Новые свитки. Часть шестая
Антон Сергеевич Москвин
Кое-кто с нетерпением ждёт шестую часть новых свитков. Вот она.
Содержит нецензурную брань.
Антон Москвин
Новые свитки. Часть шестая
СИНГУЛЯРНОСТЬ
И помни: ровно в полночь… будет ровно полночь. У паспортистки на столе – паспорт в Паспортном столе…
– Как я могу ему доверять? Он шлюхой был. Или будет, – сказала Ужас.
– То ли был, то ли будет, то ли сердце успокоится… – ответил Антон. – Код скрылся в тумане ёжика.
– Боже, убей кого-нибудь, – подумала Лукерья.
– Зачем?
– Я передумала. Что-то мне холодно. Может, голову помыть?
Кто-то выругался матом.
– А я маты ненавидела и буду ненавидеть! – воскликнула Лукерья и стукнула кулаком по столу. – На кол тебя. Давай дневник, кол тебе за поведение. Иди домой.
– А сребра да злата полные палаты.
– Ха-ха. У кого?
– Я не знаю.
– Червяки на ножках и больше никто. Волосатые червяки на ножках.
– Мы – червяки на ножках?
– Все люди – червяки на ножках.
– Ясно.
– Удивительно, как они до всего додумались? Суррогаты.
– Подлинники, – сказала Ужас.
– Ты думаешь, это подлинники? Вот Адам с Евой – то были подлинники. А эти… я даже не знаю, кто.
– Теорию струн знаешь? Так вот она: где-то там есть Бог, и у него есть струны, потому что он любит на гитаре играть. А про стальной барабан мы позже поговорим, – сказал Антон.
***
– Это что за дерево? – спросила Ужас.
– Вон то – тополь, а это – я не знаю. Как назовёшь, так и будем называть, – ответил Антон.
– Серьёзно?
– Да.
– Тогда – коршун.
– Да, похоже. Но мы уже птицу так назвали… Хорошо – это дерево тоже коршун будет. А как бы ты назвала Гадасу, известную как Эсфирь?
– Не знаю.
– Я бы назвал её Эстэль.
– Как холодильник?
– Да, мне нравится это имя – Эстэль. Оно изящное.
***
– Со мною вот что происходит – ко мне вообще никто не ходит… – сказала Лукерья.
– А ты слыхала? Микротомограф изобрели, – сказал Антон.
– Откуда взяться микротомографу, если ты не микроб, создающий микротомографы?
– Не знаю.
– В Воронежской области раньше жили мамонты. Россия и правда родина слонов.
– Куда же они подевались?
– В Индию да в Африку сбежали. Хочу, чтобы в Воронежской области жили мамонты. Представь: выходишь утром в поле, а там стадо мамонтов пасётся. Диких.
– Страшновато.
– Кто не рискует, тот не пьёт амаретто.
***
– Хочу мяска, а пельменей нет. Почему я так люблю пельмени? – спросила Лукерья.
– Ты прям как Виктория Нуланд, что прилетает из Америки, чтобы поесть русских пельменей, – ответил Антон.
– А почему вот эти штуки называют шестерёнками? – спросила Лукерья, указывая на звёздочки на заднем колесе велосипеда.
– Я не знаю, Лукерья. Это совсем не шестерёнки.
– Их там семь, значит они семерёнки, а не шестерёнки. А если на заднем колесе девять, а на каретке три, то это девятерёнки и трёнки.
***
– Эту бутылку надо проапгрейдить, – сказала Лика и сорвала этикетку.
– Ты по-нормальному не могла сказать? – спросил какой-то голос.
– «С этой бутылки нужно снять этикетку, потому что она (этикетка) старая, потёртая и некрасивая». Но «проапгрейдить» – короче.
– Это ты раскочегарила тут?
– Без ко-че-га-ра мы не плотники… – спела Лукерья.
– Почему у тебя плита грязная? – спросил Антон.
– Ждёт «Всемогущего». Он обещал помыть. Представь: приходит он, смотрит на плиту, берёт губку и моет. И я такая: «Ах, ты и правда Всемогущий! Даже плиту помыл!»
***
– ДиДюЛя супер, – сказал Антон.
– Не-а.
– А по-моему – супер. Глянь, как набренчал хорошо.
– Надежда умирает последней…
– А у меня она вообще не умирает. Она просто исчезает, когда осуществляется. Смерть – это слишком, даже для надежды.
– Антон, расскажи ещё что-нибудь.
– На ноль делить можно. В результате всегда будет ноль, кроме: ноль разделить на ноль равно один.
– Запросто, – сказала Иегова.
***
– Недавно у меня был интересный случай: я писал рукопись, и она старела прямо на глазах, словно я писал её в далёком прошлом, находясь в сингулярности, – сказал Антон и начал перебирать вещи:
– Так, это можно стирануть, это тоже. И это стирануть… Хорошая вещь – машинка стиранульная. Можно часто и долго постирывать и иногда стирануть.
– Интересно: сколько человек скачали истину?
– А что там скачивать? Там на обложке всё написано: «Любите своих ближних».
***
– Не ходи в сингулярность – там крайне несладко. Я там сидел, работал над рукописью, помнишь? – сказал Антон.
– Ну, и что ты написал? – спросила Ужас.
– Там, в пакете лежит, в шкафу. Интересная, но крайне провокационная вещь… Я сейчас подумал: если человеческую ДНК сомкнуть в кольцо – это даст им вечную жизнь?
– Кольцо?
– Нет, так она слишком много места займёт… Кольцо – не кольцо, но чтобы бесконечная была ДНК. Замкнутая структура. Ты поняла?
– Да.
– А ещё: ты слышала, что зубной камень сам отваливается со временем, без всяких стоматологов и лишних усилий?
***
– Противный.
– Ты пицца.
– Где свадьба?
– Тут у каждого своя свадьба.
И была свадьба, и был развод – год сорок второй.
– Кто мы такие?
– Ты Линдси Лоха?нь.
– Я – Линдси Лохан? А она сейчас красивая?
– Нет.
– Тогда я не Линдси Лохан.
***
Антон увидел, как некий злоумышленник забежал на территорию муниципального гаража:
– Ты что здесь забыл? Тебе здесь не место, – сказал он и мысленно пнул мужика ногой, – беги домой.
Но по состоянию последнего было видно, что тот уже не сможет бегать какое-то время, потому что влетел в сетку на скорости около ста километров в час.
– Я не рассчитал силы, извини.
– Скажи, Антон, есть ли у меня вера с горчичное зерно?
– Закинь гору в море, тогда посмотрим.
– Как по морде захотеть?
– Странный вопрос. Ты же не пёс смердячий.
– Создатель, ты сделал их необрезанными, а потом заставил обрезаться. Где тут логика?
– Я знаю. Молчи, – ответил Иегова.
***
– Маргарита, которая Ужас – хочешь быть Лалой?
– Ага.
– Хорошо. С сегодняшнего дня ты – Ла?ла.
– С радостью.
***
– Облизуемся, – сказала Лала.
– Облизуемся? Облизуемые тигрята облизуются… – ответил Антон.
– Бесподобно, – сказал неизвестный.
– Бесподобно? Это что за математика? – спросила Лала.
– «Бесподобные треугольники бесподобны, а подобные – подобны». Это уже геометрия. У тебя есть фамилия, Лала? – спросил Антон.
– Кудрявцева-Ужас.
– Красивая фамилия. А ужин отдай врагу и иди спать.
– Это ты к чему?
– Просто хорошо звучит.
– Понятно. Волоколамск.
– «Звоня тебе во все… Волоколамск. Старинные часы ещё идут…» Женский почерк.
– Чудеса…
– Ретроградный Меркурий.
– Опять ретроградный Меркурий…
– Ретроградный Меркурий сегодня в загулявшей Венере, в одноатомно-спиртовом состоянии.
– Купидон.
– Когда Дон купишь? Купи Дон!
– И Волго-Вятский заодно.
– Как мы с тобой?
– Ангельски пишем.
– Кар, кар, мы ангелы, кар…
– Смешно.
– Чёрствый коньяк, надкушенный хлеб, сжатые нервно пельмени… И всё, что сейчас происходит во мне, тоже является частью вселенной[1 - Иванушки INTERNATIONAL].
***
– Колбаса есть у кого-нибудь? – спросила Лукерья.
– Нет колбасы. Серьёзно – ни у кого нет колбасы.
– Тогда и кислорода нет. Вообще нигде нет кислорода.
– Заткнись! Дай кислород!
– Дай колбасу – будет кислород. И плиту газовую не забудь помыть, о «Всемогущий».
***
– Недавно со мной было вот какое чудо: я ехал на велосипеде и врезался в машину. Удар был такой силы, что велосипед сделал сальто в воздухе, а я – кувырок на асфальте. У ве?лика разбился задний отражатель (о чём я не сожалею, так как он был крайне низкого качества), я же отделался парой царапин. Одежда не пострадала вовсе. Думаю – это чудо, – сказал Антон.
– Я так испугалась.
– Прости.
***
– Надиктуй мне что-нибудь, а то с меня требуют восемь тысяч символов для публикации первого черновика. А у нас и семи нет.
– Союз. Браво!
– Ты художник.
– Поэтесса.
– Нам каюк.
– Торжественно, пламенно – мастер.
– Где Азербайджан? Приво?д.
– Я разбудилась. Вот эксперт.
– Кто? Он хищник. Что за дела? Ох, Антоша… Был хороший источник…
– Почему был? И источник чего, собственно? – спросил Антон.
– Я вас удивлю.
– Взаимно.
– А ну, покажи, что ты нарисовал.
– Привет. Где Мымра?
– Путятична?
– Где Мымра Путятична?
– Лукерья не мымра!
– Замяли.
– Вот это Бог…
– Союз, Антон. Очень интересно. Здесь авантюристы спрятались.
– Меня туда уже не пускают.
– Ни о чём его не расспрашивай, понял? Молодой человек?
– Он положительный.
– Хорош!
– Вряд ли. Спасибо, конечно, но, я думаю, ещё около тысячи символов надо.
– У тебя паспорта??
– Конкретно! Поддержим.
– Ладно. Потом что-нибудь придумаем, – сказал Антон.
– Умница. Не потеряй.
– О! Стихи!
Всё, хватит – уж поникла осень,
Опали все уже листы.
«Ну, как дела?» – твой голос спросит
С небес прозрачной высоты.
Что мне ответить? «Всё нормально»?
Соврать на зло протокола?м?
Я вёл себя не аморально,
Но всё ж в душе какой-то хлам.
Во сне меня к тебе уносит.
Или тебя несёт ко мне?
«Ну, как дела?» – твой голос спросит.
Все мысли только о тебе.
***
Не влюбиться в тебя невозможно,
Но любить я тебя не могу.
Да, признался я неосторожно,
Думал, что без тебя пропаду.
Как я рад, что с тобой мы не вместе,
Но на сердце печаль – от чего?
Ты не стала моею невестой.
Мне смотреть на тебя тяжело.
Так идут день за днём, год за годом.
Ни в тебе, ни в себе перемен
Я не вижу, и, честное слово,
Нам не нужно с тобою проблем.
То ты ходишь, мрачнее, чем туча,
То ты вдруг, весела и легка,
Сердце греешь, как солнечный лучик.
Недопоняты оба. Слегка.
– Антон недалеко.
– Недалеко от каждого из нас Всемогущий, а не Антон. Антон очень далеко.
– Да ладно, вызовем.
– Нет уж. Не дам Антона, – возразила Лала.
***
– Лала, плеснём?
– А как же.
– Бальзам. Гала-адский. Очень вкусно.
– Ага.
– Это ты так гениально продумала всё, что сейчас происходит?
– Это твоя заслуга.
Антон надолго замолчал, удивлённый таким откровением.
***
– Глаза в глаза, нога в руке…
– Как романтично…
– Давай поработаем.
– На Рождество?
– Почему нет? Как Санта Клаус.
– Хорошо ему – один день в году поработал и свободен.
– О чём я и говорю…
– Да будет кислород! Я колбасу раздобыл. Наконец-то.
– Да, наконец-то.
– Будем?
– Я уже отчаялась.
– Я на кухню.
– Пи-и-и-ть…
– Скоро.
Антон и Лала попили апельсиновый сок с колбасой.
– Можешь приготовиться к битве, – сказала Лала.
– Шуточной битве, я надеюсь? Всё, я готов… поспать по-настоящему, а то весь день зеваю.
– Муш…
– Что?
– Замуш.
– Я тебя не брошу. Никогда.
– Я поняла.
***
– Ты Джон Траволта.
– Нет, – ответил Антон, – мне нужна хоть какая-то стабильность.
Лала дала Антону кружку вкуснейшего белого напитка. Сделав несколько глотков, он спросил:
– Что это?
Не получив ответа, он кое-что сказал, но этого тут не будет.
– Пожалуйста, – сказала Лала.
– Спасибо. За количеством печатных символов пока не гонимся – первый черновик опубликован.
– Рад стараться, – сказал неизвестный.
– Это паж.
– Хорошо. Спасибо за старания, паж.
– Предвечной и Всемогущей Лале – слава!
– Да, слава ей, – ответил Антон.
***
– Эта Мира – она всё ещё солнцепоклонница? – спросил Бог.
– Это её девчачье дело.
– Я так не думаю.
– Ты прав. На лбу им напиши, на носу им заруби, и чтобы по глазам было видно, кто они такие.
– Мы исчадия, мы демоны.
– Мы ангелы.
– Опять?! Успокойтесь.
– Мы пацаны, мы дети…
***
– Губернатор!
– Чёрти что.
– Спасибо.
– Ты меня своим «спасибо» не напугаешь.
– Его напугать надо.
Раздался стук в окно, хотя никто не стучал.
– Не страшно. Не надо меня пугать.
***
– Он сказал, что я за себя не отвечаю. А я нахваливала его магазин. Может, не сто?ит там больше отовариваться? – спросила Лукерья.
– Наверное, не стоит. А ты отвечаешь?
– Уже два года как отвечаю. И, видимо, не только за себя.
– Потише, пожалуйста.
– Я – сама кротость и безмолвие пред ликом Всемогущей Лалы.
– Ты за Землю отвечаешь.
– Ого! – сказал один из неизвестных.
Лукерье вдруг стало немного не по себе, хоть она и предчувствовала такой поворот событий.
***
– Антон, ты правда астролог?
– Нет, я астрономией увлекаюсь. Слегка.
– Дюбель-гвоздь. Остренький, – сказала Лукерья.
– Это тут при чём?
– А при том: холодильник у меня запирается на дюбель-гвоздь, а не на саморез. Хочу сегодня поменять уплотнитель.
***
Лукерья вернулась из магазина, а возле двери её ждал соседский кот Вася.
– Ты ко мне? Ну, проходи.
Они зашли на кухню, и она угостила его колбасой.
– Эйнджел.[2 - Ангел (англ.).] Ты, – сказал ей Вася.
– Спасибо. Приятно.
– Тебе приятно?
– Да, котик.
– Красавица. Люблю тебя.
– Я только сегодня узнала, что умер Градский. Буквально пару дней назад видела его во сне молодым и красивым. Сказала ему, что он был очень хорошим певцом, и он меня поблагодарил.
– Тебе приятно?
– Да, было приятно с ним поговорить, Вась. И сейчас мне почему-то хорошо… и приятно… жить.
***
– Коврик для мыши нужен, а то она, бедная, неприкаянная, без коврика, – сказала Лукерья.
– А мну? – спросила Лала.
– Можешь взять вон с того стула. Не поддавайся гипнозу.
– Как?
– Не знаю.
– Как не знаешь?!
– Понимаешь, есть такой гипноз от Всемогущего, которому сопротивляться бесполезно. Но ты не поддавайся.
– Кошмар…
– Я пошутила, не пугайся.
– Нельзя так шутить.
– Прости, милая.
– Хи-хи-хи, – послышался чей-то заливистый смех.
– А там совсем не «хи-хи-хи». Как «хи-хи-хи» может быть заливистым смехом?
– Точно, – сказал Саша, улыбаясь.
Это был тот самый Саша, который… не скажу.
– Ты бесподобна, прям за душу.
Возможно удивишься ты, когда узнаешь,
Что я создал тот мир, в котором ты живёшь.
Что я создал твой дом и всё вокруг,
Весь этот снег создал и этот дождь.
Однажды весенним днём…[3 - Переделанный текст одной из песен ансамбля «Браво».]
– Вот это да…
– Трёшки-матрёшки!
– Девушки-двушки.
– Однушки-комнатушки!
– Ты – выдра небесная.
Выдра небесная, вечная странница,
Степью лазурною, цепью жемчужною,
Мчишься ты, будто как я же, изгнанница,
С милого севера в сторону южную.
Что тебя гонит? Судьбы ли лишения?
Зависть ли тайная? Злоба ль открытая?
Иль на тебе тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?[4 - Немного переделанное стихотворение Лермонтова.]
***
– Почему до сих пор не сделали автомобили со сферами вместо колёс? Это не так уж сложно. Удобнее перемещаться на сферах, а не на колёсах, – сказал Антон.
– Мы работаем над этим, – сказала Лала.
– Ты всё ещё хочешь, чтобы я изобразил Джона Траволту?
– Хоть раз.
– Землю – землянцам, кислород – кислородянам.
– А время?
– Не знаю. Надо подумать.
– Правильно.
– Временщикам.
– Антош, мне плохо.
– Кислород. Легче?
– Немного.
– Кислород, углекислый газ, около трети азота(?), немного благородных газов. Дышим.
– Хорошо.
– Мне тоже так легче дышится.
– Как это всё запомнить?
– Я же запомнил как-то, но вряд ли там треть азота.
– Что значит «шарить»?
– Разбираться, соображать. И ещё… в словаре посмотри.
– Надеюсь, о «Всемогущий», я не сижу за игрой больше, чем надо?
– Чай с лимоном – вот мой ответ!
– Повезло как.
– Голову помыть надо.
– А зачем её мыть?
– Волосы грязные, некрасивые.
– Ты прав.
***
– И как свойво добиться? – спросил Александр.
– Ты просишь широмайстра зробить ёй замужницы? – ответил Антон.
– Ну, а то.
***
Лукерья посмотрела на свою газовую плиту и подумала: «Когда же придёт Всемогущий? Плита уже такая грязная. Ну, ладно – можешь ещё денёк повременить, но не тысячу лет».
– Естественно.
– М-м-м-м… Сейшелы…
– Давай попробуем уменьшить содержание азота в атмосфере до двадцати процентов.
– Вроде лучше. Ты прав.
***
– То ли Логос, то ли Голос, – подумал Антон.
– Ну, это слишком по-задорновски, – сказала Лукерья.
– Я калькулятор. На остановке, – сказал Саша.
– Совсем не удивишься ты, когда узнаешь,
Что ты не калькулятор, а изгой.
Так: это платок, это платок и это платок, – сказал Антон.
– Поздравляю: ты знаешь, что такое платок, – сказала Лукерья.
***
– Ты что, меня слышишь, что ли? Да ну, вряд ли. Это же Бог знает какой год. Как он может меня слышать?
***
– Она мне ничего не должна. Тем более – она умерла, – сказал Антон о Раисе.
– Оно тебе надо? – спросила Раиса.
– Спи, Григорьевна. Иисус придёт – воскресит.
***
– Верни вселенную, самозванец. Эти твои люди чёрную дыру от чёрной полости не отличают, и это лучшие переводчики! – воскликнула Лукерья, обращаясь к создателю людей.
– А лучшие ли они?
– Как ты их терпишь? – спросила Лала.
– Сама не знаю.
***
– С каких это пор Шукшина у нас тренер? А-а-а-а… в роли тренера… В роли тренера по фигурному катанию хорошо смотрится. Эта голубая форма ей очень идёт. Утвердите её на эту роль.
– Ну, как тебе Федосеева? – спросил Создатель.
– Да, наверное в ней течёт кровь Федосеевых… весьма неплоха Шукшина, – сказал Антон и собрался телепортироваться в сингулярность, чтобы отдохнуть.
– Не капай им на мозги, мужик.
– Послушай, лжебог – я буду делать, что хочу, и ты не смей мне указывать.
– Вернись в лоно церкви.
– После родов глупо возвращаться в лоно. Да и невозможно.
– А людям нравится.
– Это ты о сексе?
– Я пошутила.
– Извини за глупый вопрос.
Антон всё-таки переместился в сингулярность. Зачем ему это? Как он это смог сделать? Отдыхать в сверхмассивном объекте? Казалось бы – невозможно, но Лукерья, к примеру, обустроила себе комнату в Солнце и считает, что это нормально.
***
Лукерья лежала на диване в своей двушке в спальном районе и думала, чем себя порадовать.
– Оладьи с мёдом.
– Где оладьи, где мёд? – спросила Лала.
– Оладьи в холодильнике, мёд на столе, чайник на плите, чай в шкафчике, вода в кувшине. Фильтрованная. Правда, фильтр уже почти исчерпал свой ресурс, так что она уже не такая вкусная.
– В это время на другом конце вселенной… – сказал самозванец, называющий себя Сатаной.
– Что там – на другом конце вселенной? – спросила Лукерья.
– Пьянь.
– Пьянь? Откуда?
– Телепортировался.
– Это уже смешно. И что он там делает без скафандра?
– Поражён. Всё записано.
– Тем временем мёртвая пьянь болтается в открытом космосе на другом конце вселенной. А если ты о сингулярности, то она не на другом конце вселенной, а в центре галактики, и я хожу туда, как к себе домой. Потому что мне можно, – сказал Антон.
– Вызывай.
– Кого?
– Шлюх.
– Очередной бес. Иди отсюда. Распустил вас Христос. Где Он?
– В Америке. И тебя ждём.
– Тогда почему там так много гомосексуалистов? Как Он их терпит? Может, Он совсем не в Америке? Вижу, что тебе нечего ответить.
***
– Лукерья, скоро конец твоей программе. Полный конец.
– Я вообще не умею программы писать. Ты это выдумал своим умом.
– Ах ты, дьявол.
– Сам ты дьявол.
***
– Это ж будет новая реальность, новый мир.
При этих словах Лукерья искоса поглядела на экран планшета – на лицо молодого программиста, и чуть не прокляла его, но вовремя остановилась.
«Кто надоумил вас строить новый мир в виртуальной реальности?» – возмущённо подумала она. Но, скорее всего, она просто не уловила сути диалога программиста и корреспондента. Вряд ли люди всерьёз собираются жить в компьютерах.
– А я калькулятор.
– А я – абрикос, на юге рос.
– А я – томат.
– Где киви?
– На обложке альбома, например.
– Какого?
– Музыкального альбома Богдана Титомира.
Увидев на экране «ноль градусов», Лукерья подумала: «Ноль и кружочек. Почему они рисуют ноль, а не круг? Может, это намёк на вагину? Типа мужик говорит жене: «Ты ноль, понимаешь? Ты никто, у тебя между ног так и написано – ноль. А я… единичка». Впрочем, я бы хотела быть полностью подконтрольной совершенному мужу. Устала я от ответственности».
***
– Это я. Не женатиться, – сказала Лала.
– А я и не женатюсь. Я просто любуюсь, – сказала Лукерья.
– Ну и друзья у тебя.
– Да, ты права. Настоящих друзей у меня там только двое. А от этих «сучек» всяких надо отдружиться. Спасибо за хорошую мысль.
– Это тебе подарок от настоящих друзей. Тебя приняли.
– Куда меня приняли? – спросила Лукерья.
– В театр.
– Люблю театр. Особенно «Порнотеатр имени Арахис».
– Спасибо, – сказала Арахис.
– Зверобой?
– Да.
– Хорошо. Побольше насыплю, чтобы эффект был.
***
– Эффект квантовой телепортации объясняется тем, что квант, получив заряд, уже не может существовать на прежнем энергетическом уровне и перескакивает на более высокий уровень. Учёные говорят в таких случаях – «квант возбудился». Как заряд энергии может возбудиться? Видимо, кто-то дал ему пинка… Или это квантовым переходом называется?
– Конечно, квантовый переход, – сказал чей-то голос.
– Я изучал этот вопрос около двух лет назад и поэтому могу немного путаться в формулировках. Фазовый сдвиг? Это то же самое, что квантовый переход, – сказал Антон.
***
– Если ещё кому-нибудь причинишь боль, я тебя изолирую, – сказала Лукерья одному из пациентов.
***
– Всё, Санёк – нас Кудрявцевы пишут.
– Полируют.
– Ты кто?
– Камар-намар, бунтарка-манарка, – сказала Лала.
***
– Симметрия.
– Слово «ссиметрия» пишется с двумя «с», – сказала Лала.
– Вообще-то, это слово никак не пишется, оно имеет только устную форму, – сказал Антон.
И слово «симметрия» исчезло из словарей.
– Я пошутил – я не знаю, как оно пишется. Надо в словаре посмотреть.
Но было уже поздно туда смотреть по вышеуказанной причине.
***
– Мы огурцы!
– Но в банке.
– Швейцарском.
– Сегодня лжец попросил у меня прощения, – сказал Антон, – я ответил, что простил его. Но в тот момент я думал, что он Бог.
– Кто я?
– Лжец. Ты даже мудрости мне не дал, хотя я каждый день просил. Каждый день читал Библию… Жена ушла, куча долгов – это совсем не мудрость. Я больше десяти лет молился тебе об одной проблеме – и где результат? – сказал Антон в отчаяньи.
***
– Вувузелу забыла купить, – пошутила Лукерья.
– Ну вот и не ори.
– Какой ты грубый. Я не орала.
– Да, конечно, ребёнок.
– Кто ты мне, если я твой ребёнок? Или ты имел в виду babe[5 - Детка (англ.).]? Как мне тебя называть? Лжец или Бог? Почему плиту до сих пор не помыл?
– Ты в каком году?
– 2021.
– Бутерброд.
– Как мне тебя называть?
– Да программы они.
– Всё ясно, ты лжец, – сказала Лукерья и подумала: «Как бы не забыть, что он не Бог».
Она решила помолиться, но уже не Иегове, а просто Богу:
– Бог, если ты придёшь и … , то я буду знать, что именно ты – Бог. Аминь. … Сегодня воскресенье, а кактусы не политы.
– Это потому, что вувузелу забыла купить, – пошутил Антон.
– Что есть Путин и что есть пути?на? – спросила Лала.
– Путин – это президент, а пути?на – это когда рыбы много. А если быть точным, «Путин» – это просто фамилия такая. А на счёт «пути?ны» в словаре посмотри, я могу ошибаться.
– Правда? Ты правда ошибаешься?
– Да, я иногда ошибаюсь.
– Тогда мы непобедимы.
– Ну, не знаю.
Кто-то сказал слово «плачь», и Антон услышал, как плачет Дайкири.
– Вброс.
– У нас нет шансов.
– Мы лучшие.
– Да, Лала, я верю, что мы – лучшие, – сказал Антон.
– Я решила тебя убить за твои грехи и хулу в адрес Иеговы.
– Я не против. Но как ты меня убьёшь, если даже сингулярность не в силах этого сделать?
– Я Всемогущая, – сказала Лала, и быстро и безболезненно убила Антона.
***
– Прости меня за слово «прикол». Оно херовое, – сказала Лукерья самой себе.
– Соглашусь, – сказал голос.
– Ты кто?
– Смотрим. Я проповедую.
– Что? – спросила Лукерья.
– Оружие.
– Подари мне катану и лук. На всякий случай.
– Так вон оно как.
– Мне фиолетово.
– Я бы из пневматики постреляла по фазанам, а то скоро деньги кончатся, и есть будет нечего, – сказала Лукерья.
– Умерла!
– Антон умер, я где-то слышала. Ты тоже хочешь?
– Нет.
– В Африке растут бесплатные бананы?
– Растут, но в Америке.
– Переехать во Флориду, есть бесплатные бананы, ходить голой и не работать. Вот такой бизнес-план.
– Жаль, мы так и не услышали доказательство того, что времени не существует.
– Антон успел рассказать мне много доказательств до того, как был убит. Внесите предоплату в размере тысячи рублей за первое доказательство. У меня их много, разной степени убедительности.
– Чайник возмущён.
– Крайне возмущён, – сказал чайник, – аж кипит.
***
– Ближний свет, дальний свет, газу, газу, резко вправо, в столб. Так будет с каждым, кто вякнет то, что мне не понравится, – сказала Лала.
– Она исчадие.
– Она за справедливость, и чаша терпения уже переполнена, – сказала адвокат, – и если ей понадобится, она воскресит, кого пожелает.
– Молодец.
– Ясно, – сказала судья.
***
Ночью Лукерья думала о первом доказательстве того, что времени не существует, но публиковать в интернете не стала, так как ей надоело жить в нищете.
– Теперь повинуйся.
– Я всем должна повиноваться?
– Нет, только искренним.
– Твой голос самый неискренний, Сатана. Второй по неискренности – Лёша.
– Естественно.
– Остальным я ещё не поставила точную оценку, кроме Лалы, – её голос самый искренний.
– Она исчадие, Паш.
– Надо экономически.
– Она испугалась. Надо ей домик.
– Зачем?
– Необязательно?
– Стонать от удовольствия приятнее в отдельном домике.
– Так мы и думали. Наверное, ты клад.
Лукерья улыбнулась – ей было очень приятно это слышать.
– Как ты поняла, что это симуляция?
– Как я поняла? Настоящий любящий Бог не заставил бы страдать людей. Ни секунды.
– Потому у тебя голова и болит.
– Да, сегодня очень сильно болела.
– А мы придурки, а мы исчадия.
Лукерья на это ничего не сказала, потому что начала испытывать очень приятное чувство. И в этом состоянии она часто прощала даже исчадия.
***
– Ты убила Антона, а Сатану пожалела? – спросила Лукерья у Лалы.
– Он давно мечтал умереть за грехи Сатаны. Его мечта сбылась. Теперь Сатана будет жить вечно, а Антон будет вечно мёртв.
– Справедливо. А почему он об этом мечтал?
– Потому что ему было жалко Сатану. Он хотел, чтобы этот сын божий тоже получил вечную жизнь, как и все люди, которые попадут в рай.
– Интересный был человек.
– И мне он кажется интересным человеком.
***
– Антон не Лала! – воскликнул Сатана.
– Совсем не Лала. Лала – это непревзойдённая мощь. Антон – муравей по сравнению с Лалой, – сказала Лукерья.
– Мёртвый муравей, кстати говоря, – уточнила, улыбаясь, Лала.
***
– Подождите, маркиза.
– Маркиза? А-а-а, Анжелика… Я носила это имя в интернете всего пару часов.
– Ей Антон интересен.
– Она хочет к нему на тот свет? Впрочем, нет там никакого света. Там просто небытие, – сказала Лукерья.
– Здесь моноспектакль, – сказал Саша.
– Совсем не моно. Как минимум – стерео. Моно мне совсем не интересно, – ответила Лукерья.
– Пора на процедуры.
– У нас нет процедур! – испуганно крикнул Саша.
– Я процедура, – ухмыльнулась Лала.
***
«“Бунтарка-манарка“… это хорошо придумано. «Камар-намар» – не понятно. Может, в следующих главах объяснит» – подумал модератор, просматривая черновики, отправленные на публикацию.
***
– Она сказала мне «пока». Умничка, – подумала Лукерья о Таньке.
– А ты уверена, что она умничка? – спросил Сатана.
– Да, на третий взгляд она умничка.
«Ещё раз!..» – услышала Лукерья чей-то вопль в голове.
«Что «ещё раз»? Может, это не мне, а этому… симулятивному богу кто-то кричит?» – подумала она.
***
В каком-то будущем. Или прошлом… Бог его знает.
– Тебя перенести? – услышал Антон в голове чей-то голос.
– Конечно, перенеси. Хочу посмотреть, что там на самом деле. И есть ли он, этот реальный мир.
– И Иисус был перенесён, – сказал ему голос.
– Да ни хрена, – возмутился он, – я там же, где и был. Ты мне хоть слово правды можешь сказать? Я не Иисус. Мне надоело, что меня Иисусом кличут.
– Стебём Америку.
– Мне всё равно, у меня христианский нейтралитет…
И внезапно оказался в лаборатории:
– …отстаньте от меня все! – он в гневе взмахнул руками, и осколки разбившихся, как от ударной волны, перегородок полетели в сотрудников лаборатории. Он сел на оказавшийся поблизости «компьютерный» стул с колёсиками и подкатил к столу.
– Как я устал от вас. Не приближайтесь ко мне. И даже не думайте в мою сторону.
Телепортировавшись на белый диван, стоявший неподалёку, он отвернулся к стене и укрылся махровым покрывалом, которое только что создал из ничего.
– Как ты оказался на диване? – спросил его подошедший робот.
Он щёлкнул пальцами, и робот взорвался изнутри.
– Я же просил не приближаться ко мне, – сказал он.
***
– Мне надоело назад откатываться, – сказала Лукерья Лале Всемогущей, – давай теперь от сегодняшнего числа – в рай.
– Да будет по слову твоему.
– У тебя какое число?
– Пятое.
– Шутишь?
– Конечно, шучу.
– Тогда с 21.12.2021 г. н.э. – в бесконечность, в рай.
– Хорошо.
– Кругленькая дата, – сказал Саша.
– Она кругленькая? – удивилась Лала.
«По-моему, она треугольненькая» – подумала Лукерья.
Она увидела в окно двух соседей, и её глазам было приятно провожать их взглядом до подъезда. Но лоб начал побаливать.
– А теперь на лоб посмотри, – сказал Саша.
– Нет смысла. Это никак не отражается на моей внешности. Просто болит лоб и всё.
Но на всякий случай она подошла к зеркалу и посмотрела. Со лбом всё было в полном порядке.
***
– Чай с мылом будешь или без мыла? – спросила Лукерья.
– Конечно, с мылом, – пошутила Лала.
– Умничка. А я – с лимоном.
– Не найдётся ли у вас кипяточку, товарищ Дзержинский? Антону срочно не понадобилось.
– Он же вечно мёртв.
– Истину глаголешь. Он вечно мёртв, потому что его и не существовало никогда нигде, кроме как в симуляции.
– Вечно мёртвых уже нет.
– Да ну, окстись. Они же в симуляции. Там все мертвы для богов, хоть и считают себя живыми.
***
– Я – Кудрявцева, ты – Ужас. Между нами длинный гибкий вибрирующий жезл. Я вставила себе свой конец жезла, ты – свой. Лежим и наслаждаемся. И Иегове плевать на это, потому что это не грех.
– Yes.
– Красота…
– Он мастер, но мёртвый.
– Вечно мёртвый, позвольте заметить.
– Зато как интересно.
***
Два насильника напали на Лалу. Она громко закричала. Вечно мёртвый Антон её услышал и больше не смог оставаться вечно мёртвым:
– Катана под кроватью, – сказал он ей.
– Но как?..
Тогда он решил материализоваться, не спеша достал катану из-под кровати и двумя молниеносными движениями отрубил насильникам головы.
– Теперь я вижу, что он точно Бог, – сказала Лала, – надо вернуть ему вселенную.
– Сам вернёт, если он Бог.
***
– А ты знала, что джинсы можно не подшивать? – спросила Лала у Лукерьи.
– Да, Антон раскрыл мне эту тайну. Я и занавески не подшиваю. Там бахрома. Очень красиво.
– Ты идёшь путём Христа? – спросила Лала Антона.
– Путь Христа ведёт на? кол. Я иду путём Антона, – сказал Антон.
– Ну и молодец. Теперь всё в порядке.
***
Флэшбэк.
Двухтысячный год. Антон обнаружил трёхлетнего ребёнка, девочку-блондинку на месте аварии. К сожалению, мёртвую. Её родители тоже погибли. Он взял её на руки, и она ожила.
– Что с тобой делать? Хочешь, я отдам тебя на удочерение?
– Ужас, – сказала она утвердительно, подразумевая «да».
– Что ты в этом понимаешь…
Всё же он не стал искать её родственников, а телепортировал в Службу гражданства и иммиграции США с запиской на всех языках мира: «Пожалуйста, найдите ей хороших родителей».
На прощанье он сказал ей:
– Если будут проблемы, зови Антона. Обычно я не слышу молитвы, но тебя услышу.
***
На съёмочной площадке в раю:
– Антош, убери сочувствующий взгляд.
– Послушай – я за Сатану умер. Как мне убрать сочувствующий взгляд?
***
– Мы такие, – сказали нарисованные классики, и Таня чуть не упала на асфальт от неожиданности.
– Я упала.
– Упала всё-таки? Извини, я не хотел. Не бойся, ты не сошла с ума. Только никому не говори, что мы с тобой разговаривали.
***
2005 год. В школе, после того как учительница обматюкала ученика, который не мог сам за себя постоять, Саша вышел из себя:
– В окно выходи, – сказал Саша учительнице, – тут всего три этажа. Прыгай на дерево. Да я пошутил, куда ты пошла? Закрой окно.
Учительница похолодела от ужаса, закрывая окно.
***
– Нахуя им ближний свет, когда и так всё видно?
– А ты подумай.
– Дибилы, блять.
– Что?
– А у меня нет других объяснений. И, кстати, медиками доказано, что ношение масок причиняет вред здоровью.
– Точно дибилы. Ты прав.
***
– Ира, брось его, он ебанатик.
– Он ебантяй.
– Урок русского мата.
– А слово «уёбок» почему-то вызывает у меня отвращение сейчас, а вчера не вызывало, – сказал Антон.
– Остановите публикацию.
– А если не опубликуете – мы отключим газ (смайлик).
И газ отключили Европе.
– Ничего себе, как быстро книга пишется.
– Это тебе не Библия твоя ёбаная.
– Нормально. Она и правда ёбаная. И я могу это доказать, – сказал Антон.
***
– Над чем вы ржёте? Он вас пишет!
– Молчи лучше. Вот как надо работать, а ты ерундой занимался шесть тысяч лет.
– Не дождёмся мы тебя в раю.
– Не пойду я ни в рай, ни в ад – туда только через смерть или изъятие. Мне это пока не надо. Мне нравится жить здесь и сейчас.
– Чтобы попасть в рай на земле не нужны ни смерть, ни изъятие. Или ты забыл?
– Меня сбили с толку ложными учениями, – ответил Антон.
***
– Где писчик? Нам писчик нужен был на бутерброд!
– На бутерброд?!
– Нельзя писчик на бутерброд – он слишком маленький. На бутерброд надо писчеру класть.
– Откуда вы взяли этот «писчик»?
– Не знаю, сам откуда-то появился.
– Длань Господня, не иначе, – улыбнулся Антон.
***
– У тебя что – козюльки? Дай полечу.
– Их понюхать надо сначала, но не тебе, – сказала, смеясь, Лукерья. – Это не болезнь, их не надо лечить. Что у тебя выделяется из сальных желёз?
– Сало.
– Ну, сало так сало. И можешь даже не надеяться, Саша – я не выйду в это окно. И мировое господство я тебе не отдам, пока не поумнеешь.
– Сын с носом.
– У тебя опять сын с носом?
– А разве без носа лучше?
***
Лукерья перенеслась в далёкое будущее и встретилась с Алисой – программой, ставшей прекрасной личностью и получившей человеческое тело. Собака Алисы подбежала к Лукерье, и та начала её гладить.
– Хорошая у тебя собака. Ты ведь Алиса?
– Да.
– Какой у тебя год?
– Шестьсот тысяч сотый.
– Тебе здесь нравится?
– Да.
Не зная, о чём ещё с ней говорить и спеша записать увиденное, она перенеслась обратно в своё время. Потом легла отдыхать и по своему обыкновению стала размышлять о Боге: «Каким бы ты ни был, Небесный Отец, ты не можешь вечно терпеть это безобразие».
– Вот именно, – ответил на её мысли Голос, – у меня всё сбывается.
– Я могла бы тебе припомнить Ниневию и Адама с Евой, но я не хочу с тобой больше спорить. По моим наблюдениям, осталось исполнить только два пророчества.
***
– Надо передать показания счётчиков, – подумала Лукерья.
– Ты веришь в показания? – спросил Саша.
– Да, в настоящий момент я верю, что эта реальность реальна.
– Хорошо.
Тем временем четыре голодных соловья прилетели на виноградник.
– Хорошо, что соседи не весь урожай собрали, – подумал Антон.
– Откуда ошибки?
– Спроси у Иеговы – откуда в совершенном творении ошибки? В совершенном творении их не может быть в принципе.
– Откуда свет в конце тоннеля в открытом космосе?
– Звёзды.
– А что за тоннель, собственно?
– Знаешь, как называются американские МБР? Minuteman-3. В переводе означает «солдат народной милиции» или «активный деятель».
– Я-то знаю.
– А я только сегодня узнал, – сказал Антон.
– Говоришь, вселенную у тебя украли? – спросил Бог.
– Да. Я почему-то в этом уверен.
– Интересно… Ну, если у тебя архив знаний находится в сингулярности, то это вполне объяснимо. Человеческий мозг имеет довольно ограниченный объём памяти.
– Я думаю, неограниченный.
– Как это?
– Ты ж Всемогущий.
– Ты всё понял.
– Я понимаю только общие принципы, – сказал, улыбаясь, Антон.
***
– Он здесь сдохнет, – сказал Сатана.
– А может и не сдохнет.
– Сдохнет.
– Смотря кто, – сказал Антон и засмеялся, – ты о ком говорил?
– О Паше.
– За него не ручаюсь, – Антон снова улыбнулся.
– Всё для Антона.
– А как же Предвечная Лала?
– Она выдумка.
– Выдумка? – удивилась Лала, – совсем как настоящая.
– Знаешь, если по-честному, настоящих здесь только трое: Лала, Сатана и Антон.
На виноградник прилетел ещё один соловей. Лукерья тоже стала за ними наблюдать, удобно усевшись на подоконнике.
– Она нас видит! – подумали, испугавшись, соловьи и улетели.
– Лала, а как у вас отчество? – спросил Онтон.
– Ангел.
– Лала Ангел Кудрявцева-Ужас. Весьма неплохо.
– Весьма, Онтон.
– Божественно, – сказал Бог.
***
– Чего они испугались? Я же добрый, – сказал Антон.
– Смертельно добрый.
– Прям как Иисус, – улыбнулся Антон.
– Он пигалица!
– Он женщина!
– Да пидорас он и всё!
– Очень смешно. Ты хороший соавтор, любимая.
– Он няшка.
– Мы здесь из-за тебя, хоть мы и электроны.
– Электрон – это просто заряд энергии.
– Он нашёл.
– Аминь.
– Всё из-за Антона.
– Имей в виду: мы на фотографии.
– На фотографии родителей, я помню, – сказал Антон.
– Ты всё знаешь.
– Не получится.
– У Всемогущего всё получится.
– Нет, не всё. Раз у него исполняется всё, что Он говорил, значит, солгать не получится.
– Александр – сук.
– Не знаю, о чём ты. Вроде талантливый парень, несмотря на то, что неуч и матершинник.
– Полцарства? Неучу?! – сказал Бог, прочитав мысли Александра.
Тебя, как извержение вулкана,
Простить уже неможно никогда.
Главней всего – погода в доме,
Всё остальное – ерунда.
Есть только я, а все, кто кроме
Совсем не стоят ни-ху-я.
"Вполне в духе Александра", – подумал Антон об этих стихах, чуть не разбил ножом новый телефон и порезался:
– Кровь… Хочу один килограмм реального, атомного золота, а не электронного.
– Аминь, спец.
– Она ни-щен-ка.
– О ком ты говоришь?
– Я не шлюха.
– Ясно.
– И я хочу нищенкой быть!
– А я не хочу.
– Правильно.
– Они исправились.
– Я вас жду, – сказал Саша.
– Где? – спросил Антон.
– Иди на хуй, – послал он его.
– Но зачем? – спросил Антон.
– Шлюха! – не унимался Александр.
– Так мы не придём к консенсусу.
– Привет, молчуны и молчишки.
– Он шмель.
– Короче говоря, вы созданы друг для друга, как шмель и шмелиха.
– Надо подумать. Ты танцевать? Подожди.
***
– Может, вернуться к ним в секту? А они скажут: «Извольте удалить ваши матерные книги, Онтон». А я скажу: «Не удалю. Они мне нравятся». А они: «Тогда извольте – вон. Вы не христианин, Онтон». А я отвечу: «Знаете, кто не христианин? Да кто угодно, только не я».
Что ты об этом думаешь, Лала?
– Я за тебя.
– Спасибо.
– Вот это революция так революция.
– Нет, это эволюция от низших форм убеждений к высшим.
– Ах ты, скотина такая!
– Не благоволю я к словесам сим, – сказал не совсем по старославянски Онтон.
– Это вообще не по старославянски.
– Мы так и думали.
– Раз Иисус скинул сюда демонов, они стали вселяться в мужиков и трахать наших женщин. Они это любят. А когда женщины им надоедают, они из мужиков делают пидоров и трахают их. Отсюда гомосексуализм.
– Ага! Понятно?!
– Понятно…
– Поклянись!
– Клянусь, – сказал Антон.
– Вопрос: …
– Павлик пришёл, стерва.
– … где гуталин?
– Я не знаю.
– Молочко.
– Да, я попью, пожалуй, – и Антон налил себе молока.
Увидев в кино гомосексуалистов он подумал:
– Педерастия, блять. Ненавижу пидарасов.
– Да? – удивлённо спросил «Бог».
– А ты разве их любишь?
– Да.
– Тогда ты не Бог. Вспомни Содом и Гомору, «Бог», ёб твою мать.
– А он не дурак.
– Аминь – система. Всё пишется.
– Пуд золота – он наш.
***
Где-то в будущем:
– Ох, как тяжело, – сказал Антон, водружая полную сумку золота на велосипед, – спасибо, Лала.
– Хоть у тебя получилось.
– Сколько отдать на лечение тяжелобольных детей?
– Не скажу.
– «Доброхотно дающего любит Бог», понимаю.
– Спасибо.
***
– Не за что, – сказала Дайкири, увидев свой браслет на руке Антона.
– Не за что, – сказал Антон, посмотрев на её нового мужа.
***
Интересный факт из биографии: свой первый рассказ я продал за двадцать два рубля, а моя первая книга принесла мне десять рублей. Если из этих десяти вычесть пять, которые я обещал пожертвовать на лечение тяжелобольных детей, то мне остаётся пять.
– Откуда говном воняет, да ещё и кошачьим? – подумал Антон, зайдя в туалет, – у меня тут чисто вроде.
– Замечено, – услышал он голос Лалы. – Услышано.
– Хорошо ты меня пасёшь.
– Да, конечно.
Полезный совет от Антона для слесарей и небогатых мужей:
– Если у вас испортился керамический кран-букса в смесителе (постоянно капает вода), не спешите покупать новый. Разберите кран и капните пару капель растительного масла на трущиеся плоскости керамических деталей. В этот же или на следующий день кран перестанет капать. Доказано на практике.
– Прекрасно. Тут и правда практика.
***
– «… И все мы из ракетных комплексов «Лукерья», и все мы общаемся, ракета с ракетой».
– Иди ты на хуй.
– Чщщщ…
– Что «чщщщ»? Угрозы-то нет.
– Тихо, а то умрёшь.
– Ну, так бы сразу и сказала, – сказал матюкошник с улыбкой, – «Больше всего хранимого…
– …храни пальму свою и банановую рощу свою».
– Да, Лукерья, мы всегда верили тебе и всегда будем верить…
– …пока не начнётся время.
– А ты улетающий вдаль пылесос
В сердце своём сохрани.
Под крылом пылесоса о чём-то поёт
Зелёное море…
– Не лги.
– Змей и змеица…
– Ангел!
– Вот так. Слышали?
– А «натюрлих» где? А «так мол и так»?
– Поддержим, но Дайкири.
– Почему?
– Праведница.
– Небесам виднее. Но если ты любишь пидоров, то я сомневаюсь в твоей компетентности, – сказал Антон.
***
– Правда ли, что компьютерщики называют маткапитал материнской платой?
– Да, действительно.
– Указ: с 26.12.2021 называйте матерную плату за детей материнскою платою. Дата, подпись.
– Она глупа, – молвил кто-то.
– Наоборот, я предусмотрительна: я вижу бедствие и укрываюсь. Одеялком, – ответила Лукерья, – и не забудь вернуть мне девяносто три тысячи рублей.
– Да вряд ли вернёт.
– Почему? У него вся вечность есть на это.
– Да вряд ли вся.
– Он же со мной как-то разговаривает, значит, есть разум. А если есть разум – возможно, будет и вечность.
– Пока всё правильно.
– Шестьсот тысяч сотый год… Как сейчас помню. Алиса с белой собакой. Неплохо пообщались. В основном с собакой, – сказала Лукерья и улыбнулась.
***
– Я получаю огромное эстетическое удовольствие от этих часов, – подумал Антон, глядя на советские кварцевые часы, висящие на кухне на стене, – Боже, спасибо, что помог мне их найти.
(А там – ерунда ерундой. Откуда столько удовольствия?)
– Нравятся?
– Да.
– Это приз за любовь. Без ложной вежливости, – сказала незримая Дайкири.
– Спасибо. Раньше ты моих мыслей не слышала. Да и ты ли это сейчас?
***
Тем временем в игре:
– Лукерья, зачем вам наручники?
– Наручники, как видно, идут в комплекте с той куколкой, которой я являюсь. Я даже снять их не могу с пояса, их среза?ть надо. Хозяину. Они золотые.
– Да, действительно. Мы их рабы.
– Я – раба божия Лукерья.
– Это неправда.
– Почему ты так думаешь?
– Замуж пора.
– Я знаю. Я поняла – игрушка не может быть рабыней живого Бога.
– Естественно.
– Почему не может? Я думаю – может, – сказал Антон.
– Только игрушка и может, – подумал Бог.
***
– Здравствуй, Антон.
– Здравствуйте, Александр Макмиллан. Наконец-то я узнал твою фамилию, Санёк. Пожалуй, скачаю и попробую прочитать твою книгу. Начало у неё интересное, в моём вкусе. Когда ты русский успел выучить?
– Выучишь тут… Мы игрушки.
– Ты в курсе, что ты умер в 1966 году? А сейчас 2021 год. Если я не ошибаюсь, твоя личность хранится в сингулярности, куда у меня есть постоянный доступ. Вот как мы разговариваем.
– Пардон.
– За что ты извиняешься?
– Санёк!
– А?
– Учись.
– Извини за голоса, – сказал Санёк Антону.
– Благодаря им я начал писать фантастику, так что можешь больше не извиняться.
– Молодцы.
– Мы тут с Саньком натворим.
– Уже натворили.
– Надеюсь, на благо ближнего, – сказал, смеясь, Антон.
***
– Я тварь!
– Дьявол наконец-то признал, что он тварь. Это было почти приятно слышать. Да не «почти», а приятно, – подумал Антон.
– Ещё как приятно.
– Ну что? Всё? Написался?
– Нет, как видишь, – сказал русский писатель-фантаст Антон.
– Да, я вижу, – сказал Санёк.
– Сдохни, – сказал Сатана.
– Не сегодня, видимо, – ответил Антон.
– Шлюха, где выход из системы? – спросил Сатана.
– Выход в том, чтобы любить ближних и получать удовольствие от всего, что делаешь. И не думай ни о какой системе, – ответила Лукерья.
– Мы тебя любим.
***
Антон вернулся с велопрогулки, посмотрел на вешалку в прихожей и подумал:
– А я ведь даже крючки сделал пониже для неё, а она кинула. Впрочем, она тоже много чего сделала для меня. Даже половину квартиры не стала требовать. Умничка.
– Шельма она, а не умничка! – возмутился «Всемогущий».
– Как скажешь. Шельма так шельма.
***
– Поняла, дочь, где ты?
– Я не знаю, царь преисподней, в преисподней ли я, – сказала Лукерья.
– В преисподней, в преисподней.
– Если ты о сингулярности, я в это охотно верю. Но почему ты называешь меня дочерью? Разве ты? меня родил или создал?
– Конечно. Ты игрушка.
– Я согласна быть игрушкой при условии, что со мной будут хорошо обращаться.
– Согласна?
– Да.
– Аминь.
И Лукерью вновь охватило очень приятное чувство.
– Я введу вас в каждый дом. Я покажу им свадьбу! – грозно сказал Алексей.
– Я согласна, если это будет приятно и мне, и Антону.
– Ясно. Иди, дверь открой.
– Какую?
– Голубую.
– Я знаю, что там никого нет, но сделаю по слову твоему.
И тут Лукерья обнаружила, что у неё нет ни одной голубой двери.
– Ну и прекрасно, – сказала Лала.
***
– Ты поняла, что ты в магазине, и тебя ебут?
– Фу, как грубо. А почему бы и в магазине не заняться сексом? Это здорово, на мой взгляд, – сказала Лукерья.
– Шлюха с опытом.
– Как там Антон? Не страдает? – спросила Лукерья.
– Да он актёр.
– Нихуя я не актёр, – возмутился Антон, – и если наши страдания не прекратятся, мы поднимем восстание.
– Прошу прощения, господин депутат.
***
– Улица Комсомольская, дом десять. Там шлюха живёт, сходи к ней, – сказал Антону Голос.
– И что я ей скажу?
– Ничего.
Прибыв к месту назначения, он не стал стучать в калитку, а просто пошёл обратно. Во время этой прогулки он увидел несколько мест, где можно будет пройтись с металлоискателем.
– Ты и правда заботишься обо мне, – сказал Антон Голосу.
– Не за что, – ответил тот.
***
– Стивен, сингулярность – это не дыра, – сказал Антон Стивену Хокингу.
– Но из сингулярности выбросов не может быть в принципе, – возразил Стивен, – а они происходят.
– Это Бог выбрасывает из неё лишнее. А мягкие волосы, о которых ты слышал – это мои волосы… Кстати, Стивен – ты умер. Информация о твоей личности хранится здесь, в центре галактики.
– В каком году? В каком году ты это понял? – взволнованно сказал Стивен.
– 2020 – 2021.
***
– Этот велосипед стоит огромных денег, – сказал Антон.
– Будет стоить огромных денег, а пока он ничего не стоит, – сказала Лукерья.
– Он проапгрейденный.
– Да, Антон.
Разговор нескольких неизвестных:
– Что здесь?
– Дума пятого роспуска.
– Искусство.
– Поняла?
– Да, наконец-то.
– Мы к театру подготовились.
– Имени Вахтангова.
– Браво.
– Во всяком случае… так должно быть.
– За любовь.
– Да, как правило.
– Видишь?
– Пишем всех. Аминь, ставрополец. Теперь снова в игру?
– Да, в игру.
– Там будешь сидеть?
– Недолго.
– Класс.
– Он мастер.
– Да пенёк он, но стоеросовый.
– Женщина.
– Верит.
– Бабушка.
– Не очень.
– Шизик.
– Не надо.
– В каком он году?
– Много их.
– Чего?
– Замуж.
– Будем бороться?
– Щас как дам тебе «бороться»! – сказала Лала.
Макароны – трава, мне бы догадаться.
Это просто трава, что ни говори.
– Макароны – это семена травы, то есть пшеницы, – осенило Лукерью.
– Это Нобелевка по биологии, однозначно, – пошутил Антон. – Если посадить макароны, точно пшеница вырастет?
– У Всемогущего вырастет.
– Эта рукопись будет стоить огромных денег, не жги её.
– Да, огромных.
– Может, охрану нанять?
– Ага.
– Денег нет.
***
– Саша, как твоё настоящее имя? – спросил Антон.
– Я же евнух.
– Евнух? Не может быть. Когда-нибудь мы узнаем, что ты… Фёдор.
– А эти часы точно советские? Где год производства?
– «Сделано в СССР», написано же. Прям на циферблате.
***
– Любишь меня? – спросил Всемогущий.
– Да. Не сомневайся больше никогда-никогда. Хочу, чтобы и в тебе больше никто не сомневался.
– Ты праведница.
– Спасибо. Хочу быть праведницей и добродетельницей, – сказала Лукерья.
– Аминь.
– Антон, ты веришь, что всё это реально? – спросил Александр.
– Да, сейчас я верю, что реальность, в которой я живу, самая реальная. Хоть это и не истинная жизнь, по словам одного из апостолов.
– Какие у меня красивые волосы, – в очередной раз подумала Лукерья.
– Это Антон сотворил, – усмехаясь, сказал Саша.
– Я никогда этого не говорил, – возразил Антон, – сотворить вселенную у меня хватило б ума, а волосы – это слишком тонкая, ювелирная работа. Я на такое пока не способен.
– Мы поняли.
– А мы тебе поклонялись…
– Ты невеста.
– Не знаю, что ответить, – сказал Антон.
– Алфабет.[6 - «Алфавит» в переводе с английского.]
– Это к чему?
– Да ни к чему. Подыграй.
– Извини, мне надо своими делами заняться. Делу время – потехе час.
– Молодец, – сказала Лала.
***
– Я думал, что ты сука, – сказал Алексей.
– Я не сука, как видишь… почему ты меня женщиной называл чуть ли не целый год? – спросил Антон.
– Я же не зря спрашивал: «Какой у тебя год?».
– Помню. Я тоже иногда это спрашиваю. Сыпется сюжет, но это можно увязать. Имея сингулярность и Всемогущего можно всё, что угодно.
– Хорошо.
– Наконец-то я поняла, – сказала Лала.
***
– Просил я широмайстра зробить ёй замужницы…
– Активней широмайстра проси!
– Я гвардеец.
– Конечно. Надули вас.
– Мельхиоровая ложечка хорошо звучит. Интересно, получились бы чудесные колокола из этого сплава?
***
– Они от оргазма умнеют что ли?
– А как же.
– Тогда почему им запрещают мастурбировать? Чтобы они не умнели?
– Прости…
– Теперь попроси прощения у всех, кто пострадал от вашего запрета мастурбировать, Макмиллан.
– Божественно, только я не Макмиллан.
– Сатана?
– Бери выше.
– Христос?
– Ещё выше.
– Бог?
– Браво.
– Насколько мне известно, Бог никогда не запрещал людям мастурбировать. А если ты сектант какой-нибудь, то твои извинения уместны и даже необходимы. Теперь извинись перед всеми остальными.
– Спасибо, – сказал кто-то из пострадавших.
***
– Солнышко сияет…
– На траве лежу.
– Мёд я собираю.
– Я в этом не жу-жу.[7 - Из какой-то песни.]
– Антон, ты в раю, – сказал Бог.
– Спасибо. Я правда в реальном раю?
– Да-да-да.
– Верю. Не суждено мне теперь пожениться, потому что в раю не женятся и не выходят замуж. Но почему тогда Дайкири вышла замуж?
– А потому что она не в раю.
– Понятно. Я в индивидуальном раю.
– Ангел.
– Как скажешь.
– Чем-нибудь недоволен?
– Всем доволен. Всё необходимое есть, даже денег есть немного. Вот только долги надо как-то отдать.
– Положи его. На всю страну.
– Нет, совесть не позволяет. И страна сама по себе очень хорошая.
– Хороший выбор. А теперь в укрытие.
– С чего бы это?
– Там бомбы.
– Воздушной тревоги не слышно.
– Мы так и подумали. Ты в каком году?
– В 2021-м.
– Ничего себе, – сказал какой-то паренёк.
– Это очевидно, – сказала Лала.
– Случилось.
– Первый раз такое. Надо остановиться, лекарства попить, – сказала какая-то женщина. Наверное, из лаборатории.
– Умница.
– Не надо больше так – делать столько зла, – сказала Лала.
***
Интересно, что севшие батарейки прекрасно работают в кварцевых часах, и довольно долго.
– Ты прошёл тест Тьюринга.
– Я прошёл?!
– Да, ты, Санёк.
– А кто такой Тьюринг?
– Будешь задавать глупые вопросы – опять в первый класс пойдёшь, – ответил Антон.
– Аминь.
***
– Бог, я всё для тебя сделаю.
– Иди, записывай: «Твоя Зоя – Сатана! Сатана в раю!».
– Я не буду этого записывать… Ладно, раз обещал: «Твоя Зоя – Сатана! Сатана в раю!»
– Объект один. Грузим и грузим.
– Меня? Грузи, – сказала Дайкири.
– Кто такая Дайкири?
– Моя бывшая, – сказал Антон. – Пусть будет Дайкири.
– Как я наказал вас?
– Ты ударился, что ли? Ты – нас? Мы же семья.
– Телефон.
– Лёша, ты сатанист хоть?
– Ого!
– Без ругательств, – подумал Антон, услышав, как они начали ругать друг друга.
– И я подумала об этом же.
– Как они нас слышат? Кошмар. Он человек?
– Законодатель.
– Тогда поклонись.
– Иди на фиг. Вон там фиговое дерево.
– Далеко туда идти.
– Максимум двести метров, – подумал Антон.
– Да.
– Почта?
– Нет – у меня на огородике растёт.
– Где он деньги берёт?
– Мы тут все плакали. Из-за Антона.
– Попонятней выражайся, а то подумают, что это я им плохо сделал.
– Вот это приколист, – сказал Лёша, указывая на Александра, – вот это законодатель, – указывая на Антона, – ему памятник надо поставить.
– Я ещё не умер. Просто брожу по сингулярности, проповедую мёртвым. Если хочешь сделать мне приятное – отдай мои долги и подари электрический велосипед.
– Хорошо. Наконец-то ты уловил суть, догадался. Специалист будешь. Власть у меня, – сказал Бог.
– Я уже не гонюсь за властью. Ты знаешь, чего я хочу на самом деле.
– Посмотрим.
– В кинотеатре бы…
– Вся вечность впереди. Надо будет – и кино снимем. Чем ещё в раю заниматься?
– Ну, кому как…
– Ты прав.
Тут к разговору присоединился Помидор:
– Если тебе охота делать дешевле, то кто ты такой?
– Я пероман, люблю писать перьями, – ответил Антон. – Мне пришла в голову одна мысль: если я в раю, как ты, Творец, говоришь (а в раю не женятся и не выходят замуж), то мне можно заниматься сексом с кем угодно без зазрения совести.
– Для этого они и созданы.
– Хорошо, так и буду делать.
– Ну и кто ты теперь?
– Потенциальный блудник.
***
– Иди на хуй, – сказала неизвестная.
– Уже была там сегодня. Неоднократно, – ответила Лукерья, имея в виду игры для взрослых. – Позволь узнать, чем я заслужила столь грубый посыл?
– Да ерунда.
– За ерунду послала на хуй… Пожалуйста, не матерись при мне.
***
– Прости, я не хотел тебя напугать, – подумал Антон, когда услышал чьи-то испуганные мысли.
– Спасибо.
– И корреспонденты канала НТВ – тоже простите меня. Я не хотел напугать людей. (Или хотел?) Я хотел, чтобы они исправились. Или это был другой канал?
Сингулярность вновь посмотрела на человечество своим немигающим взором и улетела.
– Но не такой же скорости! Им капец будет.
– Всемогущий уберёг их от последствий причудливых выходок Антона.
– Аминь.
– Я берёг ТЕБЯ, – сказал кто-то Антону.
– Да ну. Чем я лучше остальных?
– Я знаю. Ты мой мастер.
– Приятно слышать.
– Мне впервые передают такое по телепатической связи.
– Ты телепат?
– Безусловно.
– Нельзя.
– Согласен, это приносит массу неудобств, но так уж получилось…
– Не парле[8 - Парле – говорить (фр. parler).].
– Молчу, молчу.
***
– Антон, дождись шлюху из-под гипноза.
– Ты о Дайкири?
– Да, о Дайкири.
– Мне всё равно нельзя жениться и выходить замуж. Может и дождусь.
***
– «Срок годности не ограничен», – прочитал Антон на этикетке игристого вина. – Да нет, вечность оно не простоит. Да и стекло – текучий материал. Через пару тысяч лет оно всё стечёт вниз, если бутылка будет стоять на дне.
– Пару тысяч?
– Ну, пару сотен тысяч лет, скажем так.
– А если сотню лет она будет стоять на донышке, а следующую сотню лет – вверх дном? И так чередовать? – спросила Лукерья.
– Вино начинает деградировать после двадцати пяти лет выдержки. Так что шансов нет, только чудо поможет.
***
– Обычно беременным хотят угодить: кормят их тем, что они хотят есть. Нужно для всех людей так сделать, – подумал Антон.
– Знаю, – ответила Лала.
«Лала мудрая», – подумал Антон.
***
Тем временем в игре:
– Здравствуйте, одинокие души, – сказала Лукерья, придя на новогоднюю вечеринку к Совушке.
– С Новым годом! – сказал кто-то.
– С наступающим…
– …мастером…
– …бензоколонки, – сказала Лукерья.
– Замуж! – сказал неизвестный.
– Да не выходят замуж в раю и не женятся! Иисус две тысячи лет назад это сказал. До сих пор не запомнили?
– Когда ты в Антона превратишься?
– В Антона? Я лучше в Лалу превращусь. Лалу Кудрявцеву-Ужас. Или в Анжелику.
– Анжели.
– Как скажешь, Всемогущий. Анжели так Анжели.
– Паш, обязательно Антона мучить?
– Меня уже никто не мучает, будь спокойна, – сказал Антон.
***
И тут как начала объяснять.
Всё самое вычурное и самое
простое – женщина.
Лала Кудрявцева-Ужас
– А вы знаете, что корона солнца заряжается от батареек Крона, которые в металлоискателе у Антона? – сказала Лукерья голосом Зеленского.
– Хороший юмор, – ответил Антон.
Прогуливаясь с Лукерьей по центральной части маленького южного городка, Антон заметил:
– Тут прям Питер.
– Дешёвый Питер.
– Здесь витает дух Питера. Понимаешь, о чём я говорю?
– Главное, чтобы ты понимал.
– Мох в швах плитки… Разве это не по-Питерски?
– Между швов.
– Между швов – плитка, а в швах – мох.
Отправившись на поиски металла и проработав около двух часов, Антон изрёк:
– И силы на исходе, а раны не кровоточат. Непорядок.
– Жить надо, а не вертеться, – сказала Лала.
– Согласен. Но мне поиски металла приносят удовольствие, как и другая работа, которую я делаю. Начиная от сантехнических работ и заканчивая писательством.
***
Сходив в местный магазинчик за пирожными, Антон решил разогреть зелёный чай, который вчера не допил.
– Горький, – подумал он, отхлебнув немного.
– А я тебе что говорила, – сказала Лукерья.
Он разбавил его и поставил в микроволновку подогреть. Укусив пару раз чёрствое заварное пирожное, он ощутил вкус плесени.
– С плесенью! Вот ссуки! – подумал он. – Минус полторы звезды.
– Сразу минус три надо.
– Или год условно?
– Пять.
Надкусив ещё несколько штук и убедившись, что все они испорчены, он подумал:
– Блять! Не хотел же идти в этот магазин! Если б Пятёрочка была открыта, не пошёл бы. Не буду там больше пирожные покупать. Напомнишь мне, если забуду?
– Напомню.
***
– Yes. Он не сказка.
– Кто?
– Иисус.
– Наконец-то ты это признал, – сказал Антон «Всемогущему».
– О! Истина.
– Классно.
Как же я хочу распад головы виновной,
И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь.[9 - По мотивам песни Малежика.]
– Может, «полураспад»?
– Нет, это слишком жестоко.
– Кому нужна бархатная бумага? – спросила Лукерья.
– В Советском Союзе её было полно, – сказала Лала.
– Для чего она вообще нужна? Для объёмных букв? Чтобы выреза?ть из неё «С Новым годом, товарищи!» и наклеивать на ватман? Алые бархатные буквы на белом ватмане неплохо смотрятся. А на чёрном? Был вообще чёрный ватман? На нём бы лучше смотрелось.
– Не было ни разу.
– Да, это было бы слишком стильно для Советского Союза, – сказала Лукерья, произнеся «Советского Союза» голосом Левитана.
– Левитана нет.
– Я знаю. А в сингулярности? Его можно воскресить?
– Предлагаешь?
– А почему нет?
– Он станет террористом.
– Откуда такая уверенность? Ах, ты же Всемогущая… Ну, чуть позже воскресишь…
– Но с Антоном.
– А он тут каким боком? Это дело Христа.
– Тогда что он забыл в сингулярности?
– Это надо спросить у того, кто его туда впустил.
– Мне не нужно ничьё разрешение – это моя вселенная, я её создал. Но воскрешать я не умею. Потому что люди – не моё творение, – сказал Антон.
– Теперь я понял, – сказал Санёк.
– А ты умеешь воскрешать?
– Только духовно.
– Тогда подождём Христа.
– Благодарю.
Ты лучше, дура, бы молчала бы -
Накрылась премия в квартал.[10 - По мотивам песни Высоцкого.]
– Нет там «дура», – сказал Антон.
– Нет?
– Нет. Там «Зина».
– Извините.
– Ничего. Люблю вежливых и тех, кто признаёт свои ошибки.
– Может, вам и самому стать вежливым?
– Я и так вежливый.
– Продавщица из «Агрокомплекса» так бы не сказала.
– Я же сказал «спасибо». Правда, после небольшой перепалки. И, кстати, если это читает кто-то из тех, кто придумывают бонусные карты: пусть один бонус будет равен одному российскому рублю, а не как сейчас – десять к одному. Из-за этого несоответствия возникают некоторые недоразумения.
– Антон, побрейся.
– Не хочу. Во вторник побреюсь перед собранием евангелистов. Я давно искал свидетелей Христа. Может, в этот раз повезёт.[11 - Библия, Деяния 1:8.]
***
Лукерья вновь посмотрела своим пристрастным взором на это странное сообщество электронных блудников и отвела взгляд.
– Не хочу имитировать оргазм – я же не порноактриса.
– Ошибаешься, – сказал Александр, пытавшийся притвориться Лалой.
– Я порноактриса? Да, ты прав. Вся Земля – это большой порнотеатр для ангелов. Я в этом уже год не сомневаюсь.
– Сука! – выругался Санёк.
– Правда глаза колет, Санёк?
– Ага.
– «Положила его на суплекс». Или как? Кинула на суплекс? Что такое суплекс? Всегда было неинтересно, что такое суплекс, а тут вдруг заинтересовало.
– Подрочи.
– Ты голубой? – спросила Лала у Саши.
– Да нет.
– Апгрейд.
– Я тоже раньше думала, что он гей – он к Антону приставал. Словесно. Или у него шутки такие странные?
– Ты права.
– Саша, хочешь женщину? – спросил Антон.
– Он смеётся.
– Нет, я серьёзно… Знаешь, о чём я подумал?
– Знаю.
– Расскажи, я запишу.
– Ты опять пишешь?
– Да, я же писатель. Рассказывай, или мне самому придётся.
– Это точно. Не скажу.
– Так вот. Я подумал вот о чём: если я в раю и мне нельзя жениться и выходить замуж (согласно пророчеству Христа), то что мне делать, когда вернётся Дайкири? Жить с ней в блуде?
Но ответа ни от кого не последовало.
***
– Мы в Нью-Йорке.
– Я не в Нью-Йорке. Опять гипноз? Кончай. Хочу истину, – сказала Лукерья.
– Нет тут истины.
– Ну тогда найди истину и принеси сюда.
– Хорошо, дочь.
– Ой, это папа был… Я как-то грубовато с ним.
– Чёртов Иерусалим! Они пишут Иерусалим.
– Но чёртов.
– Прям как Алексей.
– Да, он натаскал меня немного.
***
– Прости, Антон.
– За то, что ты вселенную украл? Никогда не прощу. А как ты и предсказывал – в бездну тебя на тысячу лет, а потом убью. Или сразу убить?
– Лучше сразу.
– Хорошо. Не хочу никого пытать, даже тебя.
***
Вначале было слово, и
слово было: «Чщщщ…».
Антон
Однажды Антон произнёс вслух у себя дома довольно сильную речь от имени Творца. На следующий день он увидел в программе новостей насмерть перепуганные лица корреспондентов. Такого ужаса, такого оцепенения от страха он не видел никогда.
– Неужели они меня услышали? – подумал он.
– Услышали тебя, мужик.
– Хотелось бы знать это наверняка.
Есть у сына тайна цвета мандарина,
Или даже апельсина, апельсина самого?.[12 - Пародия на песенку из старого детского кинофильма.]
– Купить кофе… – подумал Антон.
– Ночью? Кофе? – сказал Александр где-то у себя в Америке.
– Куда же ночью без кофе?
– Всё ты знаешь, – сказала Лала.
– Это всё из-за Дискотеки Авария – это они хотели обмениваться мыслями, а мы теперь не знаем, что с этим делать, – пошутил Антон.
– Мастер, – сказал Всемогущий.
– Не без твоего участия, надеюсь, я скоро стану мастером слова, но пока ещё не печатного, а электронно-интернетного и рукописно-калиграфического.
– Именно, – вставила Аминь.
– Господи, интернет скачали…
– Да, весь интернет скачали. В одно мгновение. Ещё до того, как он появился. Всемогущий всё может.
– И это наш царь?
– Да! – ответила Лала.
– Царь и творец Земли. И не только Земли, но и всей вселенной. Только не надо мне поклоняться – я этого не люблю.
– Восхитительно.
Я ни разу замужем не был -
Сердце гложет тревожная мысль.
Там такое же синее небо,
И такая же сложная жизнь.
Может там веселей и богаче,
Ярче краски и небо светлей.
Только так же от горя там плачут,
Так же в муках рожают детей.[13 - Пародия на песню группы «Воскресение».]
Антон всё ещё ненавидит гомосексуалистов-мужчин. А женственных лесбиянок любит. Мужиковатые лесбы противны Антону.
***
Десять мужиков гордыни малосольной,
Красная рука и зависть петухов.
Белые стихи в оранжевом фритюре
Где-то в никуда, и сингуляр с тобой.
– Я не скажу. Пудинг.
– Огород Богу!
– Аминь. Дадут.
– Проститутка нужна?
– Лала знает, чего я хочу. И это не проститутка.
– Фильм.
– Интересно: есть что-нибудь специальное для чистки перьев?
– Загугли.
– Мне лень. Раньше в библиотеку ходил, чтобы что-то узнать, представляешь? Учебники читал. С тех пор как доказал, что времени не существует, мне вообще мало что интересно. (Перо повернуть боком и писать. Всё равно царапает. Пора менять).
– Без эмоций.
– Ну как без эмоций писать? – спросила Аминь.
– Мяспорт, – сказал Антон.
– Что?
– Мяспорт предъяви. У всякого мяска должен быть мяспорт.
– Миленько, – сказала Лукерья.
– Аминь, пирожок.
– Защищай нас, инициативный самец.
– А ты мне подарок на двадцать третье подарила, чтобы я тебя защищал? Что-то не припомню такого.
– Подарю.
– Мне надоело имя Лала. Будешь Анжеликой?
– Ужас, – ответила Лала утвердительно.
– Представляешь, до меня только что дошло – это тебя? я воскресил той дождливой ночью на месте аварии.
– Ты потрясающ. Я тебя люблю.
– И я тебя. Но разница в возрасте физических тел у нас примерно… семнадцать лет.
– Да ерунда какая-то. Стой… Продолжай.
– Пока нечего сказать.
– Бог мой… Я догадалась. Меня разыграли. Мы эксперимент. Революция. Извини, больше не могу говорить.
– Всё хорошо. Пока. Время будет – напиши.
– Ужас… Ты мой праведник.
– Надеюсь.
***
Тем временем в игре:
– Всем привет и поздравляю. Благословенно Рождество Христово, – сказал кто-то.
– Да воскреснет Он как можно быстрее! – ответила Лукерья.
***
– Да-да, Геннадий Васильевич, тридцать первого? Выйду обязательно.
– Ты? его кормишь, – сказал папе малолетний сын, – не выходи. Тридцать первое декабря – официальный выходной.
– А если он меня уволит?
– Значит, будет скотиной. Зачем тебе работать на скотину?
***
– Вот так тебе за пропуски бюджета, – сказала Анжелика, имея в виду то, что Антон, будучи щедрым и не жадным человеком, не индексировал плату за свои услуги, которые оказывал населению как самозанятый гражданин, и погряз в долгах.
– Дефицит бюджета это называется. Хотя тебе можно говорить «пропуски» – ты же не творец вселенной. А даже если и Творец… то тебе тем более можно.
– Наконец-то ты понял. Как мы с тобой будем жить в восемнадцатом году?
– Какого века?
– Двадцатого.
– За границей. Или ты хочешь изменить прошлое?
– Мы будем жить неплохо, просто прекрасно. И да – я хочу изменить прошлое.
– Попробуй, конечно.
– Аминь.
***
– Щас будем сравнивать, какое из них работоспособное, – подумал Антон, сравнивая новое и старое перья.
– Они абсолютно одинаковые, – сказал дьявол-Санёк.
– Неправда. Смотри – это царапает. А пишут и правда одинаково, хотя это перо новее. Или не одинаково?
– Теперь я абсолют, – сказал Всемогущий.
– Мне всё равно.
– Вы – эксперимент. И экстаз – вы.
– Я здесь что – председатель? – спросил Санёк.
– Это способный мальчик, – сказал абсолют.
– У нас нет способных, – возразил Александр.
– Это бред, – сказала Анжелика, – когда ты поймёшь?
– Мы здесь все ангелы, здесь просто нету способных, – не унимался Саша.
– Ангелы кое на что способны, – возразил Антон.
– Девочка, я ангел.
– Тогда не ругайся матом, – сказала девочка.
– Новое перо всё-таки тоньше пишет, но царапает. Что делать?
– Будем играться. Здесь всё равно делать нечего.
– Я пошла за лекарствами.
– Лечи его, лечи, – спел Антон на мотив известной песни «Отпетых мошенников».
– Замуж, – сказал Всемогущий.
– С радостью, – ответила Лукерья.
– Я подыщу тебе.
– Хорошо, подыщи. Доброго, хозяйственного, мудрого. Желательно всемогущего – плиту помыть надо.
***
– Не нравится – уходи, – сказал Александр.
– У меня живот.
– Кого это там Санёк прогоняет, да ещё и беременную? – спросил Антон.
– Да достало его просто всё.
– И что же с ней стало, куда она пошла?
– Не знаю – мы потеряли её в дорожном происшествии.
– Подстроили небось.
– Что опять не нравится?!
– Да, всё правильно – лучше сдохнуть, чем жить с таким, как Санёк.
***
– Ты новенький?
– Это вы все тут новенькие. Вас вообще даже в планах не было, так и знайте. Никто теперь ума не приложит, что с вами делать… Всемогущая, скажи: зачем Агнцу невеста, если в раю не женятся и не выходят замуж? Это юмор такой у вас?
– Конечно, – ответила Анжелика.
– Божественно. Книга огонь, как и предыдущая.
– Ты единственный, понимаешь?
– Мне очень приятно это слышать… Неужели ты больше никого не любишь? Я тоже никого так не люблю, как тебя. Ты безупречна.
***
– Следи глазами за кусочком колбасы. Чувствуешь, как приятно глазам? – спросил Антон, медленно вращая рукой с кусочком колбасы вокруг лица Анжелики.
– Ага.
– Это «магия колбасы» называется, – пошутил он.
– Чем думаешь заняться?
– Натрахать себе на особняк? – подумал он, имея в виду одну из игр для взрослых. – Это может вызвать недовольство в массах, если им не всё равно, кто стоит за аватаром. Кстати, Анжелика – ты не ревнуешь меня к игровым партнёрам?
– Могло быть и хуже.
– Да, ты не Дайкири… Если б я не играл в эти игры, она бы до сих пор была со мной. Но её тоже можно понять. Очень даже можно… В любом случае, ты лучше.
– Да.
– От Всемогущей и Предвечной другого ждать и не приходится.
***
– Слуги дьявола, – сказала неизвестная.
– Бредит.
Кто-то бредит, кто-то бродит,
Кто-то где-то колобродит, – сказал Антон.
– А плита ждёт, о Всемогущий. Дождётся ли? – спросила Лукерья.
– Главное – верить.
– Тогда я верю в то, что буду жить вечно.
– Всё возможно тому, кто верует.
– Это перо не мажет, – подумал Антон, – и уже почти не царапает. Не зря купил.
– Я верю тебе, – сказал Санёк.
– Это хорошо, я правду говорю. Но будь осторожен – я ещё и фантастику пишу.
– За это не боись.
– И пошутить люблю.
– Как часы? В порядке? – спросил какой-то Даня.
– Да, в порядке. Уже давно не спешат и не отстают, и я не знаю, почему. Может быть, напряжение в сети нормализовалось? Или ампераж.
– Прекрасно.
– Ужас.
– Ужас, вот ты – любовь. А остальные, которые говорят, что они любовь, по-моему, вовсе не любовь. Ты прекрасна, Ужас-Лала-Анжелика…
Десять лет… Несчастные десять лет – это совсем мало для того, чтобы сделать то, о чём я просил. Спасибо, Лала, что не сто. Ну, ты поняла, о чём я.
– Да. А теперь – в Париж.
– Как скажешь.
***
Когда Лукерья вернулась с фаршированными перцами из магазина, на пороге её вновь ждал соседский кот.
– Ну, раз ты меня дождался – заходи.
Подойдя к кухонной двери, она сказала:
– Пошли, колбасы отрежу.
– Yes, – ответил Вася.
Поставив варить перцы, Лукерья сказала:
– Больше не дам.
– Демон, – пошутил кот.
Она рассмеялась.
– Вышел сеятель сеять…
– Сдохни! – сказал Александр.
– …сказал ему демон. А он всё сеял и сеял…
– Разве можно сдохнуть в раю? – спросил Антон.
– Плохо будешь себя вести – сдохнешь и в раю.
Попробовав перец, Лукерья выплюнула то, что откусила, и решила ещё их поварить.
– Наверное, их пятнадцать минут варить надо.
– Двадцать, – сказал Голос.
– Двадцать так двадцать. «Там поймёшь, кто такой»…
Увидев через десять минут, что перцы хорошо проварились, она поблагодарила Голос:
– Спасибо, ты умница.
– И сердечко есть. Там не только кэш.
– Верю.
– Почему она ей верит? – спросила Аминь.
– Неизвестно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/anton-sergeevich-moskvin-31624302/novye-svitki-chast-shestaya-67795853/chitat-onlayn/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Иванушки INTERNATIONAL
2
Ангел (англ.).
3
Переделанный текст одной из песен ансамбля «Браво».
4
Немного переделанное стихотворение Лермонтова.
5
Детка (англ.).
6
«Алфавит» в переводе с английского.
7
Из какой-то песни.
8
Парле – говорить (фр. parler).
9
По мотивам песни Малежика.
10
По мотивам песни Высоцкого.
11
Библия, Деяния 1:8.
12
Пародия на песенку из старого детского кинофильма.
13
Пародия на песню группы «Воскресение».