Читать онлайн книгу «Пепел» автора Александр Стрекалин
Пепел
Александр Анатольевич Стрекалин
В замерзающем, накрытым серым небом городе, почти отчаявшийся человек пытается просто выжить.
Александр Стрекалин
Пепел
Ледяной ветер гонял по перрону мусор и мёрзлую колючую крупу, яростно обжигая понурые человеческие лица. Ветер беспрепятственно проникал сквозь разоренный вокзал и сновал между составами, словно воришка. Вагоны стонали. Они пытались травить его чёрным угольным дымом, но лишь закоптили всё вокруг. Было холодно, грязно, и голодно. Снега не было, но эта зима стала чёрной по определению.
К вагонам было не подступиться, хотя некоторые и пытались. На самом краю перрона лежал труп, «свежий», вчера его не было. Степан покосился на тело и поднял воротник пальто. Не помогло. Холод пробирал до костей, кутайся – не кутайся. Самого инцидента он не видел, но догадаться было не сложно. Либо пытался незаметно проскользнуть мимо часовых, либо побежал, наудачу. Возле трупа, шириной в несколько метров, образовалась зона отчуждения, будто тот мог заразить живых смертью. Глупо, конечно, хотя завтра всем на него будет наплевать. Хорошо, что зима, вонять не будет.
К часовым не стоило даже приближаться. Говорили, что железнодорожники потеряли несколько поездных бригад на пригородных станциях, и теперь люто мстили за своих, стреляя без разбору в любого, кто пытался подойти к поездам ближе, чем положено.
У Степана скрутило живот. Сменяв вчера свитер на полбуханки чёрствого хлеба, он закончил со своим гардеробом. Старый армейский ватник и штаны он отдал ещё третьего дня за несколько банок тушёнки и рыбные галеты. Продешевил. Знай, он, что вся торговля сосредоточилась у вокзала, протянул бы ещё день-два. А так хоть грабь кого, благо, пистолет сменять не догадался.
Все пути напротив вокзала были заняты составами. Все, кроме первого. Здесь железнодорожники провели водораздел. Вокзал они отдали на разграбление, пожалев людей и патроны, а дальше – ни-ни. Дальше оцепление и пуля тому, кто перешагнёт через жёлтую полосу, бегущую по краю перрона. Уважаемые пассажиры, будьте внимательны…
Откуда у них оружие? – в сотый раз подумал Степан, искоса поглядывая на укутанного часового, крепко держащего старый, но надёжный АК-47 с гладким деревянным прикладом. Затвор был спущен в положение «одиночными». Стояли часовые через каждые десять метров, да и желающих жить вечно, кроме того бедолаги, сегодня больше не было.
Менялись часовые через каждые три часа, и, должно быть, их хорошо кормили, раз уж они выдерживали этот холод. От них тянуло водкой и табаком, и Степана мутило от этих запахов.
Хуже голода была только неопределённость. В городе упорно ходили слухи о якобы созданном где-то в Ростове штабе, принявшем на себя командование войсками, но в это было почти невозможно поверить. Хаос, царивший вокруг, говорил сам за себя, и всё же Степан каждый день ожидал услышать команду «построиться!», до боли шевеля плечами в тесной, неуютной гражданской одежде.
У железнодорожников было своё электричество, и многие вагоны были освещены. Их залитые янтарём окна казались чудом, и притягивал взгляд. Город же медленно умирал, без света и тепла. Магазины не работали. Транспорт не ходил. Вместе с властью исчезла полиция, призванная её защищать. Казалось, город был осаждён, вот только непонятно – кем.
– Простите, вы ничего не продаёте?
Степан оглянулся. Незнакомый мужчина подкрался так тихо, что Степан его не заметил. Мужичок был мал ростом, болезненно худ, отчего старая, сильно поношенная болоньевая куртка, висела на нём мешком, как на пугале. Незнакомец болезненно щурился, словно даже рассеянный сквозь завесу облаков свет доставлял ему дискомфорт.
– Я спрашиваю, вы ничего не продаёте? – повторил тот. – Из еды.
– Я ничего не продаю, – ответил Степан и сделал несколько шагов в сторону, намереваясь отделаться от мужичка как можно быстрее. Заводить лишние знакомства он не планировал. Теперь человек человеку волк, не иначе.
– Поймите меня правильно, – не отставал тот, едва не хватая Степана за рукав. – Я бы не стал вас беспокоить, если бы не крайняя необходимость. Просто, раз уж вы военный…
Степан вздрогнул. Поймав на себе его уничижительный взгляд, мужичок в испуге отступил на шаг, и зашептал, озираясь:
– Простите великодушно, я никому, слышите, никому! Просто у вас выправка, её под пальто не спрячешь. И раз уж я угадал, возможно, у вас есть какие-нибудь связи …
– Связи? – процедил Степан, также невольно посмотрев по сторонам, не слушает ли кто. – Вы думаете, будь у меня связи, я бы не уехал отсюда?
– Куда? – простонал незнакомец, криво усмехаясь, словно от боли. – Вы тоже верите, что можно уехать? Некуда ехать, поймите, наконец. Не-ку-да!
Степан посмотрел на небо. С тех пор, как всё началось, он ни разу не видел солнца или звёзд, словно весь небосвод, от края до края, затянули серым армейским брезентом, в целях маскировки. Ему даже стало казаться, что так было всегда. Холодно, темно, страшно.
– Я уже всё выменял, а деньги теперь никому не нужны, – продолжал бормотать незнакомец, не замечая, что собеседник его не слушает. – У вас есть что-нибудь на обмен?
– На обмен? – Степан снова посмотрел на него, сверху вниз. Тот похлопал себя по плечу.
– Форма, например. Погоны с неё только чик-чик, и всё. Вы не подумайте, я всё это уважаю, присягу, там, честь. Но сами понимаете, сейчас главное – выжить, а уже потом разобраться, нужна ли ваша присяга ещё кому-то, или нет.
Степан едва подавил в себе желание его ударить. Выместить на случайном человеке всё то, что накопилось в нём за последние дни. Кроме злобы и отчаяния, его больше всего съедало ощущение собственной ненужности. Прав был незнакомец, тысячу раз прав. Присяга, которую он с гордостью давал много лет назад, превратилась сейчас в пустые слова, и он отчётливо это понимал. Родина больше не нуждалась в таких, как он, и объяснила это вполне доходчиво. Ну что же, теперь каждый сам за себя, и этот болтливый мужичок ему точно не друг.
Тот потупился. Сообразив, что наговорил лишнего, он отступил на пару шагов, но уходить не спешил. Они так и стояли, друг напротив друга, когда с неба начал сыпать пепел.
Тяжёлые серые хлопья беззвучно оседали на поездах, чёрных дулах автоматов, потемневших, обращённых кверху лицах. Степан уже видел такое, поэтому направился к вокзалу – переждать.
– Да бросьте, вы! – крикнул ему вслед незнакомец. – Вы прекрасно знаете, что нет никакой разницы, под крышей вы, или нет. Перестаньте бояться!
Втянув шею, Степан быстро пересёк перрон и вошёл в вокзал. Огромное помещение зала ожидания было разграблено. Ничего ценного здесь давно не осталось, кроме нескольких чудом сохранившихся витражей и погасшего табло расписания. Гулкое пространство едва освещали несколько чахлых костерков, возле которых грелись бомжи, единственные, кому нынешние перемены были на руку. Они словно расправили крылья, горделиво взирая на испуганных горожан. Пришло наше время, – читал Степан по их грязным лицам.
На привокзальной площади было ещё холоднее. Как и везде, здесь всё было сломано, разграблено, или сожжено. Разбитая будка охраны была испачкана кровью. Это там, в Детройте, сытые фотографы восхищаются величием упадка, а здесь…
Протолкнувшись мимо галдящих торговцев, Степан быстро зашагал в сторону дома. Вечерело, и оставаться на улице было опасно. В городе начались массовые покушения на военных, но кто и зачем это делал, было неясно, но уж если обычный гражданский человек опознал в нём офицера, то…
Кто-то дёрнул его за рукав. Крепче сжав в кармане рукоять пистолета, Степан спустил предохранитель и резко обернулся. Всё тот же щуплый незнакомец нагнал его, а Степан снова не углядел. Непорядок. Он бросил взгляд по сторонам: никого. Выстрели он сейчас, никто внимания не обратит.
– Послушайте, – просипел мужчина, откашлявшись в варежку. Дышал он трудно, неровно. – Мы можем помочь друг другу. Я знаю, где взять еды. А вы, как мне кажется, голодны.
Степан призадумался. Незнакомец не представлял угрозы. Удивительно, как его ещё не раздели прямо на улице. Безвольный интеллигент.
– Вам какое дело? – огрызнувшись, он всё же остался на месте. Два небольших куска хлеба во внутреннем кармане пальто – вот всё, что он имеет.
– Не здесь. – Незнакомец схватил Степан под руку, и потащил к старой кирпичной пятиэтажке, с чёрным зевом арки посередине. Там он привалился спиной к стене и проскочив мимо шёпота разу на фальцет, просипел – У меня погреб есть, в гаражном кооперативе, там есть кое-какие припасы. Один я не справлюсь, меня попросту ограбят. Если вы мне поможете – половину можете взять себе.
– Припасы? – уточнил Степан, прикидывая варианты. Если этот странный человек не врёт, то возможно, у него появился шанс. – Далеко?
– Напротив Берёзовой рощи, прямо под виадуком. Знаете, где это? – Степан кивнул. – И уверяю вас, вы не пожалеете. Вы вооружены?
Степан снова кивнул. Врать не имело смысла.
– Да.
– Подумать только, в какое время мы живём, если я рад человеку с пистолетом на улице, – всплеснул руками мужичок, дуя на озябшие ладони. – Если мы договорились, то давайте немного переждём у меня, до темноты.
Жил незнакомец недалеко, на Манежной. Всю дорогу, пока они шли от вокзала, он не умолкал, словно боясь, что этот угрюмый человек в чёрном пальто передумает, и ближайшей ночью тот умрёт с голоду.
– Сало в банках, представляете? – бубнил он на ходу, забегая вперёд, как собачонка. – Супруга расстаралась. А я, знаете ли, всё нос воротил. Говорил, что непотребство. Смешно вспоминать.
Степану поминутно хотелось одёрнуть его. Горькая, голодная слюна наполняла рот и просилась наружу. Желудок подвывал.
– Дома она? – буркнул он, сплюнув он под ноги. – Супруга?
– Нет, – сразу помрачнев, отозвался мужичок. – Умерла в прошлом году. И хорошо, знаете ли, сделала. Не пережила бы этого кошмара. Она у меня, чувствительная была. «Москву слезам не верит» смотреть не могла, слезами обливалась. На голову выше меня, кровь с молоком, а вот, поди ж ты, сердце…
Степан что-то промычал в ответ. Где сейчас находится его бывшая жена, он не знал. Вышла замуж, да и чёрт с ней. Детей у них не было, так что…
Громада Благовещенского собора выглядела величаво даже через серо-белую мглу, и у Степана тревожно кольнуло в груди. Интересно, что они делают сейчас, попы? Молятся и спасают прихожан, или забаррикадировались внутри, и никого не пускают? Додумать эту мысль ему помешал яростный кашель, который согнул пополам его хлипкого попутчика прямо у подземного перехода на безлюдном перекрёстке. Он привалился к мраморной ограде и опустив голову вниз, мучительно изрыгал болезнь в подземелье. Степан отступил на пару шагов и посмотрел на позолоченный купол, равнодушно светящийся сквозь серую пепельную завесу. Темнело.
Трое подростков выбежали на поверхность с противоположной стороны и стали прикидывать шансы, явно не беря задохлого мужичка в расчёт. Пошире расставив ноги, Степан снова взвёл курок, и завёл свободную левую руку за спину, оставив правую в кармане. Как в «Калине красной», мелькнуло у него в голове, пока он решал, куда стрелять, в живот, или в ноги.
Главный сучёнок, тот, что в середине, плюнул себе под ноги, и что-то буркнул остальным, те согласно закивали. Повернувшись, они снова скрылись в переходе. Вот и славно, – выдохнул Степан и дёрнул незнакомца за воротник.
– Пошли.
Тот перестал кашлять и принялся утирать рот грязным носовым платком, виновато поглядывая на Степана.
– Не бойтесь, это не заразно, – прохрипел он, стараясь говорить как можно бодрее, хотя получалось с трудом. – Скоро пройдёт. Степан пожал плечами.
Миновав закопчённый «Пассаж», они двинулись к старым «хрущёвкам» на его задворках. Дышал Степанов попутчик по-прежнему тяжело, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Степан решил для себя, что, если он так и будет плестись, он бросит его прямо здесь, и пойдёт домой. Возможно, успеет до темноты.
– Простите, отвык так много ходить, – просипел мужичок, но Степан лишь отмахнулся: молчите. Сплюнув в застывшую грязь кровью, тот прислонился к ближайшему дереву, стараясь дышать как можно реже.
– Радио не работает, – просипел он, пока Степан оглядывался. – Но у меня приёмник есть, старый, там в УКВ-диапазоне есть кое-то. Недавно французов поймал. Слышно, правда, было еле-еле, но кое-что разобрать успел. Говорят, нет у нас больше власти. А НАТО пока раздумывает, решаться ли на открытую интервенцию, или нет, ввиду невозможности установить, у кого сейчас ядерный чемоданчик. Вы же знаете, что один запуск состоялся? Минимум один. И как сказал диктор, точность была невероятная. Обезглавили страну одним выстрелом, ну или залпом, если хотите. Хотя, может, и враньё это. Глушат всё.
– Глушат?! – изумился Степан. – В каком смысле?
– Старый приём, – незнакомец нехотя вдохнул, словно и не собирался. – Глушат и ждут.
– Чего?
– Панику, надо полагать. Когда перебьём друг друга. Голодной и запуганной толпой легче управлять.
Степан задумался. Когда их часть под Каширой накрыло взрывной волной, у них сразу «отрубилась» спецсвязь. Обычная, телефонная, тоже не работала. Сотовый не брал нигде, ни там, ни здесь, и Степан его выкинул. И всё, что он видел за последние дни – это хаос, безвластие, и голод. И никакой надежды.
В подъезде старой пятиэтажки было темно и сильно пахло мочой. Насупившись, мужичок медленно поднялся на второй этаж. Проходя, он заглянул в почтовый ящик, словно ждал хороших новостей. Смешно.
Погремев ключами, он впустил Степана в крохотную квартиру. В тёмной прихожей двоим было не развернуться, и Степану пришлось подождать, пока хозяин разуется и завесит дверь толстым стёганым одеялом.
– Там и для вас пара найдётся, – кивнул он гостю, шаркая старыми стоптанными тапками в сторону кухни, отчего Степану вдруг стало неловко стоять посреди чужой квартиры в грязных ботинках. Подумав, он тоже разулся.
В кухне было просторно от отсутствия мебели, темно и тепло. Едва-едва, но проведя несколько дней в своей ледяной квартире, Степан почувствовал его, как насекомое. В углу теплилась закопчённая печка-буржуйка, но всё же она давала немного тепла, и пока хозяин дул на угли и подкладывал в топку щепки, Степан расстегнул пальто и опустился прямо на пол, вытянув руки вперёд. Пальцы начало покалывать, но он блаженно терпел.
– Почти всё сжёг, как видите, – развёл руками хозяин, оглядывая пустое помещение. – Купить дрова невозможно. За деньги они не продаются, а предложить этим мерзавцам мне нечего. Минуту.
Прошаркав в единственную жилую комнату, он вернулся оттуда со скомканным одеялом, он протянул его Степану.
– Возьмите, и располагайтесь, как считаете нужным. И давайте знакомиться. Меня зовут Илья Сергеевич Каминский.
Степан пожал сухую ладонь и тоже представился.
– На балконе у меня стояла, представляете, – прокомментировал Илья Сергеевич, присев возле топки и аккуратно двигая угли кочергой. Дома, у огня, он ожил, больше не кашлял, и двигался вполне уверенно. – На дачу её купил, давным-давно, но так и не отвёз. Всё думал, потом, потом…
Степан вяло кивал. Привалившись спиной к стене, он закутался в одеяло, и закрыл глаза. Даже если сейчас его новый знакомый приставит нож к его горлу, Степану будет наплевать. Он провалился в тягучий сон без сновидений, а когда очнулся, долго не мог понять, где он находится, а когда сообразил, аккуратно достал пистолет и проверил обойму. На месте. Илья Сергеевич спал тут же, на своей лежанке. Привстав, Степан приоткрыл дверцу и пошевелил угли кочергой. Хозяин закашлялся и тоже проснулся.
2
До гаражей дошли примерно за час. Илья Сергеевич не поспевал за Степаном, часто останавливался и натужно сипел в платок. Степан злился, но терпел. В конце концов, было непонятно, кто из них кому больше нужен, а так у был шанс протянуть ещё немного, до лучших времён. Несколько раз им пришлось прятаться от обезумевших подростков, рыскающих по городу на дорогих тачках и забавы ради палящих в запоздалых прохожих, как в бездомных собак. Степан скрипел зубами, но оружие не доставал, все патроны – наперечёт.
Торопливо перейдя виадук, он оставил задыхающегося Илью Сергеевича за мусорными баками, а сам прокрался к распахнутым настежь воротам гаражного кооператива, и заглянул внутрь. Чёрная дыра неосвещённых гаражей лишь на первый взгляд казалась мёртвой. На поверку темнота издавала звуки, шевелилась, словно пережёвывала затерявшиеся в ней души. Метрах в тридцати от входа он разглядел нескольких человек, долбавших, особо не таясь, ворота одного из боксов. Свет они не зажигали, но шума производили много, и Степан решил рискнуть. Он шустро протащил Илью Сергеевича от ворот в ближайший проезд, зажав тому рот ладонью, и только скрывшись за первым рядом кирпичных гаражей, отпустил. Тот медленно вдохнул, сжался, но не раскашлялся. И на том спасибо.
Шагая мимо разорённых боксов, Степан стал терять надежду. Даже если они найдут нужный им гараж, нет никакой уверенности, что тот не разграблен.
– Здесь, – окликнул Илья Сергеевич Степана из-за спины, и громко вдохнул морозный воздух, царапая им лёгкие. – Здесь.
– А как вы?.. – он вернулся на несколько шагов обратно. Ворота были целыми.
– Посчитал.
Илья Сергеевич долго возился с замком, пока Степан, не выдержав, не отнял у него ключи. Он с трудом провернул проржавевший механизм и потянул дверь на себя. Давно не мазаные петли оглушительно скрипнули. Как в «Сталкере» – подумал Степан, заталкивая хозяина в узкую чёрную щель. – И нырнул следом.
Гараж пустовал. Прикрыв за собой дверь, Степан достал из кармана старую бензиновую зажигалку и откинул крышку. Курил он редко, практически, совсем не курил, но зажигалку с собой носил, любил смотреть на пламя. Чиркнув колёсиком, он осмотрелся. Два ската старой резины, кусок целлофана да садовый инвентарь, вот всё, что припрятал хозяин до лучших времён. Поживиться нечем. Вручив зажигалку Илье Сергеевичу, Степан нагнулся и потянул половой люк за потянул ржавое кольцо. Тот нехотя открылся, обнажив недра маленького, полтора на полтора, погреба. Осторожно спустившись по шаткой металлической лесенке, Степан огляделся.
Банок было много. Ощупывая их круглые, покрытые инеем бока, Степан не верил своим глазам. Сало, огурцы, помидоры, ещё что-то, не видно из-за пыли и паутины, в общем – Эльдорадо.
Доверху набив ими две челночные сумки, он еле-еле вылез с ними наверх. Желудок сводило. Стараясь не шуметь, он погасил зажигалку, подкрался к двери и прислушался. Вроде никого. Тогда он достал пистолет, толкнул дверь ногой и простоял так с минуту, целясь в дверной проём.
Выглянув, он поставил сумки на землю, выпустил Илью Сергеевича и запер замок. В соседнем проезде продолжали мародерствовать. Лучи фонарей, уже не таясь, плясали над покатыми крышами, и с их ношей им через ворота ходу не было. Тогда, забросив сумку на плечо, а вторую, полегче, вручив Илье Сергеевичу, он двинулся в противоположную сторону. Илья Сергеевич побрёл следом.
От тяжёлой ноши у Степана быстро кружилась голова. Надо было поесть в гараже, – со злостью на себя думал он, прислушиваясь к урчанию пустого желудка больше, чем к звукам вокруг. Сзади раздавалось лёгкое позвякивание, – хилый Илья Сергеевич тащил свою сумку в руках, задевая ею о колени.
Дойдя до конца ряда, они остановились. Вместо забора, на который так надеялся Степан, они уперлись в перпендикулярный ряд, который, видимо, опоясывал кооператив с торца. Тупик.
Он повернул назад. Где-то там должен быть старый остов легковушки, мимо которого они прошли, разыскивая нужный им бокс. Он был вплотную придвинут к стене и если они по нему заберутся на крышу, то слезут где-нибудь, снаружи.
– Я не залезу, – обречённо прошептал Илья Сергеевич, трогая трясущимися руками ржавый холодный металл, как только понял Степанов замысел. – Давайте выйдем через ворота. Подождём, когда воры уйдут, и проскользнём обратно.
– Рискованно, – отозвался Степан, прикидывая в уме, как бы поудобнее подсадить Илью Сергеевича наверх. – За жопу могут взять. Не волнуйтесь, я помогу.
Забравшись на капот, Степан поднял свою сумку и поставил её на продавленную крышу легковушки. Металл под ногами скрипел, но не сильно. Перенеся сумку на кровлю гаража, Степан шагнул обратно на капот и подал руку Илье Сергеевичу. Тот схватил её, упёрся ногой в бампер, и, оторвав его, полетел на землю.
Степан выругался. Теперь-то их точно услышат. Он хотел, было, спрыгнуть обратно, но тут, прямо у него над головой, по виадуку, промчалась легковая машина, врубив свет на полную мощь, явно не желая ни от кого прятаться.
Вовремя! – взмолился про себя Степан, решив не задерживаться здесь больше ни на минуту. Встав на одно колено, он схватил поднявшегося с земли Илью Сергеевича за грудки, и нечеловеческим усилием втянул его к себе, на капот. Ржавый металл под их тяжестью жалобно охнул. Вскочив на вдавленную крышу, он снова протянул руку.
– Ну! – нетерпеливо окрикнул он, и, найдя в темноте холодную детскую ладонь, схватился за неё обеими руками. – Поехали! И втащил Илью Сергеевича наверх. Всё!
Степан выдохнул и прижался к стене. Голова кружилась. Если их слышали, то за ними придут. И найдут, если они не успеют забраться на крышу. Надо успеть…
Яркий свет фар вспыхнул снова, на этот раз со стороны въездных ворот. Всё та же легковушка с шумом остановилась возле пустой будки охранника. Ярчайший свет не достал до них, мешал выступ соседнего ряда, но стоило только привстать повыше, как они тут же оказывались видны, как на ладони. Степан присел на корточки и пригнул Илью Сергеевича. Тот забулькал, но пока держался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71247655) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Александр Анатольевич Стрекалин
В замерзающем, накрытым серым небом городе, почти отчаявшийся человек пытается просто выжить.
Александр Стрекалин
Пепел
Ледяной ветер гонял по перрону мусор и мёрзлую колючую крупу, яростно обжигая понурые человеческие лица. Ветер беспрепятственно проникал сквозь разоренный вокзал и сновал между составами, словно воришка. Вагоны стонали. Они пытались травить его чёрным угольным дымом, но лишь закоптили всё вокруг. Было холодно, грязно, и голодно. Снега не было, но эта зима стала чёрной по определению.
К вагонам было не подступиться, хотя некоторые и пытались. На самом краю перрона лежал труп, «свежий», вчера его не было. Степан покосился на тело и поднял воротник пальто. Не помогло. Холод пробирал до костей, кутайся – не кутайся. Самого инцидента он не видел, но догадаться было не сложно. Либо пытался незаметно проскользнуть мимо часовых, либо побежал, наудачу. Возле трупа, шириной в несколько метров, образовалась зона отчуждения, будто тот мог заразить живых смертью. Глупо, конечно, хотя завтра всем на него будет наплевать. Хорошо, что зима, вонять не будет.
К часовым не стоило даже приближаться. Говорили, что железнодорожники потеряли несколько поездных бригад на пригородных станциях, и теперь люто мстили за своих, стреляя без разбору в любого, кто пытался подойти к поездам ближе, чем положено.
У Степана скрутило живот. Сменяв вчера свитер на полбуханки чёрствого хлеба, он закончил со своим гардеробом. Старый армейский ватник и штаны он отдал ещё третьего дня за несколько банок тушёнки и рыбные галеты. Продешевил. Знай, он, что вся торговля сосредоточилась у вокзала, протянул бы ещё день-два. А так хоть грабь кого, благо, пистолет сменять не догадался.
Все пути напротив вокзала были заняты составами. Все, кроме первого. Здесь железнодорожники провели водораздел. Вокзал они отдали на разграбление, пожалев людей и патроны, а дальше – ни-ни. Дальше оцепление и пуля тому, кто перешагнёт через жёлтую полосу, бегущую по краю перрона. Уважаемые пассажиры, будьте внимательны…
Откуда у них оружие? – в сотый раз подумал Степан, искоса поглядывая на укутанного часового, крепко держащего старый, но надёжный АК-47 с гладким деревянным прикладом. Затвор был спущен в положение «одиночными». Стояли часовые через каждые десять метров, да и желающих жить вечно, кроме того бедолаги, сегодня больше не было.
Менялись часовые через каждые три часа, и, должно быть, их хорошо кормили, раз уж они выдерживали этот холод. От них тянуло водкой и табаком, и Степана мутило от этих запахов.
Хуже голода была только неопределённость. В городе упорно ходили слухи о якобы созданном где-то в Ростове штабе, принявшем на себя командование войсками, но в это было почти невозможно поверить. Хаос, царивший вокруг, говорил сам за себя, и всё же Степан каждый день ожидал услышать команду «построиться!», до боли шевеля плечами в тесной, неуютной гражданской одежде.
У железнодорожников было своё электричество, и многие вагоны были освещены. Их залитые янтарём окна казались чудом, и притягивал взгляд. Город же медленно умирал, без света и тепла. Магазины не работали. Транспорт не ходил. Вместе с властью исчезла полиция, призванная её защищать. Казалось, город был осаждён, вот только непонятно – кем.
– Простите, вы ничего не продаёте?
Степан оглянулся. Незнакомый мужчина подкрался так тихо, что Степан его не заметил. Мужичок был мал ростом, болезненно худ, отчего старая, сильно поношенная болоньевая куртка, висела на нём мешком, как на пугале. Незнакомец болезненно щурился, словно даже рассеянный сквозь завесу облаков свет доставлял ему дискомфорт.
– Я спрашиваю, вы ничего не продаёте? – повторил тот. – Из еды.
– Я ничего не продаю, – ответил Степан и сделал несколько шагов в сторону, намереваясь отделаться от мужичка как можно быстрее. Заводить лишние знакомства он не планировал. Теперь человек человеку волк, не иначе.
– Поймите меня правильно, – не отставал тот, едва не хватая Степана за рукав. – Я бы не стал вас беспокоить, если бы не крайняя необходимость. Просто, раз уж вы военный…
Степан вздрогнул. Поймав на себе его уничижительный взгляд, мужичок в испуге отступил на шаг, и зашептал, озираясь:
– Простите великодушно, я никому, слышите, никому! Просто у вас выправка, её под пальто не спрячешь. И раз уж я угадал, возможно, у вас есть какие-нибудь связи …
– Связи? – процедил Степан, также невольно посмотрев по сторонам, не слушает ли кто. – Вы думаете, будь у меня связи, я бы не уехал отсюда?
– Куда? – простонал незнакомец, криво усмехаясь, словно от боли. – Вы тоже верите, что можно уехать? Некуда ехать, поймите, наконец. Не-ку-да!
Степан посмотрел на небо. С тех пор, как всё началось, он ни разу не видел солнца или звёзд, словно весь небосвод, от края до края, затянули серым армейским брезентом, в целях маскировки. Ему даже стало казаться, что так было всегда. Холодно, темно, страшно.
– Я уже всё выменял, а деньги теперь никому не нужны, – продолжал бормотать незнакомец, не замечая, что собеседник его не слушает. – У вас есть что-нибудь на обмен?
– На обмен? – Степан снова посмотрел на него, сверху вниз. Тот похлопал себя по плечу.
– Форма, например. Погоны с неё только чик-чик, и всё. Вы не подумайте, я всё это уважаю, присягу, там, честь. Но сами понимаете, сейчас главное – выжить, а уже потом разобраться, нужна ли ваша присяга ещё кому-то, или нет.
Степан едва подавил в себе желание его ударить. Выместить на случайном человеке всё то, что накопилось в нём за последние дни. Кроме злобы и отчаяния, его больше всего съедало ощущение собственной ненужности. Прав был незнакомец, тысячу раз прав. Присяга, которую он с гордостью давал много лет назад, превратилась сейчас в пустые слова, и он отчётливо это понимал. Родина больше не нуждалась в таких, как он, и объяснила это вполне доходчиво. Ну что же, теперь каждый сам за себя, и этот болтливый мужичок ему точно не друг.
Тот потупился. Сообразив, что наговорил лишнего, он отступил на пару шагов, но уходить не спешил. Они так и стояли, друг напротив друга, когда с неба начал сыпать пепел.
Тяжёлые серые хлопья беззвучно оседали на поездах, чёрных дулах автоматов, потемневших, обращённых кверху лицах. Степан уже видел такое, поэтому направился к вокзалу – переждать.
– Да бросьте, вы! – крикнул ему вслед незнакомец. – Вы прекрасно знаете, что нет никакой разницы, под крышей вы, или нет. Перестаньте бояться!
Втянув шею, Степан быстро пересёк перрон и вошёл в вокзал. Огромное помещение зала ожидания было разграблено. Ничего ценного здесь давно не осталось, кроме нескольких чудом сохранившихся витражей и погасшего табло расписания. Гулкое пространство едва освещали несколько чахлых костерков, возле которых грелись бомжи, единственные, кому нынешние перемены были на руку. Они словно расправили крылья, горделиво взирая на испуганных горожан. Пришло наше время, – читал Степан по их грязным лицам.
На привокзальной площади было ещё холоднее. Как и везде, здесь всё было сломано, разграблено, или сожжено. Разбитая будка охраны была испачкана кровью. Это там, в Детройте, сытые фотографы восхищаются величием упадка, а здесь…
Протолкнувшись мимо галдящих торговцев, Степан быстро зашагал в сторону дома. Вечерело, и оставаться на улице было опасно. В городе начались массовые покушения на военных, но кто и зачем это делал, было неясно, но уж если обычный гражданский человек опознал в нём офицера, то…
Кто-то дёрнул его за рукав. Крепче сжав в кармане рукоять пистолета, Степан спустил предохранитель и резко обернулся. Всё тот же щуплый незнакомец нагнал его, а Степан снова не углядел. Непорядок. Он бросил взгляд по сторонам: никого. Выстрели он сейчас, никто внимания не обратит.
– Послушайте, – просипел мужчина, откашлявшись в варежку. Дышал он трудно, неровно. – Мы можем помочь друг другу. Я знаю, где взять еды. А вы, как мне кажется, голодны.
Степан призадумался. Незнакомец не представлял угрозы. Удивительно, как его ещё не раздели прямо на улице. Безвольный интеллигент.
– Вам какое дело? – огрызнувшись, он всё же остался на месте. Два небольших куска хлеба во внутреннем кармане пальто – вот всё, что он имеет.
– Не здесь. – Незнакомец схватил Степан под руку, и потащил к старой кирпичной пятиэтажке, с чёрным зевом арки посередине. Там он привалился спиной к стене и проскочив мимо шёпота разу на фальцет, просипел – У меня погреб есть, в гаражном кооперативе, там есть кое-какие припасы. Один я не справлюсь, меня попросту ограбят. Если вы мне поможете – половину можете взять себе.
– Припасы? – уточнил Степан, прикидывая варианты. Если этот странный человек не врёт, то возможно, у него появился шанс. – Далеко?
– Напротив Берёзовой рощи, прямо под виадуком. Знаете, где это? – Степан кивнул. – И уверяю вас, вы не пожалеете. Вы вооружены?
Степан снова кивнул. Врать не имело смысла.
– Да.
– Подумать только, в какое время мы живём, если я рад человеку с пистолетом на улице, – всплеснул руками мужичок, дуя на озябшие ладони. – Если мы договорились, то давайте немного переждём у меня, до темноты.
Жил незнакомец недалеко, на Манежной. Всю дорогу, пока они шли от вокзала, он не умолкал, словно боясь, что этот угрюмый человек в чёрном пальто передумает, и ближайшей ночью тот умрёт с голоду.
– Сало в банках, представляете? – бубнил он на ходу, забегая вперёд, как собачонка. – Супруга расстаралась. А я, знаете ли, всё нос воротил. Говорил, что непотребство. Смешно вспоминать.
Степану поминутно хотелось одёрнуть его. Горькая, голодная слюна наполняла рот и просилась наружу. Желудок подвывал.
– Дома она? – буркнул он, сплюнув он под ноги. – Супруга?
– Нет, – сразу помрачнев, отозвался мужичок. – Умерла в прошлом году. И хорошо, знаете ли, сделала. Не пережила бы этого кошмара. Она у меня, чувствительная была. «Москву слезам не верит» смотреть не могла, слезами обливалась. На голову выше меня, кровь с молоком, а вот, поди ж ты, сердце…
Степан что-то промычал в ответ. Где сейчас находится его бывшая жена, он не знал. Вышла замуж, да и чёрт с ней. Детей у них не было, так что…
Громада Благовещенского собора выглядела величаво даже через серо-белую мглу, и у Степана тревожно кольнуло в груди. Интересно, что они делают сейчас, попы? Молятся и спасают прихожан, или забаррикадировались внутри, и никого не пускают? Додумать эту мысль ему помешал яростный кашель, который согнул пополам его хлипкого попутчика прямо у подземного перехода на безлюдном перекрёстке. Он привалился к мраморной ограде и опустив голову вниз, мучительно изрыгал болезнь в подземелье. Степан отступил на пару шагов и посмотрел на позолоченный купол, равнодушно светящийся сквозь серую пепельную завесу. Темнело.
Трое подростков выбежали на поверхность с противоположной стороны и стали прикидывать шансы, явно не беря задохлого мужичка в расчёт. Пошире расставив ноги, Степан снова взвёл курок, и завёл свободную левую руку за спину, оставив правую в кармане. Как в «Калине красной», мелькнуло у него в голове, пока он решал, куда стрелять, в живот, или в ноги.
Главный сучёнок, тот, что в середине, плюнул себе под ноги, и что-то буркнул остальным, те согласно закивали. Повернувшись, они снова скрылись в переходе. Вот и славно, – выдохнул Степан и дёрнул незнакомца за воротник.
– Пошли.
Тот перестал кашлять и принялся утирать рот грязным носовым платком, виновато поглядывая на Степана.
– Не бойтесь, это не заразно, – прохрипел он, стараясь говорить как можно бодрее, хотя получалось с трудом. – Скоро пройдёт. Степан пожал плечами.
Миновав закопчённый «Пассаж», они двинулись к старым «хрущёвкам» на его задворках. Дышал Степанов попутчик по-прежнему тяжело, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. Степан решил для себя, что, если он так и будет плестись, он бросит его прямо здесь, и пойдёт домой. Возможно, успеет до темноты.
– Простите, отвык так много ходить, – просипел мужичок, но Степан лишь отмахнулся: молчите. Сплюнув в застывшую грязь кровью, тот прислонился к ближайшему дереву, стараясь дышать как можно реже.
– Радио не работает, – просипел он, пока Степан оглядывался. – Но у меня приёмник есть, старый, там в УКВ-диапазоне есть кое-то. Недавно французов поймал. Слышно, правда, было еле-еле, но кое-что разобрать успел. Говорят, нет у нас больше власти. А НАТО пока раздумывает, решаться ли на открытую интервенцию, или нет, ввиду невозможности установить, у кого сейчас ядерный чемоданчик. Вы же знаете, что один запуск состоялся? Минимум один. И как сказал диктор, точность была невероятная. Обезглавили страну одним выстрелом, ну или залпом, если хотите. Хотя, может, и враньё это. Глушат всё.
– Глушат?! – изумился Степан. – В каком смысле?
– Старый приём, – незнакомец нехотя вдохнул, словно и не собирался. – Глушат и ждут.
– Чего?
– Панику, надо полагать. Когда перебьём друг друга. Голодной и запуганной толпой легче управлять.
Степан задумался. Когда их часть под Каширой накрыло взрывной волной, у них сразу «отрубилась» спецсвязь. Обычная, телефонная, тоже не работала. Сотовый не брал нигде, ни там, ни здесь, и Степан его выкинул. И всё, что он видел за последние дни – это хаос, безвластие, и голод. И никакой надежды.
В подъезде старой пятиэтажки было темно и сильно пахло мочой. Насупившись, мужичок медленно поднялся на второй этаж. Проходя, он заглянул в почтовый ящик, словно ждал хороших новостей. Смешно.
Погремев ключами, он впустил Степана в крохотную квартиру. В тёмной прихожей двоим было не развернуться, и Степану пришлось подождать, пока хозяин разуется и завесит дверь толстым стёганым одеялом.
– Там и для вас пара найдётся, – кивнул он гостю, шаркая старыми стоптанными тапками в сторону кухни, отчего Степану вдруг стало неловко стоять посреди чужой квартиры в грязных ботинках. Подумав, он тоже разулся.
В кухне было просторно от отсутствия мебели, темно и тепло. Едва-едва, но проведя несколько дней в своей ледяной квартире, Степан почувствовал его, как насекомое. В углу теплилась закопчённая печка-буржуйка, но всё же она давала немного тепла, и пока хозяин дул на угли и подкладывал в топку щепки, Степан расстегнул пальто и опустился прямо на пол, вытянув руки вперёд. Пальцы начало покалывать, но он блаженно терпел.
– Почти всё сжёг, как видите, – развёл руками хозяин, оглядывая пустое помещение. – Купить дрова невозможно. За деньги они не продаются, а предложить этим мерзавцам мне нечего. Минуту.
Прошаркав в единственную жилую комнату, он вернулся оттуда со скомканным одеялом, он протянул его Степану.
– Возьмите, и располагайтесь, как считаете нужным. И давайте знакомиться. Меня зовут Илья Сергеевич Каминский.
Степан пожал сухую ладонь и тоже представился.
– На балконе у меня стояла, представляете, – прокомментировал Илья Сергеевич, присев возле топки и аккуратно двигая угли кочергой. Дома, у огня, он ожил, больше не кашлял, и двигался вполне уверенно. – На дачу её купил, давным-давно, но так и не отвёз. Всё думал, потом, потом…
Степан вяло кивал. Привалившись спиной к стене, он закутался в одеяло, и закрыл глаза. Даже если сейчас его новый знакомый приставит нож к его горлу, Степану будет наплевать. Он провалился в тягучий сон без сновидений, а когда очнулся, долго не мог понять, где он находится, а когда сообразил, аккуратно достал пистолет и проверил обойму. На месте. Илья Сергеевич спал тут же, на своей лежанке. Привстав, Степан приоткрыл дверцу и пошевелил угли кочергой. Хозяин закашлялся и тоже проснулся.
2
До гаражей дошли примерно за час. Илья Сергеевич не поспевал за Степаном, часто останавливался и натужно сипел в платок. Степан злился, но терпел. В конце концов, было непонятно, кто из них кому больше нужен, а так у был шанс протянуть ещё немного, до лучших времён. Несколько раз им пришлось прятаться от обезумевших подростков, рыскающих по городу на дорогих тачках и забавы ради палящих в запоздалых прохожих, как в бездомных собак. Степан скрипел зубами, но оружие не доставал, все патроны – наперечёт.
Торопливо перейдя виадук, он оставил задыхающегося Илью Сергеевича за мусорными баками, а сам прокрался к распахнутым настежь воротам гаражного кооператива, и заглянул внутрь. Чёрная дыра неосвещённых гаражей лишь на первый взгляд казалась мёртвой. На поверку темнота издавала звуки, шевелилась, словно пережёвывала затерявшиеся в ней души. Метрах в тридцати от входа он разглядел нескольких человек, долбавших, особо не таясь, ворота одного из боксов. Свет они не зажигали, но шума производили много, и Степан решил рискнуть. Он шустро протащил Илью Сергеевича от ворот в ближайший проезд, зажав тому рот ладонью, и только скрывшись за первым рядом кирпичных гаражей, отпустил. Тот медленно вдохнул, сжался, но не раскашлялся. И на том спасибо.
Шагая мимо разорённых боксов, Степан стал терять надежду. Даже если они найдут нужный им гараж, нет никакой уверенности, что тот не разграблен.
– Здесь, – окликнул Илья Сергеевич Степана из-за спины, и громко вдохнул морозный воздух, царапая им лёгкие. – Здесь.
– А как вы?.. – он вернулся на несколько шагов обратно. Ворота были целыми.
– Посчитал.
Илья Сергеевич долго возился с замком, пока Степан, не выдержав, не отнял у него ключи. Он с трудом провернул проржавевший механизм и потянул дверь на себя. Давно не мазаные петли оглушительно скрипнули. Как в «Сталкере» – подумал Степан, заталкивая хозяина в узкую чёрную щель. – И нырнул следом.
Гараж пустовал. Прикрыв за собой дверь, Степан достал из кармана старую бензиновую зажигалку и откинул крышку. Курил он редко, практически, совсем не курил, но зажигалку с собой носил, любил смотреть на пламя. Чиркнув колёсиком, он осмотрелся. Два ската старой резины, кусок целлофана да садовый инвентарь, вот всё, что припрятал хозяин до лучших времён. Поживиться нечем. Вручив зажигалку Илье Сергеевичу, Степан нагнулся и потянул половой люк за потянул ржавое кольцо. Тот нехотя открылся, обнажив недра маленького, полтора на полтора, погреба. Осторожно спустившись по шаткой металлической лесенке, Степан огляделся.
Банок было много. Ощупывая их круглые, покрытые инеем бока, Степан не верил своим глазам. Сало, огурцы, помидоры, ещё что-то, не видно из-за пыли и паутины, в общем – Эльдорадо.
Доверху набив ими две челночные сумки, он еле-еле вылез с ними наверх. Желудок сводило. Стараясь не шуметь, он погасил зажигалку, подкрался к двери и прислушался. Вроде никого. Тогда он достал пистолет, толкнул дверь ногой и простоял так с минуту, целясь в дверной проём.
Выглянув, он поставил сумки на землю, выпустил Илью Сергеевича и запер замок. В соседнем проезде продолжали мародерствовать. Лучи фонарей, уже не таясь, плясали над покатыми крышами, и с их ношей им через ворота ходу не было. Тогда, забросив сумку на плечо, а вторую, полегче, вручив Илье Сергеевичу, он двинулся в противоположную сторону. Илья Сергеевич побрёл следом.
От тяжёлой ноши у Степана быстро кружилась голова. Надо было поесть в гараже, – со злостью на себя думал он, прислушиваясь к урчанию пустого желудка больше, чем к звукам вокруг. Сзади раздавалось лёгкое позвякивание, – хилый Илья Сергеевич тащил свою сумку в руках, задевая ею о колени.
Дойдя до конца ряда, они остановились. Вместо забора, на который так надеялся Степан, они уперлись в перпендикулярный ряд, который, видимо, опоясывал кооператив с торца. Тупик.
Он повернул назад. Где-то там должен быть старый остов легковушки, мимо которого они прошли, разыскивая нужный им бокс. Он был вплотную придвинут к стене и если они по нему заберутся на крышу, то слезут где-нибудь, снаружи.
– Я не залезу, – обречённо прошептал Илья Сергеевич, трогая трясущимися руками ржавый холодный металл, как только понял Степанов замысел. – Давайте выйдем через ворота. Подождём, когда воры уйдут, и проскользнём обратно.
– Рискованно, – отозвался Степан, прикидывая в уме, как бы поудобнее подсадить Илью Сергеевича наверх. – За жопу могут взять. Не волнуйтесь, я помогу.
Забравшись на капот, Степан поднял свою сумку и поставил её на продавленную крышу легковушки. Металл под ногами скрипел, но не сильно. Перенеся сумку на кровлю гаража, Степан шагнул обратно на капот и подал руку Илье Сергеевичу. Тот схватил её, упёрся ногой в бампер, и, оторвав его, полетел на землю.
Степан выругался. Теперь-то их точно услышат. Он хотел, было, спрыгнуть обратно, но тут, прямо у него над головой, по виадуку, промчалась легковая машина, врубив свет на полную мощь, явно не желая ни от кого прятаться.
Вовремя! – взмолился про себя Степан, решив не задерживаться здесь больше ни на минуту. Встав на одно колено, он схватил поднявшегося с земли Илью Сергеевича за грудки, и нечеловеческим усилием втянул его к себе, на капот. Ржавый металл под их тяжестью жалобно охнул. Вскочив на вдавленную крышу, он снова протянул руку.
– Ну! – нетерпеливо окрикнул он, и, найдя в темноте холодную детскую ладонь, схватился за неё обеими руками. – Поехали! И втащил Илью Сергеевича наверх. Всё!
Степан выдохнул и прижался к стене. Голова кружилась. Если их слышали, то за ними придут. И найдут, если они не успеют забраться на крышу. Надо успеть…
Яркий свет фар вспыхнул снова, на этот раз со стороны въездных ворот. Всё та же легковушка с шумом остановилась возле пустой будки охранника. Ярчайший свет не достал до них, мешал выступ соседнего ряда, но стоило только привстать повыше, как они тут же оказывались видны, как на ладони. Степан присел на корточки и пригнул Илью Сергеевича. Тот забулькал, но пока держался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71247655) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.