Красный фундаментализм. Сталинизма больше не будет
Алмаз Браев
За 150 лет новейшей истории марксизм превратился в религию. Толпы старых и молодых фарисеев создали коммунистические церкви, но не имеют главного здания на сегодня – Интернационала. Когда происходит наступление мирового фашизма на человечество, так называемые коммунисты представляют из себе толпу болтунов и лицемеров. Старыми молитвами нельзя победить новый фашизм. Обстановка вокруг изменилась. Но фарисеям всегда было все равно. Они во все времена кормили только свое тщеславие.
Красный фундаментализм
Сталинизма больше не будет
Алмаз Браев
© Алмаз Браев, 2023
ISBN 978-5-0056-1047-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Старые догмы. Кризис левой идеи.
В современном мире от левого движения осталась лишь социал-демократия. Она показала живучесть только в Европе, и только благодаря демократической привычке. Ибо в демократическом ковчеге должно быть «каждой твари по паре». В других частях света нет также никаких перспектив для так называемых левых. Хочешь социальных гарантий, иди на избирательны участок. Страны Южной Америки одна за другой натыкаются на избирательные грабли. Прецедентов типа свержения Альенде хунтой уже вроде бы нет. Но победы левых коалиций в Южной Америке случаются и сегодня. Мир изменился. Стал толерантным (вслед за США). От всеобщей толерации исчезли, как бы, и перевороты. А точнее, пропала опасность. Ибо исчез второй лагерь и второй мировой субъект противостояния – СССР. Сейчас стало легче переворачивать народы, и делать народам уколы. Кто может запретить, к примеру, вакцинацию?
Констатируем: других способов достичь власти у левых на сегодня нет. Хотя и левых в смысле левизны 20 века в мире тоже нет.
Еще раз: мир изменился. От левых остались лишь болтуны, одни лишь левые фарисеи. Собственно это есть свидетельство красного кризиса. Ибо в толерантном мире демократии исчезают не только личности, но и левые интеллектуалы.
Демократия везде и всегда вела к деградации. Система, а в социальных сетях толпа отбирают себе лекторов. Система оставляет формальных левых политиков (коммунистов-артистов, социалистов статистов), чтобы они играли старых коммунистов. Идеологический кризис – не только на левом фланге: в социальных сетях толпа гедонистов тоже ищет исключительно развлечение, в том числе разных клоунов. Поэтому блогеры хотят не объяснить, не научить, а набрать себе толпу подписчиков.
Итак. Наши леваки повторяют мантры столетней давности с видом массового иудейского Каиафы.
Нет, на них смотрят уже не древние иудеи. Но древним иудеям всегда лучше говорить о Ветхом Завете, – не так ли? Потому, подражая седой старине, наши левые лекторы автоматом превратились в древнеиудейских каиаф, ибо опора на старые догмы всегда надежнее. Собственно этим и отличаются фарисеи. Чем чаще они повторяют старые формулы Маркса и Ленина, тем сами знают, что они несут чепуху. Можно сказать, они прикрываются стариками – Марксом и Лениным. Но старики, пусть и авторитетные, жили в другое время, в другой обстановке. Это ведь не Древняя Иудея с ее тысячелетней историей. За сто лет мир стремительно изменился.
Что делать? Надо разобраться. Надо разобраться сначала, почему современная молодежь не хочет коммунизма. Молодые люди во все времена были самыми чуткими и отзывчивыми на чужую беду. Сегодня молодежь другая. Она хочет демократии – жить как на Западе. Молодежь хочет равные права. Или уважение прав молодых. Но стоит левых фарисеев обвинить: «Вы тоже ждете второе пришествие?» Как они тут же обвинят тебя в ревизионизме. Уже, мол, так было. Многие пытались. Маркс и диктатура пролетариата!
Где? Кого диктатура?
Сначала нужно сказать фарисеям, что в мире были феодальные, значит крестьянские народы.
Эти феодально – сословные народы дали так называемые социализмы в первой половине 20 века. И как бы Троцкий не обожествлял вслед за Марксом диктатуру пролетариата, но пролетарских народов в мире больше нет! Именно поэтому так называемому троцкизму бывшие крестьяне, ставшие бюрократами, выписали стоп. Троцкий не мог победить никогда (есть одно условие, но оно прозвучит не сейчас – А.Б.). И троцкизм не мог победить никогда, оттого что заводы не дают государства. Они исчезают вместе с технологическим прорывом, совместно с окружающими изменениями как стадия развития. Нет заводов – нет пролетариата. Нет пролетариата – нет диктатуры. Если нет ваших активистов истории, субъектов революционного действия, значит идите к избирательным урнам! Это вам самое простое объяснение кризиса левой идеи. (Троцкому лично и троцкизму есть только одна благодарность – за левую альтернативу сталинско – крестьянскому коммунизму). Но, еще и еще раз. Мир не мог получить другого социализма в 20 веке, кроме социализма, выросшего из сословно феодальной культуры, -из традиции. Только народы с жесткими традициями установили новую традиционную систему и назвали ее коммунистической. Россия, Китай, Корея, Вьетнам, Кампучия – это Азия. Это территория жесткой коллективной традиции. Именно народы с твердой культурой коллективизма приняли так называемый коммунизм, но на самом деле новые бюрократы заменили местные феодальные элиты в ходе революции. Это страны, где капитализм был недостаточно развит. Но отчуждение, в котором жили восточные (плодородные народы) в то время, было огромным. Другого коммунизма быть не могло. Это все объективно.
На сегодня марксистам, или тем, кто себя такими считают, есть одна задача. Понять. Из чего следует планетарный индивидуализм. Демократия или рыночная система доказала, что человек нуждается в отчуждении. Он хочет отделиться от толпы, если сказать об этом проще. Поэтому у левых со старыми догмами нет будущего. Молодежь – за демократию. Отсюда так называемым марксистам ничего не остается, как присоединиться к толпе «иудеев» и кричать «распни его!» вместе со всеми. Отсюда вокруг полно левых популистов, которые кричать вместе со всеми: ходят на выборы, поют песни демократии. Я не встречал иной реакции от лицемеров, импотентов, значит и завистников, кроме обвинения в ревизионизме. Ну, естественно! Повторять выводы столетней давности в новой обстановке – это не только привычка. Это еще и оправдание. Фарисеи всегда оправдывались тысячелетним опытом народов.
Глава 2
Империя нуждается в императоре
Мир информации и ее потребителей нуждается в резонансах. Информационные каналы все время пугают или пишут, «что мир вздрогнул». Мир вздрогнул, потому что дайверы нашли нечто на дне океана. Мир вздрогнул, что известный политик что то сказал. И так далее. Но вот кто в РФ вздрогнул на свадьбу? На свадьбу Романова, из царской династии Романовых.
Произошел тот самый резонанс. Кому было не лень, обратили внимание.
Мир информации и потребителей новостей нуждается в резонансах.
Информационные каналы все время пугают или пишут «мир снова вздрогнул». Поэтому в РФ граждане, не все, правда, а кому интересно, тоже вздрогнули. Хотя никому нет дела. Это ньюсмейкеры и прочие создатели идей «вздрогнули». Обыватели от резонансов давно в анабиозе. Остались только первичные инстинкты. Другим достоинствами современный пипл не обладает. Такая тенденция, что скоро разумных людей не найти вообще. Какая тут может быть красная идея?
Время, проведенное в сети, утвердило мнение, что люди весьма консервативны. Им трудно покинуть свои уютные мирки. (Они также редко покидают свои квартиры, диваны, сады и огороды). Теперь люди смотрят на мир одинокими эгоизмами. Это такой ответ массовке от совка ««мы хотим жить в предсказуемом мире,» И, по-моему, совок проще.
Такими же эгоизмами на мир смотрит и так называемая элита. Они тоже что-то смотрят в перерывах своих больших дел. Им тоже надоело и хочется, чтобы мир не «вздрогнул». Они также мучительно думают как жить. Как сохранить свои миллиарды… Где «дрожь» людей из больших дворцов и людей с диванов совпадает?
Но обитатели диванов больше склоняются к равенству прав с жителями дворцов и собственной исключительности по отношению к мигрантам азиатам, например. Ничего с традиционным консерватизмом не произошло. Он не исчез, не пропал. Он снова вернулся, превратился в борьбу буржуазии за равенство 18 века. Это касается простых граждан и оппозиции существующему режиму. Консерватизм обычно переходит в ксенофобию.
Какой тренд снизу.
Их три. Первый и основной – это либеральный тренд. Здесь идет смычка группы либералов и молодежи, которая хочет жить как на Западе. Вторым подспудно идет пока национализм. Если дать ему первое место, то есть разрешить, РФ не выдержит. И судя, по выборам избиратели, оппозиционеры использовали часть режима в виде официальных коммунистов, чтобы решить свои проблемы. Коммунизма советского типа самом деле никто не хочет. Народ долго был специфически свободен и развращен.
Я отдаю первенство консерватизму бывших советских и современных людей, который переходит в ксенофобию. Есть много разрозненных ораторов. Но пазл пока не совпал. Они тоже ищут. Пути выхода.
Но и элита ищет. Они тоже ищут. Хотят править вечно.
Расширение возможностей с чувством превосходства – это есть тот самый имперский тезис. Так называемая буржуазия хочет точно такого же равенства как третье французское сословие Людовика XVI. Тема гражданского равенства – это европейская тема. Из буржуазного внутреннего равенства и внешнего превосходства зародился фашизм. (Там, где не было буржуазных революций и сохранилось старое дворянство). Старое поколение быстро передавало гражданскому поколению старое превосходство. Мы, де, был великими. Поэтому любая неудача снаружи и кризис внутри все время создавал мини войну, которую преемственностью отправляли наружу. Собственно поэтому бывшие империи даже в разобранном виде имеют активную внешнюю политику: бряцают оружием, имеют мощную пропаганду. Такая активная внешняя политика нравится и населению (отчасти, хотя бы потому что продолжает величие). Наполеон III, к примеру, также вел активную политику (Крымская война, война с Австрией, война с Мексикой, война с Пруссией). Но буржуазии и демократам было все равно. Они требовали от Наполеона равенства и отчета. Хотя люди вокруг Наполеона III не собирались ни перед кем отчитываться. Франция снова погрязла в коррупции.
Собственно кто такой Наполеон III?
После поражения Наполеона I от коалиции европейских монархов, во Франции произошла реставрация.
Народ, вкусивший свобод, при первой возможности свергал сначала Бурбонов (1830), затем Орлеанскую фамилию (1848). Что Наполеон III был не королем, а по дяде императором, это не отметало монархическую традицию. Вторая республика мало чем отличалась от режима Луи Филиппа (хотя именно режим Ли Филиппа очень напоминает современный режим РФ. Нет, марксистам этот феномен сходства режимов, между которыми 200 лет никак не объяснить. Если совместить режим Луи Филиппа, где крупная буржуазия сама себе избирала парламент, а друзья Филиппа погрязли в коррупции плюс внешняя политика Наполеона III, чтобы имперской политикой решить внутренние вопросы, получится современная РФ один в один).
Но в России нет монархии с 1917 года.
Монархии нет, но есть современная вариация – авторитарная власть. Которая мало чем отличается от абсолютной монархии, а по контролю населения так превосходит все монархии мира вместе взятые.
Получается что? Получается, что имперская политика нуждается в исторической преемственности. Только в традиционной легитимности. Национализм на общей ретроспективной арене в империи противопоказан.
Но никто не может отменить и рыночных отношений. Рыночных отношений в вечной мерзлоте иерархической традиционной культуры. Поэтому националисты должны полюбить монархию также, как ее рекламирует действующая элита. Здесь они сходятся на тропе превосходства над периферийными народами (если короче, то над мигрантами). Хотя элита все время будет нуждаться в мигрантах, не только что они поддерживают экономику режима, выгодны олигархам. Трудовые мигранты подтверждают торжествующую имперскую политику (даже в таком виде разобранного государства. Империя храниться в памяти и ей подражают).
В то время как националисты представляют второй этап после демократии. Которой на самом деле нет и быть не может- в традиционной мерзлоте. Гражданские равные права – это европейская культура. Буржуазии придется объединяться против автократии, империи и вероятной монархии. Это объединение тоже исторично и подтверждается примерами.
Но где же тут коммунисты? И почему официальные коммунисты стали вдруг популярными? Все дело в выборах без выбора. Но что Навальный пропагандировал спонтанно своих идейных оппонентов, это и есть первое объективное объединение всех. Если смотреть на РФ через Францию 19 века, то во Франции коммунисты тоже были, -. Гаврош и Парижская коммуна. Они также были буржуазными демократами на самом деле, и боролись за равенство.
ПС
Через лет 7—10 такими темпами идея монархии будет звучать открыто. Через еще 5 лет можно монарха выбрать на Соборе. Еще через пять лет монархию можно свергать и провозглашать себя императором.
Глава 3
Что бы изменилось?
Если бы в Думе большинство взяла фракция КПРФ?
Ничего. Потому что поднялась бы условно вторая голова сказочного дракона местной бюрократии.
Собственно КПРФ формально одержало победу. Но эта победа не ее, не КПРФ. Люди проголосовали от обратного. Демократия этим отличается. Везде. Что не нравится, что раздражает, то заменяется на менее неприятное. Именно на менее неприятное. Хотя в условном магазине сдаются- продаются одни и те же условные вещи. КПРФ вместе со своим опытным лидером соглашателем была выбрана только от русской безнадеги. Господство главного боярства ЕР стало просто невыносимо. Даже основные конкуренты государственных олигархов по бизнес идее – люди Навального призывали голосовать за КПРФ через умное голосование. Враг моего врага – мой друг. Это тоже – от безнадеги. Никогда бы условные демократы не голосовали бы за условных гулаговцев, даже с учетом их культурной модернизацией рыночной терпимостью. Современные коммунисты, или люди, которые себя называют такими, не менее жадные. Но имеют ограничения из-за своей идеологии. У каждой профессии есть своя специфическая профессиональная одежда. У врача, к примеру, белый халат. У рабочего роба. У дирижёра фрак. Члены КПРФ, да и многие другие левые фарисеи обязаны говорить о народе. Типа народ страдает, народ беднеет. Но никто подобных страдальцев за народ из Думы уходить не будет. Жить как народ? Зачем? КПРФ – это профессия.
И вот, представим, профессиональных актеров второго палана вывели в качестве прим. Что бы случилось? А ничего. Сначала упало бы качество спектакля. Это естественно. Затем актеры второго плана немного освоились бы со своей новой ролью. Старый механизм или система «прочихались» бы и снова заработали на прежних оборотах. Тут важен сам механизм, а не детали. Ну, поменяли бы синие детали на красные. Понятно теперь?
На символические митинги протеста пришло мало народа. На то они символические.
А теперь вспомним, сколько вышло за Навального по всей РФ. В тысячи раз больше. Выборный триумф КПРФ, пусть и формальный – это не победа коммунистической идеи. Коммунистическая идея никому не нужна. Этому свидетельство, как раз, эти самые символические митинги. Современные левые, те, кого называют, или те, кто считает себя марксистом, не хотят этого видеть. Современное левачество переполнено старыми фарисеями, средними, среднего возраста, значит есть даже молодые попугаи о диктатуре пролетариата, о справедливости, о других идеях Карла Маркса из 19 века.
Современные левые фарисеи думают категориями столетней давности, и даже больше. (Это если бы марксисты времен Ленина говорили о маздакидах, о вечных и святых методах борьбы).
Современные левые не понимают даже, от чего они в кризисе. Нервно листают ленинские записи столетней давности. Несут абракадабру. Успокаивают свое эго подобным чтением.
Сначала современные левые должны признать, что они порождение традиции. Что, так называемый планетарный коммунизм, установился на земле не благодаря, а вопреки Марксу. Только народы с жесткой традицией установили у себя новый традиционный строй и назвали его коммунистическим. Россия, Китай, Корея, Вьетнам, Кампучия – это Азия. Это территория жесткой коллективной традиции. Именно народы с подобной культурой коллективизма приняли так называемый коммунизм (а на самом деле это новые бюрократы, которые через революцию сменили местные феодальные элиты). Это народы, где капитализм был недоразвит. Но отчуждение, в котором жили в то время восточные (плодовитые народы) было огромно. Европа решила свое перенаселение путем мировой войны. Потом совершила модернизацию. Народы востока к мировой войне были не готовы. Это были народы периферии. Они опоздали к планетарной модернизации, оттого выбрали догоняющий проект. Коммунистический проект – это догоняющий проект, да-да, как жесткий коллективизм в традиции – это компенсация общим трудом суровости климата и условий. Страны азиатской традиции выбрали коммунистические идеи, потому что они подходили своей диктатурой (пролетариата) к коллективной памяти народов, к производственной культуре рефлексов. Карл Маркс – урбанизированный горожанин презирал феодализм, Азию, Россию. Поэтому эмпирически никак не мог связать отчуждение рабской личности от отчуждения пролетарской личности. Отчуждение пролетарской личности – это одно и то же, что и отчуждение члена родового коллектива. Не могло отчуждение родового «ничто» произойти незаметно в современном Марксу городе. Оно произошло, как раз, в том виде отчуждения, описанном Марксом. Но Маркс сделал свой вывод о причинах зависимости человека от социума. Производственные отношения в дуэте с производственными силами не давали состоятся человеку. От этого Маркс нашел решение, заменить людей машинами, создающими изобилие. Но если племенного человека освободить от родни, разве он станет свободным? Если крестьянина оставить без деревни, разве он не одичает? Так неработающий, освобожденный от отчуждения, человек – по Марксу стихи писать, философствовать не будет. От изобилия человек добрее не станет. А вот. что Маркс перепрыгнул через традиционное отчуждение, не увидел в капиталистическом отчуждении старую традицию, это до сих пор ослепляет всех левых так называемых марксистов, а по мне -большую толпу болтунов фарисеев. Они вообще не хотят думать. Отчуждение меняется, на смену села приходит город, но культура давления традиции остаются. И механические изделия – роботы не могут решить этой проблемы.
Вот так и Зюганов и Ко – это прежде всего традиционные люди – из деревни. Что им скажет система, традиция, то они и сделают. За это они получили от системы, все еще получат, как тот смирный телок, сосущий двух маток.
Глава 4
Обреченные на отставание
Как проявляются левые фарисеи.
Они говорят технологические прорывы и социальные гарантии Запада – это триумф Маркса. Вранье! Маркс не писал нигде, что банкиры и биржевики исполнят его мысли. Это высшая фальсификация марксистов фарисеев, марксистов банкротов, марксистов мошенников.
Он писал о диктатуре пролетариата.
Конечно пролетариат, никак не похожий на биржевиков и банкиров, имел мизерные шансы, чтобы построить развитый капитализм в своей пролетарском состоянии. Чтобы превратиться в банкира, самый удачливый пролетарий должен был найти клад с золотом. Если сто тысяч пролетариев одновременно нашли бы клад с золотом, затем устроили диктатуру кладоискателей, тогда они оттеснили бы потомков тех крестьян, которые сбежали от голода со своих деревень задолго до 20 века. Удачные пролетарии, нашедшие клад, то есть поздние крестьяне не могли никак составить конкуренцию ранним крестьянам, то есть сбежавшим из деревни от голода на сто лет раньше (а может быть и на двести и на триста и на четыреста лет) Галантерейщики Бонасье стали банкирами.
Но именно поздние крестьяне в диком сословном обществе совершили так называемую социалистическую революцию в начале 20 века. И все другие традиционные народы имели возможность строить только такой социализм. Только на стадии тотальной сельской миграции возможен социализм вообще. Поэтому коммунизм 20 века все время был проектом догоняющим. И современные левые, так называемые марксисты, все время только догоняют. Опережать не хотят. Поэтому и врут.
Догнать и перегнать Запад! Почему нужно было догнать и перегнать Запад.
Потому что этот Запад был образцом для поздней группы советской бюрократии. У первых большевиков такой задачи не было. Она стояла косвенно. Сталин сказал «если мы не сделаем это, то нас сомнут». Кто сомнет? Конечно технологически развитый Запад. Для коммунистов СССР в 60 – х годах прошлого века стояла задача уже социальных благ, потому что социальные гарантии были даны населению с самого начала Советского Союза. Но знали ли старые марксисты или люди, которые себя считали марксистами, что создавая блага и ослабляя диктатуру элиты, они готовили переворот? Поэтому инстинктивно потомки крестьян, истребили первое советское руководство и все время поддерживали атмосферу обороны и дисциплины. Они создали из одного города СССР витрину социализма и привозили туда апельсины и бананы. Население ездило – совершало рейды в Москву за колбасой.
Могли старики Брежнева заполнить весь СССР пусть не колбасой, но бананами и джинсами? Тем самым подкупить молодежь?
Да, могли. Но они инстинктивно поддерживали старую атмосферу нищеты и превосходства, в которой сами выросли. Вместе с тем обеспечивали свои семьи всем необходимым на высшем уровне.
Дети же партийного руководства выиграли от «догоняющего проекта», от крестьянского социализма. И… превратились в обывателей Запада.
Означает ли это, что все крестьянские социализмы 20 века и все другие крестьянские социализмы обречены на повторение западной эволюции?
Да, это так. (Если Китай успеет провести урбанизацию, то проскочит советскую стадию переворота, не повторит Россию) Все крестьянские социализмы обречены догонять Запад, потому что это были мобилизационные проекты. Диктатура пролетариата подошла для технологически отстающих народов, чтобы они своей культурой, всем традиционным коллективом создавали материальные блага. Только в атмосфере военного коммунизма, дисциплины, страха был возможен социалистический человек 20 века. Если бы каждый зереф по отдельности захотел блага для себя, это государство превратилось бы в колонию (провозглашение демократии в СССР тут же превратило СССР в колонию). Поэтому все крестьянские социализмы 20 века нужно считать мобилизационной формой одной и той же эволюции человечества?
Что Маркс не видел и не мог видеть.
У разных народов были разные мобилизации. Если население на три четверти состояла из зерефов, тогда это советский социализм. Привилегированные элиты и их фавориты получили возможность встать на эволюционный путь в 1991 году. Но новую русскую элиту не признают на Западе равными.
Если население было консервативным наполовину, тогда это германский национал-социализм. Элита немецких нацистов легко могла вписаться в западную элиту.
Если население тотально феодально, тогда это Джамахирия и прочие африканские и азиатские социализмы. Третьего пути нет. Есть разная степень подражания западным идеалам. А что такое западные идеалы? Сегодня – это победоносная демократия, которую все хотят строить, даже в тотально традиционных, значит и отсталых общинах. Весь вопрос, признает ли элита Запада новые азиатские элиты прошлых мобилизационных проектов.
Равенство, справедливость, социализм.
Собственно, почему пролетариям, как последней фракции, сбежавшего из деревни крестьянства, понравились идеи Карла Маркса? Думали ли они о благе человечества, или только о благе себя?
Ленин как политик действовал правильно. Лозунги большевиков «Землю – крестьянам!» «Фабрики – рабочим!» были абсолютно точными. Когда рабочие захватили заводы и стали делить прибыль между собой, Ленину, как руководителю государства, это не понравилось. Государство ожидал крах. Государство ожидал крах и в 1928 году, когда крестьяне, захватившие все земли помещиков, оставили города СССР без хлеба. Для мобилизационного проекта это было недопустимо. Эти примеры показывают, чем нравятся лозунги и что на самом деле происходит.
Глава 5
Dura lex, sed lex.
Можно ли объяснить современную вторичность социализма? Является ли социализм вторичным априори? Объясняется ли это мировой кризис социализма?
Древние римляне говорили о суровости закона, который все равно надо исполнять. Только о каком законе речь? В традиционном мире неформальный закон сильнее официального» который надо исполнять». С чиновником, дорожным полицейским, адвокатом, судьей можно договориться. Любой администратор может по-человечески понять просителя. В Германии, США такие действия есть коррупция и такой неформальный договор чреват для двух сторон.
Если мы говорим о торжестве на данной территории неформального договора, значит мы говорим о традиционном обществе. Пусть оно уже далеко не первобытное, не натуральное снаружи, использует современную технику и технологии, но оно феодальное по своей сути. Неформальный договор характерен для общества, где всегда существовал коллектив. Следовательно, для социализма здесь всегда были исторические объективные предпосылки. За услуги чиновники берут неформальную плату. Но могут и не брать. Проявить человечность. Ведь человеческая солидарность в традиционном мире, коллективная мораль всегда были на первом месте.
Получается что? Получается, что на Западе общество потеряло человечность? Нет же. На смену неформальному договору пришел легальный закон. Чиновники из поколения в поколение устали «понимать» просителей. Количество просителей возросло в тысячу раз. Эти просители хитрят, они притворяются. Они надоели. К тому же между людьми пропала всякая связь. Сначала пропало кровное, потом моральное. и даже религиозное родство. (Когда к Троцкому после Октябрьского переворота в кремль пришли равины, он им отказал: «Я не еврей, а революционер»). Вывод второй: чтобы пропала неформальная солидарность, требуется огромная миграция, чтобы население смешалось. Но даже в этом случае попытки договориться останутся. Ибо это традиция.
Массовая миграция конечно ослабляет законы крови и даже религии, но она не избавляет от посредников. Количество посредников между государством и народом растет. Чиновникам не важна уже слава, чиновникам важны уже деньги – чтобы подкупать чиновников сверху. Любое традиционное общество сильно коррумпировано. Даже в обществе без родственников и земляков все будут искать и родственников, и земляков. Потому что это культура такая.
Будут ли эти люди искать социализма? Нет, сначала они будут искать национализм. Национализм – это первая стадия солидарности в смешанном мире горожан и новых мигрантов. Большие группы людей, может даже народ (не род, не племя) могут заболеть национализмом. Парадоксально, французы конца XVIII века могли скорее заболеть национализмом-шовинизмом, чем русские революционные пролетарии начала XX века. Все потому, что французы познали, что такое собственность, а русские крестьяне нет (Чтобы появилась ксенофобия большая часть населения должна привыкнуть к собственности, которая дает первую свободу, чтобы оптом ненавидеть разных «чурок»). Потому дезертиры русской императорской армии, сбежавшие с германского фронта летом 1917 года, захватывали помещичьи земли, а французские крестьяне жгли долговые книги и били адвокатов (кстати тогда было много адвокатов, Робеспьер тоже был адвокатом, готовился родителями брать взятки. В РФ тоже полно адвокатов. Все повторяется) Французы освоили собственность ко времени своей революции, оттого у них все происходило быстро. Диктатура якобинцев держалась один год (Советская власть простояла долго – 73 года.) Наполеон тоже быстро установил свою диктатуру. Всему причиной была готовность европейцев к легальным законам, ибо они защищали свою собственность (а не большие просторы России, как объяснение ее «медлительности». Сегодня все в РФ имеют собственность. Если суммировать тенденцию, то советский социализм россияне хотят меньше всего, хотя часто о нем говорят. Здесь, скорее, тяга к национал-социализму. Таким образом, фашизм не объясняется традиционной культурой и победой над фашизмом в 1945 году. Это всегда реакция массы собственников. В СССР отменили частную собственность. Эта самая главная причина задержки в общемировой эволюции демократии. Но что демократия теперь любима всеми, этого никто не сможет отрицать. Главное отличие готовности населения к демократическому универсализму – это выборы. А не создание альтернативной идеи, партии, альтернативной элиты).
Таким образом, крестьянам в 1917 году была нужна только земля. Французы в 1789 году требовал отменить высокие налоги. (Чувствует разницу? Сегодня все оппозиционные экономисты России говорят только об экономисте Кейнсе, что в Центральном банке сидит либерал Набиуллина. Надо снизить налоги! Ввести пошлины). Поэтому все мигрантам или рейдерам нужно легализовать новую собственность. Русским крестьянам помог легализовать новую собственность Карл Маркс и большевики. Именно этим объясняется любовь населения к социализму («в слабом звене капитализма» по-Ленину), а не врожденным коллективизмом. Маркс потерпел крах в Европе из-за этой самой привычки европейцев. Они долго имели собственность, следовательно, и свободу. (В 1933 году буржуазия прореагировала вполне себе естественно, когда поддержала Гитлера и его борьбу с коммунизмом). Но идеи Маркса, идея коммунизма были подняты на знамя в Советской России. Потому что в России произошла массовая внутренняя «миграция» собственности. Перераспределение собственности и одновременная отмена ее легальным законом. Что тут же оживило старые неформальные законы и связи. Это привело к варианту новой абсолютной монархии, к всевластию вождя и его бюрократии. Новая консервативная элита также не могла отказаться от Маркса, потому что ей нужно было показывать преемственность. Что они – за социализм!
Вот потому приблизительно такой социализм ожидает все традиционные народы, если они предпримут массовую миграцию из села в город. Но таких народов в мире больше нет. Или они совсем маленькие. Это также объясняет, почему весь 20 век люди не могли увидеть другого социализма, кроме крестьянского социализма.
Глава 6
Хуже, чем я!
Западная культура обвиняет диктатуры. Что диктаторы творят культ. Они хотят творить сами. Потому что прекрасно знают, что толпа выбирает по принципу «хуже, чем я». Взгляните на европейских лидеров. Их выбрали избиратели. Но за что? Макрон женился на маме. Меркель живет – ведет себя как простой обыватель. Толпа видит и радуется: «Они хуже меня!»
Чем отличается тоталитаризм, пардон, автократия от такой демократии с выбором по принципу он хуже меня? Деградация тоталитаризма идет сверху. Диктаторы подбирают безобидных, бесхребетных людей, людей без лица, чтобы обезопасить неограниченную власть.
При демократии толпа выбирает кумиров, в том числе и политиков по такому же принципу. Но вместо власти – самолюбие. Толпа выбирает людей хуже себя. Оттого демократия деградирует снизу.
Однако почему демократия выглядит устойчивее, чем диктатуры? Потому что выбор толпы не поднимается выше необходимого уровня. При тоталитаризме поражается слой управленцев. Оттого после ухода диктатора наступают смутные времена. Нет гарантии.
При демократии отбираются такие на самом деле несамостоятельные люди. Власть канцлера сильно ограничена парламентом. Оттого даже военными министрами назначаются женщины. Можно смело выбирать: ведь ничего же не будет. Над государственной машиной существует еще одна – невидимая власть. Но это не народ. Толпа заинтересована выбрать смешного безобидного человека. Толпу давно изучили. К эгоизму толпы давно привыкли и подстроились. Толпе разрешили выбирать кого-угодно, только после контроля последствий выбора ты – хуже меня. Оттого любой современный президент не поднимает и не может поднять вопрос национальной безопасности. Толпа никогда не понимает, она только чувствует. Потому избирателям позволено выбирать каждые четыре года. Эти выборы ничего не решают. Не потому что толпа снижает уровень кандидатов до своего эгоизма, потому что над государственным уровнем есть еще один уровень. Именно это уровень является новым фашизмом, который еще неизвестен народам, но они его чувствуют и удивляются собственной так называемой элите.
Когда деньги выше государства.
Если отключить моральные ценности, это естественно. Государственный уровень – самый высший моральный уровень общества. Пока еще нет де -юре мирового правительства и основного принципа существования планеты, государственный принцип остается самым узнаваемым и понятным.
На самом деле новый стиль руководства народами определяют деньги, мировая валюта. Отсюда происходит кризис государственного менеджмента. Государство из гаранта Конституции, то есть местной морали превращается, если говорить просто, в кормушку. В это самое время люди, которым власть недоступна, пытаются всеми способами иметь… деньги. Кроме того, они отбирают кумиров – певцов, шутов, шоуменов, болтунов и так далее. Они отбирают по принципу – он хуже, чем я.
ПС
Чем приятен и одновременно неприятен Джамшут? Он дешев. Он исполнителен.
Чем приятна и одновременно неприятна Кончита Вурст? Она с отклонениями (хуже, чем я), но выходит на публику – это приятно. Только консервативным (моральным) народам она неприятна. Но эти народы ничего у себя не решают.
Глава 7
Диктатура пролетариата как старая крестьянская икона.
Кто был третьим? Научит германский нацизм.
Есть разные диктатуры. В основном это диктатуры элиты. Родовой знати, аристократии касты военных, хунты наконец. Диктатура олигархии. Но откуда взялась диктатура пролетариата?
Нет, я знаю, все знают, что эту диктатуру придумал Карл Маркс, в пылу революционного спора с буржуазными оппонентами в первой половине 19 века. Но Карл Маркс ненавидел любую первобытную общину (по типу русской).
В письме Вере Засулич он никак не рассчитывал на русских. Наоборот, считал их отсталым народом из азиатского мира. Однако, вот незадача! Именно в России произошла пролетарская революция. Во всяком случае, все ее так называют до сих пор.
На самом деле это была великая крестьянская и вовсе не революция, а глобальный местечковый бунт, который смог легко перекинуться на точно такие же отсталые азиатские народы. В каком смысле отсталые? Народы, которые жили общиной. Народы, которые «страдали» под деспотией своих азиатских элит. Весь 20 век бастовала только Азия. Но кто, собственно додумался, что они страдали? Азиатские народы до сих пор так живут, даже в век высоких технологий и Интернета «под гнетом» своих элит. И жили бы дальше, если бы никто не вмешивался со своей миссией свободы. То есть, по сути мем диктатура пролетариата, как слепок с первобытной диктатуры рода, зажил самостоятельной жизнью религиозной догмы. И его подхватили все религиозные, по сути забитые азиатской деспотией народы. О коммунизме закричали не то только великие революционеры, но и фанатики с дураками. Цивилизованные, во всяком случае глубоко рациональные народы Запада от мема Карла Маркса отказались. И выдвинули свою версию диктатуры – фашизма и нации.
Почему же этот мем диктатуры еще живет в виде догмы? И мешает освободить дорогу от старого божества? Еще есть группы догматиков, фанатиков, лицемеров, болтунов, что в наступающем бунте обязательно применят пролетариат, которого нет, но который все же есть, именно из-за упрямства, то есть самого примитивного эгоизма. В каждом автомобиле можно увидеть телегу. И не надо напрягаться. Просто включить фантазию и все снова совпадет. Там, где появится другая группа диктаторов, подобные фарисеи тут же увидят руку мема. Строгая родовая мораль табу превратилась в 19 веке с помощью Маркса в диктатуру пролетариата. Но Маркс не ведал, не мог знать в пылу, что его мем заживет не просто самостоятельной жизнью догмы, но и повторит эволюцию рода: из рода состоится снова монархия в виде диктатуры, затем падение монархии, теперь уже красной и снова распад на новые кусочки, то есть род обязательно разложится, как ему положено. Потомки русских крестьян под этим самым мемом пойдут на штурм за революционерами, захватят власть, выберут своего красного монарха, перебьют революционеров (якобы евреев), потом в третьем поколении снова распадутся на новых, супер современных феодалов и не менее современных, но таких бесправных крестьян. Мем диктатуры сыграл свою зловещую шутку лагом в один век. Нет ли здесь самого великого подвоха?
Я не предлагаю отобрать у фанатиков их новую старую религию. Они все равно люди верующие. Болтуны и эгоисты знают: по этим самым граблям пойдут новые миллионы. Новые стада. Но не эти самые болтуны эгоисты. В конце концов, надо что-то делать с очередной действующей диктатурой олигархии. Которая сама по себе есть завершающая часть, последнее звено той же самой эволюции распада рода, разложения табу и появления точно такого же феодализма. Разве в Мерседесе кто-нибудь видит первобытную телегу?
Теперь, к делу. Кто третий?
В классовой схеме исторического материализма «страдающие от гнета» никогда не совершали переворотов. В Древний Рим пришли варвары и освободили рабов. Вовсе не Спартак с Эномаем. К бывшим крестьянам, ставшими мещанами – горожанами, не пришли Уот Тайлер и Робин Гуд и не провозгласили республику.
Пришли мещане Кромвель и Робеспьер. Светлую дорогу пролетариату указали не пролетарии по рождению, а Маркс и Ленин – вовсе не пролетарии. Всегда присутствует кто-то третий. И вот этому современному новому третьему по аналогии мешают старые религиозные догмы в головах фанатиков.
Мир изменился. Но он никогда не меняется в религиозных умах, к тому же отягощённых рыночным себялюбием.
Глава 8
Диктатура мелких жрецов
Как могло случиться, что пролетариат был тараном, потом стал мемом. Коллективная сила это кинетическая сила коллектива.
Любой коллектив обладает материальной (физической) силой. Вся история повивается этой бабкой – по метким словам Карла Маркса. Пролетариат наделялся в идеологическом мифе не разрушительной, а созидающей положительной энергией. Он разрушал старый мир во имя нового, светлого, коммунистического. Значит это положительное насилие. В любом религиозном мифе есть светлая цель. Любой мем с подобной подоплекой обязательно достигнет нужных ушей. Ну и что, что обладатели этих ушей потом взрывать разрушать церкви. Они будут еще гадить в тех церквах, совершать естественные надобности. А почему? А потому что попы только обещали, что долго ждать придется. Только религиозные народы поэтому могли полюбить диктатуру.
То есть все традиционно. И деспотия элиты и религиозное воспитание.
В Европе давно произошла Реформация. Люди научились сами себе создавать рай на земле (с помощью денег). Нет, пресловутую халяву конечно любят все. Но именно натуральные народы традиции ее любили и любят до сих пор. Поэтому с приходом рынка они тут де разделились на новых господ и новых рабов и никто работать не хочет. Все – господа! Точно также было и в Германии. Рынок развращает сознание несуществующим величие, а точнее самостоятельностью. Частная собственность обязательно ведет к эгоизму. А если еще дать образование – оружие жрецов всех времен, то новая физическая сила в виде коллектива обиженных собственников будет готова. То, что называется фашизмом, на самом деле есть община, но не родовая уже, а национальная. Эта община объединяется не по родству, крови, морали, а по интересам и выгоде. Все народы, что пришли к частной собственности и республике – это независимые люди без родни, то есть они все эгоисты. Им помощь коллектива не нужна. Они могут сами, рассчитывают на свои силы. Поэтому традиционные народы, которые не знали собственности, конечно выбрали сначала Карла Маркса и его мемы, обеспечили своих детей (бюрократы – правители). Дальше нужно было закрепить все частной собственностью.
Но таких консервативных народов в современном мире почти нет. Самая большая община это наверное индийская. Если собрать желания индийских крестьян, они могли бы повторить опыт Советского Союза. То есть построить новый крестьянский социализм, с индийским ГУЛАГом и с прочим родовым принуждением тунеядцев.
Почему Индия не повторит опыт СССР?
Информационная вседность. Информированность и грамотность сегодня тотальна. Индийские крестьяне просто покричат, помитингуют, их легко подкупить как их вождей. Собственно они это и делают. Крестьянский социализм торжествовал в мире весь 20 век, сегодня это невозможно. Россия же прошла стадию тотальной грамотности. Россияне обрели собственность. Последние тридцать лет только этим и занимаются. Ощутили ненужность и Гагарина, и разных прочих ракет. Никто к зведам летать больше не хочет. Только олиграхи от скуки летают в космосе. Осталась только ностальгия по прошлому величию. Куча ностальгирующих эгоистов не помнящих родства – вот и все, что надо для академического фашизма. Вот она, та самая третья фигура, третий субъект. Этот субъект является самым большим, с большой кинетической энергией.
Что же получается?
Что все народы обречены на фашизм?
Да, Карл Макс не понимал это, когда придумывал свой мем диктатуры. Ему некогда было. Если кто и догадывался о мировом фашизме в случае неудач пролетарской революции (снова пролетарской!), так это Троцкий. Но Троцкий и троцкизм в 30 – е годы были единственной альтернативой крестьянского перерождения, против родового табу, использованного бывшими крестьянами во имя своих шкурных интересов. Сегодня троцкизм окончательно выродился. Его поглотила такая же подлая бюрократия, но не национальная, а интернациональная. Поэтому современный официальный троцкизм служит мировой мафии, мировому фашизму. Все, кто использует мем диктатуры пролетариата – это жулики. Осознанные, если ни получают за свои крики деньги. И прочая толпа глупцов как помощники в мировой афере.
Другой вопрос, как побеждается современный фашизм. Для этого и нужно было разделить фашизм на мировой и локальный – какой из них нужен новым революционерам. Который из фашизмов можно использовать в борьбе.
Глава 9
Умная энергия
Если в начале и почти до середины 20 века мем диктатуры пролетариата можно было использовать, то в начале 21 веке использование мема это уже прокачка фарса. Сила логики уже значительно превышает религиозную мистификацию в современном мире.
Кризис левого движение происходит именно из-за отсталости марксистской религии.
Марксизм оброс героическими паразитами. Подобные марксисты только кидаются старыми молитвами, пусть даже эта молитва есть всего лишь один мем про диктатуру пролетариата. Может быть эти снимки о происходящем где-нибудь митинге рабочих и повышают настроение бездельникам и глупцам, но такие вещи – это просто инерция, повторение старой агитации. Промышленную модернизацию прошли все страны и народы, а применение мема на ситуацию в Азии и Африке – это всегда была большая политика. В 20 веке в мире два блока противостояли друг другу. Коммунистический блок, возглавляемый СССР, и блок, возглавляемый США. Между ними – куча разных стран. Некоторые до сих пор не вышли из натурального мира.
Результат?
Например, за авантюру в Афганистане СССР заплатил дорогую цену.
Но это была ошибка прежде всего религиозная. Бюрократы из СССР приехали на танках к афганским мусульманам, где диктатура пролетариата никак не смогла заменить пророка Мухаммеда. Ну, никак. Хотя в политологии любое противостояние принято называть противостоянием идеологическим.
Страны Евразии на самом деле – это арена религиозная, а не логическая.
И чем больше международные коммуникации вносят в современный мир информации, тем больше логика давит на мистику. Какие страны на сегодня близки к мистике? Вот туда можно лезть и с диктатурой пролетариата. Если конечно там нет ислама, буддизма и конфуцианства. Маркс не победил даже в Европе – оплоте мирового атеизма. Но для любого здравомыслящего современного человека причина ясна.
Почему же есть такие активисты, что кричат «диктатура пролетариата!» до сих пор? Еще больше загоняя социальный протест и левое движение в музей мировой политики.
Если же где-то в 20 веке к власти пришел пролетариат – не верьте!
К власти пришла новая крестьянская элита. Значит в этой местности народ разуверился в своих святых, потерял веру в религиозную мафию. Не потому что пролетариатом с подачи Маркса назвали – передовой отряд бежавших из деревни крестьян, не потому что вместо пролетариата власть получила бюрократия, а именно что народ перестал верить. Он поверил революционерам, чтобы снова создать традиционную элиту. Именно новая старая традиционная элита будет править у традиционных народов везде, а не пролетариат. Необходимо уже делать уроки.
Это не означает, что надо ждать новой печали, разочаровываться в само идее из-за складок местности. Плач некоторых активистов, что у него мало читателей – из этой же серии старого политического язычества. Конечно Маркс нашел выход в кинетической силе, в миллионе европейского пролетариата. Надо понимать, что диктатура пролетариата – это только физический таран старого мира. И, как мы выяснили, к власти всегда приходила неизвестная на тот момент третья сила. Ленинские гвардейцы вовсе не были пролетариатом по рождению. Они солидаризировались с европейскими рабами, на тот момент были настоящей левой элитой.
Вот эту самую элиту надо искать в любой момент.
Миллионы бойцов ничего не значат, если у них нет вождей. Миллионы либеральных выборщиков ничего не значат, без религии денег (деньги – тоже языческая религия), не смогут победить без элиты. Если же мы посмотрим на революционную Россию 1917 года. Тогда миллионы крестьян знали только партию эсеров. Религиозный таран эсеров не сработал, потому что у них не было религии: они обещали только землю. Миллион эсеров против тысячи большевиков. Но большевики победили, потому что имели религию диктатуры для тоталитарного народа. Они сами были диктаторами, которые в меньшинстве сумели объединиться – использоваливали кинетическую силу рабочих (переодетых бывших крестьян).
Глава 10
Люди в ракетах.
Если человеку дать машины, он станет свободным.
Карл Маркс завещал людям такую свободу. Технический прогресс и диктатура пролетариата создадут новую коммунистическую свободу. Удивительное сочетание техники и первобытной организации, не так ли?
Во-первых, если первобытных людей посадить в ракеты, они неописуемо испугаются. Сначала они сожгут ракета или постараются это сделать, если ракеты не привезут им шкуры или мясо.
Но что сделают современные люди?
Они давно сидят в ракетах и снова делают на ракетах деньги.
Да, но ведь вокруг нет социализма? Так ответит мне какой-нибудь наивный глупец, он же фанатик или даже старик.
Но ведь техника то есть. Почему же отстала диктатура пролетариата – этот модернизированный политической наукой вариант первобытной диктатуры.
Несмотря на всю скрытую первобытность этот вариант все равно понравился крестьянам всего мира. И уже совершенно не крестьяне повторяют одну и ту же мантру в надежде, что очередной хаос капитализма приведет к власти пролетариат. Новая блажь, гарантирующая неизбежное поражение.
Пролетариат не может прийти к власти.
Не может прийти к власти то, чего нет. Сегодня это яснее ясного. Но такая ясность ведет к душевному опустошению любого молодого активиста.
Масса рабочих, представлявшая физическую силу для тарана власти, давно уже не масса, а такие же все – граждане. Рабочие сейчас ничем не отличаются от остальных людей. Они не подвергаются сословной сегрегации (феодальная сегрегация – это главное условие для прошлого социализма). Весь 20 век, когда рабочие заполонили площади сначала окраин, потом площади городов, и до 20 века, когда мелкая буржуазия сражалась за свои права и равенство с монархиями. Наоборот, все мировые демократии утверждают, что все люди равны, равенство записано в сотнях их законов и в их конституциях.
Чего же не хватает тем, кто хотят надеть одежду непримиримых пролетариев – борцов? Хотя есть еще другие формы и названия, чтобы выразить свое недовольство. Есть ли среди этих крикунов лицемеры? Есть ли наивные люди? Сегодня, в век тотального рыночного цинизма и лицемерия, ничего не ясно: кто, зачем, почему кричит. И леваки стоят рядом с либералами бок о бок на митингах.
Наконец, сегодня, когда в мире устанавливается самый мощный в истории тоталитаризм, почему нет организации против этого нового тоталитаризма?
Пролетарии напоминают анархистов синдикалистов. Каждому интересно, что происходит на его заводе как минимум, в его стране максимум. Во Франции сразу две троцкистские партии (партии мировой революции), чем же они заняты?
Они заняты борьбой за парламентские кресла и бесконечными спорами между собой – кто из них троцкист. Демократия – это деградация не только революции, но революционеров. Французский популярный активист – почтальон хочет вернуться на свою почту. Почему он хочет вернуться на почту и разносить карточки? Да потому что при демократиях выбирают под девизом» ты хуже меня». Ты всего лишь почтальон. Ты смешон и этим нам нравишься. Активист хочет нравиться и быть популярным. Вот чем заняты французские троцкисты. Клоунадой.
Маркс совершенно был неправ, когда понадеялся на технику. Все провинциалы мира любят технические изобретения до сих пор. И в 19 веке все провинциалы мира любили изобретения. Маркс тоже любил, видимо, изобретения. Но он совершенно упустил из вида традиционный мир и его ценности, хотя и выбрал первобытную диктатуру, форму первобытной коммунистической диктатуры – диктатуру пролетариата в качестве ориентира всех угнетенных. Эта форма была настолько универсальна, что подходила везде, даже в тех местах типа Китая, Вьетнама, Афганистана, – в крестьянских странах, где совершенно не было пролетариев, потому что не было заводов. Но эта самая универсальность, что помогала временно побеждать, также вела к тотальному будущему поражение мирового социализма. Потому что снова традиция была спрятана за словами. Никто до сих пор не собирается разбираться в причинах поражения. Все бюрократы и глупцы обвиняют предателей и ищут шпионов внутри старых крестьянских коммунистов до сих пор. Хотя все крестьяне мира должны, обязаны по эволюции превратиться в буржуа, даже если они и проводили съезды как в СССР с праведным видом мессий (как сейчас в том же Китае). Лицемерная болтовня еще никого не спасала от краха.
Крах феодальных режимов любого типа неизбежен – это показала история. Каждый, кто учится у истории, а Маркс тоже использовал исторический материал, должен быть уверен: крах феодального режима – это прежде всего война феодалов, разборка внутри элиты. Третья фигура и третья сторона может сыграть только на стороне одного из нобилей. Условные массы, условные пролетарии сыграли роль тарана в 1917 году, но без собственной элиты, без своей левой аристократии они так и остались бы наблюдателями. Произошло то, что произошло. Революционеры с помощью возбужденной массы солдат и матросов взяли власть в России. Власть сама упала в руки Ленину и Троцкому. (Феодалы, даже если они оденутся в наряды капиталистов и олигархов, сделают то же самое и сейчас. Нужно быть готовыми и создавать ячейки будущей власти) Затем Сталин с помощью уже бюрократии, и темной массы уничтожил революционеров. Чем завел снова старую эволюцию созревания буржуазной лягушки из крестьянского головастика. Здесь вопрос не в массе пролетариев. Здесь проблема левой элиты. После победы ни рабам, ни крестьянам, ни условным пролетариям не нужны талантливые люди, левая аристократия. Они хотят иметь одежду и мясо. Передать одежду и мясо вместе с первобытными привилегиями своим детям. Диктатура пролетариата как мем помогала революционерам взять власть, а сегодня демагоги используют данный мем из подвалов и завалов: каждый раз когда сверху падает плита, они кричат. Что они могут еще кричать? Именно традиция и традиционная иерархия все время одновременно выглядывает из этого же подвала.
Если вы имеете дело с традиционным народом, вы снова не защищены от предательства. Зерефы хотят доминировать просто по культуре. Генетически хотят снова превратиться в правящую касту.
Глава 11
Сталинизма больше не будет.
Итальянский циник и мудрец Макиавелли сказал: «Есть государства, где трудно взять власть, но легко удержать. И есть государства, где легко взят власть, но трудно удержать.» Я не знаю, к какому типу общества относится Азиопа, скорее всего к азиатскому. Это означает, что власть взять трудно, но удержать легко. Ибо общество, культурная недоразвитость и традиция будут делать все за любого диктатора. Главное власть взять. Потом тебя обоготворят, еще при жизни. Проклянут, скорее всего после смерти (так и есть, это практика есть борьба за святость любого нового отца нации), затем потомки снова поднимут на щит диктатора, хотя бы в мечтах и так далее. Все это свойственно для восточных деспотий. Ничего не изменилось.
Тогда я задал себе вопрос: почему деспотии одинаковые везде? Не только в Азии. Есть сходство с другими странами и материками, есть факты истории, соединенные невидимой сходной чертой, но разделённые во времени.
И тогда я понял: все народы проходят одну и ту же практику взросления. Это те народы, которые множатся без устали. Они настолько старательно множатся, что не успевают думать. Это значит: им не дают обстоятельства: режим, тирания, климат, традиция. Некогда поднять голову и оглядеться по сторонам. Что идет за чем и какой последовательности. Но традиция – это самая важная причина. Все диктатуры – это наконечники народной культуры. Отцы – семейные тираны господствуют, подчиняют своих близких, в первую очередь своих жен и детей. Эта патернальная толпа всех отцов заканчивается обязательным общим отцом нации, отцом всех местных отцов.
Кстати, вопрос о современной «диктатуре пролетариата» также зависит от очередной многодетности и количества наследников на какую то условную прибыль (раньше это была земля, кусок, земельный участок). Как вы понимаете, сегодня в мире произошла культурная революция и промышленная модернизация. Это означает, что культурное урбанизированное население не ставит старых задач: построить дом и завести кучу наследников. Это просто невозможно. Потреблять и рожать население одновременно не может. Что из этих двух коллективных действий: либо потребление и любовь к себе, либо труд во благо всех. Хотя есть такие азиатские страны после СССР, где элита «трудится» (скорее занимается коррупцией, по-простому говоря ворует) во благо своих семей: трудятся и потребляют одинаково. У таких режимов нет будущего. Это баловни судьбы. Они паразитируют на чужом труде и чужих изобретениях. На труде прошлых трудолюбивых поколений (советское поколение имеется в виду) и на современных технологиях. И население им ничего не может сказать. Потому что семья и дети у традиционных народов на первом месте. Хотя есть активисты, что кричать «Долой воров-коррупционеров»! Но эти активисты – всего лишь дань моде, в культурном плане они чужеродны традиционной культуре. Как только их подпустишь к кормушке, они сразу же возвращаются к культурному коду. Оппозиция состоит из бывших чиновников, которые проиграли приватизацию или взяли не по чину. Про условную «чернь» и говорить не надо. Есть восточная притча о драконе на этот счет. Потому местным крикунам верить никак нельзя. Снова из-за культурного кода. Но подобные люди могут прикинуться и социалистами. Короче говоря, все социалисты – это бывшие традиционные люди. Нельзя сказать, что они из многодетных семей. Если бы Маркс не придумал свой научный социализм, они были бы просто бунтарями из принципа (хотя у традиционных людей нет принципов, главный принцип тут: построить дом и плодить наследников. Если наследникам не повезет, они будут…). Клановая средневековая борьба часто превращается в политику и один из кланов даже могут назвать социалистическим, но это не так. Европа решила эту проблему на полях Первой мировой войны. Все социалисты, также националисты и прочие леваки и праваки -лишние люди там полегли. Поэтому Европе Маркс оказался не нужен.
Но в Азии и Африки еще есть традиционные народы. Они могли бы повторить и повторяют путь крестьянского социализма (Джамахирия и тому подобное со своей местной спецификой). Однако информационная деспотия мешает разгореться настоящей клановой грызне. Хотя в Ливии совершенно не мешала. Хотя также есть чудаки, что называют азиатов социалистами, и видят где-то «диктатуру пролетариата». Маркс совершенно не изучал традицию. Поэтому марксизм проиграл.
Итак, для сталинизма требуется тотальное традиционное население, которое размножается по заветам старины, а мест (земли, наследства, благ) всем не хватает. Мальтус в помощь!
Глава 12
Главная идеология мира.
Один мой знакомый рассказал такой случай. Повстречались как то профессор микробиолог и индус.
Индус: – Весь мир творение Кришны, этот мир совершенен и прекрасен, а люди поделены на касты.
Профессор: – Да, бесспорно, мир прекрасен, но есть еще невидимый, но совершенный мир, там нет каст, но даже бактерии недружны.
Индус: – Кроме видимого мира нет другого мира.
Профессор: – Вот микроскоп, посмотри.
Когда индус увидел какие-то весьма неприятные организмы под микроскопом, которые еще и поглощают – пожирают друг друга: – Этого не может быть!
Когда микробиолог вернулся в лабораторию, он увидел, что индус ломает микроскоп… То есть микроскоп виноват, что индус увидел что-то неприятное, ломающее его картину мира.
Индус не индус, может другой какой фанатик, адепт из другой религии, секты, но я передаю рассказ, как запомнил.
Когда революционер интеллигент, солдат из крестьян, матрос из мещан берут власть они смотрят на мир по-разному. И цели у них на жизнь неодинаковые. Но именно интеллигент привел этих товарищей против свергнутого режима. Без него солдат, крестьянин и матрос из мещан возможно бы служили старой власти. Причем, как бы она называлась, им было бы неважно. Главное для традиции: построить дом, завести семью, наплодить наследников. Если бы у всех традиционных людей это получалось, не было бы никаких переворотов, бунтов и революции.
Но традиционные люди не понимали и не понимают до сих пор, что назревает конфликт, потому что они множатся. Всю историю люди, человечество воевало друг с другом, поглощая традиционных людей в кровавых конфликтах. С развитием техники, технологий периодические конфликты менялись на конструктивный труд. Если зереф не воюет, он трудится, то есть делает все, из кожи лезет вон, чтобы завести семью, построит дом и так далее. Только так называемые коммунистические режимы могли труд миллионов превращать в прогресс, использовать в мирных целях. Но пропаганда все время обязана предсказывать тут же войну. Тогда традиционные люди чувствуют себя хорошо, в своей тарелке. Поэтому коммунистическая идея – самая подходящая для традиционного народа. Потому что она объединяла для мирного труда общины, рода, кланы, семьи – все прошлые формы традиционных ячеек. И назвала это объединение народом, чтобы не было обидно другим кланам и традиционной памяти. Не забываем, у каждого народа, селения, семьи, ее главы, у каждого мужчины – свои цели. Поэтому мы все разные. Но нас что-то и объединяет периодически. И только идея, идеология на время может это врожденное человеческое сектантство объединить. То есть вожди и революционеры. Если надо, то и силой. Так рождались государства и империи.
Последний царь Романов империю уже получил в наследство. Но получил как раз в такой момент, когда крестьян – традиционного населения стало слишком много. Переизбыток. Зерефы хотели земли, но их отправили воевать, то есть труд на время заменили на войну (Столыпин не смог изменить парадигму). Империя не может без войны, собственно поэтому она и империя. Завоевания давали всегда новую землю.
Однако была уже группа, община, каста, которой война была ни к чему. Революционер потому революционер, что отказывается от традиции. Все интеллигенты, а также горожане мещане теряют связь с малой родиной. Поэтому им земля, участок не нужны. Не нужны и родственники, проживающие на малой родине. Путь революционера достаточно витиеват со стороны традиции. Но, представьте себе, зеремид (первое поколение горожан) и даже ремид (урбанизированная элита) – это такие же традиционные люди, но уже с другой ответственностью. И нарочитой (во время революции) безответственностью. Потому что они, революционеры должны забрать власть у старой элиты (забрать означает прервать чужую мотивацию жизни). Поэтому они, как бы, не ценят старые ценности, в том числе и свою жизнь. Но все остается стандартно: завести семью и построить дом. До сих пор это актуально (кто не заводит семью, тот мигрант, демократ, либерал, рефаг: все эти люди не имеют корней с родиной, родней, с землей предков).
Но именно солдат из крестьян и матрос из мещан помогали революционеру не ценить свою жизнь де-факто и окончательно. Раз ты не ценишь традицию, значит тебе нет места среди нас. Этот момент, когда из массы победителей после революции формируется новая «крестьянская элита». Революционеры еще попляшут на сцене по инерции. Еще примут массу декретов во имя «трудящихся». Еще повыкрикивают лозунги про «диктатуру пролетариата». Но их уже никто не будет слушать. Они подчинятся, падут низ перед теми, кто скажет: «Стройте дома, заводите семьи, плодитесь и размножайтесь!» В любом случае после каждой революции побеждает новый вариант традиции и никак иначе (если конечно данный народ не состоит из одних мигрантов). Традиция – это главная идеология человечества. Все остальные лозунги только прикрывают собранный очередной идеей массовый эгоизм.
Как же так? – скажет свидетель. Ведь вокруг торжество демократии, либеральных ценностей. А традиция только давит на человека. Торжество демократии – это власть людей без земли и родни. Они не имеют корней. Поэтому они и традиционные семьи отрицают.
Глава 13
Мухи
Что левое движение находится в кризисе, это не подлежит сомнению. Самый главный показатель кризиса, что молодежи не нужны коммунистические идеи. Неформальные собрания людей только напоминают о социалистическом принципе. Протесты против локдаунов напоминают о социализме только по форме: ибо люди всегда протестовали коллективами. Коммунисты, социалисты не возглавляют протесты против вакцинации, люди сами стихийно собираются против мирового фашизма. Часто они протестуют против своего правительства, где как бы отрывают локальные щупальцы мировых фашистов. Многие правительства мира просто марионетки в руках мировой финансовой мафии. Поэтому появление социалистического фантома предсказуемо, как старая прошлая картинка непримиримого противостояния фашизма и коммунизма. Даже на выборах в Думу России коммунисты-артисты Зюганова получили многие подобные – обреченные голоса избирателей. Но избирателям не были нужны коммунисты-артисты Зюганова. Действующий режим в России не оставил другие политические каналы для протеста. Очевидно, что либералы и националисты более опасные для режима личной власти, чем коммунисты. Это еще раз доказывает слабость не только русского коммунизма, но и мирового коммунистического движения. Населению приходится искать выход в любой возможности, миллионы и даже миллиарды людей находятся в идеологической прострации. Хотя после краха СССР миллиарды людей были уверены в торжестве мировой демократии. Планета еще не знала, что за приветливыми лицами каждого локального демократического фрика созревал третий и невиданный в истории тоталитарный монстр.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/almaz-braev/krasnyy-fundamentalizm-stalinizma-bolshe-ne-budet-67215811/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.