Читать онлайн книгу «The Adventures of Sherlock Holmes / Приключения Шерлока Холмса» автора Артур Конан Дойл

The Adventures of Sherlock Holmes / Приключения Шерлока Холмса
Arthur Conan Doyle
Английская коллекция: читаем, переводим, слушаем
В данное издание вошли четыре увлекательные истории о приключениях самого знаменитого сыщика Шерлока Холмса: «Союз рыжих», «Человек с рассечённой губой», «Голубой карбункул» и «Пёстрая лента». Тексты произведений адаптированы и снабжены параллельным переводом на русский язык.
Английские тексты полностью озвучены носителями языка и бесплатно доступны для прослушивания с помощью QR-кодов, добавленных в текст книги.
Пособие адресовано всем, кто изучает английский язык и хочет читать литературу на языке оригинала.

Артур Конан Дойл
The Adventures of Sherlock Holmes / Приключения Шерлока Холмса

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Дорогие друзья!
Как известно, лучший способ учить иностранный язык – это читать художественную литературу. Но чтение должно быть не только полезным, но и увлекательным. Поэтому мы отобрали для вас лучшие произведения мировой литературы. В книгах серии “Английская коллекция: читаем, переводим, слушаем” вы найдёте адаптированные тексты произведений на английском языке с параллельным переводом на русский.
Все английские тексты озвучены носителями языка и абсолютно бесплатны…
Чтобы воспользоваться бесплатным аудиоприложением, необходимо:
– отсканировать QR-код в начале каждой главы,
– перейти по ссылке,
– нажать на кнопку воспроизведения.
После этого вы сможете совершенно бесплатно использовать аудиоприложение.
Желаем успехов!

The Red-headed League


I had called upon my friend, Mr. Sherlock Holmes, one day in the autumn of last year, and found him in deep conversation with a very stout, elderly gentleman, with fiery red hair. Holmes pulled me abruptly into the room, and closed the door behind me.
“You could not possibly have come at a better time, my dear Watson,” he said cordially.
“I was afraid that you were engaged.”
“So I am. Very much so.”
“Then I can wait in the next room.”
“Not at all. This gentleman, Mr. Wilson, has been my partner and helper in many of my most successful cases.”
The stout gentleman rose from his chair, and greeted me, with a quick little questioning glance from his small eyes.
Putting his fingertips together, Holmes said:
“Listen, my dear Watson. Now, Mr. Jabez Wilson here has been good enough to call upon me this morning, and to tell a wonderful story. Mr. Wilson, please, repeat it for our friend. As a rule, when I hear such stories, I am able to guide myself by the thousands of other similar cases which occur to my memory. In the present instance I admit that the facts are unique.”
The client pulled a dirty and wrinkled newspaper from the inside pocket of his coat. I took a good look at the man. But I did not gain very much, however. Our visitor seemed to be an average commonplace British tradesman, obese, pompous, and slow. He wore rather baggy gray trousers, a black frockcoat, unbuttoned in the front, and a drab waistcoat with a heavy brassy chain, and a square pierced bit of metal dangling down as an ornament. A frayed top hat and a faded brown overcoat with a wrinkled velvet collar lay upon a chair beside him. There was nothing remarkable about the man, but he had а blazing red head, and the expression of extreme chagrin and discontent.
Sherlock Holmes shook his head with a smile as he noticed my questioning glances.
“Beyond the obvious facts that he has at some time done manual labour, that he takes snuff, that he is a Freemason, that he has been in China, and that he has done a considerable amount of writing lately, I can deduce nothing else.”
Mr. Jabez Wilson started up in his chair, with his eyes upon my companion.
“How did you know all that, Mr. Holmes?” he asked. “How did you know, for example, that I did manual labour? It’s true, for I began as a ship’s carpenter.”
“Your hands, my dear sir. Your right hand is quite a size larger than your left. You have worked with it, and the muscles are more developed.”
“Well, the snuff, then, and the Freemasonry?”
“Rather against the strict rules of your order, you use an arc and compass breastpin.”
“Ah, of course, I forgot that. But the writing?”
“What else can be indicated by that right cuff so very shiny for five inches, and the left one with the smooth patch near the elbow where you rest it upon the desk.”
“Well, but China?”
“The fish which you have tattooed above your right wrist could only have been done in China. I have made a small study of tattoo marks. And, in addition, I see a Chinese coin hanging from your watch-chain.”
Mr. Jabez Wilson laughed heavily. “Well, I never!” said he. “I see that this is quite simple!”
“I begin to think, Watson,” said Holmes, “that I make a mistake in explaining. My poor little reputation, such as it is, will suffer shipwreck if I am so candid. Have you found the advertisement, Mr. Wilson?”

“Yes, I have got it now,” he answered. “Here it is. You just read it for yourself, sir.”
I took the paper from him, and read as follows: —
“To the Red-headed League. On account of the bequest of the late Ezekiah Hopkins, of Lebanon, Penn., U.S.A., there is now another vacancy open which entitles a member of the League to a salary of four pounds a week for purely nominal services. All red-headed men who are sound in body and mind, and above the age of twenty-one years, are eligible. Apply in person on Monday, at eleven o’clock, to Duncan Ross, at the offices of the League, 7 Pope’s Court, Fleet Street.”
“What does this mean?” I cried, after I had twice read over the extraordinary announcement.
Holmes chuckled, and wriggled in his chair.
“A strange advertisement, isn’t it?” said he. “And now, Mr. Wilson, please, tell us all about yourself, your household, and the effect which this advertisement had upon your life. You will first make a note, Doctor, of the paper and the date.”
“It is The Morning Chronicle, of April 27, 1890. Just two months ago.”
“Very good. Now, Mr. Wilson?”
“Well, Mr. Sherlock Holmes,” said Jabez Wilson, mopping his forehead, “I have a small pawnbroker’s business at Coburg Square, near the City. I used to keep two assistants, but now I only keep one; and he is willing to come for half wages, so as to learn the business.”
“What is the name of this youth?” asked Sherlock Holmes.
“His name is Vincent Spaulding, and he’s not such a youth either. It’s hard to say his age. Mr. Holmes, I know very well that he could earn twice what I am able to give him. But after all, if he is satisfied, why should I put these ideas in his head?”
“Why, indeed? You seem most fortunate. It is not a common experience among employers in this age. Your assistant is as remarkable as your advertisement.”
“Oh, he has his faults, too,” said Mr. Wilson. “The fellow adores photography. He is taking pictures all the time, and then diving down into the cellar like a rabbit into its hole to develop his pictures. That is his main fault; but, on the whole, he’s a good worker. There’s no vice in him.”
“He is still with you, I presume?”
“Yes, sir. He and a girl of fourteen, who does simple cooking, and keeps the place clean-that’s all I have in the house, for I am a widower, and never had any children. We live very quietly, sir, the three of us; and we pay our debts, nothing more.
“But that advertisement! Eight weeks ago Spaulding came into the office with this paper in his hand, and he said: —
“’I wish to the Lord, Mr. Wilson, that I was a red-headed man.’
“’Why that?’ I asks.
“’Why,’ says he, ’here’s another vacancy on the League of the Red-headed Men. It’s very profitable and gives a lot of money. If my hair would only change colour!’
“’Why, what is it, then?’ I asked.
“You see, Mr. Holmes, I am a stay-at-home man. So I didn’t know much of what was going on outside, and I was always glad to hear some news.
“’Have you never heard of the League of the Red-headed Men?’ he asked, with his eyes open.
“’Never.’
“’Why, I wonder at that, for you are eligible yourself for one of the vacancies.’
“’And what are they worth?’ I asked.
“’Oh, merely a couple of hundred a year, but the work is slight, and it need not interfere very much with one’s other occupations.’
“Well, my business has not been very good for some years, and an extra couple of hundred would have been very handy.
“’Tell me all about it,’ said I.
“’Well,’ said he, showing me the advertisement, ’you can see for yourself that the League has a vacancy, and there is the address where you could apply for particulars. The League was founded by an American millionaire, Ezekiah Hopkins, who was very peculiar. He was himself red-headed, and he had a great sympathy for all red-headed men; so, when he died, it was found that he had left his enormous fortune in the hands of trustees, with instructions to help the men whose hair is of that colour.’
“’But,’ said I, ’there would be millions of red-headed men who would apply.’
“’Not so many as you might think,’ he answered. ’You see it is really confined to Londoners, and to grown men. This American was born in London, and he wanted to do something for his town. Then, again, I have heard it is no use your applying if your hair is light red, or dark red, or anything but real, bright, blazing, fiery red. Now, if you cared to apply, Mr. Wilson, you would just walk in; but for the sake of a few hundred pounds… I don’t know.’

“Now, it is a fact, gentlemen, as you may see for yourselves, that my hair is of a very full and rich tint, so that it seemed to me that I had a chance. So I ordered Vincent Spaulding to take me to the office. He was very happy to have a holiday, so we started off for the address that was given us in the advertisement.
“Mr. Holmes! From north, south, east, and west every man who had a shade of red in his hair had come into the City to answer the advertisement. Pope’s Court looked like a coster’s orange barrow. Every shade of colour they were-straw, lemon, orange, brick, liver, clay; but, as Spaulding said, there were not many who had the real vivid flame-coloured tint. When I saw how many were waiting, I would have given it up in despair; but Spaulding would not hear of it. How he did it I could not imagine, but he pushed and pulled and butted until he got me through the crowd, and right up to the steps which led to the office. There was a double stream upon the stair, some going up in hope, and some coming back dejected. Soon we found ourselves in the office.”
“Your experience has been a most entertaining one,” remarked Holmes, as his client paused and refreshed his memory with a huge pinch of snuff. “Please, continue your very interesting story.”
“There was nothing in the office but a couple of wooden chairs and a table, behind which sat a small man, with a head that was even redder than mine. He said a few words to each candidate as he came up, and then he always managed to find some fault in them which would disqualify them. Getting a vacancy did not seem to be such a very easy matter after all. However, when our turn came, the little man was much more favourable to me than to any of the others, and he closed the door as we entered.
“’This is Mr. Jabez Wilson,’ said my assistant, ’and he is willing to fill a vacancy in the League.’
“’And he is admirably suited for it,’ the other answered. ’He has every requirement. I cannot recall when I have seen anything so fine.’
“He took a step backwards and gazed at my hair until I felt quite bashful. Then suddenly he plunged forward, wrung my hand, and congratulated me warmly on my success.
“’It would be injustice to hesitate,’ said he. ’You will, however, I am sure, excuse me for taking an obvious precaution.’
“With that he seized my hair in both his hands, and tugged until I yelled with the pain.
“’Excuse me,’ said he. ’But we have to be careful, for we have twice been deceived by wigs and once by paint.’

“He stepped over to the window, and shouted through it at the top of his voice that the vacancy was filled. A groan of disappointment came up from below, and the fellows went away in different directions, until there was not a red head to be seen except my own and that of the manager.
“’My name,’ said he, ’is Mr. Duncan Ross, and I am myself one of the pensioners. Are you a married man, Mr. Wilson? Have you a family?’
“I answered that I had not.
“His face fell immediately.
“’Dear me!’ he said, gravely, ’that is very serious indeed! I am sorry to hear you say that. The fund was, of course, for the propagation and spread of the red-heads as well as for their maintenance. It is exceedingly unfortunate that you should be a bachelor.’
“My face lengthened at this, Mr. Holmes, for I thought that I was not to have the vacancy after all; but, after thinking it over for a few minutes, he said that it would be all right.
“’Don’t worry,’ said he, ’a man with such a head of hair as yours… When will you be able to enter upon your new duties?’
“’Well, it is a little awkward, for I have a business already,’ said I.
“’Oh, never mind about that, Mr. Wilson!’ said Vincent Spaulding. ’I should be able to look after that for you.’
“’What would be the hours?’ I asked.
“’Ten to two.’
“It would suit me very well to earn a little in the mornings. Besides, I knew that my assistant was a good man.
“’That would suit me very well,’ said I. ’And the pay?’
“’Is four pounds a week.’
“’And the work?’
“’Is purely nominal.’
“’What do you call purely nominal?’
“’Well, you have to be in the office, or at least in the building, the whole time. If you leave, you forfeit your whole position forever. The will is very clear upon that point.’
“’It’s only four hours a day, and I should not think of leaving,’ said I.
“’No excuse will avail,’ said Mr. Duncan Ross, ’neither sickness, nor business, nor anything else. There you must stay, or you lose everything.’
“’And the work?’
“’Is to copy out the “Encyclopaedia Britannica.” This is the first volume of it. You must find your own ink, pens, and paper, but we provide this table and chair. Will you be ready tomorrow?’
“’Certainly,’ I answered.
“’Then, good-bye, Mr. Jabez Wilson, and let me congratulate you once more on your important position.’
“I went home with my assistant, hardly knowing what to say or do, I was so pleased at my own good fortune.
“In the morning I bought a penny bottle of ink, and with a quill pen, and seven sheets of paper, I started off for Pope’s Court.
“Well, to my surprise and delight everything was as right as possible. The table was set out ready for me, and Mr. Duncan Ross was there to see that I am ready to work. Then he left me; but he would drop in from time to time to see that all was right with me. At two o’clock he locked the door of the office after me.
“This went on day after day, Mr. Holmes, and on Saturday the manager came in and gave me down four golden sovereigns for my week’s work. It was the same next week, and the same the week after. Every morning I was there at ten, and every afternoon I left at two. By degrees Mr. Duncan Ross took to coming in only once of a morning, and then, after a time, he did not come in at all. Of course, I never dared to leave the room for an instant, for I was not sure when he might come.
“Eight weeks passed away like this, and I had written about Abbots, and Archery, and Armour, and Architecture, and Attica. And then suddenly the whole business came to an end.”
“To an end?”
“Yes, sir. And no later than this morning. I went to my work as usual at ten o’clock, but the door was shut and locked, with a little square of cardboard hammered on to the middle of the panel with a tack. Here it is, and you can read for yourself.”
He held up a piece of white cardboard, about the size of a sheet of notepaper. It read in this fashion: —
“The Red-headed League is dissolved. Oct. 9, 1890.”
Sherlock Holmes and I burst out into a roar of laughter.
“I cannot see that there is anything very funny,” cried our client. “If you can do nothing better than laugh at me, I can go elsewhere.”
“No, no,” cried Holmes, shoving him back into the chair from which he had half risen. “There is, if you will excuse my saying so, something just a little funny about it. What steps did you take when you found the card upon the door?”
“I was staggered, sir. I did not know what to do. Then I called at the offices round, but none of them seemed to know anything about it. Finally, I went to the landlord, who was living on the ground floor, and I asked him if he could tell me what had become of the Red-headed League. He said that he had never heard of it. Then I asked him who Mr. Duncan Ross was. He answered that the name was new to him.
“’Well,’ said I, ’the gentleman at No. 4.’
“’What, the red-headed man?’
“’Yes.’
“’Oh,’ said he, ’his name was William Morris. He was a solicitor, and he moved out yesterday.’
“’Where could I find him?’
“’Oh, at his new offices. He told me the address. Yes, 17 King Edward Street, near St. Paul’s.’
“I started off, Mr. Holmes, but when I got to that address, no one there had ever heard of either Mr. William Morris, or Mr. Duncan Ross.”
“And what did you do then?” asked Holmes.
“I went home. But my assistant could not help me in any way. But I did not wish to lose such a place without a struggle, so, as I had heard that you were good enough to give advice to poor people, I came right away to you.”
“And you did very wisely,” said Holmes. “Your case is a remarkable one, and I shall be happy to look into it. But as far as you are personally concerned, I do not see that you have any grievance against this extraordinary league. On the contrary, you are, as I understand, richer by some thirty pounds, to say nothing of the minute knowledge which you have gained on every subject which comes under the letter A. You have lost nothing by them.”
“No, sir. But I want to find out about them, and who they are, and what their object was in playing this prank-if it was a prank-upon me. It was a pretty expensive joke for them, for it cost them two and thirty pounds.”
“We shall try to clear up these points for you. And, first, one or two questions, Mr. Wilson. This assistant of yours who first called your attention to the advertisement-how long had he been with you?”
“About a month then.”
“How did he come?”
“In answer to an advertisement.”
“Was he the only applicant?”
“No, I had a dozen.”
“Why did you pick him?”
“Because he was handy, and would come cheap.”
“At half wages, in fact.”
“Yes.”
“What is he like, this Vincent Spaulding?”
“Small, stout-built, very quick, no hair on his face, though he’s about thirty. He has a white splash of acid upon his forehead.”
Holmes sat up in his chair in considerable excitement.
“I thought as much,” said he. “Have you ever observed that his ears are pierced for earrings?”
“Yes, sir. He told me that a gypsy had done it for him when he was a lad.”
“Hum!” said Holmes, sinking back in deep thought. “He is still with you?”
“Oh, yes, sir; I have only just left him.”
“And has your business been attended to in your absence?”
“Nothing to complain of, sir.”
“So, Mr. Wilson. I shall be happy to give you an opinion upon the subject in the course of a day or two. Today is Saturday, and I hope that by Monday we may come to a conclusion.”
“Well, Watson,” said Holmes, when our visitor had left us, “what do you think?”
“Nothing,” I answered, frankly. “It is a most mysterious business.”
“As a rule,” said Holmes, “the more bizarre a thing is the less mysterious it proves to be. But I must be prompt over this matter.”
“What are you going to do then?” I asked.
“To smoke,” he answered. “It is quite a three pipe problem, and I beg that you won’t speak to me for fifty minutes.”
He curled himself up in his chair, with his thin knees drawn up to his hawk-like nose, and there he sat with his eyes closed. I had come to the conclusion that he had dropped asleep, and indeed was nodding myself, when he suddenly sprang out of his chair with the gesture of a man who has made up his mind, and put his pipe down upon the mantelpiece.
“Sarasate[1 - Sarasate – Сарасате (знаменитый испанский скрипач)] plays at the St. James’s Hall this afternoon,” he remarked. “What do you think, Watson? Could your patients spare you for a few hours?”
“I have nothing to do today.”
“Then, put on your hat, and come. I am going through the City first, and we can have some lunch on the way.”
Coburg Square was a poky, little place with four lines of dingy two-storied brick houses, a lawn of weedy grass, and a few clumps of faded laurel bushes. A brown board with “Jabez Wilson” in white letters, upon a corner house, announced the place where our red-headed client carried on his business. Sherlock Holmes stopped in front of it with his head on one side, and looked it all over. Then he walked slowly up the street, and then down again to the corner, still looking keenly at the houses. Finally he returned to the pawnbroker’s, and, having thumped vigorously upon the pavement with his stick two or three times, he went up to the door and knocked. It was instantly opened by a bright-looking, clean-shaven young fellow, who asked him to step in.
“Thank you,” said Holmes, “I only wished to ask you how you would go from here to the Strand.”
“Third right, fourth left,” answered the assistant promptly, closing the door.
“Smart fellow,” observed Holmes, as we walked away. “He is, in my judgment, the fourth smartest man in London. I have known something of him before.”
“Evidently,” said I, “Mr. Wilson’s assistant played his role in this mystery of the Red-headed League. I am sure that you inquired your way merely in order that you might see him.”
“Not him.”
“What then?”
“The knees of his trousers.”
“And what did you see?”
“What I expected to see.”
“Why did you beat the pavement?”
“My dear Doctor, this is a time for observation, not for talk. We are spies in an enemy’s country. Let us now explore the area.”
The road in which we found ourselves as we turned round the corner, was one of the main arteries which convey the traffic of the City to the north and west. There was the line of beautiful shops and stately business premises.
“Let me see,” said Holmes, standing at the corner, and glancing along the line, “I want to remember the order of the houses here. It is a hobby of mine to have an exact knowledge of London. There is the tobacconist, the little newspaper shop, the Coburg branch of the City and Suburban Bank, the Vegetarian Restaurant. That carries us right on to the other block. And now, Doctor, we’ve done our work. A sandwich, and a cup of coffee, and then off to violin-land, where all is sweetness, and delicacy, and harmony, and there are no red-headed clients to vex us.”
My friend was an enthusiastic musician, not only a very capable performer, but a composer.
“You want to go home, no doubt, Doctor,” he remarked, as the concert was over.
“Yes.”
“And I have some business to do which will take some hours. This business at Coburg Square is serious.”
“Why serious?”
“A considerable crime is in contemplation. I have every reason to believe that we shall be in time to stop it. And I shall want your help tonight.”
“At what time?”
“At ten.”
“I shall be at Baker Street at ten.”
“Very well. And, I say, Doctor! There may be some little danger, so kindly put your revolver in your pocket.”
He waved his hand, turned on his heel, and disappeared in an instant among the crowd.
As I drove home to my house I thought over it all, from the extraordinary story of the red-headed copier of the “Encyclopaedia” down to the visit to Coburg Square. What was this nocturnal expedition, and why should I go armed? Where were we going, and what were we to do? I tried to puzzle it out, but gave it up in despair.
It was a quarter past nine when I started from home and made my way across the Park, and so through Oxford Street to Baker Street. As I entered the passage, I heard the sound of voices from above. On entering his room, I found Holmes talking to two men, one of whom I recognized as Peter Jones, the official police agent; while the other was a long, thin, sad-faced man, with a very shiny hat and oppressively respectable frock-coat.
“Ha! Our party is complete,” said Holmes, taking his heavy hunting crop from the rack. “Watson, I think you know Mr. Jones, of Scotland Yard? Let me introduce you to Mr. Merryweather, who is to be our companion in to-night’s adventure.”
I looked at the men.
“I think, you will play for a higher stake tonight than you have ever done yet,” said Sherlock Holmes, “and the play will be more exciting. For you, Mr. Merryweather, the stake will be some thirty thousand pounds; and for you, Jones, it will be the man you want to catch.”
“John Clay, the murderer, thief, smasher and forger. He’s a remarkable man, that young John Clay. His grandfather was a Royal Duke, and he himself has been to Eton and Oxford. I’ve been on his track for years, and have never seen him yet.”
“I hope that I may have the pleasure of introducing you tonight. It is past ten, however, and quite time that we started. If you two will take the first cab, Watson and I will follow in the second.”
Sherlock Holmes was not very communicative during the long drive. We went through an endless labyrinth of gas-lit streets until we emerged into Farrington Street.
“We are close there now,” my friend remarked. “This fellow Merryweather is a bank director, and personally interested in the matter. Jones is not a bad fellow, though an absolute imbecile in his profession. He has one positive virtue. He is as brave as a bulldog, and as tenacious as a lobster if he gets his claws upon anyone. Here we are, and they are waiting for us.”
We had reached the same crowded street in which we had found ourselves in the morning. Our cabs were dismissed, and, following the guidance of Mr. Merryweather, we passed down a narrow passage, and through a side door, which he opened for us. Within there was a small corridor, which ended in a very massive iron gate. This also was opened, and led down a flight of winding stone steps, which terminated at another formidable gate. Mr. Merryweather stopped to light a lantern, and then conducted us down a dark, earth-smelling passage, and so, after opening a third door, into a huge vault or cellar, which was piled all round with crates and massive boxes.

Holmes fell upon his knees upon the floor, and, with the lantern and a magnifying lens, began to examine minutely the cracks between the stones. A few seconds sufficed to satisfy him, for he sprang to his feet again, and put his glass in his pocket.
“We have at least an hour before us,” he remarked. “We are at present, Doctor, in the cellar of the City branch of one of the principal London banks. Mr. Merryweather is the chairman of directors.”
“It is our French gold,” whispered the director.
“Your French gold?”
“Yes. Some months ago we borrowed thirty thousand napoleons from the Bank of France. They are still lying in our cellar.”
“Mr. Merryweather,” observed Holmes, “we must put the screen over that dark lantern.”
“And sit in the dark?”
“I am afraid so. And, first of all, we must choose our positions. I shall stand behind this crate, and you will conceal yourselves behind those. Then, when I flash a light upon the criminals, catch them. If they fire, Watson, shoot them down.”
I placed my revolver upon the top of the wooden case behind which I crouched.
“They have but one retreat,” whispered Holmes. “That is back through the house into Coburg Square. I hope that you have done what I asked you, Jones?”
“I have an inspector and two officers waiting at the front door.”
“So now we must be silent and wait.”
Suddenly my eyes caught the glint of a light. At first it was a lurid spark upon the stone pavement. Then it lengthened out until it became a yellow line, and then, without any warning or sound, a gash seemed to open and a hand appeared, a white, almost womanly hand.
With a rending, tearing sound, one of the broad, white stones turned over upon its side and left a square, gaping hole, through which streamed the light of a lantern. Over the edge there peeped a clean-cut, boyish face, which looked keenly about it, and then, with a hand on either side of the aperture, drew itself shoulder high and waist high, until one knee rested upon the edge. In another instant he stood at the side of the hole, and was hauling after him a companion, lithe and small like himself, with a pale face and a shock of very red hair.
“It’s all clear,” he whispered. “Have you the chisel and the bags? Jump, Archie, jump!”
Sherlock Holmes had sprung out and seized the intruder by the collar. The other dived down the hole, and I heard the sound of rending cloth as Jones tried to catch him. The light flashed upon the barrel of a revolver, but Holmes’s hunting crop came down on the man’s wrist, and the pistol clinked upon the stone floor.
“It’s no use, John Clay,” said Holmes blandly. “You have no chance at all.”
“So I see,” the other answered, with the utmost coolness. “I fancy that my pal is all right.”
“There are three men waiting for him at the door,” said Holmes.
“Oh, indeed. I must compliment you.”
“And I you,” Holmes answered. “Your red-headed idea was very new and effective.”
“You’ll see your pal again presently,” said Jones. “He’s quicker at climbing down holes than I am.”
“I beg that you will not touch me with your filthy hands,” remarked our prisoner, as the handcuffs clattered upon his wrists. “You may not be aware that I have royal blood in my veins. Have the goodness also when you address me always to say ’sir’ and ’please.’”
“All right,” said Jones. “Well, would you please, sir, march upstairs, where we can get a cab to carry your Highness to the police-station?”
“That is better,” said John Clay, serenely.
“Really, Mr. Holmes,” said Mr. Merryweather, as we followed them from the cellar, “I do not know how the bank can thank you or repay you.”
“I have been at some small expense over this matter, which I shall expect the bank to refund,” said Holmes, “but beyond that I am repaid by having had an experience which is in many ways unique, and by hearing the very remarkable narrative of the Red-headed League.”
“You see, Watson,” he explained in the morning as we sat over a glass of whisky and soda in Baker Street, “it was perfectly obvious from the beginning that the only possible object of this rather fantastic business of the advertisement of the League, and the copying of the ’Encyclopaedia,’ must be to get this pawnbroker out of the way for a number of hours every day. It was a curious way of managing it, but, really, it would be difficult to suggest a better. The four pounds a week was a lure which must draw him, and what was it to them, who were playing for thousands? They put in the advertisement, one rogue has the temporary office, the other rogue incites the man to apply for it, and together they manage to secure his absence every morning in the week. From the time that I heard of the assistant having come for half wages, it was obvious to me that he had some strong motive for it.”
“But how could you guess what the motive was?”
“I thought of the assistant’s fondness for photography, and his trick of vanishing into the cellar. The cellar! There was the end of this clue. He was doing something in the cellar-something which took many hours a day. What could it be? Of course, he was running a tunnel to some other building.
“When we went to visit the scene of action, I surprised you by beating upon the pavement with my stick. I was ascertaining whether the cellar stretched out in front or behind. It was not in front. Then I rang the bell, and, as I hoped, the assistant answered it. I hardly looked at his face. His knees were what I wished to see. You must yourself have remarked how worn, wrinkled, and stained they were. I walked round the corner, saw that the City and Suburban Bank abutted on our friend’s premises, and felt that I had solved my problem. When you drove home after the concert I called upon Scotland Yard.”
“And how could you tell that they would make their attempt tonight?” I asked.
“Well, when they closed their League offices that was a sign that they cared no longer about Mr. Jabez Wilson’s presence, in other words, that they had completed their tunnel. Saturday would suit them better than any other day, as it would give them two days for their escape. For all these reasons I expected them to come tonight.”
“It is so long a chain!” I exclaimed in admiration.
“It saved me from ennui,” he answered, yawning. “These little problems help me to do so. Well, perhaps, after all, it is of some little use.”

Союз рыжих
В один осенний день в прошлом году я зашёл проведать своего друга мистера Шерлока Холмса и обнаружил, что он погружён в беседу с очень полным пожилым огненно-рыжим джентльменом. Холмс резко втащил меня в комнату и закрыл за мной дверь.
– Вы пришли как нельзя более кстати, мой дорогой Уотсон, – приветливо сказал он.
– Я боялся, что вы заняты.
– Так и есть. И даже очень.
– Тогда я могу подождать в соседней комнате.
– Вовсе нет. Мистер Уилсон, этот джентльмен был моим партнёром и помощником во многих моих самых успешных делах.
Полный джентльмен поднялся со стула и поприветствовал меня быстрым вопросительным взглядом своих маленьких глазок.
Складывая пальцы вместе, Холмс сказал:
– Послушайте, мой дорогой Уотсон. Мистер Джейбез Уилсон удостоил меня визитом сегодня утром, чтобы рассказать удивительную историю. Мистер Уилсон, пожалуйста, повторите её для нашего друга. Как правило, когда я слышу такие рассказы, я могу перечислить тысячи подобных случаев, которые приходят мне на память. Однако в этот раз я вынужден признать, что факты просто уникальны.
Клиент вытащил из внутреннего кармана пальто грязную, скомканную газету. Я внимательно его разглядывал. Однако наблюдения ничего не дали. Наш посетитель казался обычным, средней руки британским торговцем: тучным, самодовольным и медлительным. На нём были довольно мешковатые серые брюки, чёрный расстёгнутый сверху сюртук и серый жилет с массивной медной цепью, на которой в качестве украшения болтался просверленный насквозь четырёхугольный кусочек металла. Поношенный цилиндр и выцветшее бурое пальто со сморщенным бархатным воротником лежали рядом с ним на стуле. В этом человеке не было ничего примечательного, кроме пламенно-рыжих волос и выражения большой досады и недовольства на лице.
Шерлок Холмс с улыбкой покачал головой, заметив мой вопрошающий взгляд.
– Помимо очевидных фактов, что он некоторое время занимался ручным трудом, нюхает табак, является франкмасоном, был в Китае и что недавно ему приходилось много писать, я не могу ничего больше отгадать.
Мистер Джейбез Уилсон вскочил со стула, уставившись на моего друга.
– Как вы всё это узнали, Мистер Холмс? – спросил он. – Как вы, например, узнали, что я занимался ручным трудом? Действительно, я начинал как корабельный плотник.
– Ваши руки, мой дорогой сэр. Ваша правая рука заметно больше левой. Вы работали ею, и её мускулы более развиты.
– Ну а нюхательный табак и франкмасонство?
– Вопреки строгому уставу вашего ордена, вы носите булавку для галстука с изображением дуги и циркуля.
– Ах, конечно, я забыл об этом. А занятия письмом?
– На что же ещё может указывать лоснящийся на пять дюймов правый рукав, в то время как на левом рукаве сукно протёрто до гладкости возле локтя – где вы опирались на него о стол.
– Хорошо, а Китай?
– Татуировка в виде рыбы на правом запястье могла быть сделана только в Китае. Я немного изучал татуировки. И, кроме того, я вижу китайскую монетку, висящую на цепочке ваших часов.
Мистер Джейбез Уилсон громко рассмеялся.
– Вот оно что! – сказал он. – Оказывается, всё очень просто!
– Я начинаю думать, Ватсон, – сказал Холмс, – что совершаю ошибку, давая объяснения. Моей скромной славе, какой бы она ни была, грозит крушение, если я буду столь откровенен. Вы нашли объявление, мистер Уилсон?
– Да, вот оно здесь, – ответил он. – Вот оно. Сэр, прочитайте его сами.
Я взял у него газету и прочитал следующее:
«Союз рыжих. Во исполнение завещания покойного Иезекии Хопкинса из Лебанона, Пенсильвания, США, открыта вакансия для члена Союза с жалованьем в четыре фунта в неделю за чисто номинальную службу. Может подойти любой рыжеволосый, находящийся в здравом уме и трезвой памяти, возраст не моложе 21 года. Обращаться лично в понедельник в 11 часов к Дункану Россу в контору Союза на Попс-Корт, 7, Флит-стрит».
– Что это значит? – воскликнул я после того, как дважды перечитал это крайне необычное объявление.
Холмс хихикнул и поёрзал в кресле.
– Странное объявление, не так ли? – спросил он. – А теперь, мистер Уилсон, пожалуйста, расскажите нам всё о себе, своём хозяйстве и том, как это объявление сказалось на вашей жизни. А вы, доктор, заметьте, что это за газета и от какого числа.
– «Утренняя хроника» от 27 апреля 1890-го года. Равно два месяца назад.
– Очень хорошо. Итак, мистер Уилсон?
– Что ж, мистер Шерлок Холмс, – сказал Джейбез Уилсон, вытирая лоб, – у меня небольшой ломбард на Кобург-Сквер, неподалёку от Сити. Я когда-то держал двух помощников, но теперь – только одного; и он готов работать на половинное жалованье, чтобы изучать дело.
– Как зовут этого юношу? – спросил Шерлок Холмс.
– Его зовут Винсент Сполдинг, и он далеко не юноша. Трудно сказать, сколько ему лет. Мистер Холмс, мне прекрасно известно, что он мог бы зарабатывать в два раза больше того, что я в состоянии дать ему. Но, в конце концов, если он доволен, зачем мне внушать ему такие мысли?
– Да, действительно, зачем? Вам, кажется, очень повезло. Нечасто попадаются подобные работники. Ваш помощник столь же примечателен, как и ваше объявление.
– О, у него есть также и свои недостатки, – сказал мистер Уилсон. – Малый обожает фотографию. Он снимает всё время, а затем ныряет вниз в подвал, как кролик в нору, чтобы обрабатывать фотографии. Это его главный недостаток; но, в целом, он хороший работник. У него нет никаких пороков.
– Он всё ещё с вами, я предполагаю?
– Да, сэр. Он и девчонка четырнадцати лет, которая кое-как готовит и убирает. Это все мои домочадцы, поскольку я вдовец, и у меня никогда не было детей. Мы живём очень тихо, сэр, мы трое; платим по счетам, ничего больше.
Но это объявление! Восемь недель назад Сполдинг вошёл в контору с этой газетой в руке и сказал:
«Хотел бы я, мистер Уилсон, чтобы Господь сделал меня рыжеволосым».
«Зачем?» – спрашиваю я.
«Да ведь, – говорит он, – вот появилась вакансия в Союзе рыжих. Это очень выгодно и приносит много денег. Если бы только мои волосы изменили цвет!»
«Ты о чём это?» – спросил я.
Видите ли, мистер Холмс, я домосед. Поэтому я не много знал о том, что происходит за пределами дома, и всегда был рад услышать новости.
«Разве вы никогда не слышали о Союзе рыжих?» – спросил он, вытаращив глаза.
«Никогда».
«Это удивительно, ведь вы могли бы занять одну из вакансий».
«И сколько я получу?» – спросил я.
«О, всего лишь несколько сотен в год, но работа простая и не будет мешать заниматься другими делами».
Что ж, моё дело не слишком процветало в течение нескольких лет, и дополнительные несколько сотен были бы весьма кстати.
«Расскажи мне всё об этом», – сказал я.
«Вот, – сказал он, показывая мне это объявление, – вы можете лично убедиться, что в Союзе есть вакансия, а вот и адрес, по которому вы могли бы узнать все подробности. Этот Союз был основан американским миллионером, Иезекией Хопкинсом, который был большим чудаком. Он сам был рыжим и испытывал большую симпатию ко всем рыжеволосым людям. Когда он скончался, обнаружилось, что он оставил своё огромное состояние душеприказчикам – с поручением помогать людям, чьи волосы того же цвета».
«Но, – сказал я, – найдутся миллионы рыжеволосых, которые обратятся по объявлению».
«Не так много, как вы думаете, – ответил он. – Видите ли, вакансия предназначена для лондонцев, причем взрослых мужчин. Этот американец сам родился в Лондоне и хотел что-нибудь сделать для своего города. И потом, опять-таки, я слышал, что бесполезно обращаться, если ваши волосы светло-рыжие, или тёмно-рыжие, или какие-либо ещё, а не настоящего, яркого, ослепительного огненно-рыжего цвета. И если бы вы решились обратиться, мистер Уилсон, вы бы им как раз подошли; но ради нескольких сотен фунтов… Не знаю, стоит ли».
Как вы, господа, можете сами видеть, мои волосы действительно очень красочного богатого оттенка, поэтому мне показалось, что у меня есть шанс. Таким образом, я велел Винсенту Сполдингу отвести меня в ту контору. Он был очень рад получить выходной, и мы отправились по адресу, указанному в объявлении.
Мистер Холмс! С севера, юга, востока и запада в Сити по объявлению шли люди, чьи волосы хоть чуть-чуть отдавали рыжиной. Попс-Корт был похож на тачку разносчика апельсинов. Присутствовали все оттенки: соломенный, лимонный, апельсиновый, кирпичный, желчи, глины; но, как и говорил Сполдинг, немного было тех, у кого был настоящий яркий огненный оттенок волос. Когда я увидел, сколько людей стоит в ожидании, я уж в отчаянии решил всё бросить; но Сполдинг не желал об этом и слышать. Не могу представить себе, как ему это удалось, но он протискивался и проталкивался сквозь толпу, пока не провёл меня прямо к ступенькам, которые вели в контору. На лестнице было два потока людей: одни поднимались с надеждой наверх, а другие удручённо спускались вниз. Скоро мы оказались в конторе.
– Какая поистине необычная история с вами приключилась, – заметил Холмс, так как его клиент сделал паузу и освежил свою память значительной понюшкой. – Пожалуйста, продолжайте ваш интереснейший рассказ.
– В конторе не было ничего, кроме нескольких деревянных стульев и стола, за которым сидел маленький человек с ещё более рыжей головой, чем моя. Он обменивался несколькими словами с каждым кандидатом, по мере того как они подходили к столу, и ему всегда удавалось найти в них какой-то изъян, который дисквалифицировал претендента. Получить вакансию, как оказалось, было не так-то легко. Однако, когда подошла наша очередь, маленький человек встретил меня намного приветливее, чем других; когда мы вошли, он закрыл дверь.
«Это мистер Джейбез Уилсон, – сказал мой помощник, – и он желает получить вакансию в Союзе».
«И он полностью подходит, – ответил его собеседник. – Он отвечает всем требованиям. Не могу вспомнить, когда я видел что-нибудь столь же прекрасное».
Он отступил назад и глядел на мои волосы, пока я не почувствовал себя неловко. Тогда он внезапно кинулся вперед, схватил мою руку и горячо поздравил меня с успехом.
«Колебаться было бы непростительно, – сказал он. – Однако, я уверен, вы извините меня, если я приму некоторые меры предосторожности».
С этими словами он схватил обеими руками мои волосы и дёрнул так, что я взвыл от боли.
«Извините меня, – сказал он. – Но мы должны быть осторожными, поскольку нас дважды обманывали при помощи париков и один раз с помощью краски».
Он подошёл к окну и крикнул из него во весь голос, что вакансия занята. Снизу донёсся стон разочарования, и претенденты разошлись в разных направлениях, пока в округе не осталось ни одной рыжей головы, кроме моей и управляющего.
«Моё имя, – сказал он, – мистер Дункан Росс, и я сам получаю пособие от этого фонда. Вы женаты, мистер Уилсон? У вас есть семья?»
Я ответил, что нет.
На его лице сразу отразилась досада.
«Боже мой! – мрачно сказал он, – вот беда! Мне жаль это слышать. Фонд был создан, конечно, для приумножения, распространения и поддержания рыжих. Какое несчастье, что вы холостяк».
Моё лицо при этих словах вытянулось, мистер Холмс, поскольку я подумал, что не получу эту вакансию; но после некоторого раздумья он сказал, что всё в порядке.
«Не волнуйтесь, – сказал он, – человек с такой копной волос, как ваша… Когда вы сможете приступить к своим новым обязанностям?»
«Что ж, есть небольшая трудность, поскольку у меня уже имеется другое занятие», – сказал я.
«О, не беспокойтесь об этом, мистер Уилсон! – сказал Винсент Сполдинг. – Я смогу обо всём позаботиться».
«Каковы рабочие часы?» – спросил я.
«С десяти до двух».
Такая утренняя подработка меня бы очень устроила. Кроме того, я знал, что мой помощник – человек хороший.
«Это мне подходит, – сказал я. – А оплата?»
«Четыре фунта в неделю».
«А работа?»
«Чисто номинальная».
«То есть?»
«Ну, вы должны всё время находиться в конторе или, по крайней мере, в здании. Если вы уйдёте, то навсегда потеряете службу. В завещании очень ясно это оговаривается».
«Всего лишь четыре часа в день, конечно, я никуда не уйду», – сказал я.
«Никакое оправдание здесь не поможет, – сказал мистер Дункан Росс, – ни болезнь, ни дело, ни что-нибудь ещё. Вы должны оставаться на месте или всё потеряете».
«А что за работа?»
«Надо переписывать «Британскую энциклопедию». Вот первый том. Вы должны принести свои чернила, перья и бумагу, а мы обеспечим вас столом и стулом. Вы готовы приступить завтра?»
«Конечно», – ответил я.
«Тогда до свидания, мистер Джейбез Уилсон, и позвольте мне ещё раз вас поздравить со столь важной должностью».
Я пошёл со своим помощником домой, не находя себе места от выпавшей мне удачи.
Утром я купил бутылочку чернил за пенни, гусиное перо, семь листов бумаги и отправился на Попс-Корт.
Что ж, к моему удивлению и радости, всё шло как по маслу. Для меня был подготовлен стол, и мистер Дункан Росс уже был там, чтобы проверить, готов ли я к работе. Потом он оставил меня; но заглядывал время от времени, чтобы посмотреть, всё ли у меня хорошо. В два часа он запер за мной дверь конторы.
Так продолжалось день за днём, мистер Холмс, а в субботу пришёл управляющий и дал мне четыре золотых соверена за недельную работу. То же самое было и на следующей неделе, и через неделю. Каждое утро я был на месте в десять, а днем, в два, уходил. Постепенно мистер Дункан Росс стал приходить только утром, а затем, через некоторое время, он вообще не приходил. Конечно, я не смел выйти ни на мгновение из комнаты, поскольку он мог зайти когда угодно.
Так прошло восемь недель, и я переписал статьи об Аббатах, Арматуре, Арсенале, Архитектуре и Аттике. А затем всё внезапно закончилось.
– Закончилось?
– Да, сэр. Сегодня утром. Я пришёл на работу, как обычно, к десяти часам, но дверь была заперта на замок, а к двери был прибит гвоздиком клочок картона. Вот он, и вы можете сами всё прочитать.
Он протянул кусочек белого картона размером с лист почтовой бумаги. На нём было написано:
«Союз рыжих распущен. 9 октября 1890 года».
Шерлок Холмс и я захохотали.
– Я не вижу здесь ничего смешного, – воскликнул наш клиент. – Если вы только и можете, что посмеяться надо мной, я лучше пойду в другое место.
– Нет-нет! – вскричал Холмс, снова усаживая его в кресло, с которого тот уже привстал. – В этом, если вы извините мои слова, есть кое-что забавное. Какие шаги вы предприняли, когда нашли этот листок на двери?
– Я был поражён, сэр. Я не знал, что делать. Тогда я обошёл соседние конторы, но там никто ничего, казалось, не знал. Наконец, я пошел к домовладельцу, который жил на первом этаже, и спросил его, может ли он сообщить мне, что случилось с Союзом рыжих. Он сказал, что никогда не слышал о таком. Тогда я спросил его, кто такой мистер Дункан Росс. Он ответил, что это имя слышит впервые.
«Хорошо, – сказал я, – джентльмен из номера 4».
«Рыжий?»
«Да».
«О, – сказал он, – его зовут Уильям Моррис. Он поверенный, и вчера он съехал».
«Где я могу найти его?»
«В его новой конторе. Он оставил мне адрес. Да, 17 Кинг-Эдуард-стрит, около собора святого Павла».
– Я отправился туда, мистер Холмс, но, когда добрался до нужного адреса, оказалось, что там никто никогда не слышал ни о мистере Уильяме Моррисе, ни о мистере Дункане Россе.
– И что вы сделали потом? – спросил Холмс.
– Я пошёл домой. Но мой помощник не мог ничего поделать. Однако я не желал терять такое место без борьбы, и, поскольку я слышал, что вы достаточно добры, чтобы давать советы бедолагам, я сразу же приехал к вам.
– И поступили очень мудро, – сказал Холмс. – Ваш случай весьма примечателен, и я буду рад рассмотреть его. Но если говорить о вас лично, похоже, вам не за что обижаться на этот необычный Союз. Напротив: вы, как я понимаю, стали богаче приблизительно на тридцать фунтов, не говоря уже о знаниях, которые вы приобрели, переписывая статьи на букву A. Вы ничего из-за них не потеряли.
– Нет, сэр. Но я хочу узнать о них: кто они такие, какова цель этой шутки надо мной – если это была шутка. И довольно дорогая шутка, поскольку стоила им тридцать два фунта.
– Мы попытаемся это выяснить. Но сначала пара вопросов, мистер Уилсон. Этот помощник, который первым привлёк ваше внимание к объявлению, – как долго он уже с вами?
– Около месяца.
– Как он появился?
– Откликнулся на объявление.
– Он был единственным претендентом?
– Нет, у меня их была дюжина.
– Почему вы выбрали его?
– Потому что он ловкий и обошёлся бы дёшево.
– Фактически за половину жалованья.
– Да.
– Как он выглядит, этот Винсент Сполдинг?
– Маленький, коренастый, очень живой, без единого волоска на лице, хотя ему около тридцати. У него белое пятно на лбу от ожога кислотой.
Холмс выпрямился в кресле в большом волнении.

– Так я и думал, – сказал он. – Вы когда-нибудь замечали, его уши проколоты для серёжек?
– Да, сэр. Он сказал мне, что это сделала ему одна цыганка, когда он был мальчиком.
– Хм! – сказал Холмс, откидываясь в кресле в глубоком раздумье. – Он всё ещё при вас?
– О да, сэр, я только что оставил его.
– И в ваше отсутствие дела велись хорошо?
– Не могу пожаловаться, сэр.
– Так, мистер Уилсон. Я буду рад высказать вам своё мнение относительно этого дела через день или два. Сегодня суббота, и я надеюсь, что к понедельнику вопрос решится.
– Итак, Уотсон, – сказал Холмс, когда наш посетитель ушёл, – что вы думаете?
– Ничего, – честно ответил я. – Всё очень загадочно.
– Как правило, – сказал Холмс, – чем необычней дело, тем менее загадочным оно оказывается. Но я должен поспешить с этим вопросом.
– Что вы собираетесь делать? – спросил я.
– Курить, – ответил он. – Это задача на три трубки, и я прошу вас не обращаться ко мне в течение пятидесяти минут.
Он скрючился в кресле, подтянув свои худые колени к ястребиному носу, и так и сидел, закрыв глаза. Я пришел к выводу, что он заснул, и сам уж начал дремать, когда он внезапно вскочил с жестом человека, нашедшего решение, и положил трубку на камин.
– Сегодня в Сент-Джеймс-холле играет Сарасате, – заметил он. – Как вы думаете, Уотсон, ваши пациенты смогут обойтись без вас несколько часов?
– Я сегодня свободен.
– Тогда надевайте шляпу и пойдёмте. Сначала мне нужно в Сити, а по пути мы можем пообедать.
Кобург-Сквер – это убогая, небольшая площадь с четырьмя рядами тёмных двухэтажных кирпичных домов, лужайкой редкой травы и несколькими блёклыми лавровыми кустарниками. Коричневая доска с белыми буквами «Джейбез Уилсон» на угловом доме указывала на место, где наш рыжеволосый клиент вёл свои дела. Шерлок Холмс остановился перед нею и, склонив голову набок, тщательно всё осмотрел. Потом он медленно прошёлся по улице, затем повернул обратно к углу, осматривая здания. Наконец он вернулся к ломбарду и, энергично стукнув два-три раза своей тростью по мостовой, подошёл к двери и постучал. Дверь сразу открыл расторопный, чисто выбритый молодой человек и пригласил его войти.
– Спасибо, – сказал Холмс, – я только хотел вас спросить, как пройти до Стрэнда.
– Третий поворот направо, четвёртый налево, – быстро ответил помощник, закрывая дверь.
– Смышлёный малый, – заметил Холмс, когда мы ушли. – Он, я думаю, четвёртый по сообразительности человек в Лондоне. Я кое-что слышал о нём.
– Очевидно, – сказал я, – помощник мистера Уилсона сыграл свою роль в этом таинственном Союзе рыжих. Я уверен, что вы интересовались дорогой лишь затем, чтобы взглянуть на него.
– Не на него.
– А на что тогда?
– На колени его брюк.
– И что вы увидели?
– То, что и ожидал увидеть.
– Зачем вы стучали по мостовой?
– Мой дорогой доктор, сейчас время наблюдений, а не разговоров. Мы – шпионы в стане врага. Давайте теперь обследуем окрестности.
Дорога, на которой мы оказались, когда завернули за угол, была одной из главных транспортных артерий, которые соединяют Сити с севером и западом. Сплошной ряд красивых магазинов и солидных контор.
– Ну-ка посмотрим, – сказал Холмс, стоя на углу и рассматривая линию домов, – я хочу запомнить порядок зданий. Моё хобби – иметь точные знания о Лондоне. Табачный магазин, маленькая газетная лавка, Кобургское отделение «Банка Сити и пригородов», вегетарианский ресторан. А там уже следующий квартал. Ну, доктор, мы сделали свою работу. Бутерброд, чашка кофе, а затем – в скрипичную страну, где всё приятно, тонко и гармонично и нет никаких рыжих клиентов, которые бы нам досаждали.
Мой друг был страстным любителем музыки, весьма способным исполнителем и сочинителем.
– Вы, несомненно, хотите пойти домой, доктор, – заметил он, когда концерт закончился.
– Да.
– А мне предстоит одно дело, которое займёт несколько часов. Эта история на Кобург-Сквер весьма серьёзная.
– Почему серьёзная?
– Замышляется грандиозное преступление. У меня есть веские причины полагать, что мы успеем его предотвратить. И сегодня вечером мне понадобится ваша помощь.
– В какое время?
– В десять.
– В десять я буду на Бейкер-стрит.
– Очень хорошо. И послушайте, доктор! Это может быть опасно, поэтому, пожалуйста, положите в карман свой револьвер.
Он махнул рукой, повернулся на пятках – и мгновенно исчез в толпе.
По дороге домой я обдумывал всё случившееся: от необычного рассказа рыжего переписчика «Энциклопедии» до визита на Кобург-Сквер. Что означает эта ночная экспедиция, и почему я должен прийти вооруженным? Куда мы идём и что будем сделать? Я пытался решить эту загадку, но в отчаянии отбросил попытки.
В четверть десятого я вышел из дома и прошёл через Парк, потом по Оксфорд-стрит к Бейкер-стрит. В прихожей я услышал доносящийся сверху звук голосов. Войдя в комнату, я увидел, что Холмс беседует с двумя мужчинами, одного из которых я распознал как Питера Джонса, полицейского агента; другой был длинным, худым человеком с грустным лицом, в очень блестящей шляпе и удручающе безукоризненном фраке.
– Ха! Вот все и в сборе, – сказал Холмс и взял с полки тяжёлый охотничий хлыст. – Уотсон, я думаю, вы знаете мистера Джонса из Скотленд-Ярда? Позвольте мне представить вам мистера Мерриуэзера, который будет нашим компаньоном в этом ночном приключении.
Я посмотрел на мужчин.
– Думаю, ставки сегодня будут высоки, как никогда, – сказал Шерлок Холмс, – и игра будет захватывающей. Ваша ставка, мистер Мерриуэзер, составит около тридцати тысяч фунтов; а ваша, Джонс, – человек, которого вы хотите поймать.
– Джон Клэй, убийца, вор, взломщик и мошенник. Этот молодой Джон Клэй – примечательный человек. Его дедушка, герцог, принадлежал к королевской семье, а сам он учился в Итоне и Оксфорде. Я иду по его следу уже много лет, но ещё никогда не видел его.
– Надеюсь, сегодня ночью я буду иметь удовольствие познакомить вас. Уже одиннадцатый час, однако, и нам пора отправляться в путь. Если вы двое возьмёте первый кэб, то Уотсон и я поедем следом во втором.
Во время долгой поездки Шерлок Холмс был не очень общителен. Мы проехали по бесконечному лабиринту освещенных газом улиц, пока не добрались до Фаррингтон-стрит.
– Теперь мы близко, – заметил мой друг. – Этот парень, Мерриуэзер, – директор банка и лично заинтересован во всём деле. Джонс – неплохой товарищ, хотя абсолютно ничего не смыслит в своей профессии. У него есть одно несомненное достоинство. Он храбр, как бульдог, и цепок, как рак, если уж схватил кого-то. Ну вот мы и приехали, они уже ждут нас.
Мы добрались до той самой переполненной улицы, на которой были утром. Отпустив наши кэбы и следуя указаниям мистера Мерриуэзера, мы прошли по узкому проулку к боковой двери, которую он для нас открыл. Внутри оказался маленький коридор, который заканчивался очень массивными железными воротами. Их он тоже открыл, и путь вёл вниз по винтовой каменной лестнице, далее показались ещё одни огромные ворота. Мистер Мерриуэзер остановился, чтобы зажечь фонарь, а затем повёл нас вниз по тёмному, пахнущему землёй коридору и, открыв третьи двери, привёл в огромное хранилище или подвал, который был заставлен корзинами и массивными ящиками.
Холмс опустился на колени и при помощи фонаря и лупы начал исследовать трещины между камнями. Нескольких секунд было достаточно, поскольку он снова вскочил на ноги и спрятал лупу в карман.
– У нас впереди, по крайней мере, час, – заметил он. – Мы сейчас, доктор, находимся в подвале одного из крупнейших лондонских банков. Мистер Мерриуэзер является председателем правления.
– Французское золото, – прошептал директор.
– Французское золото?
– Да. Несколько месяцев назад мы заняли тридцать тысяч наполеондоров у банка Франции. Они до сих пор ещё лежат в нашем хранилище.
– Мистер Мерриуэзер, – заметил Холмс, – мы должны притушить потайной фонарь.
– И сидеть в темноте?
– Боюсь, что да. И, прежде всего, мы должны занять свои места. Я встану за этой корзиной, а вы спрячетесь за теми. И когда я направлю на преступников свет, хватайте их. Если они будут стрелять, Уотсон, стреляйте в них.
Я положил свой револьвер на деревянный ящик, за которым притаился.
– У них только один путь к отступлению, – прошептал Холмс. – Через дом на Кобург-Сквер. Надеюсь, вы сделали то, о чём я вас просил, Джонс?
– Инспектор и два офицера ждут у парадного входа.
– Итак, мы должны сидеть тихо и ждать.
Внезапно мои глаза заметили вспышку света. Сначала это была слабая искорка на каменном полу. Потом она стала вытягиваться, пока не превратилась в жёлтую линию, а затем, без какого-либо предупреждения или звука открылось отверстие, и появилась рука – белая, почти женская.
С резким скрипом одна из широких белых каменных плит перевернулась, и на её месте оказалась квадратная дыра, из которой хлынул свет фонаря. Над дырой показалось гладко выбритое мальчишеское лицо, юноша пристально оглядывался. Затем с обеих сторон отверстия показались руки, потом плечи и талия, юноша поднимался, пока не упёрся коленом в край. Через миг он уже стоял возле пролома и тащил своего товарища, гибкого и маленького, как он сам, с бледным лицом и копной ярко-рыжих волос.
– Всё в порядке, – прошептал он. – Долото и мешки у тебя? Прыгай, Арчи, прыгай!
Шерлок Холмс прыгнул и схватил злоумышленника за шиворот. Второй нырнул вниз в отверстие, и я услышал звук рвущейся ткани, когда Джонс попытался его поймать. Свет блеснул на стволе револьвера, но Холмс стегнул хлыстом по запястью преступника, и револьвер со звоном упал на каменный пол.
– Бесполезно, Джон Клэй, – вежливо сказал Холмс, – у вас нет ни малейшего шанса.
– Вижу, – ответил тот совершенно спокойно. – Но мой друг в порядке.
– Три человека поджидают его в дверях, – сказал Холмс.
– О, вот как. Должен поздравить вас.
– А я вас, – ответил Холмс. – Ваша идея с рыжими была весьма новой и эффективной.
– Скоро увидишь своего дружка, – сказал Джонс. – Он шибче спускается в норы, чем я.
– Прошу, не трогайте меня своими грязными руками, – заметил наш заключенный, когда наручники уже щёлкнули на его запястьях. – Вероятно, вы не осведомлены, что в моих жилах течёт королевская кровь. Будьте любезны при обращении ко мне всегда говорить «сэр» и «пожалуйста».
– Хорошо, – сказал Джонс. – Итак, сэр, не соизволите ли вы подняться наверх, где мы поймаем кэб, чтобы отвезти ваше высочество в полицейский участок.
– Вот так лучше, – спокойно сказал Джон Клэй.
– Мистер Холмс, право, – сказал мистер Мерриуэзер, когда мы выходили за ним из хранилища, – я не знаю, как банк может отблагодарить вас или возместить вам расходы.
– Я понёс незначительные расходы на этом деле, которые, надеюсь, банк возместит, – сказал Холмс, – но, в сущности, я уже достаточно вознаграждён уникальным приключением и невероятным рассказом о Союзе рыжих.
– Видите ли, Уотсон, – объяснил он утром, когда мы сидели за стаканом виски с содовой на Бейкер-стрит, – с самого начала было совершенно очевидно, что единственная возможная цель этого довольно фантастического объявления Союза и переписывания «Энциклопедии» должна была состоять в том, чтобы ежедневно вытаскивать этого ростовщика из дома на несколько часов. Способ довольно забавный, но было бы нелегко придумать что-нибудь получше. Четыре фунта в неделю были приманкой для него; но для них это ничто, ведь они играли на тысячи! Они помещают объявление, один из злоумышленников на время снимает контору, другой подстрекает ростовщика обратиться по поводу вакансии, и вместе им удаётся обеспечить его отсутствие дома по утрам в течение недели. Как только я услышал о помощнике на половинном жалованье, стало очевидно, что у него для этого есть серьёзные причины.
– Но как вы догадались, что это за причины?
– Я подумал о любви помощника к фотографии и о его фокусе с исчезновением в подвале. Подвал! Вот ключ к разгадке. Он что-то делал в подвале по несколько часов в день. Что это могло быть? Конечно, он рыл туннель к другому зданию.
Когда мы отправились к месту событий, я удивил вас тем, что постучал по мостовой своей тростью. Я определял, впереди или позади дома находится подкоп. Впереди его не было. Тогда я позвонил в звонок, и, как я надеялся, помощник вышел. Я смотрел не на его лицо. Его колени – вот что я желал видеть. Вы, должно быть, сами заметили, какие грязные, помятые и потёртые колени у его брюк. Я зашёл за угол и увидел, что к дому нашего друга примыкает «Банк Сити и пригородов». Тогда я понял, что загадка решена. Когда вы отправились домой после концерта, я поехал в Скотленд-Ярд.
– А как вы узнали, что они совершат попытку ограбления сегодня ночью? – спросил я.
– Ну, когда они закрыли контору Союза, это значило, что им больше не мешает присутствие мистера Джейбеза Уилсона, другими словами, что они закончили свой подкоп. Суббота подошла бы им лучше любого другого дня, потому что дала бы им два дня для побега. По всем этим причинам я ожидал, что они явятся сегодня ночью.
– Такая длинная цепь! – восхищённо воскликнул я.
– Это спасло меня от скуки, – ответил он, зевая. – Такие небольшие задачки помогают мне в этом. Что ж, возможно, от моих занятий есть какая-то польза.

The Man with the Twisted Lip

I


Isa Whitney, brother of the late Elias Whitney, Principal of the Theological College of St. George’s, was addicted to opium. He developed a habit, as I understand, when he was at college. He found, as so many people before him, that it is easier to start than to stop smoking it, and for many years he continued to be a slave to the drug, and his friends and relatives felt horror and pity for him at the same time. I can see him now, with yellow, pale face, the wreck and ruin of a noble man.
One night my door bell rang, about the hour when a man yawns and glances at the clock. I sat up in my chair, and my wife laid her needle-work down and made a disappointed face.
“A patient!” said she. “You’ll have to go out.”
I sighed, because I’ve just come back from a hard day.
We heard the front door open, a few hurried words, and then quick steps upon the linoleum. Our own door opened, and a lady, dressed in dark-coloured clothes, with a black veil, entered the room.
“Excuse me for coming so late,” she began, and then, suddenly losing her self-control, she ran forward to my wife and sobbed upon her shoulder. “Oh, I’m in such trouble!” she cried; “I need help so much!”
“it is Kate Whitney,” said my wife, pulling up her veil. “How you frightened me, Kate! I had no idea who you were when you came in.”
“I didn’t know what to do, so I came straight to you.” It was always like that. People who were in trouble came to my wife like birds to a light-house.

“It was very sweet of you to come. Now, you must have some wine and water, and sit here comfortably and tell us all about it. Or would you like me to send James off to bed?”
“Oh, no, no! I want the doctor’s advice and help, too. It’s about Isa. He has not been home for two days. I am so frightened about him!”
It was not the first time that she had spoken to us of her husband’s trouble, to me as a doctor, to my wife as an old school friend. We tried to find the words to comfort her. Did she know where her husband was? Was it possible that we could bring him back to her?
It seems that it was. She had the surest information that lately he had used an opium den in the east of the City. So far his absence had always been limited with one day, and he had come back, twitching and exhausted, in the evening. But now the spell had been upon him eight-and-forty hours, and he lay there, doubtless among the dregs of the docks, breathing in the poison or sleeping off the effects. There he could be found, she was sure of it, at the Bar of Gold, in Upper Swandam Lane. But what was she to do? How could she, a young and modest woman, come to such a place and pluck her husband out from among the dregs who surrounded him?
There was the case, and of course there was only one way out of it. Could I accompany her to this place? And then, as a second thought, why should she come at all? I was Isa Whitney’s doctor, and so I had influence over him. I could do it better if I were alone. I gave her my word that I would send him home in a cab within two hours if he were indeed at the address which she had given me. And so in ten minutes I left my armchair and cheerful sitting-room behind me, and was speeding to the east in a cab on a strange commission, as it seemed to me at the time, though the future only could show how strange it was to be.
But there was no great difficulty in the first stage of my adventure. Upper Swandam Lane is a disgusting street hiding behind the high docks which line the north side of the river to the east of London Bridge. Between a slop-shop and a gin-shop, there were steep steps leading down to a black gap like the mouth of a cave. There I found the den I was looking for. Ordering my cab to wait, I passed down the steps, with a hollow in the centre, made by thousands of drunken feet. By the light of an oil-lamp I found the door and entered a long, low room, thick and heavy with the brown opium smoke, and full of wooden beds, that reminded me of an emigrant ship.
Through the dark one could notice bodies lying in strange fantastic poses, bowed shoulders, bent knees, heads thrown back, and chins pointing upward, with here and there an eye turned upon the newcomer. The most lay silent, but some muttered to themselves, and others talked together in a strange, low, monotonous voice, their speech began and then suddenly stopped, each mumbled out his own thoughts and paid no attention to the words of his neighbor. At the end was a small brazier, beside which on a three-legged wooden stool there sat a tall, thin old man, with his face resting upon his two fists, and his elbows upon his knees, staring into the fire.
As I entered, a Malay servant had hurried up with a pipe for me, showing me the way to an empty place.
“Thank you. I have not come to stay,” said I. “There is a friend of mine here, Mr. Isa Whitney, and I wish to speak with him.”
Somebody moved and exclaimed on my right, and looking through the dark I saw Whitney, pale, exhausted, and unkempt, staring out at me.
“My God! It’s Watson,” said he. He was in a terrible state and seemed very nervous. “I say, Watson, what time is it?”
“Nearly eleven.”
“Of what day?”
“Of Friday, June 19th.”
“Good heavens! I thought it was Wednesday. It is Wednesday. What do you want to frighten me for?” He sank his face onto his arms and began to sob.
“I tell you that it is Friday, man. Your wife has been waiting this two days for you. You should be ashamed of yourself!”
“So I am. But you must be wrong, Watson, because I have only been here a few hours, three pipes, four pipes – I forget how many. But I’ll go home with you. I wouldn’t frighten Kate – poor little Kate. Give me your hand! Do you have a cab?”
“Yes, I have one waiting.”
“Then I should go in it. But I must owe something. Find what I owe, Watson. I am all off colour. I can do nothing for myself.”
I walked down the narrow passage between the double row of sleepers, trying not to breath in the disgusting, stupefying fumes of the drug, and looking about for the manager. As I passed the tall man who sat by the brazier I felt a sudden pluck, and a low voice said, “Walk past me, and then look back at me.” I heard the words quite distinctly. I glanced down. They could only have come from the old man at my side, and yet he sat now as absorbed as ever, very thin, very wrinkled, crooked, an opium pipe between his knees. It seemed that he had dropped it in absolute tiredness from his fingers. I took two steps forward and looked back. It took all my self-control not to cry with astonishment. He had turned his back so that nobody could see him but me. His form had filled out, his wrinkles were gone, the fire had lit up in his dull eyes, and there, sitting by the fire and smiling at my surprise, was none other than Sherlock Holmes. He gave me a sign to approach him, and immediately, as he turned his face half round to the company once more, changed back into a weak old man.
“Holmes!” I said in a low voice, “what on earth are you doing in this den?”
“As low as you can,” he answered; “I have excellent ears. If you would be so kind to get rid of your friend I’ll be very glad to have a little talk with you.”
“I have a cab outside.”
“Then please send him home in it. You may safely trust him, because he looks too weak to get in any trouble. I recommend you also to send a note by the cabman to your wife to say that you have thrown in your lot with me. If you wait outside, I will be with you in five minutes.”
It was difficult to refuse any of Sherlock Holmes’s requests, for they were always very definite, and put forward in such imperative manner. I felt, however, that when Whitney was put in the cab my mission was practically over; and for the rest, I could not wish anything better than to be together with my friend in one of those adventures, which were the normal condition of his existence. In a few minutes I had written my note, paid Whitney’s bill, led him out to the cab, and seen him driven through the darkness. In a very short time a figure of the old man had appeared from the opium den, and I was walking down the street with Sherlock Holmes. For two streets he shuffled along with a bent back and an uncertain foot. Then, looking quickly round, he straightened himself out and burst into hearty laughter.
“I was certainly surprised to find you there,” I said.
“But not more so than I to find you.”
“I came to find a friend.”
“And I to find an enemy.”
“An enemy?”
“Yes; one of my natural enemies, or, shall I say, my natural prey. Briefly, Watson, I am in the middle of a very remarkable inquiry, and I have hoped to find a clew in the mumbling of these dregs, as I have done before. If I were recognized in that den my life would not have been worth an hour’s purchase; for I have used it before for my own purposes, and the evil Lascar who runs it has sworn to have vengeance upon me. There is a trap-door at the back of that building, near the corner of Paul’s Wharf, which could tell some strange tales of what has passed through it upon the moonless nights.”
“What! Do you mean bodies?”
“Yes, bodies, Watson. We would be rich if we had 1000 pounds for every poor man who died in that den. It is the most dangerous murder-trap on the whole riverside, and I’m afraid that Neville St. Clair has entered it to never leave it. But our cart should be here.” He put his two fingers between his teeth and whistled a signal which was answered by a similar whistle from the distance, followed by the cart, that appeared out of the darkness.
“Now, Watson,” said Holmes “You’ll come with me, won’t you?”
“If I can help you.”
“Oh, a trusty friend and a chronicler can always help. My room at The Cedars is a double-bedded one.”
“The Cedars?”
“Yes; that is Mr. St. Clair’s house. I am staying there while I conduct the inquiry.”
“Where is it, then?”
“Near Lee, in Kent. It’s seven miles away from here.”
“But I am all in the dark.”

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71165407) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Sarasate – Сарасате (знаменитый испанский скрипач)