Читать онлайн книгу «Моя упрямая леди» автора Ива Лантерн

Моя упрямая леди
Ива Лантерн
Моя упрямая леди #3
Похоже, трудности заканчиваются примерно… никогда! Едва успела доказать, что ты достойная наследница своего рода, как появляются новые особенности процедуры наследования. Ну и что, что восемнадцать еще не скоро? Можно же придумать что-то кроме замужества непонятно с кем! Правда же? Можно…?

Ива Лантерн
Моя упрямая леди

Глава №1. Приходит поклонник откуда не ждали
На один день в поместье воцарилась тишина. Удивительная какая-то тишина. Можно сказать, траурная. Каждый обитатель дома чувствовал это буквально на собственной шкуре. Шок от принесенных новостей постепенно сменялся какой-то тоской. Сильнее всего удар ощутили Келлерманы. Они и до этого редко показывались на глаза, а сейчас будто и вовсе растворились в стенах поместья, которое уж точно никогда не будет принадлежать им.
Работников дома тоже не было видно, как и самих обитателей. Должно быть, каждый сидел в комнате и думал о своем. Я лежала в ванне, смотрела в потолок, и пыталась осознать, что я истинная племянница Контессы Адель Кепп и законная наследница поместья. Я старалась свыкнуться с этой мыслью с того самого момента, как получила первое известие от престарелого адвоката. И все-таки зернышко сомнения все это время сидело в голове, то проростая, то снова съеживаясь. Но теперь некуда было отступать. Я. Кровная наследница. Я. Хозяйка поместья. И я не знаю, как Контесса это провернула. Похоже, что никак. Похоже, что каким-то чудесным образом я оказалась настоящей. Невозможно. Нереально! Этого просто не могло быть! Но это было. И это было именно так.
Моя тетушка хитра и коварна, как сам дьявол. Хотя нет, видели мы этих чертей… Контесса Кепп намного умней. И все-таки она никак не могла подменить мою кровь. Подкупить врачей – тоже вряд ли. Значит, дядя Рекс не ошибся? Выходит, что моя мама – действительно графиня? Тогда я смогу узнать о ней побольше…
***
Я сидела на высоком кухонном стуле. Труди обрабатывала мои раны – смазывала синяки мазью, наклеивала пластыри на переносицу и правую скулу. Неприятно, но нужно терпеть. Вокруг прыгал Мэтти, радостно крича: «А я знал! Я верил! Я вам говорил!» Чуть поодаль сидел грустный Дэнни. Расстраивается, что я и правда ему сестра? Да нет, вряд ли, Дэнни добрый милый мальчик. Где-то в душе. Глубоко. Очень глубоко. Кажется, ему просто стыдно передо мной за собственные сомнения.
Генриетта Теодоровна так же кружила рядом, давая Труди советы. Иногда гувернантка прикрикивала на Мэтти, но тот не слушался. А Труди слушалась, сжимая зубы. Ну, а куда ей деваться? Все-таки гувернантка выше по статусу, Труди не могла ей перечить. А вот я могла! И выражала бурные протесты на предложения «замазать тональным кремом и слегка припудрить». Мне и прошлого раза хватило! Тем более глаз болит, как пудриться-то? Мда, знатно меня Нэта приложила воротами…
Закончив размазывать крем по моему лицу, Труди отошла к раковине, чтобы помыть руки. Мой взгляд упал на хромированный чайник на столе. Да уж, ну и красотка… Хорошо хоть пятна на лице начали проходить. Отражение криво улыбнулось мне. Еще недавно я была героем ужастика, а сейчас кто? Уличная хулиганка? Каким же будет следующее перевоплощение? Даже боюсь представить…
– Смотри, про тебя уже в газетах пишут! – громко объявила Нэта, помахивая печатным изданием из арки коридора.
Присутствующие оживились и поспешили к девушке.
– Тихо, тихо! – суетливо отмахивалась Нэта, кидаясь газетами в домочадцев. – Нате, нате! Да не толпитесь вы, у меня еще есть!
Стопки серой бумаги разлетались в разные стороны. Шелест поднялся такой, что любой денежный банкомат закомплексует. Нэта закатила глаза, облегченно вздыхая, затем подошла ко мне и с милой улыбкой протянула последнюю газету.
Я приняла подношение из ее рук и расправила издание. На первой же странице, под самым названием газеты виднелся крупный заголовок: «Кэтрин Кёрсон. Возвращение блудной наследницы». Чуть ниже располагалась фотография перепуганной девушки рядом с огромной машиной. Похоже, объектив камеры уловил меня в тот самый момент, когда я выходила из машины. Ветер трепал волосы, приоткрытый рот хорошо сочетался с выпученными глазами, полусогнутая в локте рука говорила о намерении развернуться. Да уж, не любит меня камера, не любит… С другой стороны, я ей взаимностью тоже не отвечаю.
«Сегодня стало известно, что дочь графини Марии Оливии Кёрсон, пропавшая без вести много лет назад, наконец найдена! Ею оказалась Катерина Дмитриевна Чернова. Остается много вопросов, как…»
Да, дорогой издатель, у меня тоже много вопросов. Как минимум, за что мои фамилию и отчество так исковеркали? С другой стороны, им-то откуда знать, как правильно? Посмотрим, что дальше…
Я пробежала глазами по тексту. Бла-бла-бла… училась в школе, жила с бабушкой… Вот Полина Андреевна расстроится, когда узнает, как ее обозвали местные журналисты. Послать ей экземплярчик? Хотя какой смыл, она все рано не знает местно языка. Впрочем, я тоже не все слова разбирала.
«…и в заключении, хотим поздравить Контессу Адель Кэпп и Кэтрин Кёрсон с долгожданным воссоединением».
Я хмыкнула. Да мы уж не чаяли воссоединиться. Я – точно. А тетушка Тэсс и подавно. Кажется, она и сейчас не чает. Подпись под фотографией гласила: «Кэтрин Кёрсон перед прохождением ДНК-теста в больнице…»
Кэтрин Кёрсон… Я подняла глаза, снова глядя на чайник. Блестящая поверхность отразила мое искалеченное, но уверенное лицо. Кэтрин Кёрсон… Я – Кэтрин Кёрсон.
***
Шок от «счастливой новости» постепенно затихал. Кажется, окружающие начали смиряться. День клонился к вечеру, а я все еще не видела Контессы. Была ли тетушка в поместье, или покинула его на радостях – не знаю. И, если честно, даже знать не хочу. Как говорил папа, не нужно задавать вопрос, если не готов услышать ответ. Но мазохистическое женское любопытство брало верх. Мне было интересно, что тетушка все-таки думает по поводу меня? Рада ли она обретению племянницы в моем лице, или все-таки я, по ее мнению, не гожусь на эту роль?
Первой пришла в себя Генриетта Теодоровна. Похоже эту женщину действительно трудно удивить. А может, она просто смирилась, и теперь пытается сделать все возможное, чтобы как-то повлиять на ситуацию? В любом случае, за сегодняшний день я уже успела выслушать несколько лекций. Похоже, она на полном серьезе решила «сделать из необразованной непутевой девчонки настоящую леди, достойную наследницу семьи Кёрсон». Что ж, порой меня просто поражает прямолинейность этих женщин! Пусть, конечно, попробует… Но вот лично я знаю другую фразу: «Дурака учить – только портить».
Первый час лекций на тему «как правильно вести себя в обществе» я выдержала со стойкостью последнего защитника Брестской крепости. А потом силы как-то резко закончились, и я начала периодически залипать в пространство, отвлекаясь на свои мысли. Первое время меня еще одергивали, но затем, поняв, что большего от меня добиться не удастся, Генриетта Теодоровна села и написала список книг, которые мне необходимо прочесть. А когда прочитаю, гувернантка пообещала лично давать мне уроки этикета.
Честно сказать, перспектива заниматься с Генриеттой Теодоровной мне не улыбалась, но замена «лекций» книгами несказанно радовала. С книгой все приятней общаться, чем с гувернанткой. Может, где-то очень глубоко в душе она хорошая женщина, но… нет.
Заняться было особо нечем. Домочадцы рассосались по поместью, Контессы нет, Бьёнда тоже… Я решила отправиться в библиотеку и оценить масштабы грядущего кошмара. Вдруг еще чего интересного найду!
Маленькое отступление… Помнится, однажды Полине Андреевне сделали предложение руки и сердца. Хотя нет, не так, не однажды… В очередной раз, получив предложение руки и сердца, Полина Андреевна, которая обычно предпочитает как следует промариновать кавалеров, отказала сразу же. На вопрос «почему?», она ответила: «Да у него же вся квартира книгами заставлена!» Тогда эта отговорка показалась мне сущим бредом. Теперь же мое мнение изменилось.
Раньше мне нравился запах старых книг, но сейчас, копаясь на полках, я отчетливо поняла, что пора переходить на электронные книги. От книжной пыли, скопившейся на томиках за несколько последних веков, на легких в прямом смысле оставался осадок. Слизистые оболочки подняли бунт. Глаза чесались, из носа текли водопады, которые я неаккуратно размазывала по больному лицу. Если буду жить одна, заведу не более одной полки с книгами! Не стоит делать из квартиры музей или читальный зал. Квартира должна оставаться квартирой. Впрочем, к библиотеке Кёрсонов претензий нет. Все книги в одном помещении. Нежилом помещении.
Некоторое время спустя я сильно пожалела, что решила взять все книги сразу. Бумажная башня возвышалась над столом, недоверчиво покачиваясь под моим унылым взглядом. Унести их не представлялось возможным чисто физически. Тогда мне пришла другая идея. Некоторые полки были заполнены не до конца. Так я нашла в глубине стеллажей наименее заметную полку, вытащила из нее все книги, распихав их в найденные промежутки, а на освободившееся место сложила собственную литературу. Очень надеюсь, что никто не заметит. А так мне не придется искать дважды. Все в одном месте – красота!
Дело пошло шустрее. Расставив на ту полку уже найденные томики, я раскрыла все библиотечные окна для циркуляции воздуха. Теперь можно продолжать бегать по библиотеке с листком в руке и карандашом в зубах в поисках оставшихся книг. Интересный литературный квест, скажу я вам! Игра в прятки с одним участником.
Очередная книга припасла для меня сюрприз. Нет, я не нашла в ней деньги или карту сокровищ, увы. Хотя… не буду зарекаться! Томик обнаружился достаточно быстро и теперь взирал на меня большими золотыми буквами коричневого корешка с высоты самой верхней полки. Я достала из кармана листок, поставила галочку напротив названия. Теперь думать, как ее достать. Моего роста явно недостаточно. И все-таки, взяв карандаш в зубы, я встала на цыпочки, поднимая руку вверх. Ну так, чисто удостовериться, что моих сил не хватит.
Вдруг, над моей головой вытянулась рука. Я вздрогнула, пошатнулась, выплевывая карандаш, и быстро обернулась, прижимаясь к шкафу. Волнение тут же исчезло. Передо мной стоял кузен.
– Лестер, – констатировала я, выпрямляясь.
Лицо мое вновь приняло скучающее выражение. Наверное, стоило бы беспокоиться, но заклятье Бьёнда все еще давало о себе знать. Блондин улыбнулся краешком губ, протянул мне книгу.
– Спасибо, – я опустила глаза на томик, взяла его.
Лестер, не убирая с лица эту гадкую ухмылку, продолжал держать книгу. Я потянула ее на себя. Не отдает. Что за игры? Ну ладно, как хочешь. Мои пальцы разжались, и увесистая книга в светло-коричневом переплете с коротким «бум» упала на пол, выбив из ковра облачко пыли. Хорошо, что я открыла окно.
Лестер в недоумении смотрел на книгу. А я равнодушно взирала на него. Доволен? Что ж… Я присела на корточки, чтобы поднять учебник и выпавший карандаш. Мне они, как никак, все еще нужны.
Лестер опередил меня, тоже опускаясь на корточки. Его пальцы сжали уголок переплета. Молодой человек выпрямился, раскрыл книгу и пробежался взглядом по содержанию.
– Что, решила этику подтянуть? – хмыкнул он.
– Тебе-то что до этого? – я выпрямилась и наконец забрала книгу из его рук. На этот раз Лестер не сопротивлялся.
– Что изучать планируешь? – так же невозмутимо продолжил кузен.
А чего, собственно, он со мной поговорить решил? За все предыдущие дни мы и парой слов не перекинулись. Так чего ради сейчас начинать общаться? Это все потому, что я-таки оказалась Кёрсон? Конечно поэтому, почему еще!
– Теорию не твоих собачьих дел, – ответила я, собираясь пройти мимо.
Неожиданно ехидный блондин уперся рукой в стеллаж, аккурат рядом с моей головой, преграждая путь. Это еще что за фокусы?
– Может, – начал он, слегка наклоняясь к моему лицу, – я смогу помочь тебе?
– В чем? – недоверчиво спросила я, прижимая книгу к груди.
– Ну, даже не знаю… – он протянул свободную руку и заправил мне волосы за ухо. – Во всем? Любая просьба…
А почему голос вдруг стал такой сладкий, как у кота на сметану? Стоп! Он что, кадрит меня? Меня? Собственную кузину! Троюродную сестру, если по-нашему, по-простому. Ну и извращенцы эти интеллигенты…
Секунду я удивленно смотрела в симпатичное лицо, расплывшееся в улыбке, а затем мне вдруг стало смешно. Ох, неудачное время ты, мальчик, выбрал… Барьеры Бьёнда не дадут мне испытать хоть что-то по отношению к тебе. Хотя… ты же не знаешь, что я невосприимчива. Значит, я могу не опасаться.
– Только если в спортивном ориентировании по пешему эротическому направлению, – я оскалилась и несколько раз хлопнула ресничками. – Ты же в этом мастер, не так ли?
Поймет ли мою иронию? Поймет. Уже понял. Улыбка медленно сползла с кирпичного лица. До Лестера дошел смысл моих слов. Губы его напряженно сжались, скула дернулась, а щеки приняли пунцовый оттенок. Какие мы нежные… Парень закрыл глаза, медленно выдохнул. Успокаивается? Его руки сжались в кулаки, а затем расслабились, выпрямляя пальцы. Пользуясь замешательством кузена, я юркнула под его локоть, обходя того сбоку.
Страшно довольная собой, я удалялась, обнимая книгу. Предстоит отыскать еще несколько томов. Но, наверное, лучше дождаться, пока Келлерман покинет библиотеку. Хоть страха я и не испытываю, но оставаться с ним в одном помещении как-то не хочется.
– Трина! Я тебе не враг! – раздалось из-за спины.
Голос Лестера слегка дрожал. Пытается казаться спокойным, а сам бесится. Думал, я не замечу? Замечу. Как и то, что подобную фразу мне уже доводилось слышать ранее. Только где?
Я хмыкнула. Максимально громко, чтобы родственничек услышал.
– Мы с тобой – товарищи по несчастью, – вдруг сказал Лестер.
Так, а это интересно… Я остановилась. Демонстративно-медленный разворот корпуса. Скучающий взгляд. Что ты имел ввиду, милый кузен? Называть Лестера братом как-то язык не поворачивался.
Лестер все так же стоял, опираясь уже локтем о книжную полку на уровне своей головы. Заметив мою заинтересованность, парень слегка улыбнулся, опустил руку, направляясь ко мне.
– Мы с тобой по одну сторону баррикад. И ты скоро это поймешь, – говорил он, приближаясь.
Я внимательно смотрела на парня. Золотистые локоны волнистых распущенных волос ложились на плечи, три верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и в эту щель проглядывают завитки светлых волос на мощной груди. Не люблю волосы на теле, но ему они очень даже шли. Сложно представить такого Альфу и без волос.
Лестер отвечает многим канонам мужской красоты. А какой характер… Мировой кинематограф потерял блестящего актера! Только подумайте! Лестер Келлерман хорошо бы смотрелся на любой мужской роли, будь то Граф Дракула, Ромео, Рыцарь Камелота, герой фантастического фильма, и так далее. Особенно хорошо бы ему удалась роль вампира. Даже имя менять не надо! Лестер Келлерман… идеально. А еще, ему б неплохо подошла роль в фильме для взрослых. Особенно в нетрадиционном. Я представила эту картину, и губы растянулись в довольной улыбке. Заметив мою реакцию, Лестер все принял на свой счет и улыбнулся шире.
К счастью, он не повторил предыдущей ошибки и остановился в нескольких шагах от меня. Правильно. Быстро учится. Далеко пойдет.
– Что ты имеешь ввиду? – я склонила голову на бок.
– Мы с тобой – товарищи по несчастью, – что, реплики закончились? Я это уже слышала. А кузен продолжал. – Вскоре тебе понадобится помощь, и только я смогу ее оказать. У тебя есть свои цели, у меня свои. Если мы оба хотим их достичь, то нам стоит сотрудничать.
Ох, любят же эти высокородные говорить загадками… Сколько фраз произнесено, и ничего по делу! Опять по слова разбирать… Хм, только он сможет помочь… Как самонадеянно. Но вот остается вопрос – в чем помочь? Совершенно не понимаю, о чем идет речь. Неужели этот парень знает что-то, чего не знаю я? Точно знает.
– Думаешь, из нас получатся напарники? – продолжу играть дурочку, вдруг получится выведать какую-то информацию.
– А у нас выбора нет, – Лестер пожал плечами. – Подумай, над моим предложением. Я буду ждать ответа.
С этими словами Лестер прошел мимо. Я проводила парня взглядом. Если он думает, что я, как и другие, понимаю с полуслова – то нет. Я не понимаю. Зачем приходил, чего хотел? Одно знаю точно, кажется, затевается что-то нехорошее. Но что?
Повествование от лица Автора
– Что ж, выходит, Катерина Черненко и правда та, кого мы искали… – задумчиво протянула Труди, скрещивая руки на груди.
Совет в кабинете Рекса Кёрсона продолжался уже несколько десятков минут. Но все молчали. Гертруда Мур стала первой, кто осмелился высказаться, нарушая давящую тишину.
– Ну, тогда и бояться нечего! – женщина громко хлопнула в ладоши, поворачиваясь к Контессе. – Не понимаю, Тэсс, почему ты так нервничаешь?
– Да я все в толк не возьму… – протянула Контесса, присаживаясь на письменный стол и подпирая пальцами подбородок. – Как так могло произойти, что эта девочка и впрямь Кэтрин?
– Да какая разница! – всплеснула руками Генриетта Теодоровна. – Это никак не меняет наших планов! Даже наоборот! Ей исполняется восемнадцать, она подписывает бумаги в пользу Дэнни, и уезжает! Все будет так, как мы и планировали!
– Но Гретта! – перебила ее Контесса, – Мы планировали это тогда, когда решились на аферу с подставной девчонкой. Но теперь, когда эта девчонка – действительно моя племянница… Каким-то образом…
Контесса замолчала, погружаясь в собственные думы. Генриетта Теодоровна огляделась по сторонам, затем подошла к хозяйке дома и положила руку на обтянутое бордовым бархатом плечо.
– Да брось, Тэсс! – сказала она, слегка трепя женщину за это самое плечо. – Посмотри! Ей же тут совершенно не нравится! Катерина выросла в другой среде. Ее поздно обучать всем нашим особенностям и тонкостям. Поверь, я пыталась. Она, как Маугли из джунглей. Так, может, ей лучшей вернуться обратно? Сделает дело и домой.
– Это ничего не меняет, – Контесса покачала головой. – Если она решит уйти – она уйдет. Я не буду ее удерживать. Но, ежели она вдруг захочет остаться и управлять домом… Я тоже ничего не смогу сделать.
Джозеф, все это время разбиравший что-то на столе, посмотрел на Контессу, затем на Генриетту, затем снова на Контессу, как бы желая что-то сказать и теперь обдумывая, надо ли.
– Еще рано решать судьбу девочки. Возникла другая проблема, – наконец произнес дворецкий.
Все женщины повернулись к нему. Джозеф поднял листок бумаги. Судя по всему, именно его то он и искал на столе.
– К моменту истечения срока вступления в наследство Трине еще не будет восемнадцати лет.
Контесса приняла бумагу, мельком глянула на нее и опустила обратно на стол. Лицо женщины снова стало задумчивым.
– Но ей уже есть шестнадцать, значит, можно попробовать уговорить подождать, – предложила Труди.
Генриетта поджала губы и отрицательно покачала головой, опуская взгляд вниз. В принципе, все присутствующие это понимали. Коллективное настроение как-то резко упало вниз.
– Есть только один выход, – сказала Гретта, при этом тоскливо посмотрев на Контессу. Кажется, та поняла, о чем хочет сказать гувернантка.
– Нет… – почти беззвучно выдохнула Контесса. – Я не позволю!
Генриетта Теодоровна развела руки в стороны.
– Я не позволю, – повторила Контесса. – Даже слушать об этом не желаю!
– Я понимаю, тебе было нелегко самой через это пройти. Ты, как никто другой понимаешь, – Труди положила руки на плечи Контессы, – но… ведь другого выхода правда нет.
– Тем более, что Кэтрин не обязательно надо будет… ну это… – продолжала как ни в чем не бывало Генриетта. – Это всего лишь формальность…
Контесса отмахнулась от Гертруды и сверкнула глазами, нависая над главной советницей.
– Я сказала – нет! – железным тоном проговорила она. – Это слишком опасно! Может, мы и выиграем несколько лет, но когда у нее появятся дети, мы рискуем потерять вообще все.
– Ну да, – хмыкнула Генриетта Теодоровна. – Кто бы еще согласился…
– Что ты имеешь ввиду? – Контесса отшатнулась назад, охлаждая собственный пыл.
– Ничего, кроме того, что мы не найдем подходящего человека, – теперь был черед мадам Эвердин наступать. – Сама подумай, кто в здравом уме откажется от собственного наследия в пользу имений Кёрсон?
– Между прочем, – вставила Гертруда, поднимая палец вверх, – Кёрсон – весьма уважаемая фамилия…
– Была, – закончила за нее гувернантка, и снова обратилась к хозяйке. – До тех пор, пока твой брат не пришел тут к власти!
– Мой брат делал все, что в его силах, – Контесса старалась из последних сил сохранять спокойствие. Генриетта не старалась, продолжая стоять не своем.
– Да? Значит, он был слишком слаб!
– Ему было всего…
Голоса женщин усиливались, сливались в настоящий крик. Контесса более не держала маску, показывая все свои настоящие эмоции.
– …что ты мне предлагаешь, Гретт? – в голосе Мадам появились жалостливые нотки. – Я осталась с маленьким ребенком на руках и обгорелыми руинами поместья! Совершенно одна! Что я должна была делать? Меня назначили регентом брата, а потом сбагрили в другую семью за ненадобностью. Такой судьбы ты желаешь моей племяннице?!
Генриетта Теодоровна замолчала. Морщины эмоций на ее лице разгладились. Она снова выглядела спокойной и уверенной.
– Но ты – не твои родители, – сказала Генриетта. – Основываясь на собственном опыте, ты сможешь подобрать для Трин подходящего ей человека и спокойно выдать ее замуж.
***
– Выдать замуж? – шепотом повторила Виктория, отходя от приоткрытой двери кабинета Рекса Кёрсона. – А ведь это хорошая идея…
***
– Нет, мам, ты что! – Лестер округлил глаза. – Какой еще брак! Да тем более с Кэтрин!
– Самый обыкновенный фиктивный брак, – спокойно сказала Виктория, пожимая плечами. – Ты соблазнишь эту девчонку, и Контессе ничего не останется, кроме как разрешить ей выйти за тебя замуж.
Комната Лестера не отличалась от остальных, предоставленных Келлерманам. Кроме кровати и стула сидеть было больше негде. Мать застала парня аккурат в тот момент, когда Лестер вернулся с очередной прогулки, бессильно рухнув на кровать. Женщина сидела рядом с сыном, расправив свой шелковый фиолетовый халатик по светло-зеленому покрывалу.
– Но я же не люблю ее! – промычал Лестер.
– Да причем тут вообще любовь? – Виктория удивленно подняла брови. – Какое отношение любовь имеет к браку? Думаешь, я по любви замуж вышла?
– А разве нет? – Лестер нахмурился. Он прекрасно знал свою мать и своего отца. Лестер не был наивным парнем, но, как любой ребенок, он надеялся на лучший исход в отношениях между родителями.
Виктория усмехнулась, дернув плечами. Она хорошо держала лицо и всячески пыталась показать легкое отношение к собственному браку. И все же Лестер заметил, как дрогнули ее губы.
– Не знаю, мам… – протянул он. – Чего мы вообще поперлись к Кёрсонам? Такие сложности, а ради чего? У них же тут все на ладан дышит! Не наследство, а руины…
– Чу! – прервала его Виктория. – Руины, ни руины, а все равно имущество! Ты ли не знаешь своего отца. Еще несколько лет такого ритма жизни, и на ладан дышать будем уже мы…
Повисла пауза. Виктория смотрела на собственные руки, поглаживая подушечкой большого пальца гладкий ноготь с изображением цветка. Выходя замуж за красавчика Ричарда Келлермана, она и подумать не могла, что все наследство ее семьи окажется спущенным в… И теперь ей приходится едва ни торговать собственными детьми, пытаясь сохранить приданное Эмилии и урвать кусок для Лестера.
– Так что эта Кэтрин Кёрсон буквально наш билет в светлое будущее, – со светлым будущем Виктория лукавила. Наследство Кёрсон не сделает их богачами, но хотя бы позволит еще немного продержаться на плаву.
– Но все равно, мам… – задумчиво протянул парень, глядя на мать. – Она же совершенно неадекватна. Даже не наших кругов! Да я с ней… даже супружеский долг исполнить не смогу!
Виктория устало закатила глаза.
– Иногда я думаю, мой ли ты на самом деле сын… Никто тебя не заставляет проживать с ней долгую и счастливую жизнь. Поженитесь, поживете немного, а там она вступит в наследство, и мы наконец объединим поместья.
– А Кэтрин? – Лестер все еще пытался обмозговать план. – Разве она не будет против?
– Да кто же ее спросит? – Виктория усмехнулась, откидывая назад длинные прямые волосы.
– Я думаю, она будет сопротивляться, – стоял на своем Лестер.
– Ей будет весьма сложно помешать нам, – Виктория слегка улыбнулась, рассматривая собственные ногти, – из могилы.
Наконец, до Келлермана старшего дошел план матери, и он широко раскрыл глаза. Подобные решения проблем он знал по книгам и фильмам, но претворять в жизнь… Лестер смотрел на мать, пытаясь понять, правильно ли он ее понял. Виктория все так же невинно любовалась своим маникюром.
– И все-таки, – протянул Лестер, стараясь отбросить мысль об убийстве кузины, – как я ее соблазню?
– Как и всех девушек до нее, – безразлично пожала плечами Виктория.
Лицо Лестера вытянулось. Он предполагал, что мать была в курсе некоторых его похождений, но все-таки слова застали его врасплох. От взора ее пристальных узких глаз не ускользало ничего, что происходило в доме. Сейчас Виктория не имела возможности контролировать каждый процесс поместья Кёрсон, что не могло не расстраивать женщину.
– Но мне никогда не приходилось общаться с такими… девушками, – выдавил из себя Лестер.
– А вот это, сынок, – сказала Виктория, поднимаясь с постели сына, – уже не мои проблемы. Придумай что-нибудь.
– Придумай что-нибудь, – передразнил Лестер мать, когда та покинула комнату, и медленно вздохнул, откидываясь на подушку. – Да как я придумаю-то… У нее ж там поди все гладко, как у куклы.
– А ты проверь, – двери платяного шкафа отворились.
Придерживая подол белого домашнего платья, Эмилия аккуратно ступила на ковровое покрытие. Поправив шелковый золотистый халатик, девушка села на кровать брата. Лестер приобнял сестру за талию.
– Думаешь, у меня получится? – спросил он, наматывая мелкую русую кудряшку распущенных волос сестры на палец.
– Если у тебя не получится – ни у кого не получится, – констатировала Эмилия.
– Надеюсь, ты не ошибаешься…
– Я никогда не ошибаюсь, – отрезала девушка.

Глава №2. Сказкам любовным присуще сбываться
Повествование от лица Автора
Вивалавида Хольден был из тех людей, кто мог найти общий язык почти с любым человеком, поэтому он быстро сходился с незнакомцами. Учеба в военной академии, а потом и служба, немного изменили его манеры. Нет, внутри Хольден остался таким же жизнерадостным и общительным парнем, как раньше. Его сущность будто бы просто спряталась за железной маской военного. Так сказать, положение обязывало всегда сохранять невозмутимый и хладнокровный вид, с чем он, кстати, неплохо справлялся. Но сегодня Хольден нервничал и никак не мог этого скрыть.
Дом семейства Кёрсон, в котором молодой человек проводил почти каждое лето с самого детства, был одним из немногих мест, где можно не притворяться и быть таким, каким хочется. Все здесь было знакомо Хольдену до самой последней детали. Все, кроме худощавой бледной девушки с длинными черными волосами.
Нет, Кэтрин не путалась под ногами, не пыталась привлечь внимания и не искала общения. Напротив, даже, в какой-то мере, избегала его. Наверное, именно это и задевало молодого человека. Кэтрин Кёрсон, сама того не ведая, одним своим наличием вносила некий разлад в привычную атмосферу, оставаясь загадкой, непознанной тайной, неприступной крепостью, единственным незнакомым пятнышком в доме, изученном «от» и «до».
А еще, Кэтрин не была похожа ни на кого из известных ему людей. Она кардинально отличалась от утонченной и воспитанной Эмилии, знакомой Хольдену с раннего детства. Эмили всегда держала стойку и никогда не теряла лицо. Трина же вела себя так, как хотела, не пытаясь прятать свои эмоции, не скрывала собственного мнения, порой решительно отличавшегося от общественного. Своим поведением она скорее напоминала Аннет. Но ведь Нэта – всего лишь служанка, а Кэтрин как-никак графиня! Были ли ее повадки упущением в воспитании, или же она прекрасно понимала, что делает?
Хольден не был обделен женским вниманием и прекрасно знал, как обращаться с противоположным полом. Но непредсказуемость этой девушки пугала. Она могла ничего не делать, но даже само ее присутствие заставляло напрячься и держать ухо востро. А делать этого в поместье семьи Кёрсон молодой человек не привык. Так что всякое появление Кэтрин в поле зрения будто бы выбивало Хольдена из привычной колеи. Именно поэтому он так ждал этого вечера. Точнее не столько вечера, сколько возможности хоть немного пообщаться с девушкой, понаблюдать за ней, приоткрыть завесу тайны.
В гостиной появились Мэтт и Дэнни. Мэтт, как всегда беззаботный и жизнерадостный, с разбегу прыгнул на диван, врезавшись в бок Хольдена. Удар получился ощутимый, но молодой человек только криво улыбнулся. Дети – они такие, с ними только терпеть.
Дэнни медленно брел по направлению к ним. Языки пламени из камина освещали мертвенно-бледное лицо, не придавая красок, а только подчеркивая огромные синяки под глазами, которые было видно даже под упавшей на лицо челкой. Черная пижама оттеняла кожу, делая еще белее.
– Эй, Дэнни! – позвал Хольден.
Парнишка мотнул головой в его сторону. Челка взметнулась вверх, открывая синие глаза. Несмотря на то, что Хольден знал Даниэля с самого рождения, мальчик умудрялся пугать даже его.
На самом деле, Дэнни не всегда был таким. Хольден помнил тот переломный момент, а именно, смерть Джины – матери Дэнни. Мальчику было всего четыре года.
Впрочем, некоторая задумчивость всегда была присуща Даниэлю. С самого раннего детства тот мог часами играть молча и в полном одиночестве, совершенно не нуждаясь в компании. Хотя компания-то у него была. От Мэтта сложно было отделаться. Да и в целом, по первой Дэнни мало чем отличался от брата. Такой же веселый и шумный. Был. После смерти Джины Дэн замкнулся. Рекс, конечно, всячески пытался расшевелить сына и уделял ему каждую свободную минутку. Но ввиду занятости главы поместья, проблем становилось все больше и больше, а минуток меньше и меньше.
Мэтт пошел в школу и почти круглый год находился в интернате. Контесса и другие отходили от пережитой трагедии, всячески помогали Рексу справляться с тяготами правления. Словом, у всех были свои дела, и Дэнни развлекал себя сам как мог. По большей части – книгами. Начитанности и глубина мыслей замкнутого мальчика одновременно восхищали и удручали Хольдена.
«Ребенок должен оставаться ребенком, – как-то сказал он Контессе. – А Дэн слишком рано повзрослел». На что та ответила: «Все мы рано взрослеем…»
Вторым и контрольным ударом для мальчика стала смерть отца. Дэнни сильно вытянулся и похудел, начал сутулиться. Обыденно тронутая легким загаром кожа теперь же была белая, словно мел. Будто нарисованные под глазами синяки достигли небывалых размеров, а волосы отросли, и теперь небрежно падали на лицо. Правда, даже они не могли скрыть ярких синих глаз, так зловеще светившихся сквозь сальные патлы. К слову, Генриетта Теодоровна пыталась бороться с внешним видом воспитанника, но даже она испытывала легкий ужас и не находила в себе смелость возражать ему.
Да, после кончины Рекса Кёрсона все в этом доме изменилось. Во второй раз. И теперь Хольден замечал, насколько сильно. Если Рекс еще как-то умудрялся поддерживать жизнь в опустевших комнатах, то теперь поместье стремительно увядало, точно роза в футляре. Внезапная отсылка к сказке слегка удивила Хольдена. А еще больше удивила его следующая мысль: «Быть может, эта белокожая Красавица сможет спасти Чудовище?» Что подразумевалось под «чудовищем» – Хольден и сам не понял.
В любом случае, на данный момент существовал только один единственный лучик света, бродивший в этих унылых пыльных коридорах. Красная капелька жизни в ссохшихся венах коридоров. Шумный и активный, он всегда доставлял множество хлопот как матери, так и прислуге. Он не поддавался воспитанию и продолжал стоять на своем. Обитатели поместья были рады этой особенности Мэтти, хоть и не подавали вида. И именно Мэтт все еще мог хоть как-то вытаскивать из раковины полностью замкнувшегося в себе Дэнни, принося некую долю хаоса в вычурный дом.
Синеглазый мальчик подошел ближе к Хольдену. Тот кивнул, как бы приглашая сесть рядом. Дэнни дернул плечом и резко сел, точно марионетка, у которой отрезали веревочки. Резкость и слабый контроль движений у Дэнни еще остались, но, по крайней мере, он начал разговаривать и больше не пугался людей. Пугать – пугал, а сам не пугался. Той же самой Трине удалось частично втереться в его доверие. И это тоже не могло не удивлять Хольдена.
А тем временем люди заполняли зал. Берт и Филя под чутким руководством Генриетты Теодоровны двигали диваны и кресла, чтобы разместить всех присутствующих. Два дивана были установлены по правую сторону от дивана Хольдена и напротив него, остальное пространство заняли креслами и парочкой стульев.
Сама идея собраться и послушать истории Хольдена витала в воздухе с самого приезда молодого человека. Но «вечер сказок» состоялся только сейчас, когда страсти уже угасли, а новые проблемы нависали козырьком, готовые вот-вот свалиться на головы. Именно сейчас обитателям дома было просто необходимо отвлечься от проблем насущных.
Вообще, самое наличие Хольдена в доме уже разбавляло напряженную атмосферу. Его-то эти «страсти» не касались. И ничего не мешало молодому человеку радоваться жизни и радовать окружающих. Ну, почти ничего.
В зале появился Артур. Заметив свободное место рядом с Хольденом, мальчик поторопился занять его. Но Мэтт вовремя среагировал и положил ногу на диван. Дэнни поднял глаза и так же напряженно посмотрел на Артура. Поняв, что одному ему с двумя не справиться, мальчик резко изменил траекторию, будто бы вовсе не собирался садиться на тот диван.
Каравеллой по комнате проплыла Эмилия, как всегда чувственная и прекрасная. Копна безгранично густых вьющихся волос покачивалась от ее плавных шагов, вместе с легким шелковым халатиком золотистого цвета поверх длинной белой ночнушки. Она прошла к свободному креслу. Однако Хольден успел заметить, что изначально девушка тоже направлялась к нему. И также изменила направление, заметив отсутствие мест. Родственников видно сразу. Оставалось странным, почему девушка заняла кресло, а не устроилась на диване с прибывшим чуть ранее Лестером. Но многозначительные взгляды, которые периодически бросали друг другу старшие Келлерманы, говорили о многом.
Серой незаметной тенью проскользнула Хильда, скрывшись в углу, на банкетке около окна. Нуну она с собой не взяла. И это заставило окружающих мысленно выдохнуть.
Берт закончил расстановку мебели и теперь подкидывал дров в камин. Не то, чтобы это было так уж необходимо, но придавало атмосферы. Феличиано закрывал шторы на окнах, Труди с Нэтой принесли чай и сладости. Вроде бы все в сборе. Не хватало только трех человек. В арке, ведущей из зала в центральный холл, точно синхронистки, появились Контесса и Виктория. Хольден напрягся.
Округлив глаза, молодой человек искал зрительного контакта с Контессой. Та быстро все поняла и замедлила шаг, пропуская Викторию вперед. Как только Виктория прошла к своему креслу, Хольден стремительно выбрался из-под навалившихся на него мальчиков, приказав сторожить место, и торопливо подошел к Контессе, сделав приглашающий жест, точно собирался проводить ее.
– Что ты хотел? – тихо спросила Мадам, взяв названного племянника под руку и медленно шествуя рядом.
– Вы не видели… – начал было он.
– Нет, не видела, – оборвала его Контесса, озираясь по сторонам. – Она еще днем закрылась в комнате и не выходила оттуда.
Контесса отличалась редкой проницательностью и сообразительностью.
– Спасибо, – сказал Хольден, обводя Мадам вокруг кресла, чтобы та села. Однако, стоило ему отвернуться, как Контесса коротко кашлянула, привлекая внимание. Хольден остановился и наклонился к женщине.
– Ты уверен? – коротко спросила Мадам.
Хольден не был уверен, но чувствовал, что так надо.
– Абсолютно, – выдохнул он.
– Как знаешь, – Контесса повела бровью.
Расценив жест, как одобрение, Хольден выпрямился и быстрым шагом удалился прочь.
– Дурак, – вздохнула женщина, покачав головой и усмехнулась уголком рта.
Виктория недоверчиво посмотрела на соперницу, но та не обратила на нее никакого внимания. Контесса подперла висок пальцами и устремила взгляд на лестницу, в ожидании.
***
Хольден стоял напротив двери Трины, сверля глазами замочную скважину. Он не был уверен, что поступает правильно. Слишком много было против, но кое-что было и за. Молодой человек поднял руку, намереваясь постучать, но пальцы сжались в кулак и тут же разжались. Хольден опустил голову, медленно выдыхая и собираясь с мыслями. С одной стороны, он прекрасно понимал, чем это все может обернуться. Но что-то неумолимо влекло его, буквально тянуло сюда.
«Ладно, была не была!» – подумал Хольден уверенно сжимая руку, и осторожно постучал костяшками пальцев по тщательно отшлифованному дереву. Ответа не последовало. Хольден постучал еще раз, затем еще и еще. Но тишина за дверью, казалось бы, становилась только плотнее. Его ладонь упала на ручку двери и тут же решительно ее сжала.
Если бы кто узнал, что он поступает подобным образом, позор бы неминуемо пал на широкие плечи Вивалавида. Но Кэтрин была не из тех людей, кто мог рассказать. Кто стал бы рассказывать. По крайней мере, Хольдену так казалось. Наверное, именно пример Кэтрин и толкнуло его нарушать правила приличия, привитые с детства.
Коридорный сумрак проник в комнату сквозь узкую щель дверного проема. Задувавший сквозь открытое окно ветер трепал тюль. Лунный свет падал на кровать, освещая фигуру раскинувшей руки девушки. Все еще держась за дверь, Хольден подумал, что еще не поздно отступить. И тут же понял – поздно.
Молодой человек прошел в комнату, тихонько притворил за собой дверь. Трина не шевелилась. Хольден подошел ближе и только теперь увидел серый прямоугольник плеера, лежащий на раскрытой ладони левой руки. Черные ниточки наушников тянулись от пластикового корпуса, заканчиваясь в миниатюрных ушках.
В том, что девушка не спит, молодой военный убедился спустя пару минут, когда ее большой палец коснулся сенсорного экранчика, наощупь переключая песню. Голубоватый свет подсветил синяк под глазом и ссадины на лице девушки, а также длинный порез на шее, стянутый тонкими полосками пластыря.
В отличие от родственниц, Кэтрин спала не в белой ночной рубашке, а в полосатой фланелевой пижаме и с заплетенными в косу волосами. Распущенные волосы мешали и доставляли дискомфорт даже в обыденной жизни, что уж говорить про сон.
Хольден привык видеть другую картину, но то, что предстало его взору, парню определенно нравилось. Только травмы лица девушки удручали. Нет, они не вызывали отвращения. Скорее только сожаление. Хольден понимал, что не виноват в их наличие, но что-то подсказывало, что прояви он больше внимания к Кэтрин, травм бы удалось избежать.
За то, что он собирался сделать, его могли обвинить в домогательстве. Но Хольден не думал об этом. Он протянул руку и коснулся тонкого запястья девушки, провел кончиками пальцев выше и остановился на ладони. Молодой человек нервно облизнул губы, его пальцы скользнули промеж ее, переплетаясь замочком. Но вместо того, чтобы открыть глаза и поднять визг, Трина поморщилась, выдернула наушники, поворачивая голову и согнутые колени в его сторону пришельца.
– Явился, значит? – буркнула она, потирая глаза. – Черт тебя дери, сколько сейчас вре…
Девушка открыла глаза. Она не сразу поняла, кто находится перед ней. А когда поняла, то буквально оцепенела от неожиданности. Дыхание перехватило, слова как-то сами собой застряли в горле.
Хольден возвышался над ней, точно призрак. Свет луны, падающий из незашторенного окна, освещал его белые, как свежий снег волосы. Хольден никогда не осознавал, насколько Трина бледна. Нет, не как Дэнни, но все-таки. А Трина никогда не отдавала себе отчет в том, что волосы Хольдена длиннее, чем ее собственные. Молчание, повисшее между ними, все тянулось и тянулось. Никто не решался проронить ни слова. И убирать руку никто тоже не хотел.
Наконец, Хольден спохватился и отпустил Трин. Она, немного разочарованная, тут же сжала руку в кулак.
– Простите, что потревожил вас, мисс Кэтрин… – начал он.
– Триша, – оборвала его девушка. – Не Кэтрин. Просто Триша.
Хольден не стал вдаваться в подробности. Ступая через порог ее комнаты, молодой человек зарекся ничему не удивляться. А вот Трина такого обещания не давала, и теперь была удивлена. Даже очень! Задней мыслью она не исключала вероятности, что все происходящее – простой сон. Скорее всего, простой сон. Хольден не мог просто так прийти в ее комнату. Значит, сон. И, по сути, можно делать все, что вздумается. Но Кэтрин не могла переступить через собственные правила даже во сне, о чем часто сожалела на утро.
– Леди Триш, – с легкой задумчивостью протянул Хольден, прикидывая звучность, и усмехнулся, – разрешите пригласить вас на семейный вечер.
– Вечер? – переспросила Трина, поднимаясь и принимая более вертикальное положение. – Какой еще вечер?
– Я буду рассказывать о своей военной службе, – несколько растерянно произнес Хольден.
Домочадцы слишком часто поднимали эту тему. Как Трина могла этого не помнить?
– Вечер сказок, значит? – зевнула она, поправляя воротник пижамы.
– Страшных сказок, – Хольден как-то дьявольски улыбнулся.
Обычно эта улыбка действовала на женщин обезоруживающе!
«Раз Трина спросила, значит, она заинтересована. Значит, она уже согласна и просто тянет время, набивая себе цену», – примерно такие мысли посещали беловолосую голову.
А вот в голове Трины выстраивалась другая цепочка. Семейный вечер, значит, будут присутствовать все. И Кёрсоны, и Келлерманы. Значит, нужно будет сидеть прямо, контролировать каждый жест и эмоцию. Сил на очередной подвиг у Трины не было. Позови ее Хольден прогуляться вдвоем или попить чаю на кухне, она бы непременно согласилась, а сидеть в комнате вместе с родственниками – нет.
– Мне это не интересно, – ответила Трина и легла обратно на кровать.
Чтобы не показывать своей смущенной улыбки, девушка отвернулась и вставила наушники обратно.
Хольден не смог сдержать своего обещания. И эмоций своих он тоже не смог скрыть. Пребывая в полной растерянности, молодой человек смотрел на девушку, листающую музыку в плеере. Она даже не попыталась выгнать его за дверь, не попросила уйти. Просто отвернулась и игнорирует. Неужели он ей настолько безразличен?
Запоздало Трина подумала, что если это сон, ее сон, то, скорее всего, они бы даже не дошли до зала, застряв где-то в коридорах за нехитрым обменом слюной. А если бы и дошли, то во сне бы точно не было Эмилии и Келлерманов. Но Трина уже отказала, и менять решения не собиралась.
А Хольден… Трина, сама того не ведая, сильно задела его за живое. По-хорошему, ему бы стоило сейчас плюнуть и уйти. Но уход был равноценен поражению. Хольден, как военный, не мог себе это позволить.
Молодой человек склонился над девушкой, проводя ладонью по ее предплечью, привлекая внимание. Но та только дернула плечом, сбрасывая его руку. Хольден не мог отступить. За то, что он собирался сделать… нет, он не знал, что за этим последует. Даже представить не мог. «Нельзя входить в комнату леди без разрешения. Нельзя касаться дамы, если она того не желает. Нельзя… но я же сделал?»
Хольден осторожно взял проводок, вытаскивая наушник из уха девушки. Такой наглости Трина явно не ожидала, и даже повернулась. В этот момент, когда Хольден понял, что другого шанса не будет. Пока внимание девушки направлено на него, он опустился на одно колено, склоняя голову и опуская правую руку на сердце. Его белые волосы взметнулись от стремительного движения и упали, рассыпаясь по плечам, точно образуя плащ. «Если бы кто-то это увидел… – подумал Хольден. – Мне бы не удалось отвертеться».
– Леди Триш, – сказал он.
Трина аж и села от неожиданности, тараща глаза. Правда, от демонстрации эмоций пришлось быстро отказаться. Из-за травм мимические манипуляции давались с трудом и не без боли.
– Вы окажете мне великую честь, если спуститесь в гостиную.
Хольден смотрел вниз, не поднимая головы. Происходящее казалось нереальным для них обоих. Она не верила, что он сейчас это делает. Да что уж говорить! Он и сам не верил…
– А если не спущусь? – растерянно спросила девушка.
А вот что будет, если она не согласится, Хольден не знал. Молодой человек усмехнулся. Но не ее вопросу, а собственной «сообразительности». Последний козырь выброшен и дальше крыть нечем. Вивалавида не был силен в импровизации, но больше-то делать нечего! Хольден открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Трина его опередила.
– Да ладно, ладно! – девушка закатила глаза и тут же поморщилась, касаясь лица. – Я пойду, куда скажешь, только встань!
Хольден улыбнулся шире и поднялся с колен. Трина тоже встала и посмотрела на него снизу-вверх.
– Выйди, пожалуйста, – попросила она.
Молодой человек не стал спорить и молча покинул комнату. Собственно, он бы сделал это и без ее просьбы.
Уже там, за порогом, Хольден облегченно выдохнул, прислонившись спиной к стене. Пряди его белых волос упали вперед, закрывая лицо, но он тут же зачесал их назад.
«Не девушка, а катастрофа… – подумал он. – Хотя… сам ты, Хольден, катастрофа. Что с тобой происходит?»
***
– Ну вот, а я уже спать собиралась… – бормотала Трина, ища лифчик в стопке вещей на кресле. По возвращению домой, у девушки не было настроения убираться и развешивать одежду, поэтому все вещи были грубо свалены в кресло. Теперь она жалела о своей лени, ибо элемент нижнего белья никак не хотел находиться.
– А впрочем… – Трина выпрямилась и бросила взгляд в зеркало, собрала сзади рубашку в области талии, чтобы та обтянула фигуру, и повернулась несколько раз то одним боком, то другим. – И так сойдет.
Она отпустила рубашку и одернула ее вниз. Трина никогда толком не переживала по поводу выбора лифчиков и вообще их наличия, считая, что при ее первом размере груди разницы все равно никто не заметит. А даже если и заметит, кого ей стесняться? Хольдена? Хольден будет в упор смотреть на Эмилию, в этом девушка была уверена. Правда, еще оставался Лестер… Но его почему-то Трина не брала в расчет.
«И где все-таки носит Бьёнда? Прошло уже больше суток», – думала она. Но на самом деле Бьёнд мало волновал Трину. Просто ей хотелось хоть как-то отвлечься от мыслей, «почему Хольден ведет себя так странно».
Поначалу, Трине хотелось что-то придумать со своим лицом. Но потом она поняла, что смысла нет никакого. Хольден-то уже все видел, и почему-то не испугался. Поэтому расчесав волосы и набросив голубой махровый халатик, Кэтрин вышла из комнаты. Наличие смиренно ожидающего Хольдена несколько удивило девушку. Заметив ее, молодой человек отошел от стены и сделал приглашающий жест, пропуская даму вперед.
– Прошу, – сказал он.
Озадаченная Трин прошла мимо, удивленно оглядываясь на Хольдена. Ей все еще было тяжело привыкнуть к галантности парней Аллерского графства.
Хольден шел рядом с девушкой, по привычке согнул локоть. Однако, он вскоре осознал, что Кэтрин ни за что не возьмет его под руку, и сделал вид, что поправляет рубашку. На самом деле, Трина была не против подобных прогулок, она просто не знала, что именно значит этот жест и чего ждет провожатый.
Хольдену хотелось о чем-нибудь поговорить по пути в зал. Но он не знал, о чем. А Трина просто смущалась. Поэтому они молча спустились в гостиную. Все уже давно собрались, и теперь разливали чай, мирно переговариваясь. Мэттью растянулся во весь рост на диване, как бы занимая тем самым место. От скуки он тыкал пальцами вытянутых над головой рук под ребра Дэнни. Синеглазый подергивался, вжимаясь в подлокотник. Мэтта это явно забавляло и прекращать он не собирался. Мальчик так увлекся, что до последнего не замечал появившегося Хольдена, пока тот деликатно не кашлянул. Мэтт повернул голову и улыбнулся.
– Шасть, – сказал Хольден с улыбкой.
Мэтт тут же принял сидячее положение. Хольден сел рядом с Дэнни, который моментально прижался к нему.
Кэтрин оглядела зал. Свободных мест было всего два: одно – на диване Хольдена, другое – между Лестером и Артуром. Ни тот ни другой вариант не радовал. Трина чувствовала себя максимально неловко, а все от того, что за ее дилеммой наблюдали обе семьи. «Ну вот знала же, что так и будет! Знала! Но из двух зол, как говорится, стоит выбирать меньшее, вот только какое зло можно считать меньшим?» – девушка смотрела то на один диван, то на другой. Хольден посмотрел на Лестера и то, с каким хищным взглядом товарищ рассматривал Трин, заставило мозг работать быстрее. Хольден незаметно толкнул Мэтта и кивнул головой в сторону противоположного дивана. Мальчишка посмотрел на предлагаемое место и надулся. Затем взгляд красных глаз устремился на Трин, на Хольдена, на Дэнни… Мэтт вздохнул.
«Опять все мне разруливать…» – подумал мальчик.
– Эй! – сказал он, вставая. – А можно камин потушить? Жарко!
– А мне прохладно, – подал голос Дэнни.
– Ты что! Какая же атмосфера без камина? – воскликнула Нэта, поддерживая общие тенденции. Она тоже поняла, к чему клонят мальчики.
– Но мне жарко, – пожаловался мальчик, немного переигрывая с интонацией.
– Тогда пересядь, – предложила Контесса.
– Только не к нам! – возразил Артур, замахав руками.
– Арти! – повысила голос Виктория. Лестер поддержал мать и отвесил младшему брату подзатыльник.
– Будешь должен, – шепнул Мэтт Хольдену, меняя местоположение.
«Ну и цирк…» – подумала Трина, глядя на надувшегося Артура и недовольного Мэтта. В любом случае, выбор сделали за нее. Теперь сесть можно было только рядом с Хольденом.
Правда, оставались еще варианты: сесть ближе к нему, или отодвинуться к подлокотнику. Трина выбрала второе. Нет, конечно, она бы с радостью села вплотную к Хольдену, а лучше – прямо ему на колени. Но это наедине, а никак не под взглядом двух семей.
Взяв большую подушку и приложив ее к подлокотнику, девушка забралась на диван с ногами. Благо, место позволяло. Хольден явно не был в восторге от ее выбора. Так же, как, впрочем, и Мэтт.
«И ради этого я пересел? – недовольно подумал Мэтт. Мальчик посмотрел на Хольдена, и внезапно все понял. – Стойте! Так Хольдену… нравится Триша?»
Глядя на медленно растекающуюся по лицу красноволосого мальчишки хитрую улыбку, Хольден понял, что до Мэтта начинает доходить суть происходящего. А это значит, что теперь ему, Хольдену, не отвертеться… Мэтт будет совать свой нос в его с Трин дело по самые ключицы. С другой стороны, Мэтт так же попытается помочь. А иметь такого союзника, как этот активный пацан, очень даже здорово.
***
Историй у Хольдена было много. Где-то слушатели вздыхали, а где-то смеялись от души. Постепенно истории перешли в обсуждения. Контесса вспомнила парочку своих сказочек и, к удивлению присутствующих, у Генриетты Теодоровны тоже оказалось несколько забавных моментов в багаже. Но часовая стрелка уже миновала отметку «двенадцать», домочадцы начали активно зевать. Контесса объявила, что на сегодня все.
Труди спохватилась и пнула клюющую носом Аннет. Женщины принялись убирать чашки на поднос. Мэттью, отчаянно боровшийся со сном последние полчаса, вызвался помогать.
Присутствующие вставали и потихоньку расходились. Первой комнату покинула Виктория, а за ней Артур. Лестер остался, будто бы чего-то ждал. Его взгляд был устремлен на сестру. Он повел подбородком в сторону, но Эмилия отрицательно покачала головой, не двинувшись с места. Она продолжала сидеть в кресле с максимально скучающим выражением лица, рассматривала свои аккуратные ногти. Она ждала Хольдена. Но Хольден не собирался к ней подходить. Он снова уловил хищный взгляд Лестера, направленный на Трину. Та спала, обняв подушку руками. Поведение товарища совершенно не нравилось Хольдену. Он посмотрел на Контессу и качнул головой в сторону, как бы спрашивая разрешения, на что Мадам только дернула плечами и демонстративно встала. Мол «делай, как знаешь». Хольден снова взглянул на Кэтрин.
«И правда, спит без задних ног. Похоже, уснула сразу, как только я начал рассказывать», – молодой человек покачал головой, а затем наклонился и осторожно поднял девушку на руки.
И без того большие глаза Эмилии округлились, походя теперь на уличные фонари. «Мало того, что Хольден лично уходил приглашать Трин, так еще и лично отнесет ее в постель?» – она даже не пыталась скрыть своего удивления. Труди и Нэта замерли, согнувшись над подносами и подняв головы вверх. Лицо Генриетты Теодоровны отражало смесь удивления и восхищения. Мэтт же просто просиял.
Пожелав всем спокойной ночи с таким выражением лица, будто ничего необычного не происходит, и на его руках нет тела спящей девушки, Хольден направился к дверной арке, ведущей в холл. Назад дороги больше не было.
***
Хольден шел по темному коридору. Трина мирно сопела, прижимаясь к его плечу. За всю дорогу она не подала ни одного признака жизни. Молодой человек поглядывал на спящую девушку, нежно улыбаясь. Внезапно повеяло холодом. Хольден остановился.
– Таки явился? – холодно проговорил он, хмуря брови.
– Куда же я денусь? – Бьёнд вышел из темноты за его спиной. – Закончил с делами и вернулся.
– Не вовремя ты отлучился, – все так же напряженно продолжал Хольден.
Бьёнд обошел его, не теряя зрительного контакта, затем медленно опустил глаза на Кэтрин.
– Хм… вот, значит, как… – протянул он, разглядывая пластыри и синяки. – Все-таки умудрилась найти себе приключений.
– Твоя вина, – продолжал напирать Хольден, не отрывая взгляда от мнимого соперника. – Ты ее телохранитель.
– Что ж, – Бьёнд усмехнулся, поднимая глаза на Хольдена. Тот был значительно выше и крепче, – теперь это уже не твоя забота. Отдай мне Трин и покончим с этим.
Бьёнд протянул руки к своему носителю. Хольден посмотрел на него, потом на руки, и снова в глаза.
– Нет, – решительно сказал он. – Ты не прав. Теперь это не твоя забота. Дальше Кэтрин буду оберегать я. И уж поверь, у меня это выйдет куда лучше…
– Вот как, – Бьёнд цокнул языком, опуская руки и внимательно осматривая блондина. – Очень в этом сомневаюсь.
– А ты не сомневайся, – все так же холодно проговорил тот, отодвигая демона плечом и продолжая путь.

Глава №3. Эмоции часто становятся явью
Повествование от лица Кэтрин
Я открыла глаза и вздрогнула от неожиданности. Перед моей постелью, сложив на одеяло руки и положив сверху голову, сидел Бьёнд. Сидел и внимательно смотрел на меня. Ничего себе утречко!
– И вам с добрый утром, госпожа, – ответил демон.
– Нельзя же так пугать, – выдохнула я. – Что ты вообще творишь..
– Это я вас хотел спросить, – он поднялся и сел на кровать, приближаясь ко мне.
Я внутренне напряглась и немного отодвинулась, натягивая одеяло по самую шею, будто бы оно могло спасти меня от демона.
– Ужас какой… – тихо сказал демон, склоняя голову на бок и касаясь пальцами моей скулы.
Я вздрогнула от его прикосновений и поморщилась, отклоняясь назад, но потеряла точку равновесия и упала на спину, ударившись головой о спинку кровати. Я вскрикнула, хватаясь за голову и перебрала все известные мне ругательства. Медленно села, потирая ушибленное место. Бьёнд тактично дождался, пока я выговорюсь от души, и продолжил свою шарманку:
– Стоило мне на один единственный день отлучиться, как вы нашли себе приключений!
– Да хватит тебе, подумаешь! – буркнула я, ероша волосы активнее. – Просто царапины. С кем не бывает…
– Да ни с кем не бывает, госпожа! – Бьёнд снова приблизился, но в этот раз я предугадала его действие и уперлась указательным пальцем в грудь демона, отодвигая его от себя. – Только вы такая косячная! Глаз да глаз за вами нужен!
– Да-да, конечно, – пробурчала я, окончательно отпихивая демона и вставая с кровати.
Разве я виновата, что Нэта заехала мне по лицу створкой ворот? Она же это не специально. И вообще, с тех пор, как я связалась с Бьёндом, неприятности так и сыплются на мою голову! Но сейчас меня волновало другое. Я перестала натягивать лосины и коснулась лба, морща нос. В последнее время головные боли одолевают меня все чаще и чаще. И дело не в ударе о деревянную спинку кровати.
Это началось… не знаю, когда именно. Наверное, спустя пару дней после прибытия Келлерманов. Я просыпалась с головной болью, даже толком не осознавая этого. В череде событий и проблем легкое физическое недомогание казалось чем-то совершенно незначительным. Правда, к вечеру боли значительно усиливались. И, кстати, в разных частях дома они ощущались по-разному. Что это за аномалия такая? И на перелет не списать, все-таки акклиматизация давно прошла. В любом случае, к вечерней головной боли уже успела привыкнуть, а вот к утренней, не уступающей по силе – нет.
Слушая демона в пол-уха, я продолжала одеваться, попутно думая о своем. Все-таки Хольден вел себя достаточно странно вчера. Сам лично пришел за мной, старался быть рядом весь вечер… Будто бы ухаживал! Не знай я Хольдена, подумала бы, что понравилась ему. Очень бы хотелось верить, что светлая эльфийская натура искренне заинтересовалась моей персоной. Хотелось, но не моглось. Ты, Трина, хоть и в сказке, но не в романтической. В страшной! Хотя нет, скорее в детективной. Ну, или в сказке, о животных. Сплошные козлы и бараны вокруг…
Я думала, а Бьёнд говорил. Говорил и говорил. И пока чистила зубы – говорил. И пока раскладывала вещи – говорил. И пока мы шли по коридору, тоже говорил. Однако, с каждой минутой его слова все больше и больше напоминали белый шум. Головная боль нарастала, размывая пространство. Я говорила, что дом имеет аномальные зоны, где боль усиливается? Кажется, мы подходим к одной из них.
Проходя мимо комнат Келлерманов, боль достигла своей апогеи. Дальше идти не было ни желания, ни сил. Я остановилась и уперлась головой в стену, зажмурила глаза, медленно выдыхая.
– … теперь я и глаза с вас не спущу… Госпожа, вы меня слушаете? – спросил Бьёнд и тут же замолк. Поздно спохватился, дружок!
Прохладные руки легли на талию, отрывая меня от стены. Я открыла глаза, но перед ними все было черным-черно. И дело не в смоге Бьёнда. Демон опустил ладонь мне на лоб и потянул куда-то в сторону.
Не знаю, сколько времени я приходила в себя. Но по мере нашего удаления от жилых комнат, боль ослабевала. Через некоторое время я открыла глаза, поморгала. В ушах уже не звенело, однако голова побаливала.
– Ну как вы? – почти ласково спросил демон.
– Нормально… – слабо протянула я, ощупывая собственную голову. Вроде бы не раскололась. Кажется, все в порядке. Да что со мной такое… Не знаю.
– А я вот, кажется, знаю… – Бьёнд нахмурился.
Я перевела взгляд на парня – глаза его были затянуты равномерной черной пеленой. Пугающе-завораживающее зрелище.
***
Совсем полегчало мне только на балконе. Свежий ветер приносил из леса приятные запахи различных трав, обдувал лицо, трепал волосы. Я закрыла глаза, подставляя лицо солнышку. Хорошо…
– Ну, все понятно, – Бьёнд усмехнулся.
– Что понятно? – спросила я, не открывая глаз.
– Не думал, что это произойдет так быстро… – продолжал демон. – А вы весьма восприимчивы, госпожа.
– А ты весьма уклончив, – я все же соизволила повернуть голову в сторону своего непутевого стражника. Теперь ветер собирал мои волосы в прядки и кидал мне их в лицо. Мало приятного. – Так что там со мной?
– Все очень просто, – улыбался Бьёнд. – Чернушки.
– Чернушки, значит? – переспросила я, поднимая брови вверх. – А почему не тасманский дьявол?
Кстати, хорошее название! Нужно будет запомнить и периодически именовать Бьёнда подобным образом. Ну так, чтобы не расслаблялся.
«Да расслабишься тут с вами, госпожа…» – усмехнулся голос в голове.
А вот потому, что так тебе и надо! Вот почему!
Мы снова шли по коридору, углубляясь в поместье. Идти туда мне не хотелось, но Бьёнд заверил, что в этот раз приступа мигрени не будет. Слово «мигрень» пугало. Неужели все леди высшего общества страдают подобный недугом? Он у нас что, в генах что ли?! И можно ли считать мою подверженность приступам за становление леди?
Всю дорогу Бьёнд тщательно рассматривал стены дома, как будто находился здесь в первый раз. Мы же не картины смотреть идем, верно? Наконец демон остановился около одной из дверей. Обычная деревянная дверь, такая же старая и однообразная, как и все в этом доме.
– И зачем мы сюда пришли? – скептически спросила я, все еще изучая дверные косяки, мысленно перебирая все известные мне шутки на эту тему.
– Начну издалека, – сказал Бьёнд. – Вы знаете, что мысли материальны?
Да уж, как-то ну слишком издалека. Даже не знаю, что ответить.
– О-о-о… ну нет! Ну только не это! – я изобразила страдальческое лицо. – Только не начинай!
– Вы не дослушали, – он не повысил голоса, но мне почему-то сразу расхотелось веселиться. – Так вот, – продолжил демон с былой легкостью. Умеет затыкать людей, ничего не скажешь. Даже обидно… – отрицательные мысли имеют свойство скапливаться. Весь негатив, что выливается из людей в мысленной или словесной форме – материален.
Я смотрела на Бьёнда и не понимала, он действительно верит в тот бред, что несет, или да? Видимо, весь скепсис отражался на моем лице, потому что Бьёнд замолчал и резко подошел ко мне. Почему-то в этот раз мне не хотелось отходить.
– Закройте глаза, – вдруг попросил демон.
Я посмотрела на него еще раз. Что за игрища? Ладно, не буду сопротивляться. Я демонстративно медленно закрыла глаза. Ну, и что дальше? А дальше мне на лицо легла рука, сбивая с мысли.
– Вдохните глубоко, – попросил демон.
С ним лучше не спросить. По крайней мере Бьёнд производил впечатление человека, простите, существа, с крайне серьезными намерениями. Эх, эти бы намерения, да в другое русло…
Холодок Бьёндовского дыма прокатился по гортани и ушел в голову. Ничего необычного. Странно, что он не поцеловал меня, как всегда, и я не потеряла сознание. Отдельные участки головы периодически отзывались болью. Защипало глаза. Я зажмурилась.
– Все, – сказала Бьёнд не убирая руки с моих глаз. – Смотрите…
Я открыла глаза. Его длань снова была прозрачной, и сквозь нее я увидела… Мамочки! Я пошатнулась назад, стараясь отпрыгнуть, но была поймана в крепкие объятия демона.
На двери и стене вокруг нее копошились тысячи маленьких черных созданий. Они шуршали, потрескивали и пищали. Я в ужасе прикрыла рот рукой. Тараканы? Или какая другая живность? С детства не люблю насекомых! Нет, не боюсь. Просто испытываю отвращение.
– Господи… что это… – выдохнула я, убирая ладонь от губ.
Бьёнд усмехнулся и отпустил меня, протягивая освободившуюся руку к шуршащей черной массе.
– Не-не-не! Не надо! – я перехватила его руку, повисая на ней.
Еще чего не хватало! А вдруг они…
– Успокойтесь, – сказал демон, стряхивая меня. – Они ничего не сделают. По крайней мере мне.
Бьёнд взял двумя пальцами одно создание и с легким щелчком отлепил его от стены. Я поморщилась. Отвратительно! Тем временем демон переместил существо на ладонь и поднес ко мне. Круглый пушистый шарик, размером с рублевую монетку, перевернулся на руке Бьёнда и пискнул. Кажется, я увидела небольшой провал рта. Больше у существа ничего не было. Круглое пушистое тельце и рот. Ни глаз, ни носа, ни лап. Это точно не насекомое. Тогда что это?
Я наклонилась, рассматривая нечто со всех сторон. А это нечто рассматривало меня, двигая зрачками. Вспомнилась фраза «если долго всматриваться во тьму, тьма начнет всматриваться в тебя».
«Бездна, – мысленно поправил демон. – Не тьма, а бездна».
Ой, да ну тебя! То же мне, энциклопедия нашлась…
– Так что это? – спросила я.
– Темная энергия. Чистый концентрированный негатив. Или чернушка, как их называют в простонародье.
Чернушка… Смешно. Меня так в школе дразнили. Значит, «чистый концентрированный негатив?» Ну-ну. Забавно.
– Что? Этот малыш – темная энергия? – я снова уставилась на существо, слишком милое и безобидное.
– Что-то вроде… – протянул Бьёнд, пускаясь в объяснения. – Видишь ли, чернушки – демоны самого низкого ранга. А как любое дьявольское отродье, они питаются позитивной энергией, преобразовывая ее в отрицательную. Минус на плюс, как у вас говорят.
– То есть… они жрут мои хорошие эмоции? – подвела итог я. – И выделяют пары негатива, заставляющие меня думать плохо? Получается, из-за них у меня голова болит?
– Да, примерно так и есть, – подтвердил Бьёнд, а потом вдруг добавил, – а вы весьма проницательны, госпожа.
В его голосе чувствовались нотки гордости и восхищения. Мне стало приятно.
– Значит, – я снова покосилась на чернушку, – они оказывают вдвойне сильное воздействие? Значит, если их много, и они сидят рядом, то они… Слушай, а они могут убить?
– Ну, убить – вряд ли, – задумался Бьёнд, – а вогнать в депрессию, которая потом доведет до летального исхода…
Да уж. Невеселая перспектива. Представляю, сколько таких вот пушистиков сидит в школах, общежитиях, домах… Даже страшно представить!
– И что же делать? – я с тоской оглядела «армию», оккупировавшую дверь.
– Они впитывают хорошие эмоции, – сказал Бьёнд, – но в очень маленьких количествах. И у них есть предел… Дайте руку.
Я послушно вытянула ладонь. Бьёнд наклонил свою, и маленькое существо с противным писком упало на меня. Я вскрикнула, отдергивая руку. Чернушка упала на пол и зашевелилась. Мерзость-то какая… Беру свои слова назад! Они не милые! Совсем нет!
– Ты что творишь, зараза! – крикнула я, замахиваясь на демона.
Но тот перехватил мое запястье. Я ощутила ехидную усмешку. Не увидела, не услышала – ощутила.
Демон толкнул меня плечом, привлекая внимание, но это было ни к чему. Я и сама увидела, как из моего рта, точно брызги слюны, вылетели три чернушки. Маленькие шарики-пушинки медленно пикировали вниз.
– Ловите, – шепнул Бьёнд мне в самое ухо. Я слегка вздрогнула от дуновения ветерка, коснувшегося ушка, и послушно вытянула руку, ловя чернушек на ладонь. Они действительно казались невесомыми.
– А теперь смотрите, – сказал он и ткнул меня пальцем в висок.
Я ощутила некую теплоту под пальцем. Вряд ли она исходила от кожи демона. Тем временем Бьёнд медленно вел пальцем вниз: по моей щеке, шее, ключице, плечу, сгибу локтя, запястью. По коже побежали мурашки. Я отклонила голову назад, упираясь в плечо демона и медленно выдохнула. Приятно, черт возьми! Шучу, не бери…
– Внимательно, – сказал Бьёнд, акцентируя мое внимание.
Я нехотя перевела взгляд, прослеживая его движения. Под пальцем демона обнаружилась точка молочного свечения. Серебристо-белый свет перемещался вслед за рукой демона, точно тот двигал им.
– А теперь… – Бьёнд дошел до моей ладони и пододвинул светящуюся точку под чернушек. Те затряслись, запищали, и исчезли с легким хлопком, как исчезает обычно Бьёнд, рассеиваясь на ладони черным дымом.
– Что ты сделал? – оторопело произнесла я, глядя на рассеивающийся дымок.
– Всего лишь избавил мир от очередной гадости, – точка под пальцем Бьёнда больше не светилась. Демон отряхнул мою руку, хотя на самом деле на ней ничего не осталось. – Чернушки хоть и выглядят безобидно, но на самом деле здорово портят жизнь, особенно, когда их много. Это, своего рода, эмоциональная грязь, которую надо чистить…
Да, я понимала Бьёнда. Несмотря на недавние ругательства, легче мне не стало. И вообще, из личных наблюдений могу сказать, что чем больше Лерочка скандалила с Полиной Андреевной, тем агрессивнее становились обе женщины. Да что там! Спустя некоторое время от начала ссоры, я и сама начинала ощущать нервозную злость. Говорят, «настроение заразно». Ах, как бы не так! Вот в чем все дело. В этих маленьких зверьках. Или… кто они там.
– Бьёнд, – тихо сказала я, как бы, чтобы чернушки не услышали. Хотя могли ли они слышать? – Как с этим бороться?
– Самый простой способ борьбы с чернушками – положительные эмоции, – вещал демон. – Светлая энергия в противовес темной, конечно, не идет. Тьма распространяется куда быстрее света, но, нельзя не признать – она слабее. Чтобы избавиться от чернушек, вы должны подумать о чем-то светлом, ясном, позитивном…
Я закрыла глаза.
«Вспомните что-то, что приносит вам радость», – звучал голос Бьёнда. И я подумала о… Хольдене? Почему о нем? Образ светловолосого моряка как-то сам всплыл в памяти.
«Представь это», – продолжал демон в моей голове.
В голове крутились различные кадры. Как он смотрит на меня и улыбается, придерживает ящик коленом, чтобы помахать мне. Как подходит и садится на качели… Красивый…
«Счастливые воспоминания или мысли – вот ключ к успеху».
Хольден держит пальцами розу. Затем поворачивается и слегка улыбается. Глаза его прищуриваются и около левого глаза появляются морщинки – это из-за шрамов. Хольден протягивает мне розу. Точнее, шиповник. Большой красный цветок… Но я не смотрю на него. Я смотрю в глаза Хольдена. Я никогда не видела таких серых, будто хирургическая сталь, и вместе с тем теплых глаз…
– Ого, госпожа, да вы светитесь! – голос Бьёнда вернул меня в реальность. Я открыла глаза. – Все хорошо, вы молодец. Теперь соберите весь этот свет, и направьте его в ладонь.
«Сейчас счастье размазано по вашему телу. Я вижу его. Больше всего его в голове, в груди, и внизу живота». Э! Ну хватит! Слова Бьёнда заставили смутиться и, кажется, немного покраснеть. Так, прочь все лишние мысли. Нужно сконцентрироваться на своем состоянии…
Я представила, как мысленно провожу рукой по своему телу, собирая мутно-белесый свет. Когда я закончила, ладонь моя и правда слабо светилась.
– Хорошо, хорошо! – подначивал Бьёнд. – Теперь поднесите ее к стене.
Чернушки затряслись и начали взрываться еще до того, как я успевала коснуться их. Точно так же, как от пальца Бьёнда. Я провела рукой по дверному косяку вверх. Правда, моего запаса счастья не хватило на всю дверь, пришлось повторить процедуру. Наконец, дверь была очищена. Я чувствовала себя вымотанной, но, почему-то на душе стало легче и спокойней. Да и голова больше не болела.
– Вы сможете видеть чернушек всякий раз, как захотите. Просто переместите печать в глаз – этого будет достаточно.
Бьёнд убрал руку от моего лица. Всякий раз, как захочу? А он уверен, что я вообще хочу их видеть?
– Почему мы этого сразу не сделали? Зачем ты…
– Меньше расход энергии, – сказал демон. – Вы пока не привыкли к подобным процедурам. Энергии мало, контроль слабый, душа тоже…
Я нахмурилась. Скрещивая руки на груди. Комплиментами Бьёнд так и сыпал! Приятно, что капец!
– Чистить жилище необходимо хотя бы раз в месяц, – продолжал демон. – Но не злоупотребляйте! Не стоит делать этого чаще раза в неделю – отнимает слишком много сил. Пока еще вы не можете концентрироваться, как следует. Большая часть светлой энергии рассеивается в никуда.
Дверь, которую я только что чистила, внезапно открылась, и в ее проеме показалась лохматая голова Дэнни. Мальчик оглядел меня, затем Бьёнда.
– Трин, ты чего тут? – спросил он с некоторым негодованием. Неужели наш треп отвлек братишку от каких-то дел? Хотя, в принципе, понимаю его. Мало приятного, когда кто-то стоит под дверью и долго-долго болтает.
– Привет, – я улыбнулась и наклонилась, пригладила его волосы. – Ты… Нэту не видел?
Да, пусть не самый лучший предлог, но все-таки.
– Нет, – коротко ответил мальчик. – А что?
– Да вот, ищу ее… – протянула я, выпрямляясь и потягиваясь. – Ладно, пошли, Бьёнд.
Лучше не задерживаться здесь надолго. Дэнни, конечно, не Мэтт, но тоже может подумать чего-то лишнего. Подхватив демона под руку, я потащила его вперед по коридору. Дэнни за спиной хмыкнул и захлопнул дверь. Вот же блин палево… Но, с другой стороны, дверь мы выбрали нужную. Может быть, теперь Дэнни будет не так грустно.
Мы шли по коридорам в направлении столовой. Есть хотелось неимоверно! С другой стороны, мне было интересно, сколько чернушек находится вокруг. Но что-то подсказывало, что их количество меня расстроит. А энергии на очистку больше нет. Поэтому печать покоилась на ребрах.
– О Хольдене думали, – вдруг сказал Бьёнд. От неожиданности фразы я повернула голову и увидела на его лице хитрющую улыбку. И когда он научился улыбаться, точно кот на сметану?
– Что, все еще сохнете? – подколол демон, заставляя меня мигом вспыхнуть.
– Да иди ты! – огрызнулась я, тараща глаза. Вот это да! Вот это наглость! Да как он вообще посмел сказать такое! – И н-не о Х-Хольдене я вовсе думала! Я думала о… о море! Да, о море! Я очень скучала по морю и была рада его увидеть… вот…
Щеки пылали ярче осеннего заката. Бьёнд не верил моим словам. Да я б и сама им не поверила! Смысл вообще пытаться врать тому, кто у тебя в голове, и напрямую слышит мысли?

Глава №4. В попытках выучить сложные танцы
Во время обеда меня «порадовали» очередной «потрясающей» новостью. Поскольку генетическая экспертиза признала меня Кёрсон, а СМИ быстро распустили слух, то «провести все по-тихому не получится». По крайней мере, так сказала тетушка. В мою честь будет устроен бал, на котором меня, так сказать, представят высшему обществу.
Кто-то может ошибочно предположить, что это замечательная новость. Так вот нет, не замечательная! Куча народу, нереальные приготовления, костюмы, деньги… И это еще не все. Самое страшное ждало впереди.
– Осанка! – крикнула Генриетта Теодоровна, ударяя меня по спине деревянной палочкой, напоминающей плетку. Не сильно, конечно, ударила, но все равно ощутимо. Даже не столько больно, сколько обидно, черт возьми! Что за средневековые методы…
Я никогда не умела танцевать. Никогда! Не интересовалась этим, и не училась. Кто-то скажет, что в этом нет ничего сложного. Ну да, в обычных энергичных дрыганьях на дискотеке – ничего. А вот в этих «па-дэ-что-то-там»…
– Руку в сторону, – самозабвенно командовала гувернантка, поправляя меня палкой. – Да нет! Не так высоко! И пальцы, следи за пальцами!
А я еще думала, что полонез – легкий танец. Нет, технически никаких сложностей. Просто делаешь нужные шаги в нужном количестве в такт музыке. Иди себе прямо, да приседай через каждые три шага. Ничего подобного! Все эти танцы, однообразные до ужаса и кошмарно скучные, танцуются именно на балах.
Пожалуй, сейчас меня напрягали только четыре вещи: как запомнить количество шагов, как отличить танцы, как не уснуть в процессе и проблемы с фантазией. Ну не могу я представить, что танцую с кем-то, и держать соответственно руки. Не могу! Хоть бы стулья поставила, ей богу.
В один момент мне пришла гениальная идея позвать Бьёнда. А что, он же может стать видимым только для меня. Но демон не отозвался. Впрочем, как и всегда, в критической ситуации. Бросает меня одну, скотина потусторонняя.
«Па-де-грасс», «па-де-карт»… Самыми сложными для меня по вышеназванной причине стали «Па-да-патинер» и «Венгерский вальс». В один момент Генриетта Теодоровна плюнула и решила лично показать мне, что танцевать одной возможно. Поэтому сейчас я хмуро наблюдала за кружащей по комнате гувернанткой, отмечая, что у нее достаточно красивая фигура для ее возраста: тонкая талия и ни грамма лишнего жира!
– Вот! – объявила Генриетта Теодоровна, закончив круг. Женщина выдохнула, уперла руку в бок, пригладила и без того идеально залаченные волосы. – Все возможно. Теперь ты. И хватит ныть!
Боже мой, кто-нибудь, спасите! Ну хоть кто-нибудь! Хоть кто…
Двери в малый зал, где мы занимались, распахнулись. Опа! Явление Христа народу! Неужели мои молитвы услышаны? В проеме стоял Хольден. Запыхавшийся и крайне уставший. Собранные в хвост волосы растрепались и теперь прядками выпадали из-под резинки, белая рубашка местами выбивалась из голубых джинсов. Надо же! Он тоже носит нормальную одежду? Кто же его так потрепал-то…
– Хольден? – Генриетта Теодоровно удивленно подняла брови и тут же вернула прежнюю строгость. – Ты что-то хотел?
– Добрый день! – пытаясь отдышаться, прохрипел парень, упирая руку в бок. Где же он так запыхался. – Вы не видели Мэттью?
– Нет, Мэтта тут не было, – коротко ответила домомучительница, и добавила, – прошу тебя удалиться и не мешать нашим занятиям.
Ну вот. Сейчас Хольден уйдет, а мои мучения нет. Можно наоборот, пожалуйста? Опять шаги. Опять музыка, в которую я не попадаю. И снова палка! Грустно как-то. Вот только вопрос, что печальнее: уход Хольдена или продолжение занятий? Фу! Трина! Что за мысли?
– Ой! У вас занятия? – заинтересованно спросил Хольден, проходя в зал. Подчиняться и уходить он явно не собирался. Респект. – Неужели танцы?
– Да-да, танцы, – быстро сказала гувернантка. – Уходи, не мешай!
– А я вам разве мешаю? – он поднял брови и посмотрел на меня, затем на Генриетту Теодоровну.
Светловолосый эльф прошел мимо нас, прямо к граммофону, под который мы танцевали, взял одну пластинку, затем другую.
– Венгерский вальс, значит… – протянул он, рассматривая обложки. – И Кэтрин танцует его одна? Это же невозможно!
Вот! Хоть кто-то меня понимает. Поддержка Хольдена придавала уверенности. Я скрестила руки на груди, глядя на гувернантку. И что теперь вы мне скажете?
– Ей еще рано танцевать с кем-то, – быстро проговорила гувернантка, отбирая у Хольдена пластинки. – Пусть для начала шаги выучит.
– Так я выучила! – отозвалась я, но под острым взглядом гувернантки поспешиза закрыть рот.
Генриетта Теодоровна напоминала ворону. Хитрую злобную ворону. По крайней мере сейчас на меня смотрели, как на мышь, брякнувшую что-то не то. Хольден направился ко мне, приглаживая волосы и поправляя одежду. Я почувствовала странное волнение.
– Я бы мог помочь Кэтрин, – парень подошел совсем близко, почти вплотную.
Я упорно смотрела в сторону, потому что стоило мне повернуть голову, и я бы уткнулась прямо ему в грудь. А мне бы этого не хотелось. Точнее, хотелось бы, но при других обстоятельствах.
Генриетта Теодоровна посмотрела сначала на него, потом на меня, и пожала плечами.
– Раз говоришь, что выучила, то… давай попробуем, – нехотя согласилась она. – Может, хоть ты чему-то научишь эту неумеху…
Последняя фраза уже относилась к Хольдену. Бурча себе под нос, танцемучительница направилась к граммофону, чтобы включить музыку. А я стояла, глядя куда-то в сторону и думала только о том, как бы мне не покраснеть. Хотя, кажется, это было бесполезно.
– Кэтрин, – тихо позвал Хольден.
– А? – я подняла голову и встретилась с глубоким взглядом серых глаз. Снова эта теплая сталь…
– Ты позволишь? – спросил он, раскрывая передо мной ладонь и поднимая ее на уровень лица. Чего он хочет?
– Ага, – я коротко кивнула, все еще не понимая.
Кажется, парень понял. Понял и мягко взял мою руку в свою. Я как-то даже не успела сообразить, что происходит, а он уже обнял меня за талию, привлекая к себе. Действие эльфа настолько удивило, что я забыла о сопротивлении. Не успела возразить. Музыка играла, и он сделал первый шаг…
Вспоминая медляки на школьных дискотеках, хочу сказать, что они и близко не стояли с тем, что происходило со мной сейчас. Я совершенно не умела танцевать вальс, но рядом с Хольденом это было и не обязательно. Вот она, сила «ведущего». Сразу чувствуется, настоящий джентльмен! Он просто вел меня, разворачивая, где нужно, и притягивая обратно, а я быстро перебирала ногами, пытаясь успеть за ним. Казалось, я совсем не владею своим телом. Как марионетка на ниточках – он полностью управлял моими движениями. Интересное ощущение. И что-то напоминает…
Изначально мне казалось, что рядом с Хольденом я и шага ступить не смогу от стеснения, но на деле все оказалось иначе. Почему-то я не смущалась и не переживала. Барьеры Бенда? Скорее всего! Единственное, что напрягало меня, это пристальный взгляд серых глаз, который не сходил с меня ни на секунду, и странная теплая улыбка. Будь я Снежной королевой, непременно бы растаяла!
– Стойте, стойте… – музыка остановилась. Хольден непонимающе обернулся на гувернантку. Я тоже обернулась.
– Довольно! – повторила Генриетта Теодоровна. – Хольден, ты, право, и сам забыл позиции! Что ж… для Кэтрин было полезно прочувствовать, что такое танцы с партнером, но нам нужно работать над техникой! А ты никак этому не способствуешь. Тебе бы самому потренироваться…
Хольден посмотрел меня и пожал плечами. Поджимая губы, как будто извиняется. Ничего. Я понимаю тебя. Парень сделал шаг назад, отпуская мою руку только тогда, когда его локоть распрямился, и поклонился, кладя ладонь на грудь. Опять же, запоздало опомнившись, я исполнила кривой реверанс.
Хольден сделал несколько шагов назад, все еще глядя на нас, и только потом отвернулся, удаляясь. Честно говоря, мне было жаль, что он уходит. Я неосознанно обняла себя одной рукой, рассматривая лохматый высокий хвост, покачивающийся в такт его шагам. Долго же за Мэтти бегал, что так растрепался.
И только когда парень ушел, я хмуро посмотрела на Генриетту Теодоровну. Она понимала меня, но продолжала держать надменный взгляд, складывая руки перед собой.
– Ты тоже можешь быть свободна, – сказала она. – Сходи отдохни. Только не пей много воды!
– Спасибо, – буркнула я.
– И не забудь вернуться через полчаса! – донеслось мне в спину. – Надо выучить еще три танца!
А чего не десять-то? Ох уж эта женщина… Неужели она действительно верит, что я все выучу за один день?
***
Я сходила на кухню, умылась, выпила полтора стакана воды. Да, нельзя, но если очень хочется, то как бы можно. Затем прошлась по поместью в поисках Бьёнда. Отыскать демона мне, разумеется, не удалось. Где бы он мог быть? Что за глупые вопросы… где угодно! Дом большой, потеряться не трудно. То, что мой тасманский дьявол сейчас в нашем мире, я знала точно. Когда Бьёнд «уходит», печать ощущается как-то иначе. Но сейчас все было как всегда, а, значит, Бьёнд где-то рядом. Где?
Все отведенное для отдыха время я бесполезно проходила по поместью, но так никого и не встретила. Возвращаться в зал для занятий мне ой как не хотелось, но после танцев с Хольденом я начала относиться к этому несколько иначе. Проще, что ли? Действительно ведь несложно. Главное, выучить шаги. А там уже партнер поможет, хочет он того, или нет. В любом случае, на самом балу я точно не ударю в грязь лицом. А перед гувернанткой мордочку запачкать не страшно.
Однако мучили меня не более сорока минут. Спасение пришло откуда не ждали! После чего Генриетту Теодоровну вызвала тетушка, и гувернантка удалилась, оставляя меня тренироваться самостоятельно. Заниматься не хотелось, но я понимала, что надо. Сроки не то, чтобы поджимали, они буквально вжимали в стену, вопя изо всех сил! Вряд ли на все эти танцы отведено так уж много времени. Я более чем уверена, уже завтра танцемучительница превратится в этикетмучительницу или походкомучительницу или визажемучительницу… Как видите, вторая часть слова не меняется в зависимости от роли.
Собственно, оставался открытым вопрос: «Кому это все нужно? Мне, чтобы не опозорить честь семьи перед знатными людьми, или семье, чтобы я не опозорила их честь перед теми же знатными людьми?» Возможно, и то, и другое.
Не то, чтобы мне так уж было дело до Кёрсонов, но до себя-то было! Я понимала, каким бревном была рядом с Хольденом, и какое у него могло сложиться впечатление. Сложилось оно, или нет – не важно. В любом случае, нужно показать себя с лучшей стороны. А для этого, необходимо выучить все! Не для Кёрсонов. Нет. Для себя. Не знаю насчет Кэтрин, но Катерина Черненко действительно способна на многое!
Преисполненная решимости, я сменила пластинку, отбежала в сторону и встала в позу. Я выучу! Я все выучу!
***
Полчаса спустя я поняла, что ничего я не выучу! Танцы путались в голове, за одними шагами шли совершенно другие, не связанные с предыдущим. «Па де грасс»… Да что это вообще? О чем оно? Все они, как я уже говорила, до ужаса однообразны! Сбивает. Раздражает. Бесит!
Спустя еще десять минут, я в бессилии опустилась на пол, обняла руками коленки. Меня всегда выбивали из колеи подобные ситуации, когда решаешь-решаешь-решаешь, а у тебя ничего не получается. Вроде просто, вроде понятно, но ответ не сходится.
Существует три стадии стресса, нам на биологии рассказывали. Первым является тревога, или мобилизация, когда все свойства человека, навыки, умения и память активизируются и работают сверх обычного. Хорошая вещь. Полезная. Вторая ступенька вниз – сопротивление или расстройство. Функции организма снижаются, все работает хуже, чем в обычном состоянии, но шанс на принятие верного решения еще есть. Последняя, сама страшная стадия, это истощение или дефрагментация. Все ресурсы израсходованы, организм истощен, и более не может нормально работать. Неприятная стадия, из которой нужно выходить. Так вот, не скажу, что я уже на ней, но близко. Еще чуть-чуть, и…
– Это не так трудно, как тебе кажется, – тихий равномерный голос заставил меня поднять голову.
Ветер бушевал на улице. Высокие окна были открыты нараспашку. Никаких занавесок не было. Ветер задувал в провалы стен, играя с тонкими белыми тюлями. Вот среди них я и заметила ее. Уж кого-кого, а этого человека я ожидала увидеть в последнюю очередь! Из-за белой ткани, точно ее продолжение, вышло наше местное привидение.
Я смотрела на Нуну, не отводя глаз. Она сильно изменилась, и теперь выглядела так же нормально, как и тогда, на пляже. Волосы подстрижены и уложены в ассиметричное каре, походка ровная, спина прямая, и взгляд… Вместо расплывчато-заоблачного – серьезный, осмысленный. Лишь белое платье до колен, да отсутствие обуви выдавали в ней привычную мне Нуну. Девушка подошла и опустилась на колени напротив меня.
– Ну чего ты так расстраиваешься? – ласково спросила она, складывая руки на колени и немного наклоняясь вперед. В этот раз ее улыбка не выглядела пугающей, наоборот, она была аккуратной, сдержанной и располагающей к себе.
– Танцы учу,  – я вздохнула. – И у меня совсем ничего не выходит.
Сейчас Нуна выглядела на весь свой возраст, ну, может быть, года на два младше. Я ощущала поддержку взрослой умной женщины, и могла ей пожаловаться.
– Скоро уже бал, а я все никак не могу правильно двигаться. Да и танцы не запоминаю – они же такие однообразные!
Нуна слушала меня внимательно, а когда я закончила нытинг, на минутку задумалась.
– А ты не пытайся запомнить названия и движения, – вдруг сказала она.
– Как это? – я нахмурилась.
– Слушай музыку. И запоминай, с каких движений начинается каждая композиция.
– Но на балу-то музыка будет другая… – попыталась возразить я.
– На балу будет намного проще. У тебя будет партнер, который будет тебя вести, – да, в этом она права.
– Но пока его никого нет.
– А пока и не надо, – она махнула рукой. – Представляй, что это одиночный танец, а не парный. А в групповых танцах никому нет дела друг до друга. Просто смотри на окружающих, через пару тактов включишься.
Нуна подмигнула мне. В тот вечер я посмотрела на Лунуну совершенно другими глазами. Она больше не казалась мне наивным беспечным ребенком. Теперь я видела в ней взрослую серьезную женщину. Эта перемена одновременно и удивляла, и пугала, но располагала. Кажется, у меня появился новый друг.

Глава №5. Быть дружелюбным – плохая привычка
Странно, но советы Нуны и правда сработали. Даже Генриетта Теодоровна отметила положительную динамику. Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Возможно, выучить к балу все танцы вполне реально. С другой стороны, весьма самонадеянно думать подобный образом, ведь танцы – лишь малая часть всего того, что мне предстоит изучить и освоить. Но сейчас не хотелось сосредотачиваться на этом. Хотелось просто наслаждаться своей маленькой победой и не думать ни о чем плохом. Разве что о Хольдене… Что-то поменялось в нем в последнее время. Мысли об этом рассветном эльфе все еще периодически посещали мою голову.
– Ты прямо светишься, – заметила Нэта, активно размешивая сахар в чае.
Тонкая серебряная ложечка, которой орудовала девушка, совершенно не сочеталась с большой кружкой, изляпаной краской и какими-то надписями. Но, кажется, из приборов в доме имелось только фамильное столовое серебро. А вот посуду можно было найти всякую. Средневековые пережитки чтились в этом семействе, но двадцать первый век уже топтался на пороге, периодически заглядывая в окна. Поэтому подобный оксюморон можно было встретить сплошь и рядом. Очередное смешение эпох барокко и импрессионизма я наблюдала прямо сейчас, прямо перед собой.
Генриетта Теодоровна ушла куда-то по очередному поручению Мадам, и я могла наконец-то спокойно выпить чаю. Собственно, Нэта охотно согласилась составить мне компанию, чему я была несказанно рада. Хоть какое-то живое общение…
– Конечно! – согласилась я. – Еще бы мне не светиться! Все это закончилось…
Сегодня мы танцевали в специальных бальных туфлях, и я, как человек, не имеющий навыка простой ходьбы на каблуках, просто нереально устала! Болели ноги, болела спина, болели плечи. Все болело! И как же я была рада сбросить туфли и босяком пройтись по поместью. Ноги все еще не переставали ныть, и только прохладный кухонный кафель спасал меня.
– У тебя уже неплохо выходит, – заметила Нэта, но как-то вяло.
Странная она сегодня. Буквально сама не своя! Обычно такая жизнерадостная, веселая, а сейчас какая-то хмурая и задумчивая. Интересно, в чем дело? В принципе, я понимала, что лучше не спрашивать, но знать-то хочется! Что же победит? Человеческое чувство такта или женское любопытство?
– Да, спасибо… Это мне Нуна помогла.
– Нуна? – Нэта как-то настороженно посмотрела на меня. – Серьезно?
– Ага, – я кивнула, отправляя в рот сухарик из белого хлеба.
Сухариков или чипсов известных марок в доме не водилось, зато Труди часто сушила сухари из разных сортов хлеба, посыпала их солью и специями. Для мальчишек. Они любили таскать куски между приемами пищи, вот Гертруда и придумала выход. Наверное, сушить сухари – это обычная практика, но в моем доме никто не делал ничего подобного. Может потому я и готова есть их тоннами.
– Она дала пару дельных советов.
– Значит, тебе удалось застать ее в редкие моменты просветления, – Нэта пожала плечами, взяла обеими руками стакан с чаем, поднесла его к лицу. Большие глаза девчонки поверх чашки делали ее похожей на мышонка.
– Просветления? – переспросила я, набивая рот сухарями.
– Да, иногда она приходит в норму. Но последнее время это случается все реже и реже…
– В норму? – что имеет ввиду Аннет? Неужели… – То есть, эта детская беспечность – не «норма» для Нуны?
– Как ты думаешь, сколько ей лет? – внезапно спросила девушка.
Нет, этот вопрос уже не актуален. Я знаю ответ. И почему каждый считает своим долгом спросить меня? Думают шокировать? Не выйдет!
– Двадцать семь. Но по виду от двенадцати до четырнадцати. А по поведению…
– …лет семь, – закончила девушка, почему-то не удивившись моими познаниями. – Вообще удивительно, Санн в университете асперантурит, а Нуна…
– Санн? – что-то знакомое… Кажется, я уже слышала это имя.
– Да ладно! – воодушевленно воскликнула Нэта, шумно ставя чашку на стол. – Не говори, что ты не знаешь этой истории!
– Какой еще истории? – оп! Сейчас мне выдадут еще одну порцию семейных сплетен! По этим Кёрсонам хоть роман пиши, ей-богу! Вот и будет чем на старости лет заняться. Издам книгу! «Слубоумие и ненависть в поместье Кёрсон». А что? Звучит!
– Пф… – Нэта хлопнула себя по коленкам. – Ну ты даешь! Я-то думала, Мадам тебе рассказывала…
– Нэтк, ну не томи! – во мне проснулся живой интерес. Собственно, не только во мне. Нэта тоже заметно воодушевилась.
– Короче слушай…
Хильда, урожденная Альбина Кёрсон, второго имени Нэта не помнила, являлась родной сестрой Виктории. Старшей сестрой. Она всегда была тихой и примерной девочкой, во всем слушалась отца и мать, не смея им перечить. Родители были довольны таким послушным и беспроблемным ребенком, нашли ей жениха из достойнейшей семьи. Приготовления к свадьбе, которая позволила бы объединить два знатных рода, шли полным ходом. Как вдруг выясняется, что Альбина беременна! Причем, не от своего жениха. На вопросы «кто отец ребенка?» девушка не могла внятно ответить, все твердила про каких-то ангелов. Скандал был грандиознейший! Отец выгнал беременную Альбину из дома. К счастью девушки, ее приютили родственники. Вскоре Альбина родила близнецов – Санна и Лунуну. Но оба ребенка оказались проблемными. Санн отличался очень слабым физическим здоровьем, но он все-таки смог закончить школу и поступить в университет. А Нуна, хоть болела редко, имела проблемы с головой. Ее развитие остановилось на уровне семилетнего ребенка. Как ни пытались обучать девушку – ничего не выходило. Она как будто жила где-то в своем мире, изредка возвращаясь в наш.
– Ну, в принципе, ничего нового, – я взяла кружку Нэты и отхлебнула чаю. Вообще-то не люблю черный чай, тем более с сахаром. Употребляю его только в сочетании с лимоном. Но лимонов, к сожалению, не завезли. – Меня больше интересует Санн. Никто ничего о нем не рассказывает.
– Да как-то и нечего рассказывать, – Нэта пожала плечами, отбирая свою чашку назад. – Я сама его видела несколько раз, а живу тут всю сознательную жизнь. Он постоянно в интернатах, да в санаториях. Вот, закончил универ и остался там преподавать, кажется.
– А они с Нуной как? Общаются?
– Ой, с Нуной попробуй, пообщайся… А вообще… – девушка махнула рукой и задумалась, постукивая коротким ноготком по полупустой чашке, – я не знаю, Трин! Мне сложно что-то сказать. Я запомнила Санна, как нечто очень белое и худое. И, кажется, он не ходит, но это не точно. Может, у него просто приступ был, или еще что… Спроси лучше Берта, он должен лучше помнить.
Я кивнула. Невесело как-то. С другой стороны, меня действительно заинтересовал этот призрачный Санн. Если они и правда так похожи с Нуной, то термин «призрачный» как никогда в тему. Надо будет порыться в архивах, вдруг что-то найду.
– Нэт, а расскажи о Нуне? – попросила я. Вопросов как таковых у меня не имелось, да и с чего начать – тоже не понятно. Мне хотелось понять, чего можно ожидать от этого человека.
– Что рассказать? – кажется, ей эта тема не очень приятна.
– Просто расскажи, – надо бы налить себе чаю, а то у Нэты уже заканчивается.
– Не знаю… – я внимательно следила за изменениями на лице Аннет. Эх, не выйдет из Нэтки актриса! Она совершенно не умеет врать. Но если Нэта не расскажет мне, то не расскажет никто.
– Почему тебя заставляют следить за ней? У Нуны же есть мать.
– Честно говоря, Хильда тоже не в себе… – девушка посмотрела по сторонам и наклонилась вперед, ближе ко мне. Я рефлекторно потянулась навстречу. Нэта смотрела мне прямо в глаза. Она максимально понизила голос, будто бы нас могли подслушать. – Хозяин приютил ее из жалости. А Контесса просто терпит. От них с Нуной никакой пользы. Они как два камня на шее мадам Тэсс. Но выкинуть их на улицу просто так нельзя, вот и приглядываем по очереди.
– Хочешь сказать, Нуна и Хильда опасны? – я тоже старалась говорить тише.
– Ну… – Нэта снова задумалась, анализируя, стоит ли делиться со мной. – Вообще, случаев не было. Агрессии за ними не наблюдалось никогда. Мадам считает их безвредными, но лично я бы не стала лишний раз связываться. Кто знает, что там делается в их головах…
И все равно создавалось ощущение, что Нэта не договаривает. Скорее всего случаи были, просто никто о них не знает, или не хочет предавать огласке.
– Ты же говоришь, у Нуны бывают просветления. Ты их видела?
– А ты как будто нет, – хмыкнула Аннет, отодвигаясь. Разговор по душам закончен?
– Да… она выглядела весьма нормальной. Взрослой. Образованной…
– Все верно, так и есть, – кивнула компаньонка.
– Но ты же говорила, что ей никто не занимается. В смысле… не учит. Тогда откуда это?
– Сама не знаю, – Нэта смотрела в чашку, перекатывая остатки чая по дну. – Я тоже не видела, чтобы кто-то ее чему-то учил. Нуна вроде бы даже читать не умеет…
– Но когда мы с ней в последний раз разговаривали, мне показалось, что…
– Мне тоже кажется, что это не задержка в развитии, – судя по выражению лица, Нэта давно вынашивала эту идею, но все не могла найти человека, с которым можно поделиться. – Я думаю, у нее диссоциативное расстройство идентичности. Раздвоение личности, если по простому. А, может, и не раздвоение.
– Что ты имеешь ввиду?
– Может, – Нэта выдохнула, – этих личностей больше, чем две.
А вот это, как бы странно не прозвучало, здравая теория. Не то, чтобы я разбиралась в данной теме, но как будто бы все логично. Резкие перемены в поведении, манерах, даже внешности! Нэта заметила мою заинтересованность и продолжила.
– Но почему-то «детская» личность сильнее «взрослой», и в основном доминирует. «Взрослую» Нуну можно увидеть не часто. Понять бы, что ее вызывает… Тогда можно было бы повлиять.
– А спросить? – вдруг предположила я.
– Что ты имеешь ввиду?
– Недавно я говорила с Нуной. Она казалась вполне нормальной. Может, нам стоит высказать ей свои предположения? Вдруг она что ответит…
– Нуна ответит? – компаньонка слегка наклонила голову вперед, морща лоб.
– Ну да, – я развела руками. – Она же умеет говорить.
– Ты как себе это представляешь вообще? – девушка сцепила пальцы в замочек, покачивая кистями. – «Привет, Нуна, у тебя две личности»? Так что ли?
– Ой, ну не придирайся! – я отмахнулась. – Если она будет в адекватном состоянии, то…
Дальше говорить не было никакого смысла. Аннет смотрела на меня, как на идиотку. А вот я загорелась собственной идеей. Что, если «взрослая» Нуна не подозревает о проблеме? Вдруг у них раздельная память, и все такое. Тогда, стоит рассказать ей. Может быть, когда «взрослая» Нуна узнает, она сможет что-то сделать? По крайней мере, попытается. И, таким образом, есть шанс на выздоровление. Я, конечно, не медик и не психиатр, но что-то мне подсказывало…
Я решительно встала со стула, опираясь ладонями о столешницу. Нужно попробовать поговорить с Нуной! Вдруг мне удастся вернуть ее? Почему-то я уверена, что удастся!
– Стой, Триш! – Нэта тоже встала на ноги, отставляя чашку на стол. – Вряд ли ты застанешь Нуну в нормальном состоянии. Может, лучше не надо?
– А я попробую! – моя решимость не знала границ. Возможно, все дело в барьерах. – Пойдешь со мной?
– Нет уж! – компаньонка замахала руками и головой. – У меня от нее мороз по коже! Даже от адекватной. Так что…
Как бы в подтверждение своих слов, Нэта обняла себя руками, изображая, что замерзла.
– Ну и ладно, – фыркнула я, окидывая ее взглядом. – Одна схожу. И доложу тебе о результатах.
– Ну… попробуй, – кивнула Нэта. – Да пребудет с тобой сила, и все такое… Только ничего у тебя не выйдет.
– А вот это мы еще посмотрим!
***
Кому-то изменяют парни, а мне изменяла память. Я совершенно не помнила дорогу до башни Нуны. Как отрезало! Странно. Я ведь бывала там не раз… Мозг как будто бы специально не хотел показывать дорогу. Так что мне пришлось некоторое время поблуждать по дому прежде, чем я нашла нужную дверь. И уже запоздало подумала о том, что она же, скорее всего, заперта. Вот, что имела ввиду Нэта под фразой «ничего не выйдет»! Я могу найти дверь, но не смогу поговорить с Нуной…
Но дверь открылась, стоило мне только положить руку на ее ручку. Снова странно… Трина, тебе уже пора привыкнуть к странностям этого дома! Толкнув дверь, я вошла в комнату. Эх, зря! Надо было постучать! Мало ли чем девушка может заниматься… Хотя вряд ли чем-то непристойным. Все-таки взрослый человек. Все-таки ребенок…
Как я и предположила, ничем таким особенным Нуна не занималась. Сидела на качелях, спиной ко мне, привалившись головой к канатам. Жуткое зрелище, скажу я вам. Точно сломанная кукла. Продолжать мысль не хотелось.
Я не успела ее даже позвать. Девушка обернулась, и я с облегчением выдохнула – она была такая, какой я видела ее недавно. Сидит ровно, взгляд осмысленный, вид опрятный. Слава тебе… к кому мне там теперь можно обращаться?
Я немного помедлила, собирая мысли в голове. Нельзя так сразу в лоб. Нужно расположить человека к себе, а для этого стоит о чем-то поговорить. О чем? Нас с Нуной ничего не связывало, кроме похода на море и танцевальных советов. Вот! Точно! Поблагодарю-ка я ее за танцы! Тем более, что она мне действительно помогла.
– Знаешь, я хотела сказать тебе спасибо, – начала я. – Твои советы очень пригодились мне. Я не сразу их оценила, но теперь поняла. Я воспринимала тебя, как неразумного беспечного ребенка, и этим ты меня, признаться, очень пугала по началу. А сейчас…
Остапа несло! Как будто из бочки вынули затычку. Я все говорила и говорила. А Нуна спокойно слушала, глядя на меня. Лицо ее не выражало никаких эмоций.
– …и вообще, я надеюсь, что мы с тобой станем хорошими друзьями. Я очень хочу быть твоим другом.
Закончив речь, я улыбнулась. Ну все. Вроде бы расположение девушки получено. Теперь можно перевести дух и высказать свои предположения. Но сделать этого я не успела. Еще секунду Нуна смотрела на меня, затем ее лицо начало искажаться. Брови поднялись вверх, косые глаза округлились, уголки губ поползли к ушам, растягивая рот в чудовищной улыбке. Черт побери! Холодок прошелся по коже, заставив меня отшатнуться к дверному проему. Я ошиблась! Нэта была права, а я ошиблась! Нуна уже давно была не в себе! И что теперь делать?!
Следующие действия произошли буквально в несколько мгновений, но для меня они растянулись в вечность. Нуна медленно встала с качелей. В своих движениях назад, я не заметила какой-то столик и налетела на него спиной, тут же хватаясь за края столешницы. В этот же момент в незакрытой двери появился Бьёнд с фразой: «Вот вы где, госпожа! А я как раз…» Я рефлекторно обернулась на демона, но тот застыл, не закончив фразу. Просто стоял и с ужасом смотрел вперед. Что он там увидел? Чтобы понять это, я зачем-то переместила печать в глаз и обернулась, краем глаза заметив какое-то свечение.
– Нет! – воскликнула Бьёнд, кидаясь ко мне. – Уйди! Уйди!
Я повернула голову. Нуна двигалась вперед, ко мне. Шла и… светилась? Точно светилась! Молочно-белый свет вокруг нее пульсировал, сжимаясь, а затем разгораясь с новой силой. Каждый всплеск занимал все больше и больше пространства, точно пожирая его.
Я замерла, не в силах пошевелиться. Нуна подходила все ближе и ближе. Жар, исходивший от белянки, обдавал кожу, ощущаясь на физическом уровне.
– Да, да! Я хочу с тобой дружить! – воскликнула девушка, протягивая ко мне руки. Но коснуться меня не успела. Прямо перед нами в самый последний момент вклинился Бьёнд, расставляя руки в разные стороны, точно пытаясь закрыть меня от Нуны. Но ничего у него не вышло. Нуна обняла нас обоих.
Кожу обожгло, точно огнем. Яркая вспышка белого света заполнила комнату, ослепляя. И крик. Душераздирающий крик потонул в этом свете…
***
Очнулась я на полу. Нет, это все не сон, иначе бы я проснулась в кровати. Не сон. А жаль. Состояние отвратительное. Мутило, как после сотрясения. Кожа болела, точно меня облили кипятком. Я приоткрыла глаза. В башне было темно. Тихо. Пусто. Неужели уже вечер? Я вытянула руки вперед. Вроде бы ничего, но как же больно. Никаких внешних повреждений… Внешних. А что, если… Я переместила печать в глаз и ужаснулась. Мои руки были сплошь покрыты тяжелыми ожогами. Местами отсутствовала кожа, полностью выгорев, местами отсутствовало мясо по той же причине. Да что же случилось?! И тут я увидела Бьёнда. Он лежал на боку рядом со мной.
– Бьёнд! – я протянула руку, приподнимаясь, и тут же закрыла глаза, с трудом подавляя рвотный рефлекс. Больно. Больно и очень плохо… Кажется, не только мне одной.
Собравшись с силами и сжав зубы, я подползла на локтях к демону. Нет. Ему явно хуже, чем мне. Я вижу это. Я чувствую это.
Человеческая оболочка мужского тела казалась прозрачной, по текстурам периодически проходила рябь. Качество изображения понизилось до минимума. Теперь Бьёнд напоминал прозрачную надувную куклу, внутри которой хаотично мечется черный дым. Жуткое зрелище.
– Эй, Бьёнд, эй! – я протянула руку, пытаясь дотронуться до его плеча, но пальцы прошли насквозь. И вот тут мне стало действительно страшно.
Забыв о собственной боли, я замерла, а потом стремительно вытащила пальцы. Бьёнд не двигался и не отвечал. Уровень стресса: мобилизация. Надо было срочно что-то делать!
«Что делать, когда все плохо, но ты не понимаешь, что случилось, и что теперь делать?» Так, попытаемся мыслить здраво… Бьёнд не может толком поддерживать телесную оболочку. Значит, у него нет энергии. Мозг лихорадочно перебирал воспоминания в поисках чего-нибудь полезного. И мне вспомнились чернушки, питающиеся положительными эмоциями. Может, стоит так же и с Бьёндом? Вдруг ему станет легче? Только вот… какими эмоциями питаются демоны?
«Разными», – прозвучало в моей голове.
Что? Кто это говорит?! Бьёнд? Нет, у него не такой голос…
«Не думай об этом. Сейчас тебе надо позаботиться о Бьёнде!»
Я знаю, что надо! Очень-очень надо! Да только как? Что мне делать?
«Ты молодец, сообразила насчет чернушек. Демоны тоже питаются эмоциями. Вот только… другими».
Какими? Какими?! Скажи быстрей!
«Каждый демон приходит к человеку в зависимости от…»
Да хватит уже мне лапшу вешать! Чем Бьёнда кормить?!
«Что ты чувствовала после танца с Хольденом?»
Э… ну… боже, это было классно… Ну… что я чувствовала…
«Там и ответ».
Поясни! Эй! Эй, ты! Голос! Голос в голове! Эй! Поясни, что ты имел ввиду!
Но никто больше не отзывался. А я лихорадочно пыталась вспомнить, что же за отличительное чувство испытывала тогда… После танца я твердо решила научиться танцевать. Решила…
Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на тех воспоминаниях. Кажется, я снова это чувствую. Собрав на ладонь эмоции, я немного помедлила. Дальше-то что? А вдруг, не правильно? Вдруг Бьёнду станет еще хуже. Хотя… куда уж хуже то? Других вариантов у меня нет.
Я медленно опустила руку под оболочку Бьёнда. Черный смог закружился вокруг моей руки, сияние постепенно исчезло, съедаемое дымом, и тогда я торопливо вынула руку из плеча Бьёнда. «Голограмма» перестала сбоить, понизив свою прозрачность.
– Трин? – тихо шепнул Бьёнд, приоткрывая рот и глаза. Однако губы его при этом не дрогнули.
– Тише, тише, Бьёнд! – я наклонилась ближе, как самому его лицу. – Я с тобой, я рядом.
– Трин… – сейчас даже его голос звучал, как компьютерная программа. Никаких эмоций. Никаких оттенков. Но и не надо.
– Тш-ш, не напрягайся! Может тебе лучше развоплотиться? – предложила я.
– Нет! – вдруг резко и решительно отозвался он. А затем добавил уже тише, – Оболочка – единственное, держит. Не смогу контролировать. Форму. Без…
Бьёнд замолчал. Замолчал и более не реагировал. Наверное, силы кончились. Эх, ненадолго же моих эмоций хватило…
Я оглянулась по сторонам. Нет, тут точно нельзя оставаться. После такого зрелища попрут нас погаными вениками ко всем чертям. Если доживем, конечно.
Я попыталась подняться, держась за столик. Дикая слабость и боль от незримых ожогов не позволили мне это сделать с первой попытки. Но все-таки я смогла. Колени дрожали, пальцы изо всех сил впивались в столешницу. Нужно двигаться. Нужно взять Бьёнда…
Демон был легкий, едва осязаемый. Точно пушинка! Я без труда подняла его на руки. Нет, на руках нести не смогу. Мне самой нужна опора. Тогда я положила его руку себе на плечи, обняла за талию, чтобы не потерять по дороге. Ну что, дорогой, пошли?
Мы шли по коридорам, и всю дорогу я молилась, чтобы никого не встретить. Молилась всем, кому только можно и нельзя. Превозмогая собственную боль и головокружение, я шла, буквально размазываясь по стенам, прижималась к ним всем, чем могла. Бьёнд, склонив голову вниз, парил рядом. Пару раз демон пытался что-то сказать, но у него не выходило.
– Да молчи ты уже, – тихо сказала я. – Не трать последние силы…
К счастью, мои молитвы были услышаны. До комнаты мы добрались без приключений и свидетелей. Я положила Бьёнда на кровать и рухнула рядом, пытаясь отдышаться.
Демон смотрел в потолок остекленевшими глазами. Лучше бы он их закрыл – было бы не так жутко. Переведя дух, я легла на бок рядом, оценивающе осмотрела демона.
– Нет, Бьёнд, так нельзя, – бессильный вздох. – Надо что-то делать с тобой.
– Нет. Сил, – сказал он, не открывая рта. – Пара дней. И. Все.
– И что все? Помрешь? Нет уж, надо что-то придумать, – я постучала кулаком по голове, жмуря глаза. Пожалуйста, стресс, не скатись в расстройство! Иначе наши шансы на принятие хорошего решения заметно снизятся!
– Я не хочу. Напрягать. Больно. Трин, – он двинул глазами, и взгляд его устремился на меня. Это выглядело еще страшнее, чем раньше. Пожалуйста, не двигайся… – Уйти. Сейчас. Будет. Лучше. Трин.
– Ага. Я тебе уйду… Не для того тащила, чтобы ты теперь помер, – но, оценив его состояние еще раз, на всякий случай добавила. – Я приказываю тебе не делать этого! Понял! Придурок…
Несколько чернушек вылетели из моего рта, пикируя на постель. Я смахнула мелкую пушистую нечисть в сторону. Потом с ними разберусь. Сейчас нужно думать о другом.
Так… Значит, если исчезнет оболочка Бьёнда, он тоже исчезнет. Получается, ему надо восстановиться раньше, чем это произойдет. Значит, его нужно кормить. Регулярно. Эмоции, силы… Любая подпитка.
Судя по состоянию Бьёнда кормить его нужно будет много и часто. Вряд ли у меня есть столько времени сидеть около его, то есть, около своей постели. И тут мою голову посетила идея.
– Слушай, – я с воодушевлением посмотрела на него, но от взгляда немигающих круглых глаз без век и ресниц снова стало не по себе. Воодушевление исчезло, – чисто гипотетически, ты можешь залезть в мое тело и посидеть там?
– Что? – Бьёнд даже потратил силы, чтобы изобразить недоумение на своем лице. Ничего более жуткого я еще не видела. Хотя нет, гримаса Нуны могла бы посоревноваться с ним. Но не важно. В любом случае, молодец, эмоция хорошая и в тему. Сейчас не о том…
– Ты можешь посидеть где-то внутри меня. Тогда будешь постоянно подпитываться эмоциями.
– Это. Идеально.
В принципе, никто и не сомневался. Наконец-то у меня хороший план родился!
Технологию этого дела я не знала. Но с другой стороны у Бьёнда все работало на уровне «представь себе». Так что я придвинулась к парню ближе, переместила печать на левую часть груди, над сердцем, и наклонилась к Бьёнду. Теперь… Представим, что моя печать – это дверка. И вот она открывается… Открывается, и, как черная дыра начинает засасывать в себя все вокруг.
Вспышка – Бьёнд исчез. Осталось только подрагивающее черное облако, которое резковатыми неровными движениями направилось ко мне, втягиваясь в печать. К горлу тут же подступила тошнота, голова заболела с новой силой. Но нельзя об этом думать, нельзя отвлекаться. Стоит мне засомневаться, и печать закроется, Бьёнд не сможет пройти через нее. Поэтому терпи, Трина, терпи! Если хочешь спасти своего демона.
Неприятные ощущения стремительно нарастали. Мозг будто бы взбивали миксером. В груди пробили сквозную дыру, сквозь которую гулял ветер, обдувая края рваной раны. Когда боль достигла своего максимума, к голове прозвучало: «Все». Неприятные ощущения отступили. Впрочем, не только неприятные. Отступили все ощущения. Вообще все. И сразу. Я упала на кровать. Все…

Глава №6. Папка под шкафом, и парень нескромный
Я долго прислушивалась к собственному организму, пыталась понять, в чем же разница. А разницы не было! Присутствие Бьёнда в моем теле совершенно не ощущалось. Я не чувствовала демона. Совсем. Наверное, в этом и был весь сакральный смысл.
Единственное, что отличало мое состояние от обычного, это то, что я больше не могла перемещать печать. Совсем. Она намертво застыла над сердцем, не желая сдвигаться ни на миллиметр. Как будто кто-то держался за нее с обратной стороны. Неожиданное и неприятное открытие. Знай я об этом раньше, оставила бы ее где-то на менее заметном месте. А тут могут увидеть. Даже не представляю, что со мной сделают, если узнают, что я имею подобную «татуировку».
Но, к моей огромной радости, сегодня меня не тревожили. Спускаясь вниз, я поймала себя на мысли, что никто не разбудил меня с утра. Обычно Нэта заходит, а тут – никого.
В коридоре бегали домашние. Причем, в прямом смысле! На выходе из комнаты меня чуть не сбил Берт. И даже не заметил… Все суетились с какими-то вещами, галдели. В общей колготе я чувствовала себя Кевином Маккалистером. Меня попросту забыли! И даже мое появление не напомнило родичам о существовании некой Кэтрин. Да, действительно, я же такая незначительная и маловажная персона…
На самом деле, это к лучшему! Самый наилучший расклад из всех возможных. Хотя бы никто не будет трогать, и я спокойно смогу разобраться со своей проблемой. Нет, дело не в Бьёнде, с которым я до сих пор не знаю, что делать. Дело в Санне.
Ввиду недавних событий я совершенно не знала, что делать дальше. Безусловно, Лунуна представляла опасность. Но вот вопрос: только для меня, или же для всех домочадцев? В любом случае, я должна постараться защитить свою семью.
Второй раз разговаривать с Нуной нет никакого смысла. Да и, сказать по правде, откровенно страшно это делать. Мало ли, что может случиться еще? От Хильды пользы тоже никакой. К тому же, вдруг она обладает похожими свойствами? Оставался один вариант – Санн.
Если Нэта все-таки права, и молодой человек действительно преподает в университете, значит, можно рассчитывать на его дееспособность. Он сможет не только пролить свет… ой, нет, плохое выражение! Он сможет не только объяснить поведение сестры, но и, возможно, повлиять на нее.
Добиться правды от Контессы не представлялось возможным. И вообще, вряд ли расспросы домашних могли принести хоть какие-то плоды. Оставался один вариант – библиотека! Вдруг там сохранились хоть какие-то сведения?
Откровенно говоря, я слабо верила, что мне удастся найти хоть что-то в этом рассаднике пыли и книжных вшей. Но где еще смотреть? Впрочем, спросить, на первый взгляд, и правда куда эффективнее. Но только на первый. В реальности – явно не мой случай. Так что, в библиотеку! Но сначала поесть…
Осторожно обойдя массивные поручни главной лестницы, я шмыгнула на кухню. Завтрак, как и предполагалось, давно закончился. Труди хлопотала у рукомойника, не глядя по сторонам. Мои шаги потонули в шуме воды и пения женщины, позволяя остаться незамеченной. Таким образом мне без труда удалось умыкнуть корзинку с выпечкой и графин с компотом. Полупустой, правда, ну да ничего. Как говорится, война – войной, а на безрыбье и пирожок – супчик. Или не так говорится… а и без разницы!
Кажется, с перемещением Бьёнда, я обрела способность становиться невидимой. Иначе как объяснить, что всю дорогу до библиотеки меня не замечали? Буквально, в упор! Прошедшая мимо Виктория не скривилась, Филя и Нэта не поздоровались, Генриетта Теодоровна не сделала замечания. Даже налетевший на меня Мэтти не извинился и даже не посмотрел – помчался дальше. Я с тоской смотрела вслед убегающему мальчишке. Невидимка, не иначе!
В библиотеке, как и ожидалось, царила пустота и тишина. Все звуки жизнедеятельности остались там, за тяжелой дверью. Я поставила еду на стол и, взяв один пирожок, отправилась изучать книжные полки. Растолстею я, одной выпечкой питаться. Ох, растолстею…
На подходе к первому стеллажу взгляд упал на собранную мной полку с книгами Генриетты Теодоровны. В принципе, надо бы… Но сначала родословная! А потом уже, если быстро закончу или, что хуже, совсем ничего не найду, приступлю к ним. Решено!
К сожалению, решение оказалось весьма опрометчивым. Книги в библиотеке сортировались не по названиям, и даже не по жанрам, а по авторам! Шансы найти что-то нужное стремительно близились к нулю. Если даже и есть какая-то «родословная семейства Кёрсон», или «история рода Кёрсон», то я никогда не догадаюсь, кто ее автор.
Бьёнд предательски молчал, отказываясь помогать мне. Но можно ли его в этом винить? С учетом того, что с момента «единения» демон ни разу не заговорил со мной, не ответил, да и вообще не подал ни одного признака жизни. Вряд ли он вообще в состоянии вести диалоги.
Проштудировав три стеллажа «от» и «до», я вздохнула, опуская плечи и запрокидывая голову. Тяжко. Очень тяжко. И что теперь делать? Выход нашелся сам собой. Нечего делать – иди поешь. Вот! Слушать нужно умных людей! Это я о себе, конечно же.
Жуя очередной пирожок с яблоком и запивая всю эту красоту брусничным компотом прямо из графина, я думала о том, что Генриетта Теодоровна вряд ли бы обрадовалась подобному зрелищу. Делали из меня леди, делали… да вот не доделали. С другой стороны, я живу в шикарном доме с личной кухаркой, кстати, очень талантливой кухаркой, и ни одного дня не питалась нормально! К завтраку вечно не успеваю, днем не до этого, а вечером то с травмами, то без настроения. Вот и приходится перебиваться, чем могу. От такой голодной деятельности и крышей поехать недолго.
Сама того не замечая, все это время я внимательно смотрела на дверь кабинета дядюшки Рекса. Ну, точнее, не на саму дверь, а на стену, за которой скрывалась тайная комната. Мысли незаметно перешли в совершенно другое русло. Теперь я думала о том, что, должно быть, вся важная документация хранится в скрытом кабинете, который, разумеется, закрыт.
Не то, чтобы я прям уж так сильно верила, что смогу найти там документы о Санне, но… с другой стороны, где же им еще быть? Правильно, больше не где! Но дверь в кабинет точно заперта. Точно. Никаких вариантов. Несмотря на полную уверенность, я положила недоеденный пирожок в корзинку и подошла к двери, потянула за светильник. Никаких… стоп! Что?
Часть стены послушно отъехала в сторону, дверь за ней оказалась приоткрыта. Я тут же замерла, настороженно прислушиваясь. Нет. Тихо. Вроде бы никого. Но не могли же они просто забыть закрыть дверь! Не могли? Не могли! Значит, в кабинете точно кто-то есть! Может быть, незримый посетитель тоже стоит и ждет от меня первого шага? Но… я видела Мэтта, и Генриетту Теодоровну, и тетушку Тэсс тоже, Труди на кухне… Кто же тут может быть? Джозеф? Вариант узнать только один. Я тихо приоткрыла дверь, входя в кабинет.
– Я уж думал, ты никогда не зайдешь… – донеслось из темноты. Знакомый голос, но…
Я эпично ударила правой рукой по стене. Промахнулась. Выключатель оказался с другой стороны. Да, не быть мне актрисой. Все-таки нащупав кнопку, и уже немного растеряв запал к этому моменту, я включила свет.
Лестер сидел за старинным письменным столом, положив ноги на обитую зеленой тканью столешницу. Высшей меры кощунство над антиквариатом! Тем более, над моим антиквариатом!
Я нахмурила брови, скрестив руки на груди. Лестер продолжал все так же вальяжно сидеть, откинувшись в кресле. Кожа закинутых за голову рук просвечивала сквозь белую рубашку. Почему он носит такие прозрачные? На нормальную ткань денег не хватает, что приходится из тюли шить? Или, еще лучше, из марли? Вот не холодно ему так? И ничего, что на дворе лето. Стремное какое-то лето в этом Аллерском графстве.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/iva-lantern/moya-upryamaya-ledi-71253109/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.