Читать онлайн книгу «Лабиринты жизни» автора Волiк
Лабиринты жизни
Волiк
Вместе с героинями своих рассказов автор проводит читателей по лабиринтам жизни – иногда кажется, что своей собственной. Она как будто вспоминает эпизоды из детства и юности, рассказывает о себе сегодняшней, представляет, что может с ней случиться в грядущейстарости. Она описывает события, которые оказали влияние на отношение ее героинь к окружающему и к себе.
Любовь, воображение, ощущение полета при встрече с удивительным помогают женщинам найти выход из всех лабиринтов, которые уготованы судьбой.
Волiк
Лабиринты жизни
Мечты сбываются
Маша! Чтоб не забыть, приключения зимние. За чаем поведаю, ну а если помру, всё ж за семьдесят перевалило, вот, в аудио буде.
Ну вот, дед уехал к брату в Брянск. Я одна. Как ты сказала, лови момент! Ха, клей так словить легко – тут и там дедом забытый, а краску для волос… Искала я, чтоб состав хороший и отзывы. Утомилась. Плюнула, купила что попало.
Ну и вот. Надо красить же как-то. Много лет мечтала о синих волосах. В парикмахерскую стыдно. Пошла к Люсе, соседке. Говорю: «Люсь, седину закрасишь? Маша вот прислала крутую краску». Ох, курочки-амроксушки! Да, соврала я. Ну Люсе развлечение, она и рада. Начали, и вдруг она: «Танька! Синий цвет-то!» Ну а я что? Подыграла! Вот, говорю, дочка, зараза, спутала, теперь только хорошим коньяком откупится, крась как есть, что уж тут. Это я про тебя так, Маш. Но Люська как про коньяк услышала, облизнулась и радёхонька, тема пошла за тебя: где ты и чего ещё привезешь. Главное, выкрасили.
А что я вообще задумала, никто и не знал. Что раньше только в курятнике могла. Угадаешь ли, посмотрим за чаем. Как дед уехал, сразу музыку врубила так, что Рик час брехал. Танцевала в доме до упаду!
После устала, легла. И приснилось мне, как я в платье танцую, волосы синие развеваются, а люди вокруг хлопают.
Ну чё ждать? Покрасилась – на дискотеку в соседнюю деревню собираться стала. Платье на мой размер одно, эх, амроксушки, да красивенное зато! Чёрное в больших красных цветах. Косу заплела. Взяла ключи от дома запасные (вдруг кто под кирпичом украдёт), мелочь, ножик перочинный, ещё из детства, в ножички резались.
Пальто тёплое, сил полно, ножик с собой. Чего бояться? Чтоб дачники не видели, сразу к озеру свернула да по льду пошла. Два метра прошла да поскользнулась. Шапка кверху полетела, лежу на льду, смеюсь. Во дела! А луна знай да подмигивает мне.
Ну что, пришла я в клуб. Заплатила. Дети все такие солидные, прически в лаке, в позы встают, селфи делают. Худющие. Гардероб не нашла. Музыка – амроксы милые мои! – так по голове бьёт, что некуда деваться, аж пол трясёт. Туман с куревом стелется, воздуха нет, точно в аду. Все зыркают на меня, но не подходят. Думаю, ну вот как в услужении у дьявола, удерживают меня, его дожидаются, чтоб он душу мою забрал. Пожалела уже, что отважилась идти в это гиблое место. Хоть бы отзывы старая додумалась почитать!
От духоты голова закружилась, а сесть и некуда. Прижалась к стене, сердце стучит, одна дылда с утиными губами подойти явно хочет, всё поворачивается на меня да глазом злющим – зырк. И вдруг справа окно света во тьме! Я бегом от дылды к свету. А это туалета дверь открылась, оказалось. Зашла, там посвежее, хоть и грязь кругом. Умыла лицо. Выпрямляюсь – дылда передо мной. И презрительно так: «Журналистка?» (Маш, тоном вот каким: «За Гитлера?») Не знаю, что сказать, голова куревом затуманилась. Думаю, совру что, да бежать отсюда.
И что ты думаешь, Маш? Вдруг слышу «Така-така-та», а ноги мои сами несут меня, в главный зал попадаю, свет надо мной, светлячки бегут по стенам, я верчусь, руки крутят узоры, ноги прыгают, на душе радость, задор! А музыка всё «Така-така-та»…
Танцевала песен семь подряд, потом уж опомнилась, людей стала замечать, а ведь и хлопали как во сне! А дылда та страшная исчезла. Коса расплелась, волосы во все стороны лётают, да мне только в радость.
Оттанцевала и решила домой пойти, запыхалась уже вся. А билетёр-паренёк мне: «Оставайтесь, нам без вас будет скучно». «Приду к вам ещё», – сказала.
Но вот что интересно, Маша. Дылда та догнала меня, говорит: «Дочке-блонди своей скажите, чтоб к нам выделываться больше не ходила». И кивает куда-то в толпу, на девочку какую-то. А я осмелела, кинула ей: «Дочь моя брюнетка и в Грузии». Отвернулась и пошла.
Иду через озеро, снег хрустит, мне весело, что так классно потанцевать сходила, и ведь ни один человек-то не развернул!
Засмотрелась на луну и… провалилась, Маша, в лунку. Сразу шее стало холодно, а потом всё тело сковало. Трепыхаюсь, кричать не могу, да и кому кричать, ночь же! Сейчас, думаю, так и потону, не рассказав Маше о приключении! Не попрощавшись с дедом, с хозяйством. И тут вроде как шаги… Хриплю: «Помогите!»
Смотрю – тень бегом в сторону. Что за люди пошли… А, не, возвращается вроде. Палку суёт. Я хвать за палку и молю: «Господи, помоги». Сама уже и двигаться не могу совсем. Еле вытащил меня человечек. Смотрю – а то ж дылда. Дрожат губки надутые: «Бабулечка, держитесь, только держитесь».
Как дотащила меня до дома худышка эта, не знаю. За минуту чай сделала, пока я тряслась. И даже не знаючи, где что лежит! Просидели мы с ней за чаями до самого утра, такая душевная девушка оказалась. О жизни балакали. Утром амроксушек открыли вместе.
Вот такие, Машуль, были у меня приключения этой зимой.
Фотография
– Мам, – послышался голос сына с чердака, – а смотри, что я нашёл.
И сын уже спускается по приставной лестнице вниз, держа в руках какой-то старый альбом и книги.
– Наверное, прежних хозяев… – лениво произнесла я, давая понять, что продолжу читать новости.
– Да нет, твой альбом!
– Как мой-то?
– Помнишь, мы, когда дачу купили, сюда старые вещи свезли? Вот и книга про Незнайку, эту ты читала?
– Ого, точно, это она, любимая книга детства. Дай-ка альбом гляну.
На случайной странице – общая школьная фотография. Какой же это класс? А, точно, пятый.
В пятом я считала себя уже очень взрослой. Но это не помешало мне забыть про требование классной, чтобы в тот день «все пришли красивые»: будут фотографировать. Вспомнила я об этом за полчаса до начала второй смены… это потому что, сделав домашку, долго валялась, слушая уговоры не плакать от Булановой – снова и снова крутили соседи на полной громкости (обычно за полчаса до урока я была уже в школе). Полезла рыться в шкаф и… ничего!
Позвонила маме в слезах. Пришлось одолеть страх звонить маме на работу – поднимала трубку не она, надо было просить, чтоб на нее переключили, я стеснялась говорить с незнакомыми и не могла подобрать даже совсем простые слова.
Общим совещанием с мамой вспомнили, что во втором шкафу висит коричневое платье и пиджак. Фух. От сердца отлегло. Оделась, взяла рюкзак и побежала в школу.
Погода была – загляденье. Настроение отличное!
И вдруг носок моей ноги зацепился за торчащий из земли корень сосны (в те годы новополочане ещё радовались статным красавицам-соснам во дворах). Я упала, порвались колготки, а вся одежда запачкалась землёй! Это же совсем никуда не годится! Казалось, зарыдало всё моё тело.
Нужно идти домой, отмываться и искать другие колготки! Но это опоздание, а значит, не получится пройти в класс незамеченной, все будут меня разглядывать и смеяться при любом моём не так сказанном слове… Но нельзя же идти в таком виде в школу… Что за проклятый день!
Я повернула домой и вдруг поняла, что забыла ключи от квартиры дома! И теперь у меня нет другого выхода, кроме как идти в таком виде к маме на работу, куда я и позвонить-то боюсь!
Побежала к маминой работе, в банк, находившийся за нашим домом. От отчаяния меня трясло. Со стены ко мне разворачивались видеокамеры. Я вспомнила, что в них смотрят охранники, с которыми мама шутила по вечерам… Все они видели мой позор. Я нажала на звонок и сквозь слёзы пробормотала: «К Яблоковой, в валютный отдел». Молчание. Я нервно переминалась с ноги на ногу. Я неправильно сказала? Фух, щелчок, дверь открылась.
Мама стала ругать за забытые ключи, а я впервые в жизни не расстроилась из-за её ругани. Что же ждёт в школе? Схватила ключи и молнией побежала домой. Дома колгот больше не было… Я схватила первое, что нашла, – яркие голубые лосины. Раньше в таких все ходили, но не в школе. Для школы это слишком кричаще, никак нельзя. Лосины не сочетались со строгим коричневым платьем, и я добавила к ним то первое, что смогла найти, – короткое полосатое платье с Микки Маусом.
Это был провал. Я знала, что это провал, но у меня не было выбора. Я просто старалась не думать. Я бежала и плакала на ходу. Перед школой перешла на шаг и, приложив суперусилия, заставила себя не реветь. Тихая мышка, которая приходит на уроки заранее в строгом коричневом платье, превратилась… дальше думать было страшно. Все опасности мира мне были теперь по зубам, только б удалось пройти в класс и пережить насмешки.
Равнодушно выслушала недовольство дежурной тёти на первом этаже. Добралась до класса… Открыла дверь…
– Извините, я опоздала… Можно сесть? – я б ни за что не смогла из себя выдавить рассказ о падении и забытых ключах. Смотрела я в пространство чуть повыше пола, боясь поднять глаза на учительницу.
– Садись скорей!
Ошарашенно глянула на учительницу, отменившую моё позорное судилище. А она во все глаза уставилась на меня. В коротком ярком платье и в засасывающих взгляд ультраголубых лосинах она меня, опоздавшую и с красным от бега лицом, увидеть не ожидала. Я прошла к парте, скосив взглядом по лицам одноклассников. Они глупо улыбались и таращили глаза, но молчали.
Как-то странно вышло, но ни классная, ни завуч, ни дежурная тётя так и не сделали мне выговор по поводу моего наряда, только одноклассники неотрывно глазели.
Держу в руках это школьное фото… и думаю, а ведь в этих вырвиглаз лосинах и весёлой майке я настоящая!
– Сынок! Что я там ещё на чердак скинула? Глянь чёрное платье с пайетками, пожалуйста!
– Тут ещё какой-то мягкий пёс с длинными лапами…
– Мой. Сапраyдны[1 - Сапраyдны – подлинный, настоящий (белорусский язык).] мой! Уже поднимаюсь к тебе.
Чёрный человек
Летом у бабушки было хорошо. Хорошо, потому что природа и свобода. Может, я интуитивно вела себя в рамках приличия, поэтому мне и не запрещалось ничего…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71093488) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Сапраyдны – подлинный, настоящий (белорусский язык).
Волiк
Вместе с героинями своих рассказов автор проводит читателей по лабиринтам жизни – иногда кажется, что своей собственной. Она как будто вспоминает эпизоды из детства и юности, рассказывает о себе сегодняшней, представляет, что может с ней случиться в грядущейстарости. Она описывает события, которые оказали влияние на отношение ее героинь к окружающему и к себе.
Любовь, воображение, ощущение полета при встрече с удивительным помогают женщинам найти выход из всех лабиринтов, которые уготованы судьбой.
Волiк
Лабиринты жизни
Мечты сбываются
Маша! Чтоб не забыть, приключения зимние. За чаем поведаю, ну а если помру, всё ж за семьдесят перевалило, вот, в аудио буде.
Ну вот, дед уехал к брату в Брянск. Я одна. Как ты сказала, лови момент! Ха, клей так словить легко – тут и там дедом забытый, а краску для волос… Искала я, чтоб состав хороший и отзывы. Утомилась. Плюнула, купила что попало.
Ну и вот. Надо красить же как-то. Много лет мечтала о синих волосах. В парикмахерскую стыдно. Пошла к Люсе, соседке. Говорю: «Люсь, седину закрасишь? Маша вот прислала крутую краску». Ох, курочки-амроксушки! Да, соврала я. Ну Люсе развлечение, она и рада. Начали, и вдруг она: «Танька! Синий цвет-то!» Ну а я что? Подыграла! Вот, говорю, дочка, зараза, спутала, теперь только хорошим коньяком откупится, крась как есть, что уж тут. Это я про тебя так, Маш. Но Люська как про коньяк услышала, облизнулась и радёхонька, тема пошла за тебя: где ты и чего ещё привезешь. Главное, выкрасили.
А что я вообще задумала, никто и не знал. Что раньше только в курятнике могла. Угадаешь ли, посмотрим за чаем. Как дед уехал, сразу музыку врубила так, что Рик час брехал. Танцевала в доме до упаду!
После устала, легла. И приснилось мне, как я в платье танцую, волосы синие развеваются, а люди вокруг хлопают.
Ну чё ждать? Покрасилась – на дискотеку в соседнюю деревню собираться стала. Платье на мой размер одно, эх, амроксушки, да красивенное зато! Чёрное в больших красных цветах. Косу заплела. Взяла ключи от дома запасные (вдруг кто под кирпичом украдёт), мелочь, ножик перочинный, ещё из детства, в ножички резались.
Пальто тёплое, сил полно, ножик с собой. Чего бояться? Чтоб дачники не видели, сразу к озеру свернула да по льду пошла. Два метра прошла да поскользнулась. Шапка кверху полетела, лежу на льду, смеюсь. Во дела! А луна знай да подмигивает мне.
Ну что, пришла я в клуб. Заплатила. Дети все такие солидные, прически в лаке, в позы встают, селфи делают. Худющие. Гардероб не нашла. Музыка – амроксы милые мои! – так по голове бьёт, что некуда деваться, аж пол трясёт. Туман с куревом стелется, воздуха нет, точно в аду. Все зыркают на меня, но не подходят. Думаю, ну вот как в услужении у дьявола, удерживают меня, его дожидаются, чтоб он душу мою забрал. Пожалела уже, что отважилась идти в это гиблое место. Хоть бы отзывы старая додумалась почитать!
От духоты голова закружилась, а сесть и некуда. Прижалась к стене, сердце стучит, одна дылда с утиными губами подойти явно хочет, всё поворачивается на меня да глазом злющим – зырк. И вдруг справа окно света во тьме! Я бегом от дылды к свету. А это туалета дверь открылась, оказалось. Зашла, там посвежее, хоть и грязь кругом. Умыла лицо. Выпрямляюсь – дылда передо мной. И презрительно так: «Журналистка?» (Маш, тоном вот каким: «За Гитлера?») Не знаю, что сказать, голова куревом затуманилась. Думаю, совру что, да бежать отсюда.
И что ты думаешь, Маш? Вдруг слышу «Така-така-та», а ноги мои сами несут меня, в главный зал попадаю, свет надо мной, светлячки бегут по стенам, я верчусь, руки крутят узоры, ноги прыгают, на душе радость, задор! А музыка всё «Така-така-та»…
Танцевала песен семь подряд, потом уж опомнилась, людей стала замечать, а ведь и хлопали как во сне! А дылда та страшная исчезла. Коса расплелась, волосы во все стороны лётают, да мне только в радость.
Оттанцевала и решила домой пойти, запыхалась уже вся. А билетёр-паренёк мне: «Оставайтесь, нам без вас будет скучно». «Приду к вам ещё», – сказала.
Но вот что интересно, Маша. Дылда та догнала меня, говорит: «Дочке-блонди своей скажите, чтоб к нам выделываться больше не ходила». И кивает куда-то в толпу, на девочку какую-то. А я осмелела, кинула ей: «Дочь моя брюнетка и в Грузии». Отвернулась и пошла.
Иду через озеро, снег хрустит, мне весело, что так классно потанцевать сходила, и ведь ни один человек-то не развернул!
Засмотрелась на луну и… провалилась, Маша, в лунку. Сразу шее стало холодно, а потом всё тело сковало. Трепыхаюсь, кричать не могу, да и кому кричать, ночь же! Сейчас, думаю, так и потону, не рассказав Маше о приключении! Не попрощавшись с дедом, с хозяйством. И тут вроде как шаги… Хриплю: «Помогите!»
Смотрю – тень бегом в сторону. Что за люди пошли… А, не, возвращается вроде. Палку суёт. Я хвать за палку и молю: «Господи, помоги». Сама уже и двигаться не могу совсем. Еле вытащил меня человечек. Смотрю – а то ж дылда. Дрожат губки надутые: «Бабулечка, держитесь, только держитесь».
Как дотащила меня до дома худышка эта, не знаю. За минуту чай сделала, пока я тряслась. И даже не знаючи, где что лежит! Просидели мы с ней за чаями до самого утра, такая душевная девушка оказалась. О жизни балакали. Утром амроксушек открыли вместе.
Вот такие, Машуль, были у меня приключения этой зимой.
Фотография
– Мам, – послышался голос сына с чердака, – а смотри, что я нашёл.
И сын уже спускается по приставной лестнице вниз, держа в руках какой-то старый альбом и книги.
– Наверное, прежних хозяев… – лениво произнесла я, давая понять, что продолжу читать новости.
– Да нет, твой альбом!
– Как мой-то?
– Помнишь, мы, когда дачу купили, сюда старые вещи свезли? Вот и книга про Незнайку, эту ты читала?
– Ого, точно, это она, любимая книга детства. Дай-ка альбом гляну.
На случайной странице – общая школьная фотография. Какой же это класс? А, точно, пятый.
В пятом я считала себя уже очень взрослой. Но это не помешало мне забыть про требование классной, чтобы в тот день «все пришли красивые»: будут фотографировать. Вспомнила я об этом за полчаса до начала второй смены… это потому что, сделав домашку, долго валялась, слушая уговоры не плакать от Булановой – снова и снова крутили соседи на полной громкости (обычно за полчаса до урока я была уже в школе). Полезла рыться в шкаф и… ничего!
Позвонила маме в слезах. Пришлось одолеть страх звонить маме на работу – поднимала трубку не она, надо было просить, чтоб на нее переключили, я стеснялась говорить с незнакомыми и не могла подобрать даже совсем простые слова.
Общим совещанием с мамой вспомнили, что во втором шкафу висит коричневое платье и пиджак. Фух. От сердца отлегло. Оделась, взяла рюкзак и побежала в школу.
Погода была – загляденье. Настроение отличное!
И вдруг носок моей ноги зацепился за торчащий из земли корень сосны (в те годы новополочане ещё радовались статным красавицам-соснам во дворах). Я упала, порвались колготки, а вся одежда запачкалась землёй! Это же совсем никуда не годится! Казалось, зарыдало всё моё тело.
Нужно идти домой, отмываться и искать другие колготки! Но это опоздание, а значит, не получится пройти в класс незамеченной, все будут меня разглядывать и смеяться при любом моём не так сказанном слове… Но нельзя же идти в таком виде в школу… Что за проклятый день!
Я повернула домой и вдруг поняла, что забыла ключи от квартиры дома! И теперь у меня нет другого выхода, кроме как идти в таком виде к маме на работу, куда я и позвонить-то боюсь!
Побежала к маминой работе, в банк, находившийся за нашим домом. От отчаяния меня трясло. Со стены ко мне разворачивались видеокамеры. Я вспомнила, что в них смотрят охранники, с которыми мама шутила по вечерам… Все они видели мой позор. Я нажала на звонок и сквозь слёзы пробормотала: «К Яблоковой, в валютный отдел». Молчание. Я нервно переминалась с ноги на ногу. Я неправильно сказала? Фух, щелчок, дверь открылась.
Мама стала ругать за забытые ключи, а я впервые в жизни не расстроилась из-за её ругани. Что же ждёт в школе? Схватила ключи и молнией побежала домой. Дома колгот больше не было… Я схватила первое, что нашла, – яркие голубые лосины. Раньше в таких все ходили, но не в школе. Для школы это слишком кричаще, никак нельзя. Лосины не сочетались со строгим коричневым платьем, и я добавила к ним то первое, что смогла найти, – короткое полосатое платье с Микки Маусом.
Это был провал. Я знала, что это провал, но у меня не было выбора. Я просто старалась не думать. Я бежала и плакала на ходу. Перед школой перешла на шаг и, приложив суперусилия, заставила себя не реветь. Тихая мышка, которая приходит на уроки заранее в строгом коричневом платье, превратилась… дальше думать было страшно. Все опасности мира мне были теперь по зубам, только б удалось пройти в класс и пережить насмешки.
Равнодушно выслушала недовольство дежурной тёти на первом этаже. Добралась до класса… Открыла дверь…
– Извините, я опоздала… Можно сесть? – я б ни за что не смогла из себя выдавить рассказ о падении и забытых ключах. Смотрела я в пространство чуть повыше пола, боясь поднять глаза на учительницу.
– Садись скорей!
Ошарашенно глянула на учительницу, отменившую моё позорное судилище. А она во все глаза уставилась на меня. В коротком ярком платье и в засасывающих взгляд ультраголубых лосинах она меня, опоздавшую и с красным от бега лицом, увидеть не ожидала. Я прошла к парте, скосив взглядом по лицам одноклассников. Они глупо улыбались и таращили глаза, но молчали.
Как-то странно вышло, но ни классная, ни завуч, ни дежурная тётя так и не сделали мне выговор по поводу моего наряда, только одноклассники неотрывно глазели.
Держу в руках это школьное фото… и думаю, а ведь в этих вырвиглаз лосинах и весёлой майке я настоящая!
– Сынок! Что я там ещё на чердак скинула? Глянь чёрное платье с пайетками, пожалуйста!
– Тут ещё какой-то мягкий пёс с длинными лапами…
– Мой. Сапраyдны[1 - Сапраyдны – подлинный, настоящий (белорусский язык).] мой! Уже поднимаюсь к тебе.
Чёрный человек
Летом у бабушки было хорошо. Хорошо, потому что природа и свобода. Может, я интуитивно вела себя в рамках приличия, поэтому мне и не запрещалось ничего…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71093488) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Сапраyдны – подлинный, настоящий (белорусский язык).