Читать онлайн книгу «Шаг в пропасть» автора Рут Манчини
Шаг в пропасть
Рут Манчини
Азбука-бестселлер
Женщина разбилась насмерть, упав с террасы двадцать пятого этажа лондонского банка.
Вы арестованы за ее убийство. Разъясняете полиции, что познакомились с жертвой накануне вечером на корпоративной вечеринке. Она угрожала спрыгнуть с крыши, но вы ее отговорили.
Вы не имеете никакого отношения к этой трагедии.
Вас явно подставляют. Так почему же полиция продолжает выискивать слабые места в вашей истории? Даже адвокат, похоже, вам не верит.
Всем уже ясно, что вы чего-то недоговариваете. Но кого вы пытаетесь защитить? Чьи секреты вы храните? И почему?
Впервые на русском!
Рут Манчини
Шаг в пропасть
Посвящается моей любимой мамочке
Ruth Mancini
THE WOMAN ON THE LEDGE
Copyright © 2024 by Ruth Mancini
All rights reserved
© О. Э. Александрова, перевод, 2024
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука
Пролог
Я резко просыпаюсь, сердце отчаянно колотится. Утренний свет просачивается сквозь щели в жалюзи. Секунду-другую я пытаюсь сориентироваться, а потом слышу это. Оглушительный стук в дверь. Громкие мужские голоса и крик:
– Откройте, полиция!
Спросонья я не могу сдвинуться с места, онемев от страха. Внутри все сжалось, в голове вихрем проносятся обрывки мыслей. За мной пришли. За мной наконец пришли. Стук раздается снова. Очень громко. Они у входной двери, с тревогой думаю я. Кто-то открыл им дверь в парадную. Они не звонили в домофон, я бы услышала. Квартирка такая маленькая, что мне кажется, будто они уже у меня в гостиной.
Мой кот Джордж спрыгивает с кровати и шмыгает под плетеное кресло. Я поспешно накидываю на кровать покрывало.
– Уже иду! – кричу я, но у меня получается лишь слабый писк.
Надеюсь, меня услышали. Очень не хочется, чтобы они начали ломать дверь. Я поспешно влезаю в джинсы и хватаю из стопки сложенного на стуле белья чистую футболку. Рывком стаскиваю прилипшую к телу ночную рубашку, натягиваю футболку и, больно ударившись рукой о дверную ручку спальни, выскакиваю в прихожую.
– Уже иду! – снова кричу я, держась за ушибленную руку, достаю с притолоки ключи и дрожащими руками снимаю дверную цепочку. – Секундочку! Мне просто нужно отпереть дверь. – Я поворачиваю в замке ключ и нажимаю на защелку.
Они всей толпой вваливаются внутрь. В мою крошечную прихожую. Здоровенные мужики в форме и бронежилетах. Двое, трое, четверо. Наводняют квартиру, словно я какая-то опасная преступница.
Среди них женщина-коп. Слава богу!
– Тейт Кинселла?
– Да.
Она берет меня за руку и защелкивает на запястье наручник.
– Тейт Кинселла, вы арестованы по подозрению в убийстве. – Она тараторит текст, который отскакивает у нее от зубов: – Вы не обязаны что-либо говорить. Однако это может навредить вашей защите, если при допросе вы не упомянете то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство. Вам понятно?
Я киваю.
Они обыскивают мою гостиную, потом спальню, пока я стою на кухне с женщиной-копом, на руке у меня тяжелый наручник. Я облизываю зубы языком и оглядываю кухню, мозг буквально вскипает от всех тех вещей, которые необходимо обдумать. Но поскольку я прикована к совершенно незнакомому человеку, мне не удается собрать мысли в кучку. Нёбо пересохло.
– Можно выпить воды? – спрашиваю я, кивая на раковину.
Столешница рядом с ней завалена тарелками и грязной посудой. Оставшиеся с прошлого вечера винные бокалы: две штуки. Разводы от кетчупа и зернышки жареного с яйцом риса. Вино и еда навынос: именно то, что вы выбираете на ужин, когда хотите что-то отпраздновать. Женщина-коп перехватывает мой взгляд. Возможно, она уже составляет мой психологический портрет.
– Не сейчас. Позже, – отвечает она.
– Мой кот. Я должна сделать кое-какие распоряжения, – говорю я.
– Кому?
– Соседке. Пожалуйста… Мне нужно ей позвонить. Мой телефон… он возле кровати.
– Мы это уладим.
– Она живет двумя этажами выше. У нее есть ключ. Я только попрошу ее кормить кота.
– Я ведь уже сказала. Мы это уладим.
Спустя десять минут меня выводят из квартиры. При виде синего с флюоресцентным желтым полицейского автомобиля, нелепо припаркованного за моим маленьким «опелем-корса» на узкой улочке перед домом, я чувствую, как сердце начинает громко стучать. Сейчас, в середине декабря, уже довольно промозгло и холодно, но полицейские изъяли мою куртку и все джемпера. И пока мне открывают дверь и усаживают на заднее сиденье, я в своей тонкой футболке дрожу как осиновый лист.
Мы молча едем до полицейского участка, женщина-коп за рулем, ее коллега-мужчина рядом с ней на переднем сиденье, я – на заднем, где-то на периферии моих мыслей периодически возникает потрескивание полицейской рации и приглушенные ответы полицейского. Во время этой короткой поездки мы проезжаем мимо ресторанчиков ближневосточной кухни, магазинов на Эджвер-роуд, букмекерских контор и микрофинансовых учреждений на Аппер-Беркли-стрит, Портман-сквер. Все выглядит совершенно обыкновенным, хотя и не совсем. Почти каждый день я хожу по этим улочкам, но сейчас они кажутся мне незнакомыми, словно после возвращения домой с каникул. Интересно, а мне суждено хоть когда-нибудь вернуться домой? Сердце отчаянно колотится. Всего-навсего учащенное сердцебиение. Ничего страшного, говорю я себе. Впрочем, мне положено волноваться, и тем не менее сейчас более, чем когда бы то ни было, я должна сохранять спокойствие.
Радует только одно: я больше никогда не вернусь в тот офис. При этой мысли у меня снова схватывает живот. Я вспоминаю, как, подойдя к самому краю террасы на крыше, смотрю вниз. И вижу на тротуаре ее искалеченное тело, выглядящее неаккуратной грудой одежды. Грудой одежды, принявшей форму человеческого тела. Кроссовка валяется на проезжей части. Сумка висит, зацепившись за зубец ограждения. Я снова и снова проигрываю сцену в голове, представляя ту вероятную боль, которую она испытала, ударившись о землю. И опять принимаюсь плакать. Всякий раз, как вспоминаю это изуродованное тело, я начинаю задыхаться, словно мне не хватает воздуха, словно это я, упав с террасы на лондонской крыше, пролетела двадцать пять этажей навстречу своей смерти на тротуаре внизу.
Мы въезжаем в ворота в задней части полицейского участка, и автомобиль останавливается. Меня ведут через двор, забитый полицейским транспортом, в пустую комнату с бетонными стенами и черными пластиковыми ковриками на полу. Мне объясняют, что это изолятор временного содержания и нам нужно подождать, так как мы стоим в очереди на заключение под стражу. Через пару секунд полицейские говорят что-то в интерком, и нас впускают внутрь.
Теперь я в пустом холле с высокой стойкой. Я сажусь на скамью между двумя полицейскими. Женщина-полицейский снимает с меня наручник и ставит рядом со мной коробку с бумажными носовыми платками.
– Давайте я принесу вам воды, – предлагает она.
– Спасибо. – Я тру ноющие запястья, затем бумажным платком вытираю слезящиеся глаза и мокрый нос.
Женщина-полицейский куда-то исчезает, оставив со мной копа-мужчину.
Он молодой, чисто выбритый, светловолосый, прыщавый. Прямо-таки копия моего племянника Джоша, что меня несколько утешает, пока мы бок о бок сидим на скамье.
Вернувшись, женщина-полицейский вручает мне пластиковый стаканчик. Я делаю глоток. Вода ледяная, но сейчас самое то. Я залпом выпиваю содержимое стаканчика.
– Хотите еще?
– Нет. Мне достаточно. Спасибо.
Мы ждем еще какое-то время, и вот наконец сержант за стойкой машет нам рукой. Он задает ряд вопросов о моем душевном состоянии, я отвечаю, что прекрасное, хотя, очевидно, бывает и лучше. Он зачитывает мои права, я говорю, что все поняла. Он предлагает адвоката, я соглашаюсь. Он обещает вызвать дежурного адвоката. Меня снабжают одеялом и отводят в камеру. Мою обувь и одежду забирают, а вместо них выдают толстовку и треники. Дверь захлопывается, я ложусь на койку и закрываю глаза. Я не собираюсь спать – сна нет ни в одном глазу, – но очень уж не хочется смотреть на стоящий в углу металлический унитаз без сиденья и крышки. Мне вообще ни на что не хочется смотреть. Даже с закрытыми глазами я ощущаю чужеродность всего вокруг: непривычной одежды, колючего одеяла, хлопающих дверей камер, звякающих ключей.
Я подтягиваю коленки к груди. Нужно о многом подумать, многое вспомнить. Я столько всего должна сказать своему адвокату, когда он или она здесь появится, но у меня замерзли руки и ноги, а мозг оцепенел. Одеяло совсем не греет, и я не знаю, можно ли попросить второе, да и особо не хочется привлекать к себе внимание лишними просьбами. И как я ни стараюсь нормализовать дыхание – вдох на счет четыре, задержка дыхания на счет пять, выдох на счет шесть или семь, – собраться с мыслями никак не получается.
За мной приходят, чтобы отвести на встречу с адвокатом. Я слышу стук в крошечное окошко в двери, и на сей раз ключи звякают в мою честь. На меня опять надевают наручник, хотя и ненадолго; его тут же снимают, когда я оказываюсь в маленькой комнате, где уже ждет адвокат. Это женщина лет тридцати с хвостиком, ближе к сорока; похоже, моя ровесница. Волнистые светлые волосы затянуты небрежным узлом, и одета она совсем неформально: на ней флисовая толстовка, джинсы и кроссовки. Что несколько неожиданно, ведь я считала, все адвокаты носят строгие костюмы. Но так как я закутана в одеяло, на мне бумажные тапки и спортивный костюм с чужого плеча, столь затрапезный вид тут же позволяет расслабиться.
– Привет, Тейт. Присаживайтесь. Меня зовут Сара, – представляется она. – Я ваш адвокат. Ну что, вы согласны?
Я сажусь на скамью напротив нее.
– Конечно, – киваю я.
– У вас есть выбор, – улыбается она; у нее добрые глаза. – Если решите, что я вам не подхожу, можете попросить себе другого адвоката. Должна вас предупредить: все, что вы скажете, естественно, останется между нами. Я не смогу никому передать содержание нашей беседы за пределами этой комнаты. – (Я снова киваю.) – А кроме того, вы разрешаете мне говорить от вашего имени с полицией, представлять вас в суде, а в случае надобности советоваться со своими коллегами.
– Хорошо.
Она проводит пальцем по тачпаду ноутбука:
– Итак, вас зовут Тейт Кинселла. Все правильно? И вы родились восьмого июня тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года?
– Да.
– Хорошо. О’кей. – Наморщив лоб, она смотрит на меня серьезными глазами. – Итак, Тейт, вам известно, почему вы здесь?
– Да.
– Вы обвиняетесь в убийстве…
– Мне известно, – поспешно говорю я. – Мне известно, почему я здесь.
– И как вы себя чувствуете? – спрашивает она. – У вас все хорошо?
Как странно. Почему все интересуются моим самочувствием, если считают, что я кого-то убила? Если честно, я рассчитывала встретить в свой адрес чуть больше негатива.
– Я в порядке. Разве что немного потрясена. Но я знала. Знала, что меня собираются за это арестовать.
– Да. – Сара, прищурившись, смотрит на экран ноутбука. – Вы сделали заявление. Вы сказали полиции и свидетелям происшествия, что находились с покойной в здании и были рядом с ней незадолго до того, как она умерла. Вы сказали им, что это ваша вина. – Она вопросительно смотрит на меня.
– Ну… я совсем другое имела в виду, – качаю я головой. – Я растерялась. Мне казалось…
Она переводит глаза на текст на экране ноутбука:
– А потом вы взяли свои слова назад. Заявив, что не знали о ее присутствии в том здании.
Я роняю голову на сложенные руки:
– Да, я действительно этого не знала.
– Но ведь вы там были.
– Да, я там была, – соглашаюсь я. – В том самом здании. В то самое время. Тем не менее не рядом с ней. И я ничего плохого не сделала. О чем и сказала полиции. Они мне не поверили.
– Не поверили, – соглашается Сара.
– Послушайте, я не могу ничего объяснить. Я не знаю, как или почему так произошло. У меня есть теория, но она типа… безумная. На самом деле весьма странная.
Сара смотрит мне прямо в глаза:
– Тейт, я должна вас предупредить… Если вы как-то замешаны в этом деле, вам не нужно ничего говорить. Вы должны хранить молчание. Вы меня поняли?
– Нет. Я должна им сказать! – протестую я. – Я невиновна. И ничего плохого не сделала. Я должна изложить им свою версию событий.
– Вы уже изложили свою версию событий.
– Но они мне не поверили! Они меня арестовали.
– Вот именно. То, что вы изложите свою версию событий, отнюдь не означает, что вас отпустят. Это так не работает. Как вы уже успели заметить, в результате вы просто окончательно запутаетесь.
– Но я невиновна!
– Тогда расскажите мне все. И позвольте дать вам совет. Ведь я здесь именно поэтому.
Я заворачиваюсь поплотнее в одеяло, хотя вполне согрелась и уже способна чувствовать свои ноги. Способна нормально соображать.
Сара придвигает к себе ноутбук и ждет, опустив глаза и расправив плечи.
– Я не знаю, с чего начать, – вздыхаю я.
– Начните с самого начала.
Часть первая
Глава 1
Я пробиралась по забитому людьми бару к стеклянной двери на террасу. Настроение у всех было приподнятым, рождественское караоке в самом разгаре. Мой начальник Дэн и его личная помощница Хейли только что вполне прилично сработали под Элтона Джона и Кики Ди. А теперь выступал наш исполнительный директор Джерри Сигер, явно воображавший себя Элвисом. Разогретый благодарной публикой и количеством выпитой водки, он рывком расстегнул на груди рубашку и стал энергично вращать бедрами, пародируя короля рок-н-ролла.
Бар находился на верхнем этаже двадцатипятиэтажного офисного здания в самом сердце Сити. Подойдя к двери, я заметила несколько человек из своего отдела, кучковавшихся в курительной зоне снаружи, и резко остановилась, так как была сыта по горло пустой офисной болтовней. По правде говоря, я вообще не общалась с сотрудниками нашего банка, если не считать Дэна и, возможно, Хейли. Меня не интересовали ни автомобили партнеров, ни их каникулы на горнолыжных курортах, ни кто следующий на очереди за самым крупным бонусом, а сотрудников банка не интересовала ни я, ни моя захиревшая актерская карьера.
Я проскользнула мимо них за угол и поднялась по узкой пожарной лестнице на верхнюю площадку террасы на крыше. Холодный воздух действовал отрезвляюще, так же как и открывавшийся вид. Когда я поднялась на самый верх, то увидела мерцающие вдали белые огни Тауэрского моста и змеившуюся в восточном направлении, в сторону доков, реку. За моей спиной на том берегу возвышался небоскреб «Осколок», нижние этажи были окутаны тьмой, а макушка ярко светилась. Я закурила сигарету и глубоко затянулась, наслаждаясь одиночеством. Докурив, я сделала пару шагов вперед, поближе к парапету. Мне хотелось проверить, как близко я смогу подойти к краю, а заодно посмотреть на улицу внизу. Я всегда боялась высоты, у меня затряслись поджилки, тем не менее какое-то извращенное чувство упрямо гнало меня к самому краю. Будто я проверяла на вшивость свой мозг: сможет ли он остановить меня от прыжка? Мне когда-то говорили, что в этом-то и состоит настоящая причина головокружения.
Я подошла к ограждению и, ухватившись за перила, посмотрела вниз – и вот он, длинный отвесный обрыв. Мой желудок тут же сделал кульбит. А потом справа от себя краешком глаза я заметила ее. Женщину с темными волнистыми волосами. Она залезла на наклонное световое окно, перебралась через парапетное ограждение и теперь сидела, свесив ноги, на карнизе.
Поколебавшись, я крикнула:
– Эй! Не уверена, что тут стоит сидеть. – Когда она не ответила, я подошла поближе и, преодолевая головокружение, затараторила: – Я серьезно. Это небезопасно. Ты можешь упасть.
Она повернула голову и посмотрела на меня:
– Не могла бы ты просто… оставить меня в покое?
– Не думаю, что мне стоит это делать, – с некоторой заминкой ответила я.
– Я только хочу… Мне нужна всего лишь одна минута.
– А потом ты слезешь с карниза? – Повернувшись ко мне спиной, она покачала головой, и меня затрясло. – Если ты собираешься прыгнуть… Пожалуйста, не нужно этого делать. – (Она не ответила.) – Да ладно тебе! Наверняка все не так уж и плохо.
– Неужели? Давай поспорим! – произнесла она дрожащим, срывающимся голосом, взяла бутылку вина, стоявшую рядом с ней на парапете, и, откинув голову, сделала большой глоток.
– Может, хочешь об этом поговорить? – не сдавалась я.
– Тут не о чем говорить, – ответила она. – Я облажалась. Эпически облажалась.
– А как именно ты облажалась?
У нее затряслись плечи, она заплакала.
Тогда я поспешно сказала:
– Послушай, моя жизнь – сплошная катастрофа. Если кому и прыгать вниз, так это мне. – (Она не ответила.) – Нет, я серьезно. Я тридцативосьмилетняя безработная актриса – слеш – временная секретарша – слеш – девочка на побегушках. Я живу совершенно одна. А точнее, вдвоем с котом.
Она оглянулась:
– Так ты актриса?
– Ага, – облегченно кивнула я, довольная, что привлекла ее внимание. – Ну… пытаюсь ею стать.
– И в каких постановках ты участвовала?
– Да так, особенно ни в каких. Ты вряд ли о них слышала.
– А по телику тебя показывали?
– В одной рекламе. Да и то сто лет назад.
– Ну и в какой же?
– Магазина ковров. Я была женщиной на ковре-самолете. Той самой, которая влетела в окно и приземлилась прямо в гостиной какой-то пары. – (Она посмотрела на меня пустыми глазами.) – Угу. Ну да ладно. У меня давным-давно не было приличной работы. На мне висит долг в двадцать одну тысячу фунтов. Я ничего не умею. Разве что лицедействовать. Хотя нет. Я получила сертификат OCR, уровень два, по машинописи, но у меня хромает скорость, и я заработала RSI[1 - Травма от повторяющихся нагрузок. – Здесь и далее примеч. перев.]. Поэтому в основном занимаюсь фотокопированием, сканированием и уничтожением документов. Что мне наверняка пригодится, – я продолжала болтать, – если я получу роль одуревшей от скуки временной секретарши. Хотя прямо сейчас все это безумная чертова скукотища! И знаешь что? Мои братья и сестры – семейные люди с детьми, и все они мультимиллионеры.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет, – кивнула я. – Каждый из них. У них большие дома, хорошие машины, дизайнерские шмотки, шикарные каникулы. Они живут в сказке. А теперь посмотри на меня.
Женщина протянула мне бутылку с вином. Я сделала шаг вперед и взяла у нее бутылку.
– Они что, реально миллионеры?
– Реально. – Вытерев рукавом горлышко бутылки, я отхлебнула вина. – Я не шучу. Одна из моих сестер – владелица сети отелей. Мой старший брат разместил акции своей компании на фондовом рынке перед кризисом и заработал пятьдесят миллионов, за одну ночь превратившись из просто богатого в супербогатого человека.
– Ну а если они все такие богатые, почему не помогут тебе рассчитаться с долгами?
– Они сговорились и решили, что не будут этого делать. Они считают, я должна включить мозги и научиться сама себе помогать.
– Мило, – медленно кивнула она.
У меня завибрировал телефон. Я вытащила его из кармана и посмотрела на экран.
– Бойфренд? – спросила она.
– Всего-навсего «Амазон». Завтра доставка, – покачала я головой.
– А что ты заказала?
– Туфли, – ответила я, и она, снова кивнув, внезапно заплакала. – Если честно, чуть поздновато. Новые туфли нужны были мне для вечеринки. – После этих слов она заплакала еще горше, и я придвинулась чуть поближе. – Эй!
– По крайней мере, у тебя есть бойфренд, – всхлипнула она. – По крайней мере, у тебя есть чертов бойфренд!
– Что? – нахмурилась я. – С чего ты взяла, что у меня есть бойфренд?
– Сообщение, которое ты только что получила, – объяснила она.
– От «Амазон».
– Ох! Ага… О’кей. – (Интересно, когда она успела так набраться?) – А у тебя есть бойфренд?
Она сверлила меня глазами в ожидании ответа. И при этом ерзала на карнизе. Я запаниковала. Вообще-то, я собиралась сказать «нет», но не хотелось врать. Что, если Дэн отправится меня искать и поднимется на террасу?
– Типа того, – кивнула я.
– Что ты хочешь этим сказать? – фыркнула она.
– У меня кое-кто есть, – призналась я. – Но он, собственно, не мой бойфренд.
– Что значит – он, собственно, не твой бойфренд?
– Он женат, – замялась я и, встретив ее немигающий взгляд, добавила: – Теперь понимаешь? Катастрофа.
Минуту-другую она обдумывала мои слова. Ветер, подняв полу пальто незнакомки, стегнул ее по бедру. Поправив пальто, она спросила:
– А ты его любишь?
– Да.
– А он тебя?
– Не знаю. Возможно.
– И тем не менее осталась какая-то надежда, – пробормотала она. – У тебя осталась надежда.
– Он женат, – напомнила я. – У него есть дочь, которую он обожает. Он никогда не бросит жену.
– Откуда ты знаешь?
– Я это прогуглила.
Внезапно она улыбнулась сквозь слезы:
– Ты это прогуглила?
– Ой, ну ты понимаешь! Я прогуглила, как часто мужчины бросают своих жен. Оказывается, всего в пяти процентах случаев или типа того. – Ее улыбка стала шире, и я улыбнулась в ответ. – Что?
Женщина пожала плечами:
– Не знаю. Извини. Просто ужасно смешно звучит.
– Так все делают, когда находятся на грани отчаяния.
– Расскажи мне об этом, – попросила она.
Я молча посмотрела на нее. Она не шелохнулась, но мне показалось, будто мы чуть-чуть продвинулись вперед. И я побоялась все испортить, ляпнув что-нибудь не в тему.
Наконец она засопела и вытерла глаза.
– Можно стрельнуть у тебя сигаретку?
Я поспешно достала из сумки пачку и протянула своей собеседнице.
Она попыталась взять пачку, но не смогла дотянуться.
– Не получается… Не могла бы ты подойти поближе?
– Спускайся, – предложила я. – Пожалуйста! Где ты живешь? Может, мы возьмем до дома одно такси или… найдем какой-нибудь бар или типа того. И уже там продолжим наш разговор.
Она помолчала секунду, а затем, к моему удивлению, повернулась и, схватившись за перила, встала на колени, после чего перелезла через парапетное ограждение и спустилась со светового окна. Я поспешно подошла поближе и встала между ней и парапетом. Щелчком вытряхнув сигарету, я протянула ее женщине, дала ей прикурить и вернула бутылку с вином. Женщина выпустила облачко дыма и приложилась к бутылке.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Тейт, – ответила я.
– Еще раз, – нахмурилась она.
– Тейт. Т-е-й-т.
– Как необычно.
– Угу. Думаю, родители надеялись, это сделает меня интересной. В нашей семье у всех односложные имена. Ферн, Хит, Блэр, Скай. А как тебя зовут?
– Хелен.
– Ух ты! Я поняла. Целых два слога.
Она сжала губы и втянула щеки:
– Моя фамилия Бэк.
Я постаралась сохранять непроницаемый вид. Хел и Бэк[2 - Хел (Hell англ.) – ад, Бэк (back англ.) – назад. Выражение «Be to hell and back» означает: «Пережить большие неприятности».]. Я не рискнула смеяться. Хелен по-прежнему стояла слишком близко к краю. Она все еще могла передумать и, снова вскарабкавшись по световому окну, броситься вниз.
– Шучу-шучу. Моя фамилия Джонс. – Она широко улыбнулась и выпустила еще одно облачко дыма.
Я облегченно улыбнулась в ответ.
– Итак, расскажи об этом женатом мужчине, – попросила она.
– А где ты работаешь? – замялась я.
– Что?
– Ты работаешь в ФКБ?
– Где-где?
– Это Французский частный кредитный банк, где я подвизаюсь. Банк занимает несколько этажей: с двенадцатого по девятнадцатый. Сегодня в баре гуляют сотрудники банка.
Она покачала головой:
– Нет.
– А на каком этаже ты работаешь?
Она сделала очередную затяжку:
– На десятом.
– На десятом? – Я почесала в затылке. – В «Коуэн Макколи», да?
– Э-э-э… я просто временная сотрудница, – ответила она. – На самом деле я там никого не знаю.
Я вытряхнула из пачки еще одну сигарету и прикурила:
– И я тоже. Отстой, да? Никому нет до тебя дела. Ты словно человек-невидимка.
– Тогда почему ты здесь?
– Рождественский корпоратив. – Я пожала плечами. – Приходится делать над собой усилие. Ведь так?
Она затушила окурок каблуком:
– Ну… я не знаю. А зачем, если ты всего лишь временная секретарша?
– Долговременная. Я здесь уже четыре месяца. – Сделав паузу, я добавила: – Ладно. По правде говоря, парень, с которым я встречаюсь, – я кивнула на здание за спиной, – он там, внутри. Я с ним работаю. Он мой босс. – Когда она, поджав губы, многозначительно покачала головой, я не смогла сдержать кривой усмешки. – Вот такие дела. Только все это реально дохлый номер. На работе он никогда со мной не разговаривает. И даже более того, демонстративно меня избегает. Так что ты совершенно права. Сама не понимаю, какого черта я сюда притащилась.
Она передала мне бутылку. Я сделала глоток и вернула бутылку:
– А как насчет тебя? Ты-то зачем здесь?
– Я пришла, чтобы броситься вниз с крыши. Ты что, забыла?
– Блин! Прости. Но ты ведь больше не собираешься этого делать?
Она бросила тоскливый взгляд на «Осколок»:
– Ты вроде как меня отговорила.
Я осторожно коснулась ее руки:
– Ай ладно. Давай вызовем такси. Утром жизнь покажется тебе совсем в другом свете.
– Я так не думаю.
– Ну тогда ты всегда сможешь мне позвонить. Хорошо?
– Ты серьезно?
– Ага. Совершенно серьезно. Дай-ка мне твой телефон.
Вытащив из кармана сотовый, она отдала его мне. Я набрала свой номер и нажала на кнопку «Отправить». Мой телефон звякнул, и я вернула ей сотовый.
Она бросила на меня озадаченный взгляд:
– Почему тебя это волнует?
– Потому. Несмотря на то что, по-твоему, ты сделала или не сделала, ты, кажется, милая женщина, – улыбнулась я. – И, кроме того… мы, временные сотрудники, должны держаться друг друга. Разве нет?
Поразмыслив минуту-другую, она шагнула вперед и спрыгнула на крышу рядом со мной.
Глава 2
Сара, мой адвокат, прекращает печатать.
– Значит, она работала на десятом этаже, да?
– Нет. – Я качаю головой. – Она мне солгала. На самом деле она там не работала.
– Она не работала на… – Сара прокручивает напечатанный текст наверх. – На «Коуэн Макколи»? Или не работала на десятом этаже?
– Она вообще не работала в этом здании.
– О-о-о… Теперь понимаю. – Сара ловит мой взгляд. – Итак… зачем она солгала?
– Она не имела права находиться там. Она обманом пробралась внутрь. – Я смотрю Саре прямо в глаза. – Она хотела покончить с собой. По крайней мере, судя по ее словам.
– Есть и другие способы совершить самоубийство.
– Но она хорошо знала это здание. И не сомневалась, что сумеет пробраться внутрь. А дом номер двести двадцать пять по Истчип достаточно высокий, чтобы… – Я делаю паузу и на секунду закрываю глаза. – Высота дома сто метров. Триста футов. Одним словом, оптимальный вариант. Идеальная высота, если желаете гарантировать себе летальный исход, но не хотите иметь слишком много времени на раздумья, пока летите вниз.
– Это она вам сказала? – хмурится Сара.
Я сижу, уставившись в стол:
– Ага. Меня должно было кое-что насторожить. Нестабильность Хелен. Вранье. Но я пожалела ее. И она мне понравилась. Она показалась мне полной жизни. Понимаю, при данных обстоятельствах это звучит странно, но она отнюдь не выглядела сумасшедшей. Просто выпила лишнего, ну и расквасилась. Хотя с катушек вроде бы не слетела. Наверное, я просто не поверила в серьезность ее намерений.
– Что ж, я понимаю, почему вы пришли к такому выводу. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши.
– Угу, – фыркаю я. – И полюбуйтесь, куда это меня завело.
– Итак, если она там не работала… как она попала внутрь?
– Она сказала, парень на входе запомнил ее в лицо. Ведь она пару месяцев назад работала в этом задании. Дело было вечером. На верхнем этаже проводили корпоратив. Она каким-то образом убедила его, что она чья-то гостья, и он ее впустил. И так как без пропуска невозможно попасть на какой-либо этаж или в бар, полагаю, охранник решил, что особого вреда не будет. Тем более что на входе в бар стоит своя охрана. И она никуда, собственно, не могла пройти.
– За исключением… террасы на крыше?
– Да. Туда можно попасть прямо с двадцать пятого этажа, минуя бар. На крыше, естественно, также установлены камеры видеонаблюдения.
– А она об этом знала?
– Полагаю, она потрудилась это выяснить.
Сара смотрит на листок бумаги, лежащий на столе возле ее ноутбука:
– Итак, дом номер двести двадцать пять по Истчип – это высотное здание, имеющее двадцать пять этажей. Не могли бы вы рассказать мне чуть больше?
– Типа о чем?
– Опишите мне здание.
– Хорошо. Ну… там находится куча разных компаний. В цокольном этаже – тренажерный зал, а на самом верхнем – бар. Думаю, на некоторых этажах есть спальные капсулы. В банке никто не трудится допоздна или по уик-эндам. Но некоторые американские юридические фирмы, расположенные в здании, работают и по ночам.
– А что там с охраной? – спрашивает Сара, продолжая печатать.
– Офис охраны с системой наблюдения находится на первом этаже, справа от входа. Там еще есть стойка возле турникета, за которой тоже сидят охранники. А если вы хотите подняться или спуститься, вам понадобится пропуск, чтобы попасть в коридор другого этажа.
– Похоже, той женщине пришлось приложить немало усилий, – оторвав глаза от экрана ноутбука, говорит Сара.
– Знаю. Совершенно с вами согласна, – киваю я.
Она вглядывается в мое лицо:
– Продолжайте. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши. И что было потом?
– Я вызвала такси. Мы спустились по внутренней лестнице. Это с двадцать пятого-то этажа! Она сказала, у нее фобия – боязнь лифтов. А потом мы поехали домой. Она вышла первой. Нам с ней было по пути. По крайней мере, она так сказала.
– Что вы имеете в виду?
– Она сказала, что живет на Кенрик-Плейс, недалеко от Бейкер-стрит. А поскольку я ехала в Паддингтон, нам имело смысл взять одно такси на двоих и разделить плату. Итак, такси остановилось на Кенрик-Плейс. Она вышла. Мы попрощались. Она сказала, что с ней все в порядке. Она и выглядела вполне нормально. Я опять предложила ей звонить, если возникнет потребность поговорить.
– И она позвонила?
– Да. Прямо на следующий день.
Глава 3
На следующее утро – утро после вечеринки – я проснулась рано, но затем еще немного подремала и в результате встала только в полдень. Я приготовила себе чай с тостом и до вечера провалялась на диване: ела чипсы и смотрела старый хичкоковский триллер. А еще я обменялась сообщениями с Дэном, отчего сперва пришла в крайнее возбуждение, а затем впала в уныние. Оказывается, он уже выехал ко мне. Мы проведем вечер вместе. «Я схожу за продуктами. И приготовлю ужин. Не беспокойся», – написал он. Впрочем, сразу же после этого он сообщил, что у него возникли кое-какие проблемы с Эмили, его дочерью. Поэтому он не сможет остаться надолго. Придется заказать еду навынос и купить бутылку хорошего вина.
На том и порешили. Мне оставалось лишь принять ванну, вымыть посуду, пропылесосить квартиру и вынести мусор. А затем пришло еще одно сообщение. Кое-что произошло, написал он. Он не сможет приехать. Обеспокоенная, я отправила ему сообщение. Что случилось? Ничего страшного, ответил он. Ничего такого, о чем стоило беспокоиться. Но Мэдди, его жена, должна поехать на какую-то встречу в Сити. Очень важную встречу. И теперь ему придется остаться дома, чтобы присмотреть за Эмили.
Я знала об Эмили все. Ей было уже пятнадцать, и пару часов она вполне могла посидеть дома одна. Однако прямо сейчас она переживала стадию подросткового бунта: связалась с нехорошей компанией, курила, пила и одному богу известно чем еще занималась. Детишки, с которыми она водила дружбу, плохо на нее влияли. Как-то вечером она незаметно от родителей улизнула из дому и вернулась лишь на рассвете. Дэн с Мэдди чуть с ума не сошли от волнения. Дэну приходилось быть начеку и не спускать с дочери глаз. Если он вечером куда-нибудь уходил, Эмили тут же как ветром сдувало, а она должна была сидеть под домашним арестом. Стоило дать ей хотя бы малейший шанс, и она тут же спешила им воспользоваться.
Переговорив с Дэном по телефону, я проглотила пару таблеток от головной боли, вернулась на диван и еще чуть-чуть подремала. Проснулась я в дурном настроении, чувствуя себя апатичной и вялой. Нужно было придумать, как убить уик-энд, однако я слишком поздно спохватилась. У всех моих друзей уже были свои планы. Они не подозревали о Дэне – мне было стыдно признаться, ведь они наверняка не одобрили бы мою связь с женатым мужчиной, – да и в любом случае им не стоило знать, что у меня просто-напросто не осталось других вариантов. Поэтому когда зазвонил телефон и я увидела, что это Хелен, то даже обрадовалась, так как хотела отвлечься.
– Привет, Тейт, – дрожащим голосом быстро произнесла она. – Я дико извиняюсь, но я звоню по делу. Я потеряла сережку. Все кругом обыскала, но ее нигде нет. Должно быть, обронила вчера вечером.
– Не может быть! – ахнула я. – Дорогая сережка?
– С бриллиантами! – воскликнула она почти обвиняющим тоном. – Серьги очень ценные. Уникальные. Вторых таких нет. Бабушка подарила мне их перед смертью. Они… – Она сделала паузу, и я услышала всхлипывание. – Единственное, что у меня от нее осталось. Я должна найти сережку!
– А ты не хочешь позвонить в службу такси? – спросила я. – Может, таксист поищет пропажу на заднем сиденье…
– Нет! – резко оборвала меня Хелен. – Я уже это сделала. Дохлый номер. Мне сказали, сережки там нет.
– Хорошо. Ну тогда… Боже мой, мне так жаль, но я просто не знаю, чем тебе помочь.
– Офис. Истчип. Мы должны вернуться в здание и проверить. Прямо сейчас. Ты сможешь со мной съездить?
Секунду-другую я обдумывала ее просьбу. Прямо сейчас, в субботу вечером, задачка была не для среднего ума. У меня на языке вертелся вопрос: «А разве нельзя подождать до понедельника?» Впрочем, я уже знала, что нельзя, а иначе Хелен не стала бы меня фаловать. Ведь чем раньше она повторит все свои вчерашние действия, тем больше у нее будет шансов найти серьгу. И все же я-то ей зачем сдалась?
– Э-э-э… Думаю, что смогла бы, – начала я, – но…
– Значит, согласна? – перебила она меня, в ее голосе звучали благодарные нотки. – Ты не могла бы захватить с собой пропуск? Никак не могу найти свой. Наверное, тоже обронила. Без тебя мне не удастся попасть внутрь.
Я заколебалась. В ФКБ очень строгие правила. И хотя в самом помещении банка деньги не хранились, я в любом случае не имела права приводить туда посторонних. Как ни крути, я только вчера познакомилась с Хелен и совсем ее не знала. И на самом деле мне было немного не по себе.
Хотя, с другой стороны, она явно была в полном отчаянии, и от этого я тоже ощущала растерянность. Ведь я сказала, что она может на меня рассчитывать. Разве нет? А кроме того, за стойкой наверняка будет кто-нибудь из охранников. Если они к этому времени не нашли потерянный пропуск, то едва ли пропустят ее в здание. Так что ей придется подождать в вестибюле, пока я, поднявшись на двадцать пятый этаж, буду искать сережку.
– Ладно, – наконец согласилась я, поскольку мне в любом случае нечем было заняться. – Моя машина на улице. Если хочешь, могу подобрать тебя по дороге.
– Не волнуйся. Я уже в такси. И сейчас буквально за углом от тебя. Буду… минут через пять.
– Ты что… едешь ко мне?
– Ну да. Надеюсь, ты не против?
– Откуда ты… откуда ты знаешь, где я живу?
Пауза.
– Парк-Ист. Сассекс-Гарденс? Верно?
– Да. Все верно.
– Вчера вечером ты сама мне сказала. Неужели не помнишь?
– Не помню, – призналась я. – Но… Хорошо. Тогда увидимся через минуту.
Я поспешно натянула на себя джинсы и толстый свитер, открыла для Джорджа баночку «Шебы», взяла пропуск. Когда я спустилась вниз, возле дома уже стояло такси, а из заднего окна мне махала улыбающаяся Хелен. Она выглядела намного спокойнее, чем накануне.
– Забудь о своей машине. Мы поедем на такси. А если найдем сережку, с меня выпивка.
Я села рядом с Хелен на заднее сиденье, и она дала таксисту адрес офиса.
– А ты позвонила в службу охраны? – спросила я, когда такси направилось через Мейфэр в сторону Сити.
– Нет. А зачем? – встревожилась она.
Я пожала плечами:
– Ты должна предупредить их заранее, чтобы они знали, кто может появиться в здании. Тогда они включат освещение и вообще. Я даже не знаю, кто из охранников будет дежурить в субботу в шесть вечера.
– Ничего страшного. У тебя ведь есть пропуск? Мы можем попасть внутрь. А свет наверняка включается от датчиков движения. Так что мы все увидим.
– Ну да, конечно… Но по-моему, нам в любом случае нужно предупредить службу охраны. – Я потянулась за телефоном.
– Пожалуйста… не нужно никуда звонить, – замявшись, попросила Хелен.
– Почему нет? – нахмурилась я.
– Так будет гораздо проще. Избавит меня от лишних расспросов.
– И тем не менее, возможно, твой пропуск у них. Кто-нибудь мог его отдать. И твою сережку тоже. По крайней мере, ты могла бы спросить.
Хелен повернулась и молча уставилась в окно, затем повернулась ко мне:
– Послушай, Тейт, я… я не хочу, чтобы ты звонила в службу охраны. У меня нет пропуска. Дело в том… что я там больше не работаю.
– Что?! О чем ты говоришь?
Она вздохнула и опустила глаза:
– Ладно. Итак, я ведь уже сказала тебе, что эпически облажалась. И это одна из тех вещей, что я просрала. Меня уволили.
– Значит, ты там не работаешь?
– Нет, хотя раньше действительно работала в «Коуэн Макколи» на десятом этаже. А потом мне дали коленкой под зад.
– Когда?
– Пару месяцев назад.
– Ох! Боже мой! Все верно. Теперь понимаю. – Я покосилась на Хелен.
Она повернула голову и посмотрела в окно. Я проследила за ее взглядом. Такси свернуло на набережную Виктории, впереди виднелся мост Ватерлоо. До офиса оставалось минут пятнадцать езды. Мне не терпелось выяснить, почему Хелен уволили, но, с другой стороны, не хотелось сыпать ей соль на раны.
– Итак… Тогда что ты там делала? Вчера вечером? – (Хелен понурилась, на ее лице появилось выражение типа: «И ты еще спрашиваешь?») – Выходит, ты пошла туда только… чтобы… чтобы…
– Покончить с собой. Да.
– Но это…
– Чистой воды безумие? Согласна.
Я заколебалась, переваривая услышанное:
– Но как ты сумела пробраться мимо поста охраны?
– Я знакома с парнем на входе. Он всегда… Короче, он мне симпатизировал, – призналась она. – Мы с ним чуть-чуть флиртовали. Понятно? Я сказала ему, что пришла на вечеринку ФКБ. Назвала ему имя одной из секретарш. Сказала, мы встречаемся с ней в баре. Он связался по рации с кем-то из парней в дверях на верхнем этаже, и…
Я пристально посмотрела на Хелен:
– Минуточку. Какой такой секретарши?
– Хейли Олбрайт. Ты ее знаешь?
У меня екнуло сердце.
– Она личная помощница моего босса.
– Ах да! Дэна… того самого мужчины. – Хелен многозначительно подняла брови и улыбнулась.
Я с ужасом посмотрела на нее. Господи! Блин! И где была мой голова, когда я рассказывала абсолютно незнакомому человеку о себе и Дэне?!
– Вот уж не думала, что ты знаешь кого-то из нашего банка, – прочистив горло, сказала я. – Я ведь тебя спросила, и ты ответила… короче, ты, похоже, не знала, кто… Ладно, проехали. Она твоя подруга, да?
– Кто?
– Хейли.
– Ой, ну что ты! – смутилась Хелен. – Я просто назвала ее имя, чтобы пробраться внутрь.
– Но ты ее знаешь! – не сдавалась я.
– Ну да.
– Откуда? Откуда ты ее знаешь?
Хелен посмотрела на меня круглыми глазами:
– Господи! С чего это ты так распсиховалась? Думаешь, я собираюсь… – (Я почувствовала ее руку на своем локте.) – Тейт, мы познакомились в баре пару месяцев назад. Только и всего. Незадолго до того, как меня уволили. Мы с ней просто болтали, и я сказала, что в «Коуэн Макколи» дела у меня не ахти. А она сказала, что в ФКБ есть открытые вакансии, и предложила позвонить ей, если нужно замолвить за меня словечко. И дала номер своего телефона. И больше ничего.
– Так ты это сделала? – не сдавалась я.
– Сделала что?
– Позвонила ей.
– Нет. Я не стала ей звонить.
– А почему?
Хелен нахмурилась и убрала руку с моего локтя:
– Потому. Мне не нужна была другая работа. По крайней мере сейчас. У меня и так кругом сплошная засада. – Ее глаза затуманились.
– Ладно. Забудь, – поспешно сказала я. – Ты вовсе не обязана мне что-либо рассказывать.
– Не парься. – Ее увлажнившиеся глаза просияли. – Я никому не скажу о том, что ты говорила вчера вечером.
У меня схватило живот. Что конкретно я успела ей выложить? Я прокрутила в голове события вчерашнего вечера. Господи Иисусе! Теперь я вспомнила. У нас состоялся еще один разговор о Дэне. Ну конечно! Я говорила о нем. И явно сболтнула лишнего.
Хелен снова потянулась к мне и крепко схватила меня за руку:
– Тейт, я ведь тогда сказала это на полном серьезе. Честное слово!
– А что конкретно? Повтори, – попросила я, опасливо покосившись на свою новую знакомую.
– Что все останется между нами. Железно!
Я беспокойно поерзала на сиденье.
Вчера мы обе возвращались домой в легком подпитии. Что было, то было. Вплоть до настоящего момента я считала, что Хелен надралась сильнее меня, но оказывается, она гораздо лучше запомнила тот разговор. И прямо сейчас ее слова прозвучали в моей голове тревожным звоночком.
– Ну и кого еще ты знаешь в нашем банке? – Мое сердце тревожно забилось.
– Никого, – заверила она меня. – Повторяю еще раз для идиотов. Я вовсе не собиралась на вечеринку. Это был всего лишь предлог, чтобы попасть в здание.
– А если бы тебя кто-нибудь узнал?
– Кто? Это был корпоратив вашего банка.
– Как насчет Хейли?
– Я ведь уже говорила, у нас с ней чисто шапочное знакомство. Ну, придумала бы какое-нибудь объяснение, – пожала плечами Хелен, а когда я молча уставилась на нее, добавила: – Тейт, я на твоей стороне. Я никому ничего не скажу. Правда, правда! И я больше не собираюсь залезать на крышу. Если тебя именно это волнует.
Я перевела дух:
– Честно?
– Честно, честно! Я просто хочу найти сережку. Вчера вечером… Короче, это было тогда. Ну а сейчас все изменилось. – Она повернулась ко мне лицом и тихо объяснила: – Я хотела быть со своей бабушкой. Она была для меня опорой. Мне ужасно не хватает ее. Я только собиралась… Похоже, тогда я считала, что хочу именно этого. Но, Тейт, ты мне реально помогла. После разговора с тобой я поняла, что…
– Что на свете есть кто-то, у кого жизнь еще более отстойная, чем у тебя?
Ее рот скривился в улыбке.
– Типа того, – сказала она.
Глава 4
Когда такси подъехало к офисному зданию номер 225 по Истчип, Хелен вылезла из машины и прошла вслед за мной через вращающиеся стеклянные двери. За стойкой охраны никого не оказалось, и я заколебалась, чувствуя на себе выжидательный взгляд своей спутницы, но затем, отбросив сомнения, провела нас обеих через турникет в маленький холл и остановилась возле лифта. Хелен покачала головой:
– Ты разве забыла, что обратно мы спускались по лестнице?
Мы направились по коридору мимо застекленного внутреннего дворика, а затем через двустворчатые двери прошли к внутренней лестнице, где тут же включилось сенсорное освещение. Хелен замерла и подняла на меня глаза.
– Ужасно не хочется заставлять тебя тащиться наверх, – сказала она. – Почему бы тебе не подняться на двадцать пятый этаж на лифте? Ты могла бы проверить террасу на крыше и потом пешком спуститься ко мне. Я пока начну прямо отсюда и буду потихоньку подниматься по лестнице, осматривая каждую ступеньку. Встретимся на полпути или типа того. Так мы сбережем время. А заодно и свои ноги – как твои, так и мои.
Я замешкалась, мне снова стало не по себе. Я отвечала за нахождение Хелен в здании, а следовательно, не имела права никуда уходить. Хотя, с другой стороны, ее предложение имело смысл. Мы намного быстрее найдем сережку, если разделимся. Да и вообще, без пропуска Хелен просто физически никуда не могла от меня деться. И самое главное – эта мысль засела в моем подсознании, – она не успела бы попасть на крышу раньше меня, ведь я собиралась подняться на лифте, а ей как-никак придется тащиться пешком на двадцать пятый этаж.
– Ладно, – согласилась я. – Тогда почему бы нам не встретиться на лестнице, скажем, на пятнадцатом этаже? Плюс-минус. А если устанешь, можешь остановиться и подождать, пока я к тебе спущусь.
– Похоже на план, – кивнула Хелен.
– Только не вздумай заходить в коридоры, хорошо? – попросила я. – Это, конечно, само собой разумеется, но, если уборщики или кто-нибудь еще откроют тебе дверь, ты ни в коем случае не должна заходить.
– Конечно же нет, – успокоила меня Хелен. – Да и с какой стати? Вчера я не заходила на другие этажи. А если увижу уборщиков, то просто поинтересуюсь, не находили ли они сережку. На худой конец попрошу тебя поговорить с ними в понедельник. Ну как, договорились?
– Конечно. В понедельник я непременно поспрашиваю всех вокруг. Только, ради бога, не делай ничего такого и не ходи куда нельзя, чтобы не навлечь неприятности на мою бедную голову! Хорошо? – умоляющим тоном спросила я.
– Обещаю, – улыбнулась она, энергично кивая. – Я никуда не денусь.
Она описала мне потерянную сережку, затем внимательно оглядела пол вокруг внутренней лестницы и стала медленно подниматься, осматривая каждую ступеньку. Я вернулась в холл и вызвала лифт, который, прибыв буквально через минуту, доставил меня прямиком на двадцать пятый этаж. Пройдя мимо входа в бар, я вгляделась в стекло. Дверь была заперта, в баре ни души. Вспомнив, что Хелен во избежание встречи с охраной обошла площадку перед входом в бар, я повернулась и, внимательно глядя себе под ноги, направилась к аварийному выходу и пожарной лестнице на крышу.
На крыше было холодно и темно. Работал лишь один аварийный светильник с датчиком движения, практически не дававший света. Справа от меня светящаяся верхушка «Осколка» пронзала ночное небо, словно луч маяка, однако бо?льшую часть крыши окутывала тьма. Я вытащила из кармана телефон, включила фонарик и повторила путь, который мы с Хелен могли проделать вчера ночью. Направив фонарик на световое окно и парапетное ограждение, а затем на тот пятачок, где мы стояли, я обнаружила пустую винную бутылку, по-прежнему валявшуюся на бетоне возле светового окна, а также сигаретные окурки. Значит, уборщики сюда еще не приходили. Однако тут трудно было что-либо разглядеть, и это немного пугало. Увидев при свете фонарика, что край крыши находится в опасной близости, я решила уговорить Хелен продолжить поиски в понедельник, возможно с привлечением службы охраны.
Вернувшись в здание, я обвела лучом фонарика площадку около аварийного выхода, затем проскользнула по коридору мимо бара и лифта, завернула за угол, вышла через дверь на внутреннюю лестницу, перегнулась через перила и прислушалась, пытаясь определить, где сейчас Хелен. Тишина. Наверное, она по-прежнему находилась далеко внизу.
Аварийное освещение внутренней лестницы было лучше, чем одинокая лампочка на верхней террасе, однако я для надежности включила фонарик и по мере спуска обшаривала с его помощью каждый угол. Добравшись до пятнадцатого этажа, я посмотрела вниз и снова позвала Хелен. Мой голос эхом прокатился по лестничной клетке, но в ответ я опять услышала тишину. Немного подождав, я спустилась на четырнадцатый этаж, затем – на тринадцатый, на двенадцатый, где снова перегнулась через перила.
– Хелен! – крикнула я. – Ты там?
Нет ответа. Я подошла к двери в коридор и заглянула туда. Может, на одном из этажей Хелен увидела через стекло уборщиков и по какой-то причине решила поискать сережку в другом месте. Найдя в телефоне номер Хелен, я нажала на кнопку вызова, однако попала на голосовую почту. Мне снова стало не по себе. Куда запропастилась эта странная женщина?
Должно быть, решила спуститься по лестнице, подумала я. Другого пути здесь просто-напросто не было. У меня сердце ушло в пятки, когда я представила, что ее поймала и допросила охрана. Или… вероятно, она уже отыскала сережку. Да! Вероятно, пропажа нашлась и Хелен теперь ждет меня на первом этаже.
Я немного воспряла духом. И сразу поспешила вниз, больше не утруждая себя поисками. Оказавшись на первом этаже, я в последний раз крикнула Хелен и открыла дверь во внутренний холл. Я подошла к турникету и оглядела зону для посетителей. Там было пусто, за стойкой охраны тоже. Я бросила взгляд в сторону офиса службы охраны, пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри, однако дверь была закрыта. Может, Хелен сейчас там и ее допрашивают охранники? А может, ей уже заломили руки за спину и вышвырнули из здания? Господи! Я живо представила себе мрачное лицо Дэна и то, как он, разочарованно хмурясь, говорит, что я конкретно подгадила ему. Может, теперь он скажет, что ему не остается ничего другого, как уволить меня.
Я посмотрела на стеклянную дверь безупречно подстриженного маленького дворика слева от меня, подошла вплотную и подергала засов, а потом мой взгляд остановился на дверях лифта. И тут меня осенило. А что, если она пудрила мне мозги насчет своей фобии? Что, если потерянная сережка – это просто уловка? Что, если она, дождавшись, когда я проверю крышу и выйду на лестницу, вернулась к лифту и, пропустив мимо ушей мои призывы, поднялась на верхний этаж, а оттуда – на крышу?
Тревога скрутила внутренности узлом. Ринувшись к лифту, я посмотрела на табло индикации. Лифт стоял на двадцать пятом этаже, что еще ни о чем не говорило, поскольку я именно там его и оставила. Я нажала на кнопку, потом еще раз и подождала секунду. После чего приложила ухо к двери шахты лифта и прислушалась. Затем принялась настойчиво стучать по кнопке лифта, не сводя глаз с лампочки на табло индикации, которая упорно горела возле цифры «25». Я оцепенела. Что теперь делать? Может, стоит предупредить службу охраны? А вдруг Хелен просто вышла в туалет или вообще ждет меня на улице? Но если лифт застрял или – хуже того – был выключен, что в такой ситуации могли сделать охранники? Да ничего. Разве что подняться вместе со мной на двадцать пятый этаж.
Я кинула взгляд в сторону входа и вгляделась в стеклянную панель фасада задания в тайной надежде, что Хелен мелькнет в свете уличного фонаря. Затем я бросилась обратно через дверь к внутренней лестнице и, держась за перила, помчалась вверх, вверх и кругом, вверх и кругом; ремешок моей сумочки соскользнул с плеча, и сумочка, повиснув на локте, хлопала меня по ноге. Я поднималась все выше и выше, считая этажи. Четвертый, пятый, шестой. Я запрокинула голову и посмотрела наверх. Седьмой, восьмой, девятый. На подходе к двенадцатому этажу я окончательно выдохлась и тогда, на секунду остановившись, вытерла взмокший лоб рукавом, стащила с себя толстый свитер и продолжила подъем. Наконец, потная и запыхавшаяся, я достигла верхнего этажа, с разбегу ввалилась в двустворчатые двери и пробежала мимо бара. Двери лифта были открыты, но я не стала останавливаться, чтобы выяснить, в чем дело. Выбежав на террасу через аварийный выход, я забралась по узкой пожарной лестнице на крышу.
– Хелен! – крикнула я, и мой голос раскатисто прозвенел в холодном неподвижном воздухе. – Это я. Тейт. Ты здесь?
Нет ответа.
Я побежала вперед. Сработал сенсорный светильник, что-то ярко блеснуло на бетонном покрытии впереди. Вытащив из кармана телефон, я включила фонарик и посветила себе под ноги. Стекло. Повсюду осколки стекла. Сбитая с толку, я замешкалась. Оно что, уже было здесь раньше? Этого я не помнила. Я направила луч фонарика на то самое место, где видела бутылку из-под вина. Бутылка исчезла. Меня бросило в жар. В отчаянии я обвела фонариком крышу и заметила на земле возле светового окна нечто похожее на горлышко бутылки. Нерешительно обойдя его, я шагнула к самому краю крыши и, вцепившись в ограждение, посмотрела вниз. Мороз пробежал у меня по коже.
Внизу что-то было. Несмотря на кромешную тьму, в свете ближайшего уличного фонаря я увидела на тротуаре груду… чего-то такого. Вокруг уже собралась небольшая толпа, транспорт на проезжей части замер. Водители вышли из машин. Мои пальцы разжались, заскользив по перилам. И хотя всеми фибрами души я желала, чтобы это оказалось неправдой, просто дурным сном, сомнений больше не оставалось. Чье-то искалеченное тело лежало на тротуаре внизу.
Глава 5
Сара достает из сумки пачку бумажных носовых платков, кладет их на стол и, придвинув поближе ко мне, терпеливо ждет, пока я вдоволь наплачусь.
Когда я, немного успокоившись, снова поднимаю голову, она спрашивает:
– Так вы сразу поняли, что это была она?
– Нет. – Я вынимаю из пачки носовой платок; меня трясет, а потому я обнимаю себя за плечи, чтобы остановить дрожь. – Я попыталась к ней подойти, но ее окружила толпа народу. Охранник из нашего здания тоже там был, а еще охранники из соседних зданий. Они отгоняли зевак. Меня к ней не подпустили. Я попыталась объяснить, что произошло, но объяснение получилось корявым. Я винила себя. Тогда я еще не знала того, что знаю сейчас.
Сара придвигает к себе ноутбук, проводит рукой по трекпаду и, поджав губы, секунду-другую щурится на экран.
– Итак, Тейт… что вы хотите сказать? – Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. – По-вашему, Хелен сделала это, чтобы вас подставить? Заманить вас в ловушку?
– Да, – соглашаюсь я и, глядя на выражение ее лица, добавляю: – Очень может быть. Впрочем, не знаю.
– Но зачем? – спрашивает Сара. – Чего ради ей это делать?
– Честное слово, я понятия не имею. У меня есть своя теория, но вы, вероятно, мне не поверите. Да я и сама толком не знаю, верю я в нее или нет.
Сара пристально смотрит на меня, а затем откидывается на спинку стула, сложив руки на груди:
– Хочу быть с вами предельно честной. Во-первых, я пытаюсь понять, как можно было поверить в столь невероятную историю. Потерянная серьга. Потерянный пропуск. Все это выглядит… крайне неправдоподобно.
– Знаю! Я просто форменная идиотка! – Я снова начинаю плакать.
– Тейт, я этого не говорила. Мы все иногда совершаем дурацкие поступки, поэтому ретроспективный взгляд – крайне полезная штука. Я лишь пытаюсь понять: почему вы поставили себя в такое трудное положение ради совершенно незнакомого человека?
– Потому что мне ужасно одиноко! – всхлипнула я. – Потому что я живу одна. Если не считать кота! Потому что мне не с кем поговорить. По крайней мере, с кем-то, у кого жизнь была бы такой же паршивой, как у меня.
– Ладно-ладно, – шепчет Сара.
– И она не была совершенно незнакомым человеком, – возражаю я. – По крайней мере, тогда я так не думала. По ее словам, она работала в «Коуэн Макколи» и знала Хейли. Она знала ее фамилию!
– Но она ведь не работала в «Коуэн Макколи», да?
Я качаю головой:
– Если честно, не знаю. На прошлой неделе Дэн разговаривал с кем-то из их отдела кадров, но они отказались предоставить ему информацию. Очевидно, все дело в защите персональных данных.
– Нам придется сделать запрос по раскрытию информации, – соглашается Сара. – А как насчет Хейли? Что она говорит по этому поводу?
– Она вообще не слышала о Хелен. Дэн поговорил с Хейли. Она не помнит, чтобы когда-либо встречалась в баре с некой Хелен из «Коуэн Макколи». – (Сара медленно кивает и почему-то прекращает печатать мои показания.) – Короче, Хелен оказалась первостатейной лгуньей. Я понимаю, что сейчас все ясно как день, но ее рассказ про потерянную сережку звучал вполне убедительно. Да и вообще, Хелен была реально расстроена. – Замявшись, я добавляю: – О’кей. Полагаю… полагаю, в глубине души я понимала, что тут дело нечисто. Но к тому времени, как она призналась, что на самом деле уже не работает в «Коуэн Макколи», я куда больше переживала из-за Дэна. Ну… вы понимаете. Я боялась, что она расскажет Хейли или кому-нибудь еще о нас с Дэном. И когда мы добрались до офиса, я уже находилась у нее на крючке. Я хочу сказать… если бы я не провела ее в офис, чтобы поискать сережку, она реально могла бы на меня разозлиться. Ну и как бы она со мной поквиталась? Наверное… я просто хотела перетянуть Хелен на свою сторону. Это все, о чем я могла думать.
В дверь стучат. Входит помощница дежурного офицера по работе с задержанными.
– Простите, что прерываю вашу беседу, но сержант приказал отвести вашего клиента снять отпечатки пальцев и прочее.
Сара советует мне идти на сотрудничество, после чего я встаю и выхожу из комнаты вслед за помощницей дежурного офицера. Мы идем по коридору и из изолятора временного содержания попадаем в ярко освещенную боковую комнату. Помощница дежурного офицера подводит меня к инфракрасному сканеру и, прижимая каждый мой палец к панели, прокатывает слева направо, чтобы получить изображение отпечатков на экране компьютера. Мне ужасно неприятно, но я, следуя инструкциям, послушно прижимаю руку к панели, пока она снимает отпечатки со всех моих пальцев, обеих ладоней и ребер ладоней. Меня фотографируют, затем берут мазки изо рта. Все это время я ощущаю присутствие Сары, которая, стоя в дверях, молча наблюдает за процедурой, что действует на меня успокаивающе, хотя и немного смущает. Сара хорошая. Я точно знаю. И она меня поддерживает. Это ее работа. Но верит ли она мне? Вот в чем вопрос. Если она не верит мне, значит никто не поверит. И в первую очередь полицейские. С какой стати? Я у них главная подозреваемая. Наверняка. А иначе я не оказалась бы под арестом. Меня осудят и отравят в тюрьму. Тут и к гадалке не ходи. И потом…
И потом все начинается с самого начала. Те же пугающие образы, те же вопросы, которые непрерывно вертятся в моей голове с тех пор, как полицейские, забарабанив в мою дверь, пришли меня арестовывать. Смогу ли я выдержать? Смогу ли я действительно выдержать? Достаточно ли я сильная? Способна ли я через это пройти?
Когда помощница дежурного офицера заканчивает со мной, появляется женщина-детектив и просит назвать пароль от моего телефона. Сара предупредила меня, что я не обязана ничего сообщать, но это может быть чревато и полицейские в любом случае взломают телефон. Я называю женщине-детективу пароль. И сразу получаю пластиковый стаканчик жидкого чая и разогретое в микроволновке нечто невнятное, именуемое здесь лазаньей, после чего меня снова отводят в комнату для встречи с адвокатом. Сара входит следом, садится за стол, открывает ноутбук. Я сажусь на скамью напротив нее.
– Все в порядке? – спрашивает она.
– Да, – отвечаю я.
Сара проводит рукой по трекпаду, щелкает и вглядывается в экран ноутбука:
– Итак, вы находились на террасе на крыше. Перегнулись через перила и увидели кого-то, лежавшего на тротуаре. – Дождавшись моего кивка, она продолжает постукивать по клавиатуре, периодически переводя взгляд с экрана на меня. – А потом?
– Потом я рванула вниз. Или все-таки спустилась на лифте? Точно не помню. У меня помутилось в голове. Помню только, что охранник уже был на улице. И не подпустил меня к ней. – Я вытираю глаза и недоуменно качаю головой. – Ну а после этого приехала полиция.
Глава 6
В вестибюле офисного здания по адресу Истчип, 225, я толкнула вращающуюся дверь, но она не поддалась. Должно быть, запер охранник. У меня колотилось сердце и дрожали колени. Посмотрев через стекло на улицу, я увидела, что там уже собралась небольшая толпа. В субботний вечер на улице было не слишком многолюдно, и происшествие привлекло внимание лишь покупателей из ближайших магазинов и посетителей баров. Услышав пронзительный вой сирены, становившийся все громче, я еще раз попыталась открыть дверь на улицу. Бесполезно. Тогда я прошла через турникет и, пробежав по коридору, выскочила через двустворчатые двери прямо на внутреннюю лестницу, по которой спустилась на цокольный этаж, где, насколько я помнила, имелся еще один выход. После чего прошла мимо тренажерного зала на подземную парковку и, поднявшись по пандусу, оказалась на улице позади офисного здания.
Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:
– Стоп! Туда нельзя!
– Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! – услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.
– Вы не понимаете! – взвизгнула я. – Я была с ней!
Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.
– Я была вместе с ней в том здании! – всхлипнула я.
– Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? – спросила какая-то женщина.
– Да. – Я повернулась лицом к ней. – Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.
– Вам придется дождаться полиции, – внимательно оглядев меня, сказал охранник. – Подождите здесь, пожалуйста.
Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.
И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.
Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.
– Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? – спросил он.
– Да. Я была там, – задыхаясь, ответила я. – Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.
– Значит, она прыгнула?
– Думаю, да.
– Я должен прямо сейчас взять у вас показания, – заявил полицейский. – Вы согласны?
– Конечно.
Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.
Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.
Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:
– Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?
Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.
– Простите, – пробормотала я, зажимая рот рукой, – но мне нужно… – Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.
– Это шок, – констатировал полицейский, когда я села обратно. – Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.
– Все нормально. Я в порядке. – Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.
– Может, хотите воды? – спросил полицейский.
– Все хорошо. Я в порядке, – повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: – Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.
Он записал мое имя в блокнот.
– Ваша профессия?
– Я работаю здесь. – Я показала на здание. – В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.
– Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?
– Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.
Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.
– Она умерла? – выпалила я.
Полицейский замялся, но все же сказал:
– Мне очень жаль. Да.
Я подавила всхлип.
– Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?
– Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. – Выждав секунду, он осторожно спросил: – Вы можете рассказать, что здесь произошло?
Я тяжело сглотнула и кивнула:
– Мы пришли в здание вместе. Но внутри потеряли друг друга из виду. Она переживала… депрессию. Я знала, что она хотела броситься вниз. Я пыталась ее остановить. Вчера вечером. И мне действительно удалось. А потом она захотела вернуться. Я должна была догадаться, но тогда просто не понимала… – Я перевела дух и сказала: – Это моя вина. Мне не следовало помогать ей пройти в здание. Мы воспользовались моим пропуском. У нее не было пропуска. Она здесь больше не работала, и мне не следовало помогать ей пройти.
Полицейский все записал, а затем спросил:
– А как ее зовут?
– Хелен. Хелен Джонс.
– Какие у вас с ней отношения?
– Я… я не знаю ее. Почти не знаю. Мы познакомились лишь вчера вечером. У нас был рождественский корпоратив. Она забралась с верхней террасы прямо на крышу. Хотела покончить с собой. Сказала… ее жизнь полный отстой. «Я эпически облажалась» – вот так она сказала. Ее уволили из «Коуэн Макколи» – они сидят на десятом этаже. Пожалуй, это все, что мне известно. Я просто пыталась уболтать Хелен, отговорить ее от попытки прыгнуть вниз, и мы взяли одно такси на двоих, чтобы вернуться домой. Я пожалела бедняжку. Дала номер своего телефона, чтобы быть на связи. А потом она мне позвонила. Сегодня. Рано вечером. Она якобы потеряла сережку – жутко дорогую, бриллиантовую – и решила ее отыскать. Но не смогла попасть в здание, так как где-то посеяла пропуск. Она предложила пройти вдвоем по моему пропуску. Но внутри мы упустили друг друга из виду, а когда я поняла, зачем ей приспичило попасть в здание… что у этой женщины на уме… было уже слишком поздно. Я ринулась на террасу на крыше, желая предотвратить самое страшное, но… – я всхлипнула, – она уже прыгнула вниз. Я опоздала.
– У вас есть ее адрес?
– Она жила на Кенрик-Плейс. Недалеко от Бейкер-стрит. Это все, что она мне сказала. По крайней мере, из такси она вышла именно там. Возле углового дома… – Мне пришлось напрячь память. – Номера я, конечно, не знаю, но, полагаю… смогу показать дом на карте.
– Она жила одна или с кем-нибудь еще?
– Без понятия, – покачала я головой. – Скорее всего, одна.
– У вас есть контактные данные ее ближайших родственников?
– Нет. – Я снова покачала головой. – Я ведь уже сказала: мы с ней практически незнакомы. По-моему, она была одинокой. А больше мне ничего не известно.
– Не могли бы вы чуть поподробнее описать то, что произошло сегодня вечером?
Я рассказала ему все с самого начала. Начиная с телефонного звонка насчет потерянной сережки, поездки в такси и кончая тем, как я провела Хелен в здание, оставила ее у подножия лестницы, а потом потеряла из виду.
– Должно быть, это было обманным маневром. Потерянная сережка, боязнь лифтов. Но я поверила, ведь она… ну… она убедила меня, что все в порядке. Сказала, что уже пришла в норму, и я поверила: если бы она действительно хотела прыгнуть с крыши, то сделала бы это еще вчера вечером… Разве нет?
В моем истерически взмывшем вверх голосе звучал немой вопрос, я ждала заверений, но полицейский никак не отреагировал. Он записал мои слова, а затем перечитал. У него снова затрещала рация, послышалось какое-то бормотание на полицейском жаргоне. Я ничего толком не поняла. Он закрыл блокнот и сунул обратно в карман.
– Могу я попросить вас подождать здесь буквально одну секундочку? – спросил он.
– Да, конечно.
Он вышел из машины и пошел переговорить с коллегой. К ним подошли другие полицейские. Мой полицейский, почесав в затылке, повернулся и посмотрел на меня. Все остальные последовали его примеру. Они еще немного посовещались, после чего мой полицейский направился обратно к машине.
– Что происходит? – поинтересовалась я, когда он сел рядом со мной на переднее сиденье.
– Мы пытаемся установить личность погибшей, – объяснил он.
У меня екнуло сердце.
– Вы ведь не хотите сказать… Надеюсь, вы не ждете от меня согласия ее опознать? Сомневаюсь, что я смогу…
– Нет, – поспешно сказал он. – Ее должен опознать кто-нибудь из ближайших родственников.
Я повернулась к нему лицом:
– Так это все-таки она? Хелен? Да? Я хочу сказать… у нее был телефон, и сумочка, и…
– Мы нашли ее сумочку. И теперь изучаем содержимое. Мы нашли кое-какие документы, удостоверяющие ее личность, и они дают нам все основания полагать, что она…
– Она – что? – озадаченно нахмурилась я.
– Похоже, тут какая-то неувязка.
– Что за неувязка такая?
– Кого еще вы видели в здании сегодня вечером?
– Никого. Там вообще никого не было.
Полицейский облизал губы:
– Предлагаю проехать со мной в участок, если не возражаете. Нам необходимо еще кое-что выяснить, но хотелось бы взять у вас более полные показания.
– Я что, арестована? – У меня участилось сердцебиение.
– Нет. Нет, вы не арестованы. Но вы главный свидетель и очень нам помогли. Если не возражаете, я отвезу вас в участок прямо сейчас. Вы согласны?
– Я готова сделать все возможное, чтобы помочь, – вздохнула я. – Конечно согласна.
– Спасибо. – Он завел двигатель и выехал на проезжую часть.
Когда мы подъехали к полицейскому участку, мой провожатый припарковался, и мы прошли через центральный вход в вестибюль. Меня отвели в небольшую комнату и предложили чашку чая. Сопровождавший меня полицейский сразу куда-то исчез, и в комнату вошла просто одетая дружелюбная женщина средних лет, которая села рядом со мной. Она объяснила, что является сотрудником полиции, оказывающим поддержку потерпевшим, и ее обязанность – помочь мне в это трудное время. Она спросила о моей подруге, затем предложила организовать мне помощь, если я в этом нуждаюсь, и сообщила, что мой сопровождающий ушел на доклад к начальству. После чего, оставив мне для развлечения какую-то брошюрку, отправилась разведать обстановку, а вернувшись, сообщила, что дело передано в отдел криминальной полиции и поэтому сейчас мы просто ждем пересменки, после которой будет назначен детектив, ответственный за ведение дела.
Прошло несколько часов. Я выпила еще чая и получила очередное заверение, что ждать осталось совсем недолго. Тем временем дверь открылась, и на пороге появилась женщина-детектив. Сев напротив меня, она положила на стол блокнот.
– Привет, Тейт, – сказала она. – Я детектив-констебль Галлахер. Итак, я могу называть вас Тейт?
– Да, – кивнула я.
Немного помедлив, она положила на блокнот авторучку.
– Тейт, мы поговорили с мужем жертвы.
– У нее был муж? – удивилась я.
– Да. И к счастью, он оперативно прибыл на место происшествия. – Она сделала паузу и вгляделась в мое лицо. – Он сумел опознать тело.
У меня отчаянно забилось сердце.
– Так это была Хелен?
Галлахер настороженно за мной наблюдала.
– Нет, – наконец ответила она.
– Что?! – Я подалась вперед от волнения. – Не может быть! Я хочу сказать, если это не Хелен, то тогда кто?
– Ее звали Мэдлин Блейкли.
У меня глаза полезли на лоб.
– Мэдди?!
– Насколько я понимаю, вы ее знали.
– Да, – запинаясь, сказала я. – Точнее, я не знала ее. Несколько раз видела. Вот и все. Она приходила к нам в офис. Я работаю у ее мужа Дэна. – У меня перехватывает дыхание. – Значит, это Мэдди упала с крыши? – (Галлахер кивает.) – Но… как? И что она там делала?
Детектив с мрачным видом продолжает смотреть на меня в упор:
– Мы надеялись, что вы поможете нам ответить на эти вопросы.
Часть вторая
Глава 7
ПОЛИЦИЯ ЛОНДОНСКОГО СИТИ
Юридический брифинг перед допросом
Имя и фамилия представителей полиции:
детектив-констебль Карен Галлахер
детектив-констебль Робин Хитон
Место проведения брифинга:
полицейский участок, Фаррингдон
Время: 00:15
Дата: понедельник, 19 декабря 2022 года
Имя и фамилия официального представителя:
Сара Келлерман
Имя и фамилия задержанной:
Тейт Элизабет Энн Кинселла
Вменяемое правонарушение:
убийство, в нарушение закона
Обстоятельства дела таковы:
В субботу, 10 декабря, в 19:25, нам поступило сообщение о том, что с крыши коммерческого офисного здания упала женщина, в связи с чем была вызвана машина «скорой помощи» по адресу: Истчип, Центральный Лондон. Позднее женщина была идентифицирована как Мэдлин Блейкли. Прибывшая служба неотложной помощи зафиксировала остановку сердца. Установленное время смерти 19:48.
Считается, что Мэдлин Блейкли отправилась в офисное здание на встречу с неким знакомым лицом. В распоряжении Мэдлин Блейкли имелся пропуск ее супруга Дэниела.
Согласно предварительным результатам вскрытия, смерть наступила вследствие падения с высоты, повлекшего за собой остановку сердца. У покойной была также обнаружена свежая травма с левой стороны черепа над ухом. Предполагается, что травма была нанесена стеклянным предметом до падения жертвы с крыши. Орудием, вероятно, послужила пустая винная бутылка, осколки которой были обнаружены на террасе на крыше и затем отправлены на криминалистическую экспертизу.
Камеры видеонаблюдения на террасе на крыше отсутствуют. В данный момент сделан запрос по поводу записей камер видеонаблюдения, установленных у входа в здание, в лифте и коридорах. Во время допроса записи демонстрироваться не будут.
Во время инцидента ваша клиентка работала в доме номер 225 по Истчип и имела туда доступ. Она сообщила свидетелям происшествия, что была там вместе с жертвой до момента падения, а в показаниях для полиции заявила, что сразу после падения жертвы находилась на террасе на крыше. Но впоследствии ваша клиентка отрицала, что была вместе с жертвой или что видела ее в течение вечера.
Мы предполагаем, что ваша клиентка испытывала безответные романтические чувства к мужу покойной Дэниелу Блейкли, переросшие в одержимость. У нас есть все основания подозревать, что ваша клиентка и была тем самым лицом, на встречу с которым Мэдлин Блейкли отправилась в тот вечер. Мы собираемся допросить вашу клиентку по поводу ее причастности к смерти Мэдлин Блейкли.
Ваша клиентка не имеет судимостей. В данный момент мы не готовы раскрыть какие-либо другие обстоятельства дела.
Глава 8
Я перестаю читать и поднимаю глаза:
– Одержимость? Это вовсе не было чертовой одержимостью! И мои чувства не были безответными. Мы состояли в романтических отношениях. Мы… были… – Я закрываю лицо руками. – Господи боже мой, мы были вместе! Я знала, что он так и сделает, – шепчу я, когда Сара придвигает ноутбук, развернув его экраном к себе.
– Кто?
– Дэн. – Я ловлю на себе взгляд Сары. – Он наверняка станет отрицать, что у нас с ним были романтические отношения, если его в этом обвинят. Кто бы сомневался! Он волновался за свою дочь Эмили. Не хотел, чтобы она узнала о нас.
– В любом случае у вас имелся мотив для убийства, – говорит Сара. – А теперь у полиции есть ваш телефон. Итак, что они могут там найти?
– Ничего.
– Ни звонков, ни сообщений – вообще ничего? – хмурится Сара.
– Я все стерла. Дэн настоял.
– Специалисты умеют восстанавливать стертые сообщения, – говорит Сара.
– Они ничего не найдут.
Сара удивленно поднимает брови:
– Вы в этом уверены?
– Дэн возглавляет службу информационной безопасности международного банка, – объясняю я. – Он как раз и является тем самым специалистом. Он знает абсолютно все о безопасности данных.
– А как насчет его жены?
– Что вы имеете в виду?
– Сможет ли полиция найти вашу переписку с Мэдди?
– Нет. Конечно же нет.
– Скажите, а номер ее телефона есть в списке ваших контактов?
– Номер Мэдди? Нет! С какой стати? Почему вы вообще об этом спрашиваете?
– А потому, – терпеливо отвечает Сара, – что полиция собирается проверить, не было ли у вас с ней контактов в день ее смерти. И еще потому, что, прежде чем мы с вами отправимся в комнату для допросов, я должна знать, сможет ли полиция что-либо инкриминировать вам в свете открывшихся обстоятельств.
– Они ничего не найдут, потому что не там ищут. Они должны найти Хелен и проверить ее телефон.
– Хелен, – повторяет Сара. – Ладно. Давайте поговорим о Хелен. Что с ней случилось тем вечером? Куда она подевалась?
– Не знаю, – отвечаю я. – Остаток вечера я провела в обществе полицейских. Я попыталась ей позвонить, а на следующее утро отправилась на Кенрик-Плейс, к тому дому, возле которого остановилось такси, и поспрашивала людей вокруг. Хелен никто там не знал. Тогда я попросила полицейских заняться ее поисками. – Я делаю жест в сторону двери. – Но они, похоже, и не пытались. Они даже не упомянули о ней. И тем не менее она во всем этом замешана. Я знаю, что замешана. – (Сара пристально смотрит на меня, но молчит.) – Быть может, полицейские вовсе не заинтересованы в том, чтобы установить истину.
– Быть может, они не заинтересованы, потому что застали вас на месте преступления. А кроме того, по их мнению, у вас имелся мотив. Ни у кого другого такого мотива не было.
– Хорошо. – Я делаю глубокий вдох. – Понимаю, это звучит странно, но Хелен вполне могла пойти ради меня на преступление.
– Ради вас? Вы полагаете, Хелен убила Мэдди… ради вас?
Я наклоняюсь поближе к Саре:
– Потому что я ей помогла. И она захотела меня отблагодарить. Собственным извращенным способом… чтобы таким образом снискать мое расположение. Стать моей подругой. Ведь она сумасшедшая, – поспешно добавляю я. – Думаю, она может быть реально неуравновешенной. Думаю, Хелен, притворившись мной, позвонила Мэдди и договорилась встретиться с ней в офисе. Велела подняться на террасу на крыше, а там… застала ее врасплох. И наверное, ударила бутылкой, которую мы оставили накануне вечером.
– Но… если Хелен хотела оказать вам услугу, убив Мэдди, почему она исчезла, тем самым подставив вас?
– Понятия не имею, – вздыхаю я. – Этого я еще до конца не додумала. Но одно знаю наверняка: мне явно не следовало рассказывать Хелен о своих отношениях с Дэном. Она проявила к этому… нездоровый интерес. Причем сказала несколько крайне странных вещей.
– Каких таких вещей? – хмурится Сара.
– Ну ладно. Я кое-что упустила… из событий вечера пятницы, вечера нашего корпоратива. Спустившись с террасы на крыше, мы не сразу отправились домой, а сперва заглянули в бар. Мы ехали по Вест-Энду, и в районе Сохо Хелен попросила таксиста остановиться. Заявила, что ей совсем не хочется домой, а хочется поговорить. Мы вышли и спустились в первый попавшийся погребок. Она заказала бутылку вина, но почему-то каждый раз накрывала свой бокал ладонью, когда я собиралась налить ей еще. В результате я выпила гораздо больше, чем она, и плохо помню, как добралась домой. И тем не менее я хорошо помню, как поинтересовалась у Хелен, какой такой ужасный поступок она совершила, что ей захотелось покончить с собой. Она не стала особо распространяться на эту тему, лишь упомянула любовный роман, который плохо закончился, причем исключительно по ее вине. Было нечто реально жуткое в том, как она говорила об этих отношениях: типа, она сделала нечто реально ужасное, и теперь ей нечего терять. По крайней мере, со стороны все выглядело именно так. А после этого она упорно сворачивала разговор на мои отношения с Дэном и всю дорогу расспрашивала меня о нем. О нас.
– Какие конкретно вопросы она задавала?
– Я точно не помню, но она, казалось, была заинтригована… можно сказать, взволнована. Такое чувство, будто… я знакомила ее с сюжетом телевизионного триллера, а не пыталась объяснить, почему оказалась в полном дерьме. Тем не менее я рассказывала ей о Дэне потому, что ее это явно интересовало, а также потому, что мне хотелось излить душу. Ну и еще потому, что она не осуждала меня, как наверняка осудили бы мои друзья. И я, похоже, наболтала лишнего. – Я тяжело вздыхаю. – Рассказала, как мы с Дэном обалденно проводили время и как тяжело было отпускать его домой к жене. К Мэдди. Ну а Хелен непрестанно твердила: «Тейт, ты тоже имеешь право на счастье. Ведь у нее есть все: шикарный большой дом, и деньги, и дочь, и успешная карьера в одном из самых крупных в стране издательств. – Я делаю паузу. – У нее есть все, а у тебя нет ничего». Вот что она мне говорила.
– Но откуда Хелен узнала такие подробности? – спрашивает Сара. – О семье Мэдди, о ее большом доме? О том, где она работала?
Я растерянно тру лоб:
– Точно не помню, рассказывала я об этом сама или она уже все знала. Но помню, что разговор становился реально странным. И я хорошо помню, как в какой-то момент она наклонилась ко мне и сказала, вкрадчиво так: «А знаешь, вы с Дэном могли бы быть вместе. Нужно только очень сильно захотеть». И после этого просто сидела и улыбалась.
Я наблюдаю за реакцией Сары. Она напряженно хмурится.
– Хорошо, – через секунду произносит она. – Ну и что было потом?
– Собственно, ничего особенного, – признаюсь я. – Послушайте, я понимаю, с этим далеко не уедешь…
– Не уедешь, – соглашается Сара.
– Но ДНК Хелен наверняка можно найти на винной бутылке.
– Так же как и вашу, – отмечает Сара.
– И тем не менее, сделав тест, они смогут идентифицировать Хелен. Ведь так?
– Они обнаружат смешанный профиль ДНК. Что может поставить под сомнение уличающие вас данные судебной экспертизы. Нет, никто не будет делать тест на ДНК наугад. Им придется арестовать Хелен как подозреваемую и получить образец ее ДНК, чтобы сравнить с уже имеющимся. Но в данный момент у них, похоже, нет никаких других улик, дающих им основание для ареста. Если бы они так сделали, это означало бы судебное преследование Хелен, а не вас.
– Бред какой-то! – не выдерживаю я. – Она вообще не имела права находиться в здании. Она проникла туда незаконно!
– Вы сами провели ее туда, – возражает Сара. – Поэтому на самом деле момент весьма спорный.
– Я вовсе не заставляла Хелен подниматься на крышу!
– А вы можете быть уверены, что это сделала именно она? – Сара выжидательно смотрит на меня.
– Нет, – наконец признаю я.
– Итак, не лишено вероятности – не так ли? – что полиция не ищет Хелен, поскольку записи камер видеонаблюдения не подтверждают ваши показания. И у полиции нет абсолютно никаких доказательств, что Хелен вообще там была.
– Но она была там!
– На первом этаже. Где вы с ней и расстались.
– Да.
– Однако вы не можете с полной уверенностью утверждать, что Хелен потом не развернулась и не вышла из здания. – Услышав мой тяжелый вздох, Сара наклоняется ко мне и осторожно говорит: – Вы оказались на крыше в нужное время. Вы представили полиции информацию, которая, как выяснилось, не соответствовала действительности, тем самым подтолкнув их к ложным выводам, что они имеют дело с самоубийством, а не с убийством. Представленные вами сведения, несомненно, сказались на ходе расследования в критически важные первые часы. Если оглянуться назад, дело выглядит так, будто вы умышленно вводили полицию в заблуждение. «Я этого не делала. Со мной был кто-то другой, но он убежал еще до приезда полиции». – Сара вздрагивает. – Честно говоря, все это смахивает на клише.
Я в ужасе смотрю на Сару:
– То есть вы хотите сказать, полицейские считают, я специально придумала некую женщину по имени Хелен, да?
– Вполне возможно, – неуверенно отвечает Сара.
– Ну а вы? – настаиваю я. – Вы тоже считаете, что я лгу?
Наши глаза встречаются, и выражение лица Сары немного смягчается.
– Тейт, меня там не было. Я не имею возможности узнать, что конкретно произошло тем вечером. И я здесь не для того, чтобы вас судить. Я здесь, чтобы вас защищать. – Она снова наклоняется поближе ко мне. – Но для этого я должна, среди прочего, помочь вам избежать заявлений, которые… явно не выдерживают критики. Советую избегать каких-либо заявлений, пока у вас не будет полной уверенности, что мы выбрали именно ту линию защиты, которой в дальнейшем вы будете придерживаться.
На секунду я задумываюсь.
– Меня определенно подставили. Кто-то рассказал полиции обо мне и Дэне. Но, насколько мне известно, кроме Хелен, о нас никто не знал. Дэн мог рассказать обо мне полиции только в том случае, если бы его прямо об этом спросили. Впрочем, и тогда он, скорее всего, не сознался бы, чтобы оградить Эмили, и наверняка не стал бы показывать на меня пальцем.
На лицо Сары набегает тень сомнения.
– И тем не менее он наверняка должен вас подозревать. Разве нет? Его жену столкнули с крыши именно в тот момент, когда вы почему-то там находились.
– Нет! – протестую я. – Нет! Он меня спрашивал, и я рассказала ему о Хелен. Он обещал помочь ее разыскать. Он мне поверил!
Я наблюдаю за выражением лица Сары. Оно совершенно бесстрастно, однако я догадываюсь, о чем она сейчас думает. Она думает, я заблуждаюсь. Тем не менее, когда я начинаю рассказывать ей о своем телефонном разговоре с Дэном, она невозмутимо проводит рукой по тачпаду и принимается снова печатать.
Глава 9
– Он позвонил мне только через три дня. Я оставляла ему сообщения, но он очень тяжело переживал утрату, к тому же на нем лежала забота об Эмили. Я боялась быть слишком назойливой, хотя от волнения места себе не находила. Не могла ни есть, ни спать, поскольку чувствовала себя ужасно виноватой, – говорю я Саре.
– Виноватой? – Она настороженно смотрит на меня.
– Из-за нас с Дэном. Из-за нашего романа. Я решила, Мэдди узнала о нашей связи, – объясняю я. – Решила, это мы во всем виноваты.
– Так вы думали, Мэдди совершила самоубийство?
– Поначалу да. Полицейские умолчали о том, что на Мэдди кто-то напал. Мы с Дэном познакомились в офисе, и я решила, что ее самоубийство, совершенное там, где мы работаем, – своего рода декларация, предназначенная нам обоим. Если честно, чего только не приходило мне в голову, когда я пыталась разложить все по полочкам. Но потом мне позвонил Дэн и сообщил, что Мэдди ударили бутылкой по голове, что на крыше нашли отбитое горлышко бутылки и на нем была… – Я замолкаю, делаю глубокий вдох, на секунду зажмуриваюсь и наконец говорю дрогнувшим голосом: – На нем была кровь Мэдди. По словам Дэна, Мэдди сперва сбили с ног, а затем столкнули с крыши.
Сара обдумывает услышанное.
– А что еще он сказал?
– Он хотел знать, что я делала в офисе в субботу вечером. Поначалу он демонстрировал крайнюю недоверчивость, но потом я напомнила ему, что в тот вечер он намеревался ко мне прийти. Я собиралась заказать еду навынос, а он должен был захватить бутылку вина. Мы все это планировали. Дэн не пришел именно потому, что Мэдди в тот вечер с кем-то встречалась. Таким образом, наше свидание отменил он, а не я. – После короткой паузы я добавляю: – Впрочем, я не хочу рассказывать об этом полиции. Не имеет смысла. Дэн по-любому будет все отрицать.
– А у вас есть доказательства, что это Дэн предложил встретиться у вас дома?
Я уныло качаю головой:
– Как я уже говорила, он настоял на том, чтобы я удалила все наши сообщения, историю вызовов, вообще все… Он объяснил, как с помощью установленной на телефоне программы исключить возможность восстановления сообщений. Он сказал, что между нами все кончено, ему нужно заботиться об Эмили и он не хочет, чтобы она узнала о нас, поскольку это ее доконает. Я была совершенно раздавлена. Но что поделаешь? В результате я согласилась стереть компрометирующую его информацию. А потом он попросил больше ему не звонить, поскольку рядом с ним постоянно находится сотрудник полиции по связям с семьей.
– И на этом разговор был закончен?
– Нет. Я умоляла его не бросать меня. Ведь я ужасно боялась ареста по обвинению в убийстве. Я рассказала о Хелен, об обстоятельствах нашего знакомства, о потерянной сережке и призналась, что провела Хелен в здание, но затем упустила ее.
– Ну и что он ответил?
– Он расстроился, особенно после моего признания, что я разболтала Хелен о нашем романе. Но я находилась в таком отчаянии, что он, похоже, меня пожалел. Я просила его – нет, я умоляла его – помочь мне отыскать Хелен, и он согласился. Именно тогда он и сообщил, что побеседовал с Хейли, а также попытался узнать в отделе кадров «Коуэн Макколи» другой номер телефона или адрес Хелен.
– Но ведь Хейли не помнит, чтобы она встречалась с какой-то там Хелен. Да?
– Да. А в «Коуэн Макколи» наотрез отказались предоставлять информацию. Я поискала Хелен в социальных сетях. Вы понимаете, там сотни таких Хелен Джонс. Дэн сказал, что имя, скорее всего, вымышленное.
Сара перестает печатать и внимательно смотрит на меня. Она явно придерживается такого же мнения.
– Тейт, дело в том, что… – Она отодвигает ноутбук и кладет руки на стол.
Она обрывает фразу и хмурится, но я знаю, о чем она думает: она думает, что я не смогу ничего доказать. Не смогу доказать, что Хелен действительно существует и что Дэн когда-либо отвечал взаимностью на мои чувства. Я даже не смогу доказать, что у нас с Дэном состоялся тот телефонный разговор. Единственный выход – привести в качестве примера какую-нибудь деталь полицейского расследования, которую я могла узнать лишь от Дэна.
– Телефон Мэдди, – поспешно говорю я. – Дэн рассказал мне о телефоне Мэдди. Телефон разбился, когда Мэдди упала с крыши, но в полиции сообщили, что они сумели восстановить информацию.
Сара выглядит явно заинтересованной.
– И?.. Что они нашли?
– Они нашли текстовые сообщения и звонки в ее логе. Сообщения ее и Дэна, – те самые, о которых он, естественно, знал. Типа: «Какие у тебя планы насчет обеда?», «Вернусь не поздно». Ну и все такое. Более ранние сообщения, отправленные Кей, матери лучшей подруги Эмили, в которых говорилось, что Эмили под домашним арестом и у нее конфискован телефон. Ну а еще разные школьные дела, имейлы учителям. Сообщения подругам. Однако никакой переписки с кем бы то ни было насчет встречи в офисе тем вечером.
Сара обдумывает мои слова:
– В таком случае откуда им известно, что Мэдди с кем-то встречалась? С чего полицейские это взяли?
– Со слов Дэна. Мэдди именно так объяснила ему, почему ей нужно срочно уйти, – говорю я и, предвосхищая следующий вопрос, добавляю: – Дэн заметил, что перед уходом из дому Мэдди получала сообщения и отвечала на них. Он заметил, что Мэдди казалась рассеянной. Напряженной. Взвинченной. А когда он спросил, с кем она переписывается, Мэдди лаконично ответила: «Рабочие дела», после чего заперлась в ванной. Но Дэн сказал, что, если хорошенько подумать, оттуда не доносилось сигналов ее телефона. Похоже, она перевела телефон в бесшумный режим, что было для нее нехарактерно. Обычно Дэн всегда слышал, когда Мэдди приходили сообщения. На их телефонах были установлены одинаковые сигналы уведомлений.
– Ну и?..
– Ну и теперь, оглядываясь назад, Дэн начинает склоняться к тому, что Мэдди воспользовалась другим телефоном. По его словам, телефон Эмили всегда работал в бесшумном режиме. Она вечно скрывала, с кем она говорит и когда.
– Значит, Дэн полагает, что Мэдди воспользовалась телефоном дочери… – (Я киваю.) – И отправляла сообщения от ее имени, да?
– По крайней мере, мы думаем именно так, – соглашаюсь я. – Хотя, конечно, не знаем наверняка. Дэн конфисковал телефон Эмили накануне того рокового вечера, а теперь телефон пропал. На следующий день Дэн с Эмили обыскали весь дом. Прочесали его сверху донизу. Телефона нигде не было.
– А Дэн сообщил об этом полиции?
– Естественно. Но на месте падения был обнаружен лишь айфон Мэдди. У Эмили был смартфон «Самсунг Гэлэкси С-десять». Полицейские обыскали все вокруг, но не нашли даже следов телефона фирмы «Самсунг». Ни на крыше. Ни на тротуаре. Нигде.
Сара кивает и начинает печатать. Я жду, когда она закончит.
– Итак, они, по-видимому, пытались отследить телефон Эмили?
– Телефон выключен. Он не работает начиная с того вечера. Его выключили примерно в то же время, когда умерла Мэдди.
Сара поднимает на меня глаза:
– Вы знаете это наверняка?
Я пожимаю плечами:
– Именно так полицейские сказали Дэну.
– Выходит, – задумчиво говорит Сара, – телефон или разрядился в этот самый момент, что было бы невероятным совпадением, или…
– Или тот, кто убил Мэдди, забрал у нее телефон и выключил его.
– Тем не менее полицейские в любом случае узнают, находился ли телефон Эмили в здании. Что можно определить по записям сотового передатчика.
– Этого они Дэну не говорили. Но, полагаю, мы скоро выясним. – (Сара продолжает печатать.) – Они наверняка обвинят меня. Скажут, я взяла телефон и выбросила его в Темзу или типа того.
– А вы этого, конечно, не делали.
– Нет! – твердо заявляю я. – Не делала. Потому что тем вечером с Мэдди встречался кто-то другой.
Минуту-другую Сара обдумывает мои слова:
– Так вы считаете, Хелен каким-то образом подружилась с Эмили и получила номер ее телефона, да? Ну а Мэдди, узнав об этом, отправилась на встречу с новой подругой дочери?
– Возможно. Впрочем, тут я зашла в тупик. И Дэн тоже. Начиная с того самого момента мы не знаем, что было дальше. Вот если бы полиции удалось найти Хелен и проверить ее телефон… – Я замолкаю. – Допустим, Хелен удалила все сообщения. Но полицейские наверняка сумеют установить, где она находилась в момент падения Мэдди с крыши. Верно?
– Только в том случае, если у Хелен был с собой телефон. И если он был включен, – соглашается Сара.
– А если он был выключен?
– Он все равно отражается в записях сотового передатчика.
– Хорошо, – довольным тоном произношу я.
Сара смотрит на экран ноутбука и наконец кивает:
– О’кей. Постараюсь выяснить, есть ли какие-либо подвижки касательно второго телефона. А заодно поинтересуюсь, почему нам не показывают записи камер видеонаблюдения. Полицейские уже наверняка успели их просмотреть, а значит, они явно что-то скрывают от нас.
Я открываю рот, собираясь ответить, и тут же его закрываю.
В дверь стучат. Мы дружно поворачиваемся. На пороге появляется детектив-констебль Галлахер, та самая женщина-полицейский, которая разговаривала со мной в комнате для свидетелей в вечер убийства Мэдди.
– Сколько времени вам еще потребуется? – спрашивает она.
– Позвольте мне закончить беседу с клиентом, – просит Сара.
Галлахер закрывает дверь.
Сара снова поворачивается ко мне:
– Прежде чем мы продолжим, было бы неплохо знать, что у них на вас есть. – (Я киваю. Меня это вполне устраивает.) – Они, конечно, будут выдавать информацию по капле. И вас ждет не один допрос. Возможно, несколько. Хотя мой совет остается прежним. Тейт, никаких комментариев. Пусть сперва представят доказательства. – Сара делает паузу. – Короче, им нужно доказать, что именно вы убили Мэдди. Вам не нужно доказывать, что вы этого не делали. Сперва посмотрим, что будут говорить их свидетели. Хорошо?
Глава 10
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ
Уголовно-процессуальные нормы r.16.2;
Закон об уголовном правосудии 1967 года, S.9;
Закон о магистратском суде 1980 года, s.5B
Свидетель: Джереми Аллен Сигер
Возраст моложе 18 лет: +18 лет (если больше 18, вставьте «больше 18»)
Род занятий: исполнительный директор
Эти показания (состоят из 5 страниц, подписанных мной) являются правдивыми, насколько мне известно, и я отдаю себе отчет в том, что, если они будут представлены в качестве доказательства, я подвергнусь судебному преследованию в случае умышленной дачи заведомо ложных или недостоверных сведений.
Подпись свидетеля: Дж. А. Сигер
Дата: 12.12.2022
Я являюсь вышеназванным лицом. Знакомые зовут меня Джерри. Я исполнительный директор лондонского отделения Французского частного кредитного банка, сокращенно ФКБ. Наш лондонский офис расположен на двенадцатом – девятнадцатом этажах дома номер 225 по Истчип, Центральный Лондон, именуемого далее «дом 225». Это высотное офисное здание, в котором находятся несколько разных компаний. Оно управляется компанией «Истчип проперти менеджмент» (ИПМ), у которой заключен контракт с охранной фирмой «Скай гардианс секьюрити» (СГС).
В субботу вечером, 10 декабря, я находился дома и смотрел телевизор со своей женой Шэрон. В начале двенадцатого, когда мы уже собирались ложиться спать, мне позвонил Дэн Блейкли. Дэн тоже работает в ФКБ, и я считаю его своим другом. Последние двенадцать лет он возглавлял службу информационной безопасности банка, а недавно был введен в состав совета директоров в качестве директора службы оперативного управления. По моему мнению, он отлично справляется со своей работой.
Дэн извинился за поздний звонок. Он показался мне потрясенным и взволнованным, и я поинтересовался, все ли у него хорошо. Он ответил, что у него все плохо, так как умерла его жена Мэдди. Он сказал, она ушла из дому в начале вечера, отправившись на встречу с кем-то, кого он не знал. А затем ему позвонили из полиции и сообщили, что какая-то женщина разбилась насмерть, упав с террасы на крыше нашего офисного здания, и, судя по всему, это была Мэдди. По мнению полицейских, Мэдди назначила с кем-то встречу в доме 225, так как в кармане ее пальто нашли пропуск мужа, с помощью которого она и прошла внутрь. Дэн сказал, полицейские считают смерть Мэдди подозрительной, поскольку, перед тем как упасть с крыши, она подверглась нападению. В связи с чем в полиции пришли к выводу, что Мэдди столкнули.
Я был потрясен и расстроен этими новостями, так как знаю Мэдди с тех самых пор, как Дэн устроился на работу в банк. Мы с Шэрон обожали Мэдди и ее дочь Эмили. Мы неоднократно обедали у Дэна и Мэдди. Дэн сообщил мне, что уже был в морге больницы Святого Мартина в Саутуарке и опознал тело Мэдди. Он поинтересовался у старшего следователя, проверила ли полиция записи камер видеонаблюдения дома 225 и есть ли у них какие-либо зацепки относительно того, кто мог быть с Мэдди на крыше перед тем роковым падением. Следователь ответил, что у них пока нет никаких зацепок, но дежурному охраннику было приказано сохранить записи камер видеонаблюдения, чтобы полиция могла утром их просмотреть. Дэн выразил мне свои опасения на этот счет, так как в прошлом у нас с Дэном уже были проблемы с охранной фирмой, и мы неоднократно ставили этот вопрос перед Джейми Хопкинсом, главой ИПМ. Во время рабочей недели на входе, как правило, дежурят двое охранников из СГС, но по уик-эндам обычно дежурит только один, и Дэн опасался, что конкретный охранник, дежуривший в тот вечер, не обладал достаточной квалификацией, чтобы перенести записи камер видеонаблюдения на съемный носитель. Поэтому Дэн сообщил мне, что решил прямо из морга отправиться в дом 225 и проверить условия хранения записей, а затем, во избежание возможных ошибок, в случае необходимости лично перенести информацию на съемный носитель.
Я не слишком хорошо разбираюсь в системах видеонаблюдения, но Дэн, будучи высококлассным специалистом в данной области, поставил меня в известность, что ошибки время от времени случаются. Например, для экономии памяти некоторые камеры реагируют только на движение, регистрируя далеко не все, а потому порой крайне трудно обнаружить «событие», в результате чего «событие» может быть пропущено или стерто. Кроме того, запись нередко циклическая, и неопытный оператор может случайно включить перезапись, и тогда опять же «событие» будет стерто. Итак, Дэн сказал мне, что чутье его не подвело и дежурный охранник Кевин Прескотт не имел достаточной подготовки для воспроизведения записи, не говоря уже о том, чтобы сделать копию для полиции. Дэн также заметил, что в системе видеонаблюдения было по-прежнему установлено британское летнее время, а не среднее время по Гринвичу, как следовало.
Дэн сообщил мне, что попытался оперативно извлечь информацию, однако данные за соответствующий период оказались уже затерты. Он также информировал меня, что на время смерти Мэдди запись с камер видеонаблюдения внутри здания вообще не велась. Кроме того, Дэн обнаружил, что камеры на лестнице и в коридоре цокольного этажа не работали. Оказалось, они были выключены, так же как и камера, направленная на выезд с парковки в задней части здания. Дэн был очень расстроен. Он полностью возложил вину на СГС и попросил меня решить вопрос с Джейми Хопкинсом из ИПМ. Что я и обещал безотлагательно сделать. Дэн Блейкли – высококвалифицированный специалист. Я целиком и полностью доверяю ему, и у меня нет ни малейших сомнений в его профессиональности. Раз уж Дэн не сумел восстановить недостающие записи, значит и никому другому это будет не под силу. Записи, несомненно, безвозвратно утрачены, и, если Дэн решит возложить ответственность за эту ошибку на СГС, я безоговорочно поддержу его.
Считаю также важным сообщить, что во время рождественского корпоратива в пятницу, за день до смерти Мэдди, я потерял свой пропуск СГС. В последний раз я пользовался пропуском примерно в 19:00, когда вошел в здание и поднялся в бар, где проходила вечеринка. Когда я попытался найти пропуск в карманах пальто перед уходом с вечеринки около полуночи, то обнаружил, что он исчез. В тот вечер я выпил изрядное количество алкоголя, а потому сперва не обратил особого внимания на пропажу. Я решил, что случайно обронил пропуск и его поднял кто-нибудь из моих сотрудников, перепутав со своим. И если бы в понедельник пропуск не нашелся, то, согласно обычной процедуре, я должен был доложить об этом и получить новый. Но после того как Дэн сообщил о смерти Мэдди, до меня дошло, что пропуск был не потерян, а, скорее всего, украден. Оглядываясь назад, я вспоминаю, что, пока во время вечеринки находился в курительной зоне на террасе на крыше, произошло нечто странное. Это случилось вскоре после того, как подошла моя очередь петь под караоке. Я надел пальто и вышел на террасу выкурить сигарету. На террасе никого не было, кроме одной сотрудницы нашего учреждения. Тогда я еще не знал ее имени. Я спросил, как ее зовут, и она ответила: «Тейт Кинселла». Она явно поставила своей целью меня разговорить и начала со мной флиртовать. Она подошла ко мне вплотную и попыталась поцеловать. Это я хорошо помню, поскольку дал ей отпор, чем она осталась крайне недовольна. А вскоре после того инцидента я обнаружил, что мой пропуск исчез.
Я буду всячески содействовать полицейскому расследованию, а если потребуется, готов дать показания в суде.
Подпись: Дж. А. Сигер
Дата: 12.12.2022
Глава 11
В комнате для допросов было тепло и душно. Зачитав свидетельские показания Джерри, детектив-констебль Галлахер бросает на меня пронизывающий взгляд:
– Хорошо, Тейт, расскажите нам о пропуске.
Я поворачиваюсь к Саре, которая сидит рядом со мной. Она едва заметно качает головой.
– Без комментариев, – говорю я, хотя мне хочется ответить на вопрос.
Я помню, как в тот вечер флиртовала с Джерри на террасе на крыше, что было всего-навсего дурацкой шуткой и вообще ничего не значило. Тогда я особо не расстроилась и даже не сочла нужным рассказать об этом Саре. А к пропаже пропуска Джерри я вообще не имела никакого отношения. Мне хочется сообщить об этом Галлахер, но я знаю, что должна слушаться своего адвоката. Она опытная. И знает, что делает. Это мой первый допрос в полиции. А вот Сара присутствовала на миллионе таких.
– Вы помните, как разговаривали с Джерри Сигером? – спрашивают меня.
– Без комментариев.
– Что он вам сказал?
– Без комментариев, – повторяю я.
– Вы флиртовали с ним?
– Без комментариев.
– Быть может, вы просто забыли. Вы были пьяны?
– Без комментариев, – говорю я.
– Или вы флиртовали с ним умышленно? – спрашивает Галлахер. – Вы действительно пытались поцеловать его, чтобы, подойдя к нему вплотную, украсть его пропуск?
– А у вас есть хоть какие-то доказательства, что моя клиентка украла пропуск? – Сара приходит мне на помощь и, поймав взгляд Галлахер, продолжает: – Сколько человек было в тот вечер на вечеринке? Больше сотни, да? – Галлахер, проигнорировав Сару, снова поворачивается ко мне, но Сара не сдается. – Где было пальто Джерри, когда он его снимал?
– Вопросы здесь задаю я, – парирует Галлахер.
– Причем только те, что вас устраивают.
– Вы вытащили пропуск Джерри из кармана его пальто? – не обращая внимания на Сару, спрашивает Галлахер.
– Без комментариев, – отвечаю я.
– Тейт, что вы сделали с пропуском Джерри?
– Без комментариев.
– Когда вы украли пропуск?
– Без комментариев.
– Кому вы его отдали?
– Без комментариев.
– Вы оставили пропуск у себя и воспользовались им, чтобы попасть в здание, да? – упорствует Галлахер. – В день гибели Мэдди Блейкли.
– Нет. – Увидев, что Сара выразительно качает головой, я поспешно добавляю: – Комментариев.
Галлахер выглядит раздраженной:
– Вы воспользовались пропуском, чтобы впустить кого-то в здание, да?
– Без комментариев.
– А как насчет… – Она просматривает свои записи. – Хелен? Хелен Джонс?
Сара поднимает глаза. Она явно заинтересована… впрочем, так же как и я.
– Вы показали, что в тот вечер с вами кто-то был. – Детектив-констебль зачитывает текст на лежащем перед ней листке бумаги. – Что вы провели кого-то в здание. Женщину по имени Хелен Джонс. Тейт, это вы дали пропуск Джерри Сигера некой Хелен Джонс?
– Без комментариев.
Галлахер садится на место и улыбается:
– Нет, вы этого не делали. Потому что в тот вечер с вами никого не было. – (Сара бросает в мою сторону предостерегающий взгляд.) – Дело в том, Тейт, что мы проверили ваши первоначальные показания. Видите ли… то, что вы нам рассказали, не имеет смысла. Нам не удалось найти никаких следов Хелен Джонс. – Детектив произносит эти два слова саркастически, словно я выдумала нечто смехотворное. – Никто с подобным именем не проживает в указанном вами многоквартирном доме на Кенрик-Плейс. В «Коуэн Макколи» сотрудницы по имени Хелен Джонс тоже никогда не было. И Хейли Олбрайт никогда не встречала женщину с таким именем. Как вы можете это объяснить? – Я тяжело вздыхаю, и Галлахер, явно приободренная выражением моего лица, подается вперед. – А правда состоит в том, что в пятницу вечером вы ушли с вечеринки совершенно одна. Ведь так, Тейт? А в субботу вы вернулись в дом номер двести двадцать пять по Истчип – и снова совершенно одна. – Она выдерживает эффектную паузу. – В обоих случаях с вами никого не было. Да?
– Без комментариев.
– А правда состоит в том, что нет никакой Хелен Джонс. Правда состоит в том, что вы были одержимы мужем Мэдди Блейкли. Разве нет, Тейт?
Я закрываю глаза, чтобы отгородиться от нее.
Галлахер ждет, когда я открою глаза, смотрит на меня долгим взглядом и достает очередной лист бумаги из папки.
– У нас есть показания Хейли Олбрайт, личной помощницы Дэна Блейкли. Вы нравитесь Хейли. Она утверждает, что у нее никогда не было с вами проблем ни в личном, ни в профессиональном плане. Однако она допускает, что вы действительно одержимы Дэном Блейкли. Она говорит, что часто ловила вас на том, как вы следили за ним. – (Я опускаю глаза и начинаю ковырять заусеницу на большом пальце.) – По словам Хейли, Дэн сказал ей, что с письменного стола однажды исчезли его личные вещи: ежедневник и семейное фото в серебряной рамке. – Детектив впивается в меня взглядом. – Тейт, это вы украли дневник и фотографию с письменного стола Дэна Блейкли? Вы брали его вещи?
– Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, – вмешивается Сара.
Галлахер опускает глаза и продолжает зачитывать показания:
– Хейли утверждает, что как-то в конце августа завозила Дэну домой документы и видела, как вы прятались в его саду за кустом. А в другой раз в начале сентября Хейли встречалась с Дэном за бизнес-ланчем в ресторане в Сохо, откуда должна была отвезти его в аэропорт на международный рейс. И когда они вышли из ресторана, она увидела ваш зеленый «опель-корса», припаркованный на другой стороне улицы. По мнению Хейли, Дэн не заметил вашего автомобиля, а она не стала обращать его внимание, поскольку не хотела расстраивать, но она видела вас, Тейт. Она видела вас на водительском сиденье. Она видела, как вы пригнулись, чтобы она вас не обнаружила. – Галлахер поднимает на меня глаза. – Тейт, вы преследовали Дэна Блейкли?
– И опять же вы не обязаны отвечать, – заявляет Сара. – Вас арестовали не за кражу или преследование человека. Итак, может, детектив-констебль Галлахер все-таки перейдет к делу?
– Скажите, вы в него влюблены? – спрашивает уже детектив-констебль Хитон, до сих пор молчавшая. – Тейт, вы влюблены в Дэна Блейкли? – Я кусаю губу, а она тем временем вкрадчиво продолжает: – Это должно быть тяжело – любить человека, который, как вы в глубине души хорошо понимаете, никогда не ответит вам взаимностью. У Дэна есть дочь. Ведь так? Дочь, в которой он души не чает. Он никогда не бросит жену и дочь, не променяет свой красивый дом на квартиру и не захочет стать приходящим папой.
Я пожимаю плечами.
– Тейт, что это было? – внезапно наскакивает на меня Галлахер.
Под столом Сара накрывает мою ладонь своей, а затем, сжав мою руку, сочувственно смотрит на меня и медленно качает головой.
– Без комментариев, – отвечаю я.
– Все это, должно быть, приводит вас в отчаяние, – говорит Хитон.
Галлахер прячет листок с показаниями Хейли в блокнот и принимает эстафету у коллеги:
– В такое отчаяние, что, когда на вечеринке у вас появилась возможность вытащить пропуск Джерри Сигера из кармана его пальто, вы разработали план, а на следующий день осуществили его. Итак, ранним вечером в субботу вы сели возле своего дома в такси. Одна, – подчеркивает Галлахер. – И попросили водителя отвезти вас по адресу: Истчип, дом номер двести двадцать пять, где у вас была назначена встреча с Мэдди Блейкли на террасе на крыше. А чтобы попасть в здание, вы воспользовались пропуском Джерри Сигера.
Я снова поднимаю глаза на Сару. Она неуверенно хмурится. Она явно не понимает, зачем, если я отправилась в офисное здание с вполне невинной целью – найти потерянную сережку, – мне понадобился чужой пропуск.
Выражение лица Сары не ускользает от внимания Галлахер, на лице которой написана тихая радость.
– Ваша клиентка вам этого не объяснила, да?
– Не объяснила чего? – ледяным тоном спрашивает Сара.
Детектив-констебль улыбается:
– Что для любых передвижений по офисному зданию номер двести двадцать пять по Истчип необходим пропуск. Без пропуска невозможно попасть на какой-либо этаж ни из коридоров, ни с лестничных площадок.
– Да. Я в курсе, – настороженно отвечает Сара.
– А ваша клиентка сообщила вам, что в здании ведется регистрация каждого, кто входит туда и выходит оттуда, через систему контроля доступа?
Сара смотрит на меня. Я виновато киваю. Сара пожимает плечами:
– Я более или менее представляла себе, так и должно быть.
– Итак, Тейт была в здании, – продолжает Галлахер. – Согласно ее показаниям, в тот вечер она, попав в задние, была в лифте, на лестнице и, что самое главное, на террасе на крыше. Тейт не отрицает, что находилась на террасе на крыше вскоре после того, как оттуда скинули Мэдди Блейкли.
– Да, – кивает Сара. – Нам это уже известно. Ну и к чему вы ведете?
– Тейт – временная секретарша, – с наигранным терпением объясняет детектив-констебль Галлахер. – Или была таковой. А следовательно – и здесь я получила подтверждение из разных источников, – Тейт, как временная младшая сотрудница, предоставленная агентством по найму, никогда не имела пропуска.
Глава 12
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ
Уголовно-процессуальные нормы r.16.2;
Закон об уголовном правосудии 1967 года, S.9;
Закон о магистратском суде 1980 года, s.5B
Свидетель: Кевин Прескотт
Возраст моложе 18 лет: +18 лет (если больше 18, вставьте «больше 18»)
Род занятий: сотрудник охранной фирмы
Эти показания (состоят из 8 страниц, подписанных мной) являются правдивыми, насколько мне известно, и я отдаю себе отчет в том, что, если они будут представлены в качестве доказательства, я подвергнусь судебному преследованию в случае умышленной дачи заведомо ложных или недостоверных сведений.
Подпись свидетеля: К. Прескотт
Дата: 11.12.2022
Я являюсь вышеназванным лицом. Меня наняла в качестве охранника фирма «Скай гардианс секьюрити». В настоящее время я работаю по контракту охранником в доме 225 по Истчип, Центральный Лондон. Это высотное офисное здание, в котором расположено множество самых различных компаний. Я опытный охранник, и хотя в моем послужном списке охрана развлекательных мероприятий, последние мои четыре контракта были связаны с охраной различных офисов, причем процедура входа и выхода из здания во всех случаях примерно одинаковая. Постоянным сотрудникам в первый день приема на работу выдается именной пропуск с фотографией. Пропуск нужен, чтобы пройти через турникет перед входом на первом этаже, а также для того, чтобы попасть со стороны лифта и лестничных площадок в офисы на разных этажах. Пропуск обычно регулярно обновляется или возвращается в охрану, когда сотрудник увольняется.
В разных компаниях действует разная политика, но ни одна из компаний, расположенных в офисном здании 225 по Истчип, не выдает пропусков временным работникам, приглашенным через агентство по найму персонала. Как и посетители, временные сотрудники могут попасть в здание без пропуска через наружную дверь, но они каждый день должны расписываться в журнале для посетителей на стойке охраны. Им выдается гостевой бейдж на тесьме, а мы звоним в соответствующую компанию с просьбой прислать за пришедшим сотрудника. После чего пропускаем посетителя через турникет на первом этаже.
Турникет на первом этаже имеет прочную плексигласовую дверцу, которая открывается, когда вы прикладываете пропуск к считывающему устройству. И хотя постоянный сотрудник может провести посетителя или временного сотрудника в офисы на верхних этажах, пройти без пропуска через турникет на первом этаже абсолютно невозможно. И совершенно невозможно пройти через турникет одновременно двоим или протащить через турникет кого-то еще. Чтобы пройти через турникет, вам необходимо иметь собственный пропуск, как, например, на станции метро. Существует еще один вход в здание через цокольный этаж со стороны Грейстоун-вей. Это вход на подземную парковку, и туда могут пройти только постоянные сотрудники с постоянным пропуском. Все эти меры вкупе с высококачественной системой видеонаблюдения позволяют обеспечить высокий уровень безопасности. Я бы сказал, что любой, кто не работает в здании, не сможет получить туда доступ, если, конечно, незаконно не воспользуется пропуском другого сотрудника.
В связи с этим я не всегда слежу, кто проходит туда и обратно через турникет или через вход на парковку, особенно по уик-эндам, когда работаю один. И поскольку я не могу быть одновременно в двух местах, то предпочитаю оставаться в офисе и следить за тем, что происходит в здании по мониторам системы наблюдения. Но у меня есть и другие обязанности, включая обход здания через определенные интервалы времени, в связи с чем я не могу следить за мониторами каждую минуту дежурства. В любом случае я не рассчитывал, что в субботу в шесть часов вечера в здании будет много сотрудников. По уик-эндам мы просим персонал офисов заранее извещать нас о своем присутствии на рабочем месте. Меня никто не информировал, что в здании будет кто-то еще, а потому в тот вечер я никого здесь не ждал. Если незнакомый человек тогда и вошел внутрь, я, должно быть, решил, что он вместе с уборщиками. В принципе, я обычно не обыскиваю и не допрашиваю человека, воспользовавшегося пропуском.
Вечером в субботу, 10 декабря, я, как обычно, дежурил в офисном здании номер 225 по Истчип. Примерно в 19:15 я находился в офисе – как войдешь, слева от стойки охраны – и следил за камерами видеонаблюдения, когда в вестибюль через вращающиеся двери вошла женщина с длинными темными волнистыми волосами, одетая в красное пальто. Лет ей было около тридцати пяти, я бы сказал, чуть ближе к сорока. Она остановилась у стойки охраны и стала ждать, поэтому я вышел в вестибюль и направился к ней. Она поинтересовалась, как пройти к докам Святой Екатерины возле Тауэрского моста, и я постарался объяснить ей. Затем она попросила разрешения воспользоваться туалетом, и я ответил, что туалеты расположены на лестничных площадках за турникетом и туда пускают только сотрудников офисов. Секунду-другую она упрашивала меня, говоря, что находится в отчаянном положении, однако я наотрез отказался ее пропустить. А потом она, похоже, напрочь забыла о том, что ей срочно нужно в туалет. Она сказала, что идет на вечеринку в доках, но заблудилась. После чего продемонстрировала на экране своего телефона место, куда ей надо попасть, и я показал ей кратчайший путь. Она улыбнулась, поблагодарила меня, затем сказала, что ей нравятся мужчины в форме, и спросила, когда заканчивается мое дежурство. Я ответил, что освобожусь только рано утром. Между тем направление, которое принял наш разговор, начало меня немного смущать. Я попытался выпроводить ее и сказал что-то вроде: «К тому времени вы уже будете лежать в своей теплой постельке». А она в ответ наклонилась ко мне и прошептала: «Если хотите, вы всегда можете прийти и присоединиться ко мне позже». После чего я попросил ее уйти, так как мне нужно работать. Но поскольку она продолжала флиртовать со мной, я пообщался с ней еще немного, а потом проводил до дверей.
Этот разговор определенно состоялся в субботу вечером, десятого числа. Это я точно знаю, поскольку именно тогда произошел тот самый инцидент. Через стеклянные панели вестибюля я увидел странное столпотворение на улице. Автомобили останавливались, сдавая назад, из них выходили люди, которые бежали через дорогу. Выпроводив женщину в красном пальто из вестибюля, я запер вращающиеся двери. Я сразу понял, что произошел несчастный случай. На тротуаре лежала женщина, вокруг нее уже собралась небольшая толпа, может быть человек пять. Кто-то встал на колени, пытаясь оказать женщине первую помощь. Кто-то, стоявший рядом, вызывал по телефону экстренные службы. Мне сообщили, что «скорая» уже выехала. Я немедленно взял ситуацию под контроль и велел собравшимся подать назад. Мне на помощь пришли охранники из ближайших магазинов и баров. Мы общими усилиями принялись наводить порядок на месте происшествия. Просили пешеходов отойти подальше и направляли транспорт в объезд, к повороту на Грейстоун-вей.
Я не видел, куда направилась та темноволосая женщина, которая была в нашем офисном здании. Однако в какой-то момент ко мне подошла женщина лет шестидесяти, с короткими седыми волосами и в очках, и попросила меня о помощи. Она держала за руку другую женщину – блондинку, с длинными волосами, среднего телосложения, лет тридцати с хвостиком, скорее, ближе к сорока, в бежевой дутой куртке. Та, что постарше, заявила, что блондинка, являясь свидетельницей несчастного случая – она находилась вместе с пострадавшей женщиной на крыше, – пыталась покинуть место происшествия. Я велел блондинке остаться до приезда полицейских и крепко взял ее за руку, но блондинка попробовала вырваться. А затем начала орать на меня, требуя отпустить ее. Тогда я сказал, что, если она будет стоять смирно и не дергаться, я отпущу ее. Она согласилась. Я не упускал блондинку из виду и после прибытия полиции сразу показал на нее. Я видел, как женщину посадили в полицейскую машину. Впоследствии мне объяснили, что она была временным сотрудником ФКБ, занимавшего двенадцатый – девятнадцатый этажи офисного здания номер 225 по Истчип. И что зовут ее Тейт Кинселла. Ее лицо было мне незнакомо, но поскольку я дежурю в основном по вечерам и уик-эндам, то не слишком часто сталкиваюсь с сотрудниками, работающими в дневное время. Тем не менее я проверил записи за последние четыре месяца и могу подтвердить, что она действительно работала в этом здании, однако каких-либо записей насчет пропуска, выписанного на это имя, я не нашел.
Уже позже полицейские, прибывшие на место происшествия, сообщили мне, что женщина, упавшая с крыши, умерла. Они сказали, что по-прежнему не уверены в том, какой характер примет расследование, и попросили сохранить записи камер видеонаблюдения за этот период времени. Что я и сделал. Я не стал сразу лично проверять записи, поскольку камер на крыше не было. А кроме того, как уже сказал выше, хотя я и знаю в лицо некоторых сотрудников американской юридической фирмы, обычно работающих по вечерам, я практически не сталкивался со служащими банка и ни при каких обстоятельствах не сумел бы их опознать. Однако все это меня не слишком заботило, так как я знал, что посетителей в это время не было, а всех служащих, присутствующих в здании на момент инцидента, можно отследить и идентифицировать по записям видеонаблюдения и данным системы контроля доступа.
Что касается записей с камер системы видеонаблюдения, я считаю себя достаточно подготовленным пользователем и в случае необходимости могу копировать записи для полиции. Тем не менее я поговорил с моим начальником из СГС, и мы пришли к соглашению, что с учетом серьезности произошедшего инцидента копирование придется отложить до утра, когда он приедет и сделает это лично. И я ни на каком этапе не пытался отмотать записи назад или скопировать их. Насколько мне известно, время и дата были установлены в системе правильно. Я не выключал камеры на первом и на цокольном этажах, а также на автомобильной парковке и был не в курсе, что они выключены.
Уже позже тем вечером, где-то после 22:00, ко мне в офис пришел мужчина. Это был Дэниел Блейкли, начальник службы информационной безопасности банка. Он сообщил, что с крыши здания упала его жена, и попросил показать ему записи камер видеонаблюдения за соответствующий отрезок времени. Я сказал ему, что не могу этого сделать, так как полиция попросила не трогать записи и я боюсь вмешиваться в ход расследования. Я могу подтвердить, что между мной и Дэниелом Блейкли возникли некие разногласия, однако категорически не желаю распространяться на эту тему. Дэн Блейкли – безутешный муж, чья жена только что погибла при чудовищных обстоятельствах, и мне не хочется еще больше осложнять ему ситуацию.
В дополнение ко всему сказанному выше могу подтвердить, что я также дежурил в вечер пятницы, 9 декабря. Я весь вечер находился за стойкой охраны, проверяя пропуска. И не помню, чтобы бывшая сотрудница входила в здание и обращалась ко мне с просьбой пропустить ее на вечеринку. Впрочем, я в любом случае не стал бы пропускать постороннего. Для начала ему пришлось бы расписаться в журнале для посетителей и дождаться сотрудника компании. Я проверил записи в журнале за пятницу, 9 декабря, и не нашел ни единой подписи кого-то со стороны. Что и требовалось доказать, поскольку корпоратив был закрытым и гости не приглашались.
Эти показания правдивы, насколько мне известно. Если потребуется, я готов дать показания в суде.
Подпись: К. Прескотт
Дата: 11.12.2022
Глава 13
Сара следует за мной в комнату для консультаций, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Я сажусь на свое обычное место на скамье и молча смотрю на своего адвоката.
– Итак, что это было? – Сара хмурится на меня и прижимает к груди ноутбук, словно желая защититься и не зная, то ли остаться, то ли уйти.
Я закрываю лицо руками:
– Простите.
– Но почему? – Она ошеломленно смотрит на меня. – Почему вы не сказали мне, что у временных сотрудников нет пропуска? Разве вы не понимали, что полиция непременно об этом узнает?
– У меня был пропуск, – бормочу я.
– Да, но только чужой. – (Я смотрю на нее, напряженно соображая.) – Тейт, я пытаюсь вам помочь, – жестко говорит она. – Именно для этого я здесь. Но я не могу полноценно представлять вас, если я единственный человек, который не знает всех основных фактов.
– Простите, – повторяю я.
– Вы наверняка понимаете, – стоит на своем Сара, – что полиция узнает о каждом пропуске, который в тот вечер был использован в здании. Вы так и не сказали, чьим именно пропуском воспользовались, но совершенно очевидно, что Джерри Сигер окажется в числе этих людей.
– Я не брала пропуска Джерри, – говорю я.
– Тогда каким пропуском вы воспользовались?
– Временным номер один, – замявшись, отвечаю я.
– Временным номер один?
– Это пропуск… для привлеченных третьих лиц. Он зарегистрирован как «временный номер один».
– Охранник утверждает, что временные работники не получают пропусков.
– Персонал, работающий по контракту, получает. Уборщики, строительные рабочие, короче, любой, кому нужен пропуск. Если боссы попросят, то пропуск всегда выдадут. Все не так уж и зарегулировано, как утверждает Кевин.
– Но на пропуске должно быть фото. Фамилия и имя.
– Только на постоянных.
Сара секунду-другую смотрит на меня:
– Кто вам его дал?
– Дэн, – признаюсь я. – Примерно месяц назад… еще до несчастного случая с Мэдди. Он дал мне пропуск, чтобы я могла ходить на прием к врачу, минуя службу охраны.
– На прием к врачу?
– Да… по поводу учащенного сердцебиения. Только и всего. Ничего страшного.
– А в службе охраны имеются соответствующие записи?
– Какие такие записи? – удивляюсь я.
– Того, что в тот вечер кто-то воспользовался «временным номер один».
– Наверняка. Да.
– Тогда почему вы никому об этом не сказали? Объясните!
– Я не имела права пользоваться пропуском по уик-эндам. И не стала ничего говорить, чтобы не навлечь на Дэна крупных неприятностей.
– Еще более крупных, чем у вас сейчас?
– Послушайте, я ведь сказала им… вам… что была в здании, – подчеркиваю я. – Я решила, этого будет достаточно. Конечно, мне по-любому пришлось бы объяснить, что я там делала. Но я не ожидала, что мне придется объяснять, как я туда попала.
– О’кей, но когда у Джерри Сигера исчез пропуск…
– Я понятия не имела, что у него исчез пропуск!
– Неужели? – с сомнением в голосе спрашивает Сара.
– Нет! – с жаром восклицаю я. – Впервые об этом слышу. Если кто-нибудь и вытащил пропуск из кармана его пальто, то определенно не я! Он вышел покурить вообще без пальто.
– Получается, он лжет?
– Нет, не лжет. Просто заблуждается. Он тогда здорово набрался. Как и все остальные. Он был в одной рубашке. Разгоряченный.
– А вы действительно пытались его поцеловать?
– Насколько я помню, нет. Хотя и не лишено вероятности. Я помню, как разговаривала с ним, флиртовала и прочее. Как я уже сказала, мы были под градусом. Мне ужасно не хватало Дэна. Поэтому я вполне могла сказать Джерри нечто такое, что он превратно понял. Ну а потом Хейли узнала, что я была в нашем здании в вечер гибели Мэдди, и… Ой, погодите-ка! – Я внезапно вспомнила о моей одержимости Дэном!
– А это что, неправда?
– Нет! – отвечаю я и, замявшись, добавляю: – Ладно. Я действительно взяла ту фотографию. Убирала его стол и случайно уронила ее. И постеснялась признаться Дэну. Но потом решила заменить стекло и быстренько поставить обратно, пока он не заметил.
– А как насчет ежедневника?
Я устремляю глаза в стол:
– В то время он часто работал из дома. Я просто хотела отметить для себя все заседания совета директоров, чтобы знать, когда он будет на работе. И затем вернуть ежедневник на место.
– Вы преследовали его?
– Определенно нет! Хейли не в курсе наших отношений, – объясняю я. – Она что-то такое видела, но все неправильно истолковала.
– Итак, в тот раз, когда она заметила вас возле его дома…
– Я пряталась от нее, а вовсе не от Дэна! И то же самое было возле ресторана. Мы уже договорились, что я отвезу его в аэропорт. И тут она со своим предложением подкинуть его. Он не мог признаться, что я жду его в машине на улице. А я не знала, что она собирается приехать в тот ресторан, и поэтому спряталась.
Сара испытующе смотрит на меня:
– А как насчет Хелен? Все, что вы мне рассказали…
– Это чистая правда! – настаиваю я. – Она была на той вечеринке. Значит, кто-то должен был ее впустить. А на следующий день она позвонила мне, как я и говорила. Мы ехали вместе в такси. Она сказала, что потеряла сережку и что ее уволили из «Коуэн Макколи». Мой рассказ обо всем, что было до нашего появления в офисном здании, – чистая правда. За исключением того… за исключением того, что на самом деле я не провела ее внутрь.
– Нет, – говорит Сара. – Поскольку это, как оказывается, невозможно! – (Я бросаю на нее виноватый взгляд.) – Интересно, а вы попробовали?
– Нет. Я оставила ее в вестибюле. Вы все верно сказали: я совсем не знала ее. Мне было не по себе. Она описала сережку, и я самостоятельно отправилась на поиски. – Поймав на себе недоверчивый взгляд Сары, я качаю головой. – Я честно не знала, что по одному пропуску не пройти вдвоем. Я совершила ошибку.
– Тейт, вы не совершили ошибку. Вы солгали, – укоряет меня Сара. – Вы солгали полиции, и, как только вы это сделали, они возбудили против вас дело. Ваша ложь заронила зерно сомнения относительно остальных ваших показаний.
– Богом клянусь! – умоляюще говорю я, и мои глаза наполняются слезами. – Я не убивала Мэдди! Не знаю, с кем она находилась на крыше, но меня там точно не было!
– Тогда зачем было лгать?
– Я запаниковала! И как только я это сказала, то уже не смогла отыграть назад. – (Сара терпеливо ждет продолжения.) – Узнав, что упавшей с крыши женщиной оказалась Мэдди, я сразу поняла, что серьезно влипла. Я находилась в здании. У меня был роман с мужем погибшей. Ведь полицейские рано или поздно наверняка это выяснят, и я тут же попаду под их прицел.
– Но, по вашим словам, вы не сразу узнали, что это была Мэдди.
Я закрываю лицо руками. Крупные слезы капают на столешницу. Я вытираю мокрые глаза рукавом. Спустя секунду я чувствую, как Сара отодвигает стол. Она садится на скамью напротив меня, кладет ноутбук на стол, стаскивает с плеча сумку, роняет ее на пол и тихо спрашивает:
– Когда вы узнали, что это была Мэдди?
– Я увидела ее кроссовку, – всхлипываю я. – Увидела ее кроссовку, когда сидела в полицейской машине.
Сара, не сводя с меня глаз, открывает ноутбук.
– Да, да, белую кроссовку, – продолжаю я. – Полицейские подняли кроссовку с земли и положили в пакет для улик прямо передо мной. Я сидела в полицейской машине, смотрела через ветровое стекло на кроссовку, и тут меня словно обухом по голове ударило: Хелен была в туфлях на каблуке, с закрытым носком и ремешком вокруг пятки. Красные слингбэки на убийственно высоком каблуке. Она вообще разоделась так, будто мы собирались на званый вечер. А в пакете для улик лежала белая кроссовка. И тогда я задумалась. Концы с концами явно не сходились. Потом… потом я вспомнила, что сумка, висевшая на зубце ограждения, была… ну… похоже, она была фирмы «Гуччи». Розовая с серым. Сумка показалась мне знакомой, но Хелен она явно не принадлежала. И тогда я спросила себя: где я уже могла видеть такую сумку? – (Сара терпеливо ждет.) – И меня осенило: Мэдди. Несколько недель назад она приходила к нам в офис. Она зашла в кабинет к Дэну, и при ней была та самая сумка, которая мне очень понравилась. Я спросила, чья это сумка, и Мэдди ответила: «Моя». А я рассмеялась и сказала: «Я просто хотела узнать, кто дизайнер». На что она ответила: «Тот, кто делает все эти фейковые дизайнерские сумки. Его имя почему-то вылетело из головы» – и я снова рассмеялась. – Я поднимаю глаза на Сару. – Это была сумка Мэдди. И кроссовка тоже была ее.
– Значит, когда вы сообщили мне, будто только в полицейском участке узнали, что это была Мэдди, вы в очередной раз солгали, – кивает Сара.
Я понуро склоняю голову:
– Да, я поняла, что серьезно влипла. Мне нужно было заставить их… вас… поверить, что в здании, кроме меня, был кто-то еще. Клянусь, я собиралась сказать полиции правду. Когда приехали полицейские, я все еще продолжала считать, что с крыши упала Хелен. Я решила, она каким-то образом пробралась в здание и… ну… вы понимаете. Именно так я сперва и подумала. Но затем… затем я увидела кроссовку. – Я закрываю глаза. – И психанула. От ужаса меня даже вывернуло наизнанку. А когда коп начал задавать вопросы, я продолжала отвечать так, будто по-прежнему верила, что это Хелен. Уже позже я хотела признаться, но побоялась лишь ухудшить свое положение. Так как поняла, как это будет выглядеть со стороны.
– Честно говоря, Тейт, сейчас это выглядит не слишком красиво, – говорит Сара. – Вас поймали на лжи о том, что произошло в здании. Более того, по утверждению свидетелей, вы пытались покинуть место происшествия.
– Они все неправильно поняли! – протестую я. – Я пыталась добраться до нее… до Хелен. Ведь в тот момент я по-прежнему считала, что это она. Им пришлось меня удерживать, когда я пыталась пробраться поближе к ней. И я отнюдь не собиралась сбежать. Если бы я знала, что это Мэдди… Если бы я действительно сделала что-то плохое, стала бы я признаваться, что была в здании?
– Вероятно, – отвечает Сара, – в тот самый момент вы по-прежнему думали, что там могли быть камеры видеонаблюдения.
Потеряв на секунду дар речи, я оторопело смотрю на Сару:
– О чем вы говорите?
В разговоре повисает новая пауза. Наконец Сара нарушает молчание:
– Поймите, у полиции может резонно возникнуть вопрос, не причастны ли вы к сбою в системе видеонаблюдения.
– Нет! – в ужасе протестую я. – Когда я могла это сделать? И каким образом? Да и вообще, откуда мне знать, как перезагружать камеры? – Я смотрю на Сару, которая продолжает молчать, и снова начинаю плакать. – Я не убивала Мэдди. Вы должны мне поверить.
– Тейт, не имеет значения, верю я или не верю, – говорит Сара. – В конечном счете все сведется к тому, что? конкретно сумеет доказать полиция. В настоящий момент обвинение, в сущности, основано на косвенных уликах, но то, что вы скажете полиции, способно в корне изменить ситуацию. Если подозреваемый лжет относительно того, что произошло на месте преступления, у полиции и – что еще важнее – у жюри присяжных невольно возникнет вопрос: почему?
– Но в здании действительно был кто-то еще! – протестую я. – Наверняка. Вопрос на засыпку: как я могла использовать одновременно пропуск Джерри Сигера и временный номер один?
– А вы уверены, что полиция найдет доказательства, что в тот вечер в здании использовался временный пропуск номер один? – спрашивает Сара.
– Наверняка найдет. Честное слово! Пропуском Джерри воспользовался кто-то другой. – Я облизываю пересохшие губы. – И я думаю, это Хелен.
– Хелен… – задумчиво повторяет Сара.
– Она присутствовала на корпоративной вечеринке, – взволнованно подавшись вперед, говорю я. – У нее имелась масса возможностей украсть пропуск. Более того, она могла украсть хоть сто пропусков. То, что пропуск стащили именно у Джерри, – чистой воды случайность. Все пальто висели на крючках возле бара. Конечно, пропуск мог свистнуть кто угодно, но остальные участники вечеринки работали в банке, и у каждого был свой пропуск. Единственным человеком, которого я видела в субботу в здании, была Хелен. И похоже, охранник ее тоже видел!
Сара кивает, словно ничего другого и не ожидала:
– Значит, это была Хелен? Обычная женщина с улицы, вошедшая в вестибюль и ни с того ни с сего решившая пофлиртовать с охранником. Так?
– Да к тому же надевшая длинное красное пальто и слингбэки, – соглашаюсь я. – Расфуфырившись якобы для вечеринки в доках. Но вот только она вовсе не собиралась на вечеринку в доках. Потому что приехала вместе со мной на такси, чтобы найти потерянную сережку.
Сара чуть-чуть отодвигается и впивается в меня глазами:
– Но если в момент падения Мэдди с крыши Хелен беседовала в вестибюле с охранником, то как она могла столкнуть Мэдди?
– Охранник врет, – уверенно отвечаю я. – Он отнюдь не пытался избавиться от Хелен. А наоборот, открыто флиртовал с ней. Фразочки типа: «К этому времени вы уже будете лежать в своей теплой постельке».
– Ну да, навряд ли кто-нибудь будет вести фривольные разговоры с тем, от кого хочет избавиться, – соглашается Сара.
– А если он наврал насчет Хелен, то легко мог солгать и насчет остального. Быть может, он все-таки пропустил ее, разрешив воспользоваться туалетом. Или, быть может, она прошла за турникет, воспользовавшись пропуском Джерри. В любом случае охранник потерял бдительность и теперь заметает следы. Лично я так думаю. Быть может, на самом деле она пробралась внутрь следом за мной и сразу поднялась на лифте на крышу. А когда охранник понял, что впустил в здание совершенно незнакомую женщину и в результате там произошел несчастный случай со смертельным исходом, то пошел в офис и, чтобы прикрыть свою задницу, перезагрузил камеры видеонаблюдения.
Сара задумчиво смотрит на меня и наконец говорит:
– Очень интересная теория.
– Но?..
– Но это всего лишь теория. У нас нет ни единого доказательства того, что произошло на самом деле, а потому мы не можем представить вашу версию в качестве доводов защиты.
Я понуро опускаю голову и изучаю свои ногти:
– Ну и что теперь?
– Тейт, мой совет остается прежним. Вы заявили, что в тот вечер не видели Мэдди. Вы рассказали полиции о Хелен. Теперь вам следует продолжать пользоваться своим правом хранить молчание. Мы выясним, какие еще улики против вас у них есть, и уже от этого и будем исходить.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
– Пойду принесу воды. – С этими словами Сара встает и, открыв дверь, выходит в коридор.
Я сижу, уронив голову на руки, и жду. Вернувшись минуту спустя с двумя пластиковыми стаканчиками, Сара ставит их на стол передо мной, затем закрывает ноутбук, берет сумку и пальто.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rut-manchini/shag-v-propast-70902274/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Травма от повторяющихся нагрузок. – Здесь и далее примеч. перев.
2
Хел (Hell англ.) – ад, Бэк (back англ.) – назад. Выражение «Be to hell and back» означает: «Пережить большие неприятности».
Рут Манчини
Азбука-бестселлер
Женщина разбилась насмерть, упав с террасы двадцать пятого этажа лондонского банка.
Вы арестованы за ее убийство. Разъясняете полиции, что познакомились с жертвой накануне вечером на корпоративной вечеринке. Она угрожала спрыгнуть с крыши, но вы ее отговорили.
Вы не имеете никакого отношения к этой трагедии.
Вас явно подставляют. Так почему же полиция продолжает выискивать слабые места в вашей истории? Даже адвокат, похоже, вам не верит.
Всем уже ясно, что вы чего-то недоговариваете. Но кого вы пытаетесь защитить? Чьи секреты вы храните? И почему?
Впервые на русском!
Рут Манчини
Шаг в пропасть
Посвящается моей любимой мамочке
Ruth Mancini
THE WOMAN ON THE LEDGE
Copyright © 2024 by Ruth Mancini
All rights reserved
© О. Э. Александрова, перевод, 2024
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Азбука
Пролог
Я резко просыпаюсь, сердце отчаянно колотится. Утренний свет просачивается сквозь щели в жалюзи. Секунду-другую я пытаюсь сориентироваться, а потом слышу это. Оглушительный стук в дверь. Громкие мужские голоса и крик:
– Откройте, полиция!
Спросонья я не могу сдвинуться с места, онемев от страха. Внутри все сжалось, в голове вихрем проносятся обрывки мыслей. За мной пришли. За мной наконец пришли. Стук раздается снова. Очень громко. Они у входной двери, с тревогой думаю я. Кто-то открыл им дверь в парадную. Они не звонили в домофон, я бы услышала. Квартирка такая маленькая, что мне кажется, будто они уже у меня в гостиной.
Мой кот Джордж спрыгивает с кровати и шмыгает под плетеное кресло. Я поспешно накидываю на кровать покрывало.
– Уже иду! – кричу я, но у меня получается лишь слабый писк.
Надеюсь, меня услышали. Очень не хочется, чтобы они начали ломать дверь. Я поспешно влезаю в джинсы и хватаю из стопки сложенного на стуле белья чистую футболку. Рывком стаскиваю прилипшую к телу ночную рубашку, натягиваю футболку и, больно ударившись рукой о дверную ручку спальни, выскакиваю в прихожую.
– Уже иду! – снова кричу я, держась за ушибленную руку, достаю с притолоки ключи и дрожащими руками снимаю дверную цепочку. – Секундочку! Мне просто нужно отпереть дверь. – Я поворачиваю в замке ключ и нажимаю на защелку.
Они всей толпой вваливаются внутрь. В мою крошечную прихожую. Здоровенные мужики в форме и бронежилетах. Двое, трое, четверо. Наводняют квартиру, словно я какая-то опасная преступница.
Среди них женщина-коп. Слава богу!
– Тейт Кинселла?
– Да.
Она берет меня за руку и защелкивает на запястье наручник.
– Тейт Кинселла, вы арестованы по подозрению в убийстве. – Она тараторит текст, который отскакивает у нее от зубов: – Вы не обязаны что-либо говорить. Однако это может навредить вашей защите, если при допросе вы не упомянете то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как доказательство. Вам понятно?
Я киваю.
Они обыскивают мою гостиную, потом спальню, пока я стою на кухне с женщиной-копом, на руке у меня тяжелый наручник. Я облизываю зубы языком и оглядываю кухню, мозг буквально вскипает от всех тех вещей, которые необходимо обдумать. Но поскольку я прикована к совершенно незнакомому человеку, мне не удается собрать мысли в кучку. Нёбо пересохло.
– Можно выпить воды? – спрашиваю я, кивая на раковину.
Столешница рядом с ней завалена тарелками и грязной посудой. Оставшиеся с прошлого вечера винные бокалы: две штуки. Разводы от кетчупа и зернышки жареного с яйцом риса. Вино и еда навынос: именно то, что вы выбираете на ужин, когда хотите что-то отпраздновать. Женщина-коп перехватывает мой взгляд. Возможно, она уже составляет мой психологический портрет.
– Не сейчас. Позже, – отвечает она.
– Мой кот. Я должна сделать кое-какие распоряжения, – говорю я.
– Кому?
– Соседке. Пожалуйста… Мне нужно ей позвонить. Мой телефон… он возле кровати.
– Мы это уладим.
– Она живет двумя этажами выше. У нее есть ключ. Я только попрошу ее кормить кота.
– Я ведь уже сказала. Мы это уладим.
Спустя десять минут меня выводят из квартиры. При виде синего с флюоресцентным желтым полицейского автомобиля, нелепо припаркованного за моим маленьким «опелем-корса» на узкой улочке перед домом, я чувствую, как сердце начинает громко стучать. Сейчас, в середине декабря, уже довольно промозгло и холодно, но полицейские изъяли мою куртку и все джемпера. И пока мне открывают дверь и усаживают на заднее сиденье, я в своей тонкой футболке дрожу как осиновый лист.
Мы молча едем до полицейского участка, женщина-коп за рулем, ее коллега-мужчина рядом с ней на переднем сиденье, я – на заднем, где-то на периферии моих мыслей периодически возникает потрескивание полицейской рации и приглушенные ответы полицейского. Во время этой короткой поездки мы проезжаем мимо ресторанчиков ближневосточной кухни, магазинов на Эджвер-роуд, букмекерских контор и микрофинансовых учреждений на Аппер-Беркли-стрит, Портман-сквер. Все выглядит совершенно обыкновенным, хотя и не совсем. Почти каждый день я хожу по этим улочкам, но сейчас они кажутся мне незнакомыми, словно после возвращения домой с каникул. Интересно, а мне суждено хоть когда-нибудь вернуться домой? Сердце отчаянно колотится. Всего-навсего учащенное сердцебиение. Ничего страшного, говорю я себе. Впрочем, мне положено волноваться, и тем не менее сейчас более, чем когда бы то ни было, я должна сохранять спокойствие.
Радует только одно: я больше никогда не вернусь в тот офис. При этой мысли у меня снова схватывает живот. Я вспоминаю, как, подойдя к самому краю террасы на крыше, смотрю вниз. И вижу на тротуаре ее искалеченное тело, выглядящее неаккуратной грудой одежды. Грудой одежды, принявшей форму человеческого тела. Кроссовка валяется на проезжей части. Сумка висит, зацепившись за зубец ограждения. Я снова и снова проигрываю сцену в голове, представляя ту вероятную боль, которую она испытала, ударившись о землю. И опять принимаюсь плакать. Всякий раз, как вспоминаю это изуродованное тело, я начинаю задыхаться, словно мне не хватает воздуха, словно это я, упав с террасы на лондонской крыше, пролетела двадцать пять этажей навстречу своей смерти на тротуаре внизу.
Мы въезжаем в ворота в задней части полицейского участка, и автомобиль останавливается. Меня ведут через двор, забитый полицейским транспортом, в пустую комнату с бетонными стенами и черными пластиковыми ковриками на полу. Мне объясняют, что это изолятор временного содержания и нам нужно подождать, так как мы стоим в очереди на заключение под стражу. Через пару секунд полицейские говорят что-то в интерком, и нас впускают внутрь.
Теперь я в пустом холле с высокой стойкой. Я сажусь на скамью между двумя полицейскими. Женщина-полицейский снимает с меня наручник и ставит рядом со мной коробку с бумажными носовыми платками.
– Давайте я принесу вам воды, – предлагает она.
– Спасибо. – Я тру ноющие запястья, затем бумажным платком вытираю слезящиеся глаза и мокрый нос.
Женщина-полицейский куда-то исчезает, оставив со мной копа-мужчину.
Он молодой, чисто выбритый, светловолосый, прыщавый. Прямо-таки копия моего племянника Джоша, что меня несколько утешает, пока мы бок о бок сидим на скамье.
Вернувшись, женщина-полицейский вручает мне пластиковый стаканчик. Я делаю глоток. Вода ледяная, но сейчас самое то. Я залпом выпиваю содержимое стаканчика.
– Хотите еще?
– Нет. Мне достаточно. Спасибо.
Мы ждем еще какое-то время, и вот наконец сержант за стойкой машет нам рукой. Он задает ряд вопросов о моем душевном состоянии, я отвечаю, что прекрасное, хотя, очевидно, бывает и лучше. Он зачитывает мои права, я говорю, что все поняла. Он предлагает адвоката, я соглашаюсь. Он обещает вызвать дежурного адвоката. Меня снабжают одеялом и отводят в камеру. Мою обувь и одежду забирают, а вместо них выдают толстовку и треники. Дверь захлопывается, я ложусь на койку и закрываю глаза. Я не собираюсь спать – сна нет ни в одном глазу, – но очень уж не хочется смотреть на стоящий в углу металлический унитаз без сиденья и крышки. Мне вообще ни на что не хочется смотреть. Даже с закрытыми глазами я ощущаю чужеродность всего вокруг: непривычной одежды, колючего одеяла, хлопающих дверей камер, звякающих ключей.
Я подтягиваю коленки к груди. Нужно о многом подумать, многое вспомнить. Я столько всего должна сказать своему адвокату, когда он или она здесь появится, но у меня замерзли руки и ноги, а мозг оцепенел. Одеяло совсем не греет, и я не знаю, можно ли попросить второе, да и особо не хочется привлекать к себе внимание лишними просьбами. И как я ни стараюсь нормализовать дыхание – вдох на счет четыре, задержка дыхания на счет пять, выдох на счет шесть или семь, – собраться с мыслями никак не получается.
За мной приходят, чтобы отвести на встречу с адвокатом. Я слышу стук в крошечное окошко в двери, и на сей раз ключи звякают в мою честь. На меня опять надевают наручник, хотя и ненадолго; его тут же снимают, когда я оказываюсь в маленькой комнате, где уже ждет адвокат. Это женщина лет тридцати с хвостиком, ближе к сорока; похоже, моя ровесница. Волнистые светлые волосы затянуты небрежным узлом, и одета она совсем неформально: на ней флисовая толстовка, джинсы и кроссовки. Что несколько неожиданно, ведь я считала, все адвокаты носят строгие костюмы. Но так как я закутана в одеяло, на мне бумажные тапки и спортивный костюм с чужого плеча, столь затрапезный вид тут же позволяет расслабиться.
– Привет, Тейт. Присаживайтесь. Меня зовут Сара, – представляется она. – Я ваш адвокат. Ну что, вы согласны?
Я сажусь на скамью напротив нее.
– Конечно, – киваю я.
– У вас есть выбор, – улыбается она; у нее добрые глаза. – Если решите, что я вам не подхожу, можете попросить себе другого адвоката. Должна вас предупредить: все, что вы скажете, естественно, останется между нами. Я не смогу никому передать содержание нашей беседы за пределами этой комнаты. – (Я снова киваю.) – А кроме того, вы разрешаете мне говорить от вашего имени с полицией, представлять вас в суде, а в случае надобности советоваться со своими коллегами.
– Хорошо.
Она проводит пальцем по тачпаду ноутбука:
– Итак, вас зовут Тейт Кинселла. Все правильно? И вы родились восьмого июня тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года?
– Да.
– Хорошо. О’кей. – Наморщив лоб, она смотрит на меня серьезными глазами. – Итак, Тейт, вам известно, почему вы здесь?
– Да.
– Вы обвиняетесь в убийстве…
– Мне известно, – поспешно говорю я. – Мне известно, почему я здесь.
– И как вы себя чувствуете? – спрашивает она. – У вас все хорошо?
Как странно. Почему все интересуются моим самочувствием, если считают, что я кого-то убила? Если честно, я рассчитывала встретить в свой адрес чуть больше негатива.
– Я в порядке. Разве что немного потрясена. Но я знала. Знала, что меня собираются за это арестовать.
– Да. – Сара, прищурившись, смотрит на экран ноутбука. – Вы сделали заявление. Вы сказали полиции и свидетелям происшествия, что находились с покойной в здании и были рядом с ней незадолго до того, как она умерла. Вы сказали им, что это ваша вина. – Она вопросительно смотрит на меня.
– Ну… я совсем другое имела в виду, – качаю я головой. – Я растерялась. Мне казалось…
Она переводит глаза на текст на экране ноутбука:
– А потом вы взяли свои слова назад. Заявив, что не знали о ее присутствии в том здании.
Я роняю голову на сложенные руки:
– Да, я действительно этого не знала.
– Но ведь вы там были.
– Да, я там была, – соглашаюсь я. – В том самом здании. В то самое время. Тем не менее не рядом с ней. И я ничего плохого не сделала. О чем и сказала полиции. Они мне не поверили.
– Не поверили, – соглашается Сара.
– Послушайте, я не могу ничего объяснить. Я не знаю, как или почему так произошло. У меня есть теория, но она типа… безумная. На самом деле весьма странная.
Сара смотрит мне прямо в глаза:
– Тейт, я должна вас предупредить… Если вы как-то замешаны в этом деле, вам не нужно ничего говорить. Вы должны хранить молчание. Вы меня поняли?
– Нет. Я должна им сказать! – протестую я. – Я невиновна. И ничего плохого не сделала. Я должна изложить им свою версию событий.
– Вы уже изложили свою версию событий.
– Но они мне не поверили! Они меня арестовали.
– Вот именно. То, что вы изложите свою версию событий, отнюдь не означает, что вас отпустят. Это так не работает. Как вы уже успели заметить, в результате вы просто окончательно запутаетесь.
– Но я невиновна!
– Тогда расскажите мне все. И позвольте дать вам совет. Ведь я здесь именно поэтому.
Я заворачиваюсь поплотнее в одеяло, хотя вполне согрелась и уже способна чувствовать свои ноги. Способна нормально соображать.
Сара придвигает к себе ноутбук и ждет, опустив глаза и расправив плечи.
– Я не знаю, с чего начать, – вздыхаю я.
– Начните с самого начала.
Часть первая
Глава 1
Я пробиралась по забитому людьми бару к стеклянной двери на террасу. Настроение у всех было приподнятым, рождественское караоке в самом разгаре. Мой начальник Дэн и его личная помощница Хейли только что вполне прилично сработали под Элтона Джона и Кики Ди. А теперь выступал наш исполнительный директор Джерри Сигер, явно воображавший себя Элвисом. Разогретый благодарной публикой и количеством выпитой водки, он рывком расстегнул на груди рубашку и стал энергично вращать бедрами, пародируя короля рок-н-ролла.
Бар находился на верхнем этаже двадцатипятиэтажного офисного здания в самом сердце Сити. Подойдя к двери, я заметила несколько человек из своего отдела, кучковавшихся в курительной зоне снаружи, и резко остановилась, так как была сыта по горло пустой офисной болтовней. По правде говоря, я вообще не общалась с сотрудниками нашего банка, если не считать Дэна и, возможно, Хейли. Меня не интересовали ни автомобили партнеров, ни их каникулы на горнолыжных курортах, ни кто следующий на очереди за самым крупным бонусом, а сотрудников банка не интересовала ни я, ни моя захиревшая актерская карьера.
Я проскользнула мимо них за угол и поднялась по узкой пожарной лестнице на верхнюю площадку террасы на крыше. Холодный воздух действовал отрезвляюще, так же как и открывавшийся вид. Когда я поднялась на самый верх, то увидела мерцающие вдали белые огни Тауэрского моста и змеившуюся в восточном направлении, в сторону доков, реку. За моей спиной на том берегу возвышался небоскреб «Осколок», нижние этажи были окутаны тьмой, а макушка ярко светилась. Я закурила сигарету и глубоко затянулась, наслаждаясь одиночеством. Докурив, я сделала пару шагов вперед, поближе к парапету. Мне хотелось проверить, как близко я смогу подойти к краю, а заодно посмотреть на улицу внизу. Я всегда боялась высоты, у меня затряслись поджилки, тем не менее какое-то извращенное чувство упрямо гнало меня к самому краю. Будто я проверяла на вшивость свой мозг: сможет ли он остановить меня от прыжка? Мне когда-то говорили, что в этом-то и состоит настоящая причина головокружения.
Я подошла к ограждению и, ухватившись за перила, посмотрела вниз – и вот он, длинный отвесный обрыв. Мой желудок тут же сделал кульбит. А потом справа от себя краешком глаза я заметила ее. Женщину с темными волнистыми волосами. Она залезла на наклонное световое окно, перебралась через парапетное ограждение и теперь сидела, свесив ноги, на карнизе.
Поколебавшись, я крикнула:
– Эй! Не уверена, что тут стоит сидеть. – Когда она не ответила, я подошла поближе и, преодолевая головокружение, затараторила: – Я серьезно. Это небезопасно. Ты можешь упасть.
Она повернула голову и посмотрела на меня:
– Не могла бы ты просто… оставить меня в покое?
– Не думаю, что мне стоит это делать, – с некоторой заминкой ответила я.
– Я только хочу… Мне нужна всего лишь одна минута.
– А потом ты слезешь с карниза? – Повернувшись ко мне спиной, она покачала головой, и меня затрясло. – Если ты собираешься прыгнуть… Пожалуйста, не нужно этого делать. – (Она не ответила.) – Да ладно тебе! Наверняка все не так уж и плохо.
– Неужели? Давай поспорим! – произнесла она дрожащим, срывающимся голосом, взяла бутылку вина, стоявшую рядом с ней на парапете, и, откинув голову, сделала большой глоток.
– Может, хочешь об этом поговорить? – не сдавалась я.
– Тут не о чем говорить, – ответила она. – Я облажалась. Эпически облажалась.
– А как именно ты облажалась?
У нее затряслись плечи, она заплакала.
Тогда я поспешно сказала:
– Послушай, моя жизнь – сплошная катастрофа. Если кому и прыгать вниз, так это мне. – (Она не ответила.) – Нет, я серьезно. Я тридцативосьмилетняя безработная актриса – слеш – временная секретарша – слеш – девочка на побегушках. Я живу совершенно одна. А точнее, вдвоем с котом.
Она оглянулась:
– Так ты актриса?
– Ага, – облегченно кивнула я, довольная, что привлекла ее внимание. – Ну… пытаюсь ею стать.
– И в каких постановках ты участвовала?
– Да так, особенно ни в каких. Ты вряд ли о них слышала.
– А по телику тебя показывали?
– В одной рекламе. Да и то сто лет назад.
– Ну и в какой же?
– Магазина ковров. Я была женщиной на ковре-самолете. Той самой, которая влетела в окно и приземлилась прямо в гостиной какой-то пары. – (Она посмотрела на меня пустыми глазами.) – Угу. Ну да ладно. У меня давным-давно не было приличной работы. На мне висит долг в двадцать одну тысячу фунтов. Я ничего не умею. Разве что лицедействовать. Хотя нет. Я получила сертификат OCR, уровень два, по машинописи, но у меня хромает скорость, и я заработала RSI[1 - Травма от повторяющихся нагрузок. – Здесь и далее примеч. перев.]. Поэтому в основном занимаюсь фотокопированием, сканированием и уничтожением документов. Что мне наверняка пригодится, – я продолжала болтать, – если я получу роль одуревшей от скуки временной секретарши. Хотя прямо сейчас все это безумная чертова скукотища! И знаешь что? Мои братья и сестры – семейные люди с детьми, и все они мультимиллионеры.
– Ты шутишь?
– Вовсе нет, – кивнула я. – Каждый из них. У них большие дома, хорошие машины, дизайнерские шмотки, шикарные каникулы. Они живут в сказке. А теперь посмотри на меня.
Женщина протянула мне бутылку с вином. Я сделала шаг вперед и взяла у нее бутылку.
– Они что, реально миллионеры?
– Реально. – Вытерев рукавом горлышко бутылки, я отхлебнула вина. – Я не шучу. Одна из моих сестер – владелица сети отелей. Мой старший брат разместил акции своей компании на фондовом рынке перед кризисом и заработал пятьдесят миллионов, за одну ночь превратившись из просто богатого в супербогатого человека.
– Ну а если они все такие богатые, почему не помогут тебе рассчитаться с долгами?
– Они сговорились и решили, что не будут этого делать. Они считают, я должна включить мозги и научиться сама себе помогать.
– Мило, – медленно кивнула она.
У меня завибрировал телефон. Я вытащила его из кармана и посмотрела на экран.
– Бойфренд? – спросила она.
– Всего-навсего «Амазон». Завтра доставка, – покачала я головой.
– А что ты заказала?
– Туфли, – ответила я, и она, снова кивнув, внезапно заплакала. – Если честно, чуть поздновато. Новые туфли нужны были мне для вечеринки. – После этих слов она заплакала еще горше, и я придвинулась чуть поближе. – Эй!
– По крайней мере, у тебя есть бойфренд, – всхлипнула она. – По крайней мере, у тебя есть чертов бойфренд!
– Что? – нахмурилась я. – С чего ты взяла, что у меня есть бойфренд?
– Сообщение, которое ты только что получила, – объяснила она.
– От «Амазон».
– Ох! Ага… О’кей. – (Интересно, когда она успела так набраться?) – А у тебя есть бойфренд?
Она сверлила меня глазами в ожидании ответа. И при этом ерзала на карнизе. Я запаниковала. Вообще-то, я собиралась сказать «нет», но не хотелось врать. Что, если Дэн отправится меня искать и поднимется на террасу?
– Типа того, – кивнула я.
– Что ты хочешь этим сказать? – фыркнула она.
– У меня кое-кто есть, – призналась я. – Но он, собственно, не мой бойфренд.
– Что значит – он, собственно, не твой бойфренд?
– Он женат, – замялась я и, встретив ее немигающий взгляд, добавила: – Теперь понимаешь? Катастрофа.
Минуту-другую она обдумывала мои слова. Ветер, подняв полу пальто незнакомки, стегнул ее по бедру. Поправив пальто, она спросила:
– А ты его любишь?
– Да.
– А он тебя?
– Не знаю. Возможно.
– И тем не менее осталась какая-то надежда, – пробормотала она. – У тебя осталась надежда.
– Он женат, – напомнила я. – У него есть дочь, которую он обожает. Он никогда не бросит жену.
– Откуда ты знаешь?
– Я это прогуглила.
Внезапно она улыбнулась сквозь слезы:
– Ты это прогуглила?
– Ой, ну ты понимаешь! Я прогуглила, как часто мужчины бросают своих жен. Оказывается, всего в пяти процентах случаев или типа того. – Ее улыбка стала шире, и я улыбнулась в ответ. – Что?
Женщина пожала плечами:
– Не знаю. Извини. Просто ужасно смешно звучит.
– Так все делают, когда находятся на грани отчаяния.
– Расскажи мне об этом, – попросила она.
Я молча посмотрела на нее. Она не шелохнулась, но мне показалось, будто мы чуть-чуть продвинулись вперед. И я побоялась все испортить, ляпнув что-нибудь не в тему.
Наконец она засопела и вытерла глаза.
– Можно стрельнуть у тебя сигаретку?
Я поспешно достала из сумки пачку и протянула своей собеседнице.
Она попыталась взять пачку, но не смогла дотянуться.
– Не получается… Не могла бы ты подойти поближе?
– Спускайся, – предложила я. – Пожалуйста! Где ты живешь? Может, мы возьмем до дома одно такси или… найдем какой-нибудь бар или типа того. И уже там продолжим наш разговор.
Она помолчала секунду, а затем, к моему удивлению, повернулась и, схватившись за перила, встала на колени, после чего перелезла через парапетное ограждение и спустилась со светового окна. Я поспешно подошла поближе и встала между ней и парапетом. Щелчком вытряхнув сигарету, я протянула ее женщине, дала ей прикурить и вернула бутылку с вином. Женщина выпустила облачко дыма и приложилась к бутылке.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Тейт, – ответила я.
– Еще раз, – нахмурилась она.
– Тейт. Т-е-й-т.
– Как необычно.
– Угу. Думаю, родители надеялись, это сделает меня интересной. В нашей семье у всех односложные имена. Ферн, Хит, Блэр, Скай. А как тебя зовут?
– Хелен.
– Ух ты! Я поняла. Целых два слога.
Она сжала губы и втянула щеки:
– Моя фамилия Бэк.
Я постаралась сохранять непроницаемый вид. Хел и Бэк[2 - Хел (Hell англ.) – ад, Бэк (back англ.) – назад. Выражение «Be to hell and back» означает: «Пережить большие неприятности».]. Я не рискнула смеяться. Хелен по-прежнему стояла слишком близко к краю. Она все еще могла передумать и, снова вскарабкавшись по световому окну, броситься вниз.
– Шучу-шучу. Моя фамилия Джонс. – Она широко улыбнулась и выпустила еще одно облачко дыма.
Я облегченно улыбнулась в ответ.
– Итак, расскажи об этом женатом мужчине, – попросила она.
– А где ты работаешь? – замялась я.
– Что?
– Ты работаешь в ФКБ?
– Где-где?
– Это Французский частный кредитный банк, где я подвизаюсь. Банк занимает несколько этажей: с двенадцатого по девятнадцатый. Сегодня в баре гуляют сотрудники банка.
Она покачала головой:
– Нет.
– А на каком этаже ты работаешь?
Она сделала очередную затяжку:
– На десятом.
– На десятом? – Я почесала в затылке. – В «Коуэн Макколи», да?
– Э-э-э… я просто временная сотрудница, – ответила она. – На самом деле я там никого не знаю.
Я вытряхнула из пачки еще одну сигарету и прикурила:
– И я тоже. Отстой, да? Никому нет до тебя дела. Ты словно человек-невидимка.
– Тогда почему ты здесь?
– Рождественский корпоратив. – Я пожала плечами. – Приходится делать над собой усилие. Ведь так?
Она затушила окурок каблуком:
– Ну… я не знаю. А зачем, если ты всего лишь временная секретарша?
– Долговременная. Я здесь уже четыре месяца. – Сделав паузу, я добавила: – Ладно. По правде говоря, парень, с которым я встречаюсь, – я кивнула на здание за спиной, – он там, внутри. Я с ним работаю. Он мой босс. – Когда она, поджав губы, многозначительно покачала головой, я не смогла сдержать кривой усмешки. – Вот такие дела. Только все это реально дохлый номер. На работе он никогда со мной не разговаривает. И даже более того, демонстративно меня избегает. Так что ты совершенно права. Сама не понимаю, какого черта я сюда притащилась.
Она передала мне бутылку. Я сделала глоток и вернула бутылку:
– А как насчет тебя? Ты-то зачем здесь?
– Я пришла, чтобы броситься вниз с крыши. Ты что, забыла?
– Блин! Прости. Но ты ведь больше не собираешься этого делать?
Она бросила тоскливый взгляд на «Осколок»:
– Ты вроде как меня отговорила.
Я осторожно коснулась ее руки:
– Ай ладно. Давай вызовем такси. Утром жизнь покажется тебе совсем в другом свете.
– Я так не думаю.
– Ну тогда ты всегда сможешь мне позвонить. Хорошо?
– Ты серьезно?
– Ага. Совершенно серьезно. Дай-ка мне твой телефон.
Вытащив из кармана сотовый, она отдала его мне. Я набрала свой номер и нажала на кнопку «Отправить». Мой телефон звякнул, и я вернула ей сотовый.
Она бросила на меня озадаченный взгляд:
– Почему тебя это волнует?
– Потому. Несмотря на то что, по-твоему, ты сделала или не сделала, ты, кажется, милая женщина, – улыбнулась я. – И, кроме того… мы, временные сотрудники, должны держаться друг друга. Разве нет?
Поразмыслив минуту-другую, она шагнула вперед и спрыгнула на крышу рядом со мной.
Глава 2
Сара, мой адвокат, прекращает печатать.
– Значит, она работала на десятом этаже, да?
– Нет. – Я качаю головой. – Она мне солгала. На самом деле она там не работала.
– Она не работала на… – Сара прокручивает напечатанный текст наверх. – На «Коуэн Макколи»? Или не работала на десятом этаже?
– Она вообще не работала в этом здании.
– О-о-о… Теперь понимаю. – Сара ловит мой взгляд. – Итак… зачем она солгала?
– Она не имела права находиться там. Она обманом пробралась внутрь. – Я смотрю Саре прямо в глаза. – Она хотела покончить с собой. По крайней мере, судя по ее словам.
– Есть и другие способы совершить самоубийство.
– Но она хорошо знала это здание. И не сомневалась, что сумеет пробраться внутрь. А дом номер двести двадцать пять по Истчип достаточно высокий, чтобы… – Я делаю паузу и на секунду закрываю глаза. – Высота дома сто метров. Триста футов. Одним словом, оптимальный вариант. Идеальная высота, если желаете гарантировать себе летальный исход, но не хотите иметь слишком много времени на раздумья, пока летите вниз.
– Это она вам сказала? – хмурится Сара.
Я сижу, уставившись в стол:
– Ага. Меня должно было кое-что насторожить. Нестабильность Хелен. Вранье. Но я пожалела ее. И она мне понравилась. Она показалась мне полной жизни. Понимаю, при данных обстоятельствах это звучит странно, но она отнюдь не выглядела сумасшедшей. Просто выпила лишнего, ну и расквасилась. Хотя с катушек вроде бы не слетела. Наверное, я просто не поверила в серьезность ее намерений.
– Что ж, я понимаю, почему вы пришли к такому выводу. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши.
– Угу, – фыркаю я. – И полюбуйтесь, куда это меня завело.
– Итак, если она там не работала… как она попала внутрь?
– Она сказала, парень на входе запомнил ее в лицо. Ведь она пару месяцев назад работала в этом задании. Дело было вечером. На верхнем этаже проводили корпоратив. Она каким-то образом убедила его, что она чья-то гостья, и он ее впустил. И так как без пропуска невозможно попасть на какой-либо этаж или в бар, полагаю, охранник решил, что особого вреда не будет. Тем более что на входе в бар стоит своя охрана. И она никуда, собственно, не могла пройти.
– За исключением… террасы на крыше?
– Да. Туда можно попасть прямо с двадцать пятого этажа, минуя бар. На крыше, естественно, также установлены камеры видеонаблюдения.
– А она об этом знала?
– Полагаю, она потрудилась это выяснить.
Сара смотрит на листок бумаги, лежащий на столе возле ее ноутбука:
– Итак, дом номер двести двадцать пять по Истчип – это высотное здание, имеющее двадцать пять этажей. Не могли бы вы рассказать мне чуть больше?
– Типа о чем?
– Опишите мне здание.
– Хорошо. Ну… там находится куча разных компаний. В цокольном этаже – тренажерный зал, а на самом верхнем – бар. Думаю, на некоторых этажах есть спальные капсулы. В банке никто не трудится допоздна или по уик-эндам. Но некоторые американские юридические фирмы, расположенные в здании, работают и по ночам.
– А что там с охраной? – спрашивает Сара, продолжая печатать.
– Офис охраны с системой наблюдения находится на первом этаже, справа от входа. Там еще есть стойка возле турникета, за которой тоже сидят охранники. А если вы хотите подняться или спуститься, вам понадобится пропуск, чтобы попасть в коридор другого этажа.
– Похоже, той женщине пришлось приложить немало усилий, – оторвав глаза от экрана ноутбука, говорит Сара.
– Знаю. Совершенно с вами согласна, – киваю я.
Она вглядывается в мое лицо:
– Продолжайте. Вам удалось уговорить ее спуститься с крыши. И что было потом?
– Я вызвала такси. Мы спустились по внутренней лестнице. Это с двадцать пятого-то этажа! Она сказала, у нее фобия – боязнь лифтов. А потом мы поехали домой. Она вышла первой. Нам с ней было по пути. По крайней мере, она так сказала.
– Что вы имеете в виду?
– Она сказала, что живет на Кенрик-Плейс, недалеко от Бейкер-стрит. А поскольку я ехала в Паддингтон, нам имело смысл взять одно такси на двоих и разделить плату. Итак, такси остановилось на Кенрик-Плейс. Она вышла. Мы попрощались. Она сказала, что с ней все в порядке. Она и выглядела вполне нормально. Я опять предложила ей звонить, если возникнет потребность поговорить.
– И она позвонила?
– Да. Прямо на следующий день.
Глава 3
На следующее утро – утро после вечеринки – я проснулась рано, но затем еще немного подремала и в результате встала только в полдень. Я приготовила себе чай с тостом и до вечера провалялась на диване: ела чипсы и смотрела старый хичкоковский триллер. А еще я обменялась сообщениями с Дэном, отчего сперва пришла в крайнее возбуждение, а затем впала в уныние. Оказывается, он уже выехал ко мне. Мы проведем вечер вместе. «Я схожу за продуктами. И приготовлю ужин. Не беспокойся», – написал он. Впрочем, сразу же после этого он сообщил, что у него возникли кое-какие проблемы с Эмили, его дочерью. Поэтому он не сможет остаться надолго. Придется заказать еду навынос и купить бутылку хорошего вина.
На том и порешили. Мне оставалось лишь принять ванну, вымыть посуду, пропылесосить квартиру и вынести мусор. А затем пришло еще одно сообщение. Кое-что произошло, написал он. Он не сможет приехать. Обеспокоенная, я отправила ему сообщение. Что случилось? Ничего страшного, ответил он. Ничего такого, о чем стоило беспокоиться. Но Мэдди, его жена, должна поехать на какую-то встречу в Сити. Очень важную встречу. И теперь ему придется остаться дома, чтобы присмотреть за Эмили.
Я знала об Эмили все. Ей было уже пятнадцать, и пару часов она вполне могла посидеть дома одна. Однако прямо сейчас она переживала стадию подросткового бунта: связалась с нехорошей компанией, курила, пила и одному богу известно чем еще занималась. Детишки, с которыми она водила дружбу, плохо на нее влияли. Как-то вечером она незаметно от родителей улизнула из дому и вернулась лишь на рассвете. Дэн с Мэдди чуть с ума не сошли от волнения. Дэну приходилось быть начеку и не спускать с дочери глаз. Если он вечером куда-нибудь уходил, Эмили тут же как ветром сдувало, а она должна была сидеть под домашним арестом. Стоило дать ей хотя бы малейший шанс, и она тут же спешила им воспользоваться.
Переговорив с Дэном по телефону, я проглотила пару таблеток от головной боли, вернулась на диван и еще чуть-чуть подремала. Проснулась я в дурном настроении, чувствуя себя апатичной и вялой. Нужно было придумать, как убить уик-энд, однако я слишком поздно спохватилась. У всех моих друзей уже были свои планы. Они не подозревали о Дэне – мне было стыдно признаться, ведь они наверняка не одобрили бы мою связь с женатым мужчиной, – да и в любом случае им не стоило знать, что у меня просто-напросто не осталось других вариантов. Поэтому когда зазвонил телефон и я увидела, что это Хелен, то даже обрадовалась, так как хотела отвлечься.
– Привет, Тейт, – дрожащим голосом быстро произнесла она. – Я дико извиняюсь, но я звоню по делу. Я потеряла сережку. Все кругом обыскала, но ее нигде нет. Должно быть, обронила вчера вечером.
– Не может быть! – ахнула я. – Дорогая сережка?
– С бриллиантами! – воскликнула она почти обвиняющим тоном. – Серьги очень ценные. Уникальные. Вторых таких нет. Бабушка подарила мне их перед смертью. Они… – Она сделала паузу, и я услышала всхлипывание. – Единственное, что у меня от нее осталось. Я должна найти сережку!
– А ты не хочешь позвонить в службу такси? – спросила я. – Может, таксист поищет пропажу на заднем сиденье…
– Нет! – резко оборвала меня Хелен. – Я уже это сделала. Дохлый номер. Мне сказали, сережки там нет.
– Хорошо. Ну тогда… Боже мой, мне так жаль, но я просто не знаю, чем тебе помочь.
– Офис. Истчип. Мы должны вернуться в здание и проверить. Прямо сейчас. Ты сможешь со мной съездить?
Секунду-другую я обдумывала ее просьбу. Прямо сейчас, в субботу вечером, задачка была не для среднего ума. У меня на языке вертелся вопрос: «А разве нельзя подождать до понедельника?» Впрочем, я уже знала, что нельзя, а иначе Хелен не стала бы меня фаловать. Ведь чем раньше она повторит все свои вчерашние действия, тем больше у нее будет шансов найти серьгу. И все же я-то ей зачем сдалась?
– Э-э-э… Думаю, что смогла бы, – начала я, – но…
– Значит, согласна? – перебила она меня, в ее голосе звучали благодарные нотки. – Ты не могла бы захватить с собой пропуск? Никак не могу найти свой. Наверное, тоже обронила. Без тебя мне не удастся попасть внутрь.
Я заколебалась. В ФКБ очень строгие правила. И хотя в самом помещении банка деньги не хранились, я в любом случае не имела права приводить туда посторонних. Как ни крути, я только вчера познакомилась с Хелен и совсем ее не знала. И на самом деле мне было немного не по себе.
Хотя, с другой стороны, она явно была в полном отчаянии, и от этого я тоже ощущала растерянность. Ведь я сказала, что она может на меня рассчитывать. Разве нет? А кроме того, за стойкой наверняка будет кто-нибудь из охранников. Если они к этому времени не нашли потерянный пропуск, то едва ли пропустят ее в здание. Так что ей придется подождать в вестибюле, пока я, поднявшись на двадцать пятый этаж, буду искать сережку.
– Ладно, – наконец согласилась я, поскольку мне в любом случае нечем было заняться. – Моя машина на улице. Если хочешь, могу подобрать тебя по дороге.
– Не волнуйся. Я уже в такси. И сейчас буквально за углом от тебя. Буду… минут через пять.
– Ты что… едешь ко мне?
– Ну да. Надеюсь, ты не против?
– Откуда ты… откуда ты знаешь, где я живу?
Пауза.
– Парк-Ист. Сассекс-Гарденс? Верно?
– Да. Все верно.
– Вчера вечером ты сама мне сказала. Неужели не помнишь?
– Не помню, – призналась я. – Но… Хорошо. Тогда увидимся через минуту.
Я поспешно натянула на себя джинсы и толстый свитер, открыла для Джорджа баночку «Шебы», взяла пропуск. Когда я спустилась вниз, возле дома уже стояло такси, а из заднего окна мне махала улыбающаяся Хелен. Она выглядела намного спокойнее, чем накануне.
– Забудь о своей машине. Мы поедем на такси. А если найдем сережку, с меня выпивка.
Я села рядом с Хелен на заднее сиденье, и она дала таксисту адрес офиса.
– А ты позвонила в службу охраны? – спросила я, когда такси направилось через Мейфэр в сторону Сити.
– Нет. А зачем? – встревожилась она.
Я пожала плечами:
– Ты должна предупредить их заранее, чтобы они знали, кто может появиться в здании. Тогда они включат освещение и вообще. Я даже не знаю, кто из охранников будет дежурить в субботу в шесть вечера.
– Ничего страшного. У тебя ведь есть пропуск? Мы можем попасть внутрь. А свет наверняка включается от датчиков движения. Так что мы все увидим.
– Ну да, конечно… Но по-моему, нам в любом случае нужно предупредить службу охраны. – Я потянулась за телефоном.
– Пожалуйста… не нужно никуда звонить, – замявшись, попросила Хелен.
– Почему нет? – нахмурилась я.
– Так будет гораздо проще. Избавит меня от лишних расспросов.
– И тем не менее, возможно, твой пропуск у них. Кто-нибудь мог его отдать. И твою сережку тоже. По крайней мере, ты могла бы спросить.
Хелен повернулась и молча уставилась в окно, затем повернулась ко мне:
– Послушай, Тейт, я… я не хочу, чтобы ты звонила в службу охраны. У меня нет пропуска. Дело в том… что я там больше не работаю.
– Что?! О чем ты говоришь?
Она вздохнула и опустила глаза:
– Ладно. Итак, я ведь уже сказала тебе, что эпически облажалась. И это одна из тех вещей, что я просрала. Меня уволили.
– Значит, ты там не работаешь?
– Нет, хотя раньше действительно работала в «Коуэн Макколи» на десятом этаже. А потом мне дали коленкой под зад.
– Когда?
– Пару месяцев назад.
– Ох! Боже мой! Все верно. Теперь понимаю. – Я покосилась на Хелен.
Она повернула голову и посмотрела в окно. Я проследила за ее взглядом. Такси свернуло на набережную Виктории, впереди виднелся мост Ватерлоо. До офиса оставалось минут пятнадцать езды. Мне не терпелось выяснить, почему Хелен уволили, но, с другой стороны, не хотелось сыпать ей соль на раны.
– Итак… Тогда что ты там делала? Вчера вечером? – (Хелен понурилась, на ее лице появилось выражение типа: «И ты еще спрашиваешь?») – Выходит, ты пошла туда только… чтобы… чтобы…
– Покончить с собой. Да.
– Но это…
– Чистой воды безумие? Согласна.
Я заколебалась, переваривая услышанное:
– Но как ты сумела пробраться мимо поста охраны?
– Я знакома с парнем на входе. Он всегда… Короче, он мне симпатизировал, – призналась она. – Мы с ним чуть-чуть флиртовали. Понятно? Я сказала ему, что пришла на вечеринку ФКБ. Назвала ему имя одной из секретарш. Сказала, мы встречаемся с ней в баре. Он связался по рации с кем-то из парней в дверях на верхнем этаже, и…
Я пристально посмотрела на Хелен:
– Минуточку. Какой такой секретарши?
– Хейли Олбрайт. Ты ее знаешь?
У меня екнуло сердце.
– Она личная помощница моего босса.
– Ах да! Дэна… того самого мужчины. – Хелен многозначительно подняла брови и улыбнулась.
Я с ужасом посмотрела на нее. Господи! Блин! И где была мой голова, когда я рассказывала абсолютно незнакомому человеку о себе и Дэне?!
– Вот уж не думала, что ты знаешь кого-то из нашего банка, – прочистив горло, сказала я. – Я ведь тебя спросила, и ты ответила… короче, ты, похоже, не знала, кто… Ладно, проехали. Она твоя подруга, да?
– Кто?
– Хейли.
– Ой, ну что ты! – смутилась Хелен. – Я просто назвала ее имя, чтобы пробраться внутрь.
– Но ты ее знаешь! – не сдавалась я.
– Ну да.
– Откуда? Откуда ты ее знаешь?
Хелен посмотрела на меня круглыми глазами:
– Господи! С чего это ты так распсиховалась? Думаешь, я собираюсь… – (Я почувствовала ее руку на своем локте.) – Тейт, мы познакомились в баре пару месяцев назад. Только и всего. Незадолго до того, как меня уволили. Мы с ней просто болтали, и я сказала, что в «Коуэн Макколи» дела у меня не ахти. А она сказала, что в ФКБ есть открытые вакансии, и предложила позвонить ей, если нужно замолвить за меня словечко. И дала номер своего телефона. И больше ничего.
– Так ты это сделала? – не сдавалась я.
– Сделала что?
– Позвонила ей.
– Нет. Я не стала ей звонить.
– А почему?
Хелен нахмурилась и убрала руку с моего локтя:
– Потому. Мне не нужна была другая работа. По крайней мере сейчас. У меня и так кругом сплошная засада. – Ее глаза затуманились.
– Ладно. Забудь, – поспешно сказала я. – Ты вовсе не обязана мне что-либо рассказывать.
– Не парься. – Ее увлажнившиеся глаза просияли. – Я никому не скажу о том, что ты говорила вчера вечером.
У меня схватило живот. Что конкретно я успела ей выложить? Я прокрутила в голове события вчерашнего вечера. Господи Иисусе! Теперь я вспомнила. У нас состоялся еще один разговор о Дэне. Ну конечно! Я говорила о нем. И явно сболтнула лишнего.
Хелен снова потянулась к мне и крепко схватила меня за руку:
– Тейт, я ведь тогда сказала это на полном серьезе. Честное слово!
– А что конкретно? Повтори, – попросила я, опасливо покосившись на свою новую знакомую.
– Что все останется между нами. Железно!
Я беспокойно поерзала на сиденье.
Вчера мы обе возвращались домой в легком подпитии. Что было, то было. Вплоть до настоящего момента я считала, что Хелен надралась сильнее меня, но оказывается, она гораздо лучше запомнила тот разговор. И прямо сейчас ее слова прозвучали в моей голове тревожным звоночком.
– Ну и кого еще ты знаешь в нашем банке? – Мое сердце тревожно забилось.
– Никого, – заверила она меня. – Повторяю еще раз для идиотов. Я вовсе не собиралась на вечеринку. Это был всего лишь предлог, чтобы попасть в здание.
– А если бы тебя кто-нибудь узнал?
– Кто? Это был корпоратив вашего банка.
– Как насчет Хейли?
– Я ведь уже говорила, у нас с ней чисто шапочное знакомство. Ну, придумала бы какое-нибудь объяснение, – пожала плечами Хелен, а когда я молча уставилась на нее, добавила: – Тейт, я на твоей стороне. Я никому ничего не скажу. Правда, правда! И я больше не собираюсь залезать на крышу. Если тебя именно это волнует.
Я перевела дух:
– Честно?
– Честно, честно! Я просто хочу найти сережку. Вчера вечером… Короче, это было тогда. Ну а сейчас все изменилось. – Она повернулась ко мне лицом и тихо объяснила: – Я хотела быть со своей бабушкой. Она была для меня опорой. Мне ужасно не хватает ее. Я только собиралась… Похоже, тогда я считала, что хочу именно этого. Но, Тейт, ты мне реально помогла. После разговора с тобой я поняла, что…
– Что на свете есть кто-то, у кого жизнь еще более отстойная, чем у тебя?
Ее рот скривился в улыбке.
– Типа того, – сказала она.
Глава 4
Когда такси подъехало к офисному зданию номер 225 по Истчип, Хелен вылезла из машины и прошла вслед за мной через вращающиеся стеклянные двери. За стойкой охраны никого не оказалось, и я заколебалась, чувствуя на себе выжидательный взгляд своей спутницы, но затем, отбросив сомнения, провела нас обеих через турникет в маленький холл и остановилась возле лифта. Хелен покачала головой:
– Ты разве забыла, что обратно мы спускались по лестнице?
Мы направились по коридору мимо застекленного внутреннего дворика, а затем через двустворчатые двери прошли к внутренней лестнице, где тут же включилось сенсорное освещение. Хелен замерла и подняла на меня глаза.
– Ужасно не хочется заставлять тебя тащиться наверх, – сказала она. – Почему бы тебе не подняться на двадцать пятый этаж на лифте? Ты могла бы проверить террасу на крыше и потом пешком спуститься ко мне. Я пока начну прямо отсюда и буду потихоньку подниматься по лестнице, осматривая каждую ступеньку. Встретимся на полпути или типа того. Так мы сбережем время. А заодно и свои ноги – как твои, так и мои.
Я замешкалась, мне снова стало не по себе. Я отвечала за нахождение Хелен в здании, а следовательно, не имела права никуда уходить. Хотя, с другой стороны, ее предложение имело смысл. Мы намного быстрее найдем сережку, если разделимся. Да и вообще, без пропуска Хелен просто физически никуда не могла от меня деться. И самое главное – эта мысль засела в моем подсознании, – она не успела бы попасть на крышу раньше меня, ведь я собиралась подняться на лифте, а ей как-никак придется тащиться пешком на двадцать пятый этаж.
– Ладно, – согласилась я. – Тогда почему бы нам не встретиться на лестнице, скажем, на пятнадцатом этаже? Плюс-минус. А если устанешь, можешь остановиться и подождать, пока я к тебе спущусь.
– Похоже на план, – кивнула Хелен.
– Только не вздумай заходить в коридоры, хорошо? – попросила я. – Это, конечно, само собой разумеется, но, если уборщики или кто-нибудь еще откроют тебе дверь, ты ни в коем случае не должна заходить.
– Конечно же нет, – успокоила меня Хелен. – Да и с какой стати? Вчера я не заходила на другие этажи. А если увижу уборщиков, то просто поинтересуюсь, не находили ли они сережку. На худой конец попрошу тебя поговорить с ними в понедельник. Ну как, договорились?
– Конечно. В понедельник я непременно поспрашиваю всех вокруг. Только, ради бога, не делай ничего такого и не ходи куда нельзя, чтобы не навлечь неприятности на мою бедную голову! Хорошо? – умоляющим тоном спросила я.
– Обещаю, – улыбнулась она, энергично кивая. – Я никуда не денусь.
Она описала мне потерянную сережку, затем внимательно оглядела пол вокруг внутренней лестницы и стала медленно подниматься, осматривая каждую ступеньку. Я вернулась в холл и вызвала лифт, который, прибыв буквально через минуту, доставил меня прямиком на двадцать пятый этаж. Пройдя мимо входа в бар, я вгляделась в стекло. Дверь была заперта, в баре ни души. Вспомнив, что Хелен во избежание встречи с охраной обошла площадку перед входом в бар, я повернулась и, внимательно глядя себе под ноги, направилась к аварийному выходу и пожарной лестнице на крышу.
На крыше было холодно и темно. Работал лишь один аварийный светильник с датчиком движения, практически не дававший света. Справа от меня светящаяся верхушка «Осколка» пронзала ночное небо, словно луч маяка, однако бо?льшую часть крыши окутывала тьма. Я вытащила из кармана телефон, включила фонарик и повторила путь, который мы с Хелен могли проделать вчера ночью. Направив фонарик на световое окно и парапетное ограждение, а затем на тот пятачок, где мы стояли, я обнаружила пустую винную бутылку, по-прежнему валявшуюся на бетоне возле светового окна, а также сигаретные окурки. Значит, уборщики сюда еще не приходили. Однако тут трудно было что-либо разглядеть, и это немного пугало. Увидев при свете фонарика, что край крыши находится в опасной близости, я решила уговорить Хелен продолжить поиски в понедельник, возможно с привлечением службы охраны.
Вернувшись в здание, я обвела лучом фонарика площадку около аварийного выхода, затем проскользнула по коридору мимо бара и лифта, завернула за угол, вышла через дверь на внутреннюю лестницу, перегнулась через перила и прислушалась, пытаясь определить, где сейчас Хелен. Тишина. Наверное, она по-прежнему находилась далеко внизу.
Аварийное освещение внутренней лестницы было лучше, чем одинокая лампочка на верхней террасе, однако я для надежности включила фонарик и по мере спуска обшаривала с его помощью каждый угол. Добравшись до пятнадцатого этажа, я посмотрела вниз и снова позвала Хелен. Мой голос эхом прокатился по лестничной клетке, но в ответ я опять услышала тишину. Немного подождав, я спустилась на четырнадцатый этаж, затем – на тринадцатый, на двенадцатый, где снова перегнулась через перила.
– Хелен! – крикнула я. – Ты там?
Нет ответа. Я подошла к двери в коридор и заглянула туда. Может, на одном из этажей Хелен увидела через стекло уборщиков и по какой-то причине решила поискать сережку в другом месте. Найдя в телефоне номер Хелен, я нажала на кнопку вызова, однако попала на голосовую почту. Мне снова стало не по себе. Куда запропастилась эта странная женщина?
Должно быть, решила спуститься по лестнице, подумала я. Другого пути здесь просто-напросто не было. У меня сердце ушло в пятки, когда я представила, что ее поймала и допросила охрана. Или… вероятно, она уже отыскала сережку. Да! Вероятно, пропажа нашлась и Хелен теперь ждет меня на первом этаже.
Я немного воспряла духом. И сразу поспешила вниз, больше не утруждая себя поисками. Оказавшись на первом этаже, я в последний раз крикнула Хелен и открыла дверь во внутренний холл. Я подошла к турникету и оглядела зону для посетителей. Там было пусто, за стойкой охраны тоже. Я бросила взгляд в сторону офиса службы охраны, пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри, однако дверь была закрыта. Может, Хелен сейчас там и ее допрашивают охранники? А может, ей уже заломили руки за спину и вышвырнули из здания? Господи! Я живо представила себе мрачное лицо Дэна и то, как он, разочарованно хмурясь, говорит, что я конкретно подгадила ему. Может, теперь он скажет, что ему не остается ничего другого, как уволить меня.
Я посмотрела на стеклянную дверь безупречно подстриженного маленького дворика слева от меня, подошла вплотную и подергала засов, а потом мой взгляд остановился на дверях лифта. И тут меня осенило. А что, если она пудрила мне мозги насчет своей фобии? Что, если потерянная сережка – это просто уловка? Что, если она, дождавшись, когда я проверю крышу и выйду на лестницу, вернулась к лифту и, пропустив мимо ушей мои призывы, поднялась на верхний этаж, а оттуда – на крышу?
Тревога скрутила внутренности узлом. Ринувшись к лифту, я посмотрела на табло индикации. Лифт стоял на двадцать пятом этаже, что еще ни о чем не говорило, поскольку я именно там его и оставила. Я нажала на кнопку, потом еще раз и подождала секунду. После чего приложила ухо к двери шахты лифта и прислушалась. Затем принялась настойчиво стучать по кнопке лифта, не сводя глаз с лампочки на табло индикации, которая упорно горела возле цифры «25». Я оцепенела. Что теперь делать? Может, стоит предупредить службу охраны? А вдруг Хелен просто вышла в туалет или вообще ждет меня на улице? Но если лифт застрял или – хуже того – был выключен, что в такой ситуации могли сделать охранники? Да ничего. Разве что подняться вместе со мной на двадцать пятый этаж.
Я кинула взгляд в сторону входа и вгляделась в стеклянную панель фасада задания в тайной надежде, что Хелен мелькнет в свете уличного фонаря. Затем я бросилась обратно через дверь к внутренней лестнице и, держась за перила, помчалась вверх, вверх и кругом, вверх и кругом; ремешок моей сумочки соскользнул с плеча, и сумочка, повиснув на локте, хлопала меня по ноге. Я поднималась все выше и выше, считая этажи. Четвертый, пятый, шестой. Я запрокинула голову и посмотрела наверх. Седьмой, восьмой, девятый. На подходе к двенадцатому этажу я окончательно выдохлась и тогда, на секунду остановившись, вытерла взмокший лоб рукавом, стащила с себя толстый свитер и продолжила подъем. Наконец, потная и запыхавшаяся, я достигла верхнего этажа, с разбегу ввалилась в двустворчатые двери и пробежала мимо бара. Двери лифта были открыты, но я не стала останавливаться, чтобы выяснить, в чем дело. Выбежав на террасу через аварийный выход, я забралась по узкой пожарной лестнице на крышу.
– Хелен! – крикнула я, и мой голос раскатисто прозвенел в холодном неподвижном воздухе. – Это я. Тейт. Ты здесь?
Нет ответа.
Я побежала вперед. Сработал сенсорный светильник, что-то ярко блеснуло на бетонном покрытии впереди. Вытащив из кармана телефон, я включила фонарик и посветила себе под ноги. Стекло. Повсюду осколки стекла. Сбитая с толку, я замешкалась. Оно что, уже было здесь раньше? Этого я не помнила. Я направила луч фонарика на то самое место, где видела бутылку из-под вина. Бутылка исчезла. Меня бросило в жар. В отчаянии я обвела фонариком крышу и заметила на земле возле светового окна нечто похожее на горлышко бутылки. Нерешительно обойдя его, я шагнула к самому краю крыши и, вцепившись в ограждение, посмотрела вниз. Мороз пробежал у меня по коже.
Внизу что-то было. Несмотря на кромешную тьму, в свете ближайшего уличного фонаря я увидела на тротуаре груду… чего-то такого. Вокруг уже собралась небольшая толпа, транспорт на проезжей части замер. Водители вышли из машин. Мои пальцы разжались, заскользив по перилам. И хотя всеми фибрами души я желала, чтобы это оказалось неправдой, просто дурным сном, сомнений больше не оставалось. Чье-то искалеченное тело лежало на тротуаре внизу.
Глава 5
Сара достает из сумки пачку бумажных носовых платков, кладет их на стол и, придвинув поближе ко мне, терпеливо ждет, пока я вдоволь наплачусь.
Когда я, немного успокоившись, снова поднимаю голову, она спрашивает:
– Так вы сразу поняли, что это была она?
– Нет. – Я вынимаю из пачки носовой платок; меня трясет, а потому я обнимаю себя за плечи, чтобы остановить дрожь. – Я попыталась к ней подойти, но ее окружила толпа народу. Охранник из нашего здания тоже там был, а еще охранники из соседних зданий. Они отгоняли зевак. Меня к ней не подпустили. Я попыталась объяснить, что произошло, но объяснение получилось корявым. Я винила себя. Тогда я еще не знала того, что знаю сейчас.
Сара придвигает к себе ноутбук, проводит рукой по трекпаду и, поджав губы, секунду-другую щурится на экран.
– Итак, Тейт… что вы хотите сказать? – Она поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. – По-вашему, Хелен сделала это, чтобы вас подставить? Заманить вас в ловушку?
– Да, – соглашаюсь я и, глядя на выражение ее лица, добавляю: – Очень может быть. Впрочем, не знаю.
– Но зачем? – спрашивает Сара. – Чего ради ей это делать?
– Честное слово, я понятия не имею. У меня есть своя теория, но вы, вероятно, мне не поверите. Да я и сама толком не знаю, верю я в нее или нет.
Сара пристально смотрит на меня, а затем откидывается на спинку стула, сложив руки на груди:
– Хочу быть с вами предельно честной. Во-первых, я пытаюсь понять, как можно было поверить в столь невероятную историю. Потерянная серьга. Потерянный пропуск. Все это выглядит… крайне неправдоподобно.
– Знаю! Я просто форменная идиотка! – Я снова начинаю плакать.
– Тейт, я этого не говорила. Мы все иногда совершаем дурацкие поступки, поэтому ретроспективный взгляд – крайне полезная штука. Я лишь пытаюсь понять: почему вы поставили себя в такое трудное положение ради совершенно незнакомого человека?
– Потому что мне ужасно одиноко! – всхлипнула я. – Потому что я живу одна. Если не считать кота! Потому что мне не с кем поговорить. По крайней мере, с кем-то, у кого жизнь была бы такой же паршивой, как у меня.
– Ладно-ладно, – шепчет Сара.
– И она не была совершенно незнакомым человеком, – возражаю я. – По крайней мере, тогда я так не думала. По ее словам, она работала в «Коуэн Макколи» и знала Хейли. Она знала ее фамилию!
– Но она ведь не работала в «Коуэн Макколи», да?
Я качаю головой:
– Если честно, не знаю. На прошлой неделе Дэн разговаривал с кем-то из их отдела кадров, но они отказались предоставить ему информацию. Очевидно, все дело в защите персональных данных.
– Нам придется сделать запрос по раскрытию информации, – соглашается Сара. – А как насчет Хейли? Что она говорит по этому поводу?
– Она вообще не слышала о Хелен. Дэн поговорил с Хейли. Она не помнит, чтобы когда-либо встречалась в баре с некой Хелен из «Коуэн Макколи». – (Сара медленно кивает и почему-то прекращает печатать мои показания.) – Короче, Хелен оказалась первостатейной лгуньей. Я понимаю, что сейчас все ясно как день, но ее рассказ про потерянную сережку звучал вполне убедительно. Да и вообще, Хелен была реально расстроена. – Замявшись, я добавляю: – О’кей. Полагаю… полагаю, в глубине души я понимала, что тут дело нечисто. Но к тому времени, как она призналась, что на самом деле уже не работает в «Коуэн Макколи», я куда больше переживала из-за Дэна. Ну… вы понимаете. Я боялась, что она расскажет Хейли или кому-нибудь еще о нас с Дэном. И когда мы добрались до офиса, я уже находилась у нее на крючке. Я хочу сказать… если бы я не провела ее в офис, чтобы поискать сережку, она реально могла бы на меня разозлиться. Ну и как бы она со мной поквиталась? Наверное… я просто хотела перетянуть Хелен на свою сторону. Это все, о чем я могла думать.
В дверь стучат. Входит помощница дежурного офицера по работе с задержанными.
– Простите, что прерываю вашу беседу, но сержант приказал отвести вашего клиента снять отпечатки пальцев и прочее.
Сара советует мне идти на сотрудничество, после чего я встаю и выхожу из комнаты вслед за помощницей дежурного офицера. Мы идем по коридору и из изолятора временного содержания попадаем в ярко освещенную боковую комнату. Помощница дежурного офицера подводит меня к инфракрасному сканеру и, прижимая каждый мой палец к панели, прокатывает слева направо, чтобы получить изображение отпечатков на экране компьютера. Мне ужасно неприятно, но я, следуя инструкциям, послушно прижимаю руку к панели, пока она снимает отпечатки со всех моих пальцев, обеих ладоней и ребер ладоней. Меня фотографируют, затем берут мазки изо рта. Все это время я ощущаю присутствие Сары, которая, стоя в дверях, молча наблюдает за процедурой, что действует на меня успокаивающе, хотя и немного смущает. Сара хорошая. Я точно знаю. И она меня поддерживает. Это ее работа. Но верит ли она мне? Вот в чем вопрос. Если она не верит мне, значит никто не поверит. И в первую очередь полицейские. С какой стати? Я у них главная подозреваемая. Наверняка. А иначе я не оказалась бы под арестом. Меня осудят и отравят в тюрьму. Тут и к гадалке не ходи. И потом…
И потом все начинается с самого начала. Те же пугающие образы, те же вопросы, которые непрерывно вертятся в моей голове с тех пор, как полицейские, забарабанив в мою дверь, пришли меня арестовывать. Смогу ли я выдержать? Смогу ли я действительно выдержать? Достаточно ли я сильная? Способна ли я через это пройти?
Когда помощница дежурного офицера заканчивает со мной, появляется женщина-детектив и просит назвать пароль от моего телефона. Сара предупредила меня, что я не обязана ничего сообщать, но это может быть чревато и полицейские в любом случае взломают телефон. Я называю женщине-детективу пароль. И сразу получаю пластиковый стаканчик жидкого чая и разогретое в микроволновке нечто невнятное, именуемое здесь лазаньей, после чего меня снова отводят в комнату для встречи с адвокатом. Сара входит следом, садится за стол, открывает ноутбук. Я сажусь на скамью напротив нее.
– Все в порядке? – спрашивает она.
– Да, – отвечаю я.
Сара проводит рукой по трекпаду, щелкает и вглядывается в экран ноутбука:
– Итак, вы находились на террасе на крыше. Перегнулись через перила и увидели кого-то, лежавшего на тротуаре. – Дождавшись моего кивка, она продолжает постукивать по клавиатуре, периодически переводя взгляд с экрана на меня. – А потом?
– Потом я рванула вниз. Или все-таки спустилась на лифте? Точно не помню. У меня помутилось в голове. Помню только, что охранник уже был на улице. И не подпустил меня к ней. – Я вытираю глаза и недоуменно качаю головой. – Ну а после этого приехала полиция.
Глава 6
В вестибюле офисного здания по адресу Истчип, 225, я толкнула вращающуюся дверь, но она не поддалась. Должно быть, запер охранник. У меня колотилось сердце и дрожали колени. Посмотрев через стекло на улицу, я увидела, что там уже собралась небольшая толпа. В субботний вечер на улице было не слишком многолюдно, и происшествие привлекло внимание лишь покупателей из ближайших магазинов и посетителей баров. Услышав пронзительный вой сирены, становившийся все громче, я еще раз попыталась открыть дверь на улицу. Бесполезно. Тогда я прошла через турникет и, пробежав по коридору, выскочила через двустворчатые двери прямо на внутреннюю лестницу, по которой спустилась на цокольный этаж, где, насколько я помнила, имелся еще один выход. После чего прошла мимо тренажерного зала на подземную парковку и, поднявшись по пандусу, оказалась на улице позади офисного здания.
Когда я свернула за угол на Истчип, на тротуаре и на проезжей части уже толпился народ, люди также стояли в стороне небольшими группами, многие в ужасе закрывали рот ладонью. К моему крайнему неудовольствию, пара зевак даже вытащили телефоны и держали их высоко в воздухе. Перейдя дорогу, я начала протискиваться сквозь толпу, но мне преградили путь. Возле места происшествия уже стояли несколько охранников, включая парня из нашего здания. Он поднял руки, решительно заявив:
– Стоп! Туда нельзя!
– Отойдите назад, пожалуйста. Уйдите с дороги! – услышала я уже другой, раздраженный мужской голос.
– Вы не понимаете! – взвизгнула я. – Я была с ней!
Охранник крепко взял меня за руку и осторожно отвел в сторонку.
– Я была вместе с ней в том здании! – всхлипнула я.
– Вы ее знаете? Ту несчастную, что упала с крыши? – спросила какая-то женщина.
– Да. – Я повернулась лицом к ней. – Я не осознавала… Не хотела, чтобы это случилось. Боже мой! Это я во всем виновата.
– Вам придется дождаться полиции, – внимательно оглядев меня, сказал охранник. – Подождите здесь, пожалуйста.
Я сделала так, как мне велели. Осталась ждать. А потом прибыли полиция и «скорая помощь». Яркие огни, машины, блокирующие дорогу. Повсюду люди в форме. Парамедики со специальным оборудованием. Полицейские, выставляющие на улице оцепление и разгоняющие толпу.
И тут я увидела, как охранник кому-то на меня показывает.
Рядом со мной тотчас же возник полицейский в форме.
– Насколько я понимаю, вы знакомы с жертвой? – спросил он.
– Да. Я была там, – задыхаясь, ответила я. – Я хочу сказать, до того. Но не тогда, когда она… короче, вы понимаете… когда она прыгнула вниз.
– Значит, она прыгнула?
– Думаю, да.
– Я должен прямо сейчас взять у вас показания, – заявил полицейский. – Вы согласны?
– Конечно.
Я прошла вместе с ним к патрульному автомобилю. Открыв дверь, полицейский предложил мне сесть на переднее сиденье. Впервые в жизни я оказалась в патрульном автомобиле и, пока полицейский говорил с коллегой, смотрела на дорогу впереди и зажженные фары «скорых». На улице было темно и в то же время светло; я словно грезила наяву, а точнее, попала в чей-то ночной кошмар.
Коллега, с которым говорил полицейский, повернулся и с прищуром уставился на меня через ветровое стекло. Затем полицейский вернулся к машине, сел за руль рядом со мной и выключил трещавшую рацию. Я увидела в свете фар, как человек в защитном костюме поднял что-то с земли, положив находку в пластиковый пакет, и с ужасом поняла, что это была ее кроссовка. Меня внезапно затошнило.
Достав из кармана куртки блокнот, полицейский сказал:
– Итак, приступим. Могу я узнать ваше имя?
Я внимательно посмотрела на него. Передо мной был седой худощавый мужчина лет пятидесяти в очках.
– Простите, – пробормотала я, зажимая рот рукой, – но мне нужно… – Я поспешно открыла дверь, высунула голову наружу, и меня вырвало прямо на дорогу.
– Это шок, – констатировал полицейский, когда я села обратно. – Естественная реакция. Но я, пожалуй, приведу кого-нибудь из парамедиков и попрошу вас осмотреть.
– Все нормально. Я в порядке. – Нашарив в кармане бумажный платок, я вытерла рот.
– Может, хотите воды? – спросил полицейский.
– Все хорошо. Я в порядке, – повторила я и, сделав несколько глубоких вдохов, наконец произнесла: – Меня зовут Тейт Кинселла. Т-е-й-т. Кинселла.
Он записал мое имя в блокнот.
– Ваша профессия?
– Я работаю здесь. – Я показала на здание. – В офисе Французского кредитного банка на четырнадцатом этаже.
– Сегодня суббота. У вас что, был рабочий день?
– Нет. Но я была в офисе. Вместе с ней.
Мы дружно посмотрели сквозь ветровое стекло туда, где в окружении полиции трудились парамедики.
– Она умерла? – выпалила я.
Полицейский замялся, но все же сказал:
– Мне очень жаль. Да.
Я подавила всхлип.
– Смерть была мгновенной? Она находилась в сознании, когда ударилась о землю?
– Простите. На этот вопрос у меня нет ответа. – Выждав секунду, он осторожно спросил: – Вы можете рассказать, что здесь произошло?
Я тяжело сглотнула и кивнула:
– Мы пришли в здание вместе. Но внутри потеряли друг друга из виду. Она переживала… депрессию. Я знала, что она хотела броситься вниз. Я пыталась ее остановить. Вчера вечером. И мне действительно удалось. А потом она захотела вернуться. Я должна была догадаться, но тогда просто не понимала… – Я перевела дух и сказала: – Это моя вина. Мне не следовало помогать ей пройти в здание. Мы воспользовались моим пропуском. У нее не было пропуска. Она здесь больше не работала, и мне не следовало помогать ей пройти.
Полицейский все записал, а затем спросил:
– А как ее зовут?
– Хелен. Хелен Джонс.
– Какие у вас с ней отношения?
– Я… я не знаю ее. Почти не знаю. Мы познакомились лишь вчера вечером. У нас был рождественский корпоратив. Она забралась с верхней террасы прямо на крышу. Хотела покончить с собой. Сказала… ее жизнь полный отстой. «Я эпически облажалась» – вот так она сказала. Ее уволили из «Коуэн Макколи» – они сидят на десятом этаже. Пожалуй, это все, что мне известно. Я просто пыталась уболтать Хелен, отговорить ее от попытки прыгнуть вниз, и мы взяли одно такси на двоих, чтобы вернуться домой. Я пожалела бедняжку. Дала номер своего телефона, чтобы быть на связи. А потом она мне позвонила. Сегодня. Рано вечером. Она якобы потеряла сережку – жутко дорогую, бриллиантовую – и решила ее отыскать. Но не смогла попасть в здание, так как где-то посеяла пропуск. Она предложила пройти вдвоем по моему пропуску. Но внутри мы упустили друг друга из виду, а когда я поняла, зачем ей приспичило попасть в здание… что у этой женщины на уме… было уже слишком поздно. Я ринулась на террасу на крыше, желая предотвратить самое страшное, но… – я всхлипнула, – она уже прыгнула вниз. Я опоздала.
– У вас есть ее адрес?
– Она жила на Кенрик-Плейс. Недалеко от Бейкер-стрит. Это все, что она мне сказала. По крайней мере, из такси она вышла именно там. Возле углового дома… – Мне пришлось напрячь память. – Номера я, конечно, не знаю, но, полагаю… смогу показать дом на карте.
– Она жила одна или с кем-нибудь еще?
– Без понятия, – покачала я головой. – Скорее всего, одна.
– У вас есть контактные данные ее ближайших родственников?
– Нет. – Я снова покачала головой. – Я ведь уже сказала: мы с ней практически незнакомы. По-моему, она была одинокой. А больше мне ничего не известно.
– Не могли бы вы чуть поподробнее описать то, что произошло сегодня вечером?
Я рассказала ему все с самого начала. Начиная с телефонного звонка насчет потерянной сережки, поездки в такси и кончая тем, как я провела Хелен в здание, оставила ее у подножия лестницы, а потом потеряла из виду.
– Должно быть, это было обманным маневром. Потерянная сережка, боязнь лифтов. Но я поверила, ведь она… ну… она убедила меня, что все в порядке. Сказала, что уже пришла в норму, и я поверила: если бы она действительно хотела прыгнуть с крыши, то сделала бы это еще вчера вечером… Разве нет?
В моем истерически взмывшем вверх голосе звучал немой вопрос, я ждала заверений, но полицейский никак не отреагировал. Он записал мои слова, а затем перечитал. У него снова затрещала рация, послышалось какое-то бормотание на полицейском жаргоне. Я ничего толком не поняла. Он закрыл блокнот и сунул обратно в карман.
– Могу я попросить вас подождать здесь буквально одну секундочку? – спросил он.
– Да, конечно.
Он вышел из машины и пошел переговорить с коллегой. К ним подошли другие полицейские. Мой полицейский, почесав в затылке, повернулся и посмотрел на меня. Все остальные последовали его примеру. Они еще немного посовещались, после чего мой полицейский направился обратно к машине.
– Что происходит? – поинтересовалась я, когда он сел рядом со мной на переднее сиденье.
– Мы пытаемся установить личность погибшей, – объяснил он.
У меня екнуло сердце.
– Вы ведь не хотите сказать… Надеюсь, вы не ждете от меня согласия ее опознать? Сомневаюсь, что я смогу…
– Нет, – поспешно сказал он. – Ее должен опознать кто-нибудь из ближайших родственников.
Я повернулась к нему лицом:
– Так это все-таки она? Хелен? Да? Я хочу сказать… у нее был телефон, и сумочка, и…
– Мы нашли ее сумочку. И теперь изучаем содержимое. Мы нашли кое-какие документы, удостоверяющие ее личность, и они дают нам все основания полагать, что она…
– Она – что? – озадаченно нахмурилась я.
– Похоже, тут какая-то неувязка.
– Что за неувязка такая?
– Кого еще вы видели в здании сегодня вечером?
– Никого. Там вообще никого не было.
Полицейский облизал губы:
– Предлагаю проехать со мной в участок, если не возражаете. Нам необходимо еще кое-что выяснить, но хотелось бы взять у вас более полные показания.
– Я что, арестована? – У меня участилось сердцебиение.
– Нет. Нет, вы не арестованы. Но вы главный свидетель и очень нам помогли. Если не возражаете, я отвезу вас в участок прямо сейчас. Вы согласны?
– Я готова сделать все возможное, чтобы помочь, – вздохнула я. – Конечно согласна.
– Спасибо. – Он завел двигатель и выехал на проезжую часть.
Когда мы подъехали к полицейскому участку, мой провожатый припарковался, и мы прошли через центральный вход в вестибюль. Меня отвели в небольшую комнату и предложили чашку чая. Сопровождавший меня полицейский сразу куда-то исчез, и в комнату вошла просто одетая дружелюбная женщина средних лет, которая села рядом со мной. Она объяснила, что является сотрудником полиции, оказывающим поддержку потерпевшим, и ее обязанность – помочь мне в это трудное время. Она спросила о моей подруге, затем предложила организовать мне помощь, если я в этом нуждаюсь, и сообщила, что мой сопровождающий ушел на доклад к начальству. После чего, оставив мне для развлечения какую-то брошюрку, отправилась разведать обстановку, а вернувшись, сообщила, что дело передано в отдел криминальной полиции и поэтому сейчас мы просто ждем пересменки, после которой будет назначен детектив, ответственный за ведение дела.
Прошло несколько часов. Я выпила еще чая и получила очередное заверение, что ждать осталось совсем недолго. Тем временем дверь открылась, и на пороге появилась женщина-детектив. Сев напротив меня, она положила на стол блокнот.
– Привет, Тейт, – сказала она. – Я детектив-констебль Галлахер. Итак, я могу называть вас Тейт?
– Да, – кивнула я.
Немного помедлив, она положила на блокнот авторучку.
– Тейт, мы поговорили с мужем жертвы.
– У нее был муж? – удивилась я.
– Да. И к счастью, он оперативно прибыл на место происшествия. – Она сделала паузу и вгляделась в мое лицо. – Он сумел опознать тело.
У меня отчаянно забилось сердце.
– Так это была Хелен?
Галлахер настороженно за мной наблюдала.
– Нет, – наконец ответила она.
– Что?! – Я подалась вперед от волнения. – Не может быть! Я хочу сказать, если это не Хелен, то тогда кто?
– Ее звали Мэдлин Блейкли.
У меня глаза полезли на лоб.
– Мэдди?!
– Насколько я понимаю, вы ее знали.
– Да, – запинаясь, сказала я. – Точнее, я не знала ее. Несколько раз видела. Вот и все. Она приходила к нам в офис. Я работаю у ее мужа Дэна. – У меня перехватывает дыхание. – Значит, это Мэдди упала с крыши? – (Галлахер кивает.) – Но… как? И что она там делала?
Детектив с мрачным видом продолжает смотреть на меня в упор:
– Мы надеялись, что вы поможете нам ответить на эти вопросы.
Часть вторая
Глава 7
ПОЛИЦИЯ ЛОНДОНСКОГО СИТИ
Юридический брифинг перед допросом
Имя и фамилия представителей полиции:
детектив-констебль Карен Галлахер
детектив-констебль Робин Хитон
Место проведения брифинга:
полицейский участок, Фаррингдон
Время: 00:15
Дата: понедельник, 19 декабря 2022 года
Имя и фамилия официального представителя:
Сара Келлерман
Имя и фамилия задержанной:
Тейт Элизабет Энн Кинселла
Вменяемое правонарушение:
убийство, в нарушение закона
Обстоятельства дела таковы:
В субботу, 10 декабря, в 19:25, нам поступило сообщение о том, что с крыши коммерческого офисного здания упала женщина, в связи с чем была вызвана машина «скорой помощи» по адресу: Истчип, Центральный Лондон. Позднее женщина была идентифицирована как Мэдлин Блейкли. Прибывшая служба неотложной помощи зафиксировала остановку сердца. Установленное время смерти 19:48.
Считается, что Мэдлин Блейкли отправилась в офисное здание на встречу с неким знакомым лицом. В распоряжении Мэдлин Блейкли имелся пропуск ее супруга Дэниела.
Согласно предварительным результатам вскрытия, смерть наступила вследствие падения с высоты, повлекшего за собой остановку сердца. У покойной была также обнаружена свежая травма с левой стороны черепа над ухом. Предполагается, что травма была нанесена стеклянным предметом до падения жертвы с крыши. Орудием, вероятно, послужила пустая винная бутылка, осколки которой были обнаружены на террасе на крыше и затем отправлены на криминалистическую экспертизу.
Камеры видеонаблюдения на террасе на крыше отсутствуют. В данный момент сделан запрос по поводу записей камер видеонаблюдения, установленных у входа в здание, в лифте и коридорах. Во время допроса записи демонстрироваться не будут.
Во время инцидента ваша клиентка работала в доме номер 225 по Истчип и имела туда доступ. Она сообщила свидетелям происшествия, что была там вместе с жертвой до момента падения, а в показаниях для полиции заявила, что сразу после падения жертвы находилась на террасе на крыше. Но впоследствии ваша клиентка отрицала, что была вместе с жертвой или что видела ее в течение вечера.
Мы предполагаем, что ваша клиентка испытывала безответные романтические чувства к мужу покойной Дэниелу Блейкли, переросшие в одержимость. У нас есть все основания подозревать, что ваша клиентка и была тем самым лицом, на встречу с которым Мэдлин Блейкли отправилась в тот вечер. Мы собираемся допросить вашу клиентку по поводу ее причастности к смерти Мэдлин Блейкли.
Ваша клиентка не имеет судимостей. В данный момент мы не готовы раскрыть какие-либо другие обстоятельства дела.
Глава 8
Я перестаю читать и поднимаю глаза:
– Одержимость? Это вовсе не было чертовой одержимостью! И мои чувства не были безответными. Мы состояли в романтических отношениях. Мы… были… – Я закрываю лицо руками. – Господи боже мой, мы были вместе! Я знала, что он так и сделает, – шепчу я, когда Сара придвигает ноутбук, развернув его экраном к себе.
– Кто?
– Дэн. – Я ловлю на себе взгляд Сары. – Он наверняка станет отрицать, что у нас с ним были романтические отношения, если его в этом обвинят. Кто бы сомневался! Он волновался за свою дочь Эмили. Не хотел, чтобы она узнала о нас.
– В любом случае у вас имелся мотив для убийства, – говорит Сара. – А теперь у полиции есть ваш телефон. Итак, что они могут там найти?
– Ничего.
– Ни звонков, ни сообщений – вообще ничего? – хмурится Сара.
– Я все стерла. Дэн настоял.
– Специалисты умеют восстанавливать стертые сообщения, – говорит Сара.
– Они ничего не найдут.
Сара удивленно поднимает брови:
– Вы в этом уверены?
– Дэн возглавляет службу информационной безопасности международного банка, – объясняю я. – Он как раз и является тем самым специалистом. Он знает абсолютно все о безопасности данных.
– А как насчет его жены?
– Что вы имеете в виду?
– Сможет ли полиция найти вашу переписку с Мэдди?
– Нет. Конечно же нет.
– Скажите, а номер ее телефона есть в списке ваших контактов?
– Номер Мэдди? Нет! С какой стати? Почему вы вообще об этом спрашиваете?
– А потому, – терпеливо отвечает Сара, – что полиция собирается проверить, не было ли у вас с ней контактов в день ее смерти. И еще потому, что, прежде чем мы с вами отправимся в комнату для допросов, я должна знать, сможет ли полиция что-либо инкриминировать вам в свете открывшихся обстоятельств.
– Они ничего не найдут, потому что не там ищут. Они должны найти Хелен и проверить ее телефон.
– Хелен, – повторяет Сара. – Ладно. Давайте поговорим о Хелен. Что с ней случилось тем вечером? Куда она подевалась?
– Не знаю, – отвечаю я. – Остаток вечера я провела в обществе полицейских. Я попыталась ей позвонить, а на следующее утро отправилась на Кенрик-Плейс, к тому дому, возле которого остановилось такси, и поспрашивала людей вокруг. Хелен никто там не знал. Тогда я попросила полицейских заняться ее поисками. – Я делаю жест в сторону двери. – Но они, похоже, и не пытались. Они даже не упомянули о ней. И тем не менее она во всем этом замешана. Я знаю, что замешана. – (Сара пристально смотрит на меня, но молчит.) – Быть может, полицейские вовсе не заинтересованы в том, чтобы установить истину.
– Быть может, они не заинтересованы, потому что застали вас на месте преступления. А кроме того, по их мнению, у вас имелся мотив. Ни у кого другого такого мотива не было.
– Хорошо. – Я делаю глубокий вдох. – Понимаю, это звучит странно, но Хелен вполне могла пойти ради меня на преступление.
– Ради вас? Вы полагаете, Хелен убила Мэдди… ради вас?
Я наклоняюсь поближе к Саре:
– Потому что я ей помогла. И она захотела меня отблагодарить. Собственным извращенным способом… чтобы таким образом снискать мое расположение. Стать моей подругой. Ведь она сумасшедшая, – поспешно добавляю я. – Думаю, она может быть реально неуравновешенной. Думаю, Хелен, притворившись мной, позвонила Мэдди и договорилась встретиться с ней в офисе. Велела подняться на террасу на крыше, а там… застала ее врасплох. И наверное, ударила бутылкой, которую мы оставили накануне вечером.
– Но… если Хелен хотела оказать вам услугу, убив Мэдди, почему она исчезла, тем самым подставив вас?
– Понятия не имею, – вздыхаю я. – Этого я еще до конца не додумала. Но одно знаю наверняка: мне явно не следовало рассказывать Хелен о своих отношениях с Дэном. Она проявила к этому… нездоровый интерес. Причем сказала несколько крайне странных вещей.
– Каких таких вещей? – хмурится Сара.
– Ну ладно. Я кое-что упустила… из событий вечера пятницы, вечера нашего корпоратива. Спустившись с террасы на крыше, мы не сразу отправились домой, а сперва заглянули в бар. Мы ехали по Вест-Энду, и в районе Сохо Хелен попросила таксиста остановиться. Заявила, что ей совсем не хочется домой, а хочется поговорить. Мы вышли и спустились в первый попавшийся погребок. Она заказала бутылку вина, но почему-то каждый раз накрывала свой бокал ладонью, когда я собиралась налить ей еще. В результате я выпила гораздо больше, чем она, и плохо помню, как добралась домой. И тем не менее я хорошо помню, как поинтересовалась у Хелен, какой такой ужасный поступок она совершила, что ей захотелось покончить с собой. Она не стала особо распространяться на эту тему, лишь упомянула любовный роман, который плохо закончился, причем исключительно по ее вине. Было нечто реально жуткое в том, как она говорила об этих отношениях: типа, она сделала нечто реально ужасное, и теперь ей нечего терять. По крайней мере, со стороны все выглядело именно так. А после этого она упорно сворачивала разговор на мои отношения с Дэном и всю дорогу расспрашивала меня о нем. О нас.
– Какие конкретно вопросы она задавала?
– Я точно не помню, но она, казалось, была заинтригована… можно сказать, взволнована. Такое чувство, будто… я знакомила ее с сюжетом телевизионного триллера, а не пыталась объяснить, почему оказалась в полном дерьме. Тем не менее я рассказывала ей о Дэне потому, что ее это явно интересовало, а также потому, что мне хотелось излить душу. Ну и еще потому, что она не осуждала меня, как наверняка осудили бы мои друзья. И я, похоже, наболтала лишнего. – Я тяжело вздыхаю. – Рассказала, как мы с Дэном обалденно проводили время и как тяжело было отпускать его домой к жене. К Мэдди. Ну а Хелен непрестанно твердила: «Тейт, ты тоже имеешь право на счастье. Ведь у нее есть все: шикарный большой дом, и деньги, и дочь, и успешная карьера в одном из самых крупных в стране издательств. – Я делаю паузу. – У нее есть все, а у тебя нет ничего». Вот что она мне говорила.
– Но откуда Хелен узнала такие подробности? – спрашивает Сара. – О семье Мэдди, о ее большом доме? О том, где она работала?
Я растерянно тру лоб:
– Точно не помню, рассказывала я об этом сама или она уже все знала. Но помню, что разговор становился реально странным. И я хорошо помню, как в какой-то момент она наклонилась ко мне и сказала, вкрадчиво так: «А знаешь, вы с Дэном могли бы быть вместе. Нужно только очень сильно захотеть». И после этого просто сидела и улыбалась.
Я наблюдаю за реакцией Сары. Она напряженно хмурится.
– Хорошо, – через секунду произносит она. – Ну и что было потом?
– Собственно, ничего особенного, – признаюсь я. – Послушайте, я понимаю, с этим далеко не уедешь…
– Не уедешь, – соглашается Сара.
– Но ДНК Хелен наверняка можно найти на винной бутылке.
– Так же как и вашу, – отмечает Сара.
– И тем не менее, сделав тест, они смогут идентифицировать Хелен. Ведь так?
– Они обнаружат смешанный профиль ДНК. Что может поставить под сомнение уличающие вас данные судебной экспертизы. Нет, никто не будет делать тест на ДНК наугад. Им придется арестовать Хелен как подозреваемую и получить образец ее ДНК, чтобы сравнить с уже имеющимся. Но в данный момент у них, похоже, нет никаких других улик, дающих им основание для ареста. Если бы они так сделали, это означало бы судебное преследование Хелен, а не вас.
– Бред какой-то! – не выдерживаю я. – Она вообще не имела права находиться в здании. Она проникла туда незаконно!
– Вы сами провели ее туда, – возражает Сара. – Поэтому на самом деле момент весьма спорный.
– Я вовсе не заставляла Хелен подниматься на крышу!
– А вы можете быть уверены, что это сделала именно она? – Сара выжидательно смотрит на меня.
– Нет, – наконец признаю я.
– Итак, не лишено вероятности – не так ли? – что полиция не ищет Хелен, поскольку записи камер видеонаблюдения не подтверждают ваши показания. И у полиции нет абсолютно никаких доказательств, что Хелен вообще там была.
– Но она была там!
– На первом этаже. Где вы с ней и расстались.
– Да.
– Однако вы не можете с полной уверенностью утверждать, что Хелен потом не развернулась и не вышла из здания. – Услышав мой тяжелый вздох, Сара наклоняется ко мне и осторожно говорит: – Вы оказались на крыше в нужное время. Вы представили полиции информацию, которая, как выяснилось, не соответствовала действительности, тем самым подтолкнув их к ложным выводам, что они имеют дело с самоубийством, а не с убийством. Представленные вами сведения, несомненно, сказались на ходе расследования в критически важные первые часы. Если оглянуться назад, дело выглядит так, будто вы умышленно вводили полицию в заблуждение. «Я этого не делала. Со мной был кто-то другой, но он убежал еще до приезда полиции». – Сара вздрагивает. – Честно говоря, все это смахивает на клише.
Я в ужасе смотрю на Сару:
– То есть вы хотите сказать, полицейские считают, я специально придумала некую женщину по имени Хелен, да?
– Вполне возможно, – неуверенно отвечает Сара.
– Ну а вы? – настаиваю я. – Вы тоже считаете, что я лгу?
Наши глаза встречаются, и выражение лица Сары немного смягчается.
– Тейт, меня там не было. Я не имею возможности узнать, что конкретно произошло тем вечером. И я здесь не для того, чтобы вас судить. Я здесь, чтобы вас защищать. – Она снова наклоняется поближе ко мне. – Но для этого я должна, среди прочего, помочь вам избежать заявлений, которые… явно не выдерживают критики. Советую избегать каких-либо заявлений, пока у вас не будет полной уверенности, что мы выбрали именно ту линию защиты, которой в дальнейшем вы будете придерживаться.
На секунду я задумываюсь.
– Меня определенно подставили. Кто-то рассказал полиции обо мне и Дэне. Но, насколько мне известно, кроме Хелен, о нас никто не знал. Дэн мог рассказать обо мне полиции только в том случае, если бы его прямо об этом спросили. Впрочем, и тогда он, скорее всего, не сознался бы, чтобы оградить Эмили, и наверняка не стал бы показывать на меня пальцем.
На лицо Сары набегает тень сомнения.
– И тем не менее он наверняка должен вас подозревать. Разве нет? Его жену столкнули с крыши именно в тот момент, когда вы почему-то там находились.
– Нет! – протестую я. – Нет! Он меня спрашивал, и я рассказала ему о Хелен. Он обещал помочь ее разыскать. Он мне поверил!
Я наблюдаю за выражением лица Сары. Оно совершенно бесстрастно, однако я догадываюсь, о чем она сейчас думает. Она думает, я заблуждаюсь. Тем не менее, когда я начинаю рассказывать ей о своем телефонном разговоре с Дэном, она невозмутимо проводит рукой по тачпаду и принимается снова печатать.
Глава 9
– Он позвонил мне только через три дня. Я оставляла ему сообщения, но он очень тяжело переживал утрату, к тому же на нем лежала забота об Эмили. Я боялась быть слишком назойливой, хотя от волнения места себе не находила. Не могла ни есть, ни спать, поскольку чувствовала себя ужасно виноватой, – говорю я Саре.
– Виноватой? – Она настороженно смотрит на меня.
– Из-за нас с Дэном. Из-за нашего романа. Я решила, Мэдди узнала о нашей связи, – объясняю я. – Решила, это мы во всем виноваты.
– Так вы думали, Мэдди совершила самоубийство?
– Поначалу да. Полицейские умолчали о том, что на Мэдди кто-то напал. Мы с Дэном познакомились в офисе, и я решила, что ее самоубийство, совершенное там, где мы работаем, – своего рода декларация, предназначенная нам обоим. Если честно, чего только не приходило мне в голову, когда я пыталась разложить все по полочкам. Но потом мне позвонил Дэн и сообщил, что Мэдди ударили бутылкой по голове, что на крыше нашли отбитое горлышко бутылки и на нем была… – Я замолкаю, делаю глубокий вдох, на секунду зажмуриваюсь и наконец говорю дрогнувшим голосом: – На нем была кровь Мэдди. По словам Дэна, Мэдди сперва сбили с ног, а затем столкнули с крыши.
Сара обдумывает услышанное.
– А что еще он сказал?
– Он хотел знать, что я делала в офисе в субботу вечером. Поначалу он демонстрировал крайнюю недоверчивость, но потом я напомнила ему, что в тот вечер он намеревался ко мне прийти. Я собиралась заказать еду навынос, а он должен был захватить бутылку вина. Мы все это планировали. Дэн не пришел именно потому, что Мэдди в тот вечер с кем-то встречалась. Таким образом, наше свидание отменил он, а не я. – После короткой паузы я добавляю: – Впрочем, я не хочу рассказывать об этом полиции. Не имеет смысла. Дэн по-любому будет все отрицать.
– А у вас есть доказательства, что это Дэн предложил встретиться у вас дома?
Я уныло качаю головой:
– Как я уже говорила, он настоял на том, чтобы я удалила все наши сообщения, историю вызовов, вообще все… Он объяснил, как с помощью установленной на телефоне программы исключить возможность восстановления сообщений. Он сказал, что между нами все кончено, ему нужно заботиться об Эмили и он не хочет, чтобы она узнала о нас, поскольку это ее доконает. Я была совершенно раздавлена. Но что поделаешь? В результате я согласилась стереть компрометирующую его информацию. А потом он попросил больше ему не звонить, поскольку рядом с ним постоянно находится сотрудник полиции по связям с семьей.
– И на этом разговор был закончен?
– Нет. Я умоляла его не бросать меня. Ведь я ужасно боялась ареста по обвинению в убийстве. Я рассказала о Хелен, об обстоятельствах нашего знакомства, о потерянной сережке и призналась, что провела Хелен в здание, но затем упустила ее.
– Ну и что он ответил?
– Он расстроился, особенно после моего признания, что я разболтала Хелен о нашем романе. Но я находилась в таком отчаянии, что он, похоже, меня пожалел. Я просила его – нет, я умоляла его – помочь мне отыскать Хелен, и он согласился. Именно тогда он и сообщил, что побеседовал с Хейли, а также попытался узнать в отделе кадров «Коуэн Макколи» другой номер телефона или адрес Хелен.
– Но ведь Хейли не помнит, чтобы она встречалась с какой-то там Хелен. Да?
– Да. А в «Коуэн Макколи» наотрез отказались предоставлять информацию. Я поискала Хелен в социальных сетях. Вы понимаете, там сотни таких Хелен Джонс. Дэн сказал, что имя, скорее всего, вымышленное.
Сара перестает печатать и внимательно смотрит на меня. Она явно придерживается такого же мнения.
– Тейт, дело в том, что… – Она отодвигает ноутбук и кладет руки на стол.
Она обрывает фразу и хмурится, но я знаю, о чем она думает: она думает, что я не смогу ничего доказать. Не смогу доказать, что Хелен действительно существует и что Дэн когда-либо отвечал взаимностью на мои чувства. Я даже не смогу доказать, что у нас с Дэном состоялся тот телефонный разговор. Единственный выход – привести в качестве примера какую-нибудь деталь полицейского расследования, которую я могла узнать лишь от Дэна.
– Телефон Мэдди, – поспешно говорю я. – Дэн рассказал мне о телефоне Мэдди. Телефон разбился, когда Мэдди упала с крыши, но в полиции сообщили, что они сумели восстановить информацию.
Сара выглядит явно заинтересованной.
– И?.. Что они нашли?
– Они нашли текстовые сообщения и звонки в ее логе. Сообщения ее и Дэна, – те самые, о которых он, естественно, знал. Типа: «Какие у тебя планы насчет обеда?», «Вернусь не поздно». Ну и все такое. Более ранние сообщения, отправленные Кей, матери лучшей подруги Эмили, в которых говорилось, что Эмили под домашним арестом и у нее конфискован телефон. Ну а еще разные школьные дела, имейлы учителям. Сообщения подругам. Однако никакой переписки с кем бы то ни было насчет встречи в офисе тем вечером.
Сара обдумывает мои слова:
– В таком случае откуда им известно, что Мэдди с кем-то встречалась? С чего полицейские это взяли?
– Со слов Дэна. Мэдди именно так объяснила ему, почему ей нужно срочно уйти, – говорю я и, предвосхищая следующий вопрос, добавляю: – Дэн заметил, что перед уходом из дому Мэдди получала сообщения и отвечала на них. Он заметил, что Мэдди казалась рассеянной. Напряженной. Взвинченной. А когда он спросил, с кем она переписывается, Мэдди лаконично ответила: «Рабочие дела», после чего заперлась в ванной. Но Дэн сказал, что, если хорошенько подумать, оттуда не доносилось сигналов ее телефона. Похоже, она перевела телефон в бесшумный режим, что было для нее нехарактерно. Обычно Дэн всегда слышал, когда Мэдди приходили сообщения. На их телефонах были установлены одинаковые сигналы уведомлений.
– Ну и?..
– Ну и теперь, оглядываясь назад, Дэн начинает склоняться к тому, что Мэдди воспользовалась другим телефоном. По его словам, телефон Эмили всегда работал в бесшумном режиме. Она вечно скрывала, с кем она говорит и когда.
– Значит, Дэн полагает, что Мэдди воспользовалась телефоном дочери… – (Я киваю.) – И отправляла сообщения от ее имени, да?
– По крайней мере, мы думаем именно так, – соглашаюсь я. – Хотя, конечно, не знаем наверняка. Дэн конфисковал телефон Эмили накануне того рокового вечера, а теперь телефон пропал. На следующий день Дэн с Эмили обыскали весь дом. Прочесали его сверху донизу. Телефона нигде не было.
– А Дэн сообщил об этом полиции?
– Естественно. Но на месте падения был обнаружен лишь айфон Мэдди. У Эмили был смартфон «Самсунг Гэлэкси С-десять». Полицейские обыскали все вокруг, но не нашли даже следов телефона фирмы «Самсунг». Ни на крыше. Ни на тротуаре. Нигде.
Сара кивает и начинает печатать. Я жду, когда она закончит.
– Итак, они, по-видимому, пытались отследить телефон Эмили?
– Телефон выключен. Он не работает начиная с того вечера. Его выключили примерно в то же время, когда умерла Мэдди.
Сара поднимает на меня глаза:
– Вы знаете это наверняка?
Я пожимаю плечами:
– Именно так полицейские сказали Дэну.
– Выходит, – задумчиво говорит Сара, – телефон или разрядился в этот самый момент, что было бы невероятным совпадением, или…
– Или тот, кто убил Мэдди, забрал у нее телефон и выключил его.
– Тем не менее полицейские в любом случае узнают, находился ли телефон Эмили в здании. Что можно определить по записям сотового передатчика.
– Этого они Дэну не говорили. Но, полагаю, мы скоро выясним. – (Сара продолжает печатать.) – Они наверняка обвинят меня. Скажут, я взяла телефон и выбросила его в Темзу или типа того.
– А вы этого, конечно, не делали.
– Нет! – твердо заявляю я. – Не делала. Потому что тем вечером с Мэдди встречался кто-то другой.
Минуту-другую Сара обдумывает мои слова:
– Так вы считаете, Хелен каким-то образом подружилась с Эмили и получила номер ее телефона, да? Ну а Мэдди, узнав об этом, отправилась на встречу с новой подругой дочери?
– Возможно. Впрочем, тут я зашла в тупик. И Дэн тоже. Начиная с того самого момента мы не знаем, что было дальше. Вот если бы полиции удалось найти Хелен и проверить ее телефон… – Я замолкаю. – Допустим, Хелен удалила все сообщения. Но полицейские наверняка сумеют установить, где она находилась в момент падения Мэдди с крыши. Верно?
– Только в том случае, если у Хелен был с собой телефон. И если он был включен, – соглашается Сара.
– А если он был выключен?
– Он все равно отражается в записях сотового передатчика.
– Хорошо, – довольным тоном произношу я.
Сара смотрит на экран ноутбука и наконец кивает:
– О’кей. Постараюсь выяснить, есть ли какие-либо подвижки касательно второго телефона. А заодно поинтересуюсь, почему нам не показывают записи камер видеонаблюдения. Полицейские уже наверняка успели их просмотреть, а значит, они явно что-то скрывают от нас.
Я открываю рот, собираясь ответить, и тут же его закрываю.
В дверь стучат. Мы дружно поворачиваемся. На пороге появляется детектив-констебль Галлахер, та самая женщина-полицейский, которая разговаривала со мной в комнате для свидетелей в вечер убийства Мэдди.
– Сколько времени вам еще потребуется? – спрашивает она.
– Позвольте мне закончить беседу с клиентом, – просит Сара.
Галлахер закрывает дверь.
Сара снова поворачивается ко мне:
– Прежде чем мы продолжим, было бы неплохо знать, что у них на вас есть. – (Я киваю. Меня это вполне устраивает.) – Они, конечно, будут выдавать информацию по капле. И вас ждет не один допрос. Возможно, несколько. Хотя мой совет остается прежним. Тейт, никаких комментариев. Пусть сперва представят доказательства. – Сара делает паузу. – Короче, им нужно доказать, что именно вы убили Мэдди. Вам не нужно доказывать, что вы этого не делали. Сперва посмотрим, что будут говорить их свидетели. Хорошо?
Глава 10
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ
Уголовно-процессуальные нормы r.16.2;
Закон об уголовном правосудии 1967 года, S.9;
Закон о магистратском суде 1980 года, s.5B
Свидетель: Джереми Аллен Сигер
Возраст моложе 18 лет: +18 лет (если больше 18, вставьте «больше 18»)
Род занятий: исполнительный директор
Эти показания (состоят из 5 страниц, подписанных мной) являются правдивыми, насколько мне известно, и я отдаю себе отчет в том, что, если они будут представлены в качестве доказательства, я подвергнусь судебному преследованию в случае умышленной дачи заведомо ложных или недостоверных сведений.
Подпись свидетеля: Дж. А. Сигер
Дата: 12.12.2022
Я являюсь вышеназванным лицом. Знакомые зовут меня Джерри. Я исполнительный директор лондонского отделения Французского частного кредитного банка, сокращенно ФКБ. Наш лондонский офис расположен на двенадцатом – девятнадцатом этажах дома номер 225 по Истчип, Центральный Лондон, именуемого далее «дом 225». Это высотное офисное здание, в котором находятся несколько разных компаний. Оно управляется компанией «Истчип проперти менеджмент» (ИПМ), у которой заключен контракт с охранной фирмой «Скай гардианс секьюрити» (СГС).
В субботу вечером, 10 декабря, я находился дома и смотрел телевизор со своей женой Шэрон. В начале двенадцатого, когда мы уже собирались ложиться спать, мне позвонил Дэн Блейкли. Дэн тоже работает в ФКБ, и я считаю его своим другом. Последние двенадцать лет он возглавлял службу информационной безопасности банка, а недавно был введен в состав совета директоров в качестве директора службы оперативного управления. По моему мнению, он отлично справляется со своей работой.
Дэн извинился за поздний звонок. Он показался мне потрясенным и взволнованным, и я поинтересовался, все ли у него хорошо. Он ответил, что у него все плохо, так как умерла его жена Мэдди. Он сказал, она ушла из дому в начале вечера, отправившись на встречу с кем-то, кого он не знал. А затем ему позвонили из полиции и сообщили, что какая-то женщина разбилась насмерть, упав с террасы на крыше нашего офисного здания, и, судя по всему, это была Мэдди. По мнению полицейских, Мэдди назначила с кем-то встречу в доме 225, так как в кармане ее пальто нашли пропуск мужа, с помощью которого она и прошла внутрь. Дэн сказал, полицейские считают смерть Мэдди подозрительной, поскольку, перед тем как упасть с крыши, она подверглась нападению. В связи с чем в полиции пришли к выводу, что Мэдди столкнули.
Я был потрясен и расстроен этими новостями, так как знаю Мэдди с тех самых пор, как Дэн устроился на работу в банк. Мы с Шэрон обожали Мэдди и ее дочь Эмили. Мы неоднократно обедали у Дэна и Мэдди. Дэн сообщил мне, что уже был в морге больницы Святого Мартина в Саутуарке и опознал тело Мэдди. Он поинтересовался у старшего следователя, проверила ли полиция записи камер видеонаблюдения дома 225 и есть ли у них какие-либо зацепки относительно того, кто мог быть с Мэдди на крыше перед тем роковым падением. Следователь ответил, что у них пока нет никаких зацепок, но дежурному охраннику было приказано сохранить записи камер видеонаблюдения, чтобы полиция могла утром их просмотреть. Дэн выразил мне свои опасения на этот счет, так как в прошлом у нас с Дэном уже были проблемы с охранной фирмой, и мы неоднократно ставили этот вопрос перед Джейми Хопкинсом, главой ИПМ. Во время рабочей недели на входе, как правило, дежурят двое охранников из СГС, но по уик-эндам обычно дежурит только один, и Дэн опасался, что конкретный охранник, дежуривший в тот вечер, не обладал достаточной квалификацией, чтобы перенести записи камер видеонаблюдения на съемный носитель. Поэтому Дэн сообщил мне, что решил прямо из морга отправиться в дом 225 и проверить условия хранения записей, а затем, во избежание возможных ошибок, в случае необходимости лично перенести информацию на съемный носитель.
Я не слишком хорошо разбираюсь в системах видеонаблюдения, но Дэн, будучи высококлассным специалистом в данной области, поставил меня в известность, что ошибки время от времени случаются. Например, для экономии памяти некоторые камеры реагируют только на движение, регистрируя далеко не все, а потому порой крайне трудно обнаружить «событие», в результате чего «событие» может быть пропущено или стерто. Кроме того, запись нередко циклическая, и неопытный оператор может случайно включить перезапись, и тогда опять же «событие» будет стерто. Итак, Дэн сказал мне, что чутье его не подвело и дежурный охранник Кевин Прескотт не имел достаточной подготовки для воспроизведения записи, не говоря уже о том, чтобы сделать копию для полиции. Дэн также заметил, что в системе видеонаблюдения было по-прежнему установлено британское летнее время, а не среднее время по Гринвичу, как следовало.
Дэн сообщил мне, что попытался оперативно извлечь информацию, однако данные за соответствующий период оказались уже затерты. Он также информировал меня, что на время смерти Мэдди запись с камер видеонаблюдения внутри здания вообще не велась. Кроме того, Дэн обнаружил, что камеры на лестнице и в коридоре цокольного этажа не работали. Оказалось, они были выключены, так же как и камера, направленная на выезд с парковки в задней части здания. Дэн был очень расстроен. Он полностью возложил вину на СГС и попросил меня решить вопрос с Джейми Хопкинсом из ИПМ. Что я и обещал безотлагательно сделать. Дэн Блейкли – высококвалифицированный специалист. Я целиком и полностью доверяю ему, и у меня нет ни малейших сомнений в его профессиональности. Раз уж Дэн не сумел восстановить недостающие записи, значит и никому другому это будет не под силу. Записи, несомненно, безвозвратно утрачены, и, если Дэн решит возложить ответственность за эту ошибку на СГС, я безоговорочно поддержу его.
Считаю также важным сообщить, что во время рождественского корпоратива в пятницу, за день до смерти Мэдди, я потерял свой пропуск СГС. В последний раз я пользовался пропуском примерно в 19:00, когда вошел в здание и поднялся в бар, где проходила вечеринка. Когда я попытался найти пропуск в карманах пальто перед уходом с вечеринки около полуночи, то обнаружил, что он исчез. В тот вечер я выпил изрядное количество алкоголя, а потому сперва не обратил особого внимания на пропажу. Я решил, что случайно обронил пропуск и его поднял кто-нибудь из моих сотрудников, перепутав со своим. И если бы в понедельник пропуск не нашелся, то, согласно обычной процедуре, я должен был доложить об этом и получить новый. Но после того как Дэн сообщил о смерти Мэдди, до меня дошло, что пропуск был не потерян, а, скорее всего, украден. Оглядываясь назад, я вспоминаю, что, пока во время вечеринки находился в курительной зоне на террасе на крыше, произошло нечто странное. Это случилось вскоре после того, как подошла моя очередь петь под караоке. Я надел пальто и вышел на террасу выкурить сигарету. На террасе никого не было, кроме одной сотрудницы нашего учреждения. Тогда я еще не знал ее имени. Я спросил, как ее зовут, и она ответила: «Тейт Кинселла». Она явно поставила своей целью меня разговорить и начала со мной флиртовать. Она подошла ко мне вплотную и попыталась поцеловать. Это я хорошо помню, поскольку дал ей отпор, чем она осталась крайне недовольна. А вскоре после того инцидента я обнаружил, что мой пропуск исчез.
Я буду всячески содействовать полицейскому расследованию, а если потребуется, готов дать показания в суде.
Подпись: Дж. А. Сигер
Дата: 12.12.2022
Глава 11
В комнате для допросов было тепло и душно. Зачитав свидетельские показания Джерри, детектив-констебль Галлахер бросает на меня пронизывающий взгляд:
– Хорошо, Тейт, расскажите нам о пропуске.
Я поворачиваюсь к Саре, которая сидит рядом со мной. Она едва заметно качает головой.
– Без комментариев, – говорю я, хотя мне хочется ответить на вопрос.
Я помню, как в тот вечер флиртовала с Джерри на террасе на крыше, что было всего-навсего дурацкой шуткой и вообще ничего не значило. Тогда я особо не расстроилась и даже не сочла нужным рассказать об этом Саре. А к пропаже пропуска Джерри я вообще не имела никакого отношения. Мне хочется сообщить об этом Галлахер, но я знаю, что должна слушаться своего адвоката. Она опытная. И знает, что делает. Это мой первый допрос в полиции. А вот Сара присутствовала на миллионе таких.
– Вы помните, как разговаривали с Джерри Сигером? – спрашивают меня.
– Без комментариев.
– Что он вам сказал?
– Без комментариев, – повторяю я.
– Вы флиртовали с ним?
– Без комментариев.
– Быть может, вы просто забыли. Вы были пьяны?
– Без комментариев, – говорю я.
– Или вы флиртовали с ним умышленно? – спрашивает Галлахер. – Вы действительно пытались поцеловать его, чтобы, подойдя к нему вплотную, украсть его пропуск?
– А у вас есть хоть какие-то доказательства, что моя клиентка украла пропуск? – Сара приходит мне на помощь и, поймав взгляд Галлахер, продолжает: – Сколько человек было в тот вечер на вечеринке? Больше сотни, да? – Галлахер, проигнорировав Сару, снова поворачивается ко мне, но Сара не сдается. – Где было пальто Джерри, когда он его снимал?
– Вопросы здесь задаю я, – парирует Галлахер.
– Причем только те, что вас устраивают.
– Вы вытащили пропуск Джерри из кармана его пальто? – не обращая внимания на Сару, спрашивает Галлахер.
– Без комментариев, – отвечаю я.
– Тейт, что вы сделали с пропуском Джерри?
– Без комментариев.
– Когда вы украли пропуск?
– Без комментариев.
– Кому вы его отдали?
– Без комментариев.
– Вы оставили пропуск у себя и воспользовались им, чтобы попасть в здание, да? – упорствует Галлахер. – В день гибели Мэдди Блейкли.
– Нет. – Увидев, что Сара выразительно качает головой, я поспешно добавляю: – Комментариев.
Галлахер выглядит раздраженной:
– Вы воспользовались пропуском, чтобы впустить кого-то в здание, да?
– Без комментариев.
– А как насчет… – Она просматривает свои записи. – Хелен? Хелен Джонс?
Сара поднимает глаза. Она явно заинтересована… впрочем, так же как и я.
– Вы показали, что в тот вечер с вами кто-то был. – Детектив-констебль зачитывает текст на лежащем перед ней листке бумаги. – Что вы провели кого-то в здание. Женщину по имени Хелен Джонс. Тейт, это вы дали пропуск Джерри Сигера некой Хелен Джонс?
– Без комментариев.
Галлахер садится на место и улыбается:
– Нет, вы этого не делали. Потому что в тот вечер с вами никого не было. – (Сара бросает в мою сторону предостерегающий взгляд.) – Дело в том, Тейт, что мы проверили ваши первоначальные показания. Видите ли… то, что вы нам рассказали, не имеет смысла. Нам не удалось найти никаких следов Хелен Джонс. – Детектив произносит эти два слова саркастически, словно я выдумала нечто смехотворное. – Никто с подобным именем не проживает в указанном вами многоквартирном доме на Кенрик-Плейс. В «Коуэн Макколи» сотрудницы по имени Хелен Джонс тоже никогда не было. И Хейли Олбрайт никогда не встречала женщину с таким именем. Как вы можете это объяснить? – Я тяжело вздыхаю, и Галлахер, явно приободренная выражением моего лица, подается вперед. – А правда состоит в том, что в пятницу вечером вы ушли с вечеринки совершенно одна. Ведь так, Тейт? А в субботу вы вернулись в дом номер двести двадцать пять по Истчип – и снова совершенно одна. – Она выдерживает эффектную паузу. – В обоих случаях с вами никого не было. Да?
– Без комментариев.
– А правда состоит в том, что нет никакой Хелен Джонс. Правда состоит в том, что вы были одержимы мужем Мэдди Блейкли. Разве нет, Тейт?
Я закрываю глаза, чтобы отгородиться от нее.
Галлахер ждет, когда я открою глаза, смотрит на меня долгим взглядом и достает очередной лист бумаги из папки.
– У нас есть показания Хейли Олбрайт, личной помощницы Дэна Блейкли. Вы нравитесь Хейли. Она утверждает, что у нее никогда не было с вами проблем ни в личном, ни в профессиональном плане. Однако она допускает, что вы действительно одержимы Дэном Блейкли. Она говорит, что часто ловила вас на том, как вы следили за ним. – (Я опускаю глаза и начинаю ковырять заусеницу на большом пальце.) – По словам Хейли, Дэн сказал ей, что с письменного стола однажды исчезли его личные вещи: ежедневник и семейное фото в серебряной рамке. – Детектив впивается в меня взглядом. – Тейт, это вы украли дневник и фотографию с письменного стола Дэна Блейкли? Вы брали его вещи?
– Вы не обязаны отвечать на этот вопрос, – вмешивается Сара.
Галлахер опускает глаза и продолжает зачитывать показания:
– Хейли утверждает, что как-то в конце августа завозила Дэну домой документы и видела, как вы прятались в его саду за кустом. А в другой раз в начале сентября Хейли встречалась с Дэном за бизнес-ланчем в ресторане в Сохо, откуда должна была отвезти его в аэропорт на международный рейс. И когда они вышли из ресторана, она увидела ваш зеленый «опель-корса», припаркованный на другой стороне улицы. По мнению Хейли, Дэн не заметил вашего автомобиля, а она не стала обращать его внимание, поскольку не хотела расстраивать, но она видела вас, Тейт. Она видела вас на водительском сиденье. Она видела, как вы пригнулись, чтобы она вас не обнаружила. – Галлахер поднимает на меня глаза. – Тейт, вы преследовали Дэна Блейкли?
– И опять же вы не обязаны отвечать, – заявляет Сара. – Вас арестовали не за кражу или преследование человека. Итак, может, детектив-констебль Галлахер все-таки перейдет к делу?
– Скажите, вы в него влюблены? – спрашивает уже детектив-констебль Хитон, до сих пор молчавшая. – Тейт, вы влюблены в Дэна Блейкли? – Я кусаю губу, а она тем временем вкрадчиво продолжает: – Это должно быть тяжело – любить человека, который, как вы в глубине души хорошо понимаете, никогда не ответит вам взаимностью. У Дэна есть дочь. Ведь так? Дочь, в которой он души не чает. Он никогда не бросит жену и дочь, не променяет свой красивый дом на квартиру и не захочет стать приходящим папой.
Я пожимаю плечами.
– Тейт, что это было? – внезапно наскакивает на меня Галлахер.
Под столом Сара накрывает мою ладонь своей, а затем, сжав мою руку, сочувственно смотрит на меня и медленно качает головой.
– Без комментариев, – отвечаю я.
– Все это, должно быть, приводит вас в отчаяние, – говорит Хитон.
Галлахер прячет листок с показаниями Хейли в блокнот и принимает эстафету у коллеги:
– В такое отчаяние, что, когда на вечеринке у вас появилась возможность вытащить пропуск Джерри Сигера из кармана его пальто, вы разработали план, а на следующий день осуществили его. Итак, ранним вечером в субботу вы сели возле своего дома в такси. Одна, – подчеркивает Галлахер. – И попросили водителя отвезти вас по адресу: Истчип, дом номер двести двадцать пять, где у вас была назначена встреча с Мэдди Блейкли на террасе на крыше. А чтобы попасть в здание, вы воспользовались пропуском Джерри Сигера.
Я снова поднимаю глаза на Сару. Она неуверенно хмурится. Она явно не понимает, зачем, если я отправилась в офисное здание с вполне невинной целью – найти потерянную сережку, – мне понадобился чужой пропуск.
Выражение лица Сары не ускользает от внимания Галлахер, на лице которой написана тихая радость.
– Ваша клиентка вам этого не объяснила, да?
– Не объяснила чего? – ледяным тоном спрашивает Сара.
Детектив-констебль улыбается:
– Что для любых передвижений по офисному зданию номер двести двадцать пять по Истчип необходим пропуск. Без пропуска невозможно попасть на какой-либо этаж ни из коридоров, ни с лестничных площадок.
– Да. Я в курсе, – настороженно отвечает Сара.
– А ваша клиентка сообщила вам, что в здании ведется регистрация каждого, кто входит туда и выходит оттуда, через систему контроля доступа?
Сара смотрит на меня. Я виновато киваю. Сара пожимает плечами:
– Я более или менее представляла себе, так и должно быть.
– Итак, Тейт была в здании, – продолжает Галлахер. – Согласно ее показаниям, в тот вечер она, попав в задние, была в лифте, на лестнице и, что самое главное, на террасе на крыше. Тейт не отрицает, что находилась на террасе на крыше вскоре после того, как оттуда скинули Мэдди Блейкли.
– Да, – кивает Сара. – Нам это уже известно. Ну и к чему вы ведете?
– Тейт – временная секретарша, – с наигранным терпением объясняет детектив-констебль Галлахер. – Или была таковой. А следовательно – и здесь я получила подтверждение из разных источников, – Тейт, как временная младшая сотрудница, предоставленная агентством по найму, никогда не имела пропуска.
Глава 12
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ
Уголовно-процессуальные нормы r.16.2;
Закон об уголовном правосудии 1967 года, S.9;
Закон о магистратском суде 1980 года, s.5B
Свидетель: Кевин Прескотт
Возраст моложе 18 лет: +18 лет (если больше 18, вставьте «больше 18»)
Род занятий: сотрудник охранной фирмы
Эти показания (состоят из 8 страниц, подписанных мной) являются правдивыми, насколько мне известно, и я отдаю себе отчет в том, что, если они будут представлены в качестве доказательства, я подвергнусь судебному преследованию в случае умышленной дачи заведомо ложных или недостоверных сведений.
Подпись свидетеля: К. Прескотт
Дата: 11.12.2022
Я являюсь вышеназванным лицом. Меня наняла в качестве охранника фирма «Скай гардианс секьюрити». В настоящее время я работаю по контракту охранником в доме 225 по Истчип, Центральный Лондон. Это высотное офисное здание, в котором расположено множество самых различных компаний. Я опытный охранник, и хотя в моем послужном списке охрана развлекательных мероприятий, последние мои четыре контракта были связаны с охраной различных офисов, причем процедура входа и выхода из здания во всех случаях примерно одинаковая. Постоянным сотрудникам в первый день приема на работу выдается именной пропуск с фотографией. Пропуск нужен, чтобы пройти через турникет перед входом на первом этаже, а также для того, чтобы попасть со стороны лифта и лестничных площадок в офисы на разных этажах. Пропуск обычно регулярно обновляется или возвращается в охрану, когда сотрудник увольняется.
В разных компаниях действует разная политика, но ни одна из компаний, расположенных в офисном здании 225 по Истчип, не выдает пропусков временным работникам, приглашенным через агентство по найму персонала. Как и посетители, временные сотрудники могут попасть в здание без пропуска через наружную дверь, но они каждый день должны расписываться в журнале для посетителей на стойке охраны. Им выдается гостевой бейдж на тесьме, а мы звоним в соответствующую компанию с просьбой прислать за пришедшим сотрудника. После чего пропускаем посетителя через турникет на первом этаже.
Турникет на первом этаже имеет прочную плексигласовую дверцу, которая открывается, когда вы прикладываете пропуск к считывающему устройству. И хотя постоянный сотрудник может провести посетителя или временного сотрудника в офисы на верхних этажах, пройти без пропуска через турникет на первом этаже абсолютно невозможно. И совершенно невозможно пройти через турникет одновременно двоим или протащить через турникет кого-то еще. Чтобы пройти через турникет, вам необходимо иметь собственный пропуск, как, например, на станции метро. Существует еще один вход в здание через цокольный этаж со стороны Грейстоун-вей. Это вход на подземную парковку, и туда могут пройти только постоянные сотрудники с постоянным пропуском. Все эти меры вкупе с высококачественной системой видеонаблюдения позволяют обеспечить высокий уровень безопасности. Я бы сказал, что любой, кто не работает в здании, не сможет получить туда доступ, если, конечно, незаконно не воспользуется пропуском другого сотрудника.
В связи с этим я не всегда слежу, кто проходит туда и обратно через турникет или через вход на парковку, особенно по уик-эндам, когда работаю один. И поскольку я не могу быть одновременно в двух местах, то предпочитаю оставаться в офисе и следить за тем, что происходит в здании по мониторам системы наблюдения. Но у меня есть и другие обязанности, включая обход здания через определенные интервалы времени, в связи с чем я не могу следить за мониторами каждую минуту дежурства. В любом случае я не рассчитывал, что в субботу в шесть часов вечера в здании будет много сотрудников. По уик-эндам мы просим персонал офисов заранее извещать нас о своем присутствии на рабочем месте. Меня никто не информировал, что в здании будет кто-то еще, а потому в тот вечер я никого здесь не ждал. Если незнакомый человек тогда и вошел внутрь, я, должно быть, решил, что он вместе с уборщиками. В принципе, я обычно не обыскиваю и не допрашиваю человека, воспользовавшегося пропуском.
Вечером в субботу, 10 декабря, я, как обычно, дежурил в офисном здании номер 225 по Истчип. Примерно в 19:15 я находился в офисе – как войдешь, слева от стойки охраны – и следил за камерами видеонаблюдения, когда в вестибюль через вращающиеся двери вошла женщина с длинными темными волнистыми волосами, одетая в красное пальто. Лет ей было около тридцати пяти, я бы сказал, чуть ближе к сорока. Она остановилась у стойки охраны и стала ждать, поэтому я вышел в вестибюль и направился к ней. Она поинтересовалась, как пройти к докам Святой Екатерины возле Тауэрского моста, и я постарался объяснить ей. Затем она попросила разрешения воспользоваться туалетом, и я ответил, что туалеты расположены на лестничных площадках за турникетом и туда пускают только сотрудников офисов. Секунду-другую она упрашивала меня, говоря, что находится в отчаянном положении, однако я наотрез отказался ее пропустить. А потом она, похоже, напрочь забыла о том, что ей срочно нужно в туалет. Она сказала, что идет на вечеринку в доках, но заблудилась. После чего продемонстрировала на экране своего телефона место, куда ей надо попасть, и я показал ей кратчайший путь. Она улыбнулась, поблагодарила меня, затем сказала, что ей нравятся мужчины в форме, и спросила, когда заканчивается мое дежурство. Я ответил, что освобожусь только рано утром. Между тем направление, которое принял наш разговор, начало меня немного смущать. Я попытался выпроводить ее и сказал что-то вроде: «К тому времени вы уже будете лежать в своей теплой постельке». А она в ответ наклонилась ко мне и прошептала: «Если хотите, вы всегда можете прийти и присоединиться ко мне позже». После чего я попросил ее уйти, так как мне нужно работать. Но поскольку она продолжала флиртовать со мной, я пообщался с ней еще немного, а потом проводил до дверей.
Этот разговор определенно состоялся в субботу вечером, десятого числа. Это я точно знаю, поскольку именно тогда произошел тот самый инцидент. Через стеклянные панели вестибюля я увидел странное столпотворение на улице. Автомобили останавливались, сдавая назад, из них выходили люди, которые бежали через дорогу. Выпроводив женщину в красном пальто из вестибюля, я запер вращающиеся двери. Я сразу понял, что произошел несчастный случай. На тротуаре лежала женщина, вокруг нее уже собралась небольшая толпа, может быть человек пять. Кто-то встал на колени, пытаясь оказать женщине первую помощь. Кто-то, стоявший рядом, вызывал по телефону экстренные службы. Мне сообщили, что «скорая» уже выехала. Я немедленно взял ситуацию под контроль и велел собравшимся подать назад. Мне на помощь пришли охранники из ближайших магазинов и баров. Мы общими усилиями принялись наводить порядок на месте происшествия. Просили пешеходов отойти подальше и направляли транспорт в объезд, к повороту на Грейстоун-вей.
Я не видел, куда направилась та темноволосая женщина, которая была в нашем офисном здании. Однако в какой-то момент ко мне подошла женщина лет шестидесяти, с короткими седыми волосами и в очках, и попросила меня о помощи. Она держала за руку другую женщину – блондинку, с длинными волосами, среднего телосложения, лет тридцати с хвостиком, скорее, ближе к сорока, в бежевой дутой куртке. Та, что постарше, заявила, что блондинка, являясь свидетельницей несчастного случая – она находилась вместе с пострадавшей женщиной на крыше, – пыталась покинуть место происшествия. Я велел блондинке остаться до приезда полицейских и крепко взял ее за руку, но блондинка попробовала вырваться. А затем начала орать на меня, требуя отпустить ее. Тогда я сказал, что, если она будет стоять смирно и не дергаться, я отпущу ее. Она согласилась. Я не упускал блондинку из виду и после прибытия полиции сразу показал на нее. Я видел, как женщину посадили в полицейскую машину. Впоследствии мне объяснили, что она была временным сотрудником ФКБ, занимавшего двенадцатый – девятнадцатый этажи офисного здания номер 225 по Истчип. И что зовут ее Тейт Кинселла. Ее лицо было мне незнакомо, но поскольку я дежурю в основном по вечерам и уик-эндам, то не слишком часто сталкиваюсь с сотрудниками, работающими в дневное время. Тем не менее я проверил записи за последние четыре месяца и могу подтвердить, что она действительно работала в этом здании, однако каких-либо записей насчет пропуска, выписанного на это имя, я не нашел.
Уже позже полицейские, прибывшие на место происшествия, сообщили мне, что женщина, упавшая с крыши, умерла. Они сказали, что по-прежнему не уверены в том, какой характер примет расследование, и попросили сохранить записи камер видеонаблюдения за этот период времени. Что я и сделал. Я не стал сразу лично проверять записи, поскольку камер на крыше не было. А кроме того, как уже сказал выше, хотя я и знаю в лицо некоторых сотрудников американской юридической фирмы, обычно работающих по вечерам, я практически не сталкивался со служащими банка и ни при каких обстоятельствах не сумел бы их опознать. Однако все это меня не слишком заботило, так как я знал, что посетителей в это время не было, а всех служащих, присутствующих в здании на момент инцидента, можно отследить и идентифицировать по записям видеонаблюдения и данным системы контроля доступа.
Что касается записей с камер системы видеонаблюдения, я считаю себя достаточно подготовленным пользователем и в случае необходимости могу копировать записи для полиции. Тем не менее я поговорил с моим начальником из СГС, и мы пришли к соглашению, что с учетом серьезности произошедшего инцидента копирование придется отложить до утра, когда он приедет и сделает это лично. И я ни на каком этапе не пытался отмотать записи назад или скопировать их. Насколько мне известно, время и дата были установлены в системе правильно. Я не выключал камеры на первом и на цокольном этажах, а также на автомобильной парковке и был не в курсе, что они выключены.
Уже позже тем вечером, где-то после 22:00, ко мне в офис пришел мужчина. Это был Дэниел Блейкли, начальник службы информационной безопасности банка. Он сообщил, что с крыши здания упала его жена, и попросил показать ему записи камер видеонаблюдения за соответствующий отрезок времени. Я сказал ему, что не могу этого сделать, так как полиция попросила не трогать записи и я боюсь вмешиваться в ход расследования. Я могу подтвердить, что между мной и Дэниелом Блейкли возникли некие разногласия, однако категорически не желаю распространяться на эту тему. Дэн Блейкли – безутешный муж, чья жена только что погибла при чудовищных обстоятельствах, и мне не хочется еще больше осложнять ему ситуацию.
В дополнение ко всему сказанному выше могу подтвердить, что я также дежурил в вечер пятницы, 9 декабря. Я весь вечер находился за стойкой охраны, проверяя пропуска. И не помню, чтобы бывшая сотрудница входила в здание и обращалась ко мне с просьбой пропустить ее на вечеринку. Впрочем, я в любом случае не стал бы пропускать постороннего. Для начала ему пришлось бы расписаться в журнале для посетителей и дождаться сотрудника компании. Я проверил записи в журнале за пятницу, 9 декабря, и не нашел ни единой подписи кого-то со стороны. Что и требовалось доказать, поскольку корпоратив был закрытым и гости не приглашались.
Эти показания правдивы, насколько мне известно. Если потребуется, я готов дать показания в суде.
Подпись: К. Прескотт
Дата: 11.12.2022
Глава 13
Сара следует за мной в комнату для консультаций, закрывает дверь и прислоняется к ней спиной. Я сажусь на свое обычное место на скамье и молча смотрю на своего адвоката.
– Итак, что это было? – Сара хмурится на меня и прижимает к груди ноутбук, словно желая защититься и не зная, то ли остаться, то ли уйти.
Я закрываю лицо руками:
– Простите.
– Но почему? – Она ошеломленно смотрит на меня. – Почему вы не сказали мне, что у временных сотрудников нет пропуска? Разве вы не понимали, что полиция непременно об этом узнает?
– У меня был пропуск, – бормочу я.
– Да, но только чужой. – (Я смотрю на нее, напряженно соображая.) – Тейт, я пытаюсь вам помочь, – жестко говорит она. – Именно для этого я здесь. Но я не могу полноценно представлять вас, если я единственный человек, который не знает всех основных фактов.
– Простите, – повторяю я.
– Вы наверняка понимаете, – стоит на своем Сара, – что полиция узнает о каждом пропуске, который в тот вечер был использован в здании. Вы так и не сказали, чьим именно пропуском воспользовались, но совершенно очевидно, что Джерри Сигер окажется в числе этих людей.
– Я не брала пропуска Джерри, – говорю я.
– Тогда каким пропуском вы воспользовались?
– Временным номер один, – замявшись, отвечаю я.
– Временным номер один?
– Это пропуск… для привлеченных третьих лиц. Он зарегистрирован как «временный номер один».
– Охранник утверждает, что временные работники не получают пропусков.
– Персонал, работающий по контракту, получает. Уборщики, строительные рабочие, короче, любой, кому нужен пропуск. Если боссы попросят, то пропуск всегда выдадут. Все не так уж и зарегулировано, как утверждает Кевин.
– Но на пропуске должно быть фото. Фамилия и имя.
– Только на постоянных.
Сара секунду-другую смотрит на меня:
– Кто вам его дал?
– Дэн, – признаюсь я. – Примерно месяц назад… еще до несчастного случая с Мэдди. Он дал мне пропуск, чтобы я могла ходить на прием к врачу, минуя службу охраны.
– На прием к врачу?
– Да… по поводу учащенного сердцебиения. Только и всего. Ничего страшного.
– А в службе охраны имеются соответствующие записи?
– Какие такие записи? – удивляюсь я.
– Того, что в тот вечер кто-то воспользовался «временным номер один».
– Наверняка. Да.
– Тогда почему вы никому об этом не сказали? Объясните!
– Я не имела права пользоваться пропуском по уик-эндам. И не стала ничего говорить, чтобы не навлечь на Дэна крупных неприятностей.
– Еще более крупных, чем у вас сейчас?
– Послушайте, я ведь сказала им… вам… что была в здании, – подчеркиваю я. – Я решила, этого будет достаточно. Конечно, мне по-любому пришлось бы объяснить, что я там делала. Но я не ожидала, что мне придется объяснять, как я туда попала.
– О’кей, но когда у Джерри Сигера исчез пропуск…
– Я понятия не имела, что у него исчез пропуск!
– Неужели? – с сомнением в голосе спрашивает Сара.
– Нет! – с жаром восклицаю я. – Впервые об этом слышу. Если кто-нибудь и вытащил пропуск из кармана его пальто, то определенно не я! Он вышел покурить вообще без пальто.
– Получается, он лжет?
– Нет, не лжет. Просто заблуждается. Он тогда здорово набрался. Как и все остальные. Он был в одной рубашке. Разгоряченный.
– А вы действительно пытались его поцеловать?
– Насколько я помню, нет. Хотя и не лишено вероятности. Я помню, как разговаривала с ним, флиртовала и прочее. Как я уже сказала, мы были под градусом. Мне ужасно не хватало Дэна. Поэтому я вполне могла сказать Джерри нечто такое, что он превратно понял. Ну а потом Хейли узнала, что я была в нашем здании в вечер гибели Мэдди, и… Ой, погодите-ка! – Я внезапно вспомнила о моей одержимости Дэном!
– А это что, неправда?
– Нет! – отвечаю я и, замявшись, добавляю: – Ладно. Я действительно взяла ту фотографию. Убирала его стол и случайно уронила ее. И постеснялась признаться Дэну. Но потом решила заменить стекло и быстренько поставить обратно, пока он не заметил.
– А как насчет ежедневника?
Я устремляю глаза в стол:
– В то время он часто работал из дома. Я просто хотела отметить для себя все заседания совета директоров, чтобы знать, когда он будет на работе. И затем вернуть ежедневник на место.
– Вы преследовали его?
– Определенно нет! Хейли не в курсе наших отношений, – объясняю я. – Она что-то такое видела, но все неправильно истолковала.
– Итак, в тот раз, когда она заметила вас возле его дома…
– Я пряталась от нее, а вовсе не от Дэна! И то же самое было возле ресторана. Мы уже договорились, что я отвезу его в аэропорт. И тут она со своим предложением подкинуть его. Он не мог признаться, что я жду его в машине на улице. А я не знала, что она собирается приехать в тот ресторан, и поэтому спряталась.
Сара испытующе смотрит на меня:
– А как насчет Хелен? Все, что вы мне рассказали…
– Это чистая правда! – настаиваю я. – Она была на той вечеринке. Значит, кто-то должен был ее впустить. А на следующий день она позвонила мне, как я и говорила. Мы ехали вместе в такси. Она сказала, что потеряла сережку и что ее уволили из «Коуэн Макколи». Мой рассказ обо всем, что было до нашего появления в офисном здании, – чистая правда. За исключением того… за исключением того, что на самом деле я не провела ее внутрь.
– Нет, – говорит Сара. – Поскольку это, как оказывается, невозможно! – (Я бросаю на нее виноватый взгляд.) – Интересно, а вы попробовали?
– Нет. Я оставила ее в вестибюле. Вы все верно сказали: я совсем не знала ее. Мне было не по себе. Она описала сережку, и я самостоятельно отправилась на поиски. – Поймав на себе недоверчивый взгляд Сары, я качаю головой. – Я честно не знала, что по одному пропуску не пройти вдвоем. Я совершила ошибку.
– Тейт, вы не совершили ошибку. Вы солгали, – укоряет меня Сара. – Вы солгали полиции, и, как только вы это сделали, они возбудили против вас дело. Ваша ложь заронила зерно сомнения относительно остальных ваших показаний.
– Богом клянусь! – умоляюще говорю я, и мои глаза наполняются слезами. – Я не убивала Мэдди! Не знаю, с кем она находилась на крыше, но меня там точно не было!
– Тогда зачем было лгать?
– Я запаниковала! И как только я это сказала, то уже не смогла отыграть назад. – (Сара терпеливо ждет продолжения.) – Узнав, что упавшей с крыши женщиной оказалась Мэдди, я сразу поняла, что серьезно влипла. Я находилась в здании. У меня был роман с мужем погибшей. Ведь полицейские рано или поздно наверняка это выяснят, и я тут же попаду под их прицел.
– Но, по вашим словам, вы не сразу узнали, что это была Мэдди.
Я закрываю лицо руками. Крупные слезы капают на столешницу. Я вытираю мокрые глаза рукавом. Спустя секунду я чувствую, как Сара отодвигает стол. Она садится на скамью напротив меня, кладет ноутбук на стол, стаскивает с плеча сумку, роняет ее на пол и тихо спрашивает:
– Когда вы узнали, что это была Мэдди?
– Я увидела ее кроссовку, – всхлипываю я. – Увидела ее кроссовку, когда сидела в полицейской машине.
Сара, не сводя с меня глаз, открывает ноутбук.
– Да, да, белую кроссовку, – продолжаю я. – Полицейские подняли кроссовку с земли и положили в пакет для улик прямо передо мной. Я сидела в полицейской машине, смотрела через ветровое стекло на кроссовку, и тут меня словно обухом по голове ударило: Хелен была в туфлях на каблуке, с закрытым носком и ремешком вокруг пятки. Красные слингбэки на убийственно высоком каблуке. Она вообще разоделась так, будто мы собирались на званый вечер. А в пакете для улик лежала белая кроссовка. И тогда я задумалась. Концы с концами явно не сходились. Потом… потом я вспомнила, что сумка, висевшая на зубце ограждения, была… ну… похоже, она была фирмы «Гуччи». Розовая с серым. Сумка показалась мне знакомой, но Хелен она явно не принадлежала. И тогда я спросила себя: где я уже могла видеть такую сумку? – (Сара терпеливо ждет.) – И меня осенило: Мэдди. Несколько недель назад она приходила к нам в офис. Она зашла в кабинет к Дэну, и при ней была та самая сумка, которая мне очень понравилась. Я спросила, чья это сумка, и Мэдди ответила: «Моя». А я рассмеялась и сказала: «Я просто хотела узнать, кто дизайнер». На что она ответила: «Тот, кто делает все эти фейковые дизайнерские сумки. Его имя почему-то вылетело из головы» – и я снова рассмеялась. – Я поднимаю глаза на Сару. – Это была сумка Мэдди. И кроссовка тоже была ее.
– Значит, когда вы сообщили мне, будто только в полицейском участке узнали, что это была Мэдди, вы в очередной раз солгали, – кивает Сара.
Я понуро склоняю голову:
– Да, я поняла, что серьезно влипла. Мне нужно было заставить их… вас… поверить, что в здании, кроме меня, был кто-то еще. Клянусь, я собиралась сказать полиции правду. Когда приехали полицейские, я все еще продолжала считать, что с крыши упала Хелен. Я решила, она каким-то образом пробралась в здание и… ну… вы понимаете. Именно так я сперва и подумала. Но затем… затем я увидела кроссовку. – Я закрываю глаза. – И психанула. От ужаса меня даже вывернуло наизнанку. А когда коп начал задавать вопросы, я продолжала отвечать так, будто по-прежнему верила, что это Хелен. Уже позже я хотела признаться, но побоялась лишь ухудшить свое положение. Так как поняла, как это будет выглядеть со стороны.
– Честно говоря, Тейт, сейчас это выглядит не слишком красиво, – говорит Сара. – Вас поймали на лжи о том, что произошло в здании. Более того, по утверждению свидетелей, вы пытались покинуть место происшествия.
– Они все неправильно поняли! – протестую я. – Я пыталась добраться до нее… до Хелен. Ведь в тот момент я по-прежнему считала, что это она. Им пришлось меня удерживать, когда я пыталась пробраться поближе к ней. И я отнюдь не собиралась сбежать. Если бы я знала, что это Мэдди… Если бы я действительно сделала что-то плохое, стала бы я признаваться, что была в здании?
– Вероятно, – отвечает Сара, – в тот самый момент вы по-прежнему думали, что там могли быть камеры видеонаблюдения.
Потеряв на секунду дар речи, я оторопело смотрю на Сару:
– О чем вы говорите?
В разговоре повисает новая пауза. Наконец Сара нарушает молчание:
– Поймите, у полиции может резонно возникнуть вопрос, не причастны ли вы к сбою в системе видеонаблюдения.
– Нет! – в ужасе протестую я. – Когда я могла это сделать? И каким образом? Да и вообще, откуда мне знать, как перезагружать камеры? – Я смотрю на Сару, которая продолжает молчать, и снова начинаю плакать. – Я не убивала Мэдди. Вы должны мне поверить.
– Тейт, не имеет значения, верю я или не верю, – говорит Сара. – В конечном счете все сведется к тому, что? конкретно сумеет доказать полиция. В настоящий момент обвинение, в сущности, основано на косвенных уликах, но то, что вы скажете полиции, способно в корне изменить ситуацию. Если подозреваемый лжет относительно того, что произошло на месте преступления, у полиции и – что еще важнее – у жюри присяжных невольно возникнет вопрос: почему?
– Но в здании действительно был кто-то еще! – протестую я. – Наверняка. Вопрос на засыпку: как я могла использовать одновременно пропуск Джерри Сигера и временный номер один?
– А вы уверены, что полиция найдет доказательства, что в тот вечер в здании использовался временный пропуск номер один? – спрашивает Сара.
– Наверняка найдет. Честное слово! Пропуском Джерри воспользовался кто-то другой. – Я облизываю пересохшие губы. – И я думаю, это Хелен.
– Хелен… – задумчиво повторяет Сара.
– Она присутствовала на корпоративной вечеринке, – взволнованно подавшись вперед, говорю я. – У нее имелась масса возможностей украсть пропуск. Более того, она могла украсть хоть сто пропусков. То, что пропуск стащили именно у Джерри, – чистой воды случайность. Все пальто висели на крючках возле бара. Конечно, пропуск мог свистнуть кто угодно, но остальные участники вечеринки работали в банке, и у каждого был свой пропуск. Единственным человеком, которого я видела в субботу в здании, была Хелен. И похоже, охранник ее тоже видел!
Сара кивает, словно ничего другого и не ожидала:
– Значит, это была Хелен? Обычная женщина с улицы, вошедшая в вестибюль и ни с того ни с сего решившая пофлиртовать с охранником. Так?
– Да к тому же надевшая длинное красное пальто и слингбэки, – соглашаюсь я. – Расфуфырившись якобы для вечеринки в доках. Но вот только она вовсе не собиралась на вечеринку в доках. Потому что приехала вместе со мной на такси, чтобы найти потерянную сережку.
Сара чуть-чуть отодвигается и впивается в меня глазами:
– Но если в момент падения Мэдди с крыши Хелен беседовала в вестибюле с охранником, то как она могла столкнуть Мэдди?
– Охранник врет, – уверенно отвечаю я. – Он отнюдь не пытался избавиться от Хелен. А наоборот, открыто флиртовал с ней. Фразочки типа: «К этому времени вы уже будете лежать в своей теплой постельке».
– Ну да, навряд ли кто-нибудь будет вести фривольные разговоры с тем, от кого хочет избавиться, – соглашается Сара.
– А если он наврал насчет Хелен, то легко мог солгать и насчет остального. Быть может, он все-таки пропустил ее, разрешив воспользоваться туалетом. Или, быть может, она прошла за турникет, воспользовавшись пропуском Джерри. В любом случае охранник потерял бдительность и теперь заметает следы. Лично я так думаю. Быть может, на самом деле она пробралась внутрь следом за мной и сразу поднялась на лифте на крышу. А когда охранник понял, что впустил в здание совершенно незнакомую женщину и в результате там произошел несчастный случай со смертельным исходом, то пошел в офис и, чтобы прикрыть свою задницу, перезагрузил камеры видеонаблюдения.
Сара задумчиво смотрит на меня и наконец говорит:
– Очень интересная теория.
– Но?..
– Но это всего лишь теория. У нас нет ни единого доказательства того, что произошло на самом деле, а потому мы не можем представить вашу версию в качестве доводов защиты.
Я понуро опускаю голову и изучаю свои ногти:
– Ну и что теперь?
– Тейт, мой совет остается прежним. Вы заявили, что в тот вечер не видели Мэдди. Вы рассказали полиции о Хелен. Теперь вам следует продолжать пользоваться своим правом хранить молчание. Мы выясним, какие еще улики против вас у них есть, и уже от этого и будем исходить.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
– Пойду принесу воды. – С этими словами Сара встает и, открыв дверь, выходит в коридор.
Я сижу, уронив голову на руки, и жду. Вернувшись минуту спустя с двумя пластиковыми стаканчиками, Сара ставит их на стол передо мной, затем закрывает ноутбук, берет сумку и пальто.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rut-manchini/shag-v-propast-70902274/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Травма от повторяющихся нагрузок. – Здесь и далее примеч. перев.
2
Хел (Hell англ.) – ад, Бэк (back англ.) – назад. Выражение «Be to hell and back» означает: «Пережить большие неприятности».
