Read online book «Травоядный. Том 1» author Лев Белин

Травоядный. Том 1
Лев Белин
Стало быть, у богов великолепное чувство юмора – чёрное, словно зависть бедняка, и грязное, будто пятки бродяги! А я лишь попросил дать второй шанс, прожить простую жизнь: без убийств, мести, интриг и всего этого дерьма. И, может, я не был хорошим парнем, но… Нет, буду честен – на самом деле я был тем ещё подонком. Но даже учитывая все мои грехи – такого я не заслужил!
Оказаться в мире, где люди давно вымерли, а их место заняли зверлинги. В мире, где нет места слабости. Тут правят хищники, властвуют над всем животным миром.
И я оказался на самом дне пищевой цепи. Закованный в рабские кандалы, без шанса дать отпор, взращённый на убой…
Звучит отчаянно, даже безнадёжно и до жути несправедливо. Для других – да. Но у меня есть пушистый хвостик, длинные уши и опыт лучшего в мире убийцы! И я докажу, что заяц, загнанный в угол, может быть гораздо опаснее, чем самый свирепый волк!

Лев Белин
Травоядный. Том 1

Пролог
Боятся ли люди смерти? Ха! Естественно. И тому есть множество доказательств: начиная от глупейших угроз и искусных торгов, заканчивая мольбами и жалким нытьём. Люди визжат и ползают у ног, измазанные собственными соплями, позабыв о чести, достоинстве, обо всём, что делало их полноценными личностями, – лишь бы только ты спрятал клинок. Они готовы продать свою мать, детей и любимую кошку ради никчёмной жизни. И даже не задумываются, что если убийца пришёл за ними – значит кому то хочется их смерти. Им кажется что это злой рок, ошибка, случайность, а не их собственные решения и поступки привели к такому исходу.
Почему я рассуждаю так уверенно? Потому что клинок часто оказывался моим, вот и всё. Их глаза, наполненные неистовым желанием жить, мечты и сожаления – всё это навечно отпечаталось в моём мозгу.
И я также знал, что придёт и мой черёд, как неотвратимость завтрашнего дня, будто естественное течение судьбы.
И вот – время пришло.
Багровый закат чётко вырисовывал пики тёмных гор вдали, будто насмехавшись над глупыми людьми, вечно занятыми мелочными склоками. Пышные, словно дорогая шлюха, облака, впитывали в себя кровавые лучи и разбавляли их до нежнейших оттенков персикового, завершаясь рваной бледной вуалью. Золотые колосья, будто крохотные колокольчики, тихо шуршали от лёгкого ветра, холодившего разгорячённое битвой тело.
Прекрасное место, без всяких сомнений, в таком не жалко и сдохнуть. Чем, собственно, я сейчас и занимался, да с большим успехом.
Впечатление портило лишь жуткое зловоние, буквально кровавый смрад, исходящий от десятков изувеченных трупов вокруг. Я был словно центр смертоносного урагана, а они – будто сумасшедший косяк рыб, бесцельно двигающихся по кругу в каком-то безумном танце погибели.
У меня же, по итогу нашей весёлой пляски: не было левой руки и правой ноги, они валялись где-то среди тел, и так не отличавшихся наличием конечностей; из горла старательно пытался вырваться фонтан крови, словно блевотина после скисшей браги, но его я тактично заткнул ладонью и направил остатки эфира на контроль кровообращения, отсрочивая неизбежное. Тёмные длинные волосы слиплись, напитавшись кровью, и теперь свисали крупными прядями-сосульками. По бледному лицу стекали алые ручейки из пробитой головы и падали крупными каплями с острого подбородка.
Незавидное положение. Ну, за что боролся, как говорится. Я не собирался ныть подобно моим многочисленным жертвам, ведь в отличие от них я понимал, что каждое моё действие, совершённое за последний десяток лет, постепенно вело меня к нему, и к сутулой с косой.
Я был из того немногочисленного типа людей, что осознанно идут к смерти. Причины этих смельчаков, а чаще глупцов, как правило, не отличались оригинальностью: защита близких, жажда славы или богатств. А в моём случае – месть.
Мне, наверное, стоило жалеть, что за свою жизнь я не обрёл чего-либо хоть сколько-то важного, дорогого, кроме, пожалуй, изъедающей изнутри вины. Да и вообще, во мне много собралось дерьма, а вот хорошего не очень – хорошее сильнее не сделает. Так что мне пришлось отказаться от такой привилегии.
– Кха-ха! – вырвалось у меня.
Я задыхался, кровь заливала лёгкие, сломанные рёбра пронзили органы. Мне осталось недолго.
И кто же я в конце концов? Ублюдок, способный лишь убивать? Сначала ради чьей-то идеи, затем ради дозы, дарующей блаженное избавление, и в конце скатившись до заработка денег, словно стараясь убежать от истинных стремлений. Да и стоит ли оправдывать всё тем, что выбора у меня не было? Что был таким воспитан? Был таким рождён?
Нет! Совсем нет. Выбор есть всегда. Я мог сбежать на край земли и начать всё с чистого листа. Но сделал другой выбор… И даже не жалею. Прошлого не изменишь.
Но зато я убил эту тварь, отомстил за матушку, да и за себя тоже. Слабое утешение, но, хотя все частенько пытались меня убедить, что месть не дарует облегчения, – всё оказалось не так. Совсем.
Рука, прикрывающая горло, ослабла и опала. Кровь теперь свободно покидала тело, стекая по светлой шее вниз, на черную землю. Небо темнело. Я даже боли уже не чувствовал, только хотелось закрыть наконец глаза и прекратить этот нескончаемый бег.
Я прожил жизнь стихийного бедствия, клинка в алчных руках и глупого обиженного ребёнка тщетно желающего добра, а получающего лишь боль. И наверное… было бы неплохо узнать, каково это – жить обычной жизнью. Не в бегах, постоянно держа кинжал под подушкой, да один один глаз открытым.
«Эй! Бог! Слышишь! – мысленно воззвал я к той великой сущности, в которую не верил ни дня, но разве перед смертью нельзя попытаться? – Ты мне должен! За все страдания, за то дерьмо, что ты наслал на мою семью и меня! А ещё я завалил такого знатного ублюдка! Разве мне награда не положена? – Но ответа, естественно, не последовало, – Представим, будто ты меня слышишь. Так вот, может, дашь второй шанс? Тебе ведь не трудно всемогущее ты создание или как тебя..? – Ох, что за бред я несу… Ну раз начал, – Позволь пожить нормально! Дай лет тридцать хоть! Можешь сделать фермером или конюхом каким! Только импотенции не надо! В таком случае я отзываю прошение! Хе-хе! – усмехнулся я сам с собой»
Тёмная пелена медленно застелила мир. Свет рассеялся, и не было ничего. Ни боли, ни страданий. Бесконечное небытие. Я умер смертью пса, пусть и самого сильного в этом вольере, названном мир. Спустя двадцать пять лет как пришёл на эту кровавую и жестокую землю вечно сражающихся кланов и родов, стран, империй, гильдий, отцов с сыновьями, братьев с братьями. Все сражались со всеми, и большинство уже и позабыло – зачем. Смерть была моей повседневностью, а тень её – моим прибежищем.
Но теперь я свободен от этого всего.
Наконец-то…

Глава 1. Хвост!?
Что есть воля к жизни?
Инстинкт или долг?
А может проклятие?

– Кха-а-а!!! – я попытался вздохнуть, но жутко крепкая рука, словно стальные тиски, сдавила горло. – По…жа…луйста…! – хрипел я, не понимая, что происходит.
Перед глазами стояла влажная муть, словно разводы дождя на стекле, голова, казалось, готова была взорваться!
– Эй! Рихан, хватит с него! Он мне ещё нужен! – послышался грубый шершавый голос.
– Он посмел мне перечить! Смеяться за моей спиной! – ответил гнусавый и порывистый. – А Рихан такое не прощает!
– Брось, говорю!
Моё тело бесцеремонно подняли, я почувствовал, как ноги оторвались от земли одновременно с далеким звоном цепи. Я немного качнулся, и в следующий миг почувствовал всполохи ветра и услышал хлопанье ткани. И следом – удар! Сокрушительный грохот и треск: то ли костей – то ли досок! Вожделенный воздух безумным потоком ворвался в лёгкие, обжигая, словно кипяток, изрезая изнутри! Затем я почувствовал боль всюду: от пальцев лап и до кончиков ушей! Весь возможный спектр, все её оттенки одновременно! Как только первая волна ослабла, и воздух больше не казался смертельным ядом, меня стошнило перед собой кровью и желчью!
– Рихан, мать твою.
– Ты сказал бросить, я и бросил! – ответил гнусавый с нотками циничной насмешки. – Не забудь потом убрать своё дерьмо, тупая скотина!
Я вытер рот, всё ещё задыхаясь, и с трудом поднял голову, стараясь рассмотреть этого ублюдка. Часто моргая, пытаясь рассеять влажную пелену, я разобрал лишь смутные очертания перед собой и тут же увидел подошву сапога! Проясняющейся мир вновь озарился звоном и ярким светом, будто молния в ночи. Я отлетел и почувствовал, как лицо заливает чем-то тёплым – кровью, понял я. Затем пришла боль с удвоенной силой, добавив жуткие мерцание всюду и головокружение, будто я на палубе корабля в зверский шторм.
– Прекрати б***ть, с него хватит! – рявкнул грубый голос.
– Чего?! Будет знать, как поднимать свою мерзкую морду без разрешения! – прогнусавил другой.
– Закрой пасть, и идём!
Теперь, я уже не пытался рассмотреть нападавшего, понимая, что сил совершенно не осталось и следующий такой бросок может меня прикончить… второй раз… Руки и ноги наливались железом, мышцы горели, словно ужаленные, внутренние органы, казалось, вот-вот откажут, а сердце при этом работало на пределе, пыхтело и задыхалось! Даже грёбаный хвост болел!
А? Че-ее-его? Какой, нахер, хвост?!
Я перевернулся на бок и ощупал задницу: худощавая и жилистая, грубая и колючая ткань и… хвостик? Маленький пушистый хвост, словно бубенчик на детской шапке! И я его чувствовал, чёрт возьми!
Нет, нет, нет! Это какое-то ёб***е безумие!
– Эй, заберите его и в барак! Пусть готовится к ночной смене и уменьшенному пайку! – рявкнул тот грубый голос, что уберег меня от дальнейших побоев.
Вокруг послышался топот множества ног, быстрый и ритмичный, словно барабанная дробь под бряцанья железа. Затем я почувствовал, как меня подхватили подмышки и потащили спиной вперёд.
С трудом мне удалось сфокусировать взгляд. Впереди стояло два высоких воина, облачённых в неполные чешуйчатые доспехи с изогнутыми мечами на поясах с широким лезвием. Оба выглядели… они не были людьми… точнее, словно человек и зверь одновременно: прямостоящие, но с хищными животными мордами, отдалённо напоминавшие людские, покрытые короткой шерстью с привычным окрасом волка и тигра – серым и черно-рыжим. Волчара с оскалом смотрел мне в след жадными до крови жёлтыми глазами, вид у него был словно у кошака, не наигравшегося с тряпичной мышкой. А другой, более массивный, с тигриной мордой и низкими косматыми бровями, смотрел серьёзно, но с раздражением.
Неужто я обезумел? Сошёл с ума? Или я сплю? Может, лежу без сознания после той битвы посреди поля? Битвы… поля… Какой битвы? Я продолжал смотреть, вытаращив глаза, а они развернулись и пошли по пыльной земляной дороге, мерно покачивая хвостами.
Хвостами… Я медленно, словно механический человечек, посмотрел сначала налево, затем направо. По обе стороны меня тащили… зайцы… Громадные зайцы! Их руки, тонкие, но жилистые, покрытые серой взмыленной шерстью, держали меня на весу подмышки.
– Ха-ха-ха! Я, похоже, не умер, а рехнулся! Сбрендил! – промямлил я, а зайцы смотрели на меня с жалостью. – Чего пялитесь, чёртовы животные! – выплюнул я, и виски сдавило от боли.
– Завались, Декс! Тебе в этот раз знатно башку отбили! Если будет мутить, говори, остановимся – проблюёшься! – сказал подбежавший спереди (или сзади) заяц, жутко высокий, как минимум на несколько голов выше остальных, с длинными лапами. У него были чёрные уши, хотя вся остальная шерсть – серая.
Сейчас я видел, что хоть морды и были звериными, они в то же время сохраняли в себе явные черты людей: форма головы, скулы и более ровный лоб, глаза на привычном месте; торс близок по виду к привычному, а вот лапы… вполне себе лапы! Громадные, мускулистые заячьи лапы!
– Декс! Ты понял меня?! – вновь закричал чёрноухий заяц с такой силой, что болезненная вспышка озарила мой разум.
– Не ори! – рявкнул я в ответ, и мир начал мутнеть и кружиться.
Ох… сознание решило взять перерыв… надеюсь, это всё сон. Хотя разве надежды когда-нибудь оправдывались?

***

Как только свет начал медленно проникать под завесу век, все остальные чувства тоже постепенно просыпались. Во рту стоял клейкий привкус крови, напоминавший о случившемся. Остальное тело тоже решило не отставать: сначала вспыхнул резкий укол в затылке, сменившийся пульсирующей тупой болью, затем о себе напомнил позвоночник несколькими ревнивыми укусами, едва ли не кричащими о вопиющем и оскорбительном обращении. Следом, более блекло, последовали сигналы со всего тела о многочисленных синяках и ссадинах.
Но, похоже, всё не так плохо. Кости вроде целы, внутренние органы тоже. Я всегда был хорош в контроле тела, так что примерно понимал, что к чему. Хотя совершенно не помнил откуда и благодаря чему?
С трудом привстав на локтях и медленно, зажмурившись от боли, я принял сидячее положение и осмотрелся. Сначала мне показалось, что я нахожусь в каком-то хлеве для скотины (так дерьмово тут пахло), но затем увидел сооруженные лежаки из ветвей и соломы. Возле них стояли грубо сколоченные небольшие тумбы и стеллажи из необработанных досок. Всюду валялось пахнущее сыростью тряпьё, простая обувь, сплетённая из каких-то лиан, котелки и погнутые железные тарелки. В центре, там, где был небольшой проход, не заваленный всякой дрянью, виднелись тёмное пятно очага с покрытым нагаром котлом. В потолке, прямо над очком, виднелся вырез и голубое небо, нетронутое облаками.
– Хах.! – болезненно вздохнул я и повернулся к выходу, так как до этого странным образом лежал лапами у стены.
Лапами… Ха-ха! Точно не сон!
Я нервно оскалился кровавой улыбкой, отозвавшейся десятками болезненных ран во рту. В какое дерьмо я вляпался?!
Мои ноги выглядели как огромные, более прямые версии заячьих, мускулистые, налитые животной силой с выпирающими венами, ощутимыми даже сквозь мех, и крепкими толстыми костями, судя по щиколоткам. Громадные ступни завершились четырьмя довольно длинными пальцами с мягкими подушечками и спрятанными когтями, и пятым – сбоку, совсем коротким в сравнении с другими. Лапы были куда более прямыми, нежели у тех зайцев, что я себе представлял, но всё же немного согнутыми, что беспрестанно держало мышцы в статичном напряжении. Но больше меня беспокоили стальные кандалы, соединённые крупной цепью.
«Что за напасть? Ни шва, ни замка…» – подумал я, осмотрев их.
Развернувшись, я увидел вход, закрываемый ветхой материей, она то и дело подпрыгивала на ветру, позволяя солнечным лучам играть с пылью, витающей целыми клубами.
– Напоминает барак для рабов, только без нар. Ха, ха-ха! Да вы издеваетесь, на**й! – рявкнул я.
Голова заболела тупой, нарастающей болью, слова слетали с языка казавшимися чуждыми и странными, но воспоминания не являлись образами. Я понимал, что такое «нары» или «рабы». Но не мог вызвать связанных с этими терминами воспоминаний, будто книга на родном языке с читаемыми словами, с объяснением применения или устройства того или иного слова, но без описаний внешнего вида.
– Чёрт! Что за дерьмовая шутка?! Мне это всё очень не нравится! – истерично прокричал я и почесал голову, на которой нащупал высокие кроличьи уши. – А бог тот ещё шутник, – оценил, оценил! Кое-что я всё же помню! Слышишь меня, а, ублюдок?! – злобно прокричал я и тут же согнулся от боли в рёбрах. Похоже, я всё-таки не избежал переломов.
Но бог действительно капризный ублюдок! Я помню… немного, но помню! Я просил лишь об одном – дать мне прожить спокойную жизнь! Сраную жизнь! А он решил сделать меня рабом или кем-то в этом духе! Серьёзно? Какой же мразью я был, если мне была уготована такая участь? Разве я… А кто я? Ха-ха… ха! Добрый вечер! Ни имени, ни прошлого… нечего! Или почти ничего, кроме того, что я умер сражаясь, и что жизнь моя была поганой, словно секс с парализованной!
Так… А что об этом мире? Язык я их понимаю, это точно. В таком случае, раз это чьё-то тело – может удаться…? Я заглянул в сознание и… ничего не нашёл. Ладно, хорошо, всё в порядке. Нихера не в порядке! Спокойно, нужно разложить всё по полочкам. Ах! Как же ребра-то ноют! Так, тот заяц звал меня Дексом, очевидно – это моё имя. Я в теле человекоподобного зайца, и, похоже, не особо свободен, судя по железякам и приветливой обстановке.
– Декс! Ты пришёл в себя! – услышал я звонкий и до раздражения радостный голос, тут же сбивший меня с мысли.
Откинув полог, висящий на входе, стояла невысокая девчонка-зайчиха. Откуда я знал, что она девчонка? Для меня это оказалось очевидным, хотя я видел её довольно смутно на фоне яркого солнечного света, и голос хоть и был довольно высоким – вполне мог сойти за мальчишеский. Но я знал её, я это отчётливо чувствовал разливающимся теплом внутри (и пониже паха) и чувством облегчения и какой-то странной радости. А ещё из-за забарабанившего как обезумевшее сердца.
«Да этот парень по ней сохнет!» – тут же понял я.
Она побежала ко мне, обёрнутая в грубую мешковину, подвязанную плетёным шнуром вокруг талии, хоть и куда более чистую, чем у меня или тех, других зайцев. Надо же, а я оказывается внимательный. Запомним. На её лице читалось беспокойство, она, похоже, волновалась за обладателя этого тела. За этого Декса… Хм, а это приятно… когда за тебя беспокоятся. Наверное, она бы расстроилась, узнав, что настоящего Декса в этом теле уже нет, он умер во время тех побоев. Но ей об этом знать не надо, ведь так? Воистину так!
– Как ты себя чувствуешь? Кости целы? Внутри болит? – она принялась рассматривать меня со всех сторон с невероятным энтузиазмом, и там, где она прикасалась, жгло огнём и затем покалывало.
– Всё… Кха! Ха! – начал говорить я и тут же закашлял, – Я в порядке, всё не так плохо, – похоже, с языком у меня действительно нет проблем, могу говорить. – Голову отбили, почки немного и позвонок выбили. И несколько рёбер, похоже, сломано, – сказал я, рассматривая милого вида зайку, невысокую, худенькую, с большими зелёными глазами и… Мой взгляд скользнул по шее, туда, где мешковина изгибалась, обретая форму не самых маленьких… Я сглотнул.
– Я помогу тебе, – сказала она и коснулась плеча. Его тут же обожгло, щёки вспыхнули, – Ложись и не шевелись.
– Только я на живот лягу? Так меньше болит… – сказал я, и она посмотрела недоумевающе, верно, даже не догадываясь об истинных причинах такого желания, но пожала плечами и кивнула.
Я растянулся на лежанке, так что ноги упёрлись в деревянную стену, и повернул голову на бок, как раз туда, где виднелись её маленькие коленочки из-под мешковины. Странно, её ноги были совсем не такими мускулистыми, и мех был куда короче… Мех… Мне кажется или меня раньше не привлекали волосатые женские ноги? Я прислушался к ощущениям и понял, что-либо в прошлой жизни я был извращенцем – либо мои вкусы в некотором роде сменились вместе с телом.
Она приложила руки к моему боку, и я скривился от резкой боли…
– Потерпи немного… – с лаской и жалостью сказала она, и я увидел зелёное свечение, оно раздавалось мягким теплом, будто мягкий свет лампы в тумане. Свет обтекал её пальчики и впитывался в моё тело. Боль уходила, и меня постепенно укутывал покой, словно тёплое одеяло зимним вечером. Такое… Чувство безопасности… Как странно.
– Как ты… это… – начал я, и она посмотрела на меня будто на дурочка, и даже этот взгляд не показался мне оскорбительным.
Она не ответила, но решила задать вопрос:
– Ты чуть раньше сказал про почки и позвонок? – удивлённо спросила она, и я тут же растерялся. Разве я использовал слова из своего языка? – Я не думала, что ты знаешь такие термины. Ими же только лекари пользуются.
«Не глупи, парень! Нужно следить за тем, что говоришь, а лучше – говорить поменьше, пока не разберёшься, что тут к чему и что этот Декс из себя представляет», – посоветовал я сам себе.
– Я, по-твоему, совсем тупица? – невольно вырвалось у меня.
– Так-ак! – зайчиха хлопнула себя по тонким коленям, убрав руки, и вместе с ними ушёл покой и тепло, – Похоже, с тобой всё в порядке! И нет, ты не тупица, просто немного умнее придорожного булыжника! – скривив недовольную мину, сказала она. – Рёбра твои скоро срастутся, там только трещина.
– И как же ты это поняла?
– Да уж, с головой у тебя точно беда, – без издёвки, с искренней жалостью сказала она. – С помощью того же Дара, каким лечила твои бесконечные травмы до этого.
«Дар? Это она про свои целительские способности, – понял я. – Именно поэтому она так выглядит. Что-то мне подсказывает, что целители даже среди рабов имеют некоторые привилегии».
– Придорожный? – внезапно спросил я с болезненной улыбкой.
– Тот, что валяется у дороги. – уточнила она.
– А, вот оно как. Значит, придорожные булыжники поумнее обычных будут, или наоборот?
– Это действительно тебя волнует? Ты решил перечить Рихану! – неожиданно строго сказала она, я аж опешил. – Ты думаешь, этот шакал в волчьей шкуре забудет о твоём поведении? О чём ты вообще думаешь? Твои шутки тебя когда-нибудь загонят в могилу!
«Ну, фактически – уже загнали» – усмехнулся я.
Но, теперь становится интереснее. Похоже, бывший владелец тела перешёл дорогу весьма неприятной фигуре… И похоже, он был из того типа, кто вечно шутит не в том месте и не с теми людьми! Как, на хрен, удачно!
– Неужто всё так плохо? – поинтересовался я, одновременно стараясь размять мышцы и связки, кривясь от боли, будто набил рот лимонами.
– Да приди ты в себя уже! Рихан редкостный подонок, жестокий и мелочный! Если бы не Хавир, он бы уже, наверное, всех передушил! – сказала она, сжимая маленькие кулачки, милашка… – Он очень опасный! Говорят, дезертировал во время войны, за что его сюда и сослали! Он без сомнений попытается тебя достать!
Ох, как же приятно, когда о тебе беспокоятся. Даже если это беспокойство не совсем для тебя. Неужели у меня была настолько несчастная прошлая жизнь, что я рад такому пустяку? А вот обстоятельства этого волнения меня не радуют.
– А Хавир – это тот второй? С грубым голосом, да? Тигр, верно? – спросил я.
– Тигрид! Декс, больше уважения, иначе следующим тебя отпинает Хавир!
– Эмм… Ти-гри-ид… – протянул я, давая понять, что не особо понимаю, в чём суть.
Она тяжело вздохнула:
– О, Наира, за что мне это? – сказала зайка, а я улыбнулся своей лучшей улыбкой, хотя, похоже, она не произвела сногсшибательного эффекта. – Скалится ещё! «Ид» – приставка к высшим зверям, детям Дигора и его братьев и сестёр. Понял? Если без неё обратишься к кому – это вполне можно посчитать серьёзным оскорблением, словно ты приравниваешь их к низшим животным… – поучительным тоном объяснила она.
У меня были ещё вопросы: что за работа ночью; каково положение этого Рихана; насколько он силён и умён? И ещё сотня другая, начиная – моим настоящим именем, и заканчивая – почему я сдох? Хотя на последние она вряд ли смогла бы ответить.
«Сейчас важнее всего узнать об этом мире больше. Но очевидно одно – я в заднице, в большой такой и очень зловонной! И я явно слабее того Рихана – это очевидно, если исходить из происхождения. Он хищник, а я… Ах… Травоядное… Креативные вы уроды, хреновы божки…» – обречённо подумал я, но, видимо, отчаянье было мне не слишком свойственно, так что при всей паршивости ситуации я никак не мог заставить себя беспокоится. Ощущалось это будто у меня появилась задача, которую нужно выполнить, это казалось довольно логичным и правильным.
Но заяц, травоядный – звучит довольно жалко.
– А этот Хавир… тигрид… Он, похоже, не такой плохой, – рассуждал я.
– Да, он вовремя остановил его, тебе очень повезло, что именно он был рядом, другой надзиратель бы пальцем не пошевелил. Он тоже может быть жёстким, но он справедлив и вовсе не наслаждается страданиями других, – она неожиданно приблизилась и заглянула мне в глаза. Её зелёная радужка напоминала раннее поле пшеницы с лёгкими золотистыми вкраплениями. – Ты правда совсем всё позабыл?
Думаю, будет больше пользы, если я притворюсь, что потерял память, а не занял тело её мёртвого друга. Ха-ха, определённо… Несомненно! И в то же время даже не совру!
– Похоже, что так. Мы с тобой, наверное, хорошо знакомы, но я даже не помню твоего имени. Прости… – сбивчиво проговорил я, притворяясь, будто для меня это невероятно важно.
– Декс… Мне жаль… – Она нежно коснулась моей руки, и сердце забилось сильнее. – Ты должен сделать всё, чтобы Рихан тебя простил. Это может быть унизительным, жалким и трудным, но иногда нужно проглотить свою гордость, чтобы иметь шанс выбраться отсюда. Тут все так живут… Пойми… – С лёгким отчаяньем сказала она. – Чтобы он ни попросил – сделай, и выберись отсюда, – она резко встала и отвернулась.
– Ты так и не сказала своего имени. – напомнил я.
– Лита, – ответила зайка и пошла к выходу. – Пожалуйста, переживи эту ночь. Прошу тебя, Декс. – сказала она напоследок и вышла, впустив закатные лучи алого солнца. – А я постараюсь тебе помочь. – тихо сказала она уже снаружи.
Я сидел и смотрел на старый полах из мешковины, а сердца безумно колотилось, будто стараясь сломать грудную клетку, заставляя кости. Уши горели, а лёгким всё ещё не хватало воздуха. Совсем на меня не похоже.
Вроде.
***
Солнце покинуло дряхлый барак, на землю опустилась густая влажная тьма, плотная и тягучая, – какая бывает только на жарком юге или, наверное, в аду. Испарина покрывала лоб, духота в смрадном хлеву, с пропитанными потом лежаками казалась невыносимой.
Но человек – невероятное существо, способное привыкнуть ко всему, адаптироваться, – и пусть я уже им вряд ли могу считаться, чувствовал я себя весьма по-людски.
Я успел побряцать кандалами, прохаживаясь по бараку туда-обратно, но пока не решаясь выйти на улицу, не зная, чего там ожидать. Это чужой мир, я должен быть хотя бы немного осторожнее бывшего хозяина тела.
Нашёл сушеного мяса под одной из лежанок, с пятнами ненавязчивой плесени, и полкотелка воды, – но живот так крутило, что я не перебирал. Цепи, кстати, были весьма неплохие, слишком неплохие для рабов: толстая хорошая сталь, ни пятнышка ржавчины.
– Да уж, с такими не побегаешь. Тут же килограмм десять одна только цепь. И сами кандалы по пятёрке, не меньше. Неудивительно, что ноги в таком состоянии, – рассуждал я, рассматривая бугрившиеся узлами мышц заячьи лапы. Они уже не казались мне странными, и в принципе мне оказалось не так трудно смериться с новой участью – я жив, и это главное. – Силы в них немерено, страшно представить, на что они способны без оков, – говорил я сам с собой.
Я вообще, похоже, любил это дело, и в то же время, осознавая этот факт, мне казалось, это совершенно чужие воспоминания. Может, потому что я не мог с уверенностью сказать, что они были лично мои, связать их со своей личностью. Они просто были, как знание местного языка. Но в то же время я с уверенностью понимал, что не являюсь Дексом, потерявшим память, точно знал, что умер, и умер в другом мире, а возродился в этом, чуждом и неизвестном. И так же чётко понимал, что я в громадной, обрюзгшей и очень вонючей заднице.
Кто же я такой?
Вскоре, сидя на одном из лежаков в нервном ожидании хоть чего-то, я услышал топот множества ног, тихий, почти неуловимый, где-то вдалеке. Заячьи уши невероятны, я слышал любой шорох, любое движение на улице. Затем он стал множиться, литься с разных сторон и с разной интенсивностью. Постепенно звук становился всё громче и громче, мне казалось, я даже был способен определить расстояние до источника.
– Стоять! – послышался волевой голос снаружи. – В одну линию напротив барака!
Вместе с голосом появился свет, тёплый и пляшущий, как от факела. Тяжёлый топот, совсем не похожий заячий, без сопровождения лязга металла, медленно приблизился. Показалась огромная лапа, покрытая жёлто-серой короткой шерстью, а затем и остальное тело: массивный лев вошёл в проём. Торс прикрыт лёгким кожаным нагрудником, ноги грубыми штанами с кожаным ремнём; конечности бугрились канатами чудовищных мышц, но уже покрывающимися жирком; морда вся в старых шрамах, одна глазница полнилась тёмным провалом, будто впитывающим тьму; в густой копне – настоящей гриве блестели седые пряди, сбившееся колтунами.
«Что за монстр…» – подумал я, и ноги сами сделали несколько шагов назад.
Непроизвольный страх, какой-то внутренний, животный, накинулся на меня, затмил разум. Ноги ослабли, я рухнул на колени, широко раскрыв глаза. У него не было меча, но он источал настоящую силу, неудержимую, безумную! Я ничто в сравнении с ним! Эта сила, я… Я не способен… Я глубоко вздохнул, затем ещё раз. Медленно встал, помогая себе руками, и низко поклонился – выражая уважение, и в то же время – смирение. Ноги мои всё ещё тряслись, так было нужно.
Смотри – как мне страшно. Я лишь трус, поверь.
В его глазах блеснуло довольствие, он был рад покорности. Как и положено громадному высокомерному льву.
«Вас не будут бояться, если вы трус, гордецы!
Не будут уважать, если видят ваш страх, глупцы.
Но в этом их изъян, слабость, шанс для вас.
Выживет не сильнейший, а тот, кто знает, куда бить, мертвецы!» – всплыла в мозгу песенка, из той или этой жизни, не знаю, но я был с ней солидарен.
– Ты Декс? – спросил левид и тут же продолжил, не дожидаясь ответа: – Выходи.
Я повиновался, и звеня цепью, придерживаясь за ноющие рёбра, вышел из барака. На улице меня встретил несколько шеренг таких же как я зайцев, обёрнутых в грубую мешковину, с закованными лапами и измученным видом. Все они казались молодыми – либо младше меня, либо ровесниками, – хотя скорее всего мы были все одного возраста. Каждый стоял с опущенной головой и усталым видом. Они словно не решались взглянуть на меня, словно одного взгляда было бы достаточно, чтобы обвинить их в пособничестве.
Что же за работу они выполняют? Не похоже на шахты, они довольно чистые. Хотя шерсть взмыленная, значит, труд не из простых.
Охрана была облачена в неполные кожаные доспехи, но с чешуйчатыми наручами и поножами, в отличие от левида – в одном лишь наплечнике и кожаной юбе с стальными клепанными стальными пластинами и кожаных сандалях. Но в то же время доспехи не выглядели похожими, словно каждый напялил что есть. Некоторые были в незамысловатых шлемах со стальной переносицей и высоким сужающимся стальным навершием с цветной кисточкой, кто-то в простых суконных шапочках с вырезами для ушей. Они держали в руках факелы, по ним я насчитал семерых: того самого громадного льва; гиену с немного обезумевшей мордой позади колонны и бегающими нервными глазками; волка с равнодушным взглядом и лису с кинжалами на кожаном поясе. Другие были позади или слишком далеко, и их видовую принадлежность я не мог рассмотреть. Но и этого было достаточно, чтобы окончательно понять: тут правят хищники.
«Похоже, здесь расовое превосходство совершенно на ином уровне. Надеюсь, что хоть за цвет меха не цепляются», – с толстой иронией подумал я.
– За мной, невольник, – кинул левид через плечо, и пошел мимо колонны. Я тоже заковылял, стараясь не отставать, цепь была достаточной, чтобы идти, но слишком короткой для бега.
«Это вы хорошо придумали», – подумал я.
Проходя мимо колонны, я невольно отмечал среди зверлингов и женщин, чего не заметил раньше. Их одежды были так же грязны, и лица не отличались изяществом. Совсем не такие, как у Литы… Но я понимал, что дело тут вовсе не в её природной красоте. Нет. Очевидно, что она не трудилась подобно всем, её ладонь была мягка, и одежда совсем не была грязной. Да и вряд ли эти бедолаги могли свободно разгуливать по округе, как она.
«И судя по её способностям – она в некотором более привилегированном положении. Хотя целители не могут не цениться», – осознал я, заставляя работать застоялый мозг.
Неожиданно один из невольников взглянул на меня. Сильный заяц, с крепким телом и большими руками. В его взгляде читалась жажда, и ещё надежда. Он немного шагнул вперёд, спокойно и осторожно, так, чтобы надзиратели не заметили. И как только мы почти поравнялись, он сказал:
– Лита у Рихана. Просит за тебя. Сделай что… – его голос прервался, а через мгновение из горла вышло три лезвия. – Кха… Кха… Ха… – захрипел он, захлёбываясь кровью.
«Я даже не заметил, как она подобралась к нему!» – нахмурившись, подумал я.
Гиена упёрлась ему лапой в спину и выдернула тройное лезвие, будто стальные когти. Зверлинг упал передо мной, задыхаясь и извиваясь, словно уж. Он хватался за горло, затем пытался ухватиться за воздух. Вскоре совсем перестав шевелиться.
– Хеее-хе-хее! Говорить не разрешалось! Порядок нарушать нель-зя! – весёлым голосом провизжала гиена, облизнув лезвия, покрытые кровью. – Вот что будет! Во-о-от! – визгливо протянула мразь.
Ни один заяц не шелохнулся, даже не взглянул на погибшего. Они лишь ещё сильнее опустили головы. А ведь он, скорее всего, рос вместе с ними, ел и спал. Но никто из них даже не шелохнулся… Впрочем, такая жестокость не произвела на меня особого впечатления. Я приложил ладонь к груди, но сердце едва ли ускорило бой.
– И чего ты встал? – сказал лев, даже не обернувшись. – Пошли!
Он знал, что может умереть, но решил сказать мне, что она у Рихана… Сердце защемило. Она просит за меня… того монстра. К горлу подобрался комок. Она… была добра…
«Какая глупость…» – подумал я, но сказал: – Мне нужно к Рихану!
Левид остановился и медленно обернулся. Я видел в его усталых глазах удивление, и, возможно, где-то в самой глубине, уважение? Нет, это было призрение. Он способен убить меня за одно движение, и я знаю, что у меня нет и шанса.
Похоже, я так ничему не научился в прошлой жизни. Вот и всё. Я сдохну, не прожив и дня.
– Какое совпадение, – неожиданно сказал лев. – Мы как раз к нему направляемся.

Глава 2. Заяц и волк
Мы шли по утоптанной земляной дороге, мимо хлипких бараков внутри которых слышался оживлённый гомон рабов. Странное дело, они, – невольники, жизнь которых наполнена лишь лишениями, не теряют расположения духа. Они смеялись, разговаривали, обсуждали ещё один наполненный тяжким трудом день, и пели, как будто живут свой последний день. Их песни были просты и очевидны. Но о свободе они не пели.
Вскоре бараки, хлипкие кладовые, сарайчики, и длинные компостные хранилища сменились зелёными полями и фермами, рядами садов и домиками их владельцев огражденными хорошо сбитыми заборами. Каждый кирпичик стен, черепичка крыши вопили об неплохом благосостоянии владельцев.
«Не сомневаюсь, что мои сородичи являются главной рабочей силой этих изобильных земель…» – подумал я, рассматривая деревья чуть ли не ломившееся под тяжестью плодов.
Иногда нам встречались вереницы идущих на работу зайцидов смиренно шагающими за сонными, но не менее пугающими надзирателями-хищниками. Встречались и патрули, по двое и трое хищников в одинаковой форме и с прямыми полуторными мечами в ножнах, каждый раз проходя мимо них, левид опускал немного голову выказывая уважение. Также как зайцы опускали голову перед ним.
«Значит надзиратели далеко не на самом весомом месте в местной иерархии» – понял я, хотя это было вполне очевидно.
Но большую часть времени было тихо и безлюдно, если в этом мире можно так выражаться, только посвистывали сверчки и тихо хлопали крылья в темноте, и иногда слышался одинокий вой со стороны джунглей. Тёплый даже ночью ветер, легонько касался шкуры, земля ещё не успела остыть, так что босым лапам было не так плохо.
У меня было достаточно времени чтобы хоть немного оценить ситуацию: «Значит за мной послал этот волкид – Рихан… и Лита у него. Странно, я знаю её меньше дня, но внутри, такое чувство будто она мне очень дорога… Возможно это скрытые воспоминания прошлого владельца тела. И мне кажется, что это самый весомый вариант. Не мог я испытывать к ней подобное после одной встречи, как бы добра она не была, – раскидывал я в голове факты, – А если придётся драться? Он же бросил меня словно мешок с дерьмом, и вряд ли ему пришлось прилагать много сил. И с таким существом я иду на встречу? Что я могу сделать?»
Я поднял взгляд на идущего впереди левида: его тело было словно невероятное изваяние из мрамора, каждая мышца была развита исключительно ради сражения, хотя рельеф уже потерялся, я мог говорить с уверенностью. Будто и сам в битвах был не промах… Запомним. Его окружала неведомая аура предводителя, генерала, полководца – некая врождённая способность повелевать. Но он лишь надзиратель рабов. К тому же он ведёт меня словно шестёрка того Рихан.
За что же он оказался здесь? Почему выполняет приказы?
Но эти вопросы остались на задворках сознания. Важнее было придумать что противопоставить Рихану. Вариантов у меня, было откровенно мало. Он был явно сильнее физически, и я совершенно не знал на что способно это тело. Хотя было очевидно, что заяц слабее волка, если этот мир тоже подчиняется законам природы – а он подчиняется, ведь кандалы на моих лапах. Я опустил взгляд на свои ноги: мускулистые, крепкие, переполнены силой связанной узами кандалов. Но как минимум на них мог рассчитывать хоть в малой мере, ведь скорость и ловкость это то чем славятся зайцы, не так ли?
Стоило перевалить за бугорок и ступить на каменистую насыпь сменившую простую земляную дорогу, как я увидел полосу света – сотни огоньков лившихся из высоких и не очень домишек, затем ещё и ещё. Город раскинулся странным полукругом, и к одному краю он рос всё выше.
– Сюда, – зачем-то сказал левид перед одним из поворотов.
Дорога вела к рядам улиц, какому-то отдельно стоящему от города району.
Но я не мог оторвать взгляда от основного города, где на самом краю возвышалась громадная белая башня словно муравейник – широкая с множеством окон.
Такое количество народа… и город не старый, здания были между собой похожи, и застройка была выверенной и практичной, совсем не как в древних городах, где улицы наслаивались друг на друга. И откуда я это знаю? Скорее всего он возведён ради добычи или сбора чего-то, а может и того и другого. Это казалось логичным учитывая десятки встреченных бараков.
«А ведь лапы у меня и в правду чертовски сильные. Мы прошли уже не один километр, а усталости нет, вообще нечего. Скорее даже… желание вырваться из них, дать волю энергии, скрытой в эти мускулистых лапах. И ведь кандалы навесили не даром, они понимают в чём сила этого тела» – осознавал я, хотя понимание этого казалось бессмысленным, – Только мне от этого нет толка, пока я в цепях. К тому же они выглядят чертовски крепкими, такие камнем не сломать. Да и замка на них не было – стоит признать, – отличная идея. Но всё это наводит на мысли о первом, чем мне стоит заняться: кандалы, нужно понять как от них избавиться»
Мы вошли в тот самый квартал стоявший отдельно, здесь жизнь кипела куда более бурно: по улицам слонялись покачивающиеся хищники, другие валялись в беспамятстве с блаженной улыбкой. Каждый как один покрытые шрамами, ожогами, деформированными лицами и равными ушами. Словно весь сброд решили уместить в одном месте, отдельно от нормальных, приличных представителей животного мира… Ох, животного мира…
Мне уже даже не смешно – быстро привык. Как говорится: «С волками жить – по волчьи выть»
Остановились мы напротив двухэтажного дома, он был больше и массивнее остальных. Хоть и было очевидно, что несколько раз достраивался. Свет в занавешенных окнах горел тускло, словно от свечей.
Моё сердце забилось сильнее, кулаки невольно сжались – я ведь сейчас встречусь с ним. А ведь в прошлый раз он чуть не задушил меня… и судя по тому насколько в этом мире была важна жизнь такого как я – он может и закончить начатое.
Лев поднялся по каменным ступеням крыльца и постучал в дверь. Он терпеливо ждал ответа около минуты, прежде чем вновь постучать, и вновь, и снова стал ждать. На миг он бросил на меня взгляд, и в нём я нечего не смог прочитать, только, казалось, он начинал нервничать. Он постукивал толстыми когтистыми пальцами по ноге и вновь постучал, уже громче и наглее, словно от нетерпения.
– Да иду я! – послышался знакомый гнусавый голос с той стороны двери. Меня передёрнуло, мурашки пробежали по спине. Приятное чувство…
Двери открыл по пояс голый Рихан. Он обладал мощным, жилистым торсом, испещрённым множество светлых полос-шрамов явно полученных от острых и режущих предметов. Шерсть на груди и животе росла реже чем на руках, и в общем-то тело вполне могла сойти за человеческое.
Я стоял молча, сжимая кулаки в безмолвной злобе, предполагая худшее. Было довольно темно, но я видел его разгоряченное тело и слипшиеся от пота волосинки. Он не мог… нет… Неосознанно я понимал, что… он сделал.
– Привёл-таки. – улыбнувшись сказал Рихан, – Я уже подумал, что ты решил завязать! Ха-ха! Что за позор! – презрительно бросил волкид.
Лев зарычал, его мышцы напряглись, напоминая переплетение корней древнего дерева выбравшиеся из-под земли. Он стал испускать гнетущую ауру зверя, жажда крови стала почти ощутима физически.
Шерсть встала дыбом у меня на загривке! Кровь ударила в виски!
Зрачки волка расширились, выталкивая жёлтую радужку, брови нахмурились. Начал поступать агрессивный оскал, но тут же сменился хитрой ухмылкой. Он протянул руку за дверной косяк, и выудил оттуда небольшой кожаный мешочек.
До моего чуткого носа донесся мягкий, с лёгкой сладость и нотой смолистости запах. И тут же передёрнуло, на лбу выступил холодный пот. Я знаю, что это за дерьмо!!! Рука сама зажал рот и нос! Наркотики! Желчь подступила к горлу! Похоже с ними у меня давние, и не самые приятные общие воспоминания!
Лев весь как-то сразу сник, будто уменьшился, плечи опустились стоило ему увидеть гребаный мешочек. Мышцы его расслабились, он сделал шаг вперёд пытаясь взять награду, но волкид разжал пальцы и мешочек упал на пол рассыпая чёрные гранулы по грязным камням. Левид моментально рухнул на колени, и стал судорожно собирать гранулы. Он выглядит жалко, всё величие и сила тут же исчезло.
«И это… то самый лев? Он не генерал, не полководец – лишь жалкий наркоман, – с отвращением подумал я, – Какая мерзость»
– Сафил из дома Ладомас! Кровавый вождь внушающий страх и уважение! И что с тобой стало?! Во что ты превратился! Семь вождей пало от твоих клыков и когтей, и где ты теперь? Доживаешь свой век жалким наркоманом и надзирателем над невольниками! – презрительно издевался Рихан с мордой, наполненной высокомерием.
«Ублюдок! Это же ты даешь ему эту мерзость!» – вспыхнула гневная мысль.
Левид подхватил одну из гранул и закинул себе в громадную пасть, и теперь я увидел, что в ней почти не осталось клыков, гниющие зубы и воспаленные десны наполнили хищную пасть. Я заметил сетку выступающих болезненных капилляров на шее и руках. Когти его уже не казались страшными лезвиями, теперь это были жалкие закорючки – кривые и расслаивающиеся. С моих глаз словно спала пелена, я видел истинное лицо этого величественного когда-то зверя.
И мне, неожиданно, стало чертовски жаль его. Каким-то образом, он напомнил мне меня самого.
– Пойдём зайчик, не бойся. – сказал волкид с пугающей приветливостью, и я пошёл в дом, наполненный мраком, протиснувшись мимо него словно идущий на казнь, – А ты, проваливай! И жди, можешь мне ещё понадобиться! – тоном властелина сказал он Сафилу.
Рихан затворил дверь, и я услышал стук засова. Я стоял, боком стараясь видеть как его, так и окружение. Словно мог противостоять ему если он решит напасть. Но будем откровенные, захоти он меня убить – я уже был бы мёртв.
Я нервно осмотрелся: комната была завалена хламом, в центр стоял невысокой стол и несколько кресел; в углу стоял скелет зайца – с меня ростом, его кости по видимому были отбелены и склеены; били и другие чучела, разных зверей, какие-то были без конечностей, от других оставались лишь части прибитые к доске и повешенным на стену. Меня пробила дрожь, но это была не моя реакция! Этот чувства прошлого владельца… Да, он ещё тут! Я же испытал жуткий гнев, кулаки сжались, челюсть напряглась до боли в дёснах!
– Ты ведь не думал, что я всё так оставлю? – он прошёл по комнате и подхватил со стола дымящуюся трубку, затянулся и брякнулся в кресло, – Тебе лишь следовало выполнять приказы… делать свою чёртову работу! И не раскрывать свою грязную пасть! – он улыбнулся и крепко затянулся, прокашлялся и положил трубку, – Всего лишь работать. – продолжал он с мутными глазами и заплетающемся языком.
Взгляд мой зацепился за дымящуюся трубку, её основание было толстым, но к концу она становилась всё тоньше. Если я сумею её схватить… глаза слабое место что у волка – что у человека. Я сделал шаг, просто оценивая его реакцию под действием дурмана. Волк мгновенно бросился ко мне! И следом я уже был прижат к стене тщетно пытаясь разжать стальную хватку!
– Кха! Ха! – захрипел я.
Он был невероятно силен, я лишь барахтался словно ребёнок в руках взрослого! Жалко дрыгал лапами звеня цепью!
– Опять! Ты жалкий ублюдок, вновь проявляешь неуважение ко мне! Я мог бы тебя сожрать живьём прямо здесь и сейчас! – проревел он и бросил меня словно тряпичную куклу.
Тело пролетело через комнату! Удар и хруст, словно угодив в кучу веток! Но это оказались кости, того самого скелета зверлинга, они полетели в сторону, ребро опасливо царапнуло мне щеку, едва ли иронично чуть не угодив в глазницу! Моё тело задрожало, рёбра вспыхнули неистовой болью!
«И я-то рассчитывал убить его?! Его рефлексы на сумасшедшем уровне! – подумал я, корчась в костях своего сородича, – Он под действием дурмана расправился со мной в одно мгновение!»
Я вновь почувствовал скользкий страх, карабкающийся от живота, заползавший в лёгкие и окутывающий сердце. Оттуда он расходился по телу словно тягучий яд, заставляя выступать холодный пот.
Аккуратно, прикрываясь попытками встать, я взял то самое ребро и опрокинувшись будто упав, спрятал то, – рядом с пахом под балахоном.
– Ох! Если бы не Хавир, этот… мо-ра-ли-ст! Ты бы уже лежал с разорванным горлом, захлебываясь собственной кровью! – гнусавый, почти визжащим голосом ревел волкид раздражённо взмахнув лапой.
Болезненный всполох отозвался в мозгу, и шея покрылась мурашками. Я почти почувствовал, как кровь заливает лёгкие выталкивая остатки воздуха…
Я с трудом встал, пошатываясь на дрожащий ногах. Волк-ид тут же подоспел и обжег мне морду отвратным горячим дыханием, он едва не коснулся моего носа. Но лап не поднял, мышцы напряженны, убить хочет. Но тут, он улыбнулся, странной улыбкой, очень нехорошей улыбкой.
– Эх, зайчик, а ты действительно ненормальный… Волчий нюх невероятно острый, мой род способен почуять страх и возбуждение, азарт и равнодушие. Всё эти чувства, эмоции! Каждая имеет свой аромат! – шептал он мне в лицо словно пытаясь загипнотизировать мыльным взглядом жёлтых глаз, – Но ты не боишься… не так как остальные зайцы… Твой страх… он какой-то другой, – прошипел он, – Хочешь сдохнуть? Ха! – он дёрнул лапой и попал раскрытой ладонью точно в скулу.
Я упал на пол и старался не поднимать глаз чтобы не провоцировать его. Но слышал, как его сердце ускоряло бой, как возбуждение маньяка растекалось по его венам. Моя рука сама потянулась к тому потаённому ребру. Он думает, что я позволю ему убить меня без боя?! Нет уж! Я тебе не трусливый заяц! Оскал сам выступил на моей морде!
– Даже сейчас! Ты просто бракованная тварь, тупое травоядное, не знающее своего места! Слабое, безвольное, барахтающееся в тщетных попытках сохранить крупицу гордости! Думаешь обретёшь свободу?! Победишь на… – он резко замолк словно чуть не сболтнул лишнего, – Поверь, я разберусь с тобой раньше! Ты узнаешь, что такое страдание, и смерть будет казаться тебе благословением! – он рывком схватил меня за длинные уши и потащил в сторону занавеси, прикрывающей арочный проём.
Этот урод выволок меня в другую комнату, таща спиной вперёд! И вскоре отпустил уши, и я рухнул на пол, словно у меня отказали конечности! Всё тело болело с новой силой, к прежним травмами прибавилось новые и я уже ощущал себя скверно: голова кружилась, тошнило, конечности тяжелели. Похоже он таки отбил мне башку! Мало мне было того дерьма что с ней уже приключилось!
Но в следующий миг, всё стало многократно хуже. Моё сердце замерло. Кровь застыла. Я увидел её.
Лита… она была на кровати, руки её были привязаны к спинке словно в распятие. На лице застыла маска отчаянья и страданий! Щёки покрывали грязные разводы слёз! Одежды на ней не было, тело покрывали ссадины, она вся будто старалась сжаться, спрятаться, но не могла. Простыня под ней, была красной и в комнате пахло кровью.
Я прикусил губу, алая капля потекла по подбородку, пальцы впивались в пол до скрипа когтей! Ладонь вновь потянулась под балахон, к паху, нащупала то ребро, и я хотел только тут же броситься на него! В тот момент я готов был умереть, отдаться гневу, раствориться в отчаянной ярости! Но она подняла глаза, взглянула на меня, и где-то в глубине что-то надломилось. Она покачала головой с глазами наполненными и ужасом, в её взгляде читалась мольба: «Не надо»
«УБЬЮ!!! – мысленно вопил я, но не мог и двинуться, – ДАВАЙ!!! ТВАРЬ! ТРУС! ДВИГАЙСЯ!»
Сердце моё упало! Дыхание перехватило! Я не мог пошевелиться! Будто тело мне не принадлежало!
– Вау, какая преданность! Это ли не любовь? – гнусаво усмехнулся волк-ид.
– Прошу… – сказал я жалобным, жалким, чужим голосом.
– Что? Я не слышу, зайчик. – отвечал он.
– Пожалуйста, отпустите её… – умолял я.
– Конечно отпущу, она ведь один из немногих лекарей. Убивать её нельзя… – он прошёлся вдоль кровати и сел с ней рядом, она тут же вся напряглась и пыталась отодвинуться, забиться куда ни будь, где он бы её не нашёл, – Но вот пользоваться её телом мне можно, ха-ха! Жаль ты не видел, тебе бы понравилось! – он приблизил к ней морду и облизнул её щеку мерзким длинным языком.
Всё моё естество желало разорвать его, убить тысячью способов. Мучать его днями и ночами. Но я мог лишь смотреть на её страдания и молча сносить унижение…
«Почему?! Почему я не могу пошевелиться?!» – вопил я!
«Ты не сможешь победить… ты умрёшь. Она умрёт. Ради неё, не надо!» – послышался ответ откуда-то изнутри.
– Очень жаль, что мы не сможем встретиться ещё целую неделю… семь долгих дней. Но в следующий раз, я тебе всё покажу мой милый зайчик. Декс… так же тебя звать, я запомнил. И Лита, да, запомнил. Очень хорошо запомнил, – он провёл рукой по её ноге, – Я буду ждать встречи. – он обнажил коготь и обрезал одну из веревок, – Забирай её пока не рассвело, и иди, наслаждайся жизнью и предвкушай нашу встречу.
Он встал и подошёл к столу у стены, налил себе вина в бокал. Я кинулся к ней развязывая верёвки. Тело с трудом подчинялось, голова кружилась. Лита, едва ли могла идти. Я помог её забраться в свою одежду, валявшуюся у кровати. А волкид всё это время наблюдал за нами попивая вино.
– Ну, получается, вы можете идти! Мне очень понравилась сегодняшняя ночь, и надеюсь следующая, будет ещё интереснее! – воскликнул он гнусавым голосом наполненными искренней веселостью. Лита вздрогнула в моих руках, напряглась и задолжала.
Я опустил голову в бесконечном унижении… сердце разрывалось от боли. Но я шел, заставляя ноги двигаться, держа её за плечо. Я должен увести её от него. Это важнее всего!
Рихан открыл дверь и рукой словно пригласил на выход. На крыльце нас уже ждал левид Сафил со счастливой улыбкой на лице, преисполненный бесконечного наслаждения.
– Ох, бедный Сафил, во имя Дагора – Первого хищника! Как же ты жалок! – усмехнулся волкид который неторопливо провожал нас будто гостей, отчего становилось ещё отвратительный на душе, – Отведи их обратно! И проследить чтобы вопросов лишних не возникло!
Сафил качнул головой призывая идти за ним. И мы с трудом спустили со ступеней и зашагали, звеня цепями, я продолжал придерживаться Литу за плечи.
– А, и ещё! – окликнул позади волкид, и я остановился, с пробирающим ужасом ожидая ещё большей жестокости или унижения для Литы, – Если кто-то из вас внезапно подохнет до нашей встречи, другой будет страдать много больше! Я уничтожу всё что вам дорого, каждый кто был хоть немного добр к вам – будет страдать! А может и составит вам компанию, хе-хе! – с этими словами он захлопнул дверь.
Я же, думал только о том, как буду его убивать! Как буду изрезать его тело… С НАСЛАЖДЕНИЕМ! Он умрёт! Я обещаю!
Это уже было не желание, а нечто предопределенное. Я знал, что это произойдёт. И у меня была лишь неделя чтобы создать возможность, найти лазейку в этом мире хищников – где я был добычей.
И я покажу, что загнанный заяц – куда опаснее волка.

Глава 3. Звериная жестокость
Литу я уложил в бараке, на одной из свободных коек. Уснула она почти сразу будто из неё выкачали всё жизнь. А я просто сидел рядом, слушал, как она вздрагивает, и с тем что-то внутри меня также откликалось словно кнут с резким хлопком после взмаха. Но я мог лишь наблюдать как она ворочается от подступающих кошмаров.
Помещение было наполнено смрадом немытых тел, стойким мускусным ароматом, и тяжёлым дыханием множества зайцев. Зверлинги спали будто после тяжелейшего в жизни дня (наверное, так и было, как и в любой другой день). Женщины и мужчины – все вместе, в одинаковых мешковатых балахонах. Они жались друг другу будто в поисках поддержки, рабская судьба – весьма печальна.
Я должен выбраться.
«Тот голос… – размышлял я, стараясь бороться с головокружением и подступающей тошнотой, – Это же был тот самый Декс? Верно? Ха! И с кем я это обсуждаю? –я глухо усмехнулся, – И он не дал мне напасть. И при том, что при жизни он похоже не отличался сдержанностью» – я взглянул на спящую Литу, – «Ради неё…?» – ответ был очевиден.
Она явно дорога тому Дексу, сердце без остановки щемило, вески сдавливало и жутко болела голова (хотя это могло быть, потому что мне её знатно отбили). Чем дольше я был рядом с ней, тем больше понимал как мои чувства сливаются с чувствами прежнего владельца: она ведь невероятно смелая, ради меня пошла в логово зверя. И ради меня познала ад…
«Нет. Не ради меня»
Но это нечего не меняло внутри: ненависть сводила с ума! Передо мной то и дело появлялся искаженный лик ублюдочного Рихана, похотливый, садистский… сука…
Но украденное ребро было при мне и грело мне душу. Оно вполне подойдёт для убийства, стоит только немного его заточить. Но пока я спрятал его под половицей около стены.
Глаза мои закрылись, сонные грёзы подступили… Но вскоре, снаружи послышались шаги – я вздрогнул! Тяжёлые и твёрдые, около восьми, десяти пар, нет, – больше. Каждая со своим необычным звуком. Похоже это шли надзиратели, пора было выполнять свои обязанности. Несмотря на то, что было…
Ночь закончилась, свет неловко проникал в барак. Меня всё ещё мутило, и тело болело. Нас начали выгонять на улицу, началась суматоха, я и сам не понял, как оказался перед бараком. Сонные и недовольные зайцы, выстраивались в несколько шеренг. Литу оставили спать, видимо лев ещё не растерял какое-то достоинство, а может дело в том, что она лекарка.
– Быстрее! Сучьи потрохи! Отбросы Наиры зеленозадой! Думаете я буду ждать! Да я сожру вас без хлеба и даже не запью! – визжал худощавый шакалид.
– Ммм… зайчатинка! – вторила ему гиена рядом.
– Хе-хее-хее! – заулюлюкали другие две.
Перед нами остановился леопардид с равнодушным скучающим видом. Другие надзиратели то и дело бросили на него опасливые взгляды: на морде почти не было шерсти, сплошной ожог, вплоть до самой шеи, утекая дальше за чешуйчатый доспех, распространяясь на всю правую руку. Его уши бугрились неразборчивым месивом, веки отсутствовали вместе с бровями.
Я насчитал около четырнадцати надзирателей: четырёх волков, кучкующихся вместе; того искалеченного леопарда; трёх беспрестанно хихикающих гиен; двух тигров, стоящих рядом и подозрительно похожих друг на друга; две лисицы с хитрыми глазами; мелкого кайота и шакала. Они были облачены в легчайшую кожу или мелкую кольчугу словно для вида, а не защиты. Кто-то был без обуви, пара в простых холщовых штанах. Все они сильно отличались от вчерашних надзирателей – громоздких и сильных: эти были мускулистые и рельефные, почти без жира. Только кайот выбивался из компании, словно школяр среде драчунов, – мелкий, с нервным испуганным взглядом совсем не свойственным хищникам.
При виде них, складывалось впечатление будто они были теми, кто часто бегает или теми, – кому может понадобиться быстро бежать.
«Что не очень хорошо. Либо мы идём туда, где у нас может быть шанс к попытке побега, либо на придётся от чего-то очень быстро убегать…» – подумал я, с хмурым видом, – «Мерзкое либо»
– Ну что выродки, сегодня будете с папой Фиро! Я расскажу вам откуда эти шрамы, если будете себя плохо везти! – громко проговорил леопардид, выпучивая глаза без век, – Думаю некоторые уже поняли, что сегодня у вас за работа! Ха-ха! Наконец-то воспользуйтесь единственно полезной чертой ваших вшивых тел!
– За мной, – скомандовал шакал, возглавивший шествие, и мы пошли строем гремя цепями.
«И что же за работа такая нас ждёт? Если судить по тому, что я услышал, нам понадобятся наши ноги или уши… Другого толкового у этого тела просто нет» – думал я, рассматривая раскачивающиеся передо мной затылки невольников.
Нас повели в противоположную от города сторону, туда, где виднелся почти бесконечный ковёр джунглей, оканчивающийся горами с бесснежными вершинами. Но зелёный ковёр казался неравномерным: всюду высились пышные макушки каких-то невероятных размеров деревьев. И я заметил, что зверлинги не казались понурыми хотя шли на работу. И ещё… почти никто на меня не смотрел. Неужели им всё равно на то, что было с Литой? Даже словом не обмолвились… не мог этот Декс вообще не иметь друзей.
Периодически леопардид доставал какой-то тюбик и смачивал глаза, но куда чаще он прикладывался к другой фляге – пузатой и явно наполненной чем-то более жизнерадостным. Остальные надзиратели тоже не слишком внимательно следили за строем, мы шли расхлебано и как попало. Так что вскоре я увидел рядом с собой незнакомую морду, ту, что раньше рядом не было.
– Эй, чего с Литой случилось? – спросил незнакомец.
«Похоже не всем всё равно»
Взглянув в его глаза, словно в мутное молоко, я сразу понял, что он слеп. Но при том он ни разу не споткнулся, шёл уверенно держа голову в моём направлении.
– Она… жива, так что всё не так плохо. – ответил я, не желая вдаваться в подробности, от произошедшего щемило сердце, да и говорить было непросто.
– М-да… Рихан никогда не знает меры, так что можно сказать повезло. – сказал слепой заяц, – Его увлечения нашими довольно известны.
– Ты считаешь это везением? – вспылил внезапно я, даже сам удивился.
– Ну трахнул он её, и что? Тут каждую первую зайчиху сношают и днём, и вечером, и бывает в течении дня. Не делай вид будто удивлён. А Литу не трогали только из-за дара знахарки. Её сила ведь, как лечит – так и калечит, в разные стороны может работать говорят. Хотя это лишь слухи, – рассказывал зверлинг будто о чём-то обыденном, привычном. От того у меня ещё сильнее холодело внутри, – И вот, Рихан их развеял. Так что похоже у нашей девочки появятся новые любовники.
– Вот так просто? И тебя это устраивает?! Они же твои соплеменники! – начинал закипать я, – Разве она не одна из ва… нас! Что за безразличие!
– А? Декс, ты, конечно, никогда умом не блистал, но за столько лет должен был уже свыкнуться со своей участью. Мы невольники, помнишь? – он приблизился морду ближе, – Хотя чего ты понимаешь… С Литой это дерьмо из-за тебя произошло. А ведёшь себя так, будто виноват этот несправедливый мир. Пфф… – усмехнулся он.
– Но… так быть не должно, – сконфужено сказал я, – Это ненормально…
«Действительно ненормально? Разве мир не устроен именно так – сильный е**т слабого, и дело даже не в сексе» – в голове вспыхнула мысль, моя мысль…, но казавшаяся неправильной, ошибочной, жестокой.
– А об этом не тебе судить. Так уж природа решила, расставил всех на свои места. И, к сожалению, мы в самом низу. Ну они хотя бы дают шанс выбраться, – спокойно отвечал слепой.
Я пересилил свой гнев и спросил:
– Ты о чём? – и навострил уши. Если есть шанс выбраться отсюда, я им воспользуюсь. Конечно, после того как прирежу того ублюдка.
– Во имя Наиры, ты вообще все мозги растерял? Что за придурошные вопросы? – спросил незнакомый заяц с другой стороны.
Худой и высокий, сгорбленный и с длинными лапами. Его уши поникши весёлые словно у осла, а на лице застыло раздраженное выражение.
«Высокий, чёрные уши: его я видел тогда» – вспомнил я.
– Фирс, он вообще нечего не помнит. Так не сыграешь. Похоже в этот раз его голова оказалась недостаточно крепкой, – сказал слепой.
– Вот же, это весьма некстати… – ответил Фирс, – Надо было лучше за ним присматривать! – бросил он слепому зайцу.
–Очень смешно. Как всегда.
– Может вы уже объясните мне, что за хрень тут происходит? – решил я вмешаться. Я уже, конечно, понял, что они были знакомыми Декса, и я ни черта о них не знал. Но похоже они что-то затевали.
– Странно представляться, ну уж ладно – меня Алем звать, и я что-то типа друга тебе, мой глупый зайчик. – сказал слепой, – Ты ненароком, громче необходимого пошутил про размер достоинства Рихана, – я недоуменно посмотрел на него. Не может быть, чтобы всё это дерьмо произошло из-за шутки про волчий агрегат, – Ну типа он зайчих прёт, потому что для хищниц маловат братишка. Вот он тебя и отделал, так ещё эту шутку Хавир слышал. После такого он с тебя так просто слезть не мог, и не убить даже.
– Хотя ему это почти удалось, дебил! Подставил всех нас! Из-за тебя Тирк сдох! – начал заводиться Фирс, напрягая пучки мышц на длинных руках.
Тирк… тот парень… понял я. Но я не был согласен. Сдох он по собственной глупости. И Литу подставил не я, а предыдущий владелец тела. Если так подумать, я тут вообще главная жертва! Меня запихнули в тело полумертвого раба, ещё и перешедшего дорогу опасному ублюдку. А мне что? Расхлебывать? Ясное дело что других вариантов у меня нет. Хотя можно ещё сдохнуть. Но тогда… умрёт и она… какого хера меня вообще волнует эта девчонка?! Из-за той заботы?! Она не для меня была! Нет, нет, нет. Тут дело в другом.
В другом…
«Моё сознание не только переместилось в тело этого зверлинга, но и смешалось с его собственным!» – окончательно осознал я.
Тогда…
Я всмотрелся в слепые глаза Алема. И что-то начало шевелиться в голове словно червь. Образы и воспоминания проносились перед глазами, и я не мог понять, где вымысел, а где реальность. Словно кошмары на стыке сна, спутанные истории, приходящие во время дремы.
Вокруг меня вновь был барак, всё те де обшарпанные тонкие стены и грубые лежаки с тряпьём. Ещё, рядом сидел, скрестив лапы Алем, только совсем юный. А напротив, подперев подбородок коленями, долговязый Фирс.
– Эй, а как ты думаешь, мы сумеем когда ни будь выбраться отсюда? Мир увидеть за лесом? – спросил у меня Алем, тогда у него ещё были живые, ярко-серые глаза.
– Ещё бы! Обязательно! А там уж я никому уже не дамся! Буду идти куда хочу, и делать что хочу! – свой голос мне казался невероятно странным, манера речи была порывистой и дерзкой.
– Тупицы, вы реально думаете, что нас отпустят? Да это всё чушь! – как всегда недовольно, сказал Фирс, – Никто не видел больше твоих победителей! Сучий турнир – это путь на свободу, только если свобода в животе хищников!
– Ты опять за своё? – спросил я, но это был Декс, – Ты и так уже всех запугал! Никто после турнира никого не жрёт! С таким расчётом можно уже сейчас вздёрнуться!
– Это всё из-за моих снов. Он считает что они вещие… – тихо сказал Алем, даже как-то робко.
– А какими их считать? Без них мы бы и об турнире нечего не узнали! Думаете они спроста нечего нам о нём не рассказывают! – чуть ли не кричал Декс, – Ну уж нет! Мы станем одними из семи финалистов, и обретём свободу!
Внезапно с улицы послышались шаги. Все тут же притихли. Уже стаяла густая ночь, и звук не был похож на бряцанье заклепок патрульных. Вскоре полах откинули, и мы увидели двух гиенид с их вечными ухмылками, и высокую… это был первый раз, когда я видел птицлинги… Высокая, с большими белыми крыльями за спиной и совиным лицом, в украшенной золотом мантии и множеством колец в ушах. Она была в похожей одежде жриц – тех, кто рассказывал нам о богах, объяснял почему наша судьба быть невольниками и о грехе Наиры. Об иерархии подчинения слабых – сильным, о законах мира. Голоса…
– Алем, пойдём со мной. – сказала она мягким, нежным голосом.
Алем встал, но я, не управляя телом схватил его за руку и взглянул на жрицу. Да уж, удивительно что этот Декс так долго прожил.
– Зачем он вам?! – крикнул я.
– Госпожа, мне отрезать этому зайчику его язычок? Хе-хе-хе! – спросил один из гиенид и быстро зашевелил высунутым языком, будто пёс лакающий воду.
– Не нужно, ему покровительствует Хавир, да ещё и с такого малолетства… видно что-то в нём есть, – задумчиво протянула жрица словно оценивая меня взглядом.
Одна из гиен подошла к Алему, и я уже готов был броситься на тварь во много раз сильнее, но друг посмотрел на меня таким странным взглядом, и рука сама разжалась. Я почувствовал удар в голову, не сильный, лишь для профилактики и отлетел к стене.
А Алема увели, долговязый Фирс и я смотрели ему в след. Даже не зная, вернётся ли. Но он вернулся, и ярко зелёные глаза застелила бледно серая пелена.
После этого ему не снились странные сны.

– Ай.! Голова! – жуткая боль пронзила мозг, я чувствовал, как по лицу стекает холодный пот, а сердце бешено бьётся в груди будто намереваясь проломить грудную клетку.
– Декс, чего с тобой! – я почувствовал, как меня трясут за плечи, – Ему плохо! Нужно к лекарю! – я услышал такой родной теперь голос долговязого.
– Разойтись, гребаные ублюдки! – послышался голос леопардида с обезображенной мордой.
Боль медленно отступала, и я почувствовал, как меня схватили за запястье, и я уже начал пожимать колени к груди и свободной лапой прикрывать голову, ожидая что меня швырнут куда-нибудь в очередной раз. Здешние власть имущие это дело любили. Но вместо этого меня начали трясти как тряпичную куклу.
– Эй!
Я раскрыла глаза и встретился взглядом с Фиро, его голубые глаза с красными прожилками лопнувших капилляров пронизывали меня. Его аура, всё его естество указывал что он вовсе не такой как Хавир, и, если его разозлить – он меня прикончит.
– Я в порядке! – визгливо бросил я, ещё не восстановив голос.
– Ха-ха-ха! Ладно, тогда тебе придётся сегодня сделать не сто, а сто двадцать! Ну, раз я тебя не добил, и ты нас задержал! – сказал он и разжал тонкие, но сильные пальцы. Я рухнул на пыльную дорогу стараясь отдышаться, – Идём! – скомандовал он и невольники вновь двинулись вперёд в сопровождении надзирателей равнодушно обходя меня словно прокажённого.
Фирс и Алем подхватили меня под руки и повели вместе с потоком. Я подумал, что ситуация то весьма знакомая, и руки тоже.
Да уж, я похоже так и стремлюсь на всех порах закончить с новой жизнью… Фортуна не на моей стороне. Ну и х*й с ней, я всё равно выберусь из этого дерьма. По крайней мере мне теперь известно, что воспоминания то есть, и скорее всего не только Декса, но и мои – из прошлой жизни. Только вот не самая приятная штука, и похоже, как на зло приходящая, когда не просят.
– Декс, это чё было? – спросил долговязый.
– Воспоминания, небольшой кусок вернулся. Про вас двоих, и… забейте. – пытался я говорить на манер того Декса, впрочем, это было не трудно.
– Ты о.? – пытался что-то спросить Алем.
– Закройте пасти! Шагаем молча! – бросил шагающий недалеко сбоку волкид.
Внутри меня вспыхнуло раздражение! Я почувствовал жар на щеках! Только это были не мои эмоции… опять. Я уже понимал, что личность прежнего владельца всё ещё в теле. Только вот мне не очень хотелось впитывать его способность вляпываться в дерьмо, и открывать пасть, когда не стоит. Если дело не касается Литы, я прям чувствую, как он закипает внутри, моросит моё собственную голову. Впрочем, проблемы буду решать по мере поступления.
Дальше мы шли молча, хотя у меня было что спросить. Я занялся самокопанием, стараясь понять, что я за тварь вообще. Дуболомом я явно не был, то, как я стараюсь пометить всё вокруг, явно идёт врознь с такой манерой. То ребро что я украл, возможно говорит о многом, по крайней мере о том, что скрытность и хитрость, и использование колющих вещей не отпугивает меня.
Мимо нас, по параллельной дороге показались нагруженные большими импровизированными рюкзаками-мешками зайцы. Те были явно наполненные чем-то весьма тяжёлым. Ноги зверлингов пухли от потуги, толстые вены угрожающе выпирали.
Зачем только таким заниматься вручную?
И вскоре я получил ответ на вопрос: утоптанная земля под лапами становилась мягче, а зелень гуще, у дороги показались высокие деревья с свисающими лианами. Чем дальше уходила дорога, тем гуще становилась растительность, и сама она превращалась в свежо протоптанную тропу. Это были настоящие джунгли, в прошлой жизни мне похоже не доводилось бывать в таких местах. Но вот что-то сообщалось мне бесконечных опасностях таившихся среде этих деревьев, это хранились где-то на подкорках мозга. Но понять кому принадлежит это ощущение, я не мог.
В какой-то момент, без команды, зверлинги поделились на группы-колонны. Во главе и позади находилось по одному надзирателю, и мы, словно змеи начали пробраться сквозь густые заросли. Такие, что я мог бы улизнуть в любой момент, и меня бы уже не нашли. Только вот при мысли об этом я ощущал странную, зловещую тревогу.
– Твари вчера забрали целую группу, даже надзирателей не осталось. Даже костей… только кровь на стволах и листьях. И теперь на очереди мы – главные отбросы, – шептал на ухо идущий позади Алем, он ни разу не споткнулся, даже его цепь почти не звенела так ловко и аккуратно он двигался.
– Твари? Ты о чём? – спросил я.
– До такой степени значит… Ох, Декс… ты даже ведёшь себя словно… не ты вовсе, – задумчиво сказал Алем, и я нахмурился. Такой проницательности мне не надо… – Ладно, слушай. В джунглях есть существа, не слишком рады нашему присутствию. Это их владения, и поверь, даже империя не способна совладать с ними. Они… словно безумная фантазия, гипертрофированные и одичалые зверлинги, но в то же время, их тела куда ближе по виду к низшим, при том, что некоторые черты схожи и с нами – высшими. – он говорил серьёзно, со знанием, – Стоит нанести серьезный вред джунглях, как они приходят, и затем ни остаётся никого.
– А они… – я хотел спросить кем он их считает, но он перебил меня словно предчувствовав мой вопрос.
– Никто не знает. Разные историей рассказывают, как, собственно, о происхождение всего в этом мире. Но именно они вряд ли появились естественным путём. Словно собраны из разных частей, сшитые множество раз, безумные твари, ненавидящие всё вокруг.
– Это мы так думаем. – внезапно сказал поверну голову долговязый Фирс, – Мы для них не лучше. Возомнили себя высшими! Ох, а с чего это? Потому что научились заковывать в цепи тех, кто слабее? Или потому, что научились преклоняться перед сильными? Что одно, что другое – дерьмо собачье! – выразил своё мнение Фирс, побагровев от переизбытка эмоций.
– А наш Фирс, верит, что они наши милые родственники. Те, которым никогда не рады, – усмехнулся Алем.
Я хотел было задать ещё вопросов, но колонна резко остановилась, а я поднял голову. Перед мной высился невероятных размеров дерево, с невероятным множеством ветвей, расходившихся от ствола словно миллион вен, а те расходились ещё и ещё. Ствол был покрыт грубой бугристой корой, а на ветвях виднелись белые фрукты.
Зайциды как-то сразу возбудились, на лицах многих показались улыбки, словно их ожидало что-то хорошее. Даже я… почувствовал какое поднятие духа что ли… словно мне сейчас позволят прикоснуться к чему-то сокровенному, родному.
–Стройся! В одну линию! – скомандовал волкид с суровыми нависшими бровями.
Затем начали выходить остальные группы, одна за другой, из разных сторон. Места перед деревом было много, словно под его ветвями постоянно прибирался садовник, оставляя лишь невысокую траву. Но вопреки моим ожиданиям, нас вновь построили друг за другом. Но в этот раз не вплотную, зверлинги самостоятельно отодвигались друг от друга.
– Ну что мои сладкие зайки? Готовы размять свои лапки? Надеюсь, вы понимаете какой это дар – чувство свободы! Но не забывайте кто живёт там, – он махнул обезображенной мордой в глубину джунглей, – И они вечно голодны… – тут я почувствовал страх, настоящий, даже больший чем перед Риханом, – Ха-ха! Чего посмурнели? Всё хорошо! Вам лишь нужно слушаться! И не срать где попало! – с довольно ухмылкой он хлопнул в ладоши, – А теперь ещё одна мера безопасности, ваша любимая! Вытяните правую руку!
Все последовали приказу и вытянули худые в сравнении с ногами руки. А Фиро вытащил изогнутый кинжал, совсем не подходящий для убийств, скорее всего ритуальный. И проходя вдоль рядов делал каждому надрез на ладони, а кровь прямо на глазах впитывалась в тёмную сталь. Когда он подобрался ближе, я увидел, что рука сжимавшая рукоять кинжала была черна. Словно только-только побывала в адском кострище! Сквозь трещины обугленной кожи, виднелись красноватая плоть. Мои челюсти неосознанно сжались, а лицо исказилось от мысли о том какую боль он должен сейчас испытывать.
– Эй! Припадочный! Руку! – бросил он мне стоя напротив, а я словно только отошёл от сна и резко вытянул правую руку.
Он сделал неглубокий надрез, такой, чтобы кровь едва показалась, и она вновь тут же питалась в сталь. Одновременно с тем я увидел, как трещины обугленной кожи словно засветились изнутри, яростным багровый светом, и тут же почувствовал странный жар внутри, будто рядом с сердцем: не согревающий, а тот, что способен лишь разрушать и убивать, обжигающий, суровый.
Закончив с последним, он вновь стал перед шеренгами и заговорил своим весёлым голосом:
– Теперь, мои милый, мы с вами связаны, я чувствую жизненный огонь каждого! И если попытаетесь сделать что-то не то, нарушить приказ или перечить мне…
Он беззвучно щёлкнул тёмными пальцами и крайней заяцид в первой шеренге – вспыхнул! Он загорелся, и пламя за секунды объяло всё его тело! Он мучительно завизжал, упал на землю и принялся кататься по ней пытаясь сбить пламя, но оно, казалось, исходило из самого его нутра, вырывалось из каждой поры!
Все стояли молча, не шевелясь наблюдали за угасающем пламенем. А я чувствовал мерзкий запах горелкой шерсти и жареного мяса. Кто-то блевал, другие просто старались отвернуться или прикрыть глаза. Лишь немногие с достоинством смотрели на мерзкое зрелище, не хранившее в себе нечего достойного.
«Он убил его просто ради примера… Что же они за мрази?!» – хмурясь подумал я.
– Вот именно это случиться с любым из вас, стоит вам пропасть с поля зрения моих дорогих коллег, – он улыбнулся, – А теперь… – он достал из небольшого подсумка, весящего на широком кожаном поясе, небольшую пластину.
Фиро закрыл глаза и провел по ней рукой. Я затаил дыхание вновь ожидая чего-то невероятного, всё моё внимание было сосредоточенно на его тонком обгорелом теле. Он раскрыл глаза и… нечего не произошло.
– Ну, вперёд! – крикнул он радостно словно рядом не валялся зловонный труп.
Я почувствовал, как земля дрогнула, и лёгкий ветерок коснулся моей щеки. А затем увидел зайца, он летел к ветвям высоко над землёй. Затем ещё и ещё, они отталкивались от земли и прыгали на многие метры, цеплялись за бугристую кору дерева, отталкивались и вновь прыгали, и вновь. На их ногах не было оков
Я стоял, смотря как мои сородичи забирались всё выше. Затем, мой взгляд словно сам опустился под ноги и увидел сброшенные кандалы, сталь оков расширялась и опала на землю. Ноги оказались свободны, колени подогнулись, а мышцы сами напряглась будто ведомые собственным сознанием. Энергия, невероятная сила в этих лапах – я чувствовал её бурлящую неистовость! И испугался её…, но в следующий миг я прыгнул, взлетел, и мир внизу уменьшился.
А Фиро крикнул мне в след:
– С тебя сто двадцать! Не забудь, а то зажарю!


Интерлюдия
Тракт «Глиняный король» 
Общие земли 
Костер разгорался, потрескивая, разгоняя подступавшую тьму, такую плотную в этих краях, где глаз не мог зацепиться ни за один источник света, кроме мириадов звезд, раскинутых по небесному своду. Последние торгаши и прибившиеся странники скучивались у тепла, ожидая горячую похлебку и жареное мясо, обливавшее огонь жиром, разгоняя аппетит. Караванные охранники жадно вдыхали ароматы, с завистью поглядывая на костры, но продолжая патрулировать вдоль десятков повозок, наполненных самыми разнообразными товарами.
Но не только жар костра и теплая еда горячила тела путников, но и крепленое молодое вино из Южных предгорий, партия которого спешила на рынки Пыльной гавани. Но очень рисковало не достигнуть цели, впрочем, ее владелец был не очень против – спроса хватало и по пути. К тому же оно, на радость или горе путников, частенько приводило как к веселым байкам умудренных странников и ловких прохвостов, так и к задорным дракам и не самым запланированным детишкам. Но пока обходилось лишь интересными историями со всего света. И, как всегда, все истории привели к их возникновению – к самому сотворению мира!
– Ща! Ща! Вот ты говоришь об этой своей теории видов, да? Да? Смотри! А я вот, а? Морда медвежья, как у бати, дела, да? А раньше что, значит, не было этих рук мохнатых, говоришь? Подраться хочешь? – с косым взглядом размахивал лапами медведьид, с трудом державшийся на ногах, но уверенно державший наполненный кубок с вином.
– Ну, вы сильно преуменьшаете количество предков… Но в общем – да, примерно так. Когда-то, много тысяч лет назад, у нас был общий предок. Все мы не так отличались. – спокойно и сдержанно, но всё же опасливо поглядывая на патрульных, говорил козлид с длинной бородкой и невероятно ровной осанкой, словно не склонялся целыми днями над томами.
– Эй! Набей пасть травой, чтоб я не слышал этого дерьма! – сказал тигрид, немного пухлый для хищника. Он уже давненько променял войну и охоту на звонкие монеты и большой кусок жирной свинины, – Лично меня породил Дигор, Хищный бог!
– Но я… есть доказательства! Даже твари являются одной из ниточек, ведущей к правде! Все, кто их видел, говорят о некоторых сходствах с нами! Да, пусть описывают как монстров со странными… безволосыми частями, но это лишь потому, что они пошли по другой эволюционной дороге! – не сдавался он.
– И какой же общий предок? – спросил старый енотил с влажными глазами и в шляпе с широкими мятыми бортами, с которой он не расставался даже ночью. Как и с небольшим сундучком, в который он то и дело складывал плату за своё вино.
– Ну, если верить последним исследованиям гильдии Истины, то они были прямоходящими, как и мы. Но притом у них не было животных черт, они были куда слабее и имели общее скелетное строение. Их черепа в ста исследованных случаях были практически идентичны. Также…
– Да закрой ты пасть! – рявкнул медведьид, – ИК! – и тут же икнул.
Послышались смешки, он потянулся к крупной дубине на поясе. Все напряглись, но со следующим «ик» он брякнулся на задницу, махнул лапой и завалился на бок.
И следом, неожиданно для всех, заговорил прибившийся к каравану одинокий странник с полосатой кожей, практически без шерсти. На ремне у него висела эмблема гильдии Шептунов – тех, кто продаёт информацию со всего мира. Так что все прислужились, ведь за его слова обычно платили – а говорил он редко:
– Довелось мне всякое слышать, много разных версий сотворения, происхождения… Кто-то даже рассказывал, что мы прибыли из звёздного поля на горящем камне. Хе-хе! – он говорил одновременно забивая трубку, голос его был шершав и груб, но одновременно и каким-то успокаивающим, почти утешительным, – Но были и интересные истории. Например, про Повелителей тварей… или Императора-колдуна, Кровавого лжебога и Плоти от Единого. В разных местах его зовут различными именами, но нет сомнений, что это один и тот же… существо или сущность – как вам угодно.
– Существо? – вторил ему маленький олененокид, пряча ещё безрогую голову за спиной отца.
– Да, ведь он не был похож ни на одного зверлинга: Высшего, Ида – зовите, как хотите. Его тело было слабым, безволосым, как и у всех в те древние времена, – он подмигнул козлуиду, словно поддерживая его теорию, – И звали его… тоже по-разному: Ару-Рак или Матва, Зорис и Чернодень, кто как рассказывает. Только общее одно есть во всех историях с этими именами, и я не сомневаюсь, что есть ещё много других с его участием. В каждой он покоряет мир с помощью колдовства, злого или доброго, честного или нет – неважно! Его армия со временем в каждой истории захватывает весь необъятный мир, подчиняет все народы и страны… – он нагнул голову и вытряхнул трубку, продолжив шёпотом, – Пока не остаётся у него достойных соперников.
– И было у меня много врагов – но не было мне равных… – сказал высокий лисид с серьгой в ухе и лютней за спиной, – Взошёл я на вершину – но до вершины далеко… – его голос был приятен, как и у всякого барда.
– Легенда о Зорисе. Неплохо, – похвалил Шептун лиса. Он медленно забил травы в трубку, поджег лучиной, затянулся, томно выпустил лиловый дым, поднимая градус ожидания, – И он бросает вызов богам! Или желает стать равным им! Или вовсе захватить небеса, лишив каждого из них жизни! Но в каждой легенде боги остаются глухи к его просьбам, объявлениям войн, угрозам. Для них он лишь смертный, и век его пройдёт – для них как миг.
– Да-уж! Стоит ли тогда напрягаться, давить эту букашку! – пьяным басом кричал медведьид сквозь храп.
– Нет равных на земле, иду на небо! Встряхните знамёна, вставайте строй – единым воинство, миром всем за мной! – пропел бард.
– Да, так, да… Воинство его состояло не только из покорённых народов… но и из иных созданий… – он вновь затянулся и в этот раз закашлял, взгляд его стал туманным, – Созданий не божьих, порождений магии – сильной и великой, даровавшей ему бессмертие, а армии его силу невиданную прежде.
– Сойдитесь со мной в битве великой – дайте бой, и я увижу цвет крови божьей! – пропел бард, – Слаб я для вас, отцы? Так покажу я вам дар жизни невиданной! И каждая тварь ползающая! Птица летящая! Да зверь ревущий! Каждый встанет в мой строй как единый!
– Ты же не хочешь сказать… – нахмурившись спросил тигрид, понимая, к чему ведёт Шептун.
– Я ничего не хочу сказать… – пожав плечами равнодушно ответил Шептун, – Описаний его воинств нет. Только одна строфа: «И не было в землях тех ни одной твари от божьего пальца – лишь магам рождённые. И разум их навсегда застыл на грани между божьим и низшим».
– И боги… они ушли из мира… – сказала невысокая лисицида, в простой одежде, но с ясными умными глазами.
– Оу, вам знакома эта легенда? – с улыбкой сказал Шептун, вновь затянувшись и выпустил из ноздрей лиловый дым, – Им на смену явились другие боги, те, что теперь правят на наших землях.
– Так! Это! – пытался что-то сказать медведьид, – Получается, эээ… Богами, пришедшими на смену ну тем! Может быть и Дигор? Да, а? Шептун!!!
– Вполне, – пожал плечами он, и вновь затянулся, – Только это лишь легенда, одна из десятков похожих и не очень.
– А боги не уйдут снова? – неожиданно для всех спросил олененокид.
– Не бойся, малыш, не уйдут, если не разочаруются. – ответил ему отец.
– И если кто-то вновь не решит бросить им вызов… – с насмешкой сказал козёл, явно преисполненный скепсисом.
Но остальные не улыбались, а только потянулись к стаканам, и молча выпили за богов, каждый за своего. Искренне веря, каждый – в свою правду.

Глава 4. Животная сила
Ты никогда не поймешь, насколько силён,
Пока быть сильным,
не станет единственным выходом.

Ветер бил по ушам! Пять, десять метров! Хотелось закричать! Я нахер, летел! Невероятно!!! В мгновение я оказался в десятке метров над землёй! Это было так легко – так естественно, словно я всю жизнь этим занимался!
На лице у меня появилась хитрая улыбка. Эти лапы хороши – чертовски хороши! И, мне кажется, я найду им применение. И выходит всё не так плохо. Пусть я и не знал на что способны другие зверлинги, но теперь всё казалось не таким уж безнадёжным!
Я стремительно приближался к гигантскому бугристому дереву испещрёнными складками коры будто морщинами, и в момент, когда был в метре, ноги сами вытянулись к нему. Кончики пальцев коснулись шершавой поверхности, мышцы и связки крупных лап, напряглась, когти шкарябнули дерево. Я схватился пальцами за грубые древесные щели и уверенный в том, что держусь крепко, посмотрел вверх, – там другие зайцы уже вовсю бежали по ветвям к заветные белым плодам похожим на персики.
«Так вот зачем мы здесь!» – понял я, – «И мне нужно собрать сто двадцать плодов? Серьёзно?» – ужаснулся я, но не мог оторвать взгляда от своих соплеменников.
Они двигались словно ветер: быстро, чётко и невероятно естественно, будто в каком-то животном танце недоступном пониманию человека. Я вдруг ощутил жгучее желание рвануть к ним, вверх, дать волю этим лапам!
Я согнул ноги в коленях, те уперлись в дерево, и… оттолкнулся со всей силы одновременно и руками – и ногами. Тело полетело вверх словно арбалетный болт, едва не касаясь поверхности дерева что бы в нужный момент зацепиться вновь. Когда скорость полёта замедлялась, я снова отталкивался, и вновь, и вновь, пока не достиг нижних ветвей. Посмотрел вниз: оу, не меньше сорока метров! И до верхушки где-то столько же!
– Интересно, выдержат ли мои ноги и кости если я прыгну? – спросил я у себя – но ответа на этот идиотский вопрос не требовалось. Взгляд упал на надзирателей, казавшихся жучками, они стояли и внимательно следили за нами. Все, кроме Фиро – он разлегся на манер морской звезды и похоже наслаждался отдыхом. К тому времени, один из зайцев уже мчался вниз. Он пролетел в сантиметрах от меня серым расплывчатым пятном, бросив через плечо:
– Кляча!
И тут один за одним мимо начали проноситься на безумной скорости остальные. Они мчались вниз, так, будто спасались от смерти, словно она дышала им в затылок. И может так оно и было в какой-то мере. Резко лавируя и уклоняясь, при этом умудряясь не отталкиваться от дерева слишком далеко что бы не потерять сцепления с корой.
Я смотрел затаив дыхание на величайшее представление абсолютной власти над телом.
«Как они черт возьми, собираются тормозить?! На такой-то скорости!» – подумал я.
Но первый же заяц ответил на мой вопрос, у самой земли он оттолкнулся от ствола, и кувыркнувшись, схватился за колени, прокатился по земле несколько раз и встал на ноги. Это было похоже на какой-то невероятный акробатический трюк недоступный смертным, но часть меня знала, что тоже вполне способна его исполнить
Хочу!
Я бросился по одной из ветвей заприметив несколько белых персиков, томно свисающих где-то в середине. Добраться до них было несложно, тело великолепно держало баланс и реагировало на окружение, на каждый сучек и листок, я успевал подмечать всё. Моментами мне даже казалось, что мир не попивает за мной.
Вниз я спускался, как и те зайцы, почти на полной скорости ведомый силой притяжения и безумной силой ног. Ветер хлестал по лицу, а по бокам пролетали серые размытые пятна, спешившие наверх.
До земли оставалось пару метров, разумом я понимал, что могу в миг разбиться в кровавую лепёшку, но тело не боялось: сейчас! Я оттолкнулся двумя ногами вперёд и немного вверх, будто пытаясь компенсировать притяжение! Как только ноги оторвались от ствола, я вытянул их перед собой, сместил корпус назад и сжался всем телом, напряг каждую мышцу схватившись за колени.
Лапы коснулись земли! Мышцы работали одна за другой! Я сделал кувырок! Ещё один и ещё! Мир вертелся, расплылся неразборчивой кашей пятен и света!
Но в скорее я замедлился и в конце, оказалось, что сижу на заднице перед Фиро. Леопард немного приподнял свою обгорелую голову, и со страшной улыбкой сказал:
– Осталось всего сто восемнадцать.
Один из трех персиков я раздавил…
Я взглянул вверх и почему-то мне показалось что персиков на всех не хватит… Их точно не хватит. А что происходит с теми, кто не собрал сотню плодов?
Это было очевидно.
Первые несколько часов я наслаждался телом, его скоростью и рефлексами, гибкостью и манёвренностью. Очевидно, оно было не столь сильно в физическом плане, но это можно нивелировать точностью, ловкость и рефлексами. Я вполне мог использовать это тело! Не то чтобы у меня был выбор, но всё же было приятно осознавать, что какие-то плюсы имеются.
А затем я начал замечать, что не успеваю, что другие зверлинги эффективней и быстрее взмывают вверх, больше берут плодов за раз. Я начал напрягаться, ускоряться. Организм начал работать как сумасшедший с грохочущим сердцем и постанывающими рёбрами. Несколько часов я ещё мог думать о чём-то помимо персиков, но затем мозг словно отключился. Я метался вверх и вниз неистовым волчонком, в какой-то момент сбился, перестал считать и просто дело своё дело.
О нет! Я не могу так умереть, у меня ещё есть что предложить этому миру!
А забираться нам приходилось всё выше, нижние ветви уже были пусты, даже на самых кончиках. Пришёл в себя я, только когда услышал истошный крик, а затем увидел, как зверлинг летит вниз с семи десятиметровой высоты. Он разбился, без шансов, череп его размозжило землю словно переспелый арбуз, а кости вышли из плоти будто сломанные ветви обнажая белёсые кости. Но ни один из моих соплеменников, даже не взглянул на последние мгновения бедолаги. А Фиро только лениво приподнял голову и махнул надзиратели чтоб шли соскребать.
Неужели всем до такой степени всё равно? Или их сталь сильно волнует собственная жизнь? Хотя могу ли я их осуждать? Особенно если они выживут, а я нет. Нет, сейчас как раз нужно взять себя в руки!
Я ускорился, теперь путь вниз был дольше и труднее, приходилось лавировать между толстыми ветвями и другими зверлингами.
В один момент, как только я вылетел из-за толстой ветви, с другой стороны, мне в плечо вписался широкоплечий заяц с высокомерным взглядом. Я от неожиданности выронил персики, а сам отлетел в сторону едва сумев ухватиться за тонкую ветвь буквально кончиками пальцев. А он только плюнул, и бросился вниз как ни в чем не бывало.
Случайность – подумал я… глупец.
Стоило мне вновь ухватить парочку персиков и начать спуск, как с разных сторон несколько зверлингов наметили меня жертвой. Это не было очевидно, но моя интуиция мне редко лгала. Мне кажется… Запомним. Они спускались почти параллельно мне, только один немного впереди. Он то и решил действовать первым, стоило ему на мгновение скрыться из поля моего зрения уйдя вбок, как в следующие мгновение он бросился на перерез вытягивая лапу. Но я пригнулся, крутанул тело почти неосознанно, и с разворота ударил лапой
Хлесткий и сильный удар! Будто толстым канатом пришёлся зайцу в плечо! Нас отбросило друг от друга! Он отправился в сторону от древа, в небытие, к своей гибели! А я, к другому ублюдку. Тот попытался пригнуться, пропуская меня, но я ухватился за шиворот тряпья и дёрнул к себе.
Мы поменялись местами – теперь он летел вниз без шанса на спасение, а я к основанию древа. Мне повезло, я сумел соприкоснуться со стволом лапами и вновь выровняться. Теперь я мчал вниз, даже сохранив один персик. Сердце истошно выло от страха, я был на краю, секунду назад я мог умереть! Странно… мне даже понравилось.
Но теперь они несколько раз подумают прежде, чем попытаются меня тр****ть, – ведь я и сам в таких утехах похоже не промах. Надеюсь, что этих двух кровавых клякс им будет достаточно.
Так и было, до самого конца меня никто не трогал, скорее даже пытались держать дистанцию. Правильное решение, репутация дело такое.
Я же только и видел, как очередной заяц камнем летел вниз. Их распласталось около десяти у корней, прежде чем багровые лучи коснулись листвы и последний персик был сорван с вершины дерева. К моему удивлению, этим безумным зайцем оказался слепой Алем. Похоже у него тоже есть тузы в рукаве. Я почти не видел его, и не встречал на своём пути, он мелькал лишь внизу закидывая очередную охапку персиков.
Огромная куча из персиков высились у дерева. Мы попадали на колени совсем обессилев. Лапы горели, вены размером с палец опасно выпирали словно готовые взорваться в любой момент, сердце колотилось с сумасшедшей скоростью и силой, почти сливаясь своим стуком в один сплошной протяжный бой. Пот крупными каплями падал на землю, щипали глаза.
Та животная сила что разогнала тело сейчас будто готова была проглотить меня без остатка. Мир кружился, я оперся об землю, и готов поспорить – меня бы стошнило если бы было чем. В животе жутко сосало, а голод показался неутолимым.
– Чего раа-азлеглись!!! – прорычала гиена, – Встать! Построиться!
Мы медленно встали, даже страх смерти был не способен ускорить нас. Неровные шеренги выстраивались, многие поддерживали друг друга, словно позабыв как совсем недавно пытались избавиться от своих соплеменников. А надзиратели, на удивление не выражали раздражение, не пытались нас подогнать, словно понимая, что толку от этого как от козла молока.
Фиро встал, протягивая свои обезображенные конечности и похрустывая суставами. Он подхватил один из персиков и жадно впился в него, а сок стекали по губам и подбородку покрытым сеткой шрамов словно толстой паутиной плоти, не вытирая подбородка он отхлебнул из фляжки и заговорил весело:
– Мои зайчики, вы молодцы! Хорошая работа! А когда она хорошая – это достойно поощрения. Так что в награду, каждый из вас может взять один персик…, но только один! – с улыбкой сказал он, и его рука вновь немного засветилась адским свечением, – Не забывайте сколь добр сегодня был ваш папочка Фиро! – вздернув подбородок закончил он.
Мы подходили по одному и брали по персику, каждый из них был размером с яблоко. Я видел странную радость на лицах зверлингов. И само собой, – не понимал в чём дело, разве есть какой-то толк от одного фрукта? Что за издевательство! Я был готов сожрать буйвола! Зайцы же травоядные… Нет… ну не может быть.
– Хорт! Расскажи нам о результатах! – скомандовал Фиро стоило нам вновь занять свои места.
Из-за шеренги вновь вышел кайотид, он в отличии от других надзирателей, не выглядел высокомерным. Да и не таким потасканным, если честно, шрамы не покрывали его тела, да и сам он выглядел ухоженным, что было редкость для местного контингента. Думаю, он вполне может быть каким ни будь седьмым сыном в мелком дворянском роде.
«И видимо он единственный из этого сброда – знакомый со счётом» – подумала, смотря на гиен. Одна из них взяла оторванную руку разбившегося зайца, скрутила пальцы на манер кольца и увлечённо изображала будто удовлетворяет свои влажные желания. А другая схватила ещё одну, сжала в кулак и выпрямила указательный палец, и махала ей на манер осуждающей матушки. А третья естественно валялась на земле чуть ли не обсыкаясь от визгливого смеха, – «Что за пи***ц…» – единственная мысль что царила сейчас в моей голове.
– Общая сумма – четыре тысячи сорок персиков на сорок пять собирателей… Точнее… на тридцать шесть оставшихся.
– Прекрасно! А все ли принесли достойное подношение нашей империи и Дигор Хищному отцу? – спросил Фиро.
Хорт сощурил глаза и обошёл нас взглядом, в котором даже… показалась жалость совершенно не свойственная хищникам по отношению к добыче.
– Второй – в первой шеренге, шестой и восьмой – во второй, третий в третей: никто из них не набрал сотни плодов за отведенное время, – ответил он.
– Ох, ну тогда… – он не успел закончить, заяцид из первой шеренги бросился на него сродни удару молнии вспахав землю под лапами.
Не знаю на что он рассчитывал, но даже будучи безумно быстрым, через мгновение он упал поглощаемый изнутри адским пламенем вырывавшимся из всех его отверстий… ох… буквально. Следом к нему присоединились те, которых назвал Хорт. Вонь горелой шерсти и плоти распространилась между шеренгами куда сильнее нежели в прошлый раз, но никто не двигался, словно понимая: дело сделано – мы уже не так полезны. Да и кандалы они не замкнули обратно, те всё ещё валялись у ног каждого, дразня попыткой сбежать.
– Это был очевиднейший исход, ничего не сказать, – пожал плечами Фиро, его обгорелая рука, светящаяся алыми разломами, медленно гасла. – Вам известно – лентяи и трусы не достойны жить на земле Дигора первого хищника, первенца Всесоздателя! – сказал он возвышенно, и может другме не поняли, но я уловил в его интонации – и комичность, и усмешку, и раздражение, – Хорт, а что там по тому парнике что нас задерживал? – он взглянул на меня, а я на него, не отводя глаз от его безвеких глазниц.
– Стоять двадцать шесть плодов. – коротко ответил койотид и поклонился, он вообще постоянно кланялся.
Я выдохнул. Мне всё ещё хотелось бы прожить немного дольше, и умереть не так глупо. Хотя, судя по тому, как тут обращаются с подобными мне – это будет куда труднее чем я представлял.
– Ладно, зайки, пора домой. Вы знаете, что делать, —сказал Фиро.
Мы вновь надели кандалы, а те сами по себе сжались у нас на ногах. А в это время, сбоку показалась другая группа зайцев, с громадными рюкзаками-мешками за спиной. Выходит, не нам тащить это всё. Хотя я не очень понимал, с чего они проявляют такое милосердие. Куда выгоднее было бы использовать нас, ведь всё равно назад идём. Но вот только стоило мне сделать шаг, как я всё тут же понял…
Ноги казались каменными, тяжёлыми и неподвижными. Мне приходилось прикладывать все силы что бы просто идти, правя словно чужими конечностями, ещё и совершенно не подходящими. Голова начала болеть, вески пульсировать, озаряя разум вспышками. Я чувствовал, как падает давление, словно я вот-вот потеряю сознание, кровь стыда в жилах.
– Как тебе отдача? – с улыбкой спросил Алем.
– Будто не срал три недели, а если посру – сердце остановится. – красочно описал я свои ощущения.
– Хахаха! А вот это хорошее сравнение! – засмеялся долговязый, – Стрёмно в первый раз, кажется, будто вот-вот лапки опрокинешь. Но не боись, если ещё не помер, значит всё будет нормально. Ты вообще никогда меры не знал.
– Хочешь сказать, что от этого дерьма реально можно сдохнуть? – спросил я нахмурившись.
– Естественно. Твоё нутро разгоняется до предела, и стоит немного за него заступить, и всё. В этом то и суть, – объяснил он, – Если не дойдёшь до придела – не сумеешь собрать сотню плодов, а если перейдёшь, то ты уже понял. А отдача…
– Я понял, – перебил я, – значит эти ублюдки специально так гоняют нас. Доводят до предела, мы схватываем перегрузку организма и затем какое-то время восстанавливаемся…
«И в это время сил на побег нет, стоит попытаться также разогнать тело, и всё… – понял я, – Перестраховались значит. Не удивительно, с такими способностями сбежать не трудно, если управиться с кандалами. Но всё становится сложнее если риск умереть при побеге не меньше, чем хотя бы попытаться сбежать. Пусть у них звериные морды, но изобрительностью они не далеко от людей»
– Че это, говоришь как Лита… – удивился Фирс.
Ох, я и забыл, что этот Декс не должен быть так осведомлён о различных терминах. Нужно быть потупее. Я уж с этим справлюсь.
– Слушай, Фирс, а кормят нас когда? – резко сменил я тему.
Хотя уже предполагал, что после работы, один раз и в большом количестве.
– Дак вот, сейчас и покормят. Придём в лагерь и поедим! – с воодушевлением сказал он, – И персик же тоже, это я тебе скажу, штука знатная, дорогая. Отдачу на раз снимает! – он тут же впился зубами во фрукт и блаженство растеклась по его лицу.
Я же с подозрением посмотрел на белый персик, покрытый лёгким пушком. Меня беспокоило что это мог быть какой-нибудь наркотик способный на раз подсадить на крючок как того же Сафила. Но поразмыслив, пришёл к выводу что это навряд ли. Меня проще избить для покорности, да и выросший в неволе… и они не станут так ими разбрасываться если с таким усилием их добывают.
Ладно, попробуем.
Я укусил раз, другой. Нежная мякоть, сочный и сладкий. Но нечего такого я сначала не ощутил, но затем, боль из мышц начала медленно уходить. С каждым новым уксусом я ощущал как деревянные мышцы вновь приходят в себя. И даже больше: связки и сухожилия, кровообращение и энергичность, изменения происходили со всем телом. Этот фрукт не просто восстанавливал силы, он напитывал моё тело и заполнял пробелы.
«Только это по-видимому лишь симптомы болезни, а не её очаг. Сдерживающий фактор вряд ли так просто стереть» – подумал я, с ощущением прояснения, будто даже мозг заработал лучше.
Виски вновь запульсировали, воспоминания тонкой ленивой струйкой втекали в мой мозг – воспоминания меня из прошлой жизни, из другого мира. Я сделал укус, и боль смягчилась.
Меня…моё прошлое имя… Марк. Вот значит как. Что-то ещё… кем я был? Кто я на самом деле?!
Боль усилилась, кровяное давление росло. Персик уже не мог справится, и я закинул последний кусочек в рот. Он едва уберег меня от потери сознания. И ко мне явился образ, чёткий, будто наяву, словно на гране дремоты:

Я стою покрытый кровью. В тот самый день, когда я умер, чётко это понимая. Передо мной, на деревянном троне с лика и искажёнными в агонии и гневе, сидит мужчина.
Образы скакали, мысли путались. Что-то казалось ложью, другое правдой. Воспоминания лоскутными обрывками касались сознания не искажая реальности, но рассказывая не образами, а ощущениями, языком памяти.
Я его не видел много лет, но он не потерял величия и силы, достоинства. Длинные тёмные волосы волнистыми реками падали с плеч, жестокое бледное лицо давно потеряло способность к старению. Ни на день не изменился он с нашей последней встречи. Тонкие, словно женские, брови хмурились от гнева, а серые глаза казалось пронизывающей мою душу.
– Ты всё-таки сделал это, – с лёгкой истерической улыбкой сказал он, – Привёл сюда всех значит. Это стоит восхищения, уважения… я даже могу возгордиться успехами моего сына.
«Сына… он мой отец? Почему же он смотрит на меня так, словно я его враг?» – подумал я, и мысль эта казалась не принадлежала мне, она росла из настоящего, совсем чужая в прошлом.
– Шестнадцать Первых кланов, каждый отправил за мной всё что у них было. Я ведь по одному убил их наследников, представляешь? Это было не так уж и просто, – азартно, с чувством говорил я или Марк, тот чей кровавый образ казался мне не моим, а губы его невольно растягивались в победной улыбке. – Но вот отыскать твоё новое убежище было ещё труднее. Ты всегда славился своей способностью скрываться, или трусостью – что больше похоже на правду.
– И как радостно что эта де трусость нашла отголосок и в тебе. Жаль, очень жаль, что ты был таким хорошим учеником, и моим сыном… пусть и не кровным. Но в тебе слишком много от меня. Словно ко мне явился я сам из далёкого прошлого, – казалось бы подавшись чувствам сказал он.
«Он обучал меня… и мы не одной крови. Что за херня произошла в моей прошлой жизни?»
– Брось! – рявкнул я, – Ты конченный ублюдок! Сколько моих братьев и сестер оставили этот мир по твоей воле? Сколько наркотиков ты в меня вкачивал? Это ли достойный отец? Мразь! – я на мгновение задумался, – Но ты прав, я похож на тебя. Как не отвратное мне это признавать. И поступлю так же, как и ты, так же как ты учил меня и как я должен поступить во имя памяти матушки – я просто убью тебя. Избавлю этот мир от такой гнили, пародии на отца и человека.
Глава медленно встал с деревянного трона, расправил плечи те оттопырились словно что-то острое было под ними, будто костяные отростки. Он стал больше, и уже с трудом напоминал человека. Каждый в клане, да во всём мире, знал, что он использует Проклятые искусства, но никто не знал – какие именно. Теперь же было очевидно: он изменял своё тело, нарушая Священный закон. Его длинные руки почти достигли коленей, плечи широкие и острые. Костяшки на кулаках покрылись острыми наростами, ногти почернел, напоминая орлиные. Голова засела низко, из-за неё виднелись выпирающие позвонки – словно драконий гребень. Страшно было представить, что под его длинным балахоном.
– Да, ты прав, я ублюдок. Случайный сын шлюхи, такой же как твоя грязная мать. И мне пришлось стать сильнее, и продолжать… продолжать!!! Это ли мой грех?! – взревел он, – Желание жить достойно порицания?! У меня не было нечего! Но я сумел стать бессмертным, коснуться таинства мира за гранью! – он тяжело дышал, но в конце улыбнулся, – Когда-нибудь ты меня поймёшь, но не сегодня. В этот день ты умрёшь и станешь частью меня как твои братья и сестры, как твоя… матушка и моя жена.
Он ударил кулаком о трон и тот разлетелся, поднимая пыль, и продолжил жестоким голосом наполнены яростью:
– Мне кажется боги не ноют подобно девкам! – бросил я, – Ты и правда думаешь, что выживешь? Если тебя не убью я, так убьёт многотысячная армия за стенами. Твои генералы с перерезанными глотками, советники корчатся в ядовитой агонии, наместники мёртвых – мертвее своих покойных кукол, – теперь уже я улыбался ужасающей ухмылкой, – И сотни воинов идут по зачищенным потайным пещерам, внутрь твоей непреступной крепости.
– Ублюдок!!! Мелкая тварь! – рявкнул он, его тело трясло от нарастающей ярости, – Своей силой ты обязан мне! Я обучал тебя, дал тебе лучшего наставника! Стал недостижимой целью, ради которой ты становился сильнее и сильнее! – бросил он, скидывая ножны и обнажая меч, – Ты должен быть мне благодарен за тот дар что я тебе дал, за свою силу и славу! Тень Ночи! Тобой пугают детей, тебя ненавидят даже самые мерзкие наёмники! И всё это благодаря мне!
– Ты убил мою мать! Казнил прилюдно, самолично! – закричал я, – Ты пичкал меня наркотой без остановки! Пытался сделать чертовой куклой на ниточках! И затем ты бы перерезал мне глотку и сожрал словно корм! Ты растил меня на убой, словно свинью! Я не был для тебя сыном, ни одного дня! И благодарю судьбу что ты не мой кровный отец! Сейчас, ты – лишь цель, – я вытащил из-за спины два коротких клинка окроплённые бесчисленными ядами и алхимическими отравами, – А в нашем клане, как ты учил, только одно правило: цель – должна умереть!
Я направил всю свою энергию на ускорение кровообращения, обогащение тела кислородом заставляя каждый орган и мышцу работать на пределе. Эфир мигом разошёлся по венам, я с безумной скоростью принялся отключать энергетические каналы как каждой клетке своего тела. Мои глаза налились кровью, вены разбухли, мышцы затрещали в предвкушении.
Кто-то из нас сегодня умрёт, и я должен был получить ответ на последний вопрос:
– Мой наставник… твой брат, он жив? – я ощутил, что этот вопрос был важен.
Отец жутко осклабился, показывая несколько рядов акульих клыков, и ответил:
– Он был даже вкуснее твоей матери…

Видение рассеялось. Передо мной вновь оказались мохнатые головы с длинными заячьими ушами, понуро следующие друг за другом. Я тоже шёл, не падал, словно и не я правил телом, так мне казалось. Но постепенно, я пришёл в себя.
Как же это было странно… Словно другой… Нет, я понимал – это точно был я, Марк, но только сейчас он казался чужим, непонятным. Так же, как и Декс, они оба сами по себе были мне незнакомы, и в то же время – я ощущал себя каждым из них.
«Что за чепуха? Выходит, голова моя действительно не в порядке…, но главное я понял кто я. Убийца. И похоже неплохой, – от этой мысли стало как-то скверно, – Тот мужчина… мой отец значит. Убивший мою мать, братьев, сестёр. Не удивительно что я его так ненавидел. Даже не буду осуждать за желание убить, – я улыбнулся этой мысли, – Осуждать самого себя… какой же бред»
Я повернул голову и посмотрел на идущего рядом громадного зайца.
Бред…


Глава 5. Похоть
Прежде чем попасть обратно в барак, нас действительно накормили. Местная столовая не сильно отличалась от нашего жалкого жилища, только тут всё пространство было заполнено высокими столами, стульев не было, ели мы стоя. И это было не так дерьмово, как я себе представлял. И даже сытно, прям очень, с большим количеством хлеба и сладкой воды. Наши «работодатели» понимали, что без должного питания мы вряд ли сумеем работать. Только одного раза в день было мало, чтобы наши тела становились сильнее, мышцам просто не давали расти.
И я был бы согласен с их решением, если бы находился по другую сторону баррикад. Здесь же, в кандалах и в вонючем тряпье, я с сожалением признал, что возможностей для развития тела ещё меньше, чем я представлял. Если бы у меня был доступ к тем персикам… Но это тоже исключено. По дороге к бараку мне объяснили, что каждую группу водят на сбор не чаще одного раза в неделю, а в остальное время они занимаются разной работой, от стройки всё новых бараков – до очистки выгребных ям.
Сбор персиков, похоже, действительно был привилегией, потому что я уже хотел вновь вспорхнуть вверх, ощущать скорость и свободу. Но звенящие оковы стремительно вырывали из мира грёз.
«Какая насмешка судьбы. Рождённый рассекать просторы должен влачить долю черепахи…» – думал я.
Мечты – удел идиотов. А мне бы дожить до следующей недели, и уже неплохо. Даже хорошо! И первым делом нужно заточить то ребро и придумать какой-нибудь способ одолеть еб***го волчару. Я не сомневался, что рано или поздно он покончит со мной, пусть его один раз остановил Рихан, такие, как он, всегда найдут способ. Но я до сих пор даже не знаю, насколько он силён, и есть ли у меня хоть шанс? Хотя толку от этого, я в любом случае собираюсь убить его. За себя… За Литу.
«Эй! Мужик! Прекращай уже с этой хернёй! Она тебе никто! – думал я сам собой. – Считаешь себя рыцарем?! Очнись! Ты даже со своим дерьмом разобраться не можешь, и ещё пытаешься думать о ком-то ещё? Хватит себя обманывать, – как бы странно это ни выглядело, но я решил прислужиться к самому себе. Слова-то дельные. А эти чувства… Не более чем наваждение, какой-то морок, доставшийся вместе с телом!»
И эти зайцы – Алем и Фирс… Могу ли я им доверять? Какая-то часть меня отвечала уверенным согласием – стало быть, часть, что осталась от Декса. А вот другая… Вопила, поливала даже мысль о доверии сточными помоями. Вот оно как – это, похоже, моё.
«Как же интересно каждый день узнавать о себе что-то новое. К старческому маразму, считай, готов!» – усмехнулся я.
А мы как раз остановились напротив барака, солнце почти скрылось за горизонтом. И надзиратели решили даже не церемониться, большинство тут же пошло в сторону города, только нервный кайот задержался немного и сообщил:
– В-в-все в барак! – попытался он крикнуть, но запнулся под тяжёлыми взглядами невольников. Теперь, когда остальные надзиратели ушли, этот пацан стал никем в одно мгновение. – Б-ыстро!
Но никто не шевельнулся. Я понимал, что каждый из них хотел тут же завалиться на свои провонявшие сальные шконки, но специально стоял, высмеивая этого беднягу. Им хотелось хоть немного возвыситься за его счёт, почувствовать мнимое ощущение силы и непокорности, хотя бы на мгновение.
– В-вы! Я вам п-приказал!
«Как он жалок, хотя и не виновен в этом. У него тоже своя судьба, своё место в этом мире сильных, – подумал я. – Но пора заканчивать с этой хернёй».
Я ухватился за плечи впереди стоящих зайцев и раздвинул их, уверенно вышел из строя и прошёл мимо кайота. За мной последовали Алем и Фирс, а там и остальные.
«Что люди, что зверлинги – стадное чувство никто не отменял. Как и извечное стремление следовать примеру более сильного самца. А самый сильный – самый решительный, – подумал я, и эти слова в голове звучали не моим голосом, куда более поучительным, строгим… – Мне нужен авторитет. По крайней мере, чтобы не быть зарезанным во сне. Первые шаги я сделал».
Она оказалась на том же месте, лежала так же, как когда я уходил, словно и не двигалась вовсе. Сердце кольнуло, лицо обожгло, я бросился к ней проверить. Но тяжёлая рука Фиро легла мне на плечо, лицо у него было серьёзное:
– Декс… Тебя Ронт зовёт, он на улице. Не сорвись, прошу. Этот дерьмоглот близок с надзирателями, а для тебя следующая ошибка будет последней, – с беспокойством сообщил он.
Я ещё раз взглянул на Литу, а затем на друга, пусть и формального.
– Это важно, Декс. – сказал он и махнул головой.
– Чего мне ждать?
– Декс… Как же ты не вовремя всё забыл… – запнулся он. – Ничего хорошего. Этот сытый ублюдок часто кого-то уводит по ночам, обычно тех, на кого может надавить. Они возвращаются… Я не знаю, что с ними делают, но они всячески отказываются об этом говорить, – он приблизил морду и прошептал. – Однажды один не вернулся, хилый новенький.
– И никому, значит, ничего не известно?
– Только если надзирателям, а с ними у нас мало кто в ладах. Ронт… И ты, кстати, – сказал он без осуждения. – С Хавиром ты часто уходил.
– Хочешь сказать, крыса? – спросил я без агрессии, мне что-то в это сложно было поверить.
– При чём тут крысы? – удивился он.
– ЭЙ! ГДЕ ОН! – с улицы послышался глубокий бас.
– Иди давай, потом говна не оберёмся! – сказал он и принялся выталкивать меня из барака.
– Подожди, Фирс!
Я вырвал руку и метнулся к той лежанке, рядом с которой припрятал ребро под половицей. Я его успел прикрыть кучей тряпья, и ловко, будто фокусник, вытащил кость и быстро спрятал под балахоном.
– Вот теперь можно идти, – сказал я.
– Что там? – спросил Фирс, поглядывая на мой балахон.
– Громадный член, о котором тебе остаётся лишь мечтать во влажных снах! – ответил я и прошёл мимо него.
«Если тебе доверяет Декс – это не значит, что и я должен», – подумал я, задёргивая за собой полах.
На улице, у угла барака, я увидел того самого громадного зайца в чистой одежде, щекастый и с сытой мордой. Именно так и выглядят крысы…
– У тебя сегодня есть дела поважнее сна, – бросил он и приказал, будто подражая хищникам: – Пошли!
Но я не двинулся, стоял и смотрел на него недоумённо. И чем же он собирается давить? Думает, раз жрёт больше меня, то у меня яйца меньше? Мне кажется, в моей прежней жизни было выражение: «Чем больше шифоньер – тем я сильнее надеру его огромную задницу!» Ну или что-то в этом роде, главное – суть ясна.
– А что, если я откажусь? Ты меня убьёшь? Смерть, если ты не заметил, в последнее время обходит меня стороной. – саркастично заметил я.
– Ты серьёзно? Я не думал, что ты такой идиот. Мне крайне фиолетово на тебя и твою жизнь. Но если ты не будешь выполнять мои приказы, я сделаю тебе плохо куда более креативным способом.
«Ух, какие слова мы знаем!» – подумал я и сделал шаг навстречу.
– Думаешь, эти мышцы тебе помогут?
– Я с тобой вроде одного вида, но, видимо, глупость разделилась не поровну. Думаешь, что сила – единственный выход? – странная улыбка появилась на его морде, он облизнул губы. – Лучше я ту лекарку отправлю в общий дом надзирателей, пусть она их осмотрит. Там как раз находятся редчайшие отбросы мира хищников, те, кого сослали в самую жопу, даже без денег на собственную лачугу. У многих из них даже на шлюху не хватает, понимаешь? А раз уж Лита уже… Ты знаешь, а слухи у них быстро расходятся.
«Ах ты сучара…» – подумал я, но сдержал гнев, сердце намеревалось пуститься в бой, но теперь: «Я не позволю тебе управлять этим телом, Декс! Ты его по своей глупости освободил – а я занял. Так что иди как на х*й!» – я вздохнул, медленно, спокойно.
Он махнул головой и пошёл. А я следом за ним, с хитрой улыбкой. Посмотрим, куда ты водишь бедных зайчат, может, чего полезного узнаем. Думал, тебе удасться управлять мной? А ведь ты даже не представляешь, что уже сам под моим контролем, высокомерная крыска.
Гнев заклокотал в груди, начал давить, кровь забила в висках. Что? Не нравится, Декс? Ты меня слышишь, чувствуешь то же, что и я… Хе-хе… Гнев – твой порок, и теперь – моя проблема. Ведь чего толку от пыла без силы? Не думал? Слабость вновь заставляет меня проглатывать слова и шагать, опустив голову, и ждать лучшего момента – и это уже перестаёт быть слабостью. Ногти впивались в ладони, я чувствовал боль, но не собирался поддаваться эмоциям.
Ронт кивнул нескольким караульным надзирателям рядом с бараком, и мы спокойно прошли. И шли мы долго, в молчании, сразу поняли, что разговоры не для нас. Мы преодолели изрядное количество бараков, всяких сараев и несколько патрулей, которые нам приходилось пережидать. Остановились мы перед каменным зданием, чуждо смотревшимся среди деревянных халуп. Из широкой трубы густо валил тёмный дым, я чувствовал жар даже через стены. Кузня или плавильня, что-то в этом роде. До меня вскоре донеслись новые запахи: горелой железной стружки, угля и кожи.
– Стой тут, и даже не думай двигаться! – приказал Ронт и скрылся за толстой деревянной дверью, обитой тонкими металлическими пластинами.
«Может двинуться? – подумал я. – Эй, ты ведь тоже тот ещё шутник, Декс, не слышу смеха из глу-би-ны, хе-хе!» Наверное, мне не стоило издеваться над тем, кто сидит у меня в башке, но очень хотелось. «Ладно, посмотрим, чем он там занимается».
Я низко пригнулся, одной рукой приподнял цепь, чтоб та не шумела, и принялся пробраться вдоль здания. Оно было не слишком длинным: сначала длинная деревянная пристройка, наверное, служившая складским помещением и прихожей, затем уже округлый каменный дом с щербатыми стенами. Пробравшись вдоль стены, обогнув немного здание, я увидел незакрытое окошко с незакрытыми створками. Я прислушался, благо с такими ушами мне не приходилось напрягаться.
Сначала заговорил незнакомый голос, высокий и шершавый – смутно напоминавший женский, обильно курившей и явно обладающей скверным характером:
– Ты привёл?
– Естественно. Как ты и хотела – тело сильное, шкура упругая. Он немного своеволен, но я думаю, ты разберёшься, – холодно отвечал ей Ронт.
– Проблем-то не будет? А то в прошлый раз сколько расхлёбывать пришлось! Ты же не хочешь вновь оказаться ночью в джунглях? Я надеюсь, этот зайчик более рассудительный, чем тот мерзкий…
– Его звали Гэнс! И это ты придушила его! – с гневом и обидой в голосе сказал Ронт, – А этот хоть и дерзок, но у него есть одна слабость. Ради неё он сделает всё, что нужно. А ещё он гордый, насколько это возможно для такого ничтожества, так что вряд ли кому расскажет о том, что ты с ним… – на последних словах Ронт запнулся.
«Слабость, значит… Это он об Лите. Вот как, малая слабина, а ей уже норовят воспользоваться, – с раздражением подумал я, – Ради неё Декс на всё готов, похоже. Только вот я не Декс».
– Ой, ты стесняешься. Столько своих братиков привёл, а всё не привыкнешь, – ехидно проговорила она, – А ведь когда-то ты и сам…
– Отойди, жирная сука! Ещё раз заикнешься об этом, и я отрежу твой язык!
– Хорошо, хорошо, чего так всполошился, – с улыбкой в голосе сказала она, – Не забывай, скоро турнир, и тебе там точно не победить. Так что без меня ты сгинешь, как и сотни твоих собратьев.
«Турнир! Значит, это не слухи или воображение бедолаги Алема. Я просто обязан узнать больше!»
– Если ты нарушишь своё слово, – взволнованно, с нажимом сказал Ронт, – клянусь – я убью тебя! Я уж об этом позабочусь! – с ненавистью проговорил он, – И не забудь занести в смету, что я сегодня отрабатывал в кузне с помощником. Запиши как – Декс. И не забудь отчитаться!
– Ладно, ладно. Мне тоже не нужны неприятности, ха-ха! Какой ты милый, когда злишься. Ну веди же его! Ночь коротка!
Я услышал шаги и тихо вернулся на своё место. Теперь мне было ясно, чем промышляет этот разъевшийся заяц. Похоже, за свою свободу он готов был на всё, даже предать свой же народ. Я его не осуждаю, каждый выживает как может. Как и я…
Главное, что я теперь знал – он не волю надзирателей исполняет, а если не так, то значит, он не под их защитой. И, судя по всему, отчитываются о работе они постфактум, так что никто и не знает, что я тут.
Кровь резко разгорячилась, мышцы напряглись! Этой ночью я убью этих ублюдков! Спокойно! Что за дерьмо, Декс?! Меньше агрессии! Спокойно, малыш… спокойно… Бить нужно в самый неожиданный и благоприятный момент. Можем с этой любительницей зайчиков даже немного поиграть… может, что узнаем.
Скрипнула тяжёлая дверь, на пороге показался Ронт, взгляд его был холоден и равнодушен, без тени жалости или сопереживания. За его спиной я увидел огромную кабаниху. «А вот и наша принцесса…» – подумал я, немного сглотнув. Она едва ли свободно проходила через дверной проём! Даже крупный Ронт был малявкой на её фоне! Бесконечные складки жира свисали по бокам неприкрытым кожаным фартуком, бугрившимся двумя громадными грудями, дающими фору любому арбузу. Шерсть на громадных ручищах была опалена. Из вытянутой челюсти с круглым пятаком торчали четыре жёлтых клыка. Вся морда была оплывшей, морщинистой, покрытой множеством бородавок и наростов.
– Вытяни руки! – приказал Ронт.
Я послушался, и вскоре он защёлкнул стальные наручники на моих запястьях. Ещё одна проблема. Но нечего, по ходу дела разберёмся. У меня просто нет другого выхода. Как всегда.
– Вот, значит, кто у меня в гостях! – заговорила она. – Меня зовут Татана Файнетхут, можешь звать просто – Тата! Сегодня я твоя начальница, но прошу, не воспринимай меня как надзирателя! У нас куда больше общего с вами, чем с этими грубыми хищниками. И я постараюсь, чтобы тебе было комфортно в моей компании! – сказал он, облизнув тёмные обветренные от постоянного жара губы. Её маленькие влажные глазки без остановки рассматривали моё тело, пожирали его, раздевали… У меня непроизвольно всё сжалось внутри.
«А вот, значит, как себя чувствуют девицы… Действительно не очень», – подумал я.
– Я приду утром, – сказал мне Ронт. – До того ты во власти Татаны, – он кивнул ей, но она даже не посмотрела. – Не забудь, что на кону, и веди себя хорошо! – напоследок сказал он.
Попутно Тата без остановки, радостно похрюкивая, с гордостью рассказывала мне о своих владениях и о себе:– Заходи, заходи! У нас столько дел! – замурлыкала кабаниха, помахивая ладонью с мою голову. Внутри первые комнаты были заставлены стеллажами, наполненными инструментами и железными заготовками, среди которых виднелись и части кандалов, подобных тем, что были на моих лапах. Потолок был довольно высоким, с толстыми балками и толстым налётом сажи. Запах гари и угля резко бил в нос, я слышал шум потрескивающего горнила.
– Считай, всё, чем в Тирсе-од-Зейне пользуются, через мою кузню прошло. Да даже твои побрякушки на ногах я небось сделала, ха! Меня бы не было – всё встало бы! Вот такая я, уважаемая дочь Ивара Всеядного! – говорила она, махая жирными руками. – Раньше в столице даже сталь била! Но там баб за кузнецов не считали, вот и перебралась сюда. Наместник тут широко мыслит, очень далеко смотрит. Но там я для армии вещицы делала! С одной стороны, путное время было, ха-ха!
«Надеюсь, я не похож на слабоумного… Надо бы не переигрывать», – подумал я.– Невероятно! – подобострастно начал я, примеряя на себя маску впечатлённого зайчика. – Для армии, госпожа Тата? Мечи, как у хищников? Это, наверное, очень уважаемо!
– Ещё как! Ты, милый, даже и не представляешь! У меня с тех дней много дорогих друзей осталось! Да и тут ко мне один за другим наведываются. Да даже из центра приходят! Столько власти, сколько у меня, ни у одного надзирателя нет! Ха-ха! Ко мне даже наместник обращался, сам молодой тигрид Арис Крим из дома Чёрного когтя, представляешь!
«Наместник? Правитель города и здешних земель, значит. Арис Крим – запомним».
– А кандалы, госпожа Тата? Они же сами собой расширяются и сужаются, не уж то и это в этой кузнице делается? – с обожаемыми глазами спросил я, с трудом сдерживая рвотные позывы от кислой вони пота.
– Ну нет. Кую-то я их тут, а вот чары… – она замолкла, и маленькие глазки на мгновение кинули на меня подозрительный взгляд. – Ты, эта, узнаешь ещё много чего, если помощником хорошим будешь. Я ведь весьма добра к тем, кто хорошо работает, – сладко произнёс он, и глаза его скользнули по моему телу. – И кажется мне – язык у тебя будь здоров, раз ты так любишь разговаривать.
С трудом сдержав рвотные позывы, я сделал самое приветливое из всех возможных лиц и сказал, смягчив свой голос до смертельной приторности:
– Я постараюсь хорошо работать, – и прошептал: – Очень… постараюсь.
Её тут же бросило в жар, она развернулась, пряча лицо.
– Прекрасно, вот сегодня и начнём! – пылко ответила она.
Надо быть осторожнее, слишком спешу. Но зато я узнал, что это она куёт кандалы, но не накладывает эти… чары. И о том, что ей не стоит об этом много говорить. Надо постараться выудить из него столько информации, сколько возможно. Пока я её не убил… Или она меня.
«А ещё, по-видимому, в этой стране есть аристократия, хотя не уверен, что она является основой государства. Всё-таки они говорят об „империи“, значит, всё должно быть немного сложнее. Впрочем, рода и кланы вполне логичны в мире, где сила во многом определяется с рождения, – размышлял я, смотря на голую спину кабанихи, покрытую короткой шерстью».
– У вас там в бараках вообще ничего не знают? Ужас! Так просто не должно быть! Дом Чёрного когтя – первый дом Тирса! И пусть наш город находится далеко от столицы, но о нашем наместнике слышно даже там! Его называют следующим избранником Дигора первого Хищника! Прочат… – он подошел ближе и ухватил меня под локоть своими влажными руками с короткими толстыми пальцами, оканчивавшимися тёмными когтями, будто небольшими копытами, – титул следующего Святого Императора. Тирс-од-Зейн был маленькой деревушкой, неспособной разрастись из-за Тварей, устраивавших свои набеги, но только до того, как Арис стал во главе дома, будь спокойна душа его брата – Линдоса. К восемнадцати он уже сумел расчистить прилегающие районы, изгнать Тварей из первого круга и наладить добычу древесины и белых персиков на юге от Тирса, и разработать несколько хороших месторождений на севере, – с глубочайшим потением рассказывал он, то и дело прижимая меня ближе к себе. – Сейчас ему тридцать три, и он является одним из богатейших зверлингов Святой Империи Дигор, да и с каждым годом его позиции всё крепчают. Десятки его посадников на севере платят ему, пополняя казну. Его птицлинги на службе чуть ли не у каждого Рода южной части континента.– А Чёрный коготь – это сильный дом? – задал я очевидно тупой вопрос, и хряк посмотрел на меня соответственно.
– Значит, он правит в этих землях? Так быстро из деревушки к такому городу… Он, наверное, невероятный зверлинг, – поддакивал я.
Мы переступили порог следующей комнаты. Я слышал, как свинота пыхтела от натуги, она шла безумно медленно, и каждый раз я с опаской краем глаза следил, чтобы она не опрокинулась на меня и не раздавила, будто декоративную собачонку.
– Конечно! И дело не только в его разумности и дальновидности. Он невероятно силён. А его сражения отличаются изящностью и невероятной грацией… – Я почувствовал, как он задышал тяжелее, – И он изменился очень быстро, я слышала, что раньше он не выделялся особыми способностями. Без сомнения, он был поцелован Дигором. Двойной… Не важно, – она, похоже, опять чуть не сболтнула лишнего.
«Много же секретов у наших хозяев от своих глупых рабов. Такая осторожность впечатляет», – подумал я.
В следующей комнате виднелись запасы каменного угля в сбитых из досок коробах и стройно уложенные ряды поленьев. А затем, в следующей – самой большой, сама кузня: массивная печь располагалась в самом центре, в ней тлел уголь, сбоку стояли большие меха и рядом же несколько чанов с водой и наковальня. Рядом стояла стойка с молотками и щипцами, в жаре утопала раскалённая кочерга.
Сбоку, у одной стены, располагались шкафчики и стол, на котором, помимо мелких инструментов, виднелись полусгнившие объедки и обмусоленные косточки. Около дальней, за печью, я увидел стойку с только изготовленными инструментами: пилы и серпы, короткие ножи и различная стальная утварь. Оружия, естественно, не было.
Хотя на что я надеялся…
У правой стены стояла громадная стальная кровать с засаленным тряпьём сверху, целой грудой тряпья, несколько скрученных одеял заменяли подушки. Около кровати стоял деревянный стол из необработанной древесины, весь покрытый пятнами и сколами. На нём стояла мутная бутылка и два железных стакана, покрытые окисленными серыми разводами и рыжей рябью. Туда меня и повела Тата. Она сразу рухнула на кровать и ладошкой похлопала рядом, призывая меня присесть. Я сделал, что велено.
– Ты когда-нибудь пробовал вино? – спросила она, но ответила сама, не дожидаясь, словно в отработанной схеме, – Конечно же нет. Поверь, это дивный напиток. Он наполнен достоинством и… страстью, – томно проговорила свинья, пока разливала вино.
Я взял предложенный помятый стакан и принюхался – ничего подозрительного: аромат кислый и немного терпкий, довольно молодое вино и точно не дорогое. Но пить я не стал, только сделал вид – нужен трезвый рассудок.
– Так вот, каждый удар должен быть как один, понимаешь? Это действительно непросто, нужно чувствовать металл. А если чуть не то, то… – Мне это всё изрядно надоело, я сделал плавное движение кистью, и она замолкла.
– Госпожа, позвольте, я сделаю вам массаж. – уверенно сказал я, стараясь не кривиться от отвращения, – Откровенно говоря, я хочу вам угодить. Вы мне приятны… – После этих безусловно лживых, пропитанных лестью слов она совсем растерялась.
«Неожиданный поворот, да? – усмехнулся я про себя, видя шок в её глазах, – Ты даже не представляешь, чем кончится этот вечер».
– А! Я… – Пыталась она что-то выдавить, пока я забирался на кровать, заходя ей за спину.
Медленно развязал завязки кожаного передника – сначала наверху, затем внизу. Удивительно, но складки жира были даже на спине. Покрытая воспалёнными прыщами и старыми мерзкими рубцами, словно от какой-то нарывной болезни. Я приметил бутылку с маслом среди косточек и без разрешения прошёлся по комнате. Я чувствовал её горячий взгляд и не хотел продолжать, просто прикончить и всё! Но это опять Декс, я так не действую. Нужно увеличить шансы, коль решил идти ва-банк.
Я вернулся с небольшой бутылочкой из тусклого стекла, а она сидела всё так же, словно изваяние – произведение извращённого и крайне неумелого скульптора. Медленно я начал намазывать ей спину, шерсть там была короткая и редкая, либо вообще отсутствовала, оставляя проплешины. Затем я принялся наминать толстую шкуру снизу вверх. Особое внимание уделил плечам, затем шее, переходя на голову.
Я чувствовал, как она расслаблялась, как таяла в блаженстве. Вряд ли кто-то по своей воле делал когда-нибудь для этой свиноты подобное. Оттого всё оказалось так просто.
В какой-то момент я просто поднял руки над её головой и резким рывком накинул цепь наручников на шею! Потянул к себе, давя со всей силы, коленями обхватив её желейные бока. Она тут же принялась барахтаться, не понимая, что происходит. «Нет, сука, это не прелюдия!» Я впился челюстями сбоку в её ухо, дабы она не могла приложиться по мне своей черепушкой! Толстые руки беспомощно пытались достать, схватить меня за уши – но я их прижал, будто кот на охоте.
Ну что, повеселилась?!
Сдохни!
Внезапно я почувствовал, как её тело зашевелилось, нет… скорее, будто мясо под кожей начало бурлить, словно сбегающая каша. Я почувствовал, как напрягается тело, шея твердеет и пульсирует. Она оттолкнулась ногами! Мы вписались в стену с такой силой, что дом сотрясся, угрожая развалиться, словно карточный домик! Сука! Сильный удар! Но хрена тебе, жирная тварь! Я всё ещё цеплялся за неё, а она хрипела, словно харкающий кошка! Затем вновь ударила спиной в стену – я удержался, затем ещё, и тут уже я на мгновение отпустил коленями, и тут же, словно механическим рывком, она согнула торс вперёд!
Меня выбросило вперёд! Несколько кувырков по грязном полу, сбил стойку с заготовками, но тут же вскочил на лапы! А Тата неистово откашливалась, ухватившись за шею, затем бычьими, налитыми кровью и яростью глазками уставилась на меня. Я смотрел на неё спокойно, словно барс на соперника, но чем дольше – тем сильнее перетягивал на себя одеяло Декс. Желваки скребли от напряжения, кулаки сжимались и разжимались с такой силой, будто это могло бы как-то помочь! Рука скользнула под халат, и я уже держал белёное ребро, отложенное для Рихана.
А свинья изменялась: тело начало вытягиваться, спина выпрямилась, и жир уже не свисал мерзкими грудами, вместо этого шкура натянулась, показались правильные силуэты мышц, заплывших прослойкой сала. Только громадные сиськи висели, как две груши. Теперь она куда больше напоминала своего изначального предка – кабана: огромные широкие плечи, рельефные лапы с выпирающими мышцами. Даже клыки, до этого короткие, не представляющие существенной угрозы, выросли, напоминая теперь четыре небольших бивня.
– Лживый ублюдок! Решил, значит, поиграть?! А я была к тебе так добра! – заревела она, от высокого голоса не осталось и следа. – Ты не вернёшься в барак! Я сохраню на память твой сломанный таз!
– Иди на хер! – бросил я, одновременно с тем швырнув в неё угловатую заготовку для лопаты и дёрнувшись в сторону печи.
Она пригнулась, оперившись передними лапами о пол, совсем как дикая, и рванула на меня с свирепой яростью. Окружение будто сжалось, так огромна она была, я ощутил, будто на меня несётся смертельная, неукротимая лавина. Но страха не было, его сожрала жажда битвы Декса и хладнокровие Марка, словно две противоборствующие стихии воплотились во мне, оставив лучшее.
Мир замедлился, как тогда на дереве, я видел всё и вся, глаза перебегали с предмета на предмет в поисках спасения от нёсшейся горы. Я кинулся к печи, мышцы взревели! В руках мелькнул огонь – даже не почувствовал жар рукояти кочерги, красная полоса света прочертила воздух, подбрасывая светящиеся угли вверх. Тата зажмурилась, а я взревел:
– Да сдохни наконец!!!
Кочерга, раскалённая добела в конце, мягко, словно в масло, вошла в глаз Таты, а следом другая рука дёрнулась, и ребро вонзилось прямо в свиную ушную раковину с мерзким чваканьем. Но на том путь её не окончился, сила, с которой она летела на меня, продолжила нестись вперёд, даже после того, как мозг умер. Я выпустил железо и кость и обхватил её голову, стальная цепь впилась в её застывшую морду. Трещащие от потуги мышцы готовы были взорваться, лопнуть, будто плавательный пузырь, обжаренный на костре! Но я не упал, не оказался погребённым под этой тушей! Когти на ногах оставляли глубокие царапины на деревянном полу, вырывали дощечки, пока наконец движение не прекратилось.
Я отпрыгнул, тяжело дыша, а громадный труп рухнул с грохотом, поднимая пыль.
– Он явно не этого ожидал от сегодняшней ночи. Печально, – сказал я, присаживаясь, давая отдых ногам, – а ведь ей просто хотелось тра****ся.
А ведь мне явно не должно было хватить сил, чтобы остановить эту махину, как ни посмотри. Да и тот момент, когда время словно бы замедлилось… Уже второй раз.
– Да и силища эта? – я взглянул на свои тонкие дрожащие ручонки, – Как я сумел противостоять этой горе?
Неожиданно какое-то шуршание, исходящее от мёртвой горы, привлекло моё внимание. Голова её была повернута, и из рта с вываленным языком вихреватой струйкой вырвался поток, словно летящая река, сотканная из ветра. Она быстро бросилась ко мне, я было дёрнулся в сторону, но она оказалась быстрее – врезалась в мою грудь, кожа задрожала, мышцы во всём теле принялись сокращаться, я забился в конвульсиях. Но вскоре на смену жуткой дрожи пришло тепло и расслабление. Весь мир озарился, просветлел, и даже жирный труп у моих ног показался не таким уж отталкивающим. Но следом из трупа Таты вырвался другой поток, не похожий на первый. Словно плотная полоса чёрного тумана или дыма, не вихрившаяся, а будто втягивающая в себя свет, пожирая его.
– Нет! НЕТ! – непроизвольно вырвалось у меня, словно потревожил нечто забытое.
Он хлыстом впился в мою кожу и медленно впитался, принося с собой боль и жуткие сожаления, заставляя вспомнить обо всём плохом в обеих жизнях. И вскоре мир потемнел, пелена тьмы постелилась перед глазами. Сознание начало меркнуть…
– Нет… не сейчас. – лишь сумел сказать я напоследок.


Сознание втекало тонкой струйкой, я не мог двинуться. Наконец, разлепив веки, я увидел странную комнату, залитую голубым светом кристаллов на стенах. Окон не было, влажно, пахло сыростью – наверное, подвал или что-то в этом духе.
Я куда меньше, младше – может, лет шесть. Ручки, ножки скованны железными кольцами, вмонтированными в наклонный стол. Рот тоже связан.
Нет, не я – это малыш Декс. Даже младше, чем в первом воспоминании.
Впереди, передо мной, стояла высокое клетка, словно птичья, темная плотная материя, которой она была укрыта, выдавала очертания прутьев. В такой громадине мог поместиться медведь, не то, что птица. Сбоку, слева, высился блестящий стол с различными подготовленный медицинскими инструментами: стальные шприцы, жгуты, скальпели, зажимы и всё в этом роде.
Бам! Тс-сс…
Послышался удар из клетки и шипение. Странное такое. Не такое, как у змей, скорее, словно пересыпающейся песок.
Бам! БАМ!
Клетка сотрясалась, то, что было внутри, очень хотело выбраться. А моё сердце медленно покрывалось страхом и непониманием. Тревога стальными тросами стягивала мозг.
Где Лита?!
Где Фирс?!
Где Алем?!
Что ОН сделает со мной?!
Скри-ип! Дверь, спрятанная за клеткой, открылась, впуская тёплый свет зажжённых факелов, и тут же закрылась. Тук. Тук. Тук. Звонкие удары твёрдого каблука, кто-то медленно, словно растягивая удовольствие, шёл ко мне.
А я метался, бился, стараясь разорвать оковы, сломить стальные кольца. Но естественно, моё тельце не было на это способно.
– Ты уже пришёл в себя? Прекрасно, а то ты совсем не хотел засыпать, такой упёртый. – сначала я услышал голос, мягкий, нежный, мужской, – Твои друзья были куда покорнее. Но опыты над ними были скучнее. Ты же моя вишенка на торте! – он показался сбоку от клетки, в льняном халате, покрытом запекшейся кровью.
Тогда я не знал, кто передо мной, но теперь, когда словно вновь переживал тот момент вместе с Дексом, я мог сказать, кто был передо мной. Низкий лоб, выпуклая надбровная дуга, словно окружающая небольшие тёмные глаза, большая челюсть с плоским носом.
Шимпанзе – одно из умнейших животных моего прежнего мира, и похоже, в нынешнем его родственники не далеко ушли.
– Прошу прощения за внешний вид, господин требует результатов. Времени, как видишь, нет даже чтобы одеть чистое, – он сделал паузу, словно ожидая ответа, но мой рот был завязан, так что я промолчал, – На самом деле тебе повезло, – он подошёл к столу с инструментами и начал с интересом их рассматривать, – ещё никому не доводилось участвовать в столь дерзком эксперименте, как и проводить его! Ну, кроме богов, или кто там нас говорят создал.
Бам! Бам! БАМ!
Существо в клетке бесновалось, прутья дрожали, а лицо шимпанзида озарилось улыбкой.
– Слышишь, да? Оно нас понимает. Я никогда не сомневался в их разумности, жаль, что поймать больше практически нереально. Мне-то и это обошлось невиданно дорого, – он взял какой-то пузырёк с полки ниже и смочил жидкостью руки. Я почувствовал резкий запах спирта и уксуса. – Жаль, что тебе придётся забыть этот момент, ведь он ознаменует новый вех истории! Или ты умрёшь! Хох! – усмехнулся он и подошёл к клетке. – Но, стало быть, дам тебе увидеть то, что станет частью тебя. Или ты частью чего-то…
Он резким рывком сорвал ткань с клетки…!
Воспоминание начало расплываться, таять, и последнее, что я помню: истошный визг маленького Декса!

Глава 6. Жалкий
Очнулся я всё на том же месте с раскалывающейся башкой и сначала вообще не понял, где нахожусь и что происходит. Но быстро осознал произошедшее: громадная туша Таты бездыханной грудой валялась у печи, а из её головы всё так же торчала железная кочерга и… вот сука! Ребро, что я думал отложить для волка, сломалось!
«Надо пошариться тут, ну не может быть, чтобы в кузнице не было ножа», – подумал я, вставая.
Неожиданно я ощутил, словно моё тело стало легче, ощущалось иначе. Затем я прошёлся, и вес кандалов теперь совсем не чувствовался. Очень занятно… Первое, что пришло мне в голову – те странные потоки. «Один был светлым и полупрозрачным, а другой ровно наоборот – тёмным и дымчатым. И они впитались в меня, и я ощутил… такой прилив энергии! Что это вообще значит? – почёсывая отбитую голову, раздумывал я. – Да ещё и те воспоминания… Что та херова обезьяна сделала с этим телом?! Сука, в самый интересный момент! Так всегда, каждый чёртов сон норовит закончиться в самый интересный момент!» Тише! Тише. Это Декс беснуется, а мне стоит взять себя в руки.
И в первую очередь нужно отыскать что-нибудь похожее на оружие… хотя бы…
Я принялся изучать кузницу: тут оказалось мало интересного, найденные мной книги и стопки исписанных пергаментов прочесть возможности не было, я просто-напросто не знал этого языка, точнее Декс не знал. Очевидно – рабам образование ни к чему. Были наручники, как и мои, цепи, замки. Но среди окружающего хлама и бесполезных заготовок я наткнулся на что-то интересное: потертая, старая часть кандалов, подобного подобно тем, что были на моих лапах. Только у этого была разбита цепь. Нет, скорее даже срезана где-то посередине. Ровный, чёткий срез – невероятное мастерство.
– А это что такое? – спросил я у безмолвного куска стали.
На внутренней стороне, той, что обычно соприкасается с голенью, виднелись неизвестные надписи. Они были буквально выплавлены в стали, словно огненный отпечаток. Буквы, очевидно, сильно отличались от тех, что я видел в книгах и записях. Куда более изящные и завихренные, плавные и текучие, словно река. Видимо, именно они и были источником чар, судя по тому, что на свежих заготовках, висевших на стойке за печью, такого не было. А значит, кто-то их делает. И этот кто-то, скорее всего, в городе. И мне нужно его найти. Если я хочу победить Рихана, конечно. А это – без вариантов.
Щеки запылали, желваки напряглись! Сердце ускорило бой! Это плохо! Этот Декс, он слишком вспыльчивый! Черт! Его влияние хреново на меня действует! Разум должен быть холодным!
– Б**ть!
Сейчас некогда было рассуждать о психологических аспектах моей новой жизни, так что вместо этого я занялся более прозаичными делами. Оттащил жирную тушу Таты и опрокинул на кровать, словно бы она вполне счастливо спустилась в царство бога сновидений, если такой у местных имелся. А сам решил устроиться на балочной перекладине прямо рядом со входом.
«Он в любом случае вернётся. Ему нужно увести меня обратно. Вот тогда-то мы с ним поговорим, это явно будет проще, чем с Татой, – я посмотрел на её тело, что вновь расползлось, от той боевой мощи не осталось и следа, – тело этой дамочки изменилось прямо у меня на глазах, словно по щелчку пальцев. Ещё одна напасть. Если на такое способна какая-то свинья, то на способен волк?»
Время неумолимо текло вперёд. Я не знал, сколько до рассвета, ставни были закрыты, свет совсем не пробивался. Но вот по поводу встречи не волновался, она пройдёт успешно – я уверен.
До моих чутких мягких ушек долетел звук стукнувшей деревянной двери, и шаги привычные – заячьи, пусть и тяжелее обычных, и звон цепи – такой уже родной. Идёт. Приготовься! Я напрягся, пальцы впились в деревянную балку, лапы уперлись так, что мне приходилось поддерживать равновесие. Шаги приближались, а сердце предательски билось всё сильнее, как бы Декс не кинулся раньше времени.
Распахнулась дверь. Ронт вошёл фривольной походкой, ворочая нос от кислой вони мёртвой толстухи. Я же притаился наверху на балке, словно леопард в сухих зарослях.
– Эй! Ты там дрыхнешь что ли?! Давай поднимай свой зад, остался час до рассвета! – прогремел недовольно Ронт, словно у него было право указывать. Да хоть какие-то права.
Я не стал ждать неведомого сигнала, чуть наклонился вперёд: центр тяжести сместился, и сила притяжения потянула меня к полу словно молот, и в момент, как мои лапы почти оторвались от балки, я оттолкнулся что есть мочи! Бряцнула цепь, добыча обернулась с испуганными глазами, но я уже настиг моего испуганного зайчика!
Зацепил бедолагу цепью наручников за горло и потянул за собой, переворачивая в воздухе тело. Коснувшись лапами земли, я дёрнул руки, едва ли не разрывая связки, цепь словно мандолина бросила Ронта через меня, чуть не оторвав глупую головушку! Тот закувыркался, сбил и наковальню, и мехи, раскидал с грохотом железные заготовки и впечатался в каменную печь, едва не угодив в угли!
«Что это? Откуда?» – удивился я.
Невероятно… Похоже, я недооценил свою силу, и это всё после той хрюшки… Её… я думаю, это можно назвать «энергия», неплохо взрастила мой потенциал. Может, шанс на победу не так уж и мал. Хотя не стоит рассчитывать, что взрослый, опытный волкид будет хотя бы немного похож на этого разожравшегося кролика.
А тот попытался встать, по сытой морде стекала кровь. Глазами он то и дело что-то искал впереди. Наверное, меня, но ему это хреново удавалось.
– Ну что, теперь мы поменялись местами. И надеюсь, ты дашь мне некоторые ответы, тогда и смерть твоя будет быстрой, – говорил я, пока вальяжно шёл к бедолаге, он продолжал попытки встать, но всё время подводили колени, – А для начала нужно создать для тебя комфортные условия.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/lev-belin-33178393/travoyadnyy-tom-1-71173366/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.