Кружево. Сборник стихотворений
Наталья Иванова
Стихи словно баночки с закатками. Их волшебное свойство – консервировать чувства и эмоции от людей, событий, книг.Основную часть этого сборника составили стихи, написанных под впечатлением от текстов любимых авторов (фикрайтеров по ГП).И теперь все эти полки с баночками для вас, приятного аппетита:)Если будут лечить, я найду его, сразу, снова,Даже если придётся путаться в каждом слове,Даже если придётся процеживать до основы.Я пила этот текст, и теперь он в составе крови.
Кружево
Сборник стихотворений
Наталья Иванова
Azazella – первая главная ниточка, с которой всё началось.
Rautendelein – узоры, в которые заранее вплетено моё сердце.
© Наталья Иванова, 2024
ISBN 978-5-0064-7606-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ГРАФИЧЕСКИЕ
Часы
Снежинка
(для мамы)
О ЛЮБВИ
Ночь рождения
Город лежит в ладони,
Бисер ночных огней.
Вдох в тишине утонет,
Станет наполнен ей.
Плотно к плечу плечом
Вместо ненужных фраз.
Глядя наверх, замрём:
Звёзды считают нас.
Праздник почти что прибыл.
Встреча на стыке лет
Искреннего «спасибо»
С полным надежд «привет».
Став на орбиту старше,
Ярче начнешь светить.
В тёмной небесной сарже
Ты – золотая нить.
Бермудский треугольник на руке
Голые стены, такие же голые мы.
Нет ничего за пределами одеяла.
Так накануне обычной пустой зимы
Жизнь необычно наполненной смыслом стала.
Ты мне казался простым, будто первый снег:
Лёгким, желанным, чистым, живым, волшебным.
Мягко ложился на кожу, как оберег,
Кутал от всех, кто смотрелся едва враждебно.
Ты находил себя в новых моих стихах.
Я пропадала в любимых бермудских точках.
Враз отступали сомнения, опыт, страх,
Снова сквозила надежда в наивных строчках.
Так было много хоть тихих, но громких фраз,
Так от объятий взаимно хрустели кости.
Так засыпать на руках бы из раза в раз…
Так я боюсь приглашения просто в гости…
Голые души среди голых стен не врут.
Как бы зима нас по жизни ни разбросала.
Нужных с собой обязательно заберут.
Да?.. А мне молча ответило одеяло.
Чудо
Мне отправляют чудо с пометкой «срочно»,
С целой охапкой снега, из дальних далей.
Бьётся в окно бессонницей полуночной,
Бьётся бесстрашно с сонмом моих моралей.
Смотрит открыто взглядом самой природы,
Умной, красивой, доброй и беспощадной,
Что растянула «срочно» на мили, годы,
Сделав меня из слабой почти всеядной.
Если не врёт нам сам программист Вселенной,
В следующей жизни чудо придёт мне, да ведь?
Станет мне смыслом ждать, воплощаясь тленной.
В этой же жизни – «чудо нельзя доставить».
Ночи Йоля
Над алтарными плитами жертвенный дым струится,
Над потерянным раем месяц встаёт двурогий,
В мир теней переходят едва ли чужие лица,
Но, когда полубоги уходят, приходят боги.
Пламя прошлых костров только с виду дотла всё съело,
Белый пепел легко над пропастью и болотом,
Но внутри что-то есть, во сто крат тяжелее тела,
То, что сладостно ждёт там внизу, усмехаясь, кто-то.
Может, выбора нет, не святая – так сразу грешник,
Но впервые пятнать чью-то душу… не смею, что ли…
Я могу только ставить букеты пыльцы в подсвечник
И просить тебе счастья в последние ночи Йоля.
Я не возьму
Я не возьму это с собой в свой новый год:
Слова без смысла, день без слов и «доброй ночи»,
Свой человек, но без «обнять, когда захочешь»,
Поездка, но без «встретит, любит, ждёт».
Оставлю в прошлом мной подаренную власть
Над снами, мыслями, мечтами и стихами.
Оставлю роль в неперспективной пошлой драме,
Чтоб больше время у себя не смочь украсть.
Мне не нужны: далекий звук фальшивых нот,
Касаний голод, что выматывает душу,
И то молчание, что очень больно слушать…
Я не возьму тебя с собой в свой новый год.
Влюбляйся
Влюбляйся в того, с кем не разлучат обстоятельства, города,
С кем больше не надо доказывать жизни, какая ты сильная,
Чьё «видишь, я рядом» дольше заезженных «навсегда»,
И душа, оказалось, была вовсе не серая, просто пыльная.
Привыкай заранее к незнакомо звучащему «мы»,
Поверь в любовь заново, словно в Деда Мороза.
И не бойся однажды среди мрачной глухой зимы
Засветиться, как ёлка, встряхнувшись, как от гипноза.
Пусть годами чужая и тесная комната ждет всё та же,
Покупай уверенно большой плед, парные тапочки и посуду,
Ведь когда-нибудь этот кто-то тебе обязательно скажет:
«Собирай-ка быстрее вещи, я забираю тебя отсюда».
Уходя
Мои будни и ром разбавляй, не любя, закатами,
Если больше не можешь борьбы нашей равной выдержать.
Демонстрируй весь мир, оставляя себя за кадрами,
Если больше нам жизни друг друга руками, увы, не сжать.
Убивай, растворяй, жги дотла этот памятник памяти,
Посылай мне дедлайны, счета и хандру осеннюю,
Держи ноги в тепле, а наш кухонный маятник – в наледи,
А ей, новой, скажи о любви и рубашку надень мою.
Выдыхай меня песнями, руганью, льдом, кальянами,
Раскидай по холодным блестящим покровам Питера,
Чтобы мы не встречались во сне, даже очень пьяными,
Чтобы больше в глазах твоих звёзд никогда не видела.
Смотрю
«Завоевать», «стрелять глазами» —
Люди квиты.
Зачем-то нужен пленной даме
Он, убитый.
Зачем-то тратят все настой
Души целебный
На тех, кто мертвый и пустой.
А ты волшебный.
Нельзя увидеть божий дар,
Когда нет света.
Но каждый думает, что стар
Узнать про это.
И кто бы что бы ни сказал,
Назло канону
Смотрю, смотрю в твои глаза,
Как на икону.
Я желаю
Я желаю себе, чтобы страхи во мне в клочья.
Чтобы «ты больше не одна» усыпляло ночью.
Чтобы жизнь была с ароматом твоим и вкусом.
Чтобы грела меня твоя четвертая с плюсом.
Я б за это тебе – всё время, мне богом данное.
Я б за это стала ручная твоя, карманная.
Я поверила бы, что мир не простой, а божий.
И что счастье – не просто миф, на тебя похожий.
Ради полного утренним солнцем родного взгляда
Я на кон – что угодно из прошлых неважных лет.
А без этого мне ничего от небес не надо.
Потому что без этого их для меня и нет.
Игрушка
Для тебя это проще было:
Пять стихов и весна короткая.
Рукоплещет живая сила.
Отыграла игрушка кроткая.
Ты бросал все слова на ветер,
А мне ночью от них не спится.
Мне б как раньше: от дум – плети.
Мне б как в детстве: от слёз – вицы.
И нести, словно божья долька,
Доброту, и до дна выплескать.
Но внутри этой боли столько,
Сколько в жизни не сможешь выплакать.
Наше
Магия в жизни реальнее, чем в кино.
Космос и звёзды тут прямо за дверью ванной.
Магия встречу нашу ждала давно,
Чтобы политься свободнее, как из крана.
Магия в крепко держащей тебя руке,
В лунной дорожке и лунном закате разом.
В арфе, играющей светом на потолке,
И в поросёнке, что смотрит горящим глазом.
Ему
Когда обучишь глаза стрельбе —
Тогда и мысли на свет прольются.
Как люди жалки в такой борьбе.
И всемогущи, когда сдаются.
Беспрекословно лечу с моста —
Водой ли, пропастью обернёшься…
Непоправимо и неспроста
Хочу увидеть, как ты смеёшься.
О ЖИЗНИ
Вера
Сколько раз еще небо рухнет?
Сколько раз дать себя распять?
Где той веры, с кой воск не тухнет,
Нам с горчичные зёрна взять?
Превратит нас в музеи страха
Вечный выбор людей и трасс.
И любимая божья птаха
Предпочтёт поменять окрас.
Сколько раз я природу рушу
Позвоночной и бесхребетной,
Но оно ни любовь, ни душу
Не оставило безответной.
Одинаковых даже двух нет,
Оно просто могло устать.
Сколько раз ещё небо рухнет,
Столько раз и поможет встать.
День ангела
(и на день рождения К. Хабенского)
Изящным ажуром густых ветвей
Пугают ночные окна.
Под светом спутницы злых ночей
Открытка насквозь промокла.
Все фразы беспомощны и слабы.
И тысячей губ затёрты.
Но даже вдруг встретились если бы…
Да страшно представить… к чёрту…
Не выразить то, что вслепую движет,
Тому, кто есть самый ТОТ наш,
Кто делает небо светлей и ближе,
Умеет любить наотмашь.
В ком на меня неспроста стада
Безудержных полномочий.
Ложусь. И шёпотом, как всегда,
Обоим: «Спокойной ночи».
К. Хабенскому
Этот подарок однажды принес январь.
Прямо в своих белоснежных пушистых лапах.
Думаю, был благовест, и горел фонарь,
И обретала зима свой волшебный запах.
Будет он многолик, словно те снежинки,
Свят и красив, как перышки клинохлора[1 - Клинохлор – минерал, больше известный под названием «серафинит» из-за его характерных переливчатых волокон, схожих с пёрышками крыльев ангелов],
Будет держаться Земля за его ботинки,
Дети поверят в чудо, мы – в силу хора.
Будет гореть, как торт, год от года ярче,
Станет мне светом, силой и наваждением.
Этот аванс от судьбы очень много значит…
ТАК одарить еще ДО моего рождения!
Когда я её полюбила
(про Тавриду)
Утром «сияй, чёрт возьми!» от зеркал услышим,
Выйдут на волю азартные папарацци.
С музыкой, дерзко, сквозь время, тела и крыши
Будет Таврида пророчить, а мы – сбываться.
Будут взвиваться качели над самым морем,
Сцены гореть от звёзд и от наших взглядов.
Будут обидно быстро сменяться зори.
Будем и день за три проживать в награду.
Даже холодные смогут согреться души,
Станет волшебной пыльцой слой пушистой пыли.
«Это не репетиция!» – нас оглушит.
Вспомнит огонь внутри: мы здесь раньше были.
Вспомнят тела и души свою стихию,
То, как им было обоим пожить раздето,
Схлынет та первозданная ностальгия,
Тут – наш таврический космос, а мы – планеты.
Станет родным сентябрь, но это позже.
Флаг на горе – как галочка места силы.
Лица встречающих – искренние до дрожи.
В ЭТОТ момент я осознанно полюбила.
Её начало
Таврида начиналась не с побед.
Она с идей безумцев начиналась,
Кто верил, что несбыточного нет,
Поэтому оно у них сбывалось.
Таврида начиналась с тех, кто прост,
С любви к искусству, людям и труду,
Росла из искры, дотянувшейся до звёзд,
И продолжалась в каждом «Помнишь, в том году?..»
Она рождалась ветру вопреки
Палатками на выжженной земле.
Пути первопроходцев нелегки,
Но тот и окрылён, кто в их числе.
С тех пор не раз менялся календарь,
И растворялись просто дни в счастливых датах.
Теперь горит Таврида, как фонарь,
И круглый год влечёт сюда своих, крылатых.
Таврида
Не прощаясь, чтоб вновь вернуться,
Взгляд потерянный подними
И увидишь, как птицы вьются:
Здесь им хочется стать людьми.
Сумасшедшие марафонцы,
Вновь по всей стране разбежимся,
Увезём лишь на коже солнце
И ту скорость, с которой мчимся.
Но не зря называли раем,
Как-то ей это удается:
От неё мы все уезжаем,
А она внутри… остаётся.
Первая улыбка
Можно быть на Тавриде сто раз,
Видеть сотни улыбок за день,
Но навечно останется в нас
Та, что первой попала в мишень.
Та, что первой запомнилась вдруг,
Стала символом слово «семья»,
Стала знаком «надёжность» и «друг».
Для меня та улыбка – твоя.
Для NЮ
Ты же мог стать обычным, прийти, как в гости,
Жить тусклее той вспышки в разгаре мая.
А не плюнуть на грань в высоте и росте
И подняться до звёзд из бескрылой стаи.
Ты же мог быть, как все, помечтать и сдаться,
Потерять себя в детстве да там и бросить.
А не взять свою лучшую из редакций
И прогнуть постепенно земные оси.
Ты же мог быть безвестным, судьбе послушным,
В невозможное искренним староверцем.
А не взглядом до дна баламутить душу
И не словом в мишень попадать на сердце.
Ты же можешь и силы держать в запасе,
Передышки делая по пути.
А не мчать ежедневно по новой трассе
И желание жить в города везти.
Я фанатка всего лишь, а не судья,
Но и кое-что знаю из лет прошедших.
Да, ты мог быть обычным, но мир и я
Влюблены исключительно в сумасшедших.
11 ноября
Осенний дождь просился в дом.
И, как всегда, стучал о том,
Что он без видимых причин
Один. Один. Один. Один.
Года играют с нами в бой.
Опять ничья у нас с тобой.
Как в танцах – вспышки лиц и спин.
Один – один. Один – один.
А, может, это я сама?
Боясь забыть, сойти с ума,
Тебя просила: «Помоги
Самой себе вернуть долги.
Своим рожденьем запиши
Двоичный код моей души.
И снись от встречи до седин».
Один один один один.
28 декабря
(подруге на День рождения)
Год успел. И теперь отдыхал.
Подарил твоей маме тебя.
В совершеннейший снежный кристалл
Саму зиму навечно влюбя.
Тихо праздновал крепкий мороз,
Тихо небо подарки несло.
Тихо мама сияла от слёз
В это главное в мире число.
Снегопад, Серпантин и Среда:
Мир шептал ей «Спасибо» за дочь.
Оживляли огни провода.
Вечер тихо соскальзывал в ночь.
Напутствие
Как напутствие в новый, счастливый год:
Всё, что к лучшему, то и произойдёт.
Всё, что хочется, стоит твоей любви.
А ты просто люби, принимай, живи!
Если веришь, то лучшее на подходе,
Если веришь, то рядом всегда лишь ТЕ.
И мечта заблудившаяся приходит
Самым странным, казалось бы, из путей.
Ты верхушка семейных даров и древа.
Ты и сам бриллиант, и его оправа.
Слушай сердце! Оно у нас хоть и слева,
Но в итоге одно только будет право.
О РОДНОМ
Себе
Чувства, что красят щеки,
Вытащи из глуби,
Соли морской потоки
Искренне возлюби.
Не отрекись от зверя,
Выдели уголок,
Им по зубам потери,
Где человек не смог.
Сердце на шип терновый
Броситься отпусти,
И, умирая снова,
Снова его прости.
Снова на лике строгом
Жертвенность напиши,
Будь настоящим Богом
В храме своей души.
Наш двор
Молоко залило наш двор, оградя от мира.
И детьми мы играли, смеясь, что вот – край света.
Если верить, что сказкой полнится вся квартира,
Бесконечны детство, радость, туман и лето.
Та же лавочка здесь, что тепло наших тел впитала.
И фонарь-генератор тумана и мокрой пыли.
Молчаливых свидетелей много, а веры мало,
Что те детские годы действительно в жизни были.
Те же капли несут нам память о том же чуде.
И туман отрезает наш двор от всего на свете.
Вновь и вновь время вспять, если искренне верить будем.
И смеются в нём уже наши [пока что] дети.
РЖД
Сетью железной пронизано тело,
Время сложило незыблемый остов.
Трудитесь мудро, бессрочно, умело.
Мы вам обязаны силой и ростом.
В беды, блокаду, военные годы,
В дни, когда смерть пробиралась по следу.
Вы доставляли нам жизнь и свободу,
Вы приближали нам мир и победу.
Вы замыкаете кровные связи,
Вы подгоняете нужные встречи.
Путь – неустанный источник фантазий,
Он непредвиден, далёк, бесконечен.
Слышно, как сердце громадное бьётся,
Кормит людей, города, перемены.
Бойкий гудок в темноте раздаётся.
Будьте здоровы, российские вены!
Крылья
Живой ещё семицветик.
Пустая пока тетрадь.
Наивная, как все дети,
Пишу: «Я хочу летать».
Взметнулось шальное время.
Прикрыла душа глаза.
Так быстро мы стали теми,
Кто может смотреть назад.
Года, города, вершины
И пропасти. Без мостов.
Пустыни, снега, равнины,
Но где же… следы шагов?
Цепочка внизу не вьётся,
И ноги не трёт песок,
Ничто не скрывает солнце…
Как путь от земли высок!
Выходит, волшебник признан!
Мечту мне свершить смогла!
Семья, что несет по жизни,
И есть мои два крыла.
12 августа
(маме на День рождения)
В этот день начался твой мир
И заранее – жизнь моя.
Для детей ты всегда кумир,
И цветы для тебя стоят.
С этим днём начались стихи,
Мои первые в жизни строчки.
Они были совсем плохи,
Но любовью полны от дочки.
Так умеют родные лица:
В этот день, на рассвет похожий,
Хочу солнцем с тобой делиться
И теплом поделиться тоже.
Тени
Обезумев от повторений,
Время птицей легло на воду.
Полосуют ошибок тени
Все тропинки и ветви рода.
Полосуют родные лица,
И улыбок на них не вижу.
Мне зачем-то всё это снится.
Я к чему-то всё ближе, ближе.
Не защита, скорей – лавина
Этих призрачных сильных плеч.
Неотступные взгляды в спину,
Будто я их должна сберечь.
Будто я их должна спасти,
Став счастливой. Легко звучит…
Чтобы тени убрать с пути,
Нужно солнце поднять в зенит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71243053) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Клинохлор – минерал, больше известный под названием «серафинит» из-за его характерных переливчатых волокон, схожих с пёрышками крыльев ангелов