Доспехи демона
Эл Лекс
Доспехи демона #1
Из всех костей в человеческом организме громче всех хрустит череп. Это я узнал, когда меня забивала в подворотне кучка гопников.Что произошло потом? Как я оказался в лесу? Почему рядом бегают солдаты с мечами? И откуда на моем теле эти костяные доспехи?!
Эл Лекс
Доспехи демона
Глава 1. Кровь
Когда тебя избивают пятнадцать минут подряд, используя все, что попадется под руку, или было найдено в карманах – перестаешь даже чувствовать боль. Может, и больше, чем пятнадцать минут, а, может и меньше – время ощущать тоже перестаешь. Первые пропущенные удары еще чувствуются, первые выбитые зубы еще хрустят во рту, первые капли крови на языке режут металлическим вкусом. Но когда уже не можешь подняться и остается лишь прикрывать голову руками, зная, что все равно не поможет – всего этого уже нет. Отключается боль, заглушенная аварийным выбросом максимального количества боевых гормонов, вкус крови во рту становится привычным и уже невозможно вспомнить, как было без него. Переломанные руки и ноги не слушаются, легкие, пробитые осколками ребер, почти не тянут воздух. Будто потихоньку развоплощаешься, безболезненно теряя саму возможность взаимодействовать с материей этого мира. И все, что остается – лишь звон в голове, перемежаемый хрустом ломающихся под ударами арматуры костей.
И отрешенные мысли.
Грустно умирать в двадцать два года. Еще грустнее умирать в двадцать два года по собственной непроходимой тупости, помноженной на браваду и самоуверенность. И венцом печали – грустно умереть, возвращаясь с соревнований по армейскому рукопашному бою, на которых только что взял золотую медаль.
И, как следствие – на кураже переоценил самого себя и не просчитал ситуацию.
Когда на шее висит золотая медаль, выданная полуголой белозубой красоткой, когда мышцы все еще слегка гудят от заблокированных и нанесенных ударов, когда в голове висит эйфорический туман трех побед подряд – как тут что-то просчитать? Любой почувствует себя героем, захочет быть героем!
И, когда прямо перед носом захлопнет двери и уедет автобус, когда в голову придет решение, что не западло и два километра до дома пешком пройти, и плевать, что на улице почти ночь, когда проходя мимо очередной подворотни услышишь оттуда женские крики о помощи и пьяный мужской смех, когда присмотришься и поймешь, что девчонка, отбивающаяся от пятерых нетрезвых гопников – та самая роскошная блондинка, что вешала тебе медаль на шею…
Тогда желание быть героем легко способно исподтишка превратиться в мысль о том, что ты, собственно, уже герой. Победитель. Воин.
На окрик «Эй, гоблины!» гоблины отреагировали предсказуемо – посоветовали идти дальше и не лезть не в свое дело. Их тоже можно понять – они желали как можно скорее приступить к самому сладкому, не отвлекаясь на всяких мимокрокодилов и уж тем более не затягивая общение с ними, если уж все-таки придется. Но когда мимокрокодилы заходят в ту же подворотню, показательно скидывают с плеча спортивную сумку, снимают куртку и, не торопясь, требуют отпустить девушку – гоблинам тоже начинает хотеться побыть героями.
Только в их понимании это значит «отхреначить лоха впятером до потери человеческого вида».
Первых двоих я грамотно встретил – один совершенно ожидаемо прыгнул вперед с вытянутой в ударе ногой, и я его просто пропустил мимо, встречая второго прямым ударом в лицо. Отчетливо хрустнул нос, все еще бегущие вперед ноги занесло, и гопник плашмя рухнул на асфальт – наверное, даже вырубился.
От удара у меня заболела рука – кажется, я выбил запястье. Бить кулаком без перчаток и даже бинтов – плохая идея.
Второй набросился со спины, повис на шее, заставляя согнуться, зажав мою голову в кольцо из рук. Я не стал сопротивляться, а послушно согнулся, подхватил его ноги и выдернул из-под него, одновременно падая тоже – прямо на его тушку.
Ах, как громко он закашлялся, когда отбил себе легкие!
А я быстро откатился, вскочил на ноги и встретил следующего гопника.
Драться они не умели. Какой там армейский рукопашный бой, они вообще никакого боя не знали – петушиный разве что! Все, что они могли – это кидаться по одному, получать кулаком в нос или ногой в солнечное сплетение и оседать, пуча глаза и восстанавливая дыхание. Они бестолково махали кулаками, пытаясь дотянуться до меня, а я легко уходил от их ударов. Не от всех, конечно, – все же пять человек это десять рук и десять ног, которые пытаются тебя достать со всех сторон, но даже если они и доставали, их вялые смазанные удары едва ли чувствовались, в то время как я успевал солидно насовать в ответ.
Так могло бы продолжаться очень долго, если бы в один прекрасный момент я не начал пропускать все больше и больше ударов, и не почувствовал, что футболка липнет к телу как-то не так, как я привык. Не так, как она это делает, будучи пропитанной потом. И уж тем более от пота на ней не появляются ярко-красные разводы, видные даже в чахлом свете редких светящихся окон.
Это сейчас, лежа на боку, скрючившись в круассан, прикрывая голову руками, а живот – коленями, я могу потратить на мозговую активность все те силы, что до этого тратил на удары, блоки и увороты, ведь двигаться сейчас мне банально не позволят. Потратить – и легко придти к выводу, что у подобной гопоты в обязательном порядке будет с собой нож или кастет. Или, как в моем случае – все сразу. И что они без раздумий пустят их в ход, когда поймут, что ситуация складывается не в их пользу. Этот приговор я подписал сам себе в тот момент, когда зашел в этот переулок и показательно скинул сумку на асфальт. Они бы, может, и рады были бы не доставать все это «говно», но пара нокдаунов и россыпь выбитых зубов разожгли в них животное начало, которое потребовало полного уничтожения противника. Не считаясь с методами и способами. Если бы они с ходу победили меня – с их точки зрения все было бы логично и правильно. Но на это у них шанса не было. Единственным их шансом было сделать то, что они, собственно, и сделали.
Черт, а я ведь кучу раз читал о том, как очередного спортсмена-борца вот так за здорово живешь отправил в гроб какой-то наркоман с десятирублевым ножом! Читал и понять не мог – как вообще так получилось?!
А ведь получилось как-то.
Нет, о том, что надо бросить девушку в беде, конечно, и речь не шло… Но вот увязать в драке по самые ноздри, демонстрируя уже даже не девушке – та сбежала, едва только ее отпустили! – но самому себе, как я хорош и как мощны мои лапищи – однозначно не стоило. Убедиться, что угроза для девушки миновала, заставить как можно больше нападающих одномоментно оказаться на асфальте, схватить сумку и драпать! А то и сумку оставить – лишь бы ноги унести.
Но нет, адреналин и кортизол плюс дофамин сыграли крайне злую шутку. Сперва – заставив ввязаться в затяжной бой, после – заглушив сигналы от болевых рецепторов левого бока, куда в пылу драки совершенно незаметно пырнули ножом. А потом еще раз – по руке, которой я пытался заблокироваться от нового удара.
Оказывается, нож, это штука, которую совершенно невозможно заметить в руке в момент удара. Настоящего удара, которым тебя пытаются как минимум порезать, а не просто наметить его, как на клоунских однодневных курсах самообороны. Осознание того, что это был именно такой удар, приходит уже постфактум – когда из твоей руки фонтаном вырывается струя крови и она резко перестает слушаться, превращаясь в подобие деревянного протеза.
И вместе с кровью из раненого организма вытекают и силы. Быстро, неумолимо, безжалостно. Вместе с ними исчезают из головы мысли о превосходстве над противником, уступая место сначала панике, из-за которой ты начинаешь делать лишние движения и, как следствие, терять силы еще больше. А когда уже и защищаться толком перестает получаться, не говоря уже о контратаках – в голове все заволакивает липким бессильным страхом. Слепым и иррациональным, таким, какой бывает в детском кошмарике, когда ты убегаешь и никак не можешь убежать. И непонятно от чего ты бежишь и куда ты от него бежишь, и возможно ли убежать вообще – страх не задает вопросов, он просто лишает тебя воли, сковывает все тело, мешая сопротивляться и как бы намекая, что чудище уже рядом и вот-вот протянет к тебе свои кошмарные узловатые пальцы. Схватит, поднимет и, утробно хохоча, сожрет.
И это происходит – сзади прилетает кастетом по голове. Или, возможно, дубинкой. Или даже простым камнем. Чем-то твердым и тяжелым, таким, что выбивает из головы вообще все, что там было до этого – и превосходство, и панику, и страх. В оседающем на асфальт теле остается только одна мысль – это конец. Это тот момент, в который приходит понимание – тебя убивают. Не избивают ради потехи, не пытаются проучить за какой-то проступок, а натурально, злобно и не очень умело, но очень активно, убивают. Прыгают двумя ногами на ребра и голову, бьют всем, что подвернется под руку, злобно переругиваясь и отрыгивая в мой адрес нечленораздельные проклятия.
– Герой херов!..
– Спасатель, сука!.. Чип и Дейл к вам спешат!..
– Будешь знать, мразота!..
Их словарный запас невелик, но они изо всех сил компенсируют это старанием. И с их ударами та же история – мой организм рефлекторно занял положение, в котором повреждения минимизируются, и панически отключил болевые рецепторы – так что даже боли не было. Я только вздрагивал каждый раз, когда сдавалась и ломалась очередная кость, и перебирал в голове, как игральные кубики, события из своей жизни.
Оказывается, это не жизнь перед смертью проносится перед глазами, это просто приходит понимание того, что возможное будущее – отныне не возможно, и память начинает отчаянно цепляться за прошлое. Будто говорит – здорово же было, а? Смотри, смотри как здорово было!
Здорово было, когда в семь лет притащил домой щенка со сломанным ухом и почти три дня умудрялся прятать его от родителей под кроватью и подкармливать супом. Здорово было, когда родители не наругали, обнаружив неожиданный сюрприз, и не заставили отнести «туда, где взял», а наоборот – поддержали и рассказали, что с ним делать и как ухаживать. Здорово было, когда родители записали в первую секцию боевых искусств – тогда еще детскую, показушную и смешную, где суровые мальчишки и девчонки в цветных кимоно часами напролет лупцевали воздух под истошные вопли и медитировали, сидя в позе лотоса, а все соревнования сводились к тому, кто четче покажет определенную последовательность движений. Здорово было, когда впервые покрасил волосы в ярко-красный и не очень здоров – когда получил за это от местных гопарей, прикрывающихся стягом скинхед-движения. Здорово, что это стало толчком к тому, чтобы сменить секцию, в которой занимался – уже в сознательном возрасте, и сделав сознательный выбор. Здорово было заняться чем-то, что остается жизнеспособным не только в стенах зала, но и за его пределами. Здорово было сменить цветное дурацкое кимоно на нормальное белое, меняя на нем только пояса. Здорово было встретить на городских соревнованиях девчонку, которая проиграла только по очкам и то – буквально совсем чуть-чуть. Здорово было встретиться с ней после, здорово было встречаться с ней все полтора года. Здорово было гулять с ней, целоваться, заниматься сексом, драться до крови во время ссор. Даже расставаться с ней было здорово – без скандалов и истерик, тихо-мирно обнявшись напоследок, когда ее семья переезжала в другой город.
Здорово было съехать от родителей на съемную квартиру, половину аренды которой оплачивали все равно они – ведь откуда у студента деньги на полноценную самостоятельную одинокую жизнь? Здорово было закончить институт и получить свой диплом инженера вычислительных систем. Конечно, очень здорово было устроиться на первую работу и получить первую зарплату, с которой был куплен гигантский торт для родителей, уже постаревших и начавших сдавать головой к тому моменту. Здорово было смотреть на них, пожилых, морщинистых, но все еще любящих друг друга и слушающих твои «афигительные истории», прислонившись головами друг к другу и держась под столом за руки.
Здорово было выиграть сегодняшние соревнования. И даже здорово, по большому счету, что получилось помочь той девушке, защитить хотя бы ее. Да, это не здорово закончилось, но мозг отчаянно открещивается от всего плохого, что приходит в голову, даже если разумом понимаешь, что эти события были в жизни, и никак их не стереть из прошлого. Смерть любимого пса и четыре дня слез совершеннолетнего здорового лба после, увольнение с работы после подставы со стороны коллеги, которой постоянно помогал, неоднократные вывихи и даже один перелом на тренировках, смерть родителей в разницей в один день и обоих – от инфаркта, пожар в съемной квартире, когда побежал к ним, услышав в трубке телефона врача скорой и забыв выключить чайник… Это все было, но этого всего будто не было. Мозг принимал сам факт наличия этих ситуаций в прошлом, но отказывался вспоминать их, рисовать картинки, раскрашивать их, озвучивать. Сухие протокольные записи о каждом отдельном инциденте вместо красочного кинофильма. И, как ни старайся, одно в другое не превратить.
Тело снова вздрогнуло от очередного удара – вздрогнуло, как чужое, как кукла из баллистического геля, глазами которой я смотрю на мир. Это был даже не рефлекс, а просто закон Ньютона – действие равно противодействию. С какой силой ударили, с такой же тело отреагировало. Для меня оно уже стало чужим, ведь я не мог им даже управлять – лишь отрешенно наблюдать сквозь изувеченные пальцы, как шакалы наносят все новые и новые удары.
– Все, хорош, мы его щас грохнем!..
– Не грохнем, он же спортсмен, сука!.. Выкарабкается!..
– Прекрати, сказал!.. Реально щас ласты склеит!..
– Какой нахер прекрати?! Он мне два зуба выбил, а Толян вообще до сих пор в отрубе!..
– Дело говорит! Этому членососу еще мало досталось, я б его!..
– Кретин, нож убери!.. Так ты его точно в могилу отправишь!..
– Пошел нахер! Чё хочу, то и делаю!
– Мля, нож убери, сказал, ты чё, попутал, что ли?!
– Ты мне еще тут потыкай слышь!..
– Заткнитесь оба нахер! Чё за балаган тут устроили, совсем что ли оборзели?! А ну быром ноги в руки и валим отсюда, пока менты не нагрянули!
– Какие менты, гонишь что ли?!
– Такие! Вы тут вообще-то уже минут пятнадцать это мясо месите! По-любому кто-то мусоров вызвал, вон сколько окон горят! Толяна подберите и кабанчиками отсюда!
Удары наконец прекратились, послышался удаляющийся топот. Я закрыл глаза.
Шевелиться не хотелось. Наверное, потому что я понимал, что не смогу. Я уже почти не мог даже дышать – воздух свободно проливался сквозь меня, не задерживаясь в легких. Сознание отчаянно пыталось уцепиться за остатки реальности, подсовывая мне новые «А помнишь, помнишь как здорово?..»
Но я уже не помнил. С закрытыми глазами ничего не удавалось вспомнить – перед глазами была лишь кромешная тьма.
Вот так и умирают чемпионы по боевым искусствам – в темных переулках. Зарезанные или забитые до смерти арматурой. Или и то и то сразу.
Откуда-то издалека послышались взволнованные голоса, сквозь сомкнутые веки пробился свет, словно пытаясь меня разбудить. Я не открыл глаза – мне хотелось просто умереть. Просто потерять сознание и больше не находить его.
И после того, как ко мне прикоснулись чьи-то руки, через секунду после этого меня отключило.
Глава 2. Холодец
Я открыл глаза.
Я не знаю, как я смог, как у меня вышло, но я открыл глаза. И они открылись.
Правда это не сильно помогло – увидеть ничего я так и не смог. То ли я находился в полной темноте, то ли мне только казалось, что я открыл глаза. Второе вероятнее, ведь, закрывая их, я уже смирился с тем, что снова открыть мне уже не суждено.
Я несколько раз моргнул, последний – с солидными усилием, чтобы точно понять, что со мной происходит. Веки послушно сжались, придавив глазные яблоки и вызвав в них неприятное чувство. Вывод – мне все-таки не кажется. Я действительно жив и даже достаточно здоров как минимум для того, чтобы открыть глаза.
А вот боли я по-прежнему не чувствовал. И дышалось тяжело. Не так, как до этого – когда ты тянешь и тянешь воздух, а он словно насквозь проходит через продырявленные легкие, не задерживаясь в них, а наоборот. Воздух словно сгустили до состояния патоки и диафрагма не справляется с его плотностью, судорожно пытаясь втянуть его в легкие хотя бы по чуть-чуть. Схожие ощущения бывают перед грозой, когда воздух насыщен влагой, и им тяжело дышать… Но это очень слабое сравнение.
В конечном итоге, я кое-как приноровился дышать мелкими короткими вдохами, которые, само собой, не могли обеспечить необходимого насыщения крови кислородом – буквально через тридцать секунд у меня, даже лежащего, начала кружиться голова.
Но я хотя бы мог дышать. Плохо и тяжело, как аквалангист-перворазник, неправильно настроивший дыхательную смесь, но я дышал. Может быть, я лежу на аппарате искусственной вентиляции легких? И на самом деле за меня дышит машина через вставленную в горло трубку? И мне только кажется, что я прикладываю какие-то усилия к дыханию?
Но тогда почему я в сознании? И почему при этом ничего не вижу? И не чувствую трубки в горле?
Я поднял руку и пощупал шею. Трубки не было.
А рука слушалась. Рука, в которой еще недавно не было ни единой целой кости, представлявшая собой кусок изрезанного мяса, сейчас полностью вернула свой функционал, и – я ощупал ее, – лишилась всех ран и повреждений!
Как, собственно, и вторая, которой я ощупывал первую.
Интересно, какие еще сюрпризы меня ожидают?
Я ощупал все, до чего смог дотянуться в положении лежа, после чего сел и закончил дело.
Впору было много думать. Я был совершенно цел и абсолютно здоров. Как будто вся драка, а, вернее сказать, убийство, мне просто приснилась. Руки и ноги были целы и безукоризненно слушались, ребра не ходили ходуном, если на них надавить – значит, тоже волшебным образом срослись, череп был цел, несмотря на то, что еще недавно хрустел и трещал как сухое дерево, облюбованное туристом-шашлычником. Единственный минус – дышать было тяжело. Будто бы ребра срослись прямо так, как были сломаны – проткнув собою легкие. Будто бы те до сих пор не работали толком и не позволяли нормально дышать.
А, может, это просто воздух такой тут.
Понять бы еще где именно «тут». И как я тут отказался. И сколько вообще времени прошло с последнего отпечатавшегося в памяти момента.
Может, прошло уже несколько месяцев? Меня нашли, отвезли в реанимацию, выходили, вылечили… Я же слышал какие-то голоса, прежде чем отключился!
Да нет, чушь.
Для начала – в больницах больных не кладут на холодные камни. Ходили слухи о том, что больного могут оставить в коридоре на каталке, но каталка это, в любом случае, не жесткий каменный пол, который будто вытягивает из тебя тепло. А именно на таком я сейчас и сидел.
Во-вторых, в больницах не бывает темно. Это абсурд, люди придумали окна как раз для того, чтобы в бетонных коробках не было темно. Здесь же было настолько темно, что я не видел даже собственных рук, и не было никакой разницы – с закрытыми глазами ты сидишь или с открытыми.
В-третьих, так не бывает, чтобы пациент пришел в себя сразу целым и здоровым. Технически, меня могли все это время держать в медикаментозной коме, но за такое длительное время, что понадобилось бы, чтобы после всех полученных травм привести меня в норму, у меня во-первых образовались бы пролежни, а, во-вторых, атрофировалась бы напрочь как минимум половина мышц организма. Однако ни того, ни другого нет – я бодр и полон сил, могу шевелиться и у меня ничего не болит. Не говоря уже о том, что после столь длительной медикаментозной комы у меня наверняка что-то съехало бы в голове.
В-четвертых, на мне нет ни одного следа от операций. Тщательное пальпирование всего тела не выявило ни единого шрама, ни единого шва, а это совершенно точно невозможно. У меня был как минимум один открытый перелом и как минимум два глубоких колотых ножевых ранения. Даже если предположить, что все остальное лечили филиппинские хилеры, то как минимум эти три травмы однозначно оставили бы после себя огромные уродливые шрамы. Но не было даже их.
И самое главное – если бы дело дошло до больницы и операций, меня бы совершенно точно переодели. А ведь на мне все та же одежда, в которой я был во время драки. Видеть ее я, конечно. В этой темноте, не мог, но хватило и простого ощупывания, чтобы понять – так заморочиться с раздиранием вещей на ленточки и вымазыванием их в густой липкой субстанции никто бы не то что не стал, а просто не смог бы за неимением итоговой от этого выгоды.
Единственное, что можно было кое-как притянуть к версии о долгосрочном лечении – скованность дыхания, но и это можно было объяснить более простыми способами – я просто в подвале. Я в каком-то подвале с каменным полом и отсутствием, что логично, окон. Это объясняло сразу многое из того, что удивляло.
Но не объясняло самого главного – почему я жив? И не просто жив, а полностью здоров?
Я осторожно поднялся, ожидая, что в любую секунду от недостатка кислорода у меня в глазах потемнеет – так оно и случилось. Но я был готов, поэтому тут же замер и подождал, пока ситуация нормализуется. Стоять во весь рост было неудобно – без какой-либо визуальной информации от глаз вестибулярный аппарат паниковал и сходил с ума. Пришлось раскинуть руки, чтобы стоять, не качаясь.
Первые шаги дались тяжело – после каждого приходилось ждать, когда в голове перестанет шуметь, и вернется чувство равновесия. Через пять-шесть шагов я приноровился и даже рискнул вытянуть одну руку перед собой – в этой темноте немудрено во что-то врезаться. Не удивлюсь, если именно для этого здесь так темно.
Еще через десяток неторопливых шагов, когда я уже окончательно обвыкся и с воздухом и со сбоящим чувством равновесия, вытянутая рука наконец уперлась в какое-то препятствие. Я остановился и принялся ощупывать непонятное холодное нечто с острыми зазубренными краями. Оно было вытянутой формы, плоское, но широкое. В нижней части непонятная штука перерастала в длинный круглый стержень, который заканчивался в нескольких сантиметрах от пола. Или, вернее, полом это не было, скорее какой-то постамент, уже в свою очередь стоящий на полу.
На ощупь вернувшись к непонятно штуке, я ощупал ее с другой стороны – где торчал еще один отросток. Осторожно продвигаясь по нему пальцами, я нашарил место, где отросток расширялся одновременно и вверх и вниз, и влево и вправо, будто ветка, растущая из толстого ствола. Только, в отличие, от дерева, это непонятное нечто было не однородным на ощупь, а постоянно пыталось подсунуть под пальцы новые элементы – какие-то острые грани, зубцы, ребристые поверхности… Сверху у этой штуки аналогичная по структуре круглая фиговина, снизу же штука разделяется на две колонны, оканчивающиеся на том же постаменте.
Кажется, это статуя. Даже определенно, это статуя. Холодная каменная статуя, изображающая кого-то с чем-то в руках. Что-то, скорее всего, является копьем, или другим подвидом древкового оружия, если я верно понял. А вот кем является этот «кто-то» – вопрос. Не исключено, что ответ на него я бы не получил, даже если бы тут было светло – судя по тому, что я нащупал, неизвестный скульптор изобразил свою модель в каких-то доспехах… Не может быть на человеческом организме такого количества выступов и граней, даже если он родился в семье тех… Этих… Кто себе под кожу шарики вживляет и шипы вставляет! Ну точно – доспехи, логично же, что воитель с копьем должен быть одет в доспехи!
Стало быть, я что… В гробнице какой-то?
Это, выходит, меня сочли мертвым и…
Да нет, херня. Во-первых, я мало того, что не мертвый, так еще и парадоксально здоровый. Во-вторых – кто бы стал меня скидывать в гробницу какого-то великого воина? В-третьих – откуда, блин, вообще в современном мире взяться гробнице какого-то там воина? Я взрослый человек и прекрасно отдаю себе отчет в том, что вся эта мистика существует только во всяких там Ларах Крофтах! А в реальности все эти гробницы давным-давно найдены, вскрыты, опечатаны и превращены в музеи!
Ну, конечно, кроме тех, что еще не найдены… Но в такие я бы точно не попал вообще ни при каких условиях – они ведь еще не найдены.
Ладно, посмотрим, что здесь еще есть. Может, я все же найду выключатель, чтобы осветить этот непонятный склеп, или хотя бы дверь?!
Я осторожно обошел статую и пошел вперед, пока не уперся вытянутой рукой в холодную стену. Судя по всему, тут все сделано из одного и того же камня – пол, стены, статуя, наверное, даже потолок… Действительно, склеп.
Только вот мертвечиной не пахнет. Вообще ничем не пахнет, если уж на то пошло. Хотя со здешним воздухом поди пойми.
Я коснулся рукой стены и пошел вдоль нее, не отрывая пальцев от холодного камня. Каждый раз, когда пальцы соскальзывали с плоскости на впадинку, я останавливался и тщательно проверял это место, но каждый раз это оказывался шов между плитами, и я шел дальше. Так я миновал два угла, встретив носом первый, после чего дальновидно стал ощупывать стены насколько рука позволяла впереди себя, и наконец нащупал что-то новое. Впервые за все это время пальцы нащупали не впадину в стене, а наоборот – выпуклость. Причем выпуклость граненую, навевающую мысли о дверной коробке.
Выпуклость уходила вниз до самого пола, насколько она уходила вверх, сказать было трудно – рука не доставала. Ширина препятствия была примерно с ладонь, а стена после него перестала быть бугристой от швов между плитами и стала плоской – ну натуральная дверь! И, попавшийся под пальцы через пару шагов второй элемент дверной арки только укрепил меня в этой мысли.
Итак, дверь нашли. Осталось ее открыть.
Я ощупал каждый сантиметр дверного полотна, но не нашел ни ручки, ни замочной скважины, ни даже банальных петель. Да и сама дверь была непонятной – ни деревянной, ни тем более каменной она на ощупь не казалась. Она была холодная и твердая, но совершенно плоская, будто зеркало. Попытки ковырнуть ее ногтем ни к чему не привели, а, когда я лег на пол в попытке посмотреть в щель снизу, оказалось, что она прилегает к полу настолько плотно, что даже попытка дунуть под дверное полотно лишь вернула мне мой же воздух назад, заставив закашляться от слишком резкого выдоха.
Я сел возле двери и задумался. Если на двери нет ручки, это как минимум значит, что на себя она не открывается. Кроме того, с моей стороны совершенно точно нет петель, а значит, она совершенно точно на себя не открывается. Конечно, есть еще совершенно экзотические варианты вроде того, что она при открытии уезжает вверх, вниз или в одну из сторон… Но кто будет делать такие двери?! Да еще и в склепе?! Серьезно, это круто выглядит только в научно-фантастических фильмах, а на деле для того, чтобы дверь уезжала например вверх, нужно, чтобы там наверху для нее была припасена целая куча места, которое во все остальное время простаивает впустую. То же самое справедливо для двери, что прячется в полу или уезжает вбок. Ни один серьезный инженер, строя сооружение на века, не будет морочиться такими схемами.
Значит, примем за рабочую версию о том, что дверь открывается от себя. Я, конечно, уже попробовал, и ни хрена у меня, конечно, не вышло… Но, может, я не так пробовал? В конце концов, если я действительно каким-то образом оказался в каком-то склепе, то тут много лет не должно было быть ни одной живой души. И дверь могла банально заржаветь, закиснуть, или, если она все же деревянная – разбухнуть и перекоситься. Может, надо просто ударить посильнее – и я свободен?
Нда, а как быть с теми, кто меня сюда принес? Они что, телепортировались сюда, оставили меня и исчезли обратно? Они-то тоже должны были через дверь войти!
Что вообще тут происходит?! Где, блин, я?! Что это за место?!! Почему я здесь заперт?!
К горлу подкатил тугой ком, я начал задыхаться. Глаза защипало от пота, что выступил на лбу, я крепко зажмурился и схватил себя за запястье, прижав два пальца к артерии. Раз, два, три, четыре, пять…
Спустя полторы минуты пульс начал снижаться, паника отступила. Дышать стало чуть полегче, и я снова открыл глаза, хоть это ничего и не изменило.
Я не заперт. Я просто пока еще не нашел правильного способа открыть дверь. Вариант первый – надо ее как следует ударить. Приступить.
Я поднялся и развернулся лицом к двери. Нащупав ее боковые габариты, я чуть отошел и, короткими вдохами заполнив легкие местным тяжелым воздухом, с силой выдохнул и ударил ногой в левую часть двери.
От резкого движения в глазах потемнело, в ушах гулко застучало и я вынужден был присесть, чтобы не потерять равновесие. Чуть погодя, когда организм восстановился, я поднялся и проверил дверь – она была на месте.
Глупо было ожидать чего-то иного, ведь она даже звуком никак не отреагировала на мой пинок.
Я прошел до правого края двери и повторил удар там – на случай, если петли располагаются слева и я в первый раз лупил именно в район петель.
Все равно ничего не вышло. Ровно тот же эффект – потемнение в глазах, стук в ушах, а двери абсолютно все равно.
Я даже ударил в нижнюю и верхнюю части двери на случай совсем уж безумного расположения петель – вверху или внизу. Ничего не изменилось. Будто это и не дверь вовсе, а просто кусок стены, обрамленный бордюрчиком. Зачем-то.
Если это так, то я феерический идиот.
Но, к сожалению, проверить это я никак не могу – у меня нет даже мобильника, чтобы себе подсветить, он остался в куртке, которую я снял там, в переулке. Так что пока что будем считать, что это все же дверь. Мощная стальная дверь, которую выбить с удара я не способен.
Значит, надо попробовать выбить с разбега.
Я встал спиной к двери, прижался лопатками к холодной плоскости и пошел вперед, стараясь, чтобы шаги были одинаковыми – где-то я слыхал, что у человека один шаг всегда длиннее другого. Надеюсь, что на тех трех-четырех метрах, что мне понадобятся для разгона, я не собьюсь с прямой слишком сильно и не сломаю себе плечо о стену в четверти метра от нужной мне двери.
На четвертом шаге нога внезапно не нашла опору и провалилась в пустоту. Я взмахнул руками, пытаясь устоять, но поздно – тело уже ухнуло куда-то вниз и я упал во что-то жидкое.
Жидкое, жирное, холодное и очень густое.
Будто в банку с холодцом.
Только не пахнущее.
Откуда здесь взялась яма?! Да еще и с этой паскудной дрянью?!
Я заворочался, пытаясь выбраться из субстанции, но с каждым движением я проваливался все глубже. Если изначально я упал на бок и погрузился примерно по половину тела, то с каждым движением я уходил все глубже! Мало того – странная дрянь как будто сама ползла по телу вверх, как огромная амеба, охватывающая собой жертву!
К горлу снова подкатил комок, я запаниковал и принялся дергаться, пытаясь вырваться из жирной дряни! Каждый рывок погружал меня еще больше – холодец поднялся до плеча, покрыл шею, и устремился к лицу!
Я задрал голову вверх, пытаясь одновременно дышать и думать, но ни, ни другое толком не получалось! Получалось только вяло дергаться, увязая все больше!..
Жижа уже добралась до носа, я рефлекторно ее вдохнул…
Черт возьми, неужели я сейчас сдохну второй раз?! Я же только что воскрес! Я не хочу снова умирать!
– О, не переживай… – внезапно произнес тихий вкрадчивый голос. – Ты мне нужен живым.
Жижа хлынула в нос, я закашлялся, хлебнул еще больше, и отключился…
Глава 3. На свет
Почему-то я все еще жив.
Уже во второй раз за последние… сколько? Полчаса, наверное… Уже второй раз за последние полчаса я должен был умереть, вдохнув непонятного, но однозначно не полезного для легких холодца, но я почему-то жив.
Мало того – никакого холодца вокруг и не было. Я снова мог свободно двигать руками и ногами, и ничего больше не замедляло движений, не сопротивлялось. Я лежал на холодном, но уже привычном каменном полу, распластавшись по нему на манер морской звезды, и тело мое явно не собиралось никуда погружаться.
Что, блин, я уже галлюцинирую, что ли? Я же совершенно точно куда-то упал, когда пытался взять разгон для того, чтобы выбить дверь. Вот же – я лежу, значит, точно упал. Может, я ударился головой и отключился? А где тогда холодец, которого я наглотался? Да еще и голос какой-то слышал прежде чем отключиться…
Нет, точно галюны. Уж если кто-то был бы в этом склепе помимо меня, я бы на него наткнулся или как минимум знал бы о его присутствии – нельзя такое продолжительное время сидеть настолько тихо, чтобы я не услышал. Так что галюны. Однозначно галюны.
Я осторожно пошевелил конечностями, еще раз убедившись, что никакого геля-холодца больше нет, и внезапно наткнулся на стену.
А вот это уже непонятно.
Дверь, от которой я шагал, совершенно точно не располагалась ни в углу, ни близко к нему – я же проверял, когда ощупывал дверную коробку. Значит, и шагая от нее по прямой я не мог оказаться близко к стене никаким образом. Одно из двух – либо я настолько криво шагал, что умудрился заложить дугу и прийти к стене…
Либо после того как я отключился, меня кто-то к этой стене перетащил…
Например, тот же кто-то, чей голос я слышал прежде чем вырубился…
Только этого мне не хватало!
Я резко перевернулся на спину и сел, настороженно прислушиваясь и приглядываясь.
В склепе было тихо. Ни голоса, ни движения – ничего не было слышно. Ничего не было видно. Только легкое дуновение ветра по коже.
Стоп, ветер? Откуда ветер?!
Я вскочил, расставив руки в стороны и пытаясь нащупать невидимые стены. Нашарил один угол, изучил его пальцами, пошел вверх по нему, и не успел дойти даже до уровня груди, как угол кончился, превратившись в горизонтальный излом.
Так. Это что-то совсем новенькое.
Положив ладони на излом, я пошел вдоль него, пока не наткнулся на новый угол. Еще два таких поворота – и я сделал вывод, что нахожусь в какой-то яме глубиной примерно по грудь, выдолбленной, судя по всему, прямо в каменном полу.
Значит, я все-таки падал. Значит, шагая прочь от двери, я все же шагнул в эту яму, которую даже не мог видеть в этой кромешной тьме, и упал прямо в кисель, которым она была наполнена.
Тогда где кисель?
Я провел руками по себе, еще раз проверяя на отсутствие густой субстанции – ее нигде не было. Я присел и на ощупь мазнул несколько раз по разным стенкам ямы – киселя не было и там. Тактильное обследование пола тоже не дало эффекта. Как будто я весь этот кисель умудрился вдохнуть.
Вдохнуть!
Я ведь свободно дышу! Мои легкие больше не выворачиваются наизнанку от попыток втянуть в себя хотя бы глоток здешнего воздуха, а гортань не пытается зайтись в кашле при успешной попытке! Я снова дышу полной грудью и с удовольствием!
Так что же произошло? Вряд ли в таких изменениях замешан кисель – насколько я знаю человеческую анатомию, вдыхание всяких жидкостей приводит исключительно к смерти. Значит, я просто упал в яму, приложился головой и отключающийся мозг подкинул мне галлюцинаций в виде того, как я тону в смеси нефти с вареньем. Не знаю правда, зачем, может, потому что я уже начинаю сходить с ума от этой темноты?
Ладно, но яма-то откуда здесь? Ее тут совершенно точно не было! Ориентироваться в полной тьме, конечно, проблематично, но не настолько, чтобы не составить в голове карту склепа четыре на три со статуей посередине! Да, собственно, как раз где-то здесь статуя и должна стоять вместо этой ямы! Где она?!
Я толкнулся ногами, перевалился на плечо и легко выкатился из ямы, запоздало подумав, что если я ошибся с подсчетами и статуя стоит прямо на моем пути, то сейчас я сломаю об острый угол постамента свой копчик.
Повезло. Не сломал. Спокойно перекатился и встал. Повернулся туда-сюда, ощупывая воздух, но так ничего и не нащупал. Прошелся по периметру ямы туда-сюда, осторожно проверяя каждый шаг ногой, но статую так и не обнаружил.
Отлично, я лишился единственного ориентира в этой тьме. Впрочем, можно предположить, что яма теперь вместо статуи – например, сработал какой-то механизм, который… не знаю, поднял статую к потолку что ли? Как еще можно открыть яму? Да и главное – зачем? Какой смысл в этой ловушке, если максимум, что она тебе сделает – один-два перелома, и то в самом худшем случае. Пик на дне нет, лавы нет, ядовитых змей тоже. В чем смысл этой ловушки? Даже той же самой статуей сверху не прикрыли.
Вот был бы там в реальности тот кисель, получилась бы действительно опасная ловушка. Но даже она была бы опасна только в этой кромешной тьме, только потому что не видишь, что из нее можно выбраться, а значит и не знаешь об этом. Чуть-чуть света – и уже будут видны края ямы, и тогда мерзкая субстанция уже не сможет удержать попавшего в ловушку. Ненадежно, в общем.
Да и субстанции-то никакой нет.
Короче, непонятно.
Понятно только одно – теперь заново придется ориентироваться в этом каменном мешке. И заново искать дверь.
Я дошел до стены, аккуратно прощупывая каждый шаг в поисках новой подлости, и пошел вдоль нее, не отрывая руки. Когда пальцы наконец скользнули по уже знакомым граням дверной коробки, я остановился и аккуратно повел их дальше, на дверное полотно.
Но пальцы провалились в пустоту.
Хорошо, что я не стал сразу долбиться плечом…
Я аккуратно вернул руку обратно, где была, и еще раз проверил границы дверной коробки – да, это определенно были они. Оставив одну руку на месте, я осторожно шагнул в сторону, вытянул свободную конечность и нащупал вторую границу дверной коробки – именно там, где и планировал. Значит, это точно место, в котором раньше была дверь.
Или другое такое же место, но без двери, до которого я просто не дошел. В любом случае, это именно оттуда еле заметно веяло ветерком, и этого уже было достаточно для того, чтобы продвигаться в этом направлении. Даже если это не та же самая дверь без ручки и замка, которую я планировал пытаться выбить…
Тем более, если это не та же самая дверь!
Осторожно ощупывая пол перед собой ногами я черепашьим шагом двинулся вперед, не забывая контролировать левую стену пальцами левой руки, а пространство перед собой – вытянутой правой. Так я не пропущу, если вдруг попадется поворот, и буду предупрежден, если прямо передо мной появится какое-то препятствие. Остается только надеяться, что этот склеп не оборудован всякими механическими ловушками типа падающих с потолка топоров или катящихся по коридору огромных камней.
Черт, о чем я? Да я же только что из такой ловушки выбрался! И пусть она была какая-то странная, но сам факт наличия неприятных неожиданностей здесь – уже неоспорим!
Н-да, а я минут десять назад пытался насмехаться над фильмами про Индиану Джонса и Лару Крофт…
В голове резко развернулась параноидальная картина – как я, неосмотрительно наступив на подпружиненную плитку, падаю в разверзшуюся яму под ногами, и на сей раз – не в студень, а на острые колья. Или срабатывает механизм самострела и меня протыкает сразу десятком арбалетных болтов…
Сглотнув, я стал не просто проверять пол вперед себя на его наличие, но еще и осторожно ощупывать носком кроссовка, проверяя, не пружинит ли подозрительно то место, на которое я собираюсь опрометчиво наступить?
Кто-то тихонько хихикнул.
Я остановился и резко обернулся, вскидывая руки в боевую стойку.
Вот сейчас мне совершенно точно не показалось! Это определенно кого-то очень сильно забавляло мое поведение! Кого-то, кто, видимо, хорошо меня видел в этой кромешной тьме, и, мало того, что видел, так еще и находился, судя по звуку, где-то настолько близко сзади меня, что чуть ли не в затылок дышал!
Борясь с рефлекторным желанием пробить моментальную двойку, я осторожно вытянул вперед правую руку и поводил ею из стороны в сторону. Как и ожидалось, никого там не было. И никто больше не усмехался саркастически.
Но я же точно это слышал! Мало того – это был тот же самый голос, что я слышал, когда тонул в киселе! И пусть тогда это действительно могло быть галлюцинацией от спертого воздуха склепа, то сейчас-то я дышу нормально! Видимо, когда открылась дверь, каменный мешок успел проветриться и повысившаяся концентрация кислорода привела меня в сознание.
Так что же получается, это и тогда не было галлюцинацией?! Кто-то наблюдает все это время за мной? А кисель?! Он был или нет?! А статуя куда делась?!
Чувствуя, как лопается голова от вопросов и загадок, я прижался спиной к холодной стене и сполз по ней, обняв колени руками. В висках снова запульсировало, дыхание участилось – кажется, я словил вторую за полчаса паническую атаку.
Вторую за всю свою жизнь.
Никогда бы не подумал, что со мной такое вообще может приключиться. Соображаю вроде здраво и понимаю, что со мной происходит, – спасибо, наверное, постоянным тренировкам и спаррингам, – а поделать с собой ничего не могу – потею как жиробас в сауне, несмотря на холодную стену под спиной, и задыхаюсь, несмотря на нормальный воздух.
Спустя минуту или около того меня наконец отпустило и я снова смог подняться. Руки и ноги все еще подрагивали, но я хотя бы снова мог свободно дышать и контролировать свое тело.
– Знаешь, что… – прошипел я в темноту. – Хрен ты дождешься… Не знаю, чего ты там ждешь, но хрен ты дождешься!
Даже если там никого нет, то никто и не узнает, что я разговариваю с пустотой. А если есть… Что ж, теперь он знает мою позицию. Если он хочет просто идти и хихикать под ухом – пусть себе, я не облезу. Если же он настроен ко мне враждебно… Ну, хуже смерти он мне ничего не сделает, а смерти я не боюсь.
Я уже дважды умер за последние полчаса.
Вспомнив и восстановив, как я располагался относительно стены, пока меня не накрыло, я снова повернулся в нужную сторону и зашагал вперед. Левая рука по-прежнему скользила по стене, правая была вытянута перед собой. Ноги поочередно ощупывали пол, прежде чем наступить, и весь организм был натянут до предела в ожидании атаки и последующей молниеносной обороны.
Даже если невидимый наблюдатель действительно соберется меня убить, так просто у него это не выйдет. А я все же что-то да могу, даже в полной темноте. Недаром же я чемпион области по рукопашному бою!
Через несколько секунд стало светлеть. Я понял это, когда увидел очертания своей вытянутой вперед руки. Еще несколько шагов спустя я уже мог различить пальцы, а, посмотрев вниз – увидел свои ноги, осторожно прощупывающие каждую плиту, на которую я планировал наступить. Увидел сами плиты, разных форм и размеров, скрепленные между собой каким-то раствором, что от времени местами рассохся и потрескался. Повернул голову вбок – и увидел вторую руку, скользящую пальцами по стене, совершенно аналогичной полу. Обернулся – и увидел коридор, уходящий куда-то вдаль.
И с каждым шагом светлело все больше. Я уже опустил руки, потому что видел вперед метров на семь, а потом – и еще больше. Я вышел на середину широкого, метра в три, не меньше, коридора, я даже смог рассмотреть потолок, который оказался высоким, тоже где-то трехметровым. Выходит, коридор, по которому я иду, в сечении – натуральный квадрат. Интересно, это было так задумано?
А в коридоре продолжало светлеть. Обернувшись, я даже смог разглядеть в конце коридора арку, из которой я сюда попал, и да – в ней не было даже намека на дверь. При этом не было видно никакого источника света – ни фонарей, ни люстр, ни даже банальный окон. Будто бы сам воздух начал светиться призрачно-зеленым светом, очерчивая все предметы. Вот действительно, картинка была словно в приборе ночного видения, только качеством лучше раз в двадцать. И чем дальше я шел, тем ярче она становилась.
И наконец впереди появилось какое-то препятствие. Я спокойно дошел до него и осмотрел.
Это напоминало еще одну дверь, причем такую же, что я видел до этого. То есть, я ее как раз не видел, я ее только ощупывал, но, думаю, выглядела она точно так же. Матовая черная гладкая плита без ручек, без замочных скважин, без петель. Если бы не дверной портал в форме арки, в которых была вписана эта плита, она вообще за дверь не сошла бы, а выглядела просто странным тупиком. Но портал был. А значит, это – все-таки странная дверь. И, судя по тому, что петель и ручек на ней тоже нет, открывается она тоже от себя.
Я поднял руку, коснулся ладонью двери, собираясь нажать и открыть, но дверь внезапно пошла волнами! Как будто не из твердого материала была сделана, а из… нефти, что ли?! От того места, где я ее коснулся, по двери побежали крупные круги, словно в нее камнем кинули, и, едва они достигли краев дверной коробки, как дверь… исчезла. Осыпалась вниз мелким порошком, превратившись в маленькую черную кучку.
Я отшагнул назад и задумался.
По ходу, тут все-таки есть какие-то ловушки. Лазер? Что еще может вот так легко испепелить несколько квадратных метров… пусть не дерева, пусть пластика, хотя, честно говоря, материал казался скорее камнем, чем первыми двумя… Какой лазер сможет так быстро испарить камень? Никакой, вроде бы. Полированный камень поди еще нагрей лазером – он же половину луча просто отразит, а еще четверть – рассеет.
Тогда что произошло?
Я осторожно тронул пальцем кучку порошка, что остался от двери – в воздух взлетело небольшое облачко, и принялось весело клубиться в воздухе. На пепел или тем более золу не похоже, вообще ни на что не похоже! Как будто мелкодисперсный песок какой-то… Только легкий слишком для песка – вон как в воздухе висит! Как семечко одуванчика на своем парашютике! Да еще клубится, вихрится…
Надеюсь, эта дрянь не фонит. Потому что если это был не лазер, то в голову приходит только один вариант, как этот порошок появился, и тот фантастичнее некуда – между молекулами двери исчезли межмолекулярные связи… А как это может произойти без радиации – я не представляю.
Да и с радиацией – тоже.
Я сгреб в ладонь горсть порошка и кинул ее вперед. Ничего не произошло, кроме того, что он превратился в облако и, клубясь, повис в воздухе. Никаких ловушек не сработало, никто не прибежал. Даже на пальцах не осталось ни следа. А ведь непонятная пыль создала ощущения чего-то вроде угольной – такой что поди еще ототри с кожи или там одежды.
Никакие ловушки на пыль не отреагировали.
Это уже хорошие новости.
За порогом виднелась винтовая каменная лестница, уводящая наверх, из-за поворота осторожно выглядывали редкие солнечные лучи, в здешнем волшебном свете тоже – зеленоватые.
Кажется, там выход. Если это так, то это еще одна хорошая новость.
Я осторожно, в любую момент готовый отпрыгнуть назад, перешагнул через черную кучку и через порог. Постоял немного, ожидая, не приключится ли чего, и только потом позволил себе подойти к винтовой лестнице, завернуть голову за угол и посмотреть вверх. Конечно, сквозь камень ничего не увидишь, но хотя бы можно почувствовать дуновение свежего ветерка, увидеть пляску солнечных лучей на верхних ступеньках, уловить отдаленную перекличку лесных птиц…
И это все было. Несмотря на тьму, несмотря на боль, несмотря на чуть не поехавшую крышу, кажется, я наконец смогу отсюда выбраться.
Чувствуя, как рот сам собой растягивается в улыбке, я зашагал по винтовой лестнице вверх.
Узкая каменная винтовая лестница сделала два или три оборота. В общей сложности, по ощущениям, я поднялся на высоту где-то третьего этажа, все время заворачивая направо по удивительно целым, нигде не выщербленным и уж тем более не стертым ступеням. Создавалось ощущение, что с самого момента постройки я первый, кто идет по этой лестнице.
Что интересно, лестница тоже никак не освещалась – даже скоб для крепления фонарей или факелов по стенам не было вбито. Здесь освещение было обеспечено так же, как и на последних метрах нижнего коридора – светящимся воздухом… Или чем-то, что заставляет его светиться, не верить же в конце концов действительно в то, что это сам воздух светится?
Наконец после очередной ступеньки картина сменилась – вместо продолжения изогнутых стен из-за поворота внезапно выплыла плоская вертикальная колонна, подпирающая горизонтальную перекладину. Еще несколько шагов – и появилась еще одна колонна, и вся конструкция превратилась в дверную коробку из камня.
Без двери.
Глава 4. На звук
Либо двери никогда здесь и не было, либо ее куда-то дели, но факт остается фактом – двери не было. Вместо нее пустой портал заполняла мешанина из каменных обломков и живой растительности. И это не выглядело как будто в дверь вывалили камаз щебня, или там оползень сошел, а потом на получившейся куче проросли растения – в таком случае немалая часть кучи оказалась бы внутри, прямо у моих ног. Здесь же создавалось ощущение, что дверной проем кто-то целенаправленно закладывал огромными, мне по колено, булыжниками, громоздя их друг на друга от пола до самого потолка, и только потом, через какое-то время в щели между ними нанесло земли, из которой полезли вьюнки и лианы, оплетающие собой камни и еще больше укрепляющие общую структуру.
Думать о том, сколько времени понадобилось на это, было страшно. Счет явно шел на десятилетия.
Приехали, что называется. Как отсюда выбраться? Каждый из этих валунов даже по отдельности должен весить килограмм под тридцать, а они втиснуты сюда так, что, поди еще попробуй отдели их друг от друга – это же почти монолит! Да еще и растения перевили и скрепили булыжники так прочно и плотно, что даже солнечный свет пробивался через эту преграду только парочкой отдельных лучей – там, где земля или высыпалась или изначально отсутствовала.
Но пробивался же! Значит, там, за этой стеной – выход! Не эфемерный и вероятный, а самый настоящий – ведущий туда, где солнце, и, – я приник к одной из щелей носом и втянул пахнущий травой и лесом воздух, – жизнь!
А значит, надо найти способ как-то проникнуть за эту стену.
Разобрать ее мне точно будет не под силу.
Для пробы я на всякий случай ковырнул пальцем один из заросших вьюнком камней. Растения легко подались, стебли порвались, истекая пахучим соком и я буквально в два движения очистил камень.
Странно, какие они нежные… Растения, что растут на камнях при практически полном отсутствии солнечного света, вроде бы, должны быть посуровее. Впрочем, это лишь суждение, мои представления о ботанике остановились на уровне седьмого класса.
В общем-то, это даже хорошо, что эти растения такие нежные и слабые – может быть, у меня получится расчистить от них камни. А там не мытьем так катаньем, разыщу слабую точку всей конструкции и умудрюсь открыть проход.
Я взялся за ближайшую толстую полусухую лиану, что оплетала собой сразу несколько камней, уперся и как следует дернул.
Лиана отчетливо затрещала, и у меня в руке остался приличный кусок, разлохмаченный на концах. С камней посыпалась земля.
Я посмотрел на кусок лианы в своей руке – с виду толстый и мощный, он был буквально продавлен там, где я его держал. Пальцы были по первые фаланги погружены в растение, выступивший прозрачный сок стекал на пол.
Все-таки эти растения какие-то чересчур нежные. Лианы во всяких там Эквадорах и на всяких там Амазонках, если я правильно помню, так суровы, что за малым сами на людей не охотятся. Тарзан так вообще летал на них как на пеньковых канатах. Понятно, что принимать эти истории за чистую монету – глупо, но чтоб лианы в мою руку толщиной вот так отлетали от простого рывка!..
Я бросил кусок на пол и взялся за следующий. В этот раз аккуратно потянул, и лиана послушно потянулась за рукой, отлипая от камня и обдавая меня настоящим душем из мелких комочков земли. Без каких-либо усилий буквально за пять секунд оторвав ее полностью, я кинул ее на пол, к товарке, и решил остановиться. Если эти растения такие хлипкие, то они мне не помешают при попытке разобрать завал – они же рвутся от одного недоброго взгляда!
Я принялся исследовать камни, пытаясь найти хотя бы один, за который можно было бы хоть как-то ухватиться, и чтобы при этом он был засыпан другими камнями максимум наполовину. Само собой, основная масса подобных валунов находилась под самым потолком – там, где их подпирали только собратья снизу. Но оказаться под потолком высотой в три метра, да еще настолько долго, чтобы попытаться растолкать эти булыжники мне светило бы только при наличии крыльев за спиной.
А их нет.
Пытаться лезть под потолок на манер скалолаза тоже не выход – даже если я умудрюсь одной рукой как-то распинать верхнюю часть баррикады, весьма велик шанс, что вся конструкция рухнет прямо мне на голову. В общем-то, этот шанс имеется даже если я не полезу наверх, но так у меня хотя бы будет возможность отскочить, если все это поползет.
Наконец найдя один булыжник, почти на высоте моего роста, который располагался так, словно им изнутри затыкали последнюю дырку в этой стене, я схватился за него руками и потянул.
Камень выскочил со своего места, как пробка из бутылки шампанского!
Меня потянуло по инерции назад, я выпустил булыжник, взмахнул руками, чтобы не упасть, отступил на два шага…
Очень вовремя – стена пошатнулась и на то место, где я только что стоял, грохоча и поднимая облака пыли, обрушилось сразу несколько валунов!
В колено что-то больно ударило – наверное, осколок откололся, я резво отшагнул еще на пару шагов назад и скрылся за поворотом лестницы, ожидая, когда там перестанет грохотать.
Когда перестало, я снова подошел к препятствию – оно уже не казалось таким грозным и монолитным. Камни порушились, превратившись из импровизированной стены в хаотичную кучу, под потолком образовалась приличная щель, в которую пробивался солнечный свет и, – я аж зажмурился от удовольствия слышать это, – птичье пение.
Черт, может, уже попробовать пролезть в эту щель под потолком? Сил уже нет торчать в этом темном каменном склепе! Вроде и нахожусь тут всего ничего, и темнота больше не помеха, и дышать стало нормально, когда двери открылись – а все равно, не могу! Не могу больше тут торчать! Срочно выпустите меня!
Я вскарабкался по куче камней и поднялся к потолку, где с сожалением пришлось констатировать – щель мало того, что все еще слишком узкая для того, чтобы я пролез, но еще и долезть до нее у меня не получится. На вершине кучи камни легли так неудачно, что зацепиться там было просто не за что – сплошные острые грани. Рассаживать кожу на ладонях прямо сейчас в попытках долезть до щели, которая все равно для меня слишком мала, в мои планы не входило – как знать, вдруг понадобится карабкаться попозже?
Я спустился к подножью и принялся снова искать камень, за который можно было бы ухватиться и обрушить это дело еще больше. Очень уж легко первый булыжник выскочил со своего места – может, вся эта конструкция только выглядит монолитной, а на деле на ладан дышит?
Наконец я нашел один интересный камешек, но подступы к нему закрывал еще один булыжник, из-за которого нельзя было его ни вытащить, ни откатить. Помеха была даже больше чем по колено мне высотой и весила, наверное, как я – килограммов семьдесят. Может, больше. Точно не меньше.
С другой стороны, валун примерно круглый… Может, у меня получится его откатить в сторону хотя бы на пару метров? Главное, проследить, чтобы он со всеми своими выбоинами и неровными сколами не покатился куда не надо… Например, мне по ногам.
Обойдя камень со стороны завала, я присел на корточки, уперся ладонями в теплую шершавую поверхность, выдохнул и толкнул!
И растянулся на холодном полу во весь рост!
Валун улетел вперед, ударился в стену, выбивая из нее и себя фонтан каменного крошева, отскочил, с жутким грохотом покатился вниз по ступенькам, каждую секунду врезаясь в новую стену и отмечая это гулким ударом!
Я лежал на полу, не рискуя подняться, потому что решительно не понимал, что происходит.
Какого хрена камень ведет себя так, словно он из пенопласта?!
Да, я сильно надавил, со всей силы сразу навалился, чтобы понять, есть ли вообще смысл колупаться… Но не настолько же я силен, чтобы буквально выстрелить булыжником с самого себя весом! Мне элементарно надо было бы упереться во что-то спиной, чтобы такое вообще стало возможным, иначе в действие вступят законы Ньютона и хрен я смогу так сделать! Как ни крути, но если ты прикладываешь к объекту какой-то усилие, объект прикладывает к тебе аналогичное, и я просто не смог бы не то что выпулить камень так, как я это сделал, а даже просто сдвинуть, кроме как перекатив! Это противоречит законам физики!
Наконец камень перестал грохотать там внизу и я рискнул медленно подняться. Встав на ноги, я первым делом подошел к стене и осмотрел то место, куда ударился камень. Никаких сомнений – это был настоящий тяжеленный твердый камень, который врезался в другой холодный твердый камень – в стене натуральная выбоина, дополненная царапинами, а на ступеньках – обломки разных форма и размеров. Я совершенно точно кидался не дурацким пенопластовым макетом – можно даже не спускаться и не убеждаться.
Вместо это я осмотрел другой свободно лежащий камень. Он мне не был нужен и даже не мешал, да к тому же был чуть поменьше, чем предыдущий, но к нему можно было подступиться с любой стороны, а именно это мне и нужно было.
Я присел возле камня, завел под него руки, нашарил место поудобнее, ухватился, запоздало вспомнив про спину, выпрямил ее, опустив задницу почти до земли, выдохнул и принялся медленно распрямлять ноги.
Руки чуть напряглись, и я легко поднял камень на согнутых руках. Никакого труда, никаких усилий – просто взял и поднял. Как кошку.
Я бросил камень на пол и отпрыгнул от него. Валун рухнул с адовым грохотом, тяжело покачнулся и наконец занял устойчивое положение. Я осторожно тронул его пальцем – он покачнулся снова. Я попытался ковырнуть его пальцем – ни хрена не вышло. Я поискал обломок от первого камня и попытался поцарапать им – ни хрена не вышло тоже. Это были два совершенно одинаковых камня, и один другого не мог поцарапать по определению.
Да что ж за херня тут творится?! Может, что-то с гравитацией случилось?!
Да хрен там, камни ведь падают с нормальной скоростью, а не плывут к земле неторопливо! Да и сам я что-то обычными шагами ходил, а не лунными, по пять метров!
Тогда какое всему этому может быть объяснение?!
Ровным счетом никакого.
И вот эта мысль почему-то и успокоила. Раз объяснений не может быть, зачем их искать? Их все равно нет. Если все складывается так удачно для меня, надо этим пользоваться, пока оно еще работает, а почему так получилось – возможно, подвернется шанс разобраться позже.
А вот если я сейчас не воспользуюсь непонятной физикой этих здоровенных каменюк и не выберусь отсюда, шансы в разобраться хотя бы в чем-то хотя бы когда-то будут много, много ниже.
Я принялся дергать из кучи булыжники и аккуратно укладывать их к стене, следя, чтобы они не покатились вниз по лестнице – снова слушать пулеметную очередь каменного грохота не было никакого желания. Камни послушно изымались, занимали свои места, после чего я ждал, когда остаток кучи перестанет осыпаться и отнимал от нее новый кусок.
Спустя пять-семь минут несложной работы под потолком образовалась щель в половину моего роста, а возле стен выстроились рядами штук пятнадцать валунов. Я бросил на них последний взгляд, погрозил им пальцем, намекая, что я с ними еще разберусь, и полез в открывшийся проход.
Первое, что я увидел, когда высунул голову наружу – камень.
Но, к счастью, не очередной валун, преграждающий путь, а каменную кладку разрушенной стены. От нее остался только жалкий огрызок с куском окна, на котором давно и прочно поселились какие-то цветы. Недалеко от этой стены виднелась еще одна – такой же степени разрушенности и из того же камня, только на сей раз это был кусок угла какого-то помещения. Не спеша вылезать, я повертел головой, осматриваясь – везде, куда ни глянь, были эти стены. Давным-давно разрушенные, поросшие мхом и растениями, стоящие прямо посреди высокого красивого и зеленого леса. Будто бы здесь располагался поселок из каменных домов, которые однажды кто-то разрушил почти до основания, а позже наступающий лес захватил его и сделал частью себя.
Людей вокруг, конечно, не было. Лишь где-то в вышине пушистых крон пели невидимые птицы, изредка пролетали какие-то насекомые, да один раз почудилось какое-то шевеление в густых кустах на самом краю бывшего поселка. Все было тихо и умиротворенно, будто бы здесь никогда и не ступала нога человека. Даже запах был максимально природным – трава, смола, какие-то цветы… Сказочный.
Вволю надышавшись, я наконец выполз из своей норы, скатился вниз по каменной куче, окончательно превращая штаны в лохмотья, и обернулся посмотреть, откуда же я выбрался.
Моя темница оказалась небольшим холмом с одним резким склоном, из которого я и вылез, и пологими другими – даже, можно сказать, просто наплыв земли с крутым срезом, в котором и располагалась дверь. Впрочем, дверью это и раньше назвать нельзя было, а сейчас и вовсе оказалось, что склон настолько плотно зарос всякой травой, что в нем вообще нельзя было угадать никакой двери или прохода. Даже сейчас, несмотря на зияющую черную щель, через которую я выбрался, что разрезала склон почти посередине, казалось, что это просто где-то не выросли растения, и это земля такая. А если посмотреть под другим углом, то вообще не заметишь никаких причин беспокоиться.
С такой маскировкой не удивлюсь, если в том подземелье действительно с самого момента постройки не ступала нога человека. Склеп, как он есть.
Только вот территория вокруг что-то не сильно напоминает кладбище. Ни одного креста или могильного камня… Не считать же за них огрызки стен?!
Кстати, об этом… Интересно, эти камни тоже странно себя ведут или они нормальные?.. Каменные?
Я нашарил взглядом валун побольше и решительно направился к нему, но не дошел, потому что услышал что-то, что выбивалось из общего шумового фона леса.
Я услышал сдавленный крик.
Женский.
Будто бы кого-то душили метрах в ста от меня, и бедняжка из последних сил выдавливала из себя просьбы о помощи, уже теряя сознание, но не оставляя попыток отбиться от нападающего.
Твою мать, да что тут происходит?! Кого там убивают?! И убивают ли вообще?!
Да блин, я же час назад уже был в такой же ситуации! И ничем хорошим там это не кончилось! Что, повторить?!
Да, блин, повторить! Только в этот раз вооружиться чем-то и сначала хладнокровно оценить ситуацию, прежде чем кидаться в бой, тупица! Может, там вообще нет никого, и у тебя опять галюны!
А, может, есть!
А, может, и нет!
Сжав зубы и шепотом ругаясь сквозь них, я подхватил с травы первый попавшийся булыжник и поспешил через кусты в сторону крика.
Глава 5. Дежа вю
Кусты оказались колючими и жесткими, они изо всех сил пытались содрать с меня остатки одежды и добраться до кожи. Прикрыв одной рукой голову, а другой отодвигая ветки, я медленно пробирался через природный лабиринт практически на ощупь. Казалось, что стоит опустить руку и острые шипы тут же радостно вопьются в глаза.
Шагов через пятнадцать я снова услышал что-то похожее на сдавленный вскрик, а следом – громкую матерную брань и возню.
Ругался один человек. Возились, кажется, двое.
Я прибавил шагу, так, что кусты затрещали под моим напором, стараясь не обращать внимания на царапины и ссадины. Это было непросто – их быстро начало щипать от пота, что выдавливало из моего тела висящее прямо в зените палящее солнце. Снова до скрипа сжав зубы, я выставил вперед плечо и ломанулся сквозь заросли – лишь бы поскорее это закончилось!
И заросли наконец расступились и я вывалился на небольшую полянку. Натурально вывалился, потому что на последнем шаге споткнулся о какой-то корень и кубарем полетел вперед, едва успев выставить руки!
Хорошо хоть ничего себе не отбил…
Толкнувшись руками от земли, я быстро вскочил и встал в боевую стойку, готовый к любым неожиданностям. Например, к тому тому, что меня уже ждет, поигрывая ножами, дубинками и кастетами, добрый десяток врагов. Не услышать то, как я ломился через чащу, кажется, было просто невозможно.
Но оказалось, что меня не слышали.
На поляне обнаружились два человека – мужчина и женщина, оба на земле. Мужчина был одет в какую-то грубую средневековую рубаху, кожаные сапоги с подвернутыми голенищами и металлический клепаный шлем с падающей сзади кожаной шторкой. Больше на нем ничего не было, но рядом лежала еще целая куча одежды – какой-то длинный стеганый ватник, и – я поверил своим глазам, – настоящая кольчуга! И даже меч рядом в ножнах с кожаной перевязью! И щит! Настоящий деревянный щит с металлической блямбой посередине! Как у викингов или там славян древних! Да он весь был одет как какой-то средневековый солдат!
Или, вернее, не одет… А не одет он был потому, что под ним лежала совершенно голая девушка и он явно пытался поудобнее устроиться у нее между ног.
Рядом с девушкой, кстати, вообще не было никаких вещей – даже банальной одежды. Вот черт, я что, попал на какой-то сход ролевиков? Может, я вообще сейчас вот так вот беспардонно вывалился сюда только лишь для того, чтобы испортить парочке влюбленных интим?
Но если это интим, то почему тогда девушка кричала? И, честно говоря, движения девушки больше походили на то, что она пыталась вырваться из хватки прижавшего ее к земле солдата, а вовсе не наслаждалась процессом.
Так это что тогда, изнасилование?
Твою мать, серьезно?! Второе изнасилование за пару часов?!
Ну здесь хотя бы насильник всего один. С одним я справлюсь, даже несмотря на все его снаряжение – оно все равно лежит далеко, он не успеет до него дотянуться.
Понять бы только, на самом ли деле это изнасилование, или я просто чего-то не понимаю в чужих отношениях?
Может, в конце концов, у них ролевые игры такие?!
Девушка снова дернулась, вскрикнула, рванулась, пытаясь сбросить с себя насильника.
– Да прекрати ты дергаться! – возмутился тот и, широко размахнувшись, врезал девушке тыльной стороной ладони по лицу! – Не дергайся, быстрее закончим!
– Да пошел ты! – прошипела девушка и плюнула ему в лицо красным.
Солдат оскорбленно взревел и еще раз ударил девушку – по другой щеке!
Кажется, бедняжка поплыла от таких ударов, а солдат снова принялся пыхтеть, пытаясь пристроиться к ней между ног.
Нет, это точно не интим, интим таким не бывает!
Девушка снова дернулась, но уже слабо, из последних сил. Подняла голову, и тут ее взгляд упал на меня.
– Помоги… – прошептала она.
Солдат замер с занесенной для нового удара рукой:
– Чего?! Ты с кем разговариваешь?!
Неловко корячась, он развернулся и уставился прямо на меня водянистыми бесцветными глазами. Спустя секунду, когда до него дошло, что я не призрак, густые черные брови взлетели под самый шлем, в толще густой квадратной бороды прорезался рот, и солдат явно собрался завопить!
Выбора не оставалось – я вскинул руку и швырнул камень солдату прямо в голову! Просто чтобы вырубить, чтобы не дать ему заорать!
В конце концов, он же в шлеме – не убью же я его?!
Камень свистнул в воздухе, как пуля, и врезался прямо в верхнюю часть шлема!
Банг! – лопнул металл, солдата отшвырнуло назад, в воздухе повис шлейф крови!
Солдата отбросило метра на два, он рухнул на траву бесформенным мешком, несколько раз дернулся, будто пытаясь подняться, и затих.
– Хоркин, что там у тебя?! – послышалось из-за кустов. – С девкой справиться не можешь?! Тебе помочь?!
И следом – дружный ржач как минимум пяти разных голосов.
Да вы издеваетесь! Их там много!
Надо срочно валить отсюда, пока она не пришли выяснить, что случилось с их корешем!
Но… Как же девушка? Не похоже, чтобы она была в состоянии передвигаться сама – она даже не могла толком подняться с земли после ударов солдата – руки не держали, и она не могла банально сесть!
Я подбежал к ней, мельком взглянув на тело солдата.
Ох, лучше бы я этого не делал…
Я совсем забыл, какие странные здесь камни и как непредсказуемо они себя ведут… Да даже если бы и помнил, конкретно этот булыжник, что я швырнул в противника – совершенно не был похож на все те, что я катал в склепе! Откуда мне было знать, что он тоже полетит со скоростью пули?!
Камень так и остался торчать в голове бедолаги, ровно посередине глубокой выемки, игнорирующей и шлем, и, кажется, даже лобную кость, которая, между прочим, в голове является самой толстой. Стрелка, прикрывающая переносицу, просто обломилась и исчезла в неизвестном направлении, из-под смятого и порванного металла сочилась кровь. Лицо солдата так и застыло в той же гримасе испуганного удивления, и даже рот был все так открыт, и в него затекали кровавые струйки.
КРОВЬ!!!
Это еще что такое было?! Что за неизвестный кровожадный голос я только что слышал?!
– Хоркин! – будто что-то почувствовав, снова позвали из кустов. – Ты в порядке?
Чувствуя, что меня начинает подташнивать, я отвернулся и присел около девушки:
– Дай руку! Давай быстрее, пока они сюда не явились!
– Ты… – неуверенно пролепетала девушка, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. – Ты кто?
Какие изумительные у нее глаза. Серо-голубые. А волосы – черные, как пояса у каратистов. Никогда не видел такого сочетания цветов. Фантастика какая-то.
– Какая разница, кто я? Поднимайся давай!
– Как ты здесь… Оказался…
– Дура, вставай давай, потом поговорим! Бежать надо!
– Хоркин! Хоркин, ты чего молчишь?! Ты в порядке?! Тебя там что, девчонка заломала?! Мы ведь сейчас подойдем посмотреть и посмеяться!
– Твою мать, они уже идут, вставай!
– Не т… трогай меня… Демон…
Девушка вяло отталкивала мои руки, и с каждой секундой ее движения становились все тверже и осмысленнее. Она явно приходила в себя и через секунд десять-пятнадцать вполне может уже идти самостоятельно.
Только не похоже, чтобы у нее было желание.
– Да вставай ты!..
– Не понял. – раздалось из-за спины. – Ты кто?
Да сука!..
Я вскочил и развернулся, вскидывая руки в боевую стойку.
Напротив меня стояло девять человек – все в такой же одежде, что покойный Хоркин, но на сей раз она была на них надета. Да к тому же эти хлопцы были вооружены, и, хотя их мечи висели в ножнах, достать их было делом одной секунды.
И как-то не хотелось проверять, заточены они у них, или это просто игрушка заигравшихся ролевиков.
– Хоркин! – ахнул один из девятки, глядя мимо меня. – Ты что, сука, наделал?! Убить его!
Не говоря больше ни слова, он шагнул вперед, вытаскивая из ножен меч и занося его над моей головой. Точно так же поступили еще двое – заходя справа и слева.
Я рефлекторно вскинул над головой, руки, сложенные крестом, хотя, конечно, остановить удар меча, даже если он – всего лишь незаточенная полоса сырой стали, – таким образом не выйдет. В лучшем случае, я отделаюсь переломом обеих рук. В худшем… В худшем, он сказал "убить".
Что за ролевики пошли?! Что значит "убить"?! Они совсем, что ли, с катушек слетели и вжились в свои роли или просто обкурились какой-то дури?! Откуда столько жестокости?! Что эти парни, что те, в подворотне – одно и то же поведение, разнится только одежда и оружие!
Черт, ничем меня не учит жизнь! Ни жизнь, ни смерть! Вписался за одну девчонку, огреб, вписался за вторую – сейчас опять огребу! Им-то я, может, и помог, да вот кто бы помог теперь мне!
Ты сам попросил…
Снова этот голос. Вкрадчивый, насмешливый, и звучащий будто бы прямо в голове! Он точно существует, я не шизофреник!
Меч, сверкнув отполированным клинком в ярких солнечных лучах, рухнул сверху вниз на мои руки и голову.
Я закрыл глаза.
Дзан!
Руки спружинили, гася энергию удара, и тут же нагрузка пропала, словно меч забрали обратно для нового удара.
Боли не было.
– Это… Чего вообще такое? – удивился кто-то.
Я открыл глаза.
Мои руки были покрыты… Броней? Что это? Как это назвать? Будто бы от кистей до самых плеч на руки натянули плотные ярко-красные перчатки, расчерченные белыми линиями, а сверху на них прикрепили белые костяные пластины – будто броневые элементы средневекового рыцаря. На предплечьях, на плечах – даже каждая фаланга пальцев была будто бы обернута в свой костяной цилиндр, соединенные все той же красной тканью.
И именно в эти пластины и ударился меч, на котором теперь щерилась глубокая зазубрина.
– Ты кто вообще такой?! – вскипел обладатель оружия и замахнулся еще раз. – Неповиновение солдатам императора карается смертью!
И он ударил еще раз!
Я снова закрылся руками, меч снова ударился в костяные пластины и раскололся надвое!
Солдат отскочил, размахивая руками и ловя равновесие, а на меня напрыгнули еще двое, одновременно занося мечи в широких замахах!
Я подставил обе руки под удары, блокируя их – и тут же из-за спин этой парочки выпрыгнул, как черт из табакерки, еще один противник, в длинном выпаде атакуя кончиком клинка мой живот!
Легкий холодок пробежал по коже – и меч бессильно звякнул о новые броневые пластины, что появились на животе и груди!
Я мельком глянул вниз, убеждаясь, что ноги начали покрываться броней тоже, и кинулся вперед.
Размышлять некогда, надо пользоваться ситуацией, пока это есть. А что конкретно это такое – разберемся потом.
Солдат закрылся щитом, я ударил кулаком чуть выше металлической блямбы, привычно вкручиваясь в удар от бедра – щит разлетелся мелкими щепками! Солдат взвыл и отскочил, роняя меч и хватаясь за левое плечо, что повисло бессильной плетью.
Холод по спине, и тут же бессильное "Дзан!" чуть ниже почки. Я развернулся, отбивая меч рукой, и тут же новый клинок устремился мне прямо в глаз!
Я рефлекторно провалился назад, – голову будто в прорубь окунули! – и поле зрения резко сузилось, но зато и клинок ушел в сторону буквально в миллиметре от глаза!
Я прыгнул вперед и ударил солдата ногой – простым прямым ударом в грудь, с вложением всей массы тела. Такой удар обычно отбрасывает, а не ломает кости – убивать их мне все же не хотелось.
Но солдаты, как и камни, оказались какие-то картонные – атакованный мною рухнул на спину так, словно ему по голове зарядили бейсбольной битой с размаху – аж ноги вперед него полетели! Падение на траву сопровождалось громким хрустом, и больше он не поднялся.
Заледенели ноги и снова – "дзан!"
Противники явно понимали, что атаковать мои костяные пластины не имеет смысла, и пытались дотянуться туда, где их не было. Но вот беда – сейчас они были уже везде.
Следующий удар я просто поймал на ребро ладони. Меч треснул и раскололся, оставляя хозяина с жалким обрубком, который он тут же выбросил и атаковал меня блямбой в центре щита. Я ударил в щит ногой, снова брызги деревянного крошева, еще один удар ногой – и солдат улетел с поляны куда-то в кусты.
Оставшиеся пятеро пошли вокруг меня, закрывшись щитами по самые глаза и держа мечи наготове. Они уже не хотели атаковать с наскоку, они будто пытались найти у меня слабое место, и ударить туда.
Но, честно говоря, единственным слабым местом у меня сейчас было внезапно сузившееся поле зрения. Интересно, с чего бы? Если только…
Я поднял руку и попытался пощупать лицо – так и есть, шлем. Голова тоже обросла костяной броней, и не было ее только непосредственно перед глазами, хотя и они тоже были чем-то прикрыты.
Интересно… Пальцы, они же под броней… Тогда как я могу чувствовать все, чего они касаются?
– Хон-хэй! – внезапно завопил один из солдат, дважды бряцнув мечом по щиту.
– Той-фон! – вторили ему оставшиеся четверо и все пятеро снова кинулись на меня!
Я не стал уворачиваться или блокировать удары – я просто шагнул навстречу мечам, заставляя их скользнуть в стороны по броне, протянул руки, схватил двоих солдат за головы и дернул их навстречу друг к другу, намереваясь столкнуть и вырубить сразу двоих.
Соприкоснувшись, черепа треснули и лопнули прямо у меня в руках! Смялись, как пластиковые, железные клепаные шлемы, хрустнули и затрещали черепные кости, солдаты закричали, но очень быстро затихли и рухнули на траву, заливая ее кровью из-под шлемов.
КРОВЬ!!! ДАЙ!!!
Снова этот голос… Черт, да это же тот же голос, что говорил о помощи… Где связь?! Что происходит?!
Перешагнув через мертвых, чьи головы в железных шлемах теперь напоминали скатанные в шарики листы серой бумаги, я занялся следующим противником. Поймал в замахе и отобрал у него меч, и им же снес голову с плеч противника.
Довольно церемоний. Они точно не церемонятся, и хотят убить меня по-настоящему. Мало того, судя по наличию тактики и каких-то боевых речевок – убивать это вообще нормальное для них дело.
Убивать, и, видимо, насиловать.
Да кто они вообще такие?!
И почему мне настолько легко их убивать? Когда я увидел торчащий из черепа камень, меня чуть не вывернуло, а этих… Как комаров.
Предпоследнего целого противника я снова ударил ногой в центр щита – да так, что его отбросило прямо на растущее на краю поляны дерево. Он ударился спиной об него, сполз на траву и больше не смог подняться – видимо, повредился позвоночник.
Нервы последнего не выдержали – он развернулся и попытался сбежать, бросив в меня щитом. Я легко перехватил щит в воздухе и повертел его в руках.
С виду такая штука должна весить килограмм пять-семь. Все-таки толстое дерево, да и металла немало. А на тебе – совершенно невесомая.
Или тут все невесомое?!
Я взял щит на манер фрисби и запустил его в спину убегающему врагу. Сверкнув на солнце стальной блямбой, щит врезался в голову солдата и она взорвалась кровавым облаком.
Меня аж передернуло, когда я представил, какой силы должен был быть удар. Тут не каждая пуля на такое способна… Черт, да никакая пуля на такое не способна!
Я обвел поляну взглядом – теперь она мало походила на умиротворенный кусочек леса. Красного на земле было больше, чем зеленого, везде валялись обломки мечей, деревянные щепки, тела… Из последних какие-то еще шевелились, какие-то – уже нет.
Я пошел по периметру поляны, останавливаясь возле тех, что еще шевелились. Приподнять такого с земли, зайти со спины, взять в треугольник, минута – и он уже больше не шевелится.
А потом говорят, что компьютерные игры делают детей жестокими.
Нет, жестокими детей делают ситуации, в которых в них острыми железками тыкают.
Закончив с отбитыми ролевиками, или кем они там были, я снова подошел к девушке, что сейчас стояла на четвереньках, отклячив весьма аппетитную задницу. Стараясь на смотреть на нее, я присел сбоку и всмотрелся в лицо незнакомки.
Она тяжело дышала, глаза ее были закрыты. Судя по мокрой траве под головой, ее только что вырвало. Наверное, сотрясение заработала, когда тот ублюдок лупцевал ее.
– Ты меня слышишь? – тихо спросил я. – Ты меня понимаешь?
Все так же с закрытыми глазами, она кивнула, а потом наконец разожмурилась и посмотрела на меня.
Руки ее подкосились, она рухнула на бок, перевернулась на спину и быстро-быстро поползла прочь от меня, работая локтями!
– Эй, ты чего? – не понял я и поднялся с корточек.
Девушка проползла метров пять, и тут силы оставили ее – руки подкосились и она упала на спину и сжалась в комок, не сводя с меня взгляда огромных, расширенных в ужасе серо-голубых глаз.
– Ты чего? – я подошел поближе. – Не бойся, я тебя не трону!
Я сделал еще один шаг.
Девушка закрыла глаза, открыла рот и пронзительно, оглушающе завизжала!..
Глава 6. Доспехи
Я остановился и поморщился – ненавижу девичьи визги! У них это вроде национального вида спорта – кто издаст наиболее непотребный для организма звук. Лично по моим ощущениями девичьи визги по степени отвратности тембра находятся где-то между царапаньем ногтями по доске и ревом сирены ГО в семь часов утра в воскресенье. Сразу начинает звенеть в ушах, и тяжелеет голова. Будь моя воля, я бы вообще на законодательном уровне запретил женщинам визжать – это же самое натуральное природное оружие, хоть и не летальное!
Я поднял руку и поковырялся пальцем в ухе в бесплодной надежде выковырять оттуда мечущийся в черепной коробке визг. Конечно, у меня ничего не получилось, только ногтем царапнул.
Стоп, а как вообще я умудрился царапнуть ухо, если я в костяных перчатках и в шлеме?
Я поднял руки к глазами и оглядел их со всех сторон, повернул ладонями вверх, ладонями вниз – брони не было. Ее не просто не было, отсутствовали даже какие-либо следы того, что она когда-то там была. Никаких костяных пластин, никакой красной с белыми прожилками подложки… Я снова смотрел на свои собственные, известные вплоть до последнего шрама, руки с темными полосками грязи под ногтями – наверное, насобирал, когда в склепе на ощупь ползал. Я согнул и разогнул пальцы, пробежался взглядом по ним вплоть до плеч, осмотрел грудь, живот, ноги – ничего.
Я ощупал лицо – на нем тоже не было ни следа шлема. Да что там – сильно увеличившееся поле зрения и так легко давало понять, что его нет.
Короче, никакой брони, ее будто и не было там никогда. И я даже с удовольствием согласился бы принять эту теорию… Но десять раскиданных по поляне трупов, и напуганная до панического визга девушка, опровергали ее. Как бы мне ни не хотелось, откреститься от того, что я по какой-то причине стал или как минимум только что являлся объектом класса "Кетер", не выйдет.
Я перевел взгляд на ближайший труп, чтобы лишний раз убедиться, что он мне не привиделся, и тут же пожалел об этом – к горлу снова, как в первый раз, подкатил комок, и меня едва не вырвало. Каким-то чудом я успел отвести взгляд от головы, превращенной в окровавленный комок прямо вместе со стальным шлемом, и в несколько глубоких вдохов и выдохов успокоил разбушевавшийся желудок.
Нет, мне это точно не привиделось. Мало того – мне снова дурно смотреть на изломанные и искореженные трупы. На те, что остались более или менее целыми – еще нормально, а вот те, что…
Ох, нет, не надо на них смотреть, опять я это сделал…
Черт, да я же даже в армии не служил – благо успехи на спортивном поприще, да учеба в универе помогли с этим! Автомат Калашникова разбирал один раз в жизни, на сборах в одиннадцатом классе, первую медицинскую помощь изучал на потрепанном манекене в учебном классе автошколы, а тут… Настоящие трупы! С переломанными шеями, с раздавленными в лепешку головами или без головы вообще!..
И ведь я сам это сделал! Своими руками… Не совсем своими, но сделал-то все равно я!.. И, когда я это делал, почему-то воспринимал все это отстраненно и спокойно… Видел, понимал, что происходит, но не отождествлял с собой!.. Словно снова пересматривал снятый от первого до последнего кадра в режиме "от первого лица" фильм "Хардкор". В нем тоже было много крови, расчлененки и мозгов по асфальту, но там же понятно, что это фильм – переживать не за что!..
А тут…
Нет-нет, хватит туда смотреть!.. Лучше обрати внимание на ту, что пока что еще жива, благодаря тебе!..
Я перевел взгляд на девушку, которая уже даже уползать и визжать не могла, а только смотрела на меня своими гигантскими серо-голубыми глазами и тяжело дышала.
Девушка была красива. Кожа ее была красноватого оттенка, заставляющего заподозрить в ее родне чистокровных индейцев, и красиво контрастировала с изумрудно-зеленой травой. Волосы незнакомки были непроницаемо-черными, длинными, примерно по лопатки, насколько я успел заметить. Чуть выделяющиеся скулы, высоко поднятые углы челюсти, едва заметно изогнутые брови, носик чуть длиннее чем нужно для идеала – нет, она не была идеальна. Но была красива, именно той красотой, что еще не перерастает в разряд кукольной, но уже радует глаз.
На девушке не было никаких украшений, даже сережек. Еще на ней не было никакой одежды, что скрыла бы ее прекрасную спортивную фигуру с совершенно плоским животом, небольшой, но безукоризненной по форме грудью, и длинными красивыми ногами. Девушка явно дружила со спортом, или как минимум – фитнесом, и не пренебрегала постоянными тренировками.
Ничего удивительного, что те ряженые пытались ее изнасиловать – я бы и сам с такой с удовольствием провел не один десяток приятных минут.
Только вот сейчас она явно не была настроена ни на приятное времяпрепровождение со мной, ни на вообще какое-то. В глазах ее до сих пор читался животный страх, с которым она смотрела на меня, а руки, прикрывающие грудь, явственно подрагивали…
Никогда не думал, что скажу "красивая" про девушек с красной кожей… Да что там, никогда не думал, что вообще смогу увидеть потомка чистокровных индейцев, да еще и…
Где?..
В России?..
Как она могла оказаться в России?..
Или это я оказался в Америке?.. В Северной или Южной?.. В какой там живут индейцы?..
Да какая, в срань, Америка?!. Как я мог оказаться в Америке, меня что, на самолете привезли?! Да, и в склеп запихнули, и камнями завалили, предварительно вылечив от однозначно смертельных травм!..
Я зарычал и схватился руками за голову, буквально чувствуя, как она распухает и начинает трещать по швам черепных костей от шквала мыслей!..
Чем дальше в лес – тем больше мыслей!..
Успокоиться… Срочно успокоиться, пока я не поехал кукушкой.
Несколько глубоких вдохов и выдохов помогли придти в себя, и я снова поднял взгляд на незнакомку.
Надо как-то налаживать контакт, что ли… Хотя бы заставить ее одеться, да до дома проводить.
Хотя, кто знает, позволит ли она к себе хотя бы приблизиться после того, что она тут увидела… После того, как я на ее глазах превратился в монстра, а потом голыми руками убил десяток человек.
Может, попробовать убедить ее, что это все – галлюцинации? Попробовать списать на сотрясение мозга?
Я сделал осторожный шаг вперед:
– Слушай, я…
– Не подходи! – на ультразвуке взвизгнула девушка, снова отползая прочь. – Прочь, демон! Прочь!
– Да погоди ты!.. – бессильно простонал я, глядя, как она ползет спиной вперед прямо на колючие кусты, и даже не видит этого. – Ну стой же!.. Да стой, мать твою!..
Это я зря – девушка снова взвизгнула на повышение голоса и еще быстрее заработала руками и ногами, теперь уже совсем не стесняясь своей наготы – лишь бы оказаться подальше от меня!
Но пять метров, отделяющие ее от колючих кустов, закончились очень быстро. Она наткнулась спиной на шипы, возможно, даже те же самые, через которые на поляну вывалился я, снова взвизгнула – на сей раз от боли, и замерла на самой границе поляны.
– Отлично. – я кивнул. – Теперь наконец давай поговорим.
– Сгинь! – не успокаивалась девушка. – Прочь, демон! Оставь меня в покое! Нет надо мной твоей власти!..
– Да я и не претендую. – я мирно поднял ладони и подошел еще на шаг. – Нет власти, так нет
– Не подходи!.. Я знаю, что у тебя на уме!.. Не подходи!..
Ого, да она, оказывается, может покраснеть еще больше! Щеки стали прямо пунцовыми, красивая грудь с темными маленькими сосками так и ходит ходуном…
Куда-то не туда меня понесло…
– Не подходи, я сказала!..
– Да в чем твоя проблема?! – не выдержал я. – Не подходи, сгинь, прочь, я вообще-то тебя спас, между прочим!..
– Знаю я, зачем ты меня спас!.. Сначала изнасиловать, а потом сожрать, спасибо, я в курсе!.. Только вот душу мою ты не получишь ни при каких раскладах, даже не мечтай!..
Я замер с поднятыми руками, переваривая услышанное.
Меня что, угораздило наткнуться на душевнобольную?
Черт, это ж надо – такая красивая и… сумасшедшая?
На всякий случай я уточнил, чтобы точно исключить все варианты неверной интерпретации:
– Повтори, что я с тобой сделаю?..
– Изнасилуешь!.. А потом сожрешь!..
– Да на хрена мне тебя жрать?! – взорвался я. – Изнасиловать я бы еще понял, но жрать-то мне тебя с какой радости?! Ты за кого меня держишь?!
– За того, кем ты являешься – демона!
– Да какой на хер демон?! Какой нахер демон, скажи мне?! С чего ты взяла, что я демон?! С чего ты взяла, что я буду тебя жрать?!
– А если ты не демон, то почему тогда жрешь их?!
И она ткнула вытянутым указательным пальчиком с коротким ногтем куда-то мне под ноги.
Я посмотрел туда, куда она указывала. Прямо под ногами, буквально в нескольких сантиметрах от моих кроссовок, валялся один из трупов солдат – из тех, чья смерть не была легкой. Струи крови стекали по его лицу из-под шлема, затекая в открытые глаза и распахнутый в немом предсмертном крике рот.
Туда же от моего хоть и драного, но кипенно-белого, будто бы только вычищенного лучшими средствами и самой пушистой щеткой, кроссовка, тянулось несколько толстых красных, с белыми прожилками нитей. Точно таких же на вид, как и те, что составляли подложку брони, что недавно помогала мне в уничтожении противников. Нити росли будто бы из шнурков и заканчивались там же, куда затекали струйки уже начинающей сворачиваться крови – в глаза и рот мертвеца.
Кажется, у меня отнялись ноги. В горле пересохло – совершенно точно, причем настолько, что даже подступивший комок не смог протолкнуться дальше начала шеи, и блевать меня так и не потянуло.
Тянущиеся от моей ноги к мертвецу нити явственно пульсировали, словно перекачивая через себя мертвую кровь…
Я заорал и отскочил от трупа, дергая ногой, словно мне между пальцев горящие бумажки вставили! Нити оборвались и тут же пропали, просто истаяли в воздухе, будто их и не было! Но они были – вон, даже голова мертвеца совершенно точно изменила положение, когда натянувшиеся нити потянули ее за собой!
Что это было?! Это совершенно точно имеет отношение к той броне, но что конкретно это такое было?!
Что вообще со мной происходит?!
На моих глазах из кроссовок снова потянулись красно-белые нити, явно целясь в ближайшие лужи крови. Я снова заорал и в два длинных прыжка оказался на другом краю поляны – там, откуда до ближайшей кровавой струйки было не меньше пяти метров.
– Нехорошо. – прозвучал в голове уже знакомый мне голос. – Так поступать нехорошо.
Ну вот только тебя мне не хватало… Я же только-только про тебя позабыл, и тут ты снова вылезаешь, моя личная шизофрения!.. Давай договоримся так… Ты – плод моего воображения, возможно, воспаленного, но все же – воображения, тебя не существует… И я знаю, что раз тебя не существует, то заставить тебя исчезнуть я не в состоянии – ведь тебя и так нет! Но давай хотя бы договоримся о том, что ты не будешь влезать в мои мысли… Хотя бы тогда, когда у меня и без тебя крыша вверх дном переворачивается!..
Во-первых, ты совершенно здоров. – с усмешкой проговорил голос. – Во-вторых, если я исчезну… Хотя нет, ты правильно сказал – я не исчезну.
Так. – вслух, но мысленно сказал я. – Хочешь сказать, что ты – разумный собеседник и с тобой можно вести разумный диалог?
Нужно! – хихикнул голос. – В первую очередь, самому тебе.
Отлично! – я убеждающе поднял руки, чем заслужил еще один недобрый взгляд от девушки – с ее точки зрения-то я молча разыгрывал какие-то пантомимы. – Тогда давай договоримся – ты будешь молчать и будешь появляться лишь тогда, когда я попрошу.
А то можно подумать, что ты когда-то попросишь.
Дело говоришь. – вынужден был согласиться я. – Но сейчас мне вообще вот не до тебя, личная шизофрения! Прямо вот максимально не до тебя! Если ты хочешь, чтобы я бесповоротно свихнулся, и тебе стало негде жить – продолжай, конечно, в том же духе! А если все же хочешь иметь постоянное место жительства на протяжении следующих нескольких десятков лет – будь добр, заткнись!
Повежливее! Я вообще-то тебя спас! А ты мне даже поесть не даешь нормально… Я вообще-то шестьсот лет ничего не ел!..
Дожили! – я хохотнул. – Какие шестьсот лет? Мне всего двадцать два! Да и ты, можно сказать, только-только появился на свет. Как Лунтик – "Я родился!", какие шестьсот лет, дядя?
Голос ничего не ответил.
Кажется, я его уел.
Не знаю, как работает голова у шизофреников, но слыхал, что они творят совершенно нелогичные вещи и делают совершенно нелогичные выводы… Которые на поверку оказываются наоборот – максимально логичными. Например, на вопрос "что общего между карандашом и ботинком?" адекватный человек ответит, что ничего, а шизофреник моментально даст ответ – "Они оба оставляют след". И это логично, и правильно, только… Не стандартно. Потому что адекватные люди мыслят, опираясь не только на логику, но еще и на жизненный опыт, который на самом деле вносит в логику разлад, добавляя в простую цепочку размышлений множество "если".
Шизофреник соединяет причину и следствие напрямую, по кратчайшему пути, поэтому его выводы – безукоризненно правильные. А вот то, что он изначально может взять неправильную причину и из этого вывести неправильное следствие – чаще всего опускается.
К счастью, я пока еще не достиг этой стадии. Я поймал самого себя на неправильной отправной точке рассуждения и через это смог уличить собственный же мозг в неправильной работе. Не знаю, возможно ли самостоятельное купирование приступов шизофрении, но очень надеюсь, что да… Иначе со всеми этими невесомыми камнями, спятившими ролевиками, голыми краснокожими очаровашками и пьющими кровь кроссовками я рискую в скором времени бесповоротно заехать под капельницу со вкусным галоперидолом.
И, пока этого не произошло, надо как можно быстрее найти в окружающем как можно больше знакомого, как можно больше нормального, того, что мой мозг привык видеть и чем привык оперировать в размышлениях.
А единственным источником информации все еще оставалась краснокожая красотка, которая за то время, что я справлялся с личной шизофренией, даже не попыталась сбежать или хотя бы подняться на ноги – так и лежала на спине, подперевшись локтями и недоверчиво глядела на меня из-под упавшей на лицо челки.
Я снова медленно пошел к ней, держа на виду руки, и нацепив на лицо самую милую улыбку из тех, что у меня были в запасе. Не уверен, что у меня получилось, по крайней мере, настороженный взгляд маленького зверька красотка не сменила. Так и следила за тем, как я медленно, крошечными шагами, приближаюсь, по пути аккуратно обходя все кровавые лужи и мертвецов, а там, где это было невозможно – перешагивая их, поднимая ноги как можно выше.
К счастью, красные нити из моих ног больше ни разу не высунулись, а то я бы все же повредился умом. Как пить дать, повредился бы.
Я остановился в двух шагах от девушки, и снова поднял руки ладонями перед собой, показывая, что я не причиню ей вреда:
– Давай попробуем еще раз. Не бойся меня. Я тебе вреда не причиню. Меня зовут Макс.
Девушка шмыгнула носом и наклонила голову, глядя исподлобья. Ничего не ответила.
– Я – человек. – я ткнул в себя пальцем. – Ты можешь легко убедиться в этом, если возьмешь меня за руку. Она теплая и мягкая, такая же, как у тебя.
Девушка прищурилась и критически осмотрела протянутую ей ладонь. Перевела взгляд на мое лицо:
– Значит, говоришь, ты человек?
– Конечно. – улыбнулся я.
Где-то я слышал, что с сумасшедшими надо говорить мило и по-доброму.
– Не демон?
– Конечно, нет! – еще шире улыбнулся я.
– Тогда как ты оказался в его доспехах?!
Глава 7. Истеричка!
Мне понадобилось несколько секунд глубокого вдумчивого дыхания, чтобы не сорваться на крик. Несколько секунд мыслей о чем-то хорошем и добром. О котиках. Пушистых милых котиках с мягкими лапками и полосатыми хвостиками. Отлично. Я спокоен.
Я спокоен.
Итак, мне не показалось. Я не шизофреник. У меня не галлюцинации. Моя кожа на самом деле превращалась в какое-то подобие доспехов, которые незнакомка называет «демонскими». Она их тоже видела, и, помимо прочего, она этих доспехов до одури боится и почему-то считает, что я, как их обладатель, обязательно должен ее сожрать. И изнасиловать. Вернее, изнасиловать и сожрать. Меня же она будто и слушать не хочет – словно ее уверенность в собственных словах базируется на каком-то незыблемом и нерушимом факте…
Которого я не знаю и не понимаю.
Может, она проводит аналогии между моей белой броней и защитой солдат, которых я напластал пятью минутами ранее? Типа как психологический блок: в броне значит насильник… Но тогда при чем тут «сожрать»? Сомневаюсь, что эти ребята, чьи жизни я так грубо и мерзко прервал, реально собирались ее потом сожрать – они не выглядели как окончательно опустившиеся существа. Убить – это я бы еще понял, такое и относительно здоровые в психическом плане люди делают. Просто, чтобы не оставлять свидетелей своего мерзотного поведения…
Но сожрать… Это прямо ни в какие ворота не лезет.
Наверное, я не понимаю не какой-то конкретной вещи, а какого-то общего концепта, чего-то основополагающего… Как если бы продвинутый евро-хипстер пытался бы понять убеленного сединами японца с ортодоксально-консервативными взглядами. Здесь не просто языковой порог являлся бы помехой общению, не просто конфликт возрастов, а сам по себе менталитет, полное непонимание того, что жить можно как-то иначе…
Кажется, эта девочка живет в мире демонов, которые насилуют и после – сжирают своих жертв.
Такая красивая, и такая дура!..
Я скрестил ноги и сел прямо там, где стоял – может быть, если я буду находиться на одном с ней уровне, до нее лучше начнут доходить мои слова? Или, может, я сам начну понимать, что она несет?
Девушка недоверчиво наблюдала за мной, а когда я сел, и дальше склонять голову к груди стало неудобно – она села тоже.
Она даже не пыталась прикрыть грудь, ее будто совсем не волновало, что она голая. Черт, даже меня это волновало, а ее – нет! Впервые встречаю такую женщину, что не делает из своего тела какого-то культа, что доступен только неким избранным!.. Да что там, будь я совершенно голым – я бы совершенно точно пытался прикрыть свое достоинство, даже если бы мне казалось, что я вокруг совсем один… Просто потому что мне с детства вдалбливали, что голым ходить неприлично и люди засмеют. А ей, по ходу – не вдалбливали. Она даже на траве голой задницей сидит совершенно спокойно, хотя лесная подстилка только с виду мягкая и пушистая, а на деле – полна скрытых гадостей, из которых твердые шишки и кусачие букашки – самые невинные.
Да еще этот ее цвет кожи… Может, я на самом деле где-то в Южной Америке, а она – коренной американец, индианка?
Тогда почему я ее понимаю? Даже если она говорит на американском английском, а не на своем родном курлы-курлы, моего знания совершенно точно недостаточно чтобы влёт ее понимать… Так ведь, ко всему прочему, я еще и понимаю ее не путем перевода ее языка на свой, а… просто понимаю. Как если бы она говорила по-русски.
Или она правда говорит по-русски?
Я обреченно вздохнул и решил наконец приступить к попытке получения ответов:
– Давай попробуем начать с самого начала. Кто ты? И почему ты голая?.. – я бросил короткий взгляд на солдата с камнем в башке, который бесславно умер без штанов и спешно добавил. – Хотя с последним, конечно, я погорячился – и так ответ очевиден. Итак, кто ты?
– Хочешь знать мои имя, демон? – снова сощурилась красотка. – Чтобы завладеть моей душой, да? Как бы не так, я знаю все выходки, которые вы, демоны, можете применить против человека, чтобы обмануть и запутать его! Изнасиловать и сожрать!
– Да какой нахер демон?! – не выдержал я. – Какие нахер доспехи?! Почему ты считаешь, что я должен тебя жрать?! Ответь уже хотя бы на один вопрос!.. Кто эти люди, в конце концов, что собирались тебя насиловать?!
– А сам-то ты кто такой?! Ты говоришь, что не демон, но я видела твою истинную форму и доспехи, так кто тогда ты?! Ты говоришь, что ты не демон, но ты убил десять человек! Да, они были далеко не праведниками, а продажными шавками императора, но их смерть!..
– Твою мать, ты правда думаешь, что я собирался их убивать?! – перебил я пафосный монолог красотки. – Нет, ты серьезно так думаешь?! Что я вот так вот вывалился из кустов на вдесятеро превосходящие силы противника – именно для того, чтобы зарубиться сразу с десятью и обязательно их убить? Ты правда так думаешь?
– Десять, сто, триста, какая разница для демона! – нервно засмеялась девушка. – Ты же их как хворост ломал!
– Да я виноват, что ли?! – я недоуменно развел руками. – Они у вас картонные какие-то, чуть тронешь – сразу ласты клеят! Я сам не понял, как так получилось, я и первого-то хотел только вырубить, а он откис!..
– Конечно, не понимал! Ничего не понимал, ничего не знал, просто демон вышел погулять! Небось теперь и мной собрался поужинать, только зачем-то язык мне заговариваешь! Но ты не переживай – живой я тебе не дамся, я скорее откушу этот язык, чем позволю тебе завладеть моей душой! – продолжала бесноваться краснокожая фурия.
– Да что ты заладила – сожрать, да сожрать, демон да демон! Я похож на демона?! Вот скажи – я похож на демона?! Нет, смотри на меня и отвечай – Я. Похож. На. Демона?!
– Сейчас нет. – нехотя буркнула незнакомка. – Но вот пять минут назад!..
– Да я сам не понял, что было пять минут назад!.. – я развел руками. – Я как раз и надеялся, что ты мне объяснишь, что тут происходит, где я нахожусь, почему здешние ролевики такие психованные… Хоть что-то мне объяснишь!.. А ты с ходу – «Демон, сгинь, не жри меня!» Не видишь, что ли, что перед тобой человек, а никакой не демон?!
Незнакомка несколько секунд молчала, глядя на меня, потом приоткрыла свои красивые губки и осторожно спросила:
– То есть… Насиловать и жрать меня… Ты не будешь?!
– Да нет же!.. – заорал я, сжимая руки в кулаки.
Она дернулась, будто от удара, но даже глаза не закрыла:
– Я тебе не верю.
– Да мне уже похеру. – я махнул рукой и встал. – Мне надоело. Оставайся тут, если хочешь, я поищу ответы в другом месте, это будет быстрее, чем пытаться достучаться до тебя.
Я отвернулся и пошел туда, откуда на поляну ворвались солдаты – своими тушками они оставили в кустах весьма широкую просеку, по которой было удобнее всего покинуть место действия.
Только время потерял с этой психованной… Вот почему как красотка, так сразу с придурью? Демоны у нее видишь ли…
Хотя, с другой стороны, даже хорошо, что я вскрыл эту придурь сейчас, а не тогда, когда мы бы с ней уже поженились и заделали двоих детей. Да даже просто переспали… Хотя не особо похоже, чтобы она испытывала ко мне хотя бы симпатию – смотрела, как арахнофоб на паука за стеклом. Вроде и страшно, аж дрожь пробирает, а вроде и он за окном и ничего тебе сделать не может.
За спиной зашуршало и следом раздался неуверенный голос:
– Ты… Правда не будешь меня жрать?
Я даже не стал ничего отвечать – так и шел себе дальше к просеке.
– И насиловать не будешь? – все так же неуверенно проблеяла незнакомка.
Я остановился и коротко глянул через плечо, постаравшись вложить в свой взгляд максимум презрения.
Девушка уже стояла, покачиваясь и неуютно держась левой рукой за локоть правой.
– Тогда… – тихо сказала она, глядя куда-то в сторону. – Можно я… возьму свой посох?
Я удивился:
– Чего? Посох?
Девушка кивнула, глядя куда-то в сторону, и закусила губу, будто боялась, что я не разрешу.
Я пожал плечами:
– Бери.
Незнакомка просияла, кинулась куда-то к зарослям кустов, и зарылась в них, будто бы не обращая внимания на острые шипы.
Внезапно в моей голове снова раздался тот же голос личной шизофрении.
Я бы на твоем месте не торопился давать такие разрешения.
Я скривился.
Я думал, мы с тобой закончили. Или тебе все мало?
Ну, мы с тобой теперь не скоро закончим. А что по девчонке… Не боишься, что она окажется волшебницей? Не то чтобы это что-то сильно меняло, но лично я волшебниц не жалую.
Волшебница? – уточнил я. – Вот прямо колдунья? Маг?
Голос в голове удрученно вздохнул.
Она самая.
Я начал смеяться. Это предположение неплохо вписывалось в общую картину всего того бардака, что происходил вокруг меня, но совершенно тупым само по себе. Это как предположить, что меня действительно похитили пришельцы.
Смешно же!
Но незнакомка была другого мнения. Когда я начал смеяться, она испуганно вздрогнула и обернулась ко мне, вскидывая то, что искала в кустах. Это оказался длинный, почти в ее рост, красивый деревянный посох с огромным граненым кристаллом на одном из концов, обжатым в медные пластины. Кристалл слабо светился призрачным зеленым светом, а лицо девушки снова источало злобу и недоверие:
– Все же пробудился, демон?! Ну ничего, теперь-то я не сдамся без боя! Только попробуй дотронуться!
– Ты точно дура! – я поднял руку и покрутил пальцем у виска. – До тебя с какого раза доходит, сразу скажи, чтобы я знал, когда остановиться! Я не собираюсь тебя жрать, я не собираюсь тебя насиловать, я не для этого тебя спасал! Так что прекрати тыкать в меня своей метелкой, объясни, что тут происходит, и мы в расчете! Просто ответь на несколько вопросов – и иди себе куда глаза глядят!
Девушка чуть опустил посох, но глаза были все такие же недоверчивые:
– Просто ответить на пару вопросов?
– Твою мать, да! Просто ответить!
– И я свободна? И ты не будешь меня преследовать?
Я картинно застонал, подняв взгляд к небу. Кажется, это наконец ее убедило.
– Хорошо, я принимаю твои условия. – она подняла посох и уперла его в землю, так, что кристалл оказался у нее почти на уровне лица. – Задавай свои вопросы.
– Где я?
Незнакомка усмехнулась так презрительно и обидно, будто этот вопрос ей задавал не я, стоящий перед ней в рваной до состояния ленточек одежде и совершенно не понимающий, что вокруг происходит, а какой-то другой человек, стоящий в метре от дорожного указателя с названием здешнего населенного пункта, при этом в одной руке держащий карту, в другой – смартфон со включенным навигатором.
– Ты в Квазском лесу, конечно же. – наконец соизволила ответить незнакомка. – Возле одного из трехсот мест захоронения ужасного Десана.
Ага, значит, все же это был склеп, значит, все же я угадал. Хрен знает, кто такой этот Десан ужасный, наверное, кто-то вроде нашего Ивана Грозного… Правда я не слыхал о том, чтобы царя делили на триста частей, и хоронили их отдельно друг от друга… Зачем вообще кому-то подобное могло понадобиться? Мало того – даже если бы кто-то подобным заморочился, решительно непонятно, как это вообще воспринимать… То ли как великую честь для захороненного, то ли наоборот – посмертное проклятье… Лично я затрудняюсь дать оценку подобному действию.
– Так, ладно. Страна какая?
– Андрада.
– Ан… Что? Это где вообще? Какой континент?
– Конкия.
Так. Понятно. Она надо мной издевается. Это один из вариантов. Второй – с ума тут сошла она, а не я. Есть, правда, еще третий – она тоже из ролевиков и усиленно играет свою роль даже сейчас, в окружении десятка разорванных тел.
Да нет, чушь, не бывает настолько повернутых ролевиков. Любой бы забыл всю свою придуманную историю и роль, когда на его глазах людям давят головы как перезрелые сливы. Так что третий вариант – не вариант. Еще под номером три можно было рассмотреть вариант с веществами… Но чтобы так откровенно верить во все, что говоришь и делаешь, этих веществ надо употребить приличное количество. А мне доводилось видеть людей, которые употребили приличное количество веществ. Они становились дерганые, нервные, плохо контролирующие собственное тело, едва-едва складывающие слова в предложения… В общем, полной противоположностью красивой, уверенно стоящей на ногах, девушке.
Был еще четвертый вариант, который настойчиво вертелся у меня в голове. Он базировался на большом объеме прочитанной фантастики и фентези, и я всеми силами его от себя отгонял.
Легче было бы поверить в то, что я все же сбрендил.
– Ладно. – я поднял руки. – Континент Конкия, страна Андрада. Черт, что я несу… Итак, континент Конкия, страна Андрада. Что тут происходит?
– Сам же все видел. – фыркнула незнакомка.
Я начал выходить из себя:
– Слушай, я не знаю, что я видел. Я не знаю, что я сделал. Я не знаю, как я это сделал, и даже не знаю, что со мной произошло! Час назад я валялся на холодном асфальте, а на моей голове прыгало пол-десятка гопников!..
– Гоблинов?! – удивленно распахнула глаза незнакомка. – Откуда они здесь?!
– Да не гобли… Хотя они те еще гоблины, конечно, но неважно, я не про гоблинов! Короче, час назад я должен был совершенно точно умереть от полученных травм, и я даже вроде бы умер, по крайней мере я совершенно точно отключался… А потом обнаружил себя в полной темноте, в каком-то склепе, едва из него выбрался и тут на тебе – голую красотку пытаются изнасиловать десяток солдат, а у меня из-под кожи лезет непробиваемая броня, которая еще и кровь пытается пить! Как ты думаешь, я хоть что-то понимаю из того, что происходит?!
Глаза незнакомки с каждым моим словом, с каждым восклицанием становились все больше и больше, а к концу тирады она даже рот приоткрыла от удивления, став похожей на бюджетную резиновую женщину из секс-шопа.
Я даже хихикнул, вспомнив, как на подобных резиновых изделиях некоторые приколисты устраивают массовые заплывы с налетом соревновательности.
– А как… – медленно начала незнакомка. – Как называется твоя страна?
– Российская Федерация, конечно!
– А континент?
– Евразия.
– И ты говоришь, что ты умер?
– Похоже на то. – я пожал плечами. – Знаешь, до этого момента умирать мне как-то не доводилось, так что сравнить особо не с чем… Но и подобные ощущения я испытывал первый раз в жизни. Учитывая то, что меня избили как кусок свинины, предназначенный на отбивную, и сложив два и два… Да, по ходу я умер, как минимум клинической смертью. А вот что со мной происходит сейчас – вот это я и пытаюсь выяснить! Хотя бы понять, реально это все или я просто нахожусь в плену собственного сознания?!
– Ты находишься возле захоронения ужасного Десана, демона пространства, пожирателя городов и крылатого хаоса… – тихо, почти шепотом произнесла девушка. – Да, это все реально… И, кажется, я даже знаю, что я могу тебе рассказать… Что тебя заинтересует.
– Так рассказывай!
– У меня два условия.
Я вздохнул и махнул рукой:
– Валяй.
– Первое – ты не приблизишься ко мне ближе чем на двадцать шагов. Я все еще тебе не доверяю. Демоны всегда лгут.
– Не вопрос. Не подойду.
– Второе – ты дашь мне время разыскать и предать огню моих соратников…
– Соратников? – удивился я. – Вас тут было много?
– Семеро. – потупилась девушка. – Но их убили. Так ты согласен?
– Валяй. – я снова махнул рукой. – Только поторопись, а то парилка тут знатная, я скоро перегреюсь на этом солнце. И, кстати, у меня тоже будет к тебе одно условие.
– Никаких сделок с демонами! – моментально окрысилась красотка.
Я вздохнул:
– Хорошо, не условие. Просьба. Надень, пожалуйста, хоть что-нибудь, а то я твой рассказ даже слушать не смогу, не то что понимать.
Глава 8. Во тьму
Девушка беззлобно усмехнулась:
– К сожалению, я не могу выполнить твою просьбу. Одеться мне не во что.
– Так вот же… – я обвел руками десяток трупов солдат. – Не по размеру, конечно, но за неимением горничной, как говорится…
– Я похожа на дуру?! – вспылила девушка. – Надевать на себя окровавленную одежду, когда рядом – демон?! Нет уж, я на эту провокацию не куплюсь! Тем более одежду – императорскую!
Я закатил глаза и едва сдержался, чтобы снова не начать на нее орать. Мы только-только нашли, вроде бы, общий язык, и если я сейчас выйду из себя, то рискую, что мы его снова лишимся.
А мне это не нужно.
Незнакомка тем временем заинтересовалась чем-то, что находилось за кустами. Она привстала на цыпочки, от чего все ее спортивное тело вытянулось в струнку, а грудь поднялась еще выше, приложила к глазам ладонь и прищурилась, глядя куда-то вдаль:
– Хм… А если…
И, не заканчивая, она сорвалась с места и пошла быстрым шагом по той просеке, по которой я собирался уйти.
Пришлось идти за ней.
Сломанные и замятые кусты остервенело цеплялись за кроссовки, будто пытались окончательно исполосовать их на ленточки. Двигаться было сложнее, чем по снежным заносам – стоило только надежно, казалось бы, поставить ногу на переплетение колючих веток, как она тут же проваливалась в них по щиколотку, и приходилось с матами отвоевывать конечность обратно.
А вот девушка пропорхала по колючему кустарнику так, словно на его месте была каменная мостовая! И это – босиком! Она как-то умудрялась найти такие места для того, чтобы шагнуть, что даже не проваливалась и ни разу не наступила ни на один шип! Просто в семь шагов оказалась за стеной кустов, пока я пыхтел, пытаясь повторить ее маршрут, но неизбежно застревая на каждом шаге.
Когда я наконец умудрился победить колючее минное поле, девушка уже оказалась возле костра, присела на корточки и ковырялась прямо в огне концом своего посоха.
Я осмотрелся – видимо, мы оказались в лагере, что наспех разбили убитые мною солдаты. Тут был костер, лежали грудой несколько простых рюкзаков, даже, скорее, вещмешков, а еще тут был воткнут небольшой флагшток, на котором развевалось ярко-красное знамя с незнакомым мне золотистым символом – кругом, от которого расходились в стороны четыре широких изогнутых зубца, словно у какой-то шестеренки курильщика.
Один из вещмешков, открытый, лежал на боку, из него выглядывал какой-то промасленный сверток и что-то похожее на средневековую флягу, какие делали из кожи животных.
Пока незнакомка копалась в костре, я подошел к рюкзаку, вытащил флягу, повертел ее в руках – она оказалась даже еще более средневековая, чем я думал. Крышка была не винтовая, а обычная пробка, затыкающая горлышко на обычную силу трения. Откупорив емкость, я сначала понюхал содержимое, а потом аккуратно попробовал три капли на язык – вероятность того, что ребята словили свой трип именно от содержимого фляги была очень и очень отлична от нуля. Но и на вкус и на вид и на запах, а, вернее, его отсутствие, это казалось обычной водой, так что я сделал хороший глоток, погоняв жидкость во рту, и проглотил.
Оставалось только ждать и надеяться, что облака не начнут порастать ушами, а деревья не пойдут на меня войной, разевая дупла, из которых полетят гнутые ложки…
– Так я и думала. – вздохнула девушка, поднимаясь с корточек.
Я, заинтересовавшись, подошел поближе.
Одежда незнакомки нашлась в костре… Вернее, не сама одежда, а то, что от нее осталось – несколько обгоревших клочков серой ткани, которым повезло оказаться не в самом огне, а с краю. Их общей площади хватило бы, чтобы закрыть соски, но ни на что большее они бы не сгодились.
Впрочем, девушка даже не расстроилась по этому поводу. Посмотрела на кусочки горелой ткани, пожала плечами и выбросила их.
Она даже своему посоху несколько минут назад уделила больше внимания, чем собственной одежде. Может, она эксгибиционистка, и ей даже нравится ходить голой?
– Кинули мою одежду в костер, твари. – вздохнула незнакомка, – Да все равно они ее с меня срывали, там вряд ли что-то можно было надеть.
– Ну хоть изнасиловать не успели. – поддержал я ее.
– Это да. Я умудрилась продержаться до твоего прихода.
Девушка подняла на меня взгляд, в котором даже проскользнуло что-то вроде благодарности… Правда она тут же снова сощурилась и отвернулась:
– Так что извини, но надеть мне нечего.
– Нет, так не пойдет. – твердо ответил я и огляделся.
Хоть бы кусок ткани какой-то…
О, есть же кусок ткани!
Я сорвал знамя с флагштока и протянул его девушке:
– Хотя бы вокруг бедер повяжи.
– Императорское знамя? – фыркнула девушка, но тут же сменила гнев на милость. – А что, давай! Мне даже нравится.
Она ловко завязала знамя узлом на бедре, скрыв под ним аппетитную задницу, перебросила через плечи волосы и прикрыла ими грудь.
Не сказать, чтобы она стала менее сексуальна от этого, но теперь хотя бы я мог сосредоточить взгляд на ее глазах, чтобы он сам собой не сползал ниже.
Ну, или по крайней мере, не сразу.
Незнакомка хмыкнула, я снова через силу поднял глаза и, чтобы соскочить с щекотливой темы, сказал первое, что пришло в голову:
– Ты собиралась что-то там с огнем…
– Да. – резко стухла незнакомка. – И правда. Я… сейчас.
Она развернулась и пошла куда-то, отмеряя шаги по земле посохом. Заинтересовавшись, я пошел следом, держа расстояние метров в пять.
Через минуту мы вышли к неглубокому природному оврагу, склоны которого поросли высокой густой травой, а на дне…
А на дне лежали трупы. Шесть человек, все лысые, как колено, и одетые в одинаковую нейтрально-серую одежду – такого же цвета, как те остатки, что мы вытащили из костра. Хотя не совсем такого же – на этом сером было немало красного от колотых и резаных ран. Не было никаких сомнений, что все они мертвы – слишком уж стеклянными были их глаза, слишком красной – их одежда, и слишком неестественными – позы.
– Простите. – тихо прошептала девушка, но я услышал. Она спустилась в овраг и без отвращения, стеснения или хотя бы даже простой брезгливости обшарила трупы, снимая с каждого небольшую поясную сумку. Повесив их на плечо, они вылезла из оврага и холодно посмотрела на меня:
– Отойди.
Я послушно сделал два шага назад, незнакомка развернулась лицом к бывшим соратникам и направила кристалл на своем посохе прямо на тела.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/el-leks/dospehi-demona-70773379/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.