Замороженный
Ева Василькова
Последний год в школе. Ощущение, как будто тебя вот-вот выбросят из самолёта, а вместо того, чтобы подбодрить, только: «Морозов, куда будешь поступать?», «Возьми себя в руки», «С твоими оценками тебе ничего не светит».Не хочу я никуда поступать. Хочу только, чтобы все отвязались от меня. Ещё и Вика удружила – замутила у меня за спиной с другим парнем. Так и знал, что связываться с девчонками себе дороже.Моя жизнь как ледяной замок на тоненьких ножках – одно неосторожное движение, и всё разобьётся вдребезги. Тут нужно соблюдать технику безопасности: замри, постарайся не дышать, обмотай всё запрещающей лентой, нарисуй череп, «кирпич», повесь табличку «Осторожно, руками не трогать» и не подпускай никого близко.Вот только пока я отбивался от тех, кто не заметил предупреждающих знаков, всё полетело к чертям из-за незнакомки с прекрасными зелёными глазами.
Ева Василькова
Замороженный
Глава 1
В школьный спортивный зал я захожу в хорошем настроении – сегодня первая тренировка по баскетболу в этом учебном году. Единственная, на которой мы будем в старом составе.
Уже в следующий раз к нам присоединятся новенькие, которые займут места парней из прошлогоднего выпуска. Теперь мы здесь старшие, и я пока не понял, нравится мне эта новая роль или нет. В любом случае мне не терпится размяться, всегда чувствую какое-то напряжение, когда долго не играю.
Я задержался, чтобы попрощаться со своей девушкой и думал, что ребята начали тренировку без меня. Но они собрались на краю площадки кружком и о чём-то приглушённо спорят, а потом резко замолкают, когда замечают меня.
– Морозов, иди сюда, поговорить надо, – машет мне рукой Семён.
Такое начало ничего хорошего означать не может. Ещё и парни мрачно косятся, как будто собираются сообщить, что у меня рак.
– Что случилось? – я подхожу к ним.
– Слушай, – говорит друг неохотно, – ты же знаешь, мы тебе добра желаем…
– Давай без прелюдий. Что такое?
– Короче, пацаны видели вчера твою Вику.
– Так. И?
– Она с каким-то парнем сосалась.
– Может, вы обознались? – пожимаю плечами я. – Она вчера к бабушке ездила.
Парни переглядываются. Семён кивает, и мне протягивают телефон. На фото однозначно моя Вика.
– Скинь мне, – говорю я.
– Морозов… – Семён с тревогой смотрит на меня.
– Скиньте мне. Покажу ей, если она будет отрицать.
Получив фото, выхожу из зала. Отлично, блин, потренировался.
– Подожди! – в коридоре меня догоняет Семён. – Ты куда?
– Поговорить с Викой. Куда ещё? – развожу я руками.
– Может, мне с тобой пойти?
– Думаешь, мне понадобится помощь? – усмехаюсь я.
– Ну… Тогда хотя бы останься поиграть. Успеешь ещё с ней разобраться.
– А вы не могли сказать мне после тренировки?
– Мы подумали, будет странно, что мы знаем, а ты – нет, – говорит друг.
– Ладно, – киваю я. Конечно, было бы ещё хуже, если бы они неловко пялились на меня всю игру. – Увидимся завтра.
Идти к Вике ужасно не хочется. Ненадолго задерживаюсь на крыльце школы. Том самом крыльце, где всего двадцать минут назад Вика попрощалась со мной как ни в чём не бывало и пошла домой. По крайней мере, так она сказала мне. Размышляю, не лучше ли просто позвонить ей или даже написать. Нет, это было бы совсем свинство.
Как же я ненавижу эти разборки! Решаю пройтись и подумать по пути, что нужно говорить в таких случаях. До её дома ни одной приличной мысли так и не появляется.
Зависаю около подъезда. Наверное, надо было хотя бы предупредить, что я зайду. Да пофигу. Набираю на домофоне номер квартиры. После непродолжительного пиликанья раздаётся Викин голос:
– Да?
– Привет, это я.
Неприятный писк оповещает, что я могу заходить. Когда лифт открывается на нужном этаже, Вика уже стоит в дверях и ждёт меня. Она в домашних шортах и майке, с пучком на голове – такая простая и понятная, как будто не имеющая никакого отношения к девушке на фото. Вообще-то именно такой она мне всегда и нравилась больше всего.
– Ты чего не на тренировке? – спрашивает Вика.
– Пришлось пропустить.
– А что так? – она проходит внутрь. – Раздевайся.
Следую за ней в прихожую и прислоняюсь плечом к стене.
– Я только на пару минут.
– Что-то случилось?
– Вик, у тебя кто-то есть? – я задаю вопрос спокойно, надеясь на честный ответ.
Она на мгновение застывает, а потом расправляет плечи, скрещивает руки на груди и смотрит мне в глаза, подняв подбородок.
– Да.
Раньше её манера отвечать с вызовом казалась мне забавной, но сейчас это выглядит даже жалко. Я молчу, жду хоть каких-нибудь объяснений. Нашу немую сцену прерывает Викина мама, которая выглядывает из кухни.
– Ваня, привет! Что вы там застряли? Идите обедать.
– Он не останется, – говорит Вика еле слышно, не прекращая смотреть на меня. Кажется, она даже не моргает, как будто мы с ней играем в гляделки.
– Что за глупости? Давай проходи, я тебе уже разогрела.
– Извините, – отвечаю я. – Мне правда уже пора идти.
С недовольным ворчанием женщина скрывается на кухне, и мы снова остаёмся вдвоём.
– Ты мне больше не нужен, – говорит Вика.
– Понял, – киваю я. – Тогда пока.
– Совсем пока? – как-то глупо спрашивает она.
– Ну да, – пожимаю я плечами.
– Ладно.
Раз уж фотка не пригодилась, решаю оставить её себе на память.
Я вроде как даже ждал чего-то подобного. Я не следил за Викой, не проверял переписки, просто как будто знал и всё. Думал, будет больно, но выхожу я из её подъезда в каком-то полном опустошении: то ли с ощущением потери, то ли облегчения.
Накидываю капюшон и иду в сторону набережной. Сегодня мне надо подумать, а лучше всего мне это удаётся у воды. На улице мелкий моросящий дождик, и это хорошо. Нет, не для того, чтобы прятать мои слёзы, просто в такую мерзкую погоду на набережной никого не будет, а мне сейчас не нужна случайная компания.
Спускаюсь по лестнице к самой реке. Как я и предполагал, тут совершенно безлюдно. Гранитные ступени влажные, но я всё равно решаю сесть, рискуя идти домой с мокрым задом – не самое худшее событие за сегодняшний день.
Волны бьются о прибрежные камни, волоча за собой пару пластиковых бутылок и пустую пачку из-под чипсов. Почему я всё время ждал, что она уйдёт? На этот вопрос у меня нет ответа. Может, потому что вокруг Вики всегда крутились другие парни, а она по какой-то неведомой причине выбрала именно меня? А может, я давно что-то понял, но не хотел себе признаваться?
Открываю фотографии на телефоне, их не так много, я не люблю фотографироваться. Отматываю до того момента, когда на них появилась Вика. Первая как раз сделана в тот день, когда мы начали встречаться. Воспоминания захлёстывают меня.
Мы на той же самой набережной, сидим на скамейке, пригретые мартовским солнцем. На улице ещё очень снежно, но в воздухе уже витает ощущение скорой весны.
– Вань, ты такой милый, – улыбается Вика.
– Разве? – усмехаюсь я.
– А ты не знал?
– Ну я…
Теряю мысль, потому что она гладит меня по щеке. Это приятно. Мне даже хочется закрыть глаза.
– У тебя же нет девушки?
– Ты хочешь встречаться со мной? – удивляюсь я.
– Да, я согласна, – она довольно кивает.
Ой… Хотя, почему бы и нет? Вика красивая… Она пододвигается ближе и целует меня в губы. От неё пахнет какими-то конфетами. Мне это нравится. Я ещё никогда не целовал девушку.
«Удалить».
Ко мне подлетает чайка и садится на соседнюю ступеньку. Внимательно смотрит на меня одним глазом.
– Думаешь, так будет лучше? – спрашиваю я у неё.
Это сомнительно, потому что нам с Викой ещё учиться в одной школе целый год, и неловких столкновений избежать не получится.
– Чего молчишь? – спрашиваю я чайку.
В ответ она орёт так пронзительно, что я даже подскакиваю. Чёрт. Нашёл себе собеседницу. Поднимаюсь наверх и бреду вдоль парапета. Без разбора удаляю все фото с Викой. Все, кроме одной – той, что отправили мне друзья.
Останавливаюсь, чтобы поближе её рассмотреть. Вроде обыкновенный парень, ничего особенного. И почему нельзя было сначала со мной поговорить, если она хотела быть с ним? Неужели она думала, что я устрою истерику? Теперь это уже никакого значения не имеет, всё кончено.
Глава 2
Уровень своей наивности я понимаю уже на следующий день. То, что должно было стать концом истории, оказывается только началом. Каким-то образом подробности нашего с Викой разрыва становятся достоянием общественности.
Как только я захожу в школу, ко мне подходят две девчонки:
– Ваня, так жаль, – они смотрят на меня сочувственно.
Кто это вообще такие?
– Не понял, – говорю я.
– Ну… – они переглядываются. – Про Вику… Кто бы мог подумать, что она такая.
– Э-э-э, ну спасибо за соболезнования, – отвечаю я невпопад.
Девчонки трагически качают головой и уходят.
– Морозов, не парься, – ко мне подлетают сзади парни из моего класса. – С любым может случиться.
– Ага, – говорю я.
Ко мне выстраивается целая очередь – люди считают своим долгом сообщить мне, что они думают о порочных женщинах. Я понятия не имею, как мне реагировать на это, поэтому каждый раз ляпаю какую-нибудь глупость. Подозреваю, что половина из них уходит с мыслью, что Вика ещё долго продержалась.
К обеду сочувствующих становится меньше, и я начинаю замечать косые взгляды и смешки у себя за спиной. Когда мы с Семёном и Юрой садимся в столовой, парочка таких девчонок как раз шушукается за соседним столом.
Я разворачиваюсь к ним, смотрю в упор и улыбаюсь. Они сразу перестают хихикать и прячут глаза. Не выдержав и полминуты, они встают и, нервно оглядываясь, уходят из столовой – как будто я сейчас брошусь на них.
– Морозов, ты что делаешь? – спрашивает Семён.
– А? Да не, ничего, – говорю я.
Я надеюсь, что хоть с друзьями смогу забыть об этой истории, но они тоже не могут успокоиться.
– Может, мы её новому хахалю морду набьём? – предлагает Семён.
Похоже, поесть нормально сегодня не получится.
– Да я даже не знаю, кто он, – отмахиваюсь я.
– Выясним, – с энтузиазмом говорит друг.
– Семён, ну зачем тебе это надо? Искать какого-то парня, морду ему бить.
– Это надо не мне, а тебе, – отвечает он.
– Мне-то зачем? – удивляюсь я, отламывая кусок маковой булочки.
– Морозов, он же увёл твою девушку.
– Что значит увёл? Нож у горла держал? Или загипнотизировал? Не захотела бы, не ушла.
– Всё равно это не по-пацански, – друг недовольно крошит вилкой котлету в тарелке.
– Если ты выдумал какой-то кодекс чести, это ещё не значит, что все будут его придерживаться.
– Он должен понять, что поступил неправильно, – настаивает Семён.
– Я ему мамочка, что ли, объяснять, что такое хорошо, а что такое плохо?
– Ну это же оскорбление! Каким надо быть уродом, чтобы сосаться с чужой девушкой!
– Да мне пофигу на них, Сёма, по-фи-гу.
– Не пойму я, Морозов, то ли ты слишком добрый, то ли просто дурачок.
– И то и другое, – подтверждаю я.
– Отстань от него, Рыжий. Пусть человек делает, что хочет, – возмущается Юра.
У Семёна еле заметно дёргается уголок рта. Вообще-то он терпеть не может, когда его называют Рыжим. С Юрой мы общаемся с прошлого года – с тех пор, как оказались в одной баскетбольной команде, а он до сих пор не может запомнить, что это прозвище раздражает Сёму, или делает это специально.
– Мы можем уже поговорить о чём-нибудь другом? – прошу я.
Друзья замолкают ровно на десять секунд.
– А я слышал, что она вроде как с тем парнем даже не встречается, – не выдерживает Юра.
Он говорит это шёпотом, нагнувшись к столу, отчего мы тоже нагибаемся ближе и становимся похожи на трёх сплетниц.
– От кого слышал? – спрашивает Семён.
– Да какая разница? Люди говорят, – отмахивается друг.
– А с чего она должна с ним встречаться, если мы с ней вчера только расстались?
– Не знаю, – ворчит Юра. – Жалко просто. Где ты ещё такую, как Вика, найдёшь?
– Юра, что ты несёшь? – хватается за голову Семён.
– А что? Не всем везёт с девчонками так, как тебе.
– Что значит везёт? – возмущается Сёма. – Просто я невероятно красивый, вот и всё.
– Ага, – закатывает на это глаза Юра. – Морозов, конечно, не уродец какой-нибудь, но ты Вику-то видел?
– Видел. Девчонка как девчонка.
– Да ну?! Какие у неё длинные волосы! А ноги!
– Волосы? Ноги?! Всё, Юра, просто заткнись, – шипит Семён.
– Оба вы уже заткнитесь, – прошу я, и это наконец-то действует.
Сёма уходит в класс, а я специально задерживаюсь в столовой, чтобы в очередной раз поговорить с Юрой.
– Слушай, я же просил тебя не называть Семёна Рыжим.
– Ой, да что такого, Морозов? Он что, не знает, что он рыжий?
– Знает, – киваю я.
Ещё бы ему не знать, если старший брат всё детство дразнил его и говорил, что он приёмный, потому что единственный в семье рыжий.
– Или ты думаешь, что он этого стесняется? – фыркает Юра. – С его-то самооценкой?
– Не стесняется, – подтверждаю я.
И это всегда меня удивляло. После того, как в пять лет Сёма прорыдал целый месяц, а я так и не смог убедить его, что брат врёт, он не возненавидел цвет своих волос, а наоборот стал его всячески подчёркивать. А успокоился он только когда мама показала ему фотографию его деда с точно такими же огненно-рыжими волосами.
– В таком случае почему мне нельзя этого делать? – спрашивает Юра.
– Потому, – отвечаю я. – Юра, мы же с тобой друзья?
– Да, конечно, – кивает он.
– Тогда ты можешь просто сделать то, о чём я тебя прошу?
– Ладно, – Юра закатывает глаза, а я понимаю, что этот разговор у нас не последний.
По дороге в класс замечаю ещё несколько любопытных взглядов. Чёрт, если бы Вика так сильно не старалась показать всем, что мы вместе, может, никто и не заметил бы, что мы разошлись. Сколько раз я просил её быть скромнее на людях, а она только обижалась в ответ. И вот результат.
Глава 3
Несколько дней я не вижу Вику и думаю, что это счастливое совпадение, но, когда мы с ней сталкиваемся в коридоре, я догадываюсь, что всё это время она где-то пряталась.
Замечаю, как она пытается быстро прошмыгнуть в женский туалет. Вид у неё так себе: красный нос, заплаканные глаза. Похоже, ей тоже досталась порция общественного мнения. Когда наши взгляды встречаются, она застывает на секунду, поджимает губы, а потом быстро направляется ко мне.
Выглядит это так, как будто она собирается убить меня на месте, но достаётся мне только яростная пощёчина. Я закрываю глаза и немного поворачиваю голову от её удара. Больше никак не реагирую, даже не достаю руки из карманов, хотя лицо сильно жжёт. Похоже, это бесит её ещё больше.
– Вика, ты совсем чокнулась? – Семён преграждает ей путь, чтобы помешать броситься на меня снова.
Она не обращает на него внимания, только со злобой смотрит мне в глаза:
– Зачем ты всем рассказал?
– Это не я.
Вика пару раз моргает, теряя уверенность в своих словах.
– А кто тогда? – кричит она.
Вокруг уже собираются люди, чтобы посмотреть на разборки. А я-то надеялся, что совсем скоро обществу наскучит наша личная жизнь, но, если мы будем орать и драться посреди коридора, этого никогда не случится.
– Вика, если ты сейчас не уйдёшь, я тебя сам отсюда выволоку, – угрожает Семён.
Она наконец замечает моего друга, отпихивает его руку и скрывается в туалете, громко хлопнув дверью.
– Как думаешь, кто на самом деле разнёс эти сплетни? – спрашиваю я Семёна.
– Не знаю, – пожимает плечами он. – Вся команда была в курсе. Но вообще, Морозов, сомневаюсь, что кто-то сделал это специально. И, если честно, я никогда не понимал, зачем ты начал встречаться с этой истеричкой.
– Не надо, – говорю я. – Она не всегда была такая.
– В следующий раз, когда меня будут бить, тоже сделаю такое лицо кирпичом. Это было эффектно, – смеётся друг.
– Не удивлюсь, если ты специально кого-нибудь выведешь из себя для этого. Но можешь не стараться, такое лицо не каждому дано.
– Ладно, оставлю эту фишку тебе, – соглашается Семён.
Глава 4
Утром воскресенья я выхожу на кухню. Наверное, никогда в жизни я не ждал выходных так, как сейчас. Папа уже встал и готовит себе бутерброды.
– Позавтракаешь со мной? – спрашивает он.
– Давай, – киваю я.
Он достаёт ещё два куска хлеба и намазывает их маслом. По телеку бубнит какая-то утрене-выходная программа, где участники угадывают слова: ведущий несмешно шутит, и никто не помнит, какое было задание.
– Какие планы на сегодня? К Вике пойдёшь?
Ну конечно, сразу к делу!
– Мы с Викой расстались, – говорю я, продолжая пялиться в телевизор.
– Понятно, – вздыхает папа. – Говорил я тебе, Ваня, не доверяй девушкам. В следующий раз будешь умнее.
Меня так и подмывает спросить, с чего он взял, что это не я облажался. Останавливает меня только то, что он действительно оказывается прав.
– Ага, ну их, этих девушек! Лучше будем жить с тобой вдвоём. Устроим тут мужской клуб: начнём ходить по дому в трусах, разбрасывать грязные носки повсюду… Красота! Отличный совет, пап, – говорю я.
– Что-то мы за десять лет вдвоём так и не научились носки разбрасывать, – усмехается папа.
– Ну ничего, ещё успеем.
– Кстати, насчёт этого. Ты моешь квартиру на следующей неделе.
– Предлагаю отменить график уборок, нам же надо поддерживать имидж одиноких мужиков.
– Я знаю, что ты шутишь, – говорит папа. – Но я не одинок, у меня есть ты.
– Ты же в курсе, что это не то же самое?
– В курсе. Это лучше.
– Ну конечно, – хмыкаю я.
– Я просто не хочу, чтобы тебе разбивали сердце.
– Моё сердце не пострадало.
Вроде бы.
– Хорошо, – кивает папа. – Хочешь, вместе что-нибудь придумаем сегодня?
– Не, я уже с Сёмой договорился.
– Ну ладно, развлекайтесь.
Мы лениво пьём чай с бутербродами, а потом я пишу Семёну. Вообще-то мы ни о чём не договаривались, но неужели у моего лучшего друга не найдётся для меня времени?
Я: Покидаем мяч?
Сёма: Зайди за мной.
И почему нельзя просто спуститься вниз? Иду в соседний подъезд, чтобы забрать друга. Во дворе сегодня слишком много людей. Обычно меня это не останавливает, но сейчас я не хочу ни с кем общаться.
Когда я прихожу, Семён, конечно, ещё не готов. Дверь он мне открывает с зубной щёткой во рту.
– Подожди, я сейчас.
Торчу в коридоре, прислонившись к дверному косяку, пока друг собирается.
– Давай только на дальнюю пойдём? – говорю я.
– Да там же играть невозможно. Дыра на дыре, – из комнаты доносится голос Семёна.
– Всё равно пойдём.
– Ладно, сам же первый начнёшь ныть, что тебе не нравится.
Мы выходим из дома с мячом под мышкой. На улице солнечно, но уже достаточно прохладно, скоро надо будет доставать зимние вещи. На тротуаре лежат горы опавших листьев, немного подмоченных дождём. На самом деле, для конца сентября в этом году удивительно тепло, обычно холод приходит в Архангельск гораздо раньше.
На площадке и правда всё плачевно. Повсюду лужи и осенняя грязь, а кольцо выглядит так убого, как будто пережило апокалипсис. Держусь, чтобы и правда не начать жаловаться.
– А помнишь, мы раньше всё время сюда ходили? – спрашиваю я у Семёна.
– Ага. Потому что на нашей площадке Никита не давал нам играть.
– Да, точно. Ну и придурок он был тогда.
– И сейчас не лучше, – усмехается Семён.
У них с братом высокие отношения.
– А помнишь, как мы стащили его велик и покрасили розовым баллончиком?
– Вот он взбесился, – смеётся друг. – Гонялся за нами по всему двору. А это помнишь? – он указывает на дерево.
– Ещё бы, – улыбаюсь я.
На этой площадке мы провели, наверное, тысячу часов. Семён выдумывал для меня разные дебильные испытания – как забросить мяч в корзину: стоя на одной ноге, спиной к кольцу, с закрытыми глазами, из разных точек площадки.
Когда это стало слишком просто, мы притащили стулья, потом стремянку. Самым сложным оказалось то самое дерево. Я должен был висеть на большой ветке вниз головой и из этого положения бросать мяч.
– Спорим, сейчас ты так не сможешь, – говорит Семён.
– Ты смеёшься? Я на этой ветке последний раз висел, когда мне было двенадцать. С тех пор я стал потяжелее.
– У тебя одни отговорки, Морозов. Дерево тоже времени зря не теряло, смотри, какое крепкое.
– Ну да, конечно.
– Спорим на картошку фри, не попадёшь?
– И вишнёвый пирожок, – торгуюсь я.
– Идёт, – кивает Семён.
Я ползу на дерево. Вот будет смешно, если ветка и правда не выдержит, и я сломаю себе шею из-за того, что хотел бесплатный пирожок. Кора влажная и скользкая, опять придётся стирать штаны. Держась согнутыми ногами, свисаю вниз.
– Ой, подожди, – приходится заправить футболку за пояс, пока я не остался висеть на дереве голым. – В двенадцать такого почему-то не случалось.
– Ага, ты бы ещё чехол автомобильный на себя нацепил.
– Давай сюда мяч.
Кровь приливает к голове. По опыту знаю, что, если колени начнут дрожать, попасть я уже не смогу. Концентрируюсь на корзине, отключаюсь от всего остального, выдыхаю. Бросок.
Картошка и пирожок у меня в кармане.
– Неееет! – кричит Семён. – Ты что, тренировался?
– Если закину три из трёх, купишь мне ещё большое мороженое с клубникой, – я повышаю ставки.
– Да ты и в лучшие-то годы ни разу не смог этого сделать.
– А сейчас смогу. Боишься продуть мороженое?
– Было бы чего бояться!
– Тогда давай.
С тех пор, как мне было двенадцать, кое-что изменилось. Я открыл секрет идеального броска – надо просто поймать «дзен». После того как я научился правильно настраиваться, всё стало казаться легко: главное, не торопиться, всего пара секунд концентрации.
Я смотрю на корзину. Вокруг больше ничего. Два из трёх.
– Морозов, блин!
Держусь, чтобы не рассмеяться. Жду, когда друг принесёт мне мяч. Три из трёх.
– Чёрт! – орёт Семён. – Это грабёж! Мне теперь почку придётся продать из-за тебя. Ты мухлевал. Не может быть, ты никогда не мог забить столько раз!
Я смеюсь так сильно, что чуть не падаю с ветки.
– Я сотворил монстра, – вздыхает друг, наблюдая, как я доедаю мороженое.
– Всё детство издевался надо мной, теперь плати, – усмехаюсь я.
– «Издевался», скажешь тоже.
– А как это называется? Помнишь, как ты раскручивал меня на карусели, пока меня не затошнит, а потом я должен был бросать мяч?
– Да я восхищался тобой! Ты был моим героем. Я не мог выдумать ничего, с чем бы ты не справился.
– Покатаемся ещё сегодня на великах? – предлагаю я.
– Конечно, – кивает Семён.
Мы бесцельно колесим по городу до самого вечера. Напоследок заезжаем на пристань, в самый её конец. Здесь тихо и никого нет, только пришвартованные лодки, из-за которых нас почти не видно с берега. Я бросаю велосипед на асфальт, Семён аккуратно ставит свой рядом.
– Боишься поцарапать свою ласточку? – подшучиваю я над ним.
– Да, боюсь, – говорит друг. – Я, между прочим, половину летней зарплаты на неё потратил.
Мы садимся на край пристани. Бетон основания крошится от времени и покрыт зелёным слоем водорослей, а в трещинах асфальта давно поселился мох. Город отсюда выглядит каким-то совсем другим, незнакомым, как будто смотришь на него со стороны.
– Не понимаю, зачем тебе понадобился такой дорогой велосипед, – говорю я. – Мой вон едет ничуть не хуже, и не надо за него переживать.
– Давай ты не будешь называть своё ведро велосипедом в присутствии моей ласточки? – смеётся друг.
Я ложусь на спину, подкладывая руки под голову:
– Хороший получился день.
– И правда, – подтверждает Семён. – Я скучал по этому.
– Я тоже.
– Ну теперь сможем чаще видеться. Хорошо, что Вика оказалась стервой.
Я молчу, разглядывая медленно проплывающие над нами облака.
– Извини, – говорит Сёма. – Зря я опять об этом вспомнил.
– Знаешь, что мне папа сегодня сказал?
– Хм… Что-то типа: «У тебя ещё фигня, а вот мне пришлось с твоей матерью разводиться и квартиру делить»?
– Ну почти, – усмехаюсь я. – Думаешь, я тоже в итоге останусь один, как он?
– Глупости. Одиночество не передаётся по наследству, – говорит друг.
– В этом я не уверен. И знаешь, чего я не могу понять? Зачем Вике надо было делать всё именно так? Могла же просто прийти, сказать: «Ваня, давай расстанемся. Мне нравится другой парень». И разошлись бы спокойно без всей этой драмы.
– То есть тебе в целом-то наплевать на неё? Тебя только сама ситуация раздражает?
– Не знаю, – задумываюсь я. – А что я, по-твоему, должен чувствовать?
– Не хочется поорать? Поплакать? Отомстить? Вернуть её?
Я внимательно прислушиваюсь к себе:
– Хочется лежать тут целый день. Холодно только, я уже замёрз.
– Поехали тогда домой, – Сёма встаёт и отряхивается.
Я только успеваю зайти в квартиру, как звонит мама:
– Вань, привет! Ты завтра вечером что делаешь?
– А что? – спрашиваю я осторожно. Вряд ли мама хочет сводить меня в кино.
– Сходишь на родительское собрание?
– Мам, ты не слишком торопишь события? Может, мне стоит для начала хотя бы девушку завести?
– А куда делась Вика?
Чёрт.
– Сказала, что слишком молода для детей.
– Ладно, слушай, я обычно такие вещи просто игнорирую, но в этот раз классная позвонила и сказала, что от нас кто-то обязательно должен быть.
– И ты решила, что этот кто-то – я.
– Ну не могу я с работы отпроситься, у нас завал. Ты же знаешь моего начальника. Чуть что, останусь без премии. Влад в командировке.
– Ты уверена, что он от вас просто не съехал? Ты как не позвонишь, он в командировке.
– Ваня, – вздыхает мама.
– Ладно, схожу.
– Спасибо, – радуется она. – Завтра в семь. Звякни потом.
– Ага, – говорю я и вешаю трубку.
Глава 5
Девятая школа, в которой учится моя сестра, находится от нас совсем недалеко, и дорога до неё мне хорошо знакома – я много раз забирал Ксюшу после уроков. А вот пойти на собрание – это для меня впервые.
В ожидании учителя разглядываю бумажные осенние листья, расклеенные по классу. И судя по цветам, в которые они выкрашены, это делали либо дети, либо экспрессионисты. Парты в классе маленькие, так что у меня будет ещё один повод почувствовать себя идиотом.
В толпе родителей второклашек я итак смотрюсь очень странно. Многие мамаши бросают на меня косые взгляды. Я, конечно, собирался одеться на собрание поприличнее, но не нашёл ни одной поглаженной вещи в шкафу.
Ждать Ксюшку я обычно предпочитаю на улице, чтобы не тесниться в узком коридорчике вместе с этими тётками, но сегодня мне деваться некуда. Стараюсь держаться в стороне от родителей, но ко мне всё же подходит женщина в разноцветном полосатом свитере.
– Здравствуйте, – говорит она осторожно. – А вы чей…
– Брат, – помогаю ей закончить предложение.
Она с облегчением вздыхает.
– Ксюши Селезнёвой, – говорю я.
– Вот как? Значит, наши девочки – подружки, – радуется женщина.
– Вы – Сашина мама?
– Да, это я.
– Ваня, – протягиваю ей руку.
– Надежда. Хотите вместе сесть?
– Да, конечно.
В компании Надежды мне становится поспокойнее. Появляется Ксюшина классная, и все рассаживаются по маленьким стульчикам. Собрание начинается со скучных организационных вопросов, но я всё внимательно записываю, чтобы ничего не упустить. Затем учительница переходит к конкретным ученикам.
– Селезнёва и Потапова, – Тамара Николаевна осматривает класс. – А, вы вместе. Отлично, – говорит она, замечая нас. – Вы знаете, что сделали ваши девочки?
Мы с Надеждой переглядываемся в недоумении.
– Положили Кате Коневой в рюкзак живых слизней. Катя плакала всю перемену. Я уж не говорю о том, что все тетради были испорчены, – классная смотрит на нас укоризненно и ждёт объяснений.
Чёрт, и в кого Ксюшка такая хулиганка? Неудивительно, что мама меня отправила на собрание позориться. Вытираю ладони о джинсы, судорожно соображая, как нужно себя вести в такой ситуации.
– Тамара Николаевна, – моя соседка встаёт из-за парты, – с девочками мы беседу проведём. Перед Катей и её родителями извинимся. Если нужно, тетради оплатим.
Я с удивлением смотрю на неё. Никакого стыда, никаких оправданий, никаких криков: «Катя сама виновата». Похоже, Сашиной маме не впервой разбираться с выходками её дочери. Не знаю, что я стал бы делать, если бы был один.
Учительница удовлетворённо кивает и переходит к другим делам.
– Какая вы молодец, – говорю я Надежде.
– У меня ещё два сына, – отмахивается она. – И оба – не паиньки. Подумаешь, слизняки.
– Вообще-то это я им слизняков поймал, – признаюсь я. – Думал, они поиграют и отпустят.
– Ничего, – она похлопывает меня по руке. – Надо просто объяснить им, что конфликты так не решаются.
Ладно, это надо запомнить. Но Ксюха всё же от меня получит!
Я терпеливо сижу до самого конца, напоследок болтаю немного с Надеждой и обмениваюсь с ней телефонами. Как же повезло, что самая нормальная мать в классе оказалась именно у Саши. По дороге домой пишу сообщение:
Я: Ну Ксюха!!!
Ксюша: Маме расскажешь?
Я: Ага, чтобы она ещё и меня отругала?
К: *смеющийся смайлик*
Я: Я с тобой ещё поговорю!
К: Ладно *палец вверх*
Ну конечно, этот мелкий дьяволёнок совсем меня не боится. Пролистываю нашу переписку на пару недель назад.
К: Знаешь, кто мой любимый братик?
Я: Знаю. Что ты хочешь, Ксюх?
К: Поймаешь мне улиток?
Я: Чего? Каких ещё улиток?
К: Любых.
Я: Зачем они тебе?
К: Мы с Сашей будем проводить улиточные гонки.
Я: Вы что, «Турбо» посмотрели?
К: Ага.
Я: Ну и где я их должен взять?
К: Ну подумай! Ты же умный.
Через несколько дней фотка слизня на траве.
Я: Улиток нет( только слизни.
К: Даже лучше! Бери самых жирных!
В тот момент я не понял, чем слизни лучше улиток, а теперь-то всё ясно – чтобы заставить одноклассницу плакать, слизни очевидно лучше. Я не успеваю дочитать переписку, потому что звонит мама.
– Ну что там было? – спрашивает она.
Я пересказываю ей все вопросы, которые обсуждали на собрании, кроме слизней.
– Хм. Ну и зачем они хотели, чтобы я обязательно пришла?
– Я откуда знаю? Вот пойдёшь на следующее собрание и спросишь.
В ответ мама что-то невнятно мычит. Понятно, что никуда она не пойдёт, а значит, ничего и не узнает.
– Если мои родительские обязанности на сегодня закончены, тогда пока, – говорю я.
– Подожди.
– Да?
– Вань, слушай, я хотела с тобой поговорить… – мямлит мама.
– Ну? Я слушаю.
– Тебе же не сложно Ксюшу после школы забирать? И вы с ней так хорошо ладите. Она со всеми капризничает, а с тобой…
– Мам, ближе к делу.
– У меня на работе проблемы. Говорят, надо выходить на полную занятость или они другого сотрудника найдут. Ну вот, а тут деньги…
– Хочешь, чтобы я забирал её чаще? – догадываюсь я.
– Да. Сможешь помочь? Не каждый день. По пятницам я сама буду успевать. И когда Влад будет в городе, он будет ходить. Ну что?
– Ладно, – вздыхаю я.
– Завтра сможешь? – мамин голос сразу становится весёлым.
– Да, хорошо.
– Спасибо, милый!
Глава 6
На следующий день после уроков мы с Семёном собираемся немного покидать мяч вдвоём перед тем, как я пойду забирать сестру, но историчка объявляет, что все должны остаться для разговора об экзаменах.
Марина Валерьевна уже второй год наша классная, и, на мой взгляд, она слишком ответственно относится к своей работе. В отличие от большинства учителей, проработавших в школе всю жизнь, она ещё полна энтузиазма. Всё-таки мы – её первый выпуск.
– Морозов и Григорьев, – заводит классная, барабаня пальцами по столу. – Вы вообще о поступлении думаете?
Мы с Семёном переглядываемся.
– Думаем, Марина Валерьевна, днём и ночью, – улыбается друг.
Она недовольно вздыхает:
– Ваня, вот ты будешь экзамены сдавать?
– А разве у меня есть выбор? Вы же мне без них аттестат не выдадите.
– Ты с таким настроем никуда не поступишь, – заявляет она. – Чем будешь заниматься?
– Пойду работать бариста, – отвечаю я.
– Морозов, я же тебя серьёзно спрашиваю, – не унимается Марина Валерьевна.
– А с чего Вы взяли, что я шучу?
– Хочешь всю жизнь кофе варить?
– Ага, – киваю я. – Стану ветераном кофейного труда. Может, мне даже орден за заслуги дадут.
– С тобой невозможно нормально разговаривать, – она разочарованно качает головой. – А ты, Семён, что скажешь?
– Марина Валерьевна, не переживайте Вы так, – говорит друг. – Время до экзаменов ещё есть, правильно?
– Ну да, есть, – соглашается она.
– У меня по всем предметам успеваемость хорошая, так?
– Да, – начинает сдавать позиции классная.
– И парень я вообще-то не глупый.
– Да.
– Красивый.
– Да, – говорит учительница скорее всего на автомате, но класс начинает смеяться, а она сразу заливается краской.
Семён улыбается и смотрит на неё так, как будто принял её слова всерьёз. Даже мне становится как-то неудобно.
– Все свободны, – торопливо бормочет классная.
Люди начинают собираться, а Семён, вместо того чтобы просто уйти, подходит к ней и присаживается на край первой парты:
– Вы уж простите меня, Марина Валерьевна, – улыбается он, запуская пальцы в волосы. – Я не хотел поставить Вас в неловкое положение. Так приятно, что Вы обо мне хорошего мнения.
– Всё, Григорьев, иди отсюда, – отмахивается она от него.
Мы с Семёном выходим в коридор.
– Разве твой кодекс чести разрешает обижать женщин? – спрашиваю я у друга.
– Интересно, – хмыкает он. – И что же, по-твоему, там написано?
– Что-то вроде: «Запрещается наносить вред как физический, так и моральный лицам женского пола вне зависимости от их возраста, социального положения и должности (в том числе классного руководителя)».
– Фу, Морозов, как это пошло – говорить о вопросах чести таким канцелярским языком! Что за бюрократия?
– Подожди-подожди! Хочешь сказать, кодекс написан белым стихом? – я прокашливаюсь и продолжаю нараспев. – Кто женщину обидит делом или словом, тот сразу будет на кол посажён.
– Да, именно «посажён», – смеётся Семён. – Вот только я не обижал её ни делом, ни словом. А то, что она сама ляпнула, какой я красавчик, это уж извините. Куда мне засунуть всю мою привлекательность?
– Сёма, – говорю я. – Ну зачем ты так?
– Да потому что хватит лезть в мою жизнь.
– Это же её работа, – пожимаю плечами я.
– Перед моими ногами весь мир, а они хотят, чтобы я факультет выбирал.
– И что? Никуда не будешь поступать?
– Почему не буду? Наоборот. Сдам все экзамены и подам документы везде, куда смогу.
– Всё равно же придётся что-то решить. Нельзя получить всё и сразу.
– Какой ты душный, Морозов. Я хочу всё и сразу.
– Ну как скажешь, – соглашаюсь я.
– А ты сам? – спрашивает Семён.
– А я вообще ничего не хочу.
– Совсем?
– Ты можешь себе представить, что это всё скоро закончится? – я обвожу руками вокруг.
– Ты же не любишь школу.
– Да, но ты только подумай – мы с тобой десять лет каждый день сидели за одной партой.
– Ага, а до этого сидели на соседних горшках. К чему ты клонишь?
– Да ни к чему. Просто не люблю перемены.
– План с бариста вообще-то вполне себе ничего. Если тебе всё равно, чем заниматься, то почему бы не кофе.
– Спасибо, Сёма.
Его слова меня немного успокаивают. Как же меня достала эта истерия с поступлениями.
– Тебе так понравилось летом кофе варить в нашей кафешке?
– Вообще-то было неплохо.
Я вспоминаю, как мы работали на каникулах в «нашей кафешке». Конечно, никому из нас она не принадлежит, просто тётя Семёна там управляющая.
– Буду заходить к тебе за бесплатными напитками, – радуется друг.
– Ты тогда вообще взорвешься, – смеюсь я. – Буду специально для тебя заваривать ромашку.
– Ромашковый латте! Как тебе идейка?
– Может быть, – киваю я.
– Надо поторопиться, пока никто другой не догадался. Когда будешь получать орден, не забудь меня упомянуть, – Семён пускается в фантазии об инновациях в сфере напитков и даже начинает гуглить, как получить патент.
Глава 7
Поиграть мы так и не успеваем, так что я иду в девятую. Сажусь, как обычно, на перила спортивной площадки и жду Ксюху, погружённый в мысли о поступлении.
Хорошее место, чтобы подумать. Тут есть свой двор, похожий на сквер, а из-за лиственниц, посаженных вокруг школы, осенью земля покрывается ярко-жёлтым ковром из опавших листьев-иголок и повсюду валяются шишки. Мы с Ксюхой собирали их в прошлом году для поделок на трудах.
– Привет, Морозов, – отвлекает меня чей-то голос.
Поднимаю глаза. Передо мной стоит высокий парень в чёрной толстовке. По оранжевому мячу у него в руках догадываюсь, откуда мы знакомы.
– Привет. Макс, да? – вспоминаю я.
– Ага. Играешь в этом году? – спрашивает парень.
– Ну да.
– Ты разве не в выпускном классе был?
– Решил остаться ещё на год, чтобы вас обыграть, – говорю я.
– Надеюсь, это шутка, – улыбается Макс. – А что ты тут делаешь?
– У меня сестра учится в вашей школе. Я её встречаю.
– Какой класс?
– Второй.
– Мои в пятом и седьмом. Тоже водил их в школу, когда они были мелкие, – понимающе говорит Макс.
Киваю.
– А как ты, Морозов, научился так хорошо забивать?
– У меня божий дар, – говорю я.
А что он ожидает услышать? Что я ел в детстве много брокколи? Или у меня есть какая-то секретная техника?
– Да ну?
– Ага. Могу попасть прямо отсюда, даже не поворачиваясь, – я указываю на мяч, который он держит в руках, а потом на кольцо на площадке у себя за спиной.
Вообще-то это блеф. Тут слишком далеко, даже я не докину, но напугать противника лишний раз не помешает.
– Ты знаешь, что тебя называют «снайпер»? – смеётся парень.
– Так и есть, – я пожимаю плечами.
Замечаю, что Ксюша уже вышла и неуверенно топчется на расстоянии от нас.
– Иди сюда. Чего ты? – зову я её.
Она медленно подходит, сердито поглядывая на моего собеседника, и хватает мою руку.
– Это Максим. Он тоже играет в баскетбол, как я.
– Здравствуйте, – бубнит сестра.
– Привет, – улыбается Макс. – Ну ладно, не буду вас смущать. Пока, Морозов.
Он уходит, и мы с Ксюхой остаёмся вдвоём.
– И как такая скромная девочка догадалась однокласснице слизняков в рюкзак подложить? – язвительно спрашиваю я.
Ксюша старается сделать невозмутимое лицо, но не выдерживает и хохочет:
– Ты бы видел, как она завизжала!
Вообще-то мне и самому смешно, но я тут взрослый, так что должен качественно играть свою роль.
– Ксюша, так конфликты не решаются, – повторяю я то, что вчера сказала мне Надежда.
– А как решаются? – спрашивает она.
Ох, если бы я знал!
– Сейчас я тебе покажу, как решаются! – хватаю сестру за руки и раскручиваю вокруг себя.
Мы смеёмся, но я быстро выбиваюсь из сил. С ужасом представляю, что скоро Ксюха станет совсем большой и начнёт меня стесняться.
– Ладно, пошли домой, – говорю я, хватая розовый рюкзак, который весит ещё больше, чем моя сестра.
Глава 8
В пятницу после уроков я стою один у подоконника напротив класса и жду Семёна, чтобы пойти вместе в зал. Сегодня у нас первая тренировка с новичками. Интересно, кто присоединится к нам в этом году?
По коридору идёт Вика, но, заметив меня, останавливается. Надеюсь, она не собирается опять устраивать сцену? Старательно делаю вид, что не вижу её. От побега меня останавливает то, что Вика неуверенно переступает с ноги на ногу и боится посмотреть прямо на меня.
– Привет, – говорит она себе под нос и подходит ближе.
– Что? – спрашиваю я.
– Я выяснила, кто всё рассказал. Извини.
Судя по всему, это были не наши парни.
– Хорошо, – говорю я.
– Не хочешь узнать…
– Нет, – обрываю я её.
Она кивает, не поднимая глаз, и уходит.
– Что ей было нужно? – спрашивает Семён, заставший самый конец нашего разговора.
– Ничего. Пошли.
Мы появляемся в зале последними.
– Смотрите, сколько людей пришло, – удивляется Семён.
– Наверное, после наших удачных игр в прошлом году, – говорит Юра.
– Даже больше, чем нам надо, – киваю я.
– Половина наверняка даже мяч в руках держать не умеет, – сомневается Семён.
– Длинный в синей майке – Антон Комаров из моего класса. Он нормальный, это я его позвал, – Юра указывает на парня, скучающего на скамейке.
– Ладно, посмотрим, кто тут что может, – кивает Семён. – Парни, – громко говорит он, – подходите сюда.
Мы ждём, когда все подтянутся и соберутся вокруг нас.
– Меня зовут Семён, – говорит друг. – Вас больше, чем мы ожидали, но ничего страшного. На тренировки могут приходить все, кто хочет, независимо от вашего уровня. А кто пойдёт на игры, решаю я.
– А тренер где? – спрашивает паренёк в красном спортивном костюме.
Все сразу оборачиваются на него. Он стоит уверенно: руки в карманах, вызывающий взгляд. Я невольно усмехаюсь.
– Спит в подсобке. Ещё вопросы?
– Почему ты решаешь, кто будет играть?
– Потому что я – капитан, – говорит мой друг.
– Может, я тоже хочу быть капитаном, – заявляет дерзкий спортсмен в красном.
– Этот парень мне нравится! – загорается Семён. – Как зовут? Какой класс?
– Артур Котиков, девятый «А», – отвечает он.
– Отлично, – кивает друг. – Котиков сегодня будет вторым капитаном. Разбираем команды.
– Я – первый, – заявляет парень.
– Прошу, – улыбается Семён.
Котиков оглядывает ребят. «Ты», – тычет он в Комарова. Понятно, не видел ни одной нашей игры. Выбрал просто самого высокого парня. Я не жду, когда меня позовут, молча подхожу и встаю рядом с Семёном.
– Выбирай следующего, – говорит он Котикову.
Тот берёт себе Юру. Хороший выбор, хоть и пальцем в небо.
– Сто процентов он играть не умеет, – говорю я Семёну.
– Ну и что? Ты тоже когда-то не умел. Зато у него огонь в глазах есть.
– Согласен, – киваю я.
Игра у нас выходит нелепая, потому что новички совершенно не знают правил. Котиков, как я и предполагал, вообще не понимает, что делает. Из-за его пробежек приходится постоянно останавливать игру.
– Передавай мяч, Котик! Что ты в него вцепился? – орёт на него Семён.
Парень с перепугу кидает мяч прямо ему в руки. Все покатываются со смеху.
– Да не мне, – Сёма бросает мяч обратно. – Своей команде!
Котик становится такой же красный, как его костюм, и с ещё большей энергией бросается в атаку. Попасть он так ни разу и не может, скорее всего, из-за своей ярости.
– Очень хороший напор, – похлопывает Семён Котика по плечу, когда мы заканчиваем игру. – А вот с техникой проблемы. Если хочешь, мы научим играть, будешь в следующем году капитаном вместо меня.
– Хочу, – говорит он решительно.
– Думаешь, из него правда что-то получится? – спрашиваю я, когда мы с Семёном остаёмся вдвоём.
– Если запал не потеряет. А что тебя смущает?
– Да нет, ничего. Он напоминает мне кое-кого.
– Ага, мне тоже, – смеётся друг.
– Помнишь, как ты в первый день с Андреем сцепился?
– И ему хватило ума не затыкать меня, а дать возможность показать, что я могу. Тем более я-то уже тогда неплохо играл.
– Нашёл себе идеального преемника, – ухмыляюсь я. – А новичкам неплохо было бы правила рассказать.
– Успеем, – отмахивается Семён. – Не в первый же день. Люди поиграть пришли, а мы им лекцию? Так всех новичков распугаем.
Глава 9
– Сегодня пятница, ты же свободен, – замечает Сёма, когда мы переодеваемся после тренировки.
– Да, но у меня дежурство, – говорю я.
– Ну это же ненадолго?
– Вообще-то я собирался всё хорошенько убрать, на этой неделе уже дважды натыкался на Викины вещи.
– Да, надо выветрить дух этой ведьмы из твоей квартиры.
Смотрю на друга осуждающе.
– Чего? – возмущается он. – Я же тебя поддерживаю!
– Хочешь помочь? – предлагаю я.
– Ну-у-у, – морщится Семён. – Моральная помощь тебя устроит?
– Пойдёт, – улыбаюсь я.
У себя в комнате я нахожу три резинки для волос, чёрный косметический карандаш, бейсболку, которая валяется тут ещё с лета, и недочитанный любовный роман. Всё это отправляется в помойку. Кроме книги – выбросить её у меня не поднимается рука.
– Верну, наверное, Вике, – говорю я.
– Не вздумай! Ещё решит, что ты ищешь повод поговорить с ней, – Сёма безжалостно закидывает роман в ведро.
– Да уж, лучше не усложнять, – соглашаюсь я.
– Тебе надо сменить обстановку, – говорит друг, критическим взглядом осматривая комнату.
– Предлагаешь переехать? – хмыкаю я.
– Давай передвинем мебель!
Глупо было рассчитывать, что Семён будет без дела валяться на кровати, пока я размахиваю тряпкой. Если честно, я не хочу ничего двигать, но его уже не остановить. Может, это и правда пойдёт мне на пользу. Через полчаса комната выглядит в десять раз хуже, чем в начале уборки. Зато под кроватью обнаруживаются ещё две резинки для волос.
– Она что, специально их везде раскидывала? – ворчит Сёма.
– Думаешь, это какой-то ритуал?
– От Вики всё что угодно можно ожидать. А тебе не надоел зелёный? Может, стены ещё перекрасим?
– Притормози, – прошу я. – Мы же только в июне этим занимались.
– О чём я и говорю! Столько времени прошло!
– Мне нравится зелёный, я не хочу менять.
– Ну ладно, – сдаётся друг, и мы приступаем к новому раунду перетаскивания мебели.
В итоге я остаюсь доволен. Из комнаты пропадают не только Викины вещи, но и её «призрак». Стол теперь стоит у окна и даже как-то располагает посидеть там с ноутбуком. А я не делал этого с тех пор, как мы расстались – каждый раз вспоминал её длинные ноги у себя перед глазами. Вика любила забираться на стол и залипать в телефон или красить ногти, прислонившись спиной к шкафу.
– Знаешь, чего не хватает? – спрашивает Семён.
– Перепланировки? – шучу я.
На секунду его глаза загораются, и я уже жалею, что сказал это. Конечно сносить сейчас стену мы не будем, но Сёма точно сохранит эту идею до лучших времён.
– Немного жизни надо добавить в твою комнату. Подожди, сейчас приду, – говорит друг и выскакивает в коридор. Через мгновение хлопает входная дверь.
Возвращается Семён с растением в горшке.
– Фикус, – торжественно объявляет он.
– Где ты его взял? – смеюсь я.
– У мамы. Она как раз приготовила его кому-нибудь подарить.
– Я не могу, Сёма. Это слишком ответственно.
– Ну да-а-а, – ухмыляется он. – Его всё-таки поливать раз в неделю надо. Вряд ли ты справишься.
– Давай сюда, – ворчу я.
Вечером папа заглядывает в мою комнату и застывает на пороге:
– Вань, привет.
Отрываюсь от чтения, смотрю на него поверх телефона. Он стоит, прислонившись к дверному косяку, и внимательно осматривает перестановку.
– Привет, – говорю я.
– Сёма убираться помогал? – он быстро догадывается, что здесь произошло.
– Ага, – усмехаюсь я.
– Неплохо получилось, – одобрительно кивает папа.
Глава 10
Всю неделю я разрываюсь между школой, тренировками, братскими обязанностями и дежурством по квартире, так что к выходным чувствую себя совершенно вымотанным. В воскресенье единственное, чего мне хочется – это поваляться на диване, но Семён уговаривает сходить в кино.
Юры ещё нет, так что мы вдвоём стоим и ждём его у входа в кинотеатр на последнем этаже торгового центра.
– Зря мы пришли, – говорю я.
– Что тебе опять не нравится? – фыркает друг.
– А ты посмотри вокруг. На всех афишах одни романтические комедии.
Вика любила такие фильмы и постоянно таскала меня на них, а мне казалось, что я смотрю одну и ту же чушь раз за разом.
– Почему? Вон там драма, – Семён указывает на постер фильма про влюблённых, в котором девушка смертельно больна.
– Ну класс!
– Успокойся, Морозов, в два часа будет боевик, на него и пойдём.
– Всё равно, – не прекращаю ворчать я. – Тут одни парочки.
– Ну и что? Если переживаешь, что нас с тобой тоже за парочку примут, обещаю не держать тебя за руку на людях.
– Очень смешно!
– Кстати, вот и Юра. Привет! – кричит Семён. – Давайте скорее в кассу.
Они долго спорят о билетах, потому что один не готов сидеть ближе десятого ряда, второму обязательно нужно кресло у прохода, а трёх мест рядом итак почти нет. В итоге мы кое-как выбираем, куда нам сесть и идём в зал.
Поднимаемся по светящейся лестнице почти до самого верха. Народа в зале уже полно. Красные бархатные кресла все в каких-то крошках, при этом вокруг пахнет чистящими средствами. Я оказываюсь посередине между парнями, придавленный огромным ведром карамельного попкорна.
Прямо перед нами садится парочка. Им явно было наплевать, на какой фильм идти, потому что как только гаснет свет, они начинают целоваться. И делают это весь сеанс, изредка прерываясь на то, чтобы пошептаться или похихикать. Сколько я не пытаюсь сосредоточиться на сюжете, слышу только их причмокивания.
– Ну говорил же, – возмущаюсь я, когда мы выходим из зала.
По дороге выкидываю в помойку бумажное ведро, в котором остались только нераскрывшиеся кукурузные зёрнышки.
– О чём ты? – спрашивает Юра.
– О тех двоих, что сидели перед нами.
– А кто там был? – удивляется он.
– Я тоже не обратил внимания, – поддакивает Семён.
– Серьёзно? Парень с девушкой весь фильм целовались.
Пацаны переглядываются и мотают головами.
– Нет? Да они же прямо перед нами были! Я думал, они сожрут друг друга.
– Морозов, может, я тебя с кем-нибудь познакомлю? – с сочувствием спрашивает Сёма.
– Зачем? – удивляюсь я.
– В смысле «зачем»? Ты в монастырь собрался?
– Почему сразу в монастырь?
– Ну не повезло тебе один раз, бывает. Хватит страдать по этой Вике.
– Да я не страдаю. С чего ты взял? – натягиваю улыбку как доказательство своих слов.
– Слушай, я за тебя переживаю, – качает головой Семён. – Серьёзно.
– Ну не нравится мне никто. Что мне теперь делать?
– Господи, Морозов, раскрой глаза. Вокруг столько красивых девушек!
– У тебя все красивые, – усмехаюсь я.
– Это правда, – говорит он с серьёзным лицом. – Я, конечно, видел в интернете всякие жуткие картинки, но в жизни ни разу не встречал некрасивую девушку.
– Ага, – скептически поддакиваю я.
– Морозов, пойми, девушка – она как цветок. Можно оборвать ему лепестки или втоптать в грязь. Но если заботиться о нём и любить, любой цветок будет красивым: хоть роза, хоть ромашка, – философствует Семён.
– А у меня, похоже, аллергия на цветы.
– И характер как у старого деда.
– Как будто это так просто – с девушкой познакомиться, – говорит Юра.
– А что тут сложного? – удивляется Семён.
– Ну дай нам мастер-класс!
Мы почти дошли до эскалатора. Сёма оглядывается по сторонам.
– Привет, ягодка! – он улыбается и подмигивает девушке в футболке с клубничкой.
Та смущённо улыбается в ответ, а по её взгляду понятно, что ближайшее время единственное, что она будет видеть во сне – это Сёма. И я понятия не имею, как ему это удаётся.
– Эй, рыжий, ты охренел? – позади ягодки появляются двое парней.
– Чё ты сказал?! – Семён разворачивается к ним.
– Пошли давай, – тащу я его за плечо к эскалатору.
– Ага, слушай, что твоя подружка говорит.
– Сёма, тебе не пофигу на них? – тихо спрашиваю я.
Он поддаётся, мы встаём на ступеньки и едем вниз.
– Морозов, ну чего ты? – спрашивает Юра. – Их же всего двое было. Ничего бы они нам не сделали.
– Угу, – только и отвечаю я.
Они бы не сделали, а вот кое-кто точно устроил бы мордобой.
– А тебе просто повезло, – говорит Юра Семёну. – Подкат вообще ни о чём.
– Ну как скажешь, – он разводит руками. – Мне ещё пару футболок надо купить. Сходите со мной?
– Ой, нет, давайте без меня. Я буду в книжном, – говорю я.
– Тебе бы как раз не помешало. Хотя в монастыре, наверное, выдают форму, так что без разницы.
– Чего ты прицепился ко мне? – я уже устал от этих разговоров. – Вике вот было плевать на то, как я одеваюсь.
– Да. И это странно. Но кого теперь волнует её мнение?
– Я в книжный, – отрезаю я и иду в сторону магазина.
С облегчением вздыхаю, когда оказываюсь внутри отдела. Здесь никто не будет дёргать меня. Хожу по рядам и не спеша рассматриваю новинки. Фотографирую парочку тех, которые меня заинтересовали, чтобы позже почитать о них подробнее.
Потом иду к полке, которую проверяю каждый раз, когда оказываюсь здесь. Тут лежит моя любимая книга – Катарина Киери «Никто не спит». Беру её в руки.
– Да купи ты её уже, – сзади ко мне подходит Семён с пакетом новых шмоток.
– Ты не понимаешь, – морщусь я. – Это не то издание.
– А ты какое хочешь?
– Старое, – показываю другу на телефоне картинку: шведский городок, большой костёр, люди, разноцветные флажки.
– Да уж, как будто другая книга, – соглашается Семён. – И что, нигде нет?
– Такую уже не печатают. Я во всех магазинах проверил.
Вообще-то проверяли мы вместе с Викой, но вслух лучше этого не произносить.
– А в интернет-магазинах?
– Нет.
– А объявления?
Обречённо мотаю головой.
– Библиотека? – предлагает друг.
– Не знаю. А чем это поможет?
– Возьмёшь книгу почитать, потом скажешь, что потерял, заплатишь штраф. Или что там делают в таких случаях?
– Ну может быть, – я обдумываю эту идею. – А куда Юра, кстати, делся?
– Не выдержал и сбежал, – усмехается Семён.
– Слабак, – улыбаюсь я. – Всего-то пара футболок.
– Ты в курсе, что полтора часа прошло?
Глава 11
Следующие пара недель проходят спокойно, и я перестаю озираться по сторонам, выходя в школьный коридор. Но сегодня перед тренировкой около зала меня поджидает Вика.
– Привет, – она идёт в мою сторону, когда замечает.
Застигнутый врасплох я стою как идиот, не зная, что лучше: ответить что-нибудь или просто сбежать. Ну что ей опять от меня надо?
– До свидания! – из-за моей спины вылетает Семён, обхватывает меня за плечи и увлекает за собой.
Вика успевает только открыть рот.
– Спасибо, – с облегчением вздыхаю я.
– Не за что. Чего ты там застыл? Я уж решил, эта змея превратила тебя в камень.
– Да я…
– Давай быстрее, мы опаздываем.
Когда новички запоминают правила, дело идёт гораздо лучше, но в конце тренировки Семён предлагает разделиться. Он уводит новеньких на одну половину зала, давая возможность основной команде спокойно поиграть. Без капитана нас семеро, так что я оставляю парней играть три на три. Мне всё равно интересно посмотреть, что будет делать друг.
– Сегодня тренируем дриблинг, – говорит Семён.
– Что это? – вяло спрашивает Котик.
– Ведение мяча, – отвечает наш капитан, выходя в центр зала, чтобы новички могли его видеть.
– Так и говори. Это все умеют.
– Сейчас посмотрим, – кивает Семён. – Повторяем за мной.
Все вслед за капитаном начинают отбивать мяч на месте. Зал наполняется равномерным стуком, складывающимся в определённый ритм.
– Хорошо. Теперь меняем руку.
Я наблюдаю за этим действием, развалившись на скамейке.
– Морозов, не хочешь потренироваться с новенькими? Дриблинг у тебя так себе, – подшучивает надо мной друг.
Я только мотаю головой. Вообще-то он прав, тут мне есть, над чем поработать. Но у меня в команде своя роль – забивать с дальних дистанций, а я слишком ленив, чтобы делать то, без чего итак могу обойтись.
– Меняем руки на каждый удар, – Семён поочередно отбивает то правой, то левой. Новички сразу начинают терять свои мячи и рассыпаются по залу. – Теперь низкое ведение, – он продолжает усложнять задание, но некоторые игроки всё ещё в строю. Наблюдать становится интереснее.
– Это ещё зачем? – ворчит Котик.
А этот парень не собирается делать ничего просто так. Кажется, мне он тоже начинает нравиться.
– Чем ниже ты ведёшь мяч, тем сложнее сопернику его отобрать, – объясняет Семён. – Теперь смотрите внимательно. Два коротких, один длинный, – он показывает всё ещё достаточно простое упражнение, но в строю остаётся только один Комаров. – Молодец, Комаров! – радуется Сёма. – Ты у нас сегодня фрешмен номер один. Ладно, смотрите, к чему мы стремимся.
Сёма показывает ещё несколько техник. Больше всего меня завораживает, как он может провести мяч под ногой и через спину. И, конечно, то, как он делает это не прерываясь, так легко, как будто это ему вообще ничего не стоит. Даже я загораюсь энтузиазмом подкачать свои навыки.
– И что, все в команде так могут? – скептически спрашивает Котик.
– Как я не может никто, – Сёма с вызовом смотрит на него. – Может, у тебя получится?
«Ну и манипулятор!» – восхищаюсь я со своей скамейки.
– Самостоятельно тренируемся десять минут и по домам, – говорит друг, усаживаясь рядом со мной.
– Ну как тебе? – спрашиваю я. – Кроме Юриного Комарова никто ничего не умеет.
– И неудивительно с нашим-то физруком. Когда ты последний раз видел, чтобы он вообще двигался?
– Иногда мне хочется потыкать в него палкой, чтобы проверить, живой ли он.
Я спускаюсь ниже по скамейке и вытягиваю ноги вперёд. Семён морщась наблюдает за этим:
– Морозов, ты бы купил себе уже новые кроссовки.
– Ну началось! Хорошие удобные кросы. Зачем я должен их менять?
– Выглядишь как бомж.
– Ой, извини! Я тебя раздражаю?
– Это бесполезно, – трагически вздыхает друг. – Поиграем, когда все разойдутся?
– А для чего я тут, по-твоему, сижу?
Мы смотрим как новички уходят в раздевалку, пока в зале не остаётся один Котик. Он раз за разом пробует сделать упражнение, на котором споткнулся, но ничего не выходит.
– Хороший парень, – говорю я.
– Ага, – соглашается Сёма.
– Самый младший?
– Да.
– Наглый.
– Точно.
– Мелкий.
– Ну не такой уж и мелкий. Да и подрастёт ещё, наверное. Ему всего пятнадцать.
– Ты собираешься сказать ему, что он руку неправильно держит? – спрашиваю я.
– Нет. Подожду, пока сам спросит.
Пару минут мы молча смотрим за безрезультатными попытками Котика.
– Ну что я делаю не так? – орёт он раздражённо из другого конца зала.
Мы с Сёмой одновременно выставляем вперёд руки в правильном положении.
– Покажите, – подходит он к нам и протягивает мяч.
– Вот так, только пальцами, – говорит друг.
Котик смотрит на меня, я утвердительно киваю.
Глава 12
Через несколько тренировок часть новичков перестают приходить, зато те, кто остался, отлично вписываются в команду. Нас всё ещё больше, чем нужно, но на следующий год парни только порадуются этому. На переменах мы всё чаще оказываемся вместе. Вот и сейчас я замечаю ребят и втискиваюсь на подоконник между Юрой и Семёном.
– Смотри туда, – сразу шепчет мне Семён, указывая взглядом на группку девчонок недалеко от нас.
– Они вроде из десятого? – спрашиваю я.
– Ага, – подтверждает друг. – Это не подружки твоей Вики?
– Не-а.
– Уже несколько минут смотрят на меня и шушукаются. А когда я им улыбаюсь, только смеются. Как считаешь, что они задумали?
– Возьми и выясни, – пожимаю плечами я.
– Девчонки, привет! – говорит друг на весь коридор. – Хотите к нам?
Вся тройка начинает бурно шептаться и о чём-то спорить.
– Лена хотела спросить у тебя кое-что, – заявляет одна из них и выпихивает вперед самую мелкую девчонку.
Та заливается краской и таращится на нас круглыми от ужаса глазами, а двое других продолжают хихикать у неё за спиной.
– Ну давай, спрашивай, я не кусаюсь, – улыбается Семён.
Этот аргумент, судя по всему, не убеждает Лену, потому что она пытается пятиться назад, но подружки её не пускают. Друг, забравшись с ногами на батарею и облокотившись о колени, с интересом наблюдает за этой сценой.
– Давай, давай, – шепчут подружки Лене.
– Не буду я, сама спрашивай, – шипит она в ответ.
Тогда одна из них выходит вперёд с высоко поднятой головой и говорит:
– Мы хотели узнать, а ты везде рыжий?
Все затихают. Семён моргает пару раз от удивления, а потом его улыбка растягивается шире, и он так покатывается со смеху, что даже хрюкает.
– Чего?! – сквозь слёзы говорит он.
Друг соскакивает с подоконника, а вся дерзкая троица шарахается назад. Самая смелая продолжает смотреть на него, а двое других прячутся за ней и смеются.
– Что именно вас интересует? – спрашивает Семён.
– Ну всё, – вздыхает мне на ухо Юра, – теперь он устроит шоу. Он же не станет снимать штаны прямо здесь, правда?
– Не уверен, – говорю я, пока Семён препирается с хихикающими девчонками.
– Хотите, чтобы я вам показал? – улыбается он.
– Показывай, – заявляет смелая.
Вокруг уже собрались любопытствующие. Все перешёптываются и ждут, что же выкинет Сёма.
– Ну вы сами этого хотели, – говорит друг и стягивает с себя футболку.
Он поднимает руки и демонстрирует всем небритые рыжие подмышки. Девчонки смеются, а Юра шипит, прикрывая глаза рукой:
– Какой кошмар. Если что, я этого придурка первый раз в жизни вижу.
– И это всё? – кричит кто-то из присоединившихся зрителей.
– Показывай дальше, раз уж начал, – подначивает кто-то с другой стороны.
– Вам мало? Хотите ещё? – спрашивает Семён.
– Да, давай, – разносятся разные голоса сквозь смех.
Он берётся за ремень и начинает расстёгивать его. Дальше ждать нельзя. Я соскакиваю с подоконника и хватаю друга под локоть.
– Всё, стриптиз окончен, – говорю я зрителям и тащу Сёму в сторону.
По дороге слышу комментарии толпы: «Фу, Морозов испортил всё представление».
Заталкиваю друга в туалет и закрываю дверь.
– Ну ты и дебил, – вздыхаю я, кидая ему футболку. – Серьёзно собирался штаны снимать?
– Вообще-то я надеялся, что ты остановишь меня ещё до того, как я начну раздеваться.
– Хотел посмотреть, как далеко ты сможешь зайти.
– И как? Понравилось? – улыбается Семён, натягивая футболку.
– Твои подмышки всех впечатлили, – киваю я.
– Я так и думал.
– А ты ещё говорил, что девушки как цветы. Ничего себе такие цветочки, – хмыкаю я.
– Ой, да ладно тебе, Морозов, – отмахивается друг. – Ты видел, как они долго решались сказать что-нибудь провокационное? И своей мишенью выбрали именно меня. Вся школа знает, что я на такое только посмеюсь, не буду обижаться или гнать на них.
– Ладно, может быть, – соглашаюсь я. – Но, Сёма, пообещай мне, что больше не будешь раздеваться на публику.
– А если…
– Нет, – перебиваю его я.
– Я постараюсь, – улыбается друг. – А эта девчонка хорошенькая, скажи?
– Извини, я не заметил. Смотрел только на тебя, – мы выходим обратно в коридор.
Здесь никого нет. Звонок уже прозвенел, и мы тоже направляемся в класс.
– Такой вздёрнутый носик, чёрные волосы с чёлкой, немного похожа на кореяночку, – мечтательно говорит Семён. – Кстати, вот бы сейчас поесть рамен. С креветками! М-м-м… – он закрывает глаза, представляя то ли девчонку, то ли суп.
Глава 13
После уроков Семён замечает девчонку-кореянку у раздевалок и подкрадывается к ней сзади.
– Привет, любительница неудобных вопросов, – говорит он.
Девчонка вздрагивает и оборачивается на нас.
– Всё ещё хочешь узнать, что у меня в штанах?
– Сёма! – пихаю я его локтем в бок.
– К сожалению, Морозов запретил мне раздеваться на людях. Но частные просмотры всё ещё разрешены, правда? – спрашивает он у меня.
– Разрешены, – подтверждаю я. – Только никакой фото- и видеосъемки.
– А ты всегда его слушаешься? – спрашивает девчонка Семёна.
– Конечно, – говорит он.
– А если он тебе скажет с крыши прыгнуть?
– Если Морозов говорит прыгать, значит это или совершенно безопасно, или я начал превращаться в зомби, и меня уже не спасти.
– Пока ты не начал превращаться в зомби, я пошёл, – говорю я. – Мне пора Ксюху забирать.
– Ага, – машет на меня рукой друг. Не уверен, что моё исчезновение сейчас кто-то заметил бы.
Надеваю наушники. Чтобы не терять время даром, я накачал на телефон несколько аудиокниг и это оказалось отличным решением. За неделю я успел послушать «Вино из одуванчиков» и «451 градус по Фаренгейту».
Я прихожу как раз во время полдника, поэтому устраиваюсь на своё обычное место и жду сестру.
– Морозов!
Поднимаю глаза, а в мою сторону уже летит мяч. Ловлю его над головой, едва не свалившись с перил.
– Молодец, – смеётся Макс, вразвалочку подходя ко мне.
– У тебя всегда мяч при себе? – спрашиваю я.
– Да нет, я с тренировки. Люблю играть своим. Хочешь, покидаем?
– Ты же с тренировки! Тебе всё мало?
– Ага, – улыбается парень.
Вообще-то я и сам устал сидеть на этой неудобной жёрдочке и не прочь размяться. Достаю из кармана телефон и включаю экран.
– У меня есть минут десять, – говорю я.
– Отлично, – кивает Макс.
Играть с ним оказывается интересно. У нас в команде нет таких высоких парней, и это непривычно. Первое время я никак не могу забить. Обойти Макса – тоже непростая задачка, так что через десять минут я чувствую себя как после полноценной тренировки.
– Морозов, – он ловит мяч и останавливается, – твоя сестра пришла.
Я оборачиваюсь. Ксюха спускается с крыльца, волоча рюкзак по ступенькам.
– Увидимся, – говорю я и бегу к мелкой.
Подхватываю её на руки. Обычно сестра такое любит и сразу начинает визжать и хохотать.
– Отпусти, – ворчит она.
– Ладно.
Опускаю её на землю и хочу взять за руку, но Ксюша суёт мне свой рюкзак. Беру его и снова протягиваю руку. В этот раз она нехотя цепляется за меня.
– Ты чего? – спрашиваю я.
– Не люблю, когда ты забираешь меня так поздно.
– Зато ты успела поесть в школе.
– Там всё невкусное, – ноет Ксюша.
– Да что с тобой такое сегодня? – я внимательно смотрю на неё. – Тебя кто-то обидел?
Она идёт молча и хмурится.
– Ксюх? Ну мне-то можешь рассказать.
– Это все Катя Конева. Знаешь, что она сказала?
Судя по всему, ничего хорошего. У этой девочки, похоже, отсутствует чувство самосохранения, даже слизняки в рюкзаке не помогли.
– Что? – спрашиваю я.
– Она сказала, что она – принцесса. Что мама купила ей платье принцессы и туфли принцессы, и теперь она – принцесса, – кривляется сестра.
– Ну и что? Ты тоже хочешь платье?
– Да при чём здесь платье? – Ксюха злится, что я ничего не понимаю. – Она сказала, что принцессы сами могут выбирать, на ком жениться. И она может жениться на тебе и тогда станет моей мачехой, и мне придётся слушаться её и делать всё, что она говорит. Как Золушке!
– О господи! – я хватаюсь за голову.
Такого количества чуши подряд я, наверное, никогда в жизни не слышал. Останавливаюсь и сажусь на корточки, чтобы оказаться с Ксюхой на одном уровне.
– Значит, так, – говорю я серьёзно. – Наличие платья не делает никого принцессой. Девочки выходят замуж, а не женятся. Нельзя жениться или выходить замуж за того, кто этого не хочет. Я для твоей подружки слишком старый.
– Она мне не подружка! – топает ногой Ксюша.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Но у меня будет своя принцесса, моего возраста. И она не будет тебе мачехой, скорее… сестрой. И пожалуйста, не надо делать Кате пакости, она обычная дурочка.
О последней фразе я жалею, потому что это очень веселит Ксюху, и она тысячу раз подряд орёт на всю улицу: «Дурочка из переулочка».
– А почему ты не женился на Вике? – спрашивает она, успокоившись.
– Я ей разонравился.
– Значит, она тоже дурочка, – делает вывод сестра.
Мы идём к Ксюхе домой и вместе садимся за стол делать уроки: я – свои, она – свои. В шесть с работы приходит мама. Я соглашаюсь поужинать с ними, потому что папа всё равно на смене, а делать мне больше нечего.
– Я тебе с собой положила, – протягивает мама контейнер с домашним пирогом, когда я собираюсь уходить.
– Нет, спасибо, я и без этого наелся, – говорю я.
– Да ладно тебе, возьми на завтра.
– Вот завтра приду и тут съем, зачем таскать его по улице?
– Ну ладно, – к счастью соглашается она.
Мне хватило прошлого раза, когда я принёс домой мамину еду, а папа потом два дня ворчал и смотрел на меня как на предателя.
Глава 14
Утром следующего дня я застаю Семёна в гардеробе, тщательно укладывающего наверх растрепавшиеся волосы.
– Привет, – говорю я и вешаю куртку на крючок рядом.
– О, Морозов! – радуется он. – Ну-ка, посмотри. Как я?
Он разводит руки в стороны и отходит на пару шагов, чтобы я мог оценить его внешний вид целиком. Внимательно осматриваю друга: расстёгнутая красная клетчатая рубашка с подвёрнутыми рукавами поверх чёрной майки, кожаные браслеты на запястьях, чёрные джинсы и кеды с обмотанными вокруг щиколоток шнурками.
– Э-э-э… Как обычно, – я пожимаю плечами.
– Нашёл, кого спрашивать, – фыркает Сёма.
– А что случилось?
– У меня свидание.
– Прямо сейчас? – мы выходим из раздевалки и направляемся в класс.
– После уроков, – отвечает друг.
– С той, которая…
– Ага. Кстати! – он замечает вчерашнюю троицу и отклоняется от маршрута, чтобы оказаться рядом. – Доброе утро, креветочка моя, – улыбается Семён и щиплет «кореянку» за щёку.
– Доброе, – смущённо пищит она в ответ, а сама светится от счастья.
Поражённые подружки бросаются на неё, даже не дождавшись, когда мы отойдём на достаточное расстояние.
– Вижу, всё удалось, – говорю я.
– Ага, – кивает друг. – Есть только одна проблема. И мне понадобится твоя помощь.
– Какая помощь? Хочешь, чтобы я изобразил хулигана в подворотне?
Семён игнорирует мои язвительные комментарии:
– Узнай, как её зовут.
– А сам ты почему не узнал? – удивляюсь я.
– Ну так вышло, – виновато улыбается Сёма. – Сначала мы просто подшучивали друг над другом и дошутились до того, что начали целоваться. А после получаса поцелуев с девушкой за школой спрашивать её имя уже как-то неуместно. Она-то меня знает. Наверное, думала, что я её тоже.
– Как у тебя всё быстро.
– А чего тянуть? Жизнь коротка, Морозов, и я не собираюсь тратить её на то, чтобы стесняться.
– Она тоже так думает?
– Ты же видел, как она старается казаться смелой. И это так мило! Я делаю вид, что верю.
– И что это за шутки такие, интересно, после которых приходится целоваться?
– Ну как… Я ей говорю: «Ты бы сначала мне цветы подарила, на ужин пригласила, прежде чем в штаны ко мне лезть», а она…
– Ладно-ладно, я понял. Может, просто будешь продолжать звать её креветочкой?
– Я итак со вчерашнего дня не могу перестать думать о рамене.
Перестать рассказывать о своей новой девушке он тоже не может. Я слушаю об этом и на уроках, и когда мы с ним и с Юрой сидим в столовой.
Отвлекает меня телефон. На экране появляется уведомление о новом сообщении. Открываю.
Вика: Ты ещё злишься на меня?
Я должен на это отвечать? Откладываю телефон в сторону, но он снова вибрирует.
В: Конечно, ты злишься…
Почему я не заблокировал её номер? Сижу и тупо пялюсь на экран.
В: Вань, я, кажется, ошиблась.
Ну да, мы с тем парнем так похожи, легко было перепутать.
В: Думаешь, ты смог бы простить меня когда-нибудь?
«Заблокировать». Теперь она не доберётся до меня.
– Морозов, ты чего в телефон уткнулся? – Семён потерял терпение и лезет заглянуть, что я делаю. – Это ещё что?! Ты с Викой переписываешься? Ну-ка дай сюда.
– Сёма, блин, – возмущаюсь я, пытаясь вернуть телефон обратно. – Я уже заблокировал её.
– Она тебе пишет? – удивляется Юра.
– Ещё как пишет! – Семён бесцеремонно читает сообщения, отмахиваясь от меня.
– И что она хочет? Вернуться к тебе?
– Да не знаю я, – мне наконец удаётся вырвать телефон у Семёна из рук. – И знать не хочу.
– Ну и зря, – мрачно говорит Юра.
– Почему это?
– Знаешь, Морозов, все люди ошибаются. Я бы на твоём месте не был таким категоричным.
– А я бы на твоём месте, – вставляет Семён, – послал её куда подальше. А то она, похоже, ничего не поняла.
– Как жаль, что вы оба не на моём месте! Вы бы так хорошо справились, – улыбаюсь я, отчего друзья замолкают с недовольными лицами.
После уроков я тащусь с Сёмой, чтобы осуществить его план. Кореянка уже ждёт его внизу.
– Привет, мы с тобой так и не познакомились по-нормальному, – я мило улыбаюсь и протягиваю девчонке руку. – Ваня.
– Алина, – отвечает она.
– АЛИНА, – повторяю я чётко и многозначительно смотрю на Семёна, – очень приятно.
Он довольно кивает за её спиной:
– Ну мы пойдём.
– Повеселитесь, – говорю я.
– Спасибо, – беззвучно говорит друг, когда его девушка отворачивается.
Глава 15
Я захожу в спортивный зал. Тренировка ещё не началась – Семён куда-то пропал и все его ждут. Чтобы скоротать время, достаю телефон. Но лучше бы я этого не делал, потому что на экране новое сообщение: «Мы можем поговорить?» Если я не отвечаю в мессенджере, надо писать мне смс – да, Вика, ты правильно всё поняла. Блокирую её и здесь.
Настроение сразу портится. Чтобы ни с кем не разговаривать, надеваю наушники, включаю книгу и отхожу подальше от остальных. Этого оказывается недостаточно. Пора бы в школе рассказывать об элементарных правилах этикета, например: «Не говорите с человеком в наушниках, если ему не грозит смертельная опасность».
Котик, к сожалению, этикету не обучен, поэтому подходит ко мне и что-то говорит, раскачивая головой вперёд-назад. А потом вытаскивает наушник из моего уха и тянет к себе. Аудио сразу останавливается, и он ничего не слышит.
– Это так не работает, – я забираю наушник обратно. – Что ты хотел?
– Говорю: «что слушаешь?»
– Ремарка, – отвечаю я.
– Что ещё за ремарка? – усмехается он.
– Ремарк. Эрих Мария.
– Чего? – всё ещё не понимает он.
– Я слушаю книгу, Котик. Это всё?
– Хочешь, я тебе нормальной музыки скину? – говорит он с таким сочувствием, что я чуть не соглашаюсь.
– Я не люблю музыку.
– Ты же не знаешь, что я тебе предлагаю. Может, тебе понравится.
– Я никакую музыку не люблю, – говорю я.
– В смысле никакую? Ты что, больной, Морозов? – ржёт он.
– Ну да, ты разве не знал, что это психическая болезнь? Связана с повреждением мозга.
– Э-э-э… Ну извини, я не знал, – теряется Котик.
Слава богу, наш нелепый диалог прерывает громкая возня в другом конце зала. Мы подходим ближе.
– Смотрите, – Семён приволок откуда-то меловую доску. – Будем тренировать нападение треугольниками.
Он рисует схему поля и обозначает игроков кружочками. Если честно, я не понимаю, зачем нам это надо. Большинство школ вообще играть в баскетбол не умеют. Половину команд мы бы победили, даже если бы играли с Семёном вдвоём. Он делает подбор, передаёт мяч мне, я забиваю трехочковый. И так по кругу. Пять человек противников бегают толпой за мячом туда-сюда.
– Сёма, – говорю я. – Может, не будем всё усложнять?
Я ненавижу всё усложнять.
– Морозов, – злится друг, – это в прошлом году все видели тебя в первый раз. Эффекта неожиданности больше не будет. Если команда хоть немного пошевелит мозгами, они тебе шагу ступить не дадут.
Может, он и прав. Обычно люди думают, что мне просто везёт. До конца игры не могут поверить, что я могу забить девять из десяти трехочковых.
– Ладно, и в чём план?
– Мы будем агрессивно нападать у корзины. Вот так, – он рисует стрелочки около кружков. – Им придётся бросить защиту сюда, – на схеме появляются новые стрелки.
– Я не понял, а при чём тут треугольники?
– Господи, Морозов, ну вот же, – Семён соединяет три кружка в треугольник.
Я вообще перестаю понимать хоть что-либо.
– Ты же знаешь, что любые три точки образуют треугольник? – спрашиваю я.
– Нифига. Есть ещё линия вообще-то. Ты нам решил урок математики устроить?
– Ладно, ладно. А где здесь я?
– Ты где угодно, лишь бы был открыт. Получил мяч, кидаешь в кольцо.
– Так бы сразу и сказал. С этим я справлюсь.
Семён только закатывает глаза.
– Ладно, – говорит он. – Попробуем сегодня разные варианты. Новички будут изображать защиту соперников.
Мы разыгрываем несколько комбинаций, которые заканчиваются моим броском в корзину. Некоторые выходят очень даже ничего – особенно те, где я добавляю обманные движения.
– Как у тебя получается так хорошо попадать? – после тренировки ко мне подходит Котик.
Я уже открываю рот, чтобы рассказать историю про божий дар, но вовремя останавливаюсь. Сёме это не понравится.
– У меня был хороший тренер, – говорю я. – И ещё очень много практики.
– Или просто у тебя талант, – ухмыляется он.
– Можешь мне не верить, но практика гораздо важнее таланта.
– Научишь меня? – просит Котик.
– Я могу показать, как я это делаю, но учитель из меня так себе. Лучше попроси о помощи того, кто меня тренировал. Как видишь, его методы работают.
– И кто же это?
Я киваю в сторону нашего рыжего капитана.
– Семён? – удивляется Котик.
– Ага, – подтверждаю я.
– Ладно, я понял. Спасибо, Морозов.
Глава 16
На следующий день после уроков меня задерживает классная. Разговор выходит, как в «Дне сурка»: «Куда собираешься поступать?», «У тебя сплошные тройки», «Как ты сдашь экзамены?», «Возьми себя в руки» и так далее.
– Почему она тебя не достаёт? – спрашиваю я Семёна, когда мне наконец-то удаётся отделаться от неё.
– Ну у меня-то хоть оценки нормальные, – усмехается он.
– Да кому нужны эти оценки?
– Историчке, моей маме, – перечисляет друг. – А ещё она меня немножко боится.
– Из-за того случая на классном часе?
– В том числе. И ещё в прошлый раз она меня донимала, а я ей и говорю: «Марина Валерьевна, это же долгий разговор. К такому важному вопросу нельзя подходить легкомысленно». А она: «Ну начинай». И я стал рассказывать ей, как в детстве ты заставил меня прочитать «Двух капитанов», и я втайне надеялся, что полярный лётчик Саня Григорьев на самом деле мой родственник. Потом готовился к экспедиции на крайний север.
– Она не это хотела услышать?
– Ага, говорит: «Григорьев, вернись к реальности». Как будто я не на север собирался, а в царство фей и эльфов! Типа в реальности можно работать только в офисе или на заводе.
От нашего разговора меня отвлекает очередное сообщение от Вики: «Жду у раздевалки». Разве я не заблокировал её?
– Вот чёрт, – показываю экран телефона Семёну.
– Да поговори ты уже с ней. Скажи, чтобы перестала тебя преследовать.
– Легко сказать, – возмущаюсь я. – Господи, ну почему я должен разговаривать с ней? Разошлись и всё, что тут ещё обсуждать? Рви пластырь одним махом, жги мосты, руби канаты. Разве не понятно?
– Тебе бы песни писать.
Семён напевает: «жги мосты, руби канаты», пока мы не доходим до первого этажа. Аккуратно выглядываем с лестницы в сторону гардероба. Да, Вика там, стоит прямо около входа, так что незаметно проскочить точно не получится.
– Давай, ничего она тебе не сделает, – пихает меня Семён.
– Ага, конечно! – зачем-то шепчу я. – Начнёт сейчас опять разборки посреди школы. Я не пойду.
– И что? Будем теперь тут до ночи за углом прятаться?
– Ты иди, – выталкиваю я его вперёд. – И принеси мою куртку.
– Да щас! – упирается Семён. – Она меня спросит, где ты. Что я скажу?
– Что я уже ушёл.
– И поэтому у меня в руках твоя куртка. Как будто она её не узнает. Очень правдоподобно.
Чёрт, а ведь он прав.
– Может, ну их, эти куртки? – спрашиваю я, хотя и сам понимаю, что вариант так себе.
– А может, мы школу заодно бросим, чтобы с Викой не пересекаться?
– Пацаны, вы чего тут? – мы подскакиваем от голоса у нас за спиной.
– Котик, какого хрена ты подкрадываешься? – всё ещё шепчу я.
– А что случилось-то?
– Да вон цербер стережёт наши вещи, – Семён кивает в сторону Вики.
– Твоя бывшая? – спрашивает меня Котик.
Обречённо киваю.
– Ну давайте я помогу, – предлагает он. – Вынесу куртки.
– А как же мой велик? – спрашивает Сёма.
– Постоит в школе до завтра, ничего с ним не случится, – отмахиваюсь я.
Друг трагично морщится и хватается за сердце.
– Вот только Вика всё равно узнает наши шмотки, – продолжает он, видя, что мы не впечатлены его спектаклем.
– Я придумал, – радуюсь я. – Там же стена не до потолка идёт. А рядом раздевалка младших классов, можно туда их перекинуть.
– А как Котик их перекинет? – спрашивает Семён. – Там высоко.
– У тебя нет верёвки?
– Морозов, ты дурак? Мы что, в каком-то квесте, чтобы я с собой верёвку в кармане носил?
– Ну тогда можно завернуть в куртки что-то тяжёлое и перекинуть, – я продолжаю искать выход из ситуации.
– Ну, допустим, это прокатит. А дальше что? Как мы их из соседней раздевалки заберём?
– Там есть маленькое окошко на улицу. Котик просунет их через него, а мы тем временем выйдем через зал.
– Может, я просто в рюкзак их положу и принесу сюда? – подаёт голос Котик.
Мы с Сёмой переглядываемся.
– Утверждено, – говорит он.
Котик вываливает вещи из рюкзака, чтобы освободить место и идёт вызволять наши куртки.
– Если моя ласточка пострадает, я тебя убью, Морозов, – ворчит Семён.
– Это пугает меня меньше, чем Вика.
На улице жуткий дубак, так что я сижу на перилах у девятой и радуюсь, что не пришлось идти в одной толстовке. Мимо проходит Макс.
– Снег, – разочарованно говорит он, разводя руки.
– Ага, – понимающе киваю я. Это значит, что на улице уже не поиграть.
– А знаешь, что я подумал? – Макс садится рядом со мной на перила.
– М?
– Ты в футбол не играешь?
– Нет. А что?
– Нам одного человека не хватает. Хочешь с нами?
– Извини, футбол меня не интересует.
– Жаль, – встаёт Макс. – Ну ты подумай. Всё равно же сидишь тут, провёл бы время с пользой.
– Ладно, я подумаю, – улыбаюсь я.
– Хорошенько подумай, – говорит он, выходя за забор.
– Когда? – кричу я ему вслед.
– По вторникам.
Может, мне и правда стоит пойти? Семён теперь вечно со своей кореянкой. Он, конечно, постоянно предлагает мне сходить куда-нибудь с ними, но третьим лишним я быть не хочу. Так я чувствую себя ещё более одиноким, чем когда действительно один.
Глава 17
После очередной тренировки мы переодеваемся в раздевалке. Сегодня пятница, а значит, Ксюху забирает мама, и я свободен.
– Морозов, ты не знаешь, почему Котик на серьёзных щах рассказывает всем, что ты психически больной? – спрашивает меня Семён.
Я прыскаю от смеха. Друг тоже не удерживается и смеётся.
– Он так уверенно доказывал это Юре, что я ему чуть не поверил. Говорит, даже справку от психиатра видел, – Сёма сидит на скамейке и наблюдает, как я складываю спортивные вещи в пакет.
– Ну если он видел справку, тогда мне нечего отрицать.
– Ты сам ему что-то ляпнул, да?
– Да нет, просто он на короткой ноге с моим психиатром.
– Понял, буду тогда справляться о твоём душевном здоровье у Котика. А пока у тебя крышечка совсем не съехала, хочешь пойти ко мне посмотреть новый сезон «Очень странных дел»?
– Я-то хочу. А Алина что, такое не любит? – уточняю я, чтобы случайно не оказаться на чужом свидании.
– Мы разошлись, – говорит Семён.
– Что случилось? – спрашиваю я, отвлекаясь от завязывания кроссовок.
– Она сказала, что не может перестать думать о том, как я тогда чуть не разделся посреди школы.
– Она же сама тебя и провоцировала. И добилась, чего хотела. Разве нет?
– Я ей так и сказал, – соглашается друг.
– А она?
– Говорит: «Мне стыдно, что мой парень может в любой момент сделать что-то настолько глупое».
– Ты же знал, что я тебя прикрою. Почему не объяснил ей?
– Да ну! Зачем? Я обязательно сделаю ещё что-нибудь глупое. И не раз.
– Значит, вам не по пути.
– Да, я тоже так подумал, – кивает Семён.
Мне немного неловко, но я даже рад, что у них всё закончилось. Для этой Алины Сёма с самого начала был скорее прикольным экспериментом, чем настоящим человеком. Но и он вроде не сильно расстроился, так что всё к лучшему.
Глава 18
Когда я заблокировал Викин номер, мне казалось, что я избавился от неё. Как бы не так! Современные социальные сети дают массу возможностей, чтобы достать человека. Мне приходится ставить запрет на сообщения и звонки ещё четыре раза.
Думая, что теперь-то я в безопасности, бесцельно листаю ленту новостей, пока моё внимание не привлекает одна фотография. Две сцепленные руки: мужская и женская, пара коленок и подпись: «Дом – это не место, дом – это человек».
Фото, и без того смазанное, искажено фильтрами, и вряд ли хоть кто-то в этом мире смог бы опознать на снимке мою руку и мою коленку, так что послание явно предназначается мне. Вика, какого чёрта тебе от меня надо?
Быстро откладываю телефон в сторону, но выключить воспоминания о том дне уже не могу. Мы тогда поехали гулять в загородный парк. Как будто целую вечность нам пришлось провести в душном трясущемся автобусе, и, когда мы вышли на нужной остановке, Вике было так плохо, что идти она уже никуда не могла.
В итоге мы провалялись час в траве, держась за руки, и уехали домой на такси. Вика потом говорила, что это была лучшая поездка в её жизни. Я так и не понял, почему.
Для меня это уже слишком. Да и что такого важного в этих соцсетях? Жму на кнопку «удалить профиль».
Это событие не остаётся незамеченным. Как будто присутствие в интернете теперь обязательно для каждого человека.
– Ты что, удалился из всех соцсетей? – спрашивает Котик, который теперь почти всё время обедает с нами.
– Ну да, надоело блокировать Вику, – говорю я.
– Хочешь сказать, она всё ещё пишет тебе? – удивляется Юра.
– Типа того.
– Ты хотя бы выслушал её? – спрашивает он.
– Угу, – отвечаю я, давая понять, что подробностей больше не будет.
Вика развлекалась с кем-то у меня за спиной, сказала, что я ей не нужен, влепила пощёчину за то, что я якобы распускаю про неё сплетни. И я ещё должен её выслушивать? Про то, как «она ошиблась»? Видно, с тем парнем что-то пошло не так, вот и вспомнила про меня. Нет уж, спасибо, второй раз я на это не клюну. Нашли дурачка.
– Ну Морозов… – говорит Юра.
– А я-то что?
– Ничего, – бубнит он и замолкает.
– И знаете, без этих соцсетей даже как-то лучше, – говорю я.
– Ты решил отшельником стать, Морозов? – фыркает Семён. – Отрезать себя от общества?
– Давно пора было, – киваю я. – Пустая трата времени – рассматривать чужие фотки и тупую рекламу.
– Ага, такими темпами ты скоро уйдешь жить в пещеру и будешь питаться одними жуками.
– А это неплохая идея, – соглашаюсь я.
– Тогда хотя бы найди пещеру посвободнее, чтобы я мог заглядывать к тебе в гости, – говорит Семён.
– Приглашу тебя на новоселье. Приготовлю обед из жуков. У тебя есть предпочтения?
– Всегда любил итальянскую кухню.
– Тогда паста из червей? – предлагаю я.
– Может, я лучше тортик к чаю куплю?
– Ни в коем случае. В пещере можно есть только то, что подарила пещера.
– Вам самим не надоело чушь нести? – возмущается Юра.
Мы с Семёном переглядываемся. Я и правда сам не замечаю, как нас иногда уносит.
– Ну ладно, – машет рукой Сёма, меняя тему. – Помните Серёгу из двадцать второй? Он в прошлом году в защите у них играл.
– Такой лопоухий? – спрашивает Юра.
– Ага, – подтверждает друг. – Я вчера встретил его случайно, ну и разговорились. Он сказал, почти вся команда была из их параллели, а сейчас он вообще никого не знает, кроме Малинина. Ну тот играет, конечно, но талантом не блещет.
– Хорошо, значит, у них одни новички, скорее всего, – говорю я.
– Ага. Но расслабляться всё равно не будем. А вместе с Серёгой были двое его друзей и сестра, Танька, – продолжает Семён. – Ну и…
– И ты с ней замутил, – шучу я.
– Вообще-то да, – смеётся Сёма.
У Таньки оказываются такие же оттопыренные уши, как и у брата, но, торчащие из-под кудряшек, они выглядят мило, а не глупо, как на Серёгиной лысой башке. И в целом она мне нравится, потому что любит посмеяться, а главное – её не смущают никакие Сёмины странности и выходки. Да и я уже не так напрягаюсь при виде парочек, поэтому даже иногда провожу с ними время. Так незаметно дело идёт к Новому году.
Глава 19
В воскресенье Семён встречается со своей тёткой-управляющей, чтобы обсудить работу на зимних каникулах. Я стою на пороге кафешки и жду его. Вскоре он появляется, но совершенно с другой стороны.
– Ты что, на автобусе приехал? – удивляюсь я. – Ты же их терпеть не можешь.
– Ну да. Вот ты, Морозов, решил отрезать себя от общества, а я наоборот становлюсь ближе к людям. Должен же быть какой-то баланс в мире.
– Баланс, ага, – киваю я. – Где твой велик?
– Больше не со мной.
– Его похитили?
– Продал, – вздыхает он.
– Серьёзно? Продал ласточку? Зачем? – напрягаюсь я.
– Потом расскажу.
– Что-то случилось?
– Нет, всё в порядке, – улыбается друг.
– Сёма?
– Правда, всё хорошо, Морозов. Я бы сказал тебе, если бы нужна была помощь. Давай потом.
Мы заходим в кафешку. Внутри шумно и пахнет кофе. После проведённых здесь каникул я сразу ощущаю себя как дома. Представляю, как чувствует себя друг.
Семён проводил у тётки в кафе каждое лето с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать. За это время он успел поработать на всех позициях и в итоге мог разрулить любую проблему, начиная с засорившегося туалета, заканчивая неправильными поставками и недовольными гостями, так что тётка стала спокойно оставлять его за администратора.
– Надо подождать, – говорит Сёма.
Он кивает персоналу, и мы садимся на диванчик.
– Поедим, раз уж пришли? – предлагает он.
– Давай.
Семён уходит к бару и возвращается с двумя тарелками вафель. Только мы начинаем есть, за соседним столиком ахает девушка. Я оборачиваюсь посмотреть, что случилось. Видимо, её спутник опрокинул чашку с кофе, и теперь по столу быстро растекается коричневая лужица. Поворачиваюсь обратно к Семёну, которого уже нет на месте.
Он подходит к пострадавшим с рулоном бумажных полотенец и протирает стол.
– Э-э-э, спасибо, но не стоило… – бормочет кавалер.
– Всё в порядке, я здесь работаю, – говорит друг деловым тоном.
На помощь уже спешит одна из официанток, но замирает, когда видит Семёна.
– Свет, принеси чистую тряпку и сделайте новый кофе для гостя, – он отдаёт ей пустую чашку.
Девушка кивает и убегает выполнять распоряжения. Избавившись от горы мокрых бумажных полотенец, друг садится обратно за наш столик.
– Ползают как улитки, – ворчит он.
– Уверен, они терпеть не могут, когда ты заходишь, – усмехаюсь я.
– Почему это?
– Потому что ты вечно начинаешь или замечания кому-нибудь делать, или прибираться, или в тарелки гостям заглядывать.
– Глупости, я бы ни к кому не цеплялся, если бы они работали нормально.
– Об этом я и говорю.
– Ладно-ладно, я – ужасный тиран. Но давай лучше поговорим о тебе, – в глазах у друга загорается огонёк.
– Мы ещё не на работе, чтобы ты меня отчитывал, – напоминаю ему я.
– Да нет, я не об этом. Я хотел сказать, что у Таньки есть подружка, которая на тебя запала.
– Не интересует, – отрезаю я.
– Даже не видел её, а уже отказался! – возмущается Сёма. – А вдруг это твоя судьба?
– Хорошо. Показывай, – уступаю я.
Семён достаёт из кармана телефон и открывает страничку незнакомой мне девушки. Светлые, немного рыжеватые волосы, миленькое лицо.
– Ну не знаю, – сомневаюсь я. – Может и ничего. А почему Танька решила, что я ей нравлюсь?
– Ну так эта Кристина сама её про тебя и спрашивала, просила познакомить.
– И откуда она меня знает?
– Приходила с Танькой на игру в прошлом году.
– Я подумаю, ладно? – говорю я, чтобы Сёма не психанул из-за того, что я отказываюсь.
– Слушай, у меня уже и план есть, – радуется друг, как будто я согласился участвовать. – На Новый Год мои после двенадцати собираются свалить в гости к Мартыновым. А они живут за мостом, так что это на всю ночь. Я хочу позвать Таньку к себе, но одна она, конечно, не пойдёт. А вот если там будешь ещё ты и эта Кристина…
– Может, у меня уже есть планы на Новый Год, – делаю я вялую попытку отмазаться от этой затеи.
– Знаю я твои планы, – фыркает Сёма. – Сидеть с папой у телека и есть оливье.
– И мандарины, – киваю я.
– Давай, Морозов, будет весело! Отвлечёшься, пообщаешься с симпатичной девушкой.
– А ты точно не придумал всю эту историю? А то потом окажется, что она меня первый раз в жизни видит.
– Хочешь, сам у Таньки спроси, она подтвердит.
– Ладно, – вздыхаю я.
– Вот! – радуется друг. – Так держать! Сразу после двенадцати тогда и приходи ко мне в праздничном настроении.
Появляется тётя Наташа, и они с Сёмой уходят поговорить в помещение для персонала.
– Ну всё супер, – он возвращается довольный. – Начинаем второго января и до конца каникул. Я, ты и Котик.
– Зачем мы им втроём? – удивляюсь я.
– Будут праздники, гостей много, нужны дополнительные руки, а постоянные работники и сами хотят время с семьёй провести.
– Ладно, – киваю я.
– Зато чаевых должно быть много.
Мы выходим на улицу. Пока мы сидели внутри, уже успело стемнеть, и ветер с мелким снегом ледяными иголками колет лицо.
– Копишь на новый велик? – я возвращаюсь к незакрытой теме. Вдруг всё же получится выяснить, что случилось.
– Вообще-то у меня была другая идея. Давай поедем куда-нибудь этим летом? – предлагает Семён.
– Куда, например?
– Да без разницы. Посмотрим на китов, или полезем в горы, или займёмся сёрфингом.
– А что так мелко? Давай уж тогда всё сразу, – усмехаюсь я.
– А ты прав, Морозов, – радуется Семён. – Наверняка такое место существует, чтобы и горы, и сёрфинг с китами.
– Вообще-то я пошутил.
– А это не смешно, это несправедливо. Ты представляешь, как дорого куда-то съездить? Всю жизнь работать, чтобы позволить себе один или два раза в год посмотреть мир. Идиотизм какой-то.
– Ладно, придумаем что-нибудь, – успокаиваю я его.
Глава 20
Новый Год выходит именно таким, как и предсказывал Семён. Папа смотрит праздничную музыкальную программу по телеку, я присоединяюсь к нему с миской оливье и мандаринами.
– Кажется, в прошлом году было абсолютно то же самое, – замечаю я, тыча вилкой в экран.
– Ага, как и в позапрошлом, и десять лет назад, – кивает папа.
– Зачем мы тогда это смотрим?
– Традиция, – пожимает плечами он. – Как будто ты оливье очень любишь.
Я опускаю взгляд на свою тарелку: консервы с картошкой и колбасой, политые майонезом.
– Не особо, – подтверждаю я.
– А зачем тогда ешь?
– Наверное, он добавляет какое-то ощущение праздника.
– А у меня ощущение праздника от этих передач, – говорит папа.
Я чищу два мандарина и думаю о том, как и правда мало у нас дома традиций. Стоит ли ставить под сомнение те, что есть? Невкусный салат, скучный концерт по телевизору, неизменный папин новогодний свитер и маленькая искусственная ёлочка с минимальным набором игрушек.
Подарки мы друг другу не дарим с тех пор, как я догадался, что поделки из пластилина никому не нужны. Хотя нет, когда мама жила с нами, подарки ещё были. Наверное, это она их выбирала. Папа же всегда говорил: «Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь купить». Я никогда сильно не наглел, поэтому почти каждый раз получал то, что просил.
После двенадцати папа отчаливает спать, а я иду в соседний подъезд.
– Морозов, ты серьёзно? – с порога спрашивает Семён.
– Нет, шучу, – говорю я. – Что опять не так?
– Я уже смирился с твоей нелепой манерой одеваться, но это уже перебор. Зачем ты в папином свитере припёрся?
– Ты же сам сказал, чтобы я в праздничном настроении был! – возмущаюсь я.
– Ага. И где оно?
– Ну вот же, – я указываю на узор из белых оленей на синем фоне свитера. – К тому же я замёрз, а в нём тепло.
– Господи, – шипит Семён, закрывая лицо ладонью. – Мало того, что он ужасный сам по себе, так ещё и слишком большой для тебя.
– Оверсайз, – заявляю я. – Ещё одно слово, и я пойду домой.
– Заходи, – ворчит друг.
– Всё равно не понимаю, нафига я пришёл.
– Мы уже это обсуждали, не начинай.
– Да я даже не представляю, что ей сказать, – говорю я, вешая куртку на крючок в прихожей.
– Скажи: «Привет, я Морозов».
Ну да, Семёну кажется, что всё проще некуда.
– Ладно. А дальше? – спрашиваю я.
– Да какая разница? Дальше можно вообще ничего не говорить.
– А что тогда делать?
– Целоваться, – усмехается Семён. – Ну что ты как маленький?
– В смысле? – я застываю по дороге на кухню. – Я должен целоваться с незнакомым человеком? Ты вообще в своём уме? Знаешь, пойду я всё-таки домой.
Разворачиваюсь, но друг останавливает меня.
– Нет-нет, подожди, – говорит он, выставляя ладони вперёд. – Я пошутил. Сначала посидим все вместе, посмотрите друг на друга. Может, она сама не захочет, мы же не знаем, да? Поговорим о чём-нибудь. Если всё хорошо, тогда мы с Танькой вас оставим. Ладно? Устраивает тебя такой вариант?
– Ладно, – вздыхаю я.
Тут же раздаётся звонок в дверь. Сбежать я бы всё равно не успел.
– Девчонки, привет! Замёрзли? – спрашивает Семён и тут же зажимает Таньку в углу.
Она довольно хохочет и делает вид, что пытается вырваться.
– Привет, – говорит Кристина и смотрит прямо на меня. По крайней мере, Сёма всё-таки ничего не выдумал.
Только сегодня она с ярко-красной помадой и вся в блёстках. На фото, которое мне показывал друг, она выглядела милее и проще, больше похожа на обычную девчонку, чем на какой-то косплей.
– Привет, – улыбаюсь я, а сам не могу перестать разглядывать толстый слой макияжа у неё на лице. Вика никогда так сильно не красилась, она и без этого была красивая.
– Поможешь? – Кристина спускает с плеч куртку и разворачивается ко мне спиной.
– Ага, – говорю я, помогая ей раздеться.
Потом она снимает обувь и становится ниже сантиметров на десять. Этого я тоже не ожидал. Вика была… «Да хватит уже!» – одергиваю я сам себя. При чём тут вообще Вика? Похоже, мне и правда не помешает отвлечься на кого-то другого.
Семён с Танькой убегают на кухню, не обращая на нас никакого внимания, и мне становится ещё более неловко оттого, что мы остались вдвоём.
– Я видела тебя на игре, – говорит Кристина.
– Любишь баскетбол?
– Нет, – смеётся она. – Просто пошла за компанию.
– Ясно.
– Но ради тебя сходила бы ещё раз.
– Ясно, – говорю я, не зная, как реагировать. – Пойдём на кухню.
– Давай, – кивает Кристина.
Мы садимся за стол, и Семён сразу заводит разговор о фильме, который мы с ним смотрели накануне. Девушки тоже его видели, так что активно включаются в обсуждение.
– Ваня, а ты что думаешь? – Кристина поворачивается ко мне так, что трётся коленками о мою ногу и смотрит в глаза, заправляя волосы за ухо.
– Фильм ничего, – говорю я, – но книга мне больше понравилась.
– А что, есть ещё и книга? – удивляется Танька.
– Ну да, – киваю я.
– И зачем ты её читал, если уже фильм сняли? – смеётся Кристина.
В этот момент я понимаю, что никакого хэппи-энда нам с ней не светит. Семён, видимо, тоже чувствует, что разговор пошёл в опасном направлении, поэтому резко меняет тему:
– Девочки, а вы когда-нибудь играли в пейнтбол?
Собеседник из меня никакой, но остальные справляются и без моего участия. Со стороны, наверное, можно подумать, что нам всем очень весело. Через час Семён зовёт меня «помочь кое с чем» и, как только мы пропадаем из зоны видимости, спрашивает:
– Ну что, видел, как она на тебя смотрит весь вечер?
– Даже слепой бы заметил. Она уже десять раз о меня коленками потёрлась.
– Ну вот! Тогда давай, действуй.
– Ну не знаю… – сомневаюсь я.
– Да чего ты там опять не знаешь? Расслабься уже, ты же ничего не теряешь. Мы оставим вас наедине, – он подмигивает мне и скрывается на кухне, а через секунду выскакивает оттуда за ручку с хихикающей Танькой.
Стоять в коридоре не вариант, так что возвращаюсь обратно.
– Привет, – зачем-то говорю я, когда захожу к Кристине.
– Привет, – улыбается она. – Ребята, похоже, решили, что нам надо побыть вдвоём.
– Ага, – говорю я.
Может, ещё не поздно уйти?
– Посидишь со мной? – Кристина похлопывает по сиденью диванчика.
– Хорошо, – я присаживаюсь рядом.
И чего я строю из себя недотрогу? Она смотрит на меня, как будто ждёт, когда я наконец-то решусь. Ладно. Наклоняюсь к ней и аккуратно целую. Она сразу подтягивает меня к себе так, что мне приходится упереться в спинку дивана, чтобы не раздавить её.
У неё мягкие губы. Какие-то слишком мягкие. И скользкие. Как те слизни, которых я собирал для Ксюхи. Фу, о чем я, блин, думаю?! Отгоняю от себя глупые мысли. Продолжаю. Теперь-то отступать точно поздно.
Кристина томно дышит и выгибается подо мной. Выглядит это странно, как-то уж больно наигранно. А потом происходит что-то ещё более странное – она отворачивается и шепчет мне на ухо: «Нет, нет, не надо». Отстраняюсь, чтобы понять, что случилось, но она притягивает меня обратно и снова целует.
В этот раз её язык оказывается у меня во рту. Я чуть не давлюсь от неожиданности, но она опять отрывается от меня и шепчет, прерывисто дыша: «Нет, перестань». Да что такое?! Отодвигаюсь, чтобы прекратить этот цирк, а она в это время лезет холодной рукой с острыми ногтями мне под свитер. Дёргаюсь от неприятного прикосновения к животу.
– Всё. Хватит с меня, – я слезаю с неё с твердым намерением уйти и больше никогда сюда не возвращаться.
Слишком драматично хлопаю дверью. Кое-как натягиваю кроссовки в темноте коридора. Пытаюсь вытащить свою куртку из-под вороха чужих вещей. Плевать, завтра заберу. Выхожу в подъезд и тяжело выдыхаю. Зачем я в это ввязался? Уже начинаю спускаться по лестнице, но из квартиры выскакивает Семён в футболке наизнанку.
– Морозов, ты чего?
– Ничего! – говорю я и продолжаю спускаться. – Это было отвратительно.
– Это он не про вас, девочки.
Оборачиваюсь и вижу, что они вдвоём смотрят на нас выпученными глазами. Обе пропадают в квартире буквально на пару секунд, а потом появляются в подъезде уже с накинутыми на плечи куртками.
– Педик, – бросает мне Кристина, и они вместе, громко цокая, спускаются по ступенькам.
Мы с Семёном молча стоим , пока шаги совсем не затихают.
– Что случилось-то? – спрашивает он.
– Да она сама весь вечер клеилась ко мне, а потом устроила спектакль: «Не надо, перестань» – как будто я её насилую.
– Морозов, ты же не..?
– Ты дебил? – возмущаюсь я.
– Ладно, извини. Ну ты же знаешь этих девчонок, – отмахивается Семён, облокачиваясь на перила лестницы. – «Да» у них значит «Нет», а «Нет» значит «Да».
– Такие приколы не для меня.
– Ну ладно тебе, хоть развеялся. Посмотрел на других девушек.
– Лучше бы не смотрел. Вика хотя бы была со мной нежной. А это что? – я задираю свитер и демонстрирую живот с красными пятнами от когтей Кристины.
– Это страсть, – смеётся Семён.
– Всё. Я пошёл, – говорю я и продолжаю спускаться.
– Морозов?
– Ну что ещё?
Я разворачиваюсь, и меня ослепляет вспышка телефона.
– У тебя всё лицо в помаде.
– Фу! – я вытираюсь руками, но, похоже, только ещё больше размазываю по себе эту гадость. Надо поскорее умыться.
– Девчонки ушли, может, хоть в приставку поиграем? – кричит Семён мне вслед.
– Нет, – отрезаю я.
Оттерев эту ужасную помаду, я ложусь на кровать. Не могу избавиться от ощущения чужой холодной ладони на животе. Кладу на это место свою руку, но не помогает. Открываю чат с Викой: «Кажется, я ошиблась». А что, если бы я написал ей? Что, если бы попросил прийти? Может, она уложила бы меня к себе на колени, как раньше, и гладила мои волосы. Наверное, мне стало бы легче. Хорошо, что у меня осталось фото, которое не даст мне наделать ещё больше глупостей. Пару минут разглядываю, как моя девушка целует другого парня, и откладываю телефон подальше.
Глава 21
Утром я просыпаюсь от настойчивых звонков мобильного.
– Да, – на ощупь отвечаю на вызов.
– Морозов, привет! Чего трубку не берёшь? Я уж собирался идти к тебе.
– Сёма, чего тебе надо?
– Слушай, есть шикарное предложение.
– Знаешь, где я видел твои предложения? – ворчу я.
– Ты что, обиделся? – удивляется он. – Да ладно тебе! Обещаю отныне тебя ни с кем не знакомить и уважать твоё право быть холостяком. Мир?
– Ладно. Что там у тебя? – протираю глаза, пытаясь окончательно проснуться.
– Короче, тут такая тема: у Котика есть двоюродная тётка, а у неё муж. И у этого мужа брат…
– Семён, – прерываю я его, – ты уверен, что мне надо знать всё семейное древо Котиковых?
– Короче, у них есть снегоход. Пойдём на ватрушках по реке кататься?
– Когда?
– Зайду за тобой через десять минут.
– Какие десять минут? – начинаю я, но понимаю, что меня уже никто слушает.
Сползаю с кровати и плетусь в ванную. В коридоре встречаю папу.
– Доброе утро, ты чего так рано?
– Сейчас Сёма придёт, – говорю я.
Этого объяснения достаточно.
– Опять куда-то понеслись… – вздыхает папа.
Кататься на ватрушках оказывается и правда шикарной идеей: летишь по льду, вокруг сплошное голубое небо, снег в лицо. Мы успеваем наораться и насмеяться так, что у меня болят мышцы пресса. Вот это я понимаю «отвлечься», а не чужой язык себе в рот засовывать. Меня даже передёргивает, когда я вспоминаю вчерашний вечер.
Котик уезжает вместе со своим братом мужа тётки (или как там его), а мы с Семёном остаёмся вдвоём посреди реки.
– Пойдёшь со мной на концерт? – спрашивает друг, когда мы по льду бредём к берегу.
– Что ещё за концерт?
– Ну я говорил тебе. Наша местная рок-группа выступает в баре, помнишь?
– Ты разве не с Танькой идти собирался? – вспоминаю я.
– Она меня бросила, – говорит друг, даже не оборачиваясь.
– Что? Когда? – удивляюсь я. Мне казалось, она обожает Семёна.
– Вчера ночью.
– Подожди, ты серьёзно? Это из-за меня? – я останавливаюсь.
– Ну не из-за меня же.
Семён не обращает внимания на то, что я отстал, просто продолжает идти дальше. Поэтому я стою несколько секунд, а потом нагоняю его.
– Прямо так и сказала: «Бросаю тебя из-за Морозова»? – уточняю я. Может, он просто хочет, чтобы я чувствовал себя виноватым?
– Типа того. Говорит: «Морозов твой – придурок».
– Ну и согласился бы.
– Я и согласился. Говорю: «Ну и? Что мне теперь с этим делать?» А она: «Перестань с ним общаться».
– А ты?
– Догадайся, – фыркает друг, – если Танька меня бросила, а я с тобой на ватрушках катаюсь.
– Блин, Сёма, прости. Мне так жаль, – расстраиваюсь я.
– Да ладно, Морозов, – отмахивается он. – Ты – моя деревянная нога.
– Какая ещё нога?
– Ну сам посмотри, – он кладёт руку мне на плечо. – Я – шикарный мужчина: красив, бесстрашен, благороден, с огнём в сердце и в волосах. Но! У меня есть деревянная нога – мой унылый и вечно недовольный друг. И нога эта никуда не денется. Так что даме моего сердца придётся полюбить меня целиком, так как есть.
– Очень мило, – ворчу я. – Я же и обидеться могу.
– Не можешь. Меня вообще-то Танька из-за тебя бросила.
Мы поднимаемся по лестнице на набережную, где уже полно гуляющих.
– Может, ей просто не нравятся пираты.
– Зови меня «капитан».
– Да, капитан, – усмехаюсь я.
– Я НЕ СЛЫШУУУ!
– Так точно, капитан!
Я уже жалею, что подыграл Семёну, потому что он обхватывает меня за плечи и, дирижируя свободной рукой, распевает на всю улицу: «Кто проживает на дне океана».
– Короче, Морозов, с тебя штука, – говорит он, закончив петь.
– За моральный ущерб?
– За билет.
– А ты не мог подешевле что-нибудь выбрать?
– А ты не мог вести себя повежливее? – передразнивает меня Семён.
– Ладно-ладно, я понял.
– Только оденься соответственно.
– Это ещё что значит? Ты же не заставишь меня подводить глаза чёрным и надевать парик длинных сальных волос?
– Так ты себе это представляешь, значит? Ладно, Морозов, если ты притащишься не в папином свитере, это уже можно считать успехом.
Глава 22
Вечером я захожу навестить Ксюху.
– Ваня! – радостно визжит она. – Смотри, что мне подарили мама и папа! – в руках у неё пара пушистых хомяков. – Это Чип и Дейл, – она пихает зверей мне в лицо, чтобы я мог рассмотреть их поближе.
– Ого! Крутые, – улыбаюсь я.
– Скажи?! У них ещё домик есть. Пойдём скорее, я тебе покажу, – кричит она по дороге в свою комнату.
– Сейчас приду, – отвечаю я Ксюхе, расстёгивая куртку.
– С Новым Годом, – в коридоре появляется мама.
– Хомяки, значит? – говорю я. – Ты же ненавидишь всё живое.
– Даже не спрашивай, – шипит мама. – Хорошо хоть не щенка притащил.
– А вы с Владом на одной волне, да?
– Это называется компромисс, слышал о таком?
– Откуда? – удивляюсь я.
– Идите ужинать, потом будете с хомяками играть, – заявляет мама и уходит на кухню.
По дороге к Ксюшиной комнате натыкаюсь на Влада.
– Привет, студент! Как жизнь молодая? – улыбается он во весь рот и хлопает меня по плечу.
– Отлично, – говорю я. – Как у тебя?
Типа мне интересно что-то связанное с этим мужиком.
– Лучше всех, – отвечает он.
Ну просто не человек, а сборник крылатых выражений.
– Вань, ну ты где? – спасает меня сестра.
– Извини, – говорю я Владу и проскальзываю в дверь.
На столе у Ксюхи стоит большая двухэтажная клетка с лесенкой, маленьким домиком, поилкой и колесом. Хомяки вразвалочку ходят туда-сюда. Мы внимательно наблюдаем за ними и смеёмся, когда Чип промахивается три раза подряд мимо лестницы. От этой суеты вокруг клетки разлетаются опилки и какашки. Я представляю, как мама будет каждый день убирать этот бардак и проклинать в мыслях Влада.
– Я выпускала их на пол, – жалуется Ксюха, – а они забились под шкаф и не хотели выходить.
– Надо сделать им лабиринт, – предлагаю я. – Чтобы они бегали, а выбраться не могли.
– Точно, – визжит мелкая и хлопает в ладоши.
– Если ты будешь так орать, у твоих хомяков разрыв сердца случится.
– Правда? – пугается она и закрывает рот руками.
– Не знаю, – честно отвечаю я. – Я не пробовал.
– Ты сделаешь лабиринт? – спрашивает сестра шёпотом на всякий случай.
– Хорошо, – отвечаю я так же шёпотом. – Только попозже, я с завтрашнего дня на работе.
– Я же сказала вам ужинать! – рявкает мама за спиной, отчего у нас самих чуть не случается разрыв сердца.
Мы дёргаемся, а потом переглядываемся и начинаем ржать. Маму это, конечно, бесит.
Ксюха наряжает меня в красный новогодний колпак, из-за чего Влад смотрит на меня как на дебила. Так что я хожу в нём весь вечер. Мы доедаем оставшиеся с праздника салаты, мама всегда любила готовить больше, чем нужно. А потом придумываем планы, какие ещё приспособления понадобятся Чипу и Дейлу. Ксюха настаивает, что надо сделать точную копию самолёта, на котором бурундуки летали в мультике. Я говорю, что надо для этого ещё Гаечку завести, за что получаю подзатыльник от мамы.
– У меня с этого месяца игры начинаются, – предупреждаю я, собираясь уходить.
– Ладно, договоримся, – кивает мама.
– Всё ещё страдаешь этой ерундой? – фыркает её муж.
– Спорт – это не ерунда, – возражает мама.
– Профессиональный спорт – да, а это – детские развлечения.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/eva-vasilkova/zamorozhennyy-70841695/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.