Read online book «В поисках себя» author Андрей Поздняков

В поисках себя
Андрей Витальевич Поздняков
В прошлом он лишился всего. Родных, свободы. Ему выпал шанс изменить свою судьбу, но лишь для того, чтобы снова потерять все. Или все же осталось что-то, ради чего стоит жить дальше?

Андрей Поздняков
В поисках себя

Глава 1.
***
Второй месяц лета Итэ в Аффене, государстве, раздробленном на множество мелких провинций, считался самым жарким в году. В дневные часы отсутствие воздушных потоков и ослепительные лучи нещадно палящего солнца разгоняли жителей Гендеро, самого большого города центральной провинции Аффена, по многочисленным одноэтажным домишкам, разбросанным по территории поселения в хаотическом порядке, образующем замысловатые переплетения узких улиц. В отличие от дневного времени в утренние и вечерние часы эти улочки были заполнены жителями и гостями Гендеро, перемещающимися по своим делам, и почти полностью перегораживались нескончаемым потоком повозок, груженых различным товаром, свозимым в центр города. Мощеные обработанным камнем дороги были только в центральной части поселения, где находилось единственное в городе высотное, в четыре этажа, белоснежное здание храма семи богов. Это было, пожалуй, самое чистое место в городе, за которым тщательно следили служители храма. Остальные же улицы представляли собой хорошо утоптанные грунтовые дорожки, из которых выбивали густые клубы земляной пыли, оседающей на ногах и одежде, многочисленные прохожие, осмеливающиеся покинуть свои дома утром, когда дневная жара еще не успела вступить в свои права, или вечером, когда жара немного спадала и появлялся легкий ветерок, не особо то и освежающий изнуренное высокой температурой тело. В зимние месяцы, когда весь Аффен накрывала череда прохладных дождей, такие дорожки превращались в почти непроходимые болота. Тогда местные жители покрывали их деревянными настилами, убираемыми после прекращения сезона дождей. Большое количество людей, идущих по этим улочкам, создавало тесный беспорядок, которым активно пользовались местные карманные воришки. И лишь в районе храма семи богов с его широкими улицами в течении всего года была возможность более-менее свободного перемещения. В нескольких десятках метров от центрального здания располагалась главная площадь, на которой обосновались многочисленные торговые палатки, своим совместным построением составляющие самую большую конструкцию в Гендеро. И единственную, имеющую правильные прямоугольные лини. Среди суеты, шума и гама, стоящих на рынке, торговля активно велась утром и вечером круглый год. Здесь можно было купить абсолютно все. Продукты питания изобиловали великим многообразием. Мясо животных, птицы, фрукты, овощи и прочее никогда не уменьшалось. Велась торговля и различными тканями, орудиями труда. А еще здесь продавали и покупали рабов. Аффен был одним из немногих государств, где была узаконена торговля живым товаром.
В один из таких летних дней в предвечерний час, когда жизнь в городе активизировалась и на торговой площади было очень оживленно, по мощенной брусчаткой дороге шли четыре человека. Они неторопливо перемещались, не мешая другим посетителям базара, вдоль рядов палаток, из-за которых потенциальным покупателям громогласно предлагались расхваливаемые их хозяевами товары. Эти четверо разделились на две группы: двое спереди, двое немного поодаль от первых. Последние, смуглокожие мужчины с густыми черными бородами, несли в своих натруженных руках корзины, в которые складывались покупаемые продукты. Эти двое, судя по их наряду, были местные жители, одетые в светлые просторные холщовые штаны и длинные рубахи навыпуск из того же материала. На голове у них были одинаковые тонкие серые шапочки, связанные из овечьей шерсти. Оба были в сандалиях на босу ногу. В целом, они почти ничем не отличались от большинства людей, сейчас расхаживающих по рынку. Их спутники, наоборот, разительно отличались от основной массы, как одеждой, так и более светлым оттенком кожи. Их лица были гладко выбриты. Сразу было ясно, что они иноземцы в этих краях.
Один из них, высокий, подтянутый человек лет тридцати пяти был одет в дорогую белую рубаху из хлопка. Отворот рубахи был широко распахнут, оголяя широкую, мощную грудь мужчины. Ему казалось, что таким образом он может спастись от непривычной для него жары, несмотря на то, что та, надо признать, была намного меньшей в это время суток, чем в полдень. Свои серые просторные штаны, пошитые из дорогого материала, мужчина заправил в невысокие сапоги на толстой подошве. Не самая практичная обувь для этого места в это время года. Длинные русые волосы мужчины были заплетены в косичку, спадающую ее владельцу до лопаток. На широком поясе человека с левой стороны были закреплены ножны с прямым мечом примерно в два локтя. Мужчина часто утирал своим рукавом пот со лба, но это не особо помогало ему. Частые бисеринки пота обильно стекали по его лицу, переходя на шею и грудь, скапливаясь в небольшие ручейки. Было видно, что даже вечерняя легкая прохлада не доставляет мужчине удовольствия от вынужденной прогулки.
Второй мужчина выглядел лет на пять старше первого. Ростом он был на голову ниже своего товарища, но обладал такой же статью и стройностью. Чернобровый, с орлиным носом, он казался воплощением мужской красоты. Правильные черты лица, светлая кожа, неподдающаяся загару, говорили о его благородном происхождении. Одет он был в дорогую синюю мантию, своими нижними краями волочащуюся по земле. На голове иноземца располагался белый тюрбан, из-под которого на плечи мужчины спадали густые черные волосы. Его ноги были обуты в легкие туфли с загнутыми вверх носками. Такую же обувь носила местная знать. В отличие от первого мужчины, одетого относительно легко, этот человек, казалось, не испытывает никакого дискомфорта от своего достаточно тяжелого одеяния. Он совершенно не потел. Время от времени он зачем-то внимательно присматривался к проходящим мимо него людям, словно бы пытался кого-то отыскать. Не заметив ничего интересного в одном, он неторопливо переключал свое внимание на следующего.
Корзины носильщиков были наполовину заполнены. Но покупатели еще не собирались покидать рыночную площадь. Проходя вдоль торговых рядов, они негромко разговаривали друг с другом.
– Фух, – произнес тот, что выглядел помоложе своего товарища. Он в очередной раз утер правым рукавом пот со лба. Влажная ткань рубахи стремительно высыхала на легком ветру, словно готовясь к повторному применению, – Все-таки местный климат совершенно не для меня. Жду не дождусь, когда вы решите покинуть это богами забытое место, чтобы перебраться в более прохладные края.
– Не ворчи, Терсий. Скоро, уже скоро я удовлетворю твое желание, – мужчина в тюрбане дружески похлопал своего собеседника по плечу.
– Да я не ворчу. Просто…
– Ворчишь-ворчишь. Но потерпи еще несколько дней, и мы отправимся на север. Здесь у меня почти не осталось дел.
– Мы здесь уже три недели, – сказал Терсий, – но никакого результата не достигли.
– Не скажи. Отсутствие результата – тоже результат. И потом. За это время я познакомился и даже сблизился с несколькими полезными людьми. На данный момент трудно сказать, в чем может выразиться полезность этих знакомств. Но как знать? Расположение влиятельных людей никогда не помешает в будущем, когда в твоей голове сформируется четкое понятие необходимости в использовании их влияния.
– Ну, вам виднее, господин Офиниус. Мое дело – сопровождать вас в ваших путешествиях, оберегать по мере своих возможностей, помогать в разных мелочах и прочее.
– Не скромничай, мой друг, – улыбнулся господин Офиниус, проводя взглядом очередного прохожего, – Ты знаешь, что твоя роль в моей жизни гораздо важнее тех мелочей, о которых ты упомянул.
Терсий немного зарделся в удовлетворении: его господин с благодарностью признавал роль своего верного слуги.
– Я тебя понимаю, мой друг, – продолжал господин Офиниус, – Уроженцу северных краев непривычно переживать изнурительную жару. Ты просто устал. Но поверь, скоро мы уедем отсюда.
– Да. Простите, господин, мне мою несдержанность. Я действительно устал от этой жары. Ведь у меня нет той вашей способности не ощущать ни зноя, ни холода.
– Не извиняйся, друг. Не извиняйся. Все хорошо, – господин Офиниус остановился и обернулся к сопровождающим их носильщикам, – Уважаемые, – обратился он к ним, – думаю, что мы уже приобрели все нам необходимое. Поэтому попрошу вас отнести покупки в мой дом. Передайте слугам, что в скором времени мы и сами вернемся. Пусть приготовят к нашему приходу ужин. Все. Идите.
Носильщики поклонились господину Офиниусу, развернулись и молча пошли в обратном направлении.
– Господин Офиниус, – удивился Терсий, – а нам то что еще здесь делать? Не пора ли и самим вернуться в легкую прохладу нашего дома?
– Терпение, мой друг, терпение. Я же говорил тебе, что хочу сегодня посетить рынок рабов.
– А рабы то вам зачем?
– Рабы мне ни к чему. Сам знаешь. Но, возможно, там могут оказаться те, кто нам нужен.
– Среди рабов? – с недоверием спросил Терсий.
– А почему бы и нет? Не стоит упускать никаких возможностей в наших поисках.
– Как-то не верится, что там вы сможете найти что-то полезное для нас. Откровенно говоря, мне неприятен сам факт пребывания в таком месте. Торговля людьми, на мой взгляд, самое отвратительное, что есть в этом мире.
– Согласен, Терсий. Это отвратительно. Но, увы, есть гораздо более отвратительные вещи.
– Что же может быть более отвратительное?
– Ну, например, – спокойно продолжал господин Офиниус, – гораздо ужаснее выглядят вещи, являющиеся предпосылками той же работорговли. Это войны. Я уже не говорю про геноцид народов, исключающий последующее превращение представителей этих народов в рабов, поскольку людей просто уничтожают на корню. Да, работорговля – та еще мерзость. Но если попытаться разобраться в этом вопросе, то всплывут много интересных аспектов.
– Что еще за аспекты? – не понял Терсий. Он казался возбужденным.
– Вот посуди, – господин Офиниус говорил также спокойно, – Да. Само по себе понятие отсутствия свободы у человека, являющегося чьим-либо рабом, выглядит унизительно и оскорбительно для человеческой сущности. Но если копнуть глубже, то получится, что все мы, люди, принадлежащие хозяину или самим себе, по сути, далеко несвободны.
– Это как? По-вашему, если рассматривать меня, вашего слугу, то можно приравнять мой статус к статусу раба?
– Не перегибай палку, Терсий. Я говорю немного о другом. И потом, ты вовсе не слуга. Во всяком случае, не такой, каким бы это слово определяло твое положение в моей семье. Ты друг. Ты мой верный соратник.
– Спасибо, господин, – Терсий снова зарделся от удовольствия, – И все же вразумите неразумного.
– Хорошо. Начну с того, что обозначу само понятие «свобода». Свобода – это такое состояние объекта (в нашем случае мы говорим, естественно, о человеке), к которому применим данный термин. Это состояние, в котором рассматриваемый объект является определяющей причиной своих действий, поступков, которые не обусловлены непосредственно иными факторами: природными, социальными, межличностно-коммуникативными или индивидуально-родовыми. Замечу, что свободу не стоит путать со вседозволенностью, когда человек отказывается учитывать возможность негативного влияния от своих действий для себя и окружающих его людей.
– Достаточно витиевато, но это я могу понять. Непонятно то, почему вы считаете, что все мы далеко несвободны. Что в нас не так?
– Да потому что само понятие «свобода» в том смысле, которое в это слово вкладывают – абсолютно эфемерное понятие. Это всего лишь слово, обозначающее суть некоего явления, которое на самом деле в реальной жизни не представляется возможным.
– Мне все равно непонятно. Господин, вы же знаете, что я всегда был далек от философских размышлений. Но я очень хочу понять, что вы пытаетесь довести до моего скудного сознания.
– Не скромничай. У тебя совсем нескудное сознание, друг мой.
– Спасибо, господин. Но именно сейчас я не могу связать в единую мысль те слова, те понятия, что вы хотите до меня довести.
Господин Офиниус остановился и посмотрел на Терсия.
– Вот посуди, мой друг. Возьмем раба, несвободного человека, и нас с тобой, вроде бы свободных людей. Опять мы здесь говорим о свободе. Но в данном случае в это слово вкладывается немного усеченный смысл его первоначального значения.
– И что же здесь усечено? – Терсий тоже смотрел на своего господина.
– Мы все зависим от ряда факторов, сопутствующих нашему существованию. Никто из нас в полной мере не может воспользоваться теми или иными возможностями, заложенными в определение понятия «свобода», чтобы по-настоящему считаться людьми, обладающими этой самой свободой.
– Все у вас так сложно.
– Отнюдь. Хотя, может и так. Тогда давай рассмотрим мои умозаключения на некоторых конкретных примерах. Разберем все, так сказать, на пальцах, – предложил господин Офиниус.
– Давайте. Может, я быстрее пойму, что вы имеете в виду, – согласился Терсий.
– Рассмотрим рабов и нас, свободных людей. Бездна мрака! Опять я использую это слово. Тогда по-другому. Назовем себя вольными людьми.
– Это нормально, – кивнул Терсий.
– Так вот. По сути, мы, рабы и вольные, – это одни и те же люди. Разница между нами присутствует лишь в самой возможности и ее объеме самостоятельно осуществлять некоторые действия, заранее обусловленные определенными ограничениями. Заметь, я говорю, не все действия, а некоторые. Этих действий у вольных людей гораздо больше по их общему количеству, чем у людей, находящихся в рабстве. Но все-таки и для нас, вольных людей, есть свои ограничения. Мы с тобой, например, имеем право на беспрепятственное перемещение по разным странам. В относительных границах, разумеется. Но, опять же, нам дозволено бывать далеко не везде, где захочется. У рабов и такой возможности нет. Да. Они привязаны к владениям их хозяев. Далее. Мы с тобой связаны сводом определенных законов того государства, на территории которого в данный период времени находимся. То есть мы вынуждены, независимо от нашего с тобой желания, придерживаться тех правил, которые приняты в той или иной стране благодаря волеизъявлению тех, кто имеет намного более высокий статус, чем наш. Рабы же исполняют, помимо общепринятых в государстве правил, еще и волеизъявление собственного хозяина.
– Так я и говорю, что рабы абсолютно бесправные люди, – заметил Терсий.
– Отчасти, ты прав. Но посмотри на это с другой стороны, – господин Офиниус знаком пригласил Терсия продолжить их путь к той части рынка, где шла торговля людьми.
– Это с какой же? – принял приглашение Терсий.
– Возьмем народ нашей с тобой родины. У нас рабство отменено давным-давно. Так? Так. На принудительных работах используется труд лишь преступников и военнопленных. Правильно?
– Да. Правильно, – согласился Терсий.
– Так вот. Последних мы рассматривать не будем. Они несут заслуженное наказание. Посмотрим на наших крестьян и ремесленников. Вольные люди? Да. Вольные. Но вряд ли совершенно свободные. Их свобода тоже ограничена всевозможными обстоятельствами.
– Какими?
– Крестьяне, например, привязаны к земле, на которой выращивают урожай. И по большей мере землю эту они снимают внаем у владельцев этой самой земли. А что им еще остается? Жить самим, кормить своих близких как-то надо. Или возьмем ремесленников. Они тоже привязаны к местам своей работы. Никто из них и не подумает всерьез заняться чем-то другим, что милее их душе. При этом и те, и другие обязаны ежегодно отдавать часть своих доходов, приобретенных за счет своего труда, государству в виде налогов. Так? Так. И где же тогда, по-твоему, объединение двух понятий: свобода и воля? Получается, что наш с тобой народ, будучи вольными людьми, совершенно несвободен.
– К чему вы клоните? – Терсий подозрительно посмотрел на господина Офиниуса.
– О, нет. Я не пытаюсь осудить существующий миропорядок. Нет. Я всего лишь стараюсь объяснить тебе, что большинство людей не являются абсолютно свободными.
– Большинство – да. Но не власть предержащие.
– И в этом ты, Терсий, не совсем прав.
– И в чем же я неправ?
– Власть предержащие тоже ограничены в своей, так называемой, свободе. Они тоже подчиняются многим правилам. У них, правда, больше возможностей для осуществления своих собственных нужд, чем у тех же крестьян или ремесленников. Но и они не переступают определенную черту, за которой для них может наступить крах их положения в обществе.
– Это как?
– Я говорю об отсутствии разумного подхода к собственному пониманию свободы. Это тот случай, когда такая неразумность приводит общественное сознание к единому мнению, что с такой властью необходимо что-то делать, что необходимо что-то менять.
– Вы говорите о народных недовольствах, приводящих к бунтам?
– Именно, мой друг, именно. А что касается самих рабов, то посмотри, сколько из них живут в гораздо более выгодных условиях под крылом своего разумного господина, чем наши крестьяне или ремесленники, которые считаются вольными людьми. Рабам не нужно задумываться о вынужденном поиске работы, дающей возможность прокормить себя и свою семью. Именно этим они в полной мере наделены своими хозяевами. Многие рабы, не все, разумеется, одеты своими господами гораздо лучше многих наших с тобой соотечественников. Многие из них не знают, что такое нужда, голод, отсутствие крова над головой. Нет. Бывают исключения из правил. Но такие исключения обычно рано или поздно провоцируют народные волнения и бунты, которые не приводят ни к чему хорошему. Вот и получается, что порой не понять, в каком статусе человеку лучше находиться. А про свободу я и вовсе промолчу. Впрочем, пойми, я совсем не одобряю институт работорговли или что-то связанное с ним. Я говорю о разумных подходах к государственному обустройству в целом, об отношениях между людьми.
– Все равно для меня все это не очень понятно. Но пусть будет так, как вы говорите, – Терсий устал вникать в смысл сказанного его господином.
– Вижу, друг мой, я вконец запутал тебя своими рассуждениями. Признаться, я и сам стал путаться в них, – господин Офиниус засмеялся, – Поэтому прекратим этот разговор. В конце лишь скажу, – мужчина улыбнулся, – что все мы действуем, осознанно или нет, по воле незримых для нас существ, давным-давно определивших наши судьбы и выбравших за нас наши пути.
– Хвала богам, – Терсий поднял взгляд в небо.
– Вот, мы и пришли, – господин Офиниус остановился за спинами людей, образовавших почти непроходимую стену из человеческих тел, – Терсий, нам как-то надо пробраться сквозь эту живую изгородь.
– Сейчас я все устрою, господин.
Терсий решительно начал раздвигать в стороны стоящих перед ним людей, образовывая узкий проход, сквозь который он и его господин медленно пробирались вперед. Недовольные обыватели, потревоженные достаточно грубым к ним отношением со стороны нахального иноземца, собирались высказать ему свое возмущение, но, заметив его спутника, а точнее висевший на его шее серебряный медальон в форме многолучевой звезды, сами подавались в сторону, напирая спиной на соседей и образовывая еще большее место для прохода. При этом люди с почтением кланялись невозмутимому господину Офиниусу, который, казалось, не замечал уважительного к нему отношения.
Миновав скопление посетителей, Терсий и господин Офиниус оказались на широкой площадке, с трех сторон ограниченной высоким деревянным забором. Само ограждение было разделено на двадцать частей, образованных длинными бревнами, горизонтально установленными на метровые столбики, вкопанные в землю. Внутри своеобразных загонов, площадью примерно шесть на шесть метров каждый, находились рабы, выставленные на продажу. В каждом загоне было около двадцати человек: мужчины, женщины, иногда дети. Среди рабов были и чернокожие уроженцы из совсем далеких южных земель, и бронзовокожие жители близлежащих к Аффену государств, и представители северных краев, отличающиеся достаточно светлой, хоть и загорелой кожей. Сами рабы не казались изможденными пленниками. Стараясь выгоднее продать свой товар, их нынешние хозяева относительно сносно заботились об этих людях. Во всяком случае, в период подготовки их к перепродаже. Все рабы были одеты в достаточно хорошую, чистую одежду, свойственную местному климату. Их своевременно и хорошо кормили. Единственным их отличием от вольных простолюдинов местного населения была некая затравленность во взгляде, который рабы старались отвести от рассматривающих их людей. Возле каждого загона толпились потенциальные покупатели живого товара, тщательно изучающие и оценивающие возможное приобретение. Продавцы рабов всячески нахваливали свой товар, рассказывая о достоинствах того или иного невольника. При определенном выборе одного или нескольких рабов покупатель вступал с продавцом в оживленный спор о конечной стоимости покупки. Иногда удавалось сбросить первоначальную цену, иногда нет. Но в конечном итоге довольными оставались обе стороны. Перекупленных рабов, связанных за руки друг с другом длинной веревкой, их новые хозяева под присмотром своей охраны уводили с рынка.
– Самое отвратительное в этом месте, – сказал господин Офиниус так, чтобы его слышал только Терсий, – это то, что на продажу выставляют даже детей. И порой их разлучают со своими родителями, которых тоже кому-то продают. Здесь сказывается самое главное бесправие этих несчастных. Они не выбирают свое будущее.
Терсий ничего не ответил. Только глубоко вздохнул.
Господин Офиниус медленно шел вдоль ограждений, отделяющих его от невольников. Он внимательно присматривался к каждому рабу, безропотно ожидающему свою участь. Работорговцы, замечающие кулон на груди господина Офиниуса, указывающий, что перед ними находится маг, низко кланялись ему. Они делали неуверенный шаг в его направлении, собираясь узнать, чем бы могли угодить столь знатному человеку, но молча отступали в смущении, когда тот пресекал их попытки останавливающим жестом руки. Терсий просто шел за своим господином, стараясь не смотреть ни на рабов, ни на их продавцов.
На одиннадцатом загоне господин Офиниус внезапно остановился. Очередной работорговец отступил назад, когда ему дали понять, что пока что не нуждаются в его услугах. Маг внимательно смотрел в конец загона, где на голой земле сидел мужчина-раб, спиной прислонившись к стене забора и незряче смотрящий перед собой. Через минуту господин Офиниус, потеряв интерес к мужчине, продолжил свое перемещение вдоль остальных загонов. Дойдя до конца и ничем более не заинтересовавшись, он вернулся к месту, вызвавшему у него некоторое замешательство.
– Господин Офиниус, вас что-то заинтересовало в этом месте? – спросил Терсий.
– Пожалуй, – задумчиво произнес маг, снова пристально посмотревший на сидевшего у забора одинокого мужчину.
– Неужели, вы все-таки кого-то нашли?
– Сейчас мы в этом удостоверимся. Милейший, – обратился он к работорговцу, ответственному за данный загон.
– Я весь к вашим услугам, господин, – грузный работорговец в желто-зеленом халате, низко кланяясь, подскочил к господину Офиниусу.
Терсий властным жестом показал ему, что не стоит приближаться ближе определенного расстояния.
– Покажите мне, милейший, во-он того раба, – маг указал рукой в нужном направлении, – Подведите его ко мне.
Работорговец с нескрываемым удивлением посмотрел в указанную ему сторону.
– Господин, осмелюсь сказать, что вы выбрали не самую лучшую кандидатуру для возможной покупки. Позвольте посоветовать вам другие варианты. У меня здесь…
– Я не спрашиваю вашего совета, милейший, – несколько надменно заметил господин Офиниус, – Я прошу вас подвести ко мне именно этого человека.
– Как вам будет угодно, господин. Как вам будет угодно.
Работорговец прошел внутрь загона, пробрался мимо расступающихся перед ним молодых женщин и мужчин к указанному рабу и что-то тихо сказал ему. Затем он вернулся к началу загона. Раб с неохотой поднялся на ноги и проследовал за своим хозяином. Остановившись напротив господина Офиниуса, мужчина потупил свой взор. Это был человек лет сорока, хотя выглядел лет на десять старше своего истинного возраста. Ростом он был немногим ниже Терсия. Достаточно крепок, но излишне худощав. Его пепельные волосы были очень коротко острижены. Несмотря на сильный загар, в нем угадывался уроженец одной из северных стран.
– Как твое имя? – спросил господин Офиниус у раба.
– Его зовут… – попытался ответить за мужчину работорговец.
– Я не вас спрашиваю, милейший, – господин Офиниус резко прервал словоизлияния услужливого продавца людей.
Работорговец замолчал и обиженно насупился, исподлобья поглядывая на грубо одернувшего его мага.
– Так как твое имя? – повторил свой вопрос господин Офиниус.
– Кирит, господин, – глухо проговорил раб.
– Как, еще раз?
– Кирит, – мужчина поднял голову и отчетливо повторил свое имя. При этом он широко растянул свои губы. Стало заметно, что у него спереди не хватает нескольких верхних и нижних зубов. Нос человека был перебит в нескольких местах, сильно искривлен. Его взгляд казался отчужденным и пустым, ничего не выражающим.
– Кирит, – повторил господин Офиниус, – Хорошо, Кирит. А теперь закрой глаза и расслабься. Не бойся. Я не причиню тебе никакого вреда. Делай, как говорю.
Кирит глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Руки он держал вдоль бедер. Маг протянул свою ладонь к груди Кирита и, не касаясь ее, начал совершать небольшие круговые движения. Терсий и работорговец с интересом следили за его манипуляциями. Через несколько секунд господин Офиниус прекратил двигать рукой. Выглядел он удовлетворенным.
– Хорошо. Очень хорошо, – господин Офиниус улыбался, – Я хочу купить этого человека, – он обратился к работорговцу.
Терсий с любопытством смотрел на Кирита, в голове проводя оценку этому человеку.
– Признаться, уважаемый господин, не знаю вашего имени…
– Это вовсе необязательно, милейший. Я готов заплатить за этого человека разумную сумму, озвученную вами.
– Да, да, конечно. За этого раба я прошу совсем немного, – работорговец назвал цену.
– Терсий, отсчитай этому господину его монеты.
– О, вы очень щедрый покупатель. Признаться, я готов был и поторговаться с вами, но уж коль…
– Я не люблю торговаться, милейший. Пару вопросов. Есть ли какие-то особенности у этого человека, о которых мне стоило бы узнать от вас?
– О, господин. Какие особенности? – работорговец жадно пересчитывал серебряные монеты, полученные от Терсия, – В далеком прошлом этот человек был склонен к совершению побегов от своих хозяев. Во всяком случае, так мне о нем говорил его прежний хозяин. Но всякий раз после побега раба ловили и нещадно избивали. Отсюда у него нет нескольких зубов, сломан нос. Со временем он примирился со своей участью быть рабом. Насколько мне известно (а об этом говорили и его прежние хозяева), он никогда ничем не болел, что очень удивительно. Достаточно нелюдим. Плохо сближается с другими рабами, но не конфликтует с ними. Нет. А главной его особенностью можно назвать небывалое умение ладить с различными животными. Будь то домашние или дикие звери.
– Интересно, – господин Офиниус еще раз осмотрел Кирита с ног до головы. Тот не выказывал заинтересованности к происходящему с ним.
– Да. Поэтому его, в основном, используют в качестве пастуха. Он ни разу не утерял ни одного животного. Представляете, господин, у моих надзирателей есть страшные по своему характеру псы, которые признают лишь своих хозяев. Так вот. Этого раба те собаки слушаются даже лучше, чем тех, кто их воспитал.
– Очень интересно, – заметил господин Офиниус.
– Ну, а так, что еще? Да ничего больше. Этот раб уже достаточно немолод. Я удивлен, что он сумел кого-то заинтересовать.
– Теперь это уже не ваша забота.
– Осмелюсь спросить, господин.
– Что еще?
– Не присмотритесь ли вы к другим рабам? У меня есть несколько молодых девушек, которые могли бы стать вашими наложницами и скрашивать по ночам ваше одиночество. Есть молодые мужчины. Сильные, способные на любой тяжелый труд. Еще есть…
– Нет, уважаемый. Одного раба мне достаточно. Этого. Терсий идем отсюда. Нам здесь больше делать нечего.
– Как прикажете, господин, как прикажете, – работорговец часто и низко кланялся вслед уходящему магу.
Через десять минут три человека покинули торговую площадь Гендеро и шли узкими искривленными улочками города по направлению к своему дому. Господин Офиниус шел впереди, Терсий замыкал шествие. Лишь один раз маг нарушил общее молчание, обратившись к Кириту.
– Надеюсь, Кирит, у тебя не возникают мысли о побеге?
– Нет, господин.
– Хорошо. Терсий, сними веревку с руки Кирита. Он пойдет сам.
– Господин Офиниус, но… – попытался возразить Терсий.
– Никаких «но», – господин Офиниус не дал возможности Терсию озвучить свои мысли, – Я доверяю этому человеку. Тебе же можно доверять, Кирит?
– Да, господин. Я не подведу вас, – заверил Кирит.
***
– Терсий, будь добр, приведи сюда Кирита.
– Да, господин. Будет сделано, – Терсий встал из-за стола и удалился.
Господин Офиниус расположился в удобном кресле, стоящим внутри небольшой беседки, расположенной в центре двора. Стены и крыша беседки были образованы выращенным нужным образом вьюном, переплетающим несколько веревок, натянутых между вертикальными брусками, составляющими каркас сооружения. Густая листва гибкого растения надежно защищала находящегося внутри человека от жарких солнечных лучей. В центре беседки стоял стол, на котором были расставлены блюда с различными местными сладостями и фруктами. Блюда окружали большой фарфоровый чайник, из утонченного носика которого шел легкий парок заваренного чая. Горячее содержимое сосуда разливалось в небольшие пиалы. Возле чайника были поставлены еще два небольших кувшина. Один был наполнен вином, в другом была колодезная вода. Вино или воду разливали в высокие глиняные стаканы. Господин Офиниус с наслаждением надкусывал очередную сладость, смаковал ее вкус и с не меньшим наслаждением запивал сладкое чаем, шумно втягивая жидкость губами.
– Господин, я его привел к вам, – сказал Терсий, вернувшийся вместе с Киритом.
В беседку вошли двое мужчин. Терсий присел за стол слева от своего господина. Кирит, глядя в землю, остался стоять в проходе.
– Кирит, присаживайся за стол, – пригласил маг, указывая тому на свободное место напротив него.
Кирит с удивлением взглянул на господина Офиниуса и сразу же отвел глаза в сторону. С места он не тронулся.
– Ну, что же ты? Мне еще раз повторить свое приглашение? Присаживайся, присаживайся.
– Я не совсем понимаю…
– Я тебе скоро все объясню. Но, согласись, – улыбаясь, сказал господин Офиниус, – сидя принимать объяснения гораздо удобнее, чем стоя. Давай-давай. Слушайся меня.
– Как прикажете, господин.
Кирит, не поднимая глаз, неуверенно уселся на предложенное ему место. Положил руки на колени. Терсий с любопытством следил за ним, сощурив глаза и растянув уголки рта в еле заметной усмешке.
– Отведай сладостей, Кирит, – сказал господин Офиниус, – Возьми фрукты. Я разрешаю. Даже настаиваю. Налей себе чай. Или, быть может, вина?
Почему-то Кирит побледнел, втянув голову в плечи.
– Успокойся, прошу тебя, – произнес господин Офиниус, заметив напряженное состояние сидящего напротив него человека, – В моем предложении не кроется никаких подвохов.
Кирит молчал, продолжая смотреть себе под ноги.
– Терсий, налей человеку чай. Или лучше вина? А, Кирит? Ну, кивни, хотя бы, головой в знак одобрения того или иного, что тебе предлагают. Чай? Вино? Воду?
Кирит почти незаметно кивнул, соглашаясь на воду. Терсий привстал, взял кувшин с водой и наполнил ей свободный стакан. Передал его Кириту. Тот неуверенно взял стакан в руки и сделал пару глотков.
– Вот. Молодец, – одобрил господин Офиниус, – А то, знаю, у тебя горло совсем пересохло от волнения. Вижу, у тебя есть множество вопросов ко мне, которые ты не решаешься произнести вслух. Так вот, Кирит. Разрешаю задать тебе любой. И даже не один, а сколько пожелаешь. Ну? Чего молчишь?
– Я не вправе задавать вопросы своему господину, – тихо ответил Кирит, не поднимая глаз.
– Ладно, – господин Офиниус сделал большой глоток чая и поставил пиалу на стол, – Тогда я сам разъясню тебе некоторые моменты. Начну с того, что твое нынешнее положение совсем не такое, каким ты его себе представляешь. Отныне ты не являешься рабом. Ни моим. Ни чьим-либо еще. И ты даже не мой слуга.
Кирит в изумлении посмотрел на мага, позволив себе немного задержать взгляд на нем. Но потом, словно опомнившись, он снова опустил глаза в пол.
Терсий молча следил за реакцией Кирита, явно заинтересованный происходящим. Он налил в свой стакан немного вина из кувшина с этим напитком и сделал небольшой глоток. Стакан он оставил в своей руке, легкими круговыми движениями кисти заставляя содержимое сосуда вращаться по кругу внутри его стенок.
– Да-да. Кирит, ты больше не раб. Ты теперь вольный человек. Не совсем свободный, – господин Офиниус с улыбкой переглянулся с Терсием, – но абсолютно вольный человек. Вижу, тебе непонятен смысл сказанного мной. Но сейчас я все объясню. Для начала спрошу. Знаешь, кто я?
– Да, господин. Вы – маг, – ответил Кирит.
– В точку. Как ты это узнал?
– Ваш талисман, господин маг.
– Правильно. Это отличительный знак, чтобы люди понимали, с кем имеют дело. Терсий, – обратился Офиниус к своему слуге, – расскажи Кириту, почему я выкупил его из рабства.
– Господину Офиниусу, – Терсий пристально посмотрел на Кирита, – поручена важная миссия по поиску людей, наделенных магическими способностями, чтобы в дальнейшем препроводить их в специальную школу для обучения магическим искусствам. Школа эта находится в столице Ретонии Селиене.
– На самом деле, – продолжил за Терсия господин Офиниус, – таких школ в каждом государстве великое множество. Но лично я являюсь представителем именно той школы, о которой упомянул мой друг. Поскольку мы с Терсием являемся гражданами Ретонии, то и представляем интересы этого государства. В каждой стране есть небольшой отряд магов, занимающихся подобным моему делом. Мы бродим по миру (там, где нам разрешено бывать, естественно), ищем подходящих людей с определенными талантами и отправляем их в такие школы, тем самым, в конечном итоге, увеличивая общее число магов в собственном государстве. За это нам, таким магам, как я, выплачивается определенное вознаграждение. Тебе понятен смысл моих слов, Кирит?
– Да, господин маг. Непонятно другое, – прошептал Кирит.
– Что же тебе непонятно? Не стесняйся и не бойся. Спрашивай. Ты имеешь полное право получить ответы на любые вопросы. Ну, или почти на любые, – господин Офиниус лукаво улыбнулся.
– Вы хотите сказать, что я маг? – голос Кирита дрогнул, его глаза лихорадочно метались по невидимым предметам на полу под ногами.
– Именно это я и хочу тебе сказать. Точнее будет сказано, что ты еще далеко не маг. До этого нужно пройти очень долгий путь обучения магическим искусствам, но определенные задатки к этому у тебя имеются. Правда, очень и очень слабенькие. Но они есть. Этим нужно воспользоваться и направить их в нужное русло, чтобы со временем из тебя получился настоящий полноценный чародей. Ну, что скажешь?
Кирит не нашел, что ответить. Господин Офиниус снова улыбнулся, по-отечески глядя на обескураженного человека, пытающегося осознать только что услышанное.
– Понимаю. Тебе трудно вот так сразу принять свое нынешнее положение. Не буду торопить тебя с осознанием всего. Скоро мы втроем отправимся в Селиен, где тебя определят в школу магии. За время нашего пути я, по мере своих знаний и возможностей, поделюсь с тобой некоторыми моментами, касающимися твоего будущего обучения, отвечу на все или почти все твои вопросы, которые ты, надеюсь, осмелишься мне озвучить.
– Расслабься, Кирит, – вмешался Терсий, – Господин Офиниус говорит правду. Отныне ты не раб и должен привыкать к своему новому положению вольного человека. Начни с того, что отведай угощение, расположенное перед тобой. Подай-ка свой стакан. Я налью тебе вина. Уверен, оно поможет тебе успокоиться и лучше понимать сказанное тебе.
Терсий забрал стакан Кирита, выплеснул из него остатки воды на стену из вьюна, наполнил его до краев вином. Передал обратно Кириту. Тот неуверенно сделал небольшой глоток, посмотрев на намоченное Терсием растение. Ему казалось неоправданным расточительством беспечная трата драгоценной жидкости в месте, где вода ценилась чуть ли не больше, чем вино.
– Знаешь, Терсий, а налей-ка и мне немного вина, – попросил господин Офиниус.
– Можно задать вопрос? – неуверенно проговорил Кирит через некоторое время.
– О-о-о! – воскликнул Офиниус, – Вот что значит хорошее вино. Расслабляет, делает человека смелее. А всего-то достаточно одного-двух глотков, – маг весело засмеялся, – Да, слушаю тебя, Кирит, – он отпил немного вина из своего стакана.
– В чем необходимость поиска новых магов? Неужели люди с определенными способностями сами не приходят в ваши школы?
– Буду считать, что ты задал два вопроса. Хорошие вопросы. Начну отвечать со второго, – господин Офиниус снова отхлебнул из своего стакана, – Дело в том, что не каждый человек в состоянии понять, обладает он даром магии или нет. Да. Есть люди, и их большинство, у которых совершенно отсутствует та искорка, которая имеет шанс переродиться в пламя, называемое магией. У того же меньшинства, в ком эта искорка живет с самого его рождения, есть определенный потенциал, определенная сила, так сказать. У людей с наибольшим потенциалом еще в детстве могут спонтанно проявляться магические способности. Скажем, ребенок неосознанно может взглядом поджечь стог сена (и это в лучшем случае только стог сена), заставить ветерок переместить падающий лист дуба в нужном ему направлении, создать замысловатые узоры на водной глади, ускорить рост зеленой травинки. Тогда в голову такого ребенка приходит понимание, что он разительно отличается от окружающих его людей. Но с этим пониманием у него рождаются тысячи вопросов о причине такого отличия. Для ответов он сам приходит в школу магии, где ученые мужи определяют его способности, предрасположенность к тому или иному виду магического направления, а затем обучают, делают из него полноценного мага, проведя обряд инициации или, другими словами, посвящения. Я понятно объясняю? – господин Офиниус допил свое вино и протянул стакан Терсию с просьбой снова наполнить его, – Другое дело, когда магические способности находятся в зачаточном состоянии. Вот, совсем, как у тебя. В таком виде они могут оставаться до конца дней их носителя, если кто-либо со стороны, другие полноправные маги, вовремя не заметят их присутствие. Поэтому каждая школа отделяет определенное количество магов, на выискивание носителей определенных способностей.
– И какие же способности у меня? – спросил Кирит.
– Не торопи меня, – улыбнулся господин Офиниус, – Это уже третий вопрос, а я еще в достаточной мере не ответил на первые два.
– Простите, господин, – Кирит покраснел, при этом шрамы на его перебитом носе стали более заметными.
– Да ничего-ничего. Я не в претензии к тебе. Так. На второй вопрос я, кажется, ответил. Это то, что некоторые иногда все же сами приходят обучаться, а других находят опытные маги. Вот я и подхожу к ответу на первый твой вопрос. В чем необходимость поиска новых магов? Дело в том, что их общее количество в том или ином государстве закладывает экономическую или военно-политическую мощь такого государства. В мирное время большинство магов, не связанных с большой политикой или управлением государства, занимаются обычной хозяйственной деятельностью. Об этом тебе еще предстоит узнать лично в самой школе. Я же добавлю, что одни маги, например, маги воды и маги земли, ведут активную деятельность в сельском и промышленном хозяйствах, помогая выращивать богатый урожай или способствуя улучшению качества различных производственных орудий. Другие занимаются лекарской деятельностью. Третьи… Да есть многое, чем занимаются разные маги в мирное время. Но все они так или иначе готовятся к вероятным войнам, время от времени случающимся по тем или иным причинам.
Господин Офиниус прервал свой монолог и снова попросил Терсия наполнить его опустевший стакан. Но кувшин с вином тоже оказался пуст. Терсий окликнул молодую женщину, бывшую их временной служанкой, попросил ее принести к их столу еще немного вина. Женщина поклонилась, забрала пустой кувшин и ушла в дом. Через минуту она вернулась с новым кувшином вина. Терсий наполнил стаканы своего господина и Кирита, потом, немного подумав, налил вина и себе.
– Все маги, – продолжил господин Офиниус, – в мирное время, помимо своих основных обязанностей, направленных на благоустройство общества, занимаются изысканиями в той сфере, в которой они специализируются. Они изучают новые способы, новые возможности использования магической энергии, стараются усилить свои собственные способности. В случае войны их навыки становятся той неотъемлемой мощью, которая подчас определяет исход военной компании. Чем больше магов в той или иной стране, тем более сильной эта страна оказывается во всех смыслах. Поэтому так развит институт поиска новых кандидатур на роль новоиспеченных магов. Независимо от их потенциала, каждому найдется определенное место в общем слаженном механизме государственного устройства.
Кирит немного осмелел и с интересом слушал господина Офиниуса, время от времени попивая вино. Терсий по мере необходимости подливал алкогольный напиток в его стакан и стакан мага, когда замечал, что те становились пустыми. Кирит совершенно ничего не ел, поэтому очень скоро достаточно сильно захмелел. Но это состояние полностью раскрепостило его. Он уже не отводил в смущении свой взгляд от лица господина Офиниуса.
– В своих поисках такие искатели, как я, обходят множество мест в родном и иноземных государствах, – продолжал чародей, – Мы ищем будущих магов среди всех людей, независимо от их социальной принадлежности. Это и крестьяне, и ремесленники, и военные, и люди знатного сословия. И рабы. Только к преступникам, отбывающим свое наказание на каторжных работах или в тюрьме, доступ имеется не у всех магов. У меня, вот, такого доступа нет. Да и незачем, на мой взгляд, набирать будущих волшебников из числа преступников. Кто его знает, чем это может обернуться в будущем? С их то предрасположенностью к незаконным деяниям. Ну, а то, что тебя нашел именно я, так это чистая случайность. Тебя могли найти и другие искатели. Дело времени. Просто тогда ты бы стал, возможно, гражданином иного государства. Но главное для тебя, Кирит, это то, что так или иначе, найди тебя я или кто-то другой, ты бы стал вольным человеком. Каким и являешься сейчас.
– Господин маг…
– Офиниус. Обращайся ко мне по имени. Хорошо?
– Хорошо, господин Офиниус. А что с моим третьим вопросом?
– Это каким?
– Мне интересно, за какие такие мои способности вы обратили на меня свое внимание? – язык Кирита уже немного заплетался.
– Э-э-э, – протянул господин Офиниус, – Ты захмелел, я смотрю. Так не пойдет. Терсий, прикажи слугам принести поесть что-нибудь посущественнее этих сладостей. А то наш новый друг скоро под стол упадет. Не годится так налегать на спиртное с самого утра.
Терсий ушел в дом сделать необходимые распоряжения. Через минуту он вернулся и сел на свое место. Еще через пять минут служанка расставляла на столе посуду с вкусной жирной пищей. Затем она принесла тарелку с нарезанными свежими овощами. Обновила кипяток в чайнике.
Кирит, явно голодный, ел, тем не менее, не торопясь, тщательно пережевывая каждый кусочек пищи своим редкозубым ртом.
– Что касается тебя, Кирит, – продолжил господин Офиниус, когда убедился, что тот более-менее насытил свой желудок, – то тут не все так просто.
– Что это значит? – удивился Кирит.
– Мы, маги, при определенной степени концентрации можем заметить в человеке, наделенном чудодейственным даром, некое свечение. Да, наверное, это можно назвать свечением. У кого-то это свечение сильное, яркое, у кого-то оно намного слабее. Откровенно говоря, твое свечение, Кирит, настолько слабое, что я в первый момент усомнился в том, что вообще заметил его. Поэтому я сначала и прошел мимо тебя. Но, так и не обнаружив ничего подобного, что хоть на миг могло бы привлечь мое внимание на этом рынке в тот день, я решил еще раз взглянуть на человека, за которого зацепился мой магический взор. Посмотрев на тебя немного пристальнее, я понял, что ты именно тот, кого я так долго искал в своем странствии.
– То есть, вы хотите сказать, что я излучаю некий свет?
– Излучаешь – это сильно сказано. Так, слабый проблеск. Такой, что я и сам не могу понять, к какому роду магии можно отнести твои способности.
– И что же теперь? – Кирит больше не пил вино, ограничившись чаем.
– Ничего. В школе есть специалисты, которые после определенных тестов сделают заключение, в каком направлении тебе предстоит сконцентрировать свое основное внимание при дальнейшем обучении. Каждому потенциальному магу свойственны его особые предпочтения в развитии того или иного аспекта магии. Изначально все ученики изучают общие постулаты, осваивают все виды природных стихий. Но основную силу они получают только в том, что им дала сама природа в момент их рождения. Урожденный маг огня знаком с магией воды, воздуха, земли. Но наиболее силен он будет именно в магии огня. И наоборот.
– Но, если во мне, как вы говорите, живет столь слабая искра, зачем вообще стоило обращать на меня внимание? – Кирит немного протрезвел.
– Поверь, мой друг, стоило, – заверил его господин Офиниус, – Даже если тебе суждено стать самым слабым магом, какого я только знаю, мои поиски не напрасны. Тебе найдется достойное место в нашем магическом сообществе. Я тебе точно говорю. Никто не отказывается от лишнего человека, наделенного пусть самыми слабыми возможностями. Тебе же знакома притча об отце, который потребовал у своих сыновей переломить цельный веник? Вижу, что знакома. Тогда ты поймешь, что чем нас больше, чем мы сплоченнее, тем труднее будет нас одолеть нашим недругам.
– Это я понимаю, – признал Кирит.
– А что касается твоей будущей магической силы, – Терсий решил вмешаться в разговор, – то, какова она бы не была, тебя, как мага, в любом случае ждут определенные почет и уважение среди обычного населения.
– Терсий говорит правильные слова, – подтвердил господин Офиниус.
Кирит молчал, глядя перед собой невидящим взглядом. Он пока еще не мог до конца переварить обрушенную на него информацию относительно его самого. Господин Офиниус какое-то время смотрел на Кирита, а затем сказал:
– Вижу, Кирит, что тебе пока еще трудно принять действительность. Но я не тороплю тебя. Всему свое время. У меня самого есть несколько вопросов к тебе. Но не сейчас. Сейчас ты пойдешь в дом и немного отдохнешь. Поспи. Тебе нужно избавиться от хмеля, которым я необдуманно наградил тебя с самого утра. Позже, когда твой разум прояснится, мы вновь побеседуем с тобой. Да. И переоденься в другую одежду, которую тебе приготовили наши добрые слуги по моей просьбе. Будущему магу должно носить более подобающие для него вещи.
Кирит встал из-за стола и, низко поклонившись господину Офиниусу, ушел в приготовленную для него отдельную комнату в доме. Маг хотел было напомнить Кириту, что тому уже не стоит столь раболепно выражать свое почтение кому бы то ни было, но обреченно махнул рукой, позволив бывшему рабу постепенно привыкать к своему новому положению вольного человека.
– Нескоро он поймет, какая удача выпала ему в жизни, – сказал Терсий, проводив взглядом Кирита, вошедшего в дом.
– Почему нескоро? – удивился господин Офиниус, – Ты же видел, как он уже осмелился говорить с нами. Немного, но все же.
– Это просто вино. Если так пойдет дальше, то в скором времени мы превратим его в алкоголика, – рассмеялся Терсий.
– Да, ты прав, – господин Офиниус тоже рассмеялся, – С этим делом, особенно по утрам, надо прекращать. Я, кстати, тоже немного захмелел. Надо самому отдохнуть, переждать дневную жару. А вечером продолжим знакомиться с этим человеком.
– Да. Откровенно говоря, не ожидал, что вы, господин, найдете будущего ученика среди рабов. Оно, конечно, всякое бывало, но вот чтобы так…
– Обстоятельства разные бывают, Терсий, – господин Офиниус стал серьезным, – Кирит ведь не всегда был рабом.
– Почему вы так решили? Зачастую люди уже рождаются в рабстве от родителей-рабов.
– Да. Но не в этом случае.
– Почему не в этом?
– Ты же помнишь, что нам сказал про Кирита его бывший хозяин.
– Помню. Но почему вы решили, что Кирит когда-то был вольным человеком? Его бывший хозяин ничего не говорил об обстоятельствах, сделавших этого человека чьим-то пленником.
– Работорговец рассказал, что Кирит в давние времена был склонен к побегу. Так?
– Да. И что?
– А это значит, что в рабство он попал по воле случая, о котором нам расскажет сам Кирит. Не принимая своего плена, он пытался обрести свободу. Причем, не один раз, как я понял. Но его всякий раз отлавливали и жестоко избивали, в конце концов сломив его стремление к вольному существованию.
– Вы правы, господин. Как всегда, правы.
– Не преувеличивай, мой друг. Я не всегда бываю прав. И мне свойственно ошибаться в своих суждениях.
– А что вы думаете про способности Кирита? – спросил Терсий.
– А вот здесь я в полном замешательстве, – господин Офиниус наполнил свою пиалу уже остывшим чаем, – У Кирита и правда очень слабые зачатки магии. Настолько слабые, что я совершенно не вижу, в чем его основная магическая сила. Что ж. Я не специалист в этом деле, хотя раньше без особого труда мог определить, кто передо мной находится. Будь то маг воды, огня, воздуха или земли, как я. А здесь… Ничего не вижу. Но меня беспокоят некоторые подозрения относительно Кирита. Впрочем, с этими подозрениями будем разбираться уже вечером.
– Сказав про свои подозрения, вы и меня заинтересовали. Но, согласен, не стоит торопить события. Хочу лишь еще раз спросить. Как вы думаете, будет ли от Кирита какая-нибудь польза в будущем?
– Определенно какая-нибудь будет, – уверенно проговорил господин Офиниус, – Не может не быть. Какая? Это другой вопрос, на которой ответят его будущие учителя. Ладно, Терсий, пойдем отдыхать. Я нечувствителен, как ты выразился недавно, к жаре и холоду. Зато это ты у меня нечувствителен к алкоголю. Я же слишком стар, чтобы после нескольких бокалов вина спокойно сидеть на пусть не слишком досаждающей мне жаре.
– Скажете тоже. Стар, – шутливо проворчал Терсий, вставая из-за стола.
– Стар, стар, мой друг, – поднялся господин Офиниус, – Да, Терсий. Подумай, как тебе самому поучаствовать в некоторой подготовке нашего нового друга.
– Вы про…
– Про это, мой друг, про это. Ладно. Все вечером. Пошли в дом.
Господин Офиниус и Терсий вышли из беседки и отправились в прохладу глинобитного, но добротного и просторного одноэтажного строения.
***
До полного захода солнца оставалось совсем немного времени. Готовясь к ночи, дворовые служащие зажгли лампады, расставленные и развешенные по всему двору в местах пребывания людей.
– Когда солнце заходит за горизонт и появляется легкий ветерок, в этом городе вполне можно жить.
Терсий откинулся на спинку стула, посмотрев на светильник, висевший под потолком беседки, внутри которой разместились трое мужчин. Они сытно поужинали и теперь пили чай, единогласно отказавшись от вина. Света от лампадки было достаточно, чтобы каждый мог хорошо рассмотреть друг друга.
– Что ж, – произнес господин Офиниус, – Кирит, расскажи, откуда ты родом, из каких краев, как и когда попал в рабство.
Кирит немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Я, господин Офиниус, родился на юге Велии.
– Велия, значит, – удовлетворенно протянул господин Офиниус, словно бы Кирит подтвердил его догадку, – Бывал я там. И не раз. Хорошее маленькое государство, являющееся восточным соседом нашей с Терсием родины. Много лесов, небольших речушек. Славные плодородные земли. Только порядка там немного. Единовластие отсутствует напрочь. Страна раздроблена на поместья, совсем как в Аффене. Каждый лорд сам за себя. Хорошо. Извини, Кирит. Продолжай, пожалуйста.
– А что продолжать? Моя семья жила в небольшом поселении. Занималась выращиванием пшеницы. Вели домашнее хозяйство. У нас были куры, утки, несколько барашков. Землю арендовали у местного лорда. Как того звали, я уж и не помню.
– Да это и неважно. Продолжай, Кирит.
Терсий внимательно слушал, не вмешиваясь в разговор двух мужчин.
– Когда мне было двенадцать лет, на наше поселение напали вооруженные люди, наемники другого, соседнего, лорда, – Кирит помрачнел.
– В Велии такое случается достаточно часто, – заметил господин Офиниус.
– Не могу этого подтвердить, господин Офиниус, – грустно произнес Кирит, – поскольку был свидетелем лишь одного, того памятного, разбойного нападения. Вооруженные бандиты разграбили мое поселение. Многих убили. Остальных пленили, и меня в том числе, продали в рабство какому-то племени из соседнего Кивала.
– Страна кочевников, – проговорил господин Офиниус, – Да. Те иногда промышляют работорговлей. Причем, и сами не брезгуют устраивать набеги на соседей с целью грабежа их имущества и добычи новых рабов для себя или для их дальнейшей перепродажи всем нуждающимся в рабской силе. А что случилось с твоей семьей? Вижу, что тебе неприятно это вспоминать, но я хочу узнать о тебе больше.
– У моих родителей, кроме меня, было еще трое детей. Мой старший брат и две младшие сестры.
– Их тоже продали в рабство?
– Нет, господин Офиниус. Так случилось, что все они были убиты на моих глазах. Отец с братом оказали яростное сопротивление бандитам. Даже зарубили топором одного из нападавших. За это их и убили. А заодно и моих близких: маму и маленьких сестричек.
– О-о. Соболезную твоей утрате, Кирит. Но почему не убили тебя?
– Не могу сказать. Когда я увидел гибель родных, то сам с вилами бросился на негодяев. Но что я, двенадцатилетний мальчишка, мог сделать? Меня оглушили. А когда я очнулся, то уже был в цепях, среди других пленников, которых везли на юг. До сих пор не могу найти ответ на вопрос, почему меня не зарезали также, как беззащитных маму и девочек.
Кирит замолчал. Господин Офиниус не торопил его с продолжением.
– В Кивале я пробыл недолго, – наконец заговорил Кирит, – Примерно три месяца. Один раз попытался сбежать. Но меня поймали и наказали. Сломали нос, выбили зубы. Затем перепродали в другое южное государство.
– В Талесс?
– В Талесс. В Талессе я пробыл около трех лет. Работал на хлопковых плантациях. Условия жизни там были тяжелые. Постоянное недоедание, изнурительный труд, абсолютное бесправие. Впрочем, о каких правах у раба я могу рассуждать?
– Я удивлен, что ты вообще имеешь склонность к здравым рассуждениям, – заметил господин Офиниус, – И мысли свои излагаешь неплохо. Скажу прямо, что буду просто поражен, если ты подтвердишь мою догадку о твоей грамотности. Кирит, скажи прямо. Ты умеешь читать, писать?
– Да, господин Офиниус. Умею.
Господин Офиниус и Терсий одновременно удивленно подняли брови.
– Вот это да, – тихо присвистнул Терсий, – Неожиданно.
– Хорошо, – справился с удивлением маг, – До этого мы еще дойдем. Продолжай, Кирит, по порядку.
– Значит, в Талессе я пробыл три года. Трижды пытался бежать. Хотя, если подумать, куда бы я смог деться? Но тогда мне казалось невыносимой сама мысль, что я нахожусь в рабстве. Мне хотелось вернуться на родину. А еще я мечтал повзрослеть, стать сильным, найти тех, кто расправился с моими родными и всех их убить.
– Мысли о чужой смерти не самое лучшее, что может родиться в голове благородного, достойного человека, – назидательно изрек господин Офиниус, – Но я могу тебя понять. И ни в коем случае не осуждаю за эти помыслы. Продолжай, Кирит.
– Каждый мой побег заканчивался тем, что меня ловили, били до полусмерти, а затем, когда я более-менее восстанавливал свои силы, заставляли работать в еще более тяжелых условиях. Наконец, моему хозяину, видимо, надоело следить за неугомонным рабом, ищущем пути освобождения из-под его «опеки», и он решил продать меня другому рабовладельцу. Но, признаться, господин Офиниус, – Кирит невесело усмехнулся, – неделя перед моей перепродажей стала самой замечательной, самой лучшей неделей за те три года, что я пробыл в Талессе.
– Это как? – не понял Терсий.
– В эту неделю меня полностью освободили от изнурительного труда. Хорошо (относительно, конечно) стали кормить. Позволили одеваться в чистую одежду. Но только для того, чтобы придать мне надлежащий товарный вид. Кто же захочет купить потрепанный товар?
– Ну да, ну да, – согласился господин Офиниус, – И где же ты оказался потом?
– Не поверите, господин Офиниус.
– Почему же не поверю? Поверю.
– В Нитере, господин Офиниус, – сказал Кирит, посмотрев на реакцию своих собеседников. Оба действительно были сильно удивлены.
– Нитер, – пробормотал господин Офиниус, – Это же на краю земли!
– Да, господин Офиниус, – подтвердил Кирит.
– Получается, что тебя провезли… – господин Офиниус мысленно стал подсчитывать количество стран, через которые пришлось проехать Кириту до его нового места назначения, – Да. Точно. От Талесса до… Да. Нечистый! – громко воскликнул изумленный маг, – Простите меня, боги, за упоминание имени недостойного вслух. Тебя провезли через восемь государств! Да еще пришлось пересечь Оранжевое море.
– Все верно, господин Офиниус, – Кирит согласно кивнул головой.
– Да, братец, поколесил ты по свету, поколесил, – Терсий покачал головой.
– Что дальше? – успокоился господин Офиниус.
– Дальше? – переспросил Кирит, – В Нитере я прожил семь лет. Там я и научился грамоте.
– Вот. Если можно, поподробнее об этом, – попросил господин Офиниус.
– Подробнее? Хорошо, – Кирит набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул, – В Нитере я начал с того, что работал в шахте. Добывал медную руду для своего хозяина. Однажды я заболел.
– Постой, – остановил Кирита господин Офиниус, – Вчера на торговой площади мне говорили, что твоей отличительной особенностью является то, что ты никогда ничем не болел. Что? Твой последний хозяин чего-то не знал о твоей прошлой судьбе? Или как?
– Нет, господин Офиниус. Он говорил правду.
– Тогда я не понимаю твое вот это «я заболел».
– Я, вероятно, неправильно выразился, господин Офиниус, – стал объяснять Кирит.
– А как тогда правильно?
– Да. Это правда. Не помню, чтобы когда-нибудь чем-то болел. Меня почему-то не берут разные хвори и заразные заболевания. А про тот случай я имел в виду, что получил небольшое увечье. Тогда мне уже исполнилось восемнадцать лет. В шахте случился обвал. Многих рабов, и меня в том числе, завалило породой. Когда через день нас откопали, многие были раздавлены или задушены нехваткой воздуха под завалом. Оставшиеся в живых получили различные травмы: переломы, вывихи конечностей и прочее. У меня была сломана левая нога. Поэтому на какое-то время, пока кость не срастется, меня решили освободить от работы в шахте. Но и тогда я не оставался без дел. Поставив меня на костыли, хозяин распорядился, чтобы я помогал слуге-пастуху следить за его стадом коров. Казалось бы, какая от хромоногого могла быть польза в этом деле? Но, на удивление, животные меня всегда слушались.
Офиниус с Терсием переглянулись, словно бы одновременно что-то вспомнили. Кирит не обратил внимание на их перегляды.
– Мне и бегать за стадом особой нужды не было. Не знаю почему, но достаточно было указать рукой, куда коровам следовало идти, как они шли в нужном направлении. И никогда не убегали далеко от меня.
– Интересно, – промолвил господин Офиниус.
– Да, интересно, – сказал Терсий.
– Да, – Кирит подтвердил общую заинтересованность, – Через четыре дня слуга-пастух рассказывал всем про мое умение ладить с животными. Этим заинтересовалась дочь хозяина. Она решила лично посмотреть на то, как животные слушаются моих приказов, и в сопровождении своих служанок посетила место выпаса. А, надо сказать, поле, на котором паслись коровы, находилось неподалеку от дикого леса.
– В тех местах, о которых ты нам рассказываешь, дикие леса называются джунглями, – сделал замечание Офиниус.
– Как скажете, господин Офиниус. Ва виднее. Так вот, – не смутился Кирит. На удивление, он достаточно быстро стал осваиваться с ролью вольного человека, – Она и пробыла то на поле совсем недолго. Внезапно из леса, то есть из джунглей, – поправил себя Кирит к нескрываемому удовольствию господина Офиниуса, – выскочил дикий зверь. Это была большая пятнистая кошка.
– Леопард, – понял Терсий.
– Да, так их называли местные жители. Этот леопард набросился со спины на одну из служанок дочери моего хозяина и перекусил ей шейные позвонки. Несчастная девушка умерла, даже не успев вскрикнуть. После этого зверь набросился на госпожу. Повалил на землю, собираясь разорвать своими стальными когтями ее грудь. Признаться, я сильно испугался. Но, то ли от сильного испуга, то ли еще почему-то, я не постарался убежать прочь от опасности, а закричал на леопарда и поскакал на одной ноге в его сторону. Костыли я держал в руках, собираясь бить ими зверя. Не могу этого объяснить, но дикая кошка остановилась, оставив госпожу в покое, припала к земле, оглядываясь на меня и ощеряясь в оскале. Но этот леопард больше не сдвинулся с места, пока я не допрыгал до него. Вспоминая тот случай, могу сказать, что было похоже, будто зверь застыл в нежеланном для себя положении, не смея ослушаться моего приказа остановиться. Он, словно бы, полностью подчинился мне. Обратив на это внимание, я уже не смог ударить его костылем. Просто упал на колени, схватил его за шиворот и оттащил от госпожи в сторону. Затем закричал ему, чтобы тот убирался прочь. Зверь, не оглядываясь, пождав хвост, убежал в лес. В джунгли. Вот и все.
– Это все? – в очередной раз удивился господин Офиниус, – Это, конечно, очень интересно. И мы вернемся к этому несколько позже. Но ты так и не рассказал, откуда знаком с грамотой.
– Ах да, – вспомнил Кирит, – Собственно, этот случай и привел меня к тому, что я обучился грамоте.
– Позволь, я угадаю, – попросил господин Офиниус, – Дочь хозяина в благодарность за свое спасение занялась твоим образованием?
– Именно так, господин Офиниус. Если вкратце, то весь следующий месяц она ежедневно давала мне уроки по грамматике. Хозяину это не нравилось. Ему не были нужны умеющие читать и писать рабы. Но он не мог отказать дочери в желании выразить таким вот образом, как вы, господин Офиниус только что сказали, благодарность за свое спасение. Когда я отставил костыли прочь, меня вернули в шахты. Но вечерами после работы, когда у меня еще оставались силы, я много читал из того, чем меня снабжала молодая госпожа.
– И чем же, поинтересуюсь, она тебя снабжала?
– Разным. В основном, это были сказки или любовные истории. Но мне больше нравились книги, написанные путешественниками. В них описывались разные страны, обычаи разных народов.
– Значит, – усмехнулся господин Офиниус, – про любовь тебе было не столь интересно читать? А позволь поинтересоваться, в Нитере у твоего хозяина не было принято женить молодых рабов и рабынь, создавать из них семьи? Эта практика широко распространена у многих.
– Почему не принято? И у того хозяина это практиковалось.
– А у тебя была такая семья? Нет, если тебе тяжело об этом говорить, то можешь не отвечать на этот вопрос.
– Нет, почему же. Я отвечу, – голос Кирита вдруг дрогнул, он опустил голову вниз, – Мне тоже выделили, по-другому и не сказать, чернокожую девушку-рабыню моего возраста. Но наша женитьба не состоялась.
– И почему же? – спросил господин Офиниус.
– Все те шесть лет, что я уже пребывал в рабстве, мои мысли были о родине. Даже не столько, как о самой родине, сколько о мести на ее территории. Я все время хотел найти и покарать убийц своей семьи. Читая книги путешественников, рассматривая приложенные к ним карты, я сумел нарисовать в своей голове возможную дорогу домой. Дорогу, проходящую через страны, где рабство отменено давным-давно. Нужно было лишь найти способ скрытно выбраться из Нитера, также, не привлекая к себе внимание, пробраться еще через две рабовладельческие страны, что расположены севернее. Я не понимал до конца, как мне это удастся сделать. Думал, что стоит лишь начать осуществлять задуманное, а там все будет зависеть от ситуации.
– И ты снова сбежал?
– Да. Попытался, если быть более точным в определениях. Но невозможно, не имея ни средств к существованию, ни еды, ни хорошей одежды, оставаться никем незамеченным в стране работорговцев. Да и ни в какой другой стране такое невозможно. Меня снова поймали. И в этот раз наказали так, как никогда прежде. Уже после я никогда больше не пытался сбежать от своего хозяина.
– Что с тобой сделали? – сочувственно спросил господин Офиниус.
– Просто избили. Но так, что я более полугода приходил в себя. Снова выбили зубы, – Кирит широко улыбнулся, показывая полупустой рот, – опять сломали нос, переломали ребра, пальцы на руках. Когда с наказанием было покончено, хозяин, решил совсем избавиться от меня, потому что мое лечение могло стоить ему дороже нового раба.
– Но вмешалась его дочь. Правильно?
– Да, так и было, господин Офиниус. Так оно и было. После моего частичного выздоровления выяснилось, что работать в шахте я еще какое-то время не смогу. Но решили воспользоваться моим умением управлять животными. Я стал пастухом. Это получалось у меня так хорошо, что возвращать на шахту меня уже не стали. И у других хозяев в дальнейшем я работал только пастухом. Это, и вправду, лучшее, что я умею делать.
– А что насчет девушки-рабыни, что выбрали тебе в жены? – спросил Терсий.
Кирит покраснел, как вареный рак.
– Что-то не так? – господин Офиниус заметил сильное смущение Кирита.
Было видно, что Кирит собирается с духом, чтобы что-то сказать. Маг и Терсий с тревогой ожидали ответа.
– Да, господин Офиниус, – наконец тихо произнес Кирит, – Когда меня избили, то очень сильно повредили мою паховую область. Мой половой орган омертвел и его пришлось… В общем, меня оскопили… – Кирит решительно посмотрел на своих собеседников.
Мужчины в ошеломлении оцепенели. Это их состояние продолжалось несколько минут. Всеобщую неловкость снял сам Кирит.
– Конечно, мне очень не по себе от того, что я теперь мужчина только внешне. И то, я им выгляжу, когда на мне одета одежда. Но ничего. Я уже давно смирился со своим состоянием.
Офиниус и Терсий не проронили ни слова. Они в смущении отводили свои взгляды от лица Кирита.
– Господин Офиниус, – предложил Кирит, – Вам, я уверен, было интересно расспросить меня о моем умении ладить с животными.
– Да, меня это тоже очень заинтересовало, – признал несколько смущенный маг.
– Откуда это пошло, я и сам не знаю. Просто это всегда было со мной. Вот и все. Мне в руки даются даже дикие птицы.
– Все животные, – сказал господин Офиниус, не глядя на Кирита, – насколько мне известно, каким-то образом распознают наличие в человеке магической силы. И эту силу они просто боятся. Но если обычных магов животные чаще всего просто опасаются, сторонятся их, никогда не причиняя им вреда, то в твоем случае звери или птицы, да к тому же еще и дикие, доверяют тебе. Что ж. Думаю, в будущем мы сможем понять природу этого явления. А теперь, – он, наконец, решился посмотреть Кириту в глаза, – если ты не против, покажи нам с Терсием свое умение.
– Каким образом? – спросил Кирит.
– Во дворе живет сторожевой пес, который охраняет эту территорию ночью, когда все спят. Его хозяин, у которого мы снимаем жилые комнаты, уверял меня, что эта собака подчиняется только ему самому и никому больше. Меня, как мага, пес не трогает. А вот Терсия он готов порвать в клочья, если бы ему выдалась такая возможность. Я верно говорю, Терсий?
– Так оно и есть, господин, – подтвердил Терсий, – Знатная зверюга. Без меча или ножа я бы не рискнул оказаться с ним на одной дороге. А лучше бы в таком случае иметь хорошее длинное копье.
– Что ж, – Кирит встал со своего места, – Давайте посмотрим на этого лютого зверя.
Трое мужчин прошли в дом. Господин Офиниус пригласил хозяина их временного жилища. Объяснил, чего от него хотят. Тот принялся отговаривать уважаемых людей от их опасной затеи. Но господин Офиниус настаивал. Хозяин дома неуверенно провел сошедших с ума, как ему показалось, людей на задний двор, где под широким навесом на цепи сидел огромный пес, в пасти которого с легкостью могла поместиться голова взрослого человека.
– Я с Терсием останусь здесь, чтобы не помешать эксперименту, – сказал господин Офиниус Кириту, – А ты, если уверен, что можешь это сделать, иди к псу. Ты уверен, Кирит?
– Конечно, господин Офиниус. Со мной все будет в порядке, – Кирит решительно двинулся в направлении грозной твари, сидящей в двадцати метрах от него.
Хозяин пса хотел было пойти вместе с Киритом, но господин Офиниус остановил его, взяв за локоть. Жестом головы показал, что тому не стоит вмешиваться.
Хорошо обученный пес при виде своего хозяина, появившегося в окружении чужаков, поначалу лишь внимательно посмотрел на гостей, но так и остался сидеть на своем месте. Однако, при первых шагах человека в его направлении он пружинно поднялся на ноги, оказавшись высотой в холке почти по пояс достаточно высокому Кириту. Пес стоял неподвижно, еле заметно двигая головой. Выглядел он очень внушительно и грозно. Весь его напряженный вид говорил о суровой решимости на любые действия. Казалось, что кобель совершенно не замечает идущего к нему человека. Он лишь настороженно и внимательно следил за движениями чужих ему людей, стоящих возле хозяина, готовый в любой момент сорваться с места, оборвать мешающую ему цепь, чтобы разорвать в клочья незнакомцев, не дай боги, вздумавших навредить его любимому господину. Однако, по мере приближения к нему Кирита, пес начал терять свой грозный облик. В нем появилась некоторая неуверенность в себе. Он стал переминать лапами, перестал смотреть в сторону своего хозяина, словно того вовсе здесь не было. Теперь уже все его внимание было нацелено на приближающегося к нему незнакомца. Когда их друг от друга разделяли каких-то восемь-десять шагов, огромный зверь совершенно неожиданно для всех по-дружески завилял хвостом, пригнув голову, затем лег на живот и пополз навстречу Кириту. Его перемещение остановила натянувшаяся цепь. Пес жалобно заскулил, словно оправдываясь за то, что сам не в состоянии оказать честь человеку, тратившему драгоценные силы на ходьбу. Кирит подошел вплотную к псу и присел возле него на корточки, погладил его по огромной голове. Пес, продолжая вилять хвостом, скребущим по земле, прикрыл глаза, наслаждаясь тем, что его ласкают. Затем он перевернулся на спину, раскинул в стороны мощные лапы размером с добрую ножку от кухонного стола, прося почесать его животик. Кирит исполнил немую просьбу. Он оглянулся на своих товарищей и посмотрел на них, словно бы говоря: «Ну, вот, видите?». Те только рты пораскрывали от удивления. Хозяин пса вообще потерял дар речи, хотя его округлившиеся глаза кричали: «Не может такого быть!». Кирит встал с корточек. Пес мгновенно поднялся на ноги, уткнулся головой в бедро человека, норовя лбом залезть под его руку. При этом он старался лизнуть пальцы Кирита. Тот напоследок снова погладил собаку по голове, потрепал по загривку, сказал что-то ободряющее и вернулся к господину Офиниусу с Терсием. Пес, глядя вслед уходящему Кириту, тоскливо заскулил, прощаясь со своим новым другом. Он все также приветливо махал хвостом…
***
– Кирит, твой фокус с собакой меня очень поразил, – сказал господин Офиниус во время завтрака на следующее утро.
Кирит ничего не ответил. Допивая чай, он пожал плечами.
– Ладно. Не будем гадать, откуда у тебя такие особые способности. Каждый прирожденный маг обладает своими. Хотя, в большинстве случаев эти способности схожи по своим качествам. Сегодня займемся иными делами. Терсий, ты готов?
– Готов, господин. Можно начать прямо сейчас, пока еще не так жарко.
– Вот и замечательно. Будешь заниматься с Киритом утром и вечером. Через два дня мы уезжаем домой, но по дороге вы продолжите свои занятия, когда это будет возможно.
– О-о! – воодушевленно воскликнул Терсий, – Хвала богам, мы наконец-то покинем это пекло.
– Простите, господин Офиниус, – осмелился заговорить Кирит, – Разрешите задать вопрос?
– В любое время, Кирит, в любое время. Привыкай уже, что с твоим рабством покончено раз и навсегда. Ты вправе обращаться ко мне или Терсию, когда вздумаешь. Единственное, что я не позволю тебе сделать, так это вернуться по твоему желанию на свою родину в Велию. В будущем ты, конечно, сможешь осуществить свою мечту. Но не раньше, пока не отучишься в школе магов, не получишь распределение по своей новой профессии, не выплатишь долг государству, обучившему тебя. А там… Там будет видно.
– Я понимаю это, – сказал Кирит, – Но чем мы будем заниматься с господином Терсием?
– Обращайся, пожалуйста, ко мне просто по имени. Без всяких там господинов, – Терсий встал из-за стола, – Мне как-то непривычно принимать свое несуществующее господство. Договорились, Кирит?
– Мне еще трудно привыкнуть к мысли, что я обрел свободу, – Кирит тоже поднялся со своего места.
– Ничего. Привыкнешь, мой друг, привыкнешь, – господин Офиниус по-отечески улыбнулся бывшему рабу.
– Кирит, – обратился к нему Терсий, – владеешь ли ты каким-нибудь оружием?
– Нет, господин Терсий.
– Просто Терсий.
– Нет, Терсий, не владею, – смутился Кирит.
– Ну, этого и стоило ожидать. Что ж. С сегодняшнего дня я стану обучать тебя некоторым основам фехтования на мечах.
– Простите, Терсий. Но…
– Во-от. Уже лучше. Продолжай в том же духе, Кирит, – Терсий широко улыбнулся.
– Но для чего мне это нужно? Неужели магам необходимо владеть приемами боя на мечах?
– Не обязательно, но очень желательно, – за Терсия ответил господин Офиниус, – Полноценный маг вполне может постоять за себя и без владения единоборствами. Но тратить магическую энергию на всякие пустяки в нашем сообществе не принято. Эта энергия – вовсе не бесконечна. Ее много (нужно лишь уметь найти ее и воспользоваться), но и она растрачивается. Черпая магию из одного источника, мы постепенно уменьшаем ее количество в том месте. Да, со временем такой источник вновь наполняется энергией. Но незачем его истощать без особой на то надобности, когда многие вещи можно сделать обычным способом. В частности, это касается и твоего умения держать в руках меч или другое оружие.
– Вы хотите сказать, что без этого умения мне никак не обойтись?
– Понимаешь, Кирит, – спокойно объяснял господин Офиниус, – подобные знания несут в себе очень полезные навыки для каждого мага. В первую очередь, такие, которые разовьют в тебе определенную, правильную реакцию на различные действия, твои или окружающих тебя людей. Владение тем или иным боевым искусством научит тебя достаточно быстро принимать верные решения в вопросе применения магии, необходимой в той или иной ситуации, согласно сложившейся обстановке. А от этих скорости и правильности в конечном итоге будут зависеть жизни твоя или твоих подопечных. Это касается и мирного, и военного периодов времени. Но если про военное время все более-менее понятно, то в мирное время тоже случаются такие проблемы, разрешать которые приходится довольно-таки быстро. Скажем, это могут быть различные природные катаклизмы, болезни, пожары, с которыми ты можешь неожиданно столкнуться и которые тебе необходимо будет локализовать. Да многое чего. Ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Кирит.
– Молодец, – одобрил господин Офиниус, – На начальном этапе обучения магии ты ничем не будешь отличаться от обычного человека. У тебя, обычного ученика, не будет каких-либо особых прав и привилегий. Жизнь в большом городе сопряжена с различными трудностями и опасностями, которые так или иначе касаются всех его жителей. Не ежечасно, не ежедневно, но которые все же могут случиться. Я не хочу сказать, что в твоем случае тоже все так и будет, но, поверь мне, лучше заранее перестраховаться от всяких неприятностей и неожиданностей.
– И такое может случиться? – спросил Кирит.
– Случиться всегда может всякое. Взять, хотя бы, твою будущую школу. Там вместе с тобой будут учиться ученики, вышедшие из различных сословий. Очень вероятно, что к тебе, как к бывшему рабу или простолюдину, люди, от рождения наделенные более высоким, чем у тебя, статусом, будут относиться с высокомерным пренебрежением и надменностью. Знаю, ты, в силу сложившихся обстоятельств, привык к такому обращению. Но очень скоро ты станешь привыкать к совсем иной мысли. Той, что ты один из многих, имеющий в большинстве своем такие же права, что и они. Тогда же несправедливое к тебе отношение может стать причиной твоего неудовольствия, раздражения. Непреднамеренно могут возникнуть ссоры с сокурсниками, возможны стычки. И здесь тебе может пригодится умение постоять за себя. Студентам запрещено применять друг против друга магию, но о иных способах решения споров не упоминается. Опять же, в городе, по которому ты будешь вынужден перемещаться в разное время суток, на тебя могут напасть разбойники или просто мелкие хулиганы. Я не пугаю тебя. Это вовсе необязательно должно случиться с тобой. Но в случае необходимости ты должен уметь дать отпор любому, осмелившемуся посягнуть на твои честь и достоинство.
– Понятно. Но неужели вы думаете, что я способен чему-то научиться?
– Любой может научится. Естественно, в той или иной мере, – вступил в разговор Терсий, – В нашем случае у нас с тобой, Кирит, не так много времени, когда твоим образованием буду заниматься я сам. Но я постараюсь посвятить тебя в основы основ. Уже в городе тебе придется устроиться к какому-нибудь другому учителю воинских искусств, заниматься у него в свободное от основного обучения в школе магии время.
– И меня, вы думаете, примут? – спросил Кирит.
– Принимают всех. Не за бесплатно, естественно.
– Но ведь у меня нет никаких средств, – попытался возразить Кирит.
– Средства у тебя будут. В школе магии ты будешь получать небольшую стипендию. Придется экономить на многом, но не на уроках единоборств. Поверь, это правильно, – пояснил господин Офиниус.
– Ясно.
– Вот и хорошо, что ясно. Терсий, приступайте уже к первому уроку. А то скоро станет очень жарко, – господин Офиниус вышел из беседки и вошел в дом, оставив Терсия и Кирита наедине друг с другом.
Терсий пригласил Кирита пройти за ним на задний двор, где было достаточно свободного места для физических упражнений. На широкой площадке были разложены несколько деревянных палок, выструганных в форме мечей. В дальнем конце двора под тенью специального навеса отдыхал от ночной сторожевой работы огромный кобель. Заметив Кирита, пес поднялся на лапы и с преданным взглядом радостно завилял хвостом, приветствуя его своим громоподобным лаем. Кирит в ответ махнул кобелю рукой. Тот снова лег на свое место, продолжая смотреть на мужчин.
– Пес словно бы всю жизнь знает тебя, – с уважением посмотрев на собаку, произнес Терсий.
– Да. Это выглядит именно так. Но я и вправду не знаю, как мне удается заслужить к себе уважение таких животных.
– Это твой дар.
– Наверное, так, – согласился Кирит, – Господин Терсий… То есть просто Терсий… То есть не просто…
– Не смущайся, Кирит. Спрашивай.
– Я так понимаю, господин Офиниус и сам неплохо владеет разными видами оружия.
– Ты правильно понимаешь, Кирит. Господин Офиниус прекрасный мечник. Более того, он является моим наставником в этом искусстве.
– Не поймите меня неправильно, гос… Терсий, но если господин маг сам является мастером меча, то… – Кирит смущенно замолчал.
– Для чего ему нужен такой слуга, как я? – Терсий сформулировал вопрос за Кирита, не осмелившегося произнести его вслух.
Кирит согласно кивнул головой.
– Моя семья служит господину Офиниусу уже более ста лет. Со временем он стал относиться к нам, как к своим самым близким родственникам, о настоящем существовании которых мне, к сожалению, неизвестно. Мои прадед, дед, отец были телохранителями господина мага, его ближайшими помощниками в разных делах. Теперь их дело возложено на мои плечи. Ты спросишь, зачем магу телохранитель, когда он сам – серьезное и грозное орудие? Отвечу. Не пристало магу в обычное время самостоятельно разбираться с мелкими проблемами. Для таких вот вещей и существуют люди вроде меня. Я слежу, чтобы господина Офиниуса никто не побеспокоил, даю ему возможность всецело заниматься размышлениями о природе бытия. Да, все маги так или иначе, помимо своей основной работы, занимаются научными изысканиями. Уверен, тебя ждет что-то подобное. Ну, а еще, поскольку господин Офиниус относится ко мне, как к другу, мы часто проводим свободное время за беседами на различные темы, скрашивая свой досуг. Да и вообще. Так принято среди магов: иметь личного телохранителя, который всегда в момент серьезной занятости своего господина сможет в случае чего прикрыть его спину. Я ответил на твой вопрос?
– Вполне. То есть ты хочешь сказать, что и у меня когда-нибудь будет свой личный телохранитель?
– Возможно. Но это вовсе не обязательно. Так принято, да. Но не обязательно. Все будет зависеть от тебя лично, от твоих потребностей.
– Понятно.
– Ладно, заболтались мы, а время идет. Бери палку, Кирит. Смотри, что я буду делать, и повторяй за мной…
***
В день отъезда из Аффена господин Офиниус купил трех лошадей, на которых он, Терсий и Кирит двинулись на северо-восток в сторону Ретонии. Дорога шла без приключений. При пересечении границ между различными государствами, путники не встречали никаких препятствий. В этот временной отрезок истории различные политические и экономические разногласия между соседями были в достаточной степени урегулированы, чтобы позволить сопредельным странам, через которые проходил путь странников, находиться в состоянии пусть шаткого, но мирного сосуществования друг с другом, когда государства открыто не проявляли ни к кому своих территориальных претензий, а лишь вели друг с другом взаимовыгодную торговлю. Все прекрасно понимали, что такое положение вещей временное. Но этого было достаточно, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности за пределами своей родины. Присутствие мага среди путешественников также облегчало им путь, поскольку во всех без исключения странах чародеи пользовались заслуженными почетом и уважением среди населения. Двигались по наезженным трактам, очищенным правительственными войсками от открытой деятельности разбойничьих групп, так или иначе всегда присутствующих даже в самых благополучных с точки зрения социального развития странах. Ехали в дневное время, преодолевая расстояние между различными поселениями, где останавливались на ночь, чтобы дать отдохнуть лошадям, отдохнуть самим, а также чтобы запастись припасами на следующий день.
По дороге во время непродолжительных остановок Терсий обучал Кирита основам владения мечом. Признаться, у того получалось не очень ловко. Но Терсий терпеливо продолжал учить бывшего раба, заставляя его повторять за собой нужные движения.
– Чем чаще и больше ты будешь упражняться в изучении простых приемов, – говорил Терсий, – тем быстрее ты сможешь перейти к более сложным движениям. От многократного повторения того или иного действия в тебе должна выработаться мышечная память, благодаря которой ты научишься, естественно, по прошествии некоторого времени, практически не задумываясь, реагировать на любые проявления агрессии со стороны твоего возможного оппонента. Но занятия со мной – это только начало. В дальнейшем, как мы тебе уже говорили, тебе придется поступить в обучение к какому-нибудь мастеру уже в самом городе. Там ты продолжишь заниматься тем, чем мы занимаемся с тобой сейчас. Тебе предстоит освоить, помимо техники владения оружием, еще и манеру ведения боя. Запомни, ко всему надо относиться с полной серьезностью и ответственностью. Это же относится и к твоему обучению магическим искусствам. От тебя будет зависеть твое будущее. Ну, а умение фехтовать никогда не помешает.
Кирит был неловок в своих движениях, но относился к наставлениям своего учителя с большим вниманием и трудолюбием, что вызывало одобрение как со стороны самого Терсия, так и со стороны господина Офиниуса, внимательно следящего за этими уроками.
По вечерам, уже после ужина в очередном доме, где они снимали угол на ночь, господин Офиниус объяснял Кириту принципы использования магической энергии, показывал, как пробудить ее скрытую от многих форму в проявление того или иного природного явления. В основном, маг вызывал небольшой огонь на своей ладони, демонстрируя Кириту то, к чему тот должен стремиться. Господин Офиниус пытался заставить будущего мага раскрыть хоть какую-нибудь толику его собственных магических возможностей. Но тщетно. Сколько Кирит не концентрировал свое внимание на поиске источника магической энергии, сделать этого ему не удавалось. Господин Офиниус пришел к выводу, что сам недостаточно опытен в обучении новичков. Впрочем, это не остановило его от продолжения занятий с Киритом. Ему все же было очень любопытно узнать, какие же способности до поры до времени скрыты в этом человеке. Но, как самому Кириту ни в какую не удавалось прикоснуться к источнику магии, так и господину Офиниусу никак не удавалось разгадать его скрытые возможности.
Через два месяца пути трое мужчин добрались до места назначения. Лето закончилось. Наступила осень. Во второй ее месяц Велло в Ретонии уже было достаточно прохладно, особенно по ночам. Поверх обычной одежды мужчины были вынуждены надевать на себя утепленные длинные плащи. На ногах были добротные сапоги, сменившие более легкую летнюю обувь. Во время дождей, кратковременных, но довольно частых, приходилось накидывать на голову капюшон. В Ретонию путники въехали из Полении. Это небольшое государство примыкало к более северной родине Офиниуса с ее юго-западной стороны. Через три дня после пересечения границы трое мужчин подъезжали к столице.
Еще до подъезда к Селиену Кирит с восхищением изучал окружающую его природу, так напоминавшую ему родные края, из которых его вырвали около тридцати лет назад. Равнинная местность изобиловала обширными полевыми угодьями, на которых крестьяне выращивали урожай или пасли домашний скот. Кажущиеся бескрайними поля граничили с такими же бескрайними густыми лесами, населенными многочисленными дикими животными. Множество мелких речушек сливались в более крупные реки, которые путникам приходилось преодолевать на паромах, ожидая своей очереди среди скапливаемых у переездов людей, желающих оказаться на другом берегу.
Офиниус охотно делился с Киритом своими знаниями о стране, в которой тому предстояло жить в дальнейшем.
– Правда, Кирит, места, по которым мы проезжаем, чем-то напоминают места в твоей родной Велии?
– Да, господин Офиниус. Очень, – согласился Кирит.
Трое всадников неторопливо ехали по широкому тракту. Время от времени они обгоняли немногочисленные повозки, груженые различным товаром, или пеших путников, идущих по своим надобностям. Иногда они разъезжались с людьми, двигающимися им навстречу. Никому не было никакого дела до них, и им самим не требовалось чьего-либо участия. Каждый был занят своими делами. Изредка путешественники встречались с конными гвардейцами, курсирующими по дороге с целью обеспечения всеобщего порядка. К магу и его спутникам не возникало никаких вопросов, как только стражи порядка понимали, кто перед ними.
– Да, Кирит, – господин Офиниус смотрел на дорогу перед собой, – И это мы проезжаем только по средней полосе Ретонии в самом ее начале, если вести отсчет от западной границы. Южных и северных просторов ты пока еще не видел. А они огромны. Моя страна занимает очень, подчеркну, очень большую территорию. По моим оценкам таких государств, как Поления, которую мы покинули на днях, потребуется не меньше сорока, чтобы сравняться по площади с Ретонией. А, как ты видел, то была совсем немаленькая страна.
– Ого! – присвистнул изумленный Кирит. Он уже достаточно освоился в компании мага и его телохранителя, поэтому стал иногда позволять себе такие достаточно вольные проявления чувств.
Терсий усмехнулся, взглянув на Кирита. Тот за последние два месяца уже почти полностью свыкся, во всяком случае так всем казалось, со своим новым положением вольного человека и тем, чем ему предстояло заниматься в дальнейшем.
– Да. Вот тебе и «ого», – подтвердил Офиниус, – Тебе в будущем, уверен, еще предстоит побывать во многих местах Ретонии. Увидеть не только срединные равнины, но и горные кряжи, заснеженные просторы севера и пустынные территории юга.
– Господин Офиниус?
– Слушаю тебя.
– А как так случилось, что Ретония стала таким огромным государством?
– Мне нравится твое любопытство. Если так пойдет и дальше, ты сумеешь достичь чего-то значимого, Кирит.
– Спасибо, господин Офиниус, – Кирит немного смутился и покраснел от похвалы.
– Подробности ты узнаешь в школе. Там, помимо изучения магических искусств, тебе обязательно придется познакомиться и с другими науками, на первый взгляд совершенно не связанными с магией. Такими, как, например, история, математика, алхимия и прочее. Ты должен стать достаточно образованным человеком в различных направлениях.
– Понятно.
– Понятно ему, – улыбнулся господин Офиниус, – Не слышу ноток оптимизма в твоем голосе. Ты, верно, думаешь, как возможно в твоем возрасте освоить все это? Правильно?
– Да. Это так. Есть некоторые сомнения, – признался Кирит.
– Здесь все будет зависеть от твоего желания и должного прилежания, Кирит. Ты будущий маг, а потому ты просто обязан быть прилежным в обучении. Здесь не существует никаких «но». Понимаешь?
– Понимаю. Я постараюсь.
– Так лучше. Уверен, что ты постараешься. А что касается образования Ретонии в такое большое государство, скажу относительно кратко. Изначально страна была достаточно средненьких размеров. Развивалась примерно также, как и ее западные соседи. По тем же принципам и канонам, в основном, именно из-за близкого соседства с ними. Так уж случилось, что колыбелью научного и технического развития стали западные страны, продвинувшиеся в этих направлениях достаточно далеко. И так уж вышло, что Ретония, начавшая свое становление одновременно с этими западными странами, оказалась последней страной в этой части земли, где правила образования государств выглядели похожими друг на друга. Земли же восточнее Ретонии были населены множеством разных народов. Самих народов много, но каждый из них был относительно немногочислен по своему людскому ресурсу. Они шли по совсем иному пути развития. У них не было такого понятия государственности, как у западных стран. Они жили общинами, в которых сложился свой внутренний распорядок и бытовой уклад. Развивали лишь немногочисленные мелкие ремесла. Основной род их деятельности состоял в охоте и ведении ограниченного сельского хозяйства. Этим народам было вполне достаточно тех природных богатств, что давала им то место, на котором они в данный момент времени находились.
Господин Офиниус на минуту задумался.
– Терсий, – обратился он к своему телохранителю, – вступай в разговор. Поведай Кириту, что известно тебе об этом вопросе.
– Кхм, – откашлялся Терсий, – А что я могу рассказать?
– Расскажи, что знаешь. Давай-давай, – подстегнул его господин Офиниус.
– Ну, что сказать? Восточные земли всегда славились своими природными богатствами. Много лесов, плодородных земель. Много озер и рек. Много животных и рыбы.
– Правильно, – подтвердил господин Офиниус, – Продолжай.
– Что еще? Богатые залежи природных ископаемых: уголь, железо, медь, золото, драгоценные камни.
– Так. Дальше.
– Вот. Со временем правители Ретонии стали расширять свои территориальные владения. Где-то дипломатическим путем присоединяли новые земли с их жителями, предлагая им равноправное участие в делах общей страны. Где-то это случалось через небольшие войны. Как-то так.
– Правильно, Терсий, правильно, – господин Офиниус одобрительно посмотрел на Терсия, – В общем и целом, ты все правильно обрисовал. Добавлю, что длилось это не одно столетие. Вот, Кирит, – обратился он уже к другому своему спутнику, – вкратце и все. Остальное более подробно ты узнаешь в школе.
– Ясно, – вздохнул Кирит, – Но немного непонятно другое.
– Что тебе непонятно? – спросил господин Офиниус.
– Вы говорили про колыбель научного и технического развития. Получается, что в других, более восточных или южных странах, развитие не такое продвинутое, как на западе?
– Нет. Что ты? Наверное, я не совсем правильно сформулировал свои мысли, пытаясь вкратце обрисовать тебе образование самой Ретонии. Говоря про особую продвинутость в техническом и научных планах стран запада, я имел ввиду их большой отрыв от подобного у небольшой части народов, что населяли земли восточнее моей родины еще в те времена, когда они не входили в состав нашего государства. В те далекие времена у этих народов не было принято изучать магию или иные науки. То были, в основном, дикие племена, чаще всего ведущие кочевой образ жизни и особо не развивающиеся в силу ряда естественных причин или собственных поверий. Естественно, еще более дальше на восток, а также гораздо южнее нашей страны существуют другие, достаточно большие и мощные цивилизации, обретшие другое, непохожее на западное, государственное устройство. И хотя они развиваются в другом направлении, их знания магии, их наука не менее значимы и сильны, чем наши. В мирное время государства устанавливают дипломатические отношения друг с другом. Обмениваются различными товарами и услугами. Это же касается и научных изысканий. Поэтому со временем знания и умения в магии выровнялись во всех более-менее значимых странах. Исключения могут составлять особые заклинания, которыми не торопятся поделиться их изобретатели. Впрочем, в последнее время новшества в магических науках стали достаточно редким явлением.
– Понятно, – Кирит смотрел на дорогу, поднимающуюся на небольшой пригорок, – А можно еще вопрос?
– Конечно. Ничего так не скрашивает путь, как добрая беседа, заключающаяся в таких вот вопросах-ответах.
– За эти три дня, что мы едем по Ретонии, я заметил, что местные поселения, в отличие от таких же поселений в тех странах, что мы миновали (я говорю только про западные страны), выглядят несколько, как бы это сказать, беднее что ли, менее ухоженнее. Почему так? Что, Ретония недостаточно богата, по сравнению с соседями?
– Верное замечание. Даже и не знаю, что тебе на это ответить, – господин Офиниус надолго задумался, – Признаться, – наконец, произнес он, – я небольшой специалист в этой области. Но у меня есть собственное мнение на этот счет. Впрочем, я могу и ошибаться.
– И все же. Поделитесь своими умозаключениями, – Терсий тоже заинтересовался данной темой.
– Хорошо. Поделюсь. Нет, Ретония далеко небедная страна. Наоборот, по своим природным ресурсам она богаче большинства других стран вместе взятых. Но вот куда уходят эти богатства, не всегда столь очевидно.
– Воруют, значит, – резюмировал Терсий.
– Отчасти это так. Но не все так просто, как кажется. Понимаете, друзья, не думаю, что наш народ мене трудолюбив, чем такие же люди из других государств. И желания жить красивее и лучше у нашего народа не меньше. Хотя, мы все равно совершенно другие, со своими личными особенностями, разумеется. Как бы наши страны не были схожи в общих взглядах на определенное устройство в обществе, у каждой в отдельности существует множество отличий друг от друга на ментальном уровне. Каждый народ по-своему представляет себе правильность собственного положения в мире. Относительно небольшие размеры наших соседей, их, так сказать, компактность, заставляет людей относится ответственнее к собственному благоустройству. Заставляет их бережливее относится к не столь, как у нас, богатым природным ресурсам. Наши же неисчислимые богатства и неограниченные просторы привели нас к большей расточительности. Общество какого-либо отдельно взятого западного народа столетиями формировалось в среде обособленности от своих соседей. Нет, они общались с ними, принимая от них лучшее, что могло принести определенную пользу. Но эта обособленность в конечном итоге выработала в каждом из них собственные отличительные черты. Наша же страна населена людьми, принадлежащими к разным народностям и нациям. А поскольку все мы имеем одинаковые права и возможности, то и наше общество складывается из смешения различных культур и порядков, которые в конечном итоге определенным образом усредняются. Все это в целом и привело к нашему сильному отличию от народов запада.
– Но все это не объясняет большую бедность населения Ретонии. Во всяком случае кажущуюся бедность, – Кирит посмотрел на господина Офиниуса.
– Нет, это не объясняет, – согласился маг, – Тут, скорее, именно огромность Ретонии – причина того, что наше население живет беднее западного.
– Не понимаю, как величина государства может быть связана с бедностью простого народа.
– Повторяю. Я могу ошибаться в своих суждениях, – вздохнул господин Офиниус, – Но мне видится следующее. Во-первых, общее количество нашего населения не столь велико, чтобы в полной мере освоить те богатства страны, что лежат в основном на пустующих территориях. Опять же, государству на содержание всех своих территорий, даже пустующих, в целом приходится тратить гораздо больше средств, чем это можно было бы сделать в маленькой стране. А при равномерном распределении денег на поддержание отдельных многочисленных хозяйств получается так, что этих денег в частном перерасчете получается не так уж и много. Я уже не говорю, про то, что все наши территории необходимо защищать от внешнего вторжения недружественных стран. А для этого необходимо тратиться на сильную армию. Наше государство вынуждено изымать с населения в виде налогов и прочего несколько больше, чем это делается в других странах. Все вкупе и дает ответ на твой вопрос, Кирит. Ну, так, во всяком случае, кажется мне самому.
– Меня в целом устраивают ваши рассуждения, – Кирит кивнул головой, – Вероятно, так оно и есть на самом деле.
– А еще, – добавил господин Офиниус, – Терсий тоже во многом прав. Наместники, что управляют нашими провинциями, особенно самыми удаленными от столичной области, безбожно приворовывают деньги, что им выделяют из государственной казны для всеобщего благоустройства.
– Это, пожалуй, самая большая из всех бед, – засмеялся Терсий, – Но ты еще увидишь, Кирит, что сами наши города достаточно богатые и красивые. Не хуже западных. Как бы там не было, правящая верхушка и их окружение вполне себе обеспеченные люди. Обогащаясь сами, они не забывают о должном благоустройстве как самой столицы, так и других самых больших наших городов. Впрочем, такое положение вещей касается всех стран без исключения.
– И потом, Кирит, – добавил господин Офиниус, – То, что ты видел своими глазами, когда мы проезжали через иностранные поселения, лишь внешний фасад страны, в которой они построены. Мы сознательно, чтобы исключить возможные непредвиденные трудности, миновали те места, в которых также присутствует нищета и разруха, всегда сопутствующие человеческой деятельности.
– Я догадывался об этом, – признался Кирит, – А вот еще один вопрос.
– Слушаю тебя, – господин Офиниус улыбнулся.
– Вы все время расставляете акценты о времени, когда государства находятся в состоянии мира или войны друг с другом. Почему?
– А как иначе? – маг вовсе не удивился вопросу, – Вся история человечества поделена на такие промежутки времени. Мы либо живем в мире друг с другом, либо воюем. Понимаешь, Кирит, само человечество, наверное, так устроено. Уж не знаю, по воле богов или по какой другой причине, но такое положение вещей было всегда. Простому люду, когда они ограничены рамками небольших общин, вполне достаточно того, что они делают лично для себя на своей земле. Объединение таких общин в более крупные сообщества со временем неизбежно приводило к образованию государств. Непосредственное соседство с другими такими же государствами заставляло правителей этих государств заниматься анализом схожести или различий в общем благоустройстве стран. Хотим мы этого или нет, но в нас, людях, присутствуют такие отрицательные качества, как зависть, желание быть лучше других, успешнее во всех начинаниях. Очень часто, чтобы разобраться с подобными задачами, вместо того чтобы приступить к мирному экономическому соревнованию, народы принимают пагубные для всех решения путем силового воздействия ослабить своего ближайшего конкурента, заодно и завладев его богатствами. Еще хуже бывает тогда, когда войны начинают только из-за того, что правители каких-либо стран, благодаря своим непомерным амбициям, излишнему самомнению, указывающему на правильность именно их мышления, приобретают личную неприязнь к другим правителям. Тогда отдельными индивидами напрочь отрицается само понятие мирного урегулирования спорных вопросов путем переговоров. Обладая существенным влиянием на население собственной страны, правители умудряются внушить своему народу ненависть к другому. А уж тогда такие исключительно политические разногласия между государствами разрешаются только войной и победой одного над другим.
– А что сейчас? – снова спросил Кирит, – Какова на сегодняшний день политическая обстановка в мире?
– Можно я отвечу? – взял слово Терсий. Господин Офиниус согласно кивнул, – На мой взгляд, сегодня мы живем во время затишья перед бурей. Разногласия между государствами накалены до предела. Не могу сказать, когда кто-либо решиться сделать первый шаг навстречу новой междоусобице, но это может произойти в самое ближайшее время.
– Терсий все верно говорит, – заметил господин Офиниус с серьезным видом, – Не стану сейчас вдаваться в подробности. Обо всем ты, Кирит, узнаешь сам. Станешь учиться, станешь общаться с разными людьми. Из разговоров узнаешь обо всех особенностях современной, как ты сам выразился, политической обстановки в мире. Добавлю одно. Да, сегодня мы живем в преддверии тревожных перемен. Счастлив тот человек, кому за его жизнь ни разу не выпадало пережить войны. Магам в этом случае труднее. Мы живем необозримо дольше обычных людей. Поэтому являемся свидетелями не одной кровавой бойни.
– Простите, господин Офиниус, – снова обратился к магу Кирит.
– Да. Слушаю.
– Я знаю, что маги после инициации практически не меняются внешне. Сколько же вам лет? Надеюсь, я не обидел вас своим вопросом?
– Нет, что ты, – господин Офиниус весело рассмеялся, – Такой вопрос, обычно, обижает женщин.
Кирит снова смутился, покраснев.
– А ты сам как думаешь, Кирит? Сколько мне лет?
– Ну, не знаю, – Кирит пожал плечами, – На вид вы немногим младше меня. Но вот Терсий как-то сказал мне, что его семья служит у вас около ста лет. Думаю, вам лет сто пятьдесят. Правильно?
– Правильно. Почти угадал. Мне двести пятьдесят лет, Кирит.
Кирит удивленно поднял брови.
– И это я еще считаюсь достаточно молодым магом. Но про такие метаморфозы тебе предстоит узнать во время твоего обучения.
На некоторое время все замолчали, размышляя обо всем сказанном.
– Друзья, – господин Офиниус нарушил затянувшееся молчание, – Мы почти у цели.
Трое всадников остановились на вершине пригорка. Перед ними открывалась потрясающая своим величием картина расположенного в раскинувшейся низине огромного города. Селиен.
Город потряс Кирита своими размерами. Даже издалека он внушал смотрящему на него человеку благоговейный трепет. Основой города была каменная крепость, поставленная несколько столетий назад. Она кольцом охватывала отличающийся своей высотой центральный дворец и прилегающие к нему строения размером поменьше. Крепость Селиена располагалась на правом берегу достаточно широкой реки с одноименным названием, текущей с севера на юг. Вокруг крепости по обе стороны реки были выстроены многочисленные дома из кирпича, расположенные в достаточно стройном порядке. Ближе к центру города дома были в несколько этажей. По мере удаления от центра этажность зданий уменьшалась, но количество самих домов возрастало, как и количество деревянных построек. Все улицы города были вымощены из обработанного камня, поэтому перемещение по ним даже в сильно дождливую погоду не вызывало затруднений. Основные подъездные дороги к городу были широкими. На самих въездах стояла вооруженная охрана, проверяющая посетителей, прибывающих в город с разных сторон, и следящая за общим порядком. Примыкающие к городу территории были тщательно очищены от густого леса, расположившегося в десяти километрах от столицы.
– Впечатляет? – спросил господин Офиниус, глядя на застывшего Кирита.
– Да. Селиен еще больше, чем я его представлял, – сказал Кирит.
– У тебя еще будет время хорошо изучить его изнутри. Издалека он действительно выглядит впечатляюще. Большой, красивый. Но помни. И в Селиене есть места, куда ученику магической школы не стоит заходить без особой надобности. Отсюда их не видно, но они есть, как и в других городах. В основном, ближе к окраинам. Но и в центре есть несколько таких мест. А для начала тебе достаточно будет изучить лишь близлежащие к твоей будущей школе районы. Мы, собственно, туда сейчас и направимся…
***
В Селиене у господина Офиниуса был собственный дом, расположенный примерно в двух часах неторопливой ходьбы от центра города. Двухэтажное строение уютно разместилось в небольшом дворе по соседству с такими же двухэтажными домами. Справа от дома господина Офиниуса располагалась небольшая конюшня на несколько мест, в которой путники разместили своих лошадей. Несколько человек, живущих в доме и оказывающих разные услуги хозяину помещения, были несказанно обрадованы возвращением господина Офиниуса и его спутников после их долгого отсутствия. Вновь прибывшим были приготовлены их отдельные комнаты. Каждому нагрели теплой воды в небольшие ванны. После омовения странники, переодевшись в чистую и наглаженную одежду, собрались в столовой за сытным ужином.
– Сразу скажу, Кирит, – в конце трапезы произнес господин Офиниус, вытирая жирные пальцы столовой салфеткой, – что наши пути скоро разойдутся.
– Когда? – просто спросил Кирит.
– Уже завтра я отведу тебя в школу. Там тебя изучат и определят на нужный факультет. Жить ты будешь при школе. Там есть специально отведенные для этого комнаты.
– И что? Мы никогда больше не увидимся?
– Почему же? Увидимся. Обязательно увидимся. Но со временем. Я не собираюсь надолго задерживаться в городе. Думаю, дней через десять мы с Терсием поедем на восток. Поищем будущих магов там. Поедем, Терсий?
– Как прикажете, – согласился Терсий, – Куда вы, туда и я. Но на восток я отправлюсь с большей радостью, чем, скажем, на юг. Не выношу жару.
– Единственное, что скажу, так это то, что я поприсутствую при определении твоих магических способностей. Уж очень ты, Кирит, заинтересовал меня. Прямо скажу, очень заинтересовал. Я впервые столкнулся с тем, что не смог распознать в ком-то его основное направление. Поэтому дождусь твоего распределения на нужный факультет. Еще задам пару вопросов распределяющим. А потом мы на время распрощаемся.
– На какое время, если не секрет?
– Трудно сказать. Там будет видно. Ну, а сейчас нам всем нужно хорошо выспаться с дороги. Всем пока…
На следующее утро после завтрака Кирит собрал все свои немногочисленные пожитки, приобретенные для него господином Офиниусом, в небольшую котомку и вышел во двор, где его уже ждали маг со своим телохранителем возле трех оседланных лошадей.
– Ну, что, Кирит? – спросил господин Офиниус, – Готов к большим переменам в своей жизни?
– Они уже случились со мной три месяца назад, – просто сказал Кирит.
– Тогда – в путь, мой друг. К твоей новой главе в книге жизни.
Всю дорогу ехали молча, лишь изредка обмениваясь незначительными фразами. Кирит часто озирался по сторонам, разглядывая то или иное строение. К тому, что улицы были заполнены многочисленными прохожими, знатными господами, простолюдинами, ремесленниками, солдатами, он привык или почти привык еще вчера, пока они добирались от окраины столицы до жилища господина Офиниуса. Как сказал маг, в таких больших городах, как Селиен, всегда присутствует огромное скопление разного люда. К этому стоит привыкнуть и не особо обращать внимание на некоторую тесноту при перемещении по достаточно широким улицам. Кирит и привыкал к этому.
Через час пути под дождливым небом трое мужчин добрались до места назначения. Они остановились возле высокого каменного забора, за которым на большом удалении от проходных ворот просматривалось четырехэтажное здание. Спешившись с лошадей, всадники оставили их у специально отведенной для этого места привязи и подошли к воротам. Терсий взялся за висевшее на двери ворот металлическое кольцо и постучал им о железную пластину, к верхней части которой это кольцо было прикреплено. Через минуту створка двери, вмонтированной в ворота, приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова дородного мужчины, близоруко щурившегося на свету. Он непонимающе смотрел на побеспокоивших его людей, а затем широко улыбнулся, узнав мага.
– Офиниус! Друг мой! Какими судьбами? Проходи, проходи, дорогой. Кто это с тобой? Терсий? А третий кто? – мужчина шире приоткрыл дверь, пропуская мага и его спутников внутрь территории.
Терсий молча, но приветливо поздоровался кивком головы. Кирит повторил движения Терсия.
– Здравствуй, Классий, – поприветствовал мужчину господин Офиниус. Они дружески обнялись, похлопали друг друга по спине, – Давно не виделись, старина.
– Давно. Год примерно. Дела, видимо, у тебя идут не очень хорошо, – господин Классий, разомкнув свои объятия, подошел к воротам и запер за вошедшими дверь, накинув на петли засов.
– Так получается, – признал господин Офиниус.
– Вижу, новенького к нам привел, – господин Классий взглядом окинул Кирита с ног до головы, – Что ж. Идем в приемный покой. Посмотрим на твоего новенького.
Кирит не ожидал, что после столь радостного приветствия друг с другом маги сразу же перейдут к делам, ради которых все они здесь оказались.
От ворот до высокого здания было около пятидесяти шагов. Само здание представляло собой квадрат, составленный из прилегающих к друг другу однотипных четырехэтажных строений. Каждая сторона квадрата была длиной шагов в сто. Перед зданием и по внутреннему периметру территории школы были высажены небольшие деревца и кустарники, за которыми хорошо следили. Земля вокруг растений была тщательно разрыхлена и полита водой. Сами растения были аккуратно пострижены и убраны.
Как представил себе Кирит, внутри общего строения располагалась равносторонняя площадь, предназначение которой ему пока было неведомо, как неведомо было назначение различных сооружений из сколоченных досок, равномерно расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга по территории между длинным забором и основным зданием. Возле каждого из этих предметов стояли несколько человек, обсуждающие какие-то дела. Никто из них не обратил внимание на вновь прибывших. Все люди, молодые мужчины и женщины, которых увидел Кирит, были одеты почти одинаково. Каждый был облачен в длинную рясу до пола, опоясанную простой конопляной веревкой. Каждая ряса сверху венчалась капюшоном, откинутым на спину ее владельца. Впрочем, отличие в одеянии все же имелось. Преподаватели школы, полноценные маги с характерным кулоном на шее, носили одежду светло-серого цвета, тогда как у учеников, внимательно слушающих своих преподавателей, цвета одеяний были более темного оттенка. И пошиты они были из более дешевого материала. Как позже узнал Кирит, в особых случаях поясная веревка заменялась на матерчатые пояса, цвет которых не нес никакой смыслового значения.
Толстяк Классий, которому на взгляд Кирита можно было бы дать около тридцати пяти лет, перемещался по мощеной дорожке на удивление легко для своей грузной комплекции. Он подошел к парадному подъезду здания, открыл широкую двустворчатую дверь и пригласил своих спутников зайти внутрь. Первый этаж невольно восхитил Кирита своим высоким, метров в пять, потолком. Внутри было довольно-таки светло. Освещение создавалось многочисленными лампадами, заправленными горючим маслом. Светильники были равномерно и часто расположены вдоль стен помещения на высоких, с человеческий рост, каменных столбах, намертво сцементированных в полу. Господин Классий прикрыл двери и повел своих гостей налево по длинному коридору, выложенному широкими каменными плитами. В конце коридора располагались две небольшие дверцы. Кирит подумал, что правая должна выводить на внутреннюю площадь школы, а левая – обратно туда, откуда они только что прибыли в здание. Но оказалось, что эта дверца открывала проход в подвальные помещения, которые были освещены не хуже основных. Сам же подвал, как приметил Кирит, был намного большей площади, чем наружное строение, и тоже имел несколько этажей, уходящих глубоко под землю. Высота потолка здесь была намного ниже, чем в наружном здании, примерно в полтора человеческих роста. Каждый этаж подвала (сколько их было на самом деле, Кирит пока не догадывался) был разделен на несколько огромных комнат с плотно прикрытыми дверями. В одну из таких комнат господин Классий и завел господина Офиниуса с Киритом, вежливо попросив Терсия остаться снаружи и подождать их возвращения на свободном кресле, стоявшем в широком коридоре. В комнате, шириной шагов в пять и длиной в десять, за большим дубовым столом, стоящем у правой стены помещения, сидели два мага в такой же одежде, что была на господине Классии. Они что-то писали на листах бумаги, используя заточенные гусиные перья, но, увидев вновь вошедших людей, оторвались от своего занятия и встали с деревянных стульев. Оба улыбнулись господину Офиниусу и подошли к нему, чтобы поздороваться. По очереди обнялись с ним, кивком головы поприветствовали Кирита.
– Давно ты не приводил к нам новых учеников, Офиниус, – произнес невысокий светловолосый маг, рассматривая Кирита.
– Давно, Берт, давно, – согласился господин Офиниус, пожимая плечами, – Так уж получается. А сколько всего прибыло новичков за то время, что я провел в поисках?
– Да не так уж и много, – ответил за господина Берта его товарищ. Это был крепкий мужчина с полностью обритой головой, – На первый курс обучения в этом году зачислено что-то около тридцати будущих магов. Такое впечатление, что наш род вырождается.
– Не драматизируй, Стеллий, – покачал головой господин Классий, – Тридцать душ – это ненамного меньше, чем в прошлые годы. Ну да. Хотелось бы оперировать другими, несколько большими, цифрами. Но и этого вполне достаточно.
– А что другие поисковики? – спросил господин Офиниус.
– У других дела не лучше твоих, – господин Стеллий тоже внимательно разглядывал Кирита.
– В основном к нам поступили те, кто еще с детства знал о своем будущем и лишь ожидал нужного для зачисления в школу возраста, – господин Берт подошел вплотную к Кириту и зачем-то уставился на его грудь.
– Хм, – хмыкнул господин Офиниус, – Значит, у тех ребят неплохой потенциал.
– Это так, – подтвердил господин Стеллий, – Обычно из таких получаются достаточно сильные маги. Гораздо сильнее, чем из тех, кого удается разыскать поисковикам. Но необходимы все. И сильные и те, что слабее. Мир снова движется к войне.
– Печально, но факт, – глубоко вздохнул господин Классий, – Не скажу, когда это случится, но то, что война неизбежна, неоспоримо. Ты же сам недавно из-за границы, Офиниус. Все сам видел. Какие у соседей настроения, то да се.
– Настроения, как настроения. Обычные настроения, – буркнул господин Офиниус, – Эти настроения никогда не менялись. Но что должно стать толчком для вымещения своих недовольств, мне пока не особо понятно. Ладно. Пусть этим занимаются политики. У нас с вами на данный момент совсем другие задачи. Что скажешь, Берт?
Господин Берт оторвал свой взгляд от груди Кирита и посмотрел на господина Офиниуса.
– Что я скажу? – переспросил он, – Скажу, что все это странно.
– Что странно? – господин Офиниус выглядел взволнованным.
– Впервые в моей практике не могу вот так вот сходу определить, к какому роду магии отнести этого человека.
– И у меня это не получилось, – признался господин Офиниус.
Кирит безучастно стоял, опустив руки по швам. Ему казалось, что все, что происходит в этой комнате, совершенно не касается его самого.
– Очень слабая искра. Но это не беда, – продолжал господин Берт, – Со временем мы сумеем придать ей необходимую форму и значимость.
– Я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, – господин Офиниус посмотрел на Кирита, смотрящего в пол, – Но как вы определитесь, по какому пути этому молодому человеку предстоит развиваться в дальнейшем?
– Для этого мы здесь и собрались, – господин Стеллий взял Кирита за руку, – Кирит (я правильно произношу твое имя?), пройди, пожалуйста, вот сюда.
Он провел Кирита к противоположной стене комнаты, возле которой располагался невысокий постамент с расположенным на нем каким-то неглубоким сосудом, заполненным непонятной темной жидкостью.
– Кирит, делай все, как мы тебе говорим. Хорошо?
Кирит молча кивнул головой.
– Опусти левую руку в сосуд, – сказал господин Берт, – Не бойся. Никто здесь не причинит тебе ничего плохого. Вот так. Молодец. Теперь закрой глаза и не шевелись. Ты можешь почувствовать небольшое жжение в руке. Но это не страшно. Главное, не убирай из сосуда руку. Понял? Хорошо.
Господин Берт встал напротив Кирита и вытянул в его направлении обе руки. Полуприкрыв глаза, он забормотал что-то себе под нос. Остальные маги с любопытством следили за его действиями.
Кирит не шевелился, как ему приказали. Первое время ничего не происходило. Он лишь слышал странное бормотание господина Берта. Наверное, догадался Кирит, маг произносил какое-то заклинание, смысл которого ему был совершенно непонятен. Внезапно он почувствовал слабый укол в руке, опущенной в странную вязкую жидкость. От неожиданности он дернулся.
– Кирит, не вынимай руки из сосуда, – строго приказал господин Стеллий, – И не открывай глаза. Еще немного поколет, но скоро все закончится.
Кирит глубоко вздохнул и остался на месте. Уколы участились и вскоре они сменились неприятным жжением, распространявшимся вдоль руки по всему телу. Жжение усиливалось, причиняя боль. Ее уже стало трудно переносить. Хотелось выдернуть руку из сосуда и закончить непонятную процедуру. И вдруг Кирита, стоявшего с закрытыми глазами, словно бы ослепила очень яркая вспышка, мгновенно сменившаяся непроглядной чернотой. Кириту показалось, что он полностью оглох. Наружные звуки исчезли, но почему-то он явно слышал собственное сердцебиение, гулким эхом бьющее по барабанным перепонкам. Постепенно слух стал возвращаться, и до Кирита стали доходить отдаленные голоса, с каждой секундой становящиеся все громче и громче. Он почувствовал, что кто-то несильно бьет его по щекам. Кирит открыл глаза и сильно удивился. Он лежал на полу, а вокруг него суетились четверо магов.
– Хвала богам, он пришел в себя, – произнес господин Офиниус, – Кирит, ты как? Встать можешь?
– Могу, – сказал Кирит, не узнавая свой голос.
– Давай-давай. Вот так. Я тебе помогу, – господин Офиниус помог Кириту подняться на ноги, – Иди сюда. Садись на стул. Отдышись. Ты как себя чувствуешь?
– Со мной все хорошо, – сказал Кирит, усаживаясь на предложенное ему место. Но на самом деле чувствовал он себя совершенно разбитым, лишенным всех сил.
Господин Офиниус подошел к другим магам, что-то обсуждавшим вполголоса. Все они время от времени бросали мимолетные взгляды на Кирита. Через несколько минут господин Берт обратился к сидящему на стуле человеку.
– Кирит, ты можешь самостоятельно встать?
– Да, могу, – силы постепенно возвращались к Кириту. Он встал.
– Подожди нас, пожалуйста, снаружи, – попросил господин Берт.
Кирит неуверенной походкой молча вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Терсий поднялся со своего кресла и подошел к нему.
– Ты чего такой бледный? – спросил он, – Что с тобой случилось?
– Не знаю. Просто на миг потерял сознание. А так… – Кирит пожал плечами.
– Присядь, брат, вот сюда, – Терсий взял Кирита под локоть и подвел к креслу, – Что-то пошло не так?
– Да не знаю я. Мне вообще непонятно, что там со мной пытались сделать. Потом, думаю, все разъяснится.
Они замолчали. Кирит сидел в кресле и приходил в себя. Терсий просто поглядывал на застывшего перед ним человека. Примерно через полчаса дверь комнаты отворилась и в коридор вышли четверо магов. Господин Офиниус подошел к Кириту. Тот встал с кресла.
– Ну, что, друг? – сказал он, положив свою руку на плечо Кириту, – Будем прощаться. Теперь ты зачислен в школу, и дальше твоей судьбой будут заниматься вот эти добрые люди, – господин Офиниус указал на магов, следящих за их расставанием, – Но, уверяю тебя, мы в скором времени обязательно с тобой увидимся. Я буду следить за твоим обучением. Что ж. Прощай. Или лучше, до свидания, Кирит.
Они обнялись и пожали друг другу руки. Терсий тоже попрощался с Киритом. Затем маг и его телохранитель ушли, а оставшиеся маги повели Кирита обустраиваться на новом месте. Поселили его в отдельной комнате на четвертом этаже школы, предназначенном для проживания учащихся. Выдали новую одежду, постельные принадлежности и приказали отдыхать до обеденного часа, когда за ним должны были прийти, чтобы показать место столования. Знакомство со школой решили отложить на следующий день. Тогда же Кириту предстояло начать свое обучение.
А господин Офиниус с Терсием вернулись домой. Всю дорогу маг был задумчив и немногословен. Терсий не мешал раздумьям своего господина. Уже дома за обедом телохранитель не выдержал и задал чародею вопрос, мучавший его всю дорогу.
– Господин Офиниус. Так что же произошло с Киритом? Почему он потерял сознание? Насколько мне от вас известно, при определении магической специализации с будущими магами ничего подобного не должно было случиться. И еще. Чем Кирит будет заниматься в дальнейшем? В каком направлении проявляется его основная магическая сила?
– Ах, это. Наш Кирит будет целителем, – просто ответил господин Офиниус, наливая в свой бокал вина.
– Целителем? – разочарованно протянул Терсий, – Простой целитель?
– Ну да. Кирит будет целителем. А вот насколько простым, это совсем другой вопрос, который не дает мне покоя.
– Что значит, не дает покоя?
– Ну, как тебе сказать? Ведь я не раз объяснял тебе, Терсий, как в маге определяются его те или иные магические наклонности. Магическая искра мага, которую могут увидеть при определенном умении только другие маги, имеет свой отдельный цвет. Чем он ярче, тем сильнее магические способности. У магов огня это желтый цвет, у магов земли, как у меня, искра красного цвета. Искра магов воды имеет зеленые оттенки, а у магов воздуха искра голубая. У целителей, как у Кирита, искра белая. Но его искра почти незаметна. Даже господин Берт не смог разглядеть цвет искры Кирита. А ведь он один из лучших специалистов в этой области знаний.
– Это значит, что Кирит очень слабый маг, – подытожил Терсий, тоже наливая себе вина, – Но как все же вы определились с его направлением? И почему Кирит потерял сознание?
– Вот здесь и кроется загадка, ответ на которую еще предстоит разгадать.
– И что же здесь загадочного? – не понимал Терсий.
– Ты прав, Терсий. Тусклая искра Кирита говорит о его очень слабом потенциале. Но любопытно другое.
– И что же?
– В помещении, где определяют способности будущих магов, стоит очень интересный предмет. Это некий сосуд, наполненный специальной магической жидкостью, обладающей свойством хранить в себе определенное количество закаченной в нее магической энергии. В основном этим предметом не пользуются из-за ненадобности, так как для определения цвета искры обычно достаточно личных умений мага разглядеть ее в носителе. С Киритом этот номер не прошел. Поэтому решили воспользоваться магической жидкостью, чтобы она усилила в Кирите его искру. Прежде никаких затруднений с этим не было. Совсем небольшая часть энергии переходила в испытуемого, ярче засвечивала его искру и все.
– А с Киритом что-то пошло не так, – понял Терсий.
– Именно. Причем, случилось такое, чему нет объяснений ни у меня, ни у моих коллег. Они, думаю, еще долго будут разбираться с этим.
– Не томите, господин Офиниус, – взмолился Терсий, – Что там случилось?
– Вместо того, чтобы совсем немного усилить способности Кирита (как и должно было быть согласно заранее продуманным и вложенным в жидкость заклинаниям) в него, как в бездонную пропасть, перелилась вся энергия без остатка. А этого просто не должно было случиться. Естественно, неопытный Кирит не смог удержать в себе такое большое количество магии. В его организме сработал защитный механизм, и он потерял сознание. А вот почему вся запасенная в жидкости магия с такой непредсказуемостью влилась в него, тут и надо поразмыслить. Раньше такого никогда, насколько мне известно, не случалось. Пока я не нахожу этому подходящего объяснения. Но все это выглядело так, словно магия была не послушной чародеям субстанцией, а каким-то изголодавшимся диким хищником, который набросился на долгожданную и наконец-таки встреченную им добычу, чтобы побыстрее утолить мучающий его голод. Так что, Терсий, наш Кирит вовсе не простой, как ты выразился, целитель. Есть в нем какая-то особенность. Вопрос, какая? Поэтому я и в дальнейшем буду следить за его судьбой. Поверь, брат, он еще сумеет нас удивить. И, возможно, не раз…
Глава 2.
***
К пятнадцатилетнему Греду никто не обращался по его настоящему имени. Большинство его знакомых даже не знали, что его зовут Гред. Да он и сам почти забыл, как его зовут на самом деле. Для всех он был Хорьком. Быстрым, ловким, решительным и беспощадным маленьким зверем.
Рожденный в городских трущобах мальчишка очень рано потерял родителей. Его отец был вором. При очередном неудачном преступлении он попался в руки властей и был сослан ими на каторжные работы. При попытке совершить побег с медного рудника отца Греда насмерть загрызли сторожевые собаки. Мать Греда, простая прачка, часто прикладывалась к бутылке с алкоголем. Ее пагубное пристрастие к этому занятию закончилось тем, что в одно прекрасное утро ее нашли мертвой в сточной канаве, захлебнувшейся собственной рвотой. Греду тогда едва исполнилось четыре годика. Однако, ребенок не остался один. Его взяла на свое попечение сердобольная Старая Клара. Женщине было многим за шестьдесят, но свою приставку к имени она носила уже лет сорок. Никто не знал, откуда к ней привязалось это прозвище, да и не было никому до этого никакого дела. Сердоболие Старой Клары по отношению к осиротевшему ребенку проявилось в том, что она, приютив его в своем доме, приобщила маленького мальчика к строго определенному занятию, в котором участвовали еще несколько сирот разного возраста, также бывшие у женщины на попечении. Все они были уличными попрошайками. Эти вечно голодные, грязные, в ободранной одежде дети с утра до вечера ошивались на оживленных улицах города, прося милостыню у прохожих. В конце своего трудового дня все они возвращались в ветхое жилище, ставшее их родным домом, где отдавали Старой Кларе свой небольшой заработок. Если кто-то из них не выполнял установленную дневную норму, Клара или старшие дети избивали нерадивого добытчика, лишали его скудной пищи. На следующий день вид избитого, изможденного голодом ребенка должен был, по мнению женщины, вызвать у наивных жителей столицы гораздо больше жалости к нему, что могло поспособствовать принятию горожанами более твердого решения поделиться с несчастным маленьким человечком частью своих скудных сбережений.
Помимо науки выпрашивать милостыню, всех детей обучали мелкому воровству. К восьми годам Гред уже довольно ловко мог незаметно для зазевавшегося обывателя срезать его кошель, стянуть с прилавка торговца распродаваемый им товар и многое другое. В этом деле он особо преуспел. Старая Клара иногда справедливо отмечала, что Гред по части незаметного опустошения чужих карманов намного превзошел своего непутевого отца, когда-то воспитанного ею же. В девять лет Греда полностью освободили от попрошайничества. Он занимался лишь воровством, что приносило Старой Кларе гораздо большие доходы. Именно тогда за его необычайную ловкость и дерзость, а также за удачливость Греда прозвали Хорьком. С тех пор никто не вспоминал его настоящего имени, данному ему при рождении.
Хорек рос. К двенадцати годам он стал пользоваться определенным авторитетом как среди ребят, воспитываемых Старой Кларой, так и среди ребят из соседних банд, конкурирующих с их небольшим отрядом малолетних преступников. Частые стычки с другими мелкими разбойниками, бесконечные потасовки с ними сделали из Хорька неплохого бойца. Непримиримый с чужими, Хорек, однако, к своим относился с большой заботой и бережностью. Заступался за младших детей перед старшими, когда тем грозило наказание за недостаточную прыть в их повседневных обязанностях. Этим он снискал среди своих товарищей всеобщую любовь, хоть как-то заменявшую ее отсутствие от рано ушедших родителей.
Когда Хорьку стукнуло четырнадцать лет, Старая Клара сильно заболела. Она действительно была стара. Пролежав в постели в горячечном бреду две недели, женщина умерла, оставив своих воспитанников самим разбираться со всеми ее делами. Всем подопечным Клары по достижению восемнадцати лет предоставлялось право отправляться в свободное плавание, чтобы уже полностью самостоятельно решать свое будущее. Но в банде всегда оставались в среднем около двадцати детей и подростков. После ее кончины самым старшим из ребят оказался семнадцатилетний Хлыст, который принял бразды правления теневой компанией. Он был необычайно жесток и властолюбив. И лишь присутствие старухи немного смягчало его необузданное стремление как к лидерству, так и к определенным методам решения поставленных перед их небольшим сообществом задач. Смерть Старой Клары полностью открыла дорогу Хлысту к реализации своего личного видения деятельности их небольшой детской банды. Хлыст сразу же поднял планку по выполнению плана сбора средств с населения. Несправляющихся с нормой стали чаще наказывать. И даже попытки Хорька заступиться за слабых не помогли. Хлыст несколько раз жестоко избил его на глазах у всех. Он был старше и намного сильнее Хорька, тем не менее оказавшему ему достойное сопротивление, что еще больше раззадорило молодого изверга, вложившего всю свою душу в процесс избиения младшего товарища. После последней такой экзекуции над собой Хорек уж подумывал, как бы покинуть ставшее чужим и невыносимым место, но не смог решиться на этот шаг из-за тех ребят, с кем вырос, за кого, как он сам считал, был в ответе. Наоборот, чтобы как-то облегчить им жизнь, он сам стал более активно обворовывать граждан, делясь частью своего заработка с теми малышами, кто не смог уложиться в дневную норму по сбору средств.
Однажды день Хорька не задался. Обычно ему удавалось совершенно незаметно срезать кошель с пояса его владельца. Но в этот раз его действия заметил незнакомый прохожий, случайно обративший свое пристальное внимание на подростка, приклеившегося к спине какого-то знатного господина, совершающего покупки на рынке. Хорьку пришлось долго убегать от разгневанной толпы по подворотням города, запутывая погоню. Недовольство своими не совсем расторопными действиями немного сглаживалось тем, что добыча осталась при нем. Оторвавшись от преследователей, Хорек спрятался в каком-то закоулке и дождался темноты. Под покровом ночи он вернулся в свое жилище и был удивлен тем, что почти все дети и подростки находились во дворе. Самые маленькие тихо плакали. Остальные угрюмо смотрели под ноги.
– Что случилось? – спросил Хорек одного из мальчишек.
– Там Хлыст заперся с Веткой… – ответил мальчуган, указывая на дом рукой.
– Для чего? – не понял Хорек, – И почему вы на улице?
– Нас выгнали и приказали не соваться внутрь, пока не разрешат, – произнесла десятилетняя чумазая девочка.
– Почему? – снова спросил Хорек, но тут внезапная догадка омрачила его лицо.
Он решительно направился к двери.
– Стой! – девочка схватила его за руку, – Не ходи. Хлыст тебя побьет.
– Не сумеет, – Хорек мягко высвободился из захвата и вошел в дом.
В одной из комнат слышались звуки борьбы и приглушенные девичьи рыдания. Хорек бросился туда и застал ужаснувшую его картину. Крупный Хлыст подмял под себя хрупкую пятнадцатилетнюю девушку-подростка. Одной рукой он прикрывал ей рот, а другой рвал на ее худеньком теле обветшалую одежду. Девушка пыталась вырваться, но силы были не на ее стороне. Хорек, не раздумывая, подскочил к насильнику сзади и схватил его за волосы, сильно потянул на себя, отрывая от измученной девушки. Хлыст зарычал и бросил свою жертву. Не оборачиваясь на Хорька, он сильно пнул его пяткой в живот. Хорек с клоком волос в своей пятерне упал на пол, сильно стукнувшись головой о ножку стола. Из глаз брызнули искры. Он попытался встать на ноги, но сильнейший удар ногой в голову чуть было не лишил его сознания. Потом он чувствовал лишь сплошные удары по телу, выбивающие из него весь воздух. Хорек прикрывал голову руками, но это не сильно помогало.
– Ты труп, собака! – орал Хлыст, продолжая избивать лежащего перед ним парня.
В какой-то момент Хорек, бывший уже в полубессознательном состоянии, умудрился перехватить бьющую его ногу противника и вцепился в нее зубами. Хлыст заорал еще громче, но избиение на миг прекратилось. Что было дальше, Хорек точно не помнил, но пришел он в себя, обнаружив, что сидит поверх Хлыста, нанося тому удары по разным частям тела. Сопротивление изверга стало ослабевать и через минуту он затих, полностью обездвиженный. Хорек услышал, как Ветка истошно заверещала. Тяжело дыша, он с трудом поднялся на ноги и встал над распростертым перед ним врагом. Хлыст невидяще уставился в одну точку на потолке. Все его тело было в крови. Хорек перевел свой взгляд со стекленеющих глаз Хлыста на свои руки. Они тоже были в крови. В его правой ладони был длинный кухонный нож, с лезвия которого на пол стекала густая струйка красной жидкости. Хорек обернулся и аккуратно положил нож на стол. Обессиленный, сел на свободный стул и прикрыл глаза.
Когда Хорек немного пришел в себя, он обнаружил, что в комнате собрались все его ребята. Они молча глазели на мертвое тело их мучителя. Кто-то даже плюнул на него.
– И что же теперь со всеми нами будет? – тихо прошептала Ветка.
Вопрос относился ко всем, но ответил юноша по кличке Стрекоза. Он был ровесником Хорька.
– Да ничего. Будет еще лучше. Достал всех этот Хлыст. Рано или поздно все равно такое случилось бы. Молодец, Хорек. Теперь ты будешь нашим лидером. Тебе и решать, как дальше жить будем.
Все посмотрели на Хорька, ожидая его решения.
– Я ничего пока не скажу, – с трудом проговорил Хорек, – Пока не знаю, что будет дальше. Вместе решать будем. Но не сейчас. А сейчас вы поможете мне разобраться с телом.
Ни у кого из ребят, даже у самых маленьких, вид мертвеца не вызвал особого волнения. Эти дети давно перестали чему-либо удивляться или глубоко переживать по какому-либо поводу. Хорек, впервые убивший человека, тоже не испытывал никаких душевных мук. Он даже почувствовал некое облегчение от избавления от такого мерзавца, откровенно портившего в последнее время жизнь всем без исключения. Хлыста завернули в старое тряпье. Малыши выбежали на улицу, чтобы проверить безопасный путь, по которому предстояло нести труп. Старшие ребята без лишних разговоров подняли тело и понесли его подальше от их дома. Через полчаса скрытного перемещения труп сбросили в сточную канаву. В том месте в утренние часы люди часто натыкались на подобные находки. Также без лишних слов вернулись в дом и как ни в чем не бывало легли спать до утра.
На следующий день вся их банда на работу не вышла. Малышня занялась уборкой. Тщательно отмывали все следы недавнего кровавого побоища. Девочки готовили еду. Старшие мальчики обсуждали варианты их дальнейшей деятельности. Единогласно приняли решение, что нынешним их лидером будет справедливый Хорек. Некоторые сомнения в правах на безоговорочное лидерство самого Хорька все же посещали. Ведь были в их банде ребята и постарше. Но все убеждали его в правильности общего решения. В конце концов юноша согласился.
В тот же вечер в их дом пришли несколько взрослых мужчин. Двое остались снаружи во дворе, трое зашли внутрь. Самый старший из них, седовласый, кряжистый мужчина по-хозяйски разместился за столом в центре самой большой комнаты. Остальные остались стоять возле двери, словно бы перекрывая путь к возможному отступлению. Дети и подростки с испугом смотрели на непрошенного гостя, не решаясь что-либо произнести вслух.
– Так, дети, – скрипучим голосом произнес мужчина, – Знаете, кто я?
Дети молча кивнули. Все хорошо знали этого человека. Это был Черный Лист. Откуда к нему пришло это прозвище, никто толком не знал, но всем, кто так или иначе был связан с преступной деятельностью, было хорошо известно, что за человек был этот Черный Лист. Он был правой рукой, пожалуй, самого авторитетного лидера преступного сообщества в городе по прозвищу Ястреб. Оба они держали под контролем все злачные места в городе, все игорные и публичные дома. Без их ведома не происходили ни одно самое большое ограбление или другие преступления. Все бандиты так или иначе находились под их управлением, были обязаны вносить в общую казну часть добытого ими. С несогласными или непослушными жестоко расправлялись.
– Угу. Вот и хорошо, дети, – сказал Черный Лист, – Так. Я хотел бы узнать, кто у вас старший. Ну? Чего молчите?
Никто не проронил ни звука. Все дружно уставились в пол.
– Да ладно, ребятки, не тушуйтесь. Я не собираюсь причинять вам зла. Нет. Я здесь совсем по другому поводу. Итак. Кто старший? У вас обязательно должен быть старший. Ну?
– Это я, – дрогнувшим голосом произнес Хорек.
– Ну, вот, – в голосе Черного Листа послышалось одобрение, – Подойди ко мне, малец. Как звать?
– Хорек, – представился, процедив сквозь зубы, Гред. Он подошел вплотную к лидеру бандитов.
– Хорек, значит, – Черный Лист внимательно осмотрел подростка, – Слышал о тебе. Видеть не видел, но вот о ловкости твоих рук наслышан. Если все так, как о тебе рассказывают сведущие люди, то я весьма впечатлен твоим умением обчищать карманы пустоголовых людишек.
Хорек с удивлением посмотрел на Черного Листа.
– Присаживайся за стол, – приказал Черный Лист, – В ногах правды нет. Как нет ее нигде и ни в чем.
Бандиты у двери захихикали. Черный Лист строго взглянул на них, и они смущенно замолчали, переминаясь с ноги на ногу.
– Значит, все вы воспитанники Старой Клары. Хорошая, добрая была женщина. Многих достойных людей воспитала. Вот, – Черный Лист кивнул на одного из бандитов у двери, – Угорь, вон, тоже рос под ее присмотром. Получается, он ваш брат. Старший. Всем нам будет ее не хватать. Н-да. Дочка, – обратился он к Ветке, – завари старику чаю, что ли. В горле пересохло.
Ветка и еще одна девочка поспешили на кухню выполнять поручение.
– А теперь, значит, ты за место нее. Правильно, Хорек?
– Ну да. Получается, что так.
– Хорошо. А куда Хлыст подевался? А? Вел после смерти Клары дела со мной, вел, да и запропастился куда-то. Что скажешь, парень?
Хорек побледнел. Он не знал, что ответить.
– Да ты не бойся меня. Пока. Удивлен, что я здесь?
Хорек согласно кивнул.
– Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, что все дела, которыми заправляла достойная покойница, а также дела всех других «воспитателей» так или иначе находятся под моим контролем. Спасибо, дочка, – Черный Лист поблагодарил Ветку, принесшую ему чашку горячего напитка, – Теперь уже ты будешь вести дела со мной. Раз уж Хлыст пропал. А как еще по-другому? Никак. Пока такие шустрики, как вы все, – он окинул взглядом притихших ребят, – еще маленькие, за вами присматривают специально поставленные для таких дел люди. Вы под их присмотром приносите доход в нашу общую большую организацию. Когда же вы взрослеете, вами занимаюсь уже я. В зависимости от ваших умений и успехов решаю, какое занимать место и на каких ролях вам быть в нашем обществе. Понимаешь?
– Да. Понимаю.
– Молодец, – Черный Лист отхлебнул чай и поморщился, – Горячий. Но это хорошо. Так вот. Поскольку ты теперь здесь за главного, то тебе и вести дела со мной дальше. Заниматься будете тем же, чем и всегда. Попрошайничать, приворовывать. А денежки лично ты, Хорек, будешь еженедельно приносить мне по адресу, который я тебе потом укажу. Понял?
– Да. Понял.
– Хорошо. А то, что я лично сюда зашел, так это потому, что захотелось самому посмотреть на пострелов, зарезавших Хлыста. Не отпирайтесь. Это сделали вы. Думаю, что это конкретно твоих, Хорек, рук дело. Да я не в претензии. Мне самому этот дуралей не нравился. Жадный, жестокий. Но самое главное, глупый. Толку от него большого все равно не было бы. Рано или поздно он кончил бы тем же.
– Но как вы уз…
– Как узнал? Не будь наивным, Хорек. В этом городе у меня везде свои глаза и уши. Виданное ли дело, когда стайка юнцов под покровом ночи сбрасывает в яму большой сверток, на поверку оказавшийся трупом человека, напрямую ведшему со мной дела? То, что кому-то хотелось бы укрыть, на самом деле все равно становится мне известно. Наперед предупреждаю. Играть со мной не стоит. Все должно идти по заранее обговоренному плану. Понимаешь?
– Да. понимаю.
– А вы, дети, понимаете?
– Понимаем, – за всех ответил Стрекоза.
– Тогда у нас с вами все будет хорошо. Ладно. Пожалуй, на этом все, – Черный Лист встал из-за стола, – Пойдем, Хорек, проводишь меня. Я должен обсудить с тобой кое-какие детали нашего будущего сотрудничества.
Когда через полчаса задумчивый Хорек вернулся в дом, ребята обступили его с расспросами о теме разговора с Черным Листом.
– Сказал, где его найти в следующий раз. Еще сказал, что у нас все будет по-старому, как при Старой Кларе. Он даже согласился со мной насчет объема наших еженедельных взносов. Мол, обязательно старайтесь, но пусть все будет в разумных пределах. Не как при Хлысте. Да. Еще сказал, что, если бы мы его не… Ну, вы понимаете. В общем, Хлысту и так бы не поздоровилось. Он, оказывается, утаивал часть доходов от организации. Вот, сука! Нас заставлял пахать, как проклятых, а часть средств прикарманивал себе. И еще, – Хорек замолчал.
– Что еще? – поторопили с ответом ребята.
– Сказал, что на меня у него отдельные планы. Какие, скажет потом…
Через несколько дней Хорек уже не жил вместе со своими подопечными из дома Старой Клары. Он снимал отдельную комнату в небольшом доме, расположенном в трех кварталах от места, в котором он провел последние одиннадцать лет. Да и за их делами он уже не следил непосредственно, поручив командование малолетними оборванцами Стрекозе. Сохраняя теплую привязанность к тем, с кем вырос, он часто навещал их. Сам же по требованию Черного Листа стал заниматься совсем иными вещами…
***
Коллин родилась в очень богатой и знатной семье. Ее отец, лорд Берин, помимо небольшого родового замка, расположенного в центре Селиена неподалеку от королевского дворца, владел несколькими земельными угодьями и различными шахтами, разбросанными по всей стране. На его землях выращивали продовольствие, в шахтах добывали полезные ископаемые. Эти угодья, а также множество ремесленных хозяйств в самом городе, приносили ее владельцу немалый материальный доход. Владел лорд Берин и двумя золотоносными приисками на востоке страны. Эти месторождения не отличались большим наличием драгоценного металла. Однако, и они приносили в копилку их господина определенное количество денег. Король Фарий, правивший Ретонией в это время и являющийся далеким родственником лорда Берина, назначил его своим поверенным в делах, касающихся международной торговли, а также сделал, наряду с еще несколькими лордами, ответственным за снабжение армии продовольствием и вооружением. Боги благоволили деятельности знатного лорда, утверждавшего, что вся его энергия направлена лишь во имя роста могущества родного государства. Что не мешало ему, однако, ежегодно преувеличивать собственное состояние. Кроме Коллин, в семье лорда Берина подрастала его вторая, младшая, дочь Эльза. Разница в возрасте между сестрами составляла четыре года. Но если Эльза была обычным, милым, пусть и несколько избалованным ребенком, доставлявшей исключительно радость своим родителям, Коллин с самого юного возраста причиняла некоторые неудобства своей знатной семье.
Коллин была прирожденным магом. Ее магический дар проявился очень рано, когда девочке исполнилось два года. Служанка, отвечавшая за ее воспитание, как обычно, в определенное время после полуденного приема пищи пыталась уложить спать непоседливое дитя. Коллин же ни в какую не желала расстаться со своими игрушками даже на небольшое время. Когда же служанка насильно вырвала красивую куклу из рук девочки, чтобы уложить ребенка в кроватку, Коллин не расплакалась от обиды, как сделали бы на ее месте обычные дети, а лишь зло и пристально посмотрела на свою «мучительницу». Через секунду платье служанки вспыхнуло синим пламенем. Объятая огнем женщина закричала от ужаса и боли и бросилась вон из детской комнаты мимо перепуганного ребенка. Выбежав в коридор, она сумела сделать лишь несколько шагов и упала на пол, потеряв сознание от болевого шока. И лишь тогда Коллин разревелась от испуга. На крики служанки и детский плач поспешили услышавшие их слуги. Одни бросились сбивать огонь с бесчувственной няньки, другие стали успокаивать безудержно рыдающую маленькую девочку.
Вечером того же дня замок лорда Берина посетили два мага из местной школы. Они не стали заходить внутрь. Общались с хозяином во дворе, наблюдая, как слуги готовят к последующему захоронению тело бедной служанки, скончавшейся от ужасных ожогов. Лорд Берин, как и все его домочадцы и прислуга, был напуган последними событиями, поэтому беспрекословно согласился с требованием магов передать им ребенка с необычайными способностями.
– Лорд Берин, вы должны нас правильно понять, – говорил невысокий светловолосый маг, облаченный в светло-серую рясу, – Мы не лишаем вас вашего дитя. Нет. Мы просто хотим обезопасить вас и окружающих от непредсказуемых последствий неконтролируемого проявления магического дара у вашей дочери, коим она наделена в избытке. Вы сможете посещать Коллин в нашей школе, когда вам заблагорассудится. Мы же проследим, чтобы она никому не смогла навредить. А также постараемся научить ее управлять своими способностями в правильном русле.
– Когда мы поймем, – вступил в разговор второй, очень толстый черноволосый маг, одетый в такую же одежду, что и первый маг, – что она в состоянии контролировать свою силу, Коллин вернется домой. Да, по ее совершеннолетию она будет обязана официально поступить в школу магов, чтобы в дальнейшем пройти инициацию. Но это уже отдельный вопрос, связанный с определенными параграфами нашего законодательства, с которым вы, уважаемый лорд Берин, и сами хорошо знакомы.
Лорд Берин лишь согласно кивал головой.
Через некоторое время рыдающая мать, жена лорда Берина, передала в руки магам своего ребенка. Коллин, в отличие от нее, была совершенно спокойна. Она, улыбаясь в ответ на улыбки незнакомых ей людей, с охотой протянула свои ручонки навстречу светловолосому магу, взявшему ее на руки. Толстяк принял от слуг большой сверток с личными детскими вещами. Через минуту маги с ребенком покинули замок.
До семи лет Коллин, от природы наделенная очень сильными магическими способностями, жила в школе магов. Уважаемые мужи и женщины следили за ее развитием, не допуская неоправданных всплесков выхода энергии наружу. Маги-наставники объясняли ребенку, какое место в этом мире она будет занимать, что делать со своим даром. Учили пользоваться магией. В разумных пределах, естественно. Постепенно Коллин поняла, как уметь сдерживать в себе то, что поначалу само-собой стремилось вырваться наружу. Она стала мечтать стать магом, полноправным членом ордена, приютившего ее на это время. Она лишь жалела, что получить звание мага можно лишь по достижению совершеннолетнего возраста.
Мать Коллин, тоскуя по своему ребенку, первые три года навещала ее чуть ли не ежедневно. После рождения Эльзы эти свидания стали реже, но лишь ненамного. Лорд Берин же словно бы отрекся от своего дитя. За все пять лет пребывания Коллин в школе магов он не посетил ее ни разу. Впрочем, Коллин было достаточно нежного и чуткого внимания матери, а также заботы строгих, но справедливых преподавателей.
В семилетнем возрасте Коллин вернули в отчий дом, объяснив, что теперь ребенок контролирует свою силу в достаточной мере, что теперь она совершенно неопасна для окружающих. Кроме всего прочего, пояснили маги, Коллин строго-настрого запрещено пользоваться магией в любом ее проявлении без присутствия других магов, а также без их особого разрешения до получения ею звания мага. Однако, эти заверения не возымели должного эффекта на людей, проживающих в замке. И девочка не могла не заметить, что ее отец, а также все его слуги относятся к ней с определенной долей опаски. Никто лишний раз не собирался с ней заговорить, пообщаться. Ее возвращению рада была лишь мать. Но даже и она, было заметно, вздрагивала всякий раз, когда Коллин пыталась обнять ее. А когда Коллин подходила к младшей сестренке, даже их мать бледнела в тревожном ожидании чего-то нехорошего, что ненароком могло бы произойти. Такое отношение со стороны окружающих ее людей в скором времени сделало Коллин замкнутым, нелюдимым ребенком, не желающим обременять окружающих своим присутствием. После занятий с многочисленными преподавателями, отвечающими за ее общее образование, она все чаще уединялась в своей комнате, где втайне от всех в нарушение всех запретов развлекалась лишь тем, что взглядом на расстоянии поджигала-тушила восковые свечи.
Когда Коллин исполнилось четырнадцать лет, умерла ее мама. Не смогли помочь многочисленные лучшие целители, нанятые лордом Берином. Всеобщее горе на Коллин отразилось гораздо сильнее, чем на других членов семьи. Ее чувство одиночества стократ усилилось. Отец все также был холоден по отношению к своей старшей дочери. Слуги, помня трагический инцидент с нянькой Коллин, откровенно побаивались присутствия в одном с ними доме, пусть еще и не полноценного, но сильного мага, поэтому старались как можно реже попадаться ей на глаза. От полного отчаяния Коллин спасало лишь то, что ее младшая сестренка Эльза была без ума от будущей студентки школы магов. Веселая и жизнерадостная девочка искренне любила свою старшую сестру. Она недовольно хмурила бровки и надувала губки, когда отец пытался ограничить ее общение с Коллин. Эльза упрямо топала ножкой по полу, настаивая на том, что она обязана проводить свое личное время с сестрой, когда ей вздумается. Лорд Берин скрипел зубами, но отказать дочери был не в силах. Лишь приказал слугам всегда находиться поблизости с девочкой, когда та запиралась в комнате с его старшим отпрыском. На всякий случай. А девочки в свободное от учебы время, радуясь уединению, обычно усаживались на широкий диван, удобно устраиваясь на подушках, разложенных по его краям. Старшая читала младшей нравящиеся ей книги. Эльза, слушая тихий голос сестры, прижималась к ней всем телом, время от времени нежно целуя ее в плечо. Коллин, улыбаясь только в такие минуты, отвечала ей поцелуем в лобик. Иногда Эльза, клянясь, что никогда и никому ничего про это не расскажет, упрашивала Коллин показать ей какой-нибудь небольшой магический фокус. Та, притворно хмурясь, лишний раз говорила, что такие вещи для нее пока что находятся под запретом, но всегда уступала просьбам сестренки. Тогда под откровенные, грозящие перерасти в бурные восторги ожидающего маленького чуда ребенка Коллин снова делала то, что постоянно совершала сама, оставаясь наедине с собой, оттачивая свое совершенство в ощущении управлением магической энергией при ее перетекании из одной формы в другую. Коллин взглядом снова и снова поджигала фитиль свечки, каждый раз заставляя его потухнуть от легкого дуновения воздушного потока, словно бы взявшегося из ниоткуда.
К восемнадцати годам Коллин превратилась в очень красивую девушку. Высокая и статная, с белоснежной кожей, густыми каштановыми волосами, уложенными в сложную прическу, безупречными чертами лица и прекрасной фигурой она привлекала к себе взгляды любого человека, встречающегося с ней. Правда, ее красоту немного омрачала некая суровость во взгляде, напоминающая об определенного рода надменности и неприступности. Впрочем, подобное и в самом деле присутствовало в характере будущей магички. Коллин безусловно была особенной, но та некоторая настороженность по отношению к ней обычных людей, окружавших ее в родном доме, со временем еще больше укрепила в Коллин мысль о собственной особенности и неповторимости. Да, совсем скоро, по достижении восемнадцати лет, она должна была, пусть и не насовсем, покинуть отчий дом, чтобы пройти полноценное обучение в школе магов. Наконец-то уже на законных основаниях она сможет углублять свои познания в магических науках, изучать новые формулы и заклинания. Наконец-то она сможет, не скрываясь от посторонних, выплескивать из себя рвущуюся наружу энергию, накопившуюся в ней за эти годы. Наконец-то она сможет стать полноправным чародеем. Тем, кого в народе безгранично уважают и почитают, признавая за ними существенную силу и значимость. Да, Коллин осознала свою особенность достаточно рано. Поэтому у нее было достаточно времени, чтобы понять еще одну вещь. Люди, помимо уважения, безгранично бояться всех, кто наделен непостижимыми для сознания обычного человека способностями. Боятся и стараются по мере возможности оградиться от таких особенных. Что ж, поняла про себя Коллин, пусть так оно и будет. Кто все они такие, чтобы стоять в ровен с ней? Ничтожные создания, чей даже жизненный век, отмеренный богами, несоизмеримо мал в сравнение с веком самого захудалого мага. А уж она-то далека от понятия захудалости. Ее всегда опасались и сторонились, заставляя тосковать в одиночестве. Так и она должна отплатить всем той же монетой. Она всех их презирает, этих людишек, предавшихся суете и никчемным заботам. На этой земле есть лишь один человечек, кого она безмерно любит и чтит. Это Эльза, ее дорогая сестренка. Лишь для нее она сделает все возможное и невозможное, что понадобится для достижения ее счастья. А всем остальным смертным останется лишь одно: преклоняться перед ее могуществом, которым она, в этом Колин не сомневалась, обязательно будет обладать в скором будущем.
Ожидание приближающегося совершеннолетия и последующего за этим отъезда из родового замка сделало Коллин менее сдержанной в общении с окружающими ее людьми. Обычно молчаливая и задумчивая, не склонная к внешнему проявлению собственных эмоций, она все чаще стала прикрикивать на слуг, чего прежде никогда не позволяла себе делать, стала достаточно прямой и резкой в своих высказываниях. Слуги, и так беспрекословно и добросовестно выполняющие свои обязанности, помня, кем на самом деле является их молодая хозяйка и откровенно побаивающиеся ее, все чаще пребывали в состоянии нервного стресса, не понимая, чем не смогли угодить разгневанной девушке. Лорд Берин, замечая некую нервозность персонала, лишь удивленно вскидывал бровь, но не вмешивался в ход дел.
Однажды (дело было ровно за три дня до ее восемнадцатилетия) Коллин, как это и было заведено в их доме в вечернее время, сидела за одним столом с Эльзой и отцом. Слуги молчаливо обслуживали господ, меняя им блюда в их ужин. Коллин была чем-то озабочена. В ее голове роились различные мысли, связанные с предстоящим отъездом, поэтому девушка была достаточно рассеяна. К ее месту за столом подошла пожилая служанка, собирая на поднос использованную посуду. Коллин неосознанно сделала неловкое движение рукой и задела поднос, расположенный на левой руке служанки. Тарелки, чашки, вилки, ложки, – все с грохотом посыпалось на пол. Служанка застыла на месте, в страхе прижав край фартука к лицу. Ее расширившиеся глаза остановились на испуганном от неожиданности лице лорда Берина. Эльза с непониманием, но любопытством смотрела то на отца, поперхнувшегося едой и теперь тщательно откашливающегося, то на побледневшую служанку, то на сестру, смотрящую исключительно на их отца.
– Ничего страшного не произошло, – тихо проговорила Коллин, – Ведь так, отец?
Лорд Берин, наконец, справился с кашлем. Он знаком руки приказал служанке прибрать разбившуюся посуду.
– Это всего лишь разбитые тарелки. Никакой магии, отец, – голос Коллин стал немного строже и громче, – Ведь это так?
Эльза прекратила жевать и с интересом стала следить за тем, что будет дальше. Она была удивлена тоном сестры, до этого момента никогда не позволявшей себе подобной твердости в общении с родителем.
– Ты о чем? – лорд Берин не понимал, почему дочь нарушила сложившиеся традиции молчаливого приема пищи.
– Ты знаешь, о чем я.
– Не понимаю тебя, Коллин.
Коллин перевела свой взгляд на сестру.
– Эльза, милая, прошу тебя, оставь нас с отцом наедине. И все слуги уйдите. Немедленно.
– Коллин, что на тебя нашло? – спросила недоумевающая Эльза.
– Так надо, дорогая. Так надо.
– Ты что себе позволяешь? – лорд Берин повысил голос, удивленный тоном дочери.
– Еще раз повторяю. Оставьте нас с отцом наедине. Немедленно, – резко выпалила Коллин, обращаясь к слугам, застывшим в нерешительности. И уже немного мягче, посмотрев в глаза Эльзы, добавила, – Сестренка, прошу тебя, уйди, пожалуйста.
Лорд Берин побледнел от гнева, но в его глазах появился испуг. Он молча кивнул, приказывая слугам подчиниться распоряжению молодой госпожи. Взял со стола салфетку и вытер ей рот. На Коллин он не смотрел. Эльза с обиженным видом вместе со слугами покинула гостиную.
Коллин встала из-за стола и подошла к отцу, остановившись справа от него. Лорд Берин нерешительно полуобернулся к дочери, глядя на ее руки.
– Что случилось, Коллин? Почему ты себя так ведешь? – строго спросил он.
– Как так, отец? – словно ничего не происходило, вопросом на вопрос ответила Коллин.
– Зачем ты отослала слуг, зачем прогнала сестру?
– Я ее не прогоняла. Просто попросила оставить меня с тобой наедине.
– Для чего это тебе нужно?
– Не хочу, чтобы она услышала то, что я хочу тебе сказать. То, что хотела сказать уже очень давно.
– И что же такого ты хочешь мне сказать, Коллин? – лорд Берин все же посмотрел дочери в глаза, но не смог долго выдержать ее пристального взгляда, отвернулся, уставившись на свою полупустую тарелку.
– Только то, что давно накипело в моем сердце, отец.
Лорд Берин не ответил.
– Неужели ты думаешь, что все, что окружает меня, не оставляет в моей душе неизгладимый отпечаток? – Коллин говорила тихо, но твердо ставя ударения на каждом слове.
– Это всего лишь разбитая посуда. Всего лишь посуда.
– Да неужели? Всего лишь посуда? А ведь я сейчас говорю совсем не об этих разбитых тарелках.
– А о чем тогда? – лорд Берин говорил искренне, но было видно, что он догадывается, к чему клонит его дочь.
– Обо всем, что не касается посуды, отец. Я говорю сейчас о себе, о тебе, о других людях, которые меня окружают.
– И что же здесь не так?
– Все не так, отец. Все.
– Не понимаю.
– Все ты понимаешь. Прекрасно все понимаешь. Поэтому для тебя не будет неожиданным услышать то, что я сейчас скажу. Скажу то, что никогда не давало мне покоя.
– Я тебя слушаю, Коллин.
Коллин вернулась к своему месту за столом, но осталась стоять, положив правую руку на высокую спинку стула.
– Скажу откровенно, отец. Я безмерно рада тому, что ровно через три дня покину отчий дом, чтобы в недалеком будущем занять свое истинное место, предназначенное мне богами.
– Поверь, Коллин, мне будет грустно расстаться с тобой. Родителям всегда грустно расставаться с детьми, которых безмерно любишь.
– Неправда, отец. Точнее, неправда то, что ты грустишь от мысли, что придется расстаться с любимым ребенком. Спешу тебя успокоить. Наше расставание не будет долгим. Я буду часто приезжать в этот дом, чтобы навестить Эльзу.
– Что ты такое говоришь, Колин? В чем я, по-твоему, говорю неправду? – лорд Берин снова решился посмотреть дочери в глаза, но опять не выдержал ее испытующего взгляда и отвел свой в сторону.
– Дорогой отец. Ты и вправду грустишь. Но не от того, что твоему любимому, как ты сам выразился, ребенку придется покинуть родной дом. Ты грустишь совсем по другой причине. И поводом для этой причины стал тот день, когда все в этом доме поняли, что я являюсь прирожденным магом.
– Признаюсь, Коллин, – лорд Берин с трудом выдавливал из себя слова, – Действительно, тот самый день стал для всех нас, для меня и твоей матери, полной неожиданностью. Но, с другой стороны, мы были горды тем, что в нашей семье родился будущий маг. Ты же знаешь, как в нашем обществе относятся к магам.
– Конечно, знаю. Их почитают и уважают. Практически все важные дела в стране вершатся при их непосредственном участии. А еще их откровенно боятся и опасаются. Что, собственно, не лишено смысла. Ты ведь тоже немного побаиваешься меня и моих способностей. Ведь так?
– Зачем ты так? – в голосе лорда Берина послышались жалостливые нотки. Ему не хотелось говорить на эту тему.
– Что значит «зачем»? – Коллин не обратила внимания на нежелание отца, – Я говорю лишь то, что есть. Гибель служанки в тот день была лишь роковой случайностью. Неразумное дитя не осознавало, что сделало и что еще могло натворить. И это могло стать проблемой. Естественным и единственно правильным решением этой проблемы было передать ребенка, то есть меня, на временное воспитание в школу магов.
– Но мы так и поступили. Через несколько лет ты вернулась домой.
– Да, так и было. Но мое возвращение не принесло никому радости. Все в этом доме, кроме мамы, отгородились от меня. Я понимаю настроение черни, на чьих глазах пострадала их подруга. Они стали страшиться повторения случившегося уже с ними самими. Но ты-то, отец, отгородился от меня не столько по причине своих опасений за свое здоровье, сколько по совсем иным соображениям.
– По каким таким соображениям, дочка? Я тебя никак не пойму.
– Не лги мне, отец. Все ты прекрасно понимаешь. После должного воспитания в школе магов я уже прекрасно осознавала свою силу. Понимала, что не должна использовать ее во вред семье и окружающим меня людям. И ты это прекрасно понимал. Понимал, что я не являюсь, не должна являться какой-либо реальной угрозой для ваших жизней. Твоя отчужденность основывалась на совсем иных мотивах. И я ясно вижу твои мотивы.
– Так поделись со мной своим видением.
– Охотно, отец. Но прежде я хочу сказать тебе, что твое отношение ко мне сделало меня одним из самых несчастных детей в этом мире.
– Почему несчастным? Тебе что-то не доставало в этом доме? Ты была обделена игрушками, нарядами или чем-то еще?
– Мне не доставало простой отцовской любви и заботы. Ты ни единого раза не навестил меня у магов. А когда я вернулась домой, ты никогда сам не предпринимал никаких шагов, чтобы я не чувствовала себя брошенной и одинокой. Вспомни, сколько раз мы говорили с тобой вот так, как делаем это сейчас? Ну? Сколько? Я сама отвечу. Ни разу, отец. Нет. Ты не прогонял меня от себя. Мы всегда были рядом. За завтраком, обедом и ужином. Но ты никогда и ни зачем не обращался ко мне в свободное для тебя время. Никогда не интересовался моими успехами в учебе. Тебе было все равно, чем я увлечена. Ровным счетом ничего, что было бы похоже на твое отношение к Эльзе, которая после смерти мамы является для меня единственным лучиком света в этом темном царстве теней под названием родной дом. Я не ревную к сестре. Но немного обидно, что только ей одной сполна досталось то, о чем только могут мечтать дети. Любовь и внимание обоих родителей.
Лорд Берин был мрачнее тучи.
– Поначалу я думала, что и ты боишься моих способностей, поэтому стараешься не глядеть в мою сторону. Но со временем я утвердилась совсем в другом.
– И в чем же?
– Дело совсем не в страхе. Нет. Хотя, и это отчасти могло сыграть свою роль. Но лишь отчасти. Дело в твоей жадности, отец. В жадности и сожалении о неизбежности поступиться этим чувством.
– Мне не нравиться ни то, о чем ты говоришь, ни то, каким тоном ты это делаешь, – строго произнес лорд Берин, – О какой жадности ты ведешь речь? И вообще. Закончим тему. Все.
– Нет уж, отец. Мы договорим. Возможно, это единственный раз, когда мы с тобой говорим откровенно. Другого раза может и не случиться.
Нахмурившись, лорд Берин попытался встать из-за стола, но Коллин протянула в его сторону левую руку, и неподъемная тяжесть, опустившаяся на плечи лорда, заставила его опуститься на стул. От негодования и гнева, что против него применили запрещенную в этом доме магию, у лорда Берина перехватило дыхание. Он хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Лишь возмущенно смотрел на дочь, в этот раз выдержав ее немигающий взгляд.
– Тебе придется выслушать меня до конца, тем более что это не займет у тебя много времени, – Коллин прекратила свое магическое воздействие на отца, – А затем я уйду к себе и до отъезда, обещаю, ни разу не покажусь тебе на глаза.
Лорд Берин молчал. Тяжесть покинула его плечи, но он оставался на месте.
– Да, отец, – продолжала Коллин, – Я говорю о твоей жадности. Ты старался не смотреть в мою сторону не потому, что опасался по отношению к себе какой-либо непреднамеренной или намеренной угрозы физического воздействия с моей стороны, а потому, что видел во мне ту, что согласно законам нашей страны после присвоения ей звания мага должна будет получить в полное собственное распоряжение ровно треть от всего твоего имущества. Неважно, в каком виде, недвижимостью или деньгами, но ты будешь обязан поделиться своим состоянием со мной. Для тебя эти средства будут потеряны безвозвратно и навсегда. И вот с этим знанием ты смириться не смог. Поэтому в твоих глазах я и стала нежеланным существом, не по своей воле посягнувшим на твое самое святое. Если Эльза, выйдя в будущем замуж, покинет твой дом, она не сможет претендовать на свою долю наследства до тех пор, пока ты жив. Я же, думаю, уже лет через пять сделаю тебя заметно беднее. А теперь скажи, отец, что это за чувство, если не жадность, что заставила тебя забыть о том, что и я являюсь твоей плотью от плоти, родным человеком? Как Эльза, которую ты, не скрываясь ни от кого, всячески балуешь и лелеешь. А? А я скажу. Это именно то, о чем я и говорю. Это твоя жадность и невозможность потакать в полное мере этому чувству сделали меня бесконечно одинокой и несчастной. Но теперь уже осталось недолго, когда я окажусь среди равных мне по духу и содержанию. И поверь, настанет день, когда мое величие затмит все твои богатства. Но я не стану настаивать, чтобы именно ты гордился мной. Нет.
Коллин перевела дух.
– А вот теперь все. Я удаляюсь. Оставшиеся дни я отказываюсь от привычной тебе церемонии совместных обедов.
Коллин удалилась в свою комнату. Лорд Берин, раздавленный и потрясенный откровениями дочери, полностью соответствующими истине, еще долго сидел в одиночестве за обеденным столом.
В комнате Коллин ее ожидала Эльза. Она ходила из угла в угол, что-то бурча себе под нос. Стоило Коллин закрыть за собой дверь, Эльза бросилась к сестре и взяла ее за руку.
– О чем ты говорила с папой? – нетерпеливо спросила она.
Коллин не ответила. Она плюхнулась в кресло, стоящее в углу, и разрыдалась. Ничего не понимающая Эльза подошла вплотную к сестре, взяла обеими руками ее за голову и прижала к своему животу. Коллин, не переставая горько плакать, обняла Эльзу, а та, говоря что-то успокаивающее, нежно гладила сестру по ее волосам и спине…
***
По случаю приема иностранных послов из пяти сопредельных с Ретонией государств, примыкавших к ней со стороны запада, король Фарий организовал званый ужин, на который, помимо самих послов, были приглашены важные и влиятельные особы, приближенные к правителю Ретонии. К пяти часам вечера в приемном зале королевского дворца собралось много народа. В ожидании выхода короля люди, сбившись в небольшие группы в зависимости от личного знакомства друг с другом и общих интересов, обсуждали различные темы, связанные с вероятностными факторами будущего развития собственного государства и его возможными взаимоотношениями с соседними странами. Гости, кто где, расположились немного поодаль огромного длинного стола, на котором были расставлены многочисленные закуски и вина разных сортов, ожидающие своего применения. Одеяния людей, собравшихся в этом помещении, соответствовали принятой современной моде, отличаясь одно от другого лишь мелкими штрихами в виде различной расцветки камзолов, длиной платья и качества разнообразных украшений, выставленных напоказ. Между гостями сновала нарядная прислуга, предлагая желающим пригубить один-другой стаканчик освежающего напитка в качестве небольшой, но приятной оплаты за ожидание скорого часа, когда все же начнется основное застолье, ради которого все они здесь и собрались.
В дальнем правом углу зала стояли шесть старших магов Ретонии во главе со своим верховным магом. Это был высокий мужчина, на вид которому можно было дать от силы лет сорок пять, несмотря на то что на самом деле он был одним из самых возрастных магов Ретонии. Впрочем, его истинного возраста почти никто не знал. Знали одно. Господину Тиберию, так звали верховного мага, было более тысячи лет. Точная цифра в каких-то пару-тройку десятилетий уже не имела особого значения. Верховный маг был очень красивым мужчиной. Статный, черноволосый, практически без морщинок на гладковыбритом лице. Одет он был в белоснежную, по случаю важности данного мероприятия, мантию. С его шеи на серебряной цепочке, тонкой, но достаточно прочной, свисал не слишком броский кулон в виде многолучевой звезды, точно такой же, какие носили все маги, подчиняющиеся ему. Взгляд господина Тиберия был строгий и пронизывающий собеседника насквозь. Во всем его облике сквозили непререкаемая властность, воля и сила, а также полная уверенность в своих помыслах и поступках. Однако, манера его разговора с людьми, кем бы они ни были, была достаточна мягкой и почти всегда приветливой.
Остальные маги, стоявшие возле господина Тиберия, трое мужчин и две женщины, были его самыми ближайшими соратниками. Все они не только возглавляли магическое сообщество государства, но являлись и главными советниками короля. Ни одно серьезное решение в королевстве не обходилось без их непосредственного участия. Маги в ожидании начала званого ужина негромко разговаривали друг с другом, изредка кивком головы и легким поклоном приветствуя того или иного гостя, оказавшегося в поле их зрениями.
– В последнее время, друзья мои, меня стали необычайно утомлять все эти собрания, – проворчал господин Кранст, маг земли, очень полный седовласый мужчина, на вид которому было около пятидесяти лет. Одет он был, как и остальные его собеседники, в белую мантию, ничем не отличающуюся от одеяния господина Тиберия. Он поставил свой опустевший стакан на поднос проходящего мимо него слуги, – Неужели же недостаточно обычных светских бесед в уединенной обстановке со всеми этими важными господами, прибывшими на прием к нашему королю для лживых уверений в своем искреннем желании продолжать мирное и взаимовыгодное сосуществование с государством, которое они на самом деле мечтают разорвать на мелкие кусочки? – во время своей длинной тирады господин Кранст, не меняя своего спокойного, даже где-то равнодушного выражения лица, как ни в чем ни бывало, произвел легкий поклон в сторону посмотревшего в его сторону иностранного посла из Плавии, стоявшему в окружении еще трех послов из Герии, Сицении и Анаглии, западных соседей Ретонии, непосредственно граничащих друг с другом и потому тесным образом связанных между собой политически и экономически, – Так нет же. Королю Фарию обязательно необходимо показать свое радушное гостеприимство, удивить, по сути, всех этих недостойных людей своей щедростью и приветливостью, – господин Кранст отсалютовал послам своим стаканом с соком.
– Не ворчи, Кранст, – примирительно проговорила госпожа Велина, маг огня, красивая, невысокая, но очень изящная женщина, с иссини черными волосами, убранными в роскошную прическу. Ее возраст несведущий человек мог бы определить примерно в тридцать пять лет. Она дружески погладила Кранста по толстому плечу, глядя в ту же сторону, что и ее товарищ, – Знаю тебя уже более трехсот лет, а ты все не меняешься. Твоя правда. Но грамотная политика не предусматривает откровенного отторжения даже от кажущихся мирных намерений кого бы то ни было.
– Без подобных мероприятий, действительно, не обойтись, – вступил в разговор господин Меклит, маг воздуха. Это был очень высокий, худощавый человек, на вид лет шестидесяти, хотя недавно он отметил свое восьмисотлетие. Он единственный из мужчин их группы носил длинную окладистую бороду, такую же седую, как и его редкие волосы на голове.
– Да все я понимаю, – вздохнул господин Кранст, – Но мне все равно жалко казенных средств, тратящихся на такие вот обеды. И ладно, когда такие застолья устраивались бы после запланированных переговоров и встреч, да и только с теми, кто сумел доказать свои добрые намерения. А так: ублажать и одаривать подарками того, кто еще неизвестно в каком тоне завтра будет высказывать нам свои позиции и взгляды на ближайшее будущее во взаимоотношениях между нашими государствами, – это, на мой взгляд, излишне расточительно и преждевременно.
– Ах, ты наш бережливый, – хохотнула полная госпожа Талия, маг воздуха. Она выглядела ровесницей Меклита и казалась добрейшей женщиной, ухаживающей за множеством маленьких внучат. Сколько ей было лет на самом деле, знал, пожалуй, лишь господин Тиберий, – Но не нам с тобой менять сложившиеся правила этикета.
– А я полностью согласен с Кранстом, – вставил свое слово господин Тран, маг воды, мужчина атлетического сложения. Ему было около пятисот лет, но выглядел он сорокалетним воином, с широченными плечами, мускулистыми руками, мощными ногами, могучей шеей, удерживающей на себе голову, обрамленную густыми кучерявыми волосами каштанового цвета. Его красивое волевое лицо с правой стороны пересекал небольшой рубец, полученный в давние времена во время одной из кровопролитных войн между Ретонией и одним из тех государств, чьи послы сегодня присутствовали в этом зале, – Не по мне все эти притворные любезности.
– Знаем мы тебя, – добродушно улыбнулся господин Тиберий, посмотрев на могучего мага, – Будь твоя воля, ты сам бы первый начал военные действия против каждого, кто показался бы тебе причастным к помыслам сотворить нечто недоброе по отношению к Ретонии.
– По мне, – пробурчал господин Тран, – всегда нужно действовать на опережение. Иначе, все оборачивается большими потерями для тебя лично.
– Вот-вот. Хочешь мира – готовься к войне, – приободрился господин Кранст от поддержки товарища, – А лучше предвосхищать большое сражение рядом молниеносных, пусть и мелких атак на противника. Чтобы все знали, с кем им предстоит иметь дело.
– А все и так знают, с кем они имеют дело, – сказал господин Меклит, – Историю человечества учат не только в нашей стране. И помнят, чем для каждого заканчивались войны против нас.
– Учат-то учат, да только каждый перекраивает реальные исторические события под свой лад, удобный ему, – вздохнула госпожа Велина, – Людской век короток. Простой народ принимает свершившееся в прошлом так, как им это представляют маги, участники тех событий.
– Да, – согласилась с ней госпожа Талия, – А каждый маг, действуя в собственных интересах, в конечном итоге может все перевернуть таким образом, что и не сразу поймешь, где кроется истина.
– Тем не мене, – заметил господин Тиберий, – приходится мириться с тем, что имеем. Мы преподаем свое собственное видение прошлого, настоящего и будущего своим соотечественникам, другие – своим. Так было, так есть и так будет всегда.
– Да, – господин Меклит погладил свою густую бороду, – И до тех пор, пока все, кто знает истинную историю, не объединятся в едином, похожем друг на друга, взгляде на должность развития общества, пока не решат, что некоторые вещи необходимо оставить в том виде, в каком они пребывают ныне, не пытаясь вернуться к ушедшим временам, абсолютно мирного сосуществования между государствами не предвидится.
– Однако ж, – вставила госпожа Талия, – некие разногласия во взглядах на все это не должны становиться поводом для междоусобиц.
– Но тем не менее, они становятся этим самым поводом, – возразил господин Тран.
– Ну, а как по-другому? – удивился господин Кранст, – Как? Кто, как не маги, помнят то, что происходило в последние века, как на самом деле строились государства?
– И почему мы все должны мириться с нынешним положением дел? – господин Тран сжал-разжал свои огромные кулаки, – Именно мы помним и знаем, как все складывалось в этом мире. Каждому мнится, что он когда-то кем-то чего-то был лишен, что его в чем-то обделили. Вот и зреют в головах ученых мужей коварные планы по возврату утраченного. А наряду с этим рождаются и идеи о расширении своих владений. А у кого, как не у Ретонии, их потребовать?
– Ты прав, Тран, – согласился господин Тиберий, – Прав. Прав в том, что мы не должны мириться с этим. Но, с другой стороны, с этим не желают мириться и наши соседи. У каждого своя правда. И пока все, и мы, и они, не сумеют расстаться с личными сожалениями о некоторых потерях в прошлом, пока не лишатся реваншистских идей, прочного мира не настанет никогда.
– Ох, мужчины, – глубоко вздохнула госпожа Талия, – Все бы вам решать силой.
– А как иначе-то? – спросил ее господин Кранст, – Как иначе? Какими бы мы на сегодня не были с нашими миролюбивыми взглядами на дальнейшее развитие государств, на наше взаимовыгодное сотрудничество с ними, в прошлом мы сами вели довольно агрессивную политику по отношению ко всем. Я имею в виду времена начала становления Ретонии, как могучей страны.
– Я понимаю, о чем ты, – грустно проговорила госпожа Талия.
– Все начиналось с малого, – не успокаивался господин Кранст, – Наша страна была такой же, как и наши соседи. Не очень большой и не очень богатой. Развитие общества, рост населения требовал все больше и больше новых ресурсов. Внутренних уже не хватало. Взять у соседей с запада нам недоставало сил. Вот мы и обратили свой взор на восток. Где небольшими войнами, где политическим убеждением склоняли небольшие, менее развитые, чем мы сами, народы, живущие в тех краях, присоединяться к нам. Да, мы не уничтожали эти народы, а несли им лишь развитие их отсталой цивилизации. Но все же это было принуждением в том или ином виде. Время все расставило по местам, и уже почти ни у кого их этих малых народов нет сожаления, что они являются частью большого единого государства.
– Ни у кого, кроме лидеров западных стран, лишенных этих самых ресурсов, – подтвердил господин Тиберий.
– Мелочная зависть, – пробормотала госпожа Велина.
– Зависть, породившая ненависть ко всему ретонскому, – добавил господин Тран.
– Отсюда и многочисленные военные походы на нас с запада, когда нам самим уже хотелось лишь одного: спокойствия и мира со всеми, – господин Меклит думал, что закончил тему разговора.
– А как иначе-то? – вновь вскинулся господин Кранст, – Население запада и их потребности тоже росли и с каждым годом продолжают расти. Теперь уже и им собственных ресурсов не хватает. А где их взять? Да вот она, Ретония! Рядом. Богата. Сильна, но растянута своими силами на многие сотни километров. Почему не попробовать вторгнуться в ее пределы, попытаться оторвать от нее немного для себя? Сколько за последние только двести лет они воевали с нами? А? – господин Кранст обратился ко всем собеседникам.
– Много, – ответил господин Тиберий, – Много. И каждый. Некоторые по несколько раз.
– Да только всякий раз получали от нас по полной программе, – сквозь зубы процедил господин Тран.
– Да, было дело, – согласился господин Меклит, – Доходило до того, что мы, неся огромные потери среди мирного населения, воинов и магов, каждый раз одерживая победу, полностью занимали территорию неприятеля. Некоторые мы, подписав мирное соглашение, полностью оставляли на их собственное усмотрение, некоторые присоединяли к себе, сделав равноправной частью Ретонии. Вон, например, взять ту же Плавию, – господин Меклит кивнул головой в сторону посла этой страны, весело смеющемуся от какой-то шутки своих собеседников-послов, – Да что толку-то? Даже таким странам мы в конечном итоге всегда, спустя некоторое время, по доброте своей душевной предоставляли право на полное самоопределение и жизнь собственным государством в независимости от нас.
– Не скажи, – возразил господин Тран, – Это случалось не по нашей, магов, доброте душевной, а по недомыслию некоторых наших правителей. Они, правители наши, видите ли, всегда тянулись ко всему западному. Всегда видели в нем начало цивилизованного развития. Всегда им казалось, что их культура выше и лучше нашей. Вот и шли на уступки им. Отдавали западникам честно завоеванное своими предками. А чего ради? Чтобы, спустя некоторое время, с нами поделились своими новыми разработками, новыми технологиями производства? А они делятся? А? Продают, да и то понемногу. Чего самим не особо-то и нужно. Но при этом всегда строят коварные планы на недалекое будущее, как бы самим что еще попытаться у нас отобрать силой. Бесконечный круговорот какой-то.
– Ты, Тран, прям-таки бунтарь какой-то, – засмеялась госпожа Велина, – Сетуешь на недальновидность некоторых наших правителей. Наш внутренний устав хочешь перекроить? Ведь по нему мы не имеем возможности напрямую руководить страной. Мы лишь являемся советниками верховной власти. А конечное решение в судьбе государства, нравится нам это или нет, принимает только король. И мы вынуждены всегда соглашаться с его решениями. Порой, скрипя сердце.
– А разве Тран не прав? – возмутился господин Кранст.
– Прав, прав, – успокаивающе произнес господин Тиберий, – Но и мир сегодня таков, что стоило бы оставить все, как есть. За некоторым исключением, разумеется.
– Это какое же такое исключение? – не понял верховного мага господин Меклит.
– И что именно ты желаешь оставить, как есть? – спросил господин Тран.
– Да хотя бы то соотношение пределов государств, в которых они находятся здесь и сейчас. Ведь и нам уже лишнего не особо надо. Все, что необходимо, у нас имеется. Природные ресурсы, ископаемые, обширная территория. Что нам еще нужно? Всего мира не завоюешь. Силенки не те. Одно дело присоединить к себе малочисленные племена с их отсталой культурой, подняв их жизнь на новый для них самих уровень. Совсем другое дело попытаться вмешаться в дела древнего государства с его устоявшимися ценностями, с его великим культурным наследием, которое, надо признать, далеко не ниже, а то и, наоборот, выше нашего.
– Так уж и выше? – проворчал господин Кранст.
– Смотри смелее правде в глаза, – укорил товарища господин Меклит.
– Признаться, – серьезно проговорил господин Тиберий, – думаю, что было бы неплохо немного изменить наш устав, чтобы у нас с вами появилось моральное право некими магическими способами принуждать королей принимать более, как нам кажется, верные решения, касающиеся судьбы нашей страны. Хотя бы иногда.
– Ты и вправду так думаешь? – испугалась госпожа Талия.
Все маги с изумлением посмотрели на своего лидера.
– Да. Я так думаю. Но успокойтесь, друзья, успокойтесь. Я никогда не пойду на это. По разным причинам. Но главная из них – люди сами должны принимать конечные решения относительно своей жизни. Я искренне верю в эту заповедь. Людям и так отмерен недолгий срок в сравнении с нами, магами. Было бы несправедливым лишить их воли собственноручно вершить свою судьбу. Тем более, что простой народ и так чаще всего лишен возможности делать это по собственному усмотрению. За него, за отдельных его представителей их судьбу решают, по сути, правители тех стран, в которых и живут эти люди.
– Фух, – выдохнула затаившая дыхание госпожа Талия, – Я уж было испугалась, что ты предложишь…
– Нет, – верховный маг откашлялся, – В нашей стране я этого не допущу. Хотя, как докладывают мне мои шпионы, на западе уже давно подобное, о чем я только что предположил, практикуют их местные маги.
– Ты хочешь сказать, что их королями полностью управляют собственные советники? – задал вопрос господин Меклит?
– А то ты никогда не думал об этом? Не догадывался? – воскликнул господин Кранст.
– Именно так, – ответил верховный маг господину Меклиту, – Полностью или частично – это уже другой вопрос. Но, на мой взгляд, это имеет место. Разве ты не обращал внимание на то, что последние триста лет политика запада совершенно не меняется ни в какую сторону? В отличие от нашей. Их правители воспитываются одними и теми же магами, сформировавшими свои внутренние убеждения давным-давно. И именно их убеждения не дают нормальному человеку постараться изменить что-то по отношению к своим соседям. В первую очередь, к нам. Мы, маги Ретонии, тоже придерживаемся своих сложившихся убеждений. Но все же позволяем своим королям проявлять больше самостоятельности в управлении вверенным ему государством.
– Похоже, что ты прав, – заметил задумавшийся господин Меклит, – Прошлые неудачи в войнах против нас так ничему их и не научили. Более того. Их откровенные презрение и нелюбовь к нашему народу заставили эти страны в последние десятилетия объединить свои усилия в противостоянии против Ретонии.
– Ты говоришь об объединении армий запада и о выстраивании у них единой политической системы, что произошло более пятидесяти лет назад? – спросила госпожа Велина.
– Я говорю именно об этом, – подтвердил господин Меклит.
– Они понимают, – вздохнул господин Тиберий, – что каждому из них в одиночку справиться с нами будет не так-то просто. Поэтому и решили вступить в союз, направленный на подрыв наших сил.
– Вот я и говорю, – вполголоса проговорил господин Тран, – что было бы правильным самим действовать на опережение событий. Не следует ждать, когда кто-либо снова решит объявить нам войну.
– Это не в наших правилах, – укоризненно произнесла госпожа Талия.
– Правила, правила, – проворчал господин Кранст, – Наши псевдодрузья давно меняют собственные правила политической игры в зависимости от личных интересов. Почему бы и нам не пойти по этому пути развития?
– Иначе может случиться так, что в конце концов все, что мы и наши предки строили веками, будет разрушено и утеряно навсегда, – господин Тран сердито посмотрел в сторону послов.
– Друзья, не горячитесь, – примирительно проговорил верховный маг, – Каждый из вас по-своему прав. Но нам нельзя принимать какие-бы то ни было действия, основываясь лишь на эмоциях и убежденности в правоте собственного мнения о развитии ситуации в мире.
– Ты всегда предлагаешь чего-то подождать, – возразил господин Тран.
– Но в конечном итоге Тиберий всегда оказывается прав, – заметила госпожа Талия.
– Это так, – согласился с ней господин Кранст, – Но как тяжело находится в таком состоянии ожидания того, что рано или поздно все равно произойдет.
– Лучше пусть это что-то произойдет как можно позже, – господин Меклит по-дружески хлопнул опечаленного товарища по толстому плечу.
– И потом, – серьезно проговорил господин Тиберий, – на сегодня мы уже не настолько сильны, как хотелось бы.
– Да, – вздохнул господин Меклит, – последняя война, закончившаяся восемьдесят лет назад, унесла слишком много жизней, как среди обычных людей, так и среди магов. А ведь тогда мы воевали лишь против трех государств, объединившихся против нас.
– Вот-вот, – добавил господин Тиберий, – Сегодня в союз наших потенциальных противников входят уже девять стран. А мы так и не восполнили до конца свои потери после последнего противостояния с врагом.
– Ужасно, – прошептала госпожа Талия, – Снова война, снова смерть и лишения.
– Не драматизируй, – произнесла госпожа Велина, – Возможно, не все так плохо. Зачем-то же послы наших недругов приезжают к нам с регулярным постоянством.
– Их приезд – положенная дань этикету общения стран, пока еще не находящихся в состоянии конфликта друг с другом, – проворчал господин Тран.
– В любом случае, – господин Меклит тоже посмотрел в сторону послов, – нам необходимо вести себя так, чтобы как можно дольше оттягивать приближение новой войны.
– Собственно, мы всегда этим и занимаемся, – подтвердил господин Тиберий, – В существующих реалиях не вижу возможных изменений в отношении к нам всех наших соседей. Нынешние переговоры для них – лишь прощупывание почвы, которое покажет недругам наше состояние на сегодняшний день, нашу истинную силу. Для нас же эти переговоры – это возможное время на отсрочку неизбежного, время на лучшую подготовку к будущему противостоянию.
– Ты все-таки уверен, что война неизбежна? – спросила госпожа Велина.
– Уверен, – подтвердил господин Тиберий.
– Вы посмотрите, кто пришел, – господин Тран обратил внимание своих собеседников на вновь присоединившегося к посольской делегации человека, – Посол Угонии. Вот уж чей государь змея, так змея.
Все посмотрели в ту сторону, вежливо поклонились, отзываясь на приветствие нового участника будущих переговоров.
– Вот где я вижу настоящую несправедливость, – сердито проговорил господин Кранст.
– Не могу не согласиться с тобой, Кранст, – сказала госпожа Талия, – Никто не ожидал, что так все обернется. И на фоне этого я бы даже сама согласилась с крамольными идеями Тиберия о том, чтобы в некоторых случаях у нас было право на применение небольшого ментального воздействия на некоторых наших государей.
– Да. Натворил дел отец короля Фария, – вздохнул господин Меклит, – Проявил, так сказать, отцовскую любовь к своему младшему сыну. Выделил ему в полное правление часть западных территорий Ретонии тридцать лет тому назад, образовав новую молодую державу, которая по идее должна была оставаться в тесных братских отношениях со своим материнским государством. А мы и не вмешались во все это из-за своих правил.
– Мы честно пытались отговорить короля от принятия подобного решения. Но он настоял на своем, – вздохнула госпожа Велина.
– Ага, – подхватил господин Тран, – А сынок его сразу же перекинул свои взгляды на соседей на западе, постарался найти союзников там. Полностью отказался от своих истоков, корней.
– Да еще, – продолжил господин Кранст, – стал истинным поборником всегда чуждых нам ценностей, полностью отвергнув все то, на чем возрос. Разрушил почти все экономические и политические связи с бывшей родиной, результатом чего случилось обнищание собственной страны. А нашим противникам того и надо. Устроить в нашем доме внутренний разлад, ослабив нас еще больше.
– А что в итоге? – господин Тран даже побагровел от возмущения, – Народ Угонии богаче жить не стал, несмотря на все данные им западниками обещания. Мы хоть и медленно, но неуклонно улучшаем жизнь. И сравнение того, как живется у нас и как в Угонии, да при постоянном науськивании их новыми «друзьями» против тех, кто всего поколение назад был частью единой страны, привело к тому, что наши бывшие сородичи стали ненавидеть нас даже больше, чем те, кто не является нам кровными родственниками.
– Сдается мне, – господин Меклит неосмысленно перебирал волоски на своей бороде, – что Угонию наши недруги совсем скоро примут в свой политический союз, сделают из нее полноправное союзное государство по западным меркам.
– Они это и так уже сделали, – пробурчал господин Кранст.
– Пока еще не сделали, – возразил господин Тиберий, – Только обещают им это. Но прежде они постараются руками жителей Угонии нанести как можно больше ущерба нашей стране. И вероятно, именно Угония станет плацдармом для развязывания новой войны. Угонцы начнут, а остальные через некоторое время подтянутся под видом соблюдения союзнических соглашений.
– Какой ужас! – всплеснула руками госпожа Талия, – Это что же получается? Брат пойдет войной на брата?
– Угонцы уже какое-то время не считают нас своими братьями. Даже бывшими, – заметила госпожа Велина, – Все складывается так, как говорит Тиберий.
– Да. Похоже, что так и будет, как говорит Тиберий, – господин Меклит перестал теребить бороду, – С помощью Угонии максимально ослабят Ретонию, а затем постараются с минимальными для себя потерями полностью нас разбить. И уж тогда можно будет приступить к полному нашему раздроблению и уничтожению нас, как государства.
– А потому и не стоит ждать нападения со стороны, а самим сделать первый шаг в этом направлении, – господин Тран снова сжал-разжал свои огромные кулаки.
– К сожалению, – господин Тиберий грустно вздохнул, – чтобы поступить, как предлагаешь ты, Тран, у нас на сегодня недостаточно сил. Меклит, каковы на этот момент наши ресурсы?
– Ты говоришь о магах?
– Да, о них. О состоянии в армии мне более-менее известно. О полном положении дел там мне должны на днях предоставить полный отчет соответствующие ведомства. Что у нас с новыми поступлениями в школы магии, Меклит?
– Скажу прямо, Тиберий. Дела идут не очень хорошо.
– Что так?
– В последнее время количество выпускников и вновь зачисляемых невелико.
– С чем это связано? – господин Тиберий нахмурился, – Поисковики недостаточно мотивированы?
Господин Меклит выглядел виноватым. Остальные маги тоже притихли.
– Нет-нет. Маги, работающие в этом направлении, не сбавляют оборотов. Но сегодня найти кого-то, обладающего даром к управлению энергией, – непростая задача. Таких, складывается впечатление, рождается все меньше и меньше. С чем это связано, непонятно. И еще…
– Что еще? – господин Тиберий перестал хмурится, но выглядел неудовлетворенным отчетом своего товарища.
– Будущих магов и так мало, но магов, которых можно было бы причислить к числу боевых, еще меньше. Их просто единицы.
– А вот это хуже всего, – теперь господин Тиберий выглядел расстроенным, – Что ж. Надо будет поразмыслить обо всем этом сразу после встречи с послами.
– Н-да, – вздохнул господин Кранст, – В будущей войне преимущество в количестве боевых магов, судя по всему, на стороне наших объединивших свои силы потенциальных противников.
– Судя по всему, так оно и есть, – согласился господин Тиберий, – Вот поэтому, Тран, – верховный маг посмотрел на смутившегося товарища, – нам так необходимо найти и проработать все возможные пути и варианты наших дальнейших действий, чтобы не допустить кровопролития. Иначе мы просто перестанем существовать. Слишком тяжело далась нам победа в последней войне. Слишком тяжело. И мы…
– Король, – госпожа Велина перебила верховного мага.
В приемный зал в сопровождении своей жены и двух своих несовершеннолетних дочерей вошел король Фарий. Гости встретили его появление бурными овациями. Выполнив все действия, согласованные определенным этикетом, король Ретонии занял свое место во главе праздничного стола и знаком пригласил всех присутствующих в зале последовать его примеру…
Глава 3.
***
В середине лета центральную школу магов в Селиене посетил маг Меклит. Все три школы, построенные в столице и еще двух других больших городах Ретонии, находились под его личным попечением. Именно господин Меклит занимался тем, что проводил инспекцию нужд школ, распределял их выпускников по различным направлениям в зависимости от способностей новоиспеченных волшебников. Высокопоставленного чиновника-мага встретили с подобающими ему почестями. В главном кабинете здания вместе с господином Меклитом собрались четверо старших преподавателей заведения. Все маги школы, не исключая господина Меклита, их непосредственного руководителя, были облачены в светло-серые рясы, опоясанные широкими разноцветными поясами, сменившими на время приема важного гостя повседневные веревочные. Господин Классий, маг воздуха, отвечающий, помимо общей преподавательской деятельности, за хозяйственные дела школы, связанные с ремонтом, благоустройством здания, а также снабжением продовольствием учащихся, заранее подготовился к встрече с попечителем. В кабинете уже был накрыт небольшой обеденный стол, за которым и разместились участники встречи.
– Спасибо, дорогой Классий, – поблагодарил толстяка господин Меклит, – Ты всегда балуешь меня пусть достаточно скромной, но вполне приятной трапезой, качественно дополняющей наши деловые собрания.
– О, не стоит благодарности, господин Меклит, – покраснел польщенный маг, – Подобное – всего лишь небольшая честь, оказываемая вам нашим скромным заведением.
– Ну, хорошо. Значит, как обычно, начнем беседу за столом. Сразу перейду к главному. Клив, сколько магов вы готовите к выпуску в этом сезоне? Да, и перечисли, пожалуйста, их качественное содержание.
Госпожа Клив, женщина-маг воды, высокая брюнетка, с виду лет сорока, непринужденно сделала пару глотков морса из высокого глиняного стакана.
– В этом году, господин Меклит, к выходу подготовлено сорок три мага.
– Всего лишь сорок три? – неудовлетворенно воскликнул господин Меклит, – Н-да. Знавал я времена гораздо лучше нынешних. Бывало, двести магов считалось средним результатом.
– Да, господин Меклит, – вздохнула госпожа Клив, – И это еще не худший показатель на сегодня. Мы наблюдаем неприятную тенденцию к постоянному уменьшению количества новых выпускников в ближайшем будущем.
– И с чем, по-твоему, это связано?
– В первую очередь, это связано с недостаточно большим количеством вновь поступающих к нам на обучение, которое мы имеем в последние годы.
– Ясно-ясно. Но почему, как ты думаешь, это количество постоянно снижается? – господин Меклит наполнил свой стакан вином, которое из всех присутствующих пил только он.
– Простите, господин Меклит, но я затрудняюсь ответить на этот вопрос, – госпожа Клив неожиданно покраснела от стыда за собственную неосведомленность.
– Позвольте мне? – вмешался господин Стеллий, маг земли.
– Да, конечно, – кивнул господин Меклит, – Для того мы здесь и собрались.
– На данный вопрос очень трудно найти истинный ответ. Почему уменьшается число новых учеников. Осмелюсь предположить, что боги по какой-то неведомой нам причине перестали в должном количестве наделять людей своим даром управления энергией мироздания.
– Чушь. Боги тут ни при чем, – фыркнул господин Меклит, – Простите меня, о боги, – он воздел глаза вверх, – Скорее всего вы обладаете недостаточным количеством магов, специально занимающихся поиском претендентов. Значит, нужно увеличить их число.
– Осмелюсь возразить, господин Меклит, – господин Стеллий смело смотрел в глаза своего строгого начальника, – В нашем распоряжении магов, занимающихся поиском рекрутов, больше, чем достаточно. И платить им за каждого нового ученика мы стали гораздо больше, чем, скажем, это делалось лет десять назад. Поэтому эти маги-поисковики в достаточной мере заинтересованы в успехе своей работы. Но в последнее время их поиск все реже и реже увенчается успехом. Складывается впечатление, что людей, наделенных даром магии, по неизвестной причине становится все меньше и меньше. И это касается не только Ретонии. В сопредельных государствах складывается такая же обстановка.
– Хм, – хмыкнул себе под нос господин Меклит, – Только там они объединяют свои ресурсы.
– Что вы сказали, господин Меклит? – не понял его господин Классий.
– Ничего. Это я так, про себя. Продолжай, Клив.
– Хочу отметить, что будущий выпуск ознаменован достаточно высокой качественной основой, – продолжила свой отчет госпожа Клив.
– Хоть одно хорошее известие, – пробурчал господин Меклит, – В чем выражается это качество?
– Почти весь выпуск – это достаточно сильные и умелые маги. Большинство из них подпадают под определение боевых магов. Обо всем этом я подготовила письменный отчет, который передам вам чуть позже. Выпускники следующих двух-трех лет будут отличаться лишь меньшим количеством.
– Ну, хоть это радует, – выдохнул на миг затаивший дыхание господин Меклит, – Нам очень скоро могут понадобиться все наши боевые маги.
Преподаватели-маги молча переглянулись друг с другом.
– Однако, – госпожа Клив выглядела печальной, – состав нынешнего зачисления вызывает некоторые опасения.
– Поподробнее.
– Во-первых, только в нашей школе их всего тридцать два человека. В оставшихся школах Ретонии и того меньше. Из этих тридцати с небольшим будущих магов лишь трое обладают достаточно сильной врожденной способностью к магии. И да. Они, скорее всего, будут причислены к разряду боевых магов.
– Что с остальными? – господин Меклит торопил с ответом.
– У оставшихся учеников будущее пока что не столь определенно. Их нынешние способности не выше средних. Это в лучшем случае. Да, мы сделаем все, чтобы развить их дар, усилить. Но вероятность использования их умений в дальнейшем в качестве боевого мага ничтожно мала. Это, скорее всего, будущие строители, аграрники, целители. Не более.
– Это печально, – сказал господин Меклит, – В любом случае, скоро нам пригодятся абсолютно все маги, и боевые, и небоевые.
– Все-таки война? – спросил до этого молчавший господин Берт, маг воздуха.
– Да, – подтвердил господин Меклит, – Когда, не скажу. Но это случится.
На минуту воцарилась тишина.
– Так, – прервал тишину господин Меклит, – Что по твоей части, Классий? Финансирование школы достаточное?
– Кхе-кхе, – прокашлялся в кулак господин Классий, – По моей части все гладко. Всего хватает. Об этом я тоже передам вам письменный отчет.
– Хорошо. Стеллий, что с тем учеником, о котором ты докладывал мне в позапрошлый мой приезд полгода назад?
– Удивлен, господин Меклит, что вы помните о том случае, – удивился господин Стеллий.
– Тебе бы пора уже знать, что я ничего не забываю.
– Простите.
– Да я не сержусь. Просто я дал тебе время на выяснение случившегося. Вот, думаю, что ты что-то узнал. Поделись же своим расследованием.
– К сожалению, мне нечего сказать, – господин Стеллий развел руками.
– Как так?
– Если Стеллий не против, я выскажусь на эту тему, поскольку тоже заинтересовался этой проблемой, – не дал ответить замявшемуся в нерешительности товарищу господин Берт.
Господин Стеллий молча кивнул, уступая свое место ответчика желающему высказаться за него.
– А тот случай у нас что? Проблема? Слушаю тебя, Берт, – пригласил к ответу преподавателя Берта господин Меклит, невозмутимо принявшийся за разделку жаренной утки.
– Ученика зовут Кирит.
– Кирит, значит, – с набитым ртом промычал господин Меклит. Жир утки стал стекать на его бороду, – И что там с этим Киритом?
– Крайне слабенький маг. За немногим более полгода обучения еле-еле научился вызывать пару-тройку искр с пальцев.
– Тогда почему мы все еще обсуждаем его? – господин Меклит вытер салфеткой пальцы и бороду, пристально посмотрев на отчитывающегося преподавателя.
– Не вполне уверен в правильности своих суждений, но очень похоже на то, что ваше первоначальное предположение, касающееся этого ученика, может иметь под собой реальную основу.
– Так-так-так, – господин Меклит явно заинтересовался, на некоторое мгновение забыв о еде, – Продолжай, Берт.
Все маги тоже с интересом смотрели на говорившего.
– Начну с того, что кратко опишу этого человека.
– Именно это мне пока не слишком интересно по сравнению с его потенциальными магическими возможностями. Тем более что их у него, как ты говоришь, кот наплакал. Но, если считаешь необходимым посвятить меня в его личностные качества, то рассказывай.
– Дело в том, что он – бывший раб…
– Не вижу связи с интересующим меня, но да ладно, – господин Меклит снова налил себе вина из кувшина.
– Ну да, – господин Берт был невозмутим, – Раб, не раб – не в этом суть. Отсутствие у Кирита необходимых магических сил компенсируется его великим прилежанием и настойчивостью в изучении необходимых заклинаний. Он много времени проводит в библиотеке, изучая древние манускрипты, составленные великими магами прошлого и настоящего.
– Так и должно быть со всеми, – резюмировал господин Меклит.
– У него желание в познании гораздо больше, чем у остальных учеников. У Кирита великолепная память. Он хорошо и качественно запоминает все, чему учится.
– Был бы только толк от этого, – заметил господин Стеллий, – Смысл от этих познаний никакой без умения воспользоваться энергией мира.
– Согласен со Стеллием, – кивнул господин Меклит.
– Это так, – согласился господин Берт, – Однако, лично я не теряю надежды, что в Кирите однажды все же проснется что-то более стоящее, чем есть на сегодня. Естественно, с нашей помощью. Так вот. Я уже упомянул, что он – бывший раб.
– Да, да. Ты говорил об этом. Но не вижу в этом никакой связи с интересующим лично меня, – нетерпеливо бросил господин Меклит.
– Сейчас я все объясню, – продолжал господин Берт, – Просто хочу прояснить некоторые моменты, которые, на мой взгляд, могут объяснить причину согласиться с вашим, уважаемый господин Меклит, предположением, касающимся того самого случая, что произошел при определении магических наклонностей интересующего нас персонажа.
– Все. Больше не перебиваю тебя. Говори, что считаешь нужным, Берт.
– Из-за своей практически полностью отсутствующей возможности прикоснуться к магической энергии Кирит стал посмешищем не только однокурсников, но и остальных учеников школы. Вы знаете, как молодые люди могут относится к более слабым и неуспешным товарищам. Более того. Я не просто так несколько раз упомянул о его прошлом рабстве. Так вот. В тот период жизни Кирита его бывший хозяин жестоко обошелся с ним. Нанес ему ощутимые увечья.
– Интересно, какие? – спросил господин Меклит.
– Самое мягкое из них – это лишение зубов и многочисленные переломы костей, которые, к счастью, давно и благополучно срослись. Но, помимо этого, его также подвергли оскоплению.
– Прискорбно, признаю. Но маг может пережить все это. Его главное предназначение – не столько быть полноценным мужчиной или женщиной, сколько стать властителем стихий. В той или иной мере, разумеется. Поэтому не понимаю, к чему ты ведешь, рассказывая мне о физических недостатках этого недомага, – господин Меклит пожал плечами.
– Еще минутку. Сейчас вы поймете, к чему мое предисловие, – господин Берт совершенно не обращал внимание на реплики своего начальника, – Как все было на самом деле, мне не ведомо, но о травмах Кирита стало известно всем в школе. В нашем мире состраданию мало места. На бедного ученика посыпались унизительные оскорбления и насмешки. К чему это я?
– Да. К чему это ты? – спросил господин Классий.
– К тому, что этот человек, претендующий на звание мага, не сломался, не прогнулся под тяжким грузом всеобщего презрения к себе. Нет. Он стоически терпит все насмешки сокурсников. Старается совершенно не обращать внимание на их издевки. Ни с кем не вступает в конфликт.
– Его прошлое рабское положение приучило к такому поведению. Всего навсего, – заметил господин Стеллий.
– Да. И я так думаю, – добавила госпожа Клив.
– И все же. Чего любопытного ты можешь поведать нам об этом Кирите? – господин Меклит не понимал смысла этой предыстории, – Что конкретное есть в этом ученике, что заинтересовало тебя? Что в моем предположении о нем может явиться истиной?
– Еще немного терпения, господин Меклит. Вы все поймете.
– Надо признать, – сказала госпожа Клив, – последнее время Берт очень много своего личного времени уделяет этому ученику. Постоянно занимается с ним дополнительно. Проводит различные эксперименты.
– Но ведь это никому не идет во вред, – укоризненно посмотрел на нее господин Берт, – Сейчас я подхожу к главному. Не уверен, зачем именно, поскольку Кирит ни разу не постарался ответить обидчикам, но он регулярно посещает фехтовальную школу, изучая воинские искусства.
– Большинство юношей и мужчин нашей школы занимаются тем же, – пробурчал господин Классий.
– Да. Вероятно, Кирит готовиться к будущему, где нужно будет уметь постоять за себя без применения магии, – грустно проговорил господин Берт, – Хотя, лично я бы на его месте направил все свои усилия лишь на обучение прикасаться к источнику энергии. Но это его дело.
– Ему при его силах только это, возможно, и пригодится, – добавил господин Стеллий.
– Берт, – строго сказал господин Меклит, – меня уже утомляют твои ответвления от главной темы. Что меня должно заинтересовать в этом бывшем рабе?
– Вы сами сделаете выводы, когда я закончу. Просто я не могу вот так, без некоторых важных, на мой взгляд, подробностей, перейти к главному, – постарался оправдаться господин Берт.
– Что ж, – вздохнул господин Меклит, – Ты всегда отличался скрупулезностью. Продолжай. Мы не станем больше перебивать тебя. Вероятно, тогда скорее и услышим концовку твоих умозаключений.
– Спасибо, господин Меклит, за понимание и терпение. Так вот. То, что произошло с Киритом при его поступлении в школу, ваше предположение о возможной причине такого поведения сосуда энергии, моя личная заинтересованность во всем этом заставили меня уделить этому ученику больше времени для изучения его феномена.
– Прям-таки феномена, – недовольно пробурчал господин Стеллий.
– Да. Феномена, – тотчас откликнулся господин Берт, – Никто из нас прежде подобного никогда не видел. Поэтому я засел за наши архивы и через некоторое время нашел один любопытный документ, который мог бы пролить свет на загадку непонятного для всех явления.
– Что за документ? – спросил господин Меклит.
– Древние легенды о Мороте Синтинском.
– О Мороте Синтинском? – переспросила госпожа Клив, – Никогда не слышала о таком.
– Я знаю эти легенды, – вздохнул господин Меклит, – Давным-давно, будучи молодым магом, случайно прочитал о нем.
– Да, – продолжал господин Берт, – Якобы, несколько тысячелетий назад жил такой могучий маг. Единственный в своем роде.
– И чем славен был тот маг? – спросил господин Классий, который, судя по всему, тоже впервые слышал о нем.
– Ну, во-первых, он обладал, как и Кирит, способностью полностью поглощать запасенную в чаше магии энергию, которую затем мог единовременно высвободить с различными заклинаниями, усиленными в десятки раз по сравнению с теми, что удается применять при обычном чаросплетении.
– Ты говоришь, что Кирит обладает такой же способностью, – господин Меклит сощурил глаза, – Ты что, повторял с ним эксперимент на чаше магии?
– Повторял, – господин Берт виновато потупил взор, – И не один раз. Но, – он снова посмотрел на своих собеседников, – это было необходимо, чтобы убедиться в некоторых вещах. И потом, я никогда не наполнял сосуд максимально. Вкачивал в него лишь малую толику магии, достаточную лишь для разжигания небольшого костерка.
– И к чему привели все эти твои эксперименты? – господин Меклит снова налил себе вина.
– О! К очень интересным результатам, господин Меклит. На первых порах Кириту не удавалось удержать в себе нисколько энергии. Она все также полностью вливалась в него без остатка. И это несмотря на то, что я всяческими уловками старался препятствовать неуправляемому проистечению энергии, стремясь к тому, чтобы она проникала в Кирита порционно. Нет. В него проникало все сразу и полностью. Все, что в тот момент хранилось в сосуде. Поначалу все, что входило в Кирита, тотчас же выливалось пустотой наружу. Я долго объяснял ему, как можно сделать так, чтобы удержать в себе тот свет, то тепло, что приносила ему дарованная магия. И вот, совсем недавно, ему удалось это.
– И чем все закончилось? – нетерпеливо спросил господин Меклит, – Он сумел разжечь костер?
– Нет. Он направил свои пока еще малые знания в другое русло.
– Какое? Ну, не томи, Берт.
– Кирит – будущий целитель. За день до последнего эксперимента с ним, о котором я сейчас и рассказываю всем вам, он несильно поранил руку, работая на территории школы по уходу за растениями. Так. Небольшой порез ладони. Так вот. Всю энергию, переданную ему сосудом магии, он направил на заживление своей раны.
– И каков результат? – спросила госпожа Клив, – Наверняка такой, какой и должен был бы быть при обычной целительской магии. Рана затянулась, оставив небольшой шрамик. Правильно? Так что же в этом удивительного?
– Дело в том, – господин Берт на секунду замолчал, обводя присутствующих взглядом, – что от его раны не осталось и малейшего следа. Я тщательно проверял.
– Магия целителей всего лишь ускоряет заживление ран, – задумчиво проговорил господин Стеллий, – Всегда остаются следы от травм.
– Да. Но не в этом случае, – возразил господин Берт.
– То есть ты хочешь сказать…
– Это всего лишь мои догадки и предположения. У Кирита очень сильные регенеративные способности. Пока неразвитые в силу его малых способностей прикасаться к магической энергии, но они явно есть. Необходимо научить его впитывать магию самостоятельно, без участия сторонних предметов, типа сосуда магии.
– Насколько я помню легенды о Мороте Синтинском, – господин Меклит разглаживал бороду, – он тоже обладал таким даром. Но у него был еще один дар.
– Да, да, – торопливо добавил господин Берт, – И это дар живет в Кирите. Причем, он проявился в нем с самого рождения.
– Он говорит с животными, как это мог делать великий Морот? – удивился господин Меклит.
– Я сам узнал об этом не так давно. Удивительно. Правда?
– Так что же это получается? Мое первое предположение насчет него оказалось верным?
– Похоже на то, – согласился господин Берт, – Но необходимо все перепроверить, чтобы убедиться окончательно.
– Что ж, – господин Меклит встал из-за стола, – Перепоручаю это задание тебе, Берт. Стеллий займется другими делами. А ты удели этому ученику особое внимание. И постоянно информируй меня обо всем, что удастся узнать о его способностях. Потому что, если все так, как мы думаем, этот парень может оказаться для нас очень полезным в самых непредвиденных обстоятельствах. В следующий свой приезд я желаю знать о нем гораздо больше. А пока продолжай изучать его, Берт.
– Обязательно, господин Меклит, – господин Берт, а за ним и остальные тоже встали из-за стола. Они выглядели растерянными из-за непонимания того, о чем сейчас рассуждали их товарищ и куратор школы.
– Так, – господин Меклит направился к выходу из комнаты для гостей, – Пройдемте по школе. На ходу поговорим обо всем остальном, что необходимо для школы. Клив познакомит меня с будущими выпускниками.
Ближе к вечеру того же дня, выполнив все необходимы мероприятия по инспекции учебного заведения согласно своим обязанностям, получив от руководителей школы все необходимы отчеты, господин Меклит покинул институт магии.
Когда ворота школы закрылись за спиной инспектора, старшие преподаватели обступили господина Берта, расспрашивая его о том, кем же на самом деле был тот самый легендарный Морот Синтинский, о котором никто и не слышал прежде. Господин Берт коротко пересказал им содержание прочитанных им древних манускриптов. Маги долгое время возбужденно спорили друг с другом о том, что такого не может быть, потому что не может быть вообще…
***
После девятимесячного путешествия по восточной части страны в Селиен вернулся господин Офиниус. В этот раз ему удалось отыскать сразу двух человек, обладавших врожденным даром к магии. Это были молодой двадцатилетний юноша и тридцатилетняя женщина.
Юноша до встречи с магом-поисковиком никогда и не подозревал о своих потенциальных способностях. Всю свою короткую жизнь он мирно трудился со своим отцом, выращивал пшеницу и другие культуры на землях, принадлежавших лорду Берину, отцу Коллин, ученице местной школы магов, подающей и оправдывающей большие надежды касательно ее будущего у всех без исключения преподавателей. Юноша был склонен к магии земли.
Молодая женщина до встречи с господином Офиниусом жила в небольшой деревушке, попавшейся на пути магу-поисковику, когда он возвращался в Селиен с найденным им юношей. Женщина занималась знахарством. Лечила односельчан и жителей соседних деревень от разных болезней. Применяла травы и неосознанно, инстинктивно, как поведал удививший ее маг, толику своих неразвитых еще магических сил, по большей части связанных с магией целительства, что давало практически стопроцентный результат по исцелению больных.
Передав «найденышей» в руки их будущих преподавателей и получив причитающееся за свою работу вознаграждение, господин Офиниус на некоторое время задержался в школе, посетив своего близкого приятеля Классия в его комнате. Толстяк радушно принял старого друга, распорядившись организовать для него самого и его гостя скромный ужин. Телохранитель господина Офиниуса Терсий тоже принял участие в дружеском застолье. После короткой сытной трапезы все удобно расположились на деревянных стульях, отодвинутых от стола к окну, выходившему на внутренний двор школы. Маги раскурили трубки. Терсий сидел молча, слушая, о чем они говорили.
– Ну, вот, – сказал господин Классий, – Теперь ты спокойно можешь рассказать мне о ваших с Терсием приключениях.
– Да какие там приключения? – лениво проговорил господин Офиниус, – Обычный рутинный поход по землям нашего государства.
– Не скажи. В этот раз ты вернулся к нам не через год, как в прошлый раз, а немного раньше. Через девять с небольшим месяцев. И привел сразу двух учеников. Это удача.
– Удача, – согласился с другом господин Офиниус, – Правда, потенциал у этих ребят не очень большой, как хотелось бы.
– Ну, это мы еще посмотрим. В любом случае, их обучение пойдет намного легче, чем с твоим предыдущим учеником.
– Кирит? А что с ним не так? И кстати, я как раз-таки и хотел осведомиться о нем. Что-то такое произошло, что ты сам упомянул о нем?
Терсий немного подался вперед, облокотившись на колени. Он с любопытством смотрел на господина Классия.
– Ничего особенного. Ничего такого, о чем всерьез можно было бы переживать. Я так вообще не верю в те байки, о которых рассуждают Берт и господин Меклит.
– Господин Меклит? – удивился господин Офиниус, – А он то здесь с какого бока?
– Пусть тебе об этом расскажет сам Берт, – отмахнулся господин Классий, – Носится с этим Киритом, как с какой-то драгоценностью. Пытается доказать свою теорию об этом человеке. Заметь, я не называю Кирита магом.
– Почему?
– Боюсь, что не пройдет твой Кирит инициации. Не стать ему полноценным магом, не стать. Никак не может он нормально коснуться вселенского источника магии. Не удается ему это сделать. Нет, он, конечно, старается. Великолепно запоминает заклинания. Но применить их не в состоянии. Сил, дарованных ему природой, не хватает.
– Это печально, – господин Офиниус задумался.
– Но это факт.
– Но почему Берт уделяет ему столько внимания?
– Да начитался он всяких там древних сказаний. Слушай, Офиниус. Спроси его сам. Я не верю в ту ерунду, о которой Берт твердит нам уже какое-то время. Просто не верю во все те сказки, что многие напрочь и позабыть сумели.
– Ладно. Спрошу Берта.
– Спроси, спроси. Ладно. Надолго ты останешься в Селиене?
Мужчины поговорили о разном еще некоторое время. Затем господин Офиниус попросил друга проводить их с Терсием к господину Берту.
– Что? Не терпится потрепаться о Кирите? Только ты и сам поймешь, что твой интерес напрасный. Что ж. Пойдем. Отведу вас к Берту, – усмехнулся добродушный толстяк.
Они вышли из здания школы во внутренний двор, представляющий собой небольшое поле, усыпанное опилками. В его центре располагался невысокий постамент из гранита. Во время принятия учеников в маги на постаменте размещали определенные предметы, участвующие в необходимой процедуре инициации. Сама инициация проходила в другом месте, где было поставлено точно такое же гранитные сооружение. Сейчас постамент пустовал. По периметру поля были расставлены деревянные столбы. Несколько будущих магов со своими наставниками отрабатывали на них различные боевые заклинания. Одни бросали в столбы небольшие огненные шары, поджигая дерево. Другие тотчас сбивали охватившее столбы пламя словно бы ниоткуда возникшими резкими воздушными потоками или водяными струями. Господин Офиниус невольно залюбовался ведущимися здесь занятиями.
– Друзья мои, какими судьбами?
К господину Офиниусу подошел улыбающийся господин Берт. Маги дружески обнялись. Светловолосый преподаватель кивнул Терсию, тот ответил на приветствие почтительным поклоном.
– А я как раз ищу тебя, Берт, – обратился к магу господин Офиниус.
– Да? И зачем тебе понадобился такой старый книжный червь, как я? – господин Берт продолжал улыбаться, – Хотя, думаю, что догадываюсь, о чем, точнее, о ком ты желаешь меня расспросить, – маг посмотрел на господина Классия, который шутливо-недовольно покачал головой, словно бы отмахиваясь от надоевшей ему темы, – Что ж. В отличие от некоторых, кому надоели мои занимательные теории, с тобой, – маг перевел взгляд с толстяка Классия на господина Офиниуса, – буду рад поделиться своими размышлениями и выводами об интересующем нас обоих объекте. Пойдем, друг, в мою келью.
– А я направлюсь в свои апартаменты, – сказал господин Классий, собираясь уходить, – Офиниус. Перед уходом из школы еще разок загляни ко мне. Только вспомнил, что еще хотел от тебя узнать.
– Спроси теперь.
– Нет. Это не срочно. Иди уж, посплетничай с Бертом. Тебе это, вижу, сейчас гораздо интереснее, чем общение со старым ворчуном, – господин Классий дружески хлопнул друга по спине и удалился.
Господин Офиниус с магом Бертом в сопровождении Терсия неторопливо направились в сторону ближайшего входа в здание. Немного пройдя по коридору к лестнице, ведущей на этаж, где располагалась комната преподавателя школы, они столкнулись с Киритом. От неожиданности все остановились. Затем господин Офиниус радостно обнял человека, некогда направленного им же самим в эту школу. Кирит стоял неподвижно, полностью смущенный, не зная, как ответить на столь дружеское к нему расположение уважаемого мага, год назад подарившему бедному рабу свободу и новую цель в жизни.
– Ну, что же ты, Кирит. Не рад меня видеть? – господин Офиниус немного отодвинулся от него, продолжая держать мужчину за плечи обеими руками, – Ведь я обещал, что со временем обязательно навещу тебя здесь, в школе.
– Я помню, господин Офиниус, – Кирит постарался улыбнуться. Улыбка вышла кривой и натянутой, – И да. Я рад снова вас увидеть. Вас и Терсия. Просто я не… – он неуверенно выдавливал из себя слова.
Господин Офиниус отпустил Кирита и сам засмущался, отведя взгляд в сторону.
– Так. Хорошо, – вмешался господин Берт, стараясь исправить возникшую неловкость, – Кирит, ты откуда сейчас? Со своих уроков по фехтованию?
– Да, господин Берт, – просто ответил Кирит.
– Что ж. Иди пока к себе. Скоро ужин. А уже после ужина я приведу к тебе господина Офиниуса. Он, вероятно, желает побеседовать с тобой. Я правильно понимаю? – обратился он к магу.
– Да-да. Конечно, – пробормотал немного растерянный господин Офиниус, явно ожидавший, что их встреча с Киритом произойдет более приветливо и радостно, чем это произошло на самом деле.
– Просто вначале господин Офиниус желает поговорить со мной. Ведь правда? Офиниус?
– Да-да. Конечно. Терсий, иди с Киритом. Я скоро присоединюсь к вам.
– Да. Но мне бы тоже хотелось… – постарался возразить Терсий, но под строгим взглядом своего господина умолк на полуслове.
– Я позже поделюсь с тобой всем, что узнаю. Обещаю. Идите, друзья, идите.
Кирит повел Терсия в свою комнату на четвертом этаже, а маг Берт – господина Офиниуса в свою на втором.
– Присаживайся. Выбирай любой стул, какой понравится, – пригласил хозяин помещения вошедшего в его комнату господина Офиниуса.
Он аккуратно притворил за собой дверь и подошел к небольшому столу, взял с него кувшин с водой и наполнил два стакана.
– Выпей воды. Или, может, хочешь вина? Я распоряжусь и через пять минут…
– Нет-нет. Воды достаточно, – господин Офиниус с благодарностью принял предложенный ему напиток.
– Друг, вижу ты немного растерян. Не так ты ожидал вашу с Киритом встречу. Верно?
– Верно. Я думал, что он будет более рад встрече со мной.
– Удивительно уже то, что ты сам проявляешь к этому персонажу хоть какое-то маломальское внимание. К прежним ученикам, приведенным тобой в школу, ты никогда не проявлял столько личного внимания, ты никогда не интересовался их жизнью, их будущим. В конце концов, вы же не друзья.
– Не друзья. Но мне казалось, что за те месяцы, что мы провели вместе, именно с Киритом мы немного сблизились духовно. Поэтому…
– Не расстраивайся. Да это и не в твоей манере. И потом. Мне кажется, я могу объяснить подобное поведение Кирита, – маг Берт наклонился поближе к господину Офиниусу.
– Просвети меня неразумного.
– Не скромничай. Кого-кого, а тебя трудно упрекнуть в неразумности, друг, – захихикал Берт.
– Но я и вправду не совсем понимаю.
– Кирит почти всю свою жизнь провел в неволе. В нем выработался определенный менталитет. Он, вероятно, смирился со своей участью подневольного человека, полностью зависящего от прихоти его господина. И вдруг на его пути появляется маг, который не только дарит ему свободу, но и определяет в школу магии в качестве ученика, в недалеком будущем претендующего на роль не совсем простого человека. Вот только стать этим самым не совсем простым человеком ему представляется далеко нелегкой задачей. Потенциал уж больно слабенький. Естественно, в его голове возникают разного рода сомнения и страхи, которые почти некому развеять.
– Почему некому? А как же ты? Вижу, ты определенно заинтересован его развитием.
– Заинтересован, – согласился господин Берт, – Но, признаюсь, тоже до определенного момента.
– До какого, если не секрет?
– До тех самых пор, пока не смогу убедиться в полном провале своих исследований этого ученика.
– Так все-таки он заинтересовал тебя, как и меня. Правда? – господин Офиниус сам подался вперед к магу.
– Заинтересовал. Как и все необычное и труднообъяснимое. Кирит заинтересовал меня сразу, как появился в школе, когда произошло такое, чего прежде никто не видел.
– Ты про сосуд магии?
– Про него, про него. Я, знаешь ли, крайне любознателен. Всегда желаю найти объяснение необъяснимому. Поэтому и ношусь с этим Киритом до сих пор. Никто не верит, но я глубоко убежден, что он не так прост, как кажется.
– Вот и я так думаю. Поэтому ждал, когда мы сможем снова с ним встретиться. А он…
– Дело в том, Офиниус, что его тщетные потуги научиться прикасаться к источнику магии породили в нем неуверенность в себе. Он полностью растерян. Хотя, признаю, и это очень хорошо, он не сдается. Он прилежно и настойчиво пытается освоить наши науки. Но, к сожалению, он абсолютно одинок. Ему некому помочь в его стремлениях, поддержать.
– То есть? – не понял господин Офиниус.
– Я имею в виду, что у него нет обычных друзей. Преподаватели, занимающиеся с ним, не в счет. А другие ученики смотрят на Кирита с пренебрежением и высокомерием. Никто из них не понимает, почему его еще держат в школе, почему до сих пор пытаются из него что-то слепить. А тут еще и его телесные увечья. Мне самому иногда было грустно наблюдать, как молодые ученики, по возрасту годящиеся Кириту в сыновья или дочери, в открытую насмехаются над ним, всячески оскорбляют и унижают его, намекая на то, что его никчемные магические силы напрямую связаны с отсутствием некоторых частей тела.
– Это, действительно, унизительно, – грустно вздохнул господин Офиниус.
– Конечно, – согласился господин Берт, – Но при этом Кирит обладает недюжинной выдержкой. Ни разу не ответил своим обидчикам грубостью или как-то иначе. Кстати. Я так понимаю, это ты надоумил Кирита поступить в фехтовальную школу. Я прав?
– Ну да. Я думал…
– Знаю, о чем ты думал, – усмехнулся господин Берт, – Помнится, когда мы с тобой в свое время были сокурсниками, ты тоже активно посещал уроки владения оружием.
– Было дело, – улыбнулся господин Офиниус.
– В молодости ты был довольно дерзок. Никому не спускал даже самые мелкие обиды. Умел ты наказать своих обидчиков на потешных дуэлях. Чем приводил в негодование всех наставников.
– Да подумаешь. Пару расквашенных носов и несколько синяков от схватки на деревянных мечах. Никто же серьезно не пострадал, – господин Офиниус скромно потупил взор.
– Это да. А плюсом было, что с тобой больше никто не желал связываться. Ты был в большом авторитете у нас.
– Вот я и подумал, что и Кириту не помешало бы овладеть пару-тройкой приемов самообороны. Так. На всякий случай.
– В его случае не понимаю, зачем он изучает фехтование, тратит свое время на все эти занятия. Повторю, он никогда никому не отвечал на нанесенные обиды. Молча уходил в сторону. Ну да ладно. Пусть развлекается хотя бы таким образом. Думаю, что пока он так и не смог до конца изжить в себе сущность раба, второстепенного человека. Но я неторопливо стараюсь внушить ему, что теперь он совсем иное существо, чем был прежде. Верю, что рано или поздно он примет свое истинное назначение в этом мире.
– Спасибо тебе, Берт.
– Не за что. Это мой долг перед обществом. Подготовить нового мага, лишенного некоторых предрассудков, полезного и нужного. Тем не менее, пока что Кирит находится в состоянии неуверенности и растерянности. Потому он так и отреагировал на встречу с тобой. Уверен, в душе он безмерно благодарен тебе за участие в его судьбе. Просто он еще не знает, как выразить тебе свою благодарность.
– Видимо, так, – согласился господин Офиниус.
– Признаюсь, мне очень трудно пока что понять, каким образом раскрыть в Кирите его способности. Но я не оставляю попыток сделать это.
– Какие способности? – поднял брови господин Офиниус, – Вы же определили, что он всего лишь будущий целитель. Что-то еще?
– Ну да. А зачем бы я столько времени уделял этому человеку?
– Вот мы и подошли к теме, интересующей нас обоих.
– Не только нас с тобой. Киритом заинтересовались и там, – господин Берт многозначительно поднял палец вверх.
– Ах да. Господин Меклит. И что?
– Причина, а точнее, механизм полного поглощения Киритом энергии из сосуда магии мне так и не ведом. Я работаю над этим, но пока что безуспешно.
– А я-то надеялся, что получу от тебя ответ на этот вопрос, – разочарованно проговорил господин Офиниус.
– Не в этот раз, мой друг, не в этот. Но есть кое-что интересное, что мне удалось узнать, – господин Берт хитро посмотрел на друга.
– И что? Ну же! Не томи меня своей загадочностью, – господин Офиниус заерзал, как на иголках.
– Эта его особенность, – господин Берт улыбнулся, – не единственная в своем роде. Не буду посвящать тебя во все подробности своих изысканий и опытов, которые мы с Киритом проводим. Скажу одно, его взаимодействие с сосудом магии повторяется с каждым разом одинаково. Кирит полностью поглощает в себе все запасы энергии. Да, пока он еще не в состоянии воспользоваться в полной мере дарованной силой, но, уверен, это дело времени. Но главное в том, что Кирит не одинок в этой своей способности.
– То есть ты хочешь сказать…
– Именно. Однажды что-то похожее уже было. Давным-давно. Настолько давно, что многие и не помнят этого. Более того, все это ближе к забытым легендам, чем к правде. Лично я думаю, что под этими легендами лежит реальная основа. Кстати, господин Меклит тоже так думает.
– И что это за легенды? – спросил господин Офиниус.
– Тебе говорит что-то имя Морот Синтинский?
– Впервые слышу о нем.
– Так вот, Офиниус. В очень старых запасниках нашей библиотеки я отыскал один любопытный материальчик. К сожалению, он не очень большой. Но и из него я сумел добыть некоторые сведения, касающиеся личности этого самого Морота Синтинского. Якобы почти четыре тысячи лет назад, когда и мира то, каким мы его знаем сегодня, не существовало, когда на земле господствовали совсем иные государства, ныне канувшие в лету, жил такой Морот Синтинский. Синтинский по названию небольшого княжества Синтин, что когда-то находилось примерно на северо-востоке нашей страны. Этот Морот слыл очень сильным магом своего времени. Так вот, Офиниус. Этот маг тоже, как и Кирит, умел поглощать запасенную магическую энергию.
– Не вижу связи этой истории с Киритом, – недоумевал господин Офиниус, – Ты говоришь, что Морот был очень сильным магом. Чего не скажешь о Кирите.
– Ну, как же? – шутливо возмутился господин Берт, – Не в силе дело.
– А в чем же? – не понимал господин Офиниус.
– А еще в некоторых моментах, про которые я тебе пока не успел рассказать.
– Вот ты хитрец. Каким был в молодости, таким и остался. Всегда любишь напускать на себя загадочность. Всегда из тебя информацию вытаскивали клещами. Нет, чтобы все сразу рассказать, он, видите ли, из каждой истории делает шараду.
– Что есть, то есть, – захихикал господин Берт, – Так вот. Ты же знаешь, что Кирит может управлять животными?
– Да, знаю. Сам видел, как ему подчинялись некоторые звери, – подтвердил господин Офиниус, – А как ты узнал об этом? Кирит рассказал?
– Нет. Это я узнал случайно. А уж потом напрямую спросил Кирита про его дар. Он и сознался.
– А как узнал то? Что приключилось?
– Об этом ты спросишь у него самого. Ты же еще собираешься с ним пообщаться? Или нет?
– Собираюсь. Ладно. Спрошу у Кирита. А то узнаю от тебя обо всем, и поговорить с ним не о чем будет, – засмеялся господин Офиниус.
– Так вот, – продолжил свое повествование господин Берт, – Морот также, согласно легендам, обладал этой особенностью. Плюс то, что Морот мог спокойно заживлять без следа любые раны, полученные им в различных столкновениях с другими магами. Замечу, Кирит тоже однажды продемонстрировал мне это умение.
– Не понял, – изумился господин Офиниус, – А как же все его шрамы и увечья?
– Их Кирит получил задолго до получения знаний о целительских заклинаниях, – заметил Берт, – Я говорю правду, Офиниус. Во время одного эксперимента по накачке его энергией Кирит на моих глазах избавился от небольшого пореза ладони. При этом от ранки не осталось и следа, словно бы ее и не было вовсе. Прежде мне не доводилось не то, чтобы видеть такое, я и не знал, что такое вообще возможно. Тем не мене, это было.
– Хорошо. Все это любопытно, но все же не понимаю, к чему ты клонишь.
– Терпение, мой друг, терпение. Хотя оно никогда не относилось к твоим лучшим качествам.
– Скажешь тоже, – проворчал господин Офиниус.
– Самой главной особенностью Морота было то, что он умел превращаться в различных животных.
На минуту воцарилась тишина. Наконец ошеломленный господин Офиниус произнес:
– Оборотень? Ты уверен?
– Так говорят легенды, – ответил господин Берт, – Но я бы здесь употребил другое слово. Метаморф. Это более научно и правильно. Хотя, оборотень звучит тоже неплохо.
– Постой. Но этого не может быть! – воскликнул пораженный господин Офиниус, – Ты предполагаешь, что и…
– Да, – перебил друга господин Берт, – Я так думаю. Проверить пока не могу, но мне крайне интересно: а что, если это так, и Кирит – некое воплощение древнего сказания. Сам не знаю, какая практическая польза от этого, но этим заинтересовался и господин Меклит. В его-то голове все устроено совсем иначе, чем у нас с тобой, Офиниус. Я простой ученый, которому непременно хочется познать суть вещей. Особенно таких сказочных, как в случае с Киритом. А у господина Меклита свои, мне непонятные, интересы к этому ученику. Но не об этом сейчас. Вопрос, как заставить Кирита проявить скрытые в нем силы. Вот.
– Интересно, интересно, – пробормотал господин Офиниус, – Я предполагал, что Кирит не прост. А ему известно о конечной цели твоих исследований?
– Нет. Слишком рано, да и незачем, посвящать его во все это. Может, со временем я и поделюсь с ним тем, что узнал. Но пока нет. Для него мои занятия с ним – это стремление разбудить в нем стабильное ощущение природного источника магии.
– Думаю, ты прав. Все это преждевременно.
– Но тут есть одно «но».
– Что не так?
– По тем же легендам Морот плохо кончил.
– Как это?
– Каждое его превращение в того или иного животного, будь то зверь или птица, убивало в нем небольшую часть его человеческой души, крало часть его истинной сущности. В конце концов, согласно легендам, Морот превратился в дракона. В этом обличие он и остался, покинув людей уже навсегда. На этом сказания о нем заканчиваются.
– Драконы? – задумчиво проговорил господин Офиниус, – О них ничего не было слышно как раз-таки последние три тысячи лет. Они и сами давно стали легендой. Лишь редкие костяные остовы этих существ да окаменелые якобы драконьи яйца, попадающиеся некоторым путешественникам во время их странствий по миру, говорят нам о их действительном существовании в прошлом.
– Это так. Вот теперь ты понимаешь, почему я так вожусь с Киритом? Повторю, я ученый. Хочу понять, насколько древние легенды близки к истине.
– Понимаю, друг, – вздохнул господин Офиниус.
– Ну, вот, собственно, и все, что мне удалось узнать про Кирита. Надеюсь, что пока.
Про себя господин Берт подумал: «Есть кое-что еще, о чем я пока никому, даже вам, друзья мои, не расскажу. Оставлю это для себя. Может, со временем…».
– Спасибо за интересную беседу. Надеюсь, ты и впредь будешь делиться со мной своими открытиями, – господин Офиниус прервал размышления товарища.
– Обещаю тебе это, – серьезно сказал светловолосый маг.
– Что ж. Пойду, проведаю Кирита. Где мне его найти?
Господин Берт вызвался проводить своего гостя и друга до комнаты, занимаемой Киритом, и добавил:
– Да. Ты спроси его, как я узнал про его умение ладить с животными. Очень, уверяю тебя, занимательная история вышла, – господин Берт загадочно улыбнулся…
***
В комнате Кирита никого не оказалось. Господин Берт немного растерялся.
– Странно. Ужин должен был уже закончится. Обычно в это время все учащиеся готовятся к отдыху, – сам себе сказал он, – Кирит, правда, все свободное от занятий с преподавателями время проводит в библиотеке. Изучает книги заклинаний. Молодец. Не сдается. Но куда бы он мог пойти сейчас вместе с твоим телохранителем, которому библиотека совершенно не интересна? – обратился он уже к господину Офиниусу.
– Думаю, – недолго думая, ответил маг-поисковик, – я догадываюсь, где они могут находиться.
– Просвети меня, пожалуйста.
– Ваш тренировочный зал на месте?
– Куда бы ему деться? – удивился господин Берт, – А-а-а, – протянул он, – Я понял. Терсий решил проэкзаменовать Кирита на предмет фехтования.
– Скорее всего. Пойдем к ним. Посмотрим, чем они занимаются, – предложил господин Офиниус.
– Пойдем, посмотрим, – согласился господин Берт.
Они спустились в подвальные помещения на два уровня. Прошли немного по коридору и заглянули в одну из многочисленных комнат, расположенных на нижнем этаже. Комната представляла собой не очень большой, но достаточно просторный зал для спортивных занятий, в котором могли одновременно разместиться сразу несколько человек. Пол зала был покрыт толстым слоем сухих опилок, смягчающих возможные падения на них и почти полностью скрадывающие звуки перемещений занимающихся. Вдоль стен были размещены различные приспособления для физических нагрузок. Это были какие-то мешки. Одни из них служили утяжелителями для желающих их поднять, другие, в человеческий рост, представляли собой манекены для отработки на них ударов или бросков. Также у одной из стен зала находилась своеобразная стойка с расставленными на ней деревянными палками различной длины, имитирующие боевые мечи, копья или посохи.
В это время помещение занимали лишь двое участников физических упражнений. Это были Кирит и Терсий. Они, держа в руках аналоги мечей, описывали вокруг друг друга круги. При виде вновь вошедших упражняющиеся прервали свое занятие и остановились. Кирит смущенно потупил взор, опустив руки к бедрам. Терсий молча смотрел на своего господина. Господа Офиниус и Берт помахали остановившимся бойцам руками, предлагая им не отвлекаться на присутствие посторонних.
– Продолжим? – предложил Терсий, обращаясь к Кириту.
– Да, – просто ответил тот.
Господа Офиниус и Берт с любопытством наблюдали за своеобразным танцем двух фехтовальщиков. Через минуту им обоим стало ясно, насколько уровень Терсия превосходит уровень ученика магии, начавшего свои тренировки по фехтованию только что-то около года назад.
В основном атаковал Кирит. В его движениях уже чувствовалась определенная уверенность, но ему явно не хватало умений и опыта закаленного многолетней практикой телохранителя мага. Каждый выпад Кирита в сторону своего оппонента неизменно заканчивался тем, что его деревянный меч, еле коснувшись меча Терсия, нащупывал лишь пустоту, образовавшуюся на месте только что стоявшего там человека. При этом меч опытного воина всегда два-три раза обозначал на различных частях тела Кирита места его возможного поражения. Впрочем, делалось это настолько искусно и мягко, что совершенно не причиняло вреда проигравшему схватку.
– А теперь попробуй защититься, – распорядился Терсий.
Телохранитель мага начал наступать. Делал он это не торопясь, хотя было заметно, что он сознательно замедляет свои движения. И все равно, каждая его атака, сопровождаемая несколькими обманными движениями меча и тела, заканчивалась условной, но безоговорочной победой. Кириту никак не удавалось отразить направленные на него выпады. После очередного провала в обороне он поднял руки вверх, признавая свое полное поражение. С его лица на ворот простой рубахи, сменившей на время тренировки обычное одеяние, рясу, носимую всеми в этой школе, обильно стекал пот. Терсий же, казалось, совершенно не устал. Он улыбнулся и подошел к Кириту, пожал ему руку, похлопал по плечу, произнеся что-то ободряющее. После забрал у него потешное оружие и установил его вместе со своим на место в стойке. Кирит начал переодеваться в рясу.
– Вижу, – сказал господин Офиниус, пока его телохранитель и Кирит заканчивали с переодеванием, – зал в это время пустует.
– Он пустует и в другое время, – пожал плечами господин Берт, – Здесь в основном Кирит занимается. Один, когда не посещает школу фехтования в городе или не сидит в библиотеке.
– А что другие? – заинтересовался господин Офиниус, – Неужто прошла мода на боевые искусства?
– А когда они, собственно говоря, были в моде? – удивленно посмотрел на товарища господин Берт.
– Не скажи. В наше время это было в норме вещей.
– Было. Да и только для тех, кто рожден был, как ты, в аристократических семьях. Вам, аристократам, по статусу положено заниматься такими вещами. Но не понимаю, зачем это нужно магам. И сегодня пара-тройка учеников, с детства приученные к подобному, иногда заглядывают сюда днем, когда заняться, казалось бы, нечем. Больше бы внимания уделяли обучению заклинаниям. К тебе, Кирит, это не относится, – заметил господин Берт смущение Кирита, услышавшего высказывание мага.
– Не слушай его, Кирит, – засмеялся господин Офиниус, – Продолжай занятия. Когда-то я говорил тебе, что эти умения могут пригодиться. Естественно, вкупе с магическими умениями.
– Которыми я не обладаю, – грустно пробормотал Кирит.
– Всему свое время, мой мальчик, – постарался успокоить его господин Берт, – Всему свое время. Твои настойчивость и прилежание обязательно дадут свои плоды. Просто не останавливайся на уже достигнутом, и все будет хорошо.
– Обязательно будет, – подтвердил слова друга господин Офиниус.
– Что ж, – сказал господин Берт, – Дорогу назад без меня найдете? – спросил он господина Офиниуса и сам ответил, – Найдете. Кирит проводит, если что. А я вас покину. Дела, дела. Прощай, Офиниус. Надеюсь, скоро еще увидимся. Терсий, – он кивнул телохранителю, ответившему молчаливым поклоном, – Да. Напомню тебе, Офиниус. Не забудь зайти к Классию. Он просил.
– Я помню, – господин Офиниус попрощался со старинным товарищем, и они втроем с Терсием и Киритом направились в комнату ученика магии.
В маленькой комнатке Кирита стоял небольшой стол для занятий. Тут же располагалась одноместная кровать. В углу возле входной двери разместился небольшой шкафчик, в котором хранились немногочисленные личные вещи хозяина помещения. Господин Офиниус расположился на единственном стуле, облокотившись о стол, стоящий у окна, выходившего на наружный двор школы. Кирит с Терсием разместились на кровати напротив мага.
– Вижу, тренировка с Терсием немного раскрепостила тебя, Кирит. Ты уже не так смущен моим присутствием. Верно?
– Да. Простите, господин Офиниус. Я немного растерялся, увидев вас. Поэтому…
– Не оправдывайся, Кирит. Я все понимаю. Ладно. Вернемся к нашим делам. Хотя, и дел то особых нет. Что ж. Мне приятно осознавать, что ты проникся моими советами и всячески следуешь им. Я имею в виду твои занятия в школе боевых искусств. А также то, что ты, как утверждает господин Берт, очень прилежен в основных науках.
– Все верно, – вздохнул Кирит, – Вот только толку от тех и других занятий не особо много.
– А куда тебе торопиться? Как сказал твой наставник, всему свое время. Просто в твоем случае этого времени потратится немного больше, чем у других учеников. Вот и все. По поводу твоих умений в фехтовании, то я уже и сам все видел. Что тут сказать? Сколько ты занимаешься у мастера?
– Менее года, – Кирит не отводил взгляд от мага.
– И что ты хотел? Терсий учится владеть оружием с десяти лет. Он уже давно признанный мастер меча.
– Но даже мне до вас очень далеко, господин, – вступил в разговор Терсий.
– Еще бы. Я не одно столетие упражняюсь. Тебе, Кирит, чтобы только приблизиться к уровню Терсия потребуется еще не один год. Но бросать это дело не годится. Занимайся всю жизнь. Когда-нибудь это может спасти тебя от беды.
– Я помню ваши наставления, господин Офиниус. И я очень благодарен вам. За все благодарен.
– О! Я еще подумаю, в каком таком виде принять твою благодарность в будущем, – господин Офиниус рассмеялся, – Шучу, Кирит. Но, – маг вдруг стал серьезным, – даже если твоей благодарностью станет обычное хорошее расположение к моей персоне, этого вполне будет достаточно.
– Я… Да, конечно, господин Офиниус. Для меня… – Кирит порывался встать с кровати, но господин Офиниус остановил его движением руки.
– Давай об этом поговорим в другой раз. Про твое обучение фехтованию спрашивать не буду. Я и сам все видел. Основные навыки ты приобрел. Но еще предстоит много потрудиться, чтобы улучшить свои показатели. Не бросай это.
– Не брошу.
– Молодец. У тебя все получится в этом направлении. Получится у него? – господин Офиниус обратился к Терсию.
– Несомненно, – кивнул телохранитель мага, – У тебя есть определенные успехи, Кирит. Продолжай в том же духе, и, глядишь, лет через пять я уже не смогу отразить твою атаку, направленную на меня, – Терсий по-дружески хлопнул Кирита по плечу.
– Скажешь тоже, – Кирит снова засмущался, покраснев, как вареный рак.
– Про твои мытарства на поприще магических наук я уже наслышан от господина Берта. Он говорит, что некоторые подвижки в этом направлении у тебя имеются.
– Какие там подвижки? Одни расстройства.
– И тем не менее. Продемонстрируй то малое, чем овладел. Лично мне, помнится, так и не удалось разжечь в тебе абсолютно никакой искорки твоего природного дара.
– Оно и впрямь всего лишь искорка, – пробормотал Кирит.
– Не скромничай, – подбодрил его господин Офиниус, – Давай показывай.
– Хорошо, – Кирит встал.
– Сидя не получается? – насмешливо спросил маг.
– Нет. Мне необходимо находится в положении стоя, чтобы сконцентрироваться, – замотал головой Кирит.
– Хорошо. Не мешаю.
Кирит повернулся к входной двери и закрыл глаза, вытянув перед собой правую руку. Какое-то время ничего не происходило. Господин Офиниус, сощурившись, смотрел на Кирита, словно пытаясь воочию увидеть его ментальные потуги. Наконец, маг удовлетворенно вздохнул, а с пальцев Кирита в сторону двери сорвался сноп голубых искр, которые угасли, пролетев сантиметров тридцать, не более. Кирит обернулся к своим гостям. Он не вспотел, но выглядел гораздо более уставшим, чем сразу после занятий по фехтованию с Терсием.
– Вот как-то так, – тяжело выдохнул Кирит, – На большее я пока не способен. Только немного магии огня. Другие стихии мне неподвластны вовсе.
– Присаживайся, Кирит, – сказал господин Офиниус, – Скажу тебе, это лишь начало. Я видел внутренним взором мага, сколько усилий тебе пришлось приложить, чтобы коснуться источника. Но тебе все же удалось это сделать. Дам совет, друг.
Кирит подался вперед, внимательно слушая мага. Терсий тоже с любопытством посмотрел на своего господина.
– Начну издалека. Знаю, ничего нового ты от меня не услышишь. Обо всем, что поведаю, тебе не раз говорили твои наставники. Однако, скажу. Главное, что тебе уже удается прикоснуться к источнику магии. Магии, что повсюду окружает нас, но которая ощущаема лишь теми, кто обладает этим даром с рождения. Повторю, с рождения. Не было ни одного случая приобретенных магических способностей. Они, эти способности, дарованы нам богами. Просто проявляются они у каждого по-разному. Одни сами понимают, что наделены даром, другим подсказывают об этом. Но это не столь важно. Важен сам факт наличия дара. Признаюсь, не думаю, что ты когда-нибудь сумеешь зачерпнуть много энергии из источника. Но верю, что даже того количества той самой энергии, что однажды будет проходить через тебя, будет вполне достаточно, чтобы ты мог творить благостные дела, чтобы ты сам себя смог ощутить полезным и достойным членом общества. Впитывать и копить энергию ты будешь учиться постоянно. На начальном этапе тебе в этом помогут твои наставники и учителя. В дальнейшем тебе самому придется оттачивать свое мастерство, искать и находить наиболее подходящие именно для тебя способы соприкосновения с энергией.
Кирит грустно вздохнул.
– Не переживай. Все получится. Добавлю еще. Я не напрасно посоветовал тебе изучать воинские искусства. Лично для меня подобные упражнения явились очень хорошим подспорьем в освоении магических способностей.
– Не понимаю, как одно связано с другим, – удивился Кирит.
– Все достаточно просто, – пояснил господин Офиниус, – Чем дольше и больше ты упражняешься, тем лучше начинаешь ощущать взаимную связь своего клинка с клинком противника. Именно ощущать. Постепенно такое ощущение проникает все глубже и глубже в твой разум. Наступает период, когда вырабатываемые твоим телом и умом ощущения переходят на новый, интуитивный уровень. Когда решение воспользоваться тем или иным приемом в той или иной ситуации приходит, казалось бы, само собой. Понимаешь, к чему я клоню?
– Кажется, – неуверенно проговорил Кирит, – я начинаю понимать.
– То, что тебе говорят, чему учат здесь, все правильно. Но у каждого преподавателя свой собственный подход к обучению учеников. Я же делюсь с тобой своим собственным опытом, своими, так сказать, секретами.
– Я очень признателен вам за это, господин Офиниус, – Кирит искренне поблагодарил мага.
– Следи за своими ощущениями, анализируй их, совершенствуй. Придумывай свои, возможно, пригодные лишь для тебя способы и приемы ментального соприкосновения с вырабатываемыми навыками во всем, чему учишься. Это же в полной мере относится и к магии. Ты должен найти свойственный лично тебе способ соприкосновения с источником, который со временем должен перейти на уровень почти неосознанного, интуитивного использования того, что тебе удастся зачерпнуть из него. Может случиться, и лучше, чтобы так оно и было, твои навыки в единоборствах никогда не будут применяться на практике. Но осознанное, повторю, осознанное восприятие твоих упражнений с оружием где-то сродни с тем, как нужно подходить к осознанию соприкосновения с магией. Это происходит немного по-другому, да, но очень похоже. Проводи аналогии своих ощущений, своих чувств, возникающих при занятиях фехтованием и магией. Отбрасывай все лишнее и непригодное, оставляя наиболее подходящее лично для тебя. И оттачивай, оттачивай свое мастерство. Вот, собственно, и весь мой совет. Как всегда, я слишком многословен. Но таков уж я есть, – господин Офиниус улыбнулся.
– Спасибо вам, господин Офиниус, – снова поблагодарил его Кирит, – Спасибо вообще за все. За…
– Пустое, – остановил его господин Офиниус, – Скажи, мы не слишком задерживаем тебя? Время позднее. Тебе уже отдыхать пора.
– Нет, что вы! – поспешил ответить Кирит, – Вы нисколько не задерживаете меня. Я привык поздно ложиться. И потом, вы не такой частый гость в моем скромном жилище. Вы тот, ради которого я всегда готов отказаться от лишних часа-двух отдыха.
– Ну, спасибо тебе, – господин Офиниус весело рассмеялся. Терсий молча улыбнулся, – Тогда еще немного пообщаемся. А расскажи-ка нам с Терсием вот что, – господин Офиниус положил ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
– Не понимаю, что бы вы хотели узнать? – Кирит удивленно поднял бровь. Его лицо с перебитым носом стало выглядеть немного глуповато.
– Господин Берт упомянул мне о каком-то случае, о какой-то истории, которая приключилась с тобой, друг мой. Именно после того случая он понял, что ты умеешь влиять на некоторых животных. Что это за случай? Мне любопытно.
Кирит снова покраснел от смущения.
– Да. Было однажды, – Кирит с трудом выдавливал из себя слова, – Мне немного неловко вспоминать про тот случай.
– Ничего же страшного не случилось? – постарался подбодрить его господин Офиниус.
– Ну, как сказать.
– Думаю, мы все переживем наше знание о случившемся. Верно, Терсий? – господин Офиниус взглянул на охотно кивнувшего телохранителя, – Давай Кирит рассказывай…
Через час господин Офиниус и Терсий покинули школу магов и отправились домой. Маг какое-то время посмеивался, вспоминая историю, поведанную Киритом. Терсий выглядел более серьезно.
– Господин Офиниус, – обратился он к магу.
– Да.
– Осмелюсь спросить. Господин Берт вам рассказал что-то про Кирита? Ему удалось изучить его способности?
– Вижу, брат, тебя тоже взволновала судьба бывшего раба, – господин Офиниус добродушно посмотрел на своего спутника.
– Не скрою. Хотя, взволновало – не совсем уместное в моем случае слово. Заинтересовало, да. Я никогда прежде не наблюдал за вами такого интереса и привязанности к кому-либо из найденных вами учеников магии. А Кирита вы даже другом называете. Вот, пригласили его навестить нас в вашем доме.
– Ты что, ревнуешь?
– Еще чего, – фыркнул Терсий. В темноте не было заметно, как он смутился и покраснел.
– Не ревнуй, брат, – успокоил его господин Офиниус, – Ближе и дороже тебя у меня нет и никого не будет.
– Спасибо, конечно, но…
– Что «но»? Признаю, мне очень интересен этот персонаж. С самого начала нашего знакомства. В Кирите много чего непонятного и странного, с чем хочется разобраться. Первое, что меня удивило, так это его умение управлять зверьми. Ну, как управлять. Скорее, входить с ними в контакт, вызывать их полное к себе доверие. Раньше о таком я никогда не слышал. Да ты и сам был этим удивлен не менее моего. Ведь правда?
– Да, так оно и было. Но что еще вас в нем удивляет?
– Тот случай с сосудом энергии, о котором я тебе рассказал.
– Ах, да. Вспоминаю про это. И что? Надеюсь, господин Берт нашел этому объяснение и поделился с вами своими выводами?
– В том-то и загвоздка, что господин Берт и другие преподаватели школы так и не смогли найти тому случаю разумное объяснение. Хотя до сих пор ломают над этим свои ученые головы.
– И правда, любопытно, – пробормотал Терсий.
– Я, как человек крайне любопытный, хочу понять все непонятное, с чем сталкиваюсь в этом мире. А с Киритом есть много такого непонятного. Отсюда и мой интерес к его персоне. Возможно, все окажется гораздо прозаичнее, чем видится на первый взгляд. Но господин Берт рассказал мне кое-что еще, что лишний раз подогрело мою заинтересованность к Кириту.
– С нетерпением хочу услышать об этом, – сказал Терсий.
Господин Офиниус вкратце пересказал свой разговор с Бертом.
– Неужели такое может быть? – пробормотал телохранитель, – Маги что, думают, что все эти страшилки про драконов и оборотней, которыми старые бабки пугают своих непослушных внучат, могут воплотиться в реальности?
– Как знать, брат, как знать, – задумчиво пробормотал господин Офиниус, – Пока ответов на эти вопросы у нас нет. Но, согласись, кажется очень заманчивым разобраться со всем этим.
– Согласен.
– Вот потому-то я и слежу за судьбой Кирита. И впредь, по возможности, буду встречаться с ним. А что касается дружбы… Возможно, мы и станем друзьями в будущем. Ведь мой интерес к этому человеку заставляет меня, по возможности, конечно, уделять ему больше времени. А это в свою очередь может привести наши отношения к чему-то особенному, что ты называешь дружбой. Время покажет.
– Да. Время покажет, – согласился Терсий.
Они в раздумьях почти дошли до своего дома.
– А вот скажи мне такую простую вещь, Терсий, – неожиданно произнес господин Офиниус. Он лукаво посмотрел на телохранителя.
– Что вы хотите, чтобы я вам сказал?
– Как у тебя продвигаются дела с Кларой?
– Ах, вот вы о чем, – улыбнулся Терсий, – Вы про вашу служанку?
– Ну да. Про нее и про тебя, про вас.
– Да ничего так. Иногда я просто посещаю ее половину. Вы же не против, чтобы я изредка встречался с женщинами.
– Я? – шутливо изумился господин Офиниус, – Совершенно не против. Наоборот. За. Для меня было бы более непонятно, если бы ты встречался с мужчинами. Что иногда случается с некоторыми представителями нашего общества. Просто я подумываю, а не обзавестись ли тебе, мой друг, нормальной полноценной семьей? Думаю, что пора бы тебе стать отцом какого-либо славного мальчугана, который в будущем смог бы перенять твои обязанности семейного телохранителя бедного мага. Когда твоему отцу было столько лет, сколь тебе сейчас, у него уже был ты. И лет тебе было… Дай боги памяти…
– Мне тогда было восемь годков, – подсказал улыбающийся Терсий.
– Точно-точно. Видишь? Ты отстаешь от семейного графика своего отца. Ну, так как с моим вопросом? Или Клара тебя чем-то не устраивает? Хорошо. Найдем тебе другую невесту. А? – господин Офиниус похлопал телохранителя по плечу.
– Да нет. Клара меня устраивает во всех отношениях. Просто не готов я остепениться, не готов.
– Хорошо. Подождем еще, когда ты созреешь. Скажем, не больше месяца. Устраивает тебя такой срок?
– Господин Офиниус! – в шутку взмолился Терсий, – Не губите. Позвольте еще немного побыть вольным человеком.
Маг и телохранитель весело рассмеялись. Уже заходя в дом, господин Офиниус весело добавил:
– И все же подумай хорошенько про себя и Клару. Мне бы не хотелось потерять такую прекрасную служанку, вздумай она выйти замуж за кого-то другого, кто заберет ее из моего дома. А как она готовит! Это же уму непостижимо…
***
Для Кирита ежедневные занятия с преподавателями начались со второго дня его пребывания в стенах учебного заведения. Самого Кирита вместе с еще тремя молодыми девушками определили на кафедру целительства под руководством вечно улыбающейся моложавой женщины. Госпожа Рутеция, так звали их главного наставника, не только выглядела радушной и приветливой, но и была таковой на самом деле. Первый год обучения для всех учеников состоял не только в освоении ими их основных специальностей, связанных, в основном, с их преобладающими природными силами. Сюда входили курсы и по иным предметам, напрямую не связанным с магией. Студенты с разных кафедр, объединившись в один поток, выслушивали и конспектировали лекции по общей истории мира, осваивали законы математики, литературы и еще многое другое, что по мнению их наставников должно было сделать будущих магов образованными людьми. Первое время общее количество учащихся, объединенных в одну группу, равнялось числу принятых на обучение в этом сезоне. Но через месяц численность группы немного сократилась. Примерно на треть. Дело в том, что та самая треть учащихся были молодые люди, рожденные в аристократических семьях. Они еще в детстве получили должное образование, поэтому на уроках, где преподавали основы различных естественных наук, давным-давно изученных ими, пребывали в состоянии скуки, борясь со сном и зевотой. Поэтому преподаватели, проведя с такими учениками своеобразную экзаменационную беседу и выявив их уровень общих знаний, освободили дворянских детей от вынужденной траты времени, позволив им углубиться со своими непосредственными кураторами в изучение основных наук, ради которых они, собственно, здесь и собрались. Остальные ученики, выходцы из простого народа, с интересом и должной усидчивостью впитывали в себя все то новое и ранее неизвестное, чем делились с ними учителя. Большинство студентов пребывало в некоей форме эйфории, с удивлением наблюдая, как мир раскрывается перед ними все более и более яркими красками, прежде скрытыми от них в силу некоторых объективных причин.
В первые два месяца первокурсники также объединялись на уроках по изучению основ магии. На этих уроках тот или иной преподаватель, связанный с конкретным направлением силы, объяснял всем, как научится прикоснуться к этой силе. Суть проявления маги огня или воды, земли или воздуха была в целом одинакова для всех стихий. В первую очередь магу требовалось научиться прикоснуться к самому природному источнику энергии, повсеместно окружающему его. Почувствовать этот источник, суметь впитать в себя столько его содержимого, сколько он мог это сделать. Затем нужно было прочувствовать, как вычленить нужную ему стихию, отделив ее от других, а уж после с помощью заученных заклинаний выплеснуть ее наружу. Каждый отдельный ученик преобладал в умении высвобождать тот вид стихии, к которому его направили, как утверждали преподаватели, сами боги. Но не смотря на явную предрасположенность к той или иной стихии, каждый учащийся обязан был освоить все виды магии.
И если в изучении естественных наук Кирит ни в чем не уступал своим сокурсникам и даже где-то опережал их, то на уроках магии он был явным аутсайдером. Даже такие, кто узнал о наличии в себе магического дара только после поступления в школу, и кто, пусть еще не вполне уверенно, но все же мог продемонстрировать малую толику того, что требовали от него преподаватели, выглядели на фоне Кирита могущественными чародеями. Что уж говорить про тех ребят, кто и до поступления в благородный институт обладал некоторыми способностями, о которых знал почти с рождения и которыми иногда мог пользоваться еще до принятия в образовательное заведение. Кириту никак не удавалось не то, что воспользоваться источником, он даже просто мысленным взором не в состоянии был его заметить. Его неспособность в этом направлении расстраивала преподавателей и служила поводом для насмешек у сокурсников. Те же ученики, что на уроках магии проявляли недюжинные способности, к насмешкам над «слабаком» добавляли немалую толику презрения к неспособному. По этой причине Кирит так и не смог завести с кем-либо хоть каких-то мало-мальски приятельских отношений. Впрочем, его это не столь беспокоило. К насмешкам и презрению со стороны он давно привык, еще будучи рабом. Он привык к одиночеству и отчужденности от всех. Расстраивался он, да и то не показывая это кому-то, лишь из-за собственного неумения. В первое время в его голове часто возникали сомнения о правомерности своего нахождения в стенах этого заведения. А может, часто думал он, господин Офиниус просто ошибся, приведя его в школу магов? Но постепенно таких мыслей становилось все меньше и меньше. В том, что он находится там, где ему и положено находиться, его убедили госпожа Рутеция и господин Берт.
Однажды после своих занятий госпожа Рутеция задержала Кирита в учебной аудитории и сказала ему:
– Вижу по твоему лицу, Кирит, – она произносила слова с неизменной доброй улыбкой на устах, – в тебе скрывается целый ворох сомнений, хотя ты и стараешься не показывать это. Вы, молодые люди, обделены главным качеством, свойственным людям зрелым. Я говорю про терпение.
– Я, госпожа Рутеция, в общем-то, не такой уж и молодой человек, – грустно произнес Кирит, глядя себе под ноги.
– Для меня, мой мальчик, ты еще слишком юн, – госпожа Рутеция весело рассмеялась, – Но сейчас я говорю не о твоем человеческом возрасте, мой дорогой. Я имела в виду твое начальное становление в качестве будущего мага. Ты делаешь самые первые шаги в этом направлении. Да, пока неуверенные. Но с каждым шагом ты будешь продвигаться все дальше и дальше. Твоя поступь рано или поздно станет тверже и увереннее. Просто, повторю, необходимо обзавестись терпением.
Кирит покорно слушал свою наставницу.
– Ты, верно, думаешь, что твое нахождение здесь – большая ошибка глупых магов, принявших тебя в обучение. Так?
Кирит неуверенно кивнул. Он все также не решался посмотреть на госпожу Рутецию, направив свой невидящий взор на носки своей обуви, выглядывающие из-под длинной серой рясы, облачавшей его.
– Возможно, – госпожа Рутеция также улыбалась, – первые успехи в магии у тебя появятся гораздо позже, чем у остальных учеников. Допускаю это. Но они обязательно будут. Я в этом уверена.
– Спасибо вам за вашу веру в меня.
– То, что ты сейчас говоришь со мной, вовсе не ошибка. Поверь, ты никогда бы не был принят в ученики, если бы в тебе не жила необходимая искра. При ее нахождении в ком-либо наши маги не ошибаются.
Кирит горько вздохнул.
– Не печалься, мой мальчик, – госпожа Рутеция снова засмеялась, – Все, что происходит с тобой, идет своим чередом. Просто медленнее, чем обычно. Но, замечу, когда ты научишься прикасаться к источнику, а это, уверена, рано или поздно непременно произойдет, у тебя перед всеми остальными будет неоспоримое преимущество.
– Это как так? – Кирит удивленно посмотрел в глаза своему куратору.
– Свою нынешнюю магическую слабость ты, Кирит, компенсируешь необычайными для многих усердием и прилежанием. У тебя хорошая память. Ты наизусть запоминаешь сложные формулы и заклинания, которые преподают тебе наставники. Более того. Мне приятно осознавать, что ты воспользовался моим советом и практически все свое свободное время проводишь в библиотеке за изучением дополнительных материалов, ознакомление с которыми для всех учеников должно было бы начаться несколько позже, согласно нашей основной программы обучения. Да, мне не понять, зачем тебе нужны еще и уроки фехтования, но это уже твое дело. А по поводу всего остального скажу. Все те заклинания, что ты осваиваешь и которые тебе пока никак не удается реализовать на практике, однажды, когда ты ощутишь внутреннюю радость от прикосновения к источнику магии, разом вырвутся наружу. И вот тогда ты сумеешь воспользоваться ими. Всеми сразу. В отличие от всех тех, кому еще долго придется осваивать уже изученное тобой. Продолжай копить в себе все необходимые тебе знания. Придет время, и результат удивит тебя, Кирит. Хорошо. А теперь ступай. Знаю, у тебя занятия в школе борьбы. Побольше уверенности в себе, мой мальчик. Побольше уверенности. И знай. Я тоже в тебя верю…
Слова госпожи Рутеции несколько приободрили Кирита. С приподнятым настроением он, переодевшись в разрешенную для подобных случаев простую одежду, отправился на занятия по фехтованию. Школа боевых искусств находилась в получасе ходьбы от школы магии. Половину выделенной стипендии Кирит ежемесячно отдавал своему наставнику по фехтованию. Оставшихся денег Кириту, привычному к скромной жизни, хватало с лихвой. Питанием и одеждой его обеспечивала школа магов, а ничего иного Кириту особо и не требовалось. Поэтому его сбережения умудрялись еще и неизменно накапливаться.
Наставник по фехтованию, пожилой крепкий мужчина, бывший королевский гвардеец, вышедший на пенсию, гонял своих учеников до седьмого пота. В школе случались нередкие случаи травм и ушибов. В первый месяц своих занятий Кирит, получивший свои первые уроки от Терсия, под присмотром более опытных учеников школы упражнялся деревянным мечом или шестом, отрабатывая необходимые приемы на воздухе или соломенных манекенах. В следующий месяц, видя его определенные успехи в освоении нужных техник, ему разрешили участвовать в парных упражнениях. По первой его партнерами в основном были дети, самому старшему из которых едва минуло четырнадцать лет. Но даже с ними Кирит не всегда выходил победителем в тренировочных схватках. Впрочем, в этом случае это чаще происходило потому, что взрослого мужчину смущал возраст его оппонентов, навредить которым даже случайным образом не было никакого желания. Еще через месяц Кириту позволили противостоять взрослым ученикам. Теперь Кирит стал чаще возвращаться со своих занятий с различными ушибами и кровоподтеками. И лишь великолепное знание, полученное на уроках у госпожи Рутеции, свойств различных лекарственных растений, из которых он приготавливал лечебные мази и примочки, позволяло Кириту достаточно быстро заживлять свои небольшие раны.
Обучение в школе фехтования отнимало много физических сил. Кирит не совсем понимал, зачем он продолжал ходить туда почти ежедневно, зачем с навязчивыми настойчивостью и терпением овладевал искусством боя, почти всегда разбивая различные части тела в кровь. Для него самого было бы гораздо лучшим несколько по-другому провести то время, что он тратил на обучение плавно и мягко двигаться, размахивая палкой. Ему хотелось больше времени проводить в стенах библиотеки за изучением книг с заклинаниями или за поиском литературы, которая могла бы помочь найти ответ на его неспособность соприкоснуться с магической энергией. С той манящей его энергией, непонимание которой притягивало к себе еще сильнее. Но мнение и советы господина Офиниуса, изменившего его судьбу и которого он безмерно уважал, заставляли Кирита продолжать эти, как ему казалось, достаточно бессмысленные занятия в школе единоборств. Бессмысленность их виделась Кириту в полной непрактичности. Ведь он ни с кем не собирался конфликтовать, защищая на дуэли свое достоинство, время от времени попираемое сокурсниками. Да и вообще, о каком достоинстве можно рассуждать? Какое может быть достоинство у него, раба, пусть бывшего, но так и не сумевшего до сих пор в полной мере принять, осознать свою свободу? Да и что такое эта свобода? Ведь он не птица, вольная лететь, куда вздумается. Да, теперь над ним нет его непосредственного господина, по безумной воле или необъяснимой прихоти способного распорядиться его жизнью, как вздумается, как придется. Но и полной воли тоже нет. Есть, как ему все твердят, долг (непонятно пока, в чем он выражается) перед обществом, который обязательно нужно выплачивать весь остаток своей жизни. Простите боги, думал Кирит, неразумного. Я ничего не понимаю в своей жизни. Возможно, в скором времени вы укажете мне мое предназначение. Но пока я всего лишь легкая соломинка, выловленная одним благородным магом из реки, устремляющей свои холодные воды к губительному водопаду, низвергающемуся вниз с высоких скал. Соломинка, аккуратно брошенная тем же магом в русло другой реки, более теплой, чем предыдущая, но текущая совершенно в неизвестном направлении. И все же, рассуждал Кирит, плыть по этой, новой реке неоспоримо лучше, чем знать, что в ином случае его мог ждать лишь бесславный конец. Теперь же у него появилась надежда понять свою истинную значимость в этом мире. У него есть возможность реализовать что-то, пока не до конца сформировавшееся в сознании, но явно присутствующее. У него появился смысл в жизни. Ему крайне интересно суметь проникнуть в секреты мирозданья, понять сущность бытия. Перед ним раскрылась возможность постичь истинное содержание необъятных просторов неизведанного, так неудержимо притягивающего к себе этой самой своей неизведанностью. И он, приободрял себя Кирит, отдаст все свои силы, все свои умения и все те крохи способностей, что вложили в него боги, для реализации новых возможностей, нежданно-негаданно открывшиеся перед ним. Он просто обязан воспользоваться тем шансом, что боги предоставили ему совершенно случайно. Или не случайно? Время покажет.
В первый месяц обучения Кирита ежедневно по вечерам приглашали в ту самую комнату в подвале, где в первый день его появления в школе четверо старших наставников заведения сумели определить цвет его маленькой искорки, отвечавшей за основное направление его магических сил. К сосуду энергии его больше не подводили, но все преподаватели школы поочередно пытались разгадать необычайную реакцию магического предмета на нового ученика. Они использовали какие-то заклинания, проводили пассы руками над неподвижно стоящим Киритом, но в конечном итоге уходили разочарованные ни с чем. Никто так и не сумел разобраться с его секретом. Постепенно все сдались и оставили непонятного ученика в покое. Все, кроме господина Берта. Тот наказал Кириту три раза в неделю посещать его личную комнату, являющуюся одновременно и его рабочим кабинетом, где маг в течении часа-двух изучал ученика. Изучение проходило не особо успешно, что еще больше разжигало в маге его научный интерес к решению поставленной перед собой задачи описать механизм взаимодействия сосуда магии с новым учеником. Параллельно с этим преподаватель и ученик беседовали друг с другом. В основном эти беседы сводились к ответам мага на многочисленные вопросы любознательного первокурсника. Самому магу было приятно наблюдать у своего ученика такое рвение к познаниям. Одновременно с этим господину Берту было лестно, что со всеми этими вопросами обращаются именно к нему. Впрочем, он понимал, что доверительность к нему ученика в большей степени связана с тем, что именно он больше всех остальных проводил с ним свое время. Поначалу господин Берт, в силу своих ученых пристрастий, относился к Кириту, лишь как к предмету научных изысканий, крайне заинтересовавших его. Не более. Постепенно он заинтересовался уже самой личностью будущего мага, чем-то похожего на него самого в стремлении разобраться с непонятными вещами. Он охотно делился с ним всем, что знал сам, отвечал на все вопросы, на которые мог дать вразумительный ответ. С интересом отмечал про себя, что некоторые вопросы Кирита ему самому прежде в голову не приходили. Тогда они вдвоем пытались докопаться до истины. Интерес к Кириту рос все больше и больше, учитывая так и не разгаданную тайну безмерного поглощения им энергии из сосуда магии. Еще больший его интерес к ученику подогрел случай, когда господин Берт неожиданно понял, что тот умеет влиять на животных.
Это произошло ранней весной. Кирит к тому времени обучался в школе уже около полугода. В первый месяц весны, Крэль, погода еще мало отличалась от той, что стояла в последний месяц зимы. Было достаточно прохладно. Улицы были покрыты грязным снегом. Частые ветры порой насквозь продували зимние одежды прохожих, осмеливающихся выходить на улицу. И все же весеннее солнце радовало своим ярким светом, предвещая скорую смену сезона.
В тот день во внутреннем дворе школы собрали всех первогодок, то есть учащихся первого курса. Ребята ежились на легком ветру, несмотря на то что поверх их зимних утепленных ряс были накинуты еще и полушубки. Господин Стеллий устраивал практические занятия по применению магии земли. Задачей каждого ученика являлось создание некоей фигуры из кучи песка. В идеале неплохо было бы заставить эту фигуру перемещаться по воле ее создавшего. В качестве примера господин Стеллий сам продемонстрировал, что он в конечном итоге желает увидеть от своих учеников. Буквально мгновенно, как только он обратил свой взор на сваленную в левой части двора небольшую гору песка, мелкие песчаные крупицы, образующие эту гору, начали взмывать вверх на двухметровую высоту, собираясь в некое подобие человеческой фигуры. Через несколько секунд песчаный голем на двух тумбообразных ногах-ходулях, словно бы самостоятельно, прошел вдоль группы зачарованных зрелищем учеников. Затем голем, предварительно отвесив зрителям цирковой поклон, вернулся на место своего зарождения и рассыпался, вернувшись в состояние бесформенной кучи.
– Вот, как-то так, – спокойно произнес господин Стеллий. По его внешнему виду нельзя было сказать, что он затратил на этот трюк хоть какие-то усилия, – Не думаю, что сегодня у кого-то из вас получится сделать абсолютно похожее. Но для первого практического занятия этого и не требуется. Достаточно будет, если вы вообще сумеете слепить хоть какую-то фигуру. Хорошенько вспомните, чему я вас учил на предыдущих теоретических занятиях. Сконцентрируйтесь, вслух произнесите заклинание и… В общем, кто будет первым?
– Можно вопрос? – поднял руку один из учеников, смазливый юноша, будущий маг земли. Нелепый зимний полушубок, накинутый на его плечи, не мог скрыть его стройной атлетической фигуры.
– Слушаю тебя, Марк.
– Вы сказали, произнести заклинание вслух.
– Да. Я так и сказал, – согласно кивнул господин Стеллий.
– Но я не услышал от вас никаких заклинаний, господин Стеллий.
– Марк, дорогой, – господин Стеллий иронично посмотрел на своего подопечного, – если бы ты вместо того, чтобы тратить свое время на обхаживание сокурсниц, был более внимателен и усидчив на моих уроках и уроках других преподавателей, то давно усвоил бы, чему мы тебя постоянно учим.
Ученики негромко засмеялись, смутив Марка. Кирит в веселье не участвовал. Его охватил легкий озноб, когда он представил себе то унижение, что ждало его при наверняка неудачной попытке справиться с заданием преподавателя.
– Магу моего уровня, Марк, – весело резюмировал господин Стеллий, – вовсе необязательно что-то произносить вслух. По мере накопления вашего опыта, – маг обратился ко всем остальным ученикам, – и у вас должна выработаться способность произносить заклинания про себя. Причем, стремиться все должны к тому, чтобы, в конце концов, каждая, даже самая длинная, песнь ворожбы в ваших головах могла бы быть пропета за одну единственную ноту. Но до этого всем вам еще далеко. Итак. Кто первый?
Первым вызвалась симпатичная девушка, подопечная госпожи Клив. Она вышла вперед перед группой учеников и направила свой взор на песок. Сконцентрировала внимание на подопытном предмете, сощурив глаза. Все, кроме Кирита, почувствовали, как она коснулась источника, почувствовали, как она зачерпнула из него силу. Девушка громко вслух произнесла необходимое заклинание и… Ничего не произошло. Не понимая, что сделала не так, студентка-первокурсница с растерянным видом обернулась к преподавателю.
– Не расстраивайся, Стелла. Ты сделала все правильно, – успокоил ее господин Стеллий, – Если бы ты была магом земли, то результат проявился бы сразу. Ну, а поскольку твоя родная стихия – это вода, то, как я заметил, в момент расчленения общей силы на ее отдельные составляющие ты непроизвольно добавила к земной основе, необходимой для данного опыта, немного своей, более для тебя привычной, водной части. Это и помешало тебе довести начатое до конца. Попробуй снова. У тебя получится. Да, и помоги себе руками. Представь, будто ты ими лепишь снежок или… В общем, поступи с ними, с руками, так, как тебе покажется правильным. Давай, дорогая. Начинай.
Стелла посмотрела на песок, глубоко вздохнула и снова сконцентрировалась, в этот раз вытянув перед собой обе руки. Она произнесла нужное заклинание. Со стороны казалось, что руками Стелла словно бы зачерпывала воду из чана, набирала ее в пригоршни ладоней и подбрасывала вверх. В этот раз все увидели, как одновременно с каждым взмахом рук девушки от кучи отделялись отдельные песчинки, слепляясь в небольшие комья именно такого размера, который мог бы зараз уместиться в ладонях Стеллы. Эти комья поднимались невысоко, всего лишь сантиметров на пять от основной кучи песка, и тут же падали на нее, сохраняя при этом вновь приобретенную форму. Каждый новый комок добавлялся к предыдущему, скрепляясь друг с другом. Наконец, перед затаившими дыхание зрителями предстал небольшой песчаный шар около метра в диаметре. Стелла устало опустила руки. Она тяжело дышала, с каждым выдохом выпуская изо рта густой пар. Ее лицо, несмотря на небольшой морозец, покрылось бисеринками пота. Но по ее блестящим глазам было понятно, что она очень довольна собой.
– Великолепно, девочка, – воскликнул господин Стеллий, – Для первого раза совсем неплохо. А теперь прикоснись к своей родной стихии, разрушь водой собственную конструкцию. Привычная тебе магия поможет снять то напряжение, которое возникло в тебе от применения несвойственной твоим врожденным способностям силы.
Стелла коснулась источника и в этот раз без напряжения, произнеся заклинание, изучаемое магами воды, почти незаметно перебирая пальцами рук, создала, словно ниоткуда (из водяных паров воздуха, знал Кирит), небольшой водяной шар, ненадолго зависший над землей. Затем этот шар превратился в тугую водяную струю, сильно ударившую в песочную конструкцию, разбив ее на мелкие кусочки. Сокурсники одобрительно загалдели.
– Хорошо, – сказал господин Стеллий, – Кто следующий? Смелее.
На контрольную отметку по очереди стали выдвигаться другие ученики. Кирит с трепетным волнением следил за ними, страшась своей очереди. У всех получалось по-разному. Кому-то удавалось слепить угловатый шарик размером не больше обычного снежка, кто-то сумел лишь всколыхнуть маленькую горстку песка, невысоко приподняв ее в воздух. Но господин Стеллий был очень доволен каждым, даже незначительным результатом.
Очередным участником практического занятия стала Коллин, специализирующаяся на магии огня. Все, и Кирит тоже, с интересом следили за ней. Коллин по общему признанию была самой сильной из здесь присутствующих, еще не прошедших инициацию учеников. Да, пожалуй, она была сильнее любого старшекурсника, уже прошедшего обряд посвящения. Необычайно красивая девушка. Ее красота всегда заставляла Кирита, да и не только его, невольно обращать на Коллин внимание. Но одновременно с этим ее строгость и надменный вид отталкивали бывшего раба от этого невольного любования. Коллин почти всегда была серьезна. За те полгода, что они учились вместе, Кирит не смог бы вспомнить ни одного случая, когда видел эту девушку улыбающейся. К тому же нескрываемое презрение к нему лично, выражаемое в откровенных словах, описывающих его природную слабость, его неспособность к магии, его никчемность, заставляли Кирита как можно реже попадаться Коллин на глаза. Он не понимал, почему именно презрение Коллин так задевает его за живое. Другие ученики о нем говорят то же самое, но его это совершенно не трогает, не беспокоит. Неужели, думал Кирит, он… Нет. Этого не может, не должно быть. Он прекрасно знает свое место. И он, в конце концов, не мужчина. Он всего лишь… От этих мыслей Кириту стало горько и обидно за самого себя.
В это время Коллин, как ни в чем не бывало, без видимых усилий, не прибегая к помощи рук, сумела «смастерить» голема. Все дружно зааплодировали. Ее детище получилось не такое изящное, как у опытного мага земли, но абсолютно такого же размера. Коллин, не обращая внимание на одобрительные возгласы сокурсников, принялась колдовать что-то еще. В этот раз она воспользовалась руками. Коллин, понял Кирит, хочет заставить голема сделать несколько шагов, как это продемонстрировал господин Стеллий. Но песочный истукан не сдвинулся с места. Было видно, что неудача рассердила девушку. Нахмурив брови, Коллин оставила свои попытки заставить голема сделать хоть шаг. Она вновь прикоснулась к источнику и (это поразило всех без исключения, даже господина Стеллия), произнеся необходимое заклинание мысленно, ударила в песочного человечка небольшим, но жарким столбом огня, сорвавшегося с ее ладони. Жар от созданного ею пламени был такой, что все ощутили его тепло, несмотря на то что находились от Коллин на достаточно приличном расстоянии. Ученики невольно подались на несколько шагов назад. Фигура же голема мгновенно раскалилась до бела, его поверхность спеклась в единое целое. Через некоторое время, когда голем достаточно остыл, все увидели, что перед ними стояла грубо вылепленная статуя из темного стекла.
– Молодец, Коллин, – похвалил ее господин Стеллий, – Знаю, что для «расслабления» ты использовала лишь крупицу своей силы, но в следующий раз постарайся брать ее еще меньше. Это может быть небезопасно для окружающих.
– Простите, господин Стеллий. Я немного не рассчитала, – искренне извинилась Коллин.
– Ты не виновата. Это я, старый дуралей, заранее не предупредил никого из вас о подобном. Что ж. Вернуть это прекрасное изваяние в его первоначальное состояние я попрошу кого-то другого. А то, – господин Стеллий, улыбаясь, но при этом совершенно не скрывая свое восхищение силой девушки, посмотрел на нее, – боюсь, кто-то из нас может и пострадать, если за это дело вновь возьмется Коллин. Итак. Марк, ты будущий маг земли. Прошу тебя. Твоя очередь.
Марк с самодовольной улыбкой вышел вперед. Он прикоснулся к источнику (бездна мрака, подумал Кирит, я опять ничего не ощущаю), вытянул руки, произнес нужное заклинание, сильно сжимая пальцы в кулаки, словно стараясь что-то раздавить. Стеклянная фигура стала потрескивать, на ее гладкой обожженной поверхности появилась сеть мелких трещинок. Но статуя так и осталась неразрушенной. Улыбка с лица Марка сползла, превратившись в обезображенный оскал. Его ментальные усилия перешли в физическое напряжение, заставившее покраснеть лицо от неимоверных потуг. Наконец, Марк оставил тщетные попытки развалить голема. Он тяжело дышал, виновато глядя на своего наставника.
– Эх, Марк, милый Марк, – печально вздохнул господин Стеллий, – Сколько раз мне тебе повторять, что в первую очередь ты должен думать о своем магическом развитии, а не о продолжении рода, – девушки-ученицы тихонечко захихикали в кулачки, – Порой одной грубой силы не всегда может быть достаточно, чтобы сотворить одно или разрушить другое. Ведь то, что у тебя что-то не получилось сейчас, зависит не от твоих природных сил (их у тебя предостаточно), а от твоего нежелания потратить лишнее время на размышления об истинной природе вещей, окружающих всех нас в этом мире. Мире, дарованном нам богами.
– Не понимаю, что я сделал не так, – пробурчал себе под нос Марк, – Я зачерпнул достаточно энергии. Или нет?
– Не понимает он. Вот это то и плохо, Марк. Хорошо. Кто из вас, – господин Стеллий обратился ко всем, – понял, о чем я толкую?
Ученики виновато потупили взор, не ответив.
– Кирит, подойди ко мне.
Кирит был крайне удивлен, что господин Стеллий обратился именно к нему, а не к кому-то еще. Он неторопливо приблизился к магу земли, краем глаза заметив ехидные ухмылки остальных учеников, сквозь прищуренные глаза следивших за ним.
– Кирит, может быть, ты вместо меня попробуешь объяснить, что Марк сделал не так?
Кирит смотрел на преподавателя, стараясь больше никого, кроме него, не замечать, не видеть ничьих презрительных взглядов, взглядов людей, ощущающих свое неоспоримое превосходство над ним.
– Я могу лишь предположить, – тихо проговорил Кирит.
– Громче, пожалуйста, Кирит, – попросил его господин Стеллий, – Чтобы все могли услышать тебя.
– Кхм, – в горле Кирита все пересохло, и он закашлялся, – Я могу лишь предположить, – пытаясь справиться с волнением, повторил он.
– Буду признателен выслушать твои предположения. Итак? Что в случае с Марком пошло не так?
– После того, как Коллин, – Кирит бросил мимолетный взгляд на девушку, вид которой сейчас олицетворял саму неприкосновенную надменность, – обожгла голема, тот превратился в очень прочную фигуру. Вероятно, теперь его структура полностью состоит из сплавленного стекла.
– Так, – кивнул господин Стеллий, – Ты движешься в правильном направлении.
– Думаю, Марк мог бы ее разрушить, если бы правильно рассчитал необходимое количество энергии, требуемой для этого. Он старался, но изначально, видимо, зачерпнул недостаточно для этого.
– Эх, – разочарованно вздохнул господин Стеллий, – Не совсем то я надеялся услышать от тебя, Кирит. При чем тут определенное количество силы? Мне нужен был…
– Здесь требовался совсем иной подход, – не дал перебить себя Кирит, – Стекло само по себе остается лишь песком, скрепленным в единый компонент.
– Так-так-так, – господин Стеллий с интересом посмотрел на ученика.
– Чтобы перевести вещество из одного физического состояния в другое, – продолжал быстро говорить Кирит, словно боялся, что ему не дадут договорить, – не требуется много энергии. Нужно лишь направить ее на ослабление тех связей, что в данный момент времени удерживают вещество в той или иной форме. Проще говоря, необходимо направить силу на воссоздание первоначальных свойств у предмета воздействия.
– Молодец, Кирит. И как это сделать? – господин Стеллий выглядел очень довольным рассуждениями своего ученика.
– В магии каждой из стихий есть некоторые заклинания, которые, по моему разумению, были созданы древними магами не столько для взаимодействия с тем или иным веществом, будь то какая-то жидкость или земля, камень или песок, различные газы, сколько для описания изначальных, так сказать, нормальных свойств этих веществ. Ведь вода всегда остается водой, камень – камнем. Поэтому через соответствующие заклинания можно «обратиться» к исследуемому предмету и через магию «указать» ему на необходимость принятия нужной ворожителю формы. Да, кусок льда гораздо проще просто нагреть, чтобы он перешел в жидкостное состояние. Но, в качестве интересного опыта, можно «заставить» льдинку сделать то, о чем я только что говорил.
– Так-так-так. И какое же заклинание подошло бы в нашем случае? – господин Стеллий с уважением смотрел на Кирита.
Кирит произнес необходимую формулу, направленную на придание веществу, в каком бы состоянии оно в рассматриваемый момент времени не находилось, его естественных формы и свойств.
– В точку! – воскликнул господин Стеллий, – Учитесь, господа студенты. Помимо вашей внутренней силы необходимо выработать в себе еще и способность здравомысленно рассуждать о природе окружающих нас вещей.
– Гораздо интереснее, – продолжал польщенный и одновременно с этим смутившийся Кирит, – было бы найти способ научиться полностью изменять внутреннюю структуру веществ, преображая одно в другое. Но не знаю, возможно ли такое вообще.
– Да. Над этим бьются давно и упорно великие умы. Но результатов пока нет. Впрочем, это тема отдельного занятия. Кирит, – господин Стеллий наклонился к самому уху Кирита и тихо, чтобы никто, кроме ученика не слышал его, прошептал, – Ты как? Попробуешь воплотить в жизнь то, о чем только что всем рассказал? Сможешь прикоснуться к источнику?
Кирит отрицательно замахал головой.
– Хорошо. В следующий раз, – также тихо проговорил господин Стеллий, – Ступай к остальным. Но помни. Не попробовав сделать что-то, результата не добьешься. Иди, мой мальчик. Ты молодец. Ты очень порадовал старика, – он похлопал уходящего Кирита по плечу, – Марк? Попробуешь еще раз? – пригласил он Марка.
Марк, проходя мимо двигающегося навстречу Кирита, незаметно для наставника ощутимо ткнул сокурсника в бок.
– Убогий выскочка, бессильный калека, – зло прошипел он сквозь зубы.
Кирит не обратил на его слова никакого внимания. Прошел к группе и занял место за спинами учеников.
– Да, господин Стеллий, я готов, – Марк занял свое место возле учителя.
– Ну, что ж. Посмотрим, получится ли у тебя в этот раз. Приступай.
Марк зачем-то напрягся, прикасаясь к источнику. Господин Стеллий, следивший за ним, хотел было остановить ученика, но не успел. Марк произнес подсказанное Киритом короткое заклинание, и неожиданно для всех стеклянная глыба словно взорвалась. Большая куча песка, вновь образовавшаяся из распавшегося стекла, разлетелась в разные стороны, при этом осыпав собой и Марка, и господина Стеллия с головы до ног.
– Ох, Марк, – вздохнул отряхивающийся наставник, – Тебе же подсказали, что нужно зачерпнуть совсем немного силы. А ты… Это был перебор.
Марк выглядел растерянным. Он явно не понимал, что только что сотворил, как это вообще у него получилось.
– Так. Кто будет следующий? – спросил господин Стеллий, невидимым для всех способом сгребая рассыпанный повсюду песок в единую кучу.
– А пусть Кирит попробует, – ехидно предложил Остлин, друг Марка, – У него должно все получится без перебора.
Все засмеялись, глядя на раскрасневшегося Кирита. Он молчал и смотрел в землю.
– Так. Потише, друзья мои, – восстановил порядок господин Стеллий, – Остлин, вперед, – приказал он.
– А что я? Почему именно я? – обиженно протянул парень, – Как что, так сразу Остлин.
– Так. Давай без вопросов. Сейчас твоя очередь. Я так решил…
Оставалось чуть меньше половины из тех, кто уже выполнил задание преподавателя. У каждого с переменным успехом получалось создать ту или иную корявую фигурку из песка. Зато разрушали ее все с необычайной легкостью, воспользовавшись предложенным Киритом заклинанием.
Спереди и правее от Кирита, в одиночестве переминающегося на неглубоком снегу, покрывающем внутренний двор под открытым небом, стояли несколько учеников, уже прошедшие проверку своих практических умений. Возглавляли их Марк и Остлин. Была среди них и Коллин. Дети из богатых семей не смотрели в сторону бывшего раба, но говорили о нем, даже не стараясь не быть услышанными им.
– Нет, вы видели? – спрашивал всех своих товарищей Марк, – И это жалкое подобие недомага будет всех нас еще чему-то учить?
– Этому книжному червяку пора бы указать его место, – поддакнул Остлин.
– Не понимаю, – проговорила Стелла, – Почему наши преподаватели до сих пор возятся с этим неспособным? Я ни разу не видела, чтобы он хоть немного прикасался к источнику. Вот и сегодня. Господин Стеллий даже позволил ему не выполнять задание. Откуда такая привилегия?
– Действительно, – Остлин сплюнул в снег, – Непонятно, почему учителя тратят на него такое же время, что и на нас. Какая польза от недомага, не умеющего сдвинуть с места тростинку?
– Ну, что ты, Остлин? – проговорила Коллин, и Кирит, услышав ее голос, вздрогнул, – Может, ты слишком придирчив к нему? Посмотри, сколько пользы от его зубрежки. Даже ты, Марк, уверена, никогда бы не догадался сделать так, как это предложил недомаг. Может, иногда стоит обращаться к нему за дельным советом?
– Ха-ха-ха, – засмеялся Марк, – Да я лучше посоветуюсь со своей кухаркой, как правильно приготовить бычьи яйца.
– Кстати, о яйцах, – заметил Остлин, – Вы же в курсе, что «этот» не только недомаг, но и недочеловек.
– Ты про отсутствие у него… – Стелла не договорила, мерзко захихикав.
– Уродца, – зло выговорил Остлин, – еще когда он был рабом (вы же знаете, из каких таких сословий он здесь нарисовался), помимо его славных яичек, лишили кое-чего еще, что уж точно не позволяет причислить его к мужскому полу.
– О-о, – протянула Коллин, – Теперь я понимаю, почему недомаг-недомужчина так ни разу и не сумел проявить своих магических качеств. Его бывший хозяин позаботился о том, как правильно отсечь бедолагу от источника.
Все весело засмеялись. Кириту было все равно, что говорят о нем другие. Он и сам порой думал о себе что-то похожее. Но тут его бросило в озноб. Он впервые услышал легкий смех Коллин. Она же никогда не смеялась прежде, даже не улыбалась никогда, а тут… Мысль, что эту серьезную девушку смогло рассмешить исключительно его позорное увечье, очень расстроила Кирита. Но еще больше эта мысль разозлила его. Кирит не смог бы вспомнить, сколько раз в жизни и на что ему приходилось по-настоящему злиться. Но в этот миг он был зол одновременно на все и вся: на своего бывшего хозяина, на себя, на однокурсников-насмешников, на мир вокруг него. Ему стало тяжело дышать, перед глазами поплыли разноцветные круги. Бездумно он побрел в противоположный конец двора, подальше от этих зубоскалов. Он хотел остаться в полном одиночестве. Ему стало невыразимо обидно за себя. Обидно? Кирит с некоторым удивлением подумал, что он впервые за все время пребывания в школе ощутил это чувство. Бывало, он расстраивался по разным причинам. Но чтобы обижаться на самого себя… Нет, такого раньше он не испытывал. Раньше он вовсе не обращал внимание на насмешки над собой. Пока не услышал, как смеется Коллин. В раздумье он прошел мимо господина Берта, со стороны наблюдавшего за уроком, который проводил его товарищ. Господин Берт сочувственно покачал головой, не одобряя поведение жестокой молодежи, но не остановил Кирита.
Кирит подошел к стене. В одном ее месте снега скопилось немного больше, чем в других местах. Он бесцельно стал ворошить ногой небольшой сугроб. Через несколько секунд на поверхности показался какой-то шар. Кирит наклонился и поднял его. Это оказалось большое осиное гнездо, с прошлой осени намертво запечатанное со всех сторон ее владелицами. Кирит разломал гнездо пополам. Внутри покоились в глубокой спячке опасные полосатые создания. Кирит с горечью смотрел на замерзших ос. Вдруг он что-то услышал. Нет. Не так. Не услышал. Почувствовал. Почувствовал, что в этих маленьких замерзших тельцах еще теплится жизнь. Ему страстно захотелось прикоснуться к этой ускользающей жизни. Он никогда прежде не замечал в себе способности взаимодействовать с насекомыми. С крупными и мелкими животными, с птицами это удавалось ему легко. Как это было? Он всегда мысленно старался прикоснуться к чему-то такому теплому, что, как он всегда чувствовал, исходит от живых существ. И тогда это соприкосновение словно бы начинало согревать его самого изнутри. После этого Кирит, опять же мысленно, перенаправлял уже свое тепло в того животного, с кем ему хотелось войти в контакт. И контакт всегда случался. Кирит не мог объяснить происходящего, но после этого любой зверь, домашний или дикий, выполнял то, что от него хотел человек. Понимая, что нечестно лишать животное его воли, Кирит никогда не использовал свою способность во вред тому существу, с кем входил в своеобразное общение. Ну, а что теперь? Да какая разница, подумал Кирит. Насекомые такие же живые существа, как и остальные. Он сконцентрировал свое внимание на всех осах сразу, пытаясь уловить их еле заметное внутреннее тепло. Через минуту понял, что половина осиного сообщества мертва. Но у другой половины еще мог быть шанс отогреться по весне, когда солнечный свет разогреет землю, если бы он так необдуманно не разломал их гнездо, почти не пропускающее холод внутрь. Кирит усилил ментальный посыл к оставшимся очагам жизни, направляя воображаемое тепло своего организма в сторону холодных телец. И, о, чудо! Штук двадцать полосатых хищниц засеменили лапками и усиками, задвигались, расправляя крылышки. Не вполне понимая, что делает, Кирит силой мысли указал осам необходимое направление.
Небольшой рой ос (в такое-то время года, в такую-то погоду!) пронесся мимо пораженного увиденным господина Берта. Маг в немом ступоре наблюдал, как маленькие бестии набросились на группу учеников, безжалостно жаля их, куда придется. Занятие прекратилось. Вскрикивая от внезапной острой боли, размахивая руками, учащиеся в панике бросились врассыпную, пытаясь скрыться от неизвестно откуда свалившейся на них напасти.
Через минуту во внутреннем дворе остались лишь господин Стеллий, господин Берт и Кирит, растерянный от совершенного. Господин Стеллий ментально переловил всех ос. Со стороны это выглядело так, будто мельтешащее в воздухе насекомое вдруг накрыла невидимая рука, которая мгновенно раздавила, сплющила тщедушное полосатое тельце, позволяя маленькому трупику свободно упасть на заснеженную землю.
– Н-да. Ты видел, Берт, что творится? – господин Стеллий поприветствовал своего товарища, проходя мимо него, – Откуда здесь могли взяться осы? Да еще и в это время. Чудеса, да и только. Кирит, на сегодня мой урок закончен. В следующий раз увидимся по расписанию.
Он зашел внутрь здания.
– Кирит, – обратился к ученику господин Берт, – Знаю, следующий урок у тебя через час. Я хочу поговорить с тобой. Пойдем ко мне в комнату.
Кирит, понурив голову, покорно отправился вслед за наставником.
– Присаживайся на свободное место, Кирит, – пригласил ученика господин Берт, когда они зашли в его комнату, – Полушубок сними. У меня тепло. Травяного отвара тебе налить?
Кирит отрицательно замотал головой.
– Не стану ходить кругами. Сразу спрошу. И нет смысла что-то отрицать. Я все видел и понял, что это сделал ты. Вопрос такой. Как ты это сделал? Я про ос.
– Я не уверен, что на этот вопрос смогу дать вразумительный ответ, – виновато проговорил Кирит.
– Но ведь ты не станешь отрицать, что причастен к этому происшествию?
– Нет, господин Берт. Не стану, – Кирит выглядел виноватым, – Я сорвался, чего ни в коем случае не имел права делать.
– То, что сорвался, понятно. Понятно, почему ты сорвался. Любой на твоем месте сорвался бы. Я все слышал. Признаться, я и сам бы захотел как-то ответить мелким мерзавцам, глубоко убежденным в том, что они могут быть выше кого-то. Но меня интересует вовсе не правомерность твоего поведения, а способ, которым ты воспользовался. Как тебе это удалось? Посмотри на меня, пожалуйста.
Кирит посмотрел на преподавателя. Он уже не выглядел виноватым. Скорее, взгляд его был равнодушным.
– Откровенно говоря, я и сам не вполне понимаю, как я это делаю.
– Я так думаю, ты и прежде умел вытворять что-то подобное? С осами. Или, может, с кем-то еще?
– С осами я проделал такое впервые, – признался Кирит, – Раньше, с самого детства, я говорил, общался, если так можно выразиться, с разными теплокровными животными. И они все меня слушались. При желании я мог бы приручить любого, даже дикого зверя.
– Как любопытно. Какие еще секреты живут в тебе, мой мальчик, о которых ты сам никому не рассказал?
– Больше никаких, господин Берт. Это правда. Не думал, что этот единственный секрет будет кому-либо интересен, вот, и не говорил о нем.
– Я верю тебе. Верю. Но как все же интересно! Ну, расскажи, как тебе удается найти подход к какому-либо животному.
– Я не вполне это осознаю.
– Не может быть, Кирит. Что-то же ты чувствуешь при этом? Подумай.
Кирит задумался. Потом пересказал господину Берту свои ощущения, которые испытал при ментальной связи с осами. Рассказал про внутреннее тепло, передаваемое им самим живым организмам, про тепло, передаваемое от них. Господин Берт слушал очень внимательно, немного сощурив глаза. Когда Кирит закончил с объяснениями, маг сказал:
– Ну, вот, видишь? Значит, есть какие-то определенные ощущения. И то, что ты мог про них забыть, говорит о том, что ты просто привык к такому. Все твои мысленные действия уже производятся на интуитивном уровне. Твое взаимодействие с животными явно принадлежит магической природе. Правда, лично мне неизвестно о подобном. Но обещаю, я постараюсь разобраться с этим. Кстати. Меня посетила одна интересная идея.
– Что за идея?
– Не сейчас, Кирит, не сейчас, – господин Берт, возбужденный своими размышлениями, зашагал по комнате туда-сюда, – Значит так, – остановился он, – Иди на очередное занятие. А вечером, как освободишься от своих уроков по фехтованию, приходи ко мне. Я же за это время хорошенечко обдумаю эту свою идею, поразмыслю над ней. А уж там я поделюсь с тобой своими рассуждениями. Хорошо?
Кирит ушел. В нем вспыхнуло любопытство. Интересно, думал он, какие такие догадки относительно него пришли в голову господину Берту? Чем он собирается поделиться с ним? Все мысли студента были только об этом. На уроке госпожи Рутеции он был необычайно рассеян и невнимателен. Она даже предположила, что ему нездоровится.
В этот день в школу боевых искусств Кирит не пошел. Как только он освободился, он направился прямиком к господину Берту. Тот даже не обратил внимание, что ученик пришел раньше предполагаемого времени.
– Так. Ты пришел. Хорошо. Идем в подвал, – господин Берт повел Кирита в комнату приема претендентов на место в школе магии.
– Присаживайся на стул, – сказал он, когда они заперли за собой дверь, – Я тут подготовил кое-то, что может нам пригодиться.
– Что это? – спросил Кирит.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Просто тебе снова придется соприкоснуться с сосудом магии.
– Зачем это? – не понимал Кирит, – В прошлый раз ничего хорошего из этого не получилось. Или вы что-то придумали?
– Ну, что-то вроде того. Не переживай. Я все продумал. Во-первых, в этот раз я влил в сосуд совсем немного энергии, которая, не сомневаюсь, полностью войдет в тебя. А во-вторых… Прежде, чем мы начнем опыт с сосудом, я объясню тебе, как себя вести.
– Внимательно слушаю вас.
– Мальчик мой, когда в тебя польется энергия сосуда, постарайся воспринять получаемое тобой нечто таким же образом, каким ты воспринимаешь свои ощущения, которые возникают у тебя при общении с животными.
– Кажется, я начинаю понимать, – медленно проговорил Кирит.
– Да. Попытайся сконцентрироваться на этих ощущениях. Не знаю, как в тебе отобразится магическая сила, что ты ощутишь (у всех это происходит по-разному), но постарайся понять, что лично тебе это будет напоминать. Вовсе необязательно, что это будет выглядеть, как тепло, которое ты чувствуешь при связи с животными. Но это все равно будет сродни с этим чувством. Затем, когда ты соприкоснешься с новым для себя, постарайся удержать это внутри.
– Как мне это сделать?
– Включи воображение. Его у тебя предостаточно. Например, так, как ты удерживал тепло, исходящее от ос.
– А что дальше?
– Дальше? Ну, не знаю… Выплесни в определенном направлении удерживаемое тобой, отпусти его. При этом воспользуйся любым известным тебе заклинанием. Несильным, естественно. Скажем, вот, – господин Берт прошел в угол комнаты, где возле неработающего сейчас камина была сложена невысокая поленница дров. Он поднял одно полено и бросил его в камин, – Подожги дерево. Попробуем?
– Я согласен, господин Берт. Только, можно, я буду это делать стоя? Мне так будет удобнее.
– Пожалуйста-пожалуйста. Делай, как захочешь. Ну, приступим?
Кирит кивнул и встал. Он подошел к сосуду магии и остановился, глядя на него.
– Что-то не так, Кирит? – спросил господин Берт.
– Я вот подумал…
– Слушаю.
– Можно я сам попробую зачерпнуть из сосуда?
– Ты уверен?
– Я хочу попробовать. Господин Стеллий сегодня сказал мне, что тот, кто не пробует сделать что-то, никогда не получает желаемого результата. Да. Кажется, именно так он и сказал.
– В этом он прав. Что ж. Давай сделаем так. Ты готов?
– Да. Я готов. Если же у меня самого ничего не получится, тогда уже вы направите в меня необходимую энергию из сосуда.
Кирит решительно опустил руку в сосуд, полностью погрузив левую кисть в магическую жидкость. Закрыв глаза, он прислушался к своим ощущениям. Ровным счетом ничего. Как там советовал господин Берт, подумал Кирит? Вести себя, как веду с животными? Хорошо. Попробуем. Что я чувствую, когда иду на контакт с ними? Тепло? Пусть будет тепло. Но где же это тепло? Где? А может, представить, что оно, это тепло жаркого костра, все же есть, но пока что разделено на множество маленьких угольков? Тогда просто нужно мысленно собрать все эти маленькие, почти не дающие тепла крупицы в одном месте, чтобы они, подогревая друг друга, запылали горячим пламенем. Но где это место? Да вот же оно! Твоя ладонь – это место. Ты видишь, нет, ты ощущаешь, как тысячи невидимых глазу искорок притягиваются к твоим пальцам. Это похоже на то, как железные опилки, каждая из которых сама по себе почти ничто не весит, притягиваются к магниту, скапливаются на нем, все вместе превращаясь в неподъемную тяжесть. Пример с железными опилками ярко стоял перед мысленным взором Кирита. И вдруг он почувствовал легкий укол в своей ладони. Что это? Нет, все потом. Сейчас нельзя отвлекаться ни на что. Твоя ладонь – это магнит. Но не простой магнит, притягивающий к себе мертвое железо. Нет. Твоя ладонь притягивает энергию жизни этого мира. Твоя ладонь – сосредоточение вселенских сил. Она начало всего сущего и одновременно его конец.
Кирит снова, как в первый раз, когда маги определяли его искру с помощью сосуда магии, почувствовал частые уколы в кисти, переходящие в неприятное, но в этот раз вполне терпимое жжение. Но сегодня он не желал, чтобы эксперимент побыстрее завершился. Наоборот. Ему хотелось, чтобы эксперимент длился как можно дольше, чтобы лучше запомнить, закрепить в своем сознании, в своей памяти то, что приносил ему этот эксперимент. Неожиданно уколы и жжение сменилось обычным, приветливым теплом. Нет. Не совсем обычным. Это тепло несло в себе полное умиротворение и даже (неужели, это так?) физическое наслаждение. Но разве он знает, что такое физическое наслаждение? Неважно. Ему было очень легко и приятно. Кириту казалось, что его ноги оторвались от земли и он парит над земной твердью, уносясь в неведомую даль. Он ощущал, что наполняется неведомой ранее силой, он…
– Кирит, – донеслось откуда-то издалека, – поджигай полено. Выпусти силу наружу.
Кирит опомнился. Он находился в той же комнате, возле сосуда магии. И в нем бурлила энергия. Недолго думая, он произнес заклинание пламени и представил, как та энергия, что скопилась в нем, вырывается наружу в указанном ей направлении. Полено моментально запылало желтым пламенем.
Некоторое время оба, Кирит и господин Берт, молчали, глядя друг на друга. Наконец, маг заговорил:
– Потрясающе, Кирит. Тебе удалось сделать это.
– Что? Поджечь дерево?
– Нет. Хотя, и это тоже. Но огонь, – Берт указал на догорающую полешку, – всего лишь конечное проявление того, что мы пытались с тобой сделать.
– А что было истинной целью эксперимента? – спросил Кирит, хотя догадывался об этом.
– Твое принятие источника. Сосуд магии – всего лишь частица этого источника. В нем единовременно собрано столько силы, сколько в него вложил работающий с ним маг. А все остальное, Кирит, просто безмерно. И теперь, надеюсь, у тебя появилось представление, как суметь прикоснуться к источнику.
Господин Берт выглядел крайне взволнованным. Подумаешь, промелькнуло в голове Кирита, сумел воспользоваться заранее запасенной силой.
– Для меня источник – это несколько другое, – сказал Кирит, – То ли его мощь более рассеяна на мелкие детали, гораздо более мелкие, чем в сосуде, то ли еще что-то, но…
– Естественно, мой мальчик, естественно, – быстро заговорил господин Берт, – Но теперь ты имеешь начальное представление, как научиться собирать разрозненное в единое целое. Тренируй, развивай свое представление. Уверен, у тебя все получится.
– Мне бы вашу уверенность, – вздохнул Кирит.
– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь.
Кирит вопросительно посмотрел на учителя.
– Ты думаешь, было бы проще всегда пользоваться сосудом. Я угадал?
Кирит согласно кивнул.
– Я постараюсь разрушить твои иллюзии. Сила, накопленная в сосуде, не бесконечна. Растратишь ее, а дальше что?
– Наполню сосуд снова.
– Да ты хоть знаешь, как это делается? – улыбнулся господин Берт.
Кирит отрицательно замахал головой.
– Во-о-т. А говоришь. Сосуд заполняется очень медленно и максимально настолько, насколько конкретный маг, работающий с ним, может его заполнить.
– То есть такой маг, как я, заполнить его не смогу, – подытожил Кирит, – Ну, или заполню очень на немного. Верно?
– Примерно так. Хотя, твои истинные силы мне не ведомы, – не соврал маг, – Сейчас они малы, да. Но как знать? Возможно, они еще раскроются в полной красе. Все будет зависеть от тебя, Кирит. Сосуд – это предмет, предназначенный для определенных случаев. Тебе же необходимо самостоятельно вбирать в себя из мира то и столько, что даровали боги. Пусть меньше, чем это удается другим магам, но обязательно самому, без участия сторонних предметов. Вечно находиться рядом с сосудом ты не будешь.
– Что ж, – вздохнул Кирит, – Все равно спасибо за тот урок, что вы мне преподали. Я и правда, по-моему, что-то такое почувствовал, ощутил. Теперь же, если вы не против, пойду к себе. Немного устал от всего, что случилось сегодня. И хочу поразмыслить обо всем этом.
Кирит и господин Берт отправились в свои комнаты.
– Бездна мира! – уже в своей комнате воскликнул господин Берт, когда убедился, что никто его не слышит, – Кто же ты такой, мой мальчик? Я же не слепой! Я же ясно видел, как ты перед тем, как выпустить из себя впитанную силу, завис в воздухе в десяти сантиметрах от пола. Мне не могло это показаться, хотя в первый миг я не поверил своим глазам. Нет! Странно, что ты сам не заметил этого. Но я об этом никому, никому, даже тебе, мой мальчик, не расскажу. Во всяком случае, до тех пор, пока полностью не разберусь с твоими секретами. О! Ты все больше и больше удивляешь меня, Кирит…
С этого дня господин Берт много времени проводил в библиотеке. Однажды его труды увенчались, как ему показалось, успехом, когда он наткнулся на древние легенды. Он стал еще более внимательно присматриваться к Кириту, следить за его успехами. Господин Берт был искренне рад, когда в середине весны ученик магии на очередном отдельном с ним занятии продемонстрировал ему пусть скромное, но вполне реальное прикосновение к истинному источнику магии. Значит, начало положено, понял маг. Теперь я буду больше времени, думал он, уделять своим научным изысканиям в отношении тебя, мой мальчик. Но еще больше его желание изучить возможности Кирита подхлестнул случай, когда ученик, поранивший руку, уговорил его разрешить воспользоваться сосудом магии, чтобы вложить больше силы в целебные заклинания. Господин Берт согласился, и был поражен неожиданным эффектом, о существовании которого вычитал в найденных им манускриптах, но в который не особо то и верил. Рана Кирита зажила абсолютно полностью, не оставив после себе ни малейшего следа…
Глава 4.
***
Свое двадцатилетие Гред-Хорек отмечал вместе со своим приятелем Стрекозой, с которым они сдружились еще в детстве, находясь под попечительством Старой Клары. В последнее время Хорек перестал навещать дом, в котором рос, перестал интересоваться судьбой старых и новых его воспитанников, за которыми теперь приглядывал его давнишний дружок. Сегодня у Греда была своя жизнь. Не сказать, что совсем непохожая на прежнюю, но вышедшая на, если так можно выразиться, новый, более высокий уровень полета. Однако, со Стрекозой он изредка пересекался, чтобы вместе с ним провести свое свободное время. Это времяпровождение заключалось, в основном, в очередном походе в кабак, где они, отвлекшись от своей повседневной воровской жизни, допьяна напивались пивом или вином. Тогда они начинали хвастаться друг другу о своих успехах на сомнительном поприще, описывая личное криминальное мастерство. Но если откровенные россказни Стрекозы про свои подвиги казались Хорьку чем-то незначительным и мелким, то его собственные признания (естественно, далеко не во все свои дела Хорек посвящал своего друга) вызывали в мелком карманном воришке, пусть и руководителе небольшой банды малолетних преступников, откровенное восхищение и уважение к человеку, снизошедшему до приятельского общения с человеком, имеющим гораздо более низкий статус в воровском мире. После кабака друзья чаще всего отправлялись в какой-нибудь злачный притон, где оставались до утра в обществе одной-двух девиц легкого поведения.
Шел первый месяц лета, Исэ. В этот день поутру Хорька поздравил сам Черный Лист. С самой первой их встречи этот преступный авторитет особым образом покровительствовал ловкому воришке, что вызывало у других приближенных к бандиту воров недобрую зависть по отношению к юноше. Впрочем, это чувство все старались держать глубоко в себе, опасаясь гнева авторитета, все более и более привязывающегося к молодому человеку и имевшему на него особые виды.
Черный Лист, оставив снаружи своих охранников, повсюду сопровождавших его, зашел в комнату Хорька и удобно расположился в мягком кресле в центре чисто убранной, светлой комнаты, попросив приготовить ему травяной чай. Большой дом с несколькими просторными жилыми помещениями, одно из которых Хорек примерно год назад полностью выкупил у хозяина дома, сдающего комнаты внаем, располагался на юго-восточной окраине города. Такая отдаленность дома от мест основной «работы» Хорька казалась ему наиболее спокойной с точки зрения личной безопасности. Черный Лист полностью одобрял выбор своего протеже. Впрочем, это именно он в свое время подал Хорьку этот дельный совет.
– Ну, вот, сынок, ты и стал почти взрослым мужчиной, – сказал Черный Лист, попивая чай, – Как думаешь провести сегодняшний вечер?
– Думаю встретиться со старым дружком. Это Стрекоза. Вы его знаете, – ответил Хорек, расположившись в другом кресле напротив гостя.
– Да. Я хорошо знаю этого парня. Не скажу, что вполне одобряю твою связь с этим мелким воришкой, но в твои отношения вмешиваться не собираюсь. Понимаю, что вас связывает совместное взросление в доме Старой Клары. Боги, упокойте ее душу. Однако, прими совет старого человека.
– Я всегда внимательно слушаю вас.
– Тебе стоит обзавестись более солидными приятелями.
– Я тщательно обдумаю ваш совет.
– Обдумай, обдумай. За последние четыре года, естественно, не без моего личного участия, ты совершил огромный скачок по иерархической лестнице нашего сообщества.
– Я очень признателен вам за это, господин Черный Лист, – искренне сказал Хорек.
– Всему есть свое объяснение, сынок. Дело тут не в моей сентиментальности. Хотя, признаться, чем старше я становлюсь, тем в большей степени мной овладевает это чувство. Приняв тебя в обучение пять лет назад, я еще ни разу нисколько не пожалел об этом.
– Уверяю вас, что сделаю все от меня возможное, чтобы не разочаровать вас.
– Сделаешь. Уверен, сделаешь, – усмехнулся Черный Лист, – Ведь я приблизил тебя к себе не из-за одних твоих врожденных талантов.
– А разве нет? – удивился Хорек.
– Нет, сынок, не только из-за них. Да, поначалу я обратил внимание на молодого воришку, обладающего необходимыми для нашего дела качествами. Я говорю о твоих ловкости, смелости, отчаянной решительности. Наконец, я говорю о твоей изобретательности. Все эти качества вкупе позволяют тебе всегда выходить победителем в игре на выживание. Ну, а помимо этого, эти перечисленные здесь качества позволяют тебе приносить в общую казну немалый доход. Знай, сынок, никого не интересуют твои душевные переживания. Всех волнует лишь тот результат твоей деятельности, выраженный в звонкой монете, которым ты можешь поделиться с нашим сообществом.
– Я понимаю это, – Хорек согласно кивнул.
– Понимает он, – снова усмехнулся Черный Лист, – Хочу поделиться с тобой некоторыми мыслями. Естественно, не для того, чтобы ты, не дай боги, стал их обсуждать с кем-либо из своих знакомых. Понимаешь?
– Да. Понимаю. Я буду нем, как рыба на берегу.
– Вот и молодец, Гред.
Хорек был безмерно поражен до глубины души тем, что Черный Лист, оказывается, знал его настоящее имя, даденое ему родителями. Он с трудом справился со своим волнением.
– Ты хорошо держишь удар, сынок, – Черный Лист пристально следил за молодым человеком, – Нужно быть очень внимательным, чтобы заметить твое удивление и волнение, охватившие тебя, когда ты понял, что я знаю твое настоящее имя. Я много чего знаю, Гред. Но сейчас не об этом.
Хорек молчал, ожидая продолжение откровений своего наставника.
– Так вот. Я всегда занимался обучением своему искусству. Выбирал различных способных учеников. Ты же оказался самым способным из всех, с кем мне доводилось встретиться.
– Спасибо за похвалу.
– Хм. Я лишь говорю то, что есть на самом деле. Все обученные мной уходили в относительно свободное плавание. Но с тобой я хочу поступить иначе. На тебя, Гред, у меня особые планы.
Хорек затаил дыхание.
– Постепенно я заметил, что ты обладаешь еще одним, самым ценным для меня качеством. Ты безмерно верен и предан лично мне, Гред. Ведь это так? Я не ошибаюсь насчет тебя?
Взволнованный Хорек хотел было встать с кресла, но Черный Лист остановил его порыв жестом руки.
– Я постепенно старею. От этого никуда не деться, сынок. Такова жизнь. И пусть до этого еще далеко, но это неизбежно. Наступит день, когда силы покинут меня и мне придется уйти на покой. Но ты же в курсе, что может произойти со старыми ворами, в одночасье ставшими бесполезными и потому никому не нужными? Мне бы очень не хотелось, чтобы мой вынужденный покой когда-либо кем-либо был потревожен. Поэтому, зная о твоей преданности мне, я буду постепенно готовить тебя занять мое место. Уверен, что не ошибаюсь в твоем отношении ко мне, и ты сможешь в будущем позаботиться о немощном старике, скрасив его одиночество.
– Я… Конечно, господин… Да я…
– Вижу, что не ошибся в тебе, Гред. Я вообще редко ошибаюсь в людях. Если быть более точным, я никогда в них не ошибаюсь. Вот, решил поделиться с тобой своими мыслями…
– Но… – Хорек не мог связать пары слов от волнения.
– Успокойся, сынок. Это лишь отдаленные планы. Но хочу, чтобы ты знал, насколько я доверяю тебе, раз поделился ими с тобой.
– Я не обману вас в ваших ожиданиях, господин Черный Лист, – Хорек, наконец, справился с волнением.
– Надеюсь на это. И помни. О нашем разговоре должны знать только два человека. Я и ты. Чтобы ни у кого, даже у Ястреба, моего шефа, не зародились всякие ненужные мысли по поводу моих предпочтений и (о, мрак бездны!) проснувшейся во мне сентиментальности. А теперь поговорим о другом.
– Слушаю вас.
– Знаешь дом в центре города?
– Какой именно? В центре много домов.
– Если быть более точным, это даже не дом, а небольшой дворец, соседствующий с королевским.
– Вы говорите про дворец лорда Берина?
– Про него, Гред, про него.
– И что?
– Во дворце много слуг. Один из них прилично задолжал в карточной игре моему человеку. Поэтому мы без труда сумели взять его в оборот. С его помощью я собираюсь ограбить почтенного лорда.
– Ограбить?
– Ну да. Позаимствовать, так сказать, часть его немаленьких средств. Этот бедолага-слуга, что задолжал нам, предоставил в мое распоряжение подробный план помещений дворца. Рассказал о внутреннем распорядке хозяев и слуг. На днях лорду Берину должны привезти из его восточных владений крупную партию драгоценных камней, добываемых на его приисках, для дальнейшей их реализации в ювелирных мастерских и магазинах. Будут среди них и алмазы. О конкретном дне и количестве товара мне сообщат дополнительно.
– Понимаю.
– Конечно, понимаешь, Гред, – Черный Лист достал из-за пазухи сложенную в несколько раз тряпицу и передал ее Хорьку, – Вот план. Хорошенько изучи его. Естественно, не сегодня. Но и не тяни с этим.
– Хорошо, – Хорек встал и спрятал тряпицу с планом дворца под скатерть на столе.
– Не самое удачное место для хранения важного документа, – серьезно заметил Черный Лист.
Гред на секунду задумался. Затем достал план и перепрятал его в сдвигающуюся в сторону половицу возле окна. На место схрона он пододвинул свое кресло.
– Так лучше, – одобрил Черный Лист и встал, – В назначенный час тот слуга оставит незакрытым окно в восточной части дворца. Через него ты проникнешь внутрь, а дальше… Ну, ты и сам знаешь, что тебе предстоит сделать дальше.
– Знаю, – сказал Хорек, – Хорошо. Я подготовлюсь. Детально изучу план дома, соберу необходимый инструмент.
– Кстати, об инструменте, – Черный Лист вышел из комнаты к своим охранникам и через секунду вернулся с увесистым ящичком, – Это мой тебе подарок на день рождения. Взгляни.
Хорек принял подарок и поставил ящичек на стол. Открыл его и с восхищением присвистнул, глядя на новый набор всевозможных отмычек и других приспособлений для взламывания сложных замков.
– Добавишь этот инструмент к своему. Здесь есть несколько новых вещей, ранее мною невиданных, – сказал Черный Лист, разглядывая вместе с Хорьком содержимое ящика, – Но, думаю, ты разберешься с назначением этих новшеств.
– Конечно, разберусь.
– Как избежать столкновения с вооруженной охраной дома ты тоже разберешься. Тебе всегда удавалось оставаться ни для кого незамеченным. Уверен, все пройдет гладко, без зацепок.
– Я постараюсь.
– Постарайся, сынок. Награда не заставит тебя ждать. Что ж. Мне пора. А ты сегодня погуляй. Расслабься. Но уже завтра начинай подготовку к большой работе.
Черный Лист обнял Хорька за плечи и направился к двери. Вдруг он остановился и обернулся.
– Да. Вот что еще.
– Да. Слушаю.
– Не солидно такому успешному вору посещать дешевые бордели. Пора бы тебе уже начать заходить в более дорогие и проверенные временем заведения. Это и для здоровья твоего полезнее. В дорогом публичном доме ты и покушаешь сытнее, и девочки там свежее. Поймать всякую заразу можно и там, конечно, но это маловероятно, поскольку элитных девок еженедельно обследуют нанимаемые нами маги-целители.
– Маги занимаются таким? – Хорек изобразил на своем лице удивление.
– Конечно, – улыбнулся Черный Лист, – Деньги не пахнут. И потом. Мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Мы, воры, во всяком случае те, кто стоит в правлении нашей епархии, давно осуществляем взаимовыгодное сотрудничество не только с целителями, но и с другими магами, а также с некоторыми власть имущими людьми.
– Догадываюсь, что нам от них нужно, но не понимаю, какая им то от нас польза?
– Деньги, сынок, деньги. Но и кое-что еще. Я рад, что ты, наконец то, начал задаваться подобными серьезными вопросами. Но о них мы подробнее поговорим с тобой в следующий раз. Скажу лишь одно, чтобы ты на досуге сам поразмыслил над этим, – Черный Лист помахал перед лицом Хорька указательным пальцем, – Неужели же ты думал, что властям так трудно навсегда избавить общество от той ее прослойки, от тех, кто время от времени лишает это общество части нажитого им имущества? То есть, от нас, воров. Устроить повсеместный террор, объявив нам войну, задействовав все свои силы и возможности, властям вовсе не трудно. Им просто незачем это делать.
– Не понимаю, – пробормотал задумавшийся Хорек.
– Все просто. И это, учти, сейчас я рассматриваю только одну из граней сложных общественных взаимоотношений. О других мы поговорим в следующий раз.
– Но что мешает сильным мира сего полностью избавиться от нас?
– Избавившись от нас, власти могут постепенно лишиться установленного ими порядка.
– Каким это образом?
– Представь, Гред. Некоторые обиды (пусть это так называется), которые мы наносим различным гражданам, заставляют их обращаться за помощью к своим властям, заставляют людей нуждаться в них. Власти в свою очередь для борьбы с обидчиками, то есть с нами, обзаводятся всевозможными силовыми ведомствами. Но как только эти ведомства смогут (а это вполне им по силам) полностью искоренить неугодную часть общества, то есть нас, воров, обязательно наступит период, когда по мнению простого народа сама надобность в таких ведомствах начнет отпадать. Как властям правдиво ответить своим гражданам на их естественный вопрос, для чего необходимо иметь высокозатратную армию правоохранителей, которым уже якобы не с кем бороться? Так сложилось, что в силу естественных причин все люди всегда чем-то неудовлетворены. Рано или поздно это неудовлетворение начинает вызывать в них различные мысли о способах изменения своего положения, а это, в свою очередь, может спровоцировать череду всеобщих волнений и мятежей, с которыми прекрасно могли бы справиться распущенные силовые ведомства. И что? В период всеобщего хаоса властям придется идти на невыгодные для себя уступки? Нет. Такого они не могут и не желают себе позволить. И поэтому власти не могут допустить полного искоренения нашей прослойки, борьба с которой и объясняет большинству недалеких людишек якобы истинное предназначение этих силовых структур. То есть той силы, которая на самом то деле нужна больше не для борьбы с нами, а для поддержания установившихся основ общества, для защиты самих власть имущих от простого народа, по какой-то причине вдруг ставших недовольными этой властью. Мы являемся звеном в неразрывной цепи взаимоотношений, складывающихся в сложный механизм под названием государство. Лиши эту цепь нашего звена, и механизм государственности может полностью испортиться.
– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.
– Не сомневаюсь, что понимаешь, Гред. Ты толковый малый. Тем и нравишься мне. В следующий раз я объясню тебе, кому и зачем мы иногда приплачиваем. Я про высокопоставленных особ. А теперь иди и развлекись. И помни, что ты являешься важной частью общества. Только не попадайся с поличным при совершении неправомерных деяний, – Черный Лист весело рассмеялся…
После ухода Черного Листа Хорек еще долго размышлял над словами своего учителя и покровителя. Какой, думал он, я на самом деле все еще наивный и несмышленый. А ведь казалось, что я уже много знаю, умею, разбираюсь во всем. Да, думал Хорек, нужно как можно больше узнать у пожилого вора про устройство этого мира, чтобы приобрести большую легкость в ориентировании при выборе правильного направления на пути, уготованного ему богами.
Ближе к вечеру Хорек встретился со Стрекозой в заранее условленном месте. Местом встречи была выбрана центральная площадь города, с которой молодым повесам предстояло определить направление своей увеселительной прогулки. Стрекоза предложил отправиться на юг города. Он хотел посетить кабак, в котором они развлекались в прошлую свою встречу. Но Хорек наотрез отказался, сказав, что в этот раз они пойдут в один из самых больших и дорогих публичных домов. Стрекоза непроизвольно ощупал свои карманы, проверяя наличие необходимых для подобной дорогостоящей затеи денег. Хорек рассмеялся и уверил друга, что средств, имеющихся у него в наличии, с лихвой хватит им двоим. Из центра города они направились в северном направлении, весело обсуждая, как проведут эти вечер и ночь. Через полчаса они проходили мимо большого трехэтажного здания, огороженного высоким каменным забором, густо обвитым зеленым плющом.
– О, – остановился Хорек, – Думаю, что мы у цели. «У мадам Фиорины», – прочитал он слова на большой красочной вывеске, флагом закрепленной на металлическом штоке, установленном возле высоких ворот, – Посмотрим, что нам сможет предложить мадам Фиорина, – он рассматривал вывеску с названием заведения, на которой также были изображены три смазливые девицы в платьях с длиннющими разрезами, открывающими зрителю их стройные ножки. Каждая из нарисованных девиц протягивала вперед одну свою изящную ручку и в манящем жесте указательным пальчиком словно бы приглашала прохожего, в этот момент рассматривающего ее, обязательно посетить их заведение. В другой руке девицы держали наполненные алым вином фужеры. Художнику, выполнившему эту композицию, необычайно живо удалось передать томную похоть во взгляде девиц.
– Знаешь, Хорек, – как-то неуверенно проговорил Стрекоза, – Может, найдем другое место? – он схватил друга за рукав и потянул в сторону.
– А чем тебе не нравиться это? – удивился Гред, вырываясь из захвата, – Если ты про заоблачность расценок в этом месте, то, уверяю тебя, у нас с тобой достаточно средств, чтобы зараз купить любовь половины шлюх, работающих здесь, – Хорек по-дружески приобнял Стрекозу, – Не дрейфь. Идем. Мне нравится этот дом. Ты только посмотри, дружище, какая тут вывеска. Настоящее произведение искусств, – он весело рассмеялся, увлекая друга ко входу.
– Я… Мне… Это место мне не по душе.
– Ну, почему же? – остановился Хорек.
– Слишком близко к центру.
– И что с того?
– Мало ли? Здесь гораздо чаще можно столкнуться с гвардейским патрулем.
– Чудак. И чего ты боишься? Чем может быть опасен для нас патруль? Мы же будем здесь отдыхать, а не работать, – Хорек снова рассмеялся, – Заметь, не мы одни будем отдыхать здесь. И все вполне законно, – пройдя мимо них, в ворота зашел представительный с виду горожанин.
– Ну, не лежит у меня душа к этому месту, и все тут, – упрямился Стрекоза.
– Знаю я тебя. А ну, давай колись. В чем истинная причина твоего нежелания пойти именно сюда? – Хорек говорил строго, но в глазах его блестели веселые искорки.
– Да, ничего такого. Просто какое-то нехорошее предчувствие, – оправдывался Стрекоза.
– Так. Теперь я точно никуда не пойду. Пока ты не признаешься мне во всем. И помни. Терпение у меня не безгранично, – пошутил Хорек, – А ну, говори!
Стрекоза неуверенно помялся и, не глядя на Хорька, сказал:
– Тут работает Ветка. Она…
– Как Ветка? – веселость слетела с лица Хорька, – Как работает?
– Да вот так, – резко выдохнул Стрекоза, – Уже года три. Нет. Здесь она около двух лет. А так, работать в борделях начала три года назад.
– Ветка шлюха?
– А как ты представлял себе ее будущее? – Стрекоза разозлился, – Ты что? Первый день живешь? Будто тебе неизвестно, что случается с повзрослевшими девочками, растущими в трущобах и начинающих зарабатывать на жизнь попрошайничеством или воровством. Все они кончают одинаково. Страшненькие рано или поздно либо спиваются, либо попадаются на краже и умирают в тюрьме или на каторге. Смазливые, типа Ветки, становятся жрицами любви. И это не в их воле изменить свою жизнь, – возбужденно скороговоркой выпалил Стрекоза. И уже более спокойно добавил, – Так все устроено, Хорек. Не нам с тобой что-то менять.
– Я хочу увидеть Ветку, – упрямо проговорил Гред.
– Ее давно никто так не называет, – грустно сказал Стрекоза, – Теперь она Виолетта.
– Мне плевать, как ее теперь зовут. Я хочу встретиться с ней, – Хорек решительно направился ко входу. Стрекоза, понурив голову, поплелся вслед за другом.
На входе в здание их встретили два дюжих охранника, следящих за порядком в заведении вместе с еще десятком бойцов, разместившихся внутри дома. Молодых людей, предварительно справившись, не ошиблись ли они адресом, проверили на отсутствие какого-либо оружия и вежливо пропустили внутрь, убедившись в необходимой наполненности их кошельков. Внутри здание представляло огромный центральный холл, ярко освещаемый многочисленными свечами, размещенными в канделябрах, стоявших на столах, и нескольких люстрах, свисавших с высокого потолка. В левом краю холла несколько музыкантов извлекали негромкую мелодию из своих инструментов. По всему холлу в определенном порядке, создающим приятный комфорт, были расставлены кресла и удобные диванчики, на которых одни посетители еще выбирали предлагаемый им «товар», а другие уже предавались расслабленной неге после увеселительного времяпровождения. Обслуживали посетителей, предлагая им вино и разные закуски, молодые девушки и юноши, наполовину раздетые или наполовину одетые (это как посмотреть). Вновь прибывшие иногда заинтересовывались теми, кто в данный момент выполнял роль обслуги. Тогда они брали за руку понравившуюся им девушку или, что тоже случалось, юношу и поднимались с ними по длинной лестнице на второй или третий этажи здания в отдельные комнаты. Но чаще посетители занимались выбором специально выстраиваемых перед ними жриц и жрецов любви, облаченных в дорогие, красивые одеяния, пошитые таким образом, чтобы не скрывать, а лишь подчеркивать физические достоинства претендентов на право ублажать похоть выбравшего их. С ними также уединялись в специальных комнатах. Между гостями заведения, успевая каждому уделить толику своего внимания, перемещалась официальная владелица храма любви госпожа Фиорина. Среднего роста женщина около шестидесяти лет еще сохраняла некое изящество и легкость своей стройной фигуры, а ее припудренное лицо все еще хранило остатки былой красоты, постепенно увядающей в силу естественных причин.
– Приветствую вас, молодые люди, в моем заведении, – госпожа Фиорина подошла к Хорьку и Стрекозе, неуверенно остановившимся возле входа, – Прошу вас, присаживайтесь на любое свободное место, – ее голос, неожиданно хрипло-трескучий, никак не подходил к ее приятному внешнему облику, – Вот, прошу вас, – повторила она свое приглашение.
Хорек и Стрекоза заняли место на свободном диванчике.
– С удовольствием принимаю у себя столь молодых и симпатичных юношей, – продолжала госпожа Фиорина, – Вижу, вы впервые посещаете это место. Но уверена, вам настолько понравится то, что здесь могут предложить, что вы непременно станете нашими завсегдатаями, – она мило улыбнулась, продемонстрировав всем свои здоровые зубы, – Итак, – она щелкнула пальцами, приглашая подойти ближе несколько девиц, в это время расслабленно стоявших возле барной стойки, разместившейся неподалеку от лестницы на верхние этажи, – Какими обладаете предпочтениями? У нас все девушки просто прекрасны.
Девицы остановились напротив молодых ребят и смотрели на них с лукаво-ироничной мимикой, не столько представляя самих себя, сколько оценивая их.
– Вижу ваше смущение. Понимаю, – госпожа Фиорина продолжала улыбаться, – Вы впервые стали гостями у нас. Но, поверьте, не стоит ничего опасаться. Вас обслужат самым наилучшим образом. Как вы желаете провести время? Какие у вас предпочтения? Кого бы в этот раз вы желали видеть рядом с собой в минуты небывалого любовного наслаждения? Кто вам больше нравится? Обратите внимание на этих прекрасных девушек, – девушки одарили молодых людей лучезарными улыбками, – У нас есть блондинки, брюнетки, рыженькие. А вот, – госпожа Фиорина указала на чернокожую девицу, – Луара, родом с далекого юга. Или, может, – она понизила голос, – вас интересуют юноши? Тогда… – владелица заведения обернулась к барной стойке, возле которой стояли два молодых парня с подкрашенными глазами.
– Нет-нет, – быстро проговорил Стрекоза, – Юношей нам не надо. Я бы, пожалуй, – он неуверенно посмотрел на притихшего Хорька, – хотел бы поближе познакомиться с Луарой. Если можно, конечно.
– Конечно, можно! – воскликнула госпожа Фиорина, – Для того вы и здесь. А с кем бы желали познакомиться вы? – обратилась она к Хорьку, – Как мне к вам обращаться? Вы можете назвать мне любое, даже выдуманное имя. Здесь никто не требует от посетителей их настоящих имен.
– Зовите меня Ларс, – пробормотал Гред.
– Прекрасно, господин Ларс. Итак. На кого из девушек упал ваш взгляд?
– Простите, – Хорек почувствовал, что краснеет, – Мне бы хотелось увидеться с Виолеттой. Она здесь?
– О-о, – протянула удивленная госпожа Фиорина, – Значит, вы в достаточной степени осведомлены о моем заведении. Наслышаны о персонале. Что ж. Но вам придется немного подождать. В эту минуту интересующая вас девушка занята. Но она должна скоро освободиться. А пока вы можете подождать ее, заказав у нас великолепный ужин. Надеюсь, вы также наслышаны о нашей прекрасной кухне.
– Да. Пожалуй, я отужинаю, – согласился задумавшийся Гред, – Подожду Виолетту. А ты, Стре… Стенли, – вовремя поправил себя Гред, – развлекайся.
– Господину Стенли я могу предложить поужинать с Луарой в отдельном номере. Если он, разумеется, не против.
– Да, – согласился Стрекоза-Стенли, – Было бы неплохо.
– Вот и замечательно. Луара проводит вас, господин Стенли, в номер. Там вы закажете все, что пожелаете. Хорошего вам вечера.
– Встретимся здесь позже, – сказал Стрекоза Хорьку и в сопровождении взявшей его за руку чернокожей Луарой поднялся по лестнице на второй этаж. По пути он все время оглядывался на товарища. Его взгляд был немного виноватым.
– Господин Ларс, – пригласила Хорька госпожа Фиорина, – идемте со мной. Я усажу вас за столик, предназначенный для подобных вещей. И как только Виолетта освободится, она сама подойдет к вам. Если вам что-либо понадобится еще, обращайтесь к прислуге или прямо ко мне. Я буду здесь неподалеку.
Гред около получаса сидел в полном одиночестве, наблюдая за постепенно уменьшающимся содержимым своих тарелок. Ему принесли хорошо прожаренный кусок мяса, овощной салат и большой стакан пива, которым он неторопливо запивал лениво поглощаемую еду. Тихие разговоры посетителей смешивались с негромкой музыкой.
– Какой приятный вечер. Не правда ли?
Хорошо знакомый, но приправленный какими-то новыми нотками голос, неожиданно раздавшийся за спиной Греда, заставил его внезапно прекратить пережевывание очередного кусочка мяса. Он медленно повернул голову на звук этого голоса. Перед ним стояла ослепительная красавица. Виолетта или Ветка, как ее звали в прошлой жизни, когда они вместе проживали в доме Старой Клары, лишь отдаленно напоминала ту девочку, которую помнил Хорек. Милая девчушка, почти всегда чумазая и с растрепанными волосами, превратилась в высокую, очень стройную девушку с правильными чертами лица и изысканной прической Ее кожа без изъянов отдавала ослепительной белизной. Правильный макияж лишь подчеркивал природную красоту лица девушки. Откровенное платье не скрывало упругих грудей, плоского живота и пары соблазнительных ножек. Словно выточенные умелым скульптором из белого мрамора руки девушки заканчивались ухоженными пальцами таких же точеных кистей. Ногти покрывал ярко-красный лак.
– Хорек? Это ты? – ее немного насмешливый взгляд моментально сменился растерянным выражением лица, когда Виолетта узнала человека, желающего провести с ней вечер. Она неуверенно села на стул напротив своего потенциального «нанимателя».
– Здравствуй, Ветка, – поздоровался Хорек.
– Здравствуй, Хорек. Ты как здесь оказался?
– Как-то так. Шел, шел, решил заскочить в это место. А тут узнаю, что ты здесь работаешь. Кстати, может, заказать тебе что-нибудь поесть?
– Нет, спасибо. Я не голодна. Хотя… Пожалуй, я выпью немного вина.
Гред попросил проходящую мимо них почти голую девушку принести за их столик графин вина и два фужера. Через минуту его просьба была исполнена.
– Сколько мы с тобой не виделись? – спросил Гред, поднимая фужер.
– Года четыре точно, – ответила Ветка, пригубив вино.
– Да. Где-то так. Ну, и как ты живешь?
– А разве непонятно, как? – усмехнулась Ветка.
– Ну… – Хорек смутился.
– А чего ты ждал?
Гред не ответил.
– По твоему грустному лицу ничего не скажешь, но всем нутром ощущаю растущее в тебе презрение ко мне.
– Это неправда. Никакого презрения к тебе я не ощущаю, – возразил Гред.
– Ощущаешь, ощущаешь, – кривая усмешка Ветки не смогла исказить ее красивого лица, – Но почему именно ко мне, а не ко всем девушкам, занимающимся этим ремеслом? Потому что мы когда-то были знакомы с тобой? Потому что мы росли вместе? Но тогда ты, как никто иной, должен знать, какая судьба уготована таким, как я, – Ветка разом осушила свой фужер, – Налей мне еще, – приказала она.
– Ты злишься на меня? – спросил Гред.
– Злюсь? На тебя? – Ветка рассмеялась, – Ну, уж нет. На тебя, Хорек, я не злюсь. Меня разозлил твой глупый вопрос о том, как я живу. Зачем он был нужен? Ты далеко не тот юный мальчик, которого я когда-то знала. Тем более, учитывая, что сейчас ты находишься в этом месте. Уверена, не для того ты здесь, чтобы встретиться со старым другом и расспросить о его жизни. Сюда ты пришел, чтобы развлечься с доступной девушкой. А тут я. Вот она какая, – Ветка развела руками.
– Ну, зачем ты так? Я просто сожалею, что меня не было рядом.
– А почему? Зачем? – Ветка искренне удивилась, – Слушай, старый друг. Судьба развела нас пять лет назад. Но что бы могло измениться в наших судьбах, останься мы рядом друг с другом? А? Рано или поздно все сложилось бы также, как оно есть на самом деле.
– Вовсе необязательно.
– Не смеши меня, Хорек. Мы оба росли в среде, заранее предопределяющей наше будущее. Для мальчишек рано или поздно, в зависимости от их способностей, открываются новые возможности для их, скажем так, не совсем законного развития. Вот ты, например. Тебя заметил Черный Лист. Взял тебя под свое крыло. Да. Не удивляйся моей некоторой осведомленности. Наслышана о твоих новых талантах. Да. До таких заведений, где я нахожусь, иногда доходят разные слухи о людях, так или иначе связанных с теми, кто является настоящим хозяином этих мест. Или ты не знал, что госпожа Фиорина всего лишь управляющая этим домом?
Хорек неопределенно пожал плечами.
– Все ты прекрасно знаешь. Также, как знаешь, что, независимо от твоего присутствия рядом, меня в должное время те, кто стоит над тобой, все равно насильно определили бы в бордель шлюхой. Что, собственно, и произошло. Но я не ропщу. Напротив, – Ветка говорила вполголоса, но со злостью, – Мне еще повезло. В поганом, грязном притоне я пробыла не так долго. Госпожа Фиорина заметила меня и забрала сюда. Другие девочки, и наши тоже, вынужденные работать с оборванной, вечно пьяной чернью в антисанитарных условиях, живут не то, что не очень хорошо, но и вовсе недолго, порой заболевая неизлечимыми болезнями. Тогда их выбрасывают на свалку. В прямом смысле слова. Я же, благодаря этому месту, всегда чиста, сыта, чего никогда не могла себе позволить в детстве. О моем здоровье пекутся известные маги-лекари этого города. За меня хорошо платят. И часть этой оплаты перепадает мне самой. Меня научили читать и писать. Привили определенные манеры, способствующие умению развлечь посетителей умной беседой на разные темы. Так что со мной все в порядке. Не о чем тебе сожалеть, Хорек.
Гред не знал, что сказать. Он перебирал пальцами скомканную салфетку.
– Ну, чего ты молчишь? – усмехнулась Ветка, – Тогда, может, пойдем наверх? Ведь ты сюда пришел именно за этим. Прости, я немного растерялась. Не ожидала увидеть тебя здесь. Но теперь я пришла в себя. Идем. Я покажу тебе, какие манеры приобрела, – Ветка внезапно преобразилась. Из немного рассерженной и немного грубоватой девушки она превратилась в добрую, ласковую чаровницу, всем своим видом призывающую мужчину к обладанию ее телом, – И не только манеры. Эту ночь ты не забудешь никогда, – она нежно погладила Греда по руке.
Гред непроизвольно отдернул руку.
– Что такое? – без обиды спросила Ветка, – Я тебе не нравлюсь? Хорошо. Ты можешь уединиться с любой другой девушкой. Просто тебе все равно придется оплатить то время, что я потратила на беседу с тобой. Мадам Фиорина все учтет.
Ветка грациозно поднялась со своего места.
– Рада была увидеться с тобой, – сказала она и направилась в сторону барной стойки.
Хорек молча провожал ее взглядом. Потом вскочил со стула и бросился вслед за Веткой.
– Постой, – он схватил ее за руку.
– Отпусти. Ты делаешь мне больно. Ты передумал?
– Нет… То есть, да… То есть… Послушай меня.
– Что? – Ветка мило улыбалась, снисходительно глядя на взволнованного юношу.
К грусти Греда вдруг добавилась невероятная обида за прошлое, неотвратимой поступью уничтожавшее все вообразимые (какие?) возможности жить как-то иначе. За короткий миг ему вспомнились дни, когда они детьми и подростками жили в одном доме. Доме, где единственной радостью для детей, лишенных родительского тепла и ласки, были мгновения, когда им удавалось вдоволь насытить свои вечно голодные желудки. В доме, где никто не научил их мечтать о чем-то чистом и светлом. Где никто даже не намекнул, что в жизни вообще может быть что-либо чистое и светлое (да и как оно выглядит на самом то деле?). В доме, где всех его воспитанников лишили возможности самим выбирать свое будущее.
– Только не перебивай, пожалуйста, – в внезапном порыве быстро заговорил Гред, – Давай уйдем отсюда. Вместе. Я не хочу, чтобы ты и дальше продолжала торговать своим телом, продавать его похотливым толстосумам. Уйдем. Я хорошо зарабатываю. У тебя будет все, что пожелаешь: дом, красивые наряды, все. Я…
– Какой ты все же наивный мальчик, – Ветка оборвала Хорька на полуслове, – Неужели ты думаешь, что я несчастна? Спасибо, конечно. Но знай. Меня здесь все устраивает. И мне нравится моя жизнь. Нравится дарить любовь, как ты выразился, толстосумам. И повторю. Отпусти мою руку. Не то…
Ветка попыталась вырваться из захвата, но у нее ничего не вышло. Она посмотрела на кого-то поверх головы Греда и помахала ему свободной рукой, приглашая подойти. Через мгновение Гред почувствовал на своем плече тяжесть чьей-то руки. Он полуобернулся и увидел здоровенного детину, на голову выше себя. Тот равнодушно и с какой-то ленцой во взгляде смотрел на молодого человека.
– Мне кажется, молодому господину пора покинуть наше заведение, – достаточно вежливо, но твердо пробасил детина, – Пройдем к мадам Фиорине. Вам необходимо расплатиться за услуги, оказанные здесь.
– Я никуда не пойду, – сквозь зубы процедил внезапно разозлившийся Хорек.
– Что ж, – невозмутимо произнес охранник, – Тогда я помогу вам это сделать. Естественно, ваше нынешнее присутствие в этом доме, а также будущее его посещение будет крайне нежелательным.
Детина сильнее сжал своей огромной пятерней плечо Греда и потянул его на себя. Грусть и обида, охватившие юношу, сменились яростным гневом, который тупым обухом топора ударил Хорьку в голову. Он резко крутанулся вокруг оси, высвобождаясь из-под руки охранника. В глазах детины появилось удивление, которое длилось лишь краткий миг. В следующее мгновение мужчине пришлось непроизвольно зажмуриться от хлесткого удара в лицо. Он пошатнулся, из его носа потекла кровь. Охранник никак не успел среагировать на последующие два молниеносных удара. Один из них, не принеся ни малейшего вреда своему владельцу, пришелся в его мощный живот. Другой удар, без паузы последовавший за первым, был нацелен в горло детины и на какое-то время полностью лишил его дыхания. Охранник, схватившись за горло, упал на колени перед Гредом, в немом вопросе выпучив глаза. Не останавливаясь, юноша одновременно с двух сторон обрушил свои ладони на уши противника, а затем сильно пнул его ногой в грудь. С гулким стуком охранник опрокинулся навзничь, не убирая рук со своей шеи и продолжая дико вращать глазами. Ветка истошно заверещала.
В голове Греда все стало, как в тумане. Он плохо понимал, что сейчас творилось вокруг него. Он почти не слышал криков и воплей, заполнивших собой недавнее спокойствие помещения, в котором находился. В этот миг Гред сам почувствовал себя настоящим зверьком, чьему имени было обязано его прозвище. Хорек ловко уворачивался от набросившихся на него остальных охранников, щедро раздавая удары направо и налево. В ход пошли предметы мебели, и скоро некогда уютный холл заведения представлял собой сплошное место грандиозного побоища, отразившегося в разбросанных повсюду сломанных стульях и столах, разбитой посуде и тому подобное. Перепуганные посетители и работники заведения разбежались по углам, кто куда, подальше от дерущихся людей.
Первоначально Греду удавалось ловко отбиваться от наседавших на него. Но в какой-то момент он понял, что нападающие на него охранники сумели, наконец-то, справиться с первоначальной растерянностью из-за его наглой выходки. Их атаки стали более скоординированными и опасными. Греда стали теснить. Настало время, пронеслось в голове, отступать. Забыв о развлекающемся со знойной южанкой Стрекозе, Хорек улучил момент и, прошмыгнув под летевшей в него дубиной, зажатой в кулаке одного из громил, бросился к выходу. Всем телом налетел на распахнувшуюся наружу дверь и, оказавшись на улице, бросился бежать, куда глаза глядят. Совсем стемнело, и Греду казалось нетрудным затеряться среди плохо освещаемых переулков. За спиной слышался тяжелый топот многих ног, в ночной тишине отдававшийся гулким эхом среди домов.
Очень скоро быстрый Хорек сумел оторваться от погони. Он спрятался в одном из дворов, и теперь переводил дух, тяжело дыша и прислушиваясь к посторонним шумам. Кажется, подумал он, все кончено. Он в относительной безопасности. Фух. Хорошо отметил день рождения. Но внезапно его остро кольнуло в животе. Бездна мрака, пронеслась мысль в его голове. А как же Стрекоза? Что теперь с ним будет? У него и денег то нет расплатиться за гостеприимство с мадам Фиориной. Так не хочется (чего таить? Страшно) возвращаться, но надо. За кого станут считать его авторитетные воры, когда узнают, что он бросил ничего не ведающего товарища? Что скажет Черный Лист? Гред горько вздохнул и на еле гнущихся от страха ногах медленно побрел в сторону публичного дома. Что он будет там делать, что и кому скажет, Гред не знал. Но ясно осознавал, что не может оставить своего друга один на один разбираться со свалившимися на его голову проблемами.
Но приблизиться к дому наслаждений он не сумел. Гред прошел лишь пару сотен шагов, когда перед ним замаячили несколько фигур. Он прижался к ближайшей стене, укрывшись в ее тени, и пригляделся к людям, медленно двигающимся в его направлении. Фигур было пять. У четверых в руках были толстые палки. В пятой фигуре Гред признал Стрекозу. Его, словно нашкодившего кота, сзади за шею держал тот самый охранник, с которым Гред завязал драку. Фигуры приближались к месту, где затаился Хорек. Стало заметно, что Стрекозе было больно ощущать на шее могучие пальцы громилы. Он морщился и кривился, но, подталкиваемый своим мучителем, медленно шел вперед. Молча наблюдать за этой картиной Гред уже был не в состоянии. Он оторвался от стены и тихо вышел на плохо освещаемое место улочки, по которой двигалась эта странная процессия. Все застыли на месте. Стрекоза виновато посмотрел на Хорька.
– Я же говорил, – сказал один из громил, постукивая дубинкой по ладони, – что, если он нормальный пацан, то обязательно захочет узнать, что случилось с его другом, которого он так позорно бросил.
– Ты был прав, – пробасил охранник, удерживающий Стрекозу, – Выходит, он нормальный пацан.
– Но даже нормальный пацан, – также басом проговорил третий, – за все должен платить.
Он и четвертый громила неторопливо стали обходить Греда сзади, лишая его возможности к бегству. Но Гред и не собирался никуда бежать. Во всяком случае, явно не показывал такого желания.
– Отпустите моего друга, – осипшим голосом попросил Гред, – Он здесь совершенно ни при чем.
– Он ни при чем. Но и денег за веселье мы от него не увидели, – охранник разжал пальцы, освободив шею Стрекозы, и толкнул его в спину, вынуждая приблизиться к Греду.
– Я заплачу за него. И покрою ущерб, который причинил заведению.
– Конечно, заплатишь, – донеслось до Греда из-за спины справа, – Конечно, покроешь.
– А как ты думаешь заплатить за моральный ущерб, что ты причинил посетителям, нам, в конце концов? – вопрос прилетел из-за спины слева.
– Хорек, – зашептал Стрекоза, – Скажи им, что ты человек Черного Ли…
– Тихо, ты! – зло цыкнул Гред, – Не стоит по пустякам упоминать это имя. И никто не обязан знать, что я как-то с ним связан.
– Но ведь нас же просто прибьют, – Стрекоза невольно всхлипнул.
– Еще посмотрим, – прошептал Гред.
– Че вы там шепчетесь, недоумки? – поинтересовался охранник, которому Гред нанес удар в шею.
– Обсуждаем, сколько у нас денег в наличии, – дерзко ответил Хорек.
– Да? Ну, что ж. Пойдем куда-нибудь в более тихое местечко и посчитаем их вместе.
Громилы приблизились к ребятам, охватив их в кольцо, из которого те при желании уже точно не смогли бы вырваться.
Послышалась отдаленная дробь, мерно выбиваемая десятком-другим подкованных каблуков о выложенную камнем дорогу. Все посмотрели в направлении раздававшегося звука. Где-то достаточно далеко отсюда проходили королевские гвардейцы, патрулирующие улицы города с целью обеспечения общественного порядка и спокойствия мирных граждан.
– А куда пойдем? – заикаясь пролепетал Стрекоза. В этот момент он, как никогда, желал оказаться в руках правоохранителей, звук чьих шагов говорил, что возможное спасение, к сожалению, отдаляется от этой тихой улочки.
– Там видно будет, – сказал один из охранников дома любви.
– Поднимете шум, мы успеем до прихода гвардейцев свернуть вам шеи, – предупредил другой.
Частые звезды летнего неба исподтишка следили за шестеркой людей, что невообразимо далеко под ними неторопливо перемещались по уличной сети города в северном направлении.
– Так, не шуметь, – распорядился идущий впереди охранник, – Идем по кварталам магов. Не хватало еще с ними связываться. Пикните, я вас тотчас зашибу. Раздавлю, как червей.
– А шепотом можно? – прошептал Хорек.
– Нет, нельзя.
– Да, ладно тебе. Пусть негромко пошепчутся. Что с них убудет? Да и кто их услышит? – вмешался другой.
– Хорошо, – уступил первый, – Шепчитесь. Но, если что…
– Да, да, мы поняли, – покивал головой Гред.
Он с немалым удивлением отметил про себя непростительные, как ему казалось, уступчивость и мягкость громил по отношению к нему и Стрекозе в данный момент. Если бы я, думал Гред, чего задумал недоброе, то совершал бы это в полной тишине, без лишних разговоров, и уж, тем более, не разрешая жертве даже шептаться друг с другом. И не затягивал бы с реализацией задуманного. Если громилы хотят разделаться с ними, то это можно было бы сделать здесь и сейчас. Очень быстро. Даже подняв небольшой шум, всегда можно успеть скрыться до прихода свидетелей. Значит, убивать юнцов не входит в их планы. А что тогда? Скорее, хотят просто сильно избить, покуражиться над более слабым где-нибудь в тихом местечке, где точно не будет лишних глаз и ушей. Чтобы было достаточно времени на это. Что еще? Заберут, естественно, все деньги (да боги с ними!), назначат дополнительный штраф. Постараются запугать так, чтобы еще долго выплачивать им проценты. Наверное, так. Но тогда все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Куда нас ведут? Ага. На север. Наверное, в трущобы. Да. Там точно никто не сможет, да и не пожелает вмешаться в чужие дела. Тогда нужно действовать прямо сейчас.
– Ты помнишь, Стрекоза, наше детство? – тихо проговорил Гред, задрав голову вверх и глядя на звезды.
– Ты к чему это? – не понял Стрекоза.
– Помнишь такое же летнее небо, только месяцем позже, чем сейчас, когда мы с тобой забрались в сад к одному господину за черешней. Тот сад еще находился примерно там, куда мы, похоже, идем.
– Мрак бездны, Хорек. Мне сейчас не до воспоминаний. Меня всего трясет от мысли, что с нами сделают.
– А что с нами сделают? – спросил Хорек, словно не понял, о чем говорит его друг.
– Да поубивают нас. То, что ты сделал, не прощают так просто. И деньги не спасут. Прошу, давай скажем им про Листа. Глядишь, все и обойдется.
– Нет, – твердо сказал Гред, – Об этом не может быть и речи.
– Ну, друг, ну… – всхлипнул Стрекоза.
– Так. Спокойно. Ты лучше вспомни, вспомни, о чем я тебе говорю.
– Зачем это?
– Поверь, так надо. Вспомни.
– Что я должен вспомнить?
– Вспомни сад с черешней.
– Ну?
– Вспомнил?
– Кажется, вспомнил. Дальше что?
– Ну, вот. Тогда ты помнишь, что я сказал и сделал, когда нас чуть не застукали. А ты потом что сделал? Помнишь?
Стрекоза на минуту задумался. Затем его лицо просветлело, что было бы заметно, если бы дело происходило днем при ярком свете.
– Кажется, я начинаю понимать, что ты пытаешься мне сказать.
– Вот, и молодец. Смотри.
– Куда?
– Вперед смотри. Видишь? Кто-то движется нам навстречу.
– Так. А теперь замолкли, – прошипел идущий спереди охранник, тоже заметивший одинокого прохожего, – И без фокусов.
– Как прикажете, – глубоко вздохнул Гред.
До сближения с прохожим, несколько замешкавшимся при виде людей, вооруженных дубинками, оставалось шагов тридцать-сорок. Гред неожиданно сильно толкнул охранника в спину и громко-громко крикнул:
– Ноги!
Не ожидавший такого громила на миг потерял равновесие и не сумел задержать Греда, стремглав пронесшегося мимо него в направлении остановившегося прохожего. Стрекоза, в свою очередь, резко метнулся влево, ловко увернувшись от лап другого громилы. Он что есть сил побежал в другую сторону, крича во все горло:
– Помогите! Грабят!
Стрекоза все вспомнил и сделал так, как однажды в детстве. Взывал о помощи и бежал в направлении, отличном от направления побега своего подельника. Тогда им с Хорьком, застигнутым владельцем сада за их неблаговидным занятием, удалось избежать наказания, воспользовавшись поднятым ими самими шумом. Помыслами невольных участников тех событий, обычных прохожих, сбитых с толку шумихой, было желание поймать истинных виновников заварушки и помочь бедным мальчишкам, которые, как всем тогда показалось, сами пострадали от рук неких негодяев. Вот и сейчас ребята решили воспользоваться тем же приемом. Стрекоза убегал все дальше и дальше от зазевавшихся громил, не ожидавших от ребят такой прыти. Он бежал, продолжая кричать и звать на помощь, создавая всеобщую неразбериху. В освещенных окнах ближайших домов показались лица любопытных зевак, встревоженных криками.
Гред же бежал навстречу человеку, случайно попавшемуся ему на пути. В руках человек сжимал небольшую палку, напоминающую короткий шест. Он удобнее перехватил ее, видимо. собираясь воспользоваться ею, как оружие. Кто знает, что на уме у летящего на него незнакомца, за спиной которого зашевелились четверо крупных парней, один из которых зло закричал: «У-у, с-сука».
Гред собирался проскочить мимо прохожего и скрыться в лабиринтах городских улиц. Но, когда до прохожего оставалось шагов десять, в спину ему угодила дубина, брошенная кем-то из его недавних конвоиров вслед бегущему человеку. Удар был настолько сильным, что Гред не удержался на ногах. Он кубарем упал на замощенную камнем улицу, несколько раз перевернулся и оказался у ног прохожего, непроизвольно отступившего от него на несколько шагов назад. Гред хотел было подняться на ноги, чтобы возобновить свой бег, но не успел. Точнее, не смог. Его ноги отказались ему слушаться. Он с удивлением взглянул на онемевшие конечности. Но времени понять, что его полностью парализовало пониже таза, у Греда уже не было. Подоспевший к упавшему беглецу здоровяк со всего размаха и с резким выдохом обрушил на голову распластавшегося на дороге человека свою толстую дубину. Гред даже не вскрикнул, мгновенно потеряв сознание. А к здоровяку уже подбегали его приятели…
***
Кирит гостил в доме господина Офиниуса. Сам маг на какое-то время решил задержаться в родном доме, отменив свою основную работу по поиску новых учеников школы магии. Он всерьез взялся за своего телохранителя, докучая ему мыслью о женитьбе на Кларе. Терсий всячески сопротивлялся, но приятельская настойчивость мага принесла нужный результат. В конце весны мужчина под одобрительные возгласы своего господина сделал предложение руки и сердца молодой женщине, покрасневшей от смущения и неожиданной радости. Свадьбу решили отпраздновать в первый месяц осени этого года. До этого времени господин Офиниус решил провести в своем доме капитальный ремонт. Он хотел объединить комнаты Терсия и Клары в одну, чтобы расширить их личные владения.
Раз в неделю господин Офиниус посещал школу магии. Он интересовался всем, что было связано с Киритом. Беседовал с ним и господином Бертом. Настоял, чтобы сам Кирит в обязательном порядке приходил к нему в гости по выходным. Кирит не смог отказать своему благодетелю. Тогда они вчетвером (Клара тоже стала полноправным участником семейных посиделок) сидели за одним общим столом, вкушая различные, пусть скромные, но вкуснейшие блюда, приготовленные будущей супругой Терсия. Частые встречи с магом и его искреннее радушное отношение к нему постепенно раскрепостили бывшего раба, в первое время смущавшегося при встрече с тем, кто даровал ему свободу. Все чаще Кирит стал чувствовать себя, как чувствовал в далеком детстве, когда еще были живы его родители. Он стал избавляться от ощущения одиночества. Беседы встречающихся сводились, в основном, к разговорам о природе магии. По большей части, говорили господин Офиниус и Кирит. Терсий с интересом их слушал, лишь иногда вступая в разговор. Клара же, ровным счетом ничего не понимавшая в умных словах, произносимых собеседниками, в основном суетилась вокруг стола, следя за его содержимым. Когда необходимость в суете отпадала, она просто молча сидела возле своего жениха, ласково улыбаясь ему и держа того за руку. Терсий немного смущался, замечая одобрительные взгляды господина Офиниуса и Кирита, но руки не отнимал, незаметно для всех поглаживая ладонь Клары своими пальцами.
В этот летний день Кирит снова навестил господина Офиниуса и его домочадцев. Клара, как всегда, приготовила к его приходу добрый ужин. На десерт она испекла пирог с вишневой начинкой. Отужинав и поговорив на какие-то отвлеченные темы, господин Офиниус и Кирит уселись в креслах возле раскрытого окна. Кирит при участии мага давно пристрастился к доброму табаку, и теперь они вдвоем выпускали клубы дыма, которые легким облаком уносились из комнаты наружу. Клара с Терсием, прижавшись плечом к плечу, остались сидеть за столом. Господин Офиниус изредка поглядывал на влюбленных, лукаво улыбаясь своим мыслям.
– Кирит, – проговорил господин Офиниус, – в прошлый раз, когда я навещал тебя в школе, мы не договорили.
– Я помню тему нашего разговора. Но тогда я еще не полностью сформировал понимание тех вещей, которые мы с вами обсуждали.
– А теперь сформировал? – улыбнулся господин Офиниус, выпуская изо рта очередную порцию дыма.
– Боюсь, господин Офиниус, я обладаю еще недостаточным количеством знаний, чтобы все разрозненное свести в единое целое. Да и можно ли вообще докопаться до истинного понимания природы вещей, обсуждаемых нами?
– Но, согласись, – возразил господин Офиниус, – отказавшись от попыток постичь что-то, никогда не разгадаешь заинтересовавшие тебя загадки. Знаю, уверен, твой живой ум не позволит тебе бросить все на полпути. Поэтому дерзай, стремись, учись, ошибайся, наконец, и исправляй ошибки. Со временем необходимые ответы найдутся. Обязательно.
– Вот, и господин Берт говорит что-то похожее, – улыбнулся Кирит.
– Господин Берт настоящий ученый. Умный, любознательный. Я рад, что вы нашли с ним что-то общее для себя. С ним ты сможешь быстрее разобраться во многом, что постоянно зарождается в твоем мозгу, Кирит. Глядишь, и другим будет польза от ваших совместных изысканий.
– Да какая там польза? – с шутливым сомнением воскликнул Кирит.
– Не скажи, Кирит. Большинство магов, и я в том числе, всего лишь пользуются тем, что уже было создано, изобретено предыдущим до нас поколением. Сами мы не в состоянии придумать что-то новое, по-настоящему ценное.
– Вы наговариваете на себя, господин Офиниус, – снова улыбнулся Кирит.
– Возможно, наговариваю. Но лишь отчасти.
– То есть?
– То и есть. Я также, как Берт, господин Берт, – поправил себя господин Офиниус, – как ты, Кирит, крайне любознателен. Но, в отличие от вас двоих, во мне все устроено так, что я лишь тот, кто с огромными удовольствием и радостью принимает предоставленный мне кем-то результат выводов по теме решения тех или иных вопросов, периодически возникающих и в моем сознании. Сам же я не всегда в состоянии свести воедино разрозненные факты проводимого мною или кем-то другим исследования. А вы с Бертом, с господином Бертом, – Кирит усмехнулся, заметив, что господин Офиниус поправляет самого себя в его присутствии, когда говорит о своем друге, являющимся преподавателем будущего мага, – обладаете природным талантом не только задаваться нужными вопросами, но и отыскивать правильное направление для их решения.
– Спасибо, конечно. Буду считать, что это был ваш комплимент мне.
– Так оно и есть, Кирит, – господин Офиниус кинул взгляд на Терсия с Кларой, услышав, о чем они тихо говорили друг с другом.
– Я, наверное, глупая, – виновато проговорила Клара, – Совершенно не понимаю, о чем тут идет речь.
– Тебе скучно? – Терсий нежно погладил Клару по спине, – Ты можешь пойти в нашу комнату.
– А ты со мной? – встрепенулась молодая женщина.
– Я подойду позже. Хочу послушать мудрых магов, – улыбнулся Терсий.
– Тогда и я посижу здесь. Рядом с тобой, любимый, – Клара доверчиво положила голову на плечо жениху.
– Хорошо. Посидим здесь. Скоро все закончится, – тихо сказал он.
Господин Офиниус, обладавший острым слухом, незаметно для всех улыбнулся.
– Так вот. Вернемся к последней теме нашего незаконченного разговора, – продолжил маг, – Мне интересно узнать твое мнение. Ты ведь думал об этом?
– Думал, – кивнул Кирит, – Много думал.
– И к каким выводам пришел?
– Не уверен, что к правильным.
– Почему?
– Свои предположения я никак пока не могу подтвердить на практике. Либо просто не хватает сил и знаний, либо я ошибаюсь в своих выводах.
– Хм. И все же. Поделись своими умозаключениями.
– Дело в том, что как раз-таки самих умозаключений и нет. Есть просто размышления, правильность которых подтвердит лишь практический эксперимент. А как его провести непонятно. Даже господин Берт не знает, каким бы он мог быть и как его можно было бы подготовить.
– Ну, здесь я тебе не помощник. Но Берт, господин Берт, уверен разберется с этим. Вы вместе разберетесь с этим.
– Надеюсь, – вздохнул Кирит.
– И все же. Поделись своими, если не умозаключениями, то размышлениями.
– Хорошо, – согласился Кирит, – Мои поиски среди библиотечных фолиантов не дали конкретных ответов, но определенно натолкнули на некоторые мысли.
– Та-ак. Интересно.
– В прошлый раз мы говорили с вами, господин Офиниус, о природе магии. Пытались ответить на вопрос, что же такое на самом деле она из себя представляет.
– И пришли к промежуточному выводу, что… – господин Офиниус замолчал, ожидая, что Кирит продолжит за него.
– … что эта энергия мира, созданная богами, существует сама по себе всегда и везде вне зависимости от нашего ничтожного понимания. Существует, как сами боги, как мир, который они сотворили, – закончил за мага Кирит, – И вероятно, что никто и никогда не сможет разгадать природу этого явления.
– Вполне возможно, что на некоторые вопросы так никогда и не будут даны ответы. Но прекрасно само стремление к поиску этих ответов.
– Согласен, – вздохнул Кирит, – Но думая об этом у меня возникли и другие, новые вопросы. Они связаны с предыдущими, но ответы на них, как мне кажется, имеют, в конечном итоге, иное практическое применение сил природы. Тех сил, что окружают всех нас и которые повсеместно используют маги.
– Так-так-так, – господин Офиниус потер ладонь о ладонь, – И о чем же ты задумался в этот раз, мой мальчик? Что это за новое практическое применение сил природы?
– Я подумал о способах извлечения той внутренней энергии, благодаря которой все живое и неживое образует тот мир, в котором мы существуем.
– Так. А теперь поподробнее, пожалуйста.
– Не знаю, как бы выразиться понятнее на эту тему.
– Начни с простого. Приведи какой-нибудь пример, – подсказал господин Офиниус.
– Пример? Хорошо. Вот пример. Возьмем обычную соль.
– Соль? – удивился маг.
– Да, – подтвердил Кирит, – Обычную пищевую соль. Казалось бы, вполне целостное вещество. Ан, нет. Уже давно не только маги, но и обычные алхимики, никак не связанные с силой, научились разлагать соль на отдельные компоненты. Мои познания в алхимии не столь обширны, но помню, что при взаимодействии соли с некоторыми другими веществами образуется какой-то достаточно легкий металл и едкий пахучий газ. Полученный метал неустойчив к внешней среде, хорошо горит в воздухе, быстро ржавеет в воде. Алхимики называют это окислением. Опять же, при определенном воздействии на этот металл некоторых веществ из него получается мел.
– Мел?
– Да. Простой мел.
– Интересно. Признаться, в алхимии я тоже не силен. Обходился только магией. Но, помнится, в молодости тоже баловался, раскладывал соль на отдельные, другие вещества. Только с помощью магии. Но именно при помощи магии это почему-то удавалось сделать гораздо труднее.
– Алхимики называют это химической реакцией.
– Хм. Алхимики-химики. Стоит заполнить свои пробелы в этой науке.
– Думаю, что и мне стоит глубже заняться изучением алхимии. Но сейчас не об этом.
– Да-да. Продолжай, Кирит.
– Так вот, – Кирит на минуту замолчал, будто что-то вспоминал, – Да, вот еще что. Тот же мел, в основу которого входит, как я понял, металл из соли, опять же без магии можно превратить в простой продукт, пригодный для употребления внутрь.
– Снова в соль? – изумился господин Офиниус.
– В соль, – подтвердил Кирит.
– Не вполне понимаю, в чем смысл твоего примера, – признался маг.
– Общение с вами, господин Офиниус, постепенно делает меня таким же многословным, каким является и уважаемый мною собеседник, сидящий напротив меня, – улыбнулся Кирит.
– А я рад, что ты изредка шутишь, – господин Офиниус громко рассмеялся.
– Ладно, – ухмыльнулся Кирит, – Сейчас вы поймете, к чему я. Так вот. Получается, что соль – это вовсе не простое вещество, а сложное, состоящее из других, более простых компонентов. Уже из этих компонентов при желании даже немаги могут создать новое, более сложное вещество, вовсе необязательно похожее на соль, с которой мы начали рассматривать процедуру превращения одних веществ в другие. Однако, насколько я знаю, даже магам никогда не удавалось разделить некоторые вещества на отдельные составляющие их части. Получается, что такие вещества представляют собой некое единое и неделимое целое в собственной структуре. Они состоят только из самих себя. Я называю такие вещества простыми. Возьмите железо, получаемое из руды. Руда – сложное вещество. Из нее выделяют железо, отбрасывая в сторону другие побочные вещества, получаемые в процессе выделения. Вот само железо уже простое вещество, поскольку разделить его на иные вещества уже не получается. Или, скажем, нельзя превратить его в другой, известный нам металл. Железо можно соединить с водой или воздухом, получив ржавчину. Она будет сложным веществом, поскольку из нее, опять же, после определенных процедур можно снова извлечь чистое железо.
– Просто алхимики еще не нашли свой краеугольный камень, с помощью которого можно было бы превращать один материал в другой, – засмеялся господин Офиниус.
– Кстати, маги тоже его не отыскали, – серьезно заметил Кирит.
– Ну, так устроен мир. И даже маги не могут творить все, что им вздумается. Но все же не понимаю, что ты всем этим хочешь мне сказать.
– Я просто хотел, чтобы эти примеры с солью и железом стояли у вас перед глазами, когда я буду говорить о главном, тревожащим меня в последние дни.
– Слушаю.
– А вам ничего не напоминают эти примеры?
– Нет, – немного подумав, пожал плечами господин Офиниус, – Ничего такого.
– Но как же? – Кирит притворно удивился, – А как же всеобщий источник силы?
– А что с ним не так? Нет, Кирит. Прости, но до меня не доходит смысл сказанного. При чем тут источник и простые или сложные вещества? Терсий, а ты что-нибудь понима… – маг не договорил. Он повернулся к своему телохранителю и увидел, что тот боится пошевелиться, поскольку Клара мирно задремала на его плече, – О, простите, – господин Офиниус перешел на шепот, – Думаю, вам следует пойти отдыхать.
– Нет-нет, – тихо сказал Терсий, – Все хорошо. Мы ей не мешаем. А мне любопытно узнать, чем закончится ваш разговор.
– Ты уверен?
Терсий согласно кивнул головой.
– Тогда негромко, – господин Офиниус вполголоса обратился к Кириту, – Продолжай.
– Хорошо. Так вот. Мне кажется (но, вполне возможно, я и не прав), наш источник силы – эта единая энергия мира. По-своему простая, как некоторые простые вещества, о которых я упомянул, но стоящая во главе всего мироздания.
– Тут ты ошибаешься, – возразил господин Офиниус, – Да. Сила источника, несомненно, стоит во главе всего, но она далеко не простая. А как же ее отдельные проявления, направленные на управление совершенно различными стихиями? Нет, Кирит. Те силы, что заключены в источнике, являются чем-то сложным, составным. И каждый маг, в силу его направленности, выделяет нужный ему компонент из общей составной силы для его последующего использования.
– Так и я говорю о том же! Точнее, я хочу, проводя параллель между силой и простым веществом, показать, что, возможно, мы не совсем правильно понимаем принципы, положенные в основание всего сущего.
Незаметно для себя мужчины стали говорить громче. Клара проснулась и мило улыбнулась, не привлекая к себе внимание. Она лишь крепче прижалась к Терсию.
– Я все же не понимаю тебя, Кирит.
– Ну, как же? – возбужденно воскликнул Кирит, – Пусть это всего лишь мои домыслы. Но если вдруг на один только миг представить себе, что это так, то перед нами могут открыться новые возможности управлять природой вещей.
– Каким образом? Что твое представление о силе меняет в нашем нынешнем понимании окружающего?
– Возможно, ничего, а, может, многое. Если мое представление хоть немного правильное, то получается следующее. Сила источника сосредоточена не в отдельных специальных местах пространства. Она окружает нас повсюду, где бы мы ни были. Так?
– Так, – согласился господин Офиниус.
– Так, – повторил Кирит, – Если принять во главе угла положение, что сила едина, то выходит, что маги, которых боги наделили определенными способностями, каким-то, пока неведомым мне образом, все же умеют разделить эту единую силу на отдельные составляющие. Определенным способом, по определенному принципу. А что, если (пока не знаю, как) этот принцип применим и к различным физическим веществам? Веществам, изменить собственные природные свойства которых на сегодняшний день под силу лишь богам.
– Кажется, теперь я начинаю понимать тебя, Кирит. Но скажи, – господин Офиниус улыбнулся, – ты мечтаешь приравнять себя к богам?
Кирит страшно смутился.
– Или нет. Ты хочешь научится превращать железо в золото?
– Хм, – хмыкнул Кирит, – Нет. Я про другое.
– Бездна мрака! – выругался улыбающийся господин Офиниус, – Тогда, о чем ты говоришь?
– Я говорю, – спокойно продолжал Кирит, – о той силе, лишь малой частью которой умеют пользоваться маги. Я говорю о той, как мне кажется, огромной силе, что удерживает вместе мельчайшие частицы, составляющие все сущее. Силе, что заставляет эти частицы образовывать такую структурную форму, которая затем и определяет те или иные качественные свойства простых веществ, которые нам известны и из которых, в свою очередь, составляются более сложные вещества. Я размышляю о возможности дотянуться до той самой силы. Я размышляю о способах высвободить ее, чтобы воспользоваться ею в полной мере. Примерно так, как это делают маги, расчленяя единую энергию источника на отдельные ее части. На то, что является энергией воды, огня, земли или воздуха.
– Ты думаешь, что не вся сила источника покоряется магам? И о каких таких мельчайших частицах ты ведешь речь? Откуда ты про них узнал?
– В библиотеке мне попался занимательный документ. В нем древний маг-философ размышляет о возможном структурном составе вселенной. Предполагает, каким образом появились звезды и все остальное в этом мире. Так вот, этот маг утверждает, что все, абсолютно все живое и неживое, все предметы и тела, окружающие нас, даже звезды, состоят из одних и тех же одинаковых мельчайших частиц. И то, каким особым образом эти частицы скрепляются друг с другом, определяет конечное свойство вещества в целом. Его идеи мне очень по душе. Я же от себя добавил лишь предположение, что только необычайная энергия, схожая с магической, может заставить те частицы вести себя определенным образом. Вот и все.
– А как же боги, сотворившие этот мир?
– В трудах философа предполагается, что именно боги задумали сотворение мира таким вот способом. Откуда появились сами боги – тайна, неподвластная пониманию. Но все остальное происходит по заранее написанному ими сценарию.
– То есть, все предопределено богами. Это так и есть. Остальное – чушь, конечно, но интересная чушь. Автора помнишь? Я на досуге с удовольствием прочту его опусы.
Кирит назвал автора.
– С господином Бертом делился своими мыслями на эту тему?
– Еще нет. Я и сам все это до конца не обдумал.
– Обязательно поговори с ним. Он поймет тебя лучше меня. И хотя я сомневаюсь в правильности твоих суждений, но нахожу их крайне любопытными и имеющими право на тщательное изучение. Я горжусь тем, что познакомился с тобой, Кирит. Честно.
– А я безмерно благодарен вам за все, что вы для меня сделали, господин Офиниус.
– Ну, это пустое. Кирит, скажи мне вот что еще. Как у тебя дела в освоении уже известных способов владения магией? Совсем скоро должна пройти инициация среди учеников вашего курса.
– Как раз-таки с этим у меня не все хорошо. Нет. Я, наконец, научился прикасаться к источнику. И делаю это достаточно уверенно. Но могу зачерпнуть из него не так много энергии. Той, что мне удается овладеть, хватает лишь для некоторых визуальных эффектов, больше похожих на иллюзию.
– Грустно. Но не печалься. Вспомни, что поначалу тебе не удавалось сделать и этого. А теперь… Скажу честно. Может так случиться, что в этот раз тебе не удастся пройти обряд инициации.
– Хм. Скорее всего, так и будет, – грустно произнес Кирит.
– Но не беда, – постарался успокоить его господин Офиниус, – Не удастся в этом году, станешь полноправным магом в следующий раз. Все предпосылки к этому у тебя имеются.
– Надеюсь на это, – Кирит криво ухмыльнулся.
– Но ты же не остановишься на достигнутом?
– Нет. Не остановлюсь. Это я вам обещаю.
– Хорошо, мой мальчик, хорошо.
– Я знаю, что мои магические способности очень малы. Вот потому то я и пытаюсь изобрести что-то такое, что могло бы компенсировать мои недостатки.
– Потому и влез в изучение природы вещей?
– Да. Именно потому, – подтвердил Кирит.
– Но ведь ты осознаешь, что эта природа напрямую связана с силой магии? И как ты собрался влиять на физические свойства веществ без достаточного владения магией?
– Пока не знаю. Но думаю об этом постоянно. Возможно, в мире все же существуют какие-то новые формулы заклинаний, о которых мы пока не знаем, но которые в сочетании даже с небольшой силой источника, помогут мне справиться с поставленной перед самим собой задачей. Возможно, эти формулы стоит изобрести?
– Дерзай, Кирит.
– Постараюсь. Хотя, до такого еще далеко. Нужно во многом разобраться, многое изучить. Начну с того, что постараюсь понять, каким образом уже известные слова или фразы, произносимые магом даже мысленно, заставляют энергию источника преобразовываться в той или иной форме. Возможно, придумаю новые сочетания этих слов, чтобы с помощью них управлять энергией как-то иначе, чем это уже принято.
– Вот этим ты мне и нравишься, Кирит. Ты не такой, как я. Я всегда был уверен, уверен и сейчас, что все заклинания, что нам известны, существовали с момента сотворения мира. Боги вложили в наши уста эти заклинания, как вложили способность соприкасаться с самой силой. Почему это так, а не иначе, я никогда не задумывался. Я просто принимал это, как что-то должное, незыблемое. Тебе же хочется проникнуть в саму суть вопроса. Разобраться, как я понимаю, с механизмом взаимодействия силы и нужных слов. Дать логическое объяснение существующему порядку. Найти правила и основы, на которых все построено. Верно?
– Ну, в целом, да. Верно, – согласился Кирит.
– Я немного скептичен в этом вопросе. Но всячески поддерживаю твою тягу к изучению сущего. Продолжай, Кирит, в том же духе.
– А что мне остается? – Кирит вздохнул.
– Прошу, и впредь делись со мной своими новыми открытиями в этом направлении. Глядишь, и сможешь развеять скепсис старого консерватора.
Господин Офиниус и Кирит рассмеялись. Клара сладко зевнула, прикрыв рот ладонью.
На улице стемнело, и Кирит засобирался в школу. Поблагодарив хозяина за гостеприимство, Клару за вкусный и сытный ужин, он вышел из дома господина Офиниуса и неторопливо побрел по улицам ночного города в сторону своего нынешнего пристанища.
Кирит прошел шагов триста. Сразу же за порогом дома, где, знал Кирит, ему всегда были рады, его заняли мысли о том, с чего ему предстоит начать уже завтра, на чем будут основываться его будущие опыты по изучению взволновавших его вопросов. Он отгонял от себя все назойливые сомнения в целесообразности и правильности выбранного пути.
Вдруг краем глаза Кирит заметил нескольких людей, идущих ему навстречу. Он присмотрелся и увидел, что их было шестеро. У четверых в руках были дубинки. В нерешительности Кирит замедлил свой шаг. Незнакомые ему люди тоже приостановили движение. Их разделяли каких-то сорок шагов, не больше. В своей левой руке Кирит нес небольшой тренировочный шест, с которым всегда ходил на занятия по фехтованию. В этот день перед тем, как прийти в гости к господину Офиниусу, он два часа провел в школе единоборств. Кирит, на всякий случай, удобнее перехватил шест обеими руками.
– Ноги! – неожиданный громкий вопль одного из встреченных Киритом людей заставил ученика магии полностью остановиться и еще крепче сжать ладонями свое учебное оружие.
Почти сразу за первым воплем последовали крики: «Помогите! Грабят!». Группа людей мгновенно разделилась на три части. Один из них зачем-то толкнул своего попутчика в спину и побежал навстречу Кириту. Еще один бросился направо от ученика магии. Четверо в растерянности остались на месте. Кирит приготовился отразить внезапное нападение, лихорадочно вспоминая, чему его учили в школе фехтования буквально сегодня днем. Он немного отвел шест назад и приготовился сделать быстрый шаг вправо, пропуская мимо себя атакующего. Одновременно с этим он собирался нанести колющий удар в грудь быстро приближающемуся к нему человеку. Но сделать это ему не пришлось. Кто-то из оставшейся на месте четверки с нескрываемыми злобой и яростью выдавил из себя что-то, вроде «У-у, с-сука», и с тяжелым замахом бросил в сторону Кирита свою увесистую дубину. Но до ученика магии она не долетела. Дубина угодила молодому парню (совсем молодой человек, заметил Кирит даже при плохом освещении) в спину пониже лопаток. Парень тихо вскрикнул и упал. Двигаясь по инерции вперед, он несколько раз перевернулся вокруг своей оси и остановился прямо возле ног Кирита. Ученик магии, не ожидавший такого поворота событий, нерешительно отступил назад на несколько шагов. А к юноше уже подбегал здоровенный детина, немного опередив своих менее расторопных товарищей метров на десять. Он, совершенно не обращая внимания на Кирита, со всего размаха обрушил сжимаемую в своей толстой руке дубину на голову парня, в этот момент почему-то с удивлением рассматривающего свои ноги. Раздался гулкий звук. Юноша перестал шевелиться. А на его голову летел очередной удар уже другой дубины, владелец которой добежал до распростертого на дороге тела.
Однако, удар не достиг желаемой цели. Кирит стремительно подскочил к бесчувственному юноше и воткнул свой шест в землю возле головы поверженного. Дубинка бандита наткнулась на неожиданное препятствие, скользнула по нему, отклоняясь, и завершила ужасающий полет, вонзившись своим концом в мостовую. Бандит, не ожидавший такого, не сумел удержать дубинку, резко остановившую свое движение под неудобным для его руки углом. С дробным стуком о камни увесистое оружие покатилось в сторону от своего хозяина. Кирит же тычковым движением ударил концом шеста в шею гиганта, стараясь угодить тому в кадык. Громила издал харкающий звук, схватился за горло обеими руками и попятился назад, все больше и больше подгибая колени. Через пару секунд он неуклюже завалился на бок под ноги другому бандиту, помешав тому сразу же вступить в схватку с Киритом.
– Опять ему досталось по горлу, – почему-то пробормотал третий разбойник, налетевший на ученика магии слева.
Четвертый бандит обходил Кирита справа. Второй перешагнул через хрипящего товарища и присоединился к остальным, размахивая своим деревянным оружием во все стороны. Кирит, как учили в школе, грамотно отбивал своим шестом все наскоки на него. Но и разбойники оказались умелыми бойцами. Ученику магии с трудом удавалось только парировать их выпады. Его же редкие контратаки ловко пресекались самими бандитами. Кирита теснили все больше и больше, заставляя его отступать в сторону ближайшего к нему дома. Если, понял Кирит, его прижмут спиной к стене, развязка наступит незамедлительно. Шансов выйти целым из схватки с тремя опытными противниками у него практически не было. Его начало охватывать чувство, напоминавшее отчаяние. Да что там напоминавшее, промелькнула мысль, это и есть отчаяние. И тут, неожиданно для самого себя, Кирит ясно увидел источник магии. Нет, не увидел, сумел осознать Кирит в такой сложный для себя момент, а лишь заметил внутренним взором мага. Он моментально собрался, как научился делать это в последнее время, и прикоснулся к источнику. Продолжая отбиваться от нападавших, зачерпнул силу, сколько мог, и мысленно (мне, поразился Кирит, удалось сделать это мысленно?) прочел самое короткое, которое знал, заклинание огня. Через миг в его левой ладони, обращенной к небу, запылал неярким пламенем небольшой огненный шар, размером с крупный апельсин. Бандиты в недоумении остановились.
– Бездна мрака, – выдавил из себя один из них, – Это же маг.
В смятении разбойники стали медленно отступать назад, не отводя взгляда от Кирита. Свои дубинки они побросали на землю, подняли вверх согнутые в локтях руки, всем своим видом показывая, что не желают продолжения драки.
– Забирайте своего друга и проваливайте, – сказал Кирит, обращаясь к бандитам. Он старался говорить спокойно. Спокойно настолько, насколько это позволяло его тяжелое дыхание. Огненный апельсин продолжал пылать на его ладони, – К вам лично у меня претензий нет.
Трое здоровенных мужчин, подобострастно раскланиваясь и бормоча под нос какие-то неразборчивые извинения, подхватили под руки своего раненого товарища, до сих пор хватающего ртом воздух, и поспешили скрыться за ближайшим поворотом.
Из окна дома, к стене которого бандиты хотели прижать Кирита, раздалась пронзительная трель свистка. Хозяева дома, потревоженные шумом заварушки, завязавшейся рядом с их жильем, не совсем вовремя, но все же подали сигнал тревоги, призывающий к обеспечению порядка гвардейский патруль, обязанный находиться где-то неподалеку.
Кирит погасил нежаркое пламя и подошел к неподвижному юноше, вступив сапогом в какую-то лужицу. Он наклонился над парнем, чтобы лучше рассмотреть лужицу, и понял, что она образовалась от крови, обильно вытекающей из его разбитой головы. Парень не подавал никаких признаков жизни, кроме слабого дыхания, которое уловил Кирит, поднеся к уго лицу тыльную сторону своей ладони.
– О, боги, – произнес Кирит, – Ему нужна срочная помощь.
Вдалеке послышался торопливый топот ног приближающегося патруля, откликнувшегося на сигнал тревоги. Кирит понял, что встреча с патрулем задержит его здесь на какое-то время, и он, вероятнее всего, не успеет оказать помощь юноше. Решение родилось мгновенно. Он схватил расслабленное тело в охапку, поднял его и закинул на плечо, не думая, что может запачкаться чужой кровью. Придерживая юношу одной рукой и не выпуская из другой своего шеста, быстро, насколько ему позволяли его силы, побежал к дому господина Офиниуса, далеко от которого он так и не сумел сегодня уйти. Через сотню шагов Кирит услышал, что вслед за ним бегут гвардейцы, все-таки подоспевшие на место преступления и заметившие его бегство. Они кричали ему вслед, приказывая остановиться. Но он решил не задерживаться. К гостеприимному дому уважаемого мага Кирит и патрульные прибежали почти одновременно.
– Терсий! – громко позвал Кирит, барабаня кулаком в дверь, – Помоги!
Почти сразу же дверь открылась, и Кирит со своей ношей протиснулся мимо удивленно уставившегося на него телохранителя мага. Пробежал в просторную прихожую и как можно бережнее уложил парня на диван-кушетку. Оглянулся. Прихожая и мебель, к которой он прикасался, были заляпаны кровью пострадавшего.
– Ненадолго попрощались, – пробормотал под нос Терсий.
– Что тут происходит? Терсий? – со второго этажа по лестнице спускался господин Офиниус, – Кирит? – удивился маг, увидев недавнего гостя в окровавленной одежде.
В дверь настойчиво постучали. Терсий снова открыл ее и за порог зашел старший патрульный.
– Вы хозяин? – обратился он к Терсию, который стоял ближе к нему.
– Хозяин я, – за телохранителя ответил господин Офиниус, выдвигаясь вперед, – Идите, отдыхайте, – приказал маг перепуганной прислуге, сбежавшейся на шум, – Я позову вас, когда потребуется.
– Простите, не знаю вашего имени, – повернулся к магу гвардеец. Он был облачен в легкие кольчужные доспехи. Каска на его голове сияла в лучах отраженного света, создаваемого множеством свечей в доме, еще не погашенных на время ночного отдыха. На левом боку гвардейца висел меч в ножнах. Свое основное оружие, пику, мужчина оставил за дверью под присмотром своих подчиненных, готовых в любую секунду ворваться в дом в случае необходимости.
– Я хозяин этого дома, – повторил маг, – Зовут меня Офиниус. Маг земли. Я весь к вашим услугам, офицер.
– Простите, господин Офиниус, за столь позднее вторжение, – гвардеец немного побледнел и подобострастно поклонился, – Видят боги, я никогда бы не посмел потревожить ваш покой. Но мой долг вынуждает меня сделать обратное.
– Ну, что вы, офицер, – мирно проговорил господин Офиниус, – Вы в своем праве. Поступайте, как велит вам долг. Признаться, – он повернулся к Кириту, который, не обращая ни на кого внимания, хлопотал возле раненого, – я совершенно не понимаю, что здесь происходит. Кирит, может, объяснишь, что случилось?
Кирит оторвался от своего занятия и вкратце пересказал свои приключения, пояснив, что времени на лечение неизвестного пострадавшего остается все меньше и меньше.
– Вот видите? – сказал господин Офиниус, – В каком-то смысле, мы сами пострадавшие. Нам совершенно незнаком этот молодой человек, но, как добропорядочные граждане, мы обязаны оказать ему посильную помощь.
– Совершенно согласен с вами, уважаемый господин Офиниус, – гвардеец снова отвесил уважительный поклон, – Поэтому никоим образом не стану препятствовать в исполнении вами вашего гражданского долга. Но… – гвардеец замолчал. Выглядел он крайне виноватым.
– Что еще? – без какого-либо неудовольствия спросил господин Офиниус.
– У меня есть определенные обязанности. Хочу попросить вас, господин Офиниус, и вас… – он вопросительно посмотрел на Кирита.
– Кирит, – подсказал господин Офиниус.
– … и вас, господин Кирит, завтра в любое удобное для вас время посетить комендатуру этого района, чтобы дать необходимые показания, связанные с этим инцидентом. Извините, уважаемые маги, но таковы правила.
– Конечно-конечно, – быстро проговорил господин Офиниус, выпроваживая гвардейца за дверь, – Обещаем, что завтра же исполним ваше требование.
– Просьбу, – поправил его гвардеец.
– Просьбу, – исправился господин Офиниус.
– А также, – добавил гвардеец перед тем, как дверь захлопнулась перед его носом, – надеюсь, что юноша, которому вы сумеете помочь, тоже сможет дать показания, чтобы мы могли найти и наказать преступников, сотворивших с ним такое.
– Обязательно. Как скажете, офицер, – господин Офиниус закрыл дверь, – Это ж надо! Кирит, вот что значит звание мага. Вы слышали, как этот простолюдин в нашем присутствии грамотно излагает свои мысли? Учат их что ли этому? Без сучка и задоринки. А почему? Правильно. Потому что общается с теми, кто гораздо выше его по социальному положению. Небось, в своих застенках его разговор с преступниками будет окрашен совсем в иные цвета. Так что там у тебя, Кирит?
Он подошел к Кириту и посмотрел на раненого юношу. Терсий молча наблюдал за происходящим.
– О, – вздохнул господин Офиниус, – Я не целитель, но вижу, что дело совсем плохо.
– Да, это так, – печально сказал Кирит. Было видно, что он лихорадочно обдумывает какую-то затею.
– Вижу, ты что-то придумал. Это так? – спросил господин Офиниус.
– Кое-что. Но…
– Говори. Обсудим твое решение.
– Не уверен, что вам это понравится.
– А ты рискни. Ну?
– Я тут запачкал вам все вокруг в его крови.
– Об этом не беспокойся. Так что там у тебя? Кстати, я почувствовал, что ты прикасался к источнику и пользовался силой. Что ты сделал?
– Я просто исследовал его ранения, как меня учила госпожа Рутеция. Магическим взглядом просканировал его органы. На такое занятие моих сил вполне хватает.
– И что показало твое сканирование?
– Ничего хорошего. У парня перелом позвоночника в районе поясницы. Его ноги останутся парализованными. Но умрет он минут через десять от другого. У него проломлен череп и поврежден мозг.
– Печально. Такой молодой, – грустно посмотрел на юношу господин Офиниус.
– Но можно попробовать…
– Что? Если можно попробовать сделать что-то, сделай это. Времени, как ты сам сказал, у нас немного.
– Если бы у меня под рукой был сосуд с магией… – Кирит не договорил.
– Слышал я от господина Берта, про ваши эксперименты с сосудом. Но его здесь нет.
– Нет, – согласился Кирит, – Но здесь есть вы, господин Офиниус, – ученик магии пристально посмотрел в глаза хозяину дома.
– Да, я здесь. И что? – не понимал господин Офиниус.
– Я знаю, как исцелить этого юношу, – горячо заговорил Кирит, – Мне всего лишь не хватает необходимых для этого сил.
– И что ты предлагаешь?
– Не знаю, возможно ли такое, но, если вы не против, я бы попробовал воспользоваться вашими силами.
– Это как? Не слышал, чтобы кто-то проворачивал такой трюк.
– Я тоже не слышал. Но попробовать стоит.
Господин Офиниус с сомнением покачал головой. Внезапно он встрепенулся и решительно сказал:
– Знаешь, Кирит, а почему нет? Говори, что мне нужно сделать. Давай. Время уходит.
– Не уверен, что это вообще может сработать. Но попробуйте представить, что вы некий путепровод между мной и источником.
– Говори яснее.
– Бездна мрака, – выругался Кирит, – Хорошо. Тогда иначе. Прикоснитесь к источнику и вберите в себя его силу.
– Сколько?
– Сколько? Не знаю. Возьмите, сколько можете.
– Хорошо. Дальше что надо делать? Силы целителей мне не извлечь. Я маг земли.
– Этого и не потребуется. Вберите в себя свою силу. А дальше вообразите, что сила не задерживается в вас, а возвращается обратно в источник.
– Пустопорожнее переливание?
– Да. Что-то вроде этого. Я же постараюсь увидеть это переливание и встать на его пути, чтобы направить вашу силу уже в нужном мне направлении. Все остальное буду делать я сам.
– Сомневаюсь, что из этого что-то выйдет, – пробормотал господин Офиниус, – Но попробуем. Ты готов?
– Готов, – подтвердил Кирит.
Господин Офиниус быстро (о, как быстро, восхитился Кирит) зачерпнул из источника силу. Внутренним взором мага Кирит видел, как, словно бы ниоткуда, в тело господина Офиниуса влился струящийся поток энергии. Какого он был цвета? Кажется, золотистого, промелькнуло в голове. Затем, не задерживаясь в маге ни на секунду, этот поток, уже гораздо медленнее, полился в обратном направлении. Струи энергии, проходя сквозь господина Офиниуса, скапливались в метре от мага, образуя нечто вроде большой колышущейся сферы, видимой лишь магами. Кирит мысленно потянулся к сфере своей рукой, дозволяя силе передать ему свое ласкающее тепло. И вдруг этот сияющий сгусток резко уменьшился в своих размерах. Все содержимое сферы через его руку устремилось в тело Кирита, заполняя все его пространство без остатка. Ученику магии показалось, что он мгновенно увеличился в размерах от переполнявшей его энергии. Его всего распирало изнутри. Казалось, вот, еще чуть-чуть, и он взорвется, разлетится на мелкие осколки. Одновременно с этим Кирита охватили внезапные радость и наслаждение от такой полноты. Захотелось как можно дольше предаваться подобным ощущениям. Но ученик магии вовремя опомнился, перенаправив свое внимание на раненого юношу.
Он не понимал, произносит ли необходимые заклинания вслух или мысленно. Кирит просто произносил их. При этом из общей энергии он не выделил, как было положено, необходимую целителям искру. Он взаимодействовал со всей энергией, вошедшей в него целиком. Совсем как тогда, когда с помощью сосуда магии заживил свою раненую руку. Кирит внутренним взором видел, как с его пальцев срываются бесчисленные лучики неяркого света, как они жадно впиваются в тело, лежащее перед ним, как они обволакивают его в тугой кокон тепла. В свои заклинания заживления Кирит вложил и заклинание обследования, чтобы следить за процессом восстановления поврежденных, но еще живых органов. Он с радостью заметил, что все задуманное им получается. Разрушенное тело юноши, словно само собой, быстро восстанавливалось. Разорванные ткани чудесным образом срастались, принимая свое изначальное здоровое состояние. Кирит видел, как исчезли повреждения головного мозга. Видел, как кусочки черепных костей, ударом дубины вдавленные внутрь, медленно склеиваются, придавая черепу его естественную форму. Видел, как срастается порванная кожа, не оставляя после себя шрамов. Видел, как восстановились ткани спинного мозга, как срослись кости раздробленного позвоночника. Видел, как здоровое сердце юноши, совсем недавно работающее с перебоями, забилось ровно и уверенно.
Еще в самом начале исцеления юноши Кирит краем глаза заметил, что Терсий почему-то с ожесточением набросился на него. Но времени на обдумывания причины такого поведения телохранителя мага не было. Как не было времени удивиться тому, что Терсия, набросившегося на него с кулаками, почему-то отбросило в сторону, опрокинув навзничь. Не было времени отвлекаться на послышавшиеся из очень далекого далека крики и причитания Клары.
Через пять минут после начала операции Кирит понял, что его работа благополучно окончена. Внутренним взором мага он определил, что перед ним лежит абсолютно здоровый, хоть и бесчувственный, человек. Кирит начал медленно отпускать из себя силу, золотистым ручейком полившуюся из него. Высвобождаемая тонкая струя энергии постепенно распадалась на множество еще более тонких струек, которые постепенно растворялись в пространстве. Отпускать энергию не хотелось. Не хотелось расставаться с ощущениями блаженства от соприкосновения с нею. Но сделать это было необходимо. Одновременно с чувством наслаждения в Кирите нарастало внутреннее напряжение, рвущееся наружу в виде необходимости произвести то или иное магическое действие. Неиспользование энергии по назначению грозило, в конечном итоге, полностью свести с ума любого мага, просто так хранящего ее в себе.
Кирит выдохнул. Его немного трясло. Он неимоверно устал, но был безмерно доволен собой, своей работой. Был доволен тем, что мысль, зародившаяся в его голове, была правильной. Кирит медленно обернулся и на мгновение застыл, пораженный увиденным. Терсий лежал на полу возле входной двери и с выпученными глазами смотрел на него. Господин Офиниус, невероятно бледный, тоже лежал на полу в другом конце прихожей. Плачущая Клара, став на колени, поддерживала рукой голову беспомощного мага. Другой рукой она вливала в его уста воду из стакана. Двое других слуг, старик и пожилая женщина, растерянно бегали по дому, не зная, за что взяться. Кирит подскочил к магу и, присев на корточки, помог Кларе. Женщина в ужасе отшатнулась от него.
– Что случилось? – вскрикнул Кирит.
К ним подошел Терсий и тоже присел возле своего господина.
– Терсий, что произошло?
– Не знаю, Кирит, что это было, – не глядя на него, ответил телохранитель мага.
– Господин Офиниус умер, – зарыдала Клара.
– Никто не умер, – слабым голосом произнес господин Офиниус, – Успокойся, Клара. А вы, – обратился он к Кириту с Терсием, – помогите мне подняться.
Мужчины подхватили мага под мышки и отвели его в столовую, усадили на стул.
– Спасибо, друзья, – поблагодарил их маг, – Чувствую невероятную слабость в конечностях. А еще я хочу есть. Я так голоден, будто сегодня вообще не принимал пищи. Клара, детка, если тебе не трудно, накрой на стол. Думаю, что ребята тоже голодны.
– Я не голоден, – отказался Терсий.
– А ты, Кирит?
Кирит прислушался к своему желудку и понял, что также, как и господин Офиниус, проголодался.
– Странно, – сказал он, – Я тоже ощущаю голод. А ведь, казалось бы, совсем недавно вышел из-за стола.
Клара на скорую руку собрала на стол. Проголодавшиеся маги с удовольствием принялись за еду. Когда с поздним ужином было покончено, Кирит спросил:
– Кто-нибудь из вас может мне объяснить, что здесь произошло?
– А ты сам ничего не помнишь? – спросил господин Офиниус.
– Нет, – Кирит отрицательно помахал головой, – Нет, кое-что я, конечно, помню. Я помню начало процесса нашего с вами обмена энергией. Помню, как лечил юношу. Но почему и отчего вы с Терсием оказались на полу, мне совершенно не ведомо.
– Я сам не совсем понимаю, как это случилось, – признался господин Офиниус, – Да, кстати. А что там с тем юношей? Ты сумел помочь ему?
– Все произошло даже лучше, чем я надеялся, – с чувством внутреннего удовлетворения признался Кирит.
– Ну-ка, Терсий, помоги мне.
Терсий помог господину подняться и, поддерживая его, довел до мирно лежащего на кушетке юноши. Тот спал глубоким сном. Господин Офиниус осмотрел его со всех сторон и присвистнул.
– Н-да. Я крайне поражен, Кирит, тем, что ты сотворил сегодня. Кроме старой запекшийся крови на нем, я не заметил никаких следов от его ужасных ран. Для самого меня, мага, это поистине чудо. Не увидь я все это собственными глазами, никому не поверил бы, что такое возможно в принципе. А как его позвоночник?
– С ним тоже все в порядке, – подтвердил Кирит.
– Да. Чудо.
Они втроем вернулись в столовую, оставив юношу без присмотра.
– Господин Офиниус, – Кирит обратился к магу, – Вы не ответили мне на вопрос, почему вы оказались лежащим на полу.
– Не уверен, что могу дать тебе вразумительный ответ, Кирит. Может, Терсий расскажет, что видел. А от себя могу сказать лишь следующее. Ты каким-то непонятным мне образом умудрился выкачать из меня всю энергию. И ту, что я зачерпнул из источника, и всю остальную.
– Простите меня. Я не ожидал такого результата.
– Не извиняйся, Кирит. Никто такого не ожидал. Ни ты, ни я. Добавлю еще. Для меня это выглядело так. Словно я стою на вершине очень высокой горы. Подо мной тишь и благодать. Спокойствие, одним словом. И тут мне вздумалось поднять неприметный с виду камушек и скинуть его вниз. Вроде пустяк. Но вот камушек падает на другой и заставляет его сползти со своего места. В свою очередь этот, второй камень, сдвигает другой, третий и так далее. Теперь уже они вместе, в едином порыве, движутся вниз к склону горы. И каждый из них увлекает в свое движение все больше и больше новых камней. Совсем скоро это нарастающее движение превращается в огромный камнепад, сметающий на своем пути все преграды. Казалось бы, пустяк. Всего один камешек, сброшенный человеком с вершины горы. Но финалом этого по началу пустяшного события становится то, что образовавшийся камнепад рушит основу, на которой зиждется вершина горы. И вот, эта вершина вместе с запустившим весь процесс человеком рушится в бездну. Я исполнил твою просьбу, Кирит. Впитал в себя силу и выпустил ее наружу. Успел увидеть, как ты прикоснулся к этой силе. А дальше… Я почувствовал, что ты полностью завладел ею, всосал в себя всю без остатка. Я всячески старался препятствовать этому, но не смог ничего сделать. Лишь сильнее и сильнее слабел, безучастно наблюдая, как то, что всегда приносило мне радость, неумолимо ускользает от меня. Очень скоро для меня все стало, как в тумане. Очнулся, когда Клара поила меня водой.
– Скажу больше, – вступил в разговор до этого молчавший Терсий, – Выглядело все это так, будто господин Офиниус страдает от невыносимой боли. Сообразив, что это твое, Кирит, волшебство мучает моего господина, я хотел помешать тебе творить ворожбу. Хотел ударить тебя так, чтобы ты потерял сознание.
– Так что же не ударил? – удивился Кирит.
– Я ударил. Но у меня ничего не получилось. Я набросился на тебя, но натолкнулся на какую-то стену. Более того, эта стена отбросила меня в сторону, на время лишив возможности двигаться. Я мог лишь с ужасом наблюдать, как страдает мой господин.
– Еще раз простите меня. Я не думал, что все произойдет именно так. Я всего лишь прикоснулся к силе, собранной вами. Разрешил ей влиться в меня. Но я никак не думал, что она польется нескончаемым потоком. И уж, тем более, не думал, что это может причинить вред вам, господин Офиниус.
– Слава богам, все прошло относительно хорошо. Но не уверен, – господин Офиниус с лукавой улыбкой посмотрел на Кирита, – что когда-нибудь пожелаю повторить твой эксперимент.
– Что вы, господин Офиниус. Я и сам не хочу такого повторения.
– Но, главное, Кирит, тебе удалось вырвать бедного юношу из лап смерти. Почти в последний момент. Да так, что я диву даюсь. Ни одного шрама на его теле не осталось. Он должен быть благодарен тебе до конца своей жи… – господин Офиниус не договорил.
Трое мужчин одновременно повернули головы в одну сторону. Им показалось какое-то движение возле двери в прихожую. Вслед за этим послышался стук резко закрывшейся входной двери. Терсий вскочил с места и выбежал из столовой. Через минуту он вернулся с недовольным видом. На лицах Кирита и господина Офиниуса застыло вопросительное выражение.
– Бездна мира! – процедил Терсий сквозь зубы, – Мальчишка очнулся и сбежал. Может, мне догнать его?
– Не стоит, Терсий, – остановил его маг, – Пусть бежит. Для него, да и для нас, достаточно на сегодня приключений. Кирит, я настаиваю, чтобы эту ночь ты провел в моем доме. Это не обсуждается.
Кирит покорно согласился. Перед тем, как отпустить его в приготовленную Кларой комнату, господин Офиниус сказал:
– Уверен, теперь ты будешь занят объяснением того, почему при нашем с тобой совместном взаимодействии с силой источника она повела себя так, а не иначе.
Кирит задумчиво кивнул.
– Так вот, мой мальчик. Выполни мою просьбу.
– Слушаю вас.
– Знаю, отговорить тебя именно от этих исследований мне не удастся. Что ж. Я не против. Продолжай искать ответы. Но не делись с ними ни с кем, кроме, возможно, меня. Понимаешь? Ни с кем. Даже с господином Бертом. Он мой друг, но и я не знаю, как он отреагирует на твои вновь открывшиеся способности. Пойми, Кирит, прежде всего, я хочу оградить именно тебя от непредсказуемой реакции людей на твои особенности. От реакции всех людей, я имею в виду. И даже таких, как Берт. Неизвестно, как все эти люди поведут себя, когда поймут, что ты настоящее воплощение сказок про энергетических вампиров, способных высасывать из людей и магов все соки, – господин Офиниус улыбался, но говорил серьезно, – Неизвестно, кто, зачем и в какое русло захочет направить то, что в тебе уже имеется и о чем, дай боги, мы еще узнаем. Со временем, уверен, ты сам поймешь, какими своими секретами и с кем можешь поделиться. Ну, то есть нам то с Терсием ты точно можешь доверять. Правда, Терсий?
Терсий согласно кивнул.
– Мы же обещаем тебе, – продолжал господин Офиниус, – что до поры до времени (когда? Решать тебе, Кирит) ни словом не обмолвимся о том, что здесь произошло сегодня.
Кирит ушел отдыхать в отведенную для него комнату на второй этаж. Терсий задержал господина Офиниуса в столовой.
– И что вы на все это скажете? – спросил он мага.
– Ровным счетом ничего. У меня нет объяснений всему, что как-то связано с Киритом. Я сам удивлен не меньше твоего, Терсий. Мне неизвестны случаи, когда кто-либо мог воспользоваться магической энергией через другого мага. Да. Есть способы объединения усилий нескольких чародеев. Они одновременно направляют вобранную ими и сконцентрированную в одном месте энергию с целью многократного усиления ее воздействия на что-то. Но вот так, как это сделал Кирит… Просто забрал то, чем завладел я… Нет. О таком я не слышал, – господин Офиниус на минуту задумался, – Но надеюсь, немного зная нашего любознательного друга, он сам когда-нибудь даст нам ответы на многие вопросы.
– Думаю, что так и будет. Но вынужден подкинуть вам еще одну загадку, которая поразит вас не меньше моего.
– Хм. Что еще?
– Я так понял, Кирит и сам этого не заметил. А вот я отчетливо видел.
– Видел? Что видел?
– Перед тем, как я набросился на него в попытке защитить вас, я ясно увидел, как Кирит висел в воздухе.
– Висел? Как висел? – не понял господин Офиниус.
– Да вот так. Повис сантиметрах в двадцати от пола и только губами шевелил, глядя на парнишку. И опустился на пол лишь тогда, когда закончил свою ворожбу. Вот так-то, господин Офиниус. И мне, уверяю вас, это вовсе не показалось. Нет.
Господин Офиниус на минуту задумался.
– Вот что, Терсий. О том, что ты видел, мы не расскажем никому. Даже Кириту. Думаю, другим не обязательно знать об этом, а ему пока что рано задумываться еще об одной загадке. Пусть разберется с предыдущими. Мне же, кажется, пора начать посещать библиотеки.
– Библиотеки? И что вы думаете там отыскать? – удивился Терсий.
– Да толком и не знаю. Но вдруг…
Через полчаса в доме господина Офиниуса воцарилась тишина…
***
Гред очнулся и понял, что лежит на какой-то кушетке в незнакомом ему месте. «Где это я и как тут оказался?», – пронеслось в его голове. Он, не поднимаясь с места, огляделся по сторонам. В просторном холле никого, кроме него, не было. Из соседнего помещения до него доносились голоса трех разговаривающих друг с другом мужчин. Гред прислушался, стараясь различить отдельные слова. Но чего-либо разобрать не удавалось. Мужчины говорили негромко. Гред встал. Очень тихо, чтобы не создавать лишнего шума, как он очень хорошо умел делать. Также тихо подобрался к двери, ведущей в комнату (то была столовая) с незнакомыми ему мужчинами. Притаился возле стены так, чтобы его не было заметно в проходе. Разговор стал отчетливым, но его смысл не доходил до молодого человека. Единственное что он понял, так это то, что за стеной присутствовали по меньшей мере два мага. «Бездна мрака! – выругался про себя Гред, – Не хватало еще связаться с проклятыми магами. Надо побыстрее выбираться отсюда». Он начал отступать назад в сторону замеченной им двери, ведущей вон из дома. Когда до нее оставалось не больше десяти шагов, Гред, уже не заботясь о тишине, метнулся в ее сторону. Но перед тем, как скрыться за нею в просторах ночного города он запечатлел в своей памяти отрывок непонятного разговора.
– Слава богам, все прошло относительно хорошо. Но не уверен, – сказал один из магов, – что когда-нибудь пожелаю повторить твой эксперимент.
– Что вы, господин Офиниус. Я и сам не хочу такого повторения, – быстро проговорил другой.
– Но, главное, Кирит, – продолжил первый маг, – тебе удалось вырвать бедного юношу из лап смерти. Почти в последний момент. Да так, что я диву даюсь. Ни одного шрама на его теле не осталось. Он должен быть благодарен тебе до конца своей жи… – маг резко замолчал.
Что было дальше в оставленном доме, Греда уже не волновало. Выскочив наружу и громко захлопнув за собой входную дверь, он что есть мочи побежал, стараясь держаться в тени неосвещенных участков улиц. Молодой человек бежал очень быстро, но при этом почти не производил шума, петляя между домами. Ему хотелось оказаться как можно дальше от этого места, но все же он внимательно следил за окружением, чтобы случайно не попасться кому-либо на глаза. Впрочем, сделать это было достаточно легко в спящем городе. Очень скоро он сориентировался в своем неосмысленном направлении бега и немного поменял маршрут. Теперь его быстрые ноги направляли его в сторону дома Старой Клары. Греду было необходимо узнать, что случилось с его товарищем Стрекозой, а также обсудить произошедшее с ним самим. Через полчаса бега Гред запыхался. Он перешел на скорый шаг, продолжая внимательно осматриваться по сторонам. Нежданные встречи с припозднившимися горожанами, а тем более с охраной города не входили в его планы, учитывая, что на нем была окровавленная одежда, вызвавшая бы к нему лишние вопросы.
До дома Старой Клары, расположенного на окраине города, Гред добрался спустя четыре часа. На улице уже начинало светать. Юноша шел, уже не скрываясь. В эту часть города королевские гвардейцы заглядывали достаточно редко, да и то лишь тогда, когда им приходилось убирать труппы, оставленные на улице или в канаве после какой-либо поножовщины. За порядком здесь в основном следили сами жители, так или иначе связанные с криминальной деятельностью. А поскольку Гред теперь входил в элиту этого самого криминала и был хорошо известен местному населению, то опасаться неприятностей ему не приходилось. Подойдя к хорошо известному ему дому, Гред почувствовал некоторое волнение. Слишком много воспоминаний связывало его с этим местом. Однако, заходить внутрь он не стал. Подобрал с земли небольшой камушек и бросил его в окно дома. Через секунду занавеска на окне шелохнулась, а еще через мгновение отворилась входная дверь, и наружу выскочил взволнованный Стрекоза.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71073916) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.