Рапсодия моей мечты
Светлана Юрьевна Павлова-Гончарова
С самого детства Катя Соловьёва мечтала стать певицей. Как выяснилось, таланта и голоса для этого недостаточно. Сумеет ли Катя воплотить свою мечту? Какие преграды ей предстоит преодолеть на пути к заветной цели и будет ли она счастлива?
Светлана Павлова-Гончарова
Рапсодия моей мечты
Хочу поблагодарить за помощь в создании книги, бесконечное терпение и постоянную поддержку моего мужа Александра, за конструктивную критику, многочисленные консультации и полезные советы замечательную певицу и режиссера Елену Куфтыреву, за создание обложки для книги художника-иллюстратора Викторию Шакирову.
Глава первая. Саловей
Май бушевал вовсю. Бушевал солнцем, небом, красками и запахами. Отцвела черемуха со своими холодами, и во-вот грозила распуститься сирень. Вишни стояли, окутанные белым кружевом цветов так, что даже не видно было листвы – одно сплошное белое облако. А в высокой после недавних дождей траве желтели мясистые наглые одуванчики.
На городских клумбах и в палисадниках частного сектора цвели поздние нарциссы и тюльпаны всевозможных сортов и расцветок: от высокомерных махровых голландцев до простецких красных и желтых «дворняжек» без роду-племени.
Уставшие от серо-белого зимнего однообразия люди с восторгом любовались всей этой красотой, радостно вдыхали пьянящие ароматы и радостно подставляли лица ласковому, теплому, пока еще не палящему солнышку.
Весна! Май! А впереди еще целых три месяца лета. Как тут не радоваться жизни? Как не улыбаться беззаботно – просто так, без причины? И жители этого города и радовались, и улыбались. Почти все…
Двадцать пятого мая, в чудесный солнечный денек Катя Соловьева, семнадцатилетняя девушка, ученица одиннадцатого класса пятой общеобразовательной школы и седьмого класса школы музыкальной, сидела на скамейке городского парка и горько плакала.
Ей не было никакого дела до солнца, неба, одуванчиков и прочих лютиков. Она небрежно бросила на скамейку потрепанную папку, в какой обычно носят ноты, сдвинула на лоб очки с толстыми стеклами, закрыла руками лицо и плакала.
Она пыталась понять, когда же в ее жизни все пошло наперекосяк, а, главное, как ей теперь жить дальше и что делать? И ведь как чудесно все начиналось…
Катя была единственным и горячо любимым ребенком своих родителей. Она родилась незадолго до распада великой страны, и ее детство пришлось на непростые 90-е годы двадцатого века. И, несмотря на это, ее детские годы были безоблачными и совершенно счастливыми. Родители оберегали дочку от малейших волнений и делали все, чтобы она никогда и ни в чем не нуждалась.
Ее папа, Юрий Иванович, вовремя сумел просчитать ситуацию и уволился из медленно умирающего НИИ, где трудился много лет научным сотрудником. Он перешел на фармацевтический комбинат, развивавшийся тогда огромными темпами. Последнее было неудивительно – лекарства нужны всем и во все времена, к тому же в это время на место прежнего директора, больного и уставшего семидесятилетнего человека пришел новый – молодой, умный, смелый, энергичный. Он быстро навел порядок: перетряхнул кадры, вместо стареньких бабушек посадил на проходной мрачных бритоголовых парней. Не побоялся набрать кредитов для закупки новейшего оборудования. Но самое главное – он не воровал. И пресекал воровство на любом уровне, от своих заместителей до последней лаборантки.
Естественно, толковый и кристально честный Юрий Иванович пришелся на комбинате ко двору, быстро зашагал по карьерной лестнице и уже через пять лет из простого инженера дорос до начальника цеха.
Марина Николаевна, его жена и мама Кати, была на шесть лет моложе мужа, но рядом с ним всегда выглядела хрупкой молоденькой девочкой: невысокая, худенькая, с горящими каким-то детским восторгом глазами. Она просто обожала удивляться всему новому и всегда была готова рассмеяться хорошей шутке. Она никогда не повышала голос и не сердилась по пустякам.
А еще она была очень красивой и невероятно женственной: длинные темно-каштановые волосы, всегда уложенные в красивую прическу, легкий аккуратный макияж, подчеркивающий благородные черты лица, идеальная осанка и изящные руки пианистки.
Марина Николаевна работала учителем музыки в общеобразовательной школе. Правда, не в той, где училась Катя, а в соседнем районе. Работу свою она любила, говорила, что учит детей ценить прекрасное и ее внешний облик не должен вступать в противоречие с той музыкой, которую она предлагает слушать своим ученикам.
Именно мама первой заметила, что маленькая Катя обладает прекрасными способностями к музыке – отличным слухом и чистым, звонким голосом.
– Ты, дочка, петь начала раньше, чем говорить, – смеясь, рассказывала она подросшей Кате, и это вовсе не было шуткой.
Связными, распространенными предложениями Катя, как и большинство детей, начала изъясняться примерно года в два, но еще раньше она, играя с куклами, напевала – и очень точно – мелодии, которые играла для нее на фортепиано мама или которые она слышала на магнитофонных записях.
Уже через несколько лет, в старшей группе детского сада, она поняла, что петь любит больше всего на свете. И это было уже ее личное воспоминание.
– Я стану певицей! – заявила она родителям, а они погладили дочку по голове и засмеялись:
– Ну, конечно, будешь, раз так сильно этого хочешь!..
Катя хотела. Очень хотела. Она даже играла исключительно «в певицу»: рассаживала своих кукол рядком на диване и устраивала для них концерт, исполняя весь свой репертуар. Иногда девочке особенно везло. У родителей не было срочных дел или в гости приходили папины родственники – естественно, они тут же становились зрителями и внимали выступлению юной певицы.
Многие Катины ровесники не любили семейные торжества из-за традиции заставлять детей «выступать» перед друзьями и родственниками. В этих случаях, независимо от желания или настроения, любимое чадо водружалось на табуретку или стул для чтения стихов или пения. Ребенок, красный от смущения невнятно что-то бормотал про Дедушку Мороза или, напротив, про Первомай – в зависимости от ситуации, а потом убегал в свою комнату или забивался в самый дальний угол, лишь бы не вызвали на бис.
Катя никогда этого не понимала. Столько зрителей – живых, не кукол или мишек! – все сидят тихо, все слушают, никто никуда не спешит – что еще нужно? Хоть весь вечер пой! Тем более, что в этих случаях у Кати еще и аккомпаниатор был – мама. Зачем же убегать? Тут ситуацией пользоваться надо, до следующего праздника еще далеко! И едва взрослые уносили грязную посуду на кухню, накрывая стол к чаю, она подходила к маме и решительно дергала ее за руку:
– Мама, а когда я буду петь? – мама весело смеялась, бросала все и садилась за инструмент, а папа, дурачась, громко объявлял:
– Выступает… Народная артистка Коми-Пермяцкого и Ямало-Ненецкого округа… Республики Татарстан-Башкортостан… Узбекской СССР… Соловьева Екатерина!..
Из всей этой пафосной речи Катя понимала только про «выступает» и про «артистку». Это главное. Сейчас она будет петь!..
Конечно, ее способности заметили и в детском саду. Теперь она на зависть всем остальным девочкам, стала бессменной солисткой во всех песнях, которые старшая, а потом и подготовительная, группа пела на праздниках. Если задумывалась постановка сценки или даже небольшой пьесы, где требовалось петь, у музыкального работника не было никаких сомнений, кто же будет играть главную роль: темноглазая улыбашка Катя. Певица.
Пела Катя всегда и везде. Дома, на прогулке, пока рисовала или лепила из пластилина.
Прошел еще год – в сентябре Катя должна была пойти в школу, и родители отправили ее отдохнуть с детским садом на дачу. Единственная загвоздка была в том, что ехала она не со своим садиком, а с соседним, где были путевки, поэтому ее там никто не знал. Впрочем, Катя не терялась. Почти сразу она заявила воспитателям, что умеет петь и была отправлена в хор, где ей надо было в нужные моменты вместе со всеми тянуть «ааа» и «ляляля».
Такой скромный репертуар детского хора объяснялся тем, что шла подготовка к «мероприятию». Ожидалась важная комиссия, оплошать было нельзя, и в детской постановке все рои играли и пели воспитатели – детям доверить побоялись.
Кате было невероятно скучно, поэтому, пока она ждала своей очереди спеть «ляляля», она на слух выучила все роли: и Зайчика, и Лисички, и Медведя – и когда за день до концерта Лисичка слегла с тяжелейшим отравлением, подошла к воспитательнице и сказала:
– Я могу спеть за нее.
– Ой, Катя, уйди, не выдумывай! Не до тебя! – отмахнулась та, а аккомпаниатор-баянист вдруг хлопнул себя по коленке:
– А что, Катерин, правда, сможешь?
Девочка кивнула.
–А пошли! Попробуем! Валентина Петровна, идемте! Пусть, правда, попробует!..
Вот так, с роли Лисички, сыгранной и спетой блестяще, и началась Катина карьера.
Все это Марина Николаевна знала, все видела, все замечала. И очень радовалась успехам дочки. Она не сомневалась, что Катю обязательно нужно отдавать в музыкальную школу. В общеобразовательной у девочки дела шли хорошо, учеба давалась легко, и мама после третьего класса привела Катю на прослушивание.
– Деточка, ты можешь нам что-нибудь спеть? Какую-нибудь песенку? – спросила Катю симпатичная учительница средних лет.
– Конечно! – кивнула Катя и запела «Пусть всегда будет солнце», да так, что члены комиссии только переглядывались.
– У вашей дочери большой талант, – говорила та самая учительница, Майя Моисеевна чуть позже. – Мы чуть не переругались, решая, к кому в класс она пойдет. Жаль, конечно, что вы так поздно поступаете, ну да ничего. Вы сами на какой инструмент хотите?
– Я хочу петь! – решительно сказала Катя, а Майя Моисеевна грустно покачала головой:
– Нет, Катя. Увы. Такой специальности в нашей школе нет… Скажу больше – ни в одной из музыкальных школ города вокала нет.
– Как нет? – ахнули в один голос Катя с мамой.
– К сожалению, нет. Постойте! Не уходите! Катя сможет заниматься пением и потом, когда подрастет, самостоятельно. Но ведь фортепиано певице тоже нужно! И сольфеджио. И вообще… Голос – голосом, а хорошее владение инструментом еще никому не мешало. Словом, я беру Катю к себе!..
Катя поступила в подготовительный класс музыкальной школы, а в октябре этого же года родители впервые повели ее на взрослый спектакль, в городской театр оперы и балета. Девочка, затаив дыхание, смотрела на своенравную красавицу Кармен, в финале по-настоящему разрыдалась и успокоилась только увидев певицу на поклонах – живую и здоровую. Вернувшись домой, Катя заявила:
– Вот как я хочу петь! Безо всяких микрофонов – и громче, чем целый оркестр!.. Нет, моя Кармен будет даже лучше!
Учеба давалась девочке легко – в обеих школах. У нее даже оставалось свободное время, поэтому она уговорила маму записать ее в кружок танцев, который был прямо в школе и где уже занимались многие ее одноклассницы.
Конечно, больше всех учителей Катю ценила учительница пения. Еще бы! Девочка участвовала абсолютно во всех школьных концертах – как солисткой хора, так и просто солисткой. Быстро учила произведения, никогда не капризничала. Катя охотно участвовала во всех вокальных конкурсах и неизменно приносила победы. Один раз она даже дошла до областного конкурса патриотической песни и один раз – народной. Оба раза Катя вернулась с грамотой за второе место.
Все было замечательно и безоблачно, все давалось легко и просто… Так где же пролегла та черта, та граница, после которой Катина жизнь изменилась столь кардинально?.. Вопрос был риторическим. Девушка помнила, когда все началось.
Ей было почти тринадцать, когда после летних каникул она вернулась в школу слегка округлившимся подростком. За следующий год она набрала десять килограмм, а потом еще пять. И тогда же выяснилось, что ее зрение испортилось. Пришлось надевать очки.
Как же Катя переживала эту двойную трагедию! Фигура и очки. Это было ужасно… Катя бросила танцы, стесняясь новой фигуры. Тогда же начались проблемы с одноклассниками.
– Понимаешь, Катюх, – говорили ей бывшие подружки, – Давай, ты с нами больше не будешь гулять… Ты нам всех парней распугаешь… Некрасивые подружки бывают полезны, наверное… Только не в твоем случае. Ты слишком некрасивая. Иди гаммы играй!..
Катя рыдала, а мама, как могла, успокаивала дочку.
– Глупости это все! – гладила она Катю по голове, – И, справедливости ради, гаммы тебе сейчас полезнее будут. И вообще… поверь мне – парней у тебя еще оочень много будет!..
– Хорошо тебе говорить, – отвечала Катя. – Ты красивая… И строоойная…
– Дурочка, – мама улыбалась, – Да разве за худобу любят? К тому же, ты красивая девочка. Это я тебе не как мама говорю. Полнота… Катюш, не переживай. Наследственность… В твоем возрасте я тоже пампушкой была. Это уже потом, когда замуж вышла, худеть начала. И да – с твоим папой-то я познакомилась еще не худышкой… – и мама доставала фотоальбом, чтобы доказать справедливость своих слов.
Катя маме верила. Правда, легче ей от этого не становилось. Когда еще все это будет… А ей надо сейчас. Мама, конечно, отвела Катю к доктору. Доктор сказал – все хорошо. А что хорошего?.. В школе девушку уже начали подразнивать «жирухой» и «очкастой толстухой». Катя в школе держала лицо, а дома плакала в подушку. Она пыталась сесть на диету, бегать по утрам – ничего не помогало. Все было напрасно.
Нет, все это можно было бы перетерпеть. Пренебречь. Если бы не тот случай…
…Учительница музыки поймала Катю в школьном коридоре:
– Как дела, Катюш? – с доброжелательной улыбкой спросила она – Что новенького? Как в музыкальной? Что учишь сейчас?
– Все хорошо, спасибо…
– А у меня к тебе просьба, – не давая девушке договорить, продолжила учительница. – Мы тут я пятиклассниками будем проходить романс… И я вот что подумала… Я им расскажу… Запись включу… И… а если ты к нам придешь? Споешь… Помнишь, ты в прошлом году пела «Соловья» Алябьева?.. У тебя в пятницу третий урок какой?..
– Физкультура, – проговорила Катя, удивленная таким напором.
– Видишь, ка все удачно складывается! – возликовала учительница. – Значит, договорились. Я тебя жду. А с Петром Никитичем я договорюсь, не переживай. Отпустит.
В пятницу Катя пришла в кабинет музыки и тихонько устроилась за последней партой. Пятиклашки слушали Ларису Васильевну не слишком внимательно – болтали и хихикали.
– А теперь… Тишина!.. У нас сегодня гостья… Ученица восьмого класса «А» Катя Соловьева исполнит романс Алябьева «Соловей».
Ученики, было, хихикнули и тут же притихли под грозным взглядом учительницы.
Са-ловей мой, са-ловей!
Го-лосистый са-ловей!…
Уверенно начала Катя и вздрогнула от неожиданности
–ААА! – завопил мальчишка, сидевший «на галерке». – Ха-ха-ха! Жирная Соловьева поет про соловья! Ха-ха-ха! САЛО-вей! Песня про сало!..
– Смирнов, как тебе не стыдно! – голос учительнице потонул в гоготе всего класса. – Что вы творите, ребята?..
– Сало! – кричали отовсюду, – Сало! Сало – вей!..
Катя затравленно оглядывалась по сторонам. В какой-то момент ее взгляд упал на Ларису Васильевну, и девушка с ужасом увидела, что учительница… улыбается. Не ожидавшая такого предательства Катя разрыдалась и выскочила из класса, еще не подозревая, что с этого дня ее жизнь в школе превратится в ад.
Сначала пятиклашки, а потом и почти каждый в школе считал своим долгом при встрече попросить Катю спеть песню «про сало», а прозвище «Саловей» приклеилось к ней намертво на все оставшиеся годы обучения.
«Ничего, – говорила себе девушка, – ничего! Еще несколько лет, и все закончится! После выпускного я вас больше не увижу! Я уеду в Москву и поступлю в музыкальное училище!» Она не собиралась сдаваться. Единственное, что она решила раз и навсегда – больше не петь в школе. Вообще. Просто забыть о карьере певицы и заниматься инструментом.
Катя часами играла упражнения и произведения, оттачивая их до совершенства и получая заслуженные похвалы от Майи Моисеевны.
Конечно, мама удивлялась и довольно долго допытывалась у дочки, что же такое произошло – мечтала-мечтала певицей быть, и вдруг – как отрезало.
– Мамочка, ну ты же понимаешь, что, если я буду кидаться в разные стороны, то толком ничего не добьюсь. Буду поступать на фортепиано, значит, им и занимаюсь. А пение сейчас только отвлекать будет.
Объяснение выглядело не слишком убедительно, однако, больше ничего добиться от Кати было невозможно – она молчала как партизан. К тому же, в школе, где работала Марина Николаевна, наконец-то появился хор и даже вокальный ансамбль из голосистых ребят, и она все силы и время тратила на занятия с ними – разбираться с проблемами дочери возможности особой не было.
К одиннадцатому классу страсти немного утихли. Во-первых, почти все самые злостные Катины гонители из числа одноклассниц ушли в колледж после девятого класса, а, во-вторых, у Кати появился защитник.
Димка Николаев, симпатичный невысокий мальчик, который перешел в их класс в этом году, как-то сразу почувствовал симпатию к Кате. Он попросил разрешения сидеть с ней за одной партой и чуть ли не единственный из всего класса общался с ней доброжелательно. Больше того, он всегда вступался, если девушку начинали обижать и жестко пресекал обращение к ней обидным прозвищем «Саловей».
Кате мальчик тоже понравился. Очень понравился. Она сразу отметила чуть резковатые, но гармоничные черты его лица, а, главное, необыкновенные желто-зеленые глаза в обрамлении длинных черных ресниц. Когда он подходил к ней и заговаривал, девушка смущалась, краснела и опускала глаза. Дима… Она чувствовала, как в сердце зарождается первое робкое чувство – и очнулась.
«Забудь! – остановила она себя, пока не стало слишком поздно, – он твоего роста и вдвое худее! Мы даже рядом выглядим смешно! Ты же не думаешь, что у вас хоть что-то может быть общее?..» И вскоре Димка подтвердил ее предположение, объяснив причину своей симпатии – сострадание. Он сам прошел через травлю в старой школе:
– Я был очень маленького роста. И очень худой. Даже не буду говорить тебе, как именно меня дразнили… Я был изгоем, – рассказал он как-то в порыве откровенности, провожая Катю домой, – Это только последний год я начал расти, а раньше… Словом, я тебя понимаю, Кать. И в обиду не дам!..
Вот так. Они просто товарищи по несчастью. Не более того. Тем не менее, Катя была рада, что у нее есть Дима. Правда, с его приходом одноклассники перестали издеваться над девушкой открыто, гадости теперь творили исподтишка и гораздо реже. Сейчас, в мае, они притихли совсем, и Катя очень рассчитывала, что у них наконец-то появились дела поважнее. Последний звонок, экзамены, выпускной – до Кати ли тут? И девушка расслабилась, решив, что ее мучения закончились.
На двадцать пятое мая был назначен последний звонок у девятых и одиннадцатых классов. Уроков у выпускников не было, в школу можно было прийти за полчаса до торжественной линейки, в одиннадцать тридцать. Лишь тех, кто участвовал в самом мероприятии или украшал зал, попросили прийти пораньше. Катя традиционно накануне предложила свою помощь, над ней традиционно посмеялись, предложив лучше пойти на пробежку, и девушка, пожав плечами, позвонила Майе Моисеевне. Учительница приходила в школу утром и никогда не возражала против дополнительных уроков для любимых учеников. Катя хотела «погонять» программу перед выпускным экзаменом и концертом, поэтому, пока ее одноклассницы наводили красоту, она отправилась в музыкальную школу.
Чтобы не тратить время, она сразу надела чудесный брючный костюмчик пудрового цвета, купленный специально к празднику. Он отлично сидел на Кате, скрывая лишнюю полноту и подчеркивая пышные формы. К тому же цвет был очень удачным – он очень гармонировал с темными волосами девушки и освежал цвет ее лица. Даже равнодушная к нарядам Катя признала, что костюм отличный и искренне поблагодарила маму.
Девушка покрутилась перед зеркалом, собрала длинные тяжелые волосы в узел, выпустив несколько прядей у лица, тронула тушью ресницы и слегка подкрасила губы. Образ довершили удобные, несмотря на высокий каблук, туфли.
– А неплохо получилось, – с удовольствием констатировала она и улыбнулась. Сегодня никто не сможет испортить ей настроение!
Майя Моисеевна похвалила Катю за отличную технику и экспрессивность исполнения, заверила, что к экзамену девушка абсолютно и однозначно готова, волноваться не о чем. А на прощание внезапно сделала комплимент:
– Катюша, ты сегодня выглядишь замечательно! Этот костюм… Его словно сшили специально для тебя – молоденькая симпатичная девушка и костюм такого замечательного розового цвета. Очень уместно, очень точно!.. И туфли… и прическа тебе очень идет. Даже не сомневаюсь, что ты сегодня услышишь много лестных слов в свой адрес!
– Ох, – вздохнула девушка, – Боюсь, что в моем случае, самое лучшее – отсутствие всяческого внимания…
– Ты мне это брось! – нахмурилась учительница. – Ты красивая девушка и не смей сомневаться в этом! Только слепой этого не заметит! Благородные черты лица, красивый разрез глаз, чудесные волосы… А руки?.. На таких руках только бриллианты носить!.. И вообще. Знай, милая, что мода на худобу возникла недавно, а еще лет сорок назад самым лучшим комплиментом было «ты прекрасно выглядишь, поправилась». Худоба – признак болезни. Да-да! «Худой» – значит, плохой! Худая одежда, карман прохудился…
– Жаль, что я опоздала родиться, – грустно улыбнулась Катя, собрала ноты в папку, тепло попрощалась с учительницей и поспешила в школу.
Катино появление около актового зала не осталось незамеченным. Несколько ее одноклассниц – в нарядных платьях, с ярким макияжем и красиво уложенными локонами – словно стайка экзотических птиц, тут же зашевелились, захихикали, зашептались и, наконец, демонстративно отвернувшись в сторону, принялись разглагольствовать, стараясь, чтобы Катя слышала каждое слово.
– Мил, а ты слышала, что черное стройнит только до сорок шестого размера? А потом всё. Бесполезно. Жир уже не скроешь, – начала Оля Гордеева, а Мила Малинина привычно приняла подачу:
– Ой, ну, конечно! Кто же этого не знает? Поэтому НЕКОТОРЫЕ поняли – ваще бесполезно черное носить… И напялили розовое… Поросячье розовое…
– Девочки, вы темные, – томно вздохнула Таня Еремина, – это цвет…
–… САЛА! – выкрикнул подбежавший Антон Шумейко. – В чем еще мог прийти наш САЛОвей? – все, кто слышал последние слова, дружно захохотали.
– Привет, что за веселье? – к Кате, у которой уже задрожали губы, подошел опоздавший Дима.
– Угадай с трех раз! – буркнула она.
– Понял. Ты снова стала звездой дня.
– Вообще не смешно!
– А я и не смеюсь. Кстати, отличный костюм, тебе идет. Мама всю квартиру завалила модными журналами, так, вот, поверь мне – костюмчик у тебя еще и моднявый.
– Спасибо, – Катя шмыгнула носом, – Ты всегда умеешь меня поддержать в нужный момент. А еще, представляешь, сегодня Майя Моисеевна тоже сказала про костюм, что красивый. И что идет мне. А еще – что я…красивая, представляешь?
– Правильно. Вот и слушай умных людей, а не всяких там… – Димка улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. – Кать, может, фигня, конечно… Я накручиваю… В общем, у меня почему-то какое-то нехорошее предчувствие… Ты это… Сейчас на сцену пойдем, ты ко мне поближе держись, ладно? Просто на всякий случай…
– Николаев! – из дверей зала вовсю семафорила классная, – Сюда иди! Машу ему, машу, а он не реагирует…
Дима и Катя подошли ближе.
– Николаев, пойдешь первым, – сказала учительница, – Бревнов заболел, его не будет… Первым мальчик должен идти… Ты не репетировал, но ты самый сообразительный. Больше некого поставить. Давай, иди! Строимся уже!
Дима потащил за собой Катю, но классная девушку отстранила:
– Николаев! Я сказала – только тебя меняем! Соловьева на своем месте, как и раньше – предпоследняя слева. Всё! Быстрее, быстрее!..
Одиннадцатый «А», кое-как разместившись на сцене, толкаясь и похохатывая, все-таки исполнил песню про голубей, которых «провожаем в последний полет». После этого все синхронно развернулись, чтобы спуститься со сцены и сесть в зале. Катя теперь шла второй. Не успела она поставить ногу на ступеньку, как почувствовала сильный и, главное, неожиданный, толчок в спину. Девушка пошатнулась на каблуках, взмахнула руками и удержалась бы – впереди шел высокий крепкий Шумейко, на которого можно было бы опереться. Как нарочно (или на самом деле нарочно), именно в этот момент он спрыгнул с лестницы и отскочил сторону.
Катя грохнулась на четвереньки с задранной кверху попой. Коленями она с размаху ударилась о ступени, локтями о пол и на секунду замерла от острой боли. Не в силах подняться, она прикрыла глаза и тут же почувствовала, как прямо сверху на нее падает животом худенький юркий Васька Григорьев. Поза, в которой они оказались, была не просто пикантной, она была откровенно пошлой, словно из фильма для взрослых. И это на глазах всей школы!..
На несколько секунд наступила тишина, как затишье перед бурей, а потом все вокруг взорвалось хохотом, свистом и аплодисментами.
– Упс! – сказал Васька Кате в самое ухо и тоже довольно заржал – видимо, его падение было не таким уж случайным.
– Пусти меня, придурок!.. – Кате удалось скинуть парня с себя, но в результате этого она снова потеряла равновесие и снова упала – теперь уже на пол.
– Дай руку, помогу! – крикнул Антон, а, когда совершенно ошалевшая от происходящего девушка подала ему руку, сильно дернул за рукав ее пиджака, так, что треснули нитки, а Катя почувствовала, как подмышкой расползается дыра.
С трудом соображая и превозмогая боль, она поднялась на ноги и, со всей быстротой, которую позволяли ушибленные колени, кинулась прочь из зала. В ушах звенело и гремело. Она не слышала, как ее звал Димка, не видела, как он дерется с мальчишками, которые, гогоча, пытаются удержать его. Ей хотелось только одного – провалиться сквозь землю.
Катя уже выскочила из школы, когда на втором этаже открылось окно их класса и Милка Малинина швырнула из него Катину папку с нотами.
– Саловей, барахло свое забери! – крикнула она, захлебываясь от смеха.
И вот теперь Катя сидела на скамейке в парке – в испачканном и порванном нарядном костюме, с растрепанными волосами, сдвинутыми на лоб очками и растекшейся по лицу косметикой. Она вспомнила лица одноклассников, их издевательский смех, злые слова и, разрыдавшись с новой силой, закрыла лицо руками.
Глава вторая. Невероятное знакомство.
– Гав! – услышала Катя совсем рядом.
Она вздрогнула, отдернула руки от лица и опустила очки на нос. Около скамейки стоял крупный черный пес и внимательно смотрел на девушку, чуть помахивая хвостом. «Кажется, эта порода называется лабрадор, – испуганно подумала Катя, – и, кажется, они не слишком злые…»
Только откуда же он взялся? Вроде бы, собак выгуливают утром и вечером, а сейчас день… Причем, рабочий день… Бродячий?.. По спине Кати пробежали мурашки. Ошейник! У него есть ошейник!.. Фух… Или сбежал?..
– Собачка, ты меня не съешь? – чуть дрожащим голосом спросила она.
– Гав! – ответил пес, замахал хвостом сильнее и сделал шаг к скамейке.
– Блэк, фу! Стоять! – раздался грозный окрик, собака тут же остановилась, а из-за куста сирени вышел… Самый настоящий сказочный принц!..
Да, сомнений не было. Именно такими принцев изображали на картинках, иллюстрирующих волшебные сказки, рисовали в мультфильмах, подбирали актеров в кино.
Высокий, стройный, с чуть длинноватыми волнистыми светлыми волосами и огромными голубыми глазами в обрамлении длинных черных ресниц. Тонкие, благородные черты лица, легкий румянец, красиво очерченные губы – он был так прекрасен, что Катя на какое-то время лишилась дара речи и даже помотала головой. Она хотела убедиться, что он реален, что ей не привиделось. Принц, однако, никуда не пропал. Напротив, он подошел ближе и обеспокоенно посмотрел на девушку.
– Он вас напугал? Простите, ради Бога! – искренне извинился он, пристегивая поводок к ошейнику собаки. – Блэк, сидеть! Он не кусается, – это уже Кате, – но все равно… Я прошу прощения. Я думал, что здесь никого нет и отвлекся… Эй!.. Ты чего? – он только сейчас разглядел, что перед ним молоденькая девушка с заплаканным лицом. – Ты плакала, потому что он тебя так сильно напугал?
Катя кивнула, потом покачала головой, а принц совсем не сказочным, а очень прозаическим движением почесал затылок и сел рядом с ней. Собака улеглась у его ног и, вздохнув, затихла.
– Так. Еще раз. Он тебя обидел?
– Обидел, – наконец смогла выговорить девушка. – Только совсем не он. Твой пес, мне кажется, очень милый и очень добрый. Он замечательный, а я… я… – Катя сморщилась, явно собираясь снова плакать.
Принц внимательно смотрел на нее, и девушка плакать передумала. Такой красивый парень… Сидит рядом с ней, смотрит, слушает, разговаривает… Не смеется, не издевается… Действительно, это какая-то сказка!..
– Меня Денис зовут, – представился, тем временем, принц. – А тебя?
– А меня Катя…
– И кто же тебя так обидел, Катя, что ты, вместо того, чтобы отмечать свой последний звонок, рыдаешь в парке?
Катя удивленно посмотрела на Дениса, а он молча указал на красную ленточку с надписью «выпускник», которую она так и не сняла, выбежав из школы.
– Ерунда, – смущенно ответила Катя. Почему-то сейчас все ее проблемы казались мелкими и незначительными. Не стоящими обсуждения с таким красивым молодым человеком. – А вы, наверное, очень спешите?..
– Нет. Я гуляю с собакой. И мне можно говорить «ты». Я ненамного тебя старше. К тому же, симпатичным девушкам должно позволяться многое…
– Сим…патичным? – чуть запнувшись, переспросила Катя. – Вы смеетесь надо мной?..
– Ты, – поправил Денис. – Нет, конечно. У тебя потекла тушь, распух нос и глаза покраснели. И все равно. Все равно только слепой не заметит, что ты симпатичная. Как минимум. А что, у тебя есть сомнения на этот счет? – он смотрел на девушку так заинтересованно и серьезно, словно для него ее ответ был очень важен. Принципиально важен.
– Знаешь… Ты третий человек, который мне сегодня об этом говоришь… И это больше комплиментов, чем я слышала за все последние годы… Потому что… – она махнула рукой, и из ее глаз ручьем полились слезы.
–Стоп-стоп! – решительно сказал Денис и Кате показалось, что в его голосе прозвучало облегчение и даже какая-то радость.
«Показалось! – прервала она сама себя. – Не накручивай!» А молодой человек тем временем достал из кармана упаковку бумажных носовых платков и протянул Кате.
– Ты меня просто заинтриговала. Вытирай слезы и рассказывай все по порядку. Как незнакомому человеку. Как попутчику. Вот увидишь – тебе сразу станет легче!..
Сначала смущаясь и запинаясь, а потом все более уверенно, девушка рассказала Денису о своих страданиях.
– Идиоты твои одноклассники, – резюмировал парень и вдруг, без перехода, спросил: – А что, ты, правда, хорошо поешь?
– Пела, – поправила его Катя.
Она почему-то уже как-то забыла, что перед ней сказочный принц небесной красоты, перед которым надо робеть, стесняться и опускать глаза. Ей действительно стало легче, а Денис уже казался ей старым знакомым, с которым можно говорить обо всем на свете.
– Теперь я только подающая надежды пианистка.
– Ерунда! – не поверил он. – Певцы не становятся бывшими потому, что их кто-то обидел! Ты все врешь!
– Я?
– Ты. Или просто петь не умеешь. А если умеешь, спой.
Катя опешила. Денис удивлял ее все больше неожиданными поворотами разговора.
– Спеть? – переспросила она. – Что, прямо здесь?..
– Ну… – Денис огляделся по сторонам и пожал плечами: – Не Большой театр, конечно… Да, здесь. А что, боишься?..
Этого девушка вынести не могла. Она? Боится? Не дождетесь! Вскочив со скамейки так порывисто, что лежащий Блэк дернулся от неожиданности, она выпрямилась, взяла дыхание и уверенно запела:
Ветерок так невинно колышет
Яркой зелени пышный расцвет.
Сад тенистый истомою дышит,
Весь полуденным зноем согрет…
Денис, смотревший на Катю вначале чуть насмешливо, уже после первых строчек стал серьезным и глубоко задумался.
– Ты права. У тебя талант, – сказал он, дослушав романс про ласточку. – Ты собираешься учиться дальше?
– Не знаю, – Катя снова сникла. Она хотела сесть на скамейку и ойкнула, неловко наступив на ушибленную ногу. Только теперь, когда схлынули эмоции, она поняла, что колени все-таки при падении ушибла сильно, и они с каждой секундой все сильнее наливались болью. – И как же я домой пойду? – растерянно проговорила она.
– Болит? – сочувственно спросил Денис. – Вызвать такси?
– Сюда? – испугалась Катя. – Ой, нет! Я как-нибудь сама… Потихонечку…
– Что же, тогда мы с Блэком тебя проводим. Можно? – Денис встал, подал Кате папку с нотами и подставил руку, чтобы девушка могла на нее опереться.
Вот в таком виде Катя и доковыляла до подъезда, провожаемая изумленными взглядами бабулек, вечно заседающих на лавочках: заплаканная, растрепанная, в грязном, рваном костюме, со съехавшей набок ленточкой «выпускник». Она шла, опираясь на руку красивого молодого человека, а рядом гордо вышагивала черная собака по кличке Блэк. Ноги болели нещадно, тем не менее, Катя шла с гордо поднятой головой и стараясь держать спину идеально прямо. «Думайте, что хотите, – читалось во всем ее облике, – мне абсолютно все равно!..»
Катя почти уже забыла об отвратительной сцене в школе, о том, что даже единственный друг-приятель Димка на этот раз не вступился за нее – все это казалось далеким и незначительным. Даже нереальным. А реальность – вот она. Прекрасный принц Денис, который разговаривал с ней, слушал, как она поет, сказал, что она симпатичная и предложил вызвать такси. Такси!.. Катя чуть усмехнулась. Да разве какое-то такси может сравниться вот с этим – с неспешной прогулкой под ручку с ТАКИМ парнем!.. Ради этого можно было и с лестницы упасть, и насмешки вытерпеть…
Только закрыв за собой дверь квартиры, Катя поняла, что Денис не спросил номер ее телефона. Не сказал, что позвонит ей. Не предложил встретиться еще раз. Все было логично… Прекрасные принцы влюбляются в простушек только в волшебных сказках… Но сил плакать у Кати не оставалось, поэтому она рухнула в кровать и проспала целый час.
К приходу родителей с работы Катя уже практически пришла в себя и даже успела еще раз пройтись по программе завтрашнего экзамена в музыкалке. Страдания-страданиями, однако подводить Майю Моисеевну было бы некрасиво. Да и восемь лет занятий (считая подготовительный класс) должны были иметь какой-то логичный результат, финальную точку, поэтому сейчас все размышления и горести требовалось отложить на потом.
Катя играла ноктюрн ми-минор Шопена, когда пришла с работы мама. В ее школе сегодня тоже был последний звонок и, видимо, прошел хорошо, потому что мама просто светилась от радости. Она отнесла на кухню букеты, которые ей подарили ученики, расставила их по вазам и занялась ужином. Катя закрыла крышку инструмента и тоже пришла на кухню.
– Ну что, Катюш, как все у вас прошло? – принялась расспрашивать мама, ловко орудуя ножом.
– Мам, ну что нового я могу тебе рассказать? – прекрасно разыграла удивление девушка, ловко вытаскивая кусок морковки у мамы из-под руки. – Вы про голубей пели? А «Школьный вальс»? А шарики выпускали? А директриса тоже всплакнула, когда свою речь произносила? А выпускники с учителями обнимались? Вот и у нас все ровно то же самое было…
– Ты права. – рассмеялась мама, – из года в год все одно и тоже… Но что у тебя с глазами? Ты плакала?
– Да, – призналась Катя, – Представляешь, из-за этих каблуков упала в школе… Расшибла и локти, и колени, костюм испачкала… И даже порвала… Так жалко, мама, – Катя всхлипнула
– Бог с ним, с костюмом! – переполошилась мама, – Показывай свои травмы! Где у тебя болит?..
Отзвучали последние ноты пятой сонаты Бетховена, Катя выждала несколько секунд, выдохнула и встала из-за инструмента. Она нашла глазами Майю Моисеевну, сидевшую среди членов экзаменационной комиссии и по ее сдержанному кивку и легкой улыбке поняла – все получилось.
– Спасибо, Екатерина, – сейчас учительница говорила специальным холодным и бесстрастным, «экзаменационным» тоном, всем видом показывая полную беспристрастность.
Катя кивнула, поклонилась и вышла из зала. После нее играл еще один ученик – и все. Экзамен заканчивался. Учителя посовещаются несколько минут и пригласят всех в зал для оглашения оценок. Катя аккуратно прикрыла дверь и тут же заметила стоявшего у окна Дениса.
– Денис? – изумилась она, подходя к нему. – Откуда ты здесь? Просто не верю своим глазам!
– Привет! – он протянул ей белую розу и улыбнулся. – Это ведь ты сейчас играла?
– Я.
– Невероятно! Очень здорово! Даже я, полный профан в классической музыке, оценил. Супер! Я восхищен!
– Спасибо, – девушка смущенно улыбнулась, – и все же… Как ты здесь? Откуда?..
– Да все просто, Кать, – он уже знакомым жестом почесал затылок, – я вчера немного растерялся и забыл попросить у тебя телефон. Я, конечно, запомнил, где ты живешь, но решил, что в гости напрашиваться как-то… преждевременно, что ли… А потом вспомнил, что ты говорила про экзамен в музыкалке. Что он сегодня. Музыкальных школ в нашем городе три, я обзвонил их все, узнал, в какой именно и во сколько экзамен у пианистов. Опоздал, конечно… Но тебя услышал! Жалко, что в зал не пустили…
– Никого не пускают, даже родителей, – успела сказать девушка, прежде, чем всех учеников пригласили в зал.
– Я жду тебя! – крикнул ей вслед Денис.
– Пять! Пять! У меня пятерка! – Катя даже чуть подпрыгивала от восторга, ее щеки раскраснелись, а глаза радостно сияли.
– Я ни секунды не сомневался! – он как-то странно улыбнулся, глядя на девушку, и тут же его улыбка стала прежней – открытой и веселой. Катя подумала, что ей просто показалось. Тем более, что Денис протянул к ней руки, и девушка, быстрее, чем сама это осознала, оказалась в его объятиях.
– А пойдем в кафе? – предложил Денис, почти сразу отстраняя девушку, и озираясь по сторонам.
– Ты серьезно? – Катя смешно вытаращила глаза. – Ты меня приглашаешь в кафе? Прямо по-настоящему? Класс! – она хотела сказать, что раньше ее никто никуда не приглашал, а потом подумала, что это и так понятно. – Я только маме позвоню, ладно? Хочу порадовать, она переживает за меня.
Пока они ждали пиццу в маленьком полуподвальном кафе на окраине города – парень сказал, что кафе хоть и далековато, зато кормят здесь отменно – Катя решила побольше узнать о своем спутнике. Ей было интересно буквально все, а еще она была абсолютно уверена, что такой красивый молодой человек и сам должен быть необычным и интересным. Что-то, вроде, «в человеке все должно быть прекрасно».
– Сосновский, – назвал Денис свою фамилию в ответ на первый вопрос Кати. Он заметил, как дрогнули у нее губы и, тем не менее, ничего уточнять девушка не стала и поразился ее тактичности и выдержке. – Да, именно ТОТ Сосновский, – пояснил он, улыбаясь. – Я его сын.
Катя молча кивнула и не стала развивать тему. Впрочем, а чего ее развивать-то? И так все понятно. Владимир Николаевич сосновский был владельцем фармацевтического комбината, где работал ее отец. Последнее же время Сосновский-старший ударился в политику и планировал на сентябрьских выборах баллотироваться на пост мэра города. Предвыборными плакатами с его фотографиями были увешаны почти все рекламные щиты и абсолютно все остановки общественного транспорта.
– Я закончил Менделеевский институт в Москве, – продолжал Денис тем временем. – В феврале этого года защитился и теперь я самый настоящий инженер. Химик-технолог. В августе уезжаю учиться в Англию – экономика и прочая ерунда. Папа планирует со временем передать мне бизнес, а я не слишком сильно возражаю, если честно. Пока отдыхаю, развлекаюсь. Устал от шумной Москвы и приехал сюда. Ну и родителей навестить, конечно…
– Здорово! – искренне восхитилась Катя и задала вопрос, который мучил ее. – А я? Денис, я-то тебе зачем? Только не говори, что тебе мало женского внимания и дефицит подружек – не поверю. Тебе даже не надо быть сыном богатого папы, чтобы любая девушка мечтала быть с тобой. Тебе одной внешности достаточно.
– Видишь ли, Катя, – медленно проговорил Денис и замолчал – принесли заказ. Он чуть прищурился, посмотрел в сторону и вздохнул, – Видишь ли, в чем дело, – повторил он, когда официантка ушла, – Я не буду врать тебе и строить из себя неопытного мальчика. Подружек у меня было не много. Не много, а очень много – начиная со старших классов школы. Я даже со счета сбился. Только… Только все это не то. Не так. Может, мне просто не везет? Мои девушки – абсолютно одинаковые и похожие друг на друга, как куклы, изготовленные на одной фабрике. Ненатуральные. И внешне, и внутренне. Каждая что-то стоит из себя, играет в игры, пытается показать, что она лучше, чем на самом деле. А ты… Ты не играешь, не кокетничаешь… Я не знаю, как это объяснить… Скажу честно. Я не влюблен в тебя и даже не увлечён. Хотя повторюсь – девушка ты симпатичная. Просто… рядом с тобой мне как-то легко… Спокойно… Это для меня так ново… Непривычно… Но так приятно… Ты для меня как будто младшая сестрёнка… Милая и забавная…
Катя расстроенно вздохнула, но тут же одернула себя: «А на что ты рассчитывала? Что прекрасный принц в тебя влюбится и женится на тебе? Любовных романов поменьше читай!» – и стала расспрашивать Дениса о жизни в Москве.
Они ели пиццу, пили морс. Катя хохотала над рассказом Дениса, как он сдал экзамен, имея конспект трех лекций из тринадцати, а из всего материала знал только несколько терминов и пару формул. Она вытерла слезы, выступившие на глаза от смеха и случайно посмотрела в окно.
По улице шли её одноклассницы. Три самые ярые мучительницы – Таня, Мила и Оля. Катя, увидев девушек, вздрогнула и побледнела.
– Ты чего? – испугался Денис.
– Они… – почти одними губами ответила Катя. «Боже, только бы мимо прошли!» – Благодаря тебе, Денис, я почти забыла о своих проблемах. А ведь они никуда не делись… Понимаешь, мне нужно ещё, как минимум, три раза появится в школе. Три экзамена по выбору я сдала тестами досрочно, но математику и литературу нужно писать в школе. Потом выпускной. Впрочем, на выпускной я и не собиралась… Просто аттестат получу и уйду. К тому же, родители в этот день придут и будут рядом, но экзамены… Веришь – мне даже в школу зайти страшно… И что я там напишу? Да я ничего не соображаю от страха!.. Хотя я всё знаю и пробные экзамены написала на пятёрку…
– Так, – Денис легонько стукнул по столу, – решаем проблемы по мере их возникновения. Когда первый экзамен? Первого июня? Отлично. Время есть. Я обязательно что-нибудь придумаю. А ты не заморачивайся на ерунде. Лучше скажи – мороженое будешь? Что плечами пожимаешь? По глазам вижу – хочешь! – он махнул официантке.
– Денис, спасибо тебе! – с чувством поблагодарила Катя. – Кстати, у нас послезавтра в музыкалке концерт. И зрителей пускают! Хочешь прийти? Родители будут, но мне хотелось бы, чтобы и ты тоже пришел…
– Послезавтра? – задумался Денис. – Прости, котёнок… Мы с друзьями договорились поехать на дачу. На шашлыки. А, знаешь, – улыбнулся он, видя огорчённое лицо девушки, – Я тебя как-нибудь приглашу в гости. К себе. И ты сыграешь для меня одного. Представляешь, у нас в квартире рояль стоит. Белый. Для интерьера, конечно, никто из нас играть не умеет, но его регулярно настраивают. Идёт?
– Идёт! – обрадовалась Катя и зачерпнула ложечкой мороженое. – О, как же это вкусно!..
Первым обязательным экзаменом была «литература письменно», иными словами, сочинение. Их Катя всегда писала стабильно на 5/4: «5» за содержание и «4» за грамотность, ибо вечно пропускала пару запятых. Все рекомендованные программой произведения она честно прочитала, пробное сочинение в апреле написала хорошо. Зная всё это, Марина Николаевна была крайне удивлена, увидев что дочь накануне экзамена сильно волнуется. Так, что буквально места себе не находит.
– Катюш ты чего? Боишься, что ли? – спросила она.
– Да… нет… волнуюсь, как всё пройдёт, – совсем запуталась Катя и вдруг спросила: – Мамуль, а можно я завтра тот костюм надену, в котором на последнем звонке была?
– Конечно, – ещё сильнее удивилась мама, потому что Катя последние годы было абсолютно равнодушна к одежде. – Я его зашила, в химчистке все отчистили. Стал как новый!
– Спасибо, мамулечка! – в необъяснимым восторженным порыве Катя стиснула маму в объятиях.
Марина Николаевна обняла дочь, пожелала ей спокойной ночи и ушла в спальню. Она знала, что если Катя не хочет что-то говорить, то настаивать бесполезно. Да и зачем? Всё равно потом сама расскажет.
На следующее утро Катя долго вертелась перед зеркалом, собирая волосы то так, то этак, а потом вдруг спросила маму:
– Мамуль, а почему вы с папой не предлагали мне попробовать носить контактные линзы? Говорят, они удобные. А очки мне совсем не идут!..
– Катюш, – мама тоже собиралась в свою школу – она дежурила на экзамене, – Да как-то в голову не приходило… Да и потом – наша Римма Борисовна недавно себе приобрела… С таким трудом – чуть ли не под заказ! Во всем нашем далеко немаленьком городе, линзы продают пока только в одном месте! В общем, пришлось побегать, поискать, как в добрые советские времена за дефицитом гонялись… И что же? Оказалось, что у нее на них аллергия!.. А ты что, хочешь линзы?
– Ага, – кивнула Катя и надела туфли на каблуках. Это тоже было необычно – девушка всегда предпочитала удобную обувь.
– Ладно, решим этот вопрос в ближайшее время. А ты чего так рано? Тебе же идти десять минут!
– Прогуляться хочу! – легкомысленно махнула рукой Катя. – Собраться с мыслями… и вообще… – она сделала неопределенный жест, покрутив рукой в воздухе и загадочно улыбнувшись.
– А-а-а, ясно, – потянула мама, которой вообще ничего не было ясно. – Ну, ни пуха ни пера тогда! – напутствовала она дочку голосом, полным удивления.
Впрочем, Марина Николаевна удивилась бы ещё больше, если бы выглянула в окно. Потому что Катя, выйдя из подъезда и оглянувшись по сторонам, быстрым шагом пошла в направлении, прямо противоположному тому, где находилась её школа.
Глава третья. Триумф.
Одиннадцатый «А» практически в полном составе топтался у школьного крыльца. Им ещё несколько дней назад заявили, что к половине девятого они должны быть около школы. Опоздавших на экзамен не пустят. И вот они здесь, а школа закрыта. Нормально, вообще? Какого, спрашивается, фига они припёрлись в такую рань? Что за ерунда! Еще полчаса могли бы спать!
Ученики выражали недовольство громким ворчанием, в котором проскакивали нотки откровенной зависти к нескольким счастливчиком, которых до сих пор не было. Вот они-то молодцы, четко сработали!
– Кстати, а где наш Саловей? – спросила Таня Ерёмина, оглядываясь по сторонам. – Она же всегда первой приходит.
– А, правда! – подтвердила Мила Малинина. – Её нет! Может, и вовсе не придёт на экзамены. Я ее понимаю… После того спектакля, что мы ей устроили… – девицы дружно захихикали,
– Да уж… Ей можно, – вздохнула Таня. – У нее мамашка училка… Сможет договориться, если что… А ваще жалко, если правда не придет. Я бы ей еще что-нибудь устро… -девушка не договорила, замерев с открытым ртом.
Подружки проследили за ее взглядом и тоже остолбенели от увиденной картины.
Около калитки школьного двора затормозила красная спортивная машина. «Chevrolet Camaro,» – безошибочно идентифицировали пацаны. «Красивенькая и безумно дорогая,» – вздохнули девушки.
Из машины вышел потрясающий парень – холеный молодой красавчик в светлой, откровенно недешевой одежде. «Деньги, деньги!» – словно кричал весь его облик. Тем временем красавчик обогнул машину, предупредительно открыл дверцу пассажира и помог выбраться наружу… Кате Соловьевой!.. Если бы сейчас, в начале лета, внезапно пошел снег или по улице прошел слон, одноклассники удивились не так сильно. Саловей и… ТАКОЙ парень? В принципе, наличие даже самого завалящего паренька у толстухи-Соловьевой было бы удивительным, а уж этот… Нет, пожалуй, даже высадка инопланетян прямо на школьный двор не произвела бы подобного эффекта. Ребята и девчонки, замерев и онемев, наблюдали, как Катя что-то сказал своему спутнику. Он весело рассмеялся в ответ и…обнял Саловья. По-настоящему! Как свою девушку! А потом сел в машину и уехал.
Катя легкой походкой прошла через школьный двор, словно не замечая ошеломленных лиц одноклассников, и кивая им, как ни в чем не бывало. В полной тишине она преодолела ступеньки и открыла дверь.
– А вы чего, так и будете здесь стоять? – с улыбкой спросила она, – Вообще-то уже открыто. Экзамен через пятнадцать минут начинается! – и первой зашла в школу
Одноклассники начали приходить в себя, правда, дар речи вернулся пока лишь к Антону Шумейко, который завороженно проговорил:
– Ребзя… А ведь это был младший Сосновский… Сын кандидата в мэры… Я точно знаю. Второй такой машинки, как у него, в городе нет…
– Какие у них были лица!.. Нет, ну какие у них были лица!.. Как жаль, что ты этого не видел!..
Денис и Катя сидели в кафе, и девушка снова вытирала слезы – она хохотала, рассказывая о том эффекте, который произвело ее появление в сопровождении Дениса.
– Главное, что это видела ты, – улыбнулся Денис. – Это ведь был твой триумф!..
– О, да! – счастливо вздохнула Катя. – Эти несколько минут, пока я шла от калитки до дверей школы, компенсировали мне все годы унижений!.. Спасибо тебе.
– Было бы, за что, – пожал плечами Денис и уставился в свою чашку кофе.
– Нет, Денис, ты не понимаешь! Да тебе и незачем… Просто поверь мне на слово. Ты спас меня. Знаешь, – Катя прищурилась, вспоминая, – никто сегодня не посмел сказать мне ничего плохого. Да, кажется, они и разговаривать со мной теперь боятся… Даже те, кто меня не обижал и с кем у меня были нормальные отношения…
Это было действительно так. Сегодня даже Дима Николаев сказал ей буквально «привет» и «пока». Странно… Он-то чего? Да, не заступился за Катю тогда, на последнем звонке, это было обидно, конечно… Чувствует свою вину? Или еще что-то? Передумал общаться? Впрочем, это его дело. Катя почти с обожаем посмотрела на Дениса:
– Можно сказать, что сегодня ты победил дракона, который держал меня в плену много лет. Поступок настоящего принца, – сказала она и подумала: «Только вот принцесса подкачала слегка… Далеко не красавица, ради которой совершают подвиги… Стоп! Он же сказал, что я для него только младшая сестрёнка… Не более того… Так что не мечтай понапрасну!»
– Знаешь, Катюш… Мне кажется, ты просто мало себя ценишь… Ты жемчужина… бриллиант, – задумчиво проговорил Денис. – И дело тут не во внешности. А в твоей голове. Знаешь, какие девушки в Москве? Ничего из себя не представляют, даже внешность у большинства ниже среднего – если косметику с них смыть… Зато самомнение ого-го!.. А ты… Я уверен, что пройдёт несколько лет, и все твои одноклассники ещё будут гордиться тем, что знакомы с тобой! Они ещё в очереди будут толкаться, чтобы купить билет на твои концерты! А в школе повесят твою фотографию на доске с надписью «Гордость школы»!
– Ещё скажи, школу моим именем назовут! – засмеялась Катя. Она прекрасно понимала, что Денис просто подбадривает её, тем не менее, помечтать было приятно.
– А почему нет? Может, и школу назовут… Ты сегодня сделала только первый шаг. Первый раз посмотрела на них с верхней ступеньки. Я думаю, тебе понравилось. Запомни это чувство и это место наверху. Ты этого достойна и должна вести себя так всегда.
– Легко тебе говорить…
– Легко. Только это еще и вопрос привычки. Кстати, – таинственно улыбнулся парень, похоже, ему в голову пришла какая-то идея. – А хочешь ещё попрактиковаться во взгляде сверху вниз?
– Спрашиваешь! Конечно, хочу!..
– Тогда дай мне пять минут. Я должен позвонить кое-кому. Думаю, у нас все получится. Только ничего не спрашивай. Это сюрприз, – и он вышел на улицу.
Дениса не было не пять минут, а гораздо больше, и Катя за это время вся извертелась на стуле от любопытства и нетерпения. В окно ей было видно, как он вышагивает по тротуару, размахивая свободной рукой, видимо, разговор был крайне эмоциональный. Потом он рассмеялся, и девушка с облегчением поняла, что переговоры завершились успешно.
– Так! Всё! Погнали! – сияя улыбкой, он подошёл к столику, махнул официантке, чтобы принесла счёт, и посмотрел на Катю – Ты ещё сидишь?
– Но Денис, – растерялась она. – Куда? Я даже не знаю… Да и потом… мне неудобно. Ты меня в кафе угощаешь, сейчас куда-то зовёшь… А я ведь даже не твоя девушка…
– Неудобно спать на потолке! Девушка не может быть твоей-моей, она сама своя девушка! Ты мне нравишься. Когда не мямлишь, конечно, как сейчас. У меня есть возможность тебе помочь… Да блин! Мне и самому интересно проводить с тобой время! Я сам развлекаюсь, если что. Вперёд! Нас ждут! Хватит сомневаться! Доверься мне!..
«Нравишься… Нравишься,» – стучало в голове у Кати, пока они ехали к ней домой. Денис попросил надеть джинсы и кроссовки. – «Ему интересно, интересно!» – с восторгом думала девушка, когда они выехали из города. Она совершенно не представляла, куда они едут. Да разве это важно? Они вместе! И Денису интересно с ней! С Катей Соловьевой, которая все прошлые годы слышала в свой адрес только насмешки. С Катей, которая вообще не мечтала хотя бы просто встречаться с парнем – с любым, хоть самым неказистым. С Катей, которая поставила на себе крест и хотела только одного – посвятить себя музыке, раз счастья в личной жизни ей не видать.
Денис совсем скоро свернул на неприметную, хотя очень ухоженную дорогу, бегущую куда-то сквозь лес. Впрочем, дорога закончилась быстро, упершись в металлические ворота.
– На месте, – сказал Денис, и ворота тут же открылись перед ними, видимо, их, действительно ждали.
Денис парковался, а Катя во все глаза смотрела по сторонам, стараясь понять, где они находятся. Наверное, перед поворотом был указатель. Определенно, был. А на воротах вывеска висела. Ее не могло не быть. Только она попросту ничего этого не заметила, потому что ее голова была занята другим. Самым важным. Самым главным. Мыслями о признании Дениса. О том, что она ему нравится.
Денис замешкался в машине, и Катя выбралась сама, не дожидаясь его помощи. Это же… Это… Девушка ахнула, когда догадка осенила ее. Низкие деревянные постройки, загончики, огороженная и засыпанная песком площадка… Сердце заколотилось от восторга – невероятно! И тут же ее догадку подтвердил громкое конское ржание, донесшееся откуда-то сбоку. Повернув голову, Катя увидела и их самих – прекрасных животных: идеальных, гармоничных, изящных.
– Это же… – только и смогла проговорить она.
– Да, – улыбнулся Денис, который незаметно подошел к ней. – Давненько я сюда не заглядывал… Это конюшня моего дядьки. Игоря Петровича. А вот, кстати, и он сам.
К ним уже спешил немолодой чуть полноватый мужчина с блестящей на солнце огромной лысиной. Он широко улыбался и заранее раскинул руки, словно хотел обнять весь мир.
– Дениска, пропащая душа, как же я рад тебя видеть! – провозгласил он и крепко обнял Дениса.
– Привет дядя Гош! – пообнимавшись, они пожали друг другу руки. – Познакомься! Это Катя, я тебе о ней говорил по телефону. Молодая, подающая надежды пианистка. Уверен, что в скором времени она станет большой знаменитостью!
– Рад. Очень рад! – дядя Гоша схватил Катю за руку и потряс ее. – И огромное вам спасибо, Катя! Если бы не вы, этот столичный мажор ещё бы лет сто здесь не появлялся. А ведь подавал большие надежды… да-с… Ну что же мы стоим? Пегас и Патока уже ждут!
Следующие полтора часа пролетели как одна минута. Милая девушка Аня, инструктор, очень подробно рассказывала, что такое, в принципе, верховая езда. Что можно делать, что нельзя и вообще с какой стороны подойти к лошади – оказалось, даже этот момент был важным. Потом Кате надели шлем и подвели к тёмно-коричневой лошадке по имени Патока.
– Денис, идите сюда! – позвала Аня, с сомнением поглядывая на девушку. – Давайте поможем Кате сесть в седло.
– А можно я попробую сама? – вдруг попросила Катя. – В теории я все отлично поняла.
– Даже не знаю, – пожала плечами Аня. – Впрочем… пробуйте. Я подержу повод.
Катя вставила ногу в стремя, ухватилась за седло и неожиданно для себя самой, совершенно забыв, что она абсолютно не спортивная и очень неловкая, вдруг одним уверенным движением взлетела вверх и сразу как-то удачно села: спина прямая, ноги обхватывает бока лошади. Катя подобрала поводья и уточнила у Ани:
– Так?
– Ого, – восхитился, усмехаясь, Денис. – Да ты просто валькирия! Так, всё, Ань, я за Катю спокоен. Оставляю её вам, и сам тоже немного разомнусь.
– Ты разве не со мной? – чуть расстроенно проговорила Катя.
– Нет-нет! У нас с тобой задачи разные на сегодня. У тебя пока «Букварь», у меня, все-таки, уже, как минимум, «Му-му», или что там в начальной школе читают? Да, – он обернулся к Ане, – Думаю, сегодня обойдусь без конкура – давно не занимался. Впрочем, как пойдёт. Посмотрим! – и он, махнув Кате и застегивая на ходу шлем, отправился к своему коню – Пегасу.
Букварь или азбука – что там было, Катя не вникала. Она просто внимательно слушала команды Ани и старалась все выполнить. А еще – наслаждалась новыми ощущениями. Это действительно было очень здорово. И совсем не страшно. Совершенно освоившись, в конце тренировки, Катя попросила разрешения пустить Патоку легкой рысью.
– Даже не знаю, – снова засомневалась Аня и все-таки разрешила. И снова у Кати все получилось отлично!
– Денис ты видел? – восхищенно говорила она, когда парень на минуту оставил свои занятия и подъехал узнать, как дела. – Это… Это просто чудо какое-то!..
– Не просто видел, а еще и сфотографировал. Ты молодец! Даже не скажешь, что первый раз в седле, – он одобрительно улыбнулся. – А я всё-таки решил тряхнуть стариной…
Денис подозвал Аню и Николая, второго инструктора, и попросил установить на манеже барьер. Невысокий – Денис не хотел рисковать, тем не менее, Катя замерла от страха, когда он стрелой понесся на препятствие. «Ужас!» – девушка закрыла глаза, а когда снова их открыла, барьер был уже взят, а Денис, довольно улыбаясь, ехал обратно.
– Неплохо, – оценила Аня. – Правда, перерыв в тренировках чувствуется. Можно было сделать чище. Катерина, – повернулась она к девушке, – вам пора. Час прошёл, тренировка закончена.
– Уже? – разочарованно протянула Катя.
– Уже! – передразнила Аня. – Вам и этого много!..
– Я совсем не устала!
– Да-да, верю. Вы сначала на землю спуститесь…
Справедливость слов инструктора Катя ощутила сразу, едва её ноги коснулись земли. Если бы вовремя подоспевший Денис не подхватил её, Катя попросту бы упала. Ноги были словно чужими и отказывались держать.
– Не устала, да? – засмеялся Денис. – До машины-то дойдешь? – и, видя смущение девушки, приобнял ее, поддерживая. – Идем, валькирия!..
Доковыляв таким образом до парковки, Катя почти упала на скамейку, стоявшую здесь же. Видимо, ее установили для таких самонадеянных девиц, как она – которым свойственно переоценивать свои силы.
– Посидишь здесь, ладно? – попросил Денис. – Я с дядей Гошей попрощаюсь и вернусь.
– Передай ему от меня спасибо, – пропищала Катя. – Я бы сама его поблагодарила, только…
– … ноги не идут!.. Да понял я, понял, – засмеялся Денис.
Он вернулся очень быстро – девушка даже не успела заскучать на совершенно безлюдной парковке – подал руку Кате, чтобы помочь подняться, и она, сама не понимая, как, в ту же секунду оказалась в его объятиях. Вихрь чувств закружил девушку. Восторг, восхищение, адреналин – всё смешалось в гремучий коктейль и Катя, как в тумане, прикоснулась губами к щеке Дениса. Робко, несмело и неумело, словно ожидала моментального отказа.
К ее радости и удивлению, Денис лишь крепче прижал ее к себе одной рукой, а второй аккуратно поднял ее очки на лоб.
– Мешают, – выдохнул он и вдруг сам поцеловал девушку. Без натиска, бережно, целомудренно, видимо боясь напугать, а Катю словно пронзило молнией. Первый поцелуй… И с кем… С прекрасным принцем… Невероятно… Она не могла поверить в реальность происходящего. Денис перевел дыхание, и Катя снова потянулась к нему.
– Нет, – он внезапно отпустил девушку и отвернулся в сторону. – Ты коварная женщина, оказывается, – сдавленным голосом проговорил он, – Не ожидал…
– Что случилось? – голова у Кати отказывалась соображать. Она лишь чувствовала, как ей стало одиноко без его сильных рук.
– Ты что творишь? – парень обернулся к ней, и Катя даже отступила на шаг – такой огонь полыхал в его глазах.
– А что?..
– Что? Она спрашивает – что? Да у меня крышу снесло! Еле сумел на место вернуть! – Денис махнул рукой, видимо, указывая, куда именно унесло его крышу.
– Крышу снесло? – переспросила Катя, и тут до неё дошло, что он имеет в виду. – Ты хочешь сказать, что это… это… из-за меня, да? Правда? Скажи, из-за меня?..
– Да!.. – Денис схватил её за руку с какой-то непонятной злостью, но тут же отпустил. – Я сам не понял, как это произошло… Ты что творишь вообще?
– Тебе неприятно? – Катя не понимала, на что он так рассердился.
– Катя, – Денис несколько раз вдохнул и выдохнул, приходя в себя, – Ты же взрослая девушка! Ты же не в тайге живёшь! Ты что, не знаешь, как мужчины реагируют на девушек, которые им нравятся? Да, я понял, что у тебя нет опыта, но ты же не ребёнок! Хотя бы в теории-то представляешь…
– Значит, – задумчиво проговорила Катя, – значит, ты реагируешь как мужчина… и ты, – она сделала паузу, – меня… хочешь?..
– Катя!
– Это правда? – она снова подошла к нему и заглянула в глаза. – Правда? – она положила руки ему на плечи.
Денис вздрогнул и прикрыл глаза:
– Нет, ты все-таки еще ребенок! – процедил он сквозь зубы, – Глупый ребенок! Совсем ничего не понимаешь! Лет тебе сколько?
– Если только в этом проблема, – чуть покраснев, улыбнулась Катя, – то через два месяца мне будет восемнадцать. Так… это правда?..
Парень не ответил, но ответ девушка прочитала в его взгляде и, смутившись, опустила глаза.
– Котёнок, ты же понимаешь, что это неправильно… Я не должен… не имею права…
Денис припарковал машину недалеко от дома Кати, буквально за углом, и уже полчаса они сидели и целовались, прерываясь только на то, чтобы были броситься короткими фразами:
– Неправильно что?
– Что ты ребёнок…
– Я не ребёнок!.. Я взрослая девушка!.. И ты сам сказал, что я тебе нравлюсь… Что ты хочешь…
– Катя, перестань! Я и так с трудом себя сдерживаю!
– Денис, ты прекрасный принц… ты подарил мне сказку… Не говори ничего… мы всё делаем правильно…
– Мы встретимся завтра? – спросил Денис, когда стало понятно, что Кате все-таки пора уходить.
Катя кивнула, а потом покачала головой:
– Послезавтра у меня последний экзамен. Завтра надо хоть немножко подготовиться, хоть что-то вспомнить… Рядом с тобой я перестаю соображать… Какая тут алгебра… Так что не завтра. Послезавтра. После экзамена. Ты не занят?
– Даже если бы я был занят, я бы всё бросил ради встречи с тобой, – Денис провел кончиками пальцев по ее щеке. – Уходи! Иначе я увезу тебя к себе прямо сейчас!..
– А я не против! – хихикнула Катя, посмотрела на парня, испуганно ойкнула и выскочила из машины. – Послезавтра! – одними губами сказала она, надела очки обратно и, не оглядываясь, пошла к своему дому.
Денис с нежностью смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась за углом, потом поправил растрепанные волосы и ухмыльнулся:
– Блин, всё оказалось гораздо проще, чем я думал… Можно было и без лошадок обойтись – она и так от меня уже без ума!.. – проговорил он вслух и достал телефон.
Нужно было посмотреть, кто звонил или писал, пока аппарат был на беззвучке. Заодно не мешало бы самому позвонить московским подружкам – они, наверное, совсем потеряли его из виду и очень соскучились. «Ничего, скоро я к вам вернусь. У нас еще будет время повеселиться!» – подумал он, набирая первый номер
Глава четвертая. Прекрасный принц
Мама была уже дома, когда Катя вернулась. Выглянув на секунду из кухни, чтобы поздороваться с дочкой, она замерла в удивлении. Такой сияющей, такой счастливой Катю она не видела уже очень давно – несколько лет точно. Девушка молча посмотрела на маму, и женщина всё поняла без слов.
– Иди ко мне, котёнок! – сказала она, улыбаясь, и протянула руки.
– Мамочка… – Катя бросилась к маме, уткнулась носом ей шею и разревелась.
– Так, – через пару минут Марина Николаевна ласково похлопала дочку по спине, – Я понимаю, что тебе сейчас хочется и поплакать, и посмеяться, и – надеюсь – всё мне рассказать. Только давай не здесь, не в коридоре, хорошо? Идем в комнату. Времени посекретничать у нас много – папа недавно звонил, сказал, что вернётся поздно. Идём?
Катя покивала маме в плечо и шмыгнула носом:
– Какая ты у меня замечательная, мамуля, – прогнусавила она.
– Что тебе сказать, котёнок? – вздохнула Марина Николаевна, когда Катя закончила рассказ.
Знакомство, визит в музыкалку, кафе и сцена на школьном дворе – это девушка описала в красках, как и внешность Дениса. О том, куда они ездили сегодня и о том, что целовались в машине, она благоразумно умолчала. Как и том, что Денис – сын кандидата в мэры. Она вскользь упомянула – сын состоятельных родителей, словно вовсе не придавая этому значения. Она решила, что у мамы и так много поводов для переживаний, сразу всю информацию на нее сваливать не стоит.
– Конечно я очень рада, что нашёлся человек, который, в отличие от твоих, извини конечно, недалеких одноклассников сумел разглядеть не только красоту твоей души, но и красоту твоего лица. Это говорит о том, что он не подвержен стереотипам. И всё-таки я, не скрою, обеспокоена.
– Чем? – удивилась Катя. – Тем, что я смогла заинтересовать красивого парня? Так он сам сказал, что в Москве одни пустышки. А я живая и настоящая. И талантливая…
– И всё-таки вы такие разные…
– Противоположности притягиваются, мамочка, – засмеялась Катя. – Ну вот что мне его бояться? Что он мне такого страшного сделает? Нет, мам, это ему можно опасаться меня. Вдруг я на его богатство позарилась и в ЗАГС его потащу? А с меня-то что взять?
– Он взрослый… В этом возрасте разница в несколько лет огромна!.. У него свои интересы, у тебя свои… Он воспользуется твоей наивностью…
– Мама! Ничем он не пользуется! И я тоже, знаешь, не совсем дурочка!..
– Котёнок, как ты не понимаешь, – мама ласково взяла Катю за руку. – Сказка про Золушку хороша, но ведь это всего лишь сказка… Я допускаю, что твой принц тобой увлёкся… даже влюбился… Сколько ему лет? Двадцать три? Двадцать четыре? Да, вполне может увлечься… А потом? Кать, что будет потом? Потом сон закончится, и он уедет в Москву. А ты останешься и будешь страдать. Первая любовь редко бывает счастливой. Тем более, в этом случае…
– Мам, – Катя положила свою руку поверх маминой. – Ты действительно думаешь, что я этого не понимаю? Не понимаю, какие могут быть последствия? Что рассчитываю на продолжение сказки? Да, он уедет, а я останусь. Так ведь в моей памяти останутся наши прогулки… Наши разговоры… Все это останется и этого никто не сможет у меня отнять. Мамочка, я влюбилась впервые в жизни! И это взаимно! К тому же, он не мальчишка из соседнего двора! Давай будем реалистами, мам. Допустим, у меня ещё будут парни. Допустим, кто-то из них даже захочет на мне жениться. Только… Неужели ты думаешь, что мне ещё раз выпадет такой же шанс в жизни? Ты думаешь, в этом мире так много принцев, чтобы даже мне досталось несколько – на выбор? Это даже не смешно… знаешь… Вы с папой можете мне запретить с ним встречаться. Это ваше право. Но вы же не хотите, чтобы я всю жизнь страдала? Лучше я буду жалеть о том, что сделала, чем о том, что не сделала. Я не теряю голову. Я все понимаю…
– Ох, Катя-Катя! – покачала головой мама. – Какая же ты взрослая стала! Так рассуждаешь… Наверное, ты права, и будет неправильно отнимать у тебя это чувство… Может, я зря беспокоюсь… Тем более я вижу, как сильно ты изменилась за последние дни… Ты такая радостная… такая счастливая… ты словно на крыльях летаешь и всё время улыбаешься. Это благодаря ему?
– Да, мамочка. А еще… Еще он поддерживает меня. Он постоянно говорит, что я заслуживаю большего, что у меня перспективы и что я со своим талантом должна смотреть на своих обидчиков сверху вниз. Это они достойны жалости и это они через несколько лет будут гордиться знакомством со мной.
– А твой принц далеко не дурак, – улыбнулась мама. – Кстати, мы с папой вообще-то тебе тоже самое говорили много раз.
– Правда?
– Да, правда. Только ты нас не хотела слушать. А вот своему принцу сразу поверила!..
– Поверила, мамуль! – засмеялась Катя. – Что же делать? Нет пророка в своем Отечестве… Знаешь, – сменила она тему, – я планирую завтра весь день алгеброй заниматься, все-таки экзамен серьезный. А сегодня хочу побыть с тобой. И с папой – если он, конечно, не очень поздно придет. Хочешь, мы с тобой сейчас поиграем в четыре руки?
– Конечно, котёнок! Мы что-то давненько с тобой ничего этакого не изображали, а ведь у нас неплохо выходит!.. – они улыбнулись друг другу и пошли к инструменту.
Катя радовалась, что мама её поняла и не стала убеждать в том, что с Денисом надо расстаться, а Марина Николаевна всё-таки никак не могла отделаться от беспокойства за дочку. Тем не менее, хорошее настроение Кати передалось и ей, и вскоре они уже самозабвенно играли вальс Белоснежки «Скоро мой принц придёт».
Папа, вопреки предупреждению, пришёл не так уж и поздно, поэтому и с ним Кате удалось пообщаться. Конечно, рассказывать она ему ничего не стала, понимая, что папа не столь демократичен. Зато она много шутила и смеялась, пока они ужинали всей семьей, а потом играли в «крокодила», что бывало лишь по большим праздникам – свободного времени у папы не хватало.
А потом папа сходил в пекарню возле дома и купил чудесные крошечные пирожные. Жена и дочь его, конечно, поругали для порядка – разве можно есть сладкое на ночь? – тем не менее, тут же был заварен чай – Марина Николаевна, как учительница, на каждый праздник получала чайные наборы в стратегических количествах, так что запасы всегда были внушительные, – а пирожные съедены за считанные минуты.
«Какой замечательный сегодня день,» – думала, засыпая, Катя. Она уже закрыла глаза, когда на телефон пришло сообщение: «Кто-то обещал сыграть на рояле только для меня. И кто же это был? Послезавтра… Спокойной ночи…» – «Послезавтра, – ответила Катя. – Спокойной ночи!»
Она повернулась на бок и поняла, что спать больше не хочет. Сердце колотилось как сумасшедшее, руки мелко дрожали. «Он не забыл, не передумал, – думала Катя, ворочаясь в постели. – он зовёт меня к себе в гости… Ой, мамочки… Как же мне страшно… и как хорошо… Эх…Просто не могу поверить, что это происходит со мной… Любовь – это так здорово!.. Как же мне хватало этого… Любовь и музыка… Еще бы исполнилась моя мечта стать певицей… Вот тогда бы я была полностью и абсолютно счастлива… Мечты, мечты… Как многого я хочу!.. Жадина! Самая настоящая жадина! У меня и так все отлично… Послезавтра… Это случится послезавтра… и мама зря волнуется. Я не дурочка какая-то легкомысленная! Мне нужна эта сказка, и она у меня будет. Уже есть!.. Скоро мой принц придет…Сердце мое поет… Он так часто являлся во сне… Так тревожно и радостно мне…» – девушка заметила, что начала тихонько нашептывать слова вальса Белоснежки и рассмеялась: певица! Когда эмоции переполняют, хочется петь!.. Мой принц… Денис… мой принц… Мысли начали путаться, и Катя уснула.
Ей снилось, как Денис в развевающемся черном плаще скачет к ней на Пегасе по лугу, заросшему цветами и высокой травой. Катя бежала ему навстречу, даже не думая о том, что может попасть под копыта разгоряченного коня. «Денис, я здесь!» – кричала она, но Денис ее не слышал. Совсем не слышал!.. Миг – и прекрасный принц пронесся мимо нее.
Кадр сменился, словно в кино – теперь Денис находился в высокой башне. Он стоял у окна, одной рукой обнимая ослепительно красивую блондинку – принцессу в белом свадебном платье, а второй указывая прямо на Катю, которая бежала к башне и никак не могла добежать.
– Здесь твое место! – крикнул он и Катя, несмотря на большое расстояние, прекрасно расслышала каждое его слово. – Здесь, внизу! Тебе никогда не подняться наверх, Саловей! – и издевательски рассмеялся вместе со своей принцессой. Тут Катя разрыдалась и проснулась.
– Катюш, доброе утро! – в комнату заглянула мама. Она торопилась и не заметила слезы на глазах у Кати. – Папа ушел, я тоже убегаю. На столе сырники – обязательно позавтракай! Все, пока!..
– Пока, – сонно проворчала Катя. Кажется, ей снилось что-то неприятное… Или страшное? Почему-то она уже забыла, что именно видела во сне. «Позавтракать или еще поспать?» – лениво подумала она, вспомнила, что половину ночи крутилась без сна и решила – спать! Алгебра никуда не убежит, а синяки под глазами от недосыпа никого не красят. Катя отвернулась к стенке и заснула – на этот раз, без сновидений.
Окончательно проснувшись около десяти утра, Катя позавтракала и засела за математику. Денис не звонил и не писал. Несколько раз она порывалась написать ему сама, но тут же одергивать себя – не надо! Решила же – сегодня подготовка к экзамену. Сегодня только математика! Соберись! Время помечтать у тебя будет завтра. Пусть он прекрасный принц, но экзамен сам себя не сдаст. И Катя, рассердившись на себя за свою слабохарактерность, отнесла телефон на кухню, чтобы больше не было соблазна.
Денис так и не позвонил. Зато снова написал поздним вечером: «Завтра после экзамена заберу тебя от школы. Во сколько ты освободишься?» – «В 13:00, – ответила Катя. – Экзамен идёт четыре часа.» – «Понял, буду,» – мигнуло на телефоне и тут же прилетело следом: «Ноты не забудь.»
Катя прочитала и почувствовала, как кровь прилила к лицу. Она не была дурочкой и прекрасно понимала, чем, скорее всего, закончится её сольное выступление у Дениса дома. Она боялась этого и, вместе с тем, страстно желала.
Экзамен Катя написала хорошо. В этом она нисколько не сомневалась. Единственным затруднением стала формула котангенса двойного угла, которая почему-то совершенно вылетела из головы. Однако Катя не растерялась, не стала паниковать, а, как на уроке, механически вывела нужную формулу, разделив косинус двух альфа на синус двух альфа. Все остальные задания были практически идентичны тем, которые она с одноклассниками решала на пробном экзамене. Так что Катя рассчитывала на пятерку, нет, была в этом абсолютно уверена, поэтому вышла из школы в прекрасном расположении духа – в числе первых учеников.
Денис уже был здесь. Он стоял около машины и разговаривал по телефону. Увидев девушку, парень широко улыбнулся и тут же свернул разговор, а потом достал из машины букет белых роз.
– Это… мне? – удивлённо спросила Катя.
– Нет, директору школы, – отозвался Денис с таким серьёзным лицом, что девушка закрутила головой в поисках директрисы. – Катя, – Денис с улыбкой смотрел на неё. – Катя…
Девушка вздрогнула, поправила съехавшие очки и залилась краской.
– Спасибо, – шепнула она, осторожно принимая букет из его рук.
Впрочем, вся её осторожность оказалась напрасной потому что Денис тут же сгрёб её в охапку вместе с букетом.
– Ты выглядишь очень счастливой, – шепнул он.
– Неудивительно, – также тихо ответила девушка и удивленно посмотрела на Дениса, потому что он довольно громко хмыкнул.
Проследив за его взглядом, Катя увидела, что около школьной калитки стоят несколько её одноклассников и одноклассниц. Они буквально впились взглядами в милующуюся парочку – разве только рты не раскрыли. В дверях школы появился Димка Николаев и тоже на миг замер. Катя почему-то почувствовала какой-то укол совести, словно поступала сейчас непорядочно, нечестно, не так, как надо, но мимолетное чувство тут же исчезло, стоило ей снова взглянуть на своего принца. Что она, в самом деле! Димка просто ее товарищ по несчастью, не более того! Он сам говорил!..
– Как же им интересно, – как-то злорадно усмехнулся Денис.
– А кому-то ещё и завидно, – отозвалась Катя, имея в виду Милку и Таню. Денис не услышал её или просто не счел нужным ответить.
– Ну всё! – он открыл перед Катей дверь машины. – Ныряй! Деточки посмотрели – и хватит с них. У нас есть дела поважнее, да?
– Да, – шепнула Катя. Уткнувшись лицом в цветы, она не видела, как мимо машины проскочил бледный Димка, совершенно непохожий на себя самого. Как девчонки, чуть ли не пальцами показывали в их сторону и сжимали кулаки от злости: как такое может быть? – читалось в их взглядах – нами, яркими красотками, пренебрегли ради толстухи Саловья? Кто бы мог подумать?..
Ничего этого Катя не видела. Она сидела в машине и вдыхала тонкий аромат цветов.
– Отец и мама позавчера уехали в Москву на какую-то то ли тусовку, то ли конференцию, – объяснял Денис, уверенно выруливая на дорогу. – Так что дома только Блэк. Но он тоже любит классическую музыку, – через паузу добавил Денис, и Катя засмеялась.
Напряжение отпустило, её волнение улеглось.
– А почему ты подарил мне цветы сейчас? – шутливо спросила его девушка.
– В смысле? – Денис коротко взглянула на неё.
– Ну как же? Мы зачем к тебе едем? – невинным голоском спросила Катя и сама же ответила: – Чтобы устроить для тебя концерт. Ты разве не в курсе, что музыкантом цветы дарят после выступления, а не перед? Ты все перепутал!..
Денис весело рассмеялся:
– Уела. И, причём, совершенно справедливо. Я не большой знаток этикета, к великому огорчению моей матушки. А тебе отвечу так. Эти розы не для пианистки. Эти розы для чудесной девушки. Я не умею говорить о чувствах, уж прости. Я дарю розы. Твои розы белые, потому что ты чиста и невинна. И столь же прекрасна, – он положил руку ей на коленку, и девушку снова обдало жаром.
«Ой-ой-ой, – подумала она. – И это он просто дотронулся до меня… а что же будет, когда… Всё! Стоп! Не сейчас…
– Спасибо, – с трудом проговорила она, – цветы прекрасны. Теперь это мои любимые цветы…
Денис улыбнулся, свернул с дороги к элитному дому, который построили всего года три назад и открыл шлагбаум кнопкой на каком-то брелоке. Он лихо въехал на подземный паркинг и повернулся к Кате:
– Прибыли! Добро пожаловать!
Они поднялись на лифте, не глядя друг на друга – кажется, их обоих охватило смущение.
– Проходи, – сказал Денис, открывая дверь квартиры перед девушкой. – Не стесняйся.
Последнее предложение было далеко не лишним, потому что Катя в нерешительности замерла на пороге. Такие хоромы – двухуровневые – она видела только в кино про жизнь богатых людей: чуть ли не зеркальный паркет, картины по всем стенам, зеркала… И… да! Ее взгляд остановился на гордом красавце-рояле, стоявшем прямо посреди… гостиной? Большой комнаты? Студии? Зала? Катя не очень представляла, как правильно называется это огромное помещение.
Откуда-то сбоку, цокая когтями по паркету, появился Блэк и ткнулся холодным носом ей в ногу, словно приветствуя.
– Привет! – девушка была рада возможности переключиться на собаку, чтобы снять вновь возникшие чувство неловкости. Она присела на корточки перед Блэком и заглянула ему в глаза: – Ты меня помнишь?
– Помнит, – ответил за Блэка Денис и помог Катя подняться. – Проходи в комнату, располагайся, а я сейчас приду.
Он ушёл налево по коридору – кажется там находилось кухня – а Катя в сопровождении Блэка несмело прошла в центр зала и подняла крышку рояля. Она провела кончиками пальцев по клавишам так легко, что инструмент не издал ни единого звука. Пес сел сбоку и посмотрел на Катю.
– Ты думаешь, стоит? – спросила она. Блэк чихнул, словно кивнув.
– Ну что же, – Катя села на табурет, на секунду задержала руки над клавишами, а потом уверенно опустила их и взяла первый аккорд. Долгий, на целых четыре счёта. Раз-два-три-четыре… Что же… У тебя было время подумать. Теперь только вперёд!
Из-под Катиных рук полилась чудесная мелодия: быстрая, энергичная и при этом такая щемящая и трогательная, что слёзы от нахлынувших эмоций сами наворачивались на глаза.
Катя играла так самозабвенно, как никогда в жизни. Мелодия сама вела ее, несла куда-то далеко, в другую страну… Девушка взяла последний выразительный аккорд и подняла руки над клавишами очень грациозным жестом.
– О Боже, – услышала она за спиной сдавленный голос Дениса и вздрогнула.
Играя, она совсем забыла, где находится. И, главное, с кем – раньше с ней такого не бывало – еще никогда музыка не сливалась с ней настолько. «Твоей игре чуть-чуть чего-то не хватает, – говорила Майя Моисеевна, – хотя, может, я и придираюсь…» Теперь девушка понимала, что имела в виду учительница. Любви. Страсти. Чувства. Идеальная техника не может создать шедевр – без души…
– Что это было, Катюша? – Денис подошёл к девушке совсем близко и вдруг опустился перед ней на колени. – Это… это… – он смотрел на неё, и Катя с огромным изумлением увидела, что в его глазах блестят слёзы. – Катя, я с места не мог сдвинуться, пока ты играла… Как у тебя это получилось? Просто магия какая-то… Что это была за мелодия? – он взял её руки в свои и поцеловал по очереди – сначала левую, потом правую.
– Это «Хорватская рапсодия», – едва слышно проговорила Катя.
– Ничего прекраснее я раньше не слышал… Что-то невероятное… И ты… Ты самая невероятная девушка в моей жизни…Я готовил нам коктейли и услышал… Теперь у меня и без коктейля голова кругом… – он встал, поднял Катю ноги, уже почти привычным движением снял с неё очки и положил их на крышку рояля.
– Катя, – горячо прошептал он и тут же начал целовать её – уже не так бережно, как в первый раз, а со всей страстью, которая сейчас полыхала в нем. Его руки уже проникли под блузку девушки, обжигая огнём её спину и уже почти нащупали нужную застёжку, как вдруг рядом раздалось тоскливое поскуливание, перешедшие в короткий сердитый лай.
– Блэк, – отпуская Катю, строго сказал Денис. – Место! – но пёс и не думал слушаться. Он улёгся на живот и положил голову на вытянутые передние лапы. – Впрочем, он прав… что-то мы слишком торопимся…
Торопимся? Да Кате хотелось кричать из-за того, что всё происходило так медленно. Ей было нужно больше, гораздо больше! Видимо, эти чувства очень легко читались на её лице, потому что Денис только покачал головой:
– Ты просто ураган, котенок! Не ожидал, что у тебя такой темперамент… заводишься с пол-оборота… Какая же ты… и всё-таки… – Катя хотела что-то сказать, но он приложил палец к ее губам, заставляя замолчать. Денис отвернулся, достал из кармана телефон, покрутил его в руках, наверное, от неловкости и снова повернулся к девушке: – Катя. Это очень серьёзно. Ты уверена? Ты понимаешь, что если бы не Блэк, я бы уже сейчас не остановился? Я не могу себя сдержать! Я теряю над собой контроль! Если ты передумала, прошу, уйди сейчас! Прямо сейчас! Потому что потом будет поздно.
– Нет, – Катя порывисто схватила его за плечи.
– Что – нет?
– Нет. Я никуда не уйду! Я хочу этого не меньше чем ты!
– Катя…
Девушка его не слушала. Она была занята тем, что старательно расстёгивала пуговицы на его рубашке. Она больше не могла ждать.
– Да подожди ты, Катя!.. – девушка уже распахнула рубашку, и ее руки легли на его грудь. Парень глухо застонал: – Всё! Вот теперь поздно! Я больше не могу, – он почти грубо схватил её за руку и потащил по лестнице наверх. В свою спальню.
Глава пятая. Все сказки заканчиваются
– Котёнок…
– Мррр?..
– Катюша!..
– Да? – Катя с трудом открыла глаза, откинула упавшие на лицо волосы и удивилась: – Я что, заснула?..
– Ага, – Денис лежал рядом и забавлялся тем, что рисовал пальцем узоры на её плече. – А мне стало скучно без тебя… Будешь кофе?..
– Кофе? – действительно, в спальне пахло кофе, а поднос с двумя чашками и двумя круассанами стоял на тумбочке около кровати. – Кофе??? – Катя испуганно подскочила на кровати, не сразу сообразив, что на ней совсем нет одежды. – Уже утро? Я спала всю ночь?.. Боже! – она схватилась за голову и только потом увидела, что Денис беззвучно смеётся.
– Половина четвертого, паникерша! – сжалился он. – Ты спала ровно двадцать минут. Я как раз успел принять душ и сделать кофе.
– Фуух… – Катя откинулась обратно на подушку, – Я так испугалась…
– Как ты, котёнок? – Денис ласково провёл кончиками пальцев по её щеке. – Как ты себя чувствуешь?
– Как в раю, – блаженно улыбнулась девушка.
– Ничего не болит?
– А что должно болеть?.. Ой… – она покраснела, откинула одеяло, посмотрела на простыню и смутилась ещё больше. – Прости…
– Прости? – теперь Денис засмеялся во весь голос. – Ты просишь прощения у меня? Вообще-то, должно быть наоборот… Ты точно уникальная девушка! Кажется, я влюбляюсь в тебя…
– Правда? – Катя снова подскочила.
– Конечно, правда, – Денис поцеловал её в висок и усмехнулся. – Запомни навсегда, котёнок. Слова, которые говорит мужчина в постели, всегда правдивы. И не имеют никакой юридической силы при выходе из неё.
Губы девушки дрогнули. Такой отповеди она не ожидала. Слова Дениса в одну секунду вернули ее с небес на землю. В конце концов, кто она такая его жизни? Крошечный эпизод… Надо смотреть правде в глаза: они даже не две разные планеты, а две разные Вселенные… И все-таки… Все-таки… Почему он заговорил об этом так рано? Сразу после того, как… Почему? Почему он не дал Кате возможность хоть чуть-чуть помечтать, еще хоть немного побыть в волшебной сказке? Предательская слезинка блеснула на её щеке.
– Ну вот, – расстроился Денис. – Не плачь, котёнок! – он снова чмокнул ее в висок, помог устроиться поудобнее и подал чашку кофе. – Пей, а то остынет. Я не хотел тебя обидеть. Честно. Просто дурацкая шутка. И… Катюша, девочка моя, умоляю, только не влюбляйся в меня! Я хочу, чтобы тебе было хорошо и не хочу, чтобы ты страдала… Дело даже не в том, что ты не соответствуешь каким-то модельным параметрам… и даже не в том, что я не смогу тебя полюбить… Я очень сомневаюсь, что вообще когда-нибудь кого-нибудь полюблю… Да и разница в возрасте у нас солидная… Я уже мужик, ты ещё ребёнок… Тебе надо учиться, а не вот это все…
Катя медленно пила кофе. Не потому, что ей очень хотелось, а потому что сейчас нужно было себя хоть чем-то занять. Она слушала Дениса и как будто не узнавала его. Неужели это её прекрасный принц? Такой чужой и холодный… И слова его… такие умные… просчитанные, бьющие точно в цель… И… словно заученные – как будто он говорил их уже не один раз …
Кате внезапно вспомнилась сцена объяснения Онегина и Татьяны из оперы «Евгений Онегин»: «Мне ваша искренность мила, она в смятении привела давно умолкнувшие чувства…» Если Денис сейчас начнёт про « Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…» Катя даже не успела додумать эту мысль, как он продолжил:
– Если бы я хотел создать семью… Жениться… Катюш, ты была бы самой лучшей женой для меня… Я правда так думаю, честно!.. – он заглянул ей в глаза, а Катя почувствовала, что ей вдруг стало чуть легче дышать.
Нет-нет! Это по-прежнему был её прекрасный принц! Но сейчас на его плаще уже появилась первая пылинка, а на шпаге – крошечное пятнышко ржавчины.
– Я скоро уеду. Далеко, в Англию, я говорил тебе, – он поправил прядь Катиных волос, упавшую ей на плечо. – Ты же всё понимаешь, да? Пойми, чем раньше мы с тобой расстанемся, тем будет легче нам обоим…
– Конечно. Я всё понимаю, – улыбнулась сквозь слёзы Катя. – Ты во всем прав. И раз у нас так мало времени, то почему мы тратим его так бездарно?..
Она поставила пустую чашку обратно на поднос и прижалась всем телом к Денису. Её руки, осмелев, спускались всё ниже по его животу:
– У нас ведь есть дела поважнее, чем грустить и обижаться? – вкрадчиво спросила она и Денис, судорожно вздохнув, подмял девушку под себя, оказавшись сверху и перехватив инициативу. Он был полностью согласен с Катей.
На этот раз Катя не заснула. Зато отключился Денис. Наверное, он израсходовал все силы, поэтому уснул так крепко, что даже не почувствовал, как девушка осторожно выбралась из кровати. Стараясь не шуметь, она собрала свои вещи тихо выскользнула из спальни.
Внизу она торопливо оделась, взяла очки с крышки рояля, где они спокойно лежали всё это время и тихонько, на носочках, прокралась к входной двери. Здесь ее ожидало неожиданное препятствие.
– Мммм? – вопросительно проворчал Блэк, который как будто материализовался прямо из воздуха.
– Блэк, мне надо уйти, – умоляюще прошептала Катя.
Пёс протяжно зевнул и сел между девушкой и дверью.
– Пожалуйста! Мне очень надо! – Катя молитвенно сложила руки у груди – Пожалуйста! Я не могу остаться!..
Тот, кто считает, будто собаки ничего не понимают и не чувствуют, ошибается самым решительным образом. По крайней мере Блэк Катю понял прекрасно. Он тяжело вздохнул, встал, и ткнулся холодным влажным носом в ногу девушки, словно прощаясь. Катя ласково потрепала его по голове и открыла замки, благо они открывались не слишком сложно.
– Ты хочешь сказать, что вот так просто ушла от своего принца? Просто открыла дверь и ушла?
Катя с мамой сидели на кухне и пили кофе. Девушка благоразумно умолчала о том, чем именно они занимались в доме Дениса. Она рассказала лишь о том, что была у него в гостях и играла ему «Хорватскую рапсодию». Они пили кофе с круассанами и беседовали. А потом Денис сказал, чтобы она в него не влюблялась, потому что им все равно скоро нужно будет расстаться.
Наверное, мама не слишком поверила в столь невинное времяпрепровождение двух молодых людей, однако промолчала. Ей не хотелось устраивать допрос с пристрастием. Гораздо нужнее сейчас было поддержать дочь, которая только-только воспрянула духом, почувствовала себя счастливой и… вот – пожалуйста…
– Да, мамуль, – грустно кивнула Катя. – Вот просто так взяла и ушла… Когда он начал говорить про «не влюбляйся» и что лучше бы наше расставание произошло поскорее… Я поняла, что сказка заканчивается. Сколько ещё? Два дня? Три? А смысл оттягивать неизбежное? Он прав – чем быстрее всё закончится, тем лучше для нас обоих. Ты меня понимаешь, я знаю. Вспомни ёлку…
Марина Николаевна покивала. Она действительно понимала, о чём сейчас говорит её дочь. Искусственную ёлку они купили совсем недавно, лет пять назад. А до этого времени Юра всегда покупал живую. «Чтобы праздником пахло, – говорил он. – Новый год – это запах ёлки и мандаринов.» Ёлочки были красивыми и пахли хвоей. Однако уже второго или третьего января Марина Николаевна снимала все игрушки, оставляя лишь дождик и мишуру и просила мужа вынести ёлку на улицу.
– Воткни её в сугроб у подъезда, – говорила она. – Пусть дети до конца каникул играют рядом с ней. Она ещё пушистая, на морозе постоит. А дома уже завтра сыпаться начнёт… Я не могу на это смотреть – весь праздник осыпается иголками… До слёз!.. – и папа послушно выносил ёлку. Ему тоже было тоскливо от послевкусия праздника.
– Ты всё правильно сделала, – констатировала мама. – Очень правильно. И очень своевременно. Наверняка были и другие звоночки, которые ты просто не замечала потому что не хотела замечать. Почему он не пришёл на концерт в твоей школе? Ты говорила, что приглашала его.
– Его друзья на шашлык пригласили раньше, чем я.
– Ну да, именно так всё и совпало. Ни раньше, ни позже. Именно этот день оказался занят. А ведь это был будний день, если ты помнишь. Да и вообще – шашлык обычно вечером жарят, а концерт был во сколько? Вооот. Вполне мог успеть и туда, и сюда. Если бы захотел. Я думаю, дело в другом. Ты сказала ему, что мы с папой тоже будем?
– Да, я сказала…
– Он просто не захотел, чтобы мы его видели… Дальше. Он хоть с одним своим другом тебя познакомил?
– Нет.
– А хоть раз кому-то представил тебя, как свою девушку?
– Как талантливую пианистку представил, – усмехнулась Катя, вспомнив знакомство с дядей Гошей. – Ты права, мама. Своей девушкой он меня при посторонних не называл…
– Что и требовалось доказать. Я вижу ситуацию со стороны. В общем, Катюш, я считаю, что ты очень легко отделалась. Тебе сейчас тяжело. Я понимаю. Но тебе было бы десять раз тяжелее, если бы, вернее, когда твой принц тебя был бросил сам. А, кстати, где те самые белые розы, которые он тебе подарил?
– Забыла у него дома, – вздохнула Катя.
– Это и к лучшему. Молодому человеку следует учиться добиваться девушек словами и поступками, а не цветами и подарками, купленными на папины деньги. Тебе тяжело в это поверить, однако, время лечит. Всё пройдёт. Это счастье, что он не успел сделать тебе никакой гадости. Не успел обидеть тебя. Уверена, это было делом времени. А ещё, – мама тонко улыбнулась, – со временем ты оценишь то, что сама бросила красивого и богатого парня, просто поняв, что эти отношения до добра не доведут. Да и он, – мама откровенно хихикнула, – и он обязательно это оценит. Сомневаюсь, что до тебя его кто-то так бросал!..
Катя улыбнулась и тут же снова сникла:
– А если я ошиблась? Если я всё не так поняла? Если он на самом деле в меня влюбился и просто не хотел чтобы я страдала?
– Раз не хотел – не страдай! – решительно сказала мама. – Выключай свой телефон и давай его мне!..
– Зачем?
– Затем! Чтобы каждую минуту не проверять написал он или нет. И не лить слёзы, что не написал. Всё! Давай сюда! Завтра вечером мы с папой едем на дачу, тогда отдам. Мой посуду и иди отдыхать. У тебя, вообще-то, экзамен сегодня был, а ты о нём ни слова не сказала. Неужели это для тебя не важно?
– Теперь это кажется уже таким далеким и действительно неважным, – задумчиво проговорила Катя.
– Выпускной экзамен – неважно? – удивилась мама. – Нет, голубушка! Тебе от розового тумана срочно нужно голову освободить!..
Весь следующий день, пятницу, Катя как-то держалась. Она помогала маме на кухне, сходила с папой в магазин за продуктами и даже смеялась его шуткам за ужином. Потом родители собрались и уехали на дачу, попросив дочку не скучать и пообещав вернуться в воскресенье вечером.
Дверь за родителями захлопнулась. Катя вернулась в свою комнату и села на кровать. Только сейчас, оставшись одна в квартире, она поняла, что сходит с ума от тоски по Денису. Телефон мама вернула, как и обещала, – перед отъездом. Только всё было напрасно. Денис ни разу не позвонил и не написал. Похоже он просто вычеркнул Катю из своей жизни, обрадовавшись, что так легко и беспроблемно избавился от нее.
В эту ночь Катя Так и не уснула. Она то ложилась, то снова вскакивала, то кидалась к открытому окну, потому что ей не хватало воздуха, и она задыхалась.
Надо выждать. Переболеть, ведь время лечит! Выждать… А сколько? Сколько ждать? Выдержит ли сердце? Не разорвется ли онo от тоски по прекрасному принцу?
Катя не плакала. Её глаза были сухими и воспаленными. Она всматривалась в ночную тьму и вспоминала.
Вспоминала их первую встречу. Парк. Кафе. Вспоминала, как он первый раз обнял её там, в музыкальной школе… Вспоминала, как он верхом на Пегасе летел прямо на барьер, заставляя её сердце замирать от страха. Вспоминала его лицо, его взгляд, когда он опустился перед ней на колени тогда, возле рояля…
А что, если она сама напридумывала всяческих ужасов? Что, если подумала о нём плохо, а на самом деле он полюбил её по-настоящему? Просто сам до конца пока в себе не разобрался… Получается… Получается, что не он, а сама Катя поступила подло по отношению к нему, бросив его вот так – безо всяких объяснений.
Катя схватила телефон, но тут же снова отбросила его. Нет! Теперь она вспоминала его циничную усмешку и злые холодные слова – такие заученные и отрепетированные.
Ещё совсем недавно самый страшный бедой Кате казались насмешки одноклассников. А теперь она поняла, каким глупым, детским, пустяковым было всё это. Разве это могло сравниться с той трагедией, которая разыгралась в её душе сейчас?..
Катя не спала и днем, несмотря на бессонную ночь. Не заснула и следующей ночью. Кроме того, ей совершенно не хотелось есть. К вечеру воскресенья у неё поднялась температура, и девушка стала в забытье.
В таком состоянии её и нашли родители, когда вернулись с дачи. «Скорая», врачи, больница, анализы, – и вердикт: нервный срыв из-за сильного потрясения. Через два дня Катю вернули домой. Здоровую физически, но совершенно уничтоженную морально.
Она по-прежнему отказывалась есть. Не спала и не плакала. Целыми сутками она сидела на кровати, обхватив колени руками и глядя в одну точку. Она не очень хорошо понимала, что ей говорят и о чём просят сходящие с ума от беспокойства родители.
Катя не слишком удивилась, когда в её комнату зашёл незнакомый бородатый мужик. Точнее, просто никак не отреагировала на его присутствие. Он задавал ей какие-то вопросы, а Катя не понимала, какие именно.
Вроде бы, каждое отдельное произнесённые им слово было понятно, только вот собираться в предложения слова не хотели, перемешиваясь в непонятную кашу. Единственная реакция, который мужик смог добиться – это медленный поворот головы в его сторону и короткий расфокусированный взгляд. И Катя снова молча уставилась в пустоту.
Родителям мужик – местное светило психиатрии – сказал, что им стоит очень хорошо подумать о прекрасном недорогом стационаре. В данном случае это будет наилучшим выходом. Мама плакала, папа сжимал кулаки и в один голос они сказали:
– Наша дочь останется дома. Говорите, какие нужны лекарства.
На несколько минут вынырнув из своего транса в этот момент, Катя услышала, как психиатр рассказывает, по какой схеме ей нужно давать таблетки. «Какая схема? – вяло подумала Катя. – Гораздо проще принять всю упаковку разом – и никаких больше проблем…»
Видимо, мужик и впрямь был неплохим доктором, потому что уже на третий день приёма лекарств Катя почувствовала слабый голод и съела йогурт.
– Прости, мамочка, что заставила вас волноваться, – хриплым от долгого молчания голосом проговорила Катя, и это были её первые слова за всю неделю.
– Милая ты моя, – мама обняла дочку и заплакала. – Всё будет хорошо! Всё будет хорошо… Перестань себя мучить.
– Он не любит… И никогда не любил, – прошептала Катя.
– Не любит и не любит! Забудь его, как страшный сон!..
– Нет, мамочка… Это был прекрасный сон, мамочка, – с трудом пробираясь сквозь лекарственный дурман, Катя смогла сфокусировать взгляд и посмотрела на маму несчастными больными глазами. – Я не хочу его забывать. Не могу без него… В моей жизни больше нет смысла. Я хотела петь – это у меня отняли травлей и насмешками. Потом появился он и теперь его тоже нет… Я не могу вы носить эту боль, мама… Она сводит меня с ума. Уже свела…
– Ну-ка, хватит! Не будь эгоисткой! Смысла жизни она не видит! – повысила голос мама чуть ли не впервые на Катиной памяти. – О нас с отцом подумай! Нам сейчас каково? Мы тоже не железные! Бери таблетку! – она протянула Кате стакан воды и положила ей в ладонь таблетку. – Ты меня очень расстроила, Катя! – сказала она и вышла из комнаты.
«Вот и хорошо, – подумала Катя. – Не мешай мне вспоминать мой сон… мою сказку…» – она посмотрела на таблетку. Открыла, было, рот, но передумала и бросила таблетку под кровать. Спать ей хотелось и так – зачем ещё какие-то таблетки? Катя попила воды, поставила стакан на пол и провалилась в сон.
Проснулась она резко, сразу, словно от какого-то толчка. За окном сгущались сумерки. «Утро или вечер? – лениво подумала девушка и протянула руку к телефону. Телефон мама заботливо заряжала, только напрасно. Все эти дни он лежал без дела: Кате никто не звонил и не писал.
Часы показывали 20:45. Катя отложила телефон, но тут же снова схватила его. Кроме времени, он показывал и другие цифры. Девушка не сразу сообразила, какие именно, и что они означают, а, когда все-таки сообразила, что это дата, по ее спине пробежали мурашки. Выходит, она валяется тут вот так больше недели! А Денис?.. Он что, уже уехал в Москву? Неужели она его больше не увидит? Никогда??
Нет, это невозможно!.. Совершенно невозможно! Позвонить? Написать? Трусливый поступок. Не годится. Она обидела его, исчезла, молчала неделю… Нельзя! Так нельзя! Она виновата, она попросит прощения. При личной встрече!
Понятно, что, даже если Денис еще в городе, в его дом уже ее не пустят и на порог. Да что там! Она и в подъезд войти не сможет. «Думай, думай!» – постучала Катя себя по лбу. Мысли были медленными и тяжелыми, кажется, из-за этих таблеток она совсем разучилась думать…
«Блэк!» – словно молния сверкнуло у нее в голове. Ну конечно же!.. Денис несколько раз говорил, что гуляет с собакой в парке – целый час. И выходят они в одно и то же время, в начале десятого. Вот он – единственный шанс увидеть его и поговорить, все объяснить…
Шатаясь от слабости и от действия лекарств, Катя кое-как натянула на себя джинсы и первую попавшуюся кофту. Волосы свалялись колтуном, но времени приводить их в порядок не было – Катя просто прихватила их заколкой. Протерла очки и выглянула в коридор.
В большой комнате работал телевизор. Похоже, родители только что начали смотреть какой-то фильм. Значит, часа полтора у нее есть – раньше никто к ней в комнату не заглянет. Она сейчас должна крепко спать после принятой таблетки.
Самым сложным было выбраться из дома незаметно, поэтому Катя не стала обуваться в квартире, а, взяв в руку балетки, вышла в общий коридор прямо босиком и очень осторожно закрыла дверь, опасаясь, что замки могут лязгнуть. Получилось!.. Теперь обуться – и вперед! На встречу с прекрасным принцем!..
Катя вышла из подъезда и сразу почувствовала себя лучше. Голова перестала кружиться, мысли прояснились. Ее шаги с каждой минутой делались все увереннее и быстрее. В парк! В парк! Там она познакомилась со своим принцем, там и должна решиться ее судьба.
Глава шестая. Выздоровление.
Быстрым шагом Катя дошла до парка минут за десять и, сориентировавшись в направлении дорожек, выбрала ту, по которую они шли тогда, в день знакомства. Когда Денис провожал её до дома.
Выбор свой она сделала не только из ностальгических чувств, а еще и из вполне рациональных рассуждений. Эта тропинка вела в ту часть парка, которая почти вплотную примыкала к дому Дениса. Именно поэтому в тот раз они и встретились – Денис гулял с Блэком недалеко от дома.
В этот час народу в парке практически не было. Если у входа еще и гуляли влюбленные парочки, то здесь, где дорожки были не такими ухоженными, а сам парк более запущенным, по вечерам забредали редко. Встречались, правда, маргинальные личности, избравшие парк местом для своего своеобразного отдыха. В любое другое время Катя бы обязательно их испугалась. Сейчас же она не обращала на них никакого внимания – ну сидят, и сидят. Девушка шла по дорожке, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Если она не увидит Дениса, то вполне может услышать лай его собаки. Однако очень скоро Катя услышала голос Дениса.
Её сердце подпрыгнуло и как будто совершило в груди невероятный кульбит, забившись в два раза чаще. «Он здесь! Он никуда не уехал! Я сейчас снова его увижу!» – пронеслось в ее голове. Девушка обогнула очередной разлапистый куст и остановилось.
Совсем рядом, буквально в десятке метров, на лавочке сидел Денис. Катя видела только его спину и затылок, но разве она могла перепутать эту спину с какой-нибудь другой спиной? Денис, конечно, это Денис! Правда, он был не один. Рядом с ним сидел рыжеватый парень в черной футболке. Именно поэтому девушка и остановилась, размышляя, как ей поступить. Подойти и отозвать Дениса в сторону? А если он не захочет? Подождать? А сколько? Вдруг они планируют сидеть здесь еще час или даже больше? У Кати не было столько времени. Значит, все-таки подойти, а там – будь что будет!.. Она решительным жестом поправила очки и тут со стороны лавочки до нее донесся взрыв веселого смеха.
Смеха?.. Катя вздрогнула. Так, получается, Денис вовсе не переживают из-за их разлуки? Не страдает, не посыпают голову пеплом, а сидит с другом на скамейке и веселится? Значит, мама была права, и Катя ни в чём не виновата?
Это не она подло бросила его без всяких объяснений, это он был искренен, когда говорил ей о необходимости расстаться как можно скорее. Своим решением Катя просто облегчила ему задачу, избавив его от долгих объяснений и выяснения отношений.
Получается, всё это время она терзала и мучила себя зря. Он забыл о ней так же легко, как выбросил бы обёртку от шоколадки… Как мило. Ну, по крайней мере, теперь ей всё ясно.
Катя решила больше ничего не ждать и не выяснять, а идти домой. В это самое время парни снова громко засмеялись. Ругая себя последними словами, Катя снова развернулась в сторону скамейки. Она сошла с дорожки и, со всей возможной осторожностью, начала пробираться поближе к лавочке через заросли сирени.
Кусты были мокрыми после дневного дождя. Их душистые гроздья щедро поливали Катю холодной водой, которая всё время попадала почему-то ей за шиворот и струйками стекала по спине. Не обращая на это ни малейшего внимания, лишь поеживаясь и передергивая плечами, девушка продвигалась вперед. Она молилась только о том, чтобы ни одна ветка не хрустнула у неё под ногами. О том, что где-то поблизости может быть Блэк, который обязательно её и выдаст, Катя почему-то не думала.
Ей повезло. Она совершенно бесшумно смогла подобраться настолько близко, что теперь отлично видела и собеседников, и Блэка, привязанного поводком к скамейке. Пёс повел носом, слабо махнул хвостом и вопросительно гавкнул.
– Молчать! – вяло одернул его Денис. Блэк тяжело вздохнул и лег на землю, впрочем, периодически поглядывая в сторону Кати, притаившейся рядом.
«Подслушивать и подсматривать нехорошо!» – сказала Кате девочка-отличница, которая сидела где-то в углу ее сознания. «Молчать! – ответила ей Катя, как только что Денис приказал собаке. – Просто молчать!»
К великому огорчению Кати, как только она подошла ближе, парни перестали разговаривать. Они молча пили что-то из небольших тёмных бутылок и громко хрустели чипсами. «Ну вот, – расстроилась Катя. – Они просто выбрались на природу попить пива. Ничего интересного…»
Едва она успела подумать об этом, как у Дениса зазвонил телефон, и Катя тут же навострила уши.
«Да, любимая, – сказал Денис и на пару минут замолчал, слушая собеседника. Вернее, конечно, собеседницу. – Ева, перестань! Я не знаю, кто тебе этот бред про меня наговорил, но это только бред и ничего больше! Я поехал к родителям. И с друзьями повидаться. Какие ещё бабы? Уж если ревновать, так это мне! Это ты, вообще-то, одна на Мальдивах зависаешь… Ева, ну что ты вечно начинаешь? Да, я помню про свадьбу. Нет, я тебе не изменял. Да, люблю тебя, милая. Ты же знаешь, – только тебя! Да, зайка, ты у меня красавица и самая лучшая. Да у меня даже в мыслях не было!.. – он снова помолчал. – Вот и хорошо. Я тоже соскучился. Да, любимая, через пару дней буду в Москве. Целую, зайка! – Денис выключил телефон и снова глотнул из бутылки.
«Ага, – подумала Катя. – Зайка… Любимая зайка, на которой он скоро женится… Вот значит как… И любить он умеет, и жениться планирует в ближайшее время… А какие песни пел… И ведь я ему поверила! Онегин, ага…»
– Невеста беспокоится? – усмехнулся друг Дениса, запуская руку в пакет с чипсами.
– Ну а кто ещё? Она должна была ещё пару недель на пляже коптиться… Видимо, передумала… Или почуяла что-то… Звериный нюх просто, даже страшно… Эх!.. А я-то рассчитывал перед свадьбой ещё в Москве с подружками развлечься… Блин, не везёт!..
– Ну да. Пожалеть тебя предлагаешь? Ты еще скажи, что не развлёкся здесь! Прямо целый месяц вел себя, как хороший мальчик и верный жених!..
Денис расхохотался, и Катя поняла, что он сильно пьян.
– Я, Егорыч?.. Ты что, так плохо меня знаешь? Кто угодно, только не хороший мальчик!.. Ты правда думаешь, что я сюда к папашиным нотациям и мамашиным борщам приехал?
– Сомневаюсь. Ты здесь сто лет не появлялся. За бугром чаще бываешь, чем в одном городе…
– И правильно сомневаешься! Я, Егорыч, приехал сюда… за мечтой. Веришь ли?.. – Денис снова захохотал, а сердце Кати дрогнуло.
«За мечтой? А что, если это он… обо мне?» – она уже слышала достаточно и все равно пыталась как-то оправдать своего прекрасного принца, найти в нем что-то хорошее.
– Вау… прямо мечта?..
– Точняк. Мечта, не вру! Но только между нами, Егорыч! – Денис посмотрел на друга, а тот приложил руку к сердцу и склонил голову:
– Могила!..
– О'кей. Только не ржать! Или хотя бы не слишком громко. Так вот… Даже не знаю, как сказать… Ты знаешь, девки на меня всегда вешались – еще со старших классов школы. И здесь, и в Москве. Я даже счет им потерял – наверное, сотни три уже… Но, блин, Егорыч… Прикинь, среди них ни разу, ни одного, блин, раза, мне не попалась девственница. Ни одной! Вообще ни одной! Всегда я был, как минимум, вторым… Представляешь, да?.. Ну это как постоянно ездить на бэушной машине… А хочется новенькую, из салона… Без многокилометрового пробега…
– Ха! Понимаю! Ну чего тут ржать? Сейчас девки уже в тринадцать начинают! Где же тут найти такую, чтобы невинная была? И чтобы под статью не попасть… Мож, только за очень хорошие деньги… Да и то – попробуй найди…
– Вооот, братан!… Зришь в корень!.. И я о том же. Купить, наверное, можно. Деньги – не вопрос. Но я так не хочу! Я никогда не покупаю баб! А ещё… Не знаю… Кароч, противно мне за деньги, понимаешь? Мне надо, чтобы чуйства у нее были… – он так и сказал – «чуйства».
– Так-так, интересно… – Егор сковырнул пробку с новой бутылки и приложился к ней. – Кажется, я начинаю понимать, к чему ты ведёшь…
– М-да…До свадьбы осталось чуть больше месяца, а потом – всё. Евка меня сразу на короткий поводок посадит, я знаю… Она даже детектива наймет за мной следить… Предупреждала уже…Кароч, последний шанс…Ну и вот… Я ей напел, как соскучился по родакам, как сильно хочу их навестить… Она улетела на Мальдивы, а я сюда… За мечтой…
– Ты прав, – покивал Егор, – Здесь шансов больше, чем в Москве. Провинция, нравы не такие свободные… Но всё-таки скажи… успокой меня… Ей же не пятнадцать?
– Не, восемнадцать почти!
– Ого! Где же ты это чудо откопал?..
– Мозги просто включил. Я реалист. Я понимал, что среди красоток этого возраста девочку не найду. Поэтому надо присмотреться к жирным телкам и уродкам.
“Уродкам? Жирным телкам?» – задохнулась Катя. И эти слова говорит её Денис?..
– Ну вот… Одну такую я и нашёл. Прикинь, прямо здесь. В этом парке. Ща, погодь! У меня фотик с собой. Специально взял. Покажу тебе, – Денис достал из небольшой сумки цифровой фотоаппарат, на который он снимал Катю – когда возил ее кататься верхом. Он понажимал какие-то кнопки и протянул аппарат Егору: – На. Только ты обещал не ржать! Вот, весь мозг вынесла – умоляла отвезти её покататься на лошадках…
–Ну не знаю, Дэн, – протянул Егор, разглядывая фотографии на экране. – Мне кажется, ты зажрался. Нормальная девчонка. Я бы сказал – вполне симпатичная. Чуть похудеет, вообще красоткой будет. Зато какие глаза! А волосы!.. Не, братан, ты зря гонишь…
– Да брось! Со временем раскабанеет ещё больше. Но если она тебе глянулась, могу её телефончик дать. Угостишь пиццей – она твоя будет. Хотя… Не знаю. В постели бревно бревном… да и вообще…Хоть и девочкой была, а туда же… Продажная, как и все. Порода такая. Да еще тупая, как пробка. Поговорить ни о чём. Понятно, почему никто раньше на неё не позарился, не только же из-за внешности…
– И ты…
– А что я? Мечта же… Привёл к себе домой. Ну тут она сразу из трусов выпрыгнула – так запала на меня. Всё принцем называла. А как до дела дошло… Все. Здравствуй, дерево.
Катя чувствовала, что её щёки пылают от стыда. В ушах стучало и громыхало, сердце заходилось в бешеном ритме. Денис… Денис… О чем ты? Что ты такое говоришь?.. Девушка слушала его слова и поражалась, откуда в нем столько злобы, столько ненависти? Как он может так бессовестно лгать? И, главное, зачем?
– Круто… Прям домой? А чего номер не снял?
– Да ну на… – Денис тоже открыл новую бутылку, – Я что, дурак, в гостинице своим паспортом светить? Чтобы в нашей деревне уже завтра все узнали, как младший Сосновский развлекается с жирной малолеткой?..
– Разумно. И все же… Не боишься, что она на тебя заяву накатает? Все-таки восемнадцати нет… Вдруг?.. Будешь откупаться?..
– Заяву? Она? Мозгов не хватит! К тому же, я ей нормально денег так дал. Прощальный подарок и компенсация за утрату невинности. А если надумает что-то вякнуть против меня, так я тут страховался. Сейчас…
Катя, как сквозь туман услышала сначала голос Дениса, а потом и свой собственный. «Что – нет?» – «Я никуда не уйду. Я хочу этого, не меньше чем ты» – получается, Денис записал их разговор на диктофон. Вот почему он тогда возился с телефоном, не выпуская его из рук…
Девушка неловко дернулась, и под ее ногой хрустнула предательская ветка. Блэк моментально вскинулся и тявкнул, глядя за плечо Дениса. Тот обернулся и, конечно, сразу увидел Катю. Встретившись взглядом с девушкой, он цинично усмехнулся и подмигнул ей.
Не в силах больше оставаться здесь и заливаясь слезами ярости и стыда, Катя выбралась на дорожку парка и чуть ли не бегом бросилась в сторону дома. Вслед ей летел издевательский хохот прекрасного принца.
Катя с трудом понимала, как именно добралась до дома – все было как в тумане, в ушах громыхало. К счастью, фильм, который смотрели родители, все ещё шёл (неужели прошло так мало времени? Кате казалось, что ее не было дома целый год) – и она не только проскочила незамеченной в квартиру, но и успела лечь в кровать, притворившись крепко спящий. И вовремя. Уже минут через десять в комнату заглянула мама. Катя лежала с закрытыми глазами и ровно дышала. Если бы мама подошла ближе, она бы заметила, как трепещут веки девушки, как бьется жилка у нее на виске, с каким трудом ей удается изобразить дыхание спящего человека, как напряжены ее мышцы. Мама не зашла и поэтому ничего не заподозрила
– Еще спит, – шепнула она мужу. – Пойдём, погуляем перед сном.
– Пойдем, – папа тоже заглянул в комнату дочери. – Все спокойно. Всё хорошо.
Родители ушли, а Катя вскочила с кровати и вихрем влетела на кухню. Она вытряхнула из домашней аптечки всё снотворное, что смогла найти, добавила к этому свои таблетки – их оставалось ещё много, полторы упаковки.
Она чувствовала, что сегодня её силы закончились окончательно. Всё. Она дошла до края. У нее не было намерения кому-то что-то доказать. Она не думала о том, как будет здорово, если Денис узнает и пожалеет о своих гадких словах… Об этой гнусной клевете…О том, как поступил с ней… Нет. Она просто устала. Смертельно устала. Ей просто надо поспать… подольше…
Катя потянулась за графином с водой и нечаянно глянула в окно.
Весь день шёл дождь. Он утих лишь к вечеру и оставил после себя свежесть, какая бывает после генеральной уборки. По небу ещё плыли рваные клочья свинцово-серых туч – уже совсем не страшных.
Верхний край этих обрывков непогоды последние лучи заходящего солнца выкрасили в ярко-розовый цвет. Мрачно-серый и розовый- контраст этот был столь необычен и столь прекрасен, что Катя замерла, глядя на небо.
«А что, если это знак судьбы? – вздрогнув, подумала она. – Что, если всё плохое, что было, уже пролилось дождём моих слез и унеслось ураганом душевных мук? А вдруг эта розовая полоска на небе говорит мне о том, что нельзя отчаиваться? Что теперь всё у меня будет хорошо?..»
Солнце село, а Катя ещё стояла у окна, обхватив себя руками. Ее немного потряхивало, словно в ознобе. Из глубокой задумчивости её вывели голоса родителей, которые доносились с улицы – окно было открыто. Они уже возвращались с прогулки и остановились около подъезда поговорить с соседкой.
Девушка обернулась увидела россыпь упаковок на столе и в ужасе прикрыла рот рукой. Что она натворила! Сейчас родители зайдут домой и увидят все это… Быстрее, быстрее! Катя сгребла упаковки обратно в аптечку, с трудом закрыла крышку, аптечку засунула в подвесную полку – кое-как, тут уже было не до аккуратности, и успела добраться до своей кровати ровно в тот момент, когда щёлкнул дверной замок. Второй раз за сегодняшний день Хронос был милостив к ней…
– Спит, – с нежностью сказала мама, заглядывая к Кате из коридора.
– Ей надо набраться сил. Пусть отдыхает, – тихо отозвался папа, и дверь её комнаты закрылась.
Катя открыла глаза за и села на кровати. «Ну что я за дура такая? – ругала она себя и из ее глаз слезы лились ручьем. – Что за эгоистка? Так страдать из-за того, что прекрасный принц оказался вруном и мерзавцем? Правильно, что он меня глупой назвал! Глупая и слабая! Придумала себе выход… А родители? Боже, что я хотела натворить? Папа и мама обожают, а я…Да как мне это вообще в голову пришло? Как бы они это пережили?..
Нет, хватит! Теперь я знаю, что ни в чём не виновата, никого не обидела, никого не заставила страдать. А этот…Страдать из-за этого… Красивый фантик и дрянная начинка!.. Нет, довольно! Забыть как страшный сон!..
У меня своя жизнь, свои мечты и планы. И этому там места нет! Уеду в Москву, как и планировала. И в училище поступлю. На вокал! Я всегда мечтала быть певицей, я знаю, у меня всё получится! У меня есть талант! Сколько можно бояться? Сколько можно обижаться? Сколько можно считать себя недостойной?
Бросила петь, потому что дразнили в школе… это даже звучит глупо!.. Как жаль, что я столько времени потеряла зря! Лучше бы нашла педагога и занималась вокалом, чем просто ходить и перебирать свои обиды…
Глупая… Да, я была глупая. Только это в прошлом. Спасибо за урок, я поумнела. Как там? Верхняя ступенька? Так вот, я дойду до неё. И, в отличие от некоторых, дойду сама, а не с помощью папиных денег!..»
Немного успокоившись и приняв решение, Катя легла и тут же уснула. Она спала до самого утра и, на этот раз, вообще без сновидений.
На следующие утро родители Кати были разбужены не будильником, а каким-то бряканьем и звяканьем на кухне. В панике, не сговариваясь и не медля, они оба бросились туда. И остановились на дороге.
Стол был уже накрыт к завтраку, а Катя раскладывала по тарелкам кашу.
– Кофе сейчас сварю, не хотела кофемолкой шуметь, пока вы спали, – сказала она, обернувшись к изумлённым родителям. – Доброе утро, мама! Доброе утро, папа!..
Родители кинулись к Кате и вместе обняли её. Они поняли, что в эту ночь болезнь ушла. Их дочь выздоровела.
Глава седьмая. В Москву!
Следующие две недели пролетели почти незаметно. На удивление, они состояли из приятных хлопот и приятных открытий. Началось всё с того, что после своей болезни Катя обнаружила – почти вся одежда болтается на ней свободно. А ведь совсем недавно джинсы и юбки еле-еле сходились на талии и угрожающе трещали по швам. Не веря своему счастью, Катя достала из шкафа напольные весы. Они были для нее злейшим врагом и постоянным источником расстройства, поэтому, собственно, и были отправлены в самый дальний угол шкафа. С замирающим сердцем девушка встала на весы и даже запищала от восторга – оказывается, она похудела почти на пять килограмм.
– Да, Катюш, я понимаю, насколько для тебя это важно, – поддержала её мама. – Предлагаю отметить это событие походом по магазинам и обновлением гардероба – и Катя, чуть ли не впервые за много лет, с радостью согласилась.
За аттестатом в школу Катя сходила сама. Не стала просить родителей. Вот ещё! Она взрослая и больше никого не боится!.. Тем более, одноклассников. Теперь уже бывших. В школе она никого из них не встретила, а если бы и встретила – не растерялась бы и ответила достойно. Хватит! Надоело бояться!
А вот на выпускной девушка не пошла. Она и раньше не планировала этого делать – по понятным причинам, а теперь и вовсе не понимала зачем ей это нужно. Зато они с родителями отметили окончание школы в ресторане. Вот это было для неё намного приятнее, чем провести вечер в компании подростков, которые отравляли её последние годы учёбы своими насмешками и издевательствами. «Надеюсь, никого из вас я больше никогда не увижу!» – думала она об одноклассниках.
Словом, все было спокойно и гладко. Единственное, что далось ей тяжело, – разговор с родителями.
– Пап, мам… Я хочу вам сказать, – девушка немного замялась, подбирая слова. – Хочу сказать, что мои планы насчёт поступления в музыкальное училище несколько … эммм… корректируются. В смысле, я по-прежнему собираюсь туда поступать… только… на другую специальность. Не на фортепиано. На сольное академическое пение…
– Вот это новость! – удивился Папа. – А почему мы узнаём об этом за неделю до твоего отъезда?
– Да, дочка… Ну как же так? – подхватила мама. – Какое пение? Ты ничего не говорила. Да и не готовилась совсем… Тебя, по большому счёту, даже ни один приличный педагог по вокалу не слышал. Голос у тебя есть, это правда, но достаточно ли твоего таланта для поступления? Времена Фроси Бурлаковой давно прошли. У тебя нет школы, нет подготовки…
– Зато у меня есть голос, огромное желание и работоспособность! – возразила Катя. – А ещё мечта… Вы же знаете, что с самого детства я мечтала стать певицей! Что на фортепиано пошла только потому, что не было выбора! Нет, моя мечта никуда не исчезла. Она просто спряталась вовремя подальше… от насмешек… Но она есть. Она стала ещё сильнее.
– Мечта-мечтой, – строго проговорил папа. – Однако ко всему нужно подходить рационально. С холодным умом. Образование – это очень важно и нужно. Мне нравится твоя уверенность в себе. Это здорово. Только… Ну, допустим. Поступишь, выучишься, а дальше? Ты знаешь, какая сейчас конкуренция в этом мире? Гораздо больше вероятность найти работу, став пианисткой. Ты можешь быть концертмейстером, педагогом в нашей музыкальной школе. Даже давать частные уроки! А певица? По кабакам петь?..
– Надо будет – и по кабакам! – упрямо сдвинула брови Катя. – Мама, ну скажи уже! Это моя жизнь! А если у меня всё получится? Если я буду петь в театре? Стану знаменитой?..
– Н-не знаю, Катюш, – неуверенно проговорила мама. – Тут я, наверное, соглашусь с папой. Тебе же никто не мешает получить образование… ну, хотя бы, и концертмейстера – вполне достойная профессия. И очень востребованная, кстати. А вокалом заниматься в качестве хобби…
– Хобби! – фыкнула Катя. – И крестиком ещё вышивать.
– Ты столько вложила сил!.. Так готовилась, – продолжала уговаривать мама, а Катя почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
– А куда мне было ещё эти силы вкладывать? Куда? Мои подружки от меня шарахались, как от заразной! Говорили, что я им всех парней распугаю своим видом… Мне даже погулять было не с кем!.. Меня за последние годы ни разу не пригласили на день рождения! С танцами мне пришлось тоже расстаться, – Катя говорила всё громче, и её голос уже начинал предательски дрожать. – Знаешь, мама, как меня называли в школе? «Саловей»! От слова «сало»! Да я просто пряталась за занятиями музыкой и книжками! Убегала от реальности, не более того. У меня просто ничего в жизни не было, кроме школы и музыкалки!..
– Катюш, – папа выглядел ошеломлённым. – Почему ты нам раньше ничего не рассказывала?
– Смысл? – шмыгнула носом Катя, а мама успокаивающим жестом погладила её по руке.
– Котёнок, – сказала она, – всё это уже в прошлом. Сейчас надо думать о будущем.
Катя посмотрела на маму. Потом на папу. И поняла, что ей не удалось убедить родителей в своей правоте. Придётся пустить в ход тяжёлую артиллерию.
– Папа, – спросила она, – Ты помнишь, какая мечта была у мамы?
– У мамы? – растерялся тот. – Конечно, помню. Мама мечтала стать пианисткой.
– И была рекомендована к поступлению в Консерваторию, – подхватила Катя. – И тут познакомилась с тобой. Молодым специалистом-целевиком, который только что закончил институт и должен был возвращаться сюда, в родной город, чтобы работать в своём НИИ. Я ничего не путаю?
– Ничего, – согласилась мама. – Только я пока не понимаю, к чему ты клонишь.
– А к тому, мои любимые родители, что у мамы был ты, папа. Она полюбила тебя так, что отказалась от своей мечты, уехала из Москвы. Не потому, что ей запретили родители. Не потому что она просчитала выгоду. Не потому что не хватило таланта. Ради тебя, папа. А вот у меня нет такого человека, ради которого я могла бы поступить как мама… И не факт, что будет… Вы предлагаете мне забыть свою мечту просто так. Отступить просто потому, что у меня может не получиться. Из-за этого вы хотите лишить меня даже шанса. Даже шанса… Не хотите, чтобы я хотя бы попыталась…
– Ну не знаю… – задумчиво протянула мама, и Катя поняла, что попала. Она готова уступить.
– И ещё, – Катя сделала паузу. – Я вполне могла бы уехать молча. Вам ничего не сказать. Вернее, сказать, что, как и планировалось, еду поступать на фортепиано. Только это было бы нечестно. Я вас люблю и на такой обман бы не пошла, – поставила она красивую точку.
Родители переглянулись.
– Так, – папа побарабанил кончиками пальцев по столу. – Хорошо, Катерина. Считай, что ты меня убедила. Понятно, что мы с мамой всё равно будем волноваться… Но ты права. Лишать тебя шанса осуществить свою мечту было бы неправильно.
– Да и едешь ты всё-таки не совсем в неизвестность, – кивнула мама, – Тётя Женя тебя ждёт.
Евгения Петровна, объективно говоря, была тётей самой Марины Николаевны, родной сестрой ее отца, а Кате приходилась, соответственно, двоюродной бабушкой, однако Катя, когда ездила с родителями в Москву привыкла называть её именно тётей. А пожилая дама против этого нисколько не возражала.
– Она уже несколько раз звонила, спрашивала, когда ты приедешь. И несколько раз напомнила, чтобы ты даже не думала ни о каком общежитии. Да! – вдруг вспомнила мама и обернулась к папе. – Юр, ты помнишь, тётя Женя говорила, что занимается в какой-то самодеятельности? Не то поёт, не то пляшет… Нет, всё-таки поёт. Я думаю, у неё вполне могут оказаться знакомые среди педагогов по вокалу.
– Резонно, – согласился папа. – Думаю, такое вполне возможно.
Катя вздохнула с облегчением. Раз родители перешли на обсуждение рабочих моментов и деталей, значит, в целом, решение уже принято.
– Катюш, ну а если все-таки не поступишь? Будешь пробовать на фортепиано или вернёшься домой? – спрашивала мама неделю спустя.
Они стояли на перроне у здания вокзала и ждали поезда. Он останавливался здесь всего на пять минут, и Катя очень боялась, что может не успеть в него сесть – со всеми своими сумками. Она категорически отказалась от того, чтобы мама поехала с ней. Хватит. Не маленькая. Теперь со всеми своими трудностями она будет справляться только сама.
– Нет, мам, – ответила она, всматриваясь вдаль. Поезда пока не было. – Если не поступлю, устроюсь на работу. Найду педагога, буду готовиться и поступлю на следующий год. Но я поступлю, – Катя всё-таки посмотрела на маму и обняла её. – Мам, я уже совсем взрослая. И еду не в неизвестность – ты сама говорила. И телефоны у нас есть, не голубиной почтой переписываться будем. Ты бы лучше спросила, взяла ли я деньги и документы.
– А ты взяла? – переполошилась мама, а Катя весело рассмеялась.
В Москву! В Москву! Она едет в Москву! Она поступает в музыкальное училище учиться на певицу! Вот это да! Даже не верится, что это происходит на самом деле. Теперь она не просто мечтает – она сделала первый шаг к осуществлению своей мечты…
Ночью в поезде Катя крепко спала, а утром, едва успев умыться, заметила, что в окне уже замелькал пригород. Всё правильно. Чуть меньше часа, и поезд прибудет на Курский вокзал. Цифры километровых столбиках уже давно сменились с трёхзначных на двузначные и теперь, казалась, ещё быстрее бежали в обратном направлении. Ещё на десять километров ближе, ещё на пять…
Катя забыла, что нужно позавтракать или хотя бы попить чаю – девушка смотрела и смотрела в окно и, если бы не сборы попутчиков и громкий голос проводницы, наверное, так бы и сидела до самого прибытия на вокзал.
Она позвонила родителям, сказала что всё хорошо, а, когда поезд остановился, не стала спешить, чтобы выйти в числе первых. Какой смысл нервничать, толкаться?.. Нет, если кто-то торопится, у кого-то срочные дела – пожалуйста. А Катя подождёт. Тем более, что тётя Женя позвонила ей пару часов назад и извинилась – с утра шалит давление, поэтому на вокзал она не приедет, будет ждать Катю дома.
– Тётя Женя, ты что? – испугалась Катя. – Лечись! Выздоравливай! Я сама прекрасно доберусь на такси. Я помню, как ехать, адрес есть. Может, тебе что-то надо из продуктов? Или в аптеку зайти?
– Вот ещё, – рассердилась тётя Женя. – Ты из меня инвалида-то не делай! Всё у меня есть. Таблетки приняла, жду тебя.
Катя, действительно, прекрасно помнила, какой выход с вокзала ей нужен и где находится стоянка такси. До дома тётушки они всегда добирались именно так.
– Два тысяча! – сверкнул золотыми зубами смуглый таксист и Катя приуныла – надо же, как за два года выросли цены… В прошлый раз с них взяли всего тысячу… Однако, делать было нечего: метро Катя боялась и совсем не знала. «Обязательно заблужусь. Потеряюсь,» – думала она, вспоминая редкие поездки с родителями до театра, Красной площади или Третьяковской галереи. Все эти поезда, переходы, ветки, эскалаторы… И толпы, толпы людей, которые постоянно куда-то спешат.
– Согласна, – вздохнула она. – Откройте, пожалуйста, багажник.
– Ну и дура, – услышала она голос за спиной и вздрогнула. А, обернувшись, вздрогнула ещё раз.
Определенно, это была девушка. Высокий звонкий голос, длинные чёрные волосы, ярко накрашенные глаза и губы – конечно, девушка. Но какая!..
Не смотря на почти тридцатиградусную жару, одета она была во всё чёрное: чёрная кожаная куртка, чёрные широкие штаны, чёрные огромные ботинки на толстой платформе. На шее у девушки красовался кожаный ошейник со множеством шипов. Дополняли образ какие-то массивные браслеты, кольца и цепи. Девушка откинула за плечо волосы, и Катя увидела у неё на шее татуировку с непонятными символами.
«Вот это да! – пронеслось в голове у Кати за те несколько секунд, в течение которых она приходила в себя от удивления и восторга: таких девушек и парней она раньше видела только по телевизору – Какая она… необычная…»
– Дура, ты, говорю, провинциальная! – повторила тем временем девушка. – Ты что, не понимаешь, что он тебя обманывает! Видит, что ты города не знаешь – и нагло заламывает цену.
– Ээээ! – заволновался таксист. – Иди, куда шёл! Не мешай бизнес!..
– Хапуга! – рявкнула девушка. – А регистрация у тебя есть, бизнесмен?
Таксист вздрогнул – кажется, девушка попала в точку – и отвернулся, что-то ворча. Девушка, тем временем, подхватила одну из Катиных сумок и скомандовала:
– Идём!..
Словно под гипнозом, Катя взяла оставшиеся две сумки и направилась вслед за девушкой.
– Настя Морозова, – представилась та, не оборачиваясь. – Журналистка. Пока в свободном плавании, но с ооочень хорошими перспективами.
– Катя Соловьёва, – ответила Катя, пыхтя под тяжестью сумок – шагала Настя довольно быстро. – Певица.
– Вау! – Настя остановилась, поставила сумку на тротуар и, развернувшись, смерила Катю оценивающим взглядом: – Настоящая?
– Будущая, – выдохнула Катя и тоже поставила сумки. – Приехала поступать. А куда мы идём?
– Упс! – Настя хлопнула себя по лбу – Сорян! Мне надо было тебя как можно скорее увести оттуда – у этих таксистов там целая мафия… Я торопилась и забыла тебе объяснить… В общем, Катюх, такси на вокзалах никто не берёт. Деньги они дерут сумасшедшие, а приезжие, не зная цен и города, соглашаются платить. Поэтому урок первый. На вокзале такси не брать. Урок второй. Если сильно надо, в идеале, вызывать такси по телефону – там, чаще всего, сумма фиксированная – в зависимости от адреса. И урок третий. Сразу начинай изучать общественный транспорт, если планируешь какое-то время жить в Москве. Это дешевле и быстрее. Особенно метро.
– Ого, спасибо, – Катя даже не думала, что даже в таком, казалось бы, простом деле, как передвижение по городу, столько тонкостей и хитростей. Москва, что поделаешь… – Так сейчас-то мы куда? – уточнила девушка. – В метро?
– Тьфу! – Настя снова шлепнула себя по лбу. – Нет, не в метро, хотя оно – вон, рядом. Я почему ещё остановилось… услышала, как ты адрес называешь. Я же тоже там живу. Буквально на соседней улице. А отсюда идёт трамвай – смотри, там, за палатками, остановка. Минут пятнадцать самое большее, и мы на месте. Вперед! – она снова взяла сумку Кати и пошла к остановке.
– Мы? – Катя, тяжело дыша и отдуваясь, поспешила следом.
– Ага, – Настя кивнула. – Я сейчас тоже домой. Взяла интервью, освободилась рано, решила тут, рядом с вокзалом, в рок-арсенал заглянуть – она дернула подбородком куда-то в сторону, видимо, показывая, где именно находится означенный магазин – В общем, не забивай себе голову – я теперь еду домой, мне по пути, поэтому я тебя провожу.
– Спасибо, – снова поблагодарила Катя.
– А, не за что! – беспечно махнула рукой Настя и ткнула пальцем в направлении прибывающего на остановку трамвая: – Наш!
– Расскажи про себя, – попросила новая знакомая, когда они загрузились в полупустой трамвай и удобно уселись напротив друг друга. – Что поёшь? Как давно? Куда поступаешь? С кем занимаешься?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69003535) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.