Read online book «Стезя Ерсака. Охота на чудовище» author Елизавета Башмак

Стезя Ерсака. Охота на чудовище
Елизавета Башмак
Не нужно быть особенным, чтобы рубить головы болотницам, полуденницам и лесавкам. Взял вилы, топор, или что нашел у себя в сарае и пошел! Правда, никаких гарантий, что они не окажутся сильнее и не задавят тебя количеством.Для этого и было создано училище Еруслана.И пока Агнеша пытается случайно не умереть от лап расплодившейся нечисти, люди все еще продолжают греть в душе боязнь и обиду на Ерсаков, желая истребить каждого и очистить землю перед их новым богом. Книга содержит нецензурную брань.

Стезя Ерсака
Охота на чудовище

Елизавета Башмак

© Елизавета Башмак, 2024

ISBN 978-5-0064-3431-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог
– А твоя мамаша тоже так отбивалась от своего муженька? – Рыжая ехидно улыбнулась и пропустила удар прямо в переносицу.
***
Агнеша корчится. Её тощее тело колотит дрожью, руки и ноги ломят судороги, а лицо кривит гримаса ужаса. Ей снится тот последний день ее заключения, этот сон не частый гость, но когда он приходит – жди беды. Она чувствует сквозь пелену сознания, словно это произошло только вчера, чувствует, как колодки цепей жадно обхватывают её руки, ноги и шею, держат под потолком и нещадно растягивают плоть. Но уже не больно, уже пришло смирение и понимание, что остаётся только терпеть и ждать смерти, потому что нужно молчать. Молчать ради чести, ради последней капли достоинства, которые так не ценятся сейчас, ради товарищей, ради родных, хотя больше половины уже давно сгинуло, а оставшиеся лишь пожелают смерти.
Сгинуть ради каких-то бессмысленных идеалов, которые никому нормальному и в страшном сне не сдались. Но разве Ерсаки – нормальные? Нет, давно уже нет. Их тела и души испорчены бесчисленными тренировками и испытаниями, запретным колдовством и познанием иной стороны мира, но в чем смысл всего этого, если ты даже пережить всего-навсего какие-то пытки не можешь? Вот именно, поэтому и приходится терпеть и молчать. Если не ради других, то ради себя.
Кровь, после ударов стальных плёток, струится по холодной коже. Она огибает рёбра, углами торчащие со всех сторон, впалый живот, затем спускается по крестцу и подвздошным костям, чуть ли не протыкающими шкуру, и стекает с ног, которые безвольно свисают в пустоте.
Еще один удар по животу. Её тошнит, но из пасти лишь выходит затхлый воздух, потому что желудок давно пуст. Раньше бы последовали бранные крики, но сейчас, когда мучители уже порядком устали от неё, раздаётся лишь злобный гомон и более жестокий удар приходится в солнечное сплетение. Агнеша харкает кровью и содрогается, когда сухой кашель пронизывает её тело.
Она уже привыкла к этому, притерпелась и жаждет скорейшей смерти. Она не борется, ей уже незачем. Дома нет, семьи тоже. Она сломлена, но почему-то продолжает жить. Что-то не позволяет ей сдаться, что-то подогревает уголёк тлеющей надежды внутри: приятное чувство чего-то близкого и родного, настолько животрепещущее внутри, что кажется, лишь подпитываясь этим чувством можно прожить вечность.
Она уже не помнит, что это и ради чего все еще терпит издевательства, не помнит даже, что-то живое это или нет, но знает, нужно терпеть и надеяться на лучшее. Молить уже некого, боги отвернулись от всех воспитанников училища, как только они ступили за порог своего нового дома.
Но всякой надежде приходит конец.
В камеру входит человек, жестом подзывает тюремщиков и шепчет им. Агнеша даже не пытается вслушиваться в разговор, все равно это ей ничего не даст. Но невольно, так, невзначай, будто так и должно было случиться, она слышит слова: «Она последняя осталась, этот помер, кончайте с ней». И внутри все взрывается от боли.
Агнеша вспоминает все, все ради чего она терпела последние несколько месяцев. Ради чего позволяла оставлять на своей коже ожоги, шрамы и ужасающие рабские отметины, ради чего питалась помоями и терпела последние издевательства. И теперь все это потеряло смысл.
Крик, разорвавший пересохшее горло и разбудивший давно усопшие связки, пронзил тишину. Она заметалась в агонии, читая последние известные ей проклятия и взывая к тем, к кому бы никогда не посмела. Чистейшая ненависть закрывает глаза пеленой, обезумевшие чувства разрывают внутренности и беснуются под шкурой, Агнеша призывает богов, что ненавидят её и порочат ее существование, она кричит им проклятья, за то что не смогли уберечь их и отдает последние силы, желая им всем смерти и ужасов, что пришлось ей пережить.
Все оборвалось.
Резко, внезапно, как и началось. Так же непонятно и глухо ударилось об подкорку черепа, заставляя старые раны стонать вновь. Агнеша умерла снова. Опять. Как и всегда.
Девушка проснулась еле живая, легкие разрывались, кожа горела, а руки и ноги будто побывали в мясорубке, а потом были собраны вновь. Одежда была мокрой от холодного пота, который ручьями стекал с нее на пол, наполняя все в округе запахом страха.
Теперь она напоминала угловатого мальчишку, но никак не ту, кем была раньше. Не было в этой комнате человека-Агнеши, лишь освежеванное до костей и измученное мясо. Не до конца мертвое, чтобы гнить в выгребной яме, но и не до конца живое, чтобы в полной мере существовать. Между небом и землей. Между жизнью и смерть.
Таких надо бояться больше всего. Таких нужно уничтожать быстрее всех.

Глава I
Безымень

***

Тогда
Было холодно. Очень мерзко, неприятно холодно, продрогнуть до костей не получалось, а состояние промозглости оставалось.
Она сидела в телеге, уныло поглядывая в щель между тканью, закрывающей кузов. Ночь уже давно опустилась на город, и непроглядная темнота дарила чувство опустошения внутри. Девочку уже несколько суток везли по извилистым дорогам, давая лишь кратковременные перерывы. Кормили чем-то ужасным: старый черствый сухарь и похлебка с отвратным рыбным привкусом. Тошнило. Оставалось только спать. Так она и провела почти четверо суток, лишь изредка выходя на улицу.
Ей не было страшно и не было интересно, она лишь испытывала чувство отвращения к матери и отцу, которые продали ее за пару золотых и больно от потери родного места. Да, для них это богатство, но разве человеческая жизнь стоит так мало? Агнеша всегда была любимицей в деревне, она была из старшеньких детей, поэтому всегда возилась с детьми, помогала старикам и взрослым. Ей нравилась ее жизнь, вольная, без ограничений и нужды в них. Здесь все были равны, осталась лишь природная возрастная иерархия.
Она уважала предков, слушалась, но всегда была не прочь набедокурить и убежать куда-нибудь в лес. Все детство она проводила там, спала на деревьях, нянчилась с волчатами, играла с оленятами, в общем, забавлялась, как могла. Она была дикой, с головы до пяток, и когда ей сказали: «Теперь твой дом – училище Еруслана, мы едем в столицу», – её будто растоптали и вырвали все живое. Ей срезали даже ее роскошные рыжие локоны, лишив памяти, которая крылась каждой косичке заплетенной на ее голове.
Руки были скованы и прикреплены цепью к шее, мужчина, шедший впереди, вёл её на привязи, словно дикое животное. Они шли закоулками, чтобы не привлекать внимания, и скоро достигли старого канализационного люка, украшенного дряблой статуей и цветочными венками. Агнеша удивленно подняла голову, когда они остановились, и вопросительно уставилась на проводника. Он снял перчатку и вытянул руку вперед, сунул ее в пасть каменного льва, стоявшего перед ними, и прошептал заклинание. Агнеша почувствовала сильные, непонятные ей волны энергии в воздухе и ощущение присутствия кого-то постороннего. По спине поползли мурашки, а волосы на руках встали дыбом. Она впервые видела колдовство и ощущала его так близко.
Со скрежетом изваяние начало сдвигаться назад, открывая под собой старый спиральный спуск, вместо ожидаемой канализационной дыры. Сопровождающий надел перчатку обратно и дернул девочку за веревку, подавая знак, чтобы она шла перед ним. Агнеша огрызнулась, но только получила ощутимый толчок в спину и почти кубарем полетела вниз по лестнице.
Мужчина зажег факел и пошёл вслед за ней. Ослабевшее тело ныло на каждой новой ступеньке, и лестница начала казаться бесконечным кошмаром. Ноги подгибались, а от кромешного мрака кружилась голова, Агнеша спотыкалась и валилась на землю, но сзади идущий человек постоянно дергал её за поводок, поднимая на ноги и заставляя идти дальше. Потерпев добрую сотню падений, её тощие ноги были усыпаны синяками, и, когда казалось, что силы уже оставили её, спуск закончился.
Под тяжелые вздохи девочки они проскользнули по коридорам и вышли в большую старую залу. Вокруг стоял полумрак, но сквозь него можно было видеть, что пол был устелен старыми рваными тряпками, а по нему в тишине гнездились чуть больше дюжины детей. Проходя мимо, Агнеша заметила, что все они примерно того же возраста, что и она, и, судя по состоянию, тоже были выходцами нищих деревенских семей.
Засмотревшись на пленников, Агнеша получила сильный толчок в спину и повалилась на землю, но тут же была резко поднята сильной рукой и придвинута вперед, к столу, за которым сидел другой служащий.
У них, у сопровождающего и сидящего, была одинаковая форма. Длинные тканевые одеяния с золотыми оборками, в них они походили на военных, которых доводилось пару раз видеть девочке.
– Имя? – из раздумий её выдернул вопрос человека за столом, – имя?
– А-Агнеша, – пересохшее, давно не издававшее звуков горло дало сбой, и получилось лишь хриплое сипение.
– По буквам, – попросил он, и Агнеша вопросительно уставилась на него.
– Я… я не знаю…
– Понятно. Безграмотная. – Он заполнял листок, лежавший перед ним на столе, – Опять понабрали черт знает кого, сплошные сельские нелюди, – бубнил он про себя, – Умений нет, родителей нет…
– Есть! – возразила Агнеша, но тут же получила подзатыльник
Человек приспустил очки и усмехнулся.
– Теперь нет, – он поднял голову и обратился к сопровождающему, – прицепляй, и пойдём, ты последний.
Агнешу привязали к сидящей рядом девушке и прикрепили к полу. Как только её отпустили, она, не дожидаясь ухода мужчин, рванулась вперёд. Зазвенели цепи, ошейник больно придавил горло, а колоннада детей с болезненными стонами потянулась следом.
– Смотри какая норовистая, – отметил один из мужчин, – сиди тихо лучше, а то огребешь, – и пнул её по животу.
Прикусив губу до крови, она скрючилась от боли и потеряла сознание, ударившись головой о каменный пол.

***

В настоящее время
– Сука, не смей засыпать, – мужик растирал ей мочки ушей так, что казалось, будто ее положили на раскаленную сковороду. – Не смей, ты мне еще денег должна.
– Не сплю я, не сплю, – Агнеша сплюнула кровь и утерла рукой замыленные глаза, рыжие волосы выбивались из пучка и лезли в лицо.
Навеянное воспоминание о днях в училище еще раз напомнило, какой жалкой и беспомощной она тогда была. Сейчас ей хотелось крови, хотелось доказать всем и каждому, что ей все нипочем и никто больше не заставит ее подчиняться. Но у судьбы другие планы и подчиняться приходилось, только другому богу. Деньгам.
Канаты за спиной обжигали кожу и сильно натягивались под ее весом. Она огляделась по сторонам, вспоминая что находится на кулачных боях, и сейчас у нее последняя попытка надавать по морде противнику, чтобы не остаться с пустыми карманами.
Агнеша собралась с силами и встала на ноги, нужно было драться, хочется, не хочется, нужно было. Против нее был парнишка, которому она уже раскроила бровь и один раз вывела из сознания.
К сожалению, второй раунд был за ним.
Кем бы она ни была по своему прошлому, в сравнении с ним она оставалась девушкой и физически была слабее. Оставалось полагаться только на навыки и внимание, а оно, после хорошего удара в морду, было очень рассеянным.
Агнеша сделала несколько глубоких вдохов, смочила горло и вышла в середину поля, показывая, что готова продолжать.
Парень встал напротив нее, и они обменялись взглядами. Заводила начал образный отчет. Три… Агнеша чувствовала, как замедляется сердце и выравнивается дыхание. Два… Мышцы напряглись, ноги тверже уперлись в пол. Начали!
Люди вокруг шумно галдели, улюлюкали, подбадривая какую-то из сторон, но девушка не обращала внимания ни на кого. В ушах будто булькала вода, поглощая все звуки и оставляя только биение сердца.
Она выставляла левую руку вперед, сохраняя дистанцию и обманывая взгляд противника, а правой прикрывала печень. Голова оставалась открытой, будто так и манила, «ударь сюда, ударь!» И парень бил, а Агнеша снова и снова отводила его удары в сторону. Его кулаки будто соскальзывали по ее руке и уходили куда угодно, только не туда куда надо. Девушка скакала на своих длинных ногах вокруг него, гоняя из угла в угол и тщательно считая свои шаги, чтобы не оказаться прижатой к канатам.
– Давай! Добей его, хватит танцевать девчонка!
Агнеша стиснула зубы и стала нападать, бой и правда нельзя было дольше затягивать, она рисковала потерять сознание от усталости, а не от удара в челюсть и проиграть раньше времени.
Она ловко подныривала под кулаки парня, но каждый раз отступала на шаг назад, сохраняя дистанцию, ей не было необходимости сближаться, чтобы достать до его лица.
И Агнеша продолжала бить, разрушая его защиту из уставших рук, но каждый раз кулаки мягко скользили по лицу, не нанося серьезного ущерба. Но она не останавливалась, до тех пор, пока парень не оказался зажатым в угол и допустил ошибку, оглянувшись назад, и пропустил удар прямо в висок. Тело противника обмякло и скатилось вниз на поле.
Толпа взорвалась дикими аплодисментами и криками, кто-то уже хотел лезть на поле и забивать Агнешу за потерянную ставку, но мужик, который приводил ее в чувство, быстро увел ее с поля. Он спрятал ее в свою комнату в таверне, за которой это все зрелище и проходило.
– Отличный был ход с проигрышем на втором раунде! Ты заработала нам гораздо больше денег.
– Отлично, – она устало вздохнула и легла в грязную простецкую постель, избитые бока и голова отдались страшной болью.
– Я схожу и разберусь со всем, а ты оставайся тут, только не ложись спать, мы скоро уедем.
– Ага, конечно, – Агнеша внимательно проследила за тем, как закрывается дверь и сразу улеглась поудобнее, закрывая глаза и засыпая, несмотря на просьбу.
Поспать ей удалось от силы лучину, а затем дверь с грохотом распахнулась, и на кровать с громким звоном приземлился увесистый мешок денег. Агнеша вздрогнула, с испугу и схватилась за сердце, а потом безвольно обмякла, вяло протирая глаза и зевая во всю пасть.
– Пересчитывать будешь? – мужик слабо улыбнулся, проверяя ее доверчивость или осознанность, не понимая насколько на самом деле ей плевать.
Монетой больше – монетой меньше, просто не выпьет лишнюю кружку браги в харчевне, перебьется. Агнеша жалостливо посмотрела на него, как бы намекая, мол, «Шутник нашелся» и запихала мешок с деньгами в сумки, лежащие подле кровати.
Мужик вызвался помочь ей подзаработать, а на обратном пути выполнить поручение с доски объявлений в Слузьме, которое она разглядывала уже несколько дней. Она даже имя его не запомнила, просто говорила «Эй парень», когда ей что-то от него требовалась. Компания из него была так себе, но похоже он имел неплохую репутацию в этой деревне и ставки на кулачных боях стали значительно приятнее, ежели бы она подалась сюда сама.
Она надела свое снаряжение, и они вышли из корчмы под недобрые взгляды. Мало кто хотел ставить на девку в драке, оттого и потерянных денег у людей было много.
Седлав коней, они выехали из деревни и направились к Сальковке, в деревне подле этого города была цель поручения. Стоило им только покинуть деревню и встать на безлюдную тропу, как Агнеша спешилась и направилась куда-то в сторону.
– Эй, девка, ты куда? – мужик беспокойно озирался по сторонам и не понимал, в чем дело.
– Поди сюда, посмотри, – она махнула рукой, подзывая его к себе, и остановилась у одинокого кривого дерева. – Лошадей оставь, не сбегут.
Спутник Агнеши слез и направился к ней, боязливо осматривая дерево, на которое она так уставилась. Даже боги не ведают, что у этих Ерсаков в голове, так что понять, о чем идет речь или что учуяла эта дурная девка было нельзя.
– Вон туда смотри, видишь? – она указала пальцем куда-то вверх.
Стоило ему поднять голову, чтобы разглядеть, что там прячется в облезлых ветках, как угол обзора резко сменился на сырую землю. Агнеша уложила его брюхом в землю и уткнула мордой в пол. Она сильно надавила ему на шею коленом, так что дышать стало невыносимо тяжело, одной рукой вытащила клинок, который мужик по обычаю крепил за спиной на поясе и откинула подальше, а второй стала тыкать ему в морду какой-то травой.
– Апч-хи! Ай! Ты че-апчхи! -делаешь то? – он потерся носом о землю, но это не помогло и он снова чихнул.
– Дак ты значит из этих, – она выкинула траву в сторону и достала из сапога маленький походный нож. – Говорят, что у подвойников только глаза не меняются и мозг. – Она поднесла лезвие максимально близко к глазу мужика и едва коснулась ресниц, – проверим?
– С чего ты взяла что я подвойник? – мужчина было рассмеялся, но как-то слабо и натянуто, голос предательски дрогнул и девушка почувствовала его страх.
– За дуру держишь меня? Я же Ерсак, тоже мне умник. Теперь рассказывай, что за дела у тебя под Сальковкой?
Агнеша увидела, как под кожей его руки заползали бугорки. Будто маленькие черви они извивались, и пальцы начали слипаться, наращивая между собой кожу больше похожую на перепонки. Девушка легонько ткнула ему острием ножа под нижнее веко, напоминая, что без глаза он рискует остаться навсегда.
– Доброту за слабость принимаешь, значит? То что я тебя раньше не порезала сученыш, не значит что я не могу сделать этого сейчас, так что угомони свою мерзкую природу.
Мужик устало вздохнул и расслабил руку, она снова стала похожа на обычную мужицкую ладонь.
– Дальше в молчанку играть будем или все-таки расскажешь? Она надавила острием ножа, и на кончике выступил крохотный пузырек крови.
– Ладно! Ладно! Стерва! Могла бы и просто по-нормальному спросить!
– Ты бы ответил?
– Ответил бы! Не веришь?
– А честно бы ответил?
Мужик замолчал. То, что он бы ответил, было правдой, но история была бы замыленная, выдуманная и не настоящая, а сейчас так сделать не получится. Он боялся, что Ерсак слышит биение его сердца и сможет отследить ложь.
На самом же деле Рыжая ничего не слышала и надеялась, что черная слава Ерсаков сделает свое дело, и пытать его не придется.
– Там не суккуб завелся, там тоже подвойник, – он устало вздохнул, – он меняет свой облик и брюхатит девок, вот и все.
– А тебе он на что? Зачем увязался за мной? – Агнеша и так знала, что дело не в суккубе, потому что направление этих нечистей было совсем другое и забеременеть от них тоже никто не мог.
– Ну, он пришел и выгнал меня с моего двора… Я там был просто как знахарь, хозяйство держал, никого не трогал! Честно!
– Кроме знахаря, я так полагаю? – Рыжая вздохнула и убрала колено с шеи и нож обратно в сапог, было не похоже, что он врет. – Где ж это такое видно, чтоб подвойник тихо-мирно жил под одним лицом? Вам же вроде удовольствие доставляет себе рожи менять?
– Ну я… – он потупился и зарделся, уши его покраснели совсем как у мальчишки, впервые увидевшим нагую девку.
– Что ты, давай уже выкладывай, раз начал.
– Ну ко мне когда кликуш или девушек с истерией водили, я их маковым молоком поил, а сам делался как они хотели, ну а там…
– Ну, понятно, не лучше своего собрата дела помышлял. Дак а разница мне тогда, тебя зарубить или его? – Агнеша рассмеялась с его нелепого вида, видимо на самом деле он был молод и еще неохотно говорил на подобные темы, особенно с девушкой. Мальчишка обычный.
– Ну от меня девушки не… не беременели, зато…
– Зато довольные ходили и будто леченные? – Агнеша уже хохотала вовсю.
– Что ты ржешь надо мной, хватит! – он сильно насупился и лицо его загорелось еще сильнее, чем только рассмешил девушку еще больше.
– Ладно-ладно! – она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но потом опять увидела его красное, как сочный помидор, лицо и снова зашлась хохотом, – ой я не могу, ну и нечисть пошла! Лишь бы потрахаться! Тебе сколько лет то, мальчик?
– Восемнадцать…
– Это ж сколько… – Агнеша стала загибать пальцы, пытаясь вспомнить, сколько от чего прошло времени и сколько ей сейчас лет на самом деле, – ладно. Давай по коням, там разберемся, мальчик.
Она стукнула его кулаком по плечу и помогла подняться. Лошади жевали траву и нетерпеливо рыхлили копытами землю. Завидев хозяев, они радостно вскинули головы, готовые продолжать путь.
Раньше борьба с нечистью чувствовалась как-то по-другому, Ерсаки казались себе и людям особенными, несущими спасение в их жизни. А потом пришли люди с их новым богом Мирожитом и стали говорить всем, что мол, дурит Еруслан народ, что Ерсаки ходят в подземья и заразу эту наверх тащат, а потом наживаются на людях страдающих от нее.
После падения училища они стали бороться с нечистью своими силами, оказалось, что и в самом деле не нужно уметь ничего особенного, кроме как держать меч в руках, чтобы порубить очередную болотницу или огромную паучиху. Разве что умирали люди, не обученные в училище, раз в десять чаще Ерсаков. Но им так нравилось больше, нравилось не зависеть от училища, нравилось иметь понимание, будто это боги вершат их судьбы, а не количество денег отданных Ерсакам.
В деревню они прибыли ближе к вечеру, Агнеша не хотела торопиться и заниматься делом в ночь, поэтому было принято решение заночевать в корчме, а утром заняться поиском. Деревня была довольно людная, много приезжих с других княжеств, которые направлялись в Синезбург или столицу. Никто не желал оставаться в Сальковке из-за дурной репутации этого города, которую создали Мирожитовцы своим негласным правлением.
– Ладно, мальчик, расклад таков. Ты за меня сделаешь грязную работу по большей части и тогда я тебя не трону и оставлю тут развлекаться. Денег вырученных не дам, даже не проси.
Так называемый «мальчик» по пути в деревню сменил внешность и теперь был похож на жителя юга. Синегорская смуглая кожа и крупные черты лица абсолютно не привлекали внимания, соответствуя половине посетителей харчевни. Простолюдинская внешность, грубые руки с грязными ногтями и лопающимися мозолями вызвали бы куда больше вопросов.
Денег харчевня на приезжих делала немало и могла заламывать цены больше положенного, за неимением выбора и не желая ночевать в Сальковке гости других княжеств соглашались на такую наглость, однако, обычные работяги уже не могли позволить себе просиживать здесь задницы.
– Благодарю и на этом, – он безразлично пожал плечами, понимая, что выбора у него нет и принимая безвыходность ситуации.
Пока девушка задирала голову, допивая последние капли со дна кружки, к ним под стол незаметно пролез чей-то ребенок и едва не напоролся на резко высунутое лезвие горлом, когда Агнеша почувствовала легкое прикосновение к ноге и выудила из сапога нож.
Она заглянула под стол и хитро прищурилась, маленькая девочка испуганно задерживала дыхание, пытаясь не наделать еще больше глупостей.
– Вылазь, – Агнеша отвела нож в сторону, приглашая незваную гостью сесть рядом на скамью.
Синегорец смерил девушку презрительным взглядом, не понимая о чем идет речь, а потом испуганно выпучился, увидев как из-под стола неловко выползает маленькая девчонка.
Темные каштановые волосы с красивыми серебристыми прядями у висков, поддетые кольцами, намекающие, что кто-то из родителей с Синегорья, а вторая половина с северных княжеств.
Девочка важно уселась, поправляя платье, и гордо выкатила грудь колесом, всем своим видом показывая что на самом деле она ничего не боится и то что произошло под столом было ошибкой.
– Что ты делала под столом? На воровку ты непохожа, – Агнеша дернула за узорчатое височное кольцо, – вроде родители при деньгах, а ты под столами шаришься.
– Я не воровала! Просто у вас под столом кошка сидела!
Стол дрогнул, от того как резко синегорец поджал под себя ноги и отодвинулся вместе со скамьей.
– Кошек боишься что ли? – Агнеша прыснула со смеху, – во неч… мужики пошли, от кошек со страху ссутся! Девчонка и то не боится!
Агнеша заметила, как девочка еще более горделиво выпучилась и заулыбалась, получив непрямую похвалу.
– А вы тоже с Синегорья? – девчонка развернулась в сторону спутника Агнеши и провела руками по своим вискам, – у меня волосы как у вас!
– Д-да тоже, – он испуганно смотрел под ноги и под столы, пытаясь найти кошку, но безуспешно.
– А у меня батюшка оттуда, а матушка с дивоморского, вот мы едем в гости к еёным!
– Ну понятно, а тебя родители не хватятся, что ты не с ними? – синегорец внимательно посмотрел на девочку, намекая, что ей пора бы уйти из-за чужого стола, но она явно не поняла намека.
– А да не! Они там с друзьями болтают, а мне скучно стало, им там и без меня весело, – она как-то грустно оглянулась через плечо и Агнеша увидела шумную компанию, в числе которой было пару синегорцев, один из которых явно был ее отцом. – А вы путешествуете? А чудовищ видели? А русалок встречали? А они красивые? – девочка обрушила град вопросов прямо в лицо Агнеше и подвинулась еще ближе, видимо, чтобы не упустить ни одного ответа.
Агнеша неловко отодвинулась от нее подальше и оскалилась на спутника, который ехидно хихикал, наблюдая за этим действом.
– Русалки красивые только на половину, – Агнеша проигнорировала половину ее вопросов, рассказывать ребенку об ужасах плодящихся с невероятной скоростью было неохотно, – только они на берег не выходят, из воды зовут, чтоб люди сами к ним ходили.
– А почему наполовину? У них ног нет и поэтому они на берег не ходят? Хвосты рыбьи, да? – девочка опять придвинулась к Агнеше, та хотела снова отсесть от нее, но лавка закончилась и девушка пошатнулась, едва не соскользнув с края.
– Не хвосты у них, а щупальца, ты в столице была когда-нибудь? – ответом на вопрос послужило отрицательное мотание головой. – В столицу когда съездишь, там с моря ловят тварей подводных, у которых много-много длинных лапок, каждая из которых похожа на змею, вот у русалок такие же. Они ими затаскивают людей в воду, играются с начала, мол то отпускают, то ловят снова, душат, топят, а потом жр… – Рыжая увидела как побледнело лицо девочки и поняла что разрушила какую-то детскую сказочную иллюзию. – Ты поди к родителям лучше, папка твой, уверена, больше знает, а то вдруг я тебе соврала.
Девчонка вроде как облегченно вздохнула, но все таки история ее отпугнула и она медленно сползла со скамейки, и, даже не попрощавшись, умотала в компанию родителей. Агнеша заметила, как она оживленно что-то рассказывает отцу и тычет пальцем в их сторону.
– Кажется, пора сворачиваться, – она кивнула в сторону притихшей компании, которая внимательно слушала обвинение девочки на ее счет и встала из-за стола.
Синегорец без слов понял сложившуюся ситуацию и умотал в сторону комнат вслед за ней.
Больше сегодня выходить не хотелось и Агнеша, поудобнее устроившись на жесткой кровати, легла спать. Ночь была теплая и спокойная, из окна выглядывали редкие звезды и краешек луны, освещавший макушки деревьев виднеющихся вдалеке.
Агнеша задумалась, боятся ли все подвойники кошек, или это только ей так повезло со спутником, и провалилась в безмятежный сон. На утро им предстояло выудить среди десятка незнакомых лиц одно единственное и желательно не нарваться на последствия в виде ненависти всей деревни.

***

Тогда
Рыжая повисла на турнике и, скрестив ноги, подтягивалась вверх. Счёт шёл уже за второй десяток, когда на площадку вышел Светоч и сел подле. Рыжая ненадолго остановилась, но, не дождавшись от него ни слова, продолжила тренировку.
– К нам городского привезли, – немного помолчав сказал он, – говорят папаша его долго за деньжата прятал, но тот урод вырос, вот и сдали.
– Ну, – тяжело выдохнула Рыжая и спрыгнула к нему, – а нам то че с того?
– У него получку отобрали, сказали, отдадут позже.
Рыжая уселась рядом и, облокотившись назад на траву, пыталась отдышаться.
– Думаешь забрать? А… ух… сука, – она скрючилась из-за резкой колющей боли в боку и не смогла закончить фразу.
– Видел ли я куда отнесли? – предугадал он вопрос, – Конечно. К Грыже.
Грыжа был их лектором и одним из старших по званию. Прозвали его так за скрюченную спину и сильно выпирающий горб. Он вечно задевал дверные косяки и не мог подолгу сидеть, поэтому всегда вёл лекции стоя, а когда спина начинала болеть, ложился на пол, на специальный мат, и отдыхал. Удачей было, если во время очередного приступа он засыпал, и тогда мучительный урок становился временем отдыха и спасения.
Вообще, Грыжу любили и уважали. Он был стар и добр ко всем, его не очень то и боялись, но прогневавшего его ученика, несмотря даже на то, что он мог быть потомком чуди, секли от зари до зари, так что никто не старался втыкать ему палки в колеса.
Агнеша вытянула ноги и улеглась на землю.
– Есть наводки? – она не сильно была уверена в том, что хочет рисковать своей и без того избитой в усмерть шкурой, но если получка хороша, то это могло того стоить.
– Богатенький! Говорят, его родители купцы и хозяйство добротное держат, хорошечное должно лежать, домашнее, свеженькое.
Агнеша задумалась. Уйти с лекции было не так сложно, проблемно было добраться до кабинета. Грыжа располагался в другую сторону от лазарета, так что если пожаловаться на тошноту, или ещё что, то можно было огрести за прогул лекции. Но можно было пойти по старым скрытым застенным ходам, которыми иногда пользовалась прислуга. Только вот за их посещение грозила не сечка, а изолятор. Но изолятор… в нем сидеть и врагу не пожелаешь.
– А давай… давай мы дурочка выпустим, – неожиданно предложила Рыжая. Выпустить дурочка на их языке означало наделать шуму. Стоило брать несколько людей, чтобы обезопасить и привлечь больше внимания, но сейчас жажда получить больше наживы была сильнее желания обезопасить себя.
– А давай, – согласился Светоч, – и пойдём двумя путями, а уйдём задним окном… только вот кого взять то, – они задумались. Слишком часто одного и того же выпускать нельзя было, это могло вызвать подозрения, да и готовых на это было не так много.
В одиночку могли выходить Копченый, Уж и Бес. Только вот Уж и так недавно две потасовки устраивал, а Копченый сидел в изоляторе. Бес был одними самых неблагоприятных вариантов, да, он идеально выполнял свою роль, и мог по несколько часов водить за собой всех старших, но и цену он из-за этого загибал.
Он был обидчивым, эмоциональным, и немного узколобым человеком. Он делал, не думал, часто это выходило ему боком, и вся его спина, испещренная шрамами, повидала много разных наказаний за это. Зато он был хорошим человеком, честным, добрым, и всегда за своих: он всей душой ненавидел старших и презирал каждого лектора до едина, кроме Обертки, но это уже другой разговор.
Они двинулись в зал общежития, где Бес обычно драл с малых пожитки и играл на ухабы или лобешники. Ухабами воспитанники называли игрища, когда хватали жертву за волосы и начинали трясти, приговаривая «Ох дорога неровная-неровная, ох сколько ухабов-ухабов» и так на счёт. Лобешники же были игрой, когда один прикладывал ладони ко лбу, а остальные с размаху били посередине, почетным считалось стерпеть Бесовской лобешник и не повалиться с ног, потому что лупил он знатно, не жалея сил. А силы в нем было мама не горюй.
Бес был по родству южным, из-за чего имел смуглую кожу, и русые, почти золотого оттенка волосы, но поскольку был не сильно уж чистокровным, это были не сильно выраженные черты. Он был хорошо сложен, высок, мускулист и приятен на внешность. Но из-за условий жизни он был жилистым, и поэтому лицо выглядело довольно жутко: впалые щеки, синяки под глубоко посаженными глазами, и чересчур широкая улыбка, с белоснежными зубами в постоянном оскале.
Когда они подошли к Бесу, он трепал какого-то мальчишку, поднимая его над землёй и выкрикивая напевы про ухабы.
– Пошли выйдем Бес, хорош детей лупасить.
Бес недовольно сощурился, но опустил свою жертву на землю, перед этим одарив подзатыльником на прощание. Они вышли в коридор и уединились у окна.
– Ну что, господа, добро пожаловать в бесовские лапы, – он понимал, что им что-то нужно, и поэтому чувствовал себя князем.
– Хорош гнать, дело есть, – Светоч был настроен максимально серьезно, – Не до шуток.
– Ладно-ладно, что надо то, братцы?
Рыжая стояла поодаль, если бы Вишуй не смог бы договориться, она была бы планом Б. Её уважали среди беспризорников: свободолюбивый, раскрепощенный характер и стальная воля сделали из нее настоящего лидера. Она не любила пользоваться своим выгодным положением лишний раз, но если надо было, её готов был слушать даже Бес. В ней он видел настоящего соперника, видел в ней, по сравнению с другими, человека и друга.
– Дурочка выпускаем, – сказал Светоч и ткнул пальцем в грудь Беса, намекая что это будет он, – есть получка у Грыжи, надо забрать.
– Ну-у-у-у, – драматично протянул Бес и скрестил на груди руки, – а дело то того стоит?
– Стоит.
– Ну смотри, тогда мне полову получки и по рукам.
– Четверть.
– Не, братец, ты че мутишь, я шкурой рискую, а вы всё себе забираете? – Бес недовольно упер руки в бока и нахмурился.
– Ага, конечно, а мы перед Грыжей провинимся, и кто из нас в худшем положении?
– Я конечно, – настаивал Бес, – либо полова, либо без получки. Меня и так на прицеле держат, видишь? – он указал головой в другую сторону коридора, – ждёт. Как что и я сразу по зубам отхвачу. – Там стоял один из стражей, Бес мельком показал ему неприличный жест и заржал.
– Четверть и не больше, на меня Грыжа зуб точит, я его на пределе держу, старик извелся уже.
– Нет. – как отрезал Бес и уже развернулся на пятках, чтобы уйти.
– Да, четверть и все.
– Сука, да что вы как маленькие, всем поровну и наплевать, – раздраженная Рыжая втянулась в разговор. – Треть каждому и разойдемся, дело общее, получаем общее, отвечаем все вместе если что.
Светоч заскрежетал зубами, он не хотел получать за проделки Беса, или если Рыжую поймают.
– Ладно, на треть согласен, но если поймают, не сдавать. Не хочу я за вас отхватывать лишнего, – Бес предугадал ход мыслей Светоча.
– Согласен.
– По рукам, – они закрепили это своим рукопожатием.
– Сегодня во время лекции Грыжи, – закончила Рыжая, и они разошлись.
День пролетел незаметно, когда настало время бушевать, Светоч отпросился в уборную и выскочил за дверь, бросив недвусмысленный взгляд на товарищей. Надо было действовать.
– Ты че, обурел в край? Ты че стибрил мою обедню? – вдруг закричала Рыжая и взвилась из-за парты.
– Да ниче я не брал, че ты гонишь!
– Рожа у тебя больно хитрая, щас подправим, – и Рыжая со всего маху вдарила ему кулаком по носу.
– Старая шельма, – Бес отшатнулся в сторону, но тут же, не теряя времени, дал ей в ответ.
Разбитые носы изливались кровью. Оба не смели шевельнуться, потому что не хотели повлечь драку дальше без нужды, они выжидали, что скажет Грыжа.
– А ну пошли вон оба! – заорал лектор, – быстро! Вышли, привели себя в порядок и к порогу пристали, не до ваших разборок мне бестолковых, недоучки плешивые!
Якобы поникшие, препираясь и толкаясь, они вышли из аудитории и направились в сторону умывальников.
– Ты могла не так сильно бить? Я теперь с волдыриной вместо носа буду ещё несколько дней ходить.
– Ой, ну прости уж, не удержалась, давно хотела твою морду подправить, – она похлопала его по спине и ехидно улыбнулась. – Ладно, не обижайся, пошли уж.
Светоч ждал их возле уборной.
– Ну вы и красавцы, конечно, стоите друг друга, – он весело захихикал, осматривая их разбитые лица.
– Завались, Светоч, – Бес тяжело выдохнул и вытер рукавом кровь, – Ну, я пошёл, бывайте, удачи.
Бес пошёл в сторону обеденной, там сейчас много кого можно было встретить, поэтому шуму наделать было легко. Вскоре раздались крики.
– Грязное, паршивое животное, а ну пошёл вон отсюда! – звуки битой посуды, возгласы и вопли испуганных кухарок.
Это был знак.
Светоч отодвинул старый портрет и пролез в щель, он лучше всех умел ориентироваться в потаенных ходах, поэтому этот путь выпал ему. Когда он ступил в темноту, Рыжая успела заметить как вокруг его головы возникло слабое свечение.
Светочем Вишуя прозвали за его светящиеся уши, в темноте они часто служили вместо лучины, хотя чаще их перематывали повязкой, чтобы никто не замечал их вылазки по ночам. Вообще у него было много странных и неясных причуд, которые обычному человеческому разуму не понять было, потому что сам он был потомком чуди, или по крайней мере слухи ходили именно такие.
Агнеша стала пробираться прямиком по коридорам. Мимо неё пробежали пара учителей и несколько стражей, даже не обратив на неё внимания. Их вызвали, потому что на кухне никто не мог поймать и угомонить Беса.
Она продвигалась быстро и бесшумно, прильнув к стене, спрятавшись за статуэтками с доспехами, растительностью и прочими предметами. Было тихо, почти все учителя и воспитанники были заняты преподаваниями, а остальные побежали на шумиху.
Она проскользнула два этажа вверх, и вскоре оказалась около нужной двери. Натянув рукав на ладонь, она пару раз дернула за ручку.
Закрыто.
Либо Вишуй ещё не успел дойти, либо у него шло все не так гладко, как хотелось бы. Оставалось надеяться на первый вариант, но времени ждать не было.
Она достала самодельную отмычку из кармана и присела возле замка. Шесть последовательных щелчков, с определенным временным промежутком, и замочная скважина сдвинулась вправо. Агнеша самодовольно улыбнулась, и хотела было уже проскочить внутрь, как услышала шаги.
Рядом не было ничего, где можно было бы спрятаться. Звук шагом стремительно усиливался, заставляя сердце биться сильнее со страху. Как вдруг, она подняла голову вверх, и заметила высоко над собой железную перекладину, а над ней деревянную балку потолка. Времени искать другой выход не было, она отошла назад, сделала глубокий вдох и побежала. Сделала вертикальных шага по шершавой стене, оттолкнулась ногой от дверной ручки и подлетела до самой перекладины.
Рука соскользнула.
Она было повалилась вниз, как успела ухватиться второй, и, быстро подтянувшись, вскарабкалась на деревянную балку и улеглась там.
Человек встал прямо под ней, Агнеша затаила дыхание и слушала стук собственного сердца. Оно билось так оглушительно, что казалось, сейчас он услышит ее и тогда все усилия напрасны, но незнакомец лишь огляделся вокруг и пошел дальше.
Дождавшись, когда он скроется за углом, она ловко спрыгнула вниз и проскользнула за дверь, там ее ждал Вишуй. Они забрали мешок, не оставив от него и следа, закрыли изнутри дверь и выпрыгнули из окна.
По водопроводу они поднялись в спальню, где сидел Бес.
– Ну, как? – он подскочил с места и потянулся руками к мешку, – О-о-о, вот это навал, ну, прячьте, после вечерни разберём.
Так проходило время учений в училище, нередкие приятные моменты, ради которых, казалось, дети продолжали жить и терпеть издевательства. Холодные стены стали домом, никто отсюда не знал, где конкретно находится, их никогда не выводили наружу, поэтому и способов побега никто не ведал.

***

В настоящее время
Воспоминания об ученических днях нередко посещали голову Агнеши в самый неподходящий момент, всплывая будто из неоткуда и навевая тёплую тоску. Как давно она не видела Вишуя и чем он сейчас занят? Кто знает, оставшихся Ерсаков разбросало по всему свету, заставляя пахать на жизнь и ушедшую в минус репутацию как не в себя.
Она поежилась и облокотилась на стену трактира, изредка поглядывая в окно и вслушиваясь в происходящее, дело затянулось и скука заставляла глаза закрываться самими собой, как вдруг послышался крик.
– Ой, да хер с тобой! – низкорослый, слегка полысевший мужик, кинул на стол карты и вывалил деньги.
Его соперник расплылся в ядовитой улыбке. Южанин был смугл, с ухоженной бородой стального цвета и причесанными волосами, спадающими до плеч. Половина была заплетена во множество кос, а остальная просто поддета бусинами. Когда он встал из-за стола, проигравший толстяк оказался едва ли ему до локтей ростом. Снизу вверх карлик буравил победителя взглядом. На его жирное лицо спадали сальные волосы, а пот чуть ли не стекал на одежду. Рот, украшенный старым рубцом, скривился в истошном крике, и толстяк кинулся на противника.
– Бей-убивай! – визжал мужик, похрюкивая и брызжа слюной.
Таверна превратилась в арену для бойни: столы раздвинули, девки разбежались. Крики слились в гомон, так и дразнящий его поддержать.
Южанин, который, казалось, был неприятно удивлен такой прытью, отшатнулся и неловко попятился, пропустив несколько ударов по ногам и один, довольно чувствительный, в солнечное сплетение. По лицу внезапно поползли довольно-таки неестественные морщины, мгновенно добавив ему пару десятков лет. Он ощерился, словно зверь, показывая не первой белизны зубы, и с какой-то нечеловеческой страстью накинулся на толстяка.
Синегорец отразил несколько молниеносных атак толстяка, а потом, по-змеиному извернувшись, сделал выпад вперед и насквозь пробил только что трепыхавшегося противника. Победитель драки, явно не ожидавший продолжения битвы, отступил назад, но недостаточно, чтобы толстяк, изменив форму руки, не смог бы дотянуться до него.
Челюсть оглушительно хрустнула, синегорец, скрючившись от боли, резко упал на землю. Карлик стал обыскивать проигравшего, чтобы забрать наживу. Обобрав мертвеца, он оглянулся по сторонам, проверяя что люди разбежались и за ним никто не смотрит. Карлик вдруг вытянулся в росте и совсем изменился во внешности, переглянувшись с трактирщиком, подцепил тело на плечо и вышел на улицу.
Новоиспеченный простолюдин сбросил тушу в сортирную яму прямо за банями и закурил трубку, поглядывая в никуда почти что бесцветными глазами. Дела шли в гору, в это время года было особенно много чужеземцев и подвойнику затеряться среди них было легче легкого.
Нечисть отсыпалась, деревья мирно покачивались, птицы щебетали. Не хватало только журчания ручья, плеска рыбы и трепета водной живности, но и это успешно заменило булькающее горло простолюдина, заливавшегося собственной кровью. Колени его подогнулись, и отважный боец стал махать руками, в попытке перехватить порез под подбородком и остановить кровотечение. Через мгновение попыток борьбы за жизнь, он получил еще раз ножом в глаз, а затем кто-то сильно рубанул по шее и подхватил оторванную голову.
Агнеша заглянула в единственный целый, закатившийся глаз и убрала голову в потрепанный вещевой мешок. Ткань мешка хоть и была достаточно плотная, кровь все равно начала скапливаться по углам и протекать на землю тоненьким ручейком.
– Эй, – доносится голос из ямы, – не поможешь?
– Прости, мальчик, но у меня нет тяги возиться с мертвецами. Мне большее удовольствие живые приносят, знаешь ли.
Девушка пожала плечами и отошла от ямы, чтобы ее не забрызгал подвойник, выползающий из помойки.
– Оставишь меня теперь? – жалобно проскулило бесформенное нечто, медленно принимающее образ человека.
Теперь из-под грязи выглядывал не синегорец, а обычный дряхлый дедок с деревни. Со скатавшейся пышной бородой, облепленной грязью и кровью, тощими трясущимися руками и ужасно виноватым и напуганным взглядом.
– До следующей встречи.
Она скинула обезглавленное тело в яму и пошла прочь. Ей совершенно не было дело до этого существа, ее вообще не волновало, что произойдет с ним дальше и на что это повлияет, и, конечно же, ей было не важно, сколько ещё людей оно погубит, или как в этом случае заставит понести. Всего лишь появится новая запись на доске, а это то что ей надо.
Ее не интересовало абсолютно ничего, кроме крова, сытного стола и головы, покачивающейся на бедре и пачкающей одежду.
Поручение было выполнено и это главное. Теперь нужно доставить «груз» и деньги приятно заполнят карман, позволяя ненадолго оторваться от насущной рутины.
В голове заструилась незамысловатая мелодия, которую играл гусляр в злополучном трактире, и Рыжая стала тихо напевать ее, поправив лохмотья на лице, чтобы никто точно не услышал.
Она уверенно направилась в лес, где оставила свою кобылу. Красный скакун поднял голову при звуке приближающихся шагов, взмахом гривы поприветствовала хозяйку, а та в ответ стала отвязывать поводья от дерева.
Перемахнув ногой через круп лошади, она подала сигнал поводьями, и животное двинулось вперёд. Несмотря на то, что с делом она управилась быстро, скоро стемнело и пришлось ночевать в корчме на тракте, в нескольких деревнях от первой стены.
Стеной называли плотное скопление магии, которое словно невидимое кольцо дважды рассекало всю страну. Невидимый глазу поток магии заставлял чувствительных к ней людей передергиваться, остальные же просто чувствовали, будто воздух стал плотнее, а дышится тяжелее.
То ли это были остатки какой-то древних чудских поселений, ушедших под землю, то ли какой-то языческий новодел, но под всей стеной, и первой и второй, струились заброшенные подземья.
Лабиринты из пещер, заселенные нечистью, блуждающей в поисках пропитания, были запечатаны множеством колдунов еще в давние времена, когда там внизу произошло что-то страшное и необъяснимое, и подземные чудища массово полезли наружу.
Однако интересующиеся искатели смерти, а до последних событий и училище Ерсулана, все еще находили способы пробраться внутрь и наворовать оттуда редких минералов, трав и ингредиентов для алхимии, притягивая за собой на поверхность непонятных тварей.
Страна отдавала затхлостью, страхом и смертью, ей нелегко далась война, которую развели Мирожитовцы: многие поселения были выжжены и разграблены. Люди сотнями убиты, тысячами ранены, но главное, не сломлены, а после уничтожения агрессора в лице училища Еруслана и вовсе воспрянувшие духом.
Сохранившиеся города разрастались от новоприбывших в них людей, которые бросали старые гниющие «кладбища», где не осталось ни одного целого дома, после того как Мирожитовцы выискивали каждого спавшегося Ерсака. Никто не хотел оставаться на огромных могилах, тем более отстраиваться там заново. Все это лишь напоминало об ужаснейших потерях и трагедии.
Но девушке не было дела и до этого, она не боялась за свою жизнь и спокойно нежилась на чистых, хоть и жестких, простоватых простынях, рядом с только что выстиранной, сохнущей одеждой. Думать о произошедшем и зря напрягать голову не было смысла, если бы судьба хотела убить ее, она бы сделала это еще в тюрьме.
Рыжая ускользнула утром так же бесшумно, как и пришла, не оставив и следа своего пребывания. Будто всем померещилось, и не было никакой рыжеволосой странницы с одеждой, запачканной кровью и пропахшей лошадьми и трупниной. Мираж, неприятный фантом, о котором после трактирщик будет рассказывать своим посетителям.
Агнеша даже не обернулась и пришпорила лошадь, устремляясь прочь от восхода, пытаясь обогнать солнце, хотя бы ненадолго. Кобыла долго выдерживала темп, но на подходе к стене начала хрипеть и сбиваться, из-за чего пришлось немного сбавить обороты, чтобы дать животному отдышаться.
Города около столицы поражали своей красотой, даже несмотря на висельное дерево, встречавшее всех проезжающих мимо. Агнеша бегло оглядела его: бездыханные тела с отрубленными головами, насаженными на пики по кругу, будто забор, огораживающий дерево. Преступники, враги народа, клятвоотступник и дезертиры, немало среди них было и тех, кого она когда-то считала братьями и сестрами. Рыжая довольно улыбнулась, встречая знакомые лица на кольях и поспешила дальше.
По приближению к Синезграду, она внимательно вглядывалась в толпы у ворот города, желающих попасть внутрь и обезопасить свою жизнь. Но, к ее сожалению или счастью, она не увидела никого из своих знакомых и прошла дальше.
Коня – в конюшню, сама – на своих двоих. Тут лучше не привлекать внимания и не выделяться: немало людей жаждет найти Агнешу, как по старой дружбе, так и по новым обидам.
Проскользнув по закоулкам в самую глубь города, она вышла к ближней стене. В этом городе до нее было рукой подать, а из других населенных пунктов пришлось бы идти может и не один день. Пошарив в воздухе руками, со стороны напоминая сумасшедшую, она нашла нужное скопление колдовства и буквально ухватилась за него ладонью. Сработал знак на руке, и легким усилием девушка провалилась внутрь стены, будто исчезая между слоями воздуха.
Теперь перед ней предстало совсем другое зрелище. Узенькие улицы, стремившиеся бесконечно вдаль, были покрыты мраком, который едва рассеивали три волшебно созданных солнца. Колдовские светила безмятежно плыли по чёрному небу, но даже их света не хватало, чтобы в городе стало ярче, чем в сумрачную погоду.
Благодаря сильному, древнему колдовству пространства, которое подпитывалось самой стеной, внутри нее был образован город. По его границам проходила абсолютная тьма, которая являлась внутренней стороной стены и, соответственно, границей этого города.
Узкие, плоские, длинные домики гнездились друг на друге и оставляли лишь тоненькую улочку между собой. От них пахло сыростью и страхом, а подойдя ближе, можно было ощутить невероятно сильное присутствие колдовства и дыхание смерти.
Беглецы и изгнанники, убийцы и воры, колдуны, отступники и угнетенные народы – все, кто не нашёл себе места во внешнем мире, нашли его здесь, во внутреннем.
Слузьма – город в городе, убежище для каждого нуждающегося. Синезград – город, через который и проходит ближняя стена. Какой-то умник решил то ли провести эксперимент, то ли выяснил, что на древних руинах рожь растет лучше, и построил город прямо через стену. Ничем хорошим это по итогу не обернулось, поскольку дивоморским не хотелось обживаться на местности, где дышать нечем, поэтому стена, проходящая через весь город, так и осталась ничем больше как пустой улицей, вымощенной какой-то старой брусчаткой.
Провалившись внутрь стены, Агнеша тут же схватилась за горло. Дышать стало невыносимо больно, а глаза так чесались, что хотелось их выдрать наживую. Сколько себя помнила Агнеша, она всегда страдала этим недугом – непереносимостью колдовства. Даже ее чуть близкое присутствие вызывало зуд в ладонях и желание поскорее свалить, а тут такое, организм просто не справлялся. Нащупав на груди амулет, она стала шептать усиливающий его заговор, чтобы быстрее снять с себя последствия болезни.
Справившись с собой, Рыжая, ловко ныряя между разношерстного населения, добралась до здания, напоминавшего приплюснутую таверну. Даже вывеска была такая же, если бы ее не перечеркивали потертые временем кровавые надписи. Медленно отворив дверь, Рыжая проскользнула внутрь, и от резкого пространственного колдовства, практически ударившего ее по лицу, снова, как в первый раз, чуть не упала наземь. Изнутри здание было совершенно обычных размеров, и никак не приплюснутое, как выглядело снаружи.
Для такого места атмосфера была очень даже уютная и гостеприимная. Уродцы всех мастей и размеров сидели за столами, что-то спокойно обсуждали, изредка заливались смехом. Танцовщицы ластились между столами, но никто даже взглядом не приставал к ним, лишь наслаждались песнями и звоном побрякушек, прикрепленных к босым ступням. Никто не буянил, не кричал, раздражение даже близко не чувствовалось.
Тут собрались самые аморальные, отрешенные и конченые выродки этой страны, каждый из которых зарабатывал либо на смерти, либо на мучениях, приводящих к ней. Но здесь был дом, а дом – не место для шума и ссор, поэтому тут чувствовалось только терпение и уважение.
Некоторые взгляды отвлеклись на девушку и поприветствовали ее кивками головы. Рыжая ответила взаимностью и прошагала к стойке. Перебросившись взглядом со знакомыми, она нырнула за скрытую в тени дверь.
– Шо ты, старый, как поживаешь? Молился, небось, чтоб я не вернулась уже наконец, да?
Мужчина за дверью заглянул в мешок, который приземлился ему на стол, удовлетворенно закивал и положил голову на колдовской круг, начерченный на столе. Заклинание активировалось, круг заискрился, свет поглотил обрубок тела и тот исчез, оставив за собой лишь грязный след.
Мешок с деньгами приземлился в руку девушке, взвесив его, она довольно кивнула и вышла.
Тут же мимо ее уха, порвав ткань, обмотанную вокруг головы, просвистел нож и приземлился в другом конце зала. На доске, заполненной кучей листочков с рисунками и записями, утыканной сотнями ножей, стрел и дротиков, теперь покоился ещё один, ничем не отличавшийся от других, разве что ценником: за задания, на которые прежде уже ходили головорезы, но не справились, повышалась цена.
– Снова ловишь куш, Агнеша? Как тебе не стыдно, наживаться на смертях своих братьев, – сказал человек, к которому подсела девушка.
Она размотала лицо, сделала из повязок кучу на столе и положила на них, как на подушку, голову.
– Если твоя трусость не позволяет брать тебе просьбы повышенной сложности, то заткнись к лешему со своей завистью, мне сейчас не до твоих поганых острот.
Ее собеседник был крупного телосложения, но из-за осанки не выглядел так мужественно, как мог бы. Сгорбленный, с опущенной головой, весь пропитанной этой человеческой жалкостью. Смотря на него, хотелось пожалеть и приласкать, как блудного пса.
Темные, нелепой длины волосы, спадали на лицо, прикрывая глаза. Но когда он поднимал голову, все сразу заглядывали в прежде сокрытое – темные, цвета сырой земли радужки и чернеющие синяки под глазами. Дополнялось это все печальной улыбкой и выглядело как-то странно. С одной стороны так по-доброму, приятно, а с другой, в этой улыбке и синяках читалось что-то вроде «мне стоит шевельнуть пальцем, и ты мертв». Крупные черты лица говорили, что в родстве, возможно, когда-то очень давно были Синегорцы.
У него была плотная кольчужная броня с кожаными вставками высшего качества, но вся перелатаная на сто раз: будто до него ее успело поносить ещё с десяток приключенцев. Стальные детали дополняли превосходный комплект, и, если бы он хоть раз выпрямился, гордо вскинув голову, то вполне был бы похож на рыцаря, или может даже на паладина. Но так он дотягивал лишь до прибитого жизнью мародера, кем, собственно, и являлся.
К ним присоединилась девушка, она пододвинула чашку с каким-то пойлом к Агнеше, а та в ответ жадно присосалась к кружке.
– Вук, хватит докапываться, ее и так жизнь потрепала.
– А меня нет? Мы на равных островах, так что я имею полное право. Тем более она меня любит, просто выпендривается, да ведь, солнышко? – по его речи было непонятно, издевка это или он на полном серьезе сейчас сказал эту чушь. Но все уже настолько привыкли, что не обращали внимания.
Агнеша поморщилась, и закатила глаза. Ей хоть и было плевать, но где-то на уровне подсознания он ее серьезно вымораживал, и так и хотелось дать ему по лицу, чтобы меньше прилипал и не докапывался.
– Все нормально Казимира, он ещё не успел разрушить мое сознание полностью, – она слабо улыбнулась и снова потянулась к кружке.
– Вот видишь. У нас все хорошо, наше желание умереть объединяет нас и наши мысли, – он закивал головой, будто вложил во фразу смысла больше, чем было в существовании этого бренного мира.
Казимира была хорошенькой девушкой, очень даже молодой на первый взгляд. Хотя кто их знает, ведьм этих, ей могло быть больше сотни. Приятная наружность граничила с чем-то жутким: чёрные волосы, с седыми прядями, свидетельствующими об умении использовать колдовство души, и такие же темные глаза, с серебристыми вставками и ободком. Пухленькие щечки и чуть опущенный нос, который смешно шевелился, когда она разговаривала.
Вещи ее были украшены позолотой, накидка приятного синего цвета была закреплена на плече и прикрывала колдовские одеяния. Неопытный взгляд бы сказал, что это простые одежды послушника или же монаха, но оказался чертовски не прав. Каждая деталь гардероба Казимиры была сшита специально под заказ, с использованием редких артефактов, усиливающих ее колдовские способности.
Кем является на самом деле Казимира – никто не знал, кроме, разумеется, Агнеши и Вука. Она просто приходила сюда посидеть, послушать. Приносила новые сочные задания, невесть откуда, да и вообще была желанным гостем этого заведения.
В какой-то степени ведьма и мечник были очень похожи внешне, но родственниками даже близко не являлись. Лишь рыженькая Агнеша была тут не к месту, как бельмо в глазу, «освещая» эту темную компанию.
– Я заебалась, честное слово, – простонала Агнеша, – все одно и то же. Изо дня в день снова и снова, хочется каких-то приключений что ли, чтоб набить карман доверху и надолго не задумываться о способах выжить.
– Мне бы твои проблемы, душа моя, – Казимира запустила руку в волосы соседки, распустила короткий хвостик и стала расчесывать их пальцами. – Но к счастью, и от них тебе придётся страдать недолго. У меня есть то, что вам явно понравится.
Слова не произвели ожидаемого эффекта, Агнеша лишь повела бровью, а Вук откинул волосы набок. Казимира фыркнула в ответ и недовольно поморщилась.
– Всего лишь какое-то княжеское поручение, конечно, оно вас не достойно. Великие головорезы рода людского, какое им дело до интересов княжества.
– Ладно, ладно, не заливай. Расхорохорилась тут, – просипел Вук, зевая и проглатывая половину предложения. – Что значит княжеское поручение? Да и как оно вообще до нас добралось, поприличнее не нашли никого?
– Как вы получили это поручение не твоё дело, а вот как вы собираетесь ее выполнять – это уже тема для обсуждения. – Она хитро улыбнулась и достала сверток из-за пазухи, заклеенный печатью с изображением буйных волн.
– Ты так и светишься, – прищурившись сказала Агнеша, – неужели что-то правда настолько стоящее?
– А то, – колдунья заулыбалась еще больше, – Идем, только возьму ключи и я все вам расскажу. А то меня привыкли здесь слушать все, кому не лень, даже когда я не к ним обращаюсь. – Она как-то зло окинула взглядом помещение и пошла к хозяину таверны.
– Она сведёт нас в могилу, точно тебе говорю, – простонал Вук и поплелся за жизнерадостной колдуньей.
– Мою, – коротко сказала Казимира и получила ключи от хозяина.
За лишнюю монету она ещё давно выкупила здесь комнату и оборудовала ее под себя, но ключи хранила тут, боясь потерять их в очередном путешествии. Если быть точнее, из комнаты она сделала место, где никого и никогда не найдут. Для этого понадобилось немало времени и усилий, но оно того стоило.
Комнатка была небольшая, поэтому на поддержание заклятий не требовалось слишком много колдовских камней. Она была заколдована таким образом, что месторасположение людей, находящихся внутри, при использовании поискового колдовства отображалось на карте где угодно, только не в этих окрестностях.
Она часто использовала это место для пыток и получения информации вне ведома княгини и общины колдунов, потому что сюда легко было заманить простых смертных, ничего не знающих о наличии такой опасности. Ну, и, соответственно, это было идеальным местом для переговоров.
Они поднялись по обшарпанным ступеням, и вошли в комнату. В нос ударил сильный запах крови и страха, это ощутил бы любой дурак, но дверь мгновенно блокировалась специально разработанным механизмом, на который Казимира потратила немало деньжат. Она хранила его в тайне, а создатель, скорее всего, уже был мертв, поэтому сбежать не мог никто, даже если бы и убил ее саму.
Агнеша теребила амулет на груди, повторяя заученные нашептывания. Погружаясь все дальше и дальше в колдовство она надеялась, чтобы это было ее последним разом.
– Ты хоть бы окошко открыла, пусть проветрится. – С усмешкой сказал Вук, но даже не удосужился внимания ведьмы.
Она подошла к столу и расстелила во всю длину карту.
– Здесь, – Казимира ткнула пальцем в леса около второй стены и повела вдоль нее.
– Появилось сплочение какой-то скрывающей колдовства, напоминающей чудскую, но я так и не смогла опознать её. В этой местности участились разбои, но нападения больше носят людской характер, так что не думаю, что кто-то из нечистых обосновался там. Это ещё ладно, но здесь, – она указала ногтем туда, где лес соприкасался со стеной, – здесь сидит какая-то древняя тварь, которая пожрала уже столько народу, что войска отказываются брать её.
Вук и Агнеша молча следили за появляющимися, вслед за ногтем ведьмы, отметками на карте.
– А тут? – Рыжая увидела галочку недалеко от того места где они сейчас находились.
– А тут нас любезно ждут, переночуем, возьмем припасов и хороших коней, и в путь. У нас довольно сильно поджимает время, потому что, судя по наблюдениям которые мне предоставили, колдовское влияние ширится и проклятие быстро распространяется.
– То есть мы не знаем ничего и идём непонятно куда? – Вук сделал чересчур недовольное лицо и покрутил пальцем у виска, намекая что Казимира сумасшедшая. Он украдкой глянул на Рыжую, ожидая ее реакции.
– Ага, но не интереснее ли от этого? – улыбнулась Казимира и похлопала его по плечу, – Поместье держит мой хороший знакомый, он ждет нас к вечеру.
– Ну, для начало план есть, – Рыжая тоже не выглядела сильно воодушевленной от рассказанного, Вук, заметив, что она его мысленно поддерживает аж весь засветился. – Начнем, а там дальше и разберемся.
Они, конечно же, не без всеобщего внимания, выскользнули из таверны, и пошли вдоль нагромождений.
Растворившись в темноте Слузьмы, они снова попали в Синезград. Время внутри стены плыло как-то иначе, и когда они подошли к воротам, солнце уже лениво ползло в зените.
Агнеша натянула на лицо ткань и проскочила мимо очередей крестьян и горожан, она не очень то хотела случайно наткнуться на давних знакомых или каких-нибудь умалишенных поклонников Мирожита, которые спустя столько времени все еще желали бы оторвать ей голову.
У Вука с Казимирой таких проблем не возникало, в около столичных городах их все знали как придворную колдунью и ее стража, поэтому относились с некоторым почтение и уважением.
Они взяли лошадей и двинулись в путь. По приближению вечера путешественники достигли владений того самого «друга», а когда сумерки сгустились над головами, они подошли к самому поместью.

Глава II
Чудь белоглазая

Агнеша не любила друзей Казимиры.
Она считала их недалекими, убогими и неполноценными, потому что они вели обыденную – искусственную жизнь. Строили из себя невесть пойми что, создавали иллюзию значимости в социальной нише, а ведь в этом давно не было смысла. Поэтому, хоть она и была обрадована новым делом, ехала девушка совершенно подавленная. «Лучше уж спать в хлеву в обнимку с животными, чем под одной крышей с этими человекоподобными существами» – думала она про себя и представляла ждущие ее любезности и мнимое миролюбие.
Она была дикой, родившейся на свободе, взращённой в неволе, а потом снова выпущенной в бескрайний мир. Порядки, функции общества, устои и моральные принципы, для нее были слишком сложными и непонятными. Она бы так и бегала по селу босая, не имея образования, жизненных целей и способностей, если бы училище не изъяла ее у семьи.
Дверь им открыл слуга, но он был как-то слишком юн для этой должности. Мальчишка лет девяти от роду помог им расстаться с вещами и пошёл отводить лошадей в конюшню. Они, вслед за прибывшей служанкой, прошагали по коридору в дальнюю обеденную комнату. В конце стола восседал хозяин всей этой вакханалии.
Он был возрастом чуть старше Агнеши, но внушающее страх телосложение добавляло ему лишний десяток. На лицо он был неприятен: густые, низко посаженные брови, коротко стриженная непропорциональная голова, из-за чего и без того широкий лоб казался еще больше чем у нормальных людей. Рябые щёки, покрытые разными высыпаниями, и небесно-голубые глаза, мерно следившие за движениями Агнеши, во взгляде которых так и читалось недоверие и неприязнь. Рыжая мельком угрюмо посмотрело на него, и оба опустили головы.
Человек встал и неторопливой походкой направился им навстречу. Он тепло поприветствовал Казимиру, подарив ей крепкие объятия и нежный, ничего не значащий для этой девушки поцелуй, вполне дружелюбно пожал руку Вуку, но Агнеша даже не подняла головы. Она выковыривала грязь из-под ногтей, показывая всем своим видом, что ей неприятно его общество и времяпровождение здесь. Он совсем по-детски скорчил рожицу, пытаясь обратить на себя внимание, но лишь удосужился ледяного, полного презрения взгляда.
– Присаживайтесь, пожалуйста, обсудим детали за ужином.
Зал был небольшой, если сравнивать с другими поместьями, за столом могло уместиться человек двенадцать от силы, может пятнадцать. Высокие потолки и стены были сильно обшарпаны и потрескались, сейчас либо шёл ремонт, либо его точно собирались проводить. Пыль была везде, она неприятно оседала на языке, одежде и волосах.
– Нам некогда, – отрезала Агнеша и встретила возможные возмущения предупреждающим взглядом.
– Вам стоило бы переночевать здесь, а поутру уже выдвигаться, – весомый логичный аргумент, но Агнеша готова была буквально плеваться желчью, чтобы не оставаться здесь.
– Я же сказала, время поджимает, поедем в ночь.
Казимира была смущена и расстроена словами Агнеши, но знала, как сильно девушка недолюбливает подобные мероприятия.
– Послушай, были бы рады остаться, но нам правда стоит выдвигаться сейчас, – вступилась за Рыжую колдунья, – к ночи мы успеем достаточно проехать, так что смысла терять время здесь нет.
Пока они обсуждали возможные варианты времяпровождения, Вук изучал обеденную комнату. Он остановился около манекена, одетого в парадную столичную форму, и стянул с деревянного шляпу. Драматично выставил меч вперед и втиснулся в разговор.
– Нельзя откладывать подвиги ни на мгновение! Долг зовет, нас ждут свершения и слава! – не понятно было, чего он пытался добиться этим действием, то ли разрядить обстановку, то ли поддержать своих спутников, но получил только презрительные взгляды в ответ.
– Да-да, мы поняли, – угрюмо ответила Агнеша, – сними позорный тюрбан и пошли забирать провизию.
Вук пожал плечами и послушно вернул шляпу манекену, попрощавшись с последним вежливым поклоном. Было видно, как он расстроился, когда Агнеша недовольно цокнула и закатила глаза на его выходку.
Слуги выдали им мешки с провиантом и привели новых лошадей, готовых к длительному путешествию. Агнеша даже не удосужилась попрощаться с хозяином поместья и сразу, как только подали коня, отошла подальше. Вук же все же пожал ему руку, поблагодарил и проследовал за ней.
– Прости, – виновато потупилась Казимира.
– Завязывай с этим цирком, они до добра не доведут, – сказал помещик и нежно провел по ее щеке, убирая волосы за ухо.
– Знаю, но не могу, – ответила Казимира, убирая его руку, – лучше них нет.
Они ехали долго, время уже давно перевалило за полночь, а лошади требовали отдыха. Большак все никак не заканчивался, и Агнешу стали посещать мысли, что стоило все таки остаться ночевать там, но она старательно отгоняла их, а когда впереди замаячили огни деревни, вовсе воспрянула духом.
Вскоре они добрались до ближайшей корчмы и остановились там. Трактирщик был неприятно удивлён, и с недоверием отдал ключи от двух комнат. Видимо, он попросил свою жену проследить за ними, поэтому женщина несколько раз то по ошибке, то по вопросу какому-нибудь, заходила внутрь, чем очень разозлила Агнешу и агрессивно была выдворена наружу, попутно поглощая сотни непристойных ругательств.
Девушки пресекли несколько попыток Вука пробраться к ним, сначала через окно, а потом только через дверь, и теперь наслаждались отдыхом в тишине и покое.
Рыжая, оставшись только в штанах и сапогах, развалилась на кровати и погрузилась в полудрему. Лёжа с закрытыми глазами, она мусолила в воображении карту предстоящего путешествия: ей все не терпелось узнать, что же такое произошло, что княгиня снизошла до «старого варианта». Раньше для разрешения подобных вопросов существовала училище, но после определенных событий от нее осталась горстка человек, разбросанных по миру.
Казимира навела полный марафет, утром бы этого было некогда делать, так что она отважилась спать с макияжем, рискуя проснуться похожей на какую-нибудь полумертвую дрянь. Она красила ресницы тушью, сильно пахнущей травами, и какой-то угольной смесью подводила глаза. Да, такие вещички не дешево обошлись ей, но никто не смел осуждать.
Все боялись Казимиру, путём использования колдовства души она погубила немало народу, никто действительно не знал пределов ее возможностей и существовали ли они в принципе, потому что убить целую деревню, загнав их на кладбище и воскресив оттуда всех мертвецов, стоило ей всего лишь седых прядок в голове. Хотя кто знает, это были просто слухи, история была древняя как мир и правды никто не знал.
Она была боязливым стратегом, у неё не было навыка мгновенных решений и она неловко адаптировалась к ситуациям, но если дать ей время на подготовку и раздумья, то она выдвигала действительно хорошие идеи, заслуживающие уважения.
Их времяпровождения прервал звук, точнее его отсутствие. Агнеша, будто животное, приоткрыла глаза и повела лицом в сторону двери: Музыка прекратилась и не было слышно обычного трактирного гомона. Но был слышен шёпот, такой тихий с легкими смешками, будто дети прятались где-то рядом.
Грохот!
Кто-то с размаху вышиб дверь и завалился внутрь. Залаяли псы и через всю комнату понеслись к Агнеше, в мгновение она вытащила клинок из сапога и, светя голым торсом, отпружинила от кровати и пролетела над головами животных. В момент полёта она успела заметить, что кто-то прошмыгнул мимо двери, оставляя пепельные следы из-за взрыва. Она выскользнула за порог, оставив Казимиру разбираться с псами, а сама помчалась за неизвестным.
Холодный ветер неприятно забирался под рёбра, заставляя голое тело мелко дрожать, но не было времени думать о таких мелочах, поэтому она просто перескочила через лестницу, пропустив целый этаж и выкатившись наружу. Стремглав она сорвала коня с привязи, и в одно движение, перемахнув ногой через круп лошади, помчалась следом.
Тем временем у Казимиры дела шли боком, от испуга она размазала весь нанесённый макияж по лицу и со злости, в слезах и с криками, подпалила собак, но когда почувствовала запах жженых досок, опомнилась и потушила весь этот беспорядок добротной порцией воды, залив нижние комнаты и устроив им неплохой потоп. В трактире стоял тошнотворный запах жженой плоти, обуглившийся кусок мяса облазил, кожа пузырилась и лопалась, источая вонь жженой плоти. Но даже это не помешало Казимире сесть обратно и исправлять то, что она устроила у себя на лице.
Вук же в это время спал. Это действительно был тот человек, который если уснет, то до него не реально будет докричаться. Труп трупом, кладбищенские духи за своего бы приняли. Но он был настолько уставшим от всего, что даже если бы вокруг него случился конец света, он бы просто отмахнулся и перелег на другой бок.
Пока кто-то отлеживал бока, Агнеша, практически нагишом, гналась за призрачным подрывником, пытаясь его подрезать и сбить с коня. Подстрелить было нечем, а из оружия остался только короткий кинжальчик в сапоге, поэтому, выгадав нужный момент, она свесилась с лошади и саданула по сухожилию преследуемого коня. Зверь повалился на землю и кувырком покатился по дороге, придавив своего хозяина, и, возможно, зашиб его пару раз копытами.
Незнакомец медленно, со стонами, выползал из под изувеченного тела животного. Агнеша на ходу спрыгнула вниз, скачкообразными движениями преодолела оставшееся расстояние и остановилась прямо перед лицом жертвы. Она ногой скинула с него капюшон, а при первой попытке рывка саданула по позвоночнику, повернула голову на бок и присела на корточки.
– Кого это к нам занесло! Вишуй, давно не виделись, грязный голодранец, – ухмылка наползла на лицо девушки.
Она выглядела настолько самодовольной, что, казалось, уже забыла о произошедшем и, что сейчас стоит голая. Ей просто было до ужаса смешно с данной ситуации, а главное, было непонятно, что ее так веселит.
Вишуй, а это оказался никто иной, как самый настоящий Вишуй, под ее ногой весь вздыбился от злости, но был бессилен, под тяжестью тела собственного коня и ногой Рыжей.
Если бы нужно было назвать людей, которых Агнеша любит вопреки общественному мнению, то Вишуй занимал бы одно из первых мест. Он был одним из ее близких друзей, когда их только прибрала к рукам училище. Да, они забирали даже чудских детей, но из-за своих редкостных способностей к колдовству они и ценились больше.
Поэтому Вишуй чудил, он почти сразу обнаружил свою значимость, и стал делать дурные вещи. Он знал, что ему не уйти отсюда, поэтому решил сделать времяпровождение наиболее комфортным. Он нападал на стражников, крал еду, ругался с наставниками, устраивал истерические представления на занятиях. Да, он был занозой училища, но очень ценной занозой, и поэтому они не могли от него избавиться.
Но это сначала, спустя три года обучения его перевели в услужение княгине и больше о нем никто ничего не слышал. Кому-то повезло пересечься на миссиях, кто-то украдкой видел его в залах, но не больше. Говорили, он крепко встрял, и теперь от него самого не осталось личным счетом ничего, лишь какая-то мутная история.
– Вот жеж сука! – запищала от радости Агнеша, – как давно я тебя не видела! Ты хоть знаешь что произошло? Нет? А… Да, впрочем, в топку это!
Несмотря на то, что она была счастлива видеть его, Агнеша все еще не убирала ногу с его спины. Да, они были близки, но прошло много времени, так что она вся так и дышала недоверием к нему.
Рыжая присела на корточки и подняла его голову за волосы.
Он был приятной наружности, и не удивительно, кто хоть раз видел уродливую чудь? Белоснежные волосы, остриженные до ушей и косичка сзади, закреплённая деревянной бусиной с северными рунами. У него был аккуратный, вздернутый нос и тонкие губы, скривившиеся в слабой улыбке. Белесые, точно корка льда, радужки, в которых искрилось древнее колдовство, и, к сожалению, огромный раскосый шрам через все лицо, который однозначно портил картину.
– Что это ты удумал? Убить нас захотел? Или просто опять развлекаешься, как в старые добрые?
Вишуй пускал кровавые слюни на подбородок и вяло водил глазами. Он хотел было что-то сказать, как все его тело поразила мощная судорога. Глаза его стали затягиваться мутной рыбьей пленкой, с ним явно было что-то не так.
– П… п… помоги мне, – прошептал обессиленный чудь и потерял сознание.
Вишуя сильно трясло, он пускал пену изо рта и что-то шептал. Агнеша взвалила его на плечи и поковыляла обратно. Путь был неблизкий, с учётом тела на плечах, но пройти его нужно было как можно быстрее. Она выровняла ритм дыхания и поспешила к Казимире.
Вук проснулся оттого, что стало холодно. В открытую дверь стал задувать ветерок и неприятно щекотать под рёбрами. Он встал и потер глаза, от плохого сна лицо опухло, а мешки стали больше и мешали нормально смотреть.
Он подошёл к двери, хотел было просто закрыть ее, но увидел, что комната девушек открыта. Решив не медлить, он собирался проскользнуть внутрь, но, увидев, что дверь вырвана, неловко остановился рядом, не решаясь, что делать. Подойдя ближе, в нос ударил сильный запах горелого мяса, он сморщился и заткнул нос.
– Казимира, ты че сидишь здесь, вонища же, пошли ко мне, – предложил он, – пошли-пошли, заодно расскажешь че я успел проспать и куда делась Агнеша.
Казимира нехотя оторвалась от своего места и последовала за ним. Она была одета лишь в тонкий домашний халатик и из-за этого успела сильно промерзнуть и мелко дрожала.
Вук перетащил их вещи и закрыл дверь.
– Ну, что такое, что вы опять учудили? Где Агнеша?
Ни одного вопроса без упоминания Агнеши он не мог задать, на что Казимира лишь устало вздыхала и закатывала глаза, не в силах повлиять на ситуацию.
– На нас сумасшедший какой-то напал, я так перепугалась, что сдуру пожар развела, – грустно призналась Казимира и села обратно за макияж.
Вук не стал уточнять, ему было понятно, что она сама ничего не знает. Он раздобыл у хозяина корчмы большой мешок и стал убирать туда остатки от трупов.
Когда Агнеша дотащила Вишуя до трактира, он все еще мелко дрожал и пускал пену изо рта. Глаза закатились и бешено бегали в разные стороны. Он бредил, звал мать, умолял ее прийти.
– Ничего-ничего, потерпи ещё немного, почти пришли уже, – несмотря на то, что он только что пытался убить ее, Рыжая готова была помогать ему по старой доброй дружбе.
Чужая лошадь, которой воспользовалась Агнеша, убежала в неизвестном направлении, поэтому ей пришлось нести его на своём горбу. Она затащила его по лестнице и завалилась в комнату.
– Аптечку, живо! – крикнула она и стала укладывать на кровать.
Казимира с испугом бросила беглый взгляд на него и подскочила ближе.
– Аптечка тут не поможет, он одержим, он проклят!
– Чего? – вздрогнула Агнеша. – Эй, Светик, Светик, а ну соберись, – она потрясла его за плечи, когда тот начал ворочаться и вскрикивать.
– Это колдовство души, его привязали к кому-то, на нем печать долга, смотри, – Казимира разорвала рубашку на Вишуе и отошла в сторону.
Огромный рисунок из множества символов струился по коже, с каждым мгновениям ширясь и разрастаясь все дальше. Он будто червь, извивался и выпирал наружу, вызывая неприятные ощущения и рвотные позывы.
Вук вернулся с аптечкой и одеждой для Агнеши. Он бегло накинул ее на плечи девушки и стал рыться в мешке.
– Не стоит, – остановила его Казимира, – тут нужна чистая древняя чудская сила высшего мастерства и как можно быстрее.
– И что? Где мы найдём здесь настолько сильного жреца, волхва или кто там у них был? – озадачился Вук.
– Нам не нужен жрец, нам нужно в окраины, на зеленый пустырь. Это единственные чудские развалины с подходящей энергетикой на ближайшие сотни три вёрст.
– Это в обратную сторону, это лишний день пути, вы совсем дурные? – Вук был против помощи невесть кому и пустой траты времени, – все когда-нибудь умрут, в чем смысл нам ему помогать? Ещё и ценой своего времени и сил, с учетом, что он хотел убить нас, если вы не забыли.
Пощечина.
Агнеша со всей силы ударила Внука по лицу и вывела из равновесия. Он повалился на землю и уставился на неё, испуганно хлопая глазами.
– Закрой. Свою. Поганую. Пасть.
И никто больше не поднимал тему того, чтобы оставить Вишуя умирать.
Они собрали вещи и погрузились. Казимира села с Вишуем и, придерживая его рукой, стала накладывать успокаивающие заклинания.
Светать начало, как только они покинули деревню и выехали на большак. Время стремительно поджимало.
Периодически Вишуй начинал биться в конвульсиях и его рвало. Им приходилось останавливаться и приводить его в порядок. Дорога была плохая, проселочная, и с каждым новым поворотом или бугром он издавал мучительные стоны и начинал корчиться и кричать.
Как объяснила Казимира, он по своей воле, или насильно, что, скорее всего, заключил с кем-то контракт. Сделку. Он должен был выполнить определенное поручение, ценой своей души и жизни. Если без души еще можно было как-то бренно существовать, то без жизни точно нет. Никто понятия не имел, в чем именно заключалось задание и кем конкретно был обречен Вишуй, но явно было одно, прошло немало времени с тех пор, и похоже он противился до последнего.
Зеленый пустырь был пережитком прошлого. Когда чуди ушли под землю, здесь осталось из разваленное городище. Они еще в давние времена отстроили тут свое поселение, подружились с местными духами и стали тут жить, а где-то в ее недрах заложили свою колдовство, которая все еще ласкает эти края.
Защитное кольцо колдовства, направляющее свои силы исключительно на чудскую кровь, все еще мерно оберегало это место.
Только они пересекли границу этого колдовства, как Вишую стало легче. Дыхание успокоилось и стало чище, он все ещё мелко дрожал, но больше не бился в истерике и не пускал свои внутренности наружу. Только вот Агнеша чуть не свернулась пополам от пронзающей боли. Она ухватилась за амулет и стала жадно хватать воздух.
Вук остановился, чтобы помочь ей, но та лишь отмахнулась и скрипя зубами снова взяла поводья в руки.
Скоро на горизонте замаячили те самые развалины.
Люди растащили их обломки, использовали и оборудовали для себя, но редкие башенки, подмостки и ограждения все еще поражали своей красотой. Они так и дышали близостью с природой, миролюбием и элегантностью. Невольно чувствовалось присутствие чего-то высшего и прекрасного, несмотря на то, что это место было фактически кладбищем целого народа. Редкие покосившиеся избушки не пугали, наоборот, узорчатые ставни, резные птички на крышах так и тянули подойти ближе, прикоснуться и почувствовать уходящую чудскую силу.
– Сюда, – неожиданно свернула с дороги Казимира и пошла кругом, – где-то здесь центр силы, там будет большее скопление колдовства.
Она значительно ускорилась, и Вук с Агнешей едва поспевали следом.
– Вот, где-то тут, – Казимира остановилась и помахала руками, – чувствую пик энергии, давайте, снимайте его, да-да, кладите сюда, прямо на землю, – командовала ведьма, – все, а теперь уходите как можно дальше, чтобы вас не задело.
Никто спорить не стал, Вук лишь уточнил, нужна ли помощь, и они послушно отъехали и стали наблюдать издалека.
Ничего не происходило.
Касимира не делала ровным счётом ничего, а Вишуй продолжал постанывать и вздрагивать.
– Эй, в чем дело? – крикнула Агнеша – У нас есть время ждать? Вишуй щас помрет в момент, на нем живого места нет!
– Нужно дождаться полудня, у меня может не хватить сил!
– Что? – Казимира сказала тише, чем нужно, и поэтому Агнеша ее совсем не услышала, – может кто кого что?
– Говорю, я могу вырубиться раньше, чем закончу и он умрет! Мне нужна еще сила солнца! – завопила Казимира, заставив Вишуя лишний раз вздрогнуть.
– Уверена? Мне кажется ему дурнеет, у нас может не быть этих лишних часов! – Агнеша не на шутку нервничала, ей нужен был этот парнишка живым, и никак иначе.
– Да! Все будет хорошо! Не волнуйся!
Она заботливо положила голову Вишуя себе на колени и стала что-то мелодично напевать ему на ухо.
– Что он тебе так сдался? Это кто вообще такой? – Вук все еще негодовал по поводу их решения спасти чужака.
– Слушай, ты из моей жизни знаешь очень немногое, кроме того что я бывший Ерсак. Неужели этого факта не хватает, чтобы понять, что все живые существа, с которыми я сталкивалась в своей жизни и сумела запомнить их имена, имеют важнейшее значение и являются ценными особами?
– Ну… нет? Слушай, ты часто таскаешься с всякими отбросами, я даже не подумал что это может быть что-то серьезное.
– Хоть раз при вас я называла их имена? Или в разговорах с ними, когда ходили на совместные дела, ты слышал это? Нет? А ты знаешь, как я отношусь к именам, ими не разбрасываются в пустой болтовне. – она злобно напирала на него фактами, и казалась очень обижена тем, что он не смог этого уловить и запомнить.
– Да, я помню. Помню, когда ты впервые раз назвала меня по имени, спустя более полугода совместной работы, я почему-то расплакался, – он виновато понурил голову и уже тише заговорил, – ведьмовство это оказывается какое-то словесное, ты вкладываешь в них столько смысла… – Он задумался, вспоминая тот вечер, когда его внутренности выпотрошили наружу, и он был при смерти. Он лежал у Агнеши на руках, а та называла его по имени, прося его не умирать, и Вишуй плакал от этого, потому что кроме своего имени не слышал и не чувствовал ничего. – Прости, я не хотел тебя обидеть и задеть…
– Забудем, что было то было, возьми себе в урок и оставь. Это мои заморочки, и я должна объясняться, прежде чем орать на всех вокруг. Сама сорвалась, зря тебя ударила, просто нервы сдали. – Она быстро отчитала его и отвернулась, продолжая наблюдать за сидящей Казимирой и умирающим Вишуем.
– Мне правда херово с этого, послушай…
– Забей, – она отмахнулась от него рукой и голос ее едва заметно дрогнул.
Она ударила его, накричала, перевела себя в позицию жертвы и в итоге заставила извиняться, а он проглотил это и готов был лизать ей ноги, вымаливая прощения, на что получил лишь отмашку и недовольное лицо.
Наконец, когда солнце покоилось в зените, а воздух едва заметно дрожал от жары, Казимира присела на колени рядом с Вишуем и сложила ладони ему на грудь. Она стала шептать молитвы к Брячиладе и Житороду, прося их об очищении и искуплении, добавляя мысленно заклинания изгнания.
Поднялся сильный ветер, пыль, листья и разный хлам заметались в воздухе, стали собираться в вихрь, кружась в маленьких воронках. Они струились вокруг Казимиры, закрывая ее и Вишуя в кольцо.
Тучи в мгновение ока набежали из неоткуда и заволокли небо, стало темно, и лишь ведьма и чудь излучали слабое свечение. В мгновение над ними заискрились молнии, озаряя пространство вокруг и клокоча, разрывая барабанные перепонки.
Шепот постепенно перерастал в гул, со скоростью, подвластной лишь настоящему мастеру, она повторяла молитвы и заговоры одновременно другим, начиная руками водить по телу Вишуя.
Он распахнул веки, глаза в бешеном ритме стали метаться в разные стороны. Лицо скривилось в ужасающем вопле боли. Он весь изгибался и корчился, а червь продолжал шириться и струиться по коже. Ныряя между ребер и и заворачиваясь в узел вокруг шеи.
Казимира подцепила его ногтями и символ за символом стала отдирать его от тела, оставляя ужасающие раны и ожоги.
Вокруг Вишуя и ведьмы образовался купол, молнии били прямо в центр, спускаясь по бокам и уходя под землю, вихрь поднимал небольшие обломки в небо и яростно швырял их в разные стороны, разрушая все что осталось на пустыре. Агнеша с Вуком поспешно перебрались подальше, опасаясь что их заденет, и укрылись в руинах какого-то сарая.
Казимира перешла на крик, в унисон с воплями Вишуя она взывала к высшим силам. Ее волосы утратили свой цвет, стали совсем белесыми, как у коренной чуди, что означало, что она в контакте с другими душами и недугом под кожей Вишуя. Глаза закатились, она раскачивалась под песнопения в разные стороны, по волосам пробегали искры и пощелкивали, каждый раз жадно пытаясь поджечь ведьму. Колдовство души – огромный риск, ведь выпуская свою душу, каждый раз имеешь шанс не вернуть ее обратно, оставшись пустой человекоподобной скорлупкой.
Неожиданно, она с силой надавила на грудь Вишуя и вытащила оставшиеся символы. Вишуй издал последний вопль и потерял сознание. Вся его грудь была покрыта ссадинами и ожогами, а синяки наливались кровью, которая сочилась сквозь мелкие царапины и порезы. Казимира без сил повалилась рядом. Ее волосы снова стали набирать цвет, и только на пару седых прядей стало больше, ведь с каждым разом отделять душу становилось все сложнее.
Буря поначалу не утихала, но вдруг, пузырь вокруг них сузился и оглушительно лопнул, мгновенно разогнав непогоду. Ударная волна прошлась по обломках, подняла мусор в воздух и ушла далеко в поля и леса. Наконец, вихрь успокоился и пыль осела на землю.
Дело было сделано.
Вишуй не приходил в сознание, он был жив, но находился в глубоком сне. Агнеша обработала раны и наложила плотные повязки, сильно пропахшие травами и старыми едкими мазями, на что он даже не поморщился.
– И как скоро он придёт в себя? – поинтересовался Вук. Ему не терпелось отправиться дальше.
– Не знаю, но бросать его точно нельзя, нужно дождаться и убедиться, что с ним всё хорошо.
Казимира тоже все еще была без сознания, у неё поднялась температура и она вся обливалась холодным потом.
– Придётся ночевать здесь, нет смысла ехать куда-то с ними обоими без чувств, – Агнеша пожала плечами, размазывая травяную смесь по груди Вишуя.
Она затылком чувствовала ревнивый взгляд Вука, который наблюдал за тем как она нежно касается чужого тела, но ничего даже не пыталась говорить. Она чувствовала тот взгляд изо дня в день на протяжении уже многих лет бессмысленных попыток отвязать от себя этого надоедливого пса.
– Ладно, пошли оттащим их поближе к лошадям и разведем костер.
Казимиру сильно морозило.
Они подняли на руки своих бессознательных товарищей и оттащили их в руины. Вук насобирал мусор и хворост и развел костер, а Агнеша закутала Казимиру в свою одежду и уложила её ближе к огню. Ведьма перестала дрожать, сердцебиение и дыхание успокоились, и она мирно дремала.
– Ну, мы же с ним дальше не пойдём? – Вуку не очень хотелось отклоняться от плана, хоть он и был готов увязаться за Рыжей куда угодно, сейчас для этого был неподходящий момент.
– Нет, но сначала узнаем, че за дела вообще, потому что не с проста Светоч решил напасть на нас, да ещё и таким нелепым способом. – Агнеша нахмурилась, ее сильно тревожило происходящее, если он хотел бы ее убить, стоило бы просто заколоть ее во сне.
Его чудского колдовства хватило бы на сокрытие собственной сущности. Или тень отправить, а в нее дрянь какую-нибудь кинуть, она бы их ночью придушила. А это вот… нападение… было грязным и не свойственным Ерсакам, особенно которые были в услужении княгини.
– Ты же не хочешь пойти решать его проблемы, если что сейчас разъяснится? – его очень волновало, что Агнеша может решить пойти вместе с Вишуем, и они могут потерять время или вовсе с ней разлучиться насовсем.
– В крайнем случае, я пойду с ним одна, а потом словимся где-нибудь у дальней стены или типа того.
Вук скрипнул зубами, он не хотел разделяться и идти на дело без нее. Её навыки были незаменимы о многих ситуациях, тем более в бою.
– Я не хочу идти без тебя… – едва слышно промямлил мечник.
– Прекрати, мы закрыли этот разговор еще много лет назад, – она тяжело вздохнула и посмотрела на его жалостливое лицо, готовое расплакаться в любой момент. – Успокойся уже наконец. Надо значит надо, хватит ныть.
– Ладно, но надеюсь такого не произойдёт… – Агнеша увидела бурю эмоций на его лице, но решила не продолжать разговор.
Скоро начало смеркаться. Солнце плавно покачивалось на горизонте, а закат на чудских землях поражал воображение. Вдалеке замаячили световые столбы, они будто шагали по кругу и водили хороводы, то подымая, то опуская свои светящиеся руки.
Агнеша стала проваливаться в полудрему, яркая встреча с Вишуем пробуждала старые воспоминания и заставляла их крутиться в голове.

***

Тогда
Бес лежал на полу около входа в комнату и тихо сопел, но каждый знал что это лишь притворство, и каждого, кто посмеет войти к ним, будет ждать безжалостное нападение. Он пристально слушал окружающих, внимания каждую историю, но не придавая ни малейшего значения, потому что был уверен что это все враки.
Обездоленные подростки расстелили матрасы на полу и улеглись на них, сегодня они смогли своровать добрую долю спирта у кухарок, а значит настало время дурманящей ночи. Такое происходило исключительно в редких случаях, но почему-то весь преподавательский состав закрывали глаза на такие проделки и ничего не делали с воришками.
В эту ночь дети напивались всей комнатой, делая чудные, исключительно тошнотворные смеси из спирта и разных трав, а потом рассказывали друг другу истории, которые видели в пьяном бреду.
Кто-то курил краденый табак из самодельной дудки, заполняя комнату смрадом дыма. Кто-то сохранял остатки разума, и медленно перебирал струны на маленькой лире или гуслях, присланной родителями, создавая атмосферу уютной корчмы, в которых нередко ночевали Ерсаки постарше, уже ходившие на свои поручения.
Остальные же развалились посреди комнаты, за закрытыми глазами грезя о другом мире, который может ждать их за стенами ордена. Считалось, что под действием спиртного можно было действительно увидеть что происходит в стране, за пределами стен училища, поэтому каждый, кому пришло в голову хоть что-нибудь, мог рассказать абсолютно любой бред и все бы ему поверили. Потому что они уже несколько лет не выходили за пределы училища кроме выездных работ в лес, до миссий еще не доросли, а на смотрины к княгине их пока не брали, они пропитались ее холодными стенами насквозь и утратили свои воспоминания о старой жизни.
– Я вижу лес, – сказала Рыжая и затаила дыхание, выжидая что все ментально обернутся в ее сторону и устремят свои мысли к ее истории, – там тихо и безмятежно, а люди живущие там исключительно девушки.
– Это ещё почему? – перебил ее щербатый парнишка и угрожающе запыхтел.
– Потому что она так видит, ты будто лучше знаешь? Сам не можешь узреть, вот и возмущаешься. – Миниатюрная девочка с чернявыми как смоль волосами и такими же ресницами, вступилась за рассказчицу.
– Благодарю, – Рыжая сделала паузу в несколько вдохов и продолжила.
…
– Их дети рождаются среди деревьев, даруются им самим корнями великого древа. И всегда только девочки, потому что только их может породить мать древо. Их отец был убит и сожжен людьми, что пришли к ним с войной, но расплата за это была велика. Лесное племя забрало всех их мужчин, детей и отцов, даже стариков, и отдало матери древу в качестве жертвы, чтобы оно могло и дальше даровать жизнь их племени.
Последний оставшийся старец, со времён сожжения отца Древа, смиренно сидит в чаще леса. Его седые жесткие волосы путаются в кустарниках, и тянут к земле, кажется, будто корни и растения вокруг начинают его поглощать, а сам он становится травянистым изваянием. Он вспоминает своих братьев, которые уже изжили своё время и покинули этот мир, нелегко понимать, что он последний мужчина, который существует на земле их племени и горестно оттого, что тысячи маленьких наследников тайны леса не были рождены.
– Послушай, матушка, – говорит старец, – перед тем как я уйду навсегда, я хотел тебя попросить кое о чем.
Ответа, конечно же, он не слышит, но он знает, что мать-древо внемлет ему.
– Вырасти из моего тела и тел моих собратьев стену из ядовитых шипов вокруг нашего дома, чтобы больше никогда нога человека не ступала на эти земли.
Он знал, что тем самым обречет племя на вечную жизнь в лесу, но разве им нужно было что-то другое?
Старец закрыл глаза и отправился в свой последний путь. Его смерть, как и смерти его братьев, не стала напрасной. Матушка древо, как он и просил, выстроила вокруг них защитную стену, из растений, что убивают трупным ядом каждого, кто посягнет ступить на их землю
…
Все слушали затаив дыхание, казалось, что дым в комнате стал плотнее, а вместо его запаха и перегара, мерещился лесной воздух, звуки птиц и колыбель из песни лесного народа. Пока Рыжая продолжала историю, Бес чесал за ухом и наблюдал за ней. Она была единственной, чьим рассказам он хотел верить и чьи истории хотел бы узреть воочию.
Многие говорили о своих сёлах, из которых их забрали, об обычных войнах, о князьях и колдунах, потому что ничего другого в жизни и не знали, а придумать не могли. Лишь некоторые как Агнеша могли поддаться воображению и рассказать что-то стоящее.
Когда рассказ закончился, снова воцарилось спокойное молчание, такое редкое для здешних мест.
– Я тоже кое-что увидел, – басовитый голос нарушил тишину. Кажется, это был кто-то из более взрослых Ерсаков. Нередко те, кто уже получал свои собственные задания и прошёл обучение, присоединялся к вечерам молодых, хотя их истории не очень любили, потому что они уже видели мир снаружи. Но так или иначе воспитанники оставались семьей при любых обстоятельствах, независимо от возраста и жизненной ситуации, а потому продолжали возвращаться друг к другу снова и снова.
Рыжая приподняла голову, чтобы понять, кто это был, но не смогла опознать соратника. Высокий, поджарый, с крупными чертами лица, коротко стриженной головой и бородой, закрывающей половину лица, прибавляющий ему лет пять в возрасте. Хотя, если посудить, он и так был старше основной массы здесь собравшихся года на четыре.
Рыжая повернулась в его сторону и стала наблюдать за рассказывающим.
…
– У нее были серые угольные волосы, цвета тлеющего пепла. Если долго всматриваться, казалось, что в них от дуновения ветра заискрится пламя, но пламени не было, как и ветра. Было холодно, но девочка даже не думала уйти под гнилой карниз и спрятаться в охапке сена. Она сидела на крыльце и задумчиво глядела в землю, чертя палочкой рисунки на земле.
– Что ты делаешь, девочка? – спросил священник, выходя со спины и усаживаясь рядом с ней. Она даже не шелохнулась, но рука ее незримо дернулась и быстро заштриховала свои рисунки.
– Дядь, почему нас здесь бросили?
Мужчина удивился, его старческий лоб сначала сморщился, но потом снова разгладился.
– Почему ты думаешь, что вас бросили? Вам дали жизнь лучше, дали семью, которая действительно вас любит. Вы обрели новое место для себя и шанс в жизни. – Он многозначительно замолчал, – Вот, как тебя зовут?
Девочка вытянула ноги и легла на прогнившие доски.
– Шу.
– А раньше как тебя звали?
Шу задумалась, но не смогла ничего припомнить. Кажется, ее никак и не звали.
– Верно, у тебя даже не было имени. А имя это все, все что есть в человеке, идет от его имени. Тебе оно очень идет, правда? Ведь твое полное имя Шу Эвель Ием, значит очень много, и несет в себе много тайн и силы.
– Может быть, – девочка отвернулась от старика. – Но меня все равно зовут просто Шу. Просто звук, и все. Шорох, и не больше. Так что не так уж много.
Старик улыбнулся, кажется даже неслышно усмехнулся, но этого было достаточно, чтобы девочка обратила внимания.
– Чего смеешь, дядь, что смешного?
– Ты ведь сама для себя так решила, что ты просто звук. Никто не решает это, кроме тебя, кто бы как тебя не назвал, только ты определяешь, какое из имен тебе носить. И только подходящее имя определяет, будет ли оно давать тебе силу.
Шу нахмурилась и снова отвернулась от старика. Она не поняла его, да и дела ей до этого не было. Все равно в стенах монастыря она будет всего лишь Шу и не больше.
…
– Хорошая история, – сказала Рыжая и перевернулась обратно. Она действительно задумалась над этим, откуда пошла привычка давать всем здешним прозвища, и почему никто никогда не пользовался именами. Может из-за воспоминаний о том, как их притащили сюда, практически их же кровью записали в ряды училища на пожизненно и теперь их имена красуются в перечне каждого года обучениях пока не будут вычеркнуты после смерти.
Если так размышлять, то фактически, их имена им теперь и не принадлежали, они были подвластны лишь училищу, и каждый раз, когда преподавательский состав называл кого-то по имени, тот непременно вздрагивал и чувствовал себя максимально паршиво.
Бес поворочался около двери, история ему не понравилась, потому что отчасти он тоже понимал, что так оно и есть, а главное, видел заинтересованность Агнеши, и это злило его, хотя он и сам не мог понять почему.
Рыжая бы хотела после ночи найти этого человека и поговорить с ним, но было не принято, говорить о чем-то после дурманящей ночи, да и вообще вспоминать о ней. Да и вряд ли она бы вспомнила его черты лица, потому что добрая доля алкоголя с травами сильно била в голову, заставляя увиденное мутнеть и стираться из памяти.
Светоч лежал подле ее ног, его уши едва различимо посверкивали в темноте, озаряя комнату таинственным свечением и дополняя обстановку. Ещё в нескольких местах такие же потомки чуди лежали в комнате, будто наполняя ее мерцанием светлячков. Обычно он ничего не рассказывал, истории чуди не были по душе всем, потому что жили они гораздо дольше, да и память лучше, а слушать правду хотелось не многим. Хотя Светоч был по сути таким же подростком, до попадания сюда он успел увидеть гораздо больше, и много страшных вещей все еще будоражило его память, поэтому он молчал, чтобы не спугнуть атмосферу таинственности и уюта.
Возможно, он бы поведал о величественных дворцах по ту сторону моря, о сказочных созданиях, которые бродят по тем землям, о чудесах, которые может совершать колдуны его рода, но о хорошем тоже было не принято говорить. Зависть порождает злобу и тоску, все бы хотели увидеть это, как и он, но мало кто смог бы на самом деле. Хоть он и молчал, его голову будоражило видение, которое повторялось снова и снова, стирая грани реальности и оседая в мозгу так плотно, что его было бы сложно забыть даже спустя годы.
Время уже давно перевалило за полночь и подбиралось к утру, солнце медленно выплывало из под окна, обжигая лица детей яркими лучами. Они морщились, но никто даже не потянулся в сторону, чтобы закрыть шторами светило. Последствия ночи все ещё дурманили разум, но нужно было возвращаться к обычным делам.
На завтрак пришла половина, остальные пытались выудить моменты сна перед грядущими занятиями. Светочу не имелось, в ночи он и в самом деле видел что-то, что не было всего лишь воображением и ему нужно было об этом рассказать Рыжей. Он выловил ее после завтрака и затащил в уборную, пытаясь спрятаться от посторонних ушей.
– Ты чего удумал? – возмутилась Рыжая и вывернулась из его хватки.
– Слушай, вчера ночью…
– Эй, ты забыл? Что было, то было, не вспоминай.
– Да послушай ты, дура, это может быть важно!
– И ради мнимой важности ты хочешь пренебречь правилами? Давай, я пойду, осмысли сам как-нибудь. – это уже было похоже на угрозу, Светоч не понимал, почему Рыжая так противится ему и хочет упорно следовать правилам.
– Да послушай ты, это правда что-то странное, – он посмотрел на нее умоляющим взглядом, хотя если знать Светоча, он всего лишь притворялся и был на грани срыва, желая поколотить Рыжую и заставлять ее слушать.
– Ладно-ладно, угомонись, но давай минимум деталей и подробностей, чем быстрее тем лучше, – Агнеша запрыгнула на подоконник и вопросительно уставилась на Светика.
– Вчера я видел смерть.
– Эй! Полегче, это не звучит как интересная и захватывающая история, давай все таки не будем…
– Да заткнись ты! – Светоч вцепился ей в рубашку, – ты знаешь что я чертов потомок чуди и у меня ничего не бывает просто так! Так что закрой свою поганую пасть и слушай!
Агнеша немного опешила от его поведения, но не решилась перечить.
– Они лежали все мертвые, понимаешь? Все, все кого мы знаем! Их внутренности были выпотрошены, они были везде! Там были кучи трупов, учителя, де-дети – Светоч заикнулся, у него потемнело в глазах, а ослабевшее тело стало неподвластным.
Рыжая успела подхватить падающего друга и притянуть к себе.
– Я пыталась тебя остановить, ты же знаешь, правила есть правила, – Она погладила его по голове, дожидаясь полной потери сознания, а потом взвалила обмякшее тело на плечи и потащила к лекарям.
Вряд ли он успел увидеть ее испуганный и задумчивый взгляд, пока он падал ей в руки. И вряд ли Рыжая знала, что под потолком сидел и курил Бес, наблюдая за всем происходящим.
Он задумчиво выжидал, пуская дым в щели здания, не было понятно, то ли Рыжая знает слишком много, то ли она просто испугалась за Светоча, который бредил. В любом случае он хотел быть рядом и знать все. Даже если не знать, то просто стоять за ее спиной.
Затушив окурок о потолок, он спрыгнул вниз и вышел в коридор, направляясь в кабинет. Рыжая уже сидела на окне, выглядывая на улицу и наблюдая за тренировками. Ей больше нравились физические занятия, чем умственные.
Стратегию, знания, этикет? Глупость. Выпустите ее на улицу и она порубает гарнизон княжеских солдат меньше чем за лучину, наверное. Никто правда не проверял, но один на один выходить с ней на поединки мало кто хотел.
Бес подсел к ней и тоже выглянул наружу.
– Думаешь скоро нас выпустят на первые поручения? Вроде уже столько лет прошло, а все ещё тухнем тут в стенах.
– Скоро, даже не сомневайся, – Агнеша моментально ответила ему, казалось, даже не задумавшись, а потом вдруг оглянулась. – Не на задание, конечно, но скоро соберут группу и поведут в город.
– В город? И че делать будут? – он заинтересованно уставился на нее, ожидая больших подробностей.
– В душе не чаю, княгине поди покажут. В прошлом году некоторые не вернулись, может она их к себе прибрала под юбку, – она мечтательно вздохнула, – вот бы и меня забрали. Жила бы как боярыня, пила винцо по праздникам и ходила по головам челяди.
– Размечталась, ты же необразованная вообще, тебя и на выгул то не возьмут! – он громко рассмеялся, наблюдая за тем как девушка обиженно сердится.
– Ты будто лучше, – Рыжая нахмурилась и взглядом пробежалась по Бесу.
Он был младше ее на тройку лет, но вследствие своего родства с южанами давно догнал старших и обучался с ними на одном уровне. Ума ему правда далеко не хватало, но разве Ерсакам они нужны?

***

В настоящее время
Воспоминания стали путаться в голове Рыжей, а навязчивое «Агнеша, Агнеша, ты меня слышишь, проснись же» и потряхивание за плечо становилось все четче.
– Эй, не спи, кто-то должен следить за этими бедолагами, а я уже едва держу глаза открытыми. Смени меня, – Вук настойчиво теребил девушку.
– Да все! Все, проснулась я, – Агнеша громко зевнула и отодвинула морду Вука от себя.
Она укуталась в свою накидку и придвинулась ближе к Казимире и Вишую. Он тяжело дышал, но все же довольно ровно, изредка постанывая, когда ткань шеркалась о раны. Его белые волосы липли к потеющему лбу, Агнеша наклонилась к нему и ласково убрала их за уши, тихо нашептывая заговор на успокоение и облегчение. Вишую стало легче, на лице читалось умиротворение, морщинки на лбу медленно расслабились и он провалился в блаженный сон.
Когда очнулась Казимира, стало совсем темно, даже звезд на небе было не видно. Она сразу достала зеркальце из поклажи и стала себя разглядывать.
– Ну вот, опять, скоро совсем как гадкая старуха стану, – она тяжело вздохнула и убрала вещицу обратно, – седина так и лезет, такими темпами скоро я стану пустой оболочкой, или придётся заключать договор на новую душу с какой-нибудь дрянью.
Неожиданно для самого себя, Вук проснулся от разговоров и шебуршания и сонными, слипшимися глазами посмотрел на нее. Несмотря на все, она улыбалась, так мягко и по-доброму, что внутри становилось тепло, но все же как-то грустно.
– Ну, ты как? – спросил Вук и прильнул как котенок к ней. Он сел рядом и обнял ее за плечи.
Казимира даже не обернулась к нему. Она и так знала, что задавая этот вопрос и обнимая, он даже не смотрит в ее сторону. Щурясь от костра он глядел на Рыжую с такой нежностью, которая подвластна только влюбленным.
– Нормально, все хорошо, – она скрестила руки на груди и посмотрела на Вишуя, – а бедолага наш?
– Так и не приходил в себя, – Вук пожал плечами и придвинулся еще ближе к Казимире. Она списала это на прохладное утро и желание быть ближе к человеческому теплу, так или иначе они все таки не чужие люди.
– Понятно… Поезжать за утро будем? – она тоже, как и он, беспокоилась предстоящем задании и не хотела сильно задерживаться.
– Вроде как по плану собирались.
– Ну, хорошо, – она полезла в поклажу и достала какой-то маленький инструмент со струнами.
– Ты уверена? Не свались снова, – заволновался Вук.
– Не бойся, не так много сил это тратит, да и давно я не слышала Агнешу.
Рыжая подняла голову, услышав своё имя, и улыбнулась.
Казимира взяла в ладони инструмент и стала большими пальцами перебирать маленькие струнки. Нежная Музыка заполнила тишину ночи.
Ржаное полюшко, колосья пряные,
Холодный ветер, поля туманные,
Разошлись по сторонам, по берегам далеким,
Ни сойтись, ни найтись, будь ты был проклят.
Затмевает глаза время переменное,
И не видно дальше речки неизменною,
И стою на берегу я, не решаюсь,
Слышно песню соловья, заливается.
Песня была грубо сложена и рифмовалась не очень, но тихий, низкий, монотонный голос Агнеши делал своё дело, и звучала она хорошо. Так они и сидели до зари, под треск костра и волшебную музыку, а после уснули.
Проснулась Агнеша от того, что стало холодно. Костер потух и больше не грел под боком, а солнце еще не успело нагреть землю и воздух после ночи. Вук и Казимира дремали в обнимку, а Светоч ничком лежал подле них. Она тихо подползла ближе и погладила его по голове, жара не было.
– Ой ты бедовый нахрен, ничему тебя жизнь не учит…
Она стала снимать с него повязки. Раны выглядели ужасно, царапины разбухли, а синяки позеленели, ожоги все еще отливали кровавым цветом и покрывались волдырями. Она нанесла новую порцию мазей и забинтовала Светоча обратно. От махинаций с его телом, он вдруг вздрогнул и резко проснулся, коротким движением перехватив ее руку.
– Сука, ты че делаешь то! – Агнеша стала ругаться с испугу.
– Прости – кгх – не хотел, – он стал откашливаться и отпустил руку Агнеши. Кровавые слюни расползлись по траве.
– Выспался? – она улыбнулась и погладила его по спине.
– Ну… вроде… нормально…
Он попытался сесть, но раны отозвались бешеной болью, и он повалился обратно на землю..
– Блять, че за… – он приподнял повязки и облегченно вздохнул, – ох боги, похоже, я вам жизнью обязан…
– Ага. Казимире. – Агнеша кивнула в сторону колдуньи, – Ну давай, рассказывай, а то небось опять вырубишься.
Он положил руки под голову и уставился в голубеющее небо.
– Контракт, сделка, – он откашлялся, – меня взяли в Березивске. Я остался на сутки у друга, у меня там поручение было, но похоже нет у меня больше друзей там. Короче, сдал он меня. Нашли ночью, повязали и выперли. Не знаю куда везли, все время я был головой в мешке. Несколько дней в повозке, связанный ничком, и потом ещё парочку часов, как мне показалось, пешим ходом по какому-то городу, вроде. По итогу я оказался перед Кем-то. Как сейчас помню: стоял на коленях перед ним и ждал своей участи. Меня раздели, и тогда я понял, что происходит, но было уже поздно. – Он глубоко вздохнул, непрерывная речь давалась ему с трудом, а каждый вздох отдавался болью в грудине. – Поручением было смерть твоя, Рыжая, но поверь! Я долго сопротивлялся, но печать стала отравлять сознание. Тогда в бреду, в свои последние дни, как я думал, я пришёл к тебе. Ты же понимаешь? Я бы ни за что по своей воле… Я бы никогда, Агнеша, пожалуйста, услышь меня…
– Тшш-ш-ш, все хорошо, я понимаю, – Стала успокаивать его Агнеша, когда увидела, что Вишуй разволновался и на глаза стали наворачиваться слезы, – Эй, ну ты чего? Ну-ну, иди сюда, бедолага.
– Я… я, – он ревел навзрыд, – я был готов умереть за тебя, но оно… Оно повело меня, оно нашло… Выследило тебя… Прости, боги, прости, пожалуйста, – заливался слезами чудь, – я не хотел, умоляю, прости меня. Я не собирался, даже не думал… предавать тебя…
Предать ее? Наверное, ложь – единственное, чего Агнеша не переносила ни в каком виде. Она предпочитала самую ужасную, горькую и вообще поганую правду.
Доверие для Рыжей было одним из самых важных элементов жизни, и этим доверием она не раскидывалась направо и налево, а те, кто умудрился воспользоваться им, всегда получали по заслугам. Никто не остался безнаказанным, за исключением тех кто успел умереть раньше, чем она пришла мстить.
– Ну все-все, с кем ни бывает, что ты, в жизни всякое случается, все хорошо, – она гладила его по волосам, как заботливая мать свое чадо, и прижимала к груди. – Не волнуйся, все уже кончилось, все хорошо.
Мысленно она уже убивала тех, кто мог причинить ему вред и совершить подобную подлость. Но в реальности сделать она этого не могла, до Березивска было дней десять, а то и двенадцать пути, а дальше что делать не ясно. Скорее всего тот самый «друг» уже давно скрылся и теперь ничего не найти.
Заказать ее мог кто угодно, врагов у неё было навалом, но чтобы прибегнуть к таким методам… Мысль наводила на общину колдунов и Семью Истины. И если первые были на стороне княгини, и тогда их действия были предательством ее величества, то вторые были скорее свободной сектой. Ни там, ни там она не знала никого.
Люди и нелюди приходили в семью и воспевали славу богу силы, войны и беспросветной ночи – Витоногу, к которому обычные люди обращались только во времена войн и сражений. Никто не знал, какую цель они преследуют и что за деятельность ведут, но известно было, что они умели привязывать духов к своим телам и проповедовали свои какие-то ценности и верования.
Членов этой секты можно было узнать по ритуальным шрамам, которые узорами струились по их коже. Они показывали их полную жертвенность и принадлежность Семье.
Почему княгиня до сих пор с ними не разобралась? Может боится их возможной силы и раздоров с ними? А может, пока они не делают ничего опасного, просто не трогает их?
Семья стала лишь собранием нищих и бездомных, отбросы просто помогали таким же обездоленным, а ценой за спасение была вера в их бога.
Хотя, такую угрозу стоило бы устранить как можно быстрее, пока она не приобрела летальный характер.
– Ладно, ладно, оставим это, тут мы бессильны, – сказала Агнеша и Светоч закивал головой на ее слова. – Давай разбудим их и решим что делать.
Рыжая растолкала спящих и подняла всех на ноги, Казимира сразу подбежала к Вишую и стала расспрашивать его, получив точно такой же размытый ответ, как и Агнеша.
– Предлагаю двигаться с ним до Сальковки, а там разойдемся, – Сальковка была их следующей предположительной точкой остановки. Они собирались остановиться там на ночь где-нибудь на окраине, чтобы не привлекать внимание. – Нельзя его бросить вот так.
Все молча согласились, особо выбора в этой ситуации не было. Они погрузились, Светоч сел позади Рыжей, зацепился за неё одной рукой, второй придерживая повязки, а головой уперся ей в спину.
Они тронулись, первое время им пришлось терпеть некоторые неудобства: они иногда останавливались, когда Светоч начинал клевать носом и сползать с лошади. Пару раз они перевязывали его и наносили новые мази, чтобы лечение не затянулось и прошло максимально благоприятно, а потом набрали скорость, когда светоч наконец-то смог держаться в седле.

***

Тогда
С Казимирой Агнеша познакомилась ещё в раннем возрасте. Тогда колдунью пригласили в Училище, как мастера, для поверки. У Рыжей обнаружилась сильная связь с волшебным миром, вследствие чего Казимире поручили пробудить ее способности. Они проводили много времени вместе: часто путешествовали или выполняли задания. К сожалению, или, к счастью, колдовать Агнеша так и не училась. У неё развилось сильное предчувствие колдовства и понимание духовной составляющей мира, но она так и не смогла пропускать потоки колдовства через себя.
Когда Казимира ушла, Агнеша уже была в возрасте шестнадцати лет, тогда ее стали отпускать на самостоятельные поручения. Там они снова и встретились, заодно познакомившись с Вуком, который по своему обычаю тогда ещё работал на княгиню и сопровождал колдунью.
Рыжая с Бесом на тот момент совершали выезд в деревню неподалёку, где участились разбои.
– Эй, ну, кто играть осмелится? – Бес был заядлым картежником и при любом удобном случае искал способ легкого заработка.
– А со мной будешь? – кто-то выглянули сверху и громко захохотал.
– Ох ты ж ё, сама голубая кровь спустилась к челяди, – Бес скорчил рожу и ухмыльнулся, оголяя все свои белесые звериные зубы.
– Ах ты леший, а ну иди сюда, – Человек спрыгнул с лестницы и они по-братски стали ломать друг другу кости в объятиях. – Ну нихера ж себе, сколько лет минуло, как давно я тебя не видел, мерзавец.
– Ну-ну, ты какими судьбами здесь? – Бес, хоть и был приятно удивлён, быстро отстранился, напоминая всем о своей нелюбви к людям и прочей человекоподобной живности.
– Нас послали Ерсаков забрать, я и подумать не мог, что это ты, да ещё и такая девушка за компанию…
Их прервал восторженный окрик Казимиры:
– Агнеша!
Рыжая стремглав кинулась в объятия Казимиры, оттолкнув Беса и его друга.
– Ты че, широкая что ли? – Бес демонстративно напыжился и уставилась на неё. Но Рыжая даже не удосужилась обернуться, лишь показав неприличный жест, она вернулась к милованию с ведьмой.
– Это кто? – человек завороженно следил за Рыжей, не смея свести с нее взгляд.
– Это? Это оторва наша, Рыжая, самое отшибленное существо, после меня. У неё давно кукуха «того», – Бес ухмыльнулся, оглядывая сначала друга, а потом пробегая глазами по телу Рыжей. – Че, глаз положил? Хах-ха! Не ты первый и не ты последний! Даже не надейся!.
Бес освистал девушек.
– Эй, душенька! Это Вук и он хочет угостить нас всех выпивкой!
Все оставшееся время они провели за одним столом, за несколько часов Рыжая и Вук хорошо сошлись характерами. Хоть и были они совершенно разными, их объединяли ужасные взгляды на мир и не очень-то приятное прошлое, а это уже многое значило.
Он был мягок, заботлив и по-детскому глуп, а она жестока, груба и исключительно остра на язык.
Наверное, она видела в нем подобие брошенного щенка, нуждающегося в опеке, и сравнивала с прошлой собой. За это и полюбила.
Их отношения нельзя было назвать романтическими, хоть Вук и делал все для этого, Рыжая отвечала лишь дружеской и материнской взаимностью.
А потом он ей надоело
Просто приелся. Рыжая поняла, что он скучен и прост, чья-то пустая копия, без собственного стержня и характера, и он стал ей неинтересен. Она стала отстраняться, избегать его, но когда попытки мечника наладить связь доконали ее, Рыжая окончательно разругалась с ним.
Больше полугода они не общались, не виделись, а потом как-то встретились на миссии. И Агнеша сделала вид, что совершенно ничего не произошло. Она была холодна к нему, как и ко всем, но никакой агрессии не проявляла. Так и остаётся по сей день, скупая дружба, если ее так можно назвать, без капли доверия. Так Вук и продолжает тешить себя затхлыми надеждами.

***

В настоящее время
Они ехали долго, все еще изредка останавливаясь, чтобы проверить Светоча. Второй день беспрестанной езды шёл к концу, Сальковка была не за горами. Во время очередного привала, Вишуй завёл разговор о дальнейших планах. Только сейчас до него почему-то снизошла мысль, что он не знает куда направляется группа в принципе.
– А вы… вы вообще зачем туда едете? – он чистил свой лук, с которым все это время таскался Вук, чтобы не нагружать пострадавшего.
– А ты? – задала ему встречный вопрос Рыжая, окинув его язвительным грубым взглядом, всем своим видом показывая, что ему не нужно знать этого.
Вишуй все понял и стал молча натягивать тетиву. Тишина осела на головы путников, нарушаемая лишь треском костра.
Чуть погодя и отдохнув, пока солнце не начало подниматься, они снова двинулись в путь.
Сальковка была городом церковных, не таких, как в других городах, тут это было больше похоже на всепоглощающую секту.
Здесь Мирожит имел такую власть, какую нигде в княжестве. Служители запугали всех всевышним созданием, которое карает всех направо и налево, понаписали кучу сводов и правил, на своё усмотрение, чтобы жилось им в сладость, и подчинили себе город с его жителями. Народу некуда было деваться, поэтому пришлось смириться и подчиниться, а великая княгиня не решалась на действия против Мирожитовцев после ситуации с училищем.
Город был закрытый и сильно контролировался, часто приезжие по незнанию попадали в лапы к фанатикам, а потом неделями, а то и месяцами гнили в их темницах, пока им промывали мозги и принуждали примкнуть к вере. Сюда так же свозили множество сиротских детей со всех городов, заставляя их учить своды божьих законов и беспрекословно слушаться, чтобы получить разрешение на лишний день жизни.
В город просто так было не проникнуть, но путники ни раз здесь были по тем или иным обстоятельствам, поэтому знали обходной путь. Лошадей пришлось продать странствующему торговцу, который шёл вместе с колоннадой мимо города, а самим отправиться дальше на своих двоих.
Они свернули с тропы и пошли к городу под углом, постепенно приближаясь к ограждению. Когда дорога с повозками скрылась далеко за спиной, перед ними возникла железная решетка, установленная на канализационный спуск.
Агнеша с Вуком, приложив немало усилий, подняли ее и оттащили в сторону. Первой спустилась Казимира, за ней Вишуй, а потом уже остальные двое, задвинув за собой люк.
Отвратительный запах помоев ударил в нос. Агнеша крепко перевязала лицо тряпками, а волосы накрыла капюшоном. Ей не хотелось провонять ещё и канализационными нечистотами, помимо трехдневного пота и грязи.
Они долго брели по тоннелям, освещенными лишь слабым свечением колдовского огонька Казимиры. Она не отпускала его от себя ни на шаг, внимательно смотря под ноги и корчась от ужаса и вони. Идти приходилось тихо и быстро, потому что даже здесь, не говоря уже о самом городе, могли быть уши. Уши у стен, пола и потолка. Крысы, насекомые и другая падаль злобно следила маленькими глазками за их передвижения, словно чуть что, они сразу побегут рассказывать начальству.
Так или иначе, это был единственный способ попасть в город, даже если их там попробуют арестовать, сделать это решат не привлекая внимания, так что больше шансов будет завладеть ситуацией и не быть выкинутыми из города или посаженными.
Спустя получала блужданий, они наконец добрались до подъема наверх. Вук, взобравшись по старой поломанной лестнице, попытался сдвинуть люк, но тот не поддался.
– Ну… э-э-э…
– Отойди, дай я попробую, – Вук спрыгнул вниз и на его место поднялась Агнеша. Люк не тронулся. – Ну-у-у… и что теперь?
– Мать ее, только не говорите что придётся идти обратно, у меня все сапоги в этом ужасе, не хочу чтобы все это было зря, – все услышали как задрожал голос Казимиры, готовой расплакаться в тот же миг, если они сейчас отсюда не выйдут.
– Да не ссы, щас что-нибудь придумаем, – Агнеша только стала спускаться, как неожиданно люк сдвинулся с места.
Он медленно отходил в сторону пропуская солнечный свет на лица путников.
– Не сильно вы умом блещите, – сказал Вишуй, отряхивая руки от земли и грязи.
– Ну знаешь ли, я была тут слишком давно, не знала, что тут уже рычаги появились.
– Ага, да, оправдывайся, туполобая, – Светоч похлопал Агнешу по спине и поднялся наружу.
– Вот же хитрожопый, – Рыжая огрызнулась в ответ и полезла следом.
Когда все четверо оказались на улице, солнце едва оторвалось от горизонта, а потому погода стояла прохладная. Уставшие, прозябшие и вымотанные после путешествия по нечистотам города, они двинулись на поиски не самой заметной корчмы, чтобы отдохнуть там.
Блуждать долго не пришлось, в первой попавшейся завороте нашлось что-то отвратительное, куда вряд ли бы полезли церковники. Старое, жухлое и прогнившее помещение, сплошь забитое тартыгами. Несмотря на то, что утро только начиналось, мужики и волочайки громко пили, кричали, ругались и беспрестанно били друг другу морды, оживляя толпу и начиная переполох.
Казимира всем своим лицом показывала максимальное недовольство от происходящего, презрение ко всем окружающем и всему этому месту в целом. Рыжая неслышно хихикала, наблюдая за тем как ведьма заглядывает в чужие тарелки и корчится от омерзения.
Прорвавшись сквозь потные, жирные тела, путники вышли к трактирщику.
– Ишь ты, погляди, негораздок, я же говорил тебе, будут у нас еще посетители нормальные. Ну-с, чем обязан? – полысевший мужик с рябой мордой больше разговаривал с кем-то под стойкой, чем с прибывшими посетителями.
– Две комнаты на двоих, да воды побольше принесите, чтоб шкуру отодрать, – Вук сделал запрос, а Казимира достала кошелек и вывалила монетки на стойку.
– Очень прошу, чтобы вода была чистая, – уточнила она и внимательно посмотрела на мужика, рассматривающего их очень уж хитрым взглядом.
Получив ключи, они быстро разбежались по комнатам и стали ждать, когда им натаскают воду в бадьи. Агнеша сразу же с удовольствием стала отмывать сальную голову, она ненавидела ощущение грязных волос, казалось, что только одно это может испортить настроение и удачу полностью.
Едкое мыло неприятно шарпало глаза и мелкие ссадины и порезы на руках. Агнеша задумалась о Вишуе, представляя, какую боль приносит ему мытьё новых ран, полученных после исцеления. В голове она прокручивала змеящиеся рисунки, пытаясь вспомнить за всю жизнь хоть что-нибудь похожее на них, но не могла.
Когда с марафетом было закончено, они порешили, что сегодня никуда не пойдут и останутся отдохнуть потому что было пока не ясно, что делать с Вишуем и как двигаться дальше. Казимира успокоила всех, сказав что от лишних пары потраченных дней ничего не изменится и можно сильно не переживать на этот счет, а вот продолжать путь с недосыпом и полуживым Вишуем гораздо худшее решение.
Плотно отужинав, Агнеша откинулась на скрипящую кровать и потянулась, наслаждаясь хрустом каждой своей косточки. Она любила эту усталость в мышцах, напоминающую ей о длительных конных поездках и путешествиях. Глаза закрывались сами собой, и Рыжая, не сопротивляясь этому, повалилась в спячку.
Ее разбудил резкий запах крови. Она долго ворочалась и сквозь сон чувствовала присутствие какой-то неприятной ауры рядом, но так и не смогла проснуться. Когда в нос ударил смрад страха, боли и отчаяния, она вскочила в холодном поту и стала оглядываться.
Было тихо, Казимира безмятежно спала, а за стеной слышался двухголосый храп в унисон, говоривший, что с товарищами все было в порядке.
– Какого хера..? – она быстро натянула сапоги и рубашку, заткнула в обувь кинжал и нацепила ножны с мечом. Распахнув окно, она аккуратно слезла на крышу и затворила за собой створки, чтобы прохлада не разбудила Казимиру.
Беззвучно, словно змея, она заскользила по зданиям, периодически останавливаясь на краю какого-нибудь дома и принюхиваясь. Запах шел отовсюду и сразу, не было понятно куда нужно идти, она хотела было возвращаться, как в голову ударила сильный поток колдовства и в глазах потемнело.
– Твою, – она повалилась на колени и достала клинок. – Мать, – не открывая глаз, она стала принюхиваться и вслушиваться в тьму.
Ничего.
Это было не нападение, просто какой-то очень сильный колдун сотворил что-то невообразимое где-то рядом, заставляя страдать Агнешу, которая не была морально готова так неожиданно терпеть колдовское вмешательство в ее жизнь.
Она проморгалась, вытерла выступившие слезинки с глаз рукавом и зрение стало возвращаться. Осмотревшись по сторонам, она не заметила ничего подозрительного, только вот теперь смрад крови имел четкое направление, и шел он из сиротского приюта подле главной церкви.
Быстро соскользнув вниз, она стала пробираться по переулкам к зданию, как неожиданно, кто-то выскочил из-за угла и с силой толкнул ее в грудь.
– А ну стоять, – страж держал вытянутую руку вперёд, а второй постукивал пальцами на рукоятке меча на бедре. – Че это тут девка делает посреди ночи? Подозрительно… Не положено…
– А я… Я вот, прогуливалась вечерком, и… заплутала? Да, верно, я заблудилась и решила идти к главной церкви, – она кокетливо улыбнулась, но стражник лишь прищурился сильнее.
Агнеша, ласково улыбаясь и хлопая глазками подумала, что с годами она, вероятно, становится все больше похожей на пьяницу и нищенку, поэтому попытка соблазнить и очаровать мужчину не увенчается успехом.
Она резко пнула не ожидавшего нападения стражника в живот, опершись на его плечи, перемахнула его, и повалила тело на землю. Быстрым движением она свернула ему голову.
– А руки то все помнят, – прошептала Агнеша, дивясь тому, как ловко оставила без жизни человека. – Давно я шеи никому не сворачивала своими руками…
Она было поспешила дальше, как вдруг почувствовала чьё-то ещё присутствие. Кто-то положил ей руку на плечо, и Агнеша незамедлительно вывернула ее, поставив соперника на колени и приставив к его горлу нож.
– Прости, прости, прости, только не убивай, – забился в истерике Вук.
– Сука, это опять ты, – Агнеша отпустила мечника и закатила глаза. – Молчи, бестолочь, идём, раз ты здесь.
Вук довольный поспешил за ней следом, Агнеша могла бы поклясться, что если бы он был собакой, то начал вилять хвостом от счастья. Теперь уже двое призраков скользили по переулкам, преследуя с каждой минутой слабеющий запах боли и страданий. Вук иногда будто бы случайно касался ее руки или плеча, но Агнеша упорно делала вид, что она этого не замечает.
– А, вот оно, здесь, – прошептала Рыжая, останавливаясь перед старым одноэтажным зданием
– Оно это что? – не удержался от вопроса Вук
– Че? В смысле?
– Ну, мы зачем сюда пришли, тебе приспичило детской плоти поесть или что? – он заулыбался от своей же шутки, но заметив недовольное лицо Рыжей сразу понурился.
– Ты не чувствуешь? – Агнеша в очередной раз принюхалась, смрад стоял отвратительный, хуже, чем в канализации.
– Да нет… а что я должен? – он поводил носом из стороны в сторону, но кроме сводящего с ума запаха чистых волос Агнеши ничего не почувствовал.
– Забей, тебе видимо не суждено, – она оттолкнула его нахальное лицо от своей головы, – пойдём внутрь, там узнаем, зачем мы пришли.
Вук пожал плечами и следом за Агнешей проскочил внутрь.
Теперь почувствовал и он.
Трупниной воняло так, что глаза слезились, а нос до жути жгло.
– Леший, да что же это… – он осекся, когда открыл первую дверь прямо перед собой.
Перед ними возникла отвратительная, гнетущая и просто тошнотворная картина. С десяток служанок, поварих и прочих, кто работал в данном приюте, все они были мертвы. И не просто мертвы, а изуродованы. Конечности были сломаны под ужасающими ненормальными углами, а внутренности выпущены из животов и развешены повсюду. На столах, стульях, полу, стенах и даже потолке свисали остатки плоти и кожи. Глаза у людей были выколоты, а тела покрыты письменами и символами Мирожита.
Церковь.
Не ясно было, по какой причине церковные решили погубить своих же, но картина была ошеломляющая.
– Я… щас… – Вук не удержался и его стошнило прямо на пол остатками ужина, он повернулся было обратно, но снова встретился взглядом с выколотыми глазницами женщин и опять принялся опорожнять свой желудок.
– Сосунок, – Агнеша хотела посмеяться, разрядить атмосферу, но голос предал ее, и сиплый хрип отозвался страхом и недоумением.
Они не стали стоять и наблюдать за этим дальше, быстро ретировавшись из комнаты, они стали обыскивать остальные, в попытках найти хоть что-то, что раскрыло бы тайну произошедшего. Туманило голову и то, что она чувствовала потоки какого-то странного сильного колдовства, тянущиеся из одной определенной комнаты.
После недолгих обысков остальных комнат, найден был только дневник хозяйки приюта, который она небрежно и изредка заполняла.
«Сегодня к нам снова приходила церковь, они зачастили в этом месяце. Нужно будет узнать, может сестры с других приютов знают, что происходит»
«Эти люди проводят очень много времени с детьми, они разговаривают с ними в дальней комнате, так, что я не могу их слышать. Совершенно ничего не понимаю, может это новый вид подготовки их к церковной деятельности?»
«Чаще всего они стали забирать того странного молчаливого мальчика. Дети начинают скандалить, когда его долго нет, не нравится мне все это»
И все, ни слова больше. Агнеша положила записную книжку обратно на стол, как вдруг услышала шорох.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/elizaveta-bashmak/stezya-ersaka-ohota-na-chudovische-70955455/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.