Новые расследования в школе
Жан-Филипп Арру-Виньо
Трое французских школьников снова в деле! Похождения неугомонной троицы, начавшиеся в книге «Расследования в школе», продолжаются. По окончании 7-го класса Пьер-Поль Дежавю, интеллектуал и любитель поесть, уговаривает своих друзей – стеснительного, но решительного второгодника Реми Фарамона и умницу Матильду Блондан – принять участие в новых авантюрах.
Поэтому они втроём отправляются на поиски таинственной статуэтки в замках Луары, а затем едут в шотландский замок, чтобы помочь исследователю, который специализируется на экзотических существах, и заодно спасти детёныша тиранодона от незавидной судьбы. А в финальной истории Реми и Матильду подстерегают опасности, пока они выполняют обязанности телохранителей Пьер-Поля на конкурсе изобретений…
Найдут ли они загадочную статуэтку? Какие тайны скрывают стены шотландского замка Кийс? И какой экстраординарный объект изобрёл гениальный Пьер-Поль для конкурса?
Новая книга Жана-Филиппа Арру-Виньо, известного по серии «Приключения семейки из Шербура» и детскому фэнтези «Магнус Миллион и спальня кошмаров», выходивших в «КомпасГиде», увлекает динамичностью повествования, забавными ситуациями, яркими персонажами и прекрасным чувством юмора.
Переводчик Ира Филиппова сумела превосходно передать интонации героев и шутки автора, а иллюстратор Катя Варжунтович чудесно отобразила особенности каждого персонажа.
Жан-Филипп Арру-Виньо
Новые расследования в школе
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «КомпасГид».
Sur la piste de la salamandre
© Еditions Gallimard Jeunesse, 1995
P. P. Cul-Vert et le myst?re du Loch Ness
© Еditions Gallimard Jeunesse, 1998
Le club des Inventeurs
© Еditions Gallimard Jeunesse, 2000
© Еditions Gallimard Jeunesse, 2013
© Перевод, оформление, издание на русском языке ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2024
В поисках золотой саламандры
1. Последний день школы
Шёл последний учебный день, я заканчивала седьмой класс, и мне хотелось выть от тоски.
Терпеть не могу конец года! Конечно, это глупо, ведь я так ждала каникул. И вот они совсем рядом, а я бы всё отдала за то, чтобы отмотать учебный год обратно к началу.
Родители мне всё время говорят:
– Матильда! Ты сама не знаешь, чего хочешь!
И они, конечно, правы.
Но летние каникулы – это как новогодние подарки, о которых долго мечтал. Сначала каждое утро проходишь мимо витрины магазина, сгораешь от нетерпения, а потом, когда обнаруживаешь свою мечту под ёлкой, не знаешь, что с ней делать, и вот она уже лежит в дальнем углу шкафа или ящика с игрушками…
Наша старая добрая школа Шатобриана была уже наполовину пуста. Группки растерянных учеников слонялись по чересчур просторному двору. Учебники мы сдали, и школьные рюкзаки болтались за спинами, как сдутые воздушные шарики. Мрачная картина… Так и хочется вернуться в класс и написать какую-нибудь контрольную!
Тут я заметила Реми – под большим каштаном, в компании интернатских ребят. Он двинулся ко мне, небрежно жонглируя футбольным мячом.
– Здоров, Матильда, – сказал он и перекинул жвачку из-за одной щеки за другую. – Ты Пэ-Пэ не видела?
Реми Фарамон живёт в общежитии при школе. Он напускает на себя крутой вид: шнурки на кроссовках развязаны, джинсы все в дырках… А потом как шмыгнёт носом, как утрёт его рукавом рубашки – и сразу хочется протянуть ему платок и вообще как-нибудь о нём позаботиться. На педсовете в конце года (я присутствовала на нём как представитель нашего класса) мне пришлось побороться, чтобы Реми перевели в восьмой.
– Удивительный ты субъект, Фарамон, – заметил тогда Пэ-Пэ со свойственной ему добротой. – Я бы даже сказал, уникальный. Насколько мне известно, ты – первый неандерталец, который собирается сдавать экзамены на получение аттестата!
Что до самого Пэ-Пэ, то он гений. По крайней мере, лично он в этом совершенно уверен. С тех пор как ему исполнилось два года, он копит на собственную статую, которая будет стоять посреди школьного двора. Статуя в полный рост, как памятник Наполеону: рука покоится где-то в области печёнки, а внизу подпись: «Пьер-Поль Луи де Жанвье, почтивший своим неслыханным умом школьные скамьи сего скромного учреждения».
– Странно, – протянул Реми, когда я отрицательно качнула головой. – Я его уже три дня не видел. Даже в столовую не спускается, а это уж совсем на него не похоже.
– Я думала, вы с ним ночуете в одной спальне.
Реми фыркнул.
– Пэ-Пэ – в одной спальне с простыми смертными? Как же! Он так загордился из-за своих итоговых оценок, что его аж раздуло… И представь себе, добился, чтобы ему выделили отдельную комнату. Неделю назад перебрался туда со всеми вещами и теперь живёт в Морге.
Моргом интернатники называют школьный лазарет, маленькую комнатку с кроватью и умывальником рядом с кабинетом школьной медсестры мадам де Сталь.
– Может, он заболел? – предположила я, сама не слишком веря в эту версию.
– Ага, как же! Воспалением наглости и пороком нахальства! Просто забыл про нас с тобой, вот и всё.
В эту секунду прозвенел звонок – было восемь, и начинался первый урок последнего школьного дня.
– Эй, жених и невеста, вы на урок идёте? – крикнул кто-то. – Или так и будете обниматься?
– Филибер, – заорал в ответ Реми. – Ещё одно слово, и я тебе так вмажу, что подводная маска на лицо не налезет!
Мы переглянулись. Обоим одновременно пришла в голову одна и та же мысль.
– Может, навестим его по-быстрому?
С восьми до девяти у нас математика с месье Пиньо. Учителям в последний день работать хотелось не больше, чем нам – учиться, и я прекрасно знала, из чего будет состоять утренняя половина учебного дня: игра в слова, кроссворды, а потом ещё немного игры в слова… Картина не менялась уже примерно неделю, и я чувствовала, что скоро не выдержу и лопну от скуки. К тому же классного журнала уже несколько дней не было видно, так что никто не заметит, если мы прогуляем.
Реми огляделся по сторонам: двор постепенно пустел, и надсмотрщики[1 - Во французских школах к классам бывают приставлены воспитатели-надсмотрщики, которые следят за порядком на переменах и за тем, чтобы в интернате после отбоя никто не шумел и не бегал по школе. (Здесь и далее, кроме оговорённых случаев, – примеч. пер.)] тоже уже разошлись.
– Почему бы и не навестить? – проговорил он и потёр руки, мстительно прищурившись. – Дежавю стянул мой суперножик с восемью лезвиями. Я с удовольствием попрошу его, чтобы вернул ценную вещь, – очень вежливо, разумеется…
Ура, мы снова соберёмся все вместе – при этой мысли настроение моё сразу улучшилось. Мы втроём пережили за этот год такие приключения, после которых предстоящие каникулы казались просто скукой смертной[2 - См. книгу «Расследования в школе».]. Надо воспользоваться моментом, пока мы ещё здесь. Завтра всё закончится, и тоска продлится до самого сентября.
Ну, то есть я так думала… Как же сильно я ошибалась!
2. Изобретение Пэ-Пэ
Лазарет мадам де Сталь находится под самой крышей. Чтобы туда попасть, нужно было пройти по решётчатой галерее на втором этаже, толкнуть маленькую дверцу и подняться по старенькой шаткой лестнице, пропахшей эфиром и мазью от ушибов.
И как вообще Пьер-Поль может жить, когда вокруг так воняет лекарствами?
– Да тут всё ясно! – отозвался Реми. – Он готовится к тем временам, когда его гениальный мозг будет храниться в банке с формалином в музее естественных наук.
Вообще-то я не слишком впечатлительная, но запах медпункта всякий раз вызывает у меня неприятные воспоминания о зубоврачебном кресле и ветрянке.
К счастью, мадам де Сталь на месте не было, и мы быстренько на цыпочках пересекли кабинет и подошли к двери с матовым стеклом, за которой располагалась комната-изолятор – тот самый Морг, где Пьер-Поль устроил себе штаб.
– Ничего не чувствуешь? – спросила я, принюхиваясь.
– Как же не чувствую, лекарствами несёт.
– Да я не про это! Похоже, что-то горит…
– А, правда. Кажется, это из комнаты Пэ-Пэ.
Мы толкнули дверь и застыли на пороге, поражённые увиденным.
Комната была наполнена едким чёрным дымом, он лез в глаза и не давал толком разглядеть, что там вообще происходит. В углу стояла маленькая газовая горелка, и на ней что-то ужаривалось до состояния угольков. Жилую комнату это помещение напоминало весьма отдалённо – больше было похоже на склад, куда натащили кучу немыслимых предметов: парашютную ткань, спиральные пружины, непарные ботинки, альпинистские ледорубы, банки сардин в масле и миллион других вещей, ещё более удивительных…
Посреди всего этого, завернувшись в нечто вроде мешка, подпрыгивал и приглушённо стонал чей-то тёмный силуэт со шлемом космонавта на голове.
Мы выключили горелку, настежь распахнули окно и только тут узнали наконец Пьер-Поля.
– Господи, Пэ-Пэ, что ты творишь? – воскликнул Реми. – Решил нарядиться страсбургской колбаской?
Колбаска в ответ несколько раз сдавленно охнула, Пьер-Поль рухнул на кровать и стал извиваться подобно дождевому червю. Иллюминатор шлема постепенно запотевал, и за туманным стеклом с ужасом округлялись глаза, похожие на двух золотых рыбок в банке с мутной водой.
– Реми, скорее! Он задыхается!
Реми схватил чайную ложечку и её обратным концом поотковыривал кнопки, которыми иллюминатор крепился к шлему. Бедняга Пэ-Пэ был на свободе.
– Спасибо вам, друзья, – произнёс он, тяжело отдуваясь. – Если бы не вы, я бы погиб.
Тут мы с Реми не выдержали и расхохотались. У Пьер-Поля был такой гордый вид: на голове – шлем с откинутым забралом, а всё тело до самого подбородка закутано в спальный мешок. Мы помогли ему выбраться и обнаружили, что под мешком наш друг одет в пижаму. Со шлемом вышло сложнее: Реми тянул его изо всех сил, чуть шею Пьер-Полю не свернул, но защитный головной убор держался так прочно, будто его привинтили.
– Я вижу только один выход, – заявил Реми. – Пилить.
Пэ-Пэ вздрогнул от ужаса.
– Но ведь это нормальное физическое явление, – забормотал он. – Видимо, просто голова под давлением раздулась.
Реми на это заметил:
– Вообще-то за то время, что ты провёл в шлеме, твой гениальный мозг стал, наверное, похож на вакуумную упаковку телячьей печёнки… Какая потеря для человечества!
– Может, объяснишь, зачем ты всё это на себя нацепил? – предложила я.
– Вы ничего не смыслите в науке – и вряд ли меня поймёте, – сердито проворчал Пэ-Пэ. – Кто-нибудь, подайте мне, пожалуйста, очки! Спасибо… Боюсь, с вашими средними умственными способностями не постичь того, что вы сейчас услышите, но если коротко, то я проводил тестирование опытного образца.
– Опытного образца?
– Это был первый в мире тотальный спальный мешок. Моё личное изобретение, которое я планирую запатентовать.
– Ну, судя по всему, патентовать пока ещё рановато, – заметила я.
– Согласен… Пока что имеются кое-какие мелкие недоработки, но я их очень скоро отрегулирую, и вы сможете гордиться тем, что ассистировали при первых испытаниях изобретения, которое произведёт настоящую революцию в сфере походного инвентаря.
– Сфера походного инвентаря трепещет в предвкушении! – пошутил Реми.
– Да, – скромно кивнул Пэ-Пэ. – Иногда масштаб моей гениальности пугает меня самого… Вообще-то идея довольно проста. Но на продумывание деталей ушло немало времени и сил. Всем вам хорошо известны минусы классического спального мешка: голова вечно остаётся снаружи, она открыта холоду, сырости и укусам насекомых, не говоря уже о бесчисленной лесной живности, которая так и норовит воспользоваться ночной тишиной и проскользнуть в мешок через малейшую оставленную щель…
Голос Пэ-Пэ странно гудел под шлемом. Примерно таким же тоном месье Пиньо читает нам лекции на тему синусов и косинусов.
– И что же? – спросила я, поёжившись при упоминании мелких ползучих существ.
– А то: нужно нарастить спальный мешок, приделав к нему закрытый мотоциклетный шлем, соединить детали с помощью молнии, и тогда тело окажется герметично закрыто и защищено, как в настоящем скафандре.
– Блестяще! – прокомментировал Реми. – И вот этот самый скафандр ты примерял в тот момент, когда по счастливой случайности сюда пришли мы?
– Я поставил разогреть баночку квашеной капусты. А пока она разогревалась, решил испытать опытный образец. И тут на тебе: молнию заклинило! Без вас я мог бы пасть трагической жертвой науки и геройски возложить жизнь на её алтарь.
Я просто ушам своим не поверила! Квашеная капуста в восемь часов утра?!
– Да, что-то проголодался, – объяснил Пэ-Пэ. – К тому же надо было проверить надёжность газовой горелки.
– Ничего не понимаю, Пьер-Поль, – сказала я, обводя глазами нагромождение вещей в комнате. – А это всё зачем? И вообще, с каких пор ты увлекаешься походами?
– Это строжайшая тайна, – ответил Пэ-Пэ и прижал палец к губам. – Пока я ничего не могу вам сказать, хоть режьте.
Что в Пэ-Пэ ужаснее всего, так это его страсть к тайнам. Говорят, девочки любят секретничать, но куда мне до Пьер-Поля!
– Хорошо, что у тебя шлем на голове, – сказал Реми, как будто прочитал мои мысли. – Я бы тебе сейчас хорошенько врезал, чтобы отучить проводить эксперименты тайком от нас.
– Не забывай, что без нас ты бы погиб в жутких мучениях, – напомнила я. – Мог бы хоть спасибо сказать.
– И к тому же, – добавил Реми, – если кто-нибудь расскажет мадам де Сталь о твоих кулинарных экспериментах в Морге… Не думаю, что она будет рада, когда ты пригласишь её отобедать разогретой капусткой.
Пэ-Пэ обхватил голову руками и погрузился в глубокие раздумья. Из-за шлема можно было подумать, будто он держит в руках огромную тыкву, как в фильмах про Хеллоуин.
– Ладно, – наконец решился он. – Ладно… Сдаюсь под натиском уговоров… Вот только место тут не самое надёжное. Мадам де Сталь может появиться в любую секунду.
Он встал, выглянул в приоткрытую дверь и, успокоенный, вернулся обратно.
– Пока всё тихо… Мне понадобится некоторое время, чтобы привести комнату в порядок. Давайте встретимся завтра ровно в полдень в кафе у школы. А до тех пор попрошу вас соблюдать максимальную секретность относительно того, что вы здесь видели и слышали. Думаю, не стоит и упоминать, что речь идёт о сверхконспиративной встрече! Будьте предельно осторожны и не опаздывайте… Для большей согласованности давайте сверим часы. Мои идут с безупречной швейцарской точностью, и на них сейчас восемь часов сорок девять минут.
Мы приняли его странные условия. Любовь Пэ-Пэ к таинственности – это ещё полбеды: куда хуже его страсть к театральным эффектам. Но мне так не терпелось узнать, о чём всё-таки идёт речь, что я решила ему не перечить.
– И последнее: я, конечно же, приду в маскировке. Действовать в открытую слишком рискованно. А чтобы вы меня узнали, в руке у меня будет цветок в горшке. Вопросов нет?
Реми задумчиво покачал головой.
– Пэ-Пэ, – проговорил он. – Мне иногда не верится, что ты существуешь на самом деле.
– Знаю, старик, знаю. Бывают дни, когда я сам поражаюсь тому, как могла подобная интеллектуальная мощь сконцентрироваться в одном хрупком теле… Но ты привыкнешь, вот увидишь.
С этими словами Пьер-Поль вытолкал нас за дверь.
3. Секретное свидание
Вообще-то для сверхсекретного свидания место можно было подобрать и получше.
«Синий попугай» – маленькое старомодное кафе, выходящее террасой на улицу, где расположена наша школа. Это сюда по средам после уроков Реми приходит играть в настольный футбол с Филибером и другими интернатниками.
В тот день терраса была занавешена шторами лимонного цвета, мы заказали по клубничному коктейлю и расположились за столиком, из-за которого было удобно смотреть на часы, висящие над прилавком.
– Без пяти, – мрачно заметил Реми. – Классно он нас провёл. Вот увидишь, он не придёт.
Реми всегда такой – чуть что, сразу падает духом. Лично у меня никак не шли из головы странные вещи, которыми была завалена комната Пэ-Пэ, и его таинственный вид. Я поймала себя на том, что всё утро не свожу глаз со стрелки наручных часов и с приближением назначенного времени встречи сердце у меня стучит громче и громче. Обычно идеи, рождающиеся в запутанных извилинах мозга Пэ-Пэ, приводят к катастрофам, я это прекрасно знала, но всё равно сейчас мне нестерпимо хотелось поскорее стать на несколько минут старше.
Ровно в полдень дверь кафе распахнулась, и на пороге появился тип, похожий на бойскаута, в шортах и военных ботинках. Он сгибался под тяжестью огромного растения в кадке и с опаской оглядывался.
– Пэ-Пэ! – закричал Реми, придвигаясь ко мне, чтобы освободить место на скамейке. – Что это ты на себя нацепил?
– Это моя старая скаутская форма, – объяснил Пэ-Пэ, понизив голос. – Немного жмёт в подмышках. Но как вы меня узнали?
– По-моему, на свете нет ни одного другого скаута, который носил бы на голове мотоциклетный шлем и таскал с собой двухметровый папоротник!
– Ничего другого не нашлось, – сказал Пэ-Пэ. – Пришлось одолжить растение у мадам де Сталь.
– А шлем-то? – спросила я, еле сдерживая смех.
– Так и не смог снять, – признался Пэ-Пэ. – Но зато какой камуфляж, а? Да и вообще, умение приспособиться к обстоятельствам всегда было отличительной чертой великих умов человечества.
– По крайней мере, незамеченным твоё умение приспособиться точно не осталось, – ухмыльнулся Реми.
С появлением Пьер-Поля все разговоры в кафе действительно умолкли, и посетители в недоумении поглядывали в нашу сторону.
– Для месье – газировку с трубочкой? – насмешливо поинтересовался официант у Пэ-Пэ. – А для растения – воду с газом или без?
Мы дождались, пока официант отойдёт подальше, и набросились на Пэ-Пэ с вопросами.
– Терпение, друзья мои, терпение, – проговорил он, пытаясь просунуть трубочку под шлем. – Газетные ларьки открываются только через полчаса. До их открытия вы ничего не узнаете.
Наконец он победил трубочку и разом втянул в себя чуть ли не полбутылки газировки.
Его кривляние начинало всерьёз действовать мне на нервы. Я собралась было ему об этом сказать, но тут он выдернул трубочку изо рта и снова заговорил:
– Воспользуемся минутами ожидания, чтобы кое-что обсудить. Скажите мне, каковы ваши планы на каникулы?
– Каковы мои планы? – переспросил Реми, пожимая плечами. – Мать, как обычно, на мели, так что…
– Я уезжаю только в августе, – сказала я. – Поедем на Луару, как всегда.
– Превосходно! – воскликнул Пэ-Пэ. – Просто превосходно!
Лично я не видела ничего превосходного в том, чтобы до августа проторчать дома, лёжа в постели или сидя в одиночестве перед телевизором: грызть ногти и смотреть с утра до вечера дурацкие телепередачи. Пэ-Пэ что, всё-таки сошёл с ума?
– Это идеально совпадает с моими собственными планами! – объяснил он. – Если подытожить сказанное вами, в ближайшее время вы оба свободны как птицы, правильно?
– Слушай, Пэ-Пэ, – раздражённо одёрнул его Реми. – Может, хватит уже нас мариновать?
– Ещё несколько секунд терпения, – сказал Пэ-Пэ, поднимаясь со стула. – Вот сейчас я куплю газету, и можете оба с благоговением целовать мне ноги.
– Матильда, – проговорил Реми, глядя, как удаляется в направлении газетного ларька пухленькая фигура Пьер-Поля. – Он, похоже, всё-таки двинулся. Ему пора не форму скаута носить, а смирительную рубашку.
Честно говоря, я уже и сама начинала сомневаться в нормальности Пэ-Пэ.
– Математикой перезанимался? – предположила я. – Мозг прогнулся под тяжестью квадрата гипотенузы… А может, это всё из-за шлема? Сосуды в голове пережало?
Мы на мгновенье притихли. Конечно, Пэ-Пэ – один из самых невыносимых людей, которых я знаю, но всё-таки печально было наблюдать, как совсем ещё юный человек, полный планов и надежд, у тебя на глазах лишается разума… Говорят, когда приближается лето и наступают жаркие дни, самые обычные люди вроде нас с вами могут вдруг съехать с катушек: они начинают безо всякой видимой причины поджигать деревья в лесу или нарезать детей ломтиками, чтобы изжарить их в оливковом масле…
Неужели нечто подобное случилось и с Пэ-Пэ?? Я невольно отшатнулась, когда он вернулся и уселся обратно на своё место, победоносно размахивая в воздухе купленной газетой.
4. Охота за сокровищами
– Друзья мои, – торжественно начал Пэ-Пэ. – Наконец настал тот час, когда вы обо всём узнаете. Для начала примите тот факт, что перед вами сидит не Пьер-Поль Луи де Жанвье, звезда седьмого «Б», а будущий победитель величайшей охоты за сокровищами, когда-либо проводимой на территории Франции!
Он выдержал паузу, оценивая эффект, который произвели его слова.
– Впрочем, не будем забегать вперёд. Хотя наш дорогой Фарамон и не питает особой страсти к чтению, вы, несомненно, знаете газету «Депеша», на которую уже не первый год подписана моя многоуважаемая сестра Роз-Лиз де Жанвье. В прошлое воскресенье я заглянул к ней в гости и по стечению обстоятельств, которое правильнее будет назвать счастливым совпадением, наткнулся там вот на эту статью.
Он достал из кармана листок бумаги, сложенный вчетверо, и протянул нам.
– Понятное дело, я мог бы пересказать вам содержание статьи в той краткой и блистательной форме, к которой у меня есть особый талант, но, думаю, вам будет лучше самостоятельно ознакомиться с данным текстом.
– Будем очень тебе признательны, Пэ-Пэ.
– Не хочу тебя оскорблять, мой бедный Фарамон, но я часто спрашиваю себя: как же так вышло, что в результате двадцати столетий существования культуры на свет появилась такая фаршеобразная субстанция, как твой мозг?
Реми открыл было рот, чтобы ответить, но разве есть в мире человек, способный переговорить Пьер-Поля Дежавю? Проглотив вертящийся на языке грубый ответ, Реми погрузился в чтение статьи.
Все – на поиски золотой саламандры!
Этим летом наша газета организует для своих читателей охоту за сокровищами. «Золотая саламандра», работа великого скульптора Роберто Болоньезе, спрятана где-то во Франции. О начале охоты вы узнаете из выпуска от 6 июля, в котором будет опубликована первая подсказка – впрочем, разгадать её смогут лишь самые эрудированные. Охотники за сокровищами отправятся в путешествие по прекрасным регионам Франции, и по пути им будут встречаться новые подсказки, которые в конечном итоге приведут к сокровищу, и – кто знает? – возможно, именно вы станете обладателем «Золотой саламандры», уникального и поистине бесценного произведения искусства.
– Ну? – промолвил Пэ-Пэ, обводя нас взглядом героя-победителя. – Что скажете?
– Классно, – согласился Реми. – Я думал, что охотники за сокровищами бывают только в книжках… Но… Какое сегодня число?
– 6 июля, вот какое! Понимаете теперь, почему я заставил вас дожидаться открытия газетных ларьков?!
– Пэ-Пэ, – сказала я. – Честно говоря, я думала, что ты затеваешь какую-то ерунду. То есть все эти вещи у тебя в комнате…
– Моё походное снаряжение: всё самое необходимое для успешной охоты за сокровищами!
– Ясно. Но, буду откровенной, я не очень понимаю, каким образом это касается нас с Реми.
– Что значит «каким образом»? Вы же отправляетесь на поиски вместе со мной! Не скрою, у меня было намерение действовать в одиночку, но ваше провидческое вмешательство в ход эксперимента заставило меня пересмотреть планы. В конце концов, ведь девчонка всегда может пригодиться – например, пришить пуговицу, а Фарамон уже доказал, что при необходимости способен донести что-нибудь тяжёлое.
– А, то есть мы тебе нужны в качестве слуг? – возмутилась я. – Вот спасибо, дорогой Пэ-Пэ!
– Даже Стэнли[3 - Генри Мортон Стэнли – знаменитый путешественник и журналист, исследователь Африки.] нанимал аборигенов, когда направлялся в неизведанное сердце Африки! И потом, это ведь такая честь для вас – посредственных личностей – разделить мою славу!
– Ты, Пэ-Пэ, совсем обалдел?! – возмутился Реми. – Я не намерен работать твоим носильщиком. И к тому же как мы, интересно знать, доберёмся до цели? Тут сказано, что сокровище спрятано где-то во Франции. Довольно размытое указание места!
– Я всё продумал, – заявил Пьер-Поль. – Мы с Реми возьмём напрокат мотороллеры, а ты, Матильда, поедешь на своей мобилетке[4 - Mobilette – французская марка мопедов.]. Немного денег на карманные расходы, палатка, мой тотальный спальный мешок, несколько банок с консервами, вот мы и готовы! «Золотая саламандра», наша встреча неминуема!
– Звучит заманчиво, – протянула я и добавила с нескрываемой грустью: – Вот только родители меня ни за что не отпустят.
Энтузиазм Пьер-Поля, конечно, немедленно передался и мне. Охота за сокровищами… Поездка на любимой мобилетке через всю Францию… Приключение… Опасность… Бесценная награда в виде «Золотой саламандры»… Но я уже слышала голос родителей, всегда таких рассудительных и благоразумных: «Чтобы девочка, одна, без взрослых, отправилась в компании двух мальчиков таскаться по дорогам Франции? Даже не думай!»
Вообще-то это ужасно несправедливо: ведь девочки куда серьёзнее и взрослее, чем мальчики, но им всегда всё можно, а нам – ничего, и это только потому, что мы девочки! Я не завидую, нет! Но вот предложите-ка ребятам из нашего класса попробовать надеть юбки и нацепить на голову дурацкие разноцветные заколки – тогда и посмотрим, какие они любители приключений!
– Ты как хочешь, – произнёс Реми после долгой паузы. – Но я решил твёрдо: без Матильды никуда не поеду. Едем все втроём – или не едем совсем.
Я даже рот раскрыла от изумления, когда услышала от него такое. Это было так мило со стороны Реми, что я приняла реше-ние: пускай мне понадобится заново развязать Столетнюю войну[5 - Война между Англией и Францией, которая длилась с 1337 по 1453 год.], но мои родители просто обязаны сказать «да»!
– Я ценю твой рыцарский пыл, старик Фарамон, – произнёс Пэ-Пэ. – Но, думаю, такая жертва не понадобится. Ты же знаешь Матильду: немного притворных слёз и женских хитростей, «ну пожалуйста, дорогой папочка!» – и дело в шляпе!
Вот бы слова Пэ-Пэ оказались правдой! Обычно мне и в самом деле легко удаётся выкручиваться из сложных ситуаций. В школе меня вечно подсылают к учителям, чтобы попросить перенести срок сдачи задания или сократить меру тяжести наказания. Пэ-Пэ называет это женскими хитростями, а я – дипломатией. Если хорошенько постараться, я сумела бы продать лысому человеку бигуди. Вот только убедить в чём-нибудь родителей – это посложнее, чем договориться с целой армией лысых…
– Ну а теперь, – сказал Пэ-Пэ, – второстепенные проблемы в сторону, и давайте перейдём к сути вопроса.
Он развернул на столе сегодняшнюю «Депешу». На второй странице была размещена фотография грузного мужчины с мешками под глазами и окладистой бородой, который держал в руках статуэтку дракона. На голове у дракона была корона, а из пасти извергалось пламя.
– Смотрите: Роберто Болоньезе и «Золотая саламандра»! – воскликнул Реми. – Представляю, как все попадают, когда увидят эту штуковину на телевизоре у нас в гостиной!
– И не мечтай, – одёрнул его Пэ-Пэ. – Трофей экспедиции по праву принадлежит её руководителю. Статья первая Устава общества искателей приключений и охотников за сокровищами, чьим основателем, президентом и единственным членом я являюсь.
– Вместо того чтобы ссориться и спорить, лучше помогите мне разгадать подсказку! – перебила я Пьер-Поля.
В качестве первого ключа в газете напечатали какую-то китайскую головоломку. Вот как звучал её текст:
Чтоб знать, где поиск свой начать,
Холм Цезаря найди сперва.
Студёною порою там
Цветут Луары берега.
– Ну и что это за бред? – спросила я.
Пэ-Пэ задумчиво покачал головой.
– Понятия не имею. Задачка почти такая же непробиваемая, как мои герметичные водонепроницаемые суперчасы.
– Да ты поэт, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми.
Несколько секунд мы сидели молча, снова и снова перечитывая текст загадки.
– Прошу меня простить, – пробормотал наконец Пэ-Пэ. – Я ни слова не понимаю.
– Кажется, я знаю, – медленно произнесла я.
Пэ-Пэ недоверчиво на меня покосился.
– Да, – повторила я. – Мне всё ясно. Нужно бежать к месье Корусанту. Без него нам не обойтись.
5. Месье Корусант раскидывает мозгами
Месье Корусант всегда был моим любимым учителем. Это очень добрый и справедливый человек, большой оригинал, всегда невероятно стильно одетый, и к тому же страстный любитель книг и котов. Благодаря ему история и география – наши самые любимые предметы: он знает столько всего, что можно подумать, ему доводилось играть в шахматы с самим императором Наполеоном, а вождя Верцингеторига[6 - Верцингеториг – вождь кельтского племени арвернов, противостоявший Юлию Цезарю в Галльской войне (58–50 до н. э.).] он и вовсе знал с младенчества.
В этом году нам особенно повезло: месье Корусант был нашим классным руководителем. Это с ним мы ездили в Венецию, и это он позволил нам разгадать тайну крипты[7 - См. книгу «Расследования в школе», повесть «Сокровище школьного подвала».]. Мы многим ему обязаны, и на этот раз я тоже была уверена, что он не откажется нам помочь.
Месье Корусант живёт в маленьком нескладном домике, спрятанном в зарослях кустовых роз и дикого винограда. Мы нашли его в саду, с пробковым шлемом на голове и в таких широких шортах, что худые ноги выглядывали из-под них, точно палочки.
– Мадемуазель Блондан! Де Жанвье! Фарамон! – воскликнул учитель, увидев нас. – Стойте, не двигайтесь!
Мы застыли на месте, растерянно переглядываясь. Какой странный приём… Затаившись в типичной позе охотника на диких кошек, месье Корусант взмахнул над головой чем-то вроде сачка с длинной ручкой. Он резко разрубил этой штукой воздух и, издав коротенькое «оп!», мягко опустил сачок на старый гипсовый бюст, установленный на колонну посреди лужайки.
– Входите, входите, – сказал он наконец, утирая пот со лба. – Поймал: редчайший вид бабочки, живущей на розовых кустах, я три дня её караулил!
Подхватив добычу за крылышки, он бросил её в сумку, висящую на плече.
– Настоящее украшение моей коллекции. Ну садитесь же. Каким добрым ветром вас сюда принесло?
Мы уселись в тени вишни и получили по стакану свежего лимонада. Я вкратце изложила причину нашего визита.
– Охота за сокровищами? Какая захватывающая вещь! И какая жалость, что я уже не так молод. Я бы с радостью составил вам компанию. «Золотая саламандра», говорите?
– Да, – ответил Пэ-Пэ. – Работа мастера Роберто Болоньезе, великого скульптора. Только я боюсь, что затея почти безнадёжная. Мы не знаем даже, с чего начать.
– Мой юный друг, вам следует уяснить себе, что именно трудности делают наше существование увлекательным. Ведь даже Рим был построен не за один день, правда?
– Кстати о Риме, месье Корусант, – вмешался Реми. – Не могли бы вы помочь нам расшифровать этот бред?
Месье Корусант с любопытством поправил на носу очки и зычным голосом прочёл напечатанные в газете строки:
– У-хум, ну-ка посмотрим… Бред, говорите? «Чтоб знать, где поиск свой начать, / Холм Цезаря найди сперва, / Студёною порою там / Цветут Луары берега…» В самом деле, несколько запутанно. Первое, что бросается в глаза, – это то, что мы имеем дело с четверостишием, написанным четырёхстопным ямбом весьма низкого качества.
Это нам ну ни капли не помогло. Месье Корусант задумчиво почесал подбородок. Мы, затаив дыхание, ждали, что он скажет: уж если даже наш умнейший учитель не справится с загадкой, с поисками сокровища можно попрощаться.
– Ну-ка, ну-ка, – повторил он. – Давайте разбираться по порядку. Для начала поиска нам необходимо какое-то географическое название. «Холм Цезаря» вполне может оказаться именем собственным и переводом какого-нибудь древнего названия… Лично я бы предложил Цезародунум. Память моя, конечно, уже не так сильна, как прежде, но я помню, что именно так во времена Римской империи называли город Тур, главный город французской исторической области Турень.
– Ну конечно! – воскликнул Пэ-Пэ. – И как я сам не сообразил?
У нас у всех глаза сияли от волнения. Благодаря месье Корусанту теперь мы знали, где начинать поиски.
– «Тур, – отбарабанил Пэ-Пэ, – сто тридцать две тысячи шестьсот семьдесят семь жителей, всемирно известен своим бархатом, сладкой выпечкой и паштетами…»
– Отлично, де Жанвье, – похвалил Пэ-Пэ месье Корусант. – И, кстати говоря, наша гипотеза подтверждается четвёртой строкой стихотворения, вот этой: «Цветут Луары берега».
– Ну хорошо, – сказал Реми, которого определённо разозлило выступление Пэ-Пэ на тему Тура. – Но ведь это большой город. Где там искать?
– Узнаю? ваш вспыльчивый нрав, Фарамон. Но не забывайте слова Лафонтена: «Порой терпеть и ждать / Ценней бывает, чем метать и рвать»[8 - Завершающие строки басни Лафонтена «Лев и крыса».]. Остаётся всего одна строчка, третья. Она в самом деле выглядит довольно непонятно, но я уверен, что именно в ней содержится подсказка.
– Вы так думаете? А по-моему, это какая-то лапша на палочке.
– Да будет тебе известно, старик Фарамон, – с умным видом прогнусавил Пэ-Пэ, – что «студёная пора» на литературном языке означает зиму. Хотя вряд ли тебе знаком этот язык…
Тут уже решила вмешаться я. Нашли где ссориться: в гостях у месье Корусанта!
– Твоя «зима» ничего не объясняет. Как могут берега расцвести среди зимы? Если, конечно, это стихотворение не про какое-то волшебство.
– Ну конечно! – вдруг воскликнул месье Корусант и хлопнул себя по лбу.
Дрожа от волнения, он нагнулся к нам, чтобы поскорее поделиться своим открытием.
– Благодарю вас, мадемуазель Блондан! Позвольте поцеловать вас в лоб!
Он исполнил это, и я даже покраснела от его похвалы. Что я вообще такого сказала?
– Именно волшебство! – продолжал учитель. – Речь идёт о чуде! Лето святого Мартина! Представьте себе, мои дорогие дети, в Туре в IV веке жил достопочтенный епископ по имени святой Мартин, так вот он прославился тем, что поделился своим плащом с нищим. А когда он умер, тело его повезли на лодке по Луаре, и тут – о чудо! – деревья на берегах реки стали расцветать, несмотря на то что на дворе стоял ноябрь[9 - Благодаря этой легенде во Франции «летом святого Мартина» часто называют тёплые осенние дни.]. Вот вам и расшифровка последней строчки.
– Великолепно! – воскликнул Пэ-Пэ. – Позвольте, месье, выразить восхищение вашей прямо-таки фараоновской эрудицией!
Учитель в ответ застенчиво кивнул и произнёс:
– Мой дорогой де Жанвье, вы мне льстите. Это всего лишь скромный вклад старого учителя в вашу увлекательнейшую авантюру… Теперь мне будет хоть чуть-чуть менее обидно, что я не могу сопровождать вас в дороге.
– Давайте подытожим! – сказала я, чтобы нахлынувшие эмоции не отвлекли нас от главного. – Цель: Тур, на берегах Луары. Там ищем место, посвящённое чуду святого Мартина, а дальше – разберёмся!
Как же всё оказалось просто, когда за дело взялся месье Корусант! На радостях я чуть было не забыла про самое главное: мне же ещё предстояло как-то уговорить родителей отпустить меня в путешествие.
– Погодите-ка, – сказал месье Корусант, поднимаясь. – У меня есть одна вещь, которая, возможно, будет вам полезна.
Он скрылся в доме и через некоторое время вернулся – шёл и сдувал пыль с обреза толстой книги.
– Это исторический путеводитель по области Турень и долине Луары. Здесь вы наверняка найдёте всё, что понадобится в поисках.
Сказав это, учитель повернулся ко мне:
– А это для вас, мадемуазель Блондан. В конверте – письмо к вашим родителям и официальное командировочное предписание от имени классного руководителя, в котором говорится, что я отправляю вас в исследовательскую поездку для подготовки доклада о замках Луары, назначенного на начало следующего учебного года… Полагаю, подобный документ может вам пригодиться? – спросил он и подмигнул.
Милый месье Корусант! И как он только догадался? С таким письмом я была спасена: родители не смогут мне запретить исполнить поручение нашего уважаемого учителя.
– Ну что ж, удачи, мои юные друзья, – сказал он, провожая нас до калитки. – Мне ещё предстоит классифицировать нескольких бабочек и поработать над очерком на тему римских монет, который я запланировал закончить этим летом. Буду с нетерпением ждать от вас вестей. Держите меня в курсе того, как продвигается экспедиция, хорошо?
Мы торжественно пообещали ему писать.
Теперь вы понимаете, почему я, Матильда Блондан, ученица седьмого «Б» школы имени Шатобриана, решилась взяться за перо. Я буду в мельчайших подробностях записывать все наши приключения и в сентябре передам эти записи месье Корусанту. Хоть он и не может поехать вместе с нами, я ему всё-всё расскажу, он это заслужил!
6. В путь!
Я спешно занялась подготовкой к путешествию. Другие кандидаты могли к этому моменту, как и мы, разгадать загадку «Депеши», поэтому нельзя было терять ни минуты: не хотелось бы явиться на берега Луары последними!
Письмо месье Корусанта произвело на моих родителей должный эффект. Они дали мне ровно неделю, ни днём больше, и снабдили тысячей советов и огромной аптечкой с йодным раствором, мазями от ушибов и кремом от комариных укусов. Мама вечно боится, что со мной произойдёт что-нибудь ужасное.
Я откатила мобилетку в сервис, чтобы её проверили перед дорогой, сложила в рюкзак всё необходимое и через два дня встретилась с Пьер-Полем на вокзале.
Мы решили для экономии драгоценного времени доехать до Тура на поезде. Реми, у которого вечно нет денег, должен был довезти до пункта назначения его дядя Фирмен. Мопед и мотороллер мы заранее сдали в багажный вагон, и я, как всегда, явилась на вокзал с большим опозданием. Когда я выбежала на платформу, пошатываясь под грузом рюкзака, поезд уже тронулся.
Я еле успела заскочить в последний вагон – и двери тут же автоматически захлопнулись у меня за спиной: вот успела так успела!
– Отличное начало, – приветствовал меня Пэ-Пэ, когда я наконец добралась до нужного купе. – Ты чуть не сорвала всё наше предприятие! Сделаю себе пометку: никогда не полагайся на женскую пунктуальность.
– Я смотрю, моё опоздание не испортило тебе аппетит, – нанесла я ответный удар, тяжело опускаясь на сиденье.
Пьер-Поль постелил на колени клетчатую салфетку и был занят тем, что раскладывал на половине багета кружочки колбасы. На столе ждали своей очереди баночка паштета, две куриные ножки и связка бананов.
– А! Экстренный перекус, – объяснил он, вгрызаясь в бутерброд. – Не знаю почему, но в дороге у меня всегда разыгрывается зверский аппетит.
– Можно подумать, ты собрался проехать через всю Сибирь! Ведь до Тура ехать не больше полутора часов.
– Ничего, – сказал он, запихивая в рот здоровенный кусок паштета. – Полтора часа продержусь.
Я с облегчением отметила, что ему удалось наконец снять с головы мотоциклетный шлем. Было бы не слишком приятно путешествовать с человеком в костюме неопознанного летающего объекта.
– На этот раз взял размер побольше, – успокоил он меня.
– Ты что, собрался путешествовать со всей этой поклажей? – спросила я, вытаращив глаза от ужаса: только сейчас я заметила, что рядом с Пэ-Пэ на сиденье стоит чудовищных размеров рюкзак.
– Согласен, багаж вышел громоздкий, но это лишь необходимый минимум: двухместная палатка, газовая горелка, противомоскитная сетка, фонарик, запасные батарейки, аварийный запас продовольствия, несколько смен белья, в том числе утеплённого, двухслойная пижама, сигнальные ракеты, несколько мисок… Как думаешь, ничего важного не забыл?
Пэ-Пэ неисправим. Он встал, с опаской выглянул в коридор и, успокоенный, снова закрыл дверь купе.
– Шпионов вроде не видно… Что ж, значит, можно спокойно обсудить наши планы. Я изучил путеводитель месье Корусанта. От собора, возведённого в честь святого Мартина, уцелела одна только башня Карла Великого. Негусто, конечно, но я робко решусь предположить, что искать нужно именно там.
Не помню, чтобы до этого Пэ-Пэ хоть раз в жизни сказал что-нибудь о своей робости. Ведь он – это Гималаи тщеславия, непокорённая вершина самовлюблённости и пик хвастовства…
Мы вместе углубились в изучение карты.
– Странно, – вдруг тихонько пробормотал он. – Этот человек проходит мимо нашего купе уже второй раз…
– Подумаешь, – фыркнула я. – Поезд переполнен, он ищет, куда бы сесть, вот и ходит туда-сюда. Кому придёт в голову за нами следить?
– Ты права. Наверное, у меня профессиональная деформация: ведь я сам – специалист в области тайной слежки.
Я предоставила ему бредить дальше, а сама прислонилась к окну и погрузилась в размышления о том, какой неожиданный вираж сделали мои каникулы. Кто бы мог подумать всего каких-то три дня назад, что сегодня я буду мчаться навстречу приключениям, сидя в вагоне второго класса?
– Тур, Тур, остановка две минуты, – прогнусавил голос из динамиков.
Я помогла Пэ-Пэ собрать его скарб. С рюкзаком на плечах бедняга еле держался на ногах и был похож на безумца, взвалившего на спину Пизанскую башню.
– Хорошо ещё, что ты взял с собой только необходимый минимум, – заметила я, легко спрыгивая на платформу.
Мне не терпелось поскорее встретиться с Реми. Мы прибыли в Тур: приключение начиналось.
7. Загадка башни Карла Великого
Мы некоторое время прождали в зоне выдачи багажа, чтобы забрать мопед и мотороллер. С Реми мы договорились встретиться на площади у вокзала. Нещадно палило солнце, школьники отправлялись на каникулы, и найти друг друга в толпе путешественников было просто немыслимо.
– Сколько там на твоих швейцарских с безупречной точностью? – спросила я, поглядывая на вокзальные часы.
Мне хотелось пить, ноги затекли, и казалось, что большая стрелка движется на замедленном воспроизведении.
– Скоро четыре… Старик Фарамон опаздывает уже больше чем на полчаса. Если он в ближайшее время не явится, я пропущу время полдника.
Прошло ещё полчаса. По-прежнему никакого Реми на горизонте. Что с ним случилось? Так сильно опаздывать – это совсем не в его стиле. Ну, если, конечно, речь идёт не о тех днях, когда у нас контрольная. Но сейчас произошло, наверное, что-то нехорошее.
Наконец мы его увидели: запыхавшийся и красный как рак, он катил посреди потока машин на стареньком выкрашенном в разные цвета велосипеде.
– Непредвиденное происшествие… – с трудом проговорил он, докатив до площади. – Дядина машина сломалась в двадцати километрах от города… Пришлось дальше ехать на велосипеде.
– Что это за драндулет? – спросил Пэ-Пэ. – Ты же не собираешься сопровождать меня на этом недоразумении?
Сам-то Пэ-Пэ сидел верхом на потрясающей новенькой «Веспе» с переключением скоростей и багажником. А подо мной красовалась моя старая добрая мобилетка.
– Велик Филибера, – ответил Реми, с завистью поглядывая на наши моторные средства передвижения. – У матери сейчас… Ну, временные финансовые трудности. Не было возможности взять напрокат что-нибудь мощное.
– Неважно, – сказала я. – Как-нибудь справимся. Только нужно поспешить, если мы хотим успеть до закрытия башни Карла Великого.
– Поспешить, поспешить… Вам легко говорить! А я что, думаете, делал весь последний час?
Башня Карла Великого, согласно карте Пэ-Пэ, располагалась в историческом центре города. Реми на своём велосипеде нас едва нагонял, и мне время от времени приходилось замедляться, чтобы он от нас окончательно не отстал. Жара стояла несусветная, удушающая. Небо окрасилось в свинцовые оттенки, и ласточки с криками носились вокруг, отчего здание, перед которым мы наконец остановились, казалось ещё мрачнее, чем было на самом деле.
– Это и есть твоя башня, Пэ-Пэ? – спросил Реми, пока мы пристёгивали мопеды к решётке. – Так себе домишко… Карл Великий мог бы придумать что-нибудь поумнее, чем изобретать школу и громоздить тут эту штуковину[10 - Во Франции многие думают, что школу изобрёл Карл Великий. Он действительно сделал много для развития образования, но школу всё-таки не изобретал. А легенда эта родилась благодаря популярной песенке «Sacrе Charlemagne» французской певицы Франс Галль, в которой поётся: «Кому пришла в голову безумная мысль изобрести школу? – Карлу Великому, святому Карлу Великому!»].
– Ну ты даёшь, Фарамон! Да будет тебе известно, что эта, как ты выразился, штуковина была возведена между XI и XVIII веками и, что бы там о ней ни думал маленький несчастный велосипедист, она входит в список архитектурных сокровищ этого города.
– Очень хорошо. Вот сам и лезь на своё архитектурное сокровище. А у меня ноги сейчас отвалятся, я больше ни шагу не сделаю.
– Ладно, – решила я. – Пускай Реми остаётся стеречь вещи. А мы с Пьер-Полем посетим башню.
Сказано – сделано. Смешавшись с толпой туристов, мы вошли внутрь. Если Пэ-Пэ прав, вторая подсказка должна быть именно здесь. Только вот где именно? Пэ-Пэ уже летел вверх по лестнице, размахивая лупой и пыхтя, как охотничья собака.
Казалось, подъёму не будет конца, но вот наконец мы добрались до верха и вышли на открытую площадку. Город лежал у наших ног, пенясь серыми крышами. Мы перегнулись через перила и разглядели внизу Реми. Но мне тут же пришлось сделать шаг назад.
– Пьер-Поль, неловко в этом признаваться, но у меня страшно кружится голова.
– Да ладно тебе, не трусь! Дыши! Ничто так не стимулирует маленькие серые клеточки, как высота! Я чувствую, что мы уже у цели!
И в эту же секунду я услышала свой собственный крик:
– Пэ-Пэ, вот оно! Кажется, я нашла!
Прямо у нас перед носом красовался барельеф, под которым было написано: «Святой Мартин делится своим плащом». А на полочке внизу лежала стопка листовок с изображением саламандры.
– Ура! – заорал Пэ-Пэ. – Вторая подсказка!
– Ты что делаешь? – спросила я, глядя, как он бесцеремонно запихивает в карман всю пачку листовок.
– Ну… Скажем так: я сжигаю мосты!
– Но ведь это нечестно! Ты хочешь, чтобы их больше никто не нашёл, да? А с чего ты вообще взял, что мы сюда пришли первыми? Если все станут поступать, как ты, с «Золотой саламандрой» можно попрощаться!
– Ладно, ладно, кладу обратно, – пробубнил он и проворчал себе под нос что-то про девчонок и их дурацкую честность.
Но вообще-то, я думаю, ему было стыдно. Я поймала его за руку, когда он едва не совершил преступление, и он понимал, что гордиться на этот раз нечем.
8. Вторая подсказка
Спустились мы гораздо быстрее, чем поднимались.
Мы бежали по лестнице, перемахивая через ступеньки, и уже почти у самого выхода Пэ-Пэ столкнулся с человеком, который шёл в противоположном направлении. Пьер-Поль потерял равновесие, замахал руками и опрокинулся на меня, а его очки красиво спланировали вниз, на нижнюю ступеньку.
Хорошо, что Пэ-Пэ такой упитанный и мягкий. Ушиблась только я одна.
– С тобой всё в порядке? – спросила я, помогая ему отыскать очки. – А этот грубиян даже не остановился!
– Ты мне рёбра проломила своим локтем, – застонал он. – Я больше уже никогда не смогу нормально дышать.
– Знаешь что?! – возмутилась я. – Я тебе, можно сказать, жизнь спасла, а ты…
– Это человек из поезда, – пробормотал он, не обращая внимания на мои слова. – Я в этом почти не сомневаюсь.
– Ты опять? Бедный Пэ-Пэ, у тебя развивается паранойя. Стоит какому-нибудь нахалу тебя толкнуть, и ты уже уверен, что за тобой слежка! И потом, извини, конечно, но ты же без очков даже слона от коровы не отличишь!
– В этом ты, безусловно, права, – согласился он. – И всё-таки я готов поклясться, что узнал его.
Впрочем, мы быстро забыли про неприятную встречу на лестнице, потому что были уж слишком взволнованы недавней находкой. Мы отыскали Реми, купили себе по большому стакану колы и уселись втроём под деревьями – размышлять над второй подсказкой.
И почти сразу вынуждены были признать, что она оказалась ненамного понятнее первой.
Мы имели дело с небольшим рифмованным текстом под названием «Стих святого Мартина».
Идти на восток теперь ни к чему,
Только вперёд, где ждёт небосклон.
Сплетенье дорог сквозь тайну и тьму
В Амбацию ведёт, в Ла Флеш и Шинон.
У меня чуть мозг не закипел – так я старалась понять, что же хотел сказать автор. Хорошо, что там было что-то про тайны, тьму и сплетенье дорог: это подтверждало, что мы на верном пути. Но разобраться в общем смысле без месье Корусанта мы не могли. Распутать такую белиберду под силу только ему.
– Ясно одно, – сказал Реми, который наконец немного пришёл в себя после скоростной велогонки. – В послании указано направление. Но какое именно? Можно сразу вычесть восток, как говорится в первой строчке. Тогда останутся Шинон и Ла Флеш. Судя по карте, это два города области Турен. Вот только находятся они в совершенно разных сторонах. Куда двинемся?
– Тут ещё какая-то Амбация, – ткнула я пальцем.
– Это вообще непонятно что. На карте такого названия нет. Похоже, нам конец.
– Я бы не смотрел на это так мрачно, – возразил Пэ-Пэ и с мудрым прищуром покачал головой.
– Ну скажи, о чём тут речь, раз такой умный, – отозвался Реми. – Это ведь ты у нас мозг.
– Секунду. Мой мозговой процессор передаёт сигнал о том, что у него, возможно, есть решение.
Глаза Пэ-Пэ быстро-быстро замигали за толстыми стёклами очков.
– Внимательность и наблюдательность, – начал он. – Вот заветы нашего дорогого учителя. Чем мы располагаем? Некоторыми смутными и к тому же противоречивыми указаниями. Названием неизвестного города, вроде бы римского. По-моему, всё это было придумано нарочно, чтобы нас запутать.
– Гениальные рассуждения, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми. – Мозговой процессор работал не зря.
– Следовательно, – продолжал Пэ-Пэ, не обращая внимания на насмешки завистников, – ключ к разгадке находится в какой-то небольшой детали – детали настолько броской, что мы её даже не заметили.
– Что это ещё за деталь?
– Да название же, старик Фарамон! Название! Помните, что нам говорил месье Корусант: святой Мартин прославился тем, что отдал бродяге половину своего плаща.
– И при чём тут это? – растерянно спросил Реми.
– А при том! Стихотворение называется «Стих святого Мартина», и это значит, что его нужно разрубить пополам, как поступил святой Мартин со знаменитым плащом!
В подтверждение своей догадки Пэ-Пэ сложил листок вдвое, и мы не успели даже ахнуть, как он разорвал бумагу по линии сгиба на две половинки.
– Пэ-Пэ, ты чего! – заорал Реми. – Уничтожил нашу единственную подсказку!
– Да нет же, смотрите, – сказал он. – Теперь всё встало на свои места.
В это совершенно невозможно поверить, но Пьер-Поль оказался прав. Разорванное напополам послание вдруг стало ясным как день.
– Вторая половина каждой строчки нужна только для того, чтобы напустить пыли в глаза, – объяснил Пэ-Пэ. – На эту мысль меня натолкнуло не только название стиха, но ещё и то, что в середине строк слова тоже рифмуются между собой: «восток» – «дорог», «вперёд» – «ведёт». А ведь обычно рифма встречается только в конце строки.
– Гениально, Пэ-Пэ, просто гениально, – признала я. – Но что такое Амбация?
– Я и на это тебе отвечу, – гордо сказал Пэ-Пэ. – В путеводителе, который дал нам месье Корусант, говорится, что так в древние времена назывался город Амбуаз, который тоже стоит на берегу Луары и расположен к востоку от Тура… А теперь, если Фарамон настаивает на том, чтобы принести мне глубочайшие извинения за насмешки, я согласен их выслушать.
– Ладно, Пэ-Пэ, извини, – буркнул Реми. – Я просто разволновался, когда ты бумажку порвал. Но ты, конечно, круто всё разгадал, я бы ни за что не додумался. Только вот теперь, если мы хотим добраться до Амбуаза до темноты, нам бы надо поторопиться.
– Согласен, – сказал Пэ-Пэ. – Но для начала вы просто обязаны накормить меня большой тарелкой колбасы и паштета. Из-за напряжённой мозговой работы я немного проголодался. В конце концов, на одном только интеллекте и пресной воде долго не продержится даже гений.
9. Пэ-Пэ ставит палатку
Было почти восемь, когда мы, как следует подкрепившись, отправились в Амбуаз.
Вечерело. Дул предгрозовой ветер, в небе собирались тяжёлые мрачные тучи. Настроение у меня было чудесное. Это так здорово – в сумерках катить с друзьями по дороге! Вокруг – бескрайние просторы, и чувствуешь такую свободу, что кажется, сердце вот-вот вырвется из груди!
Пьер-Поль ехал первым, восседая на своей «Веспе», как король на троне. Моя старушка мобилетка весело тарахтела за ним, а Реми на крутых подъёмах хватался рукой за мой багажник, чтобы не крутить педали. К счастью, дорога была достаточно ровной, и к тому же мы с Пэ-Пэ забрали у Реми рюкзак, чтобы немного облегчить ему жизнь.
– Надеюсь, ты не станешь надевать на себя это чудовище? – с угрозой в голосе спросил Пэ-Пэ, увидев, как Реми достаёт нечто вроде шлема, собранного из резиновых колбасок.
– Пэ-Пэ, отстань! Это профессиональная защита: шлем, в котором мой дядя Фирмен участвовал в велогонках.
– Не смеши меня! Впечатление такое, как будто тебя проспонсировал колбасный комбинат!
Это было не слишком мило со стороны Пьер-Поля. Сам он взял с собой в дорогу знаменитый шлем мотоциклиста-космонавта, у меня была элегантная каска в форме шапки для конного спорта. А Реми живёт один с матерью, и, если бы не дядя Фирмен, он бы вообще не смог экипироваться, чтобы поехать с нами.
Не успели мы преодолеть и десяти километров, как с неба упали первые капли. Сначала полил небольшой дождик, приятно освежающий после длинного жаркого дня, но потом грянула такая жуткая гроза с ливнем, что видимость сократилась до двух метров.
Мы остановились, чтобы достать из рюкзаков дождевики, но к этому моменту успели так промокнуть, как будто поплавали в супе.
– Надо скорее найти место, укрытое от ветра, и остановиться на ночлег, – сказал Реми – точнее, проорал во всё горло, потому что дождь хлестал так яростно, что иначе мы бы ни слова не разобрали.
Направо уходила узкая тропинка. Мы сошли с дороги и двинулись через лесную чащу. Идеальное место для ночлега: листва укроет от дождя, и можно успеть поставить палатку до того, как окончательно стемнеет.
Едва мы спешились, как дождь усилился – чуть ли не в два раза! Ветер завывал в кронах деревьев, кусты пригнулись к земле и заслонили последние проблески света. Мы зажгли фонарик и в его свете поставили моё маленькое одноместное убежище, а уж потом принялись за палатку Пэ-Пэ. Он вынул из рюкзака чудовищных размеров материю, гору металлических палочек и здоровенный рулон верёвки.
– Что это ты собрался делать? – набросился на него Реми. – Разбивать цирковой шатёр?
Тент развевался на ветру и вырывал из земли колышки, которыми Пэ-Пэ пытался его прикрепить. Стоило нам натянуть один край, как второй тут же отрывался и взлетал в воздух. В конце концов вся конструкция рухнула на землю, и Реми накрыло насквозь промокшим полотном.
– Я специально выбрал семейную палатку, – жалобно пробормотал Пэ-Пэ. – Самую большую модель, с гостиной и обеденной зоной. Руководитель экспедиции должен располагаться со всеми удобствами, поэтому…
– Руководитель-вредитель! Эту твою семейную модель поставить невозможно! Из-за тебя нам придётся спать прямо под дождём!
– Ну нет, – возразила я. – У меня палатка, конечно, совсем маленькая, но как-нибудь уж втиснемся втроём.
Долго уговаривать мальчиков не пришлось. Мы кое-как на ощупь (было уже совсем темно) забрались внутрь и, извиваясь ужами, распределились по спальным мешкам.
– А-ай! Пэ-Пэ, подвинься, не дома!
– А! Что это? Зверь! Волосатая лапа!
– Чучело, это моя рука!
Мы лежали как шпроты в банке, но, по крайней мере, всем было сухо и тепло. Моя палаточка замечательно защищала от ветра, и дождь мог сколько угодно стучать по её непромокаемой крыше. Честно говоря, одной в такую грозу мне было бы тут не по себе. Я не трусиха. Просто побаиваюсь разной лесной живности, и вообще ночью в лесу жутковато. Я бы ни за что не призналась в этом своим компаньонам, но на свете есть только одна вещь, которую я ненавижу всей душой, и это – походы с палатками. Однако за приключения нужно платить, и к тому же втроём в палатке было намного спокойнее.
Ну и денёк выдался! Лично у меня глаза стали закрываться сами собой, к тому же спальный мешок оказался таким мягким и уютным… Я даже не заметила, как уснула.
10. Таинственные незнакомцы
Когда я открыла глаза, вокруг было светло. В ветвях щебетали птицы, на небе снова светило солнце, его тепло ощущалось даже под брезентовой крышей.
Я потянулась и выглянула из палатки.
– Привет, Реми. Как спалось?
У меня отчего-то было прекрасное настроение, и я чувствовала, что готова к новым приключениям. Однако в ответ на мой вопрос раздалось злое и раздражённое:
– Плохо. Терпеть не могу спать на камнях. К тому же дурацкий огонь никак не разгорается.
Он сидел на корточках перед кучкой дров и как сумасшедший дул на них: волосы всклокоченные, лицо сердитое и помятое.
Я надела ботинки и вылезла из палатки.
– Дай-ка, – сказала я. – Я год ходила на занятия в отряде скаутов. У тебя дрова сырые, вот в чём дело. Несколько сухих веточек, спичка, и всё получится.
Три минуты спустя внутри круга из плоских камней уже плясал весёлый огонь.
– Ну вот! – гордо воскликнула я. – В ковбоев играете, а костёр развести не умеете!
Реми пожал плечами, он всё равно продолжал злиться.
– А где Пьер-Поль? – спросила я и хихикнула: – Пошёл подстрелить нам бизона на завтрак?
– Не знаю, – буркнул Реми. – Лично я не собираюсь его ждать и сейчас приготовлю себе горячего шоколада. Терпеть не могу сидеть всё утро с пустым желудком.
М-да, с чувством юмора у бедняги Реми не очень. Когда к нам присоединился Пэ-Пэ, мы втроём позавтракали горячим шоколадом и чёрствым хлебом. Я никогда ещё не ела такой вкусноты!
– Вокруг – ни одного источника пресной воды, – проворчал Пэ-Пэ. – А я не могу начинать день, не почистив зубов.
– Что вы за дедули?! Лично я прекрасно выспалась, и мне ужасно нравится дикая жизнь!
– Зато я нашёл кое-что ещё, – продолжал Пэ-Пэ, выкладывая из рюкзака батончик с нугой, банку «Нутеллы» и пакетик кураги. – Оказывается, вчера мы с вами не заметили, как зашли на частную территорию. Этот лесок – часть большого парка. Так вот в этом парке я обнаружил большой дом. К счастью, с виду нежилой.
– Заброшенный дом? Вот классно! – воскликнула я. – Давайте туда сходим!
– Ну ты придумала! – возмутился Пэ-Пэ. – Чтобы нас застукали и – шарах из винтовки?! Я не имею морального права допустить халатность и лишить планету такого удивительного человека, каковым являюсь.
– Да ты просто струсил! – воскликнула я. – Вы как хотите, а я пойду.
– А в самом деле, почему бы и нет? – проговорил Реми. – Ты же сам сказал, что дом выглядит необитаемым. Чем мы рискуем?
– А как же поиски сокровищ? Ведь мы можем безнадёжно отстать от конкурентов!
– Да ладно тебе! Кто со мной, тот герой!
Мы быстренько убрали тарелки, сложили всё в палатку и побежали через парк. Пэ-Пэ сунул в карман зубную щётку на случай, если в доме найдётся ванная. Если не считать страха остаться одному, этот пункт стал ключевым в его решении пойти с нами.
«Владение Мортемаре. Частная собственность. Посторонним вход запрещён», – значилось на табличке. А позади, на небольшом холме, возвышалось то самое владение.
Это было величественное здание с шиферной крышей, розовым гравием на дорожках и высокими французскими окнами. Ставни на окнах были закрыты и густо поросли плющом. Перед домом стоял высокий кедр, отбрасывающий длинную тень на фасад здания, а вокруг громоздились башни водружённых друг на друга садовых стульев – было ясно, что дом необитаем совсем недавно.
Мне очень нравится входить в запретные места. Будь я женой Синей Бороды, я бы непременно сделала как она. Конечно, о последствиях следовало бы подумать заранее… Но ведь не каждый день выпадает возможность заглянуть в заброшенный дом.
– А если нас кто-нибудь увидит? – отважно пискнул Пэ-Пэ.
– Скажем, что заблудились.
Мы обошли здание кругом и подёргали все двери. Наконец одна поддалась. Осторожно заглянув внутрь, мы вошли.
За дверью обнаружилось что-то вроде кладовки: пол присыпан песком, там и тут стоят садовые инструменты и ящики с бутылками. Несколько ступенек, ещё одна дверь, которая открылась так же легко, как и первая, – и на этот раз мы оказались уже в жилой части.
– Ну и ну! – восторженно присвистнул Реми. – Вот это домик!
Тут одной только прихожей хватило бы, чтобы устроить настоящую дискотеку. На второй этаж вела спиральная лестница, а потолок над ней был таким высоким, что терялся в темноте. Направо и налево тянулись комнаты, одна просторнее другой, с пыльными люстрами и креслами, накрытыми чехлами и похожими на призраков, присевших отдохнуть.
– Что это за звуки? – прошептал Пэ-Пэ. – Как будто тикает какая-то адская машина… В доме наверняка засада.
– Балда! Это у тебя зубы стучат, – шепнул в ответ Реми.
И вдруг – о ужас! – по гравийной дорожке к дому подъехала машина, загремели, открываясь и закрываясь, её дверцы.
– Хозяева!
Через несколько секунд в замке входной двери уже поворачивался ключ, путь к отступлению был отрезан. Мышеловка захлопнулась!
– Ещё не всё потеряно, – шепнул Реми. – Сюда, скорей! Это наш последний шанс.
Он наугад открыл первую попавшуюся дверь, втолкнул нас внутрь и закрыл её за собой в ту самую секунду, когда в гостиную хлынул свет.
Мы оказались заперты в гардеробе – настолько тесном, что в нём едва можно было дышать.
– Я задыхаюсь! – просипел Пэ-Пэ. – Я не хочу умереть в нафталине, как какая-нибудь моль! Выпустите меня!
Удар локтем в бок – и он умолк. Снаружи послышались голоса.
– Идеальное место, Берти, – сказал первый голос. – Уединённое, неприметное, и расположение безупречное… Кому придёт в голову соваться в заброшенный особняк?
В ответ скрипнуло кресло: видимо, собеседник говорящего сел.
– Надо бросить тут вещи и скорее ехать, – сказал он. – У нас ещё много дел.
– Надеюсь, ты не ошибся, – снова подал голос первый.
– Можешь положиться на старика Берти… Ха-ха! Как подумаю про всех этих несчастных умников, которые бросились на поиски саламандры… Если бы они только знали!
Кресло снова скрипнуло, раздались шаги, хлопнула дверь. Через несколько секунд послышался шум мотора, затрещал гравий на дорожке, и всё стихло.
Реми осторожно открыл дверцу. Никого. Мы вывалились из шкафа и стали жадно глотать воздух. Ура, спасены. Очень вовремя: ещё бы минута, и мы бы задохнулись.
11. Дурное предчувствие
Мы в панике покинули особняк.
Домчали до своего лагеря, быстро разобрали палатку, вскочили в седло и через несколько минут снова катились по дороге.
– Чтобы я ещё хоть раз в жизни прислушался к безумным идеям, которые предлагают представители женского пола! – проорал Пэ-Пэ, когда мы оказались на безопасном расстоянии от таинственного дома. – Меня, Пьер-Поля Луи де Жанвье, едва не арестовали, как обыкновенного взломщика!
– Хорошо ещё, что наш лагерь был надёжно укрыт в лесу, – выдохнул Реми. – Не думаю, что они нас обнаружили. Ещё бы чуть-чуть…
– Слушайте, – сказала я. – Конечно, это было не очень осмотрительно – забираться в чужой дом. Но ведь, если я не ошибаюсь, один из этих типов сказал что-то про саламандру?
– Матильда права, – подтвердил Реми. – Возможно, мы с вами, сами того не ведая, наткнулись на нечто важное.
Мы остановились на площади маленького городка. В центре площади работал фонтан, и Пэ-Пэ достал из рюкзака сумочку с туалетными принадлежностями.
– Что ты делаешь?
– Как что? Чищу зубы! Я преодолел столько километров вовсе не для того, чтобы пасть жертвой гигантского кариеса.
– Интересно, кто такие эти двое, – задумчиво проговорила я. – Охотники за сокровищами, как и мы? Помните, что они сказали?
– Что бы они там ни сказали, нам от этого никакого проку. Одного зовут Берти. А машина, судя по звуку, мерседес. Старая модель. У моего дяди Фирмена точно такая же. Сведений недостаточно.
– И потом, я не пожволю каким-то нежнакомцам обживать меня нещашным умником! – прошипел Пэ-Пэ с полным ртом пены. – Едем в Амбуаж, и пошкорее!
У меня было какое-то нехорошее предчувствие. «Несчастные умники… Если бы они знали!» – сказал тот человек. Что такое мы должны знать? Понятно, что не мы одни отправились на поиски «Золотой саламандры» Роберто Болоньезе. Что, если незнакомцы из Мортемаре нашли её раньше нас?
Я отправила открытку месье Корусанту, чтобы сообщить ему, как продвигаются наши дела, а потом мы продолжили путь в Амбуаз, и на этот раз обошлось без сюрпризов.
12. Ложный путь
Когда на горизонте показались стены замка, был уже почти полдень.
Амбуаз стал первым замком Луары на нашем пути, и, должна сказать, у меня прямо дух захватило от восторга.
Представьте себе огромную крепость, возвышающуюся над городом: сплошь высокие окна и острые крыши, а по бокам, будто солонка и перечница на подносе со специями, – две высоченные башни. Вокруг замка – укрепления и галерея с бойницами у верхнего края крепостной стены, а под стеной – зелёные воды Луары и буйные виноградники повсюду, куда достанет глаз.
По счастью, у меня оказался с собой мой фотоаппаратик, и я смогла запечатлеть Пьер-Поля величественно позирующим на фоне сногсшибательной панорамы, пока Реми на заднем плане сражался с велосипедным замком.
– Я часто думаю о том, – вдруг задумчиво произнёс Пэ-Пэ, – что лучше уж мне было бы стать королём Франции, чем просаживать свою гениальность в посредственной школе.
– Действительно, жаль, что ты не король, – согласился Реми. – Будь ты королём, мы бы с полным правом отрубили тебе голову.
– Нет, а правда, – не унимался Пэ-Пэ. – Вам не кажется, что Пьер-Поль Первый звучит очень даже неплохо?
Реми понёс сдавать наши вещи в камеру хранения. Мы стояли в очереди за билетами, как вдруг кто-то ущипнул меня за плечо.
– Тип из поезда! – прошептал Пэ-Пэ мне в самое ухо. – Вон там, у двери!
Я мельком увидела долговязую фигуру, лицо, наполовину скрытое беретом, и длинный фиолетовый шарф – и незнакомец тут же затерялся в толпе.
– Ты уверен, что это он?
– Я не верю в такие совпадения: сначала в поезде, потом в башне Карла Великого, а теперь тут… Нет, я убеждён: за нами следят.
– Это, наверное, другой участник охоты, – сказала я. – Видимо, они просто идут по тем же подсказкам, вот и всё.
Тут к нам присоединился Реми, и мы вошли в музей замка. Таинственный незнакомец на глаза нам больше не попадался.
Когда-то в этих стенах жил Карл VIII, а потом – Франциск I. Экскурсовод рассказал нам, что при Франциске I во рвах вокруг замка разгуливали львы. В жилище короля устраивались потрясающие балы-маскарады, головокружительные праздники. Нам показали ещё и балкон, где были повешены заговорщики Амбуаза… Всё-таки хорошо, что мне не довелось жить в ту эпоху.
Когда посещение замка подошло к концу, стало ясно: мы только зря потратили время. Нам не попалось совершенно ничего, ни намёка на подсказку.
– Вот спасибо, Пэ-Пэ, – буркнул Реми, когда мы спустились в сад. – Сразу предупреждаю: лично я не намерен покупать входные билеты во все замки Луары ради того, чтобы проверять твои дурацкие дедуктивные теории. Во всяком случае, на этот раз ты промахнулся.
Я терялась в догадках. Как же так? Ведь вторая подсказка казалась такой ясной. Неужели Пэ-Пэ неправильно её интерпретировал?
– Вон, смотри, – снова буркнул Реми, указывая на бюст Леонардо да Винчи на одном из постаментов в саду. – Твой коллега. Спроси у него совета: один гений наверняка не откажет в помощи другому гению.
И он оказался прав! На постаменте скульптуры обнаружилась свежая надпись, а в уголке рядом с текстом – изображение саламандры!
– Ура! – завопил Пэ-Пэ. – Новое послание! Слушайте:
Путник, спеши,
не теряя ни дня,
В дом, что построил
Франциск для меня.
Мне вдруг показалось, что над живой изгородью мелькнул чей-то берет. Человек из поезда… Я бросилась на аллею: никого. Да что же это такое? Мне что, приснилось?
– Он за нами следит, – с уверенностью произнесла я. – Это точно.
– Ситуация проясняется, – подхватил Пэ-Пэ, он прямо дрожал от волнения и размахивал над головой путеводителем месье Корусанта. – Следующая подсказка действительно находится в Амбуазе, просто не в замке! Я прочитал, что Леонардо да Винчи окончил свои дни здесь, в маленьком особняке, который подарил ему Франциск I. Там-то и надо искать.
Нужно было спешить. Если человек из поезда действительно где-то здесь, то мы только что невольно подсказали ему, где спрятана четвёртая подсказка. Не хотелось бы, чтобы он нашёл её раньше нас.
13. Леонардо да Винчи спешит на помощь
В который раз путеводитель месье Корусанта сослужил нам неоценимую службу. Кло-Люсе, маленький особняк эпохи Возрождения, располагался в каких-то пяти сотнях метров от замка, и именно в этом особняке в 1519 году окончил свои дни Леонардо да Винчи, знаменитый итальянский художник и изобретатель.
«Открыто для посетителей ежедневно», – говорилось в путеводителе. Но нам не повезло. Когда мы примчались туда, мокрые и запыхавшиеся, ворота оказались заперты на амбарный замок.
«По причине сильной грозы, имевшей место прошлой ночью, музей закрыт на ремонт на неопределённый срок», – гласила табличка, прикреплённая к калитке.
Катастрофа.
– Без паники, – произнёс Пэ-Пэ таким голосом, как будто ничего страшного вообще не происходит. – Если музей закрыт для посещений, значит, никто не сможет войти туда раньше нас – в том числе и человек в берете.
– А с чего ты взял, что мы пришли сюда первыми? – со вздохом спросила я. – К тому же у меня осталось всего пять дней. И кто знает, сколько времени продлится этот их ремонт!
«Неделя», – строго сказали мне родители. Мы были в пути уже два дня. Нам ни за что не найти «Золотую саламандру» за оставшийся срок.
– Матильда права, – поддержал меня Реми. – Ждать нельзя. Надо что-нибудь придумать и срочно попасть в Кло-Люсе.
Легко сказать – придумать и срочно попасть! Для этого пришлось бы лезть через забор и как-то усыплять бдительность рабочих, которые копошились в доме – их было видно в окна.
– Подземный ход! – воскликнул Пэ-Пэ. – Дождёмся ночи и проберёмся в дом под землёй! В путеводителе сказано, что Франциск I велел прокопать тайный лаз, чтобы он мог ходить из замка в дом к своему другу Леонардо. Нужно сделать так, чтобы нас заперли в жилище Франциска, а потом отыскать вход в туннель и по нему пройти в Кло-Люсе.
Пэ-Пэ де Жанвье – самый трусливый трус на всём белом свете. Мы с Реми смотрели на него вытаращив глаза. Чтобы он вдруг решился ночью полезть под землю? Интересно, какие ещё сюрпризы готовит нам эта поездка…
– Сам-то я останусь в лагере, – вдруг скороговоркой добавил Пэ-Пэ, осознав, какую жутковатую вещь только что предложил. – Кто-то ведь должен охранять наши продовольственные припасы.
– Ну уж нет, – сказал Реми. – Либо идём все втроём, либо не идёт никто. В конце концов, ведь ты втянул нас в историю с охотой за сокровищами. А теперь хочешь свалить на наши плечи всё самое опасное!
– Ладно, ладно, – сказал Пэ-Пэ. – Но предупреждаю: если что-нибудь случится, моя смерть будет на вашей совести.
Последняя экскурсия по замку начиналась в семь часов вечера. Надо было как-то убить долгие предвечерние часы. Мы нашли укромное местечко на берегу, где можно было поставить палатку. Берег здесь мягко закруглялся, образуя нечто вроде естественного пляжа. Пока мальчики купались, я написала новую открытку месье Корусанту – рассказала ему о наших последних находках и о ночном плане.
Эх, вот бы он был здесь с нами!
Вода была замечательно зелёной, мальчики брызгались и улюлюкали, как целое племя индейцев. Отличная возможность испробовать новый купальник. Я забралась в палатку, надела его и тоже побежала к реке.
14. В подземном коридоре
– Пэ-Пэ, – шепнул Реми, – надеюсь, ты не ошибся.
С приближением ночи замок Амбуаз приобрёл мрачноватый вид. Свет, проникавший сквозь цветные стёкла, отбрасывал на пол ромбики цвета крови, и я, поёжившись, вспомнила о тех несчастных, которых в назидание остальным повесили на балконе замка. А что сделают с нами, если мы попадёмся?
Пристроившись к группе немецких туристов, мы вынуждены были выслушать заново тот же рассказ, который слушали утром, только на этот раз на иностранном языке. К счастью, экскурсоводу, похоже, не терпелось поскорее закончить рабочий день, поэтому он не заметил, как мы отстали от группы и задержались в покоях короля.
Мы слышали, как шаги постепенно стихли, как закрылись одна за другой двери. Вскоре замок совсем опустел, и мы остались одни.
– За дело, – прошептала я, стуча зубами от волнения. – Где может быть этот дурацкий лаз?
Комната, в которой мы находились, когда-то была спальней короля. Прямиком отсюда Франциск I ходил в гости к старому художнику. Но как он это делал? И что, если этот подземный ход – вообще всего лишь легенда? При мысли о том, что теперь нам придётся провести ночь в здешних промозглых залах, я задрожала сильнее прежнего.
Мальчики шарили в углах комнаты. От меня было маловато проку: я стояла и водила туда-сюда лучом фонарика, и мне казалось, что мебель в спальне – это дикие звери, которые сейчас очнутся и на меня накинутся.
И вдруг я прямо подпрыгнула.
– Тихо, слышите? Кто-то постучал в стену!
– Это я постучал, – с раздражением отозвался Пэ-Пэ. – Проверяю, нет ли в стенах пустот.
Вооружившись металлическим штырём, он кружил по комнате и прижимал ухо к каменным стенам, как врач, который прослушивает лёгкие больного.
– Здесь! – наконец крикнул он. – По-моему, тут пустота!
Мы дружно ухватились за края тяжеленной кровати с балдахином, которая занимала почти целую стену, и стали тянуть её на себя. Весила она не меньше тонны или даже двух, и, сколько бы мы ни пыхтели, кровать стояла как прибитая. Наконец последним отчаянным рывком нам удалось её оттащить. За кроватью в каменной стене обнаружилась небольшая деревянная дверца.
– Секретный лаз, – прошептал Реми.
Я чуть в обморок не упала от избытка чувств: мы только что по-настоящему нашли тайный лаз, которым пользовался сам Франциск I!
Реми уже возился с дверцей. К счастью, древесина за долгие века подгнила: створка со скрипом поддалась, и из проёма в стене пахнуло затхлостью.
– А там внутри не розами благоухает, – заметил Реми, просовывая фонарик в щель приоткрытой двери.
– Повышенная влажность, – объяснил Пэ-Пэ. – Не забывайте, что замок стоит на берегу Луары. Секунду: я надену своё особое снаряжение и присоединюсь к вам.
Он полез к себе в рюкзак, после чего вынырнул оттуда с круглым предметом, размером примерно с тыкву и оснащённым одним глазом – как будто маска циклопа. Эту штуковину он надел на голову, и нас тут же ослепило ярким лучом.
– Моё последнее изобретение, – пояснил он. – После неудачи с тотальным спальным мешком мне пришла в голову блестящая мысль об этом удобном приборчике: обыкновенный фонарик прикрепляется к мотоциклетному шлему… И – вуаля! – обе руки свободны! Идеальное приспособление, а?
– Идеальное для того, чтобы идти по подземному лазу первым, – уточнил Реми и уступил Пэ-Пэ дорогу. – Ты похож на маяк. Я не хочу, чтобы такая огненная башня всё время светила мне в спину.
Мы по очереди спустились в коридор. Это был туннель со сводчатым потолком и чёрными сырыми стенами, которые покрывал слой плесени и помёта летучих мышей. К счастью, изобретение Пэ-Пэ светило, как солнце в летний день. Пол был скользкий, под ногами чавкало и хлюпало.
– Видимо, подземные воды, ведь совсем рядом река, – крикнул Пэ-Пэ, и его голос мрачным эхом прокатился по коридору. – Надеюсь, дальше туннель не затоплен!
Я слышала о том, как сильно, бывает, разливается Луара. Только бы она не вышла из берегов после вчерашней грозы! Не хватало ещё утонуть в этом вонючем подземелье!
Наконец почва под ногами стала посуше. Видимо, теперь мы шли выше уровня реки.
– Надо было мне взять с собой часы с высотомером, – сказал Пэ-Пэ. – Интересно было бы понять, на какой мы сейчас глубине.
– Давай быстрее! – рассердился Реми. – Ещё минута, и за нами увяжутся все местные крысы!
Два раза повторять про крыс не пришлось: Пэ-Пэ в ужасе охнул и бросился бежать, оставив нас позади в полной темноте. И тут вдруг – шарах! – он врезался головой в дверь, которой заканчивался переход.
– Будешь знать, как бросать нас одних без света, – сказал Реми, помогая несчастному собрать содержимое рюкзака.
Я уже говорила, что Пэ-Пэ довольно упитанный. Шлем смягчил удар, но вот сама дверь столкновения не вынесла: глядя на неё, можно было подумать, будто в неё на полном ходу вбежал слон. Замок разлетелся вдребезги, и за дверью обнаружилось большое подземное помещение с почерневшими балками на потолке.
Получилось! Мы дошли до особняка Кло-Люсе!
Мы застыли на пороге и с изумлением взирали на странные механизмы, которые стояли в открывшейся перед нами комнате. Механизмы отбрасывали на стены гигантские тени, и они жутковато шевелились в свете фонаря.
– Это комната пыток, – пробормотал Реми. – Скорее уходим отсюда.
Пьер-Поль стал бегать туда-сюда, при этом его нелепый налобный фонарь бешено болтался на макушке.
– Слушайте, это просто невероятно! Изобретения Леонардо да Винчи! Десятки деревянных прототипов!
Над головами у нас висело нечто напоминающее летучую мышь – это была модель первого дельтаплана, разработанная Леонардо. Чуть подальше возвышался макет разводного моста, за ним – вертолёт с тканевым винтом, огромная юла, утыканная пушками, – предшественник танка – и множество других машин, одна удивительнее другой. Все они были созданы по чертежам итальянского учёного.
Я от волнения даже дышать забыла. Мы как будто проникли в мастерскую изобретателя из фантастической книжки, захламлённую странными макетами и чертежами. Мне казалось, что ещё секунда – и явится он сам, в домашнем халате, с колдовской шляпой на голове, длинной бородой и косматыми бровями, как у волшебника Мерлина.
Пьер-Поль прямо ошалел от восторга. Он перебегал от одного механизма к другому, всё хватал руками и радостно повизгивал.
– Смотрите! Первый гидравлический кондиционер! Подумать только, ведь Леонардо жил в начале XVI века! А его изобретения почти такие же совершенные, как мои! Представляю, как бы он обалдел, если бы я показал ему свою модель тотального спального мешка!
– Не хочу тебя торопить, Пэ-Пэ, – не скрывая нетерпения, произнёс Реми, – но мы проделали весь этот путь не для того, чтобы таращиться на старые пыльные агрегаты. Может, начнём уже искать подсказку? Тут такой бардак, что мы, наверное, полдня провозимся.
– Бардак? – едва не задохнулся Пэ-Пэ. – Ты осмеливаешься называть бардаком головокружительное свидетельство человеческого гения?
От возмущения он даже начал заикаться.
– Зап-зап-запредельный тупица! Го-го-гомункул! До-доисторическое беспозвоночное!
Я не выдержала и вмешалась:
– Если бы вы на минутку перестали ругаться, я бы, может, смогла наконец немного подумать. Подсказка, видимо, спрятана в одном из этих макетов. Только вот в котором? Нам известно, что саламандра – это нечто вроде дракона, извергающего огонь…
– Ну конечно! – перебил меня Реми. – И танк тоже извергает огонь!
Мы поспешили к гигантскому деревянному волчку. Волчок был конусообразный и формой напоминал китайскую шляпу, только у основания зияли отверстия, из которых торчали пушки. Согласно чертежам, конструкция вращалась на центральной оси и стреляла в разные стороны, примерно как башня танка.
Я угадала. В свете фонарика на месте одной из пушек обнаружился скрученный в трубочку листок бумаги. Дрожащими руками я его развернула: это была четвёртая подсказка.
– Опять стихотворение! – воскликнула я. – Скорее, надо его переписать.
В замок Блуа направляйся,
В комнату ядов войди.
Где в ней педаль, догадайся,
Тайную дверь отопри.
Мы даже не стали пытаться решить новую загадку прямо на месте. Аккуратно положили послание обратно в тайник и начали искать выход.
К счастью, рабочие, которые трудились здесь в дневное время, оставили окно открытым. Подтащив к стене мешок с цементом, мы забрались по нему на высокий подоконник и выпрыгнули в сад. Оставалось выбраться за ворота. Лично я занимаюсь балетом, так что я юркая, как кошка. Но вот Пэ-Пэ пришлось подсаживать с одной стороны ограды и потом силой стаскивать с другой, и он едва не остался висеть на верхней перекладине, как толстенький ломтик ветчины.
Двадцать минут спустя мы сидели у себя в палатке. День опять выдался долгий, все были совершенно без сил и немедленно нырнули каждый в свой мешок.
– Да, мой король, – вдруг забормотал Пэ-Пэ. – Это я, гениальный де Жанвье, твой излюбленный изобретатель…
– Туннель! Крысы! Скорее! Надо выбираться, пока вода не поднялась! – отозвался Реми и бешено завертелся в своём спальнике.
Мальчишки уже спали. Я тоже уснула, и мне приснилось, что я, опираясь на руку короля, открываю бал, и на мне ослепительно прекрасное платье, расшитое жемчугом и бриллиантами…
15. Комната ядов
Дорогой месье Корусант,
я пишу вам из замка Блуа, куда мы прибыли вчера. К несчастью, хороших новостей у меня для вас нет. Похоже, поиски сокровищ для нас завершились. Мы глупейшим образом потеряли целый день и теперь, видимо, прощаемся с «Золотой саламандрой»…
Но расскажу всё по порядку.
Итак, позавчера утром мы стали собираться в Блуа. Четвёртая подсказка, обнаруженная нами в Кло-Люсе, оказалась совсем несложной. Стояла замечательная погода, и после тревожной ночи в подземном туннеле жизнь представлялась нам прекрасным приключением.
Наскоро умывшись и плотно позавтракав, около одиннадцати часов мы выехали из Амбуаза. Времени у нас было предостаточно: вы же знаете, что между Амбуазом и Блуа расстояние не больше тридцати километров. Моторы весело тарахтели, Реми беззаботно крутил педали, в воздухе пахло тёплой травой и боярышником. Мы как минимум на день опережали человека из поезда, и лично мне так и хотелось сделать остановку, чтобы поваляться на солнышке на берегу Луары, полюбоваться песчаными островками и зелёными бухточками, мимо которых мы проезжали.
И вдруг – катастрофа: мотороллер Пьер-Поля закашлялся и через несколько секунд, прощально икнув, заглох. Заново завести его никак не получалось.
Реми немного разбирается в механике, но в данном случае проблема выходила за пределы его компетенции. Пришлось нам толкать «Веспу» до ближайшей деревни – в нескольких километрах от того места, где мы остановились. Пока мы туда добрались, настало обеденное время, и единственная здешняя автомастерская оказалась закрыта на перерыв.
Нам пришлось ждать целых три часа, прежде чем наконец-то пришёл механик и осмотрел «Веспу».
– Ничего не понимаю, – сказал он, вытирая о штаны руки, перепачканные машинным маслом. – Мотор забит какой-то липкой кашей: придётся всё разбирать, чтобы её оттуда вычистить. Приходите завтра утром, будет готово.
– Это диверсия конкурентов, – объявил Реми. – Наверняка человек из поезда кинул в бак с бензином несколько кубиков сахара, и поэтому теперь мотор Пэ-Пэ производит карамель!
Ну и подлость! Терпеть не могу нечестных игроков! Поймать бы этого типа… Я вообще-то не злая, но, честное слово, я бы его хорошенько накормила сахаром!
– Это я во всём виноват, – вдруг застонал Пьер-Поль, который до этого момента был на удивление молчалив. – Конкуренты тут ни при чём: я сам изобрёл и приготовил особую смесь – топливо для ракет – и хотел её протестировать.
Мне показалось, что Реми сейчас на месте его прибьёт.
– Особую смесь? Да я тебя заставлю его выпить, это твоё топливо для ракет! Ты вообще понимаешь, сколько времени мы потеряли из-за твоих фокусов?
Впрочем, нам ничего не оставалось делать, кроме как ждать. Ночевать пришлось в городском кемпинге. Его атаковали комары и немцы в автофургоне, которые всю ночь болтали.
С утра Реми был сердит и мрачен.
Ровно в десять мы стояли у дверей мастерской.
– Ну вот, всё работает, – объявил механик. – Но с мотором придётся обращаться бережно, иначе я ничего не гарантирую.
Мы поехали дальше, на этот раз очень медленно. Время от времени «Веспа» фыркала и отплёвывалась облаками чёрного дыма, и от этого было как-то не по себе.
К счастью, до Блуа мы всё-таки добрались без остановок.
Вид у Пэ-Пэ был такой несчастный, что я сказала:
– Ничего, мы всё равно опережаем противника. При удачном раскладе Кло-Люсе до сих пор закрыт на ремонт, и тогда весьма вероятно, что человек с поезда пока не добыл четвёртой подсказки.
В кои-то веки смысл послания был вполне прозрачен: очередной ключ охоты за сокровищами находился где-то в замке Блуа.
Замок оказался большим величественным зданием с квадратной площадью посередине, на которую из дома вела парадная лестница с балкончиками.
По счастью, в этот замок пускали бесплатно. Следуя указаниям послания, мы отправились на поиски комнаты ядов. Так называется спальня, в которой жила Мария Медичи, жена Генриха IV. Стены помещения были обиты деревом, сообразно моде тех времён. Королева, если верить нашему экскурсоводу, распорядилась о том, чтобы за деревянными панелями разместили секретный шкаф, и в нём она хранила маленькие флакончики с ядом, которые были нужны, ясное дело, для того, чтобы избавляться от неудобных врагов.
Я обожаю, когда на истории нам рассказывают про такие вещи. Но сейчас мне предстояло впервые увидеть это своими глазами. Оставалось только найти педаль, которая открывает тайник, и тогда перед нами предстало бы вещественное доказательство коварства королевы. От одной только мысли о том, что она могла подсыпать яду в куриный бульон Генриху IV, меня кидало в дрожь.
К несчастью, в комнату набилось слишком много народу и мы не могли немедленно приступить к поискам. К тому же, отыскав педаль, мы рисковали нечаянно дать подсказку конкурентам, которые, возможно, тоже находились где-то здесь. Пэ-Пэ с видом знатока истории погрузился в чтение путеводителя, а мы с Реми тем временем любовались живописными полотнами на стенах.
– Смотри, – сказал он, давясь от смеха. – Это прямо Пэ-Пэ, скажи?
На портрете был изображён господин XVI века, в мантии, отороченной мехом горностая, и в чулках, которые морщинились на коленках. За исключением этих деталей, человек на портрете в самом деле был вылитый Пьер-Поль.
– Ладислас-Адемар де Жанвье, мой знатный предок, – гордо сообщил нам Пэ-Пэ. – Вид у него такой хитрый – ну прямо точь-в-точь моя сестра Роз-Лиз.
Мы чуть не рухнули на пол от смеха: представили себе Пэ-Пэ в доспехах, верхом на старой кляче и потрясающего мечом, который он еле удерживает в обеих руках, – от этого на душе сразу как-то посветлело.
– Вот откуда у меня такие блестящие успехи в истории, – объяснил Пэ-Пэ. – Вам, простолюдинам, этого не понять. А для нас история Франции – это просто, знаете ли, дела семейные.
Пэ-Пэ любит похвастаться знатностью своего рода. Мои предки были простыми ткачами, но они, по крайней мере, никого никогда не отравляли.
– Ну, раз ты тут у себя дома, Пэ-Пэ, за дело! – напомнил Реми. – Надо скорее найти эту секретную педаль.
Зал постепенно опустел, и наконец можно было приступить к поискам. Мы тщательно простукали деревянные панели. Наконец Реми издал радостный крик: педаль обнаружилась в зазоре между двух листов дерева, где её было почти невозможно разглядеть.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71124244) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Во французских школах к классам бывают приставлены воспитатели-надсмотрщики, которые следят за порядком на переменах и за тем, чтобы в интернате после отбоя никто не шумел и не бегал по школе. (Здесь и далее, кроме оговорённых случаев, – примеч. пер.)
2
См. книгу «Расследования в школе».
3
Генри Мортон Стэнли – знаменитый путешественник и журналист, исследователь Африки.
4
Mobilette – французская марка мопедов.
5
Война между Англией и Францией, которая длилась с 1337 по 1453 год.
6
Верцингеториг – вождь кельтского племени арвернов, противостоявший Юлию Цезарю в Галльской войне (58–50 до н. э.).
7
См. книгу «Расследования в школе», повесть «Сокровище школьного подвала».
8
Завершающие строки басни Лафонтена «Лев и крыса».
9
Благодаря этой легенде во Франции «летом святого Мартина» часто называют тёплые осенние дни.
10
Во Франции многие думают, что школу изобрёл Карл Великий. Он действительно сделал много для развития образования, но школу всё-таки не изобретал. А легенда эта родилась благодаря популярной песенке «Sacrе Charlemagne» французской певицы Франс Галль, в которой поётся: «Кому пришла в голову безумная мысль изобрести школу? – Карлу Великому, святому Карлу Великому!»