Дуэль с Оракулом
Наталья Анатольевна Солнцева
Лариса и Ренат #6Мистический детектив (АСТ)
«Без вины никто не страдает… Чистеньким хочешь быть? И волков накормить, и овец сохранить? Не бывает такого, дружище! Либо ты овца, либо волк…» – вот что нашептывает бес отцу Онуфрию.
А вина была, и расплачиваться за нее не отцу, а дочери… Лариса Курбатова по просьбе отца едет в Уссурийск к его старому армейскому товарищу, но не застает его в живых. В молодости друзья стали свидетелями странной смерти генерала. И в доме погибшего Лариса обнаруживает на стене загадочные знаки, такие же, как были в доме генерала много лет назад.
В это же время в Интернете появляется новая игра «Золотая Баба». Аватары экспедиции прошлого века ищут сокровища барона Унгерна.
Что заставило пересечься мир виртуальный и реальный? Какую роль в этом сыграл «Оракул мертвых»?
Дуэль с Оракулом
Наталья Солнцева
© Солнцева Н., 2017
© ООО «Издательство АСТ», 2017
* * *
Юбилейная книга автора
У Натальи Солнцевой в этом году юбилей: 10 лет творчества и выход 50-й книги автора. Благодаря Наталье Солнцевой жанр мистического детектива получил огромное количество читателей и поклонников. Человек так устроен: мы свято верим в невозможное и мистическое! Автор не просто нам помогает в это верить, но и дает пищу для размышлений и фантазий. За что мы несказанно ей признательны.
Творческих успехов и вдохновения желаем мы
Наталье!
С любовью, редакция «Жанровая литература»
«А меня совсем иною отражают зеркала…»
(Н. Гумилев)
Глава 1
Заказчик выглядел необычно. Широкие брюки, желтая рубашка, лысая голова и выпуклые карие глаза под выцветшими бровями. В руках он держал четки из крупных нефритовых бусин. Они мешали его собеседнику, парню лет двадцати пяти, сосредоточиться и он беспокойно ерзал на стуле.
– На этой флэшке – сюжет онлайн-игры. Назови ее «Золотая Баба», – усмехнулся заказчик. – Деньги я переведу на твой счет, как только игра запустится в Сеть.
– «Золотая Баба»? – удивленно переспросил программист.
– О ней разве что ленивый не слышал. А ты не в курсе?.. Как это у вас говорят? Загугли!
– Договор заключать будем?
– На бумаге? Нет! Бумага – ненадежный носитель. Я сделал тебе невыгодное предложение? – сухо осведомился лысый.
– Нет, но…
– Значит, по рукам?
Вопреки своим словам заказчик не протянул парню руки, а продолжал перебирать зеленые четки.
– Твоей девушке понравится эта игра, – добавил он.
– Откуда вы ее знаете?
– Не важно! Главное, не подведи меня. Ты хороший айтишник. Я бы не поручил это дело кому попало. Я всегда обращаюсь по адресу.
Флэшка лежала на столе между двумя чашками кофе, к которым ни один из собеседников не притронулся. У парня перед глазами клубился зеленый туман, сквозь него проступало круглое довольное лицо заказчика. Тот кивком указал на флэшку и произнес:
– Это твоя жизнь… или смерть. Смотря, как карта ляжет…
Молодой человек судорожно вздохнул, словно ему не хватало воздуха. Мелькание бусин в пальцах заказчика кружило ему голову. Он не заметил, как тот встал, расплатился по счету и медленными шагами вышел из зала.
«Это твоя жизнь… или смерть… – звучало в ушах парня. – Жизнь!.. Или смерть!»
– Что с вами?
Он вздрогнул и оторвался от флэшки, которая на мгновение показалась ему золотым слитком прямоугольной формы, поблескивающим в полумраке кафе. У столика застыла юная официантка в короткой юбке. Ее губы беззвучно шевелились.
– Вам плохо?
Молодой человек ее не слышал, но угадал смысл вопроса.
– Мне… я…
– Принести воды?
Зеленый туман внезапно рассеялся, и парень увидел испуганное лицо девушки. Она не знала, что предпринять.
– Спасибо… все хорошо… – через силу выдавил он, потянулся за флэшкой и сунул ее в карман джинсов. Ему еще не приходилось держать в руках свою жизнь или смерть. От этой мысли парня прошиб холодный пот.
Он глотнул остывшего кофе, пытаясь прийти в себя. Официантка молча убрала вторую чашку и удалилась. Молодой человек смотрел ей вслед и вспоминал слова заказчика.
– Как карта ляжет… – повторил он. – Что за чушь?.. Какие карты?.. Бывают же странные люди…
* * *
Лариса переживала очередное дежавю. Здесь, в монастыре, ничего не менялось, кроме времен года. Все так же шумели старые плакучие березы, угрюмо темнели кресты на погосте, вился дым из печных труб. Купола собора так же тускло блестели на солнце. На каменных карнизах сидели крикливые галки.
– Ты к брату Онуфрию, дочка? – узнал Ларису пожилой чернец в длинной рясе и колпаке, из-под которого выбивались седые волосы.
Она молча кивнула.
– Сейчас позову, – чернец неторопливо перекрестил ее и зашагал к кельям, где жила монастырская братия.
Лариса уселась на деревянную скамейку, поставила сумки на землю и вздохнула. Раз в два-три месяца она приезжала сюда из Москвы с продуктами и лекарствами. Отец-монах был ее тайной, известной только матери и Ренату.
– Я ждал тебя, – сказал Онуфрий, и дочь удивленно подняла на него глаза.
Обычно отец с неохотой встречал ее, отказывался от передач и просил больше его не беспокоить. Он-де удалился от мира не для того, чтобы ему то и дело напоминали о прошлой жизни. Но потом все-таки брал сумки и шел угощать монахов, раздавать лакомства, которыми их тут не баловали.
– Что-то случилось, па?
– Не знаю, как и сказать. Сон дурной приснился. Я уж и молитвы читал, и совета просил у Господа… а Он от меня отвернулся. Больно грешен я, дочка! Не искупил еще вину свою…
– Да в чем ты виноват? Таких праведников еще поискать! Ты меня всегда добру учил, на чужое не зарился, за всю жизнь мухи не обидел. Тебе ли грехи отмаливать?
Слова отозвались тяжестью в сердце, и она прикусила язык. Впервые почувствовала, что отец не зря ушел в монастырь. Есть у него в душе страх. От этих мыслей Ларисе стало муторно.
Онуфрий опустился на скамью рядом с ней и достал из кармана сложенную вчетверо записку. От него пахло сухой травой и ладаном. Видно, монахи заготавливали сено на зиму для своих коровенок. Скудная пища, изнурительные посты и физический труд сказывались на здоровье братьев. Лариса с болью заметила, что отец сильно сдал: высох, пожелтел, словно пергамент. Его подбородок заострился, на загрубелых от работы руках выступили синие жилы.
Онуфрий протянул дочери записку и беззвучно шевельнул губами.
– Что это?
– Адрес. Товарищ ко мне приходил во сне… мы с ним в армии вместе служили…
Ларисе резанула слух эта житейская фраза. Отец давно не говорил о мирском и вдруг вспомнил армейского друга?
Она с дрожью развернула записку и прочитала название города.
– Ничего себе…
– От прошлого не убежишь, не скроешься, – прошептал Онуфрий и тоскливо вздохнул. – Даже за этими стенами!
Поднялся ветер. Галки вспорхнули с карниза и шумно рассаживались на березе. Двое молодых послушников убирали на погосте, время от времени поглядывая на брата Онуфрия с посетительницей. Сегодня день свиданий, но на монастырском подворье пусто. Кроме этой молодой женщины в сером мышином платье и платке, никто проведывать братьев не приехал. Обитель уединенная, добираться неудобно, дороги разбитые.
– Уссурийск? – удивлялась Лариса написанному отцом адресу. – Это где? На Дальнем Востоке?
– Приморский край.
– Ты там служил?
– Там мой друг живет. Раньше мы переписывались. Туда письма долго идут. Авиапочтой посылать надо.
– Это когда было, па! Сейчас по Интернету с кем угодно в два счета связаться можно.
– Ты мне бесовщину-то не предлагай, – рассердился отец. – Телевизоры ваши, телефоны мобильные, компьютеры – все это от лукавого. Дьявольское искушение! Погрязнешь в сатанинских кознях, потом и святая молитва не спасет!
– Ладно, – кивнула Лариса. – Бесовщиной я сама займусь. Найду твоего товарища и узнаю, как у него дела. Хорошо?
– Найди, найди…
– Сазонов его фамилия? – переспросила она, разбирая отцовский почерк. – Виктор? Такое впечатление, что ты писать разучился, па! Ничего не поймешь.
– Витек Сазонов… он…
– Поседел уже Витек твой, небось.
– Может, ему недолго жить осталось, – пробормотал Онуфрий. – Плохо он мне приснился, дочка. Завещание, говорит, написал, прослезился… и попрощался со мной.
В груди у Ларисы шевельнулось дурное предчувствие. Она невольно читала мысли отца, которые ей не понравились.
– Мы с Витьком под Калугой в стройбате горбатились, – продолжал он. – Дачу генералу одному строили. Он из дальнего гарнизона перевелся с повышением. Ну и сразу начал быт налаживать…
Ларисе на миг показалось, что перед ней – прежний отец: примерный семьянин, любящий супруг, толковый инженер. А черная ряса и колпак, этот монастырский двор, собор с зелеными куполами, мрачный погост – просто бредовый морок.
– Там всё и случилось… – донеслись до нее слова брата Онуфрия.
– Что, па?
– Беда пришла, дочка! Застала нас, желторотиков, врасплох… Мы не думали, не гадали, что такое бывает…
– Какая беда?
– Смерть, дочка… жуткая смерть…
Внутри у Ларисы похолодело. Лицо отца перекосилось, будто он заново переживал тот ужас, который до сих пор держал его в тисках. Он думал, что в святой обители сможет исцелиться и получить покой. Не тут-то было!..
Глава 2
Под стенами монастыря в тени раскидистой липы стоял внедорожник. Ренат вышел размяться и подышать чистым загородным воздухом. В Москве в эту летнюю пору жара, пыль и смог. А тут – красотища; из-под огромного валуна бьет холодный ключ, прозрачный, как слеза. Ренат достал из багажника пластиковую канистру, набрал воды и с наслаждением напился.
В ветвях липы гудели пчелы. Монахи держали пасеку, торговали медом для пополнения бюджета. Солнце стояло над луковицами собора, отражалось в зеркалах «хендая», слепило глаза.
Ренат поправил на носу темные очки и нетерпеливо повернулся в сторону ворот. Массивную кирпичную арку вверху украшала икона Божьей Матери в золотистом окладе, въезд был усыпан гравием. Под аркой показалась женщина в длинном сером платье, и он радостно улыбнулся. Наконец-то!
– Что так долго?
– Ты воды набрал? – отрешенно спросила она. – Меда купил?
В прошлую поездку он приобрел у братьев липовый мед и не пожалел. Сегодня решил пополнить запас.
– И набрал, и купил, и заскучал. Тихо здесь, но неспокойно. Чувствуешь себя, словно на мушке.
– А говоришь, «заскучал», – с этими словами женщина сняла платок и взлохматила примятые каштановые волосы. – Терпеть не могу платков! Только тут по-другому нельзя. Сразу выставят вон.
– Как твой отец? Надеюсь, здоров?
– Дай попить, – попросила Лариса. – В горле пересохло.
Ренат налил ключевой воды в стаканчик и подал ей. Нынешнее свидание с отцом-монахом произвело на Ларису удручающее впечатление. Она явно расстроена.
– Ты в порядке?
– Я? Да…
– Садись в машину, – он оглянулся по сторонам. – Пора ехать.
Ренат чувствовал чей-то взгляд из зарослей орешника на обочине. Там кто-то прятался и наблюдал за ними. Терпеливый соглядатай ничем себя не выдал, и если бы не чутье Рената, остался бы незамеченным.
Лариса, поглощенная своими мыслями, была бледна и озабочена. Стаканчик в ее руке вздрагивал.
– Что-то случилось?
– Потом расскажу…
– Надо было мне с тобой пойти. Ты обещала познакомить с отцом. Странный он у тебя. Это ж надо! В монастырь уйти! В наше время!
Щелк!.. В кустах наблюдатель фотографировал стоящую под липой машину и ворота святой обители. Щелк!.. В кадр попал номер «хендая», который развернулся и выехал на проселок. Щелк!.. Щелк!..
– Куда спешить? – рассеянно отозвалась Лариса. – Успеешь еще, познакомишься.
– Твой отец будет не в восторге от меня, верно? Поэтому ты оттягиваешь нашу встречу?
Она с недоумением покосилась на Рената, вздохнула и покачала головой.
– Зачем тебе мой отец? Любопытство взыграло?
– Посвататься хочу.
Она рассмеялась и расстегнула верхние пуговки платья. Монастырские правила не для нее. Как отец все это выносит? Сплошные ограничения и запреты, молитвы, посты, тесная келья, спартанские условия, тяжкий труд…
– Он у тебя подвижник, – подлил масла в огонь Ренат. – Изнуряет тело ради спасения души. Я всегда мечтал о таком тесте.
– Прекрати!
– Вижу, тебе полегчало, – улыбнулся он. – А то сидишь, как с креста снятая.
– Ты жениться на мне собрался?
– А хоть бы и так. Пойдешь за меня?
– Я уже один раз сходила замуж, больше не намерена наступать на грабли.
– О, о, о! Это я – грабли? Обидно, между прочим…
Они препирались всю дорогу до поворота на шоссейку. «Хендай» резво прыгал по ямам. Ренат шутил, чтобы развеселить свою спутницу, и мельком поглядывал в зеркало дальнего вида: нет ли «хвоста». У Ларисы не шел из головы разговор с отцом.
– Останови! – попросила она, увидев молодую березовую рощу.
– Привал сделаем? Отличная идея. Я взял с собой бутерброды и кофе в термосе, как ты велела.
Лариса совершенно забыла о еде, ей просто стало невмоготу сидеть в машине и слушать треп Рената…
* * *
Брат Онуфрий, шаркая ногами, брел мимо погоста, покачнулся и схватился за сердце. Один из послушников бросил мешок с мусором и подбежал к старику. Онуфрию исполнилось пятьдесят шесть лет, но выглядел он на все семьдесят. Худоба, седина, морщины, сутулая спина. В монастыре для него год шел за пять.
Онуфрий осел на землю, хватая ртом воздух, а послушник бестолково суетился, бормоча молитву. Губы монаха побелели. Послушник обмахивал ему лицо полой рясы и испуганно приговаривал:
– Дыши, брат… дыши… дыши…
Онуфрий отдышался, ему полегчало. Ввалившиеся щеки порозовели, и парень перевел дух.
– Оклемался, брат?
– Хвала Всевышнему, милосердие Его безгранично…
– Я возьму твои сумки, – предложил послушник. – Они у скамейки остались. Птицы до продуктов доберутся, расклюют.
– Возьми… отнеси в трапезную…
Парень помог Онуфрию подняться и довел его до кельи. Потом вернулся за продуктами. Нахальная галка уже проделала клювом дырку в пакете с пряниками и конфетами.
– Кыш!.. Кыш! – прогнал ее послушник.
Товарищ его подошел к скамейке и сглотнул слюну. Очень хотелось есть. На завтрак братьям давали молоко и хлеб, а до обеда еще далеко.
– Совсем плох стал Онуфрий, – сказал он, глядя на сумки, битком набитые всякой снедью. – Ему бы к врачу надо.
– Настоятель предлагал. Онуфрий об этом и слышать не хочет. Просил молиться за него.
Послушники взяли по сумке и бодро зашагали к трапезной.
Тем временем брат Онуфрий лежал на своем жестком ложе и прислушивался к боли в груди. Эта боль напоминала ему прошлое…
Когда-то он был рядовым солдатом, считал дни до дембеля и с нетерпением ждал писем от девушки, которая провожала его в армию. Он мечтал о любви, о возвращении домой, о счастливой жизни. Не так сложилось, как думалось…
– Валер, а Валер! – окликнул его Витька Сазонов. – Курить будешь? Я сигареты раздобыл!
– Где?
– Грузчики забыли, а я подобрал. Они намахались с бревнами, перекурили, а пачку на крыльце оставили. Тут целых пять штук!
Витек с удовольствием затянулся и протянул сигарету товарищу. Тот чиркнул спичкой, неумело прикурил и закашлялся. Едкий дым щекотал горло, но казаться белой вороной парню не хотелось. В их взводе все курили, выпивали и тайком бегали к девчатам в поселок. Служба в стройбате не сахар, но в ней есть свои прелести. С дисциплиной попроще, от начальства подальше. Генерал, которому они строили дачу, не афишировал факт, что привлекает к работе солдат. Сам на стройке появлялся редко, прораба поставил гражданского. Тот три шкуры с ребят не драл, по пустякам не придирался и заботился, чтобы их кормили прилично.
– Что твоя пишет? – пуская изо рта дым, полюбопытствовал Витек. – Любит?
– Она скромная, о любви писать стесняется.
– А от моей последнее письмо было зимой. С тех пор всё, как отрезало. Наверное, другого себе нашла. – Он злобно сплюнул и щелчком отправил окурок в кусты. – Приеду, убью обоих!
– Дурак ты. Девушек вокруг полно, выбирай любую. Хочешь, здесь женись, в поселке. Дом себе построишь, заживешь…
– За какие шиши строить-то? Ты гляди, сколько генерал бабок отстегивает! А я где возьму? Разве что банк ограбить?
– Зачем тебе такие хоромы? Срубишь пятистенку с резными ставнями, на окнах герань разведешь, в палисаднике смородину посадишь. Красота! Лодку купишь, на реке рыбы – лови, не хочу. А какие тут закаты, глаз не оторвать…
– Это ты, Валера, дурак и глупый мечтатель! – рассердился Сазонов, прикуривая вторую сигарету. – До дембеля пару месяцев осталось. С каждым днем сильнее домой тянет.
Они сидели на куче бревен для бани, которую собирались строить. Генеральская дача была почти готова, без внутренней отделки, но уже с окнами, с дверями, с лестницами и мансардой, откуда открывался чудесный вид на Оку.
Вечерело, из поселка доносились переливы гармони, за соседним забором срывалась с цепи овчарка, захлебывалась лаем.
– Едет кто-то! – спохватился Витек и встал, прислушиваясь. – Кажись, военный уазик по проселку шурует! Пылищу поднял… Неужели, генерал нагрянул? Мать честная!.. Увидит, что работа стоит, а мы прохлаждаемся, мало не покажется! Прораб где?
– Спит наверху в мансарде. Пьяный в стельку.
– Как – пьяный?
– У него сын родился, вот он на радостях и… того…
Сазонов нервно выругался, вытягивая шею и вглядываясь в облако пыли на грунтовке.
– Давай спрячемся! Пусть генерал с прорабом разбирается. Тот отпустил ребят в поселок на гулянку, ему и отвечать. Я за всех спину гнуть не подписывался.
– Мы с тобой сами решили остаться.
– Потому что болваны! Будет нам на орехи… Бежим прятаться!
– Может, пронесет?
Не пронесло. Уазик притормозил у сооруженного на скорую руку деревянного штакетника, из машины вышел мужчина в штатском и шагнул к воротам.
– А водила где? – буркнул Витек, увлекая товарища за угол дома. – Если генерал сам за рулем ехал, значит, лучше ему на глаза не попадаться. Чует мое сердце, злой он, как меч!
– Небось растрясло его на колдобинах-то…
– Теперь он на нас отыграется! Прораб зенки залил, ему море по колено. А мы с тобой огребем по полной.
Солдаты юркнули за поленницу и затаились. Солнце садилось, все вокруг погружалось в густые сумерки. Было слышно, как со скрипом открылись ворота, и машина въехала во двор.
– Не к добру это, – тоскливо прошептал Валера, ощущая холод под ложечкой. – Чего ему на ночь глядя приезжать?
– Ладно, не дрейфь! Никто нас за поленницей не увидит. Не царское это дело, по углам рыскать.
– Тс-сс! Идет…
Хлопнула входная дверь, и солдаты поняли, что генерал вошел в дом…
Глава 3
Ренат наблюдал за проезжающими машинами. Их было немного, и ни одна не сбавила скорость, не остановилась неподалеку.
– Думаешь, за нами следят? – нахмурилась Лариса.
– Возле монастыря точно следили. Правда, не знаю, кто.
Они сидели на расстеленном в тени берез покрывале. Над головой, в гуще веток, стучал дятел. В траве цвели колокольчики и белая кашка.
– Кому мы понадобились?
– Тебе виднее. Твой отец в этой обители живет, а не мой. Чего он вдруг в монахи подался?
– Значит, есть причина.
Лариса отказалась от бутерброда и пила только кофе. Зато Ренат уплетал за двоих. Неизвестный соглядатай не испортил ему настроения, скорее развлек. Солнце просвечивало сквозь молодую березовую листву, от земли шел пар, в кронах деревьев чирикали птицы.
– Тут наверное грибы есть, – сказал Ренат, не переставая жевать. – Подберезовики. Можно поискать. Любишь грибы собирать?
– Мне не до грибов, – кисло улыбнулась Лариса.
– Что так?
– Я чувствовала, все это неспроста. С чего бы человеку семью бросать, работу, дом…
– Давай ближе к делу. Что тебе сказал отец?
У Рената язык не поворачивался задать ей вопрос, который пришел ему в голову.
– Вот, смотри, – она протянула ему записку с адресом: «Уссурийск, улица Никольская, дом двадцать три. Сазонов Виктор Петрович».
Он прочитал и поднял на нее глаза:
– Ого! Это же на краю света!
– Что скажешь?
– Армейская дружба? – предположил Ренат. – Вижу двух молодых солдатиков… какая-то река… деревянный сруб…
– Еще что видишь?
– Ты мне экзамен устроила?
– Я понять хочу, что там произошло. Из-за этого у отца жизнь наперекосяк пошла.
– Он в Уссурийске служил?
– Да нет, под Калугой…
Лариса глотнула кофе и закашлялась. Не в то горло пошло.
– Калуга гораздо ближе, – констатировал Ренат. – Это все упрощает. Выходит, в Уссурийске живет его сослуживец?
– Он туда уехал после дембеля. Не домой, а к черту на кулички.
– За длинным рублем, что ли? – Ренат крутил в руках записку, пахнущую ладаном. От нее веяло чем-то зловещим. – Смерть!.. – вырвалось у него. – Я чувствую смерть…
– Отец с этим Сазоновым работали у генерала, строили ему дачу над рекой. Однажды генерал приехал под вечер, зашел в дом… и…
– Умер?
– Ага. Отец говорит, кроме них с Сазоновым, на даче был пьяный прораб, который спал в мансарде…
– Постой. Генерала убили?
– Отец уверяет, что никто пальцем его не трогал. Когда тот неожиданно заявился на дачу, они с товарищем спрятались за поленницу. Чтобы не попадаться ему на глаза. А потом…
Перед Ренатом фрагментами развертывалась картина давней трагедии. Новый деревянный дом, запах стружек, которые валялись повсюду. Просторную комнату тускло освещала свисающая с потолка лампочка…
– Генерал вошел внутрь и крикнул: «Есть кто-нибудь?» – продолжала Лариса. – Никто не отозвался. Прораб не проснулся, а солдаты решили себя не выдавать. Генерал поднялся по лестнице наверх, увидел спящего прораба, махнул рукой и спустился на первый этаж. Он решил, что больше на даче нет ни души. Окна гостиной выходили на ту сторону, где складывали дрова. Когда в комнате зажегся свет, Сазонов не удержался и заглянул в окно. Генерал присел на корточки и возился в углу…
«Что он делает?» – прошептал Витек. Товарищ дергал его за гимнастерку и бормотал: «Идем отсюда, не то хуже будет!»
«Да погоди ты! – отмахнулся Сазонов, которого разбирало любопытство. – Может, у него там тайник для денег!»
«А наше какое дело? Меньше знаешь, крепче спишь».
«Трус ты, Курбатов…»
«Подглядывать нехорошо!»
«Генерал достал сверток, – шепотом сообщил Витек. – Точно деньги! Он их от жены заныкал!»
«Идем отсюда, дурья твоя башка!»
Сазонов в азарте забыл об осторожности и прильнул носом к стеклу, бормоча: «Неужели, в доме были спрятаны деньги, а мы не подозревали? Вот, дурачье!»
«Ты что задумал, Витек? – испугался товарищ. – Мы не воры!»
«На стройке столько народу шастает, любой может на тайник наткнуться…»
Курбатов не выдержал и тоже привстал, заглядывая в окно. Ему было интересно и страшно. Под ложечкой неприятно заныло.
Генерал положил сверток на стол и разглядывал его содержимое. Проверяет, все ли на месте? Он сидел спиной к солдатам, загораживая от них пачки денег. То, что это именно деньги Сазонов с Курбатовым не сомневались.
«Считать будет, – прошептал Витек. – Хитрый лис! Никому не доверяет. А вдруг, кто-нибудь понемногу потягивает из тайника? Чтобы не сразу заметно было!»
Его возбужденное состояние передалось товарищу. Время шло, а генерал продолжал сидеть над своими сбережениями, как зачарованный.
«Долго считает, – пробормотал Курбатов. – Видать, сумма большая».
«А я о чем? Это же… это…»
Витьку не хватило слов, чтобы выразить завистливый восторг. Он вдруг недовольно покосился на товарища. Лишний свидетель. Лучше бы тот ушел вместе со всеми в поселок, а его оставил одного охранять стройматериалы и пьяного прораба.
Между тем генерал все сидел, наклонившись над свертком, и почти не двигаясь.
«Уснул, что ли? – беззвучно хохотнул Витек. – Застыл, как статуя!»
Должно быть, генералу не хватало света. Он зажег свечу из тех, что стояли на столе на случай перебоев с электрикой, и взял ее в руки. Может, он решил закурить?
Внезапно перед ним что-то вспыхнуло и озарило полутемную гостиную…
* * *
Утром Ренат проснулся в скверном расположении духа. Ночью его мучили кошмары. Какие-то белогвардейцы расстреливали пленных комиссаров… какой-то маленький отряд пробирался сквозь таежную чащу… кого-то жестоко пытали в тесном земляном подвале…
Он вытер кончиком простыни испарину и обнаружил, что подушка Ларисы не смята. Вчера, возвратившись из монастыря, она была тиха и молчалива. Впрочем, он сам не заговаривал с ней: обдумывал историю ее отца. После ужина Ренат отправился в спальню первый и его сморило. А Лариса, выходит, так и не ложилась…
Он прислушался к звукам в кухне, где кипел чайник и звенели тарелки. Значит, она готовит завтрак. Ренат встал, потянулся и босиком прошлепал в душ. Вода привела его в чувство. Кровавые пытки и расстрелы отступили, на ум пришел адрес: Уссурийск, улица Никольская…
Брат Онуфрий попросил дочь проведать бывшего сослуживца. Переться в такую даль Ренату не хотелось. Лариса и не настаивала. Погруженная в свои мысли, она казалась крайне рассеянной.
Ренат насухо вытерся, пригладил перед зеркалом волосы и удовлетворенно кивнул. Он отлично выглядит, несмотря на утомительную поездку и ужасную ночь.
– Борода растет, как сумасшедшая, – отметил он, глядя на свое отражение. Симпатичный шатен, красиво очерченные губы, подбородок с ямочкой. Хоть сейчас на обложку модного журнала.
– Любуешься собой? Красавец!
Лариса застала его врасплох и окатила холодным сарказмом. Ренат не обиделся. Вчерашняя встреча с отцом выбила ее из колеи. Брат Онуфрий до сих пор не обращался к дочери с просьбами, скорее наоборот, отвергал ее внимание и заботу. Значит, что-то изменилось.
– Ты совсем не спала?
– Не смогла глаз сомкнуть, – призналась она и добавила. – Давай, поторапливайся, яичница стынет.
За едой Лариса заявила, что завтра улетает во Владивосток. Ренат ожидал чего-то подобного, но не так скоро.
– Уже завтра?!
– Я заказала билет. Восемь часов в самолете лучше, чем тащиться несколько суток на поезде. Духота, пыль, навязчивые попутчики! Нет уж!.. Я предпочитаю комфортабельный салон пассажирского лайнера, а не пропахший углем вагон.
– Билет? – напряженно переспросил Ренат. – Только один, для себя? А мне?
– Я должна сама с этим разобраться, – отрезала она. – Я думала всю ночь и решила, что тебе лучше остаться в Москве. Съездишь под Калугу, отыщешь ту злополучную дачу, осмотришь дом, поговоришь с людьми… в общем, ты знаешь, что делать. Связь будем держать по сотовому или в скайпе. Надеюсь, там нет проблем с Интернетом.
– «Там» – это где?
– От Владивостока до Уссурийска ходят автобус и электричка. Пожалуй, туда можно и на такси добраться. Посмотрю по обстоятельствам.
Ренат обескураженно пожал плечами. Возражения застряли у него в горле, когда он ощутил ее внутренний отпор.
– Не стоит меня переубеждать, – твердо молвила Лариса. – Я обещала отцу, что выполню его просьбу, и сделаю это. Он никогда ни о чем меня не просил…
– Я не собираюсь тебя отпускать одну! – разозлился Ренат.
– Пей чай…
С этими словами она вышла из-за стола. Он потянулся к планшету и отыскал завтрашний рейс на Владивосток. Надо будет отвезти Ларису в аэропорт. У него пропал аппетит, когда он вспомнил свои сны.
– Это опасно, Лара! – крикнул он, глотая безвкусный чай. – Ты сильно рискуешь!..
Глава 4
Уссурийск
Работница социальной службы выложила на стол купленные лекарства, продукты и спросила:
– Как вы сегодня, Виктор Петрович? Лучше?
– Нога болит, – пожаловался старик. – А в остальном ничего, терпимо. Спасибо тебе, Ириша, за заботу.
– Не за что, – смутилась девушка. – Это моя обязанность.
Ее подопечному Сазонову не исполнилось и шестидесяти, а на вид ему можно дать все восемьдесят. Рано одряхлел, поседел, изъеден болезнями. Еле-еле по дому ковыляет с палочкой. Семьи нет, друзей нет, один как перст. Получает пенсию по инвалидности, едва сводит концы с концами. Ногу ему на железной дороге покалечило, позвоночник повредило, едва выкарабкался, бедняга.
– Вам укольчик сделать? – предложила девушка. – Зачем медсестру ждать, если я могу сама?
– Не надо. Ты иди, Ириша, я прилечь хочу. Устал.
– Ну, как хотите.
Девушка удалилась, а Сазонов, кряхтя и отдуваясь, опустился на диван. В комнате было душно. Окна он не открывал, боялся сквозняков. Мерз даже в жару, кутался в заячью жилетку. Мех вытерся, но Виктор Петрович не хотел расставаться с жилеткой, сшитой из саморучно добытых на охоте зайцев. Неужели, он когда-то был молод, полон сил, ходил на охоту, рыбачил, радовался жизни?
Впрочем, радоваться он перестал давно. С того времени, как отслужил в стройбате. После дембеля решил уехать подальше, чтобы никто и ничто не напоминало ему о той страшной ночи в генеральском доме.
Услышав, как хлопнула дверь, Сазонов вернулся к занятию, от которого его оторвал визит социальной работницы: принялся перебирать фотографии и откладывать в сторону те, что нужно сжечь. Коробка со старыми снимками стояла тут же на диване. Фото, одно за другим, оказывались в кучке на сжигание.
– Какого черта я вожусь с этим хламом? – рассердился Виктор Петрович. – Спалить все и с плеч долой!
В последние дни он все чаще думал о том, как сложилась бы его судьба, не останься он тогда с закадычным дружком Курбатовым на генеральской даче. Пошли бы вместе с ребятами в поселок, хлебнули самогону для храбрости, закрутили любовь с местными девахами… и жизнь потекла бы в совершенно другом русле. Он бы мог жениться, обзавестись детишками, внуками… стареть в кругу родных и близких, а не ждать помощи от посторонних.
– Повезло тебе, Валера, – с сожалением пробормотал Сазонов, разглядывая лицо товарища на любительском черно-белом снимке. – А я пропал!.. Худо мне, брат! Ох, и худо!.. Призраки вокруг бродят… добычу подкарауливают, словно стервятники. Нет мне спасения от них… Борюсь с безумием, как могу!.. Сил уже не осталось…
Он поколебался и оставил фотографию армейского друга на память. Решил пока не сжигать. Зато несколько писем от Курбатова в пожелтелых конвертах отправились на утилизацию.
Сазонов будто подводил итоги, готовился к чему-то. Завещание он написал, благо, Ириша подсобила, вызвала нотариуса на дом. А то в контору Виктор Петрович бы не дошел. Одышка замучила, боли в спине, хромота.
– Ты, Валера, забыл обо мне… писать перестал. Я сам виноват. С ответами не торопился. Да и что отвечать было? Работа – дом, дом – работа. Бабы на одну ночь, пьянки, угар. Это я после аварии на железке поневоле пить бросил. Сердце сдавать стало, давление прыгает. Выпью, и хоть «скорую» вызывай!.. Тебе меня не понять… Верно? Ты – другой. Честный, порядочный, совестливый. Словом, пионер, всем ребятам пример!
Сазонов натужно рассмеялся и подмигнул солдату на фотографии.
– Хорошо тебе! А я, брат, погибаю… Ну да ладно, жалеть не о чем! Видно, по-другому быть не могло…
За окном между деревьев мелькнула тень. Виктора Петровича обдало холодом, он отвернулся и неумело перекрестился. Тень исчезла. Может, она существовала только в его воображении? Собаку Сазонов во дворе не держал, не выносил громкого лая. Соседских шавок хватало, чтобы не спать ночами, крутиться на неудобной подушке, проклинать бестолковых псов. Бессонница его не поддавалась лечению, упорствовала. Со временем он понял, что просто боится уснуть…
* * *
Ренат свернул на кольцевую и прикинул: до Калуги ехать часа три. Он включил музыку для медитаций. Медленная мелодия не успокаивала, а действовала на нервы. Расставаться с Ларисой оказалось тяжелее, чем он ожидал. Впервые с тех пор, как они поселились вместе, Ренат проводил ее одну в дальний путь. Почему она отказалась от его помощи? Женщины – загадочные существа.
Он представил Ларису в кресле рядом с иллюминатором, за которым – небесная синева и белые шапки облаков. Самолет скоро приземлится во Владивостоке, она выпьет кофе в буфете аэропорта, выйдет из терминала, возьмет такси и… отправится навстречу неизвестности.
Ренат гадал, что кроется за историей ее отца. Столько лет инженер Курбатов, а затем брат Онуфрий не заикался об армейской дружбе, ни слова не проронил о бывшем сослуживце, и вдруг – заговорил. Мол, его сны дурные беспокоят…
Какой смысл ворошить прошлое? К смерти генерала солдаты не причастны. По крайней мере, так утверждает отец Ларисы. Когда друзья-приятели сообразили, что произошло неладное, первым в дом кинулся Сазонов, влетел в комнату и застал генерала уже без признаков жизни. Тот внезапно упал головой на стол и… испустил дух. Никаких денег в свертке не оказалось. По словам брата Онуфрия, вместо купюр перед покойником лежали несколько странных предметов, похожих на черепки. Никакой ценности они собой не представляли.
Ренат мысленно перенесся на место происшествия…
– Ты видел? – бормотал Сазонов, озираясь по сторонам. – Видел?
– Что? – не понял товарищ. – Что я должен видеть?
– Знаки… огненные! Знаки…
– Какие знаки? Где?
– На стене!.. Это сатанинское искушение, вот, что! – размахивая руками, бормотал Витек. – Адское пламя!
Курбатову стало страшно. Товарищ выглядел и вел себя как безумец. Его глаза лихорадочно блестели, губы дрожали, грудь судорожно вздымалась. Он твердил про «огненные знаки», хотя ничего подобного в комнате не было. Правда стена была сажей измазана, будто кто-то начертил углем загогулины. Свеча на столе потухла, генерал не двигался и не дышал. Его черты заострялись, кожа бледнела. Рядом с рукой покойника лежала пачка сигарет: очевидно, генерал собирался закурить, но не успел.
– Беда! Надо прораба будить! – выдохнул Курбатов и побежал по лестнице наверх, в мансарду. Там раздавался молодецкий храп. Все попытки растолкать пьяного ни к чему не привели.
– Труба дело, – сдался солдат. – Это дрова, а не человек!
Он выругался и спустился в горницу, к Сазонову.
– Черт! Пошли в поселок, Витек, в милицию!
На лице товарища появилось более осмысленное выражение, он уставился на сослуживца и мотнул подбородком.
– Нас же загребут в каталажку, брат! Скажут, мы того… генерала порешили!
– А мы расскажем, что он сам…
– Кто нам поверит? Посадят за убийство, как дважды два!
– Какое убийство? – опешил Курбатов. – Он своей смертью умер. Мы свидетели.
– Мы – подозреваемые! – нервно возразил Витек, прижимая руки к груди. – А скоро станем обвиняемыми! Сечешь? Бежим отсюда, пока прораб не очухался. Пусть он с милицией объясняется! Ему больше поверят!
– Ты че, Витек, ошалел? Погляди на труп, он же целехонький… Никаких повреждений нет. Ни раны, ни ушиба. Как сидел, так и сидит…
Курбатов указал дрожащим пальцем на генерала, который словно прилег щекой на стол и уснул. Казалось, что человека просто сморила усталость.
– Целехонький, говоришь? – прошептал Витек. – Подойди поближе, братан, зенки протри! Генерал-то… убитый!
– Убитый? – ахнул Курбатов и в ужасе попятился. – Врешь ты все, нарочно меня пугаешь…
– Делать мне нечего!
Сазонов силком заставил друга приблизиться и наклониться над мертвецом. Генерал недавно посетил парикмахера: его виски и затылок были аккуратно подстрижены, щеки побриты и пахли одеколоном.
– Смотри! – прошептал Витек, показывая на лоб покойника. – У него брови обгорели… и на переносице черное пятно!
Курбатов прищурился, у него перед глазами все плыло от страха. Какие брови? Какое пятно?
– Все же при нас случилось, – промямлил он. – Мы видели, что в дом никто не входил…
– Мы ничего не докажем. Нас под трибунал отдадут! До конца дней небо в клеточку обеспечат!
Черное пятно на переносице генерала походило на дырку от пули. Но в комнате никто не стрелял.
– Мы бы услышали, – рассудил Курбатов. – Мы не глухие и трезвые, как стеклышко.
– Это не пуля, а… черная метка, – заявил Витек. – Генералу лицо адским пламенем опалило, и сатана свою печать поставил! Видел зарево?
– Может, он свечкой обжегся?
Ренат так глубоко погрузился в воображаемую сцену, что чуть не пропустил поворот. Он вел машину на автопилоте. Скорость была малая, его обгоняли грузовики и легковушки, мимо пробегали темные ели. Ренат не заметил, как пролетело время. В зеркале заднего вида показался серый «рено», который словно приклеился к нему. На каком-то участке дороги он отстал, и теперь опять маячил позади.
Ренат притормозил у заправки и сделал вид, что ему нужно залить в бак топливо. Заодно он проверит, как поведет себя «рено»…
Глава 5
Дорога из Владивостока в Уссурийск
Таксист Ларисе попался словоохотливый, ей даже не пришлось вытягивать из него информацию. Та сама лилась, как из рога изобилия.
– Вы, значит, из самой столицы к нам? – улыбался парень. – К родственникам или так, на отдых?
– На отдых.
Водитель был похож на мушкетера: длинные волосы, молодое узкое лицо, бородка и усы.
– Меня Саней зовут, а кличка Мушкетер, – подтвердил он догадку Ларисы. – Она ко мне еще со школы пристала. Фамилия у меня Мушкин, вот ребята и придумали такое прозвище. Я специально волосы отпускал, хоть батя меня и метелил за это! Директор школы грозился мне лично патлы обкромсать. Но я выстоял! Правда, я на Боярского похож?
– Отдаленно…
– Места у нас чудесные! Базы отдыха – на любой вкус. Кто походные условия предпочитает, кто любит комфорт, выбор есть у каждого. Вы, небось, на цветение лотосов приехали?
– Здесь есть лотосы? – удивилась Лариса.
– Ха! Целое озеро! Не хуже, чем в Индии. Распускаются сразу сотни бутонов! Надо в Дубовый Ключ ехать, номер в гостинице снять. А можно в частном секторе поселиться. Мой друг комнаты в доме сдает все лето, правда, в августе цены кусаются. Наплыв туристов бешеный. Хотите, я с ним переговорю? Он вам скидку сделает.
– Я подумаю.
– Вот мой телефон, – обрадовался парень и протянул пассажирке визитку. – Звоните, когда понадобится. Я буду вашим личным извозчиком. Согласны?
– Ладно, – кивнула она.
Водитель продолжал болтать, но Лариса его не слушала. Смотрела в окно на сопки, на окрашенный закатом лес, на серую ленту шоссе. Она решила остановиться у Сазонова, если тот не откажет. Лариса представляла его рано постаревшим одиноким человеком, который ходит, опираясь на палку. Скоро она убедится, насколько ее представления соответствуют истине. Роковую роль в судьбе молодого солдата сыграла та злополучная ночь на недостроенной генеральской даче.
Солнце село за кромку леса, и машин на трассе поубавилось. Фары подержанного «опеля» выхватывали из сумерек указатели, и в какой-то момент Ларисе показалось, что они свернули не в ту сторону.
– Черт, что за фигня? – рассердился таксист. – Сплошные ухабы! Я тут, почитай, каждый день катаюсь, и такого не помню. – Он притормозил, опустил стекло, выглянул наружу и присвистнул. – Ой, блин… асфальт-то где? Корова языком слизала?
– Где мы, Мушкетер? Заблудились?
Водитель вышел из машины и осмотрелся по сторонам. Знакомое шоссе изменилось до неузнаваемости.
– Я что, запутался и на проселок свернул? Не может быть! Я по этой трассе с закрытыми глазами проеду. Короче, лажа…
Пассажирка встревожилась, и парень поспешил ее заверить, что он здесь каждую тропку как свои пять пальцев знает.
– Как нас сюда занесло, блин?
Он с трудом развернулся на узкой грунтовке и поехал обратно. Тревога Ларисы передалась ему. Раньше с ним такого не случалось. А тут как на грех, темно и никаких дорожных знаков.
– У нас тут разная чертовщина творится, – пробормотал Мушкетер и выругался сквозь зубы. – Я от ребят слышал, но сам в передряги не попадал.
– Все когда-нибудь происходит в первый раз…
– Этого только не хватало!
– А что за чертовщина? – осведомилась пассажирка. – Леший кругами водит?
– Если бы леший… Здесь дело посерьезнее. Про Илюшкину сопку слышали? С нее весь город видно. А под сопкой – заброшенные каменоломни. Туда лучше не соваться.
– Откуда же мне слышать? Я приезжая.
– Короче, старики говорят, в Уссурийске водятся призраки. Причем много. Говорят, некоторые улицы и дома на могилах построены. От самых древних захоронений каменные черепахи остались. Наша главная достопримечательность. Символ вечности!
– Черепахи? – переспросила Лариса.
– Краеведы считают, что эти черепахи были надгробиями. Разве можно надгробие переносить в другое место? Покойнику это не понравится.
– Ну да…
– А в городской парк в полнолуние ходить опасно, – разошелся Мушкетер. – Там оборотни поселились. Выскакивают словно из-под земли и рыщут, чем бы поживиться. Собаку бродячую разорвать могут, или даже козу. Мне дед рассказывал, что когда-то на берегу речки нашли растерзанную корову. С тех пор про «Зеленку» дурные слухи ходят. Официально парк называется «Зеленый остров», – пояснил он. – В просторечии – «Зеленка».
– Ясно. У вас в парке козы пасутся? – прыснула Лариса.
– Вы не смейтесь, – обиженно насупился парень. – Я не шутки шучу. Застрянем здесь, мало не покажется.
– Так до города еще далеко. Или у вас везде оборотни водятся?
– Далеко или близко, одному черту известно. А оборотней лучше не поминать после захода солнца.
– Вы же сами о них заговорили.
Таксист промолчал. «Опель» подпрыгивал на ухабах, проваливался в ямы, и парень опасался, что добром это не кончится. Так и вышло. Вдруг машина начала сильно припадать на правую сторону.
– Остановиться бы надо, – заявил Мушкетер. – Поглядеть, в порядке ли колеса. Странно, что мы до сих пор по грунтовке едем. Я видно опять не туда повернул…
«Опель» нырнул в глубокую колею и, перекосившись, замер на месте, но водитель не спешил выходить.
– Что случилось? – спросила Лариса. – Вам страшно?
– Место глухое, – поежился парень. – Честно говоря, мне не по себе. Мы какую-то петлю сделали и заехали непонятно куда.
– Не сидеть же в машине до утра? У вас телефон есть? Звоните своим друзьям, зовите на выручку.
Водитель достал из бардачка видавший виды мобильник и сплюнул с досады.
– Разрядился, блин!
– Возьмите мой. – Лариса достала из сумочки сотовый и протянула парню.
– И ваш разряжен. Хреново…
– Не может быть! – Она убедилась, что Мушкетер прав, и раздраженно вздохнула. – Что теперь делать? Я устала, перелет был тяжелый… хочу выпить чаю и лечь.
– Я сиденье разложу, если надо.
– У вас запаска есть?
– Вы думаете, колесо менять придется?
– Кажется, правое заднее спустило, – предположила Лариса. – Идите и проверьте! Делайте что-нибудь! Я не собираюсь ночевать в вашей колымаге!
– Правое заднее?..
С этими словами таксист вышел-таки из машины, взял в багажнике фонарик и удостоверился, что пассажирка права.
– Вы кто? Ведьма?
– Ага! Меняй колесо, быстро! Не то съем! – вызверилась на него Лариса и показала зубы…
* * *
Дачный поселок Песчаное под Калугой
Ренат добрался до набережной улицы уже затемно. Фонарей тут не было, дорога оставляла желать лучшего. В свете фар за заборами виднелись как роскошные деревянные хоромы, так и скромные дома обычных дачников. Луна на небе стояла огромная и желтая, как кошачий глаз. Россыпь звезд отражалась в спокойных водах реки.
Ренат любовался плавным течением Оки, открывающимся с холма. На берегу горели костры. Пахло смолой для лодок, были слышны голоса рыбаков и лай собак.
– Глупо приезжать сюда на ночь глядя, – сказал Ренат в темноту, полную стрекота сверчков. – Где искать тот самый дом?
«Да вот же он, – прошептал кто-то ему на ухо. – Ты его нашел!»
«Хендай» Рената приткнулся возле покосившегося штакетника, за которым темнели очертания двухэтажного строения.
Дачники не спали. Кто-то пил чай на веранде, кто-то жарил рыбу во дворе, кто-то ссорился. Визгливый голос женщины перекликался с сердитым мужским баском. Хлопнула калитка. Ренат увидел огонек сигареты и пошел навстречу.
– Здравствуйте!
– И тебе не хворать, – раздраженно буркнул мужик в майке и трениках, в шлепанцах на босу ногу. Он щурился, пуская изо рта дым. Свет фар бил ему в глаза, и мужик злился.
– Я порыбачить приехал, – соврал Ренат. – Где тут можно комнату снять на пару дней? Я хорошо заплачу.
Упоминание о деньгах заинтересовало мужика, который явно был под хмельком.
– Бабло вперед!
– Нет проблем, – Ренат достал из кармана купюру и показал собеседнику. – Веди, показывай жилье. Удобства есть? Вода, туалет?
– Удобства во дворе. А купаться в речке можно. Для здоровья полезно.
– Идет, – он протянул деньги мужику и добавил. – Будем знакомы? Я Ренат, а тебя как величать, добрый человек?
Тот пьяно икнул и представился:
– Игорь… меня тут каждая собака знает. Твоя тачка?
– Моя. Нравится?
– А то!
– Слушай, что это за домина? – показал Ренат на мрачный особняк за штакетником. – Не продается, случайно?
– Кто его купит? Это ж генеральский дом! Его все стороной обходят. Худое место! Проклятое.
– Я не суеверный. Место как место. Вид на реку обалденный, просто дух захватывает. А я как раз дачку себе приглядываю. Недострой. Люблю сам все делать, на свой вкус.
Мужик приблизился, дохнув на приезжего табаком и самогоном.
– Смелый, да? А может, тебе жить надоело? Тогда покупай этот дом, заселяйся… долго не протянешь. Га… гарантирую!
– Что так?
– Ладно, не парься, – осклабился Игорь и подтянул треники. – Я пошутил…
Глава 6
Мужской монастырь в Подмосковье
Брат Онуфрий молился перед сном. Его одолевали бесы. Главным бесом выступал почему-то бывший армейский товарищ Сазонов. В кошмарных снах он хватал Онуфрия за рясу и тащил в преисподнюю. Монах отбивался, но сил не хватало, и бес почти побеждал. В последний момент Онуфрию удавалось вырваться из его когтей, но каждый раз он боялся за свою бессмертную душу, на которую охотился нечистый. Молитва ненадолго успокаивала монаха, а потом все начиналось заново.
– Зачем ты послал ко мне свою дочь? – глумился над ним Сазонов. – Откупиться хочешь? Не выйдет!
– Изыди! – махал руками Онуфрий. – Прочь от меня! Сгинь!
– Ой-ой-ой! Раскричался! Чем ты лучше меня?
– Я ничего подлого не совершал…
– Что ж ты тогда в монастыре отмаливаешь?
– Сам не знаю. Страшно мне вдруг стало жить, невмоготу… Едва глаза закрою, передо мной зарево вспыхивает и черная метка на лице покойника. Генерал-то никак не отстает от меня, грозится дочь мою погубить, ежели не сведу ее с тобой, Сазонов! А за что ей страдать безвинно?
– Без вины никто не страдает, – жестко отрезал бес. – На твоей дочери тоже метка стоит! И когда придет срок…
– Замолчи! Заткнись!
– Где же твое смирение, монах? – хохотал злодей. – Где же твоя благость? Видать, мало поклонов бьешь! Постов не соблюдаешь! Плоть не усмиряешь!
– Не тебе меня судить, – огрызался Онуфрий.
– Ты сам себя осудил. Закрылся от мира, но не от себя. Сидит в тебе червь и точит, точит… пока не сожрет изнутри. Не будет тебе спасения, не надейся…
Шепот беса проникал в мозг Онуфрия, отравляя его, распространялся с током крови по жилам, оседал в сердце. Бес был повсюду – выглядывал из каждого угла, даже, прости Господи, из-за святых образов. Он дышал на Онуфрия смрадом, напускал уныние и болезни.
– Врешь! – оправдывался Сазонов. – Болеешь ты от своей глупости! Я тут ни при чем. Так и сгниешь в тесной сырой келье, и никто на твою могилу не придет. Ни жена, которую ты оставил, ни дочь, которую ты предал.
– Я ее не предавал… В одном ты прав, Витек: от судьбы не уйдешь. Потому я и послал к тебе Ларису. Пусть она своей судьбе в лицо взглянет, примет вызов. А там, как бог даст…
– Дурак ты, Онуфрий! И всегда был дураком! Никто тебе ничего не даст, если сам не возьмешь. Чистеньким хочешь быть? И волков накормить, и овец сохранить? Не бывает такого, дружище! Либо ты овца, либо волк… Выбирай! Что тебе милее?
Монах просыпался в поту, крестился, молился и понимал: бес поселился в нем и не желает уходить. Ему хорошо! Есть, с кем поговорить, на кого излить свою желчь! Монашество Онуфрия его не смущает. Забавно искушать чернеца, подбрасывать тому греховные мысли. Изъян изначально заложен в человеческой природе, главное – суметь его растравить. А где тонко, там и рвется…
Козни хитрого беса измучили монаха. Он все чаще возвращался мыслями к той летней ночи на Оке, когда они с Сазоновым наблюдали кончину генерала и позорно сбежали, оставили покойника в доме вместе с пьяным прорабом. Тот потом еле отмылся, чуть не сел за убийство, которого не совершал. Причина смерти высокопоставленного военного так и не была установлена. Решили, что генерала хватил удар из-за неприятностей на службе. Якобы, его заподозрили в растрате казенных денег, вызвали на ковер, отчитали и предложили во избежание скандала уйти в отставку.
Казалось бы, чего проще поверить и успокоиться? Но Курбатов с Сазоновым не успокоились. Они понимали, что ввязались во что-то непонятное и страшное. Стройку прикрыли, солдат вскоре демобилизовали, и Сазонов вдруг решил махнуть в Приморский край. Он объяснил это желанием поглядеть мир, пока молодой. Курбатов удивился: «За длинным рублем гонишься, Витек?»
Оправдания товарища звучали фальшиво. Сазонов был на взводе, вел себя странно и перед отъездом предложил Курбатову еще раз посетить генеральскую дачу.
– Это еще зачем? – насторожился тот. – Ты как хочешь, а я туда больше ни ногой! Меня жуть берет, как вспомню ту комнату, зарево и мертвеца с обгорелым лицом. Бр-ррр!
– Подумаешь, брови обгорели и переносица, – занервничал Витек. – Ничего такого!
– Ты же сам твердил про «огненные знаки», «сатанинское пламя». Забыл, что ли?
– Какие знаки? Какое пламя? Не было этого. У тебя с головой все в порядке, братан?
Курбатов засомневался. Может, и правда он тогда умом тронулся? Временно, на почве испуга. И то, что якобы говорил товарищ, ему померещилось?
– Едешь со мной в Песчаное или нет? – наседал Витек. – Что, кишка тонка? Спекся? Струсил?
Курбатов обиделся и устыдился. Он не трус. Но оказаться опять возле того дома и тем паче переступать порог той зловещей гостиной ему было боязно.
– Что ты затеял? – спросил он дружка. – Решил проверить свою храбрость?
– И мою, и твою. Мужики мы с тобой или кто?
Брат Онуфрий не раз пожалел, что согласился тогда составить Витьку компанию. С тех пор бес к нему и прицепился…
* * *
Окрестности Уссурийска
– Ну что, Мушкетер, надолго мы здесь застряли? – осведомилась Лариса, глядя на растерянного водителя.
– Домкрата нет, – развел тот руками. – Всегда в багажнике был, а вчера я его выложил. Как без домкрата колесо менять?
От волнения она перешла на «ты».
– Хочешь сказать, что нам придется ночевать в машине?
– А че делать-то?
– Я против! – возмутилась пассажирка и оглянулась по сторонам. – Далеко тут до какого-нибудь жилья? Может, где-то рядом есть база отдыха?
Парень сердито теребил бородку и вздыхал. Он понятия не имел, куда их занесло. Что это за место?
– Ты без навигатора ездишь?
– Я из Владивостока в Уссурийск каждый день мотаюсь, таксую. На кой черт мне навигатор?
– Как же ты заблудился?
– Убейте, не понимаю, – отвел глаза Мушкетер. – Леший попутал…
– Н-да, весело. Поездка удалась! Лучше бы я на электричку села.
– Электричку долго ждать было…
– А ты меня быстро в город доставил, – съязвила она. – В два счета, как обещал. Вжик, и я там.
Водитель «опеля» виновато кивнул и пнул ногой спущенную резину.
– Я вас подвел, признаю. Со мной такое впервые. Извините…
– Пошли жилье искать, – решилась Лариса. – Дорога должна куда-то вести.
– Я машину не брошу.
– Предлагаешь мне одной по лесу топать? В темноте?
– Оставайтесь здесь, со мной.
– Ага! – перебила она. – Костер разведем! Суслика на ужин зажарим! Отлично! Я всю жизнь мечтала о таком экстриме. А утром что? За нами вертолет пришлют?
– Утром кто-нибудь ехать будет, поможет.
– Чует мое сердце, тут давно никто не ездил. Разве что телега… или лошадь. Принюхайся!
Парень послушно потянул носом. В воздухе пахло навозом. Кажется, он наступил на кучку экскрементов.
– Невезуха, блин! – с этими словами он начал вытирать о траву подошвы кроссовок. – Что за день сегодня?
– Уже ночь, – заметила Лариса. – Я спать хочу. И не в машине, а в нормальной постели.
– Трасса должна быть где-то рядом. Слышите?
Лариса прислушалась, но характерного шума транспорта не доносилось. Дул ветер, жалобно вскрикивала в лесу птица.
– Дымом пахнет! – обрадовался Мушкетер. – Значит, база недалеко! Хорошо, что ветер в нашу сторону.
– Я же говорила. Идем! Поможешь нести чемодан?
– Оставьте его в багажнике. Утром заберете. Может, я на базе домкратом разживусь…
Они двинулись на запах дыма. Грунтовка повернула направо, и вдали показался огонек. Таксист ускорил шаг, Лариса едва поспевала за ним.
– Эй, не торопись! Я не чемпионка по спортивной ходьбе!
Чем ближе они подходили к жилью, тем тревожнее становилось у нее на душе. Парень тоже заволновался.
– На базу не похоже, – обронил он. – Может, просто жилой дом? На отшибе.
– Нам выбирать не приходится. Пятизвездочного отеля тут все равно не найти. Значит, попросимся на ночлег в хижину лесника.
Парень промолчал, вглядываясь в облитый луной силуэт дома. Высокая крыша, труба дымохода и тусклый свет в двух окошках.
– Осторожнее. Хоть бы собаки не было, – предупредил он пассажирку. – Не хватало, чтобы нас злая зверюга покусала.
Они подошли к забору и остановились, ожидая собачьего лая. Но дом окружала глухая тишина: ни ветра, ни ночных птиц, ни комариного писка.
– Не нравится мне эта «хижина», – поежился Мушкетер. – Ей-богу, лучше к машине вернуться.
– Нет уж! Я обратно не пойду, – простонала Лариса. – Сил нет! Я устала, ноги натерла. Давай, иди вперед, а я за тобой…
Глава 7
Поселок Песчаное под Калугой
Ренат предусмотрительно купил по дороге бутылку водки и теперь угощал размякшего и подобревшего хозяина. Они сидели за столом во дворе, под навесом. Лампочку облепили ночные мотыльки, лохматый пес добродушно обнюхивал гостя.
– За что я его кормлю? – возмутился Игорь. – Хоть бы тявкнул для острастки!
У него после третьей рюмки развязался язык. Его жена, – дородная дама лет сорока, – поставила перед мужчинами сковороду с жареной рыбой, огурцы и помидоры.
– Закусывайте!
– Он у нас поживет денька три, – сообщил ей супруг. – Человек на рыбалку приехал. Я ему лодку свою дам, напрокат.
– За отдельную плату, – кивнул Ренат.
– Во такой мужик! – обрадовался Игорь и махнул жене рукой. Иди, мол, не мешай.
Она недовольно зыркнула на постояльца и скрылась в доме.
– Хорошо у вас, – вздохнул Ренат. – Тихо, река рядом. Я бы тоже тут поселился, да нельзя. Работа.
– А меня с работы турнули, – пьяно качнулся вперед хозяин. – Рыбалкой промышляю. На рынок улов таскаю, когда повезет. Вот, пью с горя! Жена пилит, дети не слушаются. Страх потеряли перед отцом! От рук отбились…
Ренат терпеливо выслушивал его жалобы и выжидал удобного момента, чтобы вклиниться со своим главным вопросом. Его интересовал генеральский дом. Кому тот принадлежит? И почему пользуется дурной славой? Соседи порой знают больше, чем кто бы то ни было.
– Хочешь на халяву бабла срубить?
– Че? – встрепенулся Игорь. – На х-халяву? Это как же?
– Я дом решил купить над рекой, хоть развалюху какую-нибудь. Никто не продает? Хорошую цену дам.
– На нашей улице только на генеральские хоромы никто лапу не наложил. А так… всё нарасхват. П-первая линия! С видом на Оку.
Ренат наполнил его рюмку и мечтательно произнес:
– Я бы тебе по-барски отстегнул, Игореха. Помоги эту дачку приобрести. Ты здесь не первый год живешь, в курсе, кто чем дышит.
– Дак… чем же я помогу-то? – хозяин опрокинул водку в рот и проглотил, по коже побежали мурашки. Разговор о генеральском доме наводил на него жуть. Даже хмель выветрился. – Не к ночи будь сказано… лучше тебе туда не соваться, мил человек. Я же тебе говорил, п-проклятое место!
– Ты меня с владельцем сведи. Кто владелец?
– Генеральша Лукина… вдова…
– Она сюда приезжает?
– Давно не видел. Чего ей сюда ездить? Дом не достроен, все, что можно было взять, люди разворовали. Колодец обмелел, сарай завалился. Может, уже и старуха преставилась.
– Ты с ней не в ладах?
– Боже избавь, – перекрестился Игорь и проглотил очередную порцию водки. – Я с ней не ссорился и никому не советую. Она м-мужа в могилу свела и обоих зятьев.
– У нее две дочери?
– Одна. Два раза замужем побывала, и двое похорон справили. И мать, и дочь – ч-черные вдовы. Слыхал о таких?
– Мрачную картину ты нарисовал, – усмехнулся Ренат. – Но я не робкого десятка. И жениться на генеральской дочери не собираюсь. Чего мне бояться?
– Да она тебе в матери сгодится.
– Как ее зовут?
– Софья! – хохотнул Игорь. – Модное имя, белая кость. Не нам чета! Генерал молодую жену из дальних краев привез. Не здешняя она, не нашенская. Взгляд у нее, как бритва, и волосы, как вороново крыло. Она их до сих пор в смоль красит.
– А собой хороша?
– Раньше, говорят, была красавица. Нынче-то ей уже восьмой десяток пошел, если жива.
– Что с ее мужем случилось? Супчику отравленного поел? – пошутил Ренат.
Игорь наклонился над столом и понизил голос:
– Какой там… Сам дьявол ему в лицо дохнул и спалил изнутри! Выжег дотла!
– Да ну?
– Говорят, что так и было. Генеральша, ясный перец, скрывала это от всех… но правда дырочку найдет и просочится. Народ шептался, мол, генерал дурную смерть принял. Человека одного арестовали по подозрению в убийстве, помытарили и отпустили. Не виноватый он оказался. Схоронили покойника по-тихому, и думали, что все шито-крыто. Ан нет!
– Правда просочилась? – повторил за ним Ренат.
– Ага. Нечистый с-следы оставил. На стене! Расписался, значит!
– Ты меня разводишь?
– Истинный крест, – пробормотал Игорь, оглядываясь на страшный дом. – Истинный крест!..
* * *
Уссурийск
Ирина снимала квартиру вместе с коллегой из социальной службы, Катей Синицыной. Так было дешевле и веселее. Вдвоем легче платить, вести хозяйство и есть, с кем парой слов перекинуться. Девушки подружились.
– Как твой Сазонов? – спросила Катя, поджаривая блинчики на ужин. – Ему лучше?
– Не похоже. Я предлагала в больницу его положить, но он и слышать об этом не хочет. Твердит, что умрет дома, в своей постели. Мол, чувствует приближение конца.
– Плохо одному остаться в старости.
– Знаешь, он только выглядит стариком, а на самом деле ему еще шестидесяти нет. Я удивилась, когда в первый раз к нему пришла. Он седой как лунь, дряхлый. Едва ноги волочит! Подозрительный, придирчивый, мелочный, – пожаловалась Ирина. – С ним не каждый общий язык найдет.
– У тебя получилось! Ты уже третья социальная работница, которую к нему прикрепляют. Двое не выдержали.
– У меня закалка, будь здоров. Мамаша моя – зверь! Думаешь, я зря от нее сбежала? После моей мамаши Сазонов просто паинька.
Ирина раньше не упоминала о своей семье, но сегодня ее прорвало.
– Мои дед с бабкой жили, как кошка с собакой, – продолжала она. – Страшно скандалили. Бабуля была моложе деда, строптивая и откалывала такие штуки, что он начал поднимать на нее руку.
– Бил, что ли?
– Иначе ее было не унять. Они дрались, потом целовались, потом опять дрались. Моя мамаша росла в атмосфере любви-ненависти и пропиталась этим до мозга костей. Ничего странного, что у нее ужасный характер.
– Натерпелась ты от нее? – посочувствовала подруге Катя.
– Еще как! В один прекрасный момент я уехала и адреса не оставила. Пусть друг друга едят поедом, лишь бы не меня. Осточертело всё!
– Твои родные не знают, где ты?
– А зачем им знать? – вздохнула Ирина. – Я совершеннолетняя, сама себе хозяйка. Как хочу, так живу.
– Они искать тебя будут…
– Наверное, уже ищут. Бог им в помощь, – девушка сделала непристойный жест.
– Не богохульничай, – нахмурилась Катя.
– Прости. Я от злости! Достала меня моя семейка до самых печенок! Наверное, я замуж не выйду. Не хватало мне для полного счастья мужа-грубияна или алкаша.
– Твой отец пил?
– И пил, и дебоширил. Противно вспоминать. Вроде приличный человек, а если с катушек съедет, прячься кто может. Мы с ним, бывало, сцепимся, а мать растаскивает.
– Мои родители тоже не сахар. Ругаются с утра до вечера, но до потасовок не доходило. Они в деревне живут, на базе отдыха работают. Мама – горничной, а папа – электриком. Хотели и меня туда пристроить… посудомойкой. Спасибо, не надо! Лучше я буду стариков обхаживать. Платят не очень, зато уважают. Пожилым людям помогать приятнее, чем тарелки и кастрюли после туристов драить.
– Ну да…
За ужином разговор вернулся к подопечному Ирины – бывшему железнодорожнику Сазонову.
– Он уже к смерти готовится, – сообщила девушка. – Завещание написал. Жалко его… а что сделаешь?
– Завещание? На кого?
– Не знаю. Я не читала. Какое мое дело?
– У него родных в Уссурийске нет, – заметила Катя, поливая блинчик вареньем. – Вот бы он тебе свой дом завещал! А ты бы за ним присматривала до конца дней. И ему хорошо, и тебе.
– Кто я ему такая?
– Близкий человек, который всегда рядом и готов прийти на помощь. Что еще надо больному старику? Я, например, была бы на седьмом небе, если б мне какая-нибудь старушенция наследство отписала. Свечки бы ей в церкви ставила и молилась за упокой души!.. Какая у меня перспектива? Возвращаться в деревню я не намерена, а кредит на квартиру мне не дадут. Всю жизнь по чужим углам мыкаться тоже не выход.
Катя обвела тоскливым взглядом кухню. Пара навесных шкафчиков, минимум посуды, обшарпанный холодильник, старая плита и микроволновка. На подоконнике квартирантки развели цветы в горшках. На пол купили простенький коврик. Немного уюта, и съемное жилье стало более приветливым.
– Сазонов говорил, что издалека сюда приехал, – сказала Ирина. – Может, у него на родине кто-то остался. Братья, сестры, племянники…
– Вот-вот! Племянники! Когда старику уход нужен, их не дождешься. Ты видела, чтобы кто-нибудь приезжал навестить Сазонова? Наверняка нет. Зато после смерти слетятся имущество делить! Разве это справедливо?
– Жизнь вообще штука несправедливая.
– Ты его не боишься? – неожиданно спросила Катя.
– Виктора Петровича? Нет… а что?
– Две твоих предшественницы всякие страсти о нем рассказывали. Мрачная личность! Телевизора в доме не держит, мобильника не переносит, компьютера не признает. Дикарь какой-то!
– Он со странностями, – кивнула Ирина. – Но его можно понять. Человек потерял здоровье, стал калекой, еле сводит концы с концами. Откуда у него деньги на компьютер?
– А дом у него добротный, мебель хорошая, говорят…
– Верно. Я об этом не подумала. Хотя… Сазонов же раньше работал на железке, тратил только на себя, мог откладывать. У него должны быть сбережения.
– Сейчас любой пенсионер пользуется сотовой связью, а у твоего Сазонова – допотопный проводной аппарат.
– Динозавр, – улыбнулась Ирина. – Они оба динозавры: и старик, и его телефон. Прошлый век!
– Интересно, он был женат?
– По его словам, невеста, которая обещала ждать его из армии, вышла за другого, и никто ее заменить не смог. После он встречался с разными женщинами, но ни одна его не зацепила. Сердцу-то не прикажешь.
– Ишь, ты! – фыркнула Катя. – Разборчивый жених!
– А ты его не суди. Неизвестно, какая судьба нам выпадет. Счастливый билетик не каждому достается.
– Это же не лотерея?
– Как знать? – пожала плечами Ирина. – Вдруг, кто-кто сидит на небесах и крутит рулетку? Куда твой шарик попадет, так твоя жизнь и сложится. Слепая фортуна! Одного она обласкает ни за что, другого уничтожит.
– Я бы на твоем месте на фортуну не рассчитывала. Ищи подходы к Сазонову, войди к нему в доверие.
– Он и так мне доверяет.
– Этого мало, голуба! Он к тебе должен сердцем привязаться, душой прикипеть. Понимаешь? Тогда есть надежда на изменение завещания.
– Ты о чем, Кать?
– Надо завещание найти и прочитать. Где старик свои бумаги держит?
– В комоде…
– Завтра же загляни туда, когда он уснет. Подмешай ему снотворное в чай, а сама…
– Хватит! – разозлилась Ирина. – Виктор Петрович мне как родной!
– Вот и отлично…
Глава 8
Окрестности Уссурийска
На крыльцо дома вышел молодой человек со свечой в руке.
– Извините… у нас колесо спустило… – пробормотал Мушкетер, испытывая непреодолимое желание унести отсюда ноги поскорее. – Не могли бы вы женщину приютить… до утра?.. Я на ночлег не напрашиваюсь, но она…
– Как? – выступила вперед Лариса. – А ты что же? Будешь на проселке ночевать?
Хозяин молча разглядывал незваных гостей.
– Я вернусь к машине, – заявил таксист. – Мне не привыкать спать в походных условиях. Тем более сейчас лето. А вы оставайтесь.
– Я вам заплачу, – сказала Лариса, присматриваясь к незнакомцу. Тот был молод и довольно привлекателен. Одет в светлую рубаху и брюки на подтяжках. Модник. – Так вы согласны?
Мужчина продолжал обескураженно молчать. Язычок свечи в полном безветрии горел ровно, почти не колеблясь. Лариса взяла с собой телефон, который можно будет зарядить в доме. Однако, судя по свече, у хозяина проблемы с электричеством. Или жесткая экономия. Хотя по внешнему виду не скажешь, что он бедствует. Довольно ухожен, подтянут, распространяет запах хорошего табака.
– Он онемел от счастья, – шепнул водитель, сжимая локоть Ларисы. – Вы произвели на него впечатление. Пользуйтесь… иначе придется ночевать в машине.
– Можно войти? – уныло осведомилась она. – Я падаю с ног от усталости. Я вас не стесню! Мне нужно только место, где бы прилечь.
Кажется, молодой человек принял решение. Он посторонился и тихо молвил нечто наподобие «Прошу, сударыня…».
Мушкетер подумал, что ослышался. На всякий случай он спросил у хозяина, как его фамилия.
– Я не обязан отвечать вам, – поморщился тот. – Впрочем, извольте… Илья Шувалов.
– Шувалов? – недоверчиво переспросил парень.
– А вы кто будете?
– Мушкин, Саня. – Он неловко протянул молодому человеку руку, но тот проигнорировал его жест. Отчего таксист еще больше смутился. Он мог бы поклясться, что самозванец темнит. Потребовать у него паспорт было бы со стороны Мушкетера неслыханной наглостью. Он не рискнул накалять и без того напряженную обстановку.
– Ладно, я пошел?
Хозяин дома повел плечами, словно выражая недоумение. Не попрощавшись, Мушкетер бочком спустился с крыльца и зашагал прочь, сдерживая желание припустить бегом.
Необъяснимый ужас объял его. Зря он оставил с самозванцем свою пассажирку! Но та сама виновата: все произошло по ее настоянию.
Парень не помнил, как добрался до машины, завалился в салон, рухнул на сиденье и мгновенно погрузился в тревожный сон…
* * *
Дачный поселок Песчаное под Калугой
Ренат дождался полуночи, прислушиваясь к молодецкому храпу Игоря и сопению его супруги. Ветер с реки надувал занавески на открытых окнах, в зарослях камыша на берегу пели лягушки. Гость осторожно выскользнул в сад, прокрался к забору и легко перемахнул через него.
До злополучной дачи было рукой подать. Такое соседство, очевидно, не пугало Игоря с женой, раз они до сих пор не съехали. Рассказывать небылицы приезжим под дармовую водку было любимым развлечением безработного мужика.
– А я уши развесил, – самокритично заметил Ренат и посветил себе фонариком.
Недостроенные генеральские хоромы имели жалкий вид. Время делало свое разрушительное дело, и люди активно способствовали этому процессу. Ренат представил, как много лет назад здесь кипела работа – стучали топоры, звенели бензопилы, раздавались крики прораба и суетились солдаты. Среди них был молодой отец Ларисы! Этот факт не абы как волновал Рената. Если бы не Лара, он бы не полез в темноте в чужое заброшенное жилье…
Задумавшись, он оступился и чуть не упал. Это отрезвило его. Луч фонарика выхватывал завалившийся сарай, прогнивший колодезный сруб, кучу строительного мусора, поросшую сорняками. Давненько тут не ступала нога человека!
Дверь в дом была крест-накрест забита досками, и Ренат прошелся вокруг, выбирая наиболее удобный способ проникнуть внутрь. Одно из окон на первом этаже оказалось прямо над кучей мусора. Стекла не уцелели. Ренат сунул фонарик в карман, схватился за подоконник, подтянулся и скоро очутился в комнате, красочно описанной братом Онуфрием.
– Ну-ка, ну-ка…
Он осветил почернелые стены, ища место, где в то далекое лето стоял стол, за которым умер генерал Лукин. Ясно, что ни стола, ни всего прочего тут не было. Видимо, дом и правда пользовался плохой репутацией, потому что ни экскрементов, ни следов попоек и гульбищ гость внутри не заметил.
Картина прошлого проявлялась медленно, туго. Словно ее участники не желали раскрывать свою тайну. Ренат стоял, пытаясь мысленно перенестись в тот роковой вечер. На месте стола теперь валялась груда поломанных деревянных ящиков. Но ему виделась грубая столешница, спина мужчины, свеча…
Ренат вздрогнул, когда комнату осветила огненная вспышка, которая и послужила причиной гибели генерала. Но… что же здесь загорелось? Он смотрел на стену, к которой генерал сидел лицом: бревна посредине были густо замазаны зеленой краской. Это зеленое пятно казалось тут совершенно чуждым, нелепым. Кому понадобилось красить стену в заброшенном доме?
Ренат подошел и дотронулся пальцем до краски. Она была положена небрежно и явно поверх уже существующего слоя. Стену красили несколько раз! Но зачем? Зачем?..
«Нечистый следы оставил. На стене! – вспомнил он пьяные слова Игоря. – Расписался, значит!»
– Генерал Лукин, – прошептал Ренат, вызывая фантом покойного и устанавливая с ним телепатический контакт. – Что здесь случилось?
Погибший не выходил на связь. «Вспышка» оглушила, ослепила и отбросила его так далеко, что до него не доходило обращение Рената. Какой-то страшный вид колдовства? Интересно, как умерли зятья генеральши Лукиной?.. Вопросы вырастали в уме, как грибы после дождя. В отличие от ответов.
Ренат увлекся и слишком поздно среагировал на звуки чьих-то шагов сзади. Под ногами невидимки хрустнул осколок стекла, треснула щепка. Кто-то еще не спал этой ночью и решил посетить генеральскую дачу…
Одновременно с этой мыслью Ренат получил удар по затылку, к счастью, скользящий. Успел увернуться. Нападающий не ожидал от него такой прыти и поплатился. Локоть Рената с размаху врезался ему в нос. Пока тот приходил в себя, нога Рената достала его в пах. Не зря он ходил на тренировки! Инстинкты тела опережали ум, как и положено инстинктам.
Противник сдавленно вскрикнул и поспешно ретировался. Ренат не стал его догонять. Затылок болел, фантом вызвать не удалось, а за окнами занимался рассвет. Время в генеральском доме протекло быстрее, чем обычно.
Ренат кое-как выбрался наружу и огляделся. Противника и след простыл. Бегать за ним по сонным улицам дачного поселка не было смысла. Над рекой стояло бледное зарево. Солнце еще не показалось на горизонте, но его свет уже разливался в небе, отражался в покрытой рябью воде.
Ренат вернулся в свою комнату и решил проверить, на месте ли хозяин.
В спальне было сумрачно. Игорь с женой безмятежно посапывали. Не похоже, чтобы кто-то из них только что прибежал домой и прикинулся спящим. Носы обоих были целы.
– Я не поднимаю руку на женщин, – пробормотал Ренат, укладываясь в кровать. – Тем более не бью их ногами. На меня напал мужик. Как он пронюхал, что я в полночь собираюсь посетить генеральскую дачу? Следил за мной? А я ни черта не заметил. Шляпа!
С этой мыслью он задремал. Во сне к нему пришел Вернер[1 - Подробнее читайте о Вернере в романе Н. Солнцевой «Иди за мной».] и поднял его на смех.
– Ты позоришь меня, дружище, – потешался гуру, развалившись в старом потертом кресле у окна. – Ты позволил застать себя врасплох! Тебя стукнули по дурной башке, как последнего лоха! Скажи спасибо, что твой череп не пострадал. Сегодня ты отделался шишкой, балбес! Но в следующий раз тебе придется худо, если ты не возьмешься за ум.
– Идите к черту…
– Ха-ха-ха! – развеселился Вернер. – Ха-ха-ха-ха-ха!.. Боюсь, скоро тебе будет жарко, мой мальчик! Очень жарко…
Глава 9
Окрестности Уссурийска
Утром Лариса умылась над тазиком водой из кувшина, который принес Илья, и привела себя в порядок.
– Могу я зарядить телефон?
– Что, простите?
Она не нашла в комнате ни одной розетки, и это ее удивило.
– На вас мужское платье, – заметил Илья, рассматривая ее спортивный костюм. – Вы скрываетесь?
– С какой стати мне скрываться?
– Причины могут быть разные… Впрочем, не смею допытываться.
Это был странный дом, странный молодой человек и странный разговор. Лариса чувствовала себя не в своей тарелке, но Илья ей понравился. Он был красив и безукоризненно вежлив. Пожалуй, она чуточку увлеклась им. Сильный, умный, вежливый мужчина. Сразу видно, что с хорошим вкусом. Вероятно, из экстремалов или интеллигентных отшельников, которые любят чудачества.
– Наша машина застряла на проселке, – объяснила она. – Колесо спустило, а у водителя не оказалось домкрата. Он поменяет колесо и заберет меня.
Илья молча выслушал ее и кивнул головой. У него была военная выправка: ровная спина, горделивая осанка.
– Вы офицер?
– Бывший, – признался молодой человек. – Все мы нынче бывшие.
Ларису не покидало ощущение дежавю и одновременно какого-то чудовищного несовпадения. Когнитивный диссонанс! Словно что-то сдвинулось, переместилось, нарушился ход вещей.
– Покажите мне дом, – попросила она, чтобы хоть как-то сориентироваться. – Он у вас особенный. Здесь люди живут по-другому. Не то что в Москве.
– Вы долго добирались?
– Прилично. Устала страшно, да еще угораздило заблудиться в последний момент. Я думала, шофер знает дорогу.
– Дороги у нас ужасные…
Илья тщательно скрывал свои истинные чувства. Лариса готова была держать пари, что ее визит поразил молодого человека до глубины души. Он этого не ожидал.
– Я живу уединенно, – заметил он и предложил ей сначала позавтракать, а потом совершить экскурсию по дому. Она согласилась, хотя есть не хотелось.
На стенах столовой висели картины и несколько старинных черно-белых фотографий. Обстановка в стиле ретро и такое же ретроповедение хозяина. Он играет в какую-то свою игру. На столе – самовар, пирожки, варенье и фарфоровые чашки, которым место в музее.
– Кто это? – полюбопытствовала Лариса, глядя на фото мужчины в монгольском халате. На его плечах красовались погоны, а на груди – наградной крест времен Первой мировой войны.
– Барон Унгерн.
– Ваш предок?
Илья обратил на нее изумленный взор, и она сообразила, что ляпнула глупость.
– Ой, извините… У меня вчера был тяжелый день, ночью я не выспалась… ноги натерла…
Гостья прикусила язык. Упоминать о натертых ногах – моветон. Илья деликатно промолчал, наливая ей чай из самовара. Она понимала, что тоже ему нравится. Между ними вспыхнула искра симпатии, которая имела шанс разгореться в пламя. Пожалуй, Лариса могла бы влюбиться в такого, как Илья Шувалов. Фамилия у него знатная, дворянская.
– Вы… граф?
– Титул для меня не имеет значения, как и многое другое, – уклончиво ответил хозяин дома. – Я предпочитаю тонкие материи. Вы пейте чай, ешьте.
Лариса откусила пирожок и жевала, не ощущая вкуса. Она не вспоминала о Ренате, который остался в Москве, о Сазонове, которого приехала навестить. Ее внимание было приковано к фотографии барона Унгерна. Неказистый офицер, очевидно, славился неоправданной жестокостью. Широкоскулое лицо, бесноватые глаза, лихо закрученные усы.
– Вы почитатель этого человека? – вырвалось у гостьи.
– Мы сотрудничаем. Барон Унгерн фон Штернберг принадлежит к древнейшему роду. Его пращур погиб под стенами Иерусалима, участвуя в крестовом походе Ричарда Львиное Сердце. В жилах Унгерна течет кровь странствующих рыцарей, священников, пиратов и алхимиков. От них он унаследовал безумную храбрость, авантюризм и мистические способности. Кстати, его выгнали из гимназии вовсе не за плохую успеваемость, а за организацию алхимического кружка. Я тоже грешил тем, что пытался сделать из свинца золото. В этом мы с ним сошлись.
Слова Ильи шокировали Ларису, она поперхнулась и торопливо запила пирожок горячим чаем. Вкус напитка был необычен, как и все в этом доме. Завтрак они заканчивали в молчании. Хозяин бросал на Ларису любопытные взгляды, но вопросов не задавал.
Он первым встал из-за стола и предложил гостье осмотреть его скромное жилище.
– Идемте со мной! Только ничему не удивляйтесь.
– Хорошо…
Не удивляться было трудно.
– Здесь все так живут? – не удержалась Лариса. – Без электричества, со свечами? Пьют чай из самоваров, зимой печки топят?
– Почти все, – подтвердил Илья. – Это вам не Москва, не Питер. Глухомань таежная! Рядом Китай, Монголия. Словом, Азия. Тут нравы другие: дикие, первобытные.
– Я думала, цивилизация и сюда добралась.
– Это произойдет не скоро.
Илья показывал гостье комнаты, обставленные в духе начала прошлого века.
– Как же вы без холодильника обходитесь? Где продукты храните?
– У меня в погребе лед с зимы нарублен.
– А стираете по старинке, вручную?
– Для стирки я прачку нанимаю, – терпеливо объяснял хозяин. – Если помыться желаете, можно баньку истопить. Пар отменный, венички березовые.
– Не надо баньку, – отказалась Лариса. – Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Жалко, что телефон разряжен, я бы видео сняла о вашем житье-бытье!
Она говорила что-то не то, и молодой человек не преминул заметить:
– Дивные у вас речи, сударыня. Запутанно выражаетесь. Признаться, я вас не совсем понимаю.
– Не обращайте внимания. У вас – своя игра, у меня – своя.
– Я с вами не играю, – смутился Шувалов. – Хотя вы правы. У каждого из нас свой интерес. Вы мне напоминаете одну особу… не внешне, но…
Он запнулся и побледнел.
– Вы отличаетесь от прочих людей, – брякнула Лариса, тоже испытывая необъяснимое волнение. – Разве нет?
– Не буду спорить. Вы попали в точку.
– Вы мне не весь дом показали, Илья. Тут есть… потайное помещение. Что вы там прячете?
Он помолчал, глядя ей в лицо и через силу улыбаясь.
– Впервые встречаю столь проницательную даму. Как вы догадались?
– Женская интуиция.
– Похвально, – заметил молодой человек. – Пожалуй, я вас недооценил.
Лариса не дала ему необходимой передышки, чтобы собраться с мыслями.
– Как вы сотрудничаете с бароном Унгерном? Или это ваш секрет?
– Верно, – кивнул Илья. – Секретами я ни с кем не делюсь…
* * *
Утром Мушкетер так и не смог поменять колесо. За два часа ни одна машина мимо не проехала. Он попытался определить, где трасса, и потопал вдоль грунтовки в обратную сторону. Где-то должен быть поворот, который привел их с пассажиркой в это дурное место! Не по воздуху же они сюда прилетели!
Парень шагал и шагал, напрягая слух, но никакого шума транспорта до него не доносилось. Всё будто вымерло. Кроме лошадиного помета и следов собственных шин, ему по пути ничего не попалось. Не было и электрических столбов. Значит, жилья поблизости не встретишь.
– Вот, влип, блин…
Он вернулся к «опелю» и попробовал приподнять кузов без домкрата. Ни черта не получалось. Саня пыхтел, сидел на корточках, ложился на землю, испачкался в пыли, содрал кожу на руке и отчаялся. Что делать? Хоть сигнал SOS посылай! Только каким образом? Рации у него нет, он же не настоящий таксист, а обычный бомбила.
Было стыдно перед москвичкой, которую он завез, хрен знает, куда. Как ей теперь выбираться? Пешком? С натертыми ногами? Если бы точно знать направление…
Мушкетер не считал себя хлюпиком и не мог предположить, что заблудится в трех соснах и поддастся страху. То, что с ним произошло, пугало его своей невозможностью. Допустим, он съехал с шоссейки не там, где нужно. Не велика беда. Любая проселочная дорога куда-нибудь да выведет. Однако парень ощущал себя затерянным в пустыне.
Звать на подмогу Илью Шувалова, у которого он оставил пассажирку, ему было неловко. Неужели, он сам не справится? Ударить в грязь лицом перед столичной фифой не хотелось. Уссурийск – большая деревня, слухи разносятся мгновенно. Завтра каждый, кому не лень, будет обсуждать бестолкового водилу. Он потеряет не только клиентов, но и уважение товарищей. Его поднимут на смех!
Стрелки часов неумолимо двигались по циферблату, солнце поднималось все выше, а «опель» стоял на приколе без всякой перспективы выбраться отсюда. Ехать на спущенном колесе Саня не решался. Если уж быть честным, он боялся заблудиться еще больше. Эта абсурдная, по сути, мысль его останавливала.
Мушкетер устал осыпать бранью проклятый проселок и свою беспомощность. Какой-то ржавый гвоздь нарушил все его планы! Порой ничтожная мелочь может перевернуть жизнь человека…
– Ну, если не жизнь перевернуть, то отбить охоту нелегально таксовать, – поправился он. – Была бы у меня рация, связался бы с диспетчером, и давно бы проблема разрешилась. А так… сижу тут, кукую! Не выспался, комары покусали. Жрать охота, сил нет!..
За неимением собеседника Саня разговаривал сам с собой. И отважился наконец идти с повинной к москвичке, признаваться в своей несостоятельности, каяться и просить Шувалова одолжить домкрат.
– Почему я сразу к нему не обратился? – сокрушался парень. – Давно был бы дома и не парился.
Он понуро двинулся в ту сторону, куда провожал ночью пассажирку. Дорога петляла в лесу. Никаких признаков жилья вокруг не наблюдалось…
Глава 10
Дачный поселок Песчаное под Калугой
– Рыбалка отменяется, – сообщил Игорь, затягиваясь утренней сигаретой. – С реки гроза движется. Видишь тучи?
– Вижу, – кивнул Ренат, прислушиваясь к боли в затылке.
Ночная вылазка на генеральскую дачу ему не приснилась. Шишка под волосами свидетельствовала о том, что кто-то совершил на него нападение.
Игорь по-своему истолковал его помятую физиономию и паршивое настроение.
– Башка трещит? Перебрали мы вчерась с тобой. Опохмелиться надо.
– Давай, – согласился гость. – А твоя жена скандал не закатит?
– Моя Зинка на работу собирается. Когда уйдет, мы чекушку разопьем. Она продавщицей устроилась тут, в магазине неподалеку. Скоро отчалит. А мы мигом за стол…
Ренат перестал его слушать и вернулся мыслями в заброшенную комнату с зеленым пятном на стене.
– Ты о моей просьбе не забыл? – вклинился он в монолог хозяина. – Я привык платить за услуги. Если останусь доволен, то тебя не обижу.
– Да помню я всё. Только рыбачить в грозу – дурное дело. На голову льет, молнии в воду бьют, страсть. В прошлом году у нас мужика убило прямо на берегу.
– Рыбалка подождет. Я про соседний дом, – нахмурился Ренат, осторожно трогая шишку. – Сведешь меня с генеральшей?
– Ведьма она! Ведьма! Вот те крест!.. Держись от нее подальше, – Игорь выбросил окурок и в сердцах сплюнул. – Дался тебе этот чертов дом! Связываться с черной вдовой – боком вылезет. Проверено! Думаешь, стоял бы такой лакомый кусок беспризорным?
– Наверное, нет.
– То-то! – Игорь достал вторую сигарету и нервно закурил. – Бери, кури, – предложил он гостю. – Может, ума прибавится! Задолбал ты с этим домом!
– Я не курю, – отказался Ренат. – Тебе деньги нужны?
– Кому они не нужны? Но на том свете бабло ни к чему. Тратить некуда. Там коммунизм! Всё равно и все равны. Интересно, бухать там можно?
– Не знаю. Так сведешь с генеральшей? Или мне другого посредника искать?
– Ну, ты упертый! – разозлился Игорь, пуская из ноздрей табачный дым. – Жить надоело?
– Не верю я в басни про колдовство и черных вдов. Брехня все это.
– Брехня, не брехня, а мужики в семье Лукиных вымерли. Дачку эту многим показывали, да никто не купил. Ходят, смотрят и… пропадают. Не продается она! Будто заговоренная. Кто-то на нее заклятие наложил.
– Ишь ты, «заклятие»! – усмехнулся Ренат.
На веранду, где они беседовали, вышла жена хозяина в открытом летнем платье и босоножках. От нее несло дешевыми духами, на плече висела простенькая сумка из соломки.
– Ну, я пошла! – игриво сообщила она. – А ты во двор иди курить, ирод! Надымил тут! Дышать нечем!
– Ага… счас… – процедил супруг. – Разбежался…
Ренат наблюдал через окно, как женщина вышла за калитку и зашагала по улице. За ней увязалась маленькая лохматая дворняжка. На другой стороне через дорогу виднелся генеральский дом, угрюмый и темный в наплывающих с реки грозовых облаках.
– Может, я тоже посмотрю и передумаю покупать. Скажи прямо, что боишься.
– Опасаюсь, – не стал отрицать Игорь. – Я себе не враг. И тебе плохого не желаю. Не ищи беды на свою голову.
Ренат пустил в ход последний аргумент.
– А мы выпьем для храбрости! У меня в машине коньяк есть, пять звездочек.
– Ладно, тащи…
Когда гость вернулся с обещанной бутылкой, хозяин накрывал на стол. Вместо жареной рыбы – холодная яичница и салат из огурцов и помидор.
– Зинка сама выращивает. Натурпродукт! – Он покосился на коньяк и судорожно сглотнул. – Садись, покумекаем, как быть. Авось, днем нечистая сила на людей не нападает.
– Рискнем? – подмигнул ему Ренат, наполняя граненые стопки дорогим напитком. – Где наша не пропадала? Кстати, ты правду говорил, что в том доме дьявол на стене расписался?
– Я вру исключительно бабам. В основном Зинке своей, чтобы не пилила. Тебя мне нет резона обманывать. Говорю, как на духу… сатана в комнате, где генерал скончался, свой знак оставил, стену пометил, значит. Эти метки ничем не вывести! И глядеть на них долго нельзя – опасно. Их каждый раз краской замазывают, а они опять проступают. Их замазывают, а они проступают… Здешние мужики пытались красного петуха в чертов дом пустить, сжечь колдовское гнездо. Не вышло! Огонь не разгорался никак, а потом дождь пустился и загасил всё. Прикинь? Зачинщика на следующий день машина сбила, остальные отделались жутким испугом. С тех пор народ угомонился, никто худого не замышляет, обходят генеральскую дачу за версту. И ты на рожон не лезь…
* * *
Окрестности Уссурийска
– Барон обратился ко мне по специфическому вопросу, – признался Илья. – Я оказываю ему помощь.
– В смысле? – удивилась Лариса. – Как вы с ним общаетесь?
– Через посыльного.
Молодой человек не выглядел сумасшедшим, но его слова звучали по меньшей мере оригинально.
– Каким образом посыльный связывается с вами? Вы проводите… спиритические сеансы?
– Я увлекаюсь спиритизмом. Вижу, что и вам это не чуждо. Вы сразу догадались, что в доме есть тайная комната.
– Там много зеркал, – вырвалось у Ларисы.
– О-о!.. Я чувствую, мы с вами встретились не случайно! Извольте, покажу вам свое изобретение. Впрочем, не смею приписывать себе авторство. Психомантеум придумали древние греки, а может, кто-то еще до них. Вы читали сочинения Геродота?
– Нет.
– Он первый из великих греческих историков описал «оракула мертвых»…
Ларисе казалось, что это происходит не с ней. Пока Илья вел ее по коридору к двери, замаскированной коричневой портьерой, она пыталась взять себя в руки. Внутри разрасталась паника. Молодой человек рассказывал о Геродоте, а она с замиранием сердца ждала какой-то ужасной развязки этих странных событий.
– Вы сказали… психомантеум?
– Это и есть «оракул мертвых», – пояснил Илья. – Служители «оракула» жили в подземельях, связанных между собой длинными туннелями. Они могли выйти на поверхность только ночью. Луна была их магическим светилом. Тех, кто обращался к «оракулу», долго вели к главному святилищу лабиринтами и пещерами, переходящими одна в другую. Посередине главной комнаты стоял котел, наполненный водой из подземного источника. Вообразите слабый мерцающий свет, черную поверхность воды…
Ларисе не хватало воздуха. Она схватила Илью за руку, и тот, поддавшись минутному импульсу, коснулся ее щеки теплыми губами. Между ними, разжигая кровь, пробежал любовный ток.
– Входите, – прошептал молодой человек, увлекая ее за собой. – Не бойтесь.
Они очутились в кромешной тьме. Илья чиркнул спичкой и зажег свечу, держа ее за спиной Ларисы. В камере без окон в центре стояло удобное мягкое кресло. Стены были отделаны черным бархатом.
– Вместо котла я использую зеркала, которых не было у древних греков, – сообщил Илья. – Это мой психомантеум. Ну как, впечатляет?
Лариса попятилась, но хозяин дома легонько подтолкнул ее вперед.
– Хотите побеседовать с духами? Садитесь, я устрою вам сеанс общения с известной личностью. Иван Грозный, король Артур, Чингисхан… Выбирайте!
– Зачем? – поежилась она.
– Вы не любопытны? Между прочим, с некоторых пор я не пускаю сюда женщин. Исключение сделал лишь для вас. Чего вы боитесь? Духи не причинят вам вреда. Я все настрою и оставлю вас здесь одну на полчаса.
– Ого! Целых полчаса я буду сидеть тут и… говорить с мертвецами?
– Духи бессмертны, – возразил Илья. – Решайтесь. Вы запомните этот опыт на всю жизнь. Я буду поблизости, и в случае чего вы сможете меня позвать.
– А что может случиться?
– Мало ли…
Ларисе на ум пришел генерал Лукин. Что, если вызвать его и расспросить подробно о причине смерти?
– Пожалуй, я попробую.
Молодой человек усадил ее в кресло и отрегулировал зеркала так, чтобы гостья не видела своего отражения. По коже Ларисы бегали мурашки, но ею овладел азарт экспериментатора.
– Кого будем вызывать? – осведомился Илья.
– Генерала Федора Лукина.
– Кто таков? Участник белого движения? Погиб в бою? Не приходилось слышать.
– При чем тут белые? – удивилась Лариса.
– Значит, он из красных? Не ожидал. Вы не похожи на… – Шувалов осекся и замолчал, обдумывая слова гостьи.
Эта женщина поразила его своей интуицией и сходством с той, которая покинула его… В то же время Лариса отличалась от знакомых ему дам. Она говорила странные вещи, вела себя по-другому и взволновала его.
– Ладно, Лукин, так Лукин… Смотрите сюда!
Илья указал ей на зеркало, где в темной глубине отражался язычок свечи. Лариса послушно уставилась на огонек, у нее зарябило в глазах.
– Думайте о вашем генерале, – прошептал молодой человек ей на ухо. – Представляйте себе его образ…
Глава 11
Дачный поселок Песчаное под Калугой
Шел дождь. Мужчины сели играть в карты навеселе. Игорь, который выпил в два раза больше, проигрался в пух и прах.
– С тебя причитается, – посмеивался над ним Ренат.
– Я отлично играю в очко. Даже под кайфом, – недоумевал тот.
– Карты у тебя крапленые. Дуришь своих собутыльников?
– Мы по мелочевке ставим. Так, для куражу.
– Значит, ты мелкий шулер. Ладно, предлагаю бартер.
– Чего? – не понял хозяин дома.
– Ты мне – телефон генеральши, а я тебе прощаю долг. Согласен?
Игорь смущенно кивнул, ощупывая карты из своей любимой колоды. Как постоялец заметил? Вроде, крап нанесен аккуратно, можно сказать, профессионально. Для прикола! Дружки у Игоря такие же, как он, с пустыми карманами. Много на них не заработаешь.
– У меня – глаз-алмаз! – подмигнул ему Ренат. – И пальцы чуткие. Меня не проведешь.
– Кто тебя так играть научил?
– Один человек, Вернером зовут. Классный мужик. Тебе бы понравился.
На самом деле Вернер не учил членов своего клуба карточным играм. Он развил у них более ценные качества: предвидение и чтение мыслей. А мысли Игоря, когда тот смотрел в карты, проступали у него на лбу.
– Что ж, твоя взяла… Дам тебе телефон Лукиных. Но чур, если с тобой беда приключится, я не виноват. Я тебя предупреждал.
– О кей. Я все помню. И про черную вдову, и про дьявола, и про подпись на стене. Кстати, ты сам ее видел?
– Бог миловал… Сатанинские следы всегда закрашены.
– Кто же такой заботливый?
– Дьякон из нашего поселка способ придумал. Надо святой крест на себя повесить, зенки завязать и с молитвой вперед, на борьбу с нечистым. Говорят, после этого человека неделю лихорадка треплет. Но потом ничего, попускает.
– Сплетни всё! – отрезал Ренат. – Местным жителям скучно, вот они и травят байки. Пугают приезжих. И ты туда же.
Игорь укоризненно покачал головой и ушел в комнату за блокнотом. Номер генеральши был записан на отдельном листке.
– Это она мне оставила, – вернувшись, объяснил хозяин. – На случай пожара или еще какой оказии. Все же мы рядом живем.
Ренат внес номер в список контактов на сотовом и поблагодарил.
– Я бы на твоем месте поостерегся, – добавил Игорь. – Зря ты меня не слушаешь.
– Ты этой ночью крепко спал?
– Я пьяный всегда сплю, как убитый. А что?
– Собаки лаяли…
– Они всегда лают. Мы с женой привыкли.
Ренат потрогал шишку на затылке и поморщился. Кому-то он недавно разбил нос, но пострадавший вряд ли покажется ему на глаза.
– Болит? – посочувствовал Игорь. – Может, еще по одной?
– Нет, спасибо. Позвоню-ка я генеральше, поговорю насчет дачи.
– Иди во двор звонить. А лучше – на улицу! – рассвирепел хозяин. – И на меня не ссылайся! Я типа не при делах. Не хочу неприятностей!
– Я скажу, что взял телефон в агентстве недвижимости.
– Во-во! Скажи!
Ливень шумел в саду, барабанил по крыше. Ренат раскрыл зонтик и вышел за ворота. Его не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Кто? Зачем? Он содрогнулся от сырости и поднял воротник ветровки. Над рекой плыли тяжелые тучи, волоча за собой хвосты дождя. Сверкнула молния, и оглушительный раскат грома потряс все вокруг.
Ренат набрал номер Ларисы и услышал равнодушное: «Связь с абонентом временно отсутствует». Он повторил набор – результат не изменился. Зато генеральша Лукина сразу ему ответила…
* * *
Окрестности Уссурийска
Илья оставил гостью одну в зеркальной комнате. В том, что его психомантеум работает, он не раз убедился сам.
Лариса сидела, до боли в глазах всматриваясь в зеркальную поверхность. Она представляла себе генерала, каким его видели рядовые стройбата Сазонов и ее отец. В Интернете она не нашла никаких сведений о семье Лукиных. Множество однофамильцев не имели отношения к тому Федору Лукину, который умер у себя на даче при невыясненных обстоятельствах.
В зеркале мелькали смутные силуэты, тени и световые пятна. А может, у Ларисы просто слезились глаза от напряжения. «Оракул мертвых» не желал общаться с ней. Вероятно, потому, что ее не подготовили должным образом: не водили подземными лабиринтами и пещерами перед тем, как вызывать духов. Те обиделись и играют в молчанку.
Время в психомантеуме словно остановилось. Свеча чадила. Лариса не знала, сколько прошло минут. Генерал Лукин так и не явился. Вместо него в темной глубине мелькнул образ… Шувалова. Гостья вздрогнула от неожиданности. Молодой человек как-то странно взглянул на нее, взмахнул рукой и исчез.
– Эй! – вырывалось у нее. – Ты ведь живой!.. То есть вы…
По зеркалу пробежали огненные искры, и все погрузилось в темноту. Лариса не сразу сообразила, что свеча догорела и погасла.
– Илья! – крикнула она, боясь пошевелиться. – Илья! Вы где?
В зеркальной комнате стояла гулкая тишина. Дверь была закрыта, хозяин дома не торопился на зов гостьи. Возможно, он далеко и не слышит.
– Илья! Идите сюда!.. Здесь темно!.. Я не могу выйти!
С этими словами Лариса вскочила на ноги и попыталась в кромешной тьме определить местонахождение двери. Вход в психомантеум – где-то за спинкой кресла. Она на ощупь двинулась вперед, боясь наткнуться на одно из зеркал и разбить его. Посыплются осколки, о которые можно порезаться.
– Илья! – продолжала звать она, понимая, что выбираться ей нужно самой. Молодой человек не придет. Почему? Об этом она старалась не думать.
– Илья!.. Да где же вы?! Отзовитесь!
Появившийся в зеркале силуэт, похожий на нового знакомца, наводил ее на мрачные предположения. Неужели, она имеет дело с… покойником?
– Не может быть… ты жив, Илья… Илья!.. Ты меня слышишь?..
Лариса блуждала по кругу, осторожно касаясь пальцами бархатных стен, драпировок, зеркал, снова стен… пока не нащупала дверное полотно.
– Наконец-то!.. Надеюсь, он не закрыл меня на ключ… Только не это!!!
Она нашла ручку, повернула ее и с облегчением выдохнула. Дверь беззвучно отворилась. В коридоре тоже было темно, но из узкого окошка у лестницы падал дневной свет. Лариса побежала в ту сторону, приостановилась и перевела дух. Хозяин дома будто испарился. Оставил ее одну и…
– Черт!.. Илья… где ты? Неужели… Нет! Не может быть…
Она медленно спустилась по деревянным ступенькам и повернула к столовой, где они с молодым человеком завтракали. На столе блестел начищенными боками самовар, чашки остались на своих местах. В вазочке темнело брусничное варенье, которым ее угощал Шувалов. На блюде лежали румяные пирожки.
– Илья… – простонала Лариса, ощущая дрожь в коленках. – Не пугай меня так…
Хозяин дома сидел на диване, свесив голову на грудь. На его рубашке расплывалось красное пятно, посредине которого торчала рукоятка ножа. Прежде чем накатила дурнота, Лариса определила, что нож – охотничий.
Она очнулась на полу, схватилась за ножку стола, приподнялась и в ужасе прошептала:
– Это сон!.. Мне все приснилось…
Илья сидел в той же позе, лишь пятно на его груди стало больше. Лариса отчетливо видела его ноги в военных брюках, заправленных в сапоги. Она поднялась на четвереньки, потом с трудом выпрямилась.
– Господи… да что же со мной такое…
Лариса вспомнила, что она бывший врач, заставила себя наклониться к молодому человеку и пощупать пульс. Его рука была еще теплая.
– Мертв!.. Вот, почему я видела его в зеркале вместо генерала… Он что-то хотел сказать мне… А я – трусливая недотепа!
Лариса решила не вызывать полицию. Ведь, кроме нее, в доме никого нет. Убийца скрылся, и единственной подозреваемой станет она. К тому же, ее сотовый разряжен, а Илья, кажется, был отшельником и не пользовался мобильной связью. Обычного телефона у него тоже не имелось.
Ей на ум пришел водитель «опеля», который привел ее сюда. Если он даст показания, тогда ей крышка! Лариса схватила со стола матерчатую салфетку и торопливо протерла все, к чему прикасалась. «Зеркальная комната! – спохватилась она. – Там полно моих отпечатков! Я оставила их на зеркалах, на двери, на подлокотниках кресла!»
Но возвращаться в психомантеум было выше ее сил.
– Нет, ни за что…
С минуты на минуту сюда мог прийти бомбила по прозвищу Мушкетер! Тогда ей не отвертеться. Парень обещал, что как только поменяет колесо, заберет ее и доставит в город. Вероятно, он уже едет.
Ларису охватила паника. Недолго думая, она выпрыгнула через раскрытое окно в сад и побежала, куда глаза глядят…
Глава 12
Москва
Ренат договорился о встрече с генеральшей в кафе неподалеку от сквера. Голос у черной вдовы был не по годам твердый и звонкий. Она наотрез отказалась ехать в Песчаное. Придется «покупателю» возвращаться в столицу. Ренат был рад и этому. Какая разница, где они побеседуют?
Игорь провожал его с кислой миной, но деньги за посредничество взял. Хмуро спросил напоследок:
– Когда тебя обратно ждать?
– Скоро, – улыбнулся Ренат. – Если сойдемся с хозяйкой в цене, я сразу же приеду. Пойдешь со мной дом смотреть?
– Ты сначала вернись…
– Не так страшен черт, как его малюют, – отшутился гость. – Вернусь, не сомневайся!
Все дорогу до Москвы он представлял себе жену покойного Лукина. Это не она говорила с ним по телефону. На том конце связи была женщина помоложе, – вероятно, дочь.
Ренат прибыл на место первым и занял свободный столик. Сделал заказ: двойной кофе и творожная запеканка. В Песчаном он соскучился по десерту. Поджидая Софью, он несколько раз набирал номер Ларисы – в ответ звучало все то же: «связь с абонентом временно отсутствует». Старания Рената выйти с ней на телепатический контакт окончились неудачей. Она словно зависла между мирами.
Борт, которым Лариса вылетела во Владивосток, благополучно приземлился, а потом… она куда-то пропала. Все, что ему удавалось «рассмотреть» – это сумрачная комната, темные стены, зеркала и кровь…
– Кровь? – ужаснулся Ренат. Он поднял голову и встретился взглядом с высокой худощавой женщиной.
– Вы говорили со мной по поводу покупки дачи?
Он узнал голос, который слышал по телефону, галантно привстал и подвинул ей стул.
– Присаживайтесь. Я заказал вам кофе. Может, что-то еще?
– Нет, спасибо.
Женщина уселась напротив и положила ухоженные руки на скатерть. Прямая осанка, строгое платье, темные волосы, причесанные на прямой пробор, крупные серьги в ушах. Длинная шея бесстрашно выставлена напоказ. Даме перевалило за полтинник, но она неплохо сохранилась.
– Софья, – представилась она. – Можно без отчества.
– Я думал, что говорю с генеральшей Лукиной, – солгал Ренат. – Но вы гораздо моложе.
– Я ее дочь. Давайте к делу. У меня времени в обрез.
– Если вы спешите, я вас подвезу, куда скажете. Я на машине.
– Обойдусь.
Она не старалась быть приветливой, не утруждала себя светскими манерами. Из нее вполне мог бы получиться военный. Вероятно, Лукин хотел сына, а у него родилась девочка. Ее явно не баловали, воспитывали по-спартански. Когда отец умер, в семье наступили трудные времена. Недостаток денег, долги, неурядицы. Вдова больше не помышляла о замужестве, а дочери надо было дать приличное образование, справить свадьбу. Дачу пытались продать еще тогда. Не вышло. С тех пор мать и дочь трезво оценили шанс разбогатеть на выгодной сделке и поумерили пыл.
– Вы из агентства? – неприязненно осведомилась Софья. – Если так, разговор окончен.
– Я реальный покупатель, – заверил ее Ренат. – Часто езжу на рыбалку в Песчаное, и мне приглянулся ваш участок на возвышенности, с видом на реку. Я бы охотно приобрел его по разумной цене.
– Назовите сумму.
– Простите, – смешался он. – Сумму назначаете вы, а не я.
– Дача давно выставлена на продажу. Вас не пугают слухи, которые ходят в поселке?
– Будто бы в доме творится всякая чертовщина? Я не суеверен. А что, есть повод для беспокойства?
Дочь генерала сжала губы и покачала головой. Она решила расставить все точки над i, чтобы потом к ней не было претензий. Покупателя лучше сразу ввести в курс дела, а там пусть решает, как ему быть. Лишние хлопоты им с матерью ни к чему.
– Не люблю недомолвок, – сказала она, пробуя кофе. – Если вы не робкого десятка, то слухи не будут помехой. Людей хлебом не корми, дай поболтать. Чего они только не придумают! Язык-то без костей.
– Как умер ваш отец? Хотелось бы знать это из первых уст.
– Вижу, вас посвятили в нашу семейную тайну…
– Местный дьякон красит стену в комнате, где скончался генерал. Якобы, замазывает сатанинские символы.
– Религиозный фанатик, – пробормотала Софья. – Одержимый. Что с него взять?
– И все же…
– Папина смерть была естественной.
– Сгорел на службе! – заметил Ренат.
Этот пробный шар произвел неожиданный эффект.
– Да, сгорел! Сгорел в буквальном смысле! Производилось вскрытие, делались все необходимые экспертизы. Человек, которого подозревали в убийстве отца, был оправдан. Какие еще доказательства вам требуются?
– Доказательства?
– Никто отца не убивал, если вы об этом, – разошлась Софья. – Он умер от инсульта. Когда упал головой на стол, на лице остались следы ожога от свечи. Сколько можно повторять одно и то же? В каждом доме кто-нибудь умирает, и ничего. Бедный папа! Он и представить не мог, как все обернется… Если б знал, умер бы в машине! Или на полигоне, прямо на службе! Чтобы не было потом кривотолков.
– Вы хорошо его помните?
– Что? – опешила она.
– Каким человеком был ваш отец?
– Ну… солдатом до мозга костей. До того, как переехать в Москву, мы жили в Приморье. Потом отца перевели, он получил квартиру и забрал нас с мамой.
– Ваша мать родом из Приморья?
– Она родилась в Уссурийске. Там они с отцом познакомились. Он был в служебной командировке, мама работала в музее… А вам-то что до этого? – спохватилась женщина. – Любопытный больно?
– Есть такая слабость, – добродушно рассмеялся Ренат.
Упоминание об Уссурийске резануло ему слух. В этом городе теперь жил бывший рядовой Сазонов, который когда-то невольно стал свидетелем смерти генерала. Туда поехала Лариса и… пропала по дороге.
– Значит, ваша мать – музейный работник?
– Она проработала в Уссурийске всего год, кажется, – неохотно пояснила Софья. – Потом вышла замуж, а жены офицеров обычно сидят дома. В гарнизоне для них работы нет. Мама воспитывала меня и вела домашнее хозяйство. После смерти отца ей пришлось работать, куда возьмут… Зачем я вам все это говорю?
– Мы беседуем.
– Я не беседовать приехала, а решать вопрос с продажей дачи.
– Назовите вашу цену, Софья, и если это мне по карману, я готов приобрести участок с недостроем.
Дочь генерала задумалась, глядя на кофейную гущу на донышке чашки. Покупатель смущал ее своими вопросами. С виду человек, как человек, только не в меру любознательный. Но ей очень нужны деньги. Мать болеет, а лекарства нынче дорогие, да и доктора в руки смотрят.
Она достала из сумочки ручку и написала на салфетке сумму с пятью нулями. Будто произнести то же самое вслух было нельзя.
– Помилуйте! – удивился Ренат. – Вам столько не дадут! Дом – сплошная руина, всё разграблено, и репутация места, простите, подмочена.
– Поторгуемся…
* * *
Уссурийск
Ирина постучала в дверь, но ее подопечный не спешил открывать. Она терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу и озираясь по сторонам. Отчего-то ей было не по себе. Дом выглядел угрюмо, маленький двор и сад погружены в тень. Солнце появится здесь после полудня.
Девушка потопталась на крыльце, ощущая неприятный холодок в груди, и полезла в сумочку за ключами. У них с Сазоновым был договор – если тот долго не открывает, значит, Ирина делает это сама. Такое случалось всего пару раз. Однажды Сазонову стало плохо с сердцем, и она воспользовалась своим комплектом ключей. А как-то старика скрутил приступ радикулита.
Ирина вставила ключ в замок, – тот не поворачивался. Дверь оказалась незапертой! Может, Сазонов приболел еще с вечера и лежит пластом? Почему не позвонил? Не смог дотянуться до аппарата?
С этими мыслями она глубоко вздохнула и шагнула в темную прихожую.
– Виктор Петрович! Это я!.. Вы в порядке?..
Ее обступила глухая ватная тишина. Ирина сняла обувь и босиком поспешила в спальню, где обычно коротал ночи хозяин дома. Комната была пуста, кровать не разобрана.
– Виктор Петрович! – испугалась она. – Вы где?.. Виктор Петрович!..
Она заглянула в гостиную и поспешила на кухню.
– Ой… боже…
Сазонов сидел за столом, уронив голову на руки лицом вниз. Его палка валялась на полу. Видно, он садился второпях, чтобы не упасть, и не успел поставить ее рядом, как обычно. Стена напротив стола была выпачкана сажей.
– Виктор Петрович, что с вами?.. – Ириша замерла на пороге, потом кинулась к больному, прикоснулась к запястью и… отшатнулась. Его рука была остывшей и твердой.
– О, господи… умер…
На столешнице перед покойником расплылась лужица парафина. Перед смертью тот жег свечу, которая полностью догорела. Ирина заметила в подсвечнике черный хвостик фитилька. Коробок со спичками лежал тут же. Неужели вчера вечером не было света, и старику прошлось сидеть при свече? Хорошо, хоть пожар не случился.
Вместо того, чтобы вызывать полицию, девушка достала из своей сумки медицинские перчатки и, стараясь не смотреть на труп, обыскала кухню: шкафчики, выдвижные ящики, емкости для круп. Такому же тщательному обыску подверглись все помещения в доме.
Ирина взмокла от нервного напряжения, выбилась из сил. Завещание хранилось в комоде вместе с остальными документами, практически на виду. Она прочитала текст, пожала плечами и разочарованно вздохнула. Сазонов отписал все свое имущество не ей, чего следовало ожидать. Советы подруги запоздали. Впрочем, не стоит жалеть. Дом на окраине Уссурийска – не бог весть, какое богатство.
Ирина отдохнула, выпила воды и… отправилась на второй круг поисков. Вдруг, Сазонов держал где-нибудь в укромном месте заначку на черный день?
Прошло полтора часа. Среди вещей усопшего девушка не обнаружила ничего, достойного внимания. Немного денег в деревянной шкатулке, старые фотографии, зуб какого-то крупного животного на шнурке, охотничье ружье и потрепанную книгу «Потомок Чингисхана», написанную неким Гажицким.
– Вот так улов… – прошептала Ирина, сдерживая слезы.
Она вернула вещи на прежние места, навела порядок и позвонила в полицию.
– Это Ирина Ермакова, социальный работник. Инвалид, которого я обслуживала, умер… Нет, не при мне. Я застала его уже холодным… Нет, причина мне неизвестна… Понятия не имею… Он был серьезно болен… Есть его медицинская карта… Записывайте адрес…
Глава 13
Окрестности Уссурийска
Лариса бежала, не разбирая дороги. Она забыла о натертых ногах и не думала, куда приведет ее узкая тропка. Между деревьями в жуткой тишине курился туман. На расстоянии нескольких метров ничего не было видно. У Ларисы в ушах бешено стучал пульс, а перед внутренним взором стоял мертвый Илья. Она остановилась, чтобы отдышаться, и прислонилась к стволу кедра.
Сквозь молочную мглу проступали вокруг такие же могучие стволы. Лариса перевела дух и побрела наугад, лишь бы подальше от ужасного дома. Она полагалась только на свою интуицию. В здешних лесах легко заблудиться и пропасть, тем более приезжей, которая не знает местности.
Вероятно, она наматывала круги, как всякий неопытный человек. Но в тумане невозможно было определить, в каком направлении двигаться. Тем временем ум Ларисы напряженно работал, подыскивая оправдания для ее побега из дома Шувалова. Она погрузилась в размышления и не заметила мелькающего впереди силуэта. Налетев на препятствие, она вскрикнула:
– А-ааа!.. Кто вы? Отпустите!
– Я вас не держу…
Мужчина был удивлен не меньше ее. Они уставились друг на друга, как два порожденных туманом призрака.
– Вы? – первым обрел дар речи молодой человек, в котором Лариса со страхом узнала вчерашнего водителя. – Что вы здесь делаете?
– Иду… разве не ясно?
– Я думал, вы меня ждете в доме этого… Шувалова. Странный тип! Однако делать нечего, придется просить у него домкрат. Как вы думаете, он поможет?
– Ты до сих пор не поменял колесо, парень?! Уже утро! Неужели, никто не проезжал мимо?
– Фатальное невезение, – пожаловался Мушкетер. – Кажется, будто все вымерли. А без домкрата ничего нельзя сделать.
– Подложил бы бревно какое-нибудь…
– Я не умею поднимать машину рычагом из бревен. У меня ни черта не вышло! Вот, решил идти на поклон к самозванцу. Этот Шувалов… вовсе не Шувалов. Ну и хрен с ним! Лишь бы помог выбраться отсюда! Гнилое место…
– Да уж, – кивнула Лариса. – Ты тоже хорош, оставил меня в доме с чужим мужчиной. Правда, я толком не знаю ни тебя, ни его. Поэтому выбор был невелик: либо ночевать с тобой в машине, либо у него в отдельной комнате.
– Надеюсь, он не приставал к вам?
– Слава богу, нет. До этого не дошло. Где ты был, кстати? Почему раньше не пришел за мной?
Мимолетную страсть, которую Лариса ощутила к Илье, совершенно затмила его смерть и ее страх быть обвиненной в убийстве.
Она должна отвести от себя подозрения. Но как? Мушкетер – опасный свидетель. Ему известно, что пассажирка провела эту ночь в доме, где лежит мертвец. Вернее, сидит…
– Я пошел, – оправдывался водитель. – Но сбился с пути. Потом откуда-то взялся чертов туман! Этот проселок ведет к деревне?
– Не знаю… – Лариса опустила глаза и увидела под ногами укатанный колесами грунт. Тропинка все-таки вывела ее из лесу на дорогу.
– Вы все время шли прямо, не сворачивая?
– Я не помню…
– Может, вернемся? – предложил парень. – Без помощи самозванца нам не обойтись. Мне самому не хочется иметь с ним дело, но…
– Почему ты называешь его «самозванцем»?
– Я уже говорил, он – не Шувалов. Брешет, собака. Комедию ломает!
– Зачем ему это?
– У людей дури хватает. Накурятся травки, грибов сушеных нанюхаются и давай куролесить!
– Ты намекаешь, что Шувалов – наркоман?
– А вы этот вариант исключаете?
Лариса вынуждена была признать, что у нее нет убедительных аргументов ни «за», ни «против». Если Шувалов употреблял наркотики, или, чего доброго, торговал ими, то с ним могли расправиться на этой почве.
«Меня спас психомантеум! – осенило ее. – Иначе я тоже была бы мертва. Илья живет один, убийца знал это. Ему просто не пришло в голову обыскать дом. Скорее всего, он не догадывался о существовании зеркальной комнаты».
– Ну что, топаем обратно? – донеслись до нее слова Мушкетера.
– Возвращаться нельзя. Мы опять заблудимся, – возразила она. – Туман густеет, я боюсь забрести в чащу или не дай бог, в болото. У меня ноги болят, и вообще… хватит с меня на сегодня приключений. Пощади!
– Вы правы…
– Идем к машине, попробуем подставить бревно, ветку потолще. Я тебе помогу.
– Не смешите, – нахмурился парень. – Не хватало, чтобы женщина возилась с бревнами, тем более моя клиентка. Я обязан доставить вас в гостиницу и сделаю это, несмотря ни на что. Даже без самозванца.
Они двинулись по проселочной дороге в ту сторону, где по мнению таксиста остался его «опель». Лариса не могла отделаться от мыслей об убитом. Жалко Илью! Он был такой… красивый, галантный и немного загадочный. Совсем не похож на наркошу.
Чтобы как-то развлечь огорченную спутницу, Мушкетер начал болтать всякую чепуху.
– Где-то в этих местах действительно стоял дом Шувалова… только настоящего. Он был графских кровей, но бедный. Служил офицером в банде барона Унгерна. Потом бросил кровавый промысел и занялся разными оккультными штуками.
Лариса вздрогнула и повернулась к рассказчику:
– Барон Унгерн был бандитом?
– По форме вроде бы нет, а по существу иначе как бандитом его не назовешь. В наших краях о бароне ходят легенды. И «дом Шувалова» – одна из них. Якобы, Унгерн искал древнее золото, а Шувалов вызывал духов, выспрашивал у них о кладах и передавал информацию бывшему командиру. Общались они через нарочного, который тайно посещал Шувалова, пока того не убили…
– Кого убили? – вскинулась Лариса.
– Шувалова, разумеется. Его нашли мертвым, с ножом в груди. Вроде бы с ним расправились враги Унгерна. Или сработало проклятие покойных шаманов, которых он тревожил на том свете. Вы в наш музей сходите, там вам больше расскажут.
Пассажирка притихла. Может, ей приснился страшный сон от переутомления? И в доме, где она ночевала, нет никакого трупа?
За спиной путников послышался шум, Мушкетер повернулся и радостно замахал руками.
– Грузовик едет! Наконец-то! Посторонитесь, Лариса, я его тормозну…
* * *
Москва
Генеральская дочь отказалась сопровождать Рената в Песчаное, но дала ему ключи от входной двери дома и сколоченной из досок времянки, где хранился ржавый инвентарь.
– На самом деле это лишнее, – усмехнулась она. – Замки давно пришли в негодность, а дверь в дом забита досками. Вы справитесь и без меня, и без ключей. Однако так положено. Ключи – что-то вроде символа. Поезжайте, осмотрите все, что есть на участке, и определяйтесь. Если решите брать, я вам уступлю пару тысяч.
Она не верила в то, что продажа состоится. Ренат читал это в ее глазах. Покупатели появлялись и пропадали, надежды выручить за недостроенную дачу приличные деньги таяли. Сумма, которую написала на салфетке Софья, была специально завышена. Чтобы отбить у собеседника охоту напрасно занимать время хозяев.
– Я верну вам ключи, как только приму решение.
– Разумеется…
Дама степенно кивнула красивой головой и попрощалась. Ренат остался сидеть за столиком, недовольный собой и обескураженный. Ему с трудом удалось телепатически подключиться к Софье, в буквальном смысле пробиваясь сквозь стену огня. Языки неведомого пламени моментально «пожирали» картины ее прошлого. Но некоторая информация все же просочилась.
Игорь не лгал. Дочь генерала Лукина похоронила двух мужей. Оба умерли от странной лихорадки, которая унесла их в течение недели. Медики не нашли причину болезни и списали все на грипп. После смерти второго мужа Софьи следователь заподозрил отравление неизвестным ядом, но доказательств тому не обнаружил. С тех пор вдова больше в брак не вступала и любовниками не обзаводилась.
Нельзя сказать, насколько сильно она переживала потерю обоих супругов. Софья не выглядела убитой горем, но и радости на ее лице Ренат не заметил. В ожидании встречи он нашел в «Одноклассниках» ее страничку. В последний раз женщина заходила туда год назад. Видимо, она не фанат общения в соцсетях. Все, что Ренат выжал из этого, была близкая подруга Софьи – администраторша казино «Валет». Судя по редким комментариям и совместным селфи, они сохранили приятельские отношения.
Расплатившись по счету, Ренат отправился в казино. По дороге он набрал номер Ларисы и в очередной раз услышал: «Связь с абонентом временно отсутствует».
– Черт! Она телефон потеряла, растяпа? Могла бы уже новый купить, если так!
Прекрасно понимая, что дело не в телефоне, Ренат изнывал от беспокойства. Что он мог сделать в сложившихся обстоятельствах? Срочно вылететь во Владивосток? Это не выход. Он нужен здесь, чтобы помочь Ларисе раскрыть тайну семьи Лукиных. Она рассчитывает на него.
С этими мыслями Ренат припарковал свой внедорожник на площадке перед казино «Валет». Заведение было закрыто для посетителей.
– Я к Эльвире Рудецкой, – заявил он швейцару, который пропустил его внутрь раньше, чем успел что-либо сообразить. – Она у себя?
– В кабинете, – растерянно пробормотал тот.
Казино не самое шикарное, средней руки. Ренат вошел к администраторше без стука. Та подняла голову, оторвавшись от компьютера, и сердито проворчала:
– Я занята!..
Они с Софьей немного похожи внешне, это было заметно на фото. В жизни Эльвира выглядела моложе и энергичнее подруги. Стильная одежда, прическа, макияж, – работа обязывает держать марку. В голове Рената пронеслись «кадры» ее жизни: регулярно ходит на массаж, колет ботокс, не вылезает из косметических салонов. Не замужем. У нее сын наркоман, который периодически лежит в клинике. Эльвира скрывает это от всех. Тайком от хозяина она крутит роман с одним из крупье…
Глава 14
Уссурийск
– Умер? – ахнула Катя, с жалостью глядя на подругу. – Сазонов? При тебе? Ты все видела?
Ирина отрицательно мотнула головой.
– Нет. Это случилось раньше. Когда я пришла, он уже задубел…
– Ужас какой! Я бы с ума сошла от страха!
– Я тоже испугалась.
– А завещание? Ты же не сразу вызвала полицию и «скорую»?
– «Скорая» ему была ни к чему. В полицию я позвонила, но они не торопились ехать. Ждала больше двух часов.
– Наедине с трупом? – побледнела Катя. – Я бы не смогла! Я очень боюсь мертвецов.
Ирина умолчала об обыске, который устроила в жилище покойного. Кате это знать не обязательно.
– Мне пришлось на кучу вопросов отвечать. Врачам, ментам… Кошмар какой-то! Словно я нарочно Виктора Петровича уморила. Все ли лекарства он принимал? Как он себя чувствовал? Вовремя ли обращался за медицинской помощью?.. Только я-то ему не указ! Он взрослый человек, сам решал, что делать.
– Ты нашла завещание? Прочитала?
– Его искать было нечего. Виктор Петрович хранил все документы в ящике комода, – призналась Ирина. – Имущество он отписал какой-то Ларисе Курбатовой.
– Это кто же такая? Племянница? Седьмая вода на киселе?
– Наверное. Он о ней никогда не говорил. Он вообще мало говорил о своих родичах.
– Вот так всегда! Одни ухаживают за стариками, а другие становятся наследниками…
– Хватит причитать! – возмутилась Ирина. – Зачем мне старый дом? Там все пропитано духом Сазонова, он мне мерещиться станет. Я и раньше… в зеркала старалась не смотреть. Казалось, он за мной оттуда подглядывает…
– Ужас! Женщины, что у него до тебя работали, тоже жаловались, что в доме нечисто.
Девушки сидели в кухне и пили чай. Катя купила пирожные, но у подруги испортился аппетит. Еще бы! Проторчать полдня рядом с мертвецом, у любого кусок в горло не полезет.
– А я бы от наследства не отказалась. Ты же храбрая, Ир! Дом продать можно, и земля кое-что стоит. Этих денег на покупку квартиры хватит.
– Квартира здесь, в Уссурийске? Ну, не знаю…
– Я бы ипотеку оформила. Главное первый взнос внести, а потом потихоньку выплачивать.
– У тебя одно на уме: деньги, квартира, – упрекнула ее Ирина. – Человек умер! Тебе его не жаль?
– Да кто он тебе? Привередливый старикан, который даже чаевых не давал. Знаю, что ты скажешь! Мол, он едва сводил концы с концами. Только это неправда! Была у него заначка как пить дать. Или счет в банке. В завещании про счет написано?
– Нет.
– Дура ты, Ирка! Надо было все там обыскать, каждый уголок! В сарай заглянуть, в погреб, на чердак! Нельзя быть простофилей… Теперь уж поздно. Поезд ушел!.. Слушай, а от чего он умер, Сазонов твой?
– Я думаю, от сердечного приступа. Одно странно, у него брови и ресницы обгорели, и ожог был на лбу.
– Да ты что?
– Менты сказали, от свечи. Он свечу жег перед смертью. Представляешь?
– Видать, предчувствовал свою кончину. Молился, наверное…
– Я его застала лицом вниз, не заметила ожога. А медики когда осматривали, удивились. Менты спрашивали, часто ли Сазонов свечами пользовался. Но я не знаю! Я же с ним не жила.
Она хлебнула чаю, поперхнулась и долго кашляла. Катя постукивала ее по спине и приговаривала:
– Пусть ему земля будет пухом. Не важно, что наследство не тебе досталось. Ты же бескорыстная…
– А еще… на стене напротив стола кто-то выжег закорючки.
– Кто? – заинтересовалась Катя. – Может, сам Сазонов?
– Он не был маразматиком. И стены в своем доме не портил.
– Откуда же тогда взялись закорючки?
– Вот и менты ко мне пристали, что да как? Выходит, кроме Сазонова, некому было стену разрисовать. Я сразу обратила внимание на эти… иероглифы. Поразилась. Зачем печной сажей стены мазать? Но то оказалась не сажа.
– Может, Сазонову что-то в голову вступило перед смертью?
Ирина пожала плечами и покосилась в окно. В вечерних сумерках уже светили фонари, с улицы доносились голоса подростков, которые бренчали на гитаре. Им было весело, они распивали пиво, курили и тискали девчонок.
– После выяснилось, что закорючки выжжены на дереве. Сазонов мертв, его уже не спросишь, что случилось!.. А по городу слухи пойдут… Меня с работы не уволят?
– Ты тут ни при чем, – заключила Катя. – Но у людей языки длинные, всякое болтать будут. Не парься, подруга! Слово к делу не пришьешь.
– Только у меня были ключи от дома Сазонова. Я могла зайти к нему в любое время. Вчера вечером, когда он умирал, я гуляла в парке… Одна! Я люблю гулять в одиночестве. Но лучше бы я сидела тут с тобой и смотрела дурацкий сериал.
– Чего это «дурацкий»? – обиделась подружка. – Нормальное кино!.. Послушай, ты о чем? – спохватилась она. – Разве Сазонова… убили?
– Нет, конечно.
– Из тебя могут сделать козла отпущения? Ты этого боишься?
– Надеюсь, вскрытие покажет, что Виктор Петрович умер по естественной причине…
* * *
Водитель грузовика, толстяк и балагур, помог Мушкетеру поменять колесо. Он не мог поверить, что бомбила заблудился в трех соснах.
– Да ладно! Ты гонишь, парень! – посмеивался он. – Тут одна проселочная дорога, которая ведет к трассе. По ней нечасто, но ездят.
– За всю ночь и утро ни одной машины не было. Ты первый!
– Не может быть. Ты, часом, не обкурился? – водитель грузовика оглядывался на Ларису и качал головой. – Скажи честно, что телку клеишь, вот и решил комедию разыграть. Она с тобой ночь провела?
– Не твое дело, – насупился Саня.
– Значит, с тобой! Ты и домкрат нарочно забыл, чтобы бабенку окрутить. Понимаю, братан. Сам такой был, пока не женился.
– А что за деревня поблизости?
– Ты что, чувак, с луны свалился? От деревни пара домов осталась, да и те валятся. Базу отдыха тут открыли, «Семеновка» называется. Слыхал? Я туда дровишки вожу, оттуда мусор забираю. Видишь мешки в кузове? Отдыхающие пьют по-черному и жрут в три горла. Мусора после них валом!
– «Семеновка»? – пробормотал Мушкетер. – Точно, блин. Как я сразу не догадался?
– Народ нынче любит все натуральное: баню парную, шашлыки, барбекю. В люксовских номерах везде камины, на кухне – русская печь. Экзотика! Ты свою пассажирку туда вези, попаритесь вместе.
– Тихо ты! Услышит, рассердится.
– Понял, – водитель грузовика захохотал и похлопал Саню по спине.
– А где столбы электрические?
– С другой стороны, братан. От базы «Таежник» к «Семеновке» линия ведет. Ладно, мне пора. Бывай!
Толстяк забрался к себе в кабину и помахал бомбиле рукой.
Странный парнишка попался. Вроде не тупой, а вопросы задает, глупее не придумаешь.
Взметая клубы пыли, грузовик умчался прочь. Мушкетер уселся в машину и позвал Ларису.
– Все готово! Поехали за ним! У меня запаска хилая. В случае чего, попросимся на буксир. До города дотянет, а там сразу к ребятам на станцию техобслуживания.
Он не мог признать, что опасается не новой поломки, а того, что снова заблудится. Лариса испытывала нечто подобное. Ориентир в виде грузовика впереди не помешает. «Опель» сорвался с места, подпрыгнул и резво покатил по рытвинам.
– Эй, эй, полегче. Не то глушитель потеряем.
– Главное грузовик не потерять, – вырвалось у парня. Лариса полностью разделяла его мнение.
– Оказывается, тут рядышком база отдыха «Семеновка», – добавил он. – Что же мы ее не видели? Топали, топали, и кроме леса – ни фига…
– Да, странно.
Мушкетер крутил руль, чтобы не отстать от грузовика. Лариса молчала. Все же он задал вопрос, которого она боялась.
– Как самозванец себя вел? Тоже мне, артист из погорелого театра! Надо же? Илья Шувалов!.. Обалдеть!
– Может, это в самом деле его фамилия?
– Однофамилец? А что, все бывает, – согласился парень. – Только жилых домов поблизости нет, развалюхи одни. Была деревня Семеновка, да сплыла. Базу так по старой памяти назвали.
– Развалюхи? Я бы не сказала. Дом добротный, правда, без электрики.
– Потому что столбы от «Таежника» идут, с другой стороны. И вообще… Спорим, мы теперь тот дом днем с огнем не сыщем?.. Чертовщина какая-то! Вот, что, барышня: лучше никому про это не рассказывать. Нас за психов примут. Не было никакого дома, никакого Ильи Шувалова. Нас кто-то развел! А мы повелись, как лохи… мгм… извините, – смутился таксист.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/natalya-solnceva/duel-s-orakulom/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Подробнее читайте о Вернере в романе Н. Солнцевой «Иди за мной».