Город Черных Фантомов
Дея Нира
Летние каникулы в Петербурге не предвещали ничего особенного, пока мальчик по имени Макс не обнаружил нечто невероятное в соседнем доме. Секреты есть у многих домов, но что если за стеной одного из них прячется целый мир – Туманный город фантомов?
Дея Нира
Город Черных Фантомов
Глава 1
Макс вовсе не собирался опаздывать к ужину, зная, что дедушка ни за что не сядет за стол без него.
Но странное дело – ноги будто сами крутили педали велосипеда, и Макс пришел в себя только когда поравнялся с тем самым невзрачным домом, который привлек внимание несколько дней назад, хотя до этого видел его добрую сотню раз.
Он звал его Унылым.
Мальчик спрыгнул с велосипеда и сделал вид, что осматривает колесо, но взгляд его, будто ненароком, скользнул по оконным стеклам с толстым слоем пыли. Он ощупал пальцами заляпанные брызгами грязи металлические спицы, поглядывая из-под нависающей пряди волос на деревянные стены с облупившейся краской. Затем, опять же для вида, выпрямился, деланно вздохнул, качая головой, и снова наклонился над велосипедом, будто тот был неисправен.
Если яркий солнечный день еще и придавал какое-то подобие жизни старому дому, то в летних сумерках он словно засыпал, а ночью и вовсе превращался в темную неподвижную груду плотно сколоченных досок. Даже когда полная луна близко нависала над ним и ее туманный свет мягко окутывал выступающую кровлю, стены и окна оставались все такими же непроглядно черными.
Макс простоял так еще несколько минут, но к своей досаде, не заметил ничего необычного. Если он пробудет здесь еще какое-то время, это вызовет подозрения. Мальчик снова громко вздохнул, ругаясь на поломку, а затем взялся за руль и покатил велосипед, шагая рядом с ним.
Облезлые стены и темные окна остались позади. Макс придерживал велосипед, не смея сесть на него, чтобы не разрушить собственную легенду. Ему казалось, что через мутные стекла на него кто-то смотрит. Все же, мальчик катил велосипед по аллее и дальше, пока мрачный дом под красной ржавеющей крышей не остался далеко позади. Лишь когда деревья и другие постройки скрыли мальчика, он оглянулся.
Аллея была пуста. Макс хмыкнул с заметным облегчением. Чего, собственно, ожидал? Погони? Убедившись, что за ним никто не следует, он вскочил на велосипед и остаток пути размышлял о странном месте, вызвавшем сильное любопытство.
Прежде дом не привлекал его взгляда и оставался лишь напоминанием бренности и ветхости, которые случаются с любой позабытой вещью или предметом, о которых не заботятся и не проявляют должного внимания.
Но несколько дней назад он прогуливался вдоль аллеи и подошел близко к Унылому дому, разглядывая его по привычке и от нечего делать. Вообще в чужие окна заглядывать некрасиво, но мальчик знал, что в здании давно никто не живет. Он уже несколько раз пересчитал количество целых оконных стекол и тех, что с трещинами, осмотрел покрытые мхом кирпичи внизу у кладки, бурые пятна обвалившейся штукатурки, выступающие части крыши с коньком и узкие белеющие балки.
Все показалось бы весьма обычным, но тут-то Макс и заметил нечто странное. В одном из больших окон первого этажа мутная тень притаилась там, где ее никогда раньше не было. Сначала Макс решил, что это лишь игра уходящего солнца и сгущавшихся сумерек, но затем тень почернела и сжалась, исчезая прямо на глазах.
От удивления, мальчик чуть не выдал себя, но с усилием отвел взгляд, будто просто рассматривал крыльцо и пристройки рядом, а потом снова глянул в окно: черной тени там не оказалось.
Не оказалось ее и на следующий день: окно выглядело обычным, скучным и запылившимся. И как бы он ни смотрел туда под разным углом – тень проявляться не желала.
«Может я просто тогда перегрелся на солнце? – подумал он. – Вот и померещилось».
Дед Василий говорил, что в этом доме давно никто не живет. Ходили слухи, что его могут снести, чтобы построить новое здание. Но время шло, и дом, никем не тронутый, продолжал медленно разрушаться. От дождей и ветра краска отслаивалась, тускнела все больше, доски подгнивали, а крышу разъедало ржавчиной.
«И все-таки: показалось или нет?»
Воображение Макса подкинуло ему историю о сбежавшем преступнике, который вынужден теперь скрываться от правосудия и живет в заброшенном здании.
За ужином Макс хранил молчание, к удивлению дедушки, а на расспросы отвечал неохотно.
«Незачем ему знать про ту тень, – думал мальчик. – Вдруг дедушка вздумает пойти проверить, а это окажется опасно».
Нет уж. Лучше он сам разберется.
В такие моменты лучше всего перевести тему.
– Как прошел день? – спросил он.
Обычно внук помогал деду, но сегодня тот отпустил его пораньше, понимая, что подростку хочется кататься на велосипеде, а не стричь газоны.
Старик Василий пожал плечами и улыбнулся. Его лицо, покрытое морщинками, так и засветилось.
– Привезли новый сорт роз. Ох, красивые вырастут, если приживутся. Крупные, желтые, с волнистыми лепестками…
Макс знал, что дедушка больше всего любит рассказывать о том, как работал в Ботаническом саду, или про то, какие бывают цветы. А последние два года ему, как он сам считал, повезло устроиться садовником в одну состоятельную семью. Так что дедушка с внуком поселились в одном из флигелей особняка на Каменном острове, а свою маленькую квартирку на Выборгской стороне сдали в аренду.
Работы в парке, хоть и небольшом, хватало круглый год. Даже зимой, когда, казалось, деревья и кустарники не нуждаются в уходе, дедушка следил за погодными изменениями, чтобы вовремя убрать снег при необходимости, разбить наледь, очистить многочисленные дорожки. Да и в самом доме нужно было ухаживать за всюду расставленными капризными растениями.
Характер у дедушки был очень спокойный, тихий. Макс никогда не видел его сердитым или недовольным. Но главное, дедушка прекрасно разбирался в растениях и любил их, как собственных детей. Ухаживал за ними с особым трепетом, вел беседу и даже напевал песенки. И мальчик мог поклясться, что у дедушки еще ни разу ни один цветочек не пропал.
Все было бы хорошо, но дочка владельцев особняка – Кира, всегда отворачивалась, стоило Максу оказаться поблизости. Настроенный сперва добродушно, мальчик расстроился, а потом махнул рукой. Невелика потеря, если они с Кирой так не заговорят.
Он терпеть не мог заносчивых людей. Судя по всему, ей исполнилось примерно столько же, сколько и ему – лет двенадцать. Но Кира вела себя так, будто давно повзрослела и даже успела устать от жизни. Он даже мог бы назвать ее вполне симпатичной, если бы не это скучающее и презрительное выражение на лице.
У нее еще была младшая сестренка Таисия, которую звали исключительно Тасей или Тасюшей, но Кира и с ней не слишком общалась, предпочитая листать модные журналы или сидеть в беседке, уткнувшись в телефон. Маленькая Тася была своеобразным ребенком: постоянно пряталась от людей, даже от собственных родителей, будто они могли навредить ей. Киру сильно обременяло присутствие сестры, из-за которой она не могла посвящать время себе одной, и все же по просьбе отца и матери, присматривала за ней нехотя.
Из-за того, что Макс с дедушкой теперь жили на новом месте, пришлось сменить школу, которая находилась дальше прежней, но мальчик учился легко, поэтому если и пропускал занятия, то на его учебе это никак не сказывалось. Макс часто помогал дедушке в работе, понимая, что годы берут свое, в чем тот никогда не признается.
Владельцы особняка ценили старика Василия за умения и знания, а потому и его внук пользовался относительной свободой и мог разгуливать почти всюду.
Вот если бы еще Кира не смотрела на него свысока, будто он чем-то обидел ее, хотя ничего подобного не происходило.
Иногда казалось, будто в ее взгляде появлялось выражение, которого он не замечал прежде, однако оно тут же исчезало, и девочка, поджав губы, удалялась прочь.
Поначалу у мальчика возникало схожее чувство с тем, когда он испытал, узнав о гибели своих родителей: чувство одиночества и горечи, но оно вскоре улетучилось. С тех пор, как дедушка взял внука к себе на воспитание, прошло семь лет. Боль утраты притупилась благодаря чуткости старика Василия.
Он хорошо знал своего внука, поэтому, когда тот внезапно переменил тему, сразу виду не подал.
– Как там цепь-то на велосипеде? Не надо смазать? – спросил дедушка.
Внук отрицательно махнул головой, и от старика не ускользнуло знакомое выражение мальчика, если его что-то беспокоило.
– Всю округу небось объездил? – продолжил он. – Может, видел что интересное? Необычное?
Лицо Макса чуть вытянулось, а плечи напряглись.
«Ага! – понял дед. – Вот оно».
– Ну, выкладывай.
Мальчик отложил ложку и, прежде чем начать, посмотрел в сторону окна их домика, будто кто-то мог наблюдать за ними и подслушивать.
– Ты ведь знаешь тот старый коричневый дом, участок которого примыкает к нашему с задней стороны? – произнес он тихо.
– Конечно.
– Пару дней назад я кое-что там видел, – мальчик перешел на шепот.
У дедушки весело сверкнули глаза. Он ближе придвинулся к внуку, стараясь сохранять серьезное выражение лица.
– И что же?
– В одном из окон я заметил темную фигуру, – произнес он загадочным голосом и выпрямился, наблюдая за реакцией дедушки. – А затем она просто исчезла! Растворилась!
Старик хмыкнул.
– Не помню, говорил ли я тебе, но дом выкупили и решают, что с ним делать. Возможно, ты увидел строителя или архитектора, или даже владельца.
Макс покачал головой, жалея, что все-таки не выдержал и поделился своей тайной.
– Тогда бы я заметил, как он отходит от окна. Но фигура просто растаяла в воздухе, понимаешь?
– Тебя это напугало? – мягко спросил старик.
Мальчик покраснел и кивнул.
– Немного.
– Тебе нечего стыдиться, – сказал Василий. – Иногда воображение нам такого подкидывает – диву даешься! Не поверишь, я, когда заработаюсь, среди густой зелени и веток что-нибудь мерещится. От усталости подобное случается. На прошлой неделе принял простой серый камень за кошку, представь!
Дед и внук рассмеялись.
Макс напряг память, вспоминая странную тень.
– Наверное, ты прав, – произнес он. – Признаюсь, я тоже об этом думал. Конечно, никаких призраков не существует.
Василий похлопал его по плечу.
– Я за свою жизнь ни одного не встретил, хотя повидал многое. Сдается, тебе не хватает общения со сверстниками.
Макс закатил глаза. Ну вот опять. Одно и то же из раза в раз.
– Не смотри так, – не сдавался дедушка. – Где все твои друзья?
– Так каникулы же, – сопротивлялся мальчик. – Все разъехались. Вон, мы с Мишкой созваниваемся время от времени. Он в Новгородской с родителями на даче сидит безвылазно.
– А тут кроме Миши никого нет?
«Только бы дед не начал про Киру», – с тоской подумал Макс.
– По сторонам погляди, – не унимался дед. – За тебя ж переживаю. Какая девчонка рядом живет. Я в твоем возрасте стихи под окнами соседке читал.
– Да, – подтвердил мрачно мальчик. – И цветы ей на второй этаж забрасывал, и в филармонию водил.
– Именно, – напирал дед. – А потом и в загс.
– Так, ну все, – Макс вскочил. – Я лучше вымою посуду, а ты ложись, отдыхай. У тебя был тяжелый день.
Он был готов перемыть всю посуду в мире, лишь бы не слышать подобных разговоров.
– Ладно, – уступил Василий. – Дело твое. Но я бы на твоем месте…
Макс знал, что сделал бы дед. Вопрос в том, что сделал бы он сам? Но он не хотел об этом думать. Лучше всего было прибраться и еще посидеть на крыльце их маленького домика, читая книгу.
По вечерам на территории усадьбы зажигались фонари и иллюминация, поэтому чтение о странствиях отважных путешественников под звуки стрекочущих кузнечиков и шелест листвы, превращалось в особое удовольствие.
Но сегодня уединение нарушили особые обстоятельства, когда с невысокого хозяйского балкончика за сенью деревьев донесся разговор матери и дочери. Максу время от времени уже доводилось становиться свидетелем семейных ссор. Это необычайно тяготило его.
– Почему я должна за ней присматривать? – звучал раздраженный девичий голос. – Ей вообще никто не нужен. Она сидит в своей комнате часами, не сходя с места. Что с ней может произойти?
– Кира, я ведь просила тебя, – доносился строгий ответ. – Тася – особенный ребенок. И внимание ей требуется тоже особое. Она не всегда понимает, что происходит вокруг, а вот ты все понимаешь. У тебя здоровая психика.
– Уже нет! – буркнула Кира. – Будешь тут с вами здоровым. Вы обещали, что мы поедем в Канны! Там весело! А мы торчим тут. Мне скучно.
– Папа еще занят на работе. У него много обязанностей, новая должность, – Ольга Викторовна постаралась придать своему тону спокойствие. – А наша обязанность – поддержать его. Ну же, милая, потерпи еще пару недель.
– Почему я всегда должна терпеть? – выкрикнула Кира. – Всю жизнь это слышу. А как появилась Тася, то и вовсе чувствую себя привязанной. Я ей только сестра, а вот вы – родители. И ваша первая обязанность…
– То есть, – нетерпеливо перебила ее мать, – ты полагаешь, что у тебя никаких обязанностей быть не может? Ты всегда думаешь только о себе, дорогая моя.
– Если и так, что в этом плохого? – в голосе дочери зазвучали слезливые нотки. – Зачем таким, как Тася, вообще появляться? От нее все равно никакого толка!
Повисла зловещая пауза. Макс слушал эту перепалку, замерев, боясь пошевелиться, будто они могли заметить его. Ему стало так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю.
– Иди в свою комнату, – ледяным тоном произнесла Ольга Викторовна. – Я тебя поняла. Не вижу смысла сейчас продолжать.
– Мам, я…
Тон девочки заметно смягчился. Кажется, Кира сама испугалась того, что в порыве отчаяния и злости сорвалось с ее губ. Но сказанного не воротишь.
– Иди, – послышался непреклонный ответ.
Сквозь качающиеся ветви мальчик заметил, как она опустила голову и ушла в дом. Ее мать какое-то время еще стояла на балконе, прислонясь к перилам, а затем до него донеслось тихое всхлипывание.
Макс забыл о книге, лежавшей у него на коленях. Ему хотелось выбросить из головы все, что он увидел и услышал. Десятки мыслей закрутились у него в голове: он пытался осознать их. То, о чем он раньше никогда не задумывался, внезапно нашло отклик в душе.
Ему стало жаль и малышку Тасю, и гордую, заносчивую Киру, и их бедных родителей, хотя никогда прежде не мог бы применить слово «бедный» по отношению к ним. Неужели со всеми их возможностями они не могут обеспечить Таисии должный уход и внимание? Не могут договориться и жить, как большая дружная семья? И впервые Максу подумалось, что они с дедушкой, пожалуй, даже счастливее, чем можно представить.
Книга о бесстрашных путешественниках соскользнула и упала вниз на каменные ступени. Мальчик задумчиво поднял ее и встал. Почему-то ему совсем перехотелось читать.
Послышался тихий шорох, захлопали крылья, повеяло прохладой, будто пронесся сквозняк. Макс поежился. Прямо перед ним мелькнула стремительная тень, и на колышек у темнеющего куста кизильника опустилась птица.
Поначалу Макс не придал этому значения: птиц тут хватало. Но, присмотревшись, он отметил несколько интересных деталей.
Перед ним застыл ворон такого большого размера, которого он прежде никогда не видел. Угольные перья тускло переливались в блеске фонарей, но еще ярче горели агатовые глазки-бусинки. Они, Макс готов был поклясться, смотрели как-то пристально и выразительно. Даже то, как птица держалась острыми когтями за колышек, казалась странным, неправильным, фальшивым.
Настоящие вороны так не сидят!
Мальчик оторопел. Ворон не сводил с него глаз, чуть наклонив голову. Максу подумалось, что обычные птицы не смотрят с таким злым любопытством. В облике ворона было нечто, наводящее на безумные мысли. Например, что это человек под чужой личиной.
«Это колдовство».
Впрочем, стоило так подумать, как он внезапно для себя самого, да и для ночного гостя, прыснул со смеху. В ночной тишине смех получился слишком громким, и Макс поспешно зажал себе рот, фыркая, чтобы успокоиться.
Что только не взбредет в голову!
Ворон не пошевелился. В его взгляде появилось другое выражение: не то презрительное, не то насмешливое, и вместе с тем угрожающее. Крепкий изогнутый клюв приоткрылся, но вместо ожидаемого карканья, ворон злорадно ухмыльнулся и прямо по-человечески покачал головой. Затем, к изумлению и ужасу мальчика, птица оттолкнулась от колышка и ринулась вперед, широко разведя огромные черные крылья. Острые когти неслись прямо на Макса, грозя вцепиться ему в лицо.
Он вскрикнул и присел на корточки, закрываясь от хищной птицы руками. Когти полоснули по тыльной стороне предплечья и его обожгла сильная боль. Ворон взлетел повыше и описал несколько кругов над поверженным. Макс боялся пошевелиться, опасаясь повторной атаки, но птица что-то прокричала на своем языке, в котором послышалось что-то вроде: «Глупец!», и исчезла.
Только когда стих пугающий вороний клич и перестали хлопать крылья, мальчик приподнялся. Он поморщился от щиплющей боли и вывернул руку, чтобы посмотреть на рану: оставленные острыми когтями борозды на коже сильно кровоточили.
Макс забежал в дом и сперва осмотрелся, чтобы не наткнуться на дедушку. Но тот сидел в кресле спиной к нему и читал газету.
В ванной мальчик открыл напор холодной воды, чтобы промыть глубокие царапины, и поморщился, когда в ранках снова запекло. Здесь же в зеркальном шкафчике он обнаружил несколько склянок с антисептиками. Макс сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем приложил пропитанный йодом кусок марли к руке. Ранки так и вспыхнули огнем, и он сцепил зубы, чтобы не застонать.
Проклятая птица!
Откуда только она взялась?
Ночь выдалась беспокойной.
Сперва Макс долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Ранки, хоть и не слишком глубокие, противно пощипывали и ныли. Каждая царапина из восьми оставленных когтями зловредной птицы, воспалилась и покраснела. Приходилось искать удобное положение, чтобы лишний раз не тревожить поврежденную конечность. Незадолго перед рассветом удалось провалиться в сон, который принес лишь ощущение тревоги и безысходности.
Он снова сидел на крыльце, как это случилось накануне. Только кругом надвигалась беспросветная тьма, будто густое черное облако. Мальчик чувствовал чужое присутствие, но не мог и сдвинуться с места, чтобы убежать. Не получалось даже закрыть глаза, чтобы не видеть плотный клубящийся туман. И вот снова мелькнула страшная тень: сверху камнем упала громадная птица, размахивая смоляными крыльями. Ее приоткрытый хищный клюв переливался стальным блеском и целился в застывшего подростка, грозя впиться в него.
Но в последнее мгновение ворон внезапно остановился, нависая над своей жертвой, словно передумал нападать. Угольно-фиолетовые крылья стали удлиняться, закрывая тело ворона целиком, пока не превратились в широкий плащ, сотканный из тысячи матовых перьев.
Грозный клюв исчез, уступив место крючковатому острому носу: теперь перед Максом стоял незнакомый старик в длинной темной робе. Он протянул вперед свои жилистые крючковатые пальцы с острыми длинными ногтями и щелкнул ими перед мальчиком. Тот, ни жив ни мертв, не мог отвести глаз от этого страшного старика, который уставился на него немигающим взглядом под кустистыми черными с проседью бровями.
– Тебе, юнец, жизнь стала не мила? – проскрежетал старик.
Макс судорожно сглотнул, пытаясь обрести ровное дыхание, но слова застревали у него в горле.
– Что же ты не смеешься на этот раз? – продолжал старик, щурясь. Его тонкие губы растянулись в усмешке, но глаза оставались холодными и суровыми. – Все еще не веришь в колдовство?
У Макса в горле что-то заклокотало, но к его испугу, он так и не смог ничего сказать. Старик откровенно забавлялся.
– Что-что? – он наклонился чуть ближе. – Не слышу. Интересно, отчего же твой язык точно связало прочными нитями? Не знаешь?
Раздался издевательский смех, напомнивший отрывистое карканье ворона. Лицо старика исказилось устрашающей гримасой и смех резко оборвался.
– Не смей переступать границу! – яростно прошептал он. – Иначе пеняй на себя. Знай свое место!
Наступающая отовсюду тьма нахлынула отовсюду тяжелыми волнами, захлестывая и мальчика, и старика. Поднявшийся ветер закрутил Макса и швырнул куда-то ввысь, а затем он стал падать вниз с невероятной скоростью, приближаясь к земле.
«Вот и все!» – успел подумать он, когда земля понеслась ему навстречу. Но удара он не почувствовал.
Макс резко открыл глаза, задыхаясь под одеялом, и пришел в себя. Первые несколько секунд он пытался восстановить дыхание, отбросив одеяло на пол, а затем опустил ноги вниз, где прохладный пол приятно охладил стопы.
«Это просто кошмар», – подумал он с облегчением. Рука снова вспыхнула, словно к ней поднесли горящую свечу и опалили кожу. Макс встал на негнущихся ногах и подошел к окну, где уже вовсю светило ранее солнце. Было всего пять часов утра, но мальчик обрадовался, что проснулся. Он приоткрыл оконную створку, впуская летний свежий воздух. За окном качались липы. Начинался новый день. Макс провел ладонью по мокрому лбу и прислонился к оконному стеклу, вспоминая свой странный и пугающий сон.
Он нахмурился. К чему бы это? Ему не снились раньше такие сны. Точнее, раньше кошмары были связаны с трагическими событиями, после которых он больше никогда не видел родителей. Но с тех пор прошло много лет. На это потребовалось достаточно времени и сил, но он смог. И тогда решил, что научился справляться с подобными трудностями.
До сегодняшнего происшествия.
Глава 2
Макс твердо пообещал себе выбросить из головы и странный дом с его тенью, и жуткого ворона, который еще к тому же, превратился в мерзкого старикашку во сне.
«Тебе меня не запугать», – упрямо думал мальчик.
Он с особым усердием взялся помочь дедушке в саду и парке: тщательно подмел все дорожки несколько раз, пока на них не осталось ни травинки или листочка, полил все петунии, обильно цветущие вокруг дома и пристроек. Не забыл ни один, даже самый маленький горшочек с цветами, заглянул во все уголки сада, выучив на память, где и сколько находится керамических вазонов, фарфоровых кашпо, плетеных корзинок.
Но чем больше он старался отвлечься, глядя на пышные алые и фиолетовые цветочные шапки, тем чаще среди яркой зелени мелькали продолговатые тени. Они тянулись к нему отовсюду: из-под корней елок и можжевельника, а туи и вовсе будто прятали маленькое юркое существо с когтистыми лапами. За рядами каштанов появлялся и исчезал смутно знакомый силуэт, вызывающий смятение. От него нельзя было ждать ничего хорошего.
Все эти призрачные видения, пытавшиеся взять над ним верх, невероятным образом воздействовали и на ноющие ранки на руке: она начинала ужасно чесаться, пульсировать и жечь изнутри. Макс несколько раз закатывал рукав рубашки, чтобы посмотреть на царапины. Припухшая кожа вокруг приобретала выраженный красновато-синий оттенок, что казалось недобрым знаком.
Вполне возможно, под когтями того ворона гнездятся сотни болезнетворных бактерий, которые способны вызвать воспаление и нагноение. Дикие птицы кишат паразитами и прочей заразой, вот рука и болит. Возможно, следовало показать ранку дедушке?
Но мальчик убедил себя, что беспокоить старика преждевременно. Закончив с поливом цветов, он как следует промыл царапины водой из шланга, испытывая чувство облегчения, когда холодная вода приятно охлаждала горячую руку.
– Что ты делаешь? – послышался нетерпеливый голос, который он сразу узнал.
Макс не поверил своим ушам: Кира впервые решилась заговорить с ним. Он даже не нашелся с ответом, не зная, что сказать.
– Чего молчишь? – в ее тоне звучало раздражение. Видно, девочка привыкла, что работники усадьбы поспешнее реагируют на ее вопросы.
– Занимаюсь поливом.
«Вот, черт! Почему, когда не нужно, в интонации появляются дрожащие нотки?»
– Ага, я вижу, – с сарказмом произнесла она. – Что случилось с рукой?
– Да так, – он постарался говорить, как можно спокойнее, но выходило пока не очень, – поранился.
Девочка хмыкнула.
– Ну-ка покажи, – велела она.
Он молча вывернул руку, чтобы продемонстрировать багровые царапины.
Кира рассматривала руку со смесью отвращения и неподдельного интереса.
– И кто тебя так?
Мальчик огляделся и сказал чуть тише нехотя:
– Птица вчера вечером напала. Я не ожидал.
Брови Киры приподнялись:
– Это произошло до или после того, как ты подслушивал наш семейный разговор, который тебя не касается?
Ах, вот почему она проявила внимание! Мальчик покраснел до ушей.
– Поверь, я вовсе не хотел. Случайно вышло.
– Ну да, – девочка сложила руки перед собой, – пока мама отчитывала меня, ты просто сидел и слушал вместо того, чтобы сразу уйти. Тебе разве не говорили, что подслушивать некрасиво?
– Извини, – процедил он. – Я читал на крыльце, а вы громко разговаривали.
– Скажите пожалуйста! – она закатила глаза, изображая возмущение. – Ты уж прости, что мы громко разговариваем в своем собственном доме. В следующий раз обязательно спрошу твоего позволения.
– Я извинился, – Макс вдруг почувствовал, что теряет терпение. Царапины на руке пульсировали с новой силой, и неожиданная ярость всколыхнулась в нем. Еще немного, и он выйдет из себя…
Мальчик зажмурился, тяжело дыша. До него отдаленно доносились язвительные слова, каждое из которых пробуждали в нем странную звериную сущность, которой он прежде никогда не чувствовал в себе.
Это было неожиданно страшно и одновременно волнующе.
– Слушай, когда я с тобой говорю! – Кира начала переходить на визг. Что-то темное и неукротимое взвилось в нем, словно изнутри вырвались терновые побеги, острые и ядовитые.
Макс медленно повернулся к ней и уставился таким взглядом, что она мгновенно замолчала и, кажется, даже побледнела.
– Не смей повышать на меня голос, – отчеканил он. – Я – не твоя собственность. В следующий раз, когда у тебя будет плохое настроение, просто пройди мимо меня. Не трать свое драгоценное время.
Он положил шланг на землю, повернулся и скорее зашагал прочь, оставив Киру стоять с полуоткрытым ртом.
Руку не просто жгло – она будто горела. Мальчик едва сдерживал стон. Такой боли он еще в жизни не испытывал. Макс едва добежал до ванной, схватил перекись и вылил часть пузырька на красные тонкие полосы.
Жжение казалось невыносимым. Хорошо, что дедушка был в саду и не слышал, как от боли скрипит зубами его внук.
«Проклятый ворон! Попадись ты мне еще».
Макс устало опустился на пол, упираясь спиной в стену, выложенную светлым кафелем.
Слишком много событий за эти два дня. Тень в доме – раз, огромный ворон – два, злобный старик из сна – три. Но самое главное, Кира снизошла до него и заговорила с ним первой. Хотя тон ее был не слишком дружелюбным (да и когда в принципе она бывала дружелюбной, если рассудить?), это можно считать некоторым успехом.
Несмотря на боль, Макс слабо улыбнулся. Выражение ее лица он запомнит надолго. Правда, теперь-то она точно больше к нему не приблизится. Наверное, его слова сильно задели ее. Что уж говорить – поразили не только Киру, да и его самого. Он даже не ожидал, на что способен.
И все-таки: нужно поискать какое-нибудь лекарство. Макс открыл маленький ноутбук, пытаясь найти нужную информацию о том, если на человека напала хищная птица и что с этим делать.
Сведения оказались противоречивыми. Кто-то советовал промывать водой с мылом, пользоваться антисептиками (что он и так уже сделал). Еще рекомендовали мази от воспалений и антибиотики на всякий случай.
Мазь он нашел, а вот антибиотиков не оказалось.
«Как-нибудь обойдется», – решил он, и щедро умастил противно пахнущей желтоватой мазью все порезы, перемотав руку чистым бинтом.
Спустя некоторое время ему даже показалось, что жжение уменьшилось. Это обрадовало мальчика.
Ему не хотелось связывать нападение агрессивной птицы с черным стариком из сна, хотя тот и угрожал всяческими бедами.
«Просто так работает наше подсознание, – убеждал себя мальчик. – Сны бывают глупыми, странными и нелепыми, но это всего лишь сложная мозговая деятельность. Разум лишь избавляется от того, что видел человек».
И все же, несмотря на это, целых три дня он избегал ходить или ездить мимо Унылого Дома. Каждый раз он находил для себя причину, почему выбирает другую дорогу. Достаточно убедительную, чтобы не выглядеть трусом в собственных глазах.
В конце концов, чего он испугался? Разыгравшегося воображения? Фантастического сна? Или ворона, чьи собратья, как ему известно, порой нападают на людей.
Чем больше проходило времени, тем больше казалось, что он отступает перед мнимой опасностью. Бежит от того, что не представляет угрозы. Он сам выдумал себе ее, а теперь и сам переживает из-за этого.
Думая так он заметил, что ранки стали заживать гораздо быстрее. Краснота заметно уменьшилась, как и само воспаление. Рука уже не была такой горячей, как раньше.
Конечно, сперва мальчик решил, что это происходит лишь благодаря той противно пахнущей, но столь чудодейственной мази. Но затем и другая мысль поселилась у него в голове. Она звенела, как маленький тревожащий звоночек.
А что, если царапины заживают еще и потому, что его страх отступает?
Он мысленно возвращался к подобной мысли раз за разом, пока помогал дедушке в саду, или пытался отвлечься за чтением книги, или сидел на одной из скамеек в глубине парка. Еще он немного переживал, что Кира пожалуется родителям из-за их маленькой ссоры, и тогда у него или дедушки будут неприятности, но, видимо, она промолчала по какой-то причине.
Завидев его издалека, девочка замедляла шаг и старалась избежать встречи. Из чего Макс делал выводы: либо она чувствует себя виноватой, что вряд ли, либо так оскорблена его последними словами, что не желает и приближаться к нему.
Зато каково было его изумление, когда он сидел в дальнем углу парка на траве, уткнувшись в книгу, а младшая сестренка Киры аккуратно тронула его за плечо со словами: «Смотри, какой хорошенький».
Обернувшись, он столкнулся с самым свирепым взглядом, какой только видывал: ярко-желтые глаза полыхнули злостью, а из открытой пасти показались острые длинные зубы.
Макс отшатнулся: Тася держала кота внушительных размеров, который был явно тяжел для слабых детских рук. Кот скалил зубы и шипел, прижав уши. Животное совсем не казалось обрадованным встрече с мальчиком.
Он на всякий случай немного отодвинулся, чтобы не нервировать странного кота. Тася робко улыбнулась:
– Хочешь погладить?
Кот вздыбил шерсть и из его горла вырвалось утробное рычание. Макс, протянувший только руку, благоразумно ее отдернул.
– Может, в другой раз?
Девочка вздохнула.
– Не сердись на Зефирку. Он к тебе еще не привык, – пояснила она, еле удерживая тяжелого кота, сверлившего взглядом мальчика.
Зефирка? Как бы не так! Эта злобная тварюга больше походила на лесного хищника, который внезапно очутился в непривычной для него среде.
– Откуда он у тебя? Родители подарили? – поинтересовался Макс, чтобы поддержать разговор.
Он весьма удивился, что Тася с ним заговорила. Пожалуй, это поразило его еще больше, чем когда к нему подошла ее сестра пару дней назад.
Девочка покачала головой.
– Нет, они не знают. На прошлой неделе, когда родители уехали в гости, я нашла его около беседки. Бедняжка хромал. Он был очень напуган и голоден.
Макс с сомнением посмотрел на кота. Тот сейчас не выглядел ни потерянным, ни больным, ни голодным. Скорее насупленным и готовым атаковать.
– Я поселила его в коробке в садовом домике, где твой дедушка хранит инструменты, – невозмутимо продолжала Тася. – Представляешь, котик на удивление послушный, все время сидит там и не пытается убежать. К тому же, у него еще болит лапка.
Новость о том, что этот рычащий комок шерсти наблюдает за дедушкой, пока тот ни о чем не подозревает, не очень радовала. Мало ли, что взбредет в голову этому злодею? Еще кинется на пожилого человека.
Мальчик внимательно посмотрел на животное. Надо сказать, он еще не встречал таких. Если бы не кошачья морда, он бы подумал, что зверь похож на енота обилием меха. Впрочем, и сама морда была не совсем обычной: острый кожаный нос, крошечные округлые ушки, теряющиеся в зарослях шерсти, темные пятна на лбу, длинные жесткие усы. А что насчет этих крупных лап, из которых вот-вот появятся длинные острые когти?
– Послушай, – кашлянул Макс, наблюдая за котом, пока тот, в свою очередь, не сводил с него пристального взгляда, – возможно стоит рассказать родителям о твоем питомце, а то он выглядит не слишком дружелюбным…
– Нет, нет! – Тася обхватила кота покрепче и прижала к себе. – Им нельзя знать. Пообещай, что никому не скажешь о Зефирке!
Пришлось дать такое обещание, потому что выражение морды зверюги не сулило ничего доброго, да и не хотелось расстраивать малышку Тасю.
С другой стороны, ну что плохого в домашнем животном? Судя по всему, он и девочка поладили.
– Ладно. Рот на замок. – Макс сделал характерный жест. Ему даже показалось, что кот довольно прищурился после этих слов.
Придется молчать.
К вечеру установилась приятная погода. Летний вечер дышал легкой прохладой, а солнце мягко светило сквозь шуршащую от ветра зелень деревьев.
Макс сделал перевязку и с облегчением заметил, что раны стали затягиваться, а краснота почти спала. Он вспомнил свой сон, того черного старика, а потом и Унылый дом. Мелькнувшая тень показалась уже чем-то вымышленным.
Ну, конечно. Это все его воображение. Он слишком много себе напридумывал. Да и ворон тот не был таким уж большим.
Так или иначе, но мальчик снова ощутил приступ любопытства. Дедушка сказал, что дом кто-то приобрел. Неужели он оставит все как есть и не выяснит, кто именно купил подобную рухлядь еще и за немалые деньги?
Мальчик дождался полуночи, прежде чем тихонько выбрался из своей комнаты и вышел во двор. На этот раз он не пойдет через аллею. Это и дураку понятно. Тут нужна конспирация!
Как никак торцевой частью участок того дома примыкал к их, только между ними еще росли туи и стоял забор, который не представлял собой серьезное препятствие для подростка. Не воспользоваться такой возможностью было бы просто глупо.
Пробравшись между деревцами, Макс нащупал ограждение и, спустя некоторое время, оказался уже на соседнем участке. Мальчик прихватил с собой фонарик, но пока не включал его, чтобы не привлекать внимания.
Мрачный дом был повернут к нему задним фасадом. Макс шел медленно, боясь задеть предметы, вроде каких-нибудь железяк, которые бы выдали его присутствие. Он и дышать-то старался как можно тише, изо всех сил прислушиваясь к ночным шорохам и вглядываясь в ночную мглу, которая вскоре рассеется: белые ночи стояли в самом разгаре. Так что времени на исследование дома оставалось не так много, как хотелось бы.
Мальчик миновал каменный флигель, стены которого белели в полумраке, и, пригибаясь, приблизился к одному из окон на нижнем этаже. Стекло там отсутствовало, а проем прикрывала обычная трухлявая фанера. Макс и это предусмотрел, взяв с собой необходимый инструмент. Повозившись еще немного, мальчик сумел-таки проникнуть в Унылый дом.
Внутри царила темнота, пахло плесенью и затхлостью. Под ногами поскрипывал пол и хрустел не то песок, не то осыпавшаяся штукатурка. Мальчик решил подождать немного, чтобы дать глазам привыкнуть. Совсем слабый свет проникал через соседние окна, облегчая задачу. Макс передвигался с осторожностью, как и прежде: делал несколько шагов, а затем стоял и слушал, потом снова повторял эти действия.
Так он прошел несколько комнат, как заваленных всяким хламом, так и совсем пустых. Единственное, чего тут было в избытке, так это пыли и грязи. Несколько раз ужасно щекотало в носу, и мальчик замирал, боясь громко чихнуть, прижимая ладони к лицу. Он оказался около лестницы, что вела на второй этаж, и тут его уши различили какой-то звук.
Макс застыл. Сердце его забилось: звук доносился сверху.
«Может, это бездомный? – мелькнуло у него. – Есть ли смысл идти и проверять?»
Голос разума принялся твердить, что лучше прийти сюда в другой раз, но мальчик тут же рассердился на себя самого.
«Нет! Раз уж я пришел сюда – надо довести дело до конца».
Он постоял еще немного у лестницы, набираясь храбрости, а затем очень медленно и тихо стал подниматься наверх, крепко держась за пыльные перила. На удивление, ступени почти не скрипели, но зато сильно проседали, и оставалось надеяться, что пол не провалится под ногами.
Чем ближе Макс оказывался к источнику звука, тем громче и отчетливее он становился. Достигнув верхней площадки, мальчик чуть присел, прячась за перилами, глядя между деревянных облупленных балясин.
Широкий коридор уходил несколькими чернеющими дорожками вглубь дома. Узкая желтоватая полоска света проникала между одних дверных створок. Звук доносился именно оттуда.
Мужской дребезжащий голос напевал очень странную песню, довольно заунывную, и что-то неразборчиво бубнил. Иногда раздавались шаркающие шаги, песня прерывалась и тогда хрипловатый голос что-то произносил.
Макс боролся с желанием убежать прочь отсюда или подобраться ближе к полоске света, чтобы не умереть от любопытства.
Последнее победило. Мальчик поднялся, всматриваясь в светящийся проем, готовый при любом шорохе ринуться обратно вниз по лестнице. Он переживал, что как только подойдет поближе, таинственному обитателю дома, например, придет в голову закрыть дверь именно в тот момент, когда к ней приблизится Макс.
Прошло еще несколько минут, но этого не случилось. В самой же комнате диковатая песня набирала обороты, вызывая раздражение. Наконец, Макс решился.
Пол под ногами чуть слышно поскрипывал, но было ясно, что доносившиеся громкие звуки заглушают поступь незваного гостя. Затаив дыхание, мальчик заглянул в комнату. Правда, он тут же едва не закричал во все горло, потому что там он увидел того, кого меньше всего ожидал увидеть: безумного старика из своего сна!
Пришлось поскорее зажать рот рукой, чтобы не выдать свое присутствие. Раны под повязкой на руке сразу напомнили о себе, вызывая жжение.
Макс поморщился, прижал к себе поврежденную руку и сказал себе, что подумает о невероятном совпадении чуть позже, когда выберется отсюда, а пока нужно было затаиться и наблюдать!
Посреди пустой комнаты стоял небольшой круглый стол с одинокой свечой на подставке. От нее и шел желтый свет, но все-таки часть комнаты оставалась в тени, как и нижняя часть двери, поэтому Макс мог относительно безопасно находиться рядом.
Старик, одетый в длинный черный балахон, склонился так низко над столом, что почти упирался кончиком крючковатого носа в его поверхность.
«Настоящий Крючконос!» – подумалось Максу. Он предположил, что на столе лежит лист бумаги, но что там изображено, он, конечно, не мог видеть.
Мрачное заунывное бормотание внезапно прервалось. Старик резко выпрямился, пребывая в глубокой задумчивости. Затем кончиками пальцев с длинными ногтями взялся за уголки листа, который разглядывал, и приподнял над головой.
Макс прищурился: он никак не мог взять в толк, что такое там изображалось. Какие-то цветные пятна, ломаные линии, квадратики. Тайный обитатель дома, насмотревшись на бумажный лист, сложил его вчетверо и сунул в карман. Затем подошел к стене и принялся внимательно ее разглядывать. Только тогда мальчик обратил внимание, что на ней тоже что-то изображалось.
Между обрывками старых обоев, заляпанных жиром, проглядывали очертания, отдаленно напоминающие карту. Только линии были очень тусклые, затертые, местами они прерывались, поэтому сказать что-то определенное было нельзя.
Одного он не мог понять, чем таким занят старик? Может, он художник? У них часто своеобразное представление о мире. Максу не раз доводилось бывать в Русском музее, где в одном из залов выставлялись мастера живописи XX века, чьи работы нравились ему тем, что напоминали детские рисунки.
Но даже если этот подозрительный художник не в себе, то почему он точь-в-точь похож на того страшного колдуна из его кошмара? И что он делает здесь под покровом ночи, прячась от всех?
Поэтому мальчик продолжал наблюдение. Происходящее казалось ему крайне любопытным.
Тем временем старик подошел к окну, занавешенному ветхой шторой, присел на корточки и принялся ощупывать пол. Одна из досок негромко щелкнула. Он надавил посильнее на нее, отчего доска приподнялась, и старик просунул руку куда-то вглубь пола.
Макс вытянул шею, изо всех сил пытаясь увидеть, что там происходит. Еще никогда ему не было так интересно.
Таинственный обитатель дома вернулся обратно к столу с предметом в руках, который отдаленно напоминал шкатулку с многочисленными стеклянными цветными гранями. Затем открыл одну из стеклянных створок шкатулки, снял горящую свечу с подставки и водрузил внутрь.
Цветное стекло вспыхнуло тысячью мерцающих огней всевозможных оттенков. Тем временем, Крючконос кряхтя взобрался на шаткий стол, и прицепил за торчащий крюк стеклянный многогранник. Этим он не ограничился, а принялся вращать его против часовой стрелки, отсчитывая каждый поворот. Внутри шкатулки что-то пощелкивало с каждым кругом, и когда старик добрался до цифры «13», одна из стеклянных граней вспыхнула ярким красно-зеленым огнем.
Комната мгновенно ожила.
Макс широко открыл глаза от удивления: такого он не предвидел!
По стенам поплыли разноцветные фигурки, дома, люди, животные, птицы и корабли. Там было много чего еще, но мальчик не успел все рассмотреть, потому что старик повернул стеклянную шкатулку определенным образом.
Стало ясно, что как только цветные изображения совпали с теми, что были нанесены на стену, открылся потрясающий вид. Словно из ниоткуда появился чудесный город, нарисованный так детально и четко, что оставалось лишь удивляться.
По тротуарам спешили прохожие, обгоняя друг друга, а по дорогам ехали старинные экипажи, запряженные лошадьми. Вдоль набережных, глядя в собственное отражение, тянулись величественные особняки и дворцы. Деревья качались от ветра, а по речным каналам плыли яхты, лодки и корабли, раздувая белые паруса.
На одном из деревьев удалось даже разглядеть кошку, которая забралась на самый верх, спасавшуюся от лающей собаки внизу. Лихой всадник несся с окраины города, торопясь выполнить некое важное поручение. Прислонив лестницу к черному фонарю, стоял и сам фонарщик, готовясь зажечь его. На высокой крыше одного из домов присел отдохнуть чумазый трубочист, держа в руках веревку и железную щетку.
Стало ясно, что на стене появилась карта неизвестного города, которую можно было увидеть, лишь совместив несколько предметов.
Макс так засмотрелся на волшебные улицы, что чуть не выдал себя, сильно подавшись вперед.
Спасло его лишь то, что теперь весь свет фокусировался в одном месте, а остальная комната погрузилась в сумрак. Так что, когда старик огляделся вокруг себя, взглянув мельком и на дверь, но постороннего не заметил.
Потом он поднес руку к груди, извлек из складок балахона прозрачный ключ, висевший на тонкой цепочке, и подошел к сияющему городу. Встав боком от него так, чтобы не загораживать свет от стеклянной шкатулки, старик поднес ключ к одному из нарисованных домов. Двухэтажное здание с балкончиком было сложено из серого грубого камня, его венчала башня с фиолетовой остроконечной крышей. Маленькая дверь была так мастерски изображена, что казалось вот-вот откроется.
«Нет, ну не станет же он в самом деле открывать эту дверь! – мелькнуло у Макса. – Это невозможно сделать!»
Но как только ключ коснулся крошечной замочной скважины, внезапно повеяло холодом. Сама дверь принялась увеличиваться перед потрясенным взором мальчика, но старик ничуть не казался удивленным. Напротив, он нетерпеливо ждал, постукивая ногой, пока дверь вырастет до нужного размера.
«Мне это опять снится! – подумал Макс. – Похоже, в мазь что-то добавляют, либо у меня снова поднялась температура».
Он не мог понять, как игра света и красок могла ожить столь невероятным образом.
Наконец, дверь перестала расти. Старик вставил ключ в замочную скважину, дважды повернул замок и толкнул серую створку. Из образовавшегося темного проема вырвался и пронесся ледяной сквозняк, а ветер, откликнувшись, завыл в коридоре.
Крючконос повесил себе на шею ключ, шагнул в проем. Дверь за ним захлопнулась, а холодный поток ветра стих.
Мальчик какое-то время пребывал в оцепенении. Он никак не мог понять, куда подевался старик. Убедившись, что в комнате тихо, он привстал и медленно приоткрыл створку двери. Макс вытянул ладони вперед, полагая, что Крючконос просто использовал какой-то фокус.
Он подошел к столу, ощупал его, но ничего сверхъестественного не обнаружил. Тогда мальчик забрался на стол, чтобы получше рассмотреть удивительную шкатулку: свеча уже догорала. Оставалось совсем немного и комната погрузится во мрак.
Кроме того, стало заметно, что внутренняя часть цилиндра шкатулки едва заметно вращается, но теперь уже по часовой стрелке, будто внутри работал некий поворотный механизм, как это бывает в музыкальных шкатулках. Потихоньку менялась и карта. Ее детали становились все мельче, расползаясь цветными пятнами по стене. Теперь уже невозможно было сказать, что она показывала.
Наконец, расплавленный воск зашипел, погас и фитиль. Стало темно. Макс вытащил из кармана зажигалку, щелкнул ею и поднес поближе к шкатулке, чтобы рассмотреть. Ему хотелось разочарованно вздохнуть. Насколько красивой она казалась, когда внутри горел огонь и сотни разноцветных огней рождались из ее граней, настолько сейчас она была невзрачной, закопченной и грязной.
Видно, таков был замысел старика. Если бы кому довелось ее обнаружить, то он бы все равно не смог ею воспользоваться. Во-первых, ее внешний вид отталкивал, во-вторых никто не знал, как нужно повернуть верхнюю часть граней шкатулки, в-третьих, необходимо направить ее в нужную сторону на заплесневелую стену с оборванными обоями. В-четвертых, судя по всему, необходим был ключ, что висел на шее у странного обитателя Унылого Дома.
Очень странного. Но кроме этого, другие совпадения будоражили мысли Макса.
Допустим, что…
Старик из его сна и есть тот огромный ворон, что напал на него. Если это так, то он умеет управлять материальной оболочкой и перевоплощаться в других созданий. Обычные люди так точно не умеют. Но из этого вытекает иное доказательство.
Колдовство. Все-таки оно.
Макс схватился за голову.
Глава 3
Он вернулся домой, когда чернота ночи принялась меняться на блеклый серый цвет. Ручные часы показывали 3 часа. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил его крадущимся по парку, будто он что-то украл.
После увиденного в заброшенном доме его прямо-таки распирало от желания поделиться с кем-нибудь своими мыслями. Но с кем? Кому можно доверить секрет, чтобы человек не решил, что ты попросту спятил или решил посмеяться над ним?
Дедушке говорить нельзя. Он человек пожилой. Станет волноваться, зачем внуку понадобилось посреди ночи забираться в чужой дом. А вдруг бы с ним что-нибудь случилось? Все-таки здание старое, нуждается в ремонте. Там что угодно может на голову свалиться.
Дождаться утра и позвонить Мишке? Может это отвлечет его от скучной дачной жизни и копания в огороде. Впрочем, подумав так, мальчик тут же покраснел и почувствовал себя неловко. А он-то сам чем занят целыми днями? И к тому же, Миша грезит полетами в космос и освоением далеких планет, любит физику и математику, а тут ему про колдовство заявят! Друг сразу решит, что Макс его разыгрывает или не просто так шлепнулся с велика, и теперь у него галлюцинации.
О том, чтобы лечь спать, мальчик и подумать не мог. Он тихонько открыл входную дверь и на цыпочках прошел к себе в комнату, где сразу достал ноутбук.
Несколько вопросов нуждались в прояснении, если не в четких ответах. По какому принципу старик выбрал заброшенный дом, в котором еще недавно точно никто не жил? Откуда он сам взялся? Связано ли это с тем удивительным городом на стене?
Макс знал, что неподалеку есть еще два ветхих дома, но он не замечал, чтобы там кто-нибудь появлялся. Время от времени, впрочем, приезжали какие-нибудь люди, осматривали их и уезжали восвояси. На колдовство это совсем не походило.
В интернете нашлось множество справочной информации, не слишком имевшей отношение к настоящему. Дом построили в начале XX века, потом менялись его облик и владельцы, а как съехали последние жильцы много лет назад, то принялся стремительно ветшать и гнить.
Проведя еще час, уткнувшись в экран ноутбука, мальчик нашел пару коротких статей об одном загадочном происшествии, случившемся примерно в середине прошлого столетия, когда там располагался дом отдыха и санаторий.
Один профессор по фамилии Левинский был схвачен сотрудниками милиции в момент попытки совершить поджог комнаты, в которую его поселили в лечебных целях. Он, правда, клятвенно уверял, что никакого поджога не собирался устраивать, а пожар устроил случайно, во время эксперимента с оптическими линзами и спиртовой горелкой. На вопрос о цели эксперимента ответил, будто одна из стен являлась проводником в другое измерение. Стоило бедному профессору заявить это, как несчастного упекли в психиатрическую клинику для дальнейших разбирательств. В клинике он провел довольно много времени. О дальнейшей его судьбе не говорилось.
Видно, в советские годы с настоящими путешествиями в параллельные миры не церемонились. Впрочем, Макса терзало смутное ощущение, если бы он такое сейчас заявил, то ничего хорошего бы о нем тоже не подумали. Ну, посмеялись бы или покрутили пальцем у виска. Это смотря с какой силой убеждения он принялся бы доказывать свою правоту.
Тут нужно проявить осторожность.
Какое-то время мальчик раздумывал о судьбе Левинского, но, когда утих адреналин в крови, придававший бодрость, он осознал, что хочет спать, но теперь придется отложить отдых до вечера или, по меньшей мере, до обеда. Макс расслышал, как в коридоре раздались неторопливые шаги: дедушка проснулся, чтобы приступить к своим ежедневным обязанностям.
Впрочем, надо отдать должное хозяевам усадьбы, никто из них не следил за количеством отработанных часов. Дед Василий так хорошо справлялся со своей работой, что даже если бы он ничего не делал целый день, ему никто бы и слова не сказал.
Старик с большой ответственностью относился к тому, что ему поручили, и сам бы не позволил себе лениться. Ему был положен выходной на неделе или два, но он редко ими пользовался. Возиться в саду и в парке ему нравилось больше всего.
Протерев глаза, мальчик поплелся на кухню, чтобы вскипятить воду. Дед любил рано утром выпить крепкого чаю с лимоном и сахаром, потрудиться на свежем воздухе, нагулять аппетит, и только потом хорошо поесть. Сам Макс обычно уплетал несколько внушительных бутербродов и яичницу, но на этот раз кусок не лез ему в горло. Тревожили ночные воспоминания и то, что открылось в Унылом Доме.
Усевшись за стол, дед и внук, как обычно беседовали. Василий заметил следы усталости на лице Макса и, улыбаясь себе в усы, предположил вслух, что тот, небось, опять читал книжки до утра. Пришлось сказать, что именно так и было.
– Чем сегодня займемся? – спросил мальчик как можно более веселым голосом, чтобы дед не решил, будто он ужасно устал, а также, чтобы сменить тему. Ему хотелось скорее занять себя полезным делом, а заодно спокойно обдумать ночное происшествие.
Василий пожал плечами:
– Тую бы подравнять. Ольге Викторовне нравится гулять по аллее. А еще смородину с крыжовником подкормить. Как созреют, хозяйка надумала варенье из них сделать.
Макс удивился:
– Зачем это ей?
– А что плохого? Свои ягоды. Она так и сказала: «Мол, Василий Аркадьевич, как здорово будет свое варенье зимой открыть и вспомнить о солнечном лете».
– Ну, дела!
Представить маму Киры и Таси, закатывающую банки на зиму, он никак не мог. Ольга Викторовна всегда носила безупречные платья и костюмы, будто постоянно посещала дипломатические приемы. Она редко улыбалась, была довольно требовательной к окружающим. Мальчик никогда не слышал, чтобы она кричала на кого-то, но тон у нее всегда был непреклонный, как у его учительницы по математике. Но, надо отдать ей должное, она с уважением относилась к старику Василию, и всегда спрашивала у него совета, насчет улучшения вида сада и парка.
Хозяин дома постоянно пропадал на работе или в поездках, поэтому Макс видел его несколько раз в месяц. Мальчик помнил, что его зовут Андрей, но отчество было какое-то мудреное, и он его не запомнил.
Время от времени с балкона или в саду, где стоял летний стол, за которым собиралась семья владельцев усадьбы, доносилась тихая перепалка супругов, если рядом не оказывалось детей. Обычно Ольга Викторовна возмущалась, что они мало времени проводят вместе, а ее муж устало отбивался, напоминая о необходимости зарабатывать деньги.
Макс часто приходил в недоумение. Если семья становилась несчастной от того, что приходилось постоянно зарабатывать эти самые деньги, почему нельзя переехать в дом поскромнее? Тогда, возможно, появится и время для совместного досуга? Ведь совершенно ясно, что и дом, и парк требовали огромных вложений. Получался какой-то замкнутый круг.
Все заканчивалось тем, что хозяин дома удалялся в раздражении, а хозяйка сидела в одиночестве еще час, звонила подруге и предлагала «пробежаться по магазинам». Впрочем, иногда она уделяла время и своим девочкам, но Кира не любила их совместные поездки, потому что нужно было постоянно присматривать за младшей сестрой.
Таисия также не приходила в восторг от шумного центра города. С удовольствием она посещала только зоопарк или цирк, разглядывала животных и птиц, и, как потом рассказывала Кира кому-то по телефону, «мечтала открыть клетки и выпустить всех на волю».
Словом, понимать других людей оказалось не так просто. Хотя они разговаривали на одном языке и жили в одной стране.
Закончив чаепитие, дед с внуком вышли из домика. Утреннее солнце вовсю светило на безоблачном небе, подтверждая прослушанный по радио Василием прогноз погоды. Стайка воробьев весело прыгала по дорожкам и траве, гоняясь друг за другом.
Туевая аллея тянулась от самого особняка, изгибаясь, и заканчивалась в глубине парка. Работы предстояло много, но старик прикинул, что потихоньку управится за неделю.
Когда дед и внук занимались каким-то общим делом, у них всегда находились темы для разговора. Часто Василий делился воспоминаниями о детских и взрослых годах своей жизни, вспоминал забавные случаи, которые происходили с ним, пока он работал в Ботаническом саду. Иногда они говорили и о маме мальчика: дедушка всегда старался рассказать какие-нибудь веселые подробности, чтобы сгладить болезненный момент.
Они почти никогда не упоминали об аварии, которая случилась много лет назад. Макс всегда старался говорить о родителях так, будто они все еще живы и уехали в долгую экспедицию. Чем чаще он так думал, тем проще ему было принять тот факт, что они никогда не увидятся. Точнее, нет. В его душе жила смутная надежда на то, что существует какой-то другой параллельный мир, в котором когда-нибудь встретятся все, кого разлучила судьба.
Поэтому, когда страшный колдун сотворил настоящую магию и открыл крошечную дверь, эта надежда расцвела снова.
Что, если это мир для тех, кто покинул земную оболочку? Макс много читал книг по религии и мифологии разных народов мира. Как люди, часто живущие вдалеке друг от друга, придумывали чем-то похожие истории? Может, они вовсе и не придумывали, а знали? Были свидетелями волшебных, потрясающих событий, которые канули в прошлое? Современному человеку почти все кажется мифом. Скажи он Мишке, что верит в царство подземного Аида или, что «Сказания о Беовульфе» могут быть правдивыми, тот поднимет его на смех.
Мишка был атеистом. Он не верил ни в каких богов, ни в признанных, ни в легендарных. Ни одна из существующих религий на земле не могла ответить на все его вопросы, а вот наука как раз многое объясняла. Поэтому признавать нечто невидимое он категорически отказывался.
Но Максу очень хотелось верить в призрачные миры, во все, что не поддавалось логике и объяснению. Иначе, если следовать Мишкиной теории, он никогда не встретит родителей. Иногда они снились ему, живые, улыбающиеся, и потом он долго приходил в себя, жадно вспоминая эти счастливые мгновения.
Мальчик не знал, какая из религий права насчет устройства вселенной и вещей вокруг. Но он находил в них общие черты, где говорилось о возможности встречи в загробном мире. Это волновало его, но он ни с кем не делился своими рассуждениями и надеждами. Макс хранил глубоко в душе веру, надеясь, что, если он проживет достойную и честную жизнь, высшие силы, какими бы они ни были, позволят ему обрести долгожданное счастье.
Даже сейчас, подбирая обрезанные веточки туи, его мысли крутились вокруг Унылого Дома и тайны стеклянной шкатулки.
Размышления эти, впрочем, прервались неожиданным событием: через цветочные клумбы, за которыми с такой любовью ухаживал дедушка, неслись друг за другом Тася, мажордом и какой-то худой лысый мужчина. От группы заметно отставала Ольга Викторовна, потому что пыталась делать это на высоких каблуках и в узком платье. Они все что-то кричали друг другу, не желая останавливаться, но ситуация явно была напряженной.
Дед Василий тоже остолбенел, увидев несущуюся процессию, а также то, что безжалостно топтались его ирисы и гортензии.
Присмотревшись, Макс понял, что перед Тасей катится что-то пушистое и округлое, даже взъерошенное. Из этого непонятного комка шерсти торчал пышный вздыбленный хвост, а когда группа бегущих выскочила на аллею, то стало ясно, за кем они гонятся.
Блеснули налитые бешенством желтые глаза, и мимо деда с внуком, пронесся, переваливаясь с широкой лапы на лапу, воющий Зефирка. Девочка протягивала к нему руки и просила остановиться. Тем же самым занимались и взрослые, но протягивали руки по направлению к Тасе.
Раскрасневшаяся Ольга Викторовна остановилась перевести дыхание и спросить у дедушки, нет ли у того большой сетки, чтобы поймать бешеное животное. Василий растерянно произнес, что сетку надо искать в кладовке. Хозяйка дома взмахнула рукой и попросила принести скорее. Компания понеслась дальше.
Ситуация казалась одновременно смешной и трагической: озверевший от погони кот с утробным рычанием влез на дерево и остался сидеть там, прячась в густой зелени, пока внизу рыдала Таисия, не позволяя увести себя в дом.
Взрослые перебивали друг друга, соревнуясь в идеях, что делать с котом и расстроенной девочкой. Хозяйка дома склонялась к тому, что нужно вызвать МЧС или ветеринарную службу, но для этого требовалось вернуться в дом, так как в панике никто из присутствующих не прихватил с собой телефон.
Только потом Макс выяснил, что лысый мужчина это Тасин учитель по биологии, который с изумлением узнал в «милом котике», которого по секрету решила показать ему девочка, самого настоящего манула. Иначе говоря, его взору явился Otocolobus Manul, палассов кот, непредсказуемое и агрессивное животное для человека, способное бесстрашно атаковать при малейшей опасности.
Учителя поразил и напугал не только тот факт, что ребенок мог пострадать от нападения манула, но и то, откуда он мог здесь взяться? Северо-запад России не был местом их обитания. Из чего следовал вывод, что животное, скорее всего, сбежало из какого-нибудь местного зоопарка или питомника. К тому же, его причисляют к исчезающему виду, а потому держать в неволе непозволительно. Манулов почти невозможно приручить. Они предпочитают уединение, не потерпят вторжения на свою территорию и станут защищаться до последнего.
Стало ясно, почему Ольга Викторовна, всегда такая сдержанная и уверенная в себе, с бледным лицом пыталась урезонить дочку. Тася ее не слушала и упрямо повторяла, что ее Зефирка «самый добрый на свете», и не понимала, почему этого никто не видит.
Дед Василий принес сетку и теперь все подняли головы, присматриваясь к зеленой кроне дерева, где притаился манул. Учитель по биологии убеждал Ольгу Викторовну, что нужно все-таки позвать на помощь профессионалов, в ответ на что, раздавался отчаянный плач Таси. Она умоляла не трогать ее котика и грозилась уйти из дома, если его не оставят в покое.
Макс заметил приближающуюся Киру. Переполох в доме вызвал у нее интерес, но она вовсе не казалась испуганной. Наоборот, она с безразличным, даже скучающим видом потягивала лимонад из пластиковой банки, а на губах у нее играла легкая улыбка. Этим Кира показывала, что ждет продолжения разыгравшегося спектакля.
Рука, в которую вцепился черный ворон, внезапно словно загорелась. Мальчик тихонько вскрикнул, не ожидая боли. Хорошо, что никто не обратил на это внимания: все были заняты Тасей и обсуждениями, как лучше поступить. Раны пульсировали, будто на них выплеснули кислоту. Макс взглянул на перебинтованную руку, пребывая в уверенности, что белая повязка пропиталась кровью, но этого не случилось. Вместе с этим странным жжением к нему пришло удивительное спокойствие и понимание, что нужно сделать.
На какое-то время мальчик даже забыл про огромного ворона и колдуна. Все его мысли сосредоточились на исполнении задуманного.
Он сходил за выдвижной лестницей в дедушкин сарайчик и принес ее к дереву, на котором сидел манул. Приставил ее к широкому стволу и стал забираться наверх, ни слова не сказав остолбеневшим людям. Тася тоже замолчала, только изредка хлюпала носом.
Первой пришла в себя Ольга Викторовна. Она повернулась к замершему Василию с надеждой в глазах, чтобы уточнить, часто ли его внуку доводилось общаться с дикими или, хотя бы, домашними животными. Дед ответил, что никогда. Учитель по биологии ойкнул и принялся повторять, что мальчику грозит опасность, если он немедленно не оставит своей попытки геройствовать.
Но Макс вовсе и не думал об этом. Он слышал, как его окликают по имени, просят спуститься, дождаться спасателей или ветеринаров, но ждать не хотел. Никакого страха не было, только уверенность в своих действиях. Он и сам немного удивлялся этому внезапно пробудившемуся в нем качеству. И хотя он не был трусом, но и на рожон предпочитал не лезть.
Манул заметил приближение потенциального врага, прижал уши и зашипел. Мальчик поднялся еще на несколько ступеней, не отрывая взгляда от кота. Тот вздыбил шерсть и оскалился. Из его горла вырвался низкий глухой рык.
– Не узнал меня? – добродушно и очень спокойно произнес Макс, глядя коту прямо в глаза. – Нас же Тася познакомила. Забыл?
Манул протяжно зашипел.
– Вот и хорошо, что не забыл. Ты, главное, не нервничай. Они просто за Тасю переживают, понимаешь? – продолжал мальчик. – Боятся, что ты можешь ей навредить.
Кот скосил глаза на маленькую девочку внизу, в которых отразилось подобие понимания.
– Вот! – обрадовался Макс. – Тебе же не все равно? Она тебя любит и в обиду не даст. Как лапа, кстати? Ты довольно резво бежал. Я это заметил.
Манул вытянул острый нос вперед, принюхиваясь. Мальчик медленно протянул ему ладонь. Кот сперва ощерился, потом очень медленно приблизил нос и его ноздри затрепетали.
– Познакомимся еще раз? – спросил Макс, позволяя коту обследовать его ладонь. Он чувствовал прикосновение холодного мокрого носа и не мог не улыбаться. – Приятель, меня Максом зовут, но ты, наверное, уже знаешь. А ты – Зефирка. Имечко что надо.
Все, что происходило, он потом вспоминал немного смутно: и свою неторопливую беседу с котом, и периодические вопросы от Ольги Викторовны, и то, как спустя полчаса, спустился вниз. Но перед этим он сказал довольно громко, что кот обещает вести себя пристойно, если его оставят в покое и выделят просторное помещение, куда он сможет свободно входить и выходить.
Тася вцепилась в материнскую руку и затрясла ее:
– Ну пожа-а-алуйста! Пусть Зефирка останется. Он мой друг!
Ольга Викторовна обменялась красноречивыми взглядами с учителем по биологии, не зная, как решиться на подобную авантюру, но, когда по лестнице спустился Макс, прижимая к себе огромного кота, согласилась, скрепя сердце.
Манул довольно спокойно сидел у мальчика на руках и не казался агрессивным. Тася кинулась к ним, чтобы обнять питомца. Хозяйка дома едва сдержала крик ужаса. Зато, когда другие попробовали подойти поближе, манул тут же открыл клыкастую пасть, издавая горловое рычание. Шерсть на загривке вздыбилась.
– Лучше не надо, – сказал Макс. – Он очень недоверчивый. Оставьте его в покое, так будет гораздо лучше.
Дедушка похлопал внука по плечу. Было видно, что он им очень гордится. Учитель по биологии смотрел озадаченно и ошеломленно, и сперва был не в состоянии сказать и пару слов. Потом справился с изумлением и проговорил:
– Ну, мальчик, тебе точно надо в дрессировщики идти. С таким зверем управился. Что ты там ему наговорил? Удивительно! Никогда бы не поверил!
Но самое главное, что Кира перестала смотреть на него так, будто он заболел чумой или проказой, и может заразить ее. Исчезло выражение превосходства и заносчивости, которое и раздражало, и расстраивало его, а он ничего не мог с этим поделать.
Теперь в ее взгляде он заметил подобие растерянности и уважения, с которыми девочка явно не знала, что делать. Она ничего не сказала ему, когда он, совершенно уставший от странного ощущения, вызванного его смелым поступком, прошел мимо. Однако то, что удалось прочесть на ее лице, наполнило его радостью.
Честное слово, он все больше верил в магию! События в его жизни стали походить на интересное приключение.
Мальчик еще не догадывался, что на этом они только начинаются.
Глава 4
Теперь в доме только и было разговоров о диком животном, которого не испугался тихий и скромный подросток. Все начали смотреть на него иначе, будто увидели в первый раз. Максу от этого становилось неловко. Он пытался разобраться, отчего в нем появилась железная уверенность, что кот не набросится на него? Откуда взялась неизвестная храбрость, граничащая с безрассудством?
Мальчик перебирал в памяти события, когда стал замечать проявление несвойственного ему поведения. Наконец, он вспомнил тот момент, когда в самый первый раз поговорил с Кирой, она проявила недовольство, а затем он вспылил. Вот тогда он тоже ощутил какое-то похожее чувство, будто в нем проснулся другой человек.
А ведь все началось с ворона, глубоких царапин и странного сна. Раны стали заживать: Макс по-прежнему бинтовал руку и мазал антисептиком. Дважды они давали о себе знать, напоминая сильной пульсацией, и оба раза он начинал вести себя необычным образом.
Могло ли тут быть какое-то здравое объяснение?
Вряд ли.
Вскоре царапины почти перестали чесаться и болеть. Теперь Макс мог справляться с работой в саду гораздо успешнее. Несколько раз в парке или около беседки он видел Киру. Она первой говорила чуть нараспев: «Привет!» и мальчик готов был поклясться, что ей хотелось добавить еще что-то, но затем она словно смущалась. Теперь он никогда не замечал, что она смотрит надменно или вызывающе. Скорее, заинтересованно.
Отныне мальчик чаще заходил в хозяйский дом, чтобы навестить Тасю, если она приглашала его поиграть с манулом. Ольге Викторовне было гораздо спокойнее видеть дочку под присмотром. Она иначе стала относиться к этому скромному мальчику, чей невероятный дар укрощать диких животных потряс ее до глубины души.
Макс чувствовал возросшую ответственность, поэтому по возможности уделял внимание Тасе и ее питомцу. Они гуляли по парку, сидели в траве, читали, по-доброму смеялись над повадками манула, гоняющегося за птицами. Лето только началось, каникулы продолжались, у него появились новые друзья. О чем еще можно мечтать?
Только мальчик решил, что его жизнь наладилась, как однажды вечером в окно его комнаты кто-то постучал.
Мальчик отодвинул штору и увидел Киру. Он хотел обрадоваться, но тут заметил, что девочка чем-то сильно расстроена. Она сделала знак, чтобы он вышел на улицу. Очевидно, случилось что-то нехорошее.
– Слушай, – начала Кира сразу, – мы с тобой не очень ладили…
Мальчик махнул рукой:
– Ладно тебе, было и прошло.
– Нет. – Кира строго посмотрела на него. – Я вела себя неправильно. Как эгоистка.
«Та-а-а-к. Продолжай», – подумал про себя Макс, но промолчал.
– Короче… – произнесла девочка, запнулась и внезапно всхлипнула.
– Ты чего? – мальчику сразу стало не по себе. Видеть плачущую Киру казалось чем-то невероятным. Скорее бы прямо сейчас у них на лужайке бы приземлился инопланетный корабль и оттуда выскочили пришельцы.
– Тася… Тася пропала!
Макс похолодел.
– Как пропала? Когда?
Кира, утирая нос и щеки, принялась рассказывать, что родители уехали на какой-то благотворительный вечер и, как обычно, попросили ее присмотреть за младшей сестрой. Кира, зная, что та обычно сидит в доме или гуляет с манулом, не слишком придала значение их просьбе.
Она спохватилась спустя два часа, когда заглянула в Тасину комнату. Сестра часто рисовала, сидя за столом, или смотрела в окно, играла с куклами или с котом. Но на этот раз комната оказалась пуста.
Кира обошла весь дом, заглянула в каждый угол, расспросила попавшихся ей работников, но все без толку.
– У охраны спрашивала? – уточнил Макс, начиная волноваться.
Кира кивнула.
– Из ворот никто не выходил.
Она еще раз всхлипнула:
– Родители убьют меня, если узнают, что я недоглядела за Тасей. Я ведь пообещала им. Да и мне и самой теперь страшно. Что могло случиться?
Мальчик задумался.
– Давай обыщем все еще раз. Вдруг она решила разыграть тебя?
Девочка нахмурилась. На ее лице промелькнули одновременно и досада, и облегчение.
– Если это так, я ей устрою за такой розыгрыш. Но она никогда так раньше не поступала.
Ребята обошли парк, сад, заглянули в беседку, сарай и пристройки, затем направились в сам особняк.
Макс часто бывал тут последнее время, но теперь он показался ему пустынным и холодным, несмотря на отделку и роскошную обстановку. Из большого холла они прошли через гостиную, столовую и библиотеку, а потом поднялись по лестнице в правое крыло, где на втором этаже у каждой из девочек была своя комната.
Комнату Киры он никогда прежде не видел, а вот у ее сестры они время от времени сидели на пушистом белом ковре, играя с манулом. Иногда по забывчивости кот разыгрывался и легонько царапал мальчика, но тут же втягивал когти с немного виноватым видом, будто понимал, что натворил.
– Она сидела там, когда я в последний раз сюда заглядывала, – сказала Кира, кивая на кресло с высокой спинкой.
Подростки подошли чуть ближе и обнаружили в кресле раскрытую книгу. Макс обошел комнату, заглянул под кровать и в шкаф, зовя Тасю по имени. Кира сложила руки, закатила глаза и крикнула:
– Таська, если ты решила меня напугать, у тебя это получилось. Вылезай, ты выиграла. Обещаю, тебе за это ничего не будет.
Тишина. На столе лежали куклы и другие игрушки: Макс заглянул и под него, но кроме валяющегося плюшевого зайца ничего не обнаружил. В открытое окно врывался ветер, отчего шторы медленно колыхались. Летний вечер приносил из парка легкий аромат цветов и сочной зеленой листвы. Мальчик принюхался. К свежести ветра примешивался еще какой-то странный запах. Он показался ему знакомым: сладковато-горькая смесь с оттенком не то плесени, не то старых гниющих досок.
– Ты чего это? – спросила Кира с недоумением, когда мальчик принялся обыскивать комнату еще раз, приглядываясь вниз. Он сделал знак, чтобы она не мешала ему.
Заживающие раны на руке внезапно снова дали о себе знать. Макс охнул и тут же его взгляд наткнулся на что-то черное и продолговатое. Узкое черное перо, отливающее фиолетовым отблеском, лежало около стеллажа с книгами. Мальчик наклонился и аккуратно подобрал его. Сердце тревожно забилось. Бледнея, он повернулся к девочке, которая все так же непонимающе смотрела на него:
– Макс? – произнесла она робко. – Ты меня пугаешь.
Он молча протянул ей перо.
– И что это?
Мальчик нервно сглотнул и перевел дыхание.
– Я не уверен, но могу предположить, что знаю, куда подевалась твоя сестра.
Девочка разглядывала перо и хмурилась:
– А причем тут оно и Таська?
Макс потер лоб, собираясь ответить, как за окном послышался грохот и требовательный вой. Он отодвинул шторы в стороны и увидел за стеклянными створками вздыбленный комок шерсти. Макс немедля открыл окно, впуская манула в комнату. Тот перемахнул через подоконник и тяжело свалился вниз, принявшись надсадно вопить.
Кира с ужасом наблюдала за манулом:
– Откуда эта зверюга тут взялась? Зефирка же почти от Таси не отходит!
Мальчик многозначительно взглянул на нее:
– Вот именно. Наверное, добрался сюда по парапету и через соседний балкон со двора.
Животное явно было чем-то встревожено. Кот крутился вокруг ног Макса, заглядывал ему в глаза и продолжал хрипло мяукать.
– Совсем взбесился, – устало сказала девочка. – Может вызовем ветпомощь? Я его боюсь. Все-таки учитель по биологии не зря предупреждал, что кот бешеный.
– Погоди-ка, – мальчик наклонился к манулу и, внезапно одна мысль пришла ему в голову. Он протянул к острому носу кота найденное перо: манул тут же зашипел, распушив шерсть.
– Я так и думал, – каменным голосом произнес мальчик.
– Что? – выкрикнула Кира. – Я вот ничего не понимаю! Вы издеваетесь надо мной?
Макс проигнорировал вопрос и задал свой:
– Умеешь лазить через заборы?
Спустя несколько минут подростки стояли на краю участка и оглядывали заднюю стену Унылого Дома. Рядом сердито пыхтел манул, переваливаясь с лапы на лапу.
Кира с недоумением покосилась на мальчика:
– Почему ты решил, что она там?
– Просто давай проверим, хорошо?
Она кивнула и пожала плечами:
– Мы собираемся влезть в чужой дом. Хочется понимать, чем мы рискуем, если нас поймают. К тому же, я просто не представляю, чтобы Тася перемахнула через такой забор. Это глупо.
– Верно, – подтвердил Макс. – Возможно, она его и не перелезала. Ей помогли.
Кира приоткрыла рот, собираясь расспрашивать его и дальше, но он тут же нетерпеливо напомнил, что драгоценное время уходит. Бормоча себе что-то под нос, девочка с помощью Макса ухватилась за выступающие доски, затем подтянулась на руках и перемахнула через забор. Мальчик сделал это самостоятельно. Ворчащий Зефирка с грохотом взлетел вверх, цепляясь острыми когтями за подгнившие деревяшки, и благополучно приземлился с другой стороны.
– Кажется, я сломала ноготь, – пожаловалась Кира. – Ох, и задам я Таське!
Последовал тяжелый вздох.
– Как можно тише, пожалуйста! – предупредил мальчик. – Нас не должны услышать и увидеть.
Маленький отряд двинулся вдоль стены, пригибаясь в тени деревьев. Макс уже знал, как попасть в заброшенный дом. Нужно было снять неровный кусок фанеры с рамы, едва державшийся на четырех хлипких гвоздях, а потом прикрепить его обратно. Первым делом, он прислушался и осмотрелся, но не обнаружил ничего подозрительного.
– Ты что, уже бывал здесь? – зашипела девочка, глядя, как ловко Макс открывает вход в дом, куда ей совершенно не хотелось лезть.
– Один раз, – он просунул фанеру боком внутрь, ухватился за пустую раму и забрался на подоконник. – Давай руку! – мальчик и помог Кире, а манул самостоятельно вскарабкался, правда, в последний момент чуть не сорвался, но его успел подхватить Макс.
– Да, приятель, – насмешливо произнесла девочка, – тебе пора на диету.
Кот никак не отреагировал на это унизительное замечание, только чихнул, когда комок пыли прилетел ему прямо в нос.
– Тут ничего не видно, – прошептала Кира. – Я могу включить фонарик в телефоне.
– Я знаю, куда идти, – ответил мальчик. – Сейчас глаза немного привыкнут. Нам лучше не привлекать внимания, поэтому обойдемся без освещения.
– Ну и запах, – девочка поморщилась. – Лучше бы этот дом снесли.
– И не подумают, – последовал ответ. – Он нужен кое для чего.
– Например? Собирать клопов и тараканов? Я все еще не понимаю, почему Таська может быть здесь.
Макс хотел сказать про жуткого старика, но сдержался. Вряд ли она ему поверит.
– Ладно, идем.
Ребята немного освоились, перешептываясь друг с другом, направились к лестнице, чтобы подняться этажом выше. Манул принюхивался и тихонько рычал, будто ему совсем не нравилось находиться здесь.
– Знаешь, я удивлена тому, как ты смог снять с дерева эту зверюгу, – неожиданно произнесла Кира. – И мне до сих пор неясно, почему он бежит за нами, как дрессированный. Тасин учитель говорил, что такие животные не любят людей и стараются избегать с ними встреч. А этот ведет себя так, будто вы неразлучные друзья. В чем секрет?
– Полагаю, дело в Таисии. Она и правда необычный ребенок. Сумела подружить всех нас, хотя мы об этом и не думали.
Кира произнесла короткое «хм», и замолчала.
– Сейчас поднимусь и проверю, что там, – сказал Макс. – Если не спущусь через минуту, поднимайтесь следом за мной.
Кот, впрочем, ждать не собирался. Он шустро преодолел ступени и замер, принюхиваясь. Девочка ждала, затаив дыхание. Но все было спокойно. Она поднялась по пружинистым ступеням и оказалась на большой площадке.
– Сейчас тут темно, а когда я был тут в последний раз, оттуда, – он указал рукой на дверь, – лился свет. Давайте проверим.
Он аккуратно толкнул две полуприкрытые створки. Из-за занавешенного окна пробивался тусклый уличный свет от стоявшего неподалеку фонаря. Комната встретила их тишиной. Макс поднял голову: на крюке торчал знакомый стеклянный многогранник.
– Отлично, – он потер руки.
Манул же снова зарычал, подошел к стене и принялся ее обнюхивать, становясь на задние лапы.
– Да, дружок, все верно, – вздохнул мальчик. – Сейчас мы попробуем кое-что сделать.
– И что же? – поинтересовалась Кира. – Ты помнишь, зачем мы сюда пришли?
Макс не ответил, подошел в противоположный угол, где надавил ногой на шаткую половицу. Не без усилий, та поддалась. Он наклонился и пошарил рукой. Кира прищурилась, пытаясь понять, что он делает.
– Нашел! – воскликнул Макс.
Он вытащил припасенную стариком свечу, а из кармана – зажигалку, влез на стол. Свеча была короткой и тонкой. Он зажег ее и вставил в стеклянную шкатулку, припоминая, что именно делал Крючконос. Стеклянные грани ярко вспыхнули, как в ту ночь, озаряя радужными бликами комнату с обшарпанными обоями.
Кира охнула.
– Ничего себе! Нам бы такую штуку на вечеринку, которую я устраивала месяц назад. Девчонки бы с ума сошли!
Макс хмыкнул и покачал головой: она все-таки неисправима.
Карта на стене вновь ожила, как и ее маленькие обитатели. Снова задвигались экипажи, лошади, люди, зашелестели деревья и поплыли облака. Кот заметался вдоль стены, пытаясь дотянуться когтистой лапой до движущихся предметов и фигур.
– Это что – голограмма? – продолжала восхищаться девочка. – Давай заберем эту штуку себе. Никогда в жизни не видела подобного!
– У нас мало времени, – заявил ей мальчик. – Скоро свеча догорит, карта исчезнет и придется начинать все сначала.
– Кому она нужна здесь? – Кира надулась.
Макс нахмурился. Да, карта и город были как живые, объемные, фигурки двигались, но они словно существовали за невидимой стеной. До них невозможно было дотянуться. Эти попытки демонстрировал Зефирка, подпрыгивая и подвывая.
– О-о-о, нет! – выкрикнул мальчик, закрыл лицо руками и опустился на пол. – Какой же я идиот!
Девочка усмехнулась. На ее лице появилось довольное выражение, означавшее что-то вроде «я так и предполагала».
– Что еще? – недовольно протянула она.
– У меня нет ключа! – глухо произнес Макс. – Чтобы попасть в тот застенный город, он необходим. Ключ есть у колдуна. Я сам видел, как он открыл им дверь, размером с ладонь, открыл ее и вошел туда!
– Та-а-а-к, – Кира сменила язвительное выражение на недоумевающее. – Кажется кто-то перечитал сказок. Слушай, я, наверное, пойду. Это все очень интересно, но может Таська уже вернулась, и я…
– Она не вернулась, – уверенно сказал мальчик. В подтверждение этих слов, манул отчаянно завыл. – Видишь? Зефирка тоже так считает.
Кира сделала круглые глаза.
«Все ясно. Надо потихоньку выбираться отсюда скорее. Парнишка уже начал с котом разговаривать».
– Ребята и зверята, – она откашлялась. – Вы можете оставаться тут, сколько захотите. Заодно поболтаете на досуге.
Макс вскочил и бросился к карте, оглядывая ее. Четкие очертания уже начали расплываться. Еще несколько минут, и магия исчезнет. В подполье оставалась еще одна свеча, но какой в ней толк, если маленькую дверь мог открыть лишь один ключ, болтавшийся на шее Крючконоса?
– Эх! – крикнул мальчик, грозя карте кулаком. – Да я бы сейчас здоровый зуб отдал не жалея, если бы мы смогли попасть в этот город!
«Так, вот это уже чересчур, – подумала про себя девочка и потихоньку стала отступать к двери. – Наверное, можно даже не прощаться. Потом выскажу ему…»
Внезапно, дом содрогнулся. По его стенам пробежала легкая дрожь, будто он был спящим великаном, а теперь собирался проснуться. С потолка посыпалась штукатурка, качнулся стеклянный многогранник на железном крюке.
Кира взвизгнула, прикрывая голову руками.
– Не хватало еще землетрясения! – завопила она. – Немедленно выбираемся отсюда!
Но это оказалось вовсе не оно. По стене с картой пробежала волна, будто невидимая рука встряхнула экран, на котором показывают фильмы. За одной волной последовала вторая, третья. Откуда-то ворвался поток воздуха, немного затхлый и сырой, словно на дворе стояло не лето, а самая настоящая поздняя осень с промозглыми затяжными ливнями.
Макс отступил на пару шагов назад, не отрывая взгляда от дрожащей стены. Манул взвыл и кинулся к его ногам, не забыв зашипеть для приличия. Все-таки он признанный хищник, а не мышь трусливая.
На карте светящегося города внезапно появилось крупное пятно, которое увеличивалось в размерах с каждой секундой. Кира перестала причитать, наверное, от изумления. Вскоре стало очевидно, что приближающееся пятно обретает форму, смахивающую на повозку.
Оно становилось все больше, пока не заслонило собой всю карту города. Теперь стало ясно, что это подобие большой кареты, запряженной двумя крылатыми вороными лошадьми в красной сбруе.
На облучке сидел пухлый человечек в зеленом цилиндре и огненными волосами, торчащими во все стороны. Он широко улыбнулся, взмахнул рукой в приветственном жесте.
Нечто пугающее было в облике самого человечка и лошадей. Они будто были сотканы из плотного слоистого тумана, и когда двигались, вокруг них кружилась легкая дымка. В остальном они выглядели вполне обычными.
Дети стояли, замерев, не сводя глаз с кареты.
– Ты видишь то же самое, что и я? – жалобно пролепетала Кира, вцепившись в плечо Макса. – Какого черта здесь происходит?
Манул был совершенно согласен с таким утверждением, потому что, как и полагается порядочному коту, выгнул спину и вздыбил шерсть.
В следующий миг произошло нечто еще более невероятное: карета, преодолев стену, плавно скользнула в комнату и повисла в воздухе, не касаясь пола. Вороные лошади встряхнули длинными шелковистыми гривами, нетерпеливо перебирая стройными ногами. Смоляные крылья за их спинами затрепетали и сложились. Кучер заулыбался и приподнял цилиндр:
– Доброй ночи, уважаемые, – пафосно проговорил он. – Мой дилижанс к вашим услугам. Кажется, кто-то очень сильно захотел попасть в наш чудесный город!
Макс ущипнул себя на всякий случай, но собрался с духом и ответил:
– Все верно. Мы ищем одну девочку. Она, скорее всего, попала к вам случайно. Вы можете помочь?
Кучер звонко рассмеялся:
– О, никаких случайностей не бывает! Все, что попадает в наш город, становится его частью. Но не желаете ли поторопиться, уважаемые? – он скосил глаза на догорающую свечу. – Граница вот-вот закроется. Не хотелось бы застрять в И-Не-Там-И-Не-Здесь!
Ребята переглянулись.
– Мы готовы, – решительно произнес Макс, хотя выражение лица Киры говорило об обратном.
– Одно небольшое условие – плата вперед! – возница задвигал бровями, помахивая хлыстом.
– По-моему, он ненормальный, – прошептала Кира. – Да тут просто все совершенно ненормальное! Стоит ли соглашаться?
– Ненормальность – понятие относительное! – хохотнул человечек и тряхнул огненными волосами.
Мальчик стиснул кулаки. Нет, отступать нельзя. Он точно знал, что Тася где-то там.
– Что вы хотите в качестве уплаты за проезд? – спросил он. – У меня есть старая зажигалка.
Кучер опять расхохотался, отчего лошади нервно зашевелили ушами:
– Мне нужно лишь то, что ты пообещал. Ни больше, ни меньше. В уплату мы берем нечто ценное, чем ты был готов от души пожертвовать. Вспомни, что ты сказал про свой зуб.
Мальчик так удивился, что на мгновение позабыл обо всей магии и невероятных событиях.
– Вы хотите мой зуб? К чему он вам? Издеваетесь?
Кучер шутливо погрозил длинным, чуть изогнутым указательным пальцем:
– Отнюдь! Ведь в приступе отчаяния ты пообещал его искренне, от души. А мы тут очень внимательно относимся к подобным обещаниям. Если ты не готов, вам придется остаться здесь.
Макс с ужасом увидел, что краски и свет заметно потускнели, как и сам дилижанс. Карта вот-вот исчезнет!
– Юноша, поторопитесь. Еще немного и я разверну лошадей!
– Ладно! – крикнул мальчик. – Годится! Зуб, значит зуб, черт с ним.
– Впредь будь осторожнее со своими желаниями, – подмигнул странный кучер и вытянул руку вперед. На секунду он погрузился в задумчивость:
– Какой бы выбрать? Хмм. Ага! Этот сгодится!
Тут же во рту у Макса что-то хрустнуло: он вскрикнул и схватился за щеку, со страхом уставившись на возницу.
– Уплата принята, – торжественно произнес человек в зеленом цилиндре, достал из кармана бархатный мешочек и бросил туда маленький белый предмет, волшебным образом оказавшийся в его руке. – Быстро и почти безболезненно! Не так уж и страшно, правда? – он подмигнул ошарашенному Максу. – Забирайтесь внутрь, молодые люди! Время!
– Кира, скорее! – мальчик схватил ее за руку, потянул за собой и схватился за ручку дверцы дилижанса.
– Я тебя убью! – завопила она испуганно, но последовала за ним. Манул, яростно подвывая, бросился следом.
Дилижанс с лошадьми развернуло потоком ветра, кучер взмахнул хлыстом и издал громкий клич. Сильный сквозняк пронесся по комнате, взметнув шторы. Радужный свет поблек, карта совершенно потеряла четкость, а затем догорела и погасла свеча.
Комната вновь погрузилась в темноту.
Глава 5
Крепкие вороные легко несли дилижанс по воздуху. Время от времени раздавалось их нетерпеливое ржание, отрывисто щелкал хлыст.
Макс поморщился от ноющей боли в том месте, где рос еще недавно совершенно здоровый зуб. Но утраченного не воротишь. Не думал же он в самом деле, что таким образом можно попасть в застенный город. С другой стороны, рассудил он, у него еще много здоровых зубов про запас. А еще, это ему урок на всю жизнь. Иногда слова оказываются не просто словами, а очень весомыми и решающими аргументами.
Тем временем, Кира с расширенными глазами глядела перед собой, вцепившись в сиденье. От пережитого потрясения она молчала. Макс решил ее пока не трогать и прильнул к холодному стеклу.
Под дилижансом плыл серый густой туман, из которого торчали шпили и крыши зданий. Город внизу мало напоминал тот, что показывала карта на стене. Призрачный мутный свет струился отовсюду, но солнца не было видно. Наверное, оно пряталось за низкими пепельными тучами, которые нависали прямо над дилижансом.
Происходящее казалось сном или фантазией, только слишком реальными. Всего четверть часа назад под ногами находилась твердая почва, или, точнее старый подгнивший пол, а теперь от покачиваний и воздушных ям, ухало внутри, а руки леденели. Полет на крылатых лошадях вовсе не входил в планы ни одного из пассажиров дилижанса.
Мальчик ощутил прикосновение. Это манул устроился на сиденье рядом, бесшумно подобравшись поближе. Жесткие кошачьи усы кольнули руку Макса: кот влез ему на колени и выглянул в окно.
– Неплохо ты, друг, разъелся, – посмеялся мальчик, чувствуя, как тяжелые лапы давят на него.
Он вовсе не ожидал, что последует ответ.
– Не так и много я ел, – бесстрастно возразил кот хриплым голосом, так же не сводя глаз с утопавшего в сизом тумане города.
Повисла тишина.
Макс замер на мгновение, отказываясь верить своим ушам, и обернулся к Кире, желая получить подтверждение того, что ослышался или ему показалось. Но на ее лице отразилось непередаваемое выражение, а потом она зажмурилась и прошептала:
– Я просто сплю. Мне все это кажется. Лошади не летают, а коты – не разговаривают. Они примитивные существа!
Манул разгневанно фыркнул, не обращая внимания на изумленные лица подростков:
– Это я примитивное существо? Впрочем, я и не ждал, что меня поймут. Только не такая особа, как ты.
Потом он взглянул Максу прямо в глаза и на морде отразилась печаль:
– На тебя я как-то больше надеялся.
Мальчик затряс головой, пытаясь прийти в себя.
Так. Надо успокоиться и принять тот факт, что происходит вокруг. Кроме воспоминаний о старом колдуне и вороне, волшебной карте, летающем дилижансе и кучере, который берет странную плату за проезд, добавился еще и говорящий кот.
– Не надо на меня так смотреть, – Зефирка постарался принять обиженный вид. – Мы не в зоопарке. Не знаю, кто придумал, что коты не разговаривают. Как видите, мы на это очень даже способны.
– От вас, кроме визгливого мяуканья, ничего не слышно, – Кира, видно, очнулась от пережитого шока. – Только и умеете, что есть и спать.
Манул презрительно засопел и отвернулся, продолжая смотреть на проплывающие облака.
– Погодите! – произнес взволнованно Макс. – Не будем ссориться. Уже можно понять, что все происходящее с нами выходит за рамки логики и здравого смысла. Сейчас не об этом надо думать, а о том, где нам искать Тасю.
Зефирка недовольно вздохнул.
– Я и хотел это обсудить. Но меня успели оскорбить, причем совершенно незаслуженно.
Теперь зафыркала девочка:
– Ты о себе много вообразил, шерстяной комок. Выкладывай, что тебе известно, а не то…
– Кира! – воскликнул Макс. – Мы здесь для того, чтобы найти твою сестру. Забыла?
– Она не из тех, кто способен извиниться, – ехидно проговорил кот, щуря желтые глаза.
Девочка покраснела, рот ее сжался в узкую линию.
– Я так и думал, – манул смерил ее презрительным взглядом.
– Пожалуйста, расскажи, что случилось, – взмолился Макс. – Это нам очень поможет.
– Ну конечно, расскажу. Хоть я и примитивное существо.
Кира отвернулась и принялась разглядывать свои ногти, а манул продолжил:
– Мы находились в комнате. Она читала мне смешные истории одного известного русского писателя. У котов, правда, свое представление о юморе, но мне хотелось порадовать ее, так что я слушал внимательно. Внезапно из открытого окна повеяло холодом и на подоконник опустилась большая черная птица. Мне она сразу не понравилась, потому что каждая шерстинка на моем теле встала дыбом. Тасюша, наивная душа, принялась с ней разговаривать, и пригласила присоединиться к нашему чтению. Я сразу выразил свое мнение, когда зашипел и выгнул спину. Моя добрая Тася попросила меня быть гостеприимнее, когда птица влетела в комнату, и приблизилась к нам вплотную. Я еще удивился, что она совсем не боится, и счел это дерзостью. Не вынеся такой наглости, я кинулся вперед и сумел вырвать несколько перьев из ее хвоста. Тут произошло нечто очень странное: птица увернулась, стала быстро расти на глазах и превратилась в старика, одетого в черное.
– Как я и думал! – воскликнул Макс. – Старик – это тот самый ворон. Я видел его в Унылом доме. Проклятый колдун!
– Наверное, так, – мрачно подтвердил кот. – Я только понял, что от него нельзя ждать ничего хорошего, поэтому снова бросился на него, хотя он стал гораздо больше прежнего. Старик захохотал и швырнул в меня горсть какой-то мерзкой пыли, от которой я сразу ослаб. Бедная Тася не смогла пошевелиться, так как колдун сделал то же самое и с ней. Он провел над ней своими когтистыми пальцами и сказал несколько слов, которых я не понял. Затем моя Тася с отсутствующим взглядом, не слыша моих протестующих воплей, вышла со стариком из комнаты, спустилась вниз и вышла из дома. Я следовал за ними из последних сил, стараясь не упустить из виду. Лапы не слушались меня и заплетались. На меня даже прикрикнули, когда я громко призывал на помощь, – тут манул прервал рассказ и укоризненно посмотрел на надувшуюся Киру.
– Что? – крикнула она, с пылающими щеками. – Я была в наушниках, слушала музыку. Тем более, что мне нет дела до каждого орущего кота.
– Именно, – холодно ответил манул. – Поэтому сейчас мы тут. Старик прошел с Тасей через двор и парк, и никто их не увидел. Видно, злодей использовал какое-то подлое заклятье, как это принято у вас, у людей. Я пробирался за ними и, если терял из виду, то использовал свое прекрасное кошачье обоняние. Дойдя до забора, – я это увидел в последний момент, – старик что-то произнес и взмахнул руками, отчего доски в заборе расступились, а затем сомкнулись, когда Тася и старик прошли. Я понял, что надо во что бы то ни стало проникнуть за забор. Не буду рассказывать, чего мне это стоило. Я ругал себя за то, что сразу не сожрал злобную птицу, пока меня не одурманили. С трудом преодолев препятствие, по следам я забрался в тот самый дом. На моих глазах ожил город на стене, а старик открыл крошечную дверь и забрал Тасю с собой. Я не смог ему помешать. Силы начали возвращаться ко мне, но было слишком поздно, – с грустью окончил манул.
– Скажи просто, что ты струсил, – заявила Кира, не выдержав. – А Таська тебя защищала и готовилась из дома сбежать, если родители не позволили бы тебе остаться.
Кот сердито сверкнул глазами, но затем поник.
– Ладно вам, – с досадой сказал Макс. – Давайте договоримся, что отложим выяснение отношений. Сейчас нам нужно объединиться. Можете не любить друг друга, но пока не найдем Тасю, постарайтесь сдерживаться от колкостей.
«А вдруг мы ее не найдем?» – прочитал он на исказившемся страхом лице Киры.
Тут дилижанс тряхнуло внезапным порывом ветра. Манул выпустил когти, вцепившись в обивку сиденья, а Кира издала испуганный крик, но Макс поспешил ее успокоить. Тем временем, дилижанс выровнялся и начал опускаться ниже. Его пассажиры прильнули к окнам, с любопытством выглядывая наружу.
Город казался огромным. Его извилистые бесчисленные улочки и дороги тянулись в разные стороны, словно черные змеи. Многие дома стояли плотно друг к другу, соприкасаясь крышами, но рассмотреть подробности не удавалось все из-за того же плотного тумана. Мерцали призрачные огни, но такие слабые, что не были в состоянии разогнать окружающий мрак.
В белесой дымке между домами мелькали тени и фигуры. Город жил своей жизнью. Неизвестно, как он отнесется к прибывшим чужакам.
Макс поежился. С приближением башен, зданий и стен, росло чувство неясной тревоги. Длинные нити тумана обвивали все вокруг гибкими щупальцами невиданного чудовища, и тянулись всюду в поисках добычи. На оконном стекле выступили маслянистые капли, которые не торопились скатиться вниз, повинуясь силе тяжести.
– Очень странный туман. Никогда такого не видел, – проговорил мальчик. – Надо держаться вместе. Нам нельзя терять друг друга из виду.
Экипаж замедлился и плавно опустился в серую клубящуюся массу. Лошади захлопали крыльями, а потом коснулись копытами земли. Дилижанс качнулся.
– Где это мы? – спросила Кира, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь за окном. – Мне совсем тут не нравится.
– Придется потерпеть, – проворчал кот, потягиваясь.
Около окна возникла тень, всколыхнувшая завесу тумана. Дверца дилижанса распахнулась и внутрь заглянул кучер:
– С прибытием, уважаемые! – радостно провозгласил он. – Прошу покинуть мой дилижанс, я тороплюсь!
Пассажиры подчинились и сразу принялись оглядываться в замешательстве. Рядом темнела груда каких-то развалин, а сквозь пепельную мглу пробивался свет одинокого фонаря. На перекрестке дорог стоял деревянный растрескавшийся столб. Скобы на указателях, приколоченные ржавыми гвоздями, противно скрипели при каждом движении ветра.
– Простите пожалуйста, – робко пробормотала Кира в несвойственной ей манере. – Но куда вы нас привезли?
Возница удивленно посмотрел на нее:
– Я доставил вас туда, куда вы просили. Вы ведь не назвали точный адрес, поэтому я счел, что лучше высадить вас именно тут. Так безопаснее для всех.
– Но вы и не спрашивали точный адрес. Все случилось очень быстро.
– Впредь будьте внимательнее. Главное, проезд оплачен, как и договорились, – он похлопал пухлой ладонью по карману, где лежал бархатный мешочек. Максу сразу захотелось схватиться за свою щеку, но он сдержался.
– Постойте, – сказал он, надеясь выудить из странного возницы полезные сведения. – Вам знаком серый каменный дом с балконом и башней под фиолетовой крышей? Или может приходилось видеть его владельца? Это высокий старик. Он кутается в длинный плащ, похожий на вороньи перья, а еще носит на шее стеклянный ключ на цепочке.
При этих словах вся веселость кучера испарилась. Улыбку будто мгновенно стерли, а сам он сделался бледным.
– Тише, тише, не кричите так, – забормотал он. – Только приехали, а уже хотите неприятностей?
– Но что такое? Кто он? – Макс понял, что человек в зеленом цилиндре перепугался не на шутку.
Тот замахал руками и приложил палец к губам:
– Тс-с. Вы интересуетесь тем, что вам знать не надо. Убирались бы вы подальше. И зачем только я откликнулся на ваш зов! Это все ваше искреннее обещание. Если бы не оно, никогда бы не пересек границу! Еще несколько таких обещаний в мою копилку, и я смогу освободиться.
– Освободиться от чего? Что он несет? – прошептала на ухо девочка, наклонившись к Максу. – По-моему он точно не в себе.
– Я все слышу, – произнес кучер, – но не обижаюсь. Вы просто не знаете, какую ценность в нашем мире имеют искренние обещания и готовность отдать многое.
Кира зафыркала от смеха.
– Простите, но какой вам толк от чужого зуба? Это было, как минимум, странно.
– Э-э, – кучер помахал ладонью. – Не важно, в какой форме мы принимаем обещание. Считайте, что это материальное воплощение вашей искренности. Люди здесь не так часто появляются, а кто появляется, тот…
Он замолчал, боясь сболтнуть лишнего.
– О чем это вы? – спросила девочка, хмурясь. – Если здесь живут не люди, то кто? Вы себя к ним разве не относите?
Возница нахлобучил цилиндр поглубже на голову, игнорируя заданный вопрос:
– Мое дело простое. Я забрал вас и привез. За определенную плату, а проблемы мне не нужны. Счастливо оставаться!
– Правильно сделали, мы вам благодарны, – сказал мальчик, глядя, как он усаживается обратно на облучок.
Кучер подобрал вожжи, огляделся по сторонам и очень тихо произнес, наклонившись к детям как можно ниже:
– Не верьте всем подряд и держитесь подальше от Призрачного Дворца! Больше ничего сказать не могу.
С этими словами он взмахнул хлыстом, вороные расправили крылья и дилижанс взвился в воздух, оставляя за собой след в тумане.
– Что это он болтал? – спросила Кира, с недоумением глядя ему вслед. – Если тут все такие, нам придется нелегко. До сих пор не понимаю, как позволила втянуть себя в это безумие!
– Давайте отойдем в сторону, – предложил мальчик. – Мы стоим на самой дороге, это небезопасно.
Кроме того, что воздух заполнял вязкий туман, часть его стелилась по земле, будто густое варево, в котором трудно было что-то разглядеть.
– Хорошая идея, – мурлыкнул кот, решив подать голос.
– Я уж надеялась, что мы забыли тебя в дилижансе, – съязвила Кира. – Не стала бы грустить и…
– Прислушайтесь, – перебил ее Зефирка. – Сюда кто-то едет!
Макс схватил Киру за руку и потянул за собой. Кот следовал за ними, пропадая в тумане, из которого торчал только его пушистый хвост.
Спотыкаясь о камни, заросшие колючей травой, они перебрались через остатки развалившейся стены неизвестного здания и спрятались за ней.
– Могли не суетиться, – проговорила девочка. – В таком тумане все равно ничего не разглядишь.
– Мы не знаем, что это за мир и кто в нем обитает. Лучше проявить осторожность, – возразил Макс.
Манул сипло кашлянул.
– Согласен.
– Вот, опять! Слышите? – мальчик перешел на шепот. – Пригнитесь, а я буду наблюдать.
В подтверждение этих слов издалека донесся умеренный гул, который становился все громче по мере приближения к перекрестку. Раздавалось ритмичное постукивание, топот копыт и бряцанье металла. Макс чуть высунул голову из укрытия, уставившись на единственный источник света в этом сером мраке: черный фонарь обвивали мутные нити тумана, а рядом виднелся дорожный столб.
Гул нарастал, становился все настойчивее, вызывал определенные опасения. Неизвестно, кто скрывался там, за серой пеленой.
Кира раздраженно провела ладонью по лицу, вытирая его:
– Мерзкий туман, – сообщила она. – Липкий и неприятный. Я бы сейчас не отказалась от горячей ванны.
Кот фыркнул. Он и сам был недоволен тем, что его шерсть покрылась маслянистыми капельками, но скорее потерял бы один коготь, чем поддержал эту противную девчонку.
– Сюда кто-то едет, – сказал Макс. – Я вижу, как в плотном тумане движутся размытые тени и огни.
– Не нравится мне это, – вздохнул кот. – Мне-то спрятаться гораздо проще, чем вам.
Послышался низкий протяжный звук: трубили в рог. По дороге шествовала процессия, озаряемая светом зажженных факелов. Меняющиеся очертания тумана причудливо искажали фигуры, отчего трудно было понять, какого они размера и роста. Когда под черный фонарь ступила первая фигура, стало понятно, что это человек верхом на крупной лошади. За ними следовали другие всадники, а также бодрым шагом маршировали солдаты, неся пики наперевес.
Мальчик прищурился, пытаясь разобрать хоть что-нибудь из доносящихся разговоров, но лязг оружия и грузный топот не позволяли этого сделать.
Кире, видимо, надоело сидеть тихонько, и она присоединилась к наблюдению. Над каменной кладкой показалась вторая макушка.
– Кто это?
– Хотел бы я знать.
– Может, стоит спросить у них, как нам выбраться отсюда?
Манул ткнулся толстым боком о ногу мальчика и до подростков донесся его недовольный голос:
– Я бы не стал торопиться. У меня шерсть дыбом от того, что я чувствую.
– А что ты чувствуешь? – спросил Макс, не сводя глаз с процессии.
– Жаль, вы не способны этого ощутить. Но там кто угодно, но только не люди. И их очень много.
Мальчик с недоумением смотрел на движущиеся фигуры. Они были точь-в-точь, как взрослые мужчины в воинском облачении, хоть и старинном. Лошади казались обычными верховыми животными, которых используют множество столетий для подобных целей.
Что тут не так?
Размытые силуэты проплывали мимо каменных развалин, и тут Макс вспомнил, что на прощание сказал кучер. Он намекал, что людей здесь не так часто видят.
Тогда кто перед ними?
– Я все-таки настаиваю, чтобы мы тихонько сидели в своем укрытии и не вздумали высовываться, а уже тем более, приставать к этим… хм… существам с вопросами, – протянул Зефирка. – Доверимся моему кошачьему чутью.
– Ладно, – согласился мальчик. – Я почему-то хочу с тобой согласиться.
Кира промолчала. Она хоть и мечтала о горячей ванне и кофе, но благоразумно решила не спорить.
Всадники и солдаты еще долго двигались через туман. Сколько их прошло? Сотня? Две? Или больше?
Макс сбивался со счета и начинал заново, отвлекаясь на вопросы спутников.
Шелестели знамена, звенели сабли и шпоры, лошади ступали грациозно и размеренно, словно пытаясь попасть в такт шагающих воинов.
– На них странная одежда, – проговорил Макс. – Я видел похожую в учебнике по истории, но к чему этот маскарад?
Девочка не ответила. Ей было все равно, какую форму носили солдаты. Она не интересовалась историческими фактами.
– Я замерзла, – пожаловалась она. – Майка и джинсы почти не греют. На этих камнях мы запросто простудимся. Может все-таки узнаем, где тут ближайшая гостиница?
– Нельзя, – твердо сказал Макс. – Надо ждать.
– Чего? – плаксиво протянула девочка. – Я устала.
Манул снова снисходительно зафыркал:
– Девчонки!
– А тебя не спрашивают, – заявила Кира. – Мне бы такую меховую шубу, я бы тоже не жаловалась.
– И не надейся, – проворчал кот.
– Перестаньте спорить, – прервал их Макс. – Они уходят.
Действительно, мимо дорожного столба шествовали последние несколько всадников, замыкающих процессию. Вскоре и они исчезли в сером плотном тумане. Погасли вдалеке факелы и стих стук копыт.
Мальчик вздохнул, почувствовав себя спокойнее. Так же, как и манул.
– Значит так, – произнес он. – Нам придется расположиться на ночлег здесь. Другого выхода нет.
Кира надулась, все еще мечтая о ванне с горячей водой и ароматной пеной:
– Я вам это припомню. Вот подхвачу воспаление легких…
– Прости, но как ты представляешь наши дальнейшие действия? – нетерпеливо спросил мальчик. – Мы не знаем дороги и хоть кого-то, кто подсказал бы нам ее.
Она молчала, раздумывая.
– Раз дельных предложений нет, отдохнем тут. Нужно прийти в себя. В этом тумане невозможно двигаться. Благоразумнее подождать, а там решим, как действовать.
Кот выразил свою поддержу довольным мурчанием. Волей-неволей, пришлось согласиться и Кире.
Троица забралась повыше, куда уходила кирпичная кладка. Оказалось, что это что-то вроде широкой лестницы, уходящей ввысь по спирали. По бокам смутно виднелись части сохранившихся стен. Из-за неизменного тумана дети не сразу поняли, что это за здание.
– Кажется, когда-то здесь стояла башня, – предположил Макс.
Кире было совершенно все равно, что здесь построили. Она переживала о том, как отреагируют родители на исчезновение сестры и ее самой.
«Ну и влипла же я!» – думала она с горькой досадой.
Делать было нечего.
Оставалось лишь ждать.
Ребята разместились в углу площадки, где стена показалась им наиболее надежной. На пол бросили охапку жесткой травы, которую удалось нарвать почти наощупь. Манул свернулся калачиком и довольно заурчал, засыпая.
– Хорошо ему, – с завистью проговорила Кира. – Я бы сама не отказалась сейчас превратиться в кота. Макс вздохнул и стащил с себя джинсовую куртку, передав ее девочке:
– Вот, укройся. Я закаленный, – соврал он, еще не успев продрогнуть.
Она оживилась.
– Ты уверен?
– Конечно.
Кира смутилась:
– Спасибо, я…
Девочка хотела что-то еще добавить, но передумала.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Укрывшись курткой, она поняла, что безумно устала от перенесенных событий, и задремала довольно быстро. Мальчик ворочался какое-то время, а потом прижался к теплому боку манула, слушая, как тот тихонько сопит. Вскоре сон пришел и к нему.
Глава 6
В носу что-то щекотало.
Макс поморщился и чихнул. Лежавший рядом манул лениво приоткрыл глаза и потянулся. Кира свернулась в калачик и крепко спала, забравшись с головой под куртку.
Судя по тому, что мальчик сумел разглядеть потертую кладку старой башни, наступил день по местному времени. В воздухе еще витала смутная дымка, но тот плотный и пугающий туман, скорее похожий на живое существо, исчез. Ощущалась и легкая сырость, которой пропиталась вся башня, но такого холода, как накануне, уже не было. Макс поднялся и подошел к краю стены, чтобы выглянуть наружу.
Под ногами хрустели каменные обломки и песок. Толстый слой застывшей пыли покрывал зияющие изломанные отверстия в стене, прежде служившие окнами. Мальчик коснулся пальцами шероховатой поверхности крошащихся валунов: она была немного липкой и маслянистой. Туман всюду и надолго оставлял свои следы.
За разрушенным временем или какой-то огромной силой окном простиралась долина, перераставшая в невысокие холмы. Ее перерезали многочисленные реки. От края до края раскинулся небывалый по величине город с неизвестным названием. Бесконечное количество строений разнообразного вида то стояли вплотную друг другу, то разбегались вокруг широких площадей или громоздились вдоль узких каналов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/deya-nira/gorod-chernyh-fantomov-70891204/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.