Читать онлайн книгу «Препод 3» автора Александр Курзанцев

Препод 3
Александр Олегович Курзанцев
Препод #3
Университетский преподаватель истории внезапно очнулся в теле преподавателя магической академии.
Заканчивается второй семестр и на горизонте маячит первая магическая летняя практика. Куда она заведёт главного героя и его любимую группу А1?

Александр Курзанцев
Препод 3

© Курзанцев Александр Олегович, 2024

Глава 1
– Вольдемар!
– А?! – я вздрогнул, открывая глаза.
Оторвав голову от стола, осоловело оглядел пустую аудиторию.
– Спать дома надо! – поучительно заявила Нодерляйн, застыв в дверях, – а не в Академии.
– Стоп, – я постарался сосредоточится, – а где все?
– Все дома давно, – хмыкнула ректор, – ты на часы смотрел?
Я пошарил взглядом по стене, ища циферблат. И правда, стрелки показывали половину первого ночи.
Пробормотал, всё ещё никак не придя в себя:
– Мы же вроде подготовкой к экзаменам занимались.
– Вольдемар, Вольдемар, всё никак не успокоишься, – покачала женщина головой, – бери пример с остальных, на лекциях материал дали, на практике его отработали, всё. Дальше будьте любезны сами.
– У меня особая группа, – нахмурившись ответил я, – ты же знаешь. Классические экзаменационные тесты им сдавать может оказаться сложновато.
– И теперь ты ещё и на это тратишь своё время, вместо того, чтобы нормально отдыхать, – Сильвия покачала головой, – ты слишком многим себя нагрузил. Ты, конечно, тот ещё энтузиаст, но даже ты не сможешь охватить все направления в одиночку.
Дотянувшись до графина с водой, я жадно припал губами к носику, махом выдув с поллитра воды. Выдохнул, покосился на продолжавшую стоять над душой женщину и нехотя согласился:
– Может ты и права.
– Тебе нужен помощник, – заявила Нодерляйн.
– Нужен, – покивал я, – только где его взять? Моим-то ещё два года учится, а оболваненный стандартной системой образования мне не поможет, только навредит.
– Ну, во-первых, на стандарт не гони, – упёрла руки в бока Сильвия, – выпускаем каких надо специалистов. А во-вторых, что насчёт этих твоих товарищей? С которыми вы тут бунт, бессмысленный и беспощадный устраивали?
Я замер, обдумывая слова ректорши. А ведь действительно, тот же Ранд, бывший председателем Студсовета, показал себя куда как смышлёным парнем. Да и прочие парни и девушки от него не сильно отставали. Пожалуй, это действительно был вариант.
– Значит дашь мне адъюнкта, – я, наконец, окончательно проснулся, – ладно, но выбирать буду я сам.
* * *
Вот только Ранд, к которому я обратился первым, вынужден был мне отказать. Ему было неловко и даже немного совестно, но он видел свою дальнейшую деятельность исключительно за пределами стен Академии.
– Студенческое самоуправление, это только первый шаг, – серьёзно заметил он, – положение простых магов в обществе, вот что вызывает у меня большую обеспокоенность. Нам нужен орган в Империи занимающийся делами магов.
– Такой есть, – ответил я, но парень только саркастически хмыкнул.
– Верховный магистр и Совет магов, это сборище магической элиты, слабо представляющей как живётся слабым одарённым типа меня. Нет, нам нужна палата представителей низшего магического сословия, живущего не в высоких башнях, а на земле. Понимающая чаяния и надежды простых одарённых. Поэтому извини, вождь, – но долг меня зовёт идти дальше, не останавливаясь на достигнутом и не почивая на лаврах, как ты сам нас и учил.
Глядя в одухотворённое лицо парня, преисполненное решимости и веры в возможность изменить этот мир, я чуть не пустил скупую отеческую слезу и благословил на дальнейшие свершения. С таким настроем, тот действительно сможет многого добиться, если не свернёт шею раньше, или её не свернут.
Пошел по кандидатурам дальше, но везде меня ждало одно и тоже. Выпускающиеся мальчики и девочки, в революционном запале рвались что-то менять где-то там и оставаться в Академии не желали.
С одной стороны, даже гордость берёт, что правильные жизненные ориентиры им помог реализовать, поспособствовал, так сказать. А с другой, с кем работать-то?
В общем, к проблеме поиска помощника надо было подходить с какой-то другой стороны.
* * *
А на утро меня как ударило, ведь я же неправильно всё делаю. Сам талдычил про право выбора, и сам же его им не предоставил, поэтому, вскоре, на дверях аудиторий появились одинаковые записки следующего содержания: – “Выпускник, если тебя увлекает чистая наука, ты жаждешь открытий и мечтаешь прославить своё имя в истории, то приходи после занятий в аудиторию двести семь, где ты сможешь примерить кресло адъюнкта профессора Локариса. Тебя ждут: участие в чрезвычайно увлекательном маго-исследовательском процессе, обширнейшая маго-практическая база и море возможностей для собственных экспериментов. Выбирай, а то проиграешь!”.
Ниже мелким шрифтом было приписано: – “Также возлагается контроль за работой учебных групп и иная хозяйственно-бытовая деятельность”.
– И к чему это, – “Выбирай, а то проиграешь?” – хмуро спросила Сильвия, застав меня любующимся делом рук своих.
– Поверь мне, – многозначительно прищурился я, – фраза реально работает.
Прознав про должность помощника, меня, прямо на занятиях, атаковала добрая половина группы, но пришлось напомнить, что им ещё два года прилежно грызть гранит магии, прежде чем будет можно задуматься о месте адъюнкта. Садились на место они недовольными, причём, в основном девушки. Они ещё и попытались наехать на парочку изъявивших желание вместе с ними парней, но я сразу пресёк подобные поползновения, громко заявив, что мальчик, девочка, мне разницы нет.
Опять восприняли как-то не так, дружно покраснев.
В общем, вечера я еле дождался и, кое как выпроводив группу, принялся ждать кандидатов в помощники.
Когда в дверь осторожно постучались, я громко крикнул:
– Войдите, – и с ожиданием уставился на вход.
Первой оказалась улыбчивая пышногрудая блондинка, расстегнувшая верх мантии и то что под ней на такую глубину, что мне почти не осталось простора для фантазии.
– Э-э… – слегка окосел я, но затем встряхнулся и показал на стул сбоку стола, – присаживайтесь.
– Конечно, профессор.
И она села, но так, что её грудь, целиком, практически, легла на столешницу.
– Ваше имя?
– Вареника Рот.
Я прокашлялся, слегка сипло спросил:
– И, э-э, вы, значит, хотите на должность адъюнкта.
– Всегда мечтала, профессор, – облизнула губы выпускница.
– Даже так… – я промокнул платком резко вспотевший лоб, – ну что ж, тогда, наверное надо вас проверить.
– Я готова профессор, – ответила та, выпятив грудь ещё больше, хотя куда уж больше то?!
– Загадка, – я попытался отвлечься от груди студентки, уведя взгляд в сторону, – перед вами три двери, вы должны зайти в одну из них. За первой поджидает профессиональный убийца, за второй голодный лев, который не ел целый год, а за третьей бушует сильнейший пожар. В какую дверь нужно войти чтобы выжить?
– Конечно в первую, профессор, – студентка показала на себя, – на такую красоту ни у одного убийцы не поднимется рука.
– Зато поднимется что-то другое, – пробормотал я. Кашлянул, показал на аудиторию, – присядьте где-нибудь пока.
– Следующий!
Вторым был парень, высокий брюнет смотревший на меня с ясно читающимся превосходством во взгляде, что, не дожидаясь разрешения, сел и по-хозяйски облокотился на мой стол.
– Парас Ступан, – сходу заявил он мне, – лучший в группе, староста, обладаю самым большим резервом маны на потоке!
– И самомнением, – буркнул я, – ладно Парас, загадка, перед вами три двери…
Я быстренько накидал ему условия те же, что и для Вареники.
Ответ не заставил себя долго ждать.
– Конечно в третью, – ни секунды не сомневаясь, ответил тот, – я прекрасно управляюсь с огненной стихией и легко справлюсь с пожаром.
– Ну да, действительно, и как я сразу не подумал, – я показал в аудиторию, – присаживайтесь Парас.
– Следующий.
Появился ещё один кандидат, затем ещё, я, для разнообразия, начал задавать другие загадки, но ни один так и не смог поразить меня интеллектом. В основном или гонором пытались, если парни, или своими женскими прелестями, если девушки. Большая часть кандидаток, почему-то, работу помощницы воспринимала исключительно в ключе половых отношений с перспективой выйти замуж. Неженатый и достаточно молодой профессор казался им выгодной партией.
Свинью, в общем-то, я сам себе подложил. Про эти гранты на исследования, что я выбил в магистрате, ходили какие-то дикие слухи. А если насчёт суммы и не привирали, то считали, почему-то, что я её всю, целиком, складываю себе в карман.
Вот и полезли охотницы на мнимое богатство из всех щелей.
Так прошёл первый день, затем второй, наступил третий, а я всё не мог найти достойных. Едва завидя на пороге декольте, выгонял тут же, парней, за фразу, – “я лучший…”, не дослушав, тоже. Хотелось даже взять что-то тяжёлое и начинать бить по голове.
Совсем отчаявшись, досиживая вечер, когда уже и кандидатов-то не было, я практически решил, что придётся как-то два года выдюжить в одиночку, как вдруг, в дверь снова постучали.
– Свободно, – со вздохом крикнул я.
Поджав губы, с некоторым скепсисом уставился на вход, дожидаясь появления визитёра, гадая, кто появится в этот раз.
– Здравствуйте, я по объявлению.
На пороге появилась девушка и нерешительно замерла.
“Без макияжа, – машинально отметил я, взглянув той в лицо, – и грудь закрыта”.
Круглые, достаточно крупные очки, волосы стянутые в пучок, чем больше я её разглядывал, тем больше находил отличий от предыдущих соискательниц.
“Неужели в этот раз повезёт”?
– Да, конечно, конечно, – я засуетился, расчищая место, сел ровнее, показал на стул сбоку, – присаживайтесь. Как вас звать?
– Ланика Сильф, профессор, – та поправила застёгнутую на все пуговицы мантию, осторожно умостилась на стуле.
Манеры, речь, то как она себя вела, тоже разительно отличали её от предыдущих кандидаток и у меня затеплилась робкая надежда, что может не всё потеряно.
– Так, Ланика, – я сцепил руки перед собой в замок, посмотрел на девушку, – что написано в объявлении, всё соответствует действительности. Мне нужен именно помощник, а не, кхым, партнёрша для плотских утех.
– Я надеялась на это, – ответила та, спохватилась, мило покраснев, – на то что помощник, а не что для утех.
– Отлично, – я приободрился, – тогда загадка, перед вами три двери…
Выслушав меня, она пару секунд задумчиво поморщила лобик, а затем радостно улыбнулась:
– Ну это легко.
– Да? – со скепсисом переспросил я.
– Конечно. Идти нужно в среднюю дверь. Лев который не ел целый год, давно мёртв.
– Неплохо, – скепсис из моего голоса пропал, – а давайте-ка вот.
Я на листке поставил девять точек, чтобы они образовывали квадрат, три ряда и три столбца по три точки в каждом, предложил:
– Соедините все эти точки четырьмя прямыми линиями, не отрывая пера от бумаги. Чтобы начало каждой следующей линий было в конце предыдущей, – пояснил я, на всякий случай, если она не поймёт, что значит, – не отрывая от бумаги.
Та пододвинула листочек к себе, нависла над ним, подперев рукой подбородок, неуверенно провела первую линию, соединив горизонтально три верхних точки, остановилась.
– Вы можете попробовать несколько раз, разные варианты, – произнёс, внимательно следя за её действиями, – я не требую делать всё правильно с первой попытки.
Она кивнула, затем повела линию вниз, а потом, по диагонали, через центр и снова замерла, глядя на оставшиеся три точки. Последней линией их было никак не соединить.
Задачка, даже для земной молодёжи была не самой лёгкой, несмотря на кажущуюся простоту, что уж говорить про местных, но она выявляла способность мыслить шире каких-то заданных рамок, а это для меня было одним из ключевых требований к кандидату. Узость мышления не порок, но не в работе предполагающей некоторый элемент творчества.
Уже самостоятельно Ланика поставила ещё девять точек и попыталась соединить их по другому, и вновь, одна точка осталась отдельно. Она попробовала снова, но и в третий раз успеха не добилась, после чего, отложив перо откинулась на стуле назад, разглядывая листок чуть издали.
Вот на этом моменте, особо упорные, кто не отсеивался раньше, уверенно заявляли, что задание выполнить невозможно и гордые своей, казалось бы, догадкой, с нетерпением ждали от меня подтверждения. Считая это чем-то типа теста с заведомо невыполнимыми условиями. Приходилось их разочаровывать и отправлять восвояси.
Сильф, по крайней мере, объявлять про невозможность не торопилась.
Внезапно, с подозрением на меня взглянув, она тихонько уточнила:
– А линию можно уводить за пределы точек?
Вот это был уже правильный вопрос.
Я кивнул:
– Конечно, условие только одно, это должны быть четыре прямые линии, идущие из одной в другую. В остальном вы вольны чертить их как угодно.
Она кивнула, вновь провела линию по трём верхним точкам, а затем, замерев на мгновение в нерешительности, провела её дальше. Затем, по диагонали вниз, снова выйдя за точки, следом вертикальная снизу вверх и снова диагональ, только уже через центр.
– Ура! – бросив перо, девушка, от переизбытка чувств, даже захлопала в ладоши, – у меня получилось!
– Умница, – улыбнулся я, – вы большой молодец, никто до вас эту задачу решить не смог.
Мы поговорили ещё, уже не решая загадки, а просто бегло пробежавшись по темам, определяя, где какие пробелы, чтобы я мог составить программу доп. подготовки.
Но, в целом, Ланика произвела на меня весьма неплохое впечатление своим умом и сообразительностью.
– Хорошо, – принял я, наконец, решение, – вы мне подходите. Я подам ректору ходатайство о назначении вас моим адъюнктом сразу по получении диплома мага. Да, по вопросам, что я озвучил, подготовку начинайте уже сейчас. Я понимаю что это тяжело совместить с подготовкой к итоговым экзаменам, но, скажем так, это будет ещё один тест на вашу профпригодность.
– Я всё сделаю, профессор, – взглянула та мне в глаза.
А затем, прижав руки к груди она вновь переспросила:
– Значит вы точно хотите меня взять к себе?
– Точнее не бывает, но сильно не радуйтесь, работы вам предстоит много, отдыхать на такой должности не получится, – подтвердил я.
– Я готова! – радостно закивала та, – спасибо, профессор, спасибо, спасибо!
Было непривычно видеть такой энтузиазм, но я улыбнулся в ответ:
– Пожалуйста, Ланика. А теперь идите и без диплома мага не возвращайтесь.
Та радостная тут же убежала, а я принялся складывать бумаги в портфель. Пора было тоже направляться в сторону дома.
Напоследок, я прошелся по аудиториям и снял мои объявления, больше в них не было нужды.
За этим занятием меня и застала Сильвия.
– Ну как, выбрал себе помощника? – спросила она меня, остановившись рядом и скрестив руки под грудью.
– Помощницу, – поправил я, кивнув, – да, выбрал.
– Значит я выиграла, так и знала, что ты девчонку выберешь.
Что послышалось в голосе женщины, что-то странное, доселе мною не слышимое. Я удивлённо посмотрел на Нодерляйн, что буравила меня прищуренным взглядом.
– Ты что, ревнуешь? – удивлённо переспросил я.
– С чего вдруг, – фыркнула та, – просто в очередной раз поняла, что вы мужики все одинаковы, когда есть возможность залезть очередной бабе под юбку, обязательно этим воспользуетесь. Видела я твоих кандидаток, одна краше другой. Чего долго так выбирал? Сиськи побольше хотел или жопу?
А вот это уже было чересчур. Как минимум за гранью тех отношений, что были между нами. И почему я решил, что возможен секс без обязательств, который не повредит рабочим отношениям? В который раз на одни и те же грабли натыкаюсь.
Я подошел почти вплотную, заглянул Сильвии в глаза.
– Во-первых, не надо тут на меня предъявлять какие-то права. Я ничей-то, я свой собственный и точка. Во-вторых, никаких отношений кроме рабочих я с помощницей не планирую, как, кстати, и с тобой больше. А в третьих, я выбрал не самую грудастую и жопастую, а самую умную. Кстати, весьма скромная девушка и на меня как на ходячий джекпот не смотрела.
Некоторое время Нодерляйн мною сказанное переваривала молча, затем хмуро произнесла:
– Ладно, будем считать, что поверила. Как её хоть звать?
– Ланика Сильф, – ответил я.
– Кто-о!?
На шаг от меня отодвинувшись, Сильвия изумённо округлила глаза.
– И ты решил её сделать адъюнктом?
– А что, – нахмурился я, – с ней что-то не так?
– Всё не так. Вольдемар, не говори, что ты не слышал про Сильфов.
– Не слышал, – ответил я, – я в Империи четвёртый год всего, забыла? Да и что я должен был про них слышать? Фамилия как фамилия, даже не дворянская.
– Это сейчас, а когда-то она называлась, – Ар-Сильф и принадлежала великому герцогу, двоюродному брату императора. Он поднял мятеж, решив узурпировать трон, но был разбит и пленён. Это если вкратце. Император был милостив и пощадил и своего брата и его семью, но, в назидание, лишил титулов, земель и всех владений. Ни оставив ни единого слуги и запретив указом слуг иметь, а также занимать любые государственные должности как ему, так и любым его потомкам.
– Формально, Академия не зависит от Империи, – подумав, ответил я, – и адъюнкт это не государственная должность.
– Формально, – женщина покачала головой, – но ты и сам знаешь, как оно на самом деле. Если там, наверху, узнают, могут и по шапке надавать.
Но тут уже закусился я сам. Терять с таким трудом найденную помощницу не хотелось.
– Значит так, будут наезжать, посылай всех ко мне, – решительно произнёс я, – а я уж сам их дальше пошлю.
Тут нас прервали.
Из-за угла вырулила Рагырда, собственной персоной, уже переодевшаяся из своей любимой брони в длинный махровый халат с двумя бутылками вина крепко зажатыми в ладонях.
– Ну ты где застряла, подруга!? – недовольно гаркнула понтийка, но увидев, что та не одна, рефлекторно попыталась спрятать бутылки за спину.
Впрочем, увидев, что это я, расслабилась и скрывать бухло не стала.
– Да вот, обсуждали его кандидатку в помощницу, – язвительно ответила Сильвия.
– Выиграла всё таки, – поджала губы проректорша, добавила, уже мне, – какой ты предсказуемый, Вольдемар, я надеялась, что ты поступишь более оригинально, чем любой другой мужик на твоём месте.
– О-о, подруга, тут ты не права. Соригинальничал он куда там нам всем, – уперев руки в бока выдала Нодерляйн, – этот нехороший профессор не нашел ничего лучше, чем взять к себе девчонку Сильфов.
– Гы, оригинально, – хмыкнула Рагырда, правда, не выказав особого удивления или возмущения.
Сильвия нахмурилась.
– Ты что, забыла, кто это такая? Помнишь указание?
– Помню, – кивнула понтийка, показала глазами на меня, – а он, что сказал?
– Чтобы всех кто будет наезжать, – вот именно так и выразился, посылала к нему, а он уже, – женщина язвительно улыбнулась, – пошлёт их дальше. Представляешь, какой герой!
– Ну, так-то герой, – пожала плечами Рагырда, – может и пошлёт. Его дело. Ты, давай, сильно не парься, пошли выпьем уже. Кстати, Вольдемар, присоединяйся.
– Я что-то не поняла, – ректор начала закипать, – ты что, на его стороне?
– На твоей я стороне, на твоей, – подойдя, приобняла за плечо подругу понтийка, – но Вольдемар у нас мальчик взрослый, пусть сам и разбирается. И тебе головной боли меньше.
– Присоединиться? – задумчиво повторил я.
– Как раз отметишь выбор помощницы, – широко улыбнулась Рагырда.
– Ну, если только так.
И я пошел вместе с ними отмечать.
* * *
– Ничего на свете лучше нету, чем стрельнуть у друга сигарету. Пусть бычками брезгуют придурки, нам любые дороги оку-урки, – напевал я, двигаясь лёгким зигзагом в сторону дома.
– Мой господин в хорошем настроении?
Ясула материализовалась за моим плечом так неожиданно, что я сбился с куплета, споткнулся и чуть не упал. Но тут же заботливо был подхвачен под руку и поставлен на место.
Если хорошее настроение и было, то оно мгновенно пропало. Я посмотрел на женщину, что так нежно и одновременно крепко меня держала и подумал, что в этом вся её суть. Кулак в бархатной перчатке. Гладит мягко, но бьёт больно.
Она была так убедительна в своей искренности, что я не мог избавиться от подозрений, что это тоже игра. Очередная роль. Как роль примерной жены и матери, которую она изображала двадцать лет. Нет, не стоит забывать, кто она на самом деле и почему здесь.
– Да так, – подумав, ответил я, – вот, помощницу себе подобрал.
– Это правильно, – прижалась ко мне сильней Ясула, – ты слишком много времени проводишь в своей Академии, я скучаю. Да и опасно вот так гулять одному по ночному городу.
– Ну, во-первых, меня каждая собака тут знает, – с кислой миной ответил я, – а во-вторых, я же знаю, что ты всегда где-то рядом.
– И готова защитить моего господина, – хитро улыбнулась та.
– Один только вопрос, – я вздохнул, – как ты свои ночные отлучки объясняешь детям?
– Переживаешь за конспирацию? – приподняла иронично бровь женщина, – не бойся, они знают, что мама занята решая все те проблемы, что остались после смерти отца. А проблем много.
– Понятно.
Я, конечно, не за конспирацию переживал. Каждый раз глядя на Авсана, с потерянным видом сидевшего на занятиях, меня гложило острое чувство вины. В конечно счёте, череда случайностей приведших к этой трагедии началась именно с меня. С моего появления здесь. И пусть это была вина лишь косвенно, но мучился я её не меньше. Но любое действие было явно хуже бездействия. Прямо как в шахматах, – цугцванг, когда любой следующий ход только усложняет твою позицию на доске. Поэтому я молчал и мучался, мучался и молчал.
– Я бы ещё выпил, – произнёс я, глядя в темноту улицы, – где-нибудь ещё можем найти бутылку вина?
– Конечно. И даже не одну. Знаю я пару мест, где не задают лишних вопросов и не смотрят клиентам в лицо, – Ясула заговорщически подмигнула и мягко потянула за собой.

Глава 2
– Графиня, – глава Имперской канцелярии граф Вертер поднял голову, откладывая очередное письмо, и взглянул на склонившуюся перед его столом в поклоне женщину, – рад, что приехали так быстро.
Бессменный руководитель вот уже двадцать лет, граф был высоким и сухощавым мужчиной неопределённого возраста, застывшим между сорока и шестьюдесятью. Полностью лысый, с гладкой как шар, блестящей, словно отполированной, головой. Это бы могло стать поводом для шуток, но у рискнувших подобным, тут же в жизни возникала чёрная полоса, буквально во всех начинаниях, и после пары разорившихся и потерявших имения дворян, смельчаков больше не находилось.
Одет он был в достаточно простой чёрный мундир, расшитый чёрным же галуном с двумя рядами золочёных пуговиц, а из украшений имел только крупную печатку с императорским гербом, на безымянном пальце левой руки.
Вдова Честер распрямилась, обворожительно улыбнулась и почтительно заметила:
– А как иначе, ведь только волею вашей и не испытываю ни в чём нужды.
– Не прибедняйтесь, графиня, – граф встал, отодвигая с скрипом массивный стул, подошел, подхватил ладонь женщины, отводя к паре больших, обитых красным бархатом, кресел, – вы ценный сотрудник и ни единожды доказывали свою полезность. Всё вложенное в вас вы отрабатываете с лихвой. Анкарн сложный участок, как и находящаяся там Академия. Вряд ли кто-то бы справлялся лучше вас.
– Ох, граф, – женщина порозовела и, достав веер принялась им обмахиваться, – похвала из ваших уст дороже золота.
– И, как и благородный металл, полностью вами заслужена. Но вернёмся к делам насущным, – граф мгновенно стал серьёзным, переходя на деловой тон, – что там по последним событиям в Академии? Слухи о появлении лича достоверны?
– Абсолютно, – кивнула Злотана, – информация от нескольких независимых источников. К тому же, как вы знаете, мой сын сам студент Академии и многое видел своими собственными глазами.
– Тревожный звонок, – качнул головой граф, – личей не видели с самого Катаклизма. То, что его смогли уничтожить, большое везение. Я разговаривал с многими магистрами, но как убивать подобную тварь ни один толком сказать не смог, слишком мало о них известно, да и мы, честно сказать, активно подобные знания ограничивали.
– Не думаю, что это было везение, – осторожно заметила графиня Честер, заставив главу канцелярии нахмуриться.
– Почему вы так считаете?
– Потому что я неплохо изучила личность того, кто этот подвиг совершил, – ответила женщина, – помните, я докладывала про прошлогоднее нашествие нежити?
– Снова он? – приподнял бровь граф, – этот, как его, профессор Локарис?
– Да, – склонила голову, графиня, – именно Вольдемар оба раза смог уничтожить появившуюся нежить.
От мужчины не укрылись изменившиеся нотки в голосе графини Честер и он уточнил:
– Вы, я так понимаю, смогли завести с ним более близкое знакомство?
– Да, – вновь кивнула, женщина, – правда, это вышло случайно, ещё до всех событий.
Граф улыбнулся:
– Неужели кто-то смог заинтересовать нашу неприступную леди Честер? Я поражён даже больше чем его победами над порождениями Тьмы. Надеюсь, только, что вы не перейдёте границ, которые будут мешать вашей работе.
– Конечно же нет, – Злотана взглянула в глаза графа, – я не даю этому увлечению вскружить себе голову, хотя признаюсь, на миг я была очень близка к тому, чтобы поступиться принципами. Вольдемар весьма необычен, загадочен и искусен в любви. От него очень легко потерять голову. Мне стоило больших усилий удержаться.
– Даже так? – задумчиво хмыкнул граф.
Замолчал, что-то обдумывая. Затем позвонил в колокольчик, вызывая слугу.
– Чай по-понтийски, для меня и моей гостьи, – распорядился он.
Дождавшись напитка, чуть пригубил, затем, отставив чашку, произнёс:
– А вы уверены, что ваша встреча произошла случайно?
– Почти уверена, – вдумчиво ответила графиня, – специально такое подстроить…
– А как всё-таки она произошла? – прищурился глава Канцелярии.
– Ох, – улыбнулась женщина, – это было забавно. Было поздно, я возвращалась со встречи с одним из своих информаторов, и тут заметила голого, бегущего по улице человека. А когда он обернулся, разглядела на шее амулет преподавателя Академии. Остановилась, предложила подвезти. Уже в карете мы разговорились. Он был так забавен в попытках держать лицо, будто совсем ничего необычного в том, что он голый едет с дамой в одной карете. Это меня тогда и зацепило. Другой бы умер от стыда, чем в таком виде предстать перед дворянкой, а он только отшучивался.
– Вот значит как, – потёр подбородок граф, – занятно, занятно. Но вернёмся к вопросу везения. Почему вы считаете, что это не случайно?
– Потому что, как-то слишком всё совпало, – Злотана опустила взгляд, углубляясь в воспоминания, – его появление в Академии и эти случаи.
– Считаете, что он с ними связан?
– И да, и нет. Вернее, мне кажется, что он, каким-то образом знал, что это будет. А может и не он знал. Тар мне рассказывал, что видел сам, информация не подтверждённая, но я склонна сыну верить. Вольдемар, для убийства лича, призвал Воина, понтийским ритуалом.
– И Воин пришёл? – удивлению графа не было предела.
Злотана кивнула.
– К магу? – ещё более удивлённо переспросил мужчина.
– Да, при всей его известной нелюбви к ним. И Воин дал ему силы, а также превратил в меч кинжал, напитав его своей силой. А Вольдемар потом объявил, что он какой-то святой паладин, – божественный воин, призванный нести божественную кару.
Граф замер, обдумывая услышанное. Потянулся к бутылке коньяка, но не стал подливать его в чай, а рассеянно хлебнул прямо из горлышка.
– А ещё, все в один голос говорят, что он изменился. Ровно после того, как неудачным экспериментом ему отрезало руки, буквально за пару месяцев до первого появления нежити. Что стал совсем другим человеком. Ещё и забыл всё, что пришлось зельем восстановления памяти поить.
Глава Канцелярии, поджал губы, поёрзал немного в кресле, понимая, что столкнулся с чем-то необычным. Положительно, чем больше было об этом профессоре информации, тем сложнее было разобраться в его личности.
– А что если, – тут он пристально взглянул на графиню, – если он действительно не тот кем был? Как он себя назвал, – божественный воин? Паладин. А что если он действительно не тот Вольдемар, что был раньше? Что если Воин его изменил? Что мы, в сущности, знаем, о божественных силах и их возможностях?
– Думаете, он божественный аватар? – с лёгкой тревогой и волнением переспросила графиня.
– Нет, иначе ему бы не нужно было призывать Воина ритуалом. Но то, что внутри него сидит иная сущность напрямую связанная с Богом Войны, этого исключать нельзя.
– И что делать мне? – прижала ладони к груди женщина.
– Продолжать наблюдать, не мешать, постараться закрепить доверительные отношения. Если наши догадки верны, с подобной сущностью лучше дружить. Тем более, он, вроде как, на нашей стороне.
– Поняла, – кивнула Злотана.
– А в идеале, привязать его к Империи ещё сильнее, – пристально взглянул мужчина на собеседницу, – как я понял, ничто человеческое ему не чуждо и вам он пришёлся по душе.
– Предлагаете мне выйти за него замуж? – приподняла бровь графиня, сразу догадавшись, на что намекает глава Канцелярии.
– Всё верно, – кивнул тот, – семья, вот самый сильный якорь для любого человека, а кем бы он ни был внутри, телом он человек.
– Но он безродный сирота из Утсволса, что скажет о подобном мезальянсе свет? Это ударит по моей репутации и на долгие годы станет излюбленной темой для салонных пересуд. Впрочем, – тут женщина на секунду задумалась, – ходили слухи, что он рождённый в тайне сын понтийского князя.
– Ах, моя дорогая, – снисходительно отмахнулся граф, – не повторяйте досужий вздор. Я видел полукровок, всегда есть чёткие визуальные отличия от обычного человека. Вы видели его без одежды. Заметили хоть что-то понтийское в нём?
Злотана вынуждена была признать, что ничего такого там не увидела.
– Разве что, – она немного покраснела, – размер… ну, там.
– Но не форма, я так понимаю, – хмыкнул граф.
– Да, форма там вполне классическая, – покраснела женщина ещё сильней.
– Вот и ответ на вопрос. Нет, слухи о его тайном родстве с понтийской знатью, скорее всего попытка скрыть истину за потоком дезинформации. Нагнать туману, чтобы правду было ещё сложнее найти. А по поводу титула, надо подумать, посмотреть дворянские книги, возможно найдётся угасший род с открытым правом наследования…
– Постойте! – перебила мужчину графиня, тут же осеклась глядя в его слегка удивлённые глаза и потупилась, – простите, ваше сиятельство.
– Договаривайте уж, – милостиво кивнул тот.
– У нас тут недавно скоропостижно скончался барон Марнгаузе, не оставив наследников, – сообщила Злотана, – без родни и семьи. Поместье с родовыми землями давно спустил, остался только дом в Старом городе. Порядком обветшалый. Не дом, в общем, а развалюха. Но главное, титул.
– Да-да, – хитро прищурился глава Канцелярии, – титул, а дом совсем ни при чём?
Женщина вновь покраснела, опустив взгляд, произнесла с некоторым смущением:
– Вас не проведёшь. Да, я на него посматриваю. Очень выгодное расположение, всё-таки, Старый город, это Старый город. Ценен не сам дом, а место под ним. Что если его оформить Вольдемару вместе с титулом в качестве благодарности за заслуги перед Империей?
– И через последующую женитьбу, домом завладеть. А выкупить не хотите?
– Бесполезно, – поджала губки графиня, – на аукцион собрались все торгаши Нового города. Спят и видят переехать внутрь городских стен. Мне по секрету уже такие суммы озвучивают, что готовы выложить за дом, что никаких сбережений бедной графской вдовы не хватит. А тут такая возможность.
Хм, – задумался граф, – с бароном это удачно выходит, да, но вот с домом… Нет, о заслугах объявлять опасно. Обязательно начнут выяснять, узнают про лича. Слухи-слухами, но награда это официальное подтверждение. Возникнет страх, паника, повылезут, как грибы после дождя, всевозможные сумасшедшие, возвещать пришествие судного дня. Особо впечатлительные побегут на корабли, думая, что на другом конце Яола их ждёт спасение. Купцы взвинтят цены, поползёт вверх преступность. Стража перестанет справляться, придётся отвлекать часть легионов на внутренние проблемы. Это неизбежно ослабит наши границы и Протекторат может воспользоваться ситуацией, воодушевлённый известием о появлении древней нежити. А это война, рухнувшая экономика, повсеместный голод, разруха и смерть…
Граф замолчал, глядя в пустоту.
Впечатлённая нарисованной картинкой, графиня охнула:
– И это всё из-за дома?
– Ну, это, конечно, самый худший вариант, – заметил глава Канцелярии, – если нам совсем не повезёт, но мы должны готовиться именно к нему. Так что нет, обойдёмся без увековечивания этого подвига.
– И что делать?
– Да, в общем-то, ничего особенного, – улыбнулся граф, – думаю мы найдём в Канцелярии бумагу, в которой барон признаёт Вольдемара Локариса своим наследником. Барон, я думаю, возражать не будет. Так что будет теперь ваш Вольдемар, теперь бароном Локарис-Марнгаузе, со всем причитающимся ему наследством.
– Спасибо, ваша светлость, – Злотана склонилась в глубоком поклоне.
– Считайте это авансом за будущие результаты.
* * *
– Какой ещё барон?!
– Барон Марнгаузе, – терпеливо повторил работник магистрата, – вот, распишитесь в принятии наследственного титула.
Я машинально черканул в придвинутом ко мне листе, так до конца не понимая, что происходит.
Меня выдернули прямо посреди занятий, ничего не объяснив и потребовали явится в магистрат по неотложной надобности. На мой недоумённый взгляд, Сильвия только пожала плечами, сама будучи не в курсе происходящего. И вот, уже там, меня огорошили сообщением, что я, теперь, оказывается, какой-то барон.
Невозмутимый чиновник, слегка присыпал чернила песочком, затем подул, после чего убрал лист в папку, а мне выдал свёрнутый трубочкой пергамент.
– Ваша грамота, подтверждающая титул. Поздравляю, барон Локарис-Марнгаузе.
Я пожал протянутую руку, всё ещё находясь в тягостном недоумении. Оно и в целом, со всей моей загрузкой, информация туго доходила, а тут ещё и не пойми откуда взявшееся баронство.
Выйдя на крыльцо магистрата, я задумчиво посмотрел на свиток в руке, затем, прищурившись, на солнце. Был полдень, а значит между занятиями наступил часовой перерыв и спешить в Академию обратно, необходимости уже не было.
– Ах да, господин барон, – из дверей, следом за мной, выбежал всё тот же чиновник, протянул мне увесистую связку ключей на витом металлическом кольце, – ключи от вашей резиденции.
– Какой резиденции?
– Ну как же. Наследство ваше, баронское. Трёхэтажный особняк, в Старом городе. Единорогов проход девять.
– Какой-какой проход?
– Единорогов, – любезно повторил клерк, – по легенде, при закладке города, именно там появился единорог и прошел триста метров, прежде чем вновь исчезнуть. По его следам и была проложена первая улица города, на которой стоит ваш особняк. На этой улице живут самые старейшие рода Анкарна, к которым относился и род барона Марнгаузе, к которому вы, согласно завещания, теперь также относитесь. Очень рад, что этот славный и древний род не прервался и особняк по прежнему имеет хозяина. В ином случае, нам бы пришлось выставить его на аукцион.
– Аукцион принёс бы много денег в казну магистрата, – заметил я.
– Род Марнгаузе, как и его резиденция, это часть истории города, – строго заметил тот, уже разворачиваясь, чтобы уйти, – это куда важнее денег.
– Во дела, – пробормотал я, глядя вслед скрывающемуся в дверях мужчине, – чиновник и думающий об истории, а не о деньгах, удивительно.
Опять перевёл взгляд на свиток и кольцо с ключами, но меня снова отвлекли.
– Вольдемар, какими судьбами!? – услышал я слова сказанные таким знакомым голосом.
Рядом с крыльцом, со скрипом остановилась чёрная графская карета и графиня Честер с улыбкой выглянула из неё, приоткрыв дверцу.
Я заулыбался в ответ. Пожалуй, к этой женщине, из всех моих знакомых, я испытывал самые тёплые чувства. Не в последнюю очередь за её готовность помочь. Уже и не упомнить, сколько раз она меня выручала.
Вот за эту мысль я и ухватился, потому, что некоторая помощь мне как раз и нужна была, чтобы разобраться с этим титулом и наследством.
Поспешно сбежав по ступеням, я остановился подле кареты, чмокнул подставленную ручку и с чувством произнёс:
– Графиня, вас мне послало само провидение!
– Возможно, возможно, – довольно стрельнула глазками женщина.
Нырнула обратно, в глубь кареты.
– Вольдемар, не стойте, садитесь и рассказывайте, что у вас стряслось.
Взобравшись внутрь, я плюхнулся на сиденье, помотал очумелой головой, а затем протянул Злотане оба предмета.
– Вот, прочтите, так будет проще, потому, что я и сам до конца не понимаю.
Та приняла пергамент из моих рук, развернула и принялась читать. По мере чтения брови её поднимались всё выше и выше, пока, наконец, она не взглянула на меня со смесью удивления и восхищения.
– Вольдемар, вернее, господин барон, позвольте вас поздравить. К тому же род Марнгаузе…
– Да-да, – покивал я, – меня уже просветили, что это один из родов основателей города.
– Большая честь, – кивнула графиня, – род давний, а знатность определяет не только титул, но и количество благородных предков, а у вас их достаточно, чтобы в любом дворянском обществе не чувствовать себя чужим.
– Злотана, – отбросил я этот высокопарный тон.
Подался вперёд, заглядывая ей в глаза и касаясь лежащей на сиденье ладони:
– Ты же понимаешь, что я к этому Марнгаузе не имею совершенно никакого отношения. Это какая-то ошибка. Я не могу быть его наследником. Да я даже не знал о нём до этого момента, как и он, уверен, не знал обо мне.
Графиня нахмурилась, ещё раз взглянула в документ, затем серьёзно произнесла:
– Нет, Вольдемар, никакой ошибки. Это печать Имперской Канцелярии, а она не ошибается. Ты действительно, теперь барон Локарис-Марнгаузе, полноправный владелец всего имущества рода и причитающихся ему привилегий.
– Значит, знатный и богатый? – хмыкнул я, пытаясь освоиться с новым статусом.
– Насчёт первого, – определённо, а вот со вторым… – графиня вздохнула, отведя взгляд.
– Я, почему-то, так и подумал, – вздохнул в ответ, – вот почему всё всегда, кроме денег?

Глава 3
– И вот это оно?!
Выбравшись из кареты, я уставился на ржавые узорчатые ворота, одна из створок которых уже явственно успела покоситься, и на такой же ржавый забор увитый разросшимся плющом.
По сравнению со стоящими рядом респектабельными участками, где чувствовалась рука садовника, доставшийся мне, смотрелся как гнилой зуб среди здоровых. Даже возвышавшийся над забором и вымахавшими деревьями дом был мрачным, тёмным логовом вампиров или ещё каких привидений. По крайней мере в кино показывали именно такие.
– К сожалению, да, – произнесла выбравшаяся следом графиня, – старый барон, будем честны, спустил всё своё состояние задолго до смерти и жил на пенсионное обеспечение отставного офицера Легиона. Его он тоже пропивал, поэтому дом и сад в таком запущенном состоянии.
– Как только дом не пропил, – буркнул я, подойдя и осторожно дёргая ворота, – желающих, что-ли, не нашлось?
– Желающих было бы достаточно, – оглядела зорким взглядом улицу Злотана, – только родовое гнездо неотделимо от рода. А то были разные мошенники, пока императорский эдикт не вышел.
Я прошелся вдоль забора, в просветах между зеленью густо увесившей ржавые решётки пытаясь разглядеть двор. Преуспел мало, потому что заросло всё капитально. Вздохнул, какое-то шестое увство настойчиво уговаривало внутрь не заглядывать, но, похоже, надо.
Графиня оказалась куда деятельней меня и когда я вернулся, то увидел как она настойчиво пытается отпереть массивный висячий замок, ключом со связки.
– Заело, – расстроено произнесла она, прекратив бесплодные попытки, – давно не открывали.
Затем посмотрела на свои ладони и вскрикнула, те были все рыжие от осыпавшейся с замка ржавчины. А потом вскрикнула ещё громче, когда перевела взгляд на платье, тоже ставшее в рыжую крапинку.
– Так, давайте-ка лучше я.
Решительно подойдя, взялся за ключ и принялся его проворачивать в замке. То в одну, то в другую сторону. Тоже сразу же извозился весь, но первой машиной у меня были Жигули шестой модели, поэтому простой ржавчиной меня было не испугать.
– Ничего-ничего, – с натугой произнёс я, по миллиметру продавливая механизм замка, – ты у меня откроешься, как миленький.
Постепенно удавалось провернуть всё больше, плоскость ключа уже была поперёк замка, когда всё вдруг встало намертво. Ни туда, ни сюда. Я и обратно его пытался выкрутить, и дальше вперёд, но закусило капитально. Я поднажал ещё, во всю, от божественных щедрот, даренную физическую мощь, но ключ вдруг с хрустом и звоном обломился, оставив в моих руках только головку с торчащим из неё стержнем сантиметров пяти длиной.
– Сволочь! – в сердцах произнёс я, швыряя бесполезный обломок наземь.
Рассвирепев, отошел на пару шагов а затем, с вытянутой ладони врезал по нему струёй пламени, пытаясь расплавить гадскую железку. И даже добился некоторых результатов. Правда, совсем расплавить не вышло, замок просто спаяло в цельную металлическую болванку, которая, намертво прикипела к воротам.
Посмотрев на светящийся малиновым металл, я вновь вздохнул. По всему выходило, что стало только хуже.
– Ой, что теперь делать? – спросила Злотана растерянно глядя на дело рук моих.
– Да кто бы знал? – мрачно ответил я и, в сердцах, со всей дури засадил по воротам сапогом.
Но тут случилось непредвиденное. От удара, с резким щелчком, обломились держащие ворота петли и обе створки завалились внутрь двора, подняв облако из взвившейся в воздух ржавчины.
Мы немедленно отскочили назад, чтобы не замараться ещё больше, а графиня Честер, с восхищением на меня посмотрев, выдохнула:
– Вольдемар, ты такой сильный.
– Да, кхым, – кашлянул в ответ, не зная, радоваться этому факту и огорчаться, – это я умею.
Двор тоже представлял собой печальное зрелище. Мощёные брусчаткой дорожки густо проросли травой, приличных размеров сад стал абсолютно непроходимыми зарослями, а крыльцо, обвитое лозой, щерилось дырами в черепице.
Остановившись, я задрал голову, рассматривая дом. Вблизи он выглядел ещё мрачней. Окна закрыты ставнями и, вдобавок заколочены, дверь забита досками крест накрест тоже. Стены из грубого серого камня навевали ассоциации с тюрьмой. Если, ещё не видя его, я наивно думал о переезде, то теперь, посмотрев вживую это самое баронское наследство, понял, что жить тут что-то совсем не хочется.
– Мрачновато, – озвучила мои мысли Злотана.
Графиня, осторожно ступая, попробовала взобраться на крыльцо, но то жутко заскрипело, а с карниза упало несколько обломков черепицы, заставивших женщину взвизгнуть и отбежать обратно.
– Может, ну его? – предложил я.
Но та, собравшись с духом, сжала кулачки и решительно произнесла:
– Нет, Вольдемар, мы должны осмотреть всё до конца.
Как мне не хотелось идти внутрь, но перед лицом прекрасной дамы пасовать было не комильфо.
Ступив на крыльцо сам, по скрипящим доскам сделал несколько осторожных шагов и принялся осматривать дверь.
Доски были прибиты наспех, поэтому я без особого труда их оторвал и выбросил, а с замком даже не стал пытаться доставать ключ, он был в ещё более плачевном состоянии.
– Попробуем как с воротами? – пробормотал я себе под нос и с силой ударил ногой, целя в замок.
Но промахнулся и, вместо того, чтобы её выбить, внезапно, пробил дверь насквозь, ногой провалившись внутрь и там застряв. Поспешно дёрнулся назад, пытаясь ногу извлечь, но дверь неожиданно легко пошла следом и я с грохотом и треском, с дверью на ноге улетел с крыльца.
– Да, Вольдемар, ты очень сильный, – произнесла графиня, склоняясь надо мной.
Правда, в этот раз, восхищения в её голосе было меньше.
Скинув с себя остатки окончательно рассыпавшейся от падения двери, я поднялся на ноги, отряхнулся, смущённо отвернувшись от женщины, ответил оправдываясь:
– Ну, как бы то ни было, мы, теперь, можем попасть внутрь.
Внутри всё оказалось ещё более убого чем снаружи. Пустота, пыль, паутина и голые стены с более светлыми участками там, где что-то когда-то висело или стояло, но к нашему приходу давно испарилось в неизвестном направлении.
Ни богатств, ни ценных артефактов, да там даже мебели, как таковой, не было. Единственное, что нашли, бродя по пустым этажам, это бывшую комнату хозяина, где стояла суровая армейская раскладушка, с таким же армейским замызганным одеялом, с кучей пустых, пыльных бутылок, как попало валяющихся на полу.
– Мда, не густо, – пошевелил я ногой, мерзко звякнувшую тару.
Но графиня только нахмурилась и, поджав губы, огляделась.
– Должен ещё быть подвал. Если мы не нашли в него спуск, значит он спрятан. А если спрятан, возможно там что-то есть.
Подивившись подобной дедукции, я был вынужден признать, что в словах женщины логика есть и мы пошли на второй круг, заново просматривая весь первый этаж на предмет потайного хода.
Вспомнив всё, что читал и слышал о них, стал вдумчиво простукивать каждую стену, а когда нашел, где звук из глухого вдруг стал звонким, не мудрствуя лукаво, треснул со всей силы кулаком, пробив фальшивую стенку и оставив в ней дыру. Запустив туда шар света, оглядел внутреннее пространство и уже спокойно доломал остальное, открыв утопленную в заделанной нише дверь.
Тут, правда, мелькнула мысль, что как-то странно так капитально закрывать проход, без возможности быстро туда попасть, хозяин же планировал хоть иногда, но туда спускаться? Или не планировал? Правда, озвучить эти сомнения я не успел.
– Вольдемар, ты гений! – окрылённая находкой, блестя загоревшимися от проснувшегося азарта глазами, Злотана чмокнула меня в щёку, – там точно должно быть что-то ценное. Посмотри сколько пыли и эта дверь. Таких давно не делают, она явно старинная, как бы не с самой постройки дома стоит. Ну же, скорее, открывай её!
Я покосился на как то странно возбудившуюся женщину, что чуть не подпрыгивала в нетерпении. Похоже в ней проснулся азарт настоящей кладоискательницы. Что ж, её можно было понять, я и сам, признаться честно, захотел узнать что там. Вот только совсем без ничего соваться не хотелось.
– Злотана, я это, может сбегаю за мечом и бронёй? – предложил я, неуверенно оглядываясь.
– Ой, Вольдемар, ну что там может быть опасного, – отмахнулась та, – его не отпирали, наверное, лет сто а то и больше, что там могло остаться живым?
Я вспомнил свою же задачку про льва не евшего год и вынужден был согласиться.
– Но там могут быть ловушки, – не удержался я от реплики.
Что-то всё не давало мне покоя, я буквально чувствовал, как от двери перед нами веет чем-то этаким, шибко не добрым.
– С давно заржавевшим механизмом? – изогнув бровь женщина, хитро улыбнувшись. – Ну ладно, давай хоть одним глазком туда заглянем. Вдруг там ничего такого и нет?
– Ну ладно, – с сомнением произнёс я, – но только одним глазком.
– Так, – тут же деловито произнесла графиня и принялась примерять ключи на связке к имевшейся в двери замочной скважине.
Как ни странно, но пятый или шестой по счёту, внезапно, подошел. Вставив его, женщина легко провернула замок, дважды щёлкнув механизмом, а затем, ободряюще улыбнувшись мне, потянула дверь на себя, приоткрывая и заглядывая в образовавшуюся щёлку.
– Тут что-то странное, – задумчиво произнесла она, как вдруг что-то шире распахнуло с той стороны дверь, мгновенно схватило вскрикнувшую графиню и утащило внутрь, захлопнув дверь обратно.
Всё произошло настолько внезапно, что целую секунду я в ступоре пялился на то место где Злотана только что стояла. Что схватило мою спутницу, я тоже не понял, настолько быстрым и смазанным было движение.
– Да ну нафиг, – выдохнул я, но тут откуда-то издалека донёсся слабый отголосок:
– “помоги…”, заставивший немедля действовать.
За мечом и бронёй бежать было уже поздно, поэтому, понадеявшись на магию, я распахнул дверь следом, зажигая в ладони огнешар и водя им перед собой, готовый вдарить им в ответ на малейший шорох или движение. Но, в отличии от Злотаны, на меня из темноты никто не бросался и, запустив вперёд ещё один магический шарик света, я оглядел открывшийся проход.
Впереди меня ждали каменные ступени, уводящие куда-то вниз. Стены и сводчатый потолок были также выложены камнем. Самые обычные, сухие и шершавые каменные блоки, достаточно плотно пригнанные друг к другу, не несли на себе следов магии и даже беглое сканирование на предмет чего-то в их толще, не выявило источника магии.
Скрипнув зубами, быстро начал спускаться. Мысли о том, что Злотана уже мертва, я старательно от себя отгонял. В конце-концов, если бы нечто её похитившее хотело убить, убило бы сразу, вместо того чтобы похищать.
Спуск, вскоре, сменился коротким коридором, пройдя который я очутился у входа в большое помещение, заглянув в которое, вздрогнул от омерзения с некоторой толикой накатившей паники. Все стены пол и потолок были покрыты паутиной, тускло блестевшей в магическом свете, а прямо посередине, здоровенный паук, деловито закатывал в кокон продолговатое тело. И хоть я не видел, кто скрывается под намотанными слоями паутины, сомнений не было, упаковывал паучара графиню.
И да, когда я говорю, – здоровенный, это реально здоровенный. В холке эта тварь достигала метров полутора, а лапы имела минимум двухметровые.
Я и так-то пауков не люблю, а тут и вовсе, чуть инфаркт не схватил. В детстве, бывало, снилось, что за мной гонятся огромные пауки. И вот сейчас, детские кошмары обрели реальность.
Меня эта тварь заметила тоже. Не могла не заметить. Она находилась ко мне боком и я видел, поблескивающие в магическом свете чёрные бусины множества глаз. Но продолжала мотать кокон, не готовая оторваться от своего занятия. Уж не знаю, то ли таковы были паучьи инстинкты, то ли ещё что, но мне это сейчас было на руку.
– Сдохни тварь! – прошипел я, содрогаясь от ненависти вперемешку с омерзением и с двух рук ударил по пауку-переростку огнём.
Тварь завизжала на ультразвуке, тут же бросив кокон, и заметалась по пещере, дымя и воняя отвратительно палёной шкурой. А я водил руками вслед за ней, словно с двух огнемётов зажаривая нечисть. Наконец, та перестала носиться по потолку и упала на пол кучкой горелой и дурно пахнущей плоти.
– Вольдемар, что это было? – послышался слабый голос графини.
Глянув туда, я охнул и подбежал к слабо шевелящейся женщине. Паутина, в которую паук её заматывал, оказалась легко воспламеняющейся, и почти вся сгорела, заодно успев подпалить и платье графини, и её шикарную гриву волос, когда-то красиво уложенную, а теперь торчащую во все стороны и слегка дымящуюся. Лицо и обнажённые руки сильных ожогов не получили, лишь слегка покраснели, а пережитый стресс и шок не давали ей критически оценить ситуацию, поэтому Злотана только удивлённо оглядывалась, похоже, не совсем понимая, куда попала и что происходит.
Применив некоторые познания в лечебной магии, я быстро привёл кожу графини в нормальное состояние, затем поставил её на ноги.
– Всё хорошо, ты в безопасности, – мягко произнёс я, – тварь мертва и нам ничего не угрожает.
– Да? – она снова огляделась, только более осмысленно, – а что это за шум?
Я нахмурился, не понимая, о чём она, но затем тоже услышал всё усиливающийся шорох, словно много маленьких паучьих лапок резво семенили, приближаясь к нам.
А затем, из незамеченной в полумраке дыры в дальнем конце пещеры, один за другим стали выпрыгивать новые пауки. Поменьше хозяина пещеры, но тоже приличные, размером с собаку. Обняв одной рукой вскрикнувшую графиню, я вновь испустил длинную струю огня, пытаясь поджарить новых тварей, но они всё лезли и лезли, заполоняя пространство и, подхватив Злотану чуть ниже попы, я закинул её на плечо, и побежал.
Я нёсся по вырубленному в скальном массиве коридору. За мной, пища и щёлкая, лавиной катилась паучья орда, заставляющая, видевшую это графиню безостановочно визжать. То и дело оглядываясь, я кидал за спину очередной огненный шар, несколько притормаживая свору, но затем они вновь бросались за нами.
По лестнице из подвала наверх я взлетел как на крыльях, не чуя ног. Уже в доме поставил опять графиню на пол и крикнул:
– Беги, я их задержу!
Благо, та не стала изображать из себя глупую восемнадцатилетнюю дурочку и тут же рванула на выход, а я с двух рук стал заливать лестничный проход огнём.
По началу мне казалось, что это удержит любую толпу, но восьминогие мохнатые собаки буквально перекрыли всё своими телами и толкая перед собой обугленные тушки своих мёртвых собратьев, упорно двигались вперёд. Невольно я отступал всё дальше, пока, обугленные останки не начали вываливаться из прохода в дом, а за ними проскакивать и выжившие под моим огнём особи.
– Да сколько же вас! – взвыл я и, отпрыгнув назад, собрал все силы и запустил самый большой огненный шар на который оказался способен.
Влетев в самый центр паучьего скопления, он рванул как термобарический боеприпас, залив всё вокруг огнём, опалив и отбросив даже меня. Деревянная отделка стен и потолка мгновенно занялась огнём, с пугающей скоростью принявшись распространяться по дому, а я, шипя от боли в обожжёном лице, снося по дороге углы, помчался к выходу.
Выскочив на крыльцо, чуть не грохнулся, подвернув ногу, но удержался и хромая и подпрыгивая на одной ноге, поскакал к воротам, за которыми, возле кареты, меня дожидалась графиня.
На лице её одновременно были написаны любопытство и страх но, показывая характер, она оставалась на месте, не торопясь убегать совсем.
– Что-там? – живо поинтересовалась она, встречая меня.
– Там? – я оглянулся на дом, за заколоченными окнами которого вовсю гуляли яркие языки пламени, и из всех щелей валил в небо густой, жирный до черноты, дым, – там, у-у!
Слов, чтобы описать происходящее у меня не нашлось и я только, восстанавливая дыхание, смотрел на полыхающий вовсю особняк. Минут через пять, с треском, подняв кучу искр, внутрь провалилась крыша. Огонь с яростью пожирал всё, до чего мог добраться, вырываясь из прямоугольных провалов окон, удерживаемый лишь каменными стенами здания.
Тут послышался неистовый звон колокола и на улице показалась повозка с пожарными магиками, в красных касках и робах, что, лихо затормозив возле нас, тут же принялись колдовать. Увидев, как из рук одного начинают вырываться водяные струи, а второй вовсю нагонят над нами тучи, конденсируя влагу прямо из воздуха, спохватился и, замахав руками, закричал:
– Стойте, стойте! Пускай догорает.
– Вы кто? – нахмурился один из пожарных и я, торопливо нырнув в карету, достал бумагу из магистрата, развернул, показывая.
– Я владелец дома. Вы главное не дайте огню на соседей перекинуться, а дом пусть сгорает. Чем больше сгорит, тем лучше.
– Хозяин-барин, – пробурчал усатый магик, поправляя каску и махнул остальным отбой.
С некоторой опаской я ожидал, что пауки и тут смогут прорваться, но нет, ни одна тварь так наружу и не вырвалась.
Дым потерял черноту, становясь всё прозрачней и я, прислонившись к карете, помотал головой.
– Мда…
Взглянул на себя, на мантию в пятнах сажи, на закопчённые руки оставшиеся без волос, затем перевёл взгляд на почти такую же чумазую графиню в платье с подпалинами и слегка истерически захихикал.
Её тоже, разобрал смех и скоро мы, как два идиота, хихикали, буквально до слёз и никак не могли остановиться.
– Ох, – наконец выдохнула Злотана, – ужас. Чтобы я ещё хоть раз…
– Да уж. Всего одним глазком, – вспомнил я её фразу, после чего мы опять стали хихикать как умалишённые.
Отсмеявшись вновь, она попыталась поправить причёску, но поняла, что это дело бесполезное и решительно полезла в карету.
– Вольдемар! – требовательно позвала она изнутри.
– Что? – обернулся я.
– Ты считаешь, что, в таком виде, можно возвращаться в Академию?
– Э-э… – я ещё раз огляделся и вынужден был признать, что вид, действительно, не совсем приличествующий преподавателю.
– Тогда залезай. Поедем ко мне, приведёшь себя в порядок.
– И то верно.
И я запрыгнул за графиней следом.

Глава 4
– Так, кривая распределения мощности длительного заклинания, не прямая линия, как написал Маркшуш, – произнёс я, разбирая тестовую работу которую группа дружно писала в качестве подготовки к такой же но уже на экзамене.
Типичные ошибки я собрал воедино и теперь озвучивал с кафедры студентам.
– Запомните, в самом вопросе уже дается половина ответа. Вот как, как можно было написать, – прямая, если уже указано в вопросе, – кривая. Ну глупая же ошибка. Маршуш… Маршуш!
Бессовестно дрыхнущий, лицом в стол, студент, стоило мне рявнуть громче, тут же, болванчиком подскочил, пуча глаза и ошалело на меня глядя.
– Всё ясно, – вздохнул я, – опять по ночам не спим, а потом спим на занятиях. Вы действительно считаете, что это более эффективный способ подготовится к экзаменам? Вот, возьмите пример со старосты.
Я повернулся к первому ряду, но, внезапно, увидел только торчащий вверх пучок волос девушки, которая тоже, подложив под голову руки, беззастенчиво спала.
– И ты, Брут, – с укоризной произнёс я.
– Ладно, – я отложил в сторону листок с выписанными ошибками, – завтра у вас письменный экзамен по теории магии. Событие весьма ответственное, и мне совершенно не нравится, как вы подходите к его сдаче.
– Мы готовимся, – прозвучал чей-то голос.
– Я вижу, – кивнул я, – не спя по ночам. Ну хоть, халява приди, в окно не орёте.
– А что, помогает? – живо поинтересовались у меня.
– Только дуракам, – ответил я, – а вы тут все умные, поэтому вам не поможет. Запомните простую истину, сон, это механизм отдыха и восстановления. Не будете нормально отдыхать, забудете не только всё, что учили ночью, но и то что помнили до этого. Поэтому сегодня приказываю лечь спать не позже десяти, а вот встать надо шесть утра, да, за три часа до начала экзамена и два из этих трёх потратить на повторение изученных тем. Это будет куда эффективней, чем все эти ваши полуночные бдения.
Ещё раз посмотрел на красноглазую братию, попеременно прикрывающую ладошкой рот, в попытках скрыть истошное зевание, вздохнул.
– Нет, так дело не пойдёт. Объявляю сорок минут на сон. Располагаться можете как угодно, но через сорок минут приду и разбужу. И не вздумайте опять вместо сна учебник читать. Накажу!
Для острастки погрозив пальцем, я сложил бумаги и пошёл к транспортеру, пока образовалось свободное окно, следовало доделать кое-какие дела.
– Вольдемар? – удивлённо взглянул на меня Калистратис, – у тебя же, вроде, занятия?
– Скомандовал им спать, – махнул я рукой, – а то сидят, зевают, с мысли сбивают.
В приёмной было пусто, а сам магистр, увлечённо поливал цветы на окне. Не из лейки, понятное дело, конденсировал влагу прямо над кадками и рукотворная тёмная тучка обильно орошала дождём растения, то и дело потрескивая разрядами.
– Тоже дело хорошее, – покивал старый маг, – да, как насчёт на рыбалку в воскресенье сходить? Будет парочка моих старых друзей. Потравим байки, половим рыбу.
Я почесал затылок.
– Ну, если не обременю. А то рыбак из меня тот ещё.
– Не страшно, – улыбнулся в бороду магистр, – там тоже не великие рыболовы соберутся.
Калистратис явно чего-то не договаривал и, похоже, ловля рыбы там предполагалась делом десятым. Но ничего опасного, в этом предложении, я тоже не чувствовал, поэтому решил сходить. на месте и узнаем, чего хотят эти старые друзья.
– Да, – спохватился, я, – я зачем, собственно. Меня тут озадачили из магистрата титулом. Я теперь, оказывается, барон Локарис-Марнгаузе.
– Интересно, интересно, – поднял брови маг, поворачиваясь и задумчиво глядя на меня, – знакомая фамилия. Знавал я барона Марнгаузе, у него ещё такой большой особняк, на Единорогов проход был.
– Нету больше особняка, – кисло произнёс я, вспоминая остатки закопчёных стен, – но да, это он.
– Насколько я знал, у барона не было наследников, – пробормотал Калистратис, – но если из магистрата, то вероятно решалось всё выше, титул-то имперский.
– Ладно, – кивнул маг, – как бы то ни было, поздравляю. Рад, что Империя отметила твои заслуги, и, отчасти, понимаю, почему именно таким образом. А в чём был вопрос?
– Да, – я развел руками, – не совсем понимаю, что мне с этим титулом делать. И Академию официально уведомлять или нет? Да и вообще. Какие по этому поводу подводные камни есть?
– Подводных камней не то чтобы много, – подёргал за бороду Калистратис, – но кое что сделать надо будет. Ты с магистрата какую бумагу получил?
– Вот, – я немедленно протянул магистру свиток.
Развернув его, тот бегло пробежал глазами, затем свернул и отдал мне обратно.
– Значит так, – произнёс маг, – то что у тебя, это официальное уведомление. Ты был принят в род по наследственному распоряжению почившего барона, поэтому отдельно пожалованную грамоту не выдавали, как и не выпускали императорский указ. Это касается только вновь образованного рода. Грамота есть в архиве Имперской Канцелярии и касается всего рода Марнгаузе, а тебя просто вписали в дворянские книги, присоединив к роду. Что хочу сказать, – это достаточно умно. Каждый вновь образованный род и почётный титул сразу привлекает к себе много внимания. А в твоём случае всё провернули тихо. Что ж, видимо Имперской Канцелярии так было нужно.
– И что мне с этим уведомлением делать?
– Ну, во-первых, занести в бухгалтерию, у нас для титулованных особ повышенный оклад.
– На сколько повышенный? – заинтересовался я.
– На пять процентов.
– Не густо.
– Сколько есть, – пожал плечами магистр. – Да, у себя отметку я тоже сделаю, за профессоров с титулом плюс несколько баллов в рейтинге. Будет повод слегка увеличить плату за обучение.
Тут в приёмной показалась ректор.
– Вольдемар, ты чего не на занятии?
– Студентам поспать дал, – я чуть улыбнулся женщине, – Сильвия, ты как всегда, прекрасна.
– Ты мне зубы не заговаривай, – надулась та, – что значит поспать? Студенты учиться должны.
– Ой, только не надо вот этого, – поморщился я, – у них завтра экзамен. Это и так стресс. Пускай хоть немного расслабятся.
– Опять ты со своими экспериментами, – Нодерляйн скривилась как от зубной боли, – а-а, делай что хочешь. Завтра на экзамене и увидим, какие результаты твоё обучение дало.
– Сильвия, а наш мальчик-то, бароном стал, потомственным, – словно промежду прочим вдруг заявил Калистратис, – Локарис-Марнгаузе.
Та на миг замерла, затем плечи женщины опустились.
– Теперь он ещё и благородный, совсем берега потеряет, – со вздохом произнесла она, – час от часу не легче.
После чего скрылась обратно в ректорском кабинете и, судя по звуку, заперлась там на замок.
– Довёл ты её, – с укоризной заметил магистр, – а она, между прочим, не самая худшая на этом месте.
– Да я-то что?! Что вы из меня злодея какого-то делаете.
Я действительно обиделся. Ведь хочу как лучше. И всё делаю для улучшения учебного процесса, а они…
В общем, уходил я слегка оскорблённый подобным отношением. Незаслуженно оскорблённым, прошу заметить. Ну ничего, экзамены и правда покажут, кто есть ху.
Пещера, оборудованная под наши нужды, ровно через сорок минут встретила меня идиллическим сонным царством. Только мимо пронеслась неугомонная пшеница, которую никак не получалась изловить, да сидевший в клетке у транспортатора сторожевой экземпляр слегка приподнял пасть, повернув её в мою сторону. Правда быстро признал и улегся обратно. Уж не знаю, по запаху он нас определял или ещё по чему, но с некоторых пор он безошибочно отличал меня с студентами группы от любых других людей. Завидев постороннего, он тут же бросался на прутья клетки, пытаясь дотянуться до чужака и остервенело грыз металл, издавая челюстями неприятный скрежет.
– Ну что, – громко произнёс я, – выспались? Всё, сон час окончен, пора учится дальше.
В ответ послышались стоны и тихие проклятья, и студенты, обустроившиеся кто где, поползли обратно за столы, а я вновь подошел к кафедре, доставая лист с ошибками.
– Итак, мисс Виолар, – я нашел взглядом сонно смотревшую на меня Альтину, – когда вы считали площадь воздействия заклинания, вы плотность в чём брали?
– В магомах, – подумав, осторожно произнесла та.
– А если точнее, в магомах на кубический сантиметр, – уточнил я, – а формула была в кубометрах. Вас не смутило, что согласно результата, получившийся объем накрыл бы весь Анкарн, еще и пригород бы захватил? Сколько раз нужно повторять, ну проверяйте размерность…
* * *
Опытное поле, на котором мы высеивали отобранные для опытов образцы нашей генной магоинженерии, вовсю колосилось пшеницей разной степени зрелости. За сторожа у нас был старец Мефодий, который хоть и лишился большей части своего накопленного с войны арсенала, но заимел магическую фузею, которую собрали несколько моих студентов, специально для него. Он её заряжал солью и пулял на любой подозрительный звук. Работала фузея по принципу пневматики, знай соль засыпай и пыж поплотнее утрамбовывай. Только вместо пружины, у нас был небольшой кристалл с заклинанием, который при активации создавал в стволе локальный воздушный удар, который и отправлял соль в полёт на полсотни метров. Надёжно, эффективно и главное, – не смертельно.
Довольны остались все, ну разве что, кроме нашего ботаника, который всё пытался путём промышленного шпионажа заиметь наши агромагические разработки. Со второй попытки Мефодий таки смог этому деятелю засадить полный заряд соли пониже спины, заставив потом полдня отмачивать задницу в ближайшей речке.
– А, Вольдемар! – замахал мне старец с крыльца, где сидел, оборудовав позицию для стрельбы из кресла с пледом и столика, на котором лежало само ружьё, – заходи, заходи.
– Ну что, – поинтересовался я, поднимаясь к нему и присаживаясь на перила, – не тревожили больше ракамакцы?
Мы не стали разочаровывать старика, пусть считает, что он тогда героически отбил атаку шпионов Протектората. Всё-таки ветеран, да и не погиб никто. Заодно мои усвоили правило не бросаться магией направо и налево.
– Проклятые некрофилы! – ругнулся Мефодий, – нет, уже неделю как не видел. Боятся моей боевой подруги.
Он ласково похлопал ладонью по ружью.
– И ведь знаешь, какие подлые, – повернулся он ко мне в кресле, – постоянно притворяются, то они мои соседи, то с магистрата, то купцы. Сборщиками податей, представляешь, назывались. Ещё смели орать, про какой-то налог на землю. Землю переданную мне императорским указом! Настырные такие оказались, три раза приходили.
– И что, отстали? – с интересом переспросил я.
– А куда они денутся, – хохотнул ветеран, – я старый солдат, в переговоры с врагом не вступаю, стреляю на звук.
Я тоже посмеялся. Затем уточнил:
– То есть пока у нас всё впорядке, на поле без происшествий?
– Ну как, – задумчиво почесал Мефодий затылок, – не совсем. Деруться часто.
– Кто дерётся? – не понял я.
– Ну пшеница, – пояснил старик, – с разных делянок. То спокойно себя ведут, то не-нет, махач устроят, бегай разнимай потом. Да вон, сам посмотри.
Мефодий ткнул пальцем в сторону наших опытных посадок и ломающимся старческим голосом заорал:
– А ну прекратили! Прекратили кому говорю!
Я присмотрелся в том направлении, куда он показывал, и ахнул. Ровно на границе между двух квадратов, засеянных разными образцами пшеницы, словно бушевала мини буря, стебли активно махались друг с другом, хлеща колосьями и, то и дело, выбивая друг у друга зёрна.
– И вот так каждый раз, – проговорил старик, хватая и ловко снаряжая фузею, – порасхлещутся, что полупустые потом стоят, кому они нужны потом такие будут? И чего не поделили, не пойму.
Прицелившись, он выстрелил прямо поверх пшеницы, что магическим образом её угомонило.
“Наверное, потому что соль, – подумал я, – соль им вредна, чувствуют, похоже”.
– Ну вот, – Мефодий вновь уложил ружьё на стол, – теперь порядок.
– Да уж, – пробормотал я, соскакивая с перил, – действительно порядок. Пойду-ка я, пожалуй, проверю, чего это они устраивают.
– Проверь, проверь, – покивал старик, – только вон в тот угол не заходи.
– Что, ещё сильнее дерутся? – приподнял я бровь.
– Да нет, эти, как раз, смирно стоят. Только пару дней назад, какие-то собаки бродячие к ним туда залезли.
– Собаки нападут что-ли? – удивился я повторно.
– Да нет, собак я с тех пор там не видел, – Мефоддий достал трубку, набил её табаком, прикурил и втянул густой дым, – а вот кости их, видел. А вчера и костей не осталось.
Я замер, переваривая услышанное. Затем вздохнул, покосился на невозмутимо курящего старика и произнёс:
– А заборчик-то, похоже, повыше придётся сделать.
– А вот это правильно, – кивнул тот, – нечего ракамакским шпионам раньше времени про наши новые военные разработки знать.
– Так это не… – начал было я, но ветеран продолжил, перебив меня.
– Я ведь сразу понял, для чего всё это. Засеять такой пшеничкой вдоль границы. И красота. Враг, не подозревая, попрётся прямо через него и весь сгинет. Хе-хе, через недельку и доспехов не останется.
С такого ракурса на нашу генномодифицированную культуру я, признаться честно, не смотрел. А если действительно предложить Легиону? Как раз в пару тем с грантами вписывается. Главное результат уже есть. Вот только как избежать френдли фаера? Чтобы переваривала только чужих, а своих не трогала? И каков, собственно, механизм действия?
За подготовкой к экзаменам, контроль за опытным полем был вынужденно ослаблен, а тут вон какие интересные результаты пошли и я, засучив рукава, решительно шагнул в вымахавшие мне почти по пояс густые пшеничные заросли. Следовало немедленно взять несколько образчиков для лабораторного изучения новых свойств.
Правда, уже через пять минут я кое как с трудом выбрался обратно, ладонью прикрывая подбитый глаз.
Зорко наблюдавший за мной Мефодий, тут же крикнул:
– Брунгильда, неси воды и полотенце!
А я, кое как отряхнув мантию от земли и соломы, пожаловался:
– Ведь ни одного колоска выдернуть не успел. Сразу повалили и давай лупашить. По глазу, вон, зарядили, синяк теперь будет.
Тут на пороге дома показалась монументальная служанка, как обычно, неодобрительно посмотрев на хозяина, поставила графин на стол, рядом бросив полотенце и без слов ушла обратно.
– Ты компрессик, компрессик сделай, – посоветовал старик, и я, смочив ткань, приложил ту к глазу.
– С норовом культура, – добавил он, когда я вновь присел на перила, решая, как к пшенице подступиться, – с характером. Неправильно ты к ней пошел, без уважения.
– Кланяться ей теперь, что ли? – буркнул я раздражённо.
– Почему кланяться, – хитро улыбнулся Мефодий, – а ты вон соли горсточку возьми в руку, сразу покладистей станет.
И действительно, стоило насыпать в ладонь соли, как поведение растений мигом изменилось. Теперь они всеми силами старались от меня отодвинуться. Я шел вперед, вытянув перед собой кулак, и пшеничное море расступалось передо мной, как перед Моисеем.
– Так-то лучше, – довольно произнёс я.
Отобрав несколько образцов, завернул их по отдельности в тряпки и, затем в мешок. Оставалось только проконтролировать, как пройдут завтрашние экзамены и можно приступать к изучению.

Глава 5
Экзамены, экзамены, экзамены. Как много в этом слове для студентов. Да и я, если честно, испытывал мандраж не меньше. Всё-таки, первые экзамены для моих студентов в этом мире. А ещё и с моей передовой программой обучения. Как мои ребятки себя покажут? Не растеряются ли? Тем более, что сдавать не мне, а комиссии из других преподавателей Академии.
Зайдя в аудиторию, где сидела, в ожидании экзамена, моя группа, я оглядел бледные лица, постарался приободрить.
– Главное старайтесь сохранять спокойствие. Даже если покажется, что ответ не знаете. Посидите, подумайте. Помните, в самом вопросе уже пятьдесят процентов ответа. А остальное уже можно додумать логически. И главное, ничего не бойтесь.
Получилось так себе, если честно. Мандраж никуда не делся, разве что, сидящие на первых рядах девушки мне слабо поулыбались. Вероятно, чисто из вежливости.
На задних столах услышал подозрительное шебуршание, метнувшись туда, накрыл компанию парней с початой чекушкой коньяка. Тут же изъял, строго отчитав. Правда, зайдя в подсобку, глотнул сам. Немного полегчало.
А затем в аудиторию заглянул один из третьекурсников и позвал на экзамен.
– Ну, с богом! – выдохнул я.
Увидел несколько удивлённо повернувшихся ко мне лиц, тут такое выражение было не в ходу и быстро поправился.
– Воин с вами! – произнёс я громче, подняв кулак в вверх.
Вот только, когда стали заходить в большую лекционную, где и проводился экзамен, я увидел уже находящуюся там экзаменационную комиссию и нехорошее предчувствие мигом засвербило между лопаток. Сидящее трио состояло из весьма знакомых мне кураторов групп Б, В и Г того же потока, многоуважаемые, в кавычках, профессора: фон Тифолд, Родаблум и фон Раад. И если от последней я ещё мог ожидать хоть какой-то объективности, то первые два активно меня не любили, являясь личностями спесивыми, заносчивыми и со всех сторон неприятными в общении. Эти сделают буквально всё, лишь бы завалить моих студентов.
– Ну Сильвия, – прошептал я сквозь зубы.
Гадом буду, она всё это устроила.
– Коллега, здравствуйте, – с злорадным блеском в глазах, хоть и внешне вежливо, произнёс Чарис, – решили поприсутствовать? Тогда вон там стульчик, как раз для вас.
Я посмотрел на стоявший у окна одинокий стул, явно поставленный в самый дальний угол, какой только нашли, и только скрипнул зубами. Но сдержался, чуть наклонил голову, сохранив на лице лёгкую улыбку:
– Благодарю, коллега.
Уселся, куда деваться, на предоставленное место. Закинул ногу на ногу, чтобы совсем не выглядеть проштрафившимся учеником, принялся рассматривать своих, что скованно здоровались с комиссией и рассаживались по местам. Часть из них первый семестр обучались в других группах и теперь, видя своих бывших преподавателей, явно испытывали ещё больший стресс.
Когда движение в аудитории прекратилось, с места поднялась Родаблум и, строго оглядев сидящих, произнесла:
– Я, председатель экзаменационной комиссии, профессор Родаблум. Сегодня мы будем принимать экзамен по теории магии за первый год обучения, но, в связи с последними рекомендациями Совета магов, проводиться он будет не письменно, а устно. Билеты с вопросами вы сейчас получите. На подготовку дается десять минут.
Она взмахнула рукой и прямоугольные листы бумаги, стопочкой лежавшие на столе, в полнейшей тишине сорвались со своих мест, разлетаясь по помещению.
Студенты молчали и даже у меня на секунду перехватило дыхание, от такой новости.
– Протестую! – выкрикнул я, стоило вернуться дару речи.
Но пожилая профессор только иронично на меня покосилась, продолжая стоять, опираясь ладонями о столешницу.
– Профессор Локарис, вы не в суде, здесь подобное не работает.
– Но почему меня не предупредили о таких нововведениях? – возмутился я, подскакивая со стула.
– Распоряжение пришло лишь вчера вечером, нам самим его довели на срочном собрании.
– А меня почему не позвали?
– Потому что вы, профессор, – Родаблум снова язвительно улыбнулась, – не входите ни в одну экзаменационную комиссию.
И верно. Я как-то об этом не думал, занятый множеством других вопросов, но меня действительно не включили никуда. Что это? Чьё-то попустительство, банальная ошибка или хитрый заговор? Я почувствовал, как внутри поднимается буря негодования. Ну всё, теперь я точно Сильвии выскажу всё.
Как со мной пить и сексом заниматься, так она готова, а как включить меня в комиссию, так сразу что-то мешает. Всегда, почему-то, считал, что это должно работать наоборот.
Но сейчас идти разбираться было глупо, не бросать же своих и я, нехотя, сел обратно.
– Профессор, неужели вы настолько не уверены в своих студентах? – поинтересовалась Родаблум, тоже усаживаясь на место, – насколько знаю, именно в вашей группе было больше всего часов посвящено этому предмету. Для них не должно быть проблемой ответить устно.
– Ответят, – хмуро буркнул я, закидывая обратно ногу на ногу и скрещивая на груди руки, – будьте уверены.
Десять минут прошли в полной тишине, только слышно было лихорадочное поскрипывание перьев по бумаге, да нервное шуршание листков. А затем, не дав ни единой минуты сверху, Родаблум скучающе произнесла:
– Первый подходит. Не будет желающих, начну вызывать сама. Считаю до трёх.
Десять минут откровенно мало для подготовки и большинство студентов бы затаилось, дожидаясь когда профессорский перст ткнёт в самого невезучего, но я знал, что мои ребятки не такие. И точно, стоило заслуженной работнице магического образования произнести, – “Два”, как с места поднялась староста.
– Силлана Полдарк, староста группы, – с некоторым даже вызовом произнесла девушка, подходя к экзаменаторам.
– Похвальная решительность, – произнесла Латиния улыбнувшись студентке, – присаживайтесь.
– Главное, чтобы она была подкреплена знаниями, – заметила Родаблум.
Взяла билет, затем кивнула Силлане:
– Итак, первый вопрос.
Чем больше я смотрел на работу этой, с позволения сказать, комиссии, тем мрачнее становился. Если Раад ещё как-то пыталась проявлять дружелюбие, то председатель комиссии вела себя откровенно пренебрежительно. Это чувствовалось во всём: взглядах, жестах, как небрежно она кидала на стол билеты, как задавала вопросы не глядя на экзаменуемого. Третий член, – фон Тифолд и вовсе самоустранился от экзаменов, закинув руки за голову и уставившись в потолок.
Находясь слишком далеко, я почти не слышал задаваемых вполголоса вопросов и ответов на них студентов, но потерянный вид, с которым мои подопечные вставали из-за стола и уходили из аудитории в коридор, говорил сам за себя. Похоже валили моих ребят просто по-чёрному. Да даже у Латинии, с каждым разом улыбка становилась всё бледней, пока, где-то на середине экзамена, не сошла вовсе на нет. При всём желании, помочь студентам она не могла, первую скрипку тут играла Родаблум.
Не выдержав, я поднялся со стула и молча направился к дверям. Здесь мне всё уже было и так понятно, хотелось поговорить с теми, кто уже сдал.
Выйдя в коридор и плотно прикрыв за собой дверь, я сразу увидел кучкующихся чуть в отдалении студентов. А когда подошёл, то понял, что настроение у всех буквально похоронное. Часть девушек утирали слёзы и всхлипывали, парни, по большей части, молча стояли, опустив взгляд.
– Профессор! – бросилась ко мне Полдарк, успевшая немного успокоится.
Да и характер у неё был потвёрже, поэтому подобный удар она смогла перенести легче.
– Рассказывай, – кивнул я ей, отошел к окну, слушая торопливо и сбивчиво принявшуюся докладывать девушку.
А картина вырисовывалась вполне ясная. Эти деятели смогли, таки, найти наше слабое место. Ведь я теорию магии давал как? Не просто заставляя бездумно заучивать формулировки из учебника, а разбирая и объясняя принципы работы магии. Творчески перерабатывая, а кое где и подвергая сомнению затвёрженные аксиомы, уча понимать тему, и уметь дать ответ своими словами. Но все попытки той же Полдарк отвечать в подобном ключе сразу же жёстко председателем комиссии пресекались. Она требовала строго формулировки из учебника, дословно, слово в слово, буква в букву. Подлый ход.
На любой вопрос Силлана могла дать куда более подробный и развёрнутый ответ, с примерами, но, к сожалению, Родаблум требовалось совсем не это.
“Слабое знание темы” – таковы были её последние слова, сказанные в той же пренебрежительной манере. И это одной из моих лучших студенток! У меня внутри всё буквально закипело. Вот только сделать я ничего не мог. Такова была сама дебильная система магического образования. Когда требуется не разбираться в вопросе, не понимать суть, а тупо заучить правильный ответ. А самое гадское, что таким образом, через моих студентов, отыгрывались на мне. На моём подходе к обучению, на попытке сломать прокрустово ложе подобного формального подхода в преподавании. Когда мы выпускаем не умеющих мыслить личностей, а болванчиков работающих по заложенной программе.
С трудом сдержавшись, чтобы не начать в голос ругаться, я выслушал старосту, кивнул, плотно сжав губы. Вот только что-то сказать в ответ, как-то приободрить, я не мог. Потому что просто не знал, что тут можно сказать. Кое как выдавил из себя:
– Вы молодцы.
А затем, развернувшись, побрёл обратно в аудиторию. Помимо этого экзамена, впереди нас ждало ещё два и я почти не сомневался, что проходить они будут в таком же ключе.
* * *
– Едва-едва натянули на тройки, больше из уважения к вам, профессор Локарис, – пряча торжество во взгляде, заявила Родаблум – вы недавно стали бароном, и мы прекрасно понимаем, что тотальная неуспеваемость всей группы по профильному предмету, может сильно ударить по вашей репутации. Но мой вам совет, как профессора профессору. Прекращайте уже эти свои новаторства. Баловство это, которое студентам только вредит и сбивает с толку. Они не в состоянии правильно озвучить даже элементарные вещи.
От снисходительности в её голосе меня начало натуральным образом корёжить. Оставшись после экзамена с комиссией, я, скрипя зубами, выслушивал вердикт из уст наглой женщины и буквально на волосок находился от того, чтобы не нагрубить в ответ. Сдержался, буркнул односложно:
– Учту.
– Ну тогда ждём вас через два дня снова. Надеюсь, на следующем экзамене ваши студенты покажут себя лучше.
* * *
Совет магов, вопреки устойчивым слухам, не занимал высоченную башню в городской черте столицы, ту под собой прочно удерживала Имперская Канцелярия, а располагался в большом приземистом здании в пригороде. Если не знать, то так сходу и не догадаешься. Но, между тем, решались там вопросы весьма важные. Кто будет следующим главой совета, какой перечень блюд заказывать на банкет по случаю его избрания, сколько казённых денег выделять на содержание магистров и их исследований, и на каком курорте проводить очередное выездное заседание. Подобное отнимало почти всё время Совета, и на менее важные вопросы внимания магистров не хватало.
Но на то они были и менее важные. Занимались ими тоже люди попроще, – секретари советников. Тоже маги, только не дотягивающие до звания магистров. У них был и свой Совет секретарей и даже избираемый на год Генеральный секретарь. Потому что даже неважные вопросы требовали наличия единого руководства, чтобы не было, что кто в лес, а кто по дрова.
Иногда ещё Совет магов называли старшим советом, а Совет секретарей, – младшим.
Вот и сейчас, один из секретарей младшего Совета занимал таким маловажным вопросом, а именно дошедшими до него слухами, что в Академии магии города Анкарна некий профессор Локарис творит всякое. В частности, всякое профессор творит со студентами. Но не такое всякое, которое обычно творят профессора, а совсем нехорошее, развращая неокрепшие умы юношей и девушек лишними знаниями. Нет бы ему просто их развращать, это дело привычное, знакомое, и, скажем так, не особо порицаемое, но умы?! Слишком умными студентам быть было не положено. По прямому, между прочим, хоть и тайному, указанию Верховного магистра, выданному более пяти сотен лет назад.
Отправленный разузнать обстановку доверенный сотрудник как раз вернулся и должен был вот-вот появиться на пороге кабинета. Тут в дверь постучали и секретарь, поправив очки, произнёс:
– Входите.
В кабинет немедленно проскользнул невзрачный мужчина, среднего роста, среднего веса и в целом, весь такой средний, легко растворяющийся в любой толпе и незаметный.
– Ну что? – поинтересовался секретарь, – разузнал?
– Разузнал, – охотно кивнул доверенный сотрудник, усаживаясь в кресло и загребая из вазочки на столе сразу целую пригоршню очищенных от скорлупы орешков.
Шумно захрустел ими.
– И что там этот профессор Локарис?
– Личность интересная, – ответил сексот, – но не по нашему профилю. Глянул я аккуратно экзаменационные листы его студентов, галимые троечники, какой уж там ум. Ещё подслушал разговор экзаменаторов. Похоже этот Локарис с ректоршей шуры-муры крутит и только из-за этого его студентов вообще не завалили. Читает им какую-то муть, что те толком ни на один вопрос ответить не могут.
– Значит врут слухи? – приподнял бровь секретарь, – а то чуть ли не в использовании запретных знаний обвиняли.
– Да какие там знания, – махнул рукой мужчина, – на лохов рассчитано. Показуха одна. Но талантлив, не спорю. Он там не только магистрату успел лапшу на уши навешать, так ещё и легатов Легиона смог развести на деньги. Я как узнал как он их ловко облапошил, так прямо зауважал. И ведь как всё обставил, гранты какие-то выдумал и теперь под обещания результатов, тянет этими грантами себе приличные деньги.
– Насколько приличные? – заинтересовался секретарь.
А когда узнал, то присвистнул от удивления.
– Вот шельмец! И что, не раскусили его?
– В том то и дело, что нет. Я же говорю, – талант. Может, кстати, и нам этот его опыт перенять? – покосился сексот на секретаря, – тема денежная, а лишняя копеечка нам не повредит.
– Может и нам, – задумчиво покивал секретарь. – Ладно. Раз слухи не подтвердились, материал по нему закрываем. Но вот про гранты надо узнать поподробней.

Глава 6
– Сильвия, открой! – снова постучал я кулаком в дверь.
– Не открою! – в который раз послышалось оттуда.
Вот уже полчаса я штурмовал кабинет ректора, горя справедливым негодованием. Я был оскорблён, унижен, просто раздавлен, той несправедливостью, что творилась по отношению к моим ученикам. Ладно бы по мне. Но стреляя в меня, они попали в студентов. А я с ними, всего с половины первого курса вместе. Страшно представить, что творится сейчас в их головах. Какой это удар по жизненным приоритетам, по доверию ко мне, в конце-концов.
Я жаждал ответов, и я готов был их требовать, не смотря ни на что.
– Открывай, ты же знаешь, я не уйду! – вновь постучал я, – ты не можешь скрываться вечно.
– А я попробую, – донеслось из за двери, заставив меня чертыхнуться.
Сидевший за столом в приёмной Калистратис хмыкнул и весело сощурился.
Посмотрев на магистра, я подсел к столу и с горечью произнёс:
– Рихад, они не просто плюнули мне в душу, они обгадили всё то чистое и светлое, что было в наших занятиях по теормагу. Они растоптали мечту, грязными сапожищами прошлись по надеждам и чаяниям этих юношей и девушек, разрушили хрупкий каркас только-только выстраиваемого нового будущего, нанесли смертельный удар поколению магов, которое бы могло стать лучшей версией нас. Творческому, умеющему думать, а не просто делать. А теперь всё, всё насмарку.
– Ты излишне драматизируешь, Вольдемар, – ответил, продолжая улыбаться, старый маг, – всё не так плохо. Они же не отчислены, пусть с тройками, но экзамен сдан, а значит, ещё не всё потеряно.
– Потеряно, – мрачно заявил я, – потеряно доверие ко мне, как к преподавателю. Я их так учил, и они за это пострадали.
– Чтобы сталь становилась крепче, её куют, чтобы твёрже, – закаляют, а чтобы острее, – точат. Но никак не гладят, – сказал мне Калистратис уже без улыбки, – если они такие впечатлительные и ранимые, что тройка сломает их веру, то херня они, а не лучшее поколение магов. Право быть лучшим надо выстрадать, доказать его, в том числе преодолевая трудности. Кто останется с тобой, не смотря ни на что, вот те действительно достойны большего, а остальные пускай в санмагики идут, там им самое место.
Я приумолк и задумался. Какими жестокими не казались слова магистра, зерно истины в них было Наморщив лоб, я вновь посмотрел на Калистратиса.
– Думаешь, это было на пользу?
– Отсеять зёрна от плевел? Да.
Маг вновь улыбнулся:
– Будь я на их месте, я бы не отступил. Ты первый маг, которого благословил Воин. И это кое что да значит. Твой путь не может быть неверным, он просто другой.
– Ещё бы Сильвия это понимала, – буркнул я.
Впрочем, услышать такое из уст магистра было приятно.
– Она связана по рукам и ногам теми обязательствами, которые не написаны на бумаге, но куда серьёзней любых письменных договоров.
– Да-а, – я хлопнул себя по лбу, понимающе покачав головой, – точно, ты же сам был ректором.
– Был, – грустно улыбнулся маг, – и тоже хотел что-то поменять в Академии. Но поменяли меня самого.
– Это было как-то связано с Полдарком?
Я резко вспомнил мой поход в игровой салон и его хозяина, отца старосты группы, обмолвившегося, что имел когда-то на Рихада какие-то виды.
– Кхым, – потупил взор Калистратис, – он да, подкинул мне парочку интересных идей. Вот только не всем они пришлись по нраву.
– Ладно, не буду спрашивать каких, – произнёс я.
Ворошить прошлое было делом не самым разумным, впрочем, разговор этот меня несколько успокоил. Я, по крайней мере, перестал злиться на Нодерляйн. Так-то, она, хоть и ректор, но не царь и не бог, чтобы делать всё только по своему разумению. Поэтому, вероятно, у такого поступка были причины.
Решительно поднявшись, я вновь подошел к двери, поднимая кулак для стука.
– Сильвия, открывай. Я уже не сержусь, – я вздохнул, – мне просто надо поговорить.
– Точно? – донеслось с подозрением оттуда.
– Точно, – вздохнул я ещё раз.
Замок дважды щёлкнул и дверь медленно распахнулась. Зайдя внутрь, я оглядел помещение, затем посмотрел на сидевшую за столом Нодерляйн.
Женщина была одета в узнаваемую броню боевого мага и держала руки на столе почти касаясь выложенных там боевых амулетов. Взгляд её был прищурен, а глаза, внимательно следили за каждым моим шагом.
– Ну не настолько я отморозок, чтобы нападать на собственного ректора, – буркнул я, уязвленный подобным, – ты же меня знаешь.
– Не скажи, как ты себя ведёшь последнее время, так я уже ни в чём не уверена, – произнесла Сильвия, – ты у нас сейчас любимчик богов, герой, море по колено.
“Я не такой!” – хотел было сказать я, но, взглянув на себя со стороны, вынужден был признать, что некоторая доля истины в словах женщины была.
Взяв за спинку стул, я отодвинул его от стола, так чтобы Нодерляйн могла видеть меня всего, сел, показал пустые ладони.
– Как видишь, я не вооружён и не опасен.
Вся моя злость, что кипела до этого внутри, как-то поутихла и стало даже немного стыдно. Потому, что когда тебя опасается собственный ректор, это ненормально.
Помотав головой, я добавил:
– Прости, что заставил тебя думать, что я опасен. Я никогда бы не причинил тебе вред, как и никому другому в Академии.
– Рада слышать, – буркнула Сильвия, чуть расслабившись, но руки от амулетов так до конца и не убрав, – так зачем пришёл?
Посмотрев на магичку, я чуть помедлил, думая, как лучше сформулировать вопрос, чтобы он не казался очередной претензией, затем медленно, подбирая слова, произнёс:
– Я понимаю, почему комиссия поставила такие оценки, я не понимаю, почему была именно эта комиссия?
– То есть, требовать пересмотра итогов экзамены ты не будешь? – приподняла одну бровь Нодерляйн.
– А это возможно? – приподнял я бровь в свою очередь.
– Нет, – ровно произнесла та, – но меня радует, что ты не стал пытаться. Значит понимаешь, что основания для таких оценок были.
– Если подходить строго формально, – да, – нехотя согласился я, – по уму…
– Вот! – оборвала меня женщина, поднимаясь с кресла и опираясь о стол, – именно что строго формально! Есть критерий, которому студенты должны соответствовать, стандарт, давным-давно единый для всех Академий. А твои ребятки этот стандарт не знают.
– Они знают куда больше.
– И кому это надо?
– Мне, – ответил я, упрямо задрав подбородок.
– Но не Империи.
– Империя просто пока не понимает всей выгоды, которую она получит, от появления магов новой формации.
– Зато она понимает кое-что другое, – резко ответила Нодерляйн, – что здесь происходит что-то вразрез установленных правил. Знаешь, как я удивилась, узнав, что в Академии находится и активно собирает на тебя компромат некий субъект. А ещё больше я удивилась, когда выяснила, что у него амулет дающий прав в Академии как бы не больше чем у меня. Как минимум потому, что даже не регистрируется в системе. Этакий призрак, гуляющий где захочет и не оставляющий следов.
– И как ты про него узнала?
Я почувствовал как внутри начинает образовываться комок, рождённый неуверенностью, опаской и толикой страха. Не ужели кто-то пронюхал, что вся нежить тут появилась из-за меня?
– Мы с Рагырдой в разведке тоже не просто так десять лет прослужили, – неохотно ответила Нодерляйн, – есть у нас свои методы. Кто такой выяснить не смогли, но явно прислан сюда от Совета магов. Похоже из-за этих твоих нововведений. Хорошо ещё, ему этих троек за экзамен хватило, чтобы успокоиться и свалить.
“Значит, всё-таки не из-за некромантии”, – подумал я и, с облегчением, выдохнул.
Хотя сам факт подобного внимания к моей персоне напрягал. Активная слежка за мной может вытащить на свет кучу грязного белья.
– Теперь понял? – Сильвия села обратно, смахнула амулет в ящик стола, – как иногда важен строгий формалистский подход?
– Понял, – вздохнул я снова, – и что теперь?
– Делать выводы, Вольдемар, делать выводы, – наставительно произнесла Нодерляйн – и решай, как действовать дальше, но так, чтобы и свои задачи выполнять и требования соблюдать. И да, мой тебе совет, на время скройся куда-нибудь подальше.
– В смысле? – нахмурил брови я, – это куда?
– У тебя там всё-равно практика летняя будет с группой, желательно чтобы ты её провёл где-нибудь не здесь, лучше всего вообще не в Империи.
– Это как? – опешил я.
– Ну, формально, никто этого не запрещает, но выбирать стоит из государств союзников, Понта, Хорнген, то же герцогство Утсволс твоё, ну или Тингланд. У тебя ведь принцесса тингландская обучается. Договорись через нее. Опять же с её тётей-адмиралом вы, вроде как, имели достаточно тесное знакомство, – с некоторым намёком произнесла Сильвия.
– Имел – не имел, что было, то прошло, – буркнул я, – но ладно, поговорю. А с чего, всё-таки, такая необходимость?
– Слишком много вокруг тебя, в последнее время, странных телодвижений, – не стала скрывать ректор, – и меня это напрягает, потому что я не могу понять, связано это лично с тобой или с Академией, через тебя. Когда уедешь, сразу станет ясней.
– Ну хорошо, – кивнул я, – только по возвращении, не забудь меня тоже в курс дела поставить, что там за шевеления.
– Обязательно.
* * *
Разговор с группой, когда я спустился к ним в нашу пещерную аудиторию, был не самым простым. Они не хуже меня понимали, что их банально завалили. И главным, как и у меня, был вопрос, – почему?
Пришлось приводить Сильвины аргументы и публично извиняться, что я сам этот момент не учёл. Благо, поняли.
К их чести, ни один не запросился в другую группу, отчасти тут сработал и эффект противопоставления. Экзамен внутренний протест против системы в них только усилил.
Скажу даже, что убедить их, всё-таки начать готовиться по стандартной программе, чтобы хотя бы немного под этот стандарт подпасть, оказалось куда сложнее.
Но, с грехом пополам, договорились, а затем, отозвав в сторонку нашу принцессу, Танию, я закинул удочку насчёт практики в Тингланде. И вот тут она смогла меня удивить.
– Ой, – вскрикнула девушка, захлопав ресницами, – я же совсем забыла, вам письмо от тёти!
Она начала суетливо шарить по карманам студенческой робы, пока, наконец, не выудила на свет чуть помятый конверт запечатанный массивной сургучной печатью.
– Вот, – она чуть покраснела, – это вам.
Повертев конверт в руке, я, слегка озадаченно, кивнул и отошел в сторонку, распечатывая послание. Развернув сложенный вчетверо лист, прочитал:
“Здравствуй, брат по оружию. Спешу выразить своё восхищение твоей победой над тёмным порождением проклятой некромантии. Слышала также, что наш покровитель вручил тебе меч, которым ты сразил лича. Жажду услышать все подробность из твоих уст, об этой великой битве, поэтому приглашаю как можно скорее посетить Тингланд.
П.С. Я настаиваю.
П.П.С. И меч не забудь.”
Хмыкнув, я сунул письмо обратно в конверт и вновь подозвал Танию. Присев на стул, показав на соседний девушке, произнёс:
– Твоя тётя настоятельно зовёт меня в гости к вам, в Тингланд, как думаешь, она не будет против, если мы совместим эту поездку с летней практикой группы?
– Я даже не знаю, – задумалась студентка, – но, думаю, что не будет. В конце-концов, я могу и сама пригласить всех одногруппников к нам, как принцесса.
Девушка заулыбалась, отчего на щеках её появились милые ямочки.
– Ну, тогда решено, – улыбнулся я в ответ, – едем в Тингланд!
* * *
Оставшиеся экзамены прошли ожидаемо. То есть с минимальным баллом. Ехидные улыбочки коллег я воспринимал стоически, как и издевательскую похвалу из уст Родаблум, что последующие тройки хотя бы заслужены, а не натянуты.
Моя будущая помощница, – Ланика Сильф, тоже отчиталась, что сдала все выпускные экзамены и теперь полноправный дипломированный маг. После чего я её официально оформил в состав Академии своим адъюнктом и отпустил на лето. Решив, что особой необходимости тащить её с собой на практику нет, пусть порадует семью и отдохнёт. Потому, что со следующего года, график у неё и так будет очень плотный.
Потом была несколько нервная бумажная волокита, большей частью с нашей бухгалтерией, со скрипом оформлявшей заграничную командировку и практику там же для группы. Выбивать из них положенные на проезд и проживание деньги приходилось подключая то Сильвию, то Калистратиса.
Быстрее всего было на корабле оплыть континент с запада, вдоль побережья, пересечь Северное море прямиком до столицы Тингланда, города-порта Охигбёрн. Можно было, конечно, часть пути проделать по суше, пересекая Империю с юга на север, до побережья Северного моря, откуда и отплыть. Но так выходило дольше. Тридцать плюс человек разом, да ещё и одарёных, требовали частного фрахта, потому, что обычные суда, что регулярно курсировали вдоль побережья, напрямую в Тингланд из Анкарна не ходили, и, хоть и могли вместить такое количество народу, условия пребывания в трюме предоставляли чуть менее чем никакие. Нужно было что-то более комфортабельное и дорогое. Поэтому-то бухгалтерия так неохотно всё оформляла.
Наконец корабль был найден, – красавец фрегат “Заря Офора”. И, вроде, можно уже отплывать. Но тут, вдруг, воспротивился родительский комитет. В том смысле, что отправлять студентов в другую страну одних, без присмотра, крайне неразумно и опасно, а одного профессора в этом качестве будет явно недостаточно.
Резон в этом был, вот только, взглянув на хитрые лица прекрасно знакомых мне женщин: леди Честер, госпожи Русавр и, до кучи, тоже вернувшейся в город матери Бари, – госпожи Ботлер, я сразу понял, что присмотр за студентами тут вторичен.
А когда взглянул на скромно потупившуюся Ясулу, сомнений, кто был инициатором всего, не осталось. Правда, графиня тоже вела себя весьма активно. Ну а Алисе, как мне показалось, просто стало интересно, за компанию, так сказать.
Поэтому, когда прозвучало, что представители комитета обязательно должны поехать тоже, я ничуть не удивился. Как и не удивился, что женщины предложили именно себя в надсмотрщики. Да, глупо было надеяться, что я смогу так просто улизнуть от опытной ракамакской шпионки, которая, во что бы то ни стало, вознамерилась меня опекать.
Сильвия, к слову, тоже кое что поняла, это прослеживалось по взглядам бросаемым попеременно то на них, то на меня. Правда, похоже, не совсем в том ключе. Выслушав все доводы, она только устало махнула рукой, буркнув что-то вроде: – “Занимайтесь чем хотите”, – только нецензурное и ушла к себе.
– Вот и отлично, – хлопнула довольно в ладоши Злотана, улыбаясь мне, – теперь наши детки точно не натворят ничего.
“Главное чтобы мамы вытворять не начали”, – подумал я, но вслух ничего не сказал.
Немного напрягал, конечно, аспект, что с двумя из этих трёх женщин у меня были интимные отношения. И это, рано или поздно, всплывёт. Как бы, на этой почве, у них не развился внутренний конфликт. С другой стороны, – графиня слишком умна, чтобы устраивать грязную склоку, а Ясула профессиональный шпион-убийца, и привыкла всё держать в тайне. Так что может и пронесёт. Я скрестил за спиной пальцы, суеверно повторяя про себя, – “Хоть бы, хоть бы”.
– Ну, наверное, надо сообщить эту радостную новость студентам, – произнёс я неуверенно.
– Конечно, – тут же закивала Злотана, – давайте быстрее обрадуем ребятишек.
Стоило нам зайти в аудиторию, где вся группа была собрана как раз по случаю предстоящей практики, как три голоса удивлённым хором произнесли:
– Мама?!
И я понял, глядя на лица Авсана, Тара и Бари, что их тоже никто не предупредил.
– Да, – произнёс я, – это представители родительского комитета: леди Честер, госпожа Русавр и госпожа Ботлер. Они поедут с нами, чтобы осуществлять дополнительный надзор, в помощь, так сказать, мне.
– Ну-у… – раздалось дружное и недовольное мычание разочарованных студентов, явно предполагающих в другой стране оторваться по полной.
Но самый негодующий вопль издал Бари.
– Мама, и ты тоже?!
Алиса чуть покраснела, от направленных на неё взглядов, поправила причёску, строго произнесла:
– Сын, веди себя прилично. Да, я тоже поеду с вами. Я, всё-таки, боевой маг и, в случае чего, смогу вас защитить. Да и показать кое что из арсенала боевой магии, – подмигнула она студентам.
– Да я не об этом, – буркнул хмуро парень.
Как-то странно на меня покосился, а затем отвернулся к окну, больше ни слова не говоря.
– А я могу рассказать про азы торгового дела, – посмотрев на Ботлер, сообщила Ясула.
– Ну а я, – тут же присоединилась к ним графиня, – открою кое-какие тайны благородных родов.
– Ну вот и познакомились, – подытожил я, – финансовое обеспечение практики в основном берёт на себя Академия, но наличие личных денег не возбраняется и даже желательно, чтобы вы могли обеспечить на месте все свои потребности.
– И даже в алкоголе и общении с противоположным полом? – весело выкрикнул кто-то.
– И даже в них, – спокойно ответил я, чем заработал недоумевающие взгляды от родительского комитета.
Уже после собрания, когда студенты разошлись и мы с женщинами остались одни, Злотана с укором произнесла:
– Вольдемар, как ты мог разрешить им такое?
– Им по восемнадцать лет, кому-то уже, кому-то в этом году будет, – пожал я плечами, – неужели вы думали, что они не захотят выпить и пообщаться? Запрет только заставит их делать это тайно. Сбегать, прятаться по кустам и подворотням. Ходи ищи их потом. Нет, определенные правила поведения мы, конечно, установим, но запрещать не будем. В конце-концов, правильно пить тоже учить надо, как и здоровым половым отношениям. А кому это делать как не нам, преподавателям и родителям.
Тут все три женщины дружно покраснели.
– Вольдемар, тут такое дело, – произнесла пунцово-красная графиня, – что у нас мальчики и нам объяснять им это как-то неловко.
– Мальчиков я возьму на себя, – успокоил я дам, – а вот девочкам рассказывать будете уже вы.
– И о чём рассказывать? – слегка хрипло поинтересовалась Алиса.
– Ну как, – пожал я плечами, – основы предохранения, правильный выбор полового партнёра, нежелательная беременность, профилактика заболеваний передающихся половым путём, к чему приводят беспорядочные половые связи, влияние алкоголя на детородную функцию женщины и потомство…
– Ты, хочешь, чтобы мы обсуждали такое?!
Когда я поднял взгляд, выныривая из своих мыслей, то увидел, что все три женщины как-то чересчур тяжело дышат и покраснели ещё сильней, хотя куда вроде бы ещё. И тут до меня дошло, что это там на Земле, обсуждать такое открыто считается совершенно нормальным, здесь же ещё сильно табу, со всем что касается темы секса.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70854574) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.