Читать онлайн книгу «Фото на память» автора Анна Ильина
Фото на память
Анна Ильина
Вспоминать былое иногда довольно мучительно, хотя и полезно. В награду за услугу, оказанную Яром, Ника рассказывает о своём прошлом. Отдел общественной безопасности, каратели и ликвидаторы, клыкастые твари, режущие людей на улицах, банда вампиров-неоязычников, планирующая теракт – работы полно, однако с верным напарником-человеком и море по колено, а коллеги пускай болтают, что хотят. Вот только точка невозврата всё ближе… Как отношения смертного и обитающей в ночи повлияют на будущее Министерства?
Анна Ильина
Фото на память
Глава 1
Сейчас
Рабочая ночь только началась, а дел уже хватало. В одном из государств Южной Америки, с которым наша страна давно и пламенно дружила, случилась революция. Новостная лента была забита сводками с мест, наскоро слепленными статьями с аналитикой, громкими заявлениями противоборствующих сторон, мне же требовалось найти и вставить на сайт то, что будет интересно конкретно нашей аудитории. Вася нисколько не помогал: он, яростно стуча по клавиатуре, дописывал редакторскую колонку, одновременно помахивая головой в такт громко звучащей из колонок песне группы Powerwolf. А ещё, как назло, у меня зазвонил телефон. Я поднял трубку:
– Доброй ночи, редакция слу… – в ответ фыркнуло:
– Ты используешь личный телефон в качестве редакционного? Крайне плохая идея, – как обычно, никаких приветствий. Значит, и я не буду вежлив:
– Ника, у вас что-то срочное? У меня ужасно много работы, – разумеется, её это нисколько не впечатлило:
– У тебя там что, Army of the night на фоне играет? Одобряю. Но ближе к делу – ты мне нужен, и как можно скорее, – я покосился на главного редактора. Нет, не отпустит. Удача не на вашей стороне, госпожа Петрова. – Скажи своему Васе, что поедешь за некоторыми сведениями о суматохе, происходящей сейчас в Латинской Америке.
Я тут же навострил уши:
– У вас действительно есть такие данные? И это что-то эксклюзивное, но не секретное? – если так, он меня сам из офиса выгонит!
– Возможно. Короче, передай ему мои слова и приезжай. Всё, жду, – она сбросила звонок, на электронный кошелёк тут же упала небольшая сумма с коротким комментарием «такси!», а я начал переговоры с Васей. Немного поспорив об отработке, он всё же отпустил меня, сказав напоследок:
– Она ведь была там лет сто двадцать-сто тридцать назад, об этом тоже спроси. Те события давно в прошлом, но немного ретроспективы нам не повредит, – я уже устал удивляться как его осведомлённости, так и её вездесущести, вызвал такси и через полчаса стоял на знакомой площадке второго этажа, не зная, в какую из трёх распахнутых дверей податься. Ника высунулась из одной из них, махнула рукой:
– Заходи. Обувь можешь не снимать, просто вытри ноги, – неужели меня позвали в кладовку? Попасть на склад очень нужных вещей, скопившихся у вампирши за двести лет, мне было крайне интересно, и, хорошенько обшаркав кроссовки о коврик, я шагнул за порог.
Квартира оказалась однокомнатной. Все окна были закрыты ставнями, не слишком ярко горели лампы под потолком. В коридоре находилась стойка с одеждой в чехлах и несколько картонных коробок, а комната была плотно заставлена стеллажами с бумагами и коробками большего размера. Места для прохода оставалось не так уж и много даже для худенькой невысокой женщины, поэтому я почти сразу же зацепил плечом чуть выпирающую за пределы полки книгу. Падая, она задела ещё что-то, и вот на полу передо мной уже валялась маленькая горка из книжек, конвертов и бог знает чего ещё. Ника высунулась из-за стеллажа:
– Что ты там натворил? Яр, ну падающую-то книгу ты бы успел поймать. Где твоя знаменитая вампирская скорость реакции? – я опустил голову, признавая свою неуклюжесть:
– Виновен, каюсь. Я могу поднять это с пола и разложить? Или тут есть секретные документы?
– На этих полках нет, насколько помню. Просто отнеси на стол, я разберу, – быстро собрав упавшее в относительно ровную пирамиду, я понес её к указанному месту, положил на чуть запылённую поверхность, разобрав для большей устойчивости на две пирамидки поменьше, и, уже отворачиваясь, успел зацепить глазом кое-что любопытное. Ника пока копалась где-то в стороне и не видела, что там у меня в руках. Ну-ка, посмотрим…
Это оказалась фотография небольшого размера в простой рамке – стекло да тонкая пластиковая окантовка. Попавшая в кадр пара, видимо, только что закончила танцевать. Судя по положению партнёров, исполнялся самый простой вальс, навязанный не слишком оригинальным ведущим в середине корпоративной вечеринки. На заднем плане виднелись другие пары, люди с бокалами в руках, чуть поодаль фуршетный стол, что подтвердило моё предположение о корпоративе, но фотограф зачем-то решил запечатлеть именно этих двоих. Я присмотрелся получше, пытаясь понять, что же его зацепило.
Видеть Нику в алом платье, накрашенной и уложенной было странно. Полностью ног не разглядеть, но она наверняка в туфлях на высоком каблуке. Впрочем, разница в росте между ней и партнёром всё равно составляла сантиметров двадцать – значит, он довольно высок. Выглядит лет на сорок или даже больше. Короткий ёжик волос почти наполовину седой, на лице наметились морщины – неужели человек? Впрочем, странным и привлекающим внимание было совсем не это. Чем дольше я рассматривал, тем больше замечал мелких деталей, явно не предназначенных для демонстрации широкой публике. Рука женщины не лежала спокойно в мужской руке – их пальцы были переплетены и крепко сжаты. Расстояние между телами гораздо меньше, чем положено правилами танца. Головы повернуты так, что танцующие смотрят друг другу прямо в глаза, и выражение этих глаз было таким, что…
– А я и забыла, насколько откровенно это выглядело, – я вздрогнул от неожиданности. Ника незаметно подошла сзади и теперь рассматривала фото вместе со мной. Чёрт, как же быть? Меня распирает от любопытства, но шанс получить ответ слишком мал. Впрочем, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и тоже пожалеть:
– Полагаю, здесь запечатлена часть очень красивой и грустной истории? – её глаза заметно помрачнели. Неужели не ответит?
– Красивого в ней нет совсем, а вот грустного, пожалуй, в избытке, – отлично, она пошла на диалог, можно ковать железо, пока горячо. Я порылся в памяти:
– Это ведь о ней мне было рано знать, когда мы искали несчастного Михаила Жатникова? – от уверенного кивка я мысленно запрыгал на месте. – А сейчас расскажете?
– Хм-м-м… Впрочем, почему бы и нет? Никого из её участников в живых не осталось, наследникам уже всё равно, а мне будет полезно вспомнить. Но не думай, что я поделюсь этим кусочком своей биографии просто так, – я предполагал, что за эксклюзив придётся платить. Надеюсь, цена будет не запредельной.
– Согласен. Что нужно сделать? Да и вообще, по какому поводу вы меня вызывали?
– Видишь ли, скоро я уезжаю в командировку на месяц или полтора. Надо, чтобы кто-то передавал показания счётчиков, разумеется, со всех квартир, в управляющую компанию, регулярно проветривал комнаты: не люблю, когда воздух затхлый, да и мяту хорошо бы поливать, – и за такие мелочи мне расскажут целую историю любви? Да я этой мяте музыку буду каждую ночь включать для хорошего роста! Впрочем, радовался я недолго. – Но это не плата за рассказ, а то, что я бы поручила тебе в любом случае. Хочешь получить от меня запись – придётся за неделю продать всё, что стоит в коридоре.
– Всю одежду? Да это нереально! – взвыл я.
– Только содержимое коробок. Там старая техника, редкие, но уже не нужные мне книги, ещё какие-то мелочи… заберёшь с собой, выставишь на каком-нибудь сайте с объявлениями, чтобы я могла проверить, через семь дней привезёшь деньги. Тогда же отдам тебе ключи и диктофон, – да, задача не из лёгких. Но и награда того стоит.
– Не сомневайтесь, я справлюсь! И, кстати, вы обещали какие-то сведения про текущие события, а Василий Викторович спрашивал о вашей давней командировке, – Ника открыла ящик стола, сунула мне в руки пухлую папку:
– Так и знала, что его заинтересует именно это. Вероятно, он даже знает, что сейчас я отправляюсь как раз в самое пекло. Месторождения серебра нужно охранять от вампиров, кто бы из людей ни стоял у руля, – невероятно. Как удачно, оказывается, я свалил с работы. – Всё, Яр. Пищу для размышлений ты получил, ценные указания и мотивацию их исполнять тоже. Забери необходимое и приходи в следующий вторник. Посмотрим, что у тебя выйдет.
Я пытался стоять смирно, хотя хотелось подпрыгивать на месте от нетерпения. Ника приняла у меня тонкую стопку купюр, удовлетворённо кивнула и внезапно, отделив половину, протянула оставшиеся деньги мне.
– За труды. Пошли на кухню, выдам остальное, – обойдя стоящий в коридоре большой чемодан, мы расселись за столом. Ника отхлебнула мятного чая – единственное, что мог худо-бедно переработать её организм помимо крови, и пододвинула ко мне объёмную связку ключей, лист бумаги и старенький диктофон. – С ключами и техникой разберёшься, список дел я составила, если не вернусь через десять недель – конверт с завещанием в шкафу, под футболками.
– Вы вернётесь, – твёрдо сказал я, хотя и не был уверен на все сто процентов в таком исходе. Ответ не заставил себя ждать:
– Спасибо за оптимизм, но это зависит не только от меня. Может, повезёт, а может, удача повернётся спиной. Всё равно я когда-нибудь покину этот мир, и жаркая южноамериканская страна – не худшее место, чтобы принять последний бой, – такое смирение не слишком на неё похоже.
– Неужели всё настолько плохо?
– Испугался, что ли? Не стоит. Просто я весь день вспоминала прошлое, между прочим, по твоему запросу, и оттого нахожусь в лёгком сплине. Ничего страшного, пройдёт к утру, – вот как. Тогда мне стоит поторопиться домой, чтобы как можно скорее услышать этот рассказ. Сложив ключи, список и диктофон в рюкзак, я попрощался с начальницей (она даже не пыталась меня задержать), дошагал, пританцовывая, до остановки, прыгнул в автобус, а добравшись до квартиры, напротив, резко замедлился. Не спеша переоделся в домашнее, убрал звук на телефоне, глотнул крови, удобно устроился на матрасе и только тогда, выдохнув, легонько ткнул пальцем в кнопку. Комнату наполнил негромкий голос Ники:
– Ну, основное случилось году эдак в две тысячи тридцать втором. Тогда я была ещё относительно молода, наивна и добра. Мы к тому времени работали как напарники уже лет семь, и последние года два…
Телефон завибрировал, напоминая, что пора закрыть шторы. Раздраженно смахнув уведомление, я метнулся к окну, задёрнул тяжёлые полотна и продолжил слушать. Когда запись закончилась, глянул на время и понял, что она длилась более четырёх часов – половину рабочего дня! Теперь я понимал, в каком состоянии находилась Ника вечером. Я бы после такого пару дней ощущал себя рассыпанным паззлом из трёх тысяч деталей, а ей придётся много часов лететь в грузовом отсеке и несколько недель сражаться за чужие ресурсы. Нет, такой труд не должен быть оплачен лишь присмотром за квартирой и скромной суммой от продажи вещей! Немного подумав, я понял, что могу сделать, прикинул, сколько времени это займёт, и лёг спать, дабы следующим же вечером с новыми силами приступить к выполнению разработанного плана.
Она позвонила через девять недель, разумеется, днём, разбудив меня после долгой смены. Я уже начал волноваться, поэтому, увидев на экране «Петрова Н.», не стал ворчать и быстро снял трубку:
– Я дома. Обошлось. Миссия выполнена. Работы для тебя пока нет. За сувенирами заедешь, когда будет свободное время, – как обычно, кратко и по делу. Я улыбнулся:
– Рад это слышать. Приеду, наверное, через неделю, как разберусь с кое-какими срочными делами, – точнее, с одним большим делом, растянувшимся почти на два месяца. Договорившись о времени встречи, я закончил вызов, зевнул и глянул налево, во всё ещё горевший экран ноутбука. Заснуть снова вряд ли получится, значит, будем трудиться. Дня три, и закончу, далее корректура, редактура и представление широкой публике. Точнее, одной совсем не широкой женщине.
– Что ты принёс? – с опаской спросила Ника, глядя на протянутый ей бумажный пакет. – Если благодарность за привезённые подарки, то не надо: там пара магнитов и несколько прикольных деревяшек.
– Нет, это за вашу запись. Я заставил вас вспоминать довольно неприятные и тяжёлые вещи, и не отблагодарить за такие страдания не могу. Сначала держите вот это, – я сунул ей в руки белый конверт. – Фотография была не в лучшем состоянии, что неудивительно, учитывая возраст, но мне удалось её отсканировать, прогнать через нейросеть и немного откорректировать вручную. Теперь у вас есть и отпечатанное фото в хорошем качестве, и цифровая копия – лучше, чем единственный экземпляр более чем столетней давности.
Никогда не видел у неё такого лица. Чёрт, кажется, в своём стремлении сделать как лучше я переборщил и сейчас в меня полетят обрывки бумаги вперемешку с грязной руганью. К счастью, вышло иначе – сероглазая вампирша бережно достала из конверта снимок, полюбовалась, спрятала обратно и тихо сказала:
– Спасибо, Яр. Тебе это зачтётся.
– Неужели мне дадут вольную? – шутка немного снизила напряжение, Ника дёрнула углом рта и оттянула край пакета:
– Это, как я понимаю, вторая часть благодарности? Ты решил заделаться не только моим рабом, но и биографом? Серьёзно? – к счастью, лицо её стало привычным, скептически-отстранённым, и я радостно ответил:
– Это не ваша биография. Я был в архиве Министерства, перечитал все личные дела, которые мне смогли выдать, потом сопоставил с рассказом. Писать от лица женщины я не могу, от своего тем более, так что пришлось немного влезть в чужую шкуру. Получилось или нет, решать вам. Только, пожалуйста, прочитайте, не надо сразу выкидывать, – она забрала пакет из моих рук, покачала, оценивая вес, тяжело вздохнула и согласилась:
– Ладно, уговорил. Если ты решил подробно расписывать постельные сцены – убью, и ничего мне за это не будет, понял?
– Не волнуйтесь, присутствует лишь лёгкая эротика, – заверил я и уже хотел свалить по-тихому, но мне не дали:
– Тут чтения на час, не более. Подождёшь, не развалишься, писатель, блин… – и она ушла в комнату, плотно прикрыв дверь, а я остался на кухне, не зная, казнят меня этой ночью или помилуют.
Глава 2
Тогда
Кто-то впереди звал его на помощь, и он бежал по гладкой, ровной, бесконечной дороге. Голос не приближался, не отдалялся, только с каждой минутой звучал всё жалобнее. Невозможно было понять, кричит ли это женщина, мужчина или ребёнок, и сделать ничего было нельзя – только отмахивать километр за километром, надеясь успеть. Внезапно асфальт под ногами обвалился, и, падая, он всё тянул руки вверх, отказываясь верить в собственное бессилие.
Противный писк маленького будильника вернул его из кошмара в реальность. В благодарность за спасение видавший виды пластиковый кубик был аккуратно выключен, а не пришиблен сверху, как обычно, карающей дланью. Накинув халат, Анатолий поплёлся на кухню, уклоняясь от детей и жены, мечущихся между прихожей, кухней и туалетом. Минут через пять машина, забитая вопящими школьниками, портфелями и влажными салфетками, вырулила с участка. Утренняя суета сменилась приятной тишиной. Можно было спокойно сесть за стол и, запивая остатки вчерашнего шашлыка крепким кофе, немного подумать о неприятном сне. Толик не верил в мистику и предсказания, однако интуиция у него была развита довольно сильно. Вероятно, недавно случилось что-то скверное, но вовремя не замеченное, и совсем скоро оно даст о себе знать. Вот только что? Эти выходные ему удалось провести с семьёй, и всё было хорошо: никаких ссор между детьми, им и Алиной, образцово-показательные два дня с почти бессонной ночью посередине, привычное утро… Мотоцикл встал на зимовку полностью осмотренным и исправным, машины в порядке. С работой дела тоже шли неплохо, откуда тогда это предчувствие надвигающейся беды? Так и не найдя ответов, он закончил завтракать и поплёлся в ванную надраивать зубы. Быстро собрался, покидал в спортивную сумку вещи, оделся и выдвинулся в Москву, готовясь, как обычно, стоять в традиционной понедельничной пробке.
Дорога оказалась на удивление приличной. Ничего сверхобычного не случилось, он благополучно припарковался около метро и, слившись с пока негустым потоком людей, зашагал в направлении работы. За спиной послышались слегка приглушённые девичьи голоса:
– Охренеть, ты это видишь? Точно из наших, – мельком взглянув в боковое зеркало стоявшей справа машины, он ухмыльнулся. Так и есть, новенькие девочки-лаборантки из научного отдела. Он уже видел их мельком, а вот они его нет, иначе говорили бы шёпотом или вовсе молчали. Решив слегка поднять себе настроение, Анатолий, постепенно сбавляя шаг, дошёл до входа в Министерство, резко остановился и, открывая дверь, обернулся к девушкам, широко улыбаясь:
– Дамы вперёд, – реакция была восхитительно предсказуемой: русоволосая в очках побелела от ужаса, рыженькая почти завизжала, но в последний момент сумела-таки сдержаться. Со спины-то, конечно, он выглядел сногсшибательно: широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, рост под два метра (сто девяносто, но не суть), плавная походка уверенного в себе хищника, а вот с лицом дело обстояло куда хуже. Тяжёлая челюсть, узкие губы, серые холодные глаза, глядящие исподлобья – девушки явно ожидали чего-то получше. Шалость вполне удалась, лаборантки, оправившись от первого шока, быстро прошмыгнули в дверь, и он зашёл следом.
Отметившись на проходной, Толик повернул налево, в отдел общественной безопасности Министерства по делам граждан «С.О.В.», где работал последние тринадцать лет – сначала рядовым карателем, патрулирующим улицы ночного города, а потом и ликвидатором. Правда, последний год ликвидировать было особо некого, и он совмещал должности элитного палача и инструктора, что скорее радовало: обучать новобранцев куда лучше, чем рисковать жизнью, охотясь на сильных и умных кровопийц в паре с ещё более опасным вампиром. Впрочем, утренних тренировок и спаррингов это не отменяло. Быстро переодевшись, Толик дошёл до зала. Там не оказалось никого, кроме Ники – его бессменной напарницы. Видимо, все остальные уже закончили. Настроение улучшилось ещё немного. Закончив упражнение, она подошла:
– Доброе утро. Сегодня в одиннадцать совещание, – он кивнул:
– Здравствуй. Знаю, мне вчера звонили. Ты тут с ночи?
– Угу. С вампирами уже дралась, остались только вы, – по каким-то внутренним соображениям даже после семи лет совместной работы она упорно продолжала ему «выкать». Поначалу Толика это раздражало, но довольно быстро он перестал обращать внимание на слишком формальное обращение, поняв, что слова, в отличие от интонации и невербальных сигналов, практически ничего не значат.
– Дай мне размяться, и я постараюсь хорошенько тебя отлупить, – лицо её осталось отстранённо-равнодушным, однако глаза заметно потеплели.
– Вы хотя бы дотронуться сумейте для начала. Сегодня я в ударе, – и в настроении, отметил он, направляясь к тренажёрам. Видимо, предыдущая тренировка была удачной. Через сорок минут они уже стояли в центре зала, готовясь нападать и защищаться. Со стороны это, наверное, выглядело странно – высокий массивный боец против хрупкой мелкой девушки, но Анатолий слишком хорошо знал, насколько эта хрупкость обманчива. Глубоко вдохнув, ликвидатор скомандовал:
– Пошла! – и едва успел уклониться от молниеносного броска. Нечеловеческая сила и скорость реакции, помноженные на опыт, позволяли ей не напрягаясь парировать все атаки, а вот ему пришлось несладко. Впрочем, один раз Толик ухитрился, подгадав момент, от души садануть вампиршу по верхней части стопы:
– Говорил я тебе, не надевай на тренировку чешки! – Ника скривилась:
– В них удобнее! – она предпочитала как можно более лёгкую обувь, утверждая, что всё тяжелее кроссовок приковывает её к земле. – И вообще, так нечестно.
Он хотел сказать, что в бою нет понятия «честность», но разговаривать и драться одновременно было уже тяжеловато. К счастью, через несколько минут Ника остановилась:
– На сегодня достаточно, – сказала она секундой раньше Толика, развернулась и быстро пошла к выходу. Отдышавшись, он поплёлся следом.
Раздевалка и душевые были общими: никто не предполагал, что среди ликвидаторов окажутся женщины. Нику это нисколько не смущало, но три года назад к ним присоединилась Надя Михальчук, которая, едва освоившись, начала яростно отстаивать своё право на приватность. Отдельное помещение, разумеется, никто строить не стал, однако в раздевалке возвели пару перегородок, выделив дамам небольшой закуток у входа с двумя душевыми. Звукоизоляция при этом, ясное дело, была нулевой, поэтому, услышав с женской половины расстроенный возглас напарницы, Анатолий незамедлительно крикнул:
– Ник, всё в порядке?
– Нет! – донеслось из-за перегородки, и через полминуты в дверь постучали. – Зайти можно?
– Да, я уже оделся, – серые трикотажные брюки она успела сменить на джинсы, а вот тонкую чёрную майку, похоже, переодевать не собиралась. Впрочем, особой необходимости в том не было: вампиры не потеют, а пыли, грязи или чужого запаха на одёжке явно нет. В руках Ника держала чёрную же водолазку:
– Зацепилась за ошейник, и вот, – на ткани образовалась здоровенная дыра почти во весь бок.
– Как тебя угораздило? – ох уж эти ошейники. Широкие, довольно толстые, изготовленные из материала, напоминающего искусственную кожу, отделанные снаружи двумя рядами серебряных заклёпок. Хорошая защита для человеческой шеи, для вампира – манифестация его преданности делу. Ошейники, предназначенные для людей, можно было снять, вампирские же надевались раз и навсегда. При попытке их сорвать активировался простейший механизм, сматывающий спрятанную в толще полимера серебряную струну, ловко и быстро срезающую голову. Толик считал такой способ контроля отвратительным, но держал своё мнение при себе.
– Кажется, на одной из заклёпок слева образовалась зацепка. Я, понятное дело, ничего не трогала, поэтому посмотрите, пожалуйста, – она подошла поближе, завела волосы за ухо. Он присмотрелся. Да, так и есть, на одном из серебряных квадратиков сверху что-то вроде неглубокой зарубки с острым краем. Потрогав его пальцем, Анатолий уверенно заявил:
– Это нельзя оставлять в таком виде. Можешь порезаться. Сходи к оружейникам, – Ника сразу заныла:
– Вы же знаете, Яковлев начнёт жрать мне мозг чайной ложечкой за такое безответственное обращение со средствами защиты. Может, у вас получится что-нибудь сделать? – надо было отказаться, но, с другой стороны, зарубка совсем небольшая, а в сумке у него, кажется, завалялся лист наждачной бумаги…
– Подожди секунду, – заглянув в пару отделений, он нашёл искомое, а заодно и початую пачку влажных салфеток, которые, кажется, в его доме были везде и проникали повсюду. – Попробую зашлифовать. Закрой глаза, не дыши, молчи и не двигайся.
Она кивнула, соглашаясь, и застыла. Серебро оказалось довольно податливым, сильно не пылило, и через пять-шесть минут он снова коснулся зацепки. Нет, всё-таки стоит подпилить ещё. Из-за её уха выскользнула непослушная прядка, закрыв обзор. Толик заправил её обратно, но она тут же выбилась снова.
– Волосы подержи, мешают, – буркнул он. Закончил обрабатывать край, проверил остроту, аккуратно протёр заклёпки, искусственную кожу и ту часть Никиной шеи, куда могли попасть опилки. – Нигде не жжёт?
Она помотала головой, опуская руки. Тёмно-русая недлинная шевелюра заколыхалась из стороны в сторону, и тут он заметил нечто странное.
– Стой. Надо кое-что проверить, – захватив прядь, Толик как кисточкой провёл ей по серебру. – Чувствуешь что-нибудь?
– Чувствую, что меня тянут за волосы, – отозвалась Ника сухо, явно не слишком довольная посягательством на причёску.
– То есть тебе не больно? А теперь щёлкни-ка по заклёпкам ногтем, – велел он, услышал тихое «ай» и продолжил:
– Твои волосы часто соприкасаются с ошейником, но ты этого не ощущаешь, и на них ни следа. А ноготь отреагировал сразу. Ты знала о таком эффекте?
Глава 3
Прежде чем она успела ответить, хлопнула внешняя дверь. Ника отскочила вбок, а на мужскую половину вбежал их коллега Мартынов.
– Чем это вы тут занимаетесь? – ехидно поинтересовался он. Анатолий широко улыбнулся:
– Ставим опыты над вампирами. Иди сюда, лохматик, ты тоже участвуешь, – Мартынов незамедлительно попытался свалить, но был пойман за просторную тельняшку и ласково, но решительно подтянут поближе.
– Олежа, проведи-ка своими седыми патлами по ошейнику, длины тебе хватит. Кстати, когда ты подстрижёшься? – вампир надулся:
– Никогда. Отращу себе гриву до задницы. А ещё трёхсантиметровые когти, и чёрным лаком покрашу, будете все меня бояться.
– Гробовщик из тебя всё равно не выйдет. Нарисованные шрамы смотрятся отвратительно, а настоящие зарастут за пару минут. Давай, делай, что велено – немедленно откликнулась Ника. Олег осторожно коснулся заклёпок. Его волосы тоже никак не взаимодействовали с благородным металлом. – Поразительно. Почему никто раньше этого не проверял?
– То есть вы реально экспериментируете? А что подтверждаем или опровергаем? Впрочем, кажется, я догадываюсь. Серебро разрушает наши тела, а вот волосы, по-моему, прицельно не проверяли. Так, посмотрим… – Мартынов поднёс прядь к глазам. – Ага. А если ногтем? Ой. Понял, осознал. Надо будет обрадовать научников.
– Эй, вообще-то это я первая заметила! – она давно хотела перейти в научный отдел, и любое открытие, даже самое мелкое, могло приблизить её к цели. Олег об этом, конечно, знал, и скорее всего, просто шутил, но атмосфера ощутимо накалилась.
– Веруня, напомню, что первым был я, – скромно вставил Толик. – Если бы я не согласился отремонтировать твой ошейник, ты бы так и пребывала в неведении.
– Я не Веруня, – тут же отозвалась вампирша. – Сто раз говорила, «Вероникой» меня назначила паспортистка, считавшая, что имени «Ника» не существует.
Разумеется, он слышал об этом, но не мог её не поддразнивать. Это была маленькая месть за «выканье», а в данной ситуации ещё и способ отвлечь от спора.
– Значит, он таки сумел тебя задеть, – задумчиво произнёс Олег. – Должен признать, довольно подлый поступок. Впрочем, в реальном бою и не такое бывает.
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Толик.
– Разве ты не знаешь? Утром она вышла против Йовановича. Наш супермен держался молодцом, но когда понял, что начал проигрывать врукопашную, внезапно выхватил нож и попытался победить любой ценой. Ника, будучи сильной независимой женщиной, сумела отбиться. В результате объявили ничью, – плохо, очень плохо. Сколько раз просил не связываться с этим психопатом: он не прощает обид и ничего не забывает. Впрочем, партнёра мог выбрать и сам Йованович, и тогда она не могла отказаться. – Если вы закончили надо мной издеваться, я, пожалуй, пойду туда, где меня ценят.
Прихватив что-то из шкафчика, Мартынов убежал. Ника проводила его взглядом:
– Позёр. В бухгалтерию, небось, собрался, жаловаться да флиртовать.
– Зачем? И как он будет флиртовать без заправки? – ляпнул Анатолий, не подумав, и сразу понял, как грубо прозвучал вопрос.
– Во-первых, чтобы почувствовать себя чуть менее неживым, – холодноватым тоном ответила она. – Во-вторых, это отличный способ улучшить свои коммуникативные навыки – как вербальные, так и невербальные.
– Но… – попытался вставить он, однако был перебит:
– Для того чтобы улыбаться, шутить на грани и заигрывать, гормоны не нужны. Достаточно иметь мозг, а также понимать, что довольно часто люди, да и вампиры тоже, флиртуют просто из любви к искусству, не думая о каком-либо продолжении, – в сущности, она была права, однако Мартынов никогда ничего не делал просто так. Впрочем, непосредственно на них поход седого вампира в бухгалтерию не влиял, и он кивнул:
– Хорошо, усвоил. Пусть развлекается, как хочет, главное, чтоб работал нормально. Вопрос с ошейником мы решили? – Ника опустила глаза.
– Да. Но не пойду же я на совещание в одной майке. Михальчук вряд ли поделится своими вещами, да и не приходила она ещё. Можно было бы попросить что-нибудь у Олежи, но теперь он на меня дуется и не даст, – с трудом удержавшись от неприличного каламбура, Толик, секунду поразмыслив, порылся на верхней полке своего шкафчика, вытащил скомканное нечто неприятного серо-розовато-бежевого цвета, встряхнул:
– Могу одолжить свою толстовку. Она стираная, давно тут лежит, и я её ни разу не надевал. Цвет, правда, не очень, из-за неудачной стирки. Пойдёт? – глаза её засияли, она довольно закивала. Быстро влезла в кофту, накинула на голову капюшон, до предела затянула шнурок. Он закашлялся.
– Не надо так делать. Ты становишься похожа на моржовый хрен, – Ника фыркнула.
– Плевать. Зато не в майке. Правда, опять пахнет куревом, – Толик взвыл:
– Она чис-та-я! Как ты могла унюхать то, чего нет?
– Вы недооцениваете вампирское обоняние. Разумеется, толстовку стирали. Но она лежала рядом с вашей курткой. А куртка до этого висела в каком-нибудь большом шкафу рядом с другой верхней одеждой, в которой вы, несомненно, ходили с вечера пятницы по ночь воскресенья и вовсю при этом дымили. Я права? – разумеется, сказанное имело место быть. Но на выходных-то можно расслабиться?
– Да, я курил. Более того, ещё и литр пива выпил, впервые за пару месяцев. И собака меня облизывала, и шашлык я жарил, и всё это ты, конечно, чуешь. Мне забрать кофту? – вампирша помотала головой.
– Не надо. Спасибо вам. Я, наверное, переборщила с вынюхиванием, прошу прощения, – он махнул рукой:
– Забыли. Ты же не специально это делаешь. Кстати, сейчас, пожалуйста, не дыши, мне надо собрать вещи для стирки. Ну вот, готово. Я в прачечную, – Анатолий вышел из раздевалки и спустился на минус первый этаж.
Белая пластиковая дверь оказалась заперта изнутри. Он несколько раз дёрнул за ручку, долбанул ногой о хлипкий косяк, но не слишком сильно, ведь целью удара было не развалить конструкцию, а слегка сбить романтический настрой притаившейся внутри парочке. Прачечная пользовалась бешеной популярностью среди любителей одноразовых служебных потрахушек. Вероятно, оттого, что не имела ни окон, ни камер и находилась в середине тёмного коридора, по обоим концам которого располагались хорошо просматриваемые лестницы. К тому же шум от работающих стиральных машин отлично заглушал все звуки. У Толика подобная ненадлежащая эксплуатация помещения вызывала только раздражение, а Ника не любила прачечную настолько, что в принципе ей не пользовалась.
Развернувшись, он побрёл к лестнице. Сзади послышались шаги:
– Соколов, это вы? – со второй площадки, помахивая некогда белым халатом, приближался начальник научного отдела Семён Штерн. – Вижу, вы. День добрый. У меня тут катастрофа – опрокинул на рабочую одежду полную кружку кофе. Как человек семейный, скажите – такое вообще можно отстирать?
– Отбеливатель и холодная вода. Как человек науки, вы могли бы провести пару экспериментов и узнать это самостоятельно, – сарказма в словах Анатолия не содержалось, только мягкая ирония. Штерн был талантливым учёным, очень неплохим руководителем, но совершенно ничего не понимал в бытовых делах. – Однако прямо сейчас прачечная закрыта.
– Понятно. Пойду тогда покурю, минут через пять попробую снова. Вы со мной? – невозмутимо произнёс научник.
– Вынужден отказаться – коллеги не простят мне запаха табачного дыма. Скажите, а вас не смущает устроенный тут бардак? – Штерн, ни секунды не сомневаясь, выпалил:
– Нисколько. Более того, это совершенно нормально, если учитывать специфику организации. Кровь рифмуется с любовью, а адреналин с эндорфином, – и, не затрудняя себя дальнейшими объяснениями, умчался в курилку, оставив Толика обдумывать услышанное.
Через пару минут замок щёлкнул. Выждав ровно минуту, он, нарочито громко топая, выдвинулся вперёд. Коридор был пуст, внутри помещения тоже никого. Запустив цикл стирки и сушки, ликвидатор отправился на совещание, и уже поднимаясь по лестнице, понял, что не услышал шагов тех, кто вышел из прачечной.
Глава 4
Он успел первым, что было хорошо, поскольку обеспечивало возможность выбора места за длинным столом в кабинете начальника отдела общественной безопасности. Прикрываться от Старика коллегами сегодня не нужно, так что, войдя в просторную комнату, залитую искусственным светом, неярким и тёплым, Толик направился к стулу, стоявшему ближе всех к генеральскому месту.
– Здравия желаю! – Старик, он же генерал Ситников, среднего роста пожилой мужчина, ещё не потерявший формы и оттого выглядящий куда моложе своих почти семидесяти лет, досадливо скривился:
– Соколов, кто тебя обидел? Ты прибегаешь к формальной вежливости только в таких случаях, – стоит ли рассказывать о плохом предчувствии? Пожалуй, нет, лучше отшутиться:
– Житие у меня тяжкое аж с самого утра. Дети орут, жена бесится, собака куртку пожевала, вдобавок работать заставляют, – он огляделся, – с какими-то упырями.
Генерал довольно заржал. Он ценил подобные шутки, особенно когда грань допустимого была близко, но не пересекалась. В данном случае получилось именно так: никто из вампиров ещё не появлялся.
– Твоя-то упырица где бегает?
– Ника своя собственная, потому в перемещениях не ограничена. Вот, пожалуйста, – она как раз вошла в кабинет. Наклонила голову в коротком поклоне, приветствуя генерала, и плюхнулась справа от Толика. Постепенно подтянулись остальные. Рукопожатия здесь не пользовались популярностью, все обходились кивками разной степени почтительности. Когда восемь мест из десяти оказались заняты, Ситников нажал кнопку селектора:
– Лара, неси чай, – значит, Михальчук со своим напарником не придут? Очень странно, но вопросы задавать сейчас нет смысла. Секретарша вкатила столик, обнесла присутствующих яркими керамическими кружками, привезёнными с маленького греческого острова в Средиземном море. Похожие по форме, они отличались цветом либо узором, одинаковых не было, соответственно, не возникало и путаницы. – У всех есть? Тогда пейте, а новостями я поделюсь после.
Это была своеобразная традиция. Совещания начинались с молчания и совместного распития чего-нибудь горячего. Разумеется, пили не только чай. Ликвидаторы-люди, все как один, предпочитали чёрный растворимый кофе без сахара, вампиры – те немногие жидкости, которые их организм усваивал помимо крови. Как правило, то были любимые при жизни напитки. Ника говорила: так тело пытается не забывать о прошлом. Вечной вампирьей жажды чай, кофе или что-то другое, конечно, не утоляли, но некое удовольствие при употреблении присутствовало. Словом, во время чаепития все слегка успокаивались, настраивались на совместную работу, и следующее за этим обсуждение текущих вопросов становилось куда продуктивнее.
Потягивая свой кофе, Толик посматривал на коллег. Забавно, что люди были очень друг на друга похожи: высокие, массивные, коротко стриженые, а вампиры сильно различались между собой. Самой внешне непримечательной среди них была, как ни удивительно, Ника – симпатичная, изящная, сероглазая девушка на вид лет восемнадцати-двадцати (год рождения, между прочим, у них с Анатолием совпадал). Напротив неё расположился Йованович – отлично сложенный эффектный брюнет, похожий на супергероя, вышвырнутого из блокбастера за чрезмерную идеальность. Напарник, сидящий по правую руку, казался рядом с ним бледной декорацией. Далее развалился на стуле Мартынов, невысокий, вечно расхристанный семнадцатилетний подросток с растрёпанными седыми волосами, скрывающими за собой тревожные, всё на свете подмечающие алые глаза. Чай у него уже закончился, он подхватил обе кружки – свою и напарника, потянулся забрать посуду у Яковлева.
– Ценю твою заботу, но я сам, – Яковлев придвинул кружку поближе к себе, слегка отъехал назад вместе со стулом, спасаясь от загребущих рук. Он был самым спокойным и немногословным из вампиров, обладал приятной располагающей внешностью: мягкие каштановые волосы, светло-карие глаза, средний рост, обычное худощавое телосложение, занимался, помимо ликвидаторской работы, разработкой оружия и снаряжения, явно предпочитая второе первому. Без его изобретений, заметил Анатолий про себя, мы бы потеряли в разы больше народа. Но всё-таки, где же шляется пятая пара?
Залив в себя остатки топлива, он не глядя протянул руку, зная, что Ника ровно в тот же момент потянется вложить в неё чашку. За годы совместной работы это выходило у них автоматически. Выходя из-за стола, Толик поймал на себе взгляд Старика. Где-то около сердца вдруг неприятно ёкнуло. Неужели сейчас ему предстоит услышать то, о чём предупреждало подсознание? Генерал обвёл подчинённых взглядом, убедился, что все закончили и готовы слушать:
– Итак, господа хорошие, у меня для вас масса новостей, по большей части неприятных. Начну с плохого: сегодня рано утром наша коллега, Надежда Михальчук, покончила с собой. Перед рассветом открыла шторы, дёрнула за ошейник и до свидания. На убийство или принуждение ничто не указывает. Следов взлома в квартире не обнаружено, дверь и окно были закрыты изнутри. Также она оставила записку, а её напарнику пришло сообщение, дублирующее текст, – минус как минимум один хороший ликвидатор, мелькнуло в голове. С Михальчук Анатолий никогда близко не общался, однако черноволосую, статную, молодую вампиршу ему было всё же жаль. Получается, ей хватило всего трёх лет, чтобы выгореть дотла, хотя теперь не узнаешь, о чём именно она думала, отрезая себе голову.
– Когда ей подберут замену и что с напарником? – Йованович был совершенно спокоен. Остальные тоже не выглядели слишком опечаленными. Вампиры предпочитают не проявлять эмоций, когда дело не касается их самих. Надежда не была чьей-то подругой или возлюбленной, значит, долго горевать о ней не станут.
– Среди новобранцев вампиров нет. Попробуем отправить запрос в питерский филиал, но они вряд ли поделятся. Напарник у нас больше не работает, и это, прошу заметить, исключительно его решение. Ночью Михальчук должна была дежурить, кто пойдёт вместо неё? Надо скататься в Битцевский лес, там было нападение.
– Я могу. Ещё кто-нибудь желает? – мгновенно отозвался тот же Йованович. Все знали, почему он любит ходить в дозоры, но начальство закрывало на это глаза, и недовольные предпочитали делать то же самое. Генерал мотнул головой:
– Один справишься. С дежурством разобрались, идём дальше. Как вы понимаете, смерть коллеги – штука травмирующая, и травму эту придётся проработать, так что всем нам велено посетить штатного психолога. Петрова, ты первая, после совещания бегом к Голубевой, – Ника помрачнела. Походы к психологу среди ликвидаторов считались бесполезной тратой времени, ибо Птица, как её прозвали с лёгкой руки покойной Михальчук, была женщиной умной и образованной, но плохо понимала, как именно следует работать с машинами для убийства разной степени двинутости. Честно говоря, ей больше подошёл бы уютный кабинет в центре города да скучающие состоятельные женщины в качестве клиентов.
– Почему я? Опять она будет задавать вопросы, ответы на которые уже придумала, и ждать, что я озвучу именно их, причём теми же словами, – подобные претензии возникали и у Анатолия, но лично ему после разговора с психологом жить становилось как-то понятнее. Впрочем, в таком он не признался бы даже напарнице.
– Ты сегодня похожа на моржовый хрен. Пусть Птица помучается, пытаясь разгадать причину такого перфоманса, – Толик закусил губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Ника полуобернулась к нему. Выражение её глаз не предвещало ничего хорошего.
– Я ничего не говорил, – шепнул он ей, кое-как справившись с лицом. Ситников продолжил:
– Минутка юмора окончена, перейдём ко второму пункту программы. Около месяца назад в славном городе И. случилось жестокое убийство. Жертва, продавщица ювелирного магазина, успела нажать тревожную кнопку, но приехавший наряд полиции не успел её спасти. Убийца находилась там же – сильно ослабленная вампирша, обожжённая серебром и потерявшая кисть руки.
– Почему не сбежала? – поинтересовался Мартынов.
– При нажатии кнопки опустилась толстая стальная решётка. Поднять её одной рукой у душегубки не вышло. При задержании вампирша оказала сопротивление и была ликвидирована – благо, серебра в ювелирном оказалось достаточно. Её предсмертные слова заинтересовали полицию, а в изъятом телефоне нашли прелюбопытные сообщения. Расследование позволило узнать, что в городе И. действует организованная группа вампиров. Их не менее восьми, но не более пятнадцати. Неоязычники с уклоном в мистику. Хотят, чтобы им поклонялись, – начинается, подумал Толик. Похоже, очередная секта. Кому-то предстоит дальняя дорога.
– Банально. Несколько карательных отрядов из ближайшего филиала Министерства решают проблему. Но дошло аж до нас, значит, действовать нужно тайно. Что же они хотят сделать? – Олег озвучил то, о чём думали все, и нетерпеливо зыркнул на Старика.
– В И. находится крупнейший в России завод по производству серебряных патронов. Через пару недель он должен взлететь на воздух. Теперь интересно, аналитик ты наш? – угроза вроде серьёзная, но на деле маловероятно. Ни одного вампира близко не подпустят к подобному предприятию. – На вопрос, как они организуют такое, ответ простой – ликвидированная в ювелирном клыкастая дурочка оказалась дочерью главного инженера завода. У неё остался младший брат, которого, без сомнения, обратят либо убьют следующим, если любящий отец не сделает кое-что для вампирской банды. Звучит пугающе, верно?
Вот это уже грозило серьёзными неприятностями. Ситников поднял вверх указательный палец:
– А теперь ещё одна маленькая деталь: именно оттуда в середине ноября должны отгрузить крупную партию патронов. Их отправят в пока не очень дружественную страну, которую наше правительство надеется сделать чуть более дружественной, – со всех сторон послышались горестные стоны и тихий мат. Если в деле есть хоть немного политики, оно становится срочным, сверхважным, совершенно секретным, а цена ошибки взлетает до небес. Тому, кого пошлют в город И., можно лишь посочувствовать. Впрочем, Яковлев, похоже, заинтересовался. Конечно, он будет рад поездке в «оружейную столицу», даже если при этом придётся вырезать полтора десятка сородичей. Генерал в который раз оглядел своих подчинённых, немного поразмыслил и принял решение:
– Чтобы разобраться с этой проблемой, я отправляю в И. Петрову и Соколова. На подготовку неделя, первого числа выезжаете, – Анатолий машинально кивнул, но почти тут же, осознав, вскинул голову:
– На какой срок предполагается командировка?
– Пока не перебьёте всех вампиров, решивших устроить теракт, и не предоставите убедительных доказательств, что заводу ничто не угрожает. Вопросы? – судя по тону, напоминать Ситникову о своём дне рождения не стоило, и он покачал головой. Опять ругаться с Алиной. А она так старалась: забронировала хороший ресторан, выбрала устраивающие всех дату и время, договорилась насчёт детей, и всё это теперь псу под хвост. – Если вопросов нет, отлично. Сообщу нечто чуть более приятное. Приблизительно через полгода нас ждёт небольшая реорганизация, в результате которой должность ликвидатора станет полностью официальной.
Вампиры едва отреагировали, а вот люди обрадовались. В трудовых книжках у всех была краткая запись вроде «специалист», что пагубно влияло на оклад и мотивацию. Перекрывая одобрительный гул, Старик повысил голос:
– Больше никаких зарплат в конвертах! Всё «беленькое», в том же объёме, если не больше, плюс ранний выход на пенсию и прочие льготы, – с «камчатки» послышался чей-то неуверенный голос:
– И ДМС со стоматологией? – Ситников прищурился:
– И ДМС. Правда, пахать придётся ещё усерднее. И последняя новость на сегодня. По сравнению с вышесказанным мелочь, но если учесть, сколько мы этого ждали… наконец пришли номерные жетоны. Приказ давно готов, скоро согласуем, и можно раздавать, – пару часов назад Толик бы обрадовался услышанному. В данный момент у ликвидаторов не было никаких средств идентификации, и получение таковых (особенно на фоне новостей о легализации должностей) значило, что их постепенно выводят из тени. Глядишь, через пару-тройку лет начнут считать уважаемыми членами общества. К тому же каждый втайне надеялся получить жетон с номером один. Иногда этой надежды хватало, чтобы идти дальше.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71095051) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Анна Ильина
Вспоминать былое иногда довольно мучительно, хотя и полезно. В награду за услугу, оказанную Яром, Ника рассказывает о своём прошлом. Отдел общественной безопасности, каратели и ликвидаторы, клыкастые твари, режущие людей на улицах, банда вампиров-неоязычников, планирующая теракт – работы полно, однако с верным напарником-человеком и море по колено, а коллеги пускай болтают, что хотят. Вот только точка невозврата всё ближе… Как отношения смертного и обитающей в ночи повлияют на будущее Министерства?
Анна Ильина
Фото на память
Глава 1
Сейчас
Рабочая ночь только началась, а дел уже хватало. В одном из государств Южной Америки, с которым наша страна давно и пламенно дружила, случилась революция. Новостная лента была забита сводками с мест, наскоро слепленными статьями с аналитикой, громкими заявлениями противоборствующих сторон, мне же требовалось найти и вставить на сайт то, что будет интересно конкретно нашей аудитории. Вася нисколько не помогал: он, яростно стуча по клавиатуре, дописывал редакторскую колонку, одновременно помахивая головой в такт громко звучащей из колонок песне группы Powerwolf. А ещё, как назло, у меня зазвонил телефон. Я поднял трубку:
– Доброй ночи, редакция слу… – в ответ фыркнуло:
– Ты используешь личный телефон в качестве редакционного? Крайне плохая идея, – как обычно, никаких приветствий. Значит, и я не буду вежлив:
– Ника, у вас что-то срочное? У меня ужасно много работы, – разумеется, её это нисколько не впечатлило:
– У тебя там что, Army of the night на фоне играет? Одобряю. Но ближе к делу – ты мне нужен, и как можно скорее, – я покосился на главного редактора. Нет, не отпустит. Удача не на вашей стороне, госпожа Петрова. – Скажи своему Васе, что поедешь за некоторыми сведениями о суматохе, происходящей сейчас в Латинской Америке.
Я тут же навострил уши:
– У вас действительно есть такие данные? И это что-то эксклюзивное, но не секретное? – если так, он меня сам из офиса выгонит!
– Возможно. Короче, передай ему мои слова и приезжай. Всё, жду, – она сбросила звонок, на электронный кошелёк тут же упала небольшая сумма с коротким комментарием «такси!», а я начал переговоры с Васей. Немного поспорив об отработке, он всё же отпустил меня, сказав напоследок:
– Она ведь была там лет сто двадцать-сто тридцать назад, об этом тоже спроси. Те события давно в прошлом, но немного ретроспективы нам не повредит, – я уже устал удивляться как его осведомлённости, так и её вездесущести, вызвал такси и через полчаса стоял на знакомой площадке второго этажа, не зная, в какую из трёх распахнутых дверей податься. Ника высунулась из одной из них, махнула рукой:
– Заходи. Обувь можешь не снимать, просто вытри ноги, – неужели меня позвали в кладовку? Попасть на склад очень нужных вещей, скопившихся у вампирши за двести лет, мне было крайне интересно, и, хорошенько обшаркав кроссовки о коврик, я шагнул за порог.
Квартира оказалась однокомнатной. Все окна были закрыты ставнями, не слишком ярко горели лампы под потолком. В коридоре находилась стойка с одеждой в чехлах и несколько картонных коробок, а комната была плотно заставлена стеллажами с бумагами и коробками большего размера. Места для прохода оставалось не так уж и много даже для худенькой невысокой женщины, поэтому я почти сразу же зацепил плечом чуть выпирающую за пределы полки книгу. Падая, она задела ещё что-то, и вот на полу передо мной уже валялась маленькая горка из книжек, конвертов и бог знает чего ещё. Ника высунулась из-за стеллажа:
– Что ты там натворил? Яр, ну падающую-то книгу ты бы успел поймать. Где твоя знаменитая вампирская скорость реакции? – я опустил голову, признавая свою неуклюжесть:
– Виновен, каюсь. Я могу поднять это с пола и разложить? Или тут есть секретные документы?
– На этих полках нет, насколько помню. Просто отнеси на стол, я разберу, – быстро собрав упавшее в относительно ровную пирамиду, я понес её к указанному месту, положил на чуть запылённую поверхность, разобрав для большей устойчивости на две пирамидки поменьше, и, уже отворачиваясь, успел зацепить глазом кое-что любопытное. Ника пока копалась где-то в стороне и не видела, что там у меня в руках. Ну-ка, посмотрим…
Это оказалась фотография небольшого размера в простой рамке – стекло да тонкая пластиковая окантовка. Попавшая в кадр пара, видимо, только что закончила танцевать. Судя по положению партнёров, исполнялся самый простой вальс, навязанный не слишком оригинальным ведущим в середине корпоративной вечеринки. На заднем плане виднелись другие пары, люди с бокалами в руках, чуть поодаль фуршетный стол, что подтвердило моё предположение о корпоративе, но фотограф зачем-то решил запечатлеть именно этих двоих. Я присмотрелся получше, пытаясь понять, что же его зацепило.
Видеть Нику в алом платье, накрашенной и уложенной было странно. Полностью ног не разглядеть, но она наверняка в туфлях на высоком каблуке. Впрочем, разница в росте между ней и партнёром всё равно составляла сантиметров двадцать – значит, он довольно высок. Выглядит лет на сорок или даже больше. Короткий ёжик волос почти наполовину седой, на лице наметились морщины – неужели человек? Впрочем, странным и привлекающим внимание было совсем не это. Чем дольше я рассматривал, тем больше замечал мелких деталей, явно не предназначенных для демонстрации широкой публике. Рука женщины не лежала спокойно в мужской руке – их пальцы были переплетены и крепко сжаты. Расстояние между телами гораздо меньше, чем положено правилами танца. Головы повернуты так, что танцующие смотрят друг другу прямо в глаза, и выражение этих глаз было таким, что…
– А я и забыла, насколько откровенно это выглядело, – я вздрогнул от неожиданности. Ника незаметно подошла сзади и теперь рассматривала фото вместе со мной. Чёрт, как же быть? Меня распирает от любопытства, но шанс получить ответ слишком мал. Впрочем, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и тоже пожалеть:
– Полагаю, здесь запечатлена часть очень красивой и грустной истории? – её глаза заметно помрачнели. Неужели не ответит?
– Красивого в ней нет совсем, а вот грустного, пожалуй, в избытке, – отлично, она пошла на диалог, можно ковать железо, пока горячо. Я порылся в памяти:
– Это ведь о ней мне было рано знать, когда мы искали несчастного Михаила Жатникова? – от уверенного кивка я мысленно запрыгал на месте. – А сейчас расскажете?
– Хм-м-м… Впрочем, почему бы и нет? Никого из её участников в живых не осталось, наследникам уже всё равно, а мне будет полезно вспомнить. Но не думай, что я поделюсь этим кусочком своей биографии просто так, – я предполагал, что за эксклюзив придётся платить. Надеюсь, цена будет не запредельной.
– Согласен. Что нужно сделать? Да и вообще, по какому поводу вы меня вызывали?
– Видишь ли, скоро я уезжаю в командировку на месяц или полтора. Надо, чтобы кто-то передавал показания счётчиков, разумеется, со всех квартир, в управляющую компанию, регулярно проветривал комнаты: не люблю, когда воздух затхлый, да и мяту хорошо бы поливать, – и за такие мелочи мне расскажут целую историю любви? Да я этой мяте музыку буду каждую ночь включать для хорошего роста! Впрочем, радовался я недолго. – Но это не плата за рассказ, а то, что я бы поручила тебе в любом случае. Хочешь получить от меня запись – придётся за неделю продать всё, что стоит в коридоре.
– Всю одежду? Да это нереально! – взвыл я.
– Только содержимое коробок. Там старая техника, редкие, но уже не нужные мне книги, ещё какие-то мелочи… заберёшь с собой, выставишь на каком-нибудь сайте с объявлениями, чтобы я могла проверить, через семь дней привезёшь деньги. Тогда же отдам тебе ключи и диктофон, – да, задача не из лёгких. Но и награда того стоит.
– Не сомневайтесь, я справлюсь! И, кстати, вы обещали какие-то сведения про текущие события, а Василий Викторович спрашивал о вашей давней командировке, – Ника открыла ящик стола, сунула мне в руки пухлую папку:
– Так и знала, что его заинтересует именно это. Вероятно, он даже знает, что сейчас я отправляюсь как раз в самое пекло. Месторождения серебра нужно охранять от вампиров, кто бы из людей ни стоял у руля, – невероятно. Как удачно, оказывается, я свалил с работы. – Всё, Яр. Пищу для размышлений ты получил, ценные указания и мотивацию их исполнять тоже. Забери необходимое и приходи в следующий вторник. Посмотрим, что у тебя выйдет.
Я пытался стоять смирно, хотя хотелось подпрыгивать на месте от нетерпения. Ника приняла у меня тонкую стопку купюр, удовлетворённо кивнула и внезапно, отделив половину, протянула оставшиеся деньги мне.
– За труды. Пошли на кухню, выдам остальное, – обойдя стоящий в коридоре большой чемодан, мы расселись за столом. Ника отхлебнула мятного чая – единственное, что мог худо-бедно переработать её организм помимо крови, и пододвинула ко мне объёмную связку ключей, лист бумаги и старенький диктофон. – С ключами и техникой разберёшься, список дел я составила, если не вернусь через десять недель – конверт с завещанием в шкафу, под футболками.
– Вы вернётесь, – твёрдо сказал я, хотя и не был уверен на все сто процентов в таком исходе. Ответ не заставил себя ждать:
– Спасибо за оптимизм, но это зависит не только от меня. Может, повезёт, а может, удача повернётся спиной. Всё равно я когда-нибудь покину этот мир, и жаркая южноамериканская страна – не худшее место, чтобы принять последний бой, – такое смирение не слишком на неё похоже.
– Неужели всё настолько плохо?
– Испугался, что ли? Не стоит. Просто я весь день вспоминала прошлое, между прочим, по твоему запросу, и оттого нахожусь в лёгком сплине. Ничего страшного, пройдёт к утру, – вот как. Тогда мне стоит поторопиться домой, чтобы как можно скорее услышать этот рассказ. Сложив ключи, список и диктофон в рюкзак, я попрощался с начальницей (она даже не пыталась меня задержать), дошагал, пританцовывая, до остановки, прыгнул в автобус, а добравшись до квартиры, напротив, резко замедлился. Не спеша переоделся в домашнее, убрал звук на телефоне, глотнул крови, удобно устроился на матрасе и только тогда, выдохнув, легонько ткнул пальцем в кнопку. Комнату наполнил негромкий голос Ники:
– Ну, основное случилось году эдак в две тысячи тридцать втором. Тогда я была ещё относительно молода, наивна и добра. Мы к тому времени работали как напарники уже лет семь, и последние года два…
Телефон завибрировал, напоминая, что пора закрыть шторы. Раздраженно смахнув уведомление, я метнулся к окну, задёрнул тяжёлые полотна и продолжил слушать. Когда запись закончилась, глянул на время и понял, что она длилась более четырёх часов – половину рабочего дня! Теперь я понимал, в каком состоянии находилась Ника вечером. Я бы после такого пару дней ощущал себя рассыпанным паззлом из трёх тысяч деталей, а ей придётся много часов лететь в грузовом отсеке и несколько недель сражаться за чужие ресурсы. Нет, такой труд не должен быть оплачен лишь присмотром за квартирой и скромной суммой от продажи вещей! Немного подумав, я понял, что могу сделать, прикинул, сколько времени это займёт, и лёг спать, дабы следующим же вечером с новыми силами приступить к выполнению разработанного плана.
Она позвонила через девять недель, разумеется, днём, разбудив меня после долгой смены. Я уже начал волноваться, поэтому, увидев на экране «Петрова Н.», не стал ворчать и быстро снял трубку:
– Я дома. Обошлось. Миссия выполнена. Работы для тебя пока нет. За сувенирами заедешь, когда будет свободное время, – как обычно, кратко и по делу. Я улыбнулся:
– Рад это слышать. Приеду, наверное, через неделю, как разберусь с кое-какими срочными делами, – точнее, с одним большим делом, растянувшимся почти на два месяца. Договорившись о времени встречи, я закончил вызов, зевнул и глянул налево, во всё ещё горевший экран ноутбука. Заснуть снова вряд ли получится, значит, будем трудиться. Дня три, и закончу, далее корректура, редактура и представление широкой публике. Точнее, одной совсем не широкой женщине.
– Что ты принёс? – с опаской спросила Ника, глядя на протянутый ей бумажный пакет. – Если благодарность за привезённые подарки, то не надо: там пара магнитов и несколько прикольных деревяшек.
– Нет, это за вашу запись. Я заставил вас вспоминать довольно неприятные и тяжёлые вещи, и не отблагодарить за такие страдания не могу. Сначала держите вот это, – я сунул ей в руки белый конверт. – Фотография была не в лучшем состоянии, что неудивительно, учитывая возраст, но мне удалось её отсканировать, прогнать через нейросеть и немного откорректировать вручную. Теперь у вас есть и отпечатанное фото в хорошем качестве, и цифровая копия – лучше, чем единственный экземпляр более чем столетней давности.
Никогда не видел у неё такого лица. Чёрт, кажется, в своём стремлении сделать как лучше я переборщил и сейчас в меня полетят обрывки бумаги вперемешку с грязной руганью. К счастью, вышло иначе – сероглазая вампирша бережно достала из конверта снимок, полюбовалась, спрятала обратно и тихо сказала:
– Спасибо, Яр. Тебе это зачтётся.
– Неужели мне дадут вольную? – шутка немного снизила напряжение, Ника дёрнула углом рта и оттянула край пакета:
– Это, как я понимаю, вторая часть благодарности? Ты решил заделаться не только моим рабом, но и биографом? Серьёзно? – к счастью, лицо её стало привычным, скептически-отстранённым, и я радостно ответил:
– Это не ваша биография. Я был в архиве Министерства, перечитал все личные дела, которые мне смогли выдать, потом сопоставил с рассказом. Писать от лица женщины я не могу, от своего тем более, так что пришлось немного влезть в чужую шкуру. Получилось или нет, решать вам. Только, пожалуйста, прочитайте, не надо сразу выкидывать, – она забрала пакет из моих рук, покачала, оценивая вес, тяжело вздохнула и согласилась:
– Ладно, уговорил. Если ты решил подробно расписывать постельные сцены – убью, и ничего мне за это не будет, понял?
– Не волнуйтесь, присутствует лишь лёгкая эротика, – заверил я и уже хотел свалить по-тихому, но мне не дали:
– Тут чтения на час, не более. Подождёшь, не развалишься, писатель, блин… – и она ушла в комнату, плотно прикрыв дверь, а я остался на кухне, не зная, казнят меня этой ночью или помилуют.
Глава 2
Тогда
Кто-то впереди звал его на помощь, и он бежал по гладкой, ровной, бесконечной дороге. Голос не приближался, не отдалялся, только с каждой минутой звучал всё жалобнее. Невозможно было понять, кричит ли это женщина, мужчина или ребёнок, и сделать ничего было нельзя – только отмахивать километр за километром, надеясь успеть. Внезапно асфальт под ногами обвалился, и, падая, он всё тянул руки вверх, отказываясь верить в собственное бессилие.
Противный писк маленького будильника вернул его из кошмара в реальность. В благодарность за спасение видавший виды пластиковый кубик был аккуратно выключен, а не пришиблен сверху, как обычно, карающей дланью. Накинув халат, Анатолий поплёлся на кухню, уклоняясь от детей и жены, мечущихся между прихожей, кухней и туалетом. Минут через пять машина, забитая вопящими школьниками, портфелями и влажными салфетками, вырулила с участка. Утренняя суета сменилась приятной тишиной. Можно было спокойно сесть за стол и, запивая остатки вчерашнего шашлыка крепким кофе, немного подумать о неприятном сне. Толик не верил в мистику и предсказания, однако интуиция у него была развита довольно сильно. Вероятно, недавно случилось что-то скверное, но вовремя не замеченное, и совсем скоро оно даст о себе знать. Вот только что? Эти выходные ему удалось провести с семьёй, и всё было хорошо: никаких ссор между детьми, им и Алиной, образцово-показательные два дня с почти бессонной ночью посередине, привычное утро… Мотоцикл встал на зимовку полностью осмотренным и исправным, машины в порядке. С работой дела тоже шли неплохо, откуда тогда это предчувствие надвигающейся беды? Так и не найдя ответов, он закончил завтракать и поплёлся в ванную надраивать зубы. Быстро собрался, покидал в спортивную сумку вещи, оделся и выдвинулся в Москву, готовясь, как обычно, стоять в традиционной понедельничной пробке.
Дорога оказалась на удивление приличной. Ничего сверхобычного не случилось, он благополучно припарковался около метро и, слившись с пока негустым потоком людей, зашагал в направлении работы. За спиной послышались слегка приглушённые девичьи голоса:
– Охренеть, ты это видишь? Точно из наших, – мельком взглянув в боковое зеркало стоявшей справа машины, он ухмыльнулся. Так и есть, новенькие девочки-лаборантки из научного отдела. Он уже видел их мельком, а вот они его нет, иначе говорили бы шёпотом или вовсе молчали. Решив слегка поднять себе настроение, Анатолий, постепенно сбавляя шаг, дошёл до входа в Министерство, резко остановился и, открывая дверь, обернулся к девушкам, широко улыбаясь:
– Дамы вперёд, – реакция была восхитительно предсказуемой: русоволосая в очках побелела от ужаса, рыженькая почти завизжала, но в последний момент сумела-таки сдержаться. Со спины-то, конечно, он выглядел сногсшибательно: широкие плечи, узкие бёдра, длинные ноги, рост под два метра (сто девяносто, но не суть), плавная походка уверенного в себе хищника, а вот с лицом дело обстояло куда хуже. Тяжёлая челюсть, узкие губы, серые холодные глаза, глядящие исподлобья – девушки явно ожидали чего-то получше. Шалость вполне удалась, лаборантки, оправившись от первого шока, быстро прошмыгнули в дверь, и он зашёл следом.
Отметившись на проходной, Толик повернул налево, в отдел общественной безопасности Министерства по делам граждан «С.О.В.», где работал последние тринадцать лет – сначала рядовым карателем, патрулирующим улицы ночного города, а потом и ликвидатором. Правда, последний год ликвидировать было особо некого, и он совмещал должности элитного палача и инструктора, что скорее радовало: обучать новобранцев куда лучше, чем рисковать жизнью, охотясь на сильных и умных кровопийц в паре с ещё более опасным вампиром. Впрочем, утренних тренировок и спаррингов это не отменяло. Быстро переодевшись, Толик дошёл до зала. Там не оказалось никого, кроме Ники – его бессменной напарницы. Видимо, все остальные уже закончили. Настроение улучшилось ещё немного. Закончив упражнение, она подошла:
– Доброе утро. Сегодня в одиннадцать совещание, – он кивнул:
– Здравствуй. Знаю, мне вчера звонили. Ты тут с ночи?
– Угу. С вампирами уже дралась, остались только вы, – по каким-то внутренним соображениям даже после семи лет совместной работы она упорно продолжала ему «выкать». Поначалу Толика это раздражало, но довольно быстро он перестал обращать внимание на слишком формальное обращение, поняв, что слова, в отличие от интонации и невербальных сигналов, практически ничего не значат.
– Дай мне размяться, и я постараюсь хорошенько тебя отлупить, – лицо её осталось отстранённо-равнодушным, однако глаза заметно потеплели.
– Вы хотя бы дотронуться сумейте для начала. Сегодня я в ударе, – и в настроении, отметил он, направляясь к тренажёрам. Видимо, предыдущая тренировка была удачной. Через сорок минут они уже стояли в центре зала, готовясь нападать и защищаться. Со стороны это, наверное, выглядело странно – высокий массивный боец против хрупкой мелкой девушки, но Анатолий слишком хорошо знал, насколько эта хрупкость обманчива. Глубоко вдохнув, ликвидатор скомандовал:
– Пошла! – и едва успел уклониться от молниеносного броска. Нечеловеческая сила и скорость реакции, помноженные на опыт, позволяли ей не напрягаясь парировать все атаки, а вот ему пришлось несладко. Впрочем, один раз Толик ухитрился, подгадав момент, от души садануть вампиршу по верхней части стопы:
– Говорил я тебе, не надевай на тренировку чешки! – Ника скривилась:
– В них удобнее! – она предпочитала как можно более лёгкую обувь, утверждая, что всё тяжелее кроссовок приковывает её к земле. – И вообще, так нечестно.
Он хотел сказать, что в бою нет понятия «честность», но разговаривать и драться одновременно было уже тяжеловато. К счастью, через несколько минут Ника остановилась:
– На сегодня достаточно, – сказала она секундой раньше Толика, развернулась и быстро пошла к выходу. Отдышавшись, он поплёлся следом.
Раздевалка и душевые были общими: никто не предполагал, что среди ликвидаторов окажутся женщины. Нику это нисколько не смущало, но три года назад к ним присоединилась Надя Михальчук, которая, едва освоившись, начала яростно отстаивать своё право на приватность. Отдельное помещение, разумеется, никто строить не стал, однако в раздевалке возвели пару перегородок, выделив дамам небольшой закуток у входа с двумя душевыми. Звукоизоляция при этом, ясное дело, была нулевой, поэтому, услышав с женской половины расстроенный возглас напарницы, Анатолий незамедлительно крикнул:
– Ник, всё в порядке?
– Нет! – донеслось из-за перегородки, и через полминуты в дверь постучали. – Зайти можно?
– Да, я уже оделся, – серые трикотажные брюки она успела сменить на джинсы, а вот тонкую чёрную майку, похоже, переодевать не собиралась. Впрочем, особой необходимости в том не было: вампиры не потеют, а пыли, грязи или чужого запаха на одёжке явно нет. В руках Ника держала чёрную же водолазку:
– Зацепилась за ошейник, и вот, – на ткани образовалась здоровенная дыра почти во весь бок.
– Как тебя угораздило? – ох уж эти ошейники. Широкие, довольно толстые, изготовленные из материала, напоминающего искусственную кожу, отделанные снаружи двумя рядами серебряных заклёпок. Хорошая защита для человеческой шеи, для вампира – манифестация его преданности делу. Ошейники, предназначенные для людей, можно было снять, вампирские же надевались раз и навсегда. При попытке их сорвать активировался простейший механизм, сматывающий спрятанную в толще полимера серебряную струну, ловко и быстро срезающую голову. Толик считал такой способ контроля отвратительным, но держал своё мнение при себе.
– Кажется, на одной из заклёпок слева образовалась зацепка. Я, понятное дело, ничего не трогала, поэтому посмотрите, пожалуйста, – она подошла поближе, завела волосы за ухо. Он присмотрелся. Да, так и есть, на одном из серебряных квадратиков сверху что-то вроде неглубокой зарубки с острым краем. Потрогав его пальцем, Анатолий уверенно заявил:
– Это нельзя оставлять в таком виде. Можешь порезаться. Сходи к оружейникам, – Ника сразу заныла:
– Вы же знаете, Яковлев начнёт жрать мне мозг чайной ложечкой за такое безответственное обращение со средствами защиты. Может, у вас получится что-нибудь сделать? – надо было отказаться, но, с другой стороны, зарубка совсем небольшая, а в сумке у него, кажется, завалялся лист наждачной бумаги…
– Подожди секунду, – заглянув в пару отделений, он нашёл искомое, а заодно и початую пачку влажных салфеток, которые, кажется, в его доме были везде и проникали повсюду. – Попробую зашлифовать. Закрой глаза, не дыши, молчи и не двигайся.
Она кивнула, соглашаясь, и застыла. Серебро оказалось довольно податливым, сильно не пылило, и через пять-шесть минут он снова коснулся зацепки. Нет, всё-таки стоит подпилить ещё. Из-за её уха выскользнула непослушная прядка, закрыв обзор. Толик заправил её обратно, но она тут же выбилась снова.
– Волосы подержи, мешают, – буркнул он. Закончил обрабатывать край, проверил остроту, аккуратно протёр заклёпки, искусственную кожу и ту часть Никиной шеи, куда могли попасть опилки. – Нигде не жжёт?
Она помотала головой, опуская руки. Тёмно-русая недлинная шевелюра заколыхалась из стороны в сторону, и тут он заметил нечто странное.
– Стой. Надо кое-что проверить, – захватив прядь, Толик как кисточкой провёл ей по серебру. – Чувствуешь что-нибудь?
– Чувствую, что меня тянут за волосы, – отозвалась Ника сухо, явно не слишком довольная посягательством на причёску.
– То есть тебе не больно? А теперь щёлкни-ка по заклёпкам ногтем, – велел он, услышал тихое «ай» и продолжил:
– Твои волосы часто соприкасаются с ошейником, но ты этого не ощущаешь, и на них ни следа. А ноготь отреагировал сразу. Ты знала о таком эффекте?
Глава 3
Прежде чем она успела ответить, хлопнула внешняя дверь. Ника отскочила вбок, а на мужскую половину вбежал их коллега Мартынов.
– Чем это вы тут занимаетесь? – ехидно поинтересовался он. Анатолий широко улыбнулся:
– Ставим опыты над вампирами. Иди сюда, лохматик, ты тоже участвуешь, – Мартынов незамедлительно попытался свалить, но был пойман за просторную тельняшку и ласково, но решительно подтянут поближе.
– Олежа, проведи-ка своими седыми патлами по ошейнику, длины тебе хватит. Кстати, когда ты подстрижёшься? – вампир надулся:
– Никогда. Отращу себе гриву до задницы. А ещё трёхсантиметровые когти, и чёрным лаком покрашу, будете все меня бояться.
– Гробовщик из тебя всё равно не выйдет. Нарисованные шрамы смотрятся отвратительно, а настоящие зарастут за пару минут. Давай, делай, что велено – немедленно откликнулась Ника. Олег осторожно коснулся заклёпок. Его волосы тоже никак не взаимодействовали с благородным металлом. – Поразительно. Почему никто раньше этого не проверял?
– То есть вы реально экспериментируете? А что подтверждаем или опровергаем? Впрочем, кажется, я догадываюсь. Серебро разрушает наши тела, а вот волосы, по-моему, прицельно не проверяли. Так, посмотрим… – Мартынов поднёс прядь к глазам. – Ага. А если ногтем? Ой. Понял, осознал. Надо будет обрадовать научников.
– Эй, вообще-то это я первая заметила! – она давно хотела перейти в научный отдел, и любое открытие, даже самое мелкое, могло приблизить её к цели. Олег об этом, конечно, знал, и скорее всего, просто шутил, но атмосфера ощутимо накалилась.
– Веруня, напомню, что первым был я, – скромно вставил Толик. – Если бы я не согласился отремонтировать твой ошейник, ты бы так и пребывала в неведении.
– Я не Веруня, – тут же отозвалась вампирша. – Сто раз говорила, «Вероникой» меня назначила паспортистка, считавшая, что имени «Ника» не существует.
Разумеется, он слышал об этом, но не мог её не поддразнивать. Это была маленькая месть за «выканье», а в данной ситуации ещё и способ отвлечь от спора.
– Значит, он таки сумел тебя задеть, – задумчиво произнёс Олег. – Должен признать, довольно подлый поступок. Впрочем, в реальном бою и не такое бывает.
– Что ты имеешь в виду? – напрягся Толик.
– Разве ты не знаешь? Утром она вышла против Йовановича. Наш супермен держался молодцом, но когда понял, что начал проигрывать врукопашную, внезапно выхватил нож и попытался победить любой ценой. Ника, будучи сильной независимой женщиной, сумела отбиться. В результате объявили ничью, – плохо, очень плохо. Сколько раз просил не связываться с этим психопатом: он не прощает обид и ничего не забывает. Впрочем, партнёра мог выбрать и сам Йованович, и тогда она не могла отказаться. – Если вы закончили надо мной издеваться, я, пожалуй, пойду туда, где меня ценят.
Прихватив что-то из шкафчика, Мартынов убежал. Ника проводила его взглядом:
– Позёр. В бухгалтерию, небось, собрался, жаловаться да флиртовать.
– Зачем? И как он будет флиртовать без заправки? – ляпнул Анатолий, не подумав, и сразу понял, как грубо прозвучал вопрос.
– Во-первых, чтобы почувствовать себя чуть менее неживым, – холодноватым тоном ответила она. – Во-вторых, это отличный способ улучшить свои коммуникативные навыки – как вербальные, так и невербальные.
– Но… – попытался вставить он, однако был перебит:
– Для того чтобы улыбаться, шутить на грани и заигрывать, гормоны не нужны. Достаточно иметь мозг, а также понимать, что довольно часто люди, да и вампиры тоже, флиртуют просто из любви к искусству, не думая о каком-либо продолжении, – в сущности, она была права, однако Мартынов никогда ничего не делал просто так. Впрочем, непосредственно на них поход седого вампира в бухгалтерию не влиял, и он кивнул:
– Хорошо, усвоил. Пусть развлекается, как хочет, главное, чтоб работал нормально. Вопрос с ошейником мы решили? – Ника опустила глаза.
– Да. Но не пойду же я на совещание в одной майке. Михальчук вряд ли поделится своими вещами, да и не приходила она ещё. Можно было бы попросить что-нибудь у Олежи, но теперь он на меня дуется и не даст, – с трудом удержавшись от неприличного каламбура, Толик, секунду поразмыслив, порылся на верхней полке своего шкафчика, вытащил скомканное нечто неприятного серо-розовато-бежевого цвета, встряхнул:
– Могу одолжить свою толстовку. Она стираная, давно тут лежит, и я её ни разу не надевал. Цвет, правда, не очень, из-за неудачной стирки. Пойдёт? – глаза её засияли, она довольно закивала. Быстро влезла в кофту, накинула на голову капюшон, до предела затянула шнурок. Он закашлялся.
– Не надо так делать. Ты становишься похожа на моржовый хрен, – Ника фыркнула.
– Плевать. Зато не в майке. Правда, опять пахнет куревом, – Толик взвыл:
– Она чис-та-я! Как ты могла унюхать то, чего нет?
– Вы недооцениваете вампирское обоняние. Разумеется, толстовку стирали. Но она лежала рядом с вашей курткой. А куртка до этого висела в каком-нибудь большом шкафу рядом с другой верхней одеждой, в которой вы, несомненно, ходили с вечера пятницы по ночь воскресенья и вовсю при этом дымили. Я права? – разумеется, сказанное имело место быть. Но на выходных-то можно расслабиться?
– Да, я курил. Более того, ещё и литр пива выпил, впервые за пару месяцев. И собака меня облизывала, и шашлык я жарил, и всё это ты, конечно, чуешь. Мне забрать кофту? – вампирша помотала головой.
– Не надо. Спасибо вам. Я, наверное, переборщила с вынюхиванием, прошу прощения, – он махнул рукой:
– Забыли. Ты же не специально это делаешь. Кстати, сейчас, пожалуйста, не дыши, мне надо собрать вещи для стирки. Ну вот, готово. Я в прачечную, – Анатолий вышел из раздевалки и спустился на минус первый этаж.
Белая пластиковая дверь оказалась заперта изнутри. Он несколько раз дёрнул за ручку, долбанул ногой о хлипкий косяк, но не слишком сильно, ведь целью удара было не развалить конструкцию, а слегка сбить романтический настрой притаившейся внутри парочке. Прачечная пользовалась бешеной популярностью среди любителей одноразовых служебных потрахушек. Вероятно, оттого, что не имела ни окон, ни камер и находилась в середине тёмного коридора, по обоим концам которого располагались хорошо просматриваемые лестницы. К тому же шум от работающих стиральных машин отлично заглушал все звуки. У Толика подобная ненадлежащая эксплуатация помещения вызывала только раздражение, а Ника не любила прачечную настолько, что в принципе ей не пользовалась.
Развернувшись, он побрёл к лестнице. Сзади послышались шаги:
– Соколов, это вы? – со второй площадки, помахивая некогда белым халатом, приближался начальник научного отдела Семён Штерн. – Вижу, вы. День добрый. У меня тут катастрофа – опрокинул на рабочую одежду полную кружку кофе. Как человек семейный, скажите – такое вообще можно отстирать?
– Отбеливатель и холодная вода. Как человек науки, вы могли бы провести пару экспериментов и узнать это самостоятельно, – сарказма в словах Анатолия не содержалось, только мягкая ирония. Штерн был талантливым учёным, очень неплохим руководителем, но совершенно ничего не понимал в бытовых делах. – Однако прямо сейчас прачечная закрыта.
– Понятно. Пойду тогда покурю, минут через пять попробую снова. Вы со мной? – невозмутимо произнёс научник.
– Вынужден отказаться – коллеги не простят мне запаха табачного дыма. Скажите, а вас не смущает устроенный тут бардак? – Штерн, ни секунды не сомневаясь, выпалил:
– Нисколько. Более того, это совершенно нормально, если учитывать специфику организации. Кровь рифмуется с любовью, а адреналин с эндорфином, – и, не затрудняя себя дальнейшими объяснениями, умчался в курилку, оставив Толика обдумывать услышанное.
Через пару минут замок щёлкнул. Выждав ровно минуту, он, нарочито громко топая, выдвинулся вперёд. Коридор был пуст, внутри помещения тоже никого. Запустив цикл стирки и сушки, ликвидатор отправился на совещание, и уже поднимаясь по лестнице, понял, что не услышал шагов тех, кто вышел из прачечной.
Глава 4
Он успел первым, что было хорошо, поскольку обеспечивало возможность выбора места за длинным столом в кабинете начальника отдела общественной безопасности. Прикрываться от Старика коллегами сегодня не нужно, так что, войдя в просторную комнату, залитую искусственным светом, неярким и тёплым, Толик направился к стулу, стоявшему ближе всех к генеральскому месту.
– Здравия желаю! – Старик, он же генерал Ситников, среднего роста пожилой мужчина, ещё не потерявший формы и оттого выглядящий куда моложе своих почти семидесяти лет, досадливо скривился:
– Соколов, кто тебя обидел? Ты прибегаешь к формальной вежливости только в таких случаях, – стоит ли рассказывать о плохом предчувствии? Пожалуй, нет, лучше отшутиться:
– Житие у меня тяжкое аж с самого утра. Дети орут, жена бесится, собака куртку пожевала, вдобавок работать заставляют, – он огляделся, – с какими-то упырями.
Генерал довольно заржал. Он ценил подобные шутки, особенно когда грань допустимого была близко, но не пересекалась. В данном случае получилось именно так: никто из вампиров ещё не появлялся.
– Твоя-то упырица где бегает?
– Ника своя собственная, потому в перемещениях не ограничена. Вот, пожалуйста, – она как раз вошла в кабинет. Наклонила голову в коротком поклоне, приветствуя генерала, и плюхнулась справа от Толика. Постепенно подтянулись остальные. Рукопожатия здесь не пользовались популярностью, все обходились кивками разной степени почтительности. Когда восемь мест из десяти оказались заняты, Ситников нажал кнопку селектора:
– Лара, неси чай, – значит, Михальчук со своим напарником не придут? Очень странно, но вопросы задавать сейчас нет смысла. Секретарша вкатила столик, обнесла присутствующих яркими керамическими кружками, привезёнными с маленького греческого острова в Средиземном море. Похожие по форме, они отличались цветом либо узором, одинаковых не было, соответственно, не возникало и путаницы. – У всех есть? Тогда пейте, а новостями я поделюсь после.
Это была своеобразная традиция. Совещания начинались с молчания и совместного распития чего-нибудь горячего. Разумеется, пили не только чай. Ликвидаторы-люди, все как один, предпочитали чёрный растворимый кофе без сахара, вампиры – те немногие жидкости, которые их организм усваивал помимо крови. Как правило, то были любимые при жизни напитки. Ника говорила: так тело пытается не забывать о прошлом. Вечной вампирьей жажды чай, кофе или что-то другое, конечно, не утоляли, но некое удовольствие при употреблении присутствовало. Словом, во время чаепития все слегка успокаивались, настраивались на совместную работу, и следующее за этим обсуждение текущих вопросов становилось куда продуктивнее.
Потягивая свой кофе, Толик посматривал на коллег. Забавно, что люди были очень друг на друга похожи: высокие, массивные, коротко стриженые, а вампиры сильно различались между собой. Самой внешне непримечательной среди них была, как ни удивительно, Ника – симпатичная, изящная, сероглазая девушка на вид лет восемнадцати-двадцати (год рождения, между прочим, у них с Анатолием совпадал). Напротив неё расположился Йованович – отлично сложенный эффектный брюнет, похожий на супергероя, вышвырнутого из блокбастера за чрезмерную идеальность. Напарник, сидящий по правую руку, казался рядом с ним бледной декорацией. Далее развалился на стуле Мартынов, невысокий, вечно расхристанный семнадцатилетний подросток с растрёпанными седыми волосами, скрывающими за собой тревожные, всё на свете подмечающие алые глаза. Чай у него уже закончился, он подхватил обе кружки – свою и напарника, потянулся забрать посуду у Яковлева.
– Ценю твою заботу, но я сам, – Яковлев придвинул кружку поближе к себе, слегка отъехал назад вместе со стулом, спасаясь от загребущих рук. Он был самым спокойным и немногословным из вампиров, обладал приятной располагающей внешностью: мягкие каштановые волосы, светло-карие глаза, средний рост, обычное худощавое телосложение, занимался, помимо ликвидаторской работы, разработкой оружия и снаряжения, явно предпочитая второе первому. Без его изобретений, заметил Анатолий про себя, мы бы потеряли в разы больше народа. Но всё-таки, где же шляется пятая пара?
Залив в себя остатки топлива, он не глядя протянул руку, зная, что Ника ровно в тот же момент потянется вложить в неё чашку. За годы совместной работы это выходило у них автоматически. Выходя из-за стола, Толик поймал на себе взгляд Старика. Где-то около сердца вдруг неприятно ёкнуло. Неужели сейчас ему предстоит услышать то, о чём предупреждало подсознание? Генерал обвёл подчинённых взглядом, убедился, что все закончили и готовы слушать:
– Итак, господа хорошие, у меня для вас масса новостей, по большей части неприятных. Начну с плохого: сегодня рано утром наша коллега, Надежда Михальчук, покончила с собой. Перед рассветом открыла шторы, дёрнула за ошейник и до свидания. На убийство или принуждение ничто не указывает. Следов взлома в квартире не обнаружено, дверь и окно были закрыты изнутри. Также она оставила записку, а её напарнику пришло сообщение, дублирующее текст, – минус как минимум один хороший ликвидатор, мелькнуло в голове. С Михальчук Анатолий никогда близко не общался, однако черноволосую, статную, молодую вампиршу ему было всё же жаль. Получается, ей хватило всего трёх лет, чтобы выгореть дотла, хотя теперь не узнаешь, о чём именно она думала, отрезая себе голову.
– Когда ей подберут замену и что с напарником? – Йованович был совершенно спокоен. Остальные тоже не выглядели слишком опечаленными. Вампиры предпочитают не проявлять эмоций, когда дело не касается их самих. Надежда не была чьей-то подругой или возлюбленной, значит, долго горевать о ней не станут.
– Среди новобранцев вампиров нет. Попробуем отправить запрос в питерский филиал, но они вряд ли поделятся. Напарник у нас больше не работает, и это, прошу заметить, исключительно его решение. Ночью Михальчук должна была дежурить, кто пойдёт вместо неё? Надо скататься в Битцевский лес, там было нападение.
– Я могу. Ещё кто-нибудь желает? – мгновенно отозвался тот же Йованович. Все знали, почему он любит ходить в дозоры, но начальство закрывало на это глаза, и недовольные предпочитали делать то же самое. Генерал мотнул головой:
– Один справишься. С дежурством разобрались, идём дальше. Как вы понимаете, смерть коллеги – штука травмирующая, и травму эту придётся проработать, так что всем нам велено посетить штатного психолога. Петрова, ты первая, после совещания бегом к Голубевой, – Ника помрачнела. Походы к психологу среди ликвидаторов считались бесполезной тратой времени, ибо Птица, как её прозвали с лёгкой руки покойной Михальчук, была женщиной умной и образованной, но плохо понимала, как именно следует работать с машинами для убийства разной степени двинутости. Честно говоря, ей больше подошёл бы уютный кабинет в центре города да скучающие состоятельные женщины в качестве клиентов.
– Почему я? Опять она будет задавать вопросы, ответы на которые уже придумала, и ждать, что я озвучу именно их, причём теми же словами, – подобные претензии возникали и у Анатолия, но лично ему после разговора с психологом жить становилось как-то понятнее. Впрочем, в таком он не признался бы даже напарнице.
– Ты сегодня похожа на моржовый хрен. Пусть Птица помучается, пытаясь разгадать причину такого перфоманса, – Толик закусил губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Ника полуобернулась к нему. Выражение её глаз не предвещало ничего хорошего.
– Я ничего не говорил, – шепнул он ей, кое-как справившись с лицом. Ситников продолжил:
– Минутка юмора окончена, перейдём ко второму пункту программы. Около месяца назад в славном городе И. случилось жестокое убийство. Жертва, продавщица ювелирного магазина, успела нажать тревожную кнопку, но приехавший наряд полиции не успел её спасти. Убийца находилась там же – сильно ослабленная вампирша, обожжённая серебром и потерявшая кисть руки.
– Почему не сбежала? – поинтересовался Мартынов.
– При нажатии кнопки опустилась толстая стальная решётка. Поднять её одной рукой у душегубки не вышло. При задержании вампирша оказала сопротивление и была ликвидирована – благо, серебра в ювелирном оказалось достаточно. Её предсмертные слова заинтересовали полицию, а в изъятом телефоне нашли прелюбопытные сообщения. Расследование позволило узнать, что в городе И. действует организованная группа вампиров. Их не менее восьми, но не более пятнадцати. Неоязычники с уклоном в мистику. Хотят, чтобы им поклонялись, – начинается, подумал Толик. Похоже, очередная секта. Кому-то предстоит дальняя дорога.
– Банально. Несколько карательных отрядов из ближайшего филиала Министерства решают проблему. Но дошло аж до нас, значит, действовать нужно тайно. Что же они хотят сделать? – Олег озвучил то, о чём думали все, и нетерпеливо зыркнул на Старика.
– В И. находится крупнейший в России завод по производству серебряных патронов. Через пару недель он должен взлететь на воздух. Теперь интересно, аналитик ты наш? – угроза вроде серьёзная, но на деле маловероятно. Ни одного вампира близко не подпустят к подобному предприятию. – На вопрос, как они организуют такое, ответ простой – ликвидированная в ювелирном клыкастая дурочка оказалась дочерью главного инженера завода. У неё остался младший брат, которого, без сомнения, обратят либо убьют следующим, если любящий отец не сделает кое-что для вампирской банды. Звучит пугающе, верно?
Вот это уже грозило серьёзными неприятностями. Ситников поднял вверх указательный палец:
– А теперь ещё одна маленькая деталь: именно оттуда в середине ноября должны отгрузить крупную партию патронов. Их отправят в пока не очень дружественную страну, которую наше правительство надеется сделать чуть более дружественной, – со всех сторон послышались горестные стоны и тихий мат. Если в деле есть хоть немного политики, оно становится срочным, сверхважным, совершенно секретным, а цена ошибки взлетает до небес. Тому, кого пошлют в город И., можно лишь посочувствовать. Впрочем, Яковлев, похоже, заинтересовался. Конечно, он будет рад поездке в «оружейную столицу», даже если при этом придётся вырезать полтора десятка сородичей. Генерал в который раз оглядел своих подчинённых, немного поразмыслил и принял решение:
– Чтобы разобраться с этой проблемой, я отправляю в И. Петрову и Соколова. На подготовку неделя, первого числа выезжаете, – Анатолий машинально кивнул, но почти тут же, осознав, вскинул голову:
– На какой срок предполагается командировка?
– Пока не перебьёте всех вампиров, решивших устроить теракт, и не предоставите убедительных доказательств, что заводу ничто не угрожает. Вопросы? – судя по тону, напоминать Ситникову о своём дне рождения не стоило, и он покачал головой. Опять ругаться с Алиной. А она так старалась: забронировала хороший ресторан, выбрала устраивающие всех дату и время, договорилась насчёт детей, и всё это теперь псу под хвост. – Если вопросов нет, отлично. Сообщу нечто чуть более приятное. Приблизительно через полгода нас ждёт небольшая реорганизация, в результате которой должность ликвидатора станет полностью официальной.
Вампиры едва отреагировали, а вот люди обрадовались. В трудовых книжках у всех была краткая запись вроде «специалист», что пагубно влияло на оклад и мотивацию. Перекрывая одобрительный гул, Старик повысил голос:
– Больше никаких зарплат в конвертах! Всё «беленькое», в том же объёме, если не больше, плюс ранний выход на пенсию и прочие льготы, – с «камчатки» послышался чей-то неуверенный голос:
– И ДМС со стоматологией? – Ситников прищурился:
– И ДМС. Правда, пахать придётся ещё усерднее. И последняя новость на сегодня. По сравнению с вышесказанным мелочь, но если учесть, сколько мы этого ждали… наконец пришли номерные жетоны. Приказ давно готов, скоро согласуем, и можно раздавать, – пару часов назад Толик бы обрадовался услышанному. В данный момент у ликвидаторов не было никаких средств идентификации, и получение таковых (особенно на фоне новостей о легализации должностей) значило, что их постепенно выводят из тени. Глядишь, через пару-тройку лет начнут считать уважаемыми членами общества. К тому же каждый втайне надеялся получить жетон с номером один. Иногда этой надежды хватало, чтобы идти дальше.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71095051) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.