвод едва ли с ней справлялся. Похоже, осадков сегодня больше, чем в обыкновенный сезон дождей. И это казалось одновременно странным и пугающим.
Добравшись до вершины, Альдред перевёл дух. Ему следовало собраться с мыслями и силами. Бездарно умереть при падении, переломав себе все кости, – это сомнительная перспектива, что перечеркнула бы все его хождения по мукам.
Раз за разом ренегат прокручивал у себя в голове всевозможные сценарии своего прыжка. Примерял успех и неуспех рокового полёта. Видел, как добирается до соседнего дома, но с переломанными костями. Фантазировал, размышляя над тем, как мог умереть. И так он пытался сообразить наилучший, наименее болезненный вариант.
Как ни странно, таковой нашёлся.
Выругавшись тихо, Альдред сорвался с места и побежал по крыше. Молить было некого о спасении, так что просто надеялся не поскользнуться и не свалиться вниз. При этом босых ног не жалел. Уж лучше поранить их, чем переломать хребет.
Прыжок!
Расчеты оказались верны. Его тело несло прямо на балкон соседнего особняка. Дезертир был подкован физически в достаточной мере, так что знал, как следует повести себя и погасить опасность травм от подобного трюка.
Едва пальцы ног его коснулись балконного пола, он крутанулся, прокатился по поверхности торсом в кувырке и снова встал «на гуся». Лишь чудом не разбил себе лицо о боёк. И всё же, отделался минимальной зудящей болью в мышцах и суставах.
Эмпирическим способом Флэй отобрал для себя беспроигрышную стратегию. Можно сказать, все звезды для него сошлись, подначивая закончить начатое. Альдред поднялся и стал снова взбираться на крышу. От группировки Макивера его отделял всего один Циановый Дворец.
Добравшись до дымохода, ренегат понял, насколько удобную точку обзора отобрал. С крыши было отчётливо видно, что происходило в распахнутом окне. Дезертир увидел двух бандитов, докуривавших сигариллы и о чём-то оживлённо болтавших. Едва от их табака остались огарки, они бросили их в пепельницы, а сами вышли в коридор, запахнув дверь. Там оставался кто-то ещё. На кровати, в тусклом свете канделябра.
– Отлично, – бормотал себе под нос предатель. – Я смогу пробраться внутрь незамеченным. По этим двум видно, что Тринадцать на взводе. Они ждут своих разведчиков, чтобы продвинуться дальше. А когда поймут, что ожидания напрасны, какие шаги предпримут? Надо торопиться. Теперь уж точно.
И тело, и разум вновь приготовились потягаться с судьбой. Альдред побежал вниз по крыше и, прежде чем сорваться с краю, оттолкнулся от черепицы. Продираясь через воздух и дождь, приземлился на балкон особняка Сансовини. Прокатился вперёд, постоянно меняя точку опоры и перенося центры тяжести. Чисто и гладко. Даже лучше, чем в первый раз.
Чем не повод для гордости?
Так или иначе, с молотом пролезать в окошко Альдред не стал. И дураку понятно, что ничем хорошим это не кончится. Либо увесистое оружие потянет его на себя, или сорвётся само вниз, предательски грохоча. Так что погремушку Флэй поставил в уголок – и только тогда полез в окно.
Учёному стоило отдать должное. Если бы патологоанатом не сорвал с жертвы обмундирование, тот так бы и остался кусать локти у дверей Тринадцати. А так, даже при всей своей немощи, дезертир оказался на удивление лёгок и ловок.
Неважно, есть на нём броня или нет, Альдред умел противостоять как магам, так и чудовищам всех видов – прямой наружности и омерзительной внутренности. Ему инквизиторский сплав придавал не больше, чем уверенность. Всё остальное – дело техники. Главное, иметь при себе оружие, либо то, что подпадает под эту категорию в умелых руках. В остальном же Флэй был вынужден полагаться лишь на свою сноровку.
Беглец проник в ту самую спальню особняка. Здесь ещё стоял гнетущий запах табачного дыма, что больно резал и без того раздражённый нос. И всё же, сквозь него пробивался другой запах – такой привычный, концентрированный. Впрочем, и он нёс в себе нотки чего-то далекого, отторгающего, тошнотворного.
Глаза ренегат перевёл на кровать. Её занимало тело, утопающее в рваной ткани. Белые простыни, белая ночнушка – всё перепачкано в крови. Осёкшись, Альдред поднялся на ноги и подошёл поближе, дабы хорошенько рассмотреть труп.
Это была девушка. Ровесница его. Может, чуточку старше. Белая кожа аристократки, благородные черты лица, чёрные кудри, остриженные в подобие каре. Остекленевший взгляд ореховых глаз. Пухлые губы разбиты в кровь. Горло перерезано.
Ран помимо второй улыбки Альдред не заметил. Зато синяков – целую мириаду. Она сопротивлялась бандитам. Но всё, что хотели, они от нее получили. Она претерпела надругательство нескольких молодчиков, прежде чем к ней проявили милосердие.
На то ублюдки и ублюдки, что ублюдки.

Глава 4
Можно восхищаться бандитами, романтизировать их, играть в них, но в сухом остатке они – опухоль на теле общества. Рак, что медленно пожирает организм, берёт от него всё, что хочет, и со временем калечит до неузнаваемости.
Потасканная дворянка – лишь частный случай. Не предел злодейств, на которые хранители правопорядка смотрят сквозь пальцы за взяточничество. И раз уж Саргузы рухнули, эта болезнь разрастается, как на дрожжах, и цветет пышным цветом.
«Сомневаюсь, что в этом поместье дамочка пряталась от чумы одна. Возможно, это чья-то дочь. А досталось от Тринадцати целой семье», – заключил Альдред.
Ему не было дела до горьких слёз городских богатеев. То, что сотворили бандиты, казалось очевидным злодеянием. В конце концов, один из них и его пырнул, даже глазом не моргнув. Ренегат бросит им вызов, мстя лишь за себя одного.
Дезертир не стал задерживаться в комнате и прошёл к двери. Чуть приоткрыл её и прислушался. В коридоре чисто. Флэй осторожно вышел и проследовал к той комнате, из которой выдавался балкон. И тут пусто – тем лучше. Предатель осторожно вышел на балкон, забрал трофейный молот и убрался оттуда.
Будто старуха с косой, он мерно бродил по второму этажу в поисках жертв. Откуда-то доносился надрывный храп. Видать, один бандит воспользовался суетой других молодчиков и уединился, чтобы слегка подремать. Альдред приободрился: вот-вот обновится счётчик загубленных им преступников.
Та самая дверь нашлась быстро. Флэй встал на пороге, потянул за ручку и прошёл внутрь. Петельный скрип, к счастью, покрыл львиный гром. Спавший даже не понял, что ему грозит опасность. Альдред выплыл из темноты и встал перед ним, будто Песочный Человек. Дезертир бегло оглядел бандита.
Заморачиваться с отходом на боковую молодчик не стал. Плюхнулся на постель прямо в одежде и грязных ботинках. Аркебуза лежала у изголовья. Вещмешок разлёгся по тумбе. Восточный клинок, заточённый в посеребренные ножны, лежал рядом со спавшим.
Как бы ни хотелось размазать голову молодчика по постели, Флэй должен был убить его быстро и аккуратно. Одним точным движением, не разбрызгивая кровь по шёлковым простыням. Недолго думая, дезертир прокрутил древко молота в руках и произвёл хлёсткий удар. Стальной клюв мигом вбило в черепушку бандита.
Тот дёрнулся, распахивая глаза от неожиданности. Прохрипел что-то – и больше не издал ни единого звука. Со лба подтекала кровь, сползая по виску в ухо. Мёртв. Ренегат произвёл усилие и выкорчевал клин из головы покойника. Молот опёр на тумбу. Сам – начал стягивать с трупа одежду.
Предатель допускал мысль о том, что ему придётся разом биться с противником, значительно превосходившим его по численности. Как бы лихо ни обращался с оружием Альдред, его голый торс уязвим для шальных ударов. Бой контролировать целиком и полностью невозможно. Так что одежда могла принять случайные порезы на себя.
Через некоторое время Альдред полностью облачился в щегольский бандитский костюм. Накинул сверху плащ – весь потертый и в крапинках от примесей саргузской дождевой воды. Едва он поправил воротник, услышал в коридоре шаги. Шестое чувство подсказывало: направляются к нему. Судя по звукам, только один. Ему везёт. Пока что.
Мститель и сам не заметил, как начал судорожно спешить. Быстро подпоясался, закрепил клинок и скрылся за дверью. Пусть вошедший увидит молот, пусть увидит мертвеца. Флэй воспользуется его ступором и тихо прикончит.
Вытянув бесшумно кинжал, Альдред затаил дыхание и принялся выжидать.
Бандит встал на пороге. Со скрипом открылась дверь. Он сказал:
– Ужин готов, братуха. Просыпайся давай.
Он осёкся, нерешительно сделал шаг вперёд. Как и следовало ожидать, при виде трупа молодчик растерялся. Ренегат отлип от стены, чтобы устранить и его. Но бандит оправился быстро, закричав, что было мочи:
– Народ! Сюда! Вальнули нашего!..
Альдред вспыхнул от гнева. До чего быстро и громко преступник загорланил!
Мститель набросился на него запоздало, бандюган успел раструбить тревогу. Уподобившись хладнокровному демону, Флэй прижал прихвостня Маки к стене. Грубо и резко, не давая опомниться. Ножевое за ножевым – дезертир потрошил врага, будто селедку. К двенадцатому он уже понял, что бандит – не жилец.
Ухватил его за гриву и шибанул лицом об тумбу с глухим стуком. Так точно не встанет. Стряхнул быстро с кинжала кровь и вернул в ножны. Где-то из глубин дома, со стороны лестницы, поднимались на второй этаж. Звук напоминал табун лошадей, что мчат по равнине. Выругавшись, Альдред принялся за дело. У него есть шанс добиться своего. Надлежало положиться на свой ум. Глаза боятся, руки делают.
Судьба давала фору, и Флэй распорядился ей по своему разумению. Выпотрошил вещмешок, принялся заряжать аркебузу. Просунул и зажёг фитиль. Из коридора стали доноситься шаги. Удивительно, как чётко в столь просторном имении бандиты смогли распознать, откуда доносились крики.
Готовый на всё, дезертир вышел навстречу поспевавшим. Издали к нему по коридору неслись два бандита. Что пониже и пошустрее – впереди, каланча – позади. Без задней мысли Альдред наставил на них аркебузу и нажал на курок. Полыхнул порох.
Пуля с грохотом вырвалась из дула. Вслед за ней покатил едкий дым. Флэй уходил обратно, бросив прям под ноги огнестрел. Он не видел, что натворил этим выстрелом, да и это интересовало его не слишком.
Снаряд пробил насквозь голову первому. Бандит остановился в попытке поймать себя тазом. Остановился на секунду, расставив согнутые руки в стороны, – и тут же плюхнулся на восточный ковёр, заливая его кровью. Второму тоже досталось. Пуля пробила грудную клетку, застряв у него в плоти.
Дылда зашатался, опёрся было на стену – по ней же и сполз, издыхая.
На второй этаж поднимались и другие молодчики. Один из них, переполошившись, крикнул застреленным:
– Да что у вас творится, мля?!.
Естественно, никто ему не ответил. Преступники мало-помалу наполняли второй этаж, пытаясь выяснить, в чем дело.
Между тем Альдред уже вернул себе молот и, раз уж позволяло время, перешёл в срединную комнату. Оттуда он мог безнаказанно попасть в противоположное крыло. Но задержался там, желая устроить засаду Тринадцати.
Шаги слышались повсюду. Когда последний проскочил мимо двери в соседнюю комнату и начались пересуды молодчиков, ренегат выскользнул, будто бы из ниоткуда.
Почти не глядя, опираясь только на слух, ударил первого. Боёк пришёлся бедолаге на затылок. Молот проломил ему череп с отвратительным хрустом. Преступник тут же посыпался под ноги товарищей.
Те оборачивались, разевая рты. Они быстро приходили в себя, поднимая вверх оружие. Впрочем, едва ли они, аматоры, многое могли противопоставить убийце, воспитанному убийцами. Альдред пнул стоявшего поблизости, отталкивая назад, и сразу же махнул молотом. Молодчику разломало челюсть, сдвинув резко вбок. Быть может, и шейные позвонки не стерпели удара. Как бы то ни было, ещё один был готов.
Как только освободилось пространство, Флэй снова атаковал с упреждением. Топор бандита застыл в воздухе, раз уж клюв молота проехался поперёк его брюшины, пуская кровь. Без сожаления дезертир выдернул оружие и оттолкнул преступника от себя.
Щелчок ни с того, ни с сего раздался сзади. Альдред глянул через плечо. Его поймал на мушку подоспевший бандит. Предатель мигом юркнул обратно к двери. Раздался выстрел. Где-то над ухом просвистела пуля. Пронесло. Беглец укрылся в срединной комнате, как не бывало.
Останавливаться здесь не стал и сразу же нырнул в соседнее крыло, как хотел. Что удивительно, оно пустовало. Альдред отставил молот за себя и побежал к лестнице, дабы зайти стрелку сзади. Но и тот, хоть и оглушенный выстрелом в узком коридоре, почувствовал его приближение.
Преступник повесил аркебузу на плечо. Его руки заскользили по поясу в попытке нащупать мясницкий нож. Как только пальцы обхватили рукоять, он выскользнул из-за угла на Флэя. Тот прочитал возможный манёвр противника заблаговременно.
Едва бандит показался, сразу же схлопотал клювом в горло. Даже пикнуть не успел. Начал хрипеть, пятясь назад. Флэй крутанул молот, образуя в глотке молодчика воронку и высвободил оружие из пут плоти. Лягнул умирающего и бросился к лестнице.
Кровавая песня не на шутку переполошила Тринадцать. Ренегата встречало пятеро бандитов, что уже поднялись на лестницу. Поодаль столпилось ещё четверо. При виде чужака они начали заряжать аркебузы и поджигать фитили. Впопыхах даже не признали в неприятеле инквизитора, что им попался утром. О том, что дезертир облачился в одежду одного из них, думать им было некогда.
Терять Альдреду было нечего. От доброй схватки он не отказывался – наоборот, остервенело рвался в бой, спускаясь вниз по ступеням. Раз беглец оказался сверху, то имел небольшое преимущество перед бандитами.
Молодчик занёс палаш, но проку от этого оказалось, как с козла молока. Пока он телепался с атакой, ренегат уже подцепил его клювом и протащил голову прямо на перила. От удара по ним пошли вибрации. Ко мстителю подбегал второй. Резко разворачиваясь, Флэй вдарил ему клином в зубы.
В оскале образовались промежутки. Сколько-то зубов упало на ступени. Бандит застопорился, потеряв себя в пространстве и времени. Альдред ещё раз огреб его клином в нос, квася тот в кашу. Бугай разве что отшатнулся на ступень пониже. Рассвирепев, ренегат крутанулся на месте и с разворота смёл амбала. От удара его бычью шею переломало, а череп раскроило и вскрыло, будто переспевшую сливу.
Здоровяка буквально сдуло прочь. Тело покатилось боком по лестнице к ногам стрелков. Оставшиеся три бандита решили осадить молотобойца всей гурьбой. Первый метил порезать беглецу шею. Но тот лихо увернулся, при наклонении дробя тому колено.
Его нога тут же сложилась пополам, а из глотки вырвался надрывный вопль. Вставая, дезертир оборвал затянувшуюся ноту сокрушительным ударом. Боёк вогнал лицо молодчика обратно в череп.
Шестое чувство подсказывало мстителю: быть беде. Альдред отпрыгнул, а палаш второго с противным лязгом опустился на кованые перила.
Флэй и не подумал отступать. Просто опустил ему на руку молот. Ошибка стоила бандиту дорого. Кости показались из-под рубахи, прорезав кожу и плоть. Самый что ни на есть открытый перелом. Вопль невообразимой боли прервался, не успев и начаться. Дезертир подцепил молодчика клювом за глотку и швырнул в сторону его запоздавшего товарища. Тот не удержал готовенький труп, и они вдвоем покатились вниз.
Последний из троицы остался жив, но нажил себе немало ушибов. Их объятия с мертвецом разжались. Так что бандит просто распластался по мраморному полу морской звездой и заскулил, как побитая собака. Жалкое зрелище, но прихвостень Маки ретировался с поля боя как раз вовремя: стрелки уже зарядили аркебузы.
Четыре дула уставились на Альдреда. Он застыл, будто косуля в свете ночных фонарей. А затем раздался оглушительный грохот.
Холл имения заполонил пороховой дым, выедавший глаза и скрёбший трахеи. Бандиты закашлялись, отвлекаясь на гремучую взрывчатую смесь. Рановато вышло.
Каково же было их удивление, когда из сизого заслона показался Альдред с молотом наперевес. Ренегат зарычал, перейдя в контратаку.
Дезертиру хватило ума перемахнуть через перила, раз уж он стоял к ним впритык. Пули полетели куда угодно, только не в него. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Флэй уже был тут как тут.
Молот проломил грудную клетку первому. С разворота ренегат снёс голову второму. Кинетическая сила сделала своё дело. Черепная коробка лопнула, будто упавшая с высоты дыня. Обезглавленное тело чуть ли не полукругом сложилось на полу.
– Твою мать, кто это? – завизжал один из стрелков, пятясь.
Было поздно. Мститель вбил клюв молота ему в грудь и, выкорчёвывая ребра, вырвал наружу. Сталь по ходу пьесы коснулась и сердца, вызывая обильное кровотечение. Ещё пара мгновений – и оно остановилось навсегда. Бандит плюхнулся на пол замертво.
Четвертый стрелок собирался было бежать, но Альдред подставил ему под ноги клин. Тот запнулся и рухнул ниц на мрамор. Его челюсти брякнули друг об друга: приземление пришлось и на подбородок. За свою никчёмную, грешную жизнь преступник держался изо всех сил. Он развернулся, хотел было вытащить из-за пояса тесак, но из пороховой мглы выскользнул силуэт Флэя.
Молодчик замешкался, за что и поплатился тут же. Ренегат вогнал ему в глаз кинжал, что выхватил с небывалой ловкостью, почти мгновенно. Лезвие всковырнуло мозг и увязло в нём, как в плавленом сыре. Альдред прокрутил клинок, достал, встряхнул и вернул на место, давая трупу спокойно разлечься на каменных плитах.
В пороховом дыму метались силуэты, будто призраки. Это очередная волна бандитов поспевала сойтись в смертельной схватке с неизвестным карателем. На них Флэй плевал с высокой колокольни. Пока что. Раз у него осталось немного времени, стоило подчистить тылы.
К тому времени последний бандит из пятёрки уже оправился и перестал скулить. Полз к палашу, как мог, лишь бы воздать Альдреду по заслугам. Не тут-то было. Флэй пошёл за ним. Когда половина тела молодчика оказалась на ступеньках, он уже был совсем рядышком. Опускал молот сверху-вниз, прямо на голову бедолаги.
Рука, тянувшаяся к рукояти палаша, опустилась. Потеряв голову, преступник уже ничего не мог поделать в Равновесном Мире. Дезертир поднял молот из кучи кровавых ошметков и размял плечи, выдохнул тягостно.
Казалось, он вернулся в джунгли на Клыках, где за ним носились клинки Тримогена. Безумная ассоциация, но до чего же явная. До сих пор для него оставалось загадкой, как удалось выжить в тот день. И ещё больше Альдред удивлялся тому, как до сих пор не поранился здесь и сейчас. Впрочем, это пока.
Спиной дезертир почувствовал несколько пар глаз, уставившихся на него. Он развернулся и обхватил поудобнее молот. К нему вышло ещё восемь бандитов. Скольких ему довелось уже забить насмерть? Мститель не удосужился посчитать, ведь это неважно. Взгляд гулял от одного молодчика к другому, пока не наткнулся на знакомое лицо – знакомое до скрежета зубов.
– А вот и ты… – пролепетал Флэй, сделав шаг вперёд.
Прихвостни Макивера напряглись, выставляя оружие. У кого что: дубины, тесаки, топорики, молотки. Сивый перехватил панцербрехер, поигрывая клинком в свете люстр, чтобы Альдред взглянул хорошенько и вспомнил ту боль.
Он помнил – и от этого становился только злее.
– Я думал, одного удара хватит, – наигранно стушевавшись, бросил ему старик.
Его как будто бы не смущало, скольких дезертир успел положить. Этого не может быть. Просто блеф, чтобы не терять лицо. Каждый из восьмерки видел: инквизитор – уже не человек, в него будто вселился демон. Иначе бы давно откинул копыта.
– Хватило. Но сначала вперёд ногами вынесу тебя, – буркнул Альдред, сделав ещё шаг навстречу бандитской кодле.
– Не в этой жизни, молодой, – фыркнул Сивый, отступая назад.
Тринадцати его манёвр послужил своего рода сигналом. Молодчики выдвинулись вперёд, все разом. Пожилой умирать не спешил и легко пропускал их вперёд, ухмыляясь. Он держался поодаль, будто шакал в ожидании, пока его добыча не издохнет.
Флэй принимал вызов толпы. Он ускорялся и отводил молот за себя, надвигаясь на рвущегося вперёд остальных. Бил с упреждением. Из рук бандита вырвало короткий бештинский меч. С лязгом сталь заплясала по полу. Самого братка подбросило в воздух. Молот проломил ему грудную клетку, пуская во все стороны раны с последующим внутренним кровотечением. От такого не оправляются. Упадёт – и больше не встанет.
Ренегата зажало двое бандитов. Альдред скользил между ними, чуть ли не танцуя. Оружие он выбрал не из лёгких, так что ударить кого-либо, исполняя не хуже циркового акробата, было не с руки. Беглец без задней мысли опустил молот и украдкой взялся за восточный кинжал.
Когда над головой, разрезая воздух, пронёсся тесак, он вонзил клинок в шею бедолаге, прокрутил и толкнул от себя. В развороте перехватил руку второго с вложенным топором. Оттянул в сторону. Стал остервенело и быстро вбивать раз за разом кинжал в бок, протыкая печень снова и снова. На прощание ударил молодчика головой в нос, отправляя в свободный полёт.
Перевести дух время не давали. К Альдреду подлетал третий. Кинжал, пусть и заляпанный в крови, – в ножны. Молот с полу – в руки. Флэй был готов к встрече.
Бандит хотел с прыжка проломить ему череп дубиной, но сам же напоролся на стальной клюв пахом. Он съежился, надрывно крича. Ренегат мигом дёрнул за древко и ведя сталь к артерии на ляжке. Кровь мигом замочила штанину, полилась, как из бутылочного горла, на пол.
Вставая в полный рост, беглец выдернул молот и ударил бедолагу локтем в подбородок. Тот клацнул зубами, падая на спину. Готовенький.
Оставшаяся четверка, окромя Сивого, налетела на Флэя разом. Времени на размышления не оставалось. Фыркнув, дезертир швырнул молот в лицо тому, кто подбежал ближе прочих. Это была последняя его ошибка.
Лицо вбило в голову. Мало того – молодчик поскользнулся на крови, всплеснул ногами и шлепнулся на пол. Оружие, скользя и дребезжа бойком, увелось в сторону, где и остановилось. Перевернулось набок с противным бряцанием.
На это Альдред не обратил ни капли внимания. Он уже выскальзывал из плаща, выставляя его перед собой. Как раз в момент атаки двух бандитов. Пара клинков прорезала подкладку и черную кожу на спине, но самого мстителя не задели. Он тут же отшвырнул одежду от себя, подбирая с полу топорик и палаш.
Когда кожаное полотно, собирая воздух, начало плавно опускаться на пол, бандиты увидели Смерть во плоти. Ренегат вбил топор в голову одного из них, со вторым же – вступил в дуэль. Сивый ходил кругами, выжидая момент, чтобы подобраться поближе.
Палаш елозил по мечу, скрежеща, – и наоборот. В какой-то момент Флэю удалось продавить блок молодчика. Отставить вражеский клинок подальше и мигом, рискуя, вогнать остриё под подбородок бандиту. Тот застыл на месте.
И тогда-то в игру вступил старик. Он хотел было пырнуть Альдреда, как тогда. Но ни на секунду дезертир не забывал о Сивом. Пожилой бандюган уже производил удар, когда Флэй, схватив последнего за грудки, швырнул полутруп на него. Панцербрехер пробил позвонки бедолаге насквозь, ускоряя погибель.
Сам Альдред прыгнул, будто пума, к молоту, кувыркнулся, приземляясь, и ухватил оружие за древко. Хоть и тяжело держать было, описал им полукруг в воздухе. Сивый, скривив губы, одарил его испепеляющим взглядом. Разозлённый донельзя, он резко выдернул из тела молодчика кинжал и дал тому рухнуть себе под ноги. Старик переступил через труп и буркнул мстителю желчно:
– Всё никак не сдохнешь, да?
На это Флэй ничего не ответил. У него не было ни сил, ни желания вступать в словесную перепалку со старым бандюганам. Он лишь хотел воплотить в жизнь ту расплату, что готовил старику.
Первым не выдержал Сивый. Рыча, он понёсся на Флэя. Дезертир мигом нырнул ему в ноги, выбивая из равновесия. Преступник заплясал, заскользил по крови, падая на колени – и без того больные. Его будто бы ударило током.
Зазря Альдред время не терял. На прыжке в полный рост ренегат матросским замахом отправил молот к пояснице Сивого. Боёк сделал своё дело. Нижние позвонки старику раздробило с отвратительно гулким хрустом. Бандюган заверещал, рушась мордой в пол. Его ноги больше не слушались.
Руки заскользили по крови, только пачкаясь, но никак не меняя его безвыходное положение. Один ловкий трюк превратил бывалого уголовника в живой труп.
«Это ещё не всё».
Дезертир вытянулся в полный рост, опуская к ногам молот, и подошёл к Сивому. Он даже с места не мог сдвинуться. Альдред был должен убедиться, что старик останется жив, но ничего не сумеет поделать. Каблуком грязного сапога ренегат прошёлся по шершавым ладоням бандита, топча пальцы. Хруст перемежался с воплями. Преступник сыпал на него проклятиями, но мститель не слушал.
Ему захотелось оборвать поток словесных помоев. Так что ренегат без задней мысли пнул носком в ухо Сивому, и тот затих, припав к мраморному полу.
Возмездие Альдреда Флэя почти свершилось. Но больше всего остального дезертира волновал его меч-бастард. И глава Тринадцати.
– Покажись, – потребовал беглец.
Он застыл на месте, вслушиваясь в поистине гробовую тишину, что нежданно-негаданно нависла над просторным холлом. Спустя пару-тройку мгновений ушей коснулся мерный шаг. Альдред посмотрел туда. Из столовой вышел сам Глен Макивер, держа в руке Прощальную Розу. Амбалу этот меч был всё равно что одноручный.
Зубы верзилы сорвали с кости последний ломоть копчёной свинины. Тщательно жуя мясо, Маки отшвырнул кость за себя. Проглотил мясную кашицу. Вытер пятерню об штанину, нисколько не заморачиваясь.
«Этот ублюдок, что, жрал, пока его людей били? У него всё в порядке?..» – поражался ренегат.
– Ты заслуживаешь аплодисментов, земляк, – осклабился Маки. – Жаль только, не могу тебя одарить ими…
– Это не твой меч, – строго напомнил Флэй, косясь на бугая.
– А что? Твой, что ли? – рассмеялся тот.
Предатель скривил губы в вымученной ухмылке. Нет. О его самоволке Тринадцать узнать никак не могли. Говорить что-либо Альдред не собирался. Дух переводил, да и только. Этим возмездием он, казалось, и так прыгнул выше собственной головы. Тем паче, что изнутри его грызёт чума.
– Знаешь, ты поразил меня, – признался Маки, ничуть не лукавя. Вроде как. Он рыгнул без стеснения. – Столько народу завалить разом не каждый сможет. Из чего ты сделан, братишка?
– Мне нужен мой бастард. Отдай мне его, – повторял ренегат, буравя рыжего верзилу взглядом. Пот облеплял лицо, от него одежда липла к коже.
Глен хмыкнул.
– Не выйдет, малой. Меч – залог моего выживания. Им я убью тебя. Любого, кто помешает мне выбраться в Северный Город. Никакая аркебуза, никакая сталь не сравнится с химеритом. Металл, выделяющий эфир. Хах. Да на него весь приступный мир облизывается, пацан, – рассуждал Макивер.
– Мне по боку, – буркнул Альдред. – Если меч для тебя стоит всё, а банда – ничего, грош цена тебе самому. Ты тоже пыли заглотнёшь.
Верзила покачал головой.
– Правду говорят о преступниках. Ни чести, ни совести, ни принципов. Свора стервятников – да и только.
– Земляк. – Маки оскалил зубы. – Это просто прихлебатели. Перхоть. Пехота. Мои настоящие друзья давно мертвы.
Без всякого сожаления говорил он. Видать, и друзья были сугубо «номинальными».
– Уверен, они тебя заждались в Серости, – пробормотал Флэй.
Атака Макивера была внезапной. Он в мгновение ока покрыл расстояние до мстителя, намереваясь разрубить Альдреда пополам. Ренегат еле успел выставить перед собой молот. Химерит прошёлся вдоль древка, разрубая то пополам. Замах оказался настолько мощным, что обе половинки выдернуло из рук дезертира.
Предатель в ужасе поглядел на Тринадцать. Здоровяк ухмыльнулся, нанося очередной удар по дуге. Альдред чудом умудрился нырнуть под клинок. Пальцы коснулись рукоятки кинжала. В следующий же миг окровавленное лезвие, протиснулось в плоть Глена, будто жало осы. Сталь вошла в бедро.
Маки зашипел. Собирался схватить паршивца свободной рукой. Но Флэй оказался быстрее. Вырвал из ноги амбала кинжал и кувыркнулся в сторону. Глен не успел развернуться вслед за ним, как схлопотал опять. Кривой клинок порезал ему голень.
Умертвить его дезертир даже не пытался. Ещё не время. А вот разозлить быка, чтоб тот совсем потерял контроль над ситуацией, – да.
Огромная тень под Альдредом изогнулось в ударе. Он увернулся, не давая себя разрубить. Прощальная Роза лязгнула об мраморный пол, поднимая вверх брызги крови. Выбрасывая торс вверх, Флэй нанёс ещё одну колотую рану. В предплечье на сей раз. Резко выдернул, ныряя под бастард, и порезал живот Глену поперёк.
Великан зарычал. Каждое такое ранение стягивало мышцы. Делало его слабее и медленнее. На то и был расчёт юркого дезертира. Ревя, будто разъярённый медведь, амбал занёс над головой бастард – и метнул клинок по направлению к Альдреду.
Либо блок, либо смерть. Ренегат отскочил чуть назад. Сталь и химерит соприкоснулись с тошнотворным визгом. Флэй не преминул возможностью ударить ещё раз, едва клинки расцепились после свидания по касательной. Лезвием полоснул по щетинистой щеке, пуская кровь. Шрам останется.
Бугай вспыхнул от гнева, планомерно теряя контроль. Он со всей силы ударил Альдреда под дых. Тот согнулся в три погибели. Меч заюлил туда-сюда в руке старшого. Глен оправиться от апперкота Флэю не давал и пнул его по рёбрам, отбрасывая от себя.
Тот всхлипнул, перевалившись в паре шагов от Маки на спину. Перед глазами всё плыло. В ушах звенело так, будто разорвалась пороховая бомба где-то поблизости. Гигант всё приближался, обхватывая рукоять бастарда обеими руками. Он занёс Прощальную Розу над ренегатом, намереваясь опустить химерит на живот противника.
Сложно сказать, успел узнать Глен заключенную в мечу силу или нет. Но факт оставался фактом: один надрез – и Альдред не жилец. Яд убьёт его быстрее чумы.
Клинок полетел сверху-вниз. Упираясь руками в пол, Флэй мигом бросил ноги назад. Обратный кувырок, как итог. И снова Макивер ударил в молоко. Но в этот раз кое-что изменилось. Раненая нога подвела его, заставляя опуститься на одно колено.
Это было временное окно. И Альдред ощутил его прозорливо.
Под ногами валялось немало оружия. Однако ближе всего оказалась пустая аркебуза. Флэй подорвался, поднимая огнестрел с пола. Взялся за дуло. Глен поглядел на него, выпучив раскрасневшиеся глаза. Его лицо развернуло в следующий миг. Изо рта выбило слюни, разбитые губы плюнули кровью. Прилетело прикладом.
Химеритовый бастард выпал из руки амбала.
На достигнутом Альдред не останавливался. Последний удар его будто бы зарядил непонятной силой. Он растерял над собой контроль и бил прикладом в голову Глена ещё и ещё. На пятом ударе тот разломался. Может, Флэй и наставил Маки шишек, но тот как был в сознании, так и остался.
Цепкая лапа чуть было не сжалась на горле дезертира. Вовремя отпрянул, бросая бесполезное ружьё. Манёвр вырисовал новую перспективу для Альдреда. Тот самый кинжал, отобранный у спавшего, лежал неподалёку. Ренегат бросился к нему.
У Маки перед глазами всё плыло. Удары в голову не прошли бесследно. Столько прямых он не пропускал со времён подпольных боев по юности. Не слишком-то соображая, что делает, он начал тяжело подниматься. Позабыл совсем о мече.
Желая только переломать хребет паршивцу, бугай потянул руку опять. К тому времени Альдред уже нащупал кинжал и поднял с полу. Шестое чувство подсказывало: беда произойдёт вот-вот. Он развернулся. Едва краем глаза заметив Глена Макивера, сделал всё на рефлексах. Сталь вогнало в бычью шею верзилы.
Здоровяк дёрнулся, а после застыл, как статуя. Его взгляд остекленел за мгновение. Тяжело дыша, дезертир медленно прокручивал кинжал. Из раны на клинок брызгало красным. Попал в ярёмную вену. Вот, что выбило из колеи Маки.
У ренегата взгляд оказался не менее диким, чем у главы Тринадцати. Но совершенно по иной причине. В преддверии собственной смерти бугай увидел в Альдреде больше, чем сам мог себе вообразить. Тем более, чем тот представлял о себе.
Монстр, как он есть. Весь перепачканный в крови и ошметках тех, по чью душу пришёл в особняк Сансовини. Бледная, как у мертвеца, кожа – и то в крапинку. Красным перепачкало даже седые волосы. Щетину, что вот-вот обратится жиденькой бородой. Но больше всего Глена Макивера ужасали глаза. У одного на склере запеклась кровь, что только добавляло картине ужаса. Ведь они сияли, как сапфиры, неестественным огнём.
Глен знал не понаслышке, что это. Совсем скоро Альдред Флэй умрёт – или станет одним из тех, кого в Саргузах нынче боятся без исключения все до дрожи в коленях.
– Дур-рак! – сказал, будто плюнул, ренегат. – Я же говорил тебе…
С этими словами дезертир вытянул из тугой плоти кинжал. Фонтан уже заждался – и тут же излился, заливая кожу бугая. Кровь полилась на одежду, так и не доходя до мозга. В предсмертном состоянии Глен Макивер потянул руку, чтобы заткнуть рану пальцем. Но на полпути впал в ступор и просто рухнул мордой в пол.
Чемпион подпольных боев без правил отправился в Серость на корм демонам. Таков никчёмный конец очередной бессмысленной борьбы за выживание, когда человек откусил больше, чем смог бы проглотить.
В особняке Сансовини осталось только двое живых людей.
Альдред запрокинул голову назад, выдыхая. Оправившись, он склонился над трупом Глена Макивера и вытер клинок об его рукав. Пятерня потянулась за Прощальной Розой. Бастард снова при нём.
Затем беглец встал, вернул кинжал в ножны и проследовал к Сивому.
Как ни странно, тот был ещё жив. Но застыл в одном и том же положении. С затекшей шеей. От него воняло бараном: нещадно потел. Старик промычал, насколько позволял ход челюстей:
– Не убивай. Пощади…
– И не собираюсь. – Альдред хмыкнул. Заговорил, будто сам не свой. Скалил зубы, как оголодавший волк: – Зачем отнимать у упырей свежак? Они ведь обязательно нагрянут сюда. Тут ведь столько мяса завалялось. Как только, так сразу. Хорошо, если ты их дождёшься. Живым.
Пожилой бандит осёкся.
– Думаешь, зачем я сделал всё, чтоб ты здесь остался? Чтоб у тебя не было и шанса выбраться или убить себя? Сможешь заглотить нож? Не сможешь. То-то же. Дело в том… – Он издал короткий смешок. – Дело в том, что тогда, в донжоне, заражённые не доели. Твоих дружков сожрали. А вот до тебя добраться не успели…
Флэй обхватил Прощальную Розу двумя руками. Развернулся и пошёл на выход.
Он бросил Сивому на прощание:
– Такова расплата…
Старик ничего не отвечал. Только тихо плакал, изредка всхлипывая. Ни сил, ни возможности рыдать, кричать, умолять у него не было. Ренегат не дал.
Мститель отворил ворота и покинул особняк Сансовини. Примерно помня из путевых знаков дорогу к госпиталю, направился по маршруту у себя в голове. На его лице застыла вымученная улыбка.
Он чувствовал себя победителем. Чувствовал удовольствие. Чувствовал себя счастливым. Пожалуй, так, как никогда прежде.
Жизнь преподнесла ему немыслимое испытание. Заставила обить пороги нескольких кругов дельмейского Эреба. Но он вышел на свет. И теперь направлялся прямо к своему спасению. С ним его Прощальная Роза. С ней ничего не страшно.
Ему недолго осталось. Почти всё.
Ливень тем временем почти сошёл на нет. Просто накрапывала морось. Но Альдреду было всё равно. Как зачарованный, он шёл на зов жажды выжить.
Эйфория оборвалась внезапно. По черепной коробке прокатился спазм. Чудовищная боль оплела всё тело. Даже окружающий мир глазами Альдреда тряхнуло. Впрочем, выразить муки ренегат не мог: лицо парализовало напрочь.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71248525) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.