Read online book «Стая. Волки и гончие» author Кристина Гофман

Стая. Волки и гончие
Кристина Гофман
Если Макс Зорин и его друзья когда-то и были пылкими романтиками с благородными мечтами, то сейчас в это очень сложно поверить. Меньше всего юные своенравные преступники с затаенной печалью в глазах похожи на рыцарей без страха и упрека. Старший лейтенант полиции Сергей Молчанов давно ведет на них охоту, мечтая засадить всю «стаю» за решетку. Тем сложнее Сергею и Максу принять решение об объединении в одну команду – чтобы на время забыть о взаимной ненависти и сосредоточиться на более важных целях. Вот только продуманный план этого удивительного союза рушится. И на кону опасной игры оказываются жизни и судьбы близких людей Макса, а в арсенале у игроков на выбор – предательство и верность, беспощадность и самопожертвование, вера и отчаяние, доверие и отречение.

Кристина Гофман
Стая. Волки и гончие

Стая. Волки и гончие

…Если в чем и покаюсь, в том, что хлебом крошил,
В том, что жил, пригибаясь, и что много грешил…
Так и жил, подражая всяким, с кем не свяжись,
И чужая, чужая ты была, моя жизнь.
Я тобой не торгую, а на самом краю
Начинаю другую, но до нитки свою.
(Александр Маршал «Начинаю сначала»)

1

– Борзые мажоры, – зло процедил сквозь зубы Сергей Молчанов.
– Абстрагируйся, – беспечно посоветовал ему Слава Прасковьин, неторопливо шагая рядом с коллегой по коридору. – Чего кипятишься? Можно подумать, это твой племяш в «обезьянник» загремел.
Сергей лишь скрипнул зубами в ответ. Продолжать разговор он явно был не намерен и шел на допрос с нервной торопливостью. Зато Славик, казалось, без труда успевал за ним, пребывая во вполне благодушном и расслабленном состоянии. При этом недоуменно усмехался, искоса поглядывая на угрюмого коллегу. Новое дело было старшему лейтенанту Молчанову явно в тягость: стоило завести речь о фигурантах, он принимался ворчать, ругаться и сетовать на падение нравов в современном мире. А ведь работает в полиции уже второй десяток лет…
Сейчас они особенно колоритно смотрелись друг рядом с другом. Долговязый Вячеслав Прасковьин – юный худощавый балагур с бесхитростным веснушчатым лицом – был больше похож на стажера, чем на младшего лейтенанта. Зато крепкий коренастый мужчина с выразительно-хмурыми бровями – старлей Сергей Молчанов – выглядел его строгим наставником. Старше своего возраста он казался из-за глубоких морщинок на высоком лбу, над широкой переносицей и у опущенных уголков плотно сжатых губ.
Тем не менее, лица обоих полицейских осветила одинаково недоуменная радость, когда они услышали за своими спинами веселый девичий возглас:
– Славик! Сережа!
Коллеги синхронно развернулись и увидели спешащую к ним Дашу Ковальскую.
Меньше всего это нежное создание с русой косой до пояса было похоже на младшего лейтенанта полиции. Однако со своими служебными обязанностями девушка успешно справлялась и относилась к своей работе самоотверженно. Настолько, что месяц назад умудрилась угодить с огнестрельным ранением в больницу. Коллеги увидели в этом свою вину – не уберегли – и в искупление ее наведывались к Даше как можно чаще: приносили с собой разнообразные угощения и делали все, чтобы соратница не скучала и быстрее поправлялась. Однако столь ранней выписки они никак не ожидали.
– Дашуля! – просиял восторженной улыбкой Слава. – Все-таки затерроризировала врачей, чтобы они тебя быстрее выгнали?
– Конечно! Вдруг вы тут без меня не справляетесь? – подмигнула ему Даша и впорхнула в его широко распахнутые объятия.
– Могла бы и предупредить, – посетовал Молчанов, по-дружески целуя Ковальскую в щечку. – Мы бы тебя встретили, подготовились бы как-то…
– Мне застолий не надо, мне работу давай, – шутливо провозгласила девушка. Она так устала от больничного безделья, что возвращение на службу казалось ей настоящим праздником.
– Этого – хоть отбавляй, – многообещающе заверил Слава, положив руки друзьям на плечи и увлекая за собой по прежнему маршруту, в сторону кабинета.
– Правда? – воодушевленно просияла Даша. – Что-то новенькое?
– Скорее все то же старенькое, просто с новыми подробностями. Помнишь Скрипача? В смысле, Полозова – опального депутата в бегах? Мы в очередной раз вышли на его след, – гордо сообщил Слава, на что Сергей только презрительно фыркнул.
– О, так это же замечательно! Ну, и что же, что же? – поторопила Даша. – Почему Сережа такой недовольный?
Молчанов досадливо махнул рукой:
– На след-то вышли, а зацепиться опять не за что… – и вновь угрюмо замолчал. Поэтому роль рассказчика автоматически перешла к очень довольному этим Славику:
– Если ты помнишь, мы безуспешно пытались выйти на Скрипача через Евгения Збарского, это его коллега по бизнесу. Ну вот, недавно в одном из клубов, владельцем которого является Збарский, снова наркотики нашли. Тот, конечно, отмазался: мол, это залетные какие-то со своим товаром тут появились. Но мы за клубом установили наблюдение: я собственной персоной туда заявился и попытался исподтишка наркоты прикупить. Ничего, правда, не вышло, но зато я краем уха умудрился услышать, как один паренек говорит по телефону о встрече со Скрипачом, представляешь?! На следующий день мы за ним проследили, он нас прямиком к Скрипачу и привез. У них там со Збарским встреча была…
– Не забудь рассказать, что и Скрипач, и Барс снова от нас улизнули, – принялся ворчать Молчанов. – Только этого мальчишку, за которым слежку вели, и успели взять. Сейчас вот пробиваем, кто он, замешан ли в чем-то, «засвечены» ли деньги и оружие, которые при нем нашли…
– Он, конечно, не признается, что к Скрипачу ехал: говорит, просто Збарский его вызвал, он и устремился. По базе, наверняка, окажется «чистеньким», как и все приспешники Збарского. У него целая команда юнцов на руководящих должностях!
– Мне это покоя не дает: ясно же, что все они преступники, а взять не можем, – продолжал бубнить Молчанов.
Прасковьин не удержался от усмешки:
– Сережа наш очень остро реагирует на этих ребят…
– Борзые мажоры, – с расстановкой повторил свой недавний вердикт помрачневший Сергей. – Молодые да ранние.
–– У нас и на Збарского-то ничего толкового не было до этого дня, одни подозрения, – подлил масла в огонь Прасковьин. – Он же открещивался, что со Скрипачом отношения поддерживает. Мол, «как шеф свалил, так я его и не видел, и знать не знаю, где он». А вот сегодня мы его со Скрипачом и засекли. Теперь и Барс на дно заляжет, это точно…
– А что эти «борзые мажоры», которые не дают покоя Сереже? На них есть что-нибудь?
– А с мальчишек тем более спросить нечего. Со Скрипачом они замечены не были, а со Збарским никаким криминалом не «запачканы». Числятся на неплохих должностях в его фирмах, но там все легально: строительная компания, сеть развлекательных комплексов, охранное агентство…
– Но я-то чую, что тут что-то не так! – не унимался Молчанов.
– «Чуйку» твою к делу не пришьешь, – парировал Слава и открыл перед Дашей дверь кабинета, торжественно провозгласив: – Посмотрите-ка, кто к нам вернулся!
– Сюрприз! – Девушка озорно помахала рукой своему другу и сослуживцу – капитану Павлу Литвинову.
Быстрее него отреагировал на появление Даши немецкая овчарка Изумруд. Он лениво дремал рядом с Дашиным столом, а при звуках голоса хозяйки мгновенно проснулся и сорвался с места – здороваться, от радости едва не повалив ее с ног.
– Рудик! Скучал по мне? – смеялась девушка, едва уворачиваясь от собачьих «поцелуев» и обхватив руками мощную шею своего четвероногого сослуживца. – А я-то как скучала!
Паша тем временем поднял взгляд от бумаг на своем столе и лукаво улыбнулся:
– Ну, для кого сюрприз, а для кого и нет, – многозначительно изрек он. После чего кивком головы указал на рабочий стол Даши, на котором красовался пышный букет цветов, торт и шоколад.
Сергей и Слава с удивленной обидой уставились на Литвинова:
– Знал, и нам не сказал, – с упреком проговорил Молчанов, усаживаясь за стол и напуская на себя очень уязвленный вид. – Выпендриться хотел?
– Я тебе припомню! – шутливо погрозил Слава, пока Литвинов теплыми объятиями приветствовал девушку и галантно помогал ей снять плащ.
– Ну не дуйтесь, ребята! Я просто замотался и забыл вам сказать. – Паша, подыгрывая друзьям, изобразил раскаяние.
Вдвойне забавно оно выглядело оттого, что молодой капитан обыкновенно был скуп на эмоции, а иных задержанных мог заставить примолкнуть одним пристальным взглядом светлых голубых глаз. Шутник-Славик называл этот прием «заморозкой» и звал Литвинова «снежным королевичем». Коллеги считали это прозвище подходящим для столь характерного блондина и подчас с особым удовольствием подшучивали над капитаном, зная, что только им это разрешено.
Вот и сейчас Прасковьин встал рядом со столом Литвинова, пробегая взглядом бумаги, и, дождавшись, когда Паша снова займет свое место, смело отвесил ему щелбан по затылку:
– Эй, нападать со спины не честно! – возмутился Литвинов, мгновенно оборачиваясь к коллеге и намереваясь дать сдачи. Сегодня всем хотелось дурачиться от радости, что они снова все вместе.
– Мальчики, не обижайте друг друга! – смеялась Даша.
На минутку она с упоением спрятала лицо в цветочный букет, чтобы насладиться ароматом ушедшего лета. А еще – чтобы друзья не заметили, с какой нежностью во взгляде она тайком любуется ими, снова и снова благодаря судьбу за таких коллег. За то, что ни одна шальная пуля до сих пор не смогла их разлучить.
– Ну что, чаю попьем? – Прасковьин в предвкушении потер руки и уже начал доставать из шкафа чашки, но Паша остановил его:
– Подожди, Славик, сейчас мальчишку этого приведут, Костю Лифанова. Вот поговорим с ним и уже тогда можем чаепитие устраивать. Как раз обед будет…
– Костя Лифанов – это парнишка, который по делу Скрипача проходит? – догадалась Даша, убирая торт и цветы на подоконник.
– Да. Тебе ребята уже все рассказали?
– Ну, еще далеко не все, – пожала плечами девушка, на что Паша усмехнулся:
– А всего мы и сами не знаем. Кстати, нашли по нему что-нибудь интересное? – обратился он к коллегам.
Сергей с таким аппетитом принялся поглощать шоколадку, что сразу стало ясно: про Скрипача и его приспешников ему разговаривать очень не хочется. Поэтому отвечать пришлось Прасковьину:
– Нет, Константин Лифанов законопослушный гражданин, кристально чист. Как и все партнеры Арго.
– Арго? – переспросила Даша. Это прозвище она слышала впервые, но пояснение получить не успела.
Дверь кабинета отворилась, и в помещение ввели совсем юного парнишку с печальным лицом, перепачканным грязью. От безукоризненной прически, открывающей высокий лоб, сейчас ничего не осталось: вьющиеся русые волосы рассыпались, обрамляя лицо романтичным ореолом. Инфантильные полные губы и курносый нос были разбиты в кровь. Дорогой бежевый плащ, накинутый поверх делового светлого костюма, был безнадежно испорчен пятнами осенней грязи.
Прихрамывая на правую ногу, паренек тихонько устроился на стуле у стола Литвинова, полностью опровергая своим кротким видом слова Молчанова о «борзых».
– Это он за наглость свою по лицу схлопотал? – изогнула бровь Даша.
– Ну, отчасти, – уклончиво ответил Слава. – Оказывал сопротивление при задержании, пытался бежать.
– Значит, точно совесть не чиста! – не преминул громко прокомментировать Сергей, услышавший этот диалог.
Прасковьин с готовностью протянул ему очередную шоколадную дольку, призывая помолчать.
Даша вдруг подумала, что виноватый и растерянный взгляд больших грустных глаз Кости вызывает у нее ассоциации с верным псом, которого хозяин бросил одного в незнакомом страшном месте. «Кто же твой ‘’хозяин’’? – мысленно обратилась к нему девушка, с невольным сочувствием глядя на робкого паренька. – Кому ты так самоотверженно верен, отрицая даже очевидное? Скрипачу? Збарскому?..»
– Збарский? – тихо переспросил Костя в ответ на очередной вопрос Паши, который поглощенная своими мыслями Даша прослушала. – А, Барс… Да, мы давно знакомы. Но теперь пересекаемся редко. Он нам доверяет свой бизнес, в ход дел не вмешивается – у него своих забот по горло…
– Однако в этот раз ты ехал на встречу к нему и Полозову…
Костя поднял глаза на капитана, изобразив непонимание.
– …известному под прозвищем Скрипач… – пояснил Павел. Тот качнул головой, так и не проявив узнавания, словно слышал о Скрипаче впервые:
– Я ехал к Барсу… кхм… к Збарскому. Он позвонил мне накануне и велел быть к назначенному времени в назначенном месте. Это все, что мне нужно было знать.
– То есть ты не знал, что на встречу приедет еще и Скрипач?
– Нет, не знал. А кто это? – Костя не повел и бровью.
Сергей, вновь не сдержавшись, фыркнул. Беседа продолжалась, но, как он и полагал, никаких усилий и профессиональной хватки капитана не хватило на то, чтобы парнишка сболтнул хоть что-то лишнее. Как и все предыдущие допрашиваемые…
– Что за деньги нашли у тебя в машине?
– Я брал их в долг.
– На что?
Костя устало вздохнул, но отвечал все так же мягко, без толики раздражения:
– На ремонт своей машины.
– А что же, зарплаты в вашей фирме не хватает даже на ремонт машины? – едко спросил Сергей. На что парнишка невозмутимо объяснил:
– На ремонт своей второй машины. «Бентли» очень не вовремя сломалась.
Молчанов поперхнулся, Прасковьин с трудом подавил смех. Литвинов сделал вид, что этого диалога вообще не слышал:
– Найденный пистолет принадлежит тебе?
– Да. У меня есть разрешение на оружие.
– Ну что ж, остается дождаться результатов экспертизы по твоему оружию…
– И уж если оно где-то «засвечено», несдобровать тебе, мажор! – рявкнул Сергей. – Никакой Арго тебя отсюда не вытащит: отсидишь за все прегрешения – свои и подельников твоих! Он еще на понт меня брать будет! «Бентли», блин. Всю душу мне вымотали: Арго и банда его.
– Прямо-таки стихи, – пробормотал с улыбкой Прасковьин.
И только по окончании допроса, когда задержанного увели в камеру, а раздраженный Сергей вышел покурить на улицу, Слава уже совершенно серьезно добавил, обращаясь то ли к друзьям, то ли к самому себе:
– Никак я не пойму, почему Серега так бесится. Будто это дело Скрипача его лично задевает. Как только Арго со своими пацанами в деле фигурировать стал, так Серега и вовсе сам не свой.
Павел пожал плечами и промолчал. Дашу сейчас больше интересовал другой вопрос, в тонкости которого коллеги еще не успели ее посвятить:
– Да что это за Арго-то?
– Арго – «погремуха» Максима Зорина, одного из тех самых парней, которые часто стали наведываться к Збарскому, – отозвался Слава. – Их пятеро, и Арго, похоже, главный в их компании. Мы с ним беседовали пару раз – без толку. Да он еще и держится, как хозяин жизни, чуть ли не в открытую хамит. Сергей от этого просто рвет и мечет.

Сергей, вышедший на крыльцо покурить и успокоить нервы, едва не подавился сигаретным дымом, увидев приближающуюся к нему фигуру молодого человека в длинном черном плаще. Впрочем, когда парень поравнялся с Молчановым, тот уже справился с изумлением и скрыл все нарастающее раздражение:
– Зорин? Бандит сам явился в полицию, чудеса! Совесть заела, сдаваться пришел? – с ледяной усмешкой поинтересовался он, едва взглянув на нежданного гостя.
Про себя отметил, что обычно самодовольный Зорин сейчас бледен и выглядит измотано. Насупленные брови, торопливые движения, небрежно встрепанные нервной рукой смолисто-черные волосы, обычно аккуратно зачесанные назад, – все это было ему совершенно не свойственно.
– Где мой друг? – без приветствий и предисловий спросил парень, останавливаясь рядом и тяжело глядя на Сергея.
– В детской комнате полиции, – мрачно ухмыльнулся Молчанов. – И пробудет он там еще очень долго. Так что разворачивайся и проваливай. Когда будешь нужен, пришлем повестку.
Зорин устремил на собеседника утомленный взгляд: «Очень смешно. Не на того напал!». Сергей с тяжким вздохом затушил сигарету и неспешно достал новую, предвидя долгую словесную перепалку. Но Арго начал спокойно и уверенно.
– Сергей, Костя ни в чем не виноват и…
– Это установит следствие, – холодно прервал его Молчанов, не глядя на собеседника.
– Слушай, но вы же не имеете права задерживать без доказательств хоть какого-то преступления! – мгновенно взвился Зорин. – А я знаю, что их у вас нет, потому что и быть не может – Костя ни в чем не повинен. Что вы ему там «шьете»?
– Шить ты себе тюремную робу будешь, ясно? А мы здесь справедливость восстанавливаем, – глухо проворчал Сергей, переводя на юношу пылающий гневом взгляд. – Ты тут ночевать можешь в ожидании результатов экспертизы, но когда она будет готова, поймешь, что напрасно дежурил тут неделю…
– Не пугай меня. – Показная самоуверенность в голосе Арго смахивало на взаимную угрозу: – Экспертиза будет готова уже сегодня, я уверяю тебя.
Услышав это, Сергей поперхнулся и, выронив сигарету, грозно двинулся на Арго. Тот неторопливо отступал назад, изображая на лице дерзкую ухмылку, напоминающую оскал. Казалось, его ничуть не пугает ярость, с которой Молчанов рычал:
– Ты что это, сопляк?.. Ты на что сейчас намекал?! Ты…
Дарья Ковальская появилась из дверей здания именно в тот момент, когда крайне возмущенный Сергей схватил невозмутимого Арго за грудки и, как показалось девушке, замахнулся для удара по лицу.
– Сережа, Сережа, успокойся. Что у вас тут происходит? – Старательно-спокойный голос коллеги и ее пальцы, осторожно, но уверенно сжавшие запястье его замахнувшейся руки, мгновенно вернули Молчанову самоконтроль.
Но даже когда он отпустил, казалось, ничуть не испугавшегося Арго, голос все равно еще дрожал от едва сдерживаемой злости:
– Познакомься, Дашенька: Макс Зорин, он же Арго, властелин мира сего. Разумеется, по его скромному мнению…
– Я пришел забрать своего друга, Константина Лифанова, – торопливо пояснил нахмурившийся «властелин», прерывая тем самым намечающуюся саркастическую тираду Сергея.
– Это невозможно. – Покачала головой Даша так хладнокровно, будто это нелепое требование нисколько ее не удивляет. – Он задержан до выяснения причастности к…
– Он непричастен, – так же поспешно заявил Арго.
Но осознав бесплодность пустых словесных баталий, он вдруг развернулся и неспешно направился к черному «Майбаху» у ворот, бросив через плечо:
– Я дождусь результатов экспертизы и заберу Костю. Сегодня же. Я буду ждать в машине. Всего доброго.
В этой высокой горделивой фигуре в трепещущем на ветру плаще-шлейфе было что-то демоническое. Но Даша заметила, как угрюмо Арго смотрит под ноги и кусает губы: сейчас он казался недовольным собой, а не своими оппонентами. А это в образ самовлюбленного демона плохо вписывалось.
Сергей этих тонкостей не заметил:
– Ты видела это?! – снова вскипел он, разворачиваясь к коллеге: – Он уверен, что экспертиза будет готова сегодня! Для всех – через несколько дней, а для него – сегодня! Он подкупил экспертов и в открытую это заявляет! Даш, и после этого Славик еще удивляется, чего это я негодую?
– Надеюсь, мне показалось, что ты хотел его ударить? – строго спросила девушка.
– Даш, ты меня знаешь: я рукоприкладство осуждаю. Но он же все границы переходит! – Сергей попытался соответствовать сдержанности подруги и постарался снова взять себя в руки, не отвечая на ее опрос напрямую.
– Ему не обязательно было самому подкупать кого-то, – вздохнула Даша, отводя пристальный взгляд от вызывающе-роскошной иномарки, в которой скрылся незваный гость. – Если вы правы, и все они – из компании Скрипача, то и без Зорина найдется тот, кто замолвит словечко за задержанного. У Скрипача ведь повсюду свои люди… Ладно, пойдем к ребятам.

Во время перерыва полицейские, наконец, открыли коробку с праздничным тортом. Правда, Молчанов уже не выглядел таким воодушевленным, несмотря на свое пристрастие к сладкому. Зато Слава веселился от души, услышав про визит Арго:
– Что, прямо вот так и наехал на тебя? И Даша вас разнимала? Эх, как жалко, что я все пропустил! Расскажи еще раз!
– Хватит, смени тему и пощади Сережу, – попросила за друга Даша. И вдруг сама вспомнила, как можно увести разговор в сторону: – Я вот что хочу у вас узнать…
Разлив чай, она воодушевленно принялась искать что-то в карманах своего плаща и извлекла на свет губную гармошку.
– Кто из вас умеет играть на этой штучке?
– Что-то древностью, прошлым веком повеяло. Откуда у тебя это? – удивился Слава.
Даша лишь загадочно улыбнулась:
– Подарок-талисман.
…Она сама нарекла бесхитростный презент талисманом. На этой губной гармошке еще совсем недавно ей играл молодой лечащий врач, пытающийся ухлестнуть за симпатичной пациенткой. А когда она хмурила брови и суровым взглядом указывала на кольцо на его безымянном пальце, доктор лишь беспечно смеялся:
– Не укоряйте меня, Дашенька, я ведь не флиртую, а от чистого сердца. Не сердитесь на меня, я хороший. Ведь тот, кто умеет играть на музыкальных инструментах, не может быть плохим человеком!
Это заявление было столь очаровательным по своей наивности, что под звуки музыки девушке очень хотелось верить в некое глобальное Добро. Она ведь и профессию свою выбрала, потому что верила. Верила в то, что с каждым днем она и ее коллеги, ее друзья, делают мир хоть чуточку лучше. Что не со злом борются, а с человеческой глупостью и заблуждением. Спасают кого-то, по ниточке распутывая клубки чужого безумия.
Губная гармошка стала символом этой упрямой, по-детски наивной и светлой веры. Стала памятным подарком от романтика романтику. Талисманом, который Даша отныне всегда носила с собой.
…Любопытный Слава с готовностью протянул руку:
– Дай-ка сюда!
Он повертел гармошку в руках, приложил к губам. Резкий пронзительный звук заставил всех вздрогнуть и зажать уши. Прасковьин виновато улыбнулся.
– Да, брат, чего не дано, того не дано, – усмехнулся Паша.
– На себя посмотри! Только и умеешь из музыкального, что «Собачий вальс» на пианино играть! – наигранно возмутился Слава.
– Да уж хотя бы «вальс», а не душераздирающие вопли гарпий, – хохотнул тот.
– «Воплями гарпий» Славик навсегда завоевал сердце Изумруда, – заметил Сергей.
Овчарка, действительно, заинтересовалась шумом и не сводила глаз с Прасковьина, склонив голову набок с наизабавнейшим видом. Слава не удержался и, вручив инструмент Сергею, принялся почесывать навостренные собачьи уши, ласково приговаривая:
– Эх, собаченция! Музыку любишь, творческое ты существо! Весь в хозяйку, да?
– Это ты называешь музыкой? – поддел его в свою очередь Молчанов.
– Кстати, о творчестве: Даш, как там твои книги? – полюбопытствовал Паша, пока Молчанов со всех сторон изучал доверенную ему губную гармошку.
– Пишу потихоньку, – небрежно отозвалась девушка. – Вдохновения что-то давно не было…
– Влюбиться тебе надо, – простодушно посоветовал Слава. – Сразу вдохновение появится.
Даша рассмеялась, подмигнув ему:
– Вот найду парня, который согласится играть мне на губной гармошке сутками напролет – в него и влюблюсь, пожалуй!
– Нда, нам, похоже, не светит. – Сергей вернул девушке ее памятный подарок и беспомощно развел руками.
Вслед за ним этот жест повторили и Слава с Пашей.
– Эх, а как музыки хочется… – украдкой вздохнула Даша и чуть смущенно улыбнулась: – Ну, давайте же уже пробовать торт!

– Это просто день рождения какой-то! – смеялась Даша, услышав предложение Сергея подвезти ее после работы до дома на машине. – Нам ведь совсем не по пути.
– В день возвращения тоже не грех проявить галантность, – заметил Слава. – Тем более, что наш Сергей не так уж и часто ее проявляет, согласись.
– Мне показалось, или кто-то что-то сказал? – фыркнул Сергей…
Выйдя на крыльцо, Сергей и Даша немало удивились, разглядев в ранних осенних сумерках неподалеку от здания все тот же «Майбах». Оба наверняка проигнорировали бы его хозяина, упрямого юнца: в конце концов, это бессмысленное дежурство не запрещено законом, и у каждого может быть своя блажь. Но Арго словно нарочно припарковал свою иномарку рядом с «жигуленком» Сергея, а увидев приближающихся полицейских, зачем-то вышел из машины.
– Ты почему все еще здесь? – раздражено бросил Сергей, скользнув взглядом по Зорину и полностью сосредоточившись на открывании дверей своей машины.
– Дожидаюсь друга. Из детской комнаты, – подчеркнуто любезно отозвался Макс. Он уже понял, что стражи закона направлялись не к нему, и проще было притвориться спящим в автомобиле, но в возобновившемся обмене колкостями отступить уже не мог.
– Умилительная опека! В тюрьму вместе с ним сядешь? – с издевкой поинтересовался Сергей.
– А мы в тюрьму пока что не собирались, – ответил тот, намеренно плохо пряча ехидную улыбку.
Перекрестный огонь взглядов – и Даше всерьез показалось, что ее друг и этот дерзкий парень сейчас снова попытаются подраться.
И тут на крыльце здания появился Костя Лифанов и, заметив знакомый «Майбах», прихрамывая, поспешил к нему, втянув голову в плечи и взволнованно кусая губы.
При его появлении на лице Арго мелькнула настолько бесхитростная радость, что Молчанов с невольным любопытством проследил за взглядом своего оппонента. И тут же в возмущенном изумлении вытаращил глаза. Мгновение спустя он уже торопливо набирал на мобильном номер Прасковьина и гневно восклицал:
– Славик! Это как называется?! Тут…
– Ты про Лифанова? – спокойно уточнил Слава. – Только что передали результаты экспертизы: все чисто.
– Славик, но ты-то понимаешь?!
– Серега, что я могу сделать? – все так же серьезно перебил его Прасковьин. И эта нехарактерная для Славы суровость говорила больше, чем любые слова.
– Ты прав, дружище, – скрипнул зубами Молчанов. – Мы, как всегда, ничего не можем сделать…
Костя тем временем доковылял до Арго и замер в шаге от него, потупившись и ссутулившись, как провинившийся школьник:
– Макс!.. – выдохнул он и, испуганно прижмурившись, будто ожидая удара, пылко залепетал: – Прости меня, Макс!.. Я такой недотепа… Прости… Мне ничего нельзя доверить!..
– Тихо, тихо, Клиф! Не за что просить прощения. Посмотри-ка на меня, – тепло произнес Арго, одной рукой приобняв его за плечи. И когда Костя поднял на него крайне изумленные глаза, Зорин со вздохом сочувственно изрек, разглядывая ссадины на лице друга: – Ну и разукрасили тебя, братишка…
Зорин казался неузнаваемым. Пылкий бунтарь разом утратил всю свою демоничность и сейчас выглядел гораздо человечнее и привлекательнее. Подчеркнутые худобой скулы, нос с горбинкой, тонкие аккуратно очерченные губы и большие чайные глаза под выразительными черными бровями – все острые черты его лица будто сгладились, образ перестал быть воинственным. Костя, похоже, и сам не ожидал увидеть его в таком настроении, а при слове «братишка» и вовсе засиял кротким счастьем. Но все же продолжал едва слышно бормотать в глубоком раскаянии:
– Прости, я так подвел тебя… Ты опять нянчишься со мной, а ведь…
– Все нормально, Костя, – прервал его Арго, ободряюще взъерошил русые, чуть вьющиеся волосы друга: – Садись в машину, поедем к ребятам. Они там все на нервах.
«Так вот, кто “хозяин”…» – подумала про себя Даша, ставшая невольной свидетельницей этой встречи. Но тут же подумала, что слово «хозяин» сюда не подходит.
Если бы негодующий Сергей Молчанов не был так поглощен телефонным разговором со Славой, он бы непременно съязвил что-нибудь о показательном выступлении и наигранно-трогательной встрече. Но Сергею было не до этого, а Даша вдруг поняла, что верит. Не сомневается в искренности благоговейной признательности Кости и покровительственного участия Зорина, которые, казалось, вовсе забыли о присутствующих. Забыли, что при посторонних надо играть, как привыкли. И Даша вдруг увидела перед собой двух обыкновенных мальчишек, чьи сердца еще не очерствели. Мальчишек, которых еще можно спасти…
– Максим, Константин, послушайте, – негромко произнесла девушка с подчеркнутой сдержанностью в голосе, но печальной проникновенностью во взгляде: – Скрипач – страшный человек. Если вы ни в чем не замешаны, я не понимаю, что может объединять вас с этим бандитом. Но, пожалуйста, не дайте ему погубить вас.
Арго с неподдельным удивлением искоса взглянул на Дашу, понимая, что это не просто наивный призыв встать на праведный путь – это предложение помощи. Ковальская же в свою очередь понимала, что это предложение останется непринятым, но не могла не попытаться. И когда Арго развернулся к ней, глядя потеплевшим взором без толики самодовольства или неприязни, она повторила:
– Если вы останетесь рядом с этими людьми, с Барсом, со Скрипачом, от ваших дружеских уз ничего не останется. Ничего. Понимаете, Максим?
– Я понимаю. Спасибо, Даша. – Он мягко остановил ее, запоздало постаравшись спрятать удивление. Удивление тем, что чужой человек смог разглядеть в нем кого-то, кроме бандита, а в его действиях захотел увидеть что-то, кроме самоутверждения.
Еще мгновение он смотрел в глаза девушки, будто греясь в этом чужом нежданном участии. А затем поспешно, словно опомнившись, сел за руль своего автомобиля. На Сергея же Арго и не взглянул. Лишь в ответ на его мрачное напутствие: «Ну, попадитесь вы мне еще раз оба!..», не оборачиваясь, поднял руку в небрежном прощальном жесте. Костя, потупив глаза, будто смущаясь этой развязности друга, скользнул на переднее пассажирское сиденье.
Только когда «Майбах» стремительно скрылся из виду, Даша с усмешкой покачала головой, переглянувшись с темпераментным Сергеем, который все же не удержался и тихо выругался в адрес Арго и его товарища.

– Макс, я такой идиот, прости! – Казалось, еще ниже опустить повинную голову было уже невозможно. Но Костя горбился все сильнее, словно под тяжестью своих переживаний и в ожидании кары.
– Брось, Клиф, хватит уже, – рассеянно отозвался Арго, не отрывая взгляд от дороги.
– Ты что, совсем не сердишься? – с негодованием воскликнул тот. – Ты же на куски меня порвать должен!
– Должен. Но не буду, – ровным, почти скучающим голосом отозвался Макс, по-прежнему не глядя на собеседника.
Тот искренне изумился:
– Почему? Даже я знаю, что Скрипач скрывается от ментов. Что, если бы его «взяли»? Из-за меня!
Арго утомленно вздохнул, протянул:
– Ну не «взяли» же… Может, они сами его нашли, без твоей помощи. Так совпало.
Клиф ошеломленно замолчал и вновь тихо пролепетал в который уже раз:
– Ты прости меня, Макс, пожалуйста… Что теперь будет, а?
– Ничего особенного не будет, – пожал плечами Арго с почти отсутствующим видом.
Клиф притих, украдкой поглядывая на друга. Странно было, что Арго не разнес его в пух и прах за такую промашку: не заметить «хвост» и привести ментов прямиком к Скрипачу мог только простофиля-Клиф. Но Макс почему-то не ругался, и это должно было радовать. Только Костя вдруг понял, что это равнодушие и безразличие ранит его куда больше любой брани и самого сильного гнева Макса.
Клиф устал быть пустым местом для своего некогда лучшего друга и покровителя.
Именно поэтому нежданная забота Арго там, у полицейского участка, его искреннее участие и теплая улыбка были для Клифа такими ошеломительными. И пусть сейчас Макс снова отдалялся с каждой минутой, словно забывая, что не один в машине, – Костя уже привык к этому. Сегодня это не так обидно и больно, потому что именно сегодня каким-то непостижимым образом Клиф сумел на несколько минут вернуть себе того, прежнего Макса Зорина, который так тепло улыбался ему. И назвал братишкой. И, оказывается, ждал целый день в ненавистном месте – ждал его одного!..
Умиротворенные мысли Кости прервал звонок мобильного телефона, разразившийся воинственной мелодией. Мгновенно встревожившись, Клиф наблюдал за сосредоточенным лицом друга, слушавшего тихий, словно нашептывающий голос Скрипача.
– Некрасиво получилось, Арго, – пожурил его тот, опустив приветствия.
Макс ясно представил его обыкновенную в таких случаях фальшиво-беспечную улыбочку, сопровождающуюся пронзительным, предостерегающим взглядом.
– Я знаю. Это случайность, прости, – ровным голосом произнес Арго без пустых оправданий. – Готов принять наказание за нерадивость.
– Ну что ты, Арго, – засмеялся Скрипач. – Твоей вины здесь нет, значит, и наказание принимать не тебе.
– Я за своих ребят в ответе. Мне и наказание, – непреклонно заявил Макс, не взглянув на Костю, который при этих словах заерзал в кресле и начал кусать губы.
– Это я сам решу, – осадил его Скрипач. – А тебе, возможно, нужно решить, не нуждаешься ли ты в более способных напарниках, чем эти? Подумай хорошенько, Арго, если ты хочешь достичь большего, – продолжал он лукаво и многообещающе. – О большем я и хочу поговорить с тобой завтра. Запомни адрес и приезжай один. Разговор будет серьезный. Надеюсь недоразумений, вроде сегодняшнего, не будет. Я стал слишком стар для догонялок, поэтому надеюсь на твое понимание и осторожность, мальчик мой.
– Я буду осторожен, – сдержанно пообещал Арго и отключил связь.
Раздраженно поморщился, вспомнив о словах про «более способных напарников». Скрипач, наверное, и не догадывается, что иногда спутников выбирают не по способностям. А по самозабвенной дружбе.
Именно такая связывала когда-то Макса Зорина с его четырьмя соратниками по детским забавам. Одним из них был Клиф. Тремя другими – Кельт, Соболь и Марк. В друзья никто, кроме них, Арго не был нужен: раньше – по велению сердца, сейчас – просто по привычке.

Предательское волнение Клиф почувствовал вновь, когда машина Арго остановилась у здания, которое полностью было выкуплено Скрипачом под офисы нескольких его фирм. Пока Макс парковал машину, Костя молился, чтобы в офисе был только Марк, или чтобы, в случае чего, Макс заступился за него.
Вышло же все наоборот. На пороге уже ждали мрачные Кельт и Соболь. Арго, вместо того, чтобы встать на защиту, небрежно бросил в кресло плащ и погрузился в глубокие раздумья за столом, уткнувшись подбородком в сцепленные «замком» руки. Клиф беспомощно оглянулся на него, не нашел глазами Марка и понял, что поддержки не будет.
– Олух! Мы тут, что, в игрушки играем, по-твоему?! – без предисловий напустился на парнишку Кельт. – Не понимаешь, что мы все по лезвию ножа ходим?!
Соболь молча прислонился к дверному косяку и с осуждением смотрел на провинившегося товарища из-под косой блондинистой челки.
Клиф тоже ничего не говорил, глядя куда-то в сторону и отрешенно думая, что два его друга по обе стороны двери сейчас похожи на каких-нибудь мифических привратников – ангела и демона. Только на самом деле и они оба, и отсутствующий здесь Марк, и сам Клиф, и их «атаман» Арго – падшие ангелы, медленно, но верно становящиеся демонами.
Больше всех на бывшего ангела был похож белокожий блондин Олег Соболев с синими глазами и утонченными чертами почти по-девичьи красивого лица. Длинные густые пряди платинового оттенка аккуратным «каскадом» спускались от скул до самых плеч, возводя его образ в разряд романтических идеалов. Он даже одеваться любил в светлые костюмы и светлые плащи, подчеркивая свою утонченность. Лишь тонкие водолазки или свитера с неизменно высокими воротниками были, как правило, синего или голубого цвета и оттеняли льдистую синеву глаз в оправе длинных ресниц. К сожалению, Клиф привык к холодному отчуждению в этих глазах, некогда сияющих и оживленных. Теперь во всем его образе сквозило пресыщенное безразличие заскучавшего аристократа.
Полной противоположностью «ледяного принца» был Дмитрий Сотников по кличке Кельт – высокий парень крепкого телосложения с волевым подбородком, хищно-острыми крыльями носа и бровями вразлет. Последнее время эти брови все чаще угрожающе сходились у переносицы – значит, жди грозы. Вспыльчивый, с цепким взглядом исподлобья Кельт напоминал опытного спецназовца. Зато одевался, как заправский рэкетир из 90-ых: оставался верным своей потертой кожаной куртке и джинсам, носил футболки с броскими, агрессивными рисунками.
Рядом с ним весельчак Марк выглядел сущим ребенком. Долговязый и худой паренек с большими черными миндалевидными глазами, смуглой кожей и пушистыми ресницами был похож на героя восточных сказок. Озорной и беспечный, бессменная душа любой компании, он в две секунды мог очаровать любого своей искренне-солнечной белозубой улыбкой, так легко и часто появляющейся на обаятельном лице. Короткие вьющиеся смолисто-черные волосы постоянно находились в творческом беспорядке, словно Марк только что побывал в какой-то увлекательной заварушке и примчался сюда, чтобы рассказать о ней. Парнишка не особо заботился о том, достаточно ли солидно он выглядит, и регулярно менял имидж, появляясь в обществе то в рокерской косухе, то в яркой легкомысленной рубашке, то в деловом костюме «с иголочки»,
Однако, несмотря на свою кажущуюся ветреность, Марк Веснин был чутким и участливым другом. Для каждого у него находилось теплое, ободряющее слово. И именно на его поддержку больше всего сейчас рассчитывал Клиф. Он даже представить не мог, что когда-нибудь будет бояться возвращаться к своим друзьям.
Клиф невыносимо скучал по беззаботным дням, когда они были друг для друга самыми важными людьми. Так было, пока в их жизни не появился Скрипач, которому они однажды добровольно продали свою свободу. Продали в обмен на богатство, такое желанное тогда и такое коварное впоследствии.
Будучи неразлучными друзьями в детстве, они продолжали часто видеться и сейчас, но в последнее время это присутствие было словно призрачным. Теперь их связывал только бизнес под одной крышей, и лучшие друзья стали словно чужими друг другу, замкнувшись в своих мыслях и своих проблемах.
Клиф все чаще ловил себя на том, что не узнает никого из четверки приятелей. Костя стал бояться вспышек гнева Кельта, холодного осуждающего взгляда Соболя, равнодушия Арго, усталости Марка. К тому же в последнее время проблемы сыпались одна за другой. Темпераментный Кельт стал еще раздражительней, рассудительный Соболь совсем ушел в себя. Пылающий азартом и жаждой жизни взгляд их «атамана» – так друзья часто называли Арго – тускнел с каждым днем.
Только искристый и яркий, как бенгальский огонь, Марк и кроткий, светлый Клиф пытались растопить лед безразличия, осветить их общий путь и сохранить узы прежней дружбы. Той, которая связывала их до погони за ложными мечтами. Они старались собирать друзей без повода, чтобы не омрачать встречи делами ненавистного им бизнеса. Вытаскивали упирающихся товарищей на тусовки, по-детски беспечно дурачились в офисе, дотошно составляли фантастические проекты, которыми планировали заняться в ближайшем будущем – и тем самым, как умели, раскрашивали общие мрачные будни… Только у Кости и Марка остались на это силы, да и тех уже не хватало на то, чтобы в полной мере вновь ощутить, что они вместе.
Они попали в этот мир в юности и поначалу плохо понимали, что происходит. А когда поняли, пути назад уже не было: золотые ошейники защелкнулись, привычка к богатству и могучему покровителю – выработалась. Бежать было невозможно… некуда… да и незачем. Они добились своей цели: стали богатыми и влиятельными. Только сбывшаяся мечта не принесла счастья, а ввергла в смятение и глухую, неясную тоску. Исполнение своих мечтаний они представляли несколько иначе, но исправить что-либо казалось уже невозможным. И, обессиленная своими переживаниями, дружная веселая команда романтиков распалась на угрюмых циников-одиночек.
Сами они давно уже не занимались криминалом, но оставались его невольными соучастниками. Кельт, являясь сотрудником службы безопасности, охранял бандитов из команды Скрипача. Марк – начальник пресс-службы – прикрывал своего покровителя перед журналистами, замалчивая и маскируя неприглядные дела и красочно описывая подчас фальшивые благодеяния. Мог и оклеветать в прессе неугодного Скрипачу человека. Соболь, будучи управляющим сетью ночных клубов, закрывал глаза на наркоторговлю и проституцию, процветавшие на его территории.
Макс официально занимал должность управляющего масштабной строительной фирмой. Но наряду с этим являлся одним из ближайших помощников Скрипача, выполняющим самые разнообразные поручения – от самых бесхитростных до самых сомнительных.
Клиф, непричастный к крупному бизнесу (он был начальником отдела рекламы в абсолютно легальной строительной фирме Скрипача), чувствовал себя бестолковом в общем деле и ненужным остальным, но компанию не покидал. Даже такими неузнаваемо отчужденными ребята были дороги ему, а Марк помогал ему верить в то, что они движутся к новой цели, а не в пустоту…
…– Тебе ничего нельзя поручить, ты не справляешься даже с самым простым заданием! – продолжал свою тираду Кельт. – Не зря тебе досталось! Ты согласен, что заслужил в челюсть?!
Клиф был полностью согласен. Но только тут растерянность и злость на самого себя, помноженная на многочасовое нервное напряжение, выплеснулась, наконец, в истерику:
– Ну, давай, теперь ты ударь! – с отчаянием в голосе заорал он громче Кельта. – Чего впустую воздух словами сотрясать, да? Давай, бей!!
Соболь, облокотившийся о стену, поднес пальцы к губам, чтобы скрыть недоуменную, но одобрительную улыбку, неуместную сейчас. Пожалуй, впервые он видел тихоню Клифа таким. Взрослеет?
– Ладно, успокойся, – хлопнул он психанувшего товарища по плечу. И, внимательно посмотрев на отрешенного Арго, сказал уже громче: – Народ, дайте тишину: атаман думать будет.
– Да куда тебя бить-то? Живого места нет, – буркнул Кельт, обращаясь к Клифу, махнул рукой и сел на диван рядом с Соболем.
Клиф всхлипнул и тоже подсел к друзьям.
Воцарилась тишина: все трое молчали и смотрели на «атамана». Они ждали, когда он, наконец, расскажет о том, что мучает его весь день. Но тот не торопился этого делать, продолжая сидеть за своим столом неподвижно, словно был один в кабинете. Кельт уже привык, что Арго стал замкнутым, и порой предпочитал решать их общие проблемы в одиночку. Но сейчас «атаман» выглядел совсем потерянно, наконец-то позволив себе снять маску беспечности, которую с таким трудом изображал весь день – и перед полицейскими, и перед Клифом, и перед Скрипачом, и перед самим собой. Кельт с тревогой отметил темные круги под усталыми глазами Арго, нервно поджатые губы, побелевшие от напряжения костяшки пальцев, морщинки, прорезавшие лоб – и отважился нарушить молчание тихим вопросом:
– Что тебя гложет, Арго?
– Это из-за меня? – тут же попытался уточнить Клиф дрогнувшим голоском.
Макс, казалось, только сейчас вспомнил о присутствующих здесь друзьях.
– Нет, ты не при чем, – успокоил он Костю, мимолетно взглянув на него из-под утомленно опущенных ресниц. Затем перевел взгляд на Кельта и Соболя и пояснил: – Скрипач вернулся неспроста. Завтра он зовет меня на встречу и велит приехать одному. Хочет что-то предложить. Чую подвох: слишком приторно он со мной разговаривал…
– А ты возьми нас с собой, Иван-Царевич – мы тебе еще пригодимся! – прозвучал в тревожной тишине веселый голос Марка.
Он только что вошел в кабинет, обвел взглядом всех собравшихся. Отметил про себя, что одно лицо мрачнее другого, и понял, что здесь опять нуждаются в его поддержке. В уверенности широкой белозубой улыбки, в неизменном участливом взгляде черных миндалевидных глаз.
– Да как же я тебя, Серый Волк, с собой возьму, если велено не брать? – развел руками Арго. Он по привычке подыгрывал другу, но без тени улыбки.
– Когда это ты стал таким послушным? – лукаво прищурился Марк.
Арго буркнул куда-то в сторону:
– До сих пор непослушание ничего хорошего не приносило…
– Брось, Арго! Тебе тревожно, нам тревожно. Как мы можем тебя отпустить одного? – уже совершенно серьезно произнес Марк, приблизившись к столу «атамана». – Ты же видишь, как все стремительно меняется. Скрипач уходит в подполье, Барс наглеет на глазах. Они явно что-то задумали и завтра, возможно, все решится.
– Мы тебя не бросим, – подтвердил Соболь тоном, не терпящим возражений.
Макс тяжко вздохнул, явно терзаемый еще какими-то догадками, которые очень хотел поведать друзьям, но не мог. Марк донимать расспросами не стал и, заглянув в опущенное лицо друга, просто подмигнул ему со словами:
– Не убивайся так, ты же так не убьешься.
– Чудесный совет. Сам сочинил, или подсказал кто? – Арго, не сдержавшись, все же улыбнулся, и каждый из присутствующих тут же позволили себе немного расслабиться.
– Когда-то по «Русскому радио» подсказали. Радио надо слушать иногда, – шутливо пожурил Марк, – чтобы знать, что в мире делается.
– Мне своих дел вполне хватает, – покачал головой Макс. – А ты мне про мировые дела говоришь, когда я с собственными-то не могу справиться.
– Справишься. Вместе справимся, – пообещал Марк.
Он уже достал из шкафа пузырек с зеленкой, подсел к Клифу на диван и пытался обработать этим средством ссадины на лице друга. Тот отбивался, приглушенно хихикая, и шипел, что «что не собирается ходить с инопланетной рожей». Остальные наблюдали за этой возней со снисходительными улыбками. Азартный Марк сдался, лишь когда Клиф отобрал у него зеленку и выскочил прочь из кабинета – прятать пузырек у секретарши Арго, сидящей в приемной.
Марк, как ни в чем не бывало, поднялся с дивана и с самым невозмутимым лицом пригладил свои непослушные волосы, запустив пальцы в густые черные пряди. После чего обернулся к Арго и серьезно изрек:
– Завтра мы поедем с тобой, спрячемся неподалеку и будем следить за всем, что происходит вокруг. Если что-то пойдет не так, мы тут же откроем огонь и спасем тебя.
– Супермен, блин, – саркастически фыркнул Кельт, но когда утешал Марк, ему невозможно было не верить. Когда он убеждал – невозможно было сопротивляться.
И именно сейчас «атаман» вспомнил, что раньше, плечом к плечу с друзьями, он ничего не боялся. Безрассудно бесстрашный – лишь такой достоин звания «атамана».

2

Глядя на ладный коттеджный дом, утопающий в солнечном, будто сказочном саду, Арго в растерянности остановился, едва покинув свое авто. Он чуть было не рассмеялся, увидев столь идиллический пейзажик: грозный криминальный авторитет Скрипач с трудом ассоциировался с этим жизнерадостным местом – обычно для встреч он выбирал хмурые городские укрытия. Впрочем, домик, наверняка, не его. Зато в этих богатых на растительность местах удобно прятать своих приспешников, готовых к нападению. А за глухим высоким забором можно не опасаться посторонних глаз.
Арго глубоко вздохнул и вдруг улыбнулся: воздух, напоенный яркими ароматами загородного июня, напомнил ему беззаботные детские выходные на лоне природы – в тех любимых местах, где он уже давно не бывал. Потому что забыл, что такое беззаботность…
Отогнав неуместные сейчас воспоминания, Арго решительно направился к калитке и нажал на звонок. Открыл ему Барс. Можно было подумать, что сегодня у него намечался какой-то праздник, поэтому Збарский был при полном параде. Но Арго знал, что первый помощник Скрипача никогда не расстается с этим образом: вот и сегодня на молодом мужчине были накрахмаленная рубашка, претендующий на оригинальность галстук и идеально отглаженный кремовый костюм. Он весь казался безукоризненным: от аккуратной короткой стрижки, соответствующей его статусу и возрасту, до безупречного маникюра. В холеной руке – неизменная трость с набалдашником в виде головы оскаленной дикой кошки. Делали, разумеется, на заказ, в подарок, зная, как Барс любит пафос и визуальные эффекты.
Сейчас они особенно контрастировали друг с другом, стоя по разные стороны изгороди: торжественный, уверенный в себе Збарский, весь в светлом, и нахохлившийся, настороженный Арго в своем излюбленном черном плаще.
По обоюдному, негласному решению они никогда не здоровались.
– Скрипач уже здесь. – объявил Барс и без промедления пошел по мощеной дорожке вглубь сада, беспечно поигрывая тростью.
Арго усмехнулся, закрыл за собой калитку и неторопливо направился следом, зорко поглядывая по сторонам в поисках западни. Он всегда был настороже, встречаясь со Скрипачом: невозможно угадать, когда большому боссу надоест нянчиться с молодняком. А на встречах с Барсом бдительность Арго усиливалась втрое: Макс догадывался, что Збарский терпеть его не мог. Не хотел делиться ни их общим со Скрипачом бизнесом, ни вниманием самого босса. Он привык быть единственным приближенным.
Благодушно улыбающийся Скрипач дожидался их на втором этаже дома, сидя в кресле у окна. Время от времени он поглядывал на улицу, проверяя, нет ли поблизости ничего подозрительного, но дорога, ведущая к дачному участку, была безлюдна.
Казалось абсолютно невозможным поверить в то, что этот мужчина средних лет с благородной сединой на висках и сеточкой морщин у чуть сощуренных глаз – грозный криминальный авторитет. Сейчас он выглядел именно тем, кем выставляла его пресса: меценат и благодетель для города. Порядочные жители которого и представить себе не могли, каким испепеляющим может быть взгляд этих глаз, какие безжалостные приказы слетают с тонких губ. Он держался с достоинством, но без излишнего пафоса, походя скорее на доброго дядюшку для каждого восхищенного им обывателя у экрана телевизора, чем на руководителя гигантской криминальной паутины.
Барс едва заметно кивнул ему и привычно встал за спиной, видимо, добровольно примеряя на себя роль телохранителя и советника в одном лице. При этом он умудрялся не терять своего величественного вида, словно всем вокруг делал огромное одолжение. И Арго, и Скрипача это всегда забавляло. Первому вообще была чужда любая театральность. А последнему нравилось, что два его помощника так не похожи: при всем лоске одного, второй упрямо оставался прямолинейным и бесхитростным юнцом – «птенцом вечерних улиц», как однажды сам себя назвал Макс. Который, впрочем, под присмотром Скрипача быстро превратился из ветреного мальчишки в представительного молодого человека.
– Здравствуй, Арго, – сдержанно улыбнулся Скрипач, когда парень вошел в комнату и остановился у дверей. – Присаживайся. Разговор будет долгим.
Макс послушно сел в кресло напротив Скрипача, не подавая вида, что с каждой услышанной фразой ему становится все тревожнее.
– За все то время, что мы вместе, я понял, что ты хороший ученик и хороший партнер, Арго, – неторопливо начал Скрипач, внимательно наблюдая за реакцией юноши. Но лицо Макса было непроницаемо-спокойным: таким, каким чаще всего и видел его Скрипач. – Все это время я присматривался, к чему ты склонен, как решаешь проблемы, и какими тропками тебе больше всего нравится ходить. Ты осторожен, терпелив и не жаден – мне это по душе. Ты действуешь строго в рамках дозволенного. Но скажи, тебе не скучно?
– Нет, не скучно, – честно ответил Арго, не проявив и толики удивления.
С тяжелым сердцем он с каждой минутой убеждался, что его скверные подозрения оправдываются. Лучше бы его отругали за вчерашнюю оплошность Клифа.
– А как же стремление вперед? Неужели вам, нынешней молодежи, не знакомо желание завладеть целым миром? – Скрипач лукаво прищурился, и Арго вовсе стало не по себе. На секунду ему показалось, что босс видит его мысли насквозь.
Когда-то давно именно этот девиз был руководством к действию для Макса и его друзей: они жаждали и чувствовали в себе силы обладать целым миром. Но сейчас вместо стремления вперед Макс все чаще задумывался о пути назад. О том, что больше целого мира ему интересен его личный маленький уютный мир в кругу семьи. Мир, от которого он с каждым днем отдалялся все больше.
«Может быть, это шанс? Шанс дать задний ход? Сказать сейчас, пока он этим хоть как-то интересуется?..»
– Или ты хочешь бросить наше маленькое королевство? – неожиданно прямо спросил Скрипач, пытливо глядя на взволнованное лицо Арго. Тот вздрогнул, вскинув глаза на собеседника и этим невольно подтвердив правоту его слов.
Барс впервые за все время посмотрел на Макса с интересом, к которому примешивалась угроза. Тонкие губы изогнулись в презрительной усмешке, но пристальный взгляд зеленых глаз ловил каждое движение Арго, каждое изменение в выражении его лица.
– Из мира больших денег и больших возможностей так просто не отпускают, Арго, – серьезно, без извечной небрежной улыбки произнес Скрипач, после паузы. – Ты понимал это, когда согласился остаться со мной. Лишь тогда у тебя был выбор, и ты его сделал. И я щедро, очень щедро плачу тебе за то, что теперь ты во всем соглашаешься со мной.
– За то, что я твоя игрушка, – со злой обреченностью прошептал Макс.
– За то, что ты мой питомец. Я даю тебе все, что ты захочешь, кроме свободы выбора.
– Чего ты хочешь от меня теперь? – помолчав, проговорил Арго, не поднимая глаз.
– Я хочу позволить тебе сделать шаг вперед. До сей поры только Евгений был так близок к моим делам. Теперь я хочу приблизить и тебя.
Арго невесело усмехнулся: даже не глядя на Барса, он догадывался, как перекосило его от этих фраз. Теперь соперничество под видом союзничества будет еще острее: ненавистного Барсу подопечного перевели в любимчики!
– За что такая милость? – с легким удивлением спросил Макс. – Вчера мой друг…
– Я дам тебе другую команду, – перебил его Скрипач. – Главное – ты хороший руководитель. Именно такой нужен мне, пока я не могу в полной мере заниматься своими делами. Мне нужно исчезнуть, Арго. Барс один не справится – слишком много работы. Поэтому я хочу повысить тебя. Я уверен: с твоей хваткой ты осилишь новые обязанности. Ты просто не можешь не осилить.
«Ты просто не посмеешь отказаться» – повисло в воздухе невысказанное, но явственно читаемое между строк. И молчанием Макс подтвердил истинность этого утверждения. Он предпочитал не думать, почему: боялся ли он Скрипача, или же боялся выбираться из трясины, куда однажды шагнул почти добровольно – Арго так и не мог разобраться.
«Значит, Барс уже не справляется с грязной работой в одиночку – понадобился еще один ничего не гнушающийся паренек на побегушках». Макс с опасливой грустью одними глазами спросил: «Криминал?»
– Игры закончились, мой мальчик, – кивнул в ответ Скрипач, многообещающе утешив: – Не волнуйся – втянешься. Тебе понравится. Всем нравится. Ты слишком долго оставался в стороне, пришло время выходить на первый план. Тоже своего рода романтика, как ты любишь.
Еще с минуту понаблюдав, как ежится, словно от холода, его «питомец», Скрипач закончил:
– Я не спрашиваю твоего согласия, потому что оно мне не требуется. С Евгением вы теперь на равных, поэтому он введет тебя в курс дела. Мне же пора идти. Я сам свяжусь с тобой позже, чтобы уточнить детали. Поздравляю с повышением!
И похлопав по плечу ссутулившегося Арго, Скрипач поднялся и неторопливо вышел из комнаты. Его место напротив Макса тут же занял ухмыляющийся Барс, которому всегда доставляло удовольствие хоть какое-то проявление эмоций обычно невозмутимого Арго.
– Ну что, напарник, обсудим подробности нашего общего теперь дела? Может, выпьем за твое повышение? – с легкой издевкой спросил он.
Макс мрачно качнул головой, не в силах оторвать остановившийся взгляд от своих едва заметно дрожащих рук. «Чем они будут запятнаны теперь?..»
– Больше всего мне интересно вот что: как же теперь твои друзья, Макс? – Барс с интересом разглядывал побледневшее лицо Арго.
– Они будут со мной.
– Ко мне они не пойдут за тобой, Макс. Они не вывезут. Ты же знаешь. Только они и тянут тебя назад.
Арго едва слышно вздохнул, выговорив непослушными губами:
– Ну что ж, значит, дальше я пойду один. – Ему было неприятно, трудно вести этот разговор. Но радовало хотя бы то, что голос звучал уверенно: противнику нельзя показывать ни малейшей слабости.
– Все правильно, Макс. От тех, кто мешает, необходимо избавляться сразу, – довольно кивнул Барс и с наигранной вкрадчивостью пообещал: – Я помогу тебе сделать шаг вперед, не волнуйся. Мы все будем делать вместе…
– Ты не понял, – с глухой угрозой перебил Арго. – Не я избавляюсь от них. Это их нужно освободить, спасти от меня как можно скорее. Я не хочу втягивать их за собой в ту грязь, куда вы меня пытаетесь затащить. Пусть у них будет шанс вернуться к нормальной жизни.
Ему было страшно: он знал, что друзья изо всех сил будут пытаться увязаться за ним. Чтобы не оставлять «атамана» одного, в опасности. А это значит, что нужно будет прогонять их от себя: силой, с болью, с обидами и ссорами.
– И ты не побоишься остаться с нами в одиночку? – Сбрасывая с себя маску дружелюбия, Барс плотоядно улыбнулся. – Ты же всю жизнь с ними, всегда ими прикрывался…
– Захлопнись! Я никогда не прикрывался друзьями! – рявкнул Арго, дернувшись вперед, словно для нападения, но вовремя остановился: нельзя. – Я за них в горло любому вцеплюсь, ясно?! Все, закрыли тему. Я не собираюсь обсуждать с тобой тонкости дружеских уз – тебе все равно неизвестно, что это такое.
Арго пытался ударить если не кулаком, то хотя бы словами, наугад. Ему сложно было представить, что Барс может полюбить кого-то, кроме себя. Поэтому предполагал, что неразлучная троица рядом с Барсом – Шут, Денди и Шерхан – связана с ним не дружескими отношениями, а каким-то другими. Выгода, долг, страх – Макс мог допустить все, что угодно, кроме дружбы.
Барс в ответ ощерился, как зверь на его трости, но сделать свой выпад не успел: шум с улицы привлек внимание обоих…

Все это время Вячеслав Прасковьин наблюдал за разговором Скрипача и Барса в бинокль. Парень остановил свой автомобиль как можно дальше от коттеджа, скрывшись за соседним домом и гущей еще не опавшей августовской листвы. Рядом в машине сидел Павел Литвинов и заметно нервничал. В то время, когда к ним подоспели Сергей и Даша, к воротам коттеджа подъехала иномарка Арго.
– СОБР вызвали? – без предисловий спросил Молчанов, вместе с Дашей пересаживаясь из своей машины в автомобиль коллеги.
– Да, вызвали. Но вы быстрее приехали, – напряженно усмехнулся Павел.
– Да мы тут совсем рядом оказались. Совпадение… – махнул Сергей и восхищенно полюбопытствовал. – Как же ты опять Скрипача выследил, чертяка?
– Тоже чистая случайность, – небрежно бросил Слава, не прекращая наблюдения.
– А точнее – надежные информаторы и быстрая реакция Славика, – не преминул добавить Павел, памятуя о непомерной скромности молодого оперативника.
– Хотите новость? – тут же попытался сменить тему тот. – Скрипач там не один. С ним наши старые друзья: Евгений Збарский и Макс Зорин. Вот если бы знать, о чем они говорят… Может, они о сделке договариваются, а, может, один другого шантажирует?
– Дай бинокль, узнаем, о чем разговор, – вдруг сказала Даша. Заметив удивление на лицах друзей, улыбнулась: – Что? Не знали, что я умею читать по губам?
Слава, восхищенно присвистнув, протянул коллеге бинокль. Та тут же принялась комментировать:
– Нда, не похоже, что у них дружеская встреча. Зорин очень напряжен. Скрипач улыбается, хвалит его за работу и спрашивает, не скучно ли ему. У Збарского недовольное лицо, он все время оглядывается. Как будто чувствует, что мы за ним наблюдаем.
– Сколько их там вообще? – уточнил Сергей.
– Сложно сказать, – отозвался Паша. – Когда мы приехали, Скрипач уже был здесь. Но те две машины и ребята возле них – явно его. А вот с кем приехал Барс, мы вообще не видели: он явно зашел с другого входа, значит, где-то с другой стороны участка есть еще калитка.
– Люди Арго наверняка тоже где-то здесь, – произнес Павел: – Хорошо прячутся.
– Мы тоже! – не замедлил заметить Слава. – Если еще не началась паника и стрельба, значит, ихние нас не увидели.
– Никогда больше не произноси при мне это слово, – потребовала Даша.
Слава удивленно вскинул брови:
– Какого?
– «Ихние», – с содроганием повторила девушка. – Еще бы сказал «евошние»…
– Уф, какой нежный народ – писатели! – рассмеялся Прасковьин. – Велик и могуч русский язык…
– Но ты явно представитель инакомыслящих,– с усмешкой похлопал его по плечу Паша.
Слава промолчал: то ли решил, что тема исчерпана, то ли попросту обиделся.
– Ну и дела! – после недолгого молчания с тревогой воскликнула Даша: – Похоже, твои подозрения оказались верными, Славик! Скрипач повышает Арго и обещает новую работу.
– Я и не сомневался, – пожал плечами Прасковьин.
А Даша вдруг растерянно моргнула, лишь сейчас осознав и удивляясь совпадению: именно самый закоренелый преступник в их городе был известен под «музыкальной» «кличкой», словно насмехаясь над сказкой, придуманной молодым врачом с губной гармошкой. Со вздохом прогнав эти неуместные сейчас мысли, Даша еще немного понаблюдала в бинокль и с явным сожалением в голосе произнесла:
– Ребята, Арго согласился. Похоже, ему не оставили выбора.
– Бедная овечка, – иронично буркнул Молчанов.
– Ты слишком зол к нему, – мягко упрекнула Даша, отрываясь от бинокля, и Слава тут же забрал его, с любопытством погрузившись в наблюдение.
– А ты к нему слишком добра! – возмутился Сергей. – Защищаешь, воспитываешь… Думаешь, я не слышал вчерашней проникновенной речи? Разговаривала с ним, как с нормальным. Как будто он вообще понимал, о чем ты: «узы», «дружба»… Уж не запала ли на него?
– Что?! Я?! Да я просто… – Даша от возмущения с трудом подбирала слова, опровергая недавнее утверждение о «великом и могучем». – Я просто хочу спасти его, пока еще не поздно!
– Для этого нам надо взять Скрипача, – скорее самому себе пробормотал Литвинов и, разумеется, не был услышан за разгорающимся спором.
– Его уже бесполезно спасать! Думаешь, все так просто: пригрозила ему пальчиком, он и одумался? Да там с этими заблудшими душами работы непочатый край! А ты сотрудница полиции, а не проповедница!
– Да в том-то и дело: мы должны не только ловить плохих, но и спасать хороших! – как маленькому объясняла ему свою истину Даша.
– Этот – все еще «хороший», по-твоему?
– Ну, все, ребята, Скрипач уходит, – со вздохом негромко сказал Слава.
– СОБР уже близко, – кивнул в окно Паша, вглядываясь вдаль.

И через пару мгновений на поселок обрушился хаос.
СОБР бросился в погоню за Скрипачом и его приспешниками, уезжавшими на двух автомобилях. Те начали отстреливаться, и удаляющиеся звуки выстрелов переполошили всех, кто остался в коттедже.
– Это что, облава?! Опять?!
Встревоженные Арго и Барс бегом спустились со второго этажа и выскочили на улицу, но бежать не торопились, еще толком не понимая, что происходит.
– Это ты! Ты привел их! – прошипел Барс, молниеносно оборачиваясь к Максу.
– Ты в своем уме?! Зачем мне это? – возмущенно воскликнул тот, почти физически чувствуя, как пронзает холодом уничтожающий взгляд Барса. Даже сейчас в нем не было паники: лишь расчетливая готовность хищника к атаке.
– Не зря я говорил Скрипачу: ты не потянешь, захочешь смыться. И ты решил бежать вот так, подстраховавшись, сдав нас всех! Ну конечно, а я-то думаю, что это ты такой чистюля? А ты с ментами повязан!
– Какого черта мне с ними сотрудничать?! – начинал кипятиться Макс. – И хвоста за мной не было, я был бдителен! Все, хватит чушь нести – пора сматываться!
Арго торопливо шагнул с крыльца, но Барс стремительно схватил его за плечо и развернул к себе.
– Ты сам себе приговор подписал, – с мрачным торжеством прошептал он, и Макс, словно в замедленной съемке, увидел, как рука Збарского потянулась к пистолету. Но в следующую секунду пальцы его разжались и, вскрикнув, Барс отшатнулся от Арго, схватившись за плечо – на светлом рукаве расплывалось ярко-красное пятно.
Кельт, Марк, Клиф и Соболь уже бежали на помощь «атаману». Кем-то из них был сделан меткий выстрел, заставивший Барса выронить пистолет, который Арго мгновенно подобрал с дощатого крыльца.
– Тихо, Барсик, не нервничай, – примирительно произнес Макс, держа под прицелом своего недоброжелателя и отступая туда, откуда мчались к нему друзья. – Я докажу Скрипачу, что не связан с ментами. А ты пока забудь обо всем и линяй отсюда.
Ободряюще подмигнув безоружному и раненому Барсу, зло сузившему глаза, Арго развернулся и бросился к своей верной четверке.
– Все нормально, Макс? Цел? – наперебой загалдели те, увлекая его за собой.
– Да, вы вовремя. – Арго улыбнулся, на бегу оглядев всех. – Откуда появились, где прятались?
– Долго рассказывать. Там с другой стороны еще один вход есть, мы через забор перелезли…
– Узнаю’ разбойников! – весело усмехнулся Арго, восхищенный тем, что друзья в любой ситуации умудрялись оказаться рядом и помочь.

Люди Барса тоже были неподалеку. Пока все было спокойно, они прохаживались вокруг дома, переглядываясь с людьми Скрипача.  Элегантный красавчик Денди словно был на светском рауте. Неспешно по очереди он поздоровался и непринужденно побеседовал с каждым. «Какие дивные погоды стоят нынче», «Чудесный костюм, непременно приобрету себе такой же». Он всегда разыгрывал аристократическую безмятежность скучающего франта, и лишь немногие знали, насколько чутко он держит ухо востро.
Нелюдимый Шерхан поглядывал на все это с недоумением.
– Оно тебе надо? Все вот эти светские беседы? – тихо спросил он, когда Денди вновь вернулся к своим, потому что Скрипач вышел из дома и вместе со своими охранниками направился к машинам.
– Скучно, – томно улыбнулся Денди свой фирменной белозубой улыбкой. Затем поучительно добавил: – Вообще с коллегами надо поддерживать хорошие отношения.
– В этой среде коллег не бывает, все друг другу звери, – мрачно изрек Шерхан. – Просто друг друга не трогают до тех пор, пока это выгодно.
– А как же мы? – робко отозвался Шут. – Мы же друг другу друзья?
Денди взглянул на Шута почти умиленно. Они с Шерханом всегда держали его за местного дурачка, которого и всерьез нельзя воспринимать, и отделаться невозможно. Ведь этот круглощекий парнишка с вечно недоуменным лицом и постоянно взъерошенным ежиком волос был сыном кого-то из друзей Барса. Едва закончивший университет шалопай остался без родителей, и Барс, считавший себя чем-то обязанным своему другу, взял мальчишку под свое крыло. Правда, под этим крылом Шут так ничему и не научился – только «погремуху» издевательскую заработал да нарастил впечатляющую мускулатуру в тренажерном зале. Бесполезную в общем деле, ибо драться Шут не умел и мог лишь устрашать впечатлительных противников своим крупным телосложением. Зато с ролью водителя справлялся прекрасно.
Ответить на вопрос про друзей ни Шерхан, ни Денди не успели: в отдалении прозвучали первые  выстрелы погони за Скрипачом.
– Что, на хрен, происходит? – прорычал Шерхан. Он первым сориентировался и кинулся запирать калитку, оставленную Скрипачом открытой. Денди и Шут поспешили за ним.
– Думаешь, облава? Сюда ломанутся? – встревоженно спросил Шут, прислушиваясь к удаляющимся выстрелам.
– Нет, блин, сейчас по сигаретке выкурят и по домам разъедутся. – саркастически осклабился Шерхан. На его смуглом скуластом лице с острым, хищным носом эта усмешка выглядела достаточно зловеще.
– Но они вроде бы уехали… – Шут продолжал надеяться на лучшее.
Шерхан презрительно фыркнул. Денди, утомленно закатив глаза, снизошел до пояснений:
– Кто-то уехал, а кто-то окружает дом, чтобы нас взять. Там людей на всех хватит, поверь мне.
– Что же делать? – Шут в растерянности переводил взгляд с одного товарища на другого, ожидая команды старших.
– Заводи машину, будем увозить босса, – распорядился Шерхан.
Шут послушно метнулся к гаражу, остальные прислушались. За забором все еще было тихо. Но в следующую секунду выстрел грянул за их спинами: это Кельт ранил Барса в плечо, защищая «атамана», и сейчас вместе с друзьями бежал за ним с другого конца участка.
– Твою мать! – не столько зло, сколько изумленно выругался Денди и метнулся к Барсу. От безмятежности на его лице не осталось и следа.
– Гребаные зоринские шестерки! – рявкнул Шерхан, на бегу снимая пистолет с предохранителя.
– Дай мне, – стиснув зубы, торопливо попросил Барс, как только его помощник оказался рядом. – Я хочу сам это сделать.

Команда Макса убегала почти играючи, будто они, как много лет назад, резвились в своих любимых «казаков-разбойников». И только Клиф не мог унять невнятного беспокойства. Самый слабенький мальчик среди своих друзей, он часто замыкал их процессию, пока кто-нибудь не пускал его вперед, прикрывая спину. Вот и сейчас он бежал последним и, по обыкновению, словно ощущал на себе обжигающие взгляды преследователей. То ли по детской привычке, то ли подчиняясь чуткой интуиции, он обернулся…
…и остановился, как вкопанный, чувствуя, что ужас сковал все его тело. В одну секунду весь окружающий мир перестал существовать для него: парнишка видел только направленный на Арго пистолет в руках Барса.
Клиф понимал, что счет идет на доли секунды: Арго уже далеко впереди, он не обернется – он всегда смотрит только вперед…
Неимоверным усилием выводя себя из ступора и выигрывая драгоценные мгновения, Клиф отчаянно вскричал:
– Макс!! – и со всех ног бросился к остановившемуся другу.
Костя еще успел увидеть, как ободряющую улыбку на лице «атамана» сменяет тревога, а затем запоздалое понимание. Мгновение спустя Арго и остальные уже мчались навстречу Клифу, чтобы защитить, и вскидывали оружие, прицеливаясь в Барса. Однако они опоздали – опоздали на целую секунду, и всегда отстающий Костя на этот раз опередил всех. Сбив Арго с ног, Клиф крепко обнял его, защищая собой от пуль. Но еще до того, как оба повалились на траву, грянул выстрел.
Это был единственный выстрел, на который у Барса было время. В следующую секунду черный внедорожник, выехав из гаража, остановился перед Барсом и его людьми, заслоняя от неприятелей. А когда те вскочили в автомобиль, Шут вдавил в пол педаль газа и без труда протаранил деревянный забор, и в считанные секунды машина скрылась за поворотом.
Полицейские, действительно окружавшие в это время коттеджный участок, открыли огонь, но ни одна пуля, выпущенная по колесам, не достигла своей цели.
– Костя!.. – выдохнул Макс, осторожно укладывая Клифа рядом с собой и переворачивая его на спину.
Парень понимал, что нужно действовать бережно: в ушах все еще отдавался эхом памяти болезненный вскрик, по которому Арго с ужасом понял, что Барс не промахнулся. Но тревога тут же превратилась в панику, когда Макс увидел расплывающееся кровавое пятно на светлом плаще Кости – под левой лопаткой.
Кельт уже набирал на мобильнике номер «скорой», и ругался на чем свет стоит, из-за отсутствия связи. Марк и Соболь обступили друзей, зорко глядя по сторонам, чтобы предотвратить очередное нападение – на этот раз предотвратить вовремя. Поэтому шептать слова поддержки Косте мог только Макс, стоящий перед ним на коленях. Друзья позволили «атаману» забыть обо всем на свете, кроме боли и печали в глазах друга.
– Костик, Костик, потерпи, пожалуйста, сейчас врачи будут здесь, – дрожащим голосом бормотал Арго, держа его ладонь в своих руках. Хотелось прижать Клифа к себе в крепких объятиях, защищая от всего беспощадного мира, но Макс боялся каждого лишнего движения
– Не берет! Нет сигнала, черт возьми!! – срывающимся голосом рявкнул наконец Кельт, швыряя телефон на пожухлую траву.
– Нельзя терять время, Макс, повезем Костю сами, на твоей машине, – проговорил Соболь, стараясь сделать свой голос максимально спокойным. Ему единственному удавалось сохранять хотя бы визуальную уравновешенность.
– Да-да, ты прав, прав, – будто в забытьи кивал Арго и рассеянно бросил ему ключи от машины. – Подгони, пожалуйста, ближе… только быстрее!
– Я заведу свою, – опрометью бросился к калитке Кельт: лишь бы успеть. Лишь бы не слышать стонов Клифа и не видеть тихой беспомощной паники Арго.
Макс ушел так далеко от реальности, что не сразу отреагировал на прозвучавший рядом смутно знакомый голос:
– Тихо, тихо, спокойно, я из полиции. Я хочу помочь.
Арго поднял глаза на остановившегося в нескольких шагах от него Пашу Литвинова, демонстративно поднявшего вверх руки. Это Марк с диковатой настороженностью вскинул на него пистолет. Арго торопливо выкрикнул:
– Стой! Он правда мент! Не опасен…
– Ты его знаешь? – тихо уточнил Марк, не шелохнувшись.
Зорин бросил рассеяно:
– Да, пересекались.
Хмурый Марк нехотя опустил оружие, но, все еще не доверяя пришельцу, выступил вперед, чуть заслонив собой Арго и Клифа. Он видел, что на полицейские уже на территории, обыскивают дом, осматривают каждый уголок дачного участка – но к ним пока подошел только Павел.
– Мне некогда сейчас разговаривать, я должен торопиться в больницу, – холодно произнес Макс, старательно держа себя в руках и больше не удостаивая Литвинова ни единым взглядом. Хотя от того не укрылось, как тяжело дышит Арго, словно здесь было недостаточно кислорода.
– На своей машине ты не уедешь: СОБРовцы пробили колеса, – так же бесстрастно ответил Павел.
– Чтобы я не убежал, когда брать будете? – мрачно изрек Макс, все еще не поворачивая головы. Но боковым зрением увидел, как Паша молча кивнул.
– Тогда что ж не берете? – Еще мрачнее усмехнулся Арго.
– У нас все еще ничего на тебя нет. Если возьмем Скрипача, возможно, появится, но сегодня мы его упустили, – честно ответил Литвинов.
О неудаче СОБРа ему уже доложили. Прибудь они на место на пару минут раньше, Скрипач не успел бы скрыться. Но несколько десятков секунд решили все в пользу бандитов.
– Вставай, – произнес Павел. – Мы отвезем тебя и твоего друга в больницу.
Макс с подозрением покосился на капитана. Марк разомкнул плотно сжатые губы и проговорил:
– Не стоит. Есть еще наша машина.
– Марк, мне придется воспользоваться его предложением, – внезапно решил Арго, вскакивая с земли напуганный пришедшей в голову догадкой: – На машине Кельта вы поедете ко мне домой, к моей семье. Я беспокоюсь за них. Барс считает меня «крысой», поэтому может начать бить по всем моим слабым местам. Пожалуйста, побудьте рядом с ними.
– Не волнуйся, атаман. Мы присмотрим за семейством, – поддержал Соболь, вернувшийся от автомобиля Арго и подтвердивший слова полицейского о поврежденных колесах.
Заметив, что этот молодой человек выглядит наиболее адекватно, Павел обратился к нему:
– Надо торопиться. Давай отнесем вашего товарища в нашу машину. Я помогу.
Вместе они бережно подняли с земли Костю и унесли к «жигуленку». Марк сбивчиво объяснил пригнавшему свою иномарку Кельту, что им сейчас нужно будет делать вместо поездки в больницу.
И в эту краткую минуту собственного бездействия Макс впал в прострацию. Раз за разом прокручивая перед внутренним взором произошедшее, «атаман» с каждой секундой все отчетливее ощущал, как его начинает душить ярость. Никогда еще его не трясло от подобной жажды разрушения, жажды отмщения и крови. И не в состоянии справиться с вихрем новых чувств, Арго надрывно вскричал:
– Барс! Мразь!! Из-под земли достану!! – и, что было сил, ударил кулаком по оказавшемуся поблизости дереву. Потом еще раз, и еще…
Отголосок физической боли, едва пробившийся сквозь стену слепого гнева, вернул Арго в реальность. Да и Кельт с Марком были уже рядом:
– Тихо, Макс, прошу тебя, успокойся. – Марк легонько встряхнул его за плечи, заставляя прийти в себя, и старался говорить жестче: только так Арго мог услышать его. – Костя поправится, слышишь? Он обязательно поправится. Верь в него, ему это сейчас очень нужно.
Макс был благодарен за эти прописные истины, за эти наивные утешения. Произнесенные вслух, они словно обретали некую силу. Хотя «атаман» понимал, что озвучивший их Марк был напуган не меньше, чем все остальные. Страшно было даже бесстрашному Кельту. Каждый боялся посмотреть в глаза другим, чтобы не испугать и не испугаться еще больше. Первая кровь за всю их насыщенную опасными приключениями жизнь казалась чем-то невероятным – ночным кошмаром, который нужно просто переждать до пробуждения.
– Я поеду за сестренкой в школу, – распорядился Марк, все еще замечая на лицах остальных полуотсутствующее выражение и беря на себя инициативу. – Ты, Дима, поедешь за Верой на работу, глаз с нее не спускай и привези домой в целости и сохранности. Олег! – крикнул он, завидев возвращающегося к друзьям Соболя. – Ты присмотришь за мамой.
– Хорошо, – кивнул подбежавший Соболь и зябко поднял ворот своего бежевого плаща, словно прячась за ним. – Ну, поехали, чего стоим? Макс, дуй к Косте – опер отвезет вас.
– Спасибо, парни, – одними губами прошептал Арго, с признательностью взглянув в глаза каждого из друзей.
Те ободряюще похлопали друга по плечу, не тратя время на лишние и бесполезные сейчас слова, и заторопились к автомобилю Кельта. Но каждый, перед тем, как сесть в машину, еще раз встревожено оглянулся на «атамана».
Тот уже словно забыл о них: быстро протерев отобранный у Барса пистолет носовым платком, он бросил оружие в кусты и побежал к машине. В любой другой ситуации Макс посчитал бы ниже своего достоинства принимать помощь от полиции, но сегодня многие его убеждения рухнули, многие пошатнулись.

Говоря расплывчатое «мы», Павел нарочно не уточнил, с кем собирается везти Костю в больницу. Ведь имел ввиду Сергея Молчанова. И сейчас он как раз приближался к своему автомобилю, вместе с Дашей.
– Ну что за день! Все они были практически у нас в руках, и мы упустили! – еще издали начал возмущаться он, увидев Пашу у своей машины.
– Серега, надо в больницу ехать: поможем Максиму. – Павел умел излагать просьбы так, что они звучали констатацией факта.
Молчанов к этому привык, поэтому пожал плечами:
– Ладно, не вопрос. А что за Максим-то? – и только тут, увидев быстро приближающегося Арго, возмущенно воскликнул: – Этот, что ли?!  Не повезу я его никуда!
– Серега, я хочу поговорить с ним. Прямо сейчас. Иначе потом поздно будет, – понизив голос, объяснил Литвинов, подходя к нахохлившемуся Молчанову. Тот остановился в отдалении от своего авто в демонстративном протесте. – Слава он заберет отсюда Дашу, а мы с тобой поедем в больницу с Зориным. Я сам с ним поговорю – ты просто машину веди и помалкивай, договорились?
– Мужики, время дорого! – крикнул им Макс, уже устроившись на заднем сиденье и положив голову Кости себе на колени.
Клиф, отчаянно боровшийся с забытьем, просветлел, поняв, что Макс будет  с ним все это время. А значит, дальше будет легче. Рядом с Максом всегда легче.
– Слыхал?! Командир нашелся! – взвился Сергей, опешивший от неизменной наглости Арго.
Но Павел молча подтолкнул его к водительскому сиденью и, спешно объяснив все Даше и подошедшему Славе, быстро занял свое место на переднем пассажирском сиденье.
Демонстративно и очень выразительно вздохнув, Молчанов завел двигатель и рванул с места, вымещая в лихой езде все свое недовольство. Литвинов некоторое время молчал, не вмешиваясь в едва слышимый разговор за их с Сергеем спинами. Арго не то, чтобы нарочно игнорировал полицейских – он словно вовсе забыл о сидящих впереди людях, и о причинах, по которым они вызвались ему помочь,  тоже пока не задумывался. Все его внимание было обращено к Клифу:
– Зачем же?.. Не надо было, Костик… Зачем ты это сделал? – осторожно гладя парнишку по голове и утирая его слезы, со звенящей печалью шептал Макс, не надеясь на ответ.
Но Клиф потратил ускользающее дыхание на несколько самых важных слов:
– Тебе нужнее… ты поймешь…
С неизбывной любовью он смотрел на своего обожаемого «атамана» из-под неумолимо опускающихся мокрых ресниц. Как жаль, что так получилось, как не хотелось расставаться!.. Завороженный этим взглядом, пораженный самоотверженным поступком, Арго задыхался от ужаса, отчаяния и благодарности, которую никак не мог выразить.
– Я недостоин такой жертвы, братишка, – покачал головой Макс и скорее угадал, чем услышал из немеющих уст:
– Не говори так…
Клиф все же потерял сознание, но Арго не отводил подавленного взгляда с его лица. Выводить его из тяжелого, глухого отчуждения казалось даже опасным, но Павел помнил о главной цели этой совместной поездки:
– Макс, мы знаем, что произошло. Мы найдем Збарского. И если ты немного поможешь нам, мы выйдем на него намного быстрее. И посадим надолго – я обещаю.
– Не успеете, – с мрачным предвкушением перебил Арго. – Я найду его первым.
– Не надо, Максим. Оставь это нам, не рискуй больше, – как можно мягче попросил Литвинов, но тот резко оборвал ее увещевания:
– Это мое личное дело! Моя месть. Я не успокоюсь, пока горло ему не перегрызу за Костю! – Его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Подумай над нашей просьбой: тебе ведь ничего не придется делать. Цель твоя будет достигнута: Збарский по заслугам получит. А ты останешься «чист»…
– В этом случае я готов и «запачкаться».
– Ты развяжешь войну! – предостерегающе произнес Павел.
– Не я ее развязал. Барс. Он свое за это получит. Ты что, предлагаешь мне наплевать на то, что он чуть не убил моего друга?!
– Ты тупой? – вмешался гневный Сергей. – Мы предлагаем не игнорировать! Мы предлагаем помощь!
– Мне не нужна помощь! – огрызнулся Арго.
– Да? Тогда выходи из машины! – рявкнул Молчанов, начав сбавлять хоть автомобиля.
– Сергей! – одернул его Литвинов.
Тот недоуменно возмутился:
– Что вы все его защищаете постоянно?! Он же наглеет на глазах!
Арго действительно стало неудобно: распаляясь в мыслях о новоприобретенном враге, он перестал следить за тем, что говорит и как говорит. Постаравшись унять клокочущую злобу в голосе, он произнес уже гораздо спокойнее:
– Простите, мужики. Я, правда, благодарен вам за то, что выручили с машиной. Но я настаиваю на том, чтобы эта помощь была последней с вашей стороны. Не ввязывайтесь в эту грызню – ее уже не остановить, а на рожон лезть вам резона нет.
– Ты можешь остановить «эту грызню», Макс. Просто доверься нам. Будь благоразумен.
Но для ослепленного жаждой мести Арго слова «благоразумие» сейчас просто не существовало. Павел понял это по полыхающей ненависти в глазах Макса, которая разгоралась все сильнее с каждой минутой.
– Макс, ты пойдешь по трупам. Нам придется тебя арестовать после того, как месть твоя свершится, –  заметил Литвинов. – Мы будем следить за тобой и за твоими действиями. А они будут незаконными. У нас будут все основания…
– Когда будут, тогда и поговорим, – прервал его Арго, больше ни на тон не повышая голоса.
– Ну не баран ли? – покачал головой Сергей.
– Может, и баран, – внезапно согласился Макс. – Но я уверен, что смогу найти Барса намного раньше вас. Вы только начнете поиски, а я уже доберусь до него…
– Так давай поможем друг другу. Ты будешь подсказывать нам, мы возьмем его, ты дашь показания…
– Ничего я давать не буду. И возиться с вами я не собираюсь – пустая трата времени. Я не оказываю вам помощи, я ее у вас не прошу. Мне все равно, как вы будете его искать, и будете ли вообще. Единственная просьба – не мешайте мне.
– Что это ты раскомандовался, щегол? – возмутился Сергей, Арго в ответ привычно-язвительно ухмыльнулся:
– Только давай без покровительственного тона, «отец»: ты старше меня от силы лет на десять…
– Как будто в возрасте дело! Ты объясни, с чего это мы должны тебя слушаться? – с вызовом спросил Молчанов.
– А с чего это я должен соглашаться помогать вам? – в тон ему отозвался Макс.
– Да мы же тебе жизнь пытаемся краше сделать! А ты никак понять не можешь!.. – Сергей вдруг оборвал сам себя, и с возмущенного крика перешел на глухое рычание хищника перед атакой. И эта тихая угроза в его голосе звучала куда более впечатляюще, нежели обычные повышенные тона: – Ну, вот что: делай, как знаешь, но я слово даю… Паша вот пообещал Барса поймать. Так я обещаю после всего этого поймать тебя! Потому что ты такой же, как все они: ни черта не ценишь чужие жизни, раз с такой готовностью собрался развязывать бойню, наплевав на остальных! Значит, будешь сидеть – это я тебе обеспечу. Ноги в кровь собью, а тебя достану, понял? Считай это моим делом чести!
И впервые нахмурившийся Арго не ответил Сергею обычной дерзостью, не попытался оставить последнее слово за собой,. Возможно потому, что машина уже подъехала к больнице. А может быть, оттого, что это последнее слово еще не было готово.

3

Соболь прекрасно знал место, где работала мать Максима Зорина. Знал время, когда заканчивается ее смена. Знал дорожку, по которой женщина ходила на остановку в окружении своих подружек. Поэтому Олег с уверенностью припарковал свой автомобиль неподалеку от территории хлебопекарного комбината и нетерпеливо взглянул на часы. До конца рабочего дня оставалась еще четверть часа, но Зорина могла запросто задержаться. Она любила свою работу, поэтому не спешила домой, пока не были завершены все дела.
Все двадцать минут, которые пришлось дожидаться женщину, Соболь провел, как на иголках. Он старался постоянно осматриваться в зеркала, чтобы отследить возможное появление неприятеля, но то и дело уходил в свои мысли. Снова и снова против своей воли он прокручивал в голове сегодняшние трагические события. Перед его взором стояло лицо Клифа, искаженное болью и страхом, в ушах звенел его вскрик, а в душе теснились чувства беспомощности и вины – не смог уберечь. Впрочем, вина была не только перед Костей…
Олег тряхнул головой, блондинистые пряди стегнули по щекам. Понимая, что теряет бдительность, он вышел из машины: так он точно не пропустит ничье появление. Понимая, что теряет самообладание, принялся искать по карманам сигареты, хотя курить бросил года три назад. Он был виноват… все они были виноваты перед женщиной, которая много лет назад стала им названой матерью.
– Любовь Ивановна! – Его голос дрогнул, когда он увидел ее, выходящую из дверей здания.
Сердце дрогнуло тоже, но на старательно бесстрастном лице Соболя не отразилось никакого волнения. Он давно научился скрывать свои чувства.
Женщина обернулась в его сторону, нашла Олега глазами. И даже стоя в отдалении, Соболь услышал, как взволнованно и радостно она выдохнула:
– Олежек!
Коллеги, веселой говорливой толпой окружавшие Зорину, внимательно взглянули на свою подругу. Потом – на странного бледного юношу, стоящего у дорогой машины. Снова уставились на женщину:
– Любаша, это к тебе?
– Ко мне, – подтвердила она и торопливо зашагала к Соболю, на ходу через плечо попросив: – Девочки, извините, идите без меня.
Олег уже торопливо распахивал перед ней переднюю пассажирскую дверцу, зорко оглядываясь. Дамы игриво кричали Зориной вслед:
– Любаша, а тебя не похищают, случайно?
– Нет-нет, болтушки, идите уже! – смущенно отмахивалась от них на ходу Любовь Ивановна. И перед тем, как сесть в машину, задержалась, чтобы внимательнее вглядеться в лицо смущенного Соболя с материнской лаской: – Как я рада тебя видеть!..
– А я вас, – прошептал тот в ответ. – Вы, как всегда, прекрасно выглядите.
– Неизменно галантен, – в свою очередь с улыбкой похвалила его женщина и села в машину.
Олег мягко закрыл за ней дверь и поспешил на водительское сиденье. Надо было как-то объяснить свое неожиданное появление. Лет пять он не казал носа, и вот явился. Но глядя в лучащиеся радостью глаза Любови Ивановны он, как и прежде, не мог сказать этой светлой женщине правду.
А она изменилась, вдруг понял Олег. Нет, он не солгал: Зорина, действительно, прекрасно выглядела. Все та же статная фигура, элегантный наряд, аккуратно уложенные черные волосы, открывающие лицо с легким уместным макияжем. Она всегда следила за собой и выглядела моложаво без пошлости и нелепости. Но сейчас Олег увидел на ее похудевшем лице новые морщинки, в глазах – затаенную грусть, в движениях – неспешную плавность взамен былой оживленной бойкости. И лишь сейчас Соболь понял, что пять лет – это прорва времени, которые он упустил, оставаясь без ее неиссякаемо щедрой материнской ласки.
Он упустил их не по своей воле, но по своей вине. В детстве он вместе с Димкой-Кельтом, Костей-Клифом и Марком едва ли не каждый день являлся в небогатый, но гостеприимный дом Зориных. Макс сам методично приваживал их, беспризорников, как приручают диких зверят, а чуткая, безгранично добрая и заботливая Любовь Ивановна всегда встречала их с радостью. Она была единственным взрослым человеком, которому было до них дело. Мальчишки дивились этому радушию, ведь все соседи отовсюду гоняли их и предостерегали Зорину держаться подальше от малолетних бродяг. А у той всегда были готовы добрые слова и угощения для каждого из пацанов. Потому что это были друзья ее сына, которые не бросили его ни в одной детской игре, ни в одной серьезной передряге.
Макс, его мать и его сестра спасали мальчуганов от черствости окружающего мира, с которым у мальчишек не заладились отношения с самого детства. Дом Зориных был единственным местом, где им были рады. Где брошенные дети могли почувствовать себя счастливыми. И в благодарность за этот уют и заботу, Соболь, Кельт, Марк и Клиф однажды, не сговариваясь, в порыве чувств, поклялись семейству Зориных в верности. И клятве своей оставались верны, ни разу не раскаявшись в произнесенных словах.
Правда, сейчас они старались не вспоминать о том, что увязли в криминальной паутине отчасти из-за своей благодарности. С детства они мечтали победить бедность, чтобы сделать счастливыми любимых людей, и выбрали для этого самый быстрый и самый простой способ. А теперь было стыдно смотреть в глаза. Деньги появились, но счастья от них ни у кого не прибавилось. Зато прибавилось тревоги, печали и замкнутости.
– Почему ты перестал приходить к нам? – бесхитростно спросила Любовь Ивановна, с легкостью выдерживая на себе остановившийся в задумчивости и растерянности взгляд Олега. – Как ты поживаешь, Олег? Как дела у Димы, Марка, Кости? Мы с Надей так давно не видели никого из вас.
Соболь стремительно перебрал в уме сотню отговорок: «Да как-то так получается, постоянно дела, времени нет… Мы больше не достойны вашего света… Макс никогда не подпустит бандитов к своей семье, а мы все теперь бандиты… Нет, все это не то, нельзя этого говорить…». Однажды Арго разочаровался в своих друзьях и запретил появляться в его доме. Это была слишком долгая история о том, как Макс и его вечные соратники неумолимо отдалялись друг от друга, становясь чужими, а чужим людям вход в дом Зорина был заказан. И история эта, как и правда об их криминальных делах, для мамы и сестры были тайной за семью печатями.
– Простите, – только и смог вымолвить Олег, опустив голову. – Я… я не знаю, как это получилось.
«Но всем нам от этого так плохо…» – эта фраза осталась непроизнесенной, но Любовь Ивановна с легкостью прочла ее в глазах юноши. И, не требуя объяснений, просто и привычно успокаивающе погладила его по голове легкой, но уверенной ладонью.
– Я рада, что сегодня ты приехал, – с мягкой улыбкой сказала она.
– А сегодня… просто сегодня…
Костя теперь стал еще одной тайной. «Что же придумать? Почему я не подумал над легендой раньше? Почему Макс нам ничего не подсказал? Господи, да до того ли ему было?..»
– А сегодня просто по телеку сказали, какой-то маньяк объявился… или даже несколько… – принялся оголтело врать Соболь. – И Макс сам хотел вас с Верой и Надей домой привезти, но он не смог… Он сейчас очень занят. Там… – Олег шумно выдохнул и наконец заставил себя произнести хотя бы часть правды, которую утаить было невозможно – Там с Костей беда…
Слова о маньяке Любовь Ивановну встревожили, а слова о Клифе – по-настоящему напугали.
– Что случилось?!
– Я точно еще ничего не знаю… Авария, что ли, какая-то… – сбивчиво и неуверенно ответил  Соболь, невольно скривив губы.
Он привык врать кому угодно, даже самому себе, только не женщинам Зоринского семейства. Женщины для Олега были божествами, а божествам врать было особенно грешно.
– Какой ужас! Как он сейчас? Поедем к нему, Олег! Вдруг нужна помощь: кровь сдать или в палате подежурить. – Вот сейчас Соболь узнавал прежнюю Любовь Ивановну, деятельную, нетерпеливую.
– Я бы сам очень хотел поехать к нему, – покачал головой парень, заводя двигатель автомобиля, – но Макс велел мне везти вас прямо домой. Он сам остался с Костей и позвонит нам, когда что-либо прояснится. И там уж будет ясно, нужно нам ехать или врачи нас близко не подпустят.
Зорина сокрушенно покачала печально опущенной головой, а потом серьезно, пытливо взглянула в лицо Соболю и заговорщицким тоном произнесла:
– Слушай, Олег, давай не будем слушаться Макса? Что это он раскомандовался, в самом деле? Поехали прямиком в больницу к Косте и все дела. Там разберемся.
Олег не удержался и рассмеялся в голос: вот эту черту он особенно любил в Зориной-старшей – умение перевоплощаться в девчонку, ко всему прочему еще и хулиганистую. Вот от кого Арго унаследовал эту мятежность! Недаром когда-то давно мальчишки так легко нашли с ней общий язык: она никогда не возвышалась над ними непререкаемым и суровым авторитетом Взрослого Человека, а всегда готова была понять и поговорить с ними на их языке.
– Нельзя, Любовь Ивановна, – упрямо повторил Соболь, выводя машину на дорогу, ведущую к дому Зориных. – Мы сейчас только мешаться там будем, и врачи нас выставят. Давайте лучше дождемся звонка от Макса и уже из дома, подготовленными, поедем.
– Ну, давай, – нехотя согласилась женщина.
Всю дорогу до дома Соболь, наперекор своей въевшейся в душу нелюдимости, дотошно расспрашивал Любовь Ивановну о том, как сейчас живет она, как подрастает Надюшка. Он прекрасно знал это и сам из сухих сообщений Макса, которые подчас приходилось выпытывать у него. Но сейчас просто необходимо было занять женщину рассказами, чтобы она, в свою очередь, не решила расспросить о жизни самого Олега и остальных «мальчишек». Снова пришлось бы врать.
Дорога заняла меньше получаса, который для Соболя пролетел, как одна минута.
– Я доведу вас до квартиры, – пряча печаль в голосе, сообщил парень, выходя из машины.
Еще пара минут, и женщина, ставшая ему второй матерью, вновь исчезнет из его жизни, оставив разворошенные воспоминания и ожившую тоску по дому и детской беспечности. Когда они увидятся вновь? Увидятся ли вообще? Вдруг за углом соседнего дома уже притаился киллер, охотящийся за ним, Соболем?
– Олег, я тебя не отпущу, – решительно покачала головой Зорина, бережным движением руки захлопывая за собой автомобильную дверцу. – Во-первых, мы все по тебе соскучились. Во-вторых, мы же решили вместе ждать звонка от Макса. Да и неужели тебе не хочется остаться на чашечку чая в знакомых стенах? – Она лукаво прищурилась.
Под этим взглядом Соболь мог поклясться, что Любовь Ивановна знает куда больше, чем Арго смел рассказывать ей. Она понимала «своих мальчишек» лучше, чем они сами себя понимали.
– Я… я бы с удовольствием, но…
– Вот и пойдем, – прервала его лепет женщина и направилась к подъезду.
Олег торопливо догнал ее, стараясь держаться ближе, чтобы в случае опасности прикрыть собой. При этом лихорадочно придумывал повод уйти – и не мог. Или не хотел по-настоящему. Поэтому когда Зорина открыла дверь квартиры и, разувшись, направилась в недра кухни, растерянный Соболь покорно переступил порог следом за ней.
И обомлел, чувствуя, как в замерзшей душе начинается капель. Как кружит голову аромат домашней выпечки, как слепит привыкшие к мраку глаза теплый свет хрустальной люстры. Это была не та дорогая памяти тесная квартирка, в которой прошло детство Макса и его друзей – разбогатев на службе у Скрипача, Арго купил своему семейству новую, просторную квартиру в элитном районе. Но заботливый, окутывающий с головой уют Любовь Ивановна перевезла сюда вместе со скромными пожитками. И теперь казалось, что это все тот же дом, в котором, не переставая, звучат музыка и смех.
Смех, действительно, звучал. Из залитой светом комнаты в прихожую выскочил сияющий Марк с хохочущей Надей на руках. Она болтала стройными ногами, затянутыми в джинсы со стразами, и делала вид, что пытается вырваться из заботливых объятий. Но при виде Олега девочка быстро соскочила на пол, торопливо одернула нарядную розовую блузку и кинулась к новоприбывшему гостю с объятиями:
– Олежек!
Уже второй раз Соболь вздрагивал от этого забытого ласкового обращения. Но, метнув взгляд на Марка, Олег понял, что не он один чувствует себя беспросветным грешником, вторгшимся в рай по чистой случайности. Глаза Марка влажно блестели сентиментальной растроганностью и виноватой растерянностью. Воспрянувшая душа рвалась ввысь, окрыленная свиданием с любимой семьей, но страх за судьбу Клифа безжалостно швырял ее оземь.
– Привет, Соболь, – тихо поздоровался Марк и с робкой улыбкой развел руками: – Я первым успел.
– Хвастун, – добродушно усмехнулся Олег и крепко обнял подбежавшую к нему радостную девочку. – Привет, царевна! Какая ты стала большая, взрослая!
Надя кокетливо засмеялась, а Соболь, действительно, выглядел ошеломленным. Он помнил малышку еще ученицей начальной школы, а сейчас ему на шею кинулась изящная девочка-подросток с веселым хвостиком черных волос на макушке и первой косметикой на хорошеньком круглом личике.
– Олег, а Костя быстро поправится? – пытливо спросила Надя, не размыкая объятий.
– Конечно, – с готовностью кивнул Соболь. – Там дело-то, говорят, пустяковое. Скоро мы его навестим все вместе.
– Как хорошо, что все вместе, – беспечно защебетала доверчивая Надя и потянула за собой Соболя, едва успевшего скинуть ботинки. – Пойдем, пойдем скорее в мою комнату, мне столько всего нужно вам рассказать и показать!
– Надь, давай сначала накормим мальчишек, – с легким укором произнесла появившаяся из кухни Вера. – Иди, поставь, пожалуйста, суп на плиту.
– Точно! – легко согласилась девочка и умчалась на кухню. На бегу хихикнула, ласково повторив: – «Мальчишки…».
– Здравствуй, душа света, – едва слышно прошептал Олег девушке.
– Здравствуй, – так же негромко отозвалась Вера и заключила Соболя в нежные, долгие, печальные объятия. – Жаль, что именно беда привела вас в наш дом.
– Прости, – в очередной раз попросил парень. – Простите нас всех за это.
Соболь давно не видел ее, поэтому сейчас вновь с удивлением и затаенной грустью замечал перемены. Хрупкая девочка-романтик с длинными белокурыми локонами не смогла бы выжить в суровом мире, который окружал теперь ее любимого человека. Можно было уйти, но Вера осталась рядом с Максом: осталась для него ангелом, но переквалифицировалась в боевые ангелы-хранители. Неизменно подтянутая фигурка приобрела спортивную крепость и гибкость, синева огромных наивных глаз теперь отливала сталью решительности. Летящие платья она давно сменила на удобные футболки и джинсы, или, как сейчас, строгий брючный костюм. А волосы девушка обрезала в ультра-короткое каре, которое постоянно напоминало Максу, обожавшему ее длинные волосы, что для трогательной и хрупкой женственности в ее мире не осталось места.
Она не бросила своих крыльев, просто теперь их сложнее было увидеть за доспехами.
Друзья всегда видели эти крылья: видели бесконечную ласку в глазах, чувствовали заботу в мягких движениях, слышали мудрость в негромком голосе. Пряди солнечных волос уже отросли до плеч, но парни знали: Вера вот-вот острижет их вновь. И так будет до тех пор, пока в жизни Макса и его близких не воцарится безмятежность.
– Пожалуйста, не исчезайте больше, – дрогнувшим голосом произнесла Вера, чуть отстраняясь и пристально, участливо взглянув в глаза Олега. – Вы нужны Максу. Вы нужны нам.
– А вы нам, – сказал в ответ Соболь. Он был бы рад пообещать то, о чем просила любимая девушка его «атамана» и верная подруга их общего детства, но обещать сейчас он ничего не мог.
– Пойдем ужинать. А то Дима с Марком не соглашаются садиться за стол без тебя. – Вера взяла за руку Олега, мягко увлекая за собой на кухню.
– Что ты сказал маме про Костю? – быстро, одними губами спросил у него Марк, все еще стоящий в прихожей.
– Авария, – так же почти беззвучно ответил тот. Марк кивнул.
Вера сделала вид, что не заметила этого практически немого диалога. Она уже знала правду. Она всегда знала всю правду о них.
Любовь Ивановна разливала ароматный суп по тарелкам, Надя с величайшей аккуратностью расставляла их на столе. Кельт тоже был на кухне: нервно мерил помещение широким шагом. Но при появлении друзей обернулся и заранее, предвидя возражения, упрямо заявил:
– Я поеду. Поеду туда, к Косте. Мне надо с ним поговорить. Попросить прощения за вчерашнюю выволочку.
– Дим, не надо. Потом, попозже все вместе съездим. Опасно сейчас по городу поодиночке мотаться, – попытался вразумить его Марк.
Но тот помотал головой, буркнув:
– Мы уже давно поодиночке – и ничего.
С этими словами он решительно направился в прихожую, не глядя на нахмурившихся друзей. Но слова Веры заставили его остановиться на пороге:
– Но сейчас мы вместе, – спокойно заметила девушка, шагнув следом за ним то ли в попытке остановить, то ли намереваясь проводить.
Дима обернулся, взглянул на Любовь Ивановну, Олега, Марка, Надю и Веру, стоящих бок о бок на залитой светом кухне. И кивнул:
– Значит, вместе с Максом я вернусь сюда, к вам. – Кельт вдруг помолчал и грустно, почти жалобно улыбнулся, обронив: – Костя все-таки сделал это: собрал нас вместе и вернул домой.

Вновь несколько часов Арго прождал Клифа – на этот раз из операционной. Эти часы прошли в  беспокойных хождениях по коридору, в тяжких обрывочных, словно в бреду, раздумьях и колебаниях. Время то останавливалось, превращая ожидание в пытку, то вдруг начинало течь вспять, раня приятными до дрожи и страшными до зубовного скрежета воспоминаниями.
Наконец появилась врач – женщина с мудрыми глазами и величавой статью – и Арго, вырвавшись из плена размышлений, кинулся ей навстречу:
– Доктор, как он? Он будет жить?
– Состояние тяжелое. Не буду вас обманывать: шансов мало. Сделаем все возможное: и мы, и он.
– Я могу его увидеть? Хотя бы на минутку? – Макс уже забыл, когда в последний раз так робко просил что-то у кого-либо. И уже приготовился по привычке предложить деньги, но врач, похоже, сжалилась над его изможденным видом и несчастными глазами. Понимая, что это, похоже, единственный близкий человек ее пациента.
– Хорошо. Но я могу дать вам только пару минут.

При виде кислородной маски на лице Клифа Арго, разумеется, тут же стало необходимо услышать его голос. Сомкнутые веки напомнили, как давно он не видел глаз Кости смеющимися. При взгляде на капельницы, трубки и повязки стало больно от того, что нельзя потискать парнишку в дружеских объятиях.
«Ценишь только то, что вот-вот можешь потерять?» – упрекнул себя Макс, присаживаясь рядом с койкой друга и бережно накрывая его ладонь своей. Только это он и мог сейчас сделать, какие бы сильные чувства не жгли огнем изнутри. Обнимать, взъерошивать вьющиеся локоны, дурачиться – все это можно было делать вчера, позавчера, все предыдущие дни. Когда Максу было не до этого. В последнее время ему всегда было не до этого.
И только сегодня он вспомнил, как ему дорог его добрый и веселый друг. Вспомнил, как давно не давал ему это понять. Ему, Марку, Кельту, Соболю – каждому из них. Забывал, не успевал. А теперь может быть поздно. И от этих, навязчивых мыслей, от чувства вины становилось жарко до озноба, тошно до головокружения и страшно до паники.
Как он, «атаман», мог допустить, что безумие их нового, сумрачного мира выбрало жертвой самого невинного? Как вообще могло получиться так, что это солнце оказалось здесь – в обители пороков, в плену криминала?
Клиф пришел сюда за Арго и его компанией, которых избрал себе в кумиры и любил удивительной, иррациональной любовью, словно родных братьев. Он шел за ними с самого детства, чтобы очарованно любоваться, дарить свое тепло, делить радости, терпеть неприятности и однажды спасти «атаману» жизнь. Но даже раньше, когда Макс без памяти любил своих друзей, ежедневно утопая в восторге этого взаимного чувства – даже тогда он и представить не мог, что кто-то когда-то решится отдать за него жизнь. «Чем я заслужил такую верность? Как сумел так привязать его к себе? На беду привязал… на беду…» – подумал Арго и тихонько пропел-прошептал слова давно забытой им песни:
– Мой лебеденок, ты меня прости,

За то, что я тебя не отпустил.

И все же точно, что молва идет:

Кто нежно гладит, тот того убьет…
Он тут же вздрогнул от слабого движения под его ладонью: Клиф пытался сжать его руку обессилевшими пальцами. Даже сейчас он выполнил желание своего лучшего друга: приоткрыл глаза и смотрел все с тем же светлым, красноречивым чувством.
– Братишка… Спасибо тебе, родной, – дрожащими губами пролепетал Макс, растерянный от этой любви.
Он даже не представлял, каким счастливым делает Костю каждое его теплое слово. И как ранят слезы, которые так предательски увлажнили глаза Арго.
Это исчерпывающее безмолвное общение прервал звонок телефона, который Арго перевел на беззвучный режим. Не хотелось покидать Клифа ни на секунду, но для разговора пришлось выйти в коридор – звонил Соболь. До этого уже звонили Кельт и Марк, спрашивали, как дела у Клифа и у самого «атамана», и отчитывались, что у них все под контролем. Теперь, видимо, нужно было выслушать еще один отчет.
– Слушаю тебя, Олег.
– Макс, у нас все в порядке. Мама, сестра и Вера дома, мы с ними – не отлучаемся ни на минуту. Как там у вас?
– Операцию сделали, Костя пришел в себя, – со сдержанной радостью поделился Арго, не забывая слова врача о том, что «шансов мало». Друзьям об этом решил не говорить. – Меня пустили к нему на пару минут.
– Отлично! – оживился Соболь. – Макс, ты только не сердись: мы к вам Кельта отпустили, он вот-вот приедет в больницу. Он места себе не ходит, бедняга, из-за того, что на Клифа вчера так жестко наехал…
Арго улыбнулся: к нему по коридору уже бежал их суровый воин с нежной душой.
– Все нормально, Кельт уже здесь, – сообщил он в телефон.
– Ну, хорошо, – вздохнул Соболь. – Приезжайте вместе: и вам безопаснее, и нам спокойнее.
– Разумеется.
– И передай привет Клифу от нас с Марком.
– И от меня! – послышался из трубки настойчивый голос Нади.
– И от нас с мамой, – добавился к нему взволнованный голос Веры.
– Обязательно, – тепло пообещал тот и отключил связь.
Пока он разговаривал, Кельт в развевающемся от стремительного шага белом халате кивком головы поприветствовал «атамана» и без промедления вошел в палату Клифа. Арго, тихо ступая следом, остановился у дверей, завороженный увиденной сценой. Горестно ссутулившись на самом краешке стула у койки друга, Кельт с неловким, неумелым, полузабытым участием гладил Костю по голове своей трясущейся рукой и горячо шептал, прижмуриваясь, словно от боли:
– Ты прости меня, братишка, прости, дурака крикливого!.. Возвращайся к нам, ладно? Поправляйся быстрее! Нам без тебя совсем хреново…
По щекам Клифа катились растроганные слезы, а пальцы трудно, но упрямо сжимали другую руку Кельта в ответ.
– Время, – коротко напомнила врач, заглянувшая в палату через плечо Арго.
Тот кивнул и, чувствуя неловкость из-за необходимости прервать этот диалог, подошел к Кельту и потрепал по плечу:
– Пойдем, Дим, нам пора.
Кельт тяжело поднялся на ноги и лишь на мгновение пересекся с «атаманом» взглядом, словно смущаясь своей слабости. Кажется, он еще никогда не был так растерян и раним, как сейчас, а без привычной уверенности и твердости во взоре был практически неузнаваем.
– До встречи завтра, Костя. – Арго бережно коснулся его щеки, стирая слезы. – Отдыхай. Я и сам не хочу уходить, но так надо, – посетовал он, отвечая на немое огорчение в глазах Клифа. – Ты набирайся сил, отдохни немножко от нас. А то мы тебя только до слез доводим. Олег, Марк и вся моя… наша семья передает тебе привет. Завтра мы придем с ними. – Макс улыбнулся, ободряюще пожал Косте руку и вышел в коридор. Не прощаясь.
То, что торопливо шептал Клифу Кельт, он не стал подслушивать: он и так увидел уже слишком много, и теперь не мог унять ноющего сердца.
Он дождался Кельта у лестницы, ведущей на первый этаж, но оба все еще медлили уходить. Они обессилено прислонились к стене, глядя себе под ноги. Помолчали немного, приходя в себя.
– Я не понимаю, как можно было так? За меня… – наконец произнес Арго. Ему просто необходимо было сказать это вслух, в надежде, что так хоть чуть-чуть станет легче. – Несправедливо это, нечестно. Я там должен лежать.
– Не мели чепухи, – оборвал его Кельт. – Там вообще никто не должен лежать.
– Он сказал, я пойму потом… – вздохнул Макс, словно размышляя вслух.
– Что поймешь?
– Зачем он свою жизнь за мою попытался отдать.
– Не зачем, а почему. Потому что он тебя любит. – Кельт впервые за все это время не отвел взгляда, подняв глаза на «атамана». – Ты бы точно так же на его месте поступил.
Арго скорбно скривил губы, опустив веки, признался:
– Димка, мне стыдно и страшно. Потому что я не уверен, что смог бы поступить так же. Я не настолько силен духом, как он. Я слишком себя люблю, я жизнь люблю, я за нее цепляюсь всеми силами…
– А он, стало быть, – нет. Вот поэтому он и поступил так.
– «Тебе нужнее»… Точно, он так и сказал – тебе, мол, нужнее, ты поймешь. – Макс взволнованно распахнул глаза, начиная понимать. Но Кельт опередил его, просто, буднично напомнив истину, которую Арго напрочь позабыл:
– У тебя есть семья, тебя любят, тебе есть, для кого жить. А Костя ведь один совсем. Кроме нас у него никого нет. Да и мы в последнее время… никудышными друзьями ему были… – Кельт замолчал, опять начав корить себя за извечную грубость. Снова посмотрел на Арго и едва слышно прошептал: – Макс, что нам делать? А вдруг… вдруг мы его потеряем?
Глубоко вздохнув, «атаман» запрокинул голову, печально глядя в потолок, словно просил у невидимого отсюда неба поддержки. Выдавил из себя короткое:
– Доктор сказал, что не исключено…
Кельт тихонько выругался, достал из кармана сигаретную пачку, дрожащими пальцами попытался выловить оттуда сигарету. Макс выхватил ее из рук друга:
– Ты что, с ума сошел? Тут нельзя курить – больница!..
Отправив в пространство еще одно, более витиеватое ругательство, Кельт заставил себя сдвинуться с места и побрел вниз по лестнице, бросив на ходу вялое:
– Ну, пойдем, что ли?..
Глядя вслед огорченному другу, Арго вдруг подумал, что снова поступил не «по-атамански». Нужно было поддержать Кельта, убедить, что все будет хорошо – то, что они делали друг для друга раньше. То, что в последнее время старались делать только Марк и Клиф. Но Кельт – не из тех, кто верит в сказки. Поэтому Арго сказал ему правду: «не исключено». На убедительно-утешающую ложь у него самого не было сил.
Только откуда же берут эти неиссякаемые силы Костя и Марк? Почему из их уст даже самые наивные слова звучат по-прежнему правдоподобно. Как звучали в детстве слова самого Арго. Слова каждого из их команды…
Устыдившись собственной слабости, Макс догнал друга, на ходу ободряюще приобнял за плечи и как можно бодрее произнес:
– Дима, подожди меня в машине. Я парой слов с врачом перекинусь и вместе домой поедем.
– К тебе домой? – машинально уточнил тот.
– К нам домой, – поправил его Арго, уже на пути к кабинету зав.отделением обернувшись и подмигнув другу. Подтверждая, что сейчас, как и раньше, его дом – дом его друзей.
Отвернувшись, «атаман» уже не видел, как Кельт благодарно улыбнулся ему за это любимое слово – «домой».

– Наливай, – мрачно произнес Арго, уткнувшись подбородком в сложенные на столе руки и тяжело глядя в пространство.
Кельт, молча, в очередной раз разлил водку по рюмкам. Соболь негромко сказал:
– За Костю. Он выкарабкается, я верю.
Марк в распитии не участвовал. Лишь раз выпив за выздоровление Клифа, он сидел вместе со всеми за одним столом и тяжелым взглядом наблюдал, как одна за другой в гнетущем молчании вновь и вновь опустошаются рюмки.
Друзьям было страшно. Никто не знал, что говорить, и никто не хотел в эту ночь оставаться в одиночестве. Поэтому Арго, впервые за несколько лет сняв свой запрет, не позволил друзьям разъехаться по своим пустым квартирам. Парни с облегчением и радостью приняли это настойчивое приглашение остаться.
Выдумками, нелепостями и размытыми фразами они сбивчиво объяснили сестренке и маме «атамана», что произошло сегодня с Костей. Весь оставшийся вечер они нетерпеливо дожидались, когда встревоженное и расстроенное семейство постарается спрятать свои переживания во сне. И теперь, на полуночной кухне друзья молчали вместе, сидя порознь, но очень желая быть друг к другу как можно ближе. Тем не менее, не привыкшие показывать свой страх и стремящиеся быть взаимной непоколебимой опорой, они изо всех сил изображали стойкость.
Марк взглянул на Арго и с грустью вновь убедился, что у него это получается хуже всех. Поглощенный своими тяжкими размышлениями, он даже не смотрел на друзей. Те уже почти уверились в том, что он вообще забыл об их присутствии, пока тяжелое молчание не нарушил тихий, дрогнувший голос Макса:
– Парни, простите меня. Все беды у вас – из-за меня.
– Ну что за бред, атаман? Ты ни в чем не виноват, – горячо запротестовал Марк.
Но Арго будто и вовсе не слышал его. Не глядя ни на кого и понуро опустив голову, он тихо бормотал – то ли бредил, то ли исповедовался:
– Это я виноват. Это я затащил вас в этот омут. Я веду вас все дальше и дальше, а вы идете за мной, потому что… потому что вы же, как дети, в меня верите… Потому что мы всегда были вместе… А я завел вас в трясину…
– Глупости не говори, Макс, – строго прервал его Соболь, ободряюще похлопав по плечу: – Ты не виноват в том, что случилось. И то, что мы встали на этот скользкий путь, – наша общая ошибка, не только твоя. Ты наш атаман, но и мы не без головы. А, значит, и ответственность делим поровну.
Арго вдруг поднял на него серьезные, внимательные глаза, затем перевел взгляд поочередно на Кельта и на Марка. Губы Макса изогнулись в печальной улыбке, и он неспешно, будто задумчиво повторил:
– «Ошибка», значит. Выходит, теперь вы признаете наш выбор ошибкой?
– К чему ты клонишь, Макс? – непонимающе и поэтому настороженно прищурился Кельт.
Арго невесело усмехнулся. А затем медленно, тщательно подбирая слова, пояснил, переводя пристальный взгляд с одного лица на другое:
– Костя сегодня не только меня спас. Всех нас… Парни, вы же еще не знаете, что сегодня Скрипач сделал меня своим вторым заместителем. Поручил мне вести свои криминальные дела наравне с Барсом. Торговать оружием для головорезов. Наркоту продавать, которой молодежь сама себя губит. Провинившихся киллерам заказывать… И я поначалу согласился, понимаете? Испугался и согласился.
Друзья потрясенно молчали, ожидая продолжения. Арго залпом осушил рюмку и выпалил, до нервной дрожи сжав кулаки:
– А потом у Кости в палате с меня вдруг будто покрывало сдернули. И я прозрел. Неужели для этого я на свет появился? Неужели для этого меня мать наперекор всем бедам растила, а лучший друг жизнью рисковал? Неужели для того, чтобы я из страха и ради наживы губил чужие жизни? Да пропади оно пропадом, это богатство! Ни черта они теперь не заставят меня руки марать!
– Макс, ты что это задумал? – осторожно уточнил Соболь.
– Я ухожу из этого болота, пацаны. И вас забираю с собой. Я не позволю им вас погубить. И возражения больше не принимаются. Я вас сюда затащил, я и выводить буду.
– Макс, притормози. – Марк предостерегающе поднял ладони и пытливо взглянул в глаза Арго: – Как ты собираешься это сделать? Написать заявление об увольнении и хлопнуть дверью не получится, ты же понимаешь.
– Завтра я поговорю со Скрипачом. Может, найдем какое-то решение. Главное сейчас: это ваше согласие покинуть все круги ада и идти со мной.
Друзья растерянно молчали, застигнутые врасплох таким крутым поворотом.
– А на что мы будем жить, Макс? – тихо спросил Кельт. – Ты уверен, что мы сможем жить, выполняя обычную нашу работу, но уже за копейки? Марку придется вновь сбивать ноги из-за дешевых репортажей в местных газетенках, Олег будет гонять барменов в какой-нибудь забегаловке, а я – охранять круглосуточный магазин за углом, так? Кому мы нужны в том, другом честном мире? Мы ничем не выдающиеся личности. Там таких, как мы, миллионы, и далеко не все они нашли свое место.
Однажды этот разговор уже состоялся между ними. Три года назад Кельт сказал примерено то же самое, и Соболь и Марк встали на его сторону. И если в прошлый раз Арго и Клиф не смогли их переубедить, то сегодня у Макса были более сильные аргументы.
– А кому мы нужны здесь, Дима? – выпалил она. – Неужели сегодняшний день ни на что не открыл тебе глаза? Если ты еще не понял, здесь в любой момент за косой взгляд, по чистой случайности или за любой проступок могут пустить пулю в лоб. Тебе, мне – любому из нас!
Кельт сжал губы, опустив глаза, и вместо контраргументов нехотя процедил:
– Я знаю.
– Посмотри, кем мы стали! – горячо продолжал Арго, подавшись вперед. – Марк хотя бы просто придворный лгун, а мы? Вон, у Олега под носом золотая молодежь себя наркотиками убивает, а ты отборных головорезов собой прикрываешь. Про меня вообще говорить нечего: лакей криминального авторитета, «чего изволите, ваше вздорное величество»… Неужели об этом мы мечтали? Неужели это делает хоть кого-то из нас по-настоящему счастливым?
– А в чем это счастье, Макс? Оно вообще существует? – меланхолично спросил Соболь, с отсутствующим видом глядя в окно.
Он так привык напускать на себя скучающий вид, что даже при друзьях уже не снимал своей маски. Олег был обижен на мир за его жестокость и коварство, поэтому с некоторых пор не проявлял к нему никакого интереса. Его романтизм превратился в декаданс. Любовь к жизни – в ее отрицание. Так думали люди из окружения Соболя. Но Арго слишком хорошо знал друга, чтобы купиться на это показное безразличие. Он знал, что это равнодушие – защитный рефлекс. Всего лишь доспехи, за которыми Олег пытался спастись от окружающей несправедливости.
И сейчас защита Соболя дала слабину: тонкие нервные пальцы барабанили по столу, ожившие и суетливо забегавшие синие глаза выдавали его волнение.
– Счастье существует, Олег, – мягко произнес Арго с едва уловимым укором. – Вспомни, как мы были счастливы в детстве, в юности. Может быть, сами этого не осознавая. Мы были свободны, мы чувствовали поддержку друг друга, мы занимались любимыми делами…
– Мы играли, Макс! – иронично усмехнулся Соболь.
– Да, – с готовностью согласился Арго. – Но сути это не меняет: мы делали это с удовольствием. Давайте же и сейчас делать то, что будет приносить нам удовольствие, а окружающим – пользу. Давайте снова держаться вместе. Давайте снова станем свободными!
Марк первым улыбнулся «атаману», ответив на его проповедь сияющим радостью взором. Он давно ждал этих слов от Арго, считая, что лишь ему под силу изменить все в их постылой жизни. Самому Марку не хватало духу возглавить подобный мятеж и призвать друзей сменить курс. Не было у него и влиятельности, подобной Арго – главного помощника Скрипача. Поэтому он лишь старался сохранить живой их надежду и ждал, когда Макс будет готов. Если бы знать, что Арго очнется лишь от такого страшного удара…
Зорин, ободренный этой безмолвной поддержкой Марка, воспрянул духом и продолжал еще проникновеннее, обращаясь уже только к Кельту и Соболю:
– Однажды вы не поверили мне. Может быть, побоялись поверить. Я и сам очень долго боялся решиться на бунт. Но сейчас вы ведь уже и сами начали понимать, что мы зашли не туда!
– Да. Но я до сих пор пока не понял, куда нам идти, – буркнул Кельт.
– Да куда угодно, Дим, лишь бы подальше отсюда. Неужели ты сможешь продолжать работать на того, кто чуть не убил твоего близкого друга?
Кельт явственно вздрогнул при слове «убил» и встрепенулся, словно разбуженный хищник. Крылья носа вздрогнули, брови угрожающе сошлись у переносицы, прищуренные глаза наполнились злобой, кулаки сжались. И без картинных речей на его лице отчетливо читалась жажда мести. Скрип его стиснутых зубов и тяжелый, красноречивый взгляд, переведенный на Арго, был лучшим ответом.
– Вот именно, – утвердительно кивнул Макс. – Я тоже не прощу. А это уже объявление войны. После этого нам в уютном скрипачовском мирке не остаться. И это спасительный исход, парни. Сегодня наш второй день рождения. А что нам делать дальше, мы непременно придумаем. Ведь мы по-прежнему вместе, да? А вместе нам ничего не страшно! Ведь так?
– Так! – с готовностью отозвался Марк.
– Да мы всё понимаем, Макс. Просто страшновато уходить в никуда. – Голос Соболя звучал почти виновато, словно он стыдился, что лишь теперь, спустя много лет, согласился на спасение. Он уже не смотрел в окно, а нервно теребил перстень на своем пальце, все еще пряча ото всех под ресницами свое смятение.
– Это не путь в никуда, – уверенно качнул головой Арго. – Это путь из непроглядной тьмы на рассвет.
– Как мы это сделаем? – Соболь, наконец, поднял глаза на Макса.
Тот ободряюще улыбнулся ему:
– А это уже мое дело, Олег. Я ведь ваш «атаман», мне вас и вести за собой. Как в детстве. – С этими словами Арго медленно встал со своего места и с хмельной, преувеличенной торжественностью спросил: – Вы мне верите? Теперь вы пойдете за мной?
– Я с тобой, – живо вскочил со своего стула ликующий Марк.
– И я, Макс, – серьезно кивнул Соболь, поднимаясь со своего места вслед за друзьями.
Льдистая отрешенность в его глазах растаяла от пылкости произнесенных здесь слов, уступив место былой живой заинтересованности, похожей на давний детский азарт.
– Я тоже… согласен, – прозвучал в наступившей выжидательной тишине голос Кельта.
Эти слова были произнесены без особого восторга, и встал на ноги Дима демонстративно медленно, будто под тяжестью своих сомнений. Но встретившись взглядом с внимательными глазами своих друзей, он неожиданно для всех широко и озорно улыбнулся:
– Бог с вами, давайте порезвимся. Давно у нас не было общих приключений. Вместе не пропадем.
Макс просиял и, оглядев своих воодушевившихся соратников, наконец-то внявших его словам, неожиданно сграбастал всех троих в крепкие объятия. И с хмельной, упоенной улыбкой ощутил ответные. Сейчас, стоя вот так, обнявшись, друзья с легкостью могли поверить в то, что все непременно будет хорошо, пока они есть друг у друга.
Именно оттого, что они снова есть друг у друга…
– Пора спать, – произнес наконец Арго, нехотя размыкая руки. – Завтра сложный день.
– Подожди, атаман! Они у нас и так все сложные. Давай еще посидим, – почти взмолился растрогавшийся Соболь.
Он, как и все, боялся отпускать сегодняшний день. Потому что завтра этот лихой боевой задор мог рассеяться легким романтическим шлейфом. Завтра они могли вновь стать чужими друг для друга, одинокими, угнетенными каждый своими криминальными головоломками. Поэтому каждому хотелось продлить это краткое, неуверенное единение очнувшихся душ.
Больше всего этого хотелось Максу: потому что завтра предстоял трудный разговор со Скрипачом. Разговор, в котором каждое слово, каждое движение может стать судьбоносным. И вести этот разговор следовало в ясном уме.
– Нет, давайте на боковую, – вздохнул он, упрямо мотнув головой, словно разгоняя дурман.
Извечно покорные его воле соратники расстроено насупились.
– Думаю, Макс прав: пора спать, – серьезно заметила появившаяся в дверях кухни Вера.
Одета она была в узкие джинсы и свитер, легкий макияж оставался нетронутым, на лице ни следа сна – очевидным было, что  девушка и не ложилась спать.
– Верка, мы такие пьяные… Ты не сердись, пожалуйста, – смиренно попросил Арго.
– У меня и в мыслях не было, – качнула головой девушка, с тревогой отметив в глазах возлюбленного лихорадочный блеск, которого днем не было.
Она дождалась, пока в последний раз за эту ночь опустошатся рюмки, и заботливо произнесла:
– Пойдемте, покажу, где кому постелила.
Минут через десять заглянув в комнату, чтобы послушать дружный умиротворенный храп, Вера заметила, что одно спальное место по-прежнему пустует. А с кухни доносятся шум воды и звук закипающего чайника.
– Марк, ты что, посуду моешь? Ну, ты даешь, дружок! Не надо, я сама все сделаю. – Вера с улыбкой выключила водопроводный кран, выхватила из рук парнишки губку и только сейчас заметила, как дрожат его пальцы.
Марк в ответ на встревоженный взгляд девушки обезоруживающе улыбнулся, пряча руки за спину:
– Вера, я абсолютно трезвый и не хочу спать. Можно, я попью с тобой чай?
– Ну конечно можно, – ласково отозвалась та. По себе знала, что за пытка – занимать себя чем угодно, лишь бы отвлечься от переживаний и дождаться, когда сон успокоит расшатанные нервы.
С безмолвным взаимопониманием они приготовили стол для маленького ночного чаепития. И лишь когда в чашки был разлит ароматный напиток, Вера спросила, не поднимая глаз:
– Марк, скажи: то, что сегодня произошло с Костей… это дело рук Барса, да?
Отпираться было бессмысленно и бесполезно: боевая подруга была в курсе многих неприятностей, и неловкими выдумками ее было не провести. Парнишка кивнул, но тут же поспешил воодушевленно похвастаться:
– Сегодня многое изменилось, Вер. Так нельзя больше. Макс, похоже, придумал, как нам выбраться.
– Надеюсь, это была не пьяная бравада, – вздохнула девушка.
– Нет-нет, – горячо возразил Марк. – Я верю, теперь мы справимся.
– Почему же вы раньше этого не сделали? – Голос Веры вдруг опустился до едва слышного, но пылкого шепота, пронизанного горьким отчаянием. – Почему так долго шли к этому, Марк?! Вы попали в капкан по глупости, так бывает, но вы же сумели осознать! Давно уже осознали!.. Отчего же так долго?!
– Мы боялись, Вера, – тихо и спокойно пояснил Марк. – Раньше мы боялись неизвестности. У Скрипача мы были пленниками, но пленниками богатыми. Пленниками, которых свой хозяин не даст в обиду никому. И мы привыкли ничего не бояться, ни о чем не думать. Мы смирились с этой золотой клеткой… А сегодня…
Марк замолчал, перебирая чувства в своей взбодрившейся душе и подбирая к ним слова. Вера пытливо смотрела на него и терпеливо ждала откровения. Она все понимала сама, но хотела услышать это из уст прозревшего друга. И юноша произнес именно то, что она жаждала услышать вот уже несколько лет:
– Сегодня мы поняли, что в этой клетке еще опаснее, чем вне ее. Что наша дружба, о которой мы забыли, сильнее самого могущественного покровителя. Что она дороже всего, что у нас сейчас есть. Костя разомкнул этот порочный круг и снова соединил нас. Мы ведь только сегодня вспомнили, как боимся потерять друг друга, понимаешь? Мы забыли об этом когда-то давно, а сегодня вспомнили.
– Я видела, – шепнула девушка, не поднимая глаз. – Бедные вы мои.
Она была могущественным спасителем, но только для Макса. Все это время ее любви, сил, света хватало только на него – на его поддержку, утешение. А в это время друзья «атамана» мерзли поодиночке, потому что Арго забыл о них, а Вера просто не могла дотянуться. И сегодня тихонько плакала от счастья, видя, как один за другим в их доме вновь появляются друзья Макса – ее любимые мальчишки. Вернувшиеся в свою единственную семью – семью лучшего друга. Отвыкшие от женской заботы, которой снова были окружены весь сегодняшний день. И вновь обнимавшиеся полчаса назад так крепко, словно и не было этого периода одиночества.
– Вера, ты что, плачешь? – удивился Марк и, ласково взяв в ладони пальцы девушки, зашептал, улыбаясь: – Не плачь, душа света. Скоро все будет, как раньше – хорошо. Видишь, мы возвращаемся.
– Серый брат, ты чего там?.. – донесся из соседней комнаты сонный голос Арго. – Ложись спать…
– Все нормально, атаман. Я скоро, – с улыбкой пообещал парнишка, появившись на пороге. И, увидев, как Арго снова провалился с сон, вернулся к Вере.
– «Серый брат»… – Вера, осуждающе вздохнув, покачала головой. – Зачем вы называете себя волками?
Марк беспечно улыбнулся:
– Ну, волки – это символ романтики и верности. Вот и у нас так же. Ты же помнишь, мы с детства – искатели приключений, преданные друг другу. Как волчья стая. Не можем друг без друга, только вместе. Знаешь, волки – они же как люди. Они даже улыбаться умеют.
– Марк, символ верности – лебеди, – продолжая хмуриться, возразила Вера. – Символ романтики – белые голуби. А волки – это жестокие, кровожадные хищники. Они и в сказках всегда были злыми…
– Да? А как же верный Серый Волк Ивана-Царевича? – перебил Марк, лукаво прищурившись. – Гордый и отважный Акела? Белый клык? Герой Аляски Болто – полуволк, полупес? Ну, или даже тот волк, который нянчился с бычком в старом советском мультике?
И с теплой, неуловимо-грустной улыбкой Марк наблюдал, как возмущенная возлюбленная «атамана» растерянно пытается вспомнить имя хоть одного волчьего злодея. Главное: нельзя было подавать виду, что он отчасти согласен с ней. Нельзя, чтобы эта светлая девушка поняла, до какой степени они стали волками. Насколько близки стали им жизнь в сумерках и готовность обороняться клыками до первой или последней крови. Романтику и верность им давно заменила безостановочная охота и словно неутолимая жажда, которая уже не поддавалась контролю разума. Не поддавалась до сегодняшнего дня.
«Символ верности – лебеди», – эти слова Веры напомнили Марку старую, порядком подзабытую уже  песню:
– Послушай, было как-то в юности со мной:

Подрался в небе лебеденок молодой.

Силен был ястреб, ну а ты, глупыш, тогда

За пазухою укрылся у меня.

Мой лебеденок, ты меня прости,

За то, что я тебя не отпустил…
– пробормотал Марк и оборвал сам себя на самых страшных строчках, удивляясь жутковатому совпадению сюжета песни с судьбой их Клифа. «Но то запретная черта, туда нельзя»…
– Что? – переспросила Вера, тут же забыв о недавнем споре.
– Я вдруг вспомнил, как мы познакомились с Костей. – Марк смотрел куда-то в пространство, пряча под густыми ресницами печальное тепло. – Мы тогда еще совсем мелкими пацанами были, но зато мы были вместе и ничего не боялись. Поэтому когда увидели, что местная шпана пытается поколотить какого-то хлипкого малолетку, мы просто не могли не вмешаться: это ведь нечестно – пятеро на одного!
– Малолеткой был Костя, – без труда догадалась Вера.
– Да. Он был такой маленький, несчастный, напуганный, при этом не пытался убежать, а все старался донести до хулиганов какую-то светлую мысль о том, что все во всем мире должно быть справедливо. Ну, наши кулаки оказались для шпаны доходчивее слов… Я до сих пор помню, как Костя размазывает по лицу кровь со слезами и ликующе повторяет нам: я же, мол, говорил, что все в мире справедливо устроено, поэтому вы и появились и пришли мне на помощь… Он потом долго втихомолку преследовал нас и все наблюдал издалека, короче, был нами совершенно очарован. А мы были очарованы им – таким трогательным и забавным, будто не от мира сего. Поэтому, хотя он и был хлюпиком и иногда даже плаксой, мы приняли его в свою команду. Макс принял, он же атаман. Укрыл его… у себя за пазухой, как того лебеденка… А он, и правда, оказался самым верным.
Губы Марка дрогнули, он замолчал и, помолчав, неожиданно добавил:
– Тогда было жаркое лето.
– А теперь лето такое холодное, как настоящая осень, – тихо и грустно произнесла девушка, просто чтобы не позволять тоскливой тишине окружить их.
– Теперь – осень, – согласился Марк. Прислушался к шелесту дождя, стучащегося в окно, и тихонько пропел:
– Это снег идет из мохнатой тьмы.

Я не знал, что так далёко до весны…
– Ваши любимые «Любэ»? – догадалась Вера.
– Да. – Парнишка тепло улыбнулся своим воспоминаниям. – Их песни когда-то сдружили нас.
Он как сейчас помнил тот теплый май, когда Макс – тогда еще незнакомый мальчик-новосел – выбежал в ночной двор на звуки его, Марка, гитары и их с Димкой пение. Как привел знакомить со своими друзьями-беспризорниками своего соседа по парте – Олега, романтика с бунтарской душой. Просто потому что он так классно поет «Там, за туманами». Мальчишки и сами не заметили, как наступил тот самый момент, когда они начали собираться вместе не из-за песен «Любэ», а потому что больше не могли друг без друга.

4

Вчера был сложный день, и Арго никак не хотел просыпаться, предчувствуя, что следующий будет таким же. Еще очень-очень много напряженных дней впереди. В последнее время по-иному и не бывало, но сейчас атмосфера накалялась с каждым часом.
Промаявшись всю ночь переживаниями из-за Клифа, Макс с самого утра задумчиво поглядывал на беспокойно спящих друзей и впервые за много лет вновь ощущал себя их вожаком. К нему вернулось сильно припозднившееся понимание ответственности за их судьбы, как бы странно это не звучало. Его подопечные мальчишки давно повзрослели, научились жить без помощи друг друга, но спастись ни поодиночке, ни вместе так и не могли. Только Макс, приближенный к их общему повелителю, мог сейчас попытаться добиться для них и для себя свободы. Каким угодно способом: выпросить, отвоевать, заслужить – но сделать это было необходимо. Клиф вдохновил его на этот шаг, а он, Арго, должен вдохновить остальных на новую жизнь.
В этом мире нельзя больше оставаться. Макс не мог простить ему той беды, которая обрушилась на Костю. Нужно выбираться, иначе «атаман» потеряет всех своих близких людей. И в душе Макса зрела мрачная решимость изменить сегодня свою и их судьбы раз и навсегда.
На протяжении всего трудного времени в добровольном рабстве у Скрипача, когда Арго забыл о своих любимых и самого себя забыл, его «стая» оставалась рядом. Пребывая в своем угрюмом душевном заточении, увязая в безразличии и озлоблении на весь мир, они все же не бросали «атамана». Возможно, по привычке, или же истончающиеся ниточки привязанности держали их вместе. Сердцем, мыслями они могли быть далеко, но физически – неизменно поблизости.
Пришло время отблагодарить их за эту преданность.

Еще не был допит утренний чай у заалевшего густо-кровавым рассветом окошка, как спящий дом вздрогнул от грянувшей мелодии из телефона Макса.
– Нам нужно поговорить. Поговорить серьезно, Арго. – Никогда еще Скрипач не говорил со своим подопечным так сурово.
Но голос Макса звучал по-прежнему бесстрастно:
– Хорошо. Мне есть, что сказать.
Потом в сырости очередного захолустного квартала он снова срывался на нервный хриплый крик, требуя, чтобы Скрипач устроил ему встречу с Барсом. Взъерошенные волосы сейчас напоминали вздыбленную на загривке шерсть разъяренного зверя, горящие глаза и резкие движения вновь подтверждали – волк.
Скрипач лишь забавлялся беспомощностью этого гнева, растрачиваемого впустую, и с беспечной улыбкой прожигал его взглядом прищуренных жестоких глаз. Три его телохранителя, прибывшие с боссом на эту встречу, чутко ловили каждое движение Арго, хотя до этого тщательно обыскали его, не найдя ничего, даже отдаленно напоминающего оружие. Если бы нашли, разговор был бы чрезвычайно коротким – в два выстрела, карающих за непослушание. Зорин знал это, поэтому пришел безоружным, намереваясь разить противника исключительно словами.
– Скрипач, ты, что, не понимаешь? Я не буду с ним работать! Я его на куски порву! Он в своих стреляет! Он Костю чуть не убил! Он сумасшедший маньяк, слышишь?! Ему лишь бы кровь пустить, не важно, чью! Ты предлагаешь мне продолжить работать с ним, сделав вид, будто ничего не было?
– А что предлагаешь мне ты? Отдать Барса тебе на растерзание? – спокойно отвечал Скрипач, не поведя и бровью. – Я не могу так беспечно разбрасываться своими людьми.
– То есть тебя не смущает, что он пошел против своего же? Ты, значит, встаешь на его сторону?
– Доверять Барсу у меня больше оснований, чем тебе, Макс. – нахмурившись, парировал Скрипач. – И он не маньяк, он действовал согласно своему убеждению. Он считает, что ментов по нашему следу ведешь ты, Арго. Лучше признайся сейчас, чтобы не тратить наше с тобой время – сразу решим, как нам быть дальше.
– Барс терпеть меня не может, вот и наговаривает глупости. – Макс твердо смотрел собеседнику в глаза полыхающим возмущением взглядом, хотя внутри все замирало от волнения. – Дай мне с ним увидеться – мы расставим все точки над «и».
Скрипач пропустил мимо ушей повторенную в который раз просьбу:
– Ты сначала со мной все точки расставь. Уже дважды менты приезжают вслед за тобой или твоими людьми. Какое странное совпадение. Ты сможешь его объяснить?
– Нет, к сожалению. Но и Барс, я уверен, не сможет объяснить, зачем мне наводить на наш след ментов!
– Ошибаешься, мальчик: у Барса целых две версии по этому поводу. Либо ты вознамерился прибрать к рукам все, что принадлежит нам с Евгением. Либо решил уйти с подстраховкой, чтобы мы гарантированно больше не появлялись в твоем маленьком уютном мире, построенном на мои деньги.
– Это не так, – твердо произнес Арго, нахохлившись. – Доказать это тебе сейчас я не смогу. Но если ты начинаешь разочаровываться во мне, отпусти. Мы с друзьями долго служили тебе, хорошо ли, плохо ли – но служили честно. Я верну тебе все, чем ты меня одаривал, сделаем вид, что не знали друг друга…
– Макс, ты будто в сказку попал – так у тебя все просто! «Отпусти»… Ты же понимаешь, что если ты начнешь играть против меня, у тебя неприятности начнутся и никогда не закончатся. Никогда.
– Я собираюсь играть не против тебя. Против Барса. И не играть, а идти в открытую. Я тебе честно об этом говорю: Барса я не прощу… – вновь начал распаляться Арго.
Но вдруг осекся, когда в следующее мгновение в его лоб уткнулось дуло пистолета, который Скрипач стремительно выхватил из-под полы своего плаща:
– Неужели ты не понимаешь, Макс? Я могу отпустить тебя только так, – ухмыльнулся он.
– Тогда потеряешь все мои связи и всех моих людей, – ровным голосом отозвался Макс. – Узнав о моей смерти от твоих рук, дальние просто разбегутся, перестав тебе доверять. А ближние ополчатся против тебя.
Он смотрел все так же мятежно, пригнув голову и ссутулив плечи, будто хищник, сгруппировавшийся перед прыжком.
– Не боишься? – повел бровью Скрипач, поигрывая оружием, но уже и сам знал ответ.
По тому, как нервно сглотнул Арго, как дернулся уголок рта, как едва уловимый затаенный тревожный вздох сорвался с его губ, криминальный авторитет понял – парень боится. Значит, ему есть, что терять. Значит, он все еще связан ниточками любви, с помощью которых им можно управлять. Скрипач без труда догадывался о том, что сейчас где-нибудь на соседней улочке неподалеку, в тонированной иномарке Кельт, Соболь и Марк задыхались в панике, не смея бросаться на помощь без оговоренного условного сигнала «атамана».
– Смелый бандит. Уважаю, – улыбнулся Скрипач, пряча оружие. – Так и быть, я прощу тебя снова, но отпустить пока не могу. Потому что ты мне нужен. Я уже говорил, что от тебя требуется, Макс. Ты должен разделить с Барсом некоторые обязанности: дела, которыми я занимался раньше, и на которые у меня сейчас совершенно нет времени. Если ты хорошо справишься с этим заданием, будем считать, что ты заслужил свою свободу.
– А если я откажусь? – тихо спросил Зорин, уже зная ответ.
– Вот тогда ты мне будешь уже не нужен. И свободы своей не заслужишь. Этого я простить тебе не смогу, Арго. Я не девка, чтобы мне отказывать.
– Я понял, – со вздохом угрюмо кивнул Макс. – Как долго мне придется тебя заменять?
– Время покажет. Моя команда по связи с общественностью работает над легендой, которая докажет мою невиновность. Твой друг Марк тоже входит в эту команду, так что можешь узнавать у него об успехах. Но, сам понимаешь, работа это кропотливая, поэтому обещать тебе вольную в ближайшее время я не могу… Ну-ка, Арго, посмотри на меня. Что за насупленные брови? Ты не веришь моему обещанию? Я когда-нибудь обманывал тебя?
Справедливое замечание: Скрипач еще ни разу не обманул. И хотя пословица учит, что все случается впервые, Макс сейчас тяготило не только это.
– Как быть с Барсом, Скрипач? Он ненавидит меня, а я – его…
– Его ты не увидишь. Это я тоже обещаю тебе. Сам искать ни его, ни меня не смей – накажу, – невозмутимо оборвал собеседника криминальный авторитет: – Твое послушание – это последний шанс убедить меня в своей честности передо мной. Бежать от меня не вздумай: я найду тебя быстрее, чем ты сможешь облегченно вздохнуть. Ты знаешь, мои связи это вполне позволяют.
Зорин угрюмо кивнул: он понимал, что это не пустая бравада. Стоило Скрипачу объявить кого-то опальным, весь город бросался на поиск провинившегося беглеца. И еще ни одна охота Скрипача не заканчивалась провалом: все виновники получали по заслугам. На них прославленное великодушие Скрипача никогда не распространялось: карал он сурово и без особого разбора. Тем неубедительнее сейчас выглядело его помилование в отношении Макса.
Криминальный авторитет сделал вид, что не замечает, как недоверчиво смотрит на него приструненный «питомец». Дождавшись от него покорного кивка, Скрипач позволил себе ободряющую улыбку и направился к своей машине, уже на ходу бросив:
– Завтра приступишь к своим обязанностям. Я позвоню утром, дам указания. Всё.
Его фигура и силуэты трех охранников растаяли в тумане зловещими призраками, а в ушах Арго все еще обреченным эхом отдавался его приговор: «Всё…». Его сердце заходилось рваным ритмом все то время, пока авто Скрипача растворялось в сером мареве. Взъерошенные переживаниями друзья уже мчались к своему «атаману», но он даже не взглянул в их сторону. С каменным лицом он думал о том, что каждый его день будет бесконечной игрой в «русскую рулетку». Ничего не получилось, ничего. Костя навсегда отвратил Арго от криминальной романтики и искушений, но ему придется продолжать прогулки по лезвию бандитского ножа.
– Что он сказал, Макс? – спросил Кельт, в то время как Соболь и Марк шумно пытались отдышаться.
Марк с затаенным страхом смотрел в остановившиеся глаза «атамана».
– Скрипач сказал, что верит мне и даже готов отпустить на все четыре стороны. В далеком будущем, – медленно проговорил Арго, все так же глядя в пространство неподвижным взором.
Соболь с сомнением поморщился:
– Ты ему веришь?
– Разумеется, нет. Он поверил Барсу и считает меня «крысой». Поэтому в скором времени непременно «пришьет».
Парни молчали, но «атаман» явственно слышал незаданный вслух вопрос: «И что же делать?».
Макс поежился. Лоб как будто еще холодила сталь уткнувшегося в него дула, парализуя волю, нагоняя страх и покорность. Но звонкий детский голос где-то далеко, на невидимых отсюда улицах, крикнул, смеясь:
– Костя! Ну зачем? Стой!
Все четверо вздрогнули, недоуменно переглянувшись: откуда в этом мрачном месте дети? И только Макс расшифровал этот знак. Ведь только вчера он спрашивал у своего друга то же самое: «Костик, зачем ты это сделал?» Уж точно не для того, чтобы его обожаемый Макс продолжал влачить существование подневольной шестерки криминального авторитета. Если Арго не предпримет ничего,  жертва Клифа окажется напрасной.
Миром уйти не получилось. Покорится он или взбунтуется – гибель грозила в любом случае. И при таком раскладе выбор оставался очевидным: уходить с боем, крушить за собой всю империю зла. Только одному это не под силу, да и вчетвером не справиться. Вот если бы навести на след Скрипача кого-то, у кого больше власти в руках. Найти помощников, которые окажутся сильнее запутавшихся в свете и тьме ребят…
И тут Макс вспомнил про полицейских, подвозивших его в больницу вместе с Клифом. Они так настойчиво набивались в помощники, которым Арго и его команде сейчас так не хватало…
– Макс, что же дальше? – Соболь решился озвучить терзавший всех вопрос, выводя «атамана» из глубокой задумчивости, похожей на транс.
– Терять нечего, надо выбираться. Сам не стану людей гробить, и сволочам этим не позволю! – произнес Арго с волнением, схожим со странным предвкушением.
Он оглядел настороженных товарищей и… улыбнулся – азартно, многообещающе. Остальные тоже заметно оживились:
– Отлично! Плечом к плечу, как раньше! – с воинственным воодушевлением воскликнул Кельт, но «атаман» вынужден был охладить его пыл:
– Нет-нет, ребята. Это моя битва. Я виноват, значит, и искупить вину должен я сам. Простите, но я не могу рисковать вами. Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня, как Костя…
– Макс, ты предлагаешь нам остаться в стороне?! – опешил Марк.
Арго замялся:
– Нет, я… то есть да. Получается, что так. Но поверьте, так нужно. У меня есть план, и когда Скрипач подпустит меня близко к себе, я нанесу удар.
– А мы? – с нажимом уточнил Кельт, выразительно нахмурившись.
– А вам, парни, нужно уходить от Скрипача. Пока что – без меня. Вас он отпустит, на вас ведь никакой криминал напрямую не завязан. А вот со мной становится опасно, вам рядом со мной лучше пока не появляться.
– Макс, ты хоть понимаешь, что ты говоришь? – возмутился Соболь. – Вот именно сейчас, когда Скрипач решил тебя убрать, ты предлагаешь нам тебя бросить? Между делом звонить тебе раз в неделю и справляться, жив ли ты?
– Вам тоже будет, чем заняться, парни, – попытался успокоить друзей Макс. – Пока я подбираюсь к Скрипачу, вам предстоит отомстить Барсу за Костю. – Заметив, как негодование на их лицах смягчается, «атаман» воодушевился: – Это будет ваша охота. Вместе придумаем план, как выйти на Барса, и вы затянете петлю. Идет?
Друзья с сомнением переглянулись: это предложение, по их мнению, звучал куда более убедительно и справедливо. Битва предполагалась по разным фронтам, но на равных и за одну цель, за одну мечту.
– Идет. Но только имей ввиду, что мы будем тебе помогать, – не унимался Кельт.
– Мы же теперь снова одна команда, – многозначительно напомнил Соболь вчерашний вдохновляющий разговор.
– В общем, обещай, что не будешь лезть на рожон в одиночку, ладно? – подытожил Марк.
Учитывая, как были заинтересованы в союзе полицейские, как они рвались в бой, вряд ли Максу предстояло что-то делать в одиночку. Поэтому «атаман» с легким сердцем и чистой совестью усмехнулся, лукавя, но не обманывая:
– Обещаю, серый брат.

В тот же день Макс позвонил по номеру телефона, который настойчивый Павел Литвинов вчера все же оставил ему. Услышав в трубке голос капитана, Арго без лишних лирических отступлений назначил встречу в больнице, в которой лежал Костя.
Все происходящее до нелепости было похоже на шпионское кино: звонить пришлось с новой, специально купленной для этого сим-карты, идти на встречу предстояло переодетым до неузнаваемости, заказав такси. Полицейских Макс тоже попросил «лишний раз на улице не отсвечивать». Ведь учитывая подозрения Скрипача, за Арго могли неотступно следить, поэтому меры предосторожности были нелишними. Но прятаться и путать след «атаман» умел, ведь всегда помнил о том, что полицейские могли «сесть ему на хвост» в надежде выйти через него на Скрипача.
В конце рабочего дня облаченный в яркую куртку, джинсы и надвинутую на глаза кепку Макс выскочил из такси и вбежал на крыльцо больницы. Здесь его должны были ждать полицейские, однако стражи порядка где-то задерживались. Поэтому Арго еще успел поругаться со строгой докторшей, которая наотрез отказывалась пустить его к Косте в реанимацию. Ни предложения денег, ни угрозы, ни уговоры не действовали на эту непреклонную женщину, которая с феноменальным терпением и ледяной выдержкой отказывала вздорному мальчишке даже в короткой встрече с другом. Макс не привык, что ему отказывают и не умел проигрывать, поэтому уже начинал кипятиться. Но чья-то ладонь крепко сжала его плечо, а над ухом раздался предостерегающий голос Молчанова:
– Притихни, малец. А не то я помогу тебе притихнуть.
Докторша благодарно кивнула полицейскому и поспешила удалиться от скандалиста Зорина.
Макс дернул плечом, сбрасывая с него тяжелую руку, и лишь затем медленно обернулся. В его глазах еще металась буря негодования, и стоящих перед Арго Славу и Сергея успело опалить отголосками этого гнева. Но при виде полицейских Макс мгновенно вспомнил о деле, поэтому заставил себя успокоиться и какое-то время не терзать себя мыслями о Клифе.
Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, он отметил про себя, что хотел бы видеть здесь другой состав полицейских: с рассудительным Павлом и чуткой Дарьей было бы проще обо всем договориться. Но ничем не выдавая своего разочарования, Арго заставил себя негромко произнести:
– Спасибо, что пришли.
Прасковьин, улыбнувшись, едва заметно кивнул в ответ на эти слова, понимая, с каким трудом они дались Зорину. А затем с присущим ему простодушием спросил:
– Ты передумал?
Макс кивнул:
– Я, действительно, принимаю ваше предложение. Но с некоторыми поправками, – ответил он. И, метнув напряженный взгляд на Молчанова, увидел, как тот саркастически усмехнулся:
– Тебе было откровение? – с подчеркнутым высокомерием поинтересовался он, сверху вниз глядя на Арго.
– Вроде того, – кивнул тот. – Вчера я осознал ценность времени: у каждого из нас его слишком мало. И если мы боимся помехи друг друга, то давайте помогать. Мне на самом деле не помешает подмога. Ну а уж вы без меня и вовсе заблудитесь в поисках Збарского.
Молчанов фыркнул, но прерывать не стал: слишком любопытно было, к чему выведет наглец. Тот без долгих вступлений пояснил:
– Я предлагаю вам работу под прикрытием. Устраивайтесь сотрудниками в нашу фирму.
– А на кой черт такая сложная схема? – сразу же нахмурился Сергей. – Ты не можешь просто позвонить нам в один прекрасный день и сказать: «Барс назначил мне встречу там-то, приезжайте и забирайте его»?
Арго скрипнул зубами, набираясь терпения и принявшись объяснять:
– Поверь, в моей сложной схеме у каждого из нас есть свой интерес…
– Как бы этот интерес нам боком не вышел, – предостерегающе перебил его Сергей. – Если ты нас в какую-то мутную затею пытаешься втянуть…
– Не переживай, вы будете только в плюсе, – примирительно проворчал Макс, нехотя объясняя суть своего замысла: – Увидите всю империю Скрипача изнутри. Окажетесь в курсе всех дел. Своими ушами будете слышать все разговоры, своими глазами видеть людей Скрипача и Барса, которые приходят постоять у меня над душой. Когда объявится Барс, вы и его возьмете, и всех остальных нечистых на руку до кучи. А я постою в сторонке.
– Ох ты! Сразу всех своих обидчиков решил нам сбыть? – хохотнул Молчанов. – А ты не боишься, что мы из-за твоей спины такого насмотримся, что в конце концов всех пересажаем и от вашей фирмы ничего не останется?
– Для этого я и зову вас к себе, – мрачно произнес Макс, глядя тяжелым взглядом мимо своих собеседников. – Я покажу всю подноготную империи Скрипача. У вас будут и основания, и доказательства для того, чтобы кирпичика на кирпичике от нее не оставить. Вы же давно за Скрипачом охотитесь?
– Погоди-ка, погоди… – еще больше насторожился Молчанов, переглянувшись с таким же удивленным Прасковьиным. – Ну, с Барсом понятно – месть. А с чего это ты вдруг сдаешь нам своего хозяина с потрохами? Что это ты внезапно на путь истинный решил встать и со злом бороться? Не бывает так, чтобы матерые волки из своей чащи просто так к людям выходили.
– Некоторые волки – просто одичавшие домашние псы, – грустно улыбнулся Зорин, удивляясь, как Молчанов угадал с метафорой про волков.
Но Сергей был непреклонен:
– Одичавший пес вновь домашним уже никогда не станет. Волк никогда не примкнет к гончим, чтобы свою же стаю в капкан загонять.
– Свою стаю я никуда не загоняю! – мгновенно ощерился Макс. – Мои друзья перед законом чисты и бандитизмом никогда не занимались, ясно? Барса, Скрипача да их прихвостней сажайте, а моих ребят сажать не за что!
– Это как это у вас так ловко получилось: под крылышком у Скрипача пригрелись, а ручки ни разу не запачкали? – Голос Сергея сочился ядом.
– Уметь надо, – огрызнулся Арго. – За это меня Барсик и не любил никогда – сам-то он ничем никогда не гнушался. А я помогал Скрипачу только с легальным бизнесом.
– То есть работа бок о бок с криминальным авторитетом в твои принципы вполне укладывалась? – опять «поддел» его Молчанов.
Зорин стиснул зубы, помолчал, а потом неожиданно тихо признался:
– Раньше – да, вполне укладывалось. Пока не пострадал мой друг. Пока я не осознал, что Скрипач отбирает больше, чем дает взамен. И я больше не боюсь сражаться за свою свободу. Я хотел все уладить миром, но Скрипач мое предложение не принял.
Сказав это, Макс поднял глаза на Сергея, поймал на себе его внимательный взгляд и еще тише, но не менее веско подытожил:
– Я уже много раз ошибался. Теперь я… хочу попробовать по-другому.
Сергей не торопился отвечать и продолжал изучающе глядеть на притихшего Арго. Словно старался заглянуть в его мысли и разгадать, в чем же подвох этого неожиданно смиренного предложения. Молчал и Макс, терпеливо и невозмутимо ожидая решения. Он все еще смотрел исподлобья – сумрачно, неприязненно и настороженно, – но уже не дерзил и не скалился.
– Я думаю, гончие должны попробовать внедриться в волчье логово, – осторожно нарушил молчание Слава, которому явно пришлась по душе звериная аллегория.
Сергей помолчал еще, обмениваясь с коллегой безмолвными взглядами и таким непостижимым образом приходя с ним к одному решению. Наконец Молчанов обернулся к Максу и медленно, словно все еще раздумывая, проговорил:
– Похоже на какую-то подставу, не доверяю я тебе, салага. Но игра стоит свеч. Уж больно крупная добыча на кону… Нам нужно будет какое-то время, чтобы состряпать толковую «легенду» с новой биографией. Постарайся вести себя тихо и не наломать дров за это время.
Макс ничем не выдал своей радости, но морщинки на его лбу стали чуть менее заметны. И чтобы закрепить успех и поддержать столь желанное для него решение, он снизошел до обещаний:
– Не переживайте, вожак прикроет гончих в случае опасности.
Сергей словно ожидал от Арго этой фразы и, указав на двери реанимации, едко спросил:
– Напомни, кто кого прикрыл?
Макс зажмурился, пронзенный этим справедливым упреком. До необходимого им перемирия было явно еще очень далеко. Слава выразительно наступил Сергею на ногу, предостерегая от дальнейших неосторожных высказываний. Но утихомирить Молчанова было не так-то просто:
– Прикрывать он меня будет! Вожак, твою мать… Щенок. Без сопливых обойдемся, – ворчал он не слишком зло и громко, но подчеркнуто пренебрежительно.
Арго, изумляя полицейских своей выдержкой, продолжал безмолвствовать, мрачно глядя на Сергея и дожидаясь, когда он закончит свою тираду. А когда Молчанов умолк, Макс неожиданно ухмыльнулся. И от этой ухмылки повеяло злой, горькой обреченностью:
– «Без сопливых» ты ни черта не обойдешься, – произнес Зорин с мрачным торжеством. – Без меня ты просидишь в офисе фирмы и никого, кроме легальной клиентуры, никогда не увидишь. Без меня ты, гончий, вовек не выйдешь на верный след.
– А ты меня по всем кругам ада поведешь? – фыркнул Молчанов. И Макс неожиданно хладнокровно кивнул.
– Вчера Скрипач пожаловал мне звание его второго заместителя. Это значит, что мне придется разгребать его криминальные дела, пока он в бегах. Вот в это закулисье я вас и проведу в качестве моих помощников.
– Мне казалось, место твоих помощников занято твоими друзьями? – уточнил Слава.
– Нет, у нас разные сферы деятельности. Кроме того, друзей я в этот мрак не потащил бы.
– Да ты их и так уже прилично протащил за собой, – не преминул вставить Молчанов.
Макс безропотно проглотил и эту издевку.
– Но твоим товарищам явно не понравится наше появление рядом с тобой, – предположил Прасковьин. – Что будем с этим делать?
Арго тяжело вздохнул и произнес, медленно выжимая из себя непростое решение:
– Вам ничего не придется с этим делать, я все организую сам. Сведу ваши с ними контакты к минимуму. Они ничего не узнают: ни о том, чем придется заниматься мне, ни о том, чем на самом деле занимаетесь вы. Чем меньше людей знают, что вы из полиции, тем лучше – это очевидно.
– Любопытно, как ты обеспечишь своим друзьям это блаженное неведение? Они же всюду с тобой, как тени.
– Я разберусь, – с нажимом повторил Арго. – Не лезь не в свое дело.
– У нас с тобой теперь все дела общие, коллега, – многообещающе усмехнулся Молчанов, и Макс впервые не ощутил желания отвечать дерзостью.
– Значит, по рукам? – Сейчас он впервые смотрел на своих извечных антагонистов открыто, без неприязни.
– Погоди, не гони коней. Нам надо посовещаться с начальством, – примирительно произнес Слава. – Но я почти уверен, что твой план будет одобрен. Давай созвонимся завтра в течение дня.
Арго кивнул, бросил сумрачный взгляд на закрытые для него двери реанимации и, не прощаясь, направился к выходу из больницы. Слава окликнул его спустя пару мгновений. А когда тот обернулся, вопросительно вскинув брови, Прасковьин подошел к нему и тихо спросил:
– Но ведь логово Скрипача – это и твое логово? Когда от него ничего не останется, что будешь делать ты?
Зорин, казалось, был удивлен этим вопросом. Похоже было, что за все это время он впервые взглянул на молодого полицейского не вскользь, а внимательно, всерьез. Потом невесело усмехнулся и, кивнув на оставшегося в отдалении Сергея, ответил:
– Спроси у него, что со мной будет дальше.

Когда Арго умчался прочь на очередном такси, Слава и Сергей спустились к дожидавшимся в машине Павлу и Даше, чтобы рассказать о результатах переговоров.
– Здесь что-то не чисто! – Похоже, недовольство Сергея была неиссякаемым. – С чего это он так резко сменил тактику?
– Молчанов, останови это представление, – строго велел Павел. – Ты же прекрасно понимаешь, что это чудесная возможность подловить всех, кто не чист на руку.
– Да, но перспектива изображать для этого пацана прислугу меня не воодушевляет.
– Откуда столько злобы к нему? – На этот раз удивился даже Слава. – Пацан, вроде, ни в чем еще застукан не был.
– Да ты только вспомни все преступления Скрипача! А этот – его левая рука! Пусть не правая, но Зорин по-любому во многих делах замешан. Да ему же двадцать пять, а он уже преступник! Мальчишка на побегушках у бандитов, подрастающая смена. Все дороги перед ним были открыты, а он выбрал тупиковую … Бесит, что так происходит. Бесит, что ничего сделать не можем.
Друзья подавленно замолчали. С последними словами коллеги они не могли не согласиться: далеко не всегда им удавалось наказать виновных и предотвратить чью-то очередную ошибку.
– Так дай ему шанс исправиться, – тихо произнесла Даша.
Сергей уже гораздо сдержаннее проворчал:
– Да я ни за что не поверю, что кто-нибудь из этих зверят вдруг решит встать на путь истинный. Они без своих покровителей и их подачек и шагу ступить не могут, а тут!..
– …А тут вы с Пашей подоспели со своим красноречием как раз вовремя. И убедили заблудшую душу вернуться к свету! – перебил его Слава с наигранным пафосом, и уже серьезнее добавил. – Видимо, вчера, пока везли его друга в больницу, вы все правильно сказали. Я думаю, он, и правда, сдаст нам Барса, а, может, и Скрипача.
– …И сам встанет на их место, – безапелляционно закончил Молчанов.
– Вот тогда-то ты за него и возьмешься, – утешил друга Слава.
Сергей ухмыльнулся с мрачным торжеством.

За наступившее утро «атаман» сквозь вязкий сон трижды услышал сигнал смс. Арго любил получать смс-ки – раньше это чаще всего были шутки друзей или послания от сестренки. Но сегодня Макс вновь проснулся с тяжелым чувством, с нежеланием просыпаться, и теперь боялся читать «почту».
Заставив себя окончательно очнуться от забытья, он, наконец, потянулся к мобильнику, с замиранием сердца открыл первое сообщение… и улыбнулся, выдохнув так, будто до этого и не дышал вовсе.
Первая смс-ка была поздравлением сестры с днем рождения.
Вторая весть тоже вызвала усмешку и смешанное чувство облегчения и неясной тревоги: «Гончие согласны» – коротко и ясно: полицейские «друзья» все же приняли предложение.
Следующее сообщение мгновенно согнало улыбку с лица: казалось, что навсегда. «Костя ушел», – прочел Макс и едва не выронил телефон из ослабевших рук. Не желая верить в ясный смысл написанного, он лихорадочно искал другие значения слова «ушел», но в отношении к Клифу не находил  их. И чувствовал, как каждый удар его сердца становится тяжелее, больнее предыдущего. «Стая жаждет крови. Удачной охоты!». Он успел дочитать сообщение Соболя до конца прежде, чем глаза заволокла дрожащая пелена слез.
Друзья жаждут мести. Жаждут крови Барса, как жаждал ее сам Арго, в истерике разбивая кулаки. Они не примут иной мести. Они не поймут – они же все стали волками. Они не одобрят план Макса о союзе с полицейскими, не удовлетворятся тюремным заключением для своих врагов. Только казнь – неотвратимая, беспощадная.
Никто теперь не сможет образумить их. Никто не заставит принять помощь со стороны. Никто не смягчит их сердца, выпросив пощаду для недругов. Потому что их единственный блаженный, всепрощающий проповедник сегодня ушел от них.
Если Арго попытается воззвать к их милости, они могут счесть его отступником, слабаком. Они не отвернутся от него, но оставят позади, умчавшись на самостоятельную охоту на Барса. Умчатся, сломя голову, без своего «атамана». Разочаруются в нем. Выйдут из-под контроля, наломают дров, попадутся в капканы, развяжут бесконечную войну, кровавую бойню. Их будет не остановить…
Поэтому говорить «волкам» о «гончих» было категорически нельзя. Ослепленные ненавистью, они не поймут.
Они же не знают, что гневная тирада Сергея Молчанова, свет в глазах Кости, случайные слова Кельта в больнице открыли ему истину – другую или единственную истину.
«Потому что ты такой же, как все они: ни черта не ценишь чужие жизни, раз с такой готовностью собрался развязывать бойню, наплевав на остальных!»
«Тебе нужнее… ты поймешь…»
«Тебя любят, тебе есть, для кого жить…» 
Жить любовью, а не жаждой крови Арго почти разучился. Только Вера день за днем, час за часом на протяжении долгих лет разбивалась о стену его непонимания хотя бы ради этого «почти». Ради того, чтобы однажды Арго осознал эту истину полностью, до конца.
Чудо наконец-то произошло, но не окрылило, потому что за эту истину лучшему другу пришлось отдать жизнь…
…Вера примчалась в комнату к Максу, услышав, как тот рыдает в голос, навзрыд. Так плачут разочаровавшиеся дети, не дождавшиеся обещанного волшебства.

5

Гамлет сидел в машине и поглядывал на двери торгового центра, возле которого они с друзьями остановились минут двадцать назад. И это называется: «Мы сейчас, быстро»! Мужчина вздохнул, снова взглянул на часы. Такими темпами можно не успеть на встречу к Арго. А тот ждать не будет, возьмет и уедет по делам. Ищи его потом или дожидайся в офисе… О, да вот и он сам – помяни чёрта!.. Припарковался рядом и даже знакомую машину не узнал!
Гамлет опустил темные очки с глаз, проводил взглядом Арго, направляющегося в тот же торговый центр, достал свой мобильник из кармана кожаной куртки и набрал номер. Ему ответили не сразу:
– Алло! Что надо, Гамлет? – услышал он веселый голос друга.
– Ну, вы где пропали-то, Кид? – возмутился тот.
– Я модницу нашу потерял, – последовал ответ.
– Слушай сюда. Арго здесь, он только что вошел. Зацепи его там где-нибудь. И ищи подругу, хватит уже на шмотки пялиться!
– Женщина есть женщина, – засмеялся Кид и отключил связь. Тут же увидел спешащую к нему девушку и понял, что эти четверть часа она потратила не зря и приобрела себе очередной стильный наряд. С некоторых пор она стала одеваться особенно щегольски и словно предстала перед друзьями в новом свете. Вот и сейчас Кид уронил челюсть в немом восхищении.
– Вот это да! Позвольте вашу ручку, леди в красном, – вкрадчиво мурлыкнул он. – Хотелось бы полюбопытствовать, что вы делаете сегодня вечером?
– Литературная речь из твоих уст – просто бальзам на мою душу! – рассмеялась польщенная кокетка, подыгрывая парнишке, и взяла его под руку, увлекая за собой. – Нравится?
– Особенно шляпка! Смело и со вкусом! Обещай мне, что когда это наше приключение закончится, ты будешь одеваться так же. Я, пожалуй, даже за тобой приударю в свободное от работы время. Можно?
– Нельзя. Ты на губной гармошке играть не умеешь, – веселилась девушка, любуясь своим новым красным плащом в каждой зеркальной витрине. Обычно кроткая и строгая, в последнее время она получала столько комплиментов от окружающих молодых людей, что уже всерьез подумывала превратить этот мажорный маскарад в свой обычный образ.
– Ты все еще тестируешь всех парней на музыкальные способности? – Лицо Кида вытянулось в красноречивом разочарованном удивлении.
– На самом деле, я так парней «отшиваю», – с усмешкой призналась та, после чего ее возмущенный собеседник старательно изобразил обиду. – Ну, не дуйся, я пошутила! А теперь серьезно. Арго здесь.
– Знаю. Гамлет звонил, ругался, что нас долго нет, и велел тащить Зорина за собой в машину.
– Отлично, тогда за мной. Я видела его рядом с отделом цифровой техники, – И девушка так быстро застучала каблучками, что Кид едва успевал за ней в своих кроссовках.
Арго был настолько поглощен выбором видеокамеры, что парня с девушкой не заметил. Кид неслышно подошел к нему и, ткнув в спину дулом пистолета, зловещим голосом произнес:
– Вот мы и встретились. Не дергайся – пойдешь со мной.
Арго вздрогнул, и в следующую секунду развернулся так стремительно, что Кид отшатнулся. Рука «атамана» уже метнулась к оружию, но, увидев знакомые лица и осознав, что тревога ложная, парень гневно зашипел:
– Ты что, с ума сошел?! По роже не получал давно?!
– Проверка реакции, – беспечно рассмеялся Кид, ничуть не испугавшись.
– И нечего оружием в общественном месте размахивать! – продолжал кипятиться Арго. – Его тебе не для игр выдали!
– Зажигалка, – деловито пояснил Кид, продемонстрировав аккуратный язычок пламени из «дула», и убрал миниатюрный пистолет в карман. – Как настоящий, да?
– В следующий раз за такие шутки я тебе синяк на лице поставлю. Как настоящий, – пообещал Арго уже почти беззлобно. И расплачиваясь с продавцом за выбранную камеру, с неожиданной улыбкой спросил у Кида: – Ну и как тебе моя реакция?
Парнишка в ответ с довольным видом поднял вверх большой палец.
Арго с усмешкой покачал головой: «Ребенок! Ну, настоящий ребенок – даром, что полицейский. Не ошибся я с выбором «погремухи” для него». На самом деле кличка «Кид» для Славы Прасковьина в голове «атамана» родилась спонтанно из-за бесконечных чудачеств младшего лейтенанта. А Сергей Молчанов стал Гамлетом благодаря самому Славе: оказалось, парнишка давно называл так коллегу «за глаза», за склонность к драматизму и периодическому исполнению кратких монологов на вечные темы. Все это выяснилось на первом же «пробном» совещании в новой роли: Арго, скрипя зубами, старался внушить себе, что является шефом для полицейской троицы. Те в свою очередь старались вжиться в роль новых сотрудников фирмы Макса Зорина.
Официально Сергей числился начальником охраны и личным телохранителем Макса Слава – личным водителем семейства Зориных и по совместительству вторым телохранителем, а Даша – менеджером по рекламе вместо Клифа. Фактически же они старались быть рядом с Арго неотступно, насколько это было возможно. Скрипач и Барс залегли на дно и не выходили на связь, поэтому работа под прикрытием для полицейских явно затягивалась. И, по долгу службы, уже в течение месяца они с Арго волей-неволей изучали друг друга.
Вот и сейчас Даша с интересом заглядывала Арго через плечо, изучая покупку, и с улыбкой произнесла:
– Ну и ну, новейшая модель! Увлекаешься видеосъемкой?
– Это для сестренки. У нее день рождения сегодня, – пояснил Макс, убирая камеру в подарочную коробку.
– Сколько? – поинтересовался Кид.
– Чего? – не понял Арго. – Сколько камера сто’ит?
– Кто о чем, а ты все о деньгах! – фыркнул парень. – Я спрашиваю, сколько лет сестре?
– А… – Кид мог поклясться, что Макс смутился. – Как мило, что ты интересуешься. Четырнадцать.
Их беседу прервала трель мобильного телефона.
– Ну, что? – нетерпеливо вопрошал коллегу Гамлет, которому уже надоело сидеть в машине без дела.
– Он наш! – деловито заявил Кид.
Арго, которому стремительно передавалось его озорное настроение, при этих словах показал парнишке кукиш.
– Хватит уже по магазину шарахаться! Или я без вас уеду! – Беспечный смех Кида еще больше раздражал и без того сердитого Гамлета.
– Ну, не обижайся! Мы уже идем. Между прочим, купили тебе кое-чего вкусненького.
– Ага, нашли ко мне подход? Ладно, вы прощены, – проворчал Гамлет, нехотя смягчая тон, и прервал соединение.
– Хм, значит и принципиального Сергея Молчанова можно подкупить? – рассеянно заметил Арго.
Кид пристально взглянул на него, но не заметил намека на скрытый смысл между строк, и осторожно полушутя пояснил:
– Ну, если только сладостями, Макс.
По задумчивой усмешке Слава понял, что тот едва ли услышал ответ, успев уйти в свои мысли…
И снова Арго, садясь в машину, протянул ладонь для приветственного рукопожатия, и снова Гамлет проигнорировал этот жест. Даша заметила, как уязвило это «атамана» впервые, но день за днем он продолжал протягивать своему новому «товарищу» руку при встрече, неизменно получая отказ. За исключением этой детали, Сергей никак не проявлял своей враждебности к Максу и был сдержан: ни агрессивен, ни приветлив.
– У меня буквально полчаса свободного времени, – невозмутимо сказал Арго, привычно щелкнув пальцами в воздухе, будто каждый раз отсчитывая свои поражения перед Сергеем. – Надеюсь, уложимся.
Гамлет вскинул брови, как бы спрашивая, что за важные дела, о которых он ничего не знает. Макс понял немой вопрос и с улыбкой ответил:
– Да ничего серьезного! У сестрички день рождения.
– Прямо сейчас поедешь?
– Ну да. Вот уже и подарок купил. Она у меня вдруг надумала кино снимать – камеру подарю, пусть развлекается, – заговорил Арго, надеясь отвлечь Гамлета от предстоящих расспросов.
Однако тот пропустил последние слова мимо ушей и задал вопрос, на который Макс меньше всего сейчас хотел отвечать:
– А где Кельт? Соболь? Марк?
– Да где им быть?.. В офисе бездельничают, наверное. Или в клуб подались… – нехотя отозвался Арго, делая вид, что не понимает, к чему клонит Гамлет, но тот задал вопрос напрямик:
– Почему не с тобой? Почему ты опять мотаешься по городу один? Будто у тебя нет врагов и некого опасаться!
Это даже было похоже на заботу, но Арго понимал Молчанова слишком хорошо, поэтому не обольщался. С его стороны дело было вовсе не в заботе о подопечном: просто даже сейчас, здесь Сергей продолжал его «строить».
Макс усмехнулся, беспечно развел руками. Откровенничать с Гамлетом на тему его разлада с друзьями он не собирался. И, опережая дальнейшие расспросы и упреки, увел разговор в сторону:
– Давайте время не будем терять: в офис заедем, я кое-какие документы заберу.

Слово «разлад» не очень подходило к сложившейся ситуации. По крайней мере, это был «Разлад» с большой буквы.
В своей невидимой войне со Скрипачом и его армией Арго поклялся обезопасить друзей любыми, даже самыми кардинальными мерами. Он и так завел своих соратников слишком далеко. Он не имел права «прикрываться ими», даже по их добровольному согласию.
План Макса был совершенно бесхитростным, но одновременно с этим абсолютно невыполнимым.  Надо было всего лишь заставить Соболя не высовываться из своего клуба, где он был управляющим, а Марка убедить лишний раз не покидать его редакцию – то есть оградить их от любого риска, которому подвергала их даже тень Макса, находящегося рядом. С Кельтом было сложнее: занятый в службе безопасности, Дима то и дело выезжал на различные встречи с подозрительными людьми и сопровождал важных для Скрипача людей на различных мероприятиях. Но если бы он был занят защитой других, то, по крайней мере, не появлялся бы поблизости от Арго, рядом с которым сейчас находиться было опаснее всего.
Скрипач в любую секунду мог подписать приговор о казни Зорина. Или Барс мог в любой момент появиться рядом и прикончить предателя. Или бандиты, с которыми Арго теперь приходилось вести дела, могли пристрелить его сразу после сделки, просто чтобы убрать свидетеля. Или «менты» в любую минуту могли повязать Макса, решив начать с него, а потом уже добраться до Скрипача… Что бы ни с лучилось, друзья не должны были оказаться рядом в любой из этих моментов, чтобы не попасть под раздачу.
Потом, когда повяжут Скрипача, Барса и остальных нечистых на руку, клуб Олега, конечно, закроется, лишенный спонсорства покровителя. Марку будет не для кого обеспечивать рекламно-информационную поддержку, а Кельту – некого охранять. И тогда парни будут искать новый путь. Свободные от криминальных пут, ни в чем не уличенные, они смогут начать все с чистого листа, без оглядки на Скрипача. Без оглядки на Арго, который тоже будет сидеть в тюрьме за то, что сейчас поручил ему Скрипач.
Поэтому Макс всячески сдерживал своих друзей: находил для них какие-то дела, сулил скорые результаты своих собственных действий, просил подождать более подходящего момента. Но «стая» придерживалась радикально иного взгляда и добровольно не желала оставаться в стороне. Понимая, что основная мишень Барса – Макс, друзья старались быть рядом, чтобы защитить его. А неугасающее чувство вины перед Клифом, не проходящая боль утраты в их и без того безрадостной жизни не позволяли бездействовать. Друзья рвались в бой, лезли на рожон, искали встречи с Барсом и не желали слушать уговоры своего «атамана», призывающего «пока просто подождать». Потому что «беречь себя» в их планы вообще не входило.
Все чаще они перепоручали все свои дела подчиненным и собирались вместе. Чтобы дожидаться Макса в их общем офисе или в очередной раз отправляться искать его.
А Макс изворачивался изо всех сил: старался не попадаться друзьям на глаза, врал, скрывался, всеми правдами и неправдами выставлял их прочь из своего офиса, где слишком часто стали появляться чужие люди, или без объяснений исчезал сам. Но, осознавая всю ненадежность этих уловок, приходил к пониманию, что нужны более радикальные действия.
Необходимо было абсолютное изгнание. Ссора, разочарование – что-нибудь необратимо-сокрушительное должно было разорвать эту опасную дружбу.
«Гони их прочь от себя, атаман! Погубишь парней, как Костю погубил! Гони…» – заклинал он себя, но с каждой новой встречей не мог быть достаточно убедительным и резким. Не хотел терять их снова.
Именно теперь, когда они вновь почувствовали силу своего единства, приходилось в очередной раз разбивать верные сердца. Арго не знал, хватит ли сил опять – на этот раз осознанно – воздвигнуть стену отчуждения. Не знал, как это сделать – прогнать свою стаю как можно дальше, насовсем, как заставить друзей оставить его один на один с врагом. С ненавистным покровителем, против которого Арго решил  взбунтоваться.
Это был не «разлад». Это была игра в один ворота.

Кельт, Марк и Соболь, как верно предположил Арго, сидели в офисе, ждали улизнувшего от них «атамана» и обменивались мрачными взглядами. Макс не взял их с собой сегодня, как не брал уже многие дни подряд. Зато подозрительная троица новичков наверняка снова была с ним.
Парни не могли не заметить, что в их фирме часто стали появляться чужие люди, являвшиеся очевидными подчиненными Скрипача. Гамлет, Кид и Даша удачно затерялись среди лиц молчаливых наблюдателей и новых сотрудников, присылаемых Скрипачом. Дружный коллектив фирмы с радостью принимал их в свои ряды, и только Марк, Кельт и Соболь относились крайне недружелюбно. Обескураженные скрытностью Арго, они не верили в прощение Скрипача и постоянно ожидали удара в спину. Больше всего подозрений у них вызывала эта троица, в чьей компании «атаман» проводил все больше и больше времени.
В офисе подозрительное трио появлялись редко, но Кельт, Марк и Соболь периодически устраивали слежку за «атаманом» и его сопровождающими. Правда, удавалось им это достаточно редко: Арго свел свои встречи с друзьями к минимуму, и выследить его было крайне трудно.
Вот и сегодня Макс ускользнул в неизвестном направлении никем незамеченным. Кто его при этом сопровождал, было нетрудно догадаться.
– Они же могут хлопнуть его в любой момент! А он слеп, как котенок! – то и дело принимался возмущаться Кельт, выплескивая напряжение, накопившееся в тяжелом молчании. – Еще и семью свою им доверил! Им, а не нам!
– Это уже не новость, согласен? – осадил Соболь, со скучающим видом читавший что-то с экрана своего мобильного телефона.
Друзья догадывались, что в его душе тоже бушует негодование, но непостижимым для них образом он не выпускал эти чувства наружу. И голубые глаза Олега, бывшие когда-то теплыми, как весеннее небо, сейчас оставались привычно морозными, а взгляд – отрешенным, прячущимся за густой косой челкой.
Кельт швырнул на стол цепочку, которую крутил на пальце, и постарался изобразить на лице такое же олимпийское спокойствие, как у Соболя.
– Блин, почему Арго себя так ведет? Мы же договорились действовать вместе. Он же обещал нам, –Марк обернулся от стеллажей с журналами, которые изучал от нечего делать, и обвел недоуменным взглядом своих товарищей. – Зачем ему избегать своих друзей?
– Не друзья мы ему больше, – раздраженно фыркнул Кельт.
Тот нахмурился:
– Это ты сказал?
– Это он сказал! – рявкнул Кельт. – Точнее, не сказал открыто, но думает-то явно так!
Соболь качнул головой, пробормотав себе под нос:
– Скорее всего, он нас обманул.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70955554) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.