Читать онлайн книгу «Новая Россия. Коридоры возможного» автора Иосиф Дискин

Новая Россия. Коридоры возможного
Иосиф Евгеньевич Дискин
Вера и жизнь. Религия, политика, общество
Главная идея книги известного российского экономиста и социолога Иосифа Дискина: необходимость пересмотра многих уже устоявшихся подходов выстраивания стратегии развития государства и общества. Адекватные ответы на современные вызовы и риски требуют не только высокого профессионализма и гражданской ответственности, но и «человеческого» измерения, основанного на вере и морали. Без них грандиозные планы и национальные идеи могут пойти прахом. Автор представляет не только разбор вызовов и рисков развития Новой России, но и видение того, как следует определять «коридоры возможного» и какова роль нравственного измерения в ее развитии.
Книга предназначена для широкого круга читателей, будет интересна исследователям в области социальных наук и всем, кто интересуется фундаментальными основами развития нашего Отечества.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Иосиф Дискин
Новая Россия. Коридоры возможного. Почему трансформация России невозможна без опоры на веру и моральные ценности
«Все мои научные достижения сделаны
благодаря тому, что я стоял на плечах гигантов –
своих предшественников».
    Исаак Ньютон


© Дискин И.Е., текст, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Введение
Жизнь жестко опрокидывает планы. Становление прямо на глазах «новой России», связанные с этим становлением суровые вызовы, вызвавшие неизбежные в такой ситуации популизм и идеологические страсти, сделали необходимым обсудить проблему «коридоров возможного» и то, что мораль и вера – главное, что задает границы этих коридоров.
Конечно, очень приятно думать, как поется в замечательной песне «нам нет преград ни в море, ни на суше»[1 - Марш энтузиастов. Слова: Анатолий Д’Актиль (Анатолий Адольфович Френкель). Композитор: Исаак Осипович Дунаевский.]. Более того, без мечты о прекрасном трудно преодолевать невзгоды и тщету обыденности. Но суровые уроки, преподаваемые реальной жизнью, предостерегают от попыток воплощать мечты в лоб, без предварительной проверки жизненной практикой, умудренной выводами серьезной науки. Плата за такие «полеты Икара» оказывается чрезмерно высокой. Хуже того, платить приходится другим, даже не извещенным о размере этой платы.
Для достижения прочных успехов нужно научиться находить границы возможного.
Легко предвидеть критику, что это «приземленный», «унылый» путь, не способный вдохновить, мобилизовать. Можно вспомнить и предостережения Гамлета:
Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным,
И начинанья, взнесшиеся мощно,
Сворачивая в сторону свой ход,
Теряют имя действия[2 - Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский (пер. М. Лозинский). http://lib.ru/SHAKESPEARE/hamlet5.txt.].
Но все же, все же. Представляется, что волю, решимость, гражданскую ответственность следует проявлять тогда, когда при решении актуальных проблем развития и преодоления внешних и внутренних вызовов «домашние задания» выполнены: проделана работа по анализу границ возможного и платы за выход за эти границы. Здесь необходимо не только прояснить существо избираемых целей, но и выявить риски и ловушки на пути к этим целям. Полезно оценить важнейшие последствия использования инструментов, отобранных для решения актуальных проблем, стоящих перед государством и обществом.
Сегодня обсуждение проблемы «коридоров возможного» одновременно и крайне актуально, и довольно затруднительно. Актуально потому, что за уходом этой проблематики из общественного дискурса стоит общий упадок стратегической культуры. Здесь достаточно вспомнить о стилистике дискуссий о путях преодоления пандемии COVID-19.
Трудно потому, что и в элитарном, и в массовом сознании укрепилось вполне основательное представление, что и внутренняя, и внешняя политика не может строиться лишь на прагматических аргументах. Утвердилось требование о нравственных ее основаниях. Требование, безусловно, важное и, как представляется, императивное. Но беда в том, что это требование, как это часто бывает, усилиями идеологических спекулянтов было извращено и начало превращаться в сектантскую догму[3 - Проблема ультралиберальной гражданской религии была рассмотрена в: Иосиф Дискин. Понимающая скорбь о крахе либерализма. Тетради по консерватизму. – М.: № 4. 2021.].
Одновременно в «передовых кругах» была дискредитирована и практика «умеренности», соразмерности общественному развитию. М.Е. Салтыков-Щедрин в своем бессмертном «Либерале» почти приговорил «коридоры возможного»: «Та самая причина и есть, что загребаешь ты чересчур широко, – отвечали сведущие люди. – А народ у нас между тем слабый, расподлеющий. Ты к нему с добром, а он норовит тебя же в ложке утопить. Большую надо сноровку иметь, чтобы с этим народом в чистоте себя сохранить! – Помилуйте! что уж теперь о чистоте говорить! С каким я запасом-то в путь вышел, а кончил тем, что весь его по дороге растерял. Сперва “по возможности” действовал, потом на «хоть что-нибудь» съехал – неужто можно и еще дальше под гору идти? – Разумеется, можно. Не хочешь ли, например, “применительно к подлости”?»[4 - М.Е. Салтыков-Щедрин. Либерал. Текст произведения (ilibrary.ru).]
Но вовсе отказываться от поиска «коридоров возможного» слишком рискованно. Слишком часто выход за границы возможного приводил к краху не только самих мечтателей, но и доверившегося им государства.
Решение, как часто бывает, лежит где-то посредине. Как представляется, нужно научиться проходить между Сциллой идеологически вдохновленных, сектантских подходов и Харибдой граничащего с цинизмом безыдейного прагматизма. Того самого действия «применительно к подлости». Задача совсем не простая. Но сама ее постановка, понимание ее существа – уже шаг к успеху.
Попробуем разобраться с предметом нашего обсуждения. Под «коридором возможного» (Opportunity Corridor – англ.) мы будем понимать траекторию общественного (в т. ч. и государственного) развития, ограничения которой обусловлены комплексом условий и факторов, являющихся как результатами предшествующего развития, так и продуктом наших собственных усилий по преобразованию наличных общественных установлений.
Эти ограничения могут иметь самую различную природу. Часть из них связана с фундаментальными макросоциальными процессами, которые часто связывают с цивилизационным развитием. При этом фундаментальный характер влияния такого рода процессов не проецируется на непосредственные ограничения развития. Нужна серьезная аналитическая работа для того, чтобы понять существо соответствующих взаимосвязей, выявить их влияние на характер предпринимаемых нами преобразований.
Так, например, такой часто рассматриваемый в фундаментальных исследованиях макросоциальный фактор, как рост рационализации социальных акторов, создает множество разнонаправленных последствий?[5 - Здесь можно сослаться на традицию, идущую от работ Макса Вебера и Талкотта Парсонса. См. Раймонд Коллинз. Четыре социологические традиции. М.: Издательский дом «Территория будущего». 2009.]. Для того чтобы оценить его интегральное влияние, а также специфическое воздействие в различных секторах социальной жизни, нужна существенная содержательная работа.
Другая часть ограничений обусловлена факторами, которые принято считать «объективными», мало зависящими от позиций и представлений наблюдателя. К ним принято относить природные условия развития, демографическую структуру и характеристики экономики. Наше дальнейшее обсуждение покажет, что оценка ограничений развития, связанная с влиянием «объективных» факторов, также не является простым делом. Под покровом кажущейся детерминированности такого влияния могут скрываться процессы совсем иного порядка. Их оценка требует выхода за привычные представления о рассматриваемом предмете и выстраивания адекватной аналитической схемы, позволяющей встроить рассмотрение этих процессов в общую рамку оценок «коридоров возможного».
Хорошим примером такой ситуации является демографическое развитие, совмещающее в своих объяснительных схемах как устойчивые тренды, так и влияние меняющихся социокультурных влияний.
В дальнейшем мы предпримем попытку рассмотреть комплекс наиболее существенных факторов, которые задают «коридоры возможного», и оценить их влияние на различные стратегии развития.
Здесь следует отметить, что «коридоры возможного» не существуют сами по себе. Их параметры всегда производная от той или иной стратегии развития, включая сюда и инерционную стратегию «невмешательства» в «естественные» процессы. При таком понимании выход за рамки ограничений «коридоров возможного» связан с осознанным или неосознанным нарушением сложившихся взаимосвязей и взаимовлияний. Зачастую возникает дезорганизация или даже разрушение сложившейся системы социальных отношений. Вполне очевидно, что при разработке стратегии развития было бы полезно оценить соотношение меры выхода за границы «коридоров возможного», с одной стороны, и характер возникающих в результате рисков, с другой.
В этом смысле анализ «коридоров возможного», существа связанных с ним ограничений полезен для выстраивания стратегии развития, предполагающей умеренные риски или хотя бы возможности контроля таких рисков.
Но нужно ясно понимать, что так можно действовать далеко не всегда. Нравственный императив оказывается выше любых рациональных доводов. История знает достаточно примеров, когда выход за границы «коридоров возможного» является таким императивом. Когда, что называется, «на кон» поставлены ценности высшего порядка. Яркий пример – Великая Отечественная война советского народа, в которой под ударом оказалась сама основа Российской цивилизации, результаты многих сотен лет нашего развития. Массовые героизм и самоотверженность нашего народа и на фронте, и в тылу проявлялись с такой силой и в таких формах, которые в рамках априорного анализа представились бы взвешенному, благонамеренному исследователю как, безусловно, выходящие за рамки «коридоров возможного». Но Победа подчас требовала невозможного, в точности как в известной формуле: «И значит, нам нужна одна Победа, одна на всех, мы за ценой не постоим»[6 - Булат Окуджава. Десятый наш десантный батальон. https://stihi.ru/2015/05/06/10992?ysclid=llxk3caqo2781026361.].
Но даже и в этом случае было бы полезно понимать, в чем состоит прорыв «коридоров возможного» и каковы последствия такого прорыва. Бездумное, безоглядное отношение к «коридорам возможного» чревато самыми серьезными рисками, вплоть до национальных катастроф. Крах империи Наполеона – яркое тому подтверждение, хотя есть точка зрения, что это была, как в известном анекдоте, конечно же, катастрофа, но не беда.
Но для успешного решения такой задачи нужна точка опоры: последовательный теоретический подход, на основе которого можно бы интегрировать разнородные факторы, формирующие «коридоры возможного». Этот подход призван выявлять комплекс проблем, обусловленных предшествующим социально-историческим развитием, актуальными внешними и внутренними вызовами, качественными переменами в самих основаниях функционирования государства и общества.
Понимание необходимости такой точки опоры хорошо известно в социальной науке. Именно понимание ее насущной необходимости породило ряд «больших теорий», создавших объяснительные схемы относительно каузальности общественного развития[7 - Здесь нет возможности провести развернутый обзор этих теорий. Читателя в этой связи можно отослать к книге: Рэндалл Коллинз. Четыре социологических традиции. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2009. – 320 с.]. Все эти теории стали важными вехами в развитии социальной мысли. Более того, сама фундированная попытка предложить такую «большую теорию» обеспечивала ее автору статус «классика».
Однако анализ «больших теорий», при всем уважении к масштабу научных достижений, показывает, что применительно к нашей задаче они в очень разной мере способны стать теоретической опорой для ее решения. Дело в том, что часть из них служит прежде всего идеологическим обоснованием проводимой или желаемой политики[8 - Здесь уместно сослаться на то, как фундированные теоретические построения Энтони Гидденса были переформатированы в политическую стратегию. См. Giddens, Anthony. The Third Way. The Renewal of Social Democracy. Cambridge: Polity Press. 1998.].
Нам же важнее решение более прикладных задач. Необходимы при этом, например, такие возможности, как эмпирическая верификация анализируемых социальных изменений, так и взаимосвязь между этими социальными изменениями, с одной стороны, и характером функционирования социальных институтов, их соответствие изменившейся реальности, с другой.
Акцент в нашем обсуждении на институциональных изменениях обусловлен тем, что эти изменения выступают хорошим индикатором социальных изменений, с одной стороны, и влиятельным фактором таких изменений, с другой. В этом смысле институциональные изменения, их условия и возможности проведения выступают важной характеристикой «коридоров возможного»[9 - Подробно этот круг проблем был рассмотрен: Дискин И.Е. Институты: загадка и судьба. М.: РОССПЭН. 2016.].
Этими соображениями обусловливается обращение в нашей работе к такому теоретическому направлению, как теория социальной трансформации, которая изначально строилась на конкретном анализе связи социальных перемен и институциональных изменений[10 - Поланьи, Карл. Великая трансформация: Политические и экономические истоки нашего времени / Пер. с англ. А. Васильева и А. Шурбелева, под общ. ред. С.Е. Федорова. – СПб.: Алетейя, 2002.].
Следует подчеркнуть, что в предлагаемой читателю работе не ставится задача создать новую версию этой теории. Здесь решается гораздо более ограниченная задача: на основе развития корпуса научных представлений, сложившихся в рамках теории социальной трансформации, предложить теоретические и методологические подходы к решению ряда проблем, возникающих в рамках определения «коридоров возможного» при решении актуальных проблем экономического, социального и социально-политического развития нашей страны.
В этом смысле предлагаемая читателю работа – результат обобщения и переработки целого ряда предшествующих исследований. Удалось ли сложить их результаты в картину, сколько-нибудь проясняющую заданный сюжет, судить читателю.
Отдельно хотелось бы объясниться по поводу используемого языка. Его выбор оказался довольно-таки трудной задачей. С одной стороны, было понятно, что предпринимаемое обсуждение вряд ли может строиться на привычном для автора языке теоретической социологии. С другой, попытки облегчить изложение, перевести его на язык, доступный для любого читателя с высшим образованием, оказалось автору просто не по силам. Корректная популяризация – видимо, отдельный талант. В этой связи приношу свои извинения за отсутствие такого таланта и прошу читателя о снисходительности. Тем, кто все же предпримет попытку прочесть эту книгу, могу лишь рекомендовать медленное чтение, обращение к вспомогательному прояснению мест, вызывающих затруднение. И конечно же, хочу горячо поблагодарить читателей за их усилия, компенсирующие недочеты автора.
При этом хотелось бы надеяться, что усилия, затраченные читателями, будут вознаграждены большим пониманием круга проблем, связанным с «коридорами возможного».
Наше обсуждение начинается с рассмотрения значения и существа проблемного подхода. Сегодня такой подход оттеснен на периферию научного дискурса, тогда как ранее он был тесно связан с попытками использования системного анализа к изучению социальных процессов.
Для нас важно, что этот подход прежде всего создает предпосылки для различения качественных изменений, которые выступают основным предметом анализа трансформационных процессов. В его рамках возникает возможность перехода от обнаружения социального феномена, выступающего барьером развития, к выявлению его содержательных характеристик, дающих возможность понять сущность проблемы. Примером такого перехода в нашем рассмотрении станет анализ социальной сущности «эффекта колеи»[11 - Дискин И.Е. «Колея» и гражданское общество. //Общественные науки и современность. № 5, 2022.].
Проблемный подход кардинально отличается от часто используемого априорного целеполагания. Такое целеполагание чаще всего неосознанно обращается к определенному набору средств, используемых для достижения поставленных целей. При этом оказываются непроясненными альтернативные варианты достижения априорных целей и, соответственно, средств, используемых для их достижения. Здесь велики риски, что стереотипно используемые средства могут оказаться неадекватными решаемой задаче и, более того, сами цели оказываются выбраны не вполне основательно.
Априорное целеполагание зачастую результат идеологического диктата. Важно увидеть ловушки, которые порождает следование идеологическим доктринам, противоречащим реальным социальным трендам. Проблемный подход, как представляется, позволяет снизить риски попадания в такие ловушки. Он призван показать взаимосвязи и противоречия социальной ситуации, с одной стороны, и характер регуляторного воздействия социальных институтов, с другой.
Обсуждение проблемного подхода позволяет задать исходные рамки нашего анализа социальных изменений, определить, какие ключевые характеристики процессов социальной трансформации необходимы нам для идентификации «коридоров возможного».
В этой связи важно показать специфику трансформационного подхода, общность исходных представлений, объединяющих его представителей. Качественные изменения, анализ которых, как будет показано, составляет специфику трансформационного подхода, характеризуются сменой моделей социального действия, а также кругом актуальных проблем, необходимость решения которых порождает новые институциональные средства.
В то же время решение задачи использования теории социальной трансформации в качестве оснований для выделения и характеристики «коридоров возможного» требует определенных теоретических продвижений. Важно прежде всего найти индикаторы, которые позволяют увидеть качественные отличия этапов социальной трансформации.
Для целей нашего обсуждения важны также трансформационные изменения в преобладающем характере социальных связей, которые выступают важным условием регуляторного влияния соответствующих институциональных средств. Характер социальных связей в очень большой степени обусловливает функционирование социальных институтов[12 - Этот вопрос ранее достаточно подробно рассмотрен в Норт Д. Уоллес Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. М.: Изд. Института Гайдара. 2011, а также Дискин И.Е. Институты: загадка и судьба. М.: РОССПЭН. 2016.]. Оценка уровня регуляторного влияния институтов, меняющегося в ходе социальной трансформации, является необходимой предпосылкой для выявления «коридоров возможного».
При анализе «коридоров возможного» важно понять, как формируются представления о «возможном», с одной стороны, и «невозможном», с другой. В этой связи в работе предлагается конструкция формирования социокультурных оснований «эффекта колеи», которая выступает аналогом «эпистем» М. Фуко и развитием концепции А. Грамши о «культурной гегемонии буржуазии»[13 - М. Фуко. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. A-cad. СПб. 1994. А. Грамши. Тюремные тетради. URL: http://www.civisbook.ru/files/File/Gramshi,tetradi.pdf.].
Показывается, что «колея» и, соответственно, «коридоры возможного» задаются вполне определенным набором социокультурных стереотипов. Соответственно, формирование «коридоров» возможного связано с выявлением и оценкой актуального значения соответствующих стереотипов, с преодолением таких стереотипов, ставших барьерами конструктивного развития.
Такое понимание задач нашего рассмотрения предполагает характеристику специфики отечественной траектории социальной трансформации. Здесь важно именно выделение специфики в рамках ранее теоретически выделенных индикаторов трансформационных изменений. Такой подход позволяет в рамках общего теоретического видения трансформационных процессов выделить существенные отличия отечественного социального и институционального развития.
В рамках анализа отечественной трансформационной специфики важна также характеристика относительно недавних социальных изменений, позволяющая более точно определить исходные позиции для оценки «коридоров возможного». Эти характеристики, сопоставленные с ранее сформулированными индикаторами трансформационных изменений, позволяют выявить общие макросоциальные рамки «коридоров возможного». Для уточнения же этих «коридоров» необходима дополнительная работа.
Прежде всего она связана с анализом проблемного поля экономического, социального и государственного развития. Главная трудность здесь заключается в том, что формирование этого проблемного поля обусловлено факторами, имеющими существенно иное измерение, чем рассматриваемые трансформационные процессы.
Конечно, их объединяют характеристики функционирования социальных институтов, в очень существенной мере обусловливающие различные стороны общественного и государственного развития. В то же время достаточно трудно осуществить прямой, теоретически непротиворечивый переход от характеристики трансформационных изменений к определению поля проблем предстоящего развития. Наиболее продвинутая концепция теории институционального реформирования предложена академиком В.М. Полтеровичем[14 - Полтерович В.М. Элементы теории реформ. М.: Экономика. 2007.]. Однако эта концепция, как представляется, ориентирована больше на долженствование и не учитывает макросоциальных ограничений. Фокус же нашего рассмотрения как раз и составляют такого рода ограничения, без учета которых трудно рассчитывать на эффективное функционирование системы социальных институтов.
В условиях недостатка теоретического арсенала заполнение возникающей лакуны при определении актуального проблемного поля связано как с анализом внутренних и внешних рисков и вызовов, так и со значительной эвристикой[15 - Соответствующая версия «проблемного поля» актуальных преобразований был предложена в: Иосиф Дискин. Альтернативы «российского прорыва». М.: РОССПЭН. 2019.].
В то же время даже дискуссионное представление об актуальном проблемном поле позволяет нам продвинуться в понимании «коридоров возможного», т. к. позволяет создать дополнительные реперные точки для выявления тех проблем и барьеров, которые выступают ограничителями в развитии государства и общества.
В определенном смысле предлагаемая версия проблемного поля отечественного развития является «пересборкой» элементов сделанного ранее анализа этой проблемы с учетом как быстро идущих изменений, так и продвижения автора в понимании этого предмета.
Для нашего обсуждения значимо также понимание механизмов того, как трансформационные изменения проецируются на массовое сознание. Здесь важно оценить социальные механизмы, которые задают достаточно устойчивые стереотипы, выступающие основаниями для формирования представлений о социальной реальности. Соответственно, эти представления создают опору для оценок характера социального функционирования. В этой связи в работе рассматривается концепция, основанная на наличии двух базовых моделей формирования массовых представлений о социальной реальности. Использование этих моделей призвано характеризовать отношение представителей соответствующих слоев и групп к общественным, в т. ч. институциональным, изменениям и, соответственно, прогнозировать структурные изменения в социальной динамике[16 - Дискин И.Е. Модели легитимации и альтернативы социальной динамики. Общественные науки и современность, 2022, № 2, с. 78–94.].
Следующим этапом нашего рассмотрения является проекция трансформационных изменений на институциональное развитие. Этот круг проблем зачастую лежит вне фокуса анализа общественных изменений. Внимание исследователей и аналитиков больше сосредоточено на ситуационных изменениях, тогда как макросоциальные перемены создают прочную и долговременную рамку таких изменений.
Важно конкретизировать «коридоры возможного» и оценить характер институциональных средств, которые возможны в нашей стране в результате макросоциальных изменений. Это необходимо для того, чтобы развеять целый ряд устойчивых мифов, которые уже стали существенными барьерами на пути преобразований. Так, например, важно показать, что и «патернализм», и слабое регуляторное влияние законодательства перестали быть высокими барьерами. Будут рассмотрены и другие примеры того, как произошедшие изменения расширили возможности развития.
Наше обсуждение требует также анализа субъектного измерения «возможного». Для выбора и успешного прохождения рассматриваемых «коридоров» необходимо найти правильных «вергилиев» – субъекты, способные оценить характер трансформационных изменений, сделать правильные выводы из актуальных вызовов и на этой основе определить как коридоры возможного, так и меры, направленные на развитие государства и общества. Будет показана настоятельность качественных изменений в государственном функционировании – необходимость в «понимающем государстве», способном реализовать проблемный подход и реагировать на усиливающийся общественный запрос на нравственное измерение развития.
Мы рассмотрим также возросшее влияние гражданского общества, роль которого в существенной мере меняется в результате макросоциальных изменений. Будет проанализированы и необходимость, и возможность формирования качественно нового субъекта развития – «ответственного класса», способного стать основой для консолидации гражданского общества и активно представлять его видение общественных интересов.
Партнерство «понимающего государства» и «ответственного класса» способно существенно раздвинуть «коридоры возможного» и реализовать имеющиеся предпосылки для конструктивного решения актуальных проблем нашего развития.
Следует сделать еще одно пояснение к характеру аргументации, использованному в данной работе. В ней много отсылок к догматическим текстам и религиозной истории. Это в первую очередь связано с тем, что в течение веков нравственно-этическая проблематика, крайне важная для нашего обсуждения, рассматривалась в рамках религиозного дискурса. Здесь формулировались нравственно-этические нормы, регуляторное влияние которых менялось с течением времени, но сохраняется и по сию пору.
Для понимания трансформационных изменений и характера институционального функционирования трудно, как это уже показывал Макс Вебер, обойтись без обращения к изменениям в доктринальных основаниях и духовных практиках, которые выступали как драйверами, так и индикаторами соответствующих изменений.
Наверное, в характере аргументации, как это всегда и бывает, отразились и личные обстоятельства автора[17 - Автор в течение 6 лет возглавлял Комиссию Общественной палаты РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений и в этом качестве неизбежно испытал благотворное влияние совершенно замечательных отечественных и зарубежных религиозных лидеров и мыслителей, ведущих экспертов. Это их влияние, безусловно, сказалось на тексте книги.]. Как писал Б.Ш. Окуджава: «Каждый пишет, как он слышит»[18 - Окуджава Б.Ш. Пишу исторический роман. https://www.culture.ru/poems/14268/ya-pishu-istoricheskii-roman?ysclid=lh4kygg59m340419480.].
Но за все несообразности слуха и текста несет ответственность только автор.

Глава 1
Зачем нужно определяться с «коридорами возможного»

Общим мемом последнего времени стала констатация существенно возросшей неопределенности, обусловливающей ситуацию и во внешней, и во внутренней политике. Однако констатация такой неопределенности не должна стать оправданием снижения качества стратегической ориентации и целенаправленности в развитии нашей страны. Напротив, в условиях такой неопределенности крайне важно сосредоточенно вырабатывать систему подходов, которая поможет если и не нивелировать эту неопределенность, то хотя бы сузить границы ее влияния на характер принимаемых стратегических решений. В бурю профессиональная навигация становится еще более востребованной.
В противном случае, при отсутствии системы квалифицированных подходов к принятию ключевых решений существенно возрастают риски «стратегического невроза», ситуативной, не скоординированной реакции на непосредственно возникающие вызовы. Такой способ реакции будет лишь резонансно усиливать внутренние напряжения социально-экономической и социально-политической систем и, соответственно, выступать дополнительным триггером рисков их устойчивости.

Где камень преткновения?
Как же преодолеть риски «стратегического невроза», неадекватной реакции на импульсы высокой неопределенности?
В рамках выработки системы, способной обеспечить адекватный ответ на систематически возникающие риски и вызовы, важно решить два взаимосвязанных комплекса задач:

• Выработать подходы к постановке целей развития, обеспечивающих решение актуальных проблем, обусловленных предшествующими экономическими, социальными и культурными изменениями, а также ситуационными внешними и внутренними вызовами и рисками[19 - Собственно, это и есть определение модернизации в современном смысле этого понятия. Более подробно эта трактовка модернизации дана в: Иосиф Дискин. Консервативная модернизация. М.: РОССПЭН. 2021.].
• Создать комплекс инструментов, прежде всего институциональных средств, обеспечивающих реализацию поставленных задач.

При этом в рамках создания соответствующего комплекса инструментов следует иметь в виду реалистичный учет их эффективности в решении поставленных задач. Но эффективность, оцениваемая не только через степень достижения непосредственно поставленной цели, но и через интегральную оценку связанных затрат и смежных последствий. Так, например, оценка эффективности решения задачи роста производства продовольствия, ориентированного на использование технологий интенсивного земледелия, вряд ли может ограничиваться лишь ростом урожаев и не учитывать воздействие на окружающую среду.
Такой широко понимаемый подход к эффективности как раз и обеспечивает включение рисков и неопределенностей в качестве параметров при выработке и целей, и средств развития. Это, в свою очередь, предполагает решение очень непростой задачи – создание подхода, который обеспечивает взаимное соответствие целей развития, с одной стороны, и средств, используемых для реализации этих целей, с другой. Это прежде всего относится к тем сферам развития, где и уровень достижения целей, и смежные последствия трудно измеримы. Хуже того, в этих сферах трудно найти адекватные индикаторы, характеризующие рассматриваемые изменения.
На практике эта проблема либо игнорируется, либо решается на основе неких мало рефлексируемых допущений.
Преобладающим подходом в этой связи является реализация инерционного сценария. Здесь сказывается стремление как-нибудь уйти от содержательного анализа социальных изменений, природа и факторы влияния которых мало прояснены субъектами принятия решений. Содержательный анализ заменяется феноменологическим описанием, в котором даже нет попыток прояснить факторы, обусловливающие те или иные тренды развития.
В основе этого подхода лежит также неявное или просто не рефлексируемое исходное допущение, что факторы, обусловливающие предшествующее развитие ситуации, сохранят свое преобладающее влияние и в дальнейшем. Следует отметить, что это допущение является как бы индульгенцией от необходимости выявлять эти самые факторы.
Такой подход, кстати, оказывается вполне приемлемым в стабильной ситуации. Это как предсказывать погоду, глядя в окно. Завтра, скорее всего, погода будет такая же. Такой подход прежде всего связан с минимизацией интеллектуальных усилий и требований к компетентности. Он также не влечет за собой рисков принятия решений относительно существенных структурных сдвигов и институциональных преобразований.
Но все преимущества следования инерционному сценарию теряются в ситуации, когда условия функционирования явно и кардинально меняются. Тогда ответственным политикам не уйти от анализа последствий изменений во внешней и внутренней ситуации. Соответственно, необходимо создавать теоретические и методические средства анализа таких изменений.
Альтернативой инерционным сценариям чаще всего представляется целевой подход. Но здесь возникает ключевой вопрос: откуда берутся избираемые цели?
В аналитике для этого часто используется сценарный подход. Одним из последних, достаточно известных примеров такого подхода стал доклад Фонда прогрессивной политики «Образы будущего для России: сценарии, развилки и оценки»[20 - https://progresspolicy.ru/wp-content/uploads/2022/11/Obrazy-budushhego-dlya-Rossii.pdf.]. Не вдаваясь в содержательные оценки предлагаемых сценариев, для нашего обсуждения важны его теоретические подходы, характерные также для большинства такого рода сценариев. В них, как правило, отсутствует характеристика факторов, обусловливающих складывание соответствующих сценариев и, соответственно, целевых ориентиров. Но без эксплицитного выявления оснований складывания сценариев сложно полагаться и на предлагаемые цели.
В условиях большой неопределенности инерционные подходы, прежние бюрократические ухватки становятся источником значимых рисков. Это как «Титаник», несущийся по ранее проложенному и, абстрактно говоря, верному курсу навстречу невесть откуда взявшимся айсбергам.
При этом справедливости ради следует отметить, что сценарные проработки все же дают содержательную основу для целеполагания. Условием их фундирования является эксплицитное выявление факторов, обусловливающих соответствующие сценарии. При таком понимании легко отличить основательные сценарии от умозрительных спекуляций. Если исходные факторы представлены, можно смотреть дальше, если нет, то…
Практика целеполагания и основанных на ней рекомендаций, к сожалению, дает примеры, оценку которым может дать сам читатель.
В этой связи можно привести диалог автора с одним руководителей Минэкономразвития на заседании Общественного совета при этом министерстве[21 - Автор в течение ряда лет был членом Общественного совета при Министерстве экономического развития РФ.]. В ответ на вопрос: «Насколько эффективны предложенные министерством средства поддержки экономики?» – последовал знаменательный ответ: «Мы создаем условия ведения бизнеса. Насколько бизнес ими воспользуется, это их дело».
Этот пример важен для нашего обсуждения, т. к. он демонстрирует внутреннюю, бюрократическую логику выработки как целей развития, так и способа оценки адекватности используемых средств достижения этих целей. Здесь проявляется значимый критерий, лежащий в основе многих бюрократических построений, – минимизация личной ответственности. Понимание влияния этого критерия – существенная предпосылка для логики нашего последующего обсуждения.
Важно также отметить, что под влиянием этого критерия выработанные цели чаще всего не связаны с достижением конечного результата развития, а ориентированы на какие-то промежуточные задачи. Связь между конечным результатом и этими решаемыми задачами оказывается довольно неопределенной. И в ходе экспертизы принимаемых решений редко устраняются эти неопределенности взаимосвязей между решаемыми задачами, с одной стороны, и конечными результатами, с другой.
Именно в рамках такого понимания возникает позиция, что если бизнес не пользуется предоставленными возможностями, то это его дело. И не возникает вопрос, что, быть может, комплекс самих этих возможностей определен неверно, не учитывает требования, реально значимые для бизнеса.
Сегодня такой подход к выработке целей и средств просто опасен в условиях растущей неопределенности, когда связь между конечными результатами и условиями их достижения становится еще более размытой. Стереотипные, основанные на рецептах из учебников подходы не слишком сильно влияют на ситуацию и в условиях стабильности. Они, конечно, снижают эффективность принимаемых решений, но все же как-то терпимы. В условиях же большой неопределенности такие бездумные подходы могут стать триггером резонансных возмущений и стать источником быстро нарастающей нестабильности.
Здесь следует отметить, что требования, связанные с «санкционной войной» и ведением СВО, существенным образом сказались на практике принятия государственных решений. И требования стали яснее, и спрос жестче. Но эти перемены коснулись прежде всего ситуативного реагирования. На средне- и тем более долгосрочном горизонтах еще сказываются прежние ухватки.
Эти соображения влекут за собой задачу определенной ревизии сложившихся и ставших стереотипными подходов к определению целей и средств развития и на этой основе пересмотра этих подходов в направлении их взаимного соответствия.
Аналогичным образом дело обстоит и в тех случаях, когда целеполагание носит явно декоративный характер, является чиновничьим ответом на требования реализации целевого подхода в управлении. Яркий пример такого подхода представляют собой государственные целевые программы, которые являются приложениями к бюджету[22 - Автор в течение ряда лет осуществлял подготовку заключений Общественной палаты Российской Федерации к бюджету и в силу этого проводил анализ отраслевых программ, являющихся приложениями к этому бюджету.].
Так, например, вполне достойная по своему существу целевая программа в области развития авиационной промышленности формулировала эту цель – «сохранить Россию в качестве великой авиационной державы»[23 - В новых редакциях программы эта цель уже не упоминается.]. Вполне очевидно, что эта цель не содержит измеримых характеристик, позволяющих оценивать уровень ее достижения.
Это, в свою очередь, не позволяет оценивать эффективность использования средств, выделяемых на реализацию соответствующей программы. Более того, такого рода декоративные цели, характерные для подавляющего большинства отраслевых программ, не позволяют оценивать альтернативы в подходах к достижению цели. Они становятся барьером для какого-либо стратегического маневра.
Вполне понятно, что такого рода «целеполагание» является декорацией для инерционных стратегий, сохранения устоявшихся подходов, за которыми даже и особо не скрывается ведомственная инерция.
Следует принять во внимание, что в такой инерции имеются свои резоны. Инерция, опробованные подходы в относительно спокойной ситуации связаны с меньшими рисками и, как кажется, апологетам такой корпоративной инерции дают большую эффективность. Этим же, как представляется, объясняется и практически полная ведомственная замкнутость разрабатываемых целевых программ. Ведомственная разобщенность и конкуренция за влияние обусловливают крайне слабый уровень солидарности, совместного стремления к достижению общих целей развития. В таких условиях трудно полагаться на предложения смежников[24 - Подтверждением этого тезиса является анализ предложений ведомств при разработке больших правительственных документов. В них, как правило, даются предложения по решению частных задач, мало влияющие на решение крупных общехозяйственных проблем.].
Здесь вряд ли помогут априорные, чаще всего идеологически вскормленные или популистские определения целей.
Нужен подлинно альтернативный подход, способный обеспечить содержательно обоснованную комплексную оценку факторов и условий функционирования соответствующих секторов. На основе такой оценки и анализа альтернатив системной реакции рассматриваемых секторов становится возможным понимание содержательного критерия развития этих секторов.
В качестве примера такого подхода можно привести эволюцию критериев эффективности такого сектора социальной жизни, как призрение детей, оставшихся без попечения родителей. В течение длительного времени в качестве критерия эффективности этого сектора являлось создание приемлемых условий жизни сирот. Накормить, одеть, обучить и отправить во взрослую жизнь.
Но анализ социальных последствий реализации избранного критерия и показал, что она ведет к высоким рискам криминализации, асоциального поведения молодых людей, мало подготовленных к испытаниям взрослой жизни.
Более содержательный анализ привел к дополнительному критерию эффективности сектора – уровню социализации и социальной интеграции. Включение этого критерия позволило много лучше ориентировать сектор на конечный социальный результат – на создание для молодых людей комплекса необходимых стартовых условий для последующей взрослой жизни.
Этот пример показывает, что искомый подход должен также создавать предпосылки для отбора инструментов, обеспечивающих реализацию поставленных целей. Так, изменение целевых ориентиров деятельности рассмотренного выше сектора сразу же привело к существенной корректировке используемых институциональных средств: облегчение условий для приемных родителей, семейные детские дома, материальная поддержка усыновителей и т. п.
Из этого примера видно существо трансформаций в подходах к изменению ситуации: вместо решения административной задачи начали использовать общесоциальный анализ ситуации. Начали использовать проблемный подход.

Проблемный подход – синтез телеологии и генетики?[25 - История телеологических и генетических представлений, а также советская проекция этой дискуссии были рассмотрены ранее в главе 2 «Телеология и генетика: как выбрать верный курс». Дискин И.Е. Альтернативы «российского прорыва». М: Политическая энциклопедия. 2019.]
Для того чтобы лучше понять существо изменений в подходах к определению целей развития, важно прояснить, что они связаны с фундаментальными различиями во взглядах на характер этого развития. Анализ показывает, что, несмотря на все наслоения, обусловленные идейными корнями сторонников различных подходов, их образованием и опытом предшествующей работы, различия в соответствующих подходах можно охарактеризовать через базовые ориентиры, лежащие в их основании: телеологию и генетику[26 - Телеология? (от греч. telos (teleos) – результат, цель и logos – слово, учение) – филос. учение об объяснении развития в мире с помощью конечных, целевых причин. В современной методологии рассматривается как принцип объяснения, дополняющий традиционную причинность причинами-целями.Генетика (от греч. ?????????? – «относящийся к рождению, происхождению» – объяснение развития на основе объясняющих его факторов. Сегодня исходное значение почти утрачено в связи с его отнесением к науке «генетике», тогда как раньше понятие «генетика» относилось к проблематике «органичного развития».].
На выработку акторами принимаемых решений соответствующие концептуальные основания оказывают неявное влияние даже при отсутствии рефлексии оснований этих решений. То есть даже в тех случаях, когда решения принимаются на основе сугубо ведомственных или личных интересов, за способом их принятия стоят ранее усвоенные воззрения и стереотипы[27 - К вопросу о роли такого рода стереотипов мы вернемся ниже, при рассмотрении социального смысла «эффекта колеи».].
Условно говоря, «генетики» принципиально ориентировались на «взращивание» (отсюда такое их внимание к социальным условиям развития). Другое же, «телеологическое», направление, напротив, настаивало, что строительство в соответствии с заранее намеченными целями и планами много успешнее. В принципе это, конечно, верно, но беда в том, что при этом слабо рефлексируются источники целей и планов, а также ограничения их реализации.
Соответственно, при разработке стратегии и ориентиров развития одни полагают, что важнее всего телеология – верное определение целей развития, выбор организационно-технологических средств их реализации. Политическая воля и мощь государственного аппарата (ведь недаром «телеологи» по преимуществу «государственники») сделают свое дело, проложат дорогу к успеху или к результату, который можно представить в качестве такового. И ничего, что просто задать желаемые цели, без их системного обоснования и целостного анализа условий их реализации, – волюнтаристская авантюра, за которую приходится дорого платить.
Яркий пример: ряд решений хрущевской эпохи. Решение реальной проблемы роста производства молока и мяса требовало увеличения производства кормов. Было предложено вполне адекватное средство: рост производства кукурузы на силос. Дальше сработало бюрократическое целеполагание и обкомы КПСС стали соревноваться в количестве гектаров, засеянных кукурузой. В результате были отброшены какие-либо климатические и аграрные резоны. Теплолюбивой кукурузой засеяли поля чуть ли не до полярного круга. Кормов много больше не стало, но орденов раздали множество.
Их оппоненты – «генетики», напротив, ориентируются на «живые» ресурсы развития, анализируют разнообразные возможности, открывающиеся при анализе реально идущих процессов, во всем их разнообразии и противоречиях. Но без адекватных инструментов анализа качественных макросоциальных изменений и открывающихся на этой основе возможностей наши современные «генетики» неизбежно жмутся к инерционному сценарию. Реакция на такого рода изменения требует целенаправленной коррекции, осознанного вмешательства в органику социальной жизни.
В этой связи критики инерционных сценариев справедливо указывают, что в рамках такого подхода игнорируются макросоциальные сдвиги и изменения. В результате почти неизбежно накапливаются общесистемные риски.
Такого рода общесистемные риски сегодня даже не обсуждаются, т. к. нет адекватных инструментов для их выявления, анализа и учета. Из предложенных соображений можно сделать вывод, что в современных условиях вряд ли возможно опираться на «инерционный», примитивно «генетический» путь преобразований.
Вообще, спор между сторонниками теологии и генетики шел почти с того момента, когда возникла социальная рефлексия. Георг Зиммель отчетливо указывал на то, что проблема соотношения телеологии и генетики уходит буквально в «глубину веков». Анализируя появление телеологии (генетика, понятно, самозарождалась стихийно. – Авт.), он писал: «…право в начале своего развития было, в сущности, направлено на сохранение “мира” и прежде всего на предотвращение для общественной угрозы индивидуального насилия и не менее насильственной индивидуальной защиты: действие права как орудия мира заслоняло – так это выражали – его действия как орудия справедливости. Общность хочет жить, и, исходя из этого желания и в качестве средства, оно создает формы, регулирующие жизнь отдельного человека. Это еще полностью остается в телеологии общей жизни, совершенно так же как поведение в индивидуальной жизни регулируется ради ее телеологии, причем здесь и часто посредством принуждения, которое центр личности осуществляет по отношению к периферическим отдельным личностям»[28 - Зиммель Георг. Созерцание жизни. Цит. по: Правовая мысль: Антология. М.: Деловая книга, 2003. С. 754.].
Но возникает вопрос: как же можно преодолеть (или хотя бы существенно снизить) недостатки каждого из этих подходов? Как можно определить цели, подкрепленные реальными ресурсами и наличными возможностями?
Как представляется, базовым методологическим ответом на эти вопросы может стать проблемный подход. Его специфика изначально ориентирована на анализ факторов, оказывающих значимое влияние на рассматриваемую ситуацию, выявление альтернативных вариантов развития ситуации и выбор стратегии или целевых ориентиров «решения» проблемы.
Переходя к обсуждению проблемного подхода, важно представить понимание понятия «проблема», используемое в дальнейшем изложении. Это тем более необходимо, т. к. в отношении этого термина явно наличествует неоднозначность понимания.
В дальнейшем мы будем исходить из понимания, что проблема (от греч. problema – трудность, задача, задание) – практический или теоретический вопрос, требующий своего разрешения; неопределенность или противоречие, возникающее в процессе познания, осознание субъектом невозможности решить трудности и противоречия, возникающие в данной ситуации, средствами наличного знания и опыта[29 - https://didacts.ru/termin/problema.html.]. Для нас в данном определении важны акценты на «требующего своего решения», «неопределенность или противоречие», а также «невозможность решить трудности и противоречия, возникающие в данной ситуации, средствами наличного знания и опыта».
Из такого понимания «проблемы» и возникают охарактеризованные выше задачи проникновения в существо складывающейся ситуации с ее неопределенностями, вызовами и рисками, поиск новых средств и подходов, позволяющих решать возникающую проблему.
Одним из первых примеров проблемного подхода, давшего старт блистательной карьере Роберта Макнамары (во время Второй мировой войны подполковника министерства авиации США, занимавшегося проблемами логистики), является решение проблемы снабжения запчастями американских авиационных соединений[30 - Макнамара – Википедия.]. Проблема заключалась в том, что прежние методы снабжения, когда на морские транспорты загружалась однотипная продукция (двигатели, крылья, лопасти винтов и т. д.), оказались непригодными. Немцам или японцам достаточно было потопить один транспорт, и на земле оставались целые авиакрылья.
Решение проблемы было связано с пониманием существа рисков, с введением критерия максимизации боевой готовности авиасоединений с учетом рисков потопления транспортов. Была реализована система оптимальной загрузки транспортов. Собственно, решение этой проблемы стало одним из импульсов развития теории исследования операций[31 - Исследование операций (ИО, англ. operations research – OR) – дисциплина, занимающаяся разработкой и применением методов нахождения оптимальных решений на основе математического моделирования, статистического моделирования и различных эвристических подходов в различных областях человеческой деятельности. Исследование операций – применение математических, количественных методов для обоснования решений во всех областях целенаправленной человеческой деятельности.].
Для нашего обсуждения в этом примере важно выявление новых рисков, обусловливающих изменение целевых ориентиров и средств их достижения.
При этом следует отметить, что в рассматриваемом примере речь шла о проблемной ситуации, в которой все факторы, требующие своего учета, достаточно легко поддавались статистическому анализу и, соответственно, могли становиться основаниями для оптимального решения.
При этом следует выделить и более общую тенденцию: центром исследовательского интереса и в рамках исследования операций, и затем в системном анализе было решение уже выявленной проблемы. Здесь удавалось продемонстрировать новые, быстро растущие возможности использования математического аппарата и вычислительной техники. Библиографический анализ литературы по проблемному подходу подтверждает этот тезис[32 - Редким исключением явилась работа: Вольф, М.Н. Проблемный подход как историко-философская методология / М.Н. Вольф, И.В. Берестов // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований: материалы IV Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук, Новосибирск, 30–31 мая 2006 года / ответственные редакторы: А.М. Аблажей, Н.В. Головко. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2006. – С. 89–95. – EDN YUAHZM.].
При этом вне фокуса исследовательского интереса оставались подходы, связанные с выделением «проблемы», с ее определением в качестве объекта анализа и поиска адекватных «решений». В системном анализе эта процедура получила название «замыкание системы».
Такие общесистемные подходы еще как-то получали развитие и применение в отношении естественно-научных объектов. Нас же, по вполне понятным причинам, интересуют проблемные ситуации, в которых действуют акторы, обладающие собственными системами представлений о происходящем и собственными критериями его оценки.
Нельзя сказать, что ведущие исследователи, обращавшиеся к проблемному подходу, игнорировали эту специфику. Одной из первых попыток учета такой специфики была работа одного из основоположников системного анализа Р. Акоффа[33 - Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. Пер с англ. Под ред. И.А. Ушакова. М. «Сов. радио», 1974, 272 с. Акофф Р. Искусство решения проблем: Пер. с англ. – М.: Мир, 1982. – 224 с.]. Здесь важно отметить, что Р. Акофф исходно связывал системный анализ с изучением проблемных ситуаций, которое, собственно, и позволяло определить, «закрыть» систему, требующую изучения и на этой основе решить проблему.
Нельзя сказать, что в нашей государственной практике нет примеров проблемного подхода к решению крупных социальных проблем. Значимым примером использования такого подхода было принятие в 2009 году программы материнского, или семейного капитала. Особенно хочется подчеркнуть, что дело не ограничивалось материальной поддержкой. Она имела превалирующее значение в условиях, когда рождение второго ребенка сильно снижало уровень жизни семьи, зачастую оборачивалось ее бедностью. Но в рамках задач этой программы был использован также критерий «повышение статуса женщины в семье». Женщина, принесшая в семью материнский капитал, уже не нахлебница, она реальный партнер в семейном благополучии. Это свидетельствует о широком социальном видении авторов программы.
Такое понимание проблемного подхода позволяет осознать как его возможности, так и многие трудности, возникающие при попытках его использования.
Пример материнского (семейного) капитала значим для нашего рассмотрения и в связи с тем, что он показывает связь между характером выделяемой проблемы, с одной стороны, и институциональными средствами ее решения, с другой. Конструкторы институционального дизайна либо просто не знают, либо высокомерно игнорируют тот факт, что социальные институты всегда являются инструментом решения вполне определенной проблемы[34 - Социальный институт – это исторически сложившиеся устойчивые формы организации совместной деятельности людей, позволяющие решать жизненно важные проблемы большому количеству людей. fppd.msu.by. sem_kak_soc_institut.pdf.]. На примере эволюции такого социального института, как «семья», можно проследить, как в соответствии с переменами в проблемной ситуации в соответствующем секторе социальной жизни менялись и институциональный дизайн, и предмет социального регулирования этого института[35 - Фридрих Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3 т. Т. 3. – М.: Политиздат, 1986, – 639 с. Антонов, А.И. Социология семьи / А.И. Антонов, В.М. Медков. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во Международного университета бизнеса и управления («Братья Карич»), 1996. – 304 с. Леви, Д.А. Семейная психотерапия. История, теория, практика / Д.А. Леви. – СПб.: Питер, 1993. – 233 с.].
Соответственно, эффективному институциональному решению с необходимостью должно предшествовать ясное определение решаемой проблемы. Попытки игнорировать этот принцип, подходить к институциональным решениям исходя из узко понимаемой задачи, приводят к серьезным просчетам. Ярким примером такого просчета является пенсионная реформа в ее первоначальном виде в качестве лишь средства сокращения расходов. Результатом стала вполне предсказуемая реакция большого числа людей, воспринявшая такое решение как попрание принципов социальной справедливости.
Следует отметить, что последующее вмешательство Президента и корректировка пенсионной реформы осуществлялись из широко понимаемой проблемы – учета комплекса интересов лиц старшего поколения.
При этом взаимосвязь между институциональным решением, с одной стороны, и проблемой, для решения которой создается соответствующий институт, с другой, упускается даже при рассмотрении важнейшего вопроса о качестве институтов[36 - Тамбовцев В.Л. Качество институтов: проблемы определения и оценки. Вопросы экономики. 2021; (7): 49–67.].
Вполне понятно, что прояснение в явном виде источников рисков и вызовов, обусловливающих изменения в функционировании рассматриваемых социальных или социально-экономических процессов, создает содержательные предпосылки для учета их влияния, для разработки инструментов для купирования этих рисков и вызовов. Другой вопрос, что такое прояснение – непростой вопрос и порождает новый класс исследовательских проблем и задач.
Но, по крайней мере, понятно, что искать. Прежде всего средства анализа качественных изменений в социальной жизни и институциональном регулировании условий этой жизни. Понимание, что на качественном уровне меняется в условиях социальной жизни, создает предпосылки для понимания базовых «развилок», создающих основы для альтернативных сценариев развития, и, соответственно, для выявления существа проблемных ситуаций, требующих своего решения.
Значение этого тезиса связано с тем, что многие проблемы предстают перед нами в качестве эмпирически фиксируемого социального феномена, содержательные причины и последствия которого остаются не проясненными.
Примером такого феномена может служить «ловушка среднего уровня дохода», фиксируемая историками социально-экономического развития[37 - Ловушка среднего дохода (Middle income trap) – это ситуация экономического развития, в которой страна, достигшая определенного дохода (благодаря данным преимуществам), застревает на этом уровне. Этот термин был введен Всемирным банком в 2006 году и определяется им как страны со средним уровнем дохода, валовой национальный продукт на душу населения которых остался в пределах от 1000 до 12 000 долларов в постоянных ценах (2011 год). https://en.wikipedia.org/wiki/Middle_income_trap.]. При этом содержательно не проясняются причины этого феномена[38 - Этот вопрос достаточно подробно рассмотрен в Дискин И.Е. Альтернативы «российского прорыва». М.: Политическая энциклопедия. 2019.]. Соответственно, «расколдовывание» такого рода феноменов, за которыми зачастую скрываются серьезные барьеры и ловушки развития, становится частью предмета нашего исследования. Рассмотрением части такого рода ловушек мы займемся в дальнейшем.
В то же время следует прояснить причины того, что проблемный подход при всей своей перспективности практически не занял сколько-нибудь заметного места ни в анализе, ни в практике управления. Более того, он достаточно быстро был лишен легального места в системе научного знания[39 - Так, в середине 80-х годов в систему специальностей ВАК СССР была включена специальность 05.13.10 «Применение системного анализа в управлении экономическими и социальными системами», которая была ориентирована на междисциплинарные исследования. Автор сам получил степень доктора экономических наук по этой специальности. Но затем эта специальность в середине 90-х годов была ликвидирована и переформатирована в специальность «Управление экономическими и социальными системами» с совсем другими научными установками.].
Основной причиной такой ситуации, как представляется, является требование достаточно широкого междисциплинарного, точнее, макросоциального подхода к выявлению и последующему решению проблемы. Локальные дисциплинарные подходы со своим достаточно специфическим аналитическим инструментарием сталкиваются с необходимостью обеспечить взаимодействие с иным дисциплинарным видением. И это притом что имеется уже довольно длительная, почти столетняя, научная традиция такого взаимодействия, восходящая к «хоторнским экспериментам»[40 - Хо?торнский эффе?кт (англ. Hawthorne effect) – это условия, в которых новизна, интерес к эксперименту или повышенное внимание к нововведению приводят к искаженному, зачастую благоприятному результату.]. Для нас важно, что в ходе этих экспериментов были успешно интегрированы собственно экономические и социологические подходы.
В последнее время появились работы, прокладывающие дорогу к рассматриваемому междисциплинарному анализу[41 - Здесь следует выделить работу Тутова Л.А., Шаститко А.Е. Метаязык внутридисциплинарного дискурса для научно-исследовательских программ: приглашение к разговору. Вопросы экономики. 2021; (4):96–115.].
Другой, как представляется, еще более значимой причиной слабого использования проблемного подхода является его конфликтное взаимодействие с управленческой средой. Дело даже не в том, что такого рода подходы непонятны тем, кто их будет использовать. Нет, в среднем и высшем звене управления крупных корпораций и госорганов, как показывает включенное наблюдение, немало образованных, обладающих широким кругозором людей.
Более того, часть из них вполне понимает преимущества проблемного подхода. Но именно они также хорошо понимают, что применение проблемного подхода неизбежно приведет к выявлению того, что применяемые ими критерии и подходы ориентированы не на конечные результаты развития, а на отмеченное ранее снижение рисков персональной ответственности.
В течение длительного времени вся система корпоративного и государственного управления очень аккуратно настраивалась на внутренние, промежуточные критерии, далеко не в полной мере увязанные с конечными результатами. При таком видении вполне понятна судьба предложений, направленных на кардинальное снижение корпоративного комфорта.
Если даже часть наиболее продвинутых акторов системы корпоративного и государственного управления и предпримет соответствующие попытки изменить ситуацию, то им придется столкнуться с тем, что продвижение новых методов и подходов встретит сплоченное сопротивление всей менеджериальной среды. Лишь очень немногие готовы на такого рода подвиги.
Снизить же сопротивление этой среды, создать шансы для продвижения новых подходов может лишь жесткое давление сверху, требования конечных результатов как со стороны высшей государственной власти, так и стороны высшего менеджмента корпораций или даже их собственников.
Представляется, что осознание качественного изменения ситуации, кардинального возрастания рисков вполне способно сыграть роль «волшебного пенделя», традиционного стимула в нашей менеджериальной традиции[42 - Отчасти роль такого «пенделя» уже сыграл ход СВО.].

Проблемное поле отечественного развития

Для нашего дальнейшего продвижения важно конкретизировать представления о проблемном подходе, с тем чтобы более предметно представить характер методологических и теоретических вопросов, поднятых в рамках предшествующего рассмотрения.
Предлагаемая версия проблемного поля отечественного развития прежде всего исходит из рисков и вызовов, выступающих преобладающими факторами формирования соответствующих проблем. Здесь следует оговориться, что, даже если предлагаемые представления о проблемном поле обладают существенными лакунами и даже искажениями, они продвигают нас в решении основной задачи – в понимании значения проблемного подхода, а также в значимости проработки «коридоров возможного».
Показательным примером необходимости проблемного подхода, перехода от феноменологического описания к сущностному анализу является «ловушка среднего уровня дохода»[43 - Ловушка среднего дохода – это ситуация экономического развития, в которой страна, достигшая определенного дохода (благодаря данным преимуществам), застревает на этом уровне. Этот термин был введен Всемирным банком в 2006 году и определяется им как страны со средним уровнем дохода, валовой национальный продукт на душу населения которых остался в пределах от 1000 до 12 000 долларов в постоянных ценах (2011 год).].

Ловушка «среднего уровня дохода»?[44 - Этот подраздел является переработкой материала, ранее представленного в: Иосиф Дискин «Альтернативы «российского прорыва». М.: Политическая энциклопедия. 2019.]
Рассмотрение этого примера показательно, т. к. при обсуждении этой проблемы фокусируются многие факторы, характеризующие альтернативные сценарии нашего общественного, государственного и социально-экономического развития.
Значение этой проблемы для нашего развития подчеркивали наши ведущие экономисты[45 - В.А. Мау обосновывал значение «ловушки» на совещании у Президента В.В. Путина 19 февраля 2014 года. «Эксперт», 24 февраля 2014 года.]. Об этой проблеме и задачах нашей страны по преодолению «ловушки» был представлен достаточно выразительный доклад на МФФ в 2019 году[46 - https://www.youtube.com/watch?v=Q1 °CfxQ5OZU.].
Эта проблема не нова. Уже с середины прошлого века в разной степени ею занимались знаменитые американские экономисты Уолт Ростоу и Александр Гершенкрон в 1950-х и в 1960-х гг. соответственно[47 - Гершенкрон, А. Экономическая отсталость в исторической перспективе. – М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. – 536 с.]. Эти исследования были связаны с анализом «траекторий развития», включая известную теорию «стадий экономического роста», которая ранее была нами рассмотрена в рамках общего обзора теорий модернизации[48 - Дискин И.Е. Прорыв. Как нам модернизировать Россию. – М.: Российская политическая энциклопедия. (РОССПЭН). 2008.].
Дальше всех, как представляется, в изучении обсуждаемого вопроса продвинулся профессор Калифорнийского университета Беркли Барри Эйхенгрин[49 - Зеркальная галерея. Великая депрессия, Великая рецессия, усвоенные и неусвоенные уроки истории = Hall of Mirrors: The Great Depression, The Great Recession, and the Uses-and Misuses-of History. – М.: Изд. Института Гайдара, 2016.]. По его расчетам, быстрый рост экономики замедляется при достижении уровня подушевого ВВП $11 тыс. (по ППС в ценах 2005 г.). Но, сумев преодолеть этот барьер и обеспечив дальнейший рост, страна рискует угодить в следующую ловушку – при отметке примерно $15–16 тыс. Как только это случается, темпы роста падают со средних 5,6 до 2,1 %. Затем следует период долгого восстановления, не всегда успешный – некоторые страны так и остаются в ловушке.
Такая ситуация скорее типична: в ловушке среднего дохода дважды побывали Австрия (1960, 1974), Венгрия (1977, 2003), Греция (1970, 2003), Япония (начало 1970-х, начало 1990-х гг.), Португалия (1973–1974, 1990–1992), Сингапур (после 1978, после 1993 г.), Испания (середина 1970-х гг., 2001) и Великобритания (1988–1999, 2002–2003).
Следует обратить внимание на то, что наша страна в первый раз подошла к уровню ВВП в $11 тыс. в конце 1970-х – начале 1980-х гг. Как видно из рис. 1, сегодня Россия далеко «перешагнула» этот порог[50 - В 2017 г. этот показатель составил примерно 28 тыс. долл.].


Рисунок 1

Изменилось также представление о развитии экономики Южной Кореи: страна меньше чем за 10 лет пережила два этапа замедления экономического роста – в 1989 и 1997 гг.
При этом следует отметить, что анализ рассматриваемой проблемы преимущественно осуществляется в основном на феноменологическом уровне, показывая статистические взаимосвязи, но не выявляя факторы, становящиеся причинами попадания в «ловушку». Так, Эйхенгрин и его коллеги указали на ряд таких взаимосвязей:
? чем выше рост до замедления, тем выше вероятность попадания в ловушку среднего дохода;
? недооцененная национальная валюта – верная дорога в ловушку;
? значительная доля граждан пенсионного возраста также повышает риск попадания в ловушку;
? замедление в целом менее вероятно в открытых экономиках с высоким качеством человеческого капитала;
? чем больше в стране граждан с высшим образованием, тем меньше вероятность спада[51 - Барри Эйхенгрин. Глобальные дисбалансы и уроки Бреттон-Вудса. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. – 200 с.].

Причины попадания в «ловушку» и «застревания» в ней часто обсуждаются путем проекции определенных социально-политических конструкций. Так, почти стандартным приемом является увязывание соответствующего «застревания» с развитием демократических институтов.
В то же время детальный эмпирический анализ не показывает наличия соответствующей прямой корреляции[52 - Hristos Doucouliagos and Mehmet Ali Ulubasoglu. DEMOCRACY AND ECONOMIC GROWTH: A META-ANALYSIS. American Journal of Political Science. Vol. 52, No. 1., January 2008, p. 60–82.]. Следует обратить внимание на вывод исследователей, что переход от авторитарного к демократическому режиму, вопреки либеральным догмам, лишь повышает риск замедления роста экономики. Такой переход влечет за собой рост издержек, прежде всего за счет более справедливого подхода к заработной плате и правам трудящихся.
Так, например, было в Южной Корее в конце 1980-х гг.: страна сначала пошла по пути демонтажа авторитарного режима, а затем – в 1989 г. – первый раз попала в ловушку среднего дохода. Доказано, что номинальная заработная плата в Корее до 1987 г. росла вместе с номинальной производительностью труда, а после начала демократических реформ стала расти гораздо быстрее.
Указания же на косвенное влияние демократических преобразований на экономический рост еще требуют своего подтверждения. Здесь должна быть проверена альтернативная гипотеза влияния определенных макросоциальных факторов, обусловливающих и экономический рост, и демократические методы регулирования социально-политических отношений. Предположение о наличии таких макросоциальных факторов весьма значимо для нас в контексте последующего рассмотрения характеристик «коридоров возможного».
Можно предположить, что для сущностного, проблемного анализа «ловушки» вряд ли возможно оставаться в рамках лишь экономической парадигмы. Необходимо рассмотрение более широкого социального контекста как ее причин, так и последствий.
Здесь можно заметить, что важным социальным последствием замедления темпов экономического роста является усиление процессов «кризиса ожиданий»[53 - Первым, кто обратил внимание на связь социально-политической стабильности и социальных ожиданий, был Алексис де Токвиль: Старый порядок и Революция / А. де Токвиль; пер. с фр. – 7-е изд. – Москва; Челябинск: Социум, 2019. – 372 с.]. В «тучные» годы складывается инерция социальных ожиданий, связанная с быстрым ростом экономики и, соответственно, с ростом уровня жизни, с оптимистическими оценками социально-экономических перспектив. Падение же темпов экономического роста в этих условиях воспринимается как крах этих перспектив и ведет к разнородным смятениям и смутам, к поискам виновных, если не к «охоте на ведьм». Возникают значимые предпосылки дестабилизации, доходящие до полномасштабного социально-политического кризиса. Такая обстановка плохо подходит, прежде всего, для реалистичного анализа наличных проблем и противоречий, для выработки адекватных мер, необходимых для восстановления темпов экономического роста, преодоления «ловушки среднего уровня развития».
Так, например, Иран с его массовыми молодежными генерациями, получившими в результате политики модернизации Шаха более высокое образование, попал в нее в 1977 г., накануне революции. Можно также сопоставить периоды попадания в «ловушку» со временем политических кризисов, произошедших в ряде стран, включая нашу собственную.
«Так, Египет начиная с 2005-го пережил период очень быстрого экономического роста (до 7,5 %) и столь же быстрого роста доходов населения. Однако этот рост был отчасти смыт волной агфляции (роста цен на продовольствие), достигшей своего пика в начале 2011-го. На Западе похожий механизм сработал в 1968 году. “Красному маю” во Франции и росту оппозиционных настроений на Западе в целом предшествовала ситуация, когда длительный экономический подъем сменился стагнацией. Количество безработных в 1968-м оказалось на 70 % большим, чем в 1960-м. На это наложился “кризис дипломов”. Количество получающих высшее образование выросло вчетверо за 12 лет, и выпускники оказались явно не востребованы рынком.
Схожие проблемы наблюдались и у нас. Так, за 2003–2007 годы реальные доходы в России выросли больше чем в полтора раза (56 %), радикально обогнав повышение производительности труда. Интерес к высшему образованию сначала сильно упал в 80-х – первой половине 90-х: в 1993 году количество студентов оказалось на уровне 1970-го. Однако затем начался феерический рост – количество студентов в нынешней России в 2,5 раза больше, чем на советском пике 1981 года. Высшее образование получает 40 % молодежи, количество обладателей дипломов с 2002-го по 2010-й выросло на 41 %. Для сравнения – в Европе высшее образование получают 34 %, США находятся примерно на российском уровне. При этом такое количество избыточно для американской экономики. Например, процент выпускников колледжей, работающих по специальностям, не требующим высшего образования, устойчиво растет. Между тем, как и в начале ХХ века, российская экономика проще и архаичнее западной и объективно не может генерировать американский спрос на “образованное сословие”»[54 - https://oko-planet.su/politik/politiklist/140258-krizis-ozhidaniy-i-formirovanie-kontrelity-simptomy-revolyucii-v-rossii.html.].
При таком понимании становится понятно амбивалентное влияние характера социально-политической системы. Здесь ключевым критерием становится ее возможность выявлять и решать сложные проблемы и противоречия развития. Переход к демократическому порядку на первых порах повышает легитимность системы, но далеко не всегда позволяет вырабатывать адекватные меры по решению структурных проблем, затрагивающие политически активные и легко мобилизуемые группы.
Эти примеры показывают, что для поисков выхода из «ловушки» нужны более «понимающие» характеристики.
Выше уже было отмечено влияние «кризиса ожиданий». Соответственно, «ловушка среднего уровня дохода» становится триггером социально-политической нестабильности. Этот ее эффект можно назвать «законом де Токвиля». Результат – целый комплекс вызовов: наряду с социально-политической напряженностью возникают снижение эффективности институциональной системы, рост оценок влиятельными акторами рисков социально-политической ситуации и снижение инвестиционной и иной социально-экономической активности.
Здесь велика вероятность запуска нисходящей спирали нарастания всего комплекса социальных, политических и экономических проблем, «схлопывания ловушки».
В этом контексте важно увидеть непосредственные социально-экономические последствия «ловушки», стимулирующие рост «кризиса ожиданий».
Замедление темпов экономического роста ведет к еще большему замедлению темпов роста бюджетных расходов, или же в популистском сценарии поддержание этих доходов поддерживается ростом бюджетного дефицита и, соответственно, национального долга. Так, впечатляющим примером роста национального долга в результате долговой «накачки» бюджетного дефицита является рост национального долга США почти до 34 трлн долл. в 2023 году, т. е. 124 % к ВВП, тогда как в начале века он составлял лишь 55 % ВВП[55 - https://usdebtclock.org/.]. Но рост национального долга способен лишь отсрочить влияние «ловушки», т. к. его обслуживание быстро приводит ситуацию к финансовой пирамиде и еще более жесткому финансовому дефициту[56 - Даже США – эмитенты доллара, в котором номинирован национальный долг, не избежали этого эффекта. Обслуживание долга требует почти полтриллиона долларов и превратилось, даже без роста ставки ФРС, в 4-ю статью расходов бюджета. https://usdebtclock.org/.].
Соответственно, бюджетные ограничения лимитируют социальные расходы и, следовательно, стимулируют противоречия между ожиданиями роста благосостояния, сложившимися в предшествующий период благоденствия, с одной стороны, и стагнацией, если не сокращением бюджетных расходов, с другой.
Еще более значимым стимулом «кризиса ожиданий» являются структурные экономические изменения, которые приводят к «ловушке».
В период, предшествующий «ловушке», основными факторами экономического роста развивающихся стран были относительно образованная и дисциплинированная рабочая сила; приток внутренних или привлеченных инвестиций, трансфер массовых технологий и адекватный менеджмент[57 - Первые советские пятилетки с их высокими темпами роста вполне укладываются в эту формулу роста ВВП, математически описываемую моделью Кобба – Дугласа в ее различных модификациях.]. В результате конкурентоспособность поддерживается в секторе low cost: низкие издержки, абсолютно низкая цена (а не соотношение цена – качество).
Следует отметить, что этот «стандартный» рецепт, характерный для уходящей в прошлое модели глобализации, обусловил длительный экономический рост Китая, преодоление чудовищной бедности в ряде стран Юго-Восточной Азии и Африки.
В экономиках, развивающихся по этой «стандартной» модели, быстро растут сборочные производства, которые являются «дочками» иностранных концернов, владеющих интеллектуальной собственностью на продукцию и технологию и зачастую производящие ключевые компоненты[58 - Можно привести пример цепочки производства известного высокотехнологичного продукта компании Black&Decker: аккумуляторы для многих устройств. Технологии – США, производство аккумуляторных ячеек – Республика Корея, сборка – КНР.]. Главное, им достается основная часть маржи от производимой продукции.
Далеко не все эти страны обладают политико-экономической мощью Китая, который долго (чрезмерно долго, по мнению Д. Трампа) противостоял иностранным компаниям в их стремлении к репатриации прибыли и извлечению технологической ренты.
В результате страны, избравшие «стандартную» модель развития, практически обречены на низкую маржинальность основных секторов своих экономик. Невозможен рост оплаты труда в ключевых отраслях: сразу теряется конкурентоспособность, и в этих секторах начинается спад.
В условиях все более открывающихся международных рынков и тем более глобализации на положение различных секторов также начинает оказывать влияние межстрановая конкуренция. В тех секторах национальных экономик, которые не обладают эксклюзивными преимуществами, прежде всего интеллектуальной собственностью, под влиянием конкуренции со стороны стран с меньшими издержками, прежде всего стоимостью трудозатрат, начинает падать маржинальность[59 - Маржинальность (маржа) – экономический термин, показывающий разницу между производственными затратами (себестоимостью) и ценой, которую за товар готов платить потребитель.]. Ограничивается рост зарплат, спрос на квалифицированную рабочую силу, и, соответственно, стимулируется «кризис ожиданий».
При этом не растет налоговая база и ограничены возможности бюджета для повышения уровня оплаты бюджетников, расходов на науку, образование и здравоохранение – необходимые источники роста на новом витке экономического развития.
Такая модель экономики не создает также спроса на высококвалифицированных работников и, соответственно, на «продукцию» системы качественного образования. В ней достаточно низка мотивация к росту квалификации. Создается замкнутый круг, собственно и составляющий социальное измерение «ловушки»: структура экономики не создает спрос на качественное образование, науку и здравоохранение. Экономика, загнанная в «ловушку» из-за нехватки бюджетных средств, не может стимулировать эти социальные отрасли для создания опережающего спроса.
Формируются структурные барьеры для выхода из «ловушки».
«Ловушка» создает предпосылки для сужающейся «воронки», в которую затягиваются и экономика, и общество. На «дне воронки» видна национальная катастрофа.
Этот эффект можно проследить на примере производства бытовой электроники и мобильных телефонов. Все хорошо помнят лидерство голландского Philips в производстве телевизоров и финской компании Nokia в производстве мобильных телефонов. Но снижение цен на эту продукцию, падение ее маржинальности в условиях растущей глобальной конкуренции, прежде всего со стороны Китая, вынудило голландцев перенести производство в Малайзию, а финнов – расстаться с сектором экономики, который ряд десятилетий был драйвером роста.
Аналогичная ситуация и с производством чипов. Эта высокотехнологическая продукция под влиянием конкуренции уже утратила высокую маржинальность в приложениях, связанных с массовым потреблением. При этом мало кому известно, что основную маржу на рынке чипов собирает нидерландская Advanced Semiconductor Materials Lithography – ASML – почти монополист на рынке оборудования для производства чипов с высоким уровнем разрешения[60 - Еще менее известно, что 80 % производимых в мире чипов собираются на сапфировых подложках, производимых отечественной компанией «Монокристалл».]. Но понимание правительством США значения этой проблемы для национальной безопасности и рисков логистики обусловило создание серьезных стимулов для того, чтобы новый завод по производству чипов по технологии ASML с разрешением 2НМ строился уже в Америке.
В этой связи следует подчеркнуть, что сам по себе высокотехнологичный характер производства не гарантирует высокой маржинальности и, соответственно, преодоления ограничений «ловушки». Ключевым фактором здесь является доступность технологии и связанный с ней уровень маржинальности соответствующих секторов, которые, в свою очередь, способны финансировать бюджет и стать драйвером для преодоления барьеров «ловушки».
Соответственно, важным структурным источником «ловушки» является высокая доля секторов с низким уровнем маржинальности. Эти сектора не только не обеспечивают рост доходов своих работников, но не способны абсорбировать приток выпускников вузов с их притязаниями (часто к тому же и непомерными). Выход же из «ловушки» в условиях глобальной конкуренции предполагает рост доли секторов с высоким уровнем маржинальности.
Имеются и альтернативные взгляды на преодоление, точнее, избегание «ловушки». Их объединяет стратегия автаркии или социально-экономического изоляционизма[61 - Наиболее ярко эта позиция была представлена Михаилом Юрьевым в его статье «Крепость Россия». Крепость Россия: Прощание с либерализмом: Сборник статей. – М.: Яуза, Эксмо, 2005. – 192 с.]. В этой позиции, как представляется, содержатся вполне рациональные оценки последствий сильной технологической и социально-политической зависимости для суверенного развития[62 - Эти риски в полной мере проявили себя в условиях «санкционной войны».]. В то же время при оценке такого рода стратегий следует учитывать и существенные, возникающие в этой связи ограничения и последствия.
Главным ограничением в рамках этой стратегии являются инвестиции и технологии. В этой связи достаточно странны обращения к США как к примеру изоляционизма. Железные дороги, строительство которых было общепризнанным драйвером американской экономики, осуществлялось на английские деньги и при их же значимом первоначальном технологическом импульсе[63 - Тормоз Вестингауза и другие уже собственно американские инновации пришли уже в период бурного развития американского железнодорожного строительства.].
Автаркия так же, как показывает опыт всех стран, обращавшихся к этой стратегии, ведет к снижению качества товаров, находящихся вне государственно-политических приоритетов. Как правило, прежде всего страдает качество товаров потребительского сектора. Внутренних ресурсов никогда не хватит на поддержание высокого технологического уровня по всему фронту производства товаров и услуг. Это сразу же создает «окно уязвимости», т. к. в условиях информационной открытости отставание в потребительском секторе, как показывает советский опыт, становится важным фактором «кризиса ожиданий». Избежать его трудно, хотя и можно смягчить за счет патриотической мобилизации. Но и такую мобилизацию трудно поддерживать долго, и, соответственно, вряд ли возможно реально рассчитывать на нее при решении задач долгосрочного развития.
Соответственно, как показывают уроки «санкционной войны», необходим содержательный анализ рисков технологической зависимости, оценки наших возможностей преодоления этих рисков как на основе достижений отечественного инновационного сектора, так и использования возможностей «дружественных» стран.
Для преодоления «ловушки» важно по меньшей мере вести анализ структуры отечественной экономики в отношении уровня маржинальности отдельных ее секторов, а также спроса различных секторов на высокообразованную и динамично мотивированную рабочую силу. Также важно осуществлять мониторинг вертикальной мобильности[64 - Следует в этой связи обратить внимание на существенный рост вертикальной мобильности во втором, достаточно массовом, эшелоне нашей государственно-политической системы.]. Такой анализ позволяет оценить риски нарастания «кризиса ожиданий», а также вклад различных секторов в преодоление «ловушки».
Так, например, за последние годы существенно возросла маржинальность сектора сельского хозяйства, производства продовольствия в целом. Формально этот сектор не относится к высокотехнологичным, но он обладает существенным потенциалом для участия в преодолении барьеров «ловушки».
В рамках стратегии преодоления «ловушки» следует трезво оценивать возможности информационного изоляционизма. Здесь следует учитывать связь этого пути с нарастанием «кризиса ожиданий», с формированием у динамичной части молодежных, да и не только молодежных, генераций ощущения не только материальных, но и информационно-духовных лишений.
Из всего этого следует ряд выводов.
Во-первых, «ловушка среднего уровня» является проблемой, без решения которой невозможно избежать высоких рисков социально-политических напряжений. Соответственно, решение этой проблемы должно стать важным приоритетом ответственной стратегии отечественного развития[65 - В этой связи следует оценить призыв Президента В.В. Путина на Петербургском экономическом форуме к переходу к «экономике высоких зарплат», который, как представляется, является политически приемлемым эвфемизмом «ловушки», т. к. переход к такой экономике связан с решением тех же проблем, что и выход из «ловушки».].
Во-вторых, «ловушка» является комплексной проблемой, затрагивающей весь комплекс социально-экономических и социально-политических отношений. Это, в свою очередь, означает, что стратегия по выходу из «ловушки среднего уровня» должна носить комплексный характер, обеспечивающий содержательные взаимосвязи между развитием разных секторов.
В-третьих, важной оценкой хода преодоления «ловушки» должно стать макросоциальное измерение общественного развития, обеспечивающее интегральную оценку этого процесса, позволяющее своевременно и содержательно диагностировать неизбежно возникающие противоречия, стимулировать поиски их решений.
Для нашего обсуждения этот вывод значим в связи с тем, что он актуализирует задачу поиска реальных «коридоров», в рамках которых возможен выход из «ловушки», а также нахождение соответствующих инструментов анализа, позволяющих характеризовать ход прохождения по этому «коридору».

Глобальные тренды: новые риски и пути выхода
Глобальный экономический кризис, об угрозе которого предупреждали многие эксперты, становится важным пунктом актуальной повестки. Как всякий кризис, он открывает дорогу новым трендам и драйверам развития. Это значит, что ко всем неприятностям, которые нам сулит «ловушка», добавляются новые грозные вызовы, связанные с громадными технологическими сдвигами, меняющими не только фундамент экономического функционирования, но и основы сложившегося жизненного уклада.
Лидеры группы G-7 в качестве причин, способствующих возникновению глобальных экономических напряжений, указывают на последствия пандемии коронавируса и вызванные ею разрывы логистических цепочек. В числе причин указывают также на резкий рост цен на энергоносители как результат Специальной военной операции[66 - «Коммюнике лидеров G7 – резюме». Управление прессы и информации Федерального правительства Германии. 28 июня 2022 года.].
К этому следует добавить и идеологизированную в своих основаниях политику евроатлантического блока, когда под лозунгом атлантической солидарности в поддержке Украины были «пущены под нож» конкурентные преимущества экономических лидеров Европы: Германии и Франции. Эта политика обернулась также тяжелым социальным бременем для рядовых жителей реализующих ее стран.
Здесь важно отметить политико-экономическое измерение этой политики. В борьбе за профилактику все более вероятного экономического кризиса США ведут борьбу за сохранение своих высокомаржинальных секторов, значение которых мы отметили выше.
Дж. Байден продолжил политику Д. Трампа по борьбе с вторжением Китая в высокотехнологичные сектора мирового рынка. Частью этой политики стала поддержка американского ТЭК и санкции против российского. Но при этом не слишком обсуждается, что был нанесен удар по высокомаржинальному сектору инвестиционного машиностроения Германии и Франции[67 - Эта проблема стала одним из фокусов политической пропаганды партии «Альтернатива для Германии».]. Необходимым условием этой маржинальности были низкие сырьевые и энергетические издержки – результат сотрудничества с Россией. Торпедирование этого сотрудничества (в прямом и переносном смыслах) существенно повысило издержки и подорвало конкурентоспособность европейских компаний. Также эта политика снизила спрос на такую продукцию на прежних рынках – на глобальном Юге.
Важным фоном развертывания кризиса является рост национальных долгов многих стран, что резко сужает возможности его преодоления.
В 2023 году суммарный публичный долг всех государств превысил $280 трлн долл., что более чем в 3,6 раза больше мирового суммарного ВВП см. рис.[68 - www.IMF.org.]

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70953217) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Марш энтузиастов. Слова: Анатолий Д’Актиль (Анатолий Адольфович Френкель). Композитор: Исаак Осипович Дунаевский.

2
Уильям Шекспир. Гамлет, принц датский (пер. М. Лозинский). http://lib.ru/SHAKESPEARE/hamlet5.txt.

3
Проблема ультралиберальной гражданской религии была рассмотрена в: Иосиф Дискин. Понимающая скорбь о крахе либерализма. Тетради по консерватизму. – М.: № 4. 2021.

4
М.Е. Салтыков-Щедрин. Либерал. Текст произведения (ilibrary.ru).

5
Здесь можно сослаться на традицию, идущую от работ Макса Вебера и Талкотта Парсонса. См. Раймонд Коллинз. Четыре социологические традиции. М.: Издательский дом «Территория будущего». 2009.

6
Булат Окуджава. Десятый наш десантный батальон. https://stihi.ru/2015/05/06/10992?ysclid=llxk3caqo2781026361.

7
Здесь нет возможности провести развернутый обзор этих теорий. Читателя в этой связи можно отослать к книге: Рэндалл Коллинз. Четыре социологических традиции. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2009. – 320 с.

8
Здесь уместно сослаться на то, как фундированные теоретические построения Энтони Гидденса были переформатированы в политическую стратегию. См. Giddens, Anthony. The Third Way. The Renewal of Social Democracy. Cambridge: Polity Press. 1998.

9
Подробно этот круг проблем был рассмотрен: Дискин И.Е. Институты: загадка и судьба. М.: РОССПЭН. 2016.

10
Поланьи, Карл. Великая трансформация: Политические и экономические истоки нашего времени / Пер. с англ. А. Васильева и А. Шурбелева, под общ. ред. С.Е. Федорова. – СПб.: Алетейя, 2002.

11
Дискин И.Е. «Колея» и гражданское общество. //Общественные науки и современность. № 5, 2022.

12
Этот вопрос ранее достаточно подробно рассмотрен в Норт Д. Уоллес Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. М.: Изд. Института Гайдара. 2011, а также Дискин И.Е. Институты: загадка и судьба. М.: РОССПЭН. 2016.

13
М. Фуко. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. A-cad. СПб. 1994. А. Грамши. Тюремные тетради. URL: http://www.civisbook.ru/files/File/Gramshi,tetradi.pdf.

14
Полтерович В.М. Элементы теории реформ. М.: Экономика. 2007.

15
Соответствующая версия «проблемного поля» актуальных преобразований был предложена в: Иосиф Дискин. Альтернативы «российского прорыва». М.: РОССПЭН. 2019.

16
Дискин И.Е. Модели легитимации и альтернативы социальной динамики. Общественные науки и современность, 2022, № 2, с. 78–94.

17
Автор в течение 6 лет возглавлял Комиссию Общественной палаты РФ по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений и в этом качестве неизбежно испытал благотворное влияние совершенно замечательных отечественных и зарубежных религиозных лидеров и мыслителей, ведущих экспертов. Это их влияние, безусловно, сказалось на тексте книги.

18
Окуджава Б.Ш. Пишу исторический роман. https://www.culture.ru/poems/14268/ya-pishu-istoricheskii-roman?ysclid=lh4kygg59m340419480.

19
Собственно, это и есть определение модернизации в современном смысле этого понятия. Более подробно эта трактовка модернизации дана в: Иосиф Дискин. Консервативная модернизация. М.: РОССПЭН. 2021.

20
https://progresspolicy.ru/wp-content/uploads/2022/11/Obrazy-budushhego-dlya-Rossii.pdf.

21
Автор в течение ряда лет был членом Общественного совета при Министерстве экономического развития РФ.

22
Автор в течение ряда лет осуществлял подготовку заключений Общественной палаты Российской Федерации к бюджету и в силу этого проводил анализ отраслевых программ, являющихся приложениями к этому бюджету.

23
В новых редакциях программы эта цель уже не упоминается.

24
Подтверждением этого тезиса является анализ предложений ведомств при разработке больших правительственных документов. В них, как правило, даются предложения по решению частных задач, мало влияющие на решение крупных общехозяйственных проблем.

25
История телеологических и генетических представлений, а также советская проекция этой дискуссии были рассмотрены ранее в главе 2 «Телеология и генетика: как выбрать верный курс». Дискин И.Е. Альтернативы «российского прорыва». М: Политическая энциклопедия. 2019.

26
Телеология? (от греч. telos (teleos) – результат, цель и logos – слово, учение) – филос. учение об объяснении развития в мире с помощью конечных, целевых причин. В современной методологии рассматривается как принцип объяснения, дополняющий традиционную причинность причинами-целями.
Генетика (от греч. ?????????? – «относящийся к рождению, происхождению» – объяснение развития на основе объясняющих его факторов. Сегодня исходное значение почти утрачено в связи с его отнесением к науке «генетике», тогда как раньше понятие «генетика» относилось к проблематике «органичного развития».

27
К вопросу о роли такого рода стереотипов мы вернемся ниже, при рассмотрении социального смысла «эффекта колеи».

28
Зиммель Георг. Созерцание жизни. Цит. по: Правовая мысль: Антология. М.: Деловая книга, 2003. С. 754.

29
https://didacts.ru/termin/problema.html.

30
Макнамара – Википедия.

31
Исследование операций (ИО, англ. operations research – OR) – дисциплина, занимающаяся разработкой и применением методов нахождения оптимальных решений на основе математического моделирования, статистического моделирования и различных эвристических подходов в различных областях человеческой деятельности. Исследование операций – применение математических, количественных методов для обоснования решений во всех областях целенаправленной человеческой деятельности.

32
Редким исключением явилась работа: Вольф, М.Н. Проблемный подход как историко-философская методология / М.Н. Вольф, И.В. Берестов // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований: материалы IV Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук, Новосибирск, 30–31 мая 2006 года / ответственные редакторы: А.М. Аблажей, Н.В. Головко. – Новосибирск: Новосибирский государственный университет, 2006. – С. 89–95. – EDN YUAHZM.

33
Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. Пер с англ. Под ред. И.А. Ушакова. М. «Сов. радио», 1974, 272 с. Акофф Р. Искусство решения проблем: Пер. с англ. – М.: Мир, 1982. – 224 с.

34
Социальный институт – это исторически сложившиеся устойчивые формы организации совместной деятельности людей, позволяющие решать жизненно важные проблемы большому количеству людей. fppd.msu.by. sem_kak_soc_institut.pdf.

35
Фридрих Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3 т. Т. 3. – М.: Политиздат, 1986, – 639 с. Антонов, А.И. Социология семьи / А.И. Антонов, В.М. Медков. – М.: Изд-во МГУ: Изд-во Международного университета бизнеса и управления («Братья Карич»), 1996. – 304 с. Леви, Д.А. Семейная психотерапия. История, теория, практика / Д.А. Леви. – СПб.: Питер, 1993. – 233 с.

36
Тамбовцев В.Л. Качество институтов: проблемы определения и оценки. Вопросы экономики. 2021; (7): 49–67.

37
Ловушка среднего дохода (Middle income trap) – это ситуация экономического развития, в которой страна, достигшая определенного дохода (благодаря данным преимуществам), застревает на этом уровне. Этот термин был введен Всемирным банком в 2006 году и определяется им как страны со средним уровнем дохода, валовой национальный продукт на душу населения которых остался в пределах от 1000 до 12 000 долларов в постоянных ценах (2011 год). https://en.wikipedia.org/wiki/Middle_income_trap.

38
Этот вопрос достаточно подробно рассмотрен в Дискин И.Е. Альтернативы «российского прорыва». М.: Политическая энциклопедия. 2019.

39
Так, в середине 80-х годов в систему специальностей ВАК СССР была включена специальность 05.13.10 «Применение системного анализа в управлении экономическими и социальными системами», которая была ориентирована на междисциплинарные исследования. Автор сам получил степень доктора экономических наук по этой специальности. Но затем эта специальность в середине 90-х годов была ликвидирована и переформатирована в специальность «Управление экономическими и социальными системами» с совсем другими научными установками.

40
Хо?торнский эффе?кт (англ. Hawthorne effect) – это условия, в которых новизна, интерес к эксперименту или повышенное внимание к нововведению приводят к искаженному, зачастую благоприятному результату.

41
Здесь следует выделить работу Тутова Л.А., Шаститко А.Е. Метаязык внутридисциплинарного дискурса для научно-исследовательских программ: приглашение к разговору. Вопросы экономики. 2021; (4):96–115.

42
Отчасти роль такого «пенделя» уже сыграл ход СВО.

43
Ловушка среднего дохода – это ситуация экономического развития, в которой страна, достигшая определенного дохода (благодаря данным преимуществам), застревает на этом уровне. Этот термин был введен Всемирным банком в 2006 году и определяется им как страны со средним уровнем дохода, валовой национальный продукт на душу населения которых остался в пределах от 1000 до 12 000 долларов в постоянных ценах (2011 год).

44
Этот подраздел является переработкой материала, ранее представленного в: Иосиф Дискин «Альтернативы «российского прорыва». М.: Политическая энциклопедия. 2019.

45
В.А. Мау обосновывал значение «ловушки» на совещании у Президента В.В. Путина 19 февраля 2014 года. «Эксперт», 24 февраля 2014 года.

46
https://www.youtube.com/watch?v=Q1 °CfxQ5OZU.

47
Гершенкрон, А. Экономическая отсталость в исторической перспективе. – М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2015. – 536 с.

48
Дискин И.Е. Прорыв. Как нам модернизировать Россию. – М.: Российская политическая энциклопедия. (РОССПЭН). 2008.

49
Зеркальная галерея. Великая депрессия, Великая рецессия, усвоенные и неусвоенные уроки истории = Hall of Mirrors: The Great Depression, The Great Recession, and the Uses-and Misuses-of History. – М.: Изд. Института Гайдара, 2016.

50
В 2017 г. этот показатель составил примерно 28 тыс. долл.

51
Барри Эйхенгрин. Глобальные дисбалансы и уроки Бреттон-Вудса. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2017. – 200 с.

52
Hristos Doucouliagos and Mehmet Ali Ulubasoglu. DEMOCRACY AND ECONOMIC GROWTH: A META-ANALYSIS. American Journal of Political Science. Vol. 52, No. 1., January 2008, p. 60–82.

53
Первым, кто обратил внимание на связь социально-политической стабильности и социальных ожиданий, был Алексис де Токвиль: Старый порядок и Революция / А. де Токвиль; пер. с фр. – 7-е изд. – Москва; Челябинск: Социум, 2019. – 372 с.

54
https://oko-planet.su/politik/politiklist/140258-krizis-ozhidaniy-i-formirovanie-kontrelity-simptomy-revolyucii-v-rossii.html.

55
https://usdebtclock.org/.

56
Даже США – эмитенты доллара, в котором номинирован национальный долг, не избежали этого эффекта. Обслуживание долга требует почти полтриллиона долларов и превратилось, даже без роста ставки ФРС, в 4-ю статью расходов бюджета. https://usdebtclock.org/.

57
Первые советские пятилетки с их высокими темпами роста вполне укладываются в эту формулу роста ВВП, математически описываемую моделью Кобба – Дугласа в ее различных модификациях.

58
Можно привести пример цепочки производства известного высокотехнологичного продукта компании Black&Decker: аккумуляторы для многих устройств. Технологии – США, производство аккумуляторных ячеек – Республика Корея, сборка – КНР.

59
Маржинальность (маржа) – экономический термин, показывающий разницу между производственными затратами (себестоимостью) и ценой, которую за товар готов платить потребитель.

60
Еще менее известно, что 80 % производимых в мире чипов собираются на сапфировых подложках, производимых отечественной компанией «Монокристалл».

61
Наиболее ярко эта позиция была представлена Михаилом Юрьевым в его статье «Крепость Россия». Крепость Россия: Прощание с либерализмом: Сборник статей. – М.: Яуза, Эксмо, 2005. – 192 с.

62
Эти риски в полной мере проявили себя в условиях «санкционной войны».

63
Тормоз Вестингауза и другие уже собственно американские инновации пришли уже в период бурного развития американского железнодорожного строительства.

64
Следует в этой связи обратить внимание на существенный рост вертикальной мобильности во втором, достаточно массовом, эшелоне нашей государственно-политической системы.

65
В этой связи следует оценить призыв Президента В.В. Путина на Петербургском экономическом форуме к переходу к «экономике высоких зарплат», который, как представляется, является политически приемлемым эвфемизмом «ловушки», т. к. переход к такой экономике связан с решением тех же проблем, что и выход из «ловушки».

66
«Коммюнике лидеров G7 – резюме». Управление прессы и информации Федерального правительства Германии. 28 июня 2022 года.

67
Эта проблема стала одним из фокусов политической пропаганды партии «Альтернатива для Германии».

68
www.IMF.org.