Читать онлайн книгу «Аанэа. Том 1. Странник и Светоч» автора Павел Сибирин-Томский

Аанэа. Том 1. Странник и Светоч
Павел Сибирин-Томский
Эпичное фэнтези в сочетании с космической оперой о героическом приключении человека, пережившего смерть и попавшего в отдаленные просторы Вселенной, где на древней планете Аанэа правят лорды одноименной империи. В этом мире, полном таинственных знаний, бесплотных сил и жестокой красоты, герою предстоит найти любовь и друга, спасти целый народ от эпидемии зла и восстановить баланс сил в пространстве.

Павел Сибирин-Томский
Аанэа. Том 1. Странник и Светоч




ГЛАВА 1. На берегу смерти

Из всех ощущений первой была боль. Она приходила горячими волнами. Каждый новый импульс затапливал пробуждающееся сознание и расплавлял его почти до небытия. Ничего, кроме бесформенной и бесконечной пытки.
Но все-таки ростки мысли понемногу, одна за другой пробивались сквозь кипящий болевой океан. Сперва только отдельные образы, словно вспышки молний – озаряющие душу мгновенным светом, но тут же гаснущие. Затем стали ярче и продолжительней, начали складываться в слова и эмоции. Частицы сущности сложились между собой в целостную мозаику, и только тогда боль понемногу стала уходить.
Наконец, он осознал себя существующим, понял, что жив и способен дышать, двигаться и связно думать. Медленно вдохнул горячий воздух, раскрыл глаза.
Темно-багровое небо, усеянное пестро-серыми облаками. Они мерцали неровным сиянием, освещая мрачный пейзаж, расстилающийся под ними. Фиолетовое солнце, висевшее в зените, посылало на землю потоки тепла, но почти не светилось – облака были намного ярче.
Человек приподнял голову и огляделся. Он был абсолютно наг. Тело покрывали многочисленные ссадины и кровоточащие порезы.
Он лежал на берегу океана, распластавшись возле самой воды. Темная жидкость бесшумно наползала на берег и отступала назад, оставляя за собой вязкие слизистые пленки. Прибрежный песок напоминал свернувшуюся кровь.
– Где… я… – хрипло сказал он, желая скорее удостовериться в способности говорить, чем получить ответ. Произнесенные слова вновь расшевелили спящую боль, и, не сдержавшись, он глухо застонал.
В унисон со стоном раздался вой ветра.
Осторожно, человек поднялся на колени, потом встал на ноги. Повернувшись спиной к морю, увидел песчаные дюны, простирающиеся вдаль. На горизонте смутно угадывались очертания гор. Невдалеке от берега, над дюнами бесшумно кружили черные крылатые силуэты.
Он попытался вспомнить, как очутился в этом месте, что с ним произошло. Однако память была такой же темной, как нависшее над головой небо.
– Что со мной? – он почувствовал, как страх затапливает душу.
«Кто я?…» – не знать ответа на этот вопрос было ужасно. Он снова и снова в панике вглядывался в глубины своего сознания, но видел лишь бессмысленные туманные образы. Яркий свет, пронизывающий ночную тьму… Оглушительный гудок, удар – и пустота. Он мог вызвать в памяти приближающуюся громаду черно-серого цвета с двумя сияющими огнями по краям. «Фары» – всплыло из бездны слово, которое ничего для него не означало.
– Каролина, – неожиданно для самого себя произнес человек. И снова повторил задрожавшим голосом. – Каролина…
Он ощутил, что последнее слово связано с сильной душевной болью, горечью утраты и… нежностью. Но что скрывалось за этим словом – Каролина – имя, вещь или событие – он не знал.
Обессилев от отчаяния, шатаясь на израненных ногах, человек бездумно побрел вдоль кошмарного пляжа
Береговая линия огромным изгибом уходила прочь, скрываясь из вида в далеком мареве горячего воздуха. Иногда налетал ветер, хлестал обнаженное тело воздушными бичами, сморщивал черную воду моря. Простирающийся во всех направлениях пейзаж пугал человека не меньше, чем пустоты собственной памяти – он смутно понимал, что доступный его взгляду мир непохож на тот, в котором он жил раньше, тот, который исчез вместе с его воспоминаниями. Там, в его мире, было другое небо, другое солнце, другая вода… он не мог вспомнить их цвет, но когда думал о них, по щекам текли слезы, а душу переполняло чувство бесконечного одиночества.
Через некоторое время он наткнулся на полузасыпанные останки, лежавшие в песке в десятке метров от берега. Высохшее, истлевшее тело, обнажившийся череп странной формы, слишком большой и выпуклый для обычного человека. На оставшейся плоти виднелись многочисленные растерзанные участки, следы множества когтей. Похоже, черные птицы не брезговали падалью… Кисть руки скелета была особенно странной – семь длинных, словно паучьи лапы, пальцев.
Труп выглядел так, как будто пролежал здесь очень долгое время.
Человек вдруг необычайно ясно представил себя, так же истлевшего, засыпанного песком и затерянного в вечности. Холодок смерти пробежал по его оголенной коже.
– Это ад, – пробормотал он (не зная, почему выбрал для описания пейзажа именно это название).
Обойдя тело, он двинулся дальше вдоль берега. Мысли все так же безнадежно пытались пробиться сквозь бесконечную черную пропасть, отделившую сознание от памяти. Он понимал, что позади у него должна быть целая жизнь: тысячи воспоминаний, знаний, образов, лиц. Он мыслил, он говорил на определенном языке – хотя не знал каком – он мог называть предметы, которые видел перед собой. Это значило, что за плечами обязаны быть годы жизни, в памяти – кладезь опыта.
– Хотя бы свое имя… – в ярости шептал он. – Хотя бы имя…
Но прошлое было надежно скрыто за пологом тьмы.
Вскоре его начали мучить голод и жажда. Вокруг, если не считать парящих в воздухе черных птиц, не было ничего, что можно было употребить в пищу. Превозмогая себя, он зачерпнул пригоршню темной воды из моря, попробовал – и с тут же выплюнул, скривившись от солено-гнилостного вкуса.
Он не знал, сколько прошло времени, но фиолетовое солнце уже склонилось на закат, почти касаясь горизонта. Облака теперь светили не так ярко, температура воздуха стала стремительно падать. Пошел легкий снег из фосфоресцирующих серых хлопьев.
Потеряв последние силы, человек упал на колени и невидящим взором уставился на мерно плещущую воду.
–Зачем я очнулся?… Почему не умер сразу?… – беззвучные рыдания сотрясали его. Время, казалось, замедлило свой ход.
Он уже почти забылся, когда сзади послышался неясный звук. Медленно возвращаясь из бездны отчаяния, человек обернулся.
Со стороны гор что-то приближалось. Блестящая серебристо-фиолетовая округлая форма, от которой в стороны отходили горизонтальные платформы на манер плавников. На переднем конце странного сооружения виднелась огороженная площадка, на которой стоял кто-то, похожий на человека. Невиданная повозка была довольно большой – внутри ее могло поместиться много людей. Она передвигалась в воздухе на высоте примерно человеческого роста и издавала равномерное гудение.
Приближение блестящего овоида вызвала в застывшем на берегу человеке смешанные чувства. Он был рад увидеть проявление разума в этом безжизненном месте… но, одновременно, его душу пронзило ощущение глубинного страха. Нагой и беспомощный, он встал и повернулся к таинственной повозке, сознавая явную невозможность убежать от нее. Оставалось надеяться на дружественность темной широкоплечей фигуры, стоящей на передней площадке.
– Может быть, я сошел с ума?.. – прошептал человек, наблюдая, как фиолетовый овоид плавно опускается на песок рядом с ним. Одетый в черное силуэт, лицо которого скрывал капюшон, не пошевелился и не издал ни звука – но гудение вдруг смолкло, и стали слышны приглушенные голоса и стук – похоже, внутри яйцевидной формы действительно скрывались люди. Поверхность повозки была изящно украшена вязью таинственных рун и сложным орнаментом. Изяществом отличались и резные перила площадки, на которой стоял тот, кто, по видимому, управлял овоидом.
– Кто ты?… – спросил человек, едва расслышав свой голос.
Одетый в черное силуэт поднял руку. Сразу же неведомая сила оторвала человека от песка и вздернула на несколько метров вверх. Он вскрикнул, съежившись, ожидая боли, голова закружилась от резкого движения. В эти мгновения его тело поворачивалось в воздухе, во всех ракурсах доступное для осмотра безмолвным возницей.
Видимо, оставшись доволен найденным экземпляром, тот медленно описал черной рукой дугу – и обнаженный человек, описав такую же дугу в воздухе, влетел прямо в отверстие на верхней части конструкции.
Он упал на что-то мягкое и податливое. Прежде чем потерять сознание, человек услышал многоголосый говор и почувствовал сияние сквозь закрытые веки. Затем, уже знакомая ему, все заволокла пелена тьмы.

Кто-то настойчиво тряс его плечо.
– Сейнар? Сейнар? – в грубом низком голосе звучали вопросительные нотки.
Снова возвращаясь к жизни, он страдальчески сморщился. Воздух был насыщен омерзительным запахом скопления грязных тел. Открыв глаза, человек увидел на фоне светящегося потолка склонившееся над ним лицо, которое могло принадлежать существу из кошмарного сна. Лоснящаяся обрюзгшая кожа, жесткая щетина, покрывающая большую часть черепа, толстые надбровные дуги и алчный блеск в глазах. Омерзительный толстяк, увидев, что несчастный очнулся, подмигнул ему и повторил свой вопрос.
– Сейнар?
– Я… Я тебя не понимаю… – сказал человек, чувствуя, как слова раздирают пересохшее от жажды горло.
Посмотрев ему в лицо еще несколько секунд, незнакомец хмыкнул и отошел в сторону. Все его тело было невообразимым образом искалечено, правая рука отсутствовала, он очень хромал. Грязные бурые лохмотья волочились за ним по полу из мягкого, но упругого материала.
Внутреннее пространство повозки было заполнено ранеными людьми. Вернее, они только напоминали людей по виду: схожее расположение конечностей на туловище, две руки и две ноги. В остальном, пленники фиолетового овоида был уникальны каждый по-своему.
Черное, как смоль, уродливое создание, напоминающее гигантский человеческий эмбрион, лежало посреди помещения. Оно тяжело дышало и время от времени издавало глубокие утробные стоны. Возле стены собралась компания худых, как щепки, существ с блестящей кожей и огромными белыми глазами. Они оживленно переговаривались, многократно повторяя одинаковые возгласы и меняя высоту звуков, словно птицы. Огромного роста громила, одетый в звериную шкуру, нервно бродил от стены к стене, время от времени рыча и яростно сверля глазами окружающих. Некоторые были одеты, другие обнажены, третьи, по-видимому, даже не нуждались в одежде, будучи покрыты панцирем или чешуей.
В каждом из пары десятков существ чувствовалось присутствие разума… но человеку все они показались довольно примитивными. Некоторые даже не могли разговаривать, выражая свои чувства и желания жестами и возгласами.
Он встал на ноги, стесняясь своей наготы. Невдалеке, на куче рванья безжизненно лежала, по-видимому, особь женского пола – покрытая плотной серой чешуей; вывод о половой принадлежности можно было сделать только по широкому тазу и симметричным полукруглым выростам на груди.
Человек подошел к ней и, превозмогая брезгливое отвращение, осторожно прикоснулся к шероховатому телу.
– Я хочу взять немного этой ткани, – как можно вежливее сказал он.
Существо никак не отреагировало. Тогда он без излишних церемоний вытащил из-под нее два куска рваной материи достаточной длины и обмотал вокруг пояса. Использовать это тряпье в качестве набедренной повязки было очень неприятно – но альтернативы не было.
Обзаведясь одеждой, человек подошел к маленькому треугольному окну в фиолетовой стене повозки. Открывшаяся ему панорама была до боли знакомой – кровавый песок, темное море и больше ничего. По всей видимости, он пролежал без сознания достаточно долго, так как фиолетовое солнце снова висело высоко в небе. Аппарат плавно двигался на небольшой высоте, гребни дюн проплывали под его днищем.
«Нужно мне хотя бы прозвище себе придумать…, – решил он. – До того, как вспомню свое настоящее имя». После недолгого размышления, он решил пока называть себя Странником – потому, что забросить в такой таинственный и мрачный мир его могло только долгое и необычайное странствие.
– Странник… – он усмехнулся. – Скорее, Пленник. Брошенный в движущуюся клетку, как зверь.
Словно отреагировав на мысль о себе, повозка начала замедлять ход, одновременно поворачивая по довольно крутой дуге. Человекоподобные существа пришли в некоторое возбуждение и каждый на свой манер принялись выражать заинтересованность и любопытство. Они отступили к стенам – даже черный уродец неохотно отполз к окну – и в центре образовалось порядочно места.
Когда аппарат остановился, часть крыши помещения растаяла в воздухе. Странник увидел над головой фосфоресцирующие облака, и, наконец, понял, что происходит. Погонщик таинственной повозки нашел еще одного узника.
Послышался крик. Небо, видное сквозь проем, перечеркнул падающий силуэт – и в центр упругого пола с глухим стуком ударилось тело.
Это была женщина – Странник сразу понял это по длинным густым волосам, ее фигуре и одежде. Она упала лицом вниз, но смогла выставить перед собой руки и слегка смягчила удар, поэтому не потеряла сознания – и уже через несколько секунд со стоном приподнялась на локтях, осматривая место, куда завела ее судьба.
Ее кожа была медного цвета, глаза же – раскосые, широко посаженные, с вертикальными щелевидными зрачками – мерцали, изменяя цвет с черного на темно-зеленый. Даже сейчас, явно страдая от боли, женщина показалась Страннику очень грациозной, и ее образ вызвал у него смутные ассоциации с гибким хищным зверем, которого он мог увидеть в воображении, но не помнил его названия.
Если не считать этих особенностей, то ее тело ничем не отличалось от тела нормальной женщины-человека. Она была одета в короткое платье из синей сетчатой ткани, сквозь которое просвечивала красная кожа. Только на груди и на бедрах ткань была сплошной и искрилась множеством мелких металлических узоров, сплетающихся в сложный рисунок.
Тем временем, отверстие в крыше исчезло, и повозка вновь двинулась в путь. Женщина встала на босые ноги и испуганным взглядом оглядела существ, с любопытством глазеющих на нее.
Лоснящийся однорукий толстяк, тот, что разбудил Странника, шагнул к женщине, видимо намереваясь задать свой вопрос. Но его внезапно опередил одетый в шкуру здоровяк. Оттолкнув калеку, он подошел к незнакомке и с похотливой усмешкой протянул волосатую руку к ее груди.
– Эррен оффа! – угрожающе сказала женщина, отступая и сжимая руки в кулаки. Ее глаза решительно сверкнули. Полуразумный верзила зарычал, обнажив желтые зубы и вновь попытался схватить ее.
В эту секунду Странник, решивший, что при всей смелости женщины, ее сил не хватит, чтобы защититься от дикаря, бросился вперед и встал между ними.
– Оставь ее!
Здоровяк зарычал еще громче, его мелкие глаза налились кровью. Не раздумывая, он размахнулся – но Странник успел пригнуться, и огромная лапа загребла лишь воздух. В свою очередь, Странник выбросил руку вперед – и его кулак угодил в массивную нижнюю челюсть гиганта.
Тот, казалось, даже не почувствовал удара. Издав нечленораздельный вой, он налетел на противника. Трезво оценивающий свои силы, Странник не особо рассчитывал на победу, однако отступать было поздно. Он рассчитывал ударить верзилу в пах, вывести его из строя – но дикарь оказался не таким уж неповоротливым. Мгновенный бросок, захват – и Странник почувствовал, как массивные лапы с ужасной силой сдавливают его ребра. Перекошенное звериной злобой лицо верзилы скривилось у него перед глазами.
И вдруг хватка дикаря ослабла. Он отпустил человека, испуганно застонал и попятился. Странник, уже почти потерявший сознание, оглянулся и увидел у переднего закругленного конца помещения фигуру в черном плаще с капюшоном – возницу повозки. Он направлял руку на здоровяка.
Не прошло и пяти секунд, как ярость гиганта сменилась тупой покорностью. Упав на четвереньки, он отполз к стене и, глядя в пол, задрожал, словно от холода. Некоторое время понаблюдав за поверженным верзилой, возница повернулся и, как ни в чем не бывало, прошел сквозь раздвинувшуюся перед ним голубую стену.
Он, видимо, не был заинтересован в драках между своими пленниками.
Шатаясь, Странник стоял на том месте, где его отпустил дикарь. Ребра еще болели после ужасного захвата, в висках стучала кровь… – но, как ни странно, настроение после этого происшествия у него улучшилось. Краснокожая женщина, подойдя к нему, благодарно улыбнулась и прикоснулась к его плечу.
– Не очень-то я вам помог, – Странник улыбнулся в ответ. – Вас бы скорее защитил тот черный парень с капюшоном.
Она усмехнулась, явно не поняв ни слова. Теперь, разглядев ее получше, он понял, что несомненно познакомился с разумным существом. В ее странных глазах светились человеческие чувства, а поведение свидетельствовало о воспитании и манерах. Вдобавок, она была очень привлекательной, несмотря на внешние отличия от человека. Изящные линии ее губ, форма груди, округлости таза и бедер… Странник почувствовал, что его влечет к ней.
«Каролина»… – вдруг пришла из глубин памяти мысль. Как и в прошлый раз, он не помнил, что означало это слово.
Женщина увлекла его к окну и показала на проплывающий мимо багрово-черный мир. Затем недоуменно взглянула ему в глаза и произнесла несколько слов на своем языке (что звучал довольно мелодично, даже музыкально).
– Я не знаю, где мы, – сказал Странник, поняв, что она имеет в виду и стараясь жестами показать свое незнание.
Тогда она прижала руку к своей груди и произнесла.
– Тари.
– Что? – переспросил Странник. Женщина еще раз указала пальцем себе на грудь.
– Тари, – повторила она.
Странник улыбнулся, поняв, что она называет свое имя.
– А вот я свое забыл. Не знаю я своего имени…
Она слегка нахмурилась, видимо решив, что он представился в ответ. Он рассмеялся и, по ее примеру, приставив палец к груди, произнес.
– Странник.
– Стран…ник, – повторила Тари.
– Правильно, – он с симпатией смотрел в ее раскосые глаза, понимая, что смог найти даже в этом неприятном месте дружественное существо.
Ему стало немного стыдно за свой варварский наряд, хотя он не знал, к какой форме мужской одежды Тари привыкла у себя на родине. Может быть, набедренная повязка даже в какой-то степени подходила к его внешности. Странник мельком глянул в свое отражение на блестящей фиолетовой стене и остался в целом доволен своей фигурой.
В это время Тари устало опустилась на пол, изящно скрестив ноги и прислонившись к стене. Странник, сымитировав ее позу, уселся рядом.
– Как ты думаешь, Тари, куда мы направляемся? – спросил он, просто, чтобы сказать что-нибудь.
Она непонимающе покачала головой и, не отвечая, осторожно прикоснулась к кровоточащему порезу на его предплечье. От нажатия ее тонких, но сильных пальцев, Страннику стало больно.
– Я не знаю, откуда это… – сказал он, слегка отстраняясь. Тари, однако, настойчиво держала ладонь над раной.
– Верейна меа тэ, Странник, – прошептала она, и в следующую секунду по коже вокруг раны распространилось необычное покалывание.
– Что ты делаешь? – удивился он, но по напряженному выражению ее мерцающих глаз понял, что она просит его потерпеть.
Покалывание усиливалось, достигло пика… и исчезло. Тари удовлетворенно выдохнула и убрала руку.
Странник изумленно распахнул глаза. На месте воспаленного пореза виднелся заживший рубец. Не веря своим глазам, он потрогал его поверхность – и удостоверился в том, что боль исчезла.
– Ты просто волшебница… – с восхищением он перевел взгляд на улыбающуюся Тари.
Она потерла руки и мягко подтолкнула его, заставляя нагнуться вперед. Странник сделал это, подставив спину, покрытую многочисленными ссадинами, и она принялась за их исцеление.
Вскоре, его тело было избавлено от ран. Тари выглядела очень уставшей, но отказывалась останавливаться, пока не устранила последний порез. Закончив работу, она ободряюще пожала ему руку и напевно произнесла несколько слов, как будто налагая заговор.
– Спасибо тебе, Тари, – растроганно сказал он, не выпуская ее теплую ладонь.
– Странник… – прозвище, произнесенное ее музыкальным выговором, звучало немного искаженно, но красиво. Она окинула взглядом уродливых обитателей овоидной повозки и печально вздохнула.
Направление движения вдруг снова изменилось. Теперь они чувствовали, как их летающая тюрьма ускоряла ход и набирала высоту. За окнами вместо пустынно-морской панорамы теперь воздвиглась непроницаемая темнота. Видимо, черный возница, исполнив свое задание, решил покинуть багровый берег. Перегрузки прижимали Странника и Тари к полу, а они крепко держались за руки, чувствуя, что стали дороги друг другу так, как дорог человеку луч света среди тьмы и отчаяния.


ГЛАВА 2. Пленники судьбы

Почти целый час в палате медитации раздавались переливчатые трели музыкального ветра. Песочные часы из прозрачного изумруда давно отмерили положенное время, но молодой лорд Орвин все еще не мог очнуться от охвативших его раздумий. В последние месяцы он часто прибегал к помощи духовных средств самосовершенствования. Посещая комнаты для внутреннего созерцания, погружаясь в незримый мир ментальной паутины, он надеялся понять причину своей печали. Но его вопросы оставались без ответа.
Лорд Орвин принадлежал к высокому роду ученых-правителей, бывших средоточием на только власти, но и бесконечных знаний, совершенства владения силой разума и духа. Именно эти знания были залогом могущества, достигнутого великой империей Аанэа еще многие тысячелетия назад.
Совершенствуясь и эволюционируя, отдавая приоритет ментальному и научному развитию, аанцы зашли так далеко в своем прогрессе, что стали практически всесильны. Гармония тела и разума, чувств и рассудка, общества и законов превратили цивилизацию Аанэа в идеально работающий механизм. Свод законов и правил, основанный на нерушимых научных догмах, казалось бы, давным-давно уничтожил возможность несчастья для любого подданного империи.
Но Орвин не был счастлив. Более того – он чувствовал, что его жизнь и жизнь его соплеменников становится все более бесцветной и бессмысленной. Недели и месяцы тратил он, пытаясь прозреть причину этой пагубы. Пытался понять, почему жители Аанэа неуклонно, хотя и медленно, менялись к худшему, а ценности и идеалы общества, бывшие ранее гуманными и светлыми, все явственнее приобретали оттенок самолюбования, жестокости и спесивой бездарности. Орвин мог все это видеть, мог печалиться по этому поводу – но не понимал причины и не знал, что он мог бы сделать, чтобы хоть как-то исправить положение.
Как и все аанцы, лорд Орвин был высок ростом, обладал бледно-серебристой кожей и ярко-синими глазами. Его волосы, пышные, как и у большинства соплеменников, были перевязаны вышитой лентой и собраны в хвост. В лорде сразу угадывался наследник древнего рода великой империи – по удлиненной форме черепа, тонким, но сильным пальцами рук, изяществу и грации движений.
Наконец, вернувшись к реальности, Орвин поднялся с шелков ложа и медленно вышел из палаты медитаций. Когда за ним закрылась дверь, мелодия воздуха затихла сама собой, а слабое сияние, исходящее из нефритовых колонн, угасло.
За дверью ждал старый служитель замка. Он почтительно поклонился и накинул легкую мантию на плечи Орвину. Вдвоем – хозяин на два шага впереди слуги – они пошли по коридору, стены которого были расписаны древней аанской рунописью. Неярко освещенный проход вел в главную залу, где лорда должен был дожидаться очень важный гость.
– Он уже явился? – нарушил молчание Орвин.
– Да, господин. Но он не захотел оставаться в стенах замка и велел передать вам, что желает прогуляться по парку верхом.
Орвин вздохнул, сдерживая раздражение. Магистр Кроан – тот самый визитер – терпеть не мог разговаривать на важные темы в помещении. Он опасался неуловимых ментальных нитей, которые, при желании хозяина дома, могут впитать и затем воспроизвести любую информацию. И это было неудивительно, ибо Кроан являлся хранителем важных государственных тайн и входил в ближайшее окружение самого императора. Разговаривая с ним, каждый, даже такой высокородный аанец, как лорд Орвин, должен был вести себя почтительно и следить за своими мыслями, дабы случайно не произнести что-либо крамольное.
«Интересно, что ему понадобилось от меня? – подумал лорд, пытаясь перебороть неприязнь к помпезному, вечно строящему интриги и крайне тщеславному Кроану. – Неужели я могу быть вовлечен в какое-то государственное дело?..»
Они вышли под своды огромного зала, где Орвин изредка устраивал торжественные приемы и балы. Для аанской архитектуры было характерно разнообразие стилей, объединяющее в одном проекте массивность и изящество, выверенные строгие углы и плавные закругления. Полупрозрачный материал, из которого был выполнен свод, пропускал солнечный свет, рассеивая его по всем уголкам зала. Причудливые сочетания ярких цветов ласкали взор, стены украшали изысканные художественные работы, а в воздухе улавливалась еле заметная игра ароматов, которые, казалось, сплетаются в беззвучную, но прекрасную мелодию.
Как и сказал слуга, магистра Кроана не было в зале. Однако Орвин почувствовал мощную холодную пульсацию его психических волн, так и не успевших рассеяться после недавнего присутствия. Воспринимая эти эфирные колебания, он попытался понять, что было на уме у гостя – но не смог уловить ничего, кроме неясной тревоги.
– Приготовь скакуна и мое одеяние для верховых прогулок, – велел лорд.
– Все уже готово, господин, – ответил слуга, всегда заранее предугадывающий волю молодого хозяина.
Что-то в душе Орвина подсказывало ему: встреча с магистром обернется крупными неприятностями. Он вздохнул и, сознавая невозможность отказаться, пересек зал, направляясь к выходу из замка.

Несмотря на огромные успехи в технике и конструировании механизмов, большинство аанцев предпочитало использовать для передвижения именно животных. Изучение жизни, общение с живыми созданиями и управление их эволюцией были одним из основных направлений аанской науки. Многовековые генетические и психологические эксперименты позволили ученым империи создать виды, способные понимать мысленные приказы хозяина, послушно выполнять его волю, проявлять сообразительность и выносливость.
Породистый конь, любимец Орвина, отличался статным мускулистым телом и необычной черно-синей мастью. Оседлав скакуна, лорд выехал во двор. Там работали слуги, ухаживая за разноцветными клумбами, ежедневно меняющими окраску и узор. Фонтаны и скульптуры из металла и камня блестели на солнце. Невысокая живая изгородь окружала дворовую территорию.
Сам же замок лорда Орвина представлял собой полностью симметричное творение архитектурного гения Аанэа. Он состоял из четырех крыльев, расположенных в форме креста, оконечности которого венчали четыре башни. Каждое крыло олицетворяло одну из стихий мира, и было оформлено в соответствующем цвете, не нарушая, однако, общей гармонии. Центральная часть замка – самая массивная и высокая – также вытягивалась огромной башней, на вершине которой с четырех сторон виднелись гербы империи, сверкающие рубиновыми огнями.
Окинув взглядом свои владения, Орвин заметил стоящего под аркой изгороди всадника, одежда которого выдавала высшего вельможу империи. Магистр Кроан приветственно поднял руку, однако остался на месте, ожидая приближения лорда.
– Приветствую вас, владыка Кроан, – торжественно сказал Орвин, подъехав к нему. – Ваше появление, столь неожиданное, принесло мне нечаянную радость и скрасило безнадежное одиночество.
Магистр слегка кивнул в ответ. Его морщинистое лицо было сковано выражением официальности, лишь глаза казались живыми и проницательными.
– Лорд Орвин. Меня, помимо желания просто увидеть вас, привела в ваш дом необходимость. Я бы хотел обсудить это во время прогулки, – Кроан развернул коня, и они вместе выехали через арку в парк, окружающий замок.
Огромные деревья росли в идеальном порядке, образуя тенистые своды над конными тропами. Под кронами сновали многочисленные мелкие зверьки, в ветвях скрывались птицы, выдававшие свое присутствие звонкими трелями. Орвин и Кроан медленно ехали по извилистой дороге.
– Дело, о котором я поведаю вам, лорд, касается благополучия великой Империи, результат же его может внести еще одну толику счастья в жизнь каждого аанца.
– Я готов сделать все, от меня зависящее, для блага родины, – искренне ответил Орвин.
Магистр отрывисто кивнул.
– Я не сомневался в вашей преданности трону. Вы особенно полезны для осуществления наших планов, ибо ваше ментальное искусство поистине велико.
– Зачем империи мое ментальное искусство?
Кроан остановил коня и посмотрел в лицо собеседнику.
– Император принял решение углубить исследования в области форм полуразумной жизни.
– Полуразумной жизни? – удивился Орвин. – Среди обитателей нашего мира нет существ, приближающихся к разуму в нашем понимании. Я не понимаю, кого вы имеете в виду, магистр.
Мелкий зверек с длинным пушистым хвостом выбежал на середину дороги. Небрежным жестом Кроан направил невидимый силовой импульс – и животное, взвизгнув, отлетело прочь, ударившись о ствол дерева и безжизненно упав к его корням. Орвин поморщился от этой беспричинной жестокости, но промолчал.
– Кроме нашего мира, лорд Орвин, существует великое множество других, отделяемых от Аанэа вполне преодолимой пространственно-временной преградой. Во многих этих мирах, разумная жизнь находится на начальных ступенях развития, и для аанца представитель такой расы – всего лишь умное животное.
Орвин заинтересованно склонил голову.
– Я слышал о существовании миров, подобных нашему, но никогда не имел возможности наблюдать их.
– Вы сосредоточили свои исследования на проблеме эволюции и развития разума, – продолжил Кроан. – Нам представляется, что вы бы могли использовать свои знания для ускорения развития низших существ.
Орвин нахмурился, силясь понять подоплеку речей придворного интригана.
– Но для чего?
Магистр снисходительно улыбнулся.
– Для блага Аанэа, разумеется. Представьте – раса слуг, взращенных под нашим присмотром, готовых выполнять любые прихоти хозяина. Раса воинов, по велению руки аанца готовая до последней капли крови защищать своих господ. Предразумные рабы могут стать источником пользы, способной сделать могущество империи поистине беспредельным!
– Вы хотите, чтобы я исследовал разумных существ, чтобы воспитывать из них рабов?! – пораженно воскликнул Орвин. – Это невиданная в истории Аанэа цель! Это ужасно и жестоко!
Ни один мускул не дрогнул на лице Кроана, но глаза загорелись угрожающим синим огнем.
– Я не прошу вас, лорд Орвин… Я передаю вам волю самого императора.
Взяв себя в руки, Орвин поклонился с преувеличенным спокойствием.
– Простите, магистр. Я… действительно начинаю понимать всю мудрость этого решения.
Смерив молодого лорда испытывающим взглядом, Кроан медленно тронул коня.
– Вы должны встретиться с охотником Вараском. Он является основным поставщиком сырья для исследований. Машина, построенная им, с легкостью преодолевает пространства между мирами. Он снабдит вас предразумными в необходимом количестве.
Все еще в смятении от этой новой задачи, Орвин смог только понимающе наклонить голову.
– Не бойтесь растратить подопытный материал, – резко сказал магистр. – У нас хватает средств, и ваш запас предразумных будет пополнен в любой момент. Помните, пока это только животные. Но в ваших силах превратить их в ценный товар.
– Я постараюсь оправдать надежды империи, владыка Кроан, – промолвил Орвин.
– Приступайте к работе как можно скорее. Я передал вашему помощнику свитки с более точными инструкциями. Аанэа верит в вас, лорд.
С этими словами магистр пришпорил своего скакуна и, не прощаясь, понесся по дороге прочь от замка. Копыта вороного коня взметали пыль, шлейфом протянувшуюся за ним по аллее.
Орвин остановился посреди дороги, задумчиво глядя перед собой.
– Не хотел бы я оказаться на месте существа, что возьмет в рабы сам Кроан, – пробормотал он.

Лорд Орвин стоял на травянистом склоне холма, всматриваясь в водную гладь. Суровые вершины, блистающие ледяными шапками, окаймляли окружающий пейзаж. Здесь, на побережье этого затерянного в горах озера, он уже второй день ожидал прибытия охотника.
Стоящий в этой долине дом Вараска, ведущего жизнь отшельника, был далек от роскоши Орвина и других атрибутов величия Аанэа. Это была широкая одноэтажная постройка с единственным окном, пропускавшим свет в тесную жилую комнату хозяина. Все остальное пространство за сплошными каменными стенами было занято помещениями для отловленной дичи и техническим цехом.
Несмотря на опасность своей работы, охотник не нуждался в помощниках или прислуге, так как искусно управлял импульсами силы, и мог один как защищать себя, так и приводить в движение свои многочисленные и порой гигантские механизмы.
Сам Орвин никогда не видел Вараска, но с детства помнил жутковатые рассказы о его странном внешнем виде, угрюмо-жестоком характере и опасной силе. Охотник был немолод – но никто не знал его истинного возраста. Поговаривали, что давным-давно он принадлежал к правящему дворянскому роду, но изменил трону и пытался организовать мятеж, за что был жестоко покаран. Тяжкие увечья и уродства, полученные во время казни, заставляли его всегда носить капюшон, скрывающий лицо.
В общем, лорд ожидал встречи с любопытством, к которому примешивалась изрядная доля страха.
«Как нелепо… – думал Орвин, любуясь неподвижной красотой горного озера. – В тихом горном уголке, здесь, где на первый взгляд царит гармония, начнутся жестокие эксперименты по созданию рабов. Зарождающийся разум будет исторгнут из своей среды, сломлен и направлен на служение чужому народу. Где же единство цивилизации и природы?»…
– И я должен встать во главе этого? – горько произнес он вслух.
Отвлекая лорда от раздумий, поверхность озера внезапно пришла в движение. Мелкая рябь разошлась от центра к берегам, с каждой секундой становясь крупнее и крупнее, пока все озеро не забилось в странном безветренном шторме. Орвин потрясенно смотрел, как волнение достигло апогея – а затем из центра водоема вырвалось блестящая фиолетовая форма, с которой потоками стекала вода. Округлый металлический овоид полетел низко над успокаивающимся озером, направляясь к каменному дому Вараска. Через несколько секунд Орвин уже мог различить черную фигуру самого охотника на платформе судна, защищенную от воды невидимой силой.
Подлетев к дому, фиолетовый овоид остановился в нескольких метрах от стены. Вараск тяжело спрыгнул на землю.
– Приветствую, благородный охотник! – сказал Орвин, подходя ближе.
– Надеюсь, господин, вы не слишком долго ждали? – раздался из-под капюшона глухой голос охотника.
– Совсем недолго. К тому же, ожидание приятно в таком живописном месте.
Повернувшись спиной к лорду, Вараск сконцентрировал ментальную энергию, мановением руки приподнял гудящую яйцевидную повозку и развернул ее боком к стене дома. В это же мгновение фиолетовый металл разошелся в стороны, и в корпусе судна образовалось округлое отверстие. Неприветливо-черные двери дома распахнулись, и экипаж плавно подошел вплотную к стене, совместив отверстие в металле с распахнутой дверью.
– Там, внутри – твоя добыча? – догадался Орвин.
– Да, господин. Сегодня особенно много.
Раздались приглушенные крики, вперемешку с воем, рычанием и глухими ударами падающих тел внутри дома. Похоже, Вараск просто-напросто перекидывал предразумных из фиолетовый повозки прямо в свои лаборатории.
Орвин поморщился, почувствовав волны боли, явственно доносившиеся даже сквозь камень и металл.
– Будь помягче с ними, – сказал он охотнику. – Не забывай, что они, хоть и не вполне разумны сейчас, в будущем могут стать великими народами – и даже превзойти Аанэа!
Вараск гулко рассмеялся.
– В таком случае, господин, я буду еще более жестким – дабы не допустить будущего падения Империи от их рук.
Когда разгрузка закончилась, фиолетовая повозка опустилась на землю возле дома. Вараск, удовлетворенно потирая руки, пригласил лорда последовать за ним в дом. Черная фигура охотника казалась Орвину зловещей и безжалостной, и ему совсем не хотелось заходить внутрь мрачного здания. Но приказ императора довлел над его собственными желаниями, и он пересилил себя.
Кроме того Орвин понимал: если этим несчастным существ и суждено было встретить жалость и сочувствие в этом мире, то исходить они могли, наверное, только от него.
Внутренние помещения обиталища Вараска были ярко освещены прикрепленными к потолку змеевидными светильниками. Просторный зал был по периметру заставлен тесными клетками, в которых содержались многочисленные пленники. Часть их – видимо, те, которых Вараск только что доставил из глубин озера – лежали в центре зала, возле спускающейся в подземные этажи винтовой лестницы.
– Они… такие разные… – всевозможные вариации анатомии предразумных поразили Орвина. Он вглядывался в их слабо шевелящиеся тела, а разумом пытался настроиться на мыслительные волны, исходящие от изможденных созданий.
Вараск презрительно фыркнул.
– Да, они все уродливы по-своему. Уродливы и глупы, как настоящие животные.
Орвин тем временем обнаружил, что может с легкостью распознавать мысли и эмоции почти всех пленников Вараска. Действительно, разум многих из них находился лишь на самой ранней стадии развития, недалеко отдалившись от животного уровня. Самые крупные особи испускали волны первобытной силы и звериного голодного гнева, мысли же других, чешуйчатых и малоподвижных существ, были однообразны и безмятежны, ничто не тревожило их. Некоторые были одержимы похотливым желанием спаривания, что оказалось особенно неприятно для чувствительного восприятия аанского лорда.
Но были среди несчастных пленников двое отличных от других. Их аура оказалась сложной и многогранной. Орвин попытался проникнуть в их мысли, но они оказались столь быстры и осмыслены, что с первого раза распознать их было очень сложно. Их разум, безусловно, отличался от разума взрослого аанца, но если и уступал ему в развитии, то очень немного.
Эти существа были очень схожи друг с другом, отличаясь только по цвету кожи и, видимо, половой принадлежности. Светлокожий самец, напряженно озираясь вокруг, бережно поддерживал меднокожую особь женского пола. Она еще не вполне пришла в себя после удара о пол, но крепко держала своего защитника за руку.
– Нет, охотник, ты ошибаешься… – тихо промолвил Орвин. – Не все из них – животные.
– Вы что-то сказали, господин? – переспросил Вараск.
Лорд повернулся к черной фигуре.
– Я размышлял, кого из них я подвергну испытаниям первыми.
– И кого же?
– Эти двое понравились мне больше других, – Орвин указал на разнополую пару. – Думаю, я начну с них.
Вараск равнодушно кивнул.
– Как вам будет угодно, господин.
– Мне нужно использовать ментальные усилители для проникновения в их сознание. Я забираю их в свой замок.
– Только двоих? – удивился охотник.
Орвин постарался заставить свой голос звучать спокойно.
– Пока – да. Через два… нет, через три дня доставь мне еще дюжину, по твоему выбору.
– Я отберу несколько самых слабых для себя, – промолвил охотник, и у лорда по спине пробежал холодок.
Покорная силе Вараска, одна из металлических клеток перенеслась в центр зала, опустилась рядом с выбранными Орвином существами. В ауре светлокожей особи-мужчины загорелась решимость к защите, он попытался заслонить телом слабо застонавшую женщину. Но силовые клещи были неколебимы. Дверца клетки распахнулась, и охотник бесцеремонно впихнул обоих внутрь, невзирая на сопротивление.
– Я сам перенесу их в замок, – поспешно сказал Орвин, опасаясь за жизнь своих новых питомцев. – За остальными же явятся мои слуги.
Вараск поклонился.
– Надеюсь, наша задача будет с успехом выполнена для блага Аанэа.
– Несомненно, – согласился Орвин, чувствуя в сердце внезапную горечь.
– Где и как ты находишь этих существ? – спросил он, желая перевести разговор в другое русло.
Вараск принялся охотно рассказывать о своих путешествиях и принципе действия фиолетового пространственного судна. Орвин слушал рассеянно, не сводя глаз с запертых в клетке мужчины и женщины. Окончательно обессилев, они, видимо, потеряли сознание, и неподвижно лежали на металлических прутьях.
«Я должен спасти их от рабской доли, чего бы мне это ни стоило», – твердо решил аанский лорд, глядя на их тела, прижавшиеся друг к другу.
Но, зная жестокость и тщеславие магистра Кроана, помня о могуществе империи, Орвин понимал, что сделать это будет очень непросто.


Глава 3. Разум и любовь

Странник открыл глаза и увидел высокий потолок из бежевого мрамора, покрытый изящной резьбой. Лицо овевалось легким дуновением, насыщенным приятным цветочным ароматом, а телу было удобно и тепло. Осмотревшись по сторонам, он понял, что находится в просторной комнате, украшенной с художественным изяществом и даже величием. На матовой поверхности пола стояли семь серебристых конусов, на вершинах которых светились золотисто-желтые сферы. Из этих сфер исходили прямые лучи золотого сияния, соединяющие каждый из конусов с шестью остальными. Таким образом, Странник находился в самом центре идеально правильной геометрической фигуры, образованной сияющими линиями. Он оглядел самого себя и с удивлением осознал, что тело его висит прямо в воздухе, поддерживаемое неведомой силой. Кроме того, набедренную повязку из грязного тряпья заменили рубашка и штаны из тонкой ткани, приятно ласкающей кожу и вышитой черными и серебряными узорами.
Сквозь ромбовидные окна проникал яркий свет солнца и виднелось голубое безоблачное небо. Откуда-то издалека доносились еле слышные музыкальные трели и неразборчивые голоса.
«Каждый раз, когда ко мне возвращается сознание, судьба преподносит новый сюрприз», – с иронией подумал Странник. – «В первый раз я очнулся на ужасном берегу, второй – внутри фиолетового судна, сейчас же вообще попал в какую-то колдовскую обитель. Кто знает, чего ждать от следующего раза»…
Он пошевелился и обнаружил, что сила, держащая его в воздухе, легко поддается движениям и не сковывает тело. Словно почувствовав его пробуждение, светящаяся конструкция внезапно изменила цвет с золотого на голубой, лучи потускнели и медленно растворились в воздухе. В этот же момент невидимые узы плавно переместили тело Странника в вертикальное положение и бережно опустили его на пол. Когда он почувствовал бодрящую прохладу мрамора и твердо встал на ноги, сферы на вершинах конусов окончательно погасли.
Сделав пару шагов, Странник убедился, что все члены по-прежнему исправно ему служат, боль же от ран и ударов бесследно исчезла. Более того, все его существо наполняло ощущение безграничной бодрости и энергии. Видимо, эта невиданная волшебная постель из светящихся лучей помогла ему восстановить силы.
На стене висело большое искусно сработанное зеркало, похожее на плоский драгоценный кристалл. Странник с интересом остановился напротив него, смотря на свое отражение. В первый раз после пробуждения на багровом берегу, у него появилась возможность как следует рассмотреть свое лицо.
Волосы его были темными, глаза темно-карими, взгляд же – открытым и немного грустным. Черты лица были довольно благообразны, даже красивы, очертания губ, прямой нос и высокий лоб производили впечатление решительного характера. Кожа на теле имела несколько бледноватый оттенок, но сама фигура была достаточно хорошо сложена.
– Почему же я ничего о себе не помню?… – прошептал он, смотря в зеркало и мучительно пытаясь вызвать в памяти что-либо из прошлой жизни. Однако, глубины его души оставались непроницаемы.
Тогда Странник отошел от зеркала и приблизился к окну, выглянув наружу. Он еле сдержал удивленный возглас, увидев великолепие и гармоничность расстилающегося внизу сада. Видимо, комната находилась на вершине грандиозного здания или башни, так как пейзаж, простирающийся вдаль, был виден словно с высоты птичьего полета.
– Приветствую тебя, достойный рыцарь, в моем гостеприимном замке! – вдруг раздался голос за спиной.
Странник резко обернулся. В появившемся в стене проеме стоял одетый в черно-серебристую одежду (такую же, как и у Странника) человек. Впрочем, не совсем человек – кожа его была серебристой, а глаза отсвечивали глубинными синими огоньками. Именно он – вспомнил Странник – разговаривал с ужасным черным возницей, когда путешествие в фиолетовой повозке завершилось, а пленники были перенесены в тесные клетки.
– Кто ты? Чего хочешь от меня? – настороженно, даже с гневом проговорил Странник, делая шаг к незнакомцу.
Тот не открыл рта и даже не пошевелил губами, но в сознании Странника вновь зазвучал приятный бархатистый голос.
– Меня зовут Орвин. Я – представитель аанской расы, неизвестной твоему народу. Судьба привела тебя в мой дом, и тяжкие испытания встретил ты на пути. Позволь мне быть твоим советчиком и другом, ответить на все интересующие тебя вопросы.
Странник недоверчиво изучал взглядом величественную фигуру серебрянокожего аанца.
– Но как я здесь оказался? – спросил он. – Откуда ты знаешь мой язык? Где… Где Тари?
– Я не знаю твоего языка, – ответил голос. – Мой народ при желании способен проникать в сознание собеседника и общаться с ним мысленно, вне языкового барьера. Если же я заговорю на языке Аанэа, ты не поймешь ни слова.
Твоя спутница – если ты говоришь о ней – находится в этой же башне в объятиях такого же силового ложа, – Орвин указал на семиугольник из серебряных конусов. – Вы были истомлены и изранены, и я решил дать вам столько покоя, сколько будет необходимо для полного восстановления.
Странник, все еще не знал, стоит ли отнестись к Орвину как к другу и гостеприимному хозяину. Слишком много жестокостей встретилось ему в последние часы, и такое радушие вызывало у него подозрение.
Орвин, видимо, почувствовал это и улыбнулся.
– Я понимаю, что ты сейчас не расположен доверять мне, – он слегка развел руками в стороны, словно оправдываясь. – Но позволь, по крайней мере, поведать тебе как можно больше о том, как ты здесь оказался и чего тебе следует ждать.
Манеры и учтивость Орвина были, по всей видимости, искренни, и Странник слегка улыбнулся в ответ.
– Я был бы рад узнать хоть что-либо, – сказал он. – Потому что не помню ничего о своем прошлом.
– У народа Аанэа есть средства, позволяющие лечить повреждения разума, – ответил Орвин, и эти слова вселили в Странника некоторую надежду.
Последовав за аанцем, он вышел из комнаты в неярко освещенный коридор. Пройдя в молчании около минуты, они остановились перед еще одним проемом, перекрытым полупрозрачной завесой, которая растаяла в воздухе, как только Орвин слегка повел рукой в ее сторону.
– Я вернусь к вам через несколько минут. Пока вы еще не можете понимать друг друга, но встреча ваша, тем не менее, будет отрадна, – с этими словами Орвин посторонился и жестом пригласил Странника войти в открывшийся проем.
Там горело переплетение золотистых лучей, в центре которого, поддерживаемая невидимой силой, покоилась стройная фигура Тари, одетая, как и раньше, в свое синее платье.
– Тари! – радостно воскликнул Странник и шагнул внутрь. Стена закрылась за ним, оставив учтивого аанца в коридоре.
Почувствовав приближение постороннего, огни ложа поменяли цвет. Тари пошевелилась и медленно открыла глаза. Увидев Странника, с привязанностью смотрящего на нее, молодая женщина довольно (даже с некоторым оттенком кокетства) улыбнулась.
– Я рад, что мы снова рядом, – сказал Странник, пытаясь вложить в интонацию то, что она не поняла бы в незнакомых словах.
Ее странные глаза блеснули.
– Странник. Туори Странник.
– Что? – переспросил он.
– Туори, – вновь произнесла она. Затем, поддерживаемая хитроумным творением аанцев, Тари опустилась на пол и встала на ноги, оглядываясь по сторонам. Она, в отличие от Странника, не выглядела слишком потрясенной увиденным интерьером – возможно, в ее мире помещения оформляли в похожем стиле.
Он подошел к ней и, взяв за руку, подвел к окну.
– Смотри. Мы теперь попали в совсем другой мир.
Тари ничего не ответила, смотря на купающийся в солнечных лучах парк аанского лорда.
Так, глядя из окна, они стояли вплотную друг к другу, и Странник чувствовал тепло маленькой руки, скрывшейся в его ладони. Они не заметили, как Орвин вновь бесшумно появился в комнате и, оставаясь в дверном проеме, изучал их взглядом.
Внезапно, Тари вздрогнула и рывком обернулась к аанцу, сжав руку Странника судорожной хваткой. Видимо, у нее в сознании прозвучало мысленное приветствие хозяина.
– То меа? – испуганно спросила она. Видимо, это означало «кто ты?».
Странник наблюдал за их диалогом – вернее, говорила только Тари, Орвин же, улыбаясь, молчал. Наконец, голос девушки стал спокойнее, и она примирительно кивнула. Тогда аанец перевел взгляд на Странника.
«Я приглашаю вас обоих в зал Ментальной мудрости, – послышался его беззвучный голос. – Там мы сможем устранить препятствия, мешающие нам в полной мере понимать друг друга»
– Что ты имеешь в виду? – спросил Странник.
«С помощью древней науки моего народа я вложу в ваше сознание возможность свободно разговаривать на языке Аанэа».
– Тогда мы с Тари сможем общаться на твоем языке?
«Да. Если захотите, я передам вам и много других знаний… Но не будем терять времени: я теряю силы, проникая в ваше мышление, а для активации усилителей нужна могучая энергия духа».
Орвин повернулся и, поманив их за собой, вышел из комнаты. Переглянувшись, Странник и Тари последовали за ним.

Подземный зал с низкими сводами был тускло освещен. Скрытые в раздвоениях каменных колонн светильники каждые несколько секунд разгорались и угасали, снопы прозрачного свечения перемещались в прохладном воздухе чертога.
Слуга-аанец, подготовивший зал для посещения Орвина, бесшумно удалился, и они остались втроем. Странник и Тари потрясенно смотрели на приземистую кристаллическую громаду ментального усилителя, лежащую в центре помещения.
Орвин приблизился к полупрозрачному камню и вытянул правую руку по направлению к нему. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох – и Странник заметил, как воздух вокруг фигуры аанца пришел в движение, пошевелив его темные волосы и искусно вышитую одежду.
Необычный звук стал слышен в каждом уголке зала. Низкий, ритмичный, он был негромок, но, казалось, проникал в самые глубины сознания, наполняя собой каждую клетку тела, каждую пору в каменных стенах. Тари и Странник невольно поддались гипнотическому воздействию звука и почувствовали, как их разум раскрывается, словно впуская могучую силу в свою обитель.
– Тари… – Странник позвал ее, желая спросить, чувствует ли она то же, что и он сам. Но голос его растворился в заполнившем зал звуковом биении.
Неожиданно возникла колющая боль в правом виске. Стены, матовые блики, кристалл Усилителя, фигуры Орвина и Тари – все помутнело перед взором. Низкий ритмичный звук убыстрился, стал распадаться на отдельные ноты и сочетания – и Странник осознал, что в его мозгу с невообразимой скоростью возникают сотни, тысячи, десятки тысяч мыслей, понятий, слов…
Он содрогнулся и опустился на колени, склонившись под тяжестью этого мысленного груза. Зрение его почти окончательно померкло. Смутно Странник осознавал, что рядом с ним опустилась на пол чертога обессилевшая Тари…
И вдруг все закончилось. Рассеялась мгла перед глазами, растворился в воздухе всепроникающий звуковой пульс. Только висок слегка напоминал о себе тупой болью.
Странник медленно поднялся на ноги, помог подняться Тари. Аанский лорд, стоящий несколько впереди, расслабленно выдохнул, опустил руку и повернулся к ним, улыбаясь.
– Наконец-то мы можем понимать друг друга, – сказал он.
Странник услышал совсем другие слова, но совершенно без напряжения понял смысл сказанного. С невыразимым изумлением он осознал, что в полной мере владеет языком своего аанского собеседника.
– Я… Я просто не могу поверить… – произнес он на языке Аанэа.
– Испытать на себе действие ментального Усилителя – всегда волнительное событие, – произнес Орвин. Его голос был немного резче, чем тот, который звучал в сознании Странника, но все же оставался приятным для слуха.
– Теперь мы можем говорить друг с другом, – проговорила Тари также на аанском языке.
– Да… – Странник повернулся к ней с радостной улыбкой. – Я очень хотел этого. Ты – единственный мой друг в этом чужом мире.
– Ты расскажешь мне все о себе? – спросила она.
– Конечно, расскажу. Все, что помню…
Тем временем Орвин распахнул далекие двери зала, не сходя с места, совершив только небрежное движение рукой.
– Пойдемте, я покажу вам свой замок, – предложил он.
Но Тари, нахмурившись скрестила руки на груди.
– Постой… Орвин. Если ты и вправду наш друг, то почему мы попали в твой дом в клетках, как дикие звери? Почему нас собирал на пустынном берегу черный монстр, словно мертвую добычу или падаль? Что вообще с нами происходит? Начни лучше с объяснений, а не с экскурсий!
Странник понял, что она права. Аанец, безусловно, выглядел очень дружелюбным, но, поддавшись обаянию Орвина, он напрасно забыл о тех муках и унижении, которые выпали ему в последнее время.
– Мы много пережили, – глухо сказал он. – Неужели все это произошло по твоей воле?
Орвин с грустью посмотрел ему в глаза.
– Здесь нет лично моей вины, – ответил он. – Судьба сыграла с вами злую шутку… Но все же именно Аанэа во многом была причиной ваших страданий.
– Что ты имеешь в виду? – сдерживая гнев, спросила Тари.
– Это долгий рассказ. Но вы имеете полное право знать его. Пойдемте, – он поманил их к выходу. – Вы устали и отчаялись в далеких черных мирах. Вам нужно восстановить силы. Мы разделим трапезу, а после я расскажу вам все, что знаю сам.

Они сидели в мягких креслах с сине-золотой обивкой, разместившись вокруг массивного обсидианового стола. Абсолютно прозрачный купол пропускал звездный и лунный свет до последнего луча, и даже увеличивал картину звездного неба, так, что зрителю казалось, что он находится в космосе среди светил. Помещение для занятий астрономией как нельзя более подходило для объяснений Орвина о природе пространства и путешествий между мирами.
– Вы, конечно, знаете, что Вселенная множественна и многообразна, – говорил аанец, смотря то на Странника, то на Тари; и в глазах его то разгорался, то угасал глубокий синий огонь. – Существует великое множество звездных систем, планет и цивилизаций. Более того – существуют области пространства, в которых даже сами законы бытия развиваются по-другому. Миры, в которых привычные нам правила искажены, а нечто обычное приобретает странные, а порой – мистические свойства.
– Ты имеешь в виду тот черно-багровый мир, где я очнулся? – спросил Странник, поежившись при этом воспоминании.
Орвин кивнул.
– Вот именно. Сфера моей мудрости – это психика и психология, но и я знаю достаточно, чтобы понять: вы оба попали в один из Искаженных миров.
– Но как мы могли оказаться там? – удивилась Тари. – Лично я хорошо помню свою прошлую жизнь – и она протекала в совершенно другом месте. Мой народ никогда не путешествовал между мирами, нам было довольно и одного…
– А я ничего не знаю о себе и о своем прошлом, – проговорил Странник. – И не знаю, как и почему я мог очутиться на том берегу. Я был наг и изранен, в душе остались только образы каких-то огней и неведомых слов, чувство приближения чего-то убийственного…
Орвин задумчиво кивнул.
– Мало кто может преодолеть пространственные бездны в реальном осязаемом мире. Если разумному существу и удается сделать это – вольно или невольно – то чаще всего путешествие происходит не во плоти.
– Не во плоти?
– Да. Сознание – или душа, называй как хочешь – может мгновенно переместиться во Вселенной в любую точку пространства и времени. Но для этого она должна отделиться от тела.
Тари в замешательстве посмотрела на сияющие в вышине звезды.
– Но как могло так получиться, что моя душа вдруг отделилась от тела и отправилась в неведомое путешествие…
Обоих, и Странника и Тари, пронзила вдруг одна и та же догадка.
– Душа отделилась от тела… – медленно повторил Странник. – Это ведь должно случаться во время… смерти, так?
Аанский лорд снова кивнул.
– Скорее всего, так и было. Вы умерли – там, у себя на родине – и я думаю, что твоя смерть, Странник, была быстрой и эмоционально насыщенной. Что-то приблизилось к тебе и исторгло твою душу из тела, причинив тебе боль, страх и страдания.
В памяти Сранника снова всплыл образ темной угловатой формы с огнями по краям, сталкивающейся с ним, момент, за которым наступало забвение.
–Я помню свою смерть – но не то, что было до нее… – прошептал он.
Тари сочувственно смотрела на него.
– А я жила нормальной жизнью, – сказала она. – Наслаждалась свободой и не думала о будущем. Мое последнее воспоминание о своем мире – то, как я засыпала в своем доме после празднества. Помню, мне очень хотелось спать тогда, я заснула быстро… а проснулась уже на берегу черного моря.
Глаза Орвина светились, он, казалось, прозревал прошлое.
– Этот сон был сном смерти, Тари, – промолвил он.
– Но как же так? – не выдержал Странник. – Ведь мы живы, мы находимся здесь во плоти! Я дышу, я чувствую, как бьется мое сердце!
Аанец печально вздохнул.
– Вот тут-то и начинается участие моего народа. К сожалению, жестокое участие…
Собеседники вопросительно смотрели на него. Помолчав, Орвин продолжил, рот его слегка скривился от явного стыда за свой народ.
–Охотник Вараск рассказал мне, что нашел один из Искаженных миров, свойства которого весьма необычайны. Первозданная энергия этого мира столь сильна, что любая мыслящая душа, попавшая в сферу его действия, заново облекается там плотью.
– То есть… – напряженно прошептала Тари.
– То есть ваши души, пойманные притяжением Искаженного мира, невольно создали себе оболочки, такие же, какие были у них в момент смерти.
Ужасная судьба ждет вновь созданных существ на Черном берегу. Потерянные в пространстве и времени, бродят они по бесплодным землям, пока не иссохнут от голода или не сойдут с ума…
Странник непроизвольно содрогнулся.
– Какой ужас…– тихо сказал он. – Неужели всех умерших ждет такая судьба?
– Нет, не всех, – ответил аанский лорд. – Обычно сознание умершего ускользает за грань обозримых сфер Вселенной – и дальнейшая его судьба неизвестна даже мудрецам Аанэа.
Но Черный Охотник Вараск создал и разместил в Искаженном мире мощное устройство, которое он называет Капканом Души. Эта машина притягивает из глубин пространства и времени множество душ умерших, не давая им завершить свое таинственное путешествие в послежизнь. Их ментальная энергия собирается в Искаженном мире, где воссоздаются их тела для продолжения страданий…
Странник слушал аанца, чувствуя, как внутри него страх борется со здравым смыслом. Рассудок подсказывал, что объяснения Орвина невероятны… но что-то из глубин сознания заставляло верить услышанному, и тогда у Странника дрожали руки.
Тари, в отличие от него, испытывала скорее гнев и возмущение.
– Но зачем аанцам это понадобилось? Зачем собирать мертвых, оживлять их и перевозить в клетках и немыслимых повозках?
Откинувшись на спинку кресла, Орвин в смятении поднял взгляд на звездное небо. Миллионы светящихся искр бесстрастно сияли в высоте, а двое потерянных во Вселенной ждали его ответа.
– Зачем? – снова спросила Тари.
Орвин обреченно пожал плечами.
– Император решил создать расу рабов.
– Рабов? – поразился Странник. – Из таких, как мы?
– Из существ, которые еще не развились до уровня аанцев – а таких большинство во Вселенной…
– Вот оно что…– Странник понимающе усмехнулся. – Тогда мне понятно.
– И вы называете себя мудрецами? – презрительно произнесла Тари. – А свою расу считаете совершенной? Так, как ты описал, могут поступать только циничные варвары!
Странник поднялся на ноги.
– Охотник привез нас специально для тебя? – спросил он, шагнув к Орвину и чувствуя, что внезапный гнев разгорается в его душе. – По твоему заказу, да? Значит, я должен стать твоим рабом?!
Аанец подался вперед в порыве убеждения.
– Я прошу вас не причислять меня к моим соотечественникам в этой затее. Я не хотел этого, но был лишен выбора. Если бы я отказался выполнять приказ императора, то вы попали бы к другому аанцу. Который действительно отнесся бы к вам, как к животным. Я же хочу вам помочь. Сама мысль о рабстве мне противна…
Немного успокоившись, Странник невесело рассмеялся.
– Значит мы должны тебя благодарить?
– Я понимаю вашу горечь, – печально сказал Орвин. – Поверьте, мне не менее горько от разочарования за свой народ. Тем сильнее я хочу вашей дружбы.
Не зная, как вести себя дальше, Странник вздохнул и опять уселся в кресло. Воцарилось неловкое молчание.
– А как же все те существа, что попали в ваш мир вместе с нами? Им ты тоже все объяснишь? – вдруг спросила Тари.
Орвин покачал головой.
– Только вы двое являетесь обладателями настоящего разума. Все остальные жертвы Вараска – слаборазвитые создания, находящиеся либо на начальных ступенях эволюции, либо на пути к вырождению.
– Что ты будешь делать с ними?
– Не знаю… – аанец пожал плечами. – В конце месяца сюда явятся прислужники императора дабы узнать о ходе моих работ. Если результат не удовлетворит магистра Кроана, то пострадаете и вы, и я и все эти несчастные животные…
Тари горько усмехнулась.
– Ты с гордостью говорил, что твой народ достиг совершенства разума и науки. Но разве может жестокий и тщеславный разум быть совершенным?
Взгляд молодого аанца потускнел.
– Не один год я старался прозреть причину изменений морали Аанэа в худшую сторону… Ведь всего несколько столетий назад империя была гораздо более достойна своего величия, чем сейчас. Не жизнелюбие и мудрость, а тщеславие и власть живут теперь в душах наших правителей…
Странник решительно выпрямился.
– Я никогда не стану рабом, – твердо сказал он.
– И для меня потеря свободы равносильна смерти, – голос Тари прозвучал сразу после его слов.
Орвин неотрывно смотрел на бледно-желтый серп луны, висевший в искрящемся звездами небе.
– Я буду затягивать опыты с полуразумными, насколько это возможно, – проговорил он наконец. – Вас же спрячу в подземных покоях замка, так, что даже мои слуги не будут знать об этом. Вы были моими первыми «подопытными» существами, и когда Кроан явится, я скажу, что использовал вас для наладки ментального Усилителя, но вы не выдержали его мощи и погибли.
А когда опасность минует, я выведу вас из-под взора Империи и помогу вам всем, что в моих силах. Может, вместе мы найдем способ вернуть вас тем мирам, из которых вы вышли…
Аанский лорд оторвал взгляд от неба и, посмотрев на сидящих перед ним людей, тихо сказал:
– Честно говоря, вы принесли в мою жизнь смысл. Вы единственные в Аанэа существа, для которых я хотел бы стать другом.

Когда он ушел, оставив их в зале обсерватории, Странник и Тари долго молчали, заново переживая в мыслях те ужасные события, что привели их под своды этого замка. Стройная фигура меднокожей женщины была неподвижна, словно прекрасное изваяние, выражающее одиночество и печаль затерянного вдали от дома существа. Странник внезапно снова почувствовал ту нежность, что пришла к нему после знакомства с Тари в плену металлической повозки.
– Все-таки это просто чудо, что мы с тобой нашли друг друга там, в этом ужасном мире, – сказал он, и слова аанского языка показались ему недостаточно выразительными для этой фразы.
– Спасибо тебе за поддержку, – откликнулась она. – Ты так смело защищал меня тогда от того огромного дикаря… Я сразу поняла, что мы станем друзьями.
– Не очень-то успешной была моя помощь, – улыбнулся Странник.
– Это неважно.
– А ты излечила меня, – вспомнил он. – Как тебе это удалось?
– Вся моя раса обладает силой исцеления, – Тари посмотрела на него своими странными глазами. – Но, хоть этой силы и много во мне, для тебя я отдала бы ее всю.
– Ты вправду сильная, – искренне сказал Странник. – Сильная духом. Ты стойко перенесла эти испытания.
Тари, помолчав, вздохнула и подняла взор к небу.
– Моя стойкость на исходе, – прошептала она. – Мне страшно и одиноко здесь…
Странник увидел, как в лунном свете глаза Тари заблестели, и слезинка скатилась по щеке, оставив после себя влажный след.
– Я умерла. Никогда не вернусь домой… – ее голос пресекся.
Глядя на ее слезы, Странник позабыл о собственной ужасной судьбе, о беспамятстве, ранах и боли. В этот момент он хотел только утешить Тари. Поднявшись со своего кресла, он подошел к ней и опустился на одно колено возле ее ног.
– Рядом с тобой есть я, Тари, – сказал он, беря ее руку в свою.
Тепло ее ладони передалось Страннику, и он ощутил, как через это прикосновение в него вливается поток живительной энергии. Стройное тело Тари было так близко, что он мог явственно ощущать легкий пряный аромат, исходящий от ее пышных волос. Упругая грудь часто вздымалась под синим узорчатым платьем, и, озаряемая бледной луной и звездами, Тари показалась ему невыразимо прекрасным печальным божеством.
– Хочу, чтобы ты был рядом, – услышал он ответный шепот, и в сознании его переплелись нежность и страсть, забота и желание.
Сами не понимая, что они делают, Странник и Тари, повинуясь глубинному порыву, прижались друг к другу и слились в нежном поцелуе, отдавая друг другу всю ласку и всю любовь, на которую были способны в этот момент их сердца.
Последующие минуты Странник запомнил как череду мгновений страсти, заполняющей его разум и тело и приносящей безмерное наслаждение. Они предавались любви, лежа на поверхности огромного стола, а над ними вращался звездный хоровод. Смуглое тело Тари, освобожденное от одежды, ее объятья и ласки, сладостный стон, который она не могла сдержать, когда их наслаждение достигла пика… Странник не помнил свое прошлое, но он был убежден: этой ночью, под прозрачным сводом древнего чужеземного замка, он был счастлив, как никогда в жизни.
И когда Тари, утомленная, уснула на его плече с улыбкой на устах, Странник почувствовал, что несмотря на все невзгоды, к нему в душу, хотя и ненадолго, впервые пришел покой.


Глава 4. Надежда и угроза

Над аанским замком в этот день бушевала гроза. Потоки дождя низвергались с неба, разбиваясь о гранит и мрамор, вспышки молний озаряли сине-серые облака, порывы ветра превращали летящие капли в неистовое водно-воздушное месиво.
В подземном чертоге Ментальной мудрости шум бури слышался как отдаленный, почти неразличимый рокот. Не замечая его, Орвин и Странник стояли по разные стороны от кристалла Усилителя, удалившись от него на несколько шагов. Могучий прибор ритмично мерцал, а Странник морщился от головной боли в то время, как Орвин с помощью Усилителя обследовал его память.
Наконец, аанский лорд расслабился, отсоединился от психического потока и разочарованно вздохнул.
– Ну, узнал хоть что-нибудь? – с надеждой спросил Странник.
– Нет, – сокрушенно покачал головой Орвин. – Твоя память почти пуста. Нельзя усилить то, чего не можешь найти.
– Но что-то ты все-таки видел?
– Только то, что ты рассказывал. Летящие огни, боль, смерть… И – Каролина.
– Что это? – голос Странника чуть дрогнул.
Орвин пожал плечами.
– Не знаю. Скорее всего – имя.
– Имя?
– Да. В момент смерти ты думал о человеке с таким именем.
Странник потер лоб рукой.
– Каролина… Похоже на женское.
– Возможно.
– Но кто она? И что связывает меня с ней?
Аанский лорд мановением руки успокоил мерцание огня в толще Усилителя.
– Я не могу сказать тебе этого, Странник. Видимо, твоя смерть была слишком мучительной травмой для души, и большая часть памяти растворилась в безднах ментальной материи Вселенной. Если же воспоминания все еще в тебе, то они спрятаны так глубоко, что, пытаясь разбудить их с помощью Усилителя, я разрушил бы твое сознание и убил тебя.
Странник угрюмо замолчал, поникнув головой.
Они вышли из чертога, пройдя не через обычные двери, а через тайный ход, ведущий в систему подземных коммуникаций. Этого требовали обстоятельства: вот уже несколько дней, как Орвин спрятал Странника и Тари в глубоко скрытых покоях, созданных для укрытия владельцев замка на случай лихих времен. О существовании тайных ходов Орвину поведал еще его отец, приказав держать их местонахождение в строжайшей тайне. Больше о них никто не знал. Остальные аанцы, со слов Орвина, думали, что первые подопытные предразумные погибли от психического перенапряжения.
Светильник в руке Орвина выхватывал из темноты несколько метров туннеля, стены которого отсвечивали голубыми кристаллическими вкраплениями. Звуки шагов гулко отзывались в тишине.
– Неужели нет способа вернуть мои воспоминания? – вдруг нарушил молчание Странник, замедлив ход.
Орвин задумался.
– Я не знаю точно… Несколько раз в жизни я слышал об одной вещи, которая способна нарушать подвластный науке ход событий. Эта вещь, согласно легенде, способна сотворить любое чудо и выполнить почти любое желание…
– Что это за вещь?
– Я должен проверить. В библиотеке могут храниться ссылки. Я узнаю об этом побольше и расскажу тебе все, когда мы увидимся в следующий раз.
Туннель вывел их к запертой двери из серебристого металла. Орвин трижды ударил ладонью по ее гладкой поверхности. В ответ раздался легких хлопок исчезающего силового поля. Дверь бесшумно отворилась, открывая ход в просторную залу, к которой примыкали многие комнаты и коридоры. Помещение было обставлено так же, как жилые ярусы замка. Помимо прочего, здесь были оружейная, источник воды, кладовая с богатым запасом яств, а также тайный выход на поверхность земли, ведущий далеко в лес.
– Здравствуй, Тари, – сказал аанец, проходя в укрытие и увидев вышедшую из-за колонны женщину.
Тари приветливо кивнула ему, но взгляд ее тут же соскользнул на вошедшего следом за Орвином Странника.
– Я скучала без тебя, – сказала она.
– Меня не было совсем недолго, – с улыбкой ответил Странник.
– Все равно… Кроме тебя, у меня нет никого, – подойдя, Тари обняла его.
Аанец, для которого не были тайной их отношения, смотрел на прижавшихся друг к другу влюбленных с немного печальной улыбкой.
– Я даже завидую вам, – произнес он. – Вы нашли друг друга, а я, хоть и живу на родине, совсем одинок.
Тари удивленно взглянула на него.
– Разве наша судьба достойна зависти? Мы все еще твои пленники…
Орвин нервно прошелся по полу, укрытому пышным ковром.
– Предстоит скорое прибытие магистра Кроана или кого-то еще из императорского двора. Мы сделали все возможное, чтобы укрыть вас, но в моей душе растет тревога, и я не могу понять ее причины…
Странник дружеским жестом положил руку на плечо аанцу.
– Не беспокойся за нас, Орвин. Мы не дети и не животные, как считает этот Кроан. В случае опасности, мы будем защищать себя.
Лорд задумчиво наклонил голову, пытаясь разобраться в обуревающих его смутных предчувствиях.
– Хорошо, – после минутной паузы сказал он. – Пока оставайтесь здесь. Я вернусь к вам послезавтра после захода солнца. Сегодня Вараск доставляет в замок последних добытых им предразумных. Моя работа должна идти полным ходом.
– Постарайся спасти их от мучений, – умоляюще сказала Тари.
– Я сделаю, что в моих силах, – ответил Орвин. – Итак, до встречи!
Он скрылся в голубом тоннеле, и массивная дверь закрылась за ним, окутавшись защитным полем.

Холодный воздух, остуженный бушующим за стенами замка дождем, гулял по огромному помещению психической лаборатории. Разделенное на симметричные отсеки пространство было ярко освещено и заполнено пересекающимися потоками ментальной энергии. Внутри лаборатории кипела деятельность по изучению и генетическому трансформированию полуразумных.
В центре помещения, с помоста, откуда были доступны для контроля все отсеки, за ходом работ наблюдал низкорослый молодой аанец с серо-седыми волосами и решительно светящимся взглядом. Пелайр, советник и научный помощник лорда Орвина, в душе пылал энтузиазмом, желая претворить гениальные планы Аанэа и, во что бы то ни стало, вышколить недоразвитых существ в послушных и достойных империи слуг.
Молодой ученый занимал место самого Орвина, пока тот отсутствовал по одному ему известному делу. Пелайру, однако, было непонятно, какое дело может быть важнее непосредственного поручения самого императора. Пелайр – как, впрочем, и почти все работники лаборатории – не испытывали ни малейшего сомнения по поводу полученного от Империи задания, как не ощущали и ни следа страданий по поводу сочувствия испытуемым полуразумным, которые так беспокоили самого лорда Орвина,
К помосту приблизилась руководитель одной из научных групп. Лицо аанской женщины было усталым, но оживленным.
– Мы получили спектр психореакций на самом глубоком уровне, мастер, – обратилась она к Пелайру.
Тот благосклонно кивнул.
– Замечательно. Дайте испытуемому пищи и подготовьте к следующему кругу тестов.
– К сожалению, полуразумный умер от психичекого перенапряжения, – с досадой сообщила женщина.
Пелайр нахмурился. Конечно, недостатка в материале не было, но возникали сложности с дублированием подопытных, так как Вараск зачастую доставлял существ в единственном экземпляре, и начатое исследование могло прерваться со смертью уникального животного.
– Старайтесь сохранять им жизнь до завершения испытаний, – наставительно молвил он.
Подчиненная понимающе наклонила голову.
– Трупы переправляйте на нижние ярусы, – продолжал Пелайр. – Важен строгий учет останков для последующего анатомического исследования и выделения генетического материала.
Среброкожая женщина вернулась к своим обязанностям, а Пелайр сосредоточил свое внимание на другой секции, где проводился эксперимент по надстройке рефлексов. Пожилой предразумный человекоподобный самец-примат подвергался коллективному психическому воздействию группы аанцев, внушающих ему определенный приказ или правило. Они разместились полукругом вокруг испытуемого, и Пелайр телепатическим зрением видел, как поток психической энергии вонзается в маленький череп животного. Существо хрипло кричало, беспрестанно повторяя одно и то же нечленораздельное слово, его короткие конечности совершали хаотические движения на лабораторном столе.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/pavel-sibirin-tomskiy/aanea-tom-1-strannik-i-svetoch-71257861/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.