Читать онлайн книгу «Гулява болотная» автора Александр Лекомцев
Гулява болотная
Александр Николаевич Лекомцев
С величайшей скоростью происходит слияние многих миров. К сожалению, многое из того, что мы зачастую считаем мистикой, блефом, фантазией и даже абсурдом, является повседневной, текущей действительностью. Беда в том, что реальное и мнимое взаимообогащение сливающихся миров, к несчастью, не делает нас ни лучше, ни хуже. Жаль, что далеко не всегда совершенствуются миры, как и люди. Во многом царствует регресс. А ведь чёрствость, бездушие, эгоцентризм – не только отрицательные черты характера. Это нечто больше и страшное… Велика наша ответственность перед теми, кто несправедливо и жестоко принесён нами в жертву.
Александр Лекомцев
Гулява болотная
В двух действиях
Действующие лица:
Адатмыра – зелёноволосая женщина неопределённого возраста, как бы, невеста Лёши
Лёша – единственный и любимый сын и внук, 22 года
Екатерина Семёновна – его мать, 45 лет
Вера Петровна – егобабушка, 67 лет
Ульяна – бывшая невеста Лёши, 20 лет
Действие первое
На авансцене,перед занавесом, появляется Лёша, в брезентовом костюме, резиновых сапогах, в шляпе, с маленьким рюкзачком за плечами. На длинном шнурке, на шее висит фотокамера,
Бёрёт её в руки, делает несколько снимков.
Он растерян и взволнован. Заблудился. Озирается по сторонам.
Лёша (разговаривает с сам с собою): – Как в сказке, блин! Пошёл в лес природу фотографировать и – заблудился! Да ещё в болото какое-то, стрёмное забрёл.
Ставит корзину на землю.
Перед ним появляется Адатмыра, в зелёном изодранном сарафане, босиком. Очень далеко не красавица. Можно только предположить, что её лет тридцать.
Лёша улыбается, увидев её. С её появлением у него появляется надежда выйти отсюда. Кроме того, зелёноволосая женщина, почему-то, очень ему понравилась.
Лёша: – Ну, вот сейчас уже точно выгребусь отсюда. Факт! Девушка, наверняка, подскажет, куда мне идти.
Адатмыра: – С кем ты тут разговоры разговариваешь, паренёк заблудший? С лягушарами, что ли?
Лёша: – Вы про лягушек говорите?
Адатмыра: – Нуда, я говорю про лягушар.
Лёша: – Нет, я сам с собою беседую. Не с лягушками. А вы кикимора, что ли?
Адатмыра: – Ни в коем случае! Я гуляма болотная. Занимаюсь только тем, что по болоту гуляю и про жизнь думаю.
Лёша: – Получатся, что здесь обитают существа мужского и женского пола, по национальности – гулямы. Я понял.
Адатмыра: – Ничего ты не понял. В таких прекрасных местах не только гулямы обитают, но ещё кричанги и прочие.
Вот соображаю, как мне из этого болота выбираться. Когда вы мне покажете дорогу в город, то я вас к себе домой приглашу и чаем угощу. Если вы не возражаете.
Адатмыра: – Чай я никогда в жизни не пила, а вот водку случалось. Мужики на болото за клюквой заходят, наливают… Нежадные. А водка у тебя дома имеется, парень-мужик?
Лёша: – Не проблема. По дороге купим, и где-нибудь в парке и выпьем, и закусим. Да лучше даже в кафе какое-нибудь забежим. Мы же не бичи, чтобы под деревом пить.
Адатмыра: – Ну, тогда я выведу тебя отсюда и сама вместе с тобой… выведусь. К водке я людьми пока не особо приученная. Десятки вёрст ради выпивки не стану шагать. Даже и закуской крутой не очень-то интересуюсь. У нас, правда, на болоте, ничего такого нет. Только когда гости сюда заходят. Угощают.
Лёша: – У меня «бабки» есть (стучит себя кулаком по наружному карману куртки)! На такси домой и приедем.
Адатмыра: – Слова мудрёные говоришь, но я уже в радости и согласная. Всё это интересно.
Лёша: – Как звать-то вас, то есть… тебя?
Адатмыра: – Меня-то? А поняла! Тебе моё имя нужно? Хорошо. Зовут меня люди, звери и птицы – Адатмыра.
Лёша: – А я – Лёша! Алексей, значит. Можно просто – Лёха. У тебя имя красивое, но странное. Ты что, Адатмыра, с Чукотки или с Саха-Якутии? Имя загадочное.
Адатмыра: – Нет. Я родом с этого болота. Я же объясняла. Оно большое. Сейчас обитаем в этом месте. А на других болотах я никогда не была. Я, Лёха, получается, здешняя со всеми потрохами.
Лёша: – У меня с таким именем девушки никогда и нигде не было (мечтательно, прикрыв глаза). Адатмыра… Надо же! Нежное красивое имя. А что оно означает?
Адатмыра: – А я знаю? Мне начихать, что это такое. Адатмыра и Адатмыра, и всё!
Лёша: – Не обижайся, Адатмыра. Но, получается, что ты, как бы, кикимора.
Адатмыра: – Нет, не кикимора. Когда я здесь, на этом участке болота, появилась со своими друзьями и подругами, то все кикиморы и лешие разбежались в стороны. Я про тех говорю, которые уйти успели.
Лёша: – А те, которые не успели уйти… Что с ними сделалось?
Адатмыра: – Они целёхоньки. Но в болоте. Я лично некоторым помогла утонуть. В пищу их не употребляю, но по жизни не люблю всяких шумов и лишних разговоров. Меньше бы болтали. Может быть, я к ним бы и притерпелась. Я очень добрая, пока меня не разозлишь. Я ведь немного нервная и капризная потому, что по национальности гуляма.
Лёша: – Но ты же здесь не одна такая.
Адатмыра: – не понимаю, чем ты слушаешь. Повторяю! Я не одна. Тут нас много – мужчины и женщины. Ну, в других местах болота остались и кикиморы, и боромоташи, и кричанги, и многие другие представители разных цивилизаций и национальностей… Пусть живут подальше от нас. Пока они нам не мешают.
Лёша смеётся. Уважает чужое чувство юмора.
Лёша: – Ну, Адатмыра, ты меня насмешила! Здеь ты многим кикиморам помогла утонуть. Надо же! Решительная и отважная.
Адатмыра: – Будешь гоготать, как гусь общипанный, и тебе помогу из этого мира исчезнуть. А там уж тебя другие существа на новую дорогу выведут. Запросто. Долго бы и думать не стала, но сегодня немного водки хочу.
Лёша: – Ты мне, Адатмыра, всё больше и больше нравишься. Я сначала подумал, что ты русалка или марсианка. А ты…
Адатмыра: – Я же тебе популярно объяснила, двадцать раз, что я гуляма женского пола. У нас их только два, как и во всех нормальных местах. Мы занимается только тем, что гуляем по болотам и про жизнь думаем.
Леша: – А ты краивая. Сколько же тебе лет? Интересно.
Адатмыра: – Меня тут всякие бродяги спрашивали о моём возрасте. Любопытствовали даже, какого цвета у меня кровь… после выпитой водки, конечно. Так вот слушай. Мне лет триста, волосы на голове я не крашу, они зелёные всегда. Кровь у меня голубая. Паспорта не имею. Но родственников у меня здесь много. Всё? Или ещё о чём-нибудь спросишь? Какой ты любознательный, Лёха! Но с первого раза ничего не понимаешь. Надо несколько раз объяснить.
Полушутя хватает его рукой за горло. Лёша обнимает её. Адатмыра отталкивает его.
Лёша: – Я ведь не просто так обниматься лезу. Мне кажется, что я тебя полюбил. Неважно, что у тебя частичная потеря памяти. Документы можно любые сделать. Тем более, сейчас. Ты меня очаровала, потому я хочу узнать тебя, как… женщину.
Адатмыра: – Ты мне сначала водки налей, как следует, а там я буду решить, как с тобой быть. Ишь ты, гусь лупоглазый! Узнать он меня хочет. У тебя хоть имеется то, чем ты собираешься меня узнавать?
Лёша (смущённо, переминаясь с ноги на ногу): – Иногда нахожу. До тебя все девочки были довольны. Это правда, кикимора Адатмыра.
Адатмыра: – Я не кикимора! Запомни раз и навсегда! Сколько можно повторять? Ты понял или нет, бродячий болотный кулик?
Лёша: – А я не кулик и даже не орёл и не воробей, Адатмыра. Я по образованию инженер, менеджер по отопительному оборудованию. А по призванию – фотохудожник. Люди говорят, что очень талантливый, почти – гениальный (берёт в руки фотокамеру). Хочешь, Адатмыра, я твой образ запечатлею на фоне вот этих деревьев.
Адатмыра (пятится назад, угрожающе): – Я тебя, Лёха, сейчас так запечатлею, так вот в этот дуб вдолблю, что никто и никогда из его ствола тебя не выцарапает, дятел косоротый! Быстро убрал от меня свою колдовскую штуку! Повторять больше не буду.
Лёша: – Хорошо, Адатмыра! (оставляет в покое фотокамеру). Не хочешь – не надо. У нас для этого потом много времени будет. Я чувствую, мы уже соединены самой судьбой. Ты ведь согласно стать моей женой?
Адатмыра: – Это как? Что такое стать женой?
Лёша: – Ну, вместе будем жить. Дети потом у нас появятся.
Адатмыра: – Шишки еловые у тебя на лбу появятся. Нука, мигом свали отсюда!
Лёша: – Ты меня обижаешь (падает на землю, начинает стонать). Ты, Адатмыра, меня совсем не любишь!
Адатмыра: – Обалдел, что ли? Вставай на ноги моментом. Не встанешь – затопчу, как червяка дождевого!
Лёша быстро поднимается на ноги.
Лёша: – Видишь, я встал на ноги.
Адатмыра: – У тебя что, в голове болотная жижа? Ты мне, что тут по траве ползаешь. Концерты устраивать задумал?
Лёша: – Я обиделся, Адатмыра. Ты не хочешь стать моей женой.
Адатмыра: – Может, я ещё в вашем мире ни хрена не понимаю, но, по-моему, ты полный выродок. Идиот, одним словом. Тебе что-то захотелось и – точка! Вынь да положь!
Лёша: – Бабушка и мама мне ни в чём не отказывают.
Адатмыра: – Я разве похожа на твою бабушку?
Лёша: – Нет, не похожа.
Адатмыра: – Так в чём же дело? У вас, у людей, кроме водки, ничего хорошего нет?
Лёша: – Но я ведь хочу… Так ты согласна или нет?
Адатмыра: – Всё зависит от количества выпитого спиртного и от моего желания. Для интереса можно попробовать, испытать, что это за хреновина такая «выйти замуж» и с чем такое едят.
Лёша: – Так чего же мы ждём? Пошли, Адатмыра, к нашему счастью!
Адатмыра: – Сначала к водке, а потом – уже и счастью.
Берутся за руки, как дети, и уходят.
Занавес открывается
Большая комната в обычной квартире. Сервант, стол, диван, пара кресел, стулья, телевизор с большим экраном. На стенках – несколько эстампов, на подоконнике – цветы.
Широкое окно, выходящее во двор.
За журнальным столиком, на диване сидит Екатерина Семёновна, читает глянцевый журнал. Она в атласном халате розового цвета.
В комнату входит Вера Петровна, в старом халате, в рваных тапочках, внимательно смотрит на дочь.
Екатерина Семёновна: – Ну, чего ты, мама, смотришь на меня, как чёрт из колодца?
Вера Петровна: – А что я, в конце концов, должна делать, Катя? И почему ты меня сравниваешь с чёртом? Если бес, то только ты, доченька.
Екатерина Семёновна: – Почему так? Почему это я бес?
Вера Петровна: – Потому, что нашего Лешеньки уже полдня нет дома, а тебе – всё равно. Ты даже не переживаешь. Не позвонила ни в больницу, ни в морг, ни в полицию. Можно было бы и подружкам его позвонить или приятелям-собутыльникам.
Екатерина Семёновна: – Я ему звонила по сотовому телефону, он не отвечает. Выключил мобильник, свой айфон. Больше никому не хочу звонить. Что я тебе звонарь?
Вера Петровна: – Не звонарь. Глупа ты, и наглости в тебе несколько тонн.
Екатерина Семёновна: – Ты уже у меня в печёнках сидишь, Достала так, мамаша, что дальше уже некуда.
Екатерина Семёновна встаёт, подходит к окну, смотрит.
Вера Петровна: – Ну и что там, Катя во дворе?
Екатерина Семёновна: – Ничего. По улице люди, конечно, бродят. В основном, всякие сволочи. Но нашего Лёши я не вижу.
Отходит от окна, опять садится.
Вера Петровна: – Терпения у тебя, Катя, не хватает. Почему ты всех ненавидишь? А только себя… обожаешь. Умная, как утка. Только овёс не клюёшь.
Екатерина Семёновна: – Представь себе! У меня два высших образования.
Вера Петровна: – Дорого мне обошлись твои университеты. Я только и успевала всех твоих преподавателей умасливать, подкармливать, чтобы тебя не отчислили.
Екатерина Семёновна: – Только не надо преувеличивать! Почему ты сама не звонила, Алёше?
Вера Петровна: – Я тоже звонила. Чувствует моё сердце. Он не выключал свой телефон.
Екатерина Семёновна: – Чего заранее переживать? У него в телефоне батарея села или испортилась. И всё! И больше ничего! Не отключал он телефон,
Вера Петровна: – Я уже уверена, что его выключили вместе с сотовым телефоном и уже зарыли… в землю. А может быть, просто так бросили, где-нибудь, в канаве. Бедный мальчик! Дурак и наглец по жизни!
Екатерина Семёновна (вскакивает на ноги): – Не смей, мама, так отзываться о моем сыне и своём внуке! Я не позволю! Мой Лёша – великий фотохудожник!
Вера Петровна (садится за журнальный столик): – Он великий шарлатан… с рождения. Но я, всё равно, его люблю. Мой внучек – самое родное и близкое, что у меня есть. Полный идиот, но я без него не могу. Впрочем, он весь в тебя, Катюша. Все соки из меня выжали… оба – и мама, и сынок. На старость лет мне нет отдыха и покоя. Всю пенсию ему отдаю. Да и дворником, и гардеробщицей подрабатываю. Всё туда идёт – в прорву. Да и ты, блин, психолог, ни на одной работе не держишься. Всё люди для тебя сволочи, а ты вот хорошая и… замечательная.
Екатерина Семёновна (садиться): – То, что ты квартиру ему купила двухкомнатную – не велика заслуга… и… Алёша достоин… Он обязательно найдёт работу и начнёт трудиться, если ему захочется. Но Лешенька фотохудожник. Ему в Интернете ставят… «лайки».
Вера Петровна: – В Интернете не только лайки, но и овчарки, и всякие пудели присутствуют. Он с меня деньги тянет, а вот они его обдирают. Но жалко мне Лёшеньку. Дурачок по жизни и ещё наглый. Я помню, что на какого-то менеджера учился… в институте, ему вся наша улица дипломную работу писала. Тоже немало денег ушло. А я в рванье хожу, но работаю за троих. В школе тоже… учился, как мог. Хорошо, что все педагоги – мои подруги. Впрочем, с тобой та же история. Но дорог он мне, мой Лёшенька. Жалею я его, убогого и хамовитого.
Екатерина Семёновна: – Но он, всё равно, как с фотосъёмок вернётся, то к себе не заедет сразу. Придёт сюда и перед нами отчитается.
Вера Петровна: – Не сомневаюсь. Если не окончательно убитый, то обязательно заедет… за деньгами. Чертовщина! Лишь бы живой был, там уж и ладно. У меня для него всегда припасено, да и для тебя тоже. Но поменьше.
Екатерина Семёновна: – Деньги – не главное. Сама понимаешь. Главное душа, психея.
Вера Петровна: – Если деньги – не главное, то почему вы с меня последнюю шкуру сдираете?
Екатерина Семёновна: – Ты всё преувеличиваешь, мама. Надо же Лёше, как-то, развиваться.
Вера Петровна: – Женился бы он на Ульяне, что ли. Славная девушка. Правда, пока тоже на папиных и маминых харчах. Но, вроде, где-то в киоске работу нашла и заочно в педагогический университет поступила. Что-то там по химии. Но может быть, женился бы на ней Лёша, то тогда бы и остепенился, и не пил бы, как собака.
Екатерина Семёновна: – Мама, ты не права. Собаки водку не пьют. Впрочем, бывают аномальные случаи. У собак тоже своя психология. Но, в основном, псы и сучки не пьют.
Вера Петровнастучит пальцами по крышке журнального столика.
Екатерина Семёновна: – Чего по столу стучишь? Сама глупая. От старости из разума выжила.
Вера Петровна: – Не волнуйся. На мой век мозгов хватит.
Слышится мелодичный звонок домофона.
Екатерина Семёновна бежит открывать входную дверь. Возвращается и снова садится за журнальный столик.
Вера Петровна: – Ну, слава богу!
Екатерина Семёновна: – А куда бы он делся. У него сейчас только любовь к фотоаппарату «Никон». Он – большой художник! Так что, видишь, всё нормально.
Вера Петровна: – У него фотоаппарат уже двадцатый, получается, а всяких мобильных штучек, самых последних… со счёту сбилась. То отберут, то потеряет, то подарит. Сейчас у него какой-то последний «Кайфон».
Екатерина Семёновна: – Не «Кайфон», а «Айфон». Но у него – «Смартфон», последней модели.
Вера Петровна: – Какая разница? Да я знаю. Молодёжь нынче сама такие штуковины «кайфонами» называет. Модно так.
Екатерина Семёновна: – Их дело. Пусть молодые изгаляются. Но тихо, мама! Сейчас Лёша войдёт. Я не хочу, чтобы он гадости от тебя слышал. У него очень ранимая душа. Он – впечатлительный малыш.
Вера Петровна: – Я молчу. Я понимаю. Живой внучек, и то уже славно. Я переживала. Сама знаешь, у меня ведь есть… душа.
Екатерина Семёновна: – У тебя, душа? Не смеши!
Входная дверь открывается. В комнату входит Ульяна. Она взволнована, приостанавливается и снимает туфли.
Ульяна: – Здравствуйте, Екатерина Семёновна! Здравствуйте, Вера Петровна!
Екатерина Семёновна: – Здравствуй, Ульяна! Я думала, что это появился Лёша.
Вера Петровна: – Здравствуй! (взволнованно). А где Алексей? Что с ним?
Ульяна: – Наверное, ничего не случилась. Просто, я его везде искала. А теперь вот к вам пришла. Подумала, что, может быть, он здесь.
Вера Петровна: – Ты, Уля, чувствует моё сердце, что-то от меня скрываешь? Скажи, где наш мальчик! В каком он морге?
Ульяна (растерянно): – Я не знаю, в каком, Вера Петровна. А разве мой Лешенька умер?
Вера Петровна: – Это тебя надо спросить, где мой внук и что с ним! Ты ведь его невеста, Ульяна, а ни кто попало.
Ульяна: – А я пришла у вас… поинтересоваться, где Лёша и как его здоровье.
Екатерина Семёновна: – Бросьте вы оба ерунду морозить! Что малый, что старый. Скоро Лёша сам придёт и скажет вам, живой он или мёртвый.
Ульяна: – Напрасно вы так. Он ведь уже взрослый. Может быть, друзей встретил. Да ведь ещё совсем не поздно, до вечера далеко.
Вера Петровна: – Конечно, до утра подождём, а там уже начнём всех поднимать на ноги.
В незапертую на ключ дверь вваливается Лёша и Адатмыра. Оба заметно пьяны. Его рюкзак наполнен бутылками с водкой, ставит его прямо на пол. Фотокамеры у него на груди нет.
Ульяна (подбегает к нему, пытается его обнять): – Лёшенька, мы тебя очень ждали.
Адатмыра: – А меня что, не ждали?
Вера Петровна (встаёт с места, достаёт из кармана халата кошелёк): – Я дам этой доброй нищей старушке с зелёным париком на голове пятьсот рублей. Она заслужила. Она привела Лёшу к нам. Пусть пьяного, но привела (Адатмыре). Уважаемая, вы в семидесятых годах на первом мельзаводе грузчицей не работали?
Адатмыра (садится в ближайшее кресло): – Нет, старуха, не работала я на мельзаводе. Я нигде и никогда не работала. Я не знаю, что такое мельзавод.
Обескураженная и обиженная Ульяна отодвигает стул в сторону, садится на него, смотрит в пол.
Лёша проходит к дивану, садится. Громко хлопает в ладоши.
Екатерина Семёновна: – Там, на мельничном заводе, пшеничные и прочие зёрна перемалывают, и получается мука.
Адатмыра: – Мне всё равно! Пусть там даже человеческие кости перемалывают.
Вера Петровна (Адатмыре): – Странно! Вы так похожи на Нону Масаковну, которая работала на мельзаводе, пила одеколон и спала со всеми мужиками подряд. Но, простите уж, Нона была гораздо симпатичней, чем вы… Так уж сложилось (достаёт из кошелька деньги и протягивает Адатмыре). Вот, берите пятьсот рублей и с миром отсюда валите, добрая женщина!
Лёша (как ошпаренный вскакивает с места): – Бабушка, ты кого гонишь из нашего дома? Если бы ты знала, на кого ты голос повышаешь!
Адатмыра: – Леха, друган, я могу их обоих выкинуть отсюда, и всё у нас будет спокойно.
Екатерина Семёновна: – Облезешь, страхолюдина! Замучаешься!
Ульяна: – Но это же обычная шутка. Как вы не понимаете. Никто никого не собирается никуда выкидывать.
Лёша: – А тебя, Ульяна, никто не спрашивает. Всё нормально.
Адатмыра: – Понятное дело, я пошутила. Имею же я право пошутить?
Екатерина Семёновна: – Шути быстрей и сваливай отсюда, красотка! (Лёше). Сынок, а где твой фотоаппарат?
Вера Петровна (со вздохом): – Чего неясного, Катя? Он пропил его вместе с этой… бродяжкой.
Лёша: – Да мы почти в кафе и не пили. По две рюмки коньяку и – и всё!
Екатерина Семёновна: – Ты, Лёша, не мог собутыльника получше найти. Привёл сюда какую-то бомжиху!
Адатмыра: – Но вы сейчас у меня договоритесь обе! Что за люди такие? Я к ним явилась на вечное поселение, а они тут какие-то мне новые имена придумывают (Лёше). В общем, налей мне водки, и я пошла, к себе, на болото. Там спокойней.
Лёша подбегает к Адатмыре, падает перед ней на колени, обнимает.
Ульяна (встаёт на ноги): – Не пойму, что твориться!
Адатмыра (отпихивает его в сторону): – Договорились! Я останусь. Только заткни им пасти и всё объясни, а потом будем пить водку (Ульяне). Я тебе всё объясню, девушка! Тебя, кажется, зовут Ульяной. Так вот твой Лёха, нескладный, но продуманный паренёк, решил жениться на мне. А мне всё равно. Пусть женится. И ты к нему приходи, когда тебе надо будет… Мы с Лёхой любим весь мир.
Лёша (встаёт на ноги и делает взмах рукой): – Да! Мы любим весь мир!
Ульяна: – Как же так, Лёшенька? Ты же говорил, что любишь только меня.
Лёша: – А теперь я люблю весь мир! Больше всех я обожаю мою новую и невесту из… болотных мест. «Там чудеса, там леший бродит…».
Ульяна: – Скажи, Лёша, что ты сошёл с ума, и завтра у тебя настанет просветление. Ты вылечишься. Сейчас медицина на высоком уровне.
Екатерина Семёновна: – Я бы не торопилась так утверждать. Медицина, конечно, у нас имеется, но только в наличии и не больше.
Вера Петровна: – Ты, внучек, фотоаппарат свой хоть дорого продал? За нормальные деньги?
Лёша: – Дорого не продашь. Я его загнал за четыре бутылки водки. Они вон лежат, у меня в рюкзаке. Правда, он был крутой и стоил намного дороже.
Ульяна: – Я верю и знаю, что завтра у Лёши наступит просветление…
Адатмыра: – Не будет у Лёхи никакого просветления. По той причине, что я умная и очень красивая, и тоже, как и он, иногда с удовольствием пью водку. Просто мне интересно понять, что же это такое. Я её вкуса не понимаю и не тупею от неё. Она, как вода, но с другим вкусом.
Екатерина Семёновна: – Только не надо скромничать, зеленоволосая дама! Ты за свою долгую жизнь выпила сотни цистерн спиртосодержащих жидкостей. Или я не права?
Адатмыра: – Ты не права, моя будущая родственница. Ты совсем не в курсе того, что происходит. А вот у тебя физиономия пропитая. Это факт.
Вера Петровна хватается за сердце, наваливается спиной на диван. Почти теряет сознание.
Екатерина Семёновна поднимается с места, бежит в соседнюю комнату. Быстро возвращается со стаканом воды в руке и таблеткой. Засовывает таблётку матери в рот и поит её из рук.
Вера Петровна (приходит в себя, твёрдым голосом): – Ты женишься на этом чудовище только через мой труп.
Адатмыра: – Хорошо. Я согласная. Пусть будет труп. Всё какое-то разнообразие.
Лёша падает на пол, на спину, начинает дёргать ногами.
Лёша (в истерике): – Хочу Адатмыру! Хочу Адатмыру!
Вера Петровна: – Что такое Адатмыра?
Екатерина Семёновна: – Наверное, какой-нибудь новый американский фасфуд, слепленный из полного ГМО.
Вера Петровна: – Что ещё за ГМО?
Ульяна: – Это, Вера Петровна, генный модифицированный продукт, очень опасный для здоровья. Но его обожают кушать американцы. Люди говорят, что его даже в руках держать нельзя, а вот Лёша всякие Биг-Маки и Хот-доги с удовольствием ест. Но ведь такое даже нормальные кошки и собаки в пищу не употребляют.
Лёша (продолжает лежать на полу): – Не болтайте ерунду, Ульяна! Это самая лучшая жрачка в мире! Хочу Адатмыру! Хочу Адатмыру!
Адатмыра: – Адатмыра – это я. Имя у меня такое вот. А ты, старушка сердобольная – Вера Петровна. А вон та рябая курица с дебильной улыбкой – твоя дочь, Екатерина Семёновна. Когда мы в кафе сидели, Лёха мне всё о вас рассказывал. Говорил, что вы сволочи. Но я не думала, что до такого… края.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71249236) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Александр Николаевич Лекомцев
С величайшей скоростью происходит слияние многих миров. К сожалению, многое из того, что мы зачастую считаем мистикой, блефом, фантазией и даже абсурдом, является повседневной, текущей действительностью. Беда в том, что реальное и мнимое взаимообогащение сливающихся миров, к несчастью, не делает нас ни лучше, ни хуже. Жаль, что далеко не всегда совершенствуются миры, как и люди. Во многом царствует регресс. А ведь чёрствость, бездушие, эгоцентризм – не только отрицательные черты характера. Это нечто больше и страшное… Велика наша ответственность перед теми, кто несправедливо и жестоко принесён нами в жертву.
Александр Лекомцев
Гулява болотная
В двух действиях
Действующие лица:
Адатмыра – зелёноволосая женщина неопределённого возраста, как бы, невеста Лёши
Лёша – единственный и любимый сын и внук, 22 года
Екатерина Семёновна – его мать, 45 лет
Вера Петровна – егобабушка, 67 лет
Ульяна – бывшая невеста Лёши, 20 лет
Действие первое
На авансцене,перед занавесом, появляется Лёша, в брезентовом костюме, резиновых сапогах, в шляпе, с маленьким рюкзачком за плечами. На длинном шнурке, на шее висит фотокамера,
Бёрёт её в руки, делает несколько снимков.
Он растерян и взволнован. Заблудился. Озирается по сторонам.
Лёша (разговаривает с сам с собою): – Как в сказке, блин! Пошёл в лес природу фотографировать и – заблудился! Да ещё в болото какое-то, стрёмное забрёл.
Ставит корзину на землю.
Перед ним появляется Адатмыра, в зелёном изодранном сарафане, босиком. Очень далеко не красавица. Можно только предположить, что её лет тридцать.
Лёша улыбается, увидев её. С её появлением у него появляется надежда выйти отсюда. Кроме того, зелёноволосая женщина, почему-то, очень ему понравилась.
Лёша: – Ну, вот сейчас уже точно выгребусь отсюда. Факт! Девушка, наверняка, подскажет, куда мне идти.
Адатмыра: – С кем ты тут разговоры разговариваешь, паренёк заблудший? С лягушарами, что ли?
Лёша: – Вы про лягушек говорите?
Адатмыра: – Нуда, я говорю про лягушар.
Лёша: – Нет, я сам с собою беседую. Не с лягушками. А вы кикимора, что ли?
Адатмыра: – Ни в коем случае! Я гуляма болотная. Занимаюсь только тем, что по болоту гуляю и про жизнь думаю.
Лёша: – Получатся, что здесь обитают существа мужского и женского пола, по национальности – гулямы. Я понял.
Адатмыра: – Ничего ты не понял. В таких прекрасных местах не только гулямы обитают, но ещё кричанги и прочие.
Вот соображаю, как мне из этого болота выбираться. Когда вы мне покажете дорогу в город, то я вас к себе домой приглашу и чаем угощу. Если вы не возражаете.
Адатмыра: – Чай я никогда в жизни не пила, а вот водку случалось. Мужики на болото за клюквой заходят, наливают… Нежадные. А водка у тебя дома имеется, парень-мужик?
Лёша: – Не проблема. По дороге купим, и где-нибудь в парке и выпьем, и закусим. Да лучше даже в кафе какое-нибудь забежим. Мы же не бичи, чтобы под деревом пить.
Адатмыра: – Ну, тогда я выведу тебя отсюда и сама вместе с тобой… выведусь. К водке я людьми пока не особо приученная. Десятки вёрст ради выпивки не стану шагать. Даже и закуской крутой не очень-то интересуюсь. У нас, правда, на болоте, ничего такого нет. Только когда гости сюда заходят. Угощают.
Лёша: – У меня «бабки» есть (стучит себя кулаком по наружному карману куртки)! На такси домой и приедем.
Адатмыра: – Слова мудрёные говоришь, но я уже в радости и согласная. Всё это интересно.
Лёша: – Как звать-то вас, то есть… тебя?
Адатмыра: – Меня-то? А поняла! Тебе моё имя нужно? Хорошо. Зовут меня люди, звери и птицы – Адатмыра.
Лёша: – А я – Лёша! Алексей, значит. Можно просто – Лёха. У тебя имя красивое, но странное. Ты что, Адатмыра, с Чукотки или с Саха-Якутии? Имя загадочное.
Адатмыра: – Нет. Я родом с этого болота. Я же объясняла. Оно большое. Сейчас обитаем в этом месте. А на других болотах я никогда не была. Я, Лёха, получается, здешняя со всеми потрохами.
Лёша: – У меня с таким именем девушки никогда и нигде не было (мечтательно, прикрыв глаза). Адатмыра… Надо же! Нежное красивое имя. А что оно означает?
Адатмыра: – А я знаю? Мне начихать, что это такое. Адатмыра и Адатмыра, и всё!
Лёша: – Не обижайся, Адатмыра. Но, получается, что ты, как бы, кикимора.
Адатмыра: – Нет, не кикимора. Когда я здесь, на этом участке болота, появилась со своими друзьями и подругами, то все кикиморы и лешие разбежались в стороны. Я про тех говорю, которые уйти успели.
Лёша: – А те, которые не успели уйти… Что с ними сделалось?
Адатмыра: – Они целёхоньки. Но в болоте. Я лично некоторым помогла утонуть. В пищу их не употребляю, но по жизни не люблю всяких шумов и лишних разговоров. Меньше бы болтали. Может быть, я к ним бы и притерпелась. Я очень добрая, пока меня не разозлишь. Я ведь немного нервная и капризная потому, что по национальности гуляма.
Лёша: – Но ты же здесь не одна такая.
Адатмыра: – не понимаю, чем ты слушаешь. Повторяю! Я не одна. Тут нас много – мужчины и женщины. Ну, в других местах болота остались и кикиморы, и боромоташи, и кричанги, и многие другие представители разных цивилизаций и национальностей… Пусть живут подальше от нас. Пока они нам не мешают.
Лёша смеётся. Уважает чужое чувство юмора.
Лёша: – Ну, Адатмыра, ты меня насмешила! Здеь ты многим кикиморам помогла утонуть. Надо же! Решительная и отважная.
Адатмыра: – Будешь гоготать, как гусь общипанный, и тебе помогу из этого мира исчезнуть. А там уж тебя другие существа на новую дорогу выведут. Запросто. Долго бы и думать не стала, но сегодня немного водки хочу.
Лёша: – Ты мне, Адатмыра, всё больше и больше нравишься. Я сначала подумал, что ты русалка или марсианка. А ты…
Адатмыра: – Я же тебе популярно объяснила, двадцать раз, что я гуляма женского пола. У нас их только два, как и во всех нормальных местах. Мы занимается только тем, что гуляем по болотам и про жизнь думаем.
Леша: – А ты краивая. Сколько же тебе лет? Интересно.
Адатмыра: – Меня тут всякие бродяги спрашивали о моём возрасте. Любопытствовали даже, какого цвета у меня кровь… после выпитой водки, конечно. Так вот слушай. Мне лет триста, волосы на голове я не крашу, они зелёные всегда. Кровь у меня голубая. Паспорта не имею. Но родственников у меня здесь много. Всё? Или ещё о чём-нибудь спросишь? Какой ты любознательный, Лёха! Но с первого раза ничего не понимаешь. Надо несколько раз объяснить.
Полушутя хватает его рукой за горло. Лёша обнимает её. Адатмыра отталкивает его.
Лёша: – Я ведь не просто так обниматься лезу. Мне кажется, что я тебя полюбил. Неважно, что у тебя частичная потеря памяти. Документы можно любые сделать. Тем более, сейчас. Ты меня очаровала, потому я хочу узнать тебя, как… женщину.
Адатмыра: – Ты мне сначала водки налей, как следует, а там я буду решить, как с тобой быть. Ишь ты, гусь лупоглазый! Узнать он меня хочет. У тебя хоть имеется то, чем ты собираешься меня узнавать?
Лёша (смущённо, переминаясь с ноги на ногу): – Иногда нахожу. До тебя все девочки были довольны. Это правда, кикимора Адатмыра.
Адатмыра: – Я не кикимора! Запомни раз и навсегда! Сколько можно повторять? Ты понял или нет, бродячий болотный кулик?
Лёша: – А я не кулик и даже не орёл и не воробей, Адатмыра. Я по образованию инженер, менеджер по отопительному оборудованию. А по призванию – фотохудожник. Люди говорят, что очень талантливый, почти – гениальный (берёт в руки фотокамеру). Хочешь, Адатмыра, я твой образ запечатлею на фоне вот этих деревьев.
Адатмыра (пятится назад, угрожающе): – Я тебя, Лёха, сейчас так запечатлею, так вот в этот дуб вдолблю, что никто и никогда из его ствола тебя не выцарапает, дятел косоротый! Быстро убрал от меня свою колдовскую штуку! Повторять больше не буду.
Лёша: – Хорошо, Адатмыра! (оставляет в покое фотокамеру). Не хочешь – не надо. У нас для этого потом много времени будет. Я чувствую, мы уже соединены самой судьбой. Ты ведь согласно стать моей женой?
Адатмыра: – Это как? Что такое стать женой?
Лёша: – Ну, вместе будем жить. Дети потом у нас появятся.
Адатмыра: – Шишки еловые у тебя на лбу появятся. Нука, мигом свали отсюда!
Лёша: – Ты меня обижаешь (падает на землю, начинает стонать). Ты, Адатмыра, меня совсем не любишь!
Адатмыра: – Обалдел, что ли? Вставай на ноги моментом. Не встанешь – затопчу, как червяка дождевого!
Лёша быстро поднимается на ноги.
Лёша: – Видишь, я встал на ноги.
Адатмыра: – У тебя что, в голове болотная жижа? Ты мне, что тут по траве ползаешь. Концерты устраивать задумал?
Лёша: – Я обиделся, Адатмыра. Ты не хочешь стать моей женой.
Адатмыра: – Может, я ещё в вашем мире ни хрена не понимаю, но, по-моему, ты полный выродок. Идиот, одним словом. Тебе что-то захотелось и – точка! Вынь да положь!
Лёша: – Бабушка и мама мне ни в чём не отказывают.
Адатмыра: – Я разве похожа на твою бабушку?
Лёша: – Нет, не похожа.
Адатмыра: – Так в чём же дело? У вас, у людей, кроме водки, ничего хорошего нет?
Лёша: – Но я ведь хочу… Так ты согласна или нет?
Адатмыра: – Всё зависит от количества выпитого спиртного и от моего желания. Для интереса можно попробовать, испытать, что это за хреновина такая «выйти замуж» и с чем такое едят.
Лёша: – Так чего же мы ждём? Пошли, Адатмыра, к нашему счастью!
Адатмыра: – Сначала к водке, а потом – уже и счастью.
Берутся за руки, как дети, и уходят.
Занавес открывается
Большая комната в обычной квартире. Сервант, стол, диван, пара кресел, стулья, телевизор с большим экраном. На стенках – несколько эстампов, на подоконнике – цветы.
Широкое окно, выходящее во двор.
За журнальным столиком, на диване сидит Екатерина Семёновна, читает глянцевый журнал. Она в атласном халате розового цвета.
В комнату входит Вера Петровна, в старом халате, в рваных тапочках, внимательно смотрит на дочь.
Екатерина Семёновна: – Ну, чего ты, мама, смотришь на меня, как чёрт из колодца?
Вера Петровна: – А что я, в конце концов, должна делать, Катя? И почему ты меня сравниваешь с чёртом? Если бес, то только ты, доченька.
Екатерина Семёновна: – Почему так? Почему это я бес?
Вера Петровна: – Потому, что нашего Лешеньки уже полдня нет дома, а тебе – всё равно. Ты даже не переживаешь. Не позвонила ни в больницу, ни в морг, ни в полицию. Можно было бы и подружкам его позвонить или приятелям-собутыльникам.
Екатерина Семёновна: – Я ему звонила по сотовому телефону, он не отвечает. Выключил мобильник, свой айфон. Больше никому не хочу звонить. Что я тебе звонарь?
Вера Петровна: – Не звонарь. Глупа ты, и наглости в тебе несколько тонн.
Екатерина Семёновна: – Ты уже у меня в печёнках сидишь, Достала так, мамаша, что дальше уже некуда.
Екатерина Семёновна встаёт, подходит к окну, смотрит.
Вера Петровна: – Ну и что там, Катя во дворе?
Екатерина Семёновна: – Ничего. По улице люди, конечно, бродят. В основном, всякие сволочи. Но нашего Лёши я не вижу.
Отходит от окна, опять садится.
Вера Петровна: – Терпения у тебя, Катя, не хватает. Почему ты всех ненавидишь? А только себя… обожаешь. Умная, как утка. Только овёс не клюёшь.
Екатерина Семёновна: – Представь себе! У меня два высших образования.
Вера Петровна: – Дорого мне обошлись твои университеты. Я только и успевала всех твоих преподавателей умасливать, подкармливать, чтобы тебя не отчислили.
Екатерина Семёновна: – Только не надо преувеличивать! Почему ты сама не звонила, Алёше?
Вера Петровна: – Я тоже звонила. Чувствует моё сердце. Он не выключал свой телефон.
Екатерина Семёновна: – Чего заранее переживать? У него в телефоне батарея села или испортилась. И всё! И больше ничего! Не отключал он телефон,
Вера Петровна: – Я уже уверена, что его выключили вместе с сотовым телефоном и уже зарыли… в землю. А может быть, просто так бросили, где-нибудь, в канаве. Бедный мальчик! Дурак и наглец по жизни!
Екатерина Семёновна (вскакивает на ноги): – Не смей, мама, так отзываться о моем сыне и своём внуке! Я не позволю! Мой Лёша – великий фотохудожник!
Вера Петровна (садится за журнальный столик): – Он великий шарлатан… с рождения. Но я, всё равно, его люблю. Мой внучек – самое родное и близкое, что у меня есть. Полный идиот, но я без него не могу. Впрочем, он весь в тебя, Катюша. Все соки из меня выжали… оба – и мама, и сынок. На старость лет мне нет отдыха и покоя. Всю пенсию ему отдаю. Да и дворником, и гардеробщицей подрабатываю. Всё туда идёт – в прорву. Да и ты, блин, психолог, ни на одной работе не держишься. Всё люди для тебя сволочи, а ты вот хорошая и… замечательная.
Екатерина Семёновна (садиться): – То, что ты квартиру ему купила двухкомнатную – не велика заслуга… и… Алёша достоин… Он обязательно найдёт работу и начнёт трудиться, если ему захочется. Но Лешенька фотохудожник. Ему в Интернете ставят… «лайки».
Вера Петровна: – В Интернете не только лайки, но и овчарки, и всякие пудели присутствуют. Он с меня деньги тянет, а вот они его обдирают. Но жалко мне Лёшеньку. Дурачок по жизни и ещё наглый. Я помню, что на какого-то менеджера учился… в институте, ему вся наша улица дипломную работу писала. Тоже немало денег ушло. А я в рванье хожу, но работаю за троих. В школе тоже… учился, как мог. Хорошо, что все педагоги – мои подруги. Впрочем, с тобой та же история. Но дорог он мне, мой Лёшенька. Жалею я его, убогого и хамовитого.
Екатерина Семёновна: – Но он, всё равно, как с фотосъёмок вернётся, то к себе не заедет сразу. Придёт сюда и перед нами отчитается.
Вера Петровна: – Не сомневаюсь. Если не окончательно убитый, то обязательно заедет… за деньгами. Чертовщина! Лишь бы живой был, там уж и ладно. У меня для него всегда припасено, да и для тебя тоже. Но поменьше.
Екатерина Семёновна: – Деньги – не главное. Сама понимаешь. Главное душа, психея.
Вера Петровна: – Если деньги – не главное, то почему вы с меня последнюю шкуру сдираете?
Екатерина Семёновна: – Ты всё преувеличиваешь, мама. Надо же Лёше, как-то, развиваться.
Вера Петровна: – Женился бы он на Ульяне, что ли. Славная девушка. Правда, пока тоже на папиных и маминых харчах. Но, вроде, где-то в киоске работу нашла и заочно в педагогический университет поступила. Что-то там по химии. Но может быть, женился бы на ней Лёша, то тогда бы и остепенился, и не пил бы, как собака.
Екатерина Семёновна: – Мама, ты не права. Собаки водку не пьют. Впрочем, бывают аномальные случаи. У собак тоже своя психология. Но, в основном, псы и сучки не пьют.
Вера Петровнастучит пальцами по крышке журнального столика.
Екатерина Семёновна: – Чего по столу стучишь? Сама глупая. От старости из разума выжила.
Вера Петровна: – Не волнуйся. На мой век мозгов хватит.
Слышится мелодичный звонок домофона.
Екатерина Семёновна бежит открывать входную дверь. Возвращается и снова садится за журнальный столик.
Вера Петровна: – Ну, слава богу!
Екатерина Семёновна: – А куда бы он делся. У него сейчас только любовь к фотоаппарату «Никон». Он – большой художник! Так что, видишь, всё нормально.
Вера Петровна: – У него фотоаппарат уже двадцатый, получается, а всяких мобильных штучек, самых последних… со счёту сбилась. То отберут, то потеряет, то подарит. Сейчас у него какой-то последний «Кайфон».
Екатерина Семёновна: – Не «Кайфон», а «Айфон». Но у него – «Смартфон», последней модели.
Вера Петровна: – Какая разница? Да я знаю. Молодёжь нынче сама такие штуковины «кайфонами» называет. Модно так.
Екатерина Семёновна: – Их дело. Пусть молодые изгаляются. Но тихо, мама! Сейчас Лёша войдёт. Я не хочу, чтобы он гадости от тебя слышал. У него очень ранимая душа. Он – впечатлительный малыш.
Вера Петровна: – Я молчу. Я понимаю. Живой внучек, и то уже славно. Я переживала. Сама знаешь, у меня ведь есть… душа.
Екатерина Семёновна: – У тебя, душа? Не смеши!
Входная дверь открывается. В комнату входит Ульяна. Она взволнована, приостанавливается и снимает туфли.
Ульяна: – Здравствуйте, Екатерина Семёновна! Здравствуйте, Вера Петровна!
Екатерина Семёновна: – Здравствуй, Ульяна! Я думала, что это появился Лёша.
Вера Петровна: – Здравствуй! (взволнованно). А где Алексей? Что с ним?
Ульяна: – Наверное, ничего не случилась. Просто, я его везде искала. А теперь вот к вам пришла. Подумала, что, может быть, он здесь.
Вера Петровна: – Ты, Уля, чувствует моё сердце, что-то от меня скрываешь? Скажи, где наш мальчик! В каком он морге?
Ульяна (растерянно): – Я не знаю, в каком, Вера Петровна. А разве мой Лешенька умер?
Вера Петровна: – Это тебя надо спросить, где мой внук и что с ним! Ты ведь его невеста, Ульяна, а ни кто попало.
Ульяна: – А я пришла у вас… поинтересоваться, где Лёша и как его здоровье.
Екатерина Семёновна: – Бросьте вы оба ерунду морозить! Что малый, что старый. Скоро Лёша сам придёт и скажет вам, живой он или мёртвый.
Ульяна: – Напрасно вы так. Он ведь уже взрослый. Может быть, друзей встретил. Да ведь ещё совсем не поздно, до вечера далеко.
Вера Петровна: – Конечно, до утра подождём, а там уже начнём всех поднимать на ноги.
В незапертую на ключ дверь вваливается Лёша и Адатмыра. Оба заметно пьяны. Его рюкзак наполнен бутылками с водкой, ставит его прямо на пол. Фотокамеры у него на груди нет.
Ульяна (подбегает к нему, пытается его обнять): – Лёшенька, мы тебя очень ждали.
Адатмыра: – А меня что, не ждали?
Вера Петровна (встаёт с места, достаёт из кармана халата кошелёк): – Я дам этой доброй нищей старушке с зелёным париком на голове пятьсот рублей. Она заслужила. Она привела Лёшу к нам. Пусть пьяного, но привела (Адатмыре). Уважаемая, вы в семидесятых годах на первом мельзаводе грузчицей не работали?
Адатмыра (садится в ближайшее кресло): – Нет, старуха, не работала я на мельзаводе. Я нигде и никогда не работала. Я не знаю, что такое мельзавод.
Обескураженная и обиженная Ульяна отодвигает стул в сторону, садится на него, смотрит в пол.
Лёша проходит к дивану, садится. Громко хлопает в ладоши.
Екатерина Семёновна: – Там, на мельничном заводе, пшеничные и прочие зёрна перемалывают, и получается мука.
Адатмыра: – Мне всё равно! Пусть там даже человеческие кости перемалывают.
Вера Петровна (Адатмыре): – Странно! Вы так похожи на Нону Масаковну, которая работала на мельзаводе, пила одеколон и спала со всеми мужиками подряд. Но, простите уж, Нона была гораздо симпатичней, чем вы… Так уж сложилось (достаёт из кошелька деньги и протягивает Адатмыре). Вот, берите пятьсот рублей и с миром отсюда валите, добрая женщина!
Лёша (как ошпаренный вскакивает с места): – Бабушка, ты кого гонишь из нашего дома? Если бы ты знала, на кого ты голос повышаешь!
Адатмыра: – Леха, друган, я могу их обоих выкинуть отсюда, и всё у нас будет спокойно.
Екатерина Семёновна: – Облезешь, страхолюдина! Замучаешься!
Ульяна: – Но это же обычная шутка. Как вы не понимаете. Никто никого не собирается никуда выкидывать.
Лёша: – А тебя, Ульяна, никто не спрашивает. Всё нормально.
Адатмыра: – Понятное дело, я пошутила. Имею же я право пошутить?
Екатерина Семёновна: – Шути быстрей и сваливай отсюда, красотка! (Лёше). Сынок, а где твой фотоаппарат?
Вера Петровна (со вздохом): – Чего неясного, Катя? Он пропил его вместе с этой… бродяжкой.
Лёша: – Да мы почти в кафе и не пили. По две рюмки коньяку и – и всё!
Екатерина Семёновна: – Ты, Лёша, не мог собутыльника получше найти. Привёл сюда какую-то бомжиху!
Адатмыра: – Но вы сейчас у меня договоритесь обе! Что за люди такие? Я к ним явилась на вечное поселение, а они тут какие-то мне новые имена придумывают (Лёше). В общем, налей мне водки, и я пошла, к себе, на болото. Там спокойней.
Лёша подбегает к Адатмыре, падает перед ней на колени, обнимает.
Ульяна (встаёт на ноги): – Не пойму, что твориться!
Адатмыра (отпихивает его в сторону): – Договорились! Я останусь. Только заткни им пасти и всё объясни, а потом будем пить водку (Ульяне). Я тебе всё объясню, девушка! Тебя, кажется, зовут Ульяной. Так вот твой Лёха, нескладный, но продуманный паренёк, решил жениться на мне. А мне всё равно. Пусть женится. И ты к нему приходи, когда тебе надо будет… Мы с Лёхой любим весь мир.
Лёша (встаёт на ноги и делает взмах рукой): – Да! Мы любим весь мир!
Ульяна: – Как же так, Лёшенька? Ты же говорил, что любишь только меня.
Лёша: – А теперь я люблю весь мир! Больше всех я обожаю мою новую и невесту из… болотных мест. «Там чудеса, там леший бродит…».
Ульяна: – Скажи, Лёша, что ты сошёл с ума, и завтра у тебя настанет просветление. Ты вылечишься. Сейчас медицина на высоком уровне.
Екатерина Семёновна: – Я бы не торопилась так утверждать. Медицина, конечно, у нас имеется, но только в наличии и не больше.
Вера Петровна: – Ты, внучек, фотоаппарат свой хоть дорого продал? За нормальные деньги?
Лёша: – Дорого не продашь. Я его загнал за четыре бутылки водки. Они вон лежат, у меня в рюкзаке. Правда, он был крутой и стоил намного дороже.
Ульяна: – Я верю и знаю, что завтра у Лёши наступит просветление…
Адатмыра: – Не будет у Лёхи никакого просветления. По той причине, что я умная и очень красивая, и тоже, как и он, иногда с удовольствием пью водку. Просто мне интересно понять, что же это такое. Я её вкуса не понимаю и не тупею от неё. Она, как вода, но с другим вкусом.
Екатерина Семёновна: – Только не надо скромничать, зеленоволосая дама! Ты за свою долгую жизнь выпила сотни цистерн спиртосодержащих жидкостей. Или я не права?
Адатмыра: – Ты не права, моя будущая родственница. Ты совсем не в курсе того, что происходит. А вот у тебя физиономия пропитая. Это факт.
Вера Петровна хватается за сердце, наваливается спиной на диван. Почти теряет сознание.
Екатерина Семёновна поднимается с места, бежит в соседнюю комнату. Быстро возвращается со стаканом воды в руке и таблеткой. Засовывает таблётку матери в рот и поит её из рук.
Вера Петровна (приходит в себя, твёрдым голосом): – Ты женишься на этом чудовище только через мой труп.
Адатмыра: – Хорошо. Я согласная. Пусть будет труп. Всё какое-то разнообразие.
Лёша падает на пол, на спину, начинает дёргать ногами.
Лёша (в истерике): – Хочу Адатмыру! Хочу Адатмыру!
Вера Петровна: – Что такое Адатмыра?
Екатерина Семёновна: – Наверное, какой-нибудь новый американский фасфуд, слепленный из полного ГМО.
Вера Петровна: – Что ещё за ГМО?
Ульяна: – Это, Вера Петровна, генный модифицированный продукт, очень опасный для здоровья. Но его обожают кушать американцы. Люди говорят, что его даже в руках держать нельзя, а вот Лёша всякие Биг-Маки и Хот-доги с удовольствием ест. Но ведь такое даже нормальные кошки и собаки в пищу не употребляют.
Лёша (продолжает лежать на полу): – Не болтайте ерунду, Ульяна! Это самая лучшая жрачка в мире! Хочу Адатмыру! Хочу Адатмыру!
Адатмыра: – Адатмыра – это я. Имя у меня такое вот. А ты, старушка сердобольная – Вера Петровна. А вон та рябая курица с дебильной улыбкой – твоя дочь, Екатерина Семёновна. Когда мы в кафе сидели, Лёха мне всё о вас рассказывал. Говорил, что вы сволочи. Но я не думала, что до такого… края.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71249236) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.