Читать онлайн книгу «Этернум 5» автора Наталья Антарес

Этернум 5
Наталья Антарес
Галактический Союз стоит на пороге войны, вчерашние союзники внезапно становятся врагами, и Альма Бернович снова вынуждена раз за разом принимать непростые решения. Но она и не подозревает, что вскоре ей предстоит сыграть ключевую роль в непримиримом противостоянии могущественных цивилизаций.

Наталья Антарес
Этернум 5

Глава
I
Тонкие, гибкие пальцы с нежностью гладили мои волосы, заботливо отбрасывали прилипшие ко влажному лбу пряди и осторожно касались пылающих висков – всё это время коммандер Рэнд был рядом, он не оставлял меня ни на секунду, и хотя мой разум был всецело поглощен телепатическим контактом с аартой, я постоянно чувствовала присутствие ригорца. Всё вышло несколько иначе, чем мы изначально предполагали, но возможно, так было даже лучше для всех. Наверняка транзистор еще требовал доработки и усовершенствования, но следовало отметить, что свою функцию построенный Рэндом прототип выполнил просто на отлично. Генайя исчерпывающе ответила на основную часть наших вопросов, но сейчас, когда мое сознание постепенно прояснялось, я вдруг поймала себя мысли, что ситуация лишь еще больше осложнилась. Морально я была готова услышать жуткую правду о Звездных Скитальцах, но и не предполагала, что в итоге всё окажется настолько ужасным. Рассказ аарты произвел на меня неизгладимое впечатление и заставил взглянуть на мир под другим углом – Четвертая Плотность вовсе не являлась райским уголком вселенной, и, невзирая на прогрессивные технологии, Звездные Скитальцы были в первую очередь расой жестоких хищников, беспощадно опустошающих галактики ради дефицитной энергии. Направленный геноцид аартов, регулярные набеги в Шартаронскую Туманность и, как апогей, лживые обещания спасти наше измерение от «Аномалии». Опасность Звездных Скитальцев трудно было преувеличить, и даже если допустить, что Генайя намеренно сгущала краски в попытке сподвигнуть нас как можно быстрее отреагировать на угрозу, от ее истории все равно пробирал мороз по коже. В любом случае, от меня более ничего не зависело, и единственное, что я должна была сделать – это озвучить Рэнду всё услышанное от аарты.
– В этом нет необходимости, энсин, вы непрерывно говорили на протяжении полутора часов, –где-то прямо над ухом проскрежетал ригорец, и я резко распахнула глаза.
Я полулежа-полусидя растеклась в капитанском кресле, руки безвольно раскинулись по подлокотникам, ноги налились свинцовой тяжестью, а в голове стоял сплошной туман, из которого мне еще только предстояло мучительно выбираться – неизвестно, как долго я пробыла в этом пограничном состоянии, но ощущение было сродни тяжелой контузии. Меня словно оглушило взрывом, и я отвратительно себя чувствовала, но, судя по всему, о такой роскоши, как реабилитационный период, впору было позабыть.
Ультрамариново-синие глаза ригорца взирали на меня с неподдельной тревогой, а после того, как я инстинктивно подалась к старпому, изломанный зигзаг линии рта тронула едва уловимая улыбка.
– С возвращением, Номер Один! – выдохнул коммандер Рэнд, и по интонациям его лязгающего голоса я с легкостью догадалась, что недавно ригорцу пришлось пережить множество неприятных моментов,– Луэта, принеси, пожалуйста, энсину Бернович аргианского чаю. А заодно и проверим, хорошо ли ты управляешься с пищевым агрегатом.
– А ты сомневаешься? – обиженно фыркнула девушка, – Альма, я так рада, что ты в порядке. Знаешь, я чего здесь только не насмотрелась, включая живых скелетов, но когда я увидела, как ты разговариваешь сама с собой, у меня чуть сердце из груди не выскочило. Рэнд старался меня успокоить, но я была уверена, что ты сошла с ума. Один раз, еще на Ригоре, я столкнулась с таким психом. Он тоже постоянно что-то бормотал, нес всякий бессвязный бред и никого вокруг не замечал. Мама потом сказала, что этого несчастного нужно не бояться, а жалеть, и он не виноват, что попал под подозрение к жрецам. Бедняга неделю подвергался истязаниям, пока жрецы не убедились, что псиоником там и не пахнет. Да, его не сожгли на костре, но и нормально жить он уже никогда не сможет… И ведь он не один такой!
– Луэта, хватит! – попросил Рэнд, – энсин Бернович еще не отошла после телепатического контакта, сейчас ее нервная система крайне восприимчива к негативным эмоциям, и я буду тебе благодарен, если ты воздержишься от подобных воспоминаний.
– Ой, прости, Альма, само как-то вырвалось! – смутилась ригорка, – я уже бегу за чаем!
– Не обращайте внимания, энсин! Луэта еще слишком юна, и у нее не всегда получается следить за языком, – виновато добавил коммандер Рэнд, – со стороны кажется, что она прекрасно адаптировалась к новой жизни, но, к сожалению, это не совсем так. Луэта живет в постоянном стрессе, и я специально нагружаю ее различными заданиями, чтобы ей было некогда рефлексировать. Но иногда она все равно умудряется погружаться в прошлое… Ну, ничего, понемногу она привыкнет жить настоящим, как это произошло со мной.
– Учитывая, что впереди нас ждут переговоры с шартами, настоящее мне тоже не очень нравится, – мрачно усмехнулась я, – сэр, неужели мы и вправду должны лететь в Туманность?
– А какой у нас еще выход? – вопросом на вопрос ответил старпом, наблюдая, как я с хрустом разминаю затекшую от длительной неподвижности спину. Кресло капитана Майкрофта было самым эргономичным на мостике, но меня не покидал острый дискомфорт от самого факта, что я занимаю чужое место.
– Вероятно, никакого, – окончательно погрустнела я, – но где гарантия, что шарты не поступят с нами точно также, как адмирал Тер-Шелл поступил с имперским кораблем?
– Кстати, об адмирале… – коммандер Рэнд подал мне руку и помог встать с кресла, а когда от внезапного приступа головокружения я чуть не завалилась на бок, надежно придержал за плечо, – благодаря фригиевой пыли, у нас есть возможность воссоздать камень Орн и провести Тер-Шеллу реимплантацию. Конечно, я не уверен в успехе, и неудачная операция может привести к летальному исходу, но, по-моему, адмирал в том положении, когда терять особо нечего.
– Пожалуй, я с вами соглашусь, сэр, –пространство наконец-то перестало плыть и колебаться, мутная пелена почти рассеялась, а контуры окружающих предметов снова обрели былую четкость линий, – хотя док может и не разделить нашу позицию…
– Об этом я и хотел с вами поговорим, Номер Один, – вдруг перешел на официальный тон коммандер Рэнд, – если соответствующим образом запрограммировать автоматику медицинской капсулы, то реимплантация будет произведена без участия доктора Маркуса. Но действительно ли мы этого хотим, или адмиралу будет лучше остаться в криокамере?
– Думаю, второе, – лишь на незримую долю секунды заколебалась я, – предыдущий опыт свидетельствует, что адмирал не сторонник переговоров с Империей.
– Тогда, раз мы с вами едины во мнении, не будем торопиться…, – с облегчением лязгнул ригорец, – у Спецкорпуса Х весьма неоднозначная репутация, а нам незачем провоцировать шартов.
– Немедленно готовьте адмирала Тер-Шелла к реимплантации и сразу же приступайте к процедуре, – мелодичный тембр драйды категорически не вязался с приказным тоном, и мы с Рэндом одновременно вздрогнули, услышав голос Ил’Реми у себя за спиной. Черное облако плавно приблизилось к нам и замерло в полушаге. По всем признакам, драйда еле стояла на ногах, и каждое движение давалось ей ценой колоссальных усилий, но на решительности ее бескомпромиссного настроя физическая слабость никоим образом не отражалась.
– Коммандер Рэнд, агент Бернович, я уже в курсе происходящего, – хрустальным колокольчиком прозвенела Ил’Реми, – проложите курс в буферную зону в системе Аргос и займитесь адмиралом. Приказ ясен? Выполняйте!

Глава
II
– В последнее время мостик «Этернума» слишком часто переходит из рук в руки, – иронично заметил ригорец, явно не планирующий тотчас же брать под козырек и сломя голову нестись к приборной панели,– коммандер Ил’Реми, я искренне рад, что вы снова в строю, но принимать решения, затрагивающие стратегические интересы Галактического Союза – это исключительная прерогатива капитана, а капитан здесь я. И я свое решение уже принял. Адмирал Тер-Шелл останется в криокамере до тех пор, пока мы не завершим переговоры с Империей.
– Вы – идиот, Рэнд, – заклеймила старпома драйда, – и даже слабая осведомленность о реальном положении вещей не извиняет вашего поведения. Мне некогда вести с вами непроизводительные дискуссии, поэтому я просто отстраню вас от командования и сделаю всё сама. Как вам такой вариант?
– Не хочу вас разочаровывать, но отстранить меня не в вашей компетенции, -хладнокровно парировал ригорец.
– Подтверждаю, – сочла необходимым вмешаться я, – при всем уважении, мэм, ваши полномочия недостаточны.
– Вы так в этом уверены, агент Бернович? – сладкоголосой пташкой пропела Ил’Реми, и хотя лицо драйды полностью скрывал глубокий капюшон из плотной, непроницаемой ткани, я могла поклясться, что мой экс-куратор ехидно ухмыляется.
– Абсолютно. Устав Космофлота предусматривает исчерпывающий перечень оснований, в связи с которыми действующий капитан звездолета может быть отстранен от командования, и простите, мэм, но в данном случае ни один из пунктов не подходит, – вдохновленная примером Рэнда, я попыталась продемонстрировать такую же впечатляющую выдержку, но в ответ драйда лишь пренебрежительно повела костлявыми плечами под черным балахоном.
– Также посмею напомнить, что перечень оснований не подлежит расширительному толкованию, и даже ваша принадлежность к Спецкорпусу не поможет вам добиться своего,– я кожей чувствовала, что в это самое мгновение Ил’Реми смотрит на меня со снисходительной усмешкой, и ее откровенно забавляют мои жалкие потуги апеллировать к Уставу, но уже из чистого упрямства продолжала гнуть свою линию без особой надежды на успех. Интуиция меня в очередной раз не обманула, и вдоволь поиздевавшись надо мной красноречивым молчанием, драйда в буквальном смысле вытащила туз из рукава.
– Знаете, агент Бернович, мы ведь с вами в определенном смысле коллеги, – вкрадчиво поведала коммандер Ил’Реми, – в Спецкорпусе я большей частью занималась административной работой, и Устав фактически был моей настольной книгой. Вы только что озвучили мне прописные истины, и я, конечно же не стану их оспаривать. Статья 98, пункт 5.3.4 вам о чем-нибудь говорят?
– Не может быть! – ахнула я, а воспользовавшаяся моим смятением драйда торжествующе протянула Рэнду коммуникатор и застыла в ожидании. Несколько бесконечно долгих минут ригорец вдумчиво изучал текст на дисплее, а затем молча вернул коммуникатор Ил’Реми.
– Еще вопросы, коммандер? – уточнила драйда, – как вы имели возможность убедиться, прежде чем вселенная погрузилась в хаос, адмирал Тер-Шелл успел получить от Верховного Командования эксклюзивные полномочия. На мой скромный взгляд, адмирал Трей поступил очень мудро, согласившись с аргументами Тер-Шелла и существенно расширив полномочия Спецкорпуса Х. Я надеюсь, уже совсем скоро адмирал Тер-Шелл лично возглавит операцию, а пока от его имени буду выступать я.
– Вот черт! – сдавленно выругалась я. Я прекрасно помнила, что похожий трюк Тер-Шелл уже проворачивал на пути к станции Бирс-Гардем, и тогда адмирал Беггсор был вынужден улететь ни с чем. Сегодня история повторилась почти один в один, и с формальной точки зрения требования драйды нельзя было назвать незаконными, однако, мне хватило одного только взгляда на Рэнда, чтобы отчетливо понять, как сильно нам обоим претит этот замшелый формализм.
– Мне жаль, коммандер, но во-первых, я отказываюсь подчиняться вашему приказу, а во-вторых, я не собираюсь оставлять свой пост, – проскрежетал ригорец, – поэтому либо мы с вами сотрудничаем на моих условиях, либо мне придется вас изолировать. Я готов понести персональную ответственность перед Верховным Командованием, Трибуналом, Президентом и кем угодно еще, но я не позволю вам занять капитанское кресло.
– Агент Бернович, я так полагаю, с вами всецело солидарна? – черное облако подплыло совсем близко ко мне, и я зябко передернулась от ледяного дыхания бездны. Что-что, а нагонять жути Ил’Реми умела мастерски, и даже несмотря на то, что волею судеб я провела в ее обществе довольно много времени, полноценного иммунитета у меня так и не сформировалось.
– Так точно, мэм, – с трудом уняла предательскую дрожь в голосе я, – в столь деликатном деле, как переговоры с шартами, я предпочла бы обойтись без Конторы. Однажды адмирал Тер-Шелл уже командовал «Этернумом», и вряд ли вам нужно напоминать, чем закончилась наша встреча с имперским кораблем.
– Вы погубите звездолет, если не прислушаетесь ко мне, – предупредила драйда, – шарты уничтожат «Этернум», как только он выйдет из буферной зоны.
– Генайя этого не допустит, – возразил ригорец, – если бы она сомневалась в осуществимости своего плана, то не стала бы нам его предлагать.
– Вы напрасно на нее рассчитываете – Генайя не может самостоятельно установить контакт с шартами, поэтому ей и нужна наша помощь, – теперь Ил’Реми медленно обошла вокруг коммандера Рэнда и резко остановилась прямо напротив фронтального иллюминатора, – и что вы скажете по поводу минного поля? Между прочим, код дезактивации есть только у Командующего Космофлотом Трея, Президента Галактического Союза и… у адмирала Тер-Шелла.
– Откуда там минное поле? – сапфировые глаза ригорца, казалось, насквозь прожигали черное одеяние драйды, но Ил’Реми даже не пошевелилась, – в Шартаронских соглашениях четко зафиксирован статус буферной зоны – она является нейтральной, демилитаризованной территорией.
– Я вам уже говорила, что вы идиот, коммандер, – облако ниспадающей ткани чуть уловимо заколыхалось, что применительно к драйде, по всей вероятности, символизировало сокрушенный вздох, – как только «Этернум» вернулся из Шартаронской Туманности, буферную зону экстренно заминировали. Посудите сами, мало ли кто или что еще могло появиться со стороны Империи? Адмирал Тер-Шелл добился срочной аудиенции у Президента и заручился его одобрением. А дальше – лишь дело техники. На текущий момент буферная зона в системе Аргос – это самый заминированный участок Галактики, и если вы ждете, что Генайя в состоянии обезвредить мины, то я вас расстрою, это вовсе не так. Адмирал Тер-Шелл – вот наш единственный шанс уцелеть.
Рэнд в очередной раз не стал реагировать на оскорбительные реплики моего экс-куратора и несколько секунд лишь задумчиво созерцал в иллюминатор завораживающий космический пейзаж, а затем внезапно произнес фразу, которую в одинаковой степени повергла в изумление и меня, и драйду:
– Мы не полетим через буферную зону. Встреча с шартами пройдет на орбите Ригора. И нравится вам это нет, адмирал Тер-Шелл участия в переговорах принимать не будет.

Глава
III
Внешне казалось, что коммандер Ил’Реми продолжает хранить олимпийское спокойствие, но учитывая, что всё происходящее под черным балахоном, по-прежнему оставалось для нас тайной за семью печатями, предположить можно было всякое – от яростного негодования до искреннего восхищения. Но впечатлить драйду Рэнду однозначно удалось, и на какое-то время та даже впала в подобие ступора, по крайней мере я не знала, чем еще можно было бы объяснить резко воцарившуюся на мостике тишину. Ил’Реми так долго переваривала слова ригорца, что я успела устать от ожидания, и когда драйда наконец заговорила, вся обратилась в слух. Что касается самого Рэнда, то «виновник торжества» всё также излучал уверенность и явно не собирался отказыться от ранее озвученного намерения.
– Вы много на себя берете, коммандер! – нежные переливы в звенящем голоске драйды резко контрастировали с угрожающим контекстом, но, похоже, ригорца было не так-то просто вывести из равновесия. Особенно теперь, когда он четко представлял себя наши дальнейшие действия.
– Я понимаю, что вы соскучились по дому и мечтаете хотя бы краем глаза увидеть родную планету, но с точки зрения государственных интересов –это чистое безумие, – непреклонно заявила Ил’Реми, – вам ведь хорошо известно, почему правительство было вынуждено засекретить координаты Ригора? Это последний рубеж, отделяющий нас от Шартаронской Империи, и если портал откроется, шартов не остановят никакие минные поля. Ригор находится на стыке измерений, причина постоянных завихрений в континууме заключается именно в месторасположении планеты. Пока шарты не в курсе, что портал также открывается и с другой стороны, мы в относительной безопасности, но ваш план одним махом перечеркивает всю нашу многолетнюю работу. Я не могу позволить вам так рисковать, поэтому Ригор и впредь останется белым пятном на звездных картах, а если вы, коммандер, придерживаетесь иной точки зрения, это свидетельствует только о вашем эгоистичном желании вернуться домой и выглядит недостойным офицера Космофлота. Но тем лучше, так у меня будет еще один весомый аргумент в пользу вашего отстранения.
– Вы не посмеете! – вскинулась я, но Рэнд выразительным жестом остановил мой спонтанный порыв.
– Не нужно, энсин! –предупреждающе лязгнул ригорец, – позвольте мне разобраться самому! Коммандер Ил’Реми, поверьте, мне совершенно не хочется прибегать к насилию, но ваше упрямство не оставляет мне альтернативы. Я в последний раз предлагаю вам сотрудничество, но если вы снова ответите отказом, я закрою вас на гауптвахте и забуду о вашем существовании до конца операции.
– Спрячьте бластер, – с каким-то усталым равнодушием попросила драйда, когда Рэнд в упор направил на нее оружие. Ил’Реми безусловно была готова к такому развития событий, но, как мне показалось, ультиматум ригорца вызвал у нее скорее раздражение, чем страх, да и в целом складывалось впечатление, что эти тупиковые дебаты изрядно утомили пребывающую далеко не в лучшей форме драйду. Широкий рукав черного одеяния взметнулся в воздух, словно гигантская птица взмахнула крылом, и в следующее мгновение в руке у Ил’Реми возникла портативная станция, хорошо знакомая мне по нашим совместным приключениям на шартском корабле. Я уже неоднократно имела возможность воочию убедиться, на что способен этот универсальный гаджет, и сейчас мои плохие предчувствия оправдались на все сто процентов.
– Это, конечно, не чета интердикторам, но на лучевое оружие действует безотказно, -нараспев протянула драйда, – и не забывайте, коммандер, вы сами меня вынудили.
– А ну-ка пошла прочь, проклятая ведьма! – полная чашка со стуком упала на пол, и по мостику поплыл терпкий аромат аргианского чая Луэта с проворством и грацией дикого хищника преодолела отделяющее ее от Ил’Реми расстояние, и буквально запрыгнула драйде на плечи, сбив укутанную в черную ткань фигуру с ног. Одновременно с этим ригорец выхватил портативную станцию из разжавшейся ладони моего экс-куратора и перебросил трофейное устройство мне. Я сроду не отличалась ловкостью, но не иначе как в приливе адреналина мне каким-то чудом удалось поймать гаджет на лету и вцепиться в него такой мертвой хваткой, что от напряжения у меня даже пальцы захрустели.
– Что, получила? – мстительно осведомилась Луэта, всем своим весом удерживая драйду неподвижном положении, – будешь знать, как угрожать моим друзьям! Я как только тебе в первый раз увидела, сразу поняла, что ты настоящая ведьма, и не ошиблась!
– Луэта, пожалуйста! – осуждающе лязгнул ригорец, – что я тебе говорил насчет ксенофобии? Да, мы с коммандером Ил’Реми не сошлись во мнениях и слегка повздорили, но ее расовая принадлежность и внешние особенности не имеют к нашему конфликту ни малейшего отношения. Спасибо за помощь, ты и правда нас очень выручила, но чтобы в будущем я от тебя таких высказываний никогда больше не слышал!
–Ой, да ладно тебе, – буркнула девушка, – посмотрел бы ты нее без этих тряпок, со страху бы умер! Согласись, что от живого скелета ничего хорошего ждать нельзя! Всё, всё, молчу, не злись! И вообще, лучше тогда сам ее держи, мне к ней прикасаться противно.
– В этом нет необходимости. Думаю, без своей любимой игрушки коммандер Ил’Реми станет вести менее агрессивно, – по изломанному зигзагу линии рта скользнула жутковатая ригорская улыбка, Рэнд взял у меня портативную станцию, покрутил ее в руках и, ни на миг не спуская глаз с трепещущей груды черной ткани, осторожно прикоснулся к сенсорному дисплею.
– Ничего не трогайте! – взвилась было драйда, но питающая к Ил’Реми личную неприязнь Луэта достаточно жестко пресекла ее судорожную попытку освободиться из тисков.
– Будем считать, что уже поздно, коммандер, – если судить по искривлениям причудливого зигзага, Рэнд продолжал иронично улыбаться, но я не сомневалось, что хладнокровие достается ригорцу весьма дорогой ценой, – полезная вещица, и в целях нашей общей безопасности я у вас ее реквизирую.
– Это бессмысленно. Чтобы настроить станцию под себя, сначала нужно сбросить мою биометрию, а я вам такого удовольствия не доставлю, – сообщила драйда.
– Ну, что ж, нет так нет, – как будто бы не слишком и расстроился ригорец, – главное, что пока станция у меня, вы ею тоже воспользоваться не сможете. В качестве компромиссной меры меня это вполне устроит. Старпом, мостик ваш, а мы с Луэтой сопроводим коммандера Ил’Реми на гауптвахту. И еще, приставьте к ней медицинского дрона, я не хочу, чтобы по нашей вине ее здоровье ухудшилось.

Глава
IV
– Слушаюсь, сэр! – мне совсем не улыбалась перспектива в очередной раз остаться на мостике за главного, но в целом я уже почти привыкла к подобным поворотам и воспринимала их не настолько остро, как прежде. Надо значит надо, что ж тут поделаешь, служба такая…
– Скоро вы осознаете всю глубину своих заблуждений, коммандер! – мрачно напророчила драйда перед тем, как Луэта буквально вытолкала ее с мостика,– мне жаль, что вы так бездарно тратите время, но раз вы отказываетесь внимать моим доводам, я, пожалуй, подожду, пока вы сами не обратитесь ко мне за помощью. И дрон мне больше не нужен, небулайзера вполне достаточно.
– Как вам будет угодно, – не стал настаивать Рэнд, – и вы правы, я действительно трачу непростительно много времени на бессмысленные разговоры. Старпом, готовьте гипердрайв – как только я вернусь, мы сразу прыгнем к Ригору.
– Есть! – склонилась над приборной панелью я, – запускаю предполетную проверку двигателей.
– Я скоро, – пообещал ригорец перед тем, как за ним закрылись двери турболифта, и в ответ я лишь понимающе качнула головой.
В отсутствие Рэнда я всегда ощущала себя крайне неуютно, а сегодня дискомфорт усугублялся еще и побочными эффектами от недавнего контакта с «Аномалией». Голову опоясывала боль, в висках непрерывно стучало, затылок противно ныл, а принимая во внимание, что аргианский чай Луэта мне так и не донесла, отвратительное самочувствие даже не думало сменяться бодростью. Причем, сей прискорбный факт касался как духа, так и тела – меня непреодолимо клонило в сон, а утомленный бесконечными перегрузками мозг работал менее, чем в полсилы. Но мне поступил четкий приказ от капитана, и я была обязана любой ценой перебороть резко нахлынувшую слабость. В идеале мне не помешало бы плотно поесть, чтобы привести в норму изрядно перекошенный баланс калорий, и после успешного старта программы-тестировщика, я решительно направилась к пищевому агрегату. Сражаться с превратностями судьбы было всяко лучше на сытый желудок, да и вообще, разве можно падать в голодный обморок, будучи в шаге от межгалатической войны?
Я всячески старалась не замечать погруженных в оцепенение сослуживцев, однако, боковое зрение периодически выхватывало отдельные фрагменты безрадостной картины, и я невольно вспоминала слова доктора Маркуса, уверенного, что каждый такой эпизод разрушительно влияет не только на корабельное «железо», но и на живые организмы. Док не был щедр на подробности, но в его голосе звучала искренняя тревога за членов экипажа. Судовой врач не имел обыкновения драматизировать ситуацию, и если он полагал, что сонное оцепенение серьезно угрожает команде, следовательно, у него были на то реальные основания. Генайя этот вопрос не поднимала, однако, ей наверняка было известно о негативных последствиях длительного пребывания в пограничном состоянии. Но в представлении аарты риск был оправдан – для завершения миссии хватало и нас с Рэндом, тогда как остальной экипаж в большинстве случаев лишь осложнял обстановку своей бурной активностью. План Генайи граничил с безумием, и если бы о наших намерениях узнал, к примеру, капитан Майкрофт или тот же коммандер Греймар, нам бы ни за что не позволили реализовать задуманное. Какую позицию занял бы док, я могла только догадываться, но вероятнее всего ему бы не очень понравился наш дерзкий замысел… Кто знает, вдруг нам и в самом деле стоило поблагодарить аарту за предоставленную возможность самостоятельно вести переговоры с Империей, и пусть мы были не лишены предрассудков и зачастую опирались на устаревшие стереотипы, нестандартные ходы давались нам гораздо проще, чем консерваторам вроде Майкрофта. Трудно было сказать, почему так происходило – мы с Рэндом будто бы видели мир в трехмерной проекции и на многие вещи смотрели под весьма оригинальным ракурсом, как правило, разительно отличавшимся от общепринятой точки зрения.
Не знаю, посещали ли такие мысли ригорца, но иногда мне казалось, что за нас постоянно думает кто-то другой – сначала Ортан, потом Генайя, а мы всего лишь марионетки в руках умелого кукловода. Я допускала, что для Рэнда, как псионика, было легче переносить регулярные контакты с чужим разумом, но с моими способностями всё обстояло куда запутаннее. То ли мне от рождения достался некий «битый ген», о наличии которого я до недавнего момента даже не подозревала, то ли Генайя ошибалась, и Ортан насильно изменил мою природу, превратив из обычного человека в странное, не имеющее названия существо. Но как объяснить, что выбор Звездного Скитальца пал на скромного бортового администратора, а не на штатного телепата Колри? Чем Ортана не устроила нирманийка, и почему он предпочел специально модифицировать меня вместо того, чтобы адаптировать под свои нужды подготовленный разум Колри? Или аарта всё-таки знала больше, чем рассказала, но раскрывать всю правду было не в ее интересах? Теоретически ведь и Генайя могла вести двойную игру, взяв за основу лозунг, гласящий, что на войне хороши все средства? Надо бы обсудить это с Рэндом, когда он вернется на мостик – может, у меня конечно, началась паранойя, однако, у нас уже был горький опыт слепого доверия к Ортану, и ни для кого не секрет, что наша наивность обернулась плачевными последствиями.
Аргианский чай не зря пользовался такой бешеной популярностью среди жителей Галактического Союза – всего пара глотков привела в норму жизненный тонус и вызвала аппетит, а после того, как я плотно перекусила своим любимым сэндвичем, у меня и вовсе выросли за спиной крылья. Депрессивно-серый, поблекший мир моментально окрасился в яркие тона, и на эмоциональном подъеме я, казалось, могла с легкостью своротить горы. А еще аргианский чай был начисто лишен классического недостатка всех без исключения энергетиков – он не стимулировал нервную систему и не приводил к последующему упадку сил. Естественный допинг не провоцировал физиологическую зависимость, содержал настоящую кладезь ценнейших микроэлементов, укреплял здоровье и подходил по составу практически всем расам – не удивительно, что Аргос постепенно «подсадил» на чай весь Галактический Союз и за считанные месяцы озолотился на экспорте уникального растительного сырья, а затем, благодаря грамотной политике местных властей, вошел в когорту наиболее развитых планет. Своим нынешним процветанием Аргос был в первую очередь обязан терпкому, ароматному напитку, и даже на государственной символике планеты заслуженно красовался бордовый чайный листик.
Пока я наслаждалась незатейливой трапезой, бортовая электроника успела завершить тестирование гипердрайва, и я долго не осмеливалась взглянуть на результаты проверки, подспудно опасаясь самого худшего. К сожалению, незаменимого в таких обстоятельствах Ичира тоже сразили сонные чары Генайи, и если вдруг выяснится, что с гипердрайвом совсем беда, наше и без того не слишком радужное положение можно будет смело назвать катастрофическим. Но пока Ее Величество Фортуна продолжала являть нам удивительную благосклонность, не давая ни единого повода возроптать на несправедливую судьбу.

Глава
V
Несмотря на то, что состояние двигателей оставляло желать лучшего, радикальных ухудшений предполетная диагностика, к счастью, не показала, и у нас были хорошие шансы добраться до Ригора. «Этернум» разрушался на глазах, но корабли в Галактическом Союзе безусловно клепали на совесть, и наш звездолет еще не растерял запаса прочности. Однако, его ресурсы были далеко не безграничны, и даже если до сегодняшнего дня нам удавалось поддерживать бортовые системы в рабочем состоянии, я боялась, что без своевременного ремонта «Этернум» долго не протянет, и мы наглухо застрянем где-нибудь на задворках цивилизации. Причем, в строгом соответствии с пресловутым законом подлости, произойдет сие малоприятное событие в самый неподходящим момент… Заглядывать в будущее сейчас было еще страшнее, чем обычно, и я предпочитала не высовывать носа из того отрезка настоящего, на котором наши дела всё еще шли относительно неплохо.
– Номер Один, всё в порядке?
Коммандер Рэнд бесшумно возник у меня за спиной, и я непроизвольно вздрогнула от звука его лязгающего голоса. Ригорец мягко дотронулся до моего плеча, и я благодарно сжала его напряженные пальцы. Тонкие, гибкие, они поразительно напоминали паучьи лапки, а фиолетовые лунки ногтей особенно ярко выделялись на фоне серо-коричневой кожи. Большую часть времени Рэнд не выходил за рамки служебной субординации, и я невероятно ценила эти редкие мгновения нежности, когда нам даже говорить было ничего не нужно. Наша связь была прочна и неразрывна, и в такие минуты я с невероятной отчетливостью сознавала, что ничего лучше «неуставных отношений» с ригорцем со мной уже не случится.
– Хотите аргианского чаю, сэр? – мне настолько не хотелось вмешиваться в первозданную гармонию взаимного молчания, что я готова была стоять так целую вечность, но Рэнд первым убрал руку, тем самым недвусмысленно расставив приоритеты.
– Спасибо, энсин! Возможно, чуть позже, – решительно отказался от моего заманчивого предложения ригорец, – из-за Ил’Реми мы и так задержались. Поторопимся, мы уже должны быть на орбите Ригора.
– Да, сэр! – я с крайней степенью неохоты избавилась от мечтательного настроения и силой заставила себя вернуться к обязанностям старшего помощника, – проверка завершена, можете вводить координаты.
– А вот с координатами у нас проблемы, – проскрежетал Рэнд, а когда я с изумлением воззрилась на ригорца, в его глубоко посаженых глазах – идеально круглых, ультрамариново-синих, с желтыми треугольниками зрачков вдруг вспыхнул недобрый огонек.
– Однажды и Президент, и Верховное Командование жестоко раскаются, что дали Спецкорпусу Х такие колоссальные полномочия, – с нескрываемым раздражением бросил Рэнд, и золотистая сеточка прожилок на радужной оболочке красноречиво потемнела, – у меня такое ощущение, что у Тер-Шелла и его агентов практически всюду есть доступ. Теперь уже не понятно, кто в Галактическом Союзе представляет истинную власть – Правительство или Контора? Посудите сами, энсин, с помощью своего устройства, портативной станции, как она ее называет, коммандер Ил’Реми полностью зачистила всю информацию о местонахождении Ригора, а ведь я был уверен, что она сохранилась в памяти бортового компьютера после того, как Тер-Шелл ввел координаты. Ил’Реми уверена, что без нее мы не справимся, и ждет, когда же я приду к ней на поклон, а она, в свою очередь, потребует вывести Тер-Шелла из анабиоза. Даже сидя на гауптвахте, Ил’Реми продолжает меня шантажировать. Мне надоело вам об этом постоянно говорить, но перед нами опять встал выбор.
– И почему это меня толком не удивляет? – многозначительно хмыкнула я, – если вы не забыли, я тоже была завербована в Спецкорпус. Но это была игра в одни ворота – как только я стала бесполезна, Ил’Реми мигом утратила ко мне интерес. Мы это не обсуждали, но я хочу, чтобы вы знали – я согласилась сотрудничать с Конторой не из честолюбия и не ради удовлетворения собственных амбиций. Наверное, я поступила очень глупо, доверившись Ил’Реми, но она была так убедительна в своем стремлении покончить с неопределенностью. А потом, когда шаттл взорвался, Ил’Реми пообещала, что вы живы, но сейчас она ничего не может объяснить. И я ее послушала, согласилась выполнять ее приказы, лишь бы снова вас увидеть…
– Оставить, энсин, я вас ни в чем не обвиняю, – поспешно перебил меня ригорец, явно не ожидавший от меня потока душевных излияний и даже несколько смущенный моими эмоциональными откровениями.
– Простите! – вспыхнула от запоздалого стыда я,– сэр, я сама не знаю, что на меня нашло и…
– Остановитесь, это всё уже не важно, – проскрежетал коммандер Рэнд, – мы говорили о выборе!
– Еще раз простите! – окончательно стушевалась я,– жду ваших указаний, капитан!
– Ну, вот, так гораздо лучше! – с неподдельным облегчением выдохнул ригорец, убедился, что я больше не собираюсь посыпать голову пеплом, и без дополнительных преамбул перешел непосредственно к сути вопроса, – учитывая, что координаты Ригора известны на этот корабле только узкому кругу лиц, что, по вашему мнению, будет более правильным – пойти на поводу у Ил’Реми и провести реимплантацию адмиралу Тер-Шеллу, повторить старый трюк, вытащив информацию из подсознания капитана Майкрофта или коммандера Греймара, или же воспользоваться вашими способностями и попробовать установить новый контакт с Генайей?
– Выбор и вправду непростой, – вынуждена была признать я, – и сказать честно, сэр, ни один из вышеупомянутых вариантов мне не нравится. Но всё, что тем или иным образом касается Спецкорпуса Х, по праву занимает почетное место в моем антирейтинге, поэтому я думаю, вы не станете возражать, если реимплантацию камня Орн мы даже обсуждать не станем. Проникновение в чужой разум тоже не вызывает у меня большого энтузиазма, да и не уверена я, что всё пройдет гладко. Давайте лучше снова активируем передатчик и зададим вопрос Генайе – я примерно знаю, к чему готовиться, проблем быть не должно.
– В целом мне близок ход ваших мыслей, – блеснул ультрамариново-синими глазами ригорец, – но на душе у меня все равно как-то неспокойно… Такое ощущение, будто бы я подвергаю вас неоправданному риску.
– Вы же сами видели, ничего страшного со мной не произошло! – попыталась придать своему голосу максимум убедительности я, – наоборот, это будет самый простой и безопасный выход из положения. Мы с Генайей ранее уже настроились на одну волну, и второй контакт наверняка пройдет куда безболезненней. Как бы там ни было, я считаю, что нет смысла что-то изобретать, если наиболее оптимальное решение фактически лежит на поверхности.
– И всё же я сомневаюсь… – упрямо лязгнул коммандер Рэнд, и мне внезапно стало не по себе от его тревожных интонаций. По сути мы оба привыкли дружить с интуицией, и когда кого-нибудь из нас вдруг ни с того, ни с сего одолевали дурные предчувствия, мы старались не игнорировать предупреждения внутреннего голоса. Положа руку на сердце, мне тоже было страшновато отправляться в сумеречную зону, но если, черт побери, выбирать между телепатическим контактом с инопланетным разумом и «разморозкой» Главы Спецкорпуса, часа весов однозначно склонялась в сторону аарты.
– А я не сомневаюсь! – рубанула я, – капитан, разрешите приступить немедленно?
– Разрешение получено,– лаконично ответил ригорец, но в обращенном на меня взгляде по-прежнему читалась неуверенность. По-настоящему хороший капитан не имел права показывать экипажу свое замешательство, но Рэнд словно даже не пытался скрыть эмоции, и на меня накатила волна щемящей нежности. Я всем телом подалась навстречу ригорцу, но волевым усилием обуздала спонтанный порыв и недвусмысленно потянулась к передатчику. Потом, всё потом, а сейчас нам нужны координаты Ригора, и будем надеяться, что Генайя не откажет в помощи.

Глава
VI
В спешке изготовленный из подручных материалов транзистор приятно холодил кожу, да и сама по себе компактная металлическая коробочка не способна была внушить панический ужас, но то ли я крайне некстати прониклась пессимизмом ригорца, то ли интуиция и вправду не зря вопила трубным гласом. Но отступать было мало того, что поздно, так еще и совершенно некуда, поэтому с весьма несвоевременными метаниями и терзаниями пора было срочно заканчивать, тем более, наше общее дело не терпело отлагательств. Неровен час, экипаж очнется от сонных чар, или неугомонная драйда каким-нибудь хитромудрым образом выберется из камеры, и все наши планы стремительно полетят в тартарары.
Легкое покалывание в кончиках пальцев постепенно распространялось по всему организму – казалось, что каждая моя клетка мерно вибрировала в такт ментальным импульсам, и я с нарастающим ужасом понимала, что без остатка растворяюсь в этой странной вибрации. Жуткое ощущение неминуемой потери собственного я давно уже не было для меня в новинку, но страх навсегда лишиться идентичности засел глубоко в подкорке и теперь упорно мешал сосредоточиться на основной задаче. Я надеялась, что аарта сама выйдет на контакт, как это уже было в предыдущий раз, однако, Генайя ничем не проявляла своего присутствия в пространстве, и после нескольких бесплодных попыток установить связь, меня начали терзать смутные подозрения. Я отчаянно старалась нащупать во тьме сознание аарты, но плотно сгустившийся мрак упруго пружинил, неизменно выталкивая меня в реальность. Я цеплялась за разрозненные обрывки воспоминаний, но центробежная сила оказалась сильнее меня, и в этой заведомо неравной схватке я предсказуемо проиграла. Мощнейший удар буквально вышвырнул мой разум за пределы параллельного мира, а четкая линия, разграничивающая два измерения, в мгновение ока обернулась неровным пунктиром. Дверь захлопнулась, и сколько бы я не пыталась пробиться сквозь глухое полотно, меня снова и снова отбрасывало назад. Я физически чувствовала, как проступают на коже ссадины и синяки, но продолжала бороться, пока у организма окончательно не исчерпались резервы. В полном изнеможении я рухнула чуть ли не замертво и долго не могла осознать свое нынешнее состояние. Я как будто распалась на атомы и огромным трудом собирала себя воедино из хаотично перемешанных фрагментов, но паззл категорически не желал складываться. Дышать становилось все тяжелее, а частота сердечных сокращений упала до критических значений – в какой-то миг я перестала чувствовать ноги, затем онемели руки, и я поняла, что коченею от ледяного холода. Я слышала, что смерть в космосе именно так и наступает, и почти смирилась с горьким финалом, но, похоже, отправляться на тот свет мне еще было рановато. Впереди неожиданно забрезжил свет, который я ошибочно приняла за врата в царство мертвых, а сердце мучительно екнуло и резко замерло за мгновение до завершения земного пути.
– Энсин Бернович! – в скрипучем голосе Рэнда было всё: страх, волнение, радость. Я инстинктивно вдохнула, и грудная клетка едва не разорвалась от боли. Затрещали ребра, заныли мышцы, захрустели позвонки, а черепная коробка была близка к тому, чтобы взорваться изнутри. Ресницы как будто склеились, из-за чего слипшиеся веки упорно не желали размыкаться, но я не сдавалась, и через какое-то время мне все-таки удалось открыть глаз. Окружающий мир представлял собой мутное, трясущееся желе, и в следующий миг у меня к горлу подступил тошнотворный комок. Мое нынешнее состояние в равной мере свидетельствовало, как о симптомах острой интоксикации, так и о проблемах с вестибулярным аппаратом, причем, если отталкиваться от интенсивности проявлений, то право на существование имели обе версии.
Ригорец сидел рядом со мной на полу и осторожно поддерживал на весу мою голову, чтобы та опять не запрокинулась назад. Желтые треугольники зрачков в сапфировых глазах Рэнда горели двумя предупреждающими знаками – горели так ярко, что мне пришлось зажмуриться во избежание ожога сетчатки.
– Вам лучше? – лязгнул ригорец, когда я громко сглотнула удушающий ком и начала медленно приподниматься на локтях.
– Что случилось? – чувствовала я себя по-прежнему отвратительно, но офицеру Космофлота было не к лицу разводить сантименты, и вместо того, чтобы в красках описывать Рэнду стоически переносимые страдания, я предпочла ответить вопросом на вопрос.
– Это я и хотел бы узнать, – подал мне руку ригорец, – попробуете встать?
– Да, наверное,– без особой уверенности прохрипела я, сгребла пальцами форменный китель коммандера Рэнда, и стиснув зубы, поднялась на ноги. Меня шатало и заносило, но ригорец обеспечил мне такую надежную точку опоры, что понемногу я адаптировалась к вертикальному положению и перестала регулярно заваливаться набок.
– Простите, сэр, ничего не вышло… – одного жадного глотка аргианского чая оказалось достаточно, чтобы вновь ощутить себя живой, но сил у меня всё еще было маловато, и дальнейший разговор я вела уже со служебного кресла Дайры Ламу, – может быть, со мной что-то не так, или дело в транзисторе, но контакта не получилось. Это непросто объяснить, но я будто бы молотила кулаками в заколоченную дверь, пока кому-то это не надоело, и меня принудительно не выпроводили вон…
– Ментальный блок? – сходу предположил Рэнд, как если бы речь шла о некоем общеизвестном факторе,– но кто мог его поставить? Это однозначно не Генайя – она и так еле наладила с нами связь, и мы все прекрасно знаем, чего это стоило каждой из сторон. Я не очень хорошо разбираюсь в теоретических аспектах телепатии, но даже мне знакомо понятие так называемого ментального блока. В отдельных ситуациях он может возникнуть по естественным причинам – стресс, психологическая травма, специфические заболевания нервной системы. Разум утрачивает способность принимать и транслировать импульсы, а на попытки проникнуть в подсознание носителя реагирует крайне агрессивно, потому что телепатический контакт прочно ассоциируется с болью. Это природный защитный механизм, ограждающий разум от внешнего воздействия, фактически ментальный блок не дает сойти с ума. Но я также наслышан об искусственных барьерах, которые намеренно ставятся с целью воспрепятствовать любым видам телепатической активности. Говорят, что-то подобное со своими агентами проделывает Спецкорпус Х перед тем, как отправить их на полевое задание. Обойти блок не могут даже нирманийцы, поэтому агенты внедряются в самые различные структуры, не боясь, что их раскроют. Я могу ошибаться, энсин, но на основании сказанного вами напрашивается единственный логичный вывод: по-моему, коммандер Ил’Реми успела воспользоваться своей «игрушкой» и вывести из строя наш транзистор. Точнее, перепрограммировать его таким образом, чтобы он выступал в роли отражателя сигнала и тем самым выполнял прямо противоположную функцию.
– Не исключено, – буркнула я и вдруг обомлела от посетившего меня озарения, – неужели вы хотите сказать, что Ил’Реми готова рискнуть будущим нашей цивилизации только ради того, чтобы мы вывели Тер-Шелла из анабиоза? В таком случае при всей моей политкорректности, я, пожалуй, соглашусь с Луэтой – Ил’Реми и вправду настоящая ведьма, и ей…

Глава
VII
– Не забывайте, что пока это только мои домыслы, – прервал мой возмущенный монолог ригорец,– никаких доказательств у меня нет.
–А они здесь и не нужны! – пренебрежительно отмахнулась я, – все мы великолепно осведомлены о методах Спецкорпуса, да и у Ил’Реми к Тер-Шеллу что-то личное… Понимаю, что это прозвучит довольно странно и, возможно, даже абсурдно, но за время нашего общения у меня сложилось впечатление, что адмирал значит для нее примерно столько же, сколько и вы значите для меня. Простите, сэр…
– Вы уверены? – анатомическое строение органов зрения не позволяло старпому сузить глаза в задумчивом прищуре, но я уже более или менее поднаторела в ригорской мимике и без труда догадалась, что нестандартных ход моих мыслей вызвал у Рэнда явную заинтересованность. Несмотря на то, что ригорец пропустил мимо ушей мои смущенные извинения, заминать деликатную тему неуставных отношений он, судя по всему, не планировал вовсе. Хотя у меня элементарно не хватало воображения представить, какого рода связь могла возникнуть между этими двумя… Но, видимо, у ригорца было гораздо лучше с фантазией. Так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, он молча мерил шагами мостик, пока, наконец, не счел возможным поделиться со мной своими соображениями.
– Допустим, вы правы, и приоритеты коммандера Ил’Реми нам более или менее ясны, -после длительной паузы проскрежетал Рэнд,– не будем разбираться в ее мотивации, сейчас это не так уж и важно. Главное для нас, получить координаты Ригора и провести переговоры с Шартаронской Империей, всё остальное в данный момент не имеет принципиального значения. Знаете, энсин, если бы у меня не было сомнений, что адмирал Тер-Шелл полностью поддержит наши начинания, а не начнет в упор расстреливать имперский флот фотонными торпедами, я бы не стал противиться желанию Ил’Реми и сделал бы всё, как она хочет. Но адмирал слишком непредсказуем и своенравен, чтобы так рисковать, поэтому я до сих пор считаю, что будет целесообразным оставить его в криокамере. Что ж, там, где бессильны нирманийские телепаты, на помощь придет ригорский псионик. Коммандер Ил’Реми меня недооценивает, а зря…
– Вы это о чем? – с опаской уточнила я, но, кажется, Рэнд уже принял решение.
– Я перенастрою транзистор и сниму ментальный блок,– ригорец в очередной раз обошел мостик по периметру и внезапно остановился в шаге от меня, – а когда передатчик снова заработает, вы установите контакт с Генайей.
– Но ведь вы раньше этого не делали, вдруг что-то пойдет не так? – ни на шутку испугалась я,– сэр, может быть, мы все-таки вытащим координаты из подсознания капитана или Греймара?
– Во-первых, это очень долгий процесс, а у нас очень мало времени, – аргументировал свой отказ коммандер Рэнд, – и во-вторых, нам обоим придется выпасть из реальности, и звездолет останется без капитана. Не Луэте же мне передавать штурвал! Нет, Номер Один, это даже не обсуждается, я займусь транзистором, а вы примите на себя командование «Этернумом».
– Есть, сэр! – закусила нижнюю губу я, – умоляю, будьте осторожны!
–Со мной ничего не случится, – изломанный зигзаг линии рта дрогнул в ободряющей улыбке, и на душе у меня мгновенно потеплело, но страх по-прежнему продолжал сжимать мне горло.
– И всё же…, – не выдержала я, но Рэнд так быстро шагнул к передатчику, что слова замерли у меня на губах. Ригорец хорошо понимал, что я до последнего буду его отговаривать, поэтому спешка была вполне оправдана, но когда тонкие, длинные пальцы мягко коснулись металлической поверхности транзистора, я собрала в кулак всю волю, чтобы не поддаться соблазну оттащить Рэнда подальше от этой подозрительной штуковины.
Безучастно наблюдать, как ригорец превращается в застывшую статую, было выше моих сил, но и вмешиваться было нельзя. Лицо Рэнда стало похоже на восковую маску, а пронзительно синие, идеально круглые глаза отсутствующим взглядом смотрели в невидимую точку. Почти двухметровая, нескладная фигура ригорца казалась высеченной из камня скульптурой, в которой будто бы не было жизни, и в бессознательном стремлении убедиться, что с Рэндом все в порядке, я подтянулась на носочках и мимолетно дотронулась до серо-коричневой щеки. Наощупь кожа ригорца была не просто холодной, а ледяной, как у мертвеца, и я в ужасе отдернула руку.
С Рэндом что-то происходило. Он был прикован к передатчику незримыми цепями, его разум блуждал в лабиринтах бесчисленных измерений, а бренное тело неумолимо остывало в материальном мире. Ригорец балансировал на грани двух параллельных вселенных, и каждая доля секунды, проведенная в этом промежуточном состоянии, отнимала у него энергию. Черты Рэнда заострились, пульс замедлился, и в какое-то мгновение я поняла, что его грудь больше не вздымается в унисон дыханию. В недрах металлического корпуса раздался оглушительный щелчок, от гладких стенок полыхнуло неистовым жаром, а еще через миг ригорец внезапно забился в яростных, безудержных судорогах, словно через него пропустили мощнейший разряд электрического тока. Зрелище было настолько жутким, что я невольно впала в ступор и натуральным образом вросла ногами в пол – возможно, меня парализовало совсем ненадолго, но по моим внутренним ощущениям, я целую вечность сражалась с оцепенением.
–Нет! – я с разбегу врезалась в спину непрерывно содрогающегося в конвульсиях Рэнда и в падении сбила его с ног. Я всем весом навалилась на ригорца и, насколько хватило сил, прижала его к полу. Какое-то время Рэнда всё еще продолжало колотить, но постепенно он затих, и честно говоря, я уже и не знала, что испугало меня в большей мере – этот кошмарный припадок или последовавшая за ним неподвижность, слишком похожая на трупное окоченение.
– Коммандер Рэнд! Сэр! Очнитесь! Вы меня слышите, сэр? – мой голос сорвался на истошный крик, а когда я поняла, что ригорец не реагирует на мои призывы, над мостиком разнесся дикий, нечеловеческий вопль. Я и сама не догадывалась, что могу так кричать – надрывно, пронзительно, безудержно, изливая разом всю свою неуемную боль, задыхаясь от рыданий и рвущихся наружу стонов. Теперь я точно знала, что такое крик души – концентрированное горе, тысячекратно помноженное на безысходность. Я уже дважды теряла Рэнда, и ничто не могло заставить меня смириться с потерей, однако сегодня всё было иначе: я низко склонилась над ригорцем, но как бы я не напрягала слух, мне так и не удалось различить даже слабого сердцебиения, а лихорадочная попытка нащупать пульс закончилась впустую по банальной причине нехватки соответствующих познаний.
– Нет! – я упорно не попадала в сенсорный дисплей коммуникатора негнущимися, одеревеневшими пальцами, и вызвать медицинского дрона у меня получилось только после череды неудач. Рэнд по-прежнему не подавал признаков жизни, и, бросая полные надежды взгляды на недвижимо распростертого ригорца, я уже даже не плакала, а тонко подвывала. Чертов дрон всё никак не объявлялся, и вероятно, правильней всего в этой ситуации было бы телепортировать Рэнда прямиком в медотсек, но то ли я не до конца пришла в себя после ментального удара, то ли совершенно растерялась от чересчур стремительного развития событий.
– Пожалуйста, не умирайте! – умоляюще шептала бесчувственному ригорцу я, но гробовую тишину нарушали лишь мои всхлипывания и странное потрескивание на заднем фоне, которое я, поначалу даже не замечала, будучи всецело сосредоточенной на состоянии Рэнда. Пелена с разума понемногу спадала, и на смену хаотичным метаниям вернулись зачатки конструктивного мышления. Не дожидаясь дрона, я приготовилась телепортироваться вместе с ригорцем в медотсек, но тут транзистор издал шипящий звук, и с приборной панели, где до этого стояла железная шкатулка, скатилась тяжелая капля расплавленного металла. Передатчик раскалился докрасна, его корпус не выдержал высокой температуры, и в итоге вся конструкция медленно стекала на пол потоком обжигающей лавы. Я понятия не имела, из-за чего возник перегрев, но в любом случае о двухсторонних телепатических контактах с Генайей можно было забыть. Впрочем, сейчас меня это было последнее, что меня заботило, и даже если бы в эти минуты звездолет оказался между Черной Дырой и шартской эскадрой, я бы всё равно думала только о Рэнде. Я без малейших сомнений намеревалась покинуть мостик, и, будь в этом необходимость, с ничуть не меньшей уверенностью бросила бы на произвол судьбы и «Этернум», и его погруженный в сон экипаж,

Глава
VIII
Наконец-то объявившийся медицинский дрон парил над головой ригорца – перемигивались разноцветные датчики, двигались щупы-манипуляторы, впрыскивались через инъекторы необходимые препараты…Я больше ничего не могла сделать – только с замиранием сердца ждать отчета, но проклятый дрон будто специально оттягивал момент истины, продолжая раз за разом нарезать круги. Вскоре я напрочь потеряла терпение и начала подозревать, что дрон неисправен и сам нуждается в комплексном обследовании, но буквально за миг до того, как я решилась на экстренную телепортацию, умное устройство внезапно издало громкий писк, сообщающий о завершении предусмотренных стандартным протоколом процедур.
– Состояние пациента критическое, стабилизировать доступными способами не удается, в актуальной версии базы данных подходящей схемы лечения не найдено, -механическим голосом выдал дрон, – по результатам диагностики рекомендуется немедленно поместить пациента в криокамеру и все дальнейшие медицинские вмешательства производить только после консультации с компетентным источником.
– А почему не в медкапсулу?– трясущимися губами уточнила я. Мелкой дрожью колотило меня наполовину от радости, что Рэнд все-таки жив, а наполовину от страха, что это ненадолго, и я в упор не понимала, чем дрона не устраивает медицинская капсула, однажды уже позволившая ригорцу разминуться со смертью.
– Помещение пациента в медицинскую капсулу осуществляется с целью искусственного поддержания жизнедеятельности организма, – не сказал мне ничего нового дрон, но его следующая реплика заставила меня задохнуться от ужаса, – в данном клиническом случае показана криоконсервация в качестве единственного возможного способа предотвратить разрушение клеточной структуры организма.
– Сколько у меня времени? – ведение диалога с бездушной железякой конечно же было далеко не самым эффективным видом коммуникаций, но я слишком остро нуждалась в информации, чтобы запрашивать текстовый отчет, – черт, я имела в виду, как быстро мне надо поместить Рэнда в криокамеру …. То есть, сколько он еще протянет без анабиоза?
– При сохранении нынешней скорости падения жизненных показателей пациента по моим расчетам биологическая смерть наступит примерно в течение десяти минут, – бесстрастно спрогнозировал дрон.
– Нет! Нет! Нет! – стиснула виски в ладонях я,– Рэнд не может умереть! Я этого ни за что не допущу! Луэта, прием! Луэта, это Бернович! Ты сейчас где?
– Как где? – искренне удивилась моему странному вопросу девушка, – охраняю ведьму, как мне приказал Рэнд. Разве он тебе не рассказал?
– Луэта, послушай! – выдохнула я,– мне очень нужна твоя помощь, иначе Рэнд умрет. Тихо, не перебивай! У меня нет времени что-то тебе объяснять, поэтому я прошу – просто сделай всё, как я говорю, даже если тебе кажется, что я сошла с ума. Ты мне доверяешь?
– Да, Альма! Я тебе полностью доверяю!– без колебаний лязгнула ригорка, – что мне надо делать?
– Во-первых, выпусти коммандера Ил’Реми с гауптвахты, – озадачила Луэту я, – пусть она срочно телепортируется в медотсек, выведет Тер-Шелла из анабиоза и освободит криокамеру для Рэнда. На всё про всё у нее есть не более пяти минут. А ты иди вместе с Ил’Реми и тщательно контролируй каждый ее шаг – от этого зависит, будет ли Рэнд жить. Поверь мне, у нас нет другого выхода. Луэта, не молчи! Скажи, что ты всё поняла!
– Альма, я… – невнятно пробормотала девушка, но я и не надеялась, что она так быстро сумеет взять себя в руки, – мне всё понятно! Я сразу свяжусь с тобой, когда эта…ну, штука, будет готова!
– Спасибо, Луэта! Ты –молодец! – вновь восхитилась сообразительностью юной ригорки я, – действуй! Конец связи.
Я четко сознавала, что Ил’Реми может преподнести мне неприятный сюрприз, и в иных обстоятельствах она так бы и осталась отбывать срок на гауптвахте, но без активного участия драйды мой план был заведомо обречен на провал. Более того, замотивированность Ил’Реми не вызывала сомнений, и я могла поклясться, что она вылезет вон из кожи, только бы ее обожаемый Тер-Шелл снова встал на ноги. Дрон однозначно заключил, что вне криокамеры Рэнд неминуемо погибнет, и я даже особо не раздумывала, отдавая распоряжения Луэте. Пусть драйда творит, что хочет, я разберусь с ней позже, а пока нужно бросить все силы на спасение ригорца, и в этой ситуации пойти на принцип стало бы преступной глупостью.
Дрон неподвижно завис в воздухе и, на первый взгляд не проявлял никакой активности, но я понимала, что это было обманчивое впечатление – умное устройство было запрограммировано на непрерывное отслеживание жизненных показателей пациента, и в случае резкого ухудшения обстановки тут же требовало принять неотложные меры. Я рассчитывала телепортировать Рэнда прямо в криокамеру, но предварительно мне надо было получить сигнал из медотсека, а от Луэты до сих пор не было вестей. Часики тикали, а коммуникатор продолжал молчать, хотя по моим грубым прикидкам, криокамера уже должна была освободиться. Рэнд между тем настолько походил на покойника, что я боялась даже лишний раз посмотреть в сторону ригорца. Страх цепкими когтями держал меня за горло, а периодически накатывала такая паника, что я толком не могла дышать, но мозг продолжал безостановочно работать, и когда из динамиков коммуникатора вдруг раздались мелодичные переливы волшебных трелей, я практически мгновенно перестроилась на конструктивный лад.
– Агент Бернович, криокамера готова, – пропела коммандер Ил’Реми ровно по истечении отведенных ей пяти минут, -телепортируйте Рэнда.
Выяснять подробности мне было некогда, и по-военному коротко бросив в ответ «Вас поняла», я поспешно коснулась пиктограммы запуска телепорта. Вспыхнуло голубоватое свечение, и ригорец растворился в пространстве, а я оглядела мостик, пару секунд помучилась угрызениями совести и решительно отправилась вслед за Рэндом. По Уставу за самовольное оставление поста мне грозил как минимум трибунал, но даже если бы на моем пути в полном составе встало бы Верховное Командование Космофлота, я бы и тогда не отказалась от своего намерения.
Луэта стояла рядом с криокамерой и беззвучно плакала. Зигзагообразная линия рта дрожала, из круглых глаз катились крупные, кристально прозрачные слезинки, узкие плечи судорожно вздрагивали, а по лицу разлилось выражение безграничного горя. Ригорка до боли напоминала мне себя – совсем недавно я также не могла поверить, что весь этот кошмар происходит наяву, и дни Рэнда сочтены. Внешнее строение медицинской капсулы и криокамеры существенно отличалось, да и мы и с Луэтой принадлежали к разным галактическим расам, однако, на драматичность сцены указанные различия ничуть не повлияли, и я будто бы заново прочувствовала эту щемящую безысходность, заставляющую сердце сжиматься, а руки холодеть. Для Луэты Рэнд был не просто единственной ниточкой, связывающей ее с Ригором. Друг, наставник, старший брат – Рэнд заботился о девушке с трогательной нежностью, и если бы не его терпение и чуткость, адаптация Луэты шла бы гораздо тяжелее. Ригорец на собственном опыте знал, как трудно свыкнуться с новой реальностью, и еще труднее найти в ней свое место, поэтому он сделал все возможное, чтобы Луэту не угнетало одиночество и ощущение ненужности. Сегодня для ригорки в одночасье рухнул мир, а казавшееся таким прекрасным будущее окрасилось в черный цвет. Наверное, стоило морально поддержать девушку и хотя бы сказать ей что-то в утешение, но я словно растратила все свои эмоции. Внутри царила абсолютная, всеобъемлющая пустота, язык прилип к пересохшему небу, и у меня хватило сил лишь молча кивнуть Луэте.
– Запущен процесс криоконсервации биологического объекта, – отчитался медицинский дрон, – приступаю к поэтапному снижению температуры тела…
Одним нервным касанием я отключила голосовой интерфейс в настройках дрона, немного понаблюдала за индикатором прогресса и, убедившись, что погружение ригорца в анабиоз идет в штатном режиме, робко позволила себе перевести дыхание.
– Вам не следовало до этого доводить, агент Бернович, я вас предупреждала, – хрустальным колокольчиком прозвенела коммандер Ил’Реми,– но, как видите, я не стала поминать прошлое и помогла вам. Настала ваша очередь помочь мне.

Глава
IX
С головы до ног замотанная в черную хламиду драйда по обыкновению возникла буквально из ниоткуда – так внезапно набегают грозовые тучи на ясный небосвод, превращая погожий день в хмурый, промозглый вечер. Ил’Реми подошла еще ко мне ближе, и я с огромным трудом подавила в себе инстинктивное желание отступить на шаг назад.
– С этого момента я принимаю на себя командование «Этернумом», – хладнокровно поставила меня в известность драйда, – обязанности капитана я буду исполнять до возвращения в строй адмирала Тер-Шелла, и если вы собираетесь тем или иным образом мне в этом воспрепятствовать, я буду вынуждена поступить с вами также, как вы с коммандером Рэндом недавно поступили со мной. А именно – посадить на гауптвахту. Если же вы готовы к совместной работе на благо Галактического Союза, то должность моего старшего помощника вакантна. И запомните, агент Бернович, я не потерплю на борту никакого саботажа, поэтому хорошо обдумайте свое решение. Ну, так что вы выбираете?
– Вы же сами понимаете, что выбора у меня, по сути, нет, – криво усмехнулась я с горькой иронией заметила, – когда все это закончится, и меня спросят, как мне удавалось сохранять пост старпома, несмотря на регулярную смену капитанов, я не буду знать, что и ответить.
– Всё вы отлично знаете, – совершенно серьезно произнесла драйда, и широкий рукав ее просторного одеяния вороновым крылом взметнулся ввысь, а в бездонных глубинах низко надвинутого капюшона ослепительно блеснули два ярко-желтых огонька, – не преуменьшайте собственную значимость, к чему сейчас это кокетство? Итак, если организационных вопросов больше нет, приступим к делу. Я побуду в медотсеке до завершения реимплантации, мне необходимо убедиться, что жизни адмирала ничто не угрожает. Старпом, приказываю вам занять свое место на мостике. Курс на систему Аргос. Я сразу же присоединюсь к вам, как только состояние адмирала стабилизируется.
– Видимо, вы ждете, что я бодро отрапортую «Есть, мэм!» и опрометью побегу прокладывать курс? – всё с тоже злой издевкой осведомилась я, но, похоже, драйде было совсем не до пикировок, и в ее чарующем голосе сквозила лишь безграничная усталость от происходящего.
– Нормы субординации меня мало волнуют, – честно призналась коммандер Ил’Реми, – просто делайте то, что я говорю, а на отсутствие формализма я, так и быть, временно закрою глаза. Прошу прощения, старпом, мне надо проследить за ходом операции.
– Да чтоб вас всех! – проникновенно выругалась я в адрес Главы Спецкорпуса Х и его чересчур ретивых агентов, но продолжать полемику не стала.
– Альма! – окликнула меня Луэта за миг до активации телепорта, – с Рэндом же всё будет хорошо?
– Теперь уже точно да! – я в большей степени успокаивала саму себя, чем девушку и вообще ни в чем уже не была по-настоящему уверена, однако, моих слов оказалось достаточно, чтобы Луэта резко перестала плакать.
– Я могу остаться здесь? – с мольбой во взгляде лязгнула ригорка, и я вдруг со смесью изумления и восхищения осознала, что ее не пугает даже соседство с «ведьмой».
– Если «капитан» Ил’Реми не возражает, – саркастично фыркнула я в сторону черного облака, но драйда в очередной раз продемонстрировала завидную выдержку.
– Пусть остается, – милостиво разрешила наш новоиспеченный капитан откуда-то из-под многочисленных складок струящейся ткани, – не поспоришь, что доктор Маркус успел неплохо ее поднатаскать, поэтому в медотсеке она будет наиболее полезна.
– Луэта, всё это ненадолго,– шепотом пообещала девушке я, – потерпи немного ради Рэнда, ладно?
Кивать в ответ ригорка пока не научилась – как правило, инопланетяне довольно быстро перенимали сугубо человеческие жесты, но Луэте еще только предстояло обзавестись новыми привычками. Впрочем, даже скупая ригорская мимика красноречиво свидетельствовала о негативном отношении девушки к обществу драйды, однако, у Луэты хватило благоразумия не провоцировать конфликт.
Я подспудно опасалась, что на мостике меня поджидают неприятные сюрпризы, но беглый осмотр не выявил ни единого признака таковых. За исключением расплавившегося транзистора, на первый взгляд всё было в полном порядке, но меня так сильно замучили постоянные эксцессы, что любая тишина автоматически порождала нездоровое напряжение. Я медленно обошла мостик по периметру, на всякий случай проверила «сонное царство» в кают-компании, налила себе аргианского чая и со вздохом опустилась в кресло пилота. Снаружи простирался бескрайний космос, а чужие, незнакомые звезды манили далеким светом.
– К черту всё! – повторила свое любимое «заклинание» я, и справедливо рассудив, что перед смертью, как говорится, не надышишься, коснулась приборной панели. Что ж, Аргос так Аргос… Если минное поле в буферной зоне – это не выдумка Ил’Реми, то без Тер-Шелла нам и вправду бессмысленно туда соваться, и я не представляла, что предпримет драйда, если адмиралу не поможет даже реимплантация синтезированного в лабораторных условиях камня Орн. Ил’Реми сильно рисковала, выводя Тер-Шелла из анабиоза, она всё поставила на зеро, как азартный игрок в рулетку, и мне было не сложно предсказать, как поступит драйда при любом отклонении от плана. Естественно, она без зазрения совести вышвырнет Рэнда из криокамеры и поместит туда Тер-Шелла, и вся надежда была на то, что вмешательство Луэты вновь спутает Ил’Реми все карты.
Я могла только догадываться, что сейчас творилось на Аргосе, но небезосновательно предполагала, что обстановка на планете особо не отличается от ситуации на Тарго или Долианте. Галактический Cоюз переживал не лучшие времена, а вынужденная изоляция не шла на пользу ни одному из входящих в его состав миров. Без связи тщательно выстроенная система межпланетных коммуникаций фактически разрушилась, взаимодействие стало невозможным, а о координации из центра и вовсе можно было забыть. Да что там координации, даже поставки знаменитого аргианского чая массово остановились по той простой причине, что непрерывные возмущения в континууме превратили рутинные подпространственные прыжки в чистую лотерею…
Принимая во внимание, что от моего былого оптимизма уцелели лишь жалкие крохи, я не питала иллюзий касательно грядущего путешествия к Аргосу, да и жалкий вид явно не подлежащего ремонту передатчика не способствовал позитивному мышлению. Но какие у меня, в сущности, были варианты? Конечно, я была не в восторге от методов Спецкорпуса, но иногда мне начинало казаться, что кроме Конторы никто с этим безумием не справится. Только адмирал Тер-Шелл, у которого хватило авантюризма, чтобы выдать себя за отпрыска знатной зауритской фамилии, а затем пройти испытание в Огненных Пещерах при помощи модифицированного импланта, сможет принять столь же нестандартное, но при этом эффективное решение, и не позволить Галактическому Союзу пасть жертвой непримиримой схватки между двумя могущественными цивилизациями. Возможно, Рэнд был не так уж и прав в своем намерении лететь к Ригору, а я горячо поддержала его скорее из личной преданности, чем из соображений целесообразности. В конце концов, драйде было совсем не выгодно всех нас угробить, так что, пусть попытается, а я, так и быть, подыграю ей в нелепом спектакле с переходом звездолета под командование «Спецкорпуса».

Г
лава
X
Я объективно понимала, что инженерные системы «Этернума» функционируют едва ли не на последнем издыхании, и в случае, если прыжок в гиперпространство окончательно доконает двигатели, мы окажемся в безвыходном положении. Раньше нас всегда выручал лейтенант Ичир, но на этот раз галлиец наряду с остальными погрузился в сонное оцепенение, а при всех неоспоримых достоинствах коммандера Ил’Реми, я сомневалась, что драйда обладает необходимыми навыками. Я, конечно, не исключала, что мой экс-куратор, а ныне самопровозглашенный капитан знает и умеет гораздо больше, чем я могу предположить, но в ходе запуска гипердрайва у меня все равно было очень неспокойно на душе. Однако, то ли вселенная решила, что с меня пока достаточно потрясений, то ли у «Этернума» еще был маломальский потенциал, но так или иначе, бортовой компьютер не выявил критических неполадок, и в целом прыжок к Аргосу можно было назвать успешным. Расчетное время прибытия в указанные координаты составляло почти шесть часов, и все это время мне предстояло провести в томительном ожидании развязки. Оригинальный план Рэнда подразумевал, что свои дальнейшие действия мы будем координировать с Генайей, но транзистор отныне был совершенно непригоден для эксплуатации, равно как и не подлежал восстановлению. Построить новый прототип было бы реально, имейся у нас запас основных компонентов, но всю до крупицы фригиевую пыль Ил’Реми израсходовала на синтез нового импланта для Тер-Шелла, а я позволила ей это сделать в обмен на место в криокамере. Решать, правильно ли я поступила с точки зрения Устава, вероятнее всего теперь будет Трибунал, но на данный момент я не испытывала ни малейших сожалений по поводу содеянного. Доктор Маркус обязательно придумает, как помочь Рэнду, либо мы транспортируем ригорца на Сонейю-3 – планету с самой развитой медициной в Галактическом Союзе, и там его уж точно вылечат. А еще я изо всех постараюсь оправдать доверие Рэнда, и когда старпом придет в себя, а это непременно так и будет, он во мне не разочаруется. Безусловно, Рэнд очнется уже в новом мире, но никто не знает, изменится ли наша действительность в лучшую сторону или, наоборот, превратится в поле битвы…
– Старпом, прием! Доложите обстановку! – из невеселых размышлений о судьбе вселенной меня вывел напевный голос коммандера Ил’Реми, и я резко вернулась в реальность.
– Следуем в Систему Аргос на максимальной скорости! Все параметры в норме, полет проходит штатно, – сухо сообщила я, после чего осторожно поинтересовалась, – а как у вас?
– Сейчас уже нормально, – ответила драйда,– всё самое страшное позади, и адмирал Тер-Шелл понемногу восстанавливается после операции. Не скрою, мне пришлось пережить несколько жутких мгновений, но, к счастью, нам удалось не допустить отторжения импланта. Хотелось бы отдельно поблагодарить вашу протеже, Луэту – она прирожденный доктор, у нее есть все задатки, чтобы в будущем стать отличным врачом. Я попрошу Маркуса взять ее под свое крыло, такой талант не должен пропадать всуе. Всё-таки ригорцы – удивительный народ, жаль, что мы не можем принять планету в состав Галактического Союза. Но я не теряю надежды, что адмирал Тер-Шелл сумеет разрешить кризис…Сколько нам лететь до Аргоса?
–Около шести часов…,-мельком сверилась с бортовым компьютером я, и сочла нужным пояснить, – но это если нас опять не выбросит из подпространства.
– Придется сократить реабилитационный период, – тяжело вздохнула Ил’Реми, – у адмирала сильный организм, я верю, что он справится.
– Помнится, адмирал Тер-Шелл командовал «Этернумом», сидя в гравикресле, да и стимуляторы, по-моему, там тоже присутствовали,– поделилась с драйдой я,– не знаю, как насчет организма –за последнее время адмиралу хорошо досталось, но потрясающей силы воли у него однозначно не отнять.
– Я скоро поднимусь на мостик, – предупредила Ил’Реми,– только объясню Луэте, какие показатели ей нужно будет внимательно отслеживать. Я убедилась, что на нее можно положиться, хотя она по-прежнему считает меня «ведьмой» и старается по возможности держаться на безопасном расстоянии. Но ничего, это у нее пройдет, я умею отличать истинную ксенофобию от издержек адаптации, поэтому философски отношусь к поведению Луэты. Адмирал Тер-Шелл всегда говорил мне, что гибкость ума- это первый шаг к мудрости, и он, как обычно, был прав.
– Ну, еще бы,– хмыкнула я, – ваш кумир свят и непогрешим!
– Отставить, старпом! – мелодичный тембр драйды не позволял ей как следует на меня гаркнуть, но ее красноречивые интонации заставили меня сразу прикусить язычок, – продолжайте наблюдение за приборами. Чуть позже я к вам присоединюсь. Конец связи.
В сущности, я была даже в чем-то рада за Луэту. Уже было очевидно, что Галактический Союз станет ее новым домом, так пусть она получит образование, найдет себе занятие по душе и будет счастлива даже вдали от родины. Ил’Реми тоже заметила, что Луэта тяготеет к медицине, и при должном усердии, перед девушкой и вправду открывались широкие горизонты профессионального и личностного рода в сфере здравоохранения. Пусть лучше девушка осваивает востребованную специальность и делает карьеру в Медицинском Корпусе, чем и дальше грезит вступлением в Космодесант…
Моя кружка практически опустела, но на губах все еще чувствовался терпкий вкус аргианского чая. Во многом я до сих пор держалась именно благодаря бодрящему эффекту ароматного напитка, но нельзя было отрицать, что мои силы неуклонно таяли. Я мечтала нормально выспаться и наконец избавиться от непреходящего ощущения хронической усталости, однако, шансы как следует отдохнуть по обыкновению были весьма невелики. Во-первых, текущая обстановка совершенно не располагала к сладкой полудреме, а во-вторых, с коммандером Ил’Реми нужно было постоянно быть начеку. Получив неограниченные полномочия, драйда могла выкинуть всё, что угодно, и честно говоря, я откровенно побаивалась своего экс-куратора. В нынешних обстоятельствах мне было категорически противопоказано расслабляться, но, к моему вящему сожалению, сохранять жизненный тонус с каждой минутой становилось всё сложнее, и меня регулярно посещали предательские мысли о том, что на одном чае особо не разгонишься. В недалеком прошлом у меня имелся печальный опыт применения стимуляторов, и мне ничуть не улыбалось резко вырубиться в самый ответственный момент, но я не сбрасывала со счетов возможность снова прибегнуть к экстремальным средствам. Голова мерзко побаливала, а по телу разливалась слабость, но в целом всё могло быть гораздо хуже, и я надеялась обойтись без крайностей.
«Этернум» уверенно шел в подпространстве, и если отталкиваться от сухой статистики, вероятность пробуждения экипажа была сейчас достаточно высока. Не то чтобы я прямо жаждала поскорей сдать пост Майкрофту и компании, но меня тревожило длительное оцепенение команды. Медицинские дроны уже наперечет знали всех членов так называемой «группы риска», и соответственно держали наготове необходимый набор препаратов, но я слишком хорошо помнила слова доктора Маркуса о том, что каждая минута пребывания под действием сонных чар усугубляет разрушительное влияние на организм. Док не конкретизировал, но я догадывалась, что нависшая над экипажем угроза очень серьезна, и чем чаще повторяются эпизоды оцепенения, чем быстрее мрачные прогнозы воплотятся в явь. На этом фоне было вдвойне неприятно лишиться транзистора – я не исключала, что после потери связи со своим единственным «контактером» аарта снова запаникует, и континуум содрогнется от мощной волны возмущений.

Глава
XI
А вообще, я клятвенно зареклась что-либо предсказывать, и с определенного времени старалась без нужды не забивать себе голову. Обстановка диктовала необходимость жить настоящим и принимать решение, как говорится, по ходу пьесы, но возможно, на самом деле у меня банально не хватало ума для стратегического планирования. Адмирал Тер-Шел, если, конечно, он успеет прийти в себя к моменту прибытия в Систему Аргос, был нашей последней надеждой, но, с другой стороны, пресловутая операция на орбите Ригора, заставляла меня сомневаться, что Глава Спецкорпуса захочет разводить дипломатию. Впрочем, с того судьбоносного дня много чего минуло, и если Тер-Шелл вправду был таким мудрым, как позиционировала его драйда, он не мог не понимать, что времена меняются, а прежние решения требуют радикального пересмотра.
Мысли о Рэнде я настойчиво гнала прочь – у меня перед глазами упорно стояла жуткая картина бездыханно распростертого на полу ригорца, но я также понимала, что стоит мне позволить себе расклеиться, и взять себя обратно в руки уже не получится. Мне еще только предстояло разобраться, что случилось с передатчиком, и насколько мы были правы, обвиняя коммандера Ил’Реми в установке некоего блока, но сомнения не прекращали меня мучить, и как только драйда появилась на мостике, я вместо приветствия обратилась к ней со своим животрепещущим вопросом:
– Разрешите спросить, мэм, это из-за вас коммандер Рэнд попал в криокамеру? – с порога выдала я, рассчитывая застать Ил’Реми врасплох, но черное облако лишь невозмутимо проплыло мимо меня и бесшумно опустилось в капитанское кресло.
– Не из-за меня, а из-за собственного упрямства, – удостоила меня ответом драйда, – я доступно объяснила ему, чем может быть чреват прыжок к Ригору, но он отказался внимать моим доводам. Как иначе я могла предотвратить катастрофу? Но если для вас важно это знать, то я даже не предполагала, что результат будет таким…драматичным. Мозг ригорцев – это отдельная неизученная вселенная. Вряд ли вы поверите в мою искренность, старпом, но мне жаль, что всё так вышло. Я бы предпочла доказывать свою правоту иным образом, но мистер Рэнд был глух к моим аргументам… Мы не для того столько лет держали в секрете координаты Ригора, чтобы без боя сдать шартам наши рубежи.
– Но Генайя объяснила, что Империя нам не враг,– возразила я, – Звездные Скитальцы положили глаз в том числе и на Шартаронскую Туманность.
– Как мы можем верить на слово «Аномалии», из-за которой Галактический Союз погрузился в хаос? – прозвенел из-под складок плотной ткани хрустальный голосок Ил’Реми, и сколько бы обидно мне не было это признавать, частично я была согласна с доводами драйды, – после вербовки у меня не было времени объяснить вам базовые принципы нашей работы. Я сразу выбросила вас в «поле», и вы не успели пройти подробный инструктаж. Будь всё иначе, вы бы не задавали мне таких вопросов. Агенты Спецкорпуса Х – это вовсе не параноики, в каждом видящие врагов. Недалекие обыватели активно тиражируют это в корне ошибочное мнение, тогда как политика Спецкорпуса направлена на обеспечение безопасности таких вот наивных борцов за мир во всем мире. Запомните, энсин Бернович, непроверенная информация – это еще не информация, это не более, чем пища для размышлений, материал для анализа. Научитесь просеивать через сито все поступающие сведения, не спешите нечего принимать на веру и скоро вы обнаружите, что вас регулярно вводят в заблуждение. Коммандер Рэнд поддался эмоциям, и вот к чему это привело! Холодный разум, старпом, в нем ваше спасение. Что мы имеем по факту? Слово Ортана против слова Генайи. Всё! С равной долей вероятностью они оба могли нас обманывать. Им обоим выгодно стравить нас с шартами, дождаться, пока мы сами друг друга не перебьем, а потом преспокойно прийти на все готовое. Я буду только рада, если окажется, что в лице аарты мы получили надежного союзника, а если нет? Не знаю, в каких богов вы веруете, старпом, и веруете или вообще, но советую вам помолиться, чтобы к моменту выхода из подпространства в системе Аргос адмирал Тер-Шелл был в состоянии вести переговоры с шартами. Если постоперационная реабилитация затянется дольше, чем я рассчитываю, говорить от имени Галактического Союза придется нам с вами.
– Боже, храни адмирала! –от чистого сердца обратилась к всевышнему я, лишь на миг представив нарисованную драйдой картину, – как его состояние?
– Жизненные показатели улучшаются, но восстановительный период после такой операции не может быть коротким, – черная хламида плавно заколыхалась – видимо, это коммандер Ил’Реми издала сокрушенный вздох, – думаете, перед мной никогда не стояло нравственных дилемм? Адмиралу нужен полноценный отдых, в идеале – даже длительный медикаментозный сон, но я буду вынуждена поднять его с больничной койки и сообщить, что шартские корабли уже на подлете. А вдруг нагрузки его убьют? Я вам ни на что не жалуюсь, старпом, просто на этом примере показываю, что мы все проходим через испытания…
– А если адмирал не придет в себя, что мы будем делать с минами? – прагматично уточнила я. К сантиментам драйды я относилась скептически – мастерски разыгранная сцена наверняка всего лишь являлась элементом психологического давления, а вот мины в буферной зоне были вполне себе реальными.
Драйда молчала так долго, что меня начала напрягать эта гнетущая тишина. Несколько минут спустя Ил’Реми заговорила, но ее мелодичный голос на этот раз звучал, как треск рвущейся струны.
– Я не знаю, старпом, – неожиданно призналась драйда, и когда я изумленно вскинула брови, уверенно добавила, – но мы обязательно что-нибудь придумаем, потому что обратного пути у нас больше нет, и отступать нам некуда.
В последнее время я, как правило, не лезла за словом в карман, и зачастую не стеснялась швырять правду в лицо, однако, сейчас у меня разом пропал дар речи, и на протяжении нескольких секунд я лишь молча раскрывала рот выброшенной на лед рыбиной. Я успела привыкнуть к тому, что драйда всегда четко видит не только цель, но и способы ее достижения, однако, сегодняшние откровения коммандера Ил’Реми заставили меня иначе взглянуть на некоторые вещи. Хотя… Где, как не в Спецкорпусе Х, обучают манипуляциям высочайшего уровня, и возможно, что я совершенно напрасно верю в растерянность драйды. Вдруг мне надо вынести урок, что поддаться психологическим трюкам бывает очень легко, и опытный агент никогда не примет за чистую монету даже самые искусные попытки установить доверительные отношения?
– Может, поспите немного? – заметив, как омрачилось мое лицо, предложила Ил’Реми, – вы устали, это плохо. Судьбоносные решения лучше принимать на свежую голову. Я понимаю, что с мостика мне вас не выгнать, так что откиньте кресло и попробуйте подремать. У нас есть в запасе еще часа три, потом нужно будет подготовиться к переговорам. Если, пока вы спите, что-то пойдет не так, я обещаю сразу же вас разбудить.

Глава
XII
Сложно было отрицать, что предложение драйды показалось мне невероятно заманчивым, но внутренние предубеждения упорно не позволяли мне его принять. По сути это означало отдать «Этернум» в полное распоряжение Спецкорпуса и окончательно утратить даже слабую иллюзию контроля над ситуацией, а с другой стороны, от меня здесь уж и так давным-давно ничего толком не зависело. Быть может, мне и вправду не стоило проявлять категоричность, тем более, что организм всё настойчивее требовал отдыха, да и перспектива снова воспользоваться злосчастными стимуляторами выглядела крайне безрадостно. Я прекрасно сознавала, чего стоят обещания Ил’Реми, но соблазн был чересчур велик, и скрепя сердце я решила рискнуть. Эргономичное кресло будто было создано для релаксации, и едва я переместила спинку в удобное положение полулежа, как мои веки мигом отяжелели. Мне действительно была так остро необходима эта чертова передышка, что я даже не почувствовала того момента, когда провалилась в сон.
Странно, но мне вообще ничего не снилось – разум окутала тьма, мозг резко выключился, как по щелчку рубильника, и именно с этого места у меня в памяти начинался внушительный провал. Пробуждение наступило так же внезапно, словно кто-то вошел в комнату и зажег электричество. Свет больно ударил в глаза, я подскочила в кресле, часто заморгала и долго не могла сообразить, где я и что происходит вокруг. Знакомые очертания мостика «Этернума» меня слегка успокоили, но по мере возвращения в реальность я отмечала для себя всё новые детали. Например, где-то совсем рядом витал характерный запах медикаментов – так пахло от униформы доктора Маркуса или от того, кто в течении длительного периода находился в корабельном лазарете.
– Сэр? – неловким движением я попыталась выпрямиться по стойке смирно, но голова закружилась, и я чуть было не рухнула обратно в кресло. Кое-как мне удалось удержаться на ногах, но перед глазами по-прежнему стоял такой густой туман, что я автоматически усомнилась, не является ли мой собеседник исключительно плодом воспаленного рассудка.
– Вольно, энсин! – разрешил адмирал Тер-Шелл, и теперь я наконец поняла, что за яркая вспышка ударила мне в лицо. Это камень Орн, имплантированный в подбородок Главы Спецкорпуса, пламенел багровыми отблесками точно на уровне моих глаз. Адмирал снова был вынужден прибегнуть к помощи гравикресла, но голос у него был достаточно бодрым, что заставило меня проникнуться определенным оптимизмом. Изможденный, мертвенно бледный, с черными провалами запавших глаз и пепельно-серым оттенком некогда смоляных волос Тер-Шелл парадоксальным образом сохранил свой необъяснимый шарм, но если ранее он был похож на демона –обольстителя из древних земных легенд, то сейчас скорее напомнил каноничного вампира. Не знаю, какую роль играл камень Орн, но пылающий имплант не только придавал Командующему Спецкорпусу абсолютно потусторонний вид, формируя имидж всемогущего сверхсущества из иного мира, но и служил эффектным дополнениям огненным линиями ритуальной татуировки, вновь проступившей на месте уродливых шрамов.
– Я рада, что вы снова с нами, сэр! – ничуть не покривила душой я, и лишь затем боковым зрением увидела облако черной ткани, настороженно прислушивавшееся к нашему разговору.
– Благодаря коммандеру Ил’Реми, – с непривычной теплотой произнес Тер-Шелл,– ну и конечно же вам, энсин Бернович. Идея с криокамерой ведь принадлежала вам?
– Так точно, сэр! – я отчаянно старалась отвечать строго по Уставу, и адмирал наверняка оценил мои усилия, но сам предпочел свести формализм до минимума.
– Коммандер Ил’Реми кратко ввела меня в курс дела, – сообщил Тер-Шелл, – я предвидел нечто подобное, но не думал, что события будут развиваться с такой скоростью. Что ж, чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше. Если все готовы, то мы можем приступать к брифингу. Энсин Бернович?
–Я готова, сэр! – наспех пригладила растрепавшиеся во сне волосы я,– может, удобнее будет переместиться в кают-компанию?
– В этом нет смысла, – бросил адмирал, -во-первых, нас всего трое, а во-вторых, я не хотел бы оставлять мостик без присмотра. Итак, вводные данные. Что мы имеем? Коммандер Ил’Реми, вам слово.
К Главе Спецкорпуса можно было относиться по- разному: с ненавистью за неоднозначные методы работы, с восхищением за целеустремленность и находчивость, с презрением за низкое происхождение и обман зауритской элиты, но, полагаю, что и преданные поклонники, и заклятые враги Тер-Шелла были солидарны в одном – в чрезвычайных ситуациях адмирал проявлял чудеса изобретательности и без сожаления ломал стереотипы. Несмотря на то, что рядом с ним я постоянно испытывала ярко выраженный дискомфорт, а из глубины миндалевидных глаз в меня, казалось, вглядывалась сама бездна, мое отношение к Командующему Спецкорпусом нельзя было назвать однозначным. Положа руку на сердце, я выдохнула с облегчением, когда увидела Тер-Шелла на мостике – во всяком случае адмирал не боялся взять на себя ответственность, и я надеялась, что впредь мне больше не придется взваливать на свои плечи сей тяжкий груз.
Драйда обрисовывала текущую обстановку четко и по существу, но мелодичные переливы звонкого голоса превращали казенные фразы в песенные куплеты. Лирические напевы безусловно ласкали слух, но при этом регулярно отвлекали от доклада и не давали настроиться на рабочий лад. Впрочем, Тер-Шелл слушал драйду с холодным вниманием, и с каждой минутой всё сильнее походил на себя прежнего, если конечно не считать осунувшегося лица и серого оттенка некогда иссиня черных волос. Даже сидя в гравикресле адмирал больше не производил впечатления немощного создания, только что выкарабкавшегося с того света – слишком уж живым и ясным был его пронзительный взор. Камень Орн отбрасывал кроваво-красные тени на тонкие, аристократичные черты и я буквально кожей чувствовала, что вместе с имплантом в тело Главы Спецкорпуса стремительно возвращается жизнь.
– У меня всё, сэр, – завершила обобщающий доклад коммандер Ил’Реми, но ответить ей адмирал не успел, потому что аккурат в эту секунду из турболифта вышла Луэта и испуганно застыла на пороге. Юная ригорка прятала глаза и неуверенно переминалась с ноги на ногу, а после того как адмирал Тер-Шелл вдруг впился в нее немигающим взглядом, и вовсе инстинктивно попятилась.
– Ну, здравствуй, Луэта! – с фирменной улыбкой вышедшего на охоту инкуба поприветствовал дрожащую девушку адмирал, – вынужден признать, я поступил опрометчиво, в одиночку отправившись тебя усмирять. Но успокойся, я тебя ни в чем не обвиняю – ты видела вокруг сплошную угрозу и защищалась, как могла. Надеюсь, больше ты ничего не разгромила?
– Я… Нет…– безнадежно стушевалась ригорка, но к моему вящему изумлению вдруг вспомнила уроки Рэнда, и отчетливо добавила, – сэр.
– А ты прогрессируешь, – констатировал Командующий Спецкорпусом,– что ж, добро пожаловать в Галактический Союз! Быть можешь, со временем ты станешь вторым ригорцем в Космофлоте. Мне сказали, у тебя способности к медицине… Доктор – это благородная профессия, и если ты готова долго учиться, Космофлот тебе поможет. Но только, пожалуйста, без погромов и истерик, одного раза с меня вполне достаточно.
– Клянусь, я не хотела причинить вам вред! – с подкупающей искренностью лязгнула девушка, – я обезумела от ужаса и сама не понимала, что творю! Умоляю, простите меня…сэр! Даю слово, что буду много учиться и работать над собой. Да, мне нравится медицина, нравится спасать жизни, но моя заветная мечта –служить в Космодесанте!
– Вот это поворот! – переглянулся с Ил’Реми адмирал, – хотя почему бы и нет – с такими выдающимися физическими данными ты даже рутианам конкуренцию составишь. Ладно, Луэта, поговорим об этом позже. Сейчас мы заняты, и если тебе не трудно, будь добра, принеси нам по стаканчику аргианского чая. Энсин Бернович, вы ничего не имеете против аргианского чая?
– Никак нет, сэр! – воспоминания о допросе в камере на станции Бирс-Гардем были еще свежи, и я отлично поняла намек Тер-Шелла. После той жуткой истории у меня сформировалась своего рода фобия, и я не могла даже смотреть на аргианский чай, но Рэнд успешно исцелил меня от этой напасти.
– Превосходно! – чуть сузил миндалевидные глаза Глава Спецкорпуса Х, – а сейчас продолжим брифинг, у нас мало времени! Через час мы выйдем из гиперпространства на границе буферной зоны в системе Аргос, и нам нужно решить, что делать дальше. Я могу деактивировать мины, но учитывая, что Шартаронские Соглашения пока никто не отменял и со стороны империи может в любой момент начаться вторжение, мне бы не хотелось так рисковать. У меня есть подробная карта минного пола, но мины расставлены слишком часто, чтобы звездолет класса «Этернума» мог их обойти. Поэтому корабль останется в системе Аргос, а в Шартаронскую туманность мы отправим шаттл. Если по не зависящим от нас причинам переговоры сорвутся, и шарты сочтут наши действия прямым нарушением Шартаронских Соглашений, минное поле даст нам небольшую фору для подготовки к имперской атаке. Дело за малым – выбрать парламентера.

Глава
XIII
Командующий Спецкорпусом улыбнулся кончиками губ, и от этой его улыбки меня тут же пробрал мороз по коже. Что касается драйды, то низко надвинутый капюшон надежно скрывал любые проявления эмоций, но я подозревала, что даже в подобных обстоятельствах Ил’Реми смотрит на своего идола с неизменным обожанием.
– По-моему мнению, идеальной кандидатурой стал бы коммандер Рэнд, – после многозначительной паузы произнес адмирал, – но, к сожалению, он выбыл из строя в самый неподходящий момент. Коммандеру Ил’Реми пришлось принять непростое решение, но сейчас не время обсуждать, правильно она поступила или нет, нужно отталкиваться от фактического положения вещей. На «Этернуме» бодрствуют только четверо. Луэту мы, естественно, не рассматриваем. Она ведь даже не псионик, как Рэнд… Коммандер Ил’Реми засветилась на шартском корабле, а так как мы не знаем принципов работы имперских систем безопасности, есть вероятность, что ее могут узнать. Полететь в Туманность мог бы я сам, и это было бы наилучшим вариантом, но в своем нынешнем состоянии я мало на что сгожусь. И проблема не только в маломобильности… Я бы предпочел об этом не распространяться, но какое-то время мне будут требоваться регулярные инъекции поддерживающих препаратов с множеством побочных эффектов. Таким образом, обстоятельства не оставляют нам другого выбора, и я вынужден послать на переговоры энсина Бернович. Но чтобы шарты не сочли за неуважение, что Галактический Союз представляет даже не старший офицер, а бортовой администратор, я, пользуясь своими полномочиями, официально повышаю энсина Бернович в звании. Поздравляю с повышением, коммандер Бернович!
– Сэр, вы с ума сошли! – в ужасе воскликнула я, не силах поверить, что адмирал говорит серьезно. От переизбытка чувств я позабыла и о субординации, и об элементарных нормах приличия – все во мне клокотало от возмущения, и я готова была с пеной у рта доказывать, что более неудачного решения нельзя было и вообразить. Наверняка, со стороны я выглядела разом смешно и страшно: выпученные, грозящие вылезти из орбит глаза, раскрасневшиеся щеки и открытый в беззвучном крике рот, но имиджевая составляющая волновала меня в последнюю очередь. Как я, черт побери, должна была реагировать, если этот ненормальный задумал посадить меня в шаттл и отправить через минное поле прямиком в лапы к шартам? С визгом прыгать от радости? Сердечно благодарить за оказанную честь? А, может быть, встать по стойке смирно и торжественно поклясться в верности Галактическому Союзу? Чего от меня хочет вообще этот психопат, возомнивший себя вершителем судеб, и как мне избежать незавидной участи козла отпущения?
– Похоже, повышение вас так потрясло, что вы до сих пор под впечатлением, – иронично усмехнулся Тер-Шелла в ответ на мои красноречивые гримасы, – достойно носите свое новое звание! В добрый путь, коммандер!
Возможно, я ошибалась, но по-моему, адмирал надо мной изощренно издевался, однако, я пребывала в таком глухом ступоре, что физически не могла дать Главе Спецкорпуса подобающий отпор. Казалось, еще чуть-чуть и я позорно расплачусь, но скорее всего «почтеннейшая публика» именно этого и ждала, тогда как я такого удовольствия никому доставлять принципиально не собиралась.
– Адмирал Тер-Шелл абсолютно прав, – пропела драйда, хотя мне было глубоко наплевать на ее отношение к происходящему, – вы –наш единственный шанс. Я могла бы вам сказать, что это приказ, а приказы не обсуждаются, но же все здесь понимаем, что без вас наша миссия невыполнима. Вы пролетите через минное поле на автопилоте и подадите сигнал на имперской частоте…
– А дальше что? –зажженной спичкой вспыхнула я, – вы что, и правда надеетесь, шарты будут со мной разговаривать, вместо того, чтобы сходу открыть огонь по челноку?
– Спокойно, коммандер! – плавным, но очень выразительным жестом остановил меня Тер-Шелл, и я невольно опустилась в кресло, пригвожденная его тяжелым взглядом,– я же не идиот, чтобы намеренно отправлять вас на смерть. Или вы ставите мои умственные способности под сомнения? Неужели я когда-нибудь давал вам для этого повод? Я полагал, что после знакомства с некоторыми подробностями моей биографии вы, наоборот, убедились в моем исключительном здравомыслии… Я ничего не делаю наудачу, каждой мой шаг тщательно просчитан, просто я умею так быстро производить необходимые вычисления, что для окружающих мои решения выглядят спонтанными и да, возможно слегка безумными …
– Простите, сэр, – нервно сглотнула я. Тер-Шелл четко дал мне понять, что раз я теперь в курсе его секретов, мы навсегда повязаны, и любая моя попытка проявить неподчинение обернется гораздо худшими последствиями, чем бесславная гибель в Шартаронской Туманности. В противном случае адмиралу будет проще под шумок избавиться от меня, а заодно и от Рэнда, тем более, что для этого сейчас сложился наиболее удобный момент. Доктора Маркуса адмирал, вероятно, все-таки пощадит, потому что такого ярого приверженца соблюдения врачебной тайны еще надо было поискать, а вот нас с Рэндом Глава Спецкорпуса без колебаний пустит в расход. Между тем, даже откровенный шантаж выходил у Тер-Шелла настолько изящно, что в итоге жертва начинала ощущать благодарность за милосердно представленную возможность искупить свои невольные прегрешения. И пожалуйста, уже я сама вынуждена просить прощения за несуществующую вину….
– Ничего, я понимаю, – не стал раздувать конфликт адмирал, – если вы не возражаете, предлагаю продолжить брифинг. О, наш чай! Очень кстати, согласны?
Мне ничего не оставалось, кроме как обреченно кивнуть, и жадно выхлебать сразу половину чашки. Луэта подозрительно на меня покосилась, но вставить слово не отважилась. Любопытная ригорка немного потопталась на мостике, но быстро сообразила, что ее присутствие нежелательно, и с неприкрытым разочарованием удалилась.
– План следующий, – Тер-Шелл только пригубил свой напиток, а Ил’Реми и вовсе не притронулась к своей чашке. Честно сказать, я представления не имела, как и чем питаются драйды и их ближайшие родственники койтары – в Академии будущим администраторам ксенобиология преподавалась весьма поверхностно, но логично было предположить, что отсутствие желудков подразумевало несколько иной способ поступления в организм питательных веществ.
– Коммандер Бернович, я загружу в бортовой компьютер шаттла подробные карты, и вы беспрепятственно пройдете сквозь минное поле. Сообщение для шартов я тоже сейчас подготовлю. Думаю, одно только упоминание Звездных Скитальцев должно их заинтересовать, и они сами выйдут на контакт. Тем не менее есть одно но: если за пределами буферной зоны также нет связи, вам придется продвинуться вглубь Туманности и выйти на орбиту планеты Нийос. Координаты у вас будут. После того, как вас засекут системы планетарной обороны, немедленно открывайте канал и транслируйте сообщение. Если шарты категорически откажутся вас выслушать и начнут обстреливать челнок, считайте, что переговоры провалились, и прыгайте в гиперпространство. Предвосхищая ваш вопрос – нет, интердикторы вам не помешают, коммандер Ил’Реми об этом лично позаботится.
– Планета Нийос? – название было мне совершенно незнакомым, и я вновь поразилась осведомленности Спецкорпуса Х, – откуда у вас координаты?
– Из надежных конфиденциальных источников, – лаконично поведал Тер-Шелл, и мне резко расхотелось еще что-то уточнять, – если вас это успокоит, то я готов поручиться за достоверность этих данных.
Глава
XIV
Объективно говоря, успокоить меня не могло ничто на свете, а учитывая, что мандраж достиг пиковой точки еще до начала операции, я боялась даже представить, как поведет себя моя несчастная психика, когда я окажусь в замкнутом пространстве космического челнока. Если уже сейчас меня поочередно бросало то в нестерпимый жар, то в холодный пот, прогнозы на будущее однозначно выглядели неутешительными, и я вдруг с ужасом обнаружила, что мелко трясусь от глубинного, всеобъемлющего страха. Впрочем, это было еще не всё: прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я осознала, что дрожу вообще-то не только за собственную шкуру.
– Разрешите обратиться, сэр! –мой голос прозвучал неожиданно твердо, и я даже сама удивилась, как мне удалось избежать предательских вибраций.
– Слушаю вас, коммандер! – с явной заинтересованностью приподнял бровь Тер-Шелл. Брови у него словно выгорели и покрылись слоем пепла – по цвету они почти сравнялись с тусклой серостью волос, но в багровых отблесках камня Орн внезапно приобрели причудливый медный оттенок.
– Я сделаю всё, что от меня потребуется, – окончательно смирилась со своей горькой участью я, – но я прошу вас, пообещайте, что если я не вернусь из Шартаронской Туманности, вы позаботитесь о коммандере Рэнде. При первой же возможности его нужно транспортировать на Сонейю-3, как известно, там лучшая медицина в Галактическом Союзе. Я верю, что тамошние врачи смогут поставить его на ноги. Пожалуйста, сэр, коммандер Рэнд должен жить!
– Вам будет достаточно моего слова или нужны еще какие-то гарантии? – невозмутимо уточнил Глава Спецкорпуса, и его угольно-черные, будто бы лишенные зрачков глаза, в упор остановились на мне.
– Да, конечно…– не вовремя растерялась я, но волевым усилием заставила себя собраться с духом, – я никогда бы не подумала, что буду просить помощи у Спецкорпуса Х, но почему-то я верю вам, сэр.
– Может быть потому, что у меня нет привычки попусту разбрасываться обещаниями, и я умею быть благодарным? – все с той же ироничной усмешкой на губах предположил адмирал, – не волнуйтесь, Альма, с Рэндом все будет в порядке. Если для вас это важно, я даже сохраню в тайне факт ваших неуставных отношений.
Всякий раз, когда Тер-Шелл называл меня просто по имени, я сразу напрягалась в преддверии неприятных сюрпризов, и надо сказать, интуиция меня крайне редко подводила, но, видимо, именно сегодня адмирал решил сменить тактику. Я молча проглотила двусмысленную реплику Командующего Спецкорпусом, и на этом довольно скользкая тема была успешно закрыта, тем более у нас и без нее было что обсудить.
– Что если после выхода из подпространства экипаж очнется? – внезапно задала резонный вопрос практически не участвующая в дискуссиях драйда, – если судить по предыдущему опыту, такое часто случается.
– Ремми, у меня к тебе небольшая просьба,– не знаю, какая муха укусила Тер-Шелла, но день неформального общения можно было смело считать открытым. Оказывается, у Ил’Реми имелось уменьшительное имя, и довольно милое, надо отметить.
– Раз уж бортовой администратор «Этернума» ушла на повышение, займись-ка ты делопроизводством. Чрезвычайное положение, командование кораблем переходит к действующему адмиралу Космофлота…Одним словом, не мне тебя учить. Модифицируй шаттл, а затем наведи порядок в документах, хорошо?
– Будет исполнено, сэр, – с воодушевлением отрапортовала драйда, и я готова была поклясться, что все ее кости натуральным образом светятся от счастья под черным балахоном. Выражение, «расцвела на глазах» плохо вязалось с этим жутким существом, но я так и не смогла подобрать другой метафоры для описания нынешнего состояния своего экс-куратора. Можно было сколько угодно, гадать, почему драйда боготворила Командующего Спецкорпусом, но я не сомневалась, что прикажи он ей с разбегу прыгнуть со скалы, она бы без колебаний выполнила приказ.
– Коммандер Бернович! – новое звание до такой степени резало мне слух, что я сначала не поняла, что Тер-Шелл обращается ко мне, – ваша униформа не соответствует званию, идите переоденьтесь, а я пока составлю текст сообщения для шартов. Жду вас на мостике через сорок минут.
– Есть, сэр! – не нашла ничего лучшего, кроме как покорно поплестись к турболифту, я, – если вы не против, я на минутку загляну в медотсек.
– Хотите увидеть Рэнда? – риторически спросил адмирал, – ладно, разрешаю, только не задерживайтесь. И не нужно прощаний, вы обязательно вернетесь!
– Мне бы ваш оптимизм, сэр, – вздохнула я перед тем, как за мной закрылись створки турболифта.
Я абсолютно не разделяла уверенность Тер-Шелла, и на душе у меня было донельзя муторно. И всё же, адмирал бы прав, и в медотсек я пришла вовсе не для того, чтобы навсегда проститься с ригорцем.
Нарти, Кринс и прочий персонал медотсека по-прежнему были погружены в сон, и я чувствовала себя крайне неуютно, осторожно пробираясь мимо неподвижных тел. Луэта продолжала дежурить рядом с криокамерой – задумчивая, непривычно тихая девушка сидела на кушетке и неотрывно смотрела в пустотe. Звук моих шагов заставил ригорку встрепенуться, а когда я молча села рядом, девушка вдруг проскрежетала:
– Я слышала, что тебе нужно лететь на какие-то переговоры, но ты не бойся, я не допущу, что бы с Рэндом произошло что-то плохое. Доктор Маркус его вылечит! Вот увидишь, когда ты вернешься, Рэнд уже будет полностью здоров!
– Спасибо за поддержку, Луэта, – высоко оценила чуткость девушки я, – я тоже надеюсь, что о нем позаботятся.
– Мы, ригорцы, очень сильные, – не без гордости заверила меня Луэта, – доктор Маркус много расспрашивал меня, чем мы лечимся на Ригоре, какая у нас медицина, и после того, как я рассказала ему о наших методах, он сказал, что на Ригоре вообще нет медицины, а так, траволечение. И ничего, все живут очень долго. Ну, кроме псиоников, которых жрецы жгут заживо… А такие технологии, такие препараты, как здесь, нам на Ригоре даже присниться не могли. Конечно же Рэнд поправится, даже не сомневайся в этом! Ну, же, Альма, ты будто бы сейчас заплачешь!
– Тебе показалось, – решительно шмыгнула носом я, – передай Рэнду, что…
– Что передать? – Луэта терпеливо ждала продолжения фразы, но когда пауза чересчур затянулась, вынуждена была потеребить меня за плечо.
– Передай, что я вернусь, чего бы мне это не стоило! – на самом деле на языке у меня вертелись немного другие слова, но в последний момент я посчитала, что мне совершенно незачем информировать Луэту о таких личных вещах, – извини, Луэта, мне пора!
Я мимолетно коснулась ладонью стекла криокамеры и, не оборачиваясь, покинула медотсек. Я вернусь! Со щитом или на щите, но я непременно вернусь на «Этернум».

Г
лава
XV
На то, чтобы ополоснуть лицо, гладко зачесать волосы и сменить униформу, я потратила не больше получаса, и уже вскоре вновь появилась на мостике. Драйды я в зоне видимости не обнаружила, зато адмирал Тер-Шелл все также сидел в парящем над полом гравикресле и что-то внимательно рассматривал на голодисплее.
– Займите свое место, коммандер Бернович! Через двадцать семь минут и сорок шесть секунд мы выйдем из гиперпространства в Системе Аргос, – совершенно будничным тоном произнес Глава Спецкорпуса, но меня даже обрадовало, что он больше не называет меня по имени, – коммандер Ил’Реми практически закончила модифицировать ваш шаттл, карта минного поля, сообщение для шартов и координаты Нийоса загружены в память бортового компьютера. Как ваш настрой, коммандер? Кстати, хочу сказать, что вам очень идет новая форма.
– Спасибо, сэр, – красноречиво скривилась я, – нам обоим известно, что мое повышение – это чистая фикция, и я не имею права носить эти знаки различия.
– Не такая уж и фикция, – самыми кончиками тонких губ улыбнулся Тер-Шелл, – я повысил вас в звании авансом, но после успешного завершения миссии в Шартаронской Туманности, ни у кого в Космофлоте не повернется язык сказать, что я поторопился с решением. На вас возложена колоссальная ответственность, но я уверен, что вы справитесь. В крайнем случае Генайя вас прикроет, не так ли?
– Не могу знать, сэр! – честно поведала я, – наша связь разорвана, я больше не чувствую присутствия Генайи… Не факт, что мне удастся снова войти с ней в контакт. Вдруг с Генайей произошло что-то страшное? Не нужно было Ил’Реми ставить блокировку, если бы у нас сейчас был рабочий транзистор…
– Поздно об этом говорить, коммандер, – достаточно жестко отрезал адмирал, и мне мгновенно расхотелось и дальше выдвигать свои бездоказательные теории, – мы должны отталкиваться от текущих реалий. Передатчика нет, связи с Генайей тоже, Рэнд в криокамере, но есть вы и ваш уникальный разум. Вы должны быть готовы, что у меня не будет возможности дистанционно координировать ваши действия, и вы останетесь один на один со своим заданием. Думаю, вы уже давно убедились, что всё редко идет по плану, поэтому в чрезвычайных ситуациях вам придется самостоятельно принимать решения. Я уже давал вам совет, но повторюсь еще раз – слушайте внутренний голос, коммандер Бернович, он подскажет вам, как поступить. И помните, Галактический Союз надеется на вас. А если без пафоса, то удачи вам!
С ответом я так и не нашлась. Наверное, я просто смирилась с неизбежным и в полной мере осознала, что меня ждет. Обратного пути не было, и я приняла это как данность.
– Сэр, у меня всё готово! – мелодичной трелью прозвенела драйда,– все необходимые протоколы установлены.
– Хорошо, – адмирал, наконец, оторвался от голодисплея и развернулся лицом к своему немногочисленному экипажа. Абсолютно черные, бездонные глаза, бледная до прозрачности кожа и пылающий, как тысячи солнц, имплант в подбородке – Тер-Шелл выглядел одновременно страшно и завораживающе, а его глубокий, красиво окрашенный голос звучал с мрачной торжественностью:
– Мы стоим на рубеже эпох. Мир меняется, и он уже никогда не станет таким, как раньше. Либо мы восстановим равновесие во вселенной, либо наша цивилизация погибнет. Объясните это шартам, коммандер Бернович!
– Я постараюсь, сэр! – вскинула голову я, – я принесла присягу на верность Галактическому Союзу, и для меня это не пустые слова. Вот только хватит ли у меня знаний и мужества, чтобы выполнить приказ…
– Оставить сомнения, коммандер! – не позволил мне впасть в рефлексию Глава Спецкорпуса, -вы делаете это ради всех нас, и я верю, что вы не спасуете перед трудностями. Спускайтесь в отсек для шаттлов, вы стартуете сразу после выхода из подпространства. Коммандер Ил’Реми, выставьте щиты на максимум и приведите орудия в боевую готовность – мало ли какие сюрпризы могут нас ждать. Всем удачи! Она нам сегодня понадобится!
Уже оказавшись внутри челнока, я внезапно поняла, что так и не спросила, как мне быть, если автопилот вдруг перестанет функционировать. Управлять космическими судами меня никто не учил – в Академии нам лишь объяснили, что в случае экстренной эвакуации, нужно бежать к спасательной капсуле и нажимать там на одну единственную кнопку. Все остальные премудрости бортовым администраторам, по мнения составителей учебной программы, были абсолютно ни к чему, поэтому обучение «канцелярских крыс» базовым навыкам пилотирования считалось нерациональной тратой времени и ресурсов. В итоге вышло так, что приборная панель шаттла представляла для меня сплошную «терра инкогнита», и отказ автопилота моментально превращал «карету в тыкву». Со своей стороны я могла только выполнить ряд примитивных операций вроде запуска двигателя и указания пункта назначения на основании ранее внесенных координат – больше ни на что у меня познаний не хватало, и чем отчетливее вырисовывалась передо мной неутешительная картина ближайшего будущего, тем быстрее таяла робкая надежда на благополучный исход. Наверняка адмирал Тер-Шелл предвидел мою отсроченную реакцию и заранее сплавил меня с глаз долой, чтобы не становиться невольным свидетелем очередной панической атаки.
– Коммандер Бернович, прием! Как слышите меня? – хотя бы коммуникатор пока работал в штатном режиме, однако интуиция подсказывала мне, что счастье долго не продлится.
– Вас слышу, сэр, – с похоронными интонациями откликнулась я в расчете, что Глава Спецкорпуса догадается о обуревающих меня чувствах и, быть может, скажет что-нибудь мне в утешение. Однако, адмирал ограничился сухой констатацией фактов вкупе с кратким предупреждением.
– Старт через три минуты. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности.
– Вас поняла, сэр! – выдохнула я, не желая даже думать о том, как шатлл будет проходить через густо утыканную космическими минами зону, но за миг до отбоя Тер-Шелл с непоколебимой уверенностью пообещал:
– Скоро увидимся, Альма! Конец связи!
С огромной долей вероятности адмирал прибегнул к психологической манипуляции, давно ставшей визитной карточкой Конторы, но несмотря ни на что, это были именно так слова, которые мне нужно было сейчас услышать, дабы окончательно не впасть в отчаяние.
– Непременно увидимся, сэр! – в большей степени самой себе пообещала я, – конец связи!

Глава
XVI
На фоне царящей вокруг неопредленности это было вдвойне удивительно, однако, «Этернум» вышел из гиперпространства точно в расчетное время, причем, вышел не где-то на задворках обитаемой вселенной, а в аккурат в запланированной точке. От самоубийственной миссии мне теперь было не отвертеться, и челнок на всех парах устремился в открытый космос. Душа у меня прочно обосновалась в районе пяток и покидать свое убежище явно не планировала, но пока мне более менее удавалось держать эмоции под контролем. Знакомые по прошлой, нормальной жизни пейзажи в иллюминаторе действовали на меня успокаивающе – вот два солнца Аргоса, вот вереница естественных спутников, а вот и сам Аргос – по крайней мере всё выглядело в соответствии со звездными картами Космофлота и в целом не вызывало вопросов.
Пока что автопилот не пытался взбрыкнуть и целенаправленно вел челнок к буферной зоне, на границе с которой завис наш корабль, но я сидела, как на иголках, и натуральным образом вся издергалась прежде, чем бортовой компьютер сообщил об обнаружении минного поля. Но если о минах я была заведомо осведомлена и даже имела весьма приличные шансы успешно пройти смертельно опасный участок, то входящий вызов стал для меня полной неожиданностью. Я сильно сомневалась, что Тер-Шеллу напоследок захотелось сказать мне еще одно напутственное слово, но чего я однозначно не ждала, так это увидеть на экране капитана Майкрофта.
– Энсин Бернович, приказываю вам немедленно вернуться на «Этернум», – без преамбул потребовал капитан.
–Простите, сэр, но я у меня приказ адмирала Космофлота, – мне было нечего терять, кроме времени, да и нарушений устава у меня уже накопилось на десяток трибуналов, поэтому я даже не озаботилась развернутой аргументацией своего неподчинения.
– Ваш «адмирал Космофлота» – обыкновенный сумасшедший, и доктор Маркус готов это подтвердить, – выразительно поморщился Майкрофт, – воспользовавшись состоянием экипажа, Тер-Шелл произвел ряд незаконных кадровых назначений, но я отменяю эти смехотворные решения. Спецкорпус Х слишком много на себя берет, и я больше не намерен это терпеть.
Выход из сложившейся ситуации я видела только один – прибавить скорости. Если верить драйде, кода деактивации минного поля у Майкрофта не было, и значит, даже при всем своем желании вернуть шаттл, в буферную зону капитан не сунется. Тер-Шелл мотивировал отказ отключить мины высокой вероятностью шартского вторжения, однако, теперь я понимала, что параллельно с внешней угрозой адмирал держал в голове в том числе и подобный вариант развития событий. Не знаю, какая судьба постигла Главу Спецкорпуса и его верную помощницу после массового пробуждения экипажа, но, наверное, мне стоило от души поблагодарить Контору за возможность довести задуманное до конца.
– Простите, сэр, но у меня приказ, – повторила я и перед тем, как в одностороннем порядке прервать сеанс связи, добавила, – приказ, который я твердо намерена выполнить.
Каждый раз, когда мне начинало казаться, что хуже уже быть не может, жизнь наглядным образом убеждала меня в обратном. Впереди меня и так не ждало ничего хорошего, а тут еще и Майкрофт, едва успев очнуться от сонных чар, оперативно поставил жирную точку в доминировании на корабле представителей Спецкорпуса Х. Капитан вновь занял свое кресло на мостике, и резкая смена власти моментально поставила меня в положение преступника и беглеца. Один раз мне уже довелось поучаствовать в угоне челнока, и тогда я пережила немало жутких мгновений – сначала я чуть не потеряла Рэнда, а потом и вовсе надолго застряла на шартском корабле в не самой лучшей компании. Я прекрасно помнила, что присутствие на борту сразу двух членов команды не помешало капитану открыть огонь, и сегодня иллюзий также не питала, поэтому мне нужно было как можно быстрее пересечь границу буферной зоны, пока «Этернум» банально не захватил шаттл тяговым лучом.
В таких случаях очень кстати был бы искусственный интеллект, но после трагедии а Облаке райса разработки в этой сфере велись с огромной осторожностью и под девизом «Никакой самостоятельности!». Аналитика и расчеты – пожалуйста, внесение рационализаторских предложений – на здоровье, однако, на осуществление любых действий, вплоть до мелочей, умные устройства обязаны были запрашивать разрешение, а если такового не поступало, продолжать работать в пределах ранее заданных параметров. Но с автопилотом вполне можно было договориться, если, конечно, иметь хотя бы маломальское представление об базовых особенностях интерфейса. Мне, к сожалению, похвастаться было нечем, за исключением пары-тройки симуляций, в памяти практически не отпечатавшихся – в Академии летному делу уделялось еще меньше времени, чем огневой подготовке, и если стрелять нас все-таки худо-бедно научили, то к штурвалу бортовых администраторов подпускать явно не стоило. Но так или иначе, а нынешняя ситуация вынуждала меня принимать отчаянные меры и лихорадочно искать способ со всей мочи «вдарить по газам».
Капитан Майкрофт упорно пытался со мной связаться, но я не отвечала на вызовы. Во-первых, всё, что нужно, я уже и так сказала, а во-вторых, мне было совершенно не до праздных бесед. Пиктограммы на приборной панели плясали перед глазами, различные индикаторы периодически мигали яркими цветами, а на голодисплее отрывисто пульсировала сверкающая точка.
– К черту все! – сквозь зубы процедила я свою любимую мантру, липкими от волнения пальцами касаясь иконки форсажа, ну или того условного обозначения, что я опрометчиво принимала за символ ускорения. А еще через секунду я мысленно возблагодарила Командующего Спецкорпуса, посоветовавшего мне проверить, надежно ли пристегнуты ремни.
Судя по результату, с выбором пиктограммы я не ошиблась, и мне удалось выжать из двигателей челнока максимальную скорость. Технически «Этернум» мог бы с легкостью догнать шаттл, но пресловутый эффект неожиданности сыграл мне на руку. Краткое замешательство капитана дало мне небольшую фору, и за то мгновение, которое потребовалось Майкрофту на принятие решения, мой челнок успешно преодолел расстояние, отделяющее его от заминированной территории. Дальше звездолету хода не было, но я не спешила издавать вздох облегчения. Сначала надо было пройти минное поле, и здесь мне оставалось полагаться только на автопилот. Малейший сбой в системе и всё – я труп, а трупы, как всем известно, служить отечеству уже не способны. Одно дело, если я геройски погибну от руки шартов, и совсем другое – нелепо подорваться на мине… Впрочем, сейчас от меня ничего не зависело, и я ощущала себе частичкой космической пыли в необъятном пространстве вселенной. А шатлл между тем продолжал аккуратно лавировать среди разрушительных орудий смерти, и я, затаив дыхание, слушала, как сердце регулярно пропускает удары в преддверии неминуемой развязки.

Глава
XVII
На адреналине я достаточно долго не ощущала страха и была всецело сосредоточена на прохождении сквозь минное поле, но когда шаттл наконец миновал опасный участок и фактически пересек границу Шартаронской Туманности, я почувствовала вовсе не радость, а леденящий ужас перед грядущей встречей с неведомым. Мне давно было не привыкать к чужим звездам в иллюминаторе, но здесь меня буквально захлестнуло щемящее одиночество, как будто бы отныне я была обречена на вечные скитания в этом негостеприимном мире. Несколько минут я просто пыталась прийти в себя и немного собраться с мыслями, но мозг упрямо отказывался осознавать, что меня окружает новая и априори враждебная реальность. Я расстегнула ремни, встала с кресла, размяла затекшую поясницу и снова вернулась на место – в шаттле было слишком тесно, чтобы задумчиво разгуливать из угла в угол, а другого способа упорядочить хаос в голове я так и не нашла. Пора было приступать ко второй части операции, и я не видела причин с этим тянуть. Странно было это констатировать, но если не считать небольших «лирических отступлений» пока всё, в общем-то, шло по плану, что, естественно, не могло не настораживать…
В первую очередь надо было убедиться в наличии связи, запустив экспресс-диагностику соответствующих подсистем, но ответ на свой животрепещущий вопрос я внезапно получила даже без необходимости прибегать к проверке. Невероятно, но меня вызывали, и, что еще более невероятно, вызов шел явно не с «Этернума».
Я настолько испугалась, что на миг даже дышать перестала. Я понимала, что контакт с шартами неизбежен, но с подачи адмирала Тер-Шелла я уже настроилась на примерный сценарий, любые отклонения от которого автоматически выбивали меня из колеи. Это я должна была транслировать заранее подготовленное сообщение через открытый канал, а затем ждать ответной реакции и при отсутствии таковой направляться к планете Нийос, но получалось, что шарты засекли меня еще не подлете и теперь настойчиво пытались инициировать коммуникативный процесс. И это при том, что у меня не было времени даже бегло ознакомиться с текстом послания – памятуя о непредсказуемости Главы Спецкорпуса, запросто могло статься, что вместо предложения о союзничестве, он, напротив, поставил Империи ультиматум. После того, как драйда раздобыла на брошенном корабле информацию об интердикторах, шарты лишились своего основного козыря в потенциальной войне, и я не исключала, что известный любитель половить рыбку в мутной воде воспользуется шансом взять реванш за позорные Шартаронские Соглашения. Вдруг Тер-Шелл и не собирался договариваться с Империей, и его истинная цель – вынудить шартов обнажить свои уязвимости?
Не знаю, как за считанные секунды у меня в голове успели пронестись все эти безумные конспирологические теории, но накрутила я себя в итоге до такой степени, что лишь чудом справилась с неумолимо растущим мандражом. Скованная ступором, я с трудом заставила повиноваться резко отяжелевшую руку и негнущимися пальцами коснулась приборной панели. Все мои прежние планы только что покатились в тартарары, но и проигнорировать вызов было бы верхом неосмотрительности. На самом деле мне крупно повезло, что шарты не стали открывать по челноку огонь без предупреждения, а милостиво снизошли до выяснения причин, сподвигших дерзкого нарушителя на сей беспрецедентный шаг. Если я до сих пор цела и невредима – это уже хороший знак, и быть может, меня, по крайней мере, согласятся выслушать перед тем, как распылить на атомы.
Голодисплей разово вспыхнул и снова погас – показывать лицо мой собеседник определенно не намеревался, но в свете происходящего меня это не сильно огорчало. У меня не было равным счетом никаких идей, как в действительности выглядели шарты, но наряду с подавляющим большинством жителей Галактического Союза я выросла с твердым убеждением, что наши таинственные соседи обладают отвратительной наружностью. В народе ходили самые разные домыслы – кто-то уверенно причислял шартов к инсектоидам, кто-то приписывал населению Империи гуманоидный облик, а отдельные фантазеры активно тиражировали версию о принадлежности загадочных инопланетян к мифической расе метаморфов, играючи меняющих внешность в зависимости от среды обитания. Странно, что о нематериальной природе шартов в обывательских кругах никто даже не заикался, хотя данная гипотеза была не просто наиболее близка к правде, но и, по словам коммандера, Ил’Реми подтверждалась разведданными Спецкорпуса Х.
Напряжение достигло апогея, и сейчас я могла поклясться, что отчетливо слышу, как звенит в гробовой тишине натянутая струна моих нервов, но время будто бы остановило безудержный бег и замерло в одной точке. Воздух внезапно сгустился, пространство уплотнилось до физической осязаемости, и я с ужасом почувствовала, что со всех сторон меня обступают невидимые стены. Я инстинктивно выставила перед собой руки, но тут же уперлась в упругую преграду и окончательно поняла, что угодила в некую энергетическую ловушку. Кольцо сжималось все теснее и так больно сдавливало грудь, что у меня угрожающе трещали ребра и хрустели позвонки. Искусственное освещение превратилось в калейдоскопическое чередование красных и желтых пятен, перед глазами всё расплылось в бесформенное, трясущееся желе, а твердая почва под ногами опасно заходила ходуном. Я ощущала острый дефицит кислорода, в висках отрывисто стучала кровь, в горле першило, легкие жгло огнем… Незримое препятствие не позволяло мне освободиться из западни, но я продолжала в агонии биться о стены, жадно хватая ртом сухой, разреженный воздух. Я боролась из последних сил, но и они вскоре исчерпались – черная клякса наступающей темноты расползлась по всему челноку, ее хищные щупальца подобрались ко мне совсем близко и теперь плотоядно извивались в паре сантиметров от моего лица. Наверное, я все-таки не выдержала и потеряла сознание, потому что кромешный мрак окутал меня в мгновение ока, как это обычно бывает, когда мозг выключается от невыносимой перегрузки. На меня словно накинули непроницаемо черное покрывало, и за миг до погружения в беспросветную тьму я ощутила подобие сенсорной депривации – органы чувств одномоментно перестали получать сигналы от рецепторов, исчезли звуки, запахи, цвета. А потом исчезла и я сама…
Отношения со временем у меня уже давно складывались настолько сложные и запутанные, что я почти дошла до стадии философского безразличия и воспринимала разного рода хронологические парадоксы большей частью в качестве неизбежного зла. Во-первых, нестабильность континуума стала для меня элементом рутины, а во-вторых, я прекрасно сознавала, что повлиять на эти спорадические колебания мне не дано. Именно поэтому я толком не удивлялась временным разрывам и лишь смела робко надеяться, что меня не занесет на миллион лет в будущее или прошлое, откуда я потом буду вынуждена мучительно выбираться через пласты минувших или грядущих эпох. Но сегодня судьба столкнула меня с чем-то иным – это был совершенно новый, ни на что не похожий опыт, и у меня невольно возникло смутное подозрение, что я оказалась в том же самом месте, где ранее успели побывать Рэнд и Луэта.

Глава
XVIII
Я даже не пыталась подобрать точного названия этому промежуточному уровню бытия, на котором материальная вселенная пересекалась с тонким эфирным миром, да и сомневалась я, что в нашем языке нашлось бы подходящее определение. Галактический Союз населяло превеликое множество разумных рас, но ни одна из них, включая телепатов с планеты Нирмани, не могла похвастаться существованием сразу в двух измерениях, тогда как для шартов это, по сути своей, было нормой жизни. Не знаю, почему я сразу догадалась, что со мной произошло, но с каждым мгновением моя уверенность только крепла. Мое пограничное состояние нельзя было считать потерей сознания, во всяком случае, в привычном смысле – я резко выпала из одной реальности, просочилась сквозь зыбкую пелену мироздания и заново воплотилась в иной вселенной. Думаю, моя трансформация заняла лишь считаный миг, но в объективной действительности скорее всего прошло, как минимум, несколько часов, а, возможно, и несколько суток… За это время на «Этернуме» меня вполне могли похоронить, и вряд с почестями, однако, даже сейчас, когда впереди маячила сплошная неизвестность, я упорно не теряла надежду вернуться.
Физического тела я совсем не чувствовала, но разум был поразительно ясным, как если бы все ресурсы организма, прежде направленные в основном на поддержание жизнедеятельности, вдруг разом высвободились. Я словно раскачивалась на волнах теплого океана, а вокруг царили штиль и безмятежность. Невыразимая легкость граничила с невесомостью, я окончательно избавилась от тяжелого панциря бренной оболочки, и сорвавшаяся с цепи душа безудержно рвалась в полет. Это было истинное, долгожданное блаженство, доступное лишь избранным, но я не имела права поддаться соблазну и всецело отрешиться от мирских забот. Купаясь в удовольствии, я чуть не забыла, что мне поручена важнейшая миссия, и я здесь вовсе не на курорте. Тот самый пресловутый офицерский долг обязывал меня провести переговоры с шартами без оглядки на внешние обстоятельства, и как бы распрекрасно мне не было в этом дивном уголке, приказ вступить в контакт с представителями Империи вообще-то никто не отменял.
Поначалу мне показалось, что я ослепла, оглохла и онемела, но понемногу я сумела приспособиться к изменениям и научилась ориентироваться по внутреннему чутью, сочетающему в себе функции основных органов чувств. Бесцветный, плоский мир медленно обретал объем и краску, а пространство наполнялось отдаленными звуками – мелкими шагами я адаптировалась к новой форме существования, и пусть мне по-прежнему было чертовски страшно навсегда остаться бесплотным призраком, я старалась в зародыше душить упаднический настрой. Лучшим решением сейчас, несомненно, была концентрация на основной задаче, и даже отсутствие телесной оболочки не могло воспрепятствовать моим планам, которые, впрочем, остро нуждались в корректировке.
Адмирал Тер-Шелл загрузил сообщение для шартов в память бортового компьютера челнока, и от меня требовалось только включить трансляцию уже готового текста, однако, обстоятельства сложились таким образом, что заранее разработанный сценарий безнадежно утратил актуальность. Я была лишь исполнителем и потому ни сном, ни духом не ведала, какую конкретно информацию содержало в себе послание Главы Спецкорпуса. Талантом к импровизации меня природа обделила, и, возможно, Административный Корпус я в свое время выбрала именно по той причине, что в сфере документирования подробный регламент был предусмотрен буквально на каждый чих. Бешеная динамика жизни вынуждала проявлять гибкость ума, вот только у меня, к вящему сожалению, было одинаково плохо, как с гибкостью, так и с умом. Так что, похоже, настал черед воспользоваться советом Тер-Шелла и довериться интуиции…
– Внимание всем, кто меня слышит! Говорит коммандер Альма Бернович, союзный звездолет «Этернум»,– я понимала, что слова «говорит» и «слышит» – это чистая метафора, и я скорее проецирую мыслеформы во внешнюю среду, но чтобы не потерять нить повествования, мне было проще оперировать привычными категориями, – Командование Космофлота поручило мне передать Шартаронской Империи важные сведения о существах из Четвертой Плотности, известных как «Звездные Скитальцы». Галактический Союз получили эти данные от уцелевшего представителя древней расы аартов, практически истребленной Звездными Скитальцами в борьбе за энергетические ресурсы. Но Звездные Скитальцы не остановятся даже после того, как последний из аартов будет уничтожен, их цель – построить так называемый мост между измерениями и начать масштабную экспансию в наш мир. Я располагаю достоверными фактами, что Шартаронская Империя уже неоднократно сталкивалась с отдельными эпизодами проникновения Звездных Скитальцев через разломы в континууме, а одного из этих существ, жадно поглощающего энергию из реактора, я лично наблюдала на имперском судне. Очевидно, что в случае успешного строительства «моста» Галактический Союз станет для Звездных Скитальцев идеальным плацдармом для нападения на Шартаронскую Туманность. Если Галактический Союз падет, Шартаронская Империя неминуемо окажется следующей на очереди. Насколько нам известно, Империи доступна технологии запечатывания локальных брешей в континууме, но что произойдет, когда весь Галактический Cоюз превратится в один сплошной разлом? Чтобы выстоять под натиском Звездных Скитальцев, нам необходимо объединиться и сделать это нужно, как можно быстрее, иначе и Галактический Союз, и Шартаронскую Империю постигнет печальная судьба аартов. Недавние возмущения в континууме вызваны вовсе не «аномалией», это результат активности разумного живого существа по имени Генайя – аарты, сбежавшей в наш мир от беспощадных охотников. Так вышло, что я оказалась единственной, с кем Генайя сумела наладить контакт. Она пыталась предупредить Империю об опасности вторжения Звездных Скитальцев, однако никто, кроме меня, включая шартов, не обладает чувствительностью к ментальным импульсам аартов. Сразу скажу, я не знаю, что во мне особенного, просто говорю, как есть. Поэтому я здесь в качестве посредника, парламентера, связующего звена… Генайя хочет помочь нам защититься от Звездных Скитальцев, она на нашей стороне. Нам угрожает общий враг, жестокий и могущественный. Геноцид аартов – наглядный пример того, как далеко способны зайти Звездные Скитальцы, и если мы не желаем такой же участи для нашего мира, мы должны действовать сообща. Если мы не воспользуемся шансом остановить Звездных Скитальцев у порога, потом уже будет поздно. Генайя обещала оказать нам всяческую помощь, у нее свои счеты со Звездными Скитальцами – на протяжении долгого времени они методично уничтожали ее народ, а последним выжившим аартам пришлось бежать из Четвертой Плотности в поисках укрытия. Друг Генайи тяжело ранен, он прячется где-то в Запретной Зоне и с каждым днем его силы тают, но Генайя уверена, что если мы поторопимся, Сонара еще можно будет спасти. Аарты нуждаются в нас, а мы нуждаемся в них – только став союзниками, мы будем в состоянии дать отпор Звездным Скитальцам. От лица Верховного Командования Космофлота я прошу Шартаронскую Империю об официальных переговорах на государственном уровне. Ситуация в Галактическом Союзе сложилась не самая простая, связь с Землей потеряна, большинство планетарных систем отрезаны от административного центра, но на борту «Этернума» находится действующий адмирал Космофлота, и у него достаточно полномочий, чтобы возглавить делегацию с нашей стороны. Решение за Шартаронской Империей, но постарайтесь, пожалуйста, не затягивать с ответом, любое промедление может нам всем дорого обойтись. И еще, не сочтите за дерзость, но у меня есть к вам маленькая просьба… Теперь, когда мое задание выполнено, я бы хотела вернуться в свое родное измерение и доложить Командованию о результатах миссии, но не совсем понимаю, каким образом это сделать. Это сложно объяснить, но у меня такое ощущение, будто мое сознание отделилось от тела, и возможно, вы подскажете мне, что предпринять, для того чтобы вновь стать единым целым?

Г
лава
XIX
Спроси меня кто-нибудь, как мне это удалось, я бы лишь красноречиво развела руками, но судя по всему, я только что обратилась к шартам с программной речью и довольно складно изложила текущую обстановку во вселенной. Если поначалу я не могла определенно утверждать, что мой посыл дошел до адресата, то сейчас у меня разом отпали все сомнения. Шарты меня безусловно услышали, мало того, они меня поняли и, что, наверное, было еще более удивительно, оказали мне необходимое содействие. Мне только предстояло тщательно осмыслить произошедшее, но уже сейчас я четко сознавала, что обратная трансформация успешно завершена, и мой свободный разум больше не существует в отрыве от физического тела. Было очень странно ощущать, как органы чувства постепенно обретают привычный функционал, и я словно заново знакомлюсь с окружающим миром. Первым в относительную норму вернулся слух, и я краем уха уловила частое попискивание бортовой электроники. Следующим начало восстанавливаться зрение – сквозь слипшиеся ресницы я различала размытые очертания медленно выплывающих из тумана предметов и с неподдельным облегчением констатировала, что по крайней мере изнутри шатлл выглядит точно также, как и до моего увлекательного путешествия по астральным мирам.
Обмякшей тряпичной куклой я сидела, точнее, полулежала в кресле пилота, и если смотреть на эту картину со стороны, то казалось, ничего вообще не изменилось. Но пресловутая интуиция настойчиво стучала в виски, будто пытаясь таким способом простимулировать изрядно заторможенный мыслительный процесс, и я, наконец, додумалась свериться с показаниями приборов, дабы установить свое нынешнее местонахождение и при наличии толики везения задать автопилоту курс на систему Аргос. Но, кажется, госпожа Фортуна от меня отвернулась, и рассчитывать на благосклонность сей капризной дамы мне явно не стоило.
Сенсоры челнока как будто взбесились, и выдавали какую угодно абракадабру, но только не наши актуальные координаты. Я догадывалась, что шатлл подвергся мощному энергетическому удару, но не ожидала, что все настолько плачевно. Оставалось попробовать ручную перезагрузку, но я особо не надеялась, что принудительный рестарт вправит электронные мозги. Впрочем, другого выхода у меня всё равно не было – челнок дрейфовал где-то в дальнем космосе и рассчитывать, что меня обнаружат и спасут, было бы, как минимум, наивно. Шарты потеряли ко мне всяческий интерес и бросили на произвол судьбы, а на «Этернуме», по всем признакам, наметилась очередная смена власти, и капитан Майкрофт будет только рад, что я без вести пропала в этих гиблых местах. Что касается моей миссии, то я выложилась на сто пятьдесят процентов, и если у меня ничего не вышло, то тут ничего не попишешь, я – «канцелярская крыса», а не дипломат. Еще и Генайя куда-то исчезла…Вот будет конфуз, если шарты согласятся на переговоры, а наш основной союзник так и не объявится. Да и мне бы помощь аарты ничуть не помешала – помнится, она лихо перебрасывала «Этернум» из одной пространственной точки в другую, а чем мой челнок в этом плане хуже?
Пока система перегружалась, я волевым усилием заставила себя встать с кресла и сразу же пожалела о своем опрометчивом поступке. Ноги моментально подкосились, и я едва не растянулась на полу. Все-таки мой хрупкий человеческий организм не годился для подобных испытаний и с трудом выдерживал запредельные нагрузки. То ли дело ригорцы… Рэнд!
От одной лишь мысли о Рэнде мне пронзило электрическим током. Если в ближайшее время я отсюда не выберусь, рано или поздно в шаттле неизбежно кончится запас кислорода, и черт бы с ней, с такой не слишком героической смертью, но я ведь поклялась вернуться к Рэнду и должна была любой ценой сдержать обещание. Звездные Скитальцы, Генайя, шарты, нескончаемая грызня между Майкрофтом и Тер-Шеллом, даже весь этот безумный мир внезапно утратили значимость на фоне панического страха, что я больше никогда не увижу ригорца. Мне хотелось в голос выть от безысходности, и в итоге я именно так и сделала, потому что и после рестарта бортовой компьютер продолжал безбожно врать, упорно демонстрируя на дисплее бессмысленный набор символов и цифр. Правда, символы меня почему-то смущали, однако, мне понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, где я с ними уже сталкивалась. Таинственные знаки дублировали «татуировку» на моей правой руке, и если я рассуждала в правильном направлении, то, похоже, судьба надо мной смилостивилась. Или не судьба, а шарты – изначально причудливая вязь проступила у меня на коже в аккурат после визита на имперский корабль, и Генайя даже что-то говорила о некоем протоколе инициации, якобы запустившемся вследствие моего контакта с шартскими технологиями.
Я машинально бросила взгляд на свое запястье, и толком не удивилась, обнаружив там знакомый рисунок. Комбинаций символов было огромное множество, и каждая последующая неизменно отличалась от предыдущей, однако сегодняшний набор инопланетных знаков полностью совпадал с изображением на экране. Мне еще только предстояло разобраться, что это означает, но определенный оптимизм я испытала уже сейчас. Если у меня хватит ума сопоставить факты и выстроить логическую цепочку, возможно, мне удастся выпутаться из этой липкой паутины прежде, чем системы жизнеобеспечения шаттла прекратят работу.
Пищевые агрегаты на челноки, как правило, устанавливались препаршивейшие, а среди пилотов даже ходили слухи, что в целях экономии средств большинство шаттлов было и вовсе укомплектовано списанными устройствами. Естественно, ждать от допотопной техники изысканных яств было бессмысленно, но кое-что эти древние мастодонты все же умели. В конце концов, если тебя мучают голод и жажда, сгодится любая более или менее съедобная пища, а побаловать себя любимыми блюдами можно было и по возвращении на звездолет. С аргианским чаем я даже связываться не стала, прекрасно зная, что ничего путного мне данная модель агрегата не выдаст, но чашка кофе для вдохновения оказалась донельзя кстати. Кофе, естественно, получился дрянноватый на вкус и порядком отдавал дешевой синтетикой, но исходящий от него запах был выше всяких похвал, и тесное пространство шаттла сразу наполнилось домашним уютом. Я задумчиво отхлебывала горячий напиток, пристально всматривалась в тускло мерцающий экран (вот, и уже и энергосбережение включилось, значит, плохи мои дела) и старательно напрягала извилины в попытке отыскать решение. Периодически я с надеждой переводила глаза на правую руку, но озарение меня упорно не посещало. Кофе в чашке стремительно уменьшалось, и я уже готовилась пойти на второй заход, как вдруг почувствовала болезненное жжение – символы дружно вспыхнули на покрасневшей коже, и я всерьез испугалась, как бы руку опять не парализовало. Но, к счастью, моя многострадальная конечность сохранила подвижность, и за неимением других идей я торжественно простерла руку к экрану в расчете, что этот пафосный жест запустит процесс сопряжения двух ключевых элементов.
Честно говоря, мне в голову уже давно закрывалось подозрение, что я так никогда и не пойму, как устроены передовые шартские технологии, и будет куда лучше, если я просто перестану заморачиваться на эту тему. Вопреки уверениям Генайи, управляться со своими способностями я почему-то до сих пор не научилась – в общей массе всё происходило мало того, что спонтанно, так еще и совершенно независимо от моего желания. Когда мне настойчиво внушали, что я являюсь носителем уникальных качеств, у меня мгновенно возникал бесконтрольный порыв докопаться до истины, но в череде насущных дел я быстро забывала о своем намерении, продолжая и дальше плыть по течению. Сомнительное удовольствие, когда даже собственное тело подчиняется тебе буквально через раз, но если уж судьба ниспослала мне подобный талант, зарывать его в землю было бы преступно. Сначала мне нужно выбраться из этой передряги, и лишь потом предаваться рефлексии, а то пока я буду рассуждать о смысле бытия, мой пребывающий далеко не в идеальной форме челнок успеет превратиться в консервную банку.
Руку жгло настолько нестерпимо, что я вынуждена была до скрежета стиснуть зубы, а в момент пикового приступа боли у меня из глаз хлынули слезы, но затем внезапно наступило облегчение, и я со смесью восхищения и ужаса увидела, как от экрана тянется тонкая энергетическая нить. Еще секунда и нить обвилась вокруг моего напряженного запястья, туго затянулась искрящимся браслетом, а символы на коже теперь уже не просто хаотично вспыхивали, а последовательно зажигались и гасли в четком ритме. Я сидела ни жива, ни мертва и боялась даже пошевелиться, чтобы ненароком не разрушить эту странную, биомеханическую гармонию, изумительно красивую в своей чужеродной природе. Покалывания почти не ощущались, но кожа саднила, словно от повреждений, а рисунок переливался голубым свечением. Сердце при этом долбило в грудную клетку, как отбойный молоток, и я всё глубже вжималась в кресло.
В первые минуты я не могла поверить, что все закончилось, и я вновь могу нормально дышать, но похоже, все самое неприятное осталось позади, и пришла пора «собирать камни». Экран приобрел привычный вид, пиктограммы выстроились в стандартном порядке, и я даже на всякий случай потерла глаза, чтобы исключить вероятность галлюцинаций. Повода поставить под сомнение реальность увиденного у меня на первый взгляд не возникло, и я с тревожным волнением коснулась приборной панели. Итак, уточнение координат… Выполнено!
Согласно показаниям сенсоров шатлл находился ровно в том месте, где мне поступил злосчастный вызов. До буферной зоны было рукой подать, и если автопилот не подведет, мое возвращение в систему Аргос – это вопрос нескольких часов. А вот со связью, похоже, заминка… «Этернум» на вызовы не отвечает, входящих сообщений также нет. Ну, и последнее – корабли поблизости. Ага, в зоне действия сенсоров обнаружено судно, сигнатуры которого идентифицируются как… Быть такого не может!

Глава
XX
– Шатлл вызывает «Сартос»! «Сартос», прием!
– Да чтоб меня пустынный гридар живьем сожрал! Бернович, это ты? – для синекожего наемника встреча со мной стала не меньшим сюрпризом, но в голосе таргоциата мне послышалась искренняя радость.
– Шрин! Какого черта ты здесь делаешь? – я вывела изображение на экран и какое-то время мы с наемником потрясенно разглядывали друг друга. Мы не виделись с момента наших головокружительных приключений в Поясе Койта, и сказать по правде, я была уверена, что нашим путям больше не суждено пересечься, однако, к моей вящей неожиданности сегодня мы снова встретились на перекрестке вселенных.. Ярко-бирюзовые глаза, окруженные темными кляксами пигментации, типичный таргоцианский нос, похожий на изогнутый клюв хищной птицы, удлиненные подвижные уши с заостренными кончиками и пышная грива синих волос – наемник ничуть не изменился, как и его фирменная наглая ухмылка.
– У меня к тебе аналогичный вопрос, – в многозначительной усмешке обнажил внушительные клыки Шрин,– хотя, когда дело касается тебя, я уже ничему не удивляюсь. Стоп, беру свои слова обратно. Я только что просканировал твое корыто – единственный биосигнал принадлежит тебе. Ты что здесь одна? Я думал, опять старая песня, сонное оцепенение, капитан Бернович, все такое….
– Я здесь одна, – мрачно подтвердила я, и судя по тому, как встрепенулись уши таргоциата, мое признание повергло наемника в откровенное недоумение, но я на этом не остановилась и окончательно вогнала Шрина в ступор, – и кстати, я теперь коммандер. Коммандер Бернович. Адмирал Тер-Шелл официально повысил меня в звании.
– Тер-Шелл? – выразительно скривился Шрин при упоминании Главы Спецкорпуса Х, – зачем вы его разморозили, вам что, и так проблем мало?
– Мне было нужно срочно освободить криокамеру, чтобы поместить туда Рэнда, – принципиально не стала юлить и изворачиваться я, – надеюсь, такой тебя ответ устроит?
– А что с Рэндом? – нахмурился таргоциат, – помнится, он прекрасно себя чувствовал, когда вытурил меня с «Этернума», после того, как я всех вас спас в Поясе Койта. Будто мне было легко провести эту махину через астероидное поле! И что я получил в качестве благодарности? Пинок под зад!
– Хватит паясничать, уймись уже! – устало попросила я, – с того времени много чего произошло, Шрин, долго объяснять. Если бы мы не погрузили Рэнда в анабиоз, он был бы уже мертв, просто прими это как факт, ладно?
– Ладно, пусть будет так, – недоверчиво протянул наемник, – тогда скажи мне вот что, Альма…Я же могу называть тебя Альмой, пока никто нас не слышит? Или ты предпочитаешь, чтобы впредь я обращался к тебе исключительно «коммандер Бернович»?
– Это вовсе не обязательно, – отмахнулась я, – достаточно будет, если ты прекратишь упражняться в сарказме.
– Так и быть, уговорила! – хмыкнул Шрин, – между прочим, сканирование твоего корыта выявило еще кое-что интересное. Позволь спросить, сколько ты здесь уже торчишь?
– Понятия не имею, но полагаю, что давно, – пожала плечами я и подозрительно уточнила,– а что?
– Твой шаттл находится на последнем издыхании, – озвучил прописную истину синекожий наемник, – долго ты с такими дерьмовыми показателями не продержишься, поэтому выход у тебя только один – сваливать отсюда, пока это еще возможно. В связи с этим возникает следующий вопрос –что с навигацией?
– С навигацией все в порядке,– мимолетно взглянула на приборную панель я и на всякий случай добавила, -по крайней мере, на данный момент.
– Ты серьезно? – сузил бирюзовые глаза таргоциат, – хочешь сказать, что ты знаешь, где мы, и даже можешь проложить курс?
– А ты не знаешь? –до меня запоздало дошло, что Шрин и не догадывается, куда его занесла нелегкая, но в счастливом неведении ему осталось пребывать всего мгновение, потому что я, как на духу, выложила беспощадную правду, – Шрин, это Шартаронская туманность, практически граница с буферной зоной в системе Аргос.
– Шартаронская Туманность? – к чести наемника, ему удалось сохранить внешнее самообладание, но было видно, что шокирующая новость застала его врасплох, и теперь он напряженно морщит лоб в попытке понять, что делать с полученной информацией.
– Она самая, – без лишних сантиментов рубанула я, – кажется, я тебе сейчас выдам государственную тайну, но тебе и так известно больше, чем положено… Верховное Командование Космофлота в лице нашего общего знакомого Тер-Шелла отправило меня на переговоры с шартами, чтобы я передала им предложение заключить военно-политический союз.
– Союз? С шартами? – посмотрел на меня, как на умалишенную, таргоциат, – нет, я, конечно, не раз слышал, что у некоторых после анабиоза частично отмирают клетки мозга, но у Тер-Шелла, похоже, всё совсем плохо. Альма, вы там, в Космофлоте, все с ума посходили?
– Возможно, да, а возможно и нет, – едва не довела Шрина до белого каления я, – все так сложно…
– Это ты называешь «сложно»? – взвился наемник, -я бы тебе сказал, как в таких ситуациях обычно выражаются на Тарго, но мне жаль твои нежные ушки. Короче, обстановка примерно ясна. Действуем следующим образом. Я телепортируюсь к тебе на шаттл, и если твои навигационные приборы в самом деле работают корректно, мы перенесем данные в бортовой компьютер «Сартоса» и немедленно уберемся из этой дыры. Пускай в Галактическом Союзе все одновременно спятили, но там все равно безопасней, чем под боком у шартов. Ну, чего ты ждешь, опускай щиты!
– А ты мной тут не командуй! – огрызнулась я, вынужденно признавая правоту таргоциата. Пожалуй, лучшее, что мы могли сейчас предпринять – это немедленно унести ноги. Мне еще только предстояло выяснить, при каких обстоятельствах «Сартос» оказался в Шартаронской Туманности, но и без этого было предельно очевидно, что нам обоим крайне небезопасно оставаться на имперских территориях. Еще неизвестно, что шарты надумают после наших, с позволения сказать, «переговоров», поэтому во избежание больших неприятностей задерживаться нам явно не стоило.
– Ну что, Альма, обнимемся? – сходу предложил материализовавшийся на борту челнока Шрин, – мы же с тобой старые друзья, как-никак! Помнишь, как нам было весело в рекреационной зоне на Тарго, пока не появился этот зануда Рэнд и все не испортил?
– Может, тебе еще груйса налить? – возмутилась было я, но наемник по обыкновению действовал нахрапом, и не успела я толком опомниться, как он уже заключил меня в объятия.
– Не трави душу, Альма, откуда на этом летающем ведре груйс? – наконец отпустил меня таргоциат, – с тех пор, как этот сукин сын Ичир по приказу такого же сукиного сына Рэнда перенастроил пищевой агрегат на «Сартосе», я уже забыл вкус настоящего груйса. Ну, ничего, они у меня еще ответят за самоуправство! Так, посмотрим, что у тебя с навигацией. Я не поверю, что нас занесло в гости в шартам, пока своими глазами не увижу координаты.
– Убедился? – многозначительно перевела взгляд на экран я, – ошибки быть не может, это именно Шартаронская Туманность.
– А как же Соглашения? – сверкнул темно-синими клыками наемник,– допустим, твой случай особый, и шарты тебя не тронули, но я -то, получается, злостный нарушитель…
– Черт побери, Шрин, я не знаю! – потеряла терпения я, – я бы на твоем месте просто порадовалась, что при таком раскладе ты все еще жив.

Глава
XXI
– Тебе же должно быть известно, что тарги не умеют довольствоваться малым, – иронично напомнил Шрин, – но в чем-то я с тобой даже согласен. Главное для нас, выбраться отсюда целыми и невредимыми, а с шартами пусть твой любимый Космофлот разбирается, там умников хватает, один ваш чокнутый Тер-Шелл чего стоит. Подожди немного, я только скачаю данные с бортового компьютера. И я надеюсь, ты меня прикроешь, когда Командование спросит, куда девался шаттл?
– В смысле, куда девался? – настороженно уточнила я, – что ты имеешь в виду?
– Надеюсь, ты не станешь спорить, что челнок одинаково нецелесообразно как оставлять в Туманности, так и тащить с собой в систему Аргос? – задал мне встречный вопрос синекожий наемник, – я загружу всё, что смогу, мы вернемся на «Сартос», а потом шарахнем по шаттлу из лазерных орудий, чтобы гарантированно избавиться от обломков.
– Во-первых, шатлл – это собственность Космофлота, и его умышленное уничтожение является преступлением против государства, – авторитетно просветила Шрина я,– во-вторых, шарты прекрасно знают, что я прилетела с мирной миссией, и в третьих, у меня есть основания считать, что бросить в Туманности нам придется не челнок, а «Сартос».
– Бернович, ты в своем уме? – чуть ли не с ужасом воззрился на меня таргоциат, – у вас там на «Этернуме» массовый психоз воздушно-капельным путем передается или как? Может, мне надо респиратор надеть, а вдруг у меня после общения с тобой тоже крыша поедет?
– Шрин, давай я попробую тебе кое-что объяснить, – чисто наудачу предложила я,– ты меня спокойно выслушаешь, а затем сам решишь, как поступить.
– Ох, Альма, разве я когда-нибудь мог тебе отказать? – Шрин попытался отшутиться, но его улыбка вышла натянутой и нервной. Происходящее ему категорически не нравилось, но привычка постоянно жить на грани заставляла таргоциата раньше времени не отвергать даже самые безумные варианты. При всей своей безбашенности, опытный наемник обладал фантастической интуицией, и хотя ему явно претила сама мысль о том, чтобы пожертвовать своим кораблем, он скрепя сердце согласился предоставить мне слово.
Текущую ситуацию в Галактическом Союзе я обрисовала Шрину без прикрас. Не то чтобы я безоговорочно доверяла таргоциату, скорее наоборот, но я также знала, что наемник играючи раскусит любое вранье с моей стороны. Что касается информации под грифом «Секретно», то я, конечно, сомневалась, разглашать ли ее Шрину, но после недолгих колебаний чаша весов склонилась в пользу обезоруживающей прямоты. В условиях ограниченного времени излагать обстановку я старалась максимально сдержанно и лаконично, но все равно периодически срывалась на эмоции и невольно повышала голос. Событий было так много, что я боялась в спешке упустить нить повествования, но в итоге у меня получился относительно связный рассказ, в котором нашлось место и для могущественных существ из Четвертой Плотности, и для загадочных имперских технологий. Я бы с удовольствием предоставила таргоциату доказательство в виде «татуировки» на правой руке, но выполнившие свою задачу символы вновь исчезли, оставив после себя только малозаметное покраснение на коже.
– Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен поверить в этот бред? – реакция Шрина была вполне предсказуемой и закономерной, и ничего другого я, в сущности, не ожидала. Но у меня уже заранее был готов железный аргумент.
– Я хочу вернуться на «Этернум». Вернуться к Рэнду. Для меня это важнее всего на свете. В отличие от «Сартоса», челнок уже знаком шартам, и с большой долей вероятности они его не тронут. Перед тем, как я отправилась в Шартаронскую Туманность, все системы шаттла были модернизированы на основе заимствованных у Империи технологий, я умею взаимодействовать с обновленным интерфейсом. И еще этот скромный челнок способен противостоять интердикторам – я тебе о них говорила. То есть если шарты вдруг передумают нас отпускать, мы сразу же прыгнем в гиперпространство. Шрин, я понимаю, как много для тебя значит твой корабль, но шаттл дает нам гораздо больше шансов на успешное возвращение домой. Я не прошу тебя уничтожить «Сартос», но если мы хотим отсюда выбраться, тебе будет лучше пересесть на шаттл. Челнок в твоем распоряжении, садись за штурвал, принимай на себя командование, делай, что считаешь нужным, я не стану тебе мешать.
– Послушать тебя, Альма, так все в этой жизни не случайно, – взгляд бирюзовых глаз таргоциата был неотрывно прикован к фронтальному иллюминатору, и это неестественное спокойствие меня ощутимо тревожило. Я была морально готова, что Шрин впадет в неконтролируемую ярость, и уже предусмотрительно держала руку на кобуре с бластером, но наемник внезапно повел себя вразрез с моими прогнозами, а это, по-моему, было куда страшнее вспышки гнева. От таргоциата веяло ледяным холодом, таким я Шрина прежде никогда не видела, и чем дольше он молчал, тем сильнее меня обуревали дурные предчувствия.
– Я все понимаю насчет тебя и Рэнда, – наконец нарушил тишину наемник, – я сразу догадался, что между вами что-то есть, и тут уж, как говорится, надо уметь проигрывать достойно. Ты выбрала Рэнда, и это твое право. Но знаешь в чем проблема? Ваши неуставные отношения непосредственно влияют на все, что бы ты ни делала, и в определенной степени это даже полезно, так как даже в самых безнадежных ситуациях у тебя есть стимул не поддаваться отчаянию. Но при этом ты забываешь, что мир нельзя заставить вращаться вокруг Рэнда, и в масштабе вселенной твои чувства – это последнее, что имеет значение.
– Глубокая философия, – оценила умозаключения таргоциата я,– не хочу тебя обидеть, но в из твоих уст рассуждения о высоких материях звучат особенно странно. Давай начистоту, Шрин! Что ты пытаешься мне всем этим сказать?
– Мне нужны гарантии от Космофлота, – выразительно приобнажил клыки наемник, и от столь резкого перевода темы я в недоумении захлопала ресницами. Однако Шрин на этом не остановился и внезапно обратился ко мне по новоприобретённому званию, – коммандер Бернович, я требую, чтобы по возвращению в Галактический Союз мне в полном объеме компенсировали стоимость «Сартоса», а также возместили моральный ущерб от потери судна. Указанные обязательства должны быть надлежащим образом оформлены, поэтому я настаиваю на выдаче мне официального документа, подтверждающего мое право на получение компенсации. Я покину свой корабль только после завершения всех формальных процедур и ни секундой раньше. Вам все ясно, коммандер?
– Возможно, когда мы вернемся, тебе будет некому предъявлять претензии, – в приступе черного пессимизма вздохнула я, – в данный момент все зависит от шартов. Мы развязали им руки, и фактически теперь у них есть повод начать войну. Но я верю в торжество здравого смысла, поэтому на свой страх и риск выдам тебе этот чертов документ со всеми необходимыми реквизитами, пусть даже легитимность моих полномочий весьма сомнительна. Ты доволен? Тогда готовься к старту.

Глава
XXII
Очевидных признаков довольства таргоциат так и не продемонстрировал, что, впрочем, меня толком и не удивило. Но дабы не обострять конфликт, я честно выполнила просьбу Шрина, на правах бортового администратора вписав в шаблонную форму вышеупомянутые требования. Наемник лично убедился, что итоговый документ заверен соответствующими кодами и внесен в интегрированную базу с присвоением входящего номера, а затем еще раздражающе долго перечитывал текст на предмет вкравшихся ошибок. Я мужественно терпела нарочитые придирки Шрина и регулярно порывалась поторопить таргоциата, но всякий раз мне достаточно было в упор встретиться с ярко-бирюзовыми глазами, чтобы благоразумно прикусить язычок.
– Прощай, «Сартос»! – с театральными интонациями произнес наемник в черную пустоту космоса, проводил взглядом маячащий вдалеке силуэт корабля, по-хозяйски опустился в кресло и решительно запустил двигатель, – ты уверена, что карта минного поля до сих пор актуальна?
– Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, Шрин, – при всем желании не смогла дать однозначного ответа я, – я даже не знаю, сколько я уже здесь нахожусь, и что за это время успело произойти по ту сторону буферной зоны. Налить тебе чего-нибудь? А заодно расскажешь, как ты оказался в Шартаронской Туманности, а то как-то нечестно получается, не думаешь?
– Промочить горло было бы очень кстати, – горячо одобрил мое предложение таргоциат, – за неимением груйса я, так и быть, соглашусь на бокальчик виски. Организуешь, или твой пищевой агрегат и на это не способен?
– Не ручаюсь за вкусовые качества, но вот твой виски, – с вымученной улыбкой протянула Шрину бокал я.
– Не составишь мне компанию? – сделал большой глоток наемник, – ладно, нет, так нет. Давай просто поговорим. Ты спрашивала, как я сюда попал…Возмущения в континууме, так ведь ты это называешь? «Сартос» ни с того, ни с сего вышвырнуло из подпространства, и я застрял здесь без связи, навигации и гипердрайва. Я не понимал, что мешает мне совершить прыжок, но сейчас, когда мне стало известно про интердикторы, все встало на свои места. До твоего появления я торчал в этой дыре уже вторые сутки, и шарты мной не интересовались. Просто держали меня на крючке и не давали соскочить. Признаюсь тебе честно, Альма, положение у меня было незавидное, но я не терял надежды, и, как выяснилось, не зря. Поэтому я сказал тебе, что случайности не случайны, но ты всегда слышишь исключительно то, что хочешь услышать.
– Думаешь, Генайя специально тебя сюда забросила, и наша встреча изначально была предрешена? – уточнила я, а после того, как таргоциат утвердительно качнул головой, добавила,– наверное, я даже с тобой соглашусь…Если бы только мы могли постичь ее замысел, но без транзистора об этом даже мечтать не стоит.
– И что ты предлагаешь? – залпом допил свой виски Шрин, – допустим, у кого-то на Долианте еще остались неприкосновенные запасы фригиевой пыли, но у нас больше ничего нет для равноценного обмена. Да в свете истории с Делли, мне лучше лишний раз не соваться на Долиант, очень уж многие там точат на меня зуб. Слухи о том, что долиант третьего пола успешно держит бордель на Тарго, постепенно распространились по всему Галактическому Союзу. По сути, Делмарит смачно плюнула в лицо долиантской верхушке, сотнями лет доказывающей миру, что третий пол занимает низшую ступень эволюционной лестницы. Естественно, долиантам стало гораздо труднее аргументировать свою отвратительную евгенику, и поверь мне на слово, Альма, нигде во вселенной не испытывают такой ненависти к таргам, как на Долианте. Но всё это пустая болтовня – даже если мы каким-то чудом раздобудем фригиевую пыль и останемся при этом в живых, где нам взять второй обязательный компонент? Не имплант же у Тер-Шелла вырывать? Хотя если речь зайдет о Рэнде, с тебя и не такое станется…
– Нет, это уже, конечно, перебор! –без обид на грубоватые подколки Шрина хмыкнула я, – а если слетать на Заурию?
– При наличии корабля с работающим гипердрайвом можно и слетать, а толку от этого? – дернул заостренными ушами синекожий наемник, – кто нас пустит в Огненные Пещеры? А даже если и пустят, мы там сдохнем раньше, чем доберемся до священных камней. Заурия – это планета-вулкан, а Огненные пещеры –его кратер. И не надо приводить в пример Тер-Шелла, это типичная ошибка выжившего.
– Тогда отправим на Заурию Греймара, – загорелась внезапной идеей я, – для рутианина жар Огненных Пещер – это так, легкая прогулка.
–Альма, успокойся уже! – тяжелая ладонь таргоциата легла мне на плечо, и у меня мгновенно поубавилось энтузиазма,– это больше не твои заботы, понимаешь? Ты выполнила свою задачу – установила контакт с шартами и передала им приглашение к переговорам, больше от тебя ничего не зависит. Сейчас настал выход Генайи – на кону стоит судьба ее расы, ей в первую очередь нужно, чтобы все стороны друг друга поняли и объединились против Звездных Скитальцев. Пусть аарта действует сама, у нее есть для этого все возможности. Если ей снова понадобится твоя помощь, она найдет способ тебе об этом сказать. Хватит взваливать на себе неподъемную ношу, наша цель – вернуться домой, а дальше будем ориентироваться по обстановке. Не факт, что «Этернум» дожидается нас в системе Аргос, вот тогда у нас появятся серьезные проблемы. На шаттле далеко не улетишь, и весь расчет, что нас заметит аргианский патруль. Так что мой тебе совет – выпей чего-нибудь покрепче и прекрати дергаться, повлиять на ситуацию ты все равно не в силах.
На самом деле с доводами Шрина было довольно трудно поспорить, и быть может, алкоголь и вправду немного ослабил бы внутреннее напряжение, но я в одинаковой мере опасалась, что меня либо срубит сон, либо, наоборот, обуяет неуместная жажда бурной деятельности, поэтому категорически отказалась от спиртного. Обойдусь без допинга, пусть всё идет своим чередом, а то неровен час, к уже имеющимся неприятностям прибавятся новые.
Шрин не стал ни на чем настаивать – молча убрал руку и будто в полудреме смежил веки, но я отчетливо чувствовала, что он продолжает быть начеку. Кажется, с задушевными беседами было временно покончено, и в кабине челнока вновь воцарилась тишина, которую я почему-то инстинктивно боялась нарушить.
Предупреждающий сигнал бортового компьютера прозвучал, когда до входа в буферную зону оставалось чуть меньше получаса, и мы со Шрином, как по команде, вскинули головы.
–Минное поле деактивировано, – ознакомившись с результатами сканирования, сообщил таргоциат, – есть идеи, кто и для чего это сделал?
–Если верить адмирала Тер-Шеллу, кодами деактивации располагал крайне ограниченный круг лиц, включая самого адмирала, – с удивлением взглянула на показания сенсоров я, – на момент минирования буферной зоны связь с центром еще была, думаю, получить коды успел весь командный состав Космофлота, ну, конечно, президент. Давай попробуем вызвать «Этернум», вдруг пока нас не было, связь наладилась?
–Бесполезно, – после череды неудачных попыток подвел итоги наемник, – никто не отвечает. Аргианских патрулей я тоже не наблюдаю, хотя если буферная зона разминирована, странно, что она никем не контролируется. Что-то здесь нечисто, Бернович, надо быть осторожнее… Давай-ка поступим так: прежде, чем двигаться дальше, выпустим разведывательный зонд и посмотрим, что из этого выйдет.
– Я не возражаю, – поддержала Шрина я,– осторожность нам не повредит.
–Рад, что наше мнение наконец-то совпало, – ухмыльнулся таргоциат,– ну, что тут у нас?
Мы дружно прильнули к иллюминатору и теперь неотрывно следили за перемещениями зонда. Наемник едва уловимо подергивал заостренными кончиками ушей, а его губы были плотно сжаты – всем своим видом он показывал, что не ждет ничего хорошего, и мне невольно передался скептический настрой таргоциата. Метр за метром зонд приближался к границам буферной зоны, и я рефлекторно сжала пальцы в кулак. С каждой секундой тревога нарастала, а когда с датчиков зонда поступило уведомление о входе на потенциально опасную территорию, я и вовсе закусила нижнюю губу.
Разведывательный аппарат медленно углублялся в буферную зону, и пока что его сенсоры не засекли ничего подозрительного, но эта обманчивая безмятежность парадоксальным образом усиливала волнение. Шрин упорно хранил молчание, но даже сама его поза красноречиво свидетельствовала о высшей стадии напряжения. Между тем время шло, а отделяющее зонд от челнока расстояние увеличивалось, и в моей истомившейся душе затеплилась надежда, что мы всего лишь немного перестраховались, тогда как по факту ситуация складывается достаточно благоприятно. Однако в этот самый миг бескрайнюю тьму космоса вспорола ослепительная вспышка, означающая только одно – зонд-разведчик подорвался на мине именно там, где недавнее сканирование показало полное отсутствие активных взрывных устройств.

Глава
XXIII
– Ага! – с таким неподдельным торжеством в голосе воскликнул таргоциат, будто ему только что посчастливилось сорвать крупный джек-пот. Я в упор не понимала, чем здесь можно радоваться и с немым вопросом взирала на Шрина, пока тот, наконец, соизволил прокомментировать свои бурные эмоции. Правда, ясности от этого, к сожалению, больше не стало.
– Всё, как я и предполагал! – наемник откинулся на спинку узкого, неудобного кресла и вытянул ноги на максимально возможную длину, – это была западня, а мы в нее чуть было не угодили. В таких ловушках нет ничего нового, я не раз с ними сталкивается, но есть один нюанс – обычно преобразователи сигнала работают в обратном порядке и показывают мины там, где их сроду не было, то есть, проще говоря, создают иллюзию непроходимого минного поля. Введенный в заблуждение противник слепо верит сенсорам и останавливается, а пока он соображает, как обойти препятствие, наступает самое время нанести удар. Старый трюк, на который уже никто особо не покупается. Но у нас, как видишь, всё иначе, и даже для меня это что-то новенькое.
– И кто же, по-твоему, практикует столь нестандартный подход? – поинтересовалась я, задним числом сознавая, что на месте зонда-разведчика вполне мог оказаться наш шаттл. Если бы не предусмотрительное решение опытного наемника, от челнока остался бы лишь космический мусор. По сути Шрин спас мне жизнь, и даже если считать, что таргоциата заботила только собственная шкура, благодарность он в любом случае заслужил.
– Откуда же мне знать? – поморщился наемник, и его темно-синие клыки сверкнули в многообещающем оскале, – но, клянусь, я непременно это узнаю, и тогда кому-то очень не поздоровится.
– Хорошо, что у нас есть карта, – выдохнула я, но Шрин, похоже, совершенно не разделял моего оптимизма, и мрачное выражение лица наемника служило тому прямым подтверждением.
– Думаешь, она по-прежнему актуальна? – криво усмехнулся таргоциат, – зонда у нас больше нет, и если расположение мин было изменено, наши шансы пройти буферную зону исчисляются ничтожными долями процента. Надо прыгать, Альма!
– Прыгать? – растерялась от неожиданности я, – но ты же сам сказал, что шаттл держится на честном слове. Я не инженер, но мне прекрасно известно, что использование гиперпривода в разы увеличивает нагрузку на бортовые системы. Челнок развалится еще на этапе подготовки к прыжку!
– Альма, он с гораздо большей вероятностью развалится, если мы напоремся на мину, а так у нас, по крайней мере, остается надежда, – блеснул ярко-бирюзовыми глазами Шрин,– из двух зол нужно выбирать меньшее, разве не так говорят у вас на Земле?
– Так…, – кивнула я, но принять жестокую реальность у меня никак не получалось, – с чего ты вообще взял, что моя карта не соответствует действительности?
– В первую очередь, с того, что я не имею ни малейшего представления, как долго мы пробыли в Шартаронской туманности, – проявил завидное терпение таргоциат, – мы не знаем, что в это время происходило в Галактическом Союзе, а ты хочешь, чтобы я доверял какой-то старой карте? Я не боюсь риска, я родился на Тарго и, значит, с ранних лет привык ходить по грани. Но для себя я четко уяснил, что у риска должен быть смысл, или это не более, чем погоня за адреналином. Включи уже голову, Альма! Неизвестно, куда мы вернемся, что это будет за мир, и найдется ли для нас место в этой обновленной реальности! Ты все еще мечтаешь увидеть Рэнда?
– Причем тут Рэнд? – Шрин безжалостно давил на мои болевые точки, и от упоминания имени ригорца у меня ощутимо кольнуло в груди. Но, кажется, именно такого результата и добивался синекожий наемник.
– А притом, что если мы с такими вводными данными попремся сейчас через буферную зону, то ваша следующая встреча состоится уже на небесах, – без лишних сантиментов рубанул таргоциат,– но вряд ли это твой план…
– Из двух зол говоришь…, – громко скрипнула стиснутыми зубами я, – знаешь, куда бить, да?
– Профессионализм не пропьешь, Альма! – подмигнул в сторону пустого бокала Шрин, – ну, что по стаканчику и в добрый путь?
– Добрый? Это у тебя так называется? – я вожделением смотрела, как наемник хладнокровно цедит себе виски, но на предложение выпить для храбрости снова ответила категорическим отказом. Пусть хотя бы один из нас сохранит трезвый рассудок
– У таргов есть пословица, – Шрин опустился в кресло и склонился над приборной панелью, периодически прикладываясь к бокалу и распространяя вокруг резкий запах крепкого и не самого качественного алкоголя, – от смерти еще никто не убежал, и однажды она настигнет каждого из нас, но только от нас самих зависит, какой она будет – бесславной или героической. Для меня выбор очевиден. Ближайшая точка выхода из подпространства – Аргос, туда и отправимся. Надеюсь, я не слишком переоценил скрытый потенциал этого корыта. Удачи, коммандер Бернович!
– И тебе, капитан Шрин! – нашла в себе силы улыбнуться я. Не скажу, чтобы я всецело разделяла весьма своеобразную философию таргов, но процитированная наемником квинтэссенция народной мудрости вдруг нашла во мне живой отклик. Я никогда не предполагала, что меня посетит подобная мысль, но сегодня вынуждена была признать, непреложную истину: в одиночку я бы уже давно впала в панику и скорее всего натворила бы массу глупостей, а Шрин при всех его недостатках довольно неплохо чувствовал себя в экстремальных ситуациях. В отличие от меня, страх его не парализовывал, а подпитывал и мотивировал – роковой прыжок в неизвестность таргоциат воспринимал как вызов и в предстоящей схватке с судьбой всерьез рассчитывал на победу.
Я же, к своему вящему стыду, не могла похвастаться такой отчаянной и беззаветной верой в удачу, поэтому все во мне мучительно сжималось от ужаса, а костяшки пальцев буквально побелели от напряжения. Обеими руками я намертво вцепилась в поручни кресла и застыла в неподвижности. Последней мыслью, посетившей меня перед тем, как шаттл ушел в подпространство, стало запоздалое сожаление о своем опрометчивом отказе от выпивки. Да, в отличие от Шрина я по-прежнему находилась при исполнении, но даже если бы пара глотков виски разом загубила мою головокружительную карьеру в Космофлоте, я вряд ли бы из-за этого сильно переживала.
Центральный дисплей озарился синими вспышками и отрывисто замигал пульсирующими отблесками багрового свечения. По экрану стремительно побежали ряды символов и цифр, бортовой компьютер издал серию душераздирающих писков, челнок основательно тряхнуло да так, что я натуральным образом подпрыгнула в кресле, а затем кабина погрузилась в кромешный мрак. Еще через мгновение где-то совсем рядом раздался печально известный треск, вслед за которым прямо из-под приборной панели вырвался сноп искр, и если бы я вовремя не отпрянула назад, ожоги были бы мне обеспечены.
– Проклятье! – в темноте Шрин больше походил на размытую тень, а его смазанные движения выглядели особенно жутко, однако в поведении таргоциата не было и намека на хаотичные метания, и я в очередной раз возблагодарила провидение, в тяжелые времена ниспославшее мне такого незаменимого спутника. Я не понимала, как наемнику удалось за считаные секунды наощупь отыскать огнетушитель и справиться с опасным возгоранием, а когда он еще и каким-то чудом ухитрился переключить систему на резервное питание, я даже рот от восхищения раскрыла.
– Ну что, Альма, приехали! – смахнул с приборной панели остатки пены таргоциат, – осталось только выяснить, куда.

Глава
XXIV
Освещение в кабине восстановилось, но так как после переподключения на резервный источник питания все бортовые системы работали в режиме экономии ресурсов, яркости света хватало ровно на то, чтобы не чувствовать себя слепым. Постепенно глаза привыкли к сумеркам, и я начала более отчетливо различать окружающие меня предметы, однако, для полноценного обзора яркости было недостаточно. Всё в кабине подернулось мутной пеленой, и даже синяя кожа таргоциата казалась сейчас на несколько тонов бледнее. Хотя касательно этого пункта я как раз и не была до конца уверена – кто знает, вдруг чрезвычайное происшествие произвело на Шрина такое сильное впечатление, что и вправду заставило его разительно измениться в лице.
– Эй, Бернович, ты в порядке? – так и не дождался от меня ответной реакции таргоциат,– Альма, я тебя спрашиваю! С тобой все нормально?
– Наверное, -поморщилась от запаха горелой проводки я и осторожно ощупала ушибленное плечо,– а ты сам-то как?
– Всё бы ничего, да вот только виски расплескался, – иронично хмыкнул Шрин, – ладно, для начала надо выяснить, как долго эта посудина еще может протянуть. Попробуем запустить диагностику…
– Мы ведь уже не в Шартаронской Туманности? – одними губами уточнила я, всматриваясь в бескрайние просторы космоса. Возможно, от недавнего стресса у меня случился острый приступ дежавю, но эти звезды выглядели странно знакомыми, будто однажды я уже созерцала их во фронтальном иллюминаторе совсем другого корабля.
– Шрин, я знаю, где мы! – я говорила приглушенным шепотом и как будто боялась громко озвучить свое внезапное открытие, а мой голос насквозь пронизывали вибрации. Таргоциат моментально догадался, что со мной что-то не так, но тем не менее проявил неожиданную деликатность и не стал меня торопить. Я безуспешно попыталась сглотнуть застрявший в горле комок, а в итоге и вовсе зашлась в надсадном кашле.
– Шрин, это Ригор! – почти выкрикнула я, и обессиленно растеклась в кресле, словно этот надрывный возглас истощил меня морально и физически.
– Ты уверена? – удлиненные уши наемника изумленно встрепенулись и замерли в стойке, что у таргоциатов, вероятно означало максимальную концентрацию внимания.
– Я здесь уже была, – сжала виски в ладонях я,– Тер-Шелл привел «Этернум» на орбиту Ригора, чтобы телепортировать с планеты донора костного мозга для Рэнда. Но наши сенсоры засекли приближающийся шартский корабль…Мы нанесли превентивный удар, а потом зачистили следы лазерным лучом. Я лично принимала участие в уничтожении имперского судна, Тер-Шелл как-то сумел убедить меня, что это единственный способ предотвратить войну… Тогда никто и не предполагал, что в будущем все так повернется. Я до сих пор не знаю, кто был на том корабле – военные или гражданские, но в любом случае их кровь на моих руках, и я никогда себе этого не прощу.
– Сомневаюсь, что Тер-Шелл также терзается угрызениями совести, – с ухмылкой заметил Шрин,– Бернович, ты офицер Космофлота, старший по званию отдал тебе приказ, о чем вообще может быть разговор? Успокойся, это дело прошлого, и раз шарты до сих пор не напали на Галактический Союз, значит, Империя давно списала потерю судна на Аномалию или этих… Скитальцев. Ты мне лучше вот что скажи – зачем шартов понесло на Ригор? С «Этернумом» все примерно ясно, хотя я и не понял, с чего это вдруг Тер-Шелл решил пойти на такой риск ради спасения Рэнда. Но что там понадобилось Империи?
– Портал, – односложно сообщила я, – что-то наподобие кротовой норы, ведущей в параллельную вселенную.
– Ты шутишь? – сузил бирюзовые глаза Шрин, – так вот почему правительство засекретило координаты Ригора! Рэнд, естественно, ничего не знал?
– Нет, конечно! – помотала головой я, – Ригор – отсталая аграрная планета, и поныне живущая в плену средневекового мракобесия. Если бы в тот день союзный транспортник не сбился с курса, ригорские жрецы сожгли бы Рэнда в «очистительном огне»! Можешь представить, на каком примитивном уровне развития находится население?
– Интересно знать, чем Рэнд так насолил этим жрецам? – полюбопытствовал наемник,– неужто посмел покуситься на незыблемость религиозных догм? Извини, Альма, но мне почему-то с трудом в это верится. Сама подумай, ну какой из Рэнда бунтарь и еретик?
– Рэнд не бунтарь и не еретик, – грустно улыбнулась я,– а гонениям на Ригоре он подвергся только за свой природный дар. И не задавай, пожалуйста, лишних вопросов, если Рэнд захочет, он сам тебе все расскажет.
– Как всё загадочно! – не смог удержаться от саркастичного комментария Шрин, – сказала бы проще – не твое дело! Чего уж там… Ладно, Альма, оставим Рэнда в покое, но раз уж тебе известно гораздо больше моего, может быть, ты объяснишь, почему нас выбросило из подпространства именно на орбите Ригора? Мы собирались прыгнуть к Аргосу, но какая-то неведомая сила перенесла шаттл сюда, и ты ведь не будешь отрицать, что это не вовсе не случайность?
– Нет, конечно, не буду, – согласилась с закономерными выводами таргоциата я, – у меня даже есть предположения, что это за сила, но я пока не понимаю, каких действий от нас ждет Генайя. И где, черт побери, «Этернум»? Шрин, что у нас с сенсорами? Можешь просканировать космос?
– Сдохли сенсоры, – несколько минут спустя сообщил наемник, – а вместе с ним приказала долго жить и навигация. Движок пока живой, но уже еле дышит. Чем дольше мы болтаемся на орбите, тем быстрее тают наши ресурсы. Единственный выход – это перевести челнок полностью на ручное управление и спуститься на планету. Надеюсь, ригорские жрецы нас не поджарят?
– Это, наверное, как повезет, – воздержалась от оптимистичных прогнозов я,– ты уверен, что нам обязательно спускаться на планету?
– Если у тебя есть другие идеи, я с радостью готов их обсудить, – поставил меня перед фактом таргоциат,– но что-то мне подсказывает, ничего по-настоящему толкового ты не выдашь, поэтому молись, чтобы шаттл дотянул до Ригора, иначе сдохнем уже мы сами.
– Может, имеет смысл немного подождать? – робко взглянула на Шрина я,– вдруг Генайя все-таки объявится?
– Если объявится, пусть ищет нас на поверхности Ригора, – не внял моим малоубедительным доводам наемник, – хочешь, мы ей даже записку оставим?
– Да иди ты…, – обиженно буркнула я, объективно сознавая, что таргоциат принял верное решение, и в нынешних обстоятельствах мне не следует настаивать на своем. Что бы я сейчас делала, не окажись рядом Шрина? Пилотировать шаттл я не умею, Генайя хранит молчания, «татуировка» на правой руке снова пропала, судьба «Этернума» неизвестна… Нет, в моем положении с таргоциатом лучше не ссориться, нам нужно держаться вместе, иначе одна на Ригоре я точно не выживу. А у наемника есть и колоссальный опыт, и мощное оружие, и чувство юмора, пусть и довольно специфическое.
– Что ты еще знаешь о Ригоре? – без долгих колебаний запустил двигатель Шрин, – точнее, давай так, что мне надо знать о Ригоре прежде, чем совершить посадку? К примеру, насколько местные агрессивны к пришельцам?
– Ригорцы никогда не сталкивались с инопланетянами, поэтому я не берусь предсказывать их реакцию на представителей других рас, – выразительно пожала плечами я,– о чем тут говорить, если ригорцы принимают звезды за всевидящие очи тысячеглазого божества?
– Я побывал во многих уголках вселенной, Альма, -таргоциат убедился, что полет проходит в относительно нормальном режиме и позволил себе немного отвлечься от приборной панели, – причем, в таких, о существовании которых обывательское большинство даже понятия не имеет. И поверь, иногда дремучие аборигены с палками-копалками способны устроить чужакам такую взбучку, что ты со всем своим супернавороченным арсеналом будешь улепетывать без оглядки. А все потому, что на их родной планете ты – незваный гость, а они у себя дома. Климатические условия, флора и фауна, рельеф местности – без качественных разведданных можно огрести себе таких проблем, что ты проклянешь тот день и час, когда направил свой корабль на снижение. А бывает, сюрпризы преподносят и сами аборигены. Плюются ядом, выделяют смертельный токсин из кожных пор, становятся невидимыми и…
– Владеют пирокинезом, перемещают предметы силой мысли и замыкают электрические цепи ментальными импульсами,– дополнила список я, – одним словом являются псиониками. Не смотри на меня так, ты сам хотел знать правду от ригорцах. Если тебя это слегка утешит, то процент псиоников в общей численности населения Ригора не очень велик, однако, их способности поражают воображение.

Глава
XXV
– И Рэнд…?! – начал было Шрин, но тут же осекся под моим испепеляющим взглядом.
– Возможно, ты забыл, но тему Рэнда мы закрыли, – безапелляционно отчеканила я, – хочешь что-то узнать, спрашивай у него сам. Ты задал мне конкретный вопрос о том, какая опасность может грозить нам на Ригоре, я тебе ответила. Больше ты от меня ничего не добьешься.
– Всё-всё, Альма, не заводись! – примирительно взмахнул руками наемник, – я должен сказать тебе спасибо за откровенность. Вижу, она тебе непросто далась, и, поверь, я это оценил. Мы должны соблюдать максимальную скрытность и осторожность. На тысячеглазых богов мы с тобой как-то мало похожи, поэтому существует вероятность, что ригорцы примут нас за исчадия преисподней, и в идеале нам бы вообще не попадаться местным на глаза. Никто не знает, как долго мы проторчим на планете – ситуация со связью будет более или менее ясна, когда я починю передатчик. Надеюсь, что починю… Если ничего не выйдет, придется задержаться на Ригоре. Кстати, не сочти мои слова за очередное вторжение в твою личную жизнь, но Рэнд случайно тебе не рассказывал, чем питаются ригорцы? Есть шанс раздобыть что-нибудь съедобное или нужно жестко экономить оставшуюся еду и воду?
– Здесь я тебя ничем не порадую, – вынуждена была разочаровать Шрина я, – думаю, раз Рэнд не может есть ничего, кроме питательной смеси, то и для инопланетян тамошняя еда вряд ли подойдет. Одним словом, лучше не рисковать.
– Да, пищевое отравление – страшная вещь, – со знанием дела подтвердил таргоциат, – особенно в отсутствие элементарных медикаментов. Более бесславной кончины, чем смерть от острой диареи, я себе даже представить не могу.
– Не поспоришь, – многозначительно кивнула я, – а если еще и учесть, что на Ригоре лечатся в основном травками и заговорами, то становится совсем страшно…
– Страшно – это когда воздух на планете совершенно непригоден для дыхания, и выходить наружу ты можешь, только облачившись в скафандр, – нравоучительно заметил синекожий наемник, – но твои запасы кислорода неумолимо подходят к концу, дикий холод заставляет тратить последние ресурсы, на сигнал бедствия никто не отзывается, и кажется, что выхода нет. Но, знаешь, Альма, по собственному опыту могу сказать, что в большинстве случаев это лишь кажется, главное, ни за что не опускать руки. По крайней мере на Ригоре можно дышать, а с остальным мы как-нибудь разберемся. Внимание! Входим в атмосферу через пять минут! Красивый вид! Леса, океаны, горы… Давно не видел такого нетронутого цивилизацией места… В погоне за ресурсами вездесущие корпорации добрались до самых отдаленных планет и перекроили природный ландшафт под промышленные нужды, обычно эти карьеры и шахты прекрасно различимы даже с орбиты, а здесь как будто время остановилось. Готов поклясться, что на Ригоре нет даже банального электричества, но где в наши дни ты еще увидишь такой первозданный мир, который до сих пор выглядит так, как его задумал создатель?
– В цивилизации есть свои плюсы, – заметила я, – по мне, так пусть меня лучше окружают бетонные джунгли, чем райский уголок, где заживо жгут неугодных, не щадя при этом даже младенцев.
– Цивилизованное общество знает не менее изощренные способы расправы, – выразительно дернул удлиненными ушами Шрин, – разница лишь в том, что об этом не принято говорить публично. Не секрет, что все в Галактическом Союзе, от правительства до корпораций, регулярно прибегают к услугам таргоциатов, чтобы чужими руками сделать грязную работу. Лицемерие, Альма, – вот главная черта современной реальности. Впрочем, это не отменяет того факта, что Рэнду повезло вовремя свинтить с Ригора.
Чего я точно не ожидала от Шрина, так это пространных рассуждений с претензиями на глубокую философию, но наемник, безусловно, умел удивлять и, честно говоря, во многих аспектах, я даже разделяла его позицию. Сейчас мне почему-то вспомнилась Луэта, страстно мечтающая служить в Космодесанте, чтобы огнем и мечом изменить жизнь на родной планете, но упорно не понимающая, что революции социальной должна предшествовать революция техническая.
– Десять секунд до входа в атмосферу! – предупредил Шрин, – что-то не так, Бернович, но без сенсоров я не могу понять что… Вот дерьмо! Держись!
Всё произошло настолько стремительно, что я даже испугаться толком не успела. Внезапно челнок закружило в вихревой воронке, а затем он начал резко терять высоту. В мгновение ока рядовое снижение превратился в неуправляемое падение, челнок трясло так сильно, будто он вот-вот развалится на части, по кабине летали незакрепленные предметы обихода, а в иллюминаторе угрожающе приближалась поверхность планеты.
– Похоже, нам предстоит жесткая посадка, только бы амортизаторы сработали, – со стороны казалось, что Шрин в панике нажимает все подряд кнопки на приборной панели – такими неуловимо быстрыми были касания его пальцев, но своими действиями таргоциат явно пытался если не предотвратить катастрофу, то хотя бы минимизировать ее последствия. Я же омертвела от ужаса, и, инстинктивно вжав голову в плечи, словно приросла к своему креслу. Захваченный в водоворот шаттл безостановочно крутило и швыряло, вокруг что-то непрерывно громыхало, пищало и потрескивало, а все усилия Шрина не приносили результата. Зеленое пятно внизу постепенно обретало четкие очертания, и сейчас я видела, что прямо под нами простирается буйная растительность – насыщенная, яркая, свежая, и даже за миг до неизбежного столкновения мне не верилось, что это дивный оазис станет нашей братской могилой.
– Бернович, держись! – гортанно выкрикнул таргоциат, и в следующую секунду шаттл со скрежетом вспахал брюхом землю. От мощнейшего удара корпус челнока несколько раз содрогнулся в механических конвульсиях, и последним, что пронеслось у меня перед глазами перед тем, как я потеряла сознание, была неестественно запрокинутая голова Шрина и его залитое синей кровью лицо.
Возвращение в реальность ознаменовалось мучительной болью и металлическим привкусом во рту, но даже в пограничном состоянии я понимала, что это гораздо лучше, чем вовсе не ощущать своего тела. Прежде всего я была жива и даже могла с трудом шевелиться, а применительно к нынешней ситуации это само по себе уже было колоссальным достижением. Негнущимися пальцами я расстегнула ремни безопасности и со стоном повернула одеревеневшую шею.
– Шрин! – пересохшие губы мне не повиновались, и я едва ворочала языком, – Шрин, ты меня слышишь? Черт!
В кабине шаттла было темно, как в аду, но, к счастью, коммуникатор уцелел и теперь успешно заменял мне фонарик. Соображала я медленно и тяжело, голова кружилась, а все тело будто бы разом саднило и ныло. Кое-как я дотянулась до бесчувственного наемника, перегнулась через кресло и непослушной, будто бы не принадлежащей мне рукой дотронулась до окровавленной щеки таргоциата. Терять время и пробовать нащупать пульс я даже не стала, так как все мои познания в анатомии таргоциатов ограничивались информацией об удивительной подвижности ушных хрящей, да и сердце у Шрина по аналогии с теми же ригорцами могло располагаться не в самом привычном месте. Сейчас мне пришел на ум только один универсальный способ, позволяющий точно убедиться, выжил ли Шрин при крушении шаттла. Я поднесла коммуникатор к приоткрытому рту наемника и шумно выдохнула, когда дисплей запотел. Во всяком случае таргоциат дышал, но его дыхание было очень слабым. Так вышло, что Шрин принял на себя основной удар при столкновении с поверхностью Ригора, а я, если верить внутренним ощущениям, отделалась ушибами и царапинами. Правда, непреходящая тошнота недвусмысленно намекала на сотрясение мозга, но дабы окончательно не впасть в отчаяние, я старалась об этом даже не думать. На фоне произошедшего со Шрином мои пустяковые травмы выглядели легким недомоганием, и я категорически запретила себе заострять на них внимание.

Глава
XXVI
По стандартам Космофлота все шаттлы в обязательном порядке оснащались аптечкой первой медицинской помощи, но в кабине царил такой бедлам, что я далеко не сразу нашла искомое. На Программе подготовки бортовых администраторов меня обучали действиям в экстренных ситуациях, но в нужный момент все ранее полученные знания напрочь вылетели у меня из головы, и я лишний раз убедилась, что среди кандидатов на участие в космических миссиях необходимо проводить куда более тщательный отбор. Непостижимым образом адмирал Беггсор сумел добиться одобрения Программы Верховным Командованием, но сейчас я понимала, что сомнительная инициатива Главы Административного Корпуса не напрасно подвергалась критике. Отправлять в дальний космос «канцелярских крыс» было достаточно спорной затеей, а, может быть, это просто я оказалась абсолютно непригодна для такой ответственной службы… Как бы там ни было, я непростительно долго искала аптечку, непростительно долго в ней копалась, выбирая нужный препарат и так же непростительно долго заряжала инжектор, а потом никак не могла отважиться вколоть Шрину лекарство.
Моей задачей было остановить кровотечение, купировать болевой шок и по возможности привести таргоциата в чувство, но если с первыми двумя пунктами я вроде бы худо-бедно справилась, то заставить наемника очнуться мне так и не удалось. Никакие манипуляции мне в этом, к сожалению, не помогли, и Шрин по-прежнему оставался в бессознательном состоянии. Будь в моем распоряжении медицинский сканер, я бы смогла определить характер повреждений и принять соответствующие меры, но, судя по всему, надо было радоваться, что на борту челнока вообще обнаружилась аптечка. Я освободила таргоциата от ремней, наклонила спинку кресла под максимально возможным углом, чтобы перевести Шрина в лежачее положение, и аккуратно вытерла его лицо от потеков синей крови. В неровных отблесках фонаря наемник являл собой особенно жуткое зрелище, но еще страшнее мне было от мысли, что без квалифицированной помощи он в любой момент может умереть, не приходя в сознание.
Первобытный, неконтролируемый ужас обуял меня с новой силой после того, как я поняла, что сигнал бедствия мне теперь тоже не подать. Чинить вышедший из строя передатчик стало некому, а я разбиралась в инженерных премудростях еще хуже, чем в медицине. Коммуникатор, скудные запасы еды и пищи и груда металлолома вместо транспорта – больше у меня ничего не было, равно как не было и опыта выживания на чужих планетах. Но с каждой секундой я все четче осознавала, что мне придется покинуть челнок и пуститься в одиночное путешествие по ригорскому лесу. Сидя здесь, в шаттле, я ничем не могла помочь Шрину, но если я доберусь до поселения, есть шанс, что в арсенале народных целителей все-таки найдется волшебное средство… Неясно, конечно, с какой стати ригорцы будут нам помогать, но попытаться, безусловно, стоило.
– Шрин, наверное, ты меня не слышишь, но все равно, я прошу тебя, не сдавайся, борись за жизнь! – склонилась над таргоциатом я, – я найду того, кто тебя вылечит, обещаю, только, пожалуйста, дождись моего возвращения, ладно? Я бы никогда не бросила тебя одного, но по-другому никак…
Рюкзака у меня не было, поэтому весь свой нехитрый скарб я вынуждена была, что называется, распихать по карманам. Из оружия у меня имелся лишь бластер, но после непродолжительных колебаний, я решила поменяться со Шрином. Лазерная винтовка наемника выглядела гораздо внушительнее и определенно превосходила бластер по всем параметрам, однако и весила она больше. Я надеялась, что мне ни по кому не придется стрелять, но с таким серьезным оружием мне было куда спокойней на душе.
Ведущий наружу гермолюк я открыла лишь с третьей попытки, на треть высунулась из шаттла и чуть не задохнулась от ударившего в лицо воздуха. Какой же это был воздух! Головокружительно свежий, невероятно чистый, пропитанный божественными ароматами распустившихся цветов! Я дышала полной грудью и никак не могла надышаться, а от переизбытка эмоций у меня даже сердцебиение участилось и в глазах потемнело. Это и в самом деле был благоухающий оазис, райские кущи, обетованная земля из древних преданий. Возносящиеся до небес деревья, густая зеленая трава, сказочные краски экзотических растений – при ярком дневном свете Ригор предстал передо мной во всей своей необычайной красоте, и тем тяжелее было мне признавать, что этот, казалось бы, идеальный мир породил жестокий культ Тысячеглазого Бога.
Погода за бортом тоже была отличная – ясная, теплая, безветренная, и упорно не вязалась с моим похоронным настроением. Небо на Ригоре отливало синевой, на горизонте медленно плыли тонкие перистые облака, отовсюду доносилось звонкое щебетание птиц, но я не могла наслаждаться природным великолепием. Надо было найти ближайшую деревню и уговорить местного знахаря пойти со мной. В памяти коммуникатора был загружен ригорский словарь, и это давало мне надежду на успех в межпланетных коммуникациях. В конце концов, с Луэтой все сработало, вдруг и мне сегодня повезет?
Я на миг задержала взгляд на покореженном челноке, тяжело вздохнула и сделала первый шаг навстречу неизвестности. Ориентира у меня не было, а интуиция, по всем признакам, еще не оправилась после недавней контузии, поэтому направление я выбирала наобум. На первый взгляд лес казался нетронутым цивилизацией, и я справедливо опасалась, что челнок упал вдали от густонаселенных территорий. Тревожило меня также наличие диких животных – в этой чаще наверняка обитало какое-нибудь клыкастое и когтистое зверье, а учитывая, что крупные хищники охотились преимущественно по ночам, мне любой ценой нужно было выйти к деревне до наступления темноты.
Опыт длительных пеших походов у меня отсутствовал. Будучи урбанизированным до мозга костей человеком, я сроду не испытывала пламенной любви к вылазкам на природу, покорению горных вершин и прочим туристическим изыскам. Пассивный отдых в виде лежания в шезлонге под ярком солнцем курортной планеты импонировал мне намного больше, и я всегда избегала вариантов, тем или иным образом сопряженных с выходом из зоны комфорта. Если бы не ссора с Дамьеном, заставившая меня в корне переосмыслить свою жизнь, я бы до сих пор сидела в офисе Административного Корпуса на Земле и даже не мечтала бы о дальнем космосе – на тот момент меня всё в принципе устраивало, я привыкла к рутинным будням и ничего не собиралась менять. Но кардинальная переоценка ценностей неожиданно совпала с открытием Программы подготовки бортовых администраторов, и я в сиюминутном порыве подала заявку на участие. Всё завертелось самой собой, и вот я уже поднималась на борт флагманского звездолета Галактического Союза, чтобы разгрести бардак в электронной документации. Во всяком случае, я так думала, но судьба распорядилась иначе, и даже сейчас, когда все стало хуже некуда, я не могла однозначно ответить, сожалею ли я о своем решении или нет…

Глава
XXVII
Возможно ли сбиться с пути при том, что ты изначально не знаешь, куда идешь? Сегодня я блестяще доказала, что еще как возможно, и если установленный на шаттле маяк вдруг по какой-то причине отключится, самостоятельно найти обратную дорогу у меня уже не выйдет. По мере углубления в лес, ощущение, что я хожу по замкнутому кругу, становилось все сильнее – пейзаж не менялся уже достаточно давно, глаз замылился, и хотя я целеустремленно продвигалась вперед, периодически мне невольно казалось, будто я топчусь на месте. Вызванная опьяняюще свежим воздухом эйфория постепенно схлынула, и красоты окружающего мира уже не пробуждали во мне восторженного отклика. Пару раз у меня из-под ног внезапно выскакивали прыткие зверьки в пушистой шубке, но я не успевала их рассмотреть. Насекомые тоже встречались, но все они сосредоточенно ползли или летели по своим насекомьим делам и интереса ко мне, к счастью, не проявляли. Что касается птиц, то они обитали высоко в кронах, и до меня лишь доносились заливистые трели.
Если бы не коммуникатор, я бы безнадежно потерялась во времени, но цифры на дисплее скрупулезно вели отчет. С перерывами на короткий отдых я шла уже второй час, но ничего даже отдаленно похожего на следы деятельности разумных существ мне пока не попадалось. И это было еще не самое плохое… С каждым пройденным метром мое самочувствие неумолимо ухудшалось – меня регулярно подташнивало, я замучилась от приступов головокружения, на лбу выступила испарина… На боль в ребрах я уже вообще не реагировала – она стала моим постоянным спутником, неотъемлемой частью меня и я свыклась с ней, как свыкаются с неизбежным злом. Скорость у меня тоже падала, так как переступать ногами было все труднее, и когда мне преградило путь огромное поваленное дерево, у меня оборвалось сердце. Я в красках представила, как мне предстоит вскарабкаться на толстый, сучковатый ствол, а затем удачно с него спрыгнуть, и в надежде обойтись без всей этой акробатики, завертела головой, однако, с обеих сторон обнаружились аналогичные завалы. На бурелом подозрительное нагромождение деревьев совсем не походило, и при более тщательном осмотре мои догадки полностью оправдались: все деревья были аккуратно срублены под корень и явно подготовлены для вывоза.
Сказать, что я обрадовалась, значило, ничего не сказать. Все мои мытарства оказались ненапрасными, и где-то рядом должно быть поселение, осталось только собрать волю в кулак и мужественно преодолеть оставшееся расстояние. Вон и следы от повозки видны… А может, это и не они вовсе, потому что до сего дня я сталкивалась с особенностями сельского быта лишь в ходе просмотра исторических хроник о далеком прошлом Земли. Ладно, других идей у меня все равно нет, так что, была не была, пойдем по следу.
Выйдя на просеку, я сразу почувствовала себя, как на ладони. Дорога выглядела хорошо накатанной, по обочинам возвышались стройные ряды исполинских деревьев, и меня не покидало ощущение, что я здесь не одна. Вырубленная в густом лесу колея уходила за поворот, и я могла лишь предполагать, что меня ожидало. Форсирование рукотворного препятствия отняло у меня даже те жалкие крупицы сил, что еще теплились в моем теле, и я еле-еле волочила ноги. Во рту пересохло, но я старалась экономить воду и пила крошечными глоточками, больше смачивая потрескавшиеся губы. Температура воздуха была достаточно комфортной, но в моем организме явно что-то разладилось, и меня опять бросало из жара в холод. В довершение ко всему вышеперечисленному, у меня жутко разболелась поясница, ранее уже неоднократно страдавшая от ушибов. Старые травмы некстати напомнили о себе, и я плелась все медленнее. Ближе к заветному повороту я окончательно выдохлась, но внезапно представшая перед глазами картина произвела на меня такой бодрящий эффект, что усталость сразу же, как рукой сняло.
Даже издали ригорская деревня производила впечатление ожившей зарисовки из жизни трудолюбивых крестьян. За опушкой леса начинались обширные поля: справа колосились созревающие злаки, а слева меланхолично паслись странные чешуйчатые существа с приплюснутыми мордами и четырьмя фигурно закрученными рогами – судя по всему, именно так и выглядел типичный ригорский скот. Дорога упиралась в довольно высокую каменную постройку, увенчанную треугольной крышей. Строение возвышалось на небольшом пригорке, а ко входу вела деревянная лестница из трех широких ступеней. Резная дверь была слегка приоткрыта, и пару минут я терзалась в сомнениях относительно своих дальнейших действий, а затем решительно шагнула вперед.
Чуть поодаль отчетливо просматривались очертания приземистых строений, напоминающих хлипкие шалаши и разительно контрастирующих с добротным каменным сооружением. Местных жителей я пока не заметила, но по моим предположениям именно эти «шалаши» и служили домами подавляющему большинству ригорцев. А вот предназначение впечатляющей постройки из камня мне пока было неизвестно, однако уже скоро я получила исчерпывающие ответы на все свои вопросы. В том числе я, наконец, поняла, почему на улице не было ни души.
Никогда раньше я не видела такого количества ригорцев, одновременно собравшихся в одном помещении. Зрелище было столько же странным, сколько и завораживающим, и я невольно застыла в ступоре, потрясенно взирая, как не менее пяти десятков ригорцев неотрывно внимают вещающему с постамента жрецу, а когда тот на мгновение замолкает, синхронно отвешивают поясные поклоны. Это безусловно была церковь, и я как раз застала самый разгар проповеди. Деревня потому и опустела, что все ее население затаив дыхание слушало религиозную чушь о могуществе Тысячеглазого Божества в исполнении служителя жестокого культа. Если простые ригорцы были одеты едва ли не в рубище, то одеяние жреца сверкало показным великолепием – тут и ниспадающая на плечи мантия, и расшитый золотыми нитями ворот, и подобие тиары на безволосой голове. А еще рядовые жители были сплошь босыми, и у меня была возможность лицезреть их четырехпалые ступни, тогда как на ногах жреца красовалась достаточно изящная плетеная обувь, будто бы намеренно подчеркивающая социальную пропасть, которая пролегала между простыми смертными и посланниками богов.
Жрец экзальтированно лязгал, скрежетал и скрипел, его громкий, раскатистый голос метался под сводом крыши и, казалось, заполнял собой всё свободное пространство, погружая паству в гипнотический транс. Ригорцы медленно покачивались, молитвенно простирали руки к пьедесталу, а в их остекленевших глазах читалось лишь слепое благоговение перед высшими силами. А жрец тем временем распалялся все больше – судя по интонациям и жестам, сейчас он обрушивался на прихожан с обличительной тирадой и призывал покаяться в грехах. Ригорцы испуганно жались друг к другу и боялись поднять глаза, их жилистые, нескладные тела мелко дрожали в то ли в ужасе, то ли в экстазе – на мгновение мне даже почудилось, что здесь не осталось отдельных личностей, только коллективное бессознательное, единый организм, всецело подчиненный чужой воле.
Совершенно неудивительно, что в такой обстановке на меня никто не обращал внимания, и я могла безнаказанно выглядывать из-за двери, но в какой-то момент все изменилось. Буквально за секунду до того, как мое присутствие было обнаружено, я успела достать коммуникатор и выбрать необходимый языковой пакет. Идеально круглые, грязно-зеленые глаза жреца с желтыми треугольниками зрачков и сетью тонких прожилок на радужной оболочке уставились на меня в упор, а потом дружно отмерли и поочерёдно начали оборачиваться крестьяне. Народ загудел и попятился, но жрец резко воздел руки к небесам и вдруг разразился серией пронзительных выкриков, причем, с переводом этих отрывистых фраз коммуникатор, увы, не справился. В Галактическом Союзе Рэнд был единственным носителем ригорского языка, и загруженная в память коммуникатора программа базировалась сугубо на его лексиконе, но похоже, специфическая лексика жреца состояла вовсе не из общеупотребительных слов.

Глава
XXVIII
Мои первым и наиболее естественным желанием было пуститься в бега и без оглядки нестись до тех пор, пока я гарантированно не окажусь в безопасности. Неуправляемый порыв заставил меня отступить назад, но мысль о Шрине все-таки удержала меня от панического бегства. Я прекрасно сознавала, что мне нужно всячески демонстрировать мирный настрой, но рука инстинктивно легла на рукоять позаимствованной у наемника винтовки, так как сердце подсказывало мне, что в данном случае переговоры лучше вести с позиции силы. Опустить оружие я всегда успею, а вот если вся эта орава сходу навалится на меня по приказу своего духовного лидера, не факт, что мне удастся выхватить винтовку прежде, чем меня сметут с ног. О недюжинных физических возможностях ригорцев я знала не понаслышке, и мне ничуть не улыбалось пасть безвинной жертвой обезумевшей толпы.
– Всем стоять на месте! Никому не двигаться! – я представляла первую встречу с ригорцами абсолютно иначе и уже тем более не планировала размахивать перед ними лазерной винтовкой, но в мозгу у меня что-то заклинило, и я была готова сделать предупредительной выстрел, если у кого-то из прихожан хватит смелости на меня напасть.
– О, боги! – лязгнул пожилой крестьянин с морщинистой, иссушенной под палящим солнцем кожей, и я не сразу сообразила, что поразило его в большей степени: мои угрозы или то обстоятельство, что невесть откуда возникшее на пороге существо вместо рычания, шипения и прочих нечленораздельных звуков изъясняется на чистейшем ригорском наречии.
– О, боги! – вышла из оцепенения толпа, и через миг многоголосый хор уже скрежетал в унисон,– помогите нам! Спасите нас!
– Успокойтесь, я никому не причиню вреда! – попыталась взять ситуацию под контроль я, но судя по нулевой реакции прихожан, у меня ничего не получилось. Ригорцы продолжали истово молить о божьей милости, и по всем признакам, считали, что всемогущие небожители таким образом проверяют крепость их веры. Думаю, в моей власти было поставить всех на колени и заставить расшибать лбами землю, но я пришла сюда с другой целью.
– Среди вас есть лекарь? – прямым текстом осведомилась я, и опешившие от такого крутого поворота крестьяне снова замерли в неподвижности. Но тут запоздало ожил безмолвствовавший доселе жрец и с не сулящим ничего хорошего выражением лица направился ко мне сквозь почтительно расступившуюся толпу.
В руках служитель культа держал внушительных размеров посох, и мои пальцы машинально легли на спусковой крючок. Только сейчас я запоздало осознала, что если мой бластер практически всегда стоял в режиме оглушения, то оружие таргоциата наверняка было переведено в боевой режим – беспощадные наемники, как правило, не оставляли жертве ни малейших шансов. Однако я не собиралась никого убивать, хотя, возможно, именно этот жрец отправил на костер ни одного псионика…
Очевидно, что ригорцы не имели даже общего представления, как выглядит лазерная винтовка, но не сложно было догадаться, что таинственная штуковина у меня в руке – это вовсе не белый флаг. На этом фоне смелость жреца заслуживала определенного уважения, и недавние слова Шрина об аборигенах с палками обрели для меня новый смысл.
– Кто ты? – зычно вопросил жрец, внезапно остановившись в паре метров от меня. Изломанный зигзаг линии рта чуть заметно дрожал, но природа будто бы специально наделила ригорцев крайне скудной мимикой, дабы те могли тщательно скрывать обуревающие их эмоции. Глубоко посаженные глаза жреца, утопленные во впадины под костяными наростами, взирали на меня с неподдельным ужасом, но вместе с тем я интуитивно чувствовала, что страх перед неведомым способен породить невероятную по силе волну агрессии, и потому еще крепче стиснула холодную рукоять винтовки.
Справедливости ради, простой вроде бы вопрос жреца натуральным образом застиг меня врасплох, и я невольно замешкалась с ответом. Рассказывать всё, как есть, стало бы весьма неудачной идеей: во-первых, ригорцы и не подозревали о наличии разумной жизни на других планетах, да и само понятие «планета» было для них в новинку, а во-вторых мне нисколько не улыбалось еще больше испугать соотечественников Рэнда.
– Ты демон с Великих Пустошей? – предположил так и не дождавшийся от меня ответа жрец и угрожающе взмахнул посохом, – это тебя видели мои братья восемь циклов назад? Значит, ты снова явился, чтобы забрать с собой псионика! Гаруна, подойди ко мне!
– Ваше святейшество, я не…., – толпа одновременно уставилась на немолодую ригорку, с ног до головы увешанную бусами и амулетами, а затем в идеально круглых глазах крестьян начали вспыхивать красноватые отблески стремительно разгорающегося пламени.
– Псионик! Она – псионик! Демон пришел за лекарем! Значит, псионик – это Гаруна! – крестьяне шарахались от несчастной, растерянной женщины, как от прокаженной, а бедняга вся оцепенела и словно вросла в землю под немигающим взглядом жреца.
– Это знак! Гаруна – точно псионик! Это она привела в наше селение демона! Надо сжечь ее, пока демон не наслал на нас бедствия! – охваченная стадным инстинктом, до предела накрученная проповедью толпа неистовствовала и бесновалась, это было похоже на массовое помешательство, религиозное исступление, и только жрец невозмутимо наблюдал, как вокруг Гаруны неумолимо сжимается живое кольцо. Поразительно, но интерес к «демону» вдруг оказался полностью утрачен, и поглощенные грядущей расправой ригорцы успешно позабыли о моем присутствии. Признаться начистоту, я и сама находилась под впечатлением от всеобщего сумасшествия, в мгновение ока овладевшего благочестивыми прихожанами, и у меня разом вылетело из памяти, зачем я здесь.
– На костер ее! Спасем свою деревню от демонов! – голоса ригорцев превратились в душераздирающий скрип железа по стеклу, это был почти что ультразвук, проникающий под своды черепа и заставляющий кожу покрываться мурашками озноба, – быстрее, разжигайте огонь! Хватайте ее, а то она еще сбежит!
– Послушайте меня, я не псионик! – обрела дар речи Гаруна, и по ее лицу крупными каплями покатились слезы отчаяния и горя, – вы же меня знаете, я всю свою жизнь провела у вас на виду! Я лечила вас и ваших детей, я принимала роды, я не спала ночами, выхаживая больных, и после всего, что я для вас сделала, вы хотите отправить меня на костер? Я умоляю вас, одумайтесь! Вы не понимаете, что творите! Не трогайте меня! Отпустите! Нет!
События явно принимали критический оборот, и надо было срочно что-то предпринимать, пока эти свихнувшиеся фанатики и в самом деле не поджарили Гаруну на медленном огне, но в итоге я не придумала ничего лучшего, кроме как истошно заорать:
– Отставить это немедленно!

Глава
XXIX
Несмотря на то, что на днях адмирал Тер-Шелл официально произвел меня в коммандеры, мне откровенно не хватало практики, и в кругу сослуживцев я непременно была бы дружно обсмеяна за неуклюжую попытку действовать по Уставу. Но ригорцы оказались гораздо менее взыскательной публикой и мгновенно притихли. Теперь нужно было развивать успех, покуда жрец не сообразил, что я никакой не демон, и не натравил на меня свою паству. Для начала я решила, скажем там, поддержать репутация выходца из преисподней, и для пущей убедительности пальнула в воздух. Как и следовало ожидать, лазерный луч перепугал ригорцев до полусмерти, и мне грех было не воспользоваться таким удачным моментом, чтобы воплотить свой спонтанно родившийся план.
– Да, вы правы, я демон! – понизив голос до инфернальных частот, представилась я, – и я здесь, чтобы забрать с собой Гаруну. А если вы мне ее не отдадите, я испепелю вашу деревню огненной молнией, которую вы только что видели! Никому не двигаться с места, иначе я тут всё в щепки разнесу! Сейчас все быстро отойдите от Гаруны, возвращайтесь обратно в церковь и сидите там, пока не стемнеет. А ты, жрец, передай своим братьям по вере, что если кто-то из них посмеет покуситься на жизнь хотя бы одного псионика, я приведу с собой целые полчища демонов! Посмотри в небо! Где же твой Тысячеглазый Бог? Почему он тебе не помогает? Потому что против нас он бессилен, и ты еще не раз в этом убедишься! Мы будем выжигать поселение за поселением, не щадя детей, женщин и стариков, пока вы не осознаете, что псиоников трогать нельзя. Тебе все ясно? Я к тебе обращаюсь!
Для пущей убедительности я снова выстрелила, но на этот раз уже не в воздух, а прямиком в основание церкви. Лазерный луч без труда расколол каменную кладку, и на землю с грохотом посыпались тяжелые булыжники. Со страху и без того идеально круглые глаза ригорцев приняли еще более сферическую форму, а некоторые особо впечатлительные индивидуумы аж присели от ужаса.
– Ну!? – поторопила остолбеневшего жреца я, – у меня заканчивается терпение! Повторяю, ты всё хорошо понял или нужно объяснить подоходчивей?
– Нет-нет, мне всё понятно… – сдавленно проскрежетал жрец, судорожно сжимая посох, а на его серо-коричневой коже проступил оттенок болотной зелени, однако, в следующую секунду служитель культа внезапно справился с дрожью и с ненавистью возопил, – именем Тысячеглазого Бога, изыди, проклятый демон!
Мне совсем не хотелось нести в этой прекрасной мир хаос и разрушения, но неугомонный жрец вынудил меня опять прибегнуть к показательному выступлению. Чтобы у сановника раз и навсегда отпали сомнения, я перевела винтовку на максимальную мощность и прожгла сквозную дыру в железном сельскохозяйственном орудии, в общих чертах напоминающем плуг. Расплавленный металл выглядел настолько эффектно, что у жреца разом отпали все вопросы, и он опрометью бросился бежать, а ригорцы без колебаний последовали его примеру. Лишь Гаруна продолжала стоять, как вкопанная, в обреченном смирении с судьбой.
– Идемте со мной, моему другу очень нужна ваша помощь! – я опрометчиво прикоснулась к запястью ригорки, и ту словно шарахнуло электрическим током. Гаруна взвизгнула и подскочила, как ошпаренная, однако, убегать почему-то не стала – лишь замерла в покорном ожидании горькой участи. По-моему, она даже толком не поняла, о чем я ей только что сказала, и я неохотно констатировала, что мне еще рановато скидывать личину злобного демона.
– За мной! – достаточно бездарно сымитировала грозный рык я, – быстрее, быстрее!
Ригорка содрогнулась всем своим нескладным, долговязым телом, бросила преисполненный первобытного страха взгляд на винтовку и сопротивление оказывать не рискнула. Прыгающей походкой она резво потрусила в сторону леса, а я на всякий случай продолжала держать ее на прицеле, беспрестанно озираясь назад. Хотя ригорцы не посмели нарушить мой приказ и смирно сидели в церкви, я все равно опасалась вероломного удара в спину, но на мою удачу атаковать демона никто так и не отважился.
Когда деревня скрылась из вида, я с облегчением позволила себе немного сбавить скорость, притом, что двужильная, как и все ее соотечественники, Гаруна даже не запыхалась. Вероятно, она считала, что я веду ее на заклание, и уже приготовилась к мучительной смерти – в ее глазах плескалась такая неизбывная печаль, что у меня стало муторно на душе. Ладно, подойдем поближе к шаттлу, я поговорю с ригоркой начистоту, а до того времени пусть она лучше живет надеждой на чудесное избавление от смерти, тем более топать нам осталось еще прилично.
Уровень зашкаливающего в моей крови адреналина постепенно снижался, но я по-прежнему чувствовала себя на взводе, и до конструктивного мышления мне было далеко. Эмоции то накатывали девятым валом, то резко шли на спад, и я безуспешно пыталась унять сердцебиение. А после того как накал страстей заметно поубавился, усталость вернулась ко мне в тройном размере. Слабость, головокружение, боль в мышцах – я мечтала об отдыхе, но для демона такое поведение было в корне непозволительным. Я небезосновательно подозревала, что помощь Гаруны запросто может понадобиться и мне самой, но изо всех сил держала марку. От позорного разоблачения меня спасало то обстоятельство, что ригорка панически боялась лишний раз поднять на меня глаза, чему я, в свою очередь, была несказанно рада. Но рано или поздно момент истины должен был наступить…
– Гаруна, остановись, нам нужно поговорить! – как только в поле зрения возникли очертания челнока, окликнула ригорку я, а когда та медленно повернулась ко мне, увидела, что зигзагообразная линия рта беззвучно шевелится – похоже, целительница непрерывно читала молитву всемогущим богам.
–Не убивай меня, демон! – отшатнулась ригорка,– я не псионик, клянусь тебе!
–Это не важно, главное, что ты –лекарь, – озадачила женщину я,– ты мне наверное не поверишь, но я не демон. Я человек женского пола, меня зовут Альма Бернович и я… Одним словом, мой друг серьезно ранен, и ты должна ему помочь.
– Ты не демон? – в недоумении лязгнула Гаруна и с опаской покосилась на мою винтовку, – а как же огненные молнии?
– Это такое оружие, – пояснила я, -там, откуда я прилетела, лазерная винтовка – вполне обычная вещь.
– Прилетела? – переспросила ригорка, и сеточка золотистых прожилок на радужной оболочке ее голубых глаз приобрела оранжевый цвет, – ты умеешь летать?
– Я сама не умею, но у меня есть такая…штука, летающая колесница,– тщательно подбирая слова, ответила я,– понимаешь, колесница сломалась и рухнула вниз. Я отделалась парой царапин, а мой друг сильно пострадал при падении. Поэтому я и пошла в деревню за врачом. Кто же мог знать, что все так обернется, вот и пришлось разыгрывать спектакль, чтобы эти ненормальные тебя не сожгли. Так что не надо меня бояться, обещаю, я ни сделаю тебе ничего плохого. Просто не дай Шрину умереть, это единственное, о чем я тебя прошу. Гаруна? Ты в порядке?

Глава
XXX
– Ты спустилась с неба? – недоверчиво проскрежетала окончательно запутавшаяся ригорка, – значит, ты видела богов?
– Нет там никаких богов, Гаруна! – сплеча рубанула я, – и Тысячи Глаз тоже нет. А есть другие миры, населенные разумными существами, такими, как я и мой друг.
– Замолчи! Боги покарают тебя за ересь! – протестующе вскинула руки женщина, – а вместе с тобой проклятье падет и на всю твою деревню – еретиков ждут мор, голод и смерть.
– Ладно, забудь! – уже сто раз успела пожалеть о своем порыве я, – можешь верить, во что хочешь, это твое право, я ни на чем не настаиваю. Идем, нам нужно спешить! Надеюсь, мой друг еще жив!
Конечно же ригорцы ничего не знали о клятве Гиппократа, но даже для такой непросвещенной темноты, как моя спутница, здоровье пациента являло собой высочайший приоритет. Мне было достаточно упомянуть об, угрозе для жизни Шрина, и целительница без колебаний последовала за мной – судя по всему ради спасения больного, она готова была отправиться даже в кишащую демонами преисподнюю.
– Это и есть твоя колесница? – потрясенно уточнила Гаруна, когда мы достигли шаттла, – о, боги, какая же она огромная! Не может быть, это ведь железо!
– Скорее совокупность алюминиевого сплава, кевлара, титана, различных композитов и криогенных материалов, но если не вдаваться в технические подробности, то да,– подтвердила я, – а что тебя смутило?
– Как железо поднимается в небо? Оно же тяжелое! –скептически оглядела челнок ригорка, но излагать ей базовые принципы аэродинамики я была категорически не намерена. Да и не помнила я их ни черта, если уж на то пошло…
– Магия! – сама нашла ответ целительница, – это невероятно!
– Пусть будет магия, – не стала спорить я и прежде чем отвести ригорку к Шрину, на всякий случай предупредила, – Гаруна, сейчас я открою люк, и вы увидите еще одно существо, которое не похоже ни на меня, ни тем более на вас. Пожалуйста, не пугайтесь, это не демон и не бог, а пришелец из другого мира, и он очень нуждается в медицинской помощи. Вы меня поняли?
– Я надеюсь, что ты меня не обманываешь, и твой друг действительно не демон, – впервые посмотрела мне в глаза Гаруна, а затем вдруг с подкупающей искренностью добавила, – потому что демонов я лечить не умею.
– Порой Шрин бывает совершенно невыносим, но он определенно не демон, – клятвенно заверила ригорку я, – но все равно советую быть с ним поосторожней.
Люк я открывала с замиранием сердца – больше всего я боялась опоздать с подмогой и не застать наемника в живых. Я не теряла оптимизма и старалась не думать о трагическом исходе, но в глубине души неумолимо нарастала тревога. Освещение в кабине поддерживалось за счет резервного питания, и глаза не сразу адаптировались к тусклому, приглушенному свету, а от угнетающей тишины мне мгновенно стало не по себе.
– Шрин! – дрожащим голосом позвала я, и лишь потом увидела, что за время моего отсутствие ничего не изменилось, и таргоциат неподвижно лежит в кресле пилота. Забыв про Гаруну, я склонилась к груди наемника и напряженно прислушалась.
– Он жив! – задохнулась от ликования я, когда мой слух уловил хриплое, неровное дыхание, – Гаруна, сюда!
– О, боги! Кто это? – в ужасе отпрянула ригорка и снова начала невнятно бормотать что-то на родном языке.
– Это раненый, который умрет, если ты немедленно не окажешь ему помощь! – жестко отчеканила я, и уже собралась перейти на демонический рык, чтобы вывести целительницу из ступора, но женщина на удивление быстро пришла в себя и без дополнительных стимулов с моей стороны.
– Я попробую, – скрипнула Гаруна, не иначе как волевым усилием превозмогла страх перед жутким существом, и наконец нашла в себе мужество прикоснуться к наемнику. Ее длинные, гибкие, похожие на паучьи лапки пальцы, задумчиво скользили по синей коже таргоциата, и еще через несколько минут ригорка внезапно заявила:
– Надо снять я с него одежду, так я ничего не пойму. Помоги мне!
В лязгающем голосе целительницы отчетливо звучали интонации профессионального медика – приказные, безапелляционные и прекрасно знакомые мне по общению с доктором Маркусом. Это несомненно был очень хороший знак, и я вновь обрела надежду на благополучный исход.
Гаруна тем временем не теряла времени даром, и теперь, когда она с головой окунулась в родную стихию, уже я почувствовала себя на вторых ролях.
– Его лучше не двигать! – после беглого осмотра заключила ригорка, – разрежь на нем одежду!
Для исчадия атака такое малодушие было совершенно недопустимо, однако, я невольно опешила и бестолково захлопала ресницами.
– Давайте-ка ты лучше сама, – предложила я, – вот, возьмите мультитул.
– Что взять? – непонимающе уточнила Гаруна,– а, это ножницы у вас так называются!
– Ну, вообще это не только ножницы, а универсальный инструмент, используемый в самых различных целях, – не удержалась от комментариев я, – короче, для тебя это ножницы.
Ригорка молча приняла у меня мультитул, заинтересованно покрутила его в руках и четким, выверенным движением разрезала на Шрине пропитавшийся синей кровью трикотаж. Несколько минут она сосредоточенно водила рукой по телу наемника, словно пальпируя внутренние органы, а затем начала один за другим снимать с себя многочисленные амулеты. Выяснилось, что это были не просто затейливые украшения, а вместилища целебных зелий – мешочки из кожи, колбочки из дерева и сосуды из полых рогов местных животных. Гаруна что-то долго перебирала, смешивала, взбалтывала, и по кабине шаттла вскоре поплыл ярко выраженный запах лекарственных растений –терпкий, насыщенный, немного приторный… На моих глазах и вправду творилось настоящее чудо, и я – дитя прогресса, могла лишь восхищенно наблюдать как в опытных руках сельской знахарки рождается волшебное снадобье.
На груди Шрина не было живого места от шрамов разной степени свежести – от застарелых до едва зарубцевавшихся, и Гаруна это безусловно заметила, но ничего говорить не стала. Первым делом ригорка тщательно обработала открытые раны, растерла остатки зелья по коже и вновь обратилась ко мне:
– Подержи ему голову, чтобы он не захлебнулся!
Переложить ответственность у меня на этот раз не получилось, но я лишний раз удостоверилась, что при попытке поступить на службу в Медицинский Корпус меня бы отсеяли еще на этапе отбора кандидатов. Мне было страшно даже прикоснуться к таргоциату, я боялась нечаянно усугубить его состояние, и от цепкого взгляда Гаруны конечно же не ускользнуло мое волнение. Возможно, именно поэтому мне была поручена наиболее простая задача – аккуратно приподнять голову таргоциата и зафиксировать ее в таком положении, пока ригорка медленными порциями вливает в рот наемнику свой исцеляющий отвар. К счастью, я справилась, и после того, как роговый сосуд полностью опустел, Гаруна жестом разрешила вернуть Шрина в исходное положение. Откуда-то из-за пазухи ригорка извлекла кусочек плотной ткани, пропитала его бурым, неприятно пахнущим составом, и вскоре на лбу таргоциата уже красовался влажный компресс.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70917781) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.