Читать онлайн книгу «Время вернуться и время уйти» автора Надежда Дудко

Время вернуться и время уйти
Надежда Дудко
Юг и Север. Две противоположности. Два мира, в котором пытаются выжить люди. Каждый со своими надеждами; каждый со своей болью. После того, как Земля пала, многие народы оказались рассеяны. И перед ними встали непростые вопросы: можно ли воссоздать мир? Возможно ли заново исцелить не зажившие раны? Для жителей таинственного Города эти вопросы крайне важны. Люди вернулись на искореженную землю, чтобы дать ей еще один шанс, так как верят: они изменились и стали другими. Но так ли это на самом деле? Где грань между жизнью и стремлением к разрушению? И что скрывается в глубоких недосягаемых песках Пустыни? Эти тайны предстоит разгадать многим героям книги. В поиске второго мифического города, затерянного среди песков, они снова будут вынуждены столкнуться с темной реальностью и определить свое место в этом мире.

Надежда Дудко
Время вернуться и время уйти

Книга первая «Время вернуться»



Часть 1

Пролог.
– A где же люди? – вновь заговорил, наконец, Маленький принц. – В пустыне все-таки одиноко

– Среди людей тоже одиноко, – заметила змея.

Каждый вечер он совершал свой переход. Шаг за шагом по проторенному пути, среди удлиняющихся теней на красных барханах песков, в свете багряного закатного солнца, он сам казался черной тенью. Всегда один… всегда в пути…
Его мрачную фигуру дополнял лишь посох. И каждый раз все было по-разному. Суровые ветра сдували барханы, возводили новые, стирали с глаз долой следы тяжелых ног. Пустыня неизменна, но она постоянно меняла свой облик. Он привык к этому. Пустыня стала его частью, он впитал ее в себя. Но иногда, порой, его посещали миражи. И тогда он видел зелень садов, бурлящую реку, стены большого прекрасного города. Он чувствовал запахи, слышал шум людей. Он видел, как с радостным криком бежит ребенок. В такие моменты он кусал губы до крови, чтобы не видеть. Чтобы прогнать мираж и вспомнить другое. Потому что иллюзии – это не жизнь. Пустыня давно поглотила его душу. Смертная тоска и долг, – вот единственные союзники среди этого морока.
До конца пути он добирался, когда солнце полностью утопало за горизонтом и на черном, необъятно черном небе высыпали тысячи звезд. Когда тьма опускалась на пески, когда ночь вступала в свое право, только тогда он мог остановиться, откинуть капюшон и устремить свой взгляд туда.
Там тоже когда-то была жизнь. Там тоже были сады. Но теперь, там царила пустота: зияющая, как бездонная дыра; как чудовище, что пожрало само себя, бездыханное и иссохшее, словно обломанная ветка дерева на ветру.
Он стоял всю ночь, недвижим как камень. Старый и забытый словно… словно труп в том проклятом зале. Его лицо уже давно не меняло выражения, он забыл многое из того, кем был когда-то, потому что Пустыня давно поглотила его душу. Но иногда, смотря туда, его пальцы сильнее стискивали посох.
Он уходил перед рассветом. Когда небо уже теряло свой маслянисто черный свет, когда на волнистом горизонте появлялась чуть светлая желто-розовая полоска, а звезды меркли, он разворачивался и всегда уходил обратно. И никогда не оборачивался назад…

Глава 1
Вечернее солнце на безупречно чистом голубом небе заливало теплым светом двор, в котором одиноко прохаживался невысокий пожилой человек в темно-синем жилете.
Он не был стариком в прямом смысле этого слова, но седина полностью легла на его голову, а морщины покрыли все его загорелое лицо. Вместе с дряхлостью возраста в этом не высоком росте, в его коренастом теле и жилистых руках скрывалась такая сила, а глаза светились таким живым пытливым огнем, какому бы позавидовал любой человек гораздо моложе его.
Сейчас он тихонько брел по песчаной дорожке, рассматривая окна жилых домов, щурясь от яркого солнца, и опирался на свою красивую трость с набалдашником в виде головы льва.
Эта любопытная деталь уже много лет несла в себе цель не помогать ее хозяину в движении, но придавать внушительный вид, когда он недвижим стоял и строго смотрел на собеседника.
А пока Акиму Филимоновичу некого было «сокрушать». Он частенько поглядывал на часы и озабоченно хмурился, видя, как стрелка неутомимо скользила по кругу. Собеседник опаздывал.
Поговаривали, что Аким Филимонович уже давно отошел от дел, потому что он покинул кресло директора Академии пять лет назад и за это время больше ни разу не побывал в ее стенах. По мнению многих людей, он достоин лучшего отдыха и покоя. Но не таков был дух этого человека, и, не смотря на вечернюю жару, он стойко ждал под палящим солнцем, тогда как мог бы оказаться в Садах под раскидистыми ветвями цветущей сирени.
Горячий ветер шевелил волосы на голове; горячее солнце склонялось все ниже, от чего тени удлинялись, вытягивались на горячей земле. Упрямство победило и в какой-то момент оказалось вознаграждено! К нему навстречу, запыхавшись и сбивший дыхание, бежал молодой человек с черным портфелем в руке. По его лицу градом струился пот.
– Простите! – Воскликнул, задыхаясь, мужчина. Он выпучил на Акима Филимоновича налитые кровью глаза, и стал вытирать платком мокрое лицо. – Простите меня, пожалуйста, нас очень сильно задержали на собрании. Я торопился, как мог!
Аким Филимонович оживился. Он не сердился на него и только усадил друга на скамейку.
– Да отдышись ты! Успокойся! И о чем же там говорили? Вы поднимали вопрос о Пустыне?
– Да если бы! – отмахнулся собеседник, которого звали Владимиром. – Сейчас все речи только о Загорных Озерах и только о них! Три озера могли бы быть пригодны для жизни. И уже почти очищены, но вы понимаете… Подрывники! Мы по плану хотим заселить Озера через два года.
– Два года! – Аким Филимонович сокрушенно покачал головой. – Два года – это так много! Потребности Города возрастут, и все, что мы сделаем – так это посадим пару деревьев и потравим всю рыбу, пока она будет приживаться. Наши дела идут слишком медленно.
– Я понимаю вас Аким Филимонович, – возразил Владимир. – Но вы же знаете, подрывники! Они гадят и гадят, просто потому что им так нравится!
– Знаю, но послушай меня, Володенька! Даже, если получится усмирить подрывников. Даже, если мы очистим Озера полностью, возродим в водах жизнь и насадим там сады – это будет лишь малой горошинкой того, что мы должны были уже сделать десятилетия назад!
– Аким Филимонович! – Владимир снисходительно улыбнулся и поглядел на своего друга и наставника. – Вы великий реформатор, но даже ваши идеи не могут так быстро воплотиться в жизнь. По крайней мере сейчас.
– Это тебе в Совете Академии так сказали? – Старик сел на скамейку рядом с Володей и упрямо поджал губы.
– Поймите, без вас, мы бы почти ничего и не добились в Восстановлении. Но на все нужно время, а Озера – это очень важный шаг, поэтому и стоят они во главе угла.
Аким Филимонович покачал головой и выдохнул, словно смирился с происходящим. Но в душе бурлило пламя – большое, искрящееся и жаждущее освобождения. От него уходило что-то очень важное. Невероятно нужное! Какая-то тончайшая нить, которую там страшился оборвать. И Володя понимал, что никакими уговорами, ни упреками и ласками, его собеседник не остановится.
– Скажи, мой друг! Ты принес?
– Конечно! – Володя в подтверждение своих слов снова улыбнулся и вытащил из портфеля увесистую большую папку. – Я только не пойму, почему вы сами за ней не пришли? Вам же доступны любые архивы!
– Милый Володенька! Ты и то мне не веришь, так не хватает еще тревожить Совет из-за такой мелочи. Это же не Озера, право слово!
– Аким Филимонович!
Старик рассмеялся и забрал у Владимира папку. Его пальцы коснулись переплета с такой нежностью и бережливостью, сложно это были крылья бабочки или редкого лепестка цветка. Он уже предвкушал бессонную ночь, ожидал ее с огромным нетерпением и больше ни о чем не хотел мечтать.
Владимир смотрел на это преображение с большой любовью и уважением. Так всегда было, когда собеседник, словно молодой лев, готов был прыгнуть прямо в пекло, чтобы своей отвагой, достичь новых горизонтов.
– Скажите мне! – Володя коснулся слегка его плеча. – Почему именно эти архивы? Почему Пустыня?
Лицо Акима Филимоновича словно помолодело на десять лет.
– Видишь ли Володенька. В песках так часто скрыто что-то очень важное! И это надо найти.
– Но ведь прошло так много лет, что может еще остаться под песком целым и невредимым?
– Многое, Володенька. Очень многое.
Он вспомнил, как двадцать лет назад оказался в Пустыне и нашел там красивый цветок. Единственный и одинокий в безбрежном море дюн. Когда-то он рассказал часть этой истории Владимиру, но тот воспринял его как добрую светлую сказку. С тех пор Аким Филимонович никому ничего не говорил, однако сейчас не нашел в себе силы промолчать.
– На нем совсем не было шипов. А листья тонкие, нежные и сочные, как с весенних лугов. Песок скрывает тайны, Владимир. И нам еще предстоит их разгадать.

Глава 2

Неизвестно, чего больше было в душе у Акима Филимоновича: жажды авантюр или желания увидеть, как твоя земля излечивается от жестоких ран и расцветает.
Очень часто эти мысли вызывали в его душе целую бурю чувств, но чем сильнее разгоралась та борьба, тем более они объединялись, сливались в одно и в итоге проросли так сильно, что от них нельзя было отказаться.
Давно умерла жена Акима, которую он нежно любил долгие годы. Давно из родного гнезда улетели дети, и Город сполна оценил как преданно и самоотверженно бывший глава Академии отдал всю жизнь великому делу – Эпохе Восстановления. В этом деле и нашел он покой и отдохновение.
Город наблюдал за делами его рук. Он рос и видел, как оживали мертвые улицы, как испепеленные земли начинают дарить жизнь. Но Акиму было мало. Его сердце каждый раз наливалось свинцом и раскалялось до предела, когда после долгого и трудного дня он брал в руки карту и осматривал окрестности.
Сразу за Городом во всю ширь тянулась степь – безбрежная высушенная земля.
К югу за холмами притаилось древнее море. Его темные воды на вид страшны, но удивительно теплы и безопасны.
На Севере лежала тень. Мало кто проник на ее территории и знает, что именно там происходит. Сведения о живущих там обрывочны и крайне недостоверны. А Запад был потерян. Он пал еще тогда, и никто не знает, что хранят те земли. Эпоха Восстановления не смогла добраться до тех мест. Слишком сильно изранена земля, а Глава Академии боялся посылать туда людей.
Несмотря на это, Город расцветал, Эпоха Восстановления сделала из него символ надежды, дуновением доброго ветра перемен. Сюда возвращались лучшие из людей: философы, врачи, ученые. И все они славили мудрость Хранителей и горожан. Всеобщее ликование омрачали Подрывники, но Аким упорно не желал их замечать. Но вот однажды, проводя вечера за картой и сетуя о судьбе и неизвестности Запада, он внезапно для себя обратил внимание на Восток, где за высокими скалами, за цепью Загорных Озер расстилалась бесконечная Великая Пустыня. Она находилась так близко от города и так заботливо от людского взора ее ограждали горные хребты. Пустыня не имела сравнения. Сложно даже представить масштабы безбрежного красного моря, описать, как пылают огнем на закате ее пески. Но и это не главное! Не смертоносная красота пустыни, не ее труднодоступность и высота ее дюн. Нет! Главное было то, что именно там рос цветок. Не у полумертвых Загорных озер, о которых так сильно радеет Владимир; не в степях, в которых только-только стала просачиваться жизнь. Цветок рос именно в безжизненной пустыне. А у Акима всегда была хорошая интуиция.

***
На Город ложились сумерки. Вот он! Необъятный и великий в своей красоте! Золотые купола полыхали красным в лучах уходящего солнца. Розовый мрамор колонн розовел на закате, высокие дома со стеклянной облицовкой тонули в голубой дымке.
Это был приятный вид, успокаивающий и ласкающий взор. Город жил! Деревья в садах отдавали ароматную свежесть, распространявшуюся все выше, поэтому Аким Филимонович распахнул дверь, вышел на балкон и с наслаждением нырнул в царство запахов и оттенков. В руках чашка горячего кофе, на столе заветная папка. Он любил работать и хотел работать! Но даже сейчас, он не мог заставить себя торопиться.
Его охватила волна мыслей. Хранители ведь правы, помогая в восстановлении озер, без них Городу не прожить, и если проект провалится, то вся Эпоха Восстановления окажется под угрозой. Но с другой стороны, это лишь малая капля в море по сравнению с тем, как могло бы быть. Озера для Города – это как обезболивающее для смертельно больного человека. Оно уберет боль и улучшит состояние, но не сможет исцелить.
Мирным горожанам неизвестно это. Каждый день они трудятся ради мира, радуются успехам и печалятся о неудачах, но они не знают о Цветке. Они не знают о том, что двадцать лет назад в Пустыню ушла та, которая поманила молодого Акима за собой, показала ему пески, одинокое растение в дюнах, а через несколько лет прислала одно единственное и последнее сообщение: «У нас есть шанс. Он сам сказал мне это. Найди его».
Вот тогда мировоззрение Акима Филимоновича перевернулось. Он не понял ее сообщения. Он вообще мало понимал речей и даже не знал, кем является та одинокая светловолосая женщина, которая так хорошо ориентируется во враждебном мире Пустыни. Смешно конечно, он даже ходил к подрывникам за ответами на свои вопросы, но после разговора с ними, безграничной глупости и унижения, Аким Филимонович зарекся думать о них что-либо хорошее.
Тени на домах удлинялись, придавая Городу таинственный вид. Аким Филимонович включил светильник и сел за стол. Он решил сегодня работать всю ночь, как часто делал в периоды своих свершений. А потому открыл папку и сразу углубился в чтение…

***
День 17. 3…. Г. Шестой месяц.
« Мы вышли к перевалу к семи вечера, хотя предполагали прибыть сюда только к поздней ночи. Тем лучше! Можно отдыхать.
Мы преодолели пустоши, и это главное! Они полностью мертвы. Ни зверья, ни насекомых, вообще ничего! Пусто. И от этой пустоты особенно не спокойно.
Командир говорил, что здесь ничего нет и быть не может, но меня не отпускало ощущение, что мы на виду…
К двум часам дня наш отряд набрел на старую дорогу. Ее то мы и искали. Когда-то здесь была оживленная трасса, а теперь она поросла сухим репейником и ее мяли только колеса нашего вездехода. В любом случае стало гораздо лучше. Однако ощущения опасности не уходило. Весь день стоит страшная жара, я даже понять не могу, кому могло в голову искать здесь какие-то поселения?
Ладно, в любом случае мы у перевала. Связи практически нет, но я точно найду способ связаться с базой в центре, и пускай нас забирают воздухом! По этой дьявольской дороге я больше не поеду!»
Аким Филимонович отложил записи Искателя в сторону и вынул другой документ.

Комментарий. 18 день 3… г. Шестой месяц.
«Путь от Города до перевала составляет 300 километров. По всему периметру тянется пустошь, в которой разбросаны руины жилых домов сельского типа. (Примечание – все руины отмечены на карте). Через пустошь проходит старая трасса. Она сильно повреждена, есть ли возможность ее восстановить, еще предстоит узнать. Кроме того, вдоль дороги разбросаны старые мины. Заминированы участки и вдоль берега моря. Вода в море имеет неестественно черный цвет, но лаборатория еще не предоставила результат. Далее дорога заворачивает вглубь пустоши и доходит до старого оборонительного пункта у обрыва. Над обрывом мост сохранился, хотя как мы и предполагали, Врата закрыты. Потому, Экспедиция вынуждена сообщить, что известный путь в «Пустыню» утерян.
Однако, как написано выше, рядом с обрывом обнаружены руины поселения военного времени. Нами было принято решение остаться в руинах на три дня и вывезти все документы, если они еще сохранились».

День 20, 3…. г. Шестой месяц.

«Никогда не любил шастать по подобным руинам. Кому они нужны? Тут сгнило все, что могло сгнить! Но нет. Этим Искателям нужно обнюхать все! Заползти в каждый уголок самого темного и развалившегося сарая! И особенно ночью. Наверное, так бывает, когда заняться нечем.
Луна… такая красная, большая. Прямо над Вратами висит. Сразу видно, что мы не дома. А я так жалею, что уехал оттуда! Ну, кому могло прийти в голову восстанавливать этот мир? Заранее проигрышное дело!
Ученые всё шушукаются между собой. Пока я как дурак патрулирую мост, целая кавалькада чуть ли не облизывает древние данные. Все говорят про город, находящийся в Пустыне. Да кому он нужен?!
Надо быстрее связаться с базой и улететь отсюда воздухом, куда подальше!»

Аким Филимонович усмехнулся, читая забавную записку старого колониста. Но следующее письмо снова вернуло всю серьезность. Неизвестно кому оно было адресовано, и кто его написал, но по телу профессора прошла липкая дрожь.

На заре. 2… г.

« Они хотели найти город…
Мечтали снова свергать горы! Перевернуть весь мир вниз тормашками! Раздробить Врата, найти источник нашей гибели и снова возвести его на пьедестал! Они никого не слушали. И сгинули…
Каждый день я их жду! Каждый год стою у Врат, боясь шагнуть в Пустыню. Как я хотел, чтобы они вернулись! Как я жаждал, чтобы пески поглотили их вместе с городом! Земля пала. Наш мир уже достаточно пострадал.
А потом они вернулись, спустя вечность я снова увидел их. Измененные, властные, другие… Они не позволили открыться Вратам. Они были опечалены. Мне стало многое открыто, но чем дальше мы шли нога в ногу, тем сильнее они хотели забыть Пустыню, и тем больше я жаждал пройти по их следам».

На улицы опустилась глубокая ночь. Аким Филимонович откинулся на спинку кресла и посмотрел на чистый лист бумаги, рядом с толстой папкой. Удивительно, профессор так увлекся чтением о таинственном городе в песках, что совершенно забыл о привычке делать заметки.
Когда-то он слышал о нем, но это было очень давно. Мысли вихрями кружились в голове.
Их Город, тот, в котором он живет – это первый шаг на пути Восстановления. Он стал памятью для всех, кто погиб и пропал. Хранители однажды сказали: наш дом, каким бы он ни был, всегда останется нашим. И если он грязный, его всегда можно отмыть. Мы не должны больше покидать его, но обязаны сделать все возможное, чтобы в нем снова царил мир.
Да, это были слова Хранителей. Но что-то уплывало из памяти Акима Филимоновича, и он снова начал судорожно перелистывать листы бумаги. Там говорилось о четвертой Экспедиции, которая нашла вход в Пустыню и отправилась на поиски затерянного города, а затем была выдворена назад странными людьми, которых назвали подрывниками.
Репортажы вечерних новостей, описывали глупые легенды, которые тут же разрушали неопровержимыми доказательствами.
Аким Филимонович протер глаза. Стояла темная ночь. Весь город погрузился в тишину под мягким светом уличных фонарей. На небе ярко светила луна, но совсем не красная и не чужая. Она была такой же уютной как тогда – в последний вечер отпуска в ресторане с женой на высокой террасе. Они пили вино, о чем-то грустили, вдыхая запах моря. Лунная дорожка тянулась по водной глади. Это был их последний отпуск. А потом случилось то, что случилось.
От Искателей он услышал легенду, распускаемую подрывниками о руинах в песках, о падшем Императоре, терзающем людей. Глупости и небылицы! Сам Аким уже бывал в Пустыне, но ничего там не увидел.
Однако была же та странная светловолосая женщина, говорившая об удивительных вещах! Откуда она пришла? И куда потом исчезла?
Аким Филимонович вздрогнул от воспоминания о том унижении, которому подвергли его подрывники, и захлопнул папку.
Что-то он упускал. Где-то промахнулся! А где именно, пока не мог понять.

Глава 3

Лия проснулась рано. Она всегда просыпалась весной раньше всех и спешила к Загорным Озерам, чтобы проверить работу датчиков по очистке воды. Это была ее скучная, но необходимая обязанность.
В последнее время участились набеги подрывников. Они частенько портили оборудование и мешали работать, поэтому Лия старалась все делать максимально быстро. Однако, по сравнению с другими людьми, Лия не испытывала сильного страха перед грозным таинственным народом. Однажды, она даже побывала в поселении подрывников и с удивлением обнаружила, что их дикарский вид, странные окрики – это не что иное, как колоритный антураж. Бутафорская маска, надетая специально для жителей Города.
Все оказалось глубже и интереснее. Лия хотела углубиться в их мистификацию, узнать их настоящее название, но подрывники народ скрытный. Они не желают, чтобы о них знали больше, чем они показывают сами.
Если все было хорошо и работало, как подобает Лия поднималась на холм, смотрела на широкую равнину, распростертую во всю ширь и мечтала о том, что можно увидеть за ее краем. Ей нравилось проводить утро таким образом, наедине с собой и с миром.
И сегодня как раз было такое утро. Но мысли о подрывниках не покидали ее. Больше всего Лию удивляли не воинственные замашки и «тайные знания», которых, возможно, и не существовало. Нет, они появились как гром среди ясного неба, словно из ниоткуда. И судя по разрозненным данным, подрывники были здесь еще до основания Города и до прихода людей. А это могло означать только одно: подрывники – это случайным образом выжившие после глобальной Катастрофы. Но почему, они тогда стали вести себя как дикари?
Так много вопросов и мало ответов.
Лие всегда было тесно в Городе. Скромная и молчаливая, она хотела увидеть весь мир целиком, хотя Хранители упорно не желали подвергать ее какой-либо опасности.
Задумавшись о несправедливости жизни, девушка не заметила, как к ней подошел ее коллега и друг.
– Привет! – Бодрый, но немного сиплый голос Алекса немножко напугал ее, а он даже не обратил не это никакого внимания. Он сел рядом с ней, такой же смешной и взлохмаченный, как обычно.
– Ух, еще совсем рано и уже такая жарища! – Он запрокинул в себя термос с кофе. – Ну как у нас дела? Тихо пока?
– Увы, да! – Лия пожала плечами и легла на сухую траву. – Странные они все-таки люди. Третий день и тишина. Никаких набегов.
– Наверное, они просто узнали, что ты их ждешь, и сбежали, куда глаза глядят. – Рассмеялся Алекс, но тут же снова стал серьезным. – Ну или прознали о приезде начальства из Города.
Он схватился за сухую крепкую травинку и зачем-то попытался отодрать ее от земли.
– Так они все-таки приедут! – Разочарованно вздохнула Лия и приподнялась на локтях.
– А что им еще остается делать? Правители обеспокоены, они послали Совет Города вмешаться в ситуацию. Надо их встретить подобающе!
На самом деле Лия понимала, для чего еще Хранители отправили Володю, молодого советника, в их маленькую лабораторию. Они узнали, что девушка записалась в Экспедицию, и собрались выразить суровую ноту протеста.
Молодой парень внимательно всмотрелся в лицо Лии и с горечью осознал, о чем говорил пытливый взгляд ее карих глаз.
– Неужели ты все-таки хочешь уехать?
Лия снова села.
– Конечно, хочу, Саша! Мир большой! Он не упирается только в один Город!
– Но тебе не позволят! – Алекс сам от неожиданности схватил руку девушки и притянул к себе. – И правильно сделают! Опасно уже за пределами Города, а что там дальше никто не знает.
– Вот именно, Саша! – Лия с нежностью улыбнулась и в ответ притянула к себе его лицо. – Мы совершенно ничего не знаем! И это очень плохо за столько лет жизни здесь! Сколько же можно прятаться за городом, Сашенька? Мучить эти бедные Озера, будто на них весь свет сошелся? Неправильно, Саш. Не хорошо так.
– Нет! – Алекс вскочил и даже не заметил, как трава, в которую он вцепился недавно, осталась в его кулаке вместе с корнем. – Нет, не поэтому. Просто запудрили тебе голову эти Искатели с их глупыми байками, а ты и рада пуститься в авантюру! Тебе просто скучно и все. Скучно здесь в лаборатории.
Лия засмеялась. Ее друг сейчас выглядел еще смешнее с этой выдранной травой. Но и сейчас он будто не услышал ее смеха.
– Такое бывает, – продолжал он сам с собой. – Это нормально и не всем нравится их работа. Но ты можешь обратиться в Совет или в Академию. Тебе всегда предоставят работу в Городе, которая принесет долгожданное удовлетворение!
– Саша! Да не в этом дело!
– Да знаю, что не в этом! – Он с досадой махнул рукой. – Тебе со мной скучно, вот и все.
– Глупый – глупый, Саша! – Лия встала, подошла к нему со спины и уткнулась лицом в его загоревшую шею. – Разве с тобой может быть скучно?
А меня и вправду тянет узнать больше, хоть ты и отказываешься мне верить. Поехали со мной?
– Куда? – Горько усмехнулся мужчина, втайне наслаждаясь, горячим дыханием, столь близким от его кожи.
– На Север! Туда набирают экспедиторов.
– Туда ты собралась! Сумашедшая! Опасно.
– Там города, – Лия улыбалась, мечтательно и по-детски. – Древние, забытые страны. Там на берегу реки стоит огромный дворец. Говорят он очень красивый.
– Тебе нашей Обители не хватает? Или дворца Академии? На твоем Севере одни руины, и то половина из них затоплена. Что там можно найти?
Лия опять мечтательно улыбнулась, ошпарив дыханием взволнованного друга.
– Я однажды видела старинное письмо. Там писали, как скучают по своим родным на Севере, как их любят и ждут. У меня даже адрес сохранился. Я хочу найти этот дом в затопленном городе. Если он еще существует.
Их разговор прервал отдаленный звук мотора. Вдалеке, поднимая раскаленные клубы песка и пыли к лаборатории неслась старая машина. На двери с трудом улавливался опознавательный знак – Эмблема Искателей. Но оба собеседника и так узнали, кому принадлежит это старая красная колымага.
Лия оторвалась от Саши и радостно замахала рукой, спешно спускаясь с холма. Алекс недовольно сморщился из-за прерванной близости и последовал за девушкой.
Идя на встречу, девушка только сейчас поняла, как сильно печет солнце и какая горячая земля кругом.
Машина с ревом и ворохом пыли затормозила во дворе лаборатории, и из нее выскочил загорелый, средних лет мужчина крепкого телосложения, крайне сурового вида, и одной большой приметной чертой: отсутствием левой руки. Ее, до самого плеча заменял механический протез, который он использовал для переноса грузов. Несмотря на грозный вид, при виде Лии и Саши, его темное лицо вдруг расплылось в ослепительной улыбке, отчего он уже казался всем добрым малым с огромным ростом.
Он сунул в протез тяжелейшую сумку и пошел на встречу.
– Приветствую белоручек и отщепенцев Города в этой Богом забытой земле!
– Лиам, – укоризненно покачал головой Алекс.
– Ну и, конечно же, вечно недовольного Александра! Куда ж без него! – закончил он грандиозную речь и остался довольным собой. С чувством превосходства, Лиам снова улыбнулся и сунул сумку в руки Алекса, от чего тот согнулся в три погибели.
– Что там такое? – Сердитый голос парня стал еще более сиплым.
– Всего лишь батарея от блока питания для вашего агрегата! У вас же нет запасного? А без третьего участка озеро вряд ли очистить.
– Откуда вы знаете, что третий участок не работает?
– Так на твоем недовольном лице все написано! – Пожал плечами Лиам и добродушно расхохотался. – Ладно, идем уже внутрь, а то жара адская! Я там вам кое-какие припасы привез. Надо подкрепиться и поговорить. Есть новости


Глава 4

Лиам Искатель слыл в Городе человеком, положившим начало эпохи Экспедиций. Он был первооткрывателем и первопроходцем в этом диком заброшенном мире. Конечно, экспедиции бывали и раньше, до основания Города, но именно Лиам со своими соратниками сделал Экспедиции достоянием жителей земли. На него равнялись, его ставили в пример. Он был авторитетом и негласным членом Совета.
Благодаря Лиаму, Город получил ценные рудники, заброшенные сотни лет назад. Он организовал поход в горы, где на территории древних лабораторий хранилась свалка, отравляющая химикатами землю и воздух. Его соратники исследовали старые города, от которых остались выжженные каркасы зданий, бесчисленные рытвины и воронки.
Сколько экспедиторских программ реализовывалось Искателями в поисках тех, кто выжил. Но так никого и не нашли. Пока не появились подрывники.
А потом Лиам Искатель, легенда Города, ушел в отставку. Лия не знала, по какой причине он принял такое решение, Она вообще ничего не знала о нем, да и он не стремился рассказывать.
Некоторые поговаривали, что Лиам тесно связан с Хранителями или подрывниками, но дикарем и варваром его бы никто никогда не назвал.
Однако Лию всегда поражало, откуда Лиам так хорошо знает вокруг окружающий мир. Иногда и ей казалось, что он не тот, за кого себя выдает.
Она никогда не задавала ему вопросов, так как уже неоднократно видела, как тот отнекивался или настолько умело переводил разговор в другое русло, что окружающие забывали о своем первом вопросе.
А сейчас он сидел в лаборатории у окна с видом на пожухлый садик и с видимым удовольствием уплетал кусок торта, одновременно рассказывая:
– Подрывники распоясались не на шутку. Они устраивают набеги не только на Озера, но и на фермы. А вчера согнали людей с пляжа. Взяли и раскидали их.
– Интересно! – Заметила Лия, с интересом слушая. – Они ведь никого не убивают, не похищают. Просто портят.
– А точнее гадят! – Ввернул свое Алекс, высунувшись из коридора. – Как паразиты.
– В том то и дело, – кивнул Лиам. – Люди им не шибко интересны.
– А может они отвоевывают территории? – Алекс не любил разговаривать о подрывниках. Они его порядком раздражали.
– Да и на это не похоже. – Лиам перестал жевать и внимательно посмотрел на всех. – У меня складывается ощущение, что для подрывников важнее просто уничтожать инфраструктуру. Словно это кощунство или святотатство. В общем, Совет Хранителей больше не может смотреть на это сквозь пальцы и принял решение произвести зачистку территории.
– Ну, наконец-то!– вдруг воскликнул Алекс и в предвкушении даже ударил кулаком по столу. Лия вздрогнула и отодвинула подальше тарелку. Его глаза горели жадным огнем. – Мы пять лет ждали! Добровольцев берете?
– Саша! – Лия попыталась его одернуть. Иногда в Алексе появлялась какая-то кровожадность, которая ей очень не нравилась. Нет, она не пугала, но совершенно не шла с ее убеждениями.
– Да, они берут добровольцев, – ровным голосом проговорил Лиам и прищурился. – Только меня там не будет.
– Это же почему?
– Хватит с меня войн, – Лия не поняла его странных слов. – Я уже отвоевался. А ты, Саша, кажется, еще не остановился. Ладно, в любом случае, глупо устраивать облавы, не выяснив истинных причин и мотивов их поведения.
– Да какие у них причины, Лиам! – Все также возбужденно воскликнул Алекс. – Они пять лет терроризируют народ. Им давно пора показать место.
Резкий звонок прервал тираду Александра. Он остановился, прислушался, а потом о чем-то вспомнив, хлопнул себя по лбу, ойкнул, поцеловал Лию в висок и умчался восвояси.
Лия же облегченно выдохнула и пояснила гостю:
– Батареи на втором участке разрядились.
Лиам покивал и заглотил другой кусок торта.
– И как ты с ним выдерживаешь? – спросил он с набитым ртом. – Он же такой же, как они. Те, кто уничтожил наш мир! В нем сидит «это», вгрызлось с корнем и вряд ли ему получиться забыть.
– Я не понимаю, о чем ты, – грустно и тревожно призналась Лия. – Ты говоришь странные вещи. В любом случае, мы люди. В нас «это» живет испокон веков.
– Да, – голос Лиама стал глухим, мрачным. – Только об этом забывают. А получается, что мы отреклись от разрушения, а сами идем к нему семимильными шагами. Лия, скажи! Ты тоже поддерживаешь подобную операцию?
Лия вздохнула и покачала головой. Нет, она не поддерживала операцию. И даже больше, ей было жаль подрывников. Она видела, как они живут, как могут быть благодарны за проявленное к ним добро. Иногда, она бродила по тропам степи, надеясь, что кто-нибудь из их народа встретится и поговорит с нею; расскажет какую-нибудь удивительную легенду, маловероятную, но интереснейшую сказку.
Лиам будто услышал ее мысли и тихонько ответил на них:
– Они тебя уважают, Лия.
– И какой это имеет смысл?
– Мы могли бы выяснить причину их нападений.
– Но они меня и так еле терпят. Если я помогла и вернула домой их ребенка, это еще не значит, что я их друг. Лиам, неужели ты не согласен с Советом? С Хранителями?
Она проговорила это с таким сокровенным придыханием, которое тут же разрушил хриплый смех старого Искателя.
– Знаешь, Лия? Хранители– просто замечательные люди! Они умудряются говорить одно, думать о другом, а делать совершенно третье! И я порядком устал от них.
Эти слова повергли девушку. Чашка зависла в ее руках, когда слушала, с каким упоением мужчина говорил свои святотатственные речи. Как такое могло произойти? Как можно было осмеивать благородных бесконечно мудрых Правителей? Тех, которые вдохнули жизнь в уничтоженную и разбитую раздорами землю? Которые построили Город несравненной красоты и гармонии, где самой высшей ценностью считался Человек! Добрый, милосердный человек, ненавидящий зло! Но с другой стороны, на такой шаг решились Хранители. И быть может, Лиам по своим внутренним причинам имел право так говорить? Возможно, только он один и имеет на это право.
– Скажи мне, Лия. Слухи верны? Ты действительно хочешь уехать? – Смех Лиама резко оборвался, а внимательные глаза устремились на нее взглядом хищника.
Девушка готова была к подобному разговору. Именно его она с тоской и ожидала. Совет против, а значит Хранители тоже. В глубине души, Лия уже не раз готовила про себя речь с достойным ответом, но сейчас взгляд старейшего Искателя просто выбил из нее весь дух. Вместо горячего ответа она только кивнула.
– А как Алекс переживет твою затею?
– Плохо, – тихо сказала она, а потом собралась с мыслями и все-таки выпалила. – Но Лиам, ты же всегда говорил, что если в тебе есть экспедиторский дух, им нельзя пренебрегать!
Ее ответ прозвучал жалко, как оправдание, но Лиам даже не заметил этого.
– Верно! – Согласился он. – Но Север – опасное место, дорогая.
– Как и Запад, и Восток и другие земли! – Снова попыталась оправдаться Лия, но Лиам остался невозмутим.
– И тут ты права. Но Север – особенный. Как и Юг. Однако и они разные. В нем, (Севере) нет никакой надежности. Он изменчив и очень капризен. Его воды полны иллюзий и обманов. А Юг постоянен.
– О чем ты говоришь? – Лия устало опрокинула руку. Она не знала, что на это можно парировать.
– Я о том, что подобные вылазки не для новичков. И я сам не найду себе места, если отпущу тебя туда.
– Я не останусь в Городе! – Вспылила Лия. – Тем более в лаборатории!
– И не оставайся! – Лиам вдруг встал и возвысился над нею. – Не нужно здесь прозябать, если ты не хочешь! Я прошу тебя о помощи! Идем со мной на Юг. Там ты будешь под моим присмотром и удовлетворишь свои потребности. Пойдем к подрывникам. Вместе! Попробуем с ними поговорить, убедить их. Может получиться избежать зачистки.
Лия вдруг неожиданно для себя рассмеялась. Дело приняло неожиданный оборот: никогда еще Искатель не звал ее за собой.
– Я же говорю, меня слушать не будут.
– А я говорю, что будут! – Он склонился над ней еще ниже. – И они пойдут на наши уступки. Подрывники тебя уважают. Ты была в поселении целую неделю – больше чем кто-либо из нас! Для других людей      , они просто шайка бандитов с большой дороги, но ты понимаешь, что все гораздо глубже. Если я и могу кого-нибудь взять с собой для этого дела, то только тебя.
– А если прогонят или убьют?
– Я этого не допущу. – Сказал Лиам и оторвался от нее. Он подошел к окну. Жалкие растения не радовали глаз, однако скрывали от палящего солнца. – Сейчас у нас есть большой шанс избежать кровопролития. Мне удалось взять в плен подрывника, и знаешь? Ты была права. Он действительно умнее, чем мы предполагали ранее. Если мы обменяем его… Если сможем договориться!
Искатель задумался. Он заметил как за окном, мокрый от пота, раскрасневшийся Алекс перетаскивал тяжеленный ящик к машине.
– Когда у нас все получится, мы могли бы больше узнать о Нард’шане и найти его.
Если в душе Лии еще и оставались нотки самообладания, то они готовы были дать самый фальшивый аккорд, потому что услышанное за сегодняшний день не вмещалось в здравом смысле. Она ощутила, как дрожат ее ноги и радовалась, что этого никто не видит. То что, происходило в данный момент, отдавало опасностью, налетом липкого страха. И даже не страха, а тревожностью. Как будто ты стоишь на обрыве над бушующим океаном, и он тебя беспокоит, волнует сердце и мысли. Но если, задует сильный ветер, сорвет с тебя платок и в попытке поймать его, ты чудом устоишь на самом краю, появляется вот этот самый страх. Он острыми спицами пронзает все тело, от груди и вниз по позвоночнику.
Именно так чувствовала себя Лия. И ей не нравилось. Она привыкла за годы жизни к спокойствию, к незыблемости и балансу, который пропитывал воздух Города. Да, ей хотелось приключений, но в них она все равно чувствовала ту опору, в которой нуждалась. А здесь, пришел человек, пример для других, ветеран среди тех, кем хотела стать девушка, и своими речами, резко и бесцеремонно вырвал опору из-под ее ног. Заставил балансировать на краю обрыва и, согнувшись в три погибели приготовиться к страшному падению.
– Я не очень верю в Нард'шан. – Ее голос звучал, как никогда жалок. – Это лишь красивый миф.
Лиам увидел ее состояние и сочувственно улыбнулся. Он понимал, что делал в этот момент с ней, но так было нужно: для него, для Хранителей, для всех. И когда-нибудь, она оценит, ведь ее лицо так похоже на ту, которую он когда-то знал.
В этот момент в комнату влетел запыхавшийся и взлохмаченный Саша. Он схватил стакан воды и залпом его опустошил.
– Фильтр снова засорился! – объяснил он, пытаясь отдышаться. – И постоянно приходиться его чистить. Мы тут как в аду печемся и загрязняемся!
Он опрокинул еще стакан, в глубине души пожалел, что там была только вода и, опомнившись вдруг спросил:
– Слушай, Лиам! А когда к нам приедут с проверкой из Совета? Володька будет? И где можно записаться в добровольцы?
– Послезавтра, Саша. – Лиам мрачно усмехнулся.
– Так скоро? Здорово. Мне кажется, я бы неплохо пострелял!
– Саша! – воскликнула Лия, но Алекс в ответ добродушно захохотал.
– Спокойно, милая! Я всего лишь шучу.
Мрачная улыбка застыла на лице Искателя. Он что-то проворчал себе под нос, однако никто не услышал. А для них ответил:
– Я тебе больше скажу, мой друг. В вашей лаборатории Владимир и проведет собрание, где предложат план действий. Гордись!
Алекс был вне себя от радости и предвосхищения. Он снова всмотрелся в часы, как будто боялся пропустить собрание. Словно вот-вот, с минуты на минуту вдруг прибудет целая делегация вместе с самими Хранителями! И первым делом, они будут в ужасе от вида лаборатории. Радость Алекса тут же упала, и он с тоской обозрел свои владения. Да, работы непочатый край.
А в этот момент Лиам, что-то написал карандашом на обрывке салфетки и сунул его в руки Лии. А потом резво встал, похрустел с шеей       и с чувством выполненного долга и полученного удовольствия снова улыбнулся фирменной улыбкой.
– Ну! – Произнес он громогласно. – Мне пора! Предстоит еще много работы.
– Нигде не остаешься надолго, а? – Произнес Алекс и стал провожать того до машины. Его вечное недовольство сдуло ветром новостей от Искателя.
– Вот уж не думал, что нас такие дела скоро ждут. Жаль раньше не сказал.
– Я и сам узнал об этом только утром. – Ответствовал Лиам беспечно. – Но ты не волнуйся, Александр. Ты своим лицом распугаешь весь лагерь подрывников.
Алекс не обиделся.
– Вот ты все на мой характер грешишь! А знаешь, от чего он такой у меня?
Лиам пожал плечами.
– Тебя уронили в детстве? Или ты питаешься жабами?
– Нет, друг, просто моя дорогая Лия решила покинуть меня и Город, и отправиться в неизведанные края. И я никак не могу на это повлиять.
– Ну, для начала, я могу посоветовать только одно! – шутливо ответил тот. – Перестань называть себя таким идиотским именем. Ты Саша и всегда был Сашей. А то от твоего Алекса у бедной Лии уже оскомина!
Алекс закатил глаза и покачал головой, а Искатель расхохотался и потрепал парня по плечу.
– Конечно, не дело молодой женщине ехать в такую даль. Не переживай, Саша. Этого я никак не допущу.
Он подмигнул Лие, сел в машину и дал по газам.
Раскаленный воздух разогревался все сильнее. Полоска пыли от машины плыла и плавилась над выженной травой. А вблизи лежала Пустыня. Коварная и страшная. Отголоски ее жгучего огненного дыхания уже здесь уничтожали все живое вокруг.
И только два живых человека с невероятной жаждой жизни, таких разных по духу, не боялись духа Пустыни.
Они стояли у входа в лабораторию и задумчиво глядели вслед удалявшейся машины.
– Мировой мужик этот Искатель! – проговорил, наконец, Саша и приобнял девушку. – Никогда не знаешь, что у него на уме, а пообщавшись поближе, такое чувство, будто знал его всю жизнь. Мировой… бедовый!
Лия вздрогнула от его слов и тут же вспомнила про клочок салфетки, который до сих пор сжимали ее пальцы. Подождав, когда Саша ее точно не мог увидеть, она раскрыла листок и с замиранием сердца прочитала:
«Нард’шан существует. И это самое главное. Сегодня в девять часов вечера в Часовой башне. Я все тебе расскажу».

Глава 5

Аким Филимонович не находил себе места. Он – уважаемый член Академии, ее бывший руководитель, совершил истинное преступление, от которого его сердце искусывали муки слепящей совести. Они уже положили позор на его чело, и готовились это показать всему миру.
«Куда же ты лезешь?» Думал он про себя и каждый раз переходил из одного конца комнаты в другой, поглядывая с досадой и ненавистью, то на папку, то на часы.
«Ты глуп, Аким! Глуп, бестолков, а еще и маниакален, раз позволил себе так скатиться!».
В Городе наступала полдень. Это было время, когда улицы начинали утопать в ярком свете, устремляющегося вверх, к золотым куполам башен.
Писатели, поэты воспевали удивительное явление! Много эпитетов придумано ими, но прижилось только одно: самое простое и самое правильное! Город замирал, когда средь разгара дня повсюду разливалось Сияние.
И тогда при виде разгорающихся, словно солнце башен, стеклянных домов и каменных колонн, охваченных Полднем, Город становился похожим на остров, посреди бездушного океана мертвого мира.
Большой секрет Хранителей, подарок каждому, кто здесь жил. Это был момент тишины и тихого восторга, ласкающего взор. Хранители показывали, что люди достойны того, чтобы жить, уважать друг друга, без насилия. Без агрессии…
Но сейчас добрый привет не произвел на Акима никакого впечатления. Сейчас он боялся Благих. Он боялся, что обидел их; что своей дерзостью пошел против их воли, предал их доверие.
Ему было стыдно, и он хотел умолять о прощении. Но каждый раз, когда эмоции обуревали, и Аким готовился сорваться, что-то останавливало его. И взгляд снова возвращался к папке.
Пустыня… Саир… решительный Искатель, светловолосая статная женщина с уверенным спокойствием: « У нас есть шанс. Он сам сказал мне это».
Непонятные слова настолько сильно въелись в мозг, и твердой волей запрещали делать шаги назад.
«Да, так и есть! Так и есть! Ни шагу назад. Ни, теперь… потому что теперь слишком поздно. Потому что больше ничего не вернуть! Точка не возврата пройдена. Уже давно. Искатели мудры, но знание порой важнее мудрости. Особенно те знания, которые могут принести жизнь!
Аким Филимонович грузно сел на диван и устало с тихой обреченностью закрыл глаза. Да! Это была целиком его идея. Он сам придумал и подговорил Лиама Искателя схватить кого-нибудь из важных дикарей народа подрывников, чтобы выбить из их варварского мышления всю правду.
Он ожидал, что старый Искатель не пойдет на такое, поднимет его на смех, осуществит законные меры, но неожиданно Лиам согласился. После аргументов, после того, как Аким показал папку и раскрыл все свои тайны, хранимые столько лет, он решительно сказал «Да».
– Но ведь это порочит нашу репутацию! – Взволнованно отвечал старик. Тогда он хотел сдать назад. – Мы же пойдем против Хранителей!
–Нет, против них мы не идем. – Говорил Лиам. – Скорее, не сделав этого, мы пойдем против себя и здравого смысла. Времени мало.
Лиам ушел и через несколько часов пленник в черном одеянии уже находился под не усыпающей охраной старого воина.
Вот тогда количество набегов и увеличилось. За три дня от их рук пострадало столько людей, сколько не набралось бы за целый год. А Аким Филимонович, как порядочный человек, и к тому же высокоинтеллектуальный, мучился от осознания своей вины и выключал все средства связи, дабы не слышать ни одной жуткой новости.
Подрывники ни кого не убивали, но ситуация накалялась и в любой момент могла взорваться совершенно неожиданным способом. Поэтому Аким Филимонович сегодняшним утром понял только одну вещь – пленника нужно возвращать и делать это быстро. И как можно быстрее выпытать у них информацию.
Весь день прошелся по нервам ученого, пока, наконец, за ним все-таки не зашел Лиам.
Уже в дверях, в полной боевой готовности, он коротко кивнул в знак приветствия и произнес:
– Нам пора.
Аким Филимонович занервничал еще сильнее, и как не пытался он скрыть свое волнение, Лиам Искатель все понял.
В машине стояла на редкость серьезная тишина. Она особенно заметно вступала в контраст с кипящей жизнью, разворачивающейся вокруг – красивой жизнью, веселой и беспечной. Когда Аким Филимонович чувствовал себя беспечным? Когда он вот так просто наслаждался этой жизнью, вкушал все ее оттенки? Не мог вспомнить. Как не напрягал свою память, но нет. Аким всегда находился в поиске. Он был большим искателем, нежели другие Искатели и заслуживал права знать больше. Если бы… если бы не это гнусное дело!
– Не переживайте так, профессор! – Нарушил тишину Лиам, который, казалось, читал мысли людей. – Хранители не очень заинтересованы сейчас нашими делами. А завтра подрывники успокоятся, и все вернется в прежнее русло.
– Откуда вы знаете, чем интересуются Хранители, а чем нет? – Мрачно спросил Аким. Он нервно барабанил пальцами по портфелю.
Старый Искатель пожал плечами. Он не стал давать ответа, и ученый снова повернулся к окну. Он видел, как удлинялись тени, скользили по мраморным стенам и колоннам, как спокойно и уютно цвели магнолии.
– Такое нам досталось слишком дорогой ценой. – Снова вторил его мыслям Лиам. – Они не понимают, что Озера не смогут спасти Город, каким бы он ни был сейчас.
– Кто «они»? – Поинтересовался Аким. – Люди? Или Хранители?
– Все!
Лиам развернул машину и повез их через малолюдные места узких дворов. До Часовой башни было рукой подать, но почему-то Лиам, не смотря на поспешность, все же решился сделать круг.
Аким Филимонович с удивлением посмотрел на него. Страшный какой-то. Не понятный. Интересно, есть ли у него семья, дети? Чего он хочет от этой жизни и мира? Что ему-то неймётся?
Но Лиам Искатель здесь не угадал. Он по-своему принял взгляд старика.
– Ты же сам был в Пустыне, Аким! Ты же сам все понимаешь!
– Да, Лиам. Но какой-то там цветочек может ничего и не значить!
Профессор вдруг решил сдать позиции, хотя сам не верил своим словам.
– Цветочек? – Переспросил зычно Лиам. – А как же слова той женщины?
– Мои домыслы! – Аким раздраженно рыкнул. – Может это всего лишь фантазия, бред сивой кобылы! Помутнение! Может это лишь мое идиотское желание, которое привело к тому, что мы стали похищать людей и творить преступления!
Искатель глубоко вздохнул и резко съехал на обочину дороги, где не было вообще ни одной живой души.
– Ты что?! – Аким схватился за дверь, мигом пожалев, что не взял с собой символ собственной власти – трость с набалдашником. Им легко стукнуть по голове и поумерить пыл своего собеседника.
Но Лиам, увидев страх и недоверие ученого, ослепительно улыбнулся и полез на заднее сиденье.
– Бред, значит, ты говоришь! Фантазия!
Он кряхтел, перевесившись через переднее сиденье, и копошился среди каких-то тряпок, сумок и прочего непонятного хлама. А потом вдруг крякнул, удовлетворенно хмыкнул и вернулся назад. В его руках находилась небольшая черная коробочка.
– На! Держи свою фантазию!
Он сунул ее в руки Акиму, но прежде чем тот открыл ее, положил руку ему на плечо и снова серьезно проговорил.
– Знаешь, мой друг. Наш мир еще полон многих тайн. Я много где бывал, и поверь, видел такое, о чем тебе даже представить сложно. Я был на Эррагии – колонии, уничтоженной в ходе третьей войны. Не удивляйся, Аким! Она существует и совершенно не является мифом. Мы проходили через пещерные города Элизии, где люди сходят с ума, прикасаясь к ее красным камням. И везде, я находил объяснение. Как бы фантастически не выглядело явление и место, объяснение было всегда. Но не здесь, не в моем родном доме! Открой коробку.
Аким Филимонович нервно сглотнул. Он боялся открывать ее, боялся слов Искателя. Об этих двух колониях, он читал только в учебниках. И полеты на них запретили почти столетия назад!
– Ну же, Аким! – Голос Лиама стал громче. – Открывай!
Бывший Глава Академии решился. Он оторвал крышку и охнул.
В шкатулке, на вишневой, аккуратно сложенной ткани лежал цветок. Тот самый цветок. Точно такой же цветок, как и тогда, 20 лет назад. Только он засох, нежные лепестки поникли и осунулись, утратили свою нежность, стали грубы и бесчувственны, как Пустыня.
– Когда ты нашел его? – одними губами спрашивал Аким, с трепетом, коснувшись стебля.
– Два года назад в Пустыне. В семистах километрах от Хребта Этты.
– От Хребта Этты. – Шепотом повторил Аким. – Но ведь проходы в Пустыню закрыты.
– Но не для всех. – Лиам откинул вишневый платок и показал на крупную брошь. – Эту штуку я тоже нашел там же, когда… когда цветов не стало…
– О чем ты?
– Их было много, Аким. Очень-очень много. Пустыня не мертва. Она полна жизни, она сама ее дает. Но когда я вернулся через несколько дней обратно, все было сожжено, уничтожено. Кто-то не хочет, чтобы мир жил. И я нашел это на месте пожара. Женский платок и эту брошь. Видел когда-нибудь такую эмблему?
Это был круг в виде полумесяца и солнечного затмения. По обоим концам лунного серпа располагались две звезды. И весь круг наискось прорезала стрела, рвущаяся вверх.
– Видел когда-нибудь такое?
– Нет, – ответил Аким, – жадно, всматриваясь в изображение.
– А я видел!
– Где?
Но Лиам не ответил. Он помрачнел, завел машину и снова выехал на дорогу. Вдалеке вырастала Часовая башня.
Взволнованный и немного напуганный, Аким Филимонович с великой бережностью вернул брошь к цветку и осмотрел платок. Вполне возможно, что это был ее платок. А может, нет. Может здесь скрыто что-то по-настоящему важное и нужное.
Он откинулся на спинку сиденья и полностью отдался ветру судьбы, влекомой в неизвестные дебри.

Глава 6

Лия вместе с Акимом Филимоновичем, ее руководителем Владимиром и Искателем Лиамом ехали вдоль берега моря в сторону горного перевала, о котором так подробно рассказал ей старый ученый. Он сидел рядом, с незаменимым портфелем в руках и нетерпеливо ждал, когда же, наконец, увидит руины старого форпоста, таинственные ворота, и скрытое в горах единственно известное поселение тех, кто называет себя подрывниками.
Лия сидела как раз напротив одного из их племени, одетого в темно-коричневую походную одежду с ритуальной нашивкой в виде змей по рукавам. Его руки были закованы наручниками, но сам пленный подрывник от этого, кажется, не сильно страдал.
Как правило, лица этих людей были закрыты: или черными шарфами, или капюшонами, или кожаными масками. Они не любили показывать себя горожанам. Но сейчас черный шарф пленника был отстегнут от плеча и свободно висел на груди, обнажая смуглые острые скулы, разбитую губу, застывшие складки гнева на бровях. Он ни на кого не смотрел и не желал ни с кем встречаться глазами.
А Владимир был вне себя. Он готовился проводить собрание в лаборатории, лично проверить работу очистительной станции, сделать много важных вещей, прежде чем начать зачистку. А вместо этого, направлялся в лагерь подрывников, чтобы просить мира! Мира? Но какой здесь может быть мир, если дикари скоро озвереют досконально?!
Он с опаской поглядывал на пленника и с еще более сильной на Искателя, а тот, казалось, чувствовал его страх, понимал и всячески подкармливал. Мутный тип, этот Искатель. Он будто читал чужие мысли; знал тайны, скрытые от всех и всячески пользовался этим. И он сбил Володины планы. Да, Владимир – занятой человек, и в его задачу не входило посещение лагеря подрывников. Но тут на горизонте, словно из ниоткуда выплыл Лиам, и заявил, что пленник – самый весомый аргумент против всех его планов и главное условие для цивилизованной беседы. Хотя сам весомый аргумент в данный момент сидел перед ним и тихо всех ненавидел.
Володя прекрасно представлял, для чего в этой затее нужно присутствие Лии, но совершенно не понимал, что здесь делает Аким Филимонович.
А Лие было совсем неуютно. Все сидели в напряженном молчании, столь сильно действующим на нервы. Девушка постоянно раздумывала, какая муха ее укусила, чтобы участвовать в такой авантюре. А Саша там совсем один! Сидит в своей лаборатории и переживает за нее. Или скорее за себя… и руки чешет от предстоящей облавы, которую так стремятся предотвратить сидящие здесь.
Она бесшумно вздохнула и посмотрела на море. Это была черная масса, будто вымазанная мазутом. Волны накатывались на камни, желали поглотить их в свое чрево, но каждый раз отступали назад. Мертвый мир! Беспощадный мир! Знойный воздух разжигал бесплодную землю, из которой произрастала пожухлая трава, и ни одной птицы вокруг.
Окружающий мир вернул ее в воспоминания вчерашнего дня в Часовой башне. Аким Филимонович, этот благороднейший человек, сумел своими рассказами распалить ее интерес, зажечь сердце желанием перемен. Правда, теперь энтузиазм при виде сосредоточенной компании и молчаливого пленника несколько угас.
– Город в Пустыне не миф, – сказал тогда Лиам и показал ей брошь с эмблемой стрелы, рвущей луну и солнце. – В своей жизни мне случалось его встречать. И это было далеко отсюда. На Севере! Когда-то там был большой мегаполис, ныне же все разрушено. Как, в общем, и везде. И в одном здании я увидел этот символ. Он бы меня не сильно удивил, если бы не отчет, который находился рядом с ним. Южные земли опустошены. Вот, что говорилось в отчете. Земля стремительно превращается в Пустыню, город обречен. Из города они ждали помощь, рассчитывали на нее. Более того, они представляли Нард’шан спасителем. Считали, что только он сможет остановить грядущее бедствие. Но помощи не последовало! Какого рода должна была быть эта помощь, мне неизвестно. Но некий Атрэй Варсо вдруг повелел закрыть Врата к городу. Приказание исполнили немедленно, связь с Нард’шаном была утеряна навсегда. И после этого наступил конец…
Он замолчал, а Аким Филимонович, взволнованный, как и сама Лия, показал ей вишневый платок и засохший цветок.
– Пустыня важна для нее. – Говорил он, и девушка слышала дрожь в его голосе. – Она свидетельствовала о ком-то. И этот кто-то сказал, что мир еще можно спасти.

***
Машина свернула прочь от берега моря и углубилась прямо в степь по старой заброшенной дороге. Именно по ней когда-то и ездили первые экспедиторы, и на ней они и встретили свой конец. Помощь с воздуха, которой так просил в своих записях колонист, не пришла.
Неприятная мысль больно кольнула сердце девушки, как вдруг пленный подрывник впервые подал голос.
– Время платить по счетам.
Его слова прожгли всех, кто ехал в машине, у Лии от нахлынувшего озноба перехватило дыхание, а мужчина острым взглядом осмотрел всех вокруг себя и снова опустил голову.
– О чем вы сказали? – Нервы у Володи не выдержали. Он заерзал на сиденье, ожидая ответа, но пленник не обратил на него никакого внимания. – Бред какой-то! Что вам не живется в своих пещерах, почему не можете или бы вести себя как нормальные люди!
Подрывнику было все равно, и головы он не поднял. Тогда не выдержали нервы у Лии. Она больше не мола молчать. Достала из кармана салфетку и предложила ее пленнику.
– У вас разбита губа, и кровь до сих пор течет. Возьмите!
Но он остался недвижим.
– Может, вы хотите воды?
И снова молчание. Лие стало совсем невмоготу. Жалкие попытки не возымели должного успеха, кроме того девушка немного стеснялась взглядов окружающих мужчин, но не смотря на все это рискнула последний раз.
– Как вас зовут?
Ничего. Тогда Лия цокнула языком и с сожалением посмотрела на Лиама, как вдруг подрывник поднял голову.
– Мы не называем своих имен чужакам, Гостья. Ты же это знаешь!
Лия оживилась и даже улыбнулась пленному.
– Так вы знаете меня?
– Да, Гостья. Вы вернули ребенка в наш дом. Вы спасли его от смерти.
Лия почувствовала огромное облегчение! Ее помнили, она единственная, кому мужчина не желал смерти, и решила, что сейчас пора.
– Мы не желаем зла вашему народу. Мы хотим жить в мире и только. Почему вы нападаете на нас?
– Вы производите смуту. – Ответил он коротко, и тут Владимир снова не выдержал.
– Да мы даже не трогаем вас!
Лиам заставил жестом остановить недоуменный крик, а подрывник с особой ненавистью воззрился на Володю.
– Вы. Производите. Смуту! – Снова повторил он, выцеживая в гневе каждое слово. – Вы пытаетесь забрать то, что вам не принадлежит.
– Простите! – Аким Филимонович робко откашлялся, вспомнив то унижение, которому подвергли его подрывники когда-то. – Простите, пожалуйста, но это и наша земля тоже.
– Вы уже бросили ее однажды. – Ответил пленник. – Отреклись от своего дома и отказались от нее. Как можно называть ее своей?
– Мы пытаемся защитить ее, идиот! – Снова проорал Володя. – Восстановить и вернуть былую красоту, когда вы только мешаете.
Подрывник не ответил Владимиру. Он вздохнул и пристально посмотрел на Лиама, своего похитителя.
– Нельзя играть две игры одновременно и в обоих выйти победителем.
Его слова предназначались только Искателю, и он чуть улыбнулся в ответ.
– Я все же рискну.
– Тогда ты ничем не отличаешься от них. – Подрывник кивнул. – Я не буду больше тратить слов. Мне нечего сказать вам.
И он снова замолчал, как и все остальные. Машина мчалась по остаткам древней дороги среди степи с высокой полумертвой травой, которую волнами колыхал ветер. Впереди уже возник огромный горный вал, похожий на горбатую спину медведя. Где-то там жили подрывники, и там находились Врата в Пустыню.
По обочинам тут и там стояли разбросанные каркасы домов, валялись какие-то ржавые бочки.
Лия была здесь лишь единожды. Вот так вот, после очередного визита Лиама, она втайне от всех приехала сюда одна, бродила по степи и ужасалась мрачному безмолвию вокруг. Все это походило на кладбище, и не ожидавшая никаких звуков, сильно напугалась, услышав придавленный окрик и плач ребенка. То, что мертво, не должно звучать.
А вот и он, тот самый дом, в котором прятался маленький Рагда. Он был ранен и сильно истощен. Она не выдержала и показала пленнику на стены дома, но тот лишь мельком глянул на нее, кивнул и снова углубился в свои мысли.
Ехали они долго. Шум колес и мотора на каждой колдобине были единственными их спутниками, как вдруг из ниоткуда раздался тихий, нарастающий и снова утихающий гул. Лия обеспокоенно стала крутить головой и всматриваться в степь, а подрывник, видя ее волнение, все же прервал молчание.
– Это песня Пустыни. Она часто звучит здесь. Но это лишь отголоски.
– Это всего лишь ветер! – Снова вставил свое Володя. – Мы рядом с горами. Вот и ревет он в ущельях!
– Это песня Пустыни! И если ты услышишь ее полную силу, то можешь лишиться разума.
– А я никогда не была в этих местах! – Лия поспешила остановить порыв подрывника и Владимира который стал ее раздражать, открыла окно. В лицо подул горячий ветер, и впервые она была ему благодарна. В машине слишком холодно, слишком веяло враждебностью и недовольством. Кроме того, она ощущала неловкость, за то, что поставили в такое неловкое положение гордого непоколебимого воина в черном одеянии.
Ветер отрезвляюще играл в волосах, пока она рассматривала окружающий мир.
Слева от дороги, прямо на краю обрыва стоял укрепленный небольшой город, или то, что от него осталось. Бетонные серые стены вырастали из камня, испещренные ровными зияющими провалами окон. Словно тысячи раскрытых ртов, безмолвно и злобно устремились на свою жертву, готовые ожить, поглотить в бетонное чрево незадачливых путников.
Лия с каким-то внутренним мрачным вызовом смотрела на дома, на мерзкий страх, который липкой дрожью простирался по коже, струящийся прямо из этих окон, из черноты. Она заглатывала ее, создавала резкий диссонанс на белых стенах и обожжённом кирпиче.
Хриплый голос Лиама выплыл из ее сознания, когда он, наконец, остановил тираду Володи и приказал утихнуть другим.
– Это был приграничный пункт, – сказал он, указывая на дома. – Посмотрите на стены и ту башню. Видите?
Лия не сразу сообразила, куда указывал Лиам, настолько сильно приковал взгляд общий вид. А там, стояли, ощетинившись вверх, длинные сверкающие металлические стволы. Странный контраст, такой же, как между окнами и белизной стен выделялся и здесь – среди ржавого забора, коричневых прутьев и кристальной, начищенной до блеска стали. Лия чувствовала, что практически не дышит.
– Они так и не выстрелили, – вслед дыханию ответил Искатель.
– А должны были? – уточнил с ноткой скепсиса       Владимир.
– Да. Они получили приказ. Но так и не выполнили его. Не произвели ни одного выстрела.
– Почему? – Тихо спросил Аким Филимонович, на что Лиам мог только пожать плечами.
Мрачный голос пленника снова ворвался в салон.
– Им помешал Голос. Песня Пустыни не позволила запустить ракеты.
– Брехня! – Снова взъелся Володя. – Снова ваши бредовые сказки!
Аким Филимонович покачал головой и обнял крепче свой портфель. Его седые брови плотно сдвинулись над переносицей, он чувствовал себя старым и никчемным. Владимир показал себя ханжой. Бесцеремонность и полное нежелание никого слушать огорчали старика все больше. А ведь, это именно тот самый Володя, который несколько дней назад принес ему эти документы, веселый Володя, который с таким энтузиазмом учился у Акима Филимоновича, придумывал эксперименты, делился своей широкой душой со всеми!
Что же с ним стало? Что с НАМИ стало? Со всеми нами! Вот рядом сидит бедная девочка, затравленная обстоятельствами и теснотой этой машины. Ее колени чуть ли не упираются в ноги пленника… а лучший друг, ученик плюется ядом и откровенно над всеми насмехается. Мы стали такими… почему мы превратились в таких? А в каких таких? Чем мы, по сути, отличаемся от тех, кто получил приказ стрелять, но по какой-то причине так и не выпустил ни одной ракеты? В какую точку Земли должна была она упасть? Какую часть разрушить и положить жизни таких же… как мы?
Аким Филимонович вдруг взволнованно перевел дух. В его сознании проступила тончайшая нить, которая была невероятно важна для него, для всех. Он пытался спасти жизнь, Хранители построили Город, чтобы спасти жизнь! Но оставшись одни, люди снова готовы были всех сожрать. Даже здесь, в этой машине. А если, весь человеческий мир – это маска? Лишь роль, которую играют горожане. А, вдруг у Акима получится? Вдруг он сможет завершить эпоху Восстановления и Земля снова зацветет?! Что тогда? Будут ли благодарны ему? Не ввергнут ли ее снова в пучину гибели с радостным улюлюканьем или полнейшим беспощадным равнодушием! Безразличием и ханжеством! Когда над сочувствующими насмехаются; над раненными глумятся; над историей, легендами, над добрыми традициями народов плюются и кривляются?!
А что если, Восстановление не поможет? Что, если это лишь малая часть, что по-настоящему должно быть восстановлено?
И пока у Акима в голове продолжалась такая страшная бомбардировка вопросами, Лия снова всматривалась в здания. Она не в состоянии была бы вынести бремя мыслей ученого, так как еще внутренне не доросла до них. Богатое воображение полностью завладело ее душой и перенесло в черные коридоры домов, где наверняка бродили такие же черные и без сомнения злобные твари. Конечно, никого там нет, но они могли бы растерзать душу, а потом направиться вверх к белым башням, к этим блестящим жалам смерти.
– Ну, все! Мы приехали!
Машина подъезжала к обрыву, который пересекал длинный       старый мост. Он упирался прямо в громадину горы, где вздымались вверх огромные металлические ворота – запечатанные много веков назад, чтобы больше никогда никого не пустить.
Вид действительно был грандиозным! Но Лиам все равно не понимал, почему в Пустыню вел только этот основной вход? Хотя, никто не знал, что по ту сторону Пустыни. О ней не упоминается нигде.
Аким Филимонович нервно облизал губы и вышел из машины. Тяжесть мыслей еще давила его сердце, но оно не могло остаться равнодушным. Его примеру последовали все, кроме Искателя и пленника, которые остались в машине наедине. Лия с удовольствием потянулась после стольких часов тряски в машине и вздохнула полной грудью. Наконец то! Наконец-то все закончилось! Где-то вдалеке, на маленькой станции Загорных Озер, ее Саша, утопая в жаре, проверяет свои фильтры, ведет однообразные наблюдения. Наверняка он бурчит что-то под нос – небось, ругается на Лию и мечтает о начале следующего дня, когда в лаборатории соберется народ, с которым он пойдет искоренять лютых врагов. А в этот момент, Лия молчаливо и уверенно обрезает ему крылья! Ей вдруг стало весело и легко на душе, что захотелось смеяться и радостно крикнуть что-нибудь в обрыв. Да, напряжение в пути требовало освобождения!
Она улыбнулась себе и пошла прямо по мосту к Вратам.
– Лия, осторожней! – Крикнул ей вслед Володя, но Лия позволила себе беззвучно рассмеяться.
«Нетушки! Надоел ты мне до ужаса, черт противный! Никогда больше не окажусь в твоем обществе, никогда не гляну на тебя. И Сашу отговорю от дружбы с тобой. Ишь Сашка, глупец! В рот тебе смотрит, а сам ты и в подметки даже тому же пленному подрывнику не годишься! Строит из себя петуха! Да и Саша тот еще. Зачем поддалась его непонятным чарам? Он же совершенно ей не подходит!
Лия особенно остро чувствовала жажду свободы сейчас, желание уйти и открывать, общаться с людьми. Она мечтала найти таких же, как она, единомышленников, родных душ. Где она эта свобода? Там? В Пустыне? Она подошла к воротам и прислушалась. Осторожно приложила ухо к холодному металлу и замерла. Ничего. Полная тишина. Ни гула, ни ветра… Песнь в Пустыне, как назвал, вероятно, потоки воздуха пленник, тоже утих.
Она не была разочарована, наоборот, хотелось узнать как можно больше…
– Наверняка подрывники еще припрятали пару своих ходов, – кряхтя, проговорил Аким Филимонович, который оказался рядом за спиной. А она даже не заметила его шагов. – Не верю, что они решили перекрыть все пути! А Врата впечатляют, правда?
Лия согласно кивнула и подняла голову вверх. Они нависали над ней своей мощью и врезались в скалу так высоко, что у девушки закружилась голова.
– Как вы думаете? – Лия сделала пару шагов назад, пытаясь охватить размеры полным взглядом. – Она еще там? Та женщина?
– Я не знаю, – Аким пожал плечами. – Однако там может быть что-то более важное, чем она. Иначе, – Он показал девушке тяжелые ржавые, но все такие же несравненно крепкие створки. – Иначе, зачем это все?
Лия удивленно посмотрела на ученого. Его голос сильно изменился с того дня, как познакомилась с ним в Часовой башне. А теперь он казался сильно уставшим, утомленным и отнюдь не долгой поездкой. Тут было что-то другое. Аким Филимонович выглядел разочарованным, огненный живой взгляд померк под пеленой.
– Что с вами? – прошептала она, боясь, чтобы эхо не огласило ее голос всей группе. – Вы расстроены? Это из-за Володи?
– Нет! Нет, что ты… Хотя… Ох, Лия, девочка моя! – Старик нервно рассмеялся и протер лоб от выступившей испарины. – Я просто долго думал о Нард’шане, о его судьбе!
Лия вздохнула и кивнула. Она признавалась себе, что до сих пор не до конца осознала всей глубины этой истории. Слишком мало знала, чтобы вот так вот верить. Да и что могло выжить там?
Аким Филимонович продолжал.
– Его судьба плачевна. Он был краеугольным камнем, на которой зиждилось все, а в итоге на нем закончилось история. На этом Варсо Атрее.
– Мы даже не знаем, кто это такой. – Вполголоса проговорила Лия. Она не хотела своим скептицизмом быть похожей на Володю.
– Не знаем, – просто согласился Аким. – Но Он приказал закрыть эти Врата.
Лие стало неуютно от того, что ворота находились прямо за ее спиной, она чувствовала холод, исходящий от древнего металла.
– От Нард’шана ждали помощи, но он просто взял и велел запечатать вход, а затем прервал связь. Он заживо закопал себя в Пустыне. Обрек мир на гибель. А что если, он сделал правильно?
– О чем вы? – Лия следила за мыслями ученого в полном недоумении. Что-то с ним произошло в машине. Точно! Какая-то внутренняя перемена.
– Я о том, что если в руинах Нард'шана можно что-то найти, возможно ли использовать это мудро?
И вдруг он рассмеялся: грузно и не очень весело, но, тем не менее, девушке это было приятней услышать, чем все остальное.
– Ладно, – он дружески похлопал ее по плечу. – Простите меня старика. Находит иногда! Я просто хочу сказать, что если я ошибусь, то пусть это будет моя последняя ошибка. Вы позволите?
Аким Филимонович мягко отодвинул Лию и вернулся назад к машине. А она повертела головой, еще раз ужаснулась высоте ворот и, видя, что ее никто не слышит, заговорила сама с собой:
– Да уж. И кто же такой этот Атрей, который воткнул нож в спину надеющимся на него? Поистине, это так легко и свободно распространялось в древние времена и считалось нормой. Мир должен был измениться. Такая вопиющая жестокость не должна существовать!
Поднялся легкий теплый ветер, от чего вдруг створка с другой стороны жалобно скрипнула. Лия шарахнулась от звука, отступила на несколько шагов, но поняв, что вероятнее всего это просто сквозняк, облегченно выдохнула и задумчиво вернулась обратно к машине.

Глава 7

Солнце плавно клонилось к западу по кремово-синему небу, увенчанному оранжево-розовыми облаками.
На улице наступал вечер. Лучи скользили по горному хребту, от чего не только небо, но и сама земля, – обрыв и гора окрашивались в жуткий цвет запекшейся крови. Грозно чернели ворота внизу. Будто властелины возвышались своей исполинской мощью над мостом, над руинами поселения. А сами руины, их белые каркасы домов, маленькие черные окошки как муравьи, казались теперь жалкими и недостойными никакого внимания. Что такое эти большущие блестящие жала, готовые поразить всех без исключения? Так, гадкая, ничего не значащая игрушка!
Таким и открывался сейчас мир Лие, и единственное, что сейчас пугало Акима Филимоновича – то это высота. Группа разношерстных людей поднималась по узкой, грубо выдолбленной в скале лестнице к месту жительства подрывников.
Этот путь выбрал Лиам, как единственно известный ему. Лию когда-то вели по другой дороге. Но она не знала, где та находится. А пленник отказался сотрудничать. Поэтому делать было нечего, кроме как лезть вверх.
Все выше и выше вели ступени. Они заворчивали, изгибались, норовили сорваться со скалы или нырнуть вглубь, но неизменно вели отряд дальше. Необыкновенный вид открывался с высоты на полуживую степь, черную массу моря, на родной Город вдалеке. Это было прекрасно! Но Аким Филимонович восторга не разделял. С сожалением и опаской смотрел на дыры, ямы, воронки, которые обезобразили степь! На груды бесполезного металла, грязного зеленого и серого хлама, что заполонили землю. Как мало он сделал! Ах, если бы не эти подрывники, которые унизили его тогда и выгнали с позором! Если бы они дали возможность, сколько бы ему получилось сделать хорошего и доброго!
Он чувствовал, как от усталости и волнений начинают подкашиваться его ноги и покрепче прижал к себе портфель. Он боялся, что выпустит из рук заветную папку. Лия ободряюще улыбнулась, глядя на его уставшее лицо. Он попытался ответить тем же, но вышло совсем уж плохо. Нет, теперь никто не уйдет без ответов, и подрывники расскажут про каждый листик, которые он так старательно таскал с собой.
Пленник и Лиам шагали впереди. А замыкал ряд Владимир. Он к удивлению присутствующих притих на крутых ступенях и ругался только про себя, награждая нелестными эпитетами диких варваров.
Когда алый шар солнца коснулся горизонта, и краснота гор начала затухать; когда жаркий зной утих, и подул холодный тихий ветерок, они окончили свой подъем.
И на ровном участке, – небольшом зале, выдолбленном в скале, их тут же окружили подрывники. Молчаливые, одетые сплошь в черное, с коричневыми масками или шарфами, они застыли словно изваяния, с немым вопросом смотря на пленника.
Лия внутренне насторожилась и готовилась лопнуть от напряжения. Даже воздух вокруг дрожал, однако Лиам не стал дожидаться апогея и встал за своим пленным.
– Мы пришли с миром, – сказал Искатель спокойным будничным голосом. – У нас нет цели, чинить вам зло.
Один из подрывников выделился из группы и вышел вперед. Лия узнала его, и напряжение лопнуло. Она схватилась за плечо Акима Филимоновича, немного потеряв самообладание.
– Тогда идите с миром. – Сказал этот человек, скрестив руки на груди. – Верните нашего брата, схваченного вами, и уходите.
Воины ощетинились, словно животные перед нападениями, только пленник и говорящий остались недвижимы.
– Нет, ребята. Так не пойдет! – Лиам усмехнулся и похлопал пленного по спине. – Нам с вами о многом следует потолковать, прежде чем ваш братец вернется домой.
Подрывники только и ждали немого приказа командира, но тот не торопился.
– Толкуйте в своем Городе, а здесь нет вашей власти. Отдайте пленника и убирайтесь, иначе…
– Карэн! Пожалуйста! – Лия выдохнула и, плохо помня себя, встала наравне с Лиамом. Ее лицо покраснело от нервов, а руки дрожали, но она смогла справиться с собой.
Тот будто только увидел ее и с трудом скрыл удивление.
– Меня зовут Лия, Карэн. Помнишь? Ты помог мне вернуть маленького Рагду домой, к твоей названной сестре. Пожалуйста, позволь говорить с вашим народом.
Карэн, начальник стражи, никак не ожидал появления таких гостей. Его подчиненные видели замешательство командира, и лишь переглянулись между собой, но продолжали стоять, готовые к нападению.
Лиам снова усмехнулся и подошел почти вплотную к Карэну.
– Лия говорила, что вы можете быть гостеприимными. А мы действительно пришли с миром, нам есть, что сказать друг другу. Под моей охраной в Городе еще трое из вашего племени. Не дайте им усомниться в вашем благоразумии!
– Что?! – Воскликнули Лия и Аким хором. У Карэна играли желваки на лице, когда он гневно метнул взгляд на пленника.
Аким Филимонович сильно побледнел. Он чувствовал, как сердце закололо от страха и острого неприятия сложившейся ситуации. Это было вне его планов. Он придумал и предложил схватить лишь одного пленника, а не целую кавалькаду диких воинов! Это шло вразрез со всеми убеждениями и нормами. Это доказывало, что его новые мысли в машине совсем не беспочвенны. Ему хотелось бежать. Просить прощения у Хранителей, уйти из Города, чтобы больше никогда себя не позорить, и забыть… забыть о своих маниакальных идеях.
– Значит они в ваших руках. – На удивление спокойно сказал Карэн, не смотря на гнев в глазах. – Так я и думал.
– Бред какой-то! – Выругался Володя.
– Так мы будем говорить? – Снова осведомился Лиам.
– О да! Вы будете говорить. – Ответил начальник стражи и дал своим бойцам знак отступить и убрать оружие. – Только будете говорить уже не со мной. Я веду к Вестнику, пусть он решает вашу судьбу.
Лиам согласно кивнул и даже учтиво поклонился.
– Вестнику? – шепотом спросил Володя.
– Да, – так же шепотом, скорее, от страха, ответила Лия и пояснила: – Вестник для них как вождь.
– И зачем я только ввязался в это?
– Ну, в любом случае, лучше общаться с ним, нежели сделать то, что вы задумали.
Владимир ничего не ответил и отправился вслед за Лиамом и Акимом Филимоновичем, а когда и Лия на прощание глянула на солнце и собралась идти, ее остановил Карэн. Он взял ее под локоть и склонился так низко, что девушка почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной.
– Что ты сделала? – Прошипел он ей в ухо гневно. – Зачем ты привела их, Лия!
– Для того, чтобы вы перестали нас мучить, Карэн. – Она не смотрела ему в глаза, но попыталась придать себе более уверенный вид. – Но я клянусь, я не знала про других пленников. Лиам ничего мне не говорил, мы лишь хотели остановить бойню!
– Бойню? – Карэн удивился. Его гнев исчез, он отпустил девушку и воззрился на нее с удивлением. А Лия в смятении улыбнулась. Сболтнула лишнего, все-таки ляпнула.
– Это игра слов, – попыталась оправдаться она и судорожно потерла нос. – Как Рагда? С ним все хорошо?
Карэн опустил голову и посмотрел на свои руки.
– Он умер.
– Как? – Лия от неожиданности задохнулась. – Я же приняла все меры. Рагда должен был выздороветь!
– Ты не виновата. Это было… другое. Одна из причин наших варварских нападений, как это вы называете.

Глава 8

Большой подземный зал, в котором оказались незваные гости, был очень светлым и уютным.
Каменные стены, покрытые известью, в некоторых местах были задрапированы зелеными и коричневыми коврами с затейливыми узорами. Вдоль стен, с обеих сторон в специальных углублениях текла вода. Ручейки резвым потоком стремились вдоль этих канальцев вдаль, сквозь отверстия в стене в другие пещерные комнаты.
Войдя в зал, Аким Филимонович опешил, увидев и чистую воду, и молодое деревце, которое росло на импровизированном «газоне» в дальнем конце зала.
А Лия не смогла не улыбнуться! Она помнила, как дарила его подрывникам, за доброту, проявленную к ней после спасения бедного мальчика, который так хотел посмотреть на Город…
Улыбка угасла на губах. Больше он никогда не увидит Город, пускай хоть саженец, который она оставила на том месте, где нашла ребенка, оставит о нем добрую светлую память. И сейчас Лия с благодарностью увидела, что подрывники приняли дар, оценили его по достоинству. Она снова посмотрела на Карэна, и тот снова позволил себе слегка улыбнуться. Он понял. Он все понимал. А потом Лия смутилась и задумалась, глядя на деревце. Она вдруг осознала, что саженец за два года не мог так быстро вырасти. Без солнца, без плодоносной почвы, в пещере, пускай и просторной и светлой! Ее кольнула странная мысль. А вдруг Аким Филимонович оказался прав?
Сам ученый заметно нервничал и хотел присесть. Возраст как никогда давал о себе знать, но чувствуя себя снова пленником, боялся попросить хотя бы стул. Да и не хотелось ему раскисать перед присутствующими. Гордость, воспоминание о прошлой встрече с диким племенем, заставляли использовать все силы организма на полную мощь.
Но кое-что его все-таки отвлекало. Его мысли тоже занялись растущим деревцем и не только. Его уставший ум чувствовал здесь особую силу – таинственную благодать, источающую жизнь! В тот день, когда она показала ему цветок, он чувствовал тоже самое.
Сожаление, противоречивые чувства вины и страх идти дальше, ушли на задний план. Сейчас он был на правильном пути. И пусть Правители подождут. Он еще успеет извиниться. И люди – они все равно стали другими. Они не повторят былых ошибок. Они больше неспособны на такие ошибки!
В зал вошел тот, чье звание внушило трепет у Володи. Это был он – Вестник! Он был высок ростом, широкоплеч, силён. В руке он держал, окованный металлом, посох. Весь его вид, красивая, но диковинная одежда – броня, внушали уважение и страх. И он не торопился. Он не стал, и садиться, как это делают короли в тронных залах. Его глаза в узкой прорези красно-черной ткани смотрели на всех внимательно и долго. Иногда он кивал в такт своим мыслям.
Володю раздражало здесь все: особенно закрытые лица подрывников, особенно молчаливые переглядки сейчас! И он начал говорить! Требовать и выражать недовольство, как вдруг вскрикнул и повалился вперед. Лия подхватила мужчину и вернула его на ноги. Она снова встретилась взглядом с Карэном, а тот лишь с полным удовлетворением развел руками. Лия лишь укоризненно покачала головой.
– Что же ты, Гостья, не научила своего друга правилам Дома?
Девушка перевела дух, и, поняв, что ей дали возможность выражать свои мысли приветливо кивнула.
– Прости меня, Вестник. Мне следовало позаботиться об этом. Я приветствую тебя и весь твой Дом! Позволь мне говорить с тобой!
– Ты говори! – Разрешил ей Вестник. Он сделал несколько шагов навстречу.
– Благодарю тебя! – Ее голос дрожал. – Мы никому не желаем зла. Вот этот человек, – она указала на Володю. – Он – уважаемый член Города, он помогает нашему Городу, чтобы мы ни в чем не нуждались. У берегов пяти озер, есть станция, которая построена для того, чтобы очистить ее воды и сделать их пригодными для жизни. Но, к сожалению, нападения ваших людей мешают этой благородной цели.
– Да! – Снова начал Володя. – И я хотел…
И в этот момент он опять получил удар в спину.
– А! – Воскликнул он. – Все! Понял!
Карэн усмехнулся, не смотря на царившее напряжение.
– Мы не знали, что нам делать и поэтому пошли на такое позорное действие: мы взяли пленников.
Лия говорила это медленно, стараясь взвешивать каждое слово. Ей было неприятно, тревожно и стыдно. Она не хотела даже смотреть в глаза Вестнику.
– Простите нас, но мы не видели иного выхода, кроме такого. Это была вынужденная мера. И в знак вашей доброй воли, я прошу вас объяснить причину нападений, чтобы мы могли прийти к обоюдному соглашению.
– Я понял твою просьбу, Лия. Не волнуйся! – Вестник выставил перед собой посох и немного оперся на него. – Но не для этого вы шли сюда.
Лия ошеломленно посмотрела на Вестника, впервые за свой разговор.
– У вас нет честности друг перед другом! И не только передо мной. Добрая воля бывает только между честностью и уважением.
Лия непонимающе развела руками, ее вдруг охватила паника. Она не знала, что отвечать в этом случае и готова был оправдываться, боясь гибели, а Вестник уже подошел к Лиаму.
– Называемый вами Искатель в моем Доме. Жестокий к моему народу. А вот ученый! – Он подошел и к Акиму Филимоновичу. – Уже покрытый сединой, но все стремится в закрытые земли. Усталый, но гордый. И даже последняя встреча не погасила его энтузиазм.
Аким Филимонович нервно откашлялся. Помнили. Все помнили проклятые!
– А вы! – Вестник, наконец, обратился к Володе. – Уважаемый член Города, помощник в очистке Озер! Стремитесь совершить набег и нас разбить? Как будто неизвестны вам причины наших нападений!
Вестник с презрением усмехнулся. А все остальные с непониманием воззрились на мужчину. Володя густо покраснел. Он все знал! Этот страшный вождь варваров знал планы каждого!
Вестник вернулся к Лии.
– Ты привела ворон в мой дом, дитя! Какого мира ты хочешь?
Лия была растеряна и не находила слова. От волнения на ее глазах выступили слезы, с которыми сложно было совладать.
Но Вестник положил руку ей на плечо, будто успокаивая, и обратился к Лиаму.
– Говори, Искатель!
Лиам улыбнулся, как ни в чем не бывало.
– Умен ты вождь. Мне даже сказать нечего. Я только покажу!
Он залез в карман, пошуровал там и вытащил на всеобщее обозрение брошь, которую нашел в песках.
Вестник вздохнул и взял ее в руки. Он знал этот символ стрелы, пронзающей солнце и луну, увенчанную звездами.
Он опустил руки и устало, с какой-то обреченностью в челе подошел к дереву.
– Так вот как значит. Значит, ты решил поиграть в посланника смерти.
– Не понимаю, о чем ты. – Лиам с интересом разглядывал спину Вестника.
– Нет, ты понимаешь! – Вождь, казалось, ощущал бессильный гнев. – Ты знаешь, к чему идешь и чего стремишься достичь.
Лиам попытался что-то сказать, но тут Вестник оборвал его на полуслове раскатами гневного, чуть сдерживаемого голоса.
– Нард’шана больше нет!!! Его поглотила бездна! Пески Пустыни высушили из него жизнь столетия назад, Искатель!!!
– Тогда что же ты так нервничаешь? – спокойно осведомился Лиам.
– Верни мне моих людей, – Вестник снова взял себя в руки и говорил теперь тихо. – Они – часть моего Дома и росли на моих глазах. Возвратись в свой Золотой Город, пойди к Хранителям и скажи им, что Нард'шан – Вестник с болью вздохнул и кинул брошь к ногам Лиама, – больше никогда не возродится. – Он – миф, пусть и память о нем поглотит песок и время. Ваш Город цветет, а наш пал. Нард'шан – чудовище, гниющее во тьме, как ему и положено. Ты ведь и так это знаешь. Ну а ты старик? Неужели и тебя не остановить? Неужели тебя так манит покопаться в костях? До сих пор хочешь в Пустыню?
Аким Филимонович неуверенно пожал плечами, расстроенно держа у груди свою папку. Он уже сам не понимал, чего хотел, кроме одного:
– Я хочу помочь своей земле. – Ответил он хриплым голосом. – Хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в этих бумагах, которые я везде ношу с собой. Хочу понять, почему ваше дерево так хорошо растет, а наши – нет. Я хочу найти ее, чтобы она мне все рассказала и помогла!
– Благая цель! – Скорбно согласился Вестник и кивнул. – Но боюсь, вы опоздали!
– Как? – Опешил Аким Филимонович.
– Ее больше нет с нами! Не стоит недооценивать Пустыню. А ты, Искатель! Возвращайся в Город. Даю тебе два дня. К утру, к рассвету, твои пленные должны быть у меня. А вы! – Он обратился к остальным. – Вы останетесь здесь. И горе будет, Искатель, если мои сыновья не вернутся домой. Теперь мы совершим достойный обмен. Ступай, Искатель, и сделай все, о чем я просил тебя. Настало время платить по счетам!

Глава 9

В пещерах трудно определить, когда день, а когда солнце уже скрылось за горизонтом. Светильники под каменными потолками светили одинаковым светом всегда, но удивительный народ чувствовал время каким-то своим внутренним чутьем. Часов они не носили. По крайней мере, Лия их не видела.
Усевшись на ложе, в отдаленной «комнате», с зелеными драпировками и пряным ароматом каких-то цветов или специй, девушка всеми силами старалась вглядеться в лица изредка приходящих подрывников. Она никого не узнавала. Нет больше Рагды, маленького Рагды, насупившегося как маленький раненый ежик, с недоверием и мольбой, смотрящего на нее из-под черного капюшона. Нет его жизнерадостной сестры, которая по утрам втихомолку приносила ей сладости. Ни одного знакомого лица, кроме Карэна, который никогда не жаловал посторонних гостей.
Вестник был прав! Воистину, не может варвар обладать такой проницательностью и знанием человеческой души. Как они смеются над нами, должно быть! Над благородными жителями Города, источником мудрости и цивилизации! А на самом деле, обычные люди, погрязшие в своих собственных алчных планах, обманывающие друг друга! Вот и Искатель, обманщик, обкрутил всех вокруг пальца и думал, что это ему с рук сойдет. Аким Филимонович, самый честный из всех, но даже ради благой цели сделал гнусность. А этот? Лия с презрением посмотрела на Владимира, усевшегося вдалеке прямо на полу, этот подлец вопиющий, который, судя по словам вождя, знал много больше.
Иногда в комнату входила женщина в бардовом одеянии, с закрытым лицом и волосами. Лия не была с ней знакома, но ее появление каждый раз немного успокаивало. Когда она двигалась, на икрах ног и на голове звенели тяжелые браслеты, а в комнате разносился терпкий аромат фруктов. Она разговаривала только с Лией, полушепотом и это льстило девушке, не смотря на обыденность своих речей. Она не называла свое имя. Подрывники не рассказывают их чужакам. Но с ее появлением страх уходил, и когда безымянная гостья, снова пришла, неся с собой одеяла для пленников, Лия не выдержала и поведала ей о своих чувствах.
– Мне жаль, что так случилось. Я, правда, шла сюда с миром, и меня обманули.
– Твое сердце чистое, – тихо произнесла женщина. – Так сказал Вестник. Да и сердце старика тоже. Но в любой момент можно сбиться с пути. И благо превратить во зло.
– Там что-то есть, да? – Лия с грустью сделала пару глотков обжигающего чая.
– Где? – Женщина приглушила голос сильнее. Лия обрадовалась больше. Она хотела разговаривать, той женщине было одиноко, несравненно одиноко в этом подземном мире. Это чувствовалось в каждом плавном ее движении, нежном певучем голосе. – Ты говоришь о падшем городе? Нет, на самом деле, там только застарелая боль и все. Нард’шан – заслужил упокоение и свое забвение.
– Тогда почему многие верят, что там лежит Ключ к восстановлению нашей Земли?
– Люди часто тешут себя ложными надеждами и иллюзиями. Особенно вы в своем Золотом Городе.
– Это тоже говорит Вестник?
– Нет, – Лия почувствовала, как женщина печально улыбнулась. – Это Саир.
Вдалеке комнаты хрипло закашлялся Аким Филимонович. Он лежал на подушках и пытался заснуть, но потрясения, видимо, не позволяли успокоить разум.
Женщина вздохнула и плавным движением руки притушила свет. Лампы померкли.
– Кто такой этот Саир? – Лия придвинулась почти вплотную к ней. – Я много слышала о нем. Он ваш бог?
– Нет, не совсем. У него много имен. Для кого-то он помощник, а кому-то демон.
– Значит это аллегория? – Лия была немного разочарована. – Ваша вера?
– Он наш хранитель! – Женщина с добротой положила свою руку на руку девушки. Звякнули браслеты, аромат древних фруктов колыхнулся в воздухе. – И он тоже заслужил покой. Он так долго и мучительно ищет его. Он так устал от боли и бремени, которую несет.
Слова женщины были пропитаны тоской и безнадежным надрывом. В них чувствовался фанатизм, который Лия не могла принять, но, тем не менее, задевала и струны ее души.
– И от кого Саир вас охраняет? – Спросила она.
– От своего гнева. От Тени Пустыни. И от ваших Хранителей!
Лия возмущенно взмахнула руками и бесшумно засмеялась. Бедная недалекая женщина!!! Она полностью погрязла в своих суевериях! Как можно бояться Благих? Тех, которые дали возможность жить? Выбраться из-под гор? Перестать быть дикарями, ютящимися вдали от солнечного света?
Лия ничего не говорила, но лишь пыталась сдержать свой глупый, неуместный и даже жестокий смех, который правда и так прервался, так как женщина на такой ответ, резко распахнула ткань, скрывающую ее лицо.
Тошнотворный ужас сдавил дыхание девушки, подкрался ледяной хваткой, сцепившей горло, когда в полутьме из-за затейливой вышивки покрывала на нее смотрело изуродованное сожженное лицо.
– Моя жизнь, – Говорила она, пронзительно сверля взглядом Лию. – Это милость Саира за мою страшную глупость, когда я была своенравной. Он мог покарать меня, как тех изменников, но пощадил. Он разделил со мною боль, в застенках Нард’шана. Он был моим отцом в те дни, когда я осталась совсем одна и умирала, среди ураганного ветра. И только благодаря его духу я вернулась домой. С тех пор, я неприкасаемая. Мне не дано иметь мужа и детей. И я возненавидела ваш Город! Ваше Сияние! Ваших правителей! Я бы уничтожила их всех, лишь бы мой Отец обрел свой покой!
Лия не знала, что сказать. Не могла. Просто не могла отворить уста, видя, какой болью искажено обгорелое лицо, каким неистовым религиозным фанатизмом горели и сжигали еще больше ее черные, словно угли глаза. Она застыла, словно труп в звенящей тишине, когда вдруг горные пещеры огласили раскатистые звуки горна. Лия вышла из оцепенения, испугавшись, как и тогда, когда жила здесь первый раз. Она боялась обвалов, но подрывники лишь снисходительно усмехались.
Женщина выдохнула, словно почувствовала огромное облегчение от сброса тяжести непомерной ноши и плавными движениями, снова покрыла лицо и голову.
– Лишь Вестнику дано видеть мое лицо. Больше не перед кем, я не имею права открываться. Мне жаль, что я напугала тебя. А ведь мне давно уже пора отправиться в Пустыню… и позволить пескам забрать меня…
– Прости меня, – прошептала чуть живыми губами Лия. – Прости за смех.
– Это ты меня прости. Тебе неведомы наши обычаи. И сегодня ты узнала то, чего не знает даже Вестник. Жаль, что не могу сказать большего. Но ты позволила мне дышать свободнее. А теперь, настало время молитвы. Я буду молиться за тебя, Лия. Прошу! Ты тоже молись, чтобы… – женщина нежно провела пальцами по чистому лицу девушки. – Чтобы не совершить такую же ошибку как я. Тогда Саир был милостив, теперь же он может мстить. С моим увечьем открылось и иное. Я вижу тень и тьма готова захватить тебя. Не сворачивай с пути. Не совершай моей ошибки.

***
Лия осталась одна в полутьме, среди ароматов фруктов и леденящего страха, охватившего ее в свои цепкие объятия. Неприкасаемая ушла, и она забрала с собой обычное спокойствие и самообладание девушки. Вместо обычной Лии сейчас сидела другая, «разрушенная» Лия. Привычная почва ушла из-под ног, вместе с ней осталось только обгоревшее изуродованное лицо, да слепая вера в своего жестокого бога, который поиздевался всласть, а потом со злобной насмешкой вернул обратно, куда ее не приняли. Она называла это милостью! Она величала его отцом… Отцом! Наши Хранители не позволили бы так поступить! Никогда! Они бы сделали все, чтобы исцелить, помочь. И ни кому не позволили изгнать бы ее, сделать изгоем в своем собственном доме. И это она ненавидела Город! Она просто не знала доброты! В голове Лии бешеной бурей мчались мысли. Она просто не знает, что может быть по-другому! Или правы были мы? Может, подрывники действительно варвары и дикари? За что их жалеть?
Но она тут же вспомнила Володю, такую же алчность, тщеславие… И не вполне владея собой, Лия встала и на деревянных ногах пошла в другой конец зала, где Аким Филимонович, видимо полностью смирившийся перед бессонницей жарко о чем-то ругался с Володей.
Профессор подвинулся, давая девушке сесть, а Владимир мрачно усмехнулся.
– И о чем вы так долго беседовали с этой милой барышней? – Осведомился он, вольготно растянувшись на матрасе.
– Ты дурак! – Просто сказала Лия, смотря ему прямо в глаза.
У Володи округлились глаза, Аким поперхнулся. Но Лия не обратила никакого внимания. На самом деле, она все еще была под впечатлением от увиденного, и сейчас будто наблюдала со стороны за происходящим. Как будто это была не она, а именно та разрушенная поколебавшаяся Лия, не ожидавшая встречи с реальностью.
– Ты – ошибка, которая не должна была случиться. Я немедленно сообщу Хранителям о твоей работе и твоей деятельности.
Шок Володи быстро испарился. Он вдруг, как будто все понял и осознал, и по-доброму улыбнулся, словно перед ним стояла не выучившая урок школьница.
– Ах вот ты о чем! Лия! Не считай себя мудрее Хранителей. Что они должны предпринять?
– Я не знаю, наверное, лучше, чтобы вас сняли с должности, чтобы вы понесли наказание. Чтобы вас не было в Городе, потому что, таким как вы не место! Вы должны быть …
Лия запнулась и с ужасом попятилась назад, ощущая, как страх стальной хваткой еще сильнее сдавливает горло. Нет! Нет! Так показалось! Она никогда бы так не подумала! Ведь еще пару мгновений назад, она яростно осуждала то, что сама готова была сделать прямо сейчас.
– Что я должен быть? – с интересом подначил ее Володя, но девушка упрямо замотала головой. Аким Филимонович положил руку ей на спину.
– Ну же, – Володя смотрел на нее пристально. – Должен быть изгнан? Ты это хочешь сказать?
Лия ответила не сразу. Она промолчала, глотнула воды и только потом сдавленным голосом проговорила:
– Хранители сами будут решать, что делать. Не я. Они мудры и добры.
А про себя добавила: «И не такие как Саир».
Аким Филимонович больше не мог молчать. Он взволнованно, но уверенно встал между ними и попытался успокоить.
– Ну, хватит! Договоримся сейчас здесь до ручки, не понятно к чему придем тогда! Хотя все равно, Володя, ты не прав! Не злись на меня, но дипломатия – не твой конек! И почему Вестник вдруг решил, что ты знаешь причины нападения подрывников на наших людей?
– А я почем знаю? – Володя огрызнулся и раздраженно встал. – Пойми этих дикарей! Вон одна уже пообщалась с нашей Лией только что, и теперь она готова отдать меня на съедение волкам!
Лия пристыженно опустила голову.
– Не знаю я! – ответил он снова. – У меня больше вопросов к вашему Лиаму и вообще всей этой затее с папкой, которую вы постоянно носите с собой. Да что это за гул бесконечный!! – Володя крикнул так громко, как будто хотел злостью и возмущением отравить все пещеры в горах.
– Это время молитвы. – Тихо ответила Лия и грустно посмотрела на Акима Филимоновича. – Они молятся Саиру, духу Пустыни.
– Гениально, – буркнул Володя. – Вестника мы видели. Надеюсь этого Саира мы тоже, удостоимся лицезрения?
Он только засмеялся, но его шутки никто не понял.
– А! Простите. Лия меня собралась изгнать из Города же… точно. Ладно, расскажете об этом духе? Лия, пожалуйста!
Девушка не ответила, но вместо нее по каменным сводам комнаты разнесся знакомый голос.
– Наши молитвы могут быть осмеяны, но святотатства в сторону Саира не позволительно никому, даже вашим Хранителям!
Это был Карэн. Он незаметно вошел и теперь двигался к ним, нарастая словно туча.
– Мы тоже оплакиваем гибель земли! Как и вы, мы пытались выжить здесь, найти возможность восстановить утраченное. А Саир – наш путеводитель, наш вдохновитель! Он помог нам выжить и найти свое место на земле, пока вы прятались за ее пределами. Он знал, что так будет. Что вы вернетесь и станете насаждать свои правила и законы. Но вы пыль! И если бы не Саир, вас бы тут не было! Не было бы ваших Хранителей и вашего Города. А по сему, хотя бы имейте уважение к нашему дому.
Володя опустил голову, исподлобья рассматривал начальника охраны подрывников.
Карэн гневно продолжал:
– В прочем, ваш ум вряд ли поймет нас. Идем. Вестник ждет.
У Лии округлились глаза, чувствуя снова накатывающий страх, она прижалась к Акиму Филимоновичу, но поймала на себе взгляд подрывника. Он выражал досаду, печаль и … желание помочь?
Возможно, девушке это показалось, и пока они шли по коридорам обратно в зал, ей пришлось призвать к себе все самообладание и хладнокровие, на какое была способна.

***
Аким Филимонович устало брел по переходам. Иногда в его памяти возникали образы вечернего Города, свой любимый балкон и чашка горячего кофе рядом с множеством удивительных редких бумаг, которые нужно во что бы то ни стало изучить, понять.
Но он гнал эти мысли прочь. Других вариантов не оставалось. Аким ввязался по уши в это дело, притащил с собою всех и понимал только одно: нужно во что бы то ни стало попасть, продраться в эту Пустыню, вгрызться в нее зубами и доказать всем, что другого пути нет. Иначе позор и унижение. И все это делается во благо, не смотря на клокочущий страх внутри.
Недавно, пока Лия в отдалении разговаривала с женщиной, а он сам расспрашивал Володю, и, в конце концов, понял, что его бывший ученик все-таки поддался алчности и тщеславию, в его сердце не осталось никаких сомнений. Только Пустыня. Только путь вперед, иначе Город ожидает крах.
О Лиаме он старался не думать. Его планы мало, кому понятны, но главное одно: он – Аким Филимонович чист, а пленный подрывник – это для доброго дела.
Еще несколько мгновений и вот, вынужденные гости, снова стояли в зале перед лицом Вестника.
– До меня дошли страшные вести, – начал он тихо, крепко сжимая в руке посох. Голос выдавал его со всеми потрохами. Аким четко понял, что вождь на нервах. – Кровь моего народа снова заставляет воззвать к вам. Скажите честно, чего вы хотите?
Лия непонимающе и взволнованно вышла вперед, но он остановил ее, не давая сказать ни слова. Аким чувствовал, что произошло нечто непоправимое. Но он хотел в Пустыню. Сейчас или никогда, Пустыня была нужна ему!
– Вестник! – Аким Филимонович почувствовал, как голос его захрипел. Он был львом. Он опять готовился к прыжку. Но, на этот раз мышцы подвели, сила ног содрогнулась под пугающими мыслями и тяжелым взглядом Вестника. – Прошу вас, позвольте Отцу Пустыни, вашему Саиру, пустить нас в великолепный Нард'шан!
– Позор вам! – вождь даже не услышал голоса старика. – Позор на ваших головах не смыть ничем. Вы целый год отравляли наши воды. Вы заражали наших детей. И теперь, вы убили наших женщин, которые шли со Степи домой, уставшие, беззащитные!
– Что? – Лия ожидала любого обвинения, но только не такого. – Как вы можете так говорить? Где Лиам?
– Искатель ваш еще в пути. Но теперь, он ни шагу не сделает в нашем жилище! – Искатель гневно повернулся к Акиму Филимоновичу. – Отца Пустыни вспомнил? Не то, что в Пустыне, он даже здесь не желает вас видеть! И никакие молитвы не помогут смягчить его гнев. О Лия! Если бы ты знала, как ошибалась ты многие годы…
Его голос был полон боли и сожаления. Лия переглядывалась с остальными, с Карэном, рука которого касалась рукояти ножа. Он тоже был готов к прыжку. В любой момент лезвие могло коснуться горла, и тогда конец всему. Но сейчас, как никогда она хотела остаться наедине с этим народом, все узнать, успокоить убитого горем, полного ядовитой горечи гневом вождя.
А Вестник смог совладать с собой. Он еще крепче сжал посох, подошел вплотную к Владимиру и сказал ему ровным страшным голосом прямо в лицо.
– Ты говори!
– Володя? – Аким Филимонович растерянно смотрел на него. – Что происходит?
А Володя дрожал! Неизвестно, какая сила останавливала его, чтобы не рухнуть к ногам Вестника и не молить о пощаде.
– Я не знал, – Ответил он, от волнения голос выдал резкий фальцет, неприятно хлыстнувший воздух. – Я всего лишь выполнял приказание Совета и все!
– Какое приказание? – Хором спросили Лия и Аким.
– Я не знал! – Упрямо продолжал Володя, мотая головой. – Я только потом узнал, что наше оборудование распыляло в воздух…
Видимо Володя поперхнулся слюной, потому что резко закашлялся, стоя перед недвижимым Вестником.
– Видимо что-то, что могло навредить вашим людям.
– И вы продолжили делать это. Сознательно, без малейшего угрызения совести, вы стали совершать те чудовищные вещи, которые когда-то совершали ваши предки. Так кто из нас варвары и дикари?
Вестник резко отвернулся и направился в сторону деревца, а к Володе медленно двинулся Карэн. Он ожидал приказа.
Володя запаниковал, он стоял между Карэном и Вестником, с мольбой смотрел на Лию. А у нее лихорадочно блуждали мысли. Она не в силах была с ними бороться и принять хоть какое-то решение. Ей нужно время. Время!
– Время! – Крикнула она, сама от себя не ожидая!
Карэн удивленно покосился на нее.
– Прошу, – прошептала она после недолгой паузы. – Дай время.
– Лия, – Вестник укоризненно покачал головой. – Не лезь в это дело, прошу тебя.
– Я дарила вам это дерево, когда оно еще было ростком. – Лия продолжала чуть дыша. – Как символ дружбы и мира. Оно могло бы засохнуть, но оно расцвело во всей красе. Ваш Саир благословил этот союз! Но даже для него нужно было время…
Владимир заметно поуспокоился. Словно он нашел нужную поддержку, в той, кто точно не хотел помогать ему.
– Я не знаю, кто убил ваших женщин, Вестник. – Снова ответил он, уже более спокойно. – А я всего лишь хотел избежать прямого столкновения с вашим народом. И я пришел провести мирные переговоры, чтобы больше таких вещей не случалось. Во имя мира…
– Не этого ты хотел, – глухо ответил Вестник. – Ты хотел, чтобы мы перестали защищаться и выводить из строя ваши орудия. А тем временем, вы бы нас всех потравили. Вот она твоя главная цель, которую ты скрываешь ото всех. Я устал. Лия! И ваша природа не изменилась. Ты толкуешь о мире, но мира быть не может, так как в вашем Городе сильный раскол. Тени Нард’шана живучи. Обычаи моего племени предполагают позорное наказание, именуемое смертью. Но вы не из моего племени. Сегодня утром, когда Искатель вернет моих сыновей, вы покинете этот дом навсегда. Владимир останется здесь. Его участь будет решать Отец Пустыни!
Я больше не буду тратить с вами слов.
Когда их разводили обратно в комнаты, а Володю взяли под руки и потащили в отдельное место, он только кричал: «Я ничего не знал».

Глава 10

Резкие удары гонга, от которого тряслись стены и потолок вывел Лию и Акима из небытия. Ритм с угрожающей настойчивостью барабанил по нарастающей, сотрясая стены.
– Они что, обвала хотят что ли? – Аким сел резко и прислушался. – Или у них опять молитва?
– Это не молитва! – ответила Лия с тревогой.
В коридорах раздались вскрики, шаги, перебежки. Все куда-то спешили, а инструмент не утихал. Лампы в комнате замигали зловеще и угрожающе.
Воздух сотрясался пронзительными «Туум – Тууууум». Каждый удар отдавался эхом в груди девушки.
Они не понимали, что происходит, пока в комнату не вбежал Карэн.
– Уходите! – Грозно крикнул он опешившей паре. – Вставайте и возвращайтесь в свой Город, пока не поздно!
– Что случилось, Карэн? – Лия подхватила за локоть Акима Филимоновича.
– Сигнал тревоги, – коротко ответил подрывник. – Вот, держите! Здесь вода и немного еды. Этого хватит вам обоим. Саграй проведет вас через шахты.
– Шахты? – Аким Филимонович, никогда не слышал ни о каких шахтах. – Погодите, А где Володя?
– Сбежал. – Карэн кивнул и быстро повел их по коридорам. После нескольких поворотов, он прислушался, и остановился.
– Ваш друг – враг моего народа. Уж с чьей указки он все это делает, я не знаю, но было бы не плохо, если…
Его перебил звук взрыва, который раздался где-то в отдалении. Лия вжалась в стену. Где-то послышались стоны и гром падающих камней.
Карэн яростно схватил обоих и подтолкнул вперед. Они бежали глубже в горы, откуда стали доноситься запахи сырости. Карэн хотел вернуться, он жаждал поскорее принять бой, но вместо этого выполнял другой приказ.
– Старые шахты вас выведут, а оттуда подниметесь к Загорным озерам.
– Я не понимаю! – Аким Филимонович с трудом переводил дыхание. – Ведь Володя напрямую подчиняется Совету!
– Поэтому вывод напрашивается сам. – Ответил Карэн. – Что в вашей сумке?
Аким обнял ее как ребенка.
– Там документы о Пустыне, о затерянном в песках Городе. Я хотел обсудить их с вашим Вождем.
– Нард'шан, Нард'шан. – Карэн позволил себе мечтательно улыбнуться. – Наш камень преткновения все никак не дает никому покоя.
А потом он вдруг резко остановился и коснулся плеча ученого.
– Мне жаль, Аким, что у тебя не получилось. – Сказал он тихо. – И прости нас за то унижение, которым мы подвергли тебя когда-то.
Аким с удивлением и щемящей тревогой воззрился на командира охраны. Он не ожидал таких добрых слов, растерялся и не знал, как реагировать на них.
Из соседнего коридора к ним вышли двое – бывший пленник и та женщина с изуродованным лицом.
– Саграй, – обратился к ним Карэн. – Уведи и позаботься о них. Не помни обиды, она была глупостью и шагом от отчаяния, но не злом. Пусть вернуться домой целые и невредимые.
– А как же ты? – Лия грустно обратилась к нему. – Справишься?
– Не бойся. Мы веками выживали здесь. А вы попробуйте узнать, кто в вашем Городе надоумил Володю так нас ненавидеть. И благослови вас Саир!
Они уходили вперед, в сильной спешке, старались не слушать ударов и взрывов за своими спинами, звучащих где-то далеко и приглушенно. К удивлению обоих и Саграй, и женщина ощущали непреодолимое спокойствие.
Они не слышали, как Карэн, задержавшись на миг, смотрел им вслед и тихо шептал:
– Я надеюсь, ты найдешь ответы на свои вопросы. Я надеюсь, что она даст их тебе…
Утихали звуки боя, сгущались тени, что тянули свои хищные лапы к старинным тусклым лампам. И теперь, когда перед глазами открылись шахты, только стук собственного сердца да учащенное дыхание стали нераздельными спутниками в этом брошенном темном мире.


Часть 2

Глава 1

Улицы утопали в Сиянии. По этой удивительной тонкой нити, находящейся между сном и явью, в неге ласкового света и радостного детского смеха, шумела листва в цветущих садах, серебрилась играючи вода в бурлящих фонтанах.
Весь мир превратился в полуденное прекрасное видение, окутавшее каждую живую душу. И здесь, по брусчатой дорожке неторопливо шла женщина, одетая в простое белое платье. Сияние разливалось вокруг, словно целебное миро излечивало раны в натруженной земле.
Это было дыхание жизни, ее тепло. Как воздух дает возможность жить, так свет стремится эту жизнь согреть, сберечь. Словно объятия отца и нежные ласки матери убирают тревоги, даруют любовь, защищают от зла.
Белое платье колыхается в такт ветру, ступают босые ноги по дорожкам аллей. Белые руки тянутся вперед, ласкают высокую траву. И разливается Сияние! Все дальше и выше к высоким башням, к безоблачному ясному небу…

***
Лия лежала на подушках, лениво разглядывая, как прозрачная тюль раскачивается волнистыми переливами на балконном окне. Пахло листьями мяты и цветами шиповника.
Полуденный свет уже начинал угасать, на улице вовсю кипела жизнь, но Лия не спешила покидать уютное ложе. Она много работала в эти дни и вполне заслуживала право на отдых.
За окном разлетались во все стороны света птичьи голоса, такие желанные для мира и Города! Когда-то много времени раньше, она их тоже слышала, но это осталось на задворках памяти. Тем сильнее и краше их песни ласкали слух.
Теперь птицы стали частью Города. Это была еще одна неразгаданная загадка Земли. Что это? Подарок добрых Хранителей? Результат Эпохи Восстановления? В таком чудесном многообразии птиц не было, наверное, еще и до времен краха!
Лия посмотрела на время и прислушалась. Из кухни доносилась тихая музыка и ворчанье. Это означало только одно. Саша устал ждать, когда Лия проснется и самостоятельно отправился готовить завтрак. Вообще, на удивление, он действительно хорошо разбирался в еде и главное – любил ее готовить!
Она лениво потянулась, поднялась с кровати, отодвинула тюль, дав солнцу ворваться в комнату и напоить ее теплом и светом. В этот момент маленькая потревоженная птичка, поглощавшая зерно из кормушки, которую они установили, подозрительно посмотрела на нарушительницу своего покоя, и видимо осознав, что габариты не равны, улетела восвояси с протестующим чириканьем.
Лия отошла от балкона и по привычке коснулась черного экрана на стене. Три сообщения неизменно висели со вчерашнего вечера: напоминание о том, что у Володиного сына день рождения, этому карапузу с единственным зубом посередине исполняется целый год! О том, что через три дня состоится торжественное открытие восстановленных Загорных озер, и о том, что за выходные нужно основательно подготовиться к докладу в Совете.
Первые сообщения несли в себе только положительные эмоции. Третья новость… Лия со вздохом покосилась на рабочий стол и с обреченностью приняла тот факт, что там не то, что конь, – там зародыш жеребца еще даже не думал валяться!
Поскорее отвернувшись от носителей угрызения совести, она поспешно одела халат и выбралась на кухню.
– Володя с Катей зовут на пикник сегодня! – Сказала она Сашиной спине, которая от неожиданности скривилась в три погибели.
– И тебе доброе утро, дорогая! Хоть ты и хочешь моей смерти от инфаркта.
Но, не смотря на слова, Алекс повернул свою взлохмаченную голову и поцеловал жену в лоб.
– Предлагаю взять с собой побольше своей еды.
– Почему? – Удивилась Лия.
– Ты что, забыла, как ест их сын? Он же одним зубом переламывает годовой запас! Пылесос – истребитель!
Лия со смехом посмотрела на приличную гору котлет, которая еле умещалась в блюде.
– Это поэтому ты столько наготовил?
– Нет, – Саша упрямо покачал головой. – Это потому что ты такой истребитель, как и он! Кушай, дорогая!
– Дурак! – Лия шутливо возмутилась и хлопнула его по плечу.
– К нам приезжают из северной экспедиции. Там целая рота! Из них много моих друзей. Я решил их угостить…
На миг в Лие все изменилось. Глаза широко раскрылись, когда она услышала эту информацию и воззрилась на мужа со странным щемящим чувством:
– И что там? Давно не было вестей об экспедициях! Что-нибудь обнаружили?
Саша пожал плечами. Он не любил подобные реакции жены. Казалось, что она полностью теряла над собой контроль, и боялся этого. Чего он боялся? Почему? Он не знал. Хотя пытался понять не один год. За это время он стал действующим членом Совета. Эту должность Саша получил в знак награды и уважения за вклад в воды Загорных озер. И он не мог не признать, что все случилось, только благодаря работе бок о бок с прекрасной женщиной, которая очень его любила, и которую любил он. Та, которая сказала заветное «да».
Но было что-то еще. Что-то, что его останавливало, заставляло сердце каменеть от нарастающей тревоги, особенно, когда ее глаза загорались этим странным мерцающим светом. Это было неправильно. Все это было совершенно не так, как должно быть. Как будто между ними образовывалась страшная трещина.
– Не знаю, что они обнаружили, – коротко ответил Алекс и поставил ей на стол тарелку. – Приеду и все узнаю.
Лия прищурила глаза и промолчала.
– Ну что? Катя тебе рассказала о пикнике? Во сколько мы встречаемся?
– В три на черном пляже. – Ответила ровным голосом Лия. Трещина дала щель… Тревога еще сильнее налилась в душе Саши.
Но тут Лия, словно сама отшвырнула все непознанные страхи в сторону, откинулась на спину стула и возмущенно воскликнула:
– Почему мне нужно туда идти?!
– В смысле? – Саша удивленно отставил чашку. – Володя же так много для нас сделал!
– Да, я знаю! Но мне очень трудно с ним, понимаешь? Невозможно трудно, раздражает ужасно.
– Опять двадцать пять! – Алекс закатил глаза, однако почувствовал, как камень начал оттаивать. Трещина снова зарастала. По крайней мере, эта проблема известна и понятна.
– Почему именно тебе трудно?
– Саша, я не знаю. И сын у него чудесный, и жена замечательная. А на него смотреть не могу. Тошно! И все тут.
– Странная ты все-таки! – он подошел к жене, не смотря на оставшееся раздражение, и обнял ее сзади. – Он почетный горожанин, защитник Города, а тебе на него смотреть тошно!
– Вот именно. – Лия с досадой отпила кофе. Она не хотела устраивать сцены, но информация об экспедиции подхлестнула ее чувства. – У меня ощущение, что он может сделать какую-нибудь гадость за спиной. Что-то мерзкое.
Саша хотел возразить, но тут в дверь прозвенел звонок. Пришлось идти открывать, и через пару минут в коридоре раздались возбужденные голоса.
На кухню вошел Пашка – лучший друг их семьи, немножко полноватый, грузный, но всегда веселый и улыбчивый до ушей. Он нес с собой большую сумку на плече, и, увидев Лию, хлопнул по ней со всей дури!
– Привет, Лиюшка! Вот! Гостинцев вам привез!
Что-то снова екнуло в сердце девушки, что-то невообразимо знакомое, но что именно, не поняла.
– Паша, ты зачем? Мы же не бедствуем!
Тот многозначительно поглядел на гору котлет.
– Да, я, в общем вижу! – Он ухмыльнулся, но все-таки поставил сумку и раскрыл ее.
Оттуда вспыхнул буйствами красок и оттенков аромат фруктов. Он с гордостью вытащил их содержимое.
– Дыни! – Лия в восторге схватила одну дыню и уткнулась в нее носом
Паша довольно засмеялся.
– Вы даже не представляете, сколько труда потребовалось, чтобы это вырастить! Держи, Саша! Это все твое! А персики надо есть сразу!
Он отдал Алексу сумку и потер руками в видном наслаждении.
– С тех пор, как Володя избавил нас от подрывников, дела на ферме пошли прямо в гору! Живем! Вы идете сегодня на пикник?
– Конечно, идем, – крикнул из-за холодильника Саша. – Только моя жена в контрах с ним.
– Да ты что?!
Лия сердито покачала головой холодильнику.
– Ага! – Саша был еще более доволен. – И самое интересное, что Володя этого даже не знает!
– Много болтаешь! – Лия чуть не кинула дыню прямо в макушку мужа.
Но Паша так весело расхохотался, что заставило ее поумерить свой пыл. Хорошо, что он не воспринял эти слова излишне серьезно. Он подождал, пока Алекс разгребет сумку, а потом посадил их на стулья и заговорчески понизил голос, как будто боялся, что в доме еще кто-то есть.
– Вы не представляете, что я сейчас вам тут расскажу интересного! Недавно, неделю назад, был я на левом участке своей фермы. Там, где яблоневый сад. А уже вечереет, солнце к холмам спускается. Тепло еще, но ветер странный какой-то поднимается. Неприятный, озноб по телу от него такой нехороший!
– Угу, это, наверное, вурдалаки пакостят! – усмехнулся Алекс.
– Сам ты вурдалак! – деланно обиделся Паша. – И вообще, в прошлом году я просто немножко переборщил эля!
– Да, нет! – Снова вставил Алекс. – С элем и вурдалаками было позапрошлом году. А в прошлом году к тебе Испепеленные пришли.
– Я вообще-то сейчас серьезно! – Снова буркнул гость.
– Не слушай его, Паша! – Поддержала его Лия. – Продолжай.
– Да! Да. О чем я? Ах да! Так вот. День был очень трудный. Еще женушка моя захворала. Ну, думаю, пока спит, отдохну немного!
– С элем?
– Нет, Саша, без эля! Лия, твой муж безнадежен. Так, значит, ушел я к своим яблокам, разлегся в гамаке, отдыхаю. А ветер все поднимается. И чувствую, а ветер то горячий. Только мне почему-то не жарко. Озноб продирает до костей. Не понимал вообще, что происходит, страшно стало. А ветер уже яблони мои гнет. Я испугался сильно, вскочил, хотел домой бежать, а тут вижу, а на холме, прямо в закате стоит кто-то!
– Все-таки вурдалаки! – обреченно вздохнул Алекс.
– Саша, перестань! – Лия разозлилась на мужа, но Паша словно не услышал его слов. Он весь обратился в воспоминания.
– И я вижу, высокий такой. Как черная тень в длинном плаще. Только размытый немного. Четкости нет. Да может и не плащ это… До сих пор не понимаю. Как будто он пылью покрыт. И как же мне стало не по себе.
Наша ферма то на отшибе, чужаков там не бывает. А подрывников всех извели.
Алекс стал злиться. Он видел, как глаза Лии снова загорелись этим странным необъяснимым огнем, и ничего не мог сделать. Трещина… трещина снова расползалась, отвратительная. С острыми краями. А Паша продолжал.
– Он ко мне спиной стоял. Или полу боком. Все куда-то вдаль смотрел. В сторону гор, где Пустыня. Я попытался крикнуть, но не мог. Ветер из меня весь дух вышиб. Но он словно почувствовал мое рвение и повернулся ко мне! Вы не представляете, кто он! Это же дьявол, а не человек! Клянусь, такого лица, я никогда не видел!
– Ты же говорил, что видел лишь размытый силуэт и не мог определить даже его одежду, а сейчас говоришь, что рассмотрел его лицо! – Алекс это говорил не для себя. Он смотрел на Лию со смешанным чувством злости и отчаяния, он пытался залатать трещину, вернуть ее в реальность. Его пугало то, что он совершенно не понимал причины своих чувств.
– Вот именно! – воскликнул Паша и пальцем тыкнул в воздух. – Именно так! Из всей фигуры только лицо и было до ужаса точным! Эти черные, горящие угли глаз! Это злое уставшее лицо. Как будто он ни на минуту не мог найти покоя, и все бродил, бродил, по этим скалам. По Пустыне.
– По пустыне. – Прошептала тихо Лия, заставив Алекса вздрогнуть еще сильнее. Он увидел свои сжатые кулаки и сам испугался этого.
– А дальше, дорогие мои! Дальше было еще страшнее. Он хотел что-то сказать и даже открыть рот, но тут вместе с ветром такой гул раздался! Громкий-громкий! Аж зубы заломило. Прямо с холма, где он стоял.
Лия вцепилась в руку мужа и с замиранием сердца слушала. Пустыня, гул… какое все знакомое. Где-то отдаленное, как горячий ветер, который обдувал ее, как открытое окно машины, силуэты, готовые разорвать друг друга, лишь бы… лишь бы что?
– Я слышал такое впервые. – Продолжал Паша мрачным голосом. – Нет, мой друг, ты мне можешь не верить, но это правда. Он был. Дьявол с холма спустился ко мне. Только я ничего не мог сделать. От этого гула перед глазами поплыло. И чем ближе, он подходил ко мне, чем сильнее разгорались его глаза, поджигая все мое нутро, тем сильнее я улетал. Я потерял сознание. Очнулся глубокой ночью. Сын с женой откачивали. Тишина стояла мертвая. Только ветви оторвало от стволов. Вот такие дела ребята.
– Брехун, – процедил раздраженно Алекс. – Долго сочинял?
– Да не вру я тебе, Саша! – Паша аж перегнулся через стол. – Ну да, придумывал я раньше байки. Но сейчас-то не вру!
– Значит все-таки пил.
Лия обреченно вздохнула и закрыла лицо руками.
– Злой ты, Сашка! – Паша покачал головой. – Злой, как собака. Вроде с виду и добрый, приличный человек. А иной раз смотришь, волк ты. И видеть ничего не хочешь перед собой.
Трещина еще сильнее рвалась, обнажая острые кровоточащие углы. Нехорошо, совсем нехорошо…
Саша с трудом выдавил из себя улыбку, разогнул ладони и поднялся, делая вид, что хочет убрать со стола и помыть посуду.
– С тобой все хорошо? – Паша нахмурился. – Я же к тебе как к другу. Я же в Совет хочу обратиться с этим делом.
– Не думаю, что совет захочет тратить время на твои фантазии. – Саша позволил себе расслабиться с огромным трудом. Он заглянул в глаза другу, он увидел тревогу и только тогда он смог выдохнуть. Трещина поколебалась.
– Ну, посуди сам, Паша! Ну как Совет на такое отреагирует? Сами Хранители тебе не поверят. Тем, более, когда нет никаких доказательств!
– А вот тут ты не прав! – Паша тоже встал. – Не прав абсолютно. Доказательства есть! И очень я тебе скажу, убедительные!
– Чего? – Тут даже Лия удивилась.
– Я же спать почти перестал с этим делом! Еле утра дождался, с рассветом на холм побежал, где этот черт стоял. Там земля вся засохшая, выжженная, как будто на ней костер жгли. Я же ружье в руки взял. Никогда в жизни не брал, а тут взял. Да на холм подглядывал. Жена только посмеивалась, думала, меня солнечный удар схватил. Но нет! Наяву все было. И он потом вернулся. Вот так-то.
– Как вернулся? – Тут даже Саша обалдел. Все теории на счет сумасшествия Павла рухнули.
– Да, друзья мои. Три дня назад. Сын с утра меня будит, кричит, что в саду женщина какая-то. А на холме черный стоит.
– Женщина? – Ахнула Лия. Снова оно. Снова что-то неуловимо знакомое. – Как она выглядела?
– Ай. Сын разглядел, говорит светловолосая, в простом белом платье, крепкая такая, высокая, сильная. И все, говорит, на черного смотрит, да улыбается ему. Это потом сын рассказывал. А тогда в голове у меня только этот дьявол и засел. Я ружье схватил, побежал в сад со всей дури. А там и нет никого. Ни живой души. Только знаете что? Вот оно доказательство!
Паша вытащил из кармана сумки ветку с бело-розовыми цветами.
– Яблони в этот день цвет дали! Представляете? В середине лета? Да так буйно, как никогда не видели незнамо сколько лет! Вот объясни, злой мой друг! Как это понять? Не веришь, езжай ко мне! Покажу!
Алекс онемевшими пальцами взял ветку с цветами, и словно не доверяя глазам, медленно кивнул.
– А я хочу посоветоваться с Советом!
– Не знаю, – Саша переглянулся с женой, явно пристыженный словами и упреками Паши. – Может отвезешь меня на ферму, если это не твой розыгрыш, тогда и решим?
– Отвезу! – Паша вскочил и с облегчением похлопал Сашу по плечу. – Хоть сегодня! Сразу после пикника и поедем! Поверь, Сашка, вы удивитесь, когда увидите мой сад!
– Не напейся только! – Засмеялся Саша и ушел в другую комнату.
Наступила тишина. Лия устало поднялась из-за стола, потрясенная, взбудораженная, сердитая. Вся гамма чувств кипела в ее груди. Она о многом хотела спросить Пашу, но он оборвал ее, одним лишь вопросом.
– Как ты с ним живешь?
Она молча воззрилась на него. Голос Паши был грустным, печальным.
– Я не понимаю, он же никогда не был таким несносным, тяжелым.
– Ты в этом меня винишь? – Тихо спросила Лия.
– Нет, что ты. Просто в нем что-то сидит. И не дает покоя. Уже и не помню того простого Сашку, с которым когда-то тесно дружил. Да и ты никогда замуж за него не стремилась, как помню.
Лия нахмурилась сильнее. Она должна была обидеться, ведь Паша решил пробиться в ее личные границы, но не могла.
– Я люблю его, – сказала она, словно себе в оправдание.
– Любишь, – повторил он. – Знаю. Лия, то, что я видел, это правда.
– Я верю тебе. Но я почему-то не хочу, чтобы об этом знал Совет. Я вообще не хочу, чтобы об этом кто-то сейчас знал. Особенно Володя.
– Почему ты не хочешь, чтобы Володя знал?
– Потому что… – Лия прервала речь. Потому что…вдруг почувствовала себя разбитой, стоящей у осколков зеркала, не зная, как его собрать, с какой стороны подойти, что предпринять…
– Я уже слышала о чем-то похожем, – начала она устало шепотом. – Не помню только когда и где. Именно поэтому не готова делиться с Советом и такими же циниками как Володя.
Паша ее понял. Он угрюмо кивнул, обдумывая ее слова. И в этот момент на кухню вернулся Саша. Он тоже казался усталым и встревоженным.
– Простите меня. – Сказал он, плюхнувшись на стул. – Я не знаю, что на меня нашло. Простите меня. Паш, если сможешь, я не со зла. Что-то ломается, и не могу понять что.
Паша ушел, оставил их наедине со своими мыслями. Легкий ветер колыхал занавеску, освежал горячие головы. Лия встала, провела задумчиво и ласково по лицу мужа, и ушла из кухни. Саша смотрел в одну точку. Все мысли будто испарились, но на душе было очень тяжело. И сейчас, как никогда ему были нужны целостность и спокойствие, и чтобы трещина с безобразными углами снова залаталась. Он встал с кресла и направился в спальню к жене…

Глава 2

Яркий свет застилал глаза. Он не мог говорить, не мог шевелиться, не мог думать.
Иногда он слышал голоса: они были чистыми как горный ручей; звонкими, как хрусталь; острыми, как осколки стекла. Чем ближе доносились голоса, тем ярче ослеплял свет. Сначала он его ненавидел и хотел закрыться от него, но не мог. Он забыл, как двигаться, как чувствовать. Но свет выжигал ненависть, голоса очищали чувства. Они вырезали из него все по кусочку, каждое воспоминание, каждый клочок сомнения и страха. И он перестал ненавидеть свет. Его разум становился чистым как эти проклятые голоса. Лишь тень упорного сопротивления еще посещала сердце, но и оно уходило в небытие. Совсем скоро все изменится, – процесс необратим.
Иногда, он различал речь. Это было так редко, так дико и непонятно поначалу. Там были числа, много – много. Они любили говорить цифрами, чистые голоса так печальны! Его губы повторяли их, но вряд ли он осознавал, что это значило. Он не слышал собственного голоса, и принял этот факт полностью. Яркий свет забирал способность говорить.
Время ушло. Само понятие времени уже не имело значения. Вокруг лишь вечность, недосягаемое пространство, и один – всего лишь один миг…

***
Черные волны с шумом накатывались на песчаный берег, и с искрами на солнце распадались, убегали прочь, чтобы сквозь человеческий смех и крики белых чаек вновь взорваться восторженным шумом. Теплый ветер не отставал: с радостной пляской играл он вокруг степи, подхватывал брызги и песчинки пляжа и уносил их с вихрем с собой.
Как здесь было хорошо! Как спокойно и безмятежно отдыхалось после долгой и кропотливой работы.
Лия укоряла себя за то, что не хотела ехать. А сейчас ветер и запах воды полностью унес гадкий осадок после утренней ругани. Неподалеку копошились дети, выискивая среди песка необычные камни и ракушки. Саша и Паша резвились в волнах и думать забыли обо всех ссорах и недомолвках.
– Начинать всегда стоит с того, что сеет сомнения!» – говорил Володя с жаром. – Так говорил один из великих писателей прошлого! И правда, кто мы? Кем бы мы были, если бы никогда не переступали через себя, через свой страх? Наш Город – это прекрасный результат того, что все сомнения были исторгнуты из сердца! Многие спорят о ценности жизни. Наш мир имеет великую ценность, о которой когда-то забыли. Возможно, это и посеяло сомнения в умах предков, приведшие к плачевному итогу.
Лия держалась подальше от Владимира. Его речи были опасны. Хотя бы в том, что сбрасывания всех сомнений могло порождать не только прекрасные плоды. Это обратная сторона одной медали. Можно переступить страх, сделать благородное дело, а можно вот так вот прислонить дуло к виску и…
Летело время. Лилась беседа, с ними напитки, Володин сын сгребал в маленькую ручонку все остатки еды.
– Как ты собираешься это поливать? – Володя с большим интересом втолковывал Паше ошибочность его затей. Он хлебал из стакана только в путь, только собеседник, к удивлению девушки, так и не притронулся к алкоголю.
– Ну как же! А Озера нам на что?
– Воровать будешь что ли? – усмехнулся Володя.
– Нет, Боже упаси! – Паша взмахнул руками. – За кого ты меня принимаешь? Каналы проведем через все наши фермы. Расширим поля, Разведем табун лошадей.
– Да у тебя коровы разбегаются! – Рассмеялась жена Володи. – А ты лошадей хочешь. Вон! По кочкам их собираем!
– А то не моя вина! – Возразил Паша, пожав плечами. – Это не я! Это все они!
– А что они? – Лия не смогла сдержаться и с интересом вступила в разговор.
– Доиться не хотят, – вздохнул Паша с притворной грустью.
Володя выпучил глаза. Его жена и Лия ожидали нечто подобное, но как всегда, он их удивил.
– Ну а что вы смеетесь? Моя Марька как подходит к корове, так они «уииить» и улепетывают. Фиг вам, говорят, а не молочка!
– Прям так и говорят? – Алекс недавно вышел из воды и с удовольствием обсыхал на солнце.
– А как же производительность труда? Нормы по выполнению поставленного плана? Коровы решили создать всенародный протест? – Володя со смехом отпил из стакана. Его уже развезло. – Плохо работаешь, председатель! Не следишь за порядком в коллективе!
– Да уж, – пробормотал Паша, сощурившись от солнца. – С такими экземплярами спорить не стоит. Нашел я тут на днях одну потеряшку. Решил уму разуму научить. Привязал ее тросом к машине и еду черепашьим шагом прямиком на дойку. Смотрю, не отстает, идет бодро. Ну, я чуть быстрее газанул. А она бежит родимая! Мне стало интересно и я, естественно, еще вдавил. Резвая скотинка. А тут, что-то мне почудилось! Повнимательнее посмотрел в зеркало. И ведь, правда! Она стала левым глазом подмигивать!
– Иии? – У Володи совсем посоловели глаза.
– Что «Иии?». На обгон пошла, шельма!
Пляж разразился бурным хохотом. Любили Пашку, хоть и брехуном был. Но если он появлялся в обществе, никто не оставался печальным. Он был винтиком, наверное, даже главным винтиком в этом «социальном механизме». Он оживлял, придавал значимость, давал понять, что все не напрасно! Что все будет хорошо! И не просто хорошо – как итог выполнения поставленной цели и задачи, как это обычно делал Володя. А просто хорошо! Даже, если у тебя и у других куча недостатков, даже если все летит в тартарары! Все будет хорошо. По-человечески, по-доброму, по-честному. Может этого Лии и не хватает? Честности и доброты? Но ведь Город – это итог той доброты. Что же здесь ни так?! Почему в этом мире она чувствовала так одиноко. Ведь среди нее должны были быть еще люди, такие же как Пашка- те, в присутствии которых, ты чувствовал бы себя живым. И от Города этого не зависит. Это тайна, не разгаданная никем, ни Хранителями, не трудягами Города, ни Володей с его максимализмом. Вот поэтому часто она думала об Экспедициях. Там все по-настоящему, как и должно быть – без лицемерия, без предвзятости, по-честному.
Холодок прошелся по телу женщины. Она снова смотрела на них, как на чужих людей. И от этого было страшно. Наверное, поэтому, хотелось больше молчать и держать нейтралитет. Не чувствовала она себя частью этой системы. Как и Паша. Как многие другие, кто стал Искателем.
А тут как раз стали их вспоминать. Тех, кто ушел в Северные экспедиции. Сердце снова защемило той приятной нежностью, которое возникало при упоминании данной темы.
А вот Володя терпеть не мог Искателей. Он ненавидел их всеми фибрами души и даже не хотел вникать в отчеты, хотя это была одной из направлений его работы.
– Мой дядя был Искателем, – проговорил один из приглашенных гостей. Это был младший сотрудник Юра. – И он утверждал, что однажды увидел там странных людей, одетых в звериные шкуры.
– Наверное, твой дядя был единственным, кто их видел! – Снова завел свою шарманку Саша, но Паша вдруг перебил его.
– Нет, ребята. Не все так просто! Я когда-то знавал одного замечательного Искателя! Лучшего из лучших. Он не просто человек, а Человечище! Гора! Таких, поди, и с огнем не сыщешь!
– А как его звали? – Оживившись, спросила Лия.
– Представляешь, забыл, дурак! Имя такое чудное. Лев что ли? Я его в последний раз два года назад видел. Он мне поле перепахал одним махом.
–Лев, – пробормотала себе под нос Лия. – Нет, не Лев, но что-то похожее, такое знакомое.
– И все-таки львиное в нем все же что-то было. Все тело, как после боя. Без руки, с протезом. Лицо перерезанное. А натура какая! Жизнь таких не сгибает.
– И куда он делся? – снова спросила Лия, плохо скрывая волнение в голосе.
– Не знаю, ушел, наверное. Хотя он говорил, что время Экспедиций для него уже прошло безвозвратно, но он очень много расспрашивал о Пустыне.
– В Пустыне и сгинул! – мрачно усмехнувшись, проговорил Володя. – Только входы туда уже закрыты. Там ничто живое не проживет дальше одного дня.
– А если проживет? – Снова вмешался Юра, младший сотрудник. – Мой дядя говорил, что Пустыня может быть не такой опасной, как о ней предполагают.
– Ну да, ну да! – Мрачно улыбнулся Саша. – Наверное, поэтому оттуда живыми не возвращаются.
– Не возвращаются… – прошептала Лия и встретилась глазами с Пашей.
Он как будто все понимал, все чувствовал, но не знал, как поддержать.
– А еще в Пустыне можно найти деревни выживших людей. Тех, которые приспособились. Так мой дядя говорил…
– Дядя твой был большим фантазером. Он их тоже видел?
– Нет, Саша. Но я бы хотел туда попасть! – Юра поник головой и замолчал. Больше он не спорил.
Володя злился. Алкоголь сильно ударил в голову, и ему стало сложно держать свои эмоции. И не смотря на увещевание жены, решил выплеснуть наружу, все что имел. Но не знал, с чего начать, а потому стал долго разглагольствовать на тему бесполезности Экспедиций, о том, что нужно создавать, а не копаться в помойке, оставленной древними. Что там нет ничего, тогда как для возрождения нужно только самое лучшее и новое. Что сомнения уйдут, только если начать.
Воцарилась тишина. Никто ничего не говорил. Володя чувствовал крайнюю неловкость, а что с ней делать уже не знал. Тогда он обратился к Лие.
– Вот, ты! Ты все время молчишь. Ни разу не проговорила свою точку зрения. О чем ты думаешь? У тебя есть на этот счет возражения? Ответь, как ты относишься к нашим успехам?
– Как к обычной хорошо выполненной работе, – Лия пыталась отмахнуться от назойливого взгляда и ненужного диалога, но Володя не захотел отступать.
– И только? Просто обычной работе?
– Нет, не просто. – Лия обреченно вздохнула. – Некоторые вещи достойны большого уважения, это был наш долг.
Володя снова не был удовлетворен ответом. Его гордость принизили, а алкоголь гнал кровь вперед, требовал решения.
– Да брось, Володь! – Саша потрепал по плечу друга. – Оставь докапываться.
– Я просто хочу уточнить, – Володя смахнул ладонь. – Некоторые вещи достойны уважения. Это интересно слышать. А некоторые нет? Интересно, какие.
Лия сжала губы.
– Ну же, Лиечка, скажи, не смогу же теперь успокоиться.
Она встала, взглянула разок на мужа, потом покачала головой и наклонилась, чтобы прошептать Владимиру на ухо.
Володя побледнел, изменился в лице. Даже взгляд остекленел, как у мертвого человека.
Никто не слышал ее слов, и, слава Богу. Она натянуто улыбнулась, извинилась и поспешила прогуляться.
С нею остался лишь один ветер, да степь. В глубине души она ждала, что за ней последует Саша, но он не пришел. Ее душа была полна тоски и разочарования. Грустно. Очень грустно.
Она уходила все дальше и дальше от пляжа. Стихал ветер, утихал шум моря. Пожухлая трава становилась все выше. Ноги сами несли вдаль, и от этого было какое-то несравненное удовольствие! Она остановилась только когда вдруг вышла на петляющую старую давно заброшенную дорогу.
Вот тут дыхание Лии полностью перехватило. Она смотрела вдаль, жаждала пройти по ней, не смотря на сильный зной, дойти до конца, разобраться в правде. В какой только правде? Что там дальше, за степью? Горы, только горы… Она медленно пошла по окаменевшей высохшей дороге, слушая, как шелестит трава, как напряженно стрекочут кузнечики. Тоже новое явление в природе.
По обочинам торчали редкие полуживые цветы. Лия замечала эти изменения, но не останавливалась. В голове горячим молотом били одни и те же слова: «Искатель, подрывники, дорога, машина. Да, машина! Полутемный салон, наручники, пронзительный взгляд, разбитая губа».
Она провела рукой по лицу, покрытому испариной пота. Было! Все было! Но когда было? Что именно было?
– Лия! – Раздался позади нее окрик, после чего к ней на дорогу выбежали оба: Пашка первый, Алекс позади.
– Как ты? Зачем ты так далеко ушла от нас? – Лицо Паши застилал пот, он еле переводил дух. – Мы уже испугались.
Лия тихо засмеялась, но суровый взгляд мужа заставил замолкнуть.
– Ты зачем такое сказала Володе? Тебе больше делать было нечего, кроме как довести человека до ручки?
– Так ему и надо, – Крикнула она ему в лицо и выдернула свою руку.
– Дура! – Процедил он, позабывши все.
– Ну не надо, не надо! Не ругайтесь! – Паша попытался утихомирить обоих. – Что Лие еще оставалось, наш Володька сам напрашивался на бучу. Зато пить перестал.
– Очень смешно! – Саша закатил глаза. – Ты даже не знаешь, что она ему ляпнула, Паш.
– Прекрати! – Лия рассвирепела, но Алекс ее остановил. – Она спросила, как ему спиться по ночам, после того как он уничтожил пустынных поселенцев! Это нормальный вопрос, а? Скажи мне, Паша. Человек защитил нас от подрывников, дал шанс возделывать твои сады без страха, а она обвиняет его в умышленном убийстве. Идиотка!
Саша проорал это ей в лицо и разозленный, отвернулся и ушел в степь. Недалеко, видимо, хотел прийти в себя.
– Успокойтесь! – Павел от волнения не мог перевести дух. – Лия, Саша! Лия!
Он не знал, к кому бежать и просто растерянно разводил руками в стороны.
Лия бесцельно побрела по дороге.
– Ну, вы все-таки оба не правы. Лия, так тоже нельзя. Хотя я помню, что один из подрывников мне жизнь спас, вытащив из ямы. Помню, как он мне сломанную ногу зафиксировал и довел до дома, не прося ничего взамен. У меня тоже много вопросов по поводу подрывников, но все же, Лия! У Володиного сына день рождения. Не нужно было так делать. Саша! Давайте переведем дух.
– Я хочу домой, – Лия спрятала набежавшие слезы. – Устала.
– Да, – Паша растерянно моргнул. – Да, конечно. А на ферму ко мне тогда завтра утром, да? Завтра утром и поедем! Это все жара, это от нее мутиться в голове.
Саша и Лия молча шли рядом. Они не смотрели друг на друга, их обоих раздирали двоякие чувства, в которых оба в своем эгоизме забыли о просьбе несчастного Паши. А тот остался позади…

Глава 3

Свет стал частью жизни. Он словно воздух проникал в каждую клеточку тела, учил по-новому дышать. Нет больше ни прошлого, ни будущего, нет лжи, нет стремления, только здесь и сейчас. Все остальное было не важно. Когда-то часть Вселенной, теперь он растворен в ней. Голоса исчезли. Исчезли цифры, исчезли любые тени сомнений. Сопротивление здесь не имело смысла. Свет убирал любой смысл…
Он не знал, что происходило, когда раздались новые голоса. Не чистые, как хрусталь, не совершенные как вечность, а хриплые, тревожные. Он их не слышал. Свет становился ярче, чище. Он стал ее частью… Он не знал, что происходило, когда вдруг пришел в движение, – он этого не осознавал.
Но потом случилось страшное. Свет, частью которого он теперь стал, вдруг заколебался, как будто кто-то бросил камешек в чистейшую зеркальную гладь воды, и по ней пошли круги. Это невозможно описать, осилить, свет уходил и приближался, словно смерть размышляла, оставить или забрать жизнь.
Колебания были долгие, голоса тревожные… а потом наступила тьма. Резко. Без выбора, без надежды. Страшная, утопающая тьма, которая лишила и уничтожила свет.
Его охватила судорога, предсмертный крик, коего он еще не мог осознать, волна движения, взрыв голосов, гула. Он слышал голоса, но для него они оказались непонятными.
– Держись, – говорил Хриплый. – Только держись, брат.
Судороги все сильнее овладевали им. Он хотел света, он жаждал его.
– Мы должны торопиться. Времени мало. – Произнес звонкий, такой же чистый и совершенный, но другой голос. Как он был похож на те, иные голоса, утопающие в свете, но все отличался от них.
– Что же мы наделали? Держись, брат. Почему ты не привела его?!
– Он отказался! Он не верит!
– Но он обещал помочь, ты сама сказала это! Он уверял, что еще есть шанс!
– Его разум трудно понять. Торопись! Иначе будет поздно.
Движение увеличивалось, тьма сгущалась сильнее, судороги не давали вздохнуть. Он боролся за жизнь, но ее источника – света, – больше не существовало.
– Он должен был прийти, – хрипел грубый голос. – Должен помочь нам. Иначе, он трус и предатель.
– Он всегда был и тем и другим, друг мой. Как ты не понимаешь?
– Если он не поможет, мой друг умрет.
– Я боюсь, что он уже умер.
– Только если ты не уговоришь его. Умоляю тебя, ты уже мне помогла! Помоги еще раз.
– Саир! – Она прошептала самым чистым и проникновенным голосом, обращаясь как будто к самой себе, нежели к кому-то. – Если ты слышишь. Шестерни мира уже сдвинулись. Ты это предсказывал. Помоги нам!

***

Весь следующий вечер Лия с Сашей вели себя очень сухо, но женщина не хотела идти на попятную. Если ее и мучила совесть, то только за то, что подвела Павла.
Всю ночь Сашу мучали кошмары, чего с ним никогда не бывало и порядком пугало Лию. Несмотря на ссору, она крепко обнимала мужа, которого практически невозможно было разбудить. Он тоже мучается, вдруг подумала она, вспоминая вечер и старую смутно знакомую дорогу. Он тоже пытается вспомнить…
На следующее утро, оба разбитые и не выспавшиеся все же решили помочь другу и поехали к нему на ферму.
Марья встретила их с радушием и нескрываемым волнением. Оказывается, за ночь произошло еще более прекрасное! И вскоре Лия и Саша с замершим сердцем убедились в этом.
Сад превратился в рай! Яблони цвели пышным цветом, даже листьев не видать, все превратилось в бело-розовую благоухающую пену! Сочная молодая трава колосилась под ногами, цветы тянули к небу свои лепестки, а за ночь из-под земли забил источник! Чистый прекрасный источник родниковой воды! Такого не было нигде. Такого не могли представить даже в Городе, ведь земля почти что мертва! А здесь… здесь Оазис!
– Вы это видите?! – Паша снова разводил руками с улыбкой, растянутой до ушей. – А ты, Сашка, не верил мне! А теперь как? Еще назовешь меня брехуном?
Саша смеялся как ребенок. Лия вообще потеряла дар речи.
Но Паша взял обоих под локоть и радостно повел к воде.
– Вот! Пробуйте на вкус! С утра сделал все пробы, вода совершенно пригодна для питья!
– Но как все это возможно? – Шептала Лия.
– Я не знаю. – Марья водила их вдоль деревьев, а сын радостно бегал среди них. – Может Хранители решили таким способом помочь нам?
– Это не Хранители. – Пробормотал Саша. Он снял цветок с ветки и с каким-то потаенным трепетом прикрепил ее к волосам жены. Сложно сказать, что это было: призыв к миру, выражение любви или желание, чтобы трещина перестала кровоточить. – У Хранителей нет таких возможностей. Ничто не зреет за одну ночь.
– Тогда что это? – Марья присела на скамейку под деревом. – Мы должны сообщить в Совет, ведь так? Хранители будут счастливы, увидеть такое.
– Это сделала она. – Лия была уверена. Знакомое дуновение воспоминания коснулось разума. Почему же она стала забывать? Кто заставил ее потерять память? – Она! Та, которую увидел ваш сын!
– Не может же быть, что в мире есть силы, большие, чем наши Хранители! – Саша с сомнением посмотрел на окружающих. – Хорошо, допустим что так, но где тогда находился твой дьявол, которого ты лицезрел накануне?
Паша снова заволновался. Он и думать забыл о том страшном человеке, с которого начались все эти невероятные изменения. Его улыбка сошла на нет.
– Идем, я покажу вам! Идем скорее!
Паша отвел их на холм, где впервые явился ему черный человек. Да, он не врал! Ни единым словом, ни помыслом не произвел на свет лжи. Вся земля вокруг была выжжена и абсолютно мертва.
– Кто же мог такое сделать? – Полушепотом спросил Паша.
– Не знаю…
– Мы сообщим в Совет?
Саша молча посмотрел на жену. Он, правда, не знал, что делать. Лия была против, но умолчать, будучи в Совете, – сродни предательству.
Лия ничего не говорила. Она тяжело вздохнула и молча посмотрела на далекую гряду гор, за которыми скрывалась Великая Пустыня. Она так хотела совета, доброй поддержки; чтобы кто-нибудь объяснил что делать и как это делать правильно, но ее негде было взять. Саша слушать не будет. Уже по его взгляду, который она чувствовала на своей спине, было понятно, что ее никто не будет слушать. Что люди, которые могли понять, когда-то исчезли из ее жизни.

Глава 4

С тех пор прошел месяц. За это короткое время произошли удивительные метаморфозы, загадочные и страшные в своей круговерти.
Отношения с Сашей трещали по швам. Он стал много пропадать на работе, сильно нервничал. И пока Лия упорно изучала Пашину ферму самостоятельно, Алекс не выдержал напора и все рассказал Совету. Он чувствовал себя виноватым, но долг был превыше всего. На ферму потянулся народ, а Паша с Марьей лишь растерянно провожали их взглядами. Ферму нахваливали, Совет решил обосновать свою лабораторию, а Сашу по большому опыту сделать ее начальником. А вот Лию лишили всех возможностей там присутствовать.
– Неужели наш Город не оправдывает твое доверие? – Рано утром получила она сообщение от Хранителей. Они были разгневаны на нее. – Неужели мы так тебя обидели, что ты решила скрыть от нас действительно важные вещи?
С большим стыдом и неловкостью она показала это сообщение мужу.
– Мы дали тебе столько возможностей радоваться жизни, чувствовать и изучать ее, чтобы наш Город, наша Земля процветала и полнилась плодами, а ты затаила какую-то обиду на Нас! Почему ты боишься, Лия? Мы не можем и не должны быть врагами, это не тот путь. Пожалуйста, одумайся. До тех пор, на три месяца, тебе будет закрыт доступ в Академию.
Саша внимательно прочитал письмо, а потом кратко ответил:
– Я согласен.
Ответ прозвучал как будто удар камнем в спину. Любимый человек, родной во всех отношениях, отдал ей письмо и молча ушел снова на работу.
Как никогда она чувствовала свою беспомощность, свое одиночество. Целыми днями бродила по Городу, пропадала в библиотеках пытаясь найти хоть какую-то информацию, но все было без толку.
Младший сотрудник Юра решил последовать пути своего дяди и отправился в Экспедицию. Тогда и Лия с новой силой возжаждала этой участи и в слезах обратилась к Хранителям с просьбой уйти с ними.
– Ты не готова к такой ответственности. Тебя все еще держит страх, и мы не хотим терять тебя. Останься в Городе, ты дорога Ему. И нам! Отдохни от трудов и проведи время с разумом.
Так продолжалось две недели, а потом события пошли по разгонной полосе.
Вечером, когда на Город начали опускаться сумерки, Паша беседовал с Лией на ее кухне, пока Алекс отправился в ближайший магазин. Она долго думала, но все же решилась и ему показала злополучное сообщение.
– Мне кажется, что меня приставили к стене и заставляют об нее биться, – проговорила девушка, когда Паша перестал читать. – И что мне с этим делать, я ума не приложу.
Паша устало вытер ладонью лицо.
– Ты не виновата, у меня тоже такое же чувство. Виноват он… тот дьявол. Если бы я знал, что так выйдет, лучше бы не было никакого сада!
– Ну что ты, Паш? – Она положила сочувственно руку ему на спину. – Это же прекрасное место! Это знак того, что еще все можно спасти!
Но друг ее, кажется, даже не слышал.
– Они поставили посреди всего какие-то постройки с непонятной колючей сеткой, назвали это место лабораторией и ведут себя как хозяева в моем саду! На моей ферме! Они не понимают…
– Не вини их тоже, Паш! Это такой невероятный шанс, вот и ухватились за него всеми руками и ногами.
Паша, огромный, грузный, уже находился в возбуждении. Он вскочил, ходил из стороны в сторону, размахивал руками, как ребенок, который не успевал за своими мыслями.
–Они не понимают, Лия! Не понимают, что дело не в земле, не в деревьях, а в том, что ты пыталась найти правильный ответ! Пыталась узнать, кто были те люди, или не люди, которые сделали это. Вот где будет раскрыта загадка, но вместо этого, Хранители отстранили тебя, как будто… – Паша вдруг схватил напуганную Лию за руку, притянул к себе и зашептал, – как будто они боятся! Это не ты боишься, Лия. Это им страшно!
Следующая ночь прошла тревожно. Павел уехал домой, и Саша впервые попробовал примириться с женой, но Лия не могла забыть обиду, когда вместо поддержки, он равнодушно согласился с вердиктом. Поэтому, не приняв участие, она осталась сама с собой и со своими мыслями, которые не давали заснуть. В голове вертелись слова Паши. И от этих мыслей было не по себе.
«Это не тебе страшно, это они боятся». Как то так… Хранители, как они могут быть слепы? Разве такое возможно? И пока она ворочалась во сне, не понимая, что делать с этими догадками, тишину комнаты потревожил резкий звонок, от которого похолодело в жилах. Саша ошарашенно смотрел на Лию, а та, предчувствуя недоброе, ответила на звонок:
– Лия! – Раздался с той стороны истошный крик Паши, от которого сердце ушло в пятки. – Ребята! Скорее сюда!!! Моя ферма горит! Сады горят!!! Быстрее!

***
Когда до сознания дошел смысл сказанных слов, Саша и Лия, забыв обо всем на свете, рванули к Паше. Они гнали машину во весь опор, но время, казалось, тянулось очень медленно. И когда дорога вывернула к ферме, оба с ужасом увидели огромное зарево пожара. Черный густой дым клубами закрывал предрассветное небо, а на земле танцевало кроваво-оранжевое пламя. Не смотря на старания пожарных, пожар почти полностью уничтожил ферму: дом, сады, скот… и лабораторию.
Саша не знал куда бежать: к постройкам, где находились его подчиненные, или к Пашиной семье. Лия, не скрывая слез, рванула из машины, схватилась за голову, побежала к людям. Она потеряла самообладание. Она превратилась в обычную женщину.
Паша находился неподалеку от своего полыхающего дома. Ужас открывшегося перед ним поверг его на землю. Одной рукой схватился за сердце, другой вцепился в руку жены и хрипел, не отрывая взгляда от холма.
В ту ночь, погибло трое сотрудников лаборатории. Они не смогли покинуть помещение. Еще пятеро находились в тяжелом состоянии. К счастью, семья выжила. Пашу хватил удар, и он, бедный добряк, долго пытался оправиться от произошедшего.
Они переехали домой к Саше и Лии, хотя совет и дал им жилье. Смеха, шуток больше не было. Лия забыла ссоры, старалась больше проводить время с мужем, которому было несравненно тяжелее после трагической потери своих коллег. К ней в душу часто закрадывалась идея о том, что Саша мог оказаться там в ту ночь, и от этого становилось страшно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/nadezhda-dudko-22453663/vremya-vernutsya-i-vremya-uyti-70966837/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.