Гуси, гуси – лебеди
Татьяна Немшанова
«Гуси, гуси – лебеди» – иллюстрированный сборник современных произведений малой прозы: охотничий рассказ, очерк, таёжный дневник – эссе. Написан не прожжённым ветрами мужем, а хрупкой женщиной – геологом, краеведом, учителем географии, журналистом в прошлом и опытным охотником, таёжником в настоящем. Иллюстрирована авторскими фотоснимками, полученными во время странствий по сибирским лесам. Ориентирована на обширную аудиторию охотников и любителей экстремальных путешествий, таёжников, сибиряков и уральцев – людей разных «северных» профессий, чья жизнь связана с природой: работников лесоохраны, пожарников и спасателей, рыбаков и географов, экологов и геологов, туристов и фотографов – людей, не понаслышке ведающих о красоте и суровости огромных территорий именуемых: «Север», «тайга», «Сибирь», «Урал». Книга представляет интерес и для тех кто, не желая сидеть в духоте городов, однажды решается отправиться в неизвестность.
Татьяна Немшанова
Гуси, гуси – лебеди
Гуси, гуси – лебеди.
Дневник таёжницы
2.10.2020. Вечер.
Пришли с Дымком под вечер с села. Ветер раскачивает тайгу. Холодно. Обрадовало, что палатка цела и в ней – порядок, будто ушла отсюда вчера, а меня здесь не было с весны. Ощущение такое, словно кто-то тут пребывал без меня, только прибрался, не наглел, – всё чисто! – Постельное сложено, посуда помыта, аккуратно расставлена по местам.
Стемнело после шести. День световой стремительно уменьшается, а ночь растягивается. Дошли в аккурат к темноте – точив -точь! Повезло! – в чаще не затемнали. Тропинка густо подсыпана опавшей листвой, позарастала травами и плохо видна. Шла и непрерывно искала старые зАтеси на деревьях, чтобы точнее выйти и не крутить круги по оврагам в кромешной темноте, блуждая. Дымка заметно беспокоится, – лает. Показалось, будто в ответ выла собака. – Лишь бы ни волк! – Волчья семья много лет, как обосновалась недалече и сельских собак непрерывно таскает с цепи, – во дворах и хороших охотников. Ко мне тоже приходил в огород ночью волчара, хорошо, – мои хвостатые подняли такой лай, что проснулась и вышла в огород. Общими усилиями прогнали наглеца, так бы с Пулькой пришлось расстаться. А живу в центре села! – в окружении больших домов, машин, техники и прочего!..
Продукты за год не испортились, медведь и мыши не поели, – обрадовалась. Бежала за нами до озера собака – дворняжка, соседи её кормят, а своей не считают, – так говорят, – не хотят взваливать на себя ответственности за псину. И хозяева существуют, только из националов, а у них не принято самим собак кормить. О прививках речи и не идёт, приплод щенков тем более не контролируют. Сука щениться, когда приспичит, пополняя двор проблемами и щенками, которые никому не нужны, но все хотят есть, требуют заботы и внимания. С озера чужая собака развернулась и убежала обратно в село, чему несказанно рада. – Хуже нет, чем чужие голодные собаки, приблудившиеся в тайге: испортят и настроение, и охоту, да ещё и обворуют.
Принесла радио, а оно не ловит волну. Жаль! – не послушать Югру, – новости, музыку. В тайге, ночью, испытывается особое блаженство, когда поёт печь, ветер гудит и льётся хорошая мелодия. Здесь, вдали от телефонов, котелен, телевизоров звук особенный – он – чистый! Без помех и искажений.
Неизменно перед входом в палатку развожу костёр. Сжигаю опад, мусор, сухостой подчищаю вокруг. Приятно и посидеть у огня. А дым разгоняет гнус. Поели, сидя у костра. Угостила Дымка, – дала псу вкусный кусок филе щуки. Он выголодался. Нам здесь жить несколько суток, поэтому делимся едой поровну. Так поступаю всегда. От собаки зависит моя и его жизнь напрямую. Собака – и кормилец, и защитник от зверя, от человека чужака. Дымка не подпускает к хозяйке ни тех, ни других.
Позвонила своим, сообщила: «Нахожусь в лесу – не дома, позвоню по возвращению, – необходимо батарейку экономить». Дымка взлаял сильнее и убежал на мыс сосновой гривы. – Лишь бы не волки!.. – Боюсь за пса. – Волки – хитрые, отвлекут, заманят к стае и порешат. С медведем проще сладить, тот идёт на «Вы», напрямую таранит, не хитрит. От него собака вполне способна убежать при необходимости, а вот от лютых врагов – соплеменников, собаке не отбиться. Они ловко отжимают лаек даже от опытных звероловов мужиков.
Дымок вернулся, – успокоилась. Угостились, обрадовавшись, сообща печеньем и жаренной рыбкой, которую принесла в рюкзаке с дома. Перед уходом в лес, напекла, нажарила – печенюшек, рыбки. Идти оказалось крайне сложно: топи переполнены водой, мох разросся, кругом завалы поваленных деревьев. Шла медленно. Думала, – от палатки ничего не осталось, – раздавило упавшими соснами. Пришла и удивилась: всё в порядке, не разорено даже медведями. Сейчас сижу в тепле, – вокруг ночь, гудит ветер в сосняке; уютно. Устала сильно: путь выдался крайне непростым и физически, и психологически. Утомилась! Ягод нигде нет, – ни брусники, ни черники, ни голубики, а планировала набрать на зиму. Встретились только белки. – Пусто! Тайга пуста.
Дымка заскочил в палатку, запрыгнул ко мне на спальник, ластится, клянчит вкусненького, а я прислонилась к стенке спиной и пишу огрызком карандаша в тетрадке. С детства выработана привычка вести дневниковые записи, переняла отчасти у отца. Он постоянно записывал всевозможные расходы, сколько земли на тачке привёз в сад, засыпая топь. А ещё, изучая родословную, выяснила, что Прапрапрадед вёл записи, дневники. И они до сих пор служат историей жизни старинной Уфы времён крестьянской смуты Пугачёва. Вероятно, тяга к писательству ежедневному пошла по генам, и сравнима с чашечкой кофе по утрам.
Дымка заскочил ко мне на постель, прижался, положив лохматую голову на ноги хозяйке; блаженно прикрыл глаза и дремлет. Высоко в небе прокричал лебедь. Они останавливаются при пролёте на соседнем болоте подкормиться до рассвета, отдохнуть.
3.10.2020. Утро.
Ветер пробегает по макушкам кедров, гудит. Взошло солнце, – поднялось над логом. Единственное живое существо – первое, которое здесь увидела, – кедровка. Пила кофе в палатке и услышала шум крыла птицы, вышла посмотреть, – не рябчик ли?.. – Оказалось, – кедровка. Кедровка прилетела в поисках еды и из любопытства – посмотреть, – кто тут поселился?.. – Села на сосну, глядя сверху вниз на меня, удивлённо просвистела: «Фью – ю-ю-ю!..», – и улетела. Подумалось: «Чем она питается?.. – лес гол и пуст; ягод нет, шишки – нет…».
С утра поразила тишина, – маленьких птах и тех нет. – Нет копалух, рябчиков, косачей. Шла сюда, – сплошные кругом завалы из деревьев! За тридцать с лишним лет, что брожу тут, – лес пребывал в чистоте, а тут… – за год, понавалило дровИн! Тропу во многих местах завалило. Приходилось подлазить под деревья, обходить кругами. Кедры, сосны поломало, многие вывернуло с корнями. Последние годы Север лихорадит, – то заливает ливнями, то тайга засыхает, – то сушь, то потоп, оттого и птицы нет. Выводки гибнут.
Ночью непрестанно топила печь. – Нельзя лишнее полено подбросить, – разгорятся дрова, можно погореть. И не получается обходиться малым: потухнет, – придётся растапливать, что канительно, – хочется спать. Легла почивать рано, – с семи вечера, как пришли с Дымком. Вчера не выспалась. Утром позавтракали сообща с Дымком щучкой и домашними печенками.
Сегодня с раннего утра клин за клином летят гуси. Видно, – на Севере, в тундре, сильно прижало, – завьюжило. Каждую осень вижу улетающие стаи гусей. За ними летят на югА, последними, лебеди. Не могу привыкнуть к отлёту лебедей, всегда, провожая, охватывает тоска и ощущение одиночества, брошенности, будто сама принадлежу миру перелётных стай, и мои родные улетают, а я остаюсь посреди холода, теряя близких. Неизменно возникают мысли о предстоящей многомесячной стыне. В довершении… – завывает совсем по-зимнему ветер. Чёрные облака мчатся, как и гуси, с севера, с Ледовитого океана. Тоскливо скрипит сосна, точно старец с больными костями. Дома… – полный разлад! Пьянство! В село и до нас дошла наркомания. Соседство поголовно пьёт, курит, дебоширит, – жуть! И ничего не изменить! – Нереально противостоять всеобщему хаосу. Вымотаны нервы, здоровье на нуле из-за непрерывного противостояния людским порокам. Никаких сил на противоборство с тёмными силами зла не хватает.
Дымка с утра облаивает соболя. Тот сидит в дупле на самой старой сосне. Дупло многие годы неизменно кем-то занято: то белками, то соболюшками. Мастерили квартирку дятлы. Белки, дятлы, соболюшки, совки – все – свои! Живут возле балагана, и мною по мере сил оберегаются от пришлых наглых браконьеров. Такие редко, да захаживают. Приятно просыпаться под пересвист семейки рябчиков и засыпать под мелодичное бубнение сов сплюшек – плюшевых совят. Белки – веселят, прыгая деловито по соснам, а юные соболята, котятами, вращаются в вершинках сосенок, шипят с верхотуры на лаек.
Соболь надёжно спрятался от пса в дупле. Сидит и чуть изредка фырчит, точно кот, загнанный на дерево. Дымка – юнец, впервые осознанно лает, как и положено охотничьему псу. Пёс возмужал, понял своё предназначение; дома же, – изображал малолетнего кутёнком. Собака, взрослея, меняется на глазах, подобно человеку, расстающемуся с детскими забавами. Из смешного подростка формируется промысловая лайка, – мой защитник и напарник. Замечаю: целенаправленно берёт власть в свои окрепшие лапы, чему только рада. – Собака должна сознательно защищать хозяйку. Нынешнюю ночь Дымок охранял мой сон от хищников. И с ночи лёг на улице сбоку от палатки. В жильё, прячась, не полез. Свернулся калачиком на опавшей листве и время от времени, как положено, лаял, оповещая тайгу: «Мы тут! И он стоит на защите, – отпугивает волков, медведей, да нежелательный иной люд от хозяюшки.
С вечера задувало, гудело, а в полночь – враз стихло! Вышла на юге Луна – круглая, жёлтая, с маленьким огрызком сбоку – меткой начавшегося убывания. Рядом, необычно близко, словно вторая луна, лампой горит жёлтая планета, – то ли Сатурн, то ли Юпитер. Взаполночь, чуть-чуть передохнув, с новой силой загудел тоскливо ветер, – вот-вот завьюжит! А вчера ещё утром царило настоящее лето! – Верно гуси – лебеди на крыльях принесли зиму с ледовитого острова, или та – гонится за птицами, злится, что не удаётся догнать. Вот и вымещает зло.
Дымка куда-то убежал, – похоже, исчез по охотничьим делам. В лесу наплодилось множество мышиных. Пёс успешно мышкует, – развлекается. Иногда поедает грызунов, – свежатинкой питается. Лайки, подобно диким животным тайги, неплохо жируют на полёвках, особенно на ондатре, водных крысах, леммингах. Те – жирны, мясистые; одного-двух достаточно, чтобы накормить пса досыта. Часто, когда хозяйской еды маловато, лайки самостоятельно переходят на подножный корм. От мышиной заразы прививаю ежегодно, – обходимся пока без болезненных последствий. Дымка мышкует успешно. Мышковать сынка обучила мамашка – Пулька. Та ловит полёвок и прочих грызунов лучше любой кошки, может часами, днями копать норки, добывая еду для себя и для сынули великовозрастного, иногда приносят и хозяйке – угощают! Только я не ем, но говорю: «Спасибо!».
Увидела сейчас, как пёс словил большого жирненького «хомяка» грамм на сто в мясном измерении, – приличный завтрак! Поймал, и довольный бухнулся на бок, – изо всех сил принялся втирать мышиный мускус в шерсть спины, боков, морды. – Так принято у охотничьих псов. Нередко собаки с ушей до хвоста вымазываются в лосином, медвежьем помёте, в падали, перебивая запах людей, села.– Не отучить! – Ругаюсь, а те – хитрят!
Ночью слышала мотор лодочный на реке Ляпин, подумала: «Неводят сырка.». Ночной холодный воздух доносит звуки за десятки километров по низинам болот. Позже догадалась: «Это звук дизеля в селе». – Низкочастотные волны за пятнадцать километров будят меня в тайге! – Чувствуются спиной, когда спишь, а дома сводят с ума всё живое. Гул порой невыносим! Часто он слышен и у гор Урала в сорока километрах напрямую от села! Что же происходит с нашими телами, мозгом под непрерывным их воздействием?!.. Невольно вспомнились опыты над людьми в годы ВОВ по воздействию низкочастотного звука. Он сводит с ума! Удивляется столь высокой криминальной обстановке в северных селениях не приходится.
Впереди – день! Дел – прорва! Допиваю кофе и… – вперёд!..
День в тайге.
3 октября 2020.
Кручусь весь день. Хозяйственные дела в тайге непрерывны. Их ровно столько, на сколько хватает сил, дневного и ночного света. Готовлю жилище к зиме. – Никогда не знаешь, когда и как в следующий раз сюда придёшь. Случается, – доползаешь по снегам на пределе сил, редко добираешься к вечеру в сносном физическом состоянии. Лесное прибежище многие годы дарило приют для отдыха, помогало восстановить истраченные силы, переждать тёмные времена очередного «профессионального экспедиционного застолья» бесчисленных нескончаемых чьих-то именин, «обмывки» покупок новых «штанов», какие традиционно чествовалось бурными многодневными общественными возлияниями геологов. Неоднократно приходилось экстренно уходить (сбегать!) в тайгу глубокой ночью, в лютые морозы, метели, в распутицу от шизофрении запоя «соседей». Лес неизменно успокаивал, врачевал уставшие тело и душу.
Дошла сюда вчера. Нужно подлатать, прибраться на зиму. Завтра планирую возвращаться обратно. – Это день пути. По привычному маршруту решила не ходить: болота переполнены водой, открылись глубокие топи. Решила обходить низины кругами по сосновым гривам. – Удастся ли сэкономить время и силы?.. – лес завалило упавшими деревьями, – узнаю в пути. – Климат меняется и безжалостно рушит тайгу. Пройти предстоит более десяти километром по глухому урману, ориентируясь по солнцу, – без троп и привычных ориентиров. Необходимо выйти в намеченную точку предельно точно, не промахнуться и на сотню метров в сторону, а с неё идти дальше через лес, на зимник. Ошибусь на метры, – свалюсь в болотА, ручьи, буераки. Они описанию словесному не поддаются. В этом случае к ночи до села не пробиться! В палатку шла привычным маршрутом: по низовым болотам. Их залило прошлый год несусветными дождями. В итоге открылись бездонные окна. Ноги повЫдергала. Ползла медленнее черепахи. – Опасно! – Местами двигаешься мелкими шажками, приступками, рискуя уйти в топь там, где прежде шагала, не замочив коротких сапог.
***
Дымка опять поймал крупного мышА, – с коротким хвостиком. Пёс увлёкся «охотой» и непрерывно копает норы грызунов. Благодаря охотнику спала спокойно! Он повылавливал полёвок в палатке и разогнал на подступам к нашей еде! Мыши в балаган этой ночью не рисковали бегать, и не пришлось среди ночи гонять их со стола, с постели – стряхивать наглецов со своего спящего тела.
***
С утра и до самого вечера летят гуси. Гусиные стаи непривычно огромные – сформированные. Гуси разных видов летят издали, – с самой тундры, оттого и клинья стай организованы. «Крылья» клина состоят из десятков, а то и в пару сотен птиц каждое. Одно крыло неизменно длиннее второго, – порой во много раз. Последними в стае летят гуси, живущие ближе к нам и, присоединившиеся к косяку по пути. В центре клина мчатся одиночные гусаки, – два или три. Они держатся ближе к вожаку, возглавляющему перелёт. Думаю, – временами меняют того в полёте. Первому лететь труднее всего. Он грудью рассекает воздух. Вожак… – самый сильный, самый опытный и знает, куда лететь, – не первый раз идёт данным маршрутом. Рядом с огромной стаей пристраивается по пути несколько мелких семейных клинышек из десятка птиц. Они ещё не успели влиться в общую стаю, оттого летят рядом, но обособленно, и также клином. Иногда гуси-лебеди летят единой кучей: одновременно несколько самостоятельных клиньев, поднявшихся по пути с одного озера, с одной местности. Они ещё не влились в общий организм. Гуси идут на юг разных видов, летят и казарки. Иногда вместе собирается несколько сотен пернатых. – Не часто увидишь столь огромные стаи гусей и лебедей! Случается, что вместе с лебедем кликуном в единой стае летят пара гусей. Им самим сложно, оттого и присоединяются к лебедю, а те не прогоняют.
Впереди – вечер. Солнце спускается к горизонту. Подлатала палатку, заготовила дров.
3 октября 2020. Вечер в тайге
Стремительно темнеет, а ещё и нет шести часов. Солнце видится на западе, – огненно красное, оно коснулось маковок гор Урала. На закате стих ветер и резко похолодало. Развела костёр на полянке напротив входа в балаган. За весну, лето и осень скопилось много лишнего, – необходимо сжечь, очистить от опада вокруг балагана. Деревья сильно поломало! Мелкие сосенки погнуло до самой земли и сплело в непроходимые буераки. Тропки позаваливало. Напрямую не пройти, приходится обходить.
Местных птиц нет! От непривычной тишины тревожно и тоскливо. Перетащила разбросанные за зиму дрова ближе к палатке, сложила в поленницу у стены, у входа – на зиму, чтобы не раскапывать в снегах. Брезентовая стена, утёплённая поленницей дров не поддувает, дольше удерживает тепло печное. Собираю ветки, поваленные сосенки, стаскиваю в костровище. Сосновый сухостой разгорелся и трещит. Планирую побольше сжечь, дабы на следующий год от гроз не загорелся лес, не спалил палатку и сосновую гриву.
Сходила за берестой на растопку, – в запас. Заболели от дороги ноги, придётся завтра перед выходом домой пить аспирин. День промчался мгновенно – в работе: подправила полиэтилен, перекрывающий крышу от снега и дождей; подколотила, закрепила каркас; наколола дров, сложила поленницами. И наконец –то присела у костра попить чая.
– Тишь!.. – дерево не шелОхнется! А днём лес ломало, кромсало, валило ураганными порывами ветра. Тайга трещала, гудела, кричала, словно израненный зверь. Ярко-красное закатное солнце горит меж тёмного штакетника сосновых тел, завораживает красотой. Нечасто удаётся смотреть на огненное светило, не щурясь. В осень звезда на севере не слепит, как в пике лета. Им можно любоваться, не обжигая глаз. Всегда поражает огромность размера солнечного диска. В сравнении с ним ночные звёзды – простые точки, а тут – огромный оранжевый шар висит над тайгой!
Дымок, умаявшись за трудовой день, наохотившись вдосталь, лёг на склон лога у ручья, где раньше до него постоянно сидел Серый, потом Бим, Вайта, Дружок… – Может… – души собак переселяются в новых щенков?!.. – И Дымка – то перевоплощение Серого?!.. Беспокоит: очень к нему привязываюсь, и он – ко мне. Не мыслю себя без него, только расставание в нашей жизни неизбежно…
Пёс отвечает теплом, пониманием. И нынче, впервые, осознанно обо мне решил заботиться, – защищать. Не подпускает в селе к хозяйке людей, – чует интуитивно опасность и негатив. Сегодня ночь охранял от зверя, – не спал. – Домой вернёмся, нужно на зиму рыбы заготовить впрок для собак и себе.
В вечерней тишине слышен шёпот ручейка, тончайший перелив воды под кустиками тала. Днём, звуки ручья глушит ветер. Пронзительно печально разносит эхо одинокий клич отставшего от стаи гуся. Бедняга! – взывает к собратьям, надеясь, – те услышат, подождут. Одному страшно, одиноко в опустевшей Сибири даже птице. Улетая, гуси – лебеди непрестанно громко клынкают на все голоса, созывая отставших родичей присоединяться к стаям, не задерживаться, не мешкать. Голоса… – разные! То не просто голоса, а – речь, состоящая из слов, понятных пернатым. Начинаю понимать и я… – глас предзимнего одиночества не спутать с песней весенней радости, с позывом птенца, с командой вожака, с заботой родителя и с боевитостью соперника. С годами научилась различать таёжную речь.
Дымка – красавец! Непрестанно любуюсь им. Пытается поднимать вверх порванное ухо, чтобы лучше слышать звуки тайги. Преобразился в лесу. Он… – в своём мире, – в родной стихии.
Затинькала какая – то мелкая птаха. Ей завтОрила вторая, сидя на макушке сосны. За сегодняшний день – это первые признаки местной жизни; нет сов, нет привычного выводка сплюшек. Без них грустно. За мелкими совками интересно наблюдать, сидя у костра. Семейка жила у меня, тут. Молодняк не боялся, не прятался от человека, наоборот, – собирался компанией поближе к костру, рассаживался на ветках и наблюдал за нами сверху. Случалось, – летали, зачем-то, следом за мной. А теперь… – пусто!
Дымка подошёл и уселся у костра, щурится от тепла. Голова пса закачалась из стороны в сторону, засыпая, – умаялся за день. Пытается держаться, – не спать, только плохо получается: сон одолевает в тепле огня. Ему хочется посидеть рядом, поластиться, чтоб за ухом почесала, по голове погладила, поговорила, похвалила. Но не устоял и лёг у ног хозяйки, положив отяжелевшую голову на вытянутые лапы и моментально заснул. Пёс линяет на зиму, – порыжел. Окраска меняется, – то белеет, то рыжеет, то сереет, иногда дымчатость проскакивает, оттого и назвала Дымком. Родился щенок похожим на волчонка – серым; в полтора месяца превратился в дымчатого Дымка, а летом совсем белеет. В итоге приобрёл типично лаечий окрас – палевый, под цвет осенней травы.
Послышался неясный звук, вскрик на реке (до неё напрямую километров шесть), Дымок настороженно поднял вертикально уши, открыл глаза и резко соскочив, умчался галопом вниз по склону оврага в заросли тала. Через несколько минут вернулся, сел на склоне, на тропе, где много-много лет назад, вот также, сидел Серка. Начала забывать, как Серый выглядел, только по фотоснимкам вспоминаю. – Добрейший серый волк из мультика, потомок волка и лайки! Он также вслушивался в вечерние шорохи, слышимые и понимаемые лишь лайкам, о чём-то думал, глядя вдаль – мечтал.
– Где он теперь?.. Встречу ли своих верных преданных друзей за гранью?!.. – Их наберётся на целую упряжку: Бим, Вайта, Дружок, Верный Один и Верный Два, Каштанка, Муха, Найда, Лайка, Серка – полноценная упряжка. Вспомнились кошки: Седой, Хуркунька, Мурки, Муськи и козочка Люситта – мой спасёныш, крыска – Симка. Это только те, кого вспомнила сейчас.
Всплыло в памяти, как однажды осенью поднимались с псом по крутому скользкому склону, а сосны качались веером от усталости. Серый выбегался, работая, настолько, что не мог преодолеть самостоятельно последние десять метров до палатки и упал внизу на обледеневшую глину, обессилив. Пришлось подцепить руками под грудь, замкнув под пузо руки в замок, придерживать его на артрозных больных лапах и, согнувшись, почти на четвереньках, помогать переставлять. Так десять метров и ползли вверх, видя впереди дом, – на восьми лапах. Уложила пса у печи на телогрейку, сама плюхнулась на колени, понимая: «Дошли!». Оставлять Серого, разгорячённого, на смороженных камнях значило потерять навсегда. После подобного отдыха собаке не встать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70489210) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.