Сеть для муравья
Владислав Медведев
В середине XXI века компания "Заслон" разработала технологию капсул "Сеть". Капсулы погружали людей в виртуальную реальность, где не было потребности в еде, не чувствовались боли, усталость, давление бытовых проблем. Сеть создала виртуальный рай, в котором человек был отречён от всех проблем, вольный к безграничной самореализации. Ход мировой истории изменился. Постепенно большинство людей полностью ушли в виртуальность…Действие книги развернётся после всех этих событий, вокруг человека, который, как и большинство, ушёл в "Сеть".
Владислав Медведев
Сеть для муравья
Раньше человека называли "индивид", то есть личность, буквально неделимое, подчёркивая глубокую неразрывную связь тела и души. Однако со временем это определение утратило свою актуальность. Человек разделил себя на части, оставив душу и выкинув самую "бесполезную" часть своего существа – тело.
Вы, вероятно, спросите: "О чём это я? Что я пытаюсь вам сказать?" Ну что же, следите за руками…
Прохладный кабинет, освещаемый лампой, яркий белоснежный свет которой настолько неприятен глазу, что идеально подходит для рабочего места. На этом месте сидит слегка сгорбленная фигура в мятом пиджаке. Фигура кропотливо работает над статьёй, вздыхает, откидывается на спинку кресла, слушает шаги коллег за дверью. Наконец послышался выдох, полный облегчения, и статья была отправлена…
Я откинулся на кресло, подкуривая сигарету. Статья была отправлена и должна была выйти отличной. Офис шуршал, в соседних идентичных моему кабинетах строчили на клавиатурах контент, который потом попадёт в сеть. Сеть никогда не должна останавливаться, контент должен идти. Информация – вот та кровь, которая питает жизнь людей, перешедших из мира реального в виртуальный. Затянулся сигаретой покрепче, случайно роняя пепел на кафельный пол, ещё раз перечитал уже отправленную статью, окончательно успокоился и нажал пальцем на висок, выводя часы на глазной дисплей. После этого стряхнул голову и разлёгся в кресле, измотанный долгой мыслительной работой.
Рабочий день уже подходил к концу, нужно было собираться домой, и тут мне поступил звонок – звонил начальник редакционного отдела. Он уже ознакомился с моей статьей. Нажал на виски – принял звонок. Его не очень дружелюбный голос настоятельно просил пройти к нему в кабинет. Самое ужасное, что могли придумать в виртуальном мире – это делать офисы такими же, какими они были в реальном. Там это было ужасное, гнетущее место, так к чему оно здесь?
Я постучал и вошёл к начальнику, он рукой приказал мне сесть, одновременно глазами листая новостную ленту, которая отображается на сетчатке глаза, я присел. Он оторвался от новостей, протёр вспотевший лоб и наклонившись ко мне спросил:
– Ну и что ты написал?
– Что я написал? (машинально ответил я)
– Я про твою последнюю статью. Это просто ужасно!
– Что ужасного-то? (обиженно как ребёнок запротестовал я). По-моему, неплохо получилось.
– Скажи мне, ты что, первый год работаешь? Нет! Так почему ты мне переписываешь историю? Мы что, учебники издаём? Вот чтобы ты меня точно понял, я тебе прям по пальцам всё объясню.
Он вывел с зрачка мою статью на стену, чтобы я тоже видел. Моя работа уже была вся в пометках, на которые он указывал:
– Вот взгляни, в самом начале ты пишешь: "В середине 21 века благодаря новейшим разработкам компании 'Заслон' общество смогло полностью перейти в пространство под названием 'Сеть' – пространство, в котором человеку не нужно было заботиться о своих физиологических потребностях. Всё поддерживалось автоматически, человек мог полностью отдаться самореализации."
Он остановился читать и грустно посмотрел на меня. Решив работать на опережение, я задал ему вопрос:
– Ну и что же не так-то? По-моему, неплохое начало.
– Толь, зачем ты пишешь то, что все и так знают? Мы и так в сети. Причём (он поднял палец к потолку), ты пишешь так, что даже мне уже читать дальше не хочется. Пойми, Анатолий, людей надо цеплять. Люди ищут чувства, люди ищут что-то необычное, то, что останется у них в памяти. А ты что? Мало того что ты так начал, дальше ты перечисляешь всю мировую историю. Вот, к примеру (он продолжает листать мою статью), ты здесь и гражданскую войну зачем-то приплел, и сетевой кризис. Ты здесь столько дат накидал, что у меня мозг плавится. Вот объясни мне, к чему это? Ладно бы ты добавил красок, например, выразил бы чувства тяжести войны за право безграничного пользования сетью или то, как компания 'Заслон' помогла обществу пережить мировой кризис. ТАК НЕТ ЖЕ! Ты мне тут строчишь всякую дрянь, которую в здравом уме никто читать не станет.
– Ну я… я просто хотел передать ход человечества от момента изобретения капсул времени до настоящего времени.
Начальник помотал головой, закатывая глаза, видимо он почти в ярости:
– Да пойми же ты, пойми. Мы генерируем уникальный контент. УНИКАЛЬНЫЙ, понимаешь? Нам не нужны все эти даты, написанные скучным языком. Люди хотят нового, мы здесь работаем только за этим. Хочешь знать, сколько я похожих статей за 10 секунд нашёл? Триста шестьдесят миллионов! При норме в восемнадцать миллионов. Это никуда не годится, процент уникальности просто отвратительный, так ещё и статья эмоций никаких не вызывает!
– Я с вами здесь не согласен. Вот, отмотайте в конец, да, сюда. Видите, здесь я уже пишу о попытке захвата "Заслона" террористической группой. Сейчас это самая востребованная тема в пространстве Сети.
– Муравьёв, этой новости скоро неделя будет. Да, она ещё актуальна, но люди начинают от неё сильно уставать. И ты бы давно мог подогреть чувства читателей. У тебя брат был одним из заговорщиков. Достаточно просто было бы высказаться как родственнику, добавить слёз и эпитетов. Вот все нормальные люди пишут скорбные послания, изливают чувства, пытаются пробить читателя на эмоции, а ты, бездарь, мне тут учебник переписываешь. Мы и так уступаем видеосегменту по охвату… (он напряженно вздохнул). Уходи, иди домой, чтобы такого больше не повторялось.
Раздавленный, с камнем в сердце, я вышел из кабинета. Столько стараний, и никогда же не похвалит. Ну ничего, подумалось мне, я ему ещё покажу. Такую статью закатаю, чтобы он со стула свалился. Ещё и брата приплёл, будто я в восторге от его выходки. С такими мыслями я подошёл к двери из офиса. Открывая её, почувствовал лёгкий ветерок. Уже был вечер, и передо мной простирались пустынные улицы города. Они были абсолютно пусты, ничего не привлекало внимания, кроме фонарей, лениво подсвечивающих серый асфальт автомобильной дороги. Машины не ездили, улицы служили лишь антуражем, поддерживающим облик, аналогичный тому, что мы встречали в реальности.
Однако моё утомление после последнего разговора заставило меня отказаться от привычной поездки до дома. Нажав на висок, я глазами помотал по внутренней панели зрачка, выбрал необходимое действие и моргнул. Все улицы и дороги пропали – вместо них здание моего офиса утонуло в сфере, залитой неприятными пульсирующими красками жёлтого цвета вперемешку с коричневым. Примерно так изначально выглядела Сеть. Даже верх и низ различить было невозможно. Помню древние новости о том, как тестировщиков постоянно рвало от подобных картин. Никто не мог выдержать и десяти минут. И вот офис парил в этом потоке островом. Рядом можно было увидеть такие же парящие офисы с включёнными светильниками – они ещё не закрылись. Дверь соседнего парящего здания открылась, оттуда вышел мужчина. Закуривая и поправляя рубашку, он смело шагнул с острова, вышагивая по пустоте, словно по каменному мосту (скорее всего, у него было включено обычное отображение мира), к месту, где обычно должна быть автобусная остановка, чтобы сесть в абсолютно пустой и мёртвый автобус и доехать в тишине до дома.
С небольшим любопытством разглядывал его, подождал, пока он сядет в воображаемое кресло и уедет из этого жёлтого шара в другой, где я его больше не увижу. Поправив галстук, я выбрал на глазном дисплее действие для быстрого перемещения домой, согласился со всплывающей панелью, предупреждающей о возможном вреде для здоровья, и прыгнул с острова вниз, рассматривая неприятные пятна и борясь с животным страхом прыжка.
Буквально через десять секунд свободного падения моё тело резко очутилось стоящим на пустынной тёмной улице у моего дома. Мозг не выдержал перегрузки, не осознал, что ноги твёрдо стоят на земле, и меня вырвало. Я упал на колени, не сдерживая позывов желудка. При перемещении по Сети таким быстрым способом этого не избежать. Сколько бы лет ни прошло, к этому тело не привыкнет никогда…
Голова ещё кружилась, но я, вытирая рот платком и захватив при этом каплю крови из носа, встал на порог моего частного дома. Люди теперь не любят соседей и жить в многоэтажных муравейниках считают глупостью. А раньше все это терпели, потому что не могли позволить себе побыть в одиночестве.
Свет в моём доме уже горел – жена уже вернулась с работы. Стоило мне только открыть дверь она уже ждала меня в домашней одежде – это место хранит нашу молодость. Там в настоящем мире мы бы уже были седыми и пузатыми, с больными ногами, хотя о чём я говорю нам то обоим всего по 30 лет. Осмотрев меня, она озадаченно склонила голову на правый бок, распущенные волосы коснулись плеча, и она спросила меня, медленно снимающего обувь:
– Опять быстро перемещался?
– Да, – тихо ответил я, проходя в гардеробную. Она шла за мной как тень.
– Ну ты же мне обещал, что так больше делать не будешь.
Её голос звучал обеспокоенно, с нотками настороженности. Накидывая верхнюю одежду на плечики и переодеваясь в халат, я отвечал:
– Прости, забыл совсем. Такого больше не будет.
– Ты устал. Проблемы на работе?
– Нет, всё в порядке.
– Ты всегда так отвечаешь…
– Я обнял её за плечи и сказал более убедительно и чуть строже:
– Всё в порядке, просто долгий и скучный день.
Она кивнула, я её поцеловал, и мы пошли на кухню. Конечно, кухней это назвать нельзя, уже давно никто не готовит еду самостоятельно, но для придания тепла и уюта дому мы всё-таки держим микроволновую печь и духовку. И в отличие от всего этого хлама, кухня обладала единственной вещью, которой мы каждый день находим применение, – аппарату для заказа еды. Конечно, чем-то он походил на торговый автомат древности. Цвет у него был телесный, и мы с женой грамотно постарались вписать его в интерьер, чтобы он лишний раз не выделялся.
– Что будем на ужин? – уже более обыденно и тепло спросила она.
– Давай закажем какой-нибудь суп на первое, рис с мясом и подливом на второе.
– А на третье? – играючи спросила она, набирая текст в автомате.
– Давай просто чай с лимоном, ты согласна?
– Можно. Я буду, наверное, то же самое, что и ты, только салат себе возьму ещё. Ты хочешь?
– Да нет, не хочу.
– Я подождал, пока она закончит, приложит палец для оплаты и сядет со мной ждать доставку. Спустя пять минут в дверь послышался звонок – авто доставка.
– Заберёшь заказ?
– Да, конечно.
Открывая входную дверь, я увидел, что перед дверью стоит столик с подносом, на котором разложенная по тарелкам еда испускает горячий пар. Относя все эти подносы на кухню, раскладываю присланные вместе с едой столовые приборы. Когда всё было готово, мы сели и стали есть. Смотря на то, с какой страстью она уплетает салат, я не выдержал и начал воровать у неё из миски.
– Эй, ну ты же не хотел.
– Теперь захотел, – улыбаюсь, вылавливая помидорку из салата.
Во время ужина я обычно задаю ей одни и те же вопросы:
– Как дела на работе?
– Да в принципе хорошо, единственное, сегодня слишком много системных ошибок было, весь отдел пытался установить причину.
– Да и что же это за ошибки?
– Ну просто сбои в работе сети. Анализаторы указывали на то, что информация копится без очищения, засоряя сервера, но система очистки докладывала, что процесс идёт полным ходом.
– У нас информация разве очищается? Я думал, мы всё храним.
Она улыбнулась.
– Глупенький, конечно же, мы храним не всё. Мы не можем хранить всю информацию, она слишком быстро забивает память. Мы её фильтруем, архивируем и храним в уменьшенных, запакованных фрагментах, а исходники стираются, освобождая место.
– Всё равно ничего не понял. А как мы тогда ей пользуемся?
– Ну при запросе она распаковывается, – она уже говорила без улыбки, тоном учителя.
– Понятно, – пусто ответил я. – И что, нашли источник?
– Похоже, информационный поток уходит куда-то и нагружает сервера необработанной информацией. Утечка происходила и раньше, но не в таком количестве. Информация буквально двоится.
– И что, вы это исправили?
– Нет, это уже не системная ошибка, которую можно просто так исправить. Это уже почти критические сбои. Мы передали это дело в другой отдел, и всё.
Я задумался на мгновение, вспоминая.
– Помню, когда мы с тобой только переходили в Сеть, я до ужаса боялся чего-то подобного, непонятного. Помнишь, как говорил тебе: "А вдруг это опасно? Вдруг через какое-то время капсула сломается, и я умру от голода…" Она улыбнулась ещё сильнее.
– Да, ты трусил как заяц. На все мои уговоры ты отнекивался, чуть ли не за ручку тебя тащить приходилось. Мы были в последних рядах, когда уже все полностью ушли в Сеть.
– Ну и что же? Плохо, что ли, нам от этого? Я во время гражданской войны сражался за это, и между прочим трусом меня никогда не называли.
– Трусом тебя, может, и не называли, но кто тебя выхаживал после ранения? Ты же постоянно мучился от болей и всё равно как маленький ребёнок не хотел идти в капсулы.
– Да, я благодарен, что теперь, просыпаясь, не чувствую изжоги по утрам.
Она закатила глаза.
– Ты неисправим.
– Какой есть. Так что там с твоей… как её там, критической ошибкой? Мне стоит переживать?
– Нет, конечно, это совсем не опасно. Мы просто задали программу моментального удаления информации в конце дня, после её употребления людьми, и всё. Это будет действовать, пока не устранят источник проблемы.
– Что, и мои статьи, которые я сделал сегодня, тоже не сохранятся в Сети?
– Зайчик, ну это же временно.
– Просто очень обидно, как будто я в пустоту работаю.
– Ну чего ты, – она придвинула стул поближе, кладя свою руку на мою. – Твою работу всё равно прочитает Сеть, она не уйдёт в пустоту, её запомнят люди.
– Зная людскую память, я работаю в пустоту.
Я вздохнул, собрал остатки ужина и приборы, вынес и поставил на столик. Время было ближе к девяти часам. Через час можно будет свободно пользоваться информацией, а ещё через час мы пойдём с женой готовиться ко сну, встречать следующий день.
Однако стоило нам лечь на диван в гостиной в ожидании вечернего потока информации, как раздался дверной звонок. Мы переглянулись и вместе пошли открывать дверь. Столик с подносами и грязными тарелками уже давно исчез. Вместо него стоял другой столик – почтовый. На почтовом столике лежал конверт с нашим адресом.
– Письмо? Серьёзно? – пробурчал я с удивлением, щупая чистую бумагу конверта. – Я уже не помню, чтобы держал в руках письма.
– Там что-то есть?
– На ощупь плоский.
– Открывай, – с нетерпением сказала она.
Я открыл и достал оттуда лист с посланием. Попытался прочитать – чёрные рукописные буквы плыли перед глазами, слипались и разлипались, не складываясь в единое читабельное целое. Я щурился, рассматривал глазами, но ничего не мог разобрать. Мозг разучился понимать рукописное. Дал письмо Ксюше, но она так же не смогла ничего разобрать.
Большинство надписей в мире – это электронный текст или текст, похожий на электронный. Когда у человека возникают трудности с прочтением названия на фасаде здания или плаката, глазная модификация может достроить текст, может даже показать автора с ссылкой на его биографию и адресные контакты. Однако здесь всё чем эта функция мне может помочь так это просто вывести символы на зрачок, что не облегчает ситуацию.
– Что же нам делать? – растерянно спросила Ксюша, рассматривая непонятные буквы.
– Понятия не имею, – ответил я. – Давно никто не использует рукописные письма. Может, это какая-то ошибка? Может, кто-то просто решил пошутить?
– Она нахмурилась, взяла письмо и внимательно осмотрела его со всех сторон, надеясь найти хоть какую-то подсказку. Я стоял рядом, думая о том, что могло заставить кого-то отправить нам такое загадочное послание.
– Может, стоит попробовать что-то другое? – предложила она. – Вдруг кто-то из наших друзей или знакомых сталкивался с чем-то подобным?
– Можно попробовать. Но даже не знаю, с чего начать. Кто сейчас вообще пишет письма? – я вздохнул, чувствуя себя беспомощным перед этим куском бумаги.
– Мы вернулись в гостиную и сели на диван. Письмо лежало на столике перед нами, вызывая у нас больше вопросов, чем ответов. В голове крутились мысли о том, кто мог его отправить и зачем. Мысли о работе и недавнем разговоре с начальником отошли на второй план.
– Думаю, надо просто спросить у кого-то из коллег, – сказала Ксюша, пытаясь найти решение. – Может, у них есть идеи, как разобраться с этим письмом.
Я кивнул, соглашаясь с её предложением.
– Хорошо, завтра же спрошу у кого-нибудь из отдела. Может, кто-то знает, как расшифровать этот текст.
Она улыбнулась, взяв меня за руку.
– Не переживай. Всё обязательно решится. Мы разберёмся с этим письмом, как и со всеми другими проблемами.
Я вздохнул, чувствуя её поддержку. Мы сидели на диване, обнявшись, и смотрели на странное письмо, которое неожиданно стало центром нашего вечера. В голове роились мысли о том, что нас ждёт впереди и какие ещё загадки могут поджидать нас в этом мире, где даже письмо стало редкостью и вызовом.
– И что делать будем? Как нам его прочесть?
Я почесал затылок.
– Помнишь у тебя в кабинете стоял автомат, который мог сканировать бумажные тексты?
– Толя, это уже старая технология, сейчас уже не делают таких древних бумажных носителей, которые нельзя сразу перевести в электронный формат. Это было актуально только в первые годы всеобщего подключения к сети, как только это всё стало старьём я ушла из отдела виртуальной печати и обменяла этот автомат. Мог бы и заметить
– Ксюш да я знаю, просто я ведь в твой кабинет не вхожу, сохраняю твоё личное пространство.
– Да я и не ругаю тебя, так просто…
– Хорошо и что же нам делать?
– Ну у нас есть автомат, который сможет это перевести в электронный формат, помнишь возле закусочной такой стоял?
– Да, припоминаю, пожалуй, схожу туда, переведу письмо
– Думаю, его не убирали, они до сих пор почти везде встречаются, хотя ими никто не пользуется.
– Тогда точно пойду.
– А ты успеешь до вечернего потока?
– Успею.
Быстро сменив одежду, я пошёл быстрым шагом по улицам, на которые уже окончательно опустился мрак. Дома рядом источали тёплый свет из окон – никто не ляжет спать до просмотра вечерних новостей. Поворачивая за угол, подхожу к закусочной – панорамные окна ярко освещали ближайшую площадку с пустой парковкой. Стоит в кафе зайти хоть одному клиенту, как автоматически для антуража рядом займёт парковочное место машина, пускай человек и пришёл пешком или на автобусе. Рядом на противоположной стороне дороги примостился тот самый, слабо сияющий экраном, автомат, который мне и был нужен. Подходя к нему, читаю название, которое уже давно не видел: «Многофункциональный стационарный обработчик информации "БЮРОКРАТ"». Смешное название, однако, раньше юмор царил в этом мире, теперь здесь нет видимых царей.
Начинаю тыкать по экрану, перелистывая окошки, выбираю функцию сканера и прикладываю лист к экрану. Он успешно отсканировал текст, и прежде чем прислать мне информацию, попросил меня выбрать вариант размещения. Вылезшее окно спрашивало меня, хочу ли я сделать полученный скан информации открытым для сети, чтобы любой желающий мог прочитать текст, или же сделать копию конфиденциальной, доступной только мне, но за плату. Я усмехнулся и приложил палец, чтобы он снял с моего счёта пару монет.
"Это тебе на чай," – проговорил я бездушной машине.
На зрачке появилась информация, что конфиденциальная копия уже у меня, и я могу её прочесть. Раскрываю виртуальное сообщение и начинаю читать следующий текст:
Толя, это твой брат Николай. С тяжёлым сердцем пишу тебе это письмо. Ты получишь его позже события, которое я и мои товарищи собрались совершить. Я отдаю себя в руки судьбе, и только ей будет известно, увенчается ли наша попытка успехом. Однако, сидя здесь, сгорбленным над столом, над этим письмом, слушая речи своих единомышленников, я всё больше убеждаюсь: то, что мы собираемся сделать, это единственный выход, выход к тому моменту, когда люди начнут открывать глаза. Наш бунт, наш захват офиса – это шанс, шанс привлечь людей к проблеме, которая нависает над всеми нами уже давно.
Меня печалит то, что когда-то нам приходилось бороться за эту фальшивую лучшую жизнь. Мы с тобой плечом к плечу отстаивали право светлого будущего, но нас обманули, и мы снова идём сражаться. Но уже не за светлое будущее, а за настоящее, за право быть людьми, не узниками в лапах будущих диктаторов.
Ты этого до конца не понимаешь. Не захотел снова встать со мной, снова бороться. Ты выбрал несколько лет беззаботной жизни, чтобы отсрочить себе то, что застигнет тебя и всех в дальнейшем. Мы были с тобой в соре, ты пытался меня переубедить, а я всё пытался тебе открыть глаза. Хотел, чтобы ты услышал, и, если бы ты сейчас сидел рядом со мной и так же, как я, дрожал от страха перед тем, как мы противопоставим себя всему миру, я был бы безмерно счастлив. Но я верю, я знаю, что ты не трус, не глупец. Поэтому прошу тебя об одной услуге – отправься по месту этих координат: 38,46589 -122,999863. Я оставлю тебе три письма. Хочу, чтобы ты понял мою цель, перестал заблуждаться относительно нашей новой реальности…
Пойми меня
Коля Муравьёв
Свернув электронный текст, я в задумчивости пошёл домой, желая поделиться своими мыслями с Ксюшей. Открыв ей доступ к письму, она прочитала его и вздохнула с тяжестью. Мы присели на диван. Пальцами я перебирал бумагу, поглядывая на часы – совсем скоро уже будут доступны новости, а мы с женой всё молчали. Она заговорила первой:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70725862) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.