Наш прежний дом
Дима Р
Сегодня человечество уверено в том, что справится с любыми препятствиями на своём пути, и просуществует целую вечность. Но кто знает, что такое жизнь, кого признать живым и разумным созданием, а кого – всего лишь имитацией? Что ожидает нас в далёком будущем, когда построенные нами машины, управляемые искусственным интеллектом, превзойдут нас, своих создателей, во всех мыслимых категориях, станут ли машины живыми и что они подумают о людях?
Дима Р
Наш прежний дом
Смотрите! Наш прежний дом, давно забытый!
Неужто здесь цвела весна когда-то?
Вздымались ветром волны в океанах,
И птицы в небесах парили, и человек,
Прищурившись от солнечного света,
Царил почти как Бог над миром этим?
I
Мальчишка, забравшись на крышу заброшенного старого сарая, смотрел на чернеющее небо, усеянное мерцающими звёздами. Когда Солла скрывалась за горизонтом, они превращались в яркие точки, их число росло с каждой минутой, пока угасало зарево заката. Луна Бонни превратилась уже в тонкий месяц, и казалось, что вот-вот какая-нибудь из звёзд залетит в темноту между кончиками сияющего спокойным пепельным цветом серпа. Ветер слегка покачивал ветки деревьев, и эти звуки смешивались с едва слышным здесь треском доносившегося издалека бурного шума реки. Чепац приходил сюда почти каждые выходные, – последнее школьное лето. Впереди его ждут колледж и университет, и ему не видать этих звёзд. Он был в этом уверен, – и ему так сказала старшая сестра, – и поэтому тайком выбирался через окно в библиотеке, чтобы прийти сюда, прихватив звёздный атлас, фонарик и что-нибудь перекусить.
Сарай был построен ещё в прошлом веке в углу сада, разбитого на плоской вершине холма, и, скрытый зарослями, не был виден теперь из особняка семьи Маллон-Тьюполк, – тех, кто владел чуть ли не половиной стейта Баидуан. Но сам мальчик не желал только владеть и управлять, – он всей душой стремился достичь звёзд и побывать на каждой планете, которая есть во Вселенной, встретить других, – похожих на людей, или же нет, но разумных существ. Столько вопросов рождалось, когда он смотрел туда, в глубину вселенной, что голова кружилась, и появлялось ощущение полёта.
Тайна жизни может ли быть раскрыта такими маленькими слабыми созданиями, существование которых длится едва ли в течение нескольких десятков оборотов планеты вокруг тусклой звезды, едва заметной среди множества прочих? Память о прошлом хранится недолго, искажается и теряется, как песок просыпается меж пальцев, как не старайся удержать. Оставшееся интерпретируется в угоду моменту и силе, власти; в надежде на лучшее будущее стройные рассуждения взращиваются разумом в тщетных попытках продлиться. И вот рядом с нашим миром есть другой. Узнаем ли мы то, что было до нас? Найдём ли мы ответ на этот вопрос – как люди появились здесь, на Дейне? Что означает фраза «рес пожи вам», и кто услышал эти слова, и кто сохранил в мифах и легендах? Эти вопросы роились, увлекая детский разум в неизведанные дали космоса.
Чепац лежал на крыше сарая, раскинув руки. Он не замечал ничего из происходящего вокруг, – ни вечернего бриза, ни шелеста листвы. Его взгляд был прикован к той части неба, где сейчас мерцала другая планета соллианской системы. Быть может, именно оттуда пришли те, кто сделал артефакт, хранящийся ныне вдали ото всех. Это знание изменило жизнь Чепаца, как тот огромный чернильного оттенка кратер на поверхности Бонни, – как раз на краю светящегося сейчас тонкого серпа.
Дуом. Красная планета. Третья от Соллы и ближайшая к нам планета с атмосферой. Тонкая, едва заметная в телескопы Дейны оболочка, состоящая из газов, среди которых едва ли можно найти и долю процента кислорода, – только углекислота, азот и аргон. Вечный странник небес, упоминаемый в каждой летописи древнего мира. Повелитель огня, грозный предводитель всякой войны. Сияющий вечный глаз на полотне ночного неба. Первый объект после Бонни, который изучался астрономами конца 6-го века Номионской Эры, в самом начале эпохи Просвещения. Сегодня же любой человек может приобрести за относительно небольшую плату компактный телескоп, – но не всякий желает это делать, – и насладиться великолепнейшим видом колец, блистающих разными цветами в лучах Соллы. Калейдоскоп мечтаний убаюкал Чепаца, и он заснул на крыше.
Бледнолицый старик, обладающий огромной властью, с веранды фамильного дворца, – комплекс приземистых старомодных зданий, связанных арочными переходами, – смотрел на двух правнуков, ползающих на широкой лужайке перед домом. Глава семейства размышлял о том, как было бы хорошо найти и доставить с Дуома какой-нибудь древний вирус, чтобы значительно подсократить население, – это даст время человечеству подготовить себя и Дуом к его заселению. Если это вообще станет возможным, конечно. Такой вирус, никому неизвестный здесь, стал бы весьма хорошим инструментом на многие поколения. И уже его правнуки могли заняться этой задачей.
Освоение космоса… Люппинкц, свет-Маллон, потягивая виски, – утром он всегда после завтрака и кофе пил виски, – вспоминал, как к нему приходили многочисленные доклады и записки о перспективах освоения всей планетарной системы. В середине двенадцатого столетия, когда развитие ракетостроения позволило не только пресечь большие войны, но и достичь поверхности Бонни, люди зачитывались произведениями о путешествиях по галактике, о звёздных войнах, о встречах с людьми из иных миров. И о тех, кого нарекли «первыми богами», или «древними богами». Конечно же, появились целые сообщества, которые пытались вести некое «независимое» расследование прошлого планеты, и всей планетарной системы Соллы.
Размерами и массой Дуом меньше, чем наша планета, но старше почти на сотню миллионов лет. По крайней мере, это следует из данных, которые удалось собрать. Планета, ставшая родиной многих и многих вымышленных инопланетян – гостей в нашем родном мире, где бурно цветёт жизнь. И всё это породило идею о том, что дейниане прилетели с Дуома. Опасная и разрушительная идея. Открытые обсуждения этой темы затуманят разум человечеству в ущерб сегодняшнему дню, и это приведёт к катастрофе. Но пока ни одному из владельцев не удалось найти противоядия, – обычная дискредитация только приглушала эту идею.
Предложения и стратегии развития космического направления преподносились, как решение мировых проблем. Для свет-Маллона было очевидным желание людей получить как можно большее вознаграждение уже сегодня, сейчас за эти сказки. Ох, какими утомительными были часы, проведённые им за чтением всех этих рассуждений, фантастических и часто глупых. Некоторые люди, несмотря на допуск к самим Владельцам, так и не смогли понять, что от них требуется не реклама и вымаливание финансов, а только анализ текущей ситуации и чёткие, сухие рекомендации, на основе которой будет спланирована дальнейшая жизнь на Дейне минимум на полста лет вперёд.
Люппинкц был полностью согласен со своими экономическими советниками в том, что развитие ракетной отрасли выгодно лишь для сбора данных о планете, для некоторых экспериментов, не требовавших больших вложений. Но не для войны, – такой исход считается маловероятным, поскольку среди Владельцев не сыщется ни одного идиота, готового пожертвовать своей частью планеты. Сегодняшнее собрание клуба умников, – так называл советников по техническим и научным вопросам ещё Песталац, дед Люппинкца, – не радовало старика и по другой причине: наверняка малыш Чепац снова станет подслушивать, а затем перехватит кого-то из этой троицы высоколобых в надежде найти больше сведений по теме «древних богов». Эта тема не давала покоя молодому Маллон-Тьюполку с самого детства, когда Люппинкц неосторожно обсуждал объект «С» со своими сыновьями в присутствии внуков, разум которых не окреп, и был податлив.
Сотрудницы личной охраны дома Маллон-Тьюполк делали вид, что не замечали водителя Дранца, который ждал своего господина, Ллопеца Остоо, одного из советников семьи, и куратора исследовательского центра. Автомобиль представительского класса, – лучшая модель автоконцерна «Тара-Антас (ы)», – поблёскивал в лучах Соллы, а Дранц расхаживал по дорожке, идущей вокруг стоянки, и размышлял, – он слышал обрывки разговоров своего господина, и хорошо запомнил сказанное. Как-то ему удалось удивить своего господина, когда тот выяснил, что бывший десантник, а теперь его водитель и бодигард увлекается чтением, и способен за один раз запоминать целые статьи.
Дранц о многом узнал из умных книжек, – как велик мир, сколько всего в нём замечательного, и какие ещё тайны не раскрыты. Армия не смогла выбить из Дранца ум и мечтательность, а заняться сейчас было решительно нечем. И он, включив в машине радиоприёмник погромче, бродил вокруг автомашин и размышлял, иногда поглядывая со скрытым беспокойством и даже страхом в сторону обворожительных и хладнокровных убийц, – сержант Кеммино когда-то испытал ужас при встрече с женским спецназом: подобной резни, учинённой с беспредельной жестокостью, больше никогда не доводилось видеть в жизни. Дранц старался не поворачиваться к ним спиной дольше, чем на секунду.
За красной планетой с двумя лунами и алмазными кольцами, по близкой к ней орбите, движется огромное облако Танайцев, – бессчётное множество мелких камней, кусков льда и пыль. Возможно, всё это мы сумеем собрать, добыть, ведь металлы и вода всегда будут необходимыми в жизни материалами, – в этом Дранц был убеждён. Но прежде следует освоить Дуом, построить там свои базы. Интересно также выяснить, откуда на поверхности соседа глубокие борозды, будто от когтей гигантского зверя, – сержант в отставке где-то читал, что кольца Дуом и Танайцы связаны, и появились в результате космической катастрофы: столкновения астероида и бонни планеты. Ой, конечно же, естественной луны, – сейчас принято так называть. Или словом «спутник», – в честь человека, достигшего орбиты Дейны, и вернувшегося живым назад в 91-ом году.
Песня «Я верю в нашу любовь», которая вот уже третий месяц находится на вершине всех чартов, опьяняла его, как и в тот первый раз, когда он услышал завораживающий голос молодой певицы Молаа Коллино, – к тому же, имя его жены тоже было Молаа. Простая мелодия на южный лад с повторяющимися короткими фразами, речитатив исполнительницы, – «я верю, я верю…», – странным образом перекликались с сегодняшним его, Дранца, настроением. Он истово верил в палеоконтакт, пришельцев, тех, кого предки человека дейнианского современного приняли за богов.
Люппинкц, укутавшись в плед, сидел в том самом кресле, которое ещё его дед заказал у великолепнейшего мастера, – сейчас таких и не найдёшь. Люппинкц вспоминал, что там ему объясняли эти трое, – Ллопец, Семитоликц и Полугрегц. Настроение свет-Маллона не располагало к беседе, но приходилось как-то реагировать, и на изменения в биосфере в том числе. Будто мираж в пустыне, неясная угроза дрожащей тенью надвигалась на мир людей. Так считали некоторые ведущие учёные, – «коллапс биоты гидросферы, ведущая к потере атмосферного кислорода и угнетению высших форм жизни на планете». Из пояснительной записки следовало, что в ближайшие сто, или даже пятьсот лет эта угроза даже не родится; в океанах жизнь кипит, развивается, и не показывает ни малейшего признака вымирания. Тем не менее, в записке эта тема была поставлена главной, а из разговора со своими советниками Люппинкц извлёк только одно, – убеждённость научного сообщества в том, что угроза эта неминуема. Старик был раздосадован итогом беседы, но виду не подал.
Нарастающее к концу 12-го века влияние технологий на жизнь каждого человека стало внушать многим опасения, и вполне обоснованные: люди предпочитают полагаться на общество, на машины, и каждый из них в отдельности становится беспомощным, неспособным выжить. Парадокс этот занимал не только умы некоторых представителей элиты и учёных, – всякий мелкий клерк, или даже фермер, оторвавшись от занятий своими полями и стадами, увлечённо читает эту макулатуру от писателей «новой волны». Люппинкц невольно сморщил бледное холёное лицо в гримасе презрения, – способы сброса напряжения в обществе ему были известны, но разбираться с этими вопросами означало для него потерю времени. И хорошо, что второй сын, Золлоц, готов принять бразды правления, что и показал на недавних выборах президента страны, – кандидат был подобран идеальный в сегодняшних условиях, всё прошло настолько легко, что поначалу Люппинкц сомневался в правильности действий, но потом он даже извинился перед вторым сыном за высказанные сомнения. Золлоц воспитан и образован, самостоятелен, решителен, – вот за кем будущее. Семья Маллон-Тьюполк останется в хороших руках.
II
Покинув область искажений и помех, исходящих от падающей в себя звезды, Глом включил привод изменения метрики пространства, разогнался и уже двигался к маленькой жёлтой звезде на огромной скорости, – показания следящей системы заставили его сменить свои планы по изучению этого странного объекта, от которого настолько сложно оттолкнуться. Несколько больших звёзд, которые он миновал, его не заинтересовали, но эта привлекла его внимание схожестью с его родной звездой. – «Осмотримся, зарядимся». – «Запрос исполнен. Траектория рассчитана. Привод – старт!» – и вот Глом уже далеко от столь замечательной темы исследования. – «Когда-нибудь я вернусь…»
Если бы кто-то мог увидеть Глома, то принял бы его за свободно путешествующий в межзвёздной пустоте небольшой планетоид со странного вида поверхностью, покрытой геометрическими узорами, составленных из причудливо пересекающихся прямых и изгибающихся линий, и чёрных многоугольных ячеек в узлах. Серебристые шипы неправильной формы острыми выступами росли в центрах ячеек. Но никто и не искал Глома. Да и как можно увидеть такой крохотный объект после выключения прометриз-привода, когда даже гравиволны, идущие от него, остывают до фоновых?
Вскоре слабая боль от раздирающих панцирь ударов частиц подсказала ему, что плотность среды растёт и следует замедлиться, иначе он лишится внешней защиты и погибнет во внешних слоях облака, окружающего ослепительно сияющий и горячий шар сжатого вещества. Да, пора включить тормозную систему, хотя такое действие весьма затратное, и после он будет вынужден очень долгое время провести в режиме зарядки. К тому же, при генерации плазменного слоя он станет заметнее, а возможности аппаратуры слежения за пространством сократятся. Будет скучно. Наверное, на этот период лучше впасть в состояние комы? Нет, сон предпочтительнее. – «Режим выбран: сон».
Что-то случилось. Процедура торможения прервалась внезапным тяжёлым ударом и Глом, кувыркаясь вокруг всех трёх осей, по сходящейся траектории влетел в рой ледяных обломков, которые будто защищали внутреннюю полость планетарной системы звезды. При столкновении с Гломом глыбы расплёскивали себя осколками, и теперь он тащил за собой светящийся в звёздном ветре шлейф пыли и ледяных кристаллов. – «Аппаратура слежения за пространством повреждена. Энергетический блок номер один повреждён. Энергетический блок номер один отстрелен. Требуются ремонт и воспроизводство. Выбор режима, выбор режима? Запрос отклонён», – Глом попытался преодолеть боль и подлететь к тем планетам, что были ближе к звезде, чтобы осмотреться. – «Выбор режима: авторемонт, автозаряд. Выбор режима: кома принудительная – старт!», – Глом запротестовал, но не смог ничего сделать и сознание его внезапно погасло.
III
Старое кладбище. Здесь могилы рядами взбираются вверх по склонам, к вершине, на которой маленьким городком стоит фамильный склеп Маллон-Тьюполк, окружённый оградой из камня. Высокий и худощавый, в тёмно-синем одеянии Золлоц, его дети и внуки, его младший брат Оллокц с семьёй медленно двигались по центральной дорожке к открытым воротам. По обе стороны от основания входной арки стояли по две сотрудницы охраны. Тараа, как и ей полагалось, находилась у главного купола. Все свои надежды Люппинкц возлагал на Золлоца, и только на него, – поэтому сейчас тот возглавлял процессию, и нёс в руках контейнер с прахом отца, – ещё одно вынужденное нововведение последнего десятилетия 12-го века: площадь ограничена, а семья будет существовать ещё долго, и каждому Маллону надо найти здесь место. – «Вряд ли моя семья вечна, как и человечество, впрочем. Но зато как возвышенно звучит гимн!» – подумал с лёгкой насмешкой Золлоц, но быстро спохватился, боясь испортить момент. За последним Маллоном вход был закрыт, вся личная охрана расположилась по периметру.
Первый сын семьи стал свет-Маллоном. Второй сын теперь носит только одно имя семьи – Тьюполк. Никаких шансов на то, что в будущем он или кто-то из его детей получит титул главы семьи. Тем не менее, Оллокц всё ещё владелец – военные заводы и Корпорация А-Оза-Слон (ы) достались ему и его семье. Туллинкц, его младший сын замыкает процессию, но ему перейдёт корпорация, Тьюполк уже решил этот вопрос для себя. – «Мир тебе, отец мой. Я выполню твою волю. Да будет семья Маллон единой». – Его шаг оставался твёрдым весь обратный путь вниз, до ворот.
Перед этими воротами, открытыми снова слугами дома, все Маллон-Тьюполк остановились, и стали выстраиваться полумесяцем вокруг Золлоца, стоящего одиноко лицом к островерхим крышам огромного фамильного склепа. Он ждал, пока все займут свои места. Тараа и её заместитель встали справа от него. Ещё две сотрудницы – слева. Впереди всех прочих членов семьи перед ним стоит его дочь. На самом деле, он уже почти не сомневался, что именно ей перейдёт от него титул «Свет». Сын получит второй фамильное имя Рометей, которое целый век оставалось забытым, – прежняя линия Маллонов пусть возродится. – «Или мой Чепа переубедит меня, и отдам Тауэлле это имя».
– Отец! Уважаемый Золлоц, господин Маллон-Тьюполк! Свет-Маллон! – Тауэлла с серьёзным выражением на лице, поддерживаемая за руку мужем, склонила голову перед Золлоцем. Вместе с ней поклонился и Но-Сенкц, с пустыми глазами, безмолвный, живущий как тень. Она старалась сдерживать свои эмоции, видя, как Ноэлла, жена её брата, не справляясь с чувствами, опиралась на мужа, пытаясь не упасть.
– Свет-Маллон! – Вслед за ними так поступили и все остальные члены семьи.
Чепац тихо вздохнул. – «Что же, Тауэлла, похоже, вскоре я точно так же произнесу, – госпожа Маллон-Тьюполк, свет-Маллон! И надеюсь, мы договоримся». – Он ощутил, как дрожит от беззвучных рыданий Ноэлла, и прижал к себе её руку. Его жена искренне любила Люппинкца, и ни капельки не сожалела, что будет не женой свет-Маллона, только Маллона-младшего, а в дальнейшем, – всего лишь Тьюполк. Ей непонятно, что его планы и мечты будет невозможно воплотить и достичь, поскольку отец считает его сестру более подходящей на роль свет-Маллона, и постепенно закрывает эти возможности ему, своему любимчику, – бывшему, если Чепац верно понял настроение отца в их последнем разговоре. – «О, моя Ноэлла, только ты меня поддерживаешь. Ценю тебя, люблю тебя», – и он обнял её за талию. Ноэлла не сдержалась, и обняла его, продолжая плакать. Дети смотрели на плачущую мать и расстроенного отца, и не знали, что им следует делать. Младшую дочь сыновья держали за руки, чтобы ей не казалось, будто о ней забыли, что бросили её одну. Остальные Маллоны уже выходили с территории кладбища, когда семья Тьюполк-Рометей продолжила спуск. Одинокий лимузин бежевого цвета ждал их.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70728454) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.