Любера. От дворовых банд до криминальных бригад
Валерий Михайлович Карышев
Братья по улице. Романы о подростковых бандах позднего СССР
Они не заметили, как перешли тонкую грань между романтикой и криминалом.
Это был первый звоночек. Моментально, буквально за несколько часов, во всех киосках «Союзпечати» раскупили ничем не примечательные значки Речфлота – флажок с изображением кораблика. Раскупили подчистую. А вскоре на улицах города стали появляться подростки в широких клетчатых брюках с темным верхом. И грудь каждого из них украшал тот самый, уже ставший дефицитным, значок Речфлота.
Так молодые люди обозначили свою принадлежность к новой, досель невиданной группировке «Любера», которая объединила то ли спортивных фанатов, то ли озорных задир и хулиганов, поделивших весь город на районы. Создали общак. Выворачивали по вечерам карманы пьяным мужикам у пивных, взламывали газетные киоски, жестоко избивали столичных панков. Легкие деньги, ощущение вседозволенности и вкус крови кружил молодые головы. И жили бы они так в своем радужном мире, довольствуясь халявной мелочью и восхищением девчонок, если б однажды не попали в поле зрения опасных и матерых уголовных авторитетов…
Отзыв:
«Отличный роман! Прочитал на одном дыхании! Творчество Валерия Карышева отличается хорошей стилистикой, динамикой и уникальными фактами. В основе сюжета книги – реальные события, оттого читается с большим интересом. Буду с нетерпением ждать появления новых книг моего коллеги». – Почетный адвокат Российской Федерации Алексей Скляренко.
Валерий Михайлович Карышев
Любера. От дворовых банд до криминальных бригад
© Карышев В.М., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1. Любера
Люберцы, 1978 год
В Люберцы Валентин Сушков переехал в тринадцатилетнем возрасте. До этого он с родителями жил в подмосковном Зеленограде. Это молодой город-спутник, который был выстроен в шестидесятые годы и, по замыслу создателей, должен был стать одним из районов Москвы. На самом деле, хотя Зеленоград и отличался от других подмосковных городов и находился ближе к Москве, все же это не Москва.
Тем не менее в Зеленограде было много различных предприятий. Одно из основных – объединение «Электрон». Производство закрытого типа, где выпускалась электронная продукция, включая микросхемы, многие из которых шли на военные цели. На «Электроне» работали родители Валентина. Отец – инженером в одном из цехов, мать – врачом в медсанчасти при предприятии.
Однако в 1978 году в семье произошел разлад. Никаких предпосылок к этому вроде бы не имелось. Семья дружная – ходили в гости, много друзей. В основном друзья по работе. Все случилось как гром среди ясного неба. Отец встретил другую женщину и ушел к ней, причем ушел он тихо, без скандалов. Просто не вернулся в один из вечеров с работы, не пришел и на следующий день. А на третий позвонил жене и сказал: так и так, прости, встретил другую…
Мать Вали очень сильно переживала случившееся. Ей было тяжело, а главное – очень обидно, что муж ушел не к кому иному, как к ее подруге – коллеге, которая работала на том же «Электроне». Мать долго переживала, даже заболела и какое-то время не выходила на работу. Она не могла смотреть людям в глаза от стыда. Потом спросила у Вали:
– Сын, что нам делать? Надо продолжать жить. Но жить тут я не хочу и не могу. Все вокруг напоминает о предательстве!
Идея перебраться в Люберцы принадлежала бабушке Вали по матери. Она жила там в небольшой двухкомнатной квартире. Когда все это произошло, в один из воскресных дней Валентин с матерью поехали навестить бабушку. Она тогда и предложила: что вам, мол, жить отдельно в служебной квартире, тем более случилась такая ситуация.
– Давайте-ка перебирайтесь сюда, пропишетесь, сколько я еще проживу! – говорила бабушка. – А то и квартира может пропасть!
Все получилось достаточно быстро. В течение двух недель они собрались, пригласили знакомого водителя, который погрузил нехитрые пожитки в кузов грузовика и перевез их в Люберцы.
Немного обустроившись, мать определила Валю в новую школу.
Казалось бы, жизнь текла своим чередом. Но Люберцы очень отличались от Зеленограда. Это был совершенно другой, странный город. И Валя сразу ощутил это на себе.
Дом их был обыкновенный – типовая хрущевская пятиэтажка. Таких домов в их дворе было четыре, с большим количеством подъездов – около двенадцати в каждом. Они образовывали квадрат и почти соприкасались друг с другом боковыми стенами. Внутри квадрата был большой двор со спортивными площадками, сквериком с лавочками да столиками для домино.
За домами стояли совсем другие дома – деревянные бараки, какие-то сараи. В этом месте Люберец как бы соприкоснулись две эпохи – эпоха нового времени, шестидесятых годов, наскоро построенные блочные дома, и старые, деревянные частные дома, где до сих пор люди продолжали жить, не имея никаких удобств.
Определили Валю в среднюю школу, в восьмой класс. До школы ему было близко, не более восьмисот метров. Проходил он через свой двор и через соседний. Валентин пока еще ни с кем не знакомился. Единственное – часто сталкивался на лестничной площадке с пареньком своего возраста, который поглядывал на него, но не здоровался и в разговор не вступал.
В школу Валентин проходил чуть больше недели. Потом начались зимние каникулы. Он целыми днями сидел дома, смотрел телевизор и частенько поглядывал в окно, наблюдая за жизнью двора. В основном там играли маленькие дети. Валентину хорошо было видно, как временами залитая льдом спортивная площадка превращалась в арену ледового побоища. На этой площадке время от времени встречались самодеятельные хоккейные команды. Иногда Валентин обращал внимание, что между ними затевались драки, и почти каждый матч заканчивался серьезной потасовкой.
Валентин наблюдал за этим с любопытством.
Мать Валентина устроилась работать в районную поликлинику, которая тоже находилась недалеко. Тогда от матери Валентин и узнал о существовании молодежных банд и о драках между ними. Дело в том, что в поликлинику практически каждый день стали обращаться дети с родителями по поводу различных ушибов, переломов и прочих травм, полученных в драках. Тогда все слышали и читали в газетах о существовании молодежных банд в Казани, в Набережных Челнах, о войнах между ними. Все это было, казалось, очень далеко.
Но вдруг возник новый феномен – любера, молодежное формирование замкнутого типа, сформированное по принципу дворовых банд, иногда объединяющих несколько дворов. Каждое такое формирование имело свою четкую иерархию – вожаков, бригадиров и боевиков. Каждую группировку выделяло свое название и соответствующая униформа. Вначале это были просто значки.
Моментально, буквально за несколько часов, в Люберцах пропали из киосков ничем не примечательные значки Речфлота – флажок с изображением какого-нибудь кораблика. Тут же мальчишки ряда дворов надели этот значок, показывая свою принадлежность к той или иной группировке.
Затем появилась и униформа – клетчатые брюки и темный верх, показывающая, что ты – любер. Движение люберов охватило город. Практически все дворы и микрорайоны были поделены между молодежными группировками. Каждая группировка имела свое название.
Все это стало известно Валентину. Сначала информацию он получал от матери, которая являлась для него «проводником к свободе». Каждый вечер, приходя с работы, она рассказывала ему то один ужасный случай, о котором ей стало известно по ее работе, то другой. Ведь жертвы всех этих разборок и драк между пацанами обычно доставлялись в поликлинику или в травмпункт, который тоже находился в здании этой же поликлиники.
И травмпункт, и поликлинику обслуживали одни и те же врачи. Мать поэтому была в курсе всех дел.
Ужасные драки вселяли в нее страх. Она категорически запретила Валентину выходить на улицу одному, и только вечером они иногда вдвоем ходили гулять по улицам. Время от времени навстречу им попадались группы подростков. Валентин ловил на себе чужие враждебные взгляды. Понимал, что для них он был чужак, пока еще не свой.
Но постоянно сидеть дома было невозможно. Да и мать психологически еще не была готова к тому, что он выйдет во двор и с ним что-то может случиться. Бабушка чувствовала себя плохо, редко выходила из своей комнаты. Иногда Валентин приносил ей воды или чем-либо ее кормил. Валентину находиться в квартире стало невыносимо. Но, с другой стороны, он пока еще испытывал страх перед выходом на улицу.
«Ну не буду же я сидеть дома всю жизнь», – думал Валентин. И в один из дней, улучив момент, когда бабушка днем уснула, а народу на улице было достаточно немного, кто-то уже играл на площадке в хоккей, Валентин заметил, что ребята, которые начали играть в хоккей, были значительно моложе его. «Была не была!» – подумал он, достал клюшку, привезенную из Зеленограда, и спустился вниз.
Выйдя на улицу, он обратил внимание, что никто к нему не подходит и не пристает. Дойдя до площадки, где вовсю шла игра, Валентин осторожно вытащил из кармана свою шайбу и стал как бы тренироваться, подбрасывая ее. Но никто играть ему не предлагал – все были увлечены своей игрой.
Вдруг один парнишка, на пару лет моложе Валентина, подбежал к нему и сказал:
– Эй, пацан, будешь играть за нашу команду?
Валентин пожал плечами:
– Давай сыграю.
Они начали играть. Валентин старался, и он забил уже несколько голов. Затем произошло то, что и должно было случиться. Валентин заметил, как вдалеке у арки, соединяющей улицу с их двором, замаячила толпа мальчишек – человек двадцать, а может, и больше. Они медленно вошли во двор, оглядывая его обитателей. Валентин испугался. Кто это – свои или чужие? Если чужие, то по всем правилам они должны подвергнуть избиению всех мальчишек, живущих в этом дворе. Так, по крайней мере, рассказывала мать. Если же это свои, то, наоборот, тронуть их не должны.
Валентин продолжал играть в хоккей. Напарники же его чувствовали себя достаточно свободно. «Значит, скорее всего, это не чужие, – подумал Валентин, – иначе все давно бы разбежались». Мальчишки медленно подошли к спортивной площадке и стали наблюдать за игрой. Теперь Валентин видел, что эти мальчишки смотрели только на него. Конечно, он был для них чужаком.
Наконец игра закончилась, и мальчишки постепенно стали расходиться. Кое-кто подошел к группе, они стали оживленно о чем-то беседовать.
– Эй, пацан, – неожиданно услышал Валентин окрик, явно обращенный к нему, – а ну поди сюда!
Валентин обернулся. Группа ребят смотрела на него. Среди них выделялся крепкий паренек с рыжими волосами.
– Да, ты, ты, – кричал он, – иди сюда! – И помахал рукой.
Валентин медленно двинулся по направлению к ребятам.
Когда он подошел ближе, то увидел, что перед ним стоят пять рослых ребят. Кое у кого он заметил в руках цепочки. Кто-то держал какие-то веревки с подшипниками. Вероятно, это были орудия драки. «Что, меня сейчас бить будут?» – подумал Валентин.
– Ты чей? – спросил его рыжий. – Как тебя зовут?
– Валя.
Рыжий засмеялся:
– Имя-то девчачье! Может, ты девчонка?
Валентин пристально смотрел на рыжего.
– Имя не сам выбираешь, какое дали – с таким и ходишь, – ответил он.
– Так откуда будешь-то? Где живешь?
Валентин сделал паузу.
– Чего молчишь? Может, ты шпион? Может, лазутчик? От зеленых пришел?
– Да я здесь живу! – Валентин махнул рукой в направлении дома. – Вон там!
– В какой квартире?
– В шестнадцатой.
– Чего-то мы тебя тут раньше не видели, – подозрительно сказал рыжий.
– Да я недавно переехал.
– А может, ты все же шпион? – сказал другой парень, стоящий рядом с рыжим. – Давай мы тебя проверим! – И он вплотную подошел к Валентину. – Дай клюшку!
Валентин протянул ему клюшку. Парень взял ее в руки и, неожиданно разломав ее ударом о колено, отбросил обломки в сторону. После этого он улыбнулся, глядя на Валентина и ожидая, что Валентин будет делать.
Валентин понял, что это была проверка. Как он должен поступить? Чуть позже он знал, как следует вести себя. Нужно обязательно ударить этого парня за то, что тот его оскорбил. Но тогда Валентин растерялся.
– Ты чего, слабак? – усмехнулся парень и с силой ударил Валентина рукой по плечу. Валентин чуть не упал. – Ну, ты действительно как девчонка! Тебе не место на спортивной площадке! Вон, иди с девчонками играй! – и он показал на скверик, где маленькие дети играли в снежки. Все дружно засмеялись.
– Ладно, пацаны, что вы к нему лезете? – послышался голос. Валентин обернулся. Около него стоял парень, который жил на одной с ним лестничной площадке. Парень подал ему руку.
– Давай поднимайся, сосед! – сказал он.
– Так вы что, рядом живете, что ли? – спросил рыжий.
– Конечно.
– Почему же ты, Макс, раньше не сказал? Мы твоего соседа чуть не избили.
– Так вы же меня и не спрашивали, – ответил Макс. – Ладно, как тебя зовут, скажи еще раз!
– Я же сказал, Валя.
– Значит, Валентином будешь, – сказал рыжий, протягивая ему руку. – А я Рыжий, кликуха у меня такая. А зовут Серега.
Валентин пожал ему руку.
– Ладно, не робей, парень! Мы тебя на вшивость проверяли, – и Рыжий похлопал его по плечу. Тут же потянулись руки других ребят знакомиться с Валентином. Многие улыбались ему.
Неожиданно Валентин заметил, как со двора выскочили два парня и крикнули:
– Полундра! Ребята, зеленые Егорку с Митькой бьют! Сюда, быстро!
Все дружно развернулись и побежали в сторону подворотни. Неизвестно почему, но Валентин тоже побежал вместе со всеми. Теперь он бежал в толпе.
На бегу Валентин обратил внимание, что многие ребята достают кто из воротников, кто из карманов значки Речфлота. Но все значки были насажены на короткую синюю бархатную ленточку, как бы с окантовкой. Теперь Валентин понял, что это были своеобразные знаки различия. Практически у самой подворотни у всех ребят, кроме Валентина, были такие значки.
Ребята увидели, как чуть дальше, у какой-то деревянной голубятни, идет сильнейшая драка. Точнее, человек десять набросились на двоих пацанов и вовсю их молотили. Вся компания тут же засвистела и закричала. Нападающие стушевались. Кто-то уже доставал из карманов цепи, кто-то размахивал над головой подшипниками на веревке. У парня, бежавшего рядом с Валентином, – а это был его сосед, – в руках оказалась свинчатка.
Посмотрев на Валентина, парень подмигнул и бросил ему коробок спичек. Валентин поймал его. Коробок оказался очень тяжелым. Приоткрыв его, Валентин увидел, что вместо спичек внутри лежит свинцовый прямоугольник. Зажав коробок в кулаке, Валентин рванулся вперед.
Началась драка. Она продолжалась около пяти минут. Кто-то кричал, летели зубы, кто-то плевался кровью. Вскоре раздались милицейские свистки.
– Полундра! Легавые! Врассыпную! – скомандовал незнакомый голос, и все участники драки разбежались в разные стороны.
С одной из групп бежал и Валентин. С ним рядом был и Макс, его сосед. Они добежали до какой-то подворотни и вскочили в подъезд. Стоя там и тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза. Внезапно около подъезда затарахтел мотор мотоцикла.
– Легавые! Быстро уходим! – махнул рукой Макс. И они быстро побежали на последний этаж. Там пробрались через чердак на крышу и стали уходить через нее. На крыше были и другие ребята, вероятно, также спасавшиеся от ментов.
– Макс, это ты? – спросил один из них.
– Я, я, Гриша, – ответил сосед.
Вскоре они спустились вниз и вышли на другой конец дома. Казалось, во дворе никого не было, все тихо. Валентин с Максом медленно пошли по улице. Оба молчали.
Первым нарушил молчание Макс.
– А ты ничего парень! – сказал он. – Крепкий, наш человек! Ты сегодня что будешь делать?
– Да ничего.
– Выходи во двор часов в восемь. Тебя маманя-то твоя отпустит?
Валентин пожал плечами.
– Приходи обязательно! Или знаешь что? Я сам за тобой зайду. Пусть мать ничего не боится. Тебя тут никто не тронет, – сказал он уверенно.
Вскоре Валентин вернулся домой.
Пришла с работы мать. Время приближалось к восьми часам. Валентин думал, как сказать матери, что ему нужно выйти из квартиры. Но тут помог случай. Бабушке стало совсем плохо, и мать побежала в поликлинику за лекарствами, чтобы сделать ей укол. Этим и воспользовался Валентин. Он вышел на улицу ровно в восемь часов. Макс за ним не зашел. Тогда он сам подошел к двери квартиры напротив и нажал на кнопку звонка.
Дверь открыла какая-то женщина.
– Извините, а Макс дома? – спросил Валентин.
– Максим, к тебе пришли! – крикнула женщина. В коридоре показался Макс. Он был в спортивном костюме.
– Чего ты так рано? – спросил он.
– Так восемь часов уже!
– Да, надо идти, – заторопился Макс. Он на ходу схватил зимний полушубок, напялил шапку и, сунув в рот булку, – вероятно, Макс еще ужинал, – вышел с Валентином из квартиры.
Глава 2. Качалка
Вскоре они выскочили во двор. Там было уже темно. Хотя и стояла зима, все вокруг в снегу и были видны силуэты людей, но темнота скрывала их лица. Все пошли в сторону той подворотни, куда днем выскочили «по тревоге».
Вскоре ребята вышли к деревянной голубятне и стоящему рядом деревянному бараку. Пройдя мимо него, они оказались возле множества брошенных деревянных сараев. Здесь кто-то хранил мотоциклы, старые машины, кто-то держал соленья, кто-то просто сваливал ненужный хлам. Но поскольку эти сараи подвергались постоянным ограблениям, владельцы многих бросили их на произвол судьбы. Поэтому они были открыты, а у некоторых и вовсе дверей не было. Вот там и собиралась вся шпана со двора, в котором жил Валентин. За сараями был большой овраг.
Вскоре ребята расположились на бревнах, сваленных рядом с сараями. Создавалось такое впечатление, что ждали прибытия какого-то человека, вероятно достаточно важной персоны. Валентин понимал, что существует главарь и, скорее всего, ждут именно его.
Вскоре главарь появился. Это был парень примерно лет пятнадцати, но покрепче, чем Валентин и Макс. Парень шел без головного убора, и Валентин увидел его темные, немного вьющиеся волосы. Одет он был во взрослый зимний полушубок, короткие сапоги гармошкой, без шарфа. Рядом с ним шел еще один парень, полностью седой.
«Странно, – подумал Валентин, – почему у него такие волосы? Молодой ведь еще?!» Немного позади шел еще один парень, а рядом с ним – уже знакомый Валентину Рыжий.
Ребята молча подошли к собравшимся. Все поспешили с ними поздороваться. Каждый стремился поздороваться с тем пареньком, который шел первым. Наступила очередь и Валентина. Он протянул руку.
– Ты кто? – спросил его парень.
– Я – Валя.
– Откуда ты? – спросил парень, всматриваясь в его лицо. – Ты свой или чужой?
Макс вступил в разговор:
– Кузя, это мой сосед. Он уже с нами сегодня в драке участвовал.
– В драке?
– Да, – закивал головой Рыжий. – И махался как настоящий пацан!
– Значит, можно считать, что крещение ты прошел? – спросил парень.
– Крещение и пробив, – усмехнулся Рыжий. Вероятно, он намекал на хоккейную клюшку.
– Ладно, слушай дальше, – сказал Кузя. – Ты будешь с нами.
Валентин пожал плечами.
– Какая-то странная неуверенность! – сказал Кузя. – Парень, если ты будешь с нами, то знай – у нас принцип такой: один за всех, все за одного. Если с тобой беда случится, мы всем двором тебя отбивать будем. Но если беда возникнет у кого-нибудь из нас, то ты должен в любое время дня и ночи подняться и прийти на сбор. Ну так что?
– Я с вами, – тряхнул головой Валентин.
– Ладно, мы тебя примем в нашу организацию чуть позже. Макс тебя ознакомит со всеми правилами. А теперь, – он обратился ко всем, – давайте распределяться. Так, бригада Рыжего сегодня дежурит. Патрулируйте. Все остальные – в подвал, на железках качаться. Что еще нового?
– Вот деньги собрали, – сказал один из ребят и достал пакет, в котором лежали разные мелкие купюры – рубль, три, иногда виднелись красные десятки. Кузя взял мешок, как бы прикидывая его на вес, хотя как можно было взвешивать бумажные деньги, и положил его в карман.
– Это хорошо. Какая сумма?
Парень назвал сумму – около сорока рублей.
– Хорошо, – сказал Кузя. – Значки все купили?
Все закивали головами.
– Кроме новенького, – добавил все тот же Рыжий.
– Новенькому обязательно выдать значок! – сказал Кузя. – Ладно, теперь все по местам. А мы пойдем на переговоры с зелеными.
– Кузя, может, побольше ребят возьмешь? – спросил Рыжий.
– Не встревай! Я сам знаю, что делать! – оборвал его Кузя и с двумя своими спутниками направился в обратную сторону.
– Все, – скомандовал Рыжий, – пацаны, за мной, на дежурство!
Макс повернулся к Валентину:
– Постой, ты в моей группе будешь. Пойдем на качалку!
– Куда это?
– Сейчас увидишь.
Они молча шли к своим домам. Пройдя вдоль дома, они оказались возле маленькой двери, ведущей в подвал. Это была то ли котельная, то ли подсобка. Макс открыл ее ловким движением. Валентин в составе группы ребят стал спускаться вниз по ступенькам. Вскоре они оказались в подвале.
Валентин увидел, что это помещение представляло собой комнату около тридцати квадратных метров, с очень низким потолком. Вдоль стен тянулись трубы. Комната была чистая и сухая, аккуратно убрана. В углу висела большая автомобильная покрышка на веревке, и около нее парень отрабатывал боксерские удары, имитируя бой с грушей. В другом углу несколько пацанов поднимали штангу, точнее, предмет, похожий на штангу, состоящий из нескольких труб, на концах – аккуратно связанные кирпичи. Другие качали пресс, кто-то отжимался. Немного в глубине стояла гимнастическая стенка, вероятно украденная из школы. На ней тоже выполняли упражнения.
– Давай раздевайся, – сказал Макс Валентину и сам быстро сбросил с себя всю верхнюю одежду, оставшись в спортивных штанах. Валентин тоже разделся.
– Да ты, я смотрю, хиленький! – сказал Макс, легко ударив его в грудь. – Ничего, через четыре-пять месяцев крепышом будешь! – Он показал свою, тоже не очень еще накачанную мускулатуру.
Через несколько минут Валентин приступил к занятиям. Сначала он отжимался, потом висел на самодельной перекладине, пытаясь подтягиваться, затем стал поднимать штангу. До боксерского поединка пока дело не дошло.
Затем Валентин заметил, что через некоторое время ребята сгруппировались и стали заниматься другим. Кто-то имитировал боксерский бой, намотав на руки шарфы и отчаянно мутузя друг друга. Другие занялись борьбой, выполняя различные приемы. Валентин смотрел на ребят с большим интересом.
– Сколько времени? – спросил Валентин у Макса.
– Да часов десять, наверное, – ответил тот.
– Ой, мне домой нужно! Меня мама ругать будет!
– Не дрейфь! – хлопнул его по плечу Макс. – Все будет нормально!
Вскоре тренировка закончилась. Макс и Валентин медленно шли домой.
– Теперь ты в нашей организации, в нашей моталке.
– В моталке? Что это значит?
– Это казанцев так зовут. Мы тоже, можно сказать, как казанцы. По их принципу живем. Моталка – группировка, бригада. Называй как хочешь.
– А что вы делаете?
– Потом узнаешь, что делаем. Всякие дела. Но самое главное – мы сила. Сейчас мы считаемся самой сильной группировкой в нашем микрорайоне. Мы победили зеленых, мы победили серых. И скоро будет бой с желтыми.
Валентин прекрасно понимал, что все дома были покрашены, точнее, входы в подъезды были покрашены разными красками – синими, зелеными, желтыми. Эти цвета и были знаком принадлежности к той или иной группировке.
– А какая самая крутая группировка в нашем городе? Ваша? – поинтересовался Валентин.
– Нет, не наша. «Теплоцентраль» – самая крутая группировка. У них и людей побольше, они похрабрее будут всех других. Там ПТУ расположено. Ребята у них отборные! У нас же – только Кузя из ремеслухи, остальные – школьники.
– Школьники?
– Конечно. Из разных школ. Из твоей, из других.
– А Кузя кто?
– Миша Кузьмин. Раньше тоже у нас в школе учился, хотя он на три года старше нас. После его выгнали – он второгодником был, да и дисциплину нарушал. Потом в детскую комнату милиции на учет поставили. Какие-то терки у него были со взрослыми ребятами. Сейчас в ПТУ учится. Он – наш вожак.
– Я это уже понял, – сказал Валентин.
– Кузя – парень смелый и очень справедливый. Он никого из своих в обиду не даст. Но и определенные требования выполнять нужно.
– Какие же?
– Прежде всего – дисциплина. Если кто из старших говорит – бригадир, звеньевой или Кузя, – это закон. Второе – взаимовыручка. Он правильно сказал: один за всех, все за одного. По такому принципу мы живем. Если кто-то попадает в беду, мы все его выручаем. И еще – мы деньги собираем на разные нужды: на лечение, на похороны.
– На что? – переспросил Валентин.
– А ты как думал? У нас уже два парня погибли. Мы их хоронили. Знаешь, какой памятник поставили! Скоро на кладбище пойдем, я тебе покажу. Так что на следующей неделе ты тоже будешь деньги на общак собирать.
– А какая сумма нужна?
– Все узнаешь чуть позже. Завтра я принесу тебе значок. Давай, держи лапу! – и он протянул Валентину руку на прощание.
Валентин вошел в квартиру. Мать его почти не ругала, словно поняла, что с ним что-то произошло. Она уже легла спать в комнате бабушки. Валентин разделся и лег в кровать. День был настолько переполнен впечатлениями, нужно было столько обдумать и проанализировать, но самое главное другое – он вошел в группировку. И теперь уже ничего и никого не боялся.
Прошло месяца два. За это время Валентин окончательно укрепил свои связи с дворовыми ребятами. Теперь он знал все традиции и обычаи, правила поведения участника группировки, знал старших. Кузя уже здоровался с ним за руку. Почти ежедневно они либо ходили в подвал качаться, либо патрулировали свой район, оберегая его от возможных набегов противников.
Время от времени случались небольшие стычки, на уровне драк-пятиминуток, которые возникали спонтанно, когда какая-то группа мальчишек наталкивалась на враждующую группировку. Но постепенно Валентин узнал, что существуют и союзы группировок. Например, через несколько домов живут ребята из группировки желтых. У них союз о ненападении, дружба. В одной из драк, как рассказывали ребята, они группировались именно с желтыми, хотя до этого и враждовали между собой, но чтобы противостоять «Теплоцентрали», они выступили вместе, когда у тех возникли серьезные претензии.
Значок Речфлота с синей ленточкой Валентин носил с гордостью.
Одним из правил группировки был еженедельный сбор денег в общак. Как добывались деньги для этой цели – никого не интересовало. Кто-то занимался мелкими кражами, кто-то отнимал деньги у малолеток, которым родители давали на завтраки, кто-то – иными способами. Валентин вынужден был экономить из тех денег, которые мать давала ему на завтрак. Из этих денег он откладывал свою еженедельную долю, которую и вносил в общак.
Вскоре сумма в общаке набралась немалая, и Кузя дал указание сшить всем одинаковую одежду. Это должны быть клетчатые брюки и темно-синие куртки с круглым воротом. Сейчас их принято называть толстовками. Но тогда они напоминали, скорее всего, куртки лыжных костюмов. Клетчатые брюки шил один татарин-инвалид, который имел свою домашнюю подпольную швейную мастерскую. Ребята закупили большое количество материала, скупив ткань в одном из магазинчиков и сделав им план, и отнесли материю хромому татарину. Тот снимал мерки с каждого члена группировки. Через несколько дней брюки были готовы. Все оплачивалось из общака.
Мать уже перестала обращать внимание на Валентина. Она смирилась с той мыслью, что рано или поздно ее сын все равно попадет в группировку. А если не состоять в группировке, то постоянно придется ходить избитым, чуть ли не каждый день. Она лишь приговаривала ему:
– Только бы тебя в тюрьму не посадили!
– Не переживай, – успокаивал ее Валентин, – я от тюрьмы очень далеко. Я ничего такого не совершаю.
Но на самом деле Валентин говорил неправду. Кузя часто проводил профилактические беседы. Он говорил, что тюрьма и кладбище – два направления нашей жизни. В любой момент – как карта ляжет – так может случиться. То ли на зону пойдете, то ли в землю ляжете.
– В любом случае, – говорил Кузя, – мы вас, пацаны, не бросим. Если кого хоронить будем, то похороны будут пышными. Если же на зону пойдете, значит, помогать будем материально, адвокатов лучших наймем.
И Кузя не обманул в этом плане. В одной из драк, случившейся буквально через неделю все с той же «Теплоцентралью», погиб пацан из их двора. Кличка у него была Зайчик, потому что он был еще достаточно хиленьким. Забили его насмерть палками.
Хоронил его, наверное, весь микрорайон. Похороны были пышными, с огромным количеством цветов. Пришли и девчонки, правда из других, враждующих группировок. Но между всеми существовало неписаное правило: похороны – это время перемирия, и никто никого не трогает, никто никого не бьет и не оскорбляет. Все провожали Зайчика в последний путь. Плакали только его мать и бабушка – он был единственным ребенком в семье.
Зайчик казался очень маленьким в большом гробу. Гроб несли ребята.
Потом устроили поминки, и Валя первый раз попробовал в подвале водку с красным вином. Все сразу затуманилось.
– Ничего, не робей, парень! – говорил ему Кузя. – И водку научишься пить, и девчонок трахать! – Он внимательно посмотрел на Валентина. – Ты небось еще целочка?
Все засмеялись. Валентин пытался оправдываться, но его никто не слушал, и он в конце концов замолчал.
– Ничего, мы тебя скоро настоящим мужиком сделаем! – сказал Кузя.
Но раньше, чем Валентин стал настоящим мужчиной, случилось ЧП, в котором ему довелось участвовать. Так получилось, что вечера в основном он проводил в качалке, укрепляясь физически. Он уже стал гораздо сильнее, многих мог победить в борьбе. Даже у Макса уже выигрывал, который до этого был значительно сильнее.
С Максом установилась достаточно прочная дружба. Они стали лучшими друзьями. Более того, они учились в одном классе. С учебой, правда, Валентину не везло. Точнее, так – геометрия, алгебра давались ему хорошо, а вот с химией, с русским и литературой было очень плохо. Особенно большие проблемы возникли с химичкой. У него было несколько двоек за контрольные работы, и теперь ему грозил «неуд» в четверти. Он очень переживал это.
У Макса тоже были проблемы, но у него – с математикой. Ему тоже светила двойка. Часто вечерами, сидя дома у Макса или у Валентина, они только и говорили:
– Ну вот, скоро четверть кончается, скоро мы свои пары получим! Родители ругать будут, денег не дадут! – говорил Макс.
– Меня тоже будут ругать, на улицу меньше пускать, – с грустью добавлял Валентин.
– Слушай, – неожиданно сказал Макс, – у меня возникла хорошая мысль! А хочешь, у нас никаких двоек не будет?
– Как это?
– А очень просто. Я знаю, ребята из одной школы так сделали. Мне один знакомый паренек рассказывал. Давай и мы так сделаем.
– А что сделаем?
– Давай ночью залезем в школу, заберемся в учительскую и сожжем все дневники вместе с журналами!
– Как же это?
– Да очень просто! Вот смотри, мы сдали дневники для выставления четвертных оценок, правильно? Там и журнал. Мы сжигаем журнал и дневники. Все, мы чистые, и никто не знает, у кого какие отметки были! А главное, двоек у нас с тобой не будет! Ты же на медаль не тянешь, правильно?
– Правильно, – улыбнулся Валентин, – какая медаль! У меня четверки и тройки в основном.
– Ну вот, и у меня то же самое, тоже звезд с неба не хватаю. Короче, сделаем амнистию!
– Что за амнистию?
– Это когда все равны и всем все прощается.
– Я не знаю…
– Ты помнишь принцип – один за всех и все за одного? У меня беда, и ты должен мне помочь. Впрочем, и у тебя беда, и я тоже должен помочь. Все, договорились, идем!
– Когда мы идем?
– Да сегодня же! Чтобы особо время не тянуть!
– Да как же мы это сделаем?
– Очень просто!
Откачавшись на качалке свое положенное время, полтора часа, Макс с Валентином домой не торопились, хотя уже было полдесятого. Они медленно пошли по направлению к школе.
В школе все окна темные, там никого не было. Только в боковом окне виднелся свет – там спал сторож. Сторожем в школе работал дядя Коля, известный алкоголик, который, как только все уходили, ложился, выпивал свою четвертинку и засыпал до утра. Никакой охраны в школе в то время не было. Это Валентин узнал со слов Макса.
Осторожно подойдя к коридору, соединяющему школу и спортзал, Макс остановился и сказал:
– Вот тут мы и залезем внутрь.
Валентину стало страшновато:
– А вдруг нас поймают?
– Ну если и поймают, что нам сделают? Мы же ничего не украдем! Вот смотри, – он достал маленький фонарик и посветил им. – Давай вот здесь. – Он взял варежку и аккуратно надавил на стекло. Оно треснуло так, что никакого шума не было. Осторожно вытащив стекло, Макс открыл раму. – Полезли! – скомандовал он.
Они пролезли внутрь. Темное помещение школы казалось не знакомым, как днем, в учебное время, а странным, темным, холодным, совершенно неизвестным. Они шли, время от времени освещая путь фонариком. Вот они поднялись на второй этаж, на третий. Вот и учительская. Макс подергал дверь.
– Черт возьми, учительская закрыта! Что же делать? Надо дверь сломать.
– А чем? – спросил Валентин. Они осмотрелись. Ничего не увидев, подошли к батарее. Батарея была закрыта деревянной решеткой. Отломав несколько реек, Макс дал одну Валентину.
– Так, ты подпираешь дверь снизу, а я дергаю изо всей силы. Она с петель должна соскочить.
Так и сделали. С третьей попытки дверь поддалась.
– Смотри! – сказал Макс. На столе лежала куча дневников. – Давай дневники восьмых классов сожжем! Чтобы подозрений ни на кого не падало! Ты бери дневники, а я буду искать журнал.
Это сделать было совсем нетрудно. Журналы были аккуратно вложены в фанерный стеллаж, напоминающий картотеку.
– А может, журналы всей школы запалим? – предложил Макс. – И все дневники заодно? Давай! – Он сгреб дневники седьмого и шестого классов. – Пятого и девятого трогать не будем. Пускай думают, что это сделал кто-то с шестого по восьмой класс.
Собрав дневники в кучу, ребята понесли их к туалету. Макс аккуратно раскрыл все дневники с журналами и развел над унитазом костер. Время от времени они сбрасывали то один дневник, то другой.
Вдруг Валентин услышал доносящиеся из коридора шаги.
– Слушай, Макс, кто-то идет! – сказал он шепотом.
Они быстро потушили пламя, но повалил сильный дым. Любой посторонний мог подумать, что в школе начался пожар. Но шаги затихли.
– Может, это дядя Коля ходит? – предположил Валентин.
– Нет, он спит. Это кто-то другой. – И Макс почти скомандовал: – Валек, давай хватай дневники в охапку, а я возьму журналы. Тут оставаться опасно. На улице все дожжем.
Они уже двинулись к разбитому окну, как неожиданно их кто-то окликнул:
– Стой!
Они обернулись и увидели на стене три тени.
– Макс, ты, что ли? – неожиданно раздался голос.
– Я. Кто тут? – отозвался Макс.
– Не узнаешь меня? Это я, Рыжий.
– А ты что тут делаешь?
– То же, что и ты.
– За дневниками?
– За ними. Вы какого класса взяли?
– С шестого по восьмой.
– А мы сейчас девятый и десятый палить будем, – сказал Рыжий.
– Так ты же в девятом не учишься!
– Меня братишка попросил это сделать.
– Вот видишь, всем нам одна мысль пришла! – засмеялся Макс.
Вскоре Рыжий со своей командой взяли все дневники – с пятого по десятый классы, вынесли их на пустырь, который находился рядом с голубятней, и там все сожгли.
На следующий день в школе была паника. Там только и говорили, что о таинственной краже и сжигании дневников с журналами. Однако виновных найти никто не мог. Макс же с Валентином решили обеспечить себе безопасность и сделали вид, что поссорились друг с другом и не разговаривают. Правда, это правило не распространялось на их встречи после школы.
Наверное, многие мальчишки знали, кто сжег дневники и журналы. Скоро это дошло и до Кузи. Он оценил их поступок как достаточно мужественный и геройский. На очередной сходке он даже сказал несколько слов по этому поводу, что, мол, молодцы ребята, правильно поступили, так держать! И похлопал каждого по плечу. Потом Кузя хитро улыбнулся и сказал:
– Сегодня у нас одно дело есть. В нем будут участвовать Макс и, – Кузя посмотрел на Валю, – ты. Послушайте, дело серьезное, секретное. А что это вы без кличек ходите? – неожиданно сказал Кузя. – Валя какой-то, Макс. Давай клички вам дадим.
– Клички? Какие?
– А какую ты хочешь? Выбирай!
– Вообще-то у него уже кличка есть, – сказал Макс. – Ребята его за глаза зовут Сушок.
– Почему Сушок? – спросил Кузя.
– Фамилия у него Сушков, и кличка поэтому Сушок.
– Ну что ж, хорошая кличка. Ты не возражаешь? – обратился Кузя к Валентину.
– Нет, не возражаю, – Валентин пожал плечами, – Сушок так Сушок. А для чего это?
– Для дела. Мало ли чего! А вдруг придется крикнуть тебе, чтоб менты не вычислили тебя по имени и фамилии? А так мало ли что за Сушок! – улыбнулся Кузя. – Тем более у нас сегодня дело. Пойдете вдвоем с Максом.
Дело оказалось криминальным. Нужно было обокрасть пьяного. Подошли они к небольшому пивному залу, который находился в нескольких улицах от их дома. Нужно было заприметить одного-двоих мужиков, выходящих из пивнушки. Тем более сегодня на многих предприятиях, которые находились в Люберцах, давали зарплату, и почти все работяги пошли зарплату обмыть. Надо было кого-нибудь толкнуть так, чтобы тот упал на землю, а потом пощупать по карманам и вытащить деньги.
Вот и сейчас они стояли и мерзли – ждали выпивоху, которого надо было обокрасть. Причем Кузя запретил брать что-нибудь еще, кроме денег, – могут быть улики. Вот из пивнушки вышли два мужика.
– Ну чего? Может, их? – спросил у Валентина Макс.
– Их двое. Вдруг не справимся?
– Одиночку долго ждать придется. А я замерз. На дворе февраль, чай, не лето.
– Давай все-таки подождем одиночку, – сказал Валентин.
Вскоре из дверей появился одинокий мужчина. Он шел, слегка покачиваясь, и время от времени смотрел по сторонам. Наконец он добрел до забора и, расстегнув брюки, стал мочиться.
– Вот подходящий момент! – сказал Макс. – Пошли! – Он схватил Валентина за руку.
– Погоди, дай человеку оправиться. Как-то не по-человечески получается.
Не успел мужик закончить свои дела, Макс подошел к нему вплотную и сказал:
– Мужик, что же это ты делаешь? Весь забор обоссал! – и со всей силы ударил его так, что мужик сразу же рухнул на то место, которое только что поливал.
– Да вы что, ребята! – пытался сказать заплетающимся языком мужик, но Макс уже колотил его ногами.
– А ты что стоишь, Сушок? Присоединяйся!
Валентину стало не по себе, но он все же изо всей силы ударил мужика под ребра.
– Ой, заразы, куда ж вы бьете! – завопил мужик.
– Мужик, где деньги? – спросил Макс.
– Не дам, не дам! – кричал мужик. – Что ж вы делаете, паскуды!
Но Макс уже засунул руку в его карман и вытаскивал оттуда помятые бумажки. Денег было немного.
– Что же вы делаете, фашисты! – кричал мужик.
Из пивбара вышли двое мужиков. Увидев, как пацаны молотят мужика, они остановились.
– Смотри, Петровича бьют! – И оба устремились на помощь.
– Уходим! – крикнул Макс. – Быстро!
Валентин побежал. За ним рванул Макс. Теперь за ними гнались два мужика. Но догнать ребят они не смогли.
– Сколько денег взяли? – спросил Валентин.
Остановились, посчитали – пятнадцать рублей.
– По-моему, пятерку я по дороге потерял, – сказал Макс. – Ну вот! Давай по трояку себе возьмем, остальные в общак задвинем.
У Валентина на душе было очень неприятно. Но это ведь своеобразное крещение.
На следующий день, когда они принесли в общак около девяти рублей, Кузя был очень доволен.
– Ну что? С почином вас, ребята! Как дело прошло?
– Нормально.
– Как Сушок себя вел? – обратился Кузя к Максу.
– Сушок молодец!
– Ну что же, отлично! Хорошо поработали – сегодня хорошо отдохнете, – сказал Кузя. – Пойдем, – он обнял их и потащил в сторону своего деревянного барака.
– Куда это мы идем? – поинтересовался Валентин, поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж.
– Хаза у него тут есть, – ответил Макс.
Через несколько минут они вошли в длинный коридор. Это было что-то типа коммунальной квартиры, состоящей из большого числа комнат. Вскоре они вошли в небольшую комнату. Она была почти пуста, только две кровати, стол и несколько стульев. На столе стояли бутылки вина и водки, на стульях сидели четыре парня и две девчонки. Девчонки были молоденькие, похоже, пэтэушницы.
Кузя подтолкнул Макса и Валентина:
– Заходите, ребята, будьте как дома!
Теперь Валентин догадался, что это была брошенная жильцами комната. А новые жильцы такое убогое жилище занимать не хотели. Так она и осталась ничейной, оборудованной под комнату для свиданий.
Девчонки были сильно накрашены, хотя обе не старше пятнадцати лет, им можно было дать на два-три года больше. У одной, ее звали Таня, были короткие темные волосы. Другая, Ирина, была блондинкой с короткой косой. Девчонки сидели, попивая вино и куря сигареты.
– Девочки, знакомьтесь. Это Макс, это Сушок, – представил ребят Кузя. – А это Танюша с Иринкой. Так сказать, привел вас на уроки любви.
– О, – сказала Таня, – по-моему, один из них еще целочка!
– Кто? – спросила вторая.
– Ну не Макс же! Вот этот паренек! – И она показала пальцем на Валентина.
Ребята выпили понемногу.
– Ну что, пора приступать? – сказал Кузя. Он подошел к выключателю и выключил верхний свет. Только в углу горела слабая лампочка без абажура. Кузя накинул на плечи куртку.
– Все, девчонки, берите ребят, и вперед! Они сегодня заслужили!
Девчонки тут же набросились на них. Татьяна схватила Макса и потащила его на кушетку. Ирина же подошла к Валентину и повела его за собой. Она подошла ко второй кровати, которая стояла почти вплотную к первой, и быстро стянула с себя трусики. Она легла, задрала юбку и сказала:
– Ну, чего же ты? Давай!
Валентин стоял ошарашенный. Перед ним лежала молодая девушка, обнаженная. Он внимательно смотрел на ее раздвинутые ноги. Наконец сам стал расстегивать брюки.
– Что же ты так долго? Я замерзну! – сказала Ирина.
Валентин быстро снял брюки и приблизился к Ирине. Потом, вспомнив не раз виденные в фильмах сцены, стал прижимать ее к себе и целовать. Тут произошло самое интересное – член его никак не среагировал на обнаженную девушку и оставался неподвижным. Валентин пытался трогать ее за грудь, гладить ее тело, ноги, но ничего не получалось.
– Что же, совсем у тебя не стоит? – засмеялась Ирина. Валентину стало неприятно. Он посмотрел на соседнюю кровать. Там уже Макс вовсю трахал Таню, которая громко стонала от блаженства или, может быть, просто имитировала экстаз.
Кузя сидел в другом углу и равнодушно смотрел в окно, не обращая внимания на ребят.
– Ну что, маленький, совсем не получается? – вдруг обратилась к Сушку Ирина.
– Нет, не получается.
– Погоди, дай я попробую помочь. Сядь.
Валентин сел. Ирина опустилась на колени и взяла губами его член. Вот тогда Валентин почувствовал теплую волну внизу живота.
Через несколько мгновений все было нормально. Затем Ирина быстрым движением, взяв инициативу в свои руки, ввела его член в себя.
– Ну как, ты что-нибудь чувствуешь? – спросила она.
– Да, чувствую, – задыхаясь от блаженства, еле выговорил Валентин.
– Только одно условие, – сказала Ирина, – в меня не кончай!
– Хорошо, хорошо!
– Да куда ты спешишь? У нас времени еще много!
Но Валентин спешил закончить все как можно быстрее…
Прошло еще немного времени. За это время Валентин с Максом пару раз ходили на дело. Опять были те же пьяные прохожие, только теперь уже не пивной бар, а другой объект – небольшая стекляшка типа летнего кафе, в которой продавались вино и водка в разлив. Затем была все та же хаза, только теперь жрицей любви была не Ирина, а Татьяна. Потом была рыжеволосая Света, потом – еще какая-то девчонка. Всех этих девиц Кузя вытаскивал из соседнего ПТУ, угощая водкой и даря им дешевые вещи. За это они отдавались его ребятам.
Валентину в принципе нравилась такая жизнь. Теперь проблем с сексом у него не возникало. Он знал, что такое любовная прелюдия, как возбудить себя и свою партнершу.
Прошло еще два месяца. Наступила весна, апрель. Снег таял вовсю. Приближалось лето. Валентин полностью освоился с жизнью группировки. Несколько раз они сбегались по тревоге, когда в считаные минуты необходимо было собраться во дворе с полным боекомплектом. В него входили свинчатка, кастет, металлические прутья, цепочка – у кого что было, оружие боевиков. Обычно сборы практиковались для поддержания боевого духа. Такие сборы устраивали либо Кузя, либо Седой. Седой был заместителем Кузи, как выяснилось потом. Кстати, в заслугу Седому ставилось то, что он уже успел побывать в колонии для несовершеннолетних. Но он сбежал оттуда и очень гордился тем, что вроде бы находится в розыске. Хотя на самом деле никто его особо и не искал.
Однажды всем членам группировки сообщили, что в ближайшее время начинается война с «Теплоцентралью». Но на сей раз группировка Кузи должна выступать в полном одиночестве, так как в недалеком прошлом дружественная ранее группировка неожиданно объявила нейтралитет и не стала принимать участия в этой массовой потасовке.
Драка должна была состояться на одном из пустырей. Ребята стали вооружаться заранее. Вскоре вся группировка в полном составе – Валентин насчитал порядка пятидесяти человек – ровной колонной двинулась в сторону пустыря. В назначенное время они подошли к пустырю и стали ждать прибытия враждебной группировки.
– За что бьемся? – спросил Валентин Макса.
– А черт его знает! Там, наверху, что-то опять замутили. Нам надо все раскручивать.
Рядом с ними стояли Седой и Кузя. Присутствие Кузи говорило о большом значении предстоящей драки.
– Смотри, – указал Валентин на Седого, – что это у него в руках?
– Пистолет, – спокойно ответил Макс.
– Какой еще пистолет?
– Да он у него такой, через два раза стреляет.
– Откуда он у него?
Через несколько минут Валентин уже знал всю историю. Седой на Птичьем рынке то ли выменял, то ли купил старый, сломанный дуэльный пистолет с длинным дулом. Затем он переделал его для стрельбы мелкокалиберными патронами. Но поскольку боек не работал, то Седой сделал самодельный боек на резинке, что-то вроде рогатки. Оттягиваешь резинку назад – производится выстрел.
– Неужели он стрелять будет? – удивился Валентин.
– Нет, он держит его на всякий случай. У него ножи есть, зачем ему стрелять? Ножами лучше работать.
Неожиданно раздался шум и крик. С противоположной стороны улицы появилось человек пятьдесят-семьдесят. Видно было, что эта группировка значительно превосходила их по количеству. Когда они подошли ближе, размахивая своим вооружением – такими же палками, свинчатками, – то Валентин заметил, что у них были свои отличия. Такие же, как у них, брюки в клетку, темный верх, но значки с вышкой то ли нефтяников, то ли энергетиков.
Драка началась моментально, но продолжалась не более пяти-семи минут. За это время Валентин успел нанести кому-то три сильных удара, кто-то огрел его палкой по голове. Уже были порваны рубашка, брюки. Со всех сторон Валентин получал удары. Создавалось впечатление, что в такой каше свои били своих. Никто не различал соперников, все махали руками, кричали. Потом опять громкий крик:
– Полундра! Шухер!
Моментально все разбежались. Валентин, убегая с Максом в сторону, обернулся и увидел, что на земле остались лежать несколько ребят.
– Постой! – вдруг сказал Макс. – Седой валяется!
Они подбежали к Седому, чтобы поднять его. Ведь, по правилам, никого нельзя оставлять в беде. К ним подбежал Кузя.
– Что с Седым? – спросил он.
Но Седой был мертв. Кто-то всадил ему в сердце заточку.
– Все, уходим! – сказал Кузя, и все разбежались.
Через три дня хоронили Седого. Седой, оказывается, был сиротой, вернее, родители давно от него отказались. Где они были – неизвестно. Так что Седой жил сам по себе. Похороны ему устроили пышные. Собрали деньги, через несколько недель поставили гранитный памятник с надписью: «Смелому парню с нашего двора».
После такой массовой драки начались милицейские облавы. Вероятно, милиции надоели бесконечные разборки между районами и дворами, и они серьезно взялись за подростков. Нескольких ребят затащили в отделение милиции, кого-то, как говорили, даже избили, поставили на учет в детской комнате. Не обошло это и Валентина с Максом. Их взяли у подъезда, когда они вышли гулять. Два мужика, то ли дружинники, то ли милиционеры в штатском, схватили их за руки и быстро посадили в подъехавший мотоцикл.
Через несколько минут они уже были в отделении милиции. Там с ними особо не разбирались – побили немного, подержали в обезьяннике некоторое время, а потом, переписав все данные, занесли в картотеку детского учета и выдали вызванным родителям. Так состоялось первое крещение Валентина. Пробыл он на нарах, правда, всего одну ночь. Но и это было большим событием.
После массовой драки и милицейских облав тактика движения люберов резко изменилась. Теперь между всеми лидерами группировок было заключено мирное соглашение – друг друга особо не трогать.
Теперь начались поездки в Москву. Для того чтобы поехать в Москву, нужна была идеологическая подготовка. Кузя собрал всех членов своей группировки и стал разъяснять, что в Москве нерабочие ребята – стиляги, которые преклоняются перед заграницей, металлисты, которые слушают западную музыку, а это отрава. Нужно слушать только русскую музыку. В общем, такую информацию Кузя вдалбливал ребятам ежедневно, говоря, что панки и металлисты – это враги, а мы, любера, – русские, славяне, мы должны высоко нести свой дух.
Так и начались первые наезды типа патрулирования по Москве. Приезжала электричка из Люберец, обычно все собирались в третьем вагоне, и ребята выскакивали на вокзальную площадь, человек сорок-пятьдесят – все в стороны шарахались.
Всем было страшно. А ребята идут дружно, смеются. Как увидят парней в кожаных куртках – рокеров или металлистов, – тут же кидаются на них, начинается драка. Потом – врассыпную и обратно в Люберцы. Вот так время от времени стали совершаться наезды.
Затем появился Калининский проспект. Он в то время стал Меккой, где собирались «западники», как называл их Кузя. Вот туда частенько и стали наезжать любера. На Калининском чаще всего возникали драки, позднее драки стали возникать и в Парке Горького, неподалеку от Крымского моста.
Но нужно сказать, что ни металлисты, ни рокеры, ни прочие декаденты, как их называл Кузя, не сдавались. Они тоже умели драться и тоже могли постоять за себя. Но все же любера были люберами.
Пару раз Валентина с Максом забирали и московские милиционеры. Там мусора тоже били их влегкую, время от времени оставляли ночевать в отделении. Иногда выпускали сразу.
Чуть позже такие поездки в Москву прекратились. За люберов серьезно взялась милиция. Сначала она просто снимала ребят с электричек, а затем в городе ввели милицейское патрулирование с овчарками.
Наступало лето. Валя подружился со своей одноклассницей. Катя давно нравилась ему. Как-то на одном из вечеров, куда он пришел с ребятами, он набрался смелости и подошел к ней. Они несколько раз танцевали вместе, потом он пошел ее провожать. Макс и другие ребята, с кем в последнее время тусовался Валентин, были очень удивлены. Они не ожидали такого поступка. Макс даже вечером вышел на разборку.
– Ты чего, парень, друзей предаешь? – сказал он Валентину.
– Каких друзей? – удивился Валентин.
– С девчонками ходишь!
– Она мне очень нравится, – честно ответил Валентин.
– И что, ты с ней дружить будешь? Смотри, Кузя узнает – недоволен будет.
– Послушай, почему ты меня все время Кузей пугаешь? – не сдержался Валентин. – Что, теперь я до конца жизни буду по Кузиной указке жить?
Макс удивленно смотрел на него, ничего не понимая.
Но однажды случилось ЧП. Пошли Валентин с Катей в кино на последний сеанс – около половины десятого. Они пошли в небольшой кинотеатр, который находился недалеко от их дома. Показывали любимый фильм Валентина – «Искатели приключений», французский, с Аленом Делоном в главной роли.
Валентин уже смотрел фильм два раза, теперь пошел в третий раз, чтобы его посмотрела Катя. После сеанса идут они по пустынной улице. Видят – какие-то ребята им навстречу, человек двенадцать. Но Валентин не волновался. Он знал, что существует правило: каждый называет свою принадлежность к группировке, и если между ними мирный договор, то их не трогают. Иногда встречались знакомые из других группировок, а это тоже гарантия неприкосновенности.
Но на сей раз пацаны подошли к ним вплотную. Увидев девчонку, они сразу заулыбались.
– Ну что, все решили? – сказали они, не объясняя, что это значит, и, схватив Катю, потащили ее в сторону подвала.
– Да вы что? – закричал Валентин, пытаясь отбиться от ребят, которые держали. – Я же из группировки Кузи! Я синий!
Но его никто не слушал. Вероятно, в планы ребят не входило протокольное знакомство и выяснение принадлежности к группировкам. Им нужно было просто затащить девчонку в подвал. Потом он слышал только крики Кати:
– Подонки! Пустите! Что же вы делаете? У меня папа милиционер!
Но все было бесполезно.
Валентин тоже ничем не мог ей помочь. Потом, когда ребята вышли из подвала и его отпустили, он рванулся в подвал и увидел: на грязной перине, брошенной прямо на пол, лежала обнаженная Катя. Кровь небольшой струйкой стекала по ее ногам. Она уже не плакала, а лежала не двигаясь.
– Уходи! Видеть тебя не хочу! – еле слышно сказала она и отвернулась.
Валентин вышел на улицу. Ему стало не по себе. Потом он очень долго переживал и думал, кто это мог сделать, но так этого и не выяснил.
После этой сцены встречаться с Катей он перестал, а спустя месяц, окончив восьмой класс, Катя перевелась в другую школу. Как Валентин слышал, ее семья даже уехала из этого города.
Так закончилась, не успев начаться, первая любовь Валентина…
Потом начались другие проблемы, и главная – арест Кузи. Его арестовали сначала якобы за угон автомашины, затем по подозрению в совершении убийства. Среди ребят ходили разные слухи, якобы какие-то уголовники, неоднократно сидевшие на зоне, наехали на Кузю и потребовали, чтобы он отчислял деньги группировки им, в так называемый воровской общак, да еще передал свою группировку в их распоряжение, а сам становился бригадиром. Кузя отверг такой наезд. Произошли какие-то терки. Говорили – правда, никто этого не видел, – что Кузя тяжело ранил одного из уголовников, чуть ли не смертельно. После этого его и арестовали. Кузя находился под следствием, некоторое время проведя в одном из следственных изоляторов в отделении милиции.
Руководство группировкой взял на себя Рыжий. Седой лежал в могиле, тот черненький парень, который был третьим лидером, куда-то пропал. Говорят, его то ли убили, то ли сам он куда-то исчез.
Группировка стала разваливаться. Никакой дисциплины не стало, Рыжий увлекся спиртными напитками и девочками. Каждый день он участвовал в гулянках. Тогда он показывал свою власть над ребятами.
Несколько раз приходили весточки от Кузи, который требовал, чтобы группировка сохранилась и чтобы ему собирали деньги откупиться от мусоров, как писал Кузя. Деньги стали собирать в больших размерах.
Вскоре Кузя и в самом деле был освобожден. Первым делом после освобождения Кузя устроил грандиозную попойку. Он собрал всю группировку. Отмечали возвращение Кузи. Затем публично, в присутствии всех членов группировки, Кузя жестоко избил Рыжего за перегибы и за нарушение внутренней дисциплины. Он разжаловал его в рядовые.
В свою очередь, вместо Рыжего Кузя выдвинул в бригадиры Макса. Валентин давно видел, что Кузя достаточно тепло относится к Максу. Позже Валентин пытался проанализировать их отношения, но не мог их понять. Существовала какая-то внутренняя связь между Кузей и Максом. То ли Кузя опекал Макса, то ли Макс имел какое-то влияние на Кузю.
Потом наступили майские праздники. Валентин решил отдохнуть от дел группировки, тем более что никаких особых дел и не было. Бесцельное шатание по Москве, по Калининскому проспекту или по Парку Горького с многочисленными драками Валентину порядком надоело. Тогда он и решил поехать с матерью в Москву, в Коломенское, покататься на теплоходе по Москве-реке.
Там, на теплоходе, они и познакомились с дядей Борей. Это был веселый мужчина лет сорока пяти. Одет он был в темную морскую форму с погонами. Он был работником то ли торгового, то ли пассажирского флота. Назвался старшим механиком теплохода «Шота Руставели», который только и делал, что находился в загранплавании.
Дядя Боря, познакомившись с Валентином и его матерью, долго рассказывал им про разные страны, про традиции, порядки. Потом стал угощать сначала мороженым, лимонадом, затем предложил зайти в кафе съесть по шашлыку. В общем, после этого первомайского праздника мать Валентина начала встречаться с дядей Борей. Сначала их встречи ограничивались посещением ресторанов и кафе, затем дядя Боря стал появляться и в их доме. К тому времени бабушка легла в больницу, правда на короткое время.
Однажды вечером мать сказала:
– Валя, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Дядя Боря тоже неплохо относится к тебе. Он меня любит, а я люблю его. В общем, ты не будешь возражать, если мы будем жить вместе?
Валентин растерялся. Но, с другой стороны, ему импонировало знакомство с дядей Борей. Он был нежадный человек.
Вскоре дядя Боря стал уходить в плавания, но его никто никогда не провожал. Нет, напротив, и Валентин, и мама очень хотели провожать и встречать его, но он говорил:
– У моряков это плохая примета. Я буду сам уезжать и сам возвращаться.
Никто никогда не знал, когда он вернется и когда уйдет в следующий рейс. Он неожиданно исчезал и появлялся. Единственное – появлялся он всегда с подарками. Всегда было очень много импортных вещей. Из первого рейса дядя Боря привез Валентину приемник фирмы «Сони», коротковолновый, с пятью диапазонами. Но особенностью этого приемника было то, что никакой коробки и описания не было. Дядя Боря объяснил, что это для того, чтобы таможню не проходить, мол, нельзя в упаковке провозить вещь, а так будто ты везешь вещь и она уже побывала с тобой за границей. А если ты покупаешь ее там, то должен платить таможенные пошлины. Много вещей он привозил маме. Это была и импортная женская одежда, в основном японская и американская, кое-что из золотых украшений.
Происхождение золотых украшений советского производства дядя Боря объяснял тем, что многие вещи он покупал у спекулянтов в Одессе или менял на иностранные шмотки.
– Золото и в Африке золото, – шутил дядя Боря.
Кое-какие вещи он просил мать держать в квартире, завязывать какие-то коробки. У дяди Бори было уже два или три чемодана, набитых барахлом. Но в эти чемоданы никто никогда не лазил. Все считали, что это неприлично.
А потом произошел обыск. Просто в один из вечеров в квартиру позвонили. Мать была дома, открыла дверь. Вошли четверо – один милиционер, трое в штатском, из уголовного розыска. Они сразу предъявили фотографию дядя Бори.
– Где он? – спросили они.
– Не знаю, – ответила мать.
– А его вещи у вас хранятся?
Мать сразу вытащила все его вещи. Открыли чемоданы, а там и денег много, и золота, и разные дорогие шмотки. Оказалось, все это ворованное. Дядя Боря не был никаким моряком, а был квартирным вором, причем рецидивистом с большим сроком отсидки.
Но поймать его сыщикам так и не удалось. В тот вечер они объяснили матери и Валентину, почувствовав к ним расположение, что он имеет очень тонкое воровское чутье, заранее чувствуя, кто идет по его следу и где его ждет засада.
– Так что не волнуйтесь, – на прощание сказали милиционеры, – к вам дорогу он забудет. Береженого бог бережет. А нам, может, повезет, и мы все-таки его поймаем.
Но они ошибались…
Прошло еще два месяца после обыска в квартире Валентина, когда милиционеры вытащили все ворованные вещи дяди Бори. Валентин уже стал забывать о нем и думал, что тот никогда не появится. Единственное, что напоминало о нем, это три-четыре книги о карате, которые дядя Боря подарил ему, якобы привезенные из Японии. У Валентина не было сомнений, что ни в какой Японии дядя Боря не был, а книги, так же, как и все остальное, были ворованными. Но книги по карате Валентин милиционерам отдавать не стал, а оставил себе. Теперь он вовсю занимался в подвале именно карате.
Занятия по карате были в то время достаточно модным явлением. Но с 1978 года карате было запрещено, поэтому Валентин с Максом занимались самостоятельно. Занятия включали в себя в основном воспроизведение диаграмм – небольших фотоснимков, которые показывали упражнение первое, второе и так далее. Эти упражнения помогали отрабатывать тот или иной прием. Описание же было дано в основном на английском или японском языке. Но поскольку ни того, ни другого ни Валентин, ни Макс не знали, им приходилось догадываться о смысле.
Пару раз в спортзал заглядывал Кузя. Увидев ребят, отрабатывающих тот или иной прием карате, он улыбался и подшучивал над ними. Кузя не воспринимал карате всерьез, считал, что это просто баловство, пустая трата времени, что пацаны скоро перестанут этим заниматься. Кузя больше уважал обычную уличную драку, так называемый кулачный бой.
Да еще в последнее время Кузя увлекся метанием пик, сначала сделанных из тонких надфилей, обточенных на токарном станке, с красивой пластмассовой ручкой. Таких пик у Кузи было несколько. Время от времени он приходил в спортзал, ставил к стене доску с начерченными на ней небольшими квадратиками и метал свои пики в эти квадратики.
После того как Макс был произведен в бригадиры, у них стали появляться денежки. Теперь основное распределение всех обязанностей, дежурств, тренировок, дел, сводившихся к грабежам и кражам, замыкалось на Максе. Они с Валентином иногда гуляли по улицам, определяли тот или иной объект. Однажды Макс заметил киоск «Союзпечать», продававший газеты и журналы. Макс кивнул пацанам на этот киоск:
– Ну что, сегодня вечерком возьмете его?
Пацаны закивали головами. Они даже не обсуждали, стоит это делать или нет. Только Валентин, когда они с Максом остались вдвоем, сказал:
– Макс, зачем тебе нужен этот киоск? Что мы с него поимеем? Там вообще ничего нет, кроме журналов и газет. Ты что, читать их собираешься?
– Ладно, Сушок, – ответил Макс, – дело не в том, что мы возьмем, а дело в нашем участии. Кузя хочет, чтобы мы постоянно ходили на дело. Вот мы и возьмем этот киоск.
Валентину стало смешно. Да, взять киоск было нетрудно. Он стоял на отшибе, а фонари, которые освещали его вечером, ребята накануне успешно разбили. Таким образом, киоск был полностью погружен в темноту.
И вот около одиннадцати вечера Валентин, Макс и еще двое ребят пошли на дело. Подойдя к киоску, они без труда маленьким металлическим ломиком взломали дверь и проникли внутрь. В темноте ничего не было видно. Тогда они нашли большую сумку, вероятно для перевозки газет и журналов, и стали складывать в нее все, что попадалось под руку: какие-то диафильмы, книжки, значки, журналы. Были там и сигареты. Им отдавалось предпочтение. Кто-то из ребят сказал:
– Ну вот, теперь братве курева хватит надолго!
Наконец, когда ребята полностью заполнили сумку и уже хотели уходить, они неожиданно услышали шум машины.
– Шухер! Мусора! Уходим! – крикнул Макс.
Ребята выбежали из киоска. Теперь Валентину было хорошо видно, как четыре мощные фары светили в их сторону.
– Стоять! Стрелять будем! – раздались крики. Не было сомнения, что это мусора. Тут же на машине заработал синий маячок. Теперь, по заранее выработанным правилам, все должны были разбежаться в разные стороны.
– Уходим! – еще раз сказал Макс.
Валентин побежал, три пацана тоже рванулись в разные стороны. Валентин обернулся и заметил, как милицейский «газик» поехал именно за Максом. Потом, когда он добежал до дома, то долго ждал Макса у подъезда, но тот не появлялся.
«Может быть, Макс водит мусоров за собой? – подумал Валентин. – Нет, Макс должен был скрыться! Скорее всего, он убежал. А может, он решил не возвращаться домой?»
На следующее утро в дверь позвонила мать Макса.
– Валя, а где Максим? – спросила она. – Вы вчера с ним вместе гуляли?
Валентин не знал, что ответить. Он молча пожал плечами.
– Да он, наверное, с ребятами где-то остался ночевать.
– Ой, я так волнуюсь! – сказала мать Макса. – Чувствую, беда с ним случилась!
Когда Валентин пошел в школу, он чувствовал себя не в своей тарелке. Со второго урока он ушел, так как не смог сидеть спокойно, а все время думал, где Макс.
Только ближе к обеду Валентин пришел домой, тогда же на перерыв заскочила мать.
– Максимку в больницу привезли! – сказала она.
– В какую больницу? – не понял сначала Валентин.
– Да рядом с нами городская больница, – стала объяснять мать.
– Откуда ты знаешь?
– А я еще утром узнала. Наши рассказывали – его избитого привезли к нам, чтобы засвидетельствовать побои. Потом какие-то милиционеры приходили, и потом повезли его в больницу.
Валентин решил пойти проведать друга и узнать, что произошло. Нашарив в карманах мелочь, он купил сиропа в стеклянных бутылках, печенья и немного конфет, сложил все аккуратно в кулек. С этой передачей Валентин подошел к больнице.
Но в больницу ему пройти не дали, так как время для посещения еще не наступило. Поскольку все палаты мужского и детского отделений находились на втором этаже, то Валентин осторожно поднялся по трубе к окнам и постучал в палату. В окно выглянул мужчина в синем халате.
– Макса сегодня привезли. Где он? – спросил Валентин.
– Макса, Макса, – как бы раздумывал мужчина. – Сейчас пойду узнаю.
Валентин остался висеть на трубе. Вскоре мужчина снова выглянул в окно.
– Паренек, он в шестой палате.
– А где шестая палата?
– Через пару проемов. Да ладно, что ты, залезай сюда!
Валентин залез в палату и, накинув лежащий на стуле белый халат, осторожно пошел по коридору. Он открыл дверь палаты и заметил, что палата была рассчитана человек на двенадцать, но находилось там от силы шестеро. Койка, на которой лежал Макс, весь перебинтованный, стояла около окна. Валентин подошел к нему.
– Макс, что с тобой?
– Они меня били, и очень жестоко, – еле проговорил Макс.
– Кто они?
– Менты.
Из короткого рассказа Макса Валентин узнал, что милиционеры все же задержали его, привезли в отделение милиции и стали бить, требуя, чтобы он назвал сообщников. Но он никого не выдал. Тогда, сильно избив, милиционеры вывезли его к тому же месту, где взяли, и выбросили из машины. Утром Макса подобрали первые прохожие и доставили в травмпункт.
Туда пришли другие милиционеры, стали снимать показания по поводу избиения. А что Макс мог им сказать? Дяденьки, ваши коллеги меня избили? Да кто ему поверит? Он побоялся. Так и списал все на враждующую группировку, не сказав при этом ее названия.
Макс пролежал в больнице две недели. Каждый день Валентин приходил к нему. Приходили навещать его и другие ребята. Под самую выписку появился Кузя. Он принес кое-какие продукты и передал Максу деньги, как он сказал, на лечение.
Вскоре Макс вышел из больницы. Однако быстро передвигаться и бегать он не мог, поэтому ходил достаточно медленно. Ребята сделали ему что-то вроде тросточки, на которую он опирался. Но с бригадирства Макса никто не снимал. Наоборот, авторитет его очень возрос. Теперь он был как бы настоящим бойцом, выдержавшим избиение мусоров. А это котировалось по высшему разряду.
Прошел еще один месяц. И тут как-то, когда Макс уже практически полностью выздоровел, Валентин решил просто погулять с ним по Москве, безо всякой цели. Надев свои клетчатые брюки и одинаковые куртки, которые они купили вместе с Максом у одного подпольного цеховика, шившего их, в кепках, они поехали в город. Сначала ехали на электричке, потом проехали несколько остановок на автобусе, конечно, без билета. Вскоре они нарвались на контролеров. Контролеры побоялись с ними связываться. О люберах по Москве уже ходили легенды, поэтому контролеры сделали вид, что просто не заметили их. Максу и Валентину это было очень приятно. Они наслаждались своей смелостью и авторитетом – даже контролеры к ним не подходят!
– Ну что, пойдем на Калининский? – предложил Макс.
– Зачем? Там же эти, враги наши – панки, металлисты, еще зацепимся, а нас с тобой только двое.
– Да ладно, – махнул рукой Макс, – мы трогать никого не будем. Они обычно к нам не пристают.
Скоро они добрались до Калининского проспекта. Им очень нравилось бывать там. Во-первых, проспект был очень широким. На нем находилось огромное число всевозможных кафе, и там продавалось очень вкусное мороженое.
Посидев в кафе-мороженом некоторое время, ребята уже хотели уходить, как неожиданно Валентин заметил в дверях знакомую морскую форму. Он вгляделся. Бог ты мой! Да это же дядя Боря! Он шел под руку с какой-то достаточно интересной женщиной и что-то ей говорил. Валентин пристально смотрел на него. Дядя Боря почувствовал его взгляд. Он внимательно взглянул на Валентина, узнал его и подмигнул: привет, парень! Помалкивай!
Валентину было неприятно. Он хотел подойти к нему, но потом подумал: не буду.
В этот вечер ничего особенного не произошло, никаких драк не было. Металлисты, встречавшиеся им, делали вид, что не замечают Макса с Валентином. Они расступались и давали им пройти.
– Видишь, как они нас уважают! – говорил Макс, гордо распрямляясь.
– Конечно, очень хорошо вижу, – отвечал Валентин. – Только все это мне надоело.
– Что тебе надоело?
– Надоело это бесцельное шатание, эти драки. Кому они нужны?
– Ты что? Мы закаляемся, мы себя готовим!
– К чему мы себя готовим?
– Ну, к серьезным делам. Понимаешь, скоро мы будем в городе самыми сильными. Вот только «Теплоцентраль» побьем – и будем самые сильные!
– И что, в этом смысл нашей жизни? – с иронией сказал Валентин. – Знаешь, я давно хотел тебе сказать. Я в секцию записался.
– В какую секцию?
– Самбо. Буду ходить во Дворец спорта, самбо заниматься.
– Это которая в клубе находится?
– Да, там тренер новый пришел, я у него буду заниматься.
– И охота тебе? – недоверчиво проговорил Макс.
– Макс, может, вместе пойдем?
– Не могу, дел много, сам понимаешь! Группировку надо тащить. Кстати, а кто тебя отпустит, дружище? – ехидно поинтересовался Макс.
– А я уже с Кузей говорил. Кузя меня отпускает.
– Кузя тебя отпускает? – недоверчиво переспросил Макс.
– Да. А ты что, против? Ты же мой друг!
– Да ладно, конечно, отпущу!
Через несколько дней Валентин стал вовсю заниматься самбо. Занятия ему очень нравились, так как они были легальными, не нужно было ни от кого прятаться. Во-вторых, с каждым занятием он постигал все новые и новые приемы и становился сильнее. Он чувствовал свое превосходство. Теперь он мог спокойно победить того же Макса, который был значительно сильнее и крупнее его. Но главное было в другом. Теперь он занимался физической подготовкой в нормальном спортивном зале, не то что в грязном подвале. И впереди были соревнования. А на соревнованиях Валентин все чаще стал побеждать.
Занятия самбо постепенно отдалили его от активной жизни группировки.
За это время посадили троих ребят за групповое изнасилование, вкатив каждому по пять-шесть лет. Чуть позже посадили еще троих – за драки, которые они учинили возле школы, разбираясь со своими сверстниками. Да и то посадили только потому, что двое школьников получили серьезные травмы, а это автоматически означало уголовное дело. Еще одного паренька посадили за неудавшуюся кражу – он залез в квартиру и попался. Постепенно группировка теряла своих членов.
В один из дней и Валентин испытал потрясение. Вернувшись с тренировки домой, он заметил, что дверь открыта. Войдя в квартиру, он увидел лежащую на кровати мать в порванной одежде. Она плакала. В другой комнате лежала парализованная бабушка, которая выла в голос.
– Что случилось? – подбежал к матери Валентин. – Мама, кто тебя так избил?
– Борис приходил, – еле выговорила сквозь слезы мать, – деньги требовал. Он меня избил.
Но Валентин понимал, что мать была не только избита, но и изнасилована в грубой форме, в присутствии парализованной бабушки, которая лежала за стенкой.
Через два дня бабушка умерла. Мать была в трансе.
Валентин после этих событий поклялся найти дядю Борю и расквитаться с ним за то, что он сделал. После тренировок теперь он выезжал в Москву, ходил по Калининскому проспекту, искал дядю Борю по кафе. Уже кое с кем из металлистов и панков, бывших своих врагов, он подружился. Они приветливо здоровались с ним, но никакой информации о Борисе у них не было. Тот как сквозь землю провалился.
Однажды, когда Валентин стоял на автобусной остановке, в очередной раз собираясь в Москву, кто-то неожиданно схватил его за руку. Валентин обернулся. Сзади стояли Макс и Кузя.
– Ты куда, парнишка, собрался? – спросил Кузя, пристально глядя ему в лицо.
– В Москву.
– Зачем? Что-то ты часто туда стал ездить, – с недоверием сказал Кузя. – А ну, пойдем! – И он потащил Валентина за собой.
Все молча шли к деревянному бараку, где находилась так называемая «малина» Кузи. Потом они вошли в комнату. Там никого не было.
Сев за стол, Кузя предложил сесть Максу и Валентину.
– Ну, Сушок, рассказывай, зачем в Москву мотаешься. Какие у тебя там дела? – спросил Кузя, внимательно глядя в глаза Валентину.
– А ну, рассказывай всю правду, без утайки! – добавил Макс.
Валентин посмотрел на них.
– Если хотите знать всю правду, то слушайте! – И он выложил все про дядю Борю – про вранье относительно его работы на теплоходе, про барахло и, самое главное, – про последнее происшествие. Когда Валентин рассказал про смерть бабушки, Кузя не выдержал.
– Убью падлу! – сказал он, сжав кулаки и изо всей силы ударив по столу. – Найду и убью!
Валентин облегченно вздохнул. У него потеплело на душе. Теперь у него появились союзники.
– Но как же ты его найдешь, Кузя? – спросил он.
– Это уже мои проблемы. Я найду гада! Из-под земли достану!
Валентину стало очень приятно. Выходит, принцип, о котором говорили раньше – один за всех и все за одного, – реально действует!
Через несколько дней Валентин через посыльного Чижика – были в группировке несколько таких ребят, которые еще не являлись полноправными членами группировки, а исполняли роль курьеров, – получил информацию, что дома его ждет Кузя. Валентин тут же побежал домой.
Кузя сидел за столом очень довольный.
– Ну что, говорил же я, что найду его! – сказал он. – Вот я и нашел твоего дядю Борю! Только маленькая неувязочка. Не дядя Боря он совсем.
– А кто же?
– Кеша, Кеша Воронежский.
– А он говорил – дядя Боря.
– Да ладно тебе, – Кузя махнул рукой, – совсем ты наивный! У них столько кликух и погонял!
– А как же ты его нашел? Может, это и не он?
– Он, он! – твердо сказал Кузя. – Я его через барыг нашел.
– Через кого?
– Ну, через тех, кто краденое скупает.
– А откуда ты их знаешь?
Кузя посмотрел на Валентина и засмеялся.
– Ты думаешь, что я все вещички, которые вы с дела притаскиваете, у себя дома храню? Я их переправляю тем же барыгам, как и этот Кеша. Кстати, он форточник.
– Что значит форточник? – спросил Валентин.
– Точнее, раньше был им. Это тот, кто в квартиры через форточки проникает. А потом, говорят, в тюрьме его порезали, и он сноровку потерял. Теперь ключиками занимается – подбирает ключики, отмычки, где двери слабенькие, и попадает в квартиру.
– А как мы его встретим?
– Два раза в неделю они встречаются в одном кафе на улице Горького, кстати, в Москве, – сказал Кузя. – Напротив Центрального телеграфа есть такое кафе, «Север» называется. Вот там с восьми до девяти вечера они и встречаются – информацией делятся, разговаривают, барыгам кое-какие товары предлагают.
– И что? И барыги ходят на такие встречи?
– Да. С помощью такого барыги я и узнал про твоего дядю Борю.
– А как же он тебе выдал такую информацию? Это же в их мире может смертью пахнуть, – неожиданно вступил в разговор Макс.
Кузя улыбнулся.
– Конечно, так я этому барыге и сказал, чего хочу! Деньги, сказал, хочу получить с Кеши.
– Деньги? – переспросил Макс.
– Сказал, что мы с ним в карты играли и что он мне проиграл и деньги должен, а теперь от меня прячется.
– И барыга тебе поверил?
– А ему какое дело! Главное – хорошую легенду придумать, чтобы, если что, ее на воровском сходе спокойно скушали. А все стрелки на меня переведут. А у меня претензии, большая предъява к твоему дяде Боре! Ну что, завтра четверг, поедем в Москву с твоим Борей разбираться! – Кузя еще раз изо всей силы ударил кулаком по столу.
В Москву решили ехать втроем – Кузя, Макс и Валентин. Приехав на знакомый вокзал и сев в метро, все молчали. Валентин думал, что будет делать, когда увидит этого Борю-Кешу, и как он с ним будет рассчитываться. Кузя словно прочел его мысли и хлопнул Валентина по плечу:
– Не дрейфь, пацан!
Уже когда они выходили из метро, Кузя протянул Валентину странный предмет с дырочками.
– Что это? – спросил Валентин.
– Кастет. Нанесешь два удара, – и Кузя показал, в какие места нужно бить.
– Зачем я буду его бить кастетом? – спросил Валентин. – Я же несколько болевых приемов знаю.
– И что в итоге получится? Ты руку ему сломаешь, которая через месяц заживет? А так метку ему оставишь на лице, да причем серьезную, – и Кузя показал на острые пупырышки кастета.
Взяв кастет в руки, Валентин крепко сжал его. Ребята остановились недалеко от кафе. Дальше идти они не рискнули, так как понимали – в кафе собирается публика блатная, которая моментально их раскусит. И тут может работать беспроволочный телеграф.
Ждать им пришлось недолго. Минут через сорок кафе стало заполняться странными людьми. Все они были как бы одного размера – невысокие, худощавые, ни одного полного, все в коротких пальто, обязательно в кепочках. Затем стали подъезжать более полные лысоватые мужчины, многие были похожи на татар. Вероятно, это были барыги, скупщики краденого. Вся эта тусовка – а ребята хорошо видели зал кафе через прозрачную витрину – проходила странным образом. Все сидели за своими столиками, попивали напитки. Время от времени люди переходили от одного столика к другому, о чем-то разговаривали, потом возвращались на свои места. Это и был так называемый воровской сход, сход квартирных воров.
– Говорят, – прошептал Кузя, – что по средам тут блатные встречаются.
Но Валентину сейчас было не до карманников. Главное для него было – найти дядю Борю. Тот еще не появился.
Вскоре Валентин заметил, что в дверях мелькнула знакомая фигура. Вернее, он узнал не фигуру, а походку. Дядя Боря, он же Кеша, шел вразвалочку. Он был в демисезонном пальто, без морской формы. Кепка была надвинута на глаза.
Боря с кем-то поздоровался, двигаясь между столиками, наконец подошел к крайнему столику. Там его ждали двое мужчин. Валентину даже показалось, что они чем-то похожи на Борю. Поздоровавшись с ним за руку, они стали ему что-то говорить. Причем Валентин обратил внимание, что они что-то шептали друг другу на ухо, прикрывая при этом губы ладонью.
– Что это они так? – спросил Валентин у Кузи.
– Информацией обмениваются, – ответил Кузя тихо.
– А почему ладонью закрываются?
– А если сыщики где-то рядом тусуются? Чтобы никто не смог по губам ничего прочесть. Это все блатные приемы. Ну что, пацан, с богом? Иди, не бойся. Мы тебя подстрахуем.
Макс кивнул головой. Валентин знал, что у того под курткой была спрятана металлическая дубинка, сделанная из стальной трубки, наполненной свинцом, специально изготовленная для драк. Дубинка была на хорошей резинке, чтобы ее можно было перекидывать из одной руки в другую, не уронив при этом.
Валентин медленно направился к столу. Когда до дяди Бори оставалось совсем немного, Валентин с ужасом понял, что ему будет очень трудно с ним справиться, несмотря на то, что он знает несколько приемов самбо и в руках его зажат кастет. Вся трудность в том, что дядя Боря в два раза выше его, то есть если Валентин взмахнет рукой, то сможет достать только до шеи, до лица не дотянется. Что же касается дяди Бори, то ему достаточно ударить Валентина кулаком сверху по голове, и тот может упасть.
Но отступать было поздно. Люди, сидящие за столом с дядей Борей, уже заметили Валентина и смотрели, как тот постепенно приближается. Когда он поравнялся с ним, какой-то тощий парень, стоящий рядом, писклявым голоском спросил:
– Фраерок, чего тебе тут надо?
Но Валентин выставил руку вперед и, указав на Борю, сказал:
– Гад!
Замахнувшись изо всей силы, он нанес сильнейший удар. Но дядя Боря почувствовал приближение удара и отвел его. Он пришелся по соседу, сидевшему рядом. Тот отскочил.
– Ты что, паскуда, делаешь? – закричал Боря-Кеша. Все обернулись на крик. – Ты что, пацан? Ты меня с кем-то перепутал! – И изо всей силы оттолкнул Валентина. Он отлетел в угол. Когда Валентин падал, кастет вылетел из руки и покатился по полу. Кто-то из квартирных воров быстрым движением ботинка ударил по нему так, что кастет полетел в сторону стойки. С ним можно было проститься.
Валентин вскочил, сжал кулаки и пошел в сторону дяди Бори. Тот, в свою очередь, уже занес свой мощный кулак и хотел уже ударить Валентина, как вдруг неожиданно между ними оказался Кузя.
Дальше Валентин ничего толком не разобрал. Он только видел, как Кузя раз за разом ударял своим кулаком в грудь, живот, шею дяди Бори-Кеши, который медленно опускался на пол. Валентин знал, что в руках Кузи ничего не было, но кровь уже просочилась сквозь одежду Бори-Кеши. Кузя же продолжал наносить удары и только говорил при этом:
– Вот тебе, гад! Вот тебе!
Валентин посмотрел на лицо Кузи. Лицо было каким-то звериным. Он уже потерял контроль, видел перед собой только одну цель, которую надо добить. А его противник медленно опускался на пол, ничего не говоря. Наконец он просто рухнул как мешок.
Позже на его теле насчитают двадцать три колотых ранения…
Тишина, воцарившаяся в кафе, была недолгой. Послышался шум в подсобке, и из двери почти одновременно выскочили несколько человек с пистолетами на кожаных шнурках.
– Всем стоять, господа жулики! Оставайтесь на местах! Московский уголовный розыск! – раздался громкий голос.
В кафе началась паника. Кое-кто пытался рвануться к входным дверям, но их тут же остановили. Послышался грохот. Кто-то второпях стал сбрасывать улики: на каменный пол полетели финки, ножи, пики, кастеты, какие-то деньги, золотые часы – все, что могло быть использовано против жуликов в качестве улик. Все стали сгребать это в одну кучу.
В кафе влетели еще люди. Это были дружинники с красными повязками на рукавах. Теперь все посетители кафе были поставлены вдоль стен. Также к стене были поставлены и Валентин с Максом. Что же касается Кузи, то он уже лежал на полу, а над ним стояли два оперативника. Один из них держал в руках наведенный на Кузю пистолет. Другой аккуратно, с помощью салфеток, укладывал в полиэтиленовый пакет пику с пластмассовой ручкой, которой Кузя только что убил Кешу.
Вскоре появился фотограф, приехали несколько милицейских машин. Всю компанию стали грузить в «воронки». Валентина и Макса посадили вместе со всеми. Кузю же увезли отдельно, предварительно надев на него наручники.
Всю ночь Валентин с Максом провели в отделении милиции. Оно было расположено на Пушкинской площади. С них снимали показания. Особенно интересовались Валентином, его отношениями с погибшим Кешей. Но он не хотел распространяться на эту тему. С точки зрения закона ни Макс, ни Валентин не преступали принятых норм, и никаких претензий со стороны милиционеров к ним не было. Ни драки, ни хулиганских действий никто толком не видел. Потому их опрашивали как свидетелей. Но ребята стояли на своем – ничего не знаем, ничего не видели. А что касается Кузи, то его сразу повезли на Петровку, 38, на усиленный допрос. Туда же отвезли несколько жуликов и барыг, к которым уголовный розыск имел особые претензии.
На следующий день Валентин с Максом были выпущены из отделения. Однако в этот же день к ним домой пришел участковый инспектор и так же подробно заполнял анкеты и бумаги. Макс с Валентином находились под так называемым милицейским надзором за несовершеннолетними.
Про Кузю ничего слышно не было…
…Суд начался. В комнату ввели Кузьмина. Кузя очень изменился. Он похудел, его наголо остригли. На нем был свитер с оленями явно с чужого плеча, темные брюки. Увидев ребят, он сцепил руки – одна была в наручнике, поднял их над головой и показал – я с вами, ребята!
Весь суд Кузя держался молодцом. Он не только не раскаивался, а наоборот, говорил, что слишком легкой смертью умер этот подонок. Что же касается мотива убийства, то Кузя сказал, что погибший проиграл ему в карты крупную сумму, а деньги отдавать не собирался.
Судья была шокирована таким ответом.
– И что же, из-за карточного долга можно убить человека?! – спросила она. Ей было не понять сложного мужского характера.
– А как вы думаете, как я пацанам после этого в глаза смотреть буду? – улыбаясь, сказал Кузя, глядя в зал.
Ребята смотрели на Кузю завороженно, словно на героя. Вот парень убийство совершил, срок ему немалый светит, в колонию пойдет, тем более в колонии для детей ему сидеть только год, а потом переведут к взрослым, а как держится!
Как ни странно, суд не интересовался прошлым дяди Бори-Кеши, словно бы и не знали, что это был рецидивист, квартирный вор, имевший несколько судимостей. Это суд совершенно не интересовало. Для них в данный момент это был обычный человек, погибший от рук малолетнего убийцы. А убийца – циник, нанес двадцать три ранения только за то, что погибший не смог вовремя отдать карточный долг! Примерно так понимался мотив убийства.
Потом был приговор.
– Встать! Суд идет! – И далее: – Признать Михаила Кузьмина виновным в совершении тяжкого убийства, квалифицировать его действия по 102-й статье Уголовного кодекса, по пунктам… Назначить меру наказания в виде лишения свободы с отбыванием в колонии усиленного режима сроком девять лет.
– Девять лет! Сколько же Кузе будет тогда? – стали подсчитывать ребята.
– Двадцать четыре года, – сказал Макс, – а может, и раньше выйдет.
Первый год Михаилу Кузьмину придется отбывать в колонии для несовершеннолетних, с последующим переводом во взрослую колонию.
Когда ребята вышли из зала суда, они махнули рукой:
– Все, потеряли Кузю! Не будет больше его! Живым из зоны не вернется! Девять лет – это же целая вечность! – говорили ребята, обмениваясь впечатлениями, когда возвращались домой.
Глава 3. Адвокат
Москва, август, 1998 год
Повернув машину, я направился в сторону Москвы. День был сломан. У меня было назначено несколько встреч. Не помню, как провел их, скорее всего с каким-то безразличием. А клиенты всегда чувствуют настроение адвоката. Некоторым я сказал, что мне, возможно, придется уехать в командировку, и порекомендовал им своих друзей – коллег-адвокатов, которые могли бы заменить меня.
После встреч я вернулся в консультацию. Там я переговорил с несколькими знакомыми адвокатами и предложил им заменить меня по некоторым уголовным делам. Коллеги согласились. Сейчас время трудное для всех, в том числе и для адвокатов, поэтому каждый старается нахватать побольше дел. Записав данные моих клиентов, сделав кое-какие замечания о том, что сделано, а что предстоит сделать, я решил, что покончил с этой суетой. В конце концов от многих дел я освободился. Но тут же поймал себя на мысли: а может, я зря это сделал? Может, его уже и в живых нет? Но вряд ли они на это пойдут. Хотя всякое бывает. Потом скажут – погиб при перевозке, при попытке к бегству. Я даже представил, как бедного Валентина вытаскивают из машины и говорят: беги. Валентин не хочет. Тогда кто-то стреляет ему в затылок и в спину, труп выбрасывают в канаву. Это так называемая инсценировка побега. Да ладно, что-то целый день сегодня мрачные мысли в голову лезут!
Я быстро набрал номер телефона Паши, чтобы узнать, как у него дела. Мобильный долго не отвечал. Наконец Паша снял трубку.
– Привет, Паша, как дела? Где ты находишься?
– Я сейчас в банке. А ты где?
– На работе.
– Ты уже его покинул? – Паша намекал на Валентина.
– Конечно. Его уже повезли в тюрьму. Но возникли проблемы…
– Погоди, не будем по телефону об этом, – остановил меня Паша. – При встрече поговорим. Да, самое главное. Тебя его жена, Жанна, разыскивает.
– И что, найти не может?
– Нет. Что у тебя с телефоном?
– С телефоном? – я посмотрел на индикатор. – А, просто батарейка разрядилась.
– У тебя есть запасной блок? Или, в конце концов, воткни в прикуриватель автомобиля. Она никак дозвониться до тебя не может.
– Хорошо, так и сделаю, – ответил я и тут же спустился вниз, к машине. Открыв бардачок, стал нащупывать шнур. Как назло, шнур был от другого телефонного аппарата. Я начал злиться на себя – надо же, когда спешишь, не найдешь нужный шнур! Кто же взял его у меня? Может, где-то оставил? Может, из другой машины разговаривал? Наконец я бросил взгляд на прикуриватель. Шнур торчал там. «Вот те на, – улыбнулся я, – совсем я заработался, шнура перед самым носом не вижу!»
Я быстро воткнул шнур в мобильник и включил его. Не прошло и минуты, как раздался звонок.
– Алло, слушаю!
– Это Жанна, – услышал я приятный женский голос. – Мне нужно срочно с вами поговорить. Где вы находитесь?
– Я в центре, на работе.
– Вы знаете такое место? – Жанна назвала известное кафе.
– Конечно, знаю.
– Через сколько вы можете там быть?
Я взглянул на часы.
– Минут через двадцать.
– Я могу немного опоздать. Тогда, пожалуйста, сядьте за столик, попейте кофе. У меня очень важный разговор.
– Конечно, подожду, – сказал я и нажал на кнопку «Конец разговора».
Через двадцать минут я уже был в одной из центральных гостиниц. Вошел в уютное кафе, сел за столик, заказал кофе с пирожным. Время от времени я поглядывал на входную дверь. Но Жанны еще не было.
Вскоре в дверях мелькнула знакомая фигура. Теперь я постарался повнимательнее рассмотреть ее. Жанне было около двадцати пяти лет. Небольшого роста, с темными волосами, голубыми глазами, тонкими чертами лица. Никакой косметики я не заметил. Жанна была в кожаной куртке, наброшенной на плечи косынке и, что самое примечательное, в темных очках. «Странно, – подумал я, – время уже к вечеру, да и погода пасмурная. При чем тут темные очки? Зашифровалась».
Жанна подошла, приветливо улыбнулась мне и села за столик.
– Телефон у вас с собой? – спросила она.
– Да, – удивленно ответил я, не понимая цели ее вопроса.
– Вы можете его выключить?
Я нажал на кнопку выключения – все равно батарейка села.
Жанна тут же вытащила из своей сумочки крохотный телефон фирмы «Эрикссон» и выключила его.
– Что это за конспирация? – поинтересовался я.
– А вы разве не знаете, что с помощью таких телефонов можно прослушивать все разговоры, которые ведутся не только по телефону, но и возле него?
Я сделал удивленные глаза.
– Первый раз слышу об этом.
– Ладно, не об этом сейчас, – махнула рукой Жанна. – В общем, Валю сегодня повезли.
– Куда его – в Матроску или в Бутырку?
– Даже близко нет. В Коломну повезли.
– В Коломну? Почему?
– Он же числится за областью, – сказала Жанна, – а всех, кто числится за областью, везут в областные изоляторы.
Коломна. Я пытался вспомнить, в каком она направлении находится.
– Его сначала хотели в Ногинск отправить.
Я осторожно спросил:
– А с ним все нормально?
– Все в порядке, уже довезли.
– Эти сведения точные?
– А что вы имеете в виду? – насторожилась Жанна.
И я рассказал ей обо всех своих сегодняшних «заморочках» с братвой. Жанна внимательно выслушала меня.
– Да, Валентин предупреждал об этом, – сказала она, – поэтому мы приняли меры предосторожности. Валентин обговорил с вами условия вашей работы?
Я кивнул головой.
– Вот это для вас, – и Жанна вытащила толстый пакет, в котором, как нетрудно было догадаться, лежали деньги. Я положил его в карман.
– Там, может быть, немного больше, – сказала Жанна, – это на непредвиденные расходы. Да, каковы ваши планы по его защите?
– Пока говорить об этом рано, – ответил я, – надо дождаться результатов экспертизы. Будут две экспертизы – по его одежде, по ножу, по группе крови и пальчики.
– Что значит пальчики?
– Ну, его пальчики прокатали, – ответил я. – Теперь отпечатки будут искать на месте совершения преступления.
– Да, я хотела сообщить вам самое главное, – неожиданно сказала Жанна. – Перед тем как его арестовали, то есть сегодня утром, был обыск. Они там кое-что изъяли у него. И вот какое дело. Валя в костюме был, в котором на встречу ездил, у него этот костюм потом изъяли. А вот ботинки, в которых он был, совсем другие. Что мне теперь с теми ботинками делать?
«Вот это да, – подумал я, – интересная ситуация! Получается, что я, как адвокат, должен участвовать в сокрытии улик?» С другой стороны, эти ботинки могут быть самым главным доказательством, куда он ходил. По следам это легко определить.
Я пожал плечами.
– Он умышленно надел другие ботинки?
– Я думаю, да.
«Так, вероятно, у Валентина есть какая-то причастность к этому убийству, – подумал я, – если он сменил ботинки». Я выдержал паузу. Конечно, с одной стороны, адвокат тоже слуга закона. Нельзя нарушать закон. Но, с другой стороны, давать советы, ухудшающие положение своего клиента, я тоже не мог. Лучше промолчать.
Я пожал плечами и повторил:
– Не знаю. Делайте как хотите.
Жанна понимающе кивнула головой, показывая, что поняла смысл моих слов.
– И еще вот что, – сказала она. – Вы говорили, что эти записали номер вашего мобильного телефона.
– Да, записали, – кивнул я головой.
– Вы отключите его и больше им не пользуйтесь. А я привезу вам новый. И самое главное… – Жанна посмотрела на дверь и внезапно умолкла.
В зал кафе, где мы сидели, вошел Паша. Он был встревожен. В руках у него были какие-то папки с бумагами. Он быстро подбежал к нашему столику и, поздоровавшись, сел на стул. Он тяжело дышал.
– Ты что, бежал? – спросил я.
– Можно сказать, да, – ответил Паша.
– Ну, как дела?
– Был я в банке, – начал Паша. – Там творится что-то невообразимое.
– Что случилось?
– Каким-то образом в банке узнали об аресте Валентина. Сейчас нагрянула налоговая полиция, УБЭП.
– А это что такое? – спросила Жанна.
– Это то же самое, что раньше ОБХСС.
– А этим-то что нужно?
– Спроси у них! Налоговая инспекция района, все с проверками. Московский РУОП приехал. Но самое главное не это. В банк хлынула клиентура.
– Каким же образом они узнали обо всем случившемся?
– Нетрудно догадаться, – сказала Жанна. – Утечка информации. Может, от охраны волна пошла, может, еще от кого.
– Короче, – продолжил Павел, – приехали кредиторы, все Валентина требуют.
– При чем тут Валентин? Есть же президент! – сказала Жанна.
– Жанночка, милая, ты же знаешь, что президент уже второй месяц в Ницце отдыхает! В последнее время всем заправлял Валентин. Теперь вот его и ищут. Причем ищут достаточно активно.
– В каком смысле?
– Приехали бизнесмены, предприниматели, с ними «крыши», мыши, – развел руками Паша. – В общем, нам сейчас, как я считаю, в городе появляться опасно.
– Почему? – переспросил я.
– Как же, коллега, ты ведь, насколько мне известно, тоже засветился!
Я сделал удивленные глаза.
– В каком смысле?
– Город наш хотя и большой, но на самом деле, для определенного круга, достаточно маленький. Так что ты засветился, и крупно.
– И что нам теперь делать? – спросила Жанна.
– Все устроено, – Паша похлопал себя по карману. – Я заказал нам три номера в одном уютном пансионате. Кстати, он находится недалеко от тюрьмы, где содержится наш любимый Валентин. А что вы сидите всухомятку? – сменил тему Паша. – Может быть, выпьем?
Я пожал плечами.
– Не хватало нам еще выпить и попасться гаишникам! Я пас.
– Я тоже не буду, – сказала Жанна.
– А я не могу удержаться, – сказал Паша. – Тем более в последнее время я с водителем. – И он подозвал к столику официанта, заказав себе виски. – Да, вот еще что, – сказал Паша, – все необходимые документы, которые Валентин просил вывезти, я вывез, – и он похлопал по стопке папок, лежавших на столе. – Так что пускай теперь ищут!
– А почему его все ищут? – спросил я.
Паша удивленно взглянул на меня.
– Ты что, забыл? Валентин – банкир, у него были большие связи. В его банке многие известные люди хранили свои деньги.
– И известные фирмы, – добавила Жанна.
– Да, и известные фирмы. А затем, 17 августа, ГКО лопнули…
– А он что, в ГКО играл? – спросил я.
– А кто его спрашивал? Его заставили это делать.
– И что теперь? Большие цифры?
– Да, очень большие, можно сказать, астрономические, – Паша уже держал в руках принесенный напиток.
Мне стало не по себе.
– А эти люди такого не прощают, – продолжил Павел. – Теперь все хотят Валентина видеть. Можно сказать, – невесело улыбнулся он, – Валентину в какой-то степени повезло.
– Ничего себе повезло! – всплеснула руками Жанна. – Мой муж подозревается в убийстве, а его адвокат говорит, что ему повезло!
– Жанночка, я же пошутил! – сказал Паша. – Давайте не будем терять времени. Надо перебираться в пансионат. У тебя остались какие-то дела?
– Нет, – сказал я. – Вроде бы все разгреб. Домой хотелось бы заехать, что-нибудь взять с собой. Кто знает, сколько я в бегах буду!
– Коллега, – поправил меня Паша, – мы не в бегах, мы в подполье.
– Все равно. Ладно, давай адрес твоего пансионата. Я запишу, – и я достал из бокового кармана записную книжку с ручкой. – Вечером приеду. Соберу дома кое-что необходимое и сразу туда.
Паша продиктовал адрес пансионата. Мы попрощались, я сел в машину и поехал домой.
На сборы необходимых вещей у меня ушло около сорока минут. Упаковав спортивную сумку, взяв кое-какие бумаги, я вышел на улицу. Осмотрелся по сторонам, вроде ничего подозрительного. Я сел в машину и поймал себя на мысли: ну вот, совсем зашифровался!
Отъехав несколько метров, я пристально посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего странного не заметил. Вскоре выехал на Окружную дорогу, потом двинул в том направлении, где находился пансионат.
Пансионат располагался недалеко, километрах в тридцати от Москвы. Я без труда нашел его, подъехал к воротам. На стоянке увидел Пашину «БМВ», стоящую рядом с джипом «Мерседес» пятисотой модели.
Поставив машину и вытащив сумку, я пошел к корпусу. Паша не обманул. Корпус был очень уютным. «Наверняка бывший совминовский, – подумал я, – только переделанный уже».
Белый кирпич гармонировал с яркими елочками, окружавшими здание. Уже было темно, и по освещенным окнам можно было догадаться, что пансионат заполнен только на четверть. «Правильно, – подумал я, – сейчас не сезон».
Войдя в фойе, я подошел к стойке дежурного администратора, протянул свой паспорт и сказал:
– Для меня должен быть забронирован номер.
– Да, да, Павел Егорович нас уже предупредил, – сказала женщина-администратор, улыбнувшись мне. – Ваши номера рядом.
– Очень хорошо, – сказал я, – теперь осталось узнать, где они находятся.
– Все будет в порядке, – администратор назвала меня по имени-отчеству и протянула мне ключ от номера. – Пожалуйста, ваш ключ. У вас вещей много?
– Нет, только спортивная сумка.
– Вы сможете донести сами?
– Конечно, без проблем.
«Да, – подумал я, – сервис! Все меняется, все теперь для человека! Только деньги плати!»
Я поднялся по толстым ковровым дорожкам на второй этаж, подошел к номеру 320. Рядом находился номер 322, напротив – 324. Судя по всему, это были номера люкс. Вставив ключ в замочную скважину, я открыл дверь и вошел внутрь.
Номер действительно был шикарным, двухкомнатным. Первая комната была гостиной, там стояли кресла, журнальный столик. Вторая комната – спальня с двуспальной широченной кроватью. Прямо из спальни можно было пройти в ванную и туалет. В гостиной был выход в другой туалет. «Два туалета, – подумал я, – не многовато ли для одного человека?»
Бросив сумку на кровать, подошел к тумбочке, на которой стоял телефонный аппарат, и снял трубку. Телефон работал. «Наверное, городской», – подумал я и положил трубку.
Подошел к телевизору, включил его и устало опустился в кресло. В дверь постучали. Вошел Паша, держа в руках бутылку виски и коробку конфет.
– Ну как, коллега, доехал? – спросил он, бесцеремонно усаживаясь в кресло напротив.
– Как видишь, – ответил я. – А где Жанна?
– Она отдыхает. А мы с тобой давай-ка расслабимся. Все же пришлось сегодня много пережить.
– Да, это уж точно, – улыбнулся я, – накружились мы, навертелись!
Паша подошел к бару, достал оттуда две рюмки, наполнил обе и одну протянул мне. Я сделал небольшой глоток и поставил рюмку на столик.
– Ты что не пьешь? – удивился Паша.
– Знаешь, как-то уже в привычку вошло – мало пить.
– Что так?
– Да работа такая. Иногда вкалываешь, как диспетчер «Скорой помощи».
– Как это?
– Зацепят ночью какого-нибудь твоего клиента, звонят – срочно приезжай, выручай! Вот и несешься, как «Скорая помощь», на выручку. Сам понимаешь, нужно всегда трезвым быть.
– О, братишка, – сказал Паша, – я от такого ритма давно уже отошел. У меня проще график – приходишь в банк, как к себе на работу, с девяти и до шести. Кое-какие встречи, переговоры, иногда удивительные и замечательные поездки в круизы или на уютные острова с банковскими работниками.
– Так ты что, уже вроде бы и не адвокат? – спросил я.
– Как тебе сказать. Я адвокат, но прикомандирован к постоянному банку.
– То есть ты у него в штате?
– Нет, я вне штата. Но платит он хорошо.
– И что ты делаешь?
– Вот, с бумажками работаю.
– Нет, меня на бумажки не тянет.
– Да, тебе бы все с людьми, по тюрьмам, менты, братва вокруг.
– Точно, – улыбнулся я.
– Может, пора поменять специализацию?
– Это как?
– Давай начнем вместе работать.
Я сделал паузу.
– Давай, вот это дело закончу, потом пойду к тебе в помощники.
– Да ладно тебе! – улыбнулся Паша. – Скорее я к тебе…
– Ты что, хочешь на уголовные дела перейти?
– Нет, что ты! – Паша замахал руками.
– Послушай, Паша, пока мы одни, давай-ка расскажи мне про твоего клиента.
– Почему это про моего? Теперь он и твой клиент тоже.
– Ладно, пускай будет про нашего, – поправился я.
– Что тебе сказать? Нормальный парень Валя.
– А менты говорили, что у него какое-то там прошлое.
– Ну, подумаешь – был в группировке, с кем не бывает! К уголовной ответственности, по крайней мере, не привлекался.
– А этот, кого он завалил? – осторожно спросил я.
– Они друзья были. Потом что-то у них случилось. Короче, напряги пошли, и пути их разошлись.
– Он что, у него деньги вымогал?
– Кто?
– Ну, потерпевший у Валентина?
– Нет, там дело не в деньгах было. Но денег, кстати, у потерпевшего тоже немало. Там другие дела. Потом все узнаешь, если нужно будет.
– Что-то ты недоговариваешь, – сказал я, – что еще за тайны? Ладно, как ты думаешь, Валентин мог это сделать?
– Ты что, убийство имеешь в виду? Боже упаси! Я давно его знаю, уже лет пять с ним работаю. Это невозможно. Он мог что-то организовать, но сам – никогда, ни за что!
– Тогда почему же он не пытается себя вытаскивать?
– Знаешь, старик, – сказал Паша, – может, в этом тоже есть смысл? Может, он прекрасно себя чувствует в изоляторе, гораздо лучше, чем на разборках со своими кредиторами, которые непонятно чем могут для него закончиться?
– Но изолятор – далеко не самое безопасное место, – сказал я, – пойми это! Тем более в этой колонии, куда его доставили. Ты думаешь, тюремный телеграф плохо работает? Завалил такого крутого авторитета! Ты считаешь, его там с оркестром встречают?
– Погоди, что значит завалил? – переспросил Паша. – Ты его адвокат и считаешь, что он виновен в преступлении?
– Я не считаю. Но так могут считать другие люди, – уточнил я.
– А это уже твоя работа – доказать его непричастность к убийству! – сказал Паша, наливая виски в рюмку.
Выпив вторую рюмку, Паша захмелел.
– Как тебе Жанна? – неожиданно спросил он.
– В каком смысле?
– Баба – герой, правда?
– По-моему, женщина как женщина.
– Нет, ты посмотри, как она себя держит! Она ведь взяла все в свои руки. Эти бумаги, которые я принес, они для нее.
– И что?
– Она сейчас села, что-то считает, кому-то звонит. У меня создается такое впечатление, что все банковские дела вела именно Жанна, а не Валентин.
– Да ладно, – улыбнулся я, – может, это тебе только кажется?
Неожиданно раздался телефонный звонок. Я вопросительно посмотрел на Пашу.
– Кто это может быть? Может, не снимать трубку?
– А чего ты боишься? – ответил Паша и снял трубку. – Алло! Жанночка? Да, я тут. Да, сейчас. – И он посмотрел в мою сторону. – Мы пойдем ужинать?
Я кивнул головой.
– Да, пойдем, – бросил в трубку Паша.
Через несколько минут мы были в уютном зале ресторана.
Жанна уже переоделась. На ней была юбка, темная блузка с жакетом. Она выглядела весьма привлекательно. Я обратил внимание, что и настроение ее изменилось. Жанна немного повеселела.
– Паша, тебе выносится благодарность, – сказала она.
– Не понял, за что?
– Ты привез очень нужные и важные документы. Я их сейчас просмотрела. Ты привез почти все, за исключением одного файла.
– Какого?
– Ладно, теперь ты его уже не привезешь. Я думаю, он находится в других конторах.
Неожиданно Жанна обратилась ко мне:
– Ну что, устроились?
– Да, все нормально, – сказал я.
– Отдохнем сегодня, а завтра с утра поедем к Вале в тюрьму.
– Конечно, – я кивнул головой. – Обязательно поедем!
Мы еще долго разговаривали этим вечером на разные темы. Неожиданно Жанна сказала:
– Как вы думаете, может, нам стоит нанять какую-нибудь частную охрану, которая будет сопровождать нас в тюрьму?
– А что, разве у вас охраны нет? – спросил Паша. – Насколько мне известно, у Вали была серьезная охрана.
– Этой охране я не доверяю, – сказала Жанна. – Тем более сейчас всех их допрашивают.
– Кто?
– Как кто? Следователь Филиппов.
– О господи, совсем забыл! А что, они там тоже были? – спросил я.
– Конечно. Эти были, бандюки Кузины, и наши стояли у машин, ждали. Не знаю, что они будут говорить.
– Понятно, – я кивнул головой. – Нет, не думаю, что нам нужна охрана. По крайней мере, на ближайшее время без нее можно обойтись.
– Хорошо, – согласилась Жанна.
Утром следующего дня меня разбудил телефонный звонок. Я снял трубку и услышал знакомый голос Жанны:
– Вы уже проснулись?
– Да, – ответил я.
– Ехать готовы?
– Дайте мне тридцать минут.
– Хорошо, через тридцать минут внизу, в холле.
– Договорились, – сказал я и положил трубку.
За полчаса я успел позавтракать, одеться. Через тридцать минут стоял в холле, держа в руках небольшую папку. Жанна уже была там. Она приветливо поздоровалась со мной. Мы направились к стоянке автомобилей.
– Ну что, – предложила Жанна, – поедем на вашей машине? Зачем две гонять? Тем более мою зачем светить? – Она показала на свой «Мерседес».
– Давайте на моей, – сказал я.
Жанна подошла к «Мерседесу» и, нажав кнопку пульта дистанционного управления, открыла заднюю дверцу. С заднего сиденья она вытащила два полиэтиленовых пакета.
– Что это? – спросил я.
– Я кое-что поесть приготовила.
– Когда же вы успели все сделать?
– А я рано встала, в семь часов. Съездила в супермаркет, он тут недалеко, все купила. Попробую сегодня передать.
– Какая вы заботливая! – не удержался я от похвалы.
Когда мы сели в машину, Жанна сказала:
– Самое главное – я ему тут записку написала. Пусть прочитает, а потом сразу же порвет.
– Хорошо, – я взял записку. Она была не запечатана. Положил ее в боковой карман.
– Не потеряете? – спросила Жанна.
– Обижаете, Жанна! – улыбнулся я.
Дорога до Коломны заняла больше часа. Коломна – провинциальный городок, состоящий из маленьких деревянных домишек, большого количества церквей. Как ни странно, здание тюрьмы находилось в центре города. Мимо него проходили трамвайные пути. Чтобы поставить машину рядом с тюрьмой, необходимо было переехать через них. Под изумленными взглядами прохожих, стоящих на остановке, мы на джипе подъехали прямо к зданию тюрьмы.
Выйдя из машины, я огляделся. Мой джип выглядел поистине королевской машиной по сравнению с окружавшими его «Жигулями» и старыми «Запорожцами». Ничего себе, мы обязательно засветимся в такой компании!
Жанна, взглянув на меня, поняла мою растерянность и сказала:
– Да, небогато живут! Что же делать? Может быть, какую-то машину купить подержанную, чтоб не светиться?
– Может, так и придется сделать, – ответил я.
Мы вошли в здание тюрьмы. Я показал Жанне в сторону комнаты свиданий и сказал:
– Вы покажите охране документы и попробуйте поговорить насчет передачи.
– Да, я все сделаю, – ответила она.
– А я пойду к нему на встречу.
Я прошел дальше, показав конвоиру свое удостоверение и разрешение следователя на встречу с клиентом. Конвоир взял документы в руки, внимательно их прочитал, а потом сказал:
– Сейчас все кабинеты заняты. Погуляйте минут пятнадцать, потом подходите.
– А что, вы точно уверены, что через пятнадцать минут кабинеты освободятся? – удивился я и подумал: «Вот в чем достоинства маленькой тюрьмы – все на виду, все про всех знают. Попробуй угадай, когда освободятся кабинеты в Бутырке или на Матроске! Это просто невозможно сделать. А тут все заранее известно».
Вышел на улицу и остановился у выхода. Там было безлюдно. Только в сторону комнаты свиданий время от времени проходили люди, вероятно, родственники заключенных. Я подошел к двери и приоткрыл ее.
Комната была битком набита людьми. Кто-то стоял возле окошка, кто-то перекладывал нехитрые передачи – конфеты, сгущенку, что-то еще. Я отыскал взглядом Жанну. Она, пристроившись на корточках возле небольшого столика, что-то писала. Я подошел к ней и улыбнулся:
– Вы тут прямо как Ленин в шалаше в Разливе!
– Да вот, – ответила, улыбнувшись, Жанна, – заставили переписать список передаваемых продуктов, да еще в трех экземплярах! Хоть бы копирка была!
– Вы не забывайте, что впереди еще фасовка, – напомнил я ей.
– А что это такое?
– Например, нельзя передавать в железной таре сгущенку.
– А что же мне теперь делать с этой сгущенкой?
– Будете в пакет ее переливать.
– Ладно, не пугайте меня! – не поверила Жанна.
– Да, да, милочка, – вступила в разговор стоявшая рядом пожилая женщина, – и не только сгущенку, но и зубную пасту нужно в пакет выдавить.
– Но как же они зубную пасту или сгущенку из пакета добывают?
– Такой уж тут порядок – никаких железных предметов передавать нельзя, – продолжила женщина.
– И стеклянных тоже, – вставил кто-то из толпы.
– Вот видите, – сказал я. – А деревянную ложку вы привезли?
– А зачем нужна деревянная ложка? – удивилась Жанна.
– Так ведь металлические ложки передавать нельзя.
– Что же можно сделать металлической ложкой?
– Может, ваш муж ничего не сделает, а другие делают заточки.
– Я не пойму, вы серьезно про деревянные ложки сказали? – переспросила Жанна.
– Конечно, серьезно.
– Деревянные ложки тут не проблема, – произнес пожилой мужчина. – Вон, рядом в универмаге продаются как изделия народных промыслов. Миски деревянные, ложки.
– А что, им и миски нужно передавать? – уточнила Жанна.
– Нет, миски там выдают, – сказал мужчина.
Жанна повернулась ко мне и спросила:
– А почему вы не идете на встречу?
– Минут через десять можно будет подойти, – ответил я.
– Тогда я буду ждать вас в машине.
– Хорошо. – Я протянул Жанне брелок с ключами.
Дежурный конвоир не обманул меня. Действительно, через пятнадцать минут кабинет освободился. Я сдал свое удостоверение, получил взамен номерок, похожий на выдаваемые в гардеробе, и прошел через небольшую проходную в тюремный дворик. Он больше походил на хоздвор. В углу были свалены какие-то доски, рядом – куча угля, вероятно, предназначенного для отопления тюрьмы. По двору то и дело пробегали люди в форме с погонами прапорщиков. Совершенно свободно по территории ходили какие-то молодые ребята в телогрейках и одинаковых шапках – так называемый хозяйственный взвод, который занимался обслуживанием тюрьмы. Я знал, что в хозяйственный взвод чаще всего входят люди, осужденные на небольшие сроки, хорошо зарекомендовавшие себя за время ведения следствия.
Неожиданно я почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. Я резко обернулся. За мной стоял паренек, одетый в бушлат.
– Извините, у вас не найдется сигареты?
Я не курю, но, зная, что при посещении тюрьмы с собой нужно обязательно брать сигареты, всегда имел в кармане несколько пачек. Я полез в карман и вытащил оттуда пачку.
– Бери всю, – протянул я сигареты.
– Спасибо! Премного благодарен! – сказал парень.
– Послушай, а ты не знаешь, – спросил я у него, – как пройти?
– Вам нужно идти прямо, а там на второй этаж по деревянной лестнице.
Я открыл дверь, поднялся по деревянной лестнице на второй этаж. Административное здание было полностью деревянным, точнее, деревянной пристройкой. Пройдя по мрачным коридорам, увешанным фотографиями передовиков производства, у которых были невеселые лица, я дошел наконец до двери с надписью «Дежурная часть». Там взял тюремный листок для вызова заключенных, быстро заполнил его графы – кем вызывается задержанный, его фамилия, имя и отчество. Потом протянул этот листок вместе с разрешением следователя в окошко. Дежурный офицер проверил написанное мной. После этого он кивнул, записал на листке номер камеры и протянул мне еще один жетончик.
– И куда мне теперь? – спросил я.
– На первый этаж, кабинет номер четыре, – ответил офицер.
«Интересно, сколько тут всего кабинетов?» – подумал я.
Спустившись вниз, попал в узкий коридорчик. В него выходили двери шести кабинетов – три по правую сторону, три по левую. В конце коридора стояла небольшая тумбочка, рядом с ней – стул. Вероятно, там должен был находиться конвоир.
Я подошел к двери четвертого кабинета, но он был заперт. Я огляделся, подошел к тумбочке, снял телефонную трубку. Телефон молчал. Странно, как же мне попасть в четвертый кабинет?
Не прошло и нескольких минут, как входная дверь открылась и в коридорчик вошел высокий плотный мужчина в солдатском бушлате.
– Вы кто? – спросил он.
– Адвокат, у меня встреча в четвертом кабинете.
– А, ясно, – сказал мужчина. – Сейчас вашего приведут.
Он достал массивный ключ, так называемый «вездеход», вставил его в замочную скважину двери и повернул его.
– Проходите пока, – сказал он мне, открыв дверь четвертого кабинета. – Я вас закрывать не буду.
– Хорошо.
Войдя в комнату, я осмотрелся. Кабинет представлял собой стандартную комнату небольших размеров, около десяти квадратных метров, с деревянным столом, привинченным намертво в середине, с двумя деревянными скамейками рядом с ним, также привинченными к полу. Небольшое зарешеченное окно выходило в тюремный дворик.
Я услышал небольшой шум в коридоре. Мимо двери прошла группа из нескольких человек. «Интересно, кто это?» – подумал я и приоткрыл дверь. Это два прапорщика провели человек двадцать заключенных. Они шумели и разговаривали.
Мне стало интересно, и я вышел из кабинета и подошел к тумбочке. Заключенные были построены в конце коридора. Тут появилась женщина в белом халате. Да это, оказывается, медосмотр! Какая экзотика! Я буду присутствовать на медосмотре заключенных!
К женщине подходили по очереди заключенные, называли свою фамилию, номер карточки. Она смотрела в какие-то бумаги, потом бросала взгляд на заключенного, что-то записывала в карточке и говорила: «Свободен».
– Это что, и весь медосмотр? – удивился я. – Ничего себе!
Тут я заметил, как дверь в коридор открылась. Вошел уже знакомый мне мужчина в бушлате. За ним шел Валентин.
– А почему вы тут ходите? – спросил меня мужчина.
– Извините, – сказал я, направившись к кабинету.
– Тут ходить не положено, – произнес мужчина совершенно безразличным тоном, делая вид, что ему все равно, ходят тут или не ходят, и что замечание он делает только для формальности. – Беседуйте, а когда закончите – постучите в дверь. Звонок не работает.
Валентин был одет в спортивный костюм и выглядел достаточно бодрым. Он поздоровался со мной за руку и спросил:
– Как дела?
– У меня нормально. А у тебя как?
– Тоже неплохо.
– Как тюрьма?
– Нормально, жить можно. А как Жанна?
– Она сейчас передачу готовит.
– Это очень хорошо, – улыбнулся Валентин. – А она ничего не передавала?
– Передавала, – и я протянул Валентину записку. Он тут же развернул ее и прочел. После этого он взял листок бумаги и стал делать какие-то заметки по пунктам, вероятно, отвечая на поставленные Жанной вопросы. Вся писанина заняла около сорока минут. Затем Валентин разорвал записку Жанны и сжег ее.
– У вас есть сигареты? – спросил Валентин.
– Да, конечно, – я достал из кармана две пачки. Валентин аккуратно распечатал одну, снял с нее целлофан и, свернув свою записку в тоненькую трубочку, запечатал ее в пленку. Затем зажигалкой он запаял ее, сделав так называемую «торпеду».
– Вот это Жанне, – сказал Валентин. – Сразу передадите?
– Конечно, она внизу, в машине должна быть.
– Что у вас стряслось вчера?
Я коротко рассказал Валентину о неудачном «наезде» на меня.
– Как у тебя-то дела? Они ведь к тебе потом поехали.
– Я их видел, когда меня увозили.
– И что?
– Менты ОМОН подтянули. Они хотели рыпнуться, а омоновцы… Короче, ничего не получилось.
– Слушай, ты такой уверенный и спокойный. Ты что, не переживаешь? Все же ты в тюрьме, а в тюрьмах всегда есть какие-то концы. – Я намекал, что братва погибшего Кузи может и в тюрьме достать его.
– Нет, тут я ничего не боюсь, – спокойно сказал Валентин. – Вы поверьте мне, я оказался в хате, где сидит смотрящий тюрьмы. Так вот, он очень известный авторитет, – и Валентин назвал его фамилию. – У него с Кузей были враждебные отношения.
– И что же?
– Он меня поддержал.
– Слушай, Валя, ты все равно не очень расслабляйся. Тут свои законы. Это он сейчас сказал тебе, что он враг, а потом, не дай бог, другом окажется…
– Да я все знаю и понимаю, – сказал Валентин. – Но пока все нормально. И, думаю, худшее уже позади.
– Что же, думаешь, что впереди лучшее? – улыбнулся я. – Ты хоть знаешь, сколько тебе по этой статье могут дать?
– Нет, меня это как-то не волнует.
Я обалдел от такого заявления.
– Как это не волнует?!
– Да очень просто. Я убийства не совершал.
– Послушай, сколько тебе лет?
– Тридцать пять.
– Ты что, думаешь, что все, кто сидит, совершали убийства? Есть люди, которые невиновны, а все равно сидят. Попробуй докажи!
– Но у меня же серьезный адвокат, – улыбнулся Валентин, – он и докажет, что убийства я не совершал. Тем более я на самом деле не совершал. Да, главное, – добавил он, – Паше большой привет и благодарность. Пусть Жанна ему премию выпишет.
– Премию? – переспросил я.
– Да, он очень нужные документы из банка принес, самые важные.
– А те, которые тебя в банке ищут, как с ними?
– Да пускай ищут, – улыбнулся Валентин. – Сюда они никак не доберутся.
– Но там ведь тоже есть влиятельные люди.
– Это в Москве они влиятельные, а тут немного другая ситуация, другая жизнь. Тут они меня точно не найдут. Конечно, попытаются через Жанну, Пашу, через вас как-то выйти на меня. Но я думаю, что вы уже к этому подготовились?
– Да, – кивнул головой я. – Мы живем в пансионате.
– Молодцы, – одобрительно кивнул Валентин. – А в следующий раз вы сможете мне кое-какие журналы принести? А то библиотека тут такая позорная.
«Надо же, – подумал я, – только вчера сюда попал, а уже про библиотеку разузнал!»
– А какие журналы?
– Я напишу список.
– Принести-то можно. А когда к делу готовиться будем?
– А чего к нему готовиться? Еще рано. Нужно дождаться результатов экспертизы.
Вспомнив про ботинки, я спросил:
– Жанна про какие-то ботинки говорила, я не до конца понял.
– А, это те, в которых я там находился, – сказал Валентин.
– Как с ними быть? Они ведь взяли другие…
– В принципе можно было и те отдать, я просто так переобулся. Ничего страшного нет.
Мне стало еще интереснее: клиент так уверенно держится, наверное, действительно он не совершал преступления – на сто процентов уверен в своей невиновности. Но, с другой стороны, все улики, весь расклад против него! Почему же все-таки он держится так уверенно?
– И еще, – сказал Валентин. – Вы завтра ко мне придете?
– Постараюсь.
– Как вы думаете, когда будут результаты экспертизы?
– Это трудно сказать. Обычно там не спешат.
– Я думаю, экспертиза будет нормальная. Только один вопрос: скажите, по вашей практике, бывает, что они могут что-то нахимичить?
Я пожал плечами:
– Всякое бывает. Но я ничего тебе не могу сказать по этому поводу точно.
– Да в принципе меня это тоже особо не волнует. У меня, в конце концов, алиби есть.
– Что же это за алиби, может, поделишься со своим адвокатом?
– Нет, извините, пока еще рано. Тут стены тоже могут слышать, – улыбнулся Валентин. – Это наша козырная карта. Да, вот еще. Как ты… Ничего, если я буду на «ты»? – спросил Валентин.
– Пожалуйста, называй.
– Ты как вообще, мужик правильный?
– В каком смысле правильный? По понятиям, что ли, живущий? – переспросил я.
– Нет, – усмехнулся Валентин, – я не это имею в виду. Ты, как мужик, можешь другого мужика понять?
– Я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Короче, у меня подруга одна есть. Ну и я хочу с твоей помощью весточку ей передать. Сможешь? Только чтоб моя жена об этом не узнала, естественно.
– А, вот оно что, – улыбнулся я. – Давай попробую.
– Тогда я напишу записку. И при встрече скажи ей, что все у меня нормально, что скоро выйду.
– Никаких проблем, все передам.
Тем временем Валентин опять сел к столу и начал писать записку. Я внимательно смотрел на него и думал: вот мужик, красавица-жена у него, так еще и любовница имеется! Попал в тюрьму и не унывает, одной – письмецо, что делать и как, второй – трогательное.
Написав записку, Валентин снова хотел взять целлофан и упаковать листок, но, вспомнив, что, скорее всего, я буду читать это письмо по телефону, отодвинул упаковку и передал мне записку.
– Там телефон записан, позвони. Но лучше из автомата. И скажи, что если захочет с вами встретиться, пусть подъезжает. Только прошу – будьте осторожны! – снова перешел на «вы» Валентин.
– Я постараюсь быть осторожным. Тем более после такого инцидента с попыткой вывезти меня в лес.
– Да ладно, – махнул рукой Валентин, – какой там лес! Ничего бы они вам не сделали, только попугали бы. Это не та команда.
– А ты хорошо знаешь ту? – спросил я.
– Очень даже хорошо. Они оказывали мне некоторые услуги.
– Хорошо, а ты не боишься, что теперь они выступают в роли кровников, а ты – их должничок?
– Это так, но все продумано и на этот счет. У них там сейчас начнутся междоусобные дрязги из-за раздела сфер влияния и наследства Кузи, за владение командными должностями. Все это я проходил.
Теперь мне стало ясно, что он и в самом деле имел отношение к знаменитой люберецкой группировке, которая так гремела в середине восьмидесятых годов.
– Вот еще что, – продолжил Валентин, – такое дело. Тут есть конвоир, Гриша Семенов. Запомнишь?
– Да.
– Мой смотрящий Угрюмый с ним уже договорился. Пусть Жанна купит пару литровых бутылок водки, приличной, типа «Абсолют», «Смирновской», пару пакетов томатного сока и, может быть, банок шесть пива, тоже хорошего, пару блоков сигарет. Одна бутылка и один блок – вертухаям, остальное нам.
Я удивленно посмотрел на него.
– Ну, мы хотим немножко погулять, так сказать, снять напряжение.
– Иными словами, ты мосты наводишь с тюремными авторитетами? – улыбнулся я.
– В какой-то мере. Нужно поддерживать человеческие отношения. Так что не забудешь – Гриша Семенов.
– Не забуду.
– Он сейчас работает, и он в курсе всего.
Через несколько минут мы попрощались. Валентина увели, а я вышел на улицу. Жанну нашел сидящей в моей машине и нервно курившей. Она вытирала платком мокрые от слез глаза.
– Жанна, что случилось? – встревожился я. – Может, кто побеспокоил?
– Нет, все нормально. Просто они издеваются надо мной.
– Что такое?
– Заставили все перевешивать, пересчитывать, переписывать. Бюрократы чертовы! А тут очередь еще шумит – девушка, давайте быстрее! А они… – Жанна выругалась.
Я был удивлен. Теперь я понимал, что Жанна совершенно не подготовлена к тюремным передачам и не ожидала, что могут возникнуть такие проблемы. Естественно, ее тормознули. Толпа нервничала, так как приближалось время обеденного перерыва, и окошко приема должно было скоро закрыться. Поэтому и возникали перепалки.
– Так вы передали? – спросил я.
– Частично. Придется завтра снова ехать. А как там Валентин?
– Ничего. Вот записка.
Тут я начал судорожно вспоминать, в какой карман положил записку, предназначенную Жанне. Только бы не перепутать! Да, вспомнил, она же запечатанная!
– Да, самое главное. Нам нужно сейчас найти Гришу Семенова.
– Какого Семенова? – удивилась Жанна.
– Есть тут такой конвоир. – И я передал ей разговор с Валентином и его просьбу.
– Что это за банкет он решил там устроить? – недоуменно спросила Жанна.
– Не знаю. Но сказал, что это для него очень важно. Ну что, поехали покупать спиртное.
Вскоре мы увидели продовольственный магазин. «Смирновская» и «Абсолют» там явно были поддельными, о чем нетрудно было догадаться по оформлению бутылок. Мы купили все, что полагалось по списку, потом вернулись к тюрьме. Теперь уже к дежурному, который пропускал меня, пошла Жанна.
– Как нам Гришу Семенова увидеть? – спросила она.
– Семенова? Сейчас найдем. – Дежурный взял микрофон и проговорил: – Прапорщик Семенов, на выход! К вам пришли!
Вероятно, эта информация по громкой связи прошла по всей тюрьме. Минут через пять во двор вышел невысокий мужчина в солдатском бушлате. Он смотрел на нас хитрыми глазами. Жанна подошла к нему и что-то прошептала на ухо. Семенов кивнул головой, потом оглянулся по сторонам, взял у нее из рук два пакета. Жанна что-то сказала ему, он посмотрел в сторону двери и взглянул на часы.
Вскоре Жанна вернулась в машину. Она повеселела.
– Ну что, все в порядке?
– Да. Познакомилась с нужным человеком. Завтра обещал помочь с передачей, взять без очереди.
– Видите, что значит блат! Это великое дело! – улыбнулся я.
– Что-то я устала, весь день на нервах, – сказала Жанна. – Может, пообедаем где-нибудь?
– Можно и пообедать.
Жанна стала кому-то звонить.
– Ну что, поехали? – спросил я.
– Да, конечно.
Мы тронулись с места. Жанна продолжала кому-то звонить. Раздраженно она произнесла:
– Что он там, заснул, что ли? Алло, Паша, ты там спишь? Как в номере? Что? Хорошо, скоро будем, – она повернулась ко мне.
– Что случилось?
– Банк опечатали.
– И что?
– Он еще из пансионата не выезжал. Отдыхает сейчас, в себя приходит.
– Но он же много пережил!
– Вы тоже пережили не меньше. Но вы же на ногах! Так какие планы? Пообедаем, а потом?
Я вспомнил, что сегодня еще должен передать записку любовнице Валентина.
– Мне надо еще кое-кому позвонить, – сказал я.
– Но вы же говорили, что разобрались со всеми делами!
– Это не дела, это личное.
– Что, кто-то знакомый?
– Да, нужно кое-что знакомой передать.
– Хорошо, – сказала Жанна.
Пока я вел машину, она внимательно читала ответы, которые переслал ей Валентин. Я сделал вывод, что в основном ответы касались не столько личных отношений, сколько деловых указаний Жанне.
Перечитав записку дважды, она порвала ее на мелкие клочки и небольшими порциями стала выбрасывать их через люк моей машины. Я улыбнулся.
– Что вы смеетесь? – спросила она.
– Конспирация – великая вещь, – сказал я.
– А как вы думали?
Вскоре мы были уже далеко от тюрьмы. На обочине увидели небольшое кафе – то ли шашлычную, то ли маленький ресторанчик.
– Может, здесь и остановимся? – спросила Жанна. – Интересно, тут приличная кухня?
Я остановил машину.
Кухня оказалась грузинской, почти домашней. Мы заказали обед. Ела Жанна с большим аппетитом. Время от времени я поглядывал на нее. Поймав мой взгляд, она неожиданно спросила:
– Скажите честно, эта сегодняшняя встреча нужна именно вам? Или он просил вас что-то сделать?
Мне показалось, что, если я буду обманывать ее, она быстро раскусит меня. Я промолчал.
– Наверное, своей Маше записочку написал, а вы будете передавать?
Я опять промолчал. Черт возьми, попал в какую-то мелодраматическую интригу! И зачем мне все это надо?!
Жанна зло посмотрела на меня. Она расстроилась.
Сев в машину, я почувствовал, что она очень сердита, и, чтобы успокоить ее, сказал:
– Жанна, в конце концов, я вас понимаю как женщину, как жену. Но сейчас эмоции нужно отбросить в сторону. Как-никак ваш супруг в беде, и ему…
– Да какая беда! Какая тюрьма! – неожиданно почти закричала Жанна. – Он все это сам подстроил!
Ничего себе откровения! Получается, Валентин сам себя в тюрьму упек? Быть этого не может!
После возвращения в пансионат Жанна решила съездить в Москву по каким-то своим делам. Я, просидев в одиночестве почти до самого вечера, попытался дозвониться до Павла Страхова, но коллеги моего нигде не было, мобильный телефон молчал. Тогда я решил, что мне тоже нужно съездить в Москву по делам, а заодно взять из дома кое-какие вещи. Всегда бывает – если собираешься в спешке, обязательно забудешь что-нибудь важное. Кроме того, мне не давала покоя мысль о той записке, которую передал Валентин для своей любовницы.
Въехав в город, я нашел будку телефона-автомата и набрал номер. Вскоре услышал нежный женский голос. Я представился и прочел записку, суть которой сводилась к «люблю, тоскую, жди». Маша была не в курсе дел и никак не могла понять, где находится ее возлюбленный. Решив не раскрывать карт и не говорить, что Валентин в тюрьме, я придумал командировку, и что вскоре Валентин вернется, и так далее.
– Хорошо, пускай он мне сам позвонит, – сказала Маша.
– Непременно, я передам ему. Он позвонит, если у него будет возможность.
На этом разговор закончился. Мне показалось, что Машу особо не интересовала судьба Валентина. Но я ничего не знал об их отношениях, поэтому не мог о чем-то судить.
Вечером вернулся в пансионат. Как ни странно, ни Паша, ни Жанна в пансионат так и не вернулись. Напрасно я прождал их в ресторане за ужином. Потом немного прогулялся по аллеям парка. Вернувшись, набрал номер телефона Павла, потом – Жанны и снова убедился в том, что их номера пусты.
Чувство тревоги охватило меня. Может быть, с ними что-то случилось?
Я почувствовал, как устал за сегодняшний день. Очень быстро я уснул.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Это была Жанна.
– Доброе утро. Как у вас дела?
– Доброе утро. Жанна, куда ты пропала? – от волнения я даже перешел на «ты».
– Я? – замешкалась с ответом Жанна. – Была в Москве, у меня было много дел.
Я хотел было спросить, ночевала ли она в пансионате, но сдержался. В конце концов, какое мне дело до этого!
– А где Страхов? – спросил я.
– Паша уехал, будет через пару дней. Так какие у нас планы на сегодня? Мы поедем в изолятор?
– Конечно, – ответил я.
– Значит, минут через сорок вы будете готовы? – завершила разговор Жанна.
– Да, этого мне вполне хватит.
Через сорок минут мы уже мчались по шоссе в направлении Коломны.
Всю дорогу Жанна молчала. Я тоже не стал расспрашивать, где она была вчера, как поздно вернулась. В ее глазах я заметил грусть. Только на подъезде к Коломне я все же спросил:
– Жанна, у тебя все нормально?
– Да, – кивнула она головой, – только немного устала.
Наконец мы подъехали к воротам тюрьмы. Оставив машину на стоянке, я пошел выписывать пропуск для встречи со своим клиентом. Жанна же пошла организовывать дополнительную передачу.
Мне повезло. На сей раз кабинеты были свободны, и Валентина привели спустя пятнадцать минут. Он тоже был немного грустный, какой-то помятый. Вчерашнего оптимизма я не заметил.
– Что случилось? – спросил я сразу же.
– Да вчера погуляли, – сказал он. – Вы сколько вчера водки передали?
– Как заказывал, – сказал я, – две двухлитровые бутылки.
– А почему же нам этот принес четыре?
– Как четыре? – переспросил я. – Быть такого не может! Я лично видел, как Жанна передавала ему две бутылки в пакете! Может быть, они размножились по дороге? – пошутил я. – А что случилось?
– А случилось то, что мы… Короче, мы так погуляли, что стали шуметь, а потом конвоиры ворвались. Естественно, Угрюмого не тронули, а нас дубинками пошугали и разбросали по разным камерам.
– И где же ты теперь?
– В одной камере, там шесть человек. Пока вроде все тихо и спокойно.
– А Угрюмый?
– А он остался в той камере. Кто ж его тронет? Он близкий друг погибшего известного вора в законе Шурика Устимовича. Был такой вор, в Электростали жил, может, знаете?
– Слышал про него, – сказал я, – но видеться не довелось. И что теперь? Все твое прикрытие лопнуло?
– Да, – махнул рукой Валентин. – Ну как, вы Маше вчера дозвонились?
– Конечно. – И я коротко пересказал ему суть нашего телефонного разговора. – Но почему-то она не знает, что ты в тюрьме.
– А я разве об этом не написал?
– Нет. Я все прочел ей.
– Так надо сказать ей, что я в тюрьме. Только если она захочет приехать, ты это проконтролируй, чтобы они с Жанной не пересеклись.
– Хорошо. – Я специально промолчал, не стал говорить ему о том, что Жанна намекнула, что знает все про Машу. В конце концов, нечего мне вмешиваться в эти интриги, и так забот хватает!
– Паша куда-то исчез. Где он? – спросил Валентин.
– Не знаю. Жанна сказала, что уехал по каким-то делам.
– Ну, если Жанна сказала, то это так и есть.
Мы проговорили еще минут пятнадцать. Наконец я взглянул на часы. Сушков спросил:
– Вы куда-то торопитесь?
– Мы пообедать хотели, утром толком не поели в пансионате.
– Хорошо. Вы завтра придете – еще поговорим, – сказал Сушков, определяя срок нашей следующей встречи. Я кивнул, соглашаясь.
Вышел из тюрьмы. Пройдя несколько метров, я повернул на стоянку, где находился мой джип. Однако Жанны в машине не было. Я подошел к двери комнаты для передач, но она была закрыта. Куда же подевалась Жанна?
Вдруг я заметил, что напротив стоит черный джип «Чероки» с тонированными стеклами. Мне эта машина показалась знакомой. По-моему, именно она сопровождала меня. Я присмотрелся внимательнее и заметил, что переднее стекло машины опустилось. Парень с короткой стрижкой, очень похожий на тех, кто ждал меня возле отделения милиции, махнул мне рукой – подойди, мол, есть разговор.
Я пожал плечами и сделал вид, что ничего не понимаю. Тут же открылась задняя дверца. Я увидел, что на заднем сиденье в окружении двоих здоровых ребят сидит Жанна. Мне не оставалось ничего другого, как подойти к машине. Значит, нас уже заложили! А может быть, сами бандиты вычислили. В конце концов, нетрудно узнать, в каком изоляторе находится Сушков. А отследить нас вообще никаких проблем не составляет.
Я медленно пошел к машине. Парень, сидевший впереди, вышел из джипа и протянул мне руку.
– Здорово, адвокат, – сказал он мне, будто давно был знаком со мной. Я нехотя протянул ему руку. – Ну что, где бы нам с тобой спокойно поговорить? – спросил парень.
– А какая тема разговора? – спросил я.
Парень удивленно на меня посмотрел.
– Мы будем тебе вопросы задавать, а ты – на них отвечать. Есть какие-то другие предложения?
Я посмотрел на машину и, улыбнувшись, сказал:
– Вас так много, а я-то один. Силы неравные.
– Так что, где говорить будем? – опять спросил парень.
– Одну минуту, – сказал я. – Вы хоть представьтесь, с кем я разговариваю?
Парень онемел от такой моей наглости.
– Я? Меня Маркел зовут.
– Маркел, а кто у тебя старший?
– А в чем проблема? – насторожился Маркел.
– Я хочу знать, под кем ты стоишь. Или ты сам по себе? Один на льдине?
– А для чего старшие-то нужны?
– Хочу поговорить. Может, он меня знает.
– А что, ты многих среди наших знаешь? – спросил Маркел.
– Конечно. Я же адвокат, многих защищал.
– А кого ты знаешь?
Я назвал несколько фамилий, причем большинство тех, о которых слышал, но лично знаком не был. Это были большие авторитеты, воры в законе. Услышав фамилии, Маркел переменился, как бы оценивая обстановку, думая, блефую я или нет.
– Ну что, – спросил я, – не веришь? Давай позвоним кому-нибудь. – Достал телефон и начал набирать цифры.
– Кому это ты звонишь, адвокат? – насторожился Маркел.
– Человеку авторитетному, который знает законы и понятия, который может сказать, что просто так на адвокатов наезжать западло считается! – уверенно сказал я.
– Погоди, – сказал Маркел, положив руку на мой мобильник. – Мы тебе ничего плохого не сделаем, мы просто поговорить хотим.
– Тогда слушай меня, Маркел, – сказал я, – давай так построим наш разговор. Жанну, жену этого человека, вы сейчас же отпускаете. А я поеду с вами на разговор. Договорились? Иначе я ни о чем говорить с вами не буду.
– А что, у тебя есть о чем поговорить?
– Все же я хожу к нему, каждый день общаемся.
Маркел помолчал, обдумывая мое предложение.
– Погоди, – он вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер.
– Алло, Анатолий Иванович, – сказал он в трубку, – это я, Маркел. Мы это… с адвокатом тут забазарили, и он предлагает нам… – Маркел передал мое предложение. Вероятно, он тут же получил согласие. Он повернулся ко мне. – Хорошо, адвокат, будь по-твоему.
Маркел подошел к машине и открыл заднюю дверь.
– Братишка, отпусти бабу, – сказал он. Парень нехотя вылез из машины. Жанна вышла и удивленно посмотрела на меня. Глаза ее были наполнены страхом и одновременно восхищением моей смелостью.
– Жанна, – я передал ей ключи от моей машины, – поезжай и жди меня. А я скоро вернусь. Все будет нормально. Да, возьми документы на машину, – и я передал ей бумаги.
С моей стороны это был достаточно смелый поступок, но что-то подсказывало мне, что я поступаю правильно. В конце концов, я знал, что братва – тонкие психологи, и они внимательно смотрят на твою реакцию, на так называемую пробивку – как ты поведешь себя в той или иной ситуации.
Жанна медленно села в машину, завела ее и отъехала. Я внимательно посмотрел, нет ли за ней хвоста. Парень, перехватив мой взгляд, сказал:
– Ты не волнуйся, адвокат, никакого хвоста за ней не будет. Мы сюда на одной тачке приехали. Ну что, где разговаривать будем?
– Не знаю. В лес, что ли, поедем?
– Ты даешь! Так сразу и в лес! – улыбнулся парень. – Я гляжу, ты не из пугливых!
– А что бояться? – улыбнулся я. – Если в землю положите, то все равно все там будем рано или поздно.
Маркел улыбнулся в ответ.
– Ладно, поехали, – сказал он. – Тут недалеко кафешка стеклянная есть, там и побазарим.
– Поехали.
Я сел в джип. Ехали молча, ни о чем не говорили. Вскоре мы оказались возле стекляшки. Маркел вошел туда как хозяин. За столиком сидела местная братва. Он приветливо кивнул им головой, но поздороваться не подошел. Видимо, его авторитет был круче, чем у местных.
Мы расположились за столиком. С нами сел еще парень, который сидел в машине рядом с Жанной. Еще двое остались у входа в кафе.
Маркел не торопился начинать разговор.
– Ну что, может, сначала перекусим? – предложил он. – Хочешь – выпьем.
– Если только кофе, – ответил я.
– Что еще к кофе? Бутерброды, пирожные?
Я пожал плечами. Маркел махнул рукой. Тут же к столику подошла официантка.
– Приятного аппетита! – сказала она.
– Зинулечка, принеси нам три кофе, пирожные и это… Утюг, – обратился Маркел к своему напарнику, – ты что будешь?
– То же, что и ты, – ответил парень.
– Значит, всем кофе и пирожные.
Через несколько минут Зина вернулась с заказом. Поставив все на стол, она кокетливо улыбнулась Маркелу.
– Ну что, как он там сидит, как себя чувствует? – спросил Маркел.
– Да ничего. В камеру авторитетнейшую попал.
– Да, мы слышали. С Угрюмым сидит?
– В общем-то, уже не сидит.
Скрывать эту информацию не имело смысла – все равно они владеют всей ситуацией в тюрьме.
– Что, говорят, вчера они банкетик устроили?
Я внимательно посмотрел на Маркела. Теперь мне стало ясно, что две лишние бутылки водки, скорее всего, были от них.
– А ты откуда про банкет знаешь? – спросил я.
– Банкетик-то спонсировали мы! – и он ехидно посмотрел на Утюга. Тот заулыбался. – Говорят, они там здорово побузили! Главное, мы Угрюмого выбили. Теперь он и авторитет свой сохранил, и из ситуации вышел правильно.
Теперь я был полностью уверен, что лишние две бутылки водки были, скорее всего, подношением авторитету Угрюмому от местной братвы как бы в знак уважения. Вот в камере и перебрали норму, а потом устроили бузу. А конвоиры, естественно, после нарушения порядка всю камеру расформировали. Таким образом, примитивным приемом братва выбила Валентина из-под опеки Угрюмого. Ловко придумали!
– И что, как он дальше жить-то думает? – спросил Маркел.
Я пожал плечами.
– Чужая душа – потемки.
– А ты, адвокат, какие у тебя планы? Можешь его нам вытащить?
– Могу только сказать, что пока ситуация не в его пользу.
– А мы тебя за это бабками забашляем, – продолжил Маркел. – Сколько хочешь, чтобы его вытащить?
Я усмехнулся. Впервые складывается такая ситуация – друзья потерпевшего предлагают мне большие деньги, чтобы я вытащил потенциального убийцу их друга!
– Я думаю, что пока вопроса об освобождении даже и за большие бабки не решить, – сказал я.
– Это верно. Там экспертиза должна быть какая-то. А сам-то он что говорит, завалил он Кузьму или нет?
– А у тебя что, сомнения какие-то есть?
– Да, особой информации у тебя не получишь, – усмехнулся Маркел.
– Какая тебе информация нужна? Ты же понимаешь, что я немногим владею. Единственное – что я с ним разговариваю.
– Да это не проблемы, – махнул рукой Маркел. – Если нам что нужно от него будет, мы его сами навестим. У нас тут все схвачено! Ты погоди секундочку, а я пойду позвоню.
Маркел взял свой мобильный телефон и отошел к окну. Вероятно, он не хотел, чтобы мы слышали разговор. Говорил он минут пять-семь. Я понял, что он излагал ситуацию. Наконец Маркел вернулся к столику. Он улыбался.
– Ну вот что, адвокат, ты сегодня к нему пойдешь?
– Должен пойти.
– Передай ему всю сложившуюся ситуацию. Скажи, что мы видели его бабу, что она у нас в тачке сидела, что мы с тобой разговаривали. И скажи ему конкретно, в натуре, что у нас к нему две предъявы – Кузя и наше лавэ, что он получил накануне. Поэтому спроси, как он жить дальше думает. Кузьму, конечно, нам не вернуть, мы его похоронили. А с лавэ еще можно что-то придумать. Он парень неглупый, и ты ему скажи, что дальнейшее зависит от него. Короче, он сам все поймет.
Конечно, наш разговор со стороны мог показаться совершенно несвязным – какие-то отдельные фразы. Но в принципе мне все было понятно.
– И что дальше?
– Пусть черкнет пару строк, ты малявочку принесешь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71218183) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.