Читать онлайн книгу «Трогательный лед» автора Кристина Юраш

Трогательный лед
Кристина Юрьевна Юраш
Испуганные внезапным нападением дракона маги подсунули ему меня! Точную копию его пропавшей возлюбленной. Они сказали, что я – волшебная кукла. Так что если я хочу жить, то права голоса больше не имею. Как дракон отнесется к кукле? Какие тайны узнает кукла? Что придворный маг потребует взамен молчания и уроков соблазнения, когда поймет, что я живой человек? Куда пропала настоящая возлюбленная?

Кристина Юраш
Трогательный лед

Пролог (часть первая)
– Нашел! – нарушил страшную тишину тронного зала взволнованный голос. Старый кайзер обернулся, глядя с надеждой на древнего придворного мага и ветхую книгу на ледяном пьедестале. Узловатые пальцы скользили по страницам, которые едва ли не рассыпались, а молчаливый ученик перелистывал страницы, бросая испуганный взгляд на Великого Кайзера Ледяных Просторов. – Драконы раньше правили этими землями… Много тысячелетий назад война людей и драконов закончилась падением империи драконов…
– Я не спросил, как пали драконы! – отчаянно закричал кайзер, а голос сорвался кашлем. – Я спросил, откуда эти проклятые драконы снова взялись на моих землях, если их всех перебили!
– Тут не сказано, – послышался глухой голос мага. И снова в зале воцарилась жуткая тишина, нарушаемая шелестом страниц древних фолиантов и нервным покашливанием: «Не так быстро, остолоп! Я еще не дочитал!».
Вечный мороз рисовал причудливый узор, напоминающий ажурный витраж. Кайзер гневно смотрел в величественное окно тронного зала, словно пытался разглядеть ответ на свой вопрос сквозь бушующую метель бескрайних владений. Вьюга лет уже щедро посеребрила его волосы и бороду, заметая былую славу и победы прошлого. Роскошный, длинный плащ, подбитый пушниной, стелился по белым плитам дворца, уже совсем не согревая старые кости.
Придворные стояли поодаль, терпеливо разделяя бесконечное ожидание. Одна лишь неугомонная вьюга выла страшным волком зимы, гудела стеклами и убаюкивала снегами суровые земли Анналадора.
– Опять Снегодева поет, слышите, – прошептал болезненный старческий голос.. – Опять дети пропадать начнут… Заманивать будет своей гибельной колыбельной… Сколько уже таких сгинули в снегах…
– Это амароки воют! – негромко возразил молодой голос. Все прислушались. – Вечно не уймутся, проклятые! Опять таскать людей начнут! Нужно укреплять поселения! И ведь отогнали же их за пределы! Снова вернулись! Как чуют!
– Амароки, Снегодева, Плачущие Снежинки! Все хотят нас уничтожить! – вздыхали придворные, осмелившись перешептываться. – Кто угодно, только не драконы! Что ни день, то беда!
"Пропустить! Письмо из Триумвирата магов!" – ворвалось в зал вместе со спешными шагами и холодом стужи.
– Маги ответили! Письмо, Ваше Величество! Триумвират магов прислал ответ! – задыхался припорошенный снегом гонец, протягивая кайзеру свиток.
– Ура! – послышались счастливые голоса. Зал наполнился ликующими взгласами. Придворные бросились поздравлять друг друга и восхвалять Триумвират. – Маги помогут! Какая восхитительная новость! Архимагистр ответил нам! Маги нас спасут! Кто как не маги способны совладать с проснувшимися драконами?
Старый кайзер дрожащими руками принял свиток, пробегая глазами строчки. Брови его нахмурились, а взволнованный взгляд остановился в одной точке. Ликование и восторг, царившие в зале, оборвались. Вместо воодушевления снова наступила нетерпеливая тишина. Седые брови кайзера сдвинулись еще сильнее, встретившись на переносице. Тонкие губы поджались, а взгляд скользнул по притихшему залу, рассеянно глядя в окно.
– Что там, отец? – взволнованная кайзерина подбежала к старику, а тот тяжело вздохнул и опустил руку с письмом. Его странный взгляд смотрел на трон, на сверкающую льдом корону, на придворных, которые почувствовали дыхание беды.
– Разрешите мне посмотреть, отец, – взмолилась кайзерина, пытаясь вырвать из рук застывшего старика свиток с магической печатью Триумвирата. Три стихии: огонь, лед и ветер, сливались в пугающий знак смерти. Нежное, бледное, как снег лицо девушки застыло над бумагой. Светлый локон выбился из прически, большие, фиолетовые глаза расширились, а рука дрогнула, как и ее голос, когда она спросила: «Могу ли я прочитать это вслух?».
– Читай, дочь, – глухо произнес кайзер, отвернувшись от придворных. Он тут же стал сгорбленным и усталым, словно годы наконец-то решили взять свое. Слуги подсуетились, тут же принеся кресло. Они настойчиво предлагали его величеству пережить плохие новости сидя. Некогда величайший кайзер устало опустился в кресло, потирая выцветшие глаза. «Не верю…», – прошептал он, в отчаянии закрывая лицо рукой.
– Магистр пишет, что помощи не будет, – прошептала кайзерина в тревожной тишине. Она не могла поверить в то, что видит. Радость от будущей победы сменилась отчаянием. – Он пишет: «Если монархия настолько ослаблена, что не справляется с драконами, то …»
Кайзерина зажала рот рукой, словно боясь сказать лишнего. Придворные загудели от возмущения и беспокойства.
– Долгих лет правления Кайзеру! Да пребудет с ним победа! Вечной, как снега Анналадора, славы! Да не прервется род его! Да не затеряется среди снегов! – закричал голос, а все присутствующие тут подхватили. Кайзерина дрожащей рукой отбросила непослушный локон назад, облизала губы и сделала глубокий вдох.
– Я не могу, папа… – прошептала она, умоляюще глядя на отца. – Прости, я не могу это читать…
– Ты – будущая правительница! Твой муж унаследует титул Кайзера! – в гневе закричал старик, а глаза девушки скользнули на ледяную корону. – И будет хранить Анналадор вместо меня! А ты даже не можешь прочитать письмо! Читай!
– … кайзеру лучше сложить полномочия и передать власть Триумвирату, – дочитала кайзерина тихим дрожащим голосом, не сводя взгляда с разгневанного отца. – Если это не будет сделано в течение трех дней, то драконов станет больше… Рука кайзерины меня не интересует. Переговоры вести я не намерен.
Воцарилась тишина, а письмо выпало из дрожащих рук.
– Не может быть! – закричали придворные маги, а старый маг строго зыркнул на них. –Триумвират всегда был верен короне!
– Молчать! – закричал кайзер, потирая переносицу. – Мы отправили войско навстречу драконам. Отправьте к ним гонца! Пусть передаст мой приказ главнокомандующему развернуть войско на Ледяные Чертоги Триумвирата! Они забыли, с кем имеют дело!
– Ура! – закричали придворные, пока писарь старательно записывал каждое слово. Письмо тут же было скреплено королевской печатью, и передано в руки гонцу.
– Вы могли бы передать письмо через нас, – недовольным голосом начал старый придворный маг, но тут же умолк под грозным взглядом кайзера.
– Я что-то не доверяю магии, – произнес кайзер, глядя вслед уходящему гонцу. – Поторопите его! Пусть скачет живее!
– Так вот почему они платили золотом каждому, кто укажет на драконьи колодцы! – послышался голос из толпы придворных. – И никакие это не исследования! Они будили драконов!
– А я говорил! – послышалось гнусавое и злорадное. – А я предупреждал!
– Значит, Триумвирату удалось разбудить драконов, – задумчиво произнес кайзер, по привычке трогая седую бороду. – Почему бы придворным магам не заняться этими драконами, чтобы доказать верность короне!
– Ваше Величество! – прокашлялся старый придворный маг, не горя желанием на старости лет прославиться великим бесстрашным драконоборцем и посмертно войти в историю.– Чешуя драконов выдерживает все заклинания! Я вот тут как раз читаю про войну драконов. Ничто их, сосулек, не берет! Кхе! Куда руки тянешь, остолоп! Не видишь, страница ветхая! Уууу! Поубивать вас мало, разрушители и вандалы! Потом спрашивают, почему не сохранились книги! Из-за таких, как вы! Чтоб вас амароки унесли!
– Но мы же как-то победили драконов много веков назад! И амароков отогнали! – бесстрашно воскликнул молодой лэрд, глядя с обожанием на бледную тень кайзерины. Девушка стояла в стороне, обняв себя двумя руками, а рядом с ней лежала ледяная корона. Отец был слишком стар, чтобы надевать ее чаще раза в день, поэтому корона покоилась на ледяном троне. – И сейчас победим! Слава Кайзеру! Маги не устоят перед целым войском! Проклятый Триумвират! Он за все заплатит! Ему нас не уничтожить!
Дверь открылась, снова впуская пугающие холод и стужу. Снежинки влетели в тронный зал, а одна из них осела на ресницах кайзерины, которая стояла, покорно опустив голову.
– Войско… – задыхался гонец, трясясь от холода и ужаса. – Стоит…
– Удерживают позиции! Молодцы! – радостно выкрикнул кайзер, решительно вставая со своего кресла. – Ни шагу назад! Как только разберутся с драконом, пусть тут же выступают на этих проклятых магов! И чтоб от Триумвирата ничего не осталось! Сровнять его со снегом!
Гонец молчал и тяжело дышал, опустив голову. Снежинки влетали в распахнутые двери в выжидающей тишине. Кайзерина выдохнула, смахнув ресницами снежинку, и она потекла слезой по ее бледной щеке. Метель выла что-то протяжное, грустное, жуткое, а холод вместе с ужасом пробирал до кости.
– Они больше не слушаются ваших приказов, – наконец произнес охрипший гонец, выдыхая облако пара. – Они стоят мертвыми. Скованные льдом и заметаемые снегом. Все три тысячи, как один.
– Что? – едва слышно прошептал кайзер, замирая на месте. Он не верил! Войско, которое одержало столько побед, стоит, скованное льдом. – Все три тысячи?
Старик схватился за голову, шумно втянул воздух, простонал: «Это безумие… Что с этим миром? Куда он катится!».
– Отец! – девушка бросилась к кайзеру, который покачнулся, обводя безумным взглядом тронный зал. Лицо его посерело, а в светлых глазах застыло осознание. Битва проиграна, даже не начавшись. – Отец!
– А я говорил! – снова злорадно произнес голос, а придворные расступились, бросая гневные взгляды куда-то вглубь толпы. – Нет, ну почему меня никто не слушает! Я говорил, что магам верить нельзя? Говорил! А вы уши развесили!
– Не верю! Ты лжешь! – внезапно твердо произнес кайзер, глядя на молчащего гонца. – Сколько они тебе заплатили? Сколько, я спрашиваю! За сколько ты, трусливая душонка, продался этим магам? Отвечай!
– Ваше величество! – послышались встревоженные голоса. Кайзер гневно смотрел на запорошенный снегом капюшон. – Конечно, он лжет! Никто не может одолеть сразу три тысячи солдат! Никакой дракон! И никакие маги!
– Пусть маги покажут, что я не лгу! – отчаянно закричал гонец, когда стража скрутила его, поставив на колени перед владыкой. Начальник стражи уже гладил рукоять меча, надменно глядя в сторону «предателя».
– Сейчас посмотрим, – проскрипел старый придворный маг, колдуя огромный снежный вихрь, в котором появилась белоснежная пустошь. Ветер засыпал снегом ледяную статую. Конь стоял на дыбах, всадник обнажил меч. За ним стоял обледенелый, покрытый инеем копейщик, выставив вперед обломок копья. Его лицо навечно искривилось в гримасе ненависти и ужаса. Снежинки весело кружились, заметая десятки… нет! Сотни!… замёрзших мертвецов.
– Это что за магия… – выдохнул кайзер, с ужасом глядя на то, как метель воет погребальную песню павшим воинам. Он бросил испуганный взгляд на придворного мага. – Нам нужен дракон! Ищите драконьи колодцы! Поднимайте всех магов, которые еще верны короне! Топите этот лед! Доставайте дракона!
– Но лед, под которым спят драконы, просто так не растопить, ваше величество! – спорил старый придворный маг, пряча заклинание. – Это – волшебный лед! Ни одно заклинание его не берет!
– А вы возьмите! – рявкнул кайзер, вставая и расхаживая по залу. Былое величие угадывалось в каждом его шаге. – Я родился кайзером. Им и умру! Не собираюсь отдавать Триумвирату корону! Не для того я отвоевывал эти земли, чтобы сдохнуть где-то во льдах!
– Я знаю, где драконий колодец! – кайзерина бросилась к отцу, умоляя выслушать ее. – Помнишь, вы меня искали, когда началась метель? Там было озеро. Под толщей льда я видела мертвого дракона!
Старик смотрел на свою дочь с удивлением. Фиолетовые глаза девушки умоляли отца наконец-то прислушаться к ней.
– Я знаю, где драконье озеро. Или драконий колодец, – уже спокойней произнесла кайзерина, пытаясь согреть ледяные, сморщенные руки отца в своих руках. – Я могу вас туда отвести…
– Нет! – отрезал кайзер. – Я запрещаю! Ты укажешь место и будешь ждать в замке!
– Мне уже двадцать один год! Я – взрослая женщина! – возмущалась девушка, умоляюще глядя на отца. – Я тоже хочу быть достойной дочерью. Дочерью своего отца!
– Мы нашли забытый ритуал, – произнес старый маг, как-то странно глядя на бледную кайзерину. Владыка решительно обернулся, взгляд его был суров и полон решимости. Жестом он велел кайзерине занять место рядом с троном. – Вот только он рискованный…
Старый маг подозвал подмастерье, который с удивлением прочитал то, что указал сухой узловатый палец. «Скажи кайзеру!», – приказал старик, а подмастерье помялся. «Быстрее, остолоп!», – закатил глаза маг. Подмастерье подошел и склонился к правителю, что-то нашептывая. Ледяные глаза кайзера расширились, брови поднялись, а он на мгновенье застыл, переводя взгляд на расстроенную дочь. Подмастерье отошел на несколько шагов, прячась за старого мага.
– Девочка моя, – усмехнулся старый кайзер, подзывая дочь. Девушка подняла заплаканные глаза, в которых блеснула надежда. – Ты едешь с нами. Я разрешаю. А пока иди, собирайся.
– Подготовьте казну, – твердо произнес кайзер. Ледяная корона сверкнула в его седых волосах. – И мой доспех!
– А я предупреждал! – снова злорадно произнес голос среди придворных. – Не слушали – получайте драконов!
– Казнить его! Провидцы нам не нужны! – бросил кайзер, а стража бросилась в гущу толпы, выхватывая «предсказателя». – Если бы он действительно обладал даром предвидения, то предвидел бы свою смерть!
Кайзерина с легким сердцем выбежала из зала. Она покажет драконий колодец, маги разбудят дракона, корона победит, и все будет хорошо. Ее сердце горело надеждой, а руки тряслись, пока она открывала свою комнату.
Маленькая роза в горшке осыпалась так же внезапно, как и расцвела. На белоснежном столе лежали алые лепестки, напоминая капли застывшей крови.
– Как жалко, – сглотнула девушка, перебирая их и с сожалением глядя на соцветие. Служанка внесла алое платье, а кайзерина с удивлением смотрела на торжественный наряд. «Я думала, что можно надеть просто штаны и меховую…», – начала она, видя алый плащ, подбитый белоснежным мехом.
– Ваш отец приказал, кайзерина, – кротко ответила служанка, опустив глаза. – Вы должны выглядеть как подобает!
– Ты можешь называть меня по имени, – улыбнулась девушка, глядя на поникшее лицо служанки, торжественно несущей платье. – Я же тебе разрешила…
– Хорошо, Эстер, – прошептала служанка, а в ее взгляде было такое сожаление, что она на мгновенье застыла в дверях, с нежностью глядя на госпожу. Она что-то хотела сказать, но тут же ее лицо снова стало спокойным. – Только одевайтесь побыстрее. Если нужна помощь – позовите.
Кайзерина спешно одевалась, застегивая алый меховой плащ и натягивая высокие сапоги – чулки. Рука шарила по шкатулке с украшениями, а глаза искали среди самоцветов невзрачный талисман.
Еще вчера она вертела свой талисман перед сном, вспоминая те времена, когда отец еще надеялся, что новая жена принесет ему сына. Пока весь замок бегал вокруг беременной фаворитки, а отец обещал сделать ее королевой, если родится мальчик, на маленькую Эстер было всем плевать. «У меня будет сын!», – кричал кайзер от радости, когда маги сообщили ему пол будущего ребенка. «Сын-сын!», – вздыхала Эстер, бросая снежок в монументальную кладку замка. Это были лучшие времена ее жизни. Она могла гулять, сколько влезет, где хочет, и заходить так далеко, как только хватало мужества. Ей не разрешали играть с другими детьми, и все дети в окрестностях были предупреждены. Слуги боялись с ней разговаривать, помня о том, чья она дочь, поэтому большую часть времени Эстер была предоставлена самой себе.
Тонкий слой снега заметал глубокий лед, а Эстер разгонялась и катилась по льду, ловя ртом снежинки. Какое замечательное место она нашла! Веселое! Главное, разбежаться, как следует, оттолкнуться и скользить, скользить, скользить, пока не упадешь в сугроб. Она помнит, как радостно билось ее сердце, как вырывался пар изо рта, пока ноги сами катились по гладкому льду. Погода была солнечная, снег искрился, а где-то вверху замерзли огромные снежные облака, из которых срывались серые хлопья снега.
– Главное, как только услышишь песню Снегодевы – закрыть уши! – повторяла кайзерина себе, прислушиваясь и ловя ртом летящую снежинку. Неужели? Сквозь снег слышалась странная, протяжная и нежная песня. Кайзерина тут же закрыла уши, пока песня не стала еще громче. Нужно уходить! Быстро! В какой-то момент ее высочество потеряло равновесие, упало, больно ударившись королевской попой об лед. Песня то нарастала, то становилась тихой-тихой…
– Просто не слушай. Думай о чем-то другом, – шептала девочка, растирая перчаткой снег на льду. И внезапно она завизжала и отпрянула. Ее сердце колотилось так, что его биение заглушало и воющую пургу, и протяжную сладкую песню, теплом разливающуюся по замерзшим венам.
Под толщей льда была огромная драконью голову. Тонкое стекло льда отделяло огромное зубастое мертвое чудовище от дрожащей детской руки в меховой перчатке. Страх заставил подскочить на ноги.
– Мамочки! – закричала Эстер. Ей казалось, что дракон вот-вот вырвется и наброситься на нее… Девочка бежала по озеру, скользила, падала, поднималась, а сердце лихорадочно стучало, задыхаясь от призрачной погони, которую она себе представляла. Она споткнулась об ледяные наросты и упала в сугроб.
Сердце отмеряло тишину. Маленькая фигурка лежала в снегу, выдыхая облака пара. На озере играла поземка, снег заметал ледяное окно. Кайзерина встала, отряхнулась, отгоняя от себя сладкую навязчивую песню, которая становилась все громче и громче. Порыв ветра поднял снег, гоня его поземкой на озеро, а в сугробе что-то сверкнуло. Эстер наклонилась, присела на колени, видя в глыбе обычного серого льда какое-то странное украшение. Осмотревшись по сторонам, юная кайзерина сняла перчатки и стала согревать лед в руках.
– Что бы это могло быть? – шептала она, дыша на озябшие пальцы. Лед плавился, а в руках была мокрая цепочка с какой-то причудливой штукой, напоминающей ледяной ключ.
– Иди ко мне, милая, – пел ласковый голос откуда-то из сердца зимы. – Иди ко мне… Я тебя согрею…
Голос был так похож на мамин, а силуэт, сотканный из снежинок, сверкал, как драгоценности, которые навсегда остались в детской памяти.
– Мама, – выдохнула облаком пара кайзерина, застыв в нерешительности. Песня растекалась теплом по всему телу… Подушечка из снега, снежное одеяльце. И снежинка поцелует в теплую щечку…
– Она здесь! Нашли! – послышался яростный крик, а чьи-то руки схватили Эстер, подняли ее. Яркие факелы отгоняли тающий силуэт. – Пошла вон! Убирайся! Чудовище!
Снежинки таяли, так же как и воспоминания о том дне. Кайзерина посмотрела на себя в зеркало, застегивая на шее холодную цепочку, найденную под подушкой.
– Хоть бы все получилось, – прошептала она, сжимая в руках талисман. – Хоть бы все вышло!
Эстер потом несколько раз приходила на то озеро, прозванное драконьим колодцем, разгребала снег и смотрела на мертвое чудовище, навсегда застывшее во льдах. В этот момент странная волна восхищения, озноба и страха пробегала по ее телу, словно стоит нарушить грань тонкого лед, как дракон вырвется из своего ледяного плена. Это тревожное, волнительное чувство не покидало ее еще несколько дней. Хотелось завернуться а одеяло, мысленно представляя, как он где-то рыщет и ищет ее на снежных просторах. Но стены замка прочны, на посту всегда стоит стража и можно ничего не бояться.
Кайзерину бил какой-то сладкий, уютный озноб, когда она мысленно представляла трещины на многовековом льду. Даже в мечтах она понимала, что нужно бежать, но ноги не шевелились. Девушка много раз представляла, как стоит, застыв перед чем-то страшным, непостижимым и прекрасным, как любуется смертью, могучим порывом взмывающей туда, где рождает снег.
– Ваше высочество, – позвал тихий голос служанки. – Вам пора.
Снег все еще падал, но уже буря улеглась. В сером небе виднелся просвет. Белый замок, огромной стеной огибающий город, защищающий его от промозглых ледяных ветров, оставался позади. Конь нес Эстер по снежной равнине, в лицо впивались снежинки, а вдалеке уже виднелись камни, похожие на раскрытую драконью пасть.
– Оно что? За драконьими зубами? – недоверчиво спросил хриплый голос стражника, глотая слова. Кайзерина летела на коне, а снежинки путались в ее длинных светлых волосах. Следом за ней двигался целый кортеж. Не было страха и ужаса, не было тягостного молчания. Одно лишь чувство свободы окрыляло и подгоняло холодным ветром в спину. Эстер впервые вышла из замка за долгие пять лет.
– Ваше Величество! – послышался голос старого мага, прерываемый снежным ветром. – Пришло еще одно сообщение от Триумвирата… Только что… Они требуют, чтобы вы сложили корону немедленно!
Снежинки таяли на алых губах принцессы, а она вела их к своему дракону. Огромные каменные иглы, занесенные снегом, остались позади. Капюшон плаща слетел от порыва ветра, снежинка на губах почему-то показалась соленой, словно кровь.
– Это же равнина! – послышался разочарованный голос, когда кайзерина спешилась, глядя на белую гладь древнего озера.
– Смотрите! – хрипловато крикнула Эстер, идя по берегу. Внезапно она почувствовала ногою лед под тонким слоем снега. – Это и есть озеро! Глядите!
Старый кайзер, охрана, стража и свита застыли на берегу. Придворный маг воздел руку к небу, а порыв ветра поднял снега, обнажая зеркальную застывшую гладь.
– Он здесь! – крикнула Эстер, скользя по льду. Ее сердце сжималось, как и в первый раз, когда она воочию увидела страшную голову мертвого чудовища. – Чуть дальше!
Она присела на лед, разгребая остатки снега, а во льду показалась страшная оскаленная пасть дракона, его закрытый глаз и черная бездна, поглотившая все остальное тело. Он словно пытался вырваться, но было уже поздно…
– Смотрите, отец! Вот он! – кайзерина поднялась, глядя на стоящего на берегу замерзшего отца. Рядом с ним выстроились стражники. Отец кивнул, а стражники подняли арбалеты.
– Стой на месте, дочь, – хрипло произнес отец. Ветер развевал припорошенный мех на его мантии, льдистая диадема сверкнула драгоценными камнями.
– Что, папа? – удивилась Эстер. Ее тело прошибла слабость в тот момент, когда она с ужасом осознала, что целятся в нее. – Папа! Папочка! Что ты делаешь?
– Молчи, дочь! – процедил отец, кивая магам. Старый маг достал книгу, пока слуги высыпали из мешков золото, разбрасывая его по кромке озера. – Читай! Читай свое заклинание!
– Папа! – пронзительно закричала принцесса, пытаясь сделать шаг в сторону отца. Болт арбалета просвистел совсем близко, клюнув лед у ее разъезжающихся ног. – Ты что делаешь?! Папа! Я же Эстер! Твоя дочь!
– Я выполняю свою клятву перед моим народом, – послышался глухой голос отца. Он смотрел куда-то в сторону снежной пустоши, в которую когда-то служанка унесла маленький сверток с мертвым сыном. И пусть снег станет ему мантией, а лед короной…
Кайзерина испуганно стала пятиться, пока маги бубнили что-то монотонное, непонятное и пронизывающее до кости животным ужасом. Пар вырывался у нее изо рта, а сердце лихорадочно заходилось от страха.
– Теперь ваш черед, ваше величество, – произнес старый маг, выглядывая из-под капюшона. – Нужно принести ему жертву! Юную деву королевских кровей!
– Отец! – завизжала кайзерина, видя, как в нее целятся десятки стражников. Сердце оборвалось криком. – Отец!
– Стреляйте, – хрипло отдал приказ кайзер, глядя на дрожащую дочь. Стражники дрогнули, замешкались, а маг смотрел с улыбкой на то, как принцесса бежит по скользкому льду.
– Вы уверены, ваше величество? – испуганно спросил стражник, глядя на бледное лицо кайзера. Сейчас он напоминал статую самого себя. – Стрелять в вашу дочь?
– Стреляйте! Это приказ! – процедил кайзер, выдохнув облако пара в лицо ближайшему стражнику. Тот вжал голову в плечи, направляя арбалет куда-то в сторону и спуская крючок. Болты застучали об лед, а холодные глаза кайзера следили за тем, как мечется алая фигурка. Дрожащие руки целились из арбалетов сквозь облако легкого почти невесомого снега, поднятого ветром. На льду мелькал алый плащ и алая юбка, развеваясь на холодном снежном ветру. Хрупкая фигурка отчаянно пыталась спастись от неминуемой смерти, цеплялась за каждое мгновенье жизни и лихорадочно металась.
Эстер бежала по льду, скользя и путаясь в плаще. Пар вырывался из ее рта, а в глазах стояли слезы. За что?
Просвистел первый болт, следом второй, третий… Фигурка в алом плаще потеряла равновесие и рухнула на лед. В абсолютной тишине было видно, как дочь кайзера застыла, распластавшись на льду. Ее светлые волосы разметались по синему льду, а ветер теребил ее плащ, поднимая его кровавым лепестком и опуская.
– Почему ничего не происходит? – хрипло спросил кайзер, нарушая гнетущую тишину. Он смотрел на алое пятно, растекающееся по льду. Или плащ или кровь. Зрение его сильно подводило последние годы. – Где мой дракон?
– Забыл вам сказать. Для того, чтобы разбудить дракона, жертвы недостаточно. Нужен специальный медальон. А такой есть только у магистра Триумвирата, – торжествующе произнес старый маг, глядя на бледного, припорошенного снегом владыку. Старый маг обернулся и хрипло гаркнул: « Кайзер, который предал свою дочь, предаст свой народ. Он не достоин трона! Да здравствует Триумвират!»
«Казнить предателя!», – послышался усталый голос кайзера. Двое стражников бросились к магу, который уже готовил заклинание, как вдруг все замерли от ярчайшей вспышки, молниеносно пронесшейся волной от озера. Кони заржали, пятясь подальше от ледяной кромки. Они рвали поводья, вставали на дыбы, били копытами лед, истошно крича. Чей-то конь сорвался и бросился скакать, не разбирая дороги в снежное марево. «Спокойней! Да тихо ты!», – слышались голоса, но кони словно сошли с ума. В их обезумевших глазах читался такой ужас, что они не щадили ни себя, ни седоков, пробиваясь сквозь окровавленный наст.
Люди заслоняли руками лица, жмурились и отступали. Откуда-то из глубин послышался тихий рокот, заставивший всех прислушаться и посмотреть себе под ноги. Оглушительный толчок поднял в воздух снежный дым. Кайзер покачнулся на ногах, но, не смотря на возраст, удержал равновесие. Старый маг упал на снег, не сводя округлившихся глаз с мертвого озера. Еще один толчок, рожденный из глубин, заставил всех покачнуться. Послышался треск льда, а лежащая на льду кайзерина вскочила на ноги, медленно отходя и не сводя глаз с ледяной корки.
– Что это? – простонал чей-то сиплый голос, но его заглушило ржание кайзеровского коня. Глухой стон вырвался облаком пара. – Это дракон?
Словно издеваясь над всеми, на озере воцарилась тишина. Снежинки мерно оседали на доспехах. Позади кайзера послышался облегченный выдох и лязганье металла. Кайзер нахмурился, пока на него смотрели перепуганными взглядами. Притих даже его конь, прижимая уши и тяжело дыша.
Оглушительный удар и звон бьющегося стекла заставил тысячи острых осколков разлететься во все стороны, впиваясь в тех, кто не успел прикрыться руками или щитом.
Порыв покачнул всех на ногах. Кайзерина опрокинулась на лед. Старый кайзер открыл изумленные глаза, стирая c лица кровь от ледяных осколков вперемешку со снегом. Пронизывающий холодом до кости смерч пронесся по озеру, и прямо на лед с оглушительным грохотом приземлился огромный дракон. Его чешуя играла на свету, отливая серебром, голубые глаза с поперечным змеиным зрачком с интересом смотрели на кайзера и его свиту. Страшная оскаленная пасть полыхнула серебристо-голубым холодом поверх пригнувшихся в ужасе анналадорцев.
– Мы пришли с миром! И с дарами! Мы освободили тебя, дракон! – величественно выкрикнул кайзер, бесстрашно делая шаг вперед. – Пообещай нам, что не тронешь нас!
Дракон смотрел на приземистую фигурку Кайзера, на вооруженных стражников, которые замерли, задрав головы и выставив мечи, на мага, который казался бледной опрокинутой статуей самого себя. Дракону было нехорошо. Он пошатывался, шумно вдыхая снежный ветер. Его страшные голубые, холодные глаза сощурились на кайзера, словно он пытался понять, кто перед ним.
– Я – Великий Кайзер Анналадора! – выкрикнул старик, бесстрашно глядя на дракона снизу вверх. – Я приказал тебя освободить! Пообещай, что не тронешь нас за это и выслушаешь!
– Он неразумный, – послышался охрипший голос позади кайзера. – Он вас не понимает, ваше величество!
– Отчего же, – прошипел дракон, глядя на жалких людишек и их предводителя. – За то, что вы меня освободили, так и быть. Подарю вам жизнь. Какой сейчас год?
– Эм… Третий век , двадцатый год… – выкрикнул Кайзер. Ветер поднял его плащ. Дракон умолк, пристально глядя на бесстрашную фигурку, стоящую на льду.
– Я не понимаю тебя, – мотнул головой дракон, глядя на рассыпанное по берегу золото, заметаемое снегом.
– Нам нужна помощь! – послышался простывший голос кайзера, а ветер уносил его слова. – И мы готовы заплатить за нее! Нам нужно, чтобы ты помог победить других драконов! Мы принесли тебе золото и мою дочь! Я обещаю щедро заплатить тебе за то, что ты уничтожишь Триумвират магов!
– Да! Драконы ведь любят золото? Не так ли? – послышался перепуганный сиплый голос за спиной кайзера. – Кто не любит баб и золотишко?
Дракон прищурился, глядя на мечи, копья и арбалеты. Он подполз ближе, но старый кайзер не дрогнул. Хриплое дыхание чудовища развевало его плащ и заиндевелые волосы.
– Я отдаю тебе лучшую деву Анналадора! Дочь самого великого кайзера! Делай с ней, что хочешь! Только помоги нам! – величественно произнес кайзер, пока его свита пятилась. Даже старый маг потерял дар речи, с ужасом глядя на огромную серебристую тварь, восставшую из мертвого сна. Лед трещал и крошился под лапами дракона, пока голубые глаза – льдинки пристально смотрела на кайзера.
– Можешь даже съесть девку! – простонал кто-то, пытаясь успокоить сошедшего с ума коня, который тянул хозяина в снежную пустошь.
Дракон оглянулся на алое пятно. Его глаза его сверкнули, как только он увидел что-то зажатое в руке лежащей на островке льда девушки.
– Посмотри мне в глаза, маленький жалкий человечек, – насмешливо произнес дракон, а голос его теперь напоминал рокочущий гром. – Кем же ты меня считаешь, маленькая тварь в короне, раз думаешь, что я буду служить тебе за кусок мяса и горстку золота? Я тот, кому поклонялись твои предки, боясь поднять глаза в небо!
Ледяное дыхание чудовища обжигало кайзера, пока он пытался подобрать слова. Все, кроме владыки пятились, но старик стоял на месте, словно статуя.
– Я могу дать тебе больше золота! – отчаянно закричал старик, когда дракон склонился над ним. – Проси все, что хочешь!
– Я никогда ничего не прошу! Если мне нужно, я всегда могу отнять! Я обещал, что не трону тебя и твоих людишек, – послышался хриплый и страшный голос дракона, а он посмотрел на маленькое перепуганное войско. – И я не трону…
Изо рта кайзера вырвался выдох облегчения, как вдруг дракон хрипло рассмеялся.
– Но вот мой брат ничего не обещал!
Послышался страшный грохот, словно мир содрогнулся в страшных муках. Ледяные осколки летели во все стороны, кайзер в ужасе сделал шаг назад. «Бегите!», – успел крикнуть кто-то из стражи, как вдруг из ледяной могилы с грохотом восстал багровый дракон.

Пролог (часть вторая)
– Не может быть, – простонал старый маг, отползая подальше, пока подмастерья, бросив древнюю книгу, бежали наутек. – Два дракона! Никогда такого не видел!
Багровый дракон расправил крылья, а струя огня вырвалась из его ужасающей пасти. Он поливал огнем стражу, которая бежала в пустошь, падала и уже не поднималась. В страшном порыве чудовище выжигало коней, истерично ржавших и пытающихся вырываться. Огненный выдох испепелял магов, которые готовили заклинание. Старый кайзер стоял и смотрел на свою руку. Рука много лет удерживающая бразды правления; рука, некогда пронзившая не один десяток врагов, рука; которой он хотел сгрести весь мир, тлела и рассыпалась черным пеплом, как и все надежды.
Багровый дракон сделал круг над озером, расправив перепончатые крылья. Языки пламени плясали по остаткам одежд, а черные пятна пожарища заметало снегом.
– Снова! – послышался страшный рокот драконьего голоса. – Какой пьянящий ветер! Какой сладкий снег! Смотри! Еще одна бежит! Ее тоже испепелить?
Алый плащ мелькал на снегу, а казерина Эстер задыхалась от бега. Капюшон слетел с ее белых волос, а ледяной дракон расправил крылья, взмывая в воздух. Огромные драконьи тени на снегу гнались за ней по ледяной пустоши. И вот одна из них накрыла ее собой. Эстер упала, сев на снег. Растрепанные волосы обледенели, а огромные фиолетовые глаза с ужасом смотрели на драконов.
– О, ледяные ветра, – хрипло кричал багровый, взмывая туда, где рождался снег. – О, мои ледяные ветра! О, серебро снегов! Я снова дышу! Снова дышу, брат! И не могу надышаться!
Его крылья закрывали собой тусклое зимнее солнце, а Эстер застыла, как в тех страшных и волнительных снах. На ее полуоткрытые алые губы падали снежинки.
– И что это у нас тут за добыча? – усмехнулся серебряный дракон, падая на снег. Эстер в лицо ударил снежный вихрь, а она смотрела в голубые змеиные глаза.
– Я заберу ее себе, – произнес ледяной, пока сердце кайзерины дрожало вместе с рукой, на которую она опиралась.
– И почему это она твоя? – с вызовом спросил багровый дракон, тяжело падая рядом. – Мы сможем разделить ее поровну. Предлагаю устроить оргию, как в старые добрые времена. Я видел замок недалеко. Видимо, это владения ее папаши.
– Я подумаю, – прохрипел ледяной дракон, а огромная лапа сгребла вместе с сугробом маленькую фигурку в алом плаще.
Две страшные тени скользили по снегу в сторону замка, который мигом опустел. «Драконы! На нас напали драконы!» – слышались крики с земли, а оставшаяся стража замка в ужасе разбегалась.
Огромные врата были распахнуты настежь, а в городе царили ужас и паника. По ледяным улицам бежали люди, глядя в небеса, которые накрывали две чудовищные тени.
– Как же я голоден, – усмехнулся багровый, глядя на то, как люди пригибаются к промёрзшей земле. – И как же я зол на людей! Можешь поиграть с девкой, пока отомщу им за многовековой плен! А потом придет моя очередь…
Он спикировал на город, поливая его пламенем. Крики ужаса и боли раздавались со всех сторон. Люди бросались врассыпную, запирали ставни, прятались в каменные дома, которые превращались в семейные гробницы.
Тронный зал встретил тишиной, а несчастная Эстер полетела на пол опустевшего дворца.
– Построили город из камней нашей столицы? – послышался насмешливый и холодный мужской голос. Она боялась даже повернуться в его сторону. Тело била крупная дрожь, а сердце сжималось при мысли, что всех, кого она знала, больше нет… На троне сверкнула корона, а Эстер почувствовала, как ее поднимают на ноги за плащ.
– Нет, нет, нет, – шептала она, закрывая лицо руками. Мир разрушен, и она во всем виновата… Это она показала колодец…
Эстер подняла голову, глядя на высокого мужчину с серебряными волосами и голубыми глазами, одетого в роскошный синий костюм, расшитый драгоценностями. Причудливая вышивка скользила серебряными змеями по его могучим плечам. Он возвышался над ней. И от него до дрожи веяло холодом и смертью.
– Посмотрим на награду, – произнес Ледяной Дракон, беря застывшую кайзерину за подбородок. Он рассматривал ее, как товар. С той самой брезгливой отрешенностью, от которой ее сердце сжалось от ужаса.
Эстер смотрела на него, как зачарованная, пока пальцы дракона гладили ее шею. Он рывком прижал ее к себе… Сердце принцессы задохнулось, а она обмякла в стальных тисках его рук.
– У тебя есть последнее желание? – негромко произнес Ледяной Дракон, глядя ей прямо в глаза. Сердце кайзерины сжалось, но она гордо подняла голову. Эстер смотрела в голубые змеиные глаза своей смерти. Она больше не пугала. Сегодня смерть была рядом. А теперь пришла и за ней.
Ее взгляд упал на меч, лежащий на полу. Чего стоит меч против дракона? На троне сверкала льдистая корона, которую отец носил все реже и реже. Багровый дракон бушевал в городе, откуда доносились крики и мольбы о помощи.
– Есть, – прошептала Эстер, кусая алые губы.– Я хочу передать тебе власть и корону… А потом делай, что хочешь.
Кайзерина покачнулась, медленно идя к трону. Нельзя терять лицо, даже в минуту смертельной опасности. Она знала, что если суждено однажды отправиться в вечное изгнание во льды, ее лицо не должно выдавать предательского страха.
Алый плащ кровавым следом стелился за ней. Дрожащие руки подняли ледяную корону, а затуманенные дымкой слез глаза впервые заметили, как играют на свету тонкими гранями бесцветные камни. На мгновенье кайзерина закрыла глаза, а горячая слеза стекла по ее холодной и бесчувственной щеке. Ее собственное дыхание жаром опалило ее трясущиеся руки.
Нет!
Эстер распахнула глаза и надела на себя корону. Смерть терпеливо ждала ее, следя за ней холодными змеиными глазами. Мгновение до гибели длилось уже целую вечность.
– Подойди сюда. Так нужно, – негромко произнесла девушка, глядя в глаза своей страшной судьбе. Смерть сделала шаг к ней с улыбкой на губах. – Я, ве… великая кайзересса Анналадора, получившая по праву родства единственной дочери корону отца моего Великого Кайзера, которую он получил от деда своего Великого Кайзера…
Голос дрогнул. Она застыла. Так застывают перед беспощадной лавиной, так замирают перед тем, как поднести недоверчивую руку к своей груди и прикоснуться к рукояти предательского кинжала, так осознают горечь яда, глядя на свой недопитый кубок.
– … волею своей, – произнесла великая кайзересса, а по ее щеке текла слеза. Она сняла со своей головы корону, которая сверкнула в ее руках в последний раз.– И волею предков моих, ушедших в снега… Склонись, чтобы я нарекла тебя Великим Кайзером…
Она уже не говорила, а шептала сквозь слезы, пытаясь вернуть голосу лед и сталь. Но слова срывались в задыхающийся шепот, когда она смотрела на серебряные волосы змеями расползающиеся по плечам дракона.
– … отдаю тебе власть, – сглотнула Эстер. Сверкающие камни расплывались в слезах, но она держала корону дрожащими руками над серебристой головой склоненного дракона.– И все, что мне подвластно… Все, что ты видишь вокруг теперь принадлежит тебе… Теперь это – твой народ… Отныне, ты законный правитель этих земель…
Она сделала глубокий вдох и опустила ему на голову корону. Камень сверкнул так ослепительно, а дракон резко поднял на нее глаза.
– Отныне ты и род твой связаны клятвой защищать свой народ любой ценой, – прошептала девушка, торжествующе глядя на магическое сияние, которое исходило от ледяной короны. – Магическая клятва нерушима. Принимая корону, ты принял и клятву… А теперь… Теперь делай, что хочешь…
– Ты обманула меня, – страшно прошептал дракон. Кайзересса смотрела ему в глаза, на его бледную кожу, пока сердце предательски содрогалось. Ее полуоткрытые губы дыханием ласкали его волосы. – Ты связала меня клятвой со своим народом. Ну что ж…
Отчего так сердце гулко бьется? Что с ней? Откуда эта сладкая дрожь ужаса мысли, что чудовище, беспощадное, жестокое, способное уничтожить весь мир стоит перед ней на коленях. Сила, которую он не сдерживает в бою, в любой момент превращается в страсть, которую он не сдерживает, обнимая любимую женщину? Глаза Эстер распахнулись от ужаса собственных мыслей.
Она хотела что-то сказать, но вместо этого просто жадно проглотила воздух. Смерть так смерть…
Его руки скользнули по ее коленям, жадно сгребая и сминая алую юбку ее платья Эстер боялась вдохнуть, а глаза дракона расширились, заставив девушку вздрогнуть.
– Пожалуйста, – прошептала она, пока сердце бешено заколотилось, а тело вздрагивало от каждого прикосновения. Она пыталась одернуть юбку обратно, сглатывая и умоляя. – Не надо…
– Ты только что отдала мне все, – процедил дракон. – И при этом умудрилась обмануть. Я этого никогда не прощу…
Он целовал дрожащие колени, которые девушка пыталась стыдливо свести, сглатывая и умоляя его прекратить. Ее дрожащая рука «Не надо, умоляю…» легла поверх его руки, с хрустом рвущей алую ткань.
– Я ведь возьму тебя, – послышался задыхающийся голос дракона, когда бывшая кайзерина дрожащими руками пыталась натянуть лоскуты юбки на колени. – Ты ведь тоже теперь принадлежишь мне.
Сердце не могло поверить в жаркие поцелуи, скользившие по ноге. «Нет, нет, нет», – билось сердце в тот момент, когда длинный, жадный раздвоенный язык сладко ласкал ее колено, скользя по трепетной внутренней части бедер. Резкий рывок развел напряженные колени, а язык был так близко, так страшно близко к чему-то постыдному, что кровь застыла в ее жилах.
Снежинки врывались в открытую дверь, тая на полуоткрытых алых губах Эстер, с которых сорвался жаркий выдох в момент сладкого и влажного прикосновения. Пусть он и прикоснулся к ней сквозь ткань, но странное чувство заставила ее напрячься.
– Нет! – произнесла дочь кайзера, до боли впиваясь в подлокотник трона, когда ее ноги развели еще шире. – Не позволю…
– Ты же хотела этого, – послышался шепот, от которого костяшки ее пальцев побелели. – Ты приходила ко мне, когда я спал во льдах… Я слышал все, что ты говорила в тот момент, когда думала, что я тебя не слышу… Ты ведь знала, что иногда драконы принимали облик людей…
– Неправда, – задохнулась Эстер, а на ее бледных щеках вспыхнул румянец. Она вспомнила свои слова, кусая губы от досады. – Это ложь… Нет… Нет… Это было неправдой… Это просто… просто…
Дракон сладким поцелуем проникал вглубь нее, пока в животе что-то сладко ныло.
– Нельзя так… Так ведь нельзя… – шептала Эстер, нервно сглатывая. Каждое его прикосновение вызывало у нее чувство мучительного стыда, смешанного с какой-то теплой истомой. С каждым мгновением, он жадно впивался в нее жестокими ласками, не позволяя напряженным коленям сомкнуться. Поцелуи становились жадными и глубокими. Рука кайзерины дрожала, а тело напряглось и выгнулось.
За огромным заснеженным окном мелькали отблески огня. В открытые двери влетали снежинки, но тело Эстер не чувствовало холода. Был только жар, от которого снег капельками стекал по коже.
Снежинки таяли на ее приоткрытых губах, пока жадный язык и жадные губы мучительно сладко терзали и ласкали девственную плоть, жадными и пульсирующими толчками прикасаясь к ней. Исступленно целуя и впиваясь в нежное лоно, дракон доводил ее напряженное тело до исступленной, мучительной и постыдной дрожи.
Город медленно погибал в мучительной агонии запоздалой мести, пока на троне, раскинув ноги медленно умирала от болезненного и мучительного экстаза дочь того, кто поклялся защищать этот город до конца.
Стоны позорного и несдерживаемого наслаждения, разносящие эхом по залу, повторяли стоны боли и ужаса. Отблески пламени отражались в расширенных от удивления глазах, а багровое зарево разрасталось, заполоняя удушающей волной зал.
Мысль о том, что он безумно хочет взять ее силой, заставить ее хрупкое тело умирать, сочась и истекая на его руках, пронзала ознобом дракона. Ледяной трон из хрустального льда, алый плащ, кровавой лужей стекающий со вздрагивающих плеч и тонкая дрожащая рука заблудившаяся в его длинных спутанных волосах распаляли желание настолько, что он готов был разорвать ее в клочья, упиваясь каждым поцелуем и каждым толчком.
Эстер не могла оторвать взгляда от алой зарницы пламени. По ее щекам текли слезы, а яркое чувство позорного и мучительного наслаждения с каждым мгновеньем заставляло ее вздрагивать и сжиматься в болезненной и дикой агонии. На ее жарких и пересохших губах таяли снежинки, а смерть города в затуманенных глазах казалась такой сладкой и прекрасной…
– Ты же этого хотела? – послышался шепот в тот момент, когда ее тело выгнулось, а мучительный стон сквозь стиснутые зубы эхом отдавался от сводов опустевшего зала. Его пальцы скользили по ее влажному лону.
Не выдержав, она закричала, вцепившись ему в волосы. Ее задыхающийся крик сливался с криками полыхающего города.
Ее одежда каплями крови падала на пол, раздираемая жадными руками, а Эстер разгорячённым, все еще вздрагивающим телом прижималась к могучей уже обнаженной груди дракона, чувствуя леденящий холод. Красивое, словно высеченное из снежного мрамора мужское тело казалось каменным под ее дрожащими пальцами, а глубокий и сладкий поцелуй отдавался во все еще сжимающемся сердце.
Дракон поднял ее на руках и упирая спиной в спинку трона. Принцесса застыла, дрожащей рукой сжимая прядь его серебряных волос. Ее тело била крупная дрожь, а его плоть уперлась в нее. Резкий и скользкий рывок заставил Эстер распахнуть глаза. Мучительный стон первой боли и болезненного наслаждения вырвался из ее полуоткрытых губ. Она не понимала, что с ней происходит, чувствуя, как внутри нее плавно скользит что-то большое и гладкое, проникая все глубже и глубже. Ее дрожащие руки обнимали плечи дракона, а она чувствовала нежной кожей шеи его дыхание.
– Не каждая женщина способна полностью принять меня, – прошептал дракон, а Эстер смотрела на его губы, умоляя облегчить боль. Она выгнулась, чувствуя, как он входит в нее все глубже и глубже. Ее тело в твердых напряженных руках тряслось, а Эстер даже не почувствовала поцелуя на губах, в тот момент, когда резкий толчок вызвал укол мучительной боли, упираясь внутри во что-то чувствительное, отдающееся ноющей сладостью. Толчки становились все резче и яростней, обнаженная грудь Эстер подпрыгивала, внутри все переворачивалось от какого-то болезненного нараставшего с каждым мгновеньем предчувствия чего-то страшного и восхитительного.
Перед глазами все расплывалось. Эстер казалось, что красные пятна на полу, оставшиеся от ее одежды, превращаются в застывшую кровь, а зарево пожаров окрашивает стены в нежно-розовый цвет. Город умирал, и она умирала в руках победителя, ритмично вздрагивая от каждого толчка. Она выгибалась, задыхалась, боясь поверить в то, что сейчас происходит. Сильные руки держали ее, а сдавленные стоны разрывали тишину.
Ее губы жадно ловили воздух, когда болезненное наслаждение заставило предательские руки, обнимающие чужие плечи, дрожать. Прядь серебристых волос выпала из ее рук, скользнув по его спине. Обессиленные руки Эстер опадали, ее глаза медленно закрывались против ее воли. Жаркая волна, смешанная с мучительным стыдом и животным ужасом, захлестнула ее, заставив истерично закричать от последнего толчка.
Как бы ей не хотелось, она не могла открыть глаза, жадно ловя губами воздух и боясь задохнуться от приторной сладости и слабости. Ее тело все еще ломало в божественной и восхитительной судороге, а резкий, глубокий толчок внутри лишь усилил и продлил ее угасающую агонию. Дракон простонал, пытаясь войти еще глубже, а потом плавно, все еще удерживая на руках свою награду, выходил из нее, заполняя ее размякшее и ослабевшее тело чем-то теплым.
Эстер все еще тяжело дышала, чувствуя, как дракон проводит рукой по ее телу, прохладными губами прикасается к разгоряченной груди, а его тяжелое дыхание все еще скользит по ее коже. Эстер распахнула глаза и застыла в немом крике ужаса.
В зале стоял второй дракон, глядя на них с насмешкой. Золотые волосы ложились на алый камзол, украшенный вышивкой, напоминающей языки пламени.
– Я так понимаю, что ты успел присягнуть на верность, Артмаэль? – насмешливо произнес он, а Эстер задыхалась, ловя на себе долгий взгляд алых глаз. – Ну что ж… Поздравляю, брат! Ну как награда? Вижу, что понравилась… Давай, делись игрушкой! Здесь ни одной симпатичной бабы нет. Все какие-то чумазые, зачуханные, грязные… Или может нужно было искать себе игрушку до того, как я сжег половину города?
Эстер дрожала, глядя на второго дракона.
– Не жадничай, братик! Награду делим поровну! – усмехнулся Багровый, отбросив волосы и улыбнувшись. – Золото поровну. Девочку тоже.
Слезы подкатывали к горлу Эстер, когда она вспоминала страшное слово «наложница». Ее дрожащие руки были сложены у нее на груди, а прохладная рука Ледяного играла с ее длинными волосами.
– Нет, – послышался ответ, а руки сжали ее так, что сердце Эстер едва ли не разорвалось. Слезы брызнули у нее из глаз. – Она моя. Забирай себе все золото. На него можно купить тысячу наложниц.
– Вот и заберу, – произнес Багровый, пожирая глазами обнаженное тело, которое заслонил собой Ледяной дракон. – А может, она сама хочет ко мне? Ты у нее спросил?
– Даже не думай, Кармаэль. Один шаг в ее сторону, и я убью тебя своими руками. Она – моя, – послышался голос, от которого Эстер зарыдала, прижимаясь к чужой груди.
– Не обольщайся, красавица, драконы не умеют любить, – улыбнулся Багровый, разворачиваясь к выходу. – У нас вместо сердца – кусок льда.

Глава первая. День Святого Валентина, чтоб сгорела ты, скотина!
Я пролетела бешенной белкой мимо нахохлившейся Бабы Нюры, коричневым тюленем облюбовавшей припорошенную лавочку соседнего подъезда.
– Воды сегодня не будет! И завтра тоже! – гаркнула старушенция, а я поблагодарила ее, набирая скорость. А все почему? Потому, что дома меня ждет сюрприз!
Я прошмыгнула мимо вечно пьяненького дяди Коли, который пытался отковырять свою четырехколесную недвижимость от обледенелого поребрика. Резвым страусом просвистела мимо Анечки, которая высунулась из окна шестьдесят восьмой квартиры. Блюстительница нравственности и чистоты щедро трусила половички на голову прохожим.
«Зайчонок! Сегодня тебя ждет сюрприз!», – эта фраза окрылила меня настолько, что Алексей Новиков стал законной женой-поручителем по займу у Виталия Черединова. Пока «молодожены» орали на управляющего банком, я стояла на начальственном ковре, соглашаясь со всеми косяками и честно обещала, что такое больше не повториться. Зато сердце пело и ликовало: «Сюрприз!».
Раскопки в сумке возле двери подъезда никак не заканчивались. Я чувствовала себя археологом, снимающим пласт за пластом истории своей жизни. Был извлечен мятый фантик от батончика, который съела в перерыве три месяца назад. Следом вывалилась салфетка, в которую я сморкалась, когда узнала, чем закончится любимый сериал. Прямо под ноги упала ручка, которую стащила в каком-то офисе. Десятки других музейных экспонатов были перерыты в поисках заветного брелока. Машина Артема уже стояла на своем отвоеванном месте. Значит, он был дома! А если он дома, значит, дома и мой долгожданный сюрприз!
Домофон пикнул, а я устремилась по ступенькам навстречу сюрпризу. Мы наконец-то выберемся в ресторан? Нужно срочно раскопать шкаф, достать недоеденное молью вечернее платье! Вспоминаем, куда я положила туфли «Инквизиция» вместе с пластмассовой бижутерией?
Так! Спокойней! Отдышись, Жанна! Не нервничай! Чтобы тебя там не ждало, от нового телефона до набора косметики для ровесниц Мерлин Монро, делаешь счастливое лицо и радостное «Вау!».
– Вау! – шепотом отрепетировала я, стоя перед дверью и готовясь к сюрпризу. На всякий случай я посмотрела на себя в зеркальце и припудрила носик. – Это мне? Как круто! Шикарно! Бли-и-ин! Спасибо тебе, родной!
Ключик повернулся в замочной скважине, замок тихо щелкнул, впуская меня в уютную прихожую. Я наклонилась, чтобы снять обувь, как вдруг принюхалась, чувствуя незнакомый запах едких духов из линейки «Мужские штабеля». С такими духами можно смело гулять в одиночестве по темному переулку, чувствуя себя в полной безопасности. Зато под утро доблестная полиция будет собирать бесчувственные тела маньяков, сразу вешая на них уголовные дела. На полу валялась какая-то фиолетовая тряпка, которой я рефлекторно протерла мокрые следы от сапог.
На раскоряченном столике лежал телефон Артема, на который пытался дозвониться … «Любимый член». Я бесшумно разулась и в колготках стала красться в сторону единственной комнаты, откуда слышались странные звуки, словно кто-то смотрел фильм ужасов. И конкретно в этот момент маньяк расчленял несчастную жертву.
Приоткрыв дверь, я мысленно пролистала: «Вау! Это мне? Как круто! Шикарно!», беззвучным и офигевшим шепотом выдав: «Спасибо, родной!». Руки тряслись, сердце вздрагивало. Я не могла пошевелиться, глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба.
Между раскинутых женских ног с зеленым маникюром ритмично сжималась и разжималась задница моего, пять лет как, супруга. На полу валялся черный кружевной лифчик, за ногу цеплялась расстегнутая юбка цвета детской неожиданности. Я на всякий случай обернулась. После таких стонов в фильмах обычно раздавалось что-то вроде: «Она еще жива, но ей недолго осталось! Чудовище где-то рядом!».
Не верю… Просто не верю… Это сон… Просто сон....
Я не узнавала своего два года как почетного «мавзоленина»! Как же так? А где этот эротичный намек на возможную близость – лечь в позе «обведи меня мелком, криминалист»? Где этот дырявый носок и шевелящийся в нем зазывно палец: «Иди сюда, детка! Тебя ждет брутальный самец?». Где этот сногсшибательный запах чеснока изо рта, переводящий любую красавицу из стойкой вертикали в бесчувственную горизонталь? Где эти клетчатые, как сумка челноков из девяностых, трусы с пуговкой, в которых он хранит самое ценное?
Сейчас это был настоящий герой – любо… тьфу ты!… отбойник!
По щеке скатилась слеза, которую я растерла рукой, беззвучно плача и зажимая рот.
– Аааа! – орала как потерпевшая, любительница зеленого лака, пытаясь закинуть ноги еще выше. – Сожри меня, зверь! Ыыыы! Да! Милый! Глубже! Порви меня!
«Там что? Появилось, чем рвать? Тем, что я наблюдаю уже пять лет, можно порвать только трусы! Да не то, чтобы порвать. Проковырять дырочку!», – мысленно всхлипнула я, нервно сглатывая.
– Да, мой зверь! – стонала и орала девица на радость всем соседям.
– Ммм! – мычал, видимо, уже бывший муж, намекая, что мы слишком мало знаем о коровах.
Нет, ну как это? Как же так? Я все еще зажимала рот рукой, понимая, что «спокойствие и только спокойствие» перестало срабатывать после страстного шепота моего мужа, сплевывающего чужие трусы: «Полезай на меня, малыш!».
Жанна! Возьми себя в руки!
Дрожащими руками я прикрыла дверь в "зоопарк", неверными шагами прошла на кухню и взяла с полки огромную банку красного перца, которую нам подарила его мамочка перед долгожданным переездом. Внутри меня всхлипнула маленькая растерянная девочка: «А вдруг все наладится? Вдруг он сейчас попросит прощения? Он все объяснит!". Маленькая несчастная девочка умоляюще смотрела на меня, пока я застыла в нерешительности. Ведь живут же пары после измены? Живут? «Есть ли жизнь после измены?», – вопрошало внутри что-то философское, и тут же отвечало: «Этого науке неизвестно!». «Может, сделать вид, что ничего не случилось? Просто выйти из квартиры и прийти вовремя?», – скулило что-то во мне, пока я собиралась с духом.
«Все наладится!», – убеждала меня маленькая девочка. – «Мы будем исправляться! Вдруг мы недодали ему любви, ласки, понимания? Вдруг мы поправились на два килограмма? Вдруг мы мало уделяем ему внимания?».
Я решительно шла в комнату, понимая, что сил моих больше нет!
– Вау! Милый! – громко произнесла я, а задница мужа сжалась окончательно. Он обернулся, вскочил, делая вид, что как бы не имеет никакого отношения к обнаженной женщине на моей подушке! На меня удивленно смотрела жгучая короткостриженная брюнетка, не определившаяся что закрывать в первую очередь – разнокалиберную грудь или пушистое сердечко.
– Масенька! Ты чего так рано? Отпросилась? – тут же выставил вперед руки мой супруг, а глазки у него стали жалобные-жалобные. Брюнетка возмущенно орала что-то по поводу: «Ты че приперлась? Саша! Ты что? Женат?».
– Сашенька? – удивилась я, глядя с какой скоростью догадливая красавица собирает свои вещи, пытаясь застегнуть вывернутый лифчик. – Сашенька – не женат. А Артемчик пять лет, как окольцован! Марш отсюда!
Брюнетка металась по комнате, пытаясь собрать свою одежду, а потом шарила под подушкой в поисках телефона. Телефон Артема валялся на тумбочке рядом с открыткой и глупым мишкой, сжимающим плюшевое сердце: "Я люблю тебя".
– Не будь истеричкой! – пытался успокоить меня Артем, изображая переговорщика с террористами. – Это не то, что ты думаешь!
– Ну конечно! Упал на бедную девушку, попал в ее плотоядный капкан! – в слезах орала я, швыряя в него все, что попадало под руку. – Бедный рвался, метался, пытался освободиться! Волк, попав в капкан, отгрызает себе лапу!!!
– Мась! Прекрати! В каждых отношениях бывает кризис! – пытались удержать меня, когда я замахнулась кактусом. – Я готов пойти к психологу!
– С членом в пакетике! – задыхалась я, вырывая ноутбук из розетки и швыряя его в хозяина.
– Мы с ней только сегодня познакомились! Случайно… Между нами ничего нет! – убеждал Артем, уворачиваясь от летящего ежедневника. – Мася! Выслушай меня!
Банка красного перца полетела в мужа, рассыпаясь противным жгучим облаком. Краны в ванной гудели, а Артем бегал по квартире, вереща и пытаясь вылить на себя содержимое чайника. "Воды не будет!", – предупредила призрачная Баба Нюра. Премьера эротического триппера "Когда поют гонорейки" состоялась.
– Вон из моей квартиры! – хрипло заорала я, открывая замки и выпихивая мужа на улицу вместе с пустым чайником. Дверь закрылась, а я сползла по ней, рыдая и обнимая колени. За что? За что мне все это?
Набравшись сил и мужества, я сгребла с вешалки всю его одежду, вышла на балкон, глядя, как голый Артем мечется возле машины, прикрываясь чайником. Обида, ревность и злость душили меня так, что я готова была растерзать его на месте.
– И чтоб больше я тебя никогда не видела! – орала я, бросая ворох тряпок вниз. Одежда повисла на ветках деревьев. – Убирайся из моей жизни!
Следом за одеждой полетел его телефон, падая в сугроб. Ключи от машины, которыми я в сердцах замахнулась, попали аккурат в заснеженный люк.
– Дура! Истеричка! – орал мой бывший муж, бегая голым возле машины. Он засунул хозяйство в чайник, пытаясь откопать в сугробе свой телефон. – Сумасшедшая!
– Правильно! – внезапно заорала Баба Нюра. – Хоть в подъезде никто срать не будет! А то завела себе мужика, а нам нюхать!
Ничего себе! Хм… Странно, но до его появления в подъезде всегда было чисто. Вот только не говорите мне…
– Теперь это мое место для парковки! – обрадовался дядя Коля, забросив свою заснеженную колымагу. – Я застолбил! До этого кирпича! Все мое! Кто сунется – без лобовухи останется!
Пока соседские мужики дрались за освободившиеся место под окнами, из окна на третьем этаже послышался прокуренный голос тети Гали. Она высунулась почти по пояс.
– … кошка моя беременеть перестанет! – донеслась хриплая претензия. Пока я пыталась осознать, что только что произошло в моей жизни, мимо меня пролетел горящий окурок.
И кошка тоже? Когда он все успевает?
– Да ты просто фригидная, надувная кукла! – злобно орал Артем, снимая штаны с ветки и пытаясь в них залезть. Он прыгал на снегу с телефоном в руках. – А потом не удивляйся, почему нормальный мужик налево ходит!
– И выключатели поджигать не будут! – авторитетно перечисляла Баба Нюра, сурово глядя на виновника переполоха. – Лампочку выкручивал кто? Я? А извещения из ящиков кто ворует постоянно?
Я – кукла? Фригидная кукла?
Голоса доносились, словно издалека. Фригидная кукла, значит…
– Ничего! С тобой разберуться! Санитары! – слышался голос Артема за закрытой балконной дверью. – Колян, ты на колесах? Меня эта истеричка из дома выставила… Забери меня! Где? Нет, не у Даши! У Жанны!
– Фригидная кукла! – в слезах выкрикнула я, доставая из серванта припрятанную бутылку с какой-то высокоградусной дрянью. – А ничего, что твоя маман жила с нами два года? Что она дрыхла на раскладушке в полуметре от нашей кровати? Что она храпела, как три пьяных бульдозериста, зато подрывалась от малейшего шороха? Кукла! Фригидная…
Я отчаянно пыталась открыть бутылку, но она не открывалась. Ничего я без мужика не могу сделать… Сломанный штопор валялся на столе, а я обхватила колени руками, с ногами забираясь на табуретку.
– Кукла, – икнула я, выпивая водички и с сожалением глядя на проклятую бутылку. – И это мне говорит тот, чья мамаша каждые десять минут поднимала седую голову и проверяла, что мы там под одеялом делаем? И если звуки казались ей подозрительными, то громко заявляла: «Да шмонькайтесь, шмонькайтесь. Я вам что? Мешаю?».
Я вспоминала, как два потных партизана бесшумно пытались организовать “пододеялье”, прислушиваясь к нервному храпу престарелого диктатора, пока не были пойманы с поличным: “Я думала, что кому-то плохо! Не пугайте так маму!”.
Стоило ночью тихо встать, чтобы уединиться в тайной комнате со стиральной машинкой, у вечно бдящей маман появлялись неотложные дела по указанному адресу, перерастающие в ежечасное паломничество. «Вы там че? Шмонькаетесь?», – вопрошала она, пока я училась отдавать супружеские долги в беззвучном режиме. «Дайте маме сходить в туалет, а потом шмонькайтесь на здоровье!», – слышался скрипучий голос под дверью. Мы честно пытались выгадать время, пока мама ходит в магазин, дабы познать прелести супружества. Но неугомонная маман взяла привычку забывать все! От потертой кошелки до очков! И возвращаться по три раза в самый неподходящий момент!
– Вы шмонькайтесь, шмонькайтесь, – великодушно разрешала она, шаря по тумбочкам и столам. «Куда я его задевала?», – как бы намекала мамочка ненаглядного, требуя, чтобы Шерлок Холмс и Доктор Ватсон тут же приступили к расследованию этого громкого дела о пропаже старых очков вместе с пенсионным удостоверением. Шерлок Холмс делал вид, что ковыряется в телефоне, а Доктор Ватсон скромно стояла возле чайника, пытаясь украдкой поправить съехавшие в процессе супружеской ипотеки трусы. Профилактические беседы вызывали искреннее недоумение: «Я вам что? Мешаю? Да шмонькайтесь, кто ж вам мешает?» и затаенную смертельную обиду с запахом “Корвалола”.
Следующим этапом был поиск гостиницы. Но как только мы целовали маму в щечку, отчаливая навстречу бурному супружескому сексу, у нас резко начинались неприятности! Начинала ни с того ни с сего искрить и гореть проводка «Пожар же будет!», течь кран «Соседей затопим!», холодильник странно дребезжать «Попортятся продукты!» и много других неотложных дел, накрывающих планы медным тазиком, который был заботливо подставлен под капающий краник.
Опытным путем я поняла истинную степень духовного родства между мамой и сыном. Как только у сына начинал подниматься залог женского счастья, у мамы синхронно поднималось давление. А дальше – скорая, «доктор умираю!» и «неблагодарные!». Ниндзя провозгласили нас своими гуру, обещая сделать харакири себе, если кто-то переплюнет нас в искусстве бесконтактного секса. Мое каменное лицо в самый важный и ключевой момент, ради которого все затевалось, было тому прямым подтверждением!
И вот, спустя два года, мамуленька собрала вещи, решив вернуться обратно в свою деревню Малое Пердалище, навсегда затерянную на карте нашей области. Я провожала ее так, как не провожают пароходы, поезда и бойцов на фронт, чтобы через три дня снять мужика с какой-то бабы. Слезы покатились по щекам, пока я смотрела на стакан с водой и закупоренную наглухо бутылку.
– А у нас могли быть дети… И ретривер, – икнула я, растирая слезы. Телефон лежал на столе. Я силой воли запрещала себе набрать номер мужа, разрыдаться в трубку и просить прощения за все. – Он больше не вернется… Никогда-а-а…
Внезапно сердце вспыхнуло надеждой. Может, осознает? Напишет? Руки тряслись, когда я проверяла список входящих. Отберите у меня кто-нибудь телефон! Сердце разрывалось на части, в голову лезли навязчивые воспоминания о былой романтике. Каждая вещь в доме напоминала мне о нем. Об этот гвоздь он порвал футболку, в эту кружку положил манку вместо сахара, а вот тут привинчивал ручку на огромный саморез. Я приготовилась малодушно набирать его номер, понимая, что жить без него не могу!
Я мужественно выдыхала, растирая сопли по лицу и сморкалась в слипшийся платочек. Нет! Не вздумай, Жанна! Лучше позвони кому-нибудь из подруг… Тебе просто нужно выговориться! Мои пальцы уже искали номер одного светленького человечка, который увлекается психологией и саморазвитием.
– Алло, Лилечка, ты не занята? Как дела? Хорошо, что новую книгу купила… Как называется? .... «Как обрести спокойствие и уверенность в завтрашнем дне»? Нет, не читала. Хорошая? Нет, не Ася… Жанна… , – икнула я в трубку бывшей однокласснице, рассказывая все с самого начала.
В трубке слышалось участливое: “Да не переживай ты! Скоро все наладиться! Скоро появиться твой принц… Он тебя обязательно найдет!”
Я подняла глаза, видя как прямо в центре кухни появляется молодой и симпатичный мужик в белом. На всякий случай я проморгалась, глядя, как "принц" с интересом смотрит на меня.
– Нашел! – радостно произнес красавец в белом, выражая восторг от встречи. Ничего себе! Я усиленно моргала, слыша успокаивающий и полный оптимизма голос Лили: “И даже не один!”.
– Сюда! Быстрее! Я нашел ее! – послышался радостный голос “принца”, пока я отскребала челюсть с пола. Рядом появилось еще два таких же красавца в белом, а мои глаза удивленно распахнулись.
– Держите ее! – переглянулись “принцы”, а я отступала от них в коридор, прижимая трубку к уху. “Да за тобой еще мужики бегать будут толпами!”, – слышался спокойный и умиротворенный голос Лили. Я нервно осматривалась по сторонам, не зная, что сказать!
– По-моему, уже, – выдавила я, давая деру по коридору и теряя тапок. – Уже… Бегают!
Что происходит? Как это так? “Вот видишь! А ты переживала!”, – рассмеялась в трубку Лиля, пока я пятилась от “принцев”, упираясь спиной в дверь санузла.
– Выпустите меня! – истерично заорал женский голос из закрытой на щеколду ванной, едва ли не напугав меня до полусмерти. Это когда я успела ее закрыть? Может, машинально?
– Попалась! – послышались довольные голоса, а меня грубо схватили. Телефон выпал из рук, и последнее, что удалось услышать: “Да у тебя от них отбоя не будет! Ладно, держись. Все наладиться! Прости, мне Ася звонит!”.
Мир завертелся перед глазами, пока я пыталась удержать равновесие, падая на белоснежный пол.
– Вот! – меня подняли, показывая какому-то старику, который задумчиво рассматривал меня, сощурив белесые глаза.
– Отлично! Просто превосходно! – чинно произнес дряхлый старец, поджав тонкие губы. – Раздевайте!
– Вы с ума сошли? – возмущалась я, чувствуя себя проституткой с погонялом Инсульт. – Отпустите! Быстро!
Старик в белом усмехнулся и чинно кивнул “принцам”. Я нервно растирала запястья, подозрительно осматриваясь по сторонам. Есть хорошая новость. Мне почему-то рады! Есть и плохая! У меня дома в туалете заперта какая-то шлюха, а я нахожусь в замке Снежной Королевы!
Моя рука нашарила мой слипшийся платочек – комок страданий. Я достала его, поднесла к носу и резко высморкалась. В тот момент, когда я выдохнула, послышался такой грохот, что пол под ногами затрясся, а старик с трудом удержал равновесие. По стене и полу побежали мелкие трещины, заставив меня замереть с платком у носа. Ничего себе? И так я тоже могу?
– Не подходите! – тут же грозно произнесла я, прищурившись на старика и разонравившихся “принцев”. – Я вооружена и очень опасна! Еще один шаг в мою сторону, и я снова высморкаюсь!

Глава вторая. Ледяная смерть
Пока я пыталась понять, куда меня занесло, старик сделал шаг ко мне. Не нравились мне эти мягкие, словно крадущиеся шаги. Почему-то казалось, что он боится меня спугнуть. “Принцы” выставляли руки, а из их рук вытекало что-то похожее на струю из огнетушителя. Трещины на стенах затягивались на глазах,
– Где я? – спросила я угрожающим голосом, держа наготове платок.. – Отвечайте!
– В Ледяных Чертогах Триумвирата, – холодно произнес старец, искрясь белоснежным платьем. Либо Снежная Королева сменила пол, либо дедушка уже не добегает куда надо, а лишняя волокита и проволочка со штанами чревата!
Триумвират? Где я это пропустила? На истории или на географии? Мой подозрительный взгляд искал хоть какие-нибудь подсказки. Все вокруг было белоснежным, ярким, ослепительным, словно операционная.
– Что такое “триумвират”? – настороженно спросила я, пытаясь вспомнить, где слышала это слово. Ой, не нравится мне этот дедушка, косящий под бабушку!
– Триумвират – это единство трех стихий. Огонь, лед и жизнь сливаются воедино, образуя основу магической науки, – спокойно пояснил старик. Глаза у него были неприятные. Холодные и колючие. Один из “принцев” сделал решительный шаг ко мне, но дедушка остановил его жестом. – И ты очень нам нужна. Даже не представляешь, как…
– Отстаньте от меня! Просто оставьте меня в покое! – грозно произнесла я, чувствуя, как снова закладывает нос. Я поднесла платок с целью высморкаться. Заунывный голос в голове равнодушно произнес: “Третий ангел вострубил, и с неба упала звезда…”. Апокалипсис? Ничего, сейчас как вострублю!
Не успела я выдохнуть, как снова послышался оглушительный грохот. Земля под ногами затряслась, и мне пришлось раскинуть руки, чтобы удержать равновесие. Это была не я!
– Уходим! Быстро! – закричал охрипший голос, а позади старца распахнулись белоснежные двери. Пока один “принц” закрывал дверь, второй летел к нам. Он постоянно оглядывался, его рука, покрытая инеем, нервно тряслась. – Магистр! Уходим! Он раскрошил стену! Пробился! Троих уже нет! Ульбрехт! Отходи от двери! Ему эта дверь…
Договорить маг не успел. Мощный удар, чуть не опрокинул меня на спину, но я устояла, чувствуя, как мир ходит ходуном. Стена с высокой дверью, которую я видела, с грохотом падала вниз. Лед летел во все стороны, ударяясь об стены. Мне казалось, что на меня разбилось стекло. Осколки брызнули во все стороны, а я едва успела прикрыть голову руками.
Магистр и другие маги бежали в мою сторону. Они что-то кричали, но у меня в ушах все еще стоял звон. Пол под их ногами крошился, осыпался в невидимую пропасть. Стены шатались, потолок шатался, а я почему-то застыла на месте. И ведь понимала, что нужно бежать, но ноги словно примерзли к полу.
Из дыры в стене в лицо ударил морозный ветер, пробирая холодом до кости. Зима дохнула на меня снежным бураном, ослепляя и не давая вздохнуть. Рядом слышались крики, мелькали белые одежды и вспышки. А потом, в облаке пара своего дыхания, я увидела то, что повергло меня в первобытный, животный ужас и оцепенение. Сердце разучилось биться, меня прошибла насквозь ледяная волна такого страха, какого я никогда не испытывала в жизни. “Беги!”, – кричала я себе, но стояла, словно статуя, видя как страшные, огромные когти вырывают куски стен. Чудовищная пасть чешуйчатой твари яростно вгрызалась в лед.
– Боже… – выдохнула я, чувствуя, как живот вжимается в позвоночник.
Тварь размером с пятиэтажный дом, а каждый зуб с меня ростом. Я, конечно, могу ошибаться, но если будет выбор бежать с рулеткой за монстром, или от него, то выберу последнее!
Меня схватили и потащили куда-то в сторону, что-то крича на ухо. Но в мире была только я, и это невероятное чудовище. Ледяной порыв из оскаленной пасти бороздил комнату. Меня резко толкнули в сторону, а маг, который упал на мое место превратился в лед, разбиваясь на части, как хрустальная ваза. Меня снова схватили, меня тащили по длинной ледяной лестнице. Последнее, что я видела – кисть руки во льду и тело, которое пасть твари утащила вместе с куском стены.
Позади все громыхало, ступени проваливались, меня бросали друг другу, передавали из одних рук в другие. Мне казалось, что я кричала, но из-за грохота я не слышала своего голоса.
Потолок сыпался, лестница ходила ходуном. Все вокруг смешалось в лихорадочном, паническом бегстве. “Залу перемещений конец!”, – послышался задыхающийся голос справа, а меня бросили через обрушившийся пролет лестницы вниз. Я чувствовала, как моя нога скользит по краю, а меня принимают руки, рывком спасая от неизбежного падения.
– Спасайте девушку! – кричал мужской голос, а меня било крупной дрожью. Ноги были какими-то ватными, непослушными, тело словно принадлежало не мне. Я лишь помню ужас, когда прямо под ногой стала разрастаться трещина. Все вокруг качалось, шаталось, тряслось. Трещина в доли секунды превратилась в бездонный провал, от которого закружилась голова, а я лишь успела дернуться в сторону и прижаться к стене. На голову сыпались камни, я не знала куда бежать. Но точно знала, что смерть близко. Я почти физически чувствовала ее ледяное дыхание.
– В главный зал! – заорал охрипший голос, а меня потянули за собой. Перед глазами пронеслась вспышка, уносясь куда назад. Я мгновенье я обернулась, чтобы увидеть как падает белоснежный потолок.
В голове билась одна мысль: “Хочу домой! Хочу проснуться! Не хочу умирать”.
Осознание того, что я еще жива, заставляло бежать вместе со всеми, не разбирая дороги. Мелькали статуи, залы, переходы. Мой взгляд цеплялся за какие-то детали: странные круги на полу, белоснежные столы, лежащая под ногами книга, на которую я чуть не наступила. Рассыпанные страницы валялись повсюду, а среди осколков лежал стеклянный шар, в котором сверкали звезды. Тапки скользили по полу, осколки ранили руки и ноги. Грохот не прекращался, а я с ужасом понимала, что он приближается. Перед нами выросла фигура в белом. Лица я не разглядела, но голос услышала: “Он разрушил главный переход!”. Лишь мельком я видела завал. Мне казалось, что я рождена, чтобы бежать, и бегу уже целую вечность.
– Нижней галереей! – гаркнули мне на ухо, а я увидела руку, торчащую из-под завала.
– Она же открытая! Нужно уходить вглубь! – спорил еще один задыхающийся голос, а мы свернули. Сердце кололо, я загибалась от боли в боку.
Нас снесла с ног ударная волна, а я осознала, что лежу на полу.
– Вставай! -заорали сверху, а меня дернули, не давая ни единого шанса прийти в себя. На белом полу отчетливо виднелась кровь, а одно распростертое тело так и осталось лежать в узком коридоре, который разломился на две части.
– Сюда! – орал голос, а нас снесло вправо. И очень вовремя. Потолок рухнул, погребая тех, кто не успел. На мгновенье я замешкалась. Застыла в ужасе, пытаясь осознать, что секунду назад это был человек, а теперь – блинчик!
Теперь я понимаю тараканов, который врассыпную прячутся под плинтус. Где же мой плинтус? Где моя щель, в которую можно забиться и пересидеть? Мамочки! Мне срочно нужен плинтус!
На мгновенье мы остановились, а я с надеждой посмотрела на мага с кровью на лице. Он тяжело дышал, а на его белоснежной мантии были видны кровавые разводы. Испачканная кровью рука схватилась за голубой камень, висевший на его шее.
– Магистр? – позвал он, пока я чувствовала, как по телу пробегает волна дрожи. Крупная дрожь волна за волной накрывала меня, внутренности сжимались, а я пыталась уговорить колени не трястись.
– Он здесь, – ответили позади меня. Я не успела обернуться, чтобы посмотреть, как меня потянули вперед. На стене была надпись: “Зал стихий”, а на полу лежала красивая шкатулка. Она сверкнула драгоценностями. Из нее высыпался какой-то алый порошок, разлетевшийся по комнате. Склянки хрустели под ногами, а я едва не потеряла тапок.
В распахнутую дверь в лицо ударила зима, оглушая холодом. Дыхание превращалось в пар, а я выглянула в открытую дыру, видя пропасть и серый туман снежной бури. В животе все рухнуло вниз, когда снег на мгновенье ослепил глаза, и мне показалось, что я оступилась.
Над нами послышался грохот, заставивший пригнуться. Кто-то разворотил потолок вместе с завитками колон. Огромная чешуйчатая лапа крошила потолок, пытаясь добраться до нас, пока мы бежали гуськом, прижавшись к стене. Снег набивался за шиворот и в рот, а я не успевала сделать вдох. Тапок остался где-то позади, секунда затишья показалась раем, но тут же меня оттеснили к стене.
– Стоять! – донесся крик, а под нами все рухнуло. В серой метели мелькнула огромная морда, а камни с грохотом летели в обрыв прямо перед нами. Они ударялись о заснеженные выступы, растворяясь в бело-серой бездне. Чудовище было над нами. Мощный взмах крыльев, яростный рев – это все, что мне удалось запомнить. Я шла за каким-то магом по тонкой кромке, спиной прижимаясь к скале. Сердце замирало. Оно уже раз пять упало вниз, но деревянные пальцы цеплялись за выступы.
Чудовище не собиралось отпускать нас живыми. На моих глазах оно вырвало кусок льда и скалы. Огромная пасть сомкнулась на маге, который бежал первым и упал, прикрыв голову руками. Его крик все еще звенел у меня в ушах, когда тварь уносила его в снежную пургу.
Мне на голову осыпалась стена. Меня больно ударило по темечку. Снежная вьюга, рев, грохот и крики слились в одну сплошной вой, к горлу подступил тошнотворный ком. Картинка дернулась, поплыла и все.

Глава третья. Встреча без трусов
Я медленно, но верно приходила в себя, понимая, что мир – не милая и пушистая кошачья попочка. “Ты чего плачешь?” – послышался призрачный голос, похожий на голос бывшего мужа. “Баба чужая в глаз попала!”, – всхлипнула я во сне.
– … она больше не стареет. Фактически бессмертие, – послышался спокойный голос надо мной, а я медленно разлепила глаза, пытаясь понять о ком это он? Кто не стареет? Кто у нас так огорчает пенсионный фонд? Кто посмел?
Все вокруг было мутным и постоянно куда-то уплывало. Пришлось зажмуриться, чтобы попытаться вернуть четкость этому миру. Мой голова была повернута на бок, и судя по всему, ее держали . Зато я видела глыбу прозрачного льда, в которой застыл человеческий силуэт. Девушка со светлыми волосами и в алом платье напоминала вечную розу. Ее глаза были распахнуты, руки собраны на груди, словно в мольбе. Она смотрела на меня фиолетовыми глазами, а я смотрела на нее, не понимая, жива она или мертва… Правильно, кто бы меня заморозил до лучших времен!
Я попыталась подняться, но меня с силой уложили на что-то холодное и зябкое.
– Пусти… – сипло произнесла я, не в силах сопротивляться. Не уверена, что сказала это вслух. Мне на глаза легла рука, а я почему-то видела перед собой убаюкивающий рой снежинок. Они мелькали все быстрее, быстрее. Ком тошноты подступал к горлу, а я отключалась. “Лучшее средство от неразделенной любви – огромный и страшный монстр, который пытается тебя убить!”, – глубокомысленно произнесло подсознание. “Конец твоим страданиям и разочарованиям, и сразу забываешь депрессии синдром, когда вдруг резво за тобой, пока что прыткой и живой, несется тварь размером с дом!”, – радостно пропело что-то в голове. Я вынуждена была согласиться. “У вас проблемы в личной жизни? Маленькая зарплата и маленький орган? У вас засорился интернет и туалет? Принимайте монстра по три раза в день. Перед бегом от него проконсультируйтесь с врачом. Есть противопоказания!”, – вертелось в мыслях, а я понимала, что это – лучшее успокоительное.
– … детей уже иметь не будет, – донесся до меня обрывок фразы. Голос, который ее произнес, гудел в голове набатом. Я дернулась, распахивая глаза. “Как? Почему? Кто не будет иметь детей?”, – мысленно задохнулась я, но застыла на месте. Моя голова была повернута в другую сторону, и вместо той замороженной девушки, я видела два куска льда с детьми. Один мальчик прикрывал голову руками, а второй, словно от чего-то отшатнулся. На нем был серебристый плащ и одежда усыпанная драгоценностями.
Мне это кажется или это на самом деле? Раскатистый грохот сотрясал мир, но доносился он издалека, пока я силой удерживала сознание. Чудовище явно считало, что у меня еще остались какие-то разочарования в жизни, раз все никак не могло успокоиться.
– Время, время, время, – нервно твердил мужской голос, задыхаясь от ужаса.
Мне казалось, что за глыбами льда, я вижу груду сломанных кукол. Их тела лежали друг на друге, сваленные в одну большую кучу. Все они были обнаженные и ослепительно белые. Темные, светлые, рыжие волосы пятнами остались перед глазами, когда мою голову силой положили ровно. Я дернула пальцем, понимая, что мои руки меня не слушаются.
– Сколько у нас времени? – послышался встревоженный шепот, а надо мной нависла белая фигура, тряся темными спутанными волосами.
– Не знаю, – выдохнул кто-то на ухо. Я снова попыталась повернуть голову, но ее удержали на месте холодные руки. – Наши еще держатся.
Все смешивалось, а я провалилась в черную пропасть сознания. Лишь однажды мне показалось, что на мне нет одежды, когда я скользнув непослушными пальцами по бедру.
– Посмотри на меня! – послышался приказ, пока я с трудом разлепила глаза. Мутное пятно приобретало человеческие очертания. Я видела яркие зеленые глаза, которые сощурились, пристально глядя в мои. – Голубые. Меняй на фиолетовые…
– Сил больше нет, – послышался глухой и уставший голос. Я пыталась зацепиться за чью-то одежду. Мою голову приподняли на руках. – Я и так работал над кожей. У этой кожа темнее. Заметно.
Послышался далекий грохот, от которого я тут же захотела поменяться с любовницей. У нас лучший стройматериал – сопли и веревочка, так что выбраться из ванной дело двух ударов ноги.
– Держимся! Но поторопитесь! -слишком громко крикнул мужской голос, пытаясь отдышаться.
Холодная ладонь снова прикрыла мои глаза, и в них ударил яркий противный свет. Я вырывалась, пыталась укусить руку, мотала головой, но мои руки удержали силой.
– Держи открытыми! – приказали мне, а я испуганно заметалась. Вспышка ослепила, дезориентировала. Неужели ослепла? Мутные полусны сливались в снежный буран. Куклы на белом полу, гора тряпья, белые фигуры, девушка во льду и маленький и замерзшие дети.
Я чувствовала, как меня приподнимают на руках, а по телу скользит холодная ткань одежды. На шею легло что-то обжигающе ледяное. Чьи-то руки расчесывали и расправляли мои волосы, больно дернув за спутанный пучок. Это привело меня в чувство.
– Ай! – скривилась я, пытаясь рукой отбиться от наваждения и салона красоты “Отморозки”. Мне даже удалось поднять руку и махнуть ею перед собой. Я смотрела на свои белоснежные пальцы, пытаясь понять, чего не хватает? Не хватало чего-то привычного и знакомого. Обручального кольца и черточки шрама от укуса собаки. Не было и маленького ожога от плойки. Кожа была ровной, гладкой, а сквозь нее виднелись голубые венки.
– Готово! – устало произнес кто-то, и меня подняли на руках. Я пыталась дернуться, но сил сопротивляться не было. Меня вынесли в огромные двери, пронесли по коридору, вдоль которого были сложены такие же груды кукол.
– Сколько у нас времени? – послышался женский уставший и почти безжизненный голос позади “носильщика”.
– Немного. Магистр хочет с ней поговорить, – отрезал мужской голос. Меня торжественно внесли в огромный, ослепительно белый зал, в котором уже собралось с десяток магов.
Я честно не понимала, что происходит, но знакомый грохот и рев вызывали у меня приступы панического ужаса. Спасибо! Не надо! Меня уже отпустило! Меня поставили на ноги, а я покачнулась, понимая, что нужно бежать и притворяться тараканом, слыша глухой и пока еще далекий рев.
– Теперь осталось объяснить ей все, – произнес знакомый голос дедушки в костюме бабушки. Белые, узловатые пальцы держали меня за подбородок, а мутные глаза рассматривали с придирчивостью покупателя. – Ничего. Память – удивительная вещь. Она не помнит детали, но хранит лишь образ. И образ вам удалось воссоздать.
– Верните меня домой! – потребовала я, отшатнувшись от старого Магистра. Он казался подозрительно спокойным, а меня все еще мутило. Еще чуть – чуть и я честно попытаюсь призвать ихтиандра. – Я благодарна за спасение. Но требую, чтобы меня вернули домой! Не собираюсь жить в вашем холодильнике!
– А чем тебе этот мир не нравиться? – насмешливо спросил старик, разглядывая мои волосы. Что с ними не так? Я подняла руку, провела по ним. Ничего себе! Мои волосы стали длинней в несколько раз.
– Пусть не трогает! – заорал грубый голос, заставив меня отдернуть руку от какой-то заколки. – Прическу испортит! Мы потратили двадцать минут, чтобы сделать ее!
– Он прав, дитя мое. Мы же не будем портить прическу перед важным событием? – растянул тонкие губы в неприятной улыбке надменный старик, спускаясь глазами на мою грудь. Ладно, пусть молодость вспомнит. Разрешаю. Пусть вспоминает, что хочет, лишь бы вернул меня обратно!
На мне было алое, вульгарное платье, подол которого подметал пол, на шее сверкало украшение, и я не могла понять, в честь какого важного события на мне было платье, но не было трусов? Это что за торжественное мероприятие планируется, если трусы мне решили не выдавать? Я взглянула на атласные алые туфельки с идиотскими бантами, потом перевела взгляд на старикана. Небось у него под юбкой рейтузы и валенки!
– Так чем тебе не угодил наш мир? – вежливо поинтересовался Магистр, пока я поймала себя на мысли, что готова раздеть любого мужика с целью согреться. И пока наивный мужик раздевается, я стащу у него все, что можно напялить на себя, оставив его замерзать без любви.
– Чем?!! – истерично заорала я, глядя на магов, собравшихся вокруг меня. Я нервно ткнула пальцем в сторону рокота и грохота. – Там тварь размером с пятиэтажку на моих глазах схомячила человека! И правда, чем может не устраивать меня этот добрый, теплый и гостеприимный мир, в котором любую животинку можно обнять! Правда, некоторых, только изнутри!
Старый маг посмотрел на меня очень понимающим взглядом, а потом вздохнул и покачал головой. Взгляд у него был неприятный, липкий и холодный, словно по тебе ползет слизняк. Магистр внезапно прищурился, подходя ближе, словно ему-то что-то не понравилось,но потом он успокоился, чинно отойдя на расстояние вытянутой руки. Его лицо снова стало прежним и невозмутимым. Если пять минут назад я еще думала про норку на плечах, то сейчас согласна даже на лишайную мурку!
– А в вашем мире разве драконов не было? – участливо спросил он, пристально и придирчиво глядя на меня.
– Так это дракон? – обалдела я. – Ой, а я его чуть с котиком не перепутала! Мурчит себе котик и трется о вашу жилплощадь! Только не говорите, что дракону просто стало скучно. Или он встал не с той лапы! Ладно, шутки в сторону! Верните меня домой! Немедленно!
– Увы, – горестно покачал головой старый маг, делая вид, что ему тоже очень хочется избавиться от меня поскорее. Его рука теребила драгоценный камень на цепочке. Камень висел на его груди, сверкая странным бензиновым светом. – Мы не можем себе этого позволить. Зал перемещений разрушен.
В отчаянии я повисла на старом маге, тряся его за грудки. Я предлагала деньги и даже квартиру под залог, убеждала, что триста тысяч найду за пару часов! Да лучше влезть в ипотеку, чем в дракона!
– Дура, – вынес вердикт один из магов. – На ее месте мечтает оказаться любая!
– Так любую и возьмите! – в отчаянии закричала я, пока меня пытались успокоить.
– Выслушай. Время очень дорого, – наконец произнес старый маг, а камень снова сверкнул в его руках. – Мы возлагаем на тебя большие надежды. Постарайся их оправдать.
Я смотрела на обладателя старенькой, дряхленькой надежды, понимая, что возлагаю на этот мир то, что сегодня не удержал в альковах клетчатой тюрьмы мой бывший муж! Как там бывало? Сидит заключенный в плену, изредка выглядывая из карманчика с пуговкой.
– Ты слыхала кайзерину Эстер? Ах, я и забыл, что ты из другого мира. Так вот, Давным-давно, лет пятьдесят назад она умерла. Ее супруг, великий кайзер Артмаэль, был настолько опечален, что так и не смог смириться с ее смертью, – задушевно начал старикан, пока я пыталась прикинуть, каким местом отношусь к этой сказке. Что-то подсказывало мне, что тем самым, на которое сегодня упала два раза, пока мчалась домой. – После смерти кайзерины кайзер превратился в жестокого и кровавого тирана. Ты слыхала про его брата Кармаэля?
Отлично! Я как чувствовала! Почему после фразы: “Ты слыхала про …” никогда не следует хорошая новость?
– Я в упор не знаю, о ком вы! Не нравится правитель – отравите его, и все дела! – возмутилась я, чувствуя себя очень неуютно. Маги переглянулись, а кто-то простонал. Магистр успокоил их, чинно продолжая.
– Если бы это было так просто, – усмехнулся старый маг. – Больше всего кайзер невзлюбил Триумвират.
– Я начинаю его понимать, – обиженно произнесла я, выдыхая пар. Здесь столько магов! Неужели сложно вернуть меня туда, где взяли? Туфли покрылись инеем, а я подышала на свои подмерзшие руки, танцуя очень эротический танец “Включите отопление!”.
– Многие красавицы пытались занять место любимой жены, но кайзер был непреклонен, – покачал головой Магистр, поигрывая своей цепочкой. – Он обожал свою жену настолько, что никому не позволил занять ее место. Некоторые хитрецы, под видом якобы воскресшей любимой, приводили к нему самозванок. И кайзер казнил их. Вместе с самозванками.
– Отличная история, – гневно прыснула я, снова дыша на пальцы. – Про великую и вечную любовь! Ребята, дайте мне ледоруб! Я сосульки с ушей сниму! Какая вечная любовь? Вечной любви не существует! Тут мужика на четыре часа оставить нельзя, как он находит тебе замену! А вы мне тут про пятьдесят лет скорби затираете! Ладно, чем кончилась эта прекрасная сказка?
– Кто-то сказал кайзеру, что видел здесь, в Ледяных Чертогах девушку, очень похожую на его любимую супругу. И вот он уже здесь. Он привел войско, требуя выдать ее. Мы пытались ему все объяснить, но он не хочет нас слушать. И теперь не успокоиться, пока не найдет ее, – продолжил Магистр невозмутимым голосом.
Что-то эта сказка про припадочного дедушку мне совсем не нравиться! Это ж сколько ему сейчас, если жена умерла пятьдесят лет назад? Бррр… Нет, дедушку действительно жаль. Пусть кто-нибудь погладит его по лысинке за меня и выпишет ему золотую медальку имени Хатико.
Я скептически посмотрела на Магистра, понимая, что юбочка дала осложнение на мозг! Он начал верить в сказки про вечную любовь. Держите подальше от него сборник сказок про прекрасных принцев!
– И вот мы решили найти девушку – точную копию покойной кайзерины, – спокойно продолжал старый маг, расхаживая по залу. – Мы искали в разных мирах. И нашли. Тебя. Сама понимаешь, рисковать мы тоже не хотим. Если кайзер вдруг заподозрит, что мы подсунули ему самозванку, уничтожит всех. Поэтому мы подумали и решили, что это будет не его покойная жена, а магическая кукла. Химера. .Мы на самом деле готовы создать такую химеру – куклу, но на это требуется время! А у нас его нет. Поэтому ты должна будешь притвориться той самой куклой – химерой, чтобы выиграть нам время.
– Нет! – решительно ответила я, мотая головой для убедительности. – Нет! Я отказываюсь! Пусть себе снежную бабу слепит! Не втягивайте меня в это! Мне дракона с головой хватило! Это раз! Второе! Он давно уже нашел себе бабу и не признается! Там как минимум гарем был после этой, как ее… кайзерины!
Словно в подтверждение моих слов послышался грохот. Стена пошла угрожающей трещиной.
– Он будет здесь с минуты на минуту, – встревоженно произнес старик. – Помни. Если он поймет, что ты – самозванка, он не пощадит тебя. От тебя требуется совсем малость. Убедить его в том, что ты – магическая кукла. И вести себя ты должна соответственно. Никаких разговоров с ним! “Да”, “нет”, и “я тебя люблю!”. Этого достаточно. Если он догадается, что ты – самозванка, тебе конец! Остальное мы ему сами объясним!
– Я отказываюсь, – гневно выдохнула я, но Магистр тут же схватил меня за горло. По телу пробежала волна холода, а я застыла, открыв рот.
– Если ты отказываешься, то умираешь прямо сейчас, как те, предыдущие похожие на тебя девушки, которых мы притащили в этот мир! Поверь, их было немало! – прошипел старик, сощурив глаза. – От тебя зависит судьба целого мира!

Глава четвертая. Резиновая кукла для дракона
Леденящая душу рука отпустила меня, и я в ужасе отшатнулась и попыталась отдышаться. Согнувшись пополам, я честно вызывала на помощь ихтиандра, но тот струсил и решил, что “абонент – не абонент”. Подавив тошноту, я затравленно осмотрелась по сторонам и осознала, что выбора у меня нет.
– Вы мне хотите сказать, что он за свою кайзерину тут все разносит? Да не смешите меня! Так я вам и поверила! Сами подумайте! Ни один мужик не будет пятьдесят лет хранить верность умершей супруге! Тут живой не сильно хранят, а вы про мертвую! – спорила я, глядя на наивных магов. – Я уверена, что где-то есть баба! Так что ваш план с треском провалиться!
На меня смотрели колючие взгляды, и чувствовала себя подушечкой для иголок.
– Мы обещаем, что заменим тебя, как только появиться возможность. Думаю, что мы постараемся что-нибудь придумать, чтобы отправить тебя обратно., – обнадежил Магистр, а в центре зала появился хрустальный ящик, смахивающий на хрустальный гроб.
Я упиралась изо всех сил, но меня тащили в коробку. За пару минут яростной возни я успела сдать норматив по лыжам, конькам и яйцам какого-то мага, слишком усердствовал, заталкивая меня внутрь.
– Стой и молчи. Помни, правда будет стоить тебе жизни, – зловещим и многообещающим голосом произнес Магистр, а меня все-таки втолкнули в хрустальный гроб. – Доверять тебе нет смысла. Я вижу тебя впервые, поэтому придется перестраховаться!
Старик выставил руку, а по мне пробежала противная волна. Тело изогнулось, и я попыталась судорожно вздохнуть, тут же согнувшись пополам. Ихтиандр! Кхе! Куда ты смылся? Еще одно такое заклинание, и у меня откроются жабры!
– Ты не имеешь права говорить, писать, рисовать правду про то, что здесь произошло, про то, что видела и слышала никому! Иначе умрешь на месте, – страшным голосом произнес Магистр, все еще не веря в версию про другую красавицу, давно греющую постельку одинокому королю. – А сейчас ты должна стоять с закрытыми глазами. До тех пор, пока я не разрешу открыть их! Закрывайте крышку!
– Это он прислал дракона? – вздрогнула я, понимая, что мне крышечка. Я трогала холодное стекло, чувствуя себя аквариумной рыбкой.
– Он не присылал дракона, – усмехнулся Магистр. Его силуэт и лицо расплывались в мутный блин, стоило ему отойти на шаг. – Он и есть этот дракон!
А я-то думала, что бедняжке просто холодно на улице, и он нашел для себя уютный домик! Погодите! Вот эта тварь, которая меня чуть не сожрала и есть … Выпустите меня отсюда! Быстро! Теперь я точно не согласна! А я-то думала, почему на мне нет трусов? А все просто! Меня в жертву собрались приносить!
– Все помните? Действуем так, как договаривались! – твердо произнес Магистр, обращаясь к магам. Холодеющая попа подсказывала, что драконов обманывать нехорошо. Если он раскусит обман, то вероятно раскусит и нас. Пополам. Нет, конечно, потом мы обязательно выйдем по желудочной амнистии с какой-нибудь скалы большой волшебной лепешкой. И есть вероятность, что потечем дружно подавать апелляцию!
– Кайзер уже здесь! – закричал голос кого-то из магов. Я честно решила прикинуться дохлой в надежде, что дракон все-таки побрезгует дохлятинкой. Стена рухнула с таким грохотом, что осколки забарабанили по коробочке.
Я робко приоткрыла глаза, глядя сквозь щель ресниц. Сквозь мутное стекло было видно, как силуэт старого магистра мечется по залу рядом с моим хрустальным гробом. Остальные маги бегали по залу, словно ошпаренные. Пол покачнулся, а меня пошатало так, что мои трусливые коленочки предательски прогнулись. Главное, что оставшиеся стены все еще держат комнату, и не дают ей никуда сбежать!
– Я вас предупреждал, – послышался яростный голос, от которого внутренности решили поменяться местами. Сердце взяло чемодан и ушло в пятки, желудок собрал вещи и переехал к горлу, а позвоночник приютил почки, печень и кишечник. – Предупреждал! Еще раз я узнаю о похищении людей, разнесу здесь все!
– Магистр! – метались маги, крича, как потерпевшие. – Ритуал вызова души и привязки ее к телу прерван! Магистр! Что нам делать?
– Что вы наделали! – истерично заорал Магистр, внезапно заслоняя меня собой. – Двадцать лет работы! Двадцать лет работы насмарку! О, боги! Не хватило каких-то трех часов! И уже завтра мы бы привезли к вам во дворец вашу Эстер! Живую и настоящую! Но нет… Все прахом! Не пущу! Вы уже все что могли – испортили, испоганили, растоптали!
– Магистр! Ритуал прерван! Ее душа потеряна навсегда! – сокрушались маги, причем так натурально, что я нервно сглотнула. Что они творят?
– И зачем теперь нужно тело без души? Да, мы много лет подряд собирали ее тело по частям при помощи магии! Да, нам удалось заставить ее сердце биться, но это все равно просто оболочка! Кукла! – кричал Магистр с такой горечью, что, кажется, я многое начала понимать. – Самое важное в человеке душа! И теперь она потеряна! Двадцать лет… Двадцать лет работы! Не пущу! Даже не думайте! Можете убить меня, но я не пущу! Считайте, что только вы убили вашу любимую жену второй раз!
Меня чуть не прошиб ледяной пот, когда я представила чувства этого несчастного дракона, если он действительно любил. Бедный, бедный дракон… Не знаю, как ты выглядишь, не помню, как тебя зовут, но знаю, что ты сейчас чувствуешь…
– Магистр! Вы говорили, что есть еще один способ! – послышался окрыленный надеждой голос одного из магов. – Вы говорили про древнюю магию льда! Может, попробуем ее!
– Но у нас нет медальона! – сокрушался Магистр, все еще прикрывая меня своим тельцем. – Их было два. У покойной казерины Эстер и у моего предшественника. Где искать ледяной ключ? Я понимаю ваши чувства, ваше величество. Мы все понимаем. Потерять навсегда дорогого человека. Больше не видеть любимых глаз, не чувствовать прикосновения любимых рук… И знать, что не почувствуешь никогда… О, эта пустота… Только что любимая была рядом, а сейчас ее нет. Только что ты смотрел в ее глаза… Это невыносимо!
После этих слов внутри меня что-то больно оборвалось. Осознание медленно подкрадывалось ко мне, а я начинала понимать, что сегодня потеряла навсегда того, кого любила столько лет…
Пока Магистр рассказывал про нежные руки и любимые глаза, я каждым ударом сердца осознавала боль своей потери, которую только заметила. Словно я шла по снегу, обернулась, а позади никого! И лишь цепочка прервавшихся внезапно следов того, кто шел рядом, заставила кричать любимое имя в пустоту.
Рука лихорадочно искала телефон, тряслась и сжималась, понимая, что нет ни телефона, ни контактов, ни интернета… Его больше никогда не будет рядом… Мы расстались навсегда… Он для меня умер, а я умерла для него… Эта мысль дрожью пробежала по телу, подступила горючим комком слез к горлу, вырвалась жарким дыханием из полуоткрытых губ.
Сердце билось так отчаянно, что горло сжали спазмом запертые в душе рыдания . Я вспоминала то, как мы на первом свидании шли за ручку, а я косилась на него и улыбалась, думая: “Фу! Ну ты и крокодил!”. Мои губы задрожали, когда память услужливо подбросила воспоминание о том, как мне несли букет сирени и порванные штаны. Мы делили одеяло, подсовывали друг другу последнюю печеньку. Однажды я зверски забила его тапком таракана размером почти с тапок! Я вспоминала, как постирала свою белую футболку с его красной рубашкой, а потом доказывала, что среди моей родни кроме меня маньяков не было. Мне все еще чудился запах его волос, тела, прикосновения. Все было таким родным, таким уютным, таким … моим. Злость прошла, оставив зияющую рану пустоты. Если бы сейчас была возможность увидеть его, я все бы простила…
Сквозь мучительный ком внутренних тревог и переживаний до меня доносились голоса. Я постаралась взять себя в руки и не разреветься, как маленькая девочка.
– Хорошо, я покажу вам химеру. Куклу… Без души! – послышался душераздирающий голос Магистра. О, знал бы он, как страдает сейчас эта несчастная кукла, вспоминая, сколько ложек сахара нужно засыпать в кружку с трансформерами и сколько соли сыпать в макароны. – Понятное дело, она ничего не чувствует… Ни любви, ни тоски, ни жалости, ни участия, ни страха, ни боли… Просто оболочка, которую нам удалось воссоздать…
Огромная крышка моего гробика с грохотом упала. Я едва не вздрогнула от неожиданности, но вовремя взяла себя в руки, беззвучно оплакивая того, кого больше никогда не увижу. Я напряженно стояла в абсолютной темноте, плотно закрыв глаза. Лишь горячее дыхание украдкой вырывалось из моего сдавленного спазмом боли и отчаяния горла. Только не плачь, Жанна. Только не плачь…
– С вами все в порядке, ваше величество? Просто вы так страшно побледнели! Я говорю вам, что есть шанс вернуть ей душу при помощи медальона вечного льда! Мы воспользуемся им и принесем его вам обратно! Обещаем! – слышался настойчивый голос Магистра, пока я умоляла судьбу забрать меня отсюда домой, к телефону… Мысленно я уже набирала номер, считала гудки и рыдала в трубку: “Вернись!”.
Я готова была вывалить любые деньги первой попавшейся гадалке – провидице. Только бы она вернула его! Как угодно, лишь бы родной сейчас был рядом, со мной…
– Хорошо, – послышался совсем близко тот самый незнакомый мужской голос, в котором было столько затаенной боли, что сердце сжалось с новой силой. Он был так не похож на голос любимого, что я разозлилась. Боль поражала меня, заставляла скрипеть зубами от зависти и ненависти! Значит, есть все-таки мужики, которые способны любить всю жизнь! Почему какой-то сраный дракон способен любить вечно, а родной, любимый муж нет? Я чувствовала, как беззвучно скрипят мои зубы. Точно так же, как и в тот день, когда мы с Ленкой одновременно поругались с мужьями. Вот только Ленкин супруг в обеденный перерыв стоял возле офиса с букетом цветов, прося прощение за все. А мой не забрал меня с работы, и не разговаривал со мной еще два дня!
Уходи! Мне плевать на тебя! Мне плевать на твою боль! У меня есть своя! Сердце прошептало, что никто и никогда больше не назовет “любимой”, и я почувствовала, как предательская слеза начинает катиться по щеке с мокрых ресниц. Это все проклятый магистр виноват! Зачем он давил на больное!
– Она плачет? – в незнакомом голосе послышалось удивление и такая затаенная нежность, что мне захотелось пнуть его со всей дури!
– О, нет! Просто конденсат! Разрешите воспользоваться медальоном, – голос Магистра резко изменился. И в этот момент до меня дошло. Мне крышка! Кукла не должна плакать! Не знаю, что задумали маги, но что-то пошло не по плану!
– Нет! Достаточно! Больше не прикасайтесь к ней, – послышался тихий и страшный в своей боли голос. Меня взяли за талию дрожащие руки. Бережно, словно ребенка, меня подняли и снова поставили на пол. Я застыла, понимая, что боюсь открыть глаза. Большая рука прикоснулась к моей щеке, прохладными пальцами стирая предательскую слезу. Я обмерла от этого прикосновения, боясь шелохнуться. – Я забираю то, что есть.
– Постойте! – закричал Магистр, а я все еще боялась открыть глаза. – Вы сошли с ума, ваше величество! Ритуал не закончен! Надежда есть!
– Вы сами говорили, что магия непредсказуема. Мне страшно рисковать даже тем, что есть, – глухо произнес голос, а мне на плечи опустился тяжелый плащ. – Ваши Ледяные Чертоги восстановят.
Я стояла в темноте и в странной, звенящей тишине, слегка покачиваясь. Чужие, незнакомые руки бережно поддерживали меня, не давая упасть.
– Она еще не готова! – опомнился Магистр. Я понимала, что-то пошло не так! Им нужен был какой-то медальон. И для этого они устроили весь этот цирк! – Она не откроет глаза, пока вы не дадите нам медальон! Ритуал был прерван! Это – никакие не слезы! Это просто конденсат! Глаз человека выделяет влагу!
– Я сказал “нет”. Что в слове “нет” вам не понятно? – в голосе послышалась затаенная угроза. Не знаю, что видели маги, но я отчетливо почувствовала, как предательски дрожит рука, обнимающая меня.
Если я сейчас не открою глаза и не дам понять, что какой-то результат от мнимого ритуала есть, мне крышка. Маги меня убьют!
– Я тебя люблю, – произнесла я, как можно равнодушней и открыла глаза. Я была уверена, что увижу его лицо, но мой взгляд уперся в широкую грудь. Белоснежный камзол сверкал драгоценностями. Говорила мама в детстве: “Все доедай, а то не вырастешь!”. Так вот, из нас двоих маму слушал только он.
Я чувствовала, как он рукой почти обхватывает мою талию, а мой взгляд медленно поднимался к его лицу. Это все еще дракон! И это тоже дракон! И… Я ожидала увидеть все, что угодно, но не молодое лицо в обрамлении волос цвета старинного, почерневшего серебра. Холодная красота бледной кожи, темные брови поражали своей отстраненной, нечеловеческой красотой. Серо-голубые бездонные глаза с кошачьим зрачком смотрели на меня с такой жадностью, что внутри меня что-то сжалось.
Нет! Это не внутри что-то сжалось, это сжали меня с такой силой, что я чуть не похудела на пару килограммов.
– Она не доработана! – ледяным голосом произнес Магистр. – Оставьте ее еще на пару часов! И мы доставим вам ее в замок! Проявите терпение, ваше величество. Ваша кукла от вас никуда не убежит.
Последняя фраза была произнесена таким голосом, что мои ноги заныли в предвкушении переломов. Меня сгребли в охапку, закутывая в плащ, прижали к себе, вынося из зала.
– Больше ничего не бойся, – услышала я, а по моей щеке потекла чужая слеза.

Глава пятая. Детектор лжи
Я помню, как меня несли на руках, как запах чужого плаща душил, вызывая порыв раздражения. Мне хотелось скинуть его, броситься бежать, но тепло убаюкивало расстроенные нервы.
– Перенеси во дворец! – послышался голос дракона, а я скривилась, чувствуя, как сердце отторгает его изо всех сил. Если бы оно могло, то оттолкнуло бы его на другой конец мира.
– Вот спрашивается? – донесся до меня сквозь вой вьюги недовольный незнакомый мужской голос. Зубы его стучали, а язык заплетался. – На какую сосульку вы собирали войско, если разнесли все в одну драконью морду! Нет, вы, конечно, порезвились знатно, но, надеюсь, оно того стоило. Объясните мне, недалекому! Так бы сразу и сказали, ваше величество, что мы пришли сюда померзнуть! И поболеть за вас!
– Тебе сказали записывать, кто за кого болел. Где списки тех, кто болел за магов? – послышался негромкий голос дракона, в котором прозвучало что-то похожее на улыбку.
– Надеюсь, оно того стоило! – снова послышался недовольный голос.
– Больше, чем ты думаешь, – сквозь завывания вьюги слышался голос дракона. – Быстро в замок! Она замерзнет!
– Кто она? Только не говорите, что маги откупились от вас! А я-то думаю, почему вторая башня все еще на месте! – снова возмущался голос, а мой полог плаща приоткрыли. На меня смотрело обнесенное снегом лицо с заиндевелой бородкой.
– Неужели она? – задохнулся этот хронический рассадник пессимизма. – Эстер?
– Нет. Быстро в замок! – голос дракона стал угрожающим. Его рука легла мне на голову, прикрывая от бушующей вьюги.
Сквозь завывания ветра я слышала что-то похожее на протяжную, плавную и завораживающую песню. Эта мелодия пронимала вздохом наслаждения до глубины души, пробегала мурашками по телу, растекалась в душе вечным и прекрасным зовом. Если бы меня не держали на руках, я была готова броситься навстречу этой песне, чтобы раствориться в ней… Мне казалось, что в мире есть я и она. И она зовет меня по имени, ласковыми когтями царапая мою тонкую и ранимую душу.
– Троих сожрали Плачущие Снежинки! Кровищи на снегу было. Безмозглики! Поперлись на детский плач! – мрачно заметил инфицированный вирусом безграничной ненависти к миру. – Я отогнал мерзлых деток подальше! Ловкие, заразы! Нет! Ну что за дурость младенцев в снег закапывать!
Я почувствовала, как завывание ветра прекратилось. Оно почему-то все еще эхом шумело в ушах, а песня медленно перетекала в звуки гулких шагов. Меня несли ровными, уверенными шагами по какому-то гулкому помещению, пока я мысленно вычеркивала этот день из календаря черным крестиком! Рядом слышался шелест еще одних спешных шажочков, которые едва поспевали за размашистым шагом дракона.
– Вот только не говорите, что опять самозванка! – послышался тот самый надоедливый голос. – Ваше Величество! Могли бы и помедленней! Я не успеваю читать вам нотацию!
– Успокойся, – отрывисто и повелительно произнес дракон, а я почувствовала, как меня усаживают в кресло. Бедная гусеничка в моем лице мысленно послала в задницу всех присутствующих, магов и приключения, но пока что туда на разведку отправилось платье! Как же неудобно!
Плащ бережно снимали, стаскивали с моих отогревающихся прелестей, бросая на пол. Комната была белоснежной. По потолку ползла изморозь штукатурки. Точно такая же изморозь украшала стены. Люстра в виде сборища сосулек со сверкающими огоньками давала холодный неуютный свет. Жанна! Помни! Ты кукла!
– Я на правах придворного мага имею право осмотреть ее! – произнес тот самый мрачный тип. Он смотрел на меня так, словно ему уже поручили ломом и топором вырубать мне могилку в вечной мерзлоте.
Я всячески старалась не смотреть в лицо дракону, избегая его взгляда. Он стоял передо мной, заслоняя интерьер. За его спиной молча расхаживал небритый мужик в черном. Коротко стриженый брюнет закатывал глаза, вздыхал и смотрел на меня так, словно ему уже выдали стамеску, чтобы выбить мне целую поэму эпитафии.
– Платье, как в заднице было! Только не говорите, что Триумвират подсунул вам самозванку! – фыркнул небритый маг, закатывая глаза. Какой проницательный! Сразу видно, что у него есть дар предвидения. Формально он все-таки оттаял. Маг почесывал небритый побородок, с явным интересом глядя в на меня.
– Это – не самозванка. Это – магическая кукла. Химера, – жестко ответил дракон, пока маг вытаптывал за ним тропки на полу. – Это просто оболочка без души. Она не умеет чувствовать.
– Ну конечно! – воскликнул маг, глядя на меня скептически. Он прищурился, рассматривая меня так, словно по мне ползет блоха. – Конечно! Не умеет! Разрешите ее осмотреть! Правда, придется ее раздеть! Это входит в мои обязанности!
Я мельком бросила взгляд на дракона, который взглянул на мага так, словно кому-то сейчас придется двумя руками раздвинуть полномочия. Мысленно перебирая кукольный запас слов, я понимала, что приличные куклы хрипло не орут: “ Ешь желтый снег, козел!”. Мне оставалось тупо смотреть в закрытую дверь, безвольно сложив руки на коленях.
– Химера, говорите? – произнес маг, опасливо косясь на дракона. Меня заставили повернуть голову, подняли руку, прощупывая пульс. Я снова украдкой бросила взгляд на дракона, понимая, что еще один такой жест, и пульс придется измерять магу. Вряд ли результаты будут утешительные. Меня поражало, как держался дракон. От одного его взгляда белый снег превращался в желтенький.
Маг вертелся вокруг меня, пока я стоически ждала, пока он изучит недра моего уха. Правда, визуально. Не знаю, что он там искал, но что-то мне подсказывало, что зачатки интеллекта.
Задумчивый маг обходил меня со всех сторон, потирая подбородок, и я чувствовала, как по спине пробегают мурашки. А если он узнает, что я – самозванка? Мой взгляд, полный затаенной ненависти скользнул по массивной фигуре дракона. Страх наползал медленно, паническими волнами, подкатывая к горлу и сжимая его. Чем дольше молчал маг, тем страшнее мне становилось.
“Думай о чем-то отстраненном!”, – подсказывало подсознание, а я глазами пожирала золотую дверную ручку, мысленно вспоминая, сколько шурупов нужно, чтобы ее прикрутить. Ручка плыла в напряженных глазах, а маг присел рядом на корточки, с интересом заглядывая мне в глаза. Его холодная рука взяла меня за запястье, а палец уперся в вену.
– Ты самозванка? – негромко спросил он, вслушиваясь в мой пульс. – Тебя прислал Триумвират? Подготовил и прислал?
Я молчала, представляя себя Северным Ядовитым Океаном, готовым в любой момент выплеснуть яд в одно дотошное и небритое лицо.
– Я вас огорчу, ваше величество, – негромко и медленно произнес маг, поворачиваясь к дракону. Сердце быстро сообразило, что новости меня не порадуют, набирая обороты. – Но она действительно тупая кукла.
Надеюсь, они не слышали, как я едва заметно выдохнула от облегчения.
– Но, проверка еще не окончена, – усмехнулся деятельный пессимист, снова пристально глядя мне в глаза. – Если она действительно ничего не чувствует, мы это можем легко проверить!
В руке мага из маленького снежного вихря появился маленький стилет. Лезвие холодно сверкнуло, отражаясь страшным бликом в моих глазах.
– Если она действительно кукла, то… – начал маг, глядя на меня с нескрываемой издевкой. – То ничего не почувствует. Не переживайте, я залечу рану.
Стоило мне увидеть лезвие, как вместе с мятым платьем на разведку в попу отправилась и обшивка кресла. Тише! Спокойней! Дыши ровно! Никто не собирается тебя резать на ленточки! Просто не смотри на стилет!
“Как тут не смотреть?” – ужаснулось что-то внутри меня, сжимаясь в трусливый комочек Лезвие играло холодным блеском в руках мага, а он поднял мою безвольную руку.
– Нет! – послышался повелительный голос дракона, а я застыла, боясь шелохнуться. Его голос казался ровным и спокойным, но я отчетливо слышала его сбившееся дыхание. – Я сам это сделаю.
Если все в этом мире любят драконов, то я предпочту тихо ненавидеть его всю оставшуюся жизнь. А жить мне, судя по усердию мага, осталось совсем немного. Я вспомнила запах лекарств, добродушные глаза медсестры, капельку, стекающую по иголке шприца, ласковое слово “Прививочка” и мне стало дурно.
Маг молча передал стилет дракону, отойдя на несколько шагов. Его черный силуэт заслонил мне мою успокоительную дверную ручку. Дракон опустился на одно колено, а я усиленно старалась отвести панический взгляд от коварного острия. Моя рука казалась такой хрупкой и беззащитной в его руке, словно лапка замерзшего воробушка. Я мысленно готовила себя к боли, чувствуя, как пересыхают губы, сердце сходит с ума, а попа зябко ежится. Его пальцы скользили по моему обнаженному и беззащитному запястью с такой нежностью и трепетом, что безжалостное острие в его руке казалось вдвойне пугающим.
Мою руку подняли, медленно поднося ее к губам, а я решила считать себя коммунистом и до десяти! Раз. Два. Т-т-три… Че-че-че-четыре…
Прикосновение чужих губ было страшнее кинжала. Пя-пя-плять! Что ж вы творите?
“Нет! Нет! Нет!”, – испуганно лепетало сердце, когда мою руку опустили, а лезвие приблизилось к моей покрывшейся мурашками ужаса коже. Холодный металл скользил по моему предплечью. Как бы я не пыталась, я не могла отвести взгляд от грани отточенной стали, которая сейчас напьется моей кровушки. Лезвие погрузилось в мою кожу, вызывая трусливый озноб и выпуская на волю несколько капель ярко – алой крови.
Маг стоял позади дракона и смотрел на меня со странной улыбкой. Он поднял брови, а потом что-то произнес одними губами, покачав головой. “Я знаю, что ты самозванка!”, – медленно прочитала я по его губам, обмирая от накатившей внутри волны ужаса.
– Ну что ж, – усмехнулся маг, пока дракон, тяжело дыша, смотрел на меня. – Она прошла проверку. Перед вами действительно настоящая кукла. Тело без души.
Дракон обернулся, а маг тут же сделал спокойное и серьезное лицо.
– Я не слыхал о такой магии, – авторитетно произнес он, не сводя с меня черных глаз. – Это действительно кропотливая работа. Но теперь я вижу ее результат воочию! Позвольте, ваше величество!
Маг склонился надо мной, а я с каким-то облегчением смотрела, как рана на моей руке затягивается на глазах..
Кровь все еще стекала по руке каплями на подол алого платья. Дракон отошел на несколько шагов и отвернулся.
– Я знаю, что ты самозванка, – шепот мага скользнул по моей щеке, а сердце ушло в пятки. – Ничего, недолго тебе жить осталось. Я пока не стану отбирать любимую игрушку. Я хочу, чтобы ты сама прокололась. А ты проколешься.
– Я тебя люблю, – произнесла я таким голосом, словно заколачивала гвозди в крышку чужого гробика.
Маг напоследок усмехнулся. Кинжал с каплями моей крови растворился в воздухе, но озноб остался. Стоило двери закрыться, как дракон, стоящий передо мной, обессиленно рухнул на колени, задыхаясь и сжимая мои руки в своих. Он покрывал их страстными поцелуями, согревал прерывистым и жарким дыханием, до боли прижимая к своим щекам.
– Прости меня, – задыхаясь, шептал он, а его поцелуи смешивались с его слезами. – Я так давно мечтал об этом… Ее руки… Ее пальцы… Ее губы… Ее колени… И ее глаза…
Он впился губами в мой указательный палец, что-то шепча, но я не разбирала слов.
– У тебя ее глаза… – услышала я, сквозь пугающее биение собственного сердца, пронзенного ненавистью и … жалостью.

Глава шестая. Любимая игрушка
Дракон целовал мои ноги сквозь юбку, сминая ее огромными руками. Я равнодушно смотрела на дверную ручку, расплывшуюся золотым теплым бликом в ледяной комнате. По моей щеке скользили его полусогнутые пальцы, проводя нежную линию отчаяния, его дрожащие пальцы гладили мои полуоткрытые губы, едва касаясь их, словно боялся спугнуть наваждение. Золотой блик ручки дрожал перед глазами в тот момент, когда рука дракона бережно пропускала сквозь пальцы пряди моих волос, раскладывая их по моим плечам.
– Я скучал, – шепот сквозь слезы завершился тяжелым вздохом. – Это было невыносимо… Я понимаю, что ты не она… Но я так скучал по этим глазам…
Он прижимал мою руку с своим губам, а по моему запястью холодным браслетом оков стекала его слеза. Я украдкой пыталась найти хоть какие-то похожие черты: изгиб бровей, разрез глаз, скулы, и когда не находила, чувствовала, как меня переполняет ненависть и отчаяние. Мое сердце отталкивало дракона, как отдыхающий на море, зашедший по пояс в воду возле сточной трубы, брезгливо отталкивает то, что не тонет. “Не он!”, – стонало сердце, пока мою руку покрывали нежнейшими поцелуями и обволакивали задыхающимся шепотом дыхания.
Мой безвольный кулачок раскрыли, рассматривая и гладя каждый палец. Я снова украдкой перевела взгляд, видя, как на бледном лице расцветает улыбка. Дракон закрыл глаза, целуя мою раскрытую ладонь.
– Как же похожа… – выдохнул он в мою ладонь, гладя моими пальцами свою щеку и опуская голову.
Я смотрела на его темные густые, намокшие от слез ресницы, а сердце умоляло о коротких и светлых. “Как же не похож!”, – устроило истерику мое несчастное сердце, бросаясь на ребра, как бросается на пол в магазине капризный и избалованный ребенок, которому не купили игрушку. Захлебываясь истерикой и слезами, сердце кричало, билось и требовало мужа, пока другие внутренние органы изображали изумленных прохожих. “Ты уже большое! Не надо так плакать!”, – строго произнес желудок, нервно сжавшись. “Как не стыдно!”, – произнес кишечник, в котором с утра ничего не было. “Будешь плакать, тебя заберет злой дядя!”, – пригрозила печень, проверяя своих постояльцев: любимую работу, любимое начальство, свекровь, наивных и тупых клиентов “Я тут что-то нанажимал, а у меня денежку украли!”.
Мои безвольные руки развели в стороны, приподнимая в своих и улыбаясь сквозь слезы. Я искренне надеялась, что дракон наиграется мной, и забудет в каком-нибудь темном уголке.
– Безумно красива, – негромко произнес дракон, склонив голову набок и глядя на меня. Его волосы скользнули по белоснежным одеждам, рассыпаясь старинным серебром. Он задумчиво смотрел на мое лицо, поглаживая мои руки в своих.
“Ненавижу тебя!”, – фыркнуло сердце, тихо всхлипывая, пока я тащила протестующий орган на воображаемую кассу “За все в жизни нужно платить!”.
Мое лицо взяли в руки, развернув к себе. Мои нервишки уже начинали пошаливать, когда я вспоминала, оторванные кукольные ручки и ножки, разбросанные по всей комнате.
– Посмотри на меня, – улыбнулся дракон, заправляя мне волосы за ухо. – Просто посмотри…
И не подумаю! Ишь чего от куклы захотел! Но мой взгляд все равно скользнул по его лицу, ловя сверкнувшие дорожки слез и счастливую улыбку.
– Я действительно счастлив, – выдохнул дракон, положив мне руки на плечи и спуская с них пышные рукава вычурного платья. Его дыхание обжигало меня, и я снова почувствовала укол жалости, ощущая трепетные прикосновения его рук к обнаженным плечам. Он скользил по ним, словно пытался согреть… Как же он любил ее…
Меня гладили по волосам, обжигая дыханием лоб. Горячие губы прикоснулись к нему, пока руки сжимали меня, как в последний раз. Сердце кололо жалостью, пока я смотрела сквозь серебро его волос на ту самую ручку двери.
– Скажи мне, что любишь меня, – едва слышно прошептал дракон, целуя меня в макушку. Я чувствовала его дыхание в своих волосах, пока руки жадно обнимали меня, прижимая к себе с такой силой, что ни у какой куклы здоровья не хватит. Дракон стоял передо мной на коленях уже полчаса, но так и не поднялся. – Просто скажи, что любишь меня…
В этот момент я видела перед глазами взъерошенный ежик светлых волос, чувствовала запах мужского парфюма “Ядрена вошь”, который подарила маман на день рождения.
– Я люблю тебя, – негромко произнесла я, вспоминая синюю куртку, которую выбирали всем семейством. Я мысленно улыбнулась воспоминаниям. Мы выбирали куртку с такой тщательностью, что на нас уже должно было висеть десяток семейных проклятий.
– Моя куколка, – сквозь слезы улыбнулся дракон, глядя на меня своими голубыми глазами с кошачьим зрачком. Воспоминания отступили, а моих губ едва коснулись его губы. – Ты так похожа на нее… Скажи еще раз… Я прошу тебя…
– Я тебя люблю, – равнодушно произнесла я, понимая, что воспоминания снова нахлынули с новой силой. Перед глазами стояла кружка с недопитым чаем, которую убирала сегодня утром.
– Мне больше от тебя ничего не надо, – послышался голос дракона, а он тяжело вздохнул, прижав меня к себе. – Можешь, еще раз сказать?
Еще через полчаса я понимала, что скоро этой фразой буду убивать. Кукла сломалась. У нее глазик дергается…
– Я тебя люблю, – произнесла я, а глазик незаметно дернулся, подавая сигнал внешнему миру, что у меня скоро сядет батарейка.
– Еще раз, – выдохнул дракон, пока я с завистью подумала о кайзерине. Отмучилась, она.
– Я тебя люблю, – равнодушно произнесла я, а глазик снова дернулся. Меня поцеловали в щеку, благодаря за “признание”. Глаз снова дернулся, пока я пыталась взять себя в руки.
Дракон смотрел на меня очень внимательно, бережно держа мое лицо в своих руках.
– Морион! – повелительно произнес дракон, наконец-то медленно отпуская меня.
Ручка повернулась, а на пороге возникла знакомый разносчик хорошего настроения, закатывая глаза так, как не каждая девушка истерику. – У нее глаз дергается, когда она говорит: “Я тебя люблю!”. Она сломалась?
В его голосе было столько беспокойства, что я испугалась.
– Глаз дергается, когда говорит “Я тебя люблю!”? – поинтересовался маг, глядя на меня с экспертным прищуром. – Сейчас проверим! Ну-ка, скажи: “Я тебя люблю!”.
– Я тебя люблю, – как можно равнодушней повторила я, вспоминая про кукол-убийц. Я – красивая. На меня не подумают! Я смотрела в глаза магу, мысленно отрывая ему самый важный ингредиент. Мой взгляд случайно скользнул на лицо дракона, и тут я увидела такую обжигающую ревность в глазах, что по спине сверху вниз пробежали мурашки. Мне показалось, что я даже отшатнулась, чувствуя, как этот смертоносный взгляд ползет по магу, потом по мне, и тут же смягчается. Взгляд -то смягчился, а я чувствовала холодеющим “муравейником”, что добром это не кончится.
– Пока ничего не вижу, – снова прищурился маг, заглядывая мне в лицо. Да он просто издевается. Нас сейчас прикончат! Его за дело, меня за компанию. – Ну-ка, еще раз!
– Достаточно! – очень жестко произнес дракон, вставая в полный рост.
– Я подумаю, что с этим можно сделать, – снова авторитетно произнес Морион, пока я мысленно с наслаждением жарила шашлыки из него на драконьем пламени. Дракон встал позади кресла, а я почувствовала, что “муравейник” подо мной снова зашевелился.
– Ее можно купать? – повелительно спросил дракон, стоя позади меня и положив руки на мои плечи.
Какой хороший вопрос! А то через недельку дракону потребуется противогаз или респиратор! “Кукла пропала!”, – представила я крик дракона на весь дворец. “Как пропала?”, – удивляется это вечно недовольное нечто, влетая в комнату. “А ты понюхай!”, – мрачно тыкает пальцем в меня дракон.
– Я думаю, что можно, – усмехнулся маг, глядя на меня, а потом поднимая глаза. – Изволите сейчас? Позвать служанку?
– Нет. Я сам, – произнес повелительный голос за моей спиной. Мне подарили красноречивый взгляд: “Будешь должна, грязнуля!”.
– Морион! – послышался холодный и требовательный голос дракона, а маг, не успевший далеко убежать, обернулся. – Ее можно раздеть? Мне не нравится это платье!
– Можно! И даже нужно! Платье с чьего-то трупа – не самый лучшее украшение для любимой куклы, – со скрытой издевкой в голосе согласился маг, почти отойдя на безопасное расстояние.
– Ее можно кормить? – снова спросил дракон, поглаживая мои плечи. Я осторожно перевела взгляд на мага. Он поднял брови, оценивающе глядя на меня. Тоже мне, диетолог!
– Этот вопрос я еще не изучал, – смиренно он, положив руку на дверную ручку. – Я могу идти, ваше величество, великий кайзер Артмаэль?
– Можешь! – разрешил дракон, сжимая мои плечи. Он что? Думает, что я за магом побегу? Руки разжались, но мое сердце продолжало выстукивать: “Беги отсюда!”
Меня подняли на руки с такой легкостью, что я обалдела. Меня куда-то несли, открывая белоснежную дверь. Мой взгляд упал на огромную кровать, накрытую алым покрывалом, кровавой рекой, стекающим по бортам драконьего аэродрома. Мне казалось, что угол ее может снимать маленький гарем, расплачиваясь с ее владельцем по безналу.
Я покраснела, вспоминая, как еще утром начальство мне в лицо тыкало документом о том, что некий Воропаев И.И. собирается расплачиваться с банком по “безаналу”. Видимо, руководство все-таки было сторонником нестандартных отношений между банком и клиентами, раз решило, что “безанал” не подходит для будущих расчетов. Только “аналичка”, только хардкор!
На стене я увидела на огромный портрет, висевший напротив кровати. На белоснежной стене в белоснежной раме была нарисована молодая женщина с фиолетовыми глазами. Светлые волосы рассыпались роскошным водопадом по плечам, алое платье со страстными, уютными складками напоминало перевернутую розу. В руках красавицы была алая роза, и она отрешенно смотрела в видимую ей даль. Ее глаза казались полупрозрачными, а кожа фарфоровой. Возле портрета стояли каменные чаши с алыми розами. Некоторые цветы уже осыпались, багровым ковром устилая холодную и просторную комнату.
Меня поставили возле кровати, бережно спуская рукава моего платья по плечам. Платье было мне велико, поэтому держалось только на плечах. Оно с шелестом слетело вниз и растеклось кровавой лужей у ног. Я стояла на полу, чувствуя, как его руки гладят мою обнаженную спину, а губы прикасаются к груди.
– Я уже забыл, как ты прекрасна…– прошептал дракон, беря меня на руки и неся в сторону купальни. Погодите! А что кроме: “Я тебя люблю!” входит в мои обязанности куклы? Мой взгляд скользнул по кровати, а глаза против воли расширились. “Входит, входит в твои нежные обязанности!”, – сладко прошептал внутренний голос. Я незаметно сглотнула. Что-то об этом как-то не подумала!
В дверь послышался стук, а дракон молча завернул меня в покрывало, прижимая к себе.
– Ваше Величество, – донесся взволнованный женский голос. – Умоляю, простите за вторжение! Там пришел какой-то маг… Он привел девушку… Сказал, что нашел ее во льду… Девушка говорит, что она и есть кайзерина Эстер…

Глава седьмая. Звон разбитого сердца
Я застыла, понимая, что тот конец, который себе представила, бросая озадаченные и смущенные взгляды на кровать, намного предпочтительней того конца, который ждет меня, если окажется, что хозяйка конца явилась лично!
– Принеси платье, – спокойным и повелительным голосом произнес дракон, даже не повернувшись в сторону застывшей на пороге служанки. Я видела ее соломенные волосы, зеленые узкие глаза и вздернутый носик, который странно принюхивался. Служанка покорно развернулась и покинула комнату. В дверях мелькнуло ее простое белое платье без единого украшения.
– Они говорят, что у меня ледяное сердце, – задумчиво произнес дракон, обнимая меня. Его дыхание заблудилось в моей прическе, а я стояла ни жива ни мертва. “Муравейник” радовался новости больше всех, пока внутри меня прокатилась волна противной изморози.
– Может, поэтому они каждый раз пытаются его разбить? – спросил дракон, не ожидая ответа. Я не могла понять, к кому он обращается? Ко мне или к ее портрету?
За спиной послышалось шуршание и скрип двери. На кровать легло роскошное алое платье, подол которого был украшен драгоценными камнями и серебристой вышивкой. Со стороны казалось, что его посеребрила изморозь. По сравнению с тем убожеством, которое выдали мне маги в качестве реквизита, новое платье выглядело роскошно. “От Дольче Дракона” – шмыгнуло сердце, пока плащ скользил с моих плеч на пол.
– До чего же ты прекрасна, – улыбнулся дракон, покачав головой и положив руку мне на грудь. – Я не могу налюбоваться. Мне кажется, я никогда не успокоюсь…
Платье прошуршало, пока бережные пальцы застегивали каждый крючок, каждую застежку, покрывая поцелуями мою шею и обнаженную спину. Мою руку бережно приподняли, заставив сплести пальцы с его пальцами.
– Туфли, – повелительно произнес дракон, а дверь тут же открылась. Расторопная служанка спешила с чулками и туфельками. Она учтиво поставила туфли на кровать, исчезая за дверью бесшумной тенью.
– Странные люди, – произнес дракон, пока я тупо смотрела на узор барельефа. – Сегодня один, завтра второй, потом третий… Я даже не запоминаю их имена. Они так быстро меняются.
Морозец трусцой пробежал по спине, когда я представила быструю смену составов по причине “ом-ном-ном!”.
Меня усадили на кровать, обнажая мою ногу и снимая с нее старую обувь. Мою ступню держали, бережно покрывая поцелуями. Чулочек скромной гармошкой скользил вверх, а я мысленно прыснула, понимая, что впервые вижу мужчину, умеющего надевать женские чулки. И не на себя!
Я видела свое отражение в огромном зеркале, висевшем на соседней с портретом стене, а потом украдкой перевела взгляд на портрет кайзерины. Не может быть! Мы не можем быть так похожи…
Юбку подняли выше, закинув подол на мои колени, и пошире развели мои ноги. В этот момент я напряглась, понимая, что перед тем как натянуть чулок, путь его отмечают поцелуями. Поцелуи внутренней части бедра заставили меня затаить дыхание. Появилось непреодолимое желание свести ноги вместе. “Ты – кукла!”, – напомнил мне внутренний голос, и я стоически терпела каждый поцелуй, поднимающийся все выше и выше. Я чувствовала тяжелое дыхание там, где его быть не должно! Сердце начало паниковать, но выбирая между жизнью и сексом, я была не уверена, что выбираю второе!
Когда горячий поцелуй сладко впился в меня, я застыла каменным изваянием. Мурашки пробежали по коже, внутренние органы рухнули вниз, видимо, посмотреть, что там делает дракон с таким упоением. “Представь, что рядом его мама!”, – спохватился внутренний голос, пытаясь спасти мою жизнь. Мои губы снова сомкнулись, и я попыталась сделать невозмутимое лицо партизанки на допросе. Мой взгляд, отраженный в зеркале ясно выражал: “Умрем несломленными!”. Я вспоминала унылые попытки Артема сделать мне малобюджетный подарок на восьмое марта, вспоминала дырявые носки, полузадушенный голос между моих ног: “Ты там шкоро?”, преисполненный такого страдания, от которого едва ли не сбежались все сердобольные соседи, спасать несчастного мужика. “Бедненький!”, – причитали мысленные бабы, поглаживая Артема по голове. “Заставила, да! Как она могла! Это же ниже мужского достоинства!”, – возмущались мужики, обещая стучать Женевской Конвенции о правах человека о таком злостном нарушении. Все закончилось вполне предсказуемо. Открылась входная дверь: “Вы там че? Шмонькаетесь?”. Через три секунды я закидывала в машинку белье, а Артем в другом конце ванной изучал состав шампуня для волос.
Но сейчас второй чулок поднимался вслед за поцелуями, а я мысленно думала про северный ледовитый океан, вспоминала все неприятности за последнюю пятилетку, готовя себя к еще одному жадному поцелую, от которого предательски белели костяшки моих напряженных пальцев, сминающих алую розу юбки. Меня отклонили назад, придерживая рукой за талию, не зная о том, что партизанка в этот момент мысленно представляла мамочку дракона, которая шоркает старой чешуей в соседней комнате, доедая мозги окружающим.
“Хватит! Прекрати!”, – мысленно умоляла я, глядя на темные волосы с серебряным отливом, при этом стиснув зубы и пытаясь сохранить каменное выражение лица. Поцелуй продолжался, внутри что-то замирало, металось, а потом снова замирало. Как только поцелуй закончился, у меня едва не вырвался вздох облегчения.
Меня взяли на руки, вынося из комнаты. Мы шли по коридору, а я не понимала, неужели нельзя меня на пару часиков забыть в каком-нибудь темном уголочке? Буду очень благодарна!
Огромное ослепительно белоснежное помещение встретило нас тишиной. Ледяной трон, словно вмерзший в пол, показался мне нагромождением старых сосулек. Он выглядел необоснованно огромным, уродливыми и холодным настолько, что при мысли о том, что мои прелести и лед будет разделять тонкая ткань платья, я едва не заныла.
В центре зала стоял очень древний старик, сгорбленный буквой “Зю”. На нем был драный плащ, а морщинистая рука сжимала почерневший от времени посох. Рядом с дедушкой стояла фигура в алом плаще с капюшоном, сохраняя воистину королевскую осанку.
– Еще одна девушка пришла! Говорит, что она – кайзерина Эстер! – произнес хриплый голос стражника. На серебрянном нагруднике у него была двухцветная роза и два дракона. Алый и белый.
“Только не на лед!” – умоляла я, готовя “муравейник” к ледниковому периоду. Но дракон уселся на трон, посадив меня себе на руки. Он обнимал меня, как обнимают дети любимую игрушку, а я смотрела на то, как стража вводит еще одну девушку в белом плаще. Пока девица шла, капюшон слетел, обнажив белоснежные волосы и бледное лицо.
– Так! Что я пропустил? – послышались поспешные шаги, а к трону уже приближался придворный маг, потирая руки. – Ваше Величество! Я требую обозначить этот день, как день самозванок! И отмечать его со всем размахом! Все девушки переодеваются в кайзерину и штурмуют дворец. А над ними летает дракон. Кто не успел, тот замуж не выйдет! Требую назвать это Днем Разбитых Сердец!
– Успокойся, – послышался сумрачный ледяной голос дракона. В зале воцарилась тишина, которая меня почему-то пугала. Я осторожно переводила взгляд на девушку в красном, которая уже сняла капюшон, обнажив точно такие же белые волосы и бледную кожу. Две красавицы, похожие, как две капли воды, смотрели друг на друга со всем презрением. Но с куда большей ненавистью и непониманием они смотрели на меня.
– Я даю вам время подумать, стоит ли оно того, – после долгого молчания произнес дракон. И в этот момент я почувствовала, как учащается биение его сердца. Он все еще верит, что она придет? – Помните, вы всегда можете уйти. Я никого не держу. Если вы пришли сюда потому, что у вас есть долги, по приказу хозяев, по требованию родственников, из-за нужды, под угрозой жизни, по принуждению, я вас не трону, если скажете об этом прямо сейчас. Или подайте мне знак, если ваша жизнь под угрозой и вы не можете этого сделать напрямую. Я сумею вас защитить.
Мой взгляд напряженно следил за девушками, которые молчали. Меня удивляли его слова. Судя по тому, что я видела в Триумвирате “милосердие” и “дракон” дружат в основном по переписке, встречаясь крайне редко.
– Если вы сейчас же скажете мне правду, я постараюсь вам помочь. Если вы остаетесь и молчите, то пощады не будет, – повелительным голосом закончил дракон. Я чувствовала, как его просто сердце сходит с ума. Он все еще верит, что одна из них действительно окажется его любимой?
– Как я люблю этот момент! – улыбнулся маг, а в зале появились огромные хрустальные песочные часы. Только вместо песка в них были снежинки. Они летели вниз, а девушки стояли и молчали. Время шло, снег в часах кружился и падал, я слышала, как учащается пульс дракона, как его рука напрягается, а дыхание выдает скрытое напряжение. Мысль о том, что одна из них действительно может оказаться покойной кайзериной, пугала меня сильнее, чем царящая в зале тишина.
Последняя снежинка легла на небольшой сугроб, а часы стали растворяться в воздухе.
– Время вышло, – спокойно произнес дракон, но я чувствовала, как напряглись его руки и ощущала его сбившееся дыхание.
Старый скрюченный маг сделал шаг вперед, прокашлялся, глядя на кайзера, и проскрипел, нарушая тревожную тишину.
– О, великий кайзер Артмаэль, – старческий голос казался противным скрипом старой телеги. – Несколько лет назад я нашел во льду девушку. Мне удалось растопить волшебный лед, и она ожила… Простите, мои глаза уже давно не те, но все, кто видели ее, говорили мне, что она похожа на кайзерину Эстер. Девушка долго лежала в забытье, а когда пришла в себя, то стала мне рассказывать про какие-то розы на снегу, про какой-то портрет, для которого позировала. Она часто спрашивала про дворец. Я подумал, и решил, что лучше вам поговорить с ней.
– Простите, – прошептала девушка в алом плаще, прижимая руки к груди и поднимая глаза на нас. – Я действительно плохо помню… Я не помню, как оказалась во льду… Добрый человек нашел меня, спас, выходил… Я помню белую комнату с алой кроватью… Помню огромный портрет… Помню, как я сидела с розой, а меня рисовал художник. Помню, как он предлагал мне выбрать из двух роз, и я выбрала алую… Я помню, как гуляла с вами в саду… Шел снег, и вы тогда потребовали принести мне другой плащ. Вы грели мои руки….
Я чувствовала, как мое сердце делает кульбит. И точно такой же кульбит пытается повторить несчастный желудок. Девушка сейчас в точности описывает комнату, в которой я только что была! Красавица говорила, сбивалась, опускала глаза, щурилась, словно вспоминала что-то важное, а мое сердце покрывалось корочкой льда, когда руки дракона до боли сжимали мою талию. Только я знала, как он переживает. Остальным он казался спокойным и холодным.
– Закончила? – послышался не дрогнувший голос дракона. Красавица кивнула и подняла на нас глаза. Старый маг тихо покашливал за ее спиной, пока девушка заламывала руки и рассказывала про какую-то розу в горшке.
– У меня есть три вопроса. Если правильно отвечаешь только на один – умираешь. Два правильных ответа могут подарить тебе жизнь. Вопрос первый. Серебряный или багровый дракон? – в тишине произнес кайзер. В этот момент мне показалось, что он стиснул зубы, словно от боли.
Что? Какой цвет дракона? Что-то мне подсказывает, что здесь идет затяжной спор среди местного населения о цвете дракона. Половина уверена, что он серебристый. Вторая половина знает, что он красный. Просто одна половина видела его снаружи. А другая половина изнутри.
– Серебряный! – гордо произнесла красавица, опустив глаза.
– Неправильный ответ, – глухо произнес дракон, а тут волнение прошло. Он успокоился, и рука, сжимающая меня, расслабилась. Старый маг, снова прокашлялся, стоя позади своей протеже: “Простите ее, она же сказала, что не все помнит!”.
– Багровый! – воскликнула вторая красавица, а придворный маг рядом с нами прыснул: "Сложно не догадаться!".
– Правильный ответ, – снисходительно произнес дракон. Я чувствовала его дыхание на своей шее. Его рука гладила мой живот сквозь плотную ткань. Гладь, гладь, там и так диснейленд открылся! Желудок уже третий раз съезжает с американских горок с криком "Уииии!".
– Вопрос второй. Что я подарил тебе в тот день, когда ты стала моей? – с усмешкой произнес дракон, а девушки почти хором произнесли: “Ожерелье с рубинами!”.
– Правильный ответ, – спокойно произнес дракон, пока придворный маг по имени Морион, усмехался: “Мне кажется, об этом знали все слуги!”.
Девушка в белом уже выдыхала, едва не плача от счастья. Ее руки были сложены в мольбе, и она смотрела на нас фиолетовыми глазами. Девушка в алом стояла в напряжении. На ее бледном лице не было ни единой эмоции, но руки выдавали страшное волнение.
– Вопрос третий. Мои последние слова, – холодно произнес дракон, делая глубокий вдох. Он замер, напряженно сжимая меня.
– Вы сказали, что любите меня… Что я для вас дороже …, – голос красавицы в алом плаще пытался казаться уверенным, но предательски срывался.
– Вы сказали, что мне идет платье… – произнесла белая, замирая и закусывая губу.
– Нет, – резко отрезал дракон, а мимо меня пронеслась сверкающая молния. Красавица в белом превращалась в рыжую девушку с веснушками. Она еще не понимала, что происходит. И тут ей на глаза попалась собственная огненная прядь волос. Испуганные глаза смотрели на придворного мага, который пожал плечами: “Извините, я случайно!”.
– Простите, у меня мама очень больна, – заныла рыжая, сгибаясь пополам и оседая на пол. – Я пошла на обман, в надежде…
Дракон встал со мной на руках. Он бережно усадил меня на ледяной трон, спускаясь по ледяным ступеням. Я безотрывно смотрела на его широкие плечи и россыпь волос. Придворный маг взмахнул рукой, а красавица в красном превратилась в темноглазую брюнетку. Черная копна вьющихся волос рассыпалась по ее плечам, а она с ужасом и удивлением смотрела на свои руки. Старый маг испуганно попятился, а брюнетка упала на колени, умоляя пощадить ее. Она рыдала, задыхалась, а потом попыталась отползти от надвигающейся на нее фигуры.
Мое сердце вздрагивало, когда я видела, как спокойно дракон идет в ее сторону.
– Встань, – приказал он, возвышаясь над ней. Самозванка рыдала, неся что-то бессвязное про любовь, про то, что хотела сделать его счастливым… Она лепетала про то, что не хотела обманывать. Рыжая смотрела на нее во все глаза, закрыв рот руками. Она тряслась, задыхаясь от страха, а в ее глазах стояли слезы ужаса.
– Не вынуждай меня поднимать тебя силой, – мертвым голосом произнес дракон. Брюнетка выдохнула и стала подниматься на дрожащих ногах. Неужели он убьет ее? Неужели убьет?
– Смотри, что бывает с самозванками, – завороженно прошептал маг, подойдя поближе ко мне. На его небритом лице была странная улыбка, а он выдохнул, в тот момент, когда стража настигла старика – колдуна, проявившего невиданную в его возрасте прыть. Старикан включил режим Д'артаньяна сорок лет спустя, обороняясь посохом от стражников, но его быстро обезоружили, выбив из рук боевую клюку, которая полетела по полу к ступеням трона.
Брюнетка снова оседала на пол, но подоспевшая стража тут же подняла ее дрожащее тело. Ее трясло так, что она не могла стоять. Она лишь что-то шептала, с ужасом глядя в глаза дракону.
– Тебе конец, – шепотом усмехнулся придворный маг, анонсируя все варианты моего будущего. – Смотри внимательно.
Рука дракона покрывалась льдом и чешуей, а вместо ногтей на ней появились острые когти. Брюнетка закричала так пронзительно, что ее крик звоном встал в ушах, многократно отражаясь от гулких стен зала. Как ни пыталась, я не могла отвести взгляд от этой страшной картины. Тише, Жанна! Представь, что ты смотришь фильм в кинотеатре… Это – просто фильм.
Одно молниеносное движение, и пронзительный крик оборвался. Девушка умолкла и покачнулась. Стража отпустила ее, и она рухнула на пол. Но меня пугало не это. Меня пугала окровавленная рука, в которой было что-то темное, сочащееся кровью… Капли крови падали на белоснежный пол, замерзая и превращаясь в льдинки.
Я пыталась убедить себя в нереальности происходящего, но сердце предательски надрывалось, а колени заметно дрожали.
– Ты хотела разбить мне сердце. За это я разбиваю твое, – холодно бросил дракон. Стража волокла к дракону упирающегося старикана. Дед лепетал что-то про то, что его самого обманули. На пол со звоном упало сердце самозванки, разлетаясь на кусочки.
– У тебя есть десять секунд, чтобы перестать трястись. Пока кайзер идет к трону…, – прошептал маг мне на ухо. – Интересно, успеешь, или нет?
Крик старика нарушил тишину зала, а я услышала звон еще одного разбитого сердца. Если дракон сейчас подарит мне кровавую валентинку, мне тоже придется записаться в почетные доноры!
– Вышвырнуть вторую! – жестко приказал дракон. Я украдкой перевела взгляд на рыжую, которая сама упала на пол, не сводя глаз с ужасающей картины.
– У меня мамочка болеет, – отчаянно закричала рыжая, но стража взяла ее под руки и поволокла к выходу из зала. – Я не со зла… Я прошу вас…Помогите…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70891189) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.