Конфетка
Павел Николаевич Волченко
Иногда некоторые хотят покинуть этот мир. Случается. Бывает. А некоторые хотят, но боятся, что могут сделать что-то не так. И тогда не уйдут, а останутся инвалидами. И тогда на помощь приходит он, но… за всякое дело приходится расплачиваться…
Павел Волченко
Конфетка
Старик был сед. Вроде не скажешь о нем ничего больше. Старость, она на всяком по разному выглядит, каждый её по своему носит. Про кого-то скажешь: исшамканный, другого будут отличать вечно слезящиеся глаза, или дрожь рук, а у кого-то будет красен нос картошкой и будет о весь в рытвинах. А этот старик был сед и был он старик – все, больше ничего в нем не углядишь.
Старик восседал на стуле надменно, строго, с прямой спиной, но и тут он был какой-то недостаточный. Должна была быть в его руках трость – просто обязана! Но ее не было и приходилось смаргивать, чтобы прогнать от себя морок трости в руках.
Я сморгнул еще раз, посмотрел на необычного посетителя, тот даже глазом не повел.
– Вы прервались? – начал я, поигрывая ручкой. – Или это всё?
– Да – это все. Вы все правильно поняли, я хочу все закончить.
– Э-э… – растерянно потянул я. Нет, в принципе приход вышедшего из ума старо человека – это дело по своему даже привычное, но… Дедок вроде крепкий и лучше с ним поаккуратнее, да еще эта трость. Тьфу ты, черт! Нет же никакой трости! Еще раз мотнул головой.
– Доктор, – видимо восприняв паузу за размышления он решил форсировать события, и подтолкнуть меня в нужном направлении. – Я от вас многого не прошу, да и делать вы ничего не будете, разве что в самом крайнем случае. Уверяю вас!
Заверил он меня и должен был бы пошамкать сизоватыми губами, но отчего-то не пошамкал.
– И что же мне придется делать в этом самом крайнем случае?
– Контролировать! – чуть не по слогам продекламировал он и должен был бы и палец вскинуть. Я рефлекторно вскинул взгляд, но узрел в воздухе лишь пустоту. Руки седого старика все так же покоились на коленях. Однако до чего же обманчивый старик. – Я опасаюсь, что… что не все может пройти по плану. И тогда мне может потребоваться ваша э-э… помощь. Но только устно! Никакого физического контакта, понимаете?
Я кивнул, шаря глазами по кабинету. Лучше всего его было бы спеленать плащом, но тот висел слишком далеко, а сидеть на брыкающемся старике и вовсю голосить и звать на помощь – глупо и не солидно. Хотя можно и халатом. Я встал, сделал вид, что мне душно, расстегнул пуговицы на белой своей хламиде.
– Да, душно у вас. – поддержал меня старик и оттянул ворот белой, накрахмаленной рубахи. Его шея была тонкой, провисшей дряблой кожей вниз почти от самого подбородка.
Я сел на край стола, прикидывая: как это – прыгнуть прямо отсюда на это тщедушное, старое тело.
– Знаете, – начал я, чтобы хоть как-то разбавить неловкую тишину, – а предложение ваше весьма и весьма интересно. – я даже кивнул. – А вы как, ну это… задумали?
– В каком смысле? – любопытным вороном склонил он голову.
А действительно – в каком смысле? Смыслов-то много: как дошел он до жизни такой, как вообще это задумал, какими средствами решил покончить с жизнью? Вопросов много…
– Как вы решили исполнить задуманное? Ну и как вы себе представляете я буду вам помогать. – подражая его манере декламировать, добавил. – Консультировать.
– Ах, вы об этом? – тонкая, едва заметная гримаса разочарования. Видимо хотел он долго и нудно рассказывать о том, что де жизнь теперь не та, все плохо стало, дети квартиру его делят при живом хозяине. Но это все он пускай психиатру потом рассказывает, в дурке. Не терапевту такие тирады выслушивать. – Знаете, очень просто. У меня есть ноутбук. Вы свяжетесь со мной и будете все прекрасно видеть и слышать. – хм, однако старичок шагает в ногу со временем. – И если вдруг – тогда вы мне подскажете, как надо это сделать правильно.
– Ну-у… – я повернулся так, чтобы одна нога прочно уперлась в пол для рывка.
– О вопросе оплаты можете не беспокоиться. Вот! – и он быстрым, каким-то птичьим движением бросил на стол толстый, в два пальца, конверт. – это возмести ваши душевные муки с лихвой.
Я краем глаза обозрел раскрывшийся конверт. Оттуда глядело на меня весело и зелено. Наверное доллары. Я смерил старика взглядом еще раз и подумал, что он и правда смотрится совсем не дешево, но не до такой же степени!
Лениво толкнул ногтем конверт. Ведь же хочется, ой как хочется, но вдруг это какая-нибудь идиотская проверка? Может сейчас поналетит орава народу в черных масках, заломят руки за спину и предъявят обвинение в приеме заказа на эвтаназию. От нашей милиции всего ожидать можно. Закусил губу.
– Боитесь? – ласково спросил старик. – Да?
– Да. – я кивнул и понял, что пропал. Теперь он больше не проситель, теперь он радушный хозяин. Сейчас он бросится уговаривать, будет курлыкать, настаивать – время твердого «нет!» безвозвратно упущено.
– Там, – глазами на конверт, – двадцать тысяч. Это подарок. Дайте-ка. – я так же, ногтем, пододвинул конверт ему. – Пишем, – в сухонькой руке из ниоткуда появилось дико дорогое, золотое перо, – «Подарок доброму доктору, – пошарил взглядом по столу, уперся в табличку с моим именем, – Алексею Григорьевичу от благодарного пациента». Так, число, роспись – берите!
Я взял конверт и только потом подумал, что старик мог написать на конверте к примеру «Взятка» и с таким же успехом вручить его мне. Нет, не обманул. Все написано так, как было сказано, даже имя и фамилия моего щедрого пациента внизу приписаны.
– Иннокентий Евгеньевич, – он кивнул, – но я же еще ни на что не согласился.
– Это подарок. Берите. – радушно заулыбался Иннокентий Евгеньевич. – А я вам тут визиточку еще оставлю. Там мои контакты есть. Обычно я за компьютером по средам сижу. С двенадцати до двух. Знаете ли – это такая увлекательная вещица! Вы заходите, вместе порадуемся.
Он подмигнул, поднялся и весело пошел к двери. У порога остановился, обернулся:
– Заходите. – и подмигнул.
Я быстро спрятал конверт в ящик стола, еще и озирался при этом глупо, будто кто-то в мое отсутствие успел напичкать камерами весь кабинет.
Остаток дня я проработал как в коме, как во сне. Кивал, слушал, выписывал рецепты, дышал, а мысли были только о конверте и о цепком, птичьем взгляде старика.
Вечером, уходя домой, я забрал конверт из стола и положил его во внутренний карман плаща…
Время до среды пролетело неимоверно быстро, будто и не было его: глядь, а уже вечер вторника и завтра, уже завтра надо решать и решаться.
Я прохаживался у компьютера туда-сюда весь вече, а потом решил: ни в коем случае из дома связываться не буду! Только из Интернет кафе, причем чем дальше оно будет от дома, тем лучше. Удивился – значит я уже согласился!
В среду, по дороге на работу, я не ехал как обычная пассажирская сомнамбула. Вместо этого я глазел в окно, жадно цепляясь газами за названия на вывесках: «Молния», «Товары для дома», «Цветы», «Мясные полуфабрикаты» – все не то! Когда автобус свернул, я поймал взглядом ту самую, нужную мне вывеску, и прочитал её скорее из памяти, нежели чем с увиденного: «Интернет кафе» – зелеными стилизованными буквами на черном фоне. Не далеко, но и не близко: шесть остановок от больницы – в самый раз.
До обеда я скорее не работал, а маялся. Частенько задумывался, рука с ручкой зависала над недописанным рецептом, медсестра Рима косилась на меня удивленно.
– Рима, я вчера малость… – неопределенный жест рукой и Рима сразу успокоилась. Просто коллега малость перебрал вчера и сегодня мается.
– Алексей Григорьевич, да как же вы так? – чуть всплеснула руками, а в глазах ожидание полного отчета о вчерашней попойке.
– Ай. – отмахнулся и состроил горестную физиономию – должно хватить. Помялась, расстроилась, но вроде успокоилась, даже жалость в глазах промелькнула. Самое время воспользоваться моментом. – Рима Анатольевна, я сегодня на обеде задержусь.
– Конечно, конечно! – заулыбалась. Небось думает, что пойду до ближайшего ларька – здоровье поправлять. Ну и хорошо – лишний повод потрещать с подругами в регистратуре и от меня на весь день отстанет, да еще и остальные обо мне лишний раз справляться не будут. Я обрадовался, вот только чему?
Ждать автобуса у больницы я не стал. Спокойной прогулочной походкой добрел до угла, свернул и чуть бегом не припустился! Быстрой рысцой через дорогу, застыл на обочине как вкопанный, руку вскинул – попутка тормознула почти сразу.
Захотелось как в киношках крикнуть: «Гони!» и потом уже героически тыкать пальцем в лобовуху и чтобы тормоза на виражах визжали и черные дымные полосы на асфальте. Вместо этого я стыдливо промямлил: «на машиностроителей».
– Двести. – хватанул водитель нагло.
– Хорошо. – сам себе удивился я.
У Интернет кафе я, не глядя, торкнул кулаком с двум скомканными сотнями в волосатую лапу водилы и скоренько пошел к вывеске.
Два ряда компьютеров внутри, наушники, развешанные на невысокие перегородки меж столами, клавиатуры, мышки – все как и должно быть. Только посетителей ни одного – не время.
– Мне на два часа. – посмотрел на часы – только половина двенадцатого. – На три лучше.
– Сто двадцаэть. – жуя жвачку, лениво протянула молодая девушка за стойкой с непонятного цвета волосами. Я сразу протянул деньги. Опять же – мятые. Девушка брезгливо окатила меня густо накрашенным взглядом, алый маникюр нехотя ухватил скомканные шарики денег.
Я сел за компьютер. Тут же кольнул испуг – забыл визитку! Спешно охлопал себя по карманам, облегченно вздохнул, – не забыл.
Контакт нашелся сразу и даже светился приветливым зеленым цветом. Не придумав ничего лучшего, отправил смайлик. Тут же почувствовал, как на лбу проступила холодная испарина, ладони стали липкими, влажными.
Вместо ответа сразу пошел звонок, я спешно схватил с перегородки наушники, заметался взглядом по столу в поисках микрофона и только спустя пару секунд до меня дошло, что микрофон приделан к наушникам. Нажал на ответ, тут же на экране появилась слегка подтормаживающая картинка.
– Алексей Григорьевич? – утвердительно спросил Иннокентий Евгеньевич, и снова кольнула мысль: «ну должна быть у него трость, должна!».
– Да.
– Вас не видно. Жаль. Вы пораньше пришли? – странно было наблюдать на экране старика в подобном моему новомодном девайсе. Только без наушников, только штанга с черной мухой микрофона. Иннокентий Евгеньевич ждал, я был в замешательстве. – Вы наверное пришли отказаться?
– Нет! – выпалил я быстрее и громче чем следовало бы.
– Похвальная решительность. – он осклабился, продемонстрировав два ряда прекрасных белых зубов, столь неуместных на фоне его сизых губ. Да и самой улыбке был не место, если вспомнить причину этого разговора.
– А… – я замялся. Оказывается не так просто спросить: «как вы решили уйти из жизни?». Мне же, дураку, думалось, что только выйду на связь и Иннокентий Евгеньевич сразу предъявит мне шприц, полный яда, или сухо гремящий пластиковый пузырек со снотворным. Ничего такого не было и в помине: стол перед Иннокентием Евгеньевичем был девственно чист, позади, за стеклом на полках, виднелись аккуратные ряды книг с золотистыми корешками – больше ничего не видно.
– Вы хотите спросить меня: как?
Я кивнул, потом вспомнил, что он то меня не видит и торопливо сказал: «да».
– Алексей Григорьевич, я вас расстрою. – я напрягся. Сейчас было самое время заявить о аресте или еще о чем нелицеприятном. – Я решил еще пожить. О, о подарке не беспокойтесь – оставьте его себе.
– Ну тогда, – я привстал со стула, – я пойду.
– Подождите, подождите. – он откинулся на спинку кожаного кресла, сложил руки на впалой груди. – Вы бы хотели получать еще такие подарки? – я сел обратно, тупо кивнул, опять позабыв о отсутствии камеры. – Надо полагать вы сказали да? Правильное решение. – он подался вперед. – Условия подарков те же.
– Опять помогать вам? – спросил я тупо.
– Не совсем мне. Желающим. А их много.
– Даже так?
– Да, и даже не совсем так. Их тысячи! – он подался еще вперед, едва не распластавшись по столу и зашептал в самую камеру. – Десятки тысяч!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71153713) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.