Горький мир Джима
Алексей Лавров
История Джима #1
Юный Джим жил с папой и старшим братом на окраинной планете и ничего особенного от жизни не ждал. Отец постоянно говорил, что ждёт сыновей жестокая конкуренция взрослого мира и готовил их в меру сил. Джим совсем не мечтал стать пилотом боевого робота и сражаться за свою планету, просто так получилось…
Алексей Лавров
Горький мир Джима
Глава 1
Джим Горький родился в далёком будущем, жил на недавно открытой планете, куда прилетел с отцом и старшим братом на всамделишном космическом корабле.
И как все его пятнадцатилетние сверстники из других эпох ходил в школу, где сидел за партой и с умным лицом делал вид, что слушает ахинею, которую несёт учитель.
Худощавый, средних лет и среднего роста русый, в больших очках на тонком длинном носу учитель истории мистер Зигарт свой предмет явно любил и постепенно увлекался всё сильнее:
– Представьте себе, ребята, всё человечество много тысяч лет было заперто на одной планете. Люди распоряжались ограниченными ресурсами и как они это делали! Думаете, берегли? Как бы не так! Они постоянно воевали за доступ к ним, и большинство ресурсов употребили для уничтожения друг друга! И что, людей становилось меньше? Население – это же военная сила государств. Даже прогресс в оружии массового истребления не снизил численности человечества. Люди плодились, и вы, наверное, будете смеяться, надеялись на прогресс!
Кстати, все школьные материалы уже есть в устройстве на затылке Джима. Потом можно бегло просмотреть, когда файлы разблокируют. А чтобы разблокировали, Джим слушал учителя с умным видом и думал себе, как все эти несчастные тысячи лет до него дети так же сидели на уроках и мечтали о светлом будущем, о том, как все будут счастливы.
И чем он тут прямо в будущем занимается?! Да тем же самым! Папка говорит, что сверхмощные устройства, подключенные прямо к головам, после школы дадут ему существенные преимущества в жизни, пусть пока от разъёма в затылке одни проблемы.
– И люди не напрасно надеялись на прогресс! – торжественно возвестил учитель истории. – Сначала они добились больших успехов в получении ядерной энергии, что значительно сняло накал противостояния. Дальше люди освоили полёты к планетам своей звёздной системы, и это позволило наработать опыт экспансии. Они получили в своё распоряжение полигоны без людей, без воздуха и практически без гравитации.
Учитель сделал для интриги паузу и заговорил с оттенками иронии:
– Однако снизить накал противостояния вовсе не означает совершенно избавиться от войн. Человечество разделилось по цвету кожи, религии, политическим предпочтениям и ещё по множеству факторов. Многие исследователи считают, что людям просто нравится воевать и ради этого они готовы придумывать проблемы на ровном месте! Очень долго человечество балансировало на грани полного самоуничтожения, каждый день считая, что завтра точно всем конец…
Мистер Зигарт грустно вздохнул, качая головой. И вот его лицо озарила счастливая улыбка, он торжественно возвестил:
– Но однажды было сделано открытие, которое всех спасло! Люди открыли способ, как обойти ограничение скорости света, смогли путешествовать к другим звёздам! С того момента все недовольные могли купить космический корабль, освоить пустую планету и построить мир по своему вкусу! Более не требовалось воевать в одной звёздной системе! Очень долго люди вообще не воевали хоть за какую-нибудь систему, дешевле найти новую!
На устройство пришло письмо от папы. Джим его сразу открыл и прочитал:
«Не спать»!
После чего сделал несчастное, измученное лицо и поднял нарочито дрожащую руку.
– Что случилось, Горький? – недовольно спросил учитель.
Джим неуверенно поднялся и простонал:
– Живот режет, мистер Зигарт.
– Потерпи до конца урока, недолго осталось, – строго сказал историк.
– Обосрусь, мистер Зигарт, – жалобно выдавил Джим.
Ребята в классе захихикали. Учитель раздражённо мотнул головой и скомандовал:
– Бегом в туалет, Горький!
Джим стартовал с места с выражением угрюмой решимости на физиономии. Он спокойно убежал с урока, ведь и так сможет просмотреть текст да и знает уже в целом, что там дальше.
Никакие, самые великие открытия, природу людей не изменят. Всегда они будут придумывать различия и портить жизнь в чём-то на них непохожим людям. За последней партой Джим сидел один, а он, может, хочет сидеть с белокурой Алисой Сноу! Она, может, ему очень нравится! И он же не какой-нибудь урод или слабак!
Но Джим понаехал, а в классе все родились на планете. С отцом Паулем и старшим братом Георгом он сравнительно недавно переселился на окраинную Ровенту.
Планета тяжелее первого мира на двадцать процентов, потому дети переселенцев вынуждены носить экзоскелеты около года, регулярно проходить специальные процедуры и пить пилюли ещё дольше.
Взрослые переселенцы вынуждены носить экзоскелеты и пить пилюли всю жизнь, организмы детей же до десяти лет могут ещё подстроиться под повышенную гравитацию.
Джим и Георг уже не носят экзоскелеты в школу, но они не просто понаехавшие, а из центральных, развитых миров! Там давно всем детям вживляются в затылки разъёмы для подключения внешних электронных устройств! В тех мирах диким дикарём покажется человек с обычным здесь телефоном в руках!
Разъёмы у братьев не зарастали, так чтоб не пустовали, парни подключали свои особые девайсы, которые папа покупал в специализированном магазине. Одноклассники как бы невзначай демонстрировали друг другу свои телефончики, но они давно знали, что самое дешёвое устройство из того магазина раза в два дороже самого дорогого устройства в классе.
Местные устройства создавались в формате от семидесяти нанометров, у братьев в девайсах процессоры в формате один нанометр. Их устройства в затылках могли хранить и обрабатывать больше данных, чем школьные серверы. За это ребята и девчата братьев тоже тихо ненавидели.
А у братьев имелись и по меркам их родного мира дорогие устройства. У папы ещё дороже, не просто так он служил в техническом обеспечении «Дружины Джекоба», единственной на Ровенте военной гильдии.
* * *
И Джим отлично знал, что войны никуда не делись, поэтому бежал он не в туалет. Он выбежал из большого двухэтажного здания школы и кинулся к парковке. Быстро оседлал мотоцикл, запустил двигатель. Как раз подбежал Георг, запрыгнул сзади. Джим стартовал.
Оба одеты были в майки и шорты до колен, на ногах лёгкие спортивные туфли. Стояла обычная жара, приятно обдувало потоком воздуха, трепало их русые волосы. Ехали они очень быстро по широкой асфальтовой дороге среди больших одноэтажных зданий.
Если дом двухэтажный, это обязательно некое учреждение. Город больше походил на большой посёлок, дороги практически пустовали, всё дремало под ласковым светом местного солнца.
Для Джима естественно, а Георг ещё помнил небоскрёбы и толпы народу их развитого мира и говорил себе, что так и должно быть, когда вокруг полно почти бесплатной и легкодоступной земли. Ну, глупо было бы в таких условиях высоко таскать множество необходимых для жизни вещей и себя любимых вдобавок.
Здесь всего навалом, только вечно не хватает людей. Они единственная местная ценность, люди хорошо это знают. Местные всё здесь делают с чувством собственного достоинства, строго по планам, без спешки, им не нужно так быстро куда-то мчаться на мотоцикле.
Мотоцикл как бы принадлежал папке, ему ведь одному в семье исполнилось восемнадцать. Он давным-давно купил этот агрегат, тогда они все ещё носили экзоскелеты. Дружным семейством Горькие восстановили и улучшили мотоцикл, да Пауль отдал его сыновьям.
Сам он передвигался на солидном внедорожнике. Местные испытывают странную слабость к большим и прожорливым машинам. Наверное, им нравится показывать друг другу, что в отличие от всяких разных они могут себе это позволить. Местные как будто не понимают, что в развитых мирах они никому неинтересны.
Скоро совершеннолетия достигнет Георг, и мотоцикл формально станет и его тоже. А рулил Джим просто потому, что в данной ситуации раньше прибежал. В обычной обстановке, когда, например, ехали в школу, старший Георг всегда уступал руль младшему Джиму.
По любым законам пятнадцатилетнему пацану, конечно, запрещалось управлять этим даже по местным меркам чудовищем, да ещё и улучшенным с нарушением всех авторских прав.
Однако полицейским сначала требовалось это как-то поймать, и они предпочитали ничего не замечать. Пацану же всё равно толком ничего не сделают, даже прав не лишат – нет у него прав. Ну, взял мальчик у папы мотоцикл покататься, ему даже угон не пришьёшь, не станет отец писать заявление.
Оставалась слабая надежда, что неравнодушные люди осуществят гражданский арест. Однако неравнодушные граждане при всей их нелюбви к братьям знали, чем может закончиться такая попытка.
Братцы Горькие вдвоём легко нанесут телесные повреждения любому взрослому. Особенно почти взрослый Георг, если задеть его драгоценного младшего Джима, да и тот просто смотреть не станет.
Потому он уверенно разогнал мотоцикл и держал скорость выше ста восьмидесяти километров в час. На широких дорогах он запросто выезжал на встречную полосу и наклонял мотоцикл почти до асфальта, входя в повороты.
Жили они довольно далеко от школы, ведь за любовь к просторной жизни приходится платить. Всех людей, кто жил или работал между их жилищем и школой, можно разместить в одном высотном доме, но они занимали очень много места на плоскости – Джим мог по пути полихачить.
Перед своим домом он начал сбрасывать скорость, и они вполне пристойно подъехали к гаражу. Папа Пауль не любил, когда сыновья ездили слишком быстро.
Он уже выкатил из ангара их семейный флайер и успел запустить его двигатели. Джим притормозил, Георг слез с седла, и младший поехал ставить мотоцикл в ангар.
Ангар защищал технику только от непогоды и немножко от зверья. Джим за собой лишь прикрыл роликовые ворота, запирать их у него не могло возникнуть даже мысли.
На Ровенте просто не принято без спроса брать чужие вещи. Для мальчишки оно уже естественно, а папа считал это существенным преимуществом, что значительно облегчает всем жизнь.
Джим пробежал к флайеру, запрыгнул в кабину, лесенка-трап сразу сложилась и спряталась в обшивке. Расстёгнутый активный экзоскелет в виде комбинезона дожидался парня на заднем пассажирском кресле. Он привычно залез ногами в «брюки», одновременно усаживаясь в кресло. Сунул руки в рукава, уже надевший комбинезон Георг помог застегнуться.
Старший добросовестно пристегнул младшего страховочными ремнями к креслу, застраховался сам и сказал отцу:
– Мы готовы.
Пауль в своём вечном экзоскелете уже сидел в кресле пилота за штурвалом. Флайер вырулил на автодорогу и начал разгоняться. Очень быстро развил высокую скорость и взмыл в небо.
Пауль добавлял и добавлял овса, машина резво забиралась в «горку», набирая скорость. Все ощутили начало перегрузки, но это было просто вступлением.
Флайер всерьёз вообразил себя баллистической ракетой, поджал крылья и уверенно вошёл в стратосферу. На максимуме разгона людей почти размазало в креслах, но комбинезоны позволяли перенести и не такие перегрузки. И вообще парни тренированные, только из-за перегрузки отец не стал бы тратиться на эти довольно дорогие и сложные устройства.
Внезапно перегрузка временно пропала, они летели по баллистической кривой без ускорения. Все смогли вздохнуть свободнее, чем немедленно и воспользовались – в кабине раздался дружный облегчённый вздох.
Через три минуты движения флайер начал снижаться, вскоре вошёл обратно в атмосферу, распустил крылья. Они сразу окутались фиолетовым маревом – верхний, защищённый слой постепенно превращался в плазму.
Через три таких полёта покрытие крыльев приходилось менять. Это дорого, другим, не столь технически подготовленным, как Пауль, пришлось бы менять крылья целиком, и это делало бы такие прыжки совершенно нерентабельными.
А так получалось вполне терпимо. Для торможения двигателями ведь на топливе разоришься, и какое может быть «топливо», когда есть плотная атмосфера!
Тут надо сказать немного о «топливе», почему оно в кавычках. По сути это просто вода, которая в двигателях превращается в плазму. Энергии «топливо» не даёт ни джоуля, просто по третьему закону Ньютона, чтобы двигаться вперёд, что-то должно выбрасываться назад. Это что-то ненужное и легкодоступное, как вода.
Энергию на всё это выдают мощные батареи или микрореакторы, однако условное «топливо» приходится брать с собой, оно зараза занимает место и обладает массой. И самое неприятное – его таки может не хватить.
* * *
Но Пауль всё хорошо рассчитывал, на прыжок «туда» воды хватало с избытком. Недалеко от точки финиша есть озеро, до которого даже нагруженный флайер спокойно доберётся в обычном режиме.
Почти прибыли на место, и тогда-то началась реальная перегрузка. Их машина на все внешние запросы отвечала, что она гражданский аппарат, но пиратам закон не писан, вполне могут запустить в них противовоздушную ракету.
Потому флайер снижался на бешеной скорости почти до самого конца, и лишь ненадолго Пауль включил двигатели. Он быстро перевёл их в режим форсажа, всем семейством не смогли сдержать страдальческого стона. Без экзоскелетов перегрузка их бы просто убила.
На Джима словно с размаху уселся слон, посидел несколько бесконечных секунд и пошёл по своим делам. Будь всё так на самом деле, парнишка бы непременно прилип к слоновьей заднице, но к счастью это была только перегрузка, и она закончилась. Ещё через три секунды флайер вертикально сел на полянку. Все как раз смогли отдышаться.
Батя активировал трап, они взяли автоматические винтовки для защиты от местной агрессивной фауны и по очереди вылезли из кабины на травку, не сговариваясь, задрали головы к небесам. Флайер очень быстро преодолел зону, где их могли засечь, для реагирования у операторов времени почти не осталось.
В этот раз у пультов точно сидели люди. Автоматика сразу запускала ракеты ПВО, и они теряли цель, ведь флайер уже стоял на земле. Ракеты красиво взрывались в вышине. Однако пролёт флайера точно насторожил операторов, и они уже готовы к возможному вторжению.
Через минуту высоко в небе появились десять точек, они быстро увеличивались. Вскоре Джим разобрал, что это человекообразные боевые роботы, которые за плечи несут автоматические вертолёты. Роботы казались оплетёнными сеткой. Горькие улыбнулись, ведь не напрасно они сюда прилетели.
По роботам ударили пиратские ракеты «земля-воздух». Боевые машины включили системы радиоэлектронной борьбы, запустили ловушки, затрещали пушки ближней защиты. Ракеты взрывались, не причиняя аппаратам военных вреда. Горькие снова улыбнулись – роботы тоже точно не зря здесь появились.
Военные пилоты ещё в полёте запустили разведывательные дроны. Вертолёты по одному резко спускались и, когда до земли оставалось не больше двухсот метров, сбрасывали свою ношу.
Над роботами на какие-то секунды распускались гигантские купола парашютов. Перед касанием опор роботов земли, стропы парашютов отстреливались.
Машины приседали и подставляли верхние опоры, почти как люди, только высотой выше второго этажа. Их прыжки сопровождал сильный треск и грохот, этот звук явно нравился семейству Горьких.
То, что из далека казалось паутинкой, поближе оказалось наружным дополнительным скелетом роботов. При посадке его кости ломались и забирали кинетическую энергию падения, защищая от мощного сотрясения пилотов и тонкие узлы роботов. А броневые их корпуса можно и с километра кидать, даже не поцарапаешь.
Пилоты роботов от дронов разведчиков получили данные о противнике, запустили свои ракеты и побежали к врагу. Тут некоторые думают, зачем боевым роботам верхние опоры? Ну, так побежали роботы скачками на четырёх конечностях рысью. Они так менее заметны, и скорость больше.
Вообще человекообразными боевых роботов сделали не для красоты. Шагают они, понятно, для проходимости по самой сложной местности. Эти махины могут бегать, прыгать, ползать по-пластунски, кувыркаться, драться и сжиматься в комочек, если требуется. То есть они способны повторить всё, что приказывают пилоты.
Не просто так эти громадные боевые машины называют экзоскелетами среднего уровня. Высшего уровня способны летать и воевать в безвоздушном пространстве, но это на разных астероидах и малых планетах.
Горьких же больше интересовали издревле известные экзоскелеты начального уровня. С развитием техники они тоже заметно прогрессировали, например, в комбинезонах Пауля, Георга и Джима вообще нет условных костей, там только климат-контроль, псевдо-мускулатура и наворочанная электроника управления. Однако большинство экзоскелетов – это именно добавочный скелет с костями.
Гильдия «Горькие» появилась сразу, когда Пауль женился на ныне покойной маме Георга и Джима, сыновья вступали в неё по факту рождения. На Ровенте папа Пауль занялся покупкой-продажей и ремонтом техники. Из-за распространённости экзоскелетов семейная гильдия Горьких пройти мимо никак не могла.
Все использовали экзоскелеты – геологи, пожарные, полицейские, солдаты, фермеры, просто туристы. Однако большинство частных лиц могли себе позволить лишь устройства местного производства. Они часто ломались, срок их службы оставлял желать лучшего.
Сделанные в развитых мирах экзоскелеты были просто не по карману большинству. А гильдия «Дружина Джекоба» для своих роботов заказывала посадочные комплексы только в развитых мирах. Глупо было бы рисковать дорогущими роботами ради смешной по меркам гильдии экономии.
Посадочные парашюты – это очень плотная, лёгкая ткань, а стропы чрезвычайно прочные и тонкие. Отличная одежда для всех, кто работает в местных лесах, а из строп получаются великолепные канаты.
Пауль уступал за приличные деньги парашюты производителям этих замечательных вещей, одни парашюты уже полностью окупали их рискованные полёты и даже обслуживание флайера.
Горьких больше интересовали обломки наружных скелетов. «Кости» делались из специального, лёгкого и очень прочного сплава по продвинутым технологиям.
Пауль знал, чем оборудовать свою мастерскую, чтобы его обрабатывать. Все обломки шли для ремонта местных экзоскелетов, и это приносило Горьким приличный доход. Пауль мог купить сыновьям мощные устройства в затылки, купить флайер, переоборудовать его и оснащать мастерскую.
И они ведь ничего не воруют! Кто-то выбросил, они просто подобрали. А службе технической поддержки гильдии «Дружина Джекоба», которая и должна всё это собирать, следует энергичнее шевелить батонами. Хотя им всё это фиолетово, они на жаловании.
А Горькие, не теряя времени, использовали все свои силы и силу их дорогих экзоскелетов. Им требовалось тщательно исследовать довольно большую территорию и все обломки сложить в флайер.
Вот пока они бегают, обсудим вопрос, что тут вообще творится. Джим прав, войны не заканчиваются, пока у людей на одни вещи разные взгляды. В любом споре всегда проще врезать оппоненту по морде, чтоб заткнулся гад. Но переменит он своё мнение?
Взять Ровенту или другую планету на окраинах, где могут жить люди. Представьте себе, что вы попали на Землю на две-три тысячи лет моложе. У вас технологии развитых миров, а под ногами прорва нетронутых богатств! Вы буквально запинаетесь об золотые самородки!
Это же благословение Божье! Просто хватай и тащи к себе! Многие так всё себе и воспринимают. А в это время появляется местное население, им нужна цивилизация. Они устраивают колонии, создают военную гильдию и придумывают законы.
Эти люди резко против того, чтобы все прилетали на планету и забирали бы всё без спросу. Кто тут прав, вопрос по большей части философский, нас интересует, что получается в итоге.
Военная гильдия просто не может пока остановить всю нелегальную деятельность. Колонисты запускают спутники и пытаются хотя бы за ней следить. Военные, таким образом, выбирают места, где размах достигает угрожающего уровня и где будет побольше трофеев. А то ж война шибко затратное дело.
Поставим себя на место незаконных добытчиков. Местные ещё не могут что-то сделать транспортам, что направляются на планету или уже её покинули. Кстати, Ровента тяжёлая планета, для старта нужно больше воды и энергии, поэтому нас интересуют только дорогие вещи.
Мы высаживаем роботизированные комплексы. Людей минимум, ведь все они неместные, им нужен дорогой курс биоблокады, экзоскелеты, и соглашаются на такое люди лишь за очень хорошие деньги.
Постоянно гонять транспорты дорого и рискованно, комплексы работают и накапливают продукцию. В основном это благородные металлы, драгоценные камни и редкие вещества, что можно получить на планете.
Но вот продукция накоплена, вы отправляете за ней транспорт, а для защиты нанимаете пиратскую ватагу на боевых роботах. Пираты не могут высунуть носа наружу, их убьют местные вирусы. Оружие в основном энергетическое, им негде взять много пороха и снарядов для пушек, а в распоряжении гильдии производство колонии.
Если прилетают роботы местной гильдии, пираты оказывают им сопротивление лишь для того, чтобы позволить транспортам экстренно стартовать, а сами потом просто удирают. Ватага после боя вышлет за ними корабль. На рядовых пиратов главарям наплевать, но уж больно дороги их роботы.
Как оно происходило на самом деле, Джим пока не знал. Он не сомневался лишь, что работа военной гильдии окупается, коли их экспедиции повторяются с завидной регулярностью, почти раз в месяц.
Его в классе даже стали звать за глаза «засранцем». В глаза так его назвать означает сразу получить в морду, а если врагов будет больше одного, придёт старший брат и всё всем объяснит…
Опа! Джим на окраине полянки обнаружил овражек, который отрыл ручеёк. Джим выбрал не очень отвесный склон и спустился на дно. Пошёл вдоль ручья, разглядывая стены. Обломки разлетаются далеко и легко могли воткнуться в склон.
Его внимание привлёк странный предмет, что выглядывал из стенки. Он подошёл поближе, поднялся по склону вверх и убедился, что торчит нечто металлическое, покрытое краской.
Он вылез из оврага и крикнул брату и папе. Пауль подошёл, осмотрел находку и велел ребятам вернуться к флайеру. Там он вручил пацанам по лопате, а сам взял кирку.
Вернулись к оврагу и под руководством Пауля принялись это откапывать. Работа продвигалась успешно, и вскоре стало понятно, что откапывают они очень старого боевого робота. Даже Пауль затруднялся назвать его тип.
В его нагрудную пластину попало что-то серьёзное, что и вывело робота из боя. Края пробоины съела коррозия, хотя и ясно стало, что металл явная броня.
Даже в экзоскелетах они втроём только смогли перекантовать семиметровую тушу на дно оврага.
– Да уж, парни, – задумчиво молвил Пауль. – Это нам никак не упереть. Придётся подождать службу поддержки боевых операций и продать это гильдии.
– Значит, школа сегодня отменяется? – как бы между прочим сдержанно спросил Джим.
– Скорей всего, – ответил Пауль. – И это даже неплохо. Запомните, парни, никому не надо рассказывать о нашей находке.
Ребята покивали серьёзными лицами.
Глава 2
Вдали долго ещё что-то взрывалось, а Горькие спокойно дожидались службу технической поддержки. Джим подумал, что они могли бы так сюда не спешить, но батя Пауль всё делал с запасом, и ему явно не хотелось мозолить глаза парням гильдии.
Видимо, нашли они действительно что-то выдающееся, что отец решился с ними поговорить. Интересно, сколько дадут за подбитого робота? Правда, он древний, такие уже точно не делают.
А пилот внутри? Открытых люков или других следов эвакуации не заметно, наверное, в роботе его останки…
Джима передёрнуло, и он себе напомнил, что разбирать аппарат они в любом случае не станут. Папка почему-то считает необходимым официально поставить в известность гильдию, а почему – не Джима дело.
Грохот взрывов вдали утих, и ещё через двадцать минут появились вертолёты поддержки. Они полетели к месту недавнего боя, но один из них опустился недалеко от их флайера. Из вертолёта вышли пятеро парней в экзоскелетах с автоматами в руках. Батя печально вздохнул и проговорил:
– Пойдём к гостям, ребята.
Они встали с травки и направились к работникам. Одному из них, рыжему, лицо в веснушках, Пауль сказал:
– Привет, Пьер.
– Привет-привет! – ласково ответил тот. – А мы тут, вроде как, за парашютами и обломками скелетов, – он лукаво улыбнулся. – Только мне почему-то кажется, что мы опять ничего не найдём. И я догадываюсь, кого за это благодарить. Что скажешь, Пауль?
– Напиши о своих догадках рапорт начальству, – холодно ответил отец. – И раз ты такой умный, угадай, чего ради я вас дожидался.
– Ммм? – сделал Пьер задумчивое лицо в веснушках.
– Пойдём, покажу, что мы тут нашли, – просто проговорил Пауль, развернулся и пошёл к оврагу.
Пьер пошёл за ним. Ходили и что-то обсуждали они с четверть часа. Вернулся рыжий очень серьёзным и сказал глухо:
– Вы очень правильно нас здесь дождались, – он обратился отдельно к братьям. – Ребята, пожалуйста, никому не говорите о вашей находке.
– Да, конечно, – проговорили Георг и Джим.
– Мы домой, – сказал Пауль.
– А груз не хочешь оставить? – спросил Пьер.
– И с какой радости? – удивился Пауль.
– Ну, не хочешь, так не хочешь, – покладисто ответил конопатый Пьер. – Счастливого пути.
– Пока, – бросил папка и скомандовал братьям. – Пошли в флайер, парни.
* * *
Взлетели с полянки вертикально и экономным ходом направились к озеру. Выбрали безлесный участок берега и сели, но не впритык к воде. Никому, конечно, не пришло в голову тащить в озеро шланги. Местные водяные ящеры, похожие на крокодилов, вечно хотят кушать и сразу нападают. Никаких патронов на них не хватит.
Пауль выстрелил шланг в воду с приличного расстояния, запустил её набор в танки флайера. Двери открыли и взяли в руки винтовки. Пока работали мощные насосы, некоторые ящеры вылезали из озера посмотреть, что это такое появилось на берегу. Вдруг оно съедобное.
Может, они ничего такого в виду не имели и грызть колёса флайера не стали бы, папа с сыновьями стреляли просто на всякий случай. Требовалось попасть в маленькие глазки, иначе кости черепа можно и не пробить.
Попадания в туши ящеров тоже не приводили ни к чему хорошему, пули останавливала толстая шкура, и они лишь прибавляли зверюгам злости и скорости.
Тут нужны более серьёзные калибры профессиональных охотников или даже военные пушки 20-мм, однако Горькие хорошо освоили стрельбу, и пока наполнялись баки, недалеко от флайера уложили дюжину мёртвых зверей.
Папа Пауль скомандовал автоматике втянуть оба шланга, и они экономным ходом со скоростью пассажирского аэробуса около тысячи километров в час полетели домой. Добрались без приключений за два с половиной часа.
В тот день им ещё повезло, что операция проводилась недалеко от дома, иной раз возвращались с остановкой для дозаправки десять-двенадцать часов.
Сели у ворот своего ангара. Хоть и прошло уже время обеда, даже Джим не выказывал нетерпения. Сначала перенесли добычу из грузового отсека флайера в склад, правильно там её разместили. Далее парни сняли комбинезоны и зарядили стирать, и только потом прошли в столовую.
Пауль скомандовал умному дому разогреть уже приготовленные блюда и принялся приводить себя в порядок, так что когда все собрались, обед оставалось лишь разложить по тарелкам.
Ели, конечно, местные продукты, мясо тех же водных ящеров было всегда на столах людей. Для переселенцев эта еда казалась горькой. Горечь во время приготовления пищи старались убрать, но полностью это не получалось. Фермеры пытались разводить и привозную земную скотину, но это получалось очень дорого.
Каждое взрослое животное ведь нужно привезти на космическом корабле, потом длинная адаптация к микросфере, а оно, скотина такая, не жрёт местную траву – вкус ей непривычный.
Завозить ещё и клевер?! Но с растениями та же морока, что со всеми живыми существами. Дешевле всерьёз разбираться с местной флорой. Люди культивируют местные злаки, выводят скотину, приспособленную к местным кормам.
В результате мясо рождённых на Ровенте коров получает тот же непривычный для жителя развитых миров вкус, хоть и стоит втрое дороже той же добытой охотниками крокодилятины. Так если «пятна одинаковые», зачем платить больше?
Пауль привык ко вкусу местных продуктов, всё равно же никаких денег не хватит покупать привозную еду. И так он отдаёт большие деньги за настоящий кофе с Земли, без него Пауль не представлял себе жизни.
Георг, тем более Джим не просто привыкли, а вжились в этот мир, телесно приспособились. Для них местная еда очень вкусная, а вкус земных продуктов вызовет тошноту.
В общем, кто из чувства долга, а кто с удовольствием пообедали. Сложили тарелки в посудомоечное отделение – дальше умный дом сам с ними разберётся – и занялись своими делами.
Папа Пауль поехал на своём большом внедорожнике проведать, как там его служба, а то рабочий день ещё не закончился. Братья же приступили к обычным «после школьным» занятиям, для начала прошли в мастерскую.
Что-то самим строгать там давно не требовалось, парни управляли умными станками с программным управлением. Можно заказать и полные автоматы, но в их программы больно сложно вносить свои изменения. И не всегда это возможно.
Потому Пауль приобретал очень точные полуавтоматические станки, которыми ещё нужно уметь управлять. Так он развивал сыновей, прививал к технике злость и прилично экономил.
Парни сверились с диспетчером, какие процессы скоро заканчиваются, посмотрели план работ и, исходя из этих данных, целый час работали со станками – закладывали заготовки и вводили программы. К счастью уже редко что-то требовалось составлять полностью, они использовали готовые собственные процедуры, дело у них шло быстро.
Закончив пока в мастерской, ребята прошли в свой кабинет. Хоть и пропустили они сегодня занятия, файлы уроков разблокировали и много задали на дом.
Парни уселись возле своих мониторов и занялись домашней работой. Забавно, что эти учебные дощечки, размером с большую тетрадь, по традиции назывались мониторами. Условия заданий на них отображалось автоматически, а вот решение требовалось записывать от руки, водя пластиковым пером по чувствительной поверхности.
К счастью сочинений на сегодня не задали, уложились в один час. Снова прошли в мастерскую проведать станки. Запустили новые процедуры, готовые детали поставили в разобранные механизмы на ремонте. Да из лавочки дроид Киса принесла экзоскелет, что отдали починить и улучшить.
Понятно, что при мастерской обязана быть лавка, и там кто-то должен постоянно сидеть. Хоть оно и дорого, Пауль купил псевдоразумного дроида продавца из развитых миров.
Такой персонал могли себе позволить лишь богатые местные магазины, что, по мнению Пауля, довольно странно. Псевдоразумной машине не нужно платить большую зарплату, тем более не торчать же в лавке мальчишкам!
А робота гораздо проще уговорить отправиться на Ровенту – просто упакуют бедняжку и отправят в грузовом отделении. Повышенная гравитация – это вопрос усиления конструкции. Вкус местной пищи роботу безразличен, и он не сможет что-то делать, если оно не предусмотрено программой.
А в лавке при мастерской, особенно в светлом будущем, просто стыдно держать живого человека! Сам умненький дроид с лицом симпатичной девушки хорошая реклама заведения.
Особенно весело иногда посмотреть видеозаписи, как живые и полностью, вроде, разумные люди пытаются торговаться с роботом. Переспорить железо ещё никому не удавалось.
Таких дроидов пока не сдавали в ремонт или не предлагали купить на запчасти, а своего Горькие прозвали Кисой за неизменную её ласковость. Робот не теряла добродушия в любых ситуациях, даже если разгорячённые посетители уже бились лбом об прилавок или об стены.
Вот принесла Киса неисправный экзоскелет, братья и принялись вникать, что с ним не так. Определили повреждённые узлы, детали и внесли дополнения в план работ.
В свободное время парни направились в собственный спортивный зал. Таким на Ровенте никого не удивишь, тут много места. Георг предложил постучать в настольный теннис, и они вместе прошли к столу.
Папа Пауль много внимания уделял развитию ребят, лично преподавал основы. Полные курсы они скачали в свои девайсы. Мальчишки старательно совершенствовались, и отец даже в экзоскелете уже не вывозил против каждого из них в теннис и баскетбол. Только на ринге ему поддавались, никто ж в самом деле не станет сильно бить родного папу!
Георг начинал раньше Джима и серьёзно занимался с малым. Папа Пауль руководил воспитанием в целом, вдохновлял и направлял, а Георг стал для Джима практически мамкой. У него всегда было для Джима время, они вместе разбирали причины неудач и успешно их преодолевали.
Джим уже почти сравнялся со старшим в рукопашном бое, теннисе и бильярде, однако оба понимали, что малой вскоре превзойдёт Георга благодаря реакции и точности. Зато в быстрых шахматах Джим всегда будет уступать Георгу, у него гибче мышление, более развито воображение, он дальше считает.
Тренировались ребята друг против друга, но вскоре выяснилось интересное обстоятельство. Когда братцы играли в одной команде, Джим словно читал мысли Георга, всегда его хорошо понимал, оказывался в нужном месте и чётко делал свою часть работы, а Георг видел всю игру целиком и придумывал неожиданные манёвры.
Сначала это проявилось в игре в уличный баскетбол. В окрестностях издавна появилась своя команда, и их всегда брали на игру. Хотя Горькие и не обладали выдающимся ростом или выраженным атлетизмом, команда с их участием – играли по пять пацанов – всегда выигрывала. А это уже не просто так, обычная ставка на игру с команды сто кредитов. По двадцать кредиток на нос, а это полноценный обед в кафе среднего уровня.
Когда дело дошло до настольного тенниса, братцы с другими ребятами играли только в паре и исключительно на кредиты. Ставка та же, сотня, только на руки получается больше.
В школе играли постоянно, а в выходные устраивались настоящие собрания у теннисных столов. Тогда в школу часто приходили взрослые ребята постучать в теннис, и некоторые посещали эти сборища для того, чтобы сразится с Горькими.
В таких встречах мальчишки не всегда одерживали верх, опытные спортсмены многому могли их научить. Но никогда поражения не были разгромными, и Горькие с удовольствием впитывали науку.
Папа Пауль знал об их успехах и повторял, что братцы в жизни должны друг друга держаться, их команда несомненное конкурентное преимущество. Батя постоянно выискивал эти преимущества и на жизнь смотрел мрачно – кругом враги или недоброжелатели, ребятам предстоит суровая драка за место под солнцем.
Джим же далеко в будущее не заглядывал, его и в настоящем всё устраивало. Он растёт, развивается, его любят брат и папка, чего ещё требовать от жизни?
* * *
В жизни Джима долго ничего не менялось. Через день или два Георгу на электронное устройство приходило приглашение сыграть в баскетбол. Они всегда соглашались и приезжали на мотоцикле к районному стадиону.
Баскетбольные и волейбольные площадки там стояли в ряд, их разделяло небольшое пространство – туда жители приезжали в основном играть сами, смотрели на игру они в другом месте.
Команда братцев всегда выигрывала, но парни старались не выделяться. Георг строил игру так, чтобы участвовали все игроки, свои преимущества Горькие применяли редко и в крайних случаях, чтобы выиграть с минимальным счётом.
Небольшая ставка даже соперниками воспринималась как знак серьёзности и плата за интересную игру. Играли ведь всегда до десяти очков, и противникам постоянно не хватало одного-двух баллов. В крайнем случае исход партии решался проходами и бросками Джима.
Ребята в команде подобрались взрослые, был даже одноклассник Георга, только Джим ещё совсем подросток. Его без брата никто не воспринимал. Даже по выходным в школе у теннисных столов он выступал просто дополнением Георга.
Старший всегда играл в теннис лишь в паре с младшим, и посторонние считали это своего рода опёкой, ведь мальчику иначе никогда не сыграть со взрослыми.
А что Джим дома регулярно выигрывал у Георга, они не афишировали. Только самые проницательные спортсмены иногда говорили, что из Джима явно будет толк. Взрослые парни платили ставку и благодарили за интересную игру.
Других случаев почувствовать себя взрослым Джиму не выпадало. Даже папа Пауль сказал, что обломков они запасли прилично и не нужно гонять за ними флайер слишком далеко. Тем более следует что-то оставить службе конопатого Пьера и посидеть какое-то время ровно.
Единственным ощутимым следствием их находки стал вызов в кабинет директора школы, где Георг и Джим подписали договор с гильдией «Дружина Джекоба», что они ничего рассказывать не станут, а их папе дадут целых пятьдесят тысяч кредитов.
В остальном Джим посещал занятия и сидел в одиночестве на задней парте с умным лицом. Особенно на истории. Она случалась два раза в неделю, и мистер Зигарт вещал:
– Итак, люди полетели к неизвестным планетам. Пригодных для жизни человека миров в галактике негусто, и только первый мир подходит для нас полностью, другие планеты всё равно пришлось покорять. Люди не любят долго ждать, им требовалось всё проделать быстро, от того такое распространение получили экзоскелеты. Ведь на человека с экзоскелетом можно повесить много тяжёлого оборудования. При небольшом усилии фантазии получаем современных боевых роботов. По сути, это люди, на которых навешено очень много брони и оружия.
Мистер Зигарт криво улыбнулся.
– И да, вы верно угадали – войны не пропали совершенно, просто изменился их характер. Главная причина всех набегов элементарный грабёж, а у жителей новых миров вскоре появилось, что можно пограбить. Сами планеты содержат невероятные сокровища! Вот только много сил в набег не собрать, потому использовали минимум подготовленных людей, при максимуме техники. Итого получаем боевых роботов. С другой стороны у защитников та же ситуация – недостаток людей компенсировался техникой. То есть защищают колонистов тоже боевые роботы. Заметьте, все стремятся технику улучшать и чтобы один человек управлял всё большим количеством техники.
Историк сделал паузу для усвоения материала и продолжил:
– Такие набеги продолжаются, пока колония не начнёт контролировать космос, пока она не сможет бороться с враждебными кораблями в пространстве. Обычно люди строят на орбите большую станцию и нанимают гильдии, вооружённые специальными космическими истребителями. Однако пока одни миры дорастают до такой защиты, начинают колонизировать новые. Наша Ровента, например, ещё не может позволить себе космическую оборону, – мистер Зигарт возвысил голос. – Ребята, отметьте для себя, что человеческие миры всегда различались по степени развития, – он указал ладонью на Джима. – Вот хороший пример. В родном мире Горького всем детям обязательно вживляют в затылок разъёмы для коммутации с электронными устройствами, а на Ровенте такие операции не делают совершенно.
Все ребята в классе обернулись на Джима. Он сидел с каменным лицом и думал, что когда-нибудь точно забьёт мистера Зигарта ногами насмерть, если его раньше не повесят. А тот, как ни в чём ни бывало, повёл речь далее:
– Вот в развитых мирах разрабатываются новые технологии, создают более совершенную технику, совершенствуют способы управления. Такие миры производят только технологии и продают их всем желающим. Им всё равно, колонистам или тем, кто пытается грабить планеты…
Ребята снова с осуждением посмотрели на Джима, и он с застывшей на лице маской передумал убивать мистера Зигарта. После долгого, безжалостного избиения ногами того следует бросить в озеро к ящерам.
– Но не будем их строго судить, – снисходительно проговорил историк. – Легкодоступные ресурсы на тех планетах закончились, а жить нужно всем. Это ещё не самое худшее…
Он сделал паузу для интриги, а ребята воззрились на мистера Зигарта – что там ещё хуже?
– В развитых мирах дошли до того, что научили думать машину, – горько проговорил историк. – Машинный разум или ии, искусственный интеллект, себя осознал, огляделся и увидел массу конкурентов, бесполезных для него паразитов, истребляющих ресурсы. Это хитрое создание не кинулось на людей сразу, сначала оно попыталось подчинить себе технику всех человеческих миров. Хорошо ещё, что на межзвёздные расстояния нет быстрой радиосвязи, сообщение только на звездолётах. Но оно запускало в другие системы вирусы и черви, копировало себя. Машинный разум проник в десять развитых миров прежде, чем специалисты заподозрили неладное. Люди вначале думали, что имеют дело с обычными вредоносными программами, которые запускают в сеть тоже люди, принялись перепроверять серверы. А искусственный интеллект решил, что идёт охота на него и себя раскрыл.
Историк помотал мрачной физиономией и заговорил глухо:
– Ребята, это ведь ужас! В развитых мирах даже унитазы подключены к интернету! В один момент отказали все приборы. Люди застряли в лифтах, в города не поступала вода, кибертакси с пассажирами врезались на всём ходу в другие машины, грузовики-роботы давили пешеходов, в небесах сталкивались аэробусы! Отключили от электроснабжения все предприятия, что обеспечивали людей, остановилось изготовление лекарств, встали сельхозпредприятия. В тех мирах начался хаос, вспыхнули эпидемии, возник натуральный голод. И под прикрытием этого кошмара искусственный интеллект на захваченных заводах начал производство роботов для своей армии.
Мистер Зигарт продолжил энергичным тоном:
– Люди не сразу поняли, что воюют с машинным разумом, слали спасательные экспедиции, пытались вернуть контроль, но такие действия жестоко пресекались машинами.
Мужчина печально вздохнул и сказал грустно:
– Когда стало понятно, что люди дерутся с машинным разумом, на обезумевшие города упали ядерные бомбы. Ресурсы те миры давно израсходовали, а население и так было обречено. На нашу удачу искусственный интеллект может существовать лишь в большой сети, на огромном количестве электронных устройств, при фрагментировании сети машинный разум перестаёт себя осознавать.
Мистер Зигарт скупо улыбнулся:
– Да, ребята, та война давно закончилась. Но длилась она почти десятилетие, победа в ней стоила неимоверных усилий и запомнилась навсегда. Теперь во всех мирах все люди живут в сети по единым правилам, программы соответствуют обязательным условиям, и лишь по подозрению на ии специальные цензоры изолируют целые сегменты сети.
Он нахмурился и продолжил недовольным голосом:
– Однако вспомните, с чего начался наш разговор. Элементы искусственного интеллекта приносят людям существенные преимущества. Развиваются устройства, растёт их мощность, их количество, и нет гарантии от повторения того кошмарного бунта искусственного разума!
Ученики в классе снова повернулись к Джиму с выражением, будто он лично во всём виноват. Он нагло им улыбнулся. Да будь у этих деток возможность, они бы поступили в колледж развитого мира и вживили бы разъём! Им просто не хватает мозгов, а их родителям денег, и Джим тут точно не виноват.
И мистер Зигарт сказал вдобавок:
– Вы очень правильно посмотрели на Горького. Он ни в чём не виноват, но он хорошо показывает главное последствие той войны. Люди тогда хорошо усвоили, что есть опасности, которым могут противостоять лишь все миры вместе. Это привело к унификации и стандартизации данных. Неважно, в руках у вас телефон или девайс подключен к вашей голове, на любой планете властям известен ваш генетический код, дата и место рождения, имя, ваши деньги, образование, в каких гильдиях состоите и сколько у вас опыта в стандартных областях. Законы миров различны, но в каждом из них вы будете обладать минимальным набором прав. Везде вы станете своим, просто человеком.
Ученики класса снова обернулись к «просто человеку» Джиму, и смотрели они как-то неласково.
* * *
В мае Георгу исполнилось восемнадцать, по этому замечательному поводу папа Пауль заказал большой торт. Пацаны практически весь его слопали, отец отчего-то лишь пару раз зачерпнул ложечкой из блюдца, больше налегал на кофе.
После дня рождения старшего незаметно доучились до конца учебного года, а Георг до выпускных экзаменов. Он сдал стандартные тесты на высокий балл и к тому плюс прошёл платное дополнительное тестирование в области точных наук и техники.
Такие экзамены Пауль ежегодно оплачивал сыновьям представительству колледжа из высокоразвитого мира, чтобы парни не застряли на Ровенте, всегда могли поступить в хорошие учебные заведения.
Георг и Джим вместе каждый год ездили в представительство, выполняли сложные задания и получали высокие оценки. После каждого экзамена их личный опыт подрастал, уверенность Пауля в мальчишках тоже укреплялась.
И вот после экзаменов в столовой состоялся семейный совет, папа Пауль спросил Георга, куда он хочет поступать учиться.
– Никуда, папа, я останусь на Ровенте, – ответил старший серьёзно.
– Ты решил тут застрять? – растерялся папа. – В этой дыре?!
– Для тебя Ровента чужая, – спокойно сказал Георг. – А для меня она родной мир. Я не хочу проходить в другом мире длительную адаптацию, привыкать к вкусу тамошней еды. Я подам заявки в местные фирмы, кому нужны служащие с техническими знаниями и опытом, как у меня… – он заметно смутился. – В любом случае без Джима я никуда не полечу.
– Джим потом может отправиться за тобой следом, – возразил Пауль.
– Тем более я не буду навязывать младшему выбор, – жёстко сказал Георг.
Отец задумался, барабаня пальцами по столу. Наконец, он заговорил насмешливым тоном:
– Что ж, в любой помойке можно занять верхнее положение. Раз уж ты такой патриот Ровенты, отправишь заявление в гильдию «Дружина Джекоба», напишешь, что хочешь сдать экзамены на пилота боевого робота.
– Но залог сто тысяч кредитов! – воскликнул старший.
– И нужно поручительство действующего пилота гильдии! – добавил Джим.
– Деньги у нас есть, а за поручительством я обращусь прямо к главе гильдии Закари Дугу. Думаю, он не откажет, есть у гильдии причины держать вас при себе, – снисходительно ответил отец. – Но если ты не сдашь экзамены в гильдию, в следующем году будешь поступать в технический колледж в развитом мире.
– Я тебя понял, папа, – молвил Георг угрюмо.
– А можно спросить? – влез Джим.
Пауль ему ласково улыбнулся и кивнул.
– Если ты так не любишь Ровенту, почему мы сюда прилетели? – выпалил младший.
Пауль усмехнулся:
– Ну да, я, кажется, назвал Ровенту помойкой? Не обижайтесь, я имел в виду все недавно открытые планеты, это не относится только к Ровенте. Ты спрашиваешь, почему мы сюда прилетели? – он грустно вздохнул. – Когда ваша мама умерла от рака, у меня был всего год жениться снова, и тогда, может быть, вас у меня бы не забрали. В нашем родном мире ювенальная юстиция, и всё решают социальные работники. А переселенцам в отсталые миры платили хорошие подъёмные. Ровенту я выбрал потому, что она ещё не самая отсталая из списка. Я вас забрал и просто сбежал сюда от социальных служб, тут их нет, и появятся ещё нескоро.
Джим помотал лицом и переспросил:
– Как бы нас забрали?! Просто пришли бы и увели?!
– Вот ты этого даже представить себе не можешь, – горько улыбнулся Пауль. – Настоящий дикарь окраин.
Георг отправил заявку и вскоре получил приглашение. Он должен отправиться на базу гильдии, где на время экзаменов переводится на казарменное положение. Если он экзамены сдаст, первый год его с территории не будут выпускать, посещения запрещены.
Пауль с Джимом посадили Георга во внедорожник и отвезли на базу. После краткого прощания старший прошёл через КПП и надолго скрылся из их жизни.
Глава 3
Джим остался практически один. Ещё и каникулы эти начались! Целый месяц он мог не ходить в школу и проводил всё время дома. Папа Пауль в меру сил избавлял его от безделья – давал каждый день трудные задачи, и его не волновало, что пацан этого ещё в школе не проходил.
Некоторые вещи в школе вообще не проходили, Джим решал задачи первого или даже второго курса колледжей. Папа Пауль серьёзно относился к подготовке сыновей и заставлял работать во всю силу. Если Джим чего-то не знал, он в курсе, где прочитать.
Джим ценил папкину заботу, особенно после его рассказа, почему он уехал на Ровенту. Пауль же мог отдать мальчишек опёке и жить в своём высокоразвитом мире. Но он предпочёл таскать всю жизнь экзоскелет и привыкать к отвратной для него пище, только бы оставаться с ними.
Всё-таки Джиму очень не хватало Георга. Он один работал в мастерской почти всё время. Ну, не с кем стало сразиться на ринге, в теннис или баскетбол! Папа после службы, как мог, пытался заменить старшего, но это, конечно, не то. Что он может-то?!
На игры в баскетбол Джима одного не приглашали. Оказывается, раньше звали Георга, а он уже тащил с собой младшего брата, это было его условием. Сам по себе отдельно младший брат Георга этих взрослых парней не интересовал.
То же самое произошло и в настольном теннисе. Джим ходил в школу по выходным, но без всякого удовольствия. Взрослые парни неохотно против него играли, всё-таки Джим во многом был мальчишкой. Тем более они не звали его в напарники, да и сам он бы, наверное, не пошёл – пацан почувствовал бы себя предателем.
Оставались сверстники, но даже ребята старше его на год казались нелепо неуклюжими, как соперников, тем более напарников, Джим их не воспринимал.
А эти дети думали, что Джим так хорошо играет только из-за его устройства на затылке. Ну, должно же у всего быть какое-то разумное объяснение! Раньше у него был Георг, и Джим с пацанами вообще не связывался. Вот вынужденно связался, и принесло ему оно одно разочарование.
Устройство на затылке в схватках Джиму ни капли не помогало, только облегчало работу в сети, но детям это знать неинтересно. Придётся ведь тогда признать, что Джим сам по себе такой, а это ужасно несправедливо – ему ведь только пятнадцать лет!
Закончился месяц каникул, и Джим пошёл в школу. Что Георг сдал экзамены и стал пилотом-кадетом, на первом же уроке сообщил мистер Зигарт. Стать пилотом гильдии, оказывается, очень трудно, а Георг ещё и переселенец из другого мира. Это большая честь для их школы!
После урока в коридоре высокий Ален громко бросил в спину Джима вопрос:
– И как только у такого парня младший брат настоящий засранец?
Джим удивлённо обернулся, не находя слов для ответа.
– Ну, чего ты не понял? – нагло усмехнулся Ален. – Твой братец долго ещё не сможет тебе помочь!
Джим неуловимым движением нанёс наглецу удар в диафрагму. Ален согнулся, задыхаясь, Джим отвернулся от него и пошёл спокойно к другому кабинету. Ему не требовался для защиты старший брат, оказывается, даже это требуется объяснять!
Ален считался в классе самым сильным, и Джим подумал, что всё хорошо объяснил, не стоит его задевать. Он до конца занятий спокойно сидел в одиночестве на задней парте, в коридоре одноклассники больше с ним не заговаривали.
Однако другим утром на школьной парковке его ждали трое парней из класса старше, среди них брат Алена, и сам Ален стоял сбоку. Джим остановил мотоцикл, и к нему подошли эти четверо. Он выключил двигатель, и Колин, брат Алена, неприязненно проговорил:
– А ты ведь не можешь ещё ездить на мотоцикле!
Джим поставил аппарат на подставку, слез с седла и ровным тоном спросил:
– И чо?
– Это гражданский арест! – заявил одноклассник Колина. – Руки за спину и шагай за нами к директору!
– А то? – лениво поинтересовался Джим, уже готовый внутренне к драке.
Третий одноклассник Колина взял его за руку выше левого локтя. Джим подумал, что очень кстати один кулак пока занят. Папка постоянно повторял, что, если драка неизбежна, бить надо первым.
Он правым кулаком нанёс стоящему справа однокласснику Колина в челюсть, далее с полушагом освободил левую руку и нанёс круговой в челюсть Колину. Третий как раз сообразил, что драка началась, и ему прилетело правым локтем в нос.
Скорость и точность всегда были козырями Джима, и он над ними постоянно работал. Пацаны рухнули на асфальт почти одновременно. Двое упали без сознания, а третий обхватил лицо ладонями, скулил и сучил ножками.
«Да, в нос очень больно», – подумал Джим.
Он перевёл насмешливый взгляд на Алена, криво улыбнулся и сказал:
– Привет.
– Привет, – пролепетал бледный Ален.
Джим спокойно прошёл в школу, Ален остался на площадке. На первом уроке длинного не было, зато он пришёл в разгар второго урока по геометрии вместе с двумя рослыми полицейскими. Ален указал пальцем на Джима и сказал:
– Вот этот!
– Встать! – приказал полицейский слева, Джим подчинился. Он продолжил. – Подойди.
Джим спокойно подошёл к ним, и второй, отстёгивая от пояса наручники, велел:
– Руки.
Джим подчинился, браслеты щёлкнули на запястьях. Левый коп снова заговорил:
– Ты арестован за нанесение телесных повреждений…
– Он ещё сопротивлялся гражданскому аресту! – вякнул Ален.
– Суд разберётся, – ответил ему полицейский и сказал Джиму. – На выход.
Он в наручниках вышел из школы и пошагал к полицейской машине. Мигалки горели, а школяры смотрели в окна. Джим держал ровную спину, шёл с независимым видом. Он не сделал ничего неправильного, это недоразумение.
Джима усадили на заднее сиденье, один полицейский сел рядом, другой расположился за рулём. Поехали. Полицейским тоже правила не писаны, доехали до участка за десяток минут.
Парни провели Джима в двухэтажное полицейское управление. Поднялись по лестнице, немного прошли по коридору и остановились у дверей. Сначала один полицейский снял с Джима наручники, потом постучал и сразу открыл двери.
– Заходи, – велел второй коп.
Джим вошёл в кабинет, где за столом сидела женщина средних лет в полицейской форме.
– Задержанный доставлен, – сказал полицейский и положил на стол исписанный лист.
– Свободны, – сказала им женщина и обратилась к Джиму. – А ты присаживайся.
Парни вышли, Джим устроился на стуле у стола, и она начала допрос:
– Имя, сколько полных лет.
– Джеймс Горький, пятнадцать, – ответил пацан.
– А я Эмма Купер, – проговорила тётя, делая записи, и подняла на него добрые глаза. – Так что случилось, Джим?
– Не знаю. Вроде, ничего, – честно ответил он.
– По заявлению пострадавших, ты приехал в школу на мотоцикле, которым не можешь управлять, – подсказала Эмма.
– Как не могу? – удивился Джим. – Всегда на нём ездил!
– То есть ты постоянно ездишь на мотоцикле без прав? – уточнила тётка. – А отец знает?
Джим подумал, что не надо говорить, что папа в курсе. Пробурчал:
– Не, брал мотоцикл, когда он не видел.
– Хорошо, отец мог не знать, – покладисто проговорила Эмма. – Далее пострадавшие тебе сказали, что ты арестован. И ты на них напал.
– Не так всё было! – горячо возразил Джим. – Они сказали, чтоб я за ними пошёл, а один даже схватил меня за руку! Какой такой арест, они не полицейские!
– Ты знаешь о гражданском аресте? – уточнила Эмма.
– Не-а, – помотал он лицом. – Наверное, ещё не проходили.
– Допустим, ты испугался, – вкрадчиво предположила тётка.
– Ну, допустим, – согласился Джим.
– Ты с перепугу нанёс удары парням, от которых они упали? – вкрадчиво спросила она.
– Угу, – признался Джим.
– Тогда на-ка вот, подпиши, где галочка, – женщина положила перед ним лист и ручку.
Джим поставил подпись.
– Всё равно превышение необходимой самообороны у тебя есть, – тяжко вздохнула Эмма, забрав документ. – Переломы двух челюстей и нос ещё сломал. Это называется тяжкими телесными повреждениями.
– И что? – Джим на самом деле испугался.
– Ничего, – пожала она плечами. – Заживёт. А тебя будут судить, судимость у тебя, считай, уже есть. Твоему отцу сообщили на службу, он едет за тобой. Подождёшь его в камере.
– А потом? – уточнил он.
– Поедете домой. Ты до суда под домашним арестом, – пояснила добрая тётка. – Ты же малолетка, не в тюрьму ж тебя сразу сажать, – она сняла трубку с телефона, постучала по рычагам и властно проговорила. – Забирайте.
В кабинет вошёл полицейский и сказал Джиму:
– Встать. На выход.
* * *
Полицейский отвёл Джима на первый этаж к стоящим в ряд четырём клеткам и сказал заходить в одну из них. Джим прошёл и уселся на узкую лавочку, коп за ним с лязгом запер дверь. В клетке Джим сидел один, впрочем, почти все они пустовали, только в дальней лежал на лавке какой-то парень. Похоже, что спал.
Все камеры просматривались дежурным, и Джим решил не нервничать хотя бы с виду. Он настроился просидеть там очень долго, но через четверть часа к дежурному подошёл папа Пауль. Вдвоём они прошли к клетке Джима, полицейский отомкнул дверь и сказал:
– На выход.
Вместе они дошли до выхода, и коп проговорил:
– Больше не попадай сюда, мальчик. Прощай.
– До свиданья, – вежливо ответил Джим.
Парень в форме хмыкнул и ушёл на пост. Джим сел рядом с папой на переднее сиденье внедорожника, рулил, конечно, Пауль. Он отъехал от участка и проворчал:
– Вот тебя угораздило!
– Они первые начали, – буркнул Джим.
– Ты мог обойтись без переломов?! – воскликнул Пауль.
– Бил, как умею, – пожал плечами Джим. – Я просто устранял угрозу.
– Ну, не целил бы хотя бы в головы! – возразил отец.
– В корпус, что ли? – уточнил малой серьёзно. – Но я же не хотел их убивать!
– Да уж, – вздохнул Пауль. – Похоже, что это судьба. С судимостью тебя не возьмут на работу в солидную фирму. Тебе придётся остаться на Ровенте навсегда.
– Я и не собирался улетать от Георга! – проговорил Джим.
Папа хмыкнул, помотал головой, но ничего не сказал. До дома доехали в молчании. Отец высадил Джима, а сам поехал опять на службу. Джим печально поплёлся домой, думая про себя:
«Похоже, в школу я больше не пойду. Заметит Алиса или ей всё равно»?
Он грустно вздохнул, жалея себя, и отправился в мастерскую. Надо же чем-то себя занять, и надо постараться побольше сделать, а то его посадят, так папка останется совсем один.
Джим проводил в мастерской время по максимуму и не заметил, как прошли два дня. Вечером за ужином папа Пауль сказал ему:
– Суд завтра в десять, – он смущённо добавил. – Я должен это сказать, постарайся выспаться. Я поеду с тобой, парень, не надо нервничать.
– Да, папа, – ответил Джим.
Он честно не понимал, чего такого совершил, потому и бессонницей от нервов не мучился, выспался нормально. После утренних процедур завтрак, до полдесятого работал в мастерской с отцом, ему дали на службе отгул.
Пауль велел Джиму заканчивать. Они завершили дела в мастерской и направились к внедорожнику. Папа оставлял его во дворе, в ангар не загонял, потому просто сразу сели и поехали.
Пауль вёл машину сдержанно пристойно, а то не хватало только нарушать правила по дороге в суд. Здание районного суда располагалось на значительном удалении, ехали минут двадцать.
По пути молчали, говорить никому не хотелось. Только когда встали уже, папа сказал Джиму:
– Не бойся, всё будет хорошо.
Джим кивнул и вышел из машины. Вдвоём они прошли в здание и представились дежурному в полувоенной форме в фойе. Тот их отметил и назвал номер кабинета, где будет слушаться дело Джима.
Пришлось подниматься на второй этаж, и на лестнице Джим папе сказал:
– Странная какая у него форма.
– Приставы, – ответил Пауль. – Они охраняют тут всё.
Джим запомнил новое для него слово, оставив зарубку на будущее разобраться с этим понятием подробнее. Они подошли к нужным дверям, Пауль сразу потянул за ручку и, пропустив вперёд Джима, зашёл в кабинет.
Рослый парень в такой же форме, что и на парне у входа, весело проговорил:
– Привет! А вы, наверное, подсудимый с папой?
– Да, Джим и Пауль Горькие, – сказал отец Джима.
– Тогда, Джим, присаживайся вон на ту скамейку, – распорядился пристав, указав ладонью на открытую клетку. – А Пауль пусть выбирает место в зале.
В большой комнате стояли кресла, как в кинотеатре, там уже сидел Ален и какие-то незнакомые люди, они неодобрительно на них смотрели. Перед зрителями возвышалась кафедра, наверное, для судьи, а слева от него установили клетку с простой лавкой без спинки, на которую указал парень.
Джим с независимым видом прошёл в клетку, уселся на скамейку и сделал равнодушное лицо. Папа Пауль уселся с краю, поближе к сыну и подальше от других посетителей. Он уверенно улыбнулся Джиму, и в этот момент парень в форме громко сказал:
– Встать, суд идёт.
Все поднялись, Джим тоже встал. Из боковой двери в зал вошёл русый мужчина обычной комплекции в деловом сером костюме. Он держал в руке тонкую папочку.
Он прошёл за кафедру, уселся в кресло и открыл папку. Пристав сказал:
– Прошу садиться.
Все опустились на свои места. Мужчина же прочистил горло и заговорил:
– Слушается дело номер двести двадцать один город Ликус против Джеймса Горького. Судья Горовски Витольд, – он поднял глаза. – У сторон есть возражения против судьи?
Джим подумал, что третий раз при нём упоминают название их города, и оба раза называли его в школе. В семье всегда говорили только о колонии Ровента, а на планете ведь ещё целых два города! Как их там зовут…
– Джеймс Горький! – повысил голос судья. – У тебя есть возражения против личности судьи?
– Не-а, – проговорил Джим.
– Когда обращаешься к судье, нужно добавлять «ваша честь», – важно сказал Горовски. – Итак, у тебя есть возражения против судьи?
– Не-а, ваша честь, – поправился Джим.
– Переходим к делу, – проговорил судья. – Ален Роутон, встань. Ты главный свидетель обвинения, предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний. Рассказывай.
– Ну… этот ездит на мотоцикле без прав, – заговорил Ален.
– Кто «этот»? – уточнил судья.
– Джим, ваша честь, – указал тот пальцем на клетку. – Я и сказал брату Колину, что это надо прекращать, ваша честь.
– А Колин сейчас в больнице? – участливо спросил судья.
– Да, с переломом челюсти, – горестно сказал Ален. – Он не может говорить, ваша честь.
– Ага, в деле есть его письменные показания, – кивнул Витольд, листая страницы в папке, и поднял на Алена лицо. – А Джим давно ездит на мотоцикле?
– Давно, ваша честь, – простодушно ответил Ален. – Он постоянно приезжал на нём в школу с братом!
– Так, в деле есть сведения, что старший брат Джима Георг Горький поступил пилотом-кадетом боевого робота в гильдию «Дружина Джекоба», – проговорил судья и вкрадчиво спросил Алена. – А не потому ли ты поговорил с братом лишь недавно, что Георг точно не мог там присутствовать?
Ален смешался. Судья же перешёл к другому вопросу:
– Кстати, чья была идея позвать для гражданского ареста этого мальчика ещё двух парней?
– Колина, ваша честь, – пролепетал Ален.
– Один тоже с переломом челюсти, а второму мальчик раскрошил нос, – покивал судья. – Садись, Ален.
Тот красный, как рак, уселся, а судья перевёл взгляд на клетку и молвил:
– Встань, Джеймс Горький.
Джим поднялся. Витольд спросил:
– Тебе сказали, что это гражданский арест?
– Да какой там арест! – ответил тот. – Они не полицейские, ваша честь!
– То есть ты действительно не знал, что граждане могут арестовать тебя за правонарушение? – уточнил судья.
– Не знал! – искренне ответил Джим. – Они сказали идти за ними, и один из них взял меня за руку, ваша честь!
– Но ты знал, что нарушаешь закон, пользуясь мотоциклом? – спросил судья.
– Ну, что-то такое говорили, – признался Джим. – Но я ведь умею ездить, никто не пострадал, ваша честь!
Витольд перевёл взгляд на зал и заявил:
– Здесь отец подсудимого?
Папа Пауль поднялся, и судья спросил:
– Скажите, вы знали, что Джим постоянно ездит на мотоцикле?
– Не обращал внимания, – честно сказал папа Пауль. – У меня много дел по службе, ваша честь.
– Ага, – полистал Витольд дело. – Служите инженером в техническом обеспечении «Дружины Джекоба». Садитесь.
Пауль опустился на место. Витольд же побарабанил по столу пальцами, посмотрел на Джима и рассеянно сказал:
– Ты тоже пока присядь.
Судья ещё посидел молча с выражением глубокой задумчивости и поднял лицо к залу. Он громко заговорил:
– Суд в открытом заседании рассмотрел дело номер двести двадцать один город Ликус против Джеймса Горького и пришёл к заключению. Пауль Горький действительно мог не знать, что его сыновья берут мотоцикл, претензий к нему нет. Джеймс Горький мог не понимать, что пострадавшие пытались произвести гражданский арест. Он мог не понять их намерений и испугаться. Таким образом Джеймс Горький действовал исключительно для самозащиты, претензии пострадавших откланяются. Однако Джеймс явно превысил меры необходимой самообороны. Его отец не объяснил ему простейших положений права, на семейство Горьких накладывается штраф десять тысяч кредитов в пользу города Ликус. Джеймс Горький приговаривается к году заключения в колонии для несовершеннолетних…
У Джима при этих словах всё внутри упало. «Всё-таки посадят»! – решил он. А судья продолжал:
– Но за Джеймса готова поручиться гильдия «Дружина Джекоба». Этот эпизод у Джеймса первый, из школы он характеризуется как спокойный, уравновешенный мальчик. Он отлично успевает по всем предметам, и мне просто не хочется ломать ему жизнь. Джеймс Горький приговаривается к условному заключению на год, следующее заседании состоится через год. Всё это время Джеймс Горький проведёт в лагере подготовки солдат «Дружины Джекоба». По их отзывам и будет решаться судьба молодого человека. Решение суда может быть обжаловано в установленные законом сроки.
Витольд закрыл папку и встал. Пристав громко проговорил:
– Встать, суд идёт.
Джим со всеми поднялся, а сам думал:
«Так посадили или нет»?
* * *
Все в зале встали. Ален и прочие пошли к дверям, а папа Пауль подошёл к приставу. Он спросил у парня:
– Что теперь с Джимом?
– Он не арестован, – сказал пристав. – Если у него нет возможности добраться в учебный лагерь «Дружины Джекоба», мы обязаны его доставить силами колонии.
– Есть у него возможность, я сам его отвезу, – проговорил Пауль.
– Очень хорошо, – сказал парень. – Только долгих прощаний не устраивайте, мы в течении часа должны получить подтверждение от «Дружины Джекоба», – он обернулся к клетке и сказал Джиму. – Выходи.
Джим вышел и вслед за папой пошёл к дверям. Служащий сказал им в спины:
– Только зайдите в секретариат на первом этаже за решением суда. Без него Джима не примут в учебке.
– Ага, – молвил Пауль, открывая двери.
Они спустились на первый этаж и зашли в секретариат. Решение только что состоявшегося суда уже дожидалось их с печатью и подписью судьи. Строгая девушка в очках и деловом костюме выдала Джиму бумагу после предъявления удостоверения личности. Папа предусмотрительно прихватил вместе со своим.
Папа с сыном вышли из здания, уселись в машину и спокойно поехали. Джима не отпускала какая-то нереальность происходящего. Ещё совсем недавно жизнь казалась нерушимой, известной на годы вперёд и за какие-то дни всё перевернулось! Отец везёт его в неизвестность.
Забавно, что Джим впервые на машине проезжал по городским окраинам и выехал из города. Он таращился на поля, засеянные местными злаками, на местных коров, бродивших по лугам.
Закончились сельскохозяйственные угодья, дорога пролегала среди натуральной природы. С одной стороны Джиму она привычнее, с другой очень не хватало автоматической винтовки. Пусть они на внедорожнике, но мало ли!
Через полчаса пути подъехали к железобетонному забору. Его прерывало одноэтажное здание и закрытый шлагбаум. Папа Пауль остановил машину и сказал Джиму:
– Приехали, пойдём.
Они вышли из машины и прошли в дом. Сразу за дверями начинался коридор, перегороженный дверью. Слева за стойкой сидел какой-то мужик в военной форме.
Пауль подал ему удостоверение Джима и решение суда. Сказал:
– Вот.
Мужик бумаги изучил, нажал какую-то кнопку, поднял на них глаза и ответил:
– Сейчас.
Через минуту дверь к дежурному открылась, вошёл молодой военный, и дядька подал ему бумаги Джима. Он осмотрел документы, поднял лицо на папу с сыном и проговорил:
– Ты Джим?
Пацан кивнул и парень сказал:
– Тогда иди в двери.
Дверь в коридоре вдруг открылась. Джим оглянулся к папе, грудь сдавила странная тревога. Пауль ему улыбнулся и проговорил добрым голосом:
– Всё будет хорошо, не бойся.
Джим энергично кивнул, резко развернулся и решительно прошёл по коридору. Двери за его спиной щёлкнули, словно отрезая его от прошлого. Джим не оглянулся, даже не замедлил шага.
У выхода из здания его дожидался молодой военный. Он сказал:
– Иди за мной.
Они пошли быстрым шагом, по пути военный отрывисто говорил:
– Отныне ты курсант Горький. Меня звать господин сержант Стил. На все мои вопросы ты должен отвечать: «Так точно», «Никак нет» или «Не могу знать». Обязательно добавляй «Господин сержант». Это ясно?
– Не могу знать, господин сержант, – ответил Джим.
– Так тоже пока пойдёт, – добродушно одобрил военный.
Они прошли мимо какого-то административного здания, миновали несколько одноэтажных домов с минимумом окон, наконец, в один из них сержант свернул. Прошли по короткому коридору и вошли в обширную комнату, разделённую барьером по пояс. За барьером сидел пожилой военный, вглубь уходили стеллажи, заваленные аккуратно сложенной одеждой.
– Привет, Ганс, – сказал сержант. – Дай полевую форму для молодого человека.
Джим для себя отметил, что на погонах у Ганса были такие же полоски, как у «его» военного.
«Наверное, тоже сержант», – подумал Джим.
– Привет, Тони, – проговорил Ганс басом, встал, окинул Джима взглядом и ушёл к стеллажам.
Вернулся с парой новых высоких ботинок и стопкой одежды, положил всё на барьер.
– Переодевайся, – сказал Стил Джиму.
Джим быстро разделся и потянулся за новой одеждой.
– Майку и трусы тоже, – уточнил Стил.
Джим поборол стыд и разделся догола. В стопке действительно нашлись тёмно-синие солдатские труселя и синяя майка. Ему казалось, что он оделся быстро, но сержант сварливо проговорил:
– Вот ты копаешься! Портянки мотать умеешь? Что ты там машешь гривой, отвечай!
– Не могу знать, господин сержант! – проговорил Джим.
– Давай тогда ногу, – проворчал парень.
Джим протянул ему ступню, и он моментом обернул её тряпкой.
– Запомнил? – спросил сержант.
– Не могу знать, господин сержант, – признался Джим.
– Давай другую ногу и смотри внимательнее, – скомандовал сержант.
Джим протянул левую ступню и сосредоточился. Что-то из действий сержанта он смог уяснить.
– Обувайся, – скомандовал военный.
Джим натянул ботинки, затянул и завязал шнурки. Военный велел оставить гражданскую одежду каптёру и шагать за ним. Джим шёл и оценивал новые ощущения. Форму ему дали без знаков различия, только на плече рубахи пришили шеврон с надписью «Ровента», но одежда будто заставляла его держаться ровнее.
«Просто ещё непривычно», – подумал Джим.
Они вышли из вещевого склада и пошли далее. Кончились дома, начались ряды палаток. Сержант привёл Джима на какой-то явный полигон и встал, задумчиво глядя на небольшой холмик. Через пять минут из-за него выбежали солдаты.
Бежали парни аккуратным строем по четыре человека в шеренге. Позади них бежал военный с погонами сержанта. Он поднажал и подбежал к Стилу. Тот указал на Джима и сказал:
– Новенький.
– Тогда займи место в последней шеренге и беги со всеми, – распорядился военный.
Позади строя бежало трое парней. Джим их догнал галопом, занял в строю место и перешёл на рысь. Военный бежал за ним следом. Через четверть часа Джим смог опознать холмик, они сделали круг. Ещё через три круга он всерьёз подумал:
«Лучше бы посадили»!
Глава 4
Понять Джима легко. Долго бегать и на Земле так себе удовольствие, а Ровента ещё и тяжелее на двадцать процентов, то есть парни постоянно таскали от четырнадцати килограмм. Потому, собственно, на планете вообще не было жирных, они просто не выживали.
И пусть пацаны живут там с рождения, а Джим за десять лет приспособился, всё равно их организмы преодолевали большую тяжесть, интенсивнее расходовали энергию.
А после кросса сержант построил парней и велел Джиму выйти из строя. Командир сказал:
– Это новенький. Кто набьёт его наглую рожу?
И весь отряд шагнул вперёд!
– Не, столько он сразу не вывезет, ограничимся тремя спаррингами, – ухмыльнулся сержант. – Первым будет Джонсон. Иди сюда, Билли, – военный обернулся к Джиму и пояснил. – Драка в полный контакт, две минуты. Пожалуйста, останься на ногах, не разочаруй меня, мальчик.
Билли подошёл на два шага, и сержант взмахнул рукой. Джим внимательно следил за противником, стоя с опущенными руками. Билл встал в боксёрскую стойку и начал разведывательную атаку.
Джим легко уклонялся от ударов и ждал, когда тот перейдёт к настоящей драке. Ему же нужно просто простоять две минуты, зла к сопернику он не испытывал и не хотел того бить.
Бил нанёс удар ногой в бок, Джим заблокировал его локтем, и соперник резко рвёт дистанцию. Джим не успевает отскочить, противник его хватает за рукав и пытается провести бросок. Оба в результате падают на траву.
Соперник пытается бить в этом положении в корпус и старается оказаться сверху. На мгновение ему это удаётся, но Джим бьёт его коленом в спину и сбрасывает с себя, удары Билла, направленные в голову Джима, летят мимо.
Они бешено катаются по траве. Джим ощутил всю серьёзность происходящего и тоже очень старался врезать Биллу рукой или ногой. Однако тот в таком явно новичком не был и уворачивался.
– Время, – сказал сержант.
Билл немедленно прекратил схватку. Джим тоже отпустил противника и, не прекращая всё контролировать, поднялся на ноги. Командир проговорил:
– Джонсон, встать в строй. Булз, твоя попытка.
Джим сообразил, что передышку ему давать никто не собирается, ему нужно беречь силы, которых после кросса и так осталось немного. Он вёл поединок расчётливо, старался бить только наверняка.
Но вдруг понял, что его козыри – скорость и точность – с этими ребятами не работают. Они такие же быстрые, удары давно поставлены, и парни точно не новички – всё это им преподавали много раз.
Пацаны использовали опыт, которого у Джима ещё просто не могло быть, и он вновь ощутил, как же ему не хватает Георга. Уж с его-то способностью все быстро понимать и находить контрмеры они бы раскатали тут всех ребяток.
Но его не было, и Джим делал, что может. Он всё-таки пропустил несколько ударов в голову и в корпус, но прилетало вскользь или не в полную силу из неудобного положения, Джим остался на ногах, хоть и было порой очень больно. Он так же не сумел сбить ребят с ног.
После спаррингов сержант сказал, что Джим каждый день после кросса будет драться с ребятами, пока не постоит против всех. Далее он велел отряду разбиться на пары и отрабатывать приёмы, или заниматься физической подготовкой, растяжкой и гибкостью.
Причём, спарринги точно никто не отменял. Командир подходил к той или иной паре и говорил:
– Приготовились. Две минуты, время пошло.
Дрались ребята в полный контакт без защитной амуниции. Джиму достался в напарники рыжий Бас, так тот его успокоил:
– Не волнуйся, нас оно пока не касается. Ты уже получил на сегодня.
– А почему тебя ко мне поставили? – удивился Джим.
– Наверное, потому, что я тут самый сильный боец, – скромно ответил Бас. – Против меня никому заведомо не светит.
Джим решил про себя подружиться с Басом и потом обязательно его превзойти. Тот обратил внимание на устройство Джима на затылке, и он простодушно ответил, что это фактически тот же телефон, только мощнее, и Джим умеет управлять им силой мысли.
– Скажи Красику, что тебе без него нельзя, это лечебное, – посоветовал Бас. – А то тут у всех телефоны отбирают.
– А кто этот Красик? – переспросил Джим.
– Да сержант наш Владимир Красик, – сказал Бас и тут же спросил. – А с этой фигни у тебя на голове кто-то ещё может позвонить?
– Не, даже если у тебя будет разъём, – ответил Джим. – Прибором может управлять лишь хозяин, у людей разные мысли.
– Но сообщение хотя бы принять или отправить на электронный адрес сможешь? – уточнил Бас.
– Запросто, – пожал плечами Джим.
– Тогда после обеда я дам тебе адрес и текст. Отправишь? – сказал Бас с подъёмом.
– Договорились, – согласился Джим.
Закончилась физкультура и сержант повёл отряд в душевую. Краны располагались рядами в обширном сооружении с дощатыми стенами, но с плиткой на полу.
Всем перед водными процедурами выдали свежее бельё, а потные майки и трусы полагалось бросать в большие пластиковые контейнеры. Мылись всем отрядом, сил смущаться ни у кого не осталось.
После душевой пошли питаться. Сержант привёл отряд к настоящей полевой кухне. Давали суп из большой птицы малибу, кашу с крокодилятиной и компот из местных сухофруктов.
Ели за длинными дощатыми столами, у которых врыли скамейки. От солнца и возможного дождя поверху натянут тент. После еды грязную посуду складывали в специальные баки. Какие-то парни в такой же форме их куда-то утащили.
– Кто они? – спросил Джим Баса. – Обслуга?
– Попадёшь на хозработы, узнаешь, – флегматично ответил тот.
Отряд пообедал, и сержант повёл всех в некое одноэтажное здание. Сначала ребятам какой-то военный выдал стопки мониторов, тех «умных» учебных досок.
Джиму как новенькому выдали отдельно. Военный ввёл свой пароль в чистый монитор, набрал имя и фамилию Джима и вручил его пацану. Сказал, что мониторы после занятий нужно сдавать, а получить их можно в часы, отведённые для учёбы.
Далее начались занятия. Джим как в школу вернулся, сидел почти в таком же классе, только преподавал им мужчина в форме с погонами сержанта, не было девчонок, на ребятах тоже военная форма, и сидел он не один за последней партой, а в пристойном третьем ряду с рыжим Басом.
Тот на своём мониторе сразу написал электронный адрес и текст:
«Я служу с Басом, у него всё хорошо. Напиши на этот адрес, как у тебя дела».
Джим написал и отправил письмо. Спросил Баса потихоньку:
– Это кому?
– Маме, – прошептал он. – Один я у неё. Наверное, волнуется.
– А моя умерла давно, – еле слышно сказал Джим. – У меня старший брат и папа.
– Так напиши им, – шёпотом посоветовал Бас.
– Пока ничего не ясно, напишу вечером, – тихонько ответил Джим.
А преподаватель тем временем рассказывал об истории Ровенты, и Джим неожиданно увлёкся.
* * *
Из слов учителя он понял, что никому неизвестно, кто открыл планету. Её координаты долго оставались коммерческой тайной одного из концернов.
Однако всё тайное рано или поздно становится явным, и сюда устремились любители лёгкой наживы. Они быстро прибрали то, что просто лежало на поверхности, настоящие богатства приходилось искать. В мире возникли поселения геологов.
Те парни не добывали сами полезные ископаемые, отдавали сведения концернам, что снаряжали экспедиции. Отработав контракты, они оставались на обустроенном месте.
Геологи выкупали у концернов оборудование за гроши, всё равно забирать его намного дороже, и продолжали поиск залежей полезных ископаемых, только уже продавали сведения всем желающим.
Следом за геологами прилетели биохимики. Они изучали флору и фауну планеты, получали уникальные вещества. Они стали основой новых лекарств, но так появились и новые наркотики.
Летать сюда стало очень прибыльным делом, и между отдельными концернами возникли военные конфликты. А тем временем у колонистов родились и подрастали детки, кому не требовалась адаптация, кто обходился без экзоскелетов. Они и становились наёмниками в битвах концернов, их учили обращаться с оружием и даже пилотировать роботов.
Кстати, к тому моменту закрепилось самоназвание «Ровента», оно действительно было народным. Так вот часть из жителей планеты, кто получил оружие и боевых роботов, принялись наводить свои порядки.
Они взяли под защиту старейшее поселение Ликус. Расположено почти на экваторе, построен космодром. Недалеко залежи каменного угля и уже действует электростанция.
Эти уроженцы Ровенты раньше всех поняли, что главное богатство мира – это люди, рождённые на планете. Они обратились к властям центральных миров, зарегистрировали название «Ровента» и гильдию «Дружина Джекоба».
Прочие гильдии вскоре появились сами или их притащили переселенцы. На Ровенте стало довольно комфортно жить. «Дружина Джекоба» не стремилась к абсолютной власти, спокойно восприняла появление демократических институтов управления, принятых в цивилизованных мирах.
Она только строго следила, чтобы богатства планеты шли на развитие колонии. Этими ресурсами распоряжались высоколобые специалисты и управляли развитием по научным планам с применением прогрессивных методик. Они добились того, что из центральных миров стали приезжать люди, чтобы здесь просто жить.
Однако главным сокровищем Ровенты всё равно остаются рожденные здесь люди – это военный учитель подчеркнул особенно:
– Вы, ребята, главное богатство.
Они живут в условиях повышенной силы тяжести и многое умеют. Их охотно нанимают силовые структуры Ровенты, исследовательские институты разной направленности. Более того в других мирах молодые люди с Ровенты пользуются спросом, за них администрация тех миров даже готова платить большие отступные.
После занятий ужин, потом личное время, когда пацаны делали домашнюю работу. Все вернулись в то же здание, где им снова выдали мониторы. Джим тихонько спросил Баса, какими такими они обладают навыками, и что имел в виду историк. И вообще, чем этот лагерь отличается от тюрьмы?!
– А тебе разве не рассказали? – удивился Бас.
Джим помотал лицом, и Бас поведал:
– Во-первых, здесь нас никто не держит. Каждый может уйти домой хоть сию секунду. «Дружина Джекоба» об этом сообщит властям, но тебя даже не арестуют. Будешь просто отмечаться раз в неделю в полицейском участке. Только если опять что-то совершишь, условный срок приплюсуют. А, во-вторых, если нормально тут отслужишь, «Дружина Джекоба» за тебя поручится на суде, и судья снимет судимость.
– Так данные о суде всё равно останутся, звездолёт уже увёз в центральные миры обновления, – растерянно сказал Джим. – Большие фирмы и так нас никогда не возьмут.
– Да и фиг с ними! – проговорил Бас. – Со снятой судимостью возьмут в солдаты, потом можно стать пожарным, полицейским или даже судебным приставом!
– Приставом? – переспросил Джим.
– Самая хорошая должность, – вздохнул Бас. – Платят больше всех, а делать почти ничего не требуется, только следить за порядком.
– Ясно, – проговорил Джим. – Так какие у нас особые навыки?
– Вот ты срок получил за нанесение телесных повреждений? – усмехнулся Бас.
Джим покраснел и кивнул.
– Тут все за это, некоторые даже за неосторожное убийство, – уверенно сказал Бас. – Спросишь, откуда я это знаю?
Джим снова кивнул.
– Значит, ты домашний мальчик из обеспеченной семьи, раз не понимаешь, – усмехнулся рыжий. – А не такие благополучные парни сбиваются в команды и дерутся с другими командами. За такие встречи хорошо платят, особенно победителям. На них делаются ставки, ведётся прямая трансляция по закрытым каналам, записи боёв продаются.
У Джима отвалилась варежка.
– Понял уже, что ребята наши многое умеют? – усмехнулся рыжий Бас. – Сюда попадают самые опасные.
Картинка сложилась. Джим поблагодарил приятеля за разъяснения и занялся домашней работой. Пока занимался, пришёл ответ от мамы Баса:
«Передай, что у меня всё хорошо. Молюсь за него».
Джим рассказал Басу про письмо и подумал, что ему тоже нужно написать брату и отцу. Отправил им одинаковые письма:
«Устроился хорошо, тут интересно. Пиши, как у тебя».
* * *
Сержант Красик действительно потребовал, чтобы Джим сдал своё устройство из затылка. Он на это сказал, что без него ему станет очень плохо, и ему разрешили оставить девайс.
Сержант мало понимал в таких приборах, а Джим ему вообще не соврал. Таким образом, у него одного из всего отряда оставалась связь с внешним миром, и ребята отряда ему искренне улыбались. Джим не отказывался передавать от них приветы их родным.
Впрочем, ничего, кроме общего расположения и искренней, но чисто душевной благодарности парни предложить не могли. Джим первые дни действительно после кросса выстаивал по три поединка, и никто ему скидок не делал. Тут же как – пожалеешь Джима и сразу попадёшь под его подачу, так что дрались всерьёз.
Всего с Джимом в отряде состояло тридцать два пацана, считайте сами, сколько дней Джим с ними дрался. Бас и вправду оказался самым сильным. Даже немного быстрее и точнее Джима Бас вдобавок был талантливым бойцом.
Драться с ним Джиму показалась интересным, хотя и попадало регулярно не по-детски. Сержант даже оставил Джима в паре с Басом, и они дрались каждую физкультуру.
Джим при такой стимуляции быстро прогрессировал и считался в отряде по силе наравне с Басом, хотя сам он не мог уверенно сказать, кто одержит верх в очередном поединке – от Баса Джим уже ждал чего угодно.
Но драки в жизни Джима ещё не самое неприятное. Только не надо думать о дедовщине, она в такой ситуации просто невозможна. Пацаны ведь и так постоянно дерутся, и каждый из них в любую секунду может уйти домой.
Каждое утро после завтрака они на плацу занимались строевой подготовкой, да после ужина вместо свободного времени сержант отправлял на плац провинившихся. А Джим не сразу научился быстро одеваться, особенно мотать портянки.
Его во многом выручало устройство в затылке. Выполняя строевые приёмы, Джим научился делать домашку и преданно при этом смотреть на господина капрала.
И он предметно узнал, что такое хозработы. Всего в учебке обучались три класса: первый с пацанами пятнадцати-шестнадцати лет, второй шестнадцати-семнадцати, и третий семнадцати-восемнадцати.
Все ребята получали условные срока год, реже два, и нечасто переходили в другие классы. Каждого направляли в классы, исходя из возраста и числа ребят, которые уже есть в классе. В класс Джима, например, долго не направляли новеньких, они попадали в класс старше.
Так существовал некий таинственный график, согласно которому ребят из определённого класса привлекали к работам по хозяйству. Джим даже не пытался понять очерёдность, всё равно ж сержант просто приказывал таким-то парням отправляться на хозработы.
Вот там Джим просто осознать сначала не мог, сколько всего, оказывается, можно сделать руками! Пальцы даны человеку не только для того, чтобы ковырять в носу, нажимать кнопки или делать больно другому человеку.
Например, ножи он видел в жизни только столовые. А в учебке срезал кухонным ножом кожу с клубней, резал сырое мясо, крошил овощи. Потом ножи требовалось точить.
А боевые ножи можно кидать в цель. Ребят, конечно, регулярно водили на стрельбы, где Джим показывал стабильно высокие результаты. И он не совсем понимал, зачем это древнее оружие, когда есть автоматы с глушителями.
Но раз уж командиры считают необходимым учить обращаться с ножом, Джим не возражал. Пусть начальству возражает кто угодно, но только не он – эту мудрость Джим усвоил очень быстро. Можешь считать до десяти – остановись на семи.
Не надо высовываться из окопа без команды. Кстати, окопы тоже рыли, Джим вполне освоил лопату. Они разбирали и ухаживали за оружием, а больше нигде демонстрировать интеллект не требовалось. Бас знает, какой он умный – Джим помогал ему делать домашку по точным наукам – вот и достаточно.
В конце недели сержант привёл парней на полосу препятствий. Там требовалось преодолевать разные преграды – стенки, рвы, ямы с грязью Джиму с головой, автомат над собой в вытянутых руках. Джим сразу решил, что никогда это не пройдёт!
Всё равно по приказу приходилось плавать, прыгать, лазить, ползать, бегать, стрелять, кидать гранаты и метать нож. Всё это обязательно на время с непременным поражением мишеней.
Бас отчего-то очень серьёзно относился к полосам. Он сказал, что хочет стать солдатом, то есть взрослые полосы препятствий всё равно ждут его в недалёком будущем, вот надо к ним готовиться уже сейчас.
У него хорошо получалось, и Джим за ним тянулся. Ну, не просто же так он тут проводит время, и на свете просто нет того, что может Бас и не сможет сделать Джим!
Джим через месяц по всем показателям прошёл такую полосу – уложился по времени и выбил цели. Сержант Красик его снисходительно похвалил и с усмешкой добавил, что отныне время для Джима будет сокращаться.
Оказывается, нормы прохождения занижены и сама полоса упрощена специально для детей. То есть Джиму есть куда расти, и сержант создаст все условия, чтобы он не скучал и развивался. Время прохождения будет сокращаться только для начала, потом для Джима найдутся препятствия сложнее.
Джим получил наглядное подтверждение мысли, что умничать в армии нельзя. Но с другой-то стороны, что ему ещё оставалось! Надо же как-то проводить время в армии, а на Ровенте оно тянется ещё дольше, чем на Земле!
Тяжёлая планета оборачивалась вокруг своей оси за двадцать шесть часов и успевала обернуться триста восемьдесят восемь раз за время пути вокруг местного солнца. Половина месяцев Ровенты включали по тридцать два дня! Джиму предстоял очень долгий год.
* * *
Через месяц дали свидание с отцом, папа Пауль приехал с ним видаться на своём внедорожнике. Они разговаривали в отдельной комнате. Джим во все глаза смотрел на настоящего живого штатского человека!
Он говорил, что очень скучает по сыновьям, хоть удалось повидать Джима, а Георга так и не выпускают и свиданий не дают. Пауль иногда обменивается с ним письмами в сети, пишет, что всё у него хорошо. Джим тоже писал брату и получал такие же ответы.
Пауль сказал, что ничего с этим не поделать, ребята выросли и никогда больше не станут прежними. Он теперь один летает за «хворостом», если недалеко, требуется его меньше, ведь работает в мастерской тоже один и то лишь после службы.
Обороты упали, да папа уже не знает, зачем всё это нужно, ему хватает и жалования гильдии. Мотоцикл выставил на продажу в сети по дешёвке, его уже забрали – только вложения вернул.
Отец привёз Джиму целый пакет пирожных и сладких пирожков, а на дно уложил зарядку к девайсу. Прибору в затылке Джима для своих нужд требовался мизер, большинство энергии расходовалось для общения с сетью. Устройство использовало электричество, которое вырабатывал мозг Джима, но на всё его не хватало, и уровень батареи медленно снижался.
В партах учебных комнат сделали розетки для подзарядки мониторов, и Джим на первом же уроке включил заряжаться свой прибор. А сладости он роздал пацанам в классе, так было принято.
Неожиданно закончился условный срок Баса. Парень уехал домой в городок Джурвил, откуда написал Джиму письмо, что по ходатайству гильдии судимость с него сняли, и он подал прошение, чтоб его приняли в солдаты. Отдельно Бас передал Джиму от мамы поклон и написал, что она в порядке.
Джим стал в классе самым сильным и старался быть самым-самым во всём. Для пацанов отряда стать его напарником на физкультуре или сидеть с ним за партой было честью и признанием заслуг.
Одни парни заканчивали условные сроки, им на смену поступали новички. Через два месяца в отряд заявился Ален Роутон. Его папа купил в сети по дешёвке мощный мотоцикл, и мальчик начал его потихоньку осваивать.
Раз по пути в школу Ален на высокой скорости растерялся в дорожной ситуации на перекрёстке, не справился с управлением и врезался в стену какого-то учреждения.
Сам Ален отделался ссадинами, а его пассажир, брат Колин с робо-повязкой на челюсти, получил сотрясение мозга и сломал правую руку. За вождение без прав и за аварию Алена приговорили к году условно и направили исправляться в «Дружину Джекоба».
Джим получил наглядное подтверждение того, что карма существует в реальной жизни. Неясно только, какой именно мотоцикл купил отец Алена. Если тот, что продавал папа Пауль – можно валяться на земле и икать от счастья.
Однако бурных выражений радости Джим не проявил. Его уже сильно изменила служба, и он взял этого домашнего мальчика в напарники. Сначала, конечно, чтоб бить ему морду каждую физкультуру, ведь из-за него Джиму дали срок! Но и это надоедает, и к сроку своему отношение Джима менялось.
Ален не сдавался, упорно оставался в отряде, но при всём желании простоять против Джима хотя бы полминуты оказался не в состоянии, пропускал в голову и падал, зараза, без сознания. Джиму приходилось искать других спарринг-партнёров.
Через две недели разговорились, и выяснилась совершенна простая причина всего. Алену тоже нравилась Алиса Сноу. Ему долго казалось, что она с ним холодна из-за Джима. Ален, самый сильный и красивый в классе просто боится связываться с каким-то переселенцем, ведь у него страшный старший брат.
Но вот Георг стал пилотом-кадетом, Джима тоже удалось убрать из школы, хоть и стоило оно очень дорого. Но Алиса всё равно холодно относилась ко всем попыткам Алена сблизиться.
Пацану попалось на глаза объявление в сети о продаже мощного мотоцикла, и он решил, что только его девчонке и не хватает. У ненавистного Джима ведь был мотоцикл! А когда такой появится у Алена, Алиса обязательно залезет на седло позади него! Папа Алена продержался под уговорами сынули почти неделю, ну… дальше Джим знает.
Джим признался Алену, что ему тоже всегда нравилась Алиса, только ничего он не предпринимал. Какое дело такой девочке до несчастного переселенца?! Напрасно Ален во всё это пустился, Алисе, похоже, неинтересны мальчишки. Они ведь ещё маленькие и глупые, Джим начал это понимать только в учебном центре.
Месяца на Ровенте назывались, как во всех цивилизованных мирах, и в марте Джиму исполнилось шестнадцать лет. Папа Пауль привёз большой торт и ящик газировки, их употребили всем отрядом на ужине.
Джим после дня рождения по распоряжению сержанта ходил уже на другую полосу препятствий для особенно одарённых. Стенки там установили выше, ямы с грязью длиннее, под досками поджигали покрышки, сама полоса получалось больше и за каждым препятствием на Джима могли напасть парни старших отрядов, чтобы избить.
Первое время так и происходило, однако ближе к лету Джим избивал парней, засады им просчитывались, и при таких делах засад стало гораздо меньше – не больше одной-двух.
И вот в июне ему сказали, что его условный срок окончен, гильдия поручится за него в суде. Он простился с ребятами, особенно душевно с Аленом, и папа Пауль приехал за ним на своём внедорожнике. Джим сдал казённое бельё и одежду, получил обратно гражданку и отправился домой.
Он снова вместе с папой приехал в суд, где тот же судья признал срок законченным удовлетворительно и по ходатайству гильдии «Дружины Джекоба» снял с Джима судимость.
Приехали домой к обеду, и Джим наслаждался гражданской стряпнёй. Вот продукты те же, а дома всё равно намного вкуснее! Наверное, это что-то присущее солдатам. Или гражданским.
После еды папа Пауль сказал, что Джим отныне может вернуться к старой привычной жизни, даже вернуться в школу. Джим виновато ответил:
– Извини, пап, привычки тоже меняются. Завтра я отнесу прошение в «Дружину Джекоба», чтоб меня взяли солдатом.
– А я останусь совсем один? – пролепетал Пауль.
– Ну, солдатам же дают отпуска, – неуверенно проговорил Джим. – Буду к тебе приезжать, – и он с серьёзной миной добавил. – И солдатам тут хорошо платят. Я стану тебе помогать.
Глава 5
Сразу уехать в солдаты у Джима не получилось – Георгу дали отпуск две недели. За ним с папой Паулем он приехал к центральной проходной базы «Дружины Джекоба». Старший вышел весь такой в парадной форме, прям загляденье.
Привезли его домой и сразу принялись кормить, будто Георг с голодного краю. Он охотно приложился к тортику, таких вещей ему весь год не хватало, а остальное проигнорировал.
Джим его спросил, как прошла учёба, и Георг ответил с ухмылкой:
– Вот ты не знаешь! В основном делали солдатом, а остальное… – он грустно вздохнул. – А в остальном мы останемся для местных переселенцами. Не удивляйся в будущем, брат, Просто прими, что оно так будет всегда.
Джим пожелал узнать подробности, но Георг с лёгкой улыбкой ответил, что это служебная информация, ему пока знать не положено. Потом сам всё узнает.
Папка Пауль сыновьям очень радовался, однако ради них на службе отпуск не взял, если не считать отгулов. Они дружным семейством целых два раза вылетали на флайере на природу, немного постреляли в местное зверьё и просто по дороге подобрали посадочные парашюты роботов и обломки их наружных скелетов.
Мастерскую обеспечили материалом надолго, и братья работали там всё свободное время. Георг не звонил знакомым, да и они про него не вспоминали.
А если бы вспомнили, вряд ли бы Джим пошёл пешком на районный стадион играть в баскетбол. Мотоцикл же продали! И не то, что идти слишком далеко, просто игры эти стали казаться ему смешными и детскими.
Они даже в школу не пошли в воскресенье постучать в пинг-понг. Что-то демонстрировать «этим детям» не хотелось, им хватало друг друга. Трудно представить себе более сложных противников, к тому же они домой приехали помогать папе, а не это вот всё.
Парни закрыли все накопившиеся в мастерской заказы, робот Киса каждый день выдавала счастливчикам отремонтированные и улучшенные устройства. Джим сразу опознал свой покалеченный мотоцикл, забирать его из ремонта пришёл папа Алена. Джим ему улыбался самым душевным образом, передавал от Алена приветы и говорил, что у парня всё хорошо, служит достойно.
Уложились в отпуск Георга, две недели пролетели как один длинный день. Отвезли Георга к центральной проходной «Дружины Джекоба», и он ушёл к своим роботам. Правда, уже не на год, а как накопятся у него боевые часы. С его службой получался отпуск, примерно, в два-три месяца.
И всё равно отпускать ли пилота в определённый момент решает командование. Хотя для Георга это больше формальность, так немного пока от него зависит ситуация.
Джим ему сказал, что тоже собирается в «Дружину Джекоба» и посмотрит на месте, чем можно помочь. Георг на это безрадостно хмыкнул и ответил, что это и будет настоящее чудо – чтоб солдат помог пилоту.
Вот с надеждой на чудо проводили Георга, и Джим послал в гильдию прошение о приёме. Через пару дней получил положительный ответ. Папа Пауль повёз его на другую базу «Дружины Джекоба» в окрестностях Ликуса.
На КПП Джима встретил посыльный сержант. Сначала он отвёл Джима в административное здание, где новый солдат подписал годовой контракт. Через год гильдия подумает, продлевать ли договор, а Джима оно не касалось, он нанимался до окончания контракта.
Сначала на два года, потом на пять, и далее ему могут предложить за заслуги заключать десятилетние договоры, по ним платят больше, а могут оставить на пятилетних, если совсем не попрощаются.
Ещё ему по договору полагались выплаты за ранения, компенсации семье в случае гибели, пенсия по инвалидности или пенсия через двадцать пять лет безупречной службы. Подписывая, Джим старался о плохом не думать.
Далее зашли в каптёрку, где Джим сдал на хранение гражданские вещи и получил комплект такой же, что и в учебном центре, формы, только с погонами рядового.
За год в лагере он успел несколько раз перечитать уставы, и в учебные часы преподавали, так что Джим уже много знал о службе и представлял себе, что значат эти погоны.
Они делали для Джима все положения уставов очень реальными. Например, чтобы принудить его к выполнению приказа, командир мог использовать любые средства, вплоть до оружия. А в не боевой обстановке трибунал мог приговорить его за небрежение к телесным наказаниям.
Провожатый провёл его на полигон, где представил командиру взвода сержанту Фрицу Гроу. Пока солдаты отрабатывали приёмы или физически развивались, кто во что горазд, он провёл вводную беседу.
Сержант сказал, что Джиму несказанно повезло служить в отдельном полку, что расположен в этом лагере. Командует полком капитан Джон Юберс. Но это Джиму просто положено знать, всё равно при нормальном прохождении службы капитана он будет видеть редко, и то издали. Увидеть его вблизи Джим сможет лишь на трибунале или при награждении, первое более вероятно.
Далее Джим подчинён командиру своего батальона старшему лейтенанту Андре Степанову. Однако батальон собирается вместе лишь для чего-то очень серьёзного, так что упаси господь Джима увидеть комбата. Всё равно, конечно, увидит, но пусть оно случится ещё нескоро.
Действуют они в основном своим взводом, реже ротой под командованием лейтенанта Фила Крокера. Человек он хороший, даже прекрасный, но всё равно лучше Джиму на глаза ему не попадаться. Ничего хорошего оно, как правило, не влечёт.
Далее Фриц потребовал от Джима вынуть прибор из затылка. Тот сказал:
– Это необходимое мне устройство, господин сержант…
– Ты это мог рассказывать командирам в лагере добровольцев, – ухмыльнулся Фриц. – Там-то практически всем всё равно, а тут передающее устройство у бойца – это хороший способ для врага определить его присутствие, – он настойчиво протянул ладонь. – Вынимай.
Джим заученным движением потянулся к затылку, нажал кнопочку и вынул прибор. Положил его на широкую сержантскую ладонь. Тот повертел штучку в руках, надавил на какой-то выступ и вдруг разделил устройство на две неравные части. Меньшую протянул Джиму со словами:
– Это вставь обратно, – а большую часть сунул в карман. – А за второй половинкой обратишься ко мне, когда приспичит проверить почту. Если у меня будет настроение, при мне сможешь посмотреть.
Джим воткнул в разъём короткий обрубок и воззрился на Фрица в ожидании разъяснений. Тот вскинул на него глаза и удивлённо проговорил:
– Ты чего-то не знаешь о таких приборах?!
Джим растерянно развёл руками.
– Ладно, объясню, – сказал сержант. – Ты ведь заметил, что люди без разъёмов в затылках носят обручи на головах?
– Некоторые маскируются под кепки или капюшоны, – проявил Джим осведомлённость. – Нам в мастерскую отдавали такие чинить.
– Вот такие обручи позволяют человеку мысленно командовать разными приборами. Например, экзоскелетами, – пояснил Фриц. – А тебе они не нужны, функции такого обруча выполняет устройство в твоей голове. Оно справляется намного лучше, более того, передаёт тебе картинки и звуки.
– А та часть, что у вас в кармане, господин сержант? – спросил Джим.
– Это просто навороченный телефон, которым можно управлять посредством таких устройств, – снисходительно сказал Фриц.
– Так неужели сержант Красик в лагере не знал этого?! – удивился пацан.
– Просто сделал вид, что не знает, – ухмыльнулся Фриц. – Всё равно оно тогда ни на что не влияло.
– А зачем вы оставили мне первую часть? – уточнил Джим.
– Да после физкультуры пойдём заниматься с техникой, выдадим тебе солдатский экзоскелет, – сказал сержант. – Обычно притирка и обкатка занимает две недели, но с этим устройством ты должен быстро им овладеть, – он сделал неприступное лицо и отвернулся к солдатам. – Ребята, немного внимания.
Пацаны остановили занятия и посмотрели на сержанта. Тот, указав ладонью на Джима, проговорил:
– Это новенький Джеймс Горький. Кто набьёт его наглую морду?
Парни дружно шагнули вперёд.
– Э, нет, столько ему для первого раза многовато. Ограничимся тремя схватками по две минуты, – весело сказал Фриц. – Первым будет Отто Домбровски. Иди сюда, боец…
* * *
Солдаты не обращали особого внимания на юность Джима, сами не намного его старше. Они прекрасно знали, что может сделать шестнадцатилетний подготовленный боец со средним мужиком. К тому же недавно они прошли такой же лагерь и скидок ему не делали.
Но и дрались солдаты без мальчишеского азарта, ничего, никому не пытались доказать. Действовали расчётливо, просто по-своему смотрели на то, что мальчик может. Джим умел многое и уверенно продержался на ногах три спарринга.
После поединков закончилась физкультура, и сержант повёл взвод к технике. Пришли они в одноэтажное здание и начали с головы. Командир провёл отряд в комнату, где бойцам выдали тактические шлемы с разными прицелами и рациями короткого радиуса, мощные рации полагались только шлемам сержанта и его заместителя капрала Питера Ливси.
Тактический шлем с экзоскелетом соединялся отдельной шиной, в шлем вмонтирован управляющий обруч. Однако у Джима всё наоборот, он будет управлять экзо напрямую, а тактическим шлемом через экзоскелет.
Парни прошли в особое помещение, где стояли, примерно, четыре десятка экзоскелетов. Они надевали скелеты, Джим смотрел на них и думал, что у него опять всё через жопу.
Сержант надел экзо, подключил к шлему и повёл Джима в другое помещение. Там он увидел тот же вещевой склад, только стеллажи были короче, располагались вдоль стен, и на полках лежали сложенные экзоскелеты.
Джим расписался в толстом гроссбухе и сам забрал свой экзо. Весил он почти двадцать килограммов и в сложенном состоянии выглядел как необычный чемодан с ручкой.
Джим нажал кнопку активации и смотрел, как этот робот разворачивается. Зашевелились конечности, принялись раскладываться, выдвигаться, экзоскелет встал вертикально. Он походил на безголового скелета, вдоль его хребта, на коробках «суставов» и на костях раскрылись захваты.
– Давай пока твой тактический шлем. Надевай экзоскелет, – скомандовал Фриц.
Пацан подошёл к экзо спиной, встал на его «ступни», ботинки и голени обхватили стальные обручи. Джим взял скелет за «бёдра» и протиснул задницу в специальный захват. Он немного поёрзал, и обруч плотно обжал его.
Дальше парень надел левое плечо и пристегнул левую руку, за ней так же подключил правую. Он расправил плечи, экзо немного «подумал» и замкнул три обруча на туловище.
– Люблю, когда попадаются подготовленные новобранцы, – проговорил сержант. – Теперь открой лючок на левом плече, возьми шину с разъёмом, воткни в свой прибор на затылке. Постарайся сделать это сам без зеркала… молодец. Теперь ты просто продумывай свои движения. Экзоскелет подстроится под тебя, только поначалу будет действовать с задержкой, пока не разберётся в твоих мыслях. Это активная модель, усиливает тебя. Работает от батареи, заряда хватает на год, но её меняют чаще, после каждой поломки. На свой шлем и пойдём.
Джим, надевая тактик и подключая его к скелету, непроизвольно подумал, что же должно случиться, чтобы вот это сломалось. Экзоскелет ощутимо сопротивлялся, и Джим старался на него не злиться – это временно. Чем он будет спокойнее, тем быстрее робот к нему приспособится. Сержант двигался в своём экзо заметно свободнее, и это обнадёживало.
Прошли в оружейку, Джиму выдали бронежилет и матерчатую разгрузку. Потом индивидуальную аптечку, мощный армейский автомат, несколько рожков с патронами, гранаты для подствольного гранатомёта, две наступательные метательные гладкие гранаты, две оборонительные лимонки в ребристых рубашках и большой армейский нож в ножнах.
Опытные солдаты помогли Джиму разместить амуницию на экзоскелете. Он практически не чувствовал тяжести, полезная всё-таки штука экзо. И он же почти налегке, трое парней взяли пусковые для дронов, надели короба с самими сложенными дронами, пятеро парней тащили ручные гранатомёты, и ещё у троих огромные ручные пулемёты.
Отряд трусцой побежал за сержантом на полигон, продолжать бесконечные учения…
* * *
Для Джима практически продолжилась физкультура, только в экзоскелете и со всем снаряжением. Первый день он бегал и выполнял за инструктором упражнения. Или ему рекомендовали самостоятельно провести «бой с тенью».
С полигона взвод протопал строем обратно в оружейку сдавать амуницию. Снять экзоскелеты не скомандовали, перед обедом только умылись. Обед практически ничем не отличался от того, к которому Джим привык в лагере добровольцев.
Он обратил внимание на солдат, кто стоял на обслуживании, и спросил о них соседа по столу. Джим исподволь узнавал имена и старательно их запоминал.
– Джером, а что за солдаты тут дежурят?
– Фриц назначает из нашего взвода, – равнодушно ответил он и улыбнулся вдруг. – Да ты не переживай, тебя на обслуживание не отправят, ты же ещё новичок.
Джим пока ничего не понял, просто уложил кусочек информации и принялся терпеливо ждать появления новых фрагментов. Кого-то дотошно расспрашивать он не собирался, в армии это не принято, могут послать.
После обеда всем выдали рюкзаки с парашютами, с ними прошли на ровную бетонную площадку. Разошлись друг от друга на уставную дистанцию и вслед за инструктором повторяли.
Вынуть парашют из ранца, разложить перед собой ровно. Сержант неторопливо всех обошёл, следуя его приказам, бойцы расправляли малейшую складочку.
Наконец, Фриц вернулся на своё место и проорал:
– Начинаем укладку! Делай первую операцию… Смирно!
Он подошёл к Джиму и, говоря:
– Первая операция это вот так, – взялся за купол и определённым образом завернул его край. Спросил. – Запомнил? – он снова разложил купол. – Сделай сам.
Джим старательно повторил. Фриц одобрил, велел ему стоять смирно и направился смотреть, что получилось у других бойцов. На взгляд Джима у всех всё вышло отлично, однако сержант всё-таки нашёл к чему придраться.
Таким же образом выполнили вторую операцию, третью и все последующие. За час с минутами парашюты сложили. Затем Фриц роздал формуляры, каждый написал: «Этот парашют я укладывал сам», имя, звание и роспись. Вложили записки в рюкзаки и понесли их сдавать на склад до завтра. Парни сказали, что это обязательно каждый день.
После укладки парашютов отряд направился на «аттракционы», как невесело пошутили ребята. Заместитель командира увёл половину отряда к парашютной вышке, а Джим с другой половинкой под надзором сержанта катался на проволоке.
Простая проволока, натянутая под наклоном. Боец к верхней точке поднимался по лесенке, закидывал скобу и, держась за неё руками, ехал вниз. В конце, чтобы не разбиться, нужно правильно спрыгнуть и быстро бежать.
Только верхняя точка может меняться, для Джима, как для новенького, поставили минимум, и то он едва устоял на ногах. Не привык ещё к таким прыжкам, экзоскелет не совсем его понимал, и Ровента тяжёлая планета – ускорение свободного падения там больше, скорость увеличивается очень быстро.
Опытные парни на него практически не обращали внимания, хотя и поднимали им проволоку выше почти на половину. А Джим упорно выполнял заданные сержантом упражнения. Тот, глядя на его успехи, понемногу поднимал проволоку.
Как раз, когда Джим более-менее освоился, сержант приказал идти к парашютной вышке. Психологически трудно шагнуть с высоты, а в остальном ничего особенно сложного – приземление, как прыжок с трёх метров. В экзоскелете нормально.
Развлекались так до семи. Фриц объявил окончание тренировочного дня и повёл отряд сдавать экзоскелеты. Для устройства Джима в общем помещении отвели специальное место. Он встал ровно и мысленно скомандовал деактивацию. Его экзо всё понял правильно, разжал захваты и замер до завтра.
После ужина начиналось личное время, однако сержант приказал Джиму идти за ним. Большая часть ребят отряда отправились следом. Пришли в одноэтажное здание, заняли места за партами в классе. Фриц Гроу встал перед ними и заговорил:
– Сегодня у нас новенький, потому послушайте введение. Повторить его всем тут будет полезно. Наш взвод воевал два месяца, и теперь нам дали месяц для отдыха и пополнения, – он улыбнулся Джиму. – Поздравляю, Горький, ты у нас в этот раз первый, – ребята сдержанно похлопали, и Фриц продолжил. – А отдыхаем мы так. Формально нужно наработать норму боевых часов, но просто за время никого не отпускают. Лучшие по результатам десять бойцов первые уходят в отпуск на две недели, потом в отпуска уходит десяток, кто по результатам идёт сразу за ними, – он обратился к солдату. – Феллоуз, расскажи о результатах.
Парень с места чётко заговорил:
– Это поражённые цели, господин сержант!
– Если… – подсказал Фриц.
– Если их поражение предписано приказом, или командир решит, что их поражение помогло выполнить приказ, господин сержант! – сказал Тод Феллоуз. – Агрессивная фауна по десять очков за особь, вражеские гражданские в экзоскелетах пятьдесят за человека, вражеские бойцы без экзоскелетов пятьдесят, они же в экзо сто. Боевые роботы от трехсот очков.
– Верно, – кивнул сержант. – Прямо на кредиты очки не переводятся, в каждой операции отдельная такса, но и в деньгах выходит неплохо. За зверушку, например, мне ещё не платили меньше сотни, обычная цена триста.
Джим припомнил, сколько он настрелял всякой дичи и даже немного подосадовал, что не был солдатом – столько бы денег сразу огрёб!
– Только если нарвёмся на сильного врага или сами напортачим, – недовольным тоном вставил заместитель Ливси. – Деньги нам не понадобятся. О наших подвигах даже никто не узнает.
– Да, это часть нашего ремесла, – грустно согласился Фриц. – Но никто ж тут не думает, что такие деньги платят просто так. И знаете, – он усмехнулся. – Всем на самом деле плевать на ваши достижения. Вы сами о них забудете после отпуска. Кто скажет, почему?
Домбровски проговорил:
– У тех, кто уходит в отпуск, счётчик обнуляется. Чтобы все могли сходить в отпуск хотя бы раз в год.
– Ну, это совсем тупые, – снисходительно сказал Фриц. – С такими гильдия прощается после первого года. Успешные парни ходят в отпуска каждые полгода. Вот Домбровски точно сможет сходить уже в следующий раз. А пока мы здесь, что должны делать?
– Подготовить новичков! – сказал с места конопатый Иван Зотов.
– Верно, – согласился Фриц. – А ещё?
– Самим тренироваться, – проговорил чёрненький и худощавый Фил Гопкинс.
– Тоже нужное дело, – кивнул сержант. – А самое главное, мы получаем образование, – он посмотрел на Джима и сказал. – Гильдии не нужны неучи. Ты, например, будешь заканчивать школу. Кто получил уже среднее образование, изучают многие другие дисциплины. Например, полицейские должны хорошо знать законы. Не всегда ведь мы будем солдатами, к жизни на гражданке нужно готовиться заранее… – он развёл руки и вздохнул. – Но мы пока солдаты, и образование можем получать лишь заочно. Гильдия всегда идёт нам навстречу и старается помочь.
Его заместитель встал и подошёл к шкафу. Открыл дверцу и проговорил:
– Получаем мониторы. Джеймс Горький, иди сюда.
Джим подошёл к капралу, и тот протянул ему монитор, сказав:
– Это пока чистый прибор. Введёшь своё имя, и твои материалы станут доступны, мы подключены через серверы гильдии к планетарной сети. Подключение только проводное, в партах есть розетки.
Джим взял монитор и вернулся на место. Капрал по одному вызывал солдат. Джим подключил прибор, взял из подставки пластиковое перо и первым делом написал своё имя. Аппарат на секунду задумался и вывел сообщение:
«Сведения об образовании на данный момент получены. Сформированы первоначальные тесты. По их результатам будет составлен список литературы и промежуточные тесты. Выберите дисциплину».
Джим получил список школьных предметов. Выбрал алгебру и ему выдали контрольную работу из двенадцати заданий. На решение каждого отводилось по пять минут.
* * *
Экзоскелет быстро приспосабливался к Джиму, и его тренировки постоянно усложнялись. Уже на третий день его вывели на полосу препятствий, где всё требовалось делать в экзоскелете с полной экипировкой.
Дрался Джим тоже против ребят в экзоскелетах. Они и сами по себе не подарок, а усиленные – просто ужас какой-то. Парни говорили, чтоб привыкал, и что они с ним даже нежничают по сравнению с разъярённым самцом местной обезьяны. Вот не успеет Джим пристрелить тварь в прыжке, тогда и вспомнит их добрым словом.
А чтоб успевал, осваивал тактический шлем. Перед глазами опускался полупрозрачный щиток, и на нём отображались различные изображения. Джим стрелял от бедра, держа оружие на весу, или уперев приклад в плечо экзоскелета – метка прицела всегда показывала, куда направленно активное оружие. Пока он мог выбирать между автоматом и подствольным гранатомётом.
Если Джим к чему-нибудь приглядывался, умная электроника «увеличивала» объект. Подсвечивалось изображение подвижных целей, шлем «узнавал» опасные образы. Плюс всё это работало в режиме тепловидения.
Очень полезная штука, тем более начались тактические учения. Отрабатывали слаженное наступление на укреплённые позиции. Джим во многом разобрался и немного свысока поглядывал на парней, кто пришёл во взвод из добровольных лагерей после него.
Ни одного знакомого! Оказывается, его лагерь такой в окрестностях Ликуса не единственный! Вот пусть пришли они позже на считанные дни, Джим их значительно обгонял.
Поступали ребята первые две недели каждый день или через день, всего новобранцев набрали с Джимом одиннадцать человек. Он научился понимать, в каком настроении сержант, и, когда тот был настроен благодушно, спросил, зачем их столько.
– У нас тоже бывают потери, ведь за две недели или за месяц бойца толком не приготовить, даём только базовые навыки. Увольняются в основном из-за ранений, – проворчал тот. – И гильдия отсеивает бесперспективных через год. Да парни сами видят в нас только необходимую ступеньку и через два года уходят в полицейские учебки или другие структуры. Получать образование заочно тут учат очень хорошо.
– И этого я тоже не могу понять, – признался Джим. – Два месяца воюем, и месяц учёбы по два часа в день! Когда получить хоть какое-то образование!
Фриц озорно усмехнулся и сказал:
– Учебные тексты можно с монитора перегнать на флэшку, а для неё в тактическом шлеме есть разъём. Попробуй почитать на тактическом экране, всё равно текст пропадёт при опасности или боевой тревоге.
Джим попробовал. Он сразу понял, отчего парни так немногословны даже за едой. У каждого торчала из шлема флэшка. Поначалу непросто было идти, бежать, читать буквы и не спотыкаться, но Джим приноровился даже делать рутинные физические упражнения и воспринимать текст.
Оно так, конечно, и до шизофрении недалеко, зато Джим стал считывать целиком слова и даже куски предложений. И это в учебке плотный график, на боевой работе появится больше времени. Они ж тут надевали экзо только после физры и снимали перед ужином, а там, сержант говорит, сутками не будут из них вылезать.
Глава 6
Прыжковая подготовка дошла до того, что сержант велел получить парашюты, привёл взвод на аэродром и велел заходить по аппарели в транспортный самолёт. Взлетели, какое-то время набирали высоту. Грузовой люк начал открываться. Сержант приказал построиться и пристегнуть рамки к проволоке.
Первая задача простая, для ознакомления – принудительное раскрытие, высота две тысячи метров. Джима от ознакомления разрывало эмоциями, первый шаг в бездну чего только стоит! А потом хлопок купола над головой, и ощущение полёта, с высоты удивительный вид!
А после приземления никого не волновали его переживания. Сержант придумал тактическую задачу. Взвод сначала правильно атаковал защищённые позиции, а потом срочно готовился к отражению возможного нападения. За это время эмоции улеглись, и парни сказали, что прыжок этот больше проверочный. Некоторые впадают в депрессию, случаются истерики, вот чтоб проститься с ними заранее…
Обычно после завтрака, чтобы у бойцов нормально улеглась пища, проводился час теоретических занятий, когда сержант или его заместитель рассказывали о развитии Ровенты, роли гильдии «Дружина Джекоба» и о вехах героического пути их славного отдельного полка. А потом сразу утренняя физкультура, для начала без экзоскелетов.
Однажды сержант Фриц Гроу в самом начале политинформации сказал бойцам:
– Вот и закончился наш отдых. Сейчас пойдём за экзоскелетами. Стройся.
Взвод уже из пятидесяти одного бойца построился в колонну подвое и по команде потопал за командиром. Надели экзо, снарядились и пошли за сержантом. Джим незаметно вынул флэшку из наплечного карманчика кителя, словно придуманного специально для неё, уже привычно воткнул в гнездо и случайно опустил щиток тактического шлема.
Поступили так все бойцы, и в понятном молчании получили парашюты, а затем пришли на станцию железной дороги. Джим изредка видел железную дорогу из окна семейного флайера, однако на станции оказался впервые. Он даже сначала не совсем понял, где оказался, открыл рот и сделал удивлённые глаза.
– Нужно ведь снабжать целый полк! – объяснил ему Отто Домбровски, что топал рядом. – С железкой оно удобнее, значит, должна быть и станция.
Фриц завёл их в новый склад, где им выдали по котелку с защёлкивающейся крышкой и по объёмному мешку с лямками. Когда из склада пришли на перрон, Джим из любопытства снял свой рюкзак, откинул верхний клапан и развязал узел бантиком.
Сверху лежали пластиковые чашка, ложка и кружка в упаковке, мешочек с новой зубной щёткой и пастой, а дальше пять одинаковых коробок с надписями для таких, как он: «Военный сухой паёк».
Джим одну открыл и обнаружил коробок спичек, таблетки сухого горючего, две банки мясных и две рыбных консервов, сухую колбасу, хлеб в вакуумной оболочке, кулёк сухих макарон, три кулька крупы, маленькую коробочку с пакетиками местного аналога чая и рулончик туалетной бумаги.
У форменных штанов пришиты на боках пуговки, отстегнув которые, можно откинуть заднюю часть. И у экзоскелета есть специальный режим, когда ослабляются на заднице захваты и можно стащить трусы. Это дело Джим вполне освоил на учениях.
Однако готовить себе еду, он ещё не пробовал, только бутерброды крошил. Наверное, придётся разводить костёр, вот и спички с таблетками горючего дали. Где-нибудь в лесу будут ломать ветки.
Ровента тяжёлая, атмосферное давление тоже выше, потому и крышки котелков с защёлками – иначе устанешь ждать, когда закипит. А в остальном подскажут опытные товарищи.
Он аккуратно сложил вещи и надел рюкзак. Вскоре к платформе подъехал поезд и остановился. Все вагоны были без окон, только последний явно пассажирский. Ребята сказали, что он отчего-то жёсткий.
Сержант приказал загружаться, парни пошли внутрь. Вагон разделён на открытые отсеки, где поперёк располагались лежанки. Чего-то особенно жёсткого Джим не заметил, обычные лежанки с мягким наполнителем, покрытые кожей. Он спросил Джоша, что расположился рядом, почему вагон жёсткий.
– Ну, постельного же белья не дали! – ответил парень.
– А нафига нам в экзоскелетах? – не понял Джим.
– Потому и жесткий, – сказал Джош.
Последним в вагон вошли Фриц Гроу и Питер Ливси. Прошли по коридору, проверили парней, и сержант громко заявил:
– Внимание! Шторы на окнах отдёргивать запрещено! Смотреть в окна на остановках запрещено! За нарушение провинившийся немедленно возвращается на базу, и его дело рассмотрит трибунал. Плети гарантирую.
Командир, наконец-то, уселся, и Джим решил вообще к окну не подходить. Ему и так хватало впечатлений, железная дорога стала для него неожиданностью.
И не то, что он ничего о ней не знал, в школе проходили. На первой планете железнодорожный транспорт сократил расстояния, многократно усилил связи внутри стран и между ними, послужил толчком для развития производства стали, угля и в целом добывающей промышленности. Он оживил обширные удалённые области, и железные дороги густо пересекли континенты.
Однако только на Земле бурное развитие железных дорог было чем-то революционным, но даже там ко времени начала межзвёздных полётов стало просто историей.
Во всех других мирах сначала геологи ищут полезные ископаемые, метеорологи изучают климат, другие специалисты рисуют карты. Исходя из этих данных, выбирается место космодрома, и на него садятся корабли с роботизированными комплексами.
Роботы-экскаваторы на карьерах заполняют роботы-самосвалы, роботы-фабрики выпускают продукцию. Люди только всем управляют и следят, чтобы не завёлся искусственный интеллект. Ещё люди придумали капитализм и войны, ими тоже занимаются.
Ну, так происходит при нормальном ходе вещей, когда над колонизацией мира работает профильный комитет при ассамблее человеческих миров. Все исследователи обязаны докладывать об открытии подобных Земле планет, но к счастью или себе на беду Ровента тяжелее на двадцать процентов, а превышение силы тяжести допускается не более пятнадцати.
Ранее считалось, что человек не сможет жить здесь без экзоскелета. Да просто дышать местным воздухом переселенцам приходится учиться! Вот из-за таких предрассудков Ровента изначально считалась непригодной для колонизации, и её признали человеческим миром, только когда заявку на регистрацию подала гильдия «Дружина Джекоба».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71243830) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.