Read online book «Бронзовый век» author Саша Николайчук

Бронзовый век
Сергей Ларин
Родион Семенов
Саша Николайчук
Из камня и металла #2
Уже ни один год длится война между памятниками и людьми. За это время некогда проигравшее человечество изучило своего врага и научилось с ним бороться. Вот только и враг не стоит на месте. Сможет ли человечество вновь вернуться на своей пьедестал? Или же ему суждено исчезнуть, освободив место для новой эпохи?

Родион Семенов, Саша Николайчук, Сергей Ларин
Бронзовый век

Иллюстратор – Владислав Титенков
Корректор – Элеонора Тодинова

Благодарность:
Авторы цикла книг «Из камня и металла» выражают огромную благодарность Аксенову Ивану Леонидовичу, участнику «Созидательного общества», директору и учредителю ООО «ТЕРРА» – одного из крупнейших проектных бюро Республики Хакасия за помощь в создании этой книги.
Хочется сказать Вам человеческое спасибо! От всей души желаем Вам добра, процветания и счастья!

ВНИМАНИЕ!
В книге присутствую сцены жестокости и насилия, не рекомендуется к прочтению несовершеннолетним, беременным и людям с нестабильной психикой.
Все персонажи, места и описываемые события, используемые в данном произведении вымышленные, любые совпадения случайны.
Образы реальных памятников используются в художественных целях исключительно как собирательные образы и не несут за собой цели оскорбить или опорочить исторические лица, в честь которых были созданы данные объекты культуры.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается.

Описание: Главный герой выживает в авиакатастрофе глубоко в лесах и, не дождавшись помощи, сам выходит к цивилизации. По прибытию он видит, что люди потеряли свою доминацию на планете и угодили в самое настоящее рабство к тем, кого когда-то создали сами. Сможет ли человечество вернуть свою свободу? Или же так и останется в плену тех, для кого они не более, чем куски живого мяса?

Вступление
2025 год. Северное море. Нидерланды
С момента пробуждения ему казалось, что окружающий мир далеко не так прост, как о нем говорили собратья. Уже не один раз, наблюдая за окружающим его пространством, он подмечал явления, которые другие просто не видели, спрятавшись в глубинных слоях своих страхов и ненависти. Вот и сейчас в его разуме то и дело всплывали слова братьев о том, что мягкая и податливая водная гладь таит в себе опасность. Но то, что предстало перед его глазами, было иным. Он отчетливо ощущал, как пронизывающие весь мир колебания плавно играются в раскинувшейся вокруг корабля жидкости, образуя замысловатые узоры. Их переплетения были словно бескрайняя динамичная картина. Ни разу не повторившая свой облик, сколько бы он ни смотрел на нее. А смотрел он долго. Очень долго.
Огромный грузовой корабль с лаконичным названием «Сирена» уже третью неделю рассекал гладь северной части Атлантического океана, направляясь в Амстердам. И все это время он стоял на палубе, подставив ветрам свое выточенное из белого гранита лицо, пытаясь понять, о чем сказал один из управляющих кораблем рабов. Еще до пробуждения этот человек работал капитаном дальнего плавания, а потому понимал и любил ту романтику, которую дарит морякам бескрайняя водная гладь.
– Господин, – обращался он к памятнику, склонив голову и подставляя свою начавшую лысеть голову солнцу. – Могу ли я дать вам совет?
– Попробуй. Почему бы и нет? – снисходительно разрешил памятник одного из самых великих деятелей прошлого столетия.
– Я вижу, что вы отличаетесь от ваших собратьев. Простите за эти слова, но мне кажется, что вы куда больше заинтересованы в понимании этого мира, чем другие владыки. А потому я бы хотел дать вам совет, который однажды дал мне человек, которого я считаю своим наставником, – он на мгновенье замолчал и, убедившись, что стоящий перед ним памятник не собирается убивать его, продолжил. –Дословно его слова звучат так: «Созерцай мир, и он откроет тебе свою суть». И я наблюдал. Сотни часов я смотрел в горизонт, пытаясь понять его слова. Пока не осознал неповторимость волн. На первый взгляд они могут показаться одинаковыми, но стоит приглядеться к ним, и они явят свою неповторимую суть. Мне кажется, это относится ко всем явлениям этого мира.
– И что это дает? – заинтересованно спросил стоящий на палубе памятник.
– Я хочу сказать, что все в этом мире имеет свои, присущие только ему черты. Даже големы, которые сейчас находятся в трюме. Пускай они сделаны одними и теми же людьми по единому шаблону. Да, снаружи они могут почти не отличаться. Но внутри у них…
– Внутри у них цемент и другие примеси. К чему ты ведешь, человек? – перебил его собеседник.
– Как между собой отличаются морские волны, так и мы с вами можем легко отличаться от своих собратьев. Думаю, вы понимаете, что сами являетесь отличным доказательством моих слов. Сколько раз я уже перевозил других владык через море, но вы первый, кто вообще согласился выйти на палубу по своему желанию, – он сделал небольшую паузу, наблюдая реакцию памятника. Увидев заинтересованность, продолжил. – Но, помимо нас самих, отличается и наш путь в этой жизни.
– К чему ты ведешь? – насторожившись, спросил стоящий на палубе исполин.
– Я хочу сказать, что все мы уникальны. Каждый по-своему. Я люблю море. Оно уже давно стало моим вторым домом. И меня радует, что вы также смогли познать его красоту. Не позволяйте никому подавить в вас эту тягу к прекрасному. Неспособность воспринимать красоту мира делает нас ущербными.
– Интересное предположение. Я обдумаю это, – ответил памятник. Ему понравились слова моряка. То, что сказал ему наставник, было более лаконичной версией идеи, к которой человек из белого камня пришел сам. А потому стоящий на палубе Мартин Лютер Кинг решил последовать совету человека и попытаться понять ту самую неповторимость волн, о которой говорил его учитель. И стоило ему несколько дней понаблюдать за динамичными движениями водной глади, как он понял, о чем говорил моряк. Вот только его слова обрели несколько иной смысл, ибо людям не дано увидеть мир таким, каким его видят пробудившиеся памятники. А если было бы и дано, то, скорее всего, они просто сошли бы с ума от царившего перед глазами хаоса колебаний воды, звуков и воздуха.
Ему хотелось и дальше любоваться той пляской пространства, вызванной этими волнами, только вот время его созерцания подходило к концу. Показавшийся на горизонте берег Нидерландов оповестил экипаж корабля о скором прибытии в пункт назначения – порт Сонтхейвен в городе Амстердам. А это означало, что первая часть его миссии подходит к концу. Груз, который он должен передать в руки местного управления, все это время покоился в грузовом отсеке корабля в ожидании его приказов. Големы нового образца были собраны и отправлены в Амстердам для демонстрации перед лидерами крупных групп памятников. Еще не так давно эти существа были всего лишь безвольными куклами, не способными самостоятельно принимать решения. Вот только прогресс, как и время, не стоит на месте. За пять лет с момента первого пробуждения памятников им удалось открыть ту недостающую частичку, которая дарила сознание пробуждающимся существам. Душа скульптора. Именно она стала той составляющей, которая была необходима. И стоило включить ее в процесс производства, как безмолвные ранее големы впервые заговорили.
Изначально процесс их создания был прост и не особо технологичен. Но стоило за дело взяться настоящему скульптору, как в каменных марионетках стал зарождаться разум. Только вот даже они были далеки от совершенства своих первородных собратьев. Имея собственное сознание и способность мыслить, големы все так же оставались подчиняющимися марионетками, не способными противостоять воле своих повелителей. Но даже так это был значительный скачок качества. И если ранее при их производстве происходила простая заливки бетона в заранее подготовленные формы, отдаленно напоминающие людей, то теперь их вручную вытачивали из бетонных колонн. И чем больше сил скульптор вкладывал в процесс их производства, тем лучше они получались.
А с наличием скульпторов проблем не было. Потерявшие надежду на свободу люди нашли свое спасение в вере. И вера эта была посвящена служению своим повелителям из камня и металла. А потому тысячи фанатиков мечтали стать скульпторами, чтобы достойно служить силе, которая вмиг растоптала старые уклады мира.
Вот и сейчас Мартин Лютер Кинг был отправлен в Европу с целью поделиться новыми технологиями производства, а также оценить порядки и уклады местных властей. С момента, когда его назначили на эту миссию, внутри него поселилось не веданное ему ранее чувство – любопытство. Ведь, в отличие от Штатов, в Европе был принят иной способ руководства пленными людьми. Рабов не пытались зомбировать, а лишь ограничивали свободу, заставляя работать не покладая рук, создавая пускай и не самых качественных големов. Но зато их были легионы.
Поговаривали, что в руинах городов то и дело пробегают свободные, но успевшие одичать люди. Местные памятники почти не трогали их, воспринимая как жалких животных, которые роются в завалах в надежде найти пропитание. Они сами шли к ним. Обезумев от голода, многие предпочитали уйти в рабство, нежели умереть голодной смертью. Да. Стать рабом для них было выгоднее, чем обрекать себя и своих близких на мучительную, но свободную смерть. Ведь хозяева заботятся о своих слугах. Возможно, порой они жестоки и позволяют себе избавиться от надоевшей зверушки. Но главное было просто не попадаться им под руку. И тогда жизнь становилась терпимой.
Находящиеся тут люди смогли сохранить свою личность, но в то же время были вынуждены по своей воле становиться рабами памятников. Этот способ управления существенно отличался от того, что памятники применяли в США.
Лишь единицы знали настоящий облик ответственного за промывку мозгов памятника. Перед остальными он являлся безликой двухметровой фигурой, облаченной в мантию, из-под которой торчали ангельские крылья. Но аура могущества, витавшая вокруг него, подавляла у людей любую попытку противиться его воле. А накачка наркотиками с последующим психологическим воздействием окончательно превращала их в послушных фанатиков, готовых убить себя, стоит только приказать.
Но все это осталось там. На другом континенте, за Атлантическим океаном. И вот-вот перед его глазами откроется новый мир. Со своими порядками и правилами. С каждым часом прибрежная полоса на горизонте увеличивалась в размере. Кинг не видел ее в привычном человеческому глазу образе. Он лишь подмечал, как прекрасный хаос витающих вокруг колебаний словно разбивается о стену, прекращая свою бурную пляску. По мере приближения эти колебания становились все четче, а их количество существенно сокращалось, создавая четкую картину впадающего в море канала, к устью которого и направлялся корабль. Их конечной целью был порт Сонтхейвен, расположившийся в центре Амстердама. И вот когда корабль плавно зашел в русло канала, витающие вокруг колебания существенно затихли, оставляя за собой лишь образ былой пляски.
Корабль медленно приблизился к пристани, на которой уже стояли встречающие. Двадцать три фигуры, расположившиеся на небольшом отдалении от спуска в воду, замерли в ожидании. Глядя на то, как собратья опасливо не подходят ближе, Мартин Лютер Кинг издал короткий смешок.
– Глупцы, – пронеслось у него в голове.
Когда расстояние между кораблем и пирсом сократилось до пары метров, он резко сорвался с места и в один прыжок преодолел разделяющее их расстояние. Приземлившись на бетонную поверхность пристани, он пару секунд вновь привыкал к стабильной поверхности под ногами, после чего спокойным шагом направился навстречу стоящим в отдалении статуям.
По мере приближения он заметил, как от группы отделилась фигура и медленным, местами вальяжным шагом направилась к нему. Завернутый в плащ бронзовый памятник плавно приближался к Мартину, и стоило им поравняться, как он представился:
– Рембрандт Харменс Ван Рейн к вашим услугам. Я один из членов местного управления, и мне представлена честь быть вашим провожатым на время вашего пребывания в Европе, – он сделал короткий кивок и замер в ожидании ответного приветствия.
– Мартин Лютер Кинг. Прибыл к вам по поручению своего руководства с целью обмена опытом и технологией производства, – он сделал ответный кивок, чем вызвал улыбку на лице Рембрандта.
– Я восхищен вашей смелостью, Мартин! Должно быть, вам было крайне некомфортно находиться в гуще этого хаоса, – он указал в сторону воды и продолжил. – Или, может, у вас есть какой-то секрет?
– Что вы, никаких секретов. Просто я по своей природе любопытен и не мог отказаться от этого путешествия. Ведь это новый опыт и впечатления. К тому же в пути я познал кое-что новое для себя. И, признаться, теперь я менее радикален по отношению к той опасности, что таит в себе вода.
– А вы отчаянный, – с улыбкой ответил Рембрандт. – Что ж, пока происходит разгрузка ваших подарков, позвольте предложить вам прогуляться к штабу. Заодно насладитесь архитектурой Амстердама. Думаю, вы уже наслышаны о красоте европейских городов.
– Благодарю. Я и правда желал пройтись после того, как несколько недель провел на борту корабля. А по поводу разгрузки подарков, часть из них сами на это способны, – произнес Кинг и отдал всего один мысленный приказ. – Ко мне!
Раздался громкий звук деформирующегося металла, и спустя какое-то время на палубу стали выходить так называемые «подарки». Три десятка големов медленно спускались на берег и выстраивались перед Кингом в ровную колонну. И как только последний из них занял свое место, раздался громкий гул множества голосов:
– Приветствуем вас!
– Потрясающе! Впервые вижу говорящих големов! – восхищенно воскликнул Рембрандт. – Вы и правда достигли прекрасных результатов. Позволите?
Он указал на ближайший к нему «подарок» и, дождавшись кивка от Кинга, недолго думая, ударил голема в голову с такой силой, что у того откололся кусок носа.
– Замечательная стойкость! А я ведь хотел снести тебе голову, – с ухмылкой обратился он к голему.
– Да, повелитель. Я это заметил, – неожиданно ответил тот.
– Они что, разумны? – замерев от удивления, воскликнул Рембрандт, даже стоящие позади фигуры из бронзы, игравшие роль его свиты, замерли в тишине, потеряв дар речи от увиденного. – Вы смогли это сделать?
В его голосе отчетливо звучали нотки надежды и восхищения. Перед его глазами было самое настоящее чудо! Первые в его жизни големы, имеющие свое собственное сознание. Это был даже не шаг, скорее гигантский прыжок к мечте каждого памятника. Увеличение их популяции. Безвольные куклы, не способные мыслить, были лишь грубой пародией на своих первородных братьев. Но сейчас на пристани стояли те, кто максимально приблизились к ним. И это не могло не радовать.
– Это просто потрясающе, – тихо прошептал он, прощупывая колебаниями стоящего перед ним голема. – Прошу простить мне мою грубость. Я не знал, что ты разумен. Как только прибудем в штаб, я отдам приказ, чтобы тебе восстановили лицо.
– В этом нет необходимости, господин Рембрандт, – ответил за голема Кинг. – Восстановись!
Услышав команду, оставшийся без носа слуга наклонился, подбирая с пола осколки, некогда бывшие частью его лица, и, продемонстрировав их окружающим, впитал их в свою руку словно жидкость. И тут же повреждения на его лице стали постепенно восстанавливаться, пока полностью не исчезли, вернув облик голема в изначальное состояние.
– Я сам был в таком же шоке, когда впервые увидел их, – обратился Мартин к Рембрандту. – Это потрясающее достижение наших скульпторов. Единственный их минус – это время производства. К сожалению, каждого из них приходится делать вручную, причем далеко не каждый человек с этим справится. Нужны люди с особым талантом. Но об этом я расскажу вам позже. Не хочу повторяться, потому буду рад рассказать обо всем на предстоящем собрании.
– Да-да, конечно! Ни в коем случае не тороплю вас, – ответил встречающий. Мартин понимал, что тот находится в состоянии шока от увиденного, и потому не стал дальше рассказывать ему о других особенностях новых големов. А ведь их было еще очень много.
– А теперь я буду очень рад, если по пути вы расскажете мне о вашей модели управления рабами и производстве големов. Насколько помню, вы решили делать акцент на объем производства. Возможно, благодаря вашему опыту мы сможем устранить некоторые недостатки наших технологий, – попросил Мартин и, приказав големам двигаться следом в десяти шагах, сделал приглашающий жест, намекая Рембрандту на его прямые обязанности. Встретить и сопроводить.

Спустя несколько часов прогулки по улицам города они приблизились к штабу местных памятников, который расположился в стадионе с лаконичным названием «Амстердам арена». Его строение издалека напоминало футуристичный космический корабль. А выступающий наружу каркас зрительских трибун еще больше придавал ему облик летающей тарелки инопланетян. Еще на подходе к зданию Мартин заметил промелькнувшую маленькую фигуру. Она была куда меньше людей. Двигаясь на четвереньках, существо словно убегало от кого-то. Об этом сообщали колебания, которые издавало его крохотное сердце. В нем отчетливо ощущались страх и паника. Бежало существо к стоящим неподалеку людям. И стоило ему приблизиться к ним, как стоящее с краю от группы дитя резко схватило подбежавшее существо и, недолго думая, сунуло его под висящую словно мешок футболку. И в этот момент из-за завала камней вылетел голем. Только вот глупая кукла просто-напросто пробежала мимо спрятавшегося под футболкой ребенка существа, чем вызвало у Мартина легкий смешок и гордость за големов, которых производят на его родине. Эти бы не упустили.
Судя по всему, его задачей было ловить местных животных для пропитания рабов. Такая практика раньше применялась и в Штатах, но качество такого питание оставляло желать лучшего, а потому по совету некоторых людей было принято решение возобновить сельское хозяйство. Довольный раб – трудоспособный раб.
– Вы все еще кормите их отбросами? – не столько спросил, сколько констатировал Мартин.
– А разве они заслуживают чего-то лучшего? – с усмешкой спросил Рембрандт.
– Вы слишком принижаете потенциал и возможности человеческой расы. Даже мы уже поняли, что не стоит слишком сильно давить на них. А если дать им приемлемые условия, то польза от них возрастает существенно.
– Мартин, оставьте свои лекции для других. Мы не давим на них вообще. Просто иногда даем еду тем, кто соглашается работать, и разгоняем их, когда они пытаются собираться в большие группы, – в голосе бронзового памятника отчетливо слышалось пренебрежение, а идущие позади спутники дружно засмеялись, поддерживая лидера.
Кингу не нравилось это высокомерие. Он уже не раз слышал отчеты о том, как памятники, принизившие людей до уровня муравьев, стали жертвами этих самых букашек. Они хитры и непредсказуемы. За их плечами тысячи лет человеческой истории, на протяжении которой они постоянно вели междоусобные войны. А жизнь памятников началась всего пять лет назад. Все, что у них имеется, – это личная сила и те крохи информации, которые они с трудом добывали из человеческих книг.
Проходя мимо группы роющихся в завале людей, Мартин еще раз пригляделся к ребенку, под футболкой которого отчетливо ощущалось два сердцебиения. Одно сильное и отчетливое, а второе слабее, но более ритмичное. А образ, созданный окружающими колебаниями, дал ему ясно понять, что перед ним стоит девочка. Ее испачканные, растрепанные волосы были неуклюже перевязаны куском какой-то ленточки, а из одежды присутствовали только длинная, порванная местами футболка и такие же штаны. Да и те были явно не по размеру, что вызывало у ребенка некоторое неудобство. А учитывая откровенно худое телосложение, было понятно, что дитя голодает. Подозвав к себе одного из прибывших с ним големов и не поворачиваясь к нему, он отдал приказ:
– Найди побольше еды и отдай его этим людям.
Приученный к подобным командам голем молча сорвался с места и рванул в направлении окраины города. Как правило, редко в каких городах оставалась приемлемая еда, а потому их отправляли на охоту в ближайшую дикую местность. Вот и сейчас, не дожидаясь пояснений к задаче, которые были необходимы обычным големам, он принял самостоятельное решение, дабы выполнить приказ максимально качественно.
– Ждите здесь. Скоро он вернется и даст вам еду, – обратился Мартин к замершей в удивлении группе людей. – Если он принесет много, поделитесь с близкими. Я знаю, что у вас это принято.
Напоследок подмигнув замершему с открытым ртом ребенку, он повернулся к своему сопровождению и тут же уловил исходящее от них недовольство.
– У нас так не принято, – мрачно произнес Рембрандт.
– Я не ваш подчиненный. Мне не нужно ваше разрешение для того, чтобы предпринимать какие-либо действия, – не менее твердо ответил Мартин. – Люди умеют быть благодарными. И чем раньше до вас это дойдет, тем быстрее вы увидите всю глубину картины.
– И все же я буду вынужден доложить нашим собратьям о вашем человеколюбии.
– И ошибетесь. Тут нет любви, тут лишь сугубо практические действия и личное любопытство. А теперь, если вы не возражаете, предлагаю продолжить наш путь. Мой голем сам найдет меня. Они чуют, где находится хозяин, – с этими словами Мартин повернулся и направился в сторону главного входа на арену.
Предстоящее собрание имело для Мартина огромную важность. В первую очередь потому, что это была прямая презентация новых големов. И на ней следовало во всех красках раскрыть их потенциал. От зачатков собственной воли и сознания до способности управлять небольшими группами более примитивных собратьев. По задумке, сюда приехали два десятка представителей разных регионов, и каждому из них нужно было в подарок предоставить одного голема, чтобы они на практике убедились в их преимуществах.
Но, увидев то, как пренебрежительно местные памятники относятся к людям, он поставил перед собой новую цель. Донести до местных владык важность изучения человечества и поменять свое отношение к нему. Ведь именно от людей зависело качество изготавливаемых големов. И как только его презентация закончилась, он сделал небольшую паузу и вновь обратил внимание на себя.
– Для производства таких големов нужны не просто люди. Нужны талантливые скульпторы, которые будут вкладывать душу в свою работу. И к ним требуется особое отношение, – начал он, но был перебит.
– Так почему же просто не принудить их работать усерднее? – раздался голос с трибун.
– Мы уже пробовали этот метод. Да, големы получаются чуть лучше, но они даже рядом не стояли с теми, которые были произведены по нашему методу. Люди не терпят насилия. А потому способ подчинения, который применяется у нас, уже доказал свое превосходство над грубыми методами.
– Это ты про зомбирование рабов? – с ухмылкой произнес другой голос.
– И это тоже, – согласился Мартин. – Это лишь один из способов удержания и не более. Мы создаем для них приемлемые условия жизни, а взамен просим лишь о верности и качественной работе. Многие на это соглашаются. А промывка мозгов по большей части используется в несколько ином направлении.
– И чем же ваши условия лучше?
– Для полноценного существования мы возобновили работу ряда производств. Одежда, медикаменты, еда. В общем, все, что нужно для удовлетворения их основных потребностей. А также стараемся лишний раз не применять насильственные методы, – последнее было откровенной ложью. Его собратья не отличались тягой к пацифизму, а потому время от времени убивали принадлежащих им рабов, если те, по их мнению, переставали быть полезными.
– Я не верю в то, что люди не пользуются этими преимуществами в своих целях, – вновь послышался первый голос.
– Ответ на это находится вне рамок моей компетенции. Точнее я знаю на него ответ, но мое руководство запретило мне отвечать. Ведь это касается наших мер противодействия человеческому сопротивлению. Потому мне велели предложить вам отправить вашего представителя в наш основной лагерь, где он сможет на месте ознакомиться с нашей системой управления, – по заранее подготовленному шаблону ответил Мартин. Он знал, что его спросят об этом, а потому во время обсуждения предстоящей поездки ему были выданы инструкции и на этот случай.
– Ты же понимаешь, что если мы захотим, то здесь и сейчас вытащим эти знания из тебя? Ведь камень, из которого ты сделан, хрупок и податлив, – и этого он тоже ожидал.
Кинг повернулся к говорившему и тут же увидел начавший раскаляться красным силуэт металлического собрата. Задавший угрожающий вопрос памятник готовился к нападению, раскаляясь все ярче и ярче.
– С кем имею честь говорить? – не теряя лица, задал встречный вопрос Мартин.
– Почему я должен отвечать как равному тому, кто стоит ниже меня по статусу? – с откровенным пренебрежением спросил памятник и в один прыжок оказался на поле. Стоило его ногам коснуться неухоженного газона, как заросшая трава под его ногами тут же превращалась в пепел. Отливающая красным цветом фигура медленно приближалась к Кингу, оставляя за собой следы выжженой земли.
– Вы действительно хотите напасть на посла? – переходя в свою черную боевую форму, задал вопрос Мартин и мысленно отдал приказ окружающим его големам.
Не медля, они как один резко повернулись в сторону направляющейся к ним фигуры, и тут произошло то, что заставило замереть всех присутствующих. Големы начали чернеть так же, как и их командир. Двигаясь по дуге, они встали на защиту Мартина, попутно принимая ту самую боевую форму, которая была свойственна каменным первородным. Конечно, Кинг понимал, что если все присутствующие тут металлические памятники разом накинутся на него, то их сметут моментально. Но одного или, если повезет, даже двух пылающих собратьев они вполне способны уничтожить. Три десятка черных фигур замерли в ожидании команды, став плотным заслоном между Мартином и приготовившимся к нападению памятником. Из-за его нагревшегося состояния было непонятно, кто конкретно стоит перед ним, лишь едва уловимый силуэт тонких ног проступал сквозь мощные колебания раскалившегося металла.
– Я надеюсь, присутствующие тут понимают, что если на меня нападут, я буду защищаться?
– Не беспокойтесь, Мартин, – раздался голос Рембрандта. – Этот кретин сам напрашивается. Поступайте, как пожелаете необходимым. Мы понимаем сложившуюся ситуацию. Просто, как я и говорил, не все у нас разделяют ваше человеколюбие. А потому он испытывает к вам личную неприязнь. Люди убили его вторую половину. Ведь Гербранд был создан не один. Мы не будем вмешиваться. Это его право.
– Я вас услышал, – мрачно ответил Мартин. Чертов провокатор решил проверить на прочность волю прибывшего, а потому натравил на него одного из местных. – Я верно понимаю, что отступать вы не планируете?
Вместо ответа успевший раскалиться до оранжевого цвета памятник сорвался с места и нанес удар одному из первых големов. Только вот и тот не стоял на месте. Все-таки имеющейся в них воли хватает, чтобы не давать себя убить просто так.
Поднырнув под руку, голем вцепился в ногу металлического памятника, замедляя его, и в этот самый момент прозвучал приказ Мартина:
– Оторвите ему ноги и руки. Не убивать.
Стоящие големы моментально сорвались с места и огромной черной лавиной обрушились на замедлившего свой ход Гербранда, придавливая его к земле. И тут же без приказов со стороны они разделили между собой роли. Часть из них осталась удерживать сопротивляющегося, а остальные могучими ударами стали перерубать его конечности. Раскаленное тело нападавшего само по себе причиняло им немалые повреждения, вот только и он сам постепенно поддавался разрушению. И, когда первая нога была оторвана, кто-то на трибуне ахнул от удивления.
– Кто бы мог подумать! Гербранд! Ты проигрываешь каким-то големам! – за этими словами последовал громкий смех, от звуков которого Мартину стало противно.
Спустя минуту нападавший лежал на земле, превратившись в пять кусков. Тело, ноги и руки. Он был еще жив и даже способен восстановиться при достаточном количестве металла. Мартин не желал уничтожать своих собратьев, даже тех, кто пытался прикончить его самого. А потому, приказав оставшимся големам привести себя в порядок после сражения, он подошел к замершему Гербранду и спросил:
– Тебе помочь?
– Дальше уже не ваше дело, Мартин, – раздался в голове Кинга голос Рембрандта. Видимо, где-то рядом находился передатчик в виде бюста какого-то памятника, благодаря которому тот смог передать свои мысли с другого конца стадиона. – Мы займемся им. Я думаю, из него выйдет хороший бюст. Как вы думаете?
– Вы всегда так обращаетесь с собратьями? – подавляя раздражение, спросил в ответ Мартин.
– Только с теми, кто составляет мне конкуренцию. Думаю, у вас это происходит точно так же, – довольно ответил тот. – Благодарю, что сделали за меня грязную работу. Если бы я избавился от него своими руками, остальные могли бы сделать из этого повод для конфликта. Теперь у меня тут нет открытой оппозиции. А значит, я остаюсь главным и надолго.
– Поздравляю с повышением, – саркастично ответил Мартин, разрывая канал связи. Ему было противно становиться пешкой в игре местного царька, не понимающего всей необходимости единства.

Как только собрание закончилось, Мартин в окружении големов направился к одному из ближайших каналов, чтобы вновь насладиться видом хаотичных колебаний водной глади. Его маленькое морское путешествие принесло новое хобби, которое помогало ему очистить голову для более глубокого погружения в свои мысли. И когда солнце уже начало приближаться к маячившему вдали горизонту, позади него неожиданно раздался голос.
– Спасибо вам за еду, – тоненький, писклявый звук принадлежал той самой девочке, которая спрятала под футболкой зверушку. – Простите, что заговорила с вами первая. Я знаю, вы это не любите.
Мартин настолько был погружен в свои мысли, что даже не обратил внимание на то, как она приблизилась. А стоявшие рядом големы просто не увидели в ней опасность, потому спокойно подпустили ее поближе. За это их ждал строгий выговор.
– Не беспокойся. Надеюсь, вам хватило? – спросил он.
– Да! Спасибо! Было очень вкусно! Дядя Олаф сказал, что уже много лет не ел оленину и что этого мяса нам хватит на несколько дней! Представляете? Мы будем кушать хорошо целых несколько дней! – колебания ее радостного голоса мягко дотронулись до Мартина. В этот момент ему показалось, словно что-то теплое и приятное коснулось горящего внутри него огонька души. Впервые в жизни он ощутил странное, не понятное ему тепло. Оно отличалось от пылающего жара металлических братьев. И точно так же не было похоже на жар, возникающий от взрывов человеческого оружия. Теплота ее голоса словно манила к себе.
– Почему ты прятала животное? Ты же понимаешь, что его могли сделать вашей едой? – задал он интересующий с момента первой встречи вопрос. – Ты планируешь съесть его потом?
– Его нельзя есть, – почти воскликнула девочка, но тут же опомнилась и заговорила тише. – Он друг. Друзей нельзя есть. Он нам мышей ловил. Мы их ели. Дядя Олаф говорит, что они вредные и заразные, но я лучше их буду кушать, чем отдам Лаки.
– Лаки? – удивился Мартин. – Так зовут твое животное?
– Это кот. Да. Его зовут Лаки. Дядя Олаф так его назвал.
– А как зовут тебя? – поинтересовался Кинг. Ему было любопытно это дитя. После произошедшего на собрании общение с этой девочкой почему-то успокаивало его разбушевавшиеся мысли, приводя в порядок эмоции.
– Я Гретта, – гордо ответило дитя, что вызвало легкую улыбку стоящего рядом с ней голема.
Кинг уловил это едва заметное движение на его лице и спросил:
– Почему ты улыбнулся?
– Так звали женщину, которая создала меня. Почему-то, услышав ее имя, я испытал то, что вы называете радостью, – без эмоций ответил он.
– Хорошо, – кратко ответил Кинг.
То, что голем смог осознать в себе эмоцию, говорило о том, что они способны к развитию. А это еще на одну ступень приближало их к своим первородным братьям.
– Гретта, а если бы тот голем увидел, как ты прячешь кота? Тебе что, совсем не страшно за свою жизнь?
– Моя мама, – тихо ответила она, и Кинг ощутил, как дрогнул ее голос. Но дитя пересилило себя и продолжило. – Моя мама умерла, спасая меня. И благодаря этому я жива. Дядя Олаф сказал, что она была хорошей женщиной и поступила правильно. Сильные должны помогать слабым.
– А ты сильная? – с усмешкой спросил Мартин.
– Нет. Но Лаки еще слабее. Потому я и помогла ему, – твердым голосом ответила Гретта. И от услышанного Кинг замер. На мгновение ему показалось, что ее слова сломили какую-то преграду в его разуме. Ту самую несокрушимую стену, об которую он уже давно бился, не понимая, как преодолеть ее. И на некоторое время он замер, медленно осознавая всю глубину слов, сказанных ребенком. За размышлениями он не заметил, как солнце приблизилось к горизонту, оповещая о том, что скоро он, как и все присутствующие тут памятники, вновь уснут до рассвета.
– Я буду рад еще с тобой поговорить. Но сейчас мне нужно уснуть. Не стесняйся, иногда подходить ко мне. Если получится, я дам вам еще еды и подскажу, как добывать ее самим, – скорее приказал, нежели попросил он.
– Еще больше еды? – радостно воскликнула девочка. – Я обязательно приду! А хотите, я вам сейчас сказку расскажу? Когда я не могу уснуть, мне дядя Олаф рассказывает сказки про людей, которых считает героями.
– Почему бы и нет? – согласился Мартин, присаживаясь на землю рядом с чудом уцелевшей лавочкой и, указав на нее рукой, произнес. – Присаживайся. О чем будешь рассказывать?
– Пожалуй, я начну с…

Глава первая
2024 год. Китай. Река Чаобай район Тунчжоу, Пекин
Айал всегда слушал, что ему говорят старшие и более опытные члены сопротивления. И если они говорят, что река скрывает их от памятников, то так и есть. Даже если человеческий глаз вполне способен засечь их с берега. К этому его приучил еще отец во время охоты. Только вот слепой верой он тоже не отличался, понимая, что противник далеко не так предсказуем, как дикие животные, на которых он привык охотиться с детства в Якутии. Да, основная их масса всего лишь низкосортные големы и гаргульи, но даже они могут доставить серьезные неприятности при грамотном управлении.
Прошло два года с тех пор, как он попал в ряды сопротивления и стал командиром одной из диверсионных групп. На это место его назначил человек, имя которого для многих стало синонимом слова «свобода». Ведь благодаря его действиям и решениям удалось отвоевать множество важных для сопротивления прибрежных регионов и при этом спасти тысячи жизней. Кирилл Холодов – бывший спортсмен-экстремал, был одной из самых влиятельных фигур в сопротивлении людей. Именно с него началось полномасштабное и централизованное восстание против захвативших планету памятников. И именно благодаря ему у людей появился шанс на условно спокойную жизнь. Ведь всего за четыре года сопротивление под командованием Кирилла смогло освободить Японию, Тайвань, Филиппины, а также прибрежную зону Южной Кореи. И теперь принялось за Китай. А потому для Айала было честью работать под его началом. Ведь он лично был обязан жизнью этому челвеку.
Ему только стукнуло восемнадцать лет, когда ожившие статуи начали силой покорять мир. Вернувшись с охоты в свой родной городок, они с отцом и братьями увидели ужас, который надолго засел в памяти парня. А то, что произошло далее, и вовсе нанесло ему тяжкую травму. Первым погиб его младший брат Онор. Выскочивший из-за угла здания памятник, без раздумий снес ему голову одним мощным ударом, забрызгав кровью стоящего рядом Айала. Вторым был отец. Человек, которого он с детства считал непобедимым, был буквально разорван пополам на глазах двух оставшихся братьев. Он выжил только благодаря старшему брату Сургэну. Увидев смерть отца, он схватил Айала за руку и побежал обратно в сторону леса. В тот момент им чудом удалось уйти, спрятавшись в протекающей неподалеку реке. Ему до сих пор снилось, как они прижимались к торчащей из воды опоре моста, стараясь не поддаваться течению, пока рука брата крепко затыкала его рот, заглушая рвущиеся из груди вопли ярости и отчаяния. Он помнил тот ужас, царивший в глазах Сургэна, и бешеный стук его сердца, который Айал ощущал спиной.
Сургэн умер зимой. Плохо умер. Мучительно. Почти пять месяцев они прятались в лесах, вспоминая уроки по выживанию, которым учил их покойный отец. Но зима была беспощадна. Решив войти в одну из ближайших к их городу деревень, чтобы переждать зиму, они привлекли к себе внимание и тем самым подставили прячущихся в поселении людей. По их следу пришел памятник. И он бы без проблем убил всех, кто был в той деревне, если бы не суровый мороз, пришедший с северными ветрами. Памятник не смог достаточно нагреться, чтобы принять свою черную боевую форму. А потому местные вместе с Айалом и его братом смогли победить малой кровью. К сожалению, пролившаяся кровь принадлежала и Сургэну. Памятник раздробил ему ногу. Казалось, что все будет хорошо, ведь ему даже успели оказать первую помощь и остановить кровь. Только вот у судьбы были иные планы на его счет. Ведь спустя четыре дня, он умер от нахлынувшей на него лихорадки. Организм парня просто не смог справиться с повреждениями.
На этом его проблемы не закончились. Стоило ему похоронить брата, как он получил незыблемый ультиматум от местных жителей, обозлившихся на то, что они привели за собой врага.
– Уходи или будешь убит. Нам не нужен лишний рот, – слова старосты деревни были полны печали и злобы. Но решение было принято большинством, и он не мог ничего с этим поделать. Забрав с собой карабин «Вепрь», некогда принадлежавший брату, и патроны к нему, Айал, не говоря ни слова, покинул деревню и полтора года в одиночку скитался по лесам, время от времени заходя в разрушенные населенные пункты в поиска припасов. И вот когда ему исполнилось двадцать, он впервые встретил Кирилла. Выйдя к берегу Охотского моря, он заметил небольшое поселение и застал там группу Кирилла, которая в тот момент занималась сбором припасов из опустевшего городка. Замученный, одичавший и совершенно отвыкший от людей, он вышел к ним, чтобы обменять припасы на пару шкур, которые снял с подстреленных оленей. Но то, что произошло далее, буквально выбило его из колеи. Заметив его, члены группы Кирилла сперва насторожились, но, увидев состояние парня, принялись осматривать его на предмет ранений и отпаивать горячим бульоном, который тут же сварили специально для него. Не ожидавший такого проявления заботы, Айал не выдержал и впервые с момента смерти старшего брата заплакал. Раньше ему казалось, что он уже просто не способен проявлять такие эмоции, утрамбовав их вглубь себя и засыпав землей. Но стоило человеческому теплу вновь коснуться его, как все они моментально вырвались наружу, лишая парня того хладнокровия, которое стало для него защитной стеной от окружившей его действительности. А со временем эти люди стали его новой семьей. И вот уже три года он идет с ними по одному пути, который все они сочли достойным. Собственно, даже сейчас они следовали по нему.
Три катера плавно покачивались на волнах неподалеку от замершей по центру реки баржи в ожидании сигнала от засланных в лагерь врага агентов. Основной их задачей было подготовить людей для эвакуации, а также обезвредить как можно больше гаргулий, которые могли бы помешать эвакуации пленных людей. Для этого применялось средство, которое придумали состоявшие в рядах сопротивления умники. Стараниями Кирилла был организован целый научный отдел, который занимался изобретением новых способов уничтожения оживших тварей. И одним из этих способов была жидкость, созданная на основе высококонцентрированной плавиковой кислоты и каких-то дополнений. Стоило облить ею памятник, как жидкость начинала медленно растворять его. В зависимости от концентрации и задачи, срок ее действия мог варьироваться от суток до недели. Как только у агентов сопротивления получалось проникнуть в очередной лагерь рабов, они незаметно обрабатывали этим раствором все памятники, до которых могли дотянуться. Захватчики не сразу ощущали медленное воздействие кислоты, а когда замечали первые повреждения, как правило, было уже поздно. Кирилл как-то сказал, что это средство словно раковые клетки медленно уничтожают противника. И был прав. Долгая и мучительная смерть ожидала тех, кто подвергался действию этой жидкости. А самое главное – ее можно было применять по-разному. Нанести непосредственно на тело, разлить под ноги небольшую лужицу, в которую памятник наступит сам. Но самым практичным способом был сброс стеклянных ампул, наполненных едкой жидкостью, с дрона, управляемого издалека. А еще были случаи, когда в целях эксперимента агенты просверливали дырки в головах спящих захватчиков и вливали ее туда, после чего заклеивали отверстие глиной или клейкими растворами. Айал сам не раз видел, как идущий посреди улицы памятник неожиданно падал замертво от полученных повреждений, которые до последнего не давали знать о себе.
Раздался шум в рации, и голос произнес:
– Все готово. Выдвигайтесь. Зверюшки валяются без лапок и помирают.
– Ха. На суставы наносили? – с ухмылкой спросил Айал.
– Именно. Потом видео покажу, как эта погань ползает, перебирая культяпками, – ответил ему не менее довольный голос. Он принадлежал Мирбеку. Молодой киргиз попал в сопротивление на полгода раньше Айала, и так вышло, что они подружились еще в учебке. А потому их группы часто работали в тандеме, максимально качественно решая поставленные задачи. Они оба входили в число любимчиков Холодова, а потому имели довольно большой авторитет в рядах сопротивления. Ведь многих из них они спасли лично.
– Выдвигаемся, – сказал Айал, что было одновременно приказом. Катера медленно отчалили от вставшей посреди реки баржи, утягивая за собой натяжной веревочный мост. Эта схема уже не раз показывала себя с лучшей стороны. Тросы, которые тащили катера, также тянули за собой заранее сброшенные в воду баллоны из армированного ПВХ-материала, которые были заранее накачаны воздухом. Благодаря их конструкции они прекрасно держались на воде и сами по себе уже являлись довольно надежным плавательным средством. Но стоило зафиксировать концы канатов на берегу, как размещенные на борту баржи лебедки плотно натягивали тросы, соединяя баллоны между собой в одну длинную дорожку, по которой люди могли спокойно попасть на судно. На этот раз в лагере было около трехсот человек, а потому все было рассчитано до минуты.
Айал вместе со своей группой быстро причалил к берегу, внимательно изучая окрестности на предмет загулявших гаргулий. Заготовленные бутылки с липкой горючей смесью и ручные пулеметы с бронебойными зажигательными пулями были одним из самых привычных орудий для его группы, уже не раз доказав свою эффективность. Когда осмотр берега был окончен, два десятка человек высадились на сушу, моментально взяв на прицел все возможные направления, с которых могли появиться ночные стражи.
– Действуем по плану. Первая и вторая тройка, занять стрелковые позиции на крышах. Не забудьте сделать канатку для быстрой эвакуации. Остальным держать берег и зацепить тросы моста. Только надежно, не как в прошлый раз, – приказал Айал, не забыв упрекнуть команду за просчет на прошлой операции. Один из членов команды додумался зацепить трос за невысокий фонарный столб, который впоследствии вырвало из асфальта под действием навалившейся на него нагрузки.
– Сделано, – почти хором отчитались члены команды. Услышав отчет, командир группы мельком взглянул на наручные часы и довольно хмыкнул. С момента высадки на берег прошло всего две минуты, а группа уже сделала все необходимое. Осталось только дождаться, пока лебедки натянут переправу.
– Берег чист, можете подходить, – передал Айал по рации и тут же услышал, как одновременно завелись несколько десятков двигателей. В ночной тишине их рев был слышен издалека. А спустя пять минут первый из грузовиков мигнул фарами на другом конце квартала. Стоило ему остановиться, как дверь кузова тут же открылась, и из нее посыпались люди. Их внешний вид оставлял желать лучшего. Тощие, грязные, местами покрытые засохшей кровью пленники быстро покидали транспорт и, по указанию переводчика, направлялись по натянутому мосту в сторону баржи.
– Это все, – отчитался вылезший из последнего грузовика Мирбек, протягивая руку для рукопожатия.
– Отлично, – ответил Айал, пожимая протянутую ладонь, после чего скомандовал своим людям. – Готовьтесь откреплять мост.
Как только последний человек поднялся на баржу, из рации раздался голос одного из членов команды посудины:
– Готовы к сбору моста.
– Принято. Рубим трос. Три. Два. Один. Сматывай, – скомандовал Айал, наблюдая, как два члена его команды одиночными ударами острых топоров быстро перерубают удерживающие мост канаты. Глядя на то, как баллоны моста начинают удаляться в сторону судна, он скомандовал. – Уходим!
Спустя пять минут все члены его группы уже были на палубе. И как только с погрузкой было покончено, тягач, тянущий баржу, начал свое движение по реке Чаобай в сторону города Таньцзинь, стоящего на берегу Желтого моря, где их уже ждало судно для дальнейшей эвакуации.
Подобные операции с использованием водных артерий были отработаны до мелочей. На каждом этапе пути их прикрывали военизированные группы сопротивления, которые пропускали баржу и, убедившись в отсутствии преследователей, отправлялись следом. А в самом конце, спрятав всю технику в надежных схронах и припарковав водный транспорт, они эвакуировались в безопасное место.
Как только Айал поднялся на стоящий в прибрежной зоне крейсер, именно на нем планировалось двигаться дальше, тут же получил сигнал по рации.
– С прибытием! Забегите ко мне с Мирбеком, отметим ваше возвращение, – голос принадлежал человеку, которого оба парня уважали как родного отца. Ведь он стал для них не просто примером для подражания, а самым настоящим наставником.
Зацепив по пути товарища, Айал направился в сторону капитанской рубки, где их уже ожидали. Еще на подходе он ощутил приятный запах горячей еды и невольно улыбнулся.
– Вы молодцы! – сходу сказал ожидающий их у самой двери Кирилл. – Горжусь вами! Отлично сработали. После прибытия на сушу мы проведем анализ действий, которые были зафиксированы на личные камеры, а сейчас отметим отсутствие потерь с нашей стороны. Прошу за стол.
Холодов по-братски похлопал их по плечам, увлекая за собой. И только сейчас Айал ощутил, насколько он голоден.
Когда крейсер отошел на безопасное расстояние от берега, члены команды позволили себе окончательно расслабиться. Памятники избегали воды и не лезли туда. А потому бескрайние водные просторы стали для человечества неким оплотом безопасности, где еще можно было создать видимость былой жизни.
Проснулся Айал на небольшом диване в капитанской рубке. Неожиданно накатившая усталость в совокупности с небольшой порцией крепкого алкоголя буквально вырубили его посреди приветственного ужина, который им организовал Холодов. Он не умел пить. Отец говорил, что алкоголь делает человека слабым, поэтому на памяти Айала ни разу не выпивал. В отличие от своего последнего выжившего сына. Нет, он не был алкоголиком, но посидеть в компании близких и пропустить пару шотов текилы из запасов Кирилла был не против. Конечно, если это не мешало делу.
Причиной его пробуждения был громкий голос Холодова, который ругался с кем-то по телефону. Айал плохо знал английский язык, но суть разговора он все же смог уловить.
– Коджи! Мать твою! Ты совсем идиот? – громко ругался Кирилл. Он стоял, прижавшись лбом к выходящему на палубу окошку, и время от времени слегка бился о стеклянную поверхность. – Коджи! Я тебе повторяю, у нас большая группа спасенных, нам нужно отправить их в безопасное место как можно скорее. Штаб в Инчхоне еще не готов принять столько народа. Мы пока даже территорию не обезопасили толком.
На мгновение он замолчал, явно слушая собеседника.
– Ты сейчас серьезно? В мире хаос, а ты вспоминаешь старые разногласия? Да какая к черту разница, что они китайцы! Коджи! Не зли меня! Мне нужно как можно скорее перевезти людей в безопасное место и отправиться дальше. У нас еще три лагеря на примете, которые нужно эвакуировать в ближайшее время. Чингис бушует в Азии. Ты сам это знаешь, – Айал еще не видел Кирилла в такой тихой ярости. Но суть проблемы была ясна. Коджи был тем еще расистом. Они уже пару раз пересекались. И эти встречи оставили не лучшее впечатление о японце. Гнилой и двуличный человек, он практически перестал оказывать помощь сопротивлению сразу же после освобождения Японии. А спустя какое-то время он и вовсе захватил там власть с помощью манипуляций и подстрекательств. Вот только это было все равно лучше, чем если бы памятники так и стояли во главе этих территорий. Только поэтому его продолжали терпеть.
– Черт возьми! Ты действительно за человечество борешься или только вид делаешь? – возмущался Кирилл. – Пойми ты, мне некуда их везти, кроме штаба в Инчхоне. Но там еще небезопасно. Мы только начали осваивать корейский полуостров.
Снова повисла пауза, после которой Холодов замер от удивления и спросил:
– Ты сейчас серьезно? Угрожаешь мне? Коджи, у моего терпения тоже есть предел. У нас четкий маршрут. Если ты дашь нам высадиться в префектуре Фукуока и пополнить припасы…
Договорить ему не дали. Судя по всему, Коджи в очередной раз перебил его, чтобы высказать свою очередную «гениальную» мысль. На мгновение Айалу показалось, что Кирилл вот-вот сорвется. Тихая ярость в его голосе буквально давила.
– Коджи, ты теряешь друга, – закипая, произнес он. – Сейчас не время для былых ссор!
Выслушав ответ японца, Холодов мягко говоря послал его нафиг и уже был готов со всего маху разбить телефон о стену, но, опомнившись, пожалел аппарат. Не так уж и просто добыть рабочую технику, чтобы так ей разбрасываться.
– Все совсем плохо? – сонно спросил Айал.
– Ты прикинь! Этот козлина не пускает к себе людей, только потому что они из Китая. Вот же урод, – возмущенно почти прокричал Кирилл, после чего обратился к сидящему в кресле капитану корабля. – Курс на Инчхон. Сообщи Палычу, чтобы подготовил места для трех сотен человек. Некоторых можно определить в учебку, вроде как в казармах еще остались места.
С этими словами он приблизился к столу и, подцепив с ближайшей тарелки огурец с солью, принялся хрустеть им.
– А неплохие у них огурцы вышли, – довольным голосом сменил он тему. – Все же хорошо придумали выращивать овощи в гидропонике, которая базируется на кораблях. Всегда можно свалить и источник еды не потеряем при этом.
– Согласен. Насколько помню, это кто-то из команды твоей жены предложил? – спросил капитан судна.
– Ага. Олька теперь вовсю проблемой пропитания занимается. Хозяюшка, – с ухмылкой ответил Холодов. – Вроде как кто-то из камчатских предложил. С опытом человек попался.
– Еще бы вопрос с топливом решить так же просто, и вообще прекрасно все будет, – с нотками грусти в голосе ответил Айал. Он уже не раз был на миссиях по добыче ресурсов и продуктов нефтепереработки в том числе. За последние годы сопротивление обчистило практически всю восточную прибрежную зону России и некоторые острова. А потому за новыми ресурсами приходилось заходить все дальше в глубь стран, что приводило к лишним столкновениям с силами противника. Конечно, системы разведывательных квадрокоптеров отлично исполняли свою роль и помогали избегать лишних встреч. Но это все равно не отменяло того факта, что добывать полезные сопротивлению ресурсы становилось все сложнее и сложнее.
– С этим мы еще разберемся. Умники уже занимаются этим вопросом, – обнадежил его Кирилл.

Штаб сопротивления базировался в прибрежном городе Инчхон. Он был выбран не просто так. Благодаря общим границам со столицей Южной Кореи Сеулом, он был отличным пунктом для дальнейших действий. А также имел достаточно надежную водную границу, ставшей преградой на пути памятников. Вытекающая из Желтого моря река практически разделила Сеул и его районы на две части, позволив создать условно безопасную зону для формирования лагеря. Но, самое главное, это место имело огромный порт, который способствовал созданию мобильных блоков лагеря. С десяток кораблей разных размеров были пришвартованы, и каждый из них имел свои функции.
Жемчужиной этого флота были три лайнера, от которых напрямую зависело сопротивление. Первым был «НИЛ». Это была аббревиатура, которую предложили находящиеся там ученые и инженеры. Расшифровывалась она как «Научно-исследовательская лаборатория». Сюда после проверки отправляли всех освобожденных людей, которые имели какое-либо отношение к науке и технике. Ученые, программисты, техники, а также десятки других трудяг, способных работать со сваркой и другими инструментами. Их основной задачей было изучение памятников и создание мер противодействия им. И, как показала практика, справлялись они довольно успешно. Одна кислота чего стоила. Не говоря уже о доработанных дронах, которые вовсю используются разведкой.
Поначалу их коллектив был несколько разрознен, но как только Холодов отдал приказ о модернизации их лайнера, как застоявшиеся в плену мозги заработали с новой силой. Какие только безумные идеи не обсуждались на том собрании. Один из физиков даже предлагал установить внутри ядерный реактор небольшого размера, утверждая, что это полностью решит проблему с топливом и энергией. Кирилла заинтриговала эта идея, и он не стал полностью отказываться от нее. Если человек способен собрать что-то такое, то его мнением ни в коем случае не стоит пренебрегать. К тому же его коллеги не стали опровергать его идею криками, что это невозможно. А значит, это вполне может стать отличным решением в будущем. Но не сейчас. В данный момент основной их задачей была перестройка лайнера под полноценную лабораторию. И у них это отлично получилось. Топливный двигатель лайнера был переделан под гибридный и в случае нехватки горючего мог вполне какое-то время работать за счет энергии, которая вырабатывалась с помощью встроенных генераторов и хранилась в запечатанных энергорезервуарах. Время от времени система тестировалась и дорабатывалась командой инженеров, занимавшихся обслуживанием двигателя. И, по их словам, они достигли неплохих результатов.
Это судно было одним из важнейших объектов сопротивления. Поскольку все, что помогало им выжить, создавалось именно тут. Даже химические удобрения, которые использовались на корабле с гидропоническими системами, изначально были разработаны местным биологом и его командой. А уже потом создавший их отдел был переведен к самим фермам для оптимизации их работы.
Помимо «НИЛа» в «великую тройку» входил еще один исполин. Холодов не знал, почему капитан корабля назвал его именно так, но «Маркиз» был воистину огромным судном. Только вот никакой аристократией от него и не пахло. Это был плавающий завод. Поначалу под это дело хотели использовать нефтяные вышки, но, по словам пары освобожденных инженеров-нефтяников, это была не лучшая идея. Они требовали слишком много обслуживающего персонала и ресурсов, без которых момент их окончательного выхода из строя – лишь вопрос времени. И были правы. Поскольку спустя год после этих слов одна из ближайших точек по добыче природных ископаемых, которую приглядел Кирилл, просто ушла под воду, оставив на своем месте огромное маслянистое пятно. После этого Холодов организовал команду, задачей которой было пройтись на танкере рядом с оставшимися вышками и слить с них хранящуюся там нефть. В хозяйстве все пригодится.
Вот и стал «Маркиз» передвижной фабрикой по производству оружия, патронов и других необходимых сопротивлению ресурсов. Конечно, объемы выходящей продукции удручали, но это было лучше, чем ничего. Даже проблемы с грузоподъемностью судна были решены с помощью двух следующих за ним барж, на которых хранилось сырье для дальнейшего использования.
Третьим лайнером с лаконичным названием «Сад» руководила Ольга. Благодаря своей хозяйственной хватке она мигом заняла место в руководстве сопротивления и, как показало время, более чем успешно справлялась со своей задачей. Конечно, лайнер не был способен покрыть все потребности в продовольствии. К примеру, производством мяса по большей части занимались переселившиеся на безопасные территории жители. Нет, на палубе лайнера тоже был загон для кур и гусей, только вот они были скорее источником сырья для удобрений, нежели масштабным производством белковой пищи. Но как уже ни раз говорилось, даже это лучше чем ничего. К тому же их окружало море. А оно само по себе являлось прекрасным источником белковой пищи, добычей которой активно занимались отряды рыболовов.
Еще на подходе Айал успел разглядеть весь масштаб местного лагеря. Вся прибрежная зона была заполнена встречающими корабль людьми. Инчхон для многих людей стал неким символом свободы. Только вот это все была лишь видимость. Несмотря на все имеющиеся средства защиты, Айал понимал, что в случае массового нападения памятников город не выстоит. Само по себе чудо, что он условно уцелел за все эти годы. Да, обломков зданий и оставшихся от них пустот тут хватало. Увы, последствия военных действий спрятать было невозможно. Но все же ему нравилось это место.
Когда Кирилл и его люди впервые прибыли в порт, разведка дронами показала, что памятники по большей части покинули данную территорию и ушли в северном направлении. А оставшихся устранили, как только солнце скрылось за горизонтом. Двоих даже удалось взять в плен. В спящем состоянии они стали легкой мишенью для мобильных групп сопротивления. Лишив конечностей и подвижности, бойцы утащили их на корабль к ученым для проведения опытов.
Вторым шагом стал точечный подрыв переправ. В течение двух недель пара отрядов саперов методично уничтожали все мосты от самого Желтого моря до города Чхунджу, расположившегося на востоке. Собственно, это было единственное направление, с которого могли прийти памятники. Все остальные стороны были окружены водой. Но угроза вторжения все равно имела место быть. Особенно напрягало наличие участков мелководья, которые позволяли перейти реку пешком. А потому там заранее были установлены системы ловушек. Но даже так эти места не оставили без наблюдения, оборудовав местность датчиками движения и камерами наблюдения.
Из-за присущей ему осторожности Айал считал, что этого мало. Будь его воля, он бы отправил все свободные руки на расширение русла реки в тех местах и изменение его направления. Но Кирилл посчитал это нецелесообразным. Куда проще быстро собраться и уплыть на кораблях, чем начинать позиционную битву в жалких попытках удержать территории. В целом он был прав. Человечество еще не окрепло в своей борьбе за выживание. А потому прямое столкновение было бы губительным.
Спускаясь по трапу на берег, Айал слегка махнул рукой, приветствуя собравшихся людей. На первый взгляд тут было сотни две человек. Они не кричали, не свистели в приветствии. Да что там, даже не шептали. Почти каждый из них побывал в плену у памятников и знал, что чем тише себя ведешь, тем безопаснее. Для многих из них тишина стала лучшим другом, благодаря которому они смогли выжить. А потому приветствуя своих освободителей, они лишь дружно кивали и махали руками. Среди стоящих на берегу Айал узнал некоторых людей, которых он лично вытащил из лагерей.
Идущий впереди Мирбек вовсю кривлялся, заигрывая перед стоящими в первых рядах девушками. Айалу казалось, что его друг уже на все сопротивление успел прославиться как известный бабник. Горячая восточная кровь, бешеный напор и несгибаемость после принятия решений были неотъемлемой частью его личности. А как известно, такой типаж довольно часто привлекает представительниц женского пола, чем он, откровенно говоря, пользовался.
– Айал! Смотри какая! – восхищенно произнес товарищ, указывая на стоящую рядом с погрузчиком девушку азиатской внешности.
– Мирбек, ты задолбал уже, – с ухмылкой ответил Айал. – Еще даже на землю не сошел, а уже новую цель себе выбрал. Бабник хренов.
– Аааай! – махнув рукой, протянул товарищ. – Живем лишь раз и то недолго. Почему бы не повеселиться?
– Как знаешь. Дело ваше, – похлопав друга по плечу, произнес разведчик. – Ты лучше скажи, куда Кирилл делся?
– Так он еще на подходе сюда на шлюпке отчалил. К жене своей поплыл. Мужик! Правильные приоритеты ставит перед собой! Не то что некоторые! Только и делаешь, что тренируешься да отдыхаешь после тренировок.
– Тебе бы это, кстати, тоже не помешало, а то гляжу, отъелся на сухпайках, – подколол друга парень, слегка ткнув его пальцем в живот.
– Рот твой глупые слова говорит. Не отъелся, а запас силы для любовных подвигов! – только и отшутился Мирбек, после чего, вручив свой рюкзак со снарягой кому-то из подчиненных, вальяжно направился к замершей у погрузчика девушке.
– Как вы этого бабника терпите? – с улыбкой поинтересовался Айал у закатившего глаза подчиненного.
– Да нормальный он. Во время вылазок ничего лишнего себе не позволяет, – меланхолично ответил тот. Но в нотках его голоса отчетливо слышалось легкое осуждение.
– Ага. Зато в свободное время чудит как может, – усмехнулся разведчик и, перекинув рюкзак на левое плечо, направился к стоящему впереди автобусу, в который уже загружались члены его группы.
Место, куда направлялся автобус, было штабом, где размещались все, кого можно было назвать самыми важными членами сопротивления. Еще не так давно это был крутой пятизведочный отель, расположенный рядом с аэропортом на берегу острова. Увы, он уже давно не был столь роскошен, как в свои лучшие годы. Местами разбитые окна, обшарпанные стены и напрочь выбитые двери главного входа слегка портили картину. Но Айал любил это место. С каждым его приездом условия пребывания становилось все лучше и лучше. А в прошлый раз ему даже удалось отдохнуть в местном бассейне, который был восстановлен руками спасенных сопротивлением людей. Вот и сейчас все его мысли были заполнены одним простым желанием – отдохнуть. Операция по освобождению лагеря заняла почти месяц. Конечно, большая часть этого времени была потрачена на разведку и подготовку, но это не отменяло того факта, что Айал был выжат. А потому он сам не заметил, как по прибытию вырубился, стоило ему упасть на кровать в своем номере.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Еще раз, глубокий вдох и медленный выдох. Айал лежал на скамье для жима и медленно поднимал и опускал штангу. Это был финальный подход упражнения, а потому парень старательно подавлял в себе чувство усталости, стараясь полностью сконцентрироваться на своем дыхании. Последний подход всегда считался самым важным, и Айал придерживался мнения, что его нужно делать на максимуме своих сил. Такой тип нагрузок способствует более глубокой проработке мышц, повышая их выносливость. А для него этот показатель являлся ключевым. И как только штанга заняла свое место на стойке, парень раскинул руки в стороны, прислушиваясь к ощущениям в теле. Ему нравилось это чувство. Пульсирующие мышцы, разогнанная кровь, движущаяся по кровеносной системе, легкое головокружение от интенсивной нагрузки. И, самое главное, эйфория, вызванная перенасыщением кислорода.
Он медленно сел и принялся вытирать пот небольшим полотенцем, которое все это время валялось на полу рядом с рацией, которую Айал все время носил с собой на случай, если он кому-то понадобится. Но та молчала уже второй день, а это говорило о том, что в расписании разведчика появилось свободное время, которое он, как правило, проводил на тренировках. Вот и сейчас, закончив гонять свой отряд по полосе препятствий, Айал, ощущая, что его предел еще не достигнут, потому решил еще какое-то время потягать железо. Мирбек не просто так смеялся над ним, говоря, что кроме тренировок его ничего не интересует. Отчасти это было правдой. Но проблема была в другом. Айал боялся. Чертовски боялся. Страх того, что он совершит ошибку посреди операции, вгонял его в состояние оцепенения и буквально сковывал по рукам и ногам. А потому он поклялся сам себе, что станет лучшей версией себя. Быстрее, сильнее, выносливее. Жажда самосовершенствования не просто стала его хобби. Она была словно мощнейший наркотик, от которого он уже не мог отказаться. Понимая, как опасно быть слабым и беспомощным. Ему уже довелось испытать на себе эту участь. И Айалу она не понравилось.
Встав со скамьи, он подхватил с пола бутылку с водой и, открывая крышку, подошел к окошку. Ему нравился вид с этой стороны здания. Широкий берег острова раскинулся в обе стороны, а прямо перед зданием отеля расположилась полоса препятствий, где вовсю занималась группа Мирбека. Сейчас была их очередь, и Айал лишь недовольно хмыкнул, глядя на то, как его товарищ подгоняет своих подчиненных во время пробежки. Судя по всему, он уже обогнал их на один круг и теперь, как обычно, бежит позади и задорно злит их своими тупыми шутками. Он был не согласен со столь легкими методами тренировок. Как говорил Кирилл: «Если у тебя есть энергия на то, чтобы чесать языком, лучше заткнись и ускорься. Тренировки нужны для того, чтобы становиться лучше, а не чтобы болтать».
И Айал был твердым сторонником данной точки зрения. Члены его группы буквально уползали к себе после общих занятий. Пару раз ему даже приходилось нехило побить новеньких, прежде чем они пропитались духом отряда и начали выполнять его приказы. Да и в целом Айал был довольно придирчив к членам своей группы. Но еще более требовательным он был к самому себе. И в этом отчасти был виноват Кирилл. Парень видел в нем не просто лидера. Он был примером для подражания. Причем не только для него. Многие считали Холодова достойным человеком и со временем начинали перенимать некоторые черты его личности. В том числе и неугомонную жажду действия, которую приближенные то и дело пытались притормозить. А все из–за того, что даже заняв руководящий пост в сопротивлении, Кирилл пытался сам участвовать в вылазках, что другие командиры считали недопустимым.
Закончив тренировку, Айал по-быстрому принял душ и, скинув потную одежду в бельевую корзину у себя в номере, решил прогуляться по Инчхону. Он не сразу полюбил этот город, но это все же случилось. Особенно то, как изменился его внешний вид с прибытием сопротивления. Запрыгнув на один из припаркованных у отеля электросамокатов, он достаточно быстро пересек мост и въехал на набережную, которая была зоной общего отдыха. Тут было множество мелких закусочных, в которых работали гражданские члены сопротивления. Далеко не все могли спокойно участвовать в вылазках. Многие так и не смогли оправиться от перенесенного шока, полученного в плену. И потому они взяли на себя обслуживание и обеспечение комфортных условий жизни.
Поставив самокат у одной из лавочек в парке «Солчан», Айал направился вдоль берега, время от времени останавливаясь, чтобы пожать руки узнавших его людей. В глазах многих он был героем. Одним из тех, кто, рискуя собой, вытащил из плена десятки жизней. Они искренне уважали его, что каждый раз показывали своим поведением. И в то же время Айал испытывал некую неловкость, общаясь с ними. Причиной тому было то, что стоило ему посмотреть в глаза мирным гражданам, как они отводили взгляд, словно чувствуя вину перед разведчиком. Хотя он даже не думал винить их в чем-либо. Наблюдая за тем, сколько всего они делают для лагеря, Айал искренне радовался тому, как постепенно расцветает человечество после своего падения.
Даже сейчас, прогуливаясь по раскинувшемуся вдоль берега парку, он подмечал, как десятки людей живут самой обычной жизнью. Словно и не было пробуждения памятников. Казалось, что все, что произошло за последние годы, – не более, чем затянувшийся дурной сон. Только вот это было на первый взгляд. Кругом была незыблемая тишина. Наученные горьким опытом люди боялись лишний раз издавать громкие звуки. Даже идущие навстречу компании из нескольких человек вели себя весьма тихо, что не соответствовало образу молодежи. Многие из них были с Айалом одного возраста, только разделяющая их пропасть не позволяла ему присоединиться к одной из этих компаний. Находясь рядом с ними, он не ощущал себя на своем месте. И это было неудивительно. Привыкшие к мирной жизни граждане старательно избегали темы памятников и методов борьбы с ними. Они боялись. Одно упоминание врага вмиг ломало всю атмосферу спокойствия, царившую вокруг этих людей. А Айал не хотел рушить ее, поэтому старательно избегал приглашений, которые время от времени прилетали от находившихся в парке людей.
И вот когда вдали замаячила красная крыша стоящего на берегу сооружения, парень ускорил шаг, чтобы поскорее дойти до своей цели. Небольшая стоящая на берегу мельница с опоясывающим ее помостом чудом сохранилась во время пробуждения памятников. Она была излюбленным местом некоторых парочек, а потому первым делом Айал прислушался. Ему не хотелось мешать кому-либо. А потому он обрадовался отсутствию посторонних.
Совершив небольшой разбег, он оттолкнулся ногами от оконной рамы и привычным движением схватился за край помоста, быстро затягивая себя наверх. Усевшись на свое любимое место и спрятавшись от посторонних глаз, парень довольно потянулся, радуясь удачному стечению обстоятельств. Эта мельница была его излюбленным местом. Прижавшись спиной к стене, он закрыл глаза, прислушиваясь к звукам моря. Легкие всплески воды, отдаленные голоса чаек, монотонные поскрипывания мельницы и абсолютно пустой горизонт водной глади. Он любил находиться тут. Спрятавшись от всего мира. Даже члены его отряда, которых он воспринимал как братьев, не знали об этом месте. И никогда не узнают. Ведь только тут он мог позволить себе быть самим собой. Сообщив по общему каналу, что отключает связь на пару часов, Айал достал из кармана старенький MP3-плеер и, воткнув наушники в уши, нажал кнопку «PLAY».
Каждый по-своему сбегает от нападок окружающего мира. Многие ищут убежище в алкоголе или других опьяняющих состояниях. Другие, как Мирбек, пускаются в бесконечное распутство. Айал прятался в звуках музыки. Он часами мог сидеть, закрыв глаза, вновь и вновь прокручивая один и тот же плейлист, в котором за последние годы скопились самые различные треки. От хард-рока до неугасающей классики. На самом деле ему было практически все равно, что играет у него в наушниках. Ему нужен был фон, в котором могли раствориться терзающие его мысли. Тишина несла в себе лишь очередные переживания, а они лишали стабильности его разум, засасывая парня в болото отчаяния. И выбраться из него с каждым разом давалось все сложнее и сложнее.
Стоило солнцу окончательно скрыться за горизонтом, как Айал открыл глаза. Какое-то время он еще наблюдал краснеющий небосвод, после чего медленно встал и, перемахнув через перила помоста, оказался на земле. Он планировал добраться до острова на машине одного из патрулей, которые в скором времени должны были возвращаться на остров. А потому не расстроился, заметив отсутствие электросамоката, на котором приехал. Добравшись до моста, разведчик еще какое-то время шел по нему, пока позади не услышал знакомый звук двигателя. Махнув рукой, привлекая внимание, он отошел к краю проезжей части, и стоило небольшому джипу с открытым багажником приблизиться к нему, как Айал, приветствуя сидящих внутри, запрыгнул в кузов и хлопнул по крыше, давая понять водителю, чтобы тот продолжал движение. В сопротивлении не было людей, которые бы не знали его в лицо. Это было для него большим плюсом, так как будь на его месте другой человек, ему пришлось бы проходить всяческие проверки. Далеко не все допущены на остров, где расположилась база. Слишком много жизненно важных активов человечества хранилось там, чтобы пускать всех подряд.
Один центр управления дронами чего стоил! Местные инженеры из числа мирных граждан раскинули целую сеть контроля над городом и его округой, централизировав управление в одном месте. Десятки дронов на автопилоте следовали по разным маршрутам, держа ближайшие окрестности под постоянным наблюдением. А изображение с их камер передавалось в командный пункт. Естественно, в таком месте уровень охраны будет максимально возможный.
Джип медленно остановился у КПП, и Айал, поприветствовав стоящих у импровизированного шлагбаума служивых, спокойно прошел мимо и направился в сторону отеля. Но стоило ему приблизиться к зданию, как он заметил подозрительную фигуру, скрывающуюся за ближайшими зарослями. Неизвестный Айалу кустарник рос вдоль дороги, ведущей к аэропорту, в здании которого расположилось командование. Силуэт неизвестного человека был расположен спиной к Айалу, полагая, что его не видно в темноте. Только вот глаз охотника не обманешь. Следуя инстинктам разведчика, парень, недолго думая, схватил ближайший камень поувесистее и со всего маху швырнул его в скрывающегося гостя. Глухой звук падающего тела оповестил об успехе, и он, мельком осмотрев округу на случай новых посетителей, нажал кнопку рации и направился в сторону лежащего у кустов человека.
– Прием. Это Айал. Тут около дороги от отеля до аэропорта какой-то тип мутный был. Я его камнем приложил. Забирайте, – услышав ответ, он убрал рацию и, приблизившись к лежащему без движений человеку, толкнул его в бок носком кроссовка.
– Кто же тут у нас? – вслух произнес Айал, переворачивая незваного гостя. В темноте было довольно проблематично разглядеть лицо посетителя, но то, что он азиат, было ясно сразу. Недолго думая, разведчик обшарил карманы лежащего без сознания человека. Рация, гарнитура к ней, довольно солидный охотничий нож с почерненным лезвием, пистолет с глушителем и парой магазинов. Все это он аккуратно сложил рядом, предварительно разрядив пистолет. Только ножик он повесил себе на пояс как трофей. Любовь к холодному оружию в нем зародил еще отец, который учил его и братьев охоте. И за последние несколько лет Айал скопил довольно солидную коллекцию, которая настораживала многих его знакомых. Полная сумка ножей вечно переезжала вместе с ним каждый раз, когда лагерь менял свое место дислокации. И, само собой, не раз бросался на глаза окружающим.
– А я-то думаю, кто тут чудит, на ночь глядя? Вот как знал, что однажды совсем свихнешься со своими тренировками и на людей кидаться начнешь. А все потому, что пар выплескивать уметь надо! – шутливо раздался неподалеку голос Мирбека. Он еще с парой членов отряда шел со стороны КПП и не мог не заметить сидящего рядом с телом Айала.
– Да иди ты. Лучше посмотри, какую здоровенную рыбу поймал, – похвастался разведчик, разводя руками в стороны, как это любили делать знакомые рыбаки, хвастаясь уловом. После чего указал кивком на лежащего без сознания лазутчика и улыбнулся, увидев удивленный взгляд товарища.
– И как это понимать? – ошарашенно спросил тот.
– Как хочешь, так и понимай. Я сам на инстинктах сработал. Смотрю, ныкается по кустам, думаю, ну явно либо наши тренируются, либо кто-то чужой. Ну и бахнул ему камнем в голову.
– А если бы это кто-то из наших был? – с ухмылкой спросил один из ребят Мирбека.
– Ну тогда тем более заслуженно. Наши так глупо прятаться бы не стали. Значит, сам виноват, что попался на глаза, – отшутился Айал. – А если серьезно, рожу эту видели?
– Никак нет, – почти хором ответили ребята.
– Вот и я нет. Ладно, патруль я уже вызвал, они и разберутся. О, а вот как раз и они, – он ткнул пальцем в сторону сверкающего фарами джипа, на котором еще не так давно приехал на остров. – Ладно, господа. Забирайте клиента, а я спать пошел. Если буду нужен, стучите по рации.
С этими словами он попрощался с товарищами, после чего направился в гостиницу. День был утомительным.

Глава вторая
2025 год. Нидерланды. Амстердам
Утренний холод, как это уже было не один раз, оповестил Гретту о начале нового дня. Она лежала, завернувшись в старое, местами прохудившееся одеяло, плотно прижимая к себе кота. Лаки тихо посапывал, уткнувшись в руку девочки, то и дело двигая кончиком хвоста из стороны в сторону.
Она медленно, стараясь не беспокоить животное, выползла из-под одеяла и, слегка покачиваясь от все еще не до конца ушедшего сна, направилась к одному из каналов, протекающих рядом с их убежищем. Место, где жила их группа, находилось в заброшенном, но еще целом доме неподалеку от парка «Фредериксплейн». Они неслучайно выбрали это место. Ранее тут была гостиница, к тому же здание не имело прямого выхода на основные улицы города, так как стояло в окружении других домов. Пускай это была не самая надежная мера безопасности, но это помогало им спрятаться от лишних глаз. А благодаря тому, что взрослые для надежности завалили почти все проходы разным мусором и обломками, Гретте казалось, что это место стало настоящей крепостью с одним-единственным проходом, выходящим к каналу Амстел. Запрыгнув в старые, потертые башмачки, она взяла небольшое ведерко с веревкой и направилась в сторону набережной. Олаф всегда учил ее, что личную гигиену нужно поддерживать как минимум для того, чтобы лишний раз не болеть. Ведь в имеющихся условиях даже самая простая простуда могла привести к летальному исходу. А потому уже привыкшая к самостоятельности Гретта каждое утро закидывала свое желтое ведерко с берега в воду, чтобы набрать воды для утренних процедур.
– Ты как всегда ранняя пташка, – раздался мягкий женский голос. Он принадлежал Хельге, одной из членов ее группы. Высокая, довольно худая женщина была для нее одним из лучших друзей в этом мире. Она отвечала за готовку, а потому время от времени угощала девочку разными сладостями, которые изредка удавалось найти группам сборщиков.
– Доброе утро, Хельга, – ставя ведерко на входе, поздоровалась Гретта.
– И тебе, – с улыбкой ответила Хельга, потрепав ее по все еще мокрым волосам. – Почему голову до конца не высушила? Так и простыть недолго.
– Да сама высохнет, – отмахнулась девочка и направилась в сторону кухни. – А что у нас покушать есть?
– А то ты сама не знаешь, что у нас осталась только каша? – с ухмылкой поинтересовалась женщина.
– Эх, – печально выдохнула девочка. – Опять эта каша.
– Не грусти. Мы должны быть благодарны судьбе, что у нас есть хотя бы она. Некоторые группы лишены даже этого.
– Да я знаю. Просто грустно без сладкого, – запрыгивая на стул, пожаловалась Гретта. Она какое-то время сидела, прислонившись щекой к поверхности стола, старательно прогоняя остатки сна. Хельга суетилась около камина, подогревая ее завтрак в небольшом котелке. Запах так надоевшей, но вкусной и ароматной рисовой каши с небольшими кусочками оленины окончательно пробудил дитя, заставляя желудок урчать от голода.
– Держи, травяной чай будешь? – поинтересовалась женщина, ставя тарелку перед ребенком.
– Угу, – довольно ответила девочка, хватаясь за ложку.
– Жуй тщательно! А то живот заболит, – настойчиво произнесла Хельга и добавила. – Приятного аппетита!
С этими словами она нежно чмокнула девочку в затылок и вышла из столовой. Гретта знала, куда направилась женщина. Не так давно один из людей Олафа нашел в чьем-то саду кусты смородины. Недолго думая, он выкорчевал их и посадил во внутреннем дворике гостиницы, в которой они жили. Это обеспечило группу еще одним источником продовольствия в виде ароматного травяного чая, который очень нравился девочке. Она не особо любила горячее, а потому какое-то время всегда сидела и вдыхала ароматный запах, ожидая, пока содержимое кружки остынет.
Когда с завтраком было покончено, она поблагодарила Хельгу и уже направилась к выходу, как та остановила ее и протянула небольшой сверток.
– Вот, возьми. Тут ребята из группы Дикса нашли магазин с шерстяными нитками, и Нэнси связала тебе подарок, – заботливым голосом произнесла женщина.
Обрадовавшись подарку, девочка быстро развернула скрученный в рулет свитер синего цвета и замерла, рассматривая его. После чего быстро надела его и, обняв Хельгу, произнесла:
– Пожалуйста, скажи «спасибо» бабушке Нэнси.
– А почему сама не скажешь? – ухмыльнулась женщина.
– Ну тогда потом, – немного подумав, произнесла девочка, чем вызвала смешок у Хельги.
– Ты куда сейчас собираешься?
– Только дяде Олафу не говори. Обещаешь? – заговорщическим голосом попросила Гретта.
– Обещаю, – тем же тоном ответила женщина.
– Я обещала Мартину рассказать побольше о людях. Ему интересно слушать меня.
От слов девочки женщина замерла в ужасе. Но, глядя на радостные глаза ребенка, взяла себя в руки и спросила:
– Ты сейчас про тот памятник, что дал нам мясо?
– Угу. Но не волнуйся, он сказал, что я могу приходить к нему, когда захочу. Мне кажется, он другой.
– Гретта, пожалуйста, будь аккуратнее. Я знаю, что он кажется тебе добрым, но он все же памятник. Они жестоки и беспощадны.
– Хорошо, Хельга, – пообещала девочка и, запрыгнув в ботинки, выбежала на улицу.

Они встретились на том же месте, где и разошлись. Мартин все так же сидел, уставившись на водную гладь в окружении подчиненных ему големов. Они окружали его со всех сторон, словно телохранители, то и дело искоса поглядывая на проходящие вдалеке памятники.
– Доброе утро всем! – радостно поздоровалась Гретта.
Один из големов мягко кивнул в ответ, пропуская девочку мимо себя, чем вновь удивил Мартина.
– И тебе доброе утро, Гретта! – поздоровался он и обратился к голему. – Ты не первый раз проявляешь эмоции и инициативу. Я не отдавал тебе приказа здороваться с ней, так почему же ты сделал это?
– Может, потому что он дружелюбный? – влезла в разговор девочка, и памятник увидел, как уголки губ голема дрогнули в едва уловимой улыбке. Он внимательно изучал подчиненного, внимая колебаниям, исходящим из его тела. Ему казалось, словно он что-то упускает. Что-то важное и неизвестное. Но в то же время Кинг не видел никакой разницы между ним и другими големами. От них исходили одинаковые колебания, их разум все так же был податлив для приказов. Но стоящий перед ним голем был другим. Уже не раз он совершал поступки, не свойственные его безвольным собратьям. И тут Мартину в голову пришла одна мысль. Если не получается что-то понять сразу, наблюдай дольше.
– Я решил дать тебе имя. А также хочу, чтобы ты продолжал быть собой. Если хочешь улыбаться, улыбайся. Хочется говорить? Говори. Но это не должно повлиять на нашу миссию. Ты понял? – обратился он к голему.
– Да, – вновь почти без эмоций ответил голем. И только стоящая рядом девочка уловила нотку радости в его голосе.
– Итак, какое бы имя тебе дать? – размышлял вслух Мартин.
– А что, если назвать его Джошуа? Красивое имя, – предложила Гретта.
– Почему так? – заинтересованно спросил Кинг.
– А почему нет? – задала Гретта встречный вопрос, чем рассмешила памятник.
– Имя должно означать что-то. Иначе это просто буквы.
– Вовсе нет, – не согласилась девочка. – Хельга говорила, что имя нужно для того, чтобы его произносили те, кто любит тебя. И тогда оно становится счастливым. Тебе нравится имя Джошуа?
Голем, не ожидавший, что к нему обратятся, на секунду замер, а потом медленно, по слогам произнес предложенное имя, после чего замер и вновь улыбнулся.
– Вот видите! Я была права! Красивое имя! – радостно глядя на Мартина, воскликнуло дитя.
– Так и быть. Пусть будет по-твоему, – сдался Кинг и обратился к голему. – Теперь ты Джошуа. Помни ту, кто дал тебе имя. И будь благодарен за него.
– Как прикажете, – ответил голем и, встав на одно колено перед девочкой, добавил. – Спасибо.
– Я рада, что тебе понравилось, – слегка смутившись, ответила Гретта.
– Джошуа. Даже как-то непривычно обращаться к голему по имени, – ухмыльнулся Кинг. Он еще раз внимательно изучил получившего имя подчиненного и, не заметив изменений, обратился к девочке. – Как у тебя дела, дитя?
– Ой, все хорошо. Мне бабушка Нэнси свитер связала. Смотри, какой красивый! Синего цвета! – с этими словами она сделала небольшой поворот, словно давая рассмотреть себя со всех сторон.
– Прости, но мы не различаем цвета. Ты можешь описать его? Я бы хотел узнать, каким ты видишь его, – попросил памятник.
– Синий цвет… – задумчиво произнесла Гретта. И, оживившись, спросила. – Ты же видел море? Вот оно тоже синего цвета. И небо тоже, но чуть светлее. Когда облаков нет. Очень похожий цвет.
– Так море синего цвета? – ухватив новую информацию, произнес Кинг.
– Да, и небо тоже. Оно очень красивое! Особенно когда солнечно и туч нет. Ну вы сами видели, наверное.
– К сожалению, не совсем так. Ты знаешь, что такое колебания? – поинтересовался Мартин.
– Неа, – честно призналась Гретта.
– Это незримые повторяющиеся волны, которые создаются от движения окружающего мира. Мы видим объекты, которые они огибают, но, к сожалению, они не показывают нам цвета, – поведал памятник.
– Ух ты! А они красивые? – воодушевленно спросила девочка.
– Не всегда. Но море очень красивое, – мягко ответил Кинг.
– Тогда и небо тебе бы тоже понравилось. Они очень похожи, но в то же время совсем разные. И там, и там бескрайний синий цвет, только по небу облака плывут, а у моря есть волны, – тщательно обдумывая слова, попыталась описать Гретта.
– Плывут по небу? – удивленно спросил Мартин. – Я думал в небе летают.
– Это птицы летают, а облака плывут, – попыталась объяснить девочка. – Я не знаю, почему так говорят. Наверное, потому что птицы пролетают очень быстро, а облака движутся медленно.
– Звучит красиво. Хотел бы я тоже однажды увидеть небо, – признался памятник.
– А вы что и небо не видите? – удивилось дитя.
– Не так, как вы. Для нас там почти полная пустота. Мы видим лишь то, что летит по небу. Птицы или самолеты, – ответил Кинг, и в голове всплыли воспоминания со времен, когда он только пробудился и участвовал в конфликтах с вооруженными силами людей. Поначалу самолеты казались ему неуловимыми. Они грозно проносились над головами, поливая пробудившихся градом снарядов. Но спустя какое-то время и они перестали быть грозными противниками. Стоило лишь понаблюдать за траекторией их движения, и сразу становилось ясно, что их атак вполне можно избегать.
– А я не видела самолеты. Дядя Олаф говорил, что они очень большие и быстрые.
– Да, это так. Они уничтожили много моих собратьев. Но давай не будем об этом?
– Хорошо, – спокойно согласилось дитя.
– Итак, на чем мы с тобой вчера остановились? Вроде как ты говорила про ваших героев, которые освобождают людей где-то в Азии. Откуда вы вообще знаете об этом? Не волнуйся, можешь говорить правду. Я никому не скажу.
– Дядя Олаф просил меня не рассказывать некоторые вещи. Простите, – ответила Гретта и слегка опустила голову. – Я бы с радостью, но обещания нужно выполнять.
– Тут ты права, – согласился с ней Мартин. Конечно, ему было любопытно, откуда местным людям известно о еще не так давно произошедших на востоке событиях. Но ему было интересно услышать другое. Истории, которые люди передавали друг другу. Именно они легли в основу их веры в свободу и победу над его собратьями. Против первого он был не против. Ему казалось, что вся эта война не более чем глупость, которая создана только для того, чтобы питать саму себя новыми жизнями. Люди создают оружие для борьбы за свободу, а памятники загоняют людей в рабство для того, чтобы те создавали новых солдат. И так по кругу. Мартин уже давно не видел смысла в этих действиях. А потому посвятил себя изучению доставшегося им мира вместо того, чтобы создавать условия для его уничтожения.
– Кстати, дядя Олаф просил еще раз поблагодарить вас за мясо. Вы очень помогли нам. Спасибо, – с этими словами она неожиданно для самого Кинга обняла его ногу, и в этот момент внутри него что-то дрогнуло. Казалось, сила, сдерживающая его с самого пробуждения, осыпалась на землю, словно осколки битого стекла, а в разум памятника полились новые, ранее неведанные ощущения. Он не понимал, что ему делать с ними, но Мартину понравилось то тепло, которое они оставляли за собой.
– Всегда пожалуйста, – с улыбкой ответил он и, подхватив на руки девочку, уселся на ступеньках набережной, после чего посадил ребенка себе на колени и попросил. – Расскажешь, что было после того, как они спасли людей?
– Да, конечно, – с улыбкой ответил ребенок и, сделав глубокий вдох, продолжил рассказ…

2025 год. Южная Корея. Инчхон
Кирилл обожал просыпаться рядом со своей женщиной. Ее запах бодрил лучше крепкого кофе, но самым главным было то тепло, что она дарила ему одним своим присутствием в его жизни. Он нежно убрал прядь непослушных волос с ее лица и мягко поцеловал в щеку. Ощутившая его прикосновения, сонная Ольга довольно улыбнулась и поплотнее закуталась в одеяло, давая понять, что хочет поспать еще. Она вновь и вновь вызывала в нем необъяснимое чувство трепета самыми незначительными действиями. Будь то легкое движение плеч или же мимолетная улыбка. Все это стало неотъемлемой частью жизни Холодова, и он уже не представлял себе жизни без них.
Тихонько выскользнув из-под одеяла, Кирилл схватил лежащий на столике планшет и направился на кухню. Номер, который они с Ольгой заняли, был пентхаусом на верхнем этаже и имел довольно большой балкон с видом на Инчхон и окружающее его море. Ему нравилось это место. Личный уголок спокойствия в заполонившем мир хаосе. Залив кипятком растворимый кофе, он вышел на свежий воздух и, сделав большой глоток горячего напитка, поставил кружку на столик к планшету, а сам приступил к утренней разминке. В основном она сочетала в себе совокупность статичных упражнений на выносливость и растяжку. Но заканчивалась всегда одинаково – отжиманиями по методу Майка Тайсона до предела своих сил. Кирилл любил интенсивные нагрузки, практически все члены сопротивления уже не раз видели его на тренировках и поражались его страсти к работе над собой. Порой он доводил себя до мелких травм, не рассчитав нагрузку, только вот такие мелочи не могли остановить человека, чья сила воли позволила ему сплотить вокруг себя столько людей. И при этом стать примером для многих из них.
За последние годы многое произошло. Кирилл помнил свою группу еще мелкой кучкой людей, которых они вместе с Ольгой вытащили из плена. Сейчас же только в активные ряды сопротивления входило около пяти сотен человек. И это число все время росло. Пришлось даже открыть центр подготовки новичков, в котором готовили и комплектовали новые отряды. Подсчетом обычных граждан занимались местные управленцы, взявшие на себя обязанности по снабжению и восстановлению имеющихся территорий. И, судя по их отчетам, численность гражданских уже давно перевалила за несколько тысяч человек. Вот только все они были распределены по разным территориям, большая часть проживала на Филиппинах. Островное государство было выбрано неслучайно. Оно расположилось посередине между японским штабом и группой сопротивления из Новой Зеландии. А потому стало прекрасным связующим звеном, что позволяло активно взаимодействовать всем трем группам. Но Коджи и тут подгадил, отказываясь участвовать в общих операциях.
Кирилл медленно пил кофе и параллельно смотрел отчеты управленцев по вопросам улучшения системы безопасности поселений. Большая часть свободных рук была направленна на снос мостов между городами Сеул и Инчхон, а также создание нового канала, который должен был отрезать базу сопротивления от материка. Работы над ним шли уже полгода, и за это время две трети от общего объема было выполнено. По прогнозам, еще месяца два-три, и Инчхон должен стать неприступным для остерегающихся воды памятников.
От размышлений его оторвали звуки десятков дронов, вернувшихся со своего маршрута на подзарядку. Из далека они выглядели словно несущаяся к аэропорту стая птиц, только приглядевшись можно было разобрать, что это на самом деле. Но Кириллу это было не нужно. Вся необходимая информация и отчеты сразу же передавались на его личный планшет. Вот и сейчас он открыл приложение с ЦРМ-системой, в которой оставляли свои отчеты члены сопротивления, и принялся внимательно изучать их. Порадовавшись динамике роста показателей производства продуктов, он переключил свое внимание на уведомление от Палыча, в котором сообщалось о задержании подозрительного субъекта. Заинтересовавшись, он достал рацию и, переключив ее на нужный канал, произнес:
– Палыч, утречко доброе. Что там случилось?
– Доброе утро, Кирилл. Да тут вчера поздно вечером Айал задержал вторженца одного. В целом молодец, «тактично» сработал. Передай ему только, что если мы всех так задерживать будем, то они нам мало что рассказать смогут, – ехидно подметил Палыч.
– А что он не так сделал?
– Да твой подопечный ему голову камнем чуть не проломил. Бросил метко, тут без вопросов. Тренировки по броскам гранат, видимо, были у него любимыми, только вот это тело до сих пор в отключке. Если сам в чувство не придет, будем насильно его пробуждать через пару часов. Подрулишь к нам? Думаю, тебе интересно будет.
– Да без проблем. В течении часа заеду, – ответил Холодов и поинтересовался. – Из наших-то, надеюсь, никто не пострадал?
– Об этом не волнуйся. Айал его издалека приложил, а дальше уже наши подъехали. Интересно, что этот крендель где-то Беретту с глушителем достал. Явно плохих дел натворить планировал. Наши глушаками не пользуются. Смысла нет. У нас большой калибр в цене, – пояснил Палыч.
Кирилл прекрасно знал об этом. Памятникам пули не страшны, а против людей сопротивление не воюет. К тому же не так уж и много в этом мире осталось групп, чье вооружение хотя бы немного приближалось к группе Холодова. Разве что сопротивление в Штатах могло похвастаться своим неиссякаемым запасом оружия и припасов, который они выгребли с оружейных складов бывших военных баз.
Стоило ему завершить разговор, как рация вновь дала о себе знать. На этот раз его вызывал Мирбек.
– Кирилл, тут такое дело. Еще одного нарушителя поймали, прикинь. На продовольственный склад залезть хотел, а когда его задерживали, попытался себе горло перерезать. Везем его к первому, будем допрашивать, – слегка взволнованным голосом произнес он.
– Принято. Сейчас подскочу, – поглядывая на успевший остыть кофе ответил Кирилл.

Когда глава сопротивления приехал в штаб, у входа его уже ждал Мирбек. Он сидел на небольшой лавочке у входа, пожевывая кусок вяленого мяса из стандартного пищевого набора, которые выдавали каждому члену разведгрупп.
– Приветствую. Как ты? – сходу спросил Холодов.
– Да жить буду. Ты мне лучше вот что скажи, с каких пор у нас и среди людей недоброжелатели появились? – задал Мирбек встречный вопрос, проигнорировав приветствие.
– Кто бы знал, – пожал плечами Кирилл. – Сейчас побеседуем и узнаем, кто такие и зачем пожаловали. Кто там сейчас ими занимается?
– Вафля, – мрачно ответил Мирбек.
– Не Вафля, а Ван Фей. И хватит его так называть. Он, между прочим, уже жаловался на тебя, – с ухмылкой поправил его Холодов.
– Да пошел он! – вновь поддавшись своей экспрессии, громко произнес Мирбек. – Вечно умника из себя строит, хотя по сути простой салдафон. Да и вообще…
– Хватит, Мирбек, – жестко повторил Кирилл, прерывая подчиненного. – Во-первых, не салдафон, а из китайской спецуры. А во-вторых, что вы с ним вообще не поделили? У вас даже задач общих нет почти. Взаимодействуете с ним по минимуму.
– Ай! Да глаза у него больно хитрые. Не люблю таких. Сразу чутье кричит, что человек подленький.
– Не спорю. Подленький. А также наглый, двуличный и вообще отличный парень. На его должности такие и нужны. Специалист по вербовке и шпионажу, между прочим. Кто, по-твоему, сейчас теоретическую часть для новичков разрабатывает?
– Ладно, замяли. Я не говорю, что он бесполезный. Просто мне он не нравится, – словно ребенок надулся Мирбек.
Кирилл по-дружески хлопнул его по плечу и, открыв дверь, пропустил бойца вперед. Здание аэропорта уже давно было переделано под необходимые сопротивлению нужды. Огромное пространство первого этажа было выделено под небольшой полигон, на котором вовсю шло закрытое тестирование нового оборудования, разработанного для отрядов разведчиков. От компактных электрических лебедок, которые могли поднять человека на крышу высотного здания, при этом помещаясь в пачку из-под сигарет, до боеприпасов, заполненных поражающей памятники кислотой. К сожалению, многие вещи требовали значительных доработок, но это уже был нехилый задел на будущее.
Они быстро спустились по лестнице в подвал. Еще не так давно тут был штаб службы безопасности аэропорта, а потому имелись вполне себе годные для заключения камеры, в которых уже сидели двое. Первого Кирилл опознал сразу по огромной повязке на голове. Гематома, торчащая из головы парня, была видна даже через толстый слой бинта.
– Ван Фей, приветствую. Нехило его приложило, – присвистнул Холодов, указывая на запертого в первой камере. – Уже допрашивали?
– Нет еще. Только в чувство пришел. Смотри, как его еще штормит, – с довольной ухмылкой произнес китаец, после чего подошел к решетке и со всей силы дунул в сторону сидящего на лавке коматозника, отчего тот буквально закачался из стороны в сторону, пытаясь вернуть равновесие. – Явно же сотрясение. Нафиг его сюда тащить было? Он же бесполезен, пока не очухается.
– А где ему еще находиться, Ван? – начал было Кирилл, но, услышав за спиной тихое возмущение Мирбека, повернулся к нему. – Ну и? Что опять?
– Да вечно он чем-то недоволен. Задолбал, вот честно. Вафля! Хорош уже… – закончить он не успел. Судя по реакции Ван Фея, это была уже не первая их встреча за этот день.
– Я тебе не Вафля! – взревел он. – Если ты еще раз меня так назовешь, я тебя во сне кастрирую, чтобы по бабам бегать не смог больше!
– Видишь да? Злой какой! А ты говоришь, человек хороший, – указывая пальцем на китайца, пожаловался Мирбек.
– Заткнулись оба! – Кирилл редко повышал голос на своих товарищей и подчиненных. Но эта ситуация уже изрядно ему надоела. – Мирбек, либо молчи, либо за дверь иди, тебе потом все расскажут. Ван, давай по существу. Почему до сих пор не опросили первого, я понял. А что со вторым?
– Да молчит гад. Я ему уже три ногтя вырвал, а все равно молчит, – от его спокойного тона у Кирилла мурашки по спине пробежали.
– Ты его пытал там что ли? – удивился он.
– Ну да. Отвечать он отказался. Пришлось применять более суровые методы, – обыденным тоном произнес Ван.
– Может, без пыток как-то обойдемся? – поинтересовался Холодов. – А то не по-людски как-то.
– Да ты сам посмотри на него. Взгляд дерганый, как у наркомана во время ломки. Лепечет что-то про всевышних существ. Угрожает, что нас всех убьют за то, что мы сопротивляемся воле богов. Явно фанатик с промытыми мозгами. Таких бесполезно опрашивать в мягкой форме. Их сломать нужно, а уже потом вытягивать информацию, – объяснил свои действия китаец.
– Погоди. В каком смысле фанатик? – удивился Мирбек.
– Для особо одаренных поясняю, – начал Ван. – Существует множество методов создания агентуры. И промывка мозгов с использованием наркоты – один из них. Судя по всему, это как раз-таки наш случай. Все признаки налицо, хоть методичку составляй по нему.
– Пойдем-ка побеседуем с ним, – произнес Кирилл.
– Да рано пока опрашивать. Он сейчас только чушь про богов своих говорить будет. Таких сперва сломать нужно, а уже потом спрашивать.
– Ван, это не наши методы. Мы все же люди. И он один из нас. Таких лечить нужно, – не согласился с ним Кирилл.
– Прости конечно, но ты слишком мягок. По моему опыту, такое отношение аукнется в будущем, если будем неосторожны, – произнес Ван Фей, открывая одну из дверей, ведущих в кабинет для допросов, где уже сидел прикованный по рукам и ногам азиат лет сорока, не первой свежести после общения с Ван Фейем. По бокам от него стояли два бойца из отряда Мирбека и внимательно следили за тем, чтобы он снова не попытался убить себя.
Оглядев его, Кирилл сел напротив и произнес:
– Ты знаешь, кто я?
Вместо ответа заключенный попытался плюнуть Холодову в лицо, но удар в скулу одного из стоящих рядом с ним ребят прервал его порыв.
– В общем, ситуация следующая. Зла я тебе не желаю, про тебя мне уже подробно доложили. И я также понял, что говорить ничего дельного ты не хочешь. Может, тогда просто расскажешь, как тебя зовут?
– Он не говорит по-русски, – ответил за него Ван Фей и перевел слова Кирилла на китайский.
– А ты сразу сказать не мог? – поинтересовался Кирилл.
– Да я не думал, что ты сам решишь его допросить. Ты говори, я переведу все, – спокойно предложил китаец.
Увы. Общение не задалось. Единственное, что Кирилл смог узнать, было то, что памятники стали использовать людей, настраивая их против своих же собратьев. А потому спустя почти час безуспешных попыток разговорить пленного он сдался и, оставив его под присмотром китайца, направился в соседний кабинет, где уже сидел немного оклемавшийся после встречи с Айалом лазутчик.
– Меня зовут Кирилл. Хотя, скорее всего, ты и так это знаешь. Расскажешь, почему пришел к нам ночью да с оружием?
– Можно воды, пожалуйста? – хрипящим голосом произнес парень.
– Нет, – твердо ответил за всех Ван Фей. – Сперва ответы, потом вода.
Кириллу не нравились методы китайца, но, по крайней мере, он пока не пытал парня, а это уже надежда на конструктивный диалог.
– Что вы хотите знать? – произнес парень.
– Вопрос тебе уже задали. Но мы не гордые, повторим. Что ты делал с оружием на закрытой территории? – с нажимом переспросил Холодов.
– Мне сказали убить как можно больше ключевых фигур сопротивления.
– И кто же был в списке целей? – поинтересовался Кирилл.
– Ты. Самой главной целью был ты, – пленник то и дело заваливался из стороны в сторону. Видимо, сотрясение, полученное от удара камнем, слегка развязало ему язык и было куда сильнее, чем Кирилл подумал сперва.
– Кто тебя послал?
– Манас Великодушный и его вождь Чингисхан, – с благоговением в голосе произнес он.
– Расскажи с самого начала. Как ты оказался у нас?
– Прошу, дайте воды. Горло першит, – взмолился парень.
– Принеси ему попить, – приказал Кирилл Мирбеку, и спустя полторы минуты он вернулся, держа в руках стакан с водой.
– Спасибо, – поблагодарил парень, и не успел Кирилл опомниться, как пленник с громким хрустом откусил край стеклянного стакана и, проглотив осколки, начал задыхаться и хрипеть. Из его рта то и дело вылетали крупные сгустки крови. Оцепеневший от такого зрелища Холодов впервые за долгое время растерялся. Но Ван Фей, быстро оценив ситуацию, повалил пленного на пол и, перевернув его набок, принялся извлекать из его рта осколки стекла. К сожалению, это было напрасно. Как только третий осколок был извлечен, дергающийся в агонии парень замер.
– Шайтан! Да что за хренотень сейчас произошла? – воскликнул удивленный Мирбек.
– Расслабились мы. Вот что, – мрачно пояснил Ван Фей. – Эх. Мог бы и догадаться. Старею, видимо. Не обратил внимание, в чем ты ему воду принес. На будущее, только бумажные или пластиковые стаканчики. Такие вот ребята всегда пытаются убить себя, чтобы не выдать ничего важного. Такова программа у них в голове. Нужно быть аккуратнее со вторым.
– Действительно. Надо, – взяв себя в руки, согласился Кирилл. – Ладно, Ван, больше я в твои методы не лезу. Тебе виднее, как с этими ребятами поступать. А теперь мне нужно обдумать. Вечером жду вас на общем собрании. Будем решать, что делать с этой ситуацией.
С этими словами он вышел из комнаты и направился в центр связи, попутно прокручивая в голове сложившуюся ситуацию и размышляя над дальнейшим планом. А первой его частью было срочно оповестить другие центры сопротивления.
– Ребят. Дело срочное. Быстро организуйте мне связь с Коджи и другими главами, – отдал приказ Кирилл, как только пересек порог огромного зала, в котором расположились десятки операторов, отвечающих за связь и управление дронами. Спустя три минуты все было готово. И перед ним на экране замерли в ожидании пять человек. Видеосвязь то и дело зависала, но на качество звука это не особо влияло.
– У нас новая беда. Памятники стали зомбировать людей и отправлять их в наши ряды. У нас тут случай неприятный произошел. В общем, слушайте, – начал Кирилл, не обращая внимание на вопросы собеседников. Осознав важность информации, они быстро замолчали и полностью сосредоточились на рассказе Холодова.
– А я говорил, не надо этих китайцев везти никуда! – с самодовольством в голосе произнес Коджи.
– Как же ты задолбал, – уткнувшись лицом в ладони, произнес Кирилл. – Дружище, может, хватит уже? Ты правда думаешь, что сейчас время для твоего расизма?
– Расизма? – возмущенно воскликнул японец, но закончить мысль не успел.
– Коджи. Заткнись, будь лапочкой, – мягкий женский голос с небольшой картавостью заполнил эфир. Это была Жанетт, австралийка французского происхождения. Уже второй год она была одной из глав сопротивления и под ее руководством люди смогли вернуть под свой контроль Новую Зеландию. – Кирилл, какие у тебя мысли на этот счет?
– Пока не знаю, Жан. У нас в плену сейчас второй такой же с промытыми мозгами. Ван им сейчас занимается. Вечером у нас будет общее собрание, вы тоже подключайтесь. Обсудим все. Считаю, что нам нужно первым делом устроить проверку населения. Если появится дополнительная информация, я вам передам. А теперь отбой. Общий сбор в восемь вечера по сеульскому времени.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rodion-semenov-32089229/bronzovyy-vek-69254047/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.