Безусловно моя
Алиса Ковалевская
Безусловно моя (Макар и Кира) #1
– Выпустите меня!
Я тщетно пыталась скрыть страх.
Молотов небрежным движением распустил галстук и, вытянув, бросил поверх пиджака. В каждом его движении сквозила угроза.
– До выборов месяц, Кира, и ты не выйдешь отсюда, пока я их не выиграю. Что будет после, зависит исключительно от тебя, – он многозначительно замолчал.
– Вы не имеете права меня тут держать! Это противозаконно! Это похищение!
– Закон здесь – я, маленькая дрянь, – прищурился он.
– Отпустите меня, пожалуйста…
Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой.
Молотов усмехнулся.
– За свои поступки нужно отвечать, Кира. Запомни это.
______
Макар Молотов – мерзавец, в чьих руках оказалась власть. Я перешла ему дорогу и могу испортить его репутацию перед выборами главы города. Теперь я – его пленница на месяц, а потом…
Безусловно моя
Алиса Ковалевская
Глава 1
Макар
– В данный момент мы подыскиваем подходящее место, – ответил я на назойливый вопрос журналистки. – В последнее время на приют для собак поступают жалобы. Администрация города…
– Извините, Макар Игнатьевич, – ко мне подошёл помощник, – можно вас?
– Простите, – в свою очередь бросил я журналистке.
Рожа у той сразу стала недовольной. Помощник отвёл меня в сторону и показал на появившуюся на горизонте шайку.
Блядь!
– Снова она? – прорычал я сквозь зубы.
Ответа не требовалось. Впереди с плакатом в тощих руках вышагивала девица. Только этого мне не хватало! И, сука, как раз в тот момент, когда у приюта для бездомных псов собрались журналисты. Кто бы мог подумать, что его снос вызовет такую вакханалию?!
– Пройдёмте в машину, – попросил охранник, все это время стоявший немой скалой.
Я было направился к дожидающемуся меня автомобилю, но передумал. Какого лешего мне прятаться от пигалицы, да ещё и при газетчиках?! Но охрана настаивала. В принципе, делать мне здесь было больше нечего. Документы подписаны, уже через несколько дней начнётся снос, а за ним и строительство свеженького коттеджного посёлка.
– Ладно, поехали отсюда, – приказал я.
Шайка приближалась. Не успели мы проехать и полсотни метров, пикетирующие преградили машине дорогу. И снова впереди черноволосая девица. Одичалая, она чуть ли не кинулась на капот.
– Нет сносу приюта! – выкрикнула она звонким, режущим уши голосом. – Нет сносу приюта!
Остальные сразу же подхватили её. Голоса роем пчёл отдавались в мозгах, так и хотелось взять и заткнуть пигалицу. Я было взялся за ручку двери, но охранник остановил меня:
– Не вздумайте, Макар Игнатьевич. Мало ли, что у них на уме.
Девица обошла машину и затарабанила в стекло. Я не открыл, и она затарабанила снова.
– Трус! С человеком говорить страшно?! Смелость есть только отбирать надежду у слабых?! – Она посмотрела на приближающихся с противоположной стороны журналюг и закричала: – Он трус! Жалкий ничтожный трус!
С каждой секундой гнев закипал сильнее. На заднем фоне мелькали убогие плакаты, с другой стороны стервятники СМИ щёлкали фотоаппаратами и записывали видео.
Я держался до последнего, но выдержка всё же лопнула. Удавлю на хрен!
– Хватит с меня, – процедил и опустил стекло.
Она тут же схватилась за него. Взгляд упал на длинные тонкие пальцы с подстриженными под корень ногтями.
– Если ты ещё раз… – начал было, но в меня что-то полетело.
– Вы вырываете открытые сердца! – крикнула она. – Вы – убийца!
Не спрашивая, водитель рванул с места, едва не зацепив психопатку. Вслед машине неслось размноженное десятками глоток: «убийца-убийца-убийца».
Малолетняя сука! Взял с колен мягкую игрушку. Это была собака с пришитым к груди маленьким плюшевым сердцем. Отшвырнул, выматерившись сквозь зубы. Завтра же это дерьмо появится во всех местных газетёнках. Отличный пиар накануне выборов в главы города, ничего не скажешь.
– Откуда она узнала, что вы будете здесь? – Иван обернулся назад.
Всё это время молчавший губернатор задумчиво поднял собаку. Презрительно скривил губы и откинул назад, к прочему хламу.
– Ясное дело, откуда, – процедил я с досадой. – Наверняка мой братец постарался.
– С этим нужно разобраться, Макар, – отрезал он.
Я сжал зубы. Старому хрычу нужен был лакомый кусок земли, на котором стоял грёбаный приют. Мне – место главы города. Мы могли помочь друг другу получить желаемое. У отца имелись связи, выселить никому не нужных псов труда не составляло. Но тут появились эти защитники во главе с высокой тощей девицей, и всё пошло наперекосяк.
– Нужно, – согласился я.
– Так разберись. Иначе наша сделка не состоится, Молотов. Я обещал тебе поддержку – ты её получишь. Но мне нужна эта земля.
***
Только мы вернулись в офис, я швырнул пиджак на кресло. Вытянувшийся по струнке охранник застыл в дверях.
– Свободен! – гаркнул я.
Тот закрыл дверь, и мы с помощником остались наедине. Я смерил Ивана тяжёлым взглядом. Отлично начавшийся день к середине превратился в дерьмо. А виной всему группа зооактивистов. Хорошо было бы сгрести их и отправить в ментовку на пару месяцев, но история с приютом и так начинала пованивать, а от этого душок стал бы ещё сильнее.
– Выясни, кто эта девчонка, – приказал я. – Где учится, имя. И привези её ко мне. Посмотрим, какая она смелая, когда за ней нет её стаи.
Я посмотрел на часы. Ладно, хрен с ней. С этим я разберусь. Неплохо бы ещё понять, откуда братец узнал о моих планах. Судя по всему, кто-то дал ему наводку, и этот кто-то имеет доступ к моему расписанию.
– Сделай это как можно скорее, Вань, – сказал я уже сдержаннее. – Она попортила мне слишком много крови. Иди, займись, пока есть время. И позови мою секретаршу. Совсем забыл про цветы для старой кошёлки.
– Вы имеете в виду жену губернатора? – Он усмехнулся.
Я тоже. Само собой, её. Через пару часов надо выезжать на приём, а у меня ни подарка, ни букета. Только куча мыслей о темноволосой пигалице.
– С ней действительно нужно что-то сделать, – подал голос Иван. Словно мысли прочитал. – С девицей.
– Я понял, что не с губернаторской благоверной.
– Она слишком заметная. Это привлекает внимание.
– Красивые женщины всегда привлекают внимание, – бросил я и повторил: – Найди её. И чем скорее, тем лучше.
***
Отвесив жене губернатора россыпь дежурных комплиментов, я счёл долг выполненным. Судя по снимкам, красотой она не блистала и двадцать лет назад, сейчас же напоминала обвешанную цацками курицу.
Едва я хотел отойти, она вцепилась в рукав моего пиджака.
– Спасибо, Макар. – Погладила меня по руке, улыбаясь огроменным, не подходящим к её лицу ртом с выкрашенными губищами. – Я очень рада, что ты сегодня здесь.
– Я тоже, – искренне соврал я и мягко убрал руку.
С обязательной частью было покончено, но уйти сразу я не мог. В любом случае здесь собрались нужные люди, с которыми я так и так хотел перетереть несколько вопросов.
Взглядом отыскав заместителя министра по коммунальному хозяйству, я взял с подноса бокал шампанского. Подошёл и кивнул в знак приветствия.
– Слышал о твоих успехах, – сказал он. – Надеюсь на твою победу. Свои люди на нужных местах – это то, что нужно.
– Я тоже надеюсь на свою победу.
Чиновник усмехнулся.
– Ты наглец. Весь в своего отца.
Сравнение с отцом мне было не по вкусу, но я промолчал. Только отсалютовал бокалом. Перебросился парой фраз с одним, с другим, и, убедившись, что могу рассчитывать на поддержку верхов, расслабился. Времени до выборов оставалось всё меньше, и я понимал, что пролетит оно – не успеешь щёлкнуть пальцами. Поэтому необходимо как можно скорее разобраться с проблемами.
Вернувшись за столик, я задумался. Рассматривал стоявшую в отдалении губернаторскую жену и прикидывал, что могу сделать, чтобы ускорить процесс выселения «псарни» с нужной мне территории.
– Макар, – вывел меня из задумчивости женский голос. – Давно тебя не видела.
Повернувшись, столкнулся взглядом с пышногрудой блондинкой в платье с огромным декольте. Усмехнулся.
Как всегда хороша. Дана – одна из приближённых к президентской кормушке и моему старшему брату. Как раз кстати.
– Есть такое дело, – ответил я и показал на соседнее место. Но продолжить не успел. Заметил идущую прямо ко мне официантку и глазам не поверил. Какого хрена?! Эта-то что тут делает?!
– Подожди, – попросил Дану и встал как раз в тот момент, когда девица остановилась рядом.
– Какого…
Мерзавка схватила с подноса бокал с красным вином и выплеснула его мне на руки. Сука!
– Вам же нравится кровь! – Она поставила на стол пустой бокал. – Наслаждайтесь, Макар Игнатьевич! Это кровь тех, кто не может себя защитить! Вы – грязный убийца! Ваши руки в крови!
– Я тебя прикончу, дрянь, – процедил я.
К нам было приковано множество взглядов. Если бы не это, я бы свернул ей шею прямо на месте.
Она дерзко, с вызовом смотрела мне в глаза из-под тёмных ресниц.
– Ты отсюда не уйдёшь, – прошипел так, чтобы слышала только она. Под ноги мне с грохотом полетел металлический поднос, зазвенело стекло.
– Вы будете гореть в аду, – так же тихо отозвалась она и хотела смыться.
Но не тут-то было – к нам уже спешила местная охрана. В долю секунды девицу скрутили.
– Пусти меня, урод! – зарычала она, пытаясь вырваться. – Пусти! Я…
Что там она, слушать никто не стал. Охранник завёл ей руку за спину и потащил прочь.
Рубашка липла к телу, на полу под ботинками разлилась лужа. Всё вокруг застыло. Окружающие молча ждали, что будет дальше.
– Кажется, у тебя появился враг, – нарушила тишину Дана.
– Да, кажется, – ответил я сквозь зубы и посмотрел на Ивана. Тот был напряжён до предела.
– Отвези эту малолетнюю тварь ко мне в квартиру. Я разберусь с ней сам. Девочка доигралась.
– Вы уверены, что это хорошая идея, Макар Игнатьевич?
Я наградил его уничтожающим взглядом. Хорошая – не хорошая, плевать! Эта дрянь не просто унизила меня на глазах у влиятельных и нужных мне людей. Она добавила пищи газетчикам. Сука!
Попытался отлепить рубашку от тела и выругался.
– Делай, как приказал! – рявкнул на Ивана и пошёл прочь.
Хватит с меня на сегодня.
Глава 2
Кира
Тяжело дыша, я бросилась на закрывшуюся за охранником дверь.
– Откройте! – крикнула, дёргая ручку. – Выпустите меня! Вы не имеете права! Когда все узнают…
Осеклась и сделала глоток воздуха. Дёрнула ещё несколько раз – бессмысленно. За дверью, как и в квартире, стояла глухая тишина, рука ныла после грубой хватки притащившего меня сюда бугая.
Страх накатил резко, захлестнул с головой. Сбоку что-то зашевелилось. Сердце едва не выскочило из груди от испуга. Я резко развернулась и наткнулась на собственное отражение в огромном, во весь рост, зеркале.
Коридор был больше, чем моя комната в общаге. От всего тут так и пёрло деньгами.
– Спокойно, – сказала я самой себе, пытаясь справиться со страхом.
Выход есть всегда, сейчас он тоже должен быть.
Должен!
Я снова прислушалась, но из-за двери не доносилось ни шороха.
– Стережёшь меня, козел?! – крикнула, изо всех сил ударив кулаком.
На глаза попалась ваза, и я, схватив её, отправила в дверь. За ней – подвернувшуюся под руку статуэтку. Ничего.
Я попятилась. И ещё – до тех пор, пока не наткнулась спиной на дверной косяк. О том, что я одна в квартире беспощадного скота Молотова, которому перешла дорогу, лучше было не думать. Телефон вместе с вещами остался в ресторане, всё, что у меня есть – платье официантки и дурацкий бейдж.
Из огромного окна в кухне подсвеченный огоньками город было видно как на ладони. Этаж десятый, а то и пятнадцатый. Надежды найти городской телефон оказались пустыми, выход из квартиры был в прямом смысле один: балкон. Только ничем хорошим для меня это бы ни обернулось.
В гостиной Молотова стояла барная стойка, на полках – бутылки с дорогим алкоголем. Откупорив одну, я принюхалась и поморщилась. Ненавидела спиртное с детства. Хотя то, что пил Макар Игнатьевич Молотов, пахло дорого. Открыла другую и сделала маленький глоток.
– Нет, – тихо сказала самой себе, хотя желание напиться до обморока было сильным.
На глазах наворачивались слёзы. Я влипла, и влипла конкретно. С другой стороны, что он мне сделает? Запугать попробует? Да пусть пугает. Нечем пугать, пуганая уже.
Ещё раз обойдя квартиру, я остановилась в спальне с большой кроватью и тянущимся вдоль одной из стен шкафом. Окно и здесь было просто огромное, вид из него – шикарным. Любитель комфортной жизни! Да за цену ковра под ногами можно было бы вылечить не один десяток брошенных животных! Но таким, как этот божок, плевать на слабых.
Злость вернула силы и решимость. Нет уж! Не стану я сидеть и ждать!
Бросилась в коридор и сразу услышала шум, а через секунду в квартиру зашёл Молотов.
– Мать твою за ногу! – процедил он, звякнув рассыпанными по полу осколками, и посмотрел прямо на меня.
Мне стало жутко, по телу пробежал холодок. Глаза у него были чёрные. Взгляд… Взгляд убийцы. Пятно на рубашке стало тёмным, как запёкшаяся кровь.
Он сделал шаг ко мне, прямо по хрустящим под ботинками стёклам. Я инстинктивно подалась назад.
– И где твоя смелость, Кира?
К холодку прибавились мурашки. Голос у него был вкрадчивый и мягкий, но это было обманом.
Я расправила плечи.
– Вы не имеете права меня тут держать! – сказала, мысленно приказывая себе стоять на месте.
Он презрительно искривил уголок губ.
– Правда?
– Это похищение. Или вы не знаете законы, Макар Игнатьевич?
Он прищурился. Распустил узел галстука и, вытянув, бросил его поверх лежащего на тумбочке пиджака.
– Здесь я сам себе закон, маленькая мерзавка.
– Вам это с рук не сойдёт. Выпустите меня немедленно! Я…
– Не сойдёт? – Он наигранно посмотрел на ладони. – Как видишь, «кровь» твоих шавок сошла. Так что…
И усмехнулся. Цинично, мерзко и нагло, с ощущением полнейшей безнаказанности.
Захотелось поёжиться. Хруст стекла прошёлся по нервам.
– Меня искать будут!
– И кто же? – Он осмотрел меня с головы до ног. – Твои блохастые шавки? Кому ты, на хрен, нужна? Вас таких по общагам немерено. Одной больше, одной меньше.
– Друзья меня будут искать! Родители! – в отчаянии соврала я.
– Пусть ищут. Может быть, найдут.
Внезапно Молотов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и шагнул ко мне.
– Что вы…
Да плевать на инстинкты! Я подалась назад.
Он расстегнул вторую и сделал ещё шаг.
– Не смейте! – В панике я бросилась к двери.
– Стоять!
Перехватив, он отшвырнул меня обратно. Я бросилась снова, ударила его, впилась в руку ногтями.
– Сука! – рявкнул он и оттолкнул меня.
Бедро ошпарило болью. Сверху что-то посыпалось, стукнуло в плечо. Сидя на полу рядом с перевёрнутым столиком, я в ужасе смотрела на приближающегося Молотова.
Боже…
– Вы не посмеете! – крикнула, отползая назад.
Он приближался. Третья пуговица рубашки…четвертая…
Бронзовую грудь покрывали колечки тёмных волос, под ремень брюк убегала тёмная дорожка.
Молотов прошёл мимо – к бару. Взял бутылку и, откупорив зубами, отпил несколько больших глотков. Поставил с грохотом на стойку.
Казалось, на меня он не смотрит, но я знала, что это не так. Стоило пошевелиться, как он припечатал меня к месту тяжёлым взглядом.
– Сидеть, – процедил он и сам уселся на высокий барный стул. Смотрел на меня из глубины гостиной и медленно пил дорогое пойло прямо из горлышка.
Мысли вертелись с дикой скоростью. Может быть, он напьётся? Может, я успею добежать до двери быстрее него?
Хотела встать, но едва подумала об этом, он снова рявкнул:
– Сидеть, мерзавка!
Бутылка опустилась на стойку во второй раз. Молотов шёл ко мне, и теперь я точно знала: это конец. Сглотнула, в отчаянии замотала головой. Его ботинок упёрся мне в ногу. Он смотрел на меня сверху вниз, как на грязь под ногтями, а я не могла заставить себя пошевелиться.
Последняя пуговица оказалась расстёгнутой.
Сама не знаю, как подскочила. Кинулась на него, ударила в грудь коленкой. Ногтями полоснула по коже. Он было схватил меня за волосы. Нет уж! Умру, но не позволю! Что есть силы вцепилась зубами ему в ладонь.
– Сука!
Голова поплыла от удара об стену, перед глазами потемнело.
Он подошёл вплотную и сдавил мой подбородок. В нос ударил запах вина, коньяка и дорогого одеколона.
– Кира, значит. – Сжал ещё крепче. – Маленькая глупая девочка, ты даже представить себе не можешь, во что вляпалась. Ты запомнишь эту ночь. Навсегда. – Он отпустил меня и рывком снял рубашку с плеч.
Я видела только его лицо: чёрные глаза и плотно сжатые губы. Замотала головой и почувствовала вкус собственных слёз.
– Не надо, – просипела, не узнавая собственный голос, и вскрикнула, запоздало поняв, что это всего лишь рубашка.
Молотов кинул мне в лицо рубашку.
– Будешь стирать до тех пор, пока она не станет белой.
Я уставилась на него, слабо соображая, о чём он. Обнажённый по пояс, Молотов прожигал меня ненавидящим взглядом. Против воли я посмотрела на его грудь, на живот и застёгнутую пряжку ремня. Сглотнула вязкую слюну и вернулась к лицу.
Стирать… Рубашка…
Вздёрнула подбородок и швырнула рубашку обратно. Самонадеянное хамло! Да пошёл он к чёрту!
– Я вам не прачка! – выдавила сквозь слёзы. – Ничего я вам не буду стирать!
Голос дрожал, я и сама явственно слышала эту дрожь. Он – тем более.
– Не будешь?
Он резко, одним выпадом схватил меня за руку выше запястья. Поддёрнул к себе, и я, вскрикнув, ударилась ему в грудь. Тут же полетела вниз, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться. Упала на диван и затаила дыхание – Молотов навис сверху, и я опять вдохнула смесь дорогих запахов.
– Ты, маленькая тварь, будешь делать всё, что я скажу, – холодно процедил он мне в лицо. Схватил за волосы и рванул так, что в глазах поплыло. Но ему было мало – он сдавил ещё сильнее. Склонился так, что наши губы почти соприкоснулись.
– Считай, что ты у меня в гостях, Кира, – прошипел он с угрозой и сделал паузу. – До выборов месяц, и ты не выйдешь отсюда, пока я не получу то, что мне нужно. А нужна мне, как ты догадываешься, победа.
Он разжал пальцы так же резко, как и схватил меня. Его дыхание исчезло, вместо него появились пальцы. Медленно, с обманчивой нежностью он обвёл ими мои губы, погладил по скулам и стиснул подбородок. Глаза его сверкнули.
– Что будет после выборов, зависит исключительно от тебя. Будешь паинькой – твои хвостатые твари и пустоголовые дружки тебя увидят. Нет… – Он многозначительно помолчал. – Выбор за тобой.
– Отпустите меня.
Получилось жалобно и тихо, со слезами и мольбой. Молотов гнусно усмехнулся. Небрежно похлопал меня по щеке и встал.
Больше я не чувствовала ни тяжести его тела, ни запаха. Он больше не держал меня, но дышать всё равно было трудно, а подняться не было сил. Слёзы подкатили резко, плечи задрожали, и я громко всхлипнула, готовая взвыть оттого, что он это видит.
Он поднял с пола рубашку.
– За свои поступки нужно отвечать, Кира. – И швырнул в меня.
Рубашка упала мне на грудь. Молотов вернулся к стойке и всё-таки налил коньяк в стакан. Меня трясло, губы дрожали, слёзы не переставали катиться. С трудом присев, я одёрнула задравшийся подол.
– Вы вор и мошенник. У вас нет ни чести, ни совести. Вам всё вернётся. Всё!
– Знаешь, – он вдруг расстегнул ремень, – я думал, что ты долбанутая психопатка. Но, судя по всему, ты просто дура.
Я сдвинула ноги, вжалась в подлокотник дивана. Надо было молчать, но я не могла.
– Вставай, – приказал он и стаканом показал мне на дверь.
Я осталась сидеть. Молотов ничего не сделал – сел напротив и, не выпуская ремень из рук, чего-то выжидал. Когда стакан в его руках опустел, он плеснул себе ещё порцию.
Прошло минут десять, не меньше. Чем дольше тянулось время, тем сильнее натягивались нервы. Дико ныло бедро и подбородок. Спина затекла, а рубашка в руках стала казаться тяжёлой. Когда опустел и третий стакан, мерзавец всё-таки вспомнил обо мне. Встал и ударил себя ремнём по бедру. Подошёл и кинул рядом его со мной на диван. Пряжка ударилась о мои пальцы, и я отдёрнула кисть. Расставив ноги на ширину плеч, Молотов стоял напротив, и я не знала, что он сделает в следующую секунду.
– Что делают с непослушными бестолковыми псинами? Дрессируют?
Не успела я опомниться, как он рывком стащил меня с дивана. Я слетела прямо к его ногам.
– Вставай! – рявкнул он и сгрёб меня за шкирку, как котёнка. – Взглядом указал на оставшуюся на ковре рубашку.
Я подняла.
– А теперь туда, – подтолкнул в сторону двери.
Я подчинялась приказам, не думая. И больше не возражала. Ударившаяся о пальцы пряжка, абсолютно чёрные глаза и пробирающий до костей жёсткий голос были последним предупреждением – откуда-то я это знала точно. Он зол и пьян, а это очень плохое сочетание, тем более для того, кто способен на всё.
В дверях ванной я перехватила взгляд Молотова.
– Либо ты будешь меня слушаться и через месяц я про тебя забуду, либо я удавлю тебя. Поняла? – вкрадчиво спросил он и заставил меня вжаться в стену. – Поняла?!
– Поняла, – ответила одними губами, задыхаясь от слёз.
– Молодец. – Он провёл кончиками пальцев по моей скуле, шее. Обрисовал ворот платья. – Что там положено хорошим собачкам?
Пошарив в кармане брюк, он достал конфетку. Развернул и поднёс к моим губам. Взглядом показал, чтобы я открыла рот. Я послушалась, и он положил конфетку мне на язык.
– А теперь иди в ванную и постирай всё, что испоганила. Не люблю грязные вещи. И когда мне перечат, тоже не люблю.
У него даже походка была хищная. Пока он шёл по коридору, я смотрела ему в спину. Ноги подкашивались, хотелось заскулить.
Молотов поднял пиджак и галстук. Вернулся ко мне и молча отдал. Потом снял брюки и положил поверх груды вещей в моих руках.
– Прошу, – показал на ванную. – Можешь ни в чём себе не отказывать.
– Ты ублюдок, – прошептала я.
Зря я это сказала. Чернота, которая была в его глазах до этого, разверзлась и стала абсолютной. Он вырвал у меня вещи и швырнул в ванную, втолкнул меня внутрь и захлопнул дверь. Всё, что я увидела перед тем, как он запер меня, – его искажённое злостью лицо и плотно сжатые губы. Почему-то подумалось, что если бы он не запер меня, то убил бы. Точно убил.
Глава 3
Макар
Голова болела дико. Так я не надирался, наверное, уже лет пять.
– Чёрт подери, – процедил, посмотрев на время.
На первую из трёх запланированных сегодня встреч я уже опоздал, до второй оставалось хрен да ни хрена. Несколько пропущенных от секретарши и три – от Ивана. Отлично! Тряхнул башкой и поморщился.
– Перекрои расписание, – с ходу скомандовал схватившей на первом гудке трубку секретарше. – Я буду через час. Перенеси встречу с Котовым и отправь Алексеевой какую-нибудь ерунду в качестве извинений.
– Какую ерунду? – затараторила секретарша. – Макар Игнатьевич, вы в порядке? Я пыталась вам дозвониться…
– Сама реши, какую! – рявкнул я.
От её трескотни разрывался мозг. Единственное, что было мне сейчас нужно, – холодный душ и бутылка воды.
Дверь ванной оказалась заперта.
– Да что за чертовщина?! – бросил в сердцах и в который раз выматерился.
На полу ванной лежала девчонка. На смятом постельном белье, которое она, похоже, достала из машины. Подол платья не прикрывал её и до середины бёдер, длинные чёрные волосы разметались по бледной простыне и её плечам.
Проклятье! Тихо застонав во сне, она перевернулась и вытянула ногу. Вчерашний вечер пронёсся в памяти высокоскоростным поездом. Банкет, мерзавка, вино, которое она на меня вылила, и приказ отвезти её ко мне.
На глаза попалась белоснежная рубашка. Башка затрещала пуще прежнего.
Закрыл ванную. Хотелось открыть дверь ещё раз и ничего не увидеть. Ни голые ноги девчонки, ни её саму. Мало мне было проблем!
Под холодный душ я всё-таки встал. Вторая ванная была не хуже первой и без сюрпризов. Уперевшись ладонью в стену, наклонил голову, стараясь собрать мысли в кучу, но настойчивый звонок мобильного вынудил быстро с этим закончить.
– Где тебя носит? – спросил друг, едва я ответил.
Проклятье! Что сегодня ко всему прочему я должен был пересечься с Женькой, забыл напрочь.
– Буду через пятнадцать минут, – бросил я и посмотрел на часы: – Через двадцать максимум.
***
Друг ждал меня в ресторанчике, благоразумно открывшемся для нас на час раньше рабочего времени.
– Погано выглядишь.
– Катись к лешему. – Я пожал ему руку и сел за столик.
Официантка поставила передо мной кофе, а друг подтолкнул свой мобильный. Хватило одного взгляда, чтобы убедиться: журналюги времени зря терять не стали.
Женька был единственным человеком, которому я доверял как самому себе. Знал его уже не первый год, вместе с ним делал первые шаги в политике.
– Это нужно как-то вывернуть, Макар. У тебя выборы через месяц. Ты не осёл, сам должен понимать, что заварушка с приютом не прибавляет тебе рейтинга.
– Давай лучше выпьем кофе. Я сейчас не в состоянии говорить об этом.
– Попробуй договориться с этими зооактивистами. – Он кивнул на мою руку. – Смотрю, тебя уже покусали. Случайно, не их заводила?
Я наградил его тяжёлым взглядом. Буквально вчера рассказал ему про пикетчиков во главе с дикой девицей, и он даже бросил пару шуток по этому поводу. Но сегодня было не до смеха.
Женька всё понял правильно.
– Говори, – потребовал он.
– Я сделал большую глупость, Жек. Очень большую.
Друг мгновенно собрался. Поставил кофе на стол. Я усмехнулся, сам до конца не представляя, как мог настолько сглупить. Вчера готов был прикончить её, но эмоции – слабый союзник.
Вкратце пересказал всё, что случилось на банкете и после. Разве что про длинные голые ноги не упомянул, хотя, судя по физиономии Жеки, ему и так хватило моих откровений.
– И где она сейчас? – спросил он резко, как только я закончил.
Я не ответил, предоставив ему возможность додумать самому.
Такого отборного мата, каким он меня наградил, я не слышал давно. Оптимизма не прибавилось.
– Избавься от неё. И чем скорее, тем лучше.
– Шею ей свернуть или утопить в сточной канаве? Ты понимаешь, что она молчать не будет? У неё язык поганый и начисто отбито чувство самосохранения.
Женька снова выругался. Обычно решения у него находились быстро, здесь же – только нецензурщина.
Звонок от Ивана напомнил о времени. Приказав помощнику отправить за мной машину, я положил телефон перед собой. Подумал о девице, но представились почему-то только её длиннющие ноги, точёные лодыжки с ниточками вен, просвечивающими сквозь кожу. У меня выборы через месяц, в квартире шальная девка, а в мозгах кавардак. Это ещё если не брать в расчёт писанину вездесущих журналюг.
В висках затрещало.
– Будешь держать её у себя весь месяц? – наконец спросил друг.
– Пока ничего лучше на ум мне не приходит, – ответил и поморщился. – Разве что действительно свернуть ей шею.
– Попробуй дать ей денег. В этом мире всё покупается и продаётся.
А это неплохая идея. Судя по виду девчонки, деньги ей не повредят. Или пусть потратит на своих шавок. Другой момент – это не даст мне гарантий. И всё-таки попытаться стоило, я и сам думал об этом. Всё лучше, чем ежедневная нервотрёпка на протяжении ближайшего месяца.
***
С Иваном пересечься получилось только к вечеру.
– Где она? – спросил он, едва мы оказались в машине.
На этот раз я тоже промолчал. Помощник посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
– Вы понимаете, чем это может для вас обернуться?
Я понимал. Даже лучше, чем он.
Видимо, до него быстро дошло, что на эту тему лучше не продолжать, и почти всю дорогу мы провели в молчании.
– Не надо было мне вас слушать, – сказал он, уже когда мы подъехали. – Говорил же…
– Заткнись, а, – бросил я.
Иван замолчал.
– Я тебя сейчас не как помощника прошу, Иван. Как человека – просто заткнись. И в следующий раз, если я решу спороть такую хрень, сделай по-своему.
– Надеюсь, что следующего раза не будет.
Я тоже надеялся. Только уверен не был.
Стоило открыть дверь в квартиру, рёбра обожгло болью. Девица толкнула меня с такой силой, что я едва устоял на ногах, и бросилась прочь.
– А ну стоять! – гаркнул я ей вслед и рванул за ней.
Кира
Только бы мне повезло, только бы вышел кто-нибудь из соседей или открылся лифт! Я бежала вперёд, слыша лишь гул собственного сердца. Если он догонит меня и поймает, убьёт однозначно…
– Помог… – только и успела крикнуть я прежде, чем на рот мне опустилась ладонь.
Я забилась что было силы, ткнула Молотова локтем. Он волок меня обратно в своё дорогое логово, а я вырывалась до тех пор, пока не стало окончательно ясно: бесполезно. Он куда сильнее меня.
Рыча, я боднула его в скулу, попыталась укусить.
– Да успокойся! – рявкнул он, втолкнув меня в квартиру.
По инерции я сделала несколько шагов и, остановившись, повернулась к нему. Сердце билось у горла, дыхание сбилось. Уже приготовилась к схватке, но Молотов был спокоен, как удав. Только в глазах злость.
– Начнём сначала, – сказал он сдержанно. – Вчера у нас с тобой разговора не вышло, поговорим сегодня.
– Мне с вами разговаривать не о чем.
– Тогда будешь молчать и слушать меня.
Он показал в сторону кухни.
За этот день я изучила квартиру от и до. Всё, начиная от облицованной чёрной плиткой ванной до гостевых комнат. Идеальная, будь он неладен, квартира и порядок в ней идеальный. Всё, начиная от развешанных по цветам рубашек в шкафу и заканчивая бумагами в его кабинете. Даже книги у него стояли в алфавитном порядке. И кухня у него была тоже идеальная, с навороченной техникой, из которой он пользовался, похоже, только кофемашиной.
Я остановилась возле стола. Молотов достал из холодильника бутылку воды и, выпив почти половину, поставил рядом с собой.
– Говорите.
– Для начала, придержи свою дерзость.
– Вы хотите поговорить о моей дерзости?
Он стиснул зубы. На скулах выступили желваки, но этим всё и кончилось. До вчерашнего дня я видела его только издали или на фотографиях, а сейчас могла рассмотреть внимательно. Начинка соответствовала внешности – душа у него однозначно была такая же чернущая, как и глаза.
Безупречный молодой политик с безупречной репутацией. Только всё это было фальшивым. Настоящий Макар Молотов – вот он.
Оперевшись спиной о стол позади, он сложил на груди руки.
– Сколько?
– Что «сколько»?
– Сколько денег тебе дать, чтобы ты прикусила язык, заткнула свой хорошенький ротик и исчезла с горизонта? – Он достал из кармана пачку свёрнутых купюр.
Вытащил одну, похрустел ею. Потом ещё одну. Подошёл и положил передо мной. Поверх ещё две.
– Сколько, Кира? Таким, как ты, всегда нужны деньги.
– И каким «таким»?
– Таким. – Он осмотрел меня, словно видел впервые и оценивал. – Красивым и нищим. Сколько? – На стол легли ещё две банкноты. – Ещё? Я готов тебе заплатить.
– Уверен, что денег хватит?
– Уверен.
Я собрала всё, что он положил на стол. Молотов наблюдал. Словно хищник ловил каждое моё движение. Меня едва не трясло от ярости и его уверенности, что всё начинается с денег и ими заканчивается. В крови кипел адреналин и желание стереть с него весь этот лоск, показать всем, какой он на самом деле – гнусный, низкий и жестокий подонок.
– Сколько, Кира? – спросил он вкрадчиво.
Я резко скомкала бумажки в комок и пустила прямо ему в лицо. Комок ударился о его щёку и упал на кафельный пол.
Я вскинула голову. Молотов не шевелился, ни один мускул у него не дёрнулся.
Невидимый метроном отсчитывал в тишине секунды, пока мы смотрели друг на друга. Я знала, что дёргаю тигра за усы, находясь в его клетке.
Он с шумом втянул носом воздух. Поднял деньги и, сев на край стола, расправил каждую купюру. Поглаживал бережно, ласково, как нормальные люди гладят щенков. Какая же мразь! Меня рвало на части от бешенства, от лицемерия, с каким он отвечал на вопросы журналистов.
– Жалко, мы могли бы договориться. – Он наконец сложил деньги и убрал в карман. – Нет так нет.
– Я не договариваюсь с мерзавцами вроде тебя. И не продаюсь.
Он наградил меня насмешливым взглядом. И всё. Просто ушёл из кухни.
Минут через десять в дверь позвонили. От неожиданности я растерялась настолько, что не успела ничего сделать: ни позвать на помощь, ни попросить вызвать полицию. Бросилась в коридор, но было поздно.
Уже переодевшийся в домашнее Макар запирал дверь. Видимо, сразу понял, что у меня на уме, и демонстративно убрал ключ.
– Сделай чай. – Он показал мне пакет из ресторана. – Ужин.
Живот у меня свело от голода. Есть хотелось жутко. Всё, что я нашла в холодильнике – маленькие упаковки с разными соусами, оставшимися, скорее всего, от прошлых заказов. Минералка, коричневый сахар и всё. То ли он совсем не бывал дома, то ли считал, что кухня нужна исключительно «чтобы было».
Стоило ему раскрыть пакет, аромат мяса вскружил голову. Я едва слюной не подавилась. Заключив компромисс с собственной совестью, налила две чашки чая и поставила одну перед мерзавцем.
В открытом лотке из ресторана лежала отбивная, в другом – кругленьком, пластиковом, под прозрачной крышкой, – корзиночка со взбитыми сливками. Живот свело ещё сильнее.
Молотов взял тарелку и расселся на диванчике.
– А ты что стоишь? – спросил он, принимаясь за еду. – Сделала чай, так садись, пей.
Отрезал кусок мяса и начал жевать.
– Чай, – показал мне на чашку. – Пей. Приятного чаепития, Кира.
Глава 4
Кира
– Взаимно.
Я задела рукой свою чашку. Ждать не стала – пошёл он! В спину мне полетел мат, а я готова была разреветься от злой обиды.
Увидела кусок мяса и решила пойти на мировую! От самой себя стало мерзко.
Закрыла дверь гостевой спальни и… И всё. Потому что только это я и могла.
Проснулась я посреди ночи, лёжа поверх покрывала. Шёл дождь, и я прислушалась к его убаюкивающему шелесту. Сперва думала, что Молотов бредит. Месяц в его квартире, рядом с ним – это не поддавалось здравому смыслу. Но после сегодняшнего вечера я вдруг поняла, что он серьёзно. И купить меня он тоже решил серьёзно.
Спать больше не хотелось. Собравшись с духом, я вышла в прихожую. Макара дома не было. С порога настежь распахнутой спальни Молотова была видна кровать и незашторенное окно. На кухонном столе так и осталась лужа, в ней – чайный пакетик. Появилось ощущение, что Макар ткнул меня в разлитый чай носом.
На меня вдруг накатило острое чувство тоски и одиночества. Захотелось оказаться в приюте и, обняв одного из беспризорных псов, ткнуться в густую шерсть. Обещала, что отстою приют, чего бы мне это ни стоило, а сама что?
Хотела поставить чайник и наткнулась на пакет. В нём оказались продукты: сыр, хлеб, молоко. Позаботился, надо же! А какие бы громкие могли быть заголовки:
«В квартире Макара Молотова найдено тело скончавшейся от голода девушки».
Появилось желание дождаться Молотова и швырнуть подачку ему в лицо. Но я отломила горбушку и села на подоконник.
– Должно же тебя хоть что-то волновать, кроме денег, – прошептала, отщипывая хлеб.
Макар
Груша не помогла. Проведённый в зале час помог снять напряжение, но толковых мыслей не прибавилось. Маленькая дрянь умело выводила меня из себя, словно для этого и была предназначена. Подумалось даже, не происки ли это моего братца. Нет, вряд ли. Интуиция подсказывала, что он тут ни при чём, а подводила она меня крайне редко.
***
В прихожей было темно. Только начинало рассветать, а мне казалось, что прошло уже полдня. Как ни странно, на этот раз девчонка на меня не набросилась. Сидела на подоконнике в кухне и словно ждала меня.
– Спасибо за завтрак, – сказала она с сарказмом.
– Пожалуйста.
Одну ногу она согнула в коленке, вторая свисала с подоконника. Лучше было не присматриваться, а ещё лучше – найти окно в расписании и наведаться к Бэмби. Хорошая дорогая шлюха. Проверенная и умелая, а главное – никаких проблем. Секс, удовольствие, разрядка – ни разговоров, ни обязательств.
– Ты серьёзно думаешь, что сможешь продержать меня здесь месяц, и никто об этом не узнает?
– Серьёзно.
Кира фыркнула. Спрыгнула с подоконника и подошла.
– Меня будут искать.
– И кто тебя будет искать? Сейчас август. В твоей общаге осталось полдесятка неудачников, которым некуда деваться. В том числе и ты. Ещё кто?
Крылья её вздёрнутого носа гневно раздулись, зелёные глаза сверкнули. Да, девочка, кое-что о тебе я знаю.
– Кто ещё? Ты на хрен никому не сдалась.
– А может, это ты на хрен никому не сдался? Мои друзья прекрасно знают, что я была на приёме. И что ты там был. Да весь интернет пестрит снимками твоей перекошенной рожи! Думаешь, никто не поймёт, куда я делась?! Ты серьёзно?!
– Тс-с-с… – Я приложил палец к её рту.
Она яростно смахнула мою руку и отошла на шаг.
– Если я не выйду на связь, наши поднимут такой шум, что мало тебе не покажется. Да они…
– Ты уже давно вышла на связь, – оборвал я её.
Она заткнулась. Под непонимающим взглядом я достал телефон и открыл её страничку в социальной сети. Она было потянулась к телефону, но я сразу убрал его.
– Никто тебя искать не будет, Кира, – повторил, пока она читала. – Такие мошки, как ты, никому не нужны. Кира Мошкина. Фамилия у тебя говорящая.
Кира
Читая выложенный вчера у себя на странице пост, которого не писала, я ненавидела этого сукина сына всё сильнее.
«Какое-то время я буду недоступна для связи. Пусть всё успокоится, так сейчас лучше всего. Не теряйте меня и не переживайте. Ваша Кира».
Он даже фотографию прикрепил – плюшевая собака с красным сердечком. Скотина!
– Козел! – Я попыталась вырвать телефон, но он резко поднял руку. – Ты козел! Дай сюда!
– Никто не будет тебя искать, – отрезал он и перехватил мою руку за запястье. Сжал до боли. – Не строй из себя умную. Тебя ни для кого нет. Если мне будет нужно, чтобы ты «вернулась», ты вернёшься. Если нет, то нет.
– Ты взломал мой телефон!
– Да. – Вторая его рука опустилась мне на талию. – Да, я взломал твой телефон, – повторил он. – И если мне будет нужно, взломаю что угодно.
Голос его показался не таким. Более глухим. И тут я поняла, что пах у него твёрдый, а глаза блестят совсем по-другому. Дыхание перехватило, на миг я оцепенела и упёрлась ему в грудь руками. Только он не отпускал – держал за талию и нарочито давал мне почувствовать свое возбуждение.
– Отпусти, – выдавила через силу. – Я не…
Брошенный на столешницу телефон пикнул, но ни один из нас не отвёл взгляда. Пах его стал ещё твёрже, а взгляд – опаснее. Только это была уже другая опасность.
Вдруг рука Молотова с моей талии исчезла. Я сразу же подалась назад, подальше от него. Он взял мобильный.
– Тебе написала какая-то Света. Пишет, что Тобби срочно нужна операция.
– Дай!
Телефон он не отдал. Удерживая меня на расстоянии, начал набирать текст.
– Не смей! Это важно! Макар!
– Тебя нет в городе, Кира, – сказал он холодно, отправив сообщение. – Пусть разбираются с этим Тобби без тебя.
– Что ты ей написал?! – У меня начиналась истерика.
Тобби был одним из моих любимцев в приюте – маленький, побитый жизнью пёс, на лечение которого мы собирали деньги уже месяц.
– Именно это и написал.
Кира
Посмотрев ему в глаза, я бросилась вон из кухни. Отчаяние буквально захлёстывало. Сколько времени и сил было потрачено, чтобы спасти Тобби! Ветеринары качали головами, но я верила в маленького пса. Верила, что он будет жить и когда-нибудь найдёт людей, которые полюбят его, которые не предадут и не бросят. Он безропотно выносил процедуры, терпел боль, а я оставалась с ним ночью и гладила, повторяя, что помогу ему. Только что значит полный надежды взгляд бездомной собаки для такого, как Молотов?!
– Я не разрешал тебе уходить. – Он появился на пороге комнаты.
– Будь ты проклят! – закричала я сквозь слёзы. – Будь ты проклят, скотина! Я ненавижу тебя! Я…
Я зарыдала. Если Светка написала, что операция нужна срочно, значит, она нужна срочно. И деньги тоже. А я не могла ничего сделать.
Молотов равнодушно смотрел на то, как я бьюсь в истерике, а я всем сердцем желала, чтобы это он оказался в клетке в приюте, чтобы это его на ходу выбросили из машины, и чтобы это он лежал искалеченный несколько дней без воды и еды.
– Ты самое отвратительное, что я когда-либо знала, – зашипела я сквозь слёзы. – Самое ужасное и гнусное. Ты не человек, ты… – Мотнула головой. – Ты даже не убийца. Ты ещё хуже.
Молотов привалился плечом к дверному косяку и сложил на груди руки. У меня дрожал подбородок, текли слёзы, но я смотрела на него, пытаясь понять, как он может дышать одним воздухом со мной, ходить по той же земле. Как вообще такие, как он, могут считаться людьми?! Что в нём человеческого?!
– Сколько? – вдруг сухо спросил он. Подошёл ко мне – медленно, лениво и повторил: – Сколько денег нужно этому псу на операцию?
Подбородок задрожал сильнее, слёзы потекли снова. Вместо ответа я всхлипнула. Погасшая надежда появилась снова маленьким светлячком.
– У него проблемы с позвоночником. Этот пёс…
– Меня не интересуют его проблемы, – оборвал меня Макар. – Я спрашиваю, сколько нужно денег.
Я ответила. Думала, он скажет, что жизнь собаки не стоит и части этого, но Молотов просто ушёл.
Ноги подогнулись. Надежда так и осталась простым пятном. Опустившись на край постели, я уставилась на дверной проём. Всё стало пустым и неважным.
Макар вернулся с мобильным и, подойдя, показал мне дисплей. Получателем числилась Света. В поле суммы…
Я сглотнула. Нужно было нажать всего одну кнопку, чтобы деньги ушли.
– Месяц ты живёшь тут и не создаёшь мне проблем, – нарушил тишину Молотов. – Это моё условие. Разумеется, потом ты их тоже не создаёшь. Если ты согласна, я переведу твоей подружке деньги. На что она их потратит – на Тобби, на Бобби или сделает маникюр, мне плевать.
– Я согласна, – ответила без раздумий. – Только…
Макар резанул меня взглядом.
– Я хочу увидеть Тобби. После операции.
– Я подумаю об этом, – ответил Молотов и опять ушёл.
Я догнала его в коридоре. Схватила за руку. Он посмотрел на меня, на пальцы.
– А деньги?
Он скривил губы и опять показал мне дисплей телефона. Перевод был отправлен. От облегчения на глазах опять навернулись слёзы. О ближайшем месяце думать я не хотела. Всё меркло в сравнении с полными надежды карими глазами брошенной собаки.
– Спасибо, – тихо сказала я и ушла в кухню – подальше от изучающего взгляда Молотова.
Макар
Девчонка старательно натирала тарелку. Нос у неё покраснел, глаза припухли. Красивая, блядь!
– У меня есть посудомоечная машина.
Она вздрогнула и посмотрела на меня. Рот у неё был крупный, и я, само собой, переставил его в деле. Точно пора к Бэмби.
– Я и так могу, – ответила она неловко.
Я поправил пиджак. Как обычно, дел было по горло, но впервые за долгое время тащиться никуда не хотелось. Взгляд упал на помятый подол платья, на голые икры. Что там говорил про неё Иван? Студентка ветеринарной академии, второкурсница. Сколько ей, выходит… Лет девятнадцать?
– Ты считаешь, снести приют – это нормально? Оставить на улице бездомышей, для которых этот приют – единственный дом? – спросила она, выключив воду.
Я не хотел говорить с ней об этом. Да я вообще не хотел об этом разговаривать! Собрался уйти, но она вцепилась мне в пиджак.
– Ты когда-нибудь смотрел в глаза бездомному псу?
Я разжал её пальцы и пригвоздил взглядом.
– Мы о чём с тобой договаривались? Я даю деньги, а ты не доставляешь мне проблем.
Она поджала губы, но заткнулась. От слёз в ней появилось нечто беззащитное и нежное, чего раньше не было.
Всё-таки как же меня угораздило в это вляпаться?! Пальцы её были тёплыми. Что я так и держу Киру за руку, до меня дошло, только когда она вытянула ладонь.
– Если тебе нужно переодеться, можешь взять что-нибудь из моих вещей.
– Я не собираюсь шарить по твоему шкафу.
– Дело твоё. Было бы предложено.
– Если ты хочешь, чтобы я не доставляла тебе проблем, привези мне мои вещи. Мне нужна одежда и всё остальное.
– Что именно «остальное»?
– Всё.
Исчерпывающе, мать её.
Видимо, мой взгляд она расценила правильно.
– Шампунь мне нужен.
– Возьми мой.
– А прокладки мне тоже твои взять?
Я ещё раз мрачно посмотрел на неё. Лучше не продолжать, тем более что мне и так было над чем подумать. После её выходки на банкете внимания мне хватало. Текущие дела тоже никто не отменял, ещё и губернатор намекал, что с приютом пора кончать.
– Будут тебе прокладки, – ответил, проигнорировав выпад. – И шампунь.
– Мне нужно сегодня.
Кира смотрела настолько красноречиво, что я чуть не выругался в голос.
– Хорошо, – сказал сухо, сделав мысленную пометку дать распоряжение водителю заехать в магазин и купить бабского хлама.
Глава 5
Макар
Со всеми делами маленькая чертовка с её ерундой начисто вылетела у меня из головы. Что должен был дать распоряжение водителю заехать в супермаркет, вспомнил только, когда отправил его с важными бумагами на другой конец города, а сам уже подъезжал домой. Вот же дьявол! Пришлось остановиться около магазина.
Ассортимент отдела с предметами личной женской гигиены сбил меня с толку. Брошенный искоса взгляд оказавшейся неподалёку женщины заставил почувствовать себя идиотом. Недолго думая, я кинул в тележку несколько упаковок. Пусть сама разбирается, что ей нужно.
Кассирша упрямо делала невозмутимый вид, и только в конце, когда я расплачивался золотой банковской картой, словно невзначай посмотрела на мою правую руку и подняла взгляд. Я с трудом сдержал усмешку.
– Три младшие сестры, – сказал насмешливо. – Так что, пожалуй… – Сгрёб горсть шоколадных батончиков с прилавка у кассы и кивнул ей.
***
В ванной шумела вода. Я успел переодеться и включить ноутбук, а Кира всё ещё была в душе. Голод давал о себе знать. Прочитав последнее из нужных писем, я отставил ноут, позёвывая, пошёл на кухню и наткнулся на выходящую из ванной девчонку. На ходу вытирая волосы, она ничего не замечала. Меня в том числе.
Я остановился. На ней не было ничего, кроме моей футболки. Взгляд упал на ноги, и в паху потяжелело. Так стремительно, что я не успел себя одёрнуть и стоял, разглядывая пигалицу, словно полуголых девиц не видел никогда.
– О господи! – Она едва не выронила полотенце.
Заметила наконец. Должно быть, не только меня, но и то, что было у меня в штанах. Я усмехнулся и продолжил рассматривать её уже откровенно.
– Прекрати на меня пялиться, – сказала она зло, без страха.
– Нужна ты мне. Вон, – показал на пакеты. – Разбирай.
Что она бросится к сумкам, я не ждал. Она этого и не сделала. Видимо, в её представлении я должен был дать ей пройти, да ещё и извиниться, что наслаждаюсь спонтанным стриптизом, который она устроила.
К её чести, она быстро поняла, что этого не будет, и, сохраняя гордый вид, прошла мимо, покачивая тощими бёдрами. Я посмотрел ей вслед, сам того не желая. Прав Иван – красивая и видная. Не каждая модель так по подиуму ходит, как она по моей прихожей.
***
– Ты ненормальный?
Я поднял голову. Кира стояла в дверях кабинета и выглядела весьма экзотично. Футболка была заправлена в обёрнутое вокруг бёдер полотенце. В одной руке она держала пакет, в другой – ещё один, поменьше, с шоколадными батончиками.
– Что не так? – отодвинул бумаги.
– Зачем мне это всё?!
– Ты просила, я купил. Что именно тебе надо, ты не уточняла. А если ты про шоколадки, – встал и подошёл к ней, – вообще, их едят. Но если тебе не нужно…
Забрал пакет. Она задрала голову. От неё пахло свежестью и моим шампунем, ещё невысохшие волосы блестели, и я поймал себя на том, что хочу провести по ним пальцами, понять, какие они на ощупь. Что за чертовщина-то такая?!
– Я понимаю, что у богатеньких папиных сыночков свои развлечения, но ты не считаешь, что это извращение?
Я взял её за край полотенца. Секунду назад хотелось дотронуться до её волос, сейчас же совсем другого: заткнуть ей рот. Ещё лучше – вырвать язык.
Она мгновенно напряглась, тело стало похоже на струну.
– Извращение будет, если ты не замолчишь.
– Что тебя так сильно задевает? Что ты без денег ноль или…
Её спас звонок домофона. Начавшая подниматься ярость улеглась, но открывать я не спешил.
– Что меня задевает – не твоё дело. Точно не ты.
– Я и вижу, – многозначительно процедила она. То ли имела в виду новую стычку, то ли бугор у меня в штанах.
Звонок оборвался, а я всё рассматривал её лицо, её глаза и гадал, почему она так на меня действует.
– Кто-то тебя очень хочет, – съязвила она, когда домофон снова зазвонил.
– Да. Курьер из ресторана. Кстати, хочет он меня так же сильно, как и тебя, потому что заказал я на двоих. Но ты, как понимаю, ужинать не будешь.
Глаза у неё так и блестели. Негодование во плоти, будь она неладна.
– Ты самая настоящая сволочь. И ведёшь себя, как сволочь.
– Может быть. – Я слегка толкнул её от себя. Осмотрел напоследок и тут вспомнил, что хотел сказать.
– Твоя подружка писала. Псу сделали операцию. Так что, какой бы я ни был сволочью, твой блохастый друг будет жить. И во многом благодаря мне.
Кира
Мы с Молотовым сидели за столом напротив друг друга. Ели в молчании, которое его, судя по всему, устраивало. Ресторанная еда лежала в лотках – он и не подумал воспользоваться тарелками, а я не знала, как себя вести.
В какой-то момент нервы сдали. С грохотом отложив вилку, я встала из-за стола и принесла два блюда.
– Неужели нельзя сделать всё по-нормальному? – Забрала лоток у него из-под носа, выложила на тарелку и вернула. Встретилась с ним взглядом и пожалела, что психанула.
Нет, не пожалела.
Макар смотрел на меня без гнева, скорее с интересом. Я выкинула пустые лотки и вернулась за стол, перед этим поставив чайник.
– Спасибо, – вдруг сказал он. – Обычно у меня нет на это времени.
– Оно у тебя есть только на пустые обещания. И на никому не нужные интервью оно у тебя тоже есть.
– Уточни, пожалуйста, о чём ты сейчас.
Я промолчала. Дала же себе слово, что хотя бы несколько дней не буду поднимать тему с приютом. Но это было слишком важно для меня.
– Кира, говори.
– Да всё о том же. О приюте, Макар. Ты чуть ли не пяткой в грудь себя бьёшь, что приют откроют в другом месте, но на деле тебе нужна только земля. Как только ты получишь её, твои обещания превратятся в пыль. Но как ты не понимаешь, что приют нужен? Животные не виноваты, что доверились людям, а те их предали. У каждой собаки, которая сейчас там, своя история. И пока есть приют, есть шанс, что история кончится хорошо. А если ты…
– Замолчи, – холодно приказал он, подняв руку ладонью вверх. – Мы о чём с тобой договаривались?
Я заставила себя сделать вдох.
– Просто подумай об этом, – попросила, не поднимая голос. – Пожалуйста, Макар. Просто подумай о том, что я тебе сказала. Сейчас в приюте сто двадцать две собаки. Сто двадцать две истории предательства и веры. Если ты его уничтожишь, скорее всего, это будут сто двадцать две истории с плохим концом. Просто подумай об этом, прошу тебя.
Глава 6
Кира
Услышал меня Молотов или нет, я не знала. Он промолчал, а я не стала продолжать. В знак примирения вымыла после ужина посуду и ушла в комнату.
Что уже второй день без объяснения причины я не появляюсь на работе, лучше было не думать. После того, как я вылила на Молотова вино на банкете, меня бы так и так уволили, не выплатив деньги ни за обслуживание банкета, ни за неделю предыдущей работы. Я это понимала, но ни о чём не жалела. Если подумать, сложись всё иначе, денег на операцию Тобби собрать мы бы не успели…
Макара я нашла в спальне.
– Ты куда-то идёшь? – удивилась я.
Был глубокий вечер, а он стоял в расстёгнутой рубашке напротив шкафа и явно куда-то собирался.
Встретившись с ним взглядом, я смутилась. Сразу же вспомнилась и твёрдость его ширинки, и рука на талии. Слова куда-то делись, я забыла, что хотела сказать, как только Макар повернулся.
– Да. Меня не будет несколько дней.
– А я как?
– Что «я как»?
Его пренебрежительность вернула меня на землю. За ужином он ни словом не обмолвился, что уезжает. По его мнению, я что, должна молча сидеть в квартире в полнейшем одиночестве и ждать?!
– В прямом. – Я прошла в комнату. – Если тебя не будет несколько дней, что мне делать?
Он с равнодушным видом принялся застёгивать рубашку.
– Найди себе занятие. Телевизор посмотри, книжки почитай. Большая девочка. Или я должен тебя развлекать?
– Ничего ты не должен. Но у тебя… Да у тебя даже еды нет!
Он закончил с пуговицами и опять посмотрел на меня.
– Еду тебе привезут. Я уже дал распоряжение водителю. Без присмотра не останешься, не переживай.
Я и не переживала. Меня просто выводила из себя его надменность. Разумеется, кто я такая на его фоне? Это его дела и цели имеют значение, а мои и выеденного яйца не стоят!
Он застегнул пуговицу на манжете левого рукава.
– Иди сюда, раз уж ты здесь, – показал на второй манжет.
Я застегнула его.
– Кстати, как ты вывела пятно?
На нём была та самая рубашка, которую он заставил меня стирать. Любимая, должно быть, учитывая, что в шкафу у него их полным-полно.
– У тебя отличное средство для чистки унитаза.
Молотов застыл с пиджаком в руках, на лицо набежала тень. Но это прошло быстро. Естественно! Он же у нас сильный мира сего, политик, а им полагается делать хорошую мину при плохой игре.
– Можешь посоветовать своей домработнице. Средство безотказное.
– Обязательно, – с сарказмом ответил он и стал перебирать галстуки.
Я подошла ближе. Вытянула тёмный, с серебристыми вставками, и приложила к рубашке. Потом бледно-серый, с тонкими полосками в тон пиджака.
– Вот этот, – протянула ему. – С ним хорошо.
Макар сдвинул брови, словно я ему не галстук, а гадюку протягивала. А я и сама не знала, что меня дёрнуло. Чувствуя себя полной дурой, стояла с галстуком в руках вместо того, чтобы в который раз высказать Макару то, что я о нём думаю.
– Спасибо.
Он всё-таки взял его, мимолётом дотронувшись до моей ладони. Прикосновение щекотнуло кожу непривычным теплом.
Макар сунул галстук в карман пиджака.
– У меня с этим всегда проблемы. Не могу выбрать нужный.
– Выброси половину.
– Зачем?
– Выбирать станет в два раза проще.
– Находчиво.
Макар был не в настроении. Взял часы и надел. На его широком запястье они стали выглядеть ещё солиднее, чем когда лежали на столе. Я присела на угол кровати и стала наблюдать, как он проверяет документы. Сосредоточенный донельзя, он наконец закрыл кожаный портфель.
– Если тебе что-то потребуется, говори Виталию. Но учти: без глупостей, Кира. Будешь хорошей девочкой, когда я вернусь, может быть, съездим к твоему Бобби.
– Тобби, – поправила я на автомате.
Макар проигнорировал. Прошёл мимо, в коридор.
Я подорвалась за ним, потянула его за руку.
– Ты это серьёзно? Про Тобби?
Он опять рассматривал бумаги. Очередные, чтоб его, бумаги! И делал вид, что меня нет.
– Макар! – Я потянула сильнее. – Ты серьёзно про Тобби?
Листы неожиданно выпали. Я только и успела поймать взгляд Молотова – тяжёлый и гневный.
– Я же тебе сказал.
Я было приоткрыла рот, но не издала ни звука. Он смотрел на мои губы и смотрел так, что сердце забилось быстрее, а когда наши взгляды встретились, я вообще забыла, о чём мы говорим.
Ещё миг, и Молотов сжал мои волосы.
– Как же ты меня достала, – процедил он. – Мало было проблем, так ещё…
Что ещё, я не услышала. Вместо того, чтобы продолжить, он накрыл мой рот своим. Протест растворился в его напоре. Я беспомощно упиралась ему в грудь, ничего не понимая. Только по телу волна за волной проходили то жар, то холод.
– М-м-м… – Я отвернулась. Его колючая щетина царапнула щёку.
– Как ты появилась, чёрт тебя дери, у меня всё идёт через задницу!
Его губы опять оказались на моих. Он сжал волосы крепче и терзал мой рот до тех пор, пока я не открыла губы. Язык его оказался внутри, я отчётливо почувствовала возбуждение Макара и его запах. Он целовал меня глубоко, почти больно.
– Будь хорошей девочкой, – резко отпустив, просипел он и сделал шаг назад. – Тогда я отвезу тебя к Бобику.
Входная дверь хлопнула, оглушила меня. Или не дверь. Я облизнула губы. Совершенно ошалевшая, подалась назад, поскользнулась на листе и хлопнулась задом прямо на пол.
Дверь резко открылась, и в прихожей опять появился Молотов. Взгляд его прошелся по моей ноге, по коленке и бедру. Голодный, ненормальный взгляд.
Ничего не говоря, он подошёл, и я, сглотнув, поползла назад, прекрасно понимая, что деваться мне некуда.
Перед глазами мелькнул лист, дуновение воздуха прошлось по ноге.
– Забыл. – Документы зашелестели в руках у Макара.
Взгляд мне в глаза. И ещё один хлопок двери.
В квартире стало тихо. А мне казалось, что грохот моего сердца отражается от стен и разносится эхом.
Глава 7
Макар
Поездка затянулась почти на неделю. Запланированная на три дня, она превратилась в недельную, и даже при этом график был составлен настолько плохо, что времени думать о чём-либо помимо дел не хватало. Ни о чём, кроме длинноногой зеленоглазой занозы, оставшейся в моей квартире под замком.
Какого лешего я её поцеловал?! Накануне выборы, а у меня в мозгах чёрт-те что и штаны трещат, только я подумаю о её коленках и вспомню крупный сладкий рот.
По завершении очередной встречи я набрал Виталия. Тот как раз должен был поехать к Кире.
– Ты уже у меня? – спросил, как только водитель взял трубку.
Мимо, улыбнувшись, прошла длинноногая брюнетка в строгом костюме. Одна из представительниц местной администрации, имени которой я, откровенно говоря, не помнил. Красивая баба, даже чем-то похожа на мою гостью.
Посмотрел ей вслед, на облепленную юбкой задницу, на длинные ноги. Ни тепло, ни холодно.
– Дай трубку Кире, – попросил я Виталия, краем уха выслушав отчёт. – Только следи за ней, не отходи далеко.
– С тобой Макар Игнатьевич хочет поговорить, – услышал я и усмехнулся, живо представив недовольную мордашку девчонки.
Отошёл к окну и встал напротив. По улице перед зданием брёл большой пёс. Лохматый, серый, он прихрамывал на заднюю лапу и однозначно никуда не спешил.
В динамике зашуршало.
– О чём ты хочешь поговорить?
– Как дела?
– Как могут быть дела у человека, запертого в четырёх стенах? Спроси ещё, чем я занимаюсь.
– Чем ты занимаешься? – Я улыбнулся уголком губ.
Неподалёку стоял аппарат с кофе, и я, недолго думая, решил совместить два дела.
– Ем, сплю и снова ем.
– Звучит неплохо.
Кира фыркнула. Я выбрал кофе, аппарат заурчал, глуша стук женских каблуков. Мимо прошла ещё одна девушка, а я попытался представить на её месте Киру. Не вышло. Куда ярче она нарисовалась мне рядом с большим серым псом.
– Ты же помнишь, что должна быть хорошей девочкой?
Я забрал кофе. Кивнул подошедшему Ивану. Кира молчала, и я опять представил её: вздёрнутый носик и блестящие зелёные глаза, сжимающиеся на телефоне тонкие длинные пальцы и поджатые губы.
– Мне пора. Скоро приеду. Не забывай про условия нашего уговора.
Закончив разговор, я показал Ивану на подоконник. До выезда на следующий объект оставалось около часа, в гостиницу возвращаться смысла не было. Администрация городка, где мы торчали уже вторые сутки, хорошо постаралась за последний год: реставрация театров и заново отстроенный ДК были только частью проекта по благоустройству. Помимо этого, глава города сделал акцент на доступности объектов для инвалидов. Как ни крути, а поездка была нужной и полезной. Ещё бы не постоянные мысли о Кире и вчерашний звонок губернатора, было бы вообще хорошо.
– Подрядчик готов приступить к расчистке территории, – сообщил Иван. – Собак можно вывезти ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Давай вначале вернёмся в Москву. Пока не до этого, Вань.
– Губернатор недоволен. Затягивать с этим не в наших интересах. Да и смысла нет, нужна только отмашка.
Я сделал глоток кофе. Настроение резко покатилось вниз. Я посмотрел на улицу, но на сей раз она была совершенно пустой.
– Вы это из-за неё?
– Из-за кого?
– Из-за этой девушки, пикетчицы? Если вы не…
– Она тут ни при чём, – перебил я.
Иван замолчал. Я тоже. Кофе был так себе, но однозначно лучше ставшего дрянным настроения. Губернатор с каждым днём давил всё сильнее, и пора было поставить в деле точку. Но… Проклятье!
– Кира тут ни при чём, – повторил я решительно.
– Мой вам совет: избавьтесь от неё, пока всё не зашло слишком далеко. Она принесёт вам много проблем и неприятностей.
– С чего ты взял?
– Такие женщины всегда приносят неприятности.
Я не ответил и уточнять какие, не стал. Вместо горечи кофе чувствовал вкус её губ. Да, такие приносят неприятности, но я с этим справлюсь.
– Вернёмся, и закончим с приютом, – отрезал жёстко. – Сейчас у меня в голове другое. Поехали. Кстати… – Показал ему стаканчик. – Если хочешь кофе, этот ничего.
– Избавьтесь от неё, Макар, – повторил Иван, проигнорировав совет. – Чем скорее, тем лучше. Иначе пожалеете.
Кира
Под конец недели я готова была на стенку лезть. Заглядывающее в окна солнце дразнило, но всё, что я могла, – наслаждаться видом из окна, распахнув створку. Мысли позвать на помощь заткнула подальше. Если я разозлю Макара, шанса спасти приют не останется. И ещё… Что-то останавливало, только что, я и сама понять не могла. Его грубая щетина, крепкие руки…
Услышав, как открылась дверь, я пошла в прихожую. Вчера Виталий пообещал привезти мороженое – хоть какое-то разнообразие в моём заточении. Только это был совсем не Виталий.
– Пойдём, хватит сидеть, – с раздражением сказал Макар, едва увидел меня.
– Мог бы предупредить, что возвращаешься.
– Зачем?
И правда, зачем?! На мне его футболка, волосы нечесаные, ещё и царапину расковыряла. И… Я пресекла мысли. Первое, что бросилось в глаза, – галстук. Серый, с тёмными полосками. Макар снял пиджак и, подойдя, отдал мне. Потом галстук. Вдруг стало не по себе – от его близости, от лёгкого свежего запаха одеколона и соприкосновения пальцев.
– Отнеси это в комнату. – Голос стал мягким и вкрадчивым, похожим на мурчание огромного опасного тигра.
– Что ещё сделать? – поинтересовалась с вызовом.
Он подал мне пакет.
– Оденься. Пойдём прогуляемся. Виталий сказал, ты засиделась. Не дай бог, покроешься плесенью.
– Боишься громких газетных заголовков? «Пленница молодого политика скончалась от скуки в его квартире», – процитировала я ехидно.
Макар усмехнулся.
– Нет. Просто не люблю плесень.
Его взгляд метнулся к моим губам, поднялся к глазам. У меня заколотилось сердце, неожиданно странно потеплело внизу живота и начали подгибаться коленки.
– А как же сыр в твоём холодильнике? – Я с трудом понимала, что говорю.
– На нём плесень благородная. А ты… – Он взял кончик волос, слегка дёрнул. – Ты дикарка. Давай, Кира. Я жду. – Макар пропустил волосы сквозь пальцы и отошёл. – А ждать не в моих правилах.
Кира
Идя с Макаром, я наконец смогла рассмотреть подъезд. Сравнивать элитную новостройку с нашей обшарпанной общагой было нечего, да я и не пыталась.
– Какой у тебя этаж? – спросила, когда мы оказались на улице.
Обернулась на дом, пытаясь отыскать окна квартиры, но, разумеется, не смогла.
– Двенадцатый. Это имеет значение?
Значения это не имело, и я промолчала. На улице смеркалось, постепенно зажигались фонари, но было настолько тепло, что прилагающуюся к платью кофту я несла в руках. При каждом шаге подол невесомо колыхался. Чёрно-белое, с геометрическим рисунком платье подошло мне идеально. Я покосилась на Макара. Сам выбирал? Думать о том, сколько сейчас на мне денег, не хотелось. В форменном платье официантки чувствовала я себя куда комфортнее, и его уж точно не страшно было испортить.
– Нельзя было просто привезти мои вещи?
Макар повернулся ко мне. Похоже, я выдернула его из мыслей.
– Платье, – пояснила я. – Я просила свои вещи, а не вот это, – махнула кофтой. Название бренда говорило само за себя. VM. Даже я знала, сколько может стоить один только носовой платок от знаменитого дизайнера Виктора Марчелло. Париж, Милан, Лондон, подиумы и вышагивающие по ним супермодели… Этот мир был настолько далёк от того, в котором я выросла, что само соприкосновение с ним было для меня противоестественным.
– Тебе не нравится платье?
– Да при чём здесь это? Нравится – не нравится. Мне от тебя ничего не нужно! Ни деньги твои, ни вот это. – Я снова махнула кофтой.
Его взгляд стал пристальнее и злее. Во мне тоже поднималась злость, которую я и самой-то себе объяснить не могла. Я это я, а не одна из его девиц в шмотках от Марчелло, и я хочу оставаться собой.
– Ты что бесишься? Месячные не закончились?
– Мои месячные тут ни при чём.
– А что причём?
– Ты и твои дурацкие замашки.
Я быстро пошла вперёд. Перед нами была дорога, светофор переключился на жёлтый.
Я колебалась. Вот он – шанс.
Услышала, как зазвонил мобильный Молотова.
– Подожди, – бросил он мне и взял трубку. – Да!
Светофор продолжал мигать. Призывно, почти настойчиво.
– Кира! – донеслось в спину.
Машины загудели, жёлтый сменился красным. Оказавшись на другой стороне дороги, я бросилась в темнеющую арку между домов. Только и слышала, что звук своих шагов и дыхание. Ещё немного, и…
Макар
Проклятая девчонка! На обочине с другой стороны я оказался быстрее, чем включил голову. Видел, как она скрылась в потёмках, а в башке было одно: догнать. Маленькая паршивка! Заметил её в арке и ринулся следом.
– Пусти! – взвизгнула Кира. – Пусти меня. Козёл!
Толкнул её к подвернувшейся машине.
– Какого хрена?! Какого хрена, блядь?!
Она дёрнулась, попыталась вывернуться. Я жёстко припечатал её и, склонившись, процедил:
– Мы с тобой договорились или нет? Ты забыла?
– Ты не купишь меня, – зло зашипела она в ответ.
– Я тебя уже купил.
– Нет!
– Купил! – Прижал сильнее.
Её запах щекотал ноздри, дразнил, близость отшибала здравый смысл.
– Это совсем другое!
– Ни хрена не другое.
Она упёрлась в меня ладонями. Блядь!
Я снова хотел её, и так, что готов был уложить на капот и трахнуть прямо здесь и сейчас. Передо мной неделю виляли попками нормальные бабы, а я хотел эту ненормальную!
– Пусти! – зарычала она, толкая сильнее.
Я перехватил её запястье. Второй рукой взял за шею сзади и посмотрел в дико блестящие глаза. Всего миг прежде, чем впиться в её рот. Терзал губы и понимал, что этого чертовски мало. Хотелось большего. Её шёлковые волосы опутывали пальцы, тонкое платье пропускало тепло. Потёрся о неё бёдрами. Нащупал грудь и сжал.
Блядь! Лифчика на ней не было, и желание взять её стало ещё сильнее. Целовал, мял грудь и не мог остановиться. Если бы не проехавшая сзади машина, хрен знает, чем бы всё кончилось, но скользнувший по нам свет фар вернул какую-то часть здравомыслия.
Кира шумно дышала. Я упёрся рукой в машину возле её головы и не мог сделать шага назад.
Показалось или она дрожит? Страха в её глазах не было – дерзость, ярость и вызов.
– Домой пошли, – выдавил я. – Нагулялись, хватит.
Кира
Ноги не слушались. Макар тащил меня назад, а я ничего не соображала. Дрожь не унималась. Его пальцы мёртвой хваткой сжимались на запястье, и кожу жгло невидимым огнём. Остановился он, только когда мы перешли дорогу. Развернул к себе и посмотрел так, что пламя пробралось и внутрь.
– Ещё раз, – процедил он, – ты выкинешь что-то подобное, и я посажу тебя на цепь.
– Это тебя на цепь надо посадить.
– Заткнись! – Он рванул меня за руку. – Заткнись, мать твою! Не выводи меня ещё сильнее!
На нас посмотрела проходящая мимо женщина, но Макару до этого дела не было. Пробравшееся внутрь пламя прожигало, а колени снова начинали дрожать.
– На нас люди смотрят. Ты вроде печёшься о своей репутации. Может, отпустишь меня? – Я потянула руку.
Он не отпускал.
– Никуда я не денусь. – Потянула сильнее. – Пусти. Я всё поняла.
– Надеюсь.
Мы пошли по направлению к дому. Всё то же платье, всё тот же вечер. Только мне вдруг захотелось разреветься от непонятной досады. Чем я только думала? Он бы всё равно нашёл меня. Просто…
– Мороженое хочешь?
Я подняла взгляд на Макара. Он был злющим, каждая мышца напряжена.
– Мороженое хочешь? – Показал на ларёк метрах в пятидесяти и, не дожидаясь ответа, пошёл к нему. Даже оставить не побоялся.
Вздохнув, я пошла следом. Не спрашивая меня, он взял два стаканчика и протянул один мне.
– Просто стаканчик? А где же выкрутасы? Ты же у нас…
– Да, – резко оборвал он. – Просто, мать твою, стаканчик. Я люблю обычные стаканчики. Что ещё?
– Ничего.
Я развернула мороженое. Незаметно посмотрела на Макара и подумала, что надо есть осторожнее, чтобы, не дай бог, не заляпать платье.
Глава 8
Кира
Два следующих дня Макара я почти не видела. Ощущение было, что он и не возвращался. Разве что вместо обычной еды в доме опять появилась ресторанная, в лотках.
Прослонявшись весь день без дела, я развернула шоколадный батончик. Если так пойдёт дальше, скоро я покроюсь прыщами и перестану влезать в свои джинсы.
Начатая ещё во время отъезда Макара книга оказалась скучной, но я всё равно дочитала её. Другую начинать не хотелось. Взгляд упал на оставшийся с вечера набор одноразовой посуды, прилагавшийся к заказанной еде. Если бы Макар попросил, я бы могла что-нибудь приготовить. Да и…
Вспомнила, что так и не сделала привезённую Виталием курочку – отправила в морозилку до лучших времён.
– Только попробуй сказать, что не будешь, – сказала тихо, достав её.
Вчера Молотов вернулся так поздно, что я его даже не видела. Во сколько он появится сегодня – не представляла. И всё равно занялась ужином.
***
Проснулась от грома за окном и сразу увидела в прихожей свет. За окном было совсем темно. Называется, прилегла на минутку.
Пальцами пригладив волосы, вышла на кухню и взглядом наткнулась на Макара. Вернее, на спину Макара, его затылок и зад. Он стоял у плиты с тарелкой в одной руке и куриной ногой в другой. Впечатляющее зрелище, особенно с учётом того, что на нём не было ничего, кроме боксёров. Внутри стало щекотно-тревожно, и я, вместо того чтобы что-то сказать или убраться обратно в комнату, остановилась в дверном проёме.
– Вкусно? – спросила, немного придя в себя.
Он повернулся с совершенно невозмутимым видом. Положил курицу в тарелку, вытер руки и кинул полотенце на стол.
– Ещё не пробовал.
Я старалась не смотреть ниже его груди. Не хватало ещё покраснеть.
– Одеться не хочешь?
– Зачем? – Он присел на стол. – Мне и так удобно.
– А ничего, что я тут?
– Ничего.
Я с трудом подавила негодование. Молотов расселся на диване и принялся за еду с таким видом, словно на нём был костюм и дорогая рубашка.
– Тебе не говорили, что ходить в трусах при посторонних неприлично?
– Скажи спасибо, что в чём мать родила не хожу. Не забывай, – он мельком посмотрел на меня, – это моя квартира. Кстати, дай соус. Там должен быть острый азиатский.
Открыв холодильник, я выгребла все баночки и почти швырнула перед ним. Меня снова охватило раздражение. Ни «как дела», ни «ты хорошо готовишь», ни элементарной благодарности! И это я ещё ему, оказывается, должна сказать спасибо за то, что он упаковал свои причиндалы в трусы, а не разложил прямо на диване!
– Сам найдёшь, что тебе нужно. Справишься как-нибудь.
Он выбрал среди коробочек одну и, открыв, обмакнул кусок мяса. Я посмотрела на часы. Почти полночь. За окном сверкнуло, загромыхало, в кухню ворвался ветерок, но свежести он не принёс – только запах пыли.
Телефон Макара звякнул. То ли мне показалось, то ли то, что пришло, ему не понравилось. Сев напротив, я сложила руки на столе и смотрела на Молотова до тех пор, пока он не поднял голову.
– Что?
– Мне надоело сидеть взаперти. Ты обещал, что мы съездим к Тобби.
– Я тебе ничего не обещал. – Он отложил телефон.
– Как это не обещал?! Ты же сказал, что…
– Я тебе ничего не обещал, – отчеканил он.
Макар поднялся и с грохотом поставил тарелку в раковину. Я подскочила к нему, но не успела ничего сказать, как он смерил меня взглядом. Уж не знаю, кто ему и что прислал, но настроение у него явно ухудшилось.
– Ты сказал, что мы съездим к Тобби! Или это как всегда у политиков – куча обещаний перед выборами, а потом в кусты?! Если у тебя проблемы, я к этому отношения не имею. С кем и что ты там не поделил…
– Моя главная проблема – ты! – гаркнул он и продолжил тихо, вкрадчиво: – Не лезь, Кира. По-хорошему тебе говорю. Ты меня уже порядком достала, лучше не продолжай.
На языке вертелось «а то что?», только глядя на Макара, я не была уверена, что хочу услышать ответ. На нём практически не было одежды, но это я чувствовала себя голой и совсем не потому, что он был рядом. Я не могла ему сопротивляться – не могла ни возразить, ни потребовать сдержать слово, потому что от меня ничего не зависело.
Смогла бы я возразить, если бы он сейчас поцеловал меня?
Макар сделал ко мне шаг. Сердце сразу же заколотилось, и вернулось волнение.
Молотов задел меня рукой и ушёл. Я повернулась и увидела его спину. Снова.
Кухня опустела. На столе россыпью стояли баночки с соусами, в раковине – единственная тарелка с куриной костью, а в душе было горькое разочарование. И касалось оно не только Тобби.
Макар
– Перекрои график на завтра, – приказал секретарше, только та взяла трубку.
– Макар Игнатьевич, сейчас почти двенадцать. Я…
– Я не спрашиваю тебя, сколько времени! Перекрои моё расписание на завтра и освободи час с семи до восьми!
– Но с семи до восьми…
– Сделай это! – рявкнул я в трубку и, нажав отбой, выругался.
Посмотрел на закрытую дверь. Послышалось или девчонка топчется рядом? Если она сейчас войдёт, придушу. Или…
Нет, блядь, точно не показалось.
Пересёк комнату и рванул дверь на себя. Девчонка отшатнулась. Зараза! В её глазах появился испуг, но было плевать. Схватил за футболку и затащил в спальню.
– Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – Припечатал к стене.
Её ногти вонзились мне в руку. Вот же сука! Я плохо соображал, что делаю. Она вырывалась, тёрлась об меня, шипела, как разъярённая кошка.
– Макар, нет! – Попыталась отвернуться, только я наклонился к ней.
Нет? Да к чёрту её «нет». Нашёл её губы. До Бэмби я так и не доехал и сейчас понимал – не доеду. Никакая шлюха не смогла бы заменить мне эту соплячку. Что в ней такого, сам не знал, но хотел так, что сводило и пах, и скулы.
Заставил её разомкнуть губы и проник в рот языком. Целовал и понимал – хочу. И что если не остановлюсь сейчас, не остановлюсь совсем, тоже понимал.
Как заставил себя оторваться от неё – хрен знает. Пах разрывало, яйца готовы были лопнуть, кровь стучала в висках.
– Пошла вон, – процедил, стараясь не смотреть ни на её ноги, ни на рот. – Пошла! – в буквальном смысле вышвырнул за порог комнаты. – И чтобы я тебя сегодня больше не видел.
Макар
Губернатор ждал меня на крытой веранде ресторана. Все остальные столики были пустыми и далеко не из-за отсутствия посетителей.
Отложив использованную салфетку, Успенский посмотрел на меня.
– Здесь подают хорошие стейки. – Он показал на свою тарелку. – Рекомендую.
– Спасибо. – Не спрашивая, я выдвинул стул напротив. – Сегодня у меня нет времени на стейки.
– Да, верно, выборы. Совсем забыл. И ты тоже кое-что забыл. – Взгляд его стал многозначительным. – Других причин заминки я не вижу, Макар.
Я сжал челюсти. Само собой, никто из нас ничего не забыл. Достаточно было сделать пару звонков, чтобы привести машину в движение. Несколько дней, и на месте приюта останутся голые стены, снести которые не составит труда. Но делать эти самые звонки я не спешил, хотя Иван по возвращении напомнил мне об этом.
– В чём дело, Макар? – спросил Успенский уже другим тоном. – У нас с тобой был договор: ты помогаешь мне, я – тебе. Разве не так?
Я промолчал.
– Так или нет?
– Так.
– И в чём дело, я тебя спрашиваю? Мне, чёрт тебя подери, нужен этот клочок земли. У меня на него большие планы. А из-за тебя я теряю время и деньги. Мне надоело ждать. Реши проблему, или разговор у нас будет другим.
Он дал знак тенью стоящему в углу охраннику и опять взялся за недоеденный стейк. Отрезал кусок.
– А стейки здесь всё же отменные. На мой взгляд, лучшие в городе.
Он пристально посмотрел на меня, прежде чем начал жевать мясо.
– Надеюсь, мы поняли друг друга, Макар? Я знаю твоего отца много лет. Не хотелось бы портить наши отношения из-за недопонимания.
– Обязательно воспользуюсь вашей рекомендацией, Олег Борисович, – ответил я, вставая. – Мы с вами всегда понимали друг друга. Ничего не изменилось. Приятного вечера.
Охранник проводил меня до выхода с веранды и вежливо кивнул. Затягивать с приютом дальше опасно. Успенский – не тот человек, с которым можно шутить и тем более идти на попятную.
Идя через заполненный зал ресторана, я достал мобильный, чтобы дать отмашку, и снова убрал его в карман.
Проклятье! Перед мысленным взором мелькнула зеленоглазая девчонка рядом с прихрамывающим серым псом.
Вот же дьявол!
Кира
К концу дня я твёрдо решила: не отстану от Макара, пока он не сдержит данное мне слово. Ничего не обещал?! Нет уж! Или он отвезёт меня к Тобби, или… Что будет, если он этого не сделает, я не знала, но страха перед ним я больше не чувствовала. Единственное, что пугало – моя собственная реакция. Он целовал меня, а я не могла сопротивляться. Стоило ему прикоснуться, разум отступал, а тело начинало жить своей жизнью. Но с этим я как-нибудь справлюсь.
Вернулся он на удивление рано – не было ещё и десяти вечера. Я сразу же вышла в коридор.
– Когда ты отвезёшь меня в приют? – спросила, не дав ему раздеться. – И не надо говорить, что у тебя нет времени или что ты мне ничего не обещал. Не можешь отвезти сам – пусть отвезёт твой водитель. Или кто там ещё у тебя есть?
Макар наградил меня свинцовым взглядом. И всё, ни слова, ни полслова.
– Ты меня слышишь? – Как ни внушала себе, что не буду злиться, не получилось. – Макар! Не смей меня игнорировать! Ты…
– Слышу. И будь добра, сделай так, чтобы не слышал.
– Затыкай рот кому-нибудь другому! Я не собираюсь молчать. Ты обещал…
– Я тебе ничего не обещал! – рявкнул он. – Мы с тобой это выяснили ещё вчера. Всё, убирайся к себе и сиди там.
– Даже если ты запрёшь меня и заклеишь мне рот, ребята не будут молчать и ждать! Этот приют нельзя сносить, Макар! Ты видел Тобби? Поехали сейчас. Я…
Он вдруг схватил меня за плечо и сжал руку. Припечатал к стене. Расстояния между нами не стало в секунду, воздуха в моих лёгких – тоже.
– Ты мне слишком дорого обходишься, заноза в заднице. И твои дрянные псы тоже.
– Сам ты дрянной, – процедила в ответ. – Ты и твоя дурацкая политика, от которой нет ничего хорошего! Все вы только и думаете, как набить себе карманы. Каждый из моих псов в сотню раз лучше тебя! Ты и ноготка ни одного из них не стоишь!
Его пальцы сжались так, что рука начала неметь.
– Пусти! Ты сволочь! Лживая и…
Макар
Она плевалась обвинениями, глаза блестели злой зеленью. Каких сил мне стоило не прикончить её, одному богу известно. Хотелось взять её за шею и сдавить так, чтобы заткнулась в конце концов.
– Я тебе сейчас язык вырву. – Я сдавил её подбородок. – Замолчи. – Сжал крепче. – Замолчи, в последний раз тебе говорю! Ты со своими собаками меня достала! Этот приют выеденного яйца не стоит, а я…
Она попыталась ударить меня коленкой.
Проклятая маленькая сука!
Поймал её руку, вторую, пригвоздил к стене и навалился сверху. Она вырывалась, шипела и тёрлась об меня, и я уже ни хрена не понимал, чего хочу сильнее: придушить её или трахнуть. С тех пор, как она появилась в моём доме, два этих желания стали перманентными.
– Пусти меня! Пусти, козёл! – Толкнула и опять попыталась ударить. На этот раз задела бедро.
– Блядь!
Боль в руке была адская. Я втянул воздух сквозь сжатые зубы. Как эта дрянь выдернула руку, хрен знает. На тыльной стороне ладони выступила кровь от её ногтей.
– Откуда ты взялась такая дикая, мать твою?!
– Жизнь научила защищаться! Слишком много козлов попадалось.
Она принялась отбиваться сильнее. Царапалась, кусалась и шипела, как обезумевшая. Кое-как я перехватил её и развернул к себе спиной. Стиснул, не давая сделать и движения. Её локоть врезался мне в рёбра. Она продолжала извиваться, и я едва мог удерживать её. Сжал бы сильнее – переломал бы на хрен кости.
– Тебя саму нужно в клетке держать по соседству с твоими псами!
– Пошёл ты! – извернулась, вцепилась ногтями мне в руку.
– Я тебя, суку, сейчас успокою!
Сгрёб её и потащил по коридору. Её задница тёрлась о мой пах, перед глазами плясали красно-чёрные звёздочки.
Прикончу её! Ещё одно движение, одно слово – и я её прикончу. Или…
Чёрт! Какая же у неё упругая задница!
Чёрт, чёрт, чёрт!
– Отстань от меня! Отпусти!
Пока тащил Киру в ванную, выслушал в свой адрес столько, сколько за всю жизнь не приходилось.
– Я тебя ненавижу! – прошипела она, выворачиваясь. – Ненормальный извращенец! Ты за это ответишь! Если ты…
Втолкнув её в кабинку, я включил кран. Брызги холодной воды ударили в лицо, Кира взвизгнула, бросилась назад.
– Остынь!
Толкнул её под воду. Прибавил напор.
– Ты псих!
– Остынь, чтоб тебя! – рявкнул я и швырнул её к противоположной стене.
Вода текла за шиворот, рубашка липла к телу. Девчонка ударила меня в грудь, саданула коленкой.
Стерва!
– Ты успокоишься или нет?! – Опять толкнул под воду.
Кире, казалось, было плевать. Она налетела на кран, и вода захлестала так, что её шум перекрыл звук тяжёлого дыхания. Не успел я опомниться, как девчонка бросилась на меня. Изо всех сил ударила в грудь, замахнулась снова, но я успел перехватить её ладонь. Её глаза дико блестели, губы были приоткрыты. Она принялась выкручиваться, на пол полетели флаконы с полки, шум воды смешался со звоном металла.
– Урод! – Её голос смешался с дробью стучащей об пол воды. Мокрая, она всё-таки вывернулась и пихнула меня. – Я всем расскажу, кто ты такой! Придурок недоделанный!
Я поймал одно её запястье, другое, она опять принялась выкручиваться. Под ногами что-то заскользило, я налетел на стенку кабинки, Кира навалилась на меня. Инстинктивно я попытался поймать её, и одновременно с тем, как мы полетели на пол душевой, ванную наполнил грохот.
Если бы небо рухнуло на землю, и то, наверное, было бы тише. Проклятье!
Девчонка подо мной вздрогнула и затихла, из её приоткрытого рта вырвался долгий выдох, чёрные локоны сплетались с ручейками воды и словно жили отдельной жизнью. Между её губ мелькнул розовый язычок.
И так стоящий колом член напрягся до боли. Мгновение, и я, перестав что-либо соображать, впился в её рот. Целовал и дурел от вкуса её губ. Её соски были твёрдыми, я отчётливо чувствовал их через одежду, чувствовал сладость её рта и протест. Она упёрлась мне в плечи ладонями, а я продолжал целовать её, прекрасно понимая, что шансов остановиться с каждым мигом становится всё меньше.
– Я либо убью тебя, либо трахну, – процедил ей в губы и, обхватив голову, сгрёб волосы. – Выбирай, зараза. Прикончу прямо тут.
– Да пошёл ты, – выплюнула она мне в лицо и вцепилась в воротник.
Секунды показались бесконечными. Кира тяжело дышала, зелень глаз сгустилась. Мы смотрели друг на друга, и тут что-то произошло. Она подалась ко мне, я к ней, зубы стукнулись, во рту появился вкус крови. Языки столкнулись, остатки разума поплыли.
Мало что понимая, я потянул Киру за собой. Куски раскуроченной кабинки захрустели под ботинками, а я срывал с двинутой психопатки одежду и думал только об одном: как добраться до её тела.
Вымокшая футболка шмякнулась о пол, и я впился взглядом в грудь с тёмными торчащими сосками. Накрыл ладонью и смял. Кира запрокинула голову и застонала – похотливо, призывно. Сука! Прижался ртом к её шее и стал покусывать. Кожа была холодная и мокрая, сладкая на вкус. Добрался до скулы, до мочки уха и слизал воду. Кира застонала снова, пробралась мне под рубашку и тронула живот. Яйца разрывались. От желания мозги плыли.
– Маленькая похотливая дрянь, – процедил у неё над ушком, развернув к себе задницей. Сдёрнул штаны и провёл ладонью по ягодицам. Блядь!
Со свистом втянул воздух и коснулся тёплой плоти. Кира выгнула спину, её долгий стон сорвал с катушек всё, что и без того болталось на честном слове.
– Откуда ты взялась? – Я ладонью провёл от её зада до тощей шеи. – Откуда?! Жил прекрасно, но нет, блядь!
Ткнулся носом в мокрые волосы, прикусил кожу за ухом. Что она шепнула – не разобрал, да и, говоря откровенно, мне было срать. Змейка её выпирающих позвонков под пальцами возбуждала хлеще, чем откровения самой умелой шлюхи. Добрался от шеи вниз, но не остановился – провёл между ягодицами и опять по плоти.
Как расстегнул ремень и спустил штаны, сам не заметил. Ещё бы немного, и член на хрен протаранил бы ширинку. Наклонил Киру ниже.
– Макар… – постанывая, выдохнула она.
Волосы её прилипли к плечам и спине, контраст их с бледной кожей был совершенным, как и родинка на её левой лопатке. До чего же красивая, стерва!
Упёрся членом и резко подался вперёд. Толкнулся в неё и чуть не кончил с ходу. Она оказалась настолько узкая, что я едва сумел сдержаться. Как девственница, мать её за ногу!
Проник глубже и принялся насаживать её на себя. Злость смешивалась с желанием, Кира то всхлипывала, то постанывала, её бледные пальцы беспомощно цеплялись за плитку. Накрыл её ладонь своей, второй рукой крепко взял за бедро и вышел, а потом вошёл глубоко – махом на всю длину.
Закричав, она изогнулась. Да блядь! Давно надо было сделать это. Понимал ведь, что всё к тому и идёт!
– Макар, – зашептала она сбивчиво. – Макар… М-м-м…
Погладил её бедро, тонкую кисть. Поцеловал в затылок и прикусил. Да пошла она, Бэмби, и все остальные бабы тоже пошли к чёрту! К дьяволу!
– Никого никогда не хотел так, как тебя, – просипел, не переставая брать её. – Любую могу получить, а хочу тебя.
Прижал её всем телом к стене, приподнял её ногу и вошёл ещё несколько раз. Сдерживаться больше не было сил. Запрокинул голову и со стоном кончил. Сердце колотилось, в голове стоял туман, член пульсировал, а по венам разливался жар. Положил ладонь ей на живот и, сглотнув, погладил.
Кира не шевелилась, я тоже. Меня накрыло негой и расслабленностью. Когда получал от секса такое удовольствие, не помню. Не было такого, разве что в зелёные годы, когда восторг вызывали одни только женские трусики.
Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем Кира зашевелилась. Я отпустил её. Только теперь смог оценить хаос в ванной – раскуроченная душевая, на полу – остатки одной из стенок вперемешку с полками и всем, что на них было. Ощущение было, что я хлебнул приличную порцию виски. Посмотрел на Киру – на её шею с оставшимися на коже красными пятнами, на грудь с торчащими сосками, на бёдра…
Блядь! Взгляд резко метнулся к лицу.
Кира смотрела на меня в упор. Нагло, вздёрнув подбородок.
– Ты… – просипел я. – Ты девственница?!
В башке как шарниры закрутились. Какого лешего?! И как до меня сразу не дошло?!
– А ты не заметил? – дерзко спросила она, не отводя глаз.
Это продолжалось несколько секунд, а потом она взяла с крючка полотенце и наконец прикрылась. Стало проще и дышать, и думать. Вот же проклятье!
– Видимо, тебе очень сильно припёрло, – резанул по нервам её голосок.
Я стиснул челюсти. Кира ещё раз глянула на меня зло, нагло и, обмотавшись полотенцем, вышла из ванной.
И только когда она исчезла, до меня дошло, что из душа всё ещё хлещет вода.
Глава 9
Макар
Зря я не послушал Ивана сразу. Ещё до того, как он предупредил, что Кира принесёт мне неприятности – в вечер банкета. Но отмотать назад было уже нельзя.
– …Так отмени свой салон! – рявкнул я на секретаршу. – Если я скажу прыгать – прыгай, скажу бегать – бегай. Если я говорю, что ты должна в девять быть со мной и держать наготове бумаги, будь готова! Меня не волнует свадьба твоей сестры. Ты должна быть со мной на встрече!
У секретарши задрожал подбородок.
– Но я не могу пропустить девичник, Макар Игнатьевич. Поймите. Я же предупреждала вас, что мне нужен этот вечер… – На глазах у неё выступили слёзы.
Я чуть челюстями не заскрипел. Чёртовы бабы! Все проблемы от них. Из головы весь день не шла дерзкая девчонка, её гибкое тело и нить позвонков. Непроходящая эрекция мешала думать. А тут ещё эта со своим девичником.
– Завтра об этом поговорим, – бросил я и закрыл папку с бумагами.
Взгляд упал на распоряжение о сносе приюта. Все подписи были на месте. Взял бумаги и пробежался взглядом. Сам не заметил, как скомкал лист. Вот же чёрт! Благо мозгов хватило не отправить распоряжение в мусор.
– Приведи это в порядок. – Я бросил комок на стол и кивнул на него секретарше. – Случайно получилось.
***
У ближайшей к дому аптеки я остановил внедорожник. Долго сидел и смотрел на вывеску, кроя на чём свет стоит и себя, и девчонку. Надо было всё-таки съездить в Бэмби, пока крышу не сорвало. Но так надоели эти продажные ласки и проплаченные оргазмы… Бэмби, конечно, хороша. Этакий ужин в дорогом ресторане, тогда как Кира – спонтанно пожаренное на огне мясо. Похоже, рестораны мне приелись дальше некуда.
Сравнение вызвало мрачную усмешку. Подъехавшая сзади машина мигнула фарами, остановилась, и из неё вышла элегантная блондинка в туфлях на охренительных шпильках. Юбка не доходила и до середины бёдер, а я смотрел на неё и понимал, что мне ни тепло, ни холодно. Зато только подумал об острых коленках Киры, штаны в паху натянулись.
Взяв телефон, я набрал лучшего друга.
– Скажи мне, Жень, – вместо приветствия начал я, – что делать, если начинает мутить от дорогих ресторанов?
– Купи лапшу быстрого приготовления. Лучше сразу две.
Я хмыкнул. Да, пожалуй, совет хороший.
– А если дорогие шлюхи поперёк горла?
– Так дело в ресторанах или шлюхах?
– Да хрен знает… – Я проводил вышедшую из иномарки девицу взглядом и, откинувшись на спинку сиденья, потёр пальцами глаза. – Чувство, что я делаю глупость за глупостью.
– И твоя зоозащитница играет в этом не последнюю роль?
– Похоже на то.
– В этом случае могу предложить тебе взять её с собой, когда в следующий раз пойдёшь в ресторан. Шлюху всё равно туда не потащишь, а ужин в компании этой малышки вполне может оказаться сносным.
– Эта малышка вилку от ложки не отличит. Какой, на хрен, ресторан? Максимум, куда её можно взять, – придорожный трактир.
– То есть если бы не это, ты бы не отказался от её компании?
Я поглубже втянул носом воздух. Воронцов, сучёныш. Вывел-таки в нужное русло. А ведь и правда не отказался бы.
– У меня сегодня из-за неё весь день ширинку распирает, – признался я откровенно. – Вместо дел только и думаю о ней. Никогда такого не было. Ты же знаешь меня, Жек. Я всю жизнь положил на то, чтобы быть там, где я сейчас. А тут это.
– Так трахни её. Может, полегчает.
– Не полегчало.
Друг замолчал. Я тоже. Девица на шпильках появилась в дверях аптеки и стала спускаться вниз по ступеням. С этого ракурса её ноги выглядели ещё лучше, да и вид спереди оказался отменным. Только член на неё не отреагировал никак.
– Понятно, – наконец заключил друг.
– Что тебе понятно?
– Что ты влип по самые яйца.
Я усмехнулся снова. Именно, что по самые яйца. По-другому и не скажешь.
Кира
Я слышала, как открылась дверь, но в коридор не вышла. Досчитала до десяти и выключила плиту. Вчера вечером мы не сказали друг другу ни слова, а утром Макар ушёл ещё до того, как я поднялась.
Низ живота потихоньку ныл, и это было единственным, что напоминало о случившемся накануне. Хотя нет – ещё разбитая кабинка душевой и неразбериха в чувствах. Как вести себя теперь, я не имела понятия. Это же надо было – переспать с Молотовым! С человеком, которого я ещё недавно ненавидела всем существом! Говорят же, что от ненависти до любви один шаг.
– Привет, – пряча смущение, сказала я, когда Макар зашёл в кухню.
Он смерил меня недобрым взглядом. Какой-то всклокоченный, раздражённый, он снова был не в духе.
– Я приготовила картофельную запеканку с мясом, – сказала ещё более неловко.
Ничего не ответив, он вытащил из кармана пиджака смятый пакет и швырнул мне. Я только и успела выставить руки.
– Выпей это.
В пакете была единственная коробочка. Хватило одного взгляда на неё, чтобы понять, что это.
– Я не буду это пить.
– Ты выпьешь эту чёртову таблетку, – жёстко сказал он. – Мне не нужно потомство от дикой девицы без роду без племени. Давай. Быстро, и чтобы я видел.
Сердце оборвалось. От обиды горло сжалось, а внутри всё покрылось инеем.
– Я не буду, – повторила я и хотела швырнуть таблетку в мусорку, но Макар перехватил мою руку. Вырвал коробку и выдавил таблетку из блистера.
– Или ты выпьешь её сама, или я заставлю тебя это сделать.
Он стоял в считаных сантиметрах и смотрел прямо мне в лицо. Я кожей чувствовала его злость и понимала, что он заставит, а я не смогу ничего сделать. Просто не смогу и всё – он сильнее меня, выше, значимее, и вчера вечером это стало ясно окончательно и бесповоротно.
Взгляд я не отводила долго, Макар тоже. Потом протянул таблетку на открытой ладони. Молча, только в глазах – приказ.
Схватив, я сунула таблетку в рот. Помусолила и показала ему язык. Он резко схватил меня за щёки и заставил раскрыть рот шире.
– Молодец, – процедил, убедившись, что таблетки нет. – Можешь накрывать на стол.
Только он вышел, я включила воду и набрала полный рот. Таблетка уже начала растворяться, я чувствовала её мерзкий вкус и надеялась, что не успела проглотить ни капельки.
Раньше надо было думать! Забеременею – воспитаю. И этот козёл будет последним, у кого я попрошу помощи. Прополоскала рот ещё раз и вытерла рукой.
– Это тебя надо было прикончить при зачатии, – шепнула я зло.
Кира
Макар появился в кухне, как раз когда я достала из духовки запеканку. Ужинать я с ним не собиралась – накрыла на одного, хотя не ела весь день. Нет уж! С голоду умру, но за стол с этим мерзавцем не сяду.
– Можешь не стараться, – сухо сказал он, посмотрев на стол. – Мы будем ужинать в другом месте.
– Ты можешь ужинать, где хочешь. – Я бросила на стол полотенце. На кой я, спрашивается, проторчала полдня у плиты?! – Только со стола сам убери. Я тебе не служанка, чтобы подстраиваться под твои желания.
Хотела пройти мимо, но он ухватил меня за локоть и рывком развернул к себе.
– Ужинать мы будем вместе. Переодевайся, я тебя жду.
– Не буду я ни ужинать с тобой, ни переодеваться! – процедила со злостью. – И вообще, отпусти меня! Потомство тебе от дикарки не нужно, а хватать – так вперёд. И куда ты меня вести ужинать собрался? Не боишься, что опозорю?
На его скулах выступили желваки. Я рванула руку. Макар ослабил хватку, но так и не отпустил меня. Взгляд его изменился, но понять, что это значит, я не могла.
Неожиданно он обхватил мой затылок и слегка сжал волосы.
– Извини, – сказал грубовато и сжал пальцы. Больно не было, скорее странно.
– Извини?
– Да. Про дикарку я сказал зря. Но ты сама должна понимать, что ни тебе, ни мне проблемы не нужны.
– А раньше ты об этом не думал? То есть когда тебе было кайфово – всё ок, а потом проблемы стали не нужны? Знаешь, кого ты мне напоминаешь?
Он кивком велел продолжать. Держал мою голову и смотрел в глаза, и оттого, что он был так близко, я злилась ещё сильнее. Злилась и не могла заставить себя оттолкнуть его.
– Дачников. Таких, знаешь, которые берут на пару месяцев кошечку или собачку, а когда лето заканчивается, дают пинка под зад и возвращаются в свои тёплые квартиры. Правильно, кому нужны проблемы? Шерсть, выгул два раза в день…
– Ты можешь хоть сюда не приплетать своих хвостатых тварей?
Я чуть не послала его. Хотела сказать, что ни одна из моих, как он выразился, «хвостатых тварей» не сунула бы другой таблетку после того, как залезла на неё. Почему не сказала – без понятия. Слова вдруг показались неважными. Я отвела взгляд и уставилась на край лотка с запеканкой.
– Давай поужинаем в ресторане, – сказал Макар.
Я опять посмотрела на него. Пыталась найти подвох. Молотов ждал ответа, и это поставило меня в тупик. Надо было послать его и уйти к себе, так было бы правильно, но…
– Ладно, – сдалась я, ругая себя за слабость перед ним.
В уголках его губ появился намёк на улыбку, и это окончательно сломало мою оборону. Проклятый манипулятор! Если бы он так и давил приказами, у меня бы получилось дать отпор. Но как я могла устоять против просьбы и этой его дурацкой улыбки, от которой у меня сразу же начали подкашиваться коленки?!
– Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться?
– Не знаю… – Макар дотронулся до моего запястья, и я окончательно смутилась. – Я… Мне только одеться.
– Хорошо, одевайся, – сказал он, а мне показалось, что «раздевайся» в сочетании с его взглядом было бы куда уместнее. – Одевайся, Кира, – повторил он тише, ведя пальцами к моему локтю. – И пойдём ужинать. Я очень хочу есть.
***
Машина у Макара была роскошная. Собственно, как и ресторан, в который он меня привёл. Едва мы вошли внутрь, навстречу нам поспешила девушка в доходящем до колен чёрном платье. Что это администратор, я поняла, только когда она поинтересовалась у Макара, обычный столик мы займём или выберем другое место.
– Ты часто тут бываешь? – спросила я, усаживаясь у стены, неподалёку от сцены.
Людей было немного, но почти на всех столах стояли таблички «reserved». Сцена тоже пустовала, зато откуда-то сверху лилась негромкая музыка.
– Достаточно. Мне тут нравится, – сказал он, открывая меню. – Повар у них с Кавказа, но несколько лет он прожил в Италии, а потом во Франции, и отовсюду взял лучшее.
Я невольно улыбнулась.
– Звучит страшно и притягательно.
– Что ты будешь? Я бы посоветовал карпа с лимоном и пряными травами. Если, конечно, ты любишь рыбу.
– Люблю.
– Отлично. Тогда возьмём карпа и… – Он пролистал меню. – Как насчёт белого вина? Что тебе больше нравится – совиньон или шардоне?
Я неловко улыбнулась. Что одно, что другое звучало одинаково. Единственное вино, которое я пила, было красным полусладким и продавалось в соседнем с общагой магазине в пакетах. Да и было это один раз, после чего я сильнее убедилась: никакого алкоголя, никогда.
Но этот ресторан, Макар в белой рубашке с короткими рукавами…
– Выбери сам. Я плохо разбираюсь в вине.
– Значит, будет совиньон, – заключил Молотов и подозвал официанта.
***
Держа бокал с холодным вином, я смотрела на лежащую передо мной на блюде рыбёху и ругала себя последними словами. Да что же я тупица такая?! Макар ловко орудовал странной вилкой, а я понимала: у меня так в жизни не получится. Чем я только думала, когда соглашалась на карпа?! Это же не воблу в общаге ковырять!
– Ты что не ешь?
Я сделала маленький глоток вина. Днём специально не ела – ждала Макара, а теперь голова начинала плыть.
– Я не умею есть рыбу, – призналась откровенно, на выдохе. – Правильно ты сказал – я дикарка. И дурацкая была эта идея с рестораном, Макар. Я…
Его вилка зависла в воздухе, а я резко замолчала. Сидя по разные стороны стола, мы смотрели друг на друга поверх зажжённой между нами свечи, корзинки с хлебом и выполненной в форме саксофона подставки под салфетки.
– Вообще-то, я заплатил за рыбу и наше вино, – наконец нарушил Макар молчание.
Мне стало совсем неуютно. Да, и за моё платье он тоже заплатил. А ещё поимел меня вечером и в открытую сказал сегодня, что не хочет от меня ничего и никого. А я, идиотка, сижу в этом дурацком ресторане. А ещё, называется, не продаюсь!
– На моё умение есть рыбу это не влияет, – огрызнулась я.
– А при чём тут это? Просто поешь и всё.
– Угу, чтобы все на меня пялились.
– Да плевать. – Он отложил вилку и взял другую, самую обычную. Отломил ломоть и сунул в рот.
Это ввело меня в ступор, а Макар отломил ещё кусок и подал вилку мне.
– Рот открывай.
– Макар…
– Давай, открывай.
Я осмотрелась по сторонам, боясь, что кто-нибудь смотрит на нас. За последние полчаса народа стало куда больше. Макар поторопил, и я, сгорая от стыда, всё-таки съела кусок с его вилки. Правда, вкуса почти не почувствовала – только что щёки пылают.
– Давай ещё, – усмехнулся Молотов и отковырял новый кусок. Протянул было мне, но тут я почувствовала чей-то взгляд.
Повернулась и увидела мужчину, остановившегося у одного из столиков в сопровождении администратора и темноволосой девушки.
– Макар, пожалуйста, не надо, – попросила тихо и молча показала на мужчину. – На нас уже смотрят.
– Да пле… – Он вдруг замолчал и напрягся.
Не успела я спросить, в чём дело, мужчина что-то сказал администратору и, оставив спутницу, пошёл к нам.
Я ничего не могла понять, только внутри появилось нехорошее предчувствие.
– Извини, Кира, – сказал Макар и поднялся.
Мужчина остановился рядом с нами, и я смогла рассмотреть его: глаза у него были то ли серые, то ли зелёные, а взгляд такой, что стыла кровь. Черты лица жёсткие, как у Макара. Я вдруг поняла, что они похожи друг на друга так же, как и не похожи, и это напугало ещё сильнее.
– Смотрю, хорошо время проводишь, – сказал подошедший и с пренебрежением посмотрел на меня. Как и Макар при первой встрече. Но на этом интерес мужчины ко мне кончился.
– Как я провожу время – не твоё дело.
– Может быть. Но будь осторожен. Я слежу за тобой очень внимательно, Макар, и при первой же возможности сделаю всё, чтобы разрушить твою карьеру. И жизнь тоже.
– А вот угрожать мне не нужно, Дамир.
– Даже не думал, Макар. – Он панибратски хлопнул Макара по плечу и усмехнулся. – Хорошего вечера. Куколка у тебя что надо.
– Катись к дьяволу.
Макар едва зубами не скрипел. Прежнего настроения как небывало. Сел, но был уже мрачнее тучи и молча стал есть. Я сделала пару глотков вина и всё-таки спросила:
– Кто это?
– Неважно.
Между нами опять повисла тишина. Я всё-таки несколько раз ковырнула карпа и чуть не уронила кусочек на себя. Решительно положила вилку.
– Давай уйдём отсюда, Макар. Пожалуйста.
Мы опять смотрели друг на друга поверх свечи.
– Пожалуйста, – повторила я одними губами.
Взглядом Молотов нашёл официанта и показал ему, чтобы принёс счёт. Я испытала облегчение и едва не вздохнула.
– И куда ты хочешь пойти? – спросил он.
– Я могу выбирать любое место?
Макар задумался, потом утвердительно кивнул.
– Я хочу в приют. Хочу увидеть Тобби. И… хочу, чтобы ты с ним познакомился.
Макар задумался снова. Я думала, он скажет нет, но он неожиданно кивнул.
– Хорошо. Только с одним условием.
– С каким?
Показав на мою тарелку, он сказал:
– Попросим положить нам этого красавца с собой. Я обязан накормить тебя карпом, – улыбнулся он уголками губ, и я тоже не смогла сдержать улыбку.
– Хорошо. Я согласна.
Глава 10
Макар
– Вот здесь надо повернуть, – показала Кира на съезд с основной дороги.
– Я в курсе.
– Да… Да, точно.
Она посмотрела искоса и быстро отвернулась. Этот вечер в ресторане однозначно открыл мне её с новой стороны. Её непосредственность и прямолинейность стали для меня своего рода глотком свежего воздуха. Даже оставшийся после встречи с братом поганый осадок постепенно сходил на нет. Вряд ли хоть одна женщина из моего окружения променяла бы ужин в хорошем ресторане на поездку в приют для собак, но Кира не имела к моему окружению никакого отношения.
– Макар! – вдруг пронзительно вскрикнула она. – Макар, там что-то не так!
Я вгляделся в очертания уже появившегося впереди приюта.
– Чёрт, – процедил и втопил педаль газа.
Из-под колёс внедорожника полетела щебёнка и грязь, машина с ходу набрала скорость. Мимолётом я посмотрел на Киру. Бледная, она вцепилась в ремень безопасности и не отводила взгляда от скрытого в тени здания.
Неожиданно из темноты навстречу нам вынырнула машина, встречный свет фар ослепил. Кира обернулась назад и схватила меня за колено.
– Там пожар, Макар.
– Без тебя вижу, – процедил я и, едва подъехав ко входу, с визгом остановил машину.
Окно первого этажа было разбито, изнутри доносился лай и скулёж.
– Их надо выпустить, – отстёгивая ремень, нервно сказала Кира. – Они задохнутся! Господи…
– Не суйся туда! – гаркнул я.
Здание было старым, с деревянными перекрытиями и кучей хлама внутри. Я лично видел документы и план постройки. Чёрт, да ни одна пожарная машина не успеет сюда быстрее, чем всё вокруг превратится в один большой костёр!
Только я схватил телефон, девчонка открыла дверь и бросилась ко входу. Вот же проклятье!
– Кира! – Я выскочил за ней, но было поздно.
Она сунула руку под подоконник, не успел я ничего сообразить, распахнула дверь и скрылась в темноте. Фонарей вокруг не было, но и света фар внедорожника хватало, чтобы разглядеть поваливший наружу дым.
– Кира! – окрикнул её, бросившись следом. – Кира, мать твою, вернись!
В первую секунду лай оглушил. Собаки метались в клетках, бросались на прутья, другие, наоборот, жалобно скулили. На глаза попалась похожая на лабрадора собака. Она молчала и жалась в угол. В воздухе воняло гарью и бензином, от дыма начало драть горло.
– Помоги мне! – крикнула Кира, одну за другой открывая клетки. – Макар! Помоги мне!
Дьявол!
Перестав что-либо анализировать, я принялся вызволять первого попавшегося пса. Тот оскалился, стоило мне подойти.
– Я тебе сейчас так порычу, – бросил ему раздражённо.
Замок поддался не сразу. Блядь, да кто только это придумал?! Повернул, выдвинул задвижку, вторую и распахнул дверцу.
– Пошёл! Пошёл отсюда! – рявкнул на пса, показывая ему на выход. – Давай, вали на улицу!
Он выскочил из клетки и громко гавкнул. Ещё раз. Дурень!
– Вали, сказал! – рявкнул я и показал на дверь.
Словно поняв, чего я хочу, он бросился на улицу. Я принялся открывать другую клетку, за ней ещё одну. Дышать становилось всё труднее, от дыма щипало глаза. Отыскал Киру и подбежал к клетке с забившимся в угол недолабрадором.
– Давай, дружок, вперёд. Убирайся, а то превратишься в шашлык. Ну, давай!
Кое-как вытащил псину и подтолкнул к выходу. Огонь уже лизал одну из стен, на расстоянии нескольких метров разглядеть что-либо было невозможно. Следующая клетка оказалась открытой.
– Кира! – позвал во всю глотку. – Кира, где ты?!
Она не отзывалась. Вокруг только и слышно было лай собак и треск огня. Заметил движение в конце ряда и бросился туда. Навстречу мне выбежала неказистая собака. Дезориентированная, она кашляла и, казалось, вот-вот задохнётся. Не глядя, схватил её за ошейник и чуть ли не швырнул к двери. Собака заскулила, но всё-таки сообразила, куда ей.
– Макар! – услышал я сдавленный голос Киры.
Бросился на него, но в дыму видно не было ничерта. Неподалёку заскулила собака, и я рванул туда. Что-то грохнуло, в воздух взметнулись искры. Надо было выбираться отсюда, пока не поздно, но я понимал: без девчонки не уйду. Сдохну, но не уйду.
– Ки… – Я закашлялся, и в этот же момент заметил её. Она сидела на полу, прижимая к себе комок, и прятала нос в какую-то тряпку.
– Пошли! – рванул её, хотя у самого сил не осталось.
– Тобби, – всхлипнула Кира. – Его… – Она зашлась кашлем.
Наскоро я снял пиджак и замотал в него комок шерсти, который прижимала к себе Кира. Тобби – не Тобби, разберемся потом. Второй рукой обхватил за талию Киру. Она еле шла, и мне приходилось буквально тащить её за собой. В последний момент увидел светлое пятно на полу. Блядь! Кира тоже заметила собаку, но только и смогла что жалобно всхлипнуть.
– Давай. – Я поднял пса.
Тот оказался тяжёлым. Из открытой пасти вырывалось тяжёлое дыхание. Как выволок и его, не имею понятия.
Первый же глоток свежего воздуха резанул по лёгким. Кира повалилась на землю и, уперевшись руками, начала кашлять и жадно глотать воздух. Я сел рядом.
– Тобби, – прошептала Кира, разворачивая пиджак. – Юся… – со всхлипом погладила вторую собаку.
Я достал мобильный. Мозги не варили, но я всё-таки набрал телефон экстренной службы и назвал адрес.
Успенский, будь он проклят! Нужно было понимать, что ждать он не станет и получит своё любыми способами.
– Приют для собак… – Я втянул воздух. – Нужна скорая и пожарная.
Кира замотала головой. По её лицу катились слёзы.
– Экстренная ветеринарная служба, – прошептала она. – Несколько машин.
Я выматерился и передал это оператору. И сразу же набрал Жеку. Назвал адрес приюта и повторил слова Киры.
– Срочно пришли ветеринарку. Несколько машин. Всё потом, Жек.
Комок шерсти в моём пиджаке закашлялся. Я обхватил Киру и втянул носом воздух у её волос. Она пахла дымом, платье её было грязным, а лицо – солёным от слёз. Меня накрыло пониманием, что красивей женщины, чем она сейчас, я никогда не видел и не знал. Отчаянная и безумная, с открытым сердцем, она не шла ни в какое сравнение ни с кем.
Ткнулся ей в висок и закрыл глаза.
– Твои собаки выкарабкаются, – сказал сипло. – Я сделаю всё, что смогу, обещаю.
Макар
Ни один из кассовых фильмов-катастроф не передавал и десятой доли творящегося вокруг. Охваченный огнём приют на глазах превращался в пепелище, вокруг носились и лаяли лишившиеся крыши над головой псы, вдали завывали сирены.
Плечи Киры подрагивали, тонкие пальцы путались в собачьей шерсти. Несколько псов прибилось к нам – одни лежали, другие просто ходили вокруг, преимущественно со стороны Киры. Как будто охраняли её.
– А если мы не всех вытащили? – всхлипнула она, заглядывая мне в глаза. – Макар… Как так? Макар…
Её плечи задрожали сильнее. Она плакала с детской искренностью и абсолютно естественной женской красотой. Даже сейчас она была настолько красива, что от одного взгляда в её влажные глаза хотелось взять Успенского за грудки и разъебать его башку о стену. Чёртов сукин сын!
Проблесковые маячки добавили в пламенеющую ночь новые краски, наперебой воющие сирены оглушали. Ладони вдруг коснулось что-то то тёплое. Пёс. Похожий на лабрадора, с висячими ушами, он стоял рядом со мной и преданно смотрел в глаза.
– Что теперь с ними будет? – заплакала Кира в голос.
Обхватила собаку и прильнула к ней. Отпустила и вцепилась в меня.
– Сделай что-нибудь, Макар. Прошу тебя. Ты же можешь! Их всех поймают и… – Её губы задрожали.
Рядом с нами захлопали двери машин, раздались крики. Быстро поцеловав Киру в солёные губы, я рванул навстречу врачам. Пожарные только подъезжали, а к нам спешили… Чёрт, первыми, кто приехал, были не медики, а ветеринары.
– Сюда! – гаркнул, показав на двух собак на земле. – Одна наглоталась дыма, а вторая… – Я посмотрел на Киру. Она уже стояла, держа на руках пиджак с Тобби. Подала первому подоспевшему врачу.
– Недавно у него была операция. Помогите, пожалуйста. Прошу вас… Пожалуйста.
Через минуту хаос вокруг достиг апогея. Как я ни уговаривал Киру поехать в больницу, она отказалась наотрез. Помогала ветеринарам, успокаивала крутящихся рядом собак. Дышать было нечем, воздух казался раскалённым, а огонь, несмотря на старания пожарных, никак не унимался.
Одна за другой ветеринарные машины уехали. Молча Кира подошла ко мне, прижалась и уткнулась носом в ворот. Сгребла в кулаки рубашку. Стоило провести по её спине рукой, она опять начала вздрагивать. Поначалу тихие всхлипы становились всё громче. Она неразборчиво заскулила и навалилась на меня. Её дыхание было горячим, вся она была горячей и опустошённой.
– Всё хорошо, Кира, – сказал ей в волосы.
Она отчаянно замотала головой.
– Ничего не хорошо, – всхлипнула мне в шею. – Ничего не хорошо и не будет хорошо! Ненавижу того, кто это сделал. Он в аду сгорит! Как можно было…
Больше разобрать я ничего не смог. Стиснул зубы с мыслью, что именно этого хочу – чтобы Успенский оказался внутри приюта, в одной из запертых клеток, да там и остался. Считаные дни назад мне плевать было на всех этих собак, а потом появилась она: ненормальная девчонка с зелёными глазами.
– Я всё устрою, не реви. Я же сказал. – Заставил её посмотреть мне в глаза. Обхватил шею и коснулся губ. Поцеловал быстро и жёстко.
Она была горько-солёной, грязной от копоти. Пожарные перекрикивались, собаки лаяли уже реже, но не унимались.
– Это был их дом, – прошептала Кира.
Я стёр с её щёк слёзы. Провёл по бровям, по носу, по щеке. Она смотрела, не мигая, с надеждой.
Я понял: не сделаю ничего – остаток жизни буду жалеть. Здесь и сейчас для этой девчонки я был единственным способным изменить что-либо. И не только для неё.
Скорая так и не уехала. Я практически силой подвёл Киру к медикам и оставил на их попечение. Две собаки тут же заняли место у двери машины, а одна, всё та же вислоухая, хвостом пошла за мной к внедорожнику.
Озираясь по сторонам, я пытался сообразить, куда деть псов. Но в голову не приходило ничего, разве что…
– Вы готовы забрать собак? – спросил сухо, набрав номер, который должен был набрать ещё несколько дней тому назад.
Разумеется, на том конце ответили согласием.
– Хорошо.
Я осмотрелся, пытаясь пересчитать оставшихся, но в конечном итоге плюнул. Да какая, на хрен, разница?!
– Вы должны быть на месте в самое ближайшее время. Плачу двойную цену. Отвезти собак нужно будет… – Я назвал адрес загородного дома.
– Но разговор был…
– Собак нужно отвезти туда, куда я сказал, – отрезал жёстко. – Жду вас в течение получаса.
***
Остаток ночи мы таки провели в больнице. В ветеринарной лечебнице, куда до этого привезли восемнадцать собак из приюта. Все они отравились дымом, одна вывихнула лапу, ещё одна получила ожог сетчатки и сказать, будет она видеть или нет, ветеринары пока не могли. И это не считая того, что к рассвету четыре из восемнадцати собак всё ещё лежали под капельницами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70878092) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.