Читать онлайн книгу «Узники баобаба» автора Алла Мироненко
Узники баобаба
Алла Мироненко
Дело ведёт медоед
Помните завет Чуковского: «Не ходите, дети, в Африку гулять»?
Но если вы всё же решились отправиться в путь, приготовьтесь к новым приключениям знаменитого сыщика Зубери! На родине Зубери, в Стране Красных Песков, происходят крайне загадочные события, разобраться в которых под силу только профессионалу. Вас ожидают тайны города Баобаба с его роскошным Парком Великолепных Орхидей и мрачными придорожными тюрьмами, экскурсия в деревню Колючий Тупица и тайное общество эфиопских ёжиков, знакомство с редкими африканскими птицами… А уж сколько необычных животных плетут свои заговоры в Баобабе – и не сосчитать!
Алла Андреевна Мироненко
Узники баобаба
© АО «Издательство «Детская литература», 2024
Пролог. Предложение, от которого нельзя отказаться
Утром шестнадцатого июля на голову белки Шишкиной неожиданно свалилось счастье. Впервые за последние три года ей дали отпуск. И не на день, не на два, а на целый месяц!
Когда она, как обычно, явилась на работу, председатель Совета девяти семей олень Копыткин вышел в приёмную и вместо привычного «Здрасьте» бодреньким тоном Деда Мороза из Бюро Добрых Услуг сообщил:
– Сюрпрайз! – И протянул опешившей белке увесистый пакет. – Здесь приказ. Плюс карточка с отпускными и премией за три года.
– Я что, уволена? – пробормотала белка.
– Ни в коем случае, – поморщился Копыткин. – Ты сама давно хотела в отпуск. Не вижу радости!
Реакция сотрудницы не вписывалась в сценарий, который он для себя сочинил. Председатель был готов, что темпераментная Шишкина повиснет от восторга у него на шее или начнёт скакать со стула на стол. В конце концов, просто заплачет от умиления. А она застыла, как истукан, да ещё смотрит с таким видом, будто в чём-то нехорошем подозревает.
Шишкина его недовольство уловила, но поделать с собой ничего не могла. В её голове что-то упорно дребезжало, противно поскрипывало, но пазл в картинку не складывался. Застыв с конвертом в лапах, она мучительно пыталась понять, что произошло этой ночью. Новорождённому ослику ясно, что не от доброты душевной Копыткин расщедрился. К тому же, выглядел её шеф совсем необычно. По его всегда строгой сосредоточенной морде блуждала глупая улыбка. Глаза подёрнулись поволокой, а на правой щеке угадывались затёртые следы красной губной помады.
Молчание и неприлично испытующий взгляд белки заставили председателя Совета Правящей Семьи внести некоторые пояснения:
– Члены совета в отпусках. Я хотел начать разбор архивов леса, но внезапно получил приглашение возглавить жюри престижного международного конкурса. Послезавтра уезжаю в Африку.
– Поздравляю! – буркнула Шишкина, а про себя подумала: «Он отбывает в Африку. Ах-ах! А мне-то что делать прикажете? Меня-то никто никуда не приглашает!»
Она открыла рот, но Копыткин не дал ей заговорить:
– Всё-всё, всё потом. – Он по-отечески потрепал белку по огненным вихрам и почти вытолкнул из офиса.
Оказавшись на крыльце, Шишкина услышала, как щёлкнул замок. Это насторожило её ещё больше, чем неожиданный отпуск. Прежде Копыткин никогда на ключ не запирался. Белка приложила ухо к двери, но вспомнила, что олень ушёл в кабинет, а оттуда даже при настежь распахнутой двери ничего не слышно. Тогда она обошла здание, взобралась вверх по сосне, которая росла напротив кабинета Копыткина, и заглянула в окно.
Копыткин был не один. Более того, её начальник сидел не в рабочем кресле, а на стуле за длинным столом переговоров, что подчёркивало его тёплые отношения с собеседником, вернее собеседницей, расположившейся напротив оленя.
Это была гадюка, упакованная по последнему писку моды в элегантный кожаный комбинезон с рваными вставками, чёрными кружевами и серебряными нитями люрекса. Глаза гадюки блестели, с губ не сходила широкая профессиональная улыбка, напоминающая застывшую гримасу. В портрет доброй феи также не вписывался длинный раздвоенный язычок, то и дело предательски выскакивающий наружу.
– Раз сидит напротив, а не рядом, значит, всё-таки переговоры, – пробормотала белка, рассматривая незнакомку. – Интересно, откуда она взялась?
Некоторое время Шишкина наблюдала за собеседниками. Ей ужасно хотелось услышать, о чём они оживлённо говорят, но плотно закрытые окна и жужжание кондиционера звуков не пропускали.
Полная сомнений и дурных предчувствий, Шишкина спустилась с дерева, села на велосипед и отправилась к закадычной подружке – барсучихе Брошке.
– Только бы она не свалила куда-нибудь до моего приезда, – бормотала белка, отчаянно нажимая на педали.
Ей повезло. Брошка сидела на скамеечке возле входа и с аппетитом грызла макуху[1 - Макуха – это жмых, шелуха, которая остаётся после отжима растительного масла из семечек.].
Выслушав сбивчивый рассказ приятельницы, барсучиха сказала:
– Не нравится мне эта история. Вроде придраться не к чему, а на душе неспокойно. Пойдём-ка лучше прогуляемся.
Солнце начинало припекать, поэтому для променада подружки выбрали тенистую берёзовую аллею, ведущую к болоту.
– Жарко, – пожаловалась Брошка, – и кушать хочется. Вроде здесь кафешка была?
– Элитный ресторан «Сюрпризы болота», – поправила Шишкина. – Дорогущий. Разве что со щедрых отпускных в него заглянуть… Правда, шансы туда попасть невелики, столики обычно на месяц вперёд бронируют.
Им повезло. Заглянув в просвет между тесно сплетёнными деревьями и кустарниками, подруги увидели, как пара цапель, рассчитавшись, поспешно покидает зал. Через минуту вежливый до приторности хостес выхухоль проводил их к освободившемуся столику. Приятельницы так устали и проголодались, что сразу кинулись изучать затейливое меню, даже не осмотревшись по сторонам.
Зато их появление в ресторане заметили сразу.
– Смотрите, ваш-ш-ша рыжулька нарисовалась, – прошипела гадюка. Копыткин пригласил заморскую гостью на обед в лучший ресторан. – А с ней жуткая толстуха с мордой в полоску.
– Это Брошка, тётушка легендарного министра Зубери, – сказал олень, старательно пережёвывая рагу из маринованных колокольчиков. Слышали про такого?
По морде гадюки пронеслась лёгкая тень:
– Наслыш-ш-шана. Но от личного знакомства бог пока спа…
Она тут же поняла свою оплошность и быстро вывернулась:
– Говорят, медоед очень необычная личность.
– Герой, суперзверь! – с чувством произнёс Копыткин. – Имел честь лично познакомиться. Он у нас по просьбе тётушки одно запутанное дело раскрыл.
– Так они поддерживают родственные связи? – живо заинтересовалась гадюка. – Вы нас познакомите?
Копыткин перестал жевать и с изумлением уставился на змею.
– Не удивляйтесь, председатель. У меня возникла идея. Давайте устроим министру сюрприз. Захватим барыш-ш-шень в Страну Красных Песков. У меня на теплоходе есть резервная двухместная каюта.
– Ценю ваше доброе сердце, – засопел олень. – Только не факт, что Зубери обрадуется незваным гостям. Очень не хочется, чтобы один из самых влиятельных зверей континента заимел на меня зуб.
– Вы меня удивляете и даже несколько разочаровываете, председатель, – вкрадчиво прошипела змея. – Уверена, Зубери будет благодарен за столь щ-щ-щ-щедрый подарок.
Копыткин с сомнением покачал роскошными рогами и в волнении отхлебнул настойки с дурман-травой.
Гадюка сильно бы удивилась, если бы ей сказали, что белка и барсучиха сейчас тоже обсуждают тему поездки в Страну Красных Песков.
– Зубери давно звонил? – поинтересовалась белка.
– Дня четыре назад, – отозвалась Брошка. – Голос у Зубеньки усталый. Не обедает, наверное, вовремя… – И добавила: – Скучаю по нему.
– А у меня отпуск провисает, – с особой звонкой ноткой в голосе сказала Шишкина.
Подруга подняла тут же заблестевшие глаза:
– Предлагаешь Зубеньку навестить?
– Почему бы нет?
– Дорога неблизкая, а я самолётов побаиваюсь, – призналась Брошка, наблюдая за элегантной перевязкой-официанткой[2 - Перевязка – млекопитающее животное семейства куньих.] с большим подносом в лапах, ловко лавирующей между столиками. – Пахнет вкусно. – Она посмотрела содержимое принесённого стакана на просвет. Внутри розовато-серого напитка замерцал болотный огонёк.
Белка, которая до этого с аппетитом уплетала салат из молодых шишек со свежими грибами, неожиданно насторожилась. Она умела маскировать свои чувства, однако барсучиха сразу заметила перемену.
– Что-то не так?
– Копыткин со своей змеюкой расфуфыренной в зале. До чего мерзкая! Куда только олениха смотрит?! О, он ещё копытом нам машет. Кажется, подойти собирается.
– Его только не хватало, – возмутилась Брошка.
Но Копыткин уже направлялся к ним. Следом скользила змея.
– Привет, девчонки! – радостно завопил олень и пошатнулся.
Белка подумала, что её начальник явно переборщил с настойками. Не спрашивая разрешения, весёлый Копыткин и его сдержанная спутница уселись за столик к подругам.
– Официантка, всем по коктейлю за мой счёт! – скомандовал олень.
Перевязка недовольно прищурилась, но гадюка украдкой показала ей малиновую купюру, и та быстро принесла напитки.
Несмотря на щедрое угощение, разговор не клеился. Копыткина, который пил редко и помалу, клонило в сон. Он бормотал что-то несвязное и ужасно обижался, что никто не смеётся над его шутками.
Гадюка переключила инициативу на себя.
– Госпожа Красивая, – представилась она. – Директор туристического агентства «Золотой плод». Кроме турпоездок мы проводим массу мероприятий по всему миру. Сейчас готовимся к финалу конкурса красоты. Он пройдёт в Стране Красных Песков. Доходы от ш-ш-шоу пойдут на помощь обездоленным зверятам.
– Это весьма благородно с вашей стороны, – сказала Брошка. То ли от коктейлей, то ли от мерцающего света лампочек, то ли от вкрадчивого голоса змеи, но она вдруг почувствовала необыкновенное расположение к собеседнице.
– В Стране Красных Песков живёт мой любимый племянник, – тараторила барсучиха. – Как я по нему скучаю!
Гадюка оказалась идеальным слушателем. Она улыбалась, поддакивала и всячески сочувствовала Брошке. Заметив, что на глаза собеседницы навернулись крупные слёзы, госпожа Красивая перешла к действиям:
– Кажется, я могу вам помочь, – так дружелюбно прошипела она, что белка, знавшая толк в дипломатических переговорах, снова насторожилась.
Шишкина готова была поклясться, что Красивая ведёт с ними какую-то игру. Только не могла понять, зачем они ей нужны. Богатств у них нет, под стандарты красоты тоже не подходят…
– Речь идёт о двух горящ-щ-щих билетах на океанский лайнер, – раскачиваясь из стороны в сторону всем туловищем, продолжала гадюка. – Двое гостей неожиданно заболели. Каюта со всеми удобствами.
– Слышала, что на кораблях путешественники часто страдают от морской болезни, – слабо сопротивлялась Брошка, но горящие глаза выдавали её с головой.
– Враньё для бедняков, – заверила её Красивая. – «Золотой плод» – не просто корабль, это настоящ-щ-щий рай! Аквапарк с водопадом, семь бассейнов, двенадцать гидромассажных ванн, куча ресторанов, баров, кинотеатров, ночных клубов и прочих развлечений. Билеты горят. Скидка семьдесят процентов. Не упустите свой ш-ш-шанс. Соглаш-ш-шайтесь! Отправление послезавтра из порта в Лимонадном море.
– Как послезавтра? – изумилась Шишкина. У нас даже это… чемоданы не собраны.
– До моря добраться не успеем, – поддержала подругу барсучиха.
– Два часа на сборы хватит? – спросила Красивая. – Я сама довезу вас до причала. По дороге заскочим в клинику доктора Гепарда. Там сделают обязательные прививки.
– Зачем прививки? – вскинулась Шишкина. – Я против.
– Боюсь, что в таком случае вас просто не пустят на корабль, – пожала плечами змея. – Это обязательное условие для круиза, чтобы обезопасить своё здоровье. Можете у Копыткина спросить, если мне не верите.
Желание отправиться в путешествие было так велико, что Шишкина подавила в себе сигнализирующий об опасности голос интуиции.
Через день Брошка и Шишкина поднялись по широкому трапу на борт белоснежного красавца-лайнера размером с небольшой остров.
Матросы макаки в полосатых тельняшках подхватили чемоданы путешественниц и потащили в каюту.
– Счастливого пути, – прошипела гадюка.
– Зачем ты это сделала? – раздался позади Красивой знакомый голос. – Если с этими дамочками в дороге что-нибудь случится, с нас три шкуры спустят!
– Чуш-ш-шь, – прошипела змея. – Доплывут с ветерком. С их помощ-щ-щью мы будем держать ухо возле министра Зубери.
– Ты их подкупила?
– Обижаешь. Зубери измену в два счёта раскусит. Вместе с обязательной прививкой самкам ввели чип-опознаватель доктора Гепарда. Это устройство, – она вынула из сумочки предмет, напоминающий карманный фонарик, – помогает управлять им. Оно находит пациента и проникает в его подсознание. Слыш-ш-ша в голове чей-то голос, жертва подчиняется его командам.
– Я слышал, некоторые звери не поддаются гипнозу[3 - Гипноз – временное состояние сознания, во время которого ослабевает самоконтроль, а внимание при этом максимально сосредоточено на конкретном внушении. Людей и животных, которые легко поддаются гипнозу, называют гипнабельными. А тех, на кого внушение не работает, – негипнабельными.].
– Вот уж точно не наш-ш-ш случай!
– Вдруг Зубери что-то пронюхает?
– Не пронюхает, – отмахнулась змея. – Аналогов чипу доктора Гепарда в мире нет. Кстати, при крайней необходимости мы всегда отыщ-щ-щем барсучиху и возьмём в заложники. Посмотрим, что тогда неподкупный министр запоёт!
– А если эти красотки нам не понадобятся?
– Это будет лучш-ш-ший из всех возможных вариантов.
– А чип?
– Через две недели от него и следа не останется.
Письмо
Птица-секретарь Лезеди в периоды полнолуния спала плохо. А в этот раз из-за того, что муж отправился в командировку, ей спалось ещё хуже. Она долго лежала одна в огромном, свитом в кронах акаций гнезде, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Наконец выпила сонный порошок и провалилась в беспокойную полудрёму.
Ей снилось, что министр Зубери бежит в горящую степь, а за ним с громкими воплями несётся толпа поклонниц. Зубери в отчаянии начинает с невероятной скоростью рыть тоннель и скрывается под землёй. Фанаты лезут следом, мешают друг другу, давятся, задыхаются…
Лезеди закричала и проснулась. Сразу начался кашель, глаза защипало от густого сизого дыма. В Стране Красных Песков свирепствовали степные пожары. Третьи сутки на земле и в воздухе с огнём боролись бригады пожарных. Очаги возгорания удалось локализовать. Но трава ещё продолжала дымиться. Ветер разносил копоть в разные стороны. Звери неохотно выходили на улицу. А после каждой прогулки тщательно чистили шкуры, стирали одежду.
«Ветер в нашу сторону, – подумала Лезеди. – Может, хоть это остановит буйство фанатов и даст небольшую передышку?»
После возвращения из леса Певчих Свиристелей шеф Лезеди, медоед-министр Зубери, обрёл такую популярность, что перед ней слава певцов, танцоров и актёров казалась лепетом новорождённого ягнёнка.
Свой пост поклонники Зубери не оставляли ни днём, ни ночью. От скуки они постоянно делали крупные ставки на действия своего кумира. Гадали: пришёл ли министр на работу? Если да, каким образом он сегодня незамеченным добрался до своего кабинета? А как будет из него выходить?
Самые азартные заключали пари, делая огромные ставки, и старались вычислить тайные ходы министра. На сайт в Интернете выкладывались сотни вариантов. С каждым днём ставки становились всё внушительнее, потому что кроме своих, местных, к фанатам стали присоединяться иностранцы, заинтригованные личностью суперзверя.
Справедливости ради стоит заметить, что никому из почитателей министра ни разу не удалось вычислить правильный вариант. Зубери оставался неприступным, неразгаданным и независимым. Более того, выступив по центральному телевидению, он сравнил свою славу с вредной мухой цеце. Напоследок даже пригрозил:
– Самых неугомонных бездельников будем отправлять на принудительные общественные работы!
Однако это нисколько не уменьшило пыл энтузиастов. Наоборот, они расширили круг действий, пытаясь с помощью шантажа и подкупа втереться в доверие если не самого министра, то хотя бы кого-нибудь из его ближнего круга. Лезеди засыпали «взаимовыгодными» предложениями и конвертами с внушительными суммами. По рекомендации Зубери она переводила эти средства на помощь беднейшим слоям страны.
Сотрудники министерства постепенно привыкли работать в осадном положении. Их знали и в анфас, и в профиль. При их приближении толпа фанатов почтительно расступалась, давая дорогу. Ни один незнакомец не смел ближе, чем на пять метров, подступиться к ведомству.
К своему огорчению, птица-секретарь ошиблась. Ни дым степных пожаров, ни пронзительные ветра, ни холод ночей не смогли остановить армию поклонников. Ещё издали Лезеди заметила, что в министерство пытается прорваться чужак…
«Хотя не такой уж и чужак», – хмыкнула про себя птица, узнав в жертве фанатов своего старинного недруга – «адвокатессу» Монифу. Геренук[4 - Геренук, или жирафовая газель – африканская антилопа.], нервно жестикулируя копытами, пыталась что-то доказать обступившим её зверям.
От поста охранников с воплем обличения примчалась запыхавшаяся антилопа:
– Она обманщица! Обманщица! Ни на какую Монифу пропуск не заказывали!
Толпа угрожающе заревела и стала смыкаться. Лезеди в ужасе зажмурила глаза, но процесс расправы остановил спокойный голос медоеда:
– Немедленно пропустите адвоката!
Никто не видел, откуда взялся министр. Толпа дружно ойкнула и расступилась, а под крошкой-дикобразом от восторга образовалась круглая лужица.
– Дорогу! Дорогу! – кричала верная птичка-медоуказчик Стрелка, пролетая над животными так низко, что её крылышки задевали некоторых поклонниц.
Монифа, цокая по каменным плитам копытцами, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее помчалась ко входу. Министр лично распахнул перед ней дверь.
– Ура! Зубери! Он появился! Но откуда?! Ты видел? А ты видел, видел, видел?! – спрашивали друг у друга звери.
– А я сфоткать его успела, – пропищала мышка.
– И мы, и мы успели, – верещали неугомонные обезьяны. – Вот тут он стоял. Сто монеток – и фотки на вашем экране. Эксклюзив! Поторопитесь! Через полчаса цены начнут расти!
Все так увлеклись, что Лезеди спокойно прошла ко входу. В глубине души она испытывала некоторое разочарование, что «адвокатесса» слишком легко отделалась. Когда-то они считались подругами. Антипатия к жирафовой газели вспыхнула в душе птицы-секретаря после того, как Зубери имел неосторожность похвалить длинные ноги Монифы. Конечно, как всякая хорошо вымуштрованная секретарша, Лезеди старалась никак не проявлять своей неприязни, но это у неё плохо получалось.
В свою очередь, Монифа не упускала случая задеть вредную птицу едким замечанием.
Министр, не раз с интересом наблюдавший за их стычками, пытался примирить враждующие стороны. Но проходило немного времени, и неприязнь вспыхивала с новой силой.
Между тем Зубери пытался привести незадачливую геренук в чувство. Он усадил её в удобное мягкое кресло, принёс воды и только после этого задал вопрос, давно вертевшийся у него на кончике языка:
– Что случилось? Почему без предупреждения? Ты понимаешь, что это могло для тебя плохо закончиться?
Монифа перестала трястись и, к немалому удивлению медоеда, ответила довольно резко:
– Не кричите на меня, пожалуйста! Да, я рисковала! Но те, ради которых я рисковала, сейчас находятся в ещё большей опасности!
– Ты о ком? – удивился министр.
– О вашей иностранной тётушке и её рыженькой подружке, – выпалила Монифа.
– О ком о ком? Ты ничего не путаешь? – изумлённо переспросил медоед.
– Ничего я не путаю, – обиженно сказала адвокат. – Таможенники не нашли ничего лучше, чем ворваться ко мне посреди ночи. Из их несвязных объяснений я успела понять, что в порту задержаны две иностранки, которых подозревали во всех смертных грехах. Однако убедительного компромата на них не нашли, а срок задержания утром истекает. При этом одна из иностранных гражданок утверждает, что она близкая родственница самого министра Зубери, хотя никаких документов, способных подтвердить её слова, при них не обнаружено. Но таможенники на всякий случай решили убедиться, что самки не врут. Меня доставили в пункт передержки подозреваемых в особо тяжких преступлениях. В камере, то есть в номере спецотеля на меня буквально кинулись толстуха барсучиха и рыжая вертлявая белка. Они наперебой уверяли, что приехали к вам по личному делу, а не предупредили, потому что хотели сделать приятный сюрприз.
– И этот сюрприз, судя по всему, удался на славу, – нервно пробормотал Зубери. – Давно они там сидят?
– Вроде с начала пожаров, – пожала плечами Монифа. – Ах, да. Я же от них письмо привезла. Там всё описано.
Зубери выхватил из копыт собеседницы плотный серый конверт, вынул из него исписанный убористым почерком листок и погрузился в чтение.
«Дорогой Зубенька! – писала Брошка. – Мы с Шишкиной хотели сделать тебе приятный подарок, поэтому не сообщили о своём приезде. Всё так хорошо начиналось! Роскошный белоснежный корабль вёз нас по океану. Первый день мы наслаждались великолепными видами и даже поплавали в бассейне. Но на следующее утро поднялся сильный ветер и меня, вопреки заверениям госпожи гадюки, накрыла морская болезнь. Это было ужасно. Постоянно тошнило. Кружилась голова. Сердце колотилось, как бешеное. Шишкина за мной ухаживала и лишь изредка выходила на палубу подышать свежим воздухом и полюбоваться бирюзовыми волнами океана. В конце концов, белка привела доктора. Он сильно ругался, что мы долго скрывали от него мой недуг. Потом дал какие-то чудесные таблетки. Наутро я была здорова. Моё сердце зашлось от счастья, когда корабль прибыл по месту назначения – в порт города Баобаб. Мы думали, что от причала вызовем такси и помчимся к тебе. Но всё пошло не по плану. У нас стали выяснять цель визита. Я сказала, что мы приехали к тебе сюрпризом. Таможенник гиена лицемерно улыбнулся, кивнул и спросил:
– А где вы будете жить?
Я сказала, что, конечно, у тебя, Зубенька. Почему-то именно это ему ужасно не понравилось. У него перекосило морду, и он заорал так громко, что на нас стали оглядываться.
– Опять эти чёртовы фанаты! Прут и прут! Что с этими идиотками делать прикажете?
Я ему говорю:
– Ты, мил зверь, отведи нас к Зубеньке. Знаешь, как он обрадуется!
А тот зубы скалит:
– Могу, – говорит, – себе представить!
– Отправь их в пункт передержки, – посоветовал ему другой таможенник, павиан, ужасно противный молодой самец. – Да смартфоны не забудь отобрать, пока не удостоверимся в подлинности их документов.
Тогда вмешалась Шишкина:
– По какому такому праву вы у нас документы отбираете?
А павиан в ответ:
– В стране пожары. Мы подозреваем, что их устроили иностранные террористы. Вдруг вы тоже из их числа?
Я говорю:
– Мы никакие не террористы. Я вообще родственница вашего министра внутренних дел, медоеда. Не боитесь его рассердить?
А павиан отвечает:
– В том-то и дело, что боимся. Тут у нас к господину министру что ни день, то всякие разные тётушки наезжают целыми тучами и толпами. И все непременно жить у него хотят.
После этого нас заточили в темницу, которую почему-то отелем называют. Только какой это отель, если выходить из него не разрешается, а на окнах – решётки?
Я всё плачу, Зубенька. Тошно очень. Вот, наконец, адвокатшу прислали. Уверила, что письмо лично тебе в лапы передаст. Вызволи нас отсюда, пожалуйста.
Целуем, твои любящая тётушка Брошка и хорошая знакомая белка Шишкина».
Прочитав послание, Зубери схватился за голову.
– Почему ты их сразу не освободила?
– Откуда мне знать, кто они такие? Вдруг правда обманщицы, мошенницы, террористки? – огрызнулась геренук. – Но если они говорят правду, то следует поторопиться. Их могут отправить обратно, только на грузовом судне и уже без всякого комфорта.
Министр распахнул окно и крикнул в тут же поднявшую восторженный вой толпу:
– Освободите дорогу. Нужно срочно выехать в Баобаб!
– Ура, Зубери! В добрый путь! – завопили звери и послушно расступились.
– Ура! Мы тоже едем в Баобаб! – крикнула мартышка. – У меня в кустах акации грузовичок припрятан. Кто со мной?
– Вот и не верь после этого снам, – сказала Лезеди, мрачно наблюдая, как коллектив поклонников министра штурмует грузовик.
Злоключения оленя Копыткина
Пока белка и барсучиха плыли по бирюзовым волнам океана, а потом маялись в камере отеля-передержки, олень Копыткин изучал новый город и его окрестности. Дорога прошла без всяких неприятных неожиданностей. Самолёт совершил мягкую посадку. Прямо у трапа оленя и гадюку встретил широко улыбающийся белый кролик. Он отвёз их в самый роскошный отель Баобаба – «Синий мангуст».
Копыткин с пристрастием осмотрел номер и нашёл, что придраться не к чему. Ему понравилась большая зала с длинным столом, резными стульями из красного дерева и красным роялем. Впечатлил буфет, инкрустированный разными сортами дерева и набитый роскошной посудой. Порадовал холодильник с едой и напитками. Помимо этого, в люксе имелись четыре спальни. Из бирюзовой открывался вид на океан, из зелёной – на парк-дендрарий, из белой можно было наблюдать панораму знаменитого на весь звериный мир озера Белый Гиппопотам, а из жёлтой просматривалась аллея баобабов. Из спален опускались лестницы, по которым можно было сойти вниз, чтобы совершить прогулку или пробежку.
После вкусного завтрака госпожа Красивая передала заботу о председателе своей помощнице, короткохвостой индри[5 - Короткохвостые индри, или бабакото – крупнейшие из ныне живущих лемуров.] Абойо.
– Надеюсь, дорогой Копыткин, вам не придётся скучать, пока я буду заниматься подготовкой праздника, – проникновенно прошипела гадюка. – У вас будет возможность осмотреть все достопримечательности, отведать блюда национальной кухни, а также познакомиться с природой континента. В черте города под страхом смертной казни запрещена охота. Безопасность также гарантирует пятикилометровая зона пригорода. За этой чертой начинается полоса саванн, разноцветных и поющ-щ-щих песков или джунгли. Всё зависит от того, из какой части Баобаба вы покинете город. Этого я вам категорически не советую. Обещ-щ-щайте, что за пограничные столбики вы без Абойо и шагу не ступите. Такое приключение может оказаться опасным… – Она взглянула на оленя в упор и добавила чуть более жёстко: – смертельно опасным!
Конечно, Копыткин пообещал.
Первые дни пролетели незаметно. Симпатяга Абойо была сама любезность.
– Начнём с аллеи баобабов, – тараторила она, старясь подстроиться под бодрую трусцу Копыткина. – Согласно древней легенде, сам Творец сбросил баобаб с неба за гордыню. Дерево, много раз перекувырнувшись в воздухе, упало на землю кроной вниз. С тех пор все баобабы растут вверх тормашками. Эти великаны живут тысячи лет и не зря заслужили почётное звание древа жизни…
Они неторопливо прошлись по великолепной аллее баобабов, настоящих живых колодцев, способных хранить в своих стволах-бочках сотни тысяч литров воды. В одном из таких стволов расположилось уютное кафе. Копыткин и Абойо присели за столик, освещённый фосфоресцирующими гнилушками. Официант, бирюзово-оранжевый попугай ара, поставил перед ними глиняные чашки с красным чаем ройбушем и миски с маленькими шариками блюда фуфу, приготовленного из толчёных плодов маниока, маиса, батата и бананов-плантанов.
– За дополнительную плату могу спеть, – предложил он.
Однако Копыткин решил отложить вокальное мероприятие на один из вечеров.
– Только бронируйте место заранее, – крикнул вслед огорчённый ара. – По вечерам у нас всегда аншлаг!
Всё в этом городе приводило оленя в полный восторг. Узенькие улочки с разноцветными, удивительно разнообразными по архитектуре домами. Огромный, галдящий на разные голоса рынок. У Копыткина в глазах зарябило от пёстрого разнообразия статуэток из красного и чёрного дерева, плетёных сумочек, корзин, нитей ярких бус, бубнов, масок, расписанных яиц страусов. В итоге купил у паучихи великолепную панаму, которую тут же напялил себе на голову.
– Вы зря не торгуетесь, мистер, – улыбнулась Абойо. – Наши торговцы скучают. Торг для них – это игра, развлечение. При удачном раскладе могут сбить цену до половины от первоначальной.
Но олень торговаться не умел. Он мялся, терялся, не находил нужных слов. Тогда за дело взялась индри. Она проявила такую прыть, что с продавцом, гиеновой собакой, у них чуть до драки дело не дошло. В конце концов, та, рыча и облизывая от возбуждения блестящий нос, уступила за полцены кангу[6 - Канга – пёстрый элемент одежды, который носят мужчины и женщины в Восточной Африке. Название происходит от глагола «заворачивать».] и две рубашки. А обувь из автомобильных покрышек добавила в качестве подарка.
– Супруге, наверное? – поинтересовалась Абойо, с интересом наблюдавшая за тем, как старательно её спутник выбирал узоры на канве. – Теперь давайте прочитаем, что здесь на краю написано. Ага, вот. «Точи клинок языка, но не спеши размахивать им направо и налево».
– О, моей жене это подходит, – засмеялся Копыткин. – Очень она поболтать любить.
– А по-моему, это изречение подходит всем, – сказала Абойо.
Они подошли к озеру Белый Гиппопотам. С высокого берега было отлично видно, как в сверкающих на солнце водах купаются слоны, обливая друг друга хоботами-шлангами. Немного в стороне нежились десятки бегемотов. На огороженной территории затона, с громкими визгами и хохотом, плескалась детвора. Шустрые обезьянки наперегонки плавали на стволах бананов, играли в мяч крокодилята.
В густой тени высоченного дерева авокадо сидел за столиком верблюд и предлагал всем сыграть с ним в карты. При виде оленя он очень оживился и сделал приглашающий жест копытом.
– Не вздумай даже, – дёрнула Копыткина индри. – Известный мошенник. Многие от него пострадали.
– Тогда почему жулик до сих пор не в тюрьме? – удивился тот.
– У него есть разрешение на игру, только на интерес, а не на деньги. Те, кто садятся играть, об этом знают, как и о том, что игроков, не разбираясь, могут арестовать за совместное нарушение закона. Поэтому пожаловаться решится не каждый.
По тропинке, тянущейся вдоль озера, спутники дошли до мощного баобаба, в стволе которого находился автовокзал.
– «Саванна», – прочитал название конечного пункта Копыткин и тут же загорелся: – Поехали!
Однако индри порыв не поддержала.
– Сейчас не лучшее время для такого путешествия, – сказала она. – К тому же, отправляться туда вдвоём рискованно. Давайте отложим до послезавтра. Я договорюсь с проводником и охранниками.
Для вида Копыткин с ней согласился. Однако, когда на следующий день солнце только-только поднялось из-за горизонта, Копыткин с перекинутой через плечо флягой воды спустился из жёлтой спальни и по знакомой аллее отправился к автовокзалу. Купив у кассира крысы билет до саванны, он отправился в путь.
У себя дома, в лесу Певчих Свиристелей, олень считался одним из лучших экспертов по ориентированию и чтению следов на местности. Поэтому он отважно поскакал навстречу неизведанному и ушёл достаточно далеко от конечной остановки автобуса. Когда, налюбовавшись дикой и удивительной природой местности, Копыткин решил вернуться, то не мог понять, в какую сторону теперь идти. Кустарниковая саванна, по которой он гулял, выглядела очень однообразно. Вокруг на многие километры лежала равнина, где практически одинаковые кусты китира[7 - Китир, или Acacia mellifera – южноафриканская акация.], росшие на одинаковом расстоянии друг от друга, перемежались с травой. Ни намёка на горы или хотя бы маломальскую возвышенность. По положению солнца было невозможно понять, откуда оно всходило и в какую сторону движется. Олень стал искать признаки хоть какой-нибудь жизни. Однако вокруг царили гробовая тишина и пустота. Земля была каменистой и потрескавшейся, поэтому не оставляла на себе никаких следов. Солнце пекло всё сильнее. Попытка найти убежище в кустах не принесла облегчения: там тоже было жарко и душно.
По дороге Копыткин незаметно выпил всю воду, и теперь его начала мучить жажда. Олень даже не подозревал, какой сильной и изматывающей она может быть. Кажется, полжизни отдал бы за глоток чистой прохладной воды. К общему недомоганию добавился сильный испуг. Председатель понял, что заблудился…
Теперь все его мысли сосредоточились на одном – выбрать нужное направление. Стараясь максимально беречь силы, олень стал смотреть по сторонам и на небо. Через некоторое время ему повезло. По блёкло-голубому небу, явно снижаясь, пролетела пара орлов-скоморохов. Опытный глаз зверя определил, что птицы возвращаются домой.
Олень, собрав все силы, поскакал по направлению их полёта и вскоре оказался возле развесистого баобаба, на вершине которого жили орлы.
Ещё ни разу в жизни Копыткин так не радовался ни одному дереву. Внутри ствола зияло дупло, но оно находилось слишком высоко, чтобы олень мог до него добраться. Зато он заметил, что ствол великана изрядно обглодан, и тоже откусил кусок. Плоть дерева оказалась приятной на вкус. А главное, тут же утолила нестерпимую жажду. Копыткин с удвоенной силой кинулся на древесину баобаба. Наконец, сытый, он расслабился, прилёг в тени ветвей и задремал.
Проснулся олень от странного звука. Он вскочил, навострил уши и определил, что где-то неподалёку движется поезд. Но откуда здесь поезд? Копыткин знал, что в пустынях путников часто мучают миражи. Неужели и он стал их жертвой? Но звук приближался, становился всё отчётливей. Тогда олень бросился навстречу шуму. Через несколько километров перед ним блеснули рельсы одноколейной железной дороги. По ним навстречу измученному путешественнику катился паровозик, тащивший за собой несколько ярко раскрашенных вагонов.
– Стой! – во всю мощь лёгких заорал олень и стал размахивать над головой ремнём с пустой фляжкой.
Машинист варан нажал на тормоза. Поезд остановился.
Варан уставился на Копыткина с таким изумлением, словно увидел привидение. У него даже глаз задёргался и стал слегка косить. Срывающимся от испуга голосом, варан спросил:
– Эй ты! Ты кто?
– Я олень, – сказал Копыткин, еле сдерживая смех: уж очень забавное выражение было на морде у варана.
– Ну ты, олень… – Машинист запнулся и повторил: – Ну ты, олень, даёшь! Сроду таких оленей в наших краях не видывал. Ты откуда здесь взялся, олень?
– Понимаешь, я заблудился, – объяснил Копыткин. – Мне в Баобаб надо. Подкинешь? Я заплачу!
– Вот они, баобабовские, сразу видно, – скривился варан. – Не о здоровье, не о настроении интересуются, а сразу о деньгах речь. Ладно уж, садись. Благодари Всевышнего, что я сегодня добрый. Да и скучно ехать порожняком. Эй, олень, ты не в вагон садись! Ты давай ко мне в кабину забирайся. Разговаривать будем. А то нынче из Баобаба куча зверья ехала, а обратно – ни одной живой души.
– А куда из Баобаба все ехали? – спросил Копыткин.
– Племя земляных белок ездило встречать в порт альфа-самца. Он из дальних стран вернулся. Всю дорогу дети подаркам радовались. В остальные вагоны много зверей набилось. Только странно, что одни самки. Красивые такие, расфуфыренные, сразу видно, что городские. Они на конечной сошли, возле штольни[8 - Штольня – горизонтальная подземная горная выработка для добычи полезных или драгоценных ископаемых, имеющая обычный выход на поверхность.] «Кошачий глаз». Раньше там богатое месторождение было. Потом от него, как от невыгодного, отказались. А место рядом застроили. Хорошее место. Источник воды рядом. В одном громадном здании целый городок помещается. Слышал, что красиво внутри, только сам ни разу не был. Пропуск требуют. А кто мне этот пропуск выпишет, если все в этот городок входят, а обратно никто не возвращается? А нет, вру. Кобра королевская возвращается, она всегда то ли проводником, то ли экскурсоводом с ними ездит. Только от этой кобры никакого толку нет. Важничает сильно, в упор простых зверей не видит. На лбу у неё танзанит[9 - Танзанит – минерал красивого синего цвета.] горит. Дорогущий, в несколько карат. Так эту змейку о чём ни спросишь, только шипит в ответ да капюшон свой раздувает. Раньше с ней хотя бы дикобраз ездил. Тот поразговорчивей был…
– А сейчас кобра где? – поинтересовался олень. – Не поехала обратно?
– Может, и поехала, – сказал варан. – Может, орлы за ней прилетели, может, кибитка с осликами притащилась. А может, завтра со мной вернётся. Хотя вряд ли она тут ночевать останется. По крайней мере, до сих пор не оставалась. А ты, олень, откуда такой рогатый взялся?
– На конкурс красоты пригласили, в жюри, – объяснил Копыткин.
– Слушай, а можно мне контрамарку на это мероприятие добыть? – заинтересовался варан. – Будь другом! А я монет за проезд с тебя не возьму.
Олень обещал похлопотать и оставил бойкому машинисту свои координаты.
До гостиницы Копыткин доплёлся уже из последних сил. Он мечтал принять душ и улечься в чистую прохладную постель, установив на кондиционере комфортную температуру… Но не успел даже переодеться, как в номер без стука влетела встревоженная индри.
– Господин, вы живы? Вы куда подевались? Мы тут чуть с ума не сошли. Весь город обшарили! Признавайтесь немедленно, чем вы занимались, а главное где и с кем? – причитала Абойя. Она даже пощупала Копыткина за ногу, а потом зачем-то приложила ладонь ко лбу.
– Наш-ш-шлась пропажа. Наш-ш-ш неугомонный председатель, – в тон ей зашипела Кра-сивая.
Олень и не заметил, когда она вползла.
– Где же вы загуляли, председатель? – продолжила допрос гадюка.
Напор был таким мощным, что олень в первую минуту даже растерялся:
– Извините. Я нарушил данное вам слово. Я ездил в саванну и немножко там заблудился. К великому счастью, набрёл на железную дорогу. Машинист довёз. Ещё он рассказал про удивительный город в пустыне, который называется Кошачий глаз. Можно организовать туда экскурсию?
– Никогда про такой не слышала, – пожала плечами Абойя. – А вы, госпожа?
– Честное слово, Копыткин, вы ведёте себя как маленький ребёнок. Доверяете первому встречному. А варан – просто бессовестный лгун, – злобно прошипела гадюка. – Он, видимо, решил подзаработать на богатеньком туристе. Завезти простачка в самое глухое место, ограбить и сбросить в штольню. И никому в голову не придёт там искать беднягу, потому что добыча Кошачьего глаза прекращена добрый десяток лет назад.
– Зачем же туда каждый день целый поезд ходит? – удивился столь сильной вспышке злобы олень.
– Я не знаю, куда ходит поезд, – отрезала гадюка. – А вы, любезный, знаете это только со слов какого-то пройдохи. Если и дальше так пойдёт, мне придётся выставить под вашим номером охранников. Надеюсь, вы завтра утром не сбежите?
– Я никуда не собирался, – пробормотал олень. – Хватит с меня приключений.
– Очень на это надеюсь, – холодно сказала Красивая. – Самым разумным будет посвятить завтраш-ш-шний день отдыху. Потому что открытие конкурса уже послезавтра. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы меня подвели. Я ясно выразилась?
– Ясно, куда яснее, – кивнул олень. – Можете не беспокоиться, я вас не подведу.
Куда дели Шишкину?
Издали отель передержки, расположившийся на высоком холме, окружённом густыми зарослями мангровых деревьев[10 - Мангры, или мангровые деревья – лиственные вечнозелёные деревья. Эти растения растут в приливно-отливных зонах, в устьях рек, прибрежных морских лагунах, поэтому затоплены водой более 40 % времени. У них есть два вида корней: ходульными они цепляются за дно, а дыхательные корни расположены над поверхностью воды.], выглядел вполне мило, даже романтично. Но стоит подойти ближе – и здание становится куда менее симпатичным. Решётками на окнах, высокой стеной ограды, внутрь которой можно попасть только по перекидному мосту, сооружение напоминало то ли всегда готовый к осаде средневековый замок, то ли тюрьму.
Автомобиль Зубери вихрем промчался к отелю. Ворота захлопнулись, а мост, к великому разочарованию фанатов, поднялся.
Министр вышел из машины и, словно не заметив протянутой для пожатия мощной лапы директора заведения леопарда Агу, резко спросил:
– Где они?
– Здесь, – сказал леопард, пытаясь выглядеть как можно достойней.
Агу был зверем благородных кровей и никогда не лебезил перед вышестоящими животными. До сегодняшнего дня он понятия не имел, что держит взаперти родственницу одной из важнейших персон государства. Барсучиха и белка проходили по списку лиц, пытающихся под видом туристов незаконно проникнуть на территорию Красных песков. Ещё пару часов назад Агу готовился подписать приказ об их депортации на родину, но тут позвонила Лезеди. По её чересчур официальному тону леопард понял, что нужно готовиться к неприятностям, и постарался максимально смягчить удар.
Он лично отправился к барсучихе и белке. Поднимаясь по лестнице, Агу услышал подозрительный шум и грохот, доносившийся с верхних этажей. На третьем этаже он убедился, что в двери барабанят здесь, причём изнутри. И не просто барабанят, а нахально пинают ногами и царапают когтями. Агу отпер двери. Они распахнулись с такой стремительностью, что леопард едва успел отскочить в сторону. Из полутёмного коридора на площадку вылетела зарёванная барсучиха.
«Только бы она не оказалась тётушкой нашего Зубери…» – невольно подумал директор.
Но это оказалась Брошка. Причём настроенная весьма решительно и враждебно.
– Где она? Куда вы её дели?! – накинулась барсучиха на Агу.
От неожиданности тот отпрянул, а барсучиха, проскочив мимо, понеслась по лестнице, громко голося:
– Шишкина! Шишкина! Отзовись! Я здесь! Я уже бегу, спешу, несусь к тебе на помощь! Шишкина, не молчи! Шишкина, отзовись немедленно!
Шишкина, однако, не отзывалась.
Зато заволновались охранники. Несколько гиен окружили беглянку плотным кольцом, из которого неугомонная барсучиха продолжала звать подругу.
– Кидается, – пожаловался старший охранник подоспевшему директору. – Укусить норовит. Может она того, бешеная?
– Шишкина! – продолжала между тем вопить Брошка. – Подруженька моя драгоценная! Куда тебя эти ироды увели, куда спрятали? Но ничего, ничего… Вот приедет Зубенька, он во всём разберётся! Будете знать, как невинных зверей в тюрьму сажать!
Она так разволновалась, что сорвала голос. Но и сипя продолжала звать подругу.
«А ведь она права, – вдруг подумал Агу. – Всем известен крутой нрав министра Зубери…»
Стараясь ничем не выдать волнения, он спросил охранников:
– А где, в самом деле, её подруга, эта самая Шишкина? Кто и зачем её от этой психопатки забрал?
Охранники переглянулись. Зато притихшая было Брошка так и вскинулась:
– Это я?! Я, по-вашему, психопатка? Да как у тебя только язык мерзкий повернулся такое произнести?! Ты, кошак пятнистый, думаешь, если погоны нацепил, то и честных зверей обзывать можешь? Сам, небось, вчера с баобаба рухнул и носом ушибся! Отвечайте, куцехвостые, куда Шишкину дели?!
– Ну! – рыкнул, глядя на своих сотрудников, вконец обозлившийся леопард.
Гиены растерянно переглядывались и один за другим пожимали плечами. Наконец старший охранник промямлил:
– Никто эту самую Шишкину не забирал. Мы не знаем, куда она делась…
– Воды! – хрипло просипела несчастная Брошка и осела на пол.
Гиены помогли ей подняться и осторожно довели до кожаного дивана. Один из охранников протянул барсучихе стакан воды и внушительных размеров носовой платок.
Брошка рыдала. Директор, зверея от непонятной ситуации, гневно рычал. Гиены в мыле носились по этажам, заглядывая в каждый угол, под каждую кровать, распахивали шкафы, тумбочки, даже несколько матрасов ухитрились вспороть. На кухне шеф-повар и поварята перевернули все котлы, кастрюли, банки, бочонки, сковородки и ковшики, пытаясь отыскать белку…
В результате в одном из матрасов обнаружили припрятанные сухофрукты в шоколаде. В тумбочке нашли подборку номеров журнала «Золотой самец». А из-под кровати грустной макаки выгребли целую гору банановых шкурок. Ещё из углов вымели кучу фантиков, наклеек, свалявшейся в комки шерсти и несколько непарных носков. Шишкиной нигде не было.
– Может, она из окна выскочила? – уныло предположил кто-то.
– Не смешно, – обозлился старший охранник. – Решётки у нас частые, к тому же сеткой от мух и прочей нечисти затянуты.
– Вот-вот, ни муха, ни комар не пролетит, не то что белка, – сказал, почёсывая в затылке, охранник ворот черепаха Бомани. – Готов поклясться, что мимо меня белка не пробегала.
– Зубери поклянёшься, – злобно рыкнул Агу. – Ума не приложу, куда эта рыжая поскакушка делась. Не в воздухе же растворилась!
– А вы, господин, у той, что ревёт без перерыва, спросите, когда она видела её последний раз, – глубокомысленно изрёк Бомани.
– А что, прекрасная идея, – поддержал его старший охранник. – Вдруг утром что-то неординарное случилось.
Брошка уже перестала рыдать и биться, но, ещё вздрагивая и всхлипывая, сказала:
– Утром Шишкину, как только она попробовала ваш отвратительный завтрак, начало тошнить. Она запрыгнула на подоконник, чтобы вдохнуть хоть немного свежего воздуха. И оттуда как закричит: «Я вижу его! Я его вижу! Значит, он получил моё послание. Значит, он пришёл на помощь! Значит, мы спасены!»
И давай скакать по комнате, как будто ей горького перца лизнуть дали.
Я у неё спрашиваю, кто такой этот он и как он собирается нас спасать, а главное зачем, если есть Зубенька, который о нас позаботится лучше всякого неизвестного зверя. Только Шишкина как помешалась. Смеётся и твердит одно и то же. Потом за ней ваш полицай пришёл и увёл, обругав за то, что она дисциплину нарушает. А какая дисциплина? У нас в коридоре целыми днями кто-нибудь орёт. И никого за это не арестовывают.
– Как он выглядел, этот полицай, описать сможете? – заикаясь от волнения, спросил начальник охраны.
Брошка пожала плечами:
– Чёрный такой. Нос длинный из-под фуражки торчит. Крылья, должно быть, широкие, но он их плотно к бокам прижимал.
– Но у нас нет такого охранника, – изумлённо сказал Агу. – Вы ничего не путаете?
Брошка собиралась ответить, когда с улицы донёсся крик Бомани:
– Сюда! Идите скорей сюда! Смотрите, что я нашёл!
Бомани держал в лапах скомканную форму охранника.
– Это же костюм Боваддина, – узнал начальник охраны. – Он вчера вымазался сажей, помогая повару переставлять котлы. По моему приказу он выстирал одежду и повесил сушиться на заднем дворе.
– Кажется, в отель пробрался преступник, – мрачно сказал Бомани. – Поднимайте всех по тревоге.
– Поздно, – сказал Агу. – К мосту приближается машина Зубери. Я узнаю её из миллиона. Только не пойму, кто мчится за ней следом…
– Кажется, журналисты, – проревел начальник охраны. – И когда только пронюхать успели?!
– Не пускать! Не пускать сюда никаких журналистов! – заревел Агу. – Никаких интервью. Вообще никому ни слова. Иначе уволю. Всех!
– Зубенька! – Барсучиха, словно пуля, впечаталась в широкую грудь министра, стоило ему выйти из автомобиля. – Я знала, я верила, что ты придёшь!
– Ты в порядке, тётушка? – осторожно пытаясь отлепить от себя увесистое тело Брошки, спросил медоед.
– Я-то да, – с новой силой запричитала барсучиха. – Шишкина исчезла! Без следа пропала рыженькая наша!
– Как пропала? Опять белка пропала?! – Зубери обвёл собравшихся изумлённым взглядом. – Мистика! Как такое вообще могло случиться?
– Случиться не могло, – твёрдо ответил Агу, – ни в коем случае не могло. Но… случилось…
– Значит, это правда? – оскалившись, допытывался Зубери.
Все стояли, потупив взгляды.
– Тогда начнём по порядку, – сказал министр. – Какие есть версии? Клянусь, что не покину это здание, даже если его придётся разобрать по кирпичику, пока не узнаю, куда дели Шишкину!
Немного глупости и много любопытства
После неприятного разговора Копыткин, забыв поужинать, свалился в кровать и забылся крепким сном. Обычно очень чуткий во сне, он только один раз пошевелился, когда за дверью кто-то явственно произнёс его имя…
Проснулся председатель от голода. Сначала он не мог понять, почему у него так сильно сосёт под ложечкой и урчит в животе. Потом вспомнил, что вчера весь день ничего не ел и не пил, кроме древесины баобаба.
Олень взял с тумбочки телефон. Пять утра. Так рано ресторан вряд ли готов накормить постояльцев завтраком. Копыткин прошествовал к холодильнику. Его содержимое идеально подходило льву, леопарду, гиене или крокодилу, но для травоядного оленя там не нашлось ничего подходящего. Колбаса, окорок, сосиски, бифштексы…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71243254) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Макуха – это жмых, шелуха, которая остаётся после отжима растительного масла из семечек.
2
Перевязка – млекопитающее животное семейства куньих.
3
Гипноз – временное состояние сознания, во время которого ослабевает самоконтроль, а внимание при этом максимально сосредоточено на конкретном внушении. Людей и животных, которые легко поддаются гипнозу, называют гипнабельными. А тех, на кого внушение не работает, – негипнабельными.
4
Геренук, или жирафовая газель – африканская антилопа.
5
Короткохвостые индри, или бабакото – крупнейшие из ныне живущих лемуров.
6
Канга – пёстрый элемент одежды, который носят мужчины и женщины в Восточной Африке. Название происходит от глагола «заворачивать».
7
Китир, или Acacia mellifera – южноафриканская акация.
8
Штольня – горизонтальная подземная горная выработка для добычи полезных или драгоценных ископаемых, имеющая обычный выход на поверхность.
9
Танзанит – минерал красивого синего цвета.
10
Мангры, или мангровые деревья – лиственные вечнозелёные деревья. Эти растения растут в приливно-отливных зонах, в устьях рек, прибрежных морских лагунах, поэтому затоплены водой более 40 % времени. У них есть два вида корней: ходульными они цепляются за дно, а дыхательные корни расположены над поверхностью воды.
Алла Мироненко
Дело ведёт медоед
Помните завет Чуковского: «Не ходите, дети, в Африку гулять»?
Но если вы всё же решились отправиться в путь, приготовьтесь к новым приключениям знаменитого сыщика Зубери! На родине Зубери, в Стране Красных Песков, происходят крайне загадочные события, разобраться в которых под силу только профессионалу. Вас ожидают тайны города Баобаба с его роскошным Парком Великолепных Орхидей и мрачными придорожными тюрьмами, экскурсия в деревню Колючий Тупица и тайное общество эфиопских ёжиков, знакомство с редкими африканскими птицами… А уж сколько необычных животных плетут свои заговоры в Баобабе – и не сосчитать!
Алла Андреевна Мироненко
Узники баобаба
© АО «Издательство «Детская литература», 2024
Пролог. Предложение, от которого нельзя отказаться
Утром шестнадцатого июля на голову белки Шишкиной неожиданно свалилось счастье. Впервые за последние три года ей дали отпуск. И не на день, не на два, а на целый месяц!
Когда она, как обычно, явилась на работу, председатель Совета девяти семей олень Копыткин вышел в приёмную и вместо привычного «Здрасьте» бодреньким тоном Деда Мороза из Бюро Добрых Услуг сообщил:
– Сюрпрайз! – И протянул опешившей белке увесистый пакет. – Здесь приказ. Плюс карточка с отпускными и премией за три года.
– Я что, уволена? – пробормотала белка.
– Ни в коем случае, – поморщился Копыткин. – Ты сама давно хотела в отпуск. Не вижу радости!
Реакция сотрудницы не вписывалась в сценарий, который он для себя сочинил. Председатель был готов, что темпераментная Шишкина повиснет от восторга у него на шее или начнёт скакать со стула на стол. В конце концов, просто заплачет от умиления. А она застыла, как истукан, да ещё смотрит с таким видом, будто в чём-то нехорошем подозревает.
Шишкина его недовольство уловила, но поделать с собой ничего не могла. В её голове что-то упорно дребезжало, противно поскрипывало, но пазл в картинку не складывался. Застыв с конвертом в лапах, она мучительно пыталась понять, что произошло этой ночью. Новорождённому ослику ясно, что не от доброты душевной Копыткин расщедрился. К тому же, выглядел её шеф совсем необычно. По его всегда строгой сосредоточенной морде блуждала глупая улыбка. Глаза подёрнулись поволокой, а на правой щеке угадывались затёртые следы красной губной помады.
Молчание и неприлично испытующий взгляд белки заставили председателя Совета Правящей Семьи внести некоторые пояснения:
– Члены совета в отпусках. Я хотел начать разбор архивов леса, но внезапно получил приглашение возглавить жюри престижного международного конкурса. Послезавтра уезжаю в Африку.
– Поздравляю! – буркнула Шишкина, а про себя подумала: «Он отбывает в Африку. Ах-ах! А мне-то что делать прикажете? Меня-то никто никуда не приглашает!»
Она открыла рот, но Копыткин не дал ей заговорить:
– Всё-всё, всё потом. – Он по-отечески потрепал белку по огненным вихрам и почти вытолкнул из офиса.
Оказавшись на крыльце, Шишкина услышала, как щёлкнул замок. Это насторожило её ещё больше, чем неожиданный отпуск. Прежде Копыткин никогда на ключ не запирался. Белка приложила ухо к двери, но вспомнила, что олень ушёл в кабинет, а оттуда даже при настежь распахнутой двери ничего не слышно. Тогда она обошла здание, взобралась вверх по сосне, которая росла напротив кабинета Копыткина, и заглянула в окно.
Копыткин был не один. Более того, её начальник сидел не в рабочем кресле, а на стуле за длинным столом переговоров, что подчёркивало его тёплые отношения с собеседником, вернее собеседницей, расположившейся напротив оленя.
Это была гадюка, упакованная по последнему писку моды в элегантный кожаный комбинезон с рваными вставками, чёрными кружевами и серебряными нитями люрекса. Глаза гадюки блестели, с губ не сходила широкая профессиональная улыбка, напоминающая застывшую гримасу. В портрет доброй феи также не вписывался длинный раздвоенный язычок, то и дело предательски выскакивающий наружу.
– Раз сидит напротив, а не рядом, значит, всё-таки переговоры, – пробормотала белка, рассматривая незнакомку. – Интересно, откуда она взялась?
Некоторое время Шишкина наблюдала за собеседниками. Ей ужасно хотелось услышать, о чём они оживлённо говорят, но плотно закрытые окна и жужжание кондиционера звуков не пропускали.
Полная сомнений и дурных предчувствий, Шишкина спустилась с дерева, села на велосипед и отправилась к закадычной подружке – барсучихе Брошке.
– Только бы она не свалила куда-нибудь до моего приезда, – бормотала белка, отчаянно нажимая на педали.
Ей повезло. Брошка сидела на скамеечке возле входа и с аппетитом грызла макуху[1 - Макуха – это жмых, шелуха, которая остаётся после отжима растительного масла из семечек.].
Выслушав сбивчивый рассказ приятельницы, барсучиха сказала:
– Не нравится мне эта история. Вроде придраться не к чему, а на душе неспокойно. Пойдём-ка лучше прогуляемся.
Солнце начинало припекать, поэтому для променада подружки выбрали тенистую берёзовую аллею, ведущую к болоту.
– Жарко, – пожаловалась Брошка, – и кушать хочется. Вроде здесь кафешка была?
– Элитный ресторан «Сюрпризы болота», – поправила Шишкина. – Дорогущий. Разве что со щедрых отпускных в него заглянуть… Правда, шансы туда попасть невелики, столики обычно на месяц вперёд бронируют.
Им повезло. Заглянув в просвет между тесно сплетёнными деревьями и кустарниками, подруги увидели, как пара цапель, рассчитавшись, поспешно покидает зал. Через минуту вежливый до приторности хостес выхухоль проводил их к освободившемуся столику. Приятельницы так устали и проголодались, что сразу кинулись изучать затейливое меню, даже не осмотревшись по сторонам.
Зато их появление в ресторане заметили сразу.
– Смотрите, ваш-ш-ша рыжулька нарисовалась, – прошипела гадюка. Копыткин пригласил заморскую гостью на обед в лучший ресторан. – А с ней жуткая толстуха с мордой в полоску.
– Это Брошка, тётушка легендарного министра Зубери, – сказал олень, старательно пережёвывая рагу из маринованных колокольчиков. Слышали про такого?
По морде гадюки пронеслась лёгкая тень:
– Наслыш-ш-шана. Но от личного знакомства бог пока спа…
Она тут же поняла свою оплошность и быстро вывернулась:
– Говорят, медоед очень необычная личность.
– Герой, суперзверь! – с чувством произнёс Копыткин. – Имел честь лично познакомиться. Он у нас по просьбе тётушки одно запутанное дело раскрыл.
– Так они поддерживают родственные связи? – живо заинтересовалась гадюка. – Вы нас познакомите?
Копыткин перестал жевать и с изумлением уставился на змею.
– Не удивляйтесь, председатель. У меня возникла идея. Давайте устроим министру сюрприз. Захватим барыш-ш-шень в Страну Красных Песков. У меня на теплоходе есть резервная двухместная каюта.
– Ценю ваше доброе сердце, – засопел олень. – Только не факт, что Зубери обрадуется незваным гостям. Очень не хочется, чтобы один из самых влиятельных зверей континента заимел на меня зуб.
– Вы меня удивляете и даже несколько разочаровываете, председатель, – вкрадчиво прошипела змея. – Уверена, Зубери будет благодарен за столь щ-щ-щ-щедрый подарок.
Копыткин с сомнением покачал роскошными рогами и в волнении отхлебнул настойки с дурман-травой.
Гадюка сильно бы удивилась, если бы ей сказали, что белка и барсучиха сейчас тоже обсуждают тему поездки в Страну Красных Песков.
– Зубери давно звонил? – поинтересовалась белка.
– Дня четыре назад, – отозвалась Брошка. – Голос у Зубеньки усталый. Не обедает, наверное, вовремя… – И добавила: – Скучаю по нему.
– А у меня отпуск провисает, – с особой звонкой ноткой в голосе сказала Шишкина.
Подруга подняла тут же заблестевшие глаза:
– Предлагаешь Зубеньку навестить?
– Почему бы нет?
– Дорога неблизкая, а я самолётов побаиваюсь, – призналась Брошка, наблюдая за элегантной перевязкой-официанткой[2 - Перевязка – млекопитающее животное семейства куньих.] с большим подносом в лапах, ловко лавирующей между столиками. – Пахнет вкусно. – Она посмотрела содержимое принесённого стакана на просвет. Внутри розовато-серого напитка замерцал болотный огонёк.
Белка, которая до этого с аппетитом уплетала салат из молодых шишек со свежими грибами, неожиданно насторожилась. Она умела маскировать свои чувства, однако барсучиха сразу заметила перемену.
– Что-то не так?
– Копыткин со своей змеюкой расфуфыренной в зале. До чего мерзкая! Куда только олениха смотрит?! О, он ещё копытом нам машет. Кажется, подойти собирается.
– Его только не хватало, – возмутилась Брошка.
Но Копыткин уже направлялся к ним. Следом скользила змея.
– Привет, девчонки! – радостно завопил олень и пошатнулся.
Белка подумала, что её начальник явно переборщил с настойками. Не спрашивая разрешения, весёлый Копыткин и его сдержанная спутница уселись за столик к подругам.
– Официантка, всем по коктейлю за мой счёт! – скомандовал олень.
Перевязка недовольно прищурилась, но гадюка украдкой показала ей малиновую купюру, и та быстро принесла напитки.
Несмотря на щедрое угощение, разговор не клеился. Копыткина, который пил редко и помалу, клонило в сон. Он бормотал что-то несвязное и ужасно обижался, что никто не смеётся над его шутками.
Гадюка переключила инициативу на себя.
– Госпожа Красивая, – представилась она. – Директор туристического агентства «Золотой плод». Кроме турпоездок мы проводим массу мероприятий по всему миру. Сейчас готовимся к финалу конкурса красоты. Он пройдёт в Стране Красных Песков. Доходы от ш-ш-шоу пойдут на помощь обездоленным зверятам.
– Это весьма благородно с вашей стороны, – сказала Брошка. То ли от коктейлей, то ли от мерцающего света лампочек, то ли от вкрадчивого голоса змеи, но она вдруг почувствовала необыкновенное расположение к собеседнице.
– В Стране Красных Песков живёт мой любимый племянник, – тараторила барсучиха. – Как я по нему скучаю!
Гадюка оказалась идеальным слушателем. Она улыбалась, поддакивала и всячески сочувствовала Брошке. Заметив, что на глаза собеседницы навернулись крупные слёзы, госпожа Красивая перешла к действиям:
– Кажется, я могу вам помочь, – так дружелюбно прошипела она, что белка, знавшая толк в дипломатических переговорах, снова насторожилась.
Шишкина готова была поклясться, что Красивая ведёт с ними какую-то игру. Только не могла понять, зачем они ей нужны. Богатств у них нет, под стандарты красоты тоже не подходят…
– Речь идёт о двух горящ-щ-щих билетах на океанский лайнер, – раскачиваясь из стороны в сторону всем туловищем, продолжала гадюка. – Двое гостей неожиданно заболели. Каюта со всеми удобствами.
– Слышала, что на кораблях путешественники часто страдают от морской болезни, – слабо сопротивлялась Брошка, но горящие глаза выдавали её с головой.
– Враньё для бедняков, – заверила её Красивая. – «Золотой плод» – не просто корабль, это настоящ-щ-щий рай! Аквапарк с водопадом, семь бассейнов, двенадцать гидромассажных ванн, куча ресторанов, баров, кинотеатров, ночных клубов и прочих развлечений. Билеты горят. Скидка семьдесят процентов. Не упустите свой ш-ш-шанс. Соглаш-ш-шайтесь! Отправление послезавтра из порта в Лимонадном море.
– Как послезавтра? – изумилась Шишкина. У нас даже это… чемоданы не собраны.
– До моря добраться не успеем, – поддержала подругу барсучиха.
– Два часа на сборы хватит? – спросила Красивая. – Я сама довезу вас до причала. По дороге заскочим в клинику доктора Гепарда. Там сделают обязательные прививки.
– Зачем прививки? – вскинулась Шишкина. – Я против.
– Боюсь, что в таком случае вас просто не пустят на корабль, – пожала плечами змея. – Это обязательное условие для круиза, чтобы обезопасить своё здоровье. Можете у Копыткина спросить, если мне не верите.
Желание отправиться в путешествие было так велико, что Шишкина подавила в себе сигнализирующий об опасности голос интуиции.
Через день Брошка и Шишкина поднялись по широкому трапу на борт белоснежного красавца-лайнера размером с небольшой остров.
Матросы макаки в полосатых тельняшках подхватили чемоданы путешественниц и потащили в каюту.
– Счастливого пути, – прошипела гадюка.
– Зачем ты это сделала? – раздался позади Красивой знакомый голос. – Если с этими дамочками в дороге что-нибудь случится, с нас три шкуры спустят!
– Чуш-ш-шь, – прошипела змея. – Доплывут с ветерком. С их помощ-щ-щью мы будем держать ухо возле министра Зубери.
– Ты их подкупила?
– Обижаешь. Зубери измену в два счёта раскусит. Вместе с обязательной прививкой самкам ввели чип-опознаватель доктора Гепарда. Это устройство, – она вынула из сумочки предмет, напоминающий карманный фонарик, – помогает управлять им. Оно находит пациента и проникает в его подсознание. Слыш-ш-ша в голове чей-то голос, жертва подчиняется его командам.
– Я слышал, некоторые звери не поддаются гипнозу[3 - Гипноз – временное состояние сознания, во время которого ослабевает самоконтроль, а внимание при этом максимально сосредоточено на конкретном внушении. Людей и животных, которые легко поддаются гипнозу, называют гипнабельными. А тех, на кого внушение не работает, – негипнабельными.].
– Вот уж точно не наш-ш-ш случай!
– Вдруг Зубери что-то пронюхает?
– Не пронюхает, – отмахнулась змея. – Аналогов чипу доктора Гепарда в мире нет. Кстати, при крайней необходимости мы всегда отыщ-щ-щем барсучиху и возьмём в заложники. Посмотрим, что тогда неподкупный министр запоёт!
– А если эти красотки нам не понадобятся?
– Это будет лучш-ш-ший из всех возможных вариантов.
– А чип?
– Через две недели от него и следа не останется.
Письмо
Птица-секретарь Лезеди в периоды полнолуния спала плохо. А в этот раз из-за того, что муж отправился в командировку, ей спалось ещё хуже. Она долго лежала одна в огромном, свитом в кронах акаций гнезде, чутко прислушиваясь к ночным звукам. Наконец выпила сонный порошок и провалилась в беспокойную полудрёму.
Ей снилось, что министр Зубери бежит в горящую степь, а за ним с громкими воплями несётся толпа поклонниц. Зубери в отчаянии начинает с невероятной скоростью рыть тоннель и скрывается под землёй. Фанаты лезут следом, мешают друг другу, давятся, задыхаются…
Лезеди закричала и проснулась. Сразу начался кашель, глаза защипало от густого сизого дыма. В Стране Красных Песков свирепствовали степные пожары. Третьи сутки на земле и в воздухе с огнём боролись бригады пожарных. Очаги возгорания удалось локализовать. Но трава ещё продолжала дымиться. Ветер разносил копоть в разные стороны. Звери неохотно выходили на улицу. А после каждой прогулки тщательно чистили шкуры, стирали одежду.
«Ветер в нашу сторону, – подумала Лезеди. – Может, хоть это остановит буйство фанатов и даст небольшую передышку?»
После возвращения из леса Певчих Свиристелей шеф Лезеди, медоед-министр Зубери, обрёл такую популярность, что перед ней слава певцов, танцоров и актёров казалась лепетом новорождённого ягнёнка.
Свой пост поклонники Зубери не оставляли ни днём, ни ночью. От скуки они постоянно делали крупные ставки на действия своего кумира. Гадали: пришёл ли министр на работу? Если да, каким образом он сегодня незамеченным добрался до своего кабинета? А как будет из него выходить?
Самые азартные заключали пари, делая огромные ставки, и старались вычислить тайные ходы министра. На сайт в Интернете выкладывались сотни вариантов. С каждым днём ставки становились всё внушительнее, потому что кроме своих, местных, к фанатам стали присоединяться иностранцы, заинтригованные личностью суперзверя.
Справедливости ради стоит заметить, что никому из почитателей министра ни разу не удалось вычислить правильный вариант. Зубери оставался неприступным, неразгаданным и независимым. Более того, выступив по центральному телевидению, он сравнил свою славу с вредной мухой цеце. Напоследок даже пригрозил:
– Самых неугомонных бездельников будем отправлять на принудительные общественные работы!
Однако это нисколько не уменьшило пыл энтузиастов. Наоборот, они расширили круг действий, пытаясь с помощью шантажа и подкупа втереться в доверие если не самого министра, то хотя бы кого-нибудь из его ближнего круга. Лезеди засыпали «взаимовыгодными» предложениями и конвертами с внушительными суммами. По рекомендации Зубери она переводила эти средства на помощь беднейшим слоям страны.
Сотрудники министерства постепенно привыкли работать в осадном положении. Их знали и в анфас, и в профиль. При их приближении толпа фанатов почтительно расступалась, давая дорогу. Ни один незнакомец не смел ближе, чем на пять метров, подступиться к ведомству.
К своему огорчению, птица-секретарь ошиблась. Ни дым степных пожаров, ни пронзительные ветра, ни холод ночей не смогли остановить армию поклонников. Ещё издали Лезеди заметила, что в министерство пытается прорваться чужак…
«Хотя не такой уж и чужак», – хмыкнула про себя птица, узнав в жертве фанатов своего старинного недруга – «адвокатессу» Монифу. Геренук[4 - Геренук, или жирафовая газель – африканская антилопа.], нервно жестикулируя копытами, пыталась что-то доказать обступившим её зверям.
От поста охранников с воплем обличения примчалась запыхавшаяся антилопа:
– Она обманщица! Обманщица! Ни на какую Монифу пропуск не заказывали!
Толпа угрожающе заревела и стала смыкаться. Лезеди в ужасе зажмурила глаза, но процесс расправы остановил спокойный голос медоеда:
– Немедленно пропустите адвоката!
Никто не видел, откуда взялся министр. Толпа дружно ойкнула и расступилась, а под крошкой-дикобразом от восторга образовалась круглая лужица.
– Дорогу! Дорогу! – кричала верная птичка-медоуказчик Стрелка, пролетая над животными так низко, что её крылышки задевали некоторых поклонниц.
Монифа, цокая по каменным плитам копытцами, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее помчалась ко входу. Министр лично распахнул перед ней дверь.
– Ура! Зубери! Он появился! Но откуда?! Ты видел? А ты видел, видел, видел?! – спрашивали друг у друга звери.
– А я сфоткать его успела, – пропищала мышка.
– И мы, и мы успели, – верещали неугомонные обезьяны. – Вот тут он стоял. Сто монеток – и фотки на вашем экране. Эксклюзив! Поторопитесь! Через полчаса цены начнут расти!
Все так увлеклись, что Лезеди спокойно прошла ко входу. В глубине души она испытывала некоторое разочарование, что «адвокатесса» слишком легко отделалась. Когда-то они считались подругами. Антипатия к жирафовой газели вспыхнула в душе птицы-секретаря после того, как Зубери имел неосторожность похвалить длинные ноги Монифы. Конечно, как всякая хорошо вымуштрованная секретарша, Лезеди старалась никак не проявлять своей неприязни, но это у неё плохо получалось.
В свою очередь, Монифа не упускала случая задеть вредную птицу едким замечанием.
Министр, не раз с интересом наблюдавший за их стычками, пытался примирить враждующие стороны. Но проходило немного времени, и неприязнь вспыхивала с новой силой.
Между тем Зубери пытался привести незадачливую геренук в чувство. Он усадил её в удобное мягкое кресло, принёс воды и только после этого задал вопрос, давно вертевшийся у него на кончике языка:
– Что случилось? Почему без предупреждения? Ты понимаешь, что это могло для тебя плохо закончиться?
Монифа перестала трястись и, к немалому удивлению медоеда, ответила довольно резко:
– Не кричите на меня, пожалуйста! Да, я рисковала! Но те, ради которых я рисковала, сейчас находятся в ещё большей опасности!
– Ты о ком? – удивился министр.
– О вашей иностранной тётушке и её рыженькой подружке, – выпалила Монифа.
– О ком о ком? Ты ничего не путаешь? – изумлённо переспросил медоед.
– Ничего я не путаю, – обиженно сказала адвокат. – Таможенники не нашли ничего лучше, чем ворваться ко мне посреди ночи. Из их несвязных объяснений я успела понять, что в порту задержаны две иностранки, которых подозревали во всех смертных грехах. Однако убедительного компромата на них не нашли, а срок задержания утром истекает. При этом одна из иностранных гражданок утверждает, что она близкая родственница самого министра Зубери, хотя никаких документов, способных подтвердить её слова, при них не обнаружено. Но таможенники на всякий случай решили убедиться, что самки не врут. Меня доставили в пункт передержки подозреваемых в особо тяжких преступлениях. В камере, то есть в номере спецотеля на меня буквально кинулись толстуха барсучиха и рыжая вертлявая белка. Они наперебой уверяли, что приехали к вам по личному делу, а не предупредили, потому что хотели сделать приятный сюрприз.
– И этот сюрприз, судя по всему, удался на славу, – нервно пробормотал Зубери. – Давно они там сидят?
– Вроде с начала пожаров, – пожала плечами Монифа. – Ах, да. Я же от них письмо привезла. Там всё описано.
Зубери выхватил из копыт собеседницы плотный серый конверт, вынул из него исписанный убористым почерком листок и погрузился в чтение.
«Дорогой Зубенька! – писала Брошка. – Мы с Шишкиной хотели сделать тебе приятный подарок, поэтому не сообщили о своём приезде. Всё так хорошо начиналось! Роскошный белоснежный корабль вёз нас по океану. Первый день мы наслаждались великолепными видами и даже поплавали в бассейне. Но на следующее утро поднялся сильный ветер и меня, вопреки заверениям госпожи гадюки, накрыла морская болезнь. Это было ужасно. Постоянно тошнило. Кружилась голова. Сердце колотилось, как бешеное. Шишкина за мной ухаживала и лишь изредка выходила на палубу подышать свежим воздухом и полюбоваться бирюзовыми волнами океана. В конце концов, белка привела доктора. Он сильно ругался, что мы долго скрывали от него мой недуг. Потом дал какие-то чудесные таблетки. Наутро я была здорова. Моё сердце зашлось от счастья, когда корабль прибыл по месту назначения – в порт города Баобаб. Мы думали, что от причала вызовем такси и помчимся к тебе. Но всё пошло не по плану. У нас стали выяснять цель визита. Я сказала, что мы приехали к тебе сюрпризом. Таможенник гиена лицемерно улыбнулся, кивнул и спросил:
– А где вы будете жить?
Я сказала, что, конечно, у тебя, Зубенька. Почему-то именно это ему ужасно не понравилось. У него перекосило морду, и он заорал так громко, что на нас стали оглядываться.
– Опять эти чёртовы фанаты! Прут и прут! Что с этими идиотками делать прикажете?
Я ему говорю:
– Ты, мил зверь, отведи нас к Зубеньке. Знаешь, как он обрадуется!
А тот зубы скалит:
– Могу, – говорит, – себе представить!
– Отправь их в пункт передержки, – посоветовал ему другой таможенник, павиан, ужасно противный молодой самец. – Да смартфоны не забудь отобрать, пока не удостоверимся в подлинности их документов.
Тогда вмешалась Шишкина:
– По какому такому праву вы у нас документы отбираете?
А павиан в ответ:
– В стране пожары. Мы подозреваем, что их устроили иностранные террористы. Вдруг вы тоже из их числа?
Я говорю:
– Мы никакие не террористы. Я вообще родственница вашего министра внутренних дел, медоеда. Не боитесь его рассердить?
А павиан отвечает:
– В том-то и дело, что боимся. Тут у нас к господину министру что ни день, то всякие разные тётушки наезжают целыми тучами и толпами. И все непременно жить у него хотят.
После этого нас заточили в темницу, которую почему-то отелем называют. Только какой это отель, если выходить из него не разрешается, а на окнах – решётки?
Я всё плачу, Зубенька. Тошно очень. Вот, наконец, адвокатшу прислали. Уверила, что письмо лично тебе в лапы передаст. Вызволи нас отсюда, пожалуйста.
Целуем, твои любящая тётушка Брошка и хорошая знакомая белка Шишкина».
Прочитав послание, Зубери схватился за голову.
– Почему ты их сразу не освободила?
– Откуда мне знать, кто они такие? Вдруг правда обманщицы, мошенницы, террористки? – огрызнулась геренук. – Но если они говорят правду, то следует поторопиться. Их могут отправить обратно, только на грузовом судне и уже без всякого комфорта.
Министр распахнул окно и крикнул в тут же поднявшую восторженный вой толпу:
– Освободите дорогу. Нужно срочно выехать в Баобаб!
– Ура, Зубери! В добрый путь! – завопили звери и послушно расступились.
– Ура! Мы тоже едем в Баобаб! – крикнула мартышка. – У меня в кустах акации грузовичок припрятан. Кто со мной?
– Вот и не верь после этого снам, – сказала Лезеди, мрачно наблюдая, как коллектив поклонников министра штурмует грузовик.
Злоключения оленя Копыткина
Пока белка и барсучиха плыли по бирюзовым волнам океана, а потом маялись в камере отеля-передержки, олень Копыткин изучал новый город и его окрестности. Дорога прошла без всяких неприятных неожиданностей. Самолёт совершил мягкую посадку. Прямо у трапа оленя и гадюку встретил широко улыбающийся белый кролик. Он отвёз их в самый роскошный отель Баобаба – «Синий мангуст».
Копыткин с пристрастием осмотрел номер и нашёл, что придраться не к чему. Ему понравилась большая зала с длинным столом, резными стульями из красного дерева и красным роялем. Впечатлил буфет, инкрустированный разными сортами дерева и набитый роскошной посудой. Порадовал холодильник с едой и напитками. Помимо этого, в люксе имелись четыре спальни. Из бирюзовой открывался вид на океан, из зелёной – на парк-дендрарий, из белой можно было наблюдать панораму знаменитого на весь звериный мир озера Белый Гиппопотам, а из жёлтой просматривалась аллея баобабов. Из спален опускались лестницы, по которым можно было сойти вниз, чтобы совершить прогулку или пробежку.
После вкусного завтрака госпожа Красивая передала заботу о председателе своей помощнице, короткохвостой индри[5 - Короткохвостые индри, или бабакото – крупнейшие из ныне живущих лемуров.] Абойо.
– Надеюсь, дорогой Копыткин, вам не придётся скучать, пока я буду заниматься подготовкой праздника, – проникновенно прошипела гадюка. – У вас будет возможность осмотреть все достопримечательности, отведать блюда национальной кухни, а также познакомиться с природой континента. В черте города под страхом смертной казни запрещена охота. Безопасность также гарантирует пятикилометровая зона пригорода. За этой чертой начинается полоса саванн, разноцветных и поющ-щ-щих песков или джунгли. Всё зависит от того, из какой части Баобаба вы покинете город. Этого я вам категорически не советую. Обещ-щ-щайте, что за пограничные столбики вы без Абойо и шагу не ступите. Такое приключение может оказаться опасным… – Она взглянула на оленя в упор и добавила чуть более жёстко: – смертельно опасным!
Конечно, Копыткин пообещал.
Первые дни пролетели незаметно. Симпатяга Абойо была сама любезность.
– Начнём с аллеи баобабов, – тараторила она, старясь подстроиться под бодрую трусцу Копыткина. – Согласно древней легенде, сам Творец сбросил баобаб с неба за гордыню. Дерево, много раз перекувырнувшись в воздухе, упало на землю кроной вниз. С тех пор все баобабы растут вверх тормашками. Эти великаны живут тысячи лет и не зря заслужили почётное звание древа жизни…
Они неторопливо прошлись по великолепной аллее баобабов, настоящих живых колодцев, способных хранить в своих стволах-бочках сотни тысяч литров воды. В одном из таких стволов расположилось уютное кафе. Копыткин и Абойо присели за столик, освещённый фосфоресцирующими гнилушками. Официант, бирюзово-оранжевый попугай ара, поставил перед ними глиняные чашки с красным чаем ройбушем и миски с маленькими шариками блюда фуфу, приготовленного из толчёных плодов маниока, маиса, батата и бананов-плантанов.
– За дополнительную плату могу спеть, – предложил он.
Однако Копыткин решил отложить вокальное мероприятие на один из вечеров.
– Только бронируйте место заранее, – крикнул вслед огорчённый ара. – По вечерам у нас всегда аншлаг!
Всё в этом городе приводило оленя в полный восторг. Узенькие улочки с разноцветными, удивительно разнообразными по архитектуре домами. Огромный, галдящий на разные голоса рынок. У Копыткина в глазах зарябило от пёстрого разнообразия статуэток из красного и чёрного дерева, плетёных сумочек, корзин, нитей ярких бус, бубнов, масок, расписанных яиц страусов. В итоге купил у паучихи великолепную панаму, которую тут же напялил себе на голову.
– Вы зря не торгуетесь, мистер, – улыбнулась Абойо. – Наши торговцы скучают. Торг для них – это игра, развлечение. При удачном раскладе могут сбить цену до половины от первоначальной.
Но олень торговаться не умел. Он мялся, терялся, не находил нужных слов. Тогда за дело взялась индри. Она проявила такую прыть, что с продавцом, гиеновой собакой, у них чуть до драки дело не дошло. В конце концов, та, рыча и облизывая от возбуждения блестящий нос, уступила за полцены кангу[6 - Канга – пёстрый элемент одежды, который носят мужчины и женщины в Восточной Африке. Название происходит от глагола «заворачивать».] и две рубашки. А обувь из автомобильных покрышек добавила в качестве подарка.
– Супруге, наверное? – поинтересовалась Абойо, с интересом наблюдавшая за тем, как старательно её спутник выбирал узоры на канве. – Теперь давайте прочитаем, что здесь на краю написано. Ага, вот. «Точи клинок языка, но не спеши размахивать им направо и налево».
– О, моей жене это подходит, – засмеялся Копыткин. – Очень она поболтать любить.
– А по-моему, это изречение подходит всем, – сказала Абойо.
Они подошли к озеру Белый Гиппопотам. С высокого берега было отлично видно, как в сверкающих на солнце водах купаются слоны, обливая друг друга хоботами-шлангами. Немного в стороне нежились десятки бегемотов. На огороженной территории затона, с громкими визгами и хохотом, плескалась детвора. Шустрые обезьянки наперегонки плавали на стволах бананов, играли в мяч крокодилята.
В густой тени высоченного дерева авокадо сидел за столиком верблюд и предлагал всем сыграть с ним в карты. При виде оленя он очень оживился и сделал приглашающий жест копытом.
– Не вздумай даже, – дёрнула Копыткина индри. – Известный мошенник. Многие от него пострадали.
– Тогда почему жулик до сих пор не в тюрьме? – удивился тот.
– У него есть разрешение на игру, только на интерес, а не на деньги. Те, кто садятся играть, об этом знают, как и о том, что игроков, не разбираясь, могут арестовать за совместное нарушение закона. Поэтому пожаловаться решится не каждый.
По тропинке, тянущейся вдоль озера, спутники дошли до мощного баобаба, в стволе которого находился автовокзал.
– «Саванна», – прочитал название конечного пункта Копыткин и тут же загорелся: – Поехали!
Однако индри порыв не поддержала.
– Сейчас не лучшее время для такого путешествия, – сказала она. – К тому же, отправляться туда вдвоём рискованно. Давайте отложим до послезавтра. Я договорюсь с проводником и охранниками.
Для вида Копыткин с ней согласился. Однако, когда на следующий день солнце только-только поднялось из-за горизонта, Копыткин с перекинутой через плечо флягой воды спустился из жёлтой спальни и по знакомой аллее отправился к автовокзалу. Купив у кассира крысы билет до саванны, он отправился в путь.
У себя дома, в лесу Певчих Свиристелей, олень считался одним из лучших экспертов по ориентированию и чтению следов на местности. Поэтому он отважно поскакал навстречу неизведанному и ушёл достаточно далеко от конечной остановки автобуса. Когда, налюбовавшись дикой и удивительной природой местности, Копыткин решил вернуться, то не мог понять, в какую сторону теперь идти. Кустарниковая саванна, по которой он гулял, выглядела очень однообразно. Вокруг на многие километры лежала равнина, где практически одинаковые кусты китира[7 - Китир, или Acacia mellifera – южноафриканская акация.], росшие на одинаковом расстоянии друг от друга, перемежались с травой. Ни намёка на горы или хотя бы маломальскую возвышенность. По положению солнца было невозможно понять, откуда оно всходило и в какую сторону движется. Олень стал искать признаки хоть какой-нибудь жизни. Однако вокруг царили гробовая тишина и пустота. Земля была каменистой и потрескавшейся, поэтому не оставляла на себе никаких следов. Солнце пекло всё сильнее. Попытка найти убежище в кустах не принесла облегчения: там тоже было жарко и душно.
По дороге Копыткин незаметно выпил всю воду, и теперь его начала мучить жажда. Олень даже не подозревал, какой сильной и изматывающей она может быть. Кажется, полжизни отдал бы за глоток чистой прохладной воды. К общему недомоганию добавился сильный испуг. Председатель понял, что заблудился…
Теперь все его мысли сосредоточились на одном – выбрать нужное направление. Стараясь максимально беречь силы, олень стал смотреть по сторонам и на небо. Через некоторое время ему повезло. По блёкло-голубому небу, явно снижаясь, пролетела пара орлов-скоморохов. Опытный глаз зверя определил, что птицы возвращаются домой.
Олень, собрав все силы, поскакал по направлению их полёта и вскоре оказался возле развесистого баобаба, на вершине которого жили орлы.
Ещё ни разу в жизни Копыткин так не радовался ни одному дереву. Внутри ствола зияло дупло, но оно находилось слишком высоко, чтобы олень мог до него добраться. Зато он заметил, что ствол великана изрядно обглодан, и тоже откусил кусок. Плоть дерева оказалась приятной на вкус. А главное, тут же утолила нестерпимую жажду. Копыткин с удвоенной силой кинулся на древесину баобаба. Наконец, сытый, он расслабился, прилёг в тени ветвей и задремал.
Проснулся олень от странного звука. Он вскочил, навострил уши и определил, что где-то неподалёку движется поезд. Но откуда здесь поезд? Копыткин знал, что в пустынях путников часто мучают миражи. Неужели и он стал их жертвой? Но звук приближался, становился всё отчётливей. Тогда олень бросился навстречу шуму. Через несколько километров перед ним блеснули рельсы одноколейной железной дороги. По ним навстречу измученному путешественнику катился паровозик, тащивший за собой несколько ярко раскрашенных вагонов.
– Стой! – во всю мощь лёгких заорал олень и стал размахивать над головой ремнём с пустой фляжкой.
Машинист варан нажал на тормоза. Поезд остановился.
Варан уставился на Копыткина с таким изумлением, словно увидел привидение. У него даже глаз задёргался и стал слегка косить. Срывающимся от испуга голосом, варан спросил:
– Эй ты! Ты кто?
– Я олень, – сказал Копыткин, еле сдерживая смех: уж очень забавное выражение было на морде у варана.
– Ну ты, олень… – Машинист запнулся и повторил: – Ну ты, олень, даёшь! Сроду таких оленей в наших краях не видывал. Ты откуда здесь взялся, олень?
– Понимаешь, я заблудился, – объяснил Копыткин. – Мне в Баобаб надо. Подкинешь? Я заплачу!
– Вот они, баобабовские, сразу видно, – скривился варан. – Не о здоровье, не о настроении интересуются, а сразу о деньгах речь. Ладно уж, садись. Благодари Всевышнего, что я сегодня добрый. Да и скучно ехать порожняком. Эй, олень, ты не в вагон садись! Ты давай ко мне в кабину забирайся. Разговаривать будем. А то нынче из Баобаба куча зверья ехала, а обратно – ни одной живой души.
– А куда из Баобаба все ехали? – спросил Копыткин.
– Племя земляных белок ездило встречать в порт альфа-самца. Он из дальних стран вернулся. Всю дорогу дети подаркам радовались. В остальные вагоны много зверей набилось. Только странно, что одни самки. Красивые такие, расфуфыренные, сразу видно, что городские. Они на конечной сошли, возле штольни[8 - Штольня – горизонтальная подземная горная выработка для добычи полезных или драгоценных ископаемых, имеющая обычный выход на поверхность.] «Кошачий глаз». Раньше там богатое месторождение было. Потом от него, как от невыгодного, отказались. А место рядом застроили. Хорошее место. Источник воды рядом. В одном громадном здании целый городок помещается. Слышал, что красиво внутри, только сам ни разу не был. Пропуск требуют. А кто мне этот пропуск выпишет, если все в этот городок входят, а обратно никто не возвращается? А нет, вру. Кобра королевская возвращается, она всегда то ли проводником, то ли экскурсоводом с ними ездит. Только от этой кобры никакого толку нет. Важничает сильно, в упор простых зверей не видит. На лбу у неё танзанит[9 - Танзанит – минерал красивого синего цвета.] горит. Дорогущий, в несколько карат. Так эту змейку о чём ни спросишь, только шипит в ответ да капюшон свой раздувает. Раньше с ней хотя бы дикобраз ездил. Тот поразговорчивей был…
– А сейчас кобра где? – поинтересовался олень. – Не поехала обратно?
– Может, и поехала, – сказал варан. – Может, орлы за ней прилетели, может, кибитка с осликами притащилась. А может, завтра со мной вернётся. Хотя вряд ли она тут ночевать останется. По крайней мере, до сих пор не оставалась. А ты, олень, откуда такой рогатый взялся?
– На конкурс красоты пригласили, в жюри, – объяснил Копыткин.
– Слушай, а можно мне контрамарку на это мероприятие добыть? – заинтересовался варан. – Будь другом! А я монет за проезд с тебя не возьму.
Олень обещал похлопотать и оставил бойкому машинисту свои координаты.
До гостиницы Копыткин доплёлся уже из последних сил. Он мечтал принять душ и улечься в чистую прохладную постель, установив на кондиционере комфортную температуру… Но не успел даже переодеться, как в номер без стука влетела встревоженная индри.
– Господин, вы живы? Вы куда подевались? Мы тут чуть с ума не сошли. Весь город обшарили! Признавайтесь немедленно, чем вы занимались, а главное где и с кем? – причитала Абойя. Она даже пощупала Копыткина за ногу, а потом зачем-то приложила ладонь ко лбу.
– Наш-ш-шлась пропажа. Наш-ш-ш неугомонный председатель, – в тон ей зашипела Кра-сивая.
Олень и не заметил, когда она вползла.
– Где же вы загуляли, председатель? – продолжила допрос гадюка.
Напор был таким мощным, что олень в первую минуту даже растерялся:
– Извините. Я нарушил данное вам слово. Я ездил в саванну и немножко там заблудился. К великому счастью, набрёл на железную дорогу. Машинист довёз. Ещё он рассказал про удивительный город в пустыне, который называется Кошачий глаз. Можно организовать туда экскурсию?
– Никогда про такой не слышала, – пожала плечами Абойя. – А вы, госпожа?
– Честное слово, Копыткин, вы ведёте себя как маленький ребёнок. Доверяете первому встречному. А варан – просто бессовестный лгун, – злобно прошипела гадюка. – Он, видимо, решил подзаработать на богатеньком туристе. Завезти простачка в самое глухое место, ограбить и сбросить в штольню. И никому в голову не придёт там искать беднягу, потому что добыча Кошачьего глаза прекращена добрый десяток лет назад.
– Зачем же туда каждый день целый поезд ходит? – удивился столь сильной вспышке злобы олень.
– Я не знаю, куда ходит поезд, – отрезала гадюка. – А вы, любезный, знаете это только со слов какого-то пройдохи. Если и дальше так пойдёт, мне придётся выставить под вашим номером охранников. Надеюсь, вы завтра утром не сбежите?
– Я никуда не собирался, – пробормотал олень. – Хватит с меня приключений.
– Очень на это надеюсь, – холодно сказала Красивая. – Самым разумным будет посвятить завтраш-ш-шний день отдыху. Потому что открытие конкурса уже послезавтра. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы меня подвели. Я ясно выразилась?
– Ясно, куда яснее, – кивнул олень. – Можете не беспокоиться, я вас не подведу.
Куда дели Шишкину?
Издали отель передержки, расположившийся на высоком холме, окружённом густыми зарослями мангровых деревьев[10 - Мангры, или мангровые деревья – лиственные вечнозелёные деревья. Эти растения растут в приливно-отливных зонах, в устьях рек, прибрежных морских лагунах, поэтому затоплены водой более 40 % времени. У них есть два вида корней: ходульными они цепляются за дно, а дыхательные корни расположены над поверхностью воды.], выглядел вполне мило, даже романтично. Но стоит подойти ближе – и здание становится куда менее симпатичным. Решётками на окнах, высокой стеной ограды, внутрь которой можно попасть только по перекидному мосту, сооружение напоминало то ли всегда готовый к осаде средневековый замок, то ли тюрьму.
Автомобиль Зубери вихрем промчался к отелю. Ворота захлопнулись, а мост, к великому разочарованию фанатов, поднялся.
Министр вышел из машины и, словно не заметив протянутой для пожатия мощной лапы директора заведения леопарда Агу, резко спросил:
– Где они?
– Здесь, – сказал леопард, пытаясь выглядеть как можно достойней.
Агу был зверем благородных кровей и никогда не лебезил перед вышестоящими животными. До сегодняшнего дня он понятия не имел, что держит взаперти родственницу одной из важнейших персон государства. Барсучиха и белка проходили по списку лиц, пытающихся под видом туристов незаконно проникнуть на территорию Красных песков. Ещё пару часов назад Агу готовился подписать приказ об их депортации на родину, но тут позвонила Лезеди. По её чересчур официальному тону леопард понял, что нужно готовиться к неприятностям, и постарался максимально смягчить удар.
Он лично отправился к барсучихе и белке. Поднимаясь по лестнице, Агу услышал подозрительный шум и грохот, доносившийся с верхних этажей. На третьем этаже он убедился, что в двери барабанят здесь, причём изнутри. И не просто барабанят, а нахально пинают ногами и царапают когтями. Агу отпер двери. Они распахнулись с такой стремительностью, что леопард едва успел отскочить в сторону. Из полутёмного коридора на площадку вылетела зарёванная барсучиха.
«Только бы она не оказалась тётушкой нашего Зубери…» – невольно подумал директор.
Но это оказалась Брошка. Причём настроенная весьма решительно и враждебно.
– Где она? Куда вы её дели?! – накинулась барсучиха на Агу.
От неожиданности тот отпрянул, а барсучиха, проскочив мимо, понеслась по лестнице, громко голося:
– Шишкина! Шишкина! Отзовись! Я здесь! Я уже бегу, спешу, несусь к тебе на помощь! Шишкина, не молчи! Шишкина, отзовись немедленно!
Шишкина, однако, не отзывалась.
Зато заволновались охранники. Несколько гиен окружили беглянку плотным кольцом, из которого неугомонная барсучиха продолжала звать подругу.
– Кидается, – пожаловался старший охранник подоспевшему директору. – Укусить норовит. Может она того, бешеная?
– Шишкина! – продолжала между тем вопить Брошка. – Подруженька моя драгоценная! Куда тебя эти ироды увели, куда спрятали? Но ничего, ничего… Вот приедет Зубенька, он во всём разберётся! Будете знать, как невинных зверей в тюрьму сажать!
Она так разволновалась, что сорвала голос. Но и сипя продолжала звать подругу.
«А ведь она права, – вдруг подумал Агу. – Всем известен крутой нрав министра Зубери…»
Стараясь ничем не выдать волнения, он спросил охранников:
– А где, в самом деле, её подруга, эта самая Шишкина? Кто и зачем её от этой психопатки забрал?
Охранники переглянулись. Зато притихшая было Брошка так и вскинулась:
– Это я?! Я, по-вашему, психопатка? Да как у тебя только язык мерзкий повернулся такое произнести?! Ты, кошак пятнистый, думаешь, если погоны нацепил, то и честных зверей обзывать можешь? Сам, небось, вчера с баобаба рухнул и носом ушибся! Отвечайте, куцехвостые, куда Шишкину дели?!
– Ну! – рыкнул, глядя на своих сотрудников, вконец обозлившийся леопард.
Гиены растерянно переглядывались и один за другим пожимали плечами. Наконец старший охранник промямлил:
– Никто эту самую Шишкину не забирал. Мы не знаем, куда она делась…
– Воды! – хрипло просипела несчастная Брошка и осела на пол.
Гиены помогли ей подняться и осторожно довели до кожаного дивана. Один из охранников протянул барсучихе стакан воды и внушительных размеров носовой платок.
Брошка рыдала. Директор, зверея от непонятной ситуации, гневно рычал. Гиены в мыле носились по этажам, заглядывая в каждый угол, под каждую кровать, распахивали шкафы, тумбочки, даже несколько матрасов ухитрились вспороть. На кухне шеф-повар и поварята перевернули все котлы, кастрюли, банки, бочонки, сковородки и ковшики, пытаясь отыскать белку…
В результате в одном из матрасов обнаружили припрятанные сухофрукты в шоколаде. В тумбочке нашли подборку номеров журнала «Золотой самец». А из-под кровати грустной макаки выгребли целую гору банановых шкурок. Ещё из углов вымели кучу фантиков, наклеек, свалявшейся в комки шерсти и несколько непарных носков. Шишкиной нигде не было.
– Может, она из окна выскочила? – уныло предположил кто-то.
– Не смешно, – обозлился старший охранник. – Решётки у нас частые, к тому же сеткой от мух и прочей нечисти затянуты.
– Вот-вот, ни муха, ни комар не пролетит, не то что белка, – сказал, почёсывая в затылке, охранник ворот черепаха Бомани. – Готов поклясться, что мимо меня белка не пробегала.
– Зубери поклянёшься, – злобно рыкнул Агу. – Ума не приложу, куда эта рыжая поскакушка делась. Не в воздухе же растворилась!
– А вы, господин, у той, что ревёт без перерыва, спросите, когда она видела её последний раз, – глубокомысленно изрёк Бомани.
– А что, прекрасная идея, – поддержал его старший охранник. – Вдруг утром что-то неординарное случилось.
Брошка уже перестала рыдать и биться, но, ещё вздрагивая и всхлипывая, сказала:
– Утром Шишкину, как только она попробовала ваш отвратительный завтрак, начало тошнить. Она запрыгнула на подоконник, чтобы вдохнуть хоть немного свежего воздуха. И оттуда как закричит: «Я вижу его! Я его вижу! Значит, он получил моё послание. Значит, он пришёл на помощь! Значит, мы спасены!»
И давай скакать по комнате, как будто ей горького перца лизнуть дали.
Я у неё спрашиваю, кто такой этот он и как он собирается нас спасать, а главное зачем, если есть Зубенька, который о нас позаботится лучше всякого неизвестного зверя. Только Шишкина как помешалась. Смеётся и твердит одно и то же. Потом за ней ваш полицай пришёл и увёл, обругав за то, что она дисциплину нарушает. А какая дисциплина? У нас в коридоре целыми днями кто-нибудь орёт. И никого за это не арестовывают.
– Как он выглядел, этот полицай, описать сможете? – заикаясь от волнения, спросил начальник охраны.
Брошка пожала плечами:
– Чёрный такой. Нос длинный из-под фуражки торчит. Крылья, должно быть, широкие, но он их плотно к бокам прижимал.
– Но у нас нет такого охранника, – изумлённо сказал Агу. – Вы ничего не путаете?
Брошка собиралась ответить, когда с улицы донёсся крик Бомани:
– Сюда! Идите скорей сюда! Смотрите, что я нашёл!
Бомани держал в лапах скомканную форму охранника.
– Это же костюм Боваддина, – узнал начальник охраны. – Он вчера вымазался сажей, помогая повару переставлять котлы. По моему приказу он выстирал одежду и повесил сушиться на заднем дворе.
– Кажется, в отель пробрался преступник, – мрачно сказал Бомани. – Поднимайте всех по тревоге.
– Поздно, – сказал Агу. – К мосту приближается машина Зубери. Я узнаю её из миллиона. Только не пойму, кто мчится за ней следом…
– Кажется, журналисты, – проревел начальник охраны. – И когда только пронюхать успели?!
– Не пускать! Не пускать сюда никаких журналистов! – заревел Агу. – Никаких интервью. Вообще никому ни слова. Иначе уволю. Всех!
– Зубенька! – Барсучиха, словно пуля, впечаталась в широкую грудь министра, стоило ему выйти из автомобиля. – Я знала, я верила, что ты придёшь!
– Ты в порядке, тётушка? – осторожно пытаясь отлепить от себя увесистое тело Брошки, спросил медоед.
– Я-то да, – с новой силой запричитала барсучиха. – Шишкина исчезла! Без следа пропала рыженькая наша!
– Как пропала? Опять белка пропала?! – Зубери обвёл собравшихся изумлённым взглядом. – Мистика! Как такое вообще могло случиться?
– Случиться не могло, – твёрдо ответил Агу, – ни в коем случае не могло. Но… случилось…
– Значит, это правда? – оскалившись, допытывался Зубери.
Все стояли, потупив взгляды.
– Тогда начнём по порядку, – сказал министр. – Какие есть версии? Клянусь, что не покину это здание, даже если его придётся разобрать по кирпичику, пока не узнаю, куда дели Шишкину!
Немного глупости и много любопытства
После неприятного разговора Копыткин, забыв поужинать, свалился в кровать и забылся крепким сном. Обычно очень чуткий во сне, он только один раз пошевелился, когда за дверью кто-то явственно произнёс его имя…
Проснулся председатель от голода. Сначала он не мог понять, почему у него так сильно сосёт под ложечкой и урчит в животе. Потом вспомнил, что вчера весь день ничего не ел и не пил, кроме древесины баобаба.
Олень взял с тумбочки телефон. Пять утра. Так рано ресторан вряд ли готов накормить постояльцев завтраком. Копыткин прошествовал к холодильнику. Его содержимое идеально подходило льву, леопарду, гиене или крокодилу, но для травоядного оленя там не нашлось ничего подходящего. Колбаса, окорок, сосиски, бифштексы…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71243254) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Макуха – это жмых, шелуха, которая остаётся после отжима растительного масла из семечек.
2
Перевязка – млекопитающее животное семейства куньих.
3
Гипноз – временное состояние сознания, во время которого ослабевает самоконтроль, а внимание при этом максимально сосредоточено на конкретном внушении. Людей и животных, которые легко поддаются гипнозу, называют гипнабельными. А тех, на кого внушение не работает, – негипнабельными.
4
Геренук, или жирафовая газель – африканская антилопа.
5
Короткохвостые индри, или бабакото – крупнейшие из ныне живущих лемуров.
6
Канга – пёстрый элемент одежды, который носят мужчины и женщины в Восточной Африке. Название происходит от глагола «заворачивать».
7
Китир, или Acacia mellifera – южноафриканская акация.
8
Штольня – горизонтальная подземная горная выработка для добычи полезных или драгоценных ископаемых, имеющая обычный выход на поверхность.
9
Танзанит – минерал красивого синего цвета.
10
Мангры, или мангровые деревья – лиственные вечнозелёные деревья. Эти растения растут в приливно-отливных зонах, в устьях рек, прибрежных морских лагунах, поэтому затоплены водой более 40 % времени. У них есть два вида корней: ходульными они цепляются за дно, а дыхательные корни расположены над поверхностью воды.