Читать онлайн книгу «Зеленая поваренная книга» автора Юрий Семенов
Зеленая поваренная книга
Юрий Иванович Семенов
Ироничное отражение жизни мужчины через призму кулинарных пристрастий, охватывающий временной период от холостяка до многодетного отца. Содержит нецензурную брань.
Юрий Семенов
Зеленая поваренная книга
Зеленая поваренная книга
Автор BiG_Green
Написано для Амелии и Настеньки:
Надеюсь, вы поймете нас, мужчин.
С любовью, папа.
Глава 1 – Поваренная книга холостяка
Завтрак, обед, ужин.
Глава 2 – Поваренная книга молодожена
Завтрак, обед, ужин.
Глава 3 – Поваренная книга молодого отца
Завтрак, обед, ужин.
Глава 4 – Поваренная книга многодетного отца
Завтрак, обед, ужин.
2017
Глава 1 Поваренная книга холостяка
Завтрак
«Завтрак, наверное, оттого называется завтраком,
что с вечера в холодильник кладешь то,
что не доел на ужин с мыслью «Завтра съем».
Свен Регенер, «Берлинский блюз»
Холостяцкий завтрак имеет место быть только в воскресенье утром, поскольку полноценно и неспешно позавтракать можно только в выходные. Суббота выпадает из этого списка. Ведь в субботу «утром», ближе к полудню, сил хватает только на то, чтобы доползти до холодильника и насытиться бутылочкой пятиградусного «жидкого хлеба», страдая от тяжкого похмелья.
Но как бы там ни было, завтрак начинается с пробуждения.
У всякого по-всякому начинается утро. У кого-то оно начинается с нежного поцелуя в лоб, у кого-то с трезвона будильника на мобильном. У меня же утро начинается с «Creedence» и их «Fortunate Son». Хорошая песня: времен вьетнамской войны, неагрессивная и энергичная. До этого на будильнике стояла «Metallica» с «St. Anger», – жестоко, я вам скажу, просыпаться под дикий вопль Хэтфилда, – временами думаешь, что еще одно такое пробуждение закончится сердечным приступом.
К несчастью своему, смерть как не люблю просыпаться. Выход из сна – это каждодневная неприятная процедура: надо продрать слипшиеся глаза, в доме холодно, тело после сна еще находится в анабиозе, так не хочется покидать мягкую подушку и одеяло, защищающее меня от жестокого и грубого мира вокруг. В общем, просыпаться – это однозначно хреново…
В такие моменты появляется дикое желание провалиться в кому, чтоб пребывать до своей смерти в мире грез и фантазий, где горы, пиво, женщины и мотоциклы.
Единственное, что сгоняет меня с кровати, так это дикое желание покурить. Люблю курить, – больше, чем нежиться в кровати лишние десять минут.
Натянув портки, начинаю думать, что все-таки каждый сын, так или иначе, наследует повадки своего родителя. В детстве, почти каждое утро, наблюдал как батя, выйдя на балкон, с наслаждением курил и щурился на солнце, почесывая промежность через кармашек на причинном месте, чем страшно нервировал маму. Вот и я выхожу в усадьбу, запихав в рот сигарету, начинаю пересчитывать яйца через точно такой же кармашек, до тех пор, пока не удостоверюсь, что оба они на месте и за ночь их не убавилось. При этом получаю какое-то странное удовольствие. Нет, вы не подумайте, не сексуального плана, а какое-то другое, будто бы сделал что-то хорошее и меня похвалили. Вспомнился анекдот
про то, как Клинт Иствуд и Чак Норрис соревновались в количестве яиц, и Чак выиграл с минимальным перевесом в плюс три. Возникает вопрос, сколько же яиц у Клинта?
Оправившись и приняв водные процедуры, иду ставить завтрак. Кто-то мне сказал, что порядок в жизнедеятельности начинается с оптимизации в быту. Никакой, к хренам, оптимизации в быту у меня, конечно же, нет.
Завтрак состоит из того, что бог послал. Обычно он посылает на хуй, и приходится жрать «Доширак», но, поскольку сегодня воскресное утро, то надо бы сварганить что-то в жирно-американском стиле.
Вот еще что: каждое утро удивляюсь тому, что у меня нет ни одной чистой сковороды – это, видимо, мое проклятье. И даже покупая новую, в глубине души опасаюсь, что, распаковав сотейник, в нем окажутся засохшие макароны и прогорклое масло. «Но ничего страшного, – говорю я себе, – ведь чем грязнее сковорода, тем сытнее еда». И ставлю её вместе с чайником на плиту. Всегда нравился запах застывшего животного жира.
Пока нагревается сковорода, из холодильника извлекаются три яйца, копченая колбаса, свиная грудинка, молотый перец и соевый соус.
О соевом соусе. Сейчас продают какой-то странный соевый соус: слишком соленый. После кучи экспериментов практически добился вкуса, как в детстве. Для этого нужно добавить в соус гранатовый сок в пропорции один к пяти и пол чайной ложки сахара на 300 миллиграмм бурды, все хорошенько взболтать и употребить в течение недели, а то сок с сахаром забродит.
Важным ингредиентом завтрака является позитивное настроение. Ни что так не поднимает настроение как рок-н-ролл золотых 50-х, сегодня под руку попалась пластинка с песней Дайаны Росс «Where did our Love go». Четкий, жизнеутверждающий ритм, мягонький, нежный голос заставляет подпевать и неуклюже пританцовывать у плиты: шлепать тапочками, вилять задницей в семейных трусах, дирижировать деревянной лопаткой.
Первыми в сковороду кладутся порезанные кубиками колбаса и грудинка. Жарить стоит до тех пор, пока свинина не покроется коричневой корочкой и не даст топленый жирок. Воздух наполняется шкворчащим запахом копченостей, а слюнки текут интенсивнее. Не правильно говорят, что аппетит рождается во время еды, он рождается во время её приготовления.
И вот тут, когда совсем невмоготу терпеть такое великолепие запахов, разбиваем три яйца. Но поскольку сковорода у нас не первой свежести, а яйца так и норовят прилипнуть ко дну, увеличиваем огонь до уровня ацетиленовой горелки, и с ловкостью миксера начинаем болтать яйца в сковороде, мешая в кучу колбасу и свинину, пока зародыши курицы совсем не прилипли. Не знаю, как у вас, а у меня способ приготовления яиц зависит от чистоты посуды, так что глазунью я ем редко.
Помню, у нас в полку был парень с Сахалина, и погоняло у него было Самовар. Кличку эту он получил, после того, как рассказал свой способ готовить яйца. В общем, постирав вечером носки, он клал в них три яйца и вешал над батареей. А батареи, к слову сказать, у нас, в офицерской общаге, топили так, что еще чуть-чуть, и они от накала начали бы в темноте светиться. К утру у него получалось, что нижнее яйцо – «вкрутую», а два верхних – «всмятку». Вот такая «душевная» кухня, французы молча курят в сторонке.
Снимаем болтушку с огня и накрываем крышкой. Достаем молотый кофе и засыпаем в турку, заливаем подоспевшим кипятком, ставим на огонь, мешаем, и ждем до появления пенки, а потом еще минут пять-шесть. Помешивая кофе, от раза к разу задаюсь одним и тем же вопросом: в любом помоле всегда находятся зерна, которые не хотят оседать на дно и плавают на поверхности, то и дело застревают в зубах или неприятно крошатся, как песок. Так что же их отличает от других своих собратьев, которые с радостью ложатся на дно и не мешают пить? Дикое желание быть не такими как все?
Когда настает время готовить кофе, пластинка сменяет трек на песню Дион – «Runaround Sue». Только Дион может вытягивать так ноты и переходить с октавы на октаву, что позавидует синеголовая тетка из Пятого элемента, а ведь в пятидесятых никаких синтезаторов не было. И этот мужик умудрялся силой своего голоса рвать в клочья все музыкальные каноны. Невольно вспоминается несчастная и безответная любовь, но все равно бросает в танец и хочется подпевать своим вороньим голоском.
В каком-то фильме сказали, что кунг-фу можно найти даже в чашке вареного риса. Это не к тому, что рисовар – мастер кунг-фу. Я это к тому, что творчеству, фантазии и экспериментам есть место даже, по сути, в простых вещах. Вот мой младший брат, Ворон, как раз-таки мастер кунг-фу в варке кофе. Черт его знает, как он там колдует, но кофе у него получается, как из «Старбакс», только лучше. Все остальное – это гадское варево! Простите меня, все женщины, которые готовили мне кофе по утрам.
К кофе он пристрастился еще в раннем детстве, когда воровал из батиного пайка и ел ложкой консервированный кофе с молоком и сахаром, – ну, помните сгущенку, в которую засыпали растворимый кофе с желто-коричневой этикеткой? Так вот. После пары банок этой бурды, Ворона невозможно было угомонить, он был похож на ту дикую белку из «Лесной братвы». После этого он влюбился в этот напиток и меня подсадил. А я вот сейчас думаю, что было бы, если у нас хватило ума сварить ту банку? Насколько бы употребима была вареная сгущенка с кофе?
Кофе вроде как сварился. Теперь беремся за сервировку стола. Под сервировкой понимается: сдвинуть на другой край стола немытые тарелки, нарезать большими ломтями хлеб без треугольников и разрезания на половинки (хлеб я режу на весу, над мусорным ведром, чтоб крошки потом не подметать по всей кухне). Достаем две пиалы – в одну наливаем соевый соус. Вот вы спросите, почему я не жарил лук с яичницей? А вот потому, что люблю маринованный лук собственной закваски со жгучим перцем, оливковым маслом, небольшим количеством уксуса и соли, – в деревне дядя научил, он любил этой бодягой водку закусывать на сенокосе – запах спирта перебивает на раз. Вот его мы и накладываем во вторую пиалу.
Было бы сейчас лето, можно было бы свежим колючим соленым сочным огурчиком побаловаться. Люблю запах свежих огурцов, у мамы огуречный крем для рук был, так вот, из-за него все босоного-голожопое детство и даже воспоминания о подзатыльниках этим кремом пропахли.
И вот, разложив перед собой всё это, наконец-то усаживаюсь кушать. Открываю очередную книжку о Джеке О’бри, и окунаюсь в теплый ветер южных морей, соленый морской юмор, сплетения марсов, брамселей, гарделей и галсов. В юношестве как-то пропустил мимо себя приключенческую литературу и сейчас с удовольствием наверстываю упущенное, читая все напропалую: об индейцах и ковбоях, пиратах и сокровищах, африканских сафари и диких львах.
Ну что поделать, люблю я за столом читать, чем нервировал и, наверное, буду нервировать своих женщин. На мой вопрос: «Почему я не могу спокойно почитать?» они просят отложить книжку и поговорить с ними, мол я совсем не интересуюсь их жизнью.
Отчаянно не понимаю, почему я должен разговаривать за столом, вести светскую беседу в тот момент, когда у меня полон рот? С детства же учили: «Когда я ем, я глух и нем», но не «слеп», поэтому имею полное право почитать.
Сначала ломаем большие куски хлеба. Не надо хлеб резать – Иисус завещал ломать хлеб, – не помню, в какой части той Рок-оперы. Кусочки макаем сначала в соус, и кладем на него маринованный лук, ну и вилкой цепляем побольше мяса с колбасой, запивая все это добрыми глотками кофе.
Пока я ем, из колонок горланит невероятный Том Джонс с моей любимой «What a party we had last night». Иногда мне думается, что Том может, при желании, силой своих легких накачать колесо от БелАЗа, и даже когда он задует в ниппель, звучать это будет офигительно мелодично. Есть же люди с талантом. Всегда завидовал людям с явным талантом. Ну, знаете, тем, кто с детства умеет рисовать, петь, хорошо двигаться. Не обладая ни каким из явных талантов, страшно мучился при выборе ВУЗа. А вот умей я петь, точно бы поступил в Гнесинку, стал бы хард-рок-кантри-фолк-блюзменом и умер бы в тридцать пять от цирроза, по причине запоя, душевных мук и отсутствия признания моего гения. Мечта, а не жизнь.
Вот на таких позитивных нотах заканчивается яичница, а с ней и завтрак.
Обед
Обязательно к прослушиванию
Coolio – «Gangsta’s paradise»
Обед обычно имеет место быть с понедельника по пятницу ровно с часу до двух. Абсолютно не понятно, почему именно в рабочие дни? Смею предположить, что в выходные я просто не обедаю, как и подавляющее большинство сознательных мужчин.
В субботу обеденное время пропадает либо в попытках осмыслить пятничный запой, либо весь световой день с бутербродом во рту пытаешься перебрать планетарку у УАЗика, а в воскресенье парко-хозяйственный день: моешь, стираешь, гладишь и прибиваешь. Одним словом, в выходные не до обеда.
А вот в рабочие дни обед – ожидаемое время дня. Отдушина в пыльной конторской жизни – то время, когда, не скрываясь от начальства, можно залезть в одну из социальных сетей или тупо крошить коллег-собутыльников в контру, и все это с нагловатой мордой, мол, а чо?! Обед же!
Обед начинается с фразы: «Ну что…? Война войной, а обед по расписанию!» Мне нравится думать, что в моей скучной рабочей тягомотине есть место чему-то когда-то позабыто-армейскому, солдатско-привальному и тушоночно-котелковому. Хотя не помню, чтоб в армии я хоть раз толком пообедал.
Раньше по нашему зданию блуждала бабка с аппетитно пахнущим баулом чебуреков и полуфабрикатов. Чебуреки были жирные, а полуфабрикаты представляли собой серый, слизистый кусок прошлогоднего фарша и расплющенную промышленным прессом картошку в мундире, которая почему-то называлась пюре. Эту пищу нельзя было назвать горячей, потому что температура, по моим замерам, не превышала 40 градусов. После чего я пришел к заключению, что подогревали её, видимо, положив пластиковую тарелку, обтянутую пищевой пленкой, под мышку агонизирующему больному.
Сейчас же бабку вместе с баулом наши архаровцы на проходной запретили и приходиться стоять в очереди к кулеру с «Дошираком» в руках. Девчонки из бухгалтерии, весело щебеча, заливают воду в неприлично сладкий кофе. Обедать они, наверное, будут каким-нибудь домашним пирогом с бифидойогуртом и шоколадкой на десерт. Сколько ни пытался напроситься к ним на обед, чтоб поесть хоть что-то нерастворимое, они всегда оставались непреклонными: то, что происходит в бухгалтерии в обеденное время за закрытыми дверями, – священная и строго охраняемая тайна каталогов «Орифлейм».
Отстояв очередь и получив свою порцию кипятка, сажусь за рабочий стол и наблюдаю, как набухает лапша в пенопластовой емкости, с подложенным под неё кирпичным магазинным пирожком – глупый способ, за неимением микроволновки, сделать его чуть более теплым, чем кусок сланца. К слову сказать, «кирпичность» пирожка проявляется не только в мягкости теста, но и в форме, вкусе и цвете несчастного гастрономического выродка. Унылая совково-фарфоровая чашка с оранжевой росписью незатейливого цветочного узора – она мне досталась по наследству от предыдущего работника, который забыл её в шкафу между пустой банкой из-под кофе и четырехдырым степлером. Думаю, что и ему она досталась по наследству от другого сторожила моей должности – некий переходящий кубок получается. Пользуюсь же этой чашкой, за неимением второй, в моем скудном холостяцко-спартанском скарбе. Первый и последний раз мыл эту чашку, наверное, еще в прошлом году, поэтому растворимый кофе в нем приобретает неповторимо гадкий вкус.
Вспоминая воскресные завтраки и пятничные ужины, с ужасом осматриваю то, что мне предстоит употребить в пищу, и ненароком становится так жалко себя, что рука сама тянется к мышке, чтоб поставить самую жалостливую песню моего неокрепшего детства Кулио – «Gangsta's Paradise».
А ведь было время, когда я хотел не сидеть в конторке, перебирая бумажки из лотка в лоток, а создать и возглавить первое в Якутске незаконно-пиратско-рок-н-рольное радио – вещать на всю катушку хиты прошлых лет. Просвещая, встряхивать обрюзгшую и невежественную молодежь вскриками Курта Кобейна, несвязным бормотанием Мадди Волтерса и завываниями «Роллингов». Между песнями декларировать манифесты Сартра, выдержки из Чака Паланника и любимые отрывки из Хэмингуэя. А ночью неспешно колесить по городу на сверкающем хромированными трубами чоппере в каске, стилизованной под шлем Хищника с развивающимися резиновыми дредами за спиной.
Или написать душераздирающе-трогательный роман и всю оставшуюся жизнь прожить где-нибудь на тропическом острове, как Селенджер, скрываясь от навязчивых поклонников-читателей, папарацци и представителей премии Букера, которые всем скопом хотят вручить мне нобелевскую премию за мою книгу, которую экранизировали шесть раз, режиссерами которой значатся: Скорсезе, Нолан, Иствуд, Спилберг, Земекис и Тарантино.
И вот Кулио пропел свой последний куплет, и я понимаю, что организовать радио у меня никогда не хватит смекалки, а написать душераздирающе-трогательный роман – таланта. Приходится возвращаться к действительности и вытаскивать из-под остывающей лапши все еще холодный пирожок.
Не знаю, как вы, а я перед тем, как заварить лапшу, её крошу, чтоб можно было загребать ложкой. Это необходимость, когда постоянно носишь галстук: длинная лапша, когда ее, выпучив глаза, с хлюпаньем, пытаешься всосать в рот, плескается бульоном не хуже избалованного ребенка. А так, раздвинул подальше от эпицентра лотки с договорами и письмами, закинул галстук на плечо, засучил рукава, неспешно взял ложку в правую руку, пирожок в левую, пожелал коллеге напротив приятного аппетита и принялся за еду.
Ну и как обычно во время «american-style» еды необходимо чем-то занять глаза, чтоб хоть каким-то органом восприятия отстранится от поглощаемого ужаса грядущего гастрита. Влезаем на «Ютюб» или «Вконтакте», ищем забытые армянские мультфильмы про Масленицу и, отключив мозг, начинаем есть, макая кирпичного выродка в красный бульон.
Выковыряв всю лапшу, выпиваем с уголка жгучий и малоприятный бульон, невольно надкусывая пенопластовую емкость и проглатывая соевые ошметки якобы мяса. Во рту образуется едкий привкус горького пластика, отдающий неприятной щекоткой в переносице.
Ну вот и остается последнее блюдо сегодняшнего обеда – остывающий кофе. Будь этот кофе горячим, он был бы не настолько плох в своем вкусовом убожестве, но, к сожалению, кипяток из кулера на редкость быстро остывает, непонятно почему… Может, там вода какая-то быстро остывающая?
Берем чашку, хватаем коллегу и идем на крылечко, где можно погреться под теплым летним солнышком, проглядывающим сквозь листву деревьев в палисаднике.
Единственное, что есть натурального в обеде холостяка – так это никотин и летнее солнце. Между планированием очередной пятницы и обсуждениями тачек, выкуриваю сигарету и запиваю бурдой из чашки. Я делаю это автоматически, как бы между прочим, изо дня в день, абсолютно не замечая, что жизнь моя стала похожа на холодный растворимый кофе: то, что должно было согревать и будоражить, теперь вызывает только отвращение.
Ужин
Ужин. Он имеет место быть только в пятницу. И это без вопросов, безапелляционно и однозначно.
Во все остальные дни ужин не имеет значения: с понедельника по четверг как идиот пытаешься напроситься к очередной подруге на ужин с «продолжением». Иногда складывается такое ощущение, что в нашем городе единственными женщинами, которые могут готовить нормальную пищу, остались только моя мама и поварихи в столовой «АЛРОСА», остальные же только и делают, что вечерами валяют в один комок несвежую рыбу и липкий рис, а потом этими колобками кормят мужиков, пришедших к ним потрахаться. Почему именно суши? Может, они всерьез воспринимают миф о том, что морепродукты хорошо влияют на мужскую потенцию? Хотя, по-моему, «как постелешь, так и поспишь»: незатейливая пища ведет к незатейливому сексу.
В субботу ужина как такового нет, поскольку либо идешь в кино, где на пару с подругой ешь попкорн из одного картонного ведерка, либо этот вечер проглатывается очередным командным прохождением «Call of Duty». В воскресенье у бабушки наверстывается все то, чем тебя не накормила подруга – холодец, суп из потрохов, пирожки с мясом, свежая рыба, но поскольку о бабушкином ужине я уже где-то писал, останавливаться на нем не буду.
Так что остается только пятница. Холостяцкий пятничный ужин должен быть таким… таким… таким… чтоб на утро складывалось ощущение садистского удовлетворения: будто вчера вечером убил последнего единорога, сбросив на него атомную бомбу, которую сам же и оседлал, крича «Yippee ki-yay, motherfucker!».
Забегая вперед, стоит упомянуть, что меню холостяцкого ужина никогда не ограничивается только едой и включает в себя алкоголь, развлечения, женщин и дурачества…
В пятницу, всю вторую половину дня, я пытаюсь уговорить себя не упиваться сегодня, то есть решаю: «Все! Сегодня никакого литрбола! Сижу дома, хаваю печенье, смотрю «Хищника» со Шварцом. Максимум – косячок с соседом забью. И все! Зато денег сэкономлю, а то чувствую, что до зарплаты не доживу. Да и раздувшаяся печень уже на желудок давит».
Делая вид что работаю, потихоньку качаю фильмы с торрентов на выходные, и отсчитываю ежесекундные минуты до конца рабочего дня. Вырвавшись с рабочего места, встречаю скучковавшихся в холле коллег, набирающих толпу для захода в какой-нибудь ближайший кабак.
На вопрос: «Эй! Юр. отдел сегодня снизойдет до простых клерков?» отвечаю: «Юр. отдел сегодня без денег, поэтому идет домой и сосет брандспойт!»
В ответ – снисходительный хохот. В такие моменты лучше самому себя унизить, нежели потом они за глаза будут называть тебя высокомерной сволочью – корпоративная этика, мать её.
Придя домой, первым делом врубаешь музыку, что-нибудь веселое, к примеру, из «AC/DC», а если быть точнее – «It's а Long Way to the Top». Андроид неосознанно ставишь на зарядку, открытым на ленте новостей «Вконтакте» – вроде как бухать не будешь, но кто и куда из друзей сегодня намылился – знать все равно интересно, это годами выработанный рефлекс. Фоном по телеку начитает горланить Шварц, обнимающий своим полуметровым, потным бицепсом огромный M-16 с подствольником – вот это, блять, настоящий тестостероновый фильм, а не то что новомодные, полупедиковатые «Форсажи»! В восьмидесятые годы подбирали актеров для того, чтоб они убедительно смотрелись на экране, а не для того, чтоб привлечь побольше социальных слоев, включая гомосеков, лесбиянок, мечтательных задротов и неудовлетворенных селедок – людей, которые стабильно ходят в кинотеатры.
Пытаюсь смотреть фильм, пожирая печенья, вымазанные в сгущенке (глупая студенческая привычка), и СМСюсь с подругами.
На женские сообщения типа: «Приветики :) Где сегодня отдыхаешь?» гордо отвечаю: «Грин сегодня пушистый. Грин сегодня сидеть дома и дрессировать щенка =)» Вот ведь лживая сволочь! – думаю про себя, хотя в какой-то момент начинаю и сам верить, что сегодня буду сидеть дома. Но, к несчастью, в этот момент начинает трезвонить телефон, мелодия «House of Pain», значит звонит кто-то из телефонной группы «Козырные дружбаны». В какой-то момент, – кажется, это было с похмелья и от безделья, – разбил все контакты на телефоне на группы: «Козырные дружбаны», «Образцовые самцы», «Торчковые чиксы», «План «Б» телки», «Рабочие гоблины» и «Околоплавающие».
– Алло?! – наигранно сонным голосом говорю я в трубку.
– Слышь! Поехали поужинаем! – в этот момент у меня в голове ненароком всплывают моменты из фильма «Мальчишник в Вегасе».
– Нееее, пацаны. Сегодня я «пас». Отдохнуть надо, – начинаю я ломаться, как девственная селянка, но следом быстро добавляю: – А кто там с вами?
– Ну, все наши. Ты это… не парься. Мы ж тоже без фанатизма, нормально отдыхать едем. Да и ты позарез нужен, – закидывает удочку дружбанидзе.
– А че случилось? – с удовольствием глотаю наживку я.
– Да тут мужики тему надумали, хотят с тобой посоветоваться. Дашь юридическую консультацию – че-каво правильно оформить, а мы тебя домой отвезем или куда скажешь.
– А че, завтра не судьба встретится и обговорить нормально? – предпринимаю вялую попытку отказаться.
– Ты че? Мужикам, как бы, срочно надо. Им завтра ответ держать.
Шах и мат. Хуй откажешься. Не помочь товарищу – это нереальное западло. Насколько бы в пустяковой глупости не нужна была твоя помощь, при отказе мужики до смерти будут помнить, что из-за тебя просахатили тему – пацанские понятия, мать их.
Думается мне, что женщинам намного проще жить в этом мире, где нет корпоративных, пацанских, братских и прочих условностей. Женщины по большей части руководствуются в своих действиях, исходя либо от себя, либо от детей. К примеру, когда встает вопрос: «Дети или друзья» – для женщин ответ однозначен. Для мужика все далеко не так просто: «А может ли ребенок пока подождать и не ехать «на мне» к твоей маме? А то тут пацанам уже морду бьют» или: «Дорогая, может в другой раз в ресторан сходим, я тут брату обещался движок перебрать?»
Зря говорят, что мужской мозг не многозадачен, мол, женщины умеют делать несколько вещей одновременно. Мужик, постоянно взвешивает все «за» и «против», приносит в жертву друзей ради карьеры, семью ради идеи, жизнь ради родины и т.д. и все это противостояние различных выборов – «верных» и «неверных» – в голове происходит постоянно и с ужасающей скоростью.
Для меня в особенности такой выбор бывает нелегок. Никогда не понимал женщин, которые говорят: «Куда ты? Нам же с тобой так хорошо вместе». Да мне и с братом хорошо – копаться в машине измазанным выгоревшим маслом и пьющим сладкий. остывший чай из одной с ним кружки. Я ведь одинаково люблю чувство крепкого братского плеча, незатейливого мужского веселья, сладостной женской ласки… И то, и другое, и третье есть физиологическая и психологическая потребность. Большая часть женщин, так и не поняв этого, уходят от меня. От некоторых, так и не доказав свою точку зрения, я ухожу сам. Занятно, что романтические отношения рано или поздно перерастают в борьбу убеждений между мужчиной и женщиной, где «любовь» превращается в постоянный процесс поиска компромисса, прерываемого сексом, хотя даже и в сексе приходится искать компромиссы, ну вы знаете, о чем я говорю.
Думая обо всем этом, я выбираю, во что бы одеться. Хотя, слово «выбираю» тут не совсем уместно – точнее, ищу рубашку, которая была бы почище всех остальных, потому что к концу недели все они становятся в той или иной степени грязными. Рубашки у меня как обычно валяются в хаотичном беспорядке в радиусе трех метров от комода вперемешку с футболками, шортами, трусами и носками. Если бы дело происходило зимой, то вопроса о поиске как такового бы не стояло: просто вывесить первую попавшуюся рубашку на улицу минут на двадцать и побрызгать освежителем воздуха – вот и весь коленкор. Летом же начинаются проблемы с потными разводами, жирными пятнами от шашлыков, засаленными воротниками, опять-таки неприятный запах, от которого не избавишься, положив рубашку в морозильник. Так что, найдя более или менее чистую рубашку, замыливаем пятно от кетчупа, сушим феном и ищем целые носки. Целые носки – это немаловажная деталь моей сексуальной жизни – я редко стесняюсь своего внешнего вида: узких плеч, долговязой худобы, большой головы, прыщей, наконец. Но вот боязнь того, что девушка увидит на мне порванные носки сводит меня с ума. Еще одно. Каждый думающий холостяк имеет в своем скарбе только черные носки – ни желтых в полоску, ни синих в красный ромбик, только черные… Потому что поиск второй половины цветных носков убивает массу полезного времени, а с черными все достаточно просто: любой носок другому – пара.
Ну, штаны и обувь – это достаточно просто. Джинсы и кожаные кроссовки – универсально и удобно: в клубе не остановят, замараться – не видно и драться удобно. Помню времена, когда одевал клетчатые «под шотландку» штаны и тяжелые ботинки с квадратными носками – сейчас бы смотрелся как клоун, но в те стародавние времена все так одевались, накинув сверху турецкую кожанку с кепарем «Кэнгол».
После того как я оделся, за мной на такси приезжают ребята.
«Культурно отдыхать едем, значит?! Если это так, то я непорочная дева Мария. Никто ведь на своей колымаге ехать не решился. Это, видимо, будет долгий ужин».
У разных дружеских групп разные гастрономические предпочтения: с университетскими люблю ездить в китайский ресторан за мясом в кисло-сладком соусе и салатом из языка и огурцов, с братьями и их подругами в итальянский – паста «Карбонара» и «Цезарь», с девушкой – куда-нибудь в кофейню типа «Джонатана» …
Зачем такое разнообразие, спросите вы. А я отвечу: люблю сопоставлять вкусовые ощущения и человеческие чувства, разные группы людей, как разные кухни: итальянская – насыщенная, стабильная, спокойно-семейная; китайская – яркая, разнообразная, с перченым юморком.
Помните, мультик «Рататуй», где у крысы от смешения вкусов рождаются чувства? Так вот и я уверен, что можно распробовать всю гамму чувств. К примеру, любовь – в моем понимании вкуса проста и незатейлива – штрудель. Да! Да! И еще раз да! Яблочный рулет, со сливками или мороженным, посыпанный сверху сахарной пудрой. Конечно, штрудель, как любовь – это тихий ужас для любого француза или итальянца, но так уж я устроен. Яблоки – что-то свежее, нежное. Зернистые, мягкие и сочные груши – долгожданный первый поцелуй. Сливки и мороженое, воздушное и в тоже время насыщенное, – что-то детское, материнское (без намека на Эдипов комплекс). Горячая начинка и сахарная пудра – это, конечно же, секс. Пресное тесто – невинность и интимность, в смысле взаимоотношений, которые скрыты от посторонних глаз.
Вот сидишь с девушкой на свидании и жуешь штрудель. Сопоставляешь ощущения от вкуса во рту и от общения с девушкой, вылавливаешь нюансы, угадываешь недостатки. Потом вердикт: девушка – штрудель, но только вишневый. Все вроде бы хорошо, а ощущения совсем другие. Глупо, но интересно.
А вот с ребятами едем в ближайшую «таджичку». Мужикам объяснять не буду, а женщинам объяснить придется, почему именно в сомнительную забегаловку с таджикской кухней. Здесь все в кучу: грязный, вкусно пахнущий вагончик с наспех сколоченными скамьями, разномастными стульями и столиками, самодельные бутылочки с уксусом, глупо сверкающая елочная гирлянда над обклеенной клеёнкой барной стойкой, расторопные, но непонятливые официантки, бестолковое и беспорядочное меню, большие порции и дешевое пиво – это все доступно обрисовывает мужскую дружбу со времен школьной скамьи.
Я, как обычно, заказываю жбан пива, шурпу и бифштекс с гарниром из гречки, макарон-рожек и квашеной капусты. Пиво можно забрать сразу, а вот блюда придется подождать, но не долго. «Таджичка» – это тебе не хренов «Дыгын Дархан», где в июльскую жару приходится ждать морс и строганину по сорок минут к ряду – что интересно такого хитрого в том, чтобы настрогать 200 грамм замороженной рыбы? «Таджичка» – это якутский «МакДоналдс»: также быстро и также вкусно, только в ней можно еще и не торопясь пиво попить.
Приносят горячую шурпу в большой глубокой пиале с синим среднеазиатским орнаментом. Отламываю кусок лепешки и между разговорами о делах, бабах и машинах начинаю хлебать наваристый, с жирком, бульон. И думаю про себя, что завтра с утра я буду готов убить за вот такую пиалу, вот этого бульона. Горячий бульон с похмелья – это как поцелуй матери в расцарапанный локоть ребенка, – не лечит, но дает облегчение.
Осушив пиалу, оставляем на дне круглую картошку, крупный ломоть мяса и такой же кусок моркови. Протираем уксусом из бутылки руки и хватаем пальцами кусок мяса, отрывая от него большие куски. Пьем пиво и ложкой разминаем в пюре картофель с морковью. Кидаем в получившуюся массу репчатого лука, что пристроился с краю на тарелке с бифштексом, который принесли буквально «только что». Жалко, что в «таджичках» не подают сливочное масло, оно было бы в самый раз в эту кашу. Ну, да и ладно, жирка, оставшегося от бульона, будет достаточно.
Заказываем еще пива. Пытаясь объяснить друзьям разницу между договором доверительного управления и классическим агентским договором, принимаюсь за бифштекс. Трудно, конечно, назвать рубленое мясо в виде котлеты с глазуньей сверху бифштексом в полном смысле американской кухни, но, как бы то ни было, это очень вкусно.
Подхватываем студенистый желток вилкой и опрокидываем его с возвышения котлеты на низменность макарон, где разбалтываем его до полного смешения желтого с белым. Отдельно посыпав солью и перцем, в один заход уплетаем белок, затем разделяем котлету на четыре равные части и, чередуя с гарниром, поедаем все на тарелке, кроме квашеной капусты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71220679) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Юрий Иванович Семенов
Ироничное отражение жизни мужчины через призму кулинарных пристрастий, охватывающий временной период от холостяка до многодетного отца. Содержит нецензурную брань.
Юрий Семенов
Зеленая поваренная книга
Зеленая поваренная книга
Автор BiG_Green
Написано для Амелии и Настеньки:
Надеюсь, вы поймете нас, мужчин.
С любовью, папа.
Глава 1 – Поваренная книга холостяка
Завтрак, обед, ужин.
Глава 2 – Поваренная книга молодожена
Завтрак, обед, ужин.
Глава 3 – Поваренная книга молодого отца
Завтрак, обед, ужин.
Глава 4 – Поваренная книга многодетного отца
Завтрак, обед, ужин.
2017
Глава 1 Поваренная книга холостяка
Завтрак
«Завтрак, наверное, оттого называется завтраком,
что с вечера в холодильник кладешь то,
что не доел на ужин с мыслью «Завтра съем».
Свен Регенер, «Берлинский блюз»
Холостяцкий завтрак имеет место быть только в воскресенье утром, поскольку полноценно и неспешно позавтракать можно только в выходные. Суббота выпадает из этого списка. Ведь в субботу «утром», ближе к полудню, сил хватает только на то, чтобы доползти до холодильника и насытиться бутылочкой пятиградусного «жидкого хлеба», страдая от тяжкого похмелья.
Но как бы там ни было, завтрак начинается с пробуждения.
У всякого по-всякому начинается утро. У кого-то оно начинается с нежного поцелуя в лоб, у кого-то с трезвона будильника на мобильном. У меня же утро начинается с «Creedence» и их «Fortunate Son». Хорошая песня: времен вьетнамской войны, неагрессивная и энергичная. До этого на будильнике стояла «Metallica» с «St. Anger», – жестоко, я вам скажу, просыпаться под дикий вопль Хэтфилда, – временами думаешь, что еще одно такое пробуждение закончится сердечным приступом.
К несчастью своему, смерть как не люблю просыпаться. Выход из сна – это каждодневная неприятная процедура: надо продрать слипшиеся глаза, в доме холодно, тело после сна еще находится в анабиозе, так не хочется покидать мягкую подушку и одеяло, защищающее меня от жестокого и грубого мира вокруг. В общем, просыпаться – это однозначно хреново…
В такие моменты появляется дикое желание провалиться в кому, чтоб пребывать до своей смерти в мире грез и фантазий, где горы, пиво, женщины и мотоциклы.
Единственное, что сгоняет меня с кровати, так это дикое желание покурить. Люблю курить, – больше, чем нежиться в кровати лишние десять минут.
Натянув портки, начинаю думать, что все-таки каждый сын, так или иначе, наследует повадки своего родителя. В детстве, почти каждое утро, наблюдал как батя, выйдя на балкон, с наслаждением курил и щурился на солнце, почесывая промежность через кармашек на причинном месте, чем страшно нервировал маму. Вот и я выхожу в усадьбу, запихав в рот сигарету, начинаю пересчитывать яйца через точно такой же кармашек, до тех пор, пока не удостоверюсь, что оба они на месте и за ночь их не убавилось. При этом получаю какое-то странное удовольствие. Нет, вы не подумайте, не сексуального плана, а какое-то другое, будто бы сделал что-то хорошее и меня похвалили. Вспомнился анекдот
про то, как Клинт Иствуд и Чак Норрис соревновались в количестве яиц, и Чак выиграл с минимальным перевесом в плюс три. Возникает вопрос, сколько же яиц у Клинта?
Оправившись и приняв водные процедуры, иду ставить завтрак. Кто-то мне сказал, что порядок в жизнедеятельности начинается с оптимизации в быту. Никакой, к хренам, оптимизации в быту у меня, конечно же, нет.
Завтрак состоит из того, что бог послал. Обычно он посылает на хуй, и приходится жрать «Доширак», но, поскольку сегодня воскресное утро, то надо бы сварганить что-то в жирно-американском стиле.
Вот еще что: каждое утро удивляюсь тому, что у меня нет ни одной чистой сковороды – это, видимо, мое проклятье. И даже покупая новую, в глубине души опасаюсь, что, распаковав сотейник, в нем окажутся засохшие макароны и прогорклое масло. «Но ничего страшного, – говорю я себе, – ведь чем грязнее сковорода, тем сытнее еда». И ставлю её вместе с чайником на плиту. Всегда нравился запах застывшего животного жира.
Пока нагревается сковорода, из холодильника извлекаются три яйца, копченая колбаса, свиная грудинка, молотый перец и соевый соус.
О соевом соусе. Сейчас продают какой-то странный соевый соус: слишком соленый. После кучи экспериментов практически добился вкуса, как в детстве. Для этого нужно добавить в соус гранатовый сок в пропорции один к пяти и пол чайной ложки сахара на 300 миллиграмм бурды, все хорошенько взболтать и употребить в течение недели, а то сок с сахаром забродит.
Важным ингредиентом завтрака является позитивное настроение. Ни что так не поднимает настроение как рок-н-ролл золотых 50-х, сегодня под руку попалась пластинка с песней Дайаны Росс «Where did our Love go». Четкий, жизнеутверждающий ритм, мягонький, нежный голос заставляет подпевать и неуклюже пританцовывать у плиты: шлепать тапочками, вилять задницей в семейных трусах, дирижировать деревянной лопаткой.
Первыми в сковороду кладутся порезанные кубиками колбаса и грудинка. Жарить стоит до тех пор, пока свинина не покроется коричневой корочкой и не даст топленый жирок. Воздух наполняется шкворчащим запахом копченостей, а слюнки текут интенсивнее. Не правильно говорят, что аппетит рождается во время еды, он рождается во время её приготовления.
И вот тут, когда совсем невмоготу терпеть такое великолепие запахов, разбиваем три яйца. Но поскольку сковорода у нас не первой свежести, а яйца так и норовят прилипнуть ко дну, увеличиваем огонь до уровня ацетиленовой горелки, и с ловкостью миксера начинаем болтать яйца в сковороде, мешая в кучу колбасу и свинину, пока зародыши курицы совсем не прилипли. Не знаю, как у вас, а у меня способ приготовления яиц зависит от чистоты посуды, так что глазунью я ем редко.
Помню, у нас в полку был парень с Сахалина, и погоняло у него было Самовар. Кличку эту он получил, после того, как рассказал свой способ готовить яйца. В общем, постирав вечером носки, он клал в них три яйца и вешал над батареей. А батареи, к слову сказать, у нас, в офицерской общаге, топили так, что еще чуть-чуть, и они от накала начали бы в темноте светиться. К утру у него получалось, что нижнее яйцо – «вкрутую», а два верхних – «всмятку». Вот такая «душевная» кухня, французы молча курят в сторонке.
Снимаем болтушку с огня и накрываем крышкой. Достаем молотый кофе и засыпаем в турку, заливаем подоспевшим кипятком, ставим на огонь, мешаем, и ждем до появления пенки, а потом еще минут пять-шесть. Помешивая кофе, от раза к разу задаюсь одним и тем же вопросом: в любом помоле всегда находятся зерна, которые не хотят оседать на дно и плавают на поверхности, то и дело застревают в зубах или неприятно крошатся, как песок. Так что же их отличает от других своих собратьев, которые с радостью ложатся на дно и не мешают пить? Дикое желание быть не такими как все?
Когда настает время готовить кофе, пластинка сменяет трек на песню Дион – «Runaround Sue». Только Дион может вытягивать так ноты и переходить с октавы на октаву, что позавидует синеголовая тетка из Пятого элемента, а ведь в пятидесятых никаких синтезаторов не было. И этот мужик умудрялся силой своего голоса рвать в клочья все музыкальные каноны. Невольно вспоминается несчастная и безответная любовь, но все равно бросает в танец и хочется подпевать своим вороньим голоском.
В каком-то фильме сказали, что кунг-фу можно найти даже в чашке вареного риса. Это не к тому, что рисовар – мастер кунг-фу. Я это к тому, что творчеству, фантазии и экспериментам есть место даже, по сути, в простых вещах. Вот мой младший брат, Ворон, как раз-таки мастер кунг-фу в варке кофе. Черт его знает, как он там колдует, но кофе у него получается, как из «Старбакс», только лучше. Все остальное – это гадское варево! Простите меня, все женщины, которые готовили мне кофе по утрам.
К кофе он пристрастился еще в раннем детстве, когда воровал из батиного пайка и ел ложкой консервированный кофе с молоком и сахаром, – ну, помните сгущенку, в которую засыпали растворимый кофе с желто-коричневой этикеткой? Так вот. После пары банок этой бурды, Ворона невозможно было угомонить, он был похож на ту дикую белку из «Лесной братвы». После этого он влюбился в этот напиток и меня подсадил. А я вот сейчас думаю, что было бы, если у нас хватило ума сварить ту банку? Насколько бы употребима была вареная сгущенка с кофе?
Кофе вроде как сварился. Теперь беремся за сервировку стола. Под сервировкой понимается: сдвинуть на другой край стола немытые тарелки, нарезать большими ломтями хлеб без треугольников и разрезания на половинки (хлеб я режу на весу, над мусорным ведром, чтоб крошки потом не подметать по всей кухне). Достаем две пиалы – в одну наливаем соевый соус. Вот вы спросите, почему я не жарил лук с яичницей? А вот потому, что люблю маринованный лук собственной закваски со жгучим перцем, оливковым маслом, небольшим количеством уксуса и соли, – в деревне дядя научил, он любил этой бодягой водку закусывать на сенокосе – запах спирта перебивает на раз. Вот его мы и накладываем во вторую пиалу.
Было бы сейчас лето, можно было бы свежим колючим соленым сочным огурчиком побаловаться. Люблю запах свежих огурцов, у мамы огуречный крем для рук был, так вот, из-за него все босоного-голожопое детство и даже воспоминания о подзатыльниках этим кремом пропахли.
И вот, разложив перед собой всё это, наконец-то усаживаюсь кушать. Открываю очередную книжку о Джеке О’бри, и окунаюсь в теплый ветер южных морей, соленый морской юмор, сплетения марсов, брамселей, гарделей и галсов. В юношестве как-то пропустил мимо себя приключенческую литературу и сейчас с удовольствием наверстываю упущенное, читая все напропалую: об индейцах и ковбоях, пиратах и сокровищах, африканских сафари и диких львах.
Ну что поделать, люблю я за столом читать, чем нервировал и, наверное, буду нервировать своих женщин. На мой вопрос: «Почему я не могу спокойно почитать?» они просят отложить книжку и поговорить с ними, мол я совсем не интересуюсь их жизнью.
Отчаянно не понимаю, почему я должен разговаривать за столом, вести светскую беседу в тот момент, когда у меня полон рот? С детства же учили: «Когда я ем, я глух и нем», но не «слеп», поэтому имею полное право почитать.
Сначала ломаем большие куски хлеба. Не надо хлеб резать – Иисус завещал ломать хлеб, – не помню, в какой части той Рок-оперы. Кусочки макаем сначала в соус, и кладем на него маринованный лук, ну и вилкой цепляем побольше мяса с колбасой, запивая все это добрыми глотками кофе.
Пока я ем, из колонок горланит невероятный Том Джонс с моей любимой «What a party we had last night». Иногда мне думается, что Том может, при желании, силой своих легких накачать колесо от БелАЗа, и даже когда он задует в ниппель, звучать это будет офигительно мелодично. Есть же люди с талантом. Всегда завидовал людям с явным талантом. Ну, знаете, тем, кто с детства умеет рисовать, петь, хорошо двигаться. Не обладая ни каким из явных талантов, страшно мучился при выборе ВУЗа. А вот умей я петь, точно бы поступил в Гнесинку, стал бы хард-рок-кантри-фолк-блюзменом и умер бы в тридцать пять от цирроза, по причине запоя, душевных мук и отсутствия признания моего гения. Мечта, а не жизнь.
Вот на таких позитивных нотах заканчивается яичница, а с ней и завтрак.
Обед
Обязательно к прослушиванию
Coolio – «Gangsta’s paradise»
Обед обычно имеет место быть с понедельника по пятницу ровно с часу до двух. Абсолютно не понятно, почему именно в рабочие дни? Смею предположить, что в выходные я просто не обедаю, как и подавляющее большинство сознательных мужчин.
В субботу обеденное время пропадает либо в попытках осмыслить пятничный запой, либо весь световой день с бутербродом во рту пытаешься перебрать планетарку у УАЗика, а в воскресенье парко-хозяйственный день: моешь, стираешь, гладишь и прибиваешь. Одним словом, в выходные не до обеда.
А вот в рабочие дни обед – ожидаемое время дня. Отдушина в пыльной конторской жизни – то время, когда, не скрываясь от начальства, можно залезть в одну из социальных сетей или тупо крошить коллег-собутыльников в контру, и все это с нагловатой мордой, мол, а чо?! Обед же!
Обед начинается с фразы: «Ну что…? Война войной, а обед по расписанию!» Мне нравится думать, что в моей скучной рабочей тягомотине есть место чему-то когда-то позабыто-армейскому, солдатско-привальному и тушоночно-котелковому. Хотя не помню, чтоб в армии я хоть раз толком пообедал.
Раньше по нашему зданию блуждала бабка с аппетитно пахнущим баулом чебуреков и полуфабрикатов. Чебуреки были жирные, а полуфабрикаты представляли собой серый, слизистый кусок прошлогоднего фарша и расплющенную промышленным прессом картошку в мундире, которая почему-то называлась пюре. Эту пищу нельзя было назвать горячей, потому что температура, по моим замерам, не превышала 40 градусов. После чего я пришел к заключению, что подогревали её, видимо, положив пластиковую тарелку, обтянутую пищевой пленкой, под мышку агонизирующему больному.
Сейчас же бабку вместе с баулом наши архаровцы на проходной запретили и приходиться стоять в очереди к кулеру с «Дошираком» в руках. Девчонки из бухгалтерии, весело щебеча, заливают воду в неприлично сладкий кофе. Обедать они, наверное, будут каким-нибудь домашним пирогом с бифидойогуртом и шоколадкой на десерт. Сколько ни пытался напроситься к ним на обед, чтоб поесть хоть что-то нерастворимое, они всегда оставались непреклонными: то, что происходит в бухгалтерии в обеденное время за закрытыми дверями, – священная и строго охраняемая тайна каталогов «Орифлейм».
Отстояв очередь и получив свою порцию кипятка, сажусь за рабочий стол и наблюдаю, как набухает лапша в пенопластовой емкости, с подложенным под неё кирпичным магазинным пирожком – глупый способ, за неимением микроволновки, сделать его чуть более теплым, чем кусок сланца. К слову сказать, «кирпичность» пирожка проявляется не только в мягкости теста, но и в форме, вкусе и цвете несчастного гастрономического выродка. Унылая совково-фарфоровая чашка с оранжевой росписью незатейливого цветочного узора – она мне досталась по наследству от предыдущего работника, который забыл её в шкафу между пустой банкой из-под кофе и четырехдырым степлером. Думаю, что и ему она досталась по наследству от другого сторожила моей должности – некий переходящий кубок получается. Пользуюсь же этой чашкой, за неимением второй, в моем скудном холостяцко-спартанском скарбе. Первый и последний раз мыл эту чашку, наверное, еще в прошлом году, поэтому растворимый кофе в нем приобретает неповторимо гадкий вкус.
Вспоминая воскресные завтраки и пятничные ужины, с ужасом осматриваю то, что мне предстоит употребить в пищу, и ненароком становится так жалко себя, что рука сама тянется к мышке, чтоб поставить самую жалостливую песню моего неокрепшего детства Кулио – «Gangsta's Paradise».
А ведь было время, когда я хотел не сидеть в конторке, перебирая бумажки из лотка в лоток, а создать и возглавить первое в Якутске незаконно-пиратско-рок-н-рольное радио – вещать на всю катушку хиты прошлых лет. Просвещая, встряхивать обрюзгшую и невежественную молодежь вскриками Курта Кобейна, несвязным бормотанием Мадди Волтерса и завываниями «Роллингов». Между песнями декларировать манифесты Сартра, выдержки из Чака Паланника и любимые отрывки из Хэмингуэя. А ночью неспешно колесить по городу на сверкающем хромированными трубами чоппере в каске, стилизованной под шлем Хищника с развивающимися резиновыми дредами за спиной.
Или написать душераздирающе-трогательный роман и всю оставшуюся жизнь прожить где-нибудь на тропическом острове, как Селенджер, скрываясь от навязчивых поклонников-читателей, папарацци и представителей премии Букера, которые всем скопом хотят вручить мне нобелевскую премию за мою книгу, которую экранизировали шесть раз, режиссерами которой значатся: Скорсезе, Нолан, Иствуд, Спилберг, Земекис и Тарантино.
И вот Кулио пропел свой последний куплет, и я понимаю, что организовать радио у меня никогда не хватит смекалки, а написать душераздирающе-трогательный роман – таланта. Приходится возвращаться к действительности и вытаскивать из-под остывающей лапши все еще холодный пирожок.
Не знаю, как вы, а я перед тем, как заварить лапшу, её крошу, чтоб можно было загребать ложкой. Это необходимость, когда постоянно носишь галстук: длинная лапша, когда ее, выпучив глаза, с хлюпаньем, пытаешься всосать в рот, плескается бульоном не хуже избалованного ребенка. А так, раздвинул подальше от эпицентра лотки с договорами и письмами, закинул галстук на плечо, засучил рукава, неспешно взял ложку в правую руку, пирожок в левую, пожелал коллеге напротив приятного аппетита и принялся за еду.
Ну и как обычно во время «american-style» еды необходимо чем-то занять глаза, чтоб хоть каким-то органом восприятия отстранится от поглощаемого ужаса грядущего гастрита. Влезаем на «Ютюб» или «Вконтакте», ищем забытые армянские мультфильмы про Масленицу и, отключив мозг, начинаем есть, макая кирпичного выродка в красный бульон.
Выковыряв всю лапшу, выпиваем с уголка жгучий и малоприятный бульон, невольно надкусывая пенопластовую емкость и проглатывая соевые ошметки якобы мяса. Во рту образуется едкий привкус горького пластика, отдающий неприятной щекоткой в переносице.
Ну вот и остается последнее блюдо сегодняшнего обеда – остывающий кофе. Будь этот кофе горячим, он был бы не настолько плох в своем вкусовом убожестве, но, к сожалению, кипяток из кулера на редкость быстро остывает, непонятно почему… Может, там вода какая-то быстро остывающая?
Берем чашку, хватаем коллегу и идем на крылечко, где можно погреться под теплым летним солнышком, проглядывающим сквозь листву деревьев в палисаднике.
Единственное, что есть натурального в обеде холостяка – так это никотин и летнее солнце. Между планированием очередной пятницы и обсуждениями тачек, выкуриваю сигарету и запиваю бурдой из чашки. Я делаю это автоматически, как бы между прочим, изо дня в день, абсолютно не замечая, что жизнь моя стала похожа на холодный растворимый кофе: то, что должно было согревать и будоражить, теперь вызывает только отвращение.
Ужин
Ужин. Он имеет место быть только в пятницу. И это без вопросов, безапелляционно и однозначно.
Во все остальные дни ужин не имеет значения: с понедельника по четверг как идиот пытаешься напроситься к очередной подруге на ужин с «продолжением». Иногда складывается такое ощущение, что в нашем городе единственными женщинами, которые могут готовить нормальную пищу, остались только моя мама и поварихи в столовой «АЛРОСА», остальные же только и делают, что вечерами валяют в один комок несвежую рыбу и липкий рис, а потом этими колобками кормят мужиков, пришедших к ним потрахаться. Почему именно суши? Может, они всерьез воспринимают миф о том, что морепродукты хорошо влияют на мужскую потенцию? Хотя, по-моему, «как постелешь, так и поспишь»: незатейливая пища ведет к незатейливому сексу.
В субботу ужина как такового нет, поскольку либо идешь в кино, где на пару с подругой ешь попкорн из одного картонного ведерка, либо этот вечер проглатывается очередным командным прохождением «Call of Duty». В воскресенье у бабушки наверстывается все то, чем тебя не накормила подруга – холодец, суп из потрохов, пирожки с мясом, свежая рыба, но поскольку о бабушкином ужине я уже где-то писал, останавливаться на нем не буду.
Так что остается только пятница. Холостяцкий пятничный ужин должен быть таким… таким… таким… чтоб на утро складывалось ощущение садистского удовлетворения: будто вчера вечером убил последнего единорога, сбросив на него атомную бомбу, которую сам же и оседлал, крича «Yippee ki-yay, motherfucker!».
Забегая вперед, стоит упомянуть, что меню холостяцкого ужина никогда не ограничивается только едой и включает в себя алкоголь, развлечения, женщин и дурачества…
В пятницу, всю вторую половину дня, я пытаюсь уговорить себя не упиваться сегодня, то есть решаю: «Все! Сегодня никакого литрбола! Сижу дома, хаваю печенье, смотрю «Хищника» со Шварцом. Максимум – косячок с соседом забью. И все! Зато денег сэкономлю, а то чувствую, что до зарплаты не доживу. Да и раздувшаяся печень уже на желудок давит».
Делая вид что работаю, потихоньку качаю фильмы с торрентов на выходные, и отсчитываю ежесекундные минуты до конца рабочего дня. Вырвавшись с рабочего места, встречаю скучковавшихся в холле коллег, набирающих толпу для захода в какой-нибудь ближайший кабак.
На вопрос: «Эй! Юр. отдел сегодня снизойдет до простых клерков?» отвечаю: «Юр. отдел сегодня без денег, поэтому идет домой и сосет брандспойт!»
В ответ – снисходительный хохот. В такие моменты лучше самому себя унизить, нежели потом они за глаза будут называть тебя высокомерной сволочью – корпоративная этика, мать её.
Придя домой, первым делом врубаешь музыку, что-нибудь веселое, к примеру, из «AC/DC», а если быть точнее – «It's а Long Way to the Top». Андроид неосознанно ставишь на зарядку, открытым на ленте новостей «Вконтакте» – вроде как бухать не будешь, но кто и куда из друзей сегодня намылился – знать все равно интересно, это годами выработанный рефлекс. Фоном по телеку начитает горланить Шварц, обнимающий своим полуметровым, потным бицепсом огромный M-16 с подствольником – вот это, блять, настоящий тестостероновый фильм, а не то что новомодные, полупедиковатые «Форсажи»! В восьмидесятые годы подбирали актеров для того, чтоб они убедительно смотрелись на экране, а не для того, чтоб привлечь побольше социальных слоев, включая гомосеков, лесбиянок, мечтательных задротов и неудовлетворенных селедок – людей, которые стабильно ходят в кинотеатры.
Пытаюсь смотреть фильм, пожирая печенья, вымазанные в сгущенке (глупая студенческая привычка), и СМСюсь с подругами.
На женские сообщения типа: «Приветики :) Где сегодня отдыхаешь?» гордо отвечаю: «Грин сегодня пушистый. Грин сегодня сидеть дома и дрессировать щенка =)» Вот ведь лживая сволочь! – думаю про себя, хотя в какой-то момент начинаю и сам верить, что сегодня буду сидеть дома. Но, к несчастью, в этот момент начинает трезвонить телефон, мелодия «House of Pain», значит звонит кто-то из телефонной группы «Козырные дружбаны». В какой-то момент, – кажется, это было с похмелья и от безделья, – разбил все контакты на телефоне на группы: «Козырные дружбаны», «Образцовые самцы», «Торчковые чиксы», «План «Б» телки», «Рабочие гоблины» и «Околоплавающие».
– Алло?! – наигранно сонным голосом говорю я в трубку.
– Слышь! Поехали поужинаем! – в этот момент у меня в голове ненароком всплывают моменты из фильма «Мальчишник в Вегасе».
– Нееее, пацаны. Сегодня я «пас». Отдохнуть надо, – начинаю я ломаться, как девственная селянка, но следом быстро добавляю: – А кто там с вами?
– Ну, все наши. Ты это… не парься. Мы ж тоже без фанатизма, нормально отдыхать едем. Да и ты позарез нужен, – закидывает удочку дружбанидзе.
– А че случилось? – с удовольствием глотаю наживку я.
– Да тут мужики тему надумали, хотят с тобой посоветоваться. Дашь юридическую консультацию – че-каво правильно оформить, а мы тебя домой отвезем или куда скажешь.
– А че, завтра не судьба встретится и обговорить нормально? – предпринимаю вялую попытку отказаться.
– Ты че? Мужикам, как бы, срочно надо. Им завтра ответ держать.
Шах и мат. Хуй откажешься. Не помочь товарищу – это нереальное западло. Насколько бы в пустяковой глупости не нужна была твоя помощь, при отказе мужики до смерти будут помнить, что из-за тебя просахатили тему – пацанские понятия, мать их.
Думается мне, что женщинам намного проще жить в этом мире, где нет корпоративных, пацанских, братских и прочих условностей. Женщины по большей части руководствуются в своих действиях, исходя либо от себя, либо от детей. К примеру, когда встает вопрос: «Дети или друзья» – для женщин ответ однозначен. Для мужика все далеко не так просто: «А может ли ребенок пока подождать и не ехать «на мне» к твоей маме? А то тут пацанам уже морду бьют» или: «Дорогая, может в другой раз в ресторан сходим, я тут брату обещался движок перебрать?»
Зря говорят, что мужской мозг не многозадачен, мол, женщины умеют делать несколько вещей одновременно. Мужик, постоянно взвешивает все «за» и «против», приносит в жертву друзей ради карьеры, семью ради идеи, жизнь ради родины и т.д. и все это противостояние различных выборов – «верных» и «неверных» – в голове происходит постоянно и с ужасающей скоростью.
Для меня в особенности такой выбор бывает нелегок. Никогда не понимал женщин, которые говорят: «Куда ты? Нам же с тобой так хорошо вместе». Да мне и с братом хорошо – копаться в машине измазанным выгоревшим маслом и пьющим сладкий. остывший чай из одной с ним кружки. Я ведь одинаково люблю чувство крепкого братского плеча, незатейливого мужского веселья, сладостной женской ласки… И то, и другое, и третье есть физиологическая и психологическая потребность. Большая часть женщин, так и не поняв этого, уходят от меня. От некоторых, так и не доказав свою точку зрения, я ухожу сам. Занятно, что романтические отношения рано или поздно перерастают в борьбу убеждений между мужчиной и женщиной, где «любовь» превращается в постоянный процесс поиска компромисса, прерываемого сексом, хотя даже и в сексе приходится искать компромиссы, ну вы знаете, о чем я говорю.
Думая обо всем этом, я выбираю, во что бы одеться. Хотя, слово «выбираю» тут не совсем уместно – точнее, ищу рубашку, которая была бы почище всех остальных, потому что к концу недели все они становятся в той или иной степени грязными. Рубашки у меня как обычно валяются в хаотичном беспорядке в радиусе трех метров от комода вперемешку с футболками, шортами, трусами и носками. Если бы дело происходило зимой, то вопроса о поиске как такового бы не стояло: просто вывесить первую попавшуюся рубашку на улицу минут на двадцать и побрызгать освежителем воздуха – вот и весь коленкор. Летом же начинаются проблемы с потными разводами, жирными пятнами от шашлыков, засаленными воротниками, опять-таки неприятный запах, от которого не избавишься, положив рубашку в морозильник. Так что, найдя более или менее чистую рубашку, замыливаем пятно от кетчупа, сушим феном и ищем целые носки. Целые носки – это немаловажная деталь моей сексуальной жизни – я редко стесняюсь своего внешнего вида: узких плеч, долговязой худобы, большой головы, прыщей, наконец. Но вот боязнь того, что девушка увидит на мне порванные носки сводит меня с ума. Еще одно. Каждый думающий холостяк имеет в своем скарбе только черные носки – ни желтых в полоску, ни синих в красный ромбик, только черные… Потому что поиск второй половины цветных носков убивает массу полезного времени, а с черными все достаточно просто: любой носок другому – пара.
Ну, штаны и обувь – это достаточно просто. Джинсы и кожаные кроссовки – универсально и удобно: в клубе не остановят, замараться – не видно и драться удобно. Помню времена, когда одевал клетчатые «под шотландку» штаны и тяжелые ботинки с квадратными носками – сейчас бы смотрелся как клоун, но в те стародавние времена все так одевались, накинув сверху турецкую кожанку с кепарем «Кэнгол».
После того как я оделся, за мной на такси приезжают ребята.
«Культурно отдыхать едем, значит?! Если это так, то я непорочная дева Мария. Никто ведь на своей колымаге ехать не решился. Это, видимо, будет долгий ужин».
У разных дружеских групп разные гастрономические предпочтения: с университетскими люблю ездить в китайский ресторан за мясом в кисло-сладком соусе и салатом из языка и огурцов, с братьями и их подругами в итальянский – паста «Карбонара» и «Цезарь», с девушкой – куда-нибудь в кофейню типа «Джонатана» …
Зачем такое разнообразие, спросите вы. А я отвечу: люблю сопоставлять вкусовые ощущения и человеческие чувства, разные группы людей, как разные кухни: итальянская – насыщенная, стабильная, спокойно-семейная; китайская – яркая, разнообразная, с перченым юморком.
Помните, мультик «Рататуй», где у крысы от смешения вкусов рождаются чувства? Так вот и я уверен, что можно распробовать всю гамму чувств. К примеру, любовь – в моем понимании вкуса проста и незатейлива – штрудель. Да! Да! И еще раз да! Яблочный рулет, со сливками или мороженным, посыпанный сверху сахарной пудрой. Конечно, штрудель, как любовь – это тихий ужас для любого француза или итальянца, но так уж я устроен. Яблоки – что-то свежее, нежное. Зернистые, мягкие и сочные груши – долгожданный первый поцелуй. Сливки и мороженое, воздушное и в тоже время насыщенное, – что-то детское, материнское (без намека на Эдипов комплекс). Горячая начинка и сахарная пудра – это, конечно же, секс. Пресное тесто – невинность и интимность, в смысле взаимоотношений, которые скрыты от посторонних глаз.
Вот сидишь с девушкой на свидании и жуешь штрудель. Сопоставляешь ощущения от вкуса во рту и от общения с девушкой, вылавливаешь нюансы, угадываешь недостатки. Потом вердикт: девушка – штрудель, но только вишневый. Все вроде бы хорошо, а ощущения совсем другие. Глупо, но интересно.
А вот с ребятами едем в ближайшую «таджичку». Мужикам объяснять не буду, а женщинам объяснить придется, почему именно в сомнительную забегаловку с таджикской кухней. Здесь все в кучу: грязный, вкусно пахнущий вагончик с наспех сколоченными скамьями, разномастными стульями и столиками, самодельные бутылочки с уксусом, глупо сверкающая елочная гирлянда над обклеенной клеёнкой барной стойкой, расторопные, но непонятливые официантки, бестолковое и беспорядочное меню, большие порции и дешевое пиво – это все доступно обрисовывает мужскую дружбу со времен школьной скамьи.
Я, как обычно, заказываю жбан пива, шурпу и бифштекс с гарниром из гречки, макарон-рожек и квашеной капусты. Пиво можно забрать сразу, а вот блюда придется подождать, но не долго. «Таджичка» – это тебе не хренов «Дыгын Дархан», где в июльскую жару приходится ждать морс и строганину по сорок минут к ряду – что интересно такого хитрого в том, чтобы настрогать 200 грамм замороженной рыбы? «Таджичка» – это якутский «МакДоналдс»: также быстро и также вкусно, только в ней можно еще и не торопясь пиво попить.
Приносят горячую шурпу в большой глубокой пиале с синим среднеазиатским орнаментом. Отламываю кусок лепешки и между разговорами о делах, бабах и машинах начинаю хлебать наваристый, с жирком, бульон. И думаю про себя, что завтра с утра я буду готов убить за вот такую пиалу, вот этого бульона. Горячий бульон с похмелья – это как поцелуй матери в расцарапанный локоть ребенка, – не лечит, но дает облегчение.
Осушив пиалу, оставляем на дне круглую картошку, крупный ломоть мяса и такой же кусок моркови. Протираем уксусом из бутылки руки и хватаем пальцами кусок мяса, отрывая от него большие куски. Пьем пиво и ложкой разминаем в пюре картофель с морковью. Кидаем в получившуюся массу репчатого лука, что пристроился с краю на тарелке с бифштексом, который принесли буквально «только что». Жалко, что в «таджичках» не подают сливочное масло, оно было бы в самый раз в эту кашу. Ну, да и ладно, жирка, оставшегося от бульона, будет достаточно.
Заказываем еще пива. Пытаясь объяснить друзьям разницу между договором доверительного управления и классическим агентским договором, принимаюсь за бифштекс. Трудно, конечно, назвать рубленое мясо в виде котлеты с глазуньей сверху бифштексом в полном смысле американской кухни, но, как бы то ни было, это очень вкусно.
Подхватываем студенистый желток вилкой и опрокидываем его с возвышения котлеты на низменность макарон, где разбалтываем его до полного смешения желтого с белым. Отдельно посыпав солью и перцем, в один заход уплетаем белок, затем разделяем котлету на четыре равные части и, чередуя с гарниром, поедаем все на тарелке, кроме квашеной капусты.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71220679) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.