Мой сводный подонок
Дарья Белова
– Как это «между нами ничего нет»? – задаю вопрос, глотая воздух, и тут же давлюсь им. Вчера мы долго целовались, а потом занимались любовью. Я летала от счастья и чувствовала его на вкус. – Ты думала, у нас что? Любовь? – Фил холодно смеется, а потом ледяным взглядом впивается в мои глаза. Жутко от такого Филиппа. – Ты не больше, чем очередная галочка в списке моих побед, «сестра», – шепчет зловеще над моим ухом. Я пячусь, пока не упираюсь в стену. Слезы так близко, что приходится смотреть в пол. Не хочу, чтобы Фил видел и крошечную слезинку. – А захочешь приблизиться ко мне или деньгам моего отца, кое-что интересное разлетится по интернету. И включает мне видео. Вчерашнее. Где голая я лежу под этим подонком.
Дарья Белова
Мой сводный подонок
Глава 1
– Эй, красавицы, – противный свист за спиной заставляет медленно повернуться, – давайте к нам. Здесь весело, только таких сладких кисок и не хватает.
Пьяный голос неприятно задевает нервы.
Смотрю на Камилу, та закатывает глаза, забирая последнюю оливку с тарелки. Наши бокалы пусты, ноги истоптаны в танцах. Мы только-только присели отдохнуть.
– Пьяные ублюдки, – рычит подруга, одаривая парней за соседним столиком слишком брезгливым взглядом.
По-моему, лучше не обращать на таких внимания.
В городе, откуда я приехала, на подобные выражения ничего не следует отвечать. Лучше притвориться невидимой. А еще глухой, слепой и немой.
Но сейчас я в Москве, и здешних правил пока не знаю.
– Я рада, что вы с мамой наконец-то выбрались из нашей общей дыры, – возвращает все внимание на меня, – еще и учиться будем вместе. Класс!
Дыра… А мне нравился наш маленький городишко. Там было все просто и понятно и осталось все, что мне дорого: бабушка, дедушка, наша дворовая собака Туша…
– За тебя и твою маму. Как же я ее обожаю.
Камила поднимает новый бокал с каким-то коктейлем. Я обхожусь минералкой. Алкоголя мне достаточно. И так голова кругом. Еще эти софиты вокруг не придают ногам твердости.
Подруга делает глоток и начинает кашлять. Ее взгляд упирается куда-то за мое правое плечо.
Даже в темноте вижу, что ее глаза – два огромнейших кристалла. Жутко от такого. Нехорошо они блестят. Алчно.
– Черт! Лизка! Ты знаешь, кто там?
Хочу повернуться и глянуть.
– Только не поворачивайся!
Моя очередь закатывать глаза.
– Заметят, – подруга сглатывает. Словно перед ней поставили тарелку с ее любимым лакомством.
Скашиваю взгляд. Стараюсь сделать незаметно, уж кто бы ни стоял за моей спиной.
Ну, конечно. Лишь двое парней.
Один во всем темном. Другой, наоборот, в светло-голубых джинсах и белой рубашке-поло. Выглядят дорого. Помпезно. Я бы сказала по-Московски.
– Один, что в светлом, Артем. Звезда университета. Красавчик. М-м-м, – поджимает губы и мычит от удовольствия.
Хм, ничего особенного в этом «М-м-м» и нет. Парень как парень, только обертка – сплошные лейблы.
– Второй – его друг. Филипп. Темная личность, с которой лучше не связываться. Бр-р-р.
Смеюсь в кулак. «М-м-м» и «Бр-р-р» Это в стиле Камилы.
Но я согласна, от «темненького» веет угрозой. Он как черная туча вдали, которая несет разруху до самого фундамента.
В этот момент Филипп поворачивается, и наши взгляды, как лобовое столкновение, врезаются друг в друга.
Осколки разлетаются в разные стороны, скрежет металла царапает слух.
Сердце в свободном падении, дыхание прерывается. Адреналин в крови подскакивает.
Мурашки покрыли руки и спину, а я не могу отвернуться, чтобы разорвать эту связь. Он прерывает ее сам, вытягивая из меня душу как Пожиратель смерти.
– Они выглядят очень опасными, – громкая музыка глушит мой голос. Меня неслышно.
Говоря “они”, я имею в виду только темненького.
– Но красивыми, – читаю по губам. – Подойдем к ним? У них наверняка своя випка и много заказанного бухлишка.
_______________
Всех рада приветствовать в новинке)
Нас ждет ну очень плохой парень и милая девушка,
тема сводных и мой любимый троп #от ненависти до любви.
История может читаться ОТДЕЛЬНО.
=============> Глава 2.
Глава 2
Камила хватает меня за руку и тянет вслед за парнями.
Сумасшедшая.
Музыка заглушает все, что только можно. Кроме пульса. Тот отчетливо вибрирует в барабанных перепонках.
Свет прожекторов бьет в глаза. Их режет, и я слепну.
– Плохая идея, Кам, – спешу быстрее сказать, пока не случилось непоправимое.
– Да брось, мы просто сделаем вид, что ошиблись комнатой, – отмахивается, – будет неплохо подружиться с такими парнями. В универе все обзавидуются. Как я выгляжу?
Хочется ответить «хорошо, даже отлично», но банально не успеваю.
Камила останавливается напротив одной из комнаты с табличкой «ВИП» и сжимает ладони в кулаки. Похоже, собирается с мыслями.
Мое тело тормозит страх. Он же лишает меня разума и речи. Иначе не могу объяснить, почему перестала уговаривать подругу отступить.
Может, мне и вовсе любопытно?..
Дома у нас был один клуб. По сравнению с этим местом, наше городское заведение «Flame» смело можно назвать жалкой пародией. Да и местные парни не идут ни в какое сравнение с такими вот мажорами.
Первое, что бросается в глаза, когда заходим в комнату, – большой прозрачный стол с множеством различных бутылок.
Пахнет невкусно. Алкоголь, пот и запах затхлых вещей.
– Ой, прошу прощения. Мы туалет искали… Официант сказал налево… – Камила оправдывается с наклеенной широкой улыбкой.
Я продолжаю с опаской осматриваться.
Сидящие парни молчат. Два из них расположились на низком диванчике. У одного между губ что-то зажато, но это не сигарета. Что-то модное и наверняка супердорогое. Квадратное.
Другой, прищурившись, с каким-то волчьим взглядом рассматривает подругу. Затем склоняет голову набок.
Его действия мне абсолютно не нравятся.
Отступаю на шаг.
– Ошиблись, кисули.
Слева у стены стоит тот в светлом. Артем. Он медленно идет на нас, и мне становится тяжело дышать, будто астма вернулась. В горле першение, а легкие не в силах раскрыться.
– Но мы рады этому. Правда, парни? – голос наполнен приторностью, а взгляд сальностью.
Конкретный попадос!
Атмосфера в комнате резко меняется, когда Артем хватает Камилу за предплечье и вбивает в свое тело. Его рука скользит сначала по ее спине, пока не доходит до ягодиц.
Подруга в коротком платье, и он ловко задирает юбку.
– Мы лучше пойдем, – с неприкрытым испугом в голосе проговаривает, пытаясь оттолкнуть.
Я спиной подпираю стену, положив ладонь на грудную клетку. Внутри вакуум. Меня гложет страх.
– Ну и куда вы пойдете такие красивые?
Один, что сидел на диване и держал во рту какую-то штуку и курил, поднимается и идет на меня.
Шаг, второй. Расстояние между нами сокращается с космической скоростью.
– Вы бы хоть узнали, им есть восемнадцать? – от голоса этого незнакомца сморщивается кожа.
Он сидит в темном углу, и его силуэт практически неразличим.
Но я знаю, кто это. И вопреки всем законам физики, вижу его глаза.
В них дьявольское удовольствие. Темное и порочное, от которого пропадает умение говорить, думать, двигаться.
Меня парализует.
Парень, не спеша, встает с удобного места и, как хищник на охоте, бесшумными шагами идет до меня.
Прожигает меня взглядом до основания черепа. Затылок тяжелеет, настолько грузно смотрит Филипп.
– Со мной пойдешь, – невозмутимо говорит.
Взяв за предплечье, тянет на себя. По телу проскальзывают искры высокого напряжения.
– Вторая випка свободна? – спрашивает кого-то. Мне уже неважно кого. От мысли, что останусь с ним один на один, душит ужас.
Я еле передвигаю ноги, когда Филипп выводит меня из первой комнаты, чтобы запихнуть как какую-то вещь в соседнюю. Такую же большую, но пустую.
Здесь пахнет недавним сексом.
Я ненавижу Москву и уже мечтаю вернуться домой.
______________
За визуалами и спойлерами приглашаю вТГ-канал daria_belova_avtor
Глава 3
– Выпить хочешь? – слишком безэмоционально спрашивает.
Филипп стоит ко мне спиной, и, кажется, ему совсем нет дела до меня. Проскальзывает даже мысль, что я могу открыть дверь и выскочить из этого гадюшника.
Жаль, что в жизни я не такая смелая.
Качаю головой, когда парень разворачивается ловко на пятках и впивается в меня взглядом. Присасывается.
Бешеная энергия Филиппа смывает. Сколько же ему лет и кто он такой, раз меня колотит от его ауры, как в лютый мороз?
В комнате полумрак и тусклые диоды по периметру. Слышно только мое частое, обеспокоенное дыхание. Фил будто и вовсе не дышит.
– Что они делают с Камилой? – решаюсь на вопрос.
Получается, я оставила подругу в беде…
– Думай лучше о себе.
Мне хочется присесть, потому что не чувствую ног. Каблуки высокие, на них непривычно. Но я стою по стойке смирно и чего-то жду.
Фил, положив руки в карманы джинсов, рассматривает меня как куклу на витрине. Его взгляд обездвиживает.
Он ухмыляется, и каждый шаг в мою сторону ускоряет работу сердца. Оно больно бьется внутри, получая синяки от каждого удара.
– Тебе явно больше восемнадцати, – наклоняется надо мной и указательным пальцем цепляет кулон, который мне подарил мамин муж Альберт в день знакомства.
Зеленый камень в обрамлении мелких белых. Думаю, это изумруд и бриллианты. Красивая вещица, и я так жалею, что решила ее надеть. Кулон небольшой, но все же привлекает внимания.
Филипп пахнет чистым адреналином. От его криво изогнутых губ в ноги оседает тяжесть. А я в самой настоящей ловушке.
Наши взгляды в неравной схватке.
Парень физически со мной ничего не делает, но я уже чувствую себя использованной, выброшенной и сломленной.
Когда он сцепляет пальцы на моей шее, я берусь за его руку в бессмысленной попытке вырваться из цепких лап.
А Фил… Ему нравится. Боже!
Его лицо ближе и ближе. В носу терпкий запах туалетной воды, немного алкоголя и будто бы кровь.
Страшно.
Его губы теплые, вопреки моим мыслям. Он касается ими моих губ и останавливается, заставляя покрываться мурашками.
Столько власти в его руках, а он… Просто прижимает свои губы к моим.
Голову разрывает от противоречий.
А потом он надавливает языком и вторгается им в мой рот. Его слюна настоящий яд. Меня трясет, я пытаюсь выбраться из железной хватки этого безумца, но Филипп только теснее прижимает.
Он целует меня… По-взрослому. Стыдно облизывая мой язык и терзая губы, пожирая каждый уголок моего рта. И я… Ответить, что ль, пытаюсь?
Целует, целует. Или, правильней будет сказать, проглатывает. Мои губы горят огнем, и даже чуточку больно от его напора.
Грудь при дыхании вбивается в его, и у меня плохо получается вообще дышать.
Много вкусов смешивается в моем рту, но ни один мне не противен. Интересен – да. По телу разливается тепло, и я начинаю себя за эту реакцию ненавидеть.
Он же берет меня силой! Пусть это и только поцелуй.
– А теперь на хуй пошла! – отрывается и все также без эмоций говорит.
Меня чувства мучают. Я вот-вот в истерику скачусь. Жилы выкручиваются от этого сумасшедшего первого поцелуя, а он… Холодный и мерзкий подонок. Стоит и ровно дышит.
– Быстро, – чуть давит тоном. – И чтобы больше не попадалась мне на глаза.
Это же шанс, да?
Плевать на унижение. Я свободна.
Спотыкаясь, выбегаю из комнаты и несусь на выход. Плохо поступаю, оставляя Камилу одну разбираться. Но мне сейчас настолько страшно, что я могу думать только о себе.
Руки и ноги ватные, слезы катятся градом, а я только заметила это, сидя в такси. Последние пару минут совсем вылетели из моей головы.
Помню только поцелуй, который нужно забыть, и горящий экран телефона, когда читаю мамино сообщение:
«Альберт возвращается в город с сыном. Будь дома и не заставляй меня волноваться»
Глава 4
Такси останавливается у ворот нашего теперь с мамой дома. От его масштабов до сих пор дух захватывает. Не сравниться с нашей скромной двушкой, в которой мы жили с бабушкой и дедушкой. А мама… Она вот привыкла к такому.
Или нет. Мы с ней виделись раз в год на мой день рождения, и я плохо знаю свою родительницу. Правда, обещание, данное мне в детстве, она все же выполнила.
«Как только смогу, заберу тебя с собой»
– Что за слезы? – сердитым голосом спрашивает.
Касаюсь щек. Они мокрые. Тушь еще ведь потекла…
– Быстро приводи себя в порядок. И переоденься. Сейчас Альберт возвращается. Вроде бы с сыном.
Прикусываю нижнюю губу, чтобы не закатить глаза.
Мне дела нет ни до Альберта, ни до его сына. Нет, я искренне благодарна, что теперь учусь в престижном институте, живу в роскошном доме и ем мясо на ужин каждый день, но не хотелось бы до конца жизни выплясывать перед главой семейства Шаховых.
Помощь должна быть от души. А помогать, чтобы потом спрашивать за это… Ну такое себе. Кринжатина.
– Надень голубое платье, которое мы купили на днях, – кричит вслед, – от «Валентино».
Иногда мне кажется, что лучше бы я осталась с бабушкой и не ехала в Москву с мамой. Мы абсолютно чужие друг другу. Да и чувствую себя сейчас, как котенок Гав: меня везде поджидают одни неприятности.
Дрожь руками соскабливаю с тела, вспоминая, где была час назад, и выполняю просьбу матери – иду в свою комнату размером с бабушкину квартиру.
Голубой цвет мне идет, а вот платье… В сочетании с дорогущим кулоном, новым телефоном и косметикой класса «люкс» мажоркой выгляжу.
С какой-то злостью снимаю с себя это платье, почти рычу. Воздух перевожу, и легкие заполняются кислотной смесью до тошноты.
Надеваю обычный спортивный костюм и толстовку. Оставляю только кулон.
Эта единственная вещь, которая мне понравилась. Есть в нем какая-то энергия, которая согревает. Чистая, хорошая.
Амулет. Не иначе.
– Я же просила тебя, – шипит, как только спускаюсь на первый этаж.
Снова вспоминаются теплые вечера с бабушкой.
– Не хочу надевать то платье, – запахиваю олимпийку и гордо вскидываю подбородок.
А еще я до сих пор расстроена, напугана, и мне не терпится выплакать свой страх, который сегодня испытала.
– Послушай сюда, я не для того отвадила от Альберта всех любовниц и вышла за него замуж, чтобы ты мне своими выкрутасами все испортила. Ты теперь часть семьи Шаховых. Будь добра, соответствуй, – улыбается в конце.
Мои губы подрагивают, в то время как мама произносит свою речь, а ее зрачки расширяются от переполняющего ее негодования. Может, и вовсе гнева.
Так-то Шаховы – известная фамилия. Поезда, пароходы… Все дела.
Когда мама снова открывает рот, мы обе слышим щекочущий шум гравия. Одна машина останавливается, затем другая.
Сворачиваю шею, пытаясь рассмотреть в большом окне хоть что-то.
Я знаю, что сын Шахова учился в Англии. Отец отправил его туда после смерти своей первой жены. Не представляю, в чем тот провинился.
Из одной мышины выходит Альберт. Серый костюм, режущий взгляд, уверенная походка миллионера. У него даже аура какая-то богатая, начальственная и чувствуется через стены.
Тут же отворачиваюсь от окна.
Может, и правда переодеться? Вспоминаю снова про его пароходы, поезда и опускаю взгляд на мятые штаны своего спортивного костюма.
– Скажешь хоть что-то не так, Лиза, закрою в пансионе, – говорит, сцепив зубы, и открывает широко входную дверь, приветствую своего мужа.
Потупив взгляд, смотрю на свои носки.
Может, пансион это не так уж и плохо?
– Добрый вечер, – здоровается Альберт, и сразу же хочется вытянуться по струнке. Он не внушает страх, но готова отчитаться за сегодняшний день.
– Здравствуйте.
Фарс какой-то.
– Елизавета, позволь представить своего сына.
Альберт отходит в сторону. За его широкой спиной не менее широкоплечий парень. Его глаза— два угля, они с шипением впиваются в меня. На нем темные джинсы, такого же оттенка футболка.
Он пахнет до опасного вкусно.
Живот сводит. Ощущение падения с высоты очень четкое. Я будто на самом деле падаю, хватаясь за воздух.
– Знакомься – Филипп.
Жалкий метр между нами хочется расширить до километра. И все же его тело как кострище, которое жарит кожу, обваривая ее без капли жалости.
– Лиза, – прочистив горло, представляюсь.
Фил смотрит так, словно его языка не было в моем рту и он не посылал меня очень грубо, но, по всей видимости, недалеко.
«Мы незнакомы» – такое выражение его лица.
– Надеюсь, вы подружитесь, – довольно прохладно говорит Альберт.
– Это вряд ли, – отвечаем одновременно.
Филипп, мать его, Шахов. Наследник всех этих поездов и теплоходов… Катись-ка к черту, подонок!
Глава 5
Фил.
Выхожу из клуба через пару минут, как из випки выбежала она.
Девчонка села в такси и скрылась за поворотом.
Кости ломает мысль, что мамино украшение теперь на шее этой… Из всех оставшихся драгоценностей почему-то отец отдал фамильный кулон.
Я узнаю его из тысячи подделок.
Отключаю сигналку. Сажусь в машину и тут же стартую с места.
Стенки артерий вибрируют от пожирающей ненависти. И плевать, что девчонка может и не виновата, что ее мать одурила моему отцу голову. Хм, все они из одного теста слеплены.
Путь до дома занимает полчаса. Но еду медленно, очень медленно, представляю лицо блондинки, когда встретимся с ней на пороге. Ее шок уже смазывается меня как маслом.
Сворачиваю на дорогу, которая ведет к нашему поселку имени, черт, Шахова, и вижу, как папа подъезжает к воротам. Терпеливо ждет, пока те разъедутся.
Паркуюсь рядом с его машиной, мотор глушу не сразу. Даю себе время принять тот факт, что я … Дома.
Сердце сокращается учащенным темпом.
Я не был здесь год, не видел отца столько же. А злость на родителя никак не утихнет. Даже увеличивается, стоит опять представить мамин изумруд в чужих руках.
Он выкинул все воспоминания о маме будто мусор. Или раздарил вот таким сукам, как блондинка. Она, наверное, радовалась. Тут же нацепила фамильную драгоценность за баснословные деньги.
Походка становится неровной. Колени не сгибаются.
– Как полет? – первое, что спрашивает отец.
Эмаль крошится от жесткого скрипа моих зубов.
– Нормально.
Когда до крыльца остается пару метров, папа останавливается. Торможу следом. В глаза его чужие заглядываю.
– Филипп, не стоит тебе разъяснять, что Алена и Лиза теперь моя семья? Без сюрпризов, договорились?
Они – его семья. Они, блядь, его семья!
Сглатываю скопившееся горькое разочарование и выдавливаю что-то скудно напоминающее улыбку.
– Договорились.
Еще минуту мы смотрим друг на друга. Сверлим взглядами как самое острое сверло, входящее до основания черепа.
Затем отец кивает и заходит в дом первым. Там пахнет по-другому и все кажется страшно чужим.
Девчонка стоит у самой лестницы. Выглядит нелепо здесь. Еще и в этом стремном спортивном костюме. И не скажешь, что час назад на ней была юбка, едва прикрывающая ягодицы.
Стоит и глазками лупит. Заходя к парням в випку, она была смелее. Улыбалась там.
– Надеюсь, вы подружитесь, – говорит отец.
Из головы тут же вылетает наш разговор с папой.
– Это вряд ли, – смиряю ее враждебно-холодным взглядом.
Шагаю к блондинке. Забываю, что мы не одни. Жилка на ее шее активно бьется. Руки зудят от желания передавить ту большим пальцем.
Блеск маминого украшения режет глаза.
– Значит, Лиза.
Еще шаг. Она пахнет персиком и… Мятной зубной пастой. От меня отмывалась?
– Тебе не идет это имя.
– Филипп! – грозное предупреждение отца мнет нервы.
Руки сжаты в кулаки до треска хрящей.
– Мне нравится мое имя, – уверенно шепчет, когда прохожу мимо нее.
Лишь на миг останавливаюсь. Дерзит. Смелая или глупая? Оставляю ее реплику без ответа. Пока.
Поднявшись на второй этаж, открываю дверь своей комнаты. Целый год прошел, а на тумбочке рядом с кроватью оставленная мной недочитанная книга.
Из кармана достаю телефон и ключ от машины. Все кидаю на кровать. Понимаю, что дико устал.
Стаскиваю джинсы, футболку. После самолета сразу в клуб рванул. Воняю теперь аэропортами, алкоголем и кальяном.
И немного персиком. Хоть рецепторы все кислотой заполняй.
Принимаю душ, дважды чищу зубы. Не одной же блондинке было противно целоваться.
Когда слышу шуршание в коридоре, распахиваю настежь дверь. Резко.
Девчонка стоит у двери напротив. Да ладно? Ее комната здесь? Не знаю, подарок или проклятие.
– Ты меня напугал, – смотрит огромными глазами. Как собачка, потерявшая хозяина.
– Такая пугливая?
Блондинка кончиком языка проводит по нижней губе.
Ее спортивный костюм бесит. Делает ее более некрасивой, невзрачной.
– В этом доме тебе нечего бояться, – успокаивающе говорю. Играю с ней.
Девчонка хватается за ручку и открывает дверь. При этом смотрит исключительно на меня.
– Или есть… Лиззи.
Кажется, с «не попадайся мне на глаза» погорячился. Я выживу этих двух сук из моего дома. И уже представляю, как сорву мамино украшение с хрупкой шеи Лиззи.
– Филипп, – врезается ее мерзкий голос в уши, – у тебя зубная паста. Вот здесь.
Показывает на уголок своих блядских губ. В спешке стираю и хмельно улыбаюсь.
– Смывал наше близкое знакомство.