Читать онлайн книгу «Угроза мирового масштаба. Книга 2» автора А. Райро

Угроза мирового масштаба. Книга 2
Эл Лекс
А. Райро
Я наконец получил утерянную магию, но это лишь крохи от былого могущества. Теперь мне предстоит заново развивать навыки в новом теле. Вот только память этого тела вдруг начала выдавать обрывки из прошлого. И то, что я узнал, мне совсем не понравилось…

Эл Лекс, А. Райро
Угроза мирового масштаба. Книга 2

Глава 1. Противостояние
Как мой заклятый враг Вальтор здесь оказался?
Как он смог пережить уничтожение нашего прошлого мира? И даже если как-то смог – как у него получилось последовать за мной сюда, в этот мир? Почему его печать, которую я видел тысячи раз, которую ломал тысячи раз собственными руками, сейчас находится на магических коконах троттлистов?
Проклятье, опять сплошные вопросы! А я только-только думал, что наконец-то все проблемы разрешились, и дальше все будет просто и понятно!
Но ничего, в этот раз ответы пришли ко мне своими собственными ногами. Может быть, не на все вопросы, но на какие-то точно. И я их добуду.
Теперь, когда при мне моя магия, пусть и многократно ослабленная, магические доспехи троттлистов мне не помеха. Печати Вальтора известны мне почти так же хорошо, как собственный кинжал. Я вскрывал их сотни и тысячи раз, поэтому для меня их все равно что нет. Моей нынешней, усеченной магии вполне хватит для того, чтобы сделать это снова. Придется поднапрячься – это да, но это не смертельно. В прошлой жизни я, помнится, вообще сделал артефакт, который автоматически ломал печати Вальтора по моему желанию.
Сам Вальтор, кстати, тоже сделал такой же артефакт, но против меня. И даже почти в то же самое время.
Да, сейчас Ключа у меня нет, поскольку я даже не предполагал, что он мне может понадобиться, и не взял его с собой… Но я справлюсь и так.
Жалкие шестерки, которые не тянут на звание даже пешек, меня не остановят. Не теперь.
То, что они здесь именно по мою душу – очевидно. Если первая встреча с троттлистами произошла случайно, я просто оказался не в том месте не в то время, то сейчас на это стал бы надеяться только абсолютный глупец.
Туда, где мы сейчас находимся, люди не приезжают просто так, погулять или за порцией мороженого – здесь и гулять негде и мороженого нет, здесь только пафосные горячие источники, в которые пускают строго по приглашениям, которого у троттлистов нет и быть не может даже в теории – ведь Гремучие Вары обеспечивают посетителям только один сеанс в день, и он был посвящен нам с Ванессой.
Да, можно было бы решить, что они тут именно по ее душу, по душу внучки директора Академии, если бы не второй факт – печать Вальтора. Здесь уже все становилось очевидно.
Не знаю, как он меня нашел, не знаю, как понял, что я это я… Но я это выясню. А сперва – выясню, где он сам.
Кинжал сгустился к моей руке сам собой, я даже не думал о нем, лишь почувствовал, как в кожу впилась ромбовидная насечка на рукояти. Но крови сегодня не будет. По крайней мере, без острой необходимости. Мне все еще нужно сохранять хотя бы видимость маскировки под обычного студента магической Академии, слабого и неискушенного. Мне все еще нужна была эта Академия, чтобы дождаться того момента, когда мои силы полностью ко мне вернутся.
Я нашел взглядом кнопку на столбике сбоку от ворот и нажал ее.
Ворота начали бесшумно открываться, и, когда между створками оказалось достаточно места, чтобы туда протиснуться, я разрезал пространство клинком, засиявшим фиолетовым, и шагнул в Изнанку.
Холод и ветер накинулись на меня, все еще помнящего жар и влажность подземных термальных источников, и моментально выстудили все тело, словно бы превратив меня в одну большую ледяную статую.
Я даже на мгновение представил себе, как при попытке сдвинуться с места мои примерзшие к земле ноги откалываются, и я падаю плашмя, разлетаясь на мелкие прозрачные кристаллы… Совсем как после использования Белой Стужи – одного из боевых плетений, что так любил использовать Вальтор.
Конечно же, ничего подобного не произошло, разве что мне пришлось практически бегом преодолевать расстояние до автобуса, превращая это время в одно мгновение в реальном мире.
Поэтому, когда я вывалился за спиной у первого троттлиста, они не то что обернуться не успели – они даже не поняли, что у них появилась компания. Один из них уже был в салоне, еще один волок что-то тяжелое, скрытое за мордой автобуса, третий только-только лез в двери, а еще двое стояли снаружи.
С них-то я и начал.
Вытянув руку в длинном уколе, я коснулся кончиком кинжала печати Вальтора на черном коконе, оплетающем троттлиста, и усилием воли толкнул немного маны по мановодам. Перетекая в пальцы руки, мана поделилась на пять крошечных потоков, буквально ниточек, и каждый из них приобрел свой цвет, повинуясь моему желанию – зеленый, красный, синий, черный, белый. Точно в тех пропорциях, которыми Вальтор закрывал свои печати, только в противофазе.
А потом пять крошечных потоков снова сплелись воедино, в одну ярко-полосатую нить, и втянулись в печать, диссонируя с собственными потоками печати, нейтрализуя и уничтожая их.
Со стороны это выглядело, словно печать, выглядящая как большая выпуклая черная пуговица (или заклепка, многие сравнивают с ней), по которой непрерывно и очень быстро бегали разноцветные разряды, резко сплющилась, словно у нее отняли одно измерение.
Разряды маны перестали бегать по ее поверхности, и через секунду она просто пропала.
И вместе с ней пропал магический доспех троттлиста, одновременно являющийся и маскировкой.
Передо мной предстал обычный человек, в обычной одежде, каких тысячи на улицах. Сходство усиливалось еще и тем, что человек стоял спиной ко мне и я не мог увидеть его лицо, но мне это было и не нужно. Мне намного важнее было увидеть под черным непрозрачным коконом собственную ману человека, понять, обладает ли он магией сам по себе без доспеха.
Нет, не обладает.
Под черным дымом не оказалось ни единой искорки маны, ни цветной, ни даже прозрачной. Это оказался самый обычный человек, не искушенный в магических искусствах и не способный не то что противостоять магии, а даже видеть ее. Простой человек, которого обрядили в магический доспех, защищающий от физического воздействия и частично – от магического.
Все, как Вальтор любит.
Заваливать противника телами, начиная с простых чуть ли не крестьян, которым достаточно пообещать невиданную силу – это прямо его почерк. Говоря откровенно, он их даже не обманывал – ведь усиленные магией Вальтора они и правда получали возможности, которые раньше им казались сказочными, – но на самом деле таковыми они являлись лишь для самих вчерашних землепашцев и скотоводов. Для меня, прежнего меня, даже грубой силой, тупо потоком маны, пробить эту ленивую защиту Вальтора было примерно так же сложно, как сломать сухой куст.
И пусть сейчас у меня нет тех моих сил, и биться об эту черную защиту мне придется долго, и не факт, что маны вообще хватит, чтобы ее сломать – обходной путь Вальтор мне вежливо оставил.
Спасибо, злейший враг.
Ведь кроме твоей защиты эти люди больше ничего не способны мне противопоставить.
Я свободной рукой сплел два потока – черный и зеленый, создавая Сон Разума, и аккуратно приложил пальцы, светящиеся двумя цветами, к затылку троттлиста.
Так и не понявший, что с ним произошло, человек вытянулся в струнку, когда все мышцы его тела свело мощнейшей судорогой, лишающей способности двигаться. Мне даже пришлось поспешно убрать в сторону нож, чтобы человек не наткнулся на него и не истек кровью, и в этом не было гуманизма или сопереживания – они просто были нужны мне живыми. В качестве «языков», информаторов.
Чуть опоздав, за телом, у троттлиста отключился и разум тоже, и он упал навзничь, подняв тучу дорожной пыли, и на этот звук наконец обернулись все остальные присутствующие. Включая и того, что тащил что-то тяжелое с той стороны автобуса. Он как раз вытащил это «что-то», и я смог рассмотреть, что это было.
Или вернее «кто».
Потому что это был водитель нашего автобуса, человек, который привез нас сюда. Тот, кто совершенно точно не был ни в чем виновен и который просто оказался не в том время ни в том месте. И, судя по тому, что его глаза были закрыты, а дорожная пыль за ним была черна и жирна от крови, это было последнее место в его жизни, в котором он побывал.
Пожалуй, я передумал. Мне хватит и одного «языка», самого первого. Остальные мне не нужны.
Я сорвался с места даже раньше, чем троттлисты успели что-то сделать. Прыгнул на ближайшего, занося над головой взятый обратным хватом нож, и троттлист заслонился рукой, дымный доспех на которой взбурлил, разросся в стороны, закрывая противника полупрозрачным, но наверняка прочным щитом.
Только я не собирался долбиться в этот щит.
Вместо этого снова взрезал перед собой пространство еще в прыжке, резким ударом сверху вниз, и канул в Изнанку. Изогнулся в воздухе, приземляясь не на противника, а рядом с ним, распрямился и оказался у него за спиной – там, где между лопаток чернела печать Вальтора. Точно в том же месте, что и у предыдущего врага.
Выход из Изнанки, тычок сложенными щепотью пальцами, напряжение воли, собирающей цветную ману в отточенное до уровня рефлексом плетение – и печать распадается, а доспех развеивается в воздухе, как настоящий дым.
А следом – острие моего кинжала, не замечая никакого сопротивления, проникает под левую лопатку противника, одинаково легко рассекая ребра, мышцы и сухожилия. И сердце.
Подняв правую ногу, я ударил стопой под колено врага, заставляя его стать на две головы ниже, вырвал из спины кинжал, развернулся и снова вспорол пространство, уходя в Изнанку.
В спину мне полетело что-то яркое, что я заметил лишь краем глаза, но через разрыв в пространстве не последовало – исчезло, растворилось в тот же момент, как пересекло границу меж мирами.
Я же, стараясь не обращать внимания на холод, который снова накинулся на меня и уже покусывал кончики пальцев и мочки ушей, в два прыжка преодолел расстояние до того троттлиста, что тащил тело водителя, и снова выпрыгнул в реальность у него за спиной.
Не знаю как, но он предугадал, что я появлюсь там, и даже почти успел развернуться, поэтому вместо печати мои пальцы ткнулись в плотный холодный (парадокс!) дым.
Троттлист отмахнулся рукой, доспех на которой моментально превратился в длинный острый клинок, я присел, пропуская удар над головой. От следующего, – наотмашь, – я не стал уворачиваться или уходить, а наоборот – подшагнул ближе, почти к плечу, блокируя удар прижатым к предплечью ножом, а левой рукой через спину, вслепую, втыкая пальцы в печать!
Доспех начал таять прямо на глазах, но я не стал дожидаться конца.
Едва только в районе шеи противника появилась щель, достаточная для того, чтобы в нее пролез клинок, я шагнул ещё, ставя ногу за спиной противника, и одним слитным движением тела, задействуя почти все мышцы, провел идеальный бросок через заднюю подножку!
Троттлист неловко взмахнул руками, пытаясь ухватиться за меня, оставляя дымный шлейф за скрюченными пальцами…
И кровавый – за рассеченным в момент броска горлом…
Минус три. Осталось двое.
Затылок похолодел, словно на нем выбрили все волосы прямо до кожи и приложили к ней кубик льда. Так всегда происходило, когда в направлении меня происходило что-то неприятное, начиная от слишком долгого взгляда и заканчивая летящей стрелой.
Я резко развернулся и успел выхватить из окружения двух оставшихся троттлистов. Они стояли рядом друг с другом, вскинув руки словно бы в приветствии, а от них в мою сторону летело два черных дымных копья, оставляющих за собой чадящие шлейфы.
Я не стал разбираться, что за плетения в меня летят – не было ни времени, ни желания. Я даже не стал уворачиваться от них, хотя это вполне можно было провернуть. Я просто чуть дернул рукой, открывая небольшой, буквально в две ладони длиной, разрыв на уровне груди, и копья канули в него, как в прорубь.
Канули – и пропали из виду, словно их никогда и не было. Из разрыва дохнуло таким лютым холодом, что у меня моментально заныли пальцы и мочки ушей, которые только-только отогрелись, но зато и троттлисты в замешательстве опустили руки и переглянулись.
А я, воспользовавшись тем, что они отвлеклись, прыгнул вперед рыбкой, вытягивая руки и вытягиваясь сам. Пролетел сквозь зияющий в пространстве на высоте груди разрыв, сгруппировался, приземлился, перекатился (земля обожгла холодом, словно я по чистому льду перекатывался!), быстро сократил дистанцию до противников и снова, как и с другими, вышел в реальность за их спинами.
От холода Изнанки, что вытягивала из меня, казалось, сами жизненные силы, уже сводило пальцы, да так, что я едва смог сложить их вместе, чтобы развеять печать Вальтора на предыдущем противнике.
Рукоять ножа в руке, даром, что обтянутая кожей, вобрала в себя мертвенный холод и будто бы примерзла к ладони, поэтому я даже не стал ждать, когда дымный кокон полностью развеется – едва только в нем появилась первая дыра, как я тут же сунул туда нож, даже не понимая толком, куда попаду. Затем рванул в сторону, насколько получилось, чтобы повысить шансы если не убить противника, то хотя бы вывести его из строя на достаточное время.
Остался последний.
Но я больше не могу отправиться в Изнанку, я это чувствую. Пальцы все еще сводит судорогой, еще один заход – и я уже оттуда не выйду. Меня просто парализует холодом, который на самом деле не холод, а что-то другое, что лишь ощущается похожим на окоченение образом. Парализует – и я не выберусь из разрыва, даже если он будет в полуметре от меня.
Не знаю, какие мысли гуляли в голове у троттлиста в этот момент, я даже не мог считать выражение его лица из-за магического доспеха, но он тоже нападать не спешил – кажется, опыт его подельников пошел ему впрок. Словно опытный боец, дымный силуэт медленно двинулся вправо, приближаясь к автобусу. Пытаясь сделать так, чтобы автобус прикрыл ему спину.
Проклятье, точно!
Он же не знает, что я больше не могу прыгать в Изнанку! Он-то считает, что я сейчас поступлю с ним точно так же, как поступал с остальными – появлюсь со спины и сделаю свое черное дело!
Что ж… Пусть думает, что он оказался прав.
Я поднял нож и снова вскрыл перед собой пространство, поднимая ногу для шага. Троттлист резко развернулся на одной ноге, чтобы встретить меня за спиной…
И как раз этим и сделал так, что я оказался у него за спиной.
Я прыгнул вперед, вонзая пальцы в печать, как дятел вонзает клюв в древесину, и повис на плечах троттлиста, дожидаясь, пока отпущенные на свободу магические потоки развеются окончательно.
Уже поняв, что проиграл, он принялся крутиться и махать руками, пытаясь скинуть меня, а потом подпрыгнул и упал на спину, надеясь, что упадет на меня.
Но меня там уже не было – я спрыгнул мгновением раньше, предварительно вонзив нож в сердце противника. И, после того, как он упал на пыльную выжженную землю, подняться ему было уже не суждено. Он пытался, поднимал руки, силился сесть, но растекающаяся под ним лужа крови, напитывающая сухую пыль, явно дала понять – его секунды сочтены.
Я проверил предпоследнего троттлиста – тот тоже был мертв, я перебил ему брюшную аорту, и он скончался от острой потери крови. Значит, как я и планировал, в живых остался только самый первый, которого я парализовал.
Что ж, им и займемся.
Я подошел к лежащему на спине троттлисту и встал на колени рядом с его грудью.
– Сейчас будет легче, но не вздумай дергаться, а не то прирежу, как свинью. – Я объяснил троттлисту положение вещей, а потом положил руку ему на грудь и сплел Сон Разума, но в противофазе, отменяя эффект плетения.
Допрашивать пленного под действием этого заклинания не имело смысла – Сон Разума не дает человеку делать ничего, кроме как обеспечивать жизнедеятельность организма, а значит, ответить мне он бы не смог.
– Кто тебя послал? – спросил я, когда в глазах троттлиста снова появилось осмысленное выражение.
– Он… – тихо прошептал троттлист. В его глазах постепенно поднималась волна животного ужаса. – Я не могу!
– Что ты не можешь? Сказать не можешь?
– Не могу! – Троттлист внезапно вскинул руки и ухватил меня за плечи. – Убей меня! Лучше убей меня!
Я рефлекторно чуть не рванулся назад, разрывая дистанцию, но в глазах троттлиста был такой ужас, что я себя сдержал. Он явно не понимал, что делает, и явно не желал мне зла.
– Убей меня! Лучше ты, чем он! Пожалуйста!
Его руки мелко затряслись, а зубы застучали.
Проклятье, да он же на самом деле в диком ужасе! В таком ужасе, что буквально не может нормально формулировать мысли!
Внезапно к затылку будто опять приложили кусочек льда, словно над головой открылся крошечный разрыв в Изнанку. Я резко вскинул голову, оглядываясь по сторонам, и увидел возле ворот Гремучих Варов Ванессу.
Она глядела на нас с троттлистом, милое личико искажала гримаса ненависти, губы кривило в хищном оскале, а руки были прижаты друг к другу и направлены в нашу сторону разведенными в сторону ладонями со скрюченными пальцами.
И между этих ладоней зарождался настоящий цветовой вихрь. Безумный ураган цветов, струящихся с пальцев и смешивающихся в непрерывно растущий клубок плетения, которое даже представить себе невозможно, не то, что сотворить.
И направлена эта сила уровня демиурга была точно в мою сторону.

Глава 2. Живой катаклизм
Проклятье, да она же размажет и меня вместе с противником!
Ванесса же не контролирует себя и свои силы, и даже если с трудом понимает, что вообще делает, то явно не станет останавливать себя – она-то уверена, что я телепортируюсь от противника, что я смогу избежать гибели!Только вот я не мог.
Ванесса же не контролирует себя и свои силы, и даже если с трудом понимает, что вообще делает, то явно не станет останавливать себя – она-то уверена, что я телепортируюсь от противника, что я смогу избежать гибели!Только вот я не мог.
Изнанка больше не доступна мне, по крайней мере до тех пор, пока я снова не начну чувствовать пальцы, а значит, и возможности уйти в нее – тоже нет.
Но зато у меня есть тот инструмент, которого я был лишен столь долгое время, без которого когда-то раньше вообще не мог представить себе жизни.
У меня снова появилась магия. Очень слабая. Очень глубоко запрятанная. Но магия. И мне ее хватит.
Я разогнул ноги, отпрыгивая от троттлиста назад и падая на спину. В обычных условиях я упал бы в метре от него и все равно меня бы зацепило магией Ванессы… Но «обычных условий» больше не будет. То, что я обладаю магией теперь возвышает меня над обычными людьми и обычными условиями на недосягаемую высоту. Даже если эта магия ущербна, как ребенок, родившийся вследствие многовековых межродственных браков. Ее все еще достаточно для того, чтобы сплести два цвета в простейшее плетение и направить его в собственную спину, уменьшая силу трения поверхности практически до нуля.
Это было одно из самых простых и базовых плетений, которое даже не изучали в академиях магии, его просто упоминали вскользь, настолько элементарным было его создание. Всерьез его использовали лишь маги-артефакторы, стремившиеся повысить эффективность своих творений… И дети, которые развлекались этим заклинанием, соревнуясь, кто дальше проедет на нем с небольшой горки.
А сейчас детское, развлекательное плетение спасло мне жизнь.
За половину секунды, что Ванесса выплескивала свою мощь на троттлиста, меня отнесло метра на три в сторону…
А потом с ним произошло что-то невероятное.
Черный, как самая чернейшая безлунная и беззвездная ночь, слегка утопленный в сухую землю, шар, диаметром в пару метров, возник на месте троттлиста, повисел одну секунду и исчез так же резко, как и появился.
Я даже решил, что мне почудилось, и на самом деле ничего не произошло, но, когда нейтрализовал собственное плетение и упал на землю, подняв тучу пыли, а потом поднялся на ноги и присмотрелся к тому месту, где лежал троттлист – поменял свое мнение. А когда подошел – то задумался и о том, чтобы вообще в будущем никогда больше не судить о вещах наскоро.
Тем более когда рядом Ванесса.
Троттлиста больше не было. И куска земли, на которой он лежал, тоже не было. Вместо этого там было полукруглое углубление, точно повторяющее форму той части шара, что была погружена под землю. Срез сухой земли был идеально чистым, словно ее не то что срезали и даже не изъяли – а просто заставили перестать существовать. Даже торчащий случайный корешок был срезан так гладко, что срез поблескивал в лучах солнца.
И единственное, что выглядело инородным в этом празднике гладкости и правильности – крошечный шарик, диаметром буквально с мой ноготь, лежащий на самом дне в крошечной капельке крови. Все, что осталось от троттлиста, который то ли подвергся чудовищному давлению, больше чем на дне в самой глубокой точке океана, то ли просто был изъят из этого мира и заменен на какой-то непонятный шарик.
И самое плохое – я вполне мог оказаться в этом же шарике. Легко мог.
Я повернулся к Ванессе и раскинул руки в стороны:
– Ты хрена ли творишь?! Ты же меня чуть не прибила!
– Я… Я испугалась! – Ванесса только сейчас опустила руки. – Я увидела, как он тебя душит, и… не знаю, само получилось! Не ори на меня!
Душит? Что ж, со стороны действительно могло показаться, что троттлист меня душит, хотя на самом деле он просто положил руки мне на плечи, то ли пытаясь таким образом показать страх перед своим хозяином, то ли поделиться им.
– Почему ты не телепортировался от него?! – Ванесса начала повышать голос, явно сбрасывая таким образом недавний страх. – Тебе жить надоело?! В конце концов мог бы крикнуть, что я делаю что-то не то, откуда я знаю! Говорю же – не контролировала себя!
Я не стал ей объяснять, почему не мог телепортироваться. Не стал объяснять ей, почему не мог закричать, предупреждая об опасности того, что она задумала – я бы банально не успел этого сделать, ведь за то время, что я набирал бы воздух в легкие для предостережения, она бы уже обрушила свою магию на нас обоих.
Вместо этого я неспешно преодолел разделяющие нас десять метров и обнял девушку. Она секунду стояла зажатая, словно размышляла, доверять ли мне, а потом обмякла и доверчиво прижалась к моей груди.
– Я так испугалась… – снова прошептала она. – Когда та баба сказала, что тут троттлисты… И что ты пошел к ним…
– Она знала? – удивился я.
– Да, когда ты вышел, она посмотрела на камеры и тут же бросилась звонить в полицию. А когда вернулась, оказалось, что ты уже со всеми справился… Кроме последнего, который тебя душил. Ну я и…
Ванесса тихо выдохнула, а потом подняла голову:
– Кстати, как ты с ними справился?
– Да как-то само собой. – Я пожал плечами. – А что?
– Но они же в туманных доспехах… – пробормотала Ванесса. – Это не то чтобы прямо сильное заклинание, но их пятеро… Обычно с пятеркой троттлистов в туманных доспехах может справиться только довольно сильный маг. Как мой дед, например.
– А в чем сложность? – деланно удивился я.
– Ну доспехи же надо пробить как-то. А ты свою магию только-только вернул. Неужели она у тебя такой силы?
Я сделал вид, что задумался, хотя уже знал, как ответить:
– Ты знаешь, оно как-то само получилось. Они почему-то были в своих доспехах только до того момента, пока я их не атаковал. Не знаю, может, их магия не дружит с моей? В конце концов, моя магия тоже какая-то уникальная, как и твоя.
– Ага. – Ванесса подняла голову и прищурилась. – А чего тебя вообще понесло к ним? Тебе жить надоело?
– Да я просто увидел, что что-то происходит возле автобуса и вышел посмотреть, а потом увидел мертвого водителя… И забрало упало, как и у тебя. Дальше все как в тумане.
– Ну да, – недоверчиво покосилась Ванесса. – Через камеры не мог посмотреть, что ли?
– А я знал о них? – натурально удивился я. – Если б знал, конечно, посмотрел, а так…
Кстати, о камерах, хорошо, что Ванесса напомнила. Надо что-то с этим сделать – не стоит оставлять за собой таких явных хвостов, что могут привлечь ко мне ненужное внимание. Достаточно и того, что Ванесса теперь думает, что туманные доспехи троттлистов «боятся» моей магии, и, как пить дать, сегодня же вечером об этом узнает как минимум и ее дед, а то и еще кто-то.
К счастью, у меня был план. Как и всегда.
– Нам надо отсюда как-то выбираться, – сказал я, глядя на Ванессу. – Водитель убит, а я управлять автобусом не умею. А ты?
– Нет, конечно. – Ванесса пожала плечами. – Зачем мне это?
– Тогда, может, позвонишь деду, чтобы он что-то придумал? Я не хочу тут куковать до приезда полиции.
– Кстати, да. – Ванесса озадаченно выпятила нижнюю губу. – Я бы тоже не хотела с ними встречаться, мы с ними друг друга недолюбливаем. Сейчас позвоню.
Пока она разговаривала с дедом по мобильнику, раз в пять секунд повторяя «Да все со мной нормально!» и «Как знала, что лучше ничего не говорить», я проверил карманы троттлистов – тех, у кого еще оставались карманы на предмет каких-то предметов, что помогут идентифицировать их личность.
Разумеется, удача мне не улыбнулась – карманы троттлистов оказались пусты, как мои мановоды буквально два часа назад. Узнаю почерк Вальтора, который всегда был параноидально повернут на теме информационной безопасности и чистоты. Ни разу на моей памяти не было такого, чтобы Вальтор допустил хотя бы один просчет, пропустил хотя бы одну самую мелкую мелочь, что могла бы связать нападающих с ним.
В отличие от меня, который не стеснялся своих деяний и всегда готов был понести за них ответственность, Вальтор всегда предпочитал оставаться в тени и делать вид, что события происходят сами по себе, люди делают какие-то вещи сами по себе, а он тут ни при чем.
Еще один факт в копилку уверенности в том, что это действительно Вальтор, а не кто-то очень сильно на него похожий… И пользующийся той же магической печатью, само собой.
Ванесса закончила разговаривать и подошла ко мне:
– Машина будет через десять минут.
– Отлично. – Я поднялся, растирая по пальцам кровь убитого, в которую влез специально. – Тогда пойдем внутрь, мне надо хотя бы руки помыть… Да и вообще не мешало бы свалить с этого пекла, пока нас не высушило, как гербарий.
Ванесса согласно кивнула и мы вернулись в фойе, в котором нас встретила перепуганная администраторша.
Поняв, что в разъехавшиеся двери снова вошли двое молодых людей, а не пятерка черных дымных силуэтов, она расслабилась и сходу выпалила:
– Вы целы?! Помощь нужна?!
– Нет, все хорошо, – поспешно ответил я, глядя, как ее руки ныряют под стойку и что-то там перекладывают. – Мы целы и здоровы, все хорошо.
– Я уже вызвала полицию, они скоро будут здесь. – продолжила администратор. – Как увидела на камерах, что происходит, так сразу и вызвала!
И она кивнула в угол фойе, где висела небольшая камера наблюдения, смотрящая прямо на нас. Отлично, она-то мне и нужна.
Я чуть прищурился, отправляя в глазные нервы капельку фиолетовой маны и приблизил изображение. От камеры отходило два провода, и, судя по всему, бело-оранжевый, с крошечной надписью маркером «В-Ф-1» который нырял в стену и пропадал в ней, отвечал за видеосигнал.
Снова вернув зрение в норму, я обратился к администратору:
– Мне бы руки помыть.
– Да, конечно! – Она вышла из-за стойки. – В раздевалках есть туалет и душ!
– А поближе нигде нет? – Я показал ей измазанные в крови пальцы. – Не хотелось бы вам тут весь интерьер закровавить, пока буду десяток дверей по пути открывать.
– Ой! Да, конечно! – Администраторша засуетилась и нырнула обратно за стойку. – Сюда, пожалуйста!
Она открыла дверь, что находилась за стойкой – дверь, что вела куда-то во внутренние помещения для персонала. Я посмотрел на Ванессу, она в ответ закатила глаза и плюхнулась в кресло листать журнал, а я прошел за стойку, а затем – в открытую дверь.
Я оказался в коротком коридоре, в конце которого виднелся значок туалета, а слева и справа находились небольшие комнатки и закрытыми дверями. Из приоткрытой двери тянуло запахами чего-то съедобного, вторая же была закрыта плотно, и, судя по тому, что на ней было написано «Серверная» – даже на ключ.
А еще по стенам коридора тянулось множество разноцветных кабелей, которые скрывались в стене возле той самой серверной.
Администраторша открыла мне дверь в небольшой санузел (чтобы я не испачкал дверь кровью, видимо), я поблагодарил ее и принялся отмывать руки. Когда раковина окрасилась розовым, а мои пальцы – наоборот, избавились от лишнего цвета, я снова поблагодарил администраторшу и мы пошли обратно в фойе. Она – впереди, оглядываясь на меня через каждые два шага.
И, когда мы поравнялись с серверной, я дождался очередного взгляда через плечо, и коротко резанул пространство ножом, ныряя в Изнанку.
Я рисковал.
У меня все еще не было полной уверенности в том, что я восстановился за это короткое время достаточно для того, чтобы снова шагнуть в Изнанку и главное – выйти из нее обратно в реальность, в конце концов я все еще ничего не знал об этом явлении, с которым познакомился лишь в новом мире…
Но выбора не было.
В открытую действовать было нельзя, иначе за мной потянулся бы такой отчетливый след из последствий, по которому не пошел бы только тот, кому было бы слишком лень задавать вопросы. Нужна была максимальная скрытность. Чтобы администраторша ничего не заметила… Ну а камер, как я успел убедиться, в служебных помещениях и так нет – по крайней мере, в этом коридоре. А даже если и есть, это неважно.
Мир выцвел и обнял меня лапами холодного пронзительного ветра. Администраторша застыла на одном месте, не донеся ногу до пола, а я, не теряя времени, подскочил к пучку идущих в серверную проводов и нашел среди них бело-оранжевый. Если бы не причудливая схема раскраски провода, я бы даже, наверное, не смог его найти – настолько Изнанка скрадывала все цвета, – но мне повезло.
А потом я сложил в щепоть три пальца, на каждом из которых появилось по цветной искорке – белой, красной и желтой, – и коснулся ими нужного провода. Затем осторожно отвел пальцы, не имея ни малейшего представления, что будет дальше.
Всосется ли плетение в провод, как и должно?
Или произойдет что-то другое?
Что-то другое. Плетение скукожилось в крошечный шарик, разделенный на три цвета и прилипло к проводу, словно капелька клея. Три вида маны гуляли по шарику, то смешиваясь, то снова разделяясь и явно не собирались больше ничего делать. Ну логично – ведь время-то не идет, оно практически остановилось.
Поэтому я вернулся обратно к разрыву, через который проник в Изнанку, и снова шагнул через него, возвращаясь в реальный мир.
Краем глаза я успел заметить, как сверкнула яркая искра в районе пучка проводов – значит, все сработало. Это было заклинание Малой Молнии, представляющее собой, по сути, крошечную шаровую молнию. Ее напряжения едва хватило бы, чтобы человек ойкнул от боли при контакте с ней, но его явно было достаточно для того, чтобы, попав в электронику, рассчитанную на куда меньшие токи, сжечь ее ко всем демонам.
А о том, что здешние сервера, в том числе и те, что отвечали за видеокамеры, работают на крайне малом напряжении, буквально уровня батарейки, спасибо стоит сказать Громову и его экспериментальному методу пересадки памяти. Пусть с помощью этого метода я не получил глубоких познаний ни в одной из областей, зато получил некоторые познания во всех областях сразу.
За дверью, мимо которой я проходил, что-то тихо, едва слышно, хлопнуло, а, когда мы вышли обратно в фойе, то едва заметный синий огонек на камере в углу не горел – все сработало как надо. Как и должно было сработать.
Как всегда.
– Идем. – Ванесса встала, едва только я появился в ее поле зрения. – За нами уже приехали.
Быстро же минули десять минут, ну да ладно. Чем быстрее мы отсюда свалим, тем лучше.
Попрощавшись с администраторшей, которая тут же стала что-то бессвязно лопотать, то уговаривая нас остаться до приезда полиции, то сама у себя спрашивая, что же ей теперь делать, мы вышли наружу, где нас уже ждала длинная приземистая черная машина.
Рядом с ней стоял высокий человек в неприметной серой одежде и темных очках. При нашем появлении он открыл дверь, приглашая внутрь, а, когда мы вошли, сел на водительское место и машина тронулась.
Я с интересом осмотрел внутренности машины, которая даже близко не была похожа на автомобиль Громова.
Здесь внутри была настоящая прорва места, – бегемота запихнуть можно, причем стоя! – мягкие кожаные диваны стояли по периметру всего этого пространства, а посередине стоял натуральный барный шкаф, за стеклами которого стояли разные бутылки и стаканы – каждая в своем небольшом уютном гнездышке.
Еще здесь была небольшая, буквально с две ладони размером, раковина в уголке, четыре больших динамика под потолком, из которых едва слышно лилась какая-то приятная музыка, а черный потолок в белую точку явно изображал звездное небо.
Ванесса бесцеремонно развалилась во весь рост на диване, подложив руки под голову. Я сел рядом с ней и наконец решил прояснить ситуацию:
– Так, отлично. Оттуда мы выбрались. А куда едем теперь?
– Как куда? – почти натурально удивилась Ванесса. – В наш особняк, конечно.

Глава 3. Родовое гнездо
Особняк Тюудор.
Забавно, но я все же попаду в него. Правда уже не нужно, но все равно приятно. Гештальт закрыть, как говорится.
Неторопливая вальяжная поездка заняла примерно двадцать минут – то ли к нам водитель гнал машину на пределе возможностей, то ли ехал не из особняка, а из какой-то более близкой точки.
Ванесса за это время успела даже задремать, предварительно переместившись головой мне на колени – видимо, произошедшее полностью вымотало ее в моральном плане. А, может, это наступило истощение после того плетения, что она исторгла из себя, не отдавая себе отчета в собственных действиях.
Кто знает, насколько сильно ей аукается ее магия, которой она почти что не управляет?
Вполне возможно, что через два раза на третий девушка вкладывает в нее и частицу праны – жизненных сил, что поддерживают уже не магию, но жизнедеятельность самого по себе тела. Особенно когда это заклинания, которые шлют нахер такие фундаментальные законы физики, как гравитация и межмолекулярные взаимодействия.
За размышлениями о том, что же могла такого наплести Ванесса, чтобы сделать то, что сделала, я даже почти пропустил тот момент, когда мы доехали до особняка.
Лишь потянувшийся за окном знакомый забор, который так и остался для меня непокоренным, заставил вынырнуть из пучин раздумий и снова вернуться в реальный мир.
Машина снизила скорость и остановилась.
Вытянув шею, я через лобовое стекло видел, что встали мы возле ворот, которые, как и прежде, охраняли трое – двое с оружием, и один – без. Он-то и подошел к автомобилю, дождался, когда водитель опустит свое стекло и заглянул внутрь, практически засунув голову.
Мужчина посмотрел в салон, и я заметил, как от его глаз к голове водителя протянулись тонкие лучики черной маны – надо же, он его явно сканирует на предмет воздействия на сознание!
Получается, они тут не просто как охранники-вышибалы-наместеразворачиватели, но как целая служба безопасности, со своим небольшим мобильным детектором лжи! Если кто-то воздействует на сознание водителя, который является простым человеком, с целью устроить какую-то диверсию, его даже внутрь не пустят, несмотря на то, что он на машине клана и вроде как работает на клан…
Ну, не пустят как минимум до тех пор, пока с ним как следует не поработают маги уровнем выше, чем тот, кто похимичил с чужим разумом.
Закончив с водителем, маг перевел взгляд на нас. Я ожидал, что он и с нами попробует провернуть что-то магическое, и уже приготовился ответить, но, к счастью, ему хватило то ли ума, то ли сообразительности, то ли уважения к баронессе, чтобы этого не делать. Возможно, ему хватило отрицательного результата проверки водителя и причин для проверки остальных у него просто не возникло.
Впрочем, на мне его взгляд все же задержался, и лицо мага неуловимо изменилось – в глазах промелькнуло что-то похожее на замешательство. Он явно узнал меня, но не мог вспомнить, откуда.
Я не удержался от улыбки и решил ему помочь:
– Доброго дня. Не подскажете, как проехать в конюшню? А то мы немного заблудились в этом большом городе…
Выражение лица мага резко сменилось с замешательства на буквально-таки изумление – тонкие брови взлетели вверх, а нижняя челюсть наоборот – слегка отошла вниз, обнажая ровные белоснежные зубы.
От звука моего голоса Ванесса заворочалась, просыпаясь, и, приподнявшись на руках, сонно огляделась, после чего громко заявила:
– Лукас! Что за херня?! Немедленно пусти нас внутрь!
– Ван, ты… – начал было маг, но Ванесса зажмурилась и принялась крутить головой, как капризная маленькая девочка:
– Ничего не хочу слышать! Потом поговорим, если хочешь, а сейчас нас дедушка ждет!
Лукас, который, видимо, не в первый раз сталкивался с такой реакцией, вздохнул и убрал наконец голову из машины. Развернулся, махнул рукой и ворота наконец начали открываться.
Я перевел взгляд на Ванессу, которая резко сбросила с себя маску капризули и сейчас внимательно наблюдала за действиями Лукаса.
– Кто он? – спросил я.
– Лукас. Мой брат, – ответила Ванесса, не сводя взгляда с брата. – Старший, как сам понимаешь. И по совместительству – глава нашей службы безопасности.
– Я смотрю, он весьма ответственно подходит к своему занятию.
– Даже чересчур. – Ванесса фыркнула. – Он с самого детства считает себя защитником всех вокруг, думает, что он в ответе за каждого члена семьи. А когда появилась я, единственная девочка в своем поколении, он решил, что меня он должен опекать особенно активно.
– Ну учитывая как ты себя с ним ведешь – это не самый нелогичный вывод. – Я усмехнулся.
– По-другому не получается. – Ванесса развела руками. – Он понимает только крик… Или, вернее, когда кричишь, у него пропадает желание совать свой нос во все дела подряд. Особенно в те, что его не касаются.
Ворота наконец раскрылись, и машина въехала во двор особняка. В окно было хорошо видно, как Лукас провожает нас взглядом, причем его нисколько не смущала глухая черная тонировка на боковых задних стеклах – он прекрасно смотрел на нас и через нее.
Машина объехала по широкой дуге небольшой фонтан, что стоял в самом центре дворика, заросшего аккуратно подстриженной зеленью всяческих форм, высот и размеров, и остановился возле белых мраморных ступеней, что вели к крыльцу особняка.
Я принялся пробираться к двери, но она внезапно открылась сама собой – водитель успел выйти раньше меня, обойти машину и открыть дверь. Обслуживание как в лучших домах буквально-таки… Хотя почему «как»?
Я выбрался из машины первый и подал руку Ванессе. Она приняла ее с небольшой заминкой, словно с ней никогда такого не случалось, и, как только мы вышли из машины, водитель закрыл за нами дверь, сел обратно на водительское место, и машина тронулась с места, открывая вид на фонтан, до того скрытый за кузовом.
На бортике фонтана, как и тогда, когда я предпринял первую безуспешную попытку попасть за ворота особняка, сидела благообразная седая старушка в белом платье и с собранными в заколотый двумя длинными заколками пучок волоса. В руках у нее блестели на солнце спицы, а из крошечной корзинки, стоящей рядом на бортике, тянулось несколько разноцветных нитей, которые, словно нити маны, сплетались в непонятное, но яркое и цветастое изделие в умелых руках мастерицы.
Ванесса тоже заметила старушку, глубоким вдохом набрала в грудь побольше воздуха и громко крикнула:
– Ба, привет!
Старушка подняла голову, улыбнулась Ванессе и помахала рукой:
– Здравствуй, Ванессочка!
– А деда Виктор тут?!
– Да, пять минут назад прилетел!
– Хорошо, спасибо!
И старушка снова уткнулась в свое вязание, словно этого короткого диалога и не было. А Ванесса развернулась и пошла вверх по ступеням, цокая каблуками.
– Бабушка? – спросил я, следуя парой ступенек ниже.
– Да, бабушка Фи, Фиона, – охотно пояснила Ванесса. – Только она не жена деда Виктора, она по маме бабушка.
– И тем не менее, она знает, что он здесь, – подметил я.
– А она всё про всех знает. – Ванесса усмехнулась. – У меня иногда складывается такое ощущение, что она и на фонтане сидит только потому, что это единственная точка, откуда видно весь наш участок. Ну а то что ей и стены не помеха – это вообще почти факт.
Мы дошли до тяжелых деревянных дверей, что на вид имели массу большую, чем мы с Ванессой вместе взятые. Одна створка по традиции была покрашена в красный, другая в черный, но обе они одновременно, легко и совершенно бесшумно разошлись в стороны, едва только мы приблизились. И на сей раз это не было сделано каким-то слугой, поскольку за дверями никого не было – явно сработала автоматика.
Моим глазам открылся большой просторный зал, из которого вверх, на второй и третий этажи вели две изогнутые дугой лестницы. С потолка свисала огромная пышная люстра, а пол был выложен все тем же белым мрамором, что покрывал ступени.
По этому-то мрамору, громко цокая набойками на каблуках, и вышагивал туда-сюда, заложив руки за спину, Виктор Тюудор.
Как только двери открылись, он бросил на нас короткий взгляд, резко свернул в сторону и подошел к нам. Присел перед Ванессой, внимательно посмотрел на нее поверх очков, и взял ее за плечи:
– Ты в порядке?
– Да, все хорошо, – вяло ответила Ванесса. – Только я там… помагичила немного.
– Это ладно. – Виктор кивнул. – Марк?
– Все нормально. – Я пожал плечами. – Жив, цел, орел.
В глазах Виктора промелькнуло непонимание, но он уже потерял интерес ко мне и даже к Ванессе. Удостоверившись, что с нами все хорошо и помощь не требуется, он выпрямился и велел:
– Рассказывайте.
– Что, прямо тут? – слабо возмутилась Ванесса. – Давай хотя бы присядем! Я с ног валюсь!
– Ладно, – согласился Виктор. – Тогда идем в сад.
Следя за Виктором, мы прошли огромный холл, в дальнем конце которого нашлись еще одни двери – на сей раз прозрачные, – ведущие в небольшой садик на заднем дворе. Тут стоял столик и несколько стульев, на которых мы и расположились. Спустя минуту не пойми откуда появилась миловидная девушка, что принесла запотевший кувшин с торчащей из него длинной ложкой и три стакана. В кувшине постукивали кубики льда, а под запотевшей матовостью угадывались плавающие внутри листочки мяты.
Девушка поставила кувшин и стаканы на стол и исчезла так же внезапно, как и появилась. Виктор налил во все стаканы, взял один и снова велел:
– Вот теперь рассказывайте.
И, так как Ванесса клевала носом все больше и больше, рассказывать взялся я. Это даже к лучшему было, поскольку единственным реальным свидетелем (а заодно и участником) событий был я, а значит мог рассказывать все, что угодно.
Конечно же, эта версия событий ничем не отличалась от той, что я рассказал Ванессе. Мне же не нужно было, чтобы они, обсуждая эту ситуацию (а они будут, это как пить дать), поняли, что в историях что-то не сходится и начали задавать новые вопросы.
Впрочем, когда я закончил, вопросы Виктор все равно задал. Причем вопросы крайне неприятные:
– Хорошо, Марк, я понял. С магией и этими… как вы сказали? Блямбами? Это очень интересно, обязательно проверим это. А что насчет того, как все эти троттлисты были убиты?
– В каком смысле? – Я изобразил дурачка.
– Они все были будто заколоты. Холодным оружием или чем-то вроде того. – Виктор коротким жестом изобразил, словно он втыкает что-то во что-то (или кого-то). – Это же ваших рук дело?
– Не совсем рук. – Я покачал головой. – Но да, конечно, это сделал я. Просто когда я увидел убитого водителя автобуса… Как они волокли его… А за ним оставался темный шлейф из крови… Знаете, когда сухая земляная пыль пропитывается кровью, она становится такой… Жирной… Черной… Вязкой…
Я расфокусировал зрение и специально делал большие паузы между словами, чтобы создать у Виктора ощущение, будто впадаю в легкое состояние аффекта – жалкую тень того состояния, которое я якобы испытал тогда, во время боя.
– Понимаю, – снова кивнул Виктор. – И вы?..
– Я ударил самого ближайшего в спину, в ту самую блямбу… Какое глупое слово. На печать оно было похоже, вот! Я ударил в эту печать, и доспех внезапно осыпался! А на поясе у него висел нож, ну я его и схватил… А потом этим же ножом – всех остальных…
Я смолк и опустил голову, будто заново переживая все те события, а на самом деле – разрывая зрительный контакт с Виктором.
– А куда делся нож потом?
– Не помню. Наверное, выронил, когда Ванесса… того… Скорее всего, он тоже попал в ту черную сферу, вместе с троттлистом.
– Да, это возможно, – согласился Виктор. – Просто удивительно, что вам удалось справиться с пятерыми троттлистами практически в одиночку. Если бы мне кто-то другой рассказал эту историю, то я бы решил, что меня обманывают. Помнится, вы уже встречались с троттлистами и тогда вы не могли с ними ничего сделать.
– Так я их тогда со спины не видел. – Я пожал плечами. – И печати эти не видел тоже. Вот и не мог ничего.
– Что ж, логично, – снова согласился Виктор. – Я просто поражаюсь вашим возможностям, на самом-то деле. Телепортация, печати, все прочее… С тех пор, как я с вами познакомился, у меня все чаще возникает ощущение, что я – самый везучий человек на планете. Вы и Ванесса – самые удивительные, а я – самый везучий, поскольку оба самых удивительных человека на планете имеют самое прямое ко мне отношение.
– Не считаю себя удивительным, – чистосердечно ответил я.
– Это пройдет. – Виктор непринужденно махнул рукой. – Скромность это хорошо, но не всегда. Цену себе тоже надо знать.
«Знать цену» и «переоценивать себя» – не одно и то же. Впрочем, лезть в дебри философии я не собирался в любом случае, поэтому перевел тему:
– А как вы так быстро оказались здесь? Вы же в Академии оставались.
– Ну я же директор Академии. – Виктор усмехнулся. – Поэтому в нашем особняке есть прямой портал до Академии, чтобы я имел возможность быстро перемещаться в город и обратно.
– А Ванессу в первый день случайно не через него доставили? А то, помнится мне, ее не было на корабле.
– Ваша наблюдательность удивляет меня все больше и больше. – Виктор усмехнулся. – Да, все верно, Ванессы не было на корабле, у нее был… было обстоятельство, которое ее задержало. Поэтому я доставил ее позже, через портал – сразу, как смог.
Услышав, что речь идет о ней, Ванесса сонно завозилась на своем стуле и приоткрыла глаза:
– Эй, я все слышу вообще-то…
– Но не воспринимаешь. – Виктор усмехнулся и снова перевел взгляд на меня. – Марк, она совсем отключается. Проводите ее наверх, чтобы она немного поспала, может, придет в себя до того момента, как отправимся обратно в Академию.
– А что мешает отправить нас сейчас через портал?
– Заряд, конечно же. – Виктор пожал плечами. – Портал это же не турникет в метро, он на каждое свое использование тратит весь свой заряд. Понадобится не меньше четырех часов, прежде чем им снова можно будет воспользоваться.
– Хорошо. – Я тоже пожал плечами, показывая, что мне, в общем-то, все равно чем заниматься. – Говорите, наверх ее проводить?
– Да, на втором этаже ее комната… Вы не пропустите. Ван!
Ванесса приоткрыла мутные глаза и посмотрела на Виктора.
– Ван, иди с Марком. Отдохни.
– Угу, – промычала Ванесса, поднимаясь с кресла и пошатываясь. – Идем…
– Я пока останусь здесь, мне нужно сделать пару звонков. – Виктор закончил разговор и достал из кармана телефон. – А вы идите, отдыхайте.
Придерживая Ванессу под руку, я вошел обратно в фойе, краем уха слыша, как Виктор начинает с кем-то разговаривать крайне недовольным голосом, но потом стеклянные двери сомкнулись, отсекая все звуки.
– Идем. – Я потянул Ванессу к дугообразным лестницам, но она внезапно замотала головой:
– Не… Стой.
– В чем дело?
– Не туда… Вниз.
Ванесса подняла руку и ткнула пальцем в неприметную дверь в углу фойе. Она даже выкрашена была в цвет стены и идеально сливалась с ней.
– Вниз? – не понял я.
– Угу. Мне надо.
– Тебе надо отдохнуть, Виктор сказал.
– Не хочу отдыхать. Марк, я знаю, что мне нужно. Правда.
Кажется, для этих нескольких слов она собрала последние остатки самообладания, но они действительно прозвучали уверенно – она и правда понимала, что делает. Даже ее замутненный взгляд прояснился.
– Ладно. – Я согласился. – Но если что, я не при делах.
– Само собой, – буркнула Ванесса. – Идем.
Я помог ей добраться до двери, она приложила большой палец к небольшой панельке, тоже покрашенной в цвет стены, раздался короткий писк, и дверь щелкнула, слегка отойдя от косяка.
Тут же в появившуюся щель стали слышны тихие глухие, но при этом – ритмичные удары откуда-то снизу. И издалека.
– Идем… – выдохнула Ванесса, шагая во тьму.
– Куда?
– Увидишь. Тебе понравится.

Глава 4. Семейный подряд
Ванесса уверенно спускалась по лестнице, словно и не было никакой усталости и плохого управления телом.
Ее даже нисколько не смущало, что спуск был погружен во тьму, и только крошечные лампочки возле самих ступеней позволяли понять, где заканчивается одна и начинается другая.
Впрочем, судя по тому, как уверенно топала по ступеням Ванесса, ей не особенно-то и нужно было вообще смотреть под ноги. Она шла так уверенно, словно ей вообще не требовалось видеть, что там внизу. Она явно ходила этим маршрутом сотни раз, тысячи раз.
Не удивлюсь, если так оно и было.
Спустившись где-то метра на три под землю, то есть, оказавшись, по сути, в подвале, мы попали в длинный прямой коридор, так же, как и лестница освещенный лишь крошечными лампочками возле самого пола. Коридор был достаточно широким, чтобы в нем могли разминуться двое, а о длине его судить вообще не было возможности – слишком темно было вокруг.
Тем не менее, Ванесса продолжала идти вперед… Да, собственно, кроме как вперед идти-то было больше и некуда.
Я ступал следом за Ванессой и с каждым шагом глухие удары, раздающиеся откуда-то из сумрака, становились все громче. Отчетливее. Ближе. Постепенно, кроме ударов, я стал различать еще какие-то звуки, что-то похожее на мелодию, что-то похожее на вокал…
Да это же музыка!
Немного странная, слегка однообразная, но музыка, сомнений нет!
– Куда ты меня ведешь? – снова спросил я у Ванессы, и на сей раз она даже соизволила ответить.
Остановилась и посмотрела через плечо:
– Да, собственно, уже привела…
Она подняла руку и толкнула неприметную дверь прямо перед собой, что скрывалась во тьме.
И, едва только дверь открылась, на меня словно что-то обрушилось. Грохочущая, будто шаги великана, музыка ударила по ушам, лучи яркого разноцветного, словно потоки маны, света резанули по глазами, в нос ударил сладковатый и слегка липкий запах, словно от хорошего крепкого кальяна.
– Идем! – Ванесса обернулась, вынужденная повысить голос, чтобы перекричать музыку. – Мне нужен энергетик! Сро-о-очно!!!
И, словно даже не собираясь меня ждать, она нырнула в эту круговерть яростной атаки на все органы чувств сразу.
Я глубоко вдохнул и шагнул в помещение следом за ней.
Мы оказались в очень большом, вдвое больше, чем фойе особняка Тюудор, помещении. Из-за его огромной площади казалось, что потолок лежит буквально на макушке, хотя если присмотреться, становилось понятно, что на самом деле он довольно высокий – как-никак мы на целый этаж спустились под землю.
Помещение условно делилось на несколько зон, ну по крайней мере для меня. В одной стояла барная стойка, за которой работало сразу двое барменов, обслуживая сидящих на высоких стульях гостей всех возрастов и цветов одежды.
От количества бутылок, банок, стаканов и не пойми чего еще, стоящих у них за спинами, рябило в глазах, и особенно это ощущение усиливалось из-за лучей разноцветного света, что отражались от них, ломались, дробились на сотню мелких лучиков, разлетаясь по всему залу.
Вторая зона была небольшой сценой, на которой стоял, прижимая плечом к уху наушник и покручивая пальцем пластинку на проигрывателе, ди-джей. Перед сценой так же имелся небольшой танцпол, на котором несколько девушек и юношей отплясывали что есть сил. Тоже все пестрые, разноцветные, как попугаи в джунглях.
Третья зона представляла собой несколько диванчиков, стоящих полукругом вокруг шести столиков, и все шесть при этом были заняты компашками от двух до шести человек.
Ванесса, не останавливаясь, прошла к бару и вскарабкалась на ближайший барный стул. Один из барменов заприметил ее и тут же подошел. Привстав на стуле и облокотившись на барную стойку, Ванесса что-то сказала ему, бармен кивнул и отошел.
Я подошел к Ванессе и сел на свободный стул рядом:
– Что это за место?
Приходилось немного повышать голос, чтобы перекричать музыку, но не настолько, чтобы это действительно доставляло неудобства.
– Это наш бар. – Ванесса оглянулась и обвела рукой все помещение. – Ну, один из. Самый первый, самый главный.
– «Наш» это в смысле семейный?
– Ну да. Любой клан имеет какой-то свой семейный бизнес, с которого он получает дополнительный доход. У нас это сеть баров и ночных клубов под одинаковым названием «Ти».
– И сколько их всего?
– Шесть. Но этот самый первый и самый главный, как видишь, мы даже построили подземный ход, чтобы быстро и незаметно добираться сюда.
– Ну да, удобно, – согласился я, и тут бармен вернулся с двумя небольшими запотевшими красно-синими металлическими банками.
Он поставил обе перед Ванессой, глянул на меня, потом, – с вопросом в глазах, – снова на нее.
Баронесса покачала головой и подвинула одну банку ближе ко мне. Бармен кивнул, приложил указательный палец к уху и отошел. Я слабо понял смысл этого пантомимного диалога, но они друг друга явно поняли.
Ванесса взяла свою банку и открыла ее, потянув за стальной язычок. Я повторил ее действия.
– Ну, за то, что мы остались живы! – провозгласила Ванесса, чуть поднимая банку, словно салютуя.
– Алкоголь? – спросил я, принюхиваясь. Пахло чем-то свежим, но категорически неизвестным.
– Не, энергетик. – Ванесса мотнула головой. – Если я сейчас алкоголя накачу, я совсем отключусь… А так – наоборот, в себя приду! Главное пить быстро, чем быстрее тем лучше!

И, подавая пример, она приложила банку к губам и закинула голову назад. Два коротких глотка – и она поставила пустую банку на стойку и шумно выдохнула:
– Вот сейчас будет хорошо!
Прежде чем последовать ее примеру, я попробовал жидкость на язык – она оказалась холодной и приятно пощипывала. Что касается вкуса, единственное, как я смог бы его описать, если бы кто-то попросил – «желтый». Да, вкус был «желтый», как бы странно это ни звучало.
Приятный, но незнакомый и не похожий вообще ни на что.
Под пристальным взглядом Ванессы я запрокинул банку к потолку и, как и она, в два глотка вылил в себя содержимое, разумеется, предварительно проверив его на все возможные подлости – от яда до магического воздействия.
Не то чтобы я не доверял Ванессе, просто эти действия уже настолько въелись в подкорку моего мозга, что я делал их банально на автомате.
Ледяной напиток пролился по горлу и, казалось, заморозил его до состояния сосульки. Я будто снова оказался в Изнанке на грани полного истощения непонятных сил, что позволяли пользоваться ее возможностями… Или вернее будет сказать, что в этот раз Изнанка была внутри меня, но это не мешало ей все так же пытаться меня заморозить – только теперь изнутри.
Я, как и Ванесса, шумно выдохнул, вместе с воздухом изгоняя из себя холод, и поставил банку на стойку.
– Да, бодрит, – признал я. – Как минимум, холодом.
– Это разве бодрит? – хмыкнула Ванесса. – Вот через минуту почувствуешь настоящее действие, а это так… даже не смешно.
И Ванесса, облокотившись на стойку, закинула ногу на ногу и принялась покачивать ею в такт музыке, явно ожидая, когда же на нее подействует энергетик.
Я последовал ее примеру и с интересом принялся оглядывать клуб, на сей раз – уже внимательнее. Как-никак это клуб моей женщины… Ну, семьи моей женщины. Ну, женщины, которая в данный момент времени является моей… Ну, больше моей, чем чьей-либо еще…
Короче!
Следует познакомиться с этим местом повнимательнее, подметить всякие мелочи и интересности, которые могут понадобиться в будущем.
Вот ди-джей за пультом ставит пластинки, периодически добавляя различных эффектов на микшере. Вот бармен крутит и подкидывает бутылки, в горлышки которых вставлены горящие салфетки. Вот девочки за одним из столиков украдкой наливают из бутылки, спрятанной в пакет, что-то в стоящие на столе стаканы…
Я усмехнулся, глядя на то, как они воровато оглядываются, чтобы не спалиться. Их все равно это не спасло, и прямо на моих глазах к их столику подошел большой коротко стриженный дядя в черной рубашке с коротким рукавом и черных брюках.
Поставив ладони на стол, он склонился к девушкам и принялся о чем-то с ними разговаривать. Они тут же приуныли, начали грустно кивать и в итоге отдали дяде бутылку прямо вместе с пакетом. Забрав нелегальный алкоголь, охранник бара развернулся и направился к стойке – видимо, чтобы отдать алкоголь на бар.
И тут он увидел меня.
А я – смог рассмотреть его.
И не особенно удивился, когда оказалось, что это – главарь тех самых гопников, или как их еще назвать, которые пытались меня прессануть в первые дни моего пребывания в этом мире. Которые еще смешным БДСМ-артефактом махали, от которого в итоге сами же и пострадали. Что-то вроде жезла.
В конце концов, не по своей же воле они пошли прессовать неизвестного им паренька, правильно?
Ванесса их наняла, и правильно сделала – если брать кого-то с улицы, то где гарантия, что они вообще будут выполнять задание, а не просто скажут, что оно выполнено и заберут оплату?
Вот и попросила баронесса своих собственных работников… Или, скорее, одного работника, который уже сам собрал команду для предстоящего мероприятия. Да и артефактом, скорее всего, их снабдила сама Ванесса – может, добыла на каком-то черном рынке, а, может, и действительно в секс-шопе – кто его знает.
Занятная тогда вышла встреча с этими гопниками. Они ещё легко отделались, небольшими травмами. Можно было бы и посильнее их приложить, ну да ладно.
Вышибала узнал меня тоже.
В тот момент, когда ему оставалось только пересечь танцпол, чтобы подойти к бару, или обойти его. Бедолага аж споткнулся и чуть не выронил добытую в неравном бою с фуриями бутылку, а потом резко замедлил шаг, словно раздумывая, как бы пройти через танцпол так, чтобы оказаться не у стойки, а у края мира. Или провалиться сквозь землю, стать невидимым, и главное – больше со мной не встречаться.
Я хмыкнул и обратился к Ванессе:
– Это ваш человек?
Она проследила за моим взглядом, закусила губу и густо покраснела:
– Марк… ты только не думай…
– Да ладно. – Я улыбнулся и спрыгнул со стула. – Кто старое помянет, как говорится…
– Слушай, давай без этого!.. Ничего же страшного в итоге не случилось! – поморщилась Ванесса. – И вообще, нормально же все было!
– Так всё и есть нормально. – Я развел руками, с удовольствием наблюдая, как Ванесса испытывает чувство вины за содеянное. – Просто пойду сообщу ему, что зла не держу, и всё. Перекинемся парой фраз. Не беспокойся, Ви. Всё будет хорошо.
– Точно? Ты уверен, что это вообще необходимо? – Ванесса прищурилась. – Без фокусов?
– Фокусы – это не ко мне, – честно признался я. – Я больше по чудесам.
Не дожидаясь ответа, я отошел от стойки и нырнул в танцующую толпу.
Ди-джей как раз сменил очередную пластинку, и из динамиков зазвучал бодрый брейкс с электронными запилами. А музыка-то ничего!
Проклятье, как же здорово, что профессор пересадил мне память, и я теперь знаю буквально всё о многом и многое обо всём, включая такие вещи, как управлением автомобилем, основы программирования и даже кройки и шитья! Ну и музыку тоже.
В толпе танцующих быстро образовался небольшой круг, в центре которого принялся крутиться на голове яркий паренек. Я же обошел этот круг по дуге, пользуясь тем, что народ уплотнился, и можно было еще лучше смешаться с толпой, буквально раствориться в ней и уйти из поля зрения вышибалы, который так и бегал взглядом по головам, пытаясь разглядеть меня.
Но смог он это сделать только тогда, когда я сделал последний шаг и вышел из толпы, оказавшись прямо рядом с ним.
Надо было видеть его физиономию. Ужас вперемешку с желанием кинуться либо в драку, либо наутёк.
От неожиданности он вздрогнул еще раз и все же выронил бутылку. Я непринужденно перехватил ее прямо в полете, и поднял глаза на вышибалу:
– Спокойно, дружище. Я не буду считать твои кости, обстоятельства изменились. Мне сейчас не до твоих костей. Да и тебе, я вижу, не до меня.
Вышибала нервно сглотнул, глядя на меня сверху вниз, с высоты своего немаленького роста, а потом до него, видимо, дошло, что я сказал, и он не поверил своим ушам:
– Чего? Как? Почему?..
– Потому. – Я усмехнулся и помахал бутылкой, которую так и держал в руках. – Ты дальше своего носа не видишь, что ли? Я с кем сижу за стойкой, ну? Ты видел? Включи мозги. Мы теперь на одной стороне, если можно так выразиться.
– На одной… – повторил вышибала, и на его лице проступило понимание. – Ладно, я понял! Ну ты это… Не обессудь за… тот случай. Так уж вышло, сам понимаешь.
– Да это ты обиды не держи. – Я пожал плечами. – Это же не я потом в больницу отправился, а ты. Ну, не конкретно ты, а остальные. Те, которые твои друзья.
– Они не друзья мне, – тут же помотал головой громила. – Так, парни, с которыми вместе в качалку ходим и которые не отказались заработать. Больше нас ничего и не связывает.
– Ну, тем лучше. – Я улыбнулся. – Рад, что мы нашли общий язык, а то Ванесса всерьез боялась, что мы тут драку устроим. Начнём разбираться кто был не прав.
– Сента Тюудор всегда боится всякого такого, драк и прочего. – Громила несмело улыбнулся. – Она в этот бар всю душу вложила, два года со всей семьей билась за то, чтобы поменять его вид на тот, что здесь сейчас. Ты посмотри, какой он стал!
– А чем был плох старый вид?
– Она говорила, что он себя изжил, и нужно всё менять. – Громила огляделся. – Типа надо делать ставку на молодёжь, стать современнее, поменять… эту… как её… концепцию. В итоге патриарх разрешил ей много чего переделать. Мебель там, музыку, ремонт, меню, напитки. Теперь бар стал популярен, очень популярен. Его даже передумали закрывать. Она его обожает даже больше своего мотоцикла, раньше каждые два дня проводила вечера здесь. Смотрела, как всё работает. Иногда за стойкой, иногда даже за пультом… Короче говоря, половина ее души живет в этом баре, и она страшно расстраивается, когда происходит хоть что-то плохое или неприятное. Драку здесь она бы точно не вынесла.
Надо же!
Да эта девочка полна сюрпризов, мне их еще узнавать и узнавать!
Оказывается, обманчива не только внешность, но и характер тоже. Тот характер, что человек выставляет напоказ, позволяет увидеть и составить, опираясь на него, какое-то мнение.
Я-то после прочтения всяких статей о Ванессе думал, что она избалованная грубая и неприятная личность, самонадеянная, бесцеремонная, золотая молодёжь… Собственно, она такая и есть, но лишь для тех, кто недостоин быть пущенным за эту линию психологической обороны. Для тех, кто не знает истинную Ванессу – вполне нормальную для своего возраста, неглупую, свойскую девчонку. А ещё талантливого мага, пусть и пока бесконтрольного.
Хотя эта Ванесса тоже, оказывается, не истинная, или, вернее, не полностью истинная – у нее есть и более глубоко скрытые качества, о которых она не любит или не хочет распространяться.
Я не удержался и обернулся, чтобы посмотреть на девушку, которая в очередной раз меня удивила…
И как раз вовремя.
Потому что рядом с Ванессой стоял какой-то хлыщ в черно-белых одеждах, держа в руках стакан с чем-то желто-красным. Коктейль, видимо.
В руке Ванессы был аналогичный стакан, а сама она, подперев голову рукой, с дурацкой улыбкой внимала словам хлыща. Несмотря на то, что совсем недавно она выпила энергетик и буквально при мне начала просыпаться, сейчас ее глаза снова были полузакрыты, словно она дремала на ходу, а её губы изогнулись в очень странной полуулыбке.
И самое странное – от напитка в ее руке разноцветным дымком струились тонкие нити маны.

Глава 5. Сам козел
Все встало на свои места.
Это не Ванесса оказывает хлыщу знаки внимания. Это хлыщ, явно нечистый на руку даже банально на вид, нахимичил, или, вернее, намагичил с коктейлем, которым угостил девушку.
– Знаешь его? – спросил я у вышибалы, кивая на хлыща.
– Ну да, – неуверенно ответил тот. – Часто тут бывает.
– Они знакомы с Ванессой?
– Ну так… – Вышибала покрутил ладонью. – Болтали пару раз, но не более. А что такое?
– Он ей…
Я начал было объяснять, что произошло, но оборвал сам себя – а собственно, чем я подкреплю свои обвинения? Своей собственной магии у вышибалы не было, это факт, а даже если бы и была, вряд ли он смог бы заглянуть на такой уровень, на котором распознал бы то, о чем я хотел бы ему рассказать.
Всё даже еще смешнее.
Если сейчас я начну ему рассказывать о том, что хлыщ спаивает Ванессу магическим напитком, в глазах вышибалы, который в глубине души все еще жаждет реванша за ту подворотню, я моментально потеряю весь свой авторитет.
Не то чтобы мне сильно было до этого дело, но все равно неприятно терять то, что только что приобрел, даже если это что-то не особенно и нужно.
– Нет, ничего, – ответил я. – Скажи, а что должен сделать гость, чтобы его вышвырнули на улицу?
– Вот прямо вышвырнули? – уточнил вышибала. – Или все же попросили оплатить счет и покинуть заведение?
– Вот прямо вышвырнули, – со вкусом повторил я. – Буквально пинком под жопу.
– Ну это надо что-то прямо хреновое сделать… – Вышибала на секунду задумался. – Я даже не припомню, чтобы подобное происходило хотя бы раз за всю историю этого клуба.
Что ж, все когда-то бывает в первый раз.
Я кивнул вышибале, показывая, что выяснил все, что хотел, развернулся и пошел обратно к бару, пристально глядя на то, что происходит между Ванессой и хлыщом.
А происходило не самое приятное.
Он уже одной рукой приобнял ее, склонился и что-то нашептывал ей на ухо. Ванесса глупо улыбалась и порой хихикала, будто пьяная или под воздействием какого-то вещества… Вещества, точно! Он ее не просто опоил заряженным маной напитком – против этого собственная бесконтрольная магия Ванессы легко поставила бы щит после первого же глотка, а скорее даже во время него!
Это был какой-то артефакт, вероятнее всего, растолченный в пыль или вообще изначально жидкий, который проник внутрь организма девушки и только там начал действовать! Раньше, чем магия Ванессы начала бить тревогу!
Это прямо уже совсем по-скотски. Даже просто напоить девушку – уже скотство, а уж использовать ради этого такой элегантный и утонченный инструмент, как магия и тем более артефакторика – просто верх скотства.
Скотства…
Хм, ну раз он творит скотство, значит, он – скот. А скоту – скотовье.
Я пересек толпу танцующих в обратном направлении, подошел к бару и снова сел на стул рядом с Ванессой. Хлыщ был так увлечен нашептыванием на ушко баронессе каких-то пошлостей, что даже не заметил, как я подошел. Зато сама Ванесса заметила и посмотрела на меня долгим взглядом, в котором, даже за пеленой чужеродного воздействия, легко читалась просьба о помощи.
Что ж, у меня и до этого момента не было ни единого сомнения в том, что с ней не все в порядке, а уж теперь на уверенности в этом можно было мосты строить, используя ее в качестве фундамента.
Сев на барный стул, я жестом подозвал к себе бармена и, когда он подошел, на ухо ему произнес, перекрикивая музыку:
– Что-нибудь покрепче, две рюмки!
Бармен, тот же, что подавал нам энергетики, внимательно посмотрел на меня, перевел взгляд на Ванессу, снова на меня, пожал плечами и молча отошел. Вернулся он уже с бутылкой и двумя рюмками, в которые нацедил прозрачной жидкости, настолько холодной, что от нее даже стекло запотело.
Я взял обе рюмки в руки, слез со стула, сделал шаг вперед и будто бы невзначай столкнулся с хлыщом, который все так же зависал где-то в районе уха Ванессы.
Само собой, такой наглости не заметить он уже попросту не мог, а поэтому оторвался от девушки и посмотрел на меня.
Я сделал максимально пьяный вид, на какой только был способен, и радушно воскликнул:
– О! Сестренка, это что… ик… Что, тот самый парень, о кот… котором ты мне рас… рас… казывала? Ик!
Хлыщ едва заметно поморщился, явно попытавшись скрыть это, но у него очень плохо получилось.
Если он тоже из магического рода, а, судя по цветам в одежде, это именно так, то он понимает, что у Ванессы есть как братья, так и, возможно, сестры. Но при этом, судя по тому, что он решился аж на отравление баронессы, легко сделать вывод, что никто, кроме нее, его не интересует. А значит, он не знает ни братьев, ни сестер в лицо. Почему бы одному из них не иметь моего лица?
Ванесса что-то невнятно промычала, явно не в состоянии формулировать мысли, и я радостно уцепился за сказанное:
– Нор… нормальный парень! У тебя как всег… да есть вкус, сес… ик! сестренка… Как тебя зовут?
Я покачнулся и тут же сменил тему:
– А х… хотя какая разница! Давай выпьем!
И я пихнул в руку хлыщу рюмку, не смущаясь тем, что у него уже был стакан с недопитым коктейлем.
Хлыщ снова переменился в лице, пытаясь скрыть брезгливость и презрение, и свободной рукой аккуратно попытался отвести мою ладонь с рюмкой от себя.
– Э, ты чё! – возмутился я. – Выпьем! Или ты меня не уваж… аешь?! Ты чё, не уважаешь меня?! Ты, может, и сеструху мою не уважаешь?!
Понимая, что отделаться от меня можно будет только выпив, хлыщ наконец взял рюмку в свободную руку и быстро, но пристально осмотрел ее, прищурив глаза. Почти наверняка он не просто ее осмотрел, а сделал это с помощью магического зрения, проверяя на следы маны – слишком уж сосредоточенным был его взгляд.
Дурак.
Это все равно ему ничего не даст. Потому что плетение было вложено не в его рюмку, а в мою. У меня не было времени создавать даже простейший артефакт, поэтому я влил ману непосредственно в молекулы воды, насыщая их черным и зеленым, а потом, деланно обрадовавшись тому, что хлыщ все же взял рюмку, провозгласил:
– За Ванессу!
И с размаху двинул своей рюмкой по его, да так, что половина жидкости и оттуда и оттуда выплеснулась, меняясь местами и смешиваясь.
А потом я залпом опрокинул рюмку в себя. Ледяная жидкость, почти такая же холодная, как энергетик, пролилась по горлу, а через мгновение его обожгло крепким спиртом. Не знаю, что там бармен налил, но это было прямо крепко, и не сказать, чтобы сильно приятно.
Я опустил голову и пристально посмотрел на хлыща. Тому ничего не оставалось делать, кроме как повторить за мной.
Вот только чего он не повторил – так это защитное плетение, равносильное тому, которым я зарядил рюмку, только в противофазе. Едва только напиток оказался в моем желудке, как оно подействовало, полностью нивелируя действие заклинания. Моего же заклинания на меня же самого.
Но хлыща это не касалось.
Он отсалютовал мне пустой рюмкой, показывая, что он меня уважает и сделал то, что я хотел, и поставил ее на стойку, после чего снова потянулся к уху Ванессы.
И не дотянулся.
На половине пути он замер, словно все его мышцы парализовало судорогой. Постояв так несколько секунд, он наоборот – обмяк и практически сполз по стойке на пол, предварительно разжав пальцы и выронив стакан.
Именно так и работает заклинание Ложного Животного – по сути отключает ненадолго критическое мышление и заставляет человека считать, что он животное. Разумеется, животному тесно и неудобно в человеческом теле, поэтому организм пытается совладать сам с собой, и в качестве побочного эффекта – проверяет все мышцы на отзывчивость к воздействию – насколько они могут сократиться и насколько они могут расслабиться.
По сути, это были единственный физический эффект этого еще одного практически бесполезного плетения, которое в моем мире использовали разве что в юмористических целях.
Например, чтобы зачаровать конфету и угостить ею знакомого, чтобы он на пять-семь минут сознанием превратился в корову или овцу. Шутка была настолько популярная, что такие конфеты даже выпускались в промышленных масштабах и были довольно популярны.
В этом мире, конечно, они вряд ли существовали, но хлыщ сам подсказал мне идею того, что с ним надо сделать.
Решил поступать по-скотски – будь скотом.
Мне не жалко.
Несмотря на полностью расслабившиеся мышцы, на пол хлыщ так и не упал. Лишь встал на четвереньки, поднял голову и уставился перед собой глазами, в которых не осталось ни малейшего намека на разум. Интересно, кем он себя сейчас считает?
Я при составлении плетения заложил в него всех сельскохозяйственных животных, каких только смог наскоро вспомнить, но не задал им очередность, а значит, первым его разум должен выбрать то животное, что ближе всего ему по духу.
– Ме-е-е-е! – громко, перекрикивая даже музыку, выдал хлыщ, глядя на меня глазами, которые медленно наливались кровью.
Все ясно. Козёл.
Он наклонил голову и я спешно подобрал ноги, в результате чего лоб хлыща, конечно же, не снабженный никакими рогами, что бы ему там ни казалось, встретился с ножками барного стула. Как следует разогнаться ему было негде, поэтому обошлось без серьезных повреждений – он лишь отлетел назад, сел на задницу и по инерции развернулся, теряя из виду меня с Ванессой, но зато направляя свой взгляд на танцпол, на котором, пока еще не заметив, что творится, продолжали танцевать люди.
Что произошло в его голове после этого – даже представлять себе не хочу, но явно ничего хорошего и явно – ничего адекватного.
Снова вскочив на четвереньки, хлыщ несколько раз скребанул рукой по паркету, наклонил голову и со скоростью пули понесся в толпу танцующих! Я даже не представлял себе, что человек на четырех костях способен двигаться с такой скоростью!
Он врезался в толпу танцующих, раздались крики, кто-то упал… Танцы резко прекратились, народ прыснул по сторонам, пытаясь разорвать дистанцию между собой и взбесившимся мажориком. Он остался один посередине пустого пространства, крутясь на месте и кидаясь то в одну сторону, то в другую… На четвереньках, естественно.
Даже ди-джей остановил музыку – настолько необычным было творящееся. Ну, раз даже он отвлекся, значит, я смог организовать что-то «максимально неадекватное», что и было целью.
И действительно – к хлыщу уже стремилась троица охранников с моим старым знакомым во главе.
Растолкав гостей клуба они кинулись на мажорика и буквально погребли его под своими телами, придавливая к полу. Несколько секунд эта куча-мала вяло возилась, а потом охранники встали, держа за руки практически на весу зачинщика непотребства.
– Отпустите! – орал он в гробовой тишине, уже вернувшись в человеческое сознание. – Твари, пустите! Что я вам сделал?! Вы хоть знаете, кто я?!
Он бешено тряс башкой и вращал глазами, но ни то ни другое не помогало. Даже наоборот – усугубляло ситуацию, поскольку все прекрасно видели, кто он такой.
Он козел.
Так и держа его за руки плотной мертвой хваткой, охранники вывели его из зала, а мой старый знакомый, прежде чем выйти следом, на секунду остановился и бросил короткий взгляд на меня.
Я сделал самое невинное выражение лица, на какое только хватило моего актерского таланта и отсалютовал ему пустой рюмкой, что так и держал в руке. Охранник отвернулся и вышел вон, а я наконец смог уделить внимание Ванессе.
Во время всего этого спектакля с человеком-животным она даже с места не двинулась. Так и сидела на своем стуле, блаженно улыбаясь и глядя перед собой невидящим взглядом.
Хоть не пила больше из своего отравленного стакана – и то хорошо.
Хотя, говоря откровенно, артефактные яды не чета обычным, биологическим, тут нет разницы, много ты его употребил или мало, разница лишь в том, как долго он будет действовать. Ну, и еще в отличие от биологических или хотя бы химических, от артефактного яда нет противоядия, по крайней мере, такого, что помогло бы с гарантией.
Для нейтрализации любого плетения необходимо повторить то же самое плетение в противофазе, а значит надо досконально знать, каким оно было в изначальном артефакте.
Но и это не все – надо еще как-то сделать так, чтобы все частицы носителя изначального яда прореагировали с частицами противоядия и если с твердым предметом это еще осуществимо, то вот с порошком, который наверняка и был добавлен в коктейль (потому и коктейль хлыщ выбрал мутный, на апельсиновом соке, а не прозрачный, как тот, что пил он сам) это практически невозможно – какая-то часть осела на пищеводе, какая-то уже проскочила дальше, короче, где-то что-то обязательно останется.
Тут даже срочное промывание желудка не поможет – лишь уменьшит время воздействия… Но оно, думаю, и так скоро закончится само по себе – Ванесса успела сделать лишь пару глотков.
Я жестом подозвал к нам бармена и спросил:
– Сколько с нас?!
Он с удивлением посмотрел на меня, не переставая натирать стаканы, покачал головой и кивнул на Ванессу.
Я показал большой палец, спрыгнул с барного стула и потянул за собой Ванессу, предварительно забрав у нее из рук стакан с коктейлем. Вместо него я вложил свою руку и потянул за собой в сторону двери, через которую мы пришли.
Ванесса, кажется, совершенно потерявшая какую-либо способность к сопротивлению, спокойно пошла следом, продолжая глупо улыбаться. Видимо, хлыщ использовал что-то вроде Эйфории – заклинания, которое погружает человека в состояние, подобное сладкому сну, в котором все, вот вообще все, прекрасно и ничего не хочется делать, а уж тем более – чтобы этот сон заканчивался.
Я вывел Ванессу по коридору обратно в особняк, и, прежде чем выйти в фойе, выглянул и убедился, что там никого нет и не будет лишних вопросов – отвечать на них мне не хотелось бы. Пусть Ванесса, как придет в себя, сама решает, кто, за что и как будет отвечать.
Найдя лестницу и поднявшись по ней, я без проблем нашел комнату Ванессы, в которую мы и должны были пойти изначально. Не найти ее было бы проблематично, ведь все двери тут были подписаны красивым витиеватым шрифтом.
Я зашел внутрь, завел Ванессу и ненавязчиво подвел ее к кровати. Она уперлась в нее коленками, продолжая блаженно улыбаться и пришлось скомандовать:
– Ложись.
Девушка послушно легла на спину, продолжая пялиться в потолок невидящим взглядом. Теперь остается только ждать, когда пройдет действие яда.
Долго ждать, как я и предполагал, не пришлось. Буквально через десять минут баронесса заворочалась на кровати и села.
– Убью!
Я усмехнулся:
– Лучше не надо, у тебя это не очень хорошо получается.
– Ой, заткнись! – Ванесса скривилась, словно у нее заболели зубы. – Этот урод опоил меня! Я как в тумане была, все понимаю, а тело не слушается! Я даже на помощь позвать не могла!
– Есть идеи, почему он это сделал?
– Идей – нет, – отрезала Ванесса. – Есть каменная уверенность! Этот хрен давно ко мне яйца подкатывает, грязные намеки делает и все такое! Трахнуть он меня хотел, потому и сделал!
Я поцокал языком, качая головой из стороны в сторону, но Ванесса не отреагировала. Вместо этого она снова упала на кровать, на спину, и заложила руки за голову:
– Спасибо. Если бы не ты, даже не знаю, что было бы… Черт, этот урод опошлил мне все впечатление от бара! Теперь, как только подумаю о нем, сразу перед глазами всплывает эта мерзкая рожа!
– Это пройдет, – улыбнулся я. – Через время. Возможно, немалое. Но пройдет.
– Уж надеюсь, – зло выплюнула Ванесса. – Черт, хотела расслабиться, а получилась хрень собачья! Что теперь делать-то?
– Поспать? – Я пожал плечами. – Не знаю. Как у вас, аристократов, принято расслабляться?
– Аристократов… – Ванесса снова скривилась. – А хотя погоди, ты прав! Какой сегодня день недели? Воскресенье же?
– Ну да.
– Отлично! – Ванесса спрыгнула с кровати, подскочила к шкафу, открыла дверцы и принялась копаться внутри. – Тогда я знаю, что мы будем делать!
– Ну и что же? Надеюсь, это не будет что-то такое, что «понравится мне», как бар?
– А, не думаю. – Ванесса на мгновение отвлеклась от шкафа, чтобы махнуть рукой. – Это тебе понравится еще больше.
– О чем конкретно речь?
– О гонках же!

Глава 6. Мотоледи
Сначала я решил, что ослышался, поэтому решил переспросить:
– Гонки?
– Ну да. – Она снова вынырнула из шкафа и с удивлением посмотрела на меня. – Никогда не слышал, что ли?
– Не припомню ничего такого. – Я пожал плечами. – Что за гонки такие? Где проводятся?
– Да где они только не проводятся! – Ванесса активно махнула рукой. – В основном на окраинах города, конечно, где мало кто ездит. Промзоны там всякие.
– И ты собралась туда отправиться?
– Ну да, а что?
Сперва я думал напомнить ей, что на нас вообще-то сегодня совершили организованное нападение, но потом передумал.
Ведь нападение было именно что «организованным», а значит, ему предшествовала какая-то подготовка, включая работу многих людей в течение определенного времени.
Предположить, что те же люди за несколько часов умудрятся повторить подготовку к этой операции, чтобы провести ее снова – ну, это надо обладать скоростью гепарда, причем не только в физическом, мышечном, смысле, но даже больше – в мыслительном.
Каким-то образом выяснить, где мы сейчас и где будем через определенное время, найти людей, подготовить их, перебросить в нужное место… Нет, это совершенно точно невозможно провернуть.
Тем более, что, говоря совсем откровенно, троттлисты наверняка до сих пор даже не знали, что их нападение было отбито и не увенчалось успехом – как-никак, прошло всего-то чуть более часа с того момента, как мы сели в лимузин рода Тюудор.
Если за этим нападением стояли обычные люди, а не какие-то надмозги-гении, то в данный момент они должны только-только начать понимать, что оно не увенчалось успехом, и уж совершенно точно они бы не успели организовать новое нападение.
Поэтому, вместо этого аргумента, я использовал другой:
– Ты же с ног валилась десять минут назад.
– Я в порядке. Ты же видишь. – Ванесса непринуждённо улыбнулась. – Энергетик подействовал. Я бы, конечно, еще один с удовольствием выпила или даже два, но не успела из-за этого урода Анкила!
– О, ты его даже по имени знаешь?
– А то! Винсент Анкил, чтоб ему пусто было! Нас родители познакомили еще лет пять назад, и с тех самых пор он ко мне яйца катит, всё настырнее и настырнее! Как будто ему пригрозили, что наследства лишат и из клана выгонят, если он меня не трахнет!
– Из клана выгонят? А что, так можно?
– Нет, конечно! Но он как будто решил, что можно! Во, наконец-то!
Ванесса выпрямилась, держа на вытянутых руках перед собой толстую текстильную куртку со множеством карманов. На локтях и спине у нее виднелись утолщения, явно предназначенные для защиты, а к одному из многочисленных бегунков молний были карабином пристегнуты толстые тканевые перчатки.
И куртка и перчатки, конечно же, были красно-черные – хотя я бы удивился, если бы они были других цветов.
– Отлично, – удовлетворенно произнесла Ванесса и бросила куртку на кровать. – Теперь бы еще боты найти… Вот просила же ничего не трогать, пока я в Академии буду, ну!
Спустя еще минуту поисков она наконец вытащила из шкафа высокие ботинки, тоже с кучей застежек и пластиковых элементов. Местами они были стесаны и потерты, будто по ним долго и упорно елозили наждачкой, но им это даже было на пользу. Именно так и должны выглядеть рабочие вещи – без пафоса, напускного лоска и всякого такого. Ванесса ими пользовалась часто, это было видно сразу.
– Зачем тебе оно все? – Я не смог удержаться от вопроса.
– В смысле? – не поняла Ванесса. – Защита же. На случай, если упаду с мотоцикла. Или вместе с ним. Знаешь, сколько раз она меня спасала?
– Так ты же маг. Разве ты не рассчитываешь на магию больше, чем на тонкий пластик?
– На гонках запрещено пользоваться магией. – Ванесса покачала головой. – Это соревнование умений в пилотаже, а не в магии. Чтобы обычные люди, достигшие своего мастерства нескончаемыми тренировками, могли участвовать наравне с теми, кто владеет магией. Вообще-то, это справедливо, а мы все за справедливость.
– Да ты что? – Я хмыкнул. – А интуитивным магам, как ты, тоже запрещено пользоваться магией? И что, правда получается? Ты же, если будешь падать, сама не заметишь, как воспользуешься магией.
Ванесса слегка покраснела и бросила на меня злой взгляд:
– Ну и что мне теперь, демонстративно кататься без защиты? Чтобы каждый, глядя на меня, с уверенностью мог сказать, что я точно пользуюсь магией? Да со мной после этого никто соревноваться не захочет, а мне это ну вот совершенно не нужно! И вообще, чтоб ты знал – я изо всех сил стараюсь обойтись без магии! Даже когда ногу сломала на гонках – умудрилась как-то подавить магию! Так что не надо тут необоснованных обвинений! Я ни разу не нарушала правила!
– Ладно, ладно. Не кипятись. – Я примирительно поднял руки. – Без магии так без магии. Не используешь так не используешь. Даже хорошо, что не используешь.
– Вот то-то же, – пробурчала Ванесса, успокаиваясь. – Вот только во что одеть тебя…
– А мне-то зачем? – Я вскинул брови. – Я-то могу пользоваться магией.
– И то верно! – просияла Ванесса. – Ну тогда идем в гараж!
– Тут еще и гараж есть! – деланно удивился я. – Вы что, открыли способ сворачивать пространство, организовывая карманные измерения?
– Да не! – Ванесса засмеялась, весело и заразительно. – Он просто подземный. Сейчас сам увидишь, только переоденусь…
Девушка шустро сбросила с себя всю верхнюю одежду, оставшись в одном лишь белье. Впрочем, и от лифчика она тоже быстро избавилась, бросив его на кровать и натянув куртку прямо на голое тело.
– Не натрет? – сочувственно спросил я, развалившись на стуле и наблюдая за полностью лишенными даже намека на стеснительность переодеваниями баронессы.
Она меня всё больше удивляла.
– Нет, это же особенная куртка, – ответила Ванесса, застегивая молнию. – На заказ сделанная, там внутри мембрана, особые ткани. Короче, все, что только можно впихнуть, чтобы максимально удорожить итоговую вещь. Зато она отлично отводит пот от тела и в ней совершенно не жарко, к тому же мягко и удобно. В общем, всё как надо, чтобы было удобно.
– Ишь чего навыдумывали, – протянул я.
К куртке Ванесса, недолго думая, подобрала какие-то штаны из все того же шкафа, затем влезла в мотоботы и, хлопая расстегнутыми ремешками и застежками, подошла ко мне:
– Всё, готова. Идём.
Я придирчиво осмотрел её с ног до головы.
Вот как ей удается выглядеть соблазнительно в чем угодно? Хоть в вечернем открытом платье, хоть в костюме для мотогонок? Хоть вообще без ничего, но тут как раз никакого вопроса и нет.
Казалось, на нее можно надеть мешок из-под картошки, причем даже не проделывая в нем дополнительных дырок – и все равно она останется красивой и желанной.
Это уже не говоря о том, что само по себе такое хобби, как мотоциклы и гонки на них, не то чтобы вяжутся с образом избалованной аристократки… Хотя в ошибочности взгляда на Ванессу, как на избалованную аристократку, я уже давно уверился, но окончательно избавиться от него так и не получилось, поэтому каждое новое подтверждение этой ошибочности – удивляло.
Хотя, если гонки нелегальны и мешают местным жителям…
Ага, в промзоне. Мешают жителям.
– Слушай, а эти гонки, они вообще законные?
– Конечно. – Ванесса удивленно на меня посмотрела. – Перед каждой гонкой подается запрос в городскую администрацию, и там для мероприятия перекрывают определенный участок дороги где-то на отшибе. Времена нелегальных заездов давно в прошлом, и ассоциация внимательно следит за тем, чтобы это не случилось вновь. Никому не нужно, чтобы они были нелегальными, в особенности самим гонщикам. Это же автоматически означает, что не будет ни пожарных, ни скорой помощи, которые могли бы оказать помощь участнику в случае критической ситуации. А если полиция приедет, то вообще цирк начнется – все же будут пытаться улизнуть от них, и тогда критических ситуаций просто не избежать! Нет уж, никому не нужна эта незаконность, от нее одни проблемы, и все это прекрасно понимают.
Ну все, теперь все карты биты.
Гонки легальны, да к тому же есть целая ассоциация, которая ими занимается. Все по закону. Ну надо же.
– А почему тогда гонки не проводятся на специально отведенных для этого трассах?
– Это своя дисциплина. – Ванесса пожала плечами. – Трековые гонки отдельно, городские отдельно. Так мы идем, или ты тут остаешься? И будешь дальше вопросы задавать, умник? О, я поняла! Ты сначала хочешь всё разузнать, чтобы использовать это в своих целях, да?
Я лишь улыбнулся ей, поднялся со стула и отправился следом за девушкой, пластик на которой постукивал при каждом шаге, как на погремушке.
Мы спустились в фойе.
Там, на диване с планшетом в руках, расположился Виктор. Сбоку от дивана стоял небольшой столик на колесиках, на котором всего-то и помещалось, что небольшое блюдце, керамический белый кофейник и стеклянная баночка с печеньем в форме сердечек. А директор Академии оказался любителем сладкого!
По фойе распространился приятный аромат кофе.
Виктор держал чашку в свободной руке, периодически делая глоток. Когда мы спустились с лестницы, он посмотрел на нас по привычке поверх очков, но ничего не сказал.
– Деда, мы в седьмой профильный, – сообщила Ванесса, махнув ему рукой. – Я уже в порядке, если что. Честно-честно! Ничего страшного не произошло!
Виктор перевел взгляд на меня, ну а я пожал плечами, быстро отвечая:
– Что? Она правда в порядке, сами ж видите.
Виктор осмотрел Ванессу с ног до головы и вздохнул:
– Опять ты на своем мотоцикле… Добром это не кончится. Сколько можно тебе говорить!
– Да я сегодня не буду участвовать. – Ванесса невинно улыбнулась. – Я только посмотреть!
– Ну-ну. А мотокостюм тогда зачем?
– Для атмосферы, конечно! – нашлась она тут же.
– Ладно, езжайте. – Виктор снова уткнулся в планшет. – Только Марка верни потом в целости и сохранности.
– Обязательно! – Ванесса послала деду воздушный поцелуй и потащила меня дальше.
Оказалось, что винтовые лестницы, что вели на верхние этажи, также уходили и вниз, но заметить это можно было только если подойти к ним вплотную. По одной из них мы и спустились еще на этаж ниже и оказались в подземном гараже.
Хотя назвать это гаражом лично у меня язык бы не повернулся!
Скорее, это напоминало целую выставку, буквально музей или даже парад разнообразной колесной техники.
Одних только лимузинов, как тот, на котором мы возвращались в особняк, здесь стояло целых три, а помимо них имелась куча других транспортных средств всевозможных форм и количеств колес, но строго в одной и той же расцветке.
Полтора десятка различных автомобилей, начиная от низкого широкого спорткара с открытым верхом и заканчивая высоким длинным микроавтобусом человек так на двадцать, несколько квадроциклов, пара трициклов, причем у одного спереди было два колеса, а сзади одно, а у другого – ровно наоборот, и целая стайка мотоциклов, притаившихся в углу.
Всё это располагалось в огромном бетонном зале, посередине которого, будто отсеченная опорными колоннами от остального пространства, имелась прямая полоса гладкого бетона, упирающаяся в наклонный пандус, ведущий наверх.
Короче говоря, это был совсем непростой гараж.
Не гараж – гаражище!
Ванесса уверенно прошла мимо рядов всех этих транспортных средств. Ни на одном из которых не было ни пылинки, хотя я был уверен, что как минимум половина из них не выезжала из этого гаража уже полгода.
Девушка подошла к шестерке мотоциклов, стоящих плотным строем в колонну по двое, и остановилась возле них, задумчиво постукивая пальчиком по подбородку, словно что-то там думала себе.
Не придя в итоге ни к какому выводу, она повернулась ко мне:
– Какой тебе нравится?
Я пожал плечами – мотоциклы все выглядели одинаково, различаясь лишь в небольших частностях.
У одного были широкие почти гладкие колеса, у другого – узкие, все в высоких шашках. Один был длинный и низкий, другой – высокий и короткий. Один был полностью одет в яркий пластик, будто его засунули в гигантскую мыльницу, из которой остались торчать только колеса, второй наоборот состоял из одних только труб, выставляя всю свою двигательную систему наружу.
Благодаря имплантированной стараниями Громова памяти я знал устройство мотоцикла и даже понимал, чем на самом деле они различаются и для чего предназначен каждый.
Вот этот низкий и длинный, сверкающий хромированными деталями – для того, чтобы ехать далеко и долго, не вставая с седла. Высокий и тощий, состоящий из одних труб, на которые кое-как приладили седло – для пересеченной местности, в которой дороги если и имеются, то лишь в качестве непредвиденного дополнительного препятствия. Обтекаемые и короткие, в гладком пластике – скоростные, для того, чтобы лететь наперегонки с ветром.
Но все эти знания были лишь теоретическими.
Примерно на том же уровне я знал об управлении мотоциклом и даже смог бы, наверное, вести любой из них – медленно, аккуратно, но смог бы. Но все эти знания были и остаются чужеродными для меня, не подкрепленными опытом, примерно как на уровне «прочитать в книге и ни разу не попробовать самостоятельно».
Я не знал, ни как они разгоняются, ни как рулятся, ни как держат баланс. Для меня они оставались просто мотоциклами.
– Ладно, тогда девочки выбирают, – решила Ванесса и подошла к самому обтекаемому и гладкому.
Я думал, что она его и выберет, но она прошла чуть дальше и остановилась возле второго – тоже гладкого и обтекаемого, но чуть отличающегося от предыдущего. Как минимум он был длиннее и ниже, а еще у него в задней части имелись встроенные прямо в конструкцию кофры – небольшие багажники, выступающие влево и вправо.
Ванесса удовлетворенно хлопнула мотоцикл по баку, протянула руку к ключу, торчащему в замке зажигания в траверсе и повернула его. Зажглась синяя приборная панель, по которой пробежала круг и вернулась на место стрелка спидометра, моргнули и погасли все лампочки разом, и тогда Ванесса перенесла руку на правую рукоятку и нажала на кнопку со стилизованной молнией.
Мотоцикл чиркнул стартером и через полсекунды уже тихо бурчал мощным двигателем.
– Отлично, – веско произнесла Ванесса и обернулась. – Подай шлем.
Я обернулся тоже и увидел, что в углу гаража из стены торчат крючки, на которых висит несколько шлемов.
– Какой?
– Да любой, – усмехнулась Ванесса. – Они все мои. И себе один возьми, у нас с тобой голова примерно одного размера, должен подойти.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70908880) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.