Читать онлайн книгу «Наследница по найму» автора Мэдлин Хантер

Наследница по найму
Мэдлин Хантер
Шарм (АСТ)
Минерва Хепплуайт – леди, способная о себе позаботиться. Например, обнаружить, что в дом ее вломились, стукнуть грабителя по голове, связать… и с изумлением узнать в нем не преступника, а детектива Чейза Реднора. Этот человек заявляет, что она унаследовала огромное состояние от некоего герцога, погибшего при загадочных обстоятельствах, и что она одна из подозреваемых в убийстве…
Минерва и Чейз принимаются за расследование вместе. Но к опасным и забавным приключениям неожиданно примешивается любовь. Любовь, которой наплевать, что они не переносят друг друга…

Мэдлин Хантер
Наследница по найму

Серия «Шарм» основана в 1994 году
Madeline Hunter
HEIRESS FOR HIRE
В оформлении обложки использована работа, предоставленная агентством Fort Ross Inc.
Печатается с разрешения Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.
© Madeline Hunter, 2020
© Перевод. А.А. Дамбис, 2023
© Издание на русском языке AST Publishers, 2024
Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
* * *
Эта книга посвящается моим сыновьям Томасу и Джозефу


Глава 1
– Ты убила его?
Голос донесся словно издалека сквозь густой туман и едва различимо прозвучал у него в голове. Это не был голос его собственной совести, к которому он так привык. Голос принадлежал не ему. Он был женским, и вопрос был задан определенно женщине.
– Не думаю. Помоги мне.
– А по-моему, он мертвый.
– Жив, честное слово. Вот, подержи минутку, а я пока…
Голос стал более отчетливым и прозвучал ближе, так близко, что в висках застучало от боли. Каждое слово обрушивалось словно удар молотка. Чем больше слов до него доносилось, тем больше ударов звучало в голове и тем ближе они становились.
– Я позову Джереми.
– Не нужен нам сейчас Джереми. Видишь?
Бум. Бум.
– И без того проблем не оберешься.
– Мы не виноваты. Поднесите поближе лампу. Проверим, все ли в порядке. Стойте, дайте сюда…
– По виду не скажешь, чтобы это был обычный вор.
– Что вы делаете?
Бум. Бум. Бум.
– Пытаюсь привести его в чувство, чтобы выяснить, кто он и что здесь забыл.
Бум…
Туман рассеялся, смытый потоком какой-то жидкости, который выдернул его из обморока. Он облизнул губы. Не вода. Вино.
Глаза он открыл не сразу. Ушло какое-то время, чтобы привыкнуть к мучительной боли в голове. Ноги ломило, и руки болели. Он попытался пошевелиться, но ничего не вышло. В следующий миг он осознал, что все его конечности связаны и примотаны друг к другу за спиной, так что тело неестественно выгнулось. Его скрутили как барана, только задом наперед.
Стоило ему открыть глаза, в паре дюймов от головы обнаружился пистолет. Он скользнул взглядом вверх по руке, державшей оружие, и оказался лицом к лицу с очень красивой темноволосой женщиной. Ее карие глаза яростно сверкали. По тому, как она держала пистолет, было ясно, что она умеет с ним обращаться, а судя по блеску в глазах, ждала повода, чтобы пустить его в ход.
Проклятье! День сегодня явно не задался.

– Кажется, очухался, – сказала Бет и замахнулась чугунной грелкой, словно изготовившись для нового удара.
– Это ни к чему. Он связан, а я вооружена.
– Экий здоровяк. Такого и веревки могут не сдержать. Небось ему под силу справиться с вами. Лучше я вас подстрахую.
– Он не станет на меня кидаться.
Он и в самом деле очухался. Длинные ресницы шевельнулись. Сперва он задергался в путах. Минерва дала ему время осознать положение, в котором он оказался.
Он был весьма богато одет. Шейный платок, когда-то чистый и элегантный, теперь был в крови. Лицо можно было бы назвать красивым, если бы не слишком резкие черты, не по нынешней моде. Что-то в нем внушало ей беспокойство, посылая тревожные сигналы, от которых по спине бежали мурашки. Он выглядел богатым джентльменом, и было в нем… что-то официальное. По какой бы причине он ни пробрался к ней в дом, но уж явно не для того, чтобы украсть несколько шиллингов.
Она все еще направляла пистолет на его сурово-привлекательное лицо, но ее охватили противоречивые чувства. Страх. Уязвимость. Нахлынула та мятущаяся неуверенность, которая когда-то больше года не давала ей покоя и от которой она, как ей казалось, навсегда избавилась.
Наконец его веки разомкнулись. Сапфировые глаза сфокусировались на дуле пистолета, взгляд скользнул выше, пока не встретился с ее собственным. Он снова безуспешно попытался избавиться от пут.
– Минерва Хепплуайт, я полагаю? Меня зовут Чейз Реднор. Прошу меня простить, что не представился как подобает.
Бет шумно втянула носом воздух.
– С чего бы это вору заботиться об этикете и всяком таком?
Вот только он не был вором, верно?
– Можете меня развязать, – сказал Реднор. – Я знаю, что с пистолетами шутки плохи, и для вас я не угроза.
– Вы проникли в мой дом. Я оставлю вас связанным, пока не выясню всю вашу подноготную, – сказала Минерва.
– В таком случае у вас ничего не выйдет, а моя миссия затянется. Ну же, развяжите меня. Я должен сказать вам нечто важное – это объяснит мое грубое вторжение.
Она злилась на себя за то любопытство и то волнение, которое пробудили в ней его слова. Вдруг он скажет, что расследование смерти Элджернона возобновилось? Правда, может статься, браконьера, который случайно застрелил ее мужа, наконец-то поймали. Но возможно, этот человек вломился к ней в дом, чтобы препроводить ее в тюрьму.
Она взяла себя в руки. Глупо с ее стороны было напридумывать себе ужасов из-за какого-то незнакомца. Не из чего было заключить, что ему известны подробности ее прошлой жизни и прежнего имени.
– Сперва объяснитесь. – Она сурово навела на незваного гостя пистолет. – Вы проникли в дом без спроса, не очень-то это внушает доверие.
Чейз снова яростно дернулся, пытаясь высвободить связанные за спиной руки, и, прищурившись, пояснил:
– Я здесь с добрыми вестями.
– И какими же?
– Вам полагается наследство. И весьма солидное.

Чейз не терпел, чтобы рушились тщательно продуманные планы. Когда служанка по имени Бет принялась смывать кровь вокруг раны у него на голове, он скривился. А крови было немало. Он помнил еще с армейских времен, что раны на голове, какими бы легкими ни были, очень обильно кровоточат. Впрочем, эта производила впечатление достаточно тяжелой: невидимый молот все еще звучно бил о наковальню.
Дородная женщина ухаживала за ним, пока он сидел на табуретке, а Минерва Хепплуайт терпеливо ждала в нескольких шагах от них, наблюдая за процедурой, с удобством расположившись на диване, черт побери. Теперь пистолет лежал на столике возле нее.
Она выглядела собранной, но в то же время вполне расслабленной. Минерва Хепплуайт демонстрировала недюжинное самообладание, и Чейза это необъяснимо выводило из себя.
– Объяснитесь, – бросила она. – Если вы пришли известить меня о чем-то, почему не постучались в дверь и не передали мне карточку?
Это было не так-то просто объяснить, не насторожив ее еще больше.
– Мне нужны были доказательства, что вы действительно Минерва Хепплуайт. Я не мог позволить себе ошибиться.
Она нахмурилась.
Бет убрала руки с его головы, но лишь для того, чтобы надавить на нее снова. Он чуть не выругался, хоть и понимал, что она просто накладывает компресс.
Она отступила, унося с собой запах дешевой розовой воды.
– Готово. Больше не будет сильно кровоточить. Придется вашему камердинеру чуток отмыть вам волосы. Если замочить рубашку в воде с солью, это поможет отстирать кровь. – Она указала на его сюртук. – Правда, с этими пятнами уже ничего не поделаешь.
Женщины переглянулись. Бет вышла из библиотеки и прикрыла за собой дверь.
– Как вы меня нашли? – спросила Минерва Хепплуайт.
– Находить людей – моя профессия.
– Так вы ищейка? Какое странное у вас задание. Я думала, ищейки занимаются поиском любовников неверных жен и мужей, а потом извещают супругов об их прегрешениях.
Он и вправду этим занимался, помимо прочего. Это была самая скучная работа, которую он никогда не жаловал. И все же приходилось браться за нее постоянно, ведь на свете так много неверных мужей и жен.
– Я не ищейка. Я джентльмен, который порой проводит тайные расследования.
– Если тонкая грань между этими понятиями помогает вам не чувствовать себя слугой, так и быть, цепляйтесь за нее.
Он поднялся. От этого в ушах сразу же раздались новые удары молота, но совсем не такие оглушительные, как предыдущие.
– Расскажите мне об этом наследстве, – сказала она.
На ней был только пеньюар, по подолу и вороту обшитый пышными кружевами, но вид имел поношенный. Бесформенный, но мягкий, он волной спускался на потертые, с цветочным орнаментом подушки дивана, прекрасно очерчивая ее фигуру.
– Покойный герцог Холлинбург завещал целое состояние женщине по имени Минерва Хепплуайт, в настоящее время проживающей в Лондоне.
Он не без удовольствия отметил, как широко распахнулись ее глаза. И тут она рассмеялась.
– Глупость какая. Это, наверное, розыгрыш. С чего герцогу Холлинбургу завещать мне деньги?
Чейз пожал плечами.
– Поверьте, я и сам задаюсь этим вопросом. Должно быть, вы его… верная подруга? Компаньонка?.. Любовница?
Складка у нее между бровями разгладилась, и она расплылась в улыбке.
– Любовница? – Она повела рукой, словно приглашая его осмотреть комнату (он не мог не отметить, что ручка у нее очаровательная). – Разве похоже, чтобы я пользовалась расположением герцога? Может, у моих дверей стоит лакей? Или вы видели во дворе роскошную карету?
Подобно описанному выше пеньюару, библиотека была весьма скудно меблирована, да и мебель видала лучшие дни, и здесь было только самое необходимое. Это явно подтверждало ее слова – такой скромный дом на Руперт-стрит едва ли удовлетворил бы возлюбленную герцога… по крайней мере, так казалось Чейзу.
Все еще улыбаясь, она поймала его взгляд. Минерва была одарена способностью обращать на себя внимание своей обаятельной целеустремленностью. Она словно настаивала на том, чтобы он заглянул ей прямо в душу и нашел там доказательства ее искренности, чтобы докопался до истины. И он подпал под ее чары. В конце концов, она была чертовски привлекательна, необычна, неповторима. Ее сногсшибательная уверенность не могла не вызывать интереса.
– Мистер Реднор, я не только никогда не была любовницей этого герцога, но вообще ни разу с ним не встречалась.
И вот так просто нынешнее задание Реднора сделалось значительно сложнее.

Целое состояние. От герцога. Минерва не могла до конца осознать это поразительное открытие.
– Это, наверное, ошибка, – пробормотала она.
Реднор покачал головой.
– Минерва Хепплуайт – не самое распространенное имя. Я нашел вас после того, как дал объявление в «Таймс». Один из ваших соседей откликнулся и привел меня к вам.
Она встала и принялась ходить из угла в угол, чтобы совладать с участившимся сердцебиением. Лишь наткнувшись взглядом на стоявшего у камина Реднора, она вспомнила, что он все еще здесь: высокий, темноволосый, суровый, с армейской выправкой. При таких резких чертах лица он прекрасно смотрелся бы в военной форме, отдавая приказы на поле боя. Его синие глаза, глубокие словно озера, были колючие и холодные как лед. От него веяло силой и властью. Он был из тех мужчин, на кого хочется положиться, оказаться под их защитой, окруженными заботой, а возможно, и чем-то большим. О да, в мистере Редноре чувствовалась и такого рода сила. Минерву так и подмывало поверить его словам хотя бы ради того, чтобы добиться расположения.
– Насколько велико это наследство?
– Ваша доля в денежном эквиваленте составляет десять тысяч.
Она ахнула и шире распахнула глаза, затем на минуту отвернулась, пытаясь осознать услышанное.
– Еще вам полагается доля в предприятии, в которое вложился покойный герцог, – добавил Чейз. – Это обещает куда большую прибыль со временем.
Впервые в жизни она испугалась, что упадет в обморок. Узнать такое, да еще при таких безумных обстоятельствах…
Эта мысль отрезвила ее. В голове прояснилось, она мысленно выстроила в цепочку ночные события и, развернувшись, впилась в него взглядом.
– Кто вы такой? Почему именно вам поручили меня отыскать?
Чейз оперся локтем о каминную полку и принял расслабленную позу аристократической беззаботности.
– Герцог был моим дядей. Его наследник, мой двоюродный брат, попросил меня помочь поверенному разыскать незнакомых людей, упомянутых в завещании, чтобы не задерживаться с выплатами.
Его двоюродный брат стал новым герцогом – значит, был внуком предыдущего. Она попыталась представить его на балу, но на ум упорно шел образ Реднора в облачении римского центуриона. Насколько позволяли увидеть его узкие брюки, ноги вполне подходили для такого образа.
– Как умер герцог?
Он ответил не сразу, что только подогрело ее интерес.
– На крыше его загородного поместья есть галерея с парапетом для прогулок. Он часто выходил туда подышать свежим воздухом. Увы, однажды ночью он… упал.
У нее мороз пробежал по коже от того, как он запнулся и каким изменившимся тоном произнес последнее слово. Она справилась со страхом и взяла себя в руки.
– Значит, несчастный случай.
– Скорее всего.
– Вы не уверены?
– Полагаю, будет расследование. У герцогов имеются свои привилегии, даже у покойных.
Она подошла к нему, остановилась в нескольких шагах и взглянула прямо в глаза.
– Вы не верите, что смерть была случайной, и считаете, что его сбросили с той крыши. – Она шагнула еще ближе. – Быть может, даже подозреваете меня.
Лед в его глазах растаял, и ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что она угадала верно, но он солгал:
– Вовсе нет. Итак, чтобы получить причитающуюся вам долю, необходимо встретиться с поверенным, который занимается наследством моего дяди. – Он достал карточку из кармана сюртука. – Вот его имя и адрес.
Он говорил так, словно это сущие пустяки. Вот только дело было куда серьезнее, чем могло показаться. Это наследство все усложняло и лежало в начале дороги, полной опасностей.
Она взяла карточку.
– Позвольте вас покинуть.
Он направился к двери, а она все смотрела на карточку поверенного.
– Ах да, еще кое-что, – бросил он, обернувшись. – Возможно, поверенный будет расспрашивать вас о прошлой жизни, чтобы убедиться, что вы та, за кого себя выдаете. В завещании вы упомянуты как Минерва Хепплуайт, ранее известная под именем Маргарет Финли из Дорсета, вдова Элджернона Финли.
На этом он удалился, оставив ее приходить в себя.
Она могла бы поклясться, что в Лондоне никто не подозревает о ее прошлом, кроме Бет и ее сына Джереми. Никто.
И все же этот герцог – Холлинбург – знал о ней все.
Она задумалась. Мистер Реднор вломился к ней в дом вовсе не для того, чтобы, как он утверждал, выяснить, кто она такая: есть куда более простые способы, – а потому, что подозревал ее. Быть может, потому, что уже знал об обвинении в убийстве, из-за которого ей пришлось уехать из Дорсета.

На следующее утро Чейз вышел из своей квартиры, пересек Сент-Джеймс-сквер и вскоре уже подходил к тесной группе зданий у западной стороны Уайтхолла.
В своем письме Роберт Пиль просил его о встрече в девять часов утра. Улицы были пусты. Чейз гадал, специально ли Пиль, министр внутренних дел, так подгадал или, будучи сыном промышленника, привык всегда вставать рано.
Если бы приглашение на разговор исходило от предыдущего министра внутренних дел, Чейз бы отказался. Ему не нравился Сидмаус и его политика. При нем развелось слишком много неуправляемых уполномоченных представителей, которые наводили в стране слишком много шороху, на его вкус. А вот Пиль показал себя активным борцом с беспорядками и уже подал в парламент проект реформы уголовного законодательства.
И как политик, и просто как человек, он производил очень благоприятное впечатление. Его отец сколотил состояние благодаря текстильным фабрикам и другим предприятиям и дал ему образование, позволяющее занять достойное место в правительстве и обществе. Некоторые называли его новым Питтом Младшим – в честь второго сына Уильяма Питта, который в возрасте двадцати четырех лет стал премьер-министром. В его-то годы стать министром внутренних дел и протеже Веллингтона! Ему прочили место премьер-министра и титул баронета, пожалованный его отцу, который он унаследует вместе с его богатствами.
Едва свернув под каменные арки казначейства, Чейз заметил в конце галереи мужчину среднего роста и телосложения, подстриженного по последней моде и с непримечательным, за исключением крупного орлиного носа, лицом. Пиль встретил его на полпути, в теплом пальто – значит, разговор планировался прямо здесь, а не в его кабинете. Очевидно, столь ранний час все же был выбран намеренно, чтобы избежать посторонних ушей.
Поприветствовав Чейза, Пиль покосился на повязку у него на голове.
– Не сомневаюсь: ваш противник пострадал куда серьезнее.
«Вовсе нет: женщина, которая это сделала, цела и ничуть не раскаивается». Он размышлял о Минерве Хепплуайт полночи, борясь с противоречивыми чувствами: эта женщина в равной степени раздражала его и… вызывала интерес, – но если он был прав насчет смерти своего дяди, она оставалась наиболее вероятным преступником. На это указывала не только унаследованная ею уйма денег, но и то отточенное самообладание, которое произвело на него такое впечатление. Ее не следовало недооценивать.
– Царапина. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
– Давайте пройдемся, – предложил Пиль.
Оба неторопливо двинулись назад по тому пути, которым пришел Чейз.
– Смею надеяться, вы поможете мне выйти из затруднительного положения, – начал Пиль. – Это относится к смерти вашего дяди.
Пиль присутствовал на похоронах в числе многочисленных гостей. Был там и его отец, с которым покойный герцог вел дела.
– Если бы все обстояло как обычно в таких случаях – если бы он завещал все состояние своему наследнику, – все сказали бы: «Как жаль, что он упал», – и на этом все было бы кончено, – сказал Пиль, – но, боюсь, это его завещание вызвало много пересудов. Такое огромное состояние, и так мало досталось родственникам.
– Все уже прознали об этом, не так ли?
– Ваши тетки и несколько кузенов не скрывают разочарования.
– Деньги принадлежали ему, и он был волен распорядиться ими по своему усмотрению.
– Разумеется. Разумеется. И все же так много разгневанных членов семьи. Неоднозначные обстоятельства смерти. Наследницы, о которых прежде никто не слышал. Люди вправе требовать разъяснений.
Что касается загадочных наследниц, разъяснения были необходимы. Три имени. Три женщины. Никто из членов семьи ни разу не слышал о них, и на прошлой неделе Чейзу удалось разыскать только одну. В пылу ярости, охватившей родню герцога после оглашения завещания, было высказано много предположений об этих женщинах, и отнюдь не самых лестных.
Кем они приходились дяде Фредерику? Минерва утверждала, что не была его любовницей; быть может, не являлись любовницами и оставшиеся две. Быть может, они ни разу не встречались с герцогом, как и Минерва, если верить ее словам. Кто знает, живы ли они вообще? Кое-кто из родственников герцога очень рассчитывает на то, что мертвы.
Был ли дядя Фредерик настолько эксцентричен и извращен, что завещал солидную долю своего состояния трем женщинам, к которым не имел никакого отношения? Чейз не стал с ходу отбрасывать такое предположение, но если оно было верно, почему же выбор дяди пал именно на этих женщин?
– Вы говорите, что все это требует разъяснений, и я не могу с вами не согласиться.
– Это не я так говорю: я предпочел бы замять этот вопрос, – но его величество говорит иначе. И премьер-министр согласен с королем. Остальные министры и несколько других герцогов обратились ко мне. Даже мой собственный отец, господи помилуй, мне уже все уши прожужжал на той неделе: «Да быть того не может, чтобы он упал» – и всякое в таком духе.
Они неторопливо вышли из-под каменных арок и продолжили прогулку по улице.
– Полагаю, вы поднимались на крышу и осмотрели галерею и парапет. Каково ваше мнение?
«Да быть того не может, чтобы он упал».
– У меня пока нет определенного мнения. Я предполагал, что если кто и займется этим вопросом, то это будет ваше министерство.
– О, конечно. И все же это только подольет масла в огонь. Дело получит широкую огласку. Всем станет известно о наших подозрениях. Что бы ни выяснилось, скандал запятнает всю вашу семью. Это-то и ставит меня в затруднительное положение.
– Не сомневаюсь, что у вас уже есть на примете кто-нибудь, способный действовать достаточно незаметно.
– Если мы начнем официальное расследование, все обязательно выплывет наружу. И даже мои лучшие агенты не отличаются тонкостью работы. Оскорбление, нанесенное вашей семье, будет сокрушительным, а вторжение в тайны личной жизни – невообразимым. – Пиль остановился и повернулся к нему. – Думаю, у вас имеется опыт в подобных делах: из тех времен, когда вы служили в армии, и нынешних времен вращения в обществе. Мне говорили, что именно вы способны провести незаметное расследование.
– Если вы клоните к тому, чтобы я провел это расследование, позвольте вам напомнить, что у меня в данном случае имеется личная заинтересованность.
– Я как раз и рассчитываю на вашу личную заинтересованность. Он был для вас как отец. Всегда был к вам расположен. Не сомневаюсь, что вам самому хотелось бы знать, что случилось. В сущности, я полагаю, вы собираетесь провести собственное расследование независимо от того, займемся ли этим мы.
Да, черт побери, он был твердо намерен выяснить, что же произошло там, на крыше, но выступать в качестве агента министерства внутренних дел – это совсем другое.
– Моя предвзятость обесценит любые мои умозаключения.
– Вы хотите сказать, что, если полученные вами сведения укажут на близкого вам человека или опорочат доброе имя вашего дяди, у вас будет искушение проигнорировать их или разобраться с ними так, как свойственно многим джентльменам. – Пиль неопределенно улыбнулся. – Понимаю.
«Ты убил его?» При виде этой понимающей улыбки вопрос эхом прозвучал у Чейза в голове.
– В любом случае никто не усомнится в вашей порядочности, – продолжил Пиль. – Вы славитесь силой характера, пусть ваши методы иногда и необычны.
Без сомнения, Пиль уже со многими говорил на эту тему. Скорее всего, уже собрал больше информации, чем Чейз осмеливался предположить.
– Что бы я ни выяснил, всегда найдутся те, кто будет подозревать худшее.
– Не будем о них. Меня волнует только мнение нескольких конкретных людей, которые хотели бы закрыть это дело раз и навсегда. Разумеется, официально вы не будете нашим сотрудником, одним из наших агентов. Вы будете отчитываться только передо мной, и эти отчеты не станут достоянием общественности.
– Но что, если нам придется предать дело огласке? Мы говорим о возможном убийстве.
Последнее слово, произнесенное вслух, разительно противоречило вежливому тону беседы.
Пиль бросил на него короткий внимательный взгляд.
– Если вы придете к выводу, что справедливость требует формальной и официальной реакции с нашей стороны, мы поступим как должно.
Они снова двинулись в сторону казначейства.
– Могу я спокойно начинать свой день, зная, что мы обо всем договорились? – спросил Пиль. – Хочу отправить несколько писем с заверением, что расследование уже ведется.
Чейз обдумывал предложение. Пиль успешно свалил свои затруднения на него. И все же Чейз был твердо намерен использовать все свои возможности, чтобы выяснить, что произошло на той крыше. Если он возьмется за тайное расследование для Пиля, по крайней мере под ногами у него не будут путаться другие агенты министерства внутренних дел. Но все-таки, даже с учетом конфиденциальности возложенной на него миссии, закрыть глаза на чьи-то прегрешения будет не так-то просто. Теперь он был обязан докопаться до истины из чувства долга, а не просто из любопытства.
Может, это и к лучшему.
– Можете написать его величеству и премьер-министру: я доведу расследование до конца, что бы это ни сулило.

Глава 2
Утром, на третий день после неудачного вторжения Чейза Реднора, Минерва наливала кофе в три чашки, расставленные на потертом деревянном столе в уютной теплой кухне. Бет разложила по тарелкам овсяную кашу, затем подала на стол хлеб, масло и сыр. Джереми, всегда учтивый за столом, выждал, пока они обе тоже усядутся, и только после этого принялся за еду со всем аппетитом, приличествующим молодому человеку.
Глядя на Джереми, Минерва по-прежнему видела того мальчугана, которым он еще недавно был. Порой ей приходилось напоминать себе, что ему уже двадцать один год.
Она отломила немного хлеба и принялась за кашу, глядя, как он расправляется с сыром. Похоже, ему еще было куда расти. Она помнила его долговязым пятнадцатилетним парнишкой со светлыми волосами. Теперь он был взрослым долговязым блондином, чуть более раздавшимся в плечах, но все еще сухощавым от природы. Длинные пряди волос падали ему на лицо. По его словам, с матушкиными стрижками он всегда выглядел как холоп.
Слегка утолив голод, он сказал:
– Я просто говорю, что лучше бы вам было меня позвать.
Он продолжал вчерашний разговор после того, как ему рассказали об интригующем появлении мистера Реднора.
– Если б ты не ушел жить в каретный сарай, и звать никого бы не пришлось, – пробормотала Бет.
– Мама, не начинай.
– Я к тому веду, что, пока ты там, нас бы уже всех двадцать раз перерезали в собственных кроватях, а ты бы и не знал.
– Ну, хоть его бы не зарезали, – заметила Минерва. – Мы и сами прекрасно справились, Джереми. Он и опомниться не успел, как мы его оглушили. Давайте лучше поговорим о наследстве.
Джереми ухмыльнулся:
– Мне бы тоже хотелось об этом поговорить. Это большущие деньжищи. Мне ночью приснилась пара крепких лошадей и карета.
– Я рада, что тебе снились сны. Я вот уже две ночи как не сплю – так сильно меня это все взбудоражило, – сказала Бет. – Десять тысяч – целое состояние. А вы говорите, это даже не все. Раньше я и о сотне мечтать не могла. Вы будете состоятельнее некоторых светских дам.
– Мы все будем богаты, – сказала Минерва. – Я в замешательстве не меньше вашего. Это просто невероятно, особенно учитывая, что я никогда не встречала этого герцога, – в последнем я уверена.
– Должно быть, вы его видели, да только подзабыли, – сказал Джереми.
– Я бы не забыла о встрече с герцогом.
– Может, он немного с приветом, имеет свои странности и любит раздавать деньги незнакомцам, – предположил Джереми. – А вам просто повезло.
– Никакого другого объяснения у меня нет. И все же он знал обо мне, так что выбор пал на меня не совсем случайно.
– Многовато он про вас выведал, скажу я вам, – буркнула Бет.
Минерва предпочла пропустить замечание мимо ушей.
– Рано или поздно мы узнаем, откуда такая щедрость, но пока что я намереваюсь воспользоваться этим подарком судьбы. Пока тебе снились лошади, Джереми, я размышляла, на что бы нам потратить часть этих денег. Хочу вам обоим рассказать о своих планах.
– Вы собираетесь получить деньги у поверенного? – спросила Бет. – Идея, конечно, соблазнительная. Я вчера тоже видела сны наяву. Мне бы пригодились новые кастрюли, да и несколько чепцов не помешали бы. Но, сдается мне, это опасно. Ну как… – Она ткнула ложкой в кашу. – Пять лет вы тут живете в безопасности. Пять лет никто не знал про ваш брак и все остальное. И теперь мы рискуем открыть нараспашку ту дверь, которую так старательно заперли и задвинули на засов. – Она многозначительно посмотрела на Минерву.
Бет была для Минервы лучшей подругой, так что она отнеслась к этому внимательному взгляду со всей серьезностью. Бет служила в доме Элджернона за половину заработной платы ради возможности жить вместе с сыном. И для молодой жены, которую Элджернон привел домой, она тоже стала матерью. Эти двое были для нее истинной семьей задолго до того, как ей удалось сбежать от мужа.
– Бет, даже если я откажусь от наследства, мое прошлое все равно будет навеки связано с новым именем. Ведь оба имени были упомянуты в завещании.
– Хватит портить все веселье, матушка. Минерва разбогатеет. – Джереми поднял руки над головой и со смехом потряс ими. – Она будет богата! Богата!
– Лучше бы вам рассказать ему остальное, Минерва, пока он не обозвал меня чокнутой старушенцией за то, что так много беспокоюсь.
– Остальное? О чем ты?
– Джереми, – начала Минерва, – вчера, когда рассказывала тебе то, что узнала от Реднора, я опустила кое-какие незначительные детали.
– Насколько незначительные?
– Еще какие значительные, – сказала Бет. – Важные детали. Большущие.
– Давай я сам решу, до чего они важные. – Джереми посерьезнел.
– Обстоятельства смерти герцога настолько необычны, что власти начали расследование.
– Вы же говорили, он с крыши свалился. Несчастный случай.
– Скорее всего, так и было.
– Хотите сказать, это была не случайность? – спросил Джереми, напрягшись. – Надо было вам сразу мне сказать. Понятно теперь, почему Реднор к вам в кабинет тайком пробрался. Он что-то искал.
– Точно не знаю, но интуиция подсказывает именно так. Те, кто задается вопросом, как погиб герцог, вполне естественно, выйдут на меня. Я незнакома его семье, и его смерть принесла мне выгоду. При таких обстоятельствах неудивительно, что мистер Реднор проявляет интерес. На его месте я поступила бы так же.
– Вас послушать, все выглядит так разумно, – сказала Бет. – Вы точно оправдание ищете этому взломщику.
Может, так и есть. Если Бет права, то дело в том, что Чейз Реднор явился Минерве во сне. Она винила во всем свою изголодавшуюся женственность. Ее уже несколько месяцев как мучили отнюдь не добропорядочные сны, и ее покойный муж Элджернон в них, к счастью, отсутствовал. Вместо него ей снились мужчины, которые чем-то привлекли ее, даже те, которых она видела только мельком: мимоходом замеченные лакеи, привлекательные лавочники, джентльмены, мимо которых она проходила на улице. Они пробирались к ней в голову и изводили ее, пока она не просыпалась в поту, совершенно обессиленная.
Она предполагала, что после опыта с Элджерноном подобные вещи никогда ее больше не заинтересуют. По-видимому, человеческая природа берет свое даже в таких случаях. Как бы ни изнывала от этих снов, она была рада, что эта,  казалось, совсем отмершая  часть ее существа понемногу оживает, пусть и только во сне.
Прошлой ночью, с мистером Реднором, дело зашло дальше, чем обычно. Образы из этого сна по-прежнему стояли перед ее мысленным взором. В особенности часто она рисовала себе его обнаженные ноги. Вчерашний сон побаловал ее действительно весьма симпатичной парой мужских ног.
– Понял теперь, с чего я так тревожусь? – спросила Бет у Джереми.
По лицу Джереми Минерва видела, как в голове у него ворочаются мысли, и могла себе представить ход его рассуждений, ведь ее собственная голова работала точно так же.
Если герцога столкнули с галереи на крыше, значит, кто-то в этом повинен. Если Реднор или судья начнут поиски виновного, в отношении всех, для кого смерть обернулась выгодой, будет начато расследование. Если кто-то вплотную займется расследованием в отношении Минервы Хепплуайт, то скоро выяснит, что в бытность свою Маргарет Финли она подозревалась в убийстве мужа. Она не только станет важным подозреваемым в смерти герцога, но и обстоятельствами смерти Элджернона могут снова заинтересоваться.
– Из Лондона нам лучше уехать, – сказал Джереми. – Просто ужас, конечно, что придется отказаться от целого состояния, но так для вас будет безопаснее.
И не только для нее: Минерва это понимала, – для ее семьи тоже, для Бет и Джереми.
Она взяла руки Джереми и Бет в свои и крепко сжала.
– Куда нам деваться? На что мы будем жить? До сих пор нам удавалось сводить концы с концами только потому, что у меня оставалось еще немного драгоценностей на продажу, но больше у нас ничего нет.
Было большой удачей, что в начале их брака Элджернон подарил ей украшения своей матери и что его кредиторам не удалось заполучить их после его смерти.
– Я найду работу, – сказал Джереми.
– И я тоже, – поддакнула Бет.
– Нет, – сказала Минерва. – Мы не станем собирать вещички и бесследно исчезать. Даю вам обоим слово, что, если когда-нибудь кто-то из нас окажется в опасности, мы покинем Англию. Надеюсь, что к тому времени я успею получить по крайней мере часть средств по завещанию, так что нам не придется довольствоваться только тем, что сможем унести на себе. – Она опять пожала им руки. – Клянусь, меня не соблазнит сумма, сколь угодно крупная, если я буду знать, что хоть кто-то из нас в опасности. Но я не стану сбегать без по-настоящему веской причины и намереваюсь сделать все, что смогу, чтобы нам никогда не пришлось пойти на такой шаг.
Бет нахмурилась.
– И что же вы сделаете?
Минерва отпустила их руки и встала из-за стола.
– Пойдемте со мной, покажу.

Они поднялись наверх и вошли в небольшой кабинет на первом этаже, где Минерва приложила Реднора грелкой по голове. Бет и Джереми растерянно переглядывались.
Минерва обошла вокруг письменного стола и выдвинула один из ящиков. Она извлекла оттуда большой лист бумаги. Вчера, обдумывая планы, она сформулировала текст на этом листе и придумала орнамент, вившийся по его краю. Она торжественно подняла бумагу, чтобы Бет и Джереми могли ее разглядеть.
Бет вытаращила глаза. Джереми улыбнулся.
– «Агентство конфиденциальных расследований Хепплуайт», – прочел Джереми. – Хорошее название. Запоминается.
– Вы взаправду собираетесь заняться расследованиями? – спросила Бет. – Вы мне об этом уже говорили, но я не думала, что всерьез. Просто мечта, которую мы обсуждали.
– Для меня это всегда было не только мечтой. Я уже больше года планирую открыть агентство, – сказала Минерва. – Мы неплохо умеем вести расследования. Очень неплохо. Это мой единственный настоящий талант. История с Элджерноном это подтверждает. И у нас все отлично получилось с миссис Драбл, я сама поражалась нашему мастерству, когда мы нашли того вора. Мы все откладывали официальное открытие агентства, потому что это недешево, но теперь у меня хватит денег на неизбежные расходы. Это наследство позволит нам все сделать как следует, с визитными карточками и соответствующей одеждой и транспортом, если он нам понадобится.
– Вряд ли вы вернетесь от поверенного с десятью тысячами в сумочке, – сказала Бет. – Может статься, мы еще не скоро возьмемся за дело.
– Будем закупать все в кредит, с учетом моих ожиданий. Так многие поступают.
– Сдается мне, работенка несложная, – ухмыльнулся Джереми.
Мать посмотрела на него с неодобрением.
– Это тебе не игра.
– Еще какая, если сноровки хватит.
Сноровки ему было не занимать. Как и Минерве с Бет. Они уже набили руку в те времена, когда сноровка была вопросом жизни или смерти. В таких условиях быстро учишься.
– Я уже все продумала, – сказала Минерва. – Возьму с собой эту бумагу и закажу изящную табличку, чтобы повесить у дверей: небольшую, медную, – потом закажем карточки на всех. Я навещу миссис Драбл и попрошу ее порекомендовать нас тем, кому могут понадобиться наши услуги. Хотя первый клиент у нас уже есть.
– Кто же это? – спросила Бет.
– Я.

– Как ты выразилась, Бет, двери в прошлое уже открыты. Я понимаю, что рискую. Всю ночь после визита Реднора я была в панике, вспоминала, каково это – жить с веревкой на шее. – Даже сейчас, говоря об этом, она чувствовала, как по телу пробежала ледяная дрожь. – Но я приняла решение: не стану всю жизнь скрываться, встречусь с опасностью лицом к лицу и не убегу, не поддамся страху.
Они перебрались в библиотеку. Бет и Джереми присели на диван, Минерва остановилась у камина.
– Звучит смело, ничего не скажешь, – откликнулась Бет.
– Я имела в виду, лучший способ покончить с риском – это доказать, что я не имею отношения к смерти герцога, а лучший способ доказать это – поймать настоящего убийцу. Впрочем, я бы провела расследование, даже если бы наследство не подвергало меня никакой опасности. Герцог был очень щедр ко мне. Если кто-то столкнул его с крыши, я хочу выяснить, кто это сделал. И мне бы очень хотелось знать, почему он завещал деньги именно мне. – Излагая ход своих мыслей и свои решения, она прохаживалась из одного конца библиотеки в другой. – Разве вам самим не хочется это выяснить?
– Само собой, – ответила Бет.
– Значит, сегодня официальный день открытия Агентства конфиденциальных расследований Хепплуайт, и докопаться до истины – наше первое задание. А вот чтобы заявить о себе, нам понадобится помощь: прежде всего для того, чтобы мы могли начать работать, – но желательно в скором времени и на постоянной основе. Например, нам нужна молодая женщина, моложе меня, лучше даже девушка: она может нам здорово пригодиться по ходу расследования.
– Парень, который мог бы изображать джентльмена, нам бы тоже не помешал, – встрял Джереми. – Когда мы собирались поймать с поличным мистера Финли, дело застопорилось из-за того, что не было никого подходящего.
Минерва согласно кивнула.
– Придется нам, Джереми, подождать с покупкой кареты и пары лошадей, пока я не получу деньги. До тех пор будем брать экипажи напрокат. И скоро надо будет закупить новую одежду. – Она взглянула на длинные волосы Джереми. – А тебе еще нужно сходить к парикмахеру: в самом скором времени, но не для первого задания.
– Вы собираетесь и дальше жить в этом доме или найдете место получше? – спросила Бет. – Не то чтобы я жаловалась, но у меня в комнате такие сквозняки.
– Пока останемся здесь. – Минерва оглядела потертую мебель библиотеки. – По крайней мере, кабинет выглядит прилично, и этого нам хватит до поры. Впрочем, рано или поздно…
Она представила себе дом в более престижном районе, в котором хватило бы места паре слуг.
– Пока вы не истратили эти десять тысяч до последнего шиллинга, может, стоит решить, как добыть сведения о смерти герцога? – предложила Бет.
– Я тоже об этом думала. В такого рода смертях обычно повинны родственники, поэтому власти занялись мной после того, как Элджернона застрелили.
– К семье герцога приблизиться непросто. Вы же не можете явиться к ним на порог с этими новыми карточками и заявить, что ведете расследование.
– Разумеется, нет, но если подобраться поближе, можно добыть немало сведений. – Она снова принялась расхаживать по библиотеке, прокручивая у себя в голове уже продуманную цепочку рассуждений. – Джереми, вот твое первое задание. Узнай, где жил герцог, попробуй втереться в доверие к его конюхам и выясни как можно больше.
– Я сам наймусь туда на работу, если у них свободные места имеются. В конюшнях часто требуются дополнительные руки, и, если понадобится, мне дадут рекомендации в какой-нибудь по соседству.
И вот Агентство конфиденциальных расследований Хепплуайт начало свое первое расследование.

Через три дня после встречи с Пилем Чейз спрыгнул с лошади возле Уайтфорд-Хауса и передал сбрую конюху, а глядя, как молодой человек обращается с животным, отметил:
– Ты, я смотрю, новенький.
– Я поступил на работу два дня назад, сэр. – Высокий и светловолосый, он покраснел от оказанного ему внимания. – Могу ее почистить, если вам будет угодно.
– Не стоит, я ненадолго.
На него произвела впечатление готовность прислуги услужить. Похоже, кузен Николас нанял хорошего работника. Теперь, когда старая прислуга получила в наследство щедрые пенсии, здесь, наверное, будет много новых людей.
Чейз подошел к двери Уайтфорд-Хауса. Один из старейших на Парк-лейн, дом стоял среди обширного сада ближе к северному концу улицы. Он был построен как загородный особняк, когда здесь еще была сельская местность, а западная часть Оксфорд-стрит поблизости все еще называлась «Тайберн». Покойный герцог купил участок, повинуясь сиюминутному порыву, в основном ради того, чтобы не дать сопернику все здесь снести и застроить заново.
Он окинул взглядом старинный фасад, про который говорили, что его спроектировал Иниго Джонс[1 - Джонс Иниго (1573–1652) – крупнейший архитектор в Англии и Уэльсе. – Примеч. пер.]. На нем лежал отпечаток классицизма, завезенного архитектором в Англию, и в наружном оформлении прослеживалось сходство с Банкетинг-Хаусом в Уайт-Холле. С интерьером все было не так удачно. Покойный герцог отличался эксцентричностью, и это сразу же бросилось Чейзу в глаза, стоило ему войти в вестибюль.
Здесь классической сдержанности не было и в помине, по крайней мере в том, что касается мебели. Стены были увешаны, а углы уставлены диковинками, накопленными герцогом за всю жизнь. Шкуры экзотических животных и оружие вперемежку с золочеными безделушками, обивка, окрашенная в оттенки драгоценных камней, составляла резкий контраст с пастельными тонами стен. Он гадал, как Николас намеревается обойтись со всем этим теперь, когда дом принадлежит ему.
Поскольку Николас стал герцогом, Чейзу пришлось пройти через все формальности. Он подал свою карточку лакею и был препровожден в покои хозяина дома. Всего месяц назад, в прежнем доме Николаса, никакого лакея не было, как не было и такого количества комнат. Совсем недавно Николас – старший сын старшего брата покойного герцога – мог только мечтать о таком огромном состоянии, но мечты его сбылись совсем не так, как он предполагал.
Чейз обнаружил кузена в гардеробной развалившимся в роскошном кресле у окна, откуда открывался вид на парк. Брови у него были нахмурены, а на коленях лежал гроссбух, который он листал. Он был так поглощен чтением, что не услышал, как открылась дверь в комнату.
Большинство детей в семье Реднора были мальчики, как в предыдущем поколении, так и в этом. В итоге у покойного герцога было пятеро братьев, а у тех в свою очередь шестеро сыновей. Из всех кузенов крепче всех дружили Чейз и Николас, их дружбу не омрачали свары и ссоры, привычные для остальных.
Единственным Реднором, не имевшим сыновей, был покойный герцог. Дядя Фредерик и тут проявил оригинальность.
– Дурные вести? – спросил Чейз.
Взгляд темных глаз Николаса устремился на него. Он невесело улыбнулся и… закрыв гроссбух, положил его на пол.
– Да, ужасные. – Он оглядел просторную гардеробную со шкафами красного дерева, шторами из шелка-сырца и китайским ковром. – Чертовски неприятная ситуация. К концу года мне придется продавать мебель, чтобы расплатиться по счетам. Арендной платы едва хватит на содержание загородных домов.
– Может, пригодится хороший управляющий.
– Не успеет. – Николас указал на гроссбух. – Дядя, конечно, не занимался огораживанием, как и его отец. Великодушное решение, но не самое выгодное. Теперь, возможно, мне придется это сделать, но сгонять с земли целые семьи… – Он поежился.
– Его никогда не интересовали земельные владения. – Чейз высказал очевидное, но именно в этом был корень проблемы.
– С другими его вложениями все в порядке. Даже прекрасно. Они приносят приличный доход. Но, разумеется, мне он ничего подобного не завещал. – Николас рассмеялся. – Как и тебе. И любому из нас. Он всегда был со странностями, но завещание стало его самой эксцентричной выходкой. Он просто посмеялся над нами.
Когда читали завещание, всем было не до смеха. Впору было расплакаться. Большая его часть вызвала настоящую бурю эмоций. Николасу, конечно, досталась земля, неделимая по праву майората, и даже пара других участков, но настоящее богатство герцога составляли капиталовложения. Землеустройство, каналы, торговые суда, фабрики – подобно Мидасу, он превращал в золото все, чего касался, и сумел приумножить свое состояние двадцатикратно, прежде чем умереть.
Ничего из этого, ни единого шиллинга, не досталось родственникам.
Чейз и не ожидал что-то получить, так что не слишком разочаровался, но другие кузены рассчитывали на солидное наследство. А уж их жены…
– Удалось тебе что-нибудь узнать? – спросил Николас. – Я знаю, что со дня похорон прошло чуть больше недели, но то немногое, что останется после того, как каждый получит свою долю наследства, будет поделено между всеми, и я не единственный, кому не терпится выяснить, сколько ему причитается.
– Первых результатов я добился.
Чейз предпочел не рассказывать Николасу о том, что Пиль нанял его неофициально расследовать смерть дяди Фредерика. Хватало и того, что он оказался в таком неудобном положении. Если члены семьи об этом прознают, расследование станет невозможным.
– Я нашел одну из трех женщин, Минерву Хепплуайт.
Он мог лишь меньше чем наполовину удовлетворить любопытство Николаса. Все еще оставались две другие загадочные наследницы, и он даже не начал выяснять, кто они такие. Он надеялся на быстрый успех своих поисков. Предполагал, что Минерве будет известно о двух других наследницах и она выведет его на них. Теперь он понимал, что она, скорее всего, ничего о них не знает.
– Она была его любовницей?
– Не знаю, но она утверждает, что это неправда.
– Скорее всего, лжет, – сказал Николас, – чтобы избежать пересудов и тому подобного. Она красива?
Чейзу не показалось, чтобы Минерву Хепплуайт всерьез волновали слухи, которые о ней ходят.
– Привлекательна.
– В этом слове нет никого смысла. Оно ни о чем мне не говорит.
Он вообразил ее на диване, в струящемся пеньюаре, который обрисовывает изгибы тела, с томным взглядом, буквально приковывающим внимание.
– Очень привлекательна. Так лучше? Скорее хороша, чем мила. Невероятно хороша. Была ли она дядиной любовницей… Какое это имеет значение? Наследство в любом случае достанется ей. Теперь я могу заняться следующей.
Впрочем, не сразу. В этом и таилась главная подлянка. Согласившись расследовать смерть герцога, он связал себя по рукам и ногам – у него почти не останется времени выследить оставшихся наследниц. Ему придется отправиться в Мелтон-Парк в Сассексе и поговорить с местными слугами. Если он придет к выводу, что падение не было случайностью, надо будет заняться деловыми партнерами дяди и выяснить, если что-то не в порядке.
На тщательное расследование уйдут недели, а может, и месяцы.
Николас поднялся, подошел к окну и окинул взглядом парк на другой стороне улицы. Железная решетка, пришедшая на смену парковой стене, сделала вид более живописным.
– Я было подумал, что скоро мне расскажут, как он погиб: лорд-канцлер или кто-нибудь из министерства внутренних дел. Как думаешь, они молчат из деликатности или просто ничего не знают? Не может быть, чтобы мне одному это падение показалось подозрительным.
– Если кто-то возьмется за расследование, то не станет орать о нем на всех углах. Тебе могут даже не сообщить о том, что оно ведется.
– Не хочу оставаться в неведении. Если ведется расследование, я хочу, чтобы мне докладывали о его продвижении. Если расследования нет, я хочу знать почему. Когда все разберутся с наследством, тебе бы стоило отправиться в Мелтон-Парк и узнать все, что возможно. Если никто больше не считает это дело достаточно серьезным, я лично займусь его расследованием… с твоей помощью, разумеется.
Чейз не стал возражать. Решение Николаса перейти к немедленным действиям может быть полезным: по крайней мере от одного из членов семьи скрывать расследование не придется.
– Я отправлюсь туда: посмотрю, что еще можно раскопать, если хочешь.
Николас вновь повернулся к нему.
– Какая удача, что у моего двоюродного брата талант сыщика! Я бы ни за что не доверил такое щекотливое дело наемному работнику. – Он потянулся, выгнув спину, словно большой кот. – Пожалуй, прокачусь верхом и сделаю вид, что жизнь моя осталась прежней. Присоединишься ко мне?
– У меня клиент уже проявляет нетерпение, так что мне придется вернуться к прерванным делам.
– Надеюсь, этот клиент не отвлечет тебя от моей проблемы.
– Этот клиент – ты.
Они вместе спустились по лестнице.
– Тетя Агнес настаивает на семейном собрании, – сообщил Николас. – Хочет, чтобы я провел его здесь. Говорит, это все потому, что я теперь глава семьи, но я подозреваю, что она просто не хочет тратиться на еду.
– Надеюсь, она не ожидает обедов из восемнадцати перемен блюд.
– Я бы хотел, чтобы ты был здесь, когда они все съедутся. Ты бы мог меня поддержать, когда я объясню, что, наверное, пройдут месяцы, прежде чем им хоть что-то перепадет. Сдается мне, большинство из них не осознают, как мало денег будет между ними поделено и как мало каждому достанется.
– Это простейшая задачка на сложение и вычитание. Пригласи поверенного, пускай он им объяснит.
Николас распорядился сообщить конюхам, чтобы для него и Чейза приготовили лошадей, и дальше они пошли вместе.
– Так ты там будешь?
– Еще бы я пропустил такое представление.
Он не допустит, чтобы Николас встречался с ними в одиночку: можно себе представить, как тот сломается под градом жалоб и обвинений.
Никто из их родичей не поверит, что не существует никаких объяснений, кроме самого простого. Герцог мог именно так сформулировать завещание лишь потому, что ему так захотелось.
Его дядя был весьма неординарной личностью: недюжинного ума, эксцентричный и переменчивый в эмоциях, радикальный в области политики, хотя и не слишком ею занимался, порой щедрый, порой скупой. Повинуясь сиюминутным порывам, изучил несколько иностранных языков, но не немецкий или русский, а китайский и язык коренного населения Бразилии.
Герцог был вполне адекватен, но при этом весьма оригинален. С него бы сталось завещать все свое состояние совершенно незнакомым людям – в таком случае отыскать двух оставшихся женщин будет практически невозможно.
Белобрысый конюх, которого Чейз уже видел, вывел для него лошадь из-за дома. Он дал пареньку шиллинг, прежде чем всунуть ногу в стремя. Когда он выглянул из-за спины лошади, его внимание привлекла дама на другой стороне улицы. Он замер, все еще стоя одной ногой на земле, и стал наблюдать.
Она шла вдоль парковой ограды. Поля капора скрывали ее лицо, и одета она была аккуратно, но весьма скромно. Но внимание его привлекло не это, а ощущение дежавю. Чейз был уверен, что она была здесь, когда он только приехал, и шла по тому же самому месту.
– Сэр? – окликнул его конюх.
– Подержи лошадь. Я скоро вернусь.
Убрав ногу со стремени, Чейз двинулся в сторону улицы, оставив конюха и Николаса озадаченно переглядываться.

Минерва запретила себе смотреть на Уайтфорд-Хаус, когда проходила мимо. Многие, должно быть, смотрели на фасад раскрыв рот, но она не хотела, чтобы ее заметили. Не так уж часто можно пройти мимо дома, чтобы это не стало подозрительным, и она уже проходила несколько раз.
Шагая по улице, она увидела возле дома двух мужчин, и один из них, похоже, Чейз Реднор. Вот и лишний повод быть незаметной. Но ей хотелось бы рассмотреть их получше: возможно, второй – это новый герцог. Джереми, которому удалось наняться конюхом, говорил, что большую часть дня герцог не выходит из дома, но часто, примерно в три часа, отправляется на прогулку. Сейчас как раз было четверть четвертого.
Пока она шла по улице, Джереми собственной персоной вывел в поводу лошадь. Краем глаза она могла заметить, что это привлекло внимание обоих мужчин. Она воспользовалась шансом повернуться к дому и как следует разглядеть незнакомца.
Ростом он не уступал Чейзу, и были между ними и другие сходства – например, темные волосы. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы заметить добротный сюртук и сапоги высочайшего качества. Между мужчинами действительно было много общего.
Она продолжила путь, но теперь более целеустремленно. После того как она еще раза три прошла туда-сюда, времени больше не осталось.
Минерва почувствовала, что кто-то идет за ней по пятам. Звук шагов приближался и неожиданно нагнал ее. Она отступила и подняла глаза. На нее смотрел Чейз Реднор. Обычно Минерва чувствовала, если за ней кто-то следит, задолго до того, как он приблизится.
– Теперь опять повернете назад? – спросил Чейз. – Далековато вы от своего дома гуляете.
Она остановилась и посмотрела ему в лицо. К ее удаче, это позволило ей лучше рассмотреть дом у него за спиной.
– Я часто прихожу в Гайд-парк, вот и сегодня решила полюбоваться большими домами на этой улице.
– Я бы сказал, вы решили как следует их изучить, судя по тому, сколько раз прошли этим путем. Многие сочли бы это подозрительным. Так поступают воры, прежде чем тайно проникнуть в дом.
– Вам, должно быть, куда больше об этом известно, чем мне.
– Вас чем-то особенно заинтересовал Уайтфорд-Хаус, миссис Хепплуайт?
Она вздернула подбородок и взглянула ему через плечо, сделав вид, что раздосадована тем, что он ее отвлекает, и успела увидеть, как второй мужчина удаляется от дома на лошади.
– Вовсе нет, хоть он и впечатляет. – Она вновь взглянула ему в глаза. – И я мисс Хепплуайт, а не миссис.
В его синих глазах сверкнули озорные искорки и придали суровому лицу привлекательности. Ощущение бабочек в животе чуть не отвлекло ее от дома.
– Вы предпочитаете преподносить себя как незамужнюю леди? А что, если решите снова выйти замуж и вам придется раскрыть правду?
Минерва, не выдержав, расхохоталась в голос, хоть это и было неприлично, потом, едва отдышавшись, заявила:
– Не думаю, что еще когда-нибудь выйду замуж. Понимаете ли, друг, которому я, не задумываясь, доверила бы свою жизнь, однажды убедил меня, что брак хуже тюрьмы.
Подробности, чем такого рода тюрьма могла ей грозить, разом отрезвили ее и высушили слезы веселья в глазах как раз вовремя, чтобы она могла увидеть, как герцог уезжает со своего участка.
Она прищурилась, стараясь лучше его разглядеть, и Реднор, оглянувшись через плечо, заметил:
– А, так вас интересует не дом, а его жители.
Она изобразила святую наивность:
– Не понимаю, о чем вы.
– Это мой кузен. – Он отошел в сторону. – Смотрите, сколько вам угодно.
И она не преминула воспользоваться этой возможностью. Всадник выехал на улицу и направился к ним. Ей удалось немного рассмотреть его. Мужчина был хорош собой и очень похож на Чейза, если бы не более резкие черты, придававшие его лицу решительный вид.
Герцог проехал в десяти футах от них, и ей теперь оставалось довольствоваться созерцанием его спины. Она отвела от него взгляд и, обнаружив, что Реднор пристально ее разглядывает, заметила:
– Он кажется каким-то озабоченным.
– Ну да. Он считает, что нашего дядюшку могли убить. А теперь позвольте откланяться. У конюха, который присматривает за моей лошадью, наверняка полно других дел.
– А вы сами как считаете? – спросила Минерва, когда Чейз отошел на несколько шагов. – Убийство или несчастный случай?
Он обернулся.
– Я практически уверен, что дядя был убит.

Глава 3
Миссис Драбл то теребила жабо платья, то принималась вертеть в хрупких пальцах миниатюрный медальон у себя на шее, пока раздумывала над просьбой Минервы. Ей было не меньше пятидесяти, но выглядела она куда моложе благодаря мягкому цвету лица и ярко-рыжим волосам. Она была соседкой Минервы, которой та оказала большую услугу, но сегодня они встретились, чтобы обсудить профессиональные дела.
– У меня есть знакомая девушка, – сказала наконец миссис Драбл. – Думаю, она подойдет. Сейчас она нигде не устроена, и я отчаялась найти ей работу. Она достаточно образованна, чтобы читать и писать, и почерк у нее неплохой. Однако у нее нет опыта в делах, подобных тем, о которых вы говорите.
– Где она сейчас? Я навещу ее, если вы это организуете.
Опыт и образование этой молодой женщины для Минервы были не главным. Ей требовался кто-то со склонностью к приключениям. Работу на Агентство конфиденциальных расследований Хепплуайт сложно назвать обыкновенным заработком.
– Недавно она нанялась кое-куда на короткое время, не больше недели. Новый герцог Холлинбург устраивает семейную встречу, и его экономка распорядилась, чтобы всегдашняя прислуга отыскала еще людей специально для этого мероприятия. Им крайне не хватает работников из-за того, что многие слуги, получив пенсию, покидают дом.
Это объясняло, почему Джереми сумел так легко туда устроиться. Он надеялся наняться на службу временно, но стоило управляющему увидеть, какой он способный, ему предложили постоянную работу при конюшнях.
Миссис Драбл вздохнула.
– Что ж, так ведь не делается, верно? Да и вряд ли сыщется столько хороших слуг на такой краткий срок. Так что слухи дошли до каждого из нас. Элиза как раз искала работу, и я отправила ее к ним. Так ее зовут – Элиза Тернер.
Под «каждым из нас» миссис Драбл имела в виду тех, кто занимался наймом слуг для самых богатых домов в Лондоне. Миссис Драбл принадлежало такое скромное маленькое агентство. Для Минервы она была соседкой и подругой, и Минерва пришла ей на помощь, когда та попросила ее разыскать того, кто ее обворовывал. Подозрение сразу же пало на горничную, которую миссис Драбл недавно наняла, но Минерва доказала, что настоящим вором был племянник миссис Драбл.
Это не принесло никому радости, но миссис Драбл была благодарна ей за правдивые сведения. Она едва не обвинила невиновную и теперь считала, что в долгу у Минервы за то, что та удержала ее от ошибки.
– У нее нет никаких рекомендаций от первого нанимателя, и должна вам сказать, что экономка Холлинбурга приняла ее на службу только благодаря моей личной рекомендации, поскольку они уже совсем отчаялись.
– Почему у нее нет рекомендаций?
Миссис Драбл сделала кислое лицо.
– Ее бывшие наниматели… Муж хозяйки вел себя недостойно. Бедняжке приходилось изо дня в день спасаться от его приставаний. Я устроила туда кухарку, и она рассказала мне, как обстоят дела. «Скажи ей, чтобы бежала оттуда, – сказала я тогда. – Пусть возвращается ко мне». С тех пор она живет у меня, а я пытаюсь подыскать для нее новое место. Однако… – Она всплеснула руками.
– Она приходит сюда каждый вечер после работы?
– Экономка не требует, чтобы это маленькое странствующее войско постоянно оставалось в доме, но при необходимости разрешает. Она предпочитает возвращаться сюда. Если придете к девяти вечера, она как раз будет здесь.
Минерва поднялась на ноги.
– В таком случае я вернусь вечером. Было очень благородно с вашей стороны приютить ее у себя.
– Слишком часто такое случается. Девушка покидает родные места и отправляется в город, устраивается на службу в хороший дом, но вскоре выясняется, что кто-то из мужчин в семье ведет себя неподобающе. Словами не передать, как часто мне приходится спасать девушек из лап таких волокит.
Минерва открыла сумочку.
– Наверняка у вас полно дел, да и у меня тоже назначена еще одна встреча, так что я должна идти. Но я оставлю вам несколько своих визитных карточек. – Она достала пять новеньких, недавно отпечатанных карточек. – Я собираюсь предложить свои услуги вроде тех, что оказала вам, но уже профессионально и со всеми формальностями. Если узнаете, что кто-то нуждается во мне, надеюсь, вы дадите им мою визитку.
Миссис Драбл осмотрела карточку.
– Обычно так поступают мужчины, но мне кажется, женщина скорее доверится другой женщине. Некоторые расследования бывают весьма щекотливого свойства. Я раздам эти карточки, если услышу, что кому-то нужна ваша помощь. Можете ссылаться на меня, если захотите.
– Словами не выразить, как я вам благодарна.
Она уже собралась уходить, но внезапно возникшая мысль заставила ее остановиться. На мгновение она задумалась. Это было бы совершенно возмутительно для благородной леди, но в то же время могло предоставить хозяйке Агентства конфиденциальных расследований Хепплуайт такие возможности, от которых глупо было бы отказываться.
Никто не замечает слуг. У нее были бы самые хорошие шансы разузнать больше о семье покойного герцога, попади она в его дом под видом служанки.
– И еще одна просьба, – добавила Минерва, хоть до конца и не продумала план. – Буду очень благодарна, если вы порекомендуете экономке Холлинбурга еще одну кандидатуру на краткосрочную службу.
– И кого же это?
– Меня. Уверяю вас, я вполне справлюсь с обязанностями горничной.
Миссис Драбл нахмурилась, затем снова вгляделась в карточку.
– Думаю, пока ваше новое предприятие не начало приносить доход, деньги были бы, конечно, нелишние, хотя такая работа и ниже вас. Впрочем, можно поработать и служанкой, если недолго, верно?
– Вот и я так думаю. Если вы сможете оказать мне такую услугу, буду очень благодарна. Итак, до вечера: вернусь, чтобы встретиться с мисс Тернер.
Выйдя на улицу, Минерва ощутила лихорадочное возбуждение. Встреча прошла замечательно, и даже с большим успехом, чем она ожидала. С помощью миссис Драбл она не только отыщет новых клиентов, но и, возможно, обзаведется новой сотрудницей. Оба этих обстоятельства придавали ей оптимизм и надежду, что план сработает. Но по-настоящему ее заинтересовала семейная встреча, которую устраивает Холлинбург.
За домом уже наблюдает Джереми, а теперь у нее появилась возможность пробраться туда и наблюдать не издали, а из самой гущи событий.

Днем Минерва переоделась в одно из лучших своих платьев и надела любимый капор – голубой, на алой подкладке – и явилась в контору поверенного, мистера Сандерса. И все же уверенности у нее поубавилось, стоило войти в кабинет.
Поверенный оказался не слишком молодым, а значит, вероятно, достаточно компетентным и произвел на нее впечатление человека добродушного, мягкого и рассудительного, не навязчивого. Это вселяло надежду, что он не станет создавать ей проблемы.
Поздоровавшись, он начал расспрашивать, что связывает ее с герцогом. То, что никакого отношения к нему она не имела, ничуть его не встревожило.
– Разумеется, могла произойти ошибка. В таком случае нижайше прошу у вас прощения. – Он перевернул страницы завещания. – Вы прежде проживали в Дорсете и были замужем за неким Элджерноном Финли?
– Это так.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Она рассказала ему о Бет и Джереми.
– Они жили в доме моего мужа и уже тогда были со мной знакомы.
– У вас все еще имеются родственники в Дорсете?
– Родители давно умерли. Большинство моих родственников эмигрировали около восьми лет назад. Никто из них не жил в Дорсете, только в соседнем графстве.
– Кто-нибудь еще знал вас под обоими именами?
– Вряд ли. Хоть мы с мужем и бывали в Лондоне, друзей я здесь не завела и в свет не выезжала.
– Полагаю, если я еще пару раз размещу в газетах объявление, это подтвердит, что в Лондоне больше нет ни одной Минервы Хепплуайт, ранее проживавшей в Дорсете под фамилией Финли. Думаю, мы можем с уверенностью утверждать, что вы именно та женщина, о которой идет речь в завещании. – Он сделал еще запись в бумагах. – Позвольте полюбопытствовать, по какой причине вы сменили имя?
Она была готова к этому вопросу.
– Мой муж погиб и оставил после себя много долгов: больше, чем можно было оплатить из оставленного им состояния. Я предпочла покинуть Дорсет и сменить имя, чтобы его кредиторы мне не докучали.
– Понимаю вас.
Он опять сделал какие-то пометки, затем отложил перо.
– Могу себе представить, как вы были удивлены, узнав, что вам оставил наследство человек, с которым вы ни разу не виделись. На деле такое случается чаще, чем можно подумать. Скорее всего, с герцогом был знаком ваш муж. Составляя завещание, его милость, должно быть, имел в виду его, а поскольку Элджернон Финли был уже мертв, оставил вдове.
Звучало почти правдоподобно, но она не могла поверить, чтобы Элджернон встречался с герцогом и не рассказывал ей об этом при всяком удобном случае. С него бы сталось повесить у дверей табличку с извещением, что он знаком с особой столь высокого происхождения.
– Откуда герцог узнал, что я живу в Лондоне?
Мистер Сандерс пожал плечами.
– Без сомнения, он провел расследование. Не лично, разумеется. А сейчас я должен ознакомить вас с подробностями его завещания.
Как ни удивительно, на этом все и закончилось. Кажется, мистера Сандерса не интересовало ни ее прошлое, ни настоящее, ни связь между ними. Он изложил ей написанное в завещании. Ее внимание привлекло только упоминание о возможных затруднениях.
– Завещание было признано судом законным и юридически обязывающим. Тем не менее все еще остается возможность обжаловать конкретные доли состояния герцога, завещанные каждому из наследников. Такое искушение может возникнуть у тех, кто упомянут в завещании, но не получил того, на что рассчитывал. Обжаловать завещание могут находившиеся у герцога на иждивении, считая, что у них был серьезный повод надеяться, что герцог проявит к ним большую щедрость.
– И такие найдутся?
– Вполне возможно, но я уверен, что никто из них не добьется успеха. Членам семьи ничего не завещано, поскольку никто из них не находился у герцога на иждивении. – Мистер Сандерс подался вперед. – Видите ли, это я помог ему составить завещание и потрудился над тем, чтобы не оставить места для такого рода притязаний.
– Должна ли я ждать, пока кто-нибудь не оспорит завещание?
Поверенный покачал головой.
– Как душеприказчик герцога, я обязан сделать все согласно указанному в завещании. Итак, вам причитается десять тысяч и партнерство в одном из предприятий герцога. Десять тысяч положены на счет в банке почти за год до его смерти и не могут быть сняты. Что же касается партнерства в предприятии, вам было бы разумно на какое-то время забыть о возможных доходах или дивидендах, которые оно может сулить, – по крайней мере на шесть месяцев. – Он улыбнулся. – Это не слишком долгий срок. Счет уже однажды принес доход, так что несколько сотен или около того в вашем распоряжении или будут через несколько недель, как только мы обо всем договоримся с банком.
– Думаю, пока мне этого хватит.
Он хмыкнул.
– В самом деле? Думаю, не все бы с вами согласились.
Мистер Сандерс отправил клерков к писцам, чтобы те подготовили документы на подпись, а покончив с преамбулой, перешел к советам по поводу положения, в котором оказалась Минерва.
– Я свяжусь с вами, как только вы получите доступ к счету в банке. Что же касается партнерства, другие партнеры предприятия сами выйдут с вами на связь, но пока попросите их подождать. Они могут предложить выкупить вашу долю, так что воспользуйтесь этим временем, чтобы понять, хотите ли вы принять их предложение. Партнерство в предприятии сопряжено не только с доходами, но и с расходами. Если оно рентабельно, вы получите выгоду, если же потребуются вложения, вы должны это обеспечить.
– Возможно, мне удобнее продать свою долю. Не подскажете, какова будет справедливая цена?
Он вытащил папку, открыл и проглядел какие-то бумаги.
– Я как раз провожу оценку всех его предприятий, но стоимость вашей конкретной доли составляет более тридцати тысяч. Ваш ежегодный доход составит приблизительно тысячу пятьсот ежегодно. Это не самое крупное из его вложений, но вполне прибыльное.
У Минервы перехватило дыхание. Реднор упоминал, что доля в предприятии намного больше прямого наследства, но ей и в голову не могло прийти, что речь идет о такой сумме. Даже только ежегодный доход поразил ее до глубины души.
Поверенный отложил папку в сторону.
– Мисс Хепплуайт, с моей стороны непрофессионально было бы не упомянуть, что, учитывая ваше новое состояние, наверняка найдутся такие, кто будут искать вашего общества с недостойными целями. Появится много желающих стать вашими друзьями лишь потому, что это сулит им выгоду. А будучи дамой незамужней, вы привлечете к себе внимание охотников за приданым.
– Хотите сказать, мужчины начнут ухаживать за мной ради денег?
– Боюсь, что так. Если когда-нибудь у вас появится желание выйти замуж, я крайне рекомендую проконсультироваться с юристом, который мог бы объяснить, как брак с тем или иным джентльменом скажется на вашем состоянии, и, возможно, помочь вам понять истинный характер отношения к вам жениха.
– Спасибо за совет. Я уверена, что такого рода внимание мне не угрожает, но если однажды что-то изменится, заверяю вас, что предварительно выясню о потенциальном супруге как можно больше.
Поверенного Минерва покидала в состоянии, близком к трансу. Если никому не удастся обжаловать завещание, она станет богатой. Даже если бы она получила только средства со счета, ей больше никогда не пришлось бы беспокоиться о деньгах. Она богата, как выразился Джереми. Богата! Богата!!! Ей хотелось сообщить об этом каждому встречному.
Единственным, что омрачало ее восторг, была мысль, что Бет права: дверь, которую она так давно захлопнула и заперла на все засовы, снова открылась.

Днем Чейз вернулся в свои апартаменты на Бери-стрит. Несколько часов он упражнялся в фехтовании со своим старым армейским другом, который теперь служил в королевской конной гвардии. Как он и надеялся, от физических упражнений прояснилось в голове: ему требовалось кое-что трезво обдумать, прежде чем снова покинуть дом вечером.
Его слуга Бригсби уже приготовил для него горячую воду, а после того, как Чейз вымылся, подал большие полотенца. Теперь, чистый и свежий, он уселся за громоздкий письменный стол у себя в спальне. Бригсби уже успел приготовить стопку качественной бумаги, перо и поставить заполненную чернильницу.
Чейз взял новую папку и сделал на ней надпись: «Смерть Холлинбурга». Как всегда, по ходу расследования он вел записи: приучил себя к этому еще в армии, – это помогало составить окончательный отчет о результатах поисков. К тому же записанное помогало ему организовать собственные мысли.
Первый лист бумаги он озаглавил словом «Факты», второй обозначил как «Пути расследования», третий – «Противоречия», четвертый – «Версии», и наконец, на последнем вывел и подчеркнул слово «Подозреваемые». Для каждого расследования приходилось использовать свои заглавия, но с началом каждого нового важно было непременно продумать лучший способ организовать данные.
Постепенно большая часть этих листов заполнится перечнями планов и накопленных улик. Достаточно будет только взглянуть на них, чтобы понять, не забыл ли что-нибудь. Случалось, просматривая свои записи, находить ответы на вопросы, которые прежде были от него скрыты.
Чейз развернул письмо от Сандерса, содержавшее список предприятий, в которые вкладывал средства покойный герцог, и его деловых партнеров, и поместил его в папку. Еще один список он нашел в ящике, где содержалась информация о тех, кто был упомянут в завещании, и тоже вложил в папку.
В течение нескольких минут он делал записи на листе «Пути расследования» и составлял краткий перечень самых необходимых действий, после чего перешел к странице «Подозреваемые».
С этим списком он мог покончить в два счета, перечислив всех, у кого был хоть какой-то мотив, но, по своему обыкновению, предпочел оставить место для тех, кого действительно будет веская причина заподозрить в причастности к смерти герцога.
Обмакнув перо в чернильницу, он помедлил, затем написал: «Минерва Хепплуайт».

Глава 4
Чейз видел в окно библиотеки, как у дверей один за другим выстраиваются экипажи. Все, кто выходил из них, были разодеты в пух и прах. Даже детей нарядили для визита в дом герцога. Слуги выгружали с крыш и задних скамей карет сундуки, битком набитые новыми нарядами, один поразительнее другого.
– Только бы это не превратилось в кошмар. – Николас подошел к нему и тоже взглянул в окно. – Боже мой, да это же Долорес. Я ее уже год как не видел.
Долорес, брюнетка средних лет и внушительного роста, командовала слугами, которые разгружали ее карету. Голоса было не слышно, но губы ее постоянно двигались. Слуги с кислыми физиономиями брали вещи, которые требовалось отнести в дом, следуя указанию ее пальца.
– Она ни за что не уступит такое развлечение Агнес, – заметил Чейз.
Долорес и Агнес были сестрами, единственными женщинами в чисто мужском поколении. Чейз предполагал, что они обе с годами выработали весьма жесткий характер, чтобы добиться внимания и уважения среди шестерых братьев.
– Смотри-ка, Кевин, – сказал Николас. – Я думал, он за границей.
– По-видимому, уже нет.
Кевин шел по дороге и очень напоминал меланхоличного поэта со своими тонкими чертами лица, глубоко посаженными глазами и копной темных волос. Он не поздоровался ни с одним из своих кузенов и теток, когда проходил мимо их экипажей, и они также не заговорили с ним. Чейз предположил, что брат оставил собственную карету в дальнем конце ряда и предпочел пройти в дом пешком, а не ждать.
– С ним неприятностей не оберешься, – пробормотал Николас.
Когда умер дядя Фредерик, Кевина не было в Англии. Не присутствовал он и на оглашении завещания, так что в отличие от остальных его обида будет вполне свежей. Что еще хуже, у него поводов выражать недовольство куда больше, чем у других.
– Нас всех завещание ошарашило, во всех смыслах, – сказал Николас. – Но что до Кевина, с ним обошлись просто жестоко.
Чейз не мог не согласиться. Как бы сильно ни любил дядю, он не мог не признать, что некоторые пункты завещания выглядели проявлением неприкрытого гнева.
– Думаю, мне следует выйти и поприветствовать их.
– Лучше иди к себе. Дай им время расположиться со всеми удобствами. Встретишься с ними перед обедом в гостиной. Приходи последним, как и подобает герцогу.
Николас рассмеялся.
– Мудрый совет.
– Держись с ними так, чтобы поняли: вы на разных ступенях социальной лестницы, – если позволишь помыкать собой, они к этому привыкнут, и тогда тут начнется ад кромешный.
– Вечером сообщу им, что состояние герцога больше не будет обсуждаться. Я велел поверенному приехать к трем.
Николас развернулся, намереваясь уйти, как обещал, но в этот момент в библиотеке появился Кевин и, к удивлению Чейза, расплылся в широкой улыбке.
Моложе Чейза на четыре года, Кевин был любимчиком герцога благодаря своему живому характеру и экзотическим интересам. Из представителей его поколения у Кевина было больше всего задатков, чтобы со временем сделаться столь же эксцентричным, как его отец и дядя Фредерик, в первую очередь потому, что он всегда выбирал свой собственный путь.
– Хорошо, что ты вернулся, – сказал Николас. – Поможешь Чейзу не дать им разорвать меня в клочья.
Кевин бросил взгляд на улицу через окно.
– Я только что от поверенного, так что, думаю, они попытаются на кого-нибудь напуститься, а дяде претензий уже не предъявишь.
Николас опешил на минуту, но не стал цепляться к словам.
– Я тебя предупреждал в письме.
– Твое письмо я получил, только вернувшись в Англию, два дня назад, и отец напрямик рассказал мне обо всем. Я бы повидался с Сандерсом еще вчера, но отцу была нужна моя помощь в ремонте одного из его автоматов. – Он закатил глаза, говоря об идее фикс своего отца.
– Что-то особенное?
– Да, если тебе нравятся бесполезные механические железяки.
– Он сегодня приедет? – спросил Николас. – Ты оставил его на улице?
– Он мне сказал, что никто из его братьев не приедет в столицу, а он не готов попусту ездить туда-сюда только потому, что всегда в Лондоне. Никто из них не рассчитывал получить от герцога хоть что-нибудь, так что у них нет претензий.
Чейз внимательнее посмотрел на Кевина. Хоть он и старался держаться бодро и жизнерадостно, на глаза, обычно такие яркие, словно упала тень, стоило Николасу заговорить о завещании.
– Не буду тебя задерживать, располагайся. Поговорим позже.
– Думаю, мне стоит взглянуть на комнату, которую мне выделила экономка. Конечно, на ночь я мог бы вернуться в отцовский дом, но с отцом не всегда легко иметь дело, и к тому же хочу приглядывать за остальными. – Он снова покосился на гостей под окном.
Николас крепко сжал плечо Кевина.
– Давай мы с тобой пойдем разыщем миссис Уиггинз – убедимся, что она тебя не поселит где-нибудь на чердаке. Дьявольски тяжело быть холостяком.
Николас и Кевин удалились, и Чейз вновь подошел к окну.

Минерва, стоя на коленях у очага, ворошила уголья кочергой.
– Ты неправильно складываешь платье, девчонка: оно все изомнется – повесь лучше в гардеробной, – отчеканила Агнес Реднор командирским тоном.
Минерва не оборачивалась, занятая своей работой.
Экономка, миссис Уиггинс, отчаявшись найти еще слуг на время визита родственников Николаса, наняла ее по рекомендации миссис Драбл в качестве горничной. Ее отправили наверх – растопить камины в комнатах гостей, начиная с дам. Она уже пришла к выводу, что Агнес Реднор – высокая, царственная, пышногрудая и темноволосая – считала себя королевой над всеми остальными пчелками, жужжавшими в доме.
Открылась дверь. Послышались мягкие шаги, и кто-то остановился прямо у Минервы за спиной, так что та почувствовала тепло чужого тела. Впрочем, нависшая над ней фигура скрыла ее из виду. Минерва насторожилась и стала медленнее орудовать кочергой.
– Надеюсь, тебе досталась горничная получше, чем у меня, – сказал новый женский голос, ниже, чем у Агнес, с приятной хрипотцой.
– О боже милостивый! Твоя так же ужасна, как и моя? А я было понадеялась одолжить ее у тебя.
– Миссис Уиггинс мне объяснила, что лучшие служанки разъехались: бежали, как крысы с тонущего корабля, едва получили свои пособия. На них Холлинбург не поскупился, как ты помнишь. Бросили нас на произвол судьбы с этим временным сбродом, а сами купаются в наших деньгах. Из старых слуг только кухарка, миссис Фаулер, и дворецкий остались здесь из чувства долга перед титулом хозяина.
– Полагаю, при первой же возможности они тоже взвалят свои обязанности на преемников и отправятся в деревню выращивать бобы.
– Повторюсь – с нашими деньгами. – Голос прозвучал еще более раздраженно, чем в прошлый раз. – Он это сделал мне назло. Ты сама знаешь, что я права. После всего он был у меня в долгу…
– Хватит, сестра. Ты говоришь как сумасшедшая. Это было давно, и Холлинбург, наверное, об этом и не вспомнил.
Повисла напряженная тишина, тяжелая и полная невысказанных упреков. Минерва предпочла бы, чтобы они продолжили упрекать друг друга вслух.
– Я думаю, мы попусту тратим время. Надо оспорить завещание.
– Долорес, ты знаешь, к чему это приведет. Мы будем годами таскаться по судам и беднеть день ото дня, расплачиваясь с адвокатами, а в конечном счете это нам ничего не даст. Предоставь дело мне. Мы все соберемся до того, как завтра приедет поверенный, и продумаем план, как можно обойтись без суда.
Женщина у Минервы за спиной отошла в сторону.
– Девчонка, ты там закончила? – гулко разнесся по комнате голос леди Агнес. – Вся эта сырость меня проберет до костей, пока ты там возишься.
Минерва обернулась, чтобы показать, что слышала замечание.
– Прошу прощения, миледи. Дрова частью отсырели и никак не загорались. Пришлось уложить их заново.
– Поторопись. Придется нам жить здесь с тобой как дикарям, Долорес, если даже местные горничные не в состоянии выполнить свои обязанности.
Минерва быстро покончила с растопкой камина, встала, почтительно потупившись, сделала реверанс и сразу же ушла растапливать следующий камин. По дороге она поймала взгляд молоденькой камеристки, и они украдкой улыбнулись друг другу.

Чейз прошел в спальню в северо-западном крыле дома. Дверь стояла нараспашку, и, войдя, он понял почему. Горничная на коленях разводила огонь в камине, а Кевин хмуро шагал из угла в угол тесной комнаты.
Чейз поздоровался с ним и оглядел помещение. Хоть оно и было обставлено со всеми удобствами, здесь было темновато и тесновато, прямо как в каморках для слуг.
– Николас был прав: не чердак, конечно, но нам, холостякам, вечно достаются вот такие чуланы.
Кевин огляделся, словно только что заметил, насколько тесна его спальня.
– Сгодится. Бывало и хуже. – Он нахмурился и, похоже, задумался о чем-то другом.
Чейз предложил:
– Можешь ночевать у себя в клубе или, если хочешь, перебирайся ко мне.
– Нет уж, черта с два я спущу глаза с этих фурий. За Агнес глаз да глаз, иначе обдерет до последнего пенни. Знаешь, как она меня встретила? – Он очень похоже изобразил пронзительный властный голос сестры: – «А, так ты здесь, Кевин. Я думала, ты весь в делах и тебе некогда будет присоединиться к нам».
– У нее старомодный образ мыслей: это давно не новость, – и ей ничего не известно о твоих достижениях.
– О них никто не подозревает, кроме тебя и Николаса.
– И, разумеется, дяди Фредерика.
Кевин резко остановился, в ярости взглянул на Чейза и наконец дал волю эмоциям, которые скрывал в библиотеке:
– Чем ты можешь объяснить его поступок? Это же настоящее предательство, я просто… – Он замотал головой, словно никак не мог поверить в произошедшее. – Я потратил кучу денег, чтобы довести свое изобретение до совершенства, стал партнером, а тут такое. Признаюсь, я себя чувствую так, словно мне дали под дых.
Чейз искренне жалел, что не может никак объяснить решение дяди завещать долю в компании Кевина никому не известной женщине: даже не мисс Хэпплуайт, а одной из тех, кого он еще не успел отыскать.
– Возможно, эта женщина тоже предложит нам что-нибудь такое, о чем нам пока неизвестно: например, другое предприятие, которое позволит тебе продвинуться вперед.
– А может быть, она просто шлюха, которая отчего-то запала ему в душу. Не надо на меня так смотреть – думаю, у меня есть право озвучить самое вероятное объяснение при сложившихся условиях. Когда отправишься искать этих дам, пройдись первым делом по домам терпимости. Я тебе напишу список тех, которые ему особенно нравились.
Вне всяких сомнений, Кевин мог без труда составить такой список, потому что, скорее всего, и сам побывал во всех этих заведениях. Чейз давно свыкся с мыслью, что у его младшего кузена, который в силу свойственной ему пытливости ума мог проводить очень серьезные исследования, если их предмет его заинтересовал, имелся обширный опыт в данной сфере.
– С чего ты взял, что я стану их разыскивать?
– Кому еще Николас может довериться? И не только он, а любой из нас. Если он еще не поручил тебе разобраться с этим делом, значит, это сделаю я. Каким бы жутким ни было завещание, сидеть впотьмах еще хуже.
Чейз не стал говорить, что ему поручили это дело почти сразу же.
Кевин положил саквояж на кровать.
– Придется мне, видимо, самому распаковывать вещи. Мне обещали, что пришлют кого-нибудь в качестве камердинера, но одному богу известно, когда он появится.
Упоминание о слугах привлекло внимание Чейза к служанке, трудившейся у камина. Он мог видеть только заднюю часть ее белого чепца и тускло-коричневое платье, однако рука с зажатым в ней кремнем показалась ему довольно нежной, прямо-таки изящной.
– Они все новички. Большинства из тех, кто сейчас трудится в доме, не было при дяде.
Тон, которым это было сказано, заставил Кевина обернуться. Чейз указал на камин и женщину перед ним, и тот кивнул.
Словно почувствовав, что внимание молодых людей сосредоточилось на ней, служанка поднялась, взяла свою корзину и, опустив голову, поспешила в коридор.
– Как давно она здесь? – спросил Чейз.
Кевин пожал плечами.
– Когда я сюда пришел, ее еще не было.
– Советую не особенно при них распространяться. Это не домашняя обслуга. Эти люди никакого отношения к нашей семье не имеют, поэтому ожидать от них привычной деликатности не приходится.
Кевин подошел к двери и, закрыв ее, обернулся к Чейзу.
– Как думаешь, что у него было в голове, когда составлял завещание? Ты всегда был его любимчиком и, пожалуй, знал его лучше всех нас.
– У меня действительно нет ответа на твой вопрос. Есть кое-какие предположения, но не более того.
Едва ли его версии могли удовлетворить семью, потому что в основном основывались на том, что дядя просто устал от алчной родни, которая буквально села ему на шею.
– Я думал, хоть тебе он что-то оставит.
– А я нет, он сам мне сказал. Может, я единственный из всех, кого завещание не разочаровало.
– Ну, у нас с тобой хотя бы есть чем зарабатывать на жизнь. Представить себе не могу, что станется с остальными.
– Думаю, разнообразия ради им придется жить по средствам.
На это Кевин тихо рассмеялся.
– Хочешь сказать, Агнес и Долорес будут всего два раза в год обновлять весь гардероб вместо четырех? Да, это трагедия.
Чейз направился к двери.
– Не отчаивайся без веской причины. Глупцом он никогда не был. Может быть, у него был план, о котором мы пока не знаем.

Минерва разделалась со спальнями только ко второй половине дня. К тому времени, как она спустилась со своей корзиной по черной лестнице, кое-кто из гостей, уже переодетые к обеду, направлялись в столовую.
Она зашла в тесную кладовую в подвале, где хранились уголь и тростник для пола, и принялась наполнять корзину на утро, когда дверь за ней вдруг закрылась.
Она в растерянности оглянулась. Скрестив руки на груди, спиной к двери стоял Чейз Реднор, крайне недовольный.
– И это опять вы, мисс Хепплуайт.
Она взглянула на свою корзину.
– Как вы узнали?
– Руки.
Она в недоумении посмотрела на свои перепачканные углем ладони и не увидела в них ничего особенного.
– Какого черта вы тут делаете? – спросил Чейз.
– Мне нужны деньги, а здесь можно получить работу, пусть и временную.
– Как неосмотрительно со стороны экономки.
– Возможно, ей стоило предоставить заботу о вас вам самим.
Минерва невольно улыбнулась, представив, как среагировала бы леди Агнес на такую идею.
Он в два шага пересек кладовку, забрал у нее корзину и, отшвырнув ее в сторону, достал носовой платок. Оттерев ее руки от сажи, Чейз заметил:
– Вы не должны этим заниматься. Если будете настаивать, мне придется обеспокоиться насчет ваших истинных планов.
«Мне много чем не подобает заниматься, – подумала Минерва, – но увы…» Она едва не сказала это вслух, но отвлеклась, глядя, как он обтирает ее руку. Его пальцы сжали ее кисть, вовсе не мягко и аккуратно, а скорее властно и умело. И все же его прикосновения и собственная готовность их терпеть заинтриговали.
Он отпустил ее руку и взялся за вторую.
– Вы здесь не для того, чтобы заработать. Ваша цель – наблюдение за моей семьей. Ищете виновного среди моих родственников.
Ей уже пришел в голову вполне остроумный ответ, но все ее внимание было сосредоточено на руке. Чейз держал ее крепко, но никакой угрозы в его прикосновении не чувствовалось. Он просто стер с ее рук сажу, неподобающую леди, вот и все.
Он не сразу отпустил ее более-менее чистые ладони и свой грязный платок.
Она выдернула руку.
– Если вы думаете, что я ищу, на кого бы спихнуть вину, значит, все еще подозреваете меня.
– Если окажется, что упал дядя не случайно, все становятся подозреваемыми, и вы в не меньшей степени, чем остальные. Вам ни к чему искать способ обвинить кого-то другого.
Куда вероятнее обвинить ее. К счастью, он об этом не думал. Пока.
– Я не ищу способа кого-то обвинить. Однако, к добру или к худу, моя судьба теперь навсегда связана с вашей семьей. Как я уже говорила, я любопытна от природы.
– Да, я помню.
Он опять начинал ее раздражать. Минерва шагнула в сторону, обходя его.
– Мне пора. Я должна помогать на кухне после обеда.
Она подошла к двери, но Чейз придавил дверь высоко над ее головой и не дал ее открыть.
– Если, выполняя свои обязанности, узнаете что-нибудь интересное, сообщите мне.
– Это ваши родственники. Даже если я узнаю что-то имеющее отношение к делу, вы, скорее всего, скроете это.
Он выпустил ее, и, отойдя достаточно далеко от кладовой, она прижалась спиной к твердой стене и взглянула на свои руки. Под ногтями все еще чернела сажа. На мгновение она опять словно почувствовала, как он мягко обтирает ее руку своим платком.

Глава 5
Чейз нашел новоиспеченного герцога в гардеробной, где тот готовился к обеду.
– Собираешься вот так пойти? – Николас приподнял подбородок, давая камердинеру возможность повязать отутюженный шейный платок. – Джонсон, подай моему кузену свежий платок.
Лакей, невысокий светловолосый мужчина средних лет, покончил с его платком и, достав еще один из аккуратной стопки, подошел к Чейзу.
Тот не стал сопротивляться. Джонсон был бы в ужасе, если бы ему не дали выполнить приказ хозяина.
– И сапоги ему почисти, – бросил Николас.
Если Джонсону и было неприятно исполнять такого рода обязанности, если они не касались его хозяина, он ничем этого не выказал.
Наконец, полностью готовый, по мнению Николаса, а значит, и любого другого, Чейз сел в одно из кресел, обитых голубым дамасским шелком и выстроенных в круг. Кузен уютно устроился в другом.
– Кто еще остался из старых слуг? – спросил Чейз.
– Только дворецкий и экономка, но сомневаюсь, что они останутся хотя бы на месяц. Ко времени своего ухода они надеются найти замену нашей постоянной прислуге и себе самим.
– Больше никто не остался?
– Мне кажется, кухарка прежняя и некоторые из посудомоек тоже. Еще я знаю двух конюхов, которые служили здесь, когда я приезжал к дяде Фредерику. – Он пожал плечами. – А это важно?
– Мне кажется, многовато кругом незнакомых людей.
Если Минерва Хепплуайт сумела найти здесь работу, чтобы подглядывать за всеми, это могло получиться и у других. Чейз пожалел, что не пристроил сюда своих шпионов.
Перед глазами снова возник образ Минервы, разводившей огонь в каминах и наблюдавшей за обитателями дома, ловившей каждое слово.
– Не лучше ли было отказаться от семейного собрания в этом доме, если ради него потребовалось нанять столько прислуги?
– Теперь уж поздно об этом думать. – По пренебрежительному тону Николаса было ясно, что он не хочет об этом говорить. – Ко мне приходил Кевин. Он обижен.
– Да они все обижены. У него просто поводов для этого больше, чем у остальных.
– Чертовски обидно посвятить чему-то всю жизнь только для того, чтобы твой благодетель лишил тебя финансовой поддержки после своей смерти. Конечно, дядя вправе распоряжаться своими деньгами как вздумается, но он со многими обошелся крайне несправедливо.
Чейз гадал, относил ли Николас себя к числу обделенных. Когда наследуешь титул, то ожидаешь получить к нему состояние, достаточное для того, чтобы поддерживать новый статус. Скорее всего, Николасу удастся свести концы с концами, но еще годы и годы придется во многом себе отказывать.
– Взять, к примеру, тебя, – сказал Николас. – Он был к тебе больше расположен, чем к большинству из нас. Ты без труда сносил его прихоти и странности. Ты постоянно проводил с ним время, пока он увлеченно занимался своими хобби или ездил с тобой на конные прогулки. И после этого оставить тебя без гроша… Он защищал тебя, когда ты продал патент на офицерский чин, а остальные… – Николас умолк, словно сболтнул лишнего.
– Он говорил, что мне ничего не достанется.
– Да-да, ты уже упоминал об этом. И все же…
И все же. Думал ли он, что в конечном счете дядя Фредерик впишет лишнюю строку в завещание и приятно удивит любимого племянника? Надеялся ли он на это? Любой бы надеялся на его месте. Но он сознавал в глубине души, что этого не произойдет. У герцога было немало странных идей, но среди них попадались и хорошие. И те и другие сыграли свою роль при составлении завещания.
«Теперь тебе придется самому о себе заботиться, – сказал он, когда Чейз вернулся в Англию и оставил армию. – Это не так уж и плохо. Люди начинают лениться, если жизнь слишком легка. Хорошие умы слабеют, а крепкие тела жиреют. Девять из десяти человек в свете не добились ничего, только ублажали свое стремление к удовольствиям. Мир с этим уже недолго будет мириться. Франция это доказала».
Чейз сомневался, что сможет втолковать Николасу или Кевину, что, с точки зрения дяди Фредерика, осложнить племянникам жизнь было ценным даром.
Николас достал карманные часы и поднялся.
– Думаю, все уже собрались в гостиной. Я рассчитываю на тебя.
– Как только к вам присоединюсь, непременно тебя прикрою. Но сперва мне надо переговорить кое с кем. – Чейз направился к двери. – И в дальнейшем следи за языком при слугах.

За ней явно следили. Минерва заметила молодого джентльмена, который ходил по дому за ней по пятам. Огонь в каминах она уже везде развела, но все еще не расставалась с корзиной, очень долгим путем возвращаясь на кухню.
Его присутствие мешало ей изучить план всего дома и выяснить, какая комната кому принадлежит. Она даже зашла в те, что пустовали, и развела огонь там в надежде, что он пойдет своей дорогой, но всякий раз, когда она перемещалась с места на место, ее преследователь не отставал.
Она спустилась в библиотеку и поняла, почему ей никто не говорил разжечь огонь там. Огонь вовсю потрескивал в большом камине, и в комнате уже было слишком жарко. Минерва поставила корзину на пол и приоткрыла два окна. В комнате стало прохладнее. Она решила непременно выяснить, кто так неосмотрительно натопил комнату.
Она вернулась к камину, подняла корзину и собралась было уходить, но перед ней внезапно вырос ее преследователь, перекрывая путь к двери, и окинул ее цепким взглядом.
Он едва ли был старше Джереми, но она надеялась, что Джереми никогда не рассматривал женщин с таким хищным блеском в глазах. Он медленно расплылся в улыбке, и у Минервы кровь застучала в висках. Он, по всей видимости, был членом семьи. Она видела его сходство с Чейзом Реднором, почти незаметное за юношеской мягкостью его лица.
– Что-то ты заплутала. – В его тоне не было обвинения, только интерес наблюдателя.
– Я здесь новенькая. Мне дали распоряжения, но не дали карты дома.
Он слегка опешил.
– Изъясняешься ты не как служанка.
– Так я и не служанка, а вдова. Мне очень нужны деньги, вот я и согласилась на эту работу. – Она взглянула на свою корзину. – Немного поработать не оскорбит мою гордость.
Мужчина просиял. На смену недоумению пришло новое выражение лица, слишком хорошо знакомое Минерве. Сейчас ей совсем не хотелось его видеть. Он еще раз оглядел ее с ног до головы.
– Есть и другие способы заработать, и для них не требуется слишком поступаться гордостью.
– Разумеется, способов немало, но мне подходит этот. Я не чураюсь черной работы. – Она сдвинулась вправо, чтобы на всякий случай каминные инструменты оказались поближе. – Мне пора возвращаться: надо помочь на кухне.
Он шагнул в сторону вслед за ней, опять преградив путь.
– Ни к чему спускаться на кухню. Слуг тут так много, что вряд ли кухарка знает, кому где полагается работать. – Он склонил голову набок, чтобы лучше осмотреть ее лицо. – Ты красивая, и руки у тебя изящные. Жаль, что тебе приходится пачкать их такой работой.
– Я же сказала, что меня все устраивает.
По спине у нее пробежала дрожь. По тому, как он надвигался на нее, было ясно, чего он хочет.
– О, но меня это не устраивает. Жалко портить такие нежные руки на такой работе. Есть гораздо лучшее для них применение.
У Минервы кровь застыла в жилах. Все тело будто окаменело. Все, что ей оставалось, это вспомнить свой опыт поведения в безвыходной ситуации.
Она взглянула на него холодно и бесстрастно.
– Придется вам меня выпустить.
– Придется? – фыркнул мужчина, но взгляд его стал жестче. Он понимал, что она смотрит на него с презрением. – Я здесь никому не подчиняюсь, даже герцогу. И уж конечно, не стану подчиняться тебе.
«Могу делать что хочу, а если попытаешься жаловаться, тебе никто не поверит», – говорили его глаза.
Она напряглась всем телом, как натянутая тетива, прикрылась спереди корзиной, а свободной рукой пошарила за спиной.
Мужчина вырвал корзину у нее из рук и шагнул еще ближе. Его рука крепко схватила ее запястье, в то время как пальцы ее свободной руки сжали железную кочергу у камина.
Одной рукой он стискивал ее руку, а второй шарил по телу. Это напомнило ей, как то же самое делал Чейз, но на этот раз прикосновения не одурманивали, а вызывали отвращение. Он сжимал ее запястье так сильно, что ей стало больно. Когда-то так к ней прикасался Элджернон.
Он поднял взгляд на ее лицо.
– Бьюсь об заклад, губы у тебя такие же мягкие, как руки, да и все тело.
Она попыталась сдержать отвращение, чтобы не провоцировать его. Если он отважится на большее… Она крепко ухватила кочергу, готовая защищаться.
– Филипп.
Мужской голос застал ее врасплох, как и молодого человека, державшего ее за руку. Он отпустил ее и отступил.
Минерва обернулась и увидела Чейза Реднора в дверном проеме. Он пристально смотрел на спину Филиппа.
– Семья уже почти вся в сборе. – Его светский тон контрастировал с гневным взглядом, который поймала Минерва. – Тебе стоит присоединиться к остальным.
Филипп повернулся лицом к Чейзу.
– Я как раз гадал, куда все подевались. Думал, мы соберемся здесь.
– Нет. В гостиной.
– Отправлюсь туда немедля. – Он вышел и зашагал по коридору походкой человека, у которого еще полно дел.
Чейз дождался, пока дверь за ним закроется, затем подошел к Минерве и потянулся рукой ей за спину.
– Я прошу прощения за поведение моего юного легкомысленного кузена. – Он аккуратно забрал у нее кочергу. – Он и не догадывался, к кому пристает. Удара этой штуковины он мог и не пережить.
Силы постепенно оставляли ее: сперва руки, а потом ноги отказались слушаться, пока она не содрогнулась всем телом. Ее затопило волной омерзения.
Она попыталась поднять корзину с пола, но колени у нее дрогнули. Сильные руки за плечи удержали ее от падения. Глубокие синие глаза осмотрели ее лицо. Она старалась выглядеть спокойной и уравновешенной, но тело все еще сотрясал озноб.
Их взгляды встретились. Он смотрел на нее одновременно с любопытством и беспокойством.
– Присядьте. – Он развернул ее, продолжая удерживать за плечи, и подвел к дивану.
– Мне надо вернуться…
– Посидите. – Чейз давил ей на плечи, пока она не послушалась.
Он опустился перед ней на одно колено, внимательно ее разглядывая.
– Что-то произошло, пока меня не было?
Она помотала головой.
– Я вам, наверное, кажусь совсем неженкой, раз испугалась какого-то юнца. – Она бросила взгляд на руку, за которую ее хватал Филипп, и приятные ощущения о мягких прикосновениях Чейза вмиг исчезли.
– Думаю, вам, к счастью, почудилась большая опасность, чем грозила в действительности. Уверен, он бы не стал… И все же вы здесь слишком беззащитны. Не приходите завтра. – Он произнес это словно приказ. Она уже достаточно успокоилась, чтобы это было ей неприятно, но не настолько, чтобы спорить.
– Если этого не случится со мной, то случится с кем-нибудь из других. Такой уж он человек, – пробормотала Минерва. – Можете мне поверить.
– Значит, пусть случится с кем-то другим, – отрезал Чейз, глубоко вздохнув. – Я скажу экономке, чтобы предупредила всех служанок и горничных. Однако вы…
– Я теперь никому не позволю застать себя врасплох: сразу возьмусь за кочергу или еще что-нибудь – что поблизости окажется.
– Вот так ответ. Лучше оставайтесь дома: здесь вам ничего не удастся узнать.
Его тон разозлил ее и придал сил.
– Уверяю вас, я уже многое узнала. Я благодарна вам за то, что остановили своего кузена, но не вздумайте командовать мной.
Он в ярости запустил руку себе в волосы и поднялся.
– Мне пора присоединиться к родственникам. Там камин уже разожжен, так что вам делать нечего. – Он протянул руку, чтобы помочь ей встать.
Минерва приняла его помощь, но подала ту руку, за которую ее хватал Филипп. Прикосновение теплой ладони Чейза успокоило ее, обида забылась.
– Теперь идите на кухню. – Он за руку подвел ее к двери, и только у лестницы, что вела в подвал, они расстались.
Минерва не стала спускаться, а, наоборот, поднялась на этаж выше по лестнице для слуг, в служебный коридор, который проходил вдоль просторной гостиной, отыскала дверь и чуть приоткрыла, чтобы видеть, что происходит на семейном собрании.

– Выбор у нас небогат, – громко сказал Николас, перекрывая хор возмущенных голосов.
Заметив, что он раздражен, собравшиеся понемногу утихли, и Чейз, наслаждаясь благословенной тишиной и надеясь, что Николас не станет спешить с продолжением, внимательно оглядел просторную комнату и притихших родственников. Деревянная панель одной из стен, за которой скрывался коридор для слуг, была чуть приоткрыта. Он подошел и закрыл ее.
– Вариант первый. Если кто-то оспорит завещание, даже кто-то один, никому не выдадут его долю до официального решения Канцлерского суда. Это значит, что до тех пор денег никто не получит, кроме меня, потому что дядя оставил отдельное завещательное распоряжение, так же как с пенсиями, положенными слугам, которые лежат на счетах, пополняемых из доходов с владений герцога.
– По крайней мере, в конце концов мы получим достойную сумму, – заметила Долорес.
– Вариант второй. Мы выслушаем, что завтра скажет поверенный по поводу распределения средств на данный момент. Возможно, хоть что-то нам скоро выплатят, хотя окончательный объем выплат еще не установлен. Я попросил его по возможности поделить половину предположительно оставшейся суммы между всеми нами.
– Это будет половина и без того мизерной суммы, – пробормотал Филипп. – Лучше запросить больше.
– Легко тебе говорить, – сказала Агнес. – Ты еще щенок и, возможно, доживешь до окончания судебных разбирательств, только я сомневаюсь, что твои кредиторы согласятся ждать так долго.
Филипп покраснел до самых ушей. В свои двадцать два он был на пять лет младше братьев, и ему не нравилось, когда его называли щенком. Ему также неприятно было слышать, как тетка упоминает о сомнительном характере его долгов. Он безжалостно тиранил лондонских торговцев, постоянно закупая вещи в кредит, который ему нечем было оплачивать. Стоит кредиторам прознать о распределении денег по завещанию, судебные приставы наверняка откроют на него охоту.
Чейз очень надеялся, что Филипп угодит в долговую тюрьму: младший кузен, обладавший отвратительным характером, был ему неприятен. А за сегодняшнее поведение по отношению к Минерве ему и вовсе нет оправдания.
– Но, если мы удовлетворимся хоть половиной суммы, это будет значить, что у нас нет претензий к завещанию, – предположил Кевин. – Любой, кто возьмет себе деньги, уже не сможет предпочесть первый вариант. Как это предусмотрительно со стороны дяди было подкупить всех своим завещанием. Для большинства из вас такой вариант весьма привлекателен, так как дядя Фредерик вам ничего не был должен.
– Как и тебе, – мягко заметил Николас.
По хмурому лицу Кевина было ясно, как он отнесся к этому замечанию.
– Я за то, чтобы получить все, что нам причитается, пока мы еще достаточно молоды, чтобы успеть насладиться нашими деньгами, – сказала с нажимом жена кузена Дугласа Клодин. – У нас у всех свои расходы, и мне кажется, что наследство не будет таким уж мизерным, да и то, что причитается нам сейчас, далеко не мелочь. Людей послушать, так дядюшка обладал несметными богатствами. Давайте выслушаем поверенного: пусть расскажет, сколько средств нам осталось, – и, все выяснив, убедим его выдать нам как можно больше.
Дуглас покорно кивнул, как всегда молча. Даже ребенком он был скорее созерцателем, чем активным участником окружавшей его жизни, а уж когда женился на даме, рот которой не закрывался, нечего было и ожидать, что он поддержит разговор. Чейз подозревал, что Дуглас просто сидит под каблуком у Клодин, но тот, кажется, ничего не имел против.
В углу старший брат Дугласа Уолтер коротал время, попивая бренди из графина на столике возле еще одной оказавшейся приоткрытой стенной панели. Чейз заметил, как предсказуемы были все присутствующие в этой поистине непредсказуемой ситуации. Уолтер всегда полагал себя главным лишь потому, что старше Николаса, хотя тот и был сыном старшего после Фредерика дяди, в силу чего наследовал титул. Даже когда они были детьми, Уолтер всегда пытался командовать и все решать за других, хотя его никто не слушал.
Теперь он стоял с бокалом в руке возле своей красавицы жены, белокурой Фелисити. Она смотрела на него с обожанием, словно нимфа на молодого бога. Они были красивой парой – неземной красоты Фелисити и Уолтер с мрачновато-привлекательным лицом. Уолтер молчал, давая остальным высказаться.
– Завтра поверенный разъяснит, что сумеет, – сказал Николас. – Пока что я просто перечисляю наши возможности, чтобы вы все понимали, что если хоть один из вас оспорит завещание, это повлияет на всех нас.
Уолтер выступил вперед:
– Да, давайте подождем и выслушаем поверенного, прежде чем принимать решение.
Кевин усмехнулся:
– Николас только что именно это и сказал.
– А теперь я это говорю, – упрямо заявил Уолтер.
– Повторить полезно, – сардонически буркнула Агнес.
– Спасибо, что соглашаешься со мной, – сказал Николас.
– Я пришел к выводу, что так и надо поступить, – ответил Уолтер.
– Мне нужны эти треклятые деньги, – вставил Филипп.
– С чего бы? Их не хватит на то, чтобы оплатить даже половину твоих долгов, – сказала Долорес. – Ты их растранжиришь раньше, чем хоть один шляпочник получит то, что ему причитается.
– По крайней мере, я умею это делать со вкусом, в отличие от всех вас.
– Весь в отца, – буркнула Агнес. – Много бахвальства, мало содержания. Твой отец наверняка сейчас прохлаждается в Неаполе и тратит деньги, которые ему не принадлежат. Вряд ли он вообще знает, что его брат умер.
– Он знает об этом, – успокоил тетушку Николас. – Даже до Неаполя дошли вести о том, что английского герцога не стало.
– Значит, ему следует быть здесь и исполнять долг перед семьей. Всем моим братьям следовало бы.
– Они знали, что их не упомянут в завещании, – объяснил Николас. – Может, им и обидно за сыновей, но не за себя. Это не их война.
– Хочешь сказать, им стоило явиться сюда и проклинать дядю вместе с остальными? – спросил Кевин у Агнес.
– Едва ли ты признаешь завещание в нынешнем виде, – встрял Филипп.
– У меня есть повод гневаться. Мои ожидания имели под собой реальное основание, это не пустые мечты и алчность.
– Прошу вас, давайте отложим эту тему до завтрашнего дня, – предложил Николас, перекрикивая родственников. – Мы все спустимся пообедать и больше не будем упоминать завещание. Говорите о театре, о моде или посплетничайте о соседях, но о завещании ни слова.
– От этих споров у нас у всех начнется несварение, – сказал Уолтер так, словно не слышал Николаса. – Закроем эту тему на время. Слышите, Филипп? Кевин?
Вся компания выстроилась вереницей, скрупулезно по старшинству. Чейз дождался, пока все встанут на свои места, подошел к Филиппу и, до боли схватив его за руку, наклонился к самому уху.
– Если узнаю, что ты докучаешь хоть одной женщине в этом доме, я тебе морду набью.
Филипп покраснел, но быстро пришел в себя и вызывающе ухмыльнулся. Чейз вернулся на свое место перед Дугласом. Когда они двинулись к лестнице, тетя Агнес что-то нашептывала Николасу.
– Так кто это сделал? – спросил Уолтер, стоявший перед Чейзом.
– Я пока не уверен, что это вообще сделали намеренно, а не было несчастным случаем.
– Я думал, ты в этом мастак. Если берешься за дело, надо стремиться стать в нем лучшим.
– Я не веду официального расследования, Уолтер. Ты бы хотел, чтобы я это сделал? Можем после обеда обсудить, во сколько это тебе обойдется.
– Что ж, кто-то должен провести расследование. Если виновен один из них, – жестом указал Уолтер на тех, кто стоял перед ним и после, – тем меньше конкуренция, верно?
Жена взглянула на него с таким восторгом, словно он изрек какую-то непререкаемую истину.
Чейз сжал зубы.
– Уолтер, Филипп ведет себя как ребенок, а Дуглас потрясающе пассивен, но тебя невозможно выносить. Ты рассчитываешь заполучить больше денег, если кого-то из твоей родни повесят за убийство. И, кажется, мысль об этом тебя ничуть не смущает. – Он наклонился к самому уху Уолтера. – Если твоя алчность настолько велика, мне стоит посоветовать сассекскому судье проверить твои сделки с дядей Фредериком.
Уолтер остановился как вкопанный и резко обернулся к Чейзу, а у его жены вытянулось лицо.
– Топай вперед, – сказал Чейз. – Не поспеешь за остальными.

Глава 6
– Экономка поговорила с каждой из нас наедине, – сказала Элиза, когда они с Минервой отправились назад на Руперт-стрит. – Она разыскала нас всех наверху и посоветовала быть осторожнее с джентльменами и слугами. Хорошо с ее стороны, хотя мне в таких вещах предупреждения не требуются.
– Нам она все объяснила на кухне, – сказала Минерва. – Было нечто вроде общего собрания, потому что все спешили – дел полно.
У нее побаливали ноги, и после целого рабочего дня ломило спину. Руки щипало от мыла. Она мечтала поскорее добраться домой, чтобы передохнуть и поразмышлять над недавними событиями, но учитывая, что в семь утра ей надо вернуться в Уайтфорд-Хаус, размышления придется отложить.
Завтра она наймет карету, чтобы вместе с Элизой ездить на работу. В конце концов, она же занимается расследованием, и скоро у нее будет достаточно денег, чтобы оплачивать поездки, так что это не такое уж и излишество.
Они едва переставляли уставшие ноги, двигаясь от одной лужицы света под уличным фонарем к другой – две женщины без сопровождающих, – и могло показаться, что, пока они идут, на смену рассвету приходит закат, на смену дню – ночь. Ей ненадолго удавалось разглядеть доброжелательное выражение на лице Элизы и восхититься ясными голубыми глазами, после чего они снова погружались во мрак и Элиза становилась похожей на привидение.
Минерва сразу же привязалась к Элизе. Яркая и живая, но при этом вполне благоразумная, она произвела хорошее впечатление еще во время их первой встречи в доме миссис Драбл. Она с большим энтузиазмом отнеслась также к работе на Агентство конфиденциальных расследований Хепплуайт. Поначалу Минерва будет нанимать Элизу только время от времени, но впоследствии, как она надеялась, у нее появится возможность регулярно выплачивать ей жалованье.
С первым заданием сложностей не возникло. Минерва просто попросила ее запоминать все, что увидит или услышит, прислуживая леди Агнес Реднор.
– Особенно стоит опасаться самого молодого из джентльменов, – предупредила Минерва, представляя себе хорошенькую юную Элизу наедине с Филиппом в комнате, где она выполняет обязанности горничной. – Он из тех, кто домогается женщин, особенно если их некому защитить. Его зовут Филипп.
– Вряд ли он посмеет прийти в комнату леди Агнес без приглашения.
– Но если все же придет, ты должна немедленно уйти.
Это было похоже на приказ, и Элиза, с любопытством взглянув на нее, когда они обе встретили очередной краткий рассвет, заметила:
– Может, вам не стоит туда возвращаться.
– С таким, как он, я справиться сумею, а вот ты… Берегись его, слышишь?
– Да, мэм, – улыбнулась Элиза. – После обеда Долорес пришла в комнату Агнес, пока я стелила кровать, и заявила, что намерена завтра подробно расспросить поверенного. Еще она сказала, что из всей семьи разве что Кевин и Чейз могли причинить вред покойному герцогу – если, конечно, его смерть не была случайной, – потому что у них обоих сомнительная репутация.
– Она говорила, почему ей так кажется?
– Что касается Кевина, все дело в его интересах. Все эти его эксперименты с механикой. Она сказала, это даже не настоящая наука. Лучше бы уж завел собственную фабрику.
Минерву же интересовал вовсе не Кевин. Она пошла чуть медленнее, давая Элизе время объяснить все по порядку, и вдруг услышала сзади какой-то звук. Она обернулась, но ничего не увидела.
– Что касается другого мистера Реднора, она говорила, что всем известно, как его вышвырнули из армии. Ему позволили продать патент на офицерский чин, но все было крайне подозрительно, и, по мнению Долорес, публичного скандала удалось избежать только благодаря вмешательству герцога.
– Не сомневаюсь, у нее есть свои предположения насчет причин его отставки.
– Она начала что-то рассказывать, но тут Агнес ее очень сурово прервала, сказав: «Об этом мы не станем говорить, чтобы не раздувать скандал еще больше». Я даже удивилась, что Долорес и правда сразу же замолчала и скоро ушла.
Минерву интересовали так и не высказанные детали. Дело должно быть серьезным, раз оно могло стать причиной скандала и в семье о нем не говорят.
Они подошли к последнему фонарю у дома миссис Драбл. Дверь виднелась в пятнышке тусклого света. Когда они приблизились к нему, Элиза поднялась на крыльцо.
– Подождите.  Я приведу лакея, и он проводит вас до дома.
– Кругом никого, а мой дом всего за шесть домов отсюда.
Элиза взглянула сначала в один конец улицы, потом в другой, прежде чем отодвинуть щеколду.
– Тогда до завтрашнего утра.
Когда дверь за Элизой закрылась, Минерва двинулась дальше. Ей снова послышался какой-то звук за спиной. Мягкие шаги. На этот раз она не стала оборачиваться, а раскрыла вязаную сумочку и извлекла две шляпные булавки, которые были к ней приколоты. Взявшись за них словно за кинжалы, которыми они вполне могли служить, она начала подниматься на свое крыльцо.
В тот же момент из тени выступила какая-то фигура. Мужчина стоял в десяти футах от нее, но не пытался приблизиться. Она оглядела силуэт, затем повернулась к нему лицом.
– Вы.
– Да, я.
– У вас шаги слишком шумные. Как это вам удается хоть за кем-то прокрасться незамеченным?
– Мне не было дела до того, поймете вы, что за вами следят, или нет. А вот другая женщина…
– Она ничего не заподозрила.
– В таком случае я добился, чего хотел.
Она снова воткнула шляпные булавки в переплетение нитей сумочки.
– Зачем вы следили за нами?
– Хотел убедиться, что вам никто не причинит вреда.
– Боитесь, что Филипп станет приставать к женщинам на улице? Надеюсь, он не настолько глуп. Обещаю, что не убью его, если он снова начнет меня домогаться, но сделаю все, чтобы он об этом пожалел.
Он тихо рассмеялся и подошел на несколько шагов ближе.
– Не сомневаюсь. Кроме того, мне любопытно. Что вы думаете о моей семье?
– Я еще не имела удовольствия познакомиться со всеми вашими родственниками, поэтому не составила о них мнения.
– Может, вы и не познакомились со всеми, но за всеми наблюдали.
Он явно знал, что она подсматривала за ними в гостиной. Единственное, что ее удивило: он почему-то не помешал ей наблюдать. Хоть он и закрыл первую стенную панель, вторую почему-то решил оставить открытой.
– Проходите. Это неподходящая тема для разговоров на улице. – Она вставила ключ в замочную скважину.
За спиной у нее было тихо. Она обернулась и увидела, что он остался там же, где стоял.
– Мне не следует…
– Вы беспокоитесь о моей репутации?
– А вы?
– Когда женщина предпочитает оставаться незамужней, пустые сплетни о ее персоне не так опасны. Итак, уже почти полночь, в домах не горит свет, и я уверяю вас, что и другие женщины на этой улице принимают поздних гостей без объяснения причины. У меня ноги болят, так что или заходите, или нам придется распрощаться.
Неопределенно пожав плечами, он поднялся по ступеням и последовал за ней в дом.

Он не намеревался заботиться о ее добром имени больше нее самой. Чейз вошел за ней в слабо освещенную прихожую. Помня об обычных причинах такого рода визита, он не мог не обратить внимания на тепло ее тела и ненавязчивый аромат, который защекотал ноздри, стоило ей снять капор. Лаванда.
Чейз знал, что она встречалась с поверенным, и гадал, как долго она останется в этом скромном доме. Скоро она сможет позволить себе жилище получше.
– Вернулись наконец?
Пожилая женщина вглядывалась в ночь за дверным косяком, и оборки белого чепца волнами свисали вокруг ее лица. Увидев Чейза, она нахмурилась.
– Вернулась. Бет, я же говорила тебе: не жди меня до ночи.
– Я почти заснула на диване. Сейчас поднимусь. – Хмурый взгляд предназначался Чейзу. – Если не хотите, чтобы я осталась.
– Это ни к чему. Мистер Реднор хочет поделиться мыслями по поводу расследования, а вовсе не допрашивать меня.
– Как скажете. – Слова Минервы явно не убедили Бет.
– Я скоро уйду, обещаю, – постарался невинно улыбнуться Чейз.
– Джереми уже вернулся? – спросила Минерва.
Бет кивнула.
– Не меньше часа назад. Может, и еще раньше. Говорю же, я дремала.
– Значит, поговорю с ним завтра. Спокойной ночи, Бет.
Пожилая дама со свечой в руках пошла к лестнице.
– Можем поговорить здесь. – Минерва повела Чейза в библиотеку, откуда только что ушла Бет. – Вон в том графине есть херес, если хотите. – Она жестом указала на столик, прежде чем упасть на диван.
Сегодня на ней не было пеньюара, как в прошлый раз, но расслабленная поза напомнила ему о той ночи, когда она приложила его по голове. Он бросил взгляд на кочергу у очага, очень похожую на ту, которой она чуть было не ударила Филиппа. Вряд ли ей действительно требовался защитник, чтобы проводить ее до дома. Это был нелепый порыв с его стороны, а все из-за этого щенка, из-за его неподобающего поведения. В результате он не мог отделаться от мысли, как она будет уязвима по дороге к дому и от него.
Выражение ее лица во время того инцидента так и стояло у него перед глазами. Ужас. Это выражение он видел на поле боя. Люди с такими лицами почти никогда не доживали до утра. Неожиданная реакция для женщины, которая колотит незваных гостей грелками по голове.
– Спасибо, что предупредили экономку о вашем кузене, – сказала Минерва. – Она предостерегла всех служанок.
– Конкретно о нем я не говорил, но напомнил ей, что в доме много мужчин. Кто-то из них едва знаком с Николасом, а кто-то просто считает, что ему закон не писан. Экономка была поражена, когда узнала, что я застал кого-то за домогательствами к одной из служанок. По ее реакции складывалось впечатление, что она с таким сталкивается впервые. Может быть, при покойном герцоге такого не случалось.
– У меня есть хорошая знакомая, которая оказывает помощь по поиску и найму слуг, и, по ее словам, такое поведение – дело обычное. Служанки не жалуются, потому что боятся, что им не поверят. – Она устроилась на диване поудобнее, поджав под себя ноги. – Прошу меня извинить – весь день провела на ногах.
Он смотрел на носки туфель, выглядывавшие из-под платья, и гадал, так же ли хороши ее ноги, как руки. Скорее всего, да. Нежные, мягкие, красивые… Он сразу представил себе такую ножку, скользящую вверх по его собственной ноге. Когда шелковое прикосновение дошло уже до колена, усилием воли он оборвал фантазию. Полумрак и поздний час располагали к неподобающим мыслям. Интимность этой библиотеки, точно песня сирены, взывала к его мужскому естеству. На диване Минерва выглядела очаровательно, почти по-домашнему – так расслабленно и непринужденно она держалась.
– Если хотите, можете подняться и переодеться во что-нибудь поудобнее, я с удовольствием вас подожду.
Она рассмеялась.
– Даже если меня мало заботит репутация, это вовсе не значит, что я готова позволить себе сидеть при госте в пеньюаре.
– Но однажды такое уже случалось.
– В тот раз у меня не было выбора. Вы вломились ко мне в дом посреди ночи. Сейчас же вынуждена отклонить ваше предложение.
Он сел на стул, поборов искушение выбрать тот, что ближе к ней.
– Итак, что вы все-таки думаете о моей родне?
– Вам действительно важно мое мнение или это попытка мне польстить? – спросила она прямо.
– Допустим, мне правда любопытно.
Легкая улыбка дала ему понять, что она заметила: он не стал отрицать, что хотел ей польстить. Она едва сдержала зевок, прикрывшись рукой.
– Мне пора спать, так что не буду зря скромничать. Думаю, если кто из них и убил вашего дядю, то это был Уолтер или Долорес… возможно, Кевин, если бы не его алиби. Филипп вряд ли – ему бы смелости не хватило. – Она пожала плечами. – Ну или это были вы.
– Я?
– Почему нет? Храбрости вам не занимать, самообладание вы наверняка иногда теряете, а убийство было скорее импульсивным, чем преднамеренным. Похоже, кто-то просто воспользовался представившейся возможностью.
– У меня не было мотива: я знал, что он вычеркнул меня из завещания.
– Возможно, вы узнали об этом как раз в тот вечер и поддались гневу.
– Он рассказал мне об этом за несколько недель до смерти.
– Значит, вас можно исключить.
– Но вы же ведь и правда не верите, что это мог быть я.
– Я сказала, что такое возможно. Ведь вы же меня подозреваете. А теперь хотите узнать, почему я назвала Уолтера? Не только из-за его раздутого самомнения: из-за того, что он явно считает, будто заслуживает всего и сразу, – и не оттого, что обижен на Николаса за то, что тот стал герцогом, хотя Уолтер считает себя куда более достойной кандидатурой. – Она чуть склонилась вперед. – Это из-за его жены.
– Фелисити?
– Она его боготворит, и он любит купаться в этом обожании больше, чем любит ее саму. Если он дал ей повод рассчитывать на целое состояние, но узнал, что будет вынужден ее разочаровать… Кроме того, он из тех, кто способен найти обоснование чему угодно. Если убийца он, то у него наверняка имеются аргументы, почему дядя сам во всем виноват.
Как это похоже на Уолтера! Он всегда, даже в детстве, умел свалить вину на другого.
Минерва пришла к таким выводам, всего лишь послушав обрывки разговоров, хотя занудство и предсказуемую вежливость Уолтера вполне можно было принять за чистую монету.
– А Долорес?
– А, сердитая сестра. Она за что-то очень зла на брата, и дело не только в завещании.
Чейзу всегда казалось, что у Долорес просто дурной характер, но что у нее была реальная причина для гнева на дядюшку Фредерика, и в голову не приходило.
Минерва лукаво улыбнулась.
– Я вам говорила, что уже кое-что узнала. Ее сестра знает, в чем дело. Если захотите разузнать об этом побольше, потрясите Агнес. Когда они беседовали сегодня, а я разводила огонь, прозвучал очень туманный намек на что-то из далекого прошлого.
– Попытаюсь вытянуть из нее что-нибудь хитростью.
– Не похоже, что ее легко обхитрить или провести, – усмехнулась Минерва.
– Вы просто недооцениваете мои таланты.
Она взглянула ему в глаза.
– Вовсе нет.
Она внимательно его разглядывала, словно пытаясь заглянуть в душу. Он не стал отворачиваться и ответил ей тем же. От этого атмосфера в сумраке комнаты сделалась еще уютнее и интимнее.
– Когда он рассказал вам о завещании: до или после того, как внес туда изменения? – спросила Минерва.
– Приблизительно за месяц до смерти: точно не помню, – но он явно намекал, что намерен переписать завещание.
– А остальным он говорил об этом?
– Нет.
– Только вам?
– Да, но, думаю, он не хотел, чтобы я понял его превратно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70644712) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Джонс Иниго (1573–1652) – крупнейший архитектор в Англии и Уэльсе. – Примеч. пер.