По законам Вселенной
Валентина Николаевна Петрова
Елена Николаевна Плетнева
Хранитель времени, таинственный посланник из параллельной реальности, отправил наших современников в страну, в которой процветало рабство. Но зачем? Душа мира открыла Альке законы Вселенной, и она стала Говорящей с Небом для людей племени кардаров. Алька попала в плен к Чёрному д'хавру, вскоре в пустыне от смертоносного самума они нашли спасение в бункере «Незабудка», переместившемся из будущего. Правитель д'хавров был поражён умению Альки выживать и мстить. Превратив врагов в друзей, она реализовала хитроумный план побега из гарема, что помогло обрести свободу. На невольничьем рынке Алька встретила приговорённого к смерти руководителя страгглеров Андрея. Его жизнь и подвиг по освобождению рабов из соляной шахты были воспеты поэтом. Как сложится судьба наших героев? Почему только Алька и Андрей смогли с честью преодолеть все испытания? Смогут ли страгглеры убедить враждующие племена жить в мире, следуя законам Вселенной? Начало этой увлекательной истории вы найдёте в романе «Сигурд».
Валентина Петрова
По законам Вселенной
Примечание
страгглеры: Алька (Аль-Эрейль), Андрей (Рей), Вадим, Павел, Галя, Света, Нина
Душа Мира – Магическое Существо, Белая Летящая Птица
Хранитель Времени – Посланник из параллельной реальности
Фарах Непобедимый (отец), Ратхар (сын) – воины, племя д`хaвpoв
Архор и Эйо – Правители племени маоров
Таор – воин, племя маоров, муж Аль-Эрейль, сын Архора
Эрг – воин, племя маоров
Риор – невольник, племя маоров, сын Эрга
Фурби – лекарь, племя текров
Аль–Дара и Аль–Рада – близнецы, дочери Альки
Сайрим – приёмный сын Альки, племя укамов
Толод – аменораш, Старейшина, племя кардаров
Дарирхан – Повелитель Пустыни, племя д`хaвpoв
Арракиб-шазу – предводитель разбойников, племя укамов
Нарикс-Зейтуна – жена Дарирхана
Атлач-Наче – палач
Апхум-Жах – главный евнух гарема Дарирхана
Асом, Анакс – воины, племя д`хaвpoв
Лончак, Харшим – охранники, племя д`хaвpoв
Зигрим – слуга, племя укамов
Федька – птица
Брунгильда, Сигурд – ящерица, дракон
харум – верблюд
д`хaра – платок, скрывающий лицо мужчины племени д`хaвpoв
Глава 1. Главное – не пересолить
Давайте будем реалистами и совершим невозможное.
Че Гевара
– Алька! – воскликнул кто-то в невероятно грязных лохмотьях. Его седые пряди в давно нечёсаной кудрявой бороде не скрывали усмешку, слегка кривившую сухие губы.
Молодая женщина резко обернулась и увидела измученного старика с высоким лбом, изуродованным криво выжженным клеймом. Его красное худое лицо, связанные руки, с которых неоднократно сходила кожа, вызвали у неё странное чувство узнавания. Ей был знаком этот взгляд: спокойный и уверенный, с прищуром карих глаз. Так когда-то смотрел сильный и отважный парень с рыжими волосами и густой бородой. У седого раба такой же искрящийся взгляд, как у руководителя экспедиции страгглеров.
И вдруг сердце Альки сжалось от невероятной догадки. Вырвавшись из клейкой ловушки страха, на ватных ногах подошла к пленнику, обняла его худое тело и вскрикнула:
– А-а-ндр-е-е- й!
– Прочь! – завопил толстый торговец, замахиваясь на молодую женщину пухлой рукой, но не удержался и рухнул к её ногам.
– А-а ндр- е- е-й – твой муж? – хриплым голосом спросил Ратхар.
– Спаси, спаси его, – еле слышно прошептала Алька, теряя сознание.
Маорка пришла в себя в шатре. Она откинула полог и увидела Андрея, который сидел у костра, закутавшись в длинную меховую накидку. «Три года назад я ушла из лагеря страгглеров. Сейчас ему должно быть около тридцати. Почему он так стар? Почему он раб? И где остальные ребята? Значит, страгглеры не вернулись домой», – подумала она, глядя на сгорбленную фигуру друга. Зная, как важно быть осторожной с теми, кто испытывает боль, и понимая, как важны первые слова и интонации, Алька интуитивно выбрала стратегию сопереживания и не пыталась выглядеть для него спасителем.
Получив разрешение Андрея на разговор, она начала рассказывать о том, что с ней произошло, её голос был отстранённым.
– Я стояла за камнем и слышала, как ты с Вадимом и Пашей решали, что сделать, чтобы я так часто не ходила в горы. Тогда обида заставила меня убежать. Весь день я взбиралась на гору, не выбирая пути, цеплялась то за скалу, то за пучок сухой травы. Я уходила всё дальше и дальше от легкомысленного Павла, который обидел меня, и от мелочных придирок скучающих девчонок.
Я искала уединения, потому что чувствовала себя одинокой. Хотя нет, рядом со мной был Сигурд – ящер стал моим единственным другом. Начался дождь, и мы нашли укрытие в маленькой пещерке. Там-то меня и укусила жёлтая змея. Сигурд спас меня, он прижал к себе и не отпускал, он не давал мне биться головой о камни из-за невыносимой боли.
Алька посмотрела на Андрея и продолжила свой рассказ.
– Утром мне стало легче. Я хотела пить, но, спускаясь к воде, упала в горный поток. Река подхватила меня и не отпускала. Меня спас Таор, воин из племени маоров. Он охранял границу в тех местах.
Когда я поправилась, мы отправились к озеру, где раньше был лагерь страгглеров. Но озера больше не было. Наш дом оказался завален огромными камнями. Я подумала, что, возможно, это случилось из-за того, что вы сумели вернуться домой.
Вскоре я прошла Посвящение в Пещере Молчания и чудом осталась жива. Вышла замуж за Таора, моего спасителя, и Эйо, правителя маоров. Теперь меня зовут Аль-Эрейль. Родила близняшек, но моих маленьких дочек отдали бездетной маорке. Всё повторилось: я обиделась, ушла в горы. а там встретила трёх путников из племени текров. Но уже на следующий день попала в плен к Фараху, воину племени д'хавров. С ним я прошла пустыню.
Знаешь, я раньше не верила в телепортацию. но во время песчаной бури я наткнулась на бункер – шлюз «Незабудка». Это было невероятно! Казалось, что бункер переместился из другой реальности. Мы набрали в «Незабудке» воды и переждали в нём песчаную бурю. А ещё я оставила там письмо для мамы. Представляешь, в бункере на полу лежала мокрая тряпка!
Маорка с улыбкой смотрела на Андрея. Однако в отблесках костра лицо её друга оставалось бесстрастным. И Алька продолжила свой рассказ.
– Фарах вёз меня во дворец Дарирхана как наложницу. Мне пришлось ждать Повелителя Пустыни в зверинце, где я вылечила ящерицу Брунгильду и птенца Федьку. Когда прибыл Повелитель, меня поселили в гареме. Вскоре я случайно узнала, что Фараха и его сына Ратхара хотят убить. Во время праздника нам удалось сбежать из дворца. В пустыне мы встретили отряд воинов из племени укамов. Они помогли нам, потому что я их побратим. Теперь мы идем в страну маоров. Мои дети там. Я хочу забрать их, но не знаю как.
Андрей закрыл лицо руками и начал читать стихи нараспев.
– «Старайся этот мир покинуть так,
Чтобы без долгов расчесться с пережитым.
А должником уйти в могильный мрак.
Не то же ль, что из бани – недомытым?»
Он посмотрел Альке в глаза и произнёс хмуро:
– Кыта Алишера Навои помогла мне выжить, когда меня клеймили, как вора. Почему я вор? Потому, что мой друг Вадим специально подложил мне чужую вещь. Моя кожа на лбу вздувалась от раскалённого клейма, но крик из моей глотки не вырвался, потому что я смотрел на чудовище. Оно… улыбалось! Улыбка Вадима была похожа на звериный оскал. Меня клеймят, а тот, кого я считал другом, улыбается. Молчание, когда тебя истязают, тоже своего рода месть…
Андрей долго смотрел на языки пламени костра. Наконец, он взволнованно произнёс:
– Говорят, если понять, то можно простить. Но это для слабых людей. Нельзя простить бессовестного человека. Я вычеркнул Вадима из своей жизни. Он дикий зверь. Дикий зверь в человеческом обличье. Таких людей нужно лишать жизни. Алька, ты спасла меня. Теперь я твой раб.
И тут Андрей воскликнул:
– Прошу тебя, дай мне возможность отомстить Вадиму!
Алька с удивлением и недоумением смотрела на Андрея. Она не могла понять, как Вадим мог совершить такой ужасный поступок – радоваться, когда его друга, с которым он делил все трудности, подвергают пыткам!
Сдерживая рыдания и делая ударение на «не», она взволнованно произнесла:
– Андрей, ты не раб! Твоя жизнь принадлежит только тебе. Говорят, что худший враг – это бывший друг. Фараху, Ратхару и мне мстит Дарирхан – Правитель д'хавров. Мы будем рады, если ты пойдёшь с нами.
– Благодарю. Я подумаю, – отозвался Андрей.
– Мы родились в другом мире. Попав сюда, я не чувствую печали. Наоборот, мне здесь хорошо! Моя жизнь стала неизмеримо ярче. Здесь я обрела любовь и друзей. Здесь родились мои дети. Благодарю тебя, Андрей.
– Теперь меня зовут Рей. Ты знаешь, Алька, раньше, находясь среди людей, я стремился к уединению, но предательство Вадима полностью изменило мою жизнь. Соляные шахты, а точнее, люди, которые поверили в меня, помогли мне обрести друзей и вернуть смысл жизни. Удивительно, но в этом мире я тоже счастлив.
К костру подошли Ратхар и Фарах, воины племени д'хавров. Они присели и, согласно традиции, помолчали.
– Рад встрече с тобой, Рей. Ты гордый и справедливый человек, – уважительно сказал Фарах.
– Шагая по дорогам жизни, я понял, что главное – не пересолить, – с усмешкой ответил Рей.
Мужчины рассмеялись.
– О тебе, Рей, ходят легенды и рассказывают удивительные истории. Тебя считают и волшебником, и целителем. Раньше в соляных шахтах погибало множество людей. Ты спасал рабов от болезней. Благодаря твоим изобретениям, добыча соли в шахте значительно увеличилась. – Фарах выжидающе посмотрел на Андрея и сказал: – Мы рады, что оказались в нужном месте в нужное время. Если пожелаешь, ты можешь пойти с нами.
– Благодарю тебя, Фарах, за спасение от рабства.
Бывший пленник смотрел на пламя костра, ему виделись сцены предательства Вадима: «За что? Почему?» – вертелось у него в голове.
– Андрей, как тебе удалось выжить в плену? – спросила Алька.
Он на секунду задумался и нахмурившись начал говорить:
– Я был Андреем до того, как стал рабом по имени Рей. Меня привязали, как харума (верблюда), и погнали по бескрайним пескам. Жаркие дни и холодные ночи сменяли друг друга. Тяжёлый мешок с чем-то острым наносил рану за раной. Воды давали так мало, что мираж реки сменялся миражом водопада.
Не успев ступить на соляное плато, залитое по щиколотку водой, я попал, что называется, из огня да в полымя. Невысокого роста охранник бросил мне мешок с инструментами, жестом указал, а потом подтолкнул к чернеющему провалу. Я спустился в шахту по узловатой верёвочной лестнице.
После изнурительной дороги, ужасно уставший, голодный, босой и униженный, я, конечно же, не удержал мешок при спуске. Едва мои босые ноги коснулись грубого пола, как я почувствовал удар в спину и упал. Кусок соли окрасился в красный цвет. «Вставай!» – раздался крик у меня над ухом.
С трудом поднявшись, я сразу же получил ощутимый удар. «Что разлёгся! А ну, работать! Собирай соль и тащи её сюда. И если псов будет мало, ударов по твоей спине будет много».
Человек в изорванной одежде помог мне подняться. Он сказал: «Идём, они не остановятся, могут забить до смерти», – и протянул верёвку, к которой был привязан уродливый ящик. Он показал, как складывать пласты соли и куда их тащить. Затем сказал: «Я – Кай. Я здесь уже три каравана. Не бойся. Главное – работать и не попадаться охранникам на глаза. А как тебя зовут?»
Я хотел сказать «Андрей», но получилось «Рей». Новая жизнь – новое имя. Я спросил: «Как таскать псов?» Кай ответил, что псы – это ящики с солью, и мне нужно идти по тоннелю. Возле дробильщиков мне следует собирать мелкую соль в мешок, затем класть её в ящик и нести к выходу. Там рабы помогут поднять соль наверх.
Сколько ящиков с солью я собрал в первый день, не считал. Но каждый последующий пёс давался мне всё труднее. Мокрая от пота рубашка прилипла к телу, а грубая верёвка врезалась в повреждённое плечо. Босые ноги, израненные и залитые холодной солёной водой, невыносимо щипало. Было очень холодно и темно, словно в склепе.
Когда ящик с солью застрял, я потянул за верёвку, а она порвалась. В этот момент я получил сильный удар по израненному плечу. «Растяпа! Останешься без еды», – зарычал охранник и ударил меня по лицу. Я покачнулся, но не упал. Откуда взялись силы? Я набросился на обидчика и начал наносить удар за ударом. На крики сбежались охранники. Они били меня по голове. Я потерял сознание.
Очнувшись, я обнаружил, что нахожусь в шахте один. Отполз от лужи, в которой лежал, и огляделся. Капли солёной воды, падая, отмеряли время. Голова гудела. С огромным трудом я заставил себя сесть. Стянул мокрую рубашку и отдышался. Хрипло произнёс: «Хранитель, это те сокровища, о которых ты говорил? Стоило ли так стараться, чтобы затащить меня в соляной гроб?»
Гроб… Гроб… – гулко вторило эхо.
Я с трудом поднялся, но поскользнулся и упал. Падая, я резко повернул шею, послышался хруст. Боль была невыносимой. Я медленно и с трудом поднялся, но поскользнулся и упал. При падении я резко повернул шею, и в этот момент услышал хруст. Боль была невыносимой. «Вот и всё, я умираю», – подумал я.
Я безучастно наблюдал, как во рту, носу и горле пересохло, а на зубах появился толстый слой налёта. Мой язык стал короче и толще. Вдох был слабым, а выдох – сильным и долгим. Перед глазами возник образ: синее озеро в знойной пустыне. Лучи заходящего солнца отражались от золотистого песка. На берегу я увидел женщину. Она обернулась и посмотрела на меня. Никогда прежде я не видел такой одухотворённой красоты. Она легко подошла ко мне, прикоснулась к ране на моей голове, и боль исчезла. Образ Прекрасной Незнакомки и мираж озера растворились. Красные искры в клубах дыма сменились пламенем свечи.
Я не мог пошевелить и пальцем, но моё внимание было полностью сосредоточено. Я ни о чём не размышлял. В моём воображении яркие картины сменяли друг друга. а небо, которое в начале ночи было сияющим, постепенно становилось непроглядно тёмным. Я почувствовал себя обновлённым, очищенным от всего лишнего. Меня охватил трепет, а затем страх полного исчезновения. Но вдруг всё начало меняться: ночь превратилась в полумрак, пламя свечи погасло, а мерцающие светлячки слились в озёрную синь. Это произошло не в пустыне, а в соляной шахте.
Алька и Ратхар молчали, не в силах найти слова, а Фарах произнёс торжественно:
– От порога смерти тебя увела Душа Мира.
– Я благодарен ей за это, – коротко ответил Рей с серьёзным видом.
– Скажи, что случилось с тобой после этого, – попросила Алька.
Рей кивнул и продолжил свою эмоциональную речь.
– Я почувствовал, как страх отступает, и ко мне возвращается способность двигаться. Но я не мог понять, почему это произошло. Когда я увидел себя лежащим у кромки озера, у меня возникло желание вернуться в своё тело. Я услышал биение своего сердца и почувствовал, как лёгкие наполняются воздухом. Я дышал! Ощущал запахи, которые с трудом мог идентифицировать, но они мне очень нравились. Пошевелил пальцами – и боли не было. Ничего не болело!
Я подумал: «Я умер. Теперь у меня ничего не болит». Я был озадачен и попытался найти рану на голове. Я спросил себя: «Я жив?»
Жив! Жив! – гулко покатилось по подземелью эхо.
«Где я? Где я?» – вскрикнул я, ожидая, когда эхо ответит мне. Но услышал хриплый старческий голос: «Глубоко под землёй в соляной шахте».
Глава 2. Хранитель Времени
Мои глаза наполняются слезами.
Что я буду делать? Куда я пойду?
Кто сможет утолить мою боль?
Мое тело отравлено ядом
Змеи по имени «одиночество»,
И жизнь покидает меня
С каждым ударом моего сердца.
Мирабаи, индийская поэтесса, XVI в.
Андрей сидел возле ночного костра, склонив седую голову, а ему всего-то тридцать лет; до плена его волосы и пышная кудрявая борода были ярко рыжими. Алька отвела взгляд от его лба, изуродованного багровым клеймом раба, и попросила продолжить рассказ о жизни в плену.
Рей почувствовал боль, как в тот день, когда охранник избил его и оставил лежать глубоко под землёй, в соляной шахте. Воспоминания о первых днях плена пронеслись перед его мысленным взором, не давая выстроиться в чёткую последовательность. Он откашлялся и, не глядя на Альку, начал свой рассказ хриплым голосом.
– С трудом открыв глаза, я увидел в глубине пещеры странный светящийся столб. Это голубое свечение позволило мне разглядеть крепкого старичка в необычной одежде. Его тело было обернуто белой тканью, которая словно светилась изнутри. Свободные складки ткани скрывали лодыжки и спускались на изящные ступни, обутые в коричневые сандалии.
На мгновение моё сердце замерло, а затем я испытал смесь эмоций: радость сменялась ужасом, отчаяние – обидой. В этом призраке я узнал того самого старика, который назвался Хранителем и рассказал мне о пути в подземелье.
«Кто вы?» – прошептал я. И услышал надтреснутый голос: «Я – Хранитель Времени. Мы разговаривали с тобой на холме в Подмосковье за пять дней до спуска в пещеру».
Меня охватила злость, и я воскликнул: «Почему мы страдаем и испытываем лишения? Зачем? Ради чего?»
Андрей посмотрел на слушавших его людей и уже спокойно продолжил свой рассказ.
– На его добром лице я разглядел странные коричневые глаза с золотистыми искорками, они были похожи на тёмные омуты с прозрачным светом изнутри. Довольно выразительный нос. Благородный лоб. Седые борода и усы указывали на восточную внешность, но волосы были коротко острижены.
Хранитель Времени сначала с усмешкой, а потом серьёзно ответил: «Никто не может съесть за один день пищу, рассчитанную на шесть месяцев. Знания даются согласно развитию Ученика. Если Ученик продвигается, то раскрывается больше граней Истины».
Я не смог сдержать возмущения и снова спросил: «Почему столько страданий?»
Алька перебила друга:
– Зачем он нас сюда отправил?
Рей не ответил ей. Он продолжал свой рассказ о событиях трёхлетней давности, глядя на костёр.
– Хранитель Времени медленно убаюкивающим голосом говорил: «Мир таков для нас, каким мы создаём его. Если всё, что случалось, ты воспринимал как лишения и страдания, то это твой выбор».
Я ему уже спокойней возразил, сказав, что не мечтал стать рабом, что я не выбирал плен!
Хранитель с улыбкой произнёс: «Ты хотел познать себя и людей. Но лишь пройдя через страдания, ты понял, что глупо возмущаться и бороться с Судьбой. Ты изменился, Рей. Ты так долго терпеливо переносил удары Судьбы, что сейчас же тебе надо отдохнуть».
Хранитель Времени дотронулся до моего лба и погрузил меня в состояние созерцания Великой Тишины и Покоя. В соляной пещере это состояние, как ни странно, пришло ко мне без усилий.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я вновь услышал голос Хранителя Времени: «Никогда не беспокойся. Оставь беспокойство мне».
«Я постараюсь», – ответил я ему.
«Зачем стараться? Просто перестань беспокоиться», – его тихий мелодичный голос напоминал лесной ручеёк.
– Разве человек может перестать беспокоиться? – вновь перебила Алька. – Ой, прости, скажи, что ответил Хранитель?
– Я тоже задал ему этот вопрос, а в ответ услышал:
«Этого легко достичь, если ты сделаешь верный выбор. Представь четыре двери. Одна дверь ведёт к азартным играм, другая – к пьянству, третья – к воровству, а за четвёртой дверью – секс. Чтобы перестать беспокоиться, ты должен пройти только через одну дверь. Выбирай».
Алька вздохнула и с усмешкой сказала:
– Да уж, выбор невелик. Из предложенного я бы выбрала секс. А ты на чём остановил свой выбор?
– Я с изумлением смотрел на Хранителя. Он лучезарно улыбался, а его окружал ослепительный свет. Его белое одеяние тоже излучало сияние. И вдруг сердце моё замерло, я задержал дыхание и… выбрал секс.
Началась самая ужасная ночь в моей жизни. Никогда, даже в дни моей юности, моё тело не испытывало ничего подобного! Это было сексуальное желание. Неистовство в самой низшей животной форме; дикое притяжение мужского к женскому. Каждая клетка моего тела, каждый атом взывали к этому. Волны мурашек пробегали по моему телу, заставляя волосы вставать дыбом. Я кусал руку, чтобы не завыть, как дикое животное. Это самое безумное состояние. Самое неистовое, которое только можно представить. Такое стремительное. Такое яростное.
Мне казалось, что моё тело вот-вот разрушится, а мускулы лопнут от боли. Боль была похожа на ту, что бывает при судорогах. Страх, животный страх окутал меня. Я дрожал, как лист или как бессловесное желе. Внутри моих клеток жар то возрастал, то волнами уменьшался. Что было дальше, я не помню, так как, скорее всего, я потерял сознание.
– Андрей, не молчи. Расскажи, что случилось дальше? – спросила Алька, её глаза выдавали тревогу за друга.
– Когда я открыл глаза, Хранителя Времени уже не было. На стене оставалась только светящаяся лента из букв.
– Что ты прочитал? – взволнованно спросила Алька.
– Я успел прочитать только: «Лишь сердце, что сожгло себя, свободно для дара любви». После этого светящиеся буквы погасли.
– А что было потом? – спросил Фарах.
– Я бездумно лежал в глубине соляной шахты. Калейдоскоп моих чувств быстро угас, оставив лишь одно ощущение: после долгого отсутствия я наконец вернулся домой. Ты представляешь, Алька, что это за удивительное чувство возвращения? Тогда я подумал: «Но почему? Это же абсурд? И как долго? Годы? Всю мою жизнь?» Но это уже не имело значения: я был дома, и мне было хорошо.
Алька встала и, протянув руку Рею, торжественно произнесла:
– Мы оказались в параллельном мире, который стал для нас новым домом.
– Родным домом после долгого отсутствия, – кивнул Андрей, пожимая протянутую руку.
Вдруг он весело рассмеялся и сказал:
– А этот Хранитель Времени – настоящая загадка и ещё та штучка!
Фарах гортанным голосом спросил:
– Рей, ты много бед достойно перенёс. Расскажешь, что ещё тебе поведал Хранитель Времени? И как ты смог так быстро вылечиться?
– Я обратился к Хранителю: «Не понимаю. Вечером меня избили охранники, бросили умирать, а сейчас я полон сил! Ничего не болит! Даже царапин нет!»
Хранитель Времени ответил: «За это благодари Душу Мира. Она вернула тебя к жизни. Тебе многое дано. Ты должен совершить всё, зачем ОН отправил тебя в этот Путь».
– О ком Хранитель говорил? – допытывалась Алька.
– Хранитель снова ушёл от прямого ответа, сказав, что у НЕГО много имён, что я ЕГО скоро увижу, если, конечно, изменюсь. А потом спросил: «Ты готов пройти этот Путь?» Я кивнул.
Фарах с тревогой в голосе задал Рею вопрос:
– Что ещё говорил Хранитель Времени?
– Я спросил его: «Что мне делать?» И он ответил: «У тебя будет много друзей и врагов. Будь сильным, справедливым и терпеливым. Будь изобретательным и милосердным. Помогай тем, кто обречён на смерть. Одолей жестоких и алчных. Победи зло».
Фарах повторил эти слова и посмотрел на сына. Глаза Ратхара светились решимостью. Он прошептал:
– Отец, это знак. Вернее, призыв к действию.
– Что ещё сказал Хранитель Времени? – спросил Фарах.
– Скрипучим и еле слышным голосом он произнёс: «Исследуй пещеры. Здесь семь уровней. На стенах найдёшь карту. Тебе будут попадаться фигурки из соли и символы. Разгадай их, они помогут тебе…», – и вдруг послышался шум. Я обернулся лишь на миг. Хранитель исчез.
«Удачи тебе, Рей», – услышал я то ли наяву, то ли во сне.
Фарах с волнением произнёс:
– Рей, Хранитель Времени предложил тебе разгадать ещё одну загадку. Удалось ли тебе найти карту и фигурки?
– Да. Я нашёл, но разобраться что к чему не успел: у меня не было времени, чтобы понять, как они связаны. Мне нужно было бороться за свою жизнь и помогать другим. Я хочу вернуться в пещеру и надеюсь, что после обрушения из-за взрыва газа я смогу найти и карту, и фигурки из соли. Вот это я сохранил, – сказал Андрей и расстегнул рубаху. На его груди на грязной верёвке висел плоский гладкий камушек с неровными краями. На нём можно было разглядеть нацарапанные символы.
Фарах и Ратхар переглянулись, встали и попросили разрешения посмотреть на знаки на камне. Рэй не возражал.
– Мудрый Амин Ар-рейхани говорил:«Спрячься под пеплом, взлети над звездой – Ты не постигнешь жизни земной», – произнёс Рей, а потом со злостью добавил: – В вашей стране процветает рабство. Ещё в соляной шахте я поклялся, что всеми силами будут бороться за его уничтожение. И я сдержу свою клятву.
– Мы тоже против рабства. Но ты должен понимать, Рэй, что свергнуть правителя и устроить переворот в стране не так сложно. Куда труднее изжить рабство из памяти людей, – отозвался Фарах.
– Рабство стало для нашего народа нормой жизни, – заметил Ратхар. – С чего ты предлагаешь начать, Рей?
– Я вижу два пути решения проблемы. Первый – быстрый: принять закон, который запретит рабство. Но можем ли мы заставить рабовладельца отпустить своих рабов, предоставить им жильё, работу и средства к существованию? Захотят ли они работать на своих прежних хозяев? Я думаю, что нет. Второй путь – более долгий. Необходимо постепенно убеждать людей в том, что рабство должно быть искоренено. Нужно дать им время на обсуждение и принятие законов, по которым они будут жить.
Алька кивнула в знак согласия и сказала:
– Свобода для рабов – это только первый шаг. Однако, как это ни странно, господин и раб не могут жить друг без друга. Оба они с трудом откажутся от привычного образа жизни. Я не уверена, что удастся мирно добиться отмены рабства. Многие люди будут против, и они присоединятся к Дарирхану. Прежде чем люди станут свободными, будет много сражений, как на поле битвы, так и в умах людей. Фарах, ты лучше всех нас знаешь Дарирхана. Расскажи нам, какой он?
Фарах сказал:
– Я знаю Дарирхана много лет. Бедность сделала его жадным, а страх – жестоким. До того, как он стал правителем, он был щедрым и великодушным человеком. Но когда получил власть, стал называть себя Повелителем Пустыни. Без суда отправлял людей на смерть за любую мелочь – за шутку или даже за то, что они хвалили других. С каждым годом его жестокость и изощрённость в наказаниях только возрастали. Вот совсем недавно он, начав с подарков, ласковых слов и угощения, закончил тем, что заставил гостя самому себе выбрать смерть.
– Дарирхан в своей свирепости перешёл все границы. Его воля к могуществу ненасытна. Его надо убить, – с яростью добавил Ратхар.
Рей возразил ему, сказав:
– Смерть Дарирхана не освободит людей. Алька права, господа и рабы не могут существовать друг без друга. Страшно, когда господин становится рабом, но ещё страшнее, когда раб превращается в господина. Власть одного человека над другим – это зло.
– Увы, человек всегда стремился властвовать над другими людьми, а путь к жестокости часто незаметен. К тому же не каждый человек способен выбрать путь добра и бескорыстного служения другим, – добавил Ратхар.
– Всё так. Я бы сказала, что все люди, независимо от статуса, в какой-то степени являются рабами. Рабами традиций, денег, еды, даже любви. – Алька понизила голос и спросила: – Рей, что ты чувствовал, когда стал рабом?
– Чтобы понять, это нужно пережить. Я стал рабом из-за того, что мой друг Вадим из зависти оговорил меня. Я начал его ненавидеть и хотел отомстить, хотел, чтобы он умер. Но ненависть – это тоже форма рабства. Находясь в соляной шахте, я перестал быть рабом. Я больше не боялся гнева господина, потому что был свободен от страха за жизнь. Я поверил в свои силы. И тогда рабы в соляной шахте не только поверили мне, но и пошли за мной. У нас появилось время радоваться жизни, мечтать о свободе, смеяться и петь вместе.
Фарах гортанным голосом продолжил:
– Ты, Рей, смог измениться сам и помог измениться другим. Но ты должен понять, что рабство не исчезнет в нашей стране, даже если его запретить под страхом смерти. За его отмену нужно бороться. У меня много единомышленников, но и много противников.
– Согласен, мир в жизни и мир в душе возможны только для тех, кто свободен от рабства, – сказал Рэй, делая акцент на каждом слове. – Как только люди, которые не носят клеймо раба на своём лбу, поймут, что они тоже рабы – рабы богатства, власти, страха, зависти, мании преследования – они начнут бороться с рабством.
Ратхар широко улыбнулся и с чувством произнёс:
– Нам бы стать иными: добрыми, не злыми.
Нам бы стать иными: не боятся гнева господина.
Нам бы отказаться быть рабом богатства.
Нам бы отказаться быть рабом успеха.
Нам бы стать иными: себе господином.
Нам бы стать иными: добрыми, не злыми.
– В нашей стране очень любят стихи Ратхара. Они легко запоминаются и быстро передаются от одного человека к другому, – с гордостью произнёс Фарах.
– А ещё это отличный способ убедить людей и изменить их взгляды, – добавила Алька, с нежностью глядя на своего мужа.
– Согласен ли ты, Рей, вместе с нами начать борьбу с Дарирханом? – спросил Фарах.
– Я принял решение: я иду с вами.
– Рей, мы благодарим тебя за выбор, – сказал Фарах, пожимая ему руку.
Но вдруг Алька, словно обращаясь к себе самой, сказала:
– Если и тебя, и меня спасла Душа Мира, значит, мы здесь оказались неслучайно, значит, у нас есть какое-то важное предназначение. Но почему всё так таинственно и непонятно?
– Ты видела Душу Мира!? – воскликнул Фарах, оторвавшись от изучения символов.
– Аль-Эрейль, почему ты не рассказала о встрече с Душой Мира? – укоризненно посмотрев на жену, упрекнул Ратхар.
– Ты расскажешь нам о Белой Летящей Птице?– взволнованно спросил Фарах.
– Да. Расскажу, – ответила Алька.
Глава 3. «По зною ступайте обутыми в стойкость ногами»
Если путь, прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, –
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В. Высоцкий «Баллада о борьбе»
По горным тропам они шли весь день. К вечеру Алька уже с трудом передвигала ноги, но больше устала от размышлений и мелькающих воспоминаний. Молодая женщина научилась придавать значение чувствам, которые внезапно приходили из неведомых глубин души, и это помогало ей читать знаки, которые посылала Судьба. Впереди её ждали грандиозные события: встреча с мужьями – Таором и Эйо, и, возможно, выбор между Ратхаром и дочками.
Они подошли к границе, за которой начиналась земля маоров. Мужчины решили остановиться на привал, а Алька, двигаясь между белыми камнями, будто специально уложенными на поляне, подошла к огромному валуну. Немного постояв в нерешительности, она прижалась к нему, ощутив неровную шероховатую поверхность, и с волнением прошептала:
– Я Аль–Эрейль, я вернулась, Таор. – Алька прислушалась, но камень «молчал». Стало тревожно. В смятении она стояла и ждала отклика. Вновь произнесла: – Я Аль–Эрейль. Я вернулась, Таор. Я Аль–Эрейль.
Встав на колени, она прислонилась к камню. Прошло довольно много времени, но ответа не было. Алька снова прижалась к валуну и сказала:
– Я Аль–Эрейль, Эйо, Аль–Эрейль вернулась. – И тут же услышала вибрацию, тепло и слабый отклик, трансформирующийся в слово: «Зачем?»
К ней подошел Ратхар, обнял и тихо сказал:
– Любимая, не плачь. Всё будет хорошо. Скоро увидишь дочек! Если нам не позволят остаться, заберём детей и уйдём.
Алька вздрогнула от громкого торжествующего крика.
Это Риор радостно кричал:
– Мой отец жив! Я скоро его увижу! Я говорил с ним! Он придёт сюда!
– Как зовут твоего отца? – спросил Фарах.
– Эрг! Мой отец Эрг! – взволнованно вторил Риор. – Он жив! Он сказал: «Я иду».
Алька с улыбкой смотрела как преобразился сгорбившийся человек с длинными седыми волосами и спутанной бородой в звонко смеющегося, размахивающего руками и бегающего по поляне с радостными криками Риора. А ещё она вспомнила свою первую встречу с легендарным воином Эргом.
Как давно это было: Алька и Таор в свой медовый месяц отправились в Долину Забвения к грозному воину Эргу, чтобы попросить его о помощи в организации школы для мальчиков на острове Дракона. Эрг переживал потерю своего сына и был готов убить любого, кто побеспокоит его в этот тяжёлый для него период.
Маоры отговаривали их от встречи с Эргом, но молодость, безрассудство и вера в себя помогли Альке и Таору преодолеть все препятствия. Воспоминаниям ей предаться не удалось: мужчины поднялись, прислушиваясь и вглядываясь вдаль.
Солнце клонилось к закату, и вдруг чёрные скалы вспыхнули малиновым цветом. Появилась ломаная оранжевая линия, словно кто-то освещал путь фонариком. Так эффектно могли идти только Посвящённые маоры.
Приглядевшись, Алька узнала Эрга и Архора, одного Из Трёх Правителей маоров, отца Таора. Она не решилась побежать им навстречу.
Когда маоры подошли к костру, возле которого стояли воины враждебного им племени, бывшие пленники и Алька, которую держал за руку Ратхар, то все услышали властный и резкий голос Архора, Правителя маоров.
– Соголон, Аль-Эрейль.
– Соголон, Архор. Соголон, Эрг. А где Таор? Почему его нет с вами? Он не ответил мне, – торопливо говорила Алька.
– Представь нам своих друзей, Аль-Эрейль, – холодно приказал Архор.
Старый Эрг внимательно всматривался в лица четырёх очень худых стариков, приветствовавших маоров почему-то молодыми голосами.
Наступила зловещая тишина. И вдруг Эрг стремительно шагнул и заплакал, обнимая одного из пленников.
– Сынок! Мой мальчик! Риор, что они с тобой сделали! – с болью восклицал старый маор.
– Не плачь, отец. Я вернулся!
Глядя на двух пожилых людей, было трудно поверить, что они не ровесники. Чтобы не смущать их, все удалились за ближайшую скалу.
Алька смотрела на Архора, невозмутимое лицо свекра не располагало к вопросам. Вскоре раздался зов Эрга.
Мужчины расположились у костра. С одной стороны представители племени маоров – Архор, Эрг и Риор, а с другой – д'хавры и укамы. Алька села рядом с Ратхаром.
– Сын, мы хотим услышать, что произошло, – взволнованно сказал Эрг.
Риор скупо и сбивчиво начал рассказ о том, что с ним случилось.
– Вместе с двумя маорами я шёл охранять границу. Но мы попали в засаду и начался бой. Д'хавры победили. Когда я очнулся, на моих ногах были колодки. Так я стал рабом. За попытку побега меня отправили в соляные шахты. Рей помог мне почувствовать себя свободным человеком. Отец, если бы не Аль-Эрейль, мы бы здесь не сидели.
– Аль-Эрейль! Благодарю, ты спасла жизнь моему сыну, – сказал Эрг. Его голос был тих и глух.
– Я рада, что оказалась в нужном месте и в нужное время. Но это Фарах отменил казнь и выкупил их из рабства. А где Таор? Как дочки? Они здоровы?
– Расскажи, что с тобой случилось, Аль-Эрейль, – хриплым голосом приказал Архор, не отвечая на её вопросы.
– Хорошо. Я начну с того момента, когда Эрг разрешил мне сопровождать отряд наших учеников, которые заступали на охрану границы. Во время привала я пошла за водой. Где-то рядом журчал ручеёк. Я поднялась на скалу за водой, но не удержалась и упала в ущелье. Когда я очнулась, моя нога и рука так болели, что я не могла встать. Звала на помощь, – Алька решила сейчас не говорить маорам о Душе Мира, которая спасла ей жизнь. – Мне помогли люди из племени текров. Я попросила их отвезти меня в их город К'сар. Хотела купить дочкам подарки. Но там меня увидел Фарах. Плен, пустыня, Дворец Повелителя д'хавров. Побег. И моя вторая встреча с Ратхаром.
Помнишь, Архор, возле мёртвой криллы (пантеры) я сказала, что убила её. Это была ложь. Криллу убил Ратхар. Я попросила его открыть лицо. Он назвал своё имя и открыл лицо. По законам д'хавров я жена Ратхара. Но я не пошла с ним. Позже я узнала, что Ратхар – сын Фараха. Мы шли к вам. В приграничном городе Фарах освободил от рабства Рея, Риора и двух укамов. Где Таор? Почему он молчит? Почему не пришел? Как мои девочки? Они здоровы?
– Твои дочери Аль-Дара и Аль-Рада здоровы. Ты сможешь их увидеть. Фарах и его сын подождут тебя здесь. Если Аль-Эрейль захочет вернуться, никто не будет её удерживать.
Ратхар хотел возразить, но отец согласился принять это условие. Укамы попросили разрешения пойти с маорами. Им разрешили, но с условием, что пленники расскажут о себе.
Начал повествование Андрей.
– Три года назад мы, страгглеры: три парня и четыре девушки, вышли из пещеры к озеру. Алька, теперь у неё новое имя – Аль-Эрейль, обиделась и ушла с драконом Сигурдом в горы. Ящер вернулся, в его пасти был рюкзак Альки, и мы поняли, что она погибла. А через несколько дней произошло землетрясение. Вода из озера ушла. Мы чудом спаслись.
В горах мы встретили текров, и они отвели нас в свою страну. В городе я работал на прокладке водопровода, и текры были мной довольны. Но моему успеху не был рад мой друг Вадим. Он продал меня в рабство, подбросив перстень в мой рюкзак. Вадим правильно рассчитал: никто не будет разбираться. Меня обвинили в воровстве, заклеймили и привязали к столбу.
Ночью Павел и Галя освободили меня, нам удалось скрыться. Мы встретили Азима и Сухрима – укамов. Несколько дней шли по пустыне. Галина рожала сына, когда д'хавры пришли в оазис. Пашку не тронули. Увидев клеймо на моем лбу, они избили меня, надели колодки и вместе с двумя укамами отправили в соляные шахты.
– Что стало со страгглерами? – взволнованно спросила Алька.
– Не знаю. Нас привязали к харумам и увели. Не кормили. Воды давали очень мало. Через пять суток, в сумерках, караван подошёл к огромному зеркалу, в котором отражалось небо цвета индиго. На гладкой поверхности соляного озера затопленные зоны перемежались с островками земли. Рядом с нагромождением прямоугольных одинаковых соляных плит остановили харумов.
Возле соляных хижин несколько десятков худых людей со спутанными волосами, подпрыгивая так, что в стороны разлетались брызги рассола, устремились нам навстречу. Началась разгрузка. Я стоял по щиколотку в холодной солёной воде. По примеру других снял кожаную обувь, но тут охранник, угрожая топором, её вырвал. Ко мне подошел Риор и помог встать.
До нашего побега оставалось тридцать шесть караванов. Более тридцати караванов никто не выдерживал. Это и понятно: мы ходили босыми ногами по соляному раствору, ночевали в соляных домах. Ночи были холодные, воздух сухой и прозрачный, сменяемый соляной пылью, от которой воспалялись глаза. Мы спали вповалку, вплотную друг к другу, на соляном полу. Стояла отвратительная вонь от гноящихся ран.
Рей медлил, он с трудом подбирал слова.
И тут, перебивая друг друга, взволнованно заговорили укамы.
– Спали рабы мало, работали много. И что это была за работа! Лежа на спине, мы выбивали соль. А она сыпалась и разъедала наши глаза.
– Зажигали коптящую светильню – верёвочный фитиль, опущенный в масло. Надсмотрщики следили, чтобы непрерывно раздавался стук. Если он замолкал, нас лишали еды и избивали бичом. Измученные до крайности, мы знали, что нас освободит от страданий только смерть.
– Трупы не хоронили, а бросали в ямы.
Укамы замолчали, им трудно говорить – всё слишком свежо в памяти.
Горестное повествование продолжил Риор.
– Охранники загоняли нас в шахты, чтобы мы рубили пласты соли. Это была тяжёлая работа, которая длилась с раннего утра до поздней ночи. Если мы не выполняли норму, то не получали еду. Кормили нас один раз перед сном, давая миску муки с водой. Мы спали на рваных шкурах в домах, построенных из солёных плит. Холод ночью – жара днём. Голод и побои днём и ночью. Побои мы получали как от охранников, так и от свободных людей, которые работали за долги. У них была возможность вернуться, потому что больше трёх караванов они не работали. А нас приводили туда, чтобы мы умирали.
Охранники боялись спускаться в шахту. Рей уговорил главного охранника привезти доски и верёвки, тот не хотел, но испугался, что шахта может рухнуть. Он привез материалы, а дальше всё изменилось. Рей сделал так, чтобы вода не скапливалась. Сначала он рыл каналы один, затем мы ему помогали. Он придумал и сделал приспособления, с помощью которых мы легко поднимали ровненькие пласты соли на подъёмнике. Рей даже устроил нам санаторий.
Алька удивлённо переспросила:
– Что устроил?
– Лекарства от невыносимых бед в Ларце Судьбы никто не отыскал, – продолжил Рей, – но я был уверен в победе – они в смерти. Я начал делать отводы для воды. Каждый день приносил новые проблемы и новые решения, появлялись приспособления, которые помогали нам в нашей нелегкой работе. Вскоре канатный вал стал вращаться благодаря лестничным колёсам. Мы работали меньше, но делали больше. Время оставалось на отдых и лечение.
В шахте была постоянная температура, и я нашел минералы с антибактериальными свойствами. Сделал воздуховоды, и люди перестали ссориться, стали меньше болеть и начали улыбаться друг другу. Вскоре мы уже пели и рассказывали о себе. Мы стали одной командой, у нас была одна на всех цель – свобода.
– Разве раб может быть свободным? – хриплым голосом спросил Эрг.
– Мы перестали ощущать себя рабами. Мы готовили побег, – гордо ответил отцу Риор.
Дальше повествование продолжил Рей.
– Помог случай. Караван привёз начальство. Наш главный охранник соляных шахт Ас-Сабур очень испугался Ас-Шакура, проверяющего. Этот человек захотел посмотреть шахту. Охранники боялись спускаться туда, когда у нас в руках топоры. Внизу темно – всякое могло случиться. Нас построили и заковали в цепи. Я сказал Ас-Шакуру, что там темно и он ничего не увидит. Тогда он схватил факел и приказал мне идти впереди.
Мы знали, что в шахте газ, и огонь мог привести к взрыву. Я шагнул, но меня сбил с ног мой друг, маор. С улыбкой сказал, что я не всё покажу высокочтимому господину. И пошёл к шахте. За ним Ас-Шакур, Ас-Сабур и еще пять д'хавров и текр. Вскоре раздался взрыв. Шахту засыпало. Трёх оставшихся охранников на тридцать рабов явно недостаточно. Вот так друг спас мне жизнь ценой своей жизни.
– Как имя маора? – с тревогой и болью в голосе спросил Архор.
– Мы звали его Кайром.
Алька заметила, как переглянулись Архор и Эрг и как опустились их плечи, а смуглые лица стали мертвенно бледными.
– Мы сняли цепи и побежали, – выдохнул Сухрим.
– Риор, я и два укама: Азим и Сухрим, – хриплым голосом перечислял Рей, – представляли плачевное зрелище. Несколько суток мы шли, поддерживая друг друга, пока не встретили лежащих на дороге без признаков жизни двух караванщиков и трёх стражников. Чуть поодаль мы нашли сумку с водой и едой. Те, кто бежал впереди, встретили караван и не забыли о нас.
– До города мы не дошли, – взволнованно добавил Риор. – Нас поймали д'хавры. Привезли в город, чтобы казнить. Вечером, по просьбе Аль–Эрейль, нас выкупил Фарах.
Вдруг Ратхар встал и нараспев начал слагать стихи, глядя Рею в глаза:
– Ему говорили: «Терпенья Рею достаёт, хоть нет покоя от невзгод, И день, и ночь – душевный гнёт, а бремя бедствий всё растёт».
Ему говорили: «О, Рей, ты хоть кричи, стенай и вой, о камень бейся головой – зла сила муки горевой, и видно близок твой покой».
Ему говорили: «О, Рей, вконец ты сердцем изнемог, и сам сгорел и душу сжёг. Ты жёлт, слезами весь истёк. Примет твоих печален счёт».
– Ратхар, а что ответил Рей? – спросила Алька, поражённая умением слагать стихи из только что выслушанного рассказа.
И они вновь услышали стихи, сочинённые Ратхаром.
– Им Рей отвечал: «Как двуногих харумов, вас гонят по знойным барханам – в костлявые спины впилась непосильная ноша».
Им Рей отвечал: «Под яростным солнцем шагал я с открытым лицом, а ветер горячий трепал мои космы волос».
Их Рей вопрошал: «Ссутулила спины неволя? Что толку роптать о горестной доле? Что толку скулить о каплях дождя?»
Их Рей призвал: «Укутайте сердце терпеньем! Шагайте по зною обутыми в стойкость ногами».
– Всё так. Лучше и не скажешь, – откликнулся взволнованный Риор. – Скажи, Поэт, что мы ему отвечали?
Ратхар улыбнулся и продолжил декламацию.
– Ему говорили: «О, Рей, везде, куда б ты ни пришёл, пророком лжи ты окружён. Вдали от них держи себя, погубят ведь они тебя».
Ему говорили: «Сама-то слава – не беда, да много от неё вреда. О, Рей, судьба твоя славна; знай, день ото дня славней она».
Ратхар встал, подошёл к взволнованному Рею, и мужчины обменялись крепким рукопожатием.
Глава 4. Душа Мира
Когда человек действительно
чего-то желает, вся Вселенная
сговаривается, чтобы помочь этому
человеку осуществить свою мечту.
Пауло Коэльо
Алька подошла к Правителю маоров, отцу Таора, и вновь попросила рассказать о муже.
Архор глухим голосом с горечью кратко ответил:
– Вскоре после того, как твой муж и мой сын узнал, что ты ушла, Таор погиб, охраняя границу.
Нагнув голову и с трудом сдерживая рыдания, Алька пошла к большому валуну, там она опустилась на колени и заплакала. Потом она ещё долго стояла, не в силах оторваться от камня, словно хотела найти в нём утешение и поддержку. Солнце уже давно село за гору, с которой так недавно спустились маоры. Алька встала и побрела к ручью, чтобы умыться.
Когда вернулась, то увидела, что мужчины молча сидят вокруг костра.
Архор посмотрел на молодую женщину и хриплым голосом попросил:
– Аль–Эрейль, расскажи нам о твоей встрече с Душой Мира.
Маорка прислонилась к дереву и, ни на кого не глядя, начала рассказ.
– Наступали сумерки, и горы заволакивала мгла. Мальчики отправились за валежником для костра, а я пошла к роднику, указанному Эргом. В тот момент я чувствовала себя небожителем, взирающим с вершины на голубые скалы, покрытые снежно-белыми шапками.
– Это правда. Я отправил Аль-Эрейль за водой, – подтвердил Эрг.
– Подошла к роднику и зачерпнула воду ладонью. Сделала несколько глотков – вода имела неприятный привкус. Моё внимание привлекла струйка, стекавшая со склона, я подумала: «Наберу другой воды. Вот старый ворчун удивится!»
Сказано – сделано. Положив в рюкзак кувшин, я полезла вверх по отвесной скале, заросшей чрезвычайно колючим кустарником. Обдирая руки в кровь, я карабкалась к стекающему вниз ручейку. Стена была испещрена символами, похожими на руны. Это вызывало удивление.
– Какие это были руны? – с нетерпением спросил Фарах.
– Карабкаясь вверх по горному склону, трудно разгадывать древние символы, – с усмешкой отозвалась Алька. – Напившись удивительно вкусной воды, я наполнила кувшин и огляделась. Русло источника расширялось, образуя лунку, на дне которой виднелись разноцветные камешки.
Я достала красный камень, похожий на рубин, и сразу же бережно положила его на место. Порывшись в кармане рюкзака, нашла монетку и сделала подношение Духу Источника.
И тут трава, кусты и деревья закачались в разные стороны. Ветер пробежал по кронам, приводя в движение сучковатые ветви сосен. Могучие стволы деревьев качнулись, угрожающе заскрипели и замерли. Вдруг мне показалось, что на меня устремлены тысячи невидимых глаз, возмущённых моим бесцеремонным вторжением. Казалось, что растения обладают способностью любить и ненавидеть, страдать и сочувствовать, испытывать радость и боль; решать, кто я – враг или друг.
Я была потрясена, когда поняла, что мне вынесли приговор. И это было невыразимо горькое открытие: «Почему?! За что?! Но я не желаю никому зла! Я люблю горы и деревья!»
Алька вспомнила, что в тот момент испугалась того, что её хотят наказать за все чудовищные преступления людей против природы. И они правы! Люди, чтобы сделать одежду и обувь, убивают растения и животных, чтобы согреться и насытиться, убивают растения и животных, даже если им ничего не надо, готовы превратить мир в обугленную пустыню. Духи Природы не делают различий между мирными путешественниками и маньяками-поджигателями. Для Духов Природы она – человек, она – тот, кто истребляет всё живое. Значит, она враг! Значит, она должна быть наказана!
– Что было дальше? – с тревогой спросил Ратхар, глядя на жену.
– Схватила рюкзак. Спускаясь, я цеплялась за колючие ветки, теряя равновесие, налетала на стволы деревьев, каждую секунду рискуя сорваться. Где-то на середине склона произошло то, чего боялась: споткнулась. Взмахнув рукой, задела стебель растения с крупными листьями и ощутила сильный ожог. Взвизгнув от боли, я ударилась коленом об острый скальный выступ и покатилась кубарем к каменистому дну навстречу смерти.
Очнулась я ночью. Звёздная россыпь проглядывала через густую крону сосны. Осторожно приподнялась и почувствовала сильную боль в позвоночнике и ноге, нестерпимо жгло правую руку. Шевельнуться – больно, но и лежать, прижавшись щекой к холодному камню, нельзя. Я звала на помощь Эрга и ребят, но вместо крика – тихий шёпот!
Я лежала и смотрела на звёзды, с равнодушием ожидая свою смерть. Сознание ясное, страха не было, только сожаление о том, что прожила так мало. Душа болела, ведь я не вырастила своих дочек, да и близкие будут горевать.
Вдруг послышались лёгкие неспешные шаги. Забыв о боли, я приподнялась. Тот, кто был рядом, на мгновение остановился. Я оторопела, когда увидела высокую нагую женщину, лет двадцати пяти, она излучала лёгкое бледно-голубое сияние, её густые длинные золотистые волосы украшал венок из зелёных листьев.
Красота женщины была совершенной! Казалось, в ней воплотились лучшие черты всех рас, которые когда-либо существовали на Земле. Женщина остановилась и опустилась на колени, с интересом разглядывая меня. Забыв обо всём, я любовалась фантастическим видением.
С трудом ворочая пересохшим от волнения языком, я спросила: «Кто Вы?!»
Прекрасная Незнакомка улыбнулась и придвинулась ближе.
Когда я взглянула ей в глаза, то мгновенно почувствовала такую глубокую и пронзительную любовь. что дыхание перехватило, и поток слёз хлынул из моих глаз.
«Кто Вы?!» – взволнованно прошептала я.
Слегка дрогнули её губы в неожиданно кроткой полудетской улыбке, и мелодичный нежный и незабываемо прекрасный женский голос произнёс:
«У меня много имён. Для тебя я Душа Мира. Тебе пришло время узнать своё предназначение. Слушай! Я дам тебе Ключи, которыми ты откроешь Путь к пониманию законов Вселенной.
Знай же, что в саду жизни нет одинаковых цветов. Делай то, что раньше не делала. Разорви цепь повторений и ты обретёшь Вечность. Будь глухой и слепой к тем, кто хочет стать для тебя единственной дверью. Помни, что твои помехи – это камень, который помогает тебе вытачивать себя. В каждом человеке есть все знания: источник один, а путей к нему много. Живи по Законам Вселенной: бери – отдавай – получай, тогда всё, что ты обрела и отдала, многократно вернётсяк тебе. Постигая законы Вселенной, ты поймешь, что всё связано со всем».
Мужчины слушали, впитывая каждое её слово. Алька продолжила.
– Душа Мира вновь улыбнулась мне и сказала: «Возьми воду из кувшина. Напейся. Омой глаза, чтобы они открылись. Ты почувствуешь Силу, она даст тебе Пробуждение и Прозрение. И помни, тебе многое дано…»
Незнакомка нежно провела ладонью по моей голове, пригладила растрёпанные волосы, склонилась и поцеловала в лоб. Я больше ничего не помню, видимо, я потеряла сознание.
Архор взволнованно повторил:
– Живи по Законам Вселенной: бери – отдавай – получай. Всё, что я обрету и отдам, многократно вернётся ко мне.
– Аль-Эрейль, расскажи, что было дальше, – попросил Фарах.
– Когда я открыла глаза, светило полуденное солнце, ветер в кронах деревьев играл листьями. Мимо прошмыгнул маленький забавный мохнатый зверёк, смешно перебирая лапками, и скрылся за деревьями.
Я подняла руку – боли не было. Осторожно провела по правой ноге от колена до щиколотки – боли не было. Я встала и замерла перед силуэтами Летящей Птицы и человека с раскинутыми руками и ногами, выложенными белой галькой. Рядом лежал мой рюкзак и полный кувшин воды.
– Невероятно! И Рея и Альку вылечила Душа Мира, – взволнованно произнёс Фарах, – что было дальше?
– Я встала на колени перед изображением Белой Летящей Птицы, прикоснулась к камешкам и ощутила лёгкое покалывание. Взяла кувшин и с наслаждением пила вкусную свежую ключевую воду. Затем разделась и тонкой струйкой бережно омыла себя водой. Я смотрела на контур Белой Птицы и говорила: «Душа Мира, благодарю тебя за спасение, за Ключи к пониманию себя! Обещаю помогать прозреть людям. Обещаю жить по Законам Вселенной и идти по открытому тобой Пути, понимая, что мерой служит не то, что приобрету, а то, что отдам».
Затем я взяла три белых камешка из контура Летящей Птицы, прикоснулась к ним губами и, аккуратно завернув в ткань, бережно уложила в рюкзак.
– Покажи камешки, – глухим от волнения голосом попросил Архор.
Мужчины встали и с восхищением смотрели на гладкую, переливающуюся на солнце гальку. Архор и Фарах преклонили колени и что-то прошептали, глядя на белые камешки.
Когда они поднялись, Эрг попросил Альку продолжить свой рассказ.
– Я не боялась заблудиться, потому что рано или поздно встречу маоров. Увидев тропинку, осторожно спустилась вниз и, услышав шаги, остановилась. На тропе стояли трое незнакомцев. Мужчины держали в руках изогнутые мечи, похожие на ятаганы.
Когда я увидела этих людей, поняла, что они могут быть опасны. Я протянула кувшин и предложила им воды, чтобы утолить жажду. Пожилой мужчина взял кувшин и сделал несколько глотков, после чего с забавным акцентом произнёс на маорском: «Да будет с тобой благословение Духов Гор!» Затем он повернулся к своим спутникам и сказал им что-то на незнакомом мне языке. Юноши также подошли и сделали несколько глотков из кувшина.
Я спросила: «Кто вы и что делаете на земле маоров?» Они сказали, что текры. Я пошла с ними в город текров, чтобы купить подарки дочкам, но попала в плен к Фараху.
Фарах хриплым голосом произнёс:
– Я подтверждаю слова Аль-Эрейль. У меня был приказ привезти маорку в гарем Повелителя д'хавров».
Глава 5. Город текров
Встреча двух людей – это
встреча двух химических элементов.
Реакция может и не произойти,
но если произойдёт – изменяются оба.
Карл Густав Юнг
– Аль-Эрейль, расскажи, как ты попала в плен, – приказал властным голосом Архор.
– Это произошло в городе текров, – ответила Алька. – Но сначала я расскажу, почему я там оказалась.
Вспоминая разговор с Эйо, Алька тяжело вздохнула и сказала:
– Я спросила Эйо, своего второго мужа: «Где мои дети?» Он ответил, что моих девочек отнесли в дом Эгелики. Закон маоров одинаков для всех, и он уже нарушил правило, оставив с ними Сигурда, хотя Эгелика заклинала его забрать ящера. С возмущением я крикнула: «Будь прокляты законы, отбирающие детей у матерей».
Альку прервал Правитель маоров.
– Аль-Эрейль, наши законы мудры. У бездетных женщин, которые заботятся о чужих детях, могут родиться свои собственные дети.
Молодая женщина тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ.
– Сначала я умоляла Эйо вернуть дочек и плакала, но мой муж был непреклонен, и я почувствовала волну гнева. Я крикнула, что я не та женщина, которая рожает для вас маоров. Я та мать, у которой он забрал моих детей, и что я ухожу. Но куда? Скитаться по горам с детьми опасно даже под охраной преданного дракона Сигурда.
Алька улыбнулась, вспомнив о ящере. Когда у неё родились дочки, Сигурд лёг рядом с колыбелькой и злобно шипел на всех, кто подходил к малышкам. Он отгонял и Таора, и Эйо, которые с гордостью называли себя отцами. А малышки одинаково радостно улыбались и родителям, и ящеру, который предоставил детям чешуйчатую морду и кончик хвоста в качестве игрушки, а сам стал их заботливой нянькой.
– Почему ты со мной тогда не поговорила? – гортанным голосом спросил старый Эрг.
– Эрг, я была уверена, что меня позовут и отдадут детей. Ящер Сигурд не подпустит к моим девочкам никого, и ни одна бездетная маорка не справится с моим ящером. Маоры драконов почитают, и Сигурда не прогонят, а дочки будут в надежных руках. Папочки, бросив свои дела, займутся моими крошками. Я подумала, что ты, Эрг, поведёшь старших воспитанников в горы, и мне будет легче пережить разлуку с дочерьми, если я пойду с вами. Несмотря на долгий и утомительный путь, я была рада принятому решению. Я шла вместе с легендарным воином, которого убедила вернуться в родное племя, и который признал моё право стать наставницей будущих воинов.
– Зачем текры пришли на землю маоров? – строго спросил Архор.
– Это были мирные текры, и они без злого умысла нарушили границу племени маоров. Фурби сказал, что этой ночи он ждал долгие годы, и что сегодня на землю сошла Душа Мира. Затем он со слезами в голосе сказал: «Я стар и уже никогда не увижу её…»
Эгр встал и с волнением произнёс:
– Мы тоже видели Большую Белую Птицу, она пролетела над горной вершиной, но встретить её в человеческом облике нам не удалось. Аль-Эрейль, ты можешь гордиться тем, что тебе покровительствует Магическое Существо в образе Души Мира.
– Покровительство Белой Птицы для Аль-Эрейль знак Судьбы, – воскликнул Фарах. –Я гадал на песке, и Духи Пустыни мне сказали, что встречу маорку в городе текров. Так и вышло.
Алька продолжила свой рассказ.
– Я решила идти с текрами и сказала себе: «Пусть не думают, что я смирилась. Если маоры распоряжаются моими детьми, то я распоряжусь своим временем! Куплю подарки доченькам и вернусь».
Эгр сказал:
– Мы не стали тебя искать, потому что…
Молодая женщина продолжила фразу:
– Потому что, я подошла к скальному выступу, с нежностью провела рукой по шершавой поверхности камня, восхищаясь его прочностью и красотой. Я редко передавала послания через скалы, и не была уверена, получится ли у меня сеанс связи. Прижавшись к огромному валуну, прислушалась. Камень под моей ладонью слегка дрогнул и слабо завибрировал. Я расслабилась и почувствовала себя одним целым со скалой. Мысленно я несколько раз произнесла: «Аль-Эрейль жива! Аль-Эрейль вернётся!»
– У тебя получилось, я понял, что ты вернёшься. Таор знал, что ты вернёшься, он тоже услышал тебя. Мы с ним встретились, когда возвращались.
– Я приняла приглашение текров позавтракать. Разговор перешёл на достопримечательности К`сара. Вдруг я почувствовала смесь сожаления и любопытства: возвращаться тяжело – детей ещё долго не вернут. Здравый смысл подсказывал: иди домой, но желание увидеть город текров победило. Я сказала Фурби: «Мне бы хотелось побывать в К`саре». Текры встали, поклонились и ответили: «Будь нашей гостьей! Клянёмся защищать тебя! Захочешь вернуться – проводим».
– Алька, расскажи, пожалуйста, о К'саре, городе текров. Когда я был свободным, то работал в столице текров, –попросил Андрей.
– Фурби мне говорил, что у города К'сар потрясающая особенность: он находится в глубине кальдеры потухшего вулкана у подножия Сантаха – горной границы между племенами текров и маоров. Этот город окружают рощи плодовых деревьев и хорошо ухоженные виноградники. «Как давно был построен К'сар?» – спросила я Фурби. Он ответил, что город уже сотни лет сдерживает натиск коварной пустыни. Текр показал мне каменные водохранилища, которые были построены ещё его прадедами. Глаза старика горели, он был переполнен гордостью за свой народ, создавший такой замечательный город.
– Алька, скажи, а как вы проникли в город? – вновь спросил Андрей.
– Сквозь узкую брешь, настолько тесную, что пришлось спешиться и вести коней в поводу. За высокими узкими воротами, расположенными в одной из шести городских стен, вымощенные плоскими плитами узкие улочки пересекались под прямым углом. Сводчатые переходы соединяли улицы. Каждый квартал обнесён зубчатыми стенами и запирался тяжёлыми воротами.
Андрей не удержался и добавил:
– Я был в другом городе текров, в нём дома напоминали пчелиные соты тем, что прилеплялись вплотную, один дом плавно перетекал в другой, а на улицу выходила глухая стена с узким проёмом, закрытым крепкой дверью.
– В К'саретакие же дома. Фурби тогда сказал, что это лучшая защита и от врагов и от песков. Текры поведали мне об очистке воды песчаными фильтрами, показали многочисленные водохранилища, пополняемые дождями. С гордостью они сказали, что вода чистая, вкусная и бесплатная.
Из-за сновавших людей, закутанных в разноцветную мешковатую одежду, по улицам К`сара мы ехали медленно. Фурби обладал несомненным талантом рассказчика. Он поведал, что одежда горожан определяет принадлежность к ремеслу и клану.
– О, я знаю, по шапке и цвету плаща можно определить статус текра, – торопливо добавил Андрей
– Верно, головные уборы отличаются не только цветом, формой, названием, но и тем, как их носят. Мирные д'хавры и текры – в синих и зелёных одеждах. Белый цвет – у жрецов, чёрный – у людей, обладающих властью, – пояснил Эрг, который довольно долго жил в стране текров.
Алька кивнула головой и продолжила свой рассказ.
– Я указала на закутанного в синий плащ невысокого толстяка в красной шапочке и спросила: «Кто тот мужчина?» Фурби сказал, что купец, довольно зажиточный, но он не принадлежит к верхушке своего клана.
«Как ты это узнал?» – удивилась я.
Фурби пояснил мне: «По головному убору и цвету плаща. Головные уборы не только отличаются цветом и формой, но и тем, как их носят. Большинство текров носят сакири – головной платок коричневого цвета, который надевают поверх рахи – синей, красной или белой маленькой шапочки. Жители окраин предпочитают надевать синие рахи, состоятельные люди – красные. Очень часто сакири носят в форме чалмы, сдвинув на затылок или лоб, согласно обычаям клана. Бойся Воинов Пустыни, их головы скрыты д'харой – чёрным головным платком. Надеюсь, мы их не встретим».
«Впечатляет», – прошептала я и, чтобы окончательно не забыть уже сказанное и усвоенное, перестала слушать. Вдруг я почувствовала чей-то тяжёлый взгляд, повернув голову, я увидела мужчину в чёрных одеждах, который сидел на чёрном жеребце. Мне стало не по себе, потому что я знала о коварстве и непредсказуемости д'хавров. И вот в десяти метрах от меня был воин пустыни.
Фурби замолчал на полуслове, его лицо стало серьёзным. Он заставил своего коня сделать манёвр, в результате которого оказался между мной и д'хавром. Сыновья лекаря окружили меня, словно живой стеной. Никто не произнёс ни слова. Мне показалось, что у д'хавра весело блеснули глаза, он приложил руку к груди, поклонился мне и уехал.
«Кто это был?» – тихо спросила я. Взволнованный текр ответил: «Д'хавр! Чёрный д'хавр! Прошу тебя, будь осторожна и не выходи одна. Я очень обеспокоен тем, что в К'саре появился Чёрный д'хавр».
– Что было дальше? – спросил Эрг.
– Текр мне сказал: «А вот и мой дом. Окажи честь, будь гостьей!» Крошечные окошки придавали дому Фурби уютный вид. Возле двери стоял мальчик, он поклонился, подбежал к мне и помог слезть с коня. Лекарь пригласил в дом и многозначительно сказал: «Здесь ты в безопасности. Без разрешения в дом войти не может даже Правитель города. Только одно правило, госпожа, после захода солнца не выходи: ночами здесь опасно. Тебя видел Чёрный д'хавр».
Я же ответила, что он не кажется страшным, наоборот, такой вежливый. Но Фурби произнес: «Д'хаврам нельзя верить».
Архор улыбнулся и, глядя на Фараха, сказал:
– Я согласен с текром.
Д'хавр Ратхар встал, но Фарах жестом приказал сыну сесть.
Алька вспоминала о том, как последовала за привратником в комнату на втором этаже. Обстановка дома Фурби поражала восточной роскошью: на полу толстые яркие ковры, в центре – огромная тахта, покрытая шёлковым одеялом с изумительной вышивкой. Принесли ужин. Алька и не думала, что так проголодалась. Поев, растянулась на восхитительном ложе.
Когда она проснулась, зажмурилась: солнечный луч скользил по лицу. Алька потянулась и медленно выскользнула из-под тяжёлого одеяла, расшитого красивыми узорами. Оглядевшись, она увидела на маленьком столике кувшин с водой и серебряный таз для умывания. «Как хорошо», – промурлыкала маорка.
– Умылась, быстро оделась и вышла из комнаты. В коридоре никого не было, я спустилась на первый этаж. Фурби сидел на низком диване и курил из оригинального по форме сосуда, похожего на кальян, ароматный дым прозрачными белыми клубами расползался, создавая таинственную завесу.
Я поздоровалась с Фурби, он с улыбкой приветствовал: «Соголон, я так много хочу показать тебе». Я спросила: «Сходим на базар?» Фурби ответил: «Ты мой гость. Повелевай! Но сначала позавтракаем».
За столом сидели друзья и родственники старого лекаря, они засыпали Альку вопросами, так как впервые видели маорку, Говорящую с Камнями. Наконец, завтрак закончился, Фурби и Алька вышли из дома.
– Я хотела купить подарки дочкам и мы пошли на базар, там было очень шумно из-за выкриков разноязычной толпы. а ещё удивляло обилие нищих.
Фурби указал мне на большой чан с водой, в котором плавала маленькая чаша. Когда она наполнилась, старик вылил воду и достал из каменной горки, расположенной под чаном, красный скальный обломок. Он положил его рядом с тремя такими же камушками.
Я спросила: «Что он делает? Кто этот человек?» Фурби ответил: «Это Служитель Времени. В чане плавает чаша с отверстием. Когда она наполнится до краев и утонет, Служитель Времени выльет воду и положит красный камень вот сюда, чтобы издалека было видно. Когда красных камней будет десять, это будет означать полдень, а потом на нижней полочке он выложит ряд синих камней, которые будут означать вечер».
Я была поражена необычной системой измерения времени.
– Я такие часы видел, когда работал у текров, – сказал Андрей.
– Да, это часы, – подтвердила Алька и внимательно посмотрела на Андрея. На его голове была чёрная д`хара, как у Фараха и Ратхара, а багровое клеймо раба исчезло, это был результат лечения Архора.
Затем мы спустилась по ступенькам к водоёму, облицованному чёрными мраморными плитками. В воде резвились жирные угри.
Мы с Фурби отправились к Священному Источнику, чтобы купить подношение Духам. Когда другой мужчина следом за мной бросил в воду варёные яйца, я уже не удивлялась, что угри такие толстые. Я сказала лекарю, что мне здесь очень нравится. А он ответил, что удивлён, так как думал, что меня испугает толпа, ведь даже на Великом Празднике у маоров не бывает столько людей, как на их базаре.
Уменя заболела голова от обилия ярких красок, гортанных криков торговцев и непривычных ароматов. Текры, казалось, чувствовали себя, как рыба в воде, показывая одну достопримечательность за другой. Мы ещё побродили по базару, но заметив, что я молчу, старый лекарь предложил отдохнуть.
Глава 6. Так я стала невольницей
Беда заключается в том, что хитрость
помогает лишь один раз, а потом всегда лишь мешает.
Джон Лок
Когда мы вошли внутрь круглого полосатого шатра, к нам тут же подошёл маленький смуглый человек, одетый в зелёные шаровары с затейливым золотым узором. Он низко поклонился и усадил нас на почётное место. Вскоре перед нами стояли блюдечки, чашечки и тарелочки, наполненные сластями, фруктами и напитками.
«Ты ничего не купила. Скажи, что ищешь?» – не выдержал Фурби. «Даже не знаю. Что-нибудь такое… – я неопределённо развела руками. – То, не знаю что».
«Буду рад услужить гостям, – сказал хозяин чайной с поклоном. – В лавке Кадаса вы найдете всё, что вам нужно».
«Кто это? Я его не знаю», – заинтересовался старый лекарь.
«Кадас недавно приехал в К'сар и уже заглядывал к нам, чтобы отведать напиток, секрет которого знаю только я. Над лавкой Кадаса развеваются серебристые ленты», – ответил хозяин чайной, с поклоном принимая плату.
Я указала Фурби на шатёр с серебряными ленточками.
«Приветствую досточтимых гостей! Кадас рад вам служить!» – обратился к нам пожилой текр, стоявший у входа в большой шатёр.
Фурби сказал: «Мы слышали, что только у вас есть то, чего нет у других торговцев».
«Камни, ткани, рабы? Что желаете? Приказывайте», – мягко проворковал Кадас. Узкие чёрные глазки-щёлочки купца доброжелательно смотрели из-под красного платка, обёрнутого вокруг головы, золотые узоры на одежде красиво переливались.
Я попросила показать то, что принесёт радость маленьким девочкам. Мы вошли в богато убранную комнату, неравномерно освещённую масляными светильниками в дорогих оправах. Сидя на мягких подушках, рассматривали одежду и украшения.
«Может быть, в застольной беседе я угадаю то, что обрадует ваш взор? Отведайте напиток, который в К'саре пробовал только Правитель», – предложил он, доставая из шкафчика маленькую пузатую бутылку и разливая в кубки розоватую жидкость.
Сделав по глотку из своих пиал, текры многозначительно переглянулись, но через мгновение повалились на тахту.
Я спросила: «Что с ними?» Купец прижался к стенке и испуганно вскрикнул, когда я приставила к его горлу кинжал.
«Я отвечу, что случилось», – произнёс кто-то гортанным выговором.
«Сначала помоги! Что произошло, сообщишь позже», – сказала я, пытаясь разглядеть неясную тень в дальнем углу комнаты.
Из полумрака вышел высокий мужчина в чёрной одежде, лицо скрыто чёрным головным платком – д'харой.
«Говори, что с текрами?» – потребовала я, не отводя кинжал от шеи купца.
«Люди умрут в мучениях, если я не помогу», – по-маорски произнёс Чёрный д'хавр, присаживаясь на тахту.
«Что хочешь? Самоцветов? Золота?»
«Дай клятву следовать за мной. Когда освобожу сына, отпущу тебя. Я не желаю зла. Кадаса можешь убить. Я всё сказал».
«Хорошо, я согласна, – ответила я. – Но если ты обманешь меня, я убью тебя!»
Чёрный д'хавр заверил меня, сказав: «Не беспокойся, я никогда не нарушаю своих обещаний».
Фурби застонал, на его губах выступила пена. Я не смогла сдержать слёз, но голос не дрогнул: «Я помогу освободить твоего сына!»
Чёрный д'хавр покачал головой: «Дай клятву повиноваться мне, не пытаться убить себя или убежать».
«Не веришь слову маора?» – я закусила губу.
Незнакомец упрямо качнул головой: «Я не могу рисковать, ведь ты можешь нарушить своё обещание. Речь идёт о жизни моего единственного сына! Мне нужна клятва!»
«Я, Аль–Эрейль, клянусь повиноваться тебе! Я не убегу и не убью себя, пока ты не освободишь сына», – я говорила с трудом, глядя на д'хавра.
«Я, Фарах дер Нардалар Вейсар, принимаю клятву Аль–Эрейль повиноваться мне», – он подошёл к Кадасу и пнул его ногой.
«Я, Кадас, сын Садака из рода Гуреон, слышал клятву Аль–Эрейль».
«Теперь вылечи текров!» – потребовала я.
Чёрный д'хавр достал из складок одежды небольшой кожаный мешочек, вынул щепоть серого порошка, бросил в пустую пиалу и долил воды из чайничка. Большим ножом с широким лезвием разжал зубы Фурби и осторожно влил снадобье. Оно подействовало мгновенно. Старик открыл глаза, попытался встать, но началась обильная рвота. Я кинулась к нему.
«Завтра утром ты одна придёшь сюда», – приказал Фарах и вышел.
Текры пришли в себя. Фурби вяло поинтересовался: «Что со мной произошло?»
«Расстройство желудка. Ты можешь идти? Надо спешить, солнце вот-вот скроется, – уклончиво ответила я и строгим голосом крикнула купцу, который неподвижно сидел в углу комнаты. – Чего расселся? Отвези нас в дом Фурби!»
Кадас тут же вскочил и выбежал из комнаты.
«Как ты можешь приказывать свободному купцу? – изумился текр. «Ну, раз вспомнил о приличиях, значит, тебе лучше. Я теперь многое могу, –я усмехнулась, помогая старику подняться с пола.
«Что с нами произошло?» – спросил Фурби.
«После! Надо поскорее выбраться отсюда».
На улице нас ждала крытая повозка, запряжённая парой лошадей. С каждой минутой мной всё больше овладевал страх. Я, наконец, осознала, что произошло нечто, что отдалит мою встречу с детьми, и подумала: «Как сообщить Таору и Эйо о случившемся? И нужно ли это делать?»
«Я не виноват! Меня заставили, угрожая тем, кто мне дорог! Прошу, не держи зла! Я такая же жертва, как и ты», – сбивчиво говорил Кадас.
«Запомни, лавочник, маор – это не жертва, маор – воин. Духи Гор помогут мне освободить сына д'хавра. А тебе я советую: никогда не вреди маорам».
Мы подъехали к дому Фурби.
«Что с ними?» – взволнованно спросил привратник. «На базаре съели что-то», – успокоила я его.
Рассказав о том, что случилось в лавке Кадаса, я с надеждой посмотрела на текров.
«Коварство д'хавров велико, – Старейшина рода покачал головой. – Фарах умён и опасен! Беги, мы поможем тебе».
«Я дала Клятву маора, и сдержу её!»
«Я обещал проводить тебя домой, но не сдержал слова. Я опозорил свой род», – горестно воскликнул смертельно бледный лекарь.
«Уже ничего не изменить. Но мне будет легче переносить удары судьбы, если приму ситуацию как данность, если приму несвободу как свободу, а испытания как игру! Фурби, иди к маорам и скажи: «Аль–Эрейль вернётся к своим детям!»
«Ты вернёшься?!»
«Вернусь», – уверенно произнесла я.
«Поклянись». – прошептал Фурби.
Я подняла правую руку, прижав другую к груди, и громко сказала: «Текры, призываю вас в свидетели моей Клятвы. Я, Аль–Эрейль, вернусь к своим детям!»
«Аль–Эрейль, мы слышали твою Клятву! Пусть Добрые Духи Умр-ат-Тавил и Каман-Та помогут Аль–Эрейль! Да будет с нами благословение Демиурга Ульгеня!»
Я поклонилась текрам и вышла.
Глава 7. Победить зло
Не зли других и сам не злись,
Мы гости в этом бренном мире.
И, если что не так – смирись!
Будь поумней и улыбнись.
Холодной думай головой.
Ведь в мире всё закономерно:
Зло, излучённое тобой,
К тебе вернется непременно.
Омар Хайям
Вечером воины снова собрались у костра, с одной стороны расположились маоры, а с другой сидели воины племени д`хавров.Алька присела между Фарахом и Правителем маоров. Мужчины смотрели на маорку и молчали. И было в этом молчании что-то согревающее душу.
– Аль-Эрейль, мы ждём продолжения твоего рассказа о том, как ты попала в плен, – сказал Архор, кивнув головой в качестве приветствия.
– Я дала клятву и стала невольницей, я не знала, что меня ждёт, – ответила Алька.
Перед глазами молодой женщины пронеслись печальные события, воспоминания о которых вызвали боль в eё сердце. Альке было грустно осознавать, что вместо того, чтобы вернуться к детям, она отправится в неизвестное место с незнакомыми людьми на неопределенный срок и с неизвестными целями. Она понимала, что не может позволить себе горевать о детях, пока не вернется домой, в её ситуации это было бы непозволительной роскошью; а о детях в её отсутствие позаботятся Эйо и Таор.
– Я сидела у Фурби и думала о том, что появление Чёрного д'хавра было сигналом опасности, который я пропустила. Я говорила себе, что мне следовало немедленно начать действовать, но я потеряла драгоценное время, что сейчас мне нельзя быть слабой! У меня нет на это времени! А на что же я его трачу? Душа Мира говорила мне, что нужно брать, отдавать и приносить счастье другим, чтобы получить золотую крупицу знания.
О ещё я понимала, что если за все злые поступки, совершенные при жизни, придется отвечать после смерти, то следует ценить время, которое нам отведено судьбой. Кажется, Шекспир говорил, что время может идти с кем-то тихо, с кем-то быстро, с кем-то стремительно, а с кем-то стоять на месте. Время –это как банк! Только время нельзя сохранить на будущее. Утром каждый получает от времени-банка кредит на восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд-рублей, а вечером стирается всё, что не было потрачено на благо. Почему люди не ценят единственное, что у них есть – время? Они живут так, будто впереди у них целая вечность!
Потом я вытерла слезы, достала толстую самодельную тетрадь, в которую записывала приключения Флоры-травницы, вздохнула и склонилась над листом. Я писала большими печатными буквами, чтобы маоры могли прочитать. Послание получилось сумбурным: поручения, обещания. Только когда я упаковала письмо в деревянный футляр, ко мне пришли нужные слова.
И тут в дверь постучали. «Ты не спала? – спросил текр. «Нет. Но я с пользой провела время. Фурби, передай маорам моё послание. А подарок дочкам я так и не купила», – голос мой дрогнул, но я сдержала слёзы.
«Ты сделаешь самый лучший подарок: вернёшься к детям!» – трогательно произнёс старый лекарь, пряча футляр с письмом в складках накидки.
Я попросила Фурби присесть. У нас есть обычай: когда кто-нибудь отправляется в путь, родные садятся и некоторое время молчат. Фурби поблагодарил за оказанную честь, поклонился, осторожно присаживаясь на край тахты. Я сказала: «Мне пора».
Фурби протянул узелок с лепёшками, я всхлипнула и выскочила из дома, подхватив рюкзак.
Всю дорогу до лавки торговца я бежала, но зацепившись за камень и потеряв равновесие, упала. Встала, оглянулась и увидела мелькнувшую тень: за мной следовал старший сын Фурби.
«Есть кто-нибудь?» – громко крикнула я, входя в лавку Кадаса.
«Да. Переодевайся!» – приказал Фарах и, хлопнув дверью, вышел.
Я сняла тунику и надела зелёный халат, кое-как намотала на голову длинный шарф, закрепив верёвочным жгутом.
Когда вошла в комнату, д'хавр одобрительно произнёс: «Молодой текр не узнает тебя». Я сказала: «Пусть служанка наденет мою тунику и пойдёт в противоположном направлении. Стерегущий выход текр последует за ней. – Чёрный д'хавр с удивлением посмотрел на меня, а я пояснила: – Чтобы не попал в какую-нибудь передрягу. Д'хавры злы и коварны».
Фарах не ответил, но одежду взял, а когда вернулся, со смехом сказал:
«Хитрость удалась. Мальчишка со всех ног припустился за рабыней».
«Что дальше?» – с издёвкой в голосе спросила я.
«Мы покидаем К'сар».
Вот тогда я с горечью подумала, что сделала очередную глупость, отправив сына Фурби по ложному следу. Теперь никто не узнает, где я. На «ватных» ногах последовала за Фарахом, шепча: «Даю Священную Клятву: больше никаких Клятв не давать!»
Выскользнув из города, я увидела трёх оседланных коней и молодого д'хавра, который поклонился Фараху. Я и опомниться не успела, как оказалась на лошади. Рассердившись на то, что со мной обошлись, как с вещью, я пришпорила лошадь и в мгновение ока опередила д'хавров.
Когда д'хавры подъехали ко мне, высоких стен К'сара уже не было видно.
«Ты знаешь дорогу?» – спросил Фарах.
«Лошадь знает больше меня», – прорычала я с истеричным смешком.
«Ты прекрасно держишься в седле», – спокойно сказал Чёрный д'хавр.
«Ещё лучше я держусь в седле без лошади».
Фарах со злостью пришпорил своего коня. Мы ехали всю ночь. Утром остановились у ручья. На зелёной лужайке, скрытой в ущелье, были установлены три шатра.
Верховая езда совершенно вымотала меня, я заползла в шатёр и заснула без сновидений. Мне показалось, что прошло не больше часа, когда кто-то дотронулся до моего плеча: «Госпожа, пора в путь, Соголон!»
«К чему такая спешка?» – сонно пробормотала я.
Я открыла глаза и увидела миску с лепешками и кувшин с молоком. Когда вышла, два кочевника быстро упаковали мой шатёр и навьючили его на лошадь. Чёрный д'хавр отдавал короткие приказы, которые тут же выполнялись.
Вот так я стала невольницей, которую везли в гарем к Дарирхану.
Фарах встал и хриплым голосом произнёс:
– Я подтверждаю слова Аль-Эрейль. У меня был приказ Повелителя д`хавров.
– Воровать маорок тебе, Фарах, не впервой, – хлёстко отозвался Архор, с ненавистью глядя на Фараха.
Мгновение и два грозных воина обнажили свои мечи.
Алька встала между мужчинами и крикнула:
– Фарах Непобедимый великий воин! Архор, ты Мудрый Правитель маоров, но ты не прав. Я дала клятву, что добровольно поеду с ним. За всё время, что его знаю, я поняла, что Фарах живёт по Законам Вселенной. И он до сих пор любит свою жену, маорки нет в этом мире, а он по-прежнему верен ей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70753465) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.