Соискатель
Олег Владимирович Граф
Молодой человек думает о жизни, которую он проживает без любви и перспектив. Он сталкивается с ключевыми выборами для души, и правильное решение ему помогают принять сны. Каждый сон это фрагмент из его прошлых жизней. Это позволяет ему быстро обрести возможность стать учителем для других людей. Его душа всегда к этому стремилась.
Олег Граф
Соискатель
Часть 1. Зачатие.
Наша жизнь – это круг, где всё то же,
Чаще думаем мы, или реже.
Кто-то скажет: «Спираль!». Что ж, быть может…
Только мысли в КОНСТРУКТОРЕ те же.
Глава 1.
Толчок к пробуждению, резкое возвращение из спасительного сна: «Ааааах!».
Топор взвился в воздух и со стремительным выдохом – свистом ударил по голове в самое темечко. Голова с треском разлетелась на маленькие звенящие осколки. Тело неловко, упав на колени, принялось лихорадочно собирать эти кусочки воедино, пытаясь решить сложнейшую головоломку.
Головоломка, посмотрев свысока на эти жалкие попытки, злорадно ухмыльнулась, поднялась повыше и, снова, безжалостно обрушилась на страдальца, окончательно разбив и без того не собранную голову.
Первая мысль раскаленным свинцом прожгла в мозгу пылающую дорожку до центра восприятия. Приняв мысль в свои объятья, центр восприятия разложил ее на составляющие, и передал дальше, в блок понимания. На уровне понимания мысль обрела свой законченный вид и озвучила себя: «Рюмку водки бы, и рассолу…».
Одного этого было уже достаточно для того, чтобы организм отпустил жуткий спазм, охвативший его во сне. Тело мальчика расслабилось и позволило несмелым токам отравленной крови поиграть со своими сильно затекшими конечностями, дав им кислород, который не поступал в них всю ночь.
«Надо побыстрее чего-нибудь выпить»,– вторая мысль уже не причинила такой боли как первая. «Тааак…Побыстрее – значит побыстрее…Нужно открыть глаза, вспомнить, где я нахожусь, найти какой-нибудь спасительный алкоголь…». Поворот на бок, осколки головы, впившиеся в мозг, резкий рывок занавесок век в разные стороны, и…
Мальчик даже улыбнулся. Рассмеяться от счастья просто не было сил. Прямо перед ним, на замызганном столике, посреди какой-то воспаленной комнаты, стояла початая бутылка дешевого портвейна, вся в сладких отпечатках и пыльная. Но разве это сейчас имело значение? Сейчас цель – прийти в себя.
Змея руки сделала бросок! Тонкие, грязные, непослушные пальцы обхватили бутылку и, мгновение спустя ее содержимое, подчиняясь законам гравитации, тягуче низверглось в судорожно дергающуюся глотку.
Глаза закрылись, так и не успев оценить окружающее. Тело конвульсивно изогнулось от вкуса поступающей в него жидкости. Но дешевое пойло уже сделало свое дело. Сознание, вместе с тошнотой, ломотой и головной болью, потихоньку, но неотвратимо уплыло, за ненадобностью, в темноту Высших Сфер, отключив мозг от ощущения тела, брошенного на борьбу с залитым в него заново, ядом.
Бутылка выскользнула из расслабившихся пальцев, шлепнулась на что-то мягкое и мокрое, скатилась на пол и прокатилась по нему примерно с полметра, оставляя за собой странные, густые, красные пятна. За секунду до того, как сознание окончательно покинуло тело, оно успело уловить…
…резкий щелчок открываемой двери…
Резкий щелчок открываемой двери!
–
Встать, к стене, руки над головой! – Голос надзирателя нещадно бил по внутренностям, которые отзывались неприятной вибрацией. Войдя в камеру, охранник ткнул дубинкой молодого человека, только что исполнившего команду.
–
Саверин! – рявкнул он, – уже четыре года сидишь, а БЫСТРО все делать так и не научился!
–
Прошу прощения, господин надзиратель, – несмело поворачивая голову, начал было говорить заключенный, но тут же получил новый тычок дубинкой под ребра.
–
Кто разрешил оборачиваться?! – Раскаты грубого голоса ступеньками запрыгали по тюремному коридору. – Или ты хочешь, чтобы я тебя инвалидом на законных основаниях сделал?
–
Прошу прощения, господин надзиратель, – на этот раз фраза застряла между стеной камеры и плотно прижатой к ней головой заключенного.
–
Лаадно, – смягчился вертухай, – сегодня я добрый. Тебя чего-то доктор в лазарет к себе попросил. Ты, что, нездоров?
–
Никак нет, Ваше благородие, чувствую себя хорошо, – по-прежнему глядя в стену перед собой, ответил молодой человек.
–
А что тогда? – не унимался надзиратель.
–
Не могу знать, господин начальник.
«Хотя знаю, конечно, прекрасно»,– подумал я про себя. – «Опять будет какие-то картинки показывать, да расспрашивать всё. А если хорошо буду отвечать и вести себя, то нальет, верно, в конце спирту казенного сто грамм. Я для него ентот…Эээ…Интересный случай. А мне-то чего? Лишь бы спирту налил».
Звон клю-чей, стон, открываемых две-рей, звук шагов передо мной, руки сомкнуты за спиной; дверь, яркий свет: «Стой!». Стол-врач-стул, толчок в плечо: «Сесть!». Сел. «Здравствуйте, доктор».
Второй час пошел. Мне надоела вереница черно-белых клякс, мелькающих у меня перед носом.
«Да ничего я не вижу, кляксы и всё! Хотя…Здесь, будто на таракана похоже, а здесь вроде как на бутылку. А вот эта, эта – на стол с яствами, винами там всякими…»
В начале четвертого часа, когда я вымотался окончательно, доктор спрятал в стол картинки и, скрестив пальцы рук, сказал:
–
Послушай, Саверин. Ты что, все время о выпивке думаешь?
–
Да, господин доктор, – мои ладони невольно сжались,
и пальцы больно укусили их ногтями
. – Не знаю, почему.
–
Саверин! А ведь ты уже четыре года сидишь. Неужели тяга не прошла к вину?
–
Нет, господин доктор. Она, тяга эта, с детства меня не оставляет.
–
И со скольки лет ты пьешь? – Приподняв бровь, интересуется врач.
–
С восьми, господин доктор, – отвечаю. – Сначала блевал, помню, года с три, после каждой выпивки, а потом привык, и так тянуть к ней стало, просто жуть. Ни о чем больше думать не могу.
–
А неужели, Саверин, тебя не научил твой случай? То, за что тебя посадили? Ты же по пьянке четырех человек убил! Зверски убил! Ножом покромсал! – Доктор подался вперед и впился в меня копьями темных глаз.
–
Так я ж ничего не помню. Я ж это на суде уже говорил, – завожу я, заученную мной для этих случаев граммофонную пластинку. – Может еще время пройдет и тяга вместе с ним? – вопрошаю я с надеждой.
–
Может, может…Тебе ж еще четыре года сидеть. – Доктор поморщился. – Дурак ты, Саверин, – делает он вывод. – У тебя ведь одна задача в этой жизни – забыть об алкоголе. И жизнь тогда у тебя, совсем другой может стать.
–
Дык, как о нем забыть – то? – спрашиваю.
–
Ну, нашел бы себе занятие по душе…Подумал бы, чем тебе заниматься нравиться…
–
Так мне это…пить нравиться. Больше ничего не нравится, – перебиваю я.
–
Ох! – морщится доктор. – Ну, подумал бы! – Долгий взгляд в мою сторону, затем взмах рукой:
–
Ээх! Бесполезно…Ладно! На вот, выпей сто грамм, – наливает в железную кружку, – и иди с моих глаз долой!
Мой внутренний трепет невозможно передать. Спирт впитывается и растворяется буквально в каждой клеточке моего тела. Знакомая, долгожданная тюлевая занавеска закрывает мое окно в мир. Целых два часа блаженства!
Я, слегка покачиваясь, с пустой головой, не торопясь, возвращаюсь в камеру.
***
–
Вот и вернулся! Вот и вернулся, наконец! Внучек, дорогой! – Бабушка Дарья роняет на пол капельки соленой радости. – Повзрослел-то как! Эх, счастье-то, какое! – Умильное родное лицо.
–
Давай, баба Дарья, отметим хоть мое возвращение. А то казенные харчи поперек горла стоят, – говорю я ей, пытаясь прервать сентиментальную сцену.
Баба Дарья засуетилась, запричитала:
–
Ой, да что ж это я? Конечно! Вот старая…Садись, внучек.
–
Вот картошечка, сальце, грибочки, лучок. Кушай, дитятко. Вот, и рюмочку, на, выпей за возвращение…
Разрыв темного покрывала, забор, канава; попытка встать, чтобы дойти (до…мой) взгляд, раскачивая стены, пол и потолок, пытается остановиться на лице…
…Какой-то женщины. Мы ползаем по грязному (полу…голые), пытаясь вероятно заняться сексом.
Затем я вижу, что душу ее…
Затем я вижу, что плачу и говорю ей, что люблю ее…
Ее?! Или это другое, опухшее от пьянства лицо?
Дверь нараспашку! Бах!
–
Опять пьяный явился, ирод?! – мелькающая бабка Дарья, визжащая мне в лицо. – Сколько пить можно? Когда остановишься?! Уже третий месяц, как из тюрьмы вышел, и все не просыхаешь!
Потом спокойнее:
–
Бросил бы ты это, внучек. Занялся бы чем-нибудь. Другая жизнь бы у тебя началась. Губишь себя только. – И следом, так раздражающие меня всхлипывания.
–
Баб Даш, затыкынисяаа…Опять за свое! Хватит реветь! – Я резко, с деловым видом, пытаюсь сесть, но промахиваюсь мимо лавки и грохаюсь на пол.
–
Меня обидели! – решаю вдруг. Трясу головой, сидя на полу, но в упор не помню кто, и за что. – Нет, обидели! – кричу я, потому что мне нравится кричать и бравировать сейчас.
–
Таак, ну-ка!.. Я их сейчас всех сделаю! – Хватаю со стола нож и выскакиваю из дома.
Картинки.
–
Стоять!
–
Чегоо?! Ты чего это разбушевался?
Даже не вижу говорящего.
–
Стоять, я сказал! – внутри понимаю, что не знаю, зачем я говорю это.
–
А чего надо-то? Ух, ты! – Отскок в сторону. – У тебя еще и нож имеется? Видел, а?
–
Я его знаю. Это тот, который восемь лет отсидел за убийство в пьяном угаре.
–
Ах, вот как! Не угомонишься всё?
Мало того, что я ничего не вижу: все мелькает перед глазами, так еще и не успеваю ничего ответить.
«Иди-ка сюда…Вот тааак», – вкрадчивый голос больно кольнул в боку. Мелькание прекратилось.
***
–
Баба Дарья, иди! Твоего нашли недалеко отсюда!
–
Да черт с ним, проспится и сам придет!
–
Теперь уж не придет, бабушка. Нашли его с собственным ножиком под ребрами. Мертвее мертвого. Отпил своё.
Стремительный, несмотря на возраст бег к месту, чувство горечи, сплетенное в душе с безмерным облегчением, оттого, что все закончилось. Долгий взгляд на тело, с нелепо торчащим из него ножом, и липкую, бурую лужицу на земле…бурую, липкую, лужицу…
Глава 2.
Холодный пот выдавил остатки сна сквозь поры тела и, подобно всем эфирам нашего мира, стремительно испарился, оставив Человека наедине с его местом пробуждения.
Человек осторожно повернулся на левый бок и, вслушиваясь в свое состояние, одну за другой поставил ноги на пол. Сигналы от тела поступали один другого краше. Головная боль, сушняк во рту, с привкусом картонной коробки из-под мусора, ломота в костях, в общем, полное меню похмельных блюд, подаваемых в этот час бесплатно.
«Мда, – подумал человек, – пожалуй, надо поаккуратнее с горючим смесями. А то после третьей рюмки они кажутся обедненными, и ты их начинаешь обогащать, чем попало».
Ассоциация своего тела с двигателем автомобиля тронула тонкие, изящные губы человека легкой улыбкой. Ему постепенно становилось лучше, так как его организм давно привык к такому времяпрепровождению, и волей неволей адаптировался к утренним ощущениям.
Человек встал с кровати, сунул ноги не глядя в свои пушистые тапки и, поймав от этого кайф, медленно пошел в ванную комнату – свое любимое место в квартире.
Зеркало в ванной включилось вместе со светом и начало транслировать утренний сеанс фильма ужасов. Оно продемонстрировало человеку всколоченные волосы, воспаленные, красные глаза, с глубоким нежеланием идти на работу внутри, потрескавшийся, обветренный рот…В общем, кадр из кинофильма: «Живые мертвецы».
Неожиданно сильное раздражение зацарапало душу.
«Ну почему так?!» – со злостью подумал человек.
– Ну почему?!! – вдруг закричал он.
«Каждый день одно и то же!»
«Я что мало или плохо работаю?! Я что великий грешник?! – в душе переведя вопросы немного в сторону неба, продолжал человек. – Не понимаю…Почему моя жизнь, так бесит меня по утрам?»
Ладони обхватили лицо, смяв его в смешную гримасу.
«Отдыхаю ведь после работы, а не во время нее. Хорошо зарабатываю, есть перспектива», – человек нахмурился и пальцами начал массировать себе лоб.
«Живу правильно…Ну, с точки зрения Христианства там…Типа: «Не Убий», чего-то там… «Не прелюбодействуй…»»
Правая рука взяла зубную щетку и замерла с ней.
«Какие там прелюбодеяния?! – злой стрелой промелькнула мысль. – После трех кружек пива хочется только в сортир. Да и усталость после работы сказывается… Работа хоть и денежная, но тяжелая – принимать окончательное решение по выдаче кредитов в банке. Внимания много требуется, вот и устаешь. Так что особо не попрелюбодействуешь. Но самое противное в последнее время – это чувство, что работать на этой работе не хочется! Черт побери! А чего же тогда хочется?! Ну, уволюсь я, а деньги? Где брать? Чем остальные работы лучше? Да ничем! Тот же хрен, только в левой руке, и зарплата меньше…»
Зубная щетка отложена в сторону, руки поворачивают вентили на смесителе, регулируя температуру воды.
«Может я недостаточно отдыхаю? Может витаминов каких-то не хватает?!»
«Ну что со мной творится?.. Может пить БОЛЬШЕ надо? Или поменьше, но почаще?»
Сон резко зажег лампочку воспоминания в голове.
«Фу, какая ересь мне сегодня приснилась. Точно! Только сейчас вспомнил. Я – в роли убийцы-алкоголика! Отсидел в тюрьме восемь лет…Отлично…Такие подробности, как будто по-настоящему со мной все было», – удивился человек, смачивая щетину на лице теплой водой. Пол оборота, палец рефлексом на нужный выключатель на панели, встроенной в стену, и из динамиков плавно и легко, как теплая вода из крана, потек джаз в современной обработке.
Человек повернулся обратно к зеркалу, сунул в рот зубную щетку и, глядя на себя, стал счищать с зубов вкус вчерашнего вечера.
«Вообще-то, если честно себе признаться, – подумал он, – то пить уже осточертело. Поглощение алкоголя приняло какой-то ритуальный характер. Вроде как заняться нечем вечером. Как будто устаешь и поэтому надо выпить – расслабиться. Если еще и неприятности какие-нибудь на работе, то вечером как заведено: обязательно стаканчик-другой с коллегами надо пропустить-пожаловаться. А ведь пить-то иногда совсем не хочется! Бывает, даже заставляешь себя первую рюмку опрокидывать. И последнее время все чаще и чаще такая ситуация…»
Ночной сон снова резанул мозг, скальпелем памяти, обнажая понимание того, что там – во сне, он тоже сначала заставлял себя пить, а потом не смог бросить.
Человек поморщился и намазал пенкой для бритья щеки.
«А личная жизнь? – Продолжались мысли. – Где она? Ведь уже прожженый холостяк, и это в двадцать три года!»
После Инны, с которой он прожил вместе четыре года, ему так и не удалось встретить женщину, способную вызвать в нем любовь. «Да и когда всем этим заниматься? Работа – дом, дом – работа. И в промежутках клубы с ресторанами и казино. А там – выпить надо…»
Внезапно человек понял, что за два года, которые он проработал в банке, в его жизни ни разу не было трезвого секса! Сплошное пьяное вошканье по кровати, скользкие объятия с какими-то телами, потому, что надо…Надо, типа с женщинами спать иногда, для здоровья…
Человек усмехнулся, вспомнив, что у него ведь, есть идеал женщины, есть в голове ее образ, есть вкус к ней, есть понимание того, что именно с такой женщиной, он хотел бы прожить всю жизнь. Всю жизнь…Так много, и так мало…Раньше он думал, что женщина в его жизни, это само собой разумеющееся приложение, что высшее достижение не в этом, а в богатстве, положении…Теперь у него все это есть…
Человека неожиданно захватил второй за сегодняшнее утро приступ злости, на фоне понимания.
«Да что херня?! – заорал он, обращаясь к зеркалу. – Все у меня есть! Симпатичен, спортивен (ну немного животик от пива, ну так за неделю ведь могу согнать!). Так почему же я так…НЕСЧАСТЕН?!»
Ушат холодной неожиданности вдруг погасил пыл злости. Взгляд в глаза своему зеркальному двойнику, закипающий лед выводов внутри:
«Все есть, а жизни нет!» – уже совершенно спокойно ПОНЯЛ человек.
«Я – оловянный солдатик. Я хожу на работу, работаю на своего хазяина, и после, вечером, я пью…Читал я в последний раз – три года назад. В театр я ходил… Да ни хрена я никуда не ходил! Два года на этой работе… Я же не живу, я – андроид! Ни детей, ни семьи! Никаких, самое главное, перспектив на эти, ставшие вдруг самыми важными, вещи! Я становлюсь пустым. Точнее пустой оболочкой для своих мозгов, не знающей чем занять время. Мне же становиться скучно жить!!! Кошмар! Надо над этим поразмышлять после работы. Прогуляюсь по набережной и подумаю обо всём поглубже…».
В этот миг сильное тепло разлилось по телу человека, и волнами прошлось по позвоночнику. Ощущение правильно принятого решения ЗАДУМАТЬСЯ, и то, что мысли только что, встали на новые рельсы в его голове, обнаружило в нем, незамечаемую им до сих пор, некую связь с…Небом?
«Спасибо…», – неожиданно прошептал человек, которого звали Алекс. Успокоился, улыбнулся, умылся, собрался и пошел на работу с совершенно новым ощущением внутри.
Глава 3.
БАХ! Выстрел!
Искристый смех, смешанный с маленькими ледяными иголочками снега, лавиной вырвался из горлышка бутылки следом за пробкой, улетевшей в свое первое пространственное путешествие, и дымящейся Ниагарой низвергся в тонкостенный, изящный бокал на длинной ножке.
Белая снежная шапка, источая веселые искры, и стремясь убежать из бокала, после себя оставляла, вино золотистого вкуса.
–
Давай, давай, Эл! Штрафную! Будешь знать, как опаздывать!
Компания, состоявшая из трех молодых людей и одной девушки, смеясь, подбадривала высокого, симпатичного, с тонкими чертами лица молодого человека, со вкусом, но чуть ярковато одетого, который только что вошел в ресторан и сел за их столик.
Слегка натянуто улыбнувшись, он преувеличено жадно схватил всей пятерней запотевший бокал, (что заставило вздрогнуть официанта) и с возгласом: «За Вас, дорогие коллеги!», осушил его до дна. Затем он ловко заставил бокал повращаться несколько раз между своих пальцев, и плавным движением вернул его на стол. Вся компания радостно взвыла и захохотала пуще прежнего, выражая свой восторг от происходящего, а молодой человек достал из кармана сигареты, закурил и подал знак официанту налить еще.
–
Ну и что, Алекс, где ты шлялся все это время? – с дружественным хмельным напором, осведомился один из молодых людей.
–
Да решил немного пройтись по набережной после работы, Джей, – выпустив дым в пространство, ответил Алекс.
– Нет! Вы только послушайте, А!? – Единственная девушка из их компании непроизвольно взвизгнула и рассмеялась. – Мы его тут ждем битый час, а он гулять изволит! Нет, вы только посмотрите, а?
«Для нее, по всей видимости, этот час прошел не в пустом ожидании» – подумал Алекс, глядя на девушку, выражение лица которой стало чуть глуповатым от выпитого.
«Час они меня ждали! Давно не виделись!» – с раздражением продолжил он про себя. «Каждый вечер одно и то же. Работа – ресторан. Работа – другой ресторан.
Вот я – вот мои коллеги: Майкл, Мэри, Джей и Андрис. Мы видимся почти каждый день, исключая некоторые выходные, уже второй год. Я, Андрис и Джей, уже, переспали с Мэри. Теперь с ней спит Майкл. Мы рассказали друг другу все, что можно за это время. А они оказывается, часа без меня прожить не могут!»
Раздражение Алекса стало перерастать в необъяснимую злость. Последнее время это состояние стало ему свойственно, когда он хотя бы чуть-чуть выпивал.
– Мэри, – произнес он, глядя ей в глаза. – Я гулял и размышлял, между прочим. Ничего ведь не случилось за этот час без меня?
Она не заметила, или не захотела заметить давления в его словах, и только весело отмахнулась рукой. Зато Майкл еще не слишком пьяный, взяв Алекса за плечо, легонько встряхнул, и воскликнул:
– Эй, Эл! Расслабься, ты чего? У тебя ничего не стряслось? Расскажи лучше, о чем размышлял?
Алекс подавил в себе злость. С трудом, но подавил… «Да и правда, они-то здесь причем?» – подумал он. «Если тебе не весело уже месяца три, то не значит, что у других такое же состояние».
Алекс вообще последнее время удивлялся искренности веселья своих коллег. Каждый день, изо дня в день. Сам то он все чаще принуждал себя натягивать улыбку на лицо, до тех пор, пока она не становилась довольно правдивой, но это лишь тогда, когда алкоголь перемыкал контакт с реальностью. Тогда было хорошо… До утра.
У остальных, похоже, таких проблем не было.
– Ребята! – Алекс хлопнул по столу ладонью. – Ребята! Я хочу задать вам вопрос, над которым я думал, гуляя по набережной…Правда, выпил пару бутылок пива до этого, – на миг на оцепеневших лицах засияли понимающие улыбки, – но не суть. Так вот. Вопрос. Что дальше?
Алекс обвел глазами сидевших за столиком людей. Мэри сразу стала смотреть на Майкла, а он, казалось, на мгновение призадумался, уставившись остекленевшим взглядом в пространство. Андрис, как привыкший к логическим выкладкам программист, опустил глаза в пол, словно пытался там найти ответ. А тучный и совершенно инертный под парами выпивки Джей, бессмысленно уставился на Алекса, приоткрыв рот.
Ненадолго затянувшаяся пауза была прервана почти всеми участниками дискуссии одновременно:
–
В каком смысле? – и дальше, Майкл:
–
Что ты имеешь в виду, Эл?
Алекс обвел всех взглядом.
– Я спрашиваю: Вот мы сидим. А что дальше? – повторил он.
– Что дальше сегодня или вообще? – прощебетала Мэри.
– И чем, собственно, тебе вдруг не понравились наши милые посиделки?
– Да, действительно? – поддержал ее Андрис.
– Да, все мне нравится, и вы здесь не при чем, – сцепив пальцы рук, ответил Алекс. – Просто мы каждый день в течение полутора лет совершаем за редким исключением, одни и те же телодвижения…
– Ха, ну и словечко, – телодвижения, – передернула плечами Мэри. – Фу!
– Да! Телодвижения! – настойчиво повторил Алекс. Мы ведь все НАШЕ время проводим в одних и тех же местах: на работе и в ресторане! И в принципе ничем другим вообще не занимаемся!
– Ну, предположим, рестораны у нас каждый день разные, – прервал его Майкл. – Мы, как и ты можем себе это позволить, так как у нас прекрасная денежная работа, прекрасный дружный коллектив… Алекс! В чем дело? Миллионы просто лишены того, о чем ты вдруг стал отзываться с таким пренебрежением! Люди подчас всю жизнь стремятся к тому, чего ты добился уже в двадцать три! Что тебя мучает? Наслаждайся жизнью!
Сомнения опять начали раздирать грудь Алекса на мелкие части. Действительно! Ну чего еще надо? Ведь все есть – грех жаловаться! Но внутри все яснее проявлялась какая-то нелепость такой жизни для него. Пустые траты времени…
«Ну хорошо! А на что, собственно тратить время? Большинство полжизни вкалывает для того, чтобы так, как он – Алекс, проводить свое время. И что, все это ради того, чтобы как он почувствовать в итоге укусы глубокого разочарования?»
«Э, нет! Как бы не так!» – алкоголь уже начал сглаживать уголки восприятия. – «Буду веселиться… Буду веселитьсяаа!!!» Алекс вскинул руку ладонью вверх, собираясь хлопнуть по столу уже значительно сильнее и пригласить всех к безудержному веселью, но тут еще одна мысль проникла сквозь заслон алкогольного дурмана в голову, и заставила Алекса медленно опустить руку себе на колено.
– Ребята! Ребята! – все затихли. – А насчет Любви как?
– Ой! Ну, тебя понесло! – со всех сторон окружили его голоса. – Ну чего ты такой замороченный? На, выпей еще!
–
И выпью, – сказал Алекс.
И выпил. Но потом решил продолжить свою мысль дальше:
–
Нет, нет, ну вы прикиньте! Мы же все одиноки! У нас нет любви, любимого человека. Ни у кого! А это нормально?
Видно было, что Андриса эта мысль сильно задела, но он предпочел ничего не говорить в ответ, зато Мэри высказала свое мнение:
– А мне совсем не одиноко! Я бываю одна, но не бываю одинокой…
– Скорее наоборот! – воскликнул Алекс – Мы, все бываем не одни, но при этом мы все остаемся одинокими! Вот смотрите…
Но порядок мыслей уже нарушился действием ежедневного лекарства, и они отказывались лечь на полку объяснения стройным рядком.
Собеседники, заметив замешательство Алекса, дружно замахали на него руками, предложили расслабиться и не парить им мозги. Потом выпить и идти в ближайший клуб танцевать.
Настроение у Алекса к этому времени полностью поменялось. Проблемы, пугавшие его утром, потеряли четкие очертания, и он довольно охотно согласился выпить и пойти дальше. Танцевать.
Сон, приснившийся с утра, показался теперь полной ерундой. «Было бы из-за чего переживать – из-за глупого сна! – Подумал Алекс. – Правда, такой ясный сон этот и долгий… Все, все, все! Хватит! Тан-це-вать!»
Две тачки, весело кричим, скорость ночного города, центр, классный, дорогущий клуб. Стоп! Вход.
Мелькание стробоскопа, ритм музыки, пробивающий тело насквозь; шампаанское-е-е…
–
Будешь? – из-за спины.
–
Что? – полуоборот.
–
Гашиш!
–
Давай!………..Еще!…………
Ффффффууууухххх……….
Ушло беспокойство, головная боль, «упорядочились» мысли:
«Оооооохх…Хы-хыы………Какое все красивое!.. Дааа…Ххыыы….Клааасненько!….. А шампанскоееее!?.. Уммнямням…Вкуснее ничего не пробовал!!!»
Еще глоточек, танцпол, две минуты, кажущиеся вечностью, руки на чьей-то КРАСИВЕЙШЕЙ груди) Клаааасненько!…. Какая ПРИКОЛЬНАЯ девушка!) Какая КРАСИВАЯ!!! Почему он только СЕЙЧАС ее заметил!?))).
Танец, с потугой на сексуальность; улица, машина, квартира…
Лююю-боооооовфь…
Глава 4.
Липкое утро. Склеенное тело. Залитые ленью, и не прошедшей с вечера усталостью, глаза. Не хочется, но надо. Усилие век, напряженный рывок вверх – апогей утренней работы силы воли, и…непосильный вес взят! Реальность комнаты, смывая ночные видения с экрана, в кинотеатре сознания, обрела постепенно значимость и твердость.
Неясный взгляд, пробивший набрякшие веки, уставился на часы, висящие на стене, затем переместился влево и скользнул по мягким очертаниям женского тела, лежащего рядом. В голове щелкнуло пять раз с промежутками равным пяти земным секундам. Потом он осознал, что…
«Ааааааа!!!»
«Кто-то умер!!!»
« Кто-то определенно умер!!!»
«Что-то случилось! Где?! С кем?!»
Наконечники стрел, смазанные ядом тревоги, молниеносно вонзились в обнаженный мозг, вызвав приступ тошноты и потного страха. Внутренняя борьба тисков воли, с взрывом депрессии:
«Так спокойно! Это гашиш, и больше ничего!»
«Ааааа!!!»
«Ничего!»
«Ааа! Случилась беда!»
«Нет!!!»
Скачок с кровати, бросок к холодильнику, рывок пробки с бутылки, и через несколько секунд наждачка – пиво, сдирающая едкую жижу тревоги с мозга.
Алекс оглянулся вокруг.
«Ну и бардак!»
Вспышками стали включаться воспоминания о вчерашнем. Смех, секс, липко, красиво, вкусно, любимо, «Где же ты была раньше? Я обожаю тебя!» – слова, которые он шептал.
Глядя сейчас на женщину, лежащую в кровати, Алекс уже с немного затуманенным и успокоенным пивом сознанием, недоумевал, как он все эти слова вообще мог произнести в этот адрес реальности? Отвращение от испытанного ненастоящего, снова плитой стало давить на душу.
«Нет!!! – внутренний крик. – Больше я так не могу и не хочу!».
Эта банальная фраза неожиданно наполнила душу Алекса каким-то светлым теплом, и он задумался почему…
***
Вечером, отклонив предложения посетить очередной ресторан, дабы поправить здоровье, он налил себе чашечку крепкого кофе, сел в любимое кресло, и продолжил размышлять о своей жизни.
«Гашиш, – думал он. – Какое действие оказывает на человека этот, по сути, не очень вредный и легкий наркотик?» Раньше его убеждали, что никакого. Однако именно сейчас Алекс осознал, что это не так. В противном случае, почему сегодня его одолела такая страшная депрессия, с которой удалось справиться пивом, да и то ненадолго? Откуда это состояние, почему оно возникает?
Алекс заметил, что это состояние немного схоже с тем недовольством и внутренним протестом, какой возникал у него в душе, когда его в начальной школе заставляли летом в классной комнате клеить обои. Не то, чтобы он был ленив, нет! Просто он очень не любил именно это занятие, но откреститься от него никак было нельзя. Его ЗАСТАВЛЯЛИ. Это вызывало в его душе легкое отчаяние от безысходности…
«Стоп! – Алекс аж подскочил в кресле! – Вот оно! Вот она связь! Конечно!!!»
Теперь механизм действия наркотика так очевидно проявился, что стало немного страшно.
«Гашиш заменяет мою личность, подменяет мое "я"! Теперь я понимаю, что покури я его в школе, я бы наклеил обои даже снаружи, да еще бы расцеловал их в порыве чувств…И на вкус бы попробовал…»
Алекс улыбнулся, вспомнив, сколько он попробовал вчера продуктов, смешивая их в невероятных сочетаниях: шоколад и пиво, мясо и сметану, картофельное пюре и…
«Фу! То-то пузо раздуло» – Алекс погладил свой вздувшийся и напрягшийся накануне живот. «Так было бы и с обоями – понял он. – Я бы тоже сказал: «Фу!», вспомнив, как любил их клеить под гашишом».
«Так что же получается, что психика настолько смещается, что совершаешь какие-то действия уже, по сути, не ты, а какая-то абстрактная личность! Тебя больше не заставляют! Ты думаешь, что наоборот ЛЮБИШЬ то, что ты делаешь! Причем кажется все необычайно правильным, открывается «истинность» вещей, и ты думаешь что наконец-то, наконец-то ты, познал правду жизни. А утром возвращается твоя личность, которой тут же становится тесно в твоем наполненном обманом сознании, и эта нестыковка, как раз, и вызывает депрессию, при чем очень сильную. И чтобы депрессию убрать, надо опять покурить…
Или выпить!
Или выпить?!!
Алекса вдруг осенило, что алкоголь по воздействию на его «Я», проявлял себя практически так же, как гашиш, только с отклонением в более циничную и злую сторону. Сон, увиденный недавно, опять фрагментами замелькал в голове. Боязнь похмелья и депрессии, оказывается, может довести человека до полной деградации. Когда он уже не может представить себе жизнь без стимуляторов, и снимает себя ими с депрессий и СТРАХОВ, появляющихся от НИХ же. Когда ему начинает казаться, что в жизни больше НЕЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ! А когда нечего делать, становится НАДО, выпить или покурить. В общем – УБИТЬ ВРЕМЯ.
«Значит, выхода в этой ситуации два. И не выхода, а выбора! И выбора не два, а один! Из двух вариантов», – подумал Алекс. – «Впрочем, как и во всей нашей жизни», – поразмыслив, заключил он. – «Мы ведь всегда стоим перед выбором».
Итак, варианты такие: либо бесконечно похмеляться, что уже в его жизни не работает, либо попробовать изменить образ жизни, начав с образа мышления.
Алекс понял, что он уже, прямо СЕЙЧАС, мыслит другими категориями, чем даже месяц назад, и катализатором к этому послужил странный сон, где он приснился себе неизлечимым алкоголиком.
«Надо только решиться!»
«Это непросто…»
«Но больше не могу!!!»……
Два часа упорных переборов, вариантов и внутренней борьбы. И, наконец:
«Все! Решено! Сделаю вот что…»
Стремление началось…
Часть 2. Рождение.
Глава 1.
– О-о-оу! Молодой человек! Вы просто очаровательны! Спасибо! Спасибо Вам огромное!
– Ну, что Вы, мэм. Не стоит! – загорелый молодой человек в форме отеля «Рич», кинул домкрат в багажник шикарного черного авто и, залившись краской, смущенно улыбнулся.
– Как это не стоит? – пожилая леди вся в мехах, несмотря на солнечный и довольно теплый день, продолжала расточать похвалу. Вы поменяли мне колесо за каких-то три минуты! Это удивительно! Садитесь, я Вас подвезу. Вы ведь из отеля?
– Да, мэм, я там работаю, – ответил молодой человек и сел на мягкое сиденье. Автомобиль плавно покатился вперед, сверкая дисками на солнце.
– Я думала, что менять колеса обучают специально, – сказала дама, останавливаясь напротив входа в отель.
– Да! Но мне, это просто нравиться, мэм. Поэтому я сам и научился. Мне нравиться возиться со своей машиной… Позвольте!
Молодой человек выгрузил чемодан и дорожный саквояж дамы с заднего сиденья, и, дождавшись, когда она отдаст ключи от машины парковщику, пошел чуть позади нее к стеклянным, сверкающим дверям отеля.
Дама замедлила шаг и, поравнявшись с молодым человеком, задумчиво произнесла:
– Значит, ты занимаешься тем, что тебе нравится в жизни? Похвально! Я тоже всегда так делала.
– Да, мадам, Вы правы. Стараюсь заниматься, – улыбнулся молодой человек в ответ. – Только вряд ли все мои нынешние занятия – это то, чем я хотел бы заниматься всю жизнь. Да и денег они особо не приносят, в отличие, судя по всему, от Ваших жизненных занятий, – еще раз улыбнулся он, окинув взглядом ее респектабельный образ.
– Деньги, деньги… – задумчиво произнесла пожилая леди в мехах, сверкая бриллиантами на солнце. – Видишь ли… Если у тебя нет мозгов, то деньги тебе ничем не помогут. В этом случае, когда они у тебя появятся, тебе просто станет скучно жить. Ты не будешь знать, что тебе делать, чем занять себя. Поверь мне, я знакома с множеством людей, у которых море денег… Кстати, как тебя зовут?
– Алекс, мэм.
– Так вот, Алекс, старайся стремиться не к деньгам, а к самому себе, обретя себя, ты обретешь все.
– Спасибо за совет, мэм… – больше Алексу ничего не удалось сказать, так как они подошли к стойке администратора, за которой сейчас стоял сам хозяин отеля – мистер Стилейн.
– Добрый день, Жоржи! – защебетала мадам, – какое счастье, что я встретила тебя сейчас, у меня сразу же поднялось настроение!
– Здравствуйте, Флоренсия! Джордж Стилейн слегка наклонился и улыбнулся, показав отличные белые зубы.
– Ах, мне так нравится, как ты произносишь мое имя Жорж, – промолвила леди, протянув руку Стилейну для поцелуя, – повтори еще раз, пожалуйста!
– Здравствуй, Флоренсия, – послушно повторил Стилейн, и галантно поцеловал ее тонкие пальцы, на одном из которых красовалось изящное кольцо с сапфиром.
– Представляешь, я проколола колесо в пятидесяти метрах от входа в твой отель и совершенно не знала, что мне делать, но Алекс, – она повернула голову в его сторону, – так быстро и ловко мне помог, что я осталась в полном восторге.
Стилейн одобрительно взглянул на Алекса, и улыбнулся. Алексу он нравился. Спокойный, уравновешенный старик без возраста, никогда не повышающий голос и прекрасно относящийся к своим работникам.
– Жорж, я знаю, что не принято давать деньги менеджерам в отелях, но разреши мне все же отблагодарить этого молодого человека. Мне понравилось, что он умен и у него золотые руки. Вот, возьмите, пожалуйста, не отказывайтесь, – сказала Флоренсия, протягивая Алексу две сотенных бумажки. – Я рада, что Жорж набирает на работу таких толковых менеджеров.
– Спасибо, мадам, – поблагодарил Алекс, принимая вознаграждение с легким смущением. – Но дело в том, что я не менеджер в отеле, я просто убираю в номерах.
– Как?! – Флоренсия удивленно захлопала глазами. – Как это убираешь в номерах?! Честное слово, я всего третий раз в жизни ошиблась в оценке человека. Надо же! Никогда не подумала. Ниже менеджера ты никак не смотришься.
– Не забывайте, мэм, что я делаю, то, что мне по душе. У меня много времени для моих мыслей, а мне это сейчас необходимо – ответил Алекс, слегка улыбнувшись.
Флоренция повернулась к Стилейну.
– Жорж, этот молодой человек действительно необычен! Я бы даже сказала – нетипичен! – многозначительно произнесла она. И уж ты-то, точно должен был бы это заметить!.. Куда ты меня поселишь, дорогой? – неожиданно сменила она тему.
– В двести двадцать второй, Фло, если ты не возражаешь, конечно.
– Нет, не возражаю, Жорж. Мне нравится этот номер и номер этого номера, – весело сказала Фло и положила на стойку кредитную карточку. Элегантный полуоборот головы Стилейна в сторону Алекса:
– Алекс, спасибо Вам, Вы свободны, – и мгновение спустя, добавил: – В восемь часов загляните ко мне, пожалуйста, в кабинет.
– С удовольствием, сэр, – ответил Алекс, заметив, что его недавняя знакомая довольно улыбнулась.
Кивнув ей и Стилейну, он пошел к лифту.
Глава 2.
Длинный коридор служебного этажа, угловатой змеей, убегающий в даль. Тревожная слабость, несмотря на отсутствие внешних причин. Носки туфель на мягкой ковровой дорожке, в бесконечной гонке друг за другом.
Интерес в голове, перекрывающий волнение: «Зачем? Зачем позвал хозяин?» Медная табличка с лаконичным «Дж. Стилейн», забравшая угол зрения в свое распоряжение. Мимолетная боль в костяшках от тройного удара о красное дерево двери и звукоизолированное: «Войдите!» Шаг, даль, стол, Стилейн.
–
Алекс! Проходите, проходите, я Вас ждал.
Стилейн указал рукой на глубокое кожаное кресло напротив себя, рядом со столом, за которым он сидел.
– Приятно, что вы не опоздали, эта черта мне очень нравится в людях, знаете ли. Садитесь, пожалуйста.
Скрип кожи, с какой-то готовностью обнявшей тело. Удобно.
– Я перейду прямо к делу, Алекс. – начал Стилейн, открывая серую папку лежащую перед ним. – Здесь, у меня, Ваша краткая история, своеобразные заметки о Вашей жизни, пока Вы работали у меня…
Легкое напряжение в теле.
– Должность у Вас, прямо скажем, не самая ответственная, поэтому и досье тонковато. – Стилейн улыбнулся и взглянул на Алекса. Алекс улыбнулся в ответ.
– Но вы мне сразу показались несколько необычным.
Сначала я отнес эту Вашу черту на счет молодости, и, извините меня, легкой дури, но со временем, заметив Вашу добросовестность, иногда неординарный, творческий подход к вверенным Вам обязанностям, я решил за Вами понаблюдать повнимательнее.
Выдох…
– Для меня долго оставалось загадкой, почему Вы ушли со своей предыдущей работы в банке на заведомое понижение. Я говорю не только о зарплате, Вы понимаете? – Алекс кивнул. – Пришлось навести справки в банке, не натворили ли Вы чего-нибудь, будучи там клерком. Но нет! – Стилейн вскинул руки. – Нет! Ваша деятельность хоть и не была безупречна, но репутация толкового работника, за Вами закрепилась твердо.
Радостное тепло от похвалы, толкнувшее губы к улыбке.
– И сегодняшний случай с моей давней знакомой, и наилюбимейшей клиенткой, послужил последним толчком к моему решению, относительно Вас. Флоренция действительно всю жизнь тонко разбиралась в людях, да и в самой жизни тоже, как мне кажется. Я ее уважаю за то, как она построила собственную жизнь. И хоть она ничего больше не сказала про Вас, Алекс, но то, как она произнесла слова: необычен и нетипичен, открыло мне многое.
Алекс немного расслабился и уселся в кресло поудобнее. Предчувствие чего радостного крутилось в нем колесом.
– Однажды, – продолжил Стилейн, – примерно в Вашем возрасте, или скорее чуть попозже, я тоже бросил довольно сытую жизнь, ради сомнительной перспективы стать свободным изнутри. Много лет меня интересовал гостиничный бизнес, были очевидны недостатки в его ведении другими людьми, и мне захотелось сделать так, как я видел и представлял себе этот вид деятельности. Не буду вдаваться в подробности моего начинания, но со временем мне удалось все поставить на ноги, не скажу, правда, что это было легко. Теперь я могу наслаждаться и более того – наслаждаюсь – глаза Стилейна засияли, – жизнью, занимаясь любимым делом! Вот так!…
Стилейн положил ладони на стол и продолжил, глядя на кончики своих пальцев.
– Рискну предположить, что Ваши внутренние мотивации, если не совпадали, то, по крайней мере, были максимально приближены к моим, когда Вы пришли ко мне работать. Вы, правда можете ничего не говорить, ведь решение на счет Вас я уже принял…
– Прошу прощения за то, что перебил, – сказал Алекс, – но мне нечего скрывать и я скажу. Мне в определенный момент показалось, что я зашел в тупик в своем существовании. И я достаточно резко изменил свою жизнь. Уволился с прежней работы и устроился к Вам в отель.
Работа у Вас дала мне возможность собраться с мыслями, избавиться от моей пустой алкогольной зависимости и подумать о том, что мне делать дальше.
Алекс опять сел поглубже в кресло.
– А теперь, мистер Стилейн, скажите мне, пожалуйста, какое решение Вы приняли насчет меня. Хоть я и не ожидаю никакого подвоха, все же мое волнение достигло предела.
Стилейн кашлянул.
– Я хотел… Я хочу предложить Вам, Алекс… – он замялся. – Дело в том, что у моей дочери через полгода должно быть пополнение…Ребенок поздний, и она очень его хотела. Так как ее муж недавно погиб в автомобильной аварии, и она осталась одна, мне с каждым днем приходится уделять ей все больше и больше времени, в связи с чем, ослабевает контроль над делом. И вот, мой нынешний управляющий, без моего начала показал себя несостоятельным. Мне пришлось его уволить. Я уже назначил нового управляющего, а Вам предлагаю стать его заместителем. С повышением оклада, разумеется, – добавил Стилейн.
Щекочущее волнение, сдерживаемый, рвущийся наружу восторг, глубокий вдох через нос.
– Для начала, конечно, пройдете обучение в течение месяца, – охладил пыл Алекса Стилейн, – и этот месяц Вам придется поработать на старой должности. Что скажете?
Алекс немного помедлил с ответом:
– Спасибо, мистер Стилейн. Мне очень лестно, что Вы считаете меня достойным этого непростого поста в Вашем деле. Я с радостью принимаю Ваше предложение. Но прошу на начальном этапе уделять мне побольше внимания, если мне будет что-нибудь непонятно.
– Конечно, конечно. Это, прежде всего и в моих интересах – ответил Стилейн. Ну что ж и Вам спасибо за то, что согласились, Алекс.
Стилейн встал, показывая, что разговор окончен. Две с половиной тысячи долларов, в который он был облачен, приятно подчеркивали стройный силуэт его фигуры. Алекс поднялся следом и, пожав протянутую руку, направился к выходу. У самой двери он услышал:
– Алекс, а что бы Вы делали, если бы я сказал Вам, что принятое мной решение – вас уволить?
Задумчивость на мгновение, построение фразы в голове и ответ:
– Видите ли, мистер Стилейн, работа уборщиком номеров достигла для меня своего апогея. Уже месяц назад я начал думать (достаточно нерегулярно) о том, чем я хочу заняться дальше. И вдруг – наш разговор. Я счастлив, что он закончился таким образом. Спасибо Вам еще раз. Но даже если бы Вы меня уволили, я бы точно так же воспринял это, как ответ на мой вопрос о своей дальнейшей жизни.
Черты лица Стилейна заметно расслабились.
– Я вижу, Фло и в этот раз не ошиблась, – сказал он. – Вы и впрямь нетипичны. И это в двадцать пять лет, – тихо добавил он. – Хорошо, Алекс, идите. Завтра зайдите ко мне в шестнадцать часов, я познакомлю Вас с управляющим.
Глава 3.
Отличное настроение! Чуть вприпрыжку, Алекс поднялся на второй этаж, где располагалась его комната. Что ж, дела, вроде бы складываются совсем неплохо.
Место, предложенное Стилейном, тешило его самолюбие. «На данный момент, – подумал Алекс, – эта должность как нельзя лучше отвечает моим внутренним желаниям и амбициям».
Алекс также знал, что не смотря на его повышение эти же амбиции не позволят ему вернуться к времяпрепровождению двухлетней давности. Слишком уж большая работа ума была проделана за это время. Созидательная работа…
«Ведь что такое амбиции?» – подумал Алекс.
Амбиции…Слово избитое, произносящими его людьми, со всех сторон. Что же это за эмоция? Относительно какого душевного состояния она складывается?
Мы говорим – «Человек амбициозен». Что имеется в виду?
Это значит, что он противопоставляет себя чему-то, обществу, например? Или становится сильнее, в течении каких-то душевных порывов? Отрицание это или апофеоз?
Если мы берем общепринятое проявление амбиций, то они выражаются обычно через отрицание. «Вы такие, а я такой» – восклицает человек однажды, и все решают, что он амбициозен.
Каждый человек – индивидуален, но люди вместе – это общество. И общество имеет инерцию и массовое сознание.
Многие люди – очень яркие личности по одиночке. Но кому-то лень пошатнуть, а кто-то стесняется высказаться, чтобы стронуть с места и двинуть вперед общественные рамки. И получается, что человек, идущий против инертного общественного сознания, взвращивающий свои амбиции на нем, идет и против отдельных индивидумов этого общества – людей.
Общество, конечно, это осуждает, поддерживая, как модель поведения, лозунг: «Этика – как техника безопасности».
И часто бывает право. Основная масса амбиций через отрицание – это, всего лишь, нарушение общественного порядка, который следует признать, все же крайне необходим. Амбиции такого рода возникают, как правило, из-за чувства обиды, злости и душевной неудовлетворенности, и носят агрессивный характер. Они попирают основное душевное качество в человеке – Любовь.
Общество, столкнувшись с амбициями такого рода, моментально приобретает защитную твердость и, являясь большой, инертной массой, заставляет амбициозного человека тратить энергию, пустословить, почти безрезультатно, поглощая его своим равнодушием.
Так, следовательно, амбиции – это отрицательная черта характера человека?!
Да!
Если говорить об амбицияъх, построенных на отрицании.
Но, с другой стороны, ведь именно амбиции, как правило, являются двигателем прогресса и общественной жизни. Только приглядевшись, мы с удивлением обнаруживаем, что это – амбиции созидательного характера. Возникают они у человека в результате разговора с собой. Человек, начав признаваться себе в чем-либо, задавать себе вопросы и, обдумывая, получать на них ответы, решившись на какие-либо действия, становится очень амбициозным. Только здесь амбиции можно озвучить так: «Да! То чего я добился – хорошо и мне нравиться это! Но я выбираю сделать еще лучше!» Амбиции относительно себя – положительные и созидающие амбиции.
Алекс теперь был наделен ими в полной мере… Признавшись себе два года назад в том, что он в своей жизни топчется на месте, он очень разозлился, напился вечером до чертиков; орал всю ночь: «что он их всех здесь…». Потом испытал двухдневную депрессию, вспомнил еще раз сон, приснившийся ему, плюнул на все и уволился. Коллеги и домашние крутили пальцем у виска, потому, что Алекс устроился в пятизвездочный отель в центре города уборщиком номеров. Но он нашел в себе силы и достаточно ума, не обращать на своих бывших коллег никакого внимания и, ощущая в душе полный комфорт (временный, как он понимал с самого начала), потихоньку познавал окружающий его мир, наблюдал за людьми и ситуациями, убирая шикарные апартаменты в роскошной гостинице. Пил он только теперь по особым случаям и заметил, что алкоголь теперь не бодрит, а наоборот гасит его!
Но, гасит, не гасит, а отметить сегодняшнее повышение все же надо. Особый случай, надо полагать. «Тааак…Куда пойти?»
Последние пару месяцев Алекс полюбил проводить вечера в роскошном казино, неподалеку от отеля. Убранство заведения, обслуживание, а главное различные карточные игры очень привлекали его. Проигрывал он сущую мелочь, долларов пятьдесят за ночь, не больше и, естественно, не каждую ночь, и это его не особо печалило. Но когда он выигрывал… Эта эйфория…
Сходил домой, переоделся. Стильный свитер, чуть расклешенные джинсы и из-под них, острые носки дорогих ботинок.
«Вперед! Сегодня днем случился бонус в двести долларов, подаренных Флоренцией, так может быть удастся повторить его в игре!».
Радостная надежда на выигрыш толкала к приключению.
«Выигрыш для того, чтобы испытать эту эйфорию, подъем, внутренний свет. Даже непонятно, почему возникают такие ощущения…».
Алекс привык признаваться себе в чем-то, не откладывая возникающие вопросы в долгий ящик, и попытался поразмышлять на эту тему поглубже.
«Эйфория выигрыша немного затягивает, но все под контролем», – решил в итоге Алекс шагая по чистой городской улице.
«Стоит признать, что казино сейчас заменило всю мою в принципе плотную культурную программу – походы в театр, в кино, на выставки. Но мне кажется, что это – временное явление. Смена деятельности и ощущений, так сказать».
Золотые огни все ближе, а в теле легкий мандраж.
Пять долларов швейцару, лестница на второй этаж, ковром, услужливо расстелившаяся под ногами. Продолжающий нарастать радостный подъем в душе. Легкий коктейль…
***
– Еще! Да, что такое! Еще! – рвущие голосовые связки, возгласы. Злость. Досада. Алекс не помнил, когда у него произошла такая перемена в настроении. Видимо час назад, когда он бегал домой и взял еще пятьсот долларов. Двухсот бонусных – дневных, к тому времени уже и след простыл. Сцепленные пальцы рук, воспаленные глаза, злость… Впечатление такое, будто крупье специально издевался над ним. Через раз у крупье выходил то «Блэк Джек», то двадцать одно. И даже тогда, когда у Алекса выпадало девятнадцать, у крупье как назло было двадцать.
«Да где мои карты? – возмущался Алекс уже чуть ли не в слух. – Что за невезение?!! Ну, все! Сейчас и я ему покажу! Так!»
– Ставка двести! – швырнул он фишки едва ли не в лицо крупье.
«Сейчас уж точно должен отыграться!» – нервная мысль, примешанная к тайной надежде на поворот колеса фортуны в другую сторону. «Раз я рискую по-крупному, должно повезти», – старательно убеждал себя Алекс, глядя за маленькими полотнами – шедеврами изобретательного человеческого ума, ложащимися на стол и оглашающими свой приговор…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70807420) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.