Случайностей на свете не бывает
Елизавета Пузырева
Межмировые экскурсии редкость еще та, к тому же для жителей Вселенских окраин. И все же девушка, не знавшая о существовании Геспервайда, куда направлялась группа туристов, попадает в межмировое транспортное средство. Шок не позволил ей связать и пары слов. Её посчитали просто не пунктуальной особой. Но у нее нет ни единого документа, и испугавшись, она решает покинуть группу туристов. Что было бы, если имперская гвардия отыскала бы её среди толпы иномирян? Как сложилась бы судьба Империи, и какой путь бы ждал её, прямой и с такой же вероятностью короткий? Нет, случайностей на свете не бывает
Пузырева Елизавета Александровна.
Случайностей на свете не бывает.
Никогда не любила роз. Нет, даже не так. Я их боялась, они внушали мне неосознанный страх, а порой даже отвращение. При виде роз горло сжимали спазмы, затылок холодел, а душа ухала куда – то вниз, словно стремилась затаиться, укрыться от беды, что обязательно придёт, сопроводит, окружит эти колючие цветы. Я не могла себя заставить даже прикоснуться к ним, в попытке убедить себя, что страх мой иррационален, и ничего страшного в розах нет и не может быть. Это же просто цветы… Странно. Да уж, более чем. А ведь прочие цветы, да что там, даже просто полевую травку-муравку я любила, обожала заботиться, растить, вкладывая душу, окружая их заботой и уходом. Да и разбираться в ней со временем стала неплохо. Знала, чем можно вылечиться, что пить при том и другом недуге, когда следует собирать траву, как сушить, чтобы сохранить в ней лекарственные свойства. А как я ухаживала за комнатными цветами, когда за окном была зима и мои клумбы были укрыты толстым, теплым снежным покрывалом! С рвением и постоянством, которое казалось даже несколько странным для ребенка моих лет. Мне даже в шутку говорили, что цветы оживают только от одного моего присутствия. Но вот розы…к тому же если еще принять во внимание тот факт, что большую часть своей недолгой жизни я провела в доме для сирот, то и подавно эта неприязнь покажется странной. Откуда там розы?! Разве, что шипы….
Всего несколько лет назад меня удочерила семейная пара. Неожиданно. Я и не надеялась, что в моей жизни наступят такие перемены, хотя что есть, то есть мечтала об этом, особенно в раннем детстве, впрочем, как и любой из нас.
Что представляли собой мои приемные родители? Уже немолодые, интеллигентные люди, которые не смогли пройти мимо девчушки с двумя увесистыми книгами, одной, раскрытой на коленях, другой подмышкой. А вдруг дёрнут, бегай за ними потом, забирай. То, что догоню и отниму своё я не сомневалась, бегала я легко и быстро, но вот книге в этой беготне будет некомфортно, и хорошо, если отделается она малыми потерями, а не испорченным переплетом и вырванными страницами.
Так, о чем я? О да, о розах. Мне семнадцать. Семнадцать! Исполнилось вчера. Всё никак не могу привыкнуть к подаркам. На день рождение, на Новый Год, на Рождество, на восьмое марта. Вроде должно быть приятно. Ну?! Вы любите получать подарки? Не знаю, но считается, что получать подарки – это приятно. Откуда это? Сама уже не помню, но где-то читала. Вот и я, вроде должна была радоваться пышному букету чайных роз, нежных, с притворно застенчивым румянцем, и, казалось бы, таких беззащитно-прекрасных, если не знать об их шипах. Орудие защиты или нападения…Ну почему же мне становится жутко, когда я вижу розы? Страх, словно волной, удушливой, неотвратимой накатывает на меня, мешает дышать, да что там, просто душит. Мне даже кажется, что они тянутся ко мне, вытягивая шипы, пытаясь дотронуться, а от этого и вовсе становится дурно. Внутри всё холодеет, стая мурашек галопом устремляется вниз по позвонкам, перехватывает дыхание, хочется только одного – открыть окно и дышать, дышать, дышать… Казалось с ними придёт беда, а я потеряю всё, что мне дорого. Откуда это?! Ведь бред, ёжику понятно, что бред.
А ведь надо принять подарок, поблагодарить. Знаете, нехорошо быть неблагодарной. Особенно в моем положении. Приёмные родители дали мне кров, одевают, кормят, стараются дать отличное образование. И главное, их отношение ко мне трогательно заботливое, такое не на каждом углу встретишь. И это надо ценить! Я со своей стороны старалась как могла. Приветлива, благодарна, вежлива, соглашаюсь, что мне нужна скрипка, занятие вокалом, куда без него, да, конечно при моем голосе нужно обязательно развиваться. Английский, французский безусловно нужен, как и любой воспитанной, образованной девушке. Хотя меня тянет к ботанике и химии. Но и этим позволено заниматься с лихвой. Так что же я? Надо взять букет из рук, склониться к этим нежно-коварным головкам и сказать, что и подобает: «Спасибо, я тронута. Они прекрасны».
– Спасибо. Я тронута. Они прекрасны. А давайте я пока принесу вазу, она тяжелая и на полке высоко, налью воды, и мы поставим этих красавиц в воду.
Уфф! Пронесло. Удалось-таки вежливо вильнуть, но в руки эти, с позволения сказать, цветы, я не взяла.
– Милая, это еще не все.
Я застыла на пороге с полной воды вазой. Что? Не всё? Еще розы?!!
Так спокойствие, только спокойствие, не падает снаряд дважды в одну воронку. Или падает?! Главное вазу держать крепко, хрустальная как никак.
– Мы подумали, что семнадцать лет такая примечательная дата, всего один год, и ты будешь совершеннолетняя, да и ты не перестаешь нас радовать. Не представляешь сколько мы слышим о тебе положительного, похвального. Мы бесконечно рады, что смогли тогда разглядеть такое сокровище. Даже подумать боимся, чтобы было и с тобой, и с нами, если бы мы тогда прошли мимо, не заметив тебя.
Уфф! Я говорила, что мои приемные родители интеллигентные, воспитанные люди? Бестактно и в лоб – нет, это не про них. Предисловие будет обязательно.
– Я вам очень благодарна за вашу доброту и заботу обо мне!
– Подожди, подожди, моя хорошая, мы вместе подумали, что тебе интересно будет увидеть мир. Для начала – Санкт – Петербург. Чудесный город. Неповторимый, безумно красивый! С такой уникальной историей, культурой. А сколько музеев, сколько театров, парков, дворцов! Ты только представь!
Санкт – Петербург! Я знаю, что там и какой он! Чудо – город… каналы, мосты, Невский проспект, набережные, соборы, крепости… Когда – то до дыр рассматривала картинки, как из другого мира, из чужой жизни, к которой никогда не смогу прикоснуться. А как хотелось, Боже, как мне хотелось в этот другой мир, где есть парки, дворцы, театры, где краски жизни ярки и многообразны, заглушают своей сочностью всю ту серость, что может утянуть любого человека в топь уныния, скуки, безысходности…
– Спасибо! Я рада! Вы даже не представляете, как я рада, и как я вам благодарна!
Очень искренне, и главное, от глубины души.
Туристическая группа, в основном молодёжи прибыла с первыми летними деньками, свободными от школы в Северную столицу. Шумно, со смехом, с выкриками – галдёж, одним словом ещё тот. Интересно, как на экскурсии ходить будем этаким табором? Мне так гида послушать очень хочется. А вообще я до сих пор мало верю происходящему. Схожее ощущение было, когда я покидала приют, который мы между собой называли скворечником, с небольшой котомкой в руках, где лежали все мои пожитки. Трудно была принять тот факт, что больше не нужно делить спальню с десятком девочек, спать на застиранных, кое-где прозрачных, кое-где откровенно дырявых простынях, укрываться одинаковыми клетчатыми тонкими одеяльцами, которые при всём старании не могут согреть, когда за окнами мороз. Не нужно есть за бесконечно длинным, обшарпанным общим на тридцать человек столом, да уныло-тусклую кашу с одинаково белых тарелок, ни каких тебе каёмочек, цветочков, и отвечать тем, кто помладше, что то, что нам изредка выдают к этой самой каше, называется сливочным маслом. Почему сливочным? А есть такие сливки в молоке, их очень, очень мало, вот из них и делают масло и от того редко нам его дают, сливок же на всех не хватает, а мы в очереди, знаете ли, не первые. А намазывали мы его на серый, не первой свежести хлеб, словно украли… тонко-тонко.
И все же теперь, стоя на перроне красивейшего города среди шумной толпы, и ощущая себя, если не чужой, то одиночкой – ни подруг, ни друзей, я все равно была счастлива, и уверена, что эту поездку я запомню надолго. Это как в другой мир попасть! За эту мысль я почему – то цепко ухватилась и потянулась за ней, она показалась мне не то, чтобы интересной, но как бы в самое яблочко. Точно, я приехала в другой мир, такое бывает лишь раз, и теперь ни что и никто не может мне помешать. Да вот именно, я очень, очень хочу попасть в этот другой мир! Нет, давайте по – другому, я просто требую другой мир мне на блюдечке с голубой каёмочкой, и чтобы ни что, и никто не смогли мне помешать! Что я говорю?! Настрой! Главное настроится и ждать!
Эрмитаж, Царское Село, Петергоф, Гатчина, дом музей Пушкина на Мойке, даже зоопарк с милыми жирафами и прикольными скамейками, на которые хочется упасть и забыть про всех – всё казалось мне захватывающим и интересным. Гиды выделяли меня из нашей шумной группы, скорее всего их радовал блеск в моих глазах, и желание услышать все от первого до последнего слова. Мне порой казалось, что они меня одну водили по бесконечным дворцовым залам, парковым аллеям, именно для меня рассказывали необычные моменты из далекого прошлого, связанные с этими местами и вещами, которые проходили мимо нашего взора. А я не могла наслушаться, все было интересно, ново, но мне все время казалось, что самое диковинное, самое необычное меня ещё ждёт впереди. А после экскурсий, я осмеливалась в одиночку бродить по улицам Питера, наслаждаясь тем, что имею.
В этот раз я осмелела так сказать по полной, и забралась сравнительно далеко от того общежития, где разместили нашу группу. Тихий переулок. Липы, узловатые, с черными могучими стволами, вековые, поди. А листочки молоденькие, такого свежего, наивно – нежного цвета, что бывают только в начале лета, так и хотелось их погладить, вдохнуть аромат. И надо же, их не спилили ради какой-нибудь новостройки многоэтажки, которую надо срочно втиснуть на вполне подходящее пространство, дабы продавать столичные метры за баснословные деньги.
Вот вроде бы что особенного – деревья, старые, могучие, а ведь создают обстановку. Какую? Да, кто ж её знает, колоритную, наверное. Как будто чем-то веет. Старым. Нет, не старым. Скорее старинным, загадочным. Возможно, что – то сулящее, о чем– то нашептывающее. Вот и ветерок – легкий, почти невесомый, вдруг запутался в ветвях лип и кружит, кружит, словно и не собирается лететь дальше и дел больше у него никаких нет. Он как будто от чего-то оберегает, или прячет, а может быть подгоняет, торопит? Мда. Похоже я и впрямь устала. Сейчас бы шоколадки кусочек или мороженку. А то ведь уже и липы с ветром со мной разговаривают, нашептывают… поди же…
А народу здесь подозрительно мало. Я, даже сказала бы, безлюдно. Ни души. Вообще, как – то сонно. Тихо. Поди же ты, я одна одинешенька в столице. Бывает же такое…
Так хочется присесть да хотя бы вот на эту лавочку, прикрыть глаза, прислушаться к тому, как ветер шелестит молоденькими листочками, авось чего и впрямь услышу. А может у здешних жителей как у благородных испанцев сиеста? Хотя время так далеко не полуденное. Неизвестно. Впрочем, для меня здесь всё неизвестное. Шаг вправо, шаг влево – какая разница. Но спать определенно нельзя.
Так, для чего я здесь?! Я встрепенулась, как будто от резкого толчка. Что-то внутри меня словно дёрнулось, натянулось, как тетива, до предела, вот-вот зазвенит. Надо собраться с мыслями, но ни спать, ни отдыхать определенно нельзя. У меня складывалось ощущение, что я что – то теряю, что – то бесконечно важное может ускользнуть, просочиться меж пальцев, скрыться из виду. И мне определенно кажется, что меня подгоняют и листва, и ветер, который вдруг стал порывистый, закружил придорожной пылью и резко бросил мне её в лицо, хлестко, словно пощечину. Фу! Да что же это такое?! Надо куда-нибудь зайти, переждать этот не пойми откуда взявшийся ветрище. Лишь бы ливень не полил. Говорят, в Питере, такое не редкость, то солнце, то тучи, ну и дождь, а то и ливень, соответственно. А у меня собой ни дождевика, ни зонтика нет.
Я огляделась и увидела интересную вывеску, которую до этого не замечала. Странно, она – таки цепляла, притягивала взгляд – раскрытая книга и золочёные страницы, что сами собой перелистываются вперёд-назад, назад-вперёд. Немного смутило название: «Летописи Геспервайда». Ключевое слово – немного. Ну вот скажите, почему я такая твердолобая? Или точнее куда подевался инстинкт самосохранения, когда он был так нужен? Весь вышел?! Вопрос тогда совсем риторический: «Куда? По каким делам? За какой надобностью? Где ты шляешься, а, инстинкт, когда ты так нужен?»
До сих пор не понимаю, почему ничто во мне не возопило: «Слушай, девонька, беги! Улепетывай, давай деру, сгинь, в конце концов от этого места! Давай же, ноги в руки и как страус по просторам бескрайних прерий уносись от этих самых Летописей! Тебе же дурёхе проблем не надо?! Или всё же надо…Надо? Ну, тогда милости просим…Заходи! Открыто!» Нет! Инстинкт, будь он не ладен, молчал. Даже не издевался. Если он во мне и присутствовал, хотя бы в зачаточном состоянии, то занят он был чем угодно, только не прямыми обязанностями.
А я, наивная, тупенькая, до безобразия, доверчивая, что девушка с Чукотки, увидев на фасаде рекламу раскрытой книги, чьи страницы перелистывались сами по себе, хмыкнув по поводу чудного названия, кто их тут столичных разберёт, решительно толкнула дверь и вошла в магазин.
– Ну, да что же это такое?!! Мы уже выбиваемся из графика! Вам хоть кто-то говорил о пунктуальности? Я вас, лари, спрашиваю?!!! – набросился на меня явно неуравновешенный долговязый тип, стоило мне только перешагнуть порог.
Я застыла как вкопанная. Это сейчас прозвучало по мою душу?! Ко мне? Какой график? Причем тут я? И вообще – Лари? Это я то?
Я не смогла вымолвить не слова. Мой мозг вообще подвис, как старенький компьютер, пытаясь переварить вылитое на меня негодование.
– И сколько вас можно ждать?! Безобразие! Хуже! Разгильдяйство! Такой рейс! Выбиться из графика хотите и застрять? Что для вас одной что ли остановку делаем?! Чуть перед носом дверь не захлопнул! И ведь уже собирался!
– Да я…
– И нечего оправдываться! К чему лепетать оправдания, когда по вам более, чем отлично видно, что вы даже не запыхались, небось сидели себе на лавочке, нога на ногу, никуда не торопясь? Пунктуальность – наше всё! Это черта любого уважающего себя человека, эльфа, даргонийца, да любого творения, если хотите знать! Пожалуй, дворфы ею не обременены, но ведь вы, лари, близко не дворф, хоть и росту в вас маловато для чистокровного человека! – чётко, будто заколачивая гвозди отчеканил все еще на повышенных тонах сухопарый долговязый дядька, которого я приняла за продавца – консультанта, явно испытывавший ко мне неадекватное недовольство. И вообще, причем здесь не пойми какие дворфы?! Мелкие, ниже меня? Гномы что ли? Ясен пень, я – не гном! Да и на эльфа не тяну! Хотя уши у меня чуть – чуть и вытянуты, немного, даже смотрится ничего так, но все равно я старательно их прячу волосами, надоели, знаете шуточки еще в скворечнике.
Вообще с чего бы это недовольство, я что и впрямь сиесту нарушила? Ну, если у вас перерыв, то закрываться нужно, табличку на худой конец вешать – просим не беспокоить, а не на людей набрасываться! Так и испугать можно! Тем более упоминая на полном серьёзе господ эльфов и не пойми каких ещё даргонийцев и низкорослых дворфов.
Я оглянулась, ища взглядом покупателей, которые могли бы заступиться за меня, и отчетливо ощутила, как сердце пропускает один за другим удары. В магазине не было ни души. Да и не магазин это был вовсе. Ой, ей…Ни прилавков, ни витрин, ни касс, хоть бы самых мало мальки, допотопных, могущих успокоить, унять тот испуг, что накрыл меня с головой, не было и в помине. Голые гладкие стены, вдоль которых тянулись однообразные деревянные скамьи, на стенах, выкрашенных в светло – бежевый цвет развешаны карты в рамах, но наводящие скорее оторопь, поскольку то, что на них было изображено, не было даже отчасти похожим на карту Мира. Нашего Мира… Ни Евразии, Ни Америк, Африки, даже Австралии и той не было… Единственный огромный материк и гряды островов, архипелагов да несколько одиночек разбросанные на отдалении. Что это? Если и мир, то чей? Большой стол, стоящий посередине, укрытый тяжелым темно – зеленым материалом, сукно что ли? Да ладно… Кто ж сейчас сукно на столы стелет?! На столе одиноко стоял застегнутый кожаный портфель, чуть потертый по бокам. И висящая над головой люстра, причудливо кованная, напоминающая какое – то существо, из брюха которого лился мягкий свет. Вот и вся обстановка. Сюрреалистично, однако… Я сделала шаг в сторону и забыла, как дышать, поскольку узнала то существо, что висело на люстре. Дракон! Ой, ей! На люстре примостился пусть и маленький, но самый настоящий дракон! На меня очень внимательно смотрели, нет, меня с интересом разглядывали! И кто! Дракончик! Живой! Глазки на выкате, крылышки перепончатые, вот – вот полетит, ещё и хвостом виляет… Вот если собака виляет хвостом, так значит, её все более чем устраивает, а если, кошка, то говорят, что нет, не нравится ей происходящее. А дракон? К чему виляет хвостом дракон? Кто – то в курсе? Я нет! Но плохо мне стало не от одного узнавания, а от того, что сия рептилия, то бишь дракон подмигнула мне зеленым глазом и медленно склонило голову. Здоровается?! Со мной?! Мама дорогая!
Тем временем, неадекватный тип резким движением отмахнул нависшую на лоб худосочную рыжую с проседью прядь волос, застегнул оба кармана на потертой замшевой куртке и добавил то, что меня окончательно смутило.
– И у нас много людей, и Императорский дом представляют люди, пусть и нечистокровные, но именно они и отличаются от остальных наилучшими душевными качествами!
Странно, но оказывается, меня так легко смутить, и в этом состоянии замешательства я не могу толком связать и пары слов. Для меня это состояние не просто было ново, он отдавало шоковыми, стопорными нотками. Может меня до этого момента никто и никогда не смущал?! А? Не досуг было? Я, представьте себе, не ответила вообще ничего на этот бред про Императорский дом, про процентное соотношение людей и кого еще? Нелюдей? Но лишь до того момента, пока этот самый неадекватный тип бесцеремонно не отодвинул меня в сторону и не стал поворачивать один за другим ключи, щелкать неизвестно откуда взявшимися мощными засовами на двери книжной лавки. Ой, ёй! Металлический лязг будто отделял меня от всего живого, что было по ту сторону двери!
– Ээээ, – но, ничего более нечленораздельного, кроме этого протяжного мычания новорожденного теленка я так и не смогла выдать, поскольку мое начавшее набирать обороты праведное возмущение, словно залили шоковой реакцией – дверь на глазах стала пропадать, ее, будто размазывали, стирали жутким ластиком у меня на глазах! Бррр! Я помотала головой, в надежде, что в моих мозгах, что – то переформатируется. Ан нет. Двери уже почти не было – исчезали косяки и порог. Вот ведь! Дракон, исчезающая на глазах дверь, дворфы, нелюди! МАМА! МАМОЧКА! МАМА!!!
Что меня потрясло больше? То, что я завопила-таки, что есть мочи или то, что я звала на помощь маму?! Я никогда этого не делала, даже когда мне было очень больно, очень обидно и ли даже очень страшно! Я ее попросту не знала, не знала и того факта, отказалась она от меня или нет, почему я попала в детдом и в каком возрасте? Приемные родители мне так и не сказали, а ведь им выдали мои документы.
Рыжий противный дядька только усмехнулся, а с той стороны, за которой была столица, да что там мир, цивилизация вдруг послышался резкий, нервный стук, потом и вовсе забарабанили что есть силы. Кто – то явно стремился сюда попасть! Да что там – ворваться. Может хотят спасти? Меня? Вот интересно, почему у кого – то там снаружи реакции больше, чем у меня – я ведь не связала и двух слов, воочию узрев не стыкующие ни со здравым, ни с каким вообще смыслом действо? Не оказала сопротивления, не выказала возмущения. Ничего. Двери – то больше не было!
– Вот видишь, ещё немного и местные аборигены могли, о чем – то догадаться! – возмущенно проворчал рыжий тип. – Безобразие! Раскричалась она. Меня же уволили бы за это в два счета! Потерять такое место!!! Такую должность! Это при моей то категории! Ты представляешь? Лишиться дохода, из-за какой – то соплюшки! А у меня семья, между прочем. Дети! Ты их кормить будешь? Пигалица… Что за туристы пошли! Ведь инструктаж проводили! Вы бумаги подписали! Никакой ответственности! Ну! Не стой столбом – марш в помелот! И не надо больше голосить, как недорезанный турикан.
Кто? Какой ещё турикан? Или ключевое слово – недорезанный, и образуемое от него – дорезанный, зарезанный?! О! Мне надо срочно выбираться из этого места! Нет, ну что же я молчу? Но только я попыталась раскрыть рот, как меня грубо развернули и предали ускорение, отнюдь не вежливо толкнув в проём, который я поначалу и не увидела.
Я хотела возмутиться, да, что там, рот уже открыла, чтобы наконец-таки тявкнуть – гавкнуть на нахального дядьку, ну или хотя бы пискнуть для начала, но так и осталась стоять с открытым ртом посреди чиста поля. Хотя нет, про поле я загнула, но поверьте, мне простительно.
Ну не могло, просто не могло посреди застроенной многомиллионной столицы быть уходящей за горизонт широкой трассы и бескрайних полей по обе стороны! А уж огромной конструкции на колёсах в три этажа ярко – красного цвета, вообще по факту быть не может. Ладно трёхэтажной – это ещё можно проглотить, видела же на картинках в Англии автобусы двухэтажные есть. Но вот крылья, здоровенные, мощные, да по обе стороны и ещё белые – белые с красной каёмочкой по краям – это вообще перебор. Они вообще для чего?! На этой штуке, что летают?!
– Давай, двигай к нам! – кто – то махал мне из окна второго этажа.
Ну что же я! Надо было говорить, убеждать, да что там – орать, ногами топать, что это недоразумение, что я и есть тот самый абориген, появления которого так опасался этот дядька, что это ошибка! Ошибка?! Нет, это маразм! Меня надо срочно вернуть на место! Это надо немедленно исправить. Стоп. Стоп. Да, тпрууу! В моём мозгу всплыла – таки одна единственная здравая, осмысленная мысль, да что там, меня осенило – возможно, очухался, наконец – таки, здравый смысл и подал, виновато о себе знать? А что, если они примут какие – то меры, коли я углядела то, что видеть мне не полагалось? Аборигены, говорите? И где ж, меня после выяснения этого недоразумения прикопают? Или может для таких вот случаев у них своя инструкция имеется? А? Развоплотить? Развеять? Ага, таким же ластиком, что они давеча дверь размыли. Ой, мамочки, меня аж затошнило, даже думать не хочу! Сначала исчезнет больная на все сто головушка, потом ножки подотрут… Не, так и местный дурдом, где в каждой палате по знаменитости, причем и исторической, и не очень, ещё посчитается лучшем вариантом.
Одним словом, я прикрыла рот, и вяло так, без особого энтузиазма помахала в ответ.
– Иди уже, пигалица, – не очень – то дружелюбно рявкнул сзади долговязый дядька, – не хватало ещё и правда из графика выбиться.
Я обернулась и надо же, почти не удивилась тому, то за нашими спинами больше ничегошеньки не наблюдалось. НИЧЕГО. Поля по обе стороны от уходящей в даль дроги. Всё. Возвращаться, собственно говоря, больше было некуда.
Интересно, а седые волосы в мои годы пробиться смогут? Да в раз? Лишь бы не в разброс, а прядью, всё какой-никакой, а стиль … О чем я думаю, дурочка…
Так, вдох, выдох. Еще раз только медленней. Вдох, выдох. И спокойствие, только спокойствие. Кто это говорил? Кажется, дядька под сороковник с пропеллером на спине, любитель варенья, плюшек и прогулок по крышам. Ну, если у Малыша тогда мозги не сдвинулись набекрень, то может, и я смогу удержать рвущуюся в свободный полет психику? А, смогу? Вот, не уверенна я, ох не уверенна…
А вообще, врагу не сдаётся наш гордый варяг! Не прихлопнули сразу – уже хорошо. А то ведь и в самом деле размазали бы и меня таким же макаром, как дверь в этих жутких Летописях. С них станется. И кто бы меня, бедную, искал… Ладно, как говорил Мальчиш Кибальчиш? Нам бы только день простоять, да ночь продержаться. Что – то меня на детскую литературу тянет, хотя очень даже к месту. Надо и впрямь продержаться, а там посмотрим, что делать по обстоятельствам, но сдаваться вот так без боя – нет, это даже не по-русски, как – то.
Я распрямила спину, поправила на спине худосочную сумку – рюкзачок и всё же почувствовала себя если и не шпионом, не Штирлицем, то порядочной дурочкой. Вместо того, чтобы сидеть сейчас как все в кинозале с попкорном, куда рванула большая часть группы или в какой-нибудь кафешке с мороженным или пиццей, я решила зайти в подозрительные «Летописи Геспервайда» и найти себе то ещё приключение. Стоит только уповать, что не с летальным исходом. Ага, жить – то хочется. А что будет с моими приемными родителями?! Они же себе ни места, ни покоя не найдут?!
Мне опять сзади придали ускорение. Так что пришлось быстренько миновать разделяющие меня с чудом – техникой несколько метров и забраться по ступенькам – широким, с черным мягким, пружинистым ворсом и светящимся ярким, флуоресцентным светом кантом по краям. Ух. Ничего вроде бы так. И удивления я ни у кого пока что не вызываю. Парни, девчонки, кто постарше, кто помладше. Национальности правда разные. Тут вот японцы кучкой или корейцы, кто их там разберёт – глазки узенькие, волосики гладенькие. Там несколько негров, причёска у одного ещё та. Как их называют – то? Дрэды? Скатанные в пряди волосы. Мда. Видок однако еще тот – экстравагантный. Сзади, похоже, индусы, девочек индианок среди них совсем немного, не больше пяти, если я всех вижу.
– Тебе на второй этаж помелота, поторапливайся,– всё так же в затылок проворчал мне долговязый тип.
– Ага. Иду.
Похоже это были мои первые осмысленные слова, по ту сторону реальности. Как я после уже поняла, что это было совсем неплохо и я зря сомневалась в состоянии своей психики. Ничего она у меня, нормальная, даже я бы сказала, устойчивая, крепенькая. Ни истерики, ни слёз, ни воплей, ни ругани, ни криков о помощи и обещаний изничтожить всё и вся. Хм! Что ж было подумать сопровождающим товарищам? Только то, что я безалаберная, абсолютно не пунктуальная особа, но никому собственно до этого нет дела, поскольку все присутствующие здесь были собраны на разовую экскурсию. Удивительную – да, нереальную – да. Но ничто из этого ни к чему не обязывает друг друга. Мы просто члены одной туристической группы, заплатившие немалые деньги, чтобы оказаться среди экскурсантов. Ну, по крайне мере я так после поняла то равнодушие, с которым меня встретили в нереальном межмировом транспортном средстве – помелоте.
Я плюхнулась на сиденье возле окна, к которому меня пропустила высокая как каланча девчонка, объяснив, что её обязательно укачает.
– У меня очень слабый вестибулярный аппарат, – педантично уточнила она, поправляя при этом очки в шикарной оправе, видать на тот случай, если до меня не дойдёт, почему мне уступили лучшее место.
– Ага. А что сильно укачивает? И вообще, как это штука едет? Несётся, поди, быстро – спросила я, желая поддержать разговор. Надо ведь информацию как – то начинать добывать.
– Говорят, что терпимо, но я жутко волнуюсь, а на этом фоне скорее всего будет тошнить. Могу и вообще в обморок хлопнуться, с меня станется. Лекарство выпила, ребят из нашей группы предупредила, что меня может наизнанку вывернуть, так они со мною и не сели. Получается, что место твоё.
– Да ладно, переживу, – вежливо кивнула я, скосив взгляд на мешочки и платочки, торчащие из прикольной новомодной сумочки. Мда. Мой рюкзачок с ней близко не стоял.
– А тебя зовут как?
– Олеся. А ты – Яна.
– Почему Яна? – искренне удивилась я тому, что девчонка угадала, ведь не на лбу у меня написано, право слово.
– Ну, так ты же потеряшка. Тебя тут минут десять в переклички выискивали. Все уж выучили – Яна Старосельцева – абсолютно непунктуальная особа. А пунктуальность – наше всё! И уж, извини, эпитеты нелестные в твой адрес слушали и кивали – типа соглашались. Этот Кассиль, сопровождающий, не запомнила его фамилии, длиннющая, как и он сам, он кажется очень злым дядькой, того и гляди покусает.
Значит Яна. Ага. Час от часу не легче. Ведь я и в самом деле Яна. Янчик, как звали меня в скворечнике, Яночка, как звала приёмные родители. Только вот не Старосельцева. Мда. Похоже, эта та самая девушка стучала в двери, когда те исчезали на глазах. Опоздала. Она. Успела. Я.
– Так ты поможешь?
– С чем? – ну, непонятливая, извиняйте.
– Если тошнить будет, то мешки вон те, из сумки подать, если вообще отключусь, то в боковом кармане флакончик, его надо открыть и к носу поднести, только осторожно, там жидкость пахуче-вонючая, не облейся сама.
– Мда. Постараюсь, в смысле осторожности, – не хватало ещё самой провонять. А что? Соседей, как и родителей не выбирают. По крайней мере в моем случае.
Тем временем двери чудо – транспорта, в котором сидела вся наша компания стали медленно с шипением задвигаться, нам видно было, как на первом этаже, Кассиль, нажав на боковую панель, выдвинул дополнительное сидение и уселся рядом с водителем, пристегнул ремень безопасности и вцепился в какой – то приметный саквояж. Бордовый с большим металлическим замком и заклепками по бокам. Нам пристегиваться не предложил. А может я все прослушала, ведь полагался же хоть маломальский инструктаж, и скосила взгляд на соседей. Кто пристегнут, кто нет. А что я? Махом пристегнула себя любимую. Безопасность, знаете, ещё никогда лишней не была.
Заработал мотор, плавно, почти бесшумно, и, если честно я замерла. От чего? Ну, ведь для чего – то нужны этому помелоту отнюдь не маленькие крылья по обе стороны, как вы думаете? Поди не декор. Ага, нужны! Секунда – другая, крылья расправились и наш автобус или как его назвали помелот и резко тронулся. Ух! Ну и скорость! С места да разом! Вот только за счет чего – мотора, крыльев или ещё чего я пока не знаю.
И удивительное дело, я даже не сообразила бросить прощальный взгляд на то место, за которым должен быть город, который я оставила, да что там город – мир! Мир, в котором я прожила семнадцать лет. Вцепившись в подлокотники, что есть силы и, зажмурив глаза, я в первые минуты отчаянно убеждала себя, что это не может длиться вечно. Всё обязательно пройдёт. Обязательно! Делать им больше нечего, как нас вечность катать по городам да весям! Остановится этот монстр, куда он денется. Прошло. Только вот на удивление, шок прошёл быстрее, и я приоткрыла глаза, скосив взгляд на синюшную соседку и, оторвав руку от подлокотника, достав из её сумки платочек, сунула в такую же сцепленную руку. Пакеты вроде пока не нужны и на том хорошо. В ответ дождалась лишь слабого кивка. Что ж, жива моя соседушка и славненько. Но не её же, в самом деле, синюшную рассматривать, так что я набралась смелости и повернулась к окну.
Мимо с огромной скоростью проносились леса, поля, словно поделенные на аккуратные клеточки, мелькали то вдалеке, то совсем рядом высоченные горы, дорога то неслась с горы вниз, то взлетала на горке и бьюсь об заклад, мы пролетали какие – то метры, боюсь, что не малые, на крыльях. Ух! Мне бы мешочки моей соседки не понадобились! Чем не американские горки?! Только у этой остановка не известна, когда и где будет, а так один в один. Но по – настоящему я испытала шок тогда, когда через час, не больше, нам сообщили, что мы с минуты на минуту делаем остановку не где – то там, а в Лондоне, а потом едем прямиком к межмировой транспортной развязке и покидаем Землю. Мама дорогая. Удержись моя головушка! ПОКИДАЕМ ЗЕМЛЮ! Ага, а ещё была фразочка, что мы не выбиваемся из графика прибытия, даже по вине некоторых непунктуальных экскурсантов. То бишь меня. Или бедолаги Яны Старосельцевой, чьим представителем отныне буду я.
Лондон… Прикиньте – Лондон! Столицу Великобритании нам понятное дело не показали. Жаль. Мне. Моей соседке было всё равно – во-первых, ей было по-настоящему плоховато, её бледность и синюшные губы ни о чем хорошем не говорили, а во – вторых, Лондон она, как оказалось, уже видела, и на её вкус смотреть там было нечего. Мда. Походу у девушки Олеси конкретные проблемы со вкусом. Это вердикт. И окончательный. Вот с чем не соглашусь, так с тем, что такой город может навеять скуку. Но только это ничего не меняет. Нас всё равно не пустят даже глазком посмотреть, тем более меня, хотя и остановка объявлена на тридцать минут. Но это для того, чтобы взять последнюю группу заявленных экскурсантов. Как сказал Кассиль, экскурсии по промежуточным городам нашего мира для нас не предусмотрены и в туристическом графике не числятся. Что ж, жаль. Искренне жаль. Моё разочарование было так очевидно, что Олеся сунула мне в руки пухлый буклет из кармана впереди стоящего кресла – на другие аргументы её самочувствия явно не хватало.
Да… Я пропала… Пропустила появление группы англичан, их перекличку, инструктаж. Теперь я понимаю тех, кто говорит, что был заворожен. Я никогда раньше не понимала этого слово. Очарован – да, но заворожен. Так вот – я была заворожена тем, что увидела в диковинном буклете. ГЕСПЕРВАЙД. Моё сердце забилось часто – часто, когда я увидела его изображение. Почему? Я же никогда не знала об его существовании?
Оживающие под рукой картинки, которые как ролики, трейлеры показывали то достопримечательности Геспервайда – Дворец Императора, музеи, фонтаны, замки, мосты, статуи, улицы, а то и необычайной красоты пейзажи – горные, речные, удивительные леса, с листвой необычно лиловой окраски я просмотрела на несколько раз. Даже сама не могла определиться, куда бы мне больше всего хотелось попасть. То ли в музей Гномов, или как их называли в Геспервайде – Дворфов, где можно было увидеть уникальные, судя по описанию кристаллы и драгоценные камни. Писали, что изделия из них, начиная от крошечных, размером со спичечную головку сувениров, заканчивая огромными композициями, изображающими пышные подземные сады, по уверению точные копии тех, что находятся глубоко под землею в стране дворфов, можно приобрести, и даже ценник озвучивали. А еще были квесты: гномьи тропы разной сложности – с шахтами, рудниками, перевалами, зеркальными лабиринтами, подземными озерами, сталактитами и сталагмитами. Квест еще тот! Я уже сейчас представляю каково будет оказаться там, хотя, боюсь, что желающие и без меня найдутся. То ли стоит отправиться посмотреть на высокие, с крутыми, уходящими ввысь вершинами Драконьи Горы, где обитает эндемичный вид драконов – Сапфировый Дракон, который больше не водится нигде, ни в одном известном мире. Можно подумать, драконы вообще где – то ещё водятся. Есть еще правда и Чёрные Горы, но, это уже не на территории Геспервайда, а у даргонийцев, в Даргонии, и туристов туда не водят, да и картинка этих самых гор какая – то мрачная. Кто там может жить?
В буклете говорилось, что Геспервайд – один из самых ярких, неповторимых, красивейших городов Реальности, межмировой центр торговли, обучения и бизнеса с богатейшей историей, с потрясающей красотой флоры и фауны, с невиданными возможностями, открывающими перед гостями и жителями этого славного города. И туда я попаду по невероятной случайности. Ведь шансов на такое путешествие у меня было даже не один на миллион, его не было вообще, ибо ещё пару часов назад, как говорится, не знала о том, и не ведала.
Шанс. Лично у меня шанс увидеть другой мир, который я ещё в начале, по прибытии в Питер так опрометчиво пожелала увидеть уверенно уходил в глубокий минус. Удивительное дело, один его потерял. Стучал, бился, и всё равно упустил, ибо опоздал. Пунктуальность – великое дело, как сказал, убежденный в своей правоте Кассиль. И он прав! И этот шанс не стал никого ждать, да зазывать, а отдался мне. Мне?! Довеееерчивый… И я не буду рефлексировать на тему кто я такая, имею ли я право? А возьму и воспользуюсь им. И сделаю это по полной мере, как я уже говорила – костьми лягу, но посмотрю всё-всё, что только будет возможно. А потом, вернусь с такими впечатлениями, на кои даже не надеялась. Ведь должны нас доставить обратно, всё-таки это экскурсионный тур, а они, как правило не продолжительны и имеют свойство заканчиваться в точки отбытия. Так что на душе у меня заметно полегчало, я расправила плечи, и не без интереса посмотрела в окно.
Англичане. Очень интересно. Есть у них какой – то отпечаток, не находите? Впрочем, наверное, тоже можно сказать и про нас, русских. Ведь узнают нас за тридевять земель и безошибочно определяют нашу принадлежность к России.
Итак, англичан было человек десять. Не густо. Все пунктуальные – один к одному. Ну, что удивляться, это говорят, их национальная черта. Экипированы, приодеты. Я, однако, на этом фоне туристов буду явно выделяться. Не то, чтобы мне нечего было одеть, приемные родители были и заботливы, и щедры, но, отправляясь погулять, я особенно не выбирала, что надеть, и уж тем более не предполагала, что в чем выйду, в том и буду путешествовать по миру Геспервайда. На мне была водолазка, легкая джинсовая курточка, чуть потертые, но очень удобные джинсы и бейсболка.
Мда, с этим надо будет что – то делать. Ведь у меня на самом деле было только то, что на мне одето, да рюкзачок, укомплектованный правда под завязку, как говорится под самое не хочу. И вообще по словам моих приёмных родителях женская сумка должна быть такая, чтобы с ней спокойно можно было прожить пару дней. Вот только нюанс – на сколько дней рассчитана эта чудо экскурсия? Кормить – то нас хоть будут? Или же наше пропитание не входит в стоимость экскурсионного тура? Нет, надо быть оптимистом и я буду надеяться хотя бы на бесплатные завтраки, это знаете, даже в нашем мире хороший тон.
И что это означает в данном случае для меня? А то, что мне, во-первых, будет нужна одежда или возможность её приобрести, ведь я совершенно не представляю какой в Геспервайде климат, какая погода, если будет жарко, то хорошо бы все же в платьице гулять, а не в водолазке под горло, да и вопросов, знаете, будет меньше. А, во-вторых, надо будет решить вопрос питания. Терять сознание от недостатка еды, да еще находясь в другом мире не лучшая идея. На работу по вечерам, в свободное, так сказать время, что ли устроиться? Полы мыть, официанткой тоже можно, даже лучше, там хоть накормят, а это решение хотя бы одной проблемы…Вот был бы опыт! Где вы провели лето? Так в ином мире, посещали удивительные достопримечательности, а по вечерам я мыла посуду в иномирной кафешке, моей напарницей была молодая эльфийка, или того лучше, орчанка под три метра ростом, а начальником гном, которому в обед сто лет…
Звучит впечатляюще, жаль, что никто не поверит. Зато смогу на заработанные деньги привезти такие изумительные вещи, сувениры и подарки, да хотя бы гербарий из их лиловых лесов! Ну-ну. О таком, как я понимаю, вежливо молчат, целее будешь. Интересно, а какой там всё – таки климат? Про моду я вообще помалкиваю. Нет, только представьте, жить в ином мире, о котором я и слыхом не слыхивала ещё в обед, пусть недолго, пусть всего хотя бы недельку, но как же это здорово!
Мда, хотела же я, когда – то жить и учиться в другом мире, но я-то думала лишь о столице, не так же буквально! Вот и мечтай после этого…. Может, это вообще мне не рекомендуется?
Вот с такими мыслями мы и направились из столицы Англии. И, что интересно, в последние километры даже не скрывались, ехали по трассе, к слову сказать достаточно оживленной, однако крылья всё же сложились или втянулись, я так и не уловила этого момента, хотя и наблюдала во все глаза. Мне было крайне сложно сориентироваться, поскольку я уже поняла, что скорость и расстояние не соответствует привычному восприятию. Проехали небольшой городок, хотя я так и не разобрала его названия, но отчетливо увидела каменный старинный мост, поднимавший нас в гору и практически сразу перед нами выросли вертикально стоящие по кругу камни. Чем – то они были похожи на знаменитый Стоунхендж, я даже поначалу решила, что это он и есть. Но, нет, приглядевшись, поняла, что это было совершенно другое сооружение.
Как оказалось, мы отправились далеко на север от столицы, и теперь находились на территории Шотландии. Ну, да чего же обидно, что нет возможности посмотреть всё это!
А я ведь адаптировалась к ситуации достаточно быстро. Удивительно! Ведь ещё пару часов назад я и в бреду, и в горячке предположить не могла, что окажусь подле древнего памятника где-то в глубине Англии, а поди же, спокойно рассматриваю его из окна межмирового транспортного средства и еще прикидываю, сможем ли мы прогуляться по окрестностям. И кто после этого усомниться в крепости моей психики?
А вообще, как сказал Кассиль, успели мы вовремя, даже есть какое – то время про запас. На что? Как оказалось, необходимо определенное положение местного светила по отношению к каменным фигурам. В это время открывался проход, издавался легкий стрекот, исходящий из каменных глубин, а в нашем случае это был выход из нашего мира. Длиться это буквально несколько минут, помелоты снабжены чуткими радарами и легко ловили нужное направление. Заблудиться в мирах нам не грозило. Но вот без спецтехники вполне реально потеряться в этих самых мирах и выйти не знамо где, не известно в каком времени, и что самое главное, искать вас точно никто не кинется. То есть подобный исход в девяносто случаев из ста будет рано или поздно летальным, а ещё в девяти трагичным, и может статься, что только одному проценту самостоятельных путешественников во времени и в мирах повезет, и он не сгинет, а сможет жить и приспосабливаться в новом для него мире. Это я, собственно, как технику безопасности пересказываю со слов Кассиля, для тех, кто ринется к археологическим памятникам Англии. Не надо, ребята. Лучше не надо.
Тут мы увидели по вспыхнувшему экрану монитора, который весел над входом на наш этаж, что Кассиль, встав к нам лицом, застегнув последние пуговицы куртки и торжественно обращаясь ко всем сразу сказал:
– Я ещё раз поздравляю всех прибывших, а вас ровно сто человек с тем, что у вас появилась уникальная, можно сказать единственная в своем роде возможность увидеть своими глазами прекрасный мир далекого Геспервайда. Одного из самых уникальных, неповторимых миров Реальности. Во время экскурсионного тура, который продлится в общей сложности семь дней вам посчастливится увидеть не имеющие аналогов по всей Реальности природные достопримечательности, такие как Драконьи Хребты на севере страны во время брачного сезона Сапфировых Драконов, который длиться только три недели в году. Лощину Крылатых Светляков, поражающих своими вечерними танцами. В программу тура входит и однодневное путешествие по реке Дель до Бухты Русалок. Если повезёт, то вы услышите пение морских дев, но это, скажу сразу, большая редкость. В лучшем случаи вы увидите вдалеке плывущую стайку Русалок, да и то, если сможете предложить им что – то стоящее в дар. Не останется без внимания и Имперский Город. Музей Истории Геспервайда, Музей Дворфов, Музей Всемирной Архитектуры, учебные заведения, коих у нас не мало, как для одарованных стихиями студентов, так и ремесленные, но так или иначе готовящих специалистов мирового масштаба. Посетите на выбор либо Великую Оперу, где на этой неделе в главной роли блистает леди Онеэль Лиграас, эльфийка по происхождению с великолепным контральто, что несвойственно для представителей этой расы. Либо будете участвовать в Квесте, на выбор пиратский, эльфийский или тот, то предлагают дворфы, что вам будет больше по душе, скажу лишь, что для пиратского нужна хорошая физическая подготовка. Так же запланирована небольшая прогула по парку Императорского Дворца, поистине уникальной красоты творение не одного столетия, посещение Императорской булочной, где можно попробовать изумительного вкуса выпечку и сдобу, испеченную для императорского стола, так и для желающих, кто получил доступ к дворцовой территории.
К слову сказать, в то же время, что и мы в Геспервайд прибывают экскурсии из мира Леорин, с группой эльфов и из мира Даргов, из Даргонии, соответственно с даргонийцами на борту. К драконам мы поедим всем составом, так что у вас будет возможность познакомиться с представителями эльфов и даргонийцев, которые, открою секрет, уверенны, что произошли от Драконов Черных Гор, которые разительно отличаются от Сапфировых Драконов и размерами, и главное, нравом. Только вот нюанс, в их мире драконы не идут с ними на явный контакт, впрочем, не думаю, что даргонийцы сильно об этом переживают, как я сказал нрав у них весьма сложный. О Драконах Черных Гор всегда ходила дурная слава. Вам же следует знать, что с даргонийцами лучше не сближаться, они не ищут дружбы с иномирянами, замкнуты и холодны. Это вам не учтивые эльфы, или хвастуны дворфы, готовые рассказывать о себе каждому встречному, дарги знают себе цену, и не размениваются на случайные знакомства. Если же даргониец ищет с вами общения, то это должно в первую очередь насторожить, а во вторую надо понять, что ему от вас надо. Но, вам лучше держаться от них подальше, ведь мало кому приятно, когда его либо вовсе не замечают, либо дают понять, что в их присутствии лучше молчать.
Настоятельно советую вам посетить улицу Шнур. Необычность этой узенькой, буквально метр в ширину, но чрезвычайно длинной улочки состоит в том, что она не менялась, не перестраивалась вот уже второе тысячелетие. Если и есть какие – то изменения, то они столь незначительны, что и мы, коренные жители ощущаем дыхание времени, попадая в Шнур. Там вы найдете множество крохотных лавочек, хозяева которых живут тут же, на вторых и третьих этажах. Разнообразные кафе, забегаловки, бары, пабы – их колорит не передать словами – это надо видеть. Есть единственный в своем роде магазинчик игрушек к празднику Слияния Времени, по-вашему Новый Год. Приобретите там какую-нибудь безделушку, чтобы украсить ею по вашему обычаю новогоднее дерево, это будет не только памятным сувениров, но своего рода приветом из нашего мира. По легенде в Ночь перехода Времени, когда эти игрушки начинают издавать лёгкий перезвон, если его услышать, то можно понять то, чего ждать хозяину или хозяйке в ближайшее время, ну или, чего опасаться, что тоже, знаете ли, не бывает лишней информацией.
А вот возле Великой Оперы проходит широкая прогулочная улица Яннин, на которой запрещено передвижение на любом виде транспортного средства. Здесь раздолье и для туристов, и для любого жителя нашего мира. Неповторимые выступления уличных артистов, дрессированных питомцев, что не встречаются в вашем мире, предсказания уличного оракула. Часто можно встретить талантливых учеников Лицеев и Академий, которые не считают зазорным для себя выступать перед уличным зрителем, ведь обучение в Геспервайде очень и очень дорогое, а за выступление иллюзионистов, призывников, музыкантов, художников, воплотителей, а то и просто сказателям баллад платят щедро. В любом случае это создает тот неповторимый колорит, что кружит голову, заставляя забывать о времени. Да, и здесь находится знаменитая на весь Геспервайд Кофейня, дорогу вы к ней найдете по дивному аромату, что не даёт пройти мимо. Чем знаменита эта Кофейня? Во-первых, все знают, что это излюбленное место Императора Геспервайда правда, он не забывает о конспирации, приходит переодетым, зачастую изменены его наряд, прическа, да, собственно, весь его внешний вид находится под иллюзией, узнать его невозможно. Но всё же, народ так и тянет туда, а вдруг посчастливится посидеть за одним столом с Великим Императором нашей славной Империи и посудачить о том, что творится в мире, да и в самом Геспервайде. Во-вторых, там пекут фирменный торт Рахэр. Закажите себе хотя бы кусочек этого торта, уверяю, вы будете вспоминать его очень долго. Да, кстати, никто так и не может воспроизвести подобный кулинарный шедевр. Рецепт хранится не то, чтобы в тайне, но под заклятием, это точно.
Жить вы будете в комфортабельных двухкомнатных номерах гостиниц, находящихся в пешей доступности от Оперы. Вашими соседями по гостиницам, а кое у кого и по этажу будут эльфы из параллельной экскурсионной группы. А вот даргонийцы никогда не изменяют своему правилу – жить, по возможности, отдельно от других рас. Но это не имеет к вам ровным счетом никакого отношения, это так сказать особенности их менталитета. Но все же возьмите себе на заметку, не в коем случае нельзя здороваться с эльфом за руку, как по моим наблюдениям свойственно людям с Земли. Если следовать хорошему тону, то здороваясь с эльфом приемлем легкий поклон и вежливый, чуть набок наклон головы, правую руку, тем временем, медленно кладут на грудь.
Кассиль продемонстрировал нам вежливый поклон так сказать, по – эльфийски. Кто – то улыбался, кто – то не обратил внимание, мне же было чрезвычайно интересно, и я попробовала повторить этот жест приветствия, чем заслужила легкий, вскользь брошенный взгляд Кассиля на наш этаж. Камеры у них что ли стоят?
Что ж, информация более чем щедрая, а в моем случае уникальность этих экскурсий возводится даже не в квадрат и не в куб. Их просто могло не быть, не повлеки меня что – то в тот странный магазинчик, на тихой, сонной улочке столицы моего мира. И ведь не расскажешь потом, после того, как вернёмся домой никому. Ох, и ведь это даже не странно, это нереально. И ведь я еще ничего толком не успела увидеть, но при мысли о возвращении обратно до того щемящее ощущение, будто я теряю что – то до боли родное. Хотя, тут – то выбор мне точно никто не предоставит. Остаться никому не разрешат. Да и не на что. Да и не у кого. Да и дома ждут. Так что точка. Будет наслаждаться не пойми за что свалившемся на мою голову счастьем, длиной в семь дней. А кто сказал, что семь дней – это мало?!
– А теперь уважаемые экскурсанты земляне, пристегните ремни, кто этого ещё не сделал, в сидении перед собой возьмите повязки на глаза и завяжите потуже, во избежание последствий от ярких вспышек при переходе. Навещать офтальмологов сразу по приезду и восстанавливать зрение, пропуская экскурсии, думаю, никто не хочет. И еще раз предупреждаю, что бояться ничего не стоит, надо лишь довериться опытным проводникам, коими мы и являемся.
Мы завязали плотные, тяжелые повязки, в миг погрузившие нас в кромешную темноту. Тем временем мотор завелся резко и даже как – то неожиданно громко. Я почувствовала крепкие, цепкие холодные чуть влажные пальцы на своем запястье. Олеся. Боится девчонка. Это у меня ещё куча мыслей, которые надо и продумать и по полочкам разложить. А у нее, бедняжки, всего одна – как справится с переходом.
Были ли вспышки, о которых говорил Кассиль, я так и не поняла. В какой-то момент я поняла, что помелот стал плавно сбавлять ход и вскоре остановился совсем. Послышался облегченный дружный вздох и дружное хлопанье. Что и говорить, я и сама хлопала от души, и была очень рада, что переход состоялся, всё-таки боязно, привычки знаете ли нет.
– Господа экскурсанты, я вас поздравляю. Можете снять повязки, уберите их в сидение перед вами. Итак, вы успешно прошли линию перехода и теперь находитесь на территории Геспервайда. Сейчас предстоит таможенный контроль, поскольку мы прибыли первыми, то идем вперед эльфов и даргонийцев. Да, и при подходе к пункту контроля вам предстоит пройти сквозь арку языковой адаптации. Уверяю, ничего страшного. Необходимо будет положить руку на пульт, буквально пару секунд и вы сможете понимать, и что самое главное говорить на нашем диалекте. Кто лучше, кто хуже, это будет зависеть и от индивидуальных психолингвистических способностей, и от особенностей каждого из вас в прицепе воспринимать чужой язык.
И ещё один очень важный момент. Наши помелоты могут улавливать точку посадки, возврата на родину, если хотите, только на территории самого Имперского Города. Так что сейчас мы находимся на площадке межмирового пункта посадок. Но вокруг нас город, жители города, наша повседневная, обыденная, если хотите жизнь. Большая, настоятельная просьба вести себя спокойно, без суматохи пройти языковую привязку и контроль. Не нужно никуда бежать, смотреть, трогать что – то для вас необычное, или пусть даже диковинное, не нужно пытаться что – то приобрести, всему свое время. Так кажется у вас говорят? Помните, что без прохождения языковой привязки вы не сможете ни посетить все экскурсии, ни совершать покупки, ни общаться на территории Геспервайда, а без прохождения таможенного контроля вас не заселит ни одна гостиница. Так что готовьте документы, соблюдайте элементарные правила въезда на территорию иного мира, это в ваших же интересах.
И тут на меня накатило. Да что там! Меня придавило, что пудовой плитой! Оханьки. Наивная девушка с Чукотки! Как меня ещё назвать – то помягче?! Дурёха! Какой таможенный контроль я могу пройти здесь и сейчас? Никакой – единственно верный ответ. У меня же нет ничего ни одного клочка документов, ни листочка от оплаченного тура… вот сейчас меня и развоплотят или, если смилуются, то арестуют за незаконное проникновение на территорию их прекрасного Геспервайда и всё, что я смогу увидеть будет иномирная тюрьма, хорошо, если одноместная. А Кассиль – таки потеряет место работы. А ему ж еще семью кормить надо… Жалость к Кассилю стала последней каплей. И удивительное дело, мне бы растечься мокрой лужицей, да пойти сдаваться, уповая, что повинную голову меч – таки не сечет, но я ощутила совсем другой настрой. Во мне будто появился прочный, несгибаемый стержень, мысли стали четче, они словно начали крутиться ода за другой, слажено, как колёсики в хорошо налаженном часовом механизме. Спокойно просчитывая ходы один за другим, без истерик и метаний ища выход из неприглядной, безвыходной ситуации. Я знала за собой эту черту – упорство, переходящее в упрямство, но то, что она сработает даже в такой безвыходной ситуации было удивительно даже для меня. Я вообще считаю упрямство ценнейшим качеством, надо только выбрать достойную точку, в которую ты намерен упереться. У меня она была. Я ведь, если и проникла незаконно на территорию иного мира, то в этом не было ни злого умысла, ни коварных планов. Так что надо искать выход, быть начеку, и воспользоваться любой лазейкой.
Было ясно одно, если эту самую привязку я и пройду, то вот уже таможенный контроль, для которого большая часть зашуршала приготовленными яркими папками, поди со всем полагающим набором документов и оплаченных квитанций, мне не одолеть. Это без вариантов.
Так вдох, выдох. И еще раз. Есть тут ещё какое – то развитие сюжета, кроме как публичное, унизительное признание меня незаконно пробравшимся иномирным элементом?
Я старалась не думать, о том, что же будет дальше, если я смогу каким – то образом миновать таможенный контроль. Остаться без гостиницы, искать место ночлега, или же умудриться не отставать от группы… Об этом я подумаю после.
Имперский дворец Геспервайда.
Высокие двери распахнулись без стука. Эх, это от чиновников можно скрыться, сказать секретарю, что я никого не принимаю и ничего никому не объяснять. Звучать будет грубо, но у меня попросту нет ни настроения, ни желания, ни сил никого видеть. Кроме бокала даргонийского терпкого вина, которое вроде и не пьянит, и не даёт окончательно скатиться в тоску. Но от родственников за дверями кабинета не скроешься. Даже, если ты Император Геспервайда. Хотя, что ворчать? Из родственников у тебя в наличии осталась только жена, да сестра, да и та, к сожалению, не рядом. А в таких случаях, знаете, не разбрасываются.
– Лион, усиль проверку генотипа на въезде в столицу.
Я только приподнял взгляд, она не глупая, сама поймёт. Зачем? И так мы в этой не мысленной, ускользающей с каждым годом надеждой отыскать похищенную дочь выставили детекторы при въезде во всех городах, где стоят межмировые порталы. То, что нашей девочки нет ни на территории Геспервайда, ни в какой – либо из стран нашего мира мы знали давно. Но датчики жизни упрямо показывали, что девочка, наша дочь, жива. И что в результате? Надежда. Кто сказал, что это благо? Меня уже ощутимо корёжило от вечного ожидания, что сработает титаническая работа спецотдела призывников, работающих только по одному этому направлению, и императорская кровь сама потянет нашу единственную дочь к организованным только для одной этой цели межмировым экскурсиям по разным Галактикам не в меру огромной Вселенной. Хотя и тут не без проблем. В определенных мирах, куда мы направили поиск и запрос было крайне тяжело организовать выездной туризм. Договор о невмешательстве еще никто не отменял. Столько труда, столько лавирования, сколько более чем щедрых подарков организаторам в поисках самых настоящих щелочек в попытке дать шанс нашей похищенной девочке добраться до своих. И призыв, призыв, призыв, а еще долгое, мучительное ожидание. Сейчас ей должно было уже исполнится семнадцать лет.
– Еще раз повторю, Лион, усиль проверку. Я почувствовала сейчас такой эмоциональный всплеск, равный которому не припомню. Меня словно позвали.
– Позвали? – тихо, не поворачивая головы произнес я. – Ну, может и в самом деле позвали, дорогая?
– Ты не понял. Мамой меня может позвать только одно единственное существо во всей Реальности – моя дочь!
Языковая арка выглядела впечатляюще. Высокая, стрельчатая, из камня на вид очень и очень древнего, серовато-розового цвета, шероховатого, всего испещренного какими – то бороздками, вкраплениями, но почему – то мне казалось, что это лишь антураж, так видимость, для доверчивых как мы туристов, а вся суть крылась в небольшом устройстве, расположенном в нише, что контролировал весьма широкоплечий, но на вид добродушный дяденька в форме.
Я огляделась. Людей в форме, к слову сказать малоприметной, этакого невзрачного серого, мышиного цвета, с черными воротниками стойкой, и такого же цвета манжетами, которая отличалась у всех лишь нашитыми на плечах знаками отличая, было не так уж и много. Поди и десятка не насчитать. Почти все из них собрались возле таможенного контроля, где шла проверка туристов, что ехали на первом этаже нашего помелота и уже успели пройти языковую привязку. Проверка, как я успела заметить, шла с ленцой, документы просматривались быстро, а разрешающий на въезд штамп ставился ещё быстрее. Расстояние от арки до этого пункта было метров пятнадцать, не больше, но толпа ожидающих получалась знатная.
Всё же через арку проходили значительно быстрее, чем шла проверка документов. Ну, а галдёж там поднялся ещё тот, оно и понятно, все начинали пробовать изъясняться на языке Геспервайда. Один громче другого. Скажу вам получалось у них коряво, что не могло не резать слух. Смех, выкрики, веселье… По легкой, почти невесомой усмешке проверяющих и того, что дежурил у арки, все могли понять, что выходило у них с жутким акцентом. Но получалось же! Что ж, не повеселиться, не каждый же раз удаётся так легко перейти на чужой язык. Это не в школе годами учить, учить, да не выучить. К слову сказать, для этого тоже нехилые способности, если не талант нужен! Так виртуозно сопротивляться попыткам учителей втиснуть в свои мозги изучаемый язык и знать через несколько лет только: «Халоу! Май нейм из Борис!» – для этого талант поистине нужен! Те, кто проходил через арку отвечали дежурному на пару вопросов о самочувствии, о погоде в нашем мире и присоединялись к очереди ожидания, держа в руках папки с документами.
Я огляделась. Чуть поодаль и правда кипела жизнь. Удивительное дело, почему это не привлекало ничье внимание?! Ведь это и есть самая настоящая иномирная жизнь! Мы совершили посадку вроде как на местном автовокзале, только вот нюанс автовокзал то был межмировой и немалая доля транспорта, окружающий нас, была снабжена крыльями, как и у нашего помелота, отличался лишь цвет крыльев. На самой же территории было более чем многолюдно, туда-сюда спешили люди, и не совсем люди, мне было трудно вот так сразу определить кто есть, кто, но я все же четко могла сказать, кто не принадлежал к человеческой расе. В первое мгновение голова пошла кругом от такого разнообразия, и как в них разбираться то? Разве, что эльфов по их острым ушкам можно было отличить от общей массы без особого труда. Правда наш киношный мистер Блум был куда симпатичней этих образчиков эльфиского народа. Хотя, возможно, я зря столь категорична, и судить по двум-трем представителям о всей нации не верно, мы же тоже все разные. Я вот, ну, например, среднего роста, с копной каштановых, чуть вьющихся волос, которые стараюсь убрать, заплести в тугую косу, а еще лучше, как вот сейчас кепкой с козырьком прикрыть. Ну, не нравится мне реакция на мою шевелюру, ни у своего пола, ни тем более у противоположного. Глаза у меня серо – зеленые, как застоялое болотце, ничего особенного, если бы не густые черные ресницы, а если еще те подкрасить, то вообще получается очень даже ничего. Но у кого – то цвет глаз бывает вообще прикольный – зеленый, как молодая листва, всегда такой нравился, или темно-карий, почти черный, таинственный, или небесно – голубой, это вообще отпад. А так ничего выдающегося во мне не было, радует только то, что ноги прямые, да осанка не сутулая. Но ведь не спутаешь меня ни с кем. А почему? Да потому что все мы разные, все особенные, со своей изюминкой, а уж душа у каждого – так глубока, мимоходом не исследуешь, и уж, точно, похожей не будешь ни на кого. Одним словом, все мы – уникумы.
Чуть поодаль шла торговля, причем довольно бойкая, кто – то выкрикивал, что его и только его товар уникален, неповторим во всем Имперском Городе не найти, не сыскать ничего подобного, а уж про цену можно и не говорить – одним словом, берите, уважаемые туристы, гости столицы, не пожалеете, а то ведь и не достанется. Мда… На кого они рассчитывали? На таких как мы доверчивых приезжих, что не видели еще ничего во всем Геспервайде? Что?!! Стоп, стоп!!! Да тпру, же! Я поняла, что выкрикнул тот торговец с безделушками?! Он выкрикнул это просто слишком громко, и это зацепило мой слух, но рвано выдохнув застрявший в груди воздух, и прислушавшись к происходящему до меня дошло, что я понимаю всё, что творится вокруг. Всё! Я понимаю буквально всё – от реплик местных жителей, до обрывков фраз, доносившихся от людей в форме. Пот мелкими бисеринками враз выступил у меня на висках… Но этого же просто не может быть – я же ещё не прошла языковую привязку! Где я, а где арка?! Она же не на расстоянии работает! Как же я смогла понять всё, что говорятся вокруг?
Липкая испарина обдала все тело, как – то резко и неприятно колюче враз похолодел затылок. Сейчас бы в обморок не грохнуться. Ой-ёй! Что же со мной не так-то?! Ведь ещё и на документах отловят! И тут мои мысли закрутились волчком. Увильнуть после арки будет крайне сложно, это и ёжику понятно, это – раз. Там все на виду, плюс охранников в разы больше, это – два. Что из этого следует?! А то, что, если я понимаю речь, то могу постараться затеряться в толпе и присоединиться к своим уже после таможенного контроля, так и документы не понадобиться показывать – три. При заселении в гостиницу что – то наплету. Что? Да хоть, сумку украли, все документы пропали. Толкнули, ушиблась, вам бы помощь оказать, а не допросы вести! Слезу пустить, да что там, в голос зарыдать, заголосить, никто этого не любит, легче рукой махнуть, чем выслушивать бабскую истерику. Выкручусь. Решено.
Итак, медленный глубокий вдох, выдох. Вдох, выдох. Я, не спеша, стараясь не привлекать к себе внимание отодвигалась к самому краю толпы. На меня никто не обращал внимания. Что ж, только на руку. Собственно, и обращать внимание – то было не на что, я уже говорила, что была среднего роста, особенно не выделялась, единственно приметная деталь – волосы, заплетены в тугую косу, я засунула под джинсовую курточку, джинсики и неброские кроссовки. Ни ярких чемоданов, ни броских сумочек. Одним словом, пройди мимо, и через минуту ты ничего обо мне не сможешь рассказать, ибо не заметишь.
Я же была готова и ждала только подходящего случая. Минута, другая. Вы замечали, как медленно может тянуться время? Словно нехотя, оно ползет, не желая обращать внимание ни на частый стук вашего сердца, ни на вспотевшие в раз ладони, наоборот, оно словно приглядывается, принюхивается, заинтересовавшись, скользит по вам изучающим взглядом, и оттого еще более замедляет ход.
Но тут, за считанные секунды случилось сразу три события. С отчетливым, резким хлопком пришел в действие какой – то портал, выпуская перед наши взоры внушительную толпу военных, заставляя всех присутствующих открыть рты. Зеленые мундиры, осанка, выправка, все говорило о том, что это не простая охранная служба. А стража, до того вяло, я бы даже сказала с ленцой проверяющая документы, преобразилась на глазах – вытянулась в струнку, отдала честь, ну прям, все как полагается, еще бы свое изумление могли искусней прятать, тогда было б вообще любо дорого посмотреть. Одновременно с этим, кто – то из нашего состава приезжих с перепугу выронил свои документы, и в быстрой, но неуклюжей попытке собрать все нечаянно задел другого и уронил бедолагу навзничь, понятное дело и его документы веером разлетелись под ноги всем присутствующим. Всё это сопровождалось руганью, примечательная деталь на иномирном, который я прекрасно понимала. Да что ж такое?! Брань, причем столь отборную, я где распознавать то научилась?!
В это самое время на площади, совсем недалеко от нас пожилая женщина, скорее бабушка, поди от той же неожиданности уронила корзину с какими – то фруктами, которые раскатились в разные стороны. А одно, круглое, наливное, на подобие наших яблок подкатилось прямо к моим ногам.
В тот миг я даже не задумалась о том, привлеку ли я к себе внимание, вызову ли негодование Кассиля, я действовала по наитию, не надеясь ни на удачу, ни на везение, и удивительно, но все прошло гладко, как говорится без сучка и задоринки.
Подобрав яблоко, что подкатилось ко мне, я не спеша подошла к бабульке и наклонившись, стала помогать собирать фрукты в широкую корзину.
– Вы, наверное, испугались? Здесь такой переполох поднялся.
Говоря это, я внутренне напряглась, что струна, натянутая до предела, того и глядишь – зазвенит. Согласитесь, одно дело понимать, другое дело говорить, и то, как тебя воспринимают носители языка.
– Не то слово, милая, у меня аж сердце зашлось. До сих пор руки дрожат. И что могло случиться, что усилили стражу? И ведь не абы какую, а Имперское подразделение, такое не каждый день увидишь.
По всей видимости бабушка не заметила в моей речи ничего странного, ни акцента, ни корявости, отличающую речь только что прибывших.
– В самом деле? Всё ж вроде, как обычно.
– Ну, причины у них, наверное, есть, не думаю, что они просто так наведались с проверкой к иномирянам. Они откуда? Да кто их разберет. Шастают помелоты туда-сюда по несколько раз в месяц, всех не отличишь… Сейчас всех прибывших просканируют, потом тех, кто только что приземлился – видишь помелот на посадку пошел? Может и ещё какие рейсы захватят. Без работы не останутся, что мы, в конце концов, зря налоги что ли платим.
Я собирала яблоки, а мои мысли метались, что белка в колесе. Возвращаться, а вдруг проверят и тех, кто уже по ту сторону контроля? Да как пить дать! Обязательно проверят! Зря что ли эти типчики из Имперского подразделения заявились. Отойти и наблюдать издали? Но, девяносто девять процентов из ста, что я не смогу после незамеченной присоединиться к группе. Так где я найду потом ту гостиницу, куда отвезут моих соотечественников? И как же быть?! Тут мои метущиеся мысли прервал скрипучий, суховатый голос бабульки:
– Моя хорошая, а не сделаешь еще одно доброе дело? Не поможешь мне отнести корзину до дома? Что – то сердце у меня расшалилось не на шутку, так и стучит, так и бьётся, мне бы дойти. А я заплачу, ты не беспокойся.
Предложение оплаты явно было вызвано моим скромным видом. Но я не обиделась. Годы, проведённые в приюте многому, знаете учат.
После я не раз думала, что это было? Дикое везение или случайность, расположение или насмешка судьбы? Что было бы тогда, если личная гвардия Его Величества отыскали – таки меня среди толпы иномирян? Как сложилась бы судьба Империи, и какой бы путь ждал меня, прямой и с такой же вероятностью короткий? С годами я пришла к выводу, что судьба ко мне благоволила, это можно сказать был ответный ход конём, тем, кто, когда – то участвовал в моём похищении. Но, тогда, идя под руку с местной бабулькой, всё дальше удаляясь от нашей группы, неся тяжелую корзину, полную ароматных, восхитительно пахнущих смесью корицы и земляники плодов, которые очень хотелось попробовать, все – таки я не ела уже почитай с обеда, я ни о чем не догадываясь, лишь надеялась и молила, чтобы принятое мною решение оказалось верным.
Имперский дворец.
Аккуратно, без малейшего звука прикрытая дверь. Стиснутые до белизны тонкие ухоженные пальцы жены. Какие же тонкие у нее руки, какие прозрачные ногти… И тишина, которую придется – таки нарушить.
Ну? Что же ты? Ты же Император? А, ладно! Ты – Муж! Глава! Скажи же хоть что – то! Ты ведь самый главный человек в своей Империи. Ты должен быть силен, должен держать удар и поддерживать не только тех, кто рядом, но и всю свою великую Империю. Так что же ты молчишь? Что же не сделаешь ничего, что поможет ей сейчас?!
Надо сделать всего лишь шаг, подойти, обнять эти поникшие плечи и сказать слова ободрения и утешения в эти, оглушенные известием уши. Ну? Не находишь? А должен! Должен! Должен!
– Я должен был с самого начала верить в работу наших призывников и распорядиться о должной охране всех прибывающих за это время! Все должно было быть организовано по-другому.
– Не казни себя. Ты не мог все предвидеть.
Какой тусклый, бесцветный голос… Она еще может меня поддерживать, не корит…
– По крайней мере мы знаем, в каком миру её держали. Знаем, что Яннин жива и находится сейчас в Геспервайде, более того она здесь, в Имперском городе. Мы все эти годы на это и не рассчитывали… Все-таки я тогда и в правду слышала её призыв, ее голос, она звала меня… Почему? Она была напугана? Надо расспросить проводника еще раз и как можно более тщательно проверить его слова. Составить портрет девочки. Дочки… Для поиска, для меня…
– Боюсь, не мы одни знаем, что она в Империи, – констатировал я холодную, безжалостную правду. – А мы до сих пор не знаем, кто участвовал тогда в заговоре, кто похитил и смог доставить её в тот далекий мир, а ведь тогда еще не было никаких пересечений с Землей. Нашли ведь – край цивилизации, мрази! И ведь дарги прилетели почти следом, целой экскурсионной толпой, будь они не ладны…
– Ты все еще думаешь на них?
– Не знаю, я уже ничего не знаю, но их я со счетов не сброшу.
– Тогда надо очень постараться, чтобы знали лишь мы! Клятву на крови с призывом смерти на весь род до десятого колена от страшных мучений со всех, кто в курсе поисковой операции. Немедленно! А после методичный поиск. Мы её найдем! Слышишь? Мы её обязательно найдём! Она теперь на нашей территории – это то, на что мы и надеялись раньше! Они, конечно, мрази, как ты говоришь, но, если мы до них когда-нибудь и докопаемся, я казню их не с жестокостью, а с милостью только за тот факт, что тогда ее не убили, беспомощной трехгодовалой малышкой! А призывники молодцы, они отлично поработали, после я лично выпишу им награду, но теперь им надо ставить другую цель – дворец! И продумать, как можно открыть доступ для девочки. Нужно обязательно доработать датчик крови, он отнюдь не совершенен, охват территории должен быть максимальным! Нам надо знать больше!
– Надеюсь, не пройдет и недели, как наша дочь будет с нами.
– Неделя?! О чем ты говоришь, Лион? Ей неделю скитаться, не имея крова и пропитания? Об этом не может быть и речи! Если я правильно поняла слова того сопровождающего, то девочка попала на экскурсию по чистой случайности и от шока от увиденного и двух слов не связала. Понимаешь?! Она в шоке! Следовательно – в страхе. Я думаю, именно от испытанного страха она тогда и стала кричать, звать меня на помощь! Да сработала работа призывников, но наша девочка не имеет ни малейшего понятия где она очутилась, кроме вводного инструктажа экскурсовода на иномирном транспорте! Это же уму не постижимо! Поставь себя на ее место! У нее нет ни денег, ни знакомых, ни представления, куда податься в этом чужом и непонятном для нее мире, о котором она не знала ещё несколько часов назад! И ей, не забывай, только семнадцать лет!
– Мы найдем ее быстрее, ты права. Уже сейчас наши сотрудники дежурят возле каждой самой маломальской гостиницы. Мы ее найдем до захода темноты.
– На что она пойдет снимать номер в гостинице? У нее нет средств! Надо проверить каждого бездомного, каждый проулок, каждый парк, каждую скамейку в нашем ни к месту большом городе!
Мда. И кто ж кого утешил, кто кого ободрил? Еще и первые решения принял, да в самое яблочко? Нет, нельзя позволить слухам о том, что пропавшая принцесса прибыла на территорию Геспервайда и находится вне стен дворца, расползтись по стране. И найти дочь надо в кратчайшие сроки ради ее же безопасности и будущего Империи. Дай Всевышний, чтобы дочь унаследовала от матери ту же силу, чутьё и волю. О, боги, как же я хочу почувствовать её рядом, обнять, успокоить…
А ведь ни жена, ни я не сказали тогда главное – у нас всего лишь год, даже меньше, а после в её восемнадцатилетия она сможет быть только нашей дочерью, и видят боги, нам и этого будет достаточно, но править Империей наша дочь уже не сможет. Трон Геспервайда принимает только до совершеннолетия, иначе регалии не пойдут в руки, а народ не примет, даже, если все поймет и будет рад, да что там, счастлив, что девочка нашлась. Время – оно очень определенно, и пунктуальность еще никто не отменял… Мда. Так что у нас оставался только один год.
Но, собственно, есть ещё и племянник, сын сестры. Лилиан всегда нас поддерживала, и горевала не меньше о потерянной в мирах племяннице. Вальту сейчас шестнадцать, почти семнадцать, хороший мальчик, будет править он, все – таки кровь от крови, а нам, по сути надо лишь одно – найти нашу девочку.
Словами не предать того удивления, когда я поняла, что бабушка, чью корзину я несла жила не на какой – то окраине, к чему я собственно была готова, а на той самой улочке Шнур, которую нам еще в помелоте расписывал как местную достопримечательность Кассиль.
Улочка и впрямь была удивительной, старинной, словно сошедшей со страниц старенькой книжки со сказками. Аккуратной, уютной и вместе с этим сразу чувствовалось, что находится она не на моей родной Земле, а в ином мире. Белые домики, словно нарисованные акварелью, с островерхими крышами тёмно-красной ровно выложенной, одна к другой черепицей, стояли не просто близко друг к другу, а прямо – таки в притык, разве что крохотные палисадники служили небольшой, чисто символической границей. Вымощенная мелким белесым булыжником петляющая, что самый настоящий шнур дорожка, в ширину и в самом деле была не больше метра и терялась из виду за очередным поворотом. И цветы, цветы, цветы. Повсюду – в кадках, в горшках на подоконниках, свисающие со стен кашпо, притулившиеся у самой обочины миниатюрные клумбочки с россыпью цветов, названия которых я и не знала. Прелесть, однако, что и говорить. И ни одной розы, что я отметила, пусть и не сразу. Что ж, это даже радует. Ну, не люблю я розы…
К слову сказать, бабушку, которую я провожала звали Мартой, жила она на втором этаже книжной лавки, что стояла где – то посередине Шнура. Собственно, этой лавкой, когда – то управлял ее муж, но, овдовев лет пятнадцать назад, она сдала лавку и третий этаж для проживания сыну двоюродной сестры. Я уже было задалась вопросом, отчего мне все это рассказывают, как все прояснилось вопросом, который задала бабушка Марта прямо, возможно бестактно, но в моей ситуации на политесы время не было:
– Девонька, а ты где остановилась? Гостиницы нынче дороги, есть конечно на окраинах и подешевле, и с хозяевами приличными, если надо, я подскажу куда идти, а куда и соваться не стоит, но туда ещё добраться надо.
Секунду другую я раздумывала, чутье, спасибо, хоть сейчас оно не спало, не дремало, как давеча инстинкт самосохранения, по чьей милости я здесь оказалась, так вот оно мне подсказывало, что надо говорить правду, только вот нюанс, не всю, от этого правда не становится ложью, но и вся правда собеседнику бывает абсолютна не нужна.
– Ты ведь приехала в столицу недавно? Акцент у тебя такой интересный – вроде легкий, едва заметен, но, все же, видно, что ты не из местных. Да и одета ты, не обижайся, моя милая, очень скромно, хотя по мне так лучше, чем нынешняя молодежь. Иногда смотрю и думаю, вот что – ты болезная ноги оголила то, что сказать своим видом хочешь, что ноги кривоваты и ходить тебе в старости лишь с клюкой?
Я лишь хмыкнула, это она еще, наивная, наших девонек не видала…Вот кто ноги кривоватые оголять умеет…
– А в столице, и правда, можно устроится работать, кто ж спорит, здесь и платят совсем по – другому, чем в провинциях, – продолжала Марта, – но и жить надо где-то, согласись? Учиться тоже можно – это неплохой вариант, но там оплата немалая и прием только через два месяца начнется. Бывают конечно, как и везде бюджетные места, опять для этого надо быть, как минимум одаренной стихией, или семи пядей во лбу. А так и общежития дают, но таких мест с каждым годом все меньше. Впрочем, так, наверное, везде? Так где ты остановилась?
– Пока ещё не где, – я развела руками и улыбнулась.
Грустно. Да, грустно, пока день, а вот скоро, когда наступят сумерки, будет неуютно, и весьма. И в самом деле, о чем в моем случае надо в первую очередь думать, раз уж возвращаться к своей группе не предоставляется возможным – об еде, я все сильнее ощущала голод и о месте ночлега. Чего, спросите, я не ожидала сейчас больше всего? Того, что последовало – конструктивного предложения на оба пункта сразу от бабули, чьё яблоко прикатилось мне под ноги у языковой арки.
– Знаешь, я могу предложить тебе пожить у меня. Места много, комната, пусть и небольшая, у тебя будет отдельная. Но у меня есть условие. Даже скорее не одно, а целый ряд.
Что сказать на это? Да, я с радостью выслушаю целую вереницу условий, ведь самое главное, мне не нужно тогда будет ломать голову в бессмысленной головоломке, где ночевать, где взять денег на ночлег, где найти работу и желательно до наступления ночи. Даже, если я переночую только ночь, то и это уже будет удача.
Бабушка Марта предложила зайти в крохотную кафешку, или как она назвала – таверну, в самом начале Шнура и все обсудить. Мы миновали одну, потом другую таверну и зашли только в третью. Как сказала Марта ей всегда нравилось, как готовит выпечку местный повар. Что ж, там было чисто, аккуратно, а ажурные миниатюрные салфеточки на столах, вышитые занавески на крохотных оконцах, цветы в горшочках и потрескивающие с ленцой дрова в камине, занимающим почти всю дальнюю стену, и главное аппетитные запахи, что доносились из-за стойки, придавали этому месту поистине домашний уют.
– Ты проголодалась?
– Есть немного, – вежливо отозвалась я. Не скажешь же бабушке, что я ела лишь в обед, да еще и в другом мире.
– Кто с тобою, Марта? – над нами нависла упитанная сверх меры тетенька, без стеснения разглядывавшая меня с головы до низу.
– И тебе не хворать, Мариста. Ты приглядись, разве никого не напоминает? Помнишь Таю, внучку моей троюродной бабки, она приезжала сюда лет восемнадцать – двадцать назад? Вы тогда даже общались немного? Это её дочка, Ани, – ну прямо одно лицо с Таечкой! Есть, конечно, что – то и от отца, не спорю. Волос таких у Таи отродясь не было, что уж скажешь. Но так очень даже похожа.
– Так девочка к тебе в гости приехала, Марта?
– Очень надеюсь, что Ани здесь понравится и она задержится подольше. Стареть лучше не в одиночестве, знаешь ли.
– А как же Руфус?
– Руфус на своем месте, Ани не своем. Ты нас, Мариста, разговорами кормить будешь? Или предложишь можешь чего?
На что толстушка ответила дежурной улыбкой, и отчеканила то, что могла предложить мне и Марте. Сказать, что я что –то поняла, будет неверно. Так в общих чертах, звучали слова пироги, взвары, пудинги и прочее. А вот названия этих самых пирогов и пудингов мне ни говорили ровным счетом ничего, а о взварах я только могла догадываться, что речь шла, о чем –то похожим на чай. Видя моё замешательство, которое скорее всего сочли за природную застенчивость, Марта выбрала и для себя, и для меня.
Когда же Мариста принеся к нашему столику миску густого, приятно пахнущего супа для меня, пару тарелочек с румяными, еще теплыми пирогами и чайник с травяным взваром, да увесистые кружки, отошла, Марта рассказала мне следующее:
Уже лет пятнадцать как она овдовела. По началу она пыталась сама управлять той книжной лавкой, которую держал ее покойный муж. Но таланта у нее к этому отродясь не было, сноровки, знаний, энергии, если хотите не хватало, да и смерть близкого человека подкосила, что и говорить. Бывало зайдёшь в лавку и как привидится, померещится ее муж покойный, замрёшь, приглядишься, ан нет его. Пусто… А тоска потом такая нахлынет, что хоть вой, хоть реви белугой. И она согласилась на предложение ее родственника, настойчивое, к слову сказать, сдать ему в аренду магазинчик и один этаж для его семьи – жены, да двух маленьких дочек. Поначалу Марту все устраивало. Деньги Руфас платил исправно, она даже могла откладывать и со временем у нее накопилась приличная сумма. Этажи они занимали разные – можно сказать не пересекались и друг другу не мешали. Но вот нюанс, она жила одна в трех комнатах –небольших, что и говорить, но отдельных, в каждой по оконцу, выходили они либо в крошечный садик за домом, либо на Шнур. А Руфус с семьей, которая к этому времени разрослась и процесс этот все никак не мог приостановиться, словно тормоза у их способности рождать все новых младенцев напрочь отказали, занимал те же три комнаты, но этажом ниже. Детей у них уже было восемь. Перенаселение было на лицо. Вот оно то и изменилось в последнее время к Марте, причем деталь, у всех домочадцев, которые вроде, как и родственники, вроде, как и квартиранты. Осложняло все еще и тот факт, что детей у Марты в живых не осталось. Сын погиб по молодости от несчастного случая, не оставив семьи. Так что ситуация складывалась более чем прозрачная. Годы брали свое, квартирантам она была не нужна, хотя ни о какой дарственной или завещании речи не заходило, но в сложившихся обстоятельствах оно и не нужно, все и так в случаи смерти Марты отошло бы к семье Руфуса.
Боялась ли Марта за свою жизнь? Сложно сказать. Вроде как не в чем ни упрекнуть, ни обвинить домочадцев, но интуиция, а к ней надо прислушиваться обязательно, говорила, да что там, твердила другое. Марта стала остерегаться. Ела у Маристы или в другой какой таверне, готовила себе сама, объясняя тем, что много гуляет на свежем воздухе и чувство голода ее подстерегает то тут, то там, а бороться с ним она не хочет, лень дескать. Да и ест она мало, к старости хочется свежих фруктов и овощей, а их она что, сама себе не накрошит, что людей то утруждать. И ведь видела недовольство, что мелькало на лице родственников, и поди разбери, чем оно было вызвано, вот, если б огорчение, тогда может все вернулось бы на круги своя.
Так что за план созрел у Марты при виде скромно одетой девочки, помогшей ей на вокзале? Она может дать ей кров, еду, видно же, что девочка из приезжих и неуверенность, если не потерянность прямо сочится из неё. Помочь так и тянет девчушке, сразу вспомнилось, как она, когда – то давным-давно тоже приехала на этот шумный вокзал из далекой провинции, в которой у нее осталась вся родня. Это уже потом была удачная работа в одной из крошечных таверн в Шнуре, потом знакомство с будущем мужем, тогда еще молодым парнишкой из книжной лавки по соседству. А до этого была и растерянность, и неуверенность, да и попросту страх, что там и говорить. Так, что девчушке она поможет, мимо не пройдет. А взамен попросит, во-первых, назваться своей дальней родственницей, которой ни Руфус, ни она в лицо не видела, только и знала, что девушку звать Ани и ей примерно столько же лет, сколько и сидевшей напротив девушке. Во-вторых, помогать по дому, полы помыть, пыль протереть, постели перестелить, за продуктами сходить. И да, если их двое, то оправдано будет, если они станут питаться отдельно. У Руфуса семья большая, и ладно бы старушка, а тут еще один молодой, растущий организм, нет, решено, Марта сама прокормит Ани и избавит родственника от лишней нагрузки. Ани же вольна распоряжаться своим свободным временем, как вздумается, искать работу, пробовать поступить учиться, у нее будет время и тыл. Денег ни за съем, ни за пропитание Марта не возьмет, даже поможет немного с гардеробом на первое время. Но, а в ответ, девушке надо очень правдоподобно сыграть роль дальней родственницы из далекой провинции и попросившейся к бабушке Марте на постой.
– Ну, как ты согласна или надо подумать?
– Тут и думать нечего, я согласна, и спасибо вам большое. Вы даже не представляете, как я вам признательна и благодарна за помощь и участие.
Марта расцвела в улыбке, отчего ее лицо стало похоже на печеное яблочко, сладкое и вкусное. Что и говорить, благодарность, великая вещь.
Не буду долго описывать тот прием, что ждал нас в доме бабушки Марты. Лица Руфуса, его жены Рамины, да, впрочем, и кое-кого из детей, что были тогда в доме не отличались ни добротой, ни радушием, разве что удивлением, малоприятным, к слову сказать. Лишь мальчишечка, лет семи, после тех немногих слов, что прозвучали в ответ на слова Марты, подошел, с интересом меня разглядывая и подал руку, спросив:
– А ты мне кто? Сестра?
– Нет, Николя, – с улыбкой ответила за меня Марта, – Ани скорее тебе тётя.
– Седьмая вода на киселе.
Негромко, но все же слышно, и отнюдь не дружелюбно послышалось со стороны девушек, примерно одного со мной возраста.
– Ну, не скажи, Полин, – сухо отрезала Марта. – Я так очень была привязана к Тае, ее матери, и в свое время, мы с мужем даже надеялись, что та у нас останется, даже уговаривали её. Но, жизнь вот как повернула, Таис отправила ко мне Ани, и я рада ей, как родной внучке.
Таким образом, со знакомством и приветствием, к моему облегчению было покончено, нас никто не собирался задерживать и приставать с расспросами. Так что Марта повела меня на свой этаж, куда, впрочем, можно попасть не только из магазина по общей крутой и весьма узкой лестнице, но и снаружи, для этого нужно было обойти дом по тесному проходу между книжной и камнерезной лавкой, и подняться по винтовой лестнице. Правда, как я увидела лестница та была неопрятна и захламлена какими – то мешками, кульками да котомками. На мой молчаливый вопрос Марта сказала, что убирать ей стало тяжело, так Рамина заставила все всяким хламом. То говорит, что всякая вещь в хозяйстве еще может пригодиться, то обещает послать Поля унести эти кульки и мешки на свалку, а только воз и ныне там. Вот и думай после этого, кто в доме хозяйка…
Марта показала мне мою комнатку, выходившую небольшим оконцем на старинную витиеватую, отнюдь не малолюдную в это время суток, улочку Шнур. Показала, как пользоваться общей с ней ванной, чему я была очень рада, так это тому, что не нужно было делить ее со всем семейством «дяди Руфуса». Дала мне складную карту Имперского Города, которыми торговали здесь же, в магазине. Объяснила, как найти в Городе приличный, и недорогой магазин готовой обуви, даже чиркнула записочку для хозяина магазина, с которым была в давности знакома, чтобы меня встретили с пониманием. Так как справедливо заметила в моей обувке далеко не уйдешь, а брюки хороши для поездок, но все же приличия ради надо переодеваться в платье. Рассказала, где торгует неплохой портной, который знал еще ее мужа, и можно это самое платье и подобрать.
С этими словами она оставила меня отдыхать, сказав, что все остальные пункты нашего с ней договора вступят в силу с завтрашнего дня, а сейчас нужно только одно – отдых. День выдался тяжелым и волнительным для нее, и, как она предположила для меня.
Что ж, она не ошибалась. Такого волнительного дня на моей памяти у меня не было ни одного за все мои семнадцать лет. Но удивительно, спать мне отнюдь не хотелось, мозг отказывался отдыхать, и лихорадочно прокручивал события сегодняшнего дня. Поэтому, притворив бесшумно за Мартой дверь своей новой комнатки, я опустилась на единственный деревянный стул, накрытый симпатичным вязаным ковриком, положила руки на тщательно выбеленный подоконник, слегка отодвинув горшочек с чахлым зеленым кустиком, и смотря на сгущающееся сумерки, к слову сказать, весьма ранние в моем понимании, начала думать о жизни, которая сделала тот ещё кульбит. Теперь мне предстоит приспосабливаться и устраиваться в Имперском Городе неведанного мне доселе Геспервайде.
Но, если честно, сказать, что меня это сильно огорчило я не могла, разве, что беспокойство о приемных родителях вносило печальную нотку. Они уже в годах преклонных, и ко мне привязались искренне, так что моя пропажа будет для них ударом. Даже думать об этом было тяжело, что им предстоит пережить… Но в сложившейся ситуации я ничего не могла сделать. Не к Кассилю же мне идти, право слово, с просьбой передать весточку на Землю… Мол, не волнуйтесь, жива, здорова… Может когда-нибудь, освоившись, я смогу передать им о своем здравии. Эта мысль меня немного успокоила.
А мне же предстояло освоиться в этом мире. Что это значит? Кров над головой чудным образом у меня теперь был, надо только стараться, чтобы бабушка Марта не пожалела о своем выборе. Да и с семейством дяди Руфуса надо налаживать контакты, что скорее всего, судя по приёму будет не так просто сделать. Хотя может Марта ошибается, и они просто стенают в тесноте, но к ней относятся по – родственному? Хорошо было бы так. Ну а об месте работы надо думать сразу. Кормить, поить, да одевать меня пожилая женщина с чего должна? Спасибо ей за руку помощи, но это молодые должны забоится о пожилых, а не наоборот. Так что работа мне нужна как воздух. Учеба конечно заманчива, но мне не накопить средств на ее оплату, да и я толком не знаю, что представляют собой местные учебные заведения. Может быть, когда приживусь в этом мире, встану на ноги, то образование станет для меня необходимостью. К сожалению, не сейчас. Но, положа руку на сердце, так хочется учиться…Очень, очень хочется. Всегда считала, что отсутствие образованности, отсутствие специальности отбрасывает человека в конец очереди за благополучием и устроенностью. А о востребованности даже заикаться глупо, только и остаётся, что надеться на авось, да на молодость и силу, что есть какое – то непродолжительное время в наличии. Надо бы почитать что – то об здешнем образовании, может в магазине у Руфуса и найду стоящую информацию, хотя бы к размышлению и на будущее. Как не крути, а дипломированные специалисты, разбирающиеся в своем деле нужны всегда и везде. На Земле, в Геспервайде, у даргов, у эльфов. Кто с этим поспорит?
А с работой для начала надо определиться и понять, что я могу? Мыть, стирать, за растениями ухаживать, в таверне могу помогать. Поломойка, прачка, садовница и официантка – собственно, перечень не велик. Но, как говорится в русских сказках, утро вечера мудреней. Надо поспать и позволить мозгам разложить все по полочкам.
Я все-таки уснула. Но, то ли беспокойство, коим был перенасыщен с лихвою мой день, то ли тревога, которая так и не дождалась своего коронного выхода, а ведь именно она должна была захлестнуть меня, как только до меня окончательно дошло бы, что идти мне было некуда. А может и то, и другое сразу породило в моем спящем сознании такой реалистичный и вместе с тем диковинный, а то и страшный сон.
Что мне снилось? Я находилась в каком – то слабо освещенном бесконечно длинном коридоре, по которому все шла и шла. Нельзя сказать, что высокие стены давили на меня, но чувство неловкости не покидало. Вскоре я начала различать стыки в стенах, которые располагались с завидной частотою. Хотя были едва заметны, но мое восприятие – зрение, слух были словно удвоены, подмечая малейшие детали. Я, отчетливо слыша среди полной тишины свои шаги – гулкие, быстрые. Словно я убегала от кого – то или быть может, наоборот, спешила. В какой – то миг мой взгляд скользнул по стене, и вместо гладких светло – серых, в легкую прожилку плит я увидела витиеватый орнамент. Лепнина? В Санкт – Петербурге, во время экскурсий я видела её не мало… Но словно мазком, штрихом, и весьма крошечных размеров цветы с многочисленными лепестками, переплетенные лианами. Совсем не у места, на одной из лиан примостился дракон. Да, да, именно, дракон. Он, казалось был здесь совершенно лишний… Единственное, что как – то скрадывала эту ненужность, так тот факт, что он был не такой большой и страшный, как мы привыкли видеть на картинках в детских книгах, а небольшой, я бы даже сказала, что изящный, с умными большими глазами и бьюсь об заклад улыбкой, или попыткой эту самую улыбку изобразить. Одним словом, сама доброжелательность. И тут я узнала этого дракона! Да! Точно! Именно его я видела сегодня днем в Летописях Геспервайда, когда он висел на люстре и, подмигивая, здоровался со мною. Ох! Что ему здесь то надо? Липкий, холодный пот, словно бисер враз выступил у меня на лбу, ладонях, спине. Горло сдавило так, что даже, если бы я и надумала закричать, ничего бы не получилось. Дай Бог вздох сделать да выдох… Я не отрываясь смотрела на дракона, и по наитию поклонилась ему. Ну, не знаю, что на меня нашло, быть может воспитание сказалось, здороваться надо в любом случае, боишься ты там, или нет. Ведь утром он со мною поздоровался, а я слово в ответ не молвила…Дракон дождался пока я подниму на него взгляд и медленно, словно при замедленной съёмке нажал кончиком своего хвоста на верхний цветок, а лапой на нижний. Именно так. Сначала верхний, потом нижний. И в этот миг стена бесшумно отошла и передо мною показалась лестница, витая, темная, уводящая куда – то вниз и теряющаяся во мраке. Идти по такой было безумием. Но сны ведь на то и сны, чтобы творить в них безумства. Я ступила на одну ступень и почувствовала, как скользит, закрываясь за мною, словно шипя, дверь, отрезая от хоть и тусклого, но света. Пот, уже не скрываясь тонкой струйкой бежал по моему виску. Чего ему стесняться? В таких случаях он вполне, знаете ли, уместен. Мне было страшно. Но, словно противореча своему страху, я сделала еще один шаг и спустилась на другую ступень. Потом еще один. И еще. Еще. Я не слышала ни малейшего звука. Дракон остался по ту сторону стены, оставив меня совершенно одну. Тишина стояла абсолютная. Только моё сердце стучало быстро, гулко, словно руша, прогоняя эту ватную тишину. Лишь спустя какое – то время я увидела, что внизу отчётливо появляются очертания. И это не от того, что мои глаза привыкли к кромешной тьме, а от того, что эта самая тьма рассеивалась. И еще я услышала еле различимый легкий плеск воды. И такое спокойствие, умиротворение нахлынуло на меня, захотелось как можно быстрее преодолеть все эти ступени, которые больше не казались ни страшными, ни пугающими. Найти то место, от куда раздавался этот плеск. Это было крайне важным! Я не смогла бы объяснить, но мне казалось, что именно там есть то, что ускользало от меня годы. Найти, надо всего лишь найти…
Первый луч солнца едва проскользнув в этот мир, нашел – таки мое маленькое оконце и улегся, мягко, тепло на мою щеку. Я проснулась…
Утро встретило меня легкой сумеречной дымкой, которая, словно сахарная таяла, растворялась прямо на глазах обещая, что день выдастся погожим. Напрасно я думала, что не смогу заснуть на новом месте. Оказывается, я уснула тут же, как голова коснулась мягкой подушки. И на удивление четко я помнила приснившейся мне сон. Не знаю даже, были ли те волнения, что я пережила во сне меньшими, чем те, что довелось мне испытать накануне. Но как бы там ни было, я чувствовала себя прекрасно отдохнувшей и полной сил. Даже более чем. Во мне как будто что – то пело, плескалось, словно тот загадочный источник, до которого я так и не дошла во сне.
Сейчас же было рано, выглянув в окно я заметила всего несколько человек спешивших по Шнуру, явно не на увеселение, а скорее на работу. Взгляд упал на цветок, что вчера задвинула в угол подоконника, и поставив его по центру, я погладила мягкие, с легким ворсом чуть поникшие листья, пожалев, что на нем нету цвета. Жаль, мне было б очень интересно, увидеть иномирное цветущее комнатное растение. Цветы вообще были моей слабостью. Я их очень любила, меня всегда к ним тянуло, разве, что розы вызывали безотчётное чувство страха. Слегка смочив землю в горшочке, осторожно, чтобы вода не попала на мягкие опушенные листья, я, шутя, но от всей души пожелала ему хорошего дня и полного цвета, чтобы порадовать своих хозяев.
Умывшись, и одевшись, я решительно направилась к ведру с тряпкой, и вымыла пол у себя, в коридоре, и, подумав, протерла общую лестницу. Шуметь я не шумела, но все же внимание Руфуса привлекла.
– Ани? Ты почему не спишь в такую рань?
Изумление, с которым смотрел на меня мой «дядя» было неподдельным, даже вчерашние подозрительно –недовольные нотки не проявились. Только я так и не поняла, что больше его поразило, то, что я не сплю в такую рань или то, что я мою лестницу.
– Не спиться, я привыкла рано вставать. Дядя Руфус, а куда можно вынести мусор с наружной лестницы?
Поразмыслив, я пришла к выводу, что называть племянника Марты господином не стоит, для родственницы, пусть и дальней, это было бы некрасиво, да и не тактично. Так что – дядя. Скажи, как дядя, ведь не даром, Москва, спаленная пожаром французам отдана…. Эти строки были всем опытом в моей жизни, когда я сознательно и с выражением произносило это слово. Дядя.
Торговец, тем временем, уже взял себя в руки и в двух словах объяснил, как пройти к мусорным бакам. По сути, не так уж и далеко, но со Шнура надо выйти, хорошо хоть есть выход поперек улочки, надо только знать, где завернуть, а то пришлось бы брести по Шнуру с километр. Я сходила раза три, вынося с лестницы ненужные котомки, коробки, кульки. И уже домывала наружную лестницу, как меня позвала Марта.
– Деточка, ты устроила переполох в семействе моего племянника. Вот уже пол часа до меня доносится нравоучения всему семейству. Старших девушек уже отправили наводить порядок в лавке, да и младшим работа нашлась. До Руфуса только сейчас дошло, что он один встает рано, открывая лавку. Разве это порядок? Остальные не утруждают себя ранним подъемом, словно у них не только хватает на жизнь, но и сверх того имеется.
Эти слова меня развеселили, хотя думаю, понимания от девочек, дочек Руфуса и Рамины мне после этого ожидать не скоро.
Марта удивила тем, что приготовила для меня, во-первых, аккуратненькую, но судя по легкому запаху лаванды и чего – то, напоминающее ваниль, лежащую не один год на полках или в сундуке, блузку и юбку. Блузка была мне как раз в пору. Длинные рукава, заканчивающиеся легкой оборочкой тонких кружев, на сколько я понимаю самодельных, невысокий воротник стойкой, который Марта уже на мне украсила небольшой черной, с переливом брошкой в виде жучка, с крошечными блестящими лапками. По цвету же она напоминала сегодняшнее раннее утро. Легкая серо – розовая дымка. Юбка же глубокого серого цвета, была почти в пол, затягивалась черным широким кожаным кушаком. И что самое главное, скрывала мои потертые кроссовки. Волосы я не стала заплетать, а собрав половину в хвост, позволила свободно виться по спине. Когда я была готова и позвала Марту, что бы та посмотрела, как на мне сидит её одежда, то она, бросив взгляд через мое плечо изумленно ахнула.
– Не может быть!
Что? От такой реакции мне почему – то стало не по себе. Мурашки испуганной стайкой рванули наперегонки по позвонкам, пересчитывая один за другим, отчего сразу стало зябко. Может я уже исчерпала лимит потрясений и удивлений, что мне становится нехорошо от одних этих эмоций?
– Что – то не так? – я прокашлялась, голос мой казался сдавленным, словно не родным.
– Кампанелия!
Теперь я уже удивилась по – настоящему. Какая еще кампанелия?! Не знаю я таких.
– Она не цвела, как мой муж умер. Не может быть…
До меня начало медленно доходить происходящее. Я повернулась к оставленному на подоконнике цветку, и впрямь, тот набрал пышный цвет, и кое- где уже начали распускаться нежные, чуть удлиненные, словно удивленные происходящим цветы. Удивительно только то, что на одном растении было сразу два оттенка. Белоснежный и небесно-голубой. Такое я видела в первый раз. Одно слово – иномирная кампанелия…
– Ну надо же. Быстро он надумал.
– Ты что – то сделала с цветком?
Я отрицательно замотала головой, отчего мурашки снова надумали пустится вскачь, только уже в обратную сторону. Что я сделала? Да ничего! Доброго утра пожелала, только и всего. Так я многим его желаю. Что – то никто не спешит благоухать пышным цветом после моего приветствия.
– Нет, Марта, ничего особенного, честное слово, – оправдываясь, отозвалась я. – Я лишь пожелала ему хорошего дня, и пышного цвета, только и всего. Полила еще, погладила. Пожалела, что не цветет…
Марта сдавленно охнула.
– У тебя дар?! Ты одарована?!
– Я?! – тут я закашлялась в полную силу. – Марата, вы меня смущаете, честное слово. Нет у меня никакого дара, просто цветы люблю. Всегда любила, за исключением некоторых…
Та же, не обращая внимание на мои объяснения, продолжала смотреть, в который раз переводя изумленный взгляд с кампанелии на меня. Потом, кивнув своим мыслям, засуетившись, позвала меня завтракать.
Собственно говоря, завтрак был вторым в списке того, чем удивила меня Марта. Поджаренные хлебцы, на которых под слоем горячего сыра виднелся тонкий слой чего – то красного, сочного. На вкус оказалось изумительно вкусно, и я не могла оторваться, съела за раз несколько штук. На что Марта лишь улыбалась, поговаривая, что в молодости тоже имела отменный аппетит. Травяным чаем, или взваром, как она назвала напиток и парой крендельков я закончила завтракать. А пока мыла посуду, Марта, попросив, называть меня бабушкой Мартой и на ты, позвала Руфуса.
Показав ему кампанелию, на которой уже к тому времени цвело не меньше десятка цветков, не давая ему прийти в себя, с напором начала говорить:
– У Ани, бесспорно дар – она просто пожелала кампанелии расцвести! Еще не раскрывшейся – это верно, она сама о нем ничего не знает. Возможно, дар начал проявляться из –за близости источника. Как бы там ни было он будет себя обнаруживать, чем старше она становится, тем чаще. Ей обязательно надо учится, она не сможет сама его контролировать, ты сам это понимаешь. А стихийников земли в Геспервайде так мало, и даже если дар у нее совсем невелик, то и тогда она явно сможет быть полезной Геспервайде. И, согласись Руфус, у неё есть все шансы попасть на бюджетное обучение в университет, не думаю, что на земельный факультет много одарованных абитуриентов заявление подали.
Я слушала всё это раскрыв рот, переводя взгляд с одного на другого. Мой разум брыкался из стороны в сторону, что дикий зверек, попавшийся в силки, не находя в себе силы переварить то, что я слышала от Марты. Что же она меня не предупредила то? Какой такой дар? Какой такой стихийник земли? Это я то? А то, что я из другого мира, где никаких стихийников, тем более земли нет, ибо в природе не существует –это так, мелочи? Или существует? Сказки – то, может не все придумали, может, так сказать с натуры писали… Ведь взялось же что – то у меня. В мыслях мелькнули пышные клумбы возле приюта, на которых я проводила лето, мне доставляло удовольствие копаться в земле, лелеять и только что пробившиеся ростки, и цветущие пышным, и всем на удивление долгим цветом цветы. Следом меня нагнала другая мысль – мне стоит поступать учиться? Куда? Мне могут предложить бюджет и не будет нужды оплачивать непомерно для меня дорогое обучение? Я смогу стать образованным, дипломированным специалистом в этом мире? Ботаником!!! Переводя изумленный взгляд с Руфуса на Марту, я не находила ответов ни на одно предположение, ни на один из вопросов.
Марта же продолжила, обращаясь к племяннику со словами, которые и вовсе дезориентировали меня.
– Кампанелия не цвела многие годы. Считай со смерти мужа. У него проскальзывали искры дара, но были нестабильны, да и учиться его никто не отдавал, не до того было. После его смерти ничто не могло заставить цветок распуститься, да еще с такой мощью. Ты это понимаешь?
– Понимаю, не олень же в самом деле, тетя!
О как! Олень!
– На сколько я знаю, олени умные, чуткие животные! – вырвалось у меня, и тут же мне захотелось закрыть рот ладошкой. Это у нас олени умные, а здесь, кто его знает, может это вообще не животное! Вот ведь!
Но, похоже пронесло, дядя Руфус на мои слова лишь смешно хрюкнул, чем вызвал у меня еще большое удивление.
– Умные, но с таким тормозом по жизни. Я понимаю перспективы девочки, – уже обращаясь к Марте продолжил он, – надо поступать и понятное дело на бюджет. Это же и для нас будет престиж – наша родственница стихийник земли, студентка Имперской Академии, да и после окончания место не в захолустье предложат – это как пить дать… а там и наших кого – то пристроит, свои же люди, как никак, родня. Я посмотрю в Программе Академии какие сдаются экзамены на земельном факультете в этом году. Подберу книги, думаю у нас есть большая часть того, что нужно знать абитуриенту. И в последствии это будет неплохим доходом, даже еще во время учебы, надо только все хорошенечко обдумать.
Абитуриенту? Они это, что всерьез?
– У тебя какие планы были Ани? До поступления ещё пара месяцев, – обратился ко мне Руфус, как будто с моей учебой уже все было решено.
– Работать, – четко отрапортовала я.
– Кем?
Я пожала плечами и не придумав ничего лучше, сказала то, что пришло мне в голову вчера вечером:
– Я могу мыть, стирать, в таверне помогать тоже могу. Я не боюсь работы, дядя Руфус.
Настала очередь Руфуса и Марты изучать меня изумленным взглядом.
– Ну да, мыть ты можешь. Сегодня с утра наблюдал. Но работать с такими способностями, даже, если еще нет образования надо ближе к своей будущей специальности.
Я непонимающе моргнула. Что – то сегодня я торможу. Может, я – олень?
– Я напишу мадам Клосс. Это цветочница, что заказывает у нас квартальные каталоги с цветами. Мы неплохо уже знакомы. У нее цветочная лавка прямо возле Великой Оперы – очень бойкое место и тепличное хозяйство на окраине Имперского Города. Она посмотрит, и я более чем уверен, что найдет тебе работу сразу, даже если ты еще не студент Академии. В оплате она не скупа, но требовательна, что есть, то есть. Впрочем, сама все узнаешь. Спустись ко мне, когда пойдешь в Город, я напишу записку. А вечером возьмешь книги для подготовки, я постараюсь подобрать.
– Спасибо, дядя Руфус, вы очень добры ко мне.
От души отозвалась я. Странно, но краем глаза заметила, как мелькнула грусть в глазах у того, и тихонько вздохнула Марта. Странно, он что не уверен в своей доброте или его не благодарят за нее?
Но Руфус лишь кивнул мне в ответ, молча пошел спускаться в лавку, что – то тихо бормоча себе под нос. Пора было и открываться.
Марта же повертев меня вправо – влево, удовлетворенно кивнув своим мыслям, от чего я сделала вывод, что выгляжу более-менее приемлемо. Подкорректировав планы, отправила меня вниз.
Итак, мне предстояло сначала наведаться в обувную лавку, и найти себе что – то подходящее из обуви, все – таки мои кроссовки при ходьбе были видны и создавали довольно колоритный образ. По мне так вполне ничего, но среди местных я буду заметна. А мне ни в коем случае нельзя выделяться из общей массы и привлекать к себе постороннее внимание, не к чему это, тем более после моего бегства из помелота. Интересно, заметили мое отсутствие или нет? Объявили поиск или спустили на тормоза? Попало Кассилю за недосмотр? Если да, то он уже сто раз пожалел, что не стёр меня тогда тем ластиком, по ту сторону Земли.
Потом нужно было идти к Великой Опере, благо мне выдали карту города, коих в книжной лавке было предостаточно и найти цветочную лавку мадам Клосс, передать ей письмо от Руфуса. А там уже как сложатся обстоятельства. Хотя что и говорить, хотелось все-таки устроится на работу, да хоть цветники полоть, все вперед, не сидеть же у пожилой женщины на шее. Так что надо постараться понравится этой требовательной цветочнице, а и потом соответствовать.
Ну а после надо купить что – то из одежды. Судя, по тому как выглядят местные женщины искать нужно все же платье и отнюдь не короткое. В брюках же за всю дорогу я увидела местных женщин лишь дважды. Один раз, если я правильно поняла, это был патруль, и женщина была среди патрулирующих военных. Второй раз женщина складывала какие – то коробки в кузов машины, или как тут говорят – помелот, судя по внушительным габаритам отнюдь не легкие. Но в тот и в другом случае женщины были не совсем людьми. Что – то похожее не орков в нашем представлении – высокие, не столько широкоплечие, сколько шкафоподобные. Но как их звали здесь, не знаю. То, что были эльфы, дарги и дворфы, по-нашему гномы я уже знала. Но к какой расе принадлежали вот эти высокие, под два метра, не меньше женщины? Мускулистые, со смуглой-смуглой, почти эбонитовой кожей, и удивительным цветом волос – как цвет луны в полнолуние – молочные, словно отражающие солнечный свет. Такой изумительно нежный оттенок, а волосы тем не менее даже издалека видно, что жесткие, курчавые, туго на туго перетянутые широким кожаным жгутом. Мда. Образчик. Надо бы попросить у дяди Руфуса на вечер может энциклопедии какие – то про расы почитать. Но так, чтобы подозрения не вызывать.
Не скажу, что местная мода мне не была по душе, но привыкать все-таки придется. Иначе меня примут за иномируную туристку, и непременно проверят, ведь не могут же спустить на тормоза тот факт, что один турист из иномирной экскурсии растворился на просторах Аренделла.
Итак, женщины, которых я встречала по дороге в большинстве своем были одеты в длинные прямые, чуть расклешенные к низу платья, с высокой талией. Лиф и рукава отличались и отделкой, и материей, но не было и глухих воротников, хотя и глубоких декольте тоже не наблюдалось. Некоторые, как и я, одеты были в блузки, и опять – таки длинные свободного кроя юбки. Что ж, буду надеяться, что выглядеть я в таком наряде буду премило. Пасторально. Осталось выяснить вопрос цены. Насущный, однако. Благо денег бабушка Марта с собой дала, но я абсолютно не ориентируюсь в ценах Аренделла. Десять серебряных монет. Много это или мало? Я себя этаким Буратино почувствовала в какой – то момент. Но тратить все деньги на шмотки сейчас я все равно не буду, впереди ещё смена времени года, и кто знает, может у них осень слякотна, а зима снежна и с лютыми морозами? Так что надо думать не о новой кофточке, как бы не хотелось, а о сапогах, пальто, шапке, в конце концов. А вот носки и варежки я и сама связать могу, надо только нитки прикупить, и спицы, хотя последние могут и у Марты быть в наличии.
Местная валюта, как я узнала, называлась – империалы, на ней изображался летящий пегас, или здесь его называли по – другому? Нет, все-таки надо поставить себе жирную такую заметку – попросить у дяди Руфуса книги по зоологии, ботанике, расам, да чему угодно, все что касается Геспервайда, чтобы не попадать впросак и не выдать себя, свое иномирное происхождение. Это мне с оленем повезло, а в следующий раз может и не пронесет. Так что – «Все обо всем». У нас такие энциклопедии пользуются спросом. Может и среди нас полно переселенцев, адаптирующихся к местному укладу? Вот так наберут энциклопедий, начитаются всё обо всем и не отличишь, кто с Земли, кто с Марса, кто с параллельного мира… Вот интересно, шпионов, разведчиков поди годами готовят, и то проколы у них бывают. А я? На что надеюсь я? Так что надо быть серьезней, и на чеку. Кто его знает, может меня стали искать, что у них вообще предусмотрено за нелегальное нарушение межмировых границ? Тюрьма? Или сотрут ластиком, как Кассиль дверь в Летописях, будь они не ладны, никак из головы не уйдут, так напугало…
Империалы же, как я поняла были серебряными и золотыми – все оказалось очень просто. В золотой входило десять серебряных. Так что у меня, благодаря бабушке Марте был один золотой. Прям Буратино. Азбуки подмышкой не хватает. А один серебряный состоял из ста медных полушек. Это я уяснила пока ждало письмо от дяди, когда он сам рассчитывался с тремя ранними покупателями уже забредшими на Шнур. Все-таки наблюдательность – это наше все. Надеясь, что мне хватит на покупку обуви и платья, я бодро шагала по утреннему Шнуру, удивляясь как быстро я свыклась с мыслью, что старинная узенькая улочка теперь мой дом.
Обувную лавку я нашла без особого труда, всего пару раз спросив спешащих навстречу пешеходов, как добраться до нужной улицы. Дружелюбие, улыбки на лицах были очень приятны, сразу чувствовалось, что здесь в принципе рады оказать помощь случайному прохожему, даже, если вдруг понадобиться больше, чем просто указать верное направление. Пару раз я видела людей в форме, изучающих прохожих весьма пристально, но, заметив их ловко лавировала в толпе и в итоге не столкнулась с ними ни разу.
Вообще Город был на удивление многоликим. Шнур на фоне других улиц казался не столько старинным, сколько словно нарисованным акварелью на древнем холсте. Кассиль говорил, что там сохранилось дыхание времени. Прямо в точку. Это и правда чувствовалось во всем, начиная от мощенной узкой дорожки между домами, заканчивая острыми крышами домов с красной, плотно подогнанной черепицей.
Другие улицы были значительно шире, по ним ездили интересные транспортные средства, чем – то напоминающие коляски позапрошлого века, у кого с открытым верхом, но у большинства с закрытым, на высоких рессорах, в движение приводимые двигателем, по крайней мере лошадей я не видела ни одной. А жаль. Лошадей я любила. Еще со времени пребывания в приюте, где была одна лошадка, старенькая, доживавшая свой век, но необыкновенно умная, и на удивление всех, кто знал об ее возрасте, бодрая. Я проводила с нею уйму времени, и когда меня удочерили скучала большей частью по ней.
Дома также отличались от тех, что я видела в Шнуре. Они казались просторней, выше, да и расстояние между домами было пусть и небольшое, но все же не так, как в Шнуре, где дома казались специально подгоняли друг к другу, словно опасаясь, что случайный ветер задует на улицу и пойдет, заблудившись гулять по всему Шнуру. Впрочем, я не обольщалась, прекрасно понимая, что районы в городе разные. Если здесь были пусть и не элитные особняки, но все же вполне комфортабельные дома, то на окраине могло быть не так комфортно и уютно. И вопрос дружелюбия и безопасности там бы стоял-таки открыто.
Сначала меня удивило то, что Марта посоветовала мне обувную лавку в таком районе. Вряд ли обувь здесь могла стоить дешево. Но потом, все оказалось вполне объяснимо. Владелец лавки был пожилой мужчина, хотя, судя по удлиненным ушам, что виднелись из-под седых, почти белоснежных волос, перехваченных тонкой кожаной повязкой вряд ли это был человек, и возраст его точно определить я не смогу. Так вот, по его же словам, он лично хорошо знаком с моей бабушкой и покойным дедушкой. Вот так – то. Мне было все еще не по себе, что не с того, не с сего у меня появилась бабушка и пусть почивший, но дедушка. Никогда не думала, что услышу такие слова, и что в чьих-то глазах я буду чей – то внучкой. Непередаваемое, непривычное ощущение, скажу я вам. Как это оказывается здорово быть чьей – то внучкой.
Кайрос Лиримини встретил меня тепло, хотя, не переставал с интересом разглядывать. Интересно, что он хотел увидеть? Черты сходства? Я же вспомнила слова Кассиля, сказанные в помелоте о том, как надо правильно приветствовать эльфов, и постаралась повторить жест приветствия. Не думаю, что я ошиблась в происхождении господина Лиримини, уж больно характерные у него были ушки. Медленно положив правую руку на грудь, я наклонила голову чуть набок и слегка поклонилась.
– О, юная госпожа Вайрес, вы очень учтивы! Приятно видеть в молодых людях знание этикета и врожденную грацию. Вы приветствовали меня, словно настоящая эльфийка. Скажите, оттуда от куда вы родом, вам часто приходилось общаться с представителями эльфийского народа? Что – то в вас есть неуловимое, словно дымка на горизонте. Возможно, у вас были в дальнем родстве эльфы?
Я сглотнула, стараясь унять внезапную дрожь. Да что же это я! Откуда на Земле эльфы! Не откуда – их там нет. И здесь тоже не у каждого встречного должно быть происхождение этакое, с изюминкой. Так что держим плечи прямо, взгляд не опускаем. Я чистокровный человек – имею право им быть!
– Нет, к сожалению, – вежливо отозвалась я. – Эльфов я видела лишь издалека.
Причем это чистая правда, я даже не слукавила, действительно видела представителей эльфийского народа лишь издалека, если можно так сказать о господине Блуме, с его Леголасом на телеэкране. А последнее никто уточнять у меня не просил. Так что в моих словах не было и тени лукавства.
Что ж, господина Лиримини мой ответ вполне удовлетворил и похоже он на самом деле был рад нашему знакомству. И подозвав девушку продавщицу попросил помочь ее подобрать мне удобные туфли. Девушка тоже оказалась эльфийкой, только совсем молоденькой, тоненькой, стройной и на редкость грациозной с длинными светлыми волосами ниже пояса, собранными в высокий хвост. Впрочем, что я могу знать об эльфах? Да и вряд ли было возможным судить о возрасте девушки. Ей могло быть и семнадцать как мне, и с таким же успехом семьдесят, как Марте. На эльфах возраст сказываться не торопился.
Туфельки мне подобрали из тончайшей кожи, светлого оттенка, как мне сказали – цвет слоновой кости, нынче в моде. И по уверению продавщицы сноса им не было, так как сшивались они нитями горнохрустального шелкопряда, да и вышивка на туфлях была из этих же нитей, только теплого песочного цвета. Именно они не позволяют коже ни рваться, ни промокать, ни, что самое на мой взгляд главное, натирать ногу владельца. Денег с меня за такую покупку взяли подозрительно мало, всего четыре серебряника. Но на мои вопросы обувных дел мастер ответил безапелляционно:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/elizaveta-puzyreva/sluchaynostey-na-svete-ne-byvaet-69567097/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.