Шёлковая нить
Ксения Шаманова
Джон Свон – профессор английской литературы в Оксфордском университете. Он приехал сюда из России, где носил имя Ивана Лебедева и мечтал стать хирургом, чтобы спасать человеческие жизни… Но шёлковая нить, связывающая ожидания и реальность, надорвалась, и ему пришлось осуществить чужую мечту. Груз прошлого, фотокарточка, спрятанная в бумажнике, и внезапно появившаяся женщина, обещающая отомстить… Всё это не может не давить на профессора, который долгие годы успешно притворялся другим человеком и даже стал кумиром для одного студента-билингва Валентина Макгроу. Именно Валентину предстоит распутать клубок тайн загадочного преподавателя…
Ксения Шаманова
Шёлковая нить
1
– Радость с грустью пополам
Суждено изведать нам.
Это дистих из «Прорицаний невинности» Уильяма Блейка. На мой взгляд, это произведение – кладезь афоризмов. И если вы желаете понять, ради чего мы живём и как следует жить, чтобы не сойти с дистанции раньше времени, почитайте на досуге Блейка. Вот вам настоящая философия жизни.
Профессор английской литературы очаровывал студентов обаянием лёгкой самоуверенности, производил впечатление острым умом и безусловной увлечённостью. Когда Джон Свон декламировал стихотворение или рассказывал о жизни Байрона, Китса, Шекспира и других, он как будто перемещался в другое, невидимое пространство – далеко-далеко от этой большой и всё же тесной аудитории, от самого Оксфордского университета. Профессор как будто расхаживал по канату, качаясь в воздухе, словно акробат, и существовал как бы на границе двух миров. Он мог взлететь или, напротив, упасть, но между тем всегда сохранял спокойствие, граничащее с отстранённостью и даже хладнокровием.
Для Валентина Макгроу – студента, изучающего лингвистику и филологию, профессор Свон стал кумиром, примером для подражания. Во-первых, их объединяли русские корни. Джон Свон, или Иван Лебедев, приехал в Англию из России, чтобы учиться в Оксфорде, добился высот благодаря упорству и терпению, был отмечен лучшими специалистами и в конечном счёте рекомендован на место преподавателя. В свою очередь, Валентин рос билингвом в семье чопорного британца и сентиментальной русской женщины. На этой почве преподаватель и студент сразу сблизились, превратившись в хороших товарищей, невзирая на заметное превосходство одного из них.
А во-вторых, Валентин сам мечтал стать профессором, и ему нравилась уникальная манера преподавания мистера Свона. Этот человек сочетал в себе эмоциональность и сдержанность, твёрдую волю и природную мягкость. Он никогда не сбивался на излишне слащавый тон, не утомлял слушателей долгими пламенными речами и, несмотря на лёгкий снобизм, всегда ухитрялся избегать назидательного тона.
Джон Свон напоминал актёра, который едва ли играет, находясь на сцене перед зрителями. Он перевоплощается, перерастает свою роль, становится намного больше и заметно выше, превращается в гиганта, по случайному стечению обстоятельств попавшего в страну испуганных лилипутов. Иногда профессором овладевало волнение, но этот умеренный пыл разбавлялся такой же умеренной строгостью и требовательностью. Студентам никогда не было слишком легко на его занятиях, а иногда и откровенно непросто, но в то же время большинство заражалось искренним интересом преподавателя и добивалось успехов исключительно благодаря пробуждённому энтузиазму.
Валентин Макгроу любил представлять на месте профессора самого себя. Он всегда думал, что ни в чём не уступит мистеру Свону, когда окажется за кафедрой. И это вовсе не следствие врождённой заносчивости или юношеского максимализма. Всем известно, что плох тот ученик, который не желает превзойти своего учителя.
Валентин в очередной раз замечтался, воображая, как расхаживает у доски, сцепив руки сзади, и декламирует Блейка, как вдруг дверь в аудиторию распахнулась. Какая-то полная женщина в жёлтом пиджаке ворвалась на занятие с кухонным ножом в руках. Она кричала на русском языке, поэтому её понимали только два человека – Джон и Валентин. Незнакомка с растрёпанной кудрявой шевелюрой неслась прямо на профессора, крепко сжимая оружие, и разбрасывалась жуткими обвинениями:
– Убийца! Ты чёртов убийца! Ты убил моего отца! Думал, что сможешь здесь скрыться? Сгори же в аду!
Ошибки быть не могло: дама в жёлтом действительно смотрела на Джона Свона, а тот не двигался с места и не отводил от неё внимательного, в меру строгого взгляда. Почему он нисколько не удивлён? Неужели… они могут быть знакомы?
Студенты засуетились, не понимая, что происходит. Наверное, приняли разъярённую незнакомку за террористку. Многие из них даже не стали собирать свои вещи и поспешили к выходу в надежде вовремя ускользнуть и уцелеть. Но только не Валентин: он не мог бросить профессора в беде, оставить его одного при таких необъяснимо странных обстоятельствах. К счастью, за женщиной уже поспешила охрана, и безумной не удалось вонзить нож в грудь всегда такого сдержанного и невозмутимого мистера Свона. Наверное, она всё же успела проделать это в воображении. Незнакомка продолжала громко кричать, не переставая называть профессора убийцей, осыпала его проклятиями и обещала отомстить. Мистер Свон шепнул что-то охраннику, кажется попросив быть с дамой повежливее, и с улыбкой обратился к оставшимся студентам. Он велел им сразу идти домой и ни о чём не волноваться. В отличие от остальных, Валентин Макгроу всё-таки не сдвинулся с места. Он требовал объяснений, тогда как его несчастный кумир упрямо хранил молчание.
Наконец Джон Свон как будто очнулся от сна наяву и сказал Валентину, что хочет побыть в одиночестве. Студент уловил в его обычно спокойном тоне лёгкое раздражение. Нет, он не уйдёт, пока всё не узнает. И пусть профессор закидает его камнями или чем-нибудь потяжелее. Не может быть столько секретов у одного человека. Валентин вдруг вспомнил, как случайно увидел в бумажнике преподавателя фотографию жизнерадостной девушки с золотистыми косами. Она казалась вчерашней школьницей и влюбляла в себя с первого взгляда. Сам Валентин едва бы сумел устоять перед её обаянием, если бы увидел вживую. Он тогда спросил профессора, кто эта девушка, но тот поспешно закрыл бумажник и спрятал его в кармане сумки. По лицу Джона Свона пробежала судорога. Он сжал зубы и простонал что-то невнятное. Студенту пришлось уйти, а через пару дней он и думать забыл про эту фотографию. А вот сейчас почему-то вспомнил и даже предположил, что та красавица может быть как-то связана с полоумной дамой, ухитрившейся ворваться в Оксфордский университет.
– Валентин, просто уходи, – устало сказал профессор. В такие минуты он всегда говорил по-русски.
Студент отрицательно покачал головой.
– Нет, сегодня я проведу вечер с вами. Пожалуйста, не прогоняйте меня.
Джон Свон только пожал плечами, взял висевший на стуле пиджак и направился к выходу. Валентин решил во что бы то ни стало следовать за ним, лишь бы узнать правду и распутать клубок тайн загадочного профессора, который ещё несколько минут назад казался ему безупречным. Но так ли оно было на самом деле? Не каждый день наблюдаешь за тем, как на твоего преподавателя нападают с ножом и обвиняют в убийстве.
Когда они подошли к дому, где жил профессор, Валентин не выдержал и задал вопрос, который всё это время царапал ему горло:
– Скажите, это ведь неправда?
Джон Свон остановился, снял с плеча рабочую сумку и вытащил из заднего кармана связку ключей.
– Это правда, Валентин. Всё, что она говорила, это правда. Я убил человека.
2
Это случилось двадцать пять лет назад, когда будущему профессору английской литературы исполнилось восемнадцать. Правда, он тогда ещё не знал, куда забросит его судьба и на каком корабле ему придётся плыть все эти мучительно долгие годы.
Иван жил вместе с мамой и двумя сёстрами-близнецами – Лизой и Милой. Отец ушёл в другую семью, когда девочкам ещё не исполнилось и года, а Ване было всего шесть. Мальчик с содроганием вспоминал ежедневные скандалы, из-за которых приходилось прятаться в комнате и напевать сёстрам какую-то слащавую песенку – только бы заглушить эти дикие крики. Когда родители ругались, они превращались в двух хищников, готовых загрызть друг друга в борьбе за добычу. Ваня даже не помнил, что обыкновенно служило причиной подобного превращения. Ссорой начинался любой день, ссорой же он и заканчивался. Одно мальчик знал твёрдо: мама и папа давно разлюбили друг друга. А может быть, и вовсе никогда не любили.
В конце концов Галина Николаевна вместе с детьми перебралась в семейное общежитие. Теперь ребята ютились в одной маленькой комнатке с тем особенным, затхлым запахом, который невозможно ни выветрить, ни перебить. В дождливые дни протекала крыша, приходилось ставить тазики, чтобы не затопить соседей. От повышенной влажности и холода дети всё время кашляли и часто болели.
Ивану пришлось рано повзрослеть. Как старший сын и единственный мужчина в семье, он чувствовал двойную ответственность. Маленький Ваня заботился о сёстрах, готовил для них ужин и укладывал спать, когда мама работала допоздна. Он с самоотверженным усердием справлялся со всеми домашними обязанностями, и мама нередко плакала, прося у него прощения за собственную невнимательность и… бесполезность. Но это, конечно, было не так; из-за хромоты, которая стала её верным спутником с детства, она не могла устроиться на высокооплачиваемую работу. Про филологическое образование и иллюзии юности Лебедева даже не вспоминала. Она зарабатывала на кусок хлеба и оплату комнаты в общежитии, трудясь в прачечной. Принимала бельё, заполняла необходимые документы, отказалась от сменщицы, чтобы получать больше, а временами подрабатывала там же ночным сторожем. Деньги от бывшего мужа Галина Николаевна не брала из принципа: невзирая на неожиданно навалившуюся нищету, она сохранила гордость и оставалась всё такой же упрямой и непреклонной, как и прежде.
Ваня знал, что только он сможет вытащить семью из трясины. Он делал домашние задания по ночам, когда сёстры засыпали, и хорошо учился, умудряясь схватывать всё на лету. Мальчик ещё в средней школе решил во что бы то ни стало поступить в медицинский, а для этого нужно было сдать экзамены на отлично и получить золотую медаль. По крайней мере, Ване казалось, что в этом заключается залог настоящего успеха. Иногда он представлял себя в операционной со скальпелем в руках. Ему хотелось стать именно хирургом, чтобы спасать человеческие жизни. Ваня думал, что талантливый доктор может претендовать на звание бога. Конечно же, это и есть Бог в белых одеждах. Он никому не даст умереть, потому что у него золотые руки и чуткое сердце. Ваня и слышать не желал про ледяной взгляд и холодный разум – якобы преданных помощников любого врача, не позволяющих ему сойти с ума. Он хотел быть уникальным, не таким, как все – искренним и сострадательным. Хотел успокаивать пациентов перед операцией, говоря им тёплые слова, держать за руку их родственников, вытирать слёзы и обнимать за плечи… Словом, медицина представлялась ему тогда делом не столько серьёзным и ответственным, сколько романтическим.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/kseniya-shamanova/shelkovaya-nit-70844419/) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.