Читать онлайн книгу ««Смыслы Мёбиуса». Тексты в столбик» автора Виталий Дубко
«Смыслы Мёбиуса». Тексты в столбик
Виталий Юрьевич Дубко
Что могу сказать. Наверное, то, что я не поэт и рифма моя – словно поступь человека, заблудившегося в реальности этого мира. Все мои тексты, а я могу их только так и называть, как компас, как попытка расширить пространство себя через философствование и духовные нарративы. Приношу прощение мастерам слова. Здесь вы не найдёте для себя ритма пролетающего поезда, здесь безумие смыслов и дыхание ветра.
«Смыслы Мёбиуса»
Тексты в столбик
Виталий Юрьевич Дубко
© Виталий Юрьевич Дубко, 2024
ISBN 978-5-0062-9732-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Осознанность
Мысли стучатся –
пудрой присыпаны сахарной…,
двери откроешь –
закружит вдруг сладостно…,
руки в перчатках
из нежного, белого бархата…,
крепких объятий –
сковавшего белого мрамора…
Сердце откроешь –
наивно мечтая о благости…,
ложкою дёгтя ли? –
или касание Ангела…,
гостю не каждому быть
за столами семейными…,
кто-то стучится –
сверяю Я с сердцебиением…
Символ
Любовь и тишина
– ума зеркальная поверхность,
всё в отражении есть – Я,
и отражение во мне – «Всё»,
ты словно строчка тайного письма,
где Бог сидящий у камина,
наносит знаки, письмена
– Себя выводит словно символ.
И белый лист, всего лишь Мир,
а символ – сам Ты…
Аквариум
Города. Населённые пункты -
переполнены мусором. Кучи.
Копошится на улице кукла -
в проводах – в перепутанных мыслях,
бьются в "лайках" заблудшие Души,
застревая в "скриншотах желаний",
имена заключая в "хэштеги",
в виртуальных пространствах теряясь…
А над городом, звёзды и вечер,
горизонт и душистые травы…,
и Вселенная молча взирает
на "Аквариум", что в океане…
Настроение
У улиц, сегодня
холодный вкус
– прогорклого кофе…,
взъерошено небо
завтрашним снегом
и вечер, и серость…,
уставший прохожий
"куском рафинада"
– растает в тумане…,
секундная стрелка
мешает пространство
с желанием неги…
Новый день
Умру, быть может завтра,
а, Ты? – продолжишь по утру —
пить кофе у окна, и плакать
– над Кафкой, что используешь
для чашки, как подставку…
Слеза коснувшись запятой,
что на бумаге мятой,
и завтра снова день другой,
и та же чашка, и мята
в чае крупно-листовом…
Процесс
(каламбур)
Твоя особенность,
лишь в том, что – "Есть"!
– набор историй,
и удач, и – "Всё"!
и все, кто
окружают – «Ты»!
а Ты, что между,
– союз невидимый…,
– межа Ты,
в букве – «И»!
Чайная медитация
Я слажен из тысяч
идей и сердечных тактов,
и ритмов, что ветер
доносит от дальних звёзд…,
и в струнах Вселенских
– Божественным Актом-
вкус терпкого чая, и в ложечке
– мёд, я так различаюсь
полётом пчелиным
– коснувшись поверхности вод,
и атом первичный взорвётся -
собой порождая тысяча звёзд.
Осень
Вечереет. На аллеях
– средь пожухлых листьев -
пары на скамейках
шелестят друг с дружкой…,
пробивает зелень,
словно бы в апреле…,
прорастает свежесть
между предложений…,
на закате, Солнце
– может, чуть желтее,
так на старых фото
– глянец красит время…
Безответная любовь
Разбей ей сердце на капель
– на двадцать три её весны,
и эта белая метель,
в цветущих яблонях – апрель,
пускай почувствует любовь,
– почём разбитые сердца,
сольётся с песней соловья
– бессонной ночи тишина,
кровь совершает оборот,
всё возвращается к себе,
и если нравится цветок,
то, обязательно сорвёшь…,
разбей ей сердце на капель
полей любимые цветы,
пускай воды круговорот
напомнит ценностью своей,
– что, если даже нелюбим,
ты отражение весны…
Жизнь
Не смерти нужно бояться, а отсутствие Себя – в этой жизни.
И вы, толпитесь на базарах,
на расстоянии в полтора…,
в пространствах тех, что между вами
– звеняще-рабская стезя…,
– как память в иерархии пространства,
как завещание – кем стать!
Сотрёте вы – свои колени,
просуществуете сто лет,
запечатлев в сознании детском -
отцова – «согбенную стать»…
Везение
Не плачь и не отступай,
шагай, порой с закрытыми глазами,
Тебя выводят словно штрих,
рукою Бога – будто в символ…,
ещё пока не завершён,
ещё, наверно не расписан,
и "кисть" Твою случайно обмакнут
в палитру Ангельского сонма…,
беги на дуновение ветров -
что производное от крыльев
и может, если повезёт
– перо падёт в твои ладони…
Радость
Звенят колокольчиком
– цепи рабов…,
свободу добавили
в несколько звеньев…,
довольные трутся
о ноги господ…,
ведь есть, что
оставить в наследство!
Город "Стабильность"
Пространство города
разбито на квадраты,
прохожих говоры
острижены до шёпота,
и в клеть домов
вливается – молчанием
– надежда, сквозь
бутылочное горлышко,
а мысли чешутся -
цепляются за здания,
и слышен гимн, где
между строк читаю Я -
"…в трёх мерном мире
есть – еда и размножение,
и в автозаки –
посещение бесплатное…".
Бог
Мне кажется,
как будто бы я чей-то
персонаж во сне и
век мой, для «Спящего»
– мгновение,
и дышит Он —
объяв собою всех…,
а все – Его – блуждающая мысль.
И снятся мне галактики,
там – в "рукаве"
– средь миллиардов – в парке
– мечтает мальчик,
сидя на скамье
– читая книгу,
о том,
как где-то далеко,
– пират – играя в карты,
свой козырь
прячет в рукаве,
на кон – поставив жизнь…
«Суть»
Когда поймёшь себя
вдруг
осознаешь – что
Суть Твоя
– всего лишь
– механизмы,
Ты "шестерня"
большой системы,
– вращаешь
«звёздные машины»…
А, может – Ты
в пространстве Духа,
цветёшь
средь звёзд
– благоухая,
и в треск костра
– аккордами вплетаясь,
так, словно бы
в "нечаянность" играя -
руки
касается рука,
в прикосновении
рождаешь – быть может -
нового Себя!
"Древнее Это…"
Я чувство, что вьётся в кронах
Вселенского древа,
как птица,
а лица свои меняю от жизни
к жизни – как Феникс
– собой украшая,
летаю средь песен
– листвою проклюнувших
в древнее Это…
И сколько таких же, как Я,
освежают – улыбкой,
касанием нежным – звёздное небо…
«У сороки на хвосте…»
Мысли вспорхнули
на кончик носа, присев отдохнуть.
Им бы сил, чтобы в небо взлететь,
да и по ветру нос, как трамплин…
Выше, чтобы голов,
да и в небо нырнуть,
до богов донеся зёрен-суть,
что в пустыне любовь не растёт…
Долететь бы до небесных блинов,
что на масленицу снова пекут.
Только жгут там не чучел,
а солдат, не давая зерну прорастать....
Осень
Вороны в небо осыпаются с деревьев.
Осенний, чуть подпревший аромат.
Коровок божьих» остовы. Не улетели.
Горстями облаков усыпан небосвод.
Прохладный воздух. Ощущение стекла,
как в детстве – лбом – к окну прижавшись,
в фантазиях своих – нырял за горизонт,
и в этом воскресенье оказался.
Под топот детворы и смех, в сейчас
– я в осени тихонько растворяюсь.
Хотелось бы не «божию коровкой»,
а мыслью – что стекло преодолела….
Общага
Остров заблудших Душ…
Хруст и разбитые стёкла,
пьяный мужик у стены.
Где-то кричат возмущённо:
«…снова сломали душ!».
Запах табачный и водка,
патриотический тост,
– бабу пустили по кругу,
"захороводила" гнусь…
Пьянство. Пасха и похоть,
тёмных разводов тушь,
из телевизора громко-
«…мы возродим тебя Русь!»
Город
(Ассоциации)
Снова тлеет уличный фонарь.
И из зданий, город цедит вечер.
Люди растворяются во тьме,
окунаясь в глубину подъездов…
Затирает улицы туман.
И из звуков чертится пространство.
В полынье подъездов скрип дверей.
Топот отбивающий морзянку…
Вот секунда до щелчка, и ключ
провернётся на мгновенье. Душу —
распахнёт уставший человек,
а затем закроет снова двери…
Город сцеживает это «до…».
Ощущая капли настроений.
Курит неизвестный. У крыльца.
От «щелчков» элитного – хмелея…
Сансара
(тексты в столбик)
И, снова чей-то клич
наполнит смогом – Ум.
В мозгах извилистых – окоп
и взрывы от гранаты…
И тлеет чья-то мысль,
солдату выжигая грудь.
Мечтая о весне, не знает он
– что уж давно убитый…
Тернист же путь –
собою удобрять пространства.
чтоб снова прорасти
в смертельном танце....
Ноябрь
Ноябрь. Изморозь и запах
пряных листьев, и птичий клик
– скользящий в русле вен,
пьянит какой-то безутешной
грустью – креплёной винами
– незавершённых дел…
Осеннее настроение
Туманы осени – сознание застилают,
Вампиры мысли – прячутся в листве,
Вот сумасшедшие по улицам гуляя
Вычерчивают планы в голове…
Крик воронья, шум крыльев
– Мимолётно – промчалась чья-то
Мысль – спеша к себе. Там в голове
Приятно и, спокойно, теплее чем в листве…
Закралась мысль, – что всё конечно,
Что нет ни рая, не любви,
Лишь бег по кругу – бесконечный,
– Палитру отражающий в листве…
Туманы осени сменяет межсезонье,
"Tabula rasa"-саваном в ночи,
На белый лист наносят год рожденья,
И, бесы шепчутся в листве…
Фантазия-"Быть"!
Мечтая быть героем,
не жаждешь ли
спасаемому горя?
На лаврах лицемерия
спасаешь ты, по сути
– свой убогий мир…
Каламбур
Дыши обычно, как привык
– порой спокойно, с глубиною,
бежит по небу – колобок,
– Луна свои сменяет позы…
И, в каждой фразе, что прочтёшь
– невидимою нитью – память,
достанешь скомканный листок,
в нём – Солнце-папа, мама
– и, сколько Лун тому назад
встречал рассветы с нею рядом…,
и взгляд стремится на восток –
чтобы войти в чертог отцовский.
Бежит по небу колобок,
собою меряя пространство…,
дыши обычно, глубоко –
как дышат те, кто не проснётся…
«Искра»
(размышления о жизни)
Метрика. Имя и тело.
Личность, ещё не созрела.
Брошено в «землю» семя,
жизнь прорастёт древом…
А, теперь по порядку —
блекнет с чернилами – имя,
метрика – жёлтыми листьями,
тело теперь лишнее…
Что, за пределами буквицы?
– мыслью, уже – не выразить.
Может быть, просто «Искренность»?
– «пулей» в пространство вылетит…
Сто снежинок
И быть может, с тобой в этой жизни
друг друга не встретим, не коснёмся
сердцами случайно и взглядом…,
пробежим второпях, притворившись,
что надо – сохранить, то, что есть -
ради "общего блага", и увянем…,
в суете городской, словно пазлы
-собирая в Себе, подгоняя под праздность,
только сердце своё не обманешь…,
сыпет снег, чей-то след, – Ты была где-то рядом,
– сто снежинок назад, в параллельной вселенной…
Смыслы
Она сказала, – что живёт!
– Но, жизнь – словно тюбики
от крема, и туши, и помада,
а если повезёт, и нижнее бельё,
как будто бы с рекламного плаката…
Вот выжат тюбик, высохла
и тушь, помада стёрлась,
на нижнее бельё, уже никто
не смотрит, лишь где-то
случайно промелькнёт -
"Готовьтесь для полёта!".
Но, выжат крем и крылья
– разобраны на щёточки
к ресницам…, чтобы порхать
как бабочка, средь писек…
Пока живёт! Пока…
Жизнь
Сердце бьётся про любовь с нетерпением,
виноградною лозою вьётся мысль пусть,
тело бренное идёт к воскресению,
наслаждайся же пока – понедельником…
Опьянённый и живой, не испить до дна,
моя лодочка плыви, рассекая дни,
а наступит вдруг – среда, и затем – четверг,
твою лодочку несёт, по волнам судьбы…
"На птичьем языке"
Взошла Анахата, зарёю в груди,
собой освежая пространство,
улыбка моя – лёгкой тенью её,
– как строчка письма о прекрасном…
И музыкой сфер, Вишудха – поёт,
в оркестре играет – кифара,
мелодия вьётся, и связана нить
невидимым интервалом…
И, Аджна – наполнена силой огня,
пронзённое мыслью пространство,
строка за строкою – на коже небес,
Акаши – в «протуберанцах»…
Ключом родниковым. Святая-святых.
– Пройдя Пропилеи, и в спелых полях,
где звёзды созрели, – возьмёт Он пригоршню,
– чтоб вновь Их посеять…
"Звёздный странник"
Не нужно, не злись – не впишусь в твои рамки,
я к звёздам привязан, а Ты к своим платьям…
Грустишь Ты о теле, о том, что седеешь,
а я – как мальчишка, о крыльях радею…
И, я для Тебя – персонаж твоей сказки,
в ней роль моя – рыцарь, платок твой поймавший…
Но, звёздные карты, что спрятал я в сердце,
стократно милее пространства театра…
Ноябрьские ассоциации
На изломе линия ветвей оголилась нервами. И карма.
Что связала вехи прошлых дней с этим жёлтым листопадом.
И дома укутаны свинцом, и на фоне сером запах.
Как картина в рамке, где цветок на контрасте с враньим гвалтом.
Клок тумана с каплями дождя, отсыревшей веткою без листьев,
заварила осень в ноябре, ностальгией припорошив.
На ладонях линия судьбы, что со множеством случайных.
Результат всегда один – одиночество под привкус чайный.
Амфитеатр…
Герои с обеих сторон! – их жертва
– игра на сцене. И, кукольный биатлон
как зрелище в амфитеатре…
Горящие тысячи глаз, впиваются
в экраны. Окопы – для них – и грязь,
как специи вольготной жизни…
Один ушедший – боль, статистика -
тысяча мёртвых. В засаленных
пальцах – ферзи – убитыми – генералы…
А пешки, всего лишь грязь -
могильная под ногтями. Играет
где то Бах. В бокалах Каберне – Совиньоны…
Молитва
Боже, кулак преврати
мой – в ладонь и
тьму чтоб смахнуть…,
в сердце моём не позволь
сорнякам прорости -
вырви их с корнем…,
как же больно молчать,
Боже дай силу ответить,
чтобы ни страхом, ни плотью…,
пусть я ладони подставлю Солнцу,
пусть мои руки сеют пшеницу,
синее небо рисуют и птицу…,
дай же мне силу
вдохнуть полной грудью,
чтоб горизонт изогнулся дугою…
Кринж
Засорена речь. Журавли улетели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70733938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Виталий Юрьевич Дубко
Что могу сказать. Наверное, то, что я не поэт и рифма моя – словно поступь человека, заблудившегося в реальности этого мира. Все мои тексты, а я могу их только так и называть, как компас, как попытка расширить пространство себя через философствование и духовные нарративы. Приношу прощение мастерам слова. Здесь вы не найдёте для себя ритма пролетающего поезда, здесь безумие смыслов и дыхание ветра.
«Смыслы Мёбиуса»
Тексты в столбик
Виталий Юрьевич Дубко
© Виталий Юрьевич Дубко, 2024
ISBN 978-5-0062-9732-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Осознанность
Мысли стучатся –
пудрой присыпаны сахарной…,
двери откроешь –
закружит вдруг сладостно…,
руки в перчатках
из нежного, белого бархата…,
крепких объятий –
сковавшего белого мрамора…
Сердце откроешь –
наивно мечтая о благости…,
ложкою дёгтя ли? –
или касание Ангела…,
гостю не каждому быть
за столами семейными…,
кто-то стучится –
сверяю Я с сердцебиением…
Символ
Любовь и тишина
– ума зеркальная поверхность,
всё в отражении есть – Я,
и отражение во мне – «Всё»,
ты словно строчка тайного письма,
где Бог сидящий у камина,
наносит знаки, письмена
– Себя выводит словно символ.
И белый лист, всего лишь Мир,
а символ – сам Ты…
Аквариум
Города. Населённые пункты -
переполнены мусором. Кучи.
Копошится на улице кукла -
в проводах – в перепутанных мыслях,
бьются в "лайках" заблудшие Души,
застревая в "скриншотах желаний",
имена заключая в "хэштеги",
в виртуальных пространствах теряясь…
А над городом, звёзды и вечер,
горизонт и душистые травы…,
и Вселенная молча взирает
на "Аквариум", что в океане…
Настроение
У улиц, сегодня
холодный вкус
– прогорклого кофе…,
взъерошено небо
завтрашним снегом
и вечер, и серость…,
уставший прохожий
"куском рафинада"
– растает в тумане…,
секундная стрелка
мешает пространство
с желанием неги…
Новый день
Умру, быть может завтра,
а, Ты? – продолжишь по утру —
пить кофе у окна, и плакать
– над Кафкой, что используешь
для чашки, как подставку…
Слеза коснувшись запятой,
что на бумаге мятой,
и завтра снова день другой,
и та же чашка, и мята
в чае крупно-листовом…
Процесс
(каламбур)
Твоя особенность,
лишь в том, что – "Есть"!
– набор историй,
и удач, и – "Всё"!
и все, кто
окружают – «Ты»!
а Ты, что между,
– союз невидимый…,
– межа Ты,
в букве – «И»!
Чайная медитация
Я слажен из тысяч
идей и сердечных тактов,
и ритмов, что ветер
доносит от дальних звёзд…,
и в струнах Вселенских
– Божественным Актом-
вкус терпкого чая, и в ложечке
– мёд, я так различаюсь
полётом пчелиным
– коснувшись поверхности вод,
и атом первичный взорвётся -
собой порождая тысяча звёзд.
Осень
Вечереет. На аллеях
– средь пожухлых листьев -
пары на скамейках
шелестят друг с дружкой…,
пробивает зелень,
словно бы в апреле…,
прорастает свежесть
между предложений…,
на закате, Солнце
– может, чуть желтее,
так на старых фото
– глянец красит время…
Безответная любовь
Разбей ей сердце на капель
– на двадцать три её весны,
и эта белая метель,
в цветущих яблонях – апрель,
пускай почувствует любовь,
– почём разбитые сердца,
сольётся с песней соловья
– бессонной ночи тишина,
кровь совершает оборот,
всё возвращается к себе,
и если нравится цветок,
то, обязательно сорвёшь…,
разбей ей сердце на капель
полей любимые цветы,
пускай воды круговорот
напомнит ценностью своей,
– что, если даже нелюбим,
ты отражение весны…
Жизнь
Не смерти нужно бояться, а отсутствие Себя – в этой жизни.
И вы, толпитесь на базарах,
на расстоянии в полтора…,
в пространствах тех, что между вами
– звеняще-рабская стезя…,
– как память в иерархии пространства,
как завещание – кем стать!
Сотрёте вы – свои колени,
просуществуете сто лет,
запечатлев в сознании детском -
отцова – «согбенную стать»…
Везение
Не плачь и не отступай,
шагай, порой с закрытыми глазами,
Тебя выводят словно штрих,
рукою Бога – будто в символ…,
ещё пока не завершён,
ещё, наверно не расписан,
и "кисть" Твою случайно обмакнут
в палитру Ангельского сонма…,
беги на дуновение ветров -
что производное от крыльев
и может, если повезёт
– перо падёт в твои ладони…
Радость
Звенят колокольчиком
– цепи рабов…,
свободу добавили
в несколько звеньев…,
довольные трутся
о ноги господ…,
ведь есть, что
оставить в наследство!
Город "Стабильность"
Пространство города
разбито на квадраты,
прохожих говоры
острижены до шёпота,
и в клеть домов
вливается – молчанием
– надежда, сквозь
бутылочное горлышко,
а мысли чешутся -
цепляются за здания,
и слышен гимн, где
между строк читаю Я -
"…в трёх мерном мире
есть – еда и размножение,
и в автозаки –
посещение бесплатное…".
Бог
Мне кажется,
как будто бы я чей-то
персонаж во сне и
век мой, для «Спящего»
– мгновение,
и дышит Он —
объяв собою всех…,
а все – Его – блуждающая мысль.
И снятся мне галактики,
там – в "рукаве"
– средь миллиардов – в парке
– мечтает мальчик,
сидя на скамье
– читая книгу,
о том,
как где-то далеко,
– пират – играя в карты,
свой козырь
прячет в рукаве,
на кон – поставив жизнь…
«Суть»
Когда поймёшь себя
вдруг
осознаешь – что
Суть Твоя
– всего лишь
– механизмы,
Ты "шестерня"
большой системы,
– вращаешь
«звёздные машины»…
А, может – Ты
в пространстве Духа,
цветёшь
средь звёзд
– благоухая,
и в треск костра
– аккордами вплетаясь,
так, словно бы
в "нечаянность" играя -
руки
касается рука,
в прикосновении
рождаешь – быть может -
нового Себя!
"Древнее Это…"
Я чувство, что вьётся в кронах
Вселенского древа,
как птица,
а лица свои меняю от жизни
к жизни – как Феникс
– собой украшая,
летаю средь песен
– листвою проклюнувших
в древнее Это…
И сколько таких же, как Я,
освежают – улыбкой,
касанием нежным – звёздное небо…
«У сороки на хвосте…»
Мысли вспорхнули
на кончик носа, присев отдохнуть.
Им бы сил, чтобы в небо взлететь,
да и по ветру нос, как трамплин…
Выше, чтобы голов,
да и в небо нырнуть,
до богов донеся зёрен-суть,
что в пустыне любовь не растёт…
Долететь бы до небесных блинов,
что на масленицу снова пекут.
Только жгут там не чучел,
а солдат, не давая зерну прорастать....
Осень
Вороны в небо осыпаются с деревьев.
Осенний, чуть подпревший аромат.
Коровок божьих» остовы. Не улетели.
Горстями облаков усыпан небосвод.
Прохладный воздух. Ощущение стекла,
как в детстве – лбом – к окну прижавшись,
в фантазиях своих – нырял за горизонт,
и в этом воскресенье оказался.
Под топот детворы и смех, в сейчас
– я в осени тихонько растворяюсь.
Хотелось бы не «божию коровкой»,
а мыслью – что стекло преодолела….
Общага
Остров заблудших Душ…
Хруст и разбитые стёкла,
пьяный мужик у стены.
Где-то кричат возмущённо:
«…снова сломали душ!».
Запах табачный и водка,
патриотический тост,
– бабу пустили по кругу,
"захороводила" гнусь…
Пьянство. Пасха и похоть,
тёмных разводов тушь,
из телевизора громко-
«…мы возродим тебя Русь!»
Город
(Ассоциации)
Снова тлеет уличный фонарь.
И из зданий, город цедит вечер.
Люди растворяются во тьме,
окунаясь в глубину подъездов…
Затирает улицы туман.
И из звуков чертится пространство.
В полынье подъездов скрип дверей.
Топот отбивающий морзянку…
Вот секунда до щелчка, и ключ
провернётся на мгновенье. Душу —
распахнёт уставший человек,
а затем закроет снова двери…
Город сцеживает это «до…».
Ощущая капли настроений.
Курит неизвестный. У крыльца.
От «щелчков» элитного – хмелея…
Сансара
(тексты в столбик)
И, снова чей-то клич
наполнит смогом – Ум.
В мозгах извилистых – окоп
и взрывы от гранаты…
И тлеет чья-то мысль,
солдату выжигая грудь.
Мечтая о весне, не знает он
– что уж давно убитый…
Тернист же путь –
собою удобрять пространства.
чтоб снова прорасти
в смертельном танце....
Ноябрь
Ноябрь. Изморозь и запах
пряных листьев, и птичий клик
– скользящий в русле вен,
пьянит какой-то безутешной
грустью – креплёной винами
– незавершённых дел…
Осеннее настроение
Туманы осени – сознание застилают,
Вампиры мысли – прячутся в листве,
Вот сумасшедшие по улицам гуляя
Вычерчивают планы в голове…
Крик воронья, шум крыльев
– Мимолётно – промчалась чья-то
Мысль – спеша к себе. Там в голове
Приятно и, спокойно, теплее чем в листве…
Закралась мысль, – что всё конечно,
Что нет ни рая, не любви,
Лишь бег по кругу – бесконечный,
– Палитру отражающий в листве…
Туманы осени сменяет межсезонье,
"Tabula rasa"-саваном в ночи,
На белый лист наносят год рожденья,
И, бесы шепчутся в листве…
Фантазия-"Быть"!
Мечтая быть героем,
не жаждешь ли
спасаемому горя?
На лаврах лицемерия
спасаешь ты, по сути
– свой убогий мир…
Каламбур
Дыши обычно, как привык
– порой спокойно, с глубиною,
бежит по небу – колобок,
– Луна свои сменяет позы…
И, в каждой фразе, что прочтёшь
– невидимою нитью – память,
достанешь скомканный листок,
в нём – Солнце-папа, мама
– и, сколько Лун тому назад
встречал рассветы с нею рядом…,
и взгляд стремится на восток –
чтобы войти в чертог отцовский.
Бежит по небу колобок,
собою меряя пространство…,
дыши обычно, глубоко –
как дышат те, кто не проснётся…
«Искра»
(размышления о жизни)
Метрика. Имя и тело.
Личность, ещё не созрела.
Брошено в «землю» семя,
жизнь прорастёт древом…
А, теперь по порядку —
блекнет с чернилами – имя,
метрика – жёлтыми листьями,
тело теперь лишнее…
Что, за пределами буквицы?
– мыслью, уже – не выразить.
Может быть, просто «Искренность»?
– «пулей» в пространство вылетит…
Сто снежинок
И быть может, с тобой в этой жизни
друг друга не встретим, не коснёмся
сердцами случайно и взглядом…,
пробежим второпях, притворившись,
что надо – сохранить, то, что есть -
ради "общего блага", и увянем…,
в суете городской, словно пазлы
-собирая в Себе, подгоняя под праздность,
только сердце своё не обманешь…,
сыпет снег, чей-то след, – Ты была где-то рядом,
– сто снежинок назад, в параллельной вселенной…
Смыслы
Она сказала, – что живёт!
– Но, жизнь – словно тюбики
от крема, и туши, и помада,
а если повезёт, и нижнее бельё,
как будто бы с рекламного плаката…
Вот выжат тюбик, высохла
и тушь, помада стёрлась,
на нижнее бельё, уже никто
не смотрит, лишь где-то
случайно промелькнёт -
"Готовьтесь для полёта!".
Но, выжат крем и крылья
– разобраны на щёточки
к ресницам…, чтобы порхать
как бабочка, средь писек…
Пока живёт! Пока…
Жизнь
Сердце бьётся про любовь с нетерпением,
виноградною лозою вьётся мысль пусть,
тело бренное идёт к воскресению,
наслаждайся же пока – понедельником…
Опьянённый и живой, не испить до дна,
моя лодочка плыви, рассекая дни,
а наступит вдруг – среда, и затем – четверг,
твою лодочку несёт, по волнам судьбы…
"На птичьем языке"
Взошла Анахата, зарёю в груди,
собой освежая пространство,
улыбка моя – лёгкой тенью её,
– как строчка письма о прекрасном…
И музыкой сфер, Вишудха – поёт,
в оркестре играет – кифара,
мелодия вьётся, и связана нить
невидимым интервалом…
И, Аджна – наполнена силой огня,
пронзённое мыслью пространство,
строка за строкою – на коже небес,
Акаши – в «протуберанцах»…
Ключом родниковым. Святая-святых.
– Пройдя Пропилеи, и в спелых полях,
где звёзды созрели, – возьмёт Он пригоршню,
– чтоб вновь Их посеять…
"Звёздный странник"
Не нужно, не злись – не впишусь в твои рамки,
я к звёздам привязан, а Ты к своим платьям…
Грустишь Ты о теле, о том, что седеешь,
а я – как мальчишка, о крыльях радею…
И, я для Тебя – персонаж твоей сказки,
в ней роль моя – рыцарь, платок твой поймавший…
Но, звёздные карты, что спрятал я в сердце,
стократно милее пространства театра…
Ноябрьские ассоциации
На изломе линия ветвей оголилась нервами. И карма.
Что связала вехи прошлых дней с этим жёлтым листопадом.
И дома укутаны свинцом, и на фоне сером запах.
Как картина в рамке, где цветок на контрасте с враньим гвалтом.
Клок тумана с каплями дождя, отсыревшей веткою без листьев,
заварила осень в ноябре, ностальгией припорошив.
На ладонях линия судьбы, что со множеством случайных.
Результат всегда один – одиночество под привкус чайный.
Амфитеатр…
Герои с обеих сторон! – их жертва
– игра на сцене. И, кукольный биатлон
как зрелище в амфитеатре…
Горящие тысячи глаз, впиваются
в экраны. Окопы – для них – и грязь,
как специи вольготной жизни…
Один ушедший – боль, статистика -
тысяча мёртвых. В засаленных
пальцах – ферзи – убитыми – генералы…
А пешки, всего лишь грязь -
могильная под ногтями. Играет
где то Бах. В бокалах Каберне – Совиньоны…
Молитва
Боже, кулак преврати
мой – в ладонь и
тьму чтоб смахнуть…,
в сердце моём не позволь
сорнякам прорости -
вырви их с корнем…,
как же больно молчать,
Боже дай силу ответить,
чтобы ни страхом, ни плотью…,
пусть я ладони подставлю Солнцу,
пусть мои руки сеют пшеницу,
синее небо рисуют и птицу…,
дай же мне силу
вдохнуть полной грудью,
чтоб горизонт изогнулся дугою…
Кринж
Засорена речь. Журавли улетели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70733938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
