Read online book «Беллери Холл» author Александр Денисенко

Беллери Холл
Александр Денисенко
Некоторые двери скрывают тайны. Двое американских школьников Рой Тим и Кей Фрико попадают в параллельный мир через кладовую в доме Роя. Они становятся учениками школы для детей радуги «Хаспин», которая находится на дне подземелья, на территории парка в загадочном городе Беллери Холл.Музыкальные растения фиольи, воздушные пираты, плачущие дельфины, а также много другое ждут Роя и Кея.Удастся ли героям вернуться к прежней жизни или они останутся в Беллери Холл навсегда?

Александр Денисенко
Беллери Холл

Пролог

За окном кабинета Английского языка капли холодного дождя плясали канкан.
– Рой… Рой Тим, – голос миссис Джонейл становился всё громче.
– Да… – немного возбуждённо ответил я от неожиданности.
– Будьте внимательней юноша, – миссис Джонейл бросила в мою сторону отточенный, словно остриё, взгляд.
– На дом вам было задано написать сочинение. Тема: «Как я провёл это лето». – Миссис Джонейл отвела от меня свои глаза цвета мягкого океанского бриза. Она задала вопрос всему классу:
– Итак, есть ли среди вас желающие ответить?
Класс резко затих, и я решил поднять руку.
– Да Рой?
– Можно, я прочту всем своё сочинение?
– Да, конечно, – ответила Миссис Джонейл. Она подошла к своему рабочему столу, открыв футляр прямоугольной формы, достала небольшие очки.
– Но предупреждаю, оно в виде недавно вышедшей книги… – я потянулся к двухцветному чёрно – белому пакету, висевшему на приваренном к парте крючке.
– Ну, что же, это звучит даже интересно! – подметила Миссис Джонейл.
Я достал новенькую книжку средней толщины в твёрдой обложке из не менее новенького пакета. Повесив его обратно, я встал из–за парты; направился к доске, только что протёртой нашим дежурным по классу – Питером Диккенсом, при помощи, смоченной цветной тряпки в раковине туалета во время пятиминутки. Сейчас же этот парень в позе сидячего старика, сложив на парту руками и уложенной на них головой дрыхнул. Сидел он у стенки, выкрашенной в два светлых тона: сверху – белым, снизу синим.
Пыль стёртого мела бросалась мне в глаза.
– Начинай – Миссис Джонейл взглянула на свои наручные часы, одетые на запястье правой руки.
– Хорошо, начну с пролога – я открыл книгу в мягкой обложке и начал читать её затихшей в кабинете Английского публике.

Наверное, в каждом доме Америки есть такие места, где два измерения соприкасаются в одной единственной точке, независимо от её места расположения: Будь она под тёплым, пушистым ковриком в твоей личной комнате. Это место, где ты можешь остаться один на один со своими мыслями; или в барабане твоей стиральной машинки, стоящей в ванной.
Да согласен с тобой мой уважаемый читатель это звучит не совсем адекватно, но такое тоже может быть!
Я не буду многословен, надеюсь, что продолжение вышеупомянутой истории покажется тебе не менее интересным…
– Совсем не плохо. Даже очень. Как вы считаете ребята?
– Давай, продолжай дальше Рой! – произнёс хором весь класс.

========== Часть первая. Первый и последний танец ==========


1. Разговор за игрой

Гарнитура mp–3 плеера, лежащего в кармане классических джинсов, надёжно обнимала шею; по проводам медленно неслась песня группы The Killers – Mr.Brightside благодаря заряженной батарее, отображающейся на цветном мини–дисплее.
Я возвращался домой по Лайн – стрит с «Каскадной тропы», так называется местный конный клуб. Капюшон аккуратно лежал за спиной; линия наполовину расстёгнутого замка кофты разделяла на две части расположенную на груди надпись: «I love music».
На улице погода стояла довольно сносная, поэтому в тёплом капюшоне я не нуждался, вечер постепенно накрывал город своей сумеречной рукой.
Сегодня был последний день тренировок; на все каникулы нам дали отбой, чтобы все мы могли отдохнуть, как следует.
Теперь будет куча времени, чтобы полежать на новеньком диване, приобретённом родителями на распродаже, сложив ногу на ногу и клацая по резиновым кнопкам пульта от ТВ.
Правда, кроме одной – двух программ смотреть по телику нечего, так как по остальным каналам идут в основном скучные любовные сериалы, которые любит смотреть моя мама по вечерам, когда у неё находятся выходные дни, но это бывает очень редко. Если кому–то интересно, то могу привести пример некоторых заезженных, словно виниловый диск с записями Рея Чарльза , сериалов: «Американская семейка» и « Грег и Сейди».
Да уж, всегда удивлялся таким выдающимся людям, как Рэй! Несмотря на слепоту, которую подарила ему глаукома к семи года, маленький Рэй вырос и к шестнадцати годам, после смерти своей матери, не окончив школу, стал профессиональным музыкантом; он зарабатывал себе на жизнь, играя с различными флоринскими коллективами.
Но я лучше вернусь назад к своим размышлениям по поводу отдыха, и тем самым оставлю в покое биографию этого замечательного исполнителя, подарившего нам такой стиль музыки, как – соул.
Можно взять с собой палатки, сходить вместе с друзьями в лес на пикник; сыграть пару аккордов на гитаре, и придумать какой нибудь несложный саундтрек, вроде тех, что воспроизводят в сериалах в перемене между кадрами.
Придётся ломать голову и не раз задаться подобным вопросом: чем же занять себя этим летом, чтобы окончательно не сойти с ума? В «Тропе» точно не соскучишься.
Лошади – очень красивые, ласковые животные.
Если к ним найти подход, то можно навсегда обрести верного друга, который не бросит тебя даже в самую леденящую метель. Собственно этому и учил нас мистер Грассхейт. Он очень добрый, понимающий молодой парень лет двадцати пяти; в обычной жизни, там за барьерами клуба все привыкли называть его просто – Гейб, но на занятиях всё должно быть официально, как в школе или рабочем месте.
Начиная с апреля и заканчивая в преддверье июля, Гейб подготавливал всех будущих жокеев–профессионалов к предстоящим скачкам, чтобы мы смогли удачно выступить на соревновании, и не ударить в грязь лицом.
Ежегодно, в середине лета, оно проводится на ипподроме «Флейк – Фут», находящемся в центральной части Далласа. Там всегда собирается очень много болельщиков, желающих взять огромный куш на ставках тотализатора. Каждый держит в своей голове вопрос – чья же лошадка придёт первой?
На самом деле есть, за что любить конный спорт.
Представьте: Вам около тридцати лет. Вы сидите в баре, котором есть один маленький телевизор. Название компании его производителя не так важно, потому что ваше внимание устремлено на сам процесс. На столе стоит большая кружка пива, и даже милых официанток, мешающих своими походами туда–сюда, Вы не замечаете. Хотя трудно не заметить молоденькую девушку в короткой юбке и на каблуках в десять сантиметров; по ту сторону ЖК – экрана участники уже мысленно приходят первыми к финишу, а Вы наблюдаете за этими эффектными, мощными, полными грации лошадьми, тела которых поблескивают: либо от дождя, или от лучей солнечного света.
В этом году будет ровно три года, как я первый раз пересёк порог «Тропы», и спустя не значительное время (около двух недель) у меня появился четырёхкопытный вороной масти любимец – Джефри, не знаю почему, но сердце подсказало мне назвать его так. Этот чёрный красавец–жеребец приглянулся мне практически в первую неделю тренировок.
Надеюсь, я займу на соревнованиях в Далласе, если не первое, то одно из призовых мест точно! Главное верить в себя и своего помощник, на котором ты ездишь верхом!
Главный приз в соревнованиях – это не золотой кубок Эльбруса, а чувство удовлетворения, что ты смог выйти на арену и выступить перед многочисленным кругом зрителей. Но я бы называл все вещи своими именами, и круг – это эллипс.

К девяти часам вечера мама собиралась на работу в ночную смену. Она надевала свои туфли на не очень высокой платформе розово – алого цвета; волосы её каштанового цвета были собраны в одну широкую не большую по своей длине косу, и закреплены они были на резинку из переливающихся разнообразных по размеру и форме камешков.
Мама работала в одном из местных отелей Портленда под названием «Ривер–Плейс».
На улице изнуряющее своими жаркими лучами солнце постепенно ложилось за горизонт, и со временем сменилось на багровый растекающийся по небу закат.
– Всё сынок до завтра. Я уже опаздываю на работу.
– Хорошо, ма, удачной тебе рабочей ночи!
– К чёрту.
Я запер дверь на задвижку, отправился к себе в комнату, и решил позвать на ночь Кея Фрикко к себе домой. Это был единственный хороший парень в нашем классе, с которым я мог пошутить, поговорить на любую тему вне зависимости от уровня её странности.
Аромат, свежеиспечённого, вишнёвого пирога тянулся своей невидимой вуалью во все комнаты, включая, и мою комнату тоже.
Мой отец – Джон Тим уехал далеко на север, на заработки, и должен был приехать в середине следующего месяца. Я точно не знаю что у него за профессия, по–моему, это связано с вахтой.

– Твоя очередь Кей, – сказал я, разместившись у своей кровати, на мягком ковре как можно удобнее.
Он взял пластмассовую бутылочку с наклейкой посредине, Надпись жирным белым шрифтом гласила: Кока – Кола, и крутанул её на триста шестьдесят градусов. Её горлышко медленно указало на меня. Мне нужно было рассказать, что странного произошло со мной за последнюю неделю
– Расскажи, что с тобой случилось за эти семь дней?
– Только никому окей?
– Я могила! – Кей поднял руку с раскрытой ладонью, и согнул её в локте.
– Хорошо, недавно я резко проснулся в поту на своей кровати и уставился в потолок. Мне начал мерещиться какой–то волосатый лик, непонятного существа на подобие того, что был в мультфильме «Корпорация монстров». Но этот был совсем другой. Что – то вроде получеловека и полуоборотня.
– Как давно это у тебя! – спросил меня Кей со сверлящим взглядом.
– Около трёх дней вижу одно и то же! – ответил я, когда мой друг отвёл взгляд на настольный светильник в виде капсуловидного мини – аквариума с яркой синей подсветкой наверху на самой макушке, и на дне снизу.
– Наверное, у тебя такой сложный период, – предположил Кей.
Он почесал свой затылок, покрытый рыжими волосами, сменил разговор на тему завтрашней школьной дискотеки, которая была посвящена окончанию восьмого класса.
– Надеюсь, ты окажешься прав, и завтра утром мне не придётся менять простыню в своей постели!
– Всё будет отлично! – подбодрил меня Кей. – Тем – более, завтра будет дискотека, ты думаешь идти на неё?
– Не считаю это лучшей идеей.
– Пошли, я слышал, там будет твоя подружка – Джина – сказал Кей, немного ухмыльнувшись по–доброму.
– Джина, не моя подружка! Сколько можно повторять. К тому же она на класс выше.
– Ну да, конечно, Рою Тиму не нравится Джина Скинфорт. Джина нравится всем парням в школе, начиная с седьмого до одиннадцатого класса. И я думаю, что ты попросту теряешь шанс, который есть далеко не у каждого! – В прошлую пятницу я слышал, что в конце лета она уезжает в Даллас. Будет доучиваться в другой школе.
– Ладно, ладно. Может она мне и нравится … – не очень уверено сказал я в цели успокоить Кея.
– Чем это пахнет у тебя вкусным? – облизывая свои тонкие губы, произнёс Кей.
– Мама испекла вишнёвый пирог – ответил я.
– Угостишь? Я очень проголодался. Да и скоро уже домой.
– Конечно, угощу! Я же не какой – то эгоист – сказал я, и оправился на кухню.
На огромном медном противне под полотенцем красовался пирог, украшенный сверху сахарной пудрой. Отрезав пару кусочков, я накрыл пирог полотенцем, тем самым придав ему первоначальный вид.

– Ммм, мои комплименты Мисс Тим. Пирог как всегда пальчики оближешь – Кей достал из левого бокового кармана свой синей рубашки зелёную расчёску, и провёл по, оттопыренной назад светло рыжей чёлке три – четыре раза.
– Да. Конечно, обязательно передам. Ешь, мне не жалко. – Сказал я с улыбкой. – Хотел спросить тебя…
– О чём? – поинтересовался Кей, жадно пережёвывая огромный кусок пирога.
– А кто тебе нравится в школе?
На несколько секунд в комнате настала тишина.
– Честно?
– Голди, из нашего класса, она встречается с Питером.
– С Диккенсом?
– С ним, с ним…– он опустил взгляд вниз
– Не отчаивайся, отбей. Бери всё в свои руки, и всё получится.
– Думаешь?
– Сто процентов! Кстати, оставайся у меня, а завтра вместе пойдём на праздник в школу.
Места хватало с лихвой. Напротив моей кровати стояла ещё одна – старшего брата Мэтью. Он давно вырос. На данный момент ему – двадцать один. Мэтью переехал в дом на Мальстрем – стрит, я слышал от мамы, что у него есть девушка Лизи, но её никогда с ним не видел, хотя он заходит достаточно часто
– Я бы и сам непротив, Рой. – Дело в том, что обещал родителям прийти до двенадцати. Он снова обратил внимание на искусственный мини – аквариум, который являлся ещё и часами. На них стрелки показывали без пятнадцати двенадцать. – Ладно, спасибо, что угостил пирогом, он был очень вкусным. Останусь в следующий раз хорошо? А ты подумай на счёт дискотеки. Оставайся. После церемонии будет весело!
– Хорошо, – сказал я.
Когда на улицы Новой Англии приближается лето, ночи мало отличаются от дневного времени. Не смотря на то, что солнце уже давно спряталось за горизонт.

2. Поцелуй под музыку Баха

Рано утром меня разбудил голос мамы.
– Сынок, дорогой вставай. Я уже вернулась.
– Что? Мамочка, ты уже дома? – Давно? – спросил я сонным голосом.
– Давно! – Мама улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Отчего с боков, у щёк проступили едва видные, совсем не глубокие ямочки. – Уже час дня, а ты ещё в постели. – Что ты решил на счёт школьной дискотеки? – Мама повесила на стул, только что выглаженные брюки чёрного цвета и строгий пиджак, под которым скрывалась белая рубашка вместе с полосатым сине – красным галстуком.
– Не знаю ма. – После церемонии я собирался вернуться домой, но Кей уговаривал меня пойти на дискотеку.
– А ты?
– Я… я подумаю… – немного не уверенно сказал я.
– Ну, хорошо. Тебе нужно пойти повеселиться. Просто я начала замечать, что ты очень устаёшь.
– Правда? Наверное, ты права! – согласился я. – Хорошо, я пойду на дискотеку.
– Вот и хорошо. Мне сегодня снова на работу в ночную смену. Так что, после школы приходите с Кеем к нам домой. – А сейчас умывайся и обедать.
– Хорошо ма.
В три мне позвонил Кей. Он поинтересовался на счёт дискотеки. Я дал ему зелёный свет. Он предложил встретиться в четыре пятнадцать у себя дома. Я согласился и начал приводить себя в порядок. Хотел хорошо выглядеть в глазах Джины. Но с другой стороны был готов и к тому, что она на меня, может, и совсем не обратить внимания. Потому что, у неё и так целая куча поклонников из её собственного класса.
В ванной, я навёл довольно необычную причёску при помощи лака, недавно приобретённого мной в парфюмерном магазине, находящемся от дома неподалёку. Потом попытался улыбнуться, посмотреть на себя со стороны и понять, каким я предстану перед остальными во время церемонии. Если честно, после того, как я посмотрел на своё отражение в зеркале, себя я узнал с большим трудом. Нашёл в этом некую изюминку.
В последнее время мама чаще отмечала во мне то, что я стал намного взрослее своих лет. Но обычно я не соглашался с ней и начинал спорить по этому поводу, но теперь я солидарен с мнением мамы.
Правда первые юношеские прыщики давали о себе знать, а мама в свою очередь говорила следующее:
«Если Вы юноша хотите избавиться от этих неприятных друзей, то вам следует обзавестись девушкой! И каждый раз, когда подобное срывалось с её уст, мама подмигивала мне.
Не теряя ни минуты, быстро собрался; когда в своей комнате взглянул на часы мини–аквариума, они подсказали мне, что сейчас уже – пятнадцать сорок пять.

– Рой… Шикарно выглядишь! – Удивлённо заметил Кей, и показал жест поднятым вверх большим пальцем.
– Спасибо! Я смотрю, ты тоже приготовился?
– Ну да, что – то вроде этого, – ответил Кей, он постучал носком своей туфли на правой ноге по ламинатному полу. – Нам нужно торопиться скоро начнётся церемония – сказал Кей. С деревянного стола он взял ключи, и мы отправились в школу. Вышли за двадцать минут, чтобы наверняка успеть в зал.
На наручных часах Кея было без пяти четыре, когда мы зашли в спортивный зал. До церемонии вручения аттестатов старшеклассникам оставалось пара минут.
– Успели! – Сказал я, осмотрев свой внешний вид, чтобы убедиться, что не помял одежду, пока торопился на церемонию.
– Да уж, успели… Приди мы на пять минут позже, просто напросто дверь захлопнулась бы перед нашими носами! – заметил Кей.
Спортивный зал был полон шумных компаний; в основном шумел только наш класс, а старшеклассники сидели, молча на стульях, справа от входа в зал. Они ждали начала выдачи аттестатов с замиранием сердца. Мы с Кеем
заметили, что каждый из них волновался, словно маленький ребёнок после какой – либо
оплошности боится признаться перед родителями.
Шум в зале моментально стих, после выхода директора школы перед многочисленной публикой. В правую руку миссис Килтон взяла микрофон, вытащив его из шейки стоящей, чуть ниже её роста стойки; она была на длинных каблуках; поэтому, издалека выглядела достаточно эффектной, в левой руке она держала несколько листов с приготовленной речью, обращённой исключительно для старшеклассников, из которой я помню только это:

– Дорогие ребята! Прошёл последний год вашей учебной жизни в школе номер 108. К сожалению, сегодня вы в последний раз услышите школьный звонок в коридорах вашего второго дома. Казалось, ещё вчера ваши родители держали вас за руку, провожая вас до его дверей. Время шло своим чередом с каждым прожитым днём вы узнавали что – то новое, становясь умнее. Я хочу поздравить всех вас с последним днём, днём, проведённым здесь в школе номер 108.
После выдачи аттестатов, церемонию завершил громкий, раздавшийся по коридорам школы звонок. Со временем родители старшеклассников начали расходиться. Я уличил некоторых плачущих матерей; пытающихся не подавать виду, но получалось далеко не у всех. Они прикрывались платками, извлечёнными из сумочек или нагрудных карманов.
После чего всем была объявлена праздничная дискотека.
– Итак, пришло время для танцев, – сказала в заключение своей речи миссис Килтон. Она широко улыбнулась, затем спустилась по лестнице со сцены, и направилась к выходу из зала.

Спортивный зал наполнился музыкой. Свет был погашен, и только разноцветные огни ультрафиолетовых ламп освещали его; установленные по всем четырём углам прожектора освещали – медленно кружащийся в вихре, сменяющийся разноцветными огоньками – дискотечный шар; стулья располагались в ряду у каждой стены, образуя букву «П». Когда я сел на один из стульев, в зале играла быстрая музыка. Никогда не любил дрыганье под быстрый мотив нот; на «танцполе» собралось много ребят. Были приготовлены столы с розовым пуншем, и вкусной аппетитной закуской; но как только в спортзале подходила мелодия медленного танца, на опустевшей площадке я еле насчитывал одну – две пары кружившихся в романтическом танце.
Девчонки, нежно положив свои руки на плечи кавалеров, смотрели прямо в глаза парням, парни в свою очередь, немного опустив голову, взаимно ложили свои руки на талию, и глядели на этих маленьких принцесс.
Девушки были в ослепительных роскошных платьях, а парни, либо в строгих костюмах, заимствованных у своих отцов за которыми красовались разной расцветки галстуки, либо в только что приобретённых рубашках в магазине « Всё для подростков».
Остальные ребята встречались чаще всего стоящими ближе у столов с закусками и пуншем, они окунали чашки в розовый безалкогольный напиток, наполняя их почти до краёв.
Кей сказал, что уйдёт в место на букву «М» на несколько минут. Но в зале на диджейском пульте успело проиграть несколько медляков, а его всё не было. Мысли об этом растворились, в тот момент, когда ко мне подошла она – Джина Скинфорт.
Джина была в красивом платье янтарного цвета, рисунок из мелких стекляшек на нём сверкал яркими белыми искорками, а поверх него красовалась наискось: начиная от левого плеча, и протянувшаяся до правого бедра, надетая широкая красная лента; надпись из золотистых букв на ней гласила: «выпускница 2013».
– Привет Рой, чего сидишь, скучаешь? Где Кей? – лицо Джины стало ещё светлее, когда её губы, накрашенные помадой фирмы» «Gold Lady» черничного цвета.
– Он вышел. Думаю, скоро вернётся…
Диджей, а точнее Питер Диккенс в его роли поставил очередную композицию в быстром темпе.
– Всё понятно. Ты будешь непротив, если я тебе кое – что покажу?
– Нет. Но меня будет ждать Кей.
– Не переживай я договорилась с парнем Голди. Если что, то он ему объяснит.
– Тогда нет проблем.
Джина взяла меня за руку и повела меня куда – то сначала из спортивного зала, а затем мы вовсе покинули стены школы.
– Увидишь, – ответила Джина…

Чуть позже Джина привела меня к озеру. Солнце уже не было видно на синем небе. Улицу накрыла цветная иллюминация, если быть более точным её свет.
– Озеро Онтарио?
– Не совсем.
Она устремила свой взгляд на бетонную, выкрашенную в жёлтый цвет веранду.
– Веранда?
– Да.
– Так, и зачем мы сюда пришли Джина? – Поинтересовался с неким недоумением в голосе я.
– Посмотри как здесь прекрасно! – Она восхищённо улыбнулась. – Не правда ли?
Джина ушла от ответа на мой вопрос, но заострять внимания на этом я не стал, решил ей подыграть
Я оглядел всё озеро, обратив своё внимание на расцветающие на другом берегу магнолии.
– Действительно красиво!
– Это было и остаётся моим любимым местом в это время года. Я прихожу сюда, когда мне очень хорошо.
– Понимаю, – ответил я. – А почему мы пришли сюда в разгар дискотеки?
– Мне не нравится музыка, которую ставит Диккенс.
– А какая тогда музыка нравится?
– Подойди.
Я сделал шаг.
– Возьми. – Джина протянула мне один наушник, наушники были встроены в её сотовый телефон.
Установив наушник в ухо, я услышал медленную композицию.
– Это «Аве Мария».
– Красивое название, а кто исполнитель?
– Это же Бах. Как можно этого не знать? – она добро улыбнулась.
– Извини, просто я не разбираюсь в муз…
Не дав мне договорить, она прикоснулась ко мне губами, после чего наши языки сплелись воедино. Она обвила мою шею своими тонкими длинными ручками, прижавшись ещё ближе.
– Что ты делаешь? – спросил я от неожиданности. Безусловно, мне хотелось, но я не думал, что это произойдет. Это был самый запоминающийся поцелуй и не, потому что он был моим первым. Её губы имели привкус свежей клубники, той самой, которую моя бабушка привозила каждое лето.
– Я поцеловала тебя. Тебе разве не понравилось?
Джина смотрела своими глазами. Они были бирюзового цвета, устремляющегося в серую бездну.
– Конечно, понравилось… Просто это как – то…
– Неожиданно? – опередила меня она.
– Именно, – подтвердил я.
– Ты милый. Я давно заметила тебя в школе. Стеснялась подойти.
– Что, правда? У меня такая же ситуация.
– Как тебе такая музыка?
– Если честно, мне больше понравились твои глаза…
Розовые лепестки магнолии, ветви которой свисали над верандой, медленно опадали на сухую зелёную траву.
– Ты умеешь танцевать? – Поинтересовалась Джина у меня.
Я почесал затылок, и взволнованно произнёс:
– Если честно, то не очень…
– Рой, дай свою руку, – попросила меня Джина.
Я протянул к её протянутой нежной руке свою руку. Другую руку я положил на талию Джины. Мы закружились в танце, продолжая слушать сквозь наушники композицию Баха: «Аве Мария».

– Слышал ты уезжаешь в Даллас?
– Да, моему отцу предложили работу, за которую больше платят.
– А мама?
Я заметил, что настроение Джины изменилось.
– Мама … Она погибла, когда я появилась на свет. Меня воспитывает отец. Он очень заботливый.
– Извини, я не знал… Мне очень жаль.
– Ничего страшного…
Джина задумчиво замолчала.
– Знаешь, наверное, мы сможем встретиться с тобой в Далласе в середине июля, – попытался прервать я затянувшееся тягостное молчание, всё ещё читая грусть в опущенных глазах девушки – Дело в том, что я поеду на соревнование в Даллас, они будут проходить на ипподроме под названием – «Флейк – Фут». Если ты, будешь не против.
– Конечно, нет. Я давно хочу посмотреть на этих милых животных.
– Значит, договорились! – уверенно произнёс я.
– Честно говоря, я не хочу уезжать из Портленда. Тут, в городе у меня очень много друзей, которых я очень люблю и ценю… Я привыкла к школе; к учителям. Одним словом – ко всему, что связывает меня и Портленд.
– Я тоже.
– Что тоже? – Джина, будто бы окунулась в мою голову своим поразительно добрым взглядом.
– Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала в другой город.
– Честно?
– Да! – ответил я, не отводя от глаз Джины своего взгляда.
– Мне очень приятно Рой… – Она положила голову мне на плечо, и мы, сидя на скамейке веранды, смотрели на прозрачно чистое озеро, и опадающие лепестки магнолии.
Мы продолжали сидеть внутри просторной веранды, мило ворковали под луной–полумесяцем, нависшим высоко в небе. Лёгкий ветерок сдувал с узкого лба Джины волосы; их пряди поблескивали на малом, периодически сменяющемся освещении иллюминации.
Я думал о чём–то своём; например, если бы была такая возможность: угнать яхту, и вместе с сидящей рядом красавицей прокатиться в любом направлении, наплевав абсолютно на любые последствия, то я непременно это сделал!
Но, к сожалению: ни яхт, ни каких–либо лодок поблизости не было. По крайней мере, об этом свидетельствовало моё поле зрения.
Посреди озёрной дорожки, лепестки унесённые ветром с ветвей магнолий плыли каждый в индивидуальном направлении. Озеро Онтарио можно было заменить – «Розовое озеро».
– Не правда ли это очень красиво, Рой? – поинтересовалась у меня красавица
Джина взглянула в сторону озера, не имеющего ряби из–за розовых лепестков.
– Да! – ответил я. – Но есть одно но… – повернул я к ней голову.
– Какое ещё но? – Джина выстроила гримасу недоумения
– Ты ещё красивее Джинни! – я улыбнулся, после чего у щёк моих выглянули ямочки.
Мы слились в нежном сладком поцелуе.

3. Барбекю

Ровно неделя прошла с момента моей встречи с Джиной на праздничной дискотеке.
Дискотека закончилась в одиннадцать. Я проводил Джину до её дома, находящегося по Уитчем – стрит – буквально в паре тройке кварталов от меня, и совсем не далеко от озера; на прощание я очень волновался, но не хотел расставаться с Джиной.
Ещё минуту, и она одарила бы меня поцелуем, но в кармане её сумочки завибрировал мобильник.
Её отец очень волновался, не смотря на отключённую громкую связь, я услышал его громкий голос, голос, переживающего отца за свою единственную, почти взрослую дочь.
С Кеем мы встретились лишь на следующий день на баскетбольной площадке по Гринхем – стрит. Здесь обычно собирались взрослые и подростки, такие же, как и мы, чтобы поиграть в баскетбол или просто покидать мяч между собой в кольцо. Так же здесь находилась отдельный парк нисколько не меньше предыдущей для парней и девчонок, которые были не прочь взять из подвала в своём доме запылившиеся скейты и прокатиться по скейт – парку. Как ни странно здесь была спокойная ничем не поколебимая тишина.
Кей был очень зол на меня, из–за того что я его оставил одного на вечеринке, но мне всё таки удалось убедить его, что это было не специально. В чём был целиком виноват, идиот Диккенс, он не передал Кею, то, о чём попросила его Джина.
Мама собралась на День Рождения к тёте Агнес, и каждый год я всё больше убеждался, что мама вернётся не на следующий день, а гораздо позже!
За три дня до маминого отъезда я пригласил Кея к себе. Предложил сделать барбекю на заднем дворе нашего дома. Никаких планов на эту субботу у него не предвиделось, и он не стал отказываться.
– Всё что нужно в холодильнике. Единственный уговор: никакого алкоголя!
– Ты же знаешь ма, я не пью и Кей тоже.
– Я знаю, просто хотела предупредить Рой.
– Мама, всё будет нормально! Тем более за тобой приехал дядя Колин.
Бьюик оранжевого цвета подъехал к нашему дому; дядя Колин посигналил один раз, и вышел, направившись к нам.
– Привет Рой, – с улыбкой, протягивая мне руку, произнёс он.
Дядя Колин был мужем тёти Агнес. Хотя это не так важно.
– Здравствуйте мистер Снел.
Он достал из внутреннего кармана своей жилетки шоколадный батончик «Лондон», и угостил меня.
– Спасибо, мистер Снел, – поблагодарил его я и принял угощенье.
– Сынок, пожалуйста, сохрани порядок в доме, если вдруг вы решите там посидеть, – попросила меня мама. С самого утра она всё вычистила до блеска, так, что если провести по столу пыли на его подушечке уличить не удастся.
– Хорошо, мам, когда ты приедешь, дом будет ещё чище, чем прежде.
– Милинда, нам уже нужно трогать, – попытался поторопить маму мистер Снел, и взглядом показал на машину, как бы говоря: « Садись в машину»
– Я люблю тебя!– сказала мне мама.
Мистер Снел улыбнулся, и они отправились к бьюику, который оставил лишь облако тёмно – серого дыма, выплеснутого из выхлопной трубы автомобиля после того, как они разместились в машине поудобнее.
– И я тебя… – я помахал рукой вслед скрывающемуся за поворотом бьюику.

До прихода Кея оставалось чуть меньше часа. Нужно было подготовить всё необходимое для барбекю. Я начал с установки во дворе мангала и решётки фирмы «Bekker». Ещё принёс из кладовой комнаты, заменяющей чулан, треногу. Очень хотел, чтобы пришла Джина, но по телефону она сказала мне, что не может; она помогала папе в домашних делах.
Я знал, что барбекю – это не просто способ приготовления здоровой пищи на углях, это можно назвать определённой философией. Процесс создания барбекю – это целое шоу, которое способно развеселить гостей и родных. Но сегодня моим гостем был только Кей, развеселить мне удастся только его.
Следующая моя задача заключалась в накрытии стола, что не заняло бы у меня больше 5–10 минут. К пяти часам подошёл Кей. Он отличался от многих тем, что приходил ровно во столько, во сколько было договорено.
– Привет, Кей, – сказал я, отправив в его сторону летящий пластмассовый диск синего цвета.
– Привет,– ответил он, поймав правой рукой, летевший диск в его сторону.
Раньше этот синий Фрисби–диск принадлежал Пейви – моей любимой собаке, с которой я каждое утро выходил играть, что затягивалось почти на весь день.
Но моя любимица погибла: мне было двенадцать тогда, прошло чуть больше трёх лет с её гибели и до сих пор бывают моменты, когда глубокими ночами она даёт мне о себе знать во снах. Даже в свои шестнадцать, повзрослев, я не могу смериться с её уходом!
Малышом я не понимал, куда она уходила на долгое время, и приходила почти ночью очень уставшей. Но чуть позже я понял, она ушла и, понимая, что приближается конец, не стала возвращаться обратно.
В один из погожих осенних дней отец принёс её в дом уже мёртвой. Здесь, во дворе в память мне осталась лишь недавно вырытая для побега ямка под забором и её деревянная будка с именем: Пейви.
Папа нашёл её на пустоши, недалеко от кафе « Митофэл». Моя любимица породы – Фоксхаунд была уже с поседевшей мордочкой и очень жалко смотрелась, её глаза были укрыты белыми веками. Оно – то понятно, когда родился я, ей уже было за двадцать пять, теперь вы можете прибавить к этим двадцати с хвостиком ещё двенадцать.
«Митофэл» – место, куда частенько в детстве отец в выходные дни водил нас с Мэтью перекусить; папа заказывал нам с братом «Пепперони» на большом листе картонной коробки, а себе – жирный, сочный с шипящим маслом стейк и картофель. Всё это он обычно закреплял пятидесятью граммами коньяка.
Не знаю почему, но мама редко посещала это заведение очень редко.
Если Мэтью и мама могли, что–то понять по отцовскому взгляду, то я же не мог даже предположить, что Пейви мертва. Я очень любил эту собаку, но рано или поздно это должно было случиться.
– Рой, когда я нашёл Пейви, она уже не дышала… – объяснил мне отец.
– Джон, дорогой, но что с ней могло случиться? – поинтересовалась мама, взглянув на то, что уже врятли можно было назвать ошейником.
От ошейника осталась, разорванная почти в клочья материя, напоминающая больше шкурку от колбасы. Так же я заприметил, на некоторых местах ошейника, точнее на том, что от него осталось, были уже далеко не свежие капли крови, в разных местах.
– Не знаю, – начал отец. – Пейви была достаточно взрослой собакой. Тридцать с хвостиком, это очень много по собачьим меркам. – Не исключено и то, что Пейви могла попасть в передрягу с бродячими псами, которые часто рыскают мусорные баки в поисках еды.
«Это вполне возможно» – подумал я, когда обратил внимание на немного разорванную кожицу на участке глаз Пейви и её пасти, из которой выглядывали короткие по длине розоватые клыки. Один из них проходил сквозь десну. Видимо во время борьбы прокусила её.
– Ребята, – обратилась к нам с Мэтью мама, на её лице была видна тревога за нас. За нас обоих, хоть он и был старше, мама не чаяла души в нас обоих одинаково
Я вместе с папой похоронил её не далеко от дома как следует, по–человечески. В двенадцать я не совсем понимал, что, то, что мы делали в тот момент запрещено законодательством Америки.
Несмотря на моё подавленное настроение, на улице была довольно неплохая погода…
Впрочем, вернёмся обратно к барбекю…
– Проходи, я скоро приду! – сказал я, поднимаясь к двери своего дома.
– Хорошо, – сказал он.

В чём моя мама была мастером, так это в выборе мяса для барбекю, красовавшемся на столе под изнуряющим палящим солнцем. На этот раз она купила филе говядины, которое очень хорошо прожарилось на горячих углях.
Чтобы из–за невыносимого голода мы не съели мяса, я начал разговор о последней проведённой ночи в одиночестве. И о кое–чём другом…
– Ну что, как прогулялся с Джиной? – поинтересовался у меня Кей.
– Если честно, то мне очень понравилось. Она привела меня на своё любимое место.
– Да? Куда же?
– К озеру. Но, только я тебе ничего не говорил – попросил я Кея об одолжении.
Он подмигнул мне, и в знак того, что понял, хлопнул меня по плечу.
– Конечно, это исключительно между нами!
– И ещё она меня поцеловала – я не хотел афишировать этого, но хвастовство в моём характере вынудило выплеснуть из себя эту новость.
– Да ладно? Говорил же, что всё в твоих руках. – Он налил в бумажные стаканы, только что взятую мной из холодильника колу.
– Да уж говорил… Только никому!
– Да–да я тебя понял! Надо выпить за вас – сказал Кей. Он передал мне бумажный стаканчик, наполненный почти до краёв, – Надо бы за это выпить!
Я улыбнулся. Но с трудом.
– Она уезжает в Даллас… – Произнёс я с неким опустошением внутри.
– Когда?
– В конце лета…
– Да не переживай! Всё будет отлично!
– Как тебе мясо? Правда, хорошо получилось? – Поинтересовался я.
– Да! Пальчики оближешь! – Он в прямом смысле облизал подушечки пальцев, на которых ещё остался соус от жареных кусочков говядины. Не говоря ни слова, я подвинул ему коробочку с жёлтыми салфетками. – Кстати, что там с монстром?
– Каким монстром? – я не сразу понял, о чём Кей.
– Ну, тот, про которого ты рассказывал мне на прошлой неделе. Он тебе что–нибудь говорил?
– А, об этом? – Да видел его, но очень смутно его помню. – Он назвал своё имя, по–моему, назвался Мэфрибэем – начал вспоминать я. – Я слышал странный, не совсем понятный мне шум. Он доносился из чулана… Заколоченного чулана, под лестницей.
В этом чулане папа хранил вещи, пригодившиеся ему в быту: молотки, новенький секатор; где–то в левом углу – при входе, под покрывалом, покрытым пылью стояла, давно забытая сломанная газонокосилка. Сначала отец хотел отремонтировать эту штуковину, но позже понял: она неисправна. Он захотел приобрести новую газонокосилку, а как приобрёл и вовсе запамятовал о старом аппарате.
– Почему он заколочен?
– Всё началось, когда мне было чуть больше пяти… Меня всю ночь беспокоили шум и грохот; плюс ко всему за окном хлопья снега били в его стекло. – Чтобы я перестал бояться и просыпаться по ночам в холодном поту от страха, отец заколотил его.
Кей скорчил гримасу, такую, когда обычно жители Мэна, проходя в лесу, видят дохлых домашних животных, над которыми после их разложения сгущаются облака из мух. Чаще всего это происходило, когда стаи чёрных воронов моментально меняли внешний облик животных до неузнаваемости.
– А как он выглядел этот монстр, помнишь? – поинтересовался с той же неизменной гримасой Кей.
– Да, немного… – я поднял глаза вверх на чистое безоблачное небо. – Морда его была очень здоровая, как впрочем, и всё остальное. Правда вместо пасти у него четыре отверстия похожих на дула пушек, что встречаются в военных фильмах на кораблях.
– Наподобие фрегата?
– Да, это вполне подходит! – я положительно кивнул.
– И всё? – осведомился Кей
– Да… больше ничего не помню!
После длительной паузы он произнёс всего одно слово:
– Жесть!
– Да, именно такое чувство было у меня, когда я маленьким просыпался в своей кровати. – Если хочешь, ночуй сегодня у меня.
– Хорошо, сейчас постараюсь отпроситься у родителей – Кей достал из кармана новеньких бриджей свой мобильник, и вышел из–за стола.
У нас была ещё целая ночь, оставалось ещё навалом мяса и газировки. Со стола я решил всё убрать в дом, пока Кей отпрашивался ко мне на ночь.
Кей возвратился к столу со своей фирменной, ясной, словно тёплый солнечный день улыбкой, которая тянула за собой хорошие вести. Совсем не обязательно было интересоваться «Ну что, разрешили?» Но я все–таки задал этот, сложившийся кубиками извилин вопрос.
– Да! – предсказуемо ответил Кей и принялся помогать, мне убирать со стола пластмассовые тарелки.

Снова я проснулся от грохота и шума, прервавшего мой сон. Почувствовал себя тем пятилетним Роем; в кровати, но в этот раз с сухой простынёй. Помимо шума и грохота меня разбудил громкий голос, Кея, спящего и повторяющего в бреду следующие слова:
– Беллери… Холл…
Я опустил ноги на пол, сидя на кровати, чуть откинув в сторону салатовое одеяло, заметил, что коснулся кончиками пальцев ледяной воды. – Ай, как холодно… – крикнул я едва слышным сонным голосом.
Оглядев свою большую комнату, я замер в недоумении – Чёрт возьми, откуда вода у меня в комнате? Неужели Кей не закрыл в ванной кран?
Окунув ноги повторно в ледяную воду, я почувствовал на мгновенье кости пальцев на ногах. Но сейчас мои ступни привыкли к ней. Она даже напомнила мне горячую ванну, когда медленно погружаешься в воду, температура которой достигает немного больше средней. Я встал с кровати, попытавшись приблизиться на пару тройку шагов к соседней кровати, что получилось с заметным для моих ног трудом. Но пока шёл, вспомнил поговорку из одной хорошей книги про двух друзей: «Бороться и идти …» Продолжения, к сожалению, я забыл. Наконец–то добравшись до кровати, стал будить друга.
– Кей просыпайся, что с тобой? – он продолжал повторять эти непонятные мне слова. Чёрт бы их побрал:
– Холл… Беллери… Беллери… Холл…
– Вставай Кей – повторял я, ударив с обеих сторон ладошками по его бледным щекам.
Это подействовало. Он испуганно, резко вскочил на пол, и лишь спустя десять секунд заметил, что находится в невыносимо ледяной воде.
– А–а–а… Чёрт! Что это?
– Эмм… Сам не понимаю…
Мы синхронно повернулись в сторону ведущего в коридор дверного проёма; под лестницей находился тот самый – заколоченный отцом старый чулан. Из него просачивались тонкие пенистые струйки воды.
Всё, что на нас было – это майки и трусы.
Мы осторожно направились в сторону тёмного, освещённого лишь светильником коридора. Его лампа скрывалась под прозрачным абажуром.
Не смотря на лежащий под водой не подключённый в сеть штепсель, кондиционер начал незамедлительно работать. Температура в доме начинала стремительно подниматься, ледяная вода, вызывающая невыносимую дрожь начала закипать, но это мы заметили не сразу. Когда наши ослепительно белые, словно улыбка вершин снежных гор начали, подобно бордовому вечернему солнцу краснеть.
Розетка бежевого цвета на стене, у входа в дом, начала извергать изнутри себя мощный салют из ярких искр. Казалось, что вот–вот, и во всём доме выбьет пробки.
Из забитых досок уже проржавевшие гвозди начали вырываться на свободу, а если быть точнее разлетались по разным сторонам, а затем, вслед за этими железными «снарядами» пустились в безжалостный полёт, прогнившие от сырости доски.
Мы с Кеем попали под обрушившийся на нас мощный поток ледяной, пробирающей наши тела до костей воды. В моих глазах внезапно потемнело, и в теле я почувствовал некое облегчение. Будто бы нервы во мне в один единственный момент завершили свои, необходимые для организма функции. Не могу утверждать точно, но думаю, что у Кея были точно такие же ощущения… идентичные моим. В момент, когда я был ещё в здравом уме, меня не оставляли в покое крики спящего Кея
– Беллери… Холл… Беллери… Холл…
========== Часть вторая. Штормовая воронка ==========

4. Крысы бегут первыми

Скрежет, качающейся электрической лампы резал слух, словно айсберг разрезает ледяные волны Ледовитого океана.
Я очнулся лёжа на жёсткой кровати. В недоумении начал вертеться в полной панике, моё сердце заработало как движок грузового автомобиля. Одна моя нога была прикована чем – то вроде железной цепи, которая слишком сильно сжимала мою ногу примерно по щиколотку. Под ней на обеих моих ногах были одеты кожаные, истрепавшиеся сапоги. « Крысы бегут с тонущего корабля первыми!» – Было написано на стене каюты. Выше винт, заросшего изнутри и снаружи паутиной кондиционера стоял на месте, не сдвинувшись ни в одну из существующих сторон. Услышав непонятный писк в каюте, доносившийся из–под кровати, я попытался взглянуть вниз. Вдруг, из–под кровати выбежал достаточно больших размеров персонаж настенной надписи. Крыс быстро потрусив, приблизился к лежащему на полу, возле кровати Кею, потревожив его сон.
– Кей ты в порядке? – спросил я. Он лежал, связанный по рукам и ногам толстой верёвкой на морской узел.
Глаза Кея открылись, Он пытался ответить мне, но изо рта хлынул мощный поток солёной воды от чего крыс убежал обратно под кровать. Его лицо несколько искривилось от неприятного привкуса.
– Фу, больсе никогда не буду добавлять соль в еду! – произнёс Кей, с недолгой дисфункцией.
– Всё в порядке! – произнёс я, убедившись, что ничего страшного не произошло.
– Где… тьфу, где мы? – Кей вытащил язык, с него стекали горчащей, полной соли воды.
– Я точно не уверен, по–моему, мы в каюте корабля.
– Какого ещё корабля
По его физиономии я понял, что он не очень доволен сказанным мной предположением. Заглянув за толстое круглой формы окно, я увидел колыхающийся на сыром ветру – чёрный флаг. На нём был изображён белый череп, а под ним две пиратские сабли, скрещенные между собой.
– На… На пиратском корабле, – снова ответил я. У меня было чувство, что я вот–вот свалюсь вниз к Кею, но тут же вспомнил про «железную цепь», поглотившую своими обжигающими через сапоги оковами мои ноги. Они лязгали каждый раз, когда я передвигал ногами или пытался пошевелить кончиками пальцев. Переходя от больших пальцев и заканчивая мизинцами, чувствовал лишь лёгкое покалывание. Так что я удержался на кровати и минул Кея от разбитого носа.
– И что мы будем делать дальше? – в недоумении и взгляде полном страха поинтересовался Кей. Он попытался сесть ближе к стене с круглым толстым стеклом, чтобы наблюдать, как и я, чем занимаются пираты по ту сторону каюты. Стекло было в разводах от стекающей лимонного цвета жидкости вниз, к резиновым краям.
–Тише Кей! – я приставил указательный палец к губам, сконцентрировал внимание на разговоры за огромной не проницаемой для шума стеной, в надежде что – то услышать из разговоров на палубе. Пираты, находившиеся на ней, пили из стаканов ром, или что – то покрепче, что ещё обычно они пьют, отправляясь в плавание в поисках за нескончаемыми баснословными богатствами, которые обычно есть на пересекающих океаны и моря кораблях, или кораблях отправляющихся ближе к солнцу. Обычно на них устраиваются фуршеты, которые с лихвой заполнены богатенькими людьми, отрастившими под грудью бочонок в пивоварнях.
На палубе находилось несколько пиратов. Особое внимание я обратил на двух, стоящих у края борта. У одного из них вместо ноги была привинчена железная продолговатая штуковина. Второй был около восьми – десяти футов и четырёх дюймов. Правая щека отражала огромный бордового оттенка шрам, но уже заплатанный.
Первого звали – Сэфлоу, по крайней мере, мне удалось расслышать это из начала их диалога. Второго, что выше и крупнее – Клиндероу.
Я старался не шуметь цепью на ногах.
– Клиндероу, покажи, где находится ваш славный город Беллери Холл? – попросил пират со шрамом показать, куда примерно они держат путь.
– Видишь те длинные линии Аппсонии? – он указал двумя, оставшимися пальцами руки на разноцветные линии, похожие на радугу огибающую часть Земли после дождя. С одной стороны эти линии Аппсонии почти ничем не отличались от радуги, но присмотревшись, я заметил, что она была, будто была нарисована кондитерским кремом из нескольких цветов, которым обычно миссис Фрикко заправляла, коржи тортов на праздники и порядок был задом да наперёд. – Там где её линии кончаются, начинается берег.
– Клин, скажи, чтобы Блич шевелил штурвалом энергичнее, а то боюсь, что моя железка быстрее поседеет, чем мы доберёмся до Беллери Холл.
– Хорошо, – ответил громила и направился к штурвалу, вытаскивая из кармана одежды металлический портсигар фирмы «Black beard» .
Из неё Клиндероу достал длинную пепельного цвета сигару, затем потянулся в другой карман за золотой зажигалкой, на ней была изображена звезда из воды, портсигар убрал обратно на положенное ему место – во внутренний карман красной жилетки. Подставив к кончику сигары искрящееся пламя зажигалки, он сделал глубокую затяжку от чего сигара, а точнее кончик начал светиться оранжевым светом, что продолжалось, не очень долго, так как с розовых небес начал лить как из ведра лимонного цвета дождь. Оконное стекло каюты стало мокрым благодаря множеству мелких жёлтых капель, посланных с розового неба.
– Пресвятое царство Трионии – выругался Клиндероу, обратив внимание на затушённой жёлтыми каплями сигаре. – Этот чёртов дождь, кажется, никогда не прекратится. Он выкинул не докуренную сигару «black beard» за борт корабля.
За штурвалом находился худощавый, как мне показалось на первый взгляд парень лет двадцати, но когда он повернулся к громиле Клину, то мои мышцы, придерживающие, нижнюю челюсть на мгновенье перестали функционировать, но этого было достаточно, чтобы она опустилась на уровне чуть ниже шеи.
– Что там Рой? – поинтересовался Кей, попытавшись ослабить крепко накрепко завязанные узлы, но отнюдь каждая новая попытка терпела фиаско.
Моя челюсть приобрела прежние двигательные функции, пришедшие в норму, и я произнёс:
– Лучше тебе самому это увидеть
– Я бы с радостью, но мне нужно освободиться для начала – сказал Кей, приложив ещё больше усилий высвобождая свои руки.
– Тихо, не двигайся, – я прислушался снова.
Давай, и поживей! – Громила приказал парню вытащить нас на палубу, и скормить нас Плэспинам, – тихо сказал я Кею. – Ляг на пол закрой глаза.
– Кому–кому? – Ты уверен? – со страхом спросил Кей.
– Да, верь мне.
– Хорошо, – Он сделал как я и попросил, лёг на пол и его веки закрыли глазницы.
Парень приближался всё быстрее и быстрее к каюте. Вдруг мы услышали, как Блич отпер засов деревянной двери. Мурашки начали своё непрерывное движение по всему моему телу. Сердце билось, набирая обороты неимоверной скорости. Не знаю, что но, что – то неизвестное внутри меня заставило открыть глаза.
Перед собой я увидел длинного, худого, промокшего насквозь парня. Он глядел на меня серыми глазами обычного подростка. Затем он потянулся в задний карман. Я хотел было начать сопротивляться, но он показал «стоп» жестом правой ладони.
– Ты что немой?
Он мне кивнул, дав понять, что ответ положительный.
Блич снова потянулся к заднему карману и тут же спустя пару секунд вытащил ключ от железной цепи, освободив мои ноги из заточения.
– А я? – задал вопрос Кей.
Из бокового кармана верхней одежды Блич достал складной нож и начал с рук разрезать толстые завязанные в узел верёвки, после чего принялся за ноги.
Не трудно было догадаться, что нам с Кеем следовало подыграть Бличу, что ему не дали по шее.
– И так, что делать дальше? – спросил Кей у меня.
– Не говори ничего, нам нужно подыграть ему. Хорошо?
– Эм… Хорошо.
Не смотря на довольно хилую комплекцию Блича, он поднял нас: меня – на правое, а Кея на левое плечо.

Наконец – то ты их привёл Блич – сказал Сэфлоу.
Блич опустил нас на палубу, и согласно кивая, взглянул на маленького хромающего пирата. Сэфлоу в свою очередь достал из одежды двуствольный пистолет и направил на Блича, от чего тот отошёл назад с вытянутыми перед собой руками видимо помоливши о пощаде, его взгляд, был каким–то неестественным.
– Спасибо за помощь, – сказал злорадно Сэфлоу и вытянув ствол тридцати сантиметров или чуть больше. Он нажал на курок. Многозарядный пистолет буквально выплюнул пороховой заряд из дула диаметром примерно 10 – 15 миллиметров. Блич повалился на пол, держась за место под грудью, куда угадил заряд. Кровь маленькими каплями текла на выложенный из досок пол палубы, в тот момент, когда опёрся на одну из рук.
Когда Кей подбежал и наклонился к нему, то по его сырым губам, от вырывавшейся наружу крови тёмно – красного цвета, она смешалась непонятной жидкостью, только что прошедшего дождя.
Моему другу удалось прочесть фразу:
– Крысы бегут с тонущего корабля первыми! – Блич закатил глаза и окончательно повалился на пол.
– Что это значит? – спросил я у Кея.
– Не знаю.
– Теперь вы вредители, – обратился к нам Клиндероу, Сэфлоу направил на нас свою пушку.
– Пошёл к собачьим чертям! – выругался я, взглянув с не менее злой улыбкой на обоих. Остальные пираты начали выстраиваться в круг.
– Что ты сказал червь? – возмущённо, с лицом полным недоумения спросил Клиндероу и вытащил из ножен свой небольшой по длине кинжал с посеребренной ручкой, местами в нём было установлено по нескольку блестящих камней. Среди них мной были замечены: бриллианты, агаты.
Сэфлоу положил подушечку указательного пальца на курок.
Из каюты корабля выбежало пять или около шести крыс, покойный Блич лежал посреди палубы корабля.
– Что за морской дьявол – произнёс Клиндероу, раскрыв широко глаза, от лопнувшего шрама на его щеке образовался небольшой порез, и полосы цвета красного вина начали медленно стекать вниз.
В этот момент у меня из уст самовольно вырвалось:
– Крысы бегут с тонущего корабля первыми!

5. Начало стихии

Остриё кинжала еле касалось моего горла, Клиндероу прожигал меня своим взглядом, полным ненависти и жажды мести за то, что я дерзко бросил в его сторону.
– Теперь ты не такой смелый – сказал он с ухмылкой.
Я сглотнул слюну, переполнявшую собой рот.
– Ты, чёртов идиот,– кинул Кей, привстав и немного отойдя от трупа Блича. Крысы убежали сквозь дырку в стенке борта, но звука чего–либо падающего в воду мы не услышали.
Сэфлоу приставил дуло пистолета к голове Кея. Неожиданно, в момент, когда курок был почти нажат корабль – гигант затрясся. Мне это напомнило землетрясение, прошедшее в августе 2011года на пятьдесят первом километре к западу от города Шарлоствилл штата Виргиния. Нас всех качнуло, и мы отстранились друг от друга на разное расстояние. Затем тряска завершилась.
Стихийное бедствие двухлетней давности оставило след памяти о себе в таких местностях как: Северной Каролине, Нью–Йорке, Мэриленде. Насколько я помню, землетрясение составляло около шести баллов, но спустя два дня магнитуда спустилась до четырёх – четырёх с половиной баллов. Эпицентр землетрясения давал свои истоки на пятикилометровой глубине.
Эта информация распространилась по всем домам Америки благодаря одному номеру газеты «Морнинг – ньюс». После чего об это начали вещать все каналы телевидения, но сейчас это не так важно вернусь к истории с кораблём.
Двое пиратов в шляпе приподняли своего капитана Сэфлоу и громилу Клиндероу.
– Итак, – Сэфлоу опять направил пистолет в нашу с Кеем сторону. Живо убирайтесь с корабля! – он приказал нам следовать к борту корабля, подойдя, я был обескуражен увиденным нами.
Я ожидал увидеть под кораблем играющие волны, но внизу частички песка парили в воздухе, на стенке борта я прочёл про себя название одноклассового гиганта:
– «Скай – Стилз».
– Что будем делать? – спросил шёпотом Кей. Едва, но я заметил, как он дрожит от страха. Я понимал его мне и самому не очень.
– Ну, что встали? – спросил Клиндероу. Он попытался столкнуть Кея с корабля, ударив его в спину остриём своего кинжала. Твёрдая подошва его обуви издавала громкий мощный стук, подобный тому ритму, который сейчас заставлял биться вдребезги моё сердце. Стук, будто сел поверх моего жизненного механизма и издеваясь надо мной, свесив свои «ноги» начал ёрзать ими в разные стороны. Казалось, что оно пропускало не пять, а двадцать пять литров красной жидкости, переполненное лейкоцитами.
Опять началась тряска, раза в два мощнее, чем пять минут назад. Посреди корабля, под трупом Блича образовывалась трещина всё больше и больше, тем самым поглощая в свои жернова бездыханное тело; вниз погрузились сначала его ноги, а потом и всё остальное.
Где–то вдали «Скай – Стилз» высокий ярко светящийся, смешенный с пылью и электрическими зарядами спиралевидный столб торнадо был заведён и кружился так будто в медленном танце – пара, заключенная, куда–то в недра маленькой шкатулки, подаренной мной своей двоюродной сестрёнке. Шкатулка красовалась своим видом в магазине сувениров напротив школы по Слэш – стрит. И пусть мы не совсем ладили Бетти, но её мне увидеть хотелось больше всего!
Я крепко схватился за верхнюю одежду друга и пустился вниз в полёт, сейчас уже было неважно последний ли это полёт? Или нет. Главное влюбиться в него всем своим нутром, а остальное это на данный момент не из ряда важных вещей.
– Ну, нет! – произнёс громила Клин, схватил нас за ноги, отбросив свой кинжал в сторону. Наверное, мы слишком сильно желали спастись, врезали свободными ногами по разукрашенному алыми полосами лицу Клиндероу. Приятель Сэфлоу всё – таки пустил пару патронов в нас, но в пороховые заряды лишь растворились в пламени, обжигающего жаркими их язычками так и не коснувшись меня и Кея.
Кей взглянул в полёте вверх, и увидел, что летящий пиратский корабль рушится, как карточный домик из нашего детства в коридорах школы на втором этаже, между начальными классами, находящимися на первом этаже и старшими на этаж выше. А сами пираты, словно его жители вылетали из открытых окон.
– Ты это видишь? – спросил он.
– Да! – ответил я
Хоть с момента прыжка и прошло несколько секунд, но мне казалось, что прошло уже около час, а то и больше.
Лимонные капли дождя, что впитала наша одежда в себя, вытеснялись наружу вверх к летящим пиратам Сэфлоу и Клиндероу.
– Что тебе хочется сейчас больше всего? – поинтересовался я.
– Честно? Проснуться!
Не сразу, но всё равно я понял, о чём идёт речь. Розовое небо оставалось таким же прекрасным, каким я видел его на борту корабля. Разноцветные дугообразные лучи Аппсонии казались ещё ярче после лимонного дождя, но внезапно заметил, что они далеко впереди соприкасаются со столбом воронки, что он едва испускал пульсирующие синие электрические заряды, подобные тем, что я видел каждую весну из окна кабинета математики или каких–либо остальных уроков, особой разницы я не ощущал.
– Скорее всего, это что–то вроде силового барьера – предположил Кей.
Вполне возможно, что мы могли ошибаться потому что, знали лишь азы из начального курса физики. Поэтому не смогли дать точного объяснения этому странному явлению. Мне нравился этот предмет тем, что каждый месяц нам устраивали викторины по пройденному материалу. За каждый правильный ответ нам полагались сладости. Да и преподаватель Мисс Кэттер, если честно была вполне весёлой молодой девушкой, только что закончившей педагогический факультет. Каждая праздничная программа, так же как и викторины были с какой – то изюминкой внутри.
Кстати, идея с вечеринкой была её личной. Если бы ни мисс Кэттер, то мы просто бы послушал скучную речь и пошли домой. Хотя для меня не было бы никаких особых потерь. Был лишь один плюс в вечеринке – это моя встреча с Джини, но совсем недавно она была для меня старшеклассницей Джиной Скинфорт. Но в этой ситуации есть и своя, оборотная сторона, проще говоря – минус. Минус заключается в том, что мы могли окончательно поссориться с Кеем, и происходящее в данный момент с нами не было и вовсе.
Однажды, сидя один дома в Интернете, на страничке, посвящённой психологии я нашёл одну увлекательную мысль о занятости нынешней молодёжи и её увлечениях в свободное от подработки или учёбы время. Она запала мне в голову, так что я могу произвести её дословно:
В американских семьях действует негласная установка: "Не всем бог дает талантливых детей, надо радоваться тому, что имеешь, и этот для меня самый лучший". Весь уклад жизни здесь таков, что малыш с первых мгновений появления на свет усваивает идею: у него есть право выбора. Что не всем дано быть математиками или художниками, что есть множество интересных занятий, где можно проявить себя. Что быть хорошим механиком вовсе "не позорно", что благосостояние семьи и место в обществе зависят не от рода деятельности, а от твоих успехов в нем. Здесь нет всеразрушающего движения вперед, " шаг в никуда". Во всех нюансах личной, и общественной жизни американцев сквозит самодостаточность.
Не знаю, отношусь ли к классу одарённых детей.
Год назад мне в голову взбрело написать книгу, мне очень захотелось придумать какую – нибудь красивую историю, и встать на место с великими современными писателями, как например: Трейси Слэттон, Рэд Брэдбери. Но мысли не приходили в голову, я оставлял после себя лишь испорченные ручкой тетрадки.
Рассказы объёмом около тридцати страниц давались мне легче, нежели придумывать килограммовые романы, обычно стоявшие, на запылённых стеллажах школьной библиотеки. У меня была точно такая же история со стихами – то есть эти вредные рифмы, наотрез отказывались посещать мои мысли. Каждый раз, как только я садился за пустой листок бумаги, то получался бред, который я, скорее всего не решусь показывать.
Зато я знаю одного отличного рифмоплёта – он летит сейчас рядом, влево от меня. На этих каникулах мы собирались написать несколько песен, как вы понимаете, моя работа заключалась в создании музыки, а вредные слова, преобразующиеся в зарифмованные фразы, удобно расположились на плечах Кея.
В начале августа в Коннектикуте будет проходить «Музыкальный фестиваль», в общем– то, мы, поэтому и решили что–то придумать. От каждого участника требовалось три, может четыре песни. Но тем, кто выступал в составе – трио и тандеме было гораздо легче. Главным призом была запись в студии «Music Life», собственно, где и будет проходить фестиваль, и вдобавок ко всему денежный приз в размере шести тысяч долларов, для шестнадцатилетнего подростка это нереально бешеные бабки. Занявшие участники второе и третье место соответственно получат меньше, а остальной фонд поделят оставшиеся участники, попавшие хотя бы до четвёртого и пятого мест. Всего фонд составлял двенадцать тысяч долларов.
Но сейчас, пролетев, наверное, тысячу миль, думаю, что мне будет, о чём написать. И даже если мне не удастся быть в рядах современных писателе, то, скорее всего, мне повезёт и моя книжка удостоится места в прозрачном стеклянном «Шкафу заслуг по английскому и литературе». Он стоит в углу за рабочим столом миссис Джонейл. За стеклянной дверью, на нижней полке уже красовался сборник стихов бывшей выпускницы Портлендской школы – Одри Гэйнкс, но читать можно было, исключительно с разрешения миссис Джонейл.
Вы спросите, а почему же в шкафу нет стихов Кея? Всё дело в том что, он очень стеснительный и не решается показывать никому свои стихи. Я пытался уговорить его подойти к миссис Джонейл, и показать хотя бы один из своих работ. Очень могло бы быть, что попал в школьную газету, в которой бурно обсуждалась жизнь школьников. Так что, проснувшись на следующий день, он вполне мог обрести небольшую славу. Тем более это осталось бы на память школе, и следующий поток учеников мог узнать о таком неплохом парне как Кей Фрикко. – Не бойся, у тебя всё получится, – говорил я ему, но всё было напрасно. Он всегда ставил точку на начатой мною теме.
– Наверное, Кей, наверное…– решил поддержать я друга.
Казалось, что всё прошедшее ранее было концом, но посмотрев вниз, кроме тёмно – фиолетовой бездны мы ничего не обнаружили, тогда я понял, что ношу, розовые и мы ошиблись в своих предположениях, даже очень!

6. Воздушное крушение

– Рой, мы, что уже приземлились?– в недоумении поинтересовался у меня Кей. Он лежал не шелохнувшись.
– С чего это ты взял? – ответил вопросом на вопрос я, зная, что так поступать не прилично.
– Разве ты не заметил, что мы на чём–то лежим.
Я провёл рукой вправо от себя, почувствовав что–то твёрдое, вроде панциря черепахи.
– Кей, попробуй подняться на ноги… – неуверенно, но не без интереса попросил я.
– Не думаю, что это самая хорошая идея. Я соглашусь, только если мы попробуем подняться вместе.
– Хорошо, ты меня уговорил – шуткой выплеснул я, хотя сейчас было не до смеха.
– Давай, – сказал Кей, и мы быстро и достаточно прочно встали на ноги.
Нашего роста хватило лишь на то, чтобы посмотреть на, находящийся сзади нас огромный хвост. Он медленно поднимался вверх и примерно с той же скоростью опускался, но всё–таки мы передвигались очень быстро, даже слишком.
Тонкие ультрамариновые полосы, напоминающие шкуру зебры, располагались вдоль всего болотного оттенка туловища, на котором мы пытались устоять и не кануть вниз в тёмно–фиолетовую бездну. В недрах, которой пусть и немного, но виднелись бордовые больших размеров цветы, обросшие по краям витиеватыми зелёными узорами, изображающими силуэт не менее богатыми размерами лепестков.
– Не знаю, растрою я тебя или нет, но мы в какой–то сказочной штуке.
– А, то есть, что мы на воздушном полосатом ките тебя не волнует, да? – спросил я.
Кей погрузился в свои мысли, так и не подарив мне внятного объяснения.
Я забыл о заданном мной вопросе и начал оглядываться по сторонам. Обратив внимание на спиралевидный, бросающий электрические заряды столб я начал понимать, что огромный кит длиной метров в шестьдесят доставляет нас всё ближе к воронке. Радовало или вызывало радость это у меня? Не могу дать точного ответа. На этот момент у меня была апатия почти ко всему.
– Смотри Рой, – он застыл на месте, и показал указательным пальцем правой руки, угол её был равен больше девяноста градусов.
– Кей, ты … – я оборвался на полуслове, когда поднял голову в ту сторону, куда была направлена рука моего друга. – Ты о чём – договорил я шёпотом, потом я увидел не менее пяти таких же гигантских полосатых китов.
– Это, похоже, его друзья? – предположил Кей.
– Наверное, – ответил я.
Киты общались между собой, издавая неизвестный человеческому слуху свист, было такое ощущение, как будто свист доносился из–за стены, через ту, что была в каюте корабля.
– Что они делают? – спросил Кей
– Видимо общаются.
– Что, прямо как мы с тобой?
– В точку! – сказал я.
Я отвернулся назад, после чего услышал Кея, который легонько похлопал меня по плечу:
– Рой, если это друзья нашего «транспорта», то, что это такое.
– Ну что, ещё? – спросил я, повернувшись обратно и взглянув на полосатых воздушных китов. Тут, мои ноги стали ватными, отчего я чуть не свалился на твёрдое как панцирь тело кита задним местом. – Это, похоже, те самые Плэспины, которым нас с тобой хотели скормить.
– Плэ–эс–пи–ны… – произнёс дрожащим голосом Кей, почесав свой затылок.
«Друзья–киты» моментально разбрелись в разные стороны, с наваждением воздушных рыб–хищников. Внешне они ничем не отличались от акул из того – естественного мира. Разве что размерами, нет, конечно, они были не больше кита, но если они нападут стаей, то нам мало не покажется.
Наш полосатый друг плыл быстро конечно по воздушным просторам, но нам следовало его поторопить.
– А я всегда думал, что эти земноводные ничего не бояться, – разочарованно и от этого тяжело вздохнув, произнёс Кей, – Ошибался… – добавил он.
– Сейчас нам не поэтому повод нужно переживать, а потому что, если мы не найдём выхода, то будем съедены заживо Плэспинами.
– И что же мы будем делать?
– Дай две секунды подумать… – попросил я, понимая, что сейчас на кону стоит вопрос о наших с моим другом жизнях. В мою голову приходили мысли лишь об ультрамаринового цвета полосах на теле кита. Но до конца я так и не понимал, что же нужно было сделать. От ветра Кея отбросило немного назад, он был повёрнут ко мне, так что можно считать, что его отбросило немного подальше на туловище кита. Вдруг кит начал быстро набирать скорость.
– С тобой всё в порядке, я пытался как можно быстрее добраться до друга. Кей поднялся, и сзади его на туловище под его ногами я заметил, что он упал пятой точкой на одну из выпирающих полос.
– Вот и выход – сказал я, обняв друга, но это продолжалось не долго.
– Ты о чём? – он тут же отстранился от меня в недоумении.
– Ты нас спас Кей! Я всё думал, что же нужно сделать, чтобы заставить кита работать плавниками быстрей. – Похоже, что, когда ты шлёпнулся, об одну из полос он почувствовал раздражение и из–за этого мы стали плыть быстрее.
– И, правда, – отметил Кей. – Эти Плэспины уже далеко от нас.
Я повернулся назад, и, взглянув, наверх убедился в этом.

Спиралевидный столб, пропитанный электрическими зарядами, начинал постепенно приближаться. Происходило это за счёт того, что скорость кита возросла в разы, но, несмотря на это мы не переставали разглядывать новый для нас необузданный мир.
Богатые протянувшейся снизу вверх растительностью скалистые стены, между которыми мы сейчас неслись, и если посмотреть на нас сверху, то можно было представить бутерброд, приготовленный на утро, состоящий из двух кусочков хлеба, а посредине большой аппетитный кусочек говяжьей котлеты, они обладали ещё одним не менее странным атрибутом. Коим являлись по обе стороны дисковидные выпуклости, поросшие по кругу зеленовато оранжевым мхом и походившие при этом на вздутые прыщи у любого подростка, пытающегося их выдавить. В нашем классе был один такой идиот по имени – Микки Тёрнер, который три раза оставался на второй год в восьмом классе. Он пытался поддеть своих одноклассников, а то есть нас, называя нас прыщавыми мамиными сосунками или прыщавыми репами. Впрочем, не стоило из–за этого сильно переживать, так как спустя некоторое время все начали считать, что уровень его остроумия достигал потолка не успев начаться на этих двух банальных подколах.
Если честно мне тоже от него доставалось, до одного из приёмов у врача. Врач – мистер Хейсгиб прописал мне курс одной мази, которая очень воняла, как только я открывал ребристую крышку толстого тюбика и наносил себе её на лицо. Но, не смотря на это, процесс её работы начинал действовать уже к вечеру, если я наносил её днём, или утром, если я наносил её на ночь.
Из своего жерла они буквально выплёвывали, переманиваясь друг с другом разноцветными огнями шаровидной формы.
Рассчитав время их передачи, кит осторожно проплывал мимо «дисков».
– Фуф, ну вроде бы проплыли без происшествий – сказал Кей.
Внезапно, «прыщ» скал выплюнул последний светящий яркий синего цвета горящий шар, от которого нашему полосатому другу не удалось увильнуть.
– Ну, кто тебя тянул за язык – произнёс я со злости.
– Упс, прости.
Синий полыхающий пламенем шар врезался в правый плавник кита, тем самым его повредив. От мощного удара нашего друга резко отнесло, влево повредив и его левый плавник об острые, поросшие мхом скалы. Полосатик издал громче прежнего свист. Далее этот злополучный шар медленно проник внутрь полосатой рыбы. Под ногами мы увидели, что кит, словно один большой ночник начал освещать болотным светом, смешанным с ультрамариновыми полосами сказочный город, находящийся не глубоко в гроте.
После второго, не менее сильного удара кит уже не мог оставаться в воздухе как прежде. Передней частью светящегося туловища кит начал стремительно падать вниз, не переставая ударяться о более мелкие, но не менее опасные скалы.
Мы с Кеем старались удержаться на ногах, получалось это не слишком удачно. Но надежда на менее ущербное для здоровья крушение не оставляла меня. Правда иногда она сводит людей с ума. На тот момент это единственное, что я мог делать – надеяться.

Когда я очнулся, то увидел лицо Полосатика, я поднялся на ноги, почувствовал ноющую боль в спине, он хлопал глазами, глядя в мою сторону. На его висках немного виднелись посидевшие брови, по ним я решил, что наш друг очень старый. Подойдя немного ближе к нему, на коже я разглядел слово, которое являлось одновременно и шрамом, и похоже его именем:
– Цолло, – прочёл я. – Это твоё имя дружок?
Он хлопнул один раз глазами в знак одобрения.
– Это всё из–за тебя придурок! – прокричал Кей, неожиданно сбив меня с ног, я ударился оземь, почувствовав невыносимую боль в копчике, зато спина уже не болела.
– Что? Что ты несёшь? – спросил я в недоумении, у разъярённого Кея, его глаза налились ненавистью.
– Ты… ты ещё спрашиваешь? – вопросительно произнёс Кей. – Это ты меня во всё втянул, начал рассказывать про свои страхи, про заколоченный отцом чулан в доме.
– Но… я же не знал… что всё так произойдет… – начал было оправдываться я, совершая короткие паузы.
– Не знал он, – он уже разбежался с направленной ногой в мою сторону, Получа… – но вдруг остановился. Сапог оказался в полдюйме от моего лица с закрытыми глазами.
Он стоял с раскрытым ртом и поднятой в воздухе ногой, как статуя. Причиной оказалась, спиралевидная, кружащаяся воронка совсем близко. В этом я убедился, когда повернул голову назад.
– Цолло, – произнёс я, и сквозь боль в копчике убрал ногу, поднятую в воздухе, рядом с моим лицом и поднялся на ноги. Кинувшись к киту.
Глаза Цолло были закрыты и, взглянув на него, издалека сразу не скажешь, что ресницы и брови его глаз были седыми, скорее это походило на покрытые белым инеем ворсинки вязаного шарфа. Такой мне связала в подарок на Рождество бабушка. Я очень часто замечал её увлечённой вязанием чего–то нового на кресле–качалке, когда маленьким оставался у неё с ночёвкой в Норт – Херо.
– С ним всё в порядке? – поинтересовался Кей, остывши и подойдя к нам с Цолло.
– Нет, он погиб, – ответил я.
Провёл по его лицу рукой. Огонёк внутри него перестал светиться, и постепенно он угас не оставив не единого следа.
– Он был очень хорошим! – произнёс Кей, и облокотился на него, как бы обнимая.
– Да!– подтвердил я.
– Нам нужно идти Рой, – произнёс Кей, указав на торнадо голубоватого цвета, смешанного с синим оттенком, устремлявшегося далеко вверх столба, не имеющего конца.
Мы начали продвигаться вперёд, и оказалось, что этот столб торнадо не так–то близко, мы прошли около пятнадцати ярдов вперёд, прежде чем добрались. Нет, не совсем до электрической воронки как вы уже успели подумать. У скал с левой стороны был крепко установлен щит, заросший зеленью прекрасных бордовых благоухающих цветов. Название их мы, увы, не знали. Надпись на щитке гласила:

Школа Трионии –
Хаспин

– Ну, что будем делать дальше? – задумчиво спросил у меня Кей.
– Не знаю, – ответил я. – Держись за меня, я попробую прикоснуться к нему, – дал указание я Кею, и начал руками приближаться к воронке. Немного сощурив глаза, чтобы если что не повредить их.
Я думал, что сейчас нас шандарахнет электрическим зарядом, как это произошло с лучами Аппсонии, раскинувшимися и переплетёнными с торнадо над нами. Но нет, мои руки, будто силой сжимали этот не прекращающийся как воздушный шарик танец шарик. Правда у шарика есть свойство взрываться при его сжатии, чего я как раз очень боялся.
========== Третья часть. Опять школа ==========

7. Дети Аппсонии

Электронные часы школьного коридора, в который мы попали благодаря спиралевидной воронке дали знать, что началась долгожданная перемена. Мы с Кеем стояли у двери директорского кабинета с табличкой: Мистер Флуп.
Дверь приоткрылась, из кабинета вышел в строгом костюме, как мне сначала показалось мужчина, но я угадал лишь частично верно, потому что перед нами стоял высокий, вес которого составлял чуть более пяти с половиной футов не человек, а человекоподобный «инопланетянин». Ну, просто на этот момент я не мог ничего подобрать более подходящего.
– Как я понимаю, вы новые ученики Хаспина? – поинтересовался мистер Флуп. Его голос показался Кею и мне знакомым, похожим на искажающиеся компьютерные трески.
Кей рассказывал, что однажды он остался дома один, играя в новую игрушку, вышедшую в продажу совсем недавно, и его ноутбук отключился, издав точно такие же звуки, после чего его ремонтировали около двух недель.
– Хас… Хаспина? – спросил Кей, его глаза превратились в пятицентовую монету, которая хранилась у меня дома в маленькой продолговатой коробке из–под паркера «Зфивт».
– Совершенно верно мой дорогой друг! – ответил мистер Флуп, удерживая взгляд на Кее. – Хаспин – это школа, основанная по чертежам архитектора Колина Хаспина. Он жил здесь очень давно в Беллери Холл, тогда меня и в проекте не было, – рассмеявшись, сказал он.
– А что такое Беллери Холл.
Мистер Флуп тут же стал серьёзнее, улыбки, словно след простыл и он произнёс:
– Думаю, что учащиеся здесь знают даже больше чем я об этом Беллери Холл, так что вы всё узнаете, когда для этого придёт подходящее время. – А сейчас пройдёмте ребята, я устрою вас куда нужно – сказал мистер Флуп и мы последовали вправо, если смотреть от кабинета директора по длинному яркому коридору.
По пути, двери кабинетов по левую и правую сторону начали открываться одна за другой. Из них начали выходить такие же, как и мы с Кеем подростки, только в них было несколько отличий. Первое – они были разными между собой цветами кожи, если мы – люди делимся на негроидную, европеоидную и так далее расы. То здесь они были и фиолетовые, синие, зелёные и ещё бесконечное множество разных цветов, названия которых и мы сами не знали.
Мистеру Флупу даже не пришлось останавливать ребят, они и сами заинтересовались нами, точно взаимно, как и мы с Кеем.
– Они что, Дети радуги? – спросил шёпотом у меня Кей.
– Не знаю, но похоже на то – ответил я.
– Ребята, попрошу не пугаться! Это новые ученики Хаспина. – Как вас зовут, представьтесь, пожалуйста – попросил он, взглянув на нас, как и все остальные
– Кей… – начал мой друг, немного не уверенным голосом, но зато первым
Я решил последовать примеру Кея.
– Меня зовут Рой, – произнёс я не более уверенно, дрожащим голоском.
– Ну, вот и замечательно! – сказал мистер Флуп. – Все запомнили? – спросил он у учеников, которые стояли замерев.
Кто–то из них крикнул:
–Да.
Все остальные сделали то же самое.
– Итак, до начала урока истории осталось пять минут. Отдыхайте и мигом на урок, – серьёзным голосом сказал мистер Флуп, от чего его искажающийся голос становился ещё сильнее. – Ну, а вы – Кей и Рой – он снова взглянул на нас, и продолжил – вы оба пошлите со мной, я познакомлю вас с миссис Шерри – учителем истории.
Мы с Кеем переглянулись и последовали за директором, он открыл дверь кабинета истории в конце коридора и зашёл, затем мы сделали точно также.
За столом сидела женщина в белой рубашке, и синих брючках зауженной снизу у самых её икр. Миссис Шерри была красного цвета, скорее всего она была, как и ученики. От силы она разменяла второй десяток. Правда, мистер Флуп почему–то имел точно такого же цвета кожу, что и мы.
Миссис Шерри выглядела очень молодо, примерно, как и мисс Кэттер. Но по слову миссис я понял, что она уже состояла в браке.
– Кха, кха, здравствуйте миссис Шерри – произнёс, сухо кашлянув, мистер Флуп, чтобы она обратила на нас внимания. Миссис Шерри была полностью погружена на дно учебника по истории.
Взгляд миссис Шерри был полным недоумения в течение секунд двух. После чего она встала из–за стола, поправила рубашку и поздоровалась в первую очередь с директором, а затем и с нами.
– Здравствуйте, – она широко улыбнулась.
– Это два новых ученика школы Хаспин, они буду под вашим контролем учиться здесь.
– Это замечательно, – улыбка миссис Шерри стала ещё шире, казалось, что ещё немного, и она достигнет уровня её ушей заострённых вверх, но этого не произошло. – Ребята, меня зовут миссис Шерри, а вас – она посмотрела на нас с интересом. Нам пришлось снова представиться:
– Рой,– на этот раз я опередил друга, но он не придал этому особого значения.
– Кей сказал он.
– Ребята, я думаю, дальше вас проинструктирует что и как? миссис Шерри. – Ведь так?
– Да, конечно мистер Флуп!
– Ну, вот и хорошо, а после урока зайдите ко мне в кабинет, мне нужно с вами поговорить. Думаю, у вас уже за короткое время накопилась масса вопросов, – он подмигнул мне и Кею, направился к приоткрытой двери, после его ухода она захлопнулась, издав чуть слышный стук.
– Мальчики,– обратилась миссис Шерри к нам с Кеем. – Вы должны сейчас по лестнице напротив моего кабинета, подняться до лестничной площадки и зайти в библиотеку. миссис Кнаф даст вам нужные учебники. После этого быстро на урок, у нас не принято опаздывать на занятия – предупредила она.
Да уж, даже в параллельном мире в школах твердят одно и то же…– подумал я про себя, но не подал виду.
– Хорошо, миссис Шерри – сказал Кей, и мы направились до библиотеки.
Когда Кей открыл дверь на лестничной площадке между первым и вторым этажами, то на первый взгляд мы не заметили ничего необычного, есть одно но…
Перед нами стояло много–много стеллажей с книгами невиданно высоких, устремляющихся далеко вверх, туда, где почти был не виден потолок, в правом углу прямо перед входной дверью за столом сидела женщина в очках, лет сорока.
– Здравствуйте мальчики, вас что–то интересует?
– Эм… можно и так сказать,– сказал я.
– Скорее всего, вам уже сказали, как меня зовут, – предположила миссис Кнаф. – И мне нет необходимости представляться? – спросила она.
– А вы очень проницательны! – подметил Кей.
– Спасибо…
Если пофантазировать, то казалось, что пройди мы дальше на мы ярдов двадцать, и мы окажемся с Кеем окажемся у входа у «океанариума», ну я не знал как это у них называется, и поэтому называл вещи своими именами.
– Итак, подождите здесь,– попросила миссис Кнаф. – Сейчас я принесу со склада все необходимые учебники.
– Хорошо, – сказал я.
Пока миссис Кнаф находилась на складе, мы с Кеем успели заметить много книжек, принадлежащих к жанру фантастики и не только. Например, были такие названия: Спин, Клэуф.
– Как много книжек, – заметил Кей, внимательно разглядев те стеллажи, которые возможно было углядеть.
– Да, это уж точно!
Миссис Кнаф вернулась к нам, взглянув на свои наручные часы, поставив стопку учебников на свой стол.
– Ребята, думаю, что вам нужно торопиться! – Сейчас у вас урок истории так, что возьмите один учебник, и бегите на урок. Миссис Шерри не любит, когда ученики опаздывают на её занятия. – Остальные учебники можете забрать после урока.
– После урока у нас встреча с мистером Флупом. – поставил в известность миссис Шерри. – А после этого мы можем забрать учебники? – осведомился Кей.
– Да, библиотека работает до десяти часов. – Сейчас без одной минуты восемь быстро бегите до кабинета миссис Шерри.
– Хорошо, – сказали мы с Кеем в один голос, – дверь захлопнулась после нас, издав сильный хлопок.

Нам с Кеем не пришлось извиняться перед миссис Шерри, так как мы пришли одновременно со звонком, не опоздав на занятие.
– Ребята, быстрее! – попросила нас, сидящая за своим рабочим столом миссис Шерри.
– В кабинете было около двенадцати парт, установленных на не очень высоких деревянных платформах, мы с моим другом приметили две, стоящие друг напротив друга. Стулья ничем не отличались от тех, что стояли в нашей родной Портлендской школе. Чего явно не скажешь про парты, а именно я виду речь о достаточно большом дисплее, установленном посреди неё. Он занимал так сказать неплохое место.
Как только я сел за парту, взглянув на дисплей, увидел, что все мои данные тут же появились внутри. Начиная от года рождения, и продолжая вплоть до болезней, но об этом рассказывать я не считаю нужным.
Я взглянул на Кея, расположившегося напротив меня, его выражение лица говорило всё само за себя.
– Круто… – прочитал я по его губам. Но я считал, что это гораздо большее, чем просто круто.
– Ребята, сейчас откройте учебник по истории Беллери Холл.
Мой взгляд переместился с яркого дисплея на толстую книжку, которую я положил в правый угол, как только сел за «суперпарту». Учебник по истории был очень богат разнообразные иллюстрациями. Они были почти на каждой странице. Информации в текстовом виде было по минимуму.
Я счёл этот метод обучения учеников достаточно интересным выходом от проблемы с необразованностью. Подумал тогда: если бы такая ситуация была со всеми предметами что есть в, установленном министерством образования ассортименте, то я с удовольствием бы оставался на лишний урок, будь то математика или то же занятие истории на котором находились сейчас мы вместе с Кеем.
Думаю, нет, наверное, даже убеждён, что любой другой, кто бы это ни был, подумал бы точно так же как и я!
Внезапно, на дисплее я увидел, что–то вроде той зелёной галочки, что бывает в аэропортах Портленда таких компаний как – «United Airlines» и «Spirit Airlines», когда людей проверяют по специальному сканеру на наличие каких–либо металлических предметов использующихся в обиходе граждан.
В последний раз я был в аэропорту второй компании, когда мы с мамой провожали на самолёт отца.
– Береги мамочку! – серьёзно сказал он, и обнял сначала меня, потом поцеловал маму и тепло обнял её.
Ему нужно было торопиться, и он отправился на посадку.
Этой галочкой оказалось оповещение о том, что мне пришло сообщение на встроенную электронную почту, хотя я был не зарегистрирован. Видимо технология этой школы всё сделала за меня… – подумал я тогда. Этот огромный экран был плюс ко всему и сенсорным, понял я это, только тогда, как прикоснулся к левому углу, на котором была надпись: прочесть. Что я и сделал. Адресантом была некая Пулья. В сообщении было написано: Привет, посмотри назад. После чего я обернулся и увидел за последней партой, находящейся в ряду по левой стороне от меня девчонку, такую же, как и все остальные ученики Хаспина. От обычных людей их ничего не отличало, кроме цвета кожи, ушей иной формы и пальцев других по длине. Волос у них на голове почти не было видно, так лишь два три волоска не более.
Эта девчонка была кожи фиолетового цвета, и с большими жёлтыми глазами, устремлёнными исключительно на меня. Я, улыбнулся ей в ответ, точно так же как и она, мне, повернулся обратно к дисплею и в окошке «Написать» начал набирать первое слово, но на время остановился.
Перед тем, как написать сообщение я решил посмотреть в учебник для правдоподобности того, что я очень заинтересован занятием. Потом, убедившись, что она и не заметила, отвлечённым чем–то другим, но точно не уроком истории начал писать сообщение такого рода: Привет, Пулья очень приятно познакомиться! Меня зовут – Рой.
Я нажал: отправить, и сообщение улетучилось прямо к Пулье.
Второе её сообщение пришло точно так же внезапно, как и первое: Очень приятно, расскажи, откуда ты? И снова я уставился в учебник истории, чтобы миссис Шерри ничего не заподозрила. Она смотрела на наш ряд очень внимательно, после чего продолжила разжёвывать материал ученикам, в том числе и нам с Кеем. Я обернулся, взглянув на Кея, и заметил, что действительно заинтересован историей Беллери Холл, хотя это не оказалось для меня удивительным. Кей вечно пропадал в книгах, появись у него даже минутка свободного времени. Я, конечно, тоже был не прочь почитать на досуге, но исключительно ужасы. Кей брался буквально за любой жанр. Так что уровень начитанности однозначно выше у моего друга, а не у меня.
Я снова принялся набирать очередное сообщение Пулье: Мне тоже приятно! Я из крупнейшего города штата Мэн – Портленда. Ландшафты этого штата очень разнообразны. Так же штат Мэн является двадцать третьим по счёту в Новой Англии. Сообщение было удачно отправлено Пулье.
Обернувшись, я разглядывал её, да и всех этих «детей радуги». Они были такие же, как и мы с Кеем, только отличала их от нас иная форма рук, ушей и глаз.
Часы над дверью кабинета дали знать, что урок кончился, но я расстроился из–за того что не успел задать вопрос про Беллери Холл. Точнее, что всё–таки он из себя представляет.
– Итак, урок закончен. Все свободны,– сказала миссис Шерри и вышла из кабинета.
Мы с Кеем остались одни в кабинете истории, посмотрели на часы, над дверью и увидели что уже полдесятого.
– Да уж, уроки здесь идут долго… – сказал Кей
– Даже очень! – подтвердил я. Урок шёл ровно полтора часа, и до закрытия библиотеки оставалось полчаса.
– Может, поторопимся, а то неизвестно как быстро пройдут эти тридцать минут.

– Проходите, – сказал с доброй улыбкой мистер Флуп, когда я постучался в деревянную дверь.
Мы с Кеем прошли в личный кабинет директора, внешне он не очень–то отличался от кабинета директора нашей портлендской школы.
– Как необычно… – сказал Кей шёпотом.
– Что извини? – переспросил мистер Флуп.
– Дело в том, что у нас в школе в кабинете директора стоит точно такой же шкаф, на том же месте. – Поверьте мне, потому, что я появлялся у миссис Кипри этой старой вредной семидесятилетней женщины, чаще, чем кто–либо из школы Портленда. Она вечно придиралась ко мне по всяким мелким пустякам.
Мистер Флуп скорчил гримасу недоумения. Но тут же собрался с мыслями начал интересоваться:
– Вы уверены, что это именно тот шкаф?
– Да, будто брат близнец, – произнёс Кей.
– Странно, – произнёс немного удивлённо мистер Флуп. – Ну, это не так важно, думаю, у вас появились некоторые вопросы…
– Да, – начал я, мистер Флуп внимательно смотрел на меня. – Почему все ученики разного цвета кожи, и они… немного (точнее очень) отличаются от нас?
Наверное, было глупо задавать такой вопрос жителю совсем другого, не совсем человеческого мира. Но к моему удивлению мистер Флуп отреагировал на него положительно, не переставая улыбаться и глядя на нас своими большими глазами.
– Если честно, когда я увидел вас, то ужасно испугался, но старался не подавать виду. – Меня можно понять, хотя бы потому что, вы не такие как, ученики школы Хаспин.
– У вас хорошо получилось! – подметил я.
– Когда–то очень давно Колин Хаспин пытался изобрести новый вид людей. Колин был химиком, и в своей лаборатории он совершил один опыт, при котором появился новый вид человека.
Изначально это был ребёнок пятнадцати лет, он после проведения первого опыта получился зелёного цвета, затем ещё шесть видов детей. После чего Колин Хаспин, как он сам считал – совершил великое открытие в химии. Он назвал их «Дети Аппсонии»
– Вот почему мне показалось, что они все похожи на радугу… – предположил Кей.
– Но… но откуда он нашёл здесь детей?
– Раньше люди здесь жили, и их было очень и очень много. Они жили здесь в гроте, в городе Беллери Холл. Но дети, родителей которых убивали местные хищные твари. Были беспомощны и не имели крыши над головой. Их–то он и делал испытуемыми.
– Не повезло им, – сказал Кей.
– Остальные жили ещё какое–то время здесь, в Беллери Холл, но со временем все умерли от голода, холода.
– Вы так и не рассказали нам про этот город – Беллери Холл – спросил я, в надежде, что можно будет выпытать у мистера Флупа
– Простите, но думаю, что вы узнаете это позже, и не факт, что от меня…
– Но почему… – спросил я.
– Это… это всё очень сложно. Надеюсь, вы меня поймёте – он проводил нас до выхода. – Мальчики, скоро все ложатся спать, поэтому вам нужно идти… – сказал он, открыв дверь.
Мы вышли из кабинета с табличкой: мистер Флуп.
– Тебе не показалось, что директор ведёт себя как–то встревожено, – спросил я у Кея.
– Точно, особенно, когда тема началась о Беллери Холл… – согласился со мной друг.
– Думаю, что нам с тобой предстоит узнать ещё очень многое об этом месте – предположил я.

8. Под подушкой

Мы с Кеем были ещё новичками в школе этого химика Хаспина, поэтому решили, что самым верным будет держаться вместе до конца, и быть друг у друга на виду.
В коридор первого этажа процесс хаотического движения в одном направлении не прекращался ни на секунду. Пройдя немного влево от директорского кабинета, мы встретили Пулью. Она сказала, что мы идём не в том направлении, и сказала следовать за ней. Сказать честно, то я был рад, когда увидел её (Хоть одна местная знакомая в Хаспине) – подумал я тогда.
– Ребята, пошлите за мной, я отведу вас в блок «Е»!
– Блок «Е»?
– Да, – ответила Пулья.– Блок «Е», по–другому спальня «Е». Всего их шесть Блоков в алфавитном порядке: от «A» до «F». – Первые три занимают ученики Хаспина старшеклассники, остальные мы на класс ниже, впрочем, вы увидите всё сами – продолжила она.
Я внимательно вслушивался в её слова, из–за громких криков учеников, бегущих к лестнице, Пулью было слышать всё труднее.
– Девочки спят по левой стороне от входа, парни напротив.
Когда мы поднялись на третий этаж, и прошли по коридору к спальне «Е», то мы с Кеем встали на месте в недоумении, от того что мы увидели в спальне просторной, красиво обставленной спальной комнате:
Вместо кроватей, здесь были установлены специальные капсулы или что–то вроде этого, спускающиеся вниз и поднимающихся вверх при помощи довольно странных, но при этом очень удобных механизмов, на подобие тех, что бывают в поездах.
Не собираясь гадать, про себя я назвал их «колыбелями». Стеклянный колпак, установленный поверх «колыбели» сначала медленно поднималась наверх. Когда тот или иной Ребёнок Аппсонии уютно располагался в неё, то колпак, так же медленно опускался вниз, издавая звук пресса, подобный тому, когда закрываются створки нашего школьного автобуса, оставляющего после себя большое серое облако пыли.

– Попробуй Рой – предложила мне Пулья.
– Я? Вы это серьёзно?– спросил я, направив указательный палец в сторону груди.
– Да–да ты, только не напруди в штаны – подколол меня Кей, усмехнувшись.
– Ну… хорошо – я направился в конец спальни, туда, где были расположены два абсолютно друг от друга ничем не отличавшиеся окна.
– А что там? – спросил Кей, стоя позади меня.
– Там… Триония – предположил я.
– Нет… не совсем… – поправила меня Пулья, её ледяной голосок был полон страха. Интонация её голоса дала знать, фраза была не закончена полностью.
Тогда я чисто случайно подумал про себя, что орбиты Хаспина устремлены прямо на этот загадочный и в то же время мрачноватый Беллери Холл.
Колпак вправо от меня, предпоследней от окон колыбели медленно открылся.
– Залезай…– крикнул мне кто–то из детей позади, он был жёлтого цвета кожи.
– Сейчас–сейчас – повторял я шёпотом, было жутко неудобно да ещё притом, что меня торопили.
Я медленно залез в спустившуюся ко мне на механизме колыбель, лёг, после чего стеклянный, прозрачный заострённый по краям колпак накрыл её и меня естественно. Механизм медленно поднял эту колыбель, в которой я сейчас находился.
Места в колыбели было достаточно, и я спокойно мог сидеть, поджав под себя ноги. Повернувшись влево, я заметил, показанный мне Кеем жест «класс?» с поднятым большим пальцем вверх и зажатой почти в кулак ладонью.
Было такое чувство, что я король Спарты и на арене сражаются двое, от меня зависит жизнь очередного, потерпевшего поражение война, и сейчас я бы сохранил его жизнь, наверное, потому что я не жестокий человек, а может и по другим причинам.
Пулья в свою очередь смотрела на жест, продемонстрированный Кеем, она попыталась повторить его, но из–за сросшихся в некоторых местах, четырёх, а не пяти как у нас с Кеем пальцев. В конце концов, получилось что–то на подобие, но не совсем то, что нужно.
Я в ответ показал то же самое, потому что, здесь и, правда, было классно. На тот момент я открыл для себя какие–то новые, но ещё мне непонятные ощущения.
Пулья, Кей и остальные ребята начали тоже укладываться спать. Я увидел довольную белоснежную улыбку друга, повернувшись вправо. Его колыбель медленно поднялась вверх, на тот уровень, что был и я.

Всё время, начиная с того момента, как мы с Кеем попали в «сырую ловушку» и сейчас я продолжал скучать о близких мне людях – маме и папе, и конечно же о Джине Скинфорт, которая уж точно сейчас была на полпути к Далласу. Я смотрел в окна Хаспина, и пытался мысленно пытался разгадать тайну о месте и по ту сторону школы.
Под собой я почувствовал, что–то не то. То, что вызывало у меня, едва уловимое раздражение в одном месте… И когда взглянул вниз, то увидел, лежащую под подушкой футболку со смайликом посредине. Ах да… совсем забыл рассказать вам, что эти футболки являлись чем–то вроде формы, школьной формы Хаспина. Они отображали те чувства и эмоции, что испытывали их обладатели. Так что, можно было легко вычислить того бездельника, что отлынивает от работы на уроках. Или отличить правду ото лжи, и радость от чувства подавленности. А ту одежду, что была у меня на пиратском корабле–гиганте: «Скай – Стилз», я решил выбросить в положенное для мусора место. Мусорные контейнеры стояли в столовой на втором этаже, так же на лестничных клетках между этажами и в местах для справления нужды.

Я надел футболку, смайлик на ней начал постепенно загораться голубым цветом, лёг, разместившись поудобней, и рисунок на, подаренной мне футболке начал выполнять работу проектора, подобно тому, через который воспроизводят фильмы в кинотеатре Портленда «Living Room Theater».
На стеклянном колпаке, точнее эту самую работу выполнял не весь смайл, а его глаза. Устремив взгляд на колпак, я начал читать отображающийся электронный текст:
Привет Рой…
Эта футболка мой тебе подарок. Носи его, мне будет очень приятно видеть тебя в ней!
Хочу рассказать о волнующем вас с Кеем вопросе о Беллери Холл:
Беллери Холл – это старый город, город детских страхов, страхов детей Аппсонии – всех учащихся школы Хаспин. Вы с Кеем вполне могли бы быть исключением и, окружающие вас страхи для вас не представляют никакой угрозы, но, к сожалению точного ответа, я дать не могу, так как до конца в этом не уверена.
Я на секунду отвёл свой взгляд на окна, из орбит которых были видны лишь макушки ветвей, длинные деревья тянулись их Трионии – местного парка.
Снова, обратив внимание на полученное мной послание от Пульи, как я понял из подписи ниже и продолжил читать, отыскав тот отрывок, от которого отвлёкся.
К примеру, у меня единственный страх – это Плэспины, не знаю, успели ли вы встретиться с ними лицом к лицу… Но я очень их боюсь; у Стейджа всегда были самым главным страхом до коликов в животе, и есть эти огромные цветы, название которых – Кеббоны. Они растут у подножия скал. На фоне этих растении Стейдж в большинстве случаев чувствовал себя карликом.
Если честно здесь шла речь о парне моего возраста, у которого колыбель в спальне «D» была больше, чем у какого–либо старшеклассника. Мало верилось в трусливость этого большого парня – подумал я.
Естественно, он сторонился этих цветов, когда находился в городе не только из–за их габаритов, была ещё одна немаловажная причина:
Вместо нектара, внутри они хранят страшно опасный яд, название которого, я, если сказать по правде никогда не слышала, это не так важно. Но если он попадет, на какую либо ткань или вещь, то тут же либо уничтожит по мановению волшебной палочки. Либо парализует, то существо внутрь, которого он попадёт.
Поэтому, чтобы такого не было, главное правило Хаспина гласит:
Ни в коем случае, не пересекать границу – между Трионией и Беллери Холл!
Иначе за этим последует наказание, и далеко не детское.
В город могут отправляться исключительно старшеклассники, прошедшие полную подготовку школы – Хаспин, научившиеся справляться со всеми опасностями, с которыми им предстояло встретиться.
Я всего лишь хочу предупредить вас с Кеем, чтобы вы были, как можно осторожней!
Пулья.

Я закрыл глаза, и постепенно, отключив свои мысли, погрузился в сон.

Когда я проснулся, то заметил, что Кей и в се остальные в своих колыбелях уже отсутствовали. Моя колыбель медленно опустилась вниз, колпак, издав изначальный звук пресса автобусных створок.
Я вылез из собственной колыбели, и как планировал вчера ночью перед сном. Последовал к мусорному контейнеру, но на мгновенье снова в окна, не заметил никаких особых изменений, отличающих день от ночи. Было точно так же темно, еле–еле свет проступал сквозь извивающиеся ветви могучих деревьев.
Позже, вышел в коридор третьего этажа, заглянув в соседние спальни моих ровесников, и учеников постарше, не обнаружив никого из них, ни в первом, ни во втором случае я последовал дальше – на этажи ниже.
В школе на удивление было пусто и необычайно тихо, когда я исследовал второй и первый этажи. На втором в основном не было ничего, кроме – медпункта, и находившейся на лестничной площадке – библиотеки.
Выбросив экипировку в контейнер, я пошёл на кухню, туда, где Дети Аппсонии обычно: завтракали, обедали и ужинали в предназначенное для этого время.
В закрытом помещении ветер обычно не прогуливается, поэтому я обернулся и вышел обратно в коридор; мои волосы начали колыхаться на воздушных волнах; железная дверь распахнулась, и тут до моего слуха донеслась мелодия «Аве Мария». Та, под которую мы вместе с Джини танцевали, сбежав с дискотеки на озеро Онтарио после церемонии вручения аттестатов.

9. Триония

Ветер набирал обороты мощности, я приближался ближе к выходу. Никогда не подозревал, что буду так близко к «прекрасному». Под данным определением я подразумеваю необычайно красивый, богатый множеством неописуемых прекрасных растений, окружающий меня пейзаж. Пока я стоял и оглядывался у порога школы, понял, что эпицентр мелодии, порождающий во мне сделать что–то красивое, прекрасное, сделать это, в конце концов, посвятить Джини исходит далеко в лоно белого тумана.
Решив прогуляться, в надежде найти друга, я встретил Пулью совсем неожиданно для себя.
– Доброе утро. А что эта за музыка? – поинтересовался я, но подсознательно чувствовал, что знаю ответ заранее. Но я не стал перебивать Пулью.
– Доброе, но сейчас уже давно не утро, а день… – она улыбнулась. – Музыка? Это … совсем забыла тебе сказать, что этот парк очень интересный. Когда преподаватели или мы Дети прогуливаемся здесь. Льющаяся сейчас музыка, и вообще когда–либо отображает настроение.
– Эмм… – я был в изумлении. – А какое у тебя настроение сейчас, если не секрет? – поинтересовался я.
– Сейчас? – она взглянула на меня своими огромными, непередаваемо сказочными глазами. – Я счастлива – ответила она.
– Я рад, – сказал я. – Пошли, присядем? – предложил ей, указав на одну из скамеек, установленных вдоль брусчатки, которая вела далеко чащи парка.
– Пойдём, я не против, – ответила Пулья, и снова одарила меня своей улыбкой.
Добравшись до скамейки, расположенной около низкорослой травы. Растение показалось мне знакомым на растущую зелёную траву, растущую на газоне моего дома.
– Это Фиолья – растение, играющее музыку, здесь в парке.
Это странное растение представляло собой длинные, тонкие зеленоватые стебельки, напоминавшие мне струны моей двенадцатиструнной гитары, которую мне подарили однажды на мой тринадцатый день рождения. Собственно, это и послужило поводом, моей тяги к музыке, что переросло в хобби.
– Интересно. – Я провёл кончиками указательного пальца в компании с остальными по Фиолье. Растение воспроизвело несколько разновысотных звуков.
– Это далеко не всё! – подметила голосом, с капельками интриги, вызывающей интерес.
Оставив наедине Фиолью в одиночестве. Я отвёл взгляд, не успев оглядеться вокруг, заметил неподалёку от брусчатки впереди, перед собой выстроившихся в треугольник трёх девчонок; они бросали друг другу разноцветный надувной шар, и при ударе о пальцы, между мячом и их ладонями я мельком заметил исходящие яркие голубоватые волны, исчезающие в никуда, спустя некоторое расстояние.
– Это кто? – я показал взглядом на девчонок.
– Это… Разве ты не заметил в кабинете истории, что они учатся вместе с нами в классе.
– Нет…
– Та, что сейчас принимает подачу – это Сапэ.
Пулья имела в виду девчонку, отбивающую сейчас очередную подачу подушечками тонких пальцев. – Что стоит правее – это Лина.
Девчонка всегда немного подпрыгивала, чтобы отбить – летящий, стремящийся в её сторону мяч. Порошок каменной пыли, что был когда–то мелкими камешками, поднимался после, повторяющегося с интервалом примерно секунд в десять, прыжка.
– И наконец – Мемпл. Она стояла примерно в нескольких шага между интервалом, стоящих друг напротив друга Сапэ и Линой. Мемпл стояла уверенно на ногах, не собираясь подпрыгивать, навстречу к инвентарю. Мяч становился всё ближе, и девчонке оставалось только протянуть руки дюйма на два повыше головы и вытянуть чуть – чуть вперёд. После нескольких секунд полёта мяча и ожидания Мемпл отбить его, чтобы начать новый «треугольник подач».
– Это очень круто! – заметил я, с образовавшейся на моём лице улыбкой.
– Я вижу, ты всё–таки нашёл мой подарок?– Пулья взглянула на футболку. Смайл на ней отображал моё, ещё сонное состояние. – Ты ещё не до конца проснулся… – предположила Пулья, когда увидела мой, зевающий рисунок на футболке.
– Да, и прочёл твоё письмо.
– Надеюсь, ты понимаешь насколько важно то, что в нём было написано?
– Да… Конечно–конечно – согласился я, кивая головой, как только вспомнил о первом правиле Хаспина и о…
Иначе за этим последует наказание, и далеко не детское.
…Об обязательном наказании, позволь мы себе переступить границу Трионии.
Пулья одарила меня, необычайно знакомым взглядом. По–моему, я догадывался, кому из моих знакомых принадлежал этот до боли знакомый взгляд. Но для достоверности моих догадок не хватало чего–то… совсем малости. Казалось, что вот–вот и я найду к этому ключик.
Я снова кинул свой взгляд на, играющих на площадке девчонок. К ним подошёл Кей.
– … Привет, а можно с вами? – услышали мы с Пульей, доносившийся до нас голос моего друга, а немного позже и этих девчонок.
– Да, конечно! – сказала Лили.
Кей ещё не видел нас, и теперь треугольник довольно удачно трансформировался в равнобедренную трапецию.
Машинально, повернув голову влево, я увидел совсем близко, на одной из аллей Трионии, целующуюся пару; после окончания длительного поцелуя. Мой рот начал точно такое же машинальное движение, что и голова:
– О–о, мистер Флуп…
– Где? – спросила Пулья, и перевела взгляд с накалившейся благодаря Кею игры в ту сторону, которую была повёрнута моя голова. – Точно! А с ним – миссис Кнаф. – подтвердила совершенно спокойно она.
– Разве это тебя не удивляет? – спросил я, после чего понял, что задал немного глупый вопрос. Всё–таки Пулья здесь намного дольше, может даже всю жизнь, и она уж точно знает намного больше. Поэтому, то, что она не удивляется, есть соответствующее объяснение.
– Нет, глупый… Все уже давно знают, что Мистер Флуп и миссис Кнаф помолвлены. Директор не чает в ней души. И они до сих пор прячутся от всех, как дети.
– Ясно. – Я решил, что отношения директора и библиотекаря школы – не моего ума дело, поэтому я отбросил какие–либо мысли, касающиеся их личной жизни. – Пойдём, поздороваемся с Кеем и девчонками, я как раз с ними познакомлюсь…
– Подожди… – остановила меня Пулья.
– Ты чего? – спросил я.
– Пошли со мной, я кое–что покажу тебе…
Если честно, мне эта фраза показалась знакомой, и после длительной паузы я вспомнил, что точно под таким же предлогом Джини увела меня на озеро – Онтарио со школьной дискотеки.
Я застыл в позе, походящей на позу сгорбленного старика Ливинга – уборщика портлендской школы, который в прошлом году вышел на покой. У него была приличная пенсия, так что о материальном достатке, он мог не беспокоиться; он вышел на пенсию в 2010, три года назад. Работал электриком у нас в школе, следил за исправной подачей питания, ну и что они там делают? Ходят по этажам в специальной рабочей форме синего цвета, с надписью Электро–Сити–Скул – специальная компания, для всех школ Америки, при этом деревянным бруском включают свет, нажимая на, установленные на стенах включатели, высоко, почти у потолка.
Хорошие электрики всегда востребованы!
Старик Ливинг – был из их числа!
Взглянув в то место, где пять минут назад директор и библиотекарь слились в любовном поцелуе – никого не оказалось; они уже давно приблизились к Хаспину, и пересекли порог школы.
– Ну, хорошо. – Согласился я, и выпрямился, когда Пулья поднялась со скамейки.
Мы подошли как можно ближе к аллее, состоящей из растущих глубоко из земли грота высоких деревьев.
Красиво выложенная из полукруглых камней дорожка вела далеко–далеко в никуда, границы её с двух сторон обозначались камнями прямоугольной формы; ветерок здесь был настолько лёгким, что ветви растущих вдоль деревьев и кусты низкорослых растений, походивших на Фиолью, ни разу не шелохнулись, ни на фут.
– Ну… что с тобой Кей – услышал я голос одной из девчонок на площадке, затем услышал: сначала громкий, звонкий удар надувного мяча, а позже ещё два, но амплитудой пониже; мы не стали оборачиваться и пошли дальше, туда, где находится что–то, что хочет показать мне Пулья.
Пройдя примерно половину пути, я поднял голову вверх и заметил, что с северо–запада на восток пролетали странной формы тела птицы, их крылья мне показались абсолютно нормальными; смущало только одно – их размер. Размер крыльев был довольно большим, притом, что туловища этих двух, медленно пролетающих мимо нас с Пульей птиц были слишком короткими.
– А что это за пти…
Пулья меня оборвала.
– Это Сэгги – птицы, которые питаются живой плотью, так что… – в её взгляде читалось что–то типа – «БУДЬ ОСТОРОЖЕН!». – Так что, пожалуйста, не делай резких движений, они на это реагируют.
– Хорошо, если ты говоришь… то я постараюсь. – Я попытался успокоить подругу, чтобы она так не волновалась, это не полезно для здоровья.
– Ну что пойдём? – она успокоилась, и чувствовала себя более–менее нормально, правда смайл на её футболке побагровел от волнения.
Мой смайлик оставался спокойным, правда в его глазах отражались капельки удивления, и не без причины. Я и вправду был удивлён.
– Конечно, Пулья – сказал я.
Чтобы Пулья окончательно была спокойна, я предложил ей взяться за руки, но она сказала, что с ней всё в порядке и продолжили сой не долгий путь.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69522295) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.