Партия
Mag Well
Вся наша жизнь – игра. Порой очень сложная и запутанная. Робкая девушка Тей, чудом выжившая, из жертвы вырастает в настоящего игрока, претендуя на звание "гроссмейстера" и решившая всех переиграть. Но станет ли она "королевой" этой шахматной партии, или она всего лишь пешка? Все зависит от ее выбора.
Mag Well
Партия
«ПАРТИЯ»
Глава 1
Костлявые пальцы медленно поглаживали фигурку короля, замыкаясь на остроконечном изумрудном шпиле короны и соскальзывая обратно к широкой золотой основе. Фигура поддергивалась в руке игрока, выдавая нервозность перед предстоящим ходом. «Уставшие» движения игроков говорили о долгой и затянутой игре и на доске оставалось всего 9 фигур.
Игроки утопали в полумраке в зале, где все «кричало» о богатстве: обильная лепнина, покрытая золотом, мебель из дорогих пород дерева, шелковые обои и ковры, мраморные колоны. Здесь не было окон и освещалось оно лишь настенными светильниками.
Прервав поглаживание на середине фигуры, пальцы сжались и резко сдвинули короля вперед.
– Слишком долго думаешь, Земед, слишком долго. Твоя игра становится затянутой и унылой – сухой голос произнес это ровно, без всякой злости и сарказма.
– Прямо как твоя жизнь, Данир – также сухо и безэмоционально ответил обладатель костлявых рук.
Данир с кривой улыбкой на губах откинулся на спинку громоздкого кресла, не сводя сверлящего взгляда с соперника. С застывшей на устах малоприятной для собеседника ответной фразой, он готовился к атаке.
– Начинаем – послышался голос из центра зала, который испортил намерения двух игроков позлословить.
Земед, только успевший по примеру своего соседа уютно откинуться на спинку кресла, с неохотой приподнялся и последовал в середину зала, к столу, где уже сидело пять человек. Его сосед, с явным разочарованием, последовал за ним.
Огромный круглый стол из орехового дерева поддерживался внушительной ножкой, толщиной в диаметре в один метр, которая упиралась в паркетный пол четырьмя львиными лапами.
Все собравшиеся за столом, как один, были погружены в распахнутые брошюры с многочисленными схемами и расчетами.
Резкий шлепок об стол привлек внимание всех сидящих.
– «Гениальный» план как превратить в пепел еще один город. Ничего нового нет на повестке дня? Ленивые задницы доверили все своим секретарям, которые не менее ленивы, чем их начальство. – стальной голос нарушил тишину.
На голос исходящего от высокого, худощавого смуглого мужчины все присутствующие одновременно подняли головы и с равнодушием уставились на говорящего.
– Я не согласен – сухо продолжил худощавый мужчина в ответ на безразличные взгляды – Придумайте, господа, что-нибудь новенькое. Слишком много жертв…
– Насим! – голос из густой глубины прозвучал надменно. Крепкий мужчина лет семидесяти пяти потянулся вперед – Насим, ты не в салуне смокинг подбираешь. Это проект разрабатывался десятилетиями. – прищурившись и сомкнув указательный и большой пальцы рук перед лицом, он продолжил с жаром объяснять – Здесь все просчитано с точностью до единицы: как человеческого ресурса, так и финансового. Ошибок и просчетов просто…
– Ты это можешь свои внукам на ночь, вместо сказки рассказывать, Амет. – усмехнулся Насим – Я знаю про все ваши подсчеты-просчеты. Ты вообще первый раз видишь эти планы по разработкам. И поставь тебе вместо папки с подсчетами крой моего смокинга, ты также одобрительно закиваешь. Если уж продолжить делать параллели с салунами. Признайся, ты проекты не читаешь. Ведь верно?
Амет, поджал сухие синие губы и бросил колючий взгляд на Насима.
Воцарилась тишина. Насим, очевидно довольный наступившей паузой, продолжил.
– Я против. Мы же собрались здесь совещаться? Все верно? – и выждав несколько секунд, получив несколько одобрительных кивков, продолжил – Я, как глава Фонда Верховного совета, проект блокирую и отказываюсь от его финансирования!
– Все жертвы – это лишь порождение твоего воспаленного мозга – прозвучал старческий сердитый голос прямо рядом с Насимом. Насим бросил резкий взгляд на рядом сидячего дряхлого старика Хазри, будто пришедшего сюда с того света.
– Значит ни одной жертвы не будет и все это я сам придумал? – с нарочито изумлённым взглядом он уставился на Хазри.
– Ну может, – дрожащий голос запнулся, слышно было как он засопел в сомнениях – одна-две… Но это не повод…
– Да пошел ты.
Широко улыбнувшись, Насим окинул всех присутствующих презрительным взглядом и, тыкая в каждого указательным пальцем, продолжил.
– Пошли вы все: ты пошел, ты и ты…
– Если бы Хазри, как глава Гуманитарного комитета, возмущался касательно антигуманных аспектов моего проекта, я бы прислушалась еще. Но ты, Насим? С каких пор ты озадачился проблемами гуманизма? Твое дело выгодно вкладывать! Я считаю, что ты чрезмерен в своих эмоциях. Что даже одна жертва, единица так сказать, доводит тебя мучительных судорог. Что такое единица, для наших целей? – ледяной женский голос из-за стола словно хлыстом просвистел по ушам.
Насим на секунду замер с протянутым указательным пальцем в воздухе, а потом, резко прервав свой почетный круг порицания, ткнул в нее и громко произнес
– Тебя, Адель, я посылаю вне очереди! Пошла ты! – оттолкнув от себя высокое кресло, мужчина направился к двери, звонко отчеканивая каблуками каждый шаг по дубовому широкому паркету. Широкие двери, высотой в пять метров, открылись бесшумно перед ним сами и также самостоятельно захлопнулись за его спиной.
– Единица не имеет значения для глобальных дел, Насим, – все таким же ледяным голосом сопроводила его Адель, не обращая внимание на эмоциональность собеседника. – Стал невыносим, закостенел. Кто его вообще сюда приглашает? – медленно качая головой и перебирая страницы брошюры все тем же ледяным голосом прошипела Адель. Седовласая сухая женщина, с прозрачными водянистыми глазами, с легким голубым оттенком.
Насим последовал в лифт по узкому темному коридору. Внезапно позади него прозвучал хлопок, от которого Насим подпрыгнул и остановился, озираясь в поисках причины шума. Но увидев клубы темного дыма, он раздраженно повернулся и продолжил свой путь.
– Ты не устал меня удивлять? – фыркнул Насим в сторону.
Едкий черный дым поглотил весь коридор и мгновенно превратился в черную фигуру, которая беззаботно вышагивал рядом с Насимом.
– Зря ты так. С ними «упираться» лоб в лоб не стоит. – прозвучал осиплый голос из-под черного капюшона
– Уж ни тебе меня учить. –раздраженно проговорил Насим
– Кхэ кхэ. – уныло прохрипел незваный гость и резко повернувшись пустым капюшоном к лицу Насима практически шепотом продолжил – так я тебе не учу, а предлагаю свои грабли на обозрение… но видимо ты в поисках своих… – он также быстро испарился, как и появился. На лице Насима не дернулся даже мускул. Он выдохнул, но в глубине души что-то больно екнуло и осело на сердце удушающим осадком.
Он уже зашел в лифт, который его со свистом поднял наверх, и выскочил из него. Эмоции и злость, накрывшие его в зале, не покидали его, и он все бурча себе под нос что то, как заклятия, перескочил дорогу и сел в тут же припаркованную черную машину на заднее сиденье.
– Трогай! – выкрикнул он водителю, который в ответ лишь слегка кивнул головой.
Машина плавно тронулась, оставив позади себя мрачное пятиэтажное серо-голубое здание. Надпись над входом гласила «ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ».
Глава 2
Тей, подтянув ноги к груди, прижалась спиной к полуразрушенной стене, пытаясь физически стать как можно меньше и незаметней. Мамы не было всего лишь несколько минут, но каждая минута для Тей тянулась как многочасовая пытка. Взрывы, доносящиеся при маме издалека, после ее ухода звучали все громче и ближе. Так, по крайне мере, казалось самой Тей. При последнем взрыве она почувствовала сильный толчок от земли и сжавшись головой в плечи, произнеся все заученные ею ранее молитвы, Тей уже готовилась к самому худшему.
– Бежим. – донесся до Тей родной и спасительный голос матери, – Не время спать.
С этими словами она схватила дочку под локоть и торопливым шагом повела дочь в глубь полуразрушенного города. Сквозь запах гари и удушающий сгусток пыли и песка в воздухе, ей почудился запах вожделенного свежеиспеченного хлеба. Пытаясь вобрать в себя этого запаха побольше, она глубоко вздохнула, втянув в себя весь сгусток пыли от разрушенных зданий и заходилась ужасным кашлем. От сильного и непроходящего кашля, на глазах выступили слезы, сквозь которые она смогла рассмотреть хлеб подмышкой матери. Предвкушение обильного обеда подстегнуло Тей двигаться еще быстрей, хотя ее истощенное тельце и так работало на грани своих возможностей.
Тей открыла глаза. Это последнее, что она помнит. Сытный обед, прикосновение маминых окровавленных рук и постоянно звучащее в голове «все будет хорошо». Но мамы она больше никогда не видела.
Скрыв лицо во влажных холодных ладонях, она сильно надавила на глаза, пытаясь выдавить все повторяющиеся картины из головы. Пятнадцатиминутный перерыв на обед окончен. Пора покидать подсобку с грязными стенами и с черной многолетней плесенью в углу. Прежде чем выйти, она быстрыми движениями начала поправлять фартук, а потом нырнула в передний карман фартука. В руках у нее оказалось маленькое потрескавшееся зеркальце. Также наспех, как она поправляла фартук, она поправила свою копну черных волос. Синие глаза грустно смотрели на нее из отражения.
Помещение самого заведения не сильно отличалось от подсобного. Все те же грязно-голубые стены и черная плесень в углах. Широкие замызганные окна в зале, где были расставлены маленькие квадратные столики на одной ножке, не спасали общую удручающую обстановку. Стекла и вовсе были местами облеплены плакатами с изображением еды: лепешек с разной начинкой. А через свободную от плакатов часть можно было разглядеть не менее унылый вид на улицу и противоположное строящееся здание через дорогу. Собственно, рабочие с этой стройки и являлись основными посетителями кафетерия «Трейси».
Как она оказалась в этом захолустном кафетерии, Тей и не помнит. К работе привыкла, к скудному питанию тоже. Жила она здесь же: на заднем дворе кафетерия была сделана одноэтажная пристройка, где жил весь обслуживающий персонал заведения.
Такие кафетерии в Огмунде были широко распространены. За счет дешевизны они пользовалась огромной популярностью. Сотни рабочих посещали эти заведения после тяжелого рабочего дня.
Тей периодически окидывала своих клиентов жалобным взглядом. Хотя работа и самой Тей была изматывающей и малооплачиваемой. Но и выбора у нее не было, как и родных, близких, и даже знакомых.
Ее каждый последующий день проходил как предыдущий. Столик за столиком, уставшие пыльные лица и атмосфера уныния и беспросветного будущего.
Подойдя к очередному столику, она машинально поздоровалась и поинтересовалась о сделанном выборе.
– А что бы вы предложили? – очень вежливо и тихо поинтересовался мужчина в ответ.
Непривычный ответ заставил выйти Тей из машинального состояния и приглядеться к сидящему за столом мужчине. Он не был похож на рядового посетителя. Высокий смуглый мужчина, в черном деловом костюме. Черные усики мужчины казались пластиковыми: они переливались под тусклым освещением и оставались неподвижны при движении губ. С усталой, но вежливой улыбкой смотрел прямо на нее своими угольно-черными глазами, в которых, казалось, догорал огонек. Или он грозился вот вот вспыхнуть…
– Тут несколько видов лепёшек: с овощами, с сахаром и маслом и с мясом. С мясом самая дорогая – 5 сиклей. С овощами – 2.5 сикли. Но из овощей там только картофель. Остальное – это овощной соус, который готовится из морковных, картофельных, капустных отходов с добавлением вкусовых добавок. Все зависит от того, что вы любите… – она на секунду запнулась – и на что у вас хватит денег. – смущаясь добавила Тей. – В нашем заведении очень удобно: выбирать долго не из чего.
– Ты очень похожа на мать. – вежливая улыбка сошла с лица незнакомца. Слегка склонив голову в бок, он теперь с любопытством наблюдал за подающей. На смуглом гладком лице появилось выражение любопытства. Сверлящий взгляд угольков пытливо пытался уловить перемены в лице собеседницы от сказанной фразы.
Огромные синие глаза мгновенно наполнились влагой, а губы затряслись в сдерживаемых порывах рыдания. Ей мгновенно захотелось укрыться и спрятать лицо, зажав ее между коленями и прикрыв голову руками, как она это делала в детстве, укрываясь от воя предупредительных сирен и взрывов. Но рядом не оказалось спасительной полуразрушенной стены, негде было укрыться. Мамины руки не схватали ее за голову, и не спрятали у себя на груди.
– Присядь. – предложил загадочный мужчин, не отрывая от нее своих черных сверлящих глаз
– Нельзя. – покачала головой Тей, вытирая слезы.
– Ты сегодня все равно уйдешь отсюда навсегда, присядь. – более настойчиво повторил незнакомец. Этому голосу сложно было сопротивляться. Он оковывал тела и подчинял все его движения. Тей непроизвольно села, перестав сопротивляться гипнотическому голосу.
– Кусок бетонной стены упал и убил несчастную женщину. К сожалению, мать с дочкой так и не успели пообедать этим вкусным и свежим хлебом, запах которого девочка вдыхала на бегу. Воспоминания тебя обманывают. Но вот девочке… – а потом помедлив, спросил – Тебе сколько? Пятнадцать? – подождав неуверенного кивка Тей, незнакомец продолжил – Ну. Пойдем.
Тей не умела сопротивляться. И сейчас, не смотря на всю абсурдность происходящего, она послушно развязала фартук, сходила в подсобку за сумкой и молча пошла за незнакомцем, не задав ему ни одного вопроса. И ни ответив ни на один вопрос своего управляющего, которые с недоуменным взглядом проводил ее до выхода.
– И не смей возвращаться за зарплатой! Ни сикли от меня не получишь! –донесся ей вслед визгливый голос управляющего.
Всю свою жизнь она приспосабливалась к происходящему, не задавая вопросов о том, почему это происходит и почему происходит именно с ней. Приспособиться для нее равнялось выживанию. Сетовать на жизнь и на судьбу было бесполезно – это первое, что она для себя усвоила. Пустая трата времени, которая забирает много энергии и никак не решало проблем. «Что делать дальше?» – это первый вопрос, который Тей себе задавала, попав в любую ситуацию, даже в самую затруднительную.
Мужчина шел немного впереди, не оборачиваясь, будто его не волновало вовсе, идет ли Тей позади или вовсе убежала. Или он был в этом уверен? Стройная высокая фигура остановилась у дороги, перед светофором, ожидая зеленого света. Тей стояла, понурив голову и плечи, пустой застывший взгляд перед собой говорил одновременно о смирении и безразличии к происходящему.
– Все будет хорошо. – прозвучала до боли знакомая фраза и эхом отдалось в сердце Тей.
– Все будет хорошо. – еще раз повторил мужчина на обеспокоенный взгляд Тей, улыбнувшись, двинулся дальше, оставив девушку в оцепенении на уже горящем зеленым цветом светофоре.
Через несколько секунд, Тей побежала следом, боясь упустить пойманную нить надежды.
Усевшись в черную машину рядом с незнакомым мужчиной, она ощутила, как ее тело расслабилось, впервые за все время, как она себя помнит. Желание зажать лицо, чтоб отвести от себя нежелательные картины жизни, покинули ее моментально.
Она с удовольствием наблюдала, как серый пейзаж ее района быстро пролетает за окном. Огмунт был унылым, серым, грязным районом, наполненным беспорядочной застройкой. Он был построен на пустыре. Единственным важным условием, имеющим значение для выбора места расположения это района – была близость к Милитари. Здесь обосновались со своими лачугами «чужеродки». Люди, не рожденные в Милитари. По тем или иным причинам они вынуждены были покинуть свои родные города. И единственным местом, где они могли бы дальше жить – это были вот такие полулегальные районы. Въезжать в Милитари им можно было только по рабочим пропускам. Эти несчастные люди, выстраивали свои дома, как могли. Со временем в Огмунте начали строить малоквартирные серые бетонные дома, так как поток «чужеродок» с каждым годом все увеличивался. Но эти дома были не более привлекательны, чем самострои.
Малоэтажные серые дома с отсутствующими окнами, отсутствующие дороги, магазины и придорожные кафетерии с замызганными окнами – вот что ее провожало по пути в Милитари.
Но до Милитари добираться им было недолго. Череду серых зданий вдоль дороги из окна автомобиля, с зияющими дырами, вместо окон они наблюдали минут 20.
Они быстро въехали в Милитари.
Тей никогда и не мечтала, что окажется в этом городе и сможет воочию увидеть разительную разницу между серым Огмунтом и Милитари как между двумя планетами. О чем же думала Тей в этот момент? Ни о чем. Она с удовольствием глядела в окно, восхищаясь изумрудными газонами, аккуратно подстриженными кустарниками и журчащими фонтами. Огромные клумбы в виде несуществующих птиц украшали каждый километр пути. Периодически встречались районы с аккуратными белыми домами. Она до этого слышала, что в Милитари можно было строить исключительно белые дома с низкими заборами. И обязательно при каждом доме был маленький палисадник.
Тей настолько залюбовалась дорогой, что и думать забыла о своем спутнике. Она лишь мельком посмотрела на ничего не выражающее лицо Насима, а потом дальше продолжила наблюдать из окна комфортабельного авто. Глубокий вздох сам вырвался из груди. И блаженная улыбка появилась на ее маленьких пухлых губах.
Это был последний раз, когда она слышала рев сирен. Печальные воспоминания ее больше никогда не посещали. Машина, которая плавно ехала вдоль зеленых аллей, переехала через струнки, которые соединяли ее с прошлым. Она не сомневалась ни секунды, что никто не посмеет ее отсюда выгнать.
Глава 3
Тей бодро вышагивала по паркету, который был выполнен из 20 пород деревьев. Лишь единожды оглянувшись, Тей игриво подмигнула двум собеседникам и направилась прямо к высокой двери. Войдя в библиотеку, она почувствовала едкий запах гари, который окутал все помещение. Но на ее удивление, пожарные датчики не среагировали на густой дым заполнивший всю комнату. Откашливаясь, она вернулась к входной двери, чтобы сообщить о задымлении. Но дверь не поддавалась и отказывалась открываться. Тей не успела даже испугаться, как услышала голос из-за спины
– Не торопись. – голос был осиплый, тихий и жутко неприятный.
Резко обернувшись она обнаружила силуэт в плаще прямо перед собой, которого не было секунду назад. Плащ был плотно закрыт, с лежащим подолом на полу, без рукавов и напоминал черную пирамиду, вершину которого увенчивал капюшон.
– Кто вы? Как вы здесь оказались? – только и успела произнести интуитивно Тей.
Она судорожно начала дергать дверь, но дверь по-прежнему не поддавалась, ее усилия были напрасны. Повернувшись, она вскрикнула от ужаса. Сгустки темного дыма глядели на нее из капюшона. Не успела Тей сообразить, что делать дальше, как силуэт в плаще приблизился вплотную и поглотил ее.
Открыв глаза и обнаружив себя на полу, она подумала, что находится все в том же кабинете. За столом сидела знакомая фигура.
– Адель, вы здесь?! Не поверите, что со мной произошло! Все было настолько реально! – на бегу, запинаясь и с большим волнением начала Тей.
– Не торопись, она тебя все равно не слышит. – осиплый голос молнией ударил ее. Все та же самая черная фигура в плаще, все тот же голос.
Адель действительно никак не среагировала на Тей. Она сидела за столом в застывшей позе, поддерживая голову обеими руками и лишь глаза ее бегло изучали кипу документов, лежащих прямо перед ней. Коротко подстриженные седые волосы подчеркивали длинную, тонкую шею, почти прозрачную, а солнечные лучи проникавшие сквозь полузакрытые шторки подчеркивали невероятный ее изгиб, придавая схожесть со змеей. Тонкие жилистые пальцы быстро перебирали лист за листом. Достигнув конца документов, Адель, обеими руками быстро поправила всю пачку листов и со звонким шлепком отбросила их от себя подальше.
– И для этого были привлечены лучшие специалисты? Это бы я им в двух словах сама сказала, без этих, никому ненужных, циферок. Чем они полгода занимались? В столбик расходы прибавляли? – поджав губы, она на секунду ушла в размышления – Это никуда не годится! – интонация голоса резко изменилась, лицо было искажено злостью, полупрозрачные голубые глаза налились кровью, что еще усилило Адель в сходстве со змеей.
В углу что-то задвигалось. Только сейчас Тей заметила мужскую сгорбленную фигуру, которая все это время неподвижно и бесшумно сидела, утопая в кресле с зеленой бархатной обивкой. Он парящей походкой подошел к столу, за которым откинувшись на кресле сидела Адель, закрыв глаза.
– Что именно, Адель? Ты взрослая девочка и должна понимать, что не всегда наши планы реализуются так, как мы хотим.
– Ты со своей устаревшей и проеденной насквозь философией можешь начать писать убогие книжонки для бедных и податливых студентов. А в моей жизни мои планы реализуются так, как я хочу.
Ответ Адель вызвал у мужчины лишь горькую ухмылку. Мужчина стоял перед столом неподвижно, руки были сложены на груди. У него была неестественно желтая кожа, безжизненно желто-серого оттенка, светло-серые глаза, точно выбеленные. Удивительная способность не моргать, придавала этому мужчине схожесть с восковой фигурой.
– Я не собираюсь уйму времени тратить на уговоры и объяснения. Я говорю «куда». Ты должен говорить «как». А эти бездельники – тыкая указательным пальцем в кипу документов, все громче и громче кричала Адель – должны выполнять. И мне плевать как.
– Люди будут против, им то не плевать, где жить?
– Условия жизни динамично меняются. Надо уметь приспосабливаться. – с оскалистой улыбкой прошипела в ответ Адель
Мужчина лишь приподнял бровь на очередной ее выпад.
Адель резко успокоилась. Выпрямилась и подошла к окну. Будто пристально за кем-то наблюдая, не отрывая взгляда от заданной точки, она заговорчески продолжила.
– Надо только начать. Люди будут благодарны, что их город станем оплотом цивилизации и надежды для счастливого будущего их детей.
– Какого будущего, Адель? – с удивлением, уже подняв две брови, спросил мужчина.
– Счастливого будущего… В БОГАТОМ ПРОЦВЕТАЮЩЕМ ГОРОДЕ! Данир, счастливое будущее в богатом процветающем городе! Все понял?
Данир медлил с ответом. Он, слегка покачиваясь, задумчиво смотрел в верхний угол комнаты, слева от Адель. Угол был украшен лепниной в виде толстопузых ангелов, протягивающих руки прямо к нему. Казалось этот ангелочек пытался его забрать и спасти от неминуемой ошибки, которую он сейчас допустит.
–Все понял? – глухо повторила Адель.
Но Данир пристально смотрел на лепнину. Не в состоянии оторвать своего взгляда от только что запримеченных им ангелочков, он, внимательно изучая каждую деталь. Глаза ангелов в мольбе были подняты наверх, рты приоткрыты. Всего таких в углу было 5 ангелочков, которые из-за райских лоз витиеватых растений с мольбой протягивали ему руки. Они были достаточно массивны, но за счет высокого потолка не создавали ощущения тяжести, а создавалось ощущение, что они там парят.
– Данир? – дошел до него глухой призыв Адель, будто из колодца – Ты слышишь?
– Да? – сделав усилия над собой, Данир перевел свои серые глаза на Адель. Но отсутствующий взгляд его выдавал, что Адель он не слышал.
– Ты все понял? – голос тихий, ужасающий, доносящийся как из преисподней.
Взгляд Данира выражал полное непонимание того, что ему говорили. Но что бы избавиться от назойливого голоса Адель, Данир нервно кивнул, развернулся и ушел. Адель медленно опустилась в кресло. Она активно массировала себе виски, а глаза ее нервно забегали по столу.
Чувствуя, что ее тянет назад, и картина перед глазами становится все неразборчивей, Тей в последний раз машинально бросила взгляд в угол комнаты, где ангелочки, спрятав свои пухлые личика в ладонях, скорбно отвернулись от происходящего в кабинете.
Вихрь закружил Тей, она с трудом прикрыла лицо ладонями. Круговорот, в который она попала, вызвал сильную тошноту и тревожность, которая вновь окутала ее и схватила за шею, не давая ее вздохнуть. Она больно шлёпнулась всем телом в момент, когда уже думала, что больше не выдержит и потеряет сознание.
Она лежала в библиотеке на полу, все тело ее ныло от сильной боли. Сколько она пролежала здесь, она не могла сказать. Но она помнила все, что с ней произошло. Все, до мельчайших деталей. И ни на секунду не сомневалась, что это было наяву, несмотря на всю бессмысленность и нереалистичность произошедшего. Несколько секунд она лежала неподвижно, с широко раскрытыми глазами. Невозможно было понять, куда смотрит темнота из-под капюшона, который уютно расположился в кресле прямо напротив Тей. Но Тей была уверена, что он смотрит прямо ей в глаза.
Резко подскочив на ноги, она уверена пошла к выходу, не обращая никакого внимания на оставшегося позади нее незваного гостя.
Дверь из библиотеки вела в огромный зал. На звук открывающихся дверей одновременно обернулись Насим и Адель. Насим задумчиво сидел в кресле у камина, внимательно изучая свои пальцы, держа их прямо перед лицом. Огненные искры из камина зловеще отражались в его черных глазах. Адель миролюбиво разливала кофе и вместе с подносом подошла к камину.
При виде Тей, она нежно улыбнулось и кивком головы пригласила ее присоединиться.
– Не нашла книгу? В оранжевом переплете? – усевшись уютно в кресло напротив Насима с чашкой кофе обратилась Адель к Тей.
Тей лишь отрицательно покачала головой.
– Не уж то этот несчастный трюкач, перед своим исчезновением и книгу «Милитари везде» тоже захватил. Мелкий воришка. – презрительно фыркнула Адель, посмотрев на Насима. Последний вообще на этот выпад не среагировал.
– Ты смотрела в низком шкафчике, возле дверей? – Адель вновь обратилась к Тей.
На растерянный вид Тей никто не обратил внимание. С пол минуты она, широко раскинув руки, стояла неподвижно, лишь глаза ее бегали по огромному залу. На секунду ее взгляд остановился, на лице появилось прояснение. Молчаливо кивнув на вопрос Адель, который она даже не попыталась расслышать, она быстрым шагам направилась в сторону камина, схватила пику, которая аккуратно стояло в подставке и повернулась в утопающей в кресле Адель.
Адель с опущенной на бок головой, все это время удивлённо наблюдала за каждым движением Тей. Ее глаза, которые выражали искреннее недоумение в мгновение сузились в недоверчивый и змеиный взгляд именно тогда, когда Тей повернулась к ней лицом. Налитые кровью глаза, поджатые губы, челюсть которую сводила от перенапряжения – ужас и отвращение, читаемые на лице Тей нельзя было ни с чем перепутать.
Адель вытянувшись слегка вперед, перевела свой змеиный глаз на Насима, который все в той позе перебирал свои пальцы, в данный момент особо пристально всматривался на указательный палец.
– Единица, может иметь большое значение. Порой роковое. Главное, уметь использовать эту единицу. – со стороны могло показаться, что он разговаривал с указательным пальцем.
Это последнее что услышала Адель. Схватив двумя руками пику, не моргнув глазом, Тей воткнула с такой силой согнутый край пики прямо в голову Адель, что не почувствовала никакого сопротивления, пробивая ей череп. Пика пробила голову, словно арбуз. Тонкая красная струйка разделила лицо на две ровные половины: быстро спустилась между остекленных прозрачных глаз и с тонкого заострённого носа начала стекать прямо на губы. Все с той же зверской силой Тей вырвала из головы пику и кинула в камин. Брызги крови, попавшие на Насима, нисколько его не смутили. Он лишь внимательно начал изучать каплю, которая попала на его указательный палец.
Бездыханное тело Адель смякло в кресле, окрасив обивку ярко красным цветом. Задержав на мгновение взгляд на содеянном, Тей сглотнув, направилась в сторону выхода. Насим, резко прервав осмотр пальцев, встал и плавно, словно парящей походкой, направился вслед за ней.
Около двухэтажного белоснежного дома, с высокими колонами у входа, из которого они только что вышли, их ждал черный автомобиль.
Машина тронулась сразу после того, как они сели в нее.
– Почему ты молчал 5 лет? 5 долгих лет, ты мне ничего не говорил. Ты меня с ней познакомил и делал все, чтобы я с ней наладила контакты. Да, Господи, я чуть ли не за мать вторую ее уже начинала считать. – голос Тей сорвался в рыданиях – А в итоге: она убийца моей матери!
Насим невозмутимо молчал.
– Пять лет? Зачем ты меня обманывал пять лет? – захлебываясь в рыданиях, Тей сокрушенно повторяло одно и тоже.
– Обманывал? Будь справедлива, Тей! Молю! В чем же я тебя, обманул? Разве ты у меня спрашивала, кто убийца твоих родителей? Или может спросила, не Адель ли опустошила Мингланд? Я бы ответил утвердительно.
Спокойный тон Насима усилил горечь Тей.
– Но ты… ты сам меня с ней познакомил, я ей доверяла, так же как и те…
– Нельзя никому доверять, Тей.– сухо перебил ее Насим. – Я тебе об этом твержу с первого дня. Скажем, это для тебя был болезненный урок…
– Урок? Серьёзно? – Тей онемела от услышанного. Скулы сводило от сдерживаемых рыданий – Убийство человека ты называешь уроком?
– Так и убивать тебя никто не учил и не просил. Скорей это твой промах. Убийство – это твое самостоятельное решение в сложившейся…эм…ситуации. Твой выбор. – голос Насима звучал как у преподавателя, который отчитывал студента за слабую подготовку к экзамену.
Сделав глубокий вдох, Тей открыла рот, готовясь возразить, но так и не выдавила из себя ни звука. Тей, сквозь слезы, взглянула на него как на болезненное напоминание содеянного и с горечью отвела глаза.
Наступила тишина. Насим все это время никак не реагировал на Тей и даже не пытался ее успокоить. С невозмутимым лицом, слегка нахмурив брови, Насим, все это время что-то искал в мини-буфете автомобиля и лишь после того, как нащупал пакетик с мелким печеньем, спокойно откинулся на спинку сиденья. Он раскрыл пакет и медленно опустошая упаковку, он задумчиво заговорил.
– Я одного не понимаю Тей. Почему все это время ты делала вид, что все происходящее вокруг тебя НОРМАЛЬНО?! И соответственно также себя вела. При том, с самого начала нашей встречи. Для тебя было абсолютно нормальным появления постороннего мужчины, который все о тебе знал и позвал зачем-то с собой. Было абсолютно нормальным, что тебя беспрепятственно пустили в Милитари. Хотя ты знала, что такого быть не может. Было нормально и то, что он, то есть я, все последующее время посвятил тебе, оплатил твое образование, представил и перезнакомил со всей элитой Милитари. Ты общаешься с членами Верховного Совета практически на равных. Не задавая ни одного вопроса, ты просто принимала. И многое что для тебя должно было быть непонятным. Согласись. Но как только тебе стало неудобно… то есть сегодня, ты начала задавать вопросы. Хотя именно сегодня ты получила ответы…эээ….на самые злободневные вопросы. Ну как минимум, именно они тебя должны были волновать.
Тей, прикрыв лицо, тихо всхлипывала, будучи не в состоянии отвечать.
Насим, сделал паузу, то ли, чтобы дожевать печенья, то ли, чтобы получше обдумать последующие слова. Он так и ни разу не посмотрел на Тей. Смотрел то в окно автомобиля, то урывался в пакетике, чтобы достать печенье с полюбившейся уже начинкой.
– Ты узнала, кто повинен в смерти твоей матери. Кто повинен в той трагедии, которая произошла в твоем городе, в Мингланде. – Насим сделал паузу. Тей затрясло от этих слов. – Но вот что странно… Получив ответы, ты начала задавать вопросы.
Тей всем телом рыдала, не смея поднять голову. Глухие всхлипы вздергивали плечи. Ей становилось все тяжелей дышать. Громкое рыдание перешло в начале скулящие всхлипы, а потом и вовсе застряло у нее в горле. Она не ведала, как можно выразить ту смесь ужаса, отвращения и неверия, которые сейчас ее одолевают. В тот момент, когда машина остановилась, она резко подняла голову, точно вышедшая из долгого оцепенения. Она бросила удивленный взгляд на Насима, который спокойно доедал свои печенья и с интересом наблюдал с окна машины на прохожих. Тей совершенно точно знала, что он за ней наблюдает. Хоть и не смотрит в ее сторону. Холодок пробежал по спине, а потом окутал все тело. Тей точно пробудилась от пятилетнего сна. Удивленная своим открытием, она молча перевела взгляд в свое окошко, но ничего уже не видела. Только лицо Насима: сухое, надменное, с ленивым взглядом из-под полуоткрытых век и с ужасающей безразличной улыбкой. Так мог улыбаться только Насим. И только сейчас Тей поняла, насколько нечеловечным была эта улыбка. И только сейчас ей стало по-настоящему страшно.
Тяжелые кованные ворота бесшумно распахнулись, пропуская скользящую машину. Автомобиль, проехав вдоль ровных изумрудных газонов, остановился перед широкими мраморными лестницами. Все моментально для нее стало чужим и незнакомым. И даже трехэтажный дом со стрельчатыми окнами, где она когда-то обрела покой, высокомерно взирал на нее, как на чужака. Тей с изумленно смотрела на дом, на встречающих ее у порога двух черных мраморных львов с разинутыми пастями, будто впервые все это видела. Хотя жила в этом доме пять лет. Проходя следом за Насимом в дом, она почувствовала себя здесь более чужой, чем тогда, когда оказалась здесь в первый раз. Точно не было пяти лет, которые здесь она прожила.
Через парадную дверь они попали в просторную комнату с шестью колоннами и с низко свисающей хрустальной люстрой. В огромной холе были по центру расположены огромный диван, с двумя креслами по обе стороны от него, а напротив диван размером поменьше. Прямо по центру мягкой мебели стоял деревянный журнальный столик.
Не проронив ни слова, с опущенной головой, Тей быстро пересекла комнату и направилась прямиком к лестнице на противоположной стороне. Она не обернулась, но точно знала, что Насим смотрим ей в след. Ей внезапно захотелось развернуться и с криком выбежать из дома. Но чувство страха, которое ее переполняло, ее остановило. И «чужие стены» являлись стенами, которые могут спрятать от собственных страхов. Так думалось Тей.
Но в комнате тревожность и нервозность только возросли. Мебель и стены в пастельных бежевых тонах, которые раньше дарили ей покой и умиротворение, сейчас ей казались безликими и угрюмыми. Огромная кровать с высоким изголовьем, которую она считала просторной, теперь ей казалась большой и холодной. Обведя комнату унылым взглядом, она плюхнулась на кровать, не снимая обуви и так там и осталась, абсолютно не следя за временем. То, что уже ночь она поняла из-за темноты, которая окутала ее. Темнота немного умиротворило ее, словно спрятала ее от событий сегодняшнего дня, да и от самой себя. Но до полного спокойствия было еще далеко.
То и дело перед ее глазами мелькали то прозрачные глаза Адель, то восковое лицо Данира, то неподвижные фигуры на диване, скрытые в полумраке. Именно они не давали ей покоя. Стоило ей закрыть глаза, то она снова оказывалась в кабинете.
Немигающий взгляд то и дело упирался в потолок. Случившееся, а точнее содеянное ею накануне Тей нисколько не волновало. Нечто другое гложило ее воспалённый мозг и не давало ей заснуть. Каждый раз закрывая глаза, она оказывалась в кабинете у Адель. Но ни Адель, ни Данир ее не волновали. В этом кабинете они были не вдвоём. Тяжелые зеленые портьеры, огромный стол с широкими ножками и злополучный диван, где сидели неподвижно 4 фигуры, безмолвные наблюдатели, сидящие в глухом углу. Тей не могла их выбросить из головы.
Они закружились вокруг нее, деликатно улыбаясь и пытаясь закрыть свои пристыженные глаза. Кружились все быстрей и быстрей, лица менялись с одного на другого. Перед глазами предстало надменное лицо Насима, с полуприпущенными веками. Он смотрел с вызывающим взглядом.
И вот уже это лицо сидит напротив нее, на заднем плане с успокаивающим шумом накатывают волна за волной. Они сидели на веранде маленького домика на берегу океана. Он был на удивление не белого цвета. Хотя все дома жителей Милитари были исключительно белого цвета. Но этот небольшой загородный дом Насим для себя отстроил из красного кирпича с крышей из бордовой черепицы. В нем отсутствовала помпезность. Никаких колон, канделябров и статуй с купидонами. Одноэтажный дом, с тремя спальными и с витражными окнами. Основным украшением дома являлась огромная веранда с видом на океан. Они сидели в широких плетенных креслах за небольшим круглым столом, который уже был накрыт к ужину. Запах от запеченного картофеля и кровавого стейка особенно сильно манил в этот прохладный вечер.
Всему виной ветер, который дул с океана, отчего Тей укуталась в теплый шерстяной плед и пыталась спрятать лицо от неприятных порывов ветра. Насим напротив, был рад прохладе. Он расслаблено сидел напротив нее в бежевом свитере с высоким воротом. Насим редко приезжал в этот свой пляжный домик. Не более 3 раз в год. Но именно этот дом он считал своим домом, а все остальные свои дома, коих у него было немало, он называл «бутафорией».
Это был один из тех обожаемых Тей вечеров, когда Насим посвящал весь вечер ей и говорили они обо всем, без остановки. Глаза Тей сияли, она всю прошлую неделю провела у Адель, и спешила поделиться с Насимом своими впечатлениями.
– Она безупречна! – с восторгом проговорила Тей.
– Ты о ком? – отрезая кусочек мяса без всякого интереса поинтересовался Насим
– Об Адель, о ком же еще? Она очаровательна. Человек с большим сердцем. Настолько отзывчива. Я считаю, что Милитари так повезло, что главой Верховного Совета является Адель.
Насим замер с поднятой вилкой на уровне губ. Он молчал и через мгновение широко улыбнулся. Но этот пристальный взгляд, которым он смотрел на Тей. Взгляд охотника, чья ловушка захлопнулась с жертвой. Она и сейчас ощутила, какой силы разрушительной он был.
– Ты так думаешь? – наконец выговорил он, закинув уже кусок мяса в рот и медленно его разжевывая, а усы «пританцовывали» в такт.
Тей смутил его взгляд. Но она не видела смысла и повода что-либо от него утаивать.
– Я такого отзывчивого человека никогда не встречала. Представляешь, она вызвалась мне помочь с моей работой «Гуманитарные проекты как основные принципы социального общества».
Тей на секунду показалось, что Насим еле сдержался, чтоб не расхохотаться.
– А что тебя так рассмешило? – искренне недоумевала Тей, начиная уже обижаться.
– Мимо этой темы Адель было не пройти. – спокойным голосом ответил Насим, но уголки были вздернуты вверх.
– Ну и я говорю, что она очень отзывчивый чел…
– Тей, – Насим уже перестал улыбаться, а задумчиво глядел на темные воды океана, которые в темноте напоминали о себе лишь прибрежным шумом – Я рад, что в ее лице ты нашла поддержку и понимание.
– Ты же не думаешь, что я ее считаю ближе, чем…
– О, Тей, девочка моя. Ты думаешь, моя смешливость была вызвана ревностью? – тут Насим уже не смог сдержаться и звонко рассмеялся, откинувшись на высокую спинку стула.
Тей потупила взгляд и готова была уже сквозь землю провалиться от своих наивных мыслей.
– Главное помни, – успокоившись добавил Насим, теперь его взгляд сверлил ее – каким был не был хороший человек, от него следует ждать не только хороших поступков. И наоборот. Плохой человек способен не только на плохие поступки.
– Что ты хочешь сказать, не понимаю. – Тей недоуменно моргала – Черное – это не всегда черное…?
– Я хочу сказать, что не надо упрощать человека, характеризуя его по отдельно известным для тебя поступкам.
– Ты хочешь сказать, что Адель плохая на самом деле?
– Ты сейчас как раз упрощаешь. – улыбнулся Насим. – Адель не плохая и не хорошая. Она, ровно, как и все люди, способна на хорошее и плохое.
– Но почему ты именно сейчас мне это сказал? Она желает мне зла?
– Тей, как ты могла сделать такой вывод из моих слов? Это лишь было небольшим дополнением о безупречности человека. – Насим широко улыбнулся. Но что-то странное было в этой улыбке.
Тей молчала, пытливо разглядывая в тусклом освещении лицо Насима.
– Самая большая проблема человека – это нежелание изучать. Изучать человека, обстоятельство, предмет в общем. Человеку хочется упростить и подогнать под уже имеющийся вывод.
– Не понимаю. –качая медленно головой, ответила Тей. Почему то слова Насима об упрощении и ее нежелании, на его взгляд, изучать, Тей очень сильно задели.
– Просто не упрощай. – улыбнувшись сказал Насим с желанием уже прекратить это разговор. Он к нему потерял всякий интерес. Салат на столе из нута и краба его сейчас больше интересовал.
– Я не упрощаю, я делаю выводы. – не унималась Тей. Внутри ее все кипело. Она всего лишь выразила свое отношение к Адель и сформировавшееся мнение о ней, а Насим буквально назвал ее поверхностной. «С какой это кстати?!» бушевал ее внутренний голос и не давал ее спокойно закрыть этот разговор.
– Ну и замечательно. – проговорил жующий Насим, снова изучающий дали океана в темноте.
– Я не упрощаю. – обиженно проговорила Тей, так и не простив колкости от Насима. «Он меня считает наивной и глупой девочкой».
– С какой это кстати?! – прошипела злобно Тей. На нее накатила обида того вечера.
«Он надо мной потешался. Подружил меня с человеком, который мне являлся кровным врагом!» – Тей открыла глаза. «Он и сам убийца!».
Едва началось светать, Тей встала с кровати. Стены комнаты тревожно гудели. Впрочем, как всегда. Тей всегда казалось, что стены в этом доме живые. От них всегда исходил какой-то шум, то ли шепот. Все в той же белой блузке и яркой красной юбке, которые были изрядно помяты после ночного бдения она подошла к зеркалу и недовольно поморщилась. Она наспех начала поправлять волосы и разглаживать одежду руками. Но заметив бесполезность своих действий, она выругалась и направилась к выходу. Со стеклянным взглядом и с походкой охотящейся кошки, спустилась вниз, по роскошной винтовой мраморной лестницы. Бесшумно ступая, Тей подошла к высоким дубовым дверям. Распахнув их, она с минуты стояла, одолеваемая сомнениями и страхом. Но встряхнула головой, точно выбросила все это из головы и смело перешагнула порог. Она оставила все мучимые ее мысли за пределами порога этой комнаты.
Стены комнаты с пола до полка были обставлены книгами. Кожаные переплеты были педантично группированы по цвету, размеру и жанру. Тей не в столь далеком прошлом проводила немало времени в этой одновременно большой, просторной, но и душной комнате. Кроме книжных шкафов у окна располагался огромный дубовый письменный стол, нагроможденный папками и книгами. В углу, словно самостоятельный житель, важно устроилось огромное красное бархатное кресло с медвежьими лапами. А на спинке его красовалась огромная медвежья голова с разъярённо распахнутой пастью. Это кресло было единственным ярким пятном в этом кабинете, которое Тей считала вульгарным и устаревшим. Но тем не менее, оказываясь в библиотеке, она усаживалась именно в это кресло, потому что она было безумно удобным. «Главное, чтоб было удобно» саркастически подумала Тей о себе и своей привычке по жизни.
На углу стола стоял поднос с кофе и с фарфоровой сахарницей. Насим всегда просыпался рано и завтракал в кабинете, за просмотром документов. И весь завтрак его составлял кофе, да сахар. «Зачем ему приносят сахарницу, он никогда не пил сладкий кофе» задалась вопросом Тей впервые за пять лет. Но пожав плечами, Тей медленно подошла к столу, окинув растерянным взглядом все бумаги и уставившись на поднос. Тей любила кофе, который источал приятный бодрящий аромат. Особенно она любила пить кофе в компании Насима, хотя уже осознавала, что этот ритуал ей не представится больше возможности повторить. Она поднесла руку к чашке, но резко ее отдернула, при раздавшемся голосе за спиной.
– Не помешал? – прозвучал одновременно знакомый и до ужаса чужой голос с порога.
Тей вздрогнула. С минуты постояв, она медленно попятилась к противоположному углу от стола. Приветливо улыбнувшись Тей, Насим прошел к своему столу и сразу взялся за папку, которая лежала открытой. Пролистав до конца и кивнув сам себе в знак удовлетворенности, от захлопнул папку. Протянув руку к чашке, он направил свои черные бурлящие угольки на Тей.
– Яд сюда добавила? – спросил Насим с детским любопытством, отпивая глоточек кофе.
Дрожь пробежала по телу Тей.
– Ты тоже там был! Когда она… – Тей сглотнула и продолжила дрожащим и срывающимся голосом, едва сдерживая рыдание – Ты тоже причастен к гибели людей в Мингланде! – давясь комом в горле, выпалила Тей, содрогаясь от ужаса происходящего. Это прозвучало больше как защита и оправдание, чем обвинение. Тей пытаясь унять дрожь в теле, сжала ладони в кулаки. Но поняла, что кулаки также беспомощно трясутся и сейчас со стороны она выглядит очень жалко.
–Я там был. – спокойной вымолвил Насим. Отпил еще кофе, он взялся за следующую папку.
– Ты виноват в смерти моей мамы! – уже не сдерживая рыдания и глотая слезы, прошептала Тей. – Ты подписал нам приговор. Погубил Мингланд. – шепот ее становился все тише. Голос ослабевал. В глубине души она надеялась услышать, что он сейчас все будет отрицать. Чувства любви и страха вцепились в схватку в ней, которое разрывалось на части в эту секунду.
Он быстро поднял голову и уставился на нее сверлящим взглядом. Тем самым, как пять лет назад, когда он пришел к ней в кафе. Выражение лица начало меняться. На лице его появилась ухмылка: улыбка человека, который может убить человека, не говоря ни слова.
– КАК ТЫ СМЕЛ?! – выпалила злобно Тей.
– А яд ты в комоде для постельных блох припасла?
– Ты смеешь смеяться надо мной?! Ты…?! Как ты мог убивать людей?! – Тей застонала. Ее лихорадило, капли пота выпустили на лбу.
–Тебе ли не знать? – хладнокровно заключил Насим, не отнимая взгляда от нее. Но взгляд его начал меняться. Угольки гасли, теряли своей остроты, взгляд становился притупленным и несфокусированным – Тебе пора уходить. – сухо добавил Насим и только сейчас отвел взгляд, вновь переключившись на бумаги.
– Неееет! Не надо! – Тей разрыдалась и бросилась в сторону Насима. Чувство ненависти потухло вместе с его глазами. Только сейчас она осознала, что готова его простить, готова простить все, лишь бы он снова бросил на нее свой оценивающий взгляд.
– Прочь. – глухо отозвались стены кабинета на отчаяние Тей. Черная дымка стеной образовалась прямо перед столом, а затем заполнила в доли секунды всю комнату. Тей в ужасе вскрикнула, попятилась назад и споткнувшись об край ковра упала. Но недолго думая, она вскочила на ноги и стремительно выскочила из кабинета. Все перед глазами поплыло от черного угарного дыма.
Гонимая густыми клубами дыма, она, не оборачиваясь, умчалась прочь из дома. Тей казалось, еще минута промедления и она никогда не выйдет из этого дома. Дома, единственного, который у нее когда-то был, или ей казалось, что был. Выскочив, она лишь мельком увидела черных львов. На мгновение ей показалось, что они разъярённо разворачивают головы в ее стороны и отрывают огромные когтистые лапы от пьедестала.
Глава 4.
Тей выбежал в тонкой блузке и юбке, ничего сверху не накинув. Холодный осенний ветер безжалостно обдувал ее. Но она и думать не думала возвращаться за верхней одеждой. Выбежав за ворота дома и оказавшись на дороге, Тей побежала, не оглядываясь. Хоровые сигналы машин, которым она преградила дорогу, ее нисколько не смущали. Она слышала только стук своего сердца, которое стучало все громче, словно пыталось сделать брешь в ее груди и выпрыгнуть оттуда. Она бежала без оглядки и единственное, что она чувствовала это холодный, безучастный, но одновременно изучающий и оценивающий взгляд в спину. Словно Насим безучастно смотрит на ее жалкие попытки убежать.
Ноги залились свинцом, начало покалывать в левом боку. На этот момент Тей осознала, что находится в густом лесу. Тей замедлила бег, а потом и вовсе остановилась. Оперившись руками в колени, она пыталась отдышаться, с опаской озираясь вокруг. Лесной полумрак и отсутствие признаков людей поблизости одновременно радовали и пугали ее. Внезапно над головой Тей пронеслась темная тень, что заставило ее с воплем сорваться с места, забыв об усталости. Она понеслась сквозь непроходимые заросли кустов, сорняков и корней деревьев. Колючие кустарники исцарапали ноги, а прутья проносилась по лицу со свистом. Одежда разодралась, а в обуви хлюпали грязь и песок. Часто оглядываясь и спотыкаясь, она преодолела еще пару десятков метров, пока не зацепилась об торчащий корень дуба и нырнула лицом в холодную липкую грязь.
Это она расценила больше, чем падением: «Выкинутая на обочину собственной жизни!». Лицо оказалось полностью погружено в липкое месиво. Оттолкнувшись резко руками от земли, она вскочила на ноги и разрыдавшись, начала судорожно оттряхивать с себя прилипшую грязь. От хлынувших слез на лице появились грязные бороздки. Она почувствовала себя покинутой, униженной, растоптанной.
– Неееет!!! – крикнула она в пустоту, продолжая убирать грязь с лица – Нет!! – уже тише, с прерывистым рыданием вымолвила она – Нет. – уже просяще прошептала Тей, пытаясь отрицать случившееся. Так больно ей не было никогда, даже тогда, когда она потеряла мать. Она потеряла все. Прежде всего она потеряла себя, свою жизнь – она погибла для нормальной жизни.
– А что это девочка делает в лесу в одиночестве? – режущий голос прозвучал прямо перед лицом Тей, от чего она в ужасе застыла, даже сердце стало медленнее биться. Рыдания застряли в горле.
Открыв глаза, преодолевая липкую грязь, Тей отнюдь не получила успокоения.
Перед ней стояла высокая, сухая старушка. Она была похожа на старый высохший сук, с многочисленными трещинами. А вместо губ была точно рванная прорезь, которой старушка постоянно причмокивала. А нос был настолько мал, что кроме двух ноздрей, при беглом взгляде, и вовсе было сложно его разглядеть. Старческие глаза, когда-то бывшие серыми, сильно выцвели. Ее жидкие седые волосы, сквозь которые просвечивала кожа головы, были закручены в маленький узелок на макушке. Серая старушка с очень странной внешностью не внушала доверия. И Тей не особо обрадовалась подобной компании для себя. Проглатывая вновь настигающие ее приступы рыдания, Тей лихорадочно пыталась понять, знает ли это старуха что-то? Как она здесь оказалась?
Ночной темный лес ее меньше устрашал, нежели ее новая знакомая.
– Как тебя звать, заблудшая? – обнажив три единственных зуба, старуха широко улыбнулась.
– Я? Э… – Тей продолжала рефлекторно соскабливать остатки грязи с лица – Я вовсе не заблудилась. – единственное, что смогла придумать Тей в этот момент.
– А чего это? Боязно признаться, что заблудилась? Ну, придумала тоже… Не переживай! Знаешь, сколько таких «я не заблудился» я на неделе встречаю? Много, очень много! – со знанием дела старуха активно закивала головой.
Но бодрый рассказ старушки никак не успокоил Тей.
– Я Фейха, меня в округе здесь знают. – продолжила новая знакомая как ни в чем не бывало. При слове «округ» Тей непроизвольно оглянулась, пытаясь понять, о каком «округе» вещает ей старуха. Данный невинный жест Тей вызвал у старухи истерический гогот. Широко разинув рот, еле успевая вздохнуть, сопровождая удушливым писком, она продолжала смеяться, откинув голову назад.
Тей показалось, что старуха сошла с ума.
– Прости меня, сумасшедшую. Но очень забавно выглядело, как ты пытаешься «округ» отыскать. – и тут она икнула от сдерживаемого смеха.
– Пойдем пойдем, я здесь, за лесом живу. – с этими словами она руками замахала в сторону, откуда действительно мигали тусклые огни. Тей словно марионетка, окутанная невидимыми нитями и без капли желания сопротивляться, последовала за новой знакомой.
– Все будет хорошо. – не своим голосом произнесла Фейха, идя впереди и не оборачиваясь. Эта фраза больно откликнулась в сердце у Тей. «Это просто совпадение» попыталась она себя успокоить.
Шли они недолго. Лес действительно заканчивался, как и обещала Фейха. Они оказались в заброшенном палисаднике с пакощенным деревянным забором. А в трестах метрах виднелся очередной район «чужеродок», граничивший с Милитари. Тей стало дурно, ей на секунду показалось, что она вновь оказалась в Огмунде и все эти пять лет ее жизни в Милитари были лишь ее долгим сном. Но эти ощущения ее быстро покинули благодаря кряхтениям рядом идущей Фейхи.
Обветшалые дома были прижаты друг другу вплотную и разделялись узкими кривыми улицами. Зияющие темные дыры с занавешенным тряпьем одновременно грустно и угрожающе смотрели на Тей. Серая окраска всех домов придавало району еще больше унылости. Уличные фонари здесь были только на центральной площади, все остальное утопало во мраке после захода солнца. Пройдя вдоль широкой дурно пахнувшей улицы, они оказались на небольшой площади. На площади и на прилагающих улицах были редкие прохожие. В рваных мешковатых штанах прошел худощавый парень. Он сильно сутулился и нервно осматривался по сторонам, верно ждал внезапного вероломного нападения. С противоположной стороны площади в сторону Тей направилась приземистая полная женщина, громко шаркая по крупной брусчатке, откусывая большие куски от батона, обнажая свои желтые зубы. На ее плечах была мохнатая шаль, что придавало ей схожести с медведем.
– После пяти вечера, здесь редко кто гуляет. – спокойно сказала старуха, пожав плечами – Люди здесь живут разные, сама понимаешь. И нам лучше побыстрей укрыться с глаз долой. – Фейха вновь указала рукой в сторону. А Тей вновь без сопротивления ей подчинилась.
Они пересекли небольшую площадь, уложенную крупным серым камнем и нырнули в один из узких переулков. Переулок утопал во мраке и в смраде. Запах был настолько сильный, что казалось, что он осязаем. Ни с одного окошка не светил свет. Они часто поворачивали то влево, то вправо. У Тей закралась мысль, что Фейха пытается запутать ее. Но именно в этот момент Фейха остановилась у деревянных дверей двухэтажного узкого дома, который словно был вжат между двумя четырехэтажными домами.
– Вот и мы и пришли. – обнажив свои три черных зуба, Фейха подобострастно поклонилась.
Тей смотрела то на облупленные низкие двери, которые когда-то были покрыты зеленой краской, то на Фейху, недоумевая, чего сейчас хочет сказать она.
– А, прости. Я сдаю комнату.
– Не понимаю – пролепетала Тей, испуганно оглядываясь вокруг
– Но ты же не в лесу собралась ночевать? А в Милитари в столь поздний час ты не доберешься. Можешь остановиться у меня. – и вновь та самая беззубая улыбка.
– Сдаете комнату?
– Деточка, ну… всего три ситли в сутки… Ты можешь конечно поискать более выгодно предложение… – старуха махнула рукой в сторону – дело твое…
– Да, хочу. – тут Тей резко закивала головой, будто только пробудившись из долгой спячки. Глаза ее чуть ли не засияли от счастья. Она осознала – что у нее появился шанс «потеряться» на некоторое время. Может кто подумает, что ее украли, а Насима отравили. «Или подумают, что убили и закопали в лесу, как ненужного свидетеля. А я вернусь и скажу, что, боясь за свою жизнь, убежала от безжалостной убийцы! Как он проник в дом? Не важно, поздней придумаю что-нибудь». Для нее это был выход, но куда он ее вел, она пока не знала.
–Да! Хочу! – чуть ли не вскрикнула Тей еще раз.
Тей вбежала в дом, пока старушка не передумала.
Помещение оказалось тесным, темным и унылым. Низкие глиняные потолки, подпираемые массивными балками, угрожающе свисали, едва не касаясь головы. Из мебели в этой комнате находилась потрепанная тафта и согнутый стол. Ни стульев, ни кресел, ничего больше Тей при беглом взгляде не удалось увидеть. Свет исходил от двух настольных керосиновых ламп.
– Должно быть тесно? – на удивление Тей, старушка была сконфужена видом своего скромного жилища.
– Мне все нравится. – кивнула утвердительно Тей и не соврала. Впервые за несколько последних часов она почувствовала себя в безопасности. Она не могла сама себе объяснить, почему эти грязные стены даровали ей столь скорое умиротворение, но она и не собиралась задаваться этим вопросом.
– Тогда я провожу тебя в твою комнату.
Старуха повела ее к хилой деревянной лестнице, которая готова была рухнуть в любую минуту. От скрипов лестницы можно было оглохнуть, подумалось Тей. Держась за стену, Тей неуверенно последовала за хозяйкой. На втором этаже оказалось всего одна дверь и узкая неуютная прихожая.
Зеленая деревянная дверь скрипнула ничуть не тише лестницы, когда ее открыли. Из комнаты повеяло затхлым запахом. Как бы Тей не пыталась сдержаться, но ее лицо поморщилась от тошнотворного запаха, чем вызвала презрительный смешок у хозяйки.
– Не вкусно пахнет? – с нисходящей презрительной усмешкой вымолвила хозяйка,
– Простите что вы сказали? – растеряно спросила Тей.
– Не нравится запах? – ее губы разломились в некой форме улыбки. Выбеленные глаза остановились на белых кедах Тей, где остались красные пятна. Тей невольно потянула носок к себе, потупив взгляд.
Тей не нашлось, что сказать.
– Очень хорошо, Тей. Проходи.
Тей, несмотря на отвратительный запах, с удовольствием юркнула в комнату, закрыв за собой дверь. Облупленная краска, из-под которой плесень можно было разглядеть даже без света, ничуть не напугало её. Она была рада закрыться здесь от Фейхи и от всего остального мира.
Она вздохнула с облегчением и села на железную кровать. В этой комнате все было ужасно. Тот факт, что комната была просторной, не спасало ситуации. Низкий потолок, затянутый паутиной, грязное единственное окно и в целом обшарпанный вид скудной мебели заставили Тей забыть о тошнотворном запахе. Еще раз вздохнув и еще раз оглянувшись, Тей смирилась с тем, что сегодняшнюю ночь она проведет здесь. Кованная облезлая кровать, деревянная выцветшая тумба и стул. Вот и все богатство этой комнаты. На тумбе стоял старый сгорбленный светильник для письменных столов, что вызвало у Тей смешок, и включила его. Несмотря на свои скромные размеры, лампа ярко осветила комнату, оставив лишь заплывшими загадочной темнотой углы. Под яркой лампой светилось своей белоснежной чистотой постельное белье, что весьма удивило Тей. Белье действительно было чистое, белое и пахло приятно. А может и вовсе новое. Все это странным, показалось Тей. «Как-будто ждала гостей». Это белоснежное белье выделялось и было неуместной в этой комнате как снег в пустыне при 50-ти градусной жаре. Но усталость и сон быстро победили настороженность и подозрительность и Тей довольно быстро прильнулась к подушке.
Огромные световые круги ослепляли Эмилию, она всей грудью вдыхала запах луговых цветов. Мягкий ветер играл с ее короткими волосами. Тей никогда не ощущала такой внутренней свободы. Еще раз глубоко вздохнув, она нагнулась за очередным мелким цветком. Но ни одного цветка больше не была на поле. Изумрудная трава стала цвета серой тины. Тей выпрямилась, и обратила внимание, что небо затянулось грузными иссиня-черными тучами, мягкий ветер сменился порывистым, холодным, пронизывающим до костей. Тей съежилась. В метре трех от нее словно выросшие из-под земли в ряд стояло 6 кресел, с остроконечными спинками. В них, откинувшись на спинки кресел и скрестив пальцы рук, сидело пять мужчин пожилого возраста, которым явно было за шестьдесят, и один мужчина, лет сорока.
– Ты должна понести наказание. – по полю громом прокатился голос
Тей не понимала, что происходит. Внезапное шевеление в руках заставило ее бросить взгляд на них. Огромные черные сальные черви, вместо собранных цветов, извивались в ее маленьком кулачке, пытаясь выбраться. Тей в ужасе закричала и начала стряхивать с себя, с головы, с тела «неувиденных» ее червей. Ей уже казалось, что по всему телу у нее что-то ползет. Она не могла остановиться, трясясь и рыдая, пытаясь освободиться от «неотлипаемых» червей.
– На тебе ничего нет. – прозвучал голос. Наиболее молодой мужчина с отвращением и презрением смотрел на нее, дрыгающуюся в центре поля.
Тей ошеломлённо остановилась. Несмотря на явную неприязнь говорящего, не верить ему у нее не было причин. Тяжело дыша и все еще похлипывая, она беспомощно посмотрела на незнакомцев и поймала взгляды полные отвращения.
– Я ничего не поним… – Тей начала растерянно лепетать, заранее зная, что слушать ее никто не будет. Еще она знала, что эти люди появились здесь, не чтобы ее слушать. Она здесь для другого…
– Ты это сделала. – прокатился вновь голос по лугу, словно с ней разговаривала сама земля.
– Я не хотела – не смотря на бессмысленность этих слов, Тей решила говорить это снова и снова.
–КАК ТЫ СМЕЛА?! – прокричал ее голосом самый пожилой из мужчин и ткнул указательным пальцем Тей в грудь. Тей почувствовала сильный укол в грудь в месте соприкосновения указательного пальца. От боли Тей, не в силах себя больше сдерживать, крикнула.
– КАК ТЫ СМЕЛА?! – внезапно лица закостенелых мужчин задвигались и словно маски, оторвались от лица и взлетели в метре над их головами, образовав круг. Они кружились все быстрей и быстрей, пока не объединились в единое лицо, большое, с размером в рост Тей. Маска начала медленно опускаться и двигаться в сторону Тей. В груди все больше ныло, точка боли разрасталась, лицо приближалось. Тей показалось, что сердце у нее перестало биться. Боль захватило все тело и парализовало ее. Она не могла шевельнуть пальцем. Угольки черных глаз из полуопущенные век сверлили ее оценивающим взглядом. «Он пришел за мной» крутилось в голове у Тей.
– Как ты смела? Как ты смела? Как ты смела? – повторяло лицо Насима с надменным взглядом. Тлеющие угольки глаз Насима становились все больше, он закрыл глаза. Тей уже ничего не чувствовало, слезы сожаления и смирения полились из глаз, помутив ей глаза. Она всхлипывала все громче и громче. Боль не отпускала, становилась все острей и в конце концов стала невыносимой. Тей не выдержала, из нее вырвался раздирающий душу крик. Она развернулась и побежала. Внутренний голос ей подсказывал, что она должна была бежать, и бежать как можно быстрей, кто-то ее преследует. Кто-то большой сейчас ее хватит. Впереди нее образовался силуэт ее мамы, чью холодную влажную ладонь она крепко сжимает своей дрожащей рукой. Вокруг нет никаких лиц и поляны, все испарилось, только темный небосвод, по которому проскальзывают периодически лучи света. Тей была уверена: этими лучами хотят обнаружить беглецов – в том числе и их с матерью. Мать что-то сказала на бегу, но Тей не понимала этого языка. На бегу она видит только затылок своей матери. Черные вьющиеся волосы развивались на ветру. Как же она хотела в этот момент увидеть лицо матери, но мать ни разу не обернулась. Тей слышала только ее тяжелое дыхание. Внезапная боль поразила ее, заставило ее остановиться. Будто каленое железное кольцо сжималось вокруг шее. Тей схватилась за шею, упала на колени, а ее лицо вертелось вокруг нее и кричало «Как ты смела? Как ты смела? Как ты смела?». Дышать становилось все сложней, Тей слышала свои собственные беспомощные хрипы и понимала, что она умирает наяву, не только во сне.
Тей проснулась в мокрой от пота кровати, сдавливаемая сверху Фейхой. Словно огромный паук, старуха, скаля зубы уселась на Тей верхом и с силой смыкала свои костлявые пальцы вокруг тонкой шеи. Эти клешни невозможно было разомкнуть. Тей была настолько ослаблена, что не могла сопротивляться.
– Все будет хорошо. – кряхтя проговорила Фейха и злобно хихикнула.
Тей хотела крикнуть ей в ответ, но кроме жалкого хрипа из нее ничего не вышло. Чем больше металась Тей, тем сильней овладевала ею Фейха. Тей чувствовала, что силы ее покидают и она уже не в силах сопротивляться.
Но тут прозвучал внезапный хлопок. Запах гари поглотил затхлый запах комнаты. Комната потемнела. Старуха отлетела на пол.
– Убирайся отсюда! – прошипела старуха, бодро вскочив на ноги.
– Я бы на твоем месте…
– Вы жалкие трусы! Вы не смогли убрать ее! Я предупреждала, что если…
– Фейха, прошу! Какие еще предупреждения в твоем положении? Лишь тихие ненавязчивые просьбы.
Старуха вновь свалилась на пол, и отскочив от него, словно кузнечик, вылетела за дверь, которая громко за ней захлопнулась.
Но исчезновение не принесло покоя Тей. Она точно знала, что ее спасло. И вовсе не спасло. Если старуха с ножом было для нее понятной угрозой, то, что сейчас пришло, было для нее необъяснимым.
Тей, вся трясясь, пытаясь унять дрожь и рыдания, сползла с кровати и забилась в угол.
– Умоляю, не трогайте меня. Я не хоте…– она уже не могла говорить, она подняла голову, в попытках поймать воздух.
Подперев ноги и спрятав там лицо, она продолжала шептать: «Умоляю, не трогайте меня, умоляю».
Тей казалось, что прошла целая вечность, но кроме своих рыданий, она вокруг ничего не слышала. Запах гари притупился.
– Не трогайте меня. – прошептала в пустоту Тей.
– Глупо. – услышала она в ответ жуткий и сиплый голос.
– Я не хотелаааа. – всхлипывала Тей, не поднимая головы
– Глупо в глухом лесу искать себе друзей.
Тей резко подняла голову. Она не ошибалась, в комнате находился силуэт мужчины в плаще, который занял единственный стул в комнате. Не смотря на отсутствие лица, Тей понимала, что он смотрит на нее.
– Кто ты? – тихо спросила Тей.
– Аким. – голос зазвучал по-другому. Будто стал более материален. Звучал уже от него, а не как обычно, исходил от стен.
– Ты пришел мне отомстить? – Тей очень медленно проговаривала слова, растягивая каждое слово. Будто конец фразы предвещал конец ее жизни.
– Я пришел тебе напомнить о твоих обязанностях.
– Обязанностях? – Тей перестала всхлипывать. Она кистью протерла глаза, чтобы лучше разглядеть незваного гостя.
– Обязанностях – медленно повторил силуэт в плаще – Погиб от сердечного приступа близкий тебе человек. Ведь Насим был тебе почти родным отцом. Так?
Тей уставилась на силуэт в плаще. Ей показалось, что с ней играют в мрачную игру. Но зачем? В чем смысл? Замучать жертву?
– Так? – глухо прозвучал повторно вопрос
Тей неуверенно кивнула.
– Будет некрасиво, если ты пропустишь похороны своего отца. – наставнически проговорил Аким.
Тей не опускало ощущение, что с ней разговаривают на неведанном ей заговорщическом языке. Который она должна понимать, но по каким-то причинам не понимает. Точно пропустила уроки иностранного языка, а теперь сидит на уроке и не понимает, о чем новая тема.
– Сколько их было?
Вот теперь Тей точно знала, о чем речь. Но она подозрительно начала смотреть на плащ и не была уверена, что нужно отвечать.
–Ты же увидела в кабинете не только Адель и Данира? Там был Насим и… Сколько их было? – устало повторил вопрос Аким. По интонации вопроса было понятно, что он чувствует сомнения Тей и не считает их оправданными.
– Шесть. Я не хотела –Тей бросило в жар, слезы снова потекли рекой, она мотала головой захлебываясь в собственных рыданиях.
– Чего мы действительно не хотим, мы не делаем. – тихо прошептали ей стены, что заставило Тей осечься.
– Нам пора – голос Акима вновь звучал от него. – Завтра будет тяжелый день, тебе еще выспаться надо.
Тей, все в том же застывшем состоянии, с затуманенными глазами, приподнялась. Привыкшая подчиняться, ей сейчас стало легко, потому что вновь прозвучали спасательные команды, которые избавляли ее от принятия неудобных решений.
Но сделав шаг, она остановилась в неуверенности, бросив боязливый взгляд на Акима
– А Адель? – тихо спросила она
– К сожалению Адель упала, разбив голову об камин. А бутылка коньяка из ее рук, попала прямо в огонь, что вызвало сильный пожар. – голос снова прозвучал заговорщически.
– Пожар? – бессмысленно повторила Тей
– Пожар. – с иронией вторил голос Акима – Ужасный пожар. Сгорел весь дом дотла. Особенно жаль ее бесценную библиотеку.
– Библиотеку? – Тей слушала все это как нескладную выдумку.
– Да, библиотеку. Но и Адель, разумеется, жаль. – фраза прозвучала издевательски.
Уголки губ Тей сами потянулись вверх. Ей очень понравилась та откровенная ложь, которую она сейчас услышала. Она сразу успокоилась и те чувства недоверия и страха, которые давили ей на сердце, словно отпружинились из нее в момент. Она глубоко вздохнула и удовлетворительно кивнув самой себе головой, медленно пошла в сторону выхода. Она наконец почувствовала безопасность и спокойствие, которые теплом наполнили ее от макушки до пяток.
Глава 6
Всю организацию церемонии прощания на себя взяли Верховный совет. «Мы – семья. А он был нашим отцом» говорили члены Верховного совета. Но не смотря на снятия с Тей всех формальностей, похороны прошли для Тей тяжело.
Густые тяжелые тучи нависали над головами присутствующих, белый дом посерел и выглядел угрожающе. Люди в черных одеяниях словно кляксовые пятна, смотрелись на белом мраморном полу. В бесконечном потоке, они подходили, обнимали и выражали свои сожаления и готовность, всегда оказать ей помощь. И насколько бы поэтичны не были эти слова, сколько бы скорби в голос не вкладывали «говорители», Тей чувствовала абсолютные фальшь и безразличие. «Но кто я такая, чтобы их судить. Они, по крайне мере, не убили человека, который им ранее жизнь спас» – проскользнула у нее в голове, что заставило ее ниже опустить голову.
Чувство утраты и наплывающее следом чувство вины за утрату не давали ей покоя. Она опасливо озиралась по сторонам в поисках колких взглядов исподтишка.
Примечая только сочувствие в глазах пришедших, Тей успокаивалась. И приходило боль от утраты. А следом вновь наплывало чувство вины, потому что сама повинна в этой утрате.
– Нам всем его будет не хватать. – внезапный голос, прозвучавший из-за спины, заставил Тей вздрогнуть.
– Не буду даже пытаться представить, насколько безгранична и чувствительна твоя утрата, и как тяжело тебе будет пережить его смерть.
Тей не в силах была заставить себя ответить. Она потупила глаза и смотрела себе в ноги.
– Но мне важно, чтоб ты знала, мы всегда рядом и готовы тебя поддержать. – Тей хранила молчание. Чувство вины душило ее, не давая сказать ни слова. А каждое последующее «сочувственное» слово опускалось тяжело на голову и придавливало ее к земле. Скрыть нарастающую тревожность ей не удалось. Что нисколько не останавливало Земеда. Напротив, будто чувствуя нарастающее желание Тей поскорей прекратить этот разговор, Земед встал рядом, приобнял ее за плечи. Тей стояла рядом с ним как тряпичная безвольная кукла.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70766746) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.