Читать онлайн книгу «Терранавты. Роман о разумных осьминогах» автора Октавия Колотилина

Терранавты. Роман о разумных осьминогах
Октавия Колотилина
Terra Incognita
2043 год. Пять лет назад из глубин Тихого океана поднялся инопланетный корабль, он уничтожил спутники, ядерные ракеты и запретил человечеству доступ к морским ресурсам, после чего спрятался. За кораблём охотятся ведущие разведки мира, но где он, знает только один человек на Земле – гидробиолог Рина, которая тоже исчезла. Её племянница Мира обожает покорять горы и нырять в глубины, мечтает изучать дельфинов. Она приезжает на Сахалин и пытается разыскать тётю, однако обнаруживает, что прибрежный посёлок наводнили существа, похожие на недавно погибших людей.
Удастся ли Мире понять странных существ и договориться с ними, прежде чем станет слишком поздно?
Блестящая научная фантастика о приключениях в подводном мире. Захватывающий сюжет, лёгкий юмор, океан впечатлений!
Роман-победитель Литературной мастерской Сергея Лукьяненко в секции «Научная фантастика и конструирование будущего».

Октавия Колотилина
Терранавты. Роман о разумных осьминогах

© Октавия Колотилина, текст, 2024
© Яна Слепцова, иллюстрации, 2024
© Оформление обложки, АО «Издательский дом "Комсомольская правда"», 2024
В книге использованы изображения Shutterstock

Пролог
Ребята со всего пляжа столпились вокруг Миры – каждому хотелось поглядеть, как она будет есть осьминога. Его поймал Толик в прибойной полосе под камнем, и понеслось: визги девчонок, хохот парней, брызги. Все смотрели видео кореянки, как она раскрывает ярко-красные губы и белоснежными зубами хватает тянучее щупальце, хрумкает им, словно огурцом. И теперь на Миру сыпались «полезные» советы:
– С головы начинай, чтобы сразу весь в рот поместился!
– Ты жуй, главное, жуй хорошо, а то он присосками внутри горла вцепится и задушит.
– Ой, задушит!
Если Мира струсит, все подвиги насмарку. Вчера выкрасила в фиолетовый волосы, вдоль лица пустила синюю прядку. Нарисовала громадные стрелки у глаз, жирные розовые полосы на веках. Стянула у тёти платье от Ульяны Сергеенко – из полупрозрачного чёрного шёлка, с короткой гипюровой юбкой. Тётка из США привезла, работала там, прежде чем перебраться на Сахалин.
Все на дискотеке твердили вслед: «Зачёт!» Блогер Анжела с начала пансионатской смены поглядывала на Миру брезгливо, обзывала кринжулькой, а тут добавила в друзья, прыгала вокруг, трогала то волосы, то платье – и снимала, снимала. Гуляли с девчонками до утра.
Но теперь Мира в зелёном закрытом купальнике и без макияжа снова рискует превратиться из всеобщей любимки в кринжульку. Если не сделает то, о чём с пренебрежением кинула десять минут назад: «Да запросто!»
Если не съест осьминога.
Он сидел на ладони, серый, в жёлтых пестринках, и робко пытался переползти вниз. От него пахло морем: свежестью и ламинарией. Мира встряхнула руку, собрав нежные щупальца в горсть.
Ну, струсит «девчонка без тормозов»?
Мира знала, что может всё. Сесть в ракету и лететь к Луне? Да пожалуйста. На медведя с дедом Сашей ходила. Правда, медведя не встретили и стреляли по мишеням, но сам факт!
Анжела коснулась осьминога кончиком алого ногтя – и отдёрнула руку:
– Холодный, скользкий! Брр, крипота.
Мира зажмурилась… и запихнула моллюска в рот. Даже вкусно: чем-то похоже на спелую хурму, только солёно. Жгутики щупалец гладкие, упругие.
Смирный до того осьминог вдруг весь закопошился, принялся вырываться, лезть обратно. Мира чувствовала, что её сейчас стошнит, и не могла жевать. На языке шевелилось, щёки распирало изнутри, присоски больно хватались за нёбо, за губы – не вздохнуть!
Зачем только согласилась на это?!
Истошные крики били по ушам, но разом смолкли. Чья-то широкая рука обхватила затылок, и сильные пальцы выдрали изо рта липучий комок.
Мира закашлялась, подавляя рвотные позывы. Когда утёрла слёзы, заметила, что все взгляды обращены к морю.
Виктор Сергеевич стоял по пояс в волнах, даже деловой костюм не пожалел. Он склонился к воде, бережно отпустил жёлтого осьминожку, после прошёл с отрешённым лицом мимо ребят и уселся на большом валуне. Не сказал ничего, не ругался, только уставился вдаль, словно пытаясь разглядеть в дымке чужие берега.
С его песочного в клетку пиджака скатывались круглые капли, не впитываясь в водоотталкивающую ткань. Почему Виктор Сергеевич не раздевается на пляже и купается прямо в одежде, никто из ребят не знал, зато каждый строил гипотезы. Анжела говорила, что это ультрановая модель гидрокостюма, а Даха шептала, будто под рубашкой шрамы во всю спину.
Новый инструктор был красавчиком. Уложенные под гель серебристые волосы не трогал ветер, строгое лицо с высоким лбом и крепкими скулами никогда не меняло выражения. Только глаза с длинным разрезом посматривали иронично, словно Виктор Сергеевич всё про тебя знал подчистую, даже мысли.
Мира, поёживаясь, пристроилась рядом.
– Вы Николаю Павловичу не говорите, а? Ну я ведь осознаю всё: что поставила под угрозу свою жизнь, а вам отвечать. Что смена сегодня кончается, а тут ЧП могло случиться. Но я не буду больше, правда! Не скажете?
Виктор Сергеевич сверкнул глазами. Не поймёшь: то ли смеётся над непутёвой девчонкой, то ли в ярости.
– Скажу. Нельзя скрывать правду. Учитель должен знать, чего ожидать от тебя.
– Не надо! – Мира сомкнула ладони, потрясла умоляюще. – Он мне зачёт по брассу не поставит, а у меня тётя знаете, какая вредная? Отошлёт обратно в Москву, и гуляй среди асфальта всё лето. Там же нет моря, и дельфинов нет. Ну пожалуйста, Виктор Сергеевич!
– Дельфины?
– Да, – с жаром отозвалась Мира. – У дельфина в два раза больше извилин, чем у человека. И словарный запас под восемь тысяч звуковых сигналов! Я поступлю в МГУ на биологический и стану кетологом, буду изучать дельфиний язык. Представляете, как это было бы здорово, общаться с ними?
– Общаться? – инструктор задумался. – Возможно, я помогу. Потом.
Мира с изумлением уставилась на Виктора Сергеевича. Учёный, гидробиолог, как тётя, вдруг действительно поможет?
Он появился позавчера. Инклюзивная группа купалась в стороне от основной, из двух нянечек одна водила под локотки воспитанников. Те гримасничали, делали навязчивые движения: Ваня каждую секунду наклонялся вбок, Лера махал выпрямленной рукой. Они изумлялись солнцу, простору и плохо понимали, куда идти.
Белобрысый парнишка лет двенадцати ходил вдоль берега и гонял бабочек-жемчужниц. Полосатые, словно тигры, те гроздьями садились на пучки сухих водорослей, а парень прыгал на них и с восторгом следил за пёстрым фейерверком. Несмотря на жару, чудак не расстёгивал синий джемпер.
Вторая нянечка, заливаясь смехом, болтала с Николаем Павловичем. Никто не обращал внимания на Свету, которая сидела по пояс в тёплой воде, ловила набегающие волны и всё сильнее раскачивалась. Она ловила щекочущие струйки, каждый сантиметр её кожи передавал совершенно особые впечатления.


Нянечки не заметили, как девушка отключилась. Упала на спину, тихонько ушла под воду, только что сидела – и нету. Все всполошились, когда на берег вышел незнакомец в клетчатом костюме. На руках он легко нёс бесчувственную Свету. Положил её на песок, и тут уж подоспел Николай Павлович, принялся реанимировать.
Виктор Сергеевич был приезжим, сказал, что изучает животных. Он подолгу сидел на берегу, наблюдая за купающимися, слушал байки Николая Павловича. Когда инструктору понадобилось в магазин, он без опаски оставил группу на нового друга. Тот оказался крайне строгим: парней, которые не слушали свистка и не выходили вовремя из воды, сам вытаскивал.
А сегодня у Николая Павловича заболела жена, пришлось везти в город, в больницу. Можно даже не сомневаться, что Виктор Сергеевич ему всё расскажет про утреннее происшествие. Просить бесполезно. И насчёт дельфинов наверняка врёт.
Мира вскинула нос с горбинкой, встала. Подхватив свои вещи, пружинящим шагом направилась прочь.
– Купание не закончено! – донеслось вслед.
– А я не пансионатская, сюда только на плавание хожу, – бросила Мира. – И слушать вас не обязана.
Ну, будет отповедь?
Однако инструктор ничего не сказал, словно не услышал подколки. Может, стройная девчонка с карими глазами ему нравится? Хотя старый он, под тридцатник, а Мира без макияжа выглядит совсем пацанкой. Но вдруг?
Она юркнула в пляжную кабинку, оделась и накрасилась, как вчера. Теперь и подругам на глаза не стыдно попасться.
Мира позвонила тёте и услышала только длинные гудки. Второй день уже не отвечает. Злится? Ещё бы ей не злиться: племяшка после дискотеки всю ночь шаталась с девчонками вдоль прибойной полосы, потом ночевала у них в комнате, на кресле.
Сегодня все уезжают, а через день следующая смена, и заново придётся искать вменяемых подруг, доказывать, что не серенькая кринжулька, делиться косметикой, которая почти кончилась.
Мира тяжело вздохнула. С тёткой нельзя ссориться. Её бы попросить, чтобы по связям протолкнула племянницу в МГУ – самой туда не поступить, конкурс огромный. Вот почему трубку не берёт?!
Конечно, можно позвонить матери или отцу, но они далеко, в Москве, и работают. По пустякам лучше не отвлекать. А если узнают, что Мира дома не ночевала – вообще заберут от тётки.
Тропа вилась по склону вверх, в пансионат. Мира вышла из-под елей, по обеим сторонам нависли лопухи в человеческий рост – вернее, гигантские листья мать-и-мачехи, такая только на Сахалине растёт. Оглушительно стрекотали цикады, на дорожку даже выпрыгнула одна, длиной с палец. Солнце припекало, хотелось уже снова вернуться к морю, но и голод проснулся.
Ничего, баба Нюра накормит. Она обычно приходила к Рине убирать дом, а в пансионате всегда угощала её племяшку супом и котлетами.
Время было как раз предобеденное, однако в столовой накрывала повариха. Завидев Миру, уставила руки в пухлые бока и завела тонким голосом:
– У-у, как разрисовалась, вылитый чёрт! Опять порцию тебе незнамо где брать? Чего дома, у тётки своей не ешь? Баб Нюра там, штоль? С утра нет её, всё по шабашкам. И телефон не берёт. Увидишь – скажи, пусть сюда дует!
– Она к нам только в четыре приходит, – оправдывала уборщицу Мира. – Зря вы так, человек обязательный, никогда не опаздывает. Может, приболела.
Повариха хоть и ругалась, но порцию выделила. Мира ковыряла хлебную котлету, почти без мяса. В столовую ворвалась завхоз Любаша:
– Вы не видели Муховицкого? Привет, Мир. Дядя Гоша не у вас работает? Найти его не могу, ни в посёлке никто не видел, ни на КПП, а в оранжерее света нет! Замёрзнут ночью орхидеи.
Мира объяснила, что дядя Гоша поставил новый генератор ещё на той неделе и теперь редко бывает.
– Куда сегодня все исчезают?! – сердилась Любаша.
Подобрав последнюю макаронину с тарелки, Мира отнесла посуду и пошла в левое крыло, к жилым комнатам, в одной из которых оставила свои вещи. Ключа у неё не было, пришлось дожидаться девчонок с обеда. Те пришли через полчаса, громким шёпотом обсуждая новость:
– Точняк пустая! Ну ва-а-аще!
Мира пыталась выспросить, в чём дело. Но Даха Марусина, откинув с глаз рыжую чёлку, принялась нести полную чушь:
– Светочка сидит возле опрокинутой кровати и трясётся. Нянечки ей: что случилось, с кем играли? Инклюзивная-то наша в отказ! Только: «Бэ, вэ, синий джемпер». А рядом рука валяется, пальцем дёргает, пустая внутри, как битая чашка! Сверху на болванку налеплено что-то вроде мяса, кожа.
– Притормози. – Мира поморщилась. – Какая рука, откуда?
– Не «откуда», а «от кого», – Даха подняла палец. – Светочка на гостя кровать уронила, у того запчасть и отвалилась. Помнишь, парень на пляже бабочек гонял? Вот Ирка видела, как он без руки от сторожа убегал. Р-раз – и просочился между прутьев забора.
– Да там же узко, и Тонька не пролезет, – фыркнула Мира.
– Ага! Я и говорю: пустышка это, не человек!
Анжела на пляже сфоткала парня-бабочника, поиск по лицу дал неожиданный результат: очень похожий юноша утонул в прошлом году у посёлка Горняцкий. Тело не нашли. Даха выдала:
– Инопланетянские пустышки, точняк. В фильме было. Они людей воруют, убивают и делают взамен таких же, только пустых внутри. И не поймёшь, кто пустышка, а кто ещё человек.
Смена закончилась, всем сказали собираться, в четыре придёт автобус – но какие могут быть сборы, если тут чертовщина творится? Вдруг Светин гость – не настоящий парень, а манекен? Вспомнили феечек из мультика, которые оживляли предметы. А ещё книжку про ведьму, та сделала големов и с их помощью захватила королевство.
Мира только скептически хмыкала, подначивая подруг: волшебство у вас кругом, из детских книжек не выросли? Анжела возразила:


– Что тогда за крипота – неизвестные технологии?
– Механический протез.
– В протезе должна быть начинка, провода всякие, штырьки. А тут – пусто. Как же парень действовал этой рукой, хватал палки?
– Да кто-то явно заливает.
Конечно же, Мира не верила ни единому слову из жуткого рассказа. По шестнадцать лет людям, а всё страшилки сочиняют.
– Хорошо, мы сегодня отчаливаем, – рассудила Даха. – Ты одна остаёшься, Мирка, смотри, осторожнее.
– Ага, посоветуй, – окрысилась она.
– Главное, купаться не ходи, – запретила Тонька.
Девчонка была плоская и белая, как сосновая доска, и боялась даже цикад. Когда мчались на автобусе по горной дороге, все хохотали на поворотах, а Тонька сидела впереди и визжала в ухо водителю: «Ой, потише, дяденька! Ой, потише!» Испортила всё удовольствие.
Взяла злость: уезжает, оставляет подругу, ещё указывает. Сама плавает хуже кондовой «Нокии», а Мира брассом мальчишек обгоняет.
Не желая смотреть на сборы, она переоделась в бриджи с майкой и специально пошла к морю. По дороге представляла себя на исследовательском судне, как наблюдает за группой дельфинов, записывает их сигналы. В океане полно опасностей: акулы, пираты, шторма. Было дело, Рина с напарником ныряла возле Алеутских островов, «морские котики» приняли дайверов за шпионов – и еле удалось уйти за российскую границу. Ещё тётка рассказывала, что видела город осьминогов на дне. Девчонки на такую новость только посмеялись, но что они понимают?
Мира отстегнула смарт-браслет, смартик по-простому, разделась и легла на тёплый песок – полотенце забыла. Мерный рокот волн усыплял, только мошки не давали отключиться, они садились на кожу и ползли.
Вдруг что-то холодное скользнуло в ухо, куснуло!
Подскочив, Мира принялась прыгать на одной ноге и бить себя по уху, пытаясь вытряхнуть неведомую дрянь.

Левая половина головы онемела – кажется, и прибой тише!
Не хватало оглохнуть.
На песок выпала жирная чёрная пиявка, извиваясь, зарылась в него.
– Гадость! – содрогнулась Мира и побежала смывать насекомых.
Вода оказалась прохладная, чистейшая. Даже когда ноги перестали доставать дно, было видно, как разбегаются крабы по камням, облачками проносятся стайки мальков. Мира набирала воздуха, плыла и плыла над колышущимися водорослями, словно она птица и летит над лесом, и дыхания хватало на целых три минуты.
Однако волна качала прилично. За очередным гребнем послышались детские голоса:
– Вот, вот, лови!
– Моя!
– Ко мне гони! Хей, хей!
Мира оглянулась: буйки остались далеко позади. Откуда тут дети? Закричала:
– Мелкие! Нечего вам здесь делать, плывите к берегу!
Дети забеспокоились:
– Кто? Кто тут? Он украдёт рыбку?
У Миры уже дыхание сбилось, голова кружилась: одного ребёнка можно утащить, но как быть с остальными? Не слушают ещё! Заорала, рискуя захлебнуться волной:
– Домой гребите! А то по шеям надаю!
Ребят, кажется, проняло, они заголосили наперебой:
– Угрожает?
– Опасность?
– Сами надаём!
Что-то толкнулось в ногу. В паре метров справа вынырнула серая блестящая спина с загнутым плавником – дельфин!
Мира вытянула руку, и пальцы скользнули по тёплому, гладкому. Мощный поток крутанул, от ужаса она хлебнула солёной воды – и в тот же миг в спину пихнули, Мира вылетела на воздух, махая руками, и шлёпнулась боком о жёсткую воду.
– Весело!
– Дай мне!
Верх, низ, небо, волны – всё перемешалось, Мира едва успела вдохнуть, когда следующий толчок загнал её под воду, кругом ничего не было видно, кроме пузырьков. Огромные тела проносились мимо, обдавали потоками, загоняя глубже.
И на помощь не позвать. Мамочка! Пропала, пропала…

Часть I


Глава 1
Внутри черепа внезапно отдалось: «Место! Фу!» Кто-то ухватил за локоть, потянул вверх.
Вынырнув и отдышавшись, Мира поняла, что её куда-то влекут. Это был человек, но плыл он странно: под водой, изгибаясь всем телом, держа вместе ноги и прижав свободную руку к бедру.
– Отпустите! – засопротивлялась Мира. – Я сама.
Человек вынырнул – да это Виктор Сергеевич! Причём в неизменном костюме, ни один волосок из причёски не выбился. Было непохоже, что он пытается отдышаться. Проговорил сердито:
– Не дразни дельфинов. Они мстительные. Можешь плыть?
– Я и не дразнила! – заорала Мира, сходя с ума от нелепости и невозможности того, что случилось. Хотелось разрыдаться – или врезать хорошенько инструктору. – Они сами! Сами!
– Дразнила! Дразнила! – снова раздались детские голоса.
Стуча зубами то ли от ужаса, то ли от холода, она припустила к берегу. Сердце отплясывало, как на дискотеке, перед глазами стояла спина с загнутым плавником.
Когда Мира выкарабкалась из воды, солнце ушло за горы, не погреешься. Она добежала до кабинки для переодевания, натянула сухие вещи. Села на берегу, попыталась дозвониться по смартику матери, тётке – бесполезно, связи нет.
Виктору Сергеевичу смена одежды, видимо, не требовалась. Он опустился рядом, с раскаянием произнёс:
– Это я виноват, потерял его.
– Кого? – не поняла Мира.
– Червя, что тебя укусил. Прости.
– Пиявка?
Конечно же! Виктор Сергеевич гидробиолог, изучает дельфинов, а пиявка помогает понимать их язык. И тётя что-то подобное упоминала. «Дети» послушались команды – да это же специальные тренированные животные! Мира высказала догадки вслух, инструктор с удивлением отметил:
– Ты очень умная. Да, всё так. Им тоже вживлена ниетта.
– Это секретная разработка, военная? Я никому не скажу, точняк. Она пашет на микродронах?
– Микродроны? – недоумённо переспросил Виктор Сергеевич. – Червяк переносит ниетту, она живёт в мозге дельфина. Воспринимает сигналы, которые мозг готов послать, и передаёт их через информационное поле другой ниетте, например, твоей. Она и расшифровывает сигнал для тебя.
Рядом отрывисто и громко стрекотало какое-то насекомое, мешая слушать. Как только душнила-инструктор замолк, оно тоже успокоилось, будто специально его передразнивало.

Было неловко сидеть наедине с молодым мужчиной, да ещё привлекательным. А вдруг начнёт приставать?
С другой стороны, никаких попыток сблизиться он не делал, смотрел в сторону. Это казалось даже обидным.
– Спасибо, что вытащили, – поблагодарила Мира, вставая. – Пойду домой, тётя Рина волноваться будет.
– Не будет, её нет дома. Я проверял.
– Так вы к ней приехали? По работе, да?
– По работе.
– Может, днём бегала, тренировалась, а сейчас-то уже должна вернуться.
Виктор Сергеевич молчал, и Мира с невольной дрожью подумала, что придётся возвращаться одной вдоль пустынного пляжа. Некстати вспомнились страшилки про пустышек. Сглотнув, она предложила:
– Пойдёмте, я вас провожу.
Вряд ли в присутствии коллеги Рина станет ругать племянницу. Мира рассчитывала проскользнуть незаметно в спальню, пока тётка будет заниматься гостем, а назавтра долгая отлучка и взятое без спроса платье как-нибудь забудутся.
Солнце закатилось, ветер пронизывал. Мира стучала зубами: «Х-х-холодно». На плечи ей лёг пиджак из какой-то шелковистой и приятной ткани, он был совсем ледяной, потихоньку согрелся. Виктор Сергеевич шёл рядом, мокрая рубашка облепила каждый мускул тренированного тела, но инструктор словно и не мёрз.
Интересно, обрадовался он, что Мира предложила идти вместе? Даже не глядит на спутницу, лицо отрешённое. Нет, всё-таки тут интересом к пацанке и не пахнет. Опять она без макияжа!
Впереди уже показалась острая крыша усадьбы. Несмотря на сумерки, окна не горели. Мира издалека заметила сутулую фигуру – Славка, разнорабочий, наверняка снова пришёл просить в долг. Если тёти нет, пристанет.
Лучше переждать. Мира потянула Виктора Сергеевича вправо, за лопухи. Через сетку-рабицу было видно, что происходит во дворе. Возле яблони стоял зелёный фургон с белыми буквами: «Ветеринарная помощь» – Рина подрабатывала иногда в городе, помогала людям с аквариумными рыбками.
Фургон здесь, куда же она могла так надолго уехать? И на чём?
Славка прошёл вдоль клумб, поднялся на крыльцо. Он надавил звонок, потом громко постучал, подёргал дверь. Никто не открыл, и рабочий уже спустился по ступеням…
Вдруг из-за дома к нему подскочили двое в облегающих костюмах.
Один ловко заломил Славке руку за спину и зажал рот, другой приставил к его шее что-то маленькое – вкалывает лекарство? Сердце колотилось так громко, что Мира боялась – её тоже сейчас заметят и схватят. Виктор Сергеевич смотрел на всё спокойно, словно вокруг постоянно скручивают людей.
Двое поволокли свою жертву к прибойной полосе, из волн показался третий, он вёл за рукоять длинную обтекаемую капсулу без верха. В неё уложили бесчувственного Славку, надвинулась автоматическая крышка. Вскоре три фигуры вместе с капсулой скрылись в воде.
– Рины нет дома, – констатировал Виктор Сергеевич. – Приду завтра.
Он поднялся, и Мира схватила его за холодную ладонь, прошептала, заикаясь:
– Стойте! Вы что? Вы действительно уйдёте? А я? Мне нельзя туда!
Она покосилась на дом. Паника застилала глаза красным, страх сжал внутренности, словно в кулаке. Здесь караулят, схватят. Куда тогда? В пансионат? Кто эти люди в обтягивающих костюмах? Может, они уже уволокли тётю? За что, зачем?
А ведь сегодня и дядя Гоша исчез, и баба Нюра. Они наверняка сюда приходили.
Мира повертела смартик на запястье: связи всё нет. Да и кому звонить – Николаю Павловичу? Он в городе с больной женой. Деду Саше? Номер не записала.
Что делать, что же делать!..
Надо пробираться в пансионат. Мира в отчаянии взглянула поверх тропы, на дальний склон, поросший вековыми елями. Сумерки сгущались. Попросила дрожащим голосом:
– Вы меня проводите?


Инструктор посмотрел, куда она указывала, с сомнением ответил:
– Слишком далеко от моря. Нет.

Идти одной, когда рядом те, крадущие людей?!
Мира всхлипнула.
Виктор Сергеевич протянул палец, подцепил подушечкой слезинку, катившуюся по её щеке, и зачем-то сунул в рот. Сказал изумлённо:
– Ты сильно напугана? Дорога так трудна для тебя?
– Темно же, – оправдалась Мира.
– Хорошо, пошли.
– Спасибо!
В темноте по зарослям лазить опасно – можно нечаянно коснуться ипритки, это ядовитый плющ, от него появляются волдыри. И на гадюку легко наступить. Хорошо, что впереди шёл Виктор Сергеевич. Он то и дело спотыкался о корни, но ни разу не ругнулся.
Когда поднялись на склон, Мира оглянулась – и ахнула: в посёлке не горели огни! Наверное, сошла лавина и оборвала провода. Вот почему нет связи: вышка тоже не работает без электричества. Только в старых домах на окраине, где ещё сохранились автономные генераторы, светилось несколько окошек.
От берега донёсся длинный свист. Кто может свистеть так долго и пронзительно? Вряд ли птица.
Ворота пансионата были заперты, Мира крикнула несколько раз, но из караулки никто не отозвался. Забор не перелезешь: поверху острые пики.
– Нужно пройти? – поинтересовался инструктор. – Погоди, у меня есть литоредо.
На ладони Виктора Сергеевича лежала толстенькая белая сигара. Когда он приставил её к пруту, сигара обернулась вокруг кольцом, из которого во все стороны полезла стружка.
– Что это за слизняк? – поражённо прошептала Мира.
– Червь, ест железо.
– А, как улитки, которые портят корабли, у них ещё раковина превращена в сверло? Только они больше по дереву, я не слышала, чтобы такие для металла были. Ваша секретная разработка?
– Наша.
«Сигара» сгрызла прут за минуту, Виктор Сергеевич отогнул обе его половины. Мира пролезла, прикидывая, догадается ли сторож, кто сломал забор. Ладно, если что, тётка потом заплатит. Сейчас бы спрятаться.
Она постучала в двери пансионата, ни на что не надеясь. В ответ лязгнуло, одна створка приоткрылась, изнутри блеснуло дуло карабина. Хриплый голос окликнул:
– Кто такие, а ну?
– Дядя Ютавич, да это я, Мира! – от волнения она захлёбывалась словами. – Рина исчезла, и Славика в воду поволокли, и… и… Страшно, пустите?
Щель открылась шире, сторож хмуро глянул на Миру, на Виктора Сергеевича – и кивком показал проходить, тут же запер двери за их спинами. Ютавич был коренастый, загорелый, словно старая покрышка, коричневый пуховик не снимал даже в жару.
Холл теперь казался другим, не таким, как днём: тесный, заставленный креслами, он давил, словно пещера. На конторке у входа коптила свеча. Под ноги попалась свёрнутая ковровая дорожка, Мира чуть не упала – Ютавич тут же схватил за шкирку, шепнул:
– Стрекоза, не шуми! Услышат, придут.
– Кто?
– Те, с пустыми головами.
Кресло подвинули к самым дверям. Сторож встал на него и вгляделся в маленькое окошко. Спустившись и усевшись, снял ремень с карабином, положил его поперёк колен и спросил шёпотом:
– Знаете, что на причале у клуба сегодня было?
– Нет, дядь Ютавич, расскажи.
– Рыбак приезжий очень нехорошо себя вёл. Ну, как рыбак?.. Кепка, куртка, на ногах бродни – а снастей нет, и слоняется полдня туда-сюда. У одного спросил, где город. Тот ему на посёлок машет. А рыбак не отстаёт: большой город ему надо.
«Тебе Южно-Сахалинск? Или уж Москву сразу показать?» – народ смеяться начал. Тип мутный бочком-бочком – уходит. Лёха, который лейтенант, орёт ему: «Стой!»
А рыбак драпать. Ясно – беглый или шпиён. Лёха пушку тут же в руку, первый раз в воздух шмальнул, второй – по ноге. Та вдребезги, как стакан! А рыбак на одной скачет да подпрыгивает на полметра! Ему в голову – разлетелась голова. Пустая внутри!
До воды потопленник допрыгал, шасть в неё – и нету. С баграми искали, на лодках. Пропал. А после дед Саша и другие припомнили, что он два года назад сгинул в шторм.
– Ничего себе! – Мира схватилась за разгорячённые щёки. – Пустышки, реальные!
Виктор Сергеевич опустил голову, весь как-то сник. За дверью снова раздался свист, на этот раз совсем недалеко. Ютавич продолжил еле слышно:
– А пока баграми водили, тело зацепили. Гошу Муховицкого, электрика, помнишь? Вот он. С камнем на шее, а на лице, на груди следы, как будто раскалённым прижигали. Любаша пропала, молочник наш, многие. И с обеда иду, смотрю – от пляжа за мной тащится кто-то. Турист вроде: майка, шорты. Шляпа широкая. Шляпу ветром сдуло, этот же…
Сторож махнул без слов, плотно сжав губы. Достал фляжку, сделал несколько глотков, выдохнул в сторону. Предложил Виктору Сергеевичу, но инструктор не взял.
– Знаете, как он шляпу поймал? – севшим голосом спросил сторож. – Руку локтем назад выгнул. Будто резиновая она! Сам ко мне идёт. И свистит!
Виктор Сергеевич уронил голову.
Мире стало жутко: воруют людей, сбрасывают в море и заменяют своими! В холле было тепло, но руки закоченели.
Вдруг за дверьми кто-то шаркнул. Ютавич едва не свалился с кресла, оттащил Миру за спину, сам выставил карабин. Виктор Сергеевич, сжав кулаки, упрямо смотрел на дверь.
Там медленно поворачивался забытый ключ: в одну сторону. Остановка. В другую…
Сторож метнулся к перевёрнутому диванчику, увлекая за собой Миру. Он шикнул Виктору Сергеевичу, но инструктор застыл на месте.
Снова застрекотало неведомое насекомое, громко, словно было рядом. Дверь распахнулась наружу, ворвался лунный свет. На пороге стояла фигура в шляпе. Она легко, одной рукой отпихнула с дороги кресло. Медленно, словно приседая при каждом шаге, приблизилась к Виктору Сергеевичу, схватила его за плечо и потянула. Стрёкот раздавался от неё!
Грянул выстрел.
Голова «туриста» взорвалась, шляпа свалилась. И показалось то, что было под ней: фарфоровая чаша, наполненная водой! Вода бежала по остаткам носа, по пухлым губам, ручейки лились на плечи, капли отскакивали от футболки.
Мира сжала зубами ладонь, чтобы не кричать. «Турист» развернулся и всё так же, приседая на каждом шаге, вылетел в дверь, прошуршал по дороге.
Виктор Сергеевич, весь в красных ошмётках и скорлупках, пошатнулся. Мира подбежала к нему, поддержала, шмыгая носом. Инструктор приобнял, сказал:
– Всё хорошо.
Ютавич лихорадочно проверял карабин и ругался, что осталось всего три заряда.

Сторож явно плоховато подготовился к зомби-апокалипсису.
Прорычал:
– К двери не подходите, их тут много. На второй этаж! Живее!
Мира бежала по лестнице за дрожащим огоньком свечи, которую нёс Виктор Сергеевич. Казалось, нет ничего важнее, чем не потерять из виду этот крошечный отблеск. Ютавич шёл сзади, поминутно оглядываясь и держа на изготовку карабин.
«Пустышки, пустышки, пустышки», – стучало в висках.
Пустой коридор второго этажа казался зловещим. Покинутые комнаты, приоткрытые двери, в каждой из которых торчит ключ, подтверждая: хозяева не вернутся. Пахло затхлым, нежилым.
Зашли в игровую, свеча выхватила большие кубики с резкими гранями, угрожающие угловатые тени. Мира попыталась успокоиться, заставила себя глубоко дышать.
– Надо в окошко глянуть, кто к пансионату подбирается, – решил Ютавич и махнул Виктору Сергеевичу: – Пойдём. Стрекоза, тут сиди!
Они поставили свечу на стол и вышли. Мира старалась думать о море, о дельфинах, но вздрагивала от каждого шороха.
Донеслось мычание, глухой стук. Хлопнула дальняя дверь, скрежетнул замок.
И раздался свист. Совсем рядом, на этаже!
Сердце подпрыгнуло к горлу и забилось у подбородка. Мира осторожно выглянула в коридор: слева из приоткрытых комнат сочился лунный свет. Никого.
Медленно, по стеночке, она принялась продвигаться вперёд. Шаг. Ещё шаг.
Под ноги попалось что-то длинное – змея!
Мира чуть не завопила, но плотно сомкнула губы. Потрогав носком, поняла: ремень. Это же карабин! Но где тогда Ютавич?

Подняв оружие, она почувствовала себя увереннее.
Приклад был ещё тёплым, обточенное дерево приятно оттягивало ладони.
Снова раздался свист – из дальней комнаты. Мира прокралась к ней и нажала на дверь.
У распахнутого окна стоял Виктор Сергеевич. Луна била софитом, тень от решётки чёткими завитками легла на рубашку. Она блестела, и стало ясно: материя не просто прилипла к телу – это одно целое с корпусом, как одежда у статуи.
Виктор Сергеевич свистел. И откуда-то издалека доносился ответный свист!
Пустышка. Настоящего инструктора утащили, лежит уже на дне, а это – пустышка!
Мира вскинула карабин, прижала к плечу, как учил дед Саша, левую ногу отставила. Существо крутануло головой, будто сова – вывернув шею, лицо оказалось над спиной.
Главное – не паниковать!
Палец нажал на спуск медленно и старательно. Прогрохотало, зазвенели стёкла, отдачей ударило в плечо, но Мира нажимала ещё и ещё, пока не закончились патроны и не начало щёлкать вхолостую.
Ружьё выпало из рук. Фигура прислонилась к окну, её верхней половины не было. Вместо головы и плеч зияла битая фарфоровая чаша, внутри которой угадывались сочленения из пластин на месте подмышек. Тело пустышки сползло на пол, выплеснулась вода.
Мира победила, теперь всё будет хорошо!
Пять минут она стояла, готовая в любой момент выскочить за дверь. Ничего не происходило, только лужа растекалась всё шире, ручеёк проложил себе путь под кровать. Сжав зубы, Мира подошла ближе к пустышке.
Из чаши показалось щупальце. Оно похлопало по ненастоящей рубашке, переползло на пол. Следом за одним высунулись ещё два, и над развороченным телом вспухла бугорчатая длинная голова размером с грейпфрут – да это осьминог!
Быстро перебирая конечностями, он заскользил по линолеуму в угол, к шкафу. Ниже дверец была щель в ладонь толщиной, туда-то и втиснулся беглец.
Мира кинулась за ним. Она успела схватить что-то длинное и скользкое, сжала его крепко и потянула, однако осьминог держался намертво. Раздался щелчок, и в руке осталось извивающееся щупальце. Мира отбросила его; оно запрыгало по полу, завязываясь узлом. На тонком кончике росли три пальца с присосками и без ногтей, они сгибались колечками.
– А-а, больно, больно!
Это голос Виктора Сергеевича? Разбитое тело пустышки лежит у окна. Опять как будто стрекочет то насекомое? Но в щелчках различались знакомые интонации, слова:
– Отстань от меня, не ешь, фу!
Как она может понимать осьминога? Или тут как с дельфинами: устройство связи, ниетта, работает?
В коридоре зажёгся свет – провода починили, ура! Мира заглянула под шкаф. Из темноты с отчаянием смотрел, поблёскивая, голубоватый глаз, горизонтальный зрачок расширился и пульсировал. Мира потянулась к нему, но существо вжалось в стену, хлестнуло по руке холодной струйкой.
Со второй попытки удалось ухватить бугристую голову, вытащить на свет. Та была красной от негодования, щупальца отчаянно били запястье. Очередью неслись щелчки:
– Нет-нет-нет, не кусай! Хочешь рыбу, рыба вкуснее? Я помогал тебе, с дельфинами, помнишь?
Мира встряхнула кисть, осьминог повис, словно тряпка, только дёргал культёй. Он весь побелел – испугался.
– Виктор Сергеевич? – не веря, прошептала Мира. – Ты был внутри него, всё время?
– Это скафандр, – щёлкнуло в ответ. – Мы вырастили такие. Исследуем вневодное пространство…
Город осьминогов, о котором говорила тётка! Теперь понятно, почему Виктор Сергеевич так странно себя вёл. Получается, они решили выйти на сушу?
– Ничё се! – присвистнула Мира. – Кому же я глазки строила?
Её разобрал нервный смех. Пленник зажмурился, цокнул:
– Ну и зубы!
Мира закрыла рот. Осьминог вздрогнул всем телом, как будто чихнул. Щелчки казались стоном:
– Пыль. Мурена, как здесь сухо! И не добраться до моря. Учитель запретил заходить дальше, чем смогу проползти. Провалил миссию, без меня ребята не справятся… – послышалось слабое бульканье, словно всхлип. – Всё из-за ниетты, она заставила почувствовать, как тебе страшно, и я поддался.
Не зря Виктор Сергеевич не хотел идти к пансионату!

Рискнул, значит, решил помочь девчонке – а теперь сам оказался в беде.
Осьминоги набирают воду под мантию и так могут дышать на суше, но недолго. Растерянный, беспомощный, отрезанный от родной среды…
Мира подавила жалость и спросила строго:
– Где Ютавич?
– В соседней комнате. Проспит до утра, в пальце скафандра есть шип с парализующим секретом. Отпусти!
Осьминог снова «чихнул». Похоже, без защиты ему совсем несладко. Где взять воды?
Мира выскочила из комнаты, помчалась по тёмному коридору, по лестнице вниз. Холодные щупальца оплетали локоть, осьминог пытался вывернуться из пальцев, причитал:
– Куда ты меня тащишь, не надо!
Мира поддерживала второй рукой и успокаивала:
– Не дёргайтесь, Виктор Сергеевич. Вот и столовая, сейчас смоем пыль.
Она опустила осьминога в раковину, включила воду. Тот аж подпрыгнул, плюхнулся на кафель и завопил:
– Кисло!
Он отчаянно кувыркался в луже на полу, одними конечностями пытаясь очистить другие.
Точно, вода же пресная! Оглянувшись, Мира увидела трёхлитровую банку. Опорожнив её в раковину, подставила осьминогу:
– Забирайся!
Он заполз в убежище, уместившись целиком. Через стекло затравленно глядел бирюзовый глаз, розовые присоски утрамбовались похлеще квашеной капусты. Изнутри послышались приглушённые щелчки:
– Мы в месте приёма пищи? Ты собралась меня готовить?
Утром Виктор Сергеевич видел, как Мира пыталась прожевать морепродукт, и теперь ждёт той же участи для себя.
Мира поставила банку на стол, села рядом и улыбнулась успокаивающе.
– Виктор Сергеевич, вы не волнуйтесь. Я не ем осьминогов на самом деле, а на пляже мы с девчонками просто поспорили. Вам к берегу надо, да?
– Надо. Меня команда ждёт, у скафандра Араума рука оторвана, у Эниека с Тиэрой скафандры совсем пришли в негодность. И мой…
– Мальчик, рыбак, турист, все эти пустышки – ваши осьминоги были? – догадалась Мира, рассматривая существо в банке.
Из горлышка высунулось щупальце, Мира погладила шёлковую мягкую кожу, и оно спряталось обратно. Осьминог сжался сильнее. Спросила:
– А людей вы зачем воровали? Чтобы новых пустышек наделать?
– Это не мы, – донеслось из банки. – Скафандры выращивают с помощью специальных полипов, а за образец берутся тела людей, которые погибли.
– Куда тащили Славика тогда? Кто украл электрика, Любашу, Нюру, остальных?
– Люди. С далёкой суши, очень далёкой. Глубинный корабль проплыл к этим берегам. Мы следили. И здесь же был запах Рины, у неё метка, микрогрибы на коже. Мы пришли к Рине спросить, почему люди нарушают запрет. Она сказала, чужие явились за ней, хотят утащить, надо спрятаться. Просила проследить за ученицей. Я мог охранять тебя только возле моря. Сюда зря поднялся.
– Так вы меня подстраховывали? – поняла Мира. – А тот турист?
– Тиэра очень волновалась, подавала сигналы вернуться, но я боялся свистеть в ответ при людях. Тогда она решила, что у меня барахлит скафандр и надо тащить его на буксире. Бедная Тиэра! Я передал, чтобы сюда больше никто не ходил, опасно.
– Иностранцы ищут тётю? Но зачем она им сдалась? И ведь пять лет уже по морю никто не плавает, а в глубины тем более запрещено лезть. Неужели из-за Рины решили нарушить все соглашения?
Мира задумалась, пытаясь понять: иностранная подводная лодка идёт в сторону России. Осьминоги замечают корабль и воспринимают как угрозу, приходят к человеку, с которым уже контактировали – к Рине. Она бежит и прячется, оставляя племянницу на «Виктора Сергеевича». Иностранцы, не найдя нужного объекта, устанавливают слежку за домом, крадут и допрашивают всех, кто знаком с Риной. Возможно, и провода они перерезали, чтобы оставить посёлок без связи.
– Дышать… – слабо щёлкнул осьминог.
– Погодите, Виктор Сергеевич, отнесу вас!
Мира сбегала на второй этаж, забрала у храпящего на полу Ютавича ключи от ворот. Вернувшись, схватила банку и понеслась с ней к выходу. На улице было не очень темно, однако сразу пробрал холод. Осьминог в банке безвольно колыхался, как желе, закрыл глаза.
Хоть бы не умер!
– Виктор Сергеевич, вы потерпите, я быстро добегу, – приговаривала Мира, желая только одного: не зацепиться за корни и не разбить свою ношу.

Глава 2
Кто-то зажал Мире рот и дёрнул в кусты. Она уцепилась за банку, пискнула. Над ухом прошептали:
– Тихо, не вопи.
От пальцев шёл знакомый запах технического масла: да это Рина! Теперь можно выдохнуть. Мира показала ей осьминога, но тётка только неодобрительно цыкнула и сказала:
– Идём, быстро, смотри не навернись.
Казалось, в зарослях скользит чёрный ниндзя, тёмный свитер и джинсы облегали подтянутую фигуру.

Высокая и сильная, Рина невольно вызывала восхищение – конечно, когда её рот был закрыт, а не извергал поток нравоучений.
Короткие седые волосы, точёный нос, загорелое лицо, задубелое от морских ветров. Только бровей и ресниц в последнее время не стало, тётка их рисовала и наклеивала, если надо было идти на люди, а уж куда девала свои – попробуй спроси.
Смартик она забрала и спрятала в ближайшее дупло. Понятно, почему: через него спецслужбы могут не только определить, где человек находится, но и прослушать, что кругом говорят, удалённо включить камеру.
Они спустились к берегу, обогнули останец в два человеческих роста. За грудой камней была обточенная морем скала, Рина склонилась к ней. Из трещины протянулся тонкий синий луч, прошёлся по радужке глаза, и кусок скалы отъехал в сторону. Открылся узкий тоннель. Стоило войти, «дверь» сзади бесшумно встала на место, а впереди зажёгся свет.
Мира присвистнула: это сколько же денег надо было потратить, чтобы оборудовать пещеру электроникой и системой распознавания! И, главное, зачем? Неужели дома не сидится?
Но на все вопросы тётка отвечала: «После!»
В просторном гроте под потолком сияли светодиоды, они отражались в неподвижной воде маленького озера. За ним виднелся лабораторный стол, под влагозащитными чехлами угадывались старый компьютер и микроскоп. Справа от входа расположилась вешалка с гидрокостюмами, рядом стояла ванна – к ней-то и поспешила Рина. Щёлкнула выключателем на стене, зажурчал мотор.
– Давай сюда своего красавца, – скомандовала она. – Вытряхивай в ванну, попытаемся реанимировать. Здравствуйте, а руку ему кто оторвал?
Строго говоря, щупальца есть у кальмара, они с крючками на концах, а у осьминога – восемь рук. Но сложновато держаться научной терминологии, глядя на тонкие конечности.
– Я оторвала, – призналась Мира.
– Молодец, Мирослава! – саркастично заметила тётка. – Хоть не третью справа. Но, похоже, парень всё равно потомства не оставит – нежилец. А жаль, уверенный в себе, не боится ничего. Пришёл ко мне и заявляет: почему, дескать, нарушаете запрет, в море плаваете?
– Виктор Сергеевич…
– Его зовут Винч. «Виктора Сергеевича» я придумала, а то бы Николай не понял.
– Ясно. Может, культю надо прижечь? Он кровью в воде не истечёт?
– Мускулатура головоногих зажимает рану, не бойся.
Рина приподняла мягкую голову осьминога, над щупальцами проходила длинная щель.
– Вот, смотри, это мантийная полость. – Тётка вставила внутрь шланг. – Там жабры, их надо хорошенько промыть. Только не направляй струю на мешочек с внутренностями – сердцами и прочим, можешь повредить. Нежное всё, маленькое.
Мира перехватила шланг, придержала раздувшуюся от воды голову. Глаза Винча по-прежнему были закрыты. Неужели умер? Такой хорошенький!
За десять минут промывания ничего не менялось, только пальцы окончательно закоченели.
– Ладно, хватит, – махнула Рина. – Похоже, сдох твой приятель. Нет худа без добра: препарирую его, давно хотела узнать строение октопус сапиенс. В своё время у меня была подобная возможность, не представляешь, как я жалела, что упустила её! Но, с другой стороны, очень сложно резать близкое существо. Не сосредоточишься.
– Ничего не сдох, вон щупальце дёргается. – До Миры вдруг дошло: – У тебя был ручной октопус? – от удивления она даже выпустила шланг, но снова подхватила. – Ты не рассказывала!
Рина покусала губы. По её гримасе было ясно: воспоминание болезненное. Но Мире хотелось вытянуть правду, она вздохнула мечтательно:
– Вот бы мне тоже такого питомца! Я его всяким фокусам обучу, девчонки будут визжать от восторга. И ролики поснимаю.
– Держать разумное существо против его воли? – Рина фыркнула. – Да у тебя в прошлом году два хомячка сдохло. Ты же из дома как уйдёшь, так сутки не показываешься. А октопусы более чувствительны к содержанию кислорода в воде, чем обычные осьминоги. Надо за фильтрами следить, за аэратором, мотор постоянно гонять, чтобы промывало. Едят они по пять раз в день, кормить чем будешь, картофельными очистками?
Тётка, как всегда, ёрничала. Мира мотнула головой: вечно в неё не верят, считают безответственной. Подумаешь, рыбу ловить, как будто она удочку в руках не держала!
Однако, похоже, Рина загорелась идеей. За хомячками тётка ухаживать отказалась, но уж морского обитателя не бросит. Скорее всего.
Она отобрала шланг:
– Хватит его полоскать, без толку. Давай лучше вывернем наизнанку и посмотрим, на что похожи их органы. Мозг октопус сапиенс, материала на три докторских!
Винч вдруг выдрался из её рук, торпедой отлетел на другой конец ванны. Он надувал щёчки, быстро гоняя воду, край мантии трепетал. Глаза, полные первобытного ужаса, поворачивались независимо – каждый из них следил за одним из людей.

– О, живой! – усмехнулась тётка. – Не боись, солдат, не обидим.
Мира вздохнула с облегчением и сунула замёрзшие пальцы под мышки. Получилось, спасли!
Телескопические веки сузились. Винч защёлкал:
– Вы обещали. Если я послежу за вашей ученицей, обещали рассказать, что знаете о Сверхкальмаре. Где он спрятан?
Рина сложила руки на груди, кривя губы, заметила:
– Маленький, а настырный. Давно ведь уже задышал, только уши решил погреть.
– Он слушал наши разговоры? – удивилась Мира.
Судя по смущённо опущенному взгляду, действительно подслушивал. О чём они болтали, о хомячках? И зачем только Рина рассказала, что питомцы сдохли. И про картофельные очистки: в самом деле осьминог решит, будто Мира собралась этим его кормить. Пробормотала:
– Стоп. У головоногих разве есть уши?
– У них под кожей статоцисты – мешочки, покрытые изнутри чувствительными волосками, воспринимают вибрацию. Будем препарировать, покажу.
Похоже, Рина серьёзно настроена резать осьминога. Не стоило его сюда приносить, лучше было отпустить в море. Или тётка шутит?
Винч сжался в тугой комок, побелел. Но продолжил настаивать:
– Расскажите, где Сверхкальмар.
Мира предположила:
– Это он о твоей яхте?
– При чём тут «Илона», – Рина пожала плечами. – Инцидент Один.
Мира прикусила палец. Инцидент Один. Пять лет назад по всем каналам крутили кадры: с неба спускается перевёрнутая чёрная миска, под ней изгибаются жгуты, длиннее пятидесятиэтажки каждый. Дальше показывали свалку, из которой торчит Эйфелева башня. Встрёпанная смуглая женщина, размахивая руками, рассказывала, какой стоял грохот, когда на Пентагон обрушились тонны отходов.
И ещё была запись голоса, бесстрастного и чёткого: «ГЛУБИНЫ ЗАКРЫТЫ. ЛОВИТЕ РЫБУ У БЕРЕГА, ПЛАВАЙТЕ ПО ПОВЕРХНОСТИ. ДОБЫВАЙТЕ РЕСУРСЫ ТОЛЬКО НА СУШЕ. ЗА МУСОР В ОКЕАНЕ СГОРЯТ ВАШИ ГОРОДА. МЫ НАБЛЮДАЕМ ЗА ВАМИ. ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ».
– Сверхкальмар – инопланетная тарелка! – догадалась Мира. – Говорили же, что она улетела или на обратной стороне Луны сидит.
Рина тяжело вздохнула и помотала головой. Кажется, она многое утаила о своём путешествии на «Илоне». Тётка молчала с минуту. Наконец решилась:
– Смотри только не болтай об этом, я давала подписку о неразглашении. Мы искали корабль карнов, инопланетян то есть, на дне моря, чтобы восстановить город октопусов. Прошлое поселение было уничтожено нефтяным разливом. Когда нашли, Фьют залез туда…
– Погоди, – перебила Мира, – Фьют – тот француз, который анекдоты травил?
– Нет, француз – это мой напарник Хонер. А Фьют – разумный осьминог, мы с ним познакомились в городе октопусов, он вытащил нас со дна.
Тут из ванны раздались щелчки:
– Вирналиус Фьют – Величайший из всех Лучей Познания, которые когда-либо были. Он не побоялся подняться в безводное, разведал тайны уналашей – простите, людей. Построил Новый Шелест взамен нашего утраченного города и подарил озарённым Наследие Карнов.
Мой учитель вир Сиэртон – ученик вирналиуса Фьюта.
Осьминог успокоился, принял тёмно-серый оттенок и тихонько шевелил расправленными щупальцами.
– Сиэртон… – Рина приложила пальцы ко лбу. – Паренёк с девятью руками? Рада, что он выжил. У вас родство считается по отцу с матерью и по учителю, получается, ты внук Фьюта?
– Что значит «внук»? Впрочем, неважно. Пожалуйста, продолжайте!


– Фьют клялся, что во всём будет меня слушаться. Но сам нарушил клятву, выловил мусор из Большого Тихоокеанского пятна и завалил им крупнейшие мировые столицы. Произнёс своё «Последнее Предупреждение», запретившее людям соваться в море. Уничтожил большую часть спутников и ядерных ракет. Он бы и человечество уничтожил, но… Ладно, рано вам знать.
– Куда спрятали Сверхкальмара? – Винч стал ярко-жёлтым от нетерпения, подался вперёд.
– Понятия не имею, – Рина дёрнула плечом. – Я была внутри два дня, после Фьют высадил меня на «Илону». Поставил корабль на автопилот с приказом спрятаться где-то на дне. Мы встретились ещё раз…
Рина прикрыла лицо ладонью и застыла, словно пытаясь что-то проглотить. Справившись с собой, глухо сказала:
– Мне неизвестно, где карнский корабль. Вам придётся искать самим.
– Мы искали, – возразил Винч и потемнел, – бесполезно. Если он даже рядом с городом, не увидим и не почувствуем. У карнов превосходные технологии маскировки.
Мира не могла поверить услышанному. Спросила:
– Значит, осьминоги и есть те самые инопланетяне? Это они атаковали Землю? И теперь ищут корабль, чтобы всех убить?
Раздался всплеск: Винч ударил по воде всеми руками разом. Он смотрел ошарашенно, булькнул:
– Что?..
Осьминог выскочил из ванны, пополз к озеру, отчаянно спеша. Однако Рина с лёгкостью догнала, схватила за голову. Он вцепился присосками в пол, защёлкал быстро:
– Мы никого не собирались убивать! Мы только изучаем, пустите…
– Да я верю, верю, не собирались, – улыбаясь, проговорила Рина. – Город разросся, вы уже присматриваете место для нового, так? А строить не умеете, башни из скал вытачивал карнский корабль.
– Мы умеем теперь строить, – возразил Винч. Он повернул один глаз к воде и с тоской смотрел на неё – видимо, понимая, что не добежит. – Ай, не сжимайте так крепко! Вирналиус Фьют изобрёл раствор из ила и песка, с добавлением секрета прыгающей актинии. Можно класть камни и скреплять. Возле купола уже стоят два загона для рыб. Прошу…
– Дело в подводных лодках, да? – Рина покивала. – Боитесь, что люди до вас доберутся, а защищаться нечем. Правильно боитесь. После Предупреждения напринимали кучу международных соглашений, любое судно, которое пыталось их нарушить, военные подрывали ещё в прибрежных водах. Но раз американцы проникли в глубины и не получили наказания от инопланетян, то и остальные страны скоро сделают так же.
– Корабли людей? Они не уходят далеко от поверхности.
– Ну да, спускаются не больше, чем на триста метров. Но пара глубинных бомб, и вашему куполу хана.
Рина встала. Винча больше никто не держал, однако осьминог с потерянным видом распластался по полу, закручивая и распрямляя кончики рук. Спросил с надеждой:
– Ведь люди же не будут бить по Новому Шелесту? Я верю: вы не безжалостные уналаши на самом деле. Судя по записям вирналиуса Фьюта, Чёрную смерть выпустили нечаянно, не зная о нашем городе внизу. Вы имеете чувства и разум, у вас есть дети. Ты заботишься об ученице, не хочешь, чтобы с ней произошло плохое. Неужели вы способны уничтожить столько детей?
Рина грустно усмехнулась:
– Люди своих-то не жалеют, не пожалеют и осьминогов. Вспомнить только последние войны, – она покривилась. – Я бы подсказала вам, где карнский корабль. Но, к сожалению, не знаю.
– Так и передам виру Сиэртону. Я могу плыть?
Винч оторвал от пола тяжёлую голову, гордо поднял её. По пробегающим бледным теням на коже всё равно было видно, как он нервничает.
– Как ты понял, что моё озеро сообщается с морем? – Рина прищурилась, возле уголков глаз собрались морщинки-лапки.
– Судя по вкусу воды, эта пещера выходит в ближнюю часть залива.
– Кожей чувствуешь? Мы же тебя в ванной поливали, точно. Не вздумай нырять: здесь в тоннеле норки мурен, а на выходе вечно ошиваются дельфины.
– Я не боюсь мурен, – бросил Винч.
Рина подмигнула Мире:
– Ну, отпустим?

Отпускать было жалко. Но удерживать разумное существо против воли – тоже как-то нехорошо.
Рина поняла затруднения племянницы, поглядела на Винча:
– Не хочешь стать Мириным питомцем?
– Избави меня Течения от такой участи, – осьминог содрогнулся всем телом, словно холодец.
Рина отступила, и он резво пополз к озеру. У самого берега затормозил, попробовал щупальцем воду – и повернул глаз назад, осторожно спросил:


– Большие тут мурены?
Вредная тётка развела руки метра на полтора. Осьминог покрылся бугорками, побелел – видимо, встречаться с хищниками ему совсем не хотелось. Но всё-таки разгладил кожу и беззвучно скользнул под чёрную зеркальную поверхность, лишь чуть всколыхнув её.
Мира компетентно заметила:
– У нас не водятся мурены.
– Зато водится дальневосточная зубатка, тоже осьминогами не брезгует, – Рина успокаивающе помахала рукой. – Здесь нет, иначе я бы его не отпустила.

Она казалась убитой горем, вот-вот заплачет. Мира никогда не видела её в таком состоянии: скорее робот уронит слезу.
– Упрямый и бесстрашный, весь в деда, – пробормотала Рина. – Попа с ушами. Как он оказался без скафандра?
Пришлось Мире рассказать всё, что случилось с утра – и про «пустышек», и про то, как стреляла в Виктора Сергеевича. Она сама себе удивлялась: сколько видела за этот день, сколько сделала, узнала, как ещё мозги через уши не утекли?
Случившееся казалось нереальным, компьютерной игрой с виртуальными проблемами. Похоже, разум выставил блок, чтобы спастись от перегрузки, и теперь наблюдал за всем с галёрки, хрустя воздушной кукурузой: «Я прошёл полную версию "Драконов и сладостей", давайте, попробуйте меня хоть чем-нибудь удивить».
Тётка подхватилась и убежала, наказав сидеть в гроте.

Глава 3
Через полчаса Рина вернулась с большим мешком, вывалила его содержимое на пол возле стола. Мира с отвращением узнала тело инструктора – перегнутое, переломанное. На красных осколках угадывались мышцы с прилипшими к ним кусками рубашки. Тётка, мурлыча под нос песенку, натянула перчатки и расчехлила микроскоп. Бросила:
– Припасы в шкафчике на камбузе, поешь.
Несмотря на весь ужас прошедшего вечера, есть Мире хотелось, желудок поскуливал. Камбузом служил закуток пещеры со шкафом и обеденным столом. Единственную полку заняли армейские консервы из отборной говядины: дёргаешь за прикреплённый шнурок, и они сами разогреваются.
После столовских котлет настоящее мясо казалось роскошью. Мира даже вылизала жестяную банку и, помыв, опустила в холщовый мешок. Банок там было семь – видимо, Рина со вчерашнего утра сидит в гроте.
Это хорошо: значит, про платье ничего не знает и ругаться не будет. Нет, ей сейчас явно не до платья.
На предложение рассказать, в чём дело, Рина прищурилась. Глаза тёмно-синие, глубокие – должно быть, такие у морского дракона Рюдзина из японских мифов. Вздохнула:
– Ищут меня, да. Американское агентство национальной безопасности, АНБ, ищет. В своё время ребята из ФКВД в Москве допросами доконали, на полиграфе заставили по пять раз рассказать о каждом повороте руля. Вот и американцы, скорее всего, решили устроить себе ликбез по головоногим.
Мира поперхнулась: ФКВД, Федеральный комитет внутренних дел, просто так трясти не будет. На её недоумение тётка лишь обронила:
– Всем нужен карнский корабль. А я не знаю, где он. И очень хорошо, что не знаю, Фьют, умничка, не показал мне, куда спрятал. Он удивительно дальновидный был.
Спать в гроте было непросто. Удивлённо вскрикивала у стола Рина, бормотала себе под нос:
– Внешний слой полипа по фактуре напоминает кожу человека, имеет каналы для вывода жидкости. Вот же октопусы продвинулись в технологиях, обалдеть! Покорители суши, как акванавты или космонавты, только наоборот. Терранавты – а, назовём их так?
Где-то капала вода, журчала, и казалось, что кто-то идёт по тоннелю. Топ-топ-топ. Топ-топ. Мира представила по привычке, как ныряют дельфины, но тут же обожгла мысль: вдруг они сожрали Винча? Дельфины очень любят полакомиться осьминогом, особенно когда его не скрывает скафандр.
Утром оказалось, что без смартика заняться совершенно нечем. Выходить из грота было нельзя: американские агенты могли поджидать и тётку, и всех, кто с ней связан. На столе нашлась электронная книжка с летней программой чтения, но какая же это скукота! «Гарри Поттер» был уже двести раз проштудирован, «Обломов» совсем не шёл.
Рина предложила понырять, Мира с радостью согласилась. Она часто сопровождала тётку в подводных приключениях, хотя глубже пятнадцати метров пока не погружалась. Вылезая из гидрокостюма, Мира наконец решилась спросить:
– Рина, у тебя нет, случайно, знакомых в МГУ?
Та прокашлялась, ответила:
– Боюсь, есть. Ты если туда пойдёшь, смотри не брякни, что мы родственники, – завалят. Мои статьи по разумным осьминогам научное сообщество не оценило. Впрочем, это его проблемы.
Она замкнулась, на вопросы отвечала односложно. Когда тётка в таком настроении, лучше не лезть. «Не брякни!» А как же поступление?
На следующий день Рина разговаривала с кем-то по рации, после обнадёжила: скоро можно будет выйти. Береговая охрана засекла гостей с другого континента, попыталась перерезать выход из бухты, однако подлодка ушла.
На завтрак, обед и ужин были консервы. Рина разобрала скафандр по кусочкам. От восторга перед изобретательностью осьминогов она то и дело потирала руки, рассказывала за едой:
– Опорой тела служит гибкий роговой скелет, трубки в конечностях, сверху – мышцы. Думаю, это генно-модифицированный коралловый полип, причём не один, а симбиоз разных организмов. У них есть аналог дыхания: воздух закачивается в полости и пропускается через систему мембран, насыщает морскую воду внутри скафандра. Ещё там вживлены мидии без раковин и рачки гаммарусы, они чистят среду от продуктов жизнедеятельности. И в правой руке закреплён электрический скат, у него редуцированы плавники, зато электроорганы занимают практически весь объём тела, представляешь? Настоящее оружие.
Мира закатила глаза и подпёрла рукой щёку, но тётку было не остановить.
– А ты знаешь, как они воспроизводят человеческий голос? В горле я нашла нечто похожее на рыбу-мичмана. Эти рыбы скрежещут, бормочут и хрюкают плавательным пузырём. В скафандре организм кормится с помощью трубок, пищевые соки даёт специальный паразит…
– Надо же, а говорит совсем как человек, – изумилась Мира.
– Мирослава, ты вообще что-нибудь замечаешь? – одёрнула Рина. – Винч в слова не попадает, губы движутся, будто в переводном фильме.
– Вот и неправда, – обиделась Мира.
На самом деле она стеснялась особо всматриваться в мужчин, когда те с ней разговаривали, глядела на руки. Но тётке об этом знать необязательно. Эх, жалко, что инструктор оказался ненастоящим: такой симпатичный, и от дельфинов спасал…
Со стороны озера раздался всплеск. Мира подняла палец, Рина тоже прислушалась. В гроте явно кто-то ходил!
Они обе выскочили из «камбуза». Рядом со столом стояла фигура в клетчатом пиджаке – Виктор Сергеевич! Гость держал запечатанную банку, внутри плавало белое щупальце. Сказал поражённо:
– Его звали Панг. Он любил вкус прозрачных креветок и гладить обточенные камни.
Рина ковырнула пол носком ботинка, протянула:
– Ну-уу, эта рука валялась возле шкафа в пансионате, я нашла и заспиртовала. Тебе жалко, что ли? Через несколько месяцев другая вырастет. Новый скафандр?
Она подошла ближе, с интересом провела пальцем по запястью Винча. Тот отступил, уронил банку, но Рина подхватила, поставила на стол. Спросила:
– Как вы переводите мыслеобразы в человеческую речь? Внутри карнского корабля Фьют разговаривал со мной мужским голосом, Предупреждение он передавал на тех языках, которые слышал на «Илоне»: русском, английском и французском. У вас есть приборчик карнов?
– Да, синяя асцидия, – Винч поднял брови и растянул губы в улыбке, чего раньше с ним не случалось. И в слова он вполне попадал, разве что немного опаздывал за звуком.
– Вы сделали мимику! Обалдеть, как?
Рина потянулась пощупать лицо. Пришелец попятился, чуть не свалился. Пояснил:
– С помощью асцидии движения головных мышц у скафандра синхронизируются с эмоциями носителя. Пожалуйста, вира Рина, прекратите тактильный контакт!
Лицо Виктора Сергеевича забавно вытянулось, но тут же приобрело серьёзное выражение: брови собрались, уголки губ поползли вниз, как у сердитого самурая.
Рина захлопала в ладоши, захохотала:
– Замечательно! Только на людях этим не пользуйся.
Мира подошла ближе к озеру. Из воды торчало три головы: белобрысый мальчик, который навещал Свету в пансионате, турист в жёлтой шляпе-панаме и загорелый усатый мужичок – видно, тот рыбак из рассказа Ютавича. Заметив человека, «пустышки» скрылись под поверхностью. Мира села на корточки, чтобы не пугать их. Через полминуты головы показались снова. Рыбак покосился на Миру и возразил Рине прокуренным голосом:
– Но, пресветлая, мы учли все ваши указания, почему же не пользоваться?
– Эниек, наш мастер по экипировке, – представил Винч.
– Ты ничего не забыл? – проскрипел рыбак.


– Лучший ученик вира Сиэртона, – выдавил Виктор Сергеевич.
Глаза его закатились, а язык высунулся, как будто инструктор съел тухлое яйцо.
– Да, многое предстоит доработать, – быстро согласился Эниек.
Похоже, эти двое друг друга недолюбливали.
Винч снова посуровел, произнёс торжественно:
– Пресветлая Рина. Вирналиус Фьют не открыл ни своим последователям, ни вам местоположение того, что нам так необходимо. Но не мог же он совсем не оставить намёка, где искать Сверхкальмара? Возможно, подсказка в жилище вирналиуса на вашем корабле?
Рина мотнула головой, хмыкнула:
– А вы настырные. Я чистила аквариум, ничего похожего на записи не находила, все ракушки Фьют забрал. Замок, который он строил из камней и всякой всячины вроде старых сапог, оставила на память. Но там сейчас сухо. Если в замке и пряталась какая-нибудь мидия, давно сдохла.
– Послание могло быть в виде кристалла, – возразил Винч. – Мы должны отыскать его!
– Отыщите, попробуйте.
– Нам нужно попасть на ваш корабль.
Рина, склонив голову, шагнула к Виктору Сергеевичу, положила руку ему на плечо. Сказала мягко:
– Не получится. После Предупреждения все океанические яхты конфисковали, убрали из портов. «Илону» хотели распилить на металлолом, но я не дала. Плачу бешеные деньги за стоянку под Южно-Сахалинском.
– Корабль глубоко на суше?
– Да, в пятидесяти километрах отсюда. Вам не добраться.
Брови Винча уползли вверх, придав лицу совершенно трагическое выражение. Он потерянно глянул на торчащие из воды головы. Рыбак не стал пользоваться человеческой речью, защёлкал:
– Столько скафандр не пройдёт. Питания внутри хватит на полдня, не больше. Придётся брать запас корма, а в безводном всё очень тяжёлое.
– У людей есть транспорт, мы можем им воспользоваться, – возразил Винч.
– О, вы умеете водить машину? – усмехнулась Рина. – Без документов вас ни на поезд не пустят, ни в роботакси. И ты ориентироваться-то в городе способен?
Винч встревоженно раздул ноздри, попросил:
– Вы же поможете нам? Проведёте к своему кораблю?
Рина покачала головой. Села на табурет у компьютера, нехотя проговорила:
– За мной следит ФКВД. Их система распознавания засекает лицо по камерам в городе, хоть маскируйся, хоть нет. Как только я покидаю побережье, увязываются всякие мутные типы. Если вас заметят в моей компании, утащат в подвалы Лефортово, и вряд ли вы там выживете.
Со стороны озера раздалось цоканье:
– Винч, хватит придумывать. Вир Сиэртон запретил нам терять из виду берег.
– Эниек, ты безмозглая сайка! – вспылил в ответ Винч, тоже общаясь без помощи скафандра – губы его не двигались. – Люди уже шныряют в срединном слое. Сколько им понадобится времени, чтобы отыскать Новый Шелест?
– У нас есть защитный купол.
Рина отвела взгляд, сказала невесело:
– Не спасёт вас купол. Оглянуться не успеете, как вокруг будет полно подводных лодок и буровых платформ.
Загрязнение океана пойдёт прежними темпами, а то и сильнее: возле городов за пять лет выросли огромные свалки, не везде наладили переработку отходов. И вылов будет нарастать, многие страны на грани голода, не до сантиментов. Конец вашим тучным косякам рыб.
Вода в озере забурлила: пришельцы подплывали друг к другу, возмущённо щёлкали наперебой.
– Не нарушать построения! – прикрикнул на них Винч. Когда «пустышки» заняли прежнее положение, он продолжил человеческим голосом, обращаясь к Рине: – Помогите нам найти Послание. Дайте проводника.
– У кого ты просишь? – Рыбак забулькал, словно рассмеялся. – Что ты просишь? Уналаши не станут действовать против собственных интересов. Поплыли домой, вир Сиэртон решит, как быть.
– Я не вернусь к учителю без Послания! – Винч сжал губы.
Он повернулся к Мире. Шагнув ближе, сказал с надеждой:
– Помоги. Мы отплатим. Крабы, жемчуг – всё что угодно!
– Не берись, – громко прошептала Рина. – И жемчуг сейчас не продашь, запрещено. У меня ещё от Фьюта куча осталась, твоим детям хватит.
Мира натянула улыбку и ответила на мольбу:
– Нет, прости.
Винч отступил. Но вдруг поглядел со страхом и решимостью.
– Ты хотела взять меня себе как питомца. Проведи нас к кораблю Рины и помоги вернуться. Тогда я стану твоим питомцем. Буду исполнять всё, что скажешь, пока не умру.
– Что такое питомец? – послышались возгласы из воды. – Винч, это опасно?
– Не ваше дело, – цокнул он в сторону товарищей.
От его взгляда, полного отчаяния, становилось дико. Прозрачные голубые глаза скафандра смотрели так, будто Мира была богиней, которая взмахом руки способна спасти целый народ. Причём на алтарь ей полагались человеческие жертвы.
Рина по-дайверски покачала ладонью вверх-вниз – знак «притормози», и провела ею по шее. Хочет сказать: «Не связывайся, всё равно не выдюжишь». Она никогда не верила в племянницу, считала мелкой. Мира отвернулась и ответила Винчу:
– А чё, и проведу, подумаешь.
– Мира! – зашипела тётка. – Прекрати ерунду молоть! Они у тебя сдохнут по дороге, один за другим, и будешь годами себя винить.
– Хомячков я как-то пережила, – парировала Мира. – Ничё, норм. Только у меня денег мало.
Рина застонала и схватилась за лоб. Но потом кивнула, покусав губы, сказала:
– Свои мозги не вставишь. Ладно, иди. За деньги не беспокойся, кину тебе на карту. И документы на всю ораву выправлю, есть знакомые.

Глава 4
Через два дня «пустышки» опять собрались в гроте. Они стояли возле озера, рассматривая свои запястья с новенькими смартиками, а Рина показывала, куда нажимать, чтобы на ладони проецировался документ. Тут же понеслись электронные мелодии: зачарованные светящимися буквами на коже, осьминоги тыкали в них, прокручивали изображения.
– Не говори им, что можно ещё чатиться и в сети сидеть, – фыркнула Мира. – А то мы до Нового года здесь зависнем.
– Сим-карт в браслетах нет, – заметила Рина. – Можете в городе купить. Хотя не советую: они легко отслеживаются. И звонки кто угодно перехватит, что наши, что АНБ. Ты тоже без необходимости не звони.
Мира с неприязнью взвесила на ладони стальной кнопочный телефон: что он вообще умеет, кроме как звонить?! Отечественный аналог «Нокии» – «Безопасность и качество», или «БыК», не пропускал воду, работал неделю без подзарядки. Однако не поддерживал интернета – сиди без социальных сетей. Опять придётся с собой электронную книжку таскать, чтобы хоть почитать в поезде.
Роботакси решили не брать: там нужно заполнять профиль, откуда едешь, куда, зачем, подтвердить документами, иначе не везёт. С поездом проще – надо только купить билеты в терминале на станции.
Рина строго осмотрела команду:
– Даже не представляете, сколько денег у меня ушло, чтобы по-тихому достать электронные паспорта.
– Мы очень благодарны за помощь… – снова начал Винч.
– По благодарности статью не напишешь, – отрезала Рина. – Если кто-нибудь у вас в процессе сдохнет, тушку мне принесёте, идёт?
– Да.
Он с тревогой поглядел на пухлого туриста и белобрысого мальчишку в синем джемпере. Рыбак не пошёл: за кальмаром и дельфинами тоже надо присмотреть.
– Скажите ещё раз, как вас зовут, – потребовала Рина.
– Араум, – буркнул турист.
– Сколько раз тебе повторять, – терпеливо защёлкал Винч и сказал по-русски: – Иван Тарасович Ситников. Я – Виктор Сергеевич Веточкин. Кто ты?
– Араум.
– Тимуэр Савельевич Лисициын, – сказал басом мальчик.
Винч схватил его за горло со щелчками:
– Тиэра, твой голосовой придаток барахлит, снова перекормила? Отгрызай лишнее! Воспроизведи теперь.
Мальчик старательно выговаривал имя, пока его голос не стал тонким.
Рина с тоской покосилась на выход из грота и подмигнула Мире:
– Эх, завидую я тебе, отличное приключение!
Иван Тарасович и Тимуэр обнаружили, что смартик способен проецировать изображение не только на ладонь, но и на любую поверхность. Совершенно не по-человечески изогнувшись, турист и мальчик свайпили друг у друга на спинах.
– Хотя нет, совсем не завидую. Бр-р-р, – Рина потрясла головой.
Она рассказала, что отвечать в том или другом случае работникам правопорядка. Осьминоги принесли десятилитровый тубус, на ощупь он был словно раковина, с узором из выступов и желобков. Рина отдала свой походный рюкзак, и тубус поставили туда. Винч рассчитал, что такого запаса корма им хватит на день.
До станции пробирались по окольной дороге, стараясь никому не попадаться на глаза. Турист, как только видел бабочку или чайку, с радостью кидался к ним. Выяснилось: Ара-ум раньше был в скафандре мальчика, однако помещался там с трудом, поэтому они с Тиэрой поменялись.
Осьминожка всё пыталась взять за руку Виктора Сергеевича, проговорила щелчками:
– Винч, мне страшно.
– Это болезнь безводного, – откликнулся Виктор Сергеевич, тоже не открывая рта. – И меня сотрясала дрожь, когда оказался высоко в наземных горах, посреди строения людей. Там ещё был взрослый самец с оружием, который испортил твой скафандр. Но я одолел того самца и жив, как видишь.
– Ну да-а, – протянула Мира. – Ткнуть исподтишка шипом из пальца – значит «одолеть».
– Благодарю, что засвидетельствовала мою правоту, – обрадовался Винч.
Тиэра продолжала паниковать:
– Ни один озарённый ещё не углублялся так далеко в безводное! Ниорила затащили на переход кальмара, и то он едва вернулся.
– Кто такой Ниорил? – Мира остановилась.
– Ниорил – величайший герой, – ответила Тиэра писклявым человеческим голосом. – У него был скафандр первого поколения, не так разговаривал, не так двигался. Люди заподозрили неладное и схватили Ниорила, посадили в закрытую пещеру под основным жилищем, там было только маленькое окно. Через него Ниорил и выбрался, бросив скафандр, прополз по острым камням к воде. Его кусали мелкие создания, присоски распухли, кожа висела лоскутами. А когда нырнул, на раненого набросилась стая зубастых пеламид. Он подобрал по дороге тянущийся предмет, похожий на тот, что ты носишь на голове…
– Резинка для волос? – догадалась Мира.
– Резиинка для воулос, – повторила Тиэра, смакуя новое название. – Мощное оружие! Ниорил соорудил из неё рогатку и забрасывал рыб камнями, пока те не отстали. На его зов приплыл кальмар с командой. Ниорил умер у них в объятиях от ран, но успел рассказать о своём подвиге. Винч, а кто расскажет о нас?
– Тимур Савельевич, не белей, – отозвался тот приятным рассудительным голосом Виктора Сергеевича. – Подумай лучше: ты первая опишешь искусство людей в их привычной среде обитания, а не по артефактам, опустившимся на дно.
– О, я заполнила заметками шесть раковин! – воодушевилась Тиэра. – Боюсь, их не хватит, придётся многое запоминать. И мне так не по себе…
Мира сняла резинку, протянула «Тимуру Савельевичу». Тиэра рассыпалась в благодарностях, стала пристраивать на свои жиденькие светлые волосы. Пришлось объяснять, почему парни так не носят. Мальчик проглотил резинку и надолго завис, глядя пустыми глазами в пространство – осьминожка внутри делала записи.
На платформе было немного народу: несколько старушек с корзинами ягод и сушёных водорослей, пара дачников. Мира надеялась, что никто не обратил внимания, как Араум облизывал станционный навес. И на то, что язык у туриста с присосками.
Она подошла к терминалу, чтобы купить билеты, и по привычке стала махать запястьем над экраном. Почему не срабатывает? А, смартика же нет! Порылась в сумке и вытащила стальную пластинку с чипом – «карточку». До Инцидента их делали из пластика, не приходилось столько таскать с собой.


Осьминоги не испугались поезда, стояли и поражённо цокали. Но как только сели на деревянные кресла в вагоне, Тиэру словно прорвало. Она с прищёлкиванием восхищалась людской архитектурой:
– Дома с острыми крышами похожи на зубы акулы, это символизирует мощь и живучесть и, должно быть, отпугивает хищников. Какие поразительные цвета, бледно-зелёный, ярко-алый, словно ядовитая звезда! Хотела бы я ближе рассмотреть лишайник, что устилает то здание: ровный слой, небольшие зазоры между колониями.
Тиэра указывала на избушку станционного смотрителя, лицо скафандра светилось восторгом.
– Это краска потрескалась, – вздохнула Мира и добавила шёпотом: – Слушайте, вы можете себя по-нормальному вести? Народ оглядывается.
Рина говорила, они вполне сойдут за туристическую семейную группу: брат, сестра, папашка и гид. Но Винч роль гида играл ужасно. Он всё время напряжённо молчал, с опаской поглядывал по сторонам и резко одёргивал Араума, когда тот пытался залезть под сиденье или прилипал языком к стеклу.
– Чего лицо, как на похоронах? – шепнула Мира. – Улыбнись.
Винч растянул губы. Глаза при этом были тревожные, так что пришлось отдать ему очки с затемнёнными линзами. Мира пихнула Тиэру, которая всё рассыпалась трелями, прошептала:
– По-человечески говори, все же смотрят.
На самом деле, на них не обращали внимания. Дети и взрослые крутили роллю – модную игрушку по типу круглой погремушки, которая трещит, если поворачивать ручки. Треск в вагоне стоял знатный, так что щелчки осьминогов тут бы вряд ли кто услышал.
Мира вздохнула с облегчением и достала электронную книгу, начала снова читать «Обломова». После двух страниц про то, каким боком помещик лежал на диване, она не выдержала – стала рассматривать вагон. К своему ужасу, за две лавки впереди заметила знакомый коричневый пуховик – это же Ютавич!
Наверняка он запомнил в лицо «туриста», да и Виктора Сергеевича тоже.
Стало не по себе. В твёрдом чехле за спиной сторожа явно был карабин. Хоть бы Ютавич не обратил внимания на «пустышек»! Мира изо всех сил пыталась настроиться на «расслабон».
Прибыли на вокзал, пошли в толкучке к выходу. Мира перед тамбуром оглянулась – и встретилась взглядом с Ютавичем.
Он её тоже узнал, закричал:
– Стрекоза! А ты чего тут?
Глаза его округлились: заметил Винча. Рядом с ним – Араума с огромным рюкзаком.
– Граждане! – завопил Ютавич, указывая на компанию. – Вяжите их, это шпионы инопланетян!
– Где, где шпионы? – заволновались старушки с корзинами.
– Полиция! – крикнул небритый мужичок.
Мира поняла: надо бить на опережение. Метнувшись вбок, нажала кнопку связи с машинистом.
– Слушаю, говорите! – раздался резкий механический голос.
– Тут мужчина с карабином, – доложила Мира.
– Не отвлекайте по пустякам, наверняка есть разрешение.
Нужно было срочно что-то придумать.
Загрязнение водоёмов приравнивается к терроризму, так как ставит под угрозу всё человечество. Мира зачастила:
– Он по дороге рассказывал, как бросал мусор с лодки в море, и видео есть! Михаил Ютавич Ким, четвёртый вагон.
– Благодарю за бдительность. Ожидайте.
Мира выскочила вслед за своей компанией. На перроне двое в синих костюмах экоохраны уже стояли по бокам от дверей поезда. Как только Ютавич пробился к выходу, его схватили под локти.
– Не меня, инопланетных гадов вяжите! – орал сторож. – Стрекоза! Видите, они и девчонку похитили, своей болванкой заменили!
– Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь, – одними губами шептала Мира осьминогам.
С ниеттой не важно, насколько громко говоришь – она всё равно передаёт информацию.
Если Ютавича посадят дня на три, можно будет вздохнуть свободнее. Конечно, доказательств его террористической деятельности нет. Но пока следователи во всём разберутся, Мира проведёт терранавтов до «Склада» и вернёт к морю, а сама потом легко докажет, что никакая не «пустышка». Стыдно, конечно, перед сторожем, добрый он – только зачем в город поехал, зачем кричит и панику поднимает?
Руки худого мужчины, который шёл сбоку, показались знакомыми: пальцы длинные и белые, с аккуратными квадратными ногтями. Дядя Гоша? Мира взглянула исподволь на лицо. То утопало в чёрной кудрявой бороде, из которой торчал большой южный нос. На электрика совсем не похоже.
Это было странно: Мира обычно не ошибалась. Хотя есть же одинаковые лица – почему не быть одинаковым рукам?
Образовался затор. Винч споткнулся, обронил очки, на них тут же наступили. Одно стекло вылетело, другое треснуло, однако он подобрал и упрямо надел снова. Пассажиры шли через автоматические ворота-металлоискатели, патрульные дроны вились вокруг, сканировали поклажу. Рядом полицейский, по виду японец, крутил роллю. Другой, сутулый, уткнулся в томик с готическими буквами серебром: «М. Булгаков».
Мира уже видела бумажные книги, дома в Москве таких было целых три: «Библия», «Высказывания» В. Жириновского и «Сопромат». Отец разрешал их листать только в белых шёлковых перчатках и только за специальным столом.
Полицейский же нагло откусывал шаурму и масляными пальцами хватался за страницы, мял их. Скорее всего, книжку он конфисковал у какого-то несчастного пассажира.
Чтобы не вызывать подозрения, Мира разделила компанию на пары. Они с Тиэрой проскочили через рамку первыми, никто не обратил внимания. А вот на рюкзак Араума патрульный дрон загудел.
Ещё не хватало!
Полицейский с роллей приказал открыть поклажу, развинтить тубус. Узкие глаза превратились в щёлочки:
– Что это?!
Селёдка плеснула, окатив его брызгами.
– Еда в дорогу, не более трёх килограммов на человека, – отчеканил Винч заученную фразу.
Мира вернулась, показывая: их четверо, а двенадцать кило провизии – вполне в пределах нормы.
– Хрен зелёный, а не еда! – веселясь собственной шутке, отвечал японец. – Браконьеры?
– Еда, – Винч стоял на своём.
Рыба ещё раз ударила хвостом, и тубус бы свалился, но Араум успел подхватить. Он запустил руку внутрь, вытащил бьющуюся селёдку и в одно мгновение проглотил.
Японец пошатнулся от увиденного. Сутулый упустил книжку, она грохнулась о бетонную платформу.
– Еда, – показал на тубус Араум, не удержался и мигом оприходовал ещё одну рыбину, не оставив и хвоста.
– Как ты это делаешь?!
Араум как ни в чём не бывало проглотил подряд четыре селёдки. От его подошв тёк ручеёк, только никто этого, похоже, не замечал.
Японец начал тихо материться, но сутулый вдруг выкрикнул ему в ухо:
– Заткнись! Пусть идут.
Когда добрались до эскалатора, Мира краем глаза заметила: сутулый что-то горячо втолковывает японцу, тот же в ужасе приседает всё ниже. Она покосилась на улыбающегося Винча в клетчатом пиджаке и с разбитыми очками, на толстенького Араума…
Вдруг шестерёнка в голове встала на место. Мира принялась хохотать, зажимая рот ладонью.
– В чём дело? – насторожился Винч.
– Долго объяснять, – отдышавшись, проговорила она.

Глава 5
Полковник Иван Буровой, позывной «Бурый», взмахом руки послал коня на Е12. Голографическая фигура мигнула и заняла чёрную клетку на столе. Александра, собственноручно выпестованная нейросеть, взяла минуту на подумать. Бурый не любил спешных партий.
Помешивая двойной эспрессо, он крутил в голове последнее донесение агента.
Бегемот, Коровьев. Бред какой-то. Всю охрану вокзала надо бы проверить на употребление запрещённых препаратов. Распустили сотрудников, сплошной бардак на Сахалине. Администрация мышей не ловит, убрать бы всех к чёртовой матери, да себе дороже лезть в дела князя Никитского.
По крайней мере, пока не найдутся веские основания, на которые Москва не сможет закрыть глаза.
Князья появились лет десять назад, когда должности отдельных губернаторов и мэров стали наследственными.

Российская Федерация медленно превращается в Империю, но сколько десятилетий на это потребуется, и не выберет ли государство какой-либо иной путь развития – не ясно.
Полковник глотнул несладкий и терпкий кофе, встал рывком. Искусственная нога мгновенно отпружинила от пола, а вот в живом колене хрустнуло. Бурый помассировал его, пытаясь унять боль. Аукаются донецкие окопы, ничего не попишешь.
Дохромал до окна, за которым простирались новостройки, сверкающие в полуденных лучах. Нехорошо, что погранцы упустили американский корабль. Цензурных слов не найти, нарушение всех соглашений! Но ради чего? Какая информация понадобилась коллегам из АНБ на пустынном берегу детского санатория?
Украдены пятеро человек, обнаружено четыре трупа. Все связаны с Екатериной Куравиной, двойной эмигранткой: в семь лет мать с отцом вывезли её из Москвы в американский Сиэтл, в сорок пять она вернулась на родину. Три тома её пухлого дела досталось Бурому от предыдущего начальника Сахалинского отдела ФКВД, майора Серебрякова.
«Сумасшедшая она, – нервно покуривая «Мальборо», говорил Серебряков. – Талдычит о разумных осьминогах. Москва копала, копала, но без толку. Никаких подозрительных контактов не обнаружено. Только я бы не стал снимать с контроля, вдруг консерв».
«Консервами» называли затаившихся агентов, которые через годы жизни в ритме обывателя могли проявить активность и начать разведдеятельность.
Екатерина Куравина, судя по донесениям, сидит безвылазно на берегу. У неё гостит племянница.
Стоп. Племянница.
Бурый кинулся к рабочему столу, не трогая шахматную партию, включил голоэкран. Спустя пару минут поиска высветилось нечёткое изображение юной особы с фиолетовым каре: идёт в толпе, губки надула. Черты лица правильные, бровь сердито изогнута – симпатичная девочка, но накрашена вырви глаз. Снимок сегодняшний, с вокзальной камеры!
Бурый залпом допил эспрессо, выбрал пункт меню «вызов помощника». Капитан Тимошкин не замедлил появиться на стенном экране, прямо посреди обоев в горошек.
– По вашему приказанию…
– Отставить. Повесьте наблюдение за утренними типами с селёдкой. И за племянницей Екатерины Куравиной, как там?
– Мирослава Сомина. Разрешите доложить.
– Слушаю.
– Объекты движутся вместе в сторону от города. Сканирование на взрывчатку дало отрицательный результат, не выявлено ни оружия, ни кибернетических модификаций.
– Молодцы, оперативно, – Бурый одобрительно кивнул. – Если будут какие-то контакты, оставленные вещи, странное поведение…
– Объект один пытался поймать воробья. Объект два рисует узоры в пыли на каждой встречной машине. Объект три уже полчаса улыбается.
– Американец, вот и улыбается. Очень непрофессионально для агента, не находите? Узоры отправьте дешифровщикам, пусть работают. Пробейте по базе хозяев машин и любого, кто будет интересоваться узорами. Что-то ещё?
– У всей группы отсутствуют виртуальные контакты. Ни звонков, ни активности в мессенджерах. Документы оформлены ростовским хакером, конечный заказчик – Екатерина Куравина.
Бурый прикрыл глаза и взмахом руки прервал связь. Как и думал Серебряков, Екатерина – консерв. Ростовский хакер, здравствуйте, приехали. Грубо работаете, господа из АНБ.
Подлодка привезла партию агентов с каким-то сверхсрочным заданием. Значит, Коровьев, Бегемот, Азазелло и Гелла.

Но где же сам Воланд? Эта фигура на доске пока не появилась, однако должна быть рядом.
Колено снова начало тянуть. Буров принял лекарство, глянул на доску: Александра давно уже сделала ход и самовольно играла цветом фигурок, подсвечивая их то лиловым, то оранжевым.
Группа агентов изображает детский сад на прогулке. Отвлекающий манёвр? Скорее всего. Метод Марты Петерсон.
Эта дама в середине семидесятых годов прибыла в Москву под легендой сотрудницы американского посольства. За ней первые полгода вели слежку. Марта крепко пила, чуть ли не на четвереньках выползала из ресторанов, кутила со всеми подряд морпехами из охраны посольства. Сотрудники КГБ СССР решили, что шпион не может вести себя настолько безответственно и безнравственно, слежку прекратили.
И зря: именно Марта стала связной для сотрудника ЦРУ по фамилии Огородник, кодовое имя «Тригон». В контейнерах, замаскированных под мятые пачки от сигарет и пакеты из-под молока, Марта передавала американцам микрофильмы с секретными документами советского МИДа.
Команда агентов ведёт себя вызывающе? Что ж, будем посмотреть.
Бурый подвинул ферзя, рассчитывая на мат в три хода, и заказал боту-секретарю ещё эспрессо.
* * *
Южно-Сахалинск напоминал Москву двадцатых годов, как на маминых фото со свадьбы: стеклянные иглы пятидесятиэтажек и между ними – кирпичики зданий постарше.
Мира поймала попутку, старенький бензиновый «лексус», и за небольшие деньги сторговалась ехать до «Склада» – стоянки океанических судов, конфискованных государством. Вонь от сигарет прочно вьелась в салон, даже открытые окна не помогали. Пожилой, но крепкий мужичок сам крутил руль, что сейчас редкость, все перекладывают управление на автоматику. Вздохнул с завистью:
– Как от вас рыбкой тянет! С уловом? Рюкзак-то едва в багажник влез. Воот. Я до Инцинденту тоже порыбачить любил. Сеть дешёвскую закинул, которую покрупнее кету вытащил, остальное вместе с сетью в воду и хрен бы с ним. В стаканчик белый налил родимой, выкушал, стаканчик и бутыль за борт. Воот. Теперь чего? Шмонают, стоит к морю подъехать, сеть даром регистрированная – всю перенюхают, перемеряют, не дай боже где кусок потерять – на обратной дороге наново перемеряют. Возись с ней, распутывай, суши. А уж пластиковую посуду найдут – туши свет. Оно мне надо, тарелки за собой туда-сюда таскать? Я вон лучше закусь в магазине куплю, на лавочке чекушку оприходую да обратно тару сдам. Но душа-то, душа-то моря просит, ушицы свежей!
Мира не любила спорить с незнакомцами, но тут её прорвало. Перекрикивая шум машины, сказала звенящим голосом:
– Вы знаете, что из-за одноразовых сетей гибнут дельфины? Они видят оставленную в сетях рыбу, ныряют, запутываются и не могут всплыть. Половина мусора, который накапливался в Большом Тихоокеанском мусорном пятне – пластиковые сети. Их после Инцидента двадцать тонн из Москвы вывезли.
– Девочка, ты мне тут школьную программу решила рассказать? – рассердился водитель. – Я тебе говорю: самая удобная вещь, чем туда-сюда распутывать. Воот. У меня ещё парочка припасена с жирных времён, могу по сходной цене уступить.
Мира набрала воздуха в грудь…
…«Лексус» высадил пассажиров на обочину и газанул, обдав пылью. До «Склада» оставалось ещё два километра.
– Арауму дадут рюкзак? – поинтересовался пухленький турист, Иван Тарасович.
Мира чуть не бросилась вдогонку за машиной – и махнула рукой. Остались без запасов. Но успокоила компанию:
– Быстренько «Илону» посмотрим и назад на вечернем поезде. У вас же в скафандрах на день хватит еды?
Они зашагали вдоль ветхих бараков, деревянных домов. Казалось непостижимым, насколько современный центр города отличается от заброшенных окраин.
– Мы могли бы поохотиться на птиц, – с досадой заметила Тиэра. – Почему здесь нет больших птиц? Возле берега были.
Мира указала на кружащий над головой дрон:
– Видели «Ястребок»? Такие уничтожают любого залётного голубя или чайку. Знаете, как японцы во время войны использовали голубей? В их мозги вживляли чипы, которые позволяли снимать всё, что видит пернатый, и передавать информацию спецслужбам. Чип управлял движением голубя, этот киборг мог и микробомбу принести, сбросить на голову человека. От голубей погибли известный патриотический блогер и глава местной администрации.
Винч очень заинтересовался, старался разглядеть дрон, спросил, чем тот питается.
– Да это машина с искусственным интеллектом, – рассмеялась Мира. – Летает на станцию подзарядки, там и чинят его.
Словно красуясь, «Ястребок» спустился ниже. Завис метрах в пяти над землёй, тонко жужжа: чёрный, из карбона, с изящным корпусом, напоминающим тельце осы, и тонкими стволами, словно усики. Вдруг резко ушёл к ветхому сараю, оттуда раздалось истошное карканье.
Не повезло вороне.
Четырёхметровая бетонная стена «Склада» была видна издалека. Сверху торчали кронштейны, наклонённые наружу, с колючей проволокой в три ряда. Под ними виднелись белые цилиндры – датчики движения. Араум решил попробовать на вкус это циклопическое сооружение, но стоило ему подойти на полтора метра, как по ушам резанула сирена, включилось оповещение:
– Внимание, покиньте охраняемую зону! Опасно для жизни! При повторном нарушении будет вестись стрельба на поражение. Внимание!
Он отскочил, однако громкоговоритель ещё минут пять не замолкал.
Пришлось шагать вдоль этого укрепления, за которым виднелись мачты без парусов и облупившиеся локаторы. С противоположной стороны дорожки на столбах висели автоматические пушки, они поворачивали дула вслед путникам. От ползущих по одежде лазерных прицелов становилось крайне неуютно.
Вот и будка КПП. Солдат уже поджидал их. Несмотря на жару, на нём красовалась фуражка и жёлто-зелёная полевая форма. Он долго водил сканером над смартиками, наконец лениво бросил:
– Начальник объекта должен лично одобрить пропуска. Его сейчас нет, приходите в четыре.
– Нам нужно быстрее осмотреть корабль, мы не можем ждать! – Винч с нервной улыбкой подступил к охраннику.
Сразу семь красных точек уткнулись в клетчатый пиджак. Мира оттёрла Виктора Сергеевича от солдата. Стрельнув глазками, попросила телефончик «на всякий случай». Парень сдвинул набок фуражку и телефон дал.
– Погуляем немного, потом вернёмся, – зашептала она, утягивая своих от КПП. – Пять часов подождём, что поделать.
– У вас такие же часы, как у нас? Или ниетта грубо переводит слово? – заинтересовался Винч.
Оказалось, у осьминогов сутки разделены на двадцать четыре части – по количеству пальцев на всех руках. Каждый час делится на двенадцать долей. Компания быстро усвоила, что «минута» равна одной пятой доли. Год в подводном городе называли циклом, его отсчитывали по смене течений. Про месяцы ничего не знали, зато использовали восьмицы – аналог недели, только на день больше.
– Виктор Сергеевич, ты прекратишь уже улыбаться? – с раздражением спросила Мира.
– Я не могу, – всё с той же гримасой отвечал Винч. – Лицевые мышцы у скафандра высыхают, надо разбавить воду внутри, понизить солёность. Влага испаряется с поверхности, уже самому трудно дышать. Мы можем найти воду, хотя бы кислую?
Мира покосилась на остальных: Араум с энтузиазмом рвал одуванчик на мелкие части, Тиэра восторженно трогала маскировочную сетку на столбе. Почему, интересно, у них нет таких проблем? После утери рюкзака делили припасы и воду. Получается, командир взял себе меньше всех? Заверила:
– До магазина дойдём, там купим.
Мира порылась в изображениях на смартике Араума и нашла карту города. Судя по ней, ближайший магазин был в шести километрах – это если обходить заброшенный гаражный кооператив. А если идти напрямую, то всего-то в трёх.
Отчего бы не сократить путь?

Глава 6
Компания свернула на старую дорогу. Сквозь плиты торчали высокие пучки травы, ветер донёс аромат шашлыка. Осьминоги обонянием не обладали, поэтому спрашивать у спутников, не чудится ли Мире вкусный запах, было бесполезно.
Вскоре обнаружился его источник. Возле дороги росло несколько кустов, и под одним из них было расстелено покрывало, где молодая женщина кормила грудью младенца. Она обиженно выговаривала что-то про свою мудрую мать, которая «сразу видит задрота, неспособного держать в руках молоток».
Долговязый мужчина прыгал вокруг мангала, яростно тряс опахалом. Куски мяса, сырые, обваленные в пепле, сиротливо висели над потухшими углями.
– Что он делает? – удивился Винч.
– Готовит пищу, – Мира подошла поближе, думая спросить воды.
Тиэра заинтересовалась процессом грудного вскармливания. Она склонилась над женщиной и начала задавать настолько бестактные вопросы, что молодая мамашка мгновенно стала пунцовой.

«Кринж», – в очередной раз подумала Мира, подозревая, что кринж только начался.
Винч подошёл к мужчине и заметил:
– Еда становится чёрной, невкусной. Зачем вы её портите?
– А все умные! – огрызнулся глава семейства, хмуро взглянув на широкую улыбку собеседника. – Эксперты все по шашлыку. Но здесь вам не Яндекс Дзен, здесь и в рожу можно получить.
Он ливанул из бутылки на угли, и огонь взвился на полметра в высоту, поглотив куски мяса.
– Ах! – с восторгом крикнула Тиэра, бросившись исследовать новое явление. Араум потянулся потрогать, и даже Винч не утерпел, высунул длинный «язык».
Когда все трое с воплями отскочили, Мира прыснула со смеху. Молодые родители принялись ругать компанию, в гневе они оказались удивительно единодушны.
Группа отступила дальше по дороге, к старым гаражам. Внезапно мат прекратился, и мужчина дрожащим голосом закричал:
– Эй, вы чего, не ходите туда! Там же киботы!
– Киботы? – спросил Винч, забираясь в проём от калитки.
– Тсс! – Мира прижала палец к губам, не сразу сообразив, что осьминоги не поймут её знаков. – Идём тихо, может, пронесёт.
Киботами называли грабителей, помешанных на кибернетических модификациях тела. Выбьют парню в драке глаз – он вставит себе новый, с дальномером и автоматическим прицеливанием. А зачем прицеливание, если не из чего стрелять? Парень заменяет свою руку на металлическую, способную пулять резиновыми снарядами.
Но в стычках с такими же модифицированными у него мало шансов, и начинаются апгрейды: встроенный слуховой аппарат, пушка из груди и прочее.

В результате человек подсаживается на электронику, ему нужно всё больше денег на операции, чтобы техника не отторгалась.
А самый простой способ добыть деньги – грабить онлайн и в реале.
После войны в Москве не могли сладить с киботами, они захватывали целые кварталы. Мира вживую ни одного не видела, но отец рассказывал, как выезжал на рейды, отлавливал таких. Надо же, на Сахалине они ещё остались.
Мира устала говорить шёпотом, облизнула губы. Впереди поперёк гаражей лежала стрела крана, поверх неё росли молодые деревца, но понизу проход был. Стоило компании зайти под эту страшную арку, раздался скрежет, будто сработал старый дисковод.
Спереди и сзади замелькали бесшумные тени. Команда Миры не успела ничего сделать, как вокруг оказался десяток странных личностей: полуголые, в рваных тряпках, зато со сверкающими хромом конечностями и частями черепов. От них воняло мазутом, и этот запах вызывал желание заползти куда-нибудь в самый дальний гараж и спрятаться в груде хлама.
Один, улыбаясь правой половиной лица, перевернул голову набок, чуть не вверх подбородком. Раздался хруст, включился голос:
– Оп-па, у нас дочка мясного комиссара нарисовалась? – интонация скакала на каждом слове, видимо, озвучка была автоматическая. – Ни наворотов, ни оружия. Хотел вас нежно грабануть, лопушки. Да только извини, приветик твоему папочке дочкиными кишочками нарисую. Мыло его не подскажешь?
– Вы откуда… – начала Мира, но подавилась словами.
Сбоку выскочила лысая деваха на металлических конечностях коленками назад. Её длинный железный коготь уткнулся под нижнюю губу Миры. От страха было даже не больно, только тёплое потекло по подбородку.
– Мои маленькие ушки слышали, как ты звонила, – ласково проворковала кибердевка. – С другого конца Цитадели слышали.
Цитаделью они называют гаражный кооператив, можно не переспрашивать. И «дочку мясного комиссара» наверняка раскидают по гаражам ровным слоем.
Как мама будет плакать…
– Арауму кажется, от людей идёт угроза, – поделился наблюдениями Иван Тарасович.
– Вы не настроены на дружбу? – всё так же широко улыбаясь, спросил Виктор Сергеевич у заводилы. – Вы намерены мешать нашей команде в исполнении миссии?
Тот одним прыжком оказался возле Винча, проговорил, произнося слова то грустно, то приветливо:
– Чё лыбишься?! Чё ты лыбишься? На!
Металлический кулак вонзился в солнечное сплетение Виктора Сергеевича. Против ожидания, «лопушок» не согнулся, а вскинул ногу и оплёл ею, словно шлангом, шею противника. Зрелище получилось небывалое и отвратительное: в конечности словно вообще не было костей. Голова заводилы отскочила и со звоном запрыгала по асфальту.
– Сууука, – монотонно проговорила она. – Бей их всех!
У кибердевки из запястий выскочили длинные лезвия. Высокий качок протянул железную клешню к Мире. Она пригнулась, запуская в лицо кибота телефоном. Противник взвыл:
– Мои жубы!
Раздался глухой стук – от Араума отскакивали резиновые пули, колошматя в разные стороны и попадая по другим киботам.
Мира упала на землю и прикрыла голову руками. Папа говорил, это единственный вариант, если кругом стреляют, а у тебя нет оружия.
Поглядывая вверх, увидела, как кибердевка раздвинула в крике механическую челюсть. Она обрушила меч на голову Винча, тот зажал лезвие между ладонями. Кибердевка задёргалась. Когда лезвие отпустили, рухнула на асфальт.
А, у скафандра же в правой электрический скат!
Со всех сторон нёсся лязг выдвигаемого оружия. Вдруг Тиэра расставила руки и завертелась веретеном, разбрасывая иглы.
На Миру грохнулось тяжёлое тело, острый край больно врезал между лопаток. Она вскрикнула, пытаясь вырваться из-под противника. От того воняло омерзительно, что-то царапало спину.
Гадость, гадость, гадость!
Тело внезапно легко поддалось, улетело в сторону. Над Ми-рой стоял Винч, всё с той же улыбкой. Он помог подняться. Кругом валялись киботы в разных позах. Араум приседал то возле одного, то возле другого и проверял, не отдираются ли вживлённые механизмы.
– Вы их убили? – с надеждой спросила Мира.
Её трясло, отдышаться никак не получалось.
– Нет, иглы впрыскивают парализующий секрет, – успокоил Винч. – К вечеру очнутся. Ты ранена? У тебя красное на нижней половине лица!
Он озабоченно провёл пальцем по её подбородку, спросил:


– У вас же кровь не останавливается сама?
– Только в воде не останавливается, – постаралась улыбнуться Мира. – Всё в порядке, заживёт.
– Подожди, у меня есть крем из водорослей.
Он склонился ближе, изо рта скафандра высунулось щупальце и смазало ранку чем-то липким, мятным.

Мира представила, как это выглядит со стороны, и щёки заполыхали. Она рассердилась сама на себя: вот же глупости в голове, всего лишь моллюск прикоснулся!
Виктор Сергеевич как ни в чём не бывало осматривал свой пиджак. Вынув из плеча три иглы, плюнул на дырки морской водой. Материя начала медленно затягиваться, остались только ямки.
Мира услышала тонкое жужжание: посреди арки на выходе висел дрон. Словно уловив её взгляд, «Ястребок» плавно пошёл вверх и скрылся. Каких таких голубей он тут караулит?
Телефону, железному «БыКу», ничего не сделалось, зато неподалёку валялось три золотых зуба. Мира брезгливо оттёрла свой телефон платком, спрятала. От киботов слышался храп, но не хотелось задерживаться рядом с ними и лишней минуты.
Когда ужасная Цитадель осталась позади, кончился пустырь и потянулись жилые высотки, Мира чуть не кинулась их обнимать. В первом же магазинчике купила двадцать бутылок минералки без газа.
Возле магазина дежурили двое третьеклассников, теребя авоськи. Увидев процессию, школьники увязались следом до детской площадки. Глаза их раскрывались шире и шире по мере того, как Винч вливал в себя бутылку за бутылкой. Араум и Тиэра не отставали.
– Десять выпьют! – доказывал один, лопоухий.
– Двенадцать, – опровергал другой, почернявее. – Спорим? Чья возьмёт – тому и тара.
После того как дяденьки опорожнили всё и пошли за добавкой, школьники уже не спорили – только потрясённо собирали бутылки. Набив полные авоськи, в задумчивости потащили их к автомату «Приём стеклотары».
Будет им сегодня по новому приложению на смартик.
Осьминоги разделили на троих пачку соли, добавили к воде, и компания заметно повеселела. Араум решил познакомиться с дворнягой: встал на четвереньки и повторял за ней движения, словно обнюхивает. Винч тоже попытался так сделать, но Мира заметила, что это неправильно.
Виктор Сергеевич наконец-то избавился от ухмылки, скуластое лицо приобрело строгое и даже надменное выражение. Он с подозрением присмотрелся к брату, спросил:
– Араум! У тебя почему в передней части головы мышцы не двигаются? Ты что, съел своего мимического лобстера?
– Мимический лобстер? – Мира поперхнулась жвачкой. – Нет, вы серьёзно?!
На «Склад» было ещё рано, доехать на попутке можно за десять минут. Сидеть на лавочке все оставшиеся четыре часа? Скукотень.
Мира поигрывала выпитой бутылкой и кусала губы. Осьминоги видели, как она испугалась, растянулась на асфальте перед киботами. Сами-то терранавты сражались, даже беспечный Араум не сплоховал. Теперь будут думать, что люди все такие: строят из себя крутых, а на деле…
Она с раздражением встряхнула головой и спрыгнула с лавочки, бросила компании:
– Смотрите, зачётный пранк покажу. Только по моей команде бежим, ясно?
Своей целью Мира выбрала самый чистенький подъезд, напротив которого стояло под навесом пять контейнеров. Делая вид, что просто идёт мимо, как бы невзначай кинула бутылку в бак с надписью «бумага». И тут же крикнула приглушённо:
– Давай!
Она стартовала и уже через десять секунд была во дворе другой многоэтажки. Однако никто из осьминогов даже не подумал бежать следом. Мира подождала немного. Скрипнув зубами: «Тормоза!», отправилась назад.
Вместе с девчонками они часто проворачивали такой трюк. Получались забавные видео, как из подъезда выскакивает киберконсьерж, вопит: «Нарушение! Нарушение!», а никого рядом уже нет.
Подкравшись за оградой к бакам, Мира с облегчением заметила, что дверь подъезда закрыта. Должно быть, у консьержа час уборки. Посреди двора стояла троица «тормозов» и удивлённо оглядывалась по сторонам.
Мира высунулась из-за ограды, махнула им, даже свистнула. Наконец-то Винч заметил! Подняв палец, указал ей за спину.
И тут плечо Миры больно сжали. Она рванулась, но куда там! Железные пальцы крепко уцепились, ломом не разогнёшь. Вот же гадство.
В следующие полчаса стыд накрывал Миру с головой. Механическая консьержка в болотного цвета вязаной кофте и с двумя лампочками-ушами на макушке ездила туда-сюда перед Винчем. Робот была ему едва по грудь, зато раза в полтора шире. Голос диктора из её динамика переключился на максимально укоризненные интонации:
– Взрослые обязаны учить подрастающее поколение нормам сортировки отходов. Неправильное воспитание дочери может сказаться на её судьбе в будущем. Как отец вы обязаны вести просветительскую работу о раздельном сборе стекла и бумаги.
Винч сосредоточенно наблюдал за странным железным существом. Он сложил ладони перед носом и сказал с раскаянием:
– Прошу вас простить Миру и отпустить её. Мы готовы сделать всё, чего бы вы ни пожелали, только верните нам проводника!
Консьержка подняла бак, на котором была нарисована мятая бумажка, и высыпала содержимое на асфальт. Сверху она опрокинула бак с жестяной банкой на этикетке, приказав:
– Для закрепления материала рассортируйте мусор по фракциям.
Винч свистнул, и компания опустилась на корточки, принялась послушно кидать промасленные упаковки и газеты в один контейнер, а сломанные кофейники и дверные ручки – в другой. Мира отказалась к ним присоединиться, процедила:
– Если я говорю «бежим» – значит, надо бежать, что тут непонятного?! Железяка далеко от своего подъезда отойти не может, мы бы удрали!
Консьержка уже давно уехала убирать этажи, Араум снова пристал к воробьям, Тиэра выкладывала на асфальте узор из цветных осколков. А Винч всё сортировал отходы. Закончив, он поднялся. На ладонях скафандра открылись поры, с пальцев закапала вода, смывая грязь.
– У вас принято класть бутылки с бутылками, – заметил он. – Почему ты поступила иначе?
– Да металл к металлу – это зашквар! – вскипела Мира. – Только лохи так делают! Я же не лохушка. И нечего на меня так осуждающе смотреть. Ты – кусок желе, я-то видела. Как засажу в самый маленький аквариум без единого камушка, платком занавешу и будешь целый день сидеть.
Винч замер, глаза его остекленели. Через полминуты сказал:
– Ты вольна поступать со мной по своему желанию. После того, как наш договор будет выполнен. Но миссию не завершить, если ты будешь навлекать на нас гнев жителей этого города.
Уши полыхали.

Чтобы её отчитывал морепродукт, вот ещё не хватало!
– В банку трёхлитровую, – пригрозила она.
Сморщившись, как от лимона, Винч принялся потерянно шарить взглядом по лавочкам, припаркованным автомобилям, бетонным панелям дома. Проговорил:
– До чего же неприветливый город! Везде камни, ничего живого.
Мира вдруг представила внутри скафандра маленького осьминожку. Ему всё страшно, всё непонятно. Он цепляется за правила, а правил слишком много, и попробуй пойми, какие соблюдать, а какие – нет.
– Город хороший, – возразила Мира. – Только нам всякая гадость попадается.
Она подошла ближе, протянулась к груди скафандра и спросила:
– А можно посмотреть на осьминога? Ну, на тебя?
Винч отступил. Смущённо отвернувшись, проронил:
– Не стоит этого делать.
– Думаешь, я второе щупальце оторву?
Забавно: Виктор Сергеевич, сразивший киботов, боится какую-то девчонку.
– Не оторвёшь, – возразил он. – Я тогда струсил, сам откинул руку. Прошу, не говори остальным. Все считают, что ты отгрызла.
Мира звонко расхохоталась. Она припомнила, что осьминог в случае опасности может резко сократить мышцы в щупальце и оторвать его, как ящерица – хвост. Конечность отламывается недалеко от основания и дёргается, отвлекая врага от своего убегающего хозяина.
Кивнув, Мира сказала:
– Лады. У нас принято уговор скреплять рукопожатием – не-а, ладонь скафандра не пойдёт!
– Прошлый договор мы не скрепили, – осторожно напомнил Винч.
– Ок, давай две руки.
Он замялся. Потом нехотя расстегнул пиджак. Посреди рельефной груди, облепленной рубашкой, раздвинулось отверстие вроде рта или отворота раковины. По рубашке побежали струйки воды, изнутри робко показалось серое щупальце с тремя свёрнутыми в колечки кончиками. Стоило его коснуться, оно тут же отдёрнулось. Но вернулось, легонько обвило Миру за палец и порозовело.
– Как интересно! – щёлкнул Винч. – У тебя вкус любопытства, оно словно гейзер. Виэртон Фьют писал: люди испытывают те же эмоции, что и мы.
Высунулось второе щупальце, оно щекотно скользнуло по запястью. Винч отметил:
– Здесь совсем другое, кисловатое и тёплое, как нос дельфина.
Мира перехватила конечности, потянула осьминога на свет. Они мгновенно выскользнули, нырнули обратно. Виктор Сергеевич отшатнулся, потерял равновесие и упал. Отверстие на его груди закрылось, как не было.
Подбежала Тиэра, стала спрашивать, что случилось.
– Стабилизирующее нервное кольцо заснуло, – оправдался Винч.
На Миру при этом косился с подозрением: наверняка решил, что хотела вытащить его и сожрать.

Глава 7
Тиэра указала на колесо обозрения, которое проглядывало между новостройками. Сказала мальчишеским голосом: – Никак не могу понять назначение данного сооружения. Мне кажется, оно движется! – Там парк аттракционов, – Мира подмигнула. – Пойдёмте, сами оцените. Времени до четырёх ещё вагон, денег у нас куча – почему бы не повеселиться?
Казалось, «Солнце Сахалина» вертится совсем рядом. Но они прошли ещё три квартала, а до заветного обода оставалось ещё прилично. Снова пришлось закупать воду, на этот раз морскую. Аптекарше Мира объяснила, что у всего детского лагеря жуткая ангина, поэтому и нужно столько средства для полоскания.
Воду осьминоги оценили как «вкусную и чистую». А когда добрались до ворот парка аттракционов, где стояли ярко раскрашенные фигуры клоунов и мишек, – даже Винч приободрился. Ивана Тарасовича вообще пришлось отлавливать, чтобы не бегал за раскрашенным паровозом и не лез через ограждение на карусель.
В ларьках висели связки игрушек, огромных и мелких, но все они изображали пухлого единорога с отвратительной зубастой ухмылкой. Это был модный сейчас калам-шалам, монстр из компьютерной игры.
Как здорово, когда деньги можно не экономить! Отстояв очередь к автоматической кассе, Мира записала на карточку два десятка билетов.
– Мне месяц назад стукнуло шестнадцать, теперь на все аттракционы пускают, – похвасталась она.
Винч вдруг согнулся в глубоком поклоне, произнёс покаянно:
– О пресветлая вира, прости, что обращались к тебе без должного уважения! Мы не знали, что ты настолько стара.
– Стопэ-стопэ, я вовсе не старая! – возмутилась Мира. – И не надо мне ваших «вир» и «пресветлых», – начиная подозревать неладное, спросила: – А вам сколько?
– Нам с Араумом по восемь циклов, Тиэре – шесть циклов, – с гордостью ответил Винч.
– Реально?! Так мало? – Мира не находила слов. – Почему ваши виры не послали на сушу кого постарше?
– Больше озарённый – больше скафандр. Не будет похоже на человека. Не думай, мы взрослые, совершеннолетие празднуют в пять.
Мира прикинула: время для осьминогов течёт немного иначе, значит, по людским меркам Тиэре восемнадцать лет, а Винчу – двадцать четыре. Спросила с подозрением:
– Чего тогда по росту почти одинаковые?
Он опустил взгляд.
– Мы с братом росли в голодный год. Когда Старый Шелест поглощала Чёрная Смерть, озарённые сгрудились над площадью Пути, надеясь спастись. В отплывающем кальмаре уже не было места, и вира Лиаса запустила внутрь учеников, сама осталась. Это был последний рейс: вернувшись, пилоты обнаружили, что башни затянула тёмная дымка, кальмары в ней не могли дышать. Вира Лиаса сгинула.
Скафандр Винча совершенно не скрывал эмоций: брови поползли вверх, рот кривился от горечи.
– В новом убежище не сразу разобрались, чьи мы. Некому было присмотреть, добыть рыбы. Я помнил, что говорила вира Лиаса, не ел медуз и Арауму запрещал. Из пятнадцати братьев и сестёр остались мы двое. Позже нас нашёл вир Сиэртон, взял в ученики.
Солнце пекло, но у Миры по коже пробежал холодок: потерять родителей, после – тринадцать братьев и сестёр. Понятно теперь, почему Винч так носится с непоседой Араумом. Она постаралась ободряюще улыбнуться:

– Ну не кисни, всё в прошлом. Айда на «Чокнутые вагонетки»!
Это был аттракцион по типу американских горок. Вагончик поднимался на пятьдесят метров, обрушивался в пропасть, трасса закручивала мёртвые петли, каждые десять секунд пассажиры переворачивались вниз головой. Как ни странно, Винч сидел спокойно и расслабленно. Ни Араум, ни Тиэра не выражали тревоги.
На шестом круге Миру стошнило, и пришлось признать: челлендж проигран. Отмывшись в фонтане, она вспомнила физику: осьминоги находятся в воде, перегрузки на них не действуют. Этих парней хоть в космос запусти, хоть посади в реактивный самолёт – будут так же довольно улыбаться.
– Спасибо тебе, Мира, – с чувством сказал Винч. – Я словно опять стал с годовалую мидию. Жаль, что у нас в Новом Шелесте нет настолько замечательных развлечений. На празднике Восточного Течения малыши цепляются к рукам старших и те раскручиваются, так что получается водоворот, но водоворот для взрослых – вкусная идея.
– А посмотри на это гигантское колесо! – подскочила Тиэра. – Оно невероятно!
Мира усмехнулась – «Солнце Сахалина» всего семьдесят метров диаметром, в два раза меньше старого «Солнца Москвы». Хоть и напоминает его по конструкции: кабинки не подвешены к ободу, а висят снаружи него, на «лучиках». Каждая кабинка, как бутон, и может раздвигать прозрачные лепестки, превращаясь в открытую. Наверное, здорово наслаждаться ветерком и обозревать окрестности без всякой преграды.
От мороженого осьминоги отказались, а Мира с удовольствием съела три эскимо. На футболку попало немного варенья, отмыть в фонтане не получилось. Всё равно другую покупать, эту можно и выкинуть.
Винчу понравилось прыгать на батуте, только страховочные тросы мешали ему взмыть к самому небу. Парень в клетчатом пиджаке выделывал в воздухе такие сальто, что стали собираться любопытные. Лишнее внимание было им ни к чему, и Мира дала команду к отступлению.
Скользнув взглядом по весёлым зрителям, она вдруг похолодела: Анжела со свитой! Этого ещё не хватало.

Если девчонки заметят подругу в мокрой мешковатой футболке да с непонятной компанией – точно на всю жизнь станешь кринжулькой.
Мира втянула голову в плечи и попыталась затеряться среди отдыхающих. Не тут-то было: Тонька вскинула бледные ручонки, заголосила:
– Ой, девочки, девочки, да это же Мира! Мира, Мира, сюда!
Пришлось тащиться к ним и изображать радость. Анжела окинула подругу оценивающим взглядом, покривила губы в ехидной полуулыбке. Блогер расстегнула стильную сумочку в виде розового калам-шалама, и оттуда вылетел шарик-дрон. Он толкался потоком воздуха, а не винтами, распространяя приятный ветерок. Дрон нацелил глаз-камеру на Миру, принялся облетать её по спирали снизу доверху, фиксируя и брызги грязи на тёткиных джинсах, и пятно от варенья, и царапину возле нижней губы.
– О, Мира, ты сегодня кежуал? – съязвила Анжела и выхватила из её кармана злополучный железный телефон. – Дашенька, зацени винтаж! Смартики у нас больше не роляют?
Широкая и веснушчатая Даха принялась гоготать. Мира поняла, что краснеет, и перешла в наступление:
– Анжела, дроны ведь в городе запрещены, у тебя нигде не течёт?
– Изи, меня батя отмажет. Он мне и подарил «Софи», пол-ляма отвалил.
Крыть было нечем. Разве что…
– Дрон – фуфлятина, – фыркнула Мира. – Погремушки для киндеров. Вот у меня дома суперский аквариум с живым осьминогом, тётка подарила. Будете в наших местах, заскакивайте.
– С живы-ым? – Тонька округлила глаза, и Даха присвистнула: «Вау!»
– Он у меня разумный, – Мира решила закрепить успех. – Поумнее некоторых будет, дрессированный. Фокусы разные делает.
– Через огненное кольцо прыгает? – бросила подначку Анжела.
– Ой, я боюсь огня, сожжёт, не буду смотреть! – запричитала Тонька.
– Да, появляются волдыри, кожа лопается, потом мясо в чёрное сгорает, – нарочито небрежно обронила Мира. – А животное всё ещё живо, корчится, извивается.
И с вызовом посмотрела на Анжелу. Блогера пробрало, та достала пудру с зеркалом и принялась поправлять макияж. Тонька же закрыла ладонями уши, часто дышала.
Мира победоносно улыбнулась…
И заметила Винча. Он застыл в паре шагов, глядя на неё с ужасом и отвращением. Принял подколки за чистую монету?
Виктор Сергеевич даже не обращал внимания на Араума, который украсил шляпу облачками сахарной ваты и просил у продавца надуть ещё шарик.
– За первые четыре сначала расплатитесь, которые отпустили! – негодовал прыщавый парень в переднике.
Кинув девчонкам: «Чмоки, у меня дела!», Мира подбежала к продавцу. Руки у него были странные для молодого:
кривоватые пальцы, как у школьного завуча, широкие приплюснутые суставы. Стараясь не смотреть на них, махнула карточкой над встроенным в автомат терминалом. Из прорези выскочил красный бумажный овал, стал расправляться, наполняясь гелием.
В Мирином детстве шарики надували настоящие, из латекса. И газировку можно было купить в пластиковом стаканчике, а не в стеклянном. Идти по парку и пить, и не думать о том, что стакан нужно сдать. Ещё в ларьках делали блины на пластиковых тарелках с пластиковыми вилками, блин съел – всё выкинул, и не надо ломать голову, в какую ячейку приёмника опускать фарфоровую тарелку, а в какую – жестяную вилку.
Пару лет назад были бумажные стаканчики, но теперь дерево стоило слишком дорого, чтобы переводить его на одноразовую посуду.
«До Инцидента было лучше». Фраза, которую растащили по мемам, опошлили и перевернули сотни раз. Но менее актуальной она не стала.

Пластиковый рай человечества рухнул, когда инопланетный корабль спустился с небес.
Одноразовый пластик запретили, нефть, из которой его делали, для многих стран стала недоступна – а раньше её миллиардами тонн добывали на шельфе, возили по морю в танкерах.
Россия от Инцидента проиграла меньше: нефть как в Сибири качали, так и качают, как пускали по трубам в Китай и Европу, так и пускают. Совсем плохо теперь маленькой Японии, окружённой морем, без собственных ресурсов и еды. По новостям всё время показывают их низенького премьер-министра, который в очередной раз приехал договариваться об аренде земель на Дальнем Востоке для переселенцев.
Без пластика потерялась беззаботность, словно ушло детство человечества. Мира смотрела на младшую сестру Аньку, как она складывает деревянные пазлы, и становилось жаль своего конструктора «Лего» и множества любимых кукол. Их обязали сдать под угрозой штрафа, грузовик увёз всё на переработку.
Исчезли яркие упаковки, дома изо дня в день всё серее. Стеклопакеты и те стали делать из опилок. Многие производства забуксовали, продуктов хватает едва-едва – только год назад отменили талоны. Всяческие угрозы и санкции вдруг оказались перебранкой карапузов в песочнице: пришёл взрослый дядька и надавал по мягким местам, чтобы не бузили.
Из задумчивости Миру вывел Тонькин голос:
– Ой, ой, как высоко!

Глава 8
Тоня держала розового калам-шалама и, зажав рот, смотрела вверх, на колесо обозрения. В поднимающейся кабинке сидели Анжела и Даха. Прозрачную крышу-купол они сложили, наслаждаясь ветерком. Анжела отстегнула ремни безопасности и встала во весь рост, позируя, а Даха поднимала руку с браслетом и фотографировала.
Калам-шалам у Тоньки начал дёргаться, будто живой.
Из расстёгнутой сумочки выбрался белый дрон, бесшумно взмыл к хозяйке. Засняв её со всех ракурсов, дрон принялся безобразничать: зависал над соседней кабинкой, фотографировал сверху девушку с глубоким декольте, выныривал из-под сидения между ног мужчины, явно делая налету снимки.
Анжела возилась со смартиком: видимо, пыталась приструнить искусственный интеллект. Наконец дрон полетел к ней, начал выделывать круги над головой.
За спицами колеса мелькнула быстрая тень. Мира думала – показалось, но пригляделась и увидела дрона-охотника. Это был «Канюк», более старая и тяжёлая версия «Ястребка», такие уже редко встретишь. Они неповоротливые, прошивка старая, да ещё стреляют плазменными зарядами. Сложив руки рупором, Мира закричала:
– Отзывай «Софи»!
Белый шарик заметался. Он спрятался за хозяйку, но Анжела уже поняла опасность и откинула его от себя. «Канюк» завис перед кабинкой. Обнаружив людей, пошёл в обход. «Софи» не собирался просто так сдаваться, он вильнул хитрым зигзагом, уходя вверх.
Со стороны охотника полыхнуло раз, другой, третий. «Софи» загорелся маленьким солнышком и рассыпался на звёздочки – до земли долетит лишь пепел, неопасный для людей.
«Кранты пятистам тысячам», – с удовлетворением подумала Мира.
Однако с кабинкой было что-то не так. Она крепилась сверху на штанге, проворачивалась на ней, как на оси, – и теперь один из концов штанги отошёл от «лучика». Туда попал заряд!
– Остановите колесо! – крикнула Мира.
На крик оглянулась только бабушка с внуком-трёхлеткой. От каруселей неслась весёлая музыка, на соседнем аттракционе радостно визжали дети. Мира побежала по ступенькам вверх, к входу на «Солнце Сахалина», обгоняя недовольную очередь.
Зону посадки отделял забор из железных прутьев, за ним пара операторов проверяла подъезжающие кабинки и запускала новых пассажиров.
– Остановите аттракцион! – срывая голос, закричала Мира.
На неё не обращали внимания.
Тем временем кабинка с Анжелой просела, своей тяжестью сгибая штангу, накренилась – и соскочила с оси. Раздался грохот, посетители задрали головы. Рядом охнули:
– Рухнет! Сейчас рухнет!
Кабинка стукнулась о внешний обод колеса, проскользила по нему и задержалась на стыке с нижним лучом. Точно рухнет, если ещё немного повернётся колесо.
Мира вырвала из рук ближайшей девчонки игрушку-роллю. Уже хотела кинуть в оператора, но тут увидела на заборе напротив большую красную кнопку. Аварийка!
Просунув руку с игрушкой между прутьев, Мира что было сил запустила роллей по кнопке. Плита под ногами дрогнула – колесо остановилось. Есть!
Посетители ахали, полная женщина в жёлтом платье крестилась и голосила:
– Она упадёт! Бедняжка, упадёт!
Мира чуть ли не скатилась по ступенькам, взглянула вверх. На перекладине возле внутреннего обода колеса висела Анжела, её ноги молотили воздух. Юбка порвалась, топик задрался, оголив пупок. Анжела раскрывала рот, но криков не было слышно – относил ветер.


– Колесо остановилось, и она вылетела из кабинки! – причитала женщина в жёлтом. – На моих глазах, о боже!
– Спасатели уже едут, – сообщил прыщавый продавец, тыкая в ладонь.
– Да знаем мы ваших спасателей! – отозвалась бабушка. – Она столько не провисит.
Всхлипывающая Тонька придвинулась и обняла коленки подруги. Винч стоял рядом, запрокинув голову. Мира вцепилась в его пиджак:
– Анжелка упадёт!
– При падении в безводном с подобной высоты тело серьёзно пострадает, – рассудил он.
– Болтаешь! Лучше бы сделал что-нибудь!
– Нужно делать?
– Да!
Винч снял ботинки, аккуратно поставил их рядышком и в носках направился к ближайшей наклонной опоре. Опоры шли треугольником к центру колеса, который был от земли метрах в сорока.
– Ты куда? – не поняла Мира.
Однако Винч уже ухватился за толстую белую трубу, полез наверх так, словно на ладонях и подошвах у него были присоски. Он взбежал до центра секунд за десять.
Зрители притихли, только вопила надоедливая мелодия на карусели. Бабушка ладонью – очень ухоженной, маникюр френч – закрывала глаза карапузу, мальчик вырывался и ныл.
Винч пробирался по перекладинам между радиусами. На то, чтобы изображать человеческие движения, он явно забил: закидывал в глубоком шпагате ногу на следующую перекладину и зацеплялся лодыжкой, сгибая её под совершенно невозможным углом.
Анжела заметила спасителя, раскрыла рот в беззвучном крике. Она задёргалась – и не удержалась, полетела вниз.
Прыщавый парень выругался, Тонька сильнее сжала Мирины коленки.
– На чём висит мужчина?! – взвизгнула бабушка.
Винч, такое впечатление, уцепился языком за перекладину. В руках он сжимал обмякшую Анжелу – вот умудрился же прыгнуть и поймать её! Не было видно, но наверняка осьминог высунулся изо рта Виктора Сергеевича и обвил щупальцами железку. И как он удерживает вес не только своего скафандра, а ещё и девушки?
Конечно, Мира знала, что присоска в шесть миллиметров может держать сто семьдесят граммов. На каждом щупальце их полторы сотни, и сами конечности осьминога – сплошные мышцы. Но не разорвётся ли он пополам?
Казалось, послышался хруст.
Нога висящего поднялась к носу, оплела трубу, Винч напрягся – и подтянулся вместе с ношей! Он засвистел, снизу тут же донёсся ответный свист.
Тиэра с Араумом подскочили к одному из батутов, подняли его и понесли, крича: «Люди, не мешайте!» Толпа расступалась, двое мужчин принялись помогать. Раздавались суматошные советы:
– Правее, куда вы его?
– Чего удумали, спасателей надо ждать!
– В пробке спасатели, полчаса ещё.
– Не троньте частное имущество!
К счастью, Тиэра с Араумом слушались только свиста сверху. Они поставили ношу за семь шагов от плоскости колеса.
Когда на маленький батут с огромной высоты полетел Винч в обнимку с Анжелой, зрители издали дружный вопль. Он приземлился на ноги, прогнув резину до самого асфальта, подскочил метров на пятнадцать, сделал сальто вместе с визжащей девушкой. Снова приземлился на ноги и снова отскочил, и опять. Каждый следующий подскок был слабее.
Винч спрыгнул на землю и передал Анжелу причитающим женщинам, та что-то лепетала, заламывала руки. Кроме порванной юбки и ссадины на ноге, повреждений у неё не было видно.
Спасатели приближались, ревели сирены. Мира отцепилась от Тоньки и бросилась к Винчу. Его окружил возбуждённый народ, пришлось поработать локтями. Схватив клетчатый пиджак за рукав, Мира выдохнула:
– Ну и засветился! Сматываемся, живо!
– Я не свечусь, – заметил Винч, осмотрев себя, и надел протянутые ботинки.
Они пробирались сквозь толпу, Араум с Тиэрой страховали с боков. Полиция тем временем теснила людей, освобождая проход для скорой и спасателей.
– Засветился, ещё как! – заверила Мира. – И стоило так рисковать из-за дуры Анжелки! Человек бы ноги переломал на этом батуте, как ты вообще решился прыгать? А если б промахнулся?
Они наконец-то выбрались с аттракционов, нырнули в торговые ряды.
– Я не мог промахнуться, – обиделся Винч. – Два раза просчитал траекторию полёта с учётом массы скафандра и человека в безводном. Спустился пониже, твоя подруга сопротивлялась. Но Тиэра с Араумом правильно поставили батут, так что риск был не слишком большим.
Мира фыркнула на это: похоже, у осьминогов напрочь отсутствует страх высоты. Она остановилась и ткнула в ботинок Винча:
– У тебя что, присоски на подошвах? Как ты по трубе лез?
– Немного слизи, и прилипаешь. Гораздо сложнее было тянуть сразу человека и скафандр, всё тело болит.
Вроде бы Анжела потеряла сознание, когда Винч её подхватил, болталась тряпочкой. Но если она видела – всем растреплет про «три языка с присосками». Не стоило ему говорить «действуй», ох не стоило!
Один из покупателей неподалёку явно косился на компанию Миры, но тут же принялся перебирать ароматическое мыло. Его длинные белые пальцы были знакомы…
Опять дядя Гоша мерещится, да что такое?! Где бы спрятаться?
Мира подгоняла своих, чтобы держались вместе, и они запетляли по торговым рядам. За очередным магазином стояла палатка с широким табло: «Чудеса искусственного интеллекта». Мира потянула всех туда. Махнув карточкой над автоматом входа, влетела внутрь.
В палатке было темно, на стенах невидимого купола мигали звёзды.
– Добро пожаловать в мир чудес! – раздалось приятное сопрано. – Я – Калипсо, и я создаю удивительные истории.
Мира шепнула:
– Винч, подними браслет!
От противоположной стены протянулся сканирующий луч, выхватив ошарашенные лица всей компании плюс одно поднятое запястье.
– Да это нейросеть, – пояснила Мира. – Фильмы делает, фантастику.
– Виктор Сергеевич, рада вам! – проворковала Калипсо. – Откройте тайны прошлого и будущего, захватывающие приключения и любовные страсти. Какую историю вам бы хотелось увидеть?
Винч завис от такого предложения. Волнуясь, крикнул:
– Мудрейшая вира! Я могу спросить что угодно? Тогда скажите: какое будущее ждёт нас, если Послание не отыщется?
– Не поняла ваш запрос.
– Надо правильный промт задать, – вмешалась Мира. – Калипсо, покажи кинофильм о том, что в океане есть город разумных осьминогов. Инцидент Один на самом деле вызван их древним кораблём, но найти его осьминоги не могут. Используй материалы по Всемирной истории, научные труды Екатерины Куравиной, сведения о современной технике. И рейтинг давай самый высокий, чтобы не скучно было.
– Запрос принят. Минуту.
Купол расцветился красными и оранжевыми полосами: над прерией горел закат. И яркими были лужи, в которых лежали скрюченные тела. Смуглый малыш вжался в стенку вигвама, солдат занёс ружьё со штыком…
Картинка поменялась: кругом была толща воды, на дне торчали остатки башен. Из одной выплыл осьминог, он держал корзину с рыбой. От развалин отделился жёлтый треугольник – подводный дрон! Полыхнуло, и щупальца разлетелись в стороны, а корзина ткнулась в дно.
Мира поперхнулась и принялась выпихивать прочь раскрывшую рты компанию.

Глава 9
Винч молча шагал рядом по улице, Араум с Тиэрой тоже притихли. Никто не смотрел на Миру. Не выдержав, она остановилась и выпалила с досадой:
– Да это всё придумки нейросети, чего вы! Не будут люди уничтожать ваш город и всех обитателей, кино, понимаете?
– Понимаем, да, – тихо сказала Тиэра.
Непохоже, что она поверила Мире.
– Пресветлая, скажи, – после раздумья попросил Винч, – треугольный железный тунец действительно служит людям? Ни плавников, ни хвоста – как он двигается?
– Подводный дрон? У него семь турбин, очень манёвренная машина. Встроенный интеллект, может сам принимать решения, но и команд слушается. Связь на гидроакустике – это звук на другой частоте, мы его не слышим. В воде он искажается из-за неоднородности среды, частично теряется, поэтому раньше невозможно было так общаться и передавать видео, а сейчас умные нейросети расшифровывают и дополняют сигнал.
Мира спохватилась: пятый час, надо же на «Склад» звонить! Однако в трубке ответили: начальник не приходил и сегодня уже не придёт. Спрятав телефон, сообщила:
– Плохи дела. Придётся задержаться в городе до завтра, утром будем прорываться к «Илоне».
Брови Винча собрались, рот перекосился от тревоги:
– Мы не можем оставаться ещё на день, еда на исходе!
– Ну, поехали обратно.
Винч уронил голову, сказал глухо:
– Тогда всё, что показал вещий купол, станет правдой. Нам нужен Сверхкальмар, мы должны найти Послание, и как можно скорей. У людей есть рыба?
– Давайте искать.
Они зашли в торговый центр «Южный». Рыбы там не оказалось, зато Мира купила чёрную блузку с принтом «смеющиеся черепа». Вместо заляпанных джинсов натянула новые. Винч терпел её примерки, но с таким страдальческим лицом, что совесть мучила.
В просторном холле на полу светилась интерактивная карта города. На пересечении улиц Хабарова и Крюкова Мира нашла отметку: ««Морячок», лучший рыбный ресторан Южно-Сахалинска», и повела компанию обедать.
Синие буквы «Морячок» красовались на здании начала двадцатого века, но пристройка у него была новая, в стиле буддийской пагоды. Стоило подняться на крыльцо, тут же подскочил улыбчивый старик-официант, он был одет в белый капитанский китель с золотыми галунами на рукавах. Узнав о том, что господа желают рыбу, проводил внутрь, предложил:
– У нас есть растительный хек из сои и экстракта подсолнечника.
– Нет, нам бы настоящую рыбу, – терпеливо объяснила Мира. – Деньги есть, не вопрос.
Официант приглашающе указал в зал, где над креслами висели красные спасательные круги:
– Для особых клиентов шеф приготовит рыбную котлету. Выращено из клеток настоящей сёмги! Попробуйте с соусом маринара, классический изысканный вкус.
– Рыба, просто рыба, без соуса! – с нетерпением перебила Мира. – И лучше – сырая. Можно каких-нибудь моллюсков.
Официант оскорблённо выпрямился и стал похож на настоящего капитана. Процедил:
– Если господа желают рагу из голых слизней или их же в натуральном виде, лучше обратиться в любую забегаловку возле Центрального рынка.
На большом экране шла кинохроника с подписью внизу: «Промышленный лов сельди, 2025». В собранной сети, словно в горсти, прыгала навага, её живой водопад обрушивался в трюм сейнера. Винч очень заинтересовался, подошёл чуть не вплотную.
– У нас собран замечательный архив рыболовного дела, – похвастался официант. – Видите, какое богатство вытягивали? Если промотаем на две тысячи тридцатый, там уже будет жалкое подобие, и рыба мельче. Падала добыча, что скажешь, загадили океан, и глобальное потепление, опять же.
– Вы ведь не только на рыбу охотитесь? – Винч развернулся всем корпусом к официанту. – И на осьминогов тоже?
– И осьминога, и краба, и гребешка добывали, – с готовностью отозвался тот, кивая на терминал в стене: – Задайте голосом, что хотите.
Через пару минут вся троица терранавтов, прижимаясь друг к другу, смотрела на экран. Там на качающейся палубе работало двое матросов: один рыбак вытягивал за трос сетчатую корзину-ловушку, в стенки которой тыкался маленький осьминог, другой отстёгивал у ловушки крышку, хватал трепещущее животное и кидал о щит на стене. Под щитом стояла корзина, закрытая подобием волейбольной сетки. Добыча падала туда и не могла вылезти, только через мелкие ячейки корзины просовывались щупальца, отчаянно тянулись к недостижимой свободе.
– Это с песчаными столько возни, – прокомментировал официант. – На больших деревянные коробки ставили. В неё забирается спрут, вытягиваешь и прыскаешь внутрь тузлуком, терпким раствором соли. Пулей выскакивает.
Дальше были кадры с японского корабля. На конвейерную ленту из трубы падал осьминог, но не успевал уползти. Первый работник в халате и перчатках отточенным движением совал руку под мантию, выдирал мешочек с внутренностями. Второй промывал продукт, третий парой взмахов ножа вырезал клюв и глаза. Дальше осьминога несло под автомат, который методично обрубал щупальца.
Центральный мозг всё это время был жив.
Миру передёрнуло: она терпеть не могла военные музеи из-за фотографий Освенцима, кадров расправы фашистов над партизанами. И вполне представляла, что сейчас чувствуют Винч и остальные.
Схватив его за рукав, указала на выход.
По улице шли, не говоря ни слова. Наконец Тиэра застрекотала пулемётной очередью:
– Зачем они все туда залезали, я бы ни за что, никогда в такую корзинку не забралась, хоть рыба внутри плавает, хоть краб!
– Потому и попадались людям только дикари, – рассудительно заметил Винч. – Ныне же озарённые защищены куполом, эти ловушки нам не страшны.
– Всё равно это мерзко, гадко, подло! – не унималась Тиэра. – С собаками вы так же обращаетесь?
Обидно было это слышать, но что тут ответишь? «Да, мы знаем: осьминоги – не менее развитые животные, чем собаки, только гораздо вкуснее?» Мира поёжилась, а Тиэра всё продолжала щёлкать. Захотелось выплюнуть хлёсткую фразу, заткнуть ей рот.

И подтвердить тем самым – люди надменные и чёрствые, а на мнение головоногих им начхать?
Между ними встал Араум.
– Наша Мира не виновата, – сказал он проникновенно. – Наша Мира никого не убивала.
Пробормотав «простите», Тиэра замолкла. Только из-за внезапного страха в её голосе на душе стало ещё поганей.
Официант не обманул, возле Центрального рынка действительно стояла палатка с надписью: «Живые улитки». Рядом курила продавщица, она заявила:
– На сегодня всё, душа моя, привоз с утра в понедельник. За рыбой идите прямо и направо, спросите Ли Дже Хуна, у него пищевой принтер.
Ли Дже Хун оказался высоченным детиной с рыжими усами и в заляпанном красным переднике.
– А почему… – начала Мира, пытаясь вызнать происхождение необычного имени, но мужик посмотрел хмуро и перебил:
– Мать дорамы любила. Что вам распечатать?
За его спиной блестел хромом агрегат повыше кухонной плиты, с двумя окошками – сверху и снизу. Над ним висели разноцветные пакетики.
– Нам бы рыбу, только из белка, но чтобы выглядела как рыба и по вкусу такая же.
– Образец, – потребовал Ли Дже Хун.
Винч развернулся к брату.
– У Араума кончилась еда, – сокрушённо прогудел тот.
– У тебя же был весь наш запас, – застонал Виктор Сергеевич. Его лицо страдальчески скривилось – Винч явно не справлялся со своим мимическим лобстером. Плюнув на ладонь трепыхающуюся сайку, предупредил: – Последняя.
Усы Ли Дже Хуна удивлённо встопорщились. Однако продавец молча взял бьющуюся рыбу, сунул в верхнее окошко. Оно закрылось, аппарат загудел. Через три минуты притихшая сайка выпала из нижнего окошка, Араум её тут же проглотил.
Вытерев нос тыльной стороной мясистой ладони, Ли Дже Хун откинул панель спереди и вытащил картонную подставку. На ней отблёскивала рыбка с изогнутым хвостом.
Араум склонился к картонке и подхватил языком чудо-изделие.
– Манипуляторы используй, – в который раз напомнил Винч. – Ну как?
Вся компания сгрудилась вокруг Араума. Покупатели, привлечённые собранием, пристраивались рядом, вытягивали шеи и вопрошали: «Чё дают?» Полная дама с роботележкой встала за Мирой и велела подходившим не нарушать очередь. Небритый дед в бескозырке принялся с ней спорить.
Пару минут из живота туриста доносилось только бурление и чавканье. Араум заявил:
– Похоже на голотурию. Ещё!
Винч просиял, и Мира смахнула со лба пот. Оставалось заказать штук двадцать распечатанных рыбёшек.
И тут Араум рухнул, как столб, спиной на асфальт. Дама завизжала, её роботележка не поняла команды и принялась крутиться, разбрасывая картошку.
– Травят народ! – выкрикнул дед.
Рынок заволновался. Мира поискала взглядом Ли Дже Хуна, но увидела только грязную простыню, из-под которой мигали огоньки агрегата.
Виктор Сергеевич уже стоял на коленях. Он совместил свой рот с раскрытыми губами «туриста». Судя по движениям их голов, Винч пролезал щупальцами через узкое горловое отверстие, чтобы помочь брату.
Покупатели притихли. Десятка два смартиков взмыло над головами и снимало происходящее. Дама ещё и комментировала:
– Что вытворяют, что вытворяют! Центральный рынок, белый день.
– Да то искусственное дыхание, много ты, кошёлка, понимаешь, – вступился дед.
Лицо дамы застыло, словно она тоже съела своего мимического лобстера. После её высказывания насчёт умственных способностей «всяких некоторых» завязалась перебранка, дед замахал руками, другие поддержали. Дама включила у тележки боевой режим, та принялась отпихивать противников, крутясь при этом.
Мира поднырнула под локти деда, пропустила над головой залп картошки. Добравшись до Винча, оторвала его от лежащего. Втроём с Тиэрой выволокли из толкучки Араума, пристроили в лавке Ли Дже Хуна за стендом с пищевым принтером.
– Я передал Арауму своих рачков, они скоро отфильтруют яд, – сообщил Винч. – Но лучше больше не экспериментировать.
– Да я больше с вами вообще никуда не пойду, кринж! – не выдержала Мира. – Тебе надо было при всех это делать?
– Что делать?
Судя по удивлённо поднятым бровям Винча, он совсем не понимал проблемы.
Мира вздохнула: опять стыда не оберёшься. Наверняка попало на видео, что она тоже с этими чокнутыми «туристами», одноклассники на Ютубе увидят, начнутся подколки.
Мира почувствовала, насколько устала. Лучше всего – сбежать. Осьминоги не найдут её в чужом городе. Тихо загнутся где-нибудь в подворотне из-за своих выкрутасов.
Что-то холодное тронуло её запястье: оказалось, пальцы Виктора Сергеевича. Он смотрел умоляюще. Винч заговорил напрямую, без переводчика, в щелчках билось отчаяние:
– Прошу тебя, Мира, помоги найти еду. Если долго не кормить скафандр, он начинает выделять в воду желудочный сок и переваривать пилота. Наша экспедиция не должна погибнуть. Иначе вир Сиэртон отзовёт всех из безводного, Послание некому будет найти. И свершится то, о чём говорила вира Рина. Я обещал тебе свою жизнь и мне нечего положить сверху, но…
Медленно перевариваться в тесном коконе, хуже того – наблюдать, как в муках погибают те, за кого отвечаешь? Совсем не завидно. Мира словно увидела: обожжённый осьминог вываливается из скафандра, задыхается, умирает у неё на руках. Другой, третий…
Она вскочила, выпалила:
– Лады, идём в парк, укроетесь там от глаз, а я побегу на второй городской рынок за рыбой. На Сахалине больше семидесяти рыбоводных заводов было до Инцидента. Теперь по рекам осталось десятка два, но они же горбушу и кету выращивают, не может ведь всё идти на экспорт? Ну, вперёд!

Глава 10
За день улица раскалилась, системы охлаждения скафандров работали плохо, и компания едва тащилась. Осьминоги всё время останавливались, чтобы «попить» воды. Вздохнули с облегчением только в тени раскидистых лиственниц. Тиэра радостно бросилась к ручью, забежала в него – и тут же выскочила:
– Кислая вода!
– Развлекайтесь, – бросила Мира. – Смотрите только не высовывайтесь отсюда. Я за припасами.
На «БыКе» навигатора не было. Выйдя из парка, Мира подошла к электронному щиту с картой города и попыталась понять, как добраться до Малого рынка. Рядом остановился мужчина в спортивном костюме, участливо спросил:
– Девушка, вы что-то ищете? Давайте помогу?
Его руки оказались знакомыми: короткая ладонь и пальцы завуча, широкие приплюснутые суставы. Парень-продавец с аттракционов! Только зачем побрился налысо, и где прыщи?
Мира отпрянула, промямлив: «Нет, спасибо!» Она перебежала через дорогу, чуть не попав под колёса, и быстрым шагом направилась вдоль дома. Сзади раздался стук каблуков, Мира обернулась: её догоняла девушка в сарафанчике с розовым принтом «калам-шалам». Девушка улыбнулась и помахала рукой:
– Извините, у нас сегодня акция, вы получите бесплатное эскимо буквально пару минут!
Вспомнилась бабушка с внуком, которая была на аттракционах: та же самая ухоженная ладонь, маникюр френч.
Мира попятилась, дёрнулась бежать… однако с двух сторон подскочили одинаково одетые мужчины, подхватили под локти.
Рядом остановился чёрный джип, сверкнул тонированными стёклами. Его задняя дверь открылась, и Миру впихнули внутрь.
Она запоздало крикнула, попыталась вырваться… ручек у дверей не было. Под бок толкнуло нечто ледяное, Мира отпрянула, сжалась – но это оказался всего лишь большой металлический чемодан. Джип ехал куда-то за город, в окнах мелькали силуэты новостроек.

Это похищение? Куда её везут?!
– Мирослава Антоновна, успокойтесь, вы у друзей, – раздался уверенный и властный голос водителя. – Простите, что так грубо, но мы вынуждены соблюдать некоторые меры безопасности. Мы хотим только мира и процветания нашей страны, вы, думаю, тоже?
– Д-да, – выдавила Мира.
– Почему от людей прячетесь, не хотите говорить?
– Каких… каких ещё людей?
– К вам обращались прохожие, а вы сбежали от них, как от чумы.
Мира попыталась взять себя в руки. На бандитов не похожи, слишком уверенно и слаженно действуют, да ещё средь бела дня. Процветания для страны хотят. Особисты, что ли? Больше некому. Вот же напугали, не могли к себе вызвать? Но что им надо? Неужели догадались про осьминогов?
Облизнув пересохшие губы, она ответила:
– Не особо люблю разговаривать с теми, кто меняет облик.
Водитель, хоть и сидел спиной, внимательно наблюдал за лицом Миры: с потолка на неё смотрел глаз камеры, а на приборной панели горел экран. Руки водителя были обтянуты тонкими перчатками телесного цвета. Кто в такую жару будет париться в перчатках? И они всё равно не скрывают острых костяшек пальцев, вздувшихся вен на обратной стороне ладоней. Мужчине лет пятьдесят, и в молодости он явно много таскал тяжести. Похоже на физрука, тот воевал и слегка дёргает безымянным пальцем. Этот тоже дёргает.
– Вы из ФКВД? – предположила Мира. – И большой начальник, на фронте были?
– Откуда сведения? – кажется, дядька напрягся.
Пришлось выдать свои соображения насчёт рук. Он рассмеялся:
– Так вот как ты раскусила двух наших агентов? Впечатлён. Ты смелая и наблюдательная девчонка. Имена оставим, зови меня «Дед».
От доверительного тона голоса, похвалы в адрес Миры её страх немного прошёл. Стало даже любопытно, зачем не последнему человеку в Сахалинском ФКВД вдруг понадобилась школьница из Москвы. Она осторожно спросила:
– А вы в каком звании?
– Меньше знаешь – легче жизнь. Впрочем, скажу: в звании полковника. Мира, ты не думала пойти в Академию внешней разведки? Стране нужны талантливые кадры.
– Но я хочу в МГУ на биологический факультет, записалась к ним на онлайн-курсы, – возразила она.
Полковник мягко усмехнулся:
– Курсы тебе не помогут, очень большой конкурс. И скажем так: берут туда по родству с известными деятелями науки. Тётя, над которой смеётся всё научное сообщество за конспирологические теории, – совсем не то родство.
– Вам откуда знать! – огрызнулась Мира.
– Поверь, по долгу службы со многими приходится контактировать. В том числе и с академиками.
Мира уставилась на дорогую кожу переднего кресла: мягкая даже на вид, нежно-рыхлая, с тонкими дырочками пор.
Наверняка салон этой машины стоит больше, чем отец получал за год. Конечно же, полковник вращается в самых высоких кругах и понимает, как в жизни всё устроено.
Мира всегда боялась, что не пробьётся в университет, но ведь по биологии с химией пятёрки, и за год ещё можно подтянуть.
«Да тут дело не в учёбе, а в связях», – любимая мамина фразочка. Только одно – слышать это от мамы, и совсем другое – от постороннего человека.
– Подумаешь, – нарочито небрежно бросила Мира. – В Дальневосточный университет поеду. Там конкурс меньше, поселюсь в общежитии.
– Думаешь, во Владивостоке связи не нужны? – ласково уточнил полковник. – В наше время и в общежитие просто так не попасть. Но ты мне симпатична как человек, спрошу кое у кого из знакомых, это не проблема.
Полковник тронул приборную панель, из неё выдвинулся второй экран. Пальцы в перчатках быстро забегали, набирая сообщение. Спросил, как бы между прочим:
– Скажи-ка мне, Мира, давно ли ты знаешь Виктора Сергеевича Веточкина?

Ага, это всё-таки допрос.
Стараясь не напрягаться, она выдала заранее приготовленную фразу:
– В поезде познакомились. И с Тимуром, и с Иваном Тарасовичем. У них семейная туристическая поездка по достопримечательностям Сахалина.
– Не очень-то они похожи на родственников, тебе не кажется?
Мира пожала плечами:
– Мало ли как бывает.
– Они только по-русски говорят? Иностранных слов ты от них не слышала?
– Не слышала, – честно сказала Мира.
– Зачем вам надо было на стоянку судов?
– Да у нас зашёл спор про корабли, я пообещала сводить на тёткину яхту.
– А тебе не показалось странным, как они себя ведут, какие-то жесты, движения? Техникой, средствами связи они пользуются?
– Ничем они не пользуются, – резко ответила Мира.
Слишком уж полковник дотошен, да и рыбу надо искать. Хотя неизвестно – выйдешь ли вообще живой из этой машины. Добавила, сочиняя на ходу:
– У них челлендж – продержаться неделю без гаджетов. Развлекаются как могут, на аттракционах вот покатались. Терпят пока.
Полковник снова тронул выдвижной экран, сказал бодро:
– Порядок, ответили мне. Да, есть возможность устроить тебя в МГУ.
Не оборачиваясь, протянул ей фотографию – настоящая, распечатана на глянцевой бумаге, даже немного помятая. На фото был Виктор Сергеевич, только волосы растрёпаны и свитер вместо пиджака. Сидит в красном кабриолете за рулём, небрежно улыбается, рядом брюнетка с чересчур пухлыми губами.
– Топ-менеджер «Санрайз Петролеум», Теодор Брук. Последний раз его видели два года назад в порту Ванкувера, на яхте, переоборудованной в прибрежное кафе. Шёл корпоратив, сотрудники компании поднялись на палубу освежиться. Волна разыгралась, Теодора смыло за борт. Тело не нашли.
– Очень странно, – Мира старательно нахмурила брови и спросила: – Двойник?
– Это мне бы и хотелось выяснить. Очень может быть, что мы имеем дело с «замороженным» агентом американских спецслужб. Но почему он не сменил облик – загадка.
– Да нет, что вы, какой там агент, он гид.
– Гид со спецподготовкой? – хмыкнул полковник. – По колесу он как лазил, а? Тут японская школа чувствуется. И тебе, Мира, будет поручено крайне ответственное задание: установить наблюдение за этим субъектом и остальными товарищами из его группы. Обо всех перемещениях, встречах, даже о брошенном в парке камушке передавай в сообщениях. На одежду прикрепишь вот это.
Он протянул брошку в виде египетского жука-скарабея: изящный, с золотыми лапками и тонко сделанными крылышками. Видно, фирменная, такую и не купишь. Анжелка удавится от досады!
Отпихнув вещицу, Мира уткнулась в окно и буркнула:
– Не буду я ни на кого стучать.
– Значит, отказываешься сотрудничать? – в голосе полковника прорезался металл.

Стало страшно: вот завезёт этот джип куда-нибудь в овраг, и никто не найдёт. Не будут искать.
Она сжала кулаки:
– Если появятся какие-то иностранцы рядом, я, конечно же, скажу. Но каждый день капать на друзей – извините.
– Я тебя прекрасно понимаю, – полковник свернул на обочину, остановил машину и откинулся на кресло. – Однако ты знаешь, Мира, просто так в нашей жизни ничего не происходит. И если хочешь исполнения мечты, надо что-то за эту мечту отдать, как думаешь?
Она осторожно кивнула.
– У меня к тебе ещё один вопрос. На аттракционах ты говорила подругам, что Екатерина Куравина держит дома… как бы сказать… разумного осьминога. Это так?
– Ну, да-а, – потянула Мира, соображая, откуда полковник мог узнать о том разговоре. Не хотелось выглядеть балаболкой, поэтому пожала плечами: – Не совсем дома держит, но поймать может, если попрошу. Она ведь и в подводном городе была.
– Мира, ты большая девочка, поэтому скажу начистоту: не существует никакого города. Екатерина Куравина на глубине подхватила нервное расстройство, отягощённое галлюцинациями. И после придумала себе разумного питомца, пиратов, американскую базу на острове Атту. Надеюсь, понимаешь.
– Нет же, я общалась с осьминогами!
– Как происходило общение?
Мира принялась рассказывать о ниетте, полковник слушал очень внимательно. Она и сама не заметила, как выболтала и про то, что у неё ниетта есть, и про встречу с дельфинами.
– Я знаю, когда мне врут, – после раздумья проронил полковник. – Сейчас ты не врёшь, хоть и говоришь не всё. Но и на сумасшедшую не похожа. Давай так: ты просишь тётю поймать разумного осьминога. Как только он будет у тебя, звонишь мне, и мы обговариваем, как его передать. Если то, что ты сообщила, подтвердится, будь уверена: словечко за тебя замолвлю кому надо. Станешь знаменитым учёным, там и докторскую защитишь.
Джип подвёз Миру к боковому входу в парк.
– Чемодан возьми, это подарок, – сказал полковник.
– Что в нём? – содрогнулась Мира, представив отрубленную голову, пистолеты или чего похуже – например, кипу инструкций по шпионажу.
– Свежая рыба.
Чемодан был неподъёмным, а помогать полковник не стал. Мира еле вытащила махину из джипа, поплелась с ней по дорожке вглубь парка. После прохлады салона жара подступила с новой силой, в кармане грелась пластиковая визитка с надписью: «Магазин «Винтаж»». Если позвонить по указанному на ней номеру и сказать: «Нет ли у вас томика Камю?», переключат на полковника.
Выбросить бы её куда подальше и сказать – потеряла. Но ведь наверняка следят. И всё время следили: через камеры подъездов, видеорегистраторы машин, с аэростата.
А вдруг – и в туалете наблюдали?! Захотелось выкопать нору, как кролик, залезть туда и сидеть тихонько.
Только не дождётесь. Подумаешь!
Мира откинула волосы со лба, гордо выпрямилась и потащила чемодан. Через десяток шагов руки отваливались, пришлось прятать ношу в кусты и бежать за подмогой. Пусть осьминоги сами себе вкусняшки тягают!
Билет в МГУ – заманчиво. Причём по окончании похода к «Илоне» у Миры появится то, чего хочет полковник. Интересно, если не держать Винча у себя, а отдать, как он к этому отнесётся?
Плохо отнесётся. Попахивает предательством.

Глава 11
Ещё за двадцать метров до условленного места Мира услышала осторожные щелчки, доносившиеся из оврага. Говорила Тиэра: —…и ты сам не понимаешь, что значит «питомец»! – Понимаю, – возражал Винч. – Я буду полностью в её власти и не должен сопротивляться, какую бы участь мне ни уготовили.
Они стояли возле ручья: подтянутая фигура в клетчатом пиджаке и нескладный мальчик. Мира давно поняла, что слух у осьминогов не очень. Она спряталась за дуб, стараясь вникнуть в разговор.
– Откуда ты знаешь? – с подозрением спросила Тиэра.
– Мира при мне говорила с вирой Риной. И ещё это слово, «питомец», было в заметках вирналиуса Фьюта. Мидии с ними хранятся на верхних этажах Белой башни, в дальнем покое.
– Заметки же утеряны!
– Не утеряны – сокрыты. Не каждый сможет правильно понять их смысл. Вир Сиэртон позволил мне ознакомиться с некоторыми перед высадкой в безводное. Там рассказано, например, как погиб Льюит, последний Луч Защиты. Он отправился на переговоры с людьми, чтобы те выпустили озарённых из залива, где был Старый Шелест, убрали сети. Люди пленили Льюита, не захотели принять ниетту. Они отсекали ему руку за рукой и пожирали у Льюита на глазах. Затем оставили в тесной клетке медленно умирать от ран и удушья.
– Мурена! – слишком громко щёлкнула Тиэра. – Ужасно. Уналаши притворяются безобидными, а сами способны на любую жестокость. Что они сделают, когда ты окажешься у них? Без поддержки, без скафандра?
Она встала плотнее к Винчу и тихонько прощебетала:
– Ты ведь обмануть Миру можешь? Раз она оказалась желторотым мальком и не взяла с тебя Клятву Течениями? Когда уналашка приведёт нас на берег, быстро выпрыгни из безводного и плыви! Она медленно гребёт, не догонит.
Мира мысленно присвистнула: вот так заговорщики. Нет, и сама уже понимала, что для Винча бросать своих, сидеть в аквариуме, развлекая посетителей – не лучшая судьба. Да и ладно, пусть плывёт.
Но как быть с обещанием полковнику?
Виктор Сергеевич отстранился от мальчика, щёлкнул раздражённо:
– Не смей произносить подобных речей! Если замыслить обман – обманут тебя. Фьют отмечал, что единственная из людей, кому стоит верить – вира Рина. Её ученица – наш проводник, и другого не найти. Представляешь, как далеко мы от Шелеста? Самим не вернуться. А если мы не доставим Послание, погибнут все. Вещий купол показал, что ждёт озарённых без Сверхкальмара. Ты видела? Хочешь подобного будущего?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70915810) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.