Пираты Кошачьего моря. Сундук для императора
Аня Амасова
Пираты Кошачьего моря #5
Император Диего разыскивает Дженифыр Котес, чтобы судить ее как опасную преступницу. Тем временем «Ночной кошмар», преодолевший Конец Света, бороздит просторы Нижнего Кошачьего моря, а его команда сочиняет звучные названия для новых земель. Однако отважный капитан Джен отчего-то тоскует по дому, которого у нее никогда не было…
Джонни-Воробушек ждет знамений от судьбы и беседует с волнами. Вместо знамений он получает нового члена команды, а в придачу – саквояж, битком набитый секретами.
Бессонной ночью Флинт Корноухий рассказывает Громиле о своей прежней жизни – ведь прославленный капитан не всегда ходил под пиратским флагом…
Три корабля берут курс на Гавгадос, три капитана устремляются навстречу своей судьбе. Очень скоро три истории сойдутся в одной точке. И этой точкой будет зал суда, где восторжествует справедливость и свершится возмездие…
Аня Амасова
Пираты Кошачьего моря. Сундук для императора
© А. Амасова, 2017
© В. Запаренко, иллюстрации, 2017
© Оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2017
Издательство АЗБУКА®
* * *
Часть первая
Дженифыр
Разыскивается!
– Дженифыр! Да нет же! Откуда?
Болония перехватила лорнет. Склонилась к газете. «Вести за одну монету» пахли краской и мокрыми досками, раскрывая любопытные сведения о скорой участи почтового судна. Никаких сомнений: на первой странице – портрет Дженифыр Котес.
Но подпись, какая ужасная подпись!
«Разыскивается Дженифыр Котес. Обвинения: пиратство, ограбление банка Гавгадоса, неповиновение императору Диего».
И ниже, самыми крупными литерами, какие только нашлись в типографии:
«ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ПОЙМАВШЕМУ – 1 000 ЗОЛОТЫХ МОНЕТ».
Задыхаясь от волнения и туго затянутого корсета, Болония изрекла не без торжества:
– А я всегда говорила: ничего хорошего из нее не выйдет! Такая дурно воспитанная мисс! Удивлена ли я? Нисколько! Ганц унд гар нихт![1 - Ганц унд гар нихт – нем. ganz und gar nicht – вовсе нет!] Но Кэтрин? Бедная тетушка Кэтрин! Что с нею станет? Какой удар среди синих небес!
Не теряя ни секунды, Болония схватила газету, сунула в карман нюхательную соль и решительно засеменила к хозяйке – смотреть, упадет ли почтенная дама в обморок или прикажет отныне и впредь не произносить при ней имя племянницы.
Не странно ли, что такое известие не изумило классную даму? Не каждый день воспитанницы пансионов становятся пиратами и грабят банк. Однако Болонии действительно казалось, что она и раньше видела ученицу насквозь. Что без всяких сверхъестественных способностей ощущала в мисс Джен какую-то червоточину. И даже угадывала дальнейшую судьбу.
В части пророчеств Болония оказалась бездарна: нюхательная соль не пригодилась. Тетушка Кэтрин, хозяйка пансиона в Кошачьем заливе, не упала в обморок и не потребовала нотариуса, чтобы переписать завещание. Вновь и вновь перечитывая чудовищную статью, она шептала:
– Какое счастье! Болония, какое счастье!
– Счастье? – поперхнулась классная дама. – Да это настоящий шмах! Сей день ужасная новость пронзит Тортагу насквозь! Ваша репутация погибнет! Я думаю, вы обязаны – твердо унд шнелле – объявить, что ворота вашего дома закрыты для Дженифыр на гросс засов[2 - Когда Болония волнуется, она употребляет слова из своего родного языка: шмах – нем. Schmach – позор, бесчестье; унд шнелле – нем. und schnelle – и быстро; гросс – нем. Gro? – большой.]!
– Ах, помолчите, дорогая. – Кэтрин прижала газету к груди. – Конечно, я радуюсь не тому, что Джен – пират. Но дайте же мне насладиться известием, что она хотя бы жива! Над остальным я подумаю позже…
Массивный подбородок классной дамы дрогнул в попытке решительно приподняться.
– Тогда я вынуждена совершить абцуг[3 - Абцуг – нем. Abzug – отступление, вывод войск.]. Я увольняюсь сей секунд.
Кэтрин отложила газету:
– Покончим с радостью, если таково ваше желание. И в чем же причина отставки?
Подбородок Болонии задрожал мелко и испуганно:
– Гиены, мисс! Что, если в поисках Джен они ворвутся в дом? А может, снова сожгут поместье? Нет, сердце Болонии не выдержит…
– Милая, милая моя Болония. Никто не станет жечь поместье теперь. Но вы совершенно правы: я обязана кое-что предпринять. Побеспокойтесь вместо меня о чае и девочках.
Выставленная, таким образом, за дверь, которую Кэтрин тут же заперла на ключ, Болония прислонила к щели любопытное ухо.
За дверью творилось что-то странное. Скрипя, двигались ящики комода. Туда-сюда перемещалось по комнате кресло. Хлопали дверцы и щелкали задвижки. Если бы мисс Кэтрин не слыла самой уравновешенной дамой в Кошачьем заливе, Болония могла бы поклясться, что та скакала по комнате!
Когда наконец-то подали чай, Поместье за Холмом оглушило новое известие: мисс Кэтрин пропала! Стоит ли говорить, что классной даме все же пришлось удивиться этим утром?
Капитан с птицей
Берег Кошачьего залива – от мыса до маяка – полон уставших кораблей. Они мерно покачиваются, как гигантские люльки с младенцами. Волны катятся одна за другой, накрывают разноцветную гальку, лижут ноги, отползая, шепчут: «Джен… Джен… Дженифыр-фыр».
Джонни-Воробушек прикладывает палец к губам: «Тсс!» Улыбается: не надо обманывать! «Ночной кошмар» не заходил в Тортагу. Джен никогда не возвращалась домой. Пена отползает, снова шепчет, и Джонни нравится думать, будто море знает его тайну.
– И чего мы торчим в Тортаге? – обиженно клюнул его Кукабара. – Чего ждем?
– Сам не пойму. Какого-нибудь знамения.
– Знамение – это дождь из лягушек?
– Ага, – усмехнулся Джонни, – дождь из лягушек, хороший груз и бутылка с письмом… Слушай, у меня какое-то предчувствие. Волны разговаривают со мной…
– Хочешь, слетаю в город, найду хорошего лекаря?
– Не хочу. Сегодня мне по душе быть странным капитаном.
– Можно подумать, в остальные дни тебе нравится быть кем-то другим, – с сомнением протянул Кукабара. – А тебе обязательно весь комплект знамений? Ну вот чтобы сразу и лягушки, и груз, и письмо? Или можно что-то одно?
Джонни бросил на птицу любопытный взгляд:
– Ты видел поблизости лягушачье облако?
– Я видел поблизости бригантину с еще одним странным капитаном. И она привезла в Тортагу письмо. Совсем такое, как ты мечтаешь: поймано в бутылке на другом конце моря.
– И ты молчишь! – вскочил Джонни, натягивая фуражку. – Как ты умудряешься ни на миг не закрывать свой клюв и при этом скрывать самое интересное?!
Капитан небольшой бригантины, раскачивающейся у мыса, и правда вел себя странно. Он то метался по берегу, то внезапно останавливался. Словно споря с невидимым собеседником, потрясал кулаком и с горячностью размахивал тростью.
– Еще чуть-чуть, и он выдернет клок собственной шерсти, – предположил Воробушек.
– Тебе виднее, – отозвалась птица. – Вы, капитаны со странностями, лучше знаете свои повадки.
– Не напомнишь, почему я до сих пор не сварил из тебя суп?
– Потому что некому будет варить его в другие дни. Кукабарочка отдувается за всех, кого тебе лень нанять. Иди уже, а то никогда не узнаем – знамение это или лягушек ждать.
Джонни ринулся к хозяину бригантины:
– Капитан! Вам не с кем поговорить? – Он широко улыбнулся: – Позвольте предложить свои уши. В них можно изливать любые печали!
– Пять тысяч миль! – закричал капитан, благодарно сжимая Воробушка в объятиях. – Пять долгих тысяч морских миль ради письма, и все насмарку!
– Поймали в море послание? – уточнил Воробушек. – И что там? Дурные вести? Стойте-стойте… Что-нибудь о тонущем корабле, потерпевшем крушение, да? И оно датировано прошлым веком…
– Да нет же! Недавнее письмо. Удивительная сохранность. А уж какая потрясающая история! В любом другом месте, привези уставший путник такую новость, мне бы отдали целый мешок с монетами! Но эта фурия в поместье кричала «нихт!» и заперла ворота. Передо мной! Марко Полоскуном! Я – с черного хода, бросаюсь к служанке: «От Дженифыр для тетушки Кэтрин». Та – в слезы: «Пропала тетушка Кэтрин! Сегодня утром пропала. Не надо нам больше никаких вестей!» Даже молока не вынесла…
Полоскун негодовал, только Джонни его уже не слышал. Он смотрел сквозь капитана. В ушах стучало: «Дженифыр». Вот оно – знамение. Так, значит, шепот волн – не пустая болтовня?
– Не может быть!
– Да сожрет меня Крякен!
– Могу я взглянуть на письмо?
– О нет, дорогой! Это моя находка. – Марко Полоскун ласково погладил карман плаща. – Не удалось отдать адресату, продам в какую-нибудь газету. Вот это будет сенсация!
– Прошу вас, – повторил Джонни. – Мне надо увидеть письмо.
Если бы Полоскун был не так увлечен подсчетом прибыли с будущего гешефта, он бы непременно заметил, как изменился голос собеседника.
– Извини, секреты и тайны ценятся выше, – вопреки здравому смыслу ответил капитан бригантины. – Что толку в новостях, когда они известны каждому проходимцу!
Очевидно, размер прибыли представился Марко Полоскуну в виде бочек, наполненных золотом, и лишил его остатков разума. Иначе как объяснить, что он отважился назвать Джонни-Воробушка проходимцем?
– Заберите свои слова обратно и отдайте письмо! Или я проткну вас, как губку! – Обнаженная сабля красноречиво уткнулась капитану бригантины в живот.
– Осторожнее, малыш, – язвительно отозвался собеседник, парируя выпад тяжелой тростью. – Никто не смеет указывать Марко Полоскуну, что ему следует делать!
Джонни вцепился в длинный плащ капитана. Полоскун – в камзол Воробушка. Полетели в стороны шляпа, фуражка, пуговицы, карманы и шерсть. Острый конец трости угрожающе блеснул у правого уха Джонни. Счастливо увернувшись, Воробушек очутился позади противника и дал Полоскуну доброго пинка, отправив того в воду.
– Письмо! – вынырнув, закричал Полоскун, хватаясь за то, что осталось от кармана. – Негодяй, ты уничтожил письмо! Пять тысяч морских миль – и все насмарку!
Мокрый и опозоренный, не смея вернуться на берег, Марко размахивал тростью и сыпал проклятиями. От этих проклятий легендарному Крякену следовало немедленно проснуться, начать охоту за «наглым проходимцем», поймать и много лет переваривать в бездонном желудке.
Письмо Джен
– Интересно, – полюбопытствовал Джонни, – этот неудачник и правда думает, что Крякен станет за мной охотиться? По его личной просьбе…
– Может, они с осьминогом – друзья, – предположила птица.
– И что? Вот ты, мстя за меня, стал бы кого-нибудь есть?
– Давиться буду, три года грызть, но склюю! – поклялся Кукабара.
– Правда?! – Джонни удивленно взглянул на друга. – А что это ты такой беспокойный? Случилось чего? Или ты так танцуешь?!
Кукабара заставил себя замереть и выпятил грудь. Подражая глашатаям, читающим на площадях грамоты, указы и приговоры, развернул какую-то бумагу.
– Вылетев на поле боя в разгар сражения, – торжественно зачитал он, – бесстрашный Кука-бара коршуном схватил добычу, выпавшую из оторванного кармана…
– Что это? – Джонни попытался схватить документ. – Ты же не умеешь читать! Не глупи, птица, это письмо, правда? То самое? Да хватит уже летать с ним туда-сюда. Отдай!
– Вот еще! Сначала ты должен представить меня к награде! Или нет – посвяти меня в рыцари!
Птица бухнулась на одно колено.
– Жаль огорчать, – ответил Воробушек, отбирая письмо, – но во мне ни капли королевской крови.
– Вот она – благодарность! Надеюсь, тебе хватит совести читать его вслух?.. Ты ведь прочитаешь Кукабарочке письмо?.. Да?!
Джонни молча вглядывался в текст. В торопливый почерк Джен и короткие фразы, пунктиром описывающие события.
– Не молчи! Я тоже хочу! – Кукабара то дергал капитана за штанину, то взлетал ему на плечо. – Да как ты вообще без меня?! Да где бы было это письмо, если б не я?! Да кто еще склюет всех твоих врагов? Ну что там написано-то?!
Здесь письмо обрывалось.
– Рыцарь мой Кукабара, а где остальное? – изумленно спросил Воробушек. – Это не все письмо!
– Э-э-э… а надо было все листочки хватать?
– Нет, ты точно самая безмозглая птица на свете! Будь ты посвященным в рыцари, тебя бы следовало немедленно рассвятить!
– Что-что сделать?
– Отобрать меч, расколоть твой щит, сорвать доспехи и облить холодной водой…
Кукабара поежился:
– Хорошо, что я пока не рыцарь…
– Наверняка Джен описывает там свои открытия! – с досадой проговорил Воробушек, пряча бумаги за голенище. Но тут же досада уступила место восхищению: – Ты только подумай: за Концом Света – еще одно море! Никто не проходил Конец Света, а она это сделала! Представляешь?!
– Кхм, – смущенно кашлянул Кукабара. – Самое время спросить. Только не отбирай у меня меч и не рви с меня перья! Так что, наш корабль зовется «Дженифыр» не просто так? Тут и вправду замешана девчонка?
Что ж, теперь тайну Джонни знало не только море.
Таверна «Пагода у моря»
Сначала в таверну протиснулся саквояж. Тяжелый замок сразу же пробудил любопытство. Полдюжины полусонных матросов не сводили взглядов с этого предмета. Воображение рисовало им нутро саквояжа, полное драгоценностей и слитков.
Следом на пороге появилась энергичная дамочка. Легкость, с какой она подхватила багаж, разочаровала матросов. Любой изрядно бы попотел, будь внутри золотые слитки! Стоило вешать такой замок из-за носовых платков и пары платьев?
– Не знаете ли вы, любезный, где я могу нанять корабль? – обратилась владелица замка с саквояжем к хозяину таверны. – Мне надо попасть в Гавгадос.
– Ну, это вряд ли. – Тот улыбнулся отточенной за годы улыбкой, обнажающей полупустой безобразный рот. – Всякому ведь известно: женщина на корабле – к беде.
– Предрассудок, – возразила гостья. – Нет ровным счетом никакой статистики, доказывающей этот факт!
– Оно вам, конечно, виднее, – как можно любезней отозвался котяра. – Как вы говорите, никакой «истистики» нет. Да только вздумалось одному капитану бороздить моря со своею женушкой. И чем все кончилось? А вот чем: корабль сожрал огонь!
– И вовсе не из-за этого! – воскликнула дама, но тут же прикусила язык. Просительно пробормотала: – Бывают же те, кто не верит в приметы…
– Чегой? – Котяра поднял недоуменный взгляд.
– Несколько лет назад кто-то взял на корабль маленькую девочку…
– Сбежала из дома? – уверенно спросил трактирщик.
– Вы помните ее?!
– Догадался, – солгал тот. – Много их тут таких – сбежавших из дома. Не хотел бы я огорчить вас, э-э-э… как вас звать-то?
– Кэтрин, – ответила дама. – Разумеется, «мисс».
И тут же пожалела о своей болтливости: ну почему, почему она не выдумала себе какого-нибудь имени? Кто знает, может, этот потрепанный кот уже разыскивает ее дорогую Дженифыр? А может, в маленькой кухне за его спиной притаились гиены? Надо быть осторожной в таком путешествии!
– Так вот, – хозяин таверны принялся тереть посуду подолом рваного передника: стаканы скулили и ныли под этой пыткой, – не хотел бы я огорчить вас, дорогая мисс Кэтрин, но ни один ребенок не возвращался обратно. Не думаю, что девочка жива.
«Жива! У меня есть доказательство!» – едва не выпалила тетушка Кэтрин. Спохватившись, прищурилась:
– Вы не выписываете газет?
– Газет? – рассмеялся котяра, будто лучшей шутки в жизни не слышал. – Да кому здесь нужны газеты? Половина матросов и букв не знает. А уж врет почище всяких писак!
– Полагаете, газеты лгут?
Отпустив на волю последний стакан, хозяин доверительно перегнулся через стойку:
– Газетчики любят приврать – таково мое рассуждение. Случись в Кошачьем море какое крошечное событие, они уж его раздуют, будто жди сиди конца света. Подлеца назовут отважным, порядочного выдадут за разбойника… Лгут или нет – это вы сами решайте. А я за кусок бумаги, испачканный краской, и фальшивой монеты не дам…
Дверь снова распахнулась, впуская немного воздуха и двоих посетителей – юного капитана и птицу. Оба замерли в дверях. Птица таращилась на блестящий замок саквояжа, капитан – на обескураженную дамочку.
– Ты это видишь? – Кукабара клюнул друга в плечо. – Ты тоже видишь этот замок?
– Какой замок? Саквояж?!
– Да-да, саквояж, – подтвердила птица. – Во-о-от с таким замком!.. Зачем? Что у нее там? Фамильные драгоценности? Дамочка-то из благородных…
– Это хозяйка Поместья за Холмом, – прошептал Воробушек, занимая удобный для обзора стол.
– Откуда ты знаешь?! Открылся третий глаз? А ну, покажи!
– Интуиция, – отрезал Воробушек. – Не смотри на меня так: я же говорю, у меня сегодня странное предчувствие. Не могу объяснить, но как будто судьба задумала свести меня с… сам понимаешь с кем. Сначала эти волны, потом Полоскун и письмо, а теперь…
– Та самая тетушка Кэ…? – догадался Кукабара, но Воробушек крепко сжал его болтливый клюв.
– Тише! Конечно та самая. Полоскун не отдал письмо, потому что тетушка Кэтрин пропала, так? А куда можно было пропасть в таком тихом городе, как Тортага? А главное – зачем надо было пропадать?
Капитан Джонни-Воробушек вопросительно смотрел на Кукабару. Тот только дико вращал глазами и размахивал крыльями. Не получив ответа, Джонни сам и продолжил:
– И вот что я думаю: порт – последнее место, где разыскивают хозяек поместий. Не сойти мне с этого места, если она отправилась не на поиски Джен!
Капитан наконец разжал лапу.
– Ты чуть не оторвал мне клюв! – возмутилась птица. – Кто я без клюва? Археоптерикс! Ты вообще головой думаешь? Как я буду есть твоих врагов?
– А ты им ешь? – с невинным видом удивился Воробушек. – Когда, если ты им все время разговариваешь?!
– Вот сейчас ты закажешь завтрак, и я покажу, как здорово мой клюв управляется с едой…
– Извини, друг, демонстрацию придется отложить: наша тетушка собирается уйти, а у меня к ней пара вопросов…
Едва подозрительная мисс оказалась за дверью «Пагоды у моря», хозяин таверны вынул из-под чистых стаканов свежий выпуск «Вестей за одну монету» и бросил в огонь жаровни. Жаль, что почтовое судно не потопло в пути!
«С другой стороны, – размышлял котяра, – потопни это корыто, я бы тоже не знал, что с ней сталось!» А как приятно ему знать! Джен жива и – судя по награде за ее хорошенькую головку – все такая же отважная девчонка!
Курс на Гавгадос!
– Э-э-э, мисс… миссис… как вас, послушайте! – окликнул тетушку Кэтрин звонкий голос.
Дама окинула быстрым взглядом догнавшего ее юнца. Его камзолу не хватало пуговиц, рукавов и карманов. Ботфорты, вполне вероятно, сменили не одного хозяина. Однако мореплаватель так ослепительно улыбался и с таким залихватским видом поправил свою фуражку, что его костюм казался стильной находкой портного.
– Уф. Я кое-что слышал, краем вот этого уха, – немного смущенно начал он. – Вы ищете капитана с кораблем? Думаю, я мог бы оказать вам услугу.
– Вероятно, я разговариваю с владельцем судна?
– Капитан Джонни-Воробушек к вашим услугам, – подтвердил собеседник. – Я как раз подумывал, не пополнить ли мне команду.
– Команду? – удивилась дама. – И что, по-вашему, я могла бы делать?
– Ну, многое может пригодиться… На корабле только я и птица. – Джонни кивнул в сторону Кукабары, расхаживающего вокруг саквояжа. – Вы умеете готовить? Шить? Или драить палубы?
– Разумеется, нет, – отрезала дама. – Однако я знаю толк в поварах. В любом порту я смогу нанять нам лучшего кока. Я умею торговаться, выставлять счета, договариваться с таможней…
– А если, – Воробушек на мгновение задумался, – а если в трюмах окажется сомнительный груз?
– Вы – пираты? – В ее голосе не сквозило ни ужаса, ни удивления.
– Скажем так: у того, что я везу, отправители и адресаты предпочли бы остаться неизвестными.
– Что ж, я знаю родословные всех влиятельных особ, неплохо справляюсь с ролью богатой наследницы и сестры дипломата. Любой груз можно провезти, если примешать интересы нужной семьи.
Сомнений не было: перед ними исчезнувшая хозяйка Поместья за Холмом. Сестра капитана Флинта Котеса по прозвищу Корноухий. И тетушка Джен.
– Думаю, чистые палубы мы обеспечим сами. Да, Кукабара?
– Мисс Кэтрин. – Энергичная дама протянула юному капитану лапу. – Мне надо попасть в Гавгадос.
– А что у вас в сун… – пытался спросить Кукабара, но Джонни снова заткнул ему клюв.
– Гавгадос так Гавгадос. Но, знаете, это немного странно: когда такая… ммм… благородная мисс решается отправиться в путь, не брезгуя подозрительным кораблем.
– У каждого есть секреты…
– У меня от вас – никаких! – рассмеялся Воробушек. – Позвольте представить: мой корабль!
Он придвинул саквояж для потрясенной мисс, покачнувшейся, едва она взглянула на борт корабля. И хоть краска уже кое-где облупилась, название читалось и действительно сбивало с ног. «Дженифыр».
Не зря о тетушке Кэтрин ходила слава самой разумной дамы на побережье: она устояла и ни на миг не поверила в случайность.
– Надеюсь, у вас найдется объяснение.
– Само собой. – Воробушек вытащил из голенища старого ботфорта отвоеванную часть письма. – Похоже, на этом свете есть некто, кто дорог нам обоим.
Письмо Дженифыр оказалось в лапах тетушки Кэтрин.
– Я жду вас на борту, – сказал капитан.
– И не беспокойтесь за багаж, – добавил Кукабара, изо всех сил толкая соблазнительный саквояж в сторону трапа.
* * *
– Вы разрешите называть вас тетушкой? – поинтересовался Джонни, едва мисс Кэтрин ступила на борт. – Это будет так по-семейному… Капитан корабля дарит увеселительную прогулку обожаемой родственнице…
– Вы очень одиноки, молодой человек, – заметила мисс Кэтрин.
– Ничуть! – возразил Воробушек. – А впрочем, если и так – вы никому об этом не скажете. Не правда ли, дорогая тетушка?
– Кому? – удивилась та. – Мое одиночество не меньше вашего. Все, что у меня было, – Дженифыр, и я давно ее потеряла.
– Зато вы знаете, как ее найти! Она в Гавгадосе?
– Я могу только молиться, что Джен там нет и никогда не будет!
– Так зачем же вам этот всеми забытый остров?! – воскликнул удивленный Джонни, едва скрывая разочарование.
– Чем старше я становлюсь, тем меньше верю в эффективность молитв, – призналась тетушка. – Рано или поздно какой-нибудь охотник за богатством привезет ее в Гавгадос. Ведь император Диего объявил за Джен такую награду! Хотя мне странно представить племянницу в окружении тысяч разбойников, которые захватывают остров и грабят банк.
– Какая ложь! – возмутился Джонни. – На «Ночном кошмаре» всего-то дюжина пиратов. И видели бы вы их! Не скажу, что мухи не обидят, но это благородные ребята!
– Так я и знала. Поверьте, Диего разыскивает малышку вовсе не из-за пиратства. Ей грозит страшная опасность!
– Но почему?
– Я все расскажу по дороге! Умоляю, скорее в путь! – Тетушка Кэтрин схватилась за ближайший трос. – Как тут у вас все работает? Что сначала? Травить гитовы? Выбрать подветренный шкот?
– Стойте! – закричал Воробушек, выхватывая из ее лап шкентель. – Для женщины вы неплохо осведомлены, но, уж простите, не отличите марсель от брамселя… С парусами я как-нибудь сам разберусь.
Воробушек прыгал вокруг мачт и лихо взлетал на реи. Выше брамселя, расправляясь со шкотами, летал Кукабара. Когда над «Дженифыр» распахнулись паруса, золотыми водопадами сбегая от флагштоков до палубы, сердце тетушки Кэтрин замерло. Всего на мгновение. В песочных часах упало тридцать восемь песчинок. Но именно за такое время горячие сердца влюбляются навсегда.
Архив тетушки Кэтрин
По ночам кубрик «Дженифыр» освещает полоска света, льющегося из-под двери. (Надо полагать, с другой стороны висит оставленный на ночь фонарь.) В полутьме вы сможете разглядеть, как ворочается во сне тетушка Кэтрин. Услышать, как скрипит под ней старый гамак. Но едва ли вы различите звук скребущей в замке отмычки или очертания фигуры, замирающей каждый раз, стоит тетушке Кэтрин шумно вздохнуть.
Замок саквояжа поддался. В результате тряски произошел тектонический разлом, части саквояжа разъехались, и Кукабара сунул любопытный клюв в его таинственные недра.
– О, выдерните мои печальные перья! – воскликнула птица, роняя отмычку.
Там, откуда секунду назад раздавалось сопение тетушки Кэтрин, мелькнула красноватая вспышка. Оглушенный выстрелом Кукабара пошатнулся, запахло порохом и палеными перьями.
– Ой-ой-ой, – заверещала птица. – Я сказал «выдерните», а не «сожгите»! И зачем понимать все буквально?!
Дверь распахнулась, на пороге стоял Воробушек. В одной лапе он сжимал сорванный с петли фонарь, в другой – револьвер. Но в кубрике не было ни гиен, ни бандитов. Лишь обиженный Кукабара и тетушка Кэтрин, разгоняющая у носа пороховой дым. Распахнутый саквояж и лежащая на полу отмычка дорисовали картину. Воробушек разразился хохотом:
– Неплохо вы развлекаетесь!.. Тетушка Кэт! Вот уж не ожидал! Вы прихватили с собой пистолет? Мое восхищение, мисс!
– Она подпалила мне перья! – напомнил Кукабара.
– А я бы еще и шею свернул, – пригрозил Джонни. – Зачем ты полез в чужой саквояж?!
– Я протестую! – завопила птица. – Это провокация! Чего можно ждать, повесив такой замок? Ей просто хотелось кого-нибудь пристрелить. Скажи, ведь это логично: замок – читай: «драгоценности»? А знаешь, что там внутри? Всего лишь ворох бумаг!
Кукабара презрительно разглядывал содержимое саквояжа.
– Газеты… Зачем ей столько газет?.. Утеплять гнездо?!
Если до этого мгновения все происходящее – взломщика саквояжей, сделанный ею выстрел, растрепанного капитана Джонни в ее каюте – тетушка Кэтрин могла принять за обрывок кошмарного сна, то, услышав слово «газеты», она окончательно проснулась.
– Это не просто газеты! – взбунтовалась тетушка. – Это оружие. Если Джен попадет в опасность, с помощью этих бумаг я разделаюсь с императором Диего!
Воробушек задумчиво разглядывал пожелтевшие от старости листки.
– Кто он вообще такой, этот Диего? – наконец спросил капитан.
– В этом-то все и дело! – воскликнула мисс Кэтрин, уподобляясь профессору, которому лучший студент вдруг задал умный и важный вопрос. – Этого никто не знает. Просто в один из дней правитель королевства Кота, король Эстебан, отрекся от престола в пользу никому не известного генерала. В ваших лапах – первая газета той недели. С этого все и началось.
То, что газета старинная, можно было понять по монете, которую всегда печатали на первой полосе. В обычных «Вестях за одну монету» на аверсе скалилась гиена. Здесь же красовался профиль юной девушки.
Кукабара изобразил пантомиму, из которой следовало, что стрела любви пронзила его сердце.
– Да уж, действительно красотка, – согласился Джонни. – Кто она?
– Дочь короля Эстебана, принцесса Дами Эчевария. Тогда еще не сменили ни монеты, ни оттиски. Так выглядела принцесса много лет назад. Не отвлекайся. Читай вот здесь.
Избавившись от воображаемой стрелы и напоследок сломав ее пополам, – кто знает, как изменилась принцесса за «много лет»! – Кукабара потребовал:
– Читай вслух!
– Да уж, любопытная история…
– Одна ее половина, – уточнила тетушка Кэтрин. – Дело в том… да… тебе я могу рассказать… Дело в том, что есть и другой документ.
Она аккуратно вынула из сундука свернутый листок бумаги, как будто тот в любое мгновение мог рассыпаться.
– Что это?
Помедлив, Кэтрин отдала листок капитану. Торжественно произнесла:
– Подлинное отречение короля Эстебана!
– Вот так отречение! – Джонни-Воробушек читал, и мордочка его вытягивалась от изумления. – Это же обвинение в захвате власти!
– Да, думаю, так и есть, – согласилась мисс Кэтрин. – Рада, что ты понимаешь по-старокошачьи.
– Когда-то изучал. Да тут не сложно совсем. Всего несколько слов, их каждый ребенок знает…
– Видимо, ни генерал Диего, ни его приближенные все-таки не знали. Король Эстебан зачитал свое отречение, Диего стал новым правителем, документ отдали в газету, чтобы донести весть до мира. Но вот владелец газеты разобрался, что к чему. А теперь представь новоиспеченного властителя Диего, читающего в утренних новостях «отречение с сокращениями»!
– Он сразу все понял, да?
– По крайней мере, догадался: подлинный документ для него опасен. Отправил гиен на поиски. И объявил войну Мяу-Гуане…
Воробушек поднял на Кэтрин недоуменный взгляд.
– Не может быть! Война между Котой и Мяу-Гуаной? Ни разу о ней не слышал!
– Неудивительно. Ее мало кто помнит, если вообще заметил. Историки называют ее Однодневной.
– Это как? – удивился Кукабара. – Война в один день? Утром началась и к ночи закончилась? И кто победил? А главное – как победил? Шандарахнул чем-то большим, разгромив противника в клочки?
Пассажирка «Дженифыр» усмехнулась:
– Утром диктатор Диего потребовал от мяугуанцев выдать похитившего документы преступника. В порту залива появились гиены: ждали корабль, идущий из столицы Коты в Тортагу. Когда он причалил, гиены обыскали каждый трюм и каждую бочку. К ночи признали, что на борту преступника нет. Война закончилась.
– Но Диего не мог оставить поиски! – воскликнул Джонни.
– И не оставил. Прошло несколько лет, и гиены все-таки добрались до Поместья за Холмом…
Тетушка Кэтрин отвернулась. Такие ночи не забываются никогда. Стук сапог. Выбитые двери. Звон стекла. Вывернутые ящики комодов. Выпотрошенные шкафы. Мятые, затоптанные платья. Еще – бегущая прислуга, осколки посуды, отчаянный крик прекрасной гостьи. И клок зажатой в кулаке вонючей шерсти капрала…
– Кукабара! Воздух! Ей нужен воздух! – закричал Джонни, подхватывая побледневшую и обмякшую тетушку.
– Ты не можешь остановиться сейчас! – ныл Кукаба-ра, изо всех сил размахивая крыльями на уровне тетушкиного носа. – На самом интересном месте!
Глубокий вздох известил капитана и птицу, что их старания пошли пассажирке на пользу. Измотанный Кукабара прекратил махать и тут же шлепнулся на палубу.
– И что? – Нетерпеливо теребя клювом подол дорожного платья рассказчицы, Кукабара требовал продолжения. – Гиены ведь не нашли Отречение? Бумага-то – вот она!
Стряхнув наваждения той страшной ночи, тетушка Кэтрин закончила рассказ:
– Нет, дорогая моя птица. Гиены не нашли свитка с отречением короля Эстебана. Но они спалили дотла мое поместье.
Часть вторая
«Летучий голландец»
Корабль печали
Дубовый клавесин наконец-то был водружен на палубу «Летучего голландца».
Странное это было зрелище: под черными парусами, под прицелами взглядов скелетов – славной молчаливой команды, под ухмылкой луны стоял музыкальный инструмент, привыкший к паркету дворца и изысканной публике.
Капитан Корноухий отчаянно жал на скрипучую педаль и, ударяя по клавишам, заставлял инструмент жалобно дребезжать.
Сам клавесин вызывал в уставшем Громиле уважение. Огромный, с резными кривыми ножками, двумя рядами клавиш и откинутой крышкой, инструмент походил на морское чудище. Но звуки…
– Влоде как коты воют, – заметил он.
– Да-да, очень печально. – Самому капитану, похоже, дребезжание не казалось странным.
– Лазве музыка не должна быть сладкой, как сметана? – не выдержал Громила. – И класивой, как девушка?
Корноухий от удивления перестал терзать клавесин.
– Видишь ли, друг мой, – задумчиво ответил он, возвращаясь к секундам и терциям, – музыку нельзя сравнить ни со сметаной, ни с девушкой. Она… как бы тебе объяснить… она, скорее, воспоминание о сметане. Может быть, горькое. Она не сама девушка, а твои чувства к ней. Трепет встречи, печаль разлуки. Понимаешь?
– Нет, – признался пират. – Зачем вспоминать голькую сметану? Зачем слушать печаль?
Ох, Громила! Если бы где-то в таверне твоему капитану внезапно вцепилась зубами в горло гиена, ему бы не было и вполовину так больно. «Зачем слушать печаль?» – и дыхание Флинта Котеса перехватило. Действительно, зачем ее слушать? Зачем беречь, как темное и страшное сокровище? Зачем вновь и вновь открывать сундук своего сердца, перебирая воспоминания?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/anya-amasova/piraty-koshachego-morya-sunduk-dlya-imperatora/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Ганц унд гар нихт – нем. ganz und gar nicht – вовсе нет!
2
Когда Болония волнуется, она употребляет слова из своего родного языка: шмах – нем. Schmach – позор, бесчестье; унд шнелле – нем. und schnelle – и быстро; гросс – нем. Gro? – большой.
3
Абцуг – нем. Abzug – отступление, вывод войск.